— Сколько за это? — Энн достала из кармана плаща небольшой бархатный мешочек.

Окна тесного магазинчика, расположившегося на узкой улочке Петгикоут-лейн, покрывал слой глубоко въевшейся грязи. Здесь давали деньги за любой товар. И не важно как, законно или нет, он оказался у владельца. Энн достала два ожерелья: одно скромное с мелкими рубинами, а другое — с крупным сапфиром в форме груши. Эти украшения отдала ей Кэт, стараясь таким способом хоть как-то отплатить подруге за доброту ее матери.

Энн тревожно оглядывалась на дверь, как будто по волшебству здесь могли появиться сыщики с Боу-стрит и схватить ее.

С абсолютно бесстрастным лицом стройный мужчина за прилавком взял в руки ожерелье с рубинами и принялся изучать его, что-то бурча себе под нос. Спустя несколько мгновений он назвал свою цену.

— Но это стоит намного дороже, — возмутилась Энн.

— Это все, что я могу дать за него, дорогая моя.

— А что насчет другого?

Мистер Тимбл назвал другую сумму, которая тоже была весьма занижена, но этих денег было достаточно для покупки билета и начала новой, скромной жизни в другой стране.

— Хорошо. — Энн подтолкнула украшения, которые лежали на прилавке, в сторону мистера Тимбла.

Он тут же положил перед ней небольшую стопку пятифунтовых банкнот, больших и ярких, которых Энн не видела уже много времени. Она положила деньги в сумку и выскользнула из магазина. Здесь же, в переулке, она наняла экипаж и велела кучеру гнать лошадей в сторону доков.

— Ваша светлость, — соблазнительная фигурка Кэтрин Тейт изящно полулежала на кушетке в греческом стиле, — как мне приятно вас видеть и как неожиданно все это. К сожалению, у меня не было времени одеться, и на мне, кроме шелкового халата, ничего нет.

Девон округлил глаза. Он точно знал, что за игру затеяла Кэт. Эту девушку он знал с тех самых пор, когда содержал любовниц, до того, как встретил Розалинду. Он знал, что спектакль Кэт нацелен на то, чтобы оттянуть время и отвлечь его. Кэт смотрела на него с любопытством. Он ехал в Лондон, останавливаясь на постоялых дворах вдоль Королевской дороги, только чтобы сменить лошадей, и заявился прямо к Кэт, не заехав даже в свой лондонский дом. Девон отлично понимал, что одежда его в беспорядке и покрыта дорожной пылью.

— Я прекрасно вижу тебя, Кэт. Мисс Беддингтон помогла мне вернуть зрение.

Кэт удивленно распахнула подведенные глаза, но Девон сомневался в искренности ее чувств.

— Как замечательно! — восторженно рассмеялась она. — Пылкая Энн все-таки исцелила вас. Но где она? Мне показалось, она надеялась превратить ваш роман в более длительные отношения.

— Я не знаю, Кэт. — Девон с уверенностью мог сказать, что она продолжала спектакль. — И пришел сюда, чтобы ты сказала мне, где она.

— Понятия не имею, ваша светлость. Я не видела ее с тех пор, как она сбежала в ваш охотничий домик, полная решимости соблазнить вас.

— Ты лжешь, дорогая моя.

— Совсем нет, — с обольстительной лаской в голосе возразила Кэт. — Она покинула Лондон, и я потеряла ее из виду. — Изящные пальчики пробежались по краю халата из красного шелка, от бледной шеи к затененной ложбинке между пышными грудями. Ее попытка отвлечь внимание оказалась бесполезной. Девон мог думать только об Энн. Никогда еще он не был так помешан на женщине.

Такие куртизанки, как Кэт, стали его прошлым. Он хотел, чтобы только Энн присутствовала в его будущем. И хотя к нему вернулось зрение, Девон по-прежнему хотел, чтобы она читала ему, как и прежде, хотел гулять с ней под дождем, кататься вместе верхом, просто быть с ней. И это не имело отношения к ее спасению. Речь шла о том, чтобы заботиться о ней, обладать ею. И это пугало Девона. Ему хотелось владеть Энн с таким же неистовым желанием, которое заставило его украсть Розалинду у Джеральда, своего бывшего лучшего друга.

— Что-то не так, ваша светлость?

— Ты хорошо загримировалась, — Девон взял свои мысли под контроль, — но я вижу следы от нападения Мика Тейлора. Много времени ему потребовалось, чтобы заставить тебя предать Энн?

— Я не хотела предавать ее. — В изящно подведенных карих глазах Кэт плескалась боль. — Я старалась терпеть, но этот человек просто монстр.

— Зачем прятать ее, Кэт? Рисковать ради другой женщины, соперницы… на тебя это не похоже.

— Однажды ее мать спасла мне жизнь, — махнула она изящной рукой.

— Кэт, — Девон встретился с ней взглядом, заметив нервную дрожь подбородка, — если бы ты не знала наверняка, что Энн в безопасности, ты была бы расстроена, учитывая, что Тейлор охотится за ней. Ты бы не вела себя так спокойно.

— Мне кажется, — Кэт напряглась, — что от Тейлора для Энн не исходило никакой опасности, он работал на ее кузена. А уж кузен не захотел бы причинить ей боль.

— В таком случае, почему ты не рассказала Тейлору, где она. Зачем вынудила его выбивать из тебя эти сведения?

Кэт распахнула глаза, ее взгляд беспокойно заметался по комнате, словно в поисках спасения. Девон протянул руку и сжал ее запястье, чтобы напомнить, что спасения нет.

— Ну хорошо, — вздохнула Кэт. — Я знала, что Мик Тейлор и ее безумный кузен опасны для Энн.

— Почему ты называешь ее кузена сумасшедшим? — Девон сильнее сжал запястье Кэт, ненавидя себя за грубость.

— А как еще можно назвать человека, который сажал свою маленькую кузину на колени и всячески трогал ее? Поглаживать ее он начал, когда Энн минуло всего восемь, а ему исполнилось двадцать. Он — развратный псих, одержимый ею. Но я, ваша светлость, говорю вам правду. Энн сюда не возвращалась.

— Возвращалась. Кэт, я надеюсь, ты скажешь мне правду, ведь мы давно знаем друг друга. Ты знаешь, я не обижу Энн. Ей нечего меня бояться. — После того что он узнал о кузене Энн, у Девона все клокотало внутри.

— Разумеется, я это знаю! Но она не хочет, чтобы вы ей помогали. Единственное ее желание — бежать. Она влюбилась в вас.

— Это неправда, — нахмурился Девон.

— Послушайте, — помахала пальцем Кэт. — Энн не хочет причинить зло вам или вашей семье, втянув вас в этот скандал. Она уезжает, чтобы обезопасить вас, и будет лучше, если вы позволите ей уехать.

Нет. Он не позволит ей бежать без денег и защиты. После всего, что она сделала для него, он слишком много ей должен.

— Как Энн собирается бежать?

— Она бы не хотела, чтобы я вам рассказывала. Почему вы так решительно настроены поймать ее, ваша светлость?

Девону не хотелось угрожать Кэт, особенно после того, что ей пришлось пережить в руках Мика Тейлора.

— Мне необходимо найти ее, потому что она обвиняется в убийстве…

— Но вы ведь разыскиваете ее не для того, чтобы передать на Боу-стрит?! — воскликнула Кэт. — Она не заслуживает виселицы! Ее Мадам была мерзкой злой ведьмой, и если Энн убила ее каминной кочергой, то, уверяю вас, туда ей и дорога.

— Энн утверждает, что невиновна. — Девон внимательно наблюдал за глазами Кэт. Интересно, она верит в это?

— Конечно, невиновна. — Голос Кэт звучал неубедительно.

— В любом случае я могу ей помочь, — подчеркнул Девон. — Но пока не узнаю, где она, я ничего не могу для нее сделать. Я помчался за ней следом в Лондон прямо из охотничьего домика. Я голодный, усталый, злой, у меня раскалывается голова. Ты скажешь мне правду, Кэт. Я не уйду, пока ты не скажешь.

— Но она всего лишь ваша любовница. Почему не отпустить ее?

— Кэт, если ты беспокоишься за Энн, ты позволишь мне помочь ей. Доверь мне жизнь своей подруги.

Кэт упрямо закусила губу.

— Если, конечно, ты не хочешь, чтобы Тейлор или сыщики с Боу-стрит нашли ее первыми.

— Она собирается покинуть Англию на корабле, — призналась Кэт. — Я отдала ей два ожерелья, чтобы она купила себе билет. Как я могла не помочь ей? Она вернулась в Лондон, рискуя быть схваченной, только чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

— Куда она собирается отправиться?

— Я не знаю. Мне кажется, она сама пока еще не знает. Все ее мысли только о побеге. Помните, сердце ее разбито, а в таком состоянии ни одна женщина не способна мыслить ясно.

Неужели он приехал слишком поздно? Неужели она уже уехала?

В доках воняло дохлой рыбой, навозом, гнилой древесиной и потными матросами. Девон понимал, что скорее всего пахнет ничуть не лучше. От быстрой езды верхом пот покрыл его спину под рубашкой и намочил волосы под бобровой шапкой.

Он привязал коня у пивной на Уоппинг-Хай-стрит. Навстречу ему поспешил парень с кружкой эля. Девон опрокинул ее, чтобы утолить жажду, бросил парню несколько монеток и шагнул в шумную атмосферу порта.

Где она? На воде качались десятки кораблей, сотни матросов наводнили доки. Женщины здесь тоже были. Жены моряков в тусклых платьях, шлюхи в ярких нарядах. Интересно, Энн все еще одета в платье и шляпку служанки? Или она переоделась и стала походить на одну из этих женщин?

Узнает ли он ее?

Узнает. Он видел ее лицо всего несколько минут, но большие глаза, сочные губы и тонкий овал лица отпечатались у него в мозгу. На каждом постоялом дворе по дороге сюда он давал ее приметы. В двух милях от Лондона ему наконец удалось найти мужчину, который видел ее. Грум стал свидетелем ее борьбы с пьяным джентльменом, пытавшимся за ней приударить. У Девона заледенело сердце, но грум сказал ему, что она пнула мужчину коленом в пах. Тот упал, а Энн скрылась.

Девон нашел одну из транспортных контор, обрисовал внешность Энн и спросил, покупала ли такая женщина билет у них. Однако молодой клерк только покачал головой в ответ.

Этот же вопрос он задал еще в нескольких местах, но все безрезультатно. Девон стоял на одной из погрузочных платформ, наблюдая, как матросы вверх по трапу носят бочки в трюм. Может, Энн купила билет частным образом? В конце концов, какой капитан откажет ей?

Куда она хочет отправиться? Куда хочет сбежать, чтобы прожить остаток жизни? Вот в этом была загвоздка. Девон очень мало знал о куртизанке Сэриз, которая была его любовницей, и совсем ничего не знал об Энн Беддингтон. Насколько все, что делала Сэриз, было игрой? Он верил, что ее сила, решительность и то, что она рассказывала о своем прошлом — о прогулках с дедушкой под дождем и о чтении ему книг, — все это относилось к настоящей Энн.

Тем не менее он не знал о ней ничего такого, что помогло бы ему определиться, куда она решит бежать. Что ее привлекает? Диковинная Индия? Америка?

Девон с решительностью приступил к поискам в тавернах. В одной из таких таверн с низкими потолками под названием «Якорь» он обнаружил капитана корабля, который на следующий день с приливом должен был отправиться в путь. Капитан оказался седеющим блондином с тяжелым взглядом запойного пьяницы.

— Пассажир женщина? — задумался он. — Кажется, я брал деньги у похожей девчонки в обмен за поездку до Бомбея. Но что-то разум мой затуманился, мне надо выпить, чтобы он прояснился.

Черт, Девон мог себе представить, почему этот человек взял бы Энн на корабль. Одного ее взгляда оказалось бы достаточно, чтобы у капитана потекли слюни.

— Да, это тебе поможет, Роджерс, — с сарказмом улыбнулась пышнотелая барменша.

Девон купил мужчине кружку эля, но не дал ему выпить, схватив за запястье:

— Ответь на мой вопрос и можешь спокойно выпить. Женщина, которую я ищу, — стройная, рыжеволосая, с зелеными глазами. Примерно двадцать два года.

— Моя девчонка подходит под это описание, — хмуро взглянув на руку, которую держал Девон, сказал капитан. — Только волосы у нее темные. Она была в плаще с капюшоном, но я успел заметить волосы. Очень хочу увидеть все остальное…

Кулак Девона врезался в подбородок капитана. Тот дернулся назад, потом резко упал на бок и сполз со скамейки на липкий пол таверны. Спасенную кружку с пивом Девон поставил на стол.

У Энн рыжие волосы. Но женщина может изменить цвет волос. Это легко сделать с помощью парика или краски.

Похоже, это Энн. Как хорошо, что сначала он узнал, когда отходит корабль, а уже потом стал задавать Роджерсу вопросы об Энн. Ибо теперь капитану потребовалось бы некоторое время, чтобы прийти в себя.

Сперва придется заехать домой. А потом он либо выследит Энн сегодня вечером, либо перехватит завтра, до того как она сядет на корабль.

— Мама, иди сюда! Девон приехал!

Женские крики вернули Девона в те дни, когда он возвращался домой и споры четырех его сестер были слышны задолго до остановки экипажа.

У него дрогнуло сердце, он остановил лошадь на дорожке перед Марч-Хаусом, усыпанной гравием, и спешился. Его тут же радостно обступили лакеи. Он не был здесь с тех пор, как уехал на войну, поэтому все поздравляли его со званием героя войны. Девон считал, что не заслужил этого титула.

— Девон! Девон! Слава Богу, ты дома! Почему ты не сообщил нам, что едешь?

С криками и визгами две сестры Девона бросились к нему со ступенек. Это были незамужние Лиззи и Уин. Лиззи, с темными кудряшками, которые подпрыгивали в такт ее шагам, наскочила на него совсем как Каро несколько дней назад. Лиззи была, еще больше чем Каро, девчонкой-сорванцом. Она бы никогда не надела элегантное платье с низким вырезом.

Уин пританцовывала вокруг него с блестящими от слез глазами. Когда он видел ее последний раз, ее волосы были заплетены в косички, а не завиты в блестящие золотистые локоны, подобранные шпильками.

— Ты… ты совсем такой, как прежде, Девон! — воскликнула Лиззи.

— Мы боялись. — Уин вытерла слезы. — Мы так боялись, что ты никогда не приедешь домой, — прошептала она.

— Мне жаль, что для этого потребовалось так много времени. — Девон должен был признать, что у него тоже кипели слезы в глазах. Лиззи отступила назад, а Уин повисла у него на шее. От нее пахло фиалками. Она росла слабым, болезненным ребенком и всегда казалась хрупкой.

— Уин, зачем же ты бросаешься под копыта сломя голову, — заботливо попенял ей Девон. — О, Лиззи… ты так выросла!

— Ты видишь! — пронзительно взвизгнула Лиззи. — Ты видишь, да?

— Ты права, Лиззи. Зрение вернулось ко мне.

— Слава Богу, — выдохнула Уин, крепко обнимая брата. — Это означает, что мама примется убеждать тебя поскорее жениться, Девон. Она не желает больше ждать, когда ты подаришь ей внуков.

— Возвращение зрения явилось настоящим чудом, — беспечно сообщил Девон. — Но боюсь, мгновенно произвести на свет ребенка для нее я не смогу.

— Она уверена, что моментально найдет для тебя жену, — с озорным блеском в ярких, как сирень, глазах, заявила Лиззи. — Весь свет сейчас собрался здесь до окончания работы парламента. Тебя тут же потащат на балы, музыкальные вечера и модные прогулки по Гайд-парку. Сватовство начинается.

— Ее светлость в детской. — Молодая служанка торопливо присела в реверансе. — Приехали лорд и леди Кавендиш и привезли маленького лорда Перегрина.

Девон кивнул служанке и стал подниматься по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Прошло три года, настало время увидеть мать и ответить за то, что он не возвращался домой. Если мать презирает его, он того заслуживает. Конечно, Энн была права, ему следовало навестить близких.

Поднявшись наверх, Девон уловил запах духов матери, смешивавшийся с крепкими запахами детской. Будучи маленьким мальчиком, Девон испытывал благоговейный трепет перед матерью. Для него она была как солнце: такая же ослепительная, теплая и яркая. С красивым голосом, сдержанная, обладавшая блестящим умом, она во всех отношениях была настоящей герцогиней. С отцом Девона они поженились по любви.

Девон остановился на пороге детской. Мать держала на руках сверток в белом одеяльце. Она сидела у окна, и вокруг нее, словно озеро, струились юбки из светло-голубого шелка. Солнечный свет касался белокурых волос, обнаруживая значительное количество седины. Девон впитывал все краски, которые ее окружали, и в груди все сжималось от боли и раскаяния. Она казалась такой довольной, такой спокойной, что Девон испытывал непреодолимое искушение повернуться и уйти, оставив ее одну.

— Девон, я знаю, что ты здесь, — тихо, но твердо сказала герцогиня, — поэтому ты не можешь улизнуть.

С горящими щеками Девон шагнул в комнату, уверенный, что вид у него глуповатый.

Лоб матери пересекали глубокие морщины, такие же морщины залегли в уголках губ. Прошло три года, но они состарили ее лет на десять. На руках у матери спал ангелок, его племянник Перегрин.

Энн говорила ему, что на последнем письме матери заметила следы слез. Учитывая, что на войну он отправился против воли семьи, Девон не был уверен, что его с радостью примут назад. Слепота дала ему хороший предлог оставаться в неведении. Он подошел к матери, опустился на одно колено и нежно погладил через одеяльце крошечные ручки своего племянника. В голубых глазах матери вспыхнул восторг, когда она с улыбкой посмотрела на внука.

— Это правда, Девон? К тебе вернулось зрение?

Девон сосредоточил свое внимание на ее голосе: на его мелодичном ритме, на нотках легкого сомнения и грусти. За ее словами скрывалось то, чего прежде не было, — огромный страх и боль. И теперь Девон знал это.

— Прости…

— За что?

— За многое, — признался Девон. — Прости, что не приехал домой. За то, что заставил тебя волноваться. За то, что подвергал себя опасности в сражении. Прости, что заставил вас с отцом пережить страх и боль. Прости, что преследовал Розалинду и вызвал скандал, хотя отец просил отпустить ее.

— Ты жалеешь, что поехал на войну?

В ответ Девону пришлось отрицательно покачать головой.

— Сражаться за свою страну было моим долгом. Во мне так много скорби и сожалений о войне, что я даже не пытаюсь распутать этот клубок. Но я должен был поехать туда.

Герцогиня встала, прижимая к плечу головку ребенка. Ее глаза заметно покраснели.

— Я так рада, что ты вернулся целым и невредимым.

Из ее глаз упали две слезинки и покатились по щекам. Девон никогда не видел мать плачущей. Раньше она говорила, что, если герцогиня позволит себе заплакать, вся семья может разрушиться.

Девон осторожно обнял мать, стараясь не потревожить спящего племянника. Впервые в жизни Девона мать прижалась лбом к его груди и заплакала. Он неуклюже погладил ее по спине, успокоил и обещал впредь не подвергать себя опасности.

Только это была ложь. Для того чтобы спасти Энн, ему придется отыскать убийцу с риском вызвать еще один скандал.

— А теперь я прошу прощения, — подняла голову герцогиня, и на ее губах появилась улыбка. — Ты приехал домой, и тебя должны встречать с улыбками, а не со слезами. Тебе так много пришлось пережить.

— Тебе тоже. Сначала уехал я, потом ты потеряла отца. — Девон не был уверен, стоило ли говорить об этом сейчас, но прошло уже больше года. — Если тебе не слишком трудно говорить об этом, — тихо сказал он, — я бы хотел узнать, как он умер.

— Я действительно не знаю, Девон. Уильям был найден в своем кабинете одним из лакеев. Сначала бедняга подумал, что герцог спит в своем кресле. Потом он наконец набрался мужества потрясти его, но твой отец не проснулся. Похоже, у него отказало сердце. Мне хочется думать, что он просто закрыл глаза, чтобы немного вздремнуть, и не проснулся.

Герцогиня печально улыбнулась.

— Как ты справилась с этим? Ведь ты так его любила. Когда Розалинда умерла, я думал, что сойду с ума. Я не понимал, как перестану когда-нибудь горевать. — Девон окинул взглядом детскую комнату. Пять маленьких кроваток были аккуратно расставлены вдоль стен. Он помнил, как играл здесь с отцом. Отец казался ему таким огромным, но сидел на детском стульчике и помогал ему строить замки из кубиков. Невозможно представить, что человек, который воспитал его — своей добротой, наставлениями и убеждениями в ответ на крики и топанье ногами со стороны Девона, — теперь умер.

— Это больно. Я подозреваю, что больно будет всегда, Девон. Вот почему так важно искать любовь, прославлять счастье, искать радость, — улыбнулась, глядя на младенца, герцогиня.

— Какой он счастливый, — тихо заметил Девон. — Плачет, только когда голоден. — Малыш зашевелил губками, как будто сейчас ему снилось молоко.

— Рождение ребенка Каролины стало необыкновенно счастливым событием. Оно наполнило радостью жизнь каждого из нас и отодвинуло на второй план печаль и тревогу.

Печаль и тревога, причиной которых стал он, Девон.

— Я хочу, чтобы в нашей семье было больше счастья, — продолжала герцогиня. Теперь ее голос исполнился решительных ноток. — У нас впереди много счастливых событий. Перед Рождеством родит Шарлотта, возможно, у нее и на этот раз появится двойня. В следующем сезоне я решительно настроена выдать замуж Уин и Элизабет. А что касается тебя… Ты заслуживаешь счастья в браке, — сказала графиня, хотя Девон предостерегающе поднял руки, — и радости от хорошей семьи. Это и станет моей задачей: найти тебе хорошую невесту, увидеть, как ты влюбишься. Я хочу видеть тебя счастливым.

Девон уже давно не знал счастья, пока в его жизни не появилась Энн. Разве был бы он так счастлив увидеть Каролину, а затем и своего новорожденного племянника, если бы Энн не старалась так упорно помочь ему справиться, если бы от ее присутствия у него не стало легче на сердце? Он многим ей обязан. И единственный способ отплатить за добро — обеспечить ей безопасную жизнь.

— …очень достойные леди, — вклинился в мысли Девона голос матери. — После того как в июне мы отпраздновали установление мира, как только стало известно, что ты возвращаешься домой, появилось несколько молодых леди, которые отказались от других предложений о браке.

— Несмотря на то, что я ослеп? — криво усмехнулся Девон.

— Сначала об этом не знали. А теперь этой проблемы не существует.

— Я изменился, мама, — покачал головой Девон. — Не знаю, смогу ли я жениться на изысканной молодой леди. Меня преследуют ночные кошмары, я кричу и дерусь во сне. У меня не такая скверная репутация, как прежде, но я напугаю благородную девушку. И потом, я всегда думал, ты хочешь, чтобы мы все женились и вышли замуж по любви, а не из чувства долга.

— Ну конечно. Я искренне верю в любовь! Я уверена, что у тебя не возникнет трудностей с этим, и точно знаю место, с которого надо начать поиски. Герцогиня Ричмонд устраивает бал…

Бал. Три года назад на балу он бросил взгляд через переполненный зал и увидел Розалинду, после этого весь свет померк и огромный зал растворился в темноте. Все звуки превратились в монотонный гул, а он через весь танцевальный зал направился к ней, не замечая тех, кто сталкивался с ним и кто торопливо уступал дорогу.

— Я не собираюсь опять моментально влюбиться, — пробормотал Девон. — Отец говорил, что любовь возникает за один миг. Ты стоишь, занятый своими мыслями, и вдруг она — женщина, которая станет самым важным человеком в твоей жизни, — улыбается тебе и навсегда меняет твой мир. Такое не повторяется, — постарался объяснить он, видя удивленно поднятые брови матери.

— Конечно, нет. Я верю в любовь, но не в любовь с первого взгляда.

— А как же отец? — раскачиваясь на пятках, спросил Девон.

— А я не влюбилась в твоего отца, когда увидела его в первый раз. На самом деле он не произвел на меня никакого впечатления. Однако он оказался настойчивым, и очень скоро я поняла, насколько он отличался от других джентльменов. Он очаровал меня, и постепенно я влюбилась.

— Но если это не являлось всепоглощающей страстью, как же ты поняла, что это любовь?

Герцогиня улыбнулась, как будто воспоминания о любви с его отцом мгновенно наполнили ее счастьем.

— Это проявляется во многих отношениях и настигает тебя незаметно. Просто в один прекрасный день ты вдруг понимаешь, что улыбаешься всякий раз, когда видишь своего возлюбленного, ты не можешь себе представить пробуждение без него, потом ты не можешь представить жизнь без него.

— Не знаю, готов ли я снова влюбиться. Первый раз мне было ужасно больно, как в аду. — Девон понимал, что глупо говорить такое матери. Она потеряла любовь всей жизни, однако все же сумела справиться с болью и тоской. Что же такое есть в женщинах, что делает их такими сильными?

— Но это совсем не значит, что во второй раз произойдет то же самое.

— Возможно. Но я не собираюсь на бал. Теперь, когда я в Лондоне, у меня есть целый список людей, которых мне надо отыскать. Тем более что я снова вижу.

— Отыскать людей? — словно эхо повторила герцогиня. — Что ты хочешь этим сказать?

И Девон рассказал ей. О пропавшей жене и ребенке капитана Таннера, человека, которого он не смог спасти.

— Я нанял сыщика, чтобы отыскать их, и не получал от него сведений уже две недели. Мне необходимо знать, что происходит. А еще мне надо найти свою любовницу.

— Любовницу? — Бросив осторожный взгляд на внука, герцогиня поднялась и направилась к детской кроватке. Она положила туда малыша и со всех сторон подоткнула одеяльце.

Она напоминала девчонку-подростка, оказавшуюся в неловком положении и теребившую отделанный кружевом вырез платья, чем несказанно удивила Девона.

— Каролина рассказывала мне о довольно необычных обстоятельствах рождения моего внука, — глубоко вздохнула она, словно собирая все свое мужество. — Она сказала, что твоя любовница помогала ей до и во время родов. Еще она призналась, что спрашивала у твоей куртизанки совета, как соблазнить собственного мужа, — вспыхнула герцогиня.

Девон шагнул назад. Каро рассказала об этом матери? О Господи, неужели она подробно пересказала все, что поведала ей Энн? Нет, он не хотел это знать. И не хотел обсуждать это.

У него закралось подозрение, что мать тоже не хотела этого. Она подошла к окну, выходившему на задний двор с садом.

— Каро очень тепло отзывалась о ней, Девон. Она назвала эту женщину своей подругой и сообщила, что это она написала мне письмо. Твоя любовница написала мне, потому что ты предпочитал отмалчиваться! Должна признаться, что я была возмущена.

Девон хотел извиниться, но с губ слетели совсем другие слова:

— Не надо возмущаться. Моя любовница когда-то была леди, дочкой виконта. Она самая замечательная, самая смелая женщина, которую я знаю. А сейчас мне надо идти и искать ее. Ее ошибочно обвинили в убийстве.

Снова иметь возможность читать — это восхитительно. В библиотеке Девон взял с полки огромный справочник «Дебретс» в кожаном переплете. Он пролистал его, чтобы найти отметку о семье Энн Беддингтон.

Девон водил пальцем по странице, пока не нашел то, что искал. Титул виконта Норбрука был присвоен в начале восемнадцатого века. Девон проследил весь список, пока не дошел до отца Энн. «Четвертый виконт Норбрук родился в одна тысяча семьсот шестьдесят восьмом году, умер в одна тысяча восемьсот восьмом, женился на Миллисент Марии де Морней в одна тысяча семьсот восемьдесят девятом году рождения. Дети: Энн Мари, родилась в одна тысяча семьсот девяносто третьем году».

На имени Энн рука Девона замерла, а сердце лихорадочно застучало в груди. Когда еще его сердце так сильно стучало в груди, если не было опасности или риска? Только при воспоминании о Розалинде. Сейчас он просто видел имя Энн, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.

Девон снова посмотрел на статью. Де Морней — фамилия семьи маркиза Роутшира. Неужели мать Энн состояла в родстве с маркизом? Энн не должна была оказаться в трущобах. Адрес нынешнего виконта, мерзкого кузена Энн, был указан: Брук-стрит.

Но когда Девон приехал к дому виконта Норбрука в герцогском экипаже и послал лакея постучать в дверь, ему объяснили, что кузена Энн нет дома. Виконт брал частные уроки по фехтованию в школе Анджело.

Девон велел кучеру везти его в школу, членом которой он являлся. Здорово будет снова взять в руки шпагу.