По крайней мере, девушка пришла сегодня на пары.
Пьюрити зашла в класс и сдала свое задание, то, которое она должна была написать прошлой ночью, сидя на моем лице. Я намеревался удерживать свой рот между ее ног, пока она все не допишет.
Так и было, пока она не выбежала из моего дома, как испуганная маленькая девочка.
Я поехал на машине вслед за ней, надеясь, что увижу ее идущую по тротуару обратно в кампус, но это не сработало. Мои сообщения ею игнорировались.
Сегодня она одета в одно из своих платьев до пола, которое она носила в начале семестра.
Она пытается ускользнуть из моего класса, будто я не замечу, как она делает это. Она пытается протиснуться сквозь толпу студентов в коридоре, очевидно, пытаясь избежать меня, но она сталкивается с другим студентом, роняя на пол тетрадь. Когда я поднимаю ее и вручаю Пьюрити, ее лицо бледнеет.
- В мой кабинет, - мягко говорю я ей.
- Я не могу.
Я разозлен на девушку за то, что прошлой ночью она, запаниковав, убежала из моего дома вместо того, чтобы поговорить со мной о том, что она чувствовала. Я ужасно раздражен из-за того, что она не доверяет мне настолько, чтобы поговорить со мной прямо сейчас.
- В кабинет, - рычу я, наклоняясь к ней, делая вид, что просто отдаю ей тетрадь. Я притворяюсь профессионалом, несмотря на то, что я самый непрофессиональный человек в мире. – Немедленно неси свою задницу ко мне в кабинет, или, клянусь, я протащу тебя туда за волосы прямо у всех на глазах. И мне все равно, уволят ли меня за это или нет. Затем я нагну тебя, задеру это платье и трахну на своем столе.
Пьюрити смотрит на меня своими огромными, словно блюдца, глазами, но я разворачиваюсь и ухожу.
Я веду себя, как чертов дикарь.
И я прекрасно осознаю, что веду себя как безумный. Мне сейчас просто наплевать.
Прошлой ночью я переживал, и не только потому, что она ушла от меня, но и потому, что девушка оставила меня с самым грандиозным случаем посинения шаров в истории Вселенной. Я был раздавлен и находился на грани, потому что слишком далеко зашел.
Я понял это, как только увидел выражение ее лица после того, как она кончила.
Действительно ли меня можно обвинить в том, что я перешел черту? Я теряю свой гребаный разум рядом с этой девушкой. Каждый опыт с ней совершенно новый, а когда мы встречаемся, каждый раз будто первый. Я дам ей миллион первых раз, и это сведет меня с ума.
Мысль о том, как она преодолевает свои запреты и испытывает оргазм при других людях – при своем отце, находящемся по ту сторону телефона, мудаке, который продолжает настойчиво контролировать ее жизнь издалека, толкнула меня через край, не меньше. Я не мог перестать хотеть, чтобы она сделала это.
Не мог не хотеть, чтобы она отпустила себя.
Возможно, я не должен был делать этого, но мои намерения были хорошими… В самом извращенном понимании.
Само собой, минуту назад мои намерения были такими же испорченными, когда я сказал ей, что протащу ее за волосы в мой кабинет и трахну ее. Но я не логичен, когда дело касается этой девушки. Я действую не здраво и не рационально. Ничего из того, что я делаю с ней, не имеет обоснования.
Честно говоря, я не был уверен, что она вообще когда-либо теперь появиться в моем кабинете, но она делает это. Она входит в дверь со сложенными вместе руками, выглядя, как нервный и потерянный маленький ягненок.
Из-за этого я испытываю чувство вины. Я не хочу нервную, робкую маленькую девочку. Я хочу женщину, которая способна перевоплотиться в кого-то более уверенного в себе, чувствуя себя при этом комфортно.
Более безрассудную.
Я хочу женщину, которая может пуститься в омут с головой.
Пьюрити закрывает за собой дверь, с болезненным выражением на лице.
- Я не хотела сбегать.
Я подхожу ближе к ней. Она пахнет клубникой, как будто у нее новый шампунь или гель для душа, поэтому я хочу притянуть ее к себе и уткнуться носом в ее волосы.
Блядь, я хочу похоронить свое лицо между ее сисек и ног.
Хочу узнать, вся ли она сегодня пахнет клубникой.
- Ты поменяла свое мнение? – спрашиваю я.
- Я не знаю… - шепчет она. – Это было так… Так безумно… И мой отец говорил о церкви, а я…
- А ты кончила, пока он говорил по телефону.
Розовый румянец окрашивает ее щечки.
- Это было так…
- Плохо? – шепчу я. Ртом я прислоняюсь к ее уху, и она в ответ извивается, наклоняя ко мне голову, выпуская негромкий стон. – Чем-то, что хорошенькая маленькая дочурка проповедника никогда бы не сделала?
- Вот именно, - бормочет она. – Это… Самое худшее, что я могла бы придумать.
- О, я могу придумать гораздо худшие вещи.
Блядь, я такие вещи могу себе представить с этой девушкой…
Непристойные вещи.
Все, что я хочу с ней сделать – непристойно, из-за того, кто она, из-за того, кто я. Из-за того, насколько она молода. Из-за дерьмовых отношений с ее отцом.
Я не могу не думать об этом. И я не могу изменить то, что хочу сделать с ней еще множество непристойных вещей.
- Я не уверена, - начинает она, делая глубокий вдох. Ее щеки краснеют. – Не уверена, что смогу сделать это с тобой.
- Поэтому ты сегодня оделась так? – спрашиваю я. Мой палец скользит по краю декольте ее платья; Пьюрити тихо хнычет. – Ты пыталась скромно одеться, чтобы это сделало тебя непривлекательной? Ты пыталась не возбудить меня?
Она смотрит на меня.
- Я пыталась… Пыталась удержать саму себя, - мягко объясняет она. – Старалась не…
- Не что? – я сжимаю ее грудь, и она выгибает спину, прижимаясь к моей руке.
- Старалась не выйти из-под контроля.
- Если ты хочешь, чтобы я остановился, просто скажи, Пьюрити. Я остановлюсь, а ты сможешь развернуться и уйти.
- Не останавливайся, - умоляет она. Я сжимаю ее полную грудь через ткань платья, а она кладет свою ладонь на мою грудь. Когда я сжимаю ее ягодицу рукой, она цепляется за мою рубашку, комкая материал, как будто боится, что упадет.
- Почему ты сбежала?
- Из-за того, что произошло. Ты заставил меня говорить по телефону с моим отцом.
- И тебе было стыдно?
Когда она закусывает губу и кивает, мое сердце смягчается. Черт, эта девушка убьет меня своими большими печальными глазами, своей нервозностью и своей проклятой озабоченностью быть хорошей.
Я беру ее лицо в свои руки, желая выцеловать всю ее неуверенность.
- Прости, Пьюрити, - говорю я ей. – Если я завел тебя слишком далеко… Если это было слишком… Прости меня.
Сейчас я бы отдал все, что угодно, лишь бы не быть такой гребаной размазней. Не знаю, что со мной не так.
- Это не ты виноват, - ее щечки краснеют. – А я. Я слишком сильно кончила.
- Не понимаю, - говорю я ей. – Тебе стыдно за то, что ты слишком сильно кончила?
Она кивает.
- Я разговаривала с отцом. Должно быть, со мной что-то не так, раз я так сильно кончила, разговаривая с ним по телефону. Что-то точно не так…
- Стоп. С тобой все в порядке, Пьюрити, - я отрезаю ее протесты, прислоняя свои губы к ее губам. Ее тело смягчается напротив моего. – Ты совершенство.
- Ты говоришь так, потому что хочешь засунуть свой член в меня.
Я не могу не засмеяться.
- Это правда. Но это не единственная причина, по которой я говорю, что ты идеальна. Я говорю это, потому что так и есть. И тебе нечего стыдиться, - прислоняясь к ней, я шепчу ей на ухо. – Прошлой ночью ты так сильно кончила мне на лицо. Ты представляешь, как сильно это заставило меня захотеть, чтобы ты так же жестко кончила на мой член?
Она хнычет.
- Я тоже хочу этого.
- Вместо этого ты трахнула мое лицо и убежала, оставив меня с огромным стояком, о котором я должен был позаботиться сам, - говорю я ей строго.
- Прости, - бормочет она.
Я преувеличенно вздыхаю.
- Подумать только, ведь я собирался научить тебя тому, что делать с эрекцией.
Она кусает губу.
- Может быть, ты все еще можешь рассказать мне?
- Даже не знаю, - я притворяюсь, что должен рассмотреть это предложение. – Можешь пообещать мне, что на этот раз не убежишь с криками?
На ее губах начинает формироваться улыбка.
- Даже не знаю. А это большая эрекция?
Взяв ее за руку, я прижимаю ее ладонь к своей промежности.
- Это ты скажи мне. Думаешь, твой маленький ротик справится?
- Я не уверена, - шепчет она, глядя на меня. – Я действительно не знаю. Я никогда не делала этого раньше.
- Я знаю, - рычу я. – Но тебе придется наверстать упущенное за прошлую ночь, не так ли?
- Что именно я должна сделать, чтобы компенсировать это? – спрашивает она, смотря мне в глаза. Ее пальцы тянутся к моему поясу, и я позволяю ей расстегнуть пряжку. Она расстегивает мои штаны и берется за молнию. Я стону, когда она стягивает мои брюки и боксеры.
Затем она берет мой член в руку, охватывая его пальцами. Она резко вдыхает, когда пробегается своей ладонью вверх по моей длине.
- Как думаешь, что ты можешь сделать, чтобы компенсировать это, малышка? – мне действительно нужно перестать называть ее так. Женщина передо мной совсем не маленькая девочка.
- Я думаю… - ее голос сбивается, когда она касается кончика моего члена большим пальцем, ловя каплю спермы. Затем она подносит палец ко рту и пробует меня. – Я просто не уверена.
Она дразнится.
Я зажимаю горсть ее волос.
- Прошлой ночью ты сбежала, но на этот раз тебе не убежать. Ты распахнешь для меня эти сладкие губки. Я собираюсь трахнуть этот идеальный рот так сильно, как ты объезжала мое лицо прошлой ночью. Я собираюсь кончить в этот мокрый ротик так же сильно, как ты кончила мне на лицо, милая, и ты проглотишь все. До единой капли.
- Да, сэр, - шепчет она.
Но прежде чем она становится на колени, кто-то стучит в дверь. Глаза Пьюрити расширяются, и паника отражается на ее лице.
- Одну секунду, - говорю я, понимая, что никто из нас не запер дверь, и я стою здесь с расстегнутыми штанами.
В присутствии студентки.
- Это я, профессор Райан.
Я закатываю глаза. Ассистентка кафедры английского языка всегда подбирает худшее время в мире. Джина уже однажды видела здесь Пьюрити. Второй раз был бы крайне подозрительным.
Но у меня появляется идея. Дурная, ужасная идея.
- Залезай под стол, - говорю я Пьюрити.
- Я не буду этого делать, - шипит она.
- Еще как будешь, - приказываю я, указывая на огромный предмет мебели. Это один их тех старинных рабочих столов; уродство, которое захламляет мой кабинет, но он достался мне вместе с кабинетом. Также под ним имеется большое пространство, которое идеально подходят для Пьюрити: его передняя часть закрыта, так что ничего не будет видно.
- На колени под стол.
Кажется, что Пьюрити хочет послать меня к черту, но Джина снова стучится, и Пьюрити залезает под стол. Я следую ее примеру, садясь на свой офисный стул, подталкивая его к столу, пока Джина открывает дверь.
Включая компьютер, я притворяюсь, что работаю, когда Джина заходит в кабинет. Я делаю вид, что устал на работе, когда на самом деле я просто возбужден и сижу с расстегнутыми под столом брюками с Пьюрити между своих ног.
Когда дело касается Пьюрити, я не знаю, когда все начинает выходить из-под контроля, но я бы сказал, что нынешний сценарий входит в топ «Совершенно ужасно».
Все становится еще ужаснее, когда Пьюрити обхватывает свою руку вокруг основания моего члена. Ее прикосновение удивляет меня, заставляя меня подскочить, и это замечает Джина.
- Вы в порядке, профессор Райан? – спрашивает Джина, кидая на меня озадаченный взгляд.
Я прочищаю горло, когда Пьюрити проводит своей рукой вверх и вниз по моей длине.
- Конечно.
Часть меня не может поверить, что это происходит. Да, это я сказал Пьюрити спрятаться под моим столом, и да, это я не убрал обратно свой член, но я не ожидал того, что та же девушка, которая прошлой ночью в смущении убежала из моего дома, будет сидеть под моим столом и ласкать меня, пока ассистентка английского департамента будет находиться в моем кабинете.
Затем ее теплый и влажный рот обхватывает кончик моего члена. Это лучшее ощущение, которое я когда-либо испытывал.
Мои глаза закрываются, и мне нужно время, чтобы насладиться этим. Это очень приятно.
- Профессор Райан?
Черт, эта женщина, должно быть, имеет самый раздражающий голос в мире.
- Да? – я задыхаюсь, мой голос хриплый и осипший, как будто у меня есть привычка курить по две пачки в день. Когда я прочищаю горло, Пьюрити глубоко вбирает меня в свой рот.
Я, блядь, сойду с ума.
Моя ладонь автоматически сильно ударяет по столу, и «взрыв» эхом разносится по кабинету. Мои глаза вылезают из орбит, и я представляю, что выгляжу сейчас как один из тех персонажей из старых мультфильмов, когда восклицаю: «Святое дерьмо!»
- Простите? – Джина выглядит пораженной.
Пьюрити поглощает меня. Девушка обхватывает пальцами основание моего члена и заглатывает так глубоко, что я чувствую заднюю стенку ее горла. Кажется, я услышал, как она издала рвотный звук, который был бы чертовски горячим, если бы Джина не стояла в двух футах от нас. Я громко кашляю, чтобы скрыть это, а также отвлечь себя от того, чтобы не кончить девушке в горло прямо сейчас.
- Профессор Райан! – говорит Джина, ее голос резкий.
- Да! – я отвечаю слишком громко, поскольку Пьюрити обхватывает меня своими великолепными губками.
Я сейчас умру.
Эта девушка так горячо отсасывает мне, что я чуть не падаю со стула. Я хочу трахнуть ее рот, а затем навернуться с этого стула прямо перед очень впечатлительной ассистенткой английского департамента.
- Ну, я просто хотела, чтобы вы знали, что профессор Эрдингер сказал, что вы хотели бы присутствовать на межведомственном совещании вместо него, - сообщает она мне. – Совещание состоится завтра.
Джина говорит что-то о расписании и чем-то еще, в чем я сейчас совершенно не заинтересован, потому что, о-боже-блядь, какого черта девушка делает своим ртом то, что она делает? Если бы я не был знаком с ней так долго, сколько я знаю ее, и если бы я не знал ее отца, и не знал бы, что она самая оберегаемая девушка в мире, я бы никоим образом не поверил бы в то, что она девственница.
Ни при том, как она сосет мой член прямо сейчас. Она уверена в своих движениях, ее язык ласкает и кружит вокруг меня, словно она – профессионал в этом деле.
Ее рот настолько чертовски теплый и влажный, что я практически фонтанирую спермой. Она начинает сосать сильнее, заглатывая его до конца. Если бы Джина все еще не бубнила о том, что ожидается на совещании, я бы схватил Пьюрити за волосы и насадил на свой член так сильно, что это заставило бы ее глаза заслезиться.
Я бы спустил ей в горло и сделал бы ее своей. Научил бы ее никогда больше не убегать от меня.
Как бы то ни было, я полностью нахожусь в милости Пьюрити, мои руки лежат на столе не в состоянии каким-либо образом управлять ею.
- Профессор Райан? – голос Джины настойчив.
Какого хрена тебе надо?
Мне тяжело не закричать на нее.
- Да? – я задыхаюсь, когда Пьюрити вытаскивает мой член изо рта, а ее рука ласкает вверх и вниз мою длину, пока она неуверенной хваткой дрочит мне. Девушка понятия не имеет, как близко она к тому, чтобы получить сперму на лицо из-за того, как она пробегается своим языком по головке моего члена. Мои яйца тяжелые и полные, и я пытаюсь сосредоточиться на Джине, когда они напрягаются.
Я должен взять себя под контроль.
Я определенно не собираюсь кончить, пока Джина разговаривает со мной. Дело не в том, что у меня есть какие-то моральные запреты на это. Просто я хочу избавиться от Джины.
Я хочу, чтобы она ушла, чтобы я мог насладиться девственным ртом Пьюрити. Здесь, в моем кабинете. Хочу иметь возможность трахнуть рот Пьюрити так, как я того хочу. Хочу сказать девушке, насколько мне это нравится.
- Так вы будете присутствовать? – спрашивает Джина. – Я могу сказать профессору Эрдингеру, что вы замените его?
Пьюрити выбирает именно этот момент, чтобы снова взять мой член в рот. Она дрочила мне, пока почти не довела меня до взрыва, а теперь плотно обхватывает меня губами и берет в горло.
Затем она сосет мои тяжелые, полные яйца.
Все это происходит в считанные секунды, и застает меня врасплох. Я отчаянно пытаюсь держаться, отчаянно пытаюсь не кончить, отчаянно пытаюсь быть сдержанным.
А потом эта девчонка жестко заглатывает мой член, и я кончаю.
- Блядь, да! – громко восклицаю я, а моя ладонь сильно хлопает по столу. Мои яйца плотно сжимаются, а потом я отпускаю все. Я кончаю настолько сильно, что мои глаза плотно закрываются, и я теряю связь с миром. Со всем, кроме ротика Пьюрити.
Я кончаю, и кончаю, и кончаю, а Пьюрити глотает все до единой капли.
- Не сердитесь, - Джина фыркает. – Я просто спросила. Мне показалось, что это будет хорошая возможность для вашей карьеры, и кроме того, доктор Эрдингер спрашивал конкретно про вас.
- Да? – мой член пульсирует. Я не могу расслышать то, что говорит Джина, потому что кончаю, сидя за столом. Я не могу перестать кончать. Это просто смешно. – Я не злюсь на тебя. Я просто, святое дерьмо, я в середине еб… Ебаной главы. Главы.
Джина смотрит на меня, пока Пьюрити продолжает сосать. Я словно чертов фонтан.
- Это не оправдывает вашу грубость, - бурчит она, прежде чем отмахнуться.
- Я буду счастлив сделать это, - говорю я ей, когда она что-то бормочет про избалованных творческих див, выходя из кабинета.
За ней захлопывается дверь.
- Святое дерьмо, - вздыхаю я, отодвигаясь от стола.
Под столом сидит Пьюрити, ее руки на коленях. Она смотри на меня, краснея, пока улыбка расползается на ее лице. Она поднимает руку, чтобы вытереть рот, а затем хихикает.
- Это было так…
- Горячо? – заканчиваю за нее я.
Она снова хихикает, когда ударяется головой об столешницу, пока выползает, опираясь на мою руку. Я сажаю ее к себе на колени, задницей прижимая к моему голому члену, а она откидывается на мою грудь.
- Я хотела сказать «весело», но «горячо» тоже подходит.
- Так ты думаешь, что было весело – отсосать у меня в присутствии постореннего человека? – шепчу я ей на ухо, когда она извивается на моих коленях.
- Может быть, - мягко признает она.
Девушке нравятся небольшие извращения. Вот почему она сбежала прошлой ночью. Она не испытала отвращения от того, чем мы занимались. Она просто возбудилась, и ее это напугало.
Я медленно тяну ткань ее длинного платья, пока она не собирается над ее бедрами. Затем я отставляю одну ногу в сторону, а затем другую, располагая их так, чтобы ее ноги были расположены по обе стороны от моих.
- Скажи это, - приказываю я. – Отсосать мне и проглотить каждую каплю моей спермы, в то время как Джина стояла рядом с нами, было жарко, как ад. Не так ли?
- Да.
Я задираю ее платье выше, обнажая киску.
На ней нет трусиков.
- Ох, блядь, - я вдыхаю ей в ухо. – Ты притащила свою маленькую попку в мой класс в этом платье, притворяясь скромной, и настаивая на том, будто ты паинька. Но при этом ничего не надела под это платье.
- Да, сэр, - шепчет она.
- Скажи мне почему, - рычу я, пальцами скользя между ее ног. – Скажи мне, почему ты голая под этим платьем.
- Потому что я все еще хотела…
- Все еще хотела чего? – спрашиваю я ее. Мои пальцы легко скользят по ее набухшему клитору, потому что она очень мокрая. – Отсосать мне и намокнуть для меня, верно, маленькая девочка? Знаешь что, я больше не буду называть тебя так.
- Я все еще хотела… - она резко вдыхает, когда я кружу пальцами над ее клитором. Моя другая рука скользит по верхней части ее платья под ее бюстгальтер, а пальцы направляются прямо к ее соску. – Почему ты не собираешься называть меня маленькой девочкой?
- Потому что ты не маленькая, - говорю я ей. Она выгибает спину, покачиваясь на моей ноге, пытаясь заставить меня скользнуть в нее пальцами. Она жадная, требовательная, и всегда пытается взять все под контроль.
- Тогда кто я? – она тихо стонет, когда я прижимаю кончики пальцев к ее входу, чтобы подразнить ее. Она мокрая и готова для меня, и мой член начинает твердеть, когда она ерзает на мне, а ее бедра выгибаются, пока она пытается заставить меня вставить в нее пальцы.
- Грязная девчонка, - говорю я ей. Я больше не дразню ее.
Не мучаю ее. Без предупреждения я вонзаю два пальца в ее тугую, влажную киску.
На долю секунды я почти сожалею о том, что не был нежен с ней.
Но затем она стонет и корчится у меня на коленях, и я понимаю, что ей это чертовски нравится.
- Грязная маленькая девочка, - шепчет она.
Я издаю низкое рычание ей в ухо, которое не могу контролировать. Толкая пальцы глубже, я в то же время щипаю ее сосок.
- Я думал, ты ненавидишь, когда тебя называют маленькой девочкой.
Она двигается против меня, когда я трахаю ее пальцами. Она издает протяжный стон.
- О-о, вот оно, не так ли? – спрашиваю я, ссылаясь на то место, которое я поглаживаю внутри нее кончиками пальцев, а еще и на ее прозвище. – Маленькая девочка… Маленькая девочка… Тебе нравится, когда тебя так называют?
Она качает бедрами быстрее, синхронно с моими движениями. Ее киска быстро сжимается вокруг моих пальцев, а затем все больше и больше, когда я шепчу ей на ухо:
- Моя грязная маленькая девочка.
Черт, я не могу остановиться, когда она сидит на моих коленях с задранным платьем и с широко расставленными ногами, но ее голая киска обращена к проклятой двери кабинета.
Незапертой двери кабинета.
Любой может зайти прямо сейчас.
Любой может ворваться, обнаружить нас и разрушить мою карьеру. Уничтожить меня.
Но я настолько безрассуден, что мне все равно.
- Твоя грязная маленькая девочка, - стонет она.
Мои пальцы трахают ее жестче, когда я шепчу ей на ухо.
- Неужели грязной маленькой девочке понравилось сосать член своего профессора?
- Да, да, да, - всхлипывает она. Я чувствую приближение ее оргазма с каждым ударом пальцев. Я чувствую это с каждым движением, благодаря которому она сжимается вокруг моих пальцев.
- Осторожно, - предупреждаю я. – Не стони так громко, или кто-нибудь может зайти в кабинет и увидеть тебя в таком виде.
Она хныкает.
- Я собираюсь… О, Боже.
Я не перестаю шептать ей на ухо.
- Любой может открыть эту дверь и увидеть тебя, сидящую у меня на коленях с моими пальцами внутри тебя. Что бы сказал твой папочка, если бы узнал, что мои пальцы находились в киске его маленькой девочки?
Она стонет. Грязная маленькая девочка стонет.
Несмотря на ее протесты, несмотря на ее реакцию прошлой ночью, ее это возбуждает.
То, что мы делаем, заводит ее.
- Поторопись, сладкая, - говорю я ей. – Если ты не кончишь в ближайшее время, кто-то может войти сюда.
- Я… Так близко, - всхлипывает она. Она начинает сильнее ерзать на мне, трахая мою руку, когда я засовываю пальцы глубже. Ее дыхание рваное, ее плечи прижимаются к моей груди, когда она выгибает бедра, чтобы снова и снова встречать мою руку.
- Эта мокрая маленькая киска моя, - рычу я. – Твое тело принадлежит мне. Я собираюсь брать его снова, и снова, и снова. Ты вся принадлежишь мне, маленькая девочка.
- Да, - стонет она. Ее киска сжимается вокруг моих пальцев.
- Кто ты? – я спрашиваю.
- Твоя грязная маленькая девочка, - задыхается она. Затем она выгибается и все ее тело трясется, когда она на короткое время поднимается с моих коленей, взрываясь на моих пальцах. Ее оргазм разрывает ее так сильно, что мне кажется, что она может сломать мои пальцы.
Она закрывает рот рукой, чтобы заглушить визг, который вырывается из нее. Благодаря руке, это больше похоже на писк, чем на стон, и это почти заставляет меня засмеяться вслух. Я не могу смеяться, не над этой девушкой, испытывающей оргазм на моих коленях.
Она слишком горячая из-за того, что она делает сейчас, поэтому не может быть смешной.
Когда она падает на меня, я сижу, слушая, как ее грубое и рваное дыхание разносится по комнате. Сижу с пальцами глубоко внутри нее и жду, пока она придет в себя.
- Моя грязная маленькая девочка, - напоминаю я ей.
Моя.