Мануэль Пейру

Бюст

Он завязал галстук и, потянув конец вниз, чтобы закрепить узел, придержал его при этом двумя пальцами, с тем, чтобы распрямить ткань и не допустить появления малейших складочек. Он надел синий пиджак и проверил, как смотрится в нем. Быть безупречно одетым означало для него чувствовать себя комфортно. Довольный и имея к тому все основания он вышел из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он не смог присутствовать в церкви, но рассчитывал до десяти добраться до дома своей сестры. Это был день бракосочетания его старшего племянника, с которым его связывали не столько родственные, сколько дружеские отношения. Он прошествовал мимо привратников соседних домов, сдержанно поздоровавшись с ними; выглядел он элегантно, несмотря на свой возраст - высокий, смуглый, с чуть тронутыми серебром черными волосами.

В витрине магазина подарков были выставлены дорогие ювелирные изделия. Колье, в котором сочетались разные драгоценные камни, отбрасывало радужные блики на красную подкладку своего футляра; кольцо с топазом, пара бриллиантовых серег и некоторые другие вещицы, подобно маленьким искусственным звездочкам, сияли под светом ламп.

Он проследил, чтобы брошь, выбранная им для своей новой родственницы, и бриллиантовые запонки для жениха были хорошо упакованы.

Удовлетворенный, он отправился на встречу с новобрачными.

- Не станешь же ты меня уверять, что в нем нет ничего необычного, раздался вдруг голос племянника, заставший его врасплох. Оба они находились в одной комнате, но он его не заметил.

- Я не знаю, о чем ты, сказал он, останавливаясь.

- О бюсте, ..или как его там...

Он взглянул туда, куда смотрел юноша, затем с озадаченным видом подошел ближе. Его внутреннее чутье научило его пренебрегать обыкновением столичных жителей подвергать высмеиванию то, что непонятно.

- Да, странная вещь... но, на мой взгляд, недурна. Чем-то напоминает манеру Блюмпеля...

Племянник не ответил, он подошел ближе, обошел пьедестал, на котором размещался бюст, и сказал:

- Мне кажется, спереди он выглядит ужаснее всего...

- Спереди? А где здесь перед? он остановился в задумчивости.

По-моему, у него нет переда. Во всяком случае, мне кажется неправильным, что ты приписываешь его создателю намерение, которое, возможно, не имело ничего общего с его замыслом.

- Не знаю, дядя, но я воспринимаю его как некое вторжение, присутствие темной силы в привычном кругу вещей...

- Фантазии, мой мальчик, фантазии. Ты всегда был большим выдумщиком. И всегда забывал о самом главном. Например, кто тебе его подарил?

- Здесь есть визитная карточка. Я никогда не слышал этого имени.

Дядя взял карточку и принялся внимательно ее рассматривать со всех сторон с таким видом, словно он мог тут же различить на ней отпечатки пальцев или какие-нибудь другие признаки.

- Может, это твой школьный приятель, о котором ты забыл? спросил он, возвращая маленький прямоугольник картона.

- Нет, я сверился со списком, который составил для рассылки приглашений. Там его нет.

Дядя подошел к бюсту и рассмотрел его с близкого расстояния.

- Ты видел эту бронзовую пластинку? спросил он. Возможно, она не привлекала внимания, поскольку слегка запачкана землей. Смотри-ка, здесь написано: "Человек этого века".

- И правда, отозвался юноша, я ее не заметил. Но о каком веке идет речь? Впрочем, к какому бы он ни относился, он мне не нравится. Я не могу это тебе объяснить, просто не нравится. Мне хочется его выбросить.

Лицо Эдуарде Адемара выражало спокойствие. Он ощущал, как душу его заполняло привычное теплое чувство: ему всегда нравилось давать советы своим близким.

- Мне кажется, так не следует поступать, сказал он. Во всяком случае, добавил он, загораясь внезапно нахлынувшим вдохновением, ты мог бы воспользоваться возможностью и сделать что-нибудь оригинальное. А заодно найти применение подарку...

Его оживление передалось племяннику.

- Разумеется, но я не знаю, как... Это ведь абсолютно бесполезная вещь...

- Именно поэтому, продолжил Эдуарде Адемар, он и подходит для подарка.

У племянника бюст вызывал тревожное беспокойство. Он не считал его подходящим подарком кому бы то ни было.

- Это может быть воспринято как вызов, заметил он. К тому же многие уже видели его здесь...

Адемар был приятным и довольно сведущим дилетантом, он любил порассуждать о самых разных вещах и находил в этом удовольствие. Он взглянул на племянника с ироничной усмешкой.

- А почему ты стремишься оценивать этот бюст с эстетической точки зрения? спросил он. Я рекомендую тебе рассматривать его как некую странную таинственную вещь. Племянник озадаченно смотрел на него.

Например, вообрази себе существо, которому не представилась возможность реализоваться. Предположим, у Природы были в проекте пять вариантов лошади и она выбрала тот, который известен нам. Другие же четыре остались неведомыми, но от этого не утратили интерес. Один вариант, возможно, предполагал очень длинные ноги, похожие на ходули, а другой длинную, как у овцы, шерсть, а третий цепкий хвост, очень удобный в сельве. Быть может, и это вариант человека, который мог бы существовать.

Я вовсе не утверждаю, что так оно и есть. Мне просто нравится это как теория. Я могу представить его на темной улице, выходящим из ворот, существо, непостижимое для нашего теперешнего понимания, с двумя парами рук и носом сбоку, и как оно говорит отрывисто, словно лает: "Прошу прощения, но я отвергнутый вариант человека" .

- А ты ему в ответ: "В клубе я каждый вечер встречаю вам подобных".

- Не говори глупостей, оборвал его Адемар, становящийся очень рассудительным, когда другие принимались предаваться фантазиям.

- Идея подарка мне нравится, сказал племянник. Но кому его подарить? Почти все мои друзья тут, и если кто еще не видел бюст, обязательно его увидит...

Эдуарде Адемар воскликнул:

- Знаю, кому! Ты подаришь его Олегарио! Его здесь нет. Вчера он отбыл в имение, а через две недели у него свадьба.

Когда спустя две недели Эдуарде Адемар явился в дом Олегарио М.

Банфиельда, он уже забыл о произошедшем. Возможно, именно поэтому, а не по какой-либо другой причине, он вздрогнул, натолкнувшись на бюст, в то время как проходил по комнатам, с удовлетворением убедившись, что подарки, полученные новобрачными, были не столь богатыми, как те, которые получил его племянник. Бюст стоял в самом углу, однако казалось, что в убранстве комнаты он занимает главенствующее положение. Адемар обменялся приветствиями с несколькими знакомыми и ушел.

Месяц спустя, уже в разгар лета, он был приглашен в другой дом:

женился сын президента компании. Адемар плохо разбирался в биржевых и банковских делах. Он знал, что президент человек достойный, работящий, но неродовитый хвастается дружбой с ним, и что хозяйка дома станет восторженно представлять его женам богатых буржуа. Но соображения личной выгоды не позволили ему уклонигься от визита. Итак, он прибыл туда как всегда элегантно одетым, с тем изыском, который делал его моложе своих лет цветок в петлице, модный галстук и с несомненным благородством всей своей внешности. Он поздоровался с хозяевами дома и новобрачными, а затем, даже не дав возможности сгорающей от нетерпения супруге президента представить его гостям, с почти детской непосредственностью выразил желание прежде посмотреть подарки. По лестнице, уставленной корзинами цветов, они поднялись на второй этаж. Бюст стоял посередине просторного салона под сверкающей хрустальными подвесками люстрой.

В течение лета, а затем осени Эдуарде Адемар побывал еще на нескольких свадьбах. И везде он обнаруживал бюст. Потом в его светской жизни наступило некоторое затишье, лишь среди дня и иногда вечерами он наведывался в клуб.

Однажды ненастным зимним вечером он удобно расположился там, потягивая виски и просматривая газету, когда разговор, происходивший у него за спияой, привлек его внимание и заставил прислушаться. Два господина оживленно беседовали. По доносящимся до него отрывочным фразам он смог понять, что говорили о бюсте. "К счастью у них было время..." Он недослышал сказанного, потому что мимо с шумом прошел официант, неся уставленный бокалами поднос. Что же им нужно было сделать вовремя?

раздумывал Адемар. Его шутливое предложение, неожиданно пришедшая в голову забавная мысль в день свадьбы племянника, похоже, имело непредвиденные последствия. Он запустил в ход некую силу, породил своего рода обычай, моду. Не понимая, что же произошло, он задался намерением все выяснить. К сожалению, ему не удалось поговорить с теми двумя господами. Прояснение загадки отодвинулось на неопределенное время. Но впредь он решил быть более внимательным и не упускать новых упоминаний о бюсте. Однажды он вошел в гостиную, когда разговор среди многочисленных собравшихся друзей уже подходил к концу. Ему даже показалось, что речь шла о множестве таких бюстов. Но это мнение было уверенно опровергнуто Педрито Дефферрари Маренко, молодым адвокатом и политиком, которого считали будущей надеждой традиционалистской партии. Говорили об одном-единственном бюсте, от которого все стремились поспешно избавиться, как только его получали. Потрясенный Адемар хранил молчание.

С того момента он стал испытывать серьезную озабоченность. Повод для беспокойства не имел ничего общего с эгоистическим чувством; сидя в кресле на своем обычном месте в клубе, он тщательно проанализировал свои ощущения и понял, что исподволь им овладевал пока еще смутный, но все более его поглощающий благородный порыв. Он стал постоянно думать о племяннике, его счастье, его профессии, его супружеской жизни. Молодые еще продолжали свое длительное путешествие по Европе, и Адемар поистине томился ожиданием те недели, которые отделяли его от их возвращения.

Наконец, когда они приехали, он несколько дней вынужден был сдерживать свое нетерпение. Однажды вечером он пригласил молодого человека в клуб выпить виски. Поговорив о разных мелочах, связанных с путешествием, он осторожно разузнал интересующие его подробности. Все обстояло хорошо:

племянник и его жена были счастливы, деньги водились в избытке, а профессию инженера молодой человек считал своим настоящим призванием.

Довольный Адемар едва заметно посмеивался, как заговорщик.

Но через несколько дней он с тревогой отметил, что теперь его стала заботить судьба Олегарио Банфиельда, которому племянник подарил бюст.

Здесь дело обстояло сложнее, потому что дружеских отношений между ним и Банфиельдом не существовало, и не было повода повидаться с ним. Тем не менее, он принялся наносить визиты общим знакомым, рассчитывая разузнать подробности, он изобретал всевозможные уловки и предлоги, чтобы получить как можно более полные сведения о жизни Олегарио и его супруги.

Разумеется, он достиг цели и испытал удовлетворение. Более сложными оказались последующие расследования, поскольку по мере продвижения в них оказывались участвующими люди почти совсем незнакомые. В конце концов он решил обратиться к частному детективу. Поначалу ему было трудно побороть профессиональное недоверие инспектора Молины. Тот, как искушенный человек, логично предположил сентиментальную подоплеку. Похоже, весьма богатый господин завел дорогостоящую интрижку, желает соблюдения верности и, естественно, стремится получить тому доказательства. Но поскольку круг расследования должен был охватить десять или даже пятнадцать только что вступивших в брак пар, инспектор вынужден был принять доводы, изложенные Адемаром. Вся работа, пояснил клиент, будет заключаться в проведении встреч с целью получения определенных сведений, якобы некая крупная кредитная фирма, название которой на всякий случай надо иметь про запас, проводит широкий опрос с целью выяснения морального и финансового состояния нации. Пару раз Адемар подметил оттенок иронии у инспектора, но поскольку тот выполнял свои обязанности добросовестно, он оставил это без внимания. В свою очередь, инспектор ежемесячно получал солидное вознаграждение за свои услуги, а потому тоже отбросил мысли, мешающие работе, и действовал весьма усердно.

По прошествии некоторого времени Адемар обнаружил, что невозможно было составить представление о жизни человека, начиная с момента получения им бюста, если не знать, как он жил раньше. Только сопоставление могло привести к верному выводу. Это открытие чрезвычайно осложнило расследования. Чтобы помочь инспектору, Адемар решил сам подключиться к работе. Круглые сутки он встречался с нужными людьми, запрашивал сведения, долго следовал по улицам за незнакомыми личностями.

Несколько месяцев спустя, в одну из туманных ночей, когда он проходил по кварталу Реколета, его охватил внезапный испуг. Малозаметная фигура, почти тень, которую он увидел, обернувшись, вызвала в нем подозрение, что за ним тоже следят. Кровь прилила к голове, чувство страха почти парализовало его. Все же ему удалось прибавить шагу, несколько раз внезапно по крайней мере, он так полагают изменить направление пути, сворачивая на перекрестках, и в конце концов добраться до дома. Вскоре он успокоился: раз он вмешивался в жизнь других людей, какое ов имеет право препятствовать, чтобы кто-либо вторгался в его жизнь? Но размышлял он над этим недолго, поскольку очень устал, его физическое и душевное состояние за последние недели значительно ухудшилось.

Еще примерно месяц он продолжал свою работу, постоянно ощущая, что за ним внимательно наблюдают, пока наконец недомогание в желудке и легкое покалывание в левой стороне груди не вынудили его обратиться к врачу. Ничего серьезного, заверил тот. Диета, отказ от алкоголя, курс инъекций и будет как новенький. Он вернулся к себе домой на улицу Ареналес и лег в постель. Назавтра был его день рождения, и он хотел быть в форме, чтобы принять гостей. Но проснувшись, он обнаружил, что ему не удастся вместе с друзьями отметить это событие. Сильная боль, ревматическая или какая-то другая, не давала ему пошевелиться. Он вызвал врача, и в полдень тот явился. Действительно, его легкое нездоровье осложнилось люмбаго.

Целый день он провел в постели. Слуга пропустил к нему нескольких друзей, зашедших его поздравить, приносили и подарки. В девять вечера слуга ушел, получив разрешение сходить в кино. Адемар велел ему неплотно закрыть дверь на случай, если зайдет еще кто-нибудь из знакомых. Спустя полчаса в дверь постучали, и, не дождавшись ответа, вошел посыльный.

Склонясь под тяжестью ноши, он втащил сверток и поставил его на столике в прихожей. Затем он приблизился к постели, вручил письмо и удалился.

Сверток в соседней комнате казался темной тенью. Согнутый от боли, не имея возможности привстать, Адемар вскрыл пакет и достал из него визитную карточку. Имя было ему совершенно незнакомо. Хотя нет, он видел его однажды, в день свадьбы племянника, на карточке, приложенной к бюсту! Адемар в тревоге протянул руку к телефону. Приложив трубку к уху, он убедился, что телефон не работал. Он снова с трудом попытался приподняться, но напрасно. Грудь его сдавило так, что в голове помутилось, и сжимало все сильнее, сильнее... Прихожую заполнила похожая на разлившийся кофе тьма, которая проникла и в комнату.

"Повторяющаяся ночь" (1953)