Я не был в больнице с тех пор, как моя мать была больна. У нас, конечно, были свои королевские врачи и круглосуточный уход за ней от лучших онкологов и целителей Европы.

Но однажды, ближе к концу, все стало гораздо хуже, и её перевезли в военный госпиталь в нашей столице на лечение. Существует ряд правил в таких ситуациях, целое крыло в больнице выделено для лечения королевской семьи, окна, покрытые обёрточной бумагой в коридорах в качестве меры предосторожности в случае покушения.

В моменты просветления моя мама смеялась над иронией безопасности, пытаясь предотвратить её убийство, учитывая смертельную болезнь.

Это был единственный раз, когда я был в больнице.

До сих пор помню тот запах – антисептический и затхлый. Комнаты, заполнены таким количеством кондиционирования воздуха, что было почти холоднее в больничной палате, чем снаружи в зимнем воздухе.

Я не могу забыть прерывистый звуковой сигнал и жужжание аппаратов.

На мгновение, стоя в детской больничной палате, я думаю, что приехать сюда вместе с Белль было ошибкой.

Когда я вижу детей, находящихся на разных стадиях лечения рака, всё, о чем я могу думать – это смерть моей матери.

Белль рядом со мной. Она встречается со мной взглядом, и я думаю, понимает, что происходит в моей голове.

Затем она приседает, чтобы поговорить с маленькой девочкой, которая смеётся, Белль протягивает руку и идёт к группе детей. А я отшатываюсь от маленького мальчика, который хочет знать, действительно ли я живу во дворце и владею гоночными автомобилями.

Мы проводим пару часов, читая истории и отвечая на вопросы о королевской жизни:

- У вас есть корона?

- Есть ли у вас хрустальные туфельки?

- Спите ли вы на десятках матрасов? – адресованный Белль, которая ломала себе голову мгновение, чтобы осознать, что это ссылка на сказку «Принцесса на горошине».

Наблюдение за Белль с детьми заставляет чувствовать меня лучше, даже при том, что обстановка вызывает плохие воспоминания.

– Ты ведёшь себя естественно с детьми, - произношу я, когда мы выходим за дверь.

Снаружи она сразу же напрягается, когда небольшая группа фотографов устремляется к нам, фотографируя. Я останавливаюсь и шепчу Белль, чтобы она улыбнулась и помахала им. Она подчиняется

Оказавшись внутри машины, Белль прижимается спиной к сиденью.

– Спасибо, - произносит она дрожащим голосом. Соединяет руки, впиваясь ногтями в тыльную сторону ладоней.

- Я же сказал, что тебе не придётся отвечать на вопросы. Просто улыбаемся и машем.

- Нет, - произносит она, поворачиваясь ко мне лицом. – Спасибо и за это, но я имела в виду, спасибо за то, что приехал со мной сюда. Знаю, что тебе было нелегко из-за смерти мамы. Но ты действительно хорошо ладил с детьми.

Я киваю. Кажется, у Белль, есть сверхъестественная способность – предугадывать мои чувства. Я не уверен, стоит ли расстраиваться из-за этого или наоборот.

Я не отстранился, когда она, глядя вперёд и не говоря ни слова, потянулась и взяла мою руку.

Испытываемое удовлетворение было непривычным чувством. Тем не менее, с Белль, это начинало становиться привычным.