В полной темноте Брула тащили по узкому туннелю, петлявшему в толще древних дворцовых стен. Связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, Копьебой не мог даже пальцем пошевелить и только молча яростно ругался. Он казнил себя за легкомыслие и неосмотрительность. Как же он мог забыть о коварстве обезьянолюдей, которые всегда нападают сзади, применяя при этом одни и те же отвлекающие маневры! Ведь он был начеку, и все же так глупо попался!

Едва ли не на глазах спешащих ему на помощь воинов, его, Брула Копьебоя, опытного и закаленного в сражениях полководца, молниеносно и бесшумно уволокли неизвестно куда, а он даже не успел оказать ни малейшего сопротивления!

Туннель казался бесконечным. Он опускался все ниже и ниже и, похоже, проходил через весь дворец правителей Валузии. А если потайной ход и впрямь имел выходы наружу в нескольких местах, значит, обезьянолюди и в самом деле могли внезапно обрушиться на валузийских воинов одновременно с разных сторон. Копьебой проклинал себя за то, что еще до начала битвы с необычным врагом умудрился попасть в плен и оставил своих солдат без командира, — а ведь именно ему король доверил оборону дворца и столицы. Теперь защитники цитадели лишились единого руководства — оборону Хрустального города придется возглавить командиру столичного гарнизона, а защиту дворца — командиру пиктов Даргу, не раз мечтавшему о настоящем сражении. Оба они, конечно, воины храбрые и опытные, но чересчур самолюбивые, что может помешать им действовать сообща, ради общей цели.

Оставался еще Ту, но старый советник все же более искусен в политике, чем в ратном деле и вряд ли сможет возглавить защитников. Да, знал бы Кулл, который сейчас, должно быть, рвется на горячем коне в самое пекло битвы, что его верный друг Копьебой, которому он доверял, как самому себе, так позорно позволил себя поймать каким-то обезьянам!

Но куда же они его тащат? Брула захлестнула волна невыразимой тоски и отчаяния. В живых его, конечно, не оставят — пикт уже убедился, насколько враги жестоки и беспощадны. Скорее всего, они уготовили ему страшную, мучительную смерть. Как любой воин, Брул не боялся умереть и считал честью для себя пасть на поле брани, но быть замученным мохнатыми тварями, захватившими его в плен, — с этим Копьебой смириться не мог. Нет, он еще поборется!

В конце туннеля наконец забрезжил свет, и вскоре пикт увидел небольшой полукруглый отсек, тускло освещенный пламенем укрепленного на стене факела. В глубине мрачного помещения, на невысоком деревянном возвышении сидел, скрестив ноги, высокий мускулистый человек в меховой безрукавке и кожаных штанах до колена.

Копьебоя подвели к нему поближе, и незнакомец, окинув пленника с головы до ног оценивающим взглядом, неопределенно хмыкнул.

— Значит, ты и есть Брул Копьебой, — медленно произнес он.

— Честно говоря, я представлял тебя немного другим — чуть повыше да покрепче. Впрочем, это не важно — твоя сила тебе больше не понадобится. Завтрашнего рассвета ты уже не увидишь.

Человек в безрукавке отрывисто сказал что-то на неизвестном пикту языке, и один из обезьянолюдей, державших Брула, вытащил у него изо рта кляп.

— Кто вы такие и что вам надо от нас? — мрачно спросил Копьебой.

— Зачем тебе знать? Ты ведь все равно скоро умрешь, — усмехнулся незнакомец. — А перед смертью тебе придется просто смириться с тем, что на этот раз вы проиграли.

— На этот раз? — недоуменно переспросил Брул. — А разве до этого мы когда-нибудь встречались?

— Конечно. Только очень давно, и ты об этом ничего не знаешь. Но мы помним все, и вот теперь пришло время свести счеты. Я знаю, твой народ не участвовал в злодеянии, которое совершили валузийцы, но сейчас вы служите им, а значит, для нас вы такие же злейшие враги, как и они.

— Какое злодеяние? Валузия не причиняла никому зла, и в сражения вступала лишь тогда, когда ей или дружественным государствам угрожала опасность. Я даже не знаю, кто вы такие. Вы не похожи ни на один народ из тех, с которым мне приходилось сталкиваться. Или на дикарей из варварских племен, которые иногда досаждают грабительскими набегами нам или соседним королевствам. А обезьянолюди? Я ведь и не представлял, что подобные твари существуют!

— Попридержи язык! Эти твари, как ты изволил выразиться, наши лучшие воины. Они уничтожат всех вас, и мы вернемся в свою страну, которую у нас когда-то отобрали. Валузийцы прошли по нашим землям огнем и мечом, не щадя никого, и мы, мирный и счастливый народ, вынуждены были стать изгнанниками, уйти в неведомые края, жить в каменных пещерах и земляных норах, которые вырыли для себя, подобно диким зверям. Но час расплаты пришел. Мой народ силен и непобедим. Мы сметем вас с лица земли, и память о валузийцах и их приспешниках — пиктах, так же исчезнет, как когда-то исчезла память о бурусах.

— Бурусы? Должно быть, это название какого-нибудь древнего племени, которое давно вымерло. Но так было всегда — одни народы исчезали, другие приходили им на смену…

— Мы не вымерли! — Резкий хрипловатый голос незнакомца зазвенел от ярости. — Нас просто заставили покинуть нашу страну! Но мы чтим свою историю и свою ненависть к тем, кто лишил нас родного дома! Все эти долгие годы бурусы с надеждой ждали того дня, когда нам суждено будет вернуться на наши исконные земли. И он настал, этот день.

— Не слишком ли поздно вы спохватились? — покачал головой Брул. — И даже если то, что ты говоришь, — правда, все эти события давно стали преданиями и легендами. Время никому не повернуть вспять. Даже вам, буру сам.

— Это ты так считаешь, — усмехнулся мужчина, и глаза его зловеще сверкнули. — Но нас совершенно не интересует твое мнение. Бурусы пришли взять то, что принадлежит им по праву. Мой народ вернулся в свой дом, откуда был подло изгнан. И останется здесь, возродив былое величие нашей страны Буру-Теш. И считаться мы ни с кем не намерены, тем более с подлыми захватчиками — валузийцами.

— Ничего у вас не выйдет, — твердо промолвил Брул, неотрывно глядя в глаза человеку в меховой безрукавке, — Валузийская армия сильна и непобедима, ей нет равных в мире. И кроме того, у Валузии много союзников, так что вас просто сотрут в порошок. Лучше попытаться решить этот вопрос каким-нибудь другим путем. Надо хорошенько подумать…

— Ваши хваленые войска лишились командования и попали в окружение. Им конец.

Бурус произнес эти слова совершенно спокойно, без тени злорадства, но у Копьебоя от этого спокойствия по спине поползли мурашки, и тоскливо сжалось сердце. Кулл убит? Попал в плен? Не может быть!

— Я тебе не верю, — решительно заявил пикт. — Ты хоть и похож на обычного человека, но коварен и лжив, как твои обезьянолюди. Вам никогда не победить нас. Лучше бы твоему народу прийти к нам с миром, тогда бы не было напрасных жертв.

— С миром? Просить у вас милостыню? — презрительно поморщился бурус. — Да ты что, смеешься надо мной? Я вижу, ты так ничего и не понял. Ты просто упрямый глупец.

Тра катриам хе но!

Услышав эти слова, похожие на зловещее заклинание, суеверный, как и все пикты, Брул невольно напрягся, словно ожидая, что на него сейчас обрушатся каменные своды. Но ничего сверхъестественного не произошло, лишь человек в меховой безрукавке сделал рукой какой-то жест, и двое обезьянолюдей, подхватив Копьебоя за плечи, вывели его из отсека и вновь потащили по бесконечному темному туннелю.