Глава 1. Кленов

В Москве похолодало. Прошли дожди, и вот уже неделю столбик термометра не поднимался выше десяти градусов. Поэтому, несмотря на то что была середина лета, Кленов приказал затопить камин в кабинете своего загородного дома. Дрова весело потрескивали в большой каминной топке, сгорая разнося тепло.

Помещение было просторным, с двумя окнами. Стены были оклеены фактурными виниловыми обоями светло-бежевого цвета, выполненными в классическом стиле, с красивым цветочным орнаментом, нанесенным золотистой краской. Пол в кабинете был сделан из массивной доски эбенового дерева. Черный эбен (очень редкое дерево) произрастает только в Центральной Африке. Он тверд, хорошо обрабатывается и исключительно красив. Кроме того, говорят, что эбен заряжает людей положительной энергией. И все же основными мотивами, которыми руководствовался Кленов, покупая для отделки этот редкий строительный материал, были не его превосходные физические качества, а юношеский романтизм, навеянный поэтическими строками знаменитого поэта Адама Мицкевича. Его произведение «На греческую комнату» начиналось словами:

Для Кленова, тогда еще молодого человека, стало верхом мечтаний жить с прекрасной «звездоокой» женой в доме с эбеновыми полами. Со временем Кленов разбогател, построил дом, нашел себе голубоглазую красавицу, и его мечта смогла реализоваться полностью. Только это счастье было недолгим, ибо его «нимфа», ставшая впоследствии женой, через восемь лет совместной жизни сбежала, оставив Кленову «белотканый хитон» и сына. И непонятно, то ли с ее уходом улетучился романтизм Кленова, то ли возвышенные чувства покинули его еще раньше, что и стало поводом к разводу.

Массивный директорский стол с таким же массивным кожаным креслом, двумя стульями для посетителей и огромным книжным шкафом были изготовлены мастерами-краснодеревщиками из того же редкого дерева, что и полы, и располагались у стены напротив двери, слева от камина.

Кроме камина, отделанного дорогим полированным камнем зеленого цвета, похожим на малахит, к украшениям кабинета можно было отнести подобранную со вкусом картину, выполненную маслом, изображающую какой-то скандинавский город восемнадцатого века, которая висела слева на стене, и коллекцию оружия – справа. В коллекции был римский меч-гладиус со щитом и арбалет с колчаном и стрелами. Оружие было настоящим. Вернее, это были современные действующие копии древних орудий убийств. Ими можно было и зарубить, и застрелить, и прикрыться.

Напротив камина, прямо посреди кабинета, стоял огромный кожаный диван абрикосового цвета с подлокотниками из цельного куска дерева. На левом подлокотнике были хорошо видны вмятины от ударов твердым предметом. Только эбеновое дерево могло с таким достоинством противостоять ударам бронзовой фигурки, нанесенным ребенком в процессе познания окружающего мира. Этим ребенком был тогда еще малолетний сын Кленова. Как ни странно, оранжевый диван и зеленый камин не диссонировали цветами, а прекрасно уживались: теплый цвет холодной кожи дивана и холодный цвет теплого камина. Рядом стояла тумбочка из того же черного эбенового дерева, украшенная витиеватой резьбой, выполненная в том же стиле, что и письменный стол и стулья. На тумбочке стояла именно та массивная статуэтка, которой и воспользовался в те далекие времена любознательный мальчик. Статуэтка представляла собой бронзовую фигурку воина, который стоял с факелом в левой руке, копьем в правой руке и крылышками за спиной. Вернее, у воина были не крылышки, а полноценные крылья, большие и сильные. Смотря на этого бронзового кудрявого юношу, можно было легко поверить: стоит ему только взмахнуть своими могучими крыльями – и он действительно полетит, следуя простым земным аэродинамическим законам. Хотя не все было у воина так превосходно. Его правая рука, держащая факел, была сильно изогнута. Вероятно, именно ею отпрыск Кленова лупил по подлокотнику дивана.

Хозяин кабинета сидел за столом. Это был мужчина лет шестидесяти пяти. Одет он был в белую рубашку с расстегнутым воротом. Мышцы рук, лежащих на столе, полностью заполнили узкие рукава рубашки и рельефно проступали, натягивая шелковый материал одежды. Седые волосы зачесаны назад. Загар с красноватым оттенком, несомненно, был приобретен на южных курортах.

Кленов был успешным бизнесменом, имел множество предприятий по всей России и центральный офис в Москве. Он рано сколотил себе капитал и достиг такого уровня предпринимательской деятельности, который позволял управлять предприятиями, не выходя из дома, лишь изредка выезжая на места и в центральный офис. Однако его успехи никак не повлияли на его жизненные принципы: всегда добиваться во всем максимума. Поэтому частенько он просиживал с документами большую часть суток, лишь изредка покидая кабинет, чтобы поесть и размяться.

Вдруг кто-то постучал два раза и, не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь. Показалась голова мужчины с большой лысиной, обрамленной островками некогда роскошной шевелюры, располагавшимися сбоку над ушами и на затылке.

– А… Малдер, заходи. Я сегодня просматривал финансовые отчеты и обнаружил там двенадцать незапланированных миллионов прибыли, – сказал Кленов голове, не дожидаясь, пока покажется все туловище.

– Наверное, опять где-то в сметах просчитался, – ответил вошедший.

Это был сухощавый мужчина, которому на вид было от тридцати до пятидесяти лет. Такую неопределенность в возрасте создавала его фигура, сгорбленная, но не рыхлая. Малдер был помощником Кленова, его доверенным лицом.

– С такими просчетами тебе скоро придется поднимать зарплату. А что это за счет лежит у меня на столе без твоей визы? – спросил Кленов.

– Это счет на щебень для ремонта дороги между прудами в нашей деревне.

– Ну и что? Я же распорядился закрепить щебнем дамбу.

– Да, но вы и так уже очень много сделали для деревни. Деревообрабатывающий цех и завод по производству кровельных материалов стали деревнеобразующими предприятиями. Половина из местного работоспособного населения работает у нас. Крестьяне скоро будут шапки снимать, увидев ваш «хаммер». А люди из соседних деревень попросятся к вам в крепостные, – сказал Малдер.

– Ну и что здесь плохого? – удивился Кленов.

– Это низкорентабельные вложения, и я не вижу в них особого смысла.

– Ты много чего не видишь. Я собираюсь стать депутатом районного собрания, – самодовольно произнес хозяин.

– Да, это многое меняет.

– Выходит, что ты не глупый, а просто малоинформированный, – сказал Кленов, сам же громко засмеялся над своим удачным выводом, а потом добавил веселым тоном: – Как твоя жена Скалли? Вы продолжаете посещать собрания магов и чародеев?

– Семинары экстрасенсов, – поправил Малдер.

– Наверное. У вас есть успехи?

– Я туда хожу редко из-за своей занятости, а жена посещает регулярно. На днях ей открыли чакры для связи с космосом.

– Ну и что? Как связь? – поинтересовался Кленов.

– Плохая.

– А что так?

– Ее чакры сразу же забились всяким «космическим мусором», лучше бы их не открывали! – посетовал Малдер.

– Что ты имеешь в виду?

– Сейчас она очень озабочена моим будущим.

– А что у тебя с будущим?

– Она попыталась предсказать будущее по фотографии. Мое будущее оказалось мутным и непонятным.

– А у других?

– Кстати, на фотографии, которой она воспользовалась, были и вы. Помните, когда нас вместе снимали в Париже у Эйфелевой башни? – сказал Малдер.

– И какое будущее у Эйфелевой башни?

– У башни не знаю, а вам она предсказала в ближайшем будущем возможность обрести тайную власть или богатство.

– Какую власть? – удивился Кленов.

– Не знаю. Еще она сказала, что поспособствует вам в этом мужчина, с которым вас роднит дерево.

– Какой мужчина? Какое дерево?

– Позвать ее? Сами расспросите.

– Не хватало еще мне поверить в эти бредни. Поменьше нужно смотреть всякую чушь по телевизору и ходить по собраниям всякой нечисти, – сделал вывод Кленов.

Он встал из за стола, прошелся по кабинету и подумал: «Мужчина, с которым меня роднит дерево, это же мой сын. Дерево это, естественно, генеалогическое. Ребус простой. Только какое отношение к тайной власти или богатству имеет мой сын? Чушь какая-то».

– А чем занимается мой сын? – спросил Кленов, как бы перейдя на другую тему.

– Как всегда, днем до двух в институте, а затем ночью до двух за компьютером. Играет в компьютерные игрушки, – ответил Малдер.

– Откуда ты знаешь, что в игрушки, может, он делает задания в институт?

– Задания он делает только перед сессией, и это у него занимает всего несколько дней. Так что остальное время он играет в игры в Интернете и много переписывается с друзьями.

– Переписка – это хорошо, это общение, – заметил Кленов.

– Не знаю, можно ли это назвать полноценным общением. Хотите фрагмент?

– Давай.

– Тогда слушайте цитату из послания, которое ваш сын отправил своему приятелю несколько дней назад: «Ну и фигню нафигарил в фигнет наш фигурант. Я просто офигеваю, профигаривая его фиговину от фигулины до фигулины. И фиг поймешь, до чего это дофигарит в офигенном будущем, потому что фигизация и фигульсация оказались не простыми фигизмами».

– Ты выучил наизусть? – удивился Кленов.

– Да, это забавная фраза, правда не литературная. Во время моей молодости были подобные выражения, но короче и гораздо грубее. Однако меня беспокоит другое. Сейчас настали такие времена, когда молодежь хочет жить легко, не напрягаясь. Выражаясь языком вашего сына, пофигистично. Особенно студенты платных вузов. Это мы с вами помним, что такое выполнить по три-четыре курсовых за семестр. Сейчас все проще. Посещаешь – отличник, не посещаешь – троечник, вообще не появляешься – тебя поругают, но все кончится хорошо, когда заплатишь.

– Да, появились у людей деньги, и дипломы можно покупать! А знания? Неужели и мой сын пройдет по этому легкому пути? Как-то незаметно он вырос. Еще вчера задавал мне наивные детские вопросы, а сегодня я узнаю, что «фигульсация оказалась не простым фигизмом», – вздохнул Кленов.

– Да, по мере взросления дети задают разные вопросы. Сначала: почему солнце слепит? Постарше: почему нужно ходить в школу? И наконец: почему совокупляться приятно? Попробуйте ответить на последний.

– А что, твой сын тебя об этом спросил? – удивился хозяин.

– Что вы! Мой еще не дорос. Ему всего лишь одиннадцать, – ответил Малдер.

– Тогда скоро спросит. А сколько же тебе лет, если у тебя сын еще маленький?

– В августе будет сорок.

– А выглядишь ты на пятьдесят, не меньше. Ходишь сгорбленный. Расправь плечи, ты же молодой мужик!

Малдер медленно разогнул свою сгорбленную спину. Оказалось, что ростом он был не ниже метра семидесяти. Его рубашка с короткими рукавами была заправлена в брюки и плотно зажата ремнем. Когда он выпрямился, ему пришлось руками выдергивать ее из штанов, потому что она неестественно натянулась на животе и стремилась его вернуть в первоначальное сгорбленное положение.

– Вот так-то лучше. Ты же умница, ходи гордо. Пригласи-ка моего сына, я сейчас хочу сам задать ему пару вопросов.

Малдер бесшумно покинул кабинет. Через пять минут к Кленову, шаркая по полу ногами, обутыми в домашние тапки с жесткой подошвой, вошел юноша. Волосы у него были длинные и закрывали уши. Они лохматились и торчали в разные стороны. При этом они были чистые и пушистые. Он еще не брился, но на лице у него уже был пушок – первые волоски, которые со временем превратятся в щетину, присущую всем мужчинам. Он был высокого роста и очень худой. Его ноги и туловище уже успели вытянуться, плечи набрали размах, а грудная клетка еще находилась в стадии роста. Сын посмотрел на отца с прищуром, который характерен людям со слабым зрением.

– Ты опять целые дни сидишь за компьютером? Целые дни играешь в свои дурацкие игры. Объясни, что такого затягивающего в этих играх? Если бы ты столько же времени проводил за компьютером на какой-нибудь работе, то ты бы стал миллионером, – раздраженно встретил его Кленов.

– Зачем? – вяло ответил сын.

Поняв, что разговор с отцом может быть длинным, он присел на край абрикосового дивана. Положив свою левую руку на подлокотник, он принялся ногтем указательного пальца скрести по вмятинам, которые в юном возрасте сам же и нанес при помощи бронзовой статуэтки.

– Ты же мужчина, ты должен уметь зарабатывать деньги, – продолжил Кленов-старший.

– У тебя их недостаточно?

– Не в этом дело. Ты даже не представляешь, как это приятно быть богатым, уверенным в себе человеком, пусть даже просто испытывать азарт накопления.

Кленов снял со стены небольшую картину. За ней находился сейф. Он быстро набрал код и открыл его:

– Посмотри, что здесь у меня. Это золотые монеты. Когда их много, они прекрасны. Дай руку. Возьми горсть в руку. Разве это не приятно? Ты можешь хоть что-то сказать? Ну почему ты все время молчишь?

Кирилл (а так звали Кленова-младшего) встал с дивана, медленно подошел к отцу, взял из горсти монет, которые протянул ему отец, одну и медленно поднес ее к близоруким глазам.

– Ничего особенного, – тихо произнес он и вернул монету.

– Конечно, а что ты хотел? Это же инвестиционные монеты. Они красивы своим внутренним содержанием, своей пробой 999,9. Это чистейшее золото, такое же как и в этих слитках. Посмотри, как они прекрасны! Возьми их в руки. Золото – тяжелый металл. Попробуй их на вес. Преимущество золота в слитках и монетах в том, что их тяжело подделать из-за огромного веса этого благородного металла. Определив объем и вес изделия, можно с уверенностью сказать, есть ли там примеси и инородный металл. Тебе не нравится?

– Смешно! – тихо ответил Кирилл.

– Что здесь смешного? – насторожился Кленов-старший.

– Опыт Архимеда с золотой короной, изучаемый в третьем классе, имеет практическое применение у серьезных предпринимателей. Па, а у тебя есть красивые монеты?

– Ты имеешь в виду коллекционные монеты качества пруф? Есть, но их мало. От них мало толку. Их покупная цена в несколько раз превышает стоимость золота, в них заключенного. Поэтому при продаже возникает вопрос нумизматической стоимости, а он тянет за собой вопрос ликвидности, – с вдохновением ответил отец.

Он достал из сейфа несколько маленьких золотых монет, диаметром не более полутора сантиметров. Затем он взял левую руку сына, медленно перевернул ее ладонью вверх и аккуратно положил на нее блестящие желтые кружочки.

– Вот они. Австралийские с кенгуру и утконосами, китайские с местными шалашами. Нравятся? – спросил Кленов.

Кирилл окинул беглым взором монеты и произнес:

– Ничего.

– Ничего?! Тебя что-нибудь может заинтересовать, кроме компьютерных игр? О чем ты думаешь? О чем мечтаешь? Тебе уже девятнадцать лет. А что ты можешь? Ты не хочешь быть финансистом, не хочешь быть экономистом. А как же мое дело? Кто продолжит его? Ты опять молчишь. Я в панике, я не знаю, о чем ты думаешь…

– Папа, я… – попытался отвечать Криллл, но Кленов-старший махнул рукой, как бы говоря: «Что ты можешь ответить?» Эти вопросы были скорее риторические, не требующие ответа.

Кирилл понуро стоял возле стола отца, блуждая взором по стенам, окнам, мебели.

– А что это за письмо лежит в урне нераспечатанное? – спросил он, переключив разговор на другую тему.

Кленов посмотрел сначала в корзину с мусором, а затем на сына:

– Это очередной благотворительный фонд, просит денег. Каждую неделю таких писем приходит по три-четыре. Представляешь, сколько их развелось? А я, к сожалению, еще не встречал такого фонда, в который нельзя было бы запустить руку. Пусть даже и попадется фонд, основанный честнейшим человеком, но и здесь администрация сделает всё, чтобы оттянуть максимальную часть денег, якобы на обслуживание самого фонда – так сказать, расходы на управление. Видел я комфортность этих рычагов управления. Да, эти сотрудники, как правило, ни в чем себе не отказывают.

– Ну, есть же и порядочные организации? – возразил Кирилл.

– Есть, но у меня нет времени на определение степени порядочности фонда, – ответил отец.

– Но другие богатые люди помогают нуждающимся.

– Помогают те, у кого совесть нечиста. Украл деньги из бюджета – и тут же покаялся, перечислив кроху в какой-нибудь фонд милосердия. Я с бюджетом не работаю. Деньги зарабатываю сам, своими способностями. Хотя говорят, что некоторые люди, ворующие деньги из бюджета, отлавливают такой кайф, что потом предпочитают воздерживаться от секса, чтобы не смазывать ощущения.

– Но ты ни в чем не воздерживаешься, – заметил Кирилл.

– Я работаю по шестнадцать часов в день и должен воздерживаться?

– Но ты даже не прочел письмо! Может, там не фонд.

– Я уверен, что даже если это не фонд, то какая-то секта. Наверняка мне сообщают, что скоро конец света и я должен поспешить избавиться (естественно, в их пользу) от своей собственности, и, конечно, нужно начинать с золота, недвижимости и участков земли. Да, как же я не догадывался раньше, что перед концом света все разумные люди избавляются от участков земли под фермерские хозяйства? Нотариус сегодня, а подвода за золотом завтра. Приблизительно такое письмо лежит в корзине. А пока подвода не пришла, вернем золото обратно в сейф, – рассуждал Кленов.

«Кстати, нужно послать Малдера на фермерский участок – посмотреть, перепахали ли мне полосу по периметру участка», – подумал он и тут же выполнил задуманное, позвонив тому по телефону.

Затем он продолжил:

– Как чудно! Я фермер! Кленов – владелец земли! Испокон веков люди в России мечтали о собственной земле. Сначала крестьянам не давали землю по крепостному праву, после его отмены не подвернулся случай, а когда пришли большевики, то селяне получили только «Декрет о земле» и колхозы. И вот наконец дали же все-таки землю! Но попала она опять же не к крестьянам, а ко мне, к Кленову!!!

Кирилл молча выслушал речь отца и, убедившись, что больше вопросов к нему не будет, покинул кабинет. Кленов проводил его взглядом, открыл дверь и вышел на балкон. «Что мне может дать мой неорганизованный сын. С ним и поговорить-то как следует невозможно. Ахинея какая-то. Один сказал бредятину, другой ее подхватил. Нужно выбросить всё из головы. Хотя это так заманчиво: чтобы хоть что-то свалилось мне в руки с неба. Не заработанное, а так, как подарок. Покупать – хорошо, но на халяву получить – слаще», – думал Кленов.

Участок, на котором располагался дом, был на краю коттеджного поселка, а он, в свою очередь, с краю примыкал к деревне. Поэтому только с одной стороны дома, выходящей на север, можно было обозревать сам поселок, вернее, его дома, крыши, заборы и высокие многолетние деревья, растущие повсеместно на участках. На этой стороне кленовского дома не было балконов, и сюда выходили в основном окна хозяйственных помещений. Вид из окон и балконов, расположенных на трех других фасадах коттеджа, представлял собой природный пейзаж.

С балкона перед Кленовым открылся чудесный вид на голубое озеро. В районе, где он проживал, было много озер, но это было особенным. В нем была чистая вода, благодаря многочисленным подземным источникам на дне. Небольшой ручей, вытекающий из этого водоема в направлении березовой рощицы, окаймляющей озеро с востока, еще несколько десятков метров проглядывался среди деревьев. Высокие берега, покрытые плакучими ивами с севера и юга, как бы обрамляли песчаный берег, примыкающий с западной стороны.

Но самое прекрасное происходило рано утром, на рассвете, когда всходило солнце. Сначала оно золотом обливало деревья на востоке, а затем медленно отрывалось от макушек деревьев и заполняло поверхность озера чистым солнечным блеском. Ради этого вида Кленов поменял генплан своего участка на стадии строительства. Он разместил дом не так, как обычно делают все люди: стороны прямоугольного дома параллельно сторонам прямоугольного участка или же улице. Так поступают для того, чтобы рациональнее использовать землю для хозяйственных нужд. Кленов же сориентировал дом таким образом, чтобы с балкона его кабинета открывался вид на озеро, великолепное чистое озеро, которое по расположению оказалось четко с востока. Сейчас, не вдаваясь в истинные мотивы Кленова, сказали бы, что он поступил по фэн-шуй. Но тогда это древнее китайское учение еще не занимало внимания продвинутого общества, и Кленов, опережая свое время руководствовался только собственными ощущениями.

Человек, которого Кленов называл Малдером, в то же самое время вышел на балкон своей комнаты. Он был совсем не Малдер, а Леонид Степанович Воинов. Кленов всем своим подчиненным и знакомым давал прозвища. Он был мастером ярлыков, и очень редко прозвище не соответствовало внешним данным человека или же его внутреннему содержанию. Леонид Степанович получил имя главного героя сериала «Секретные материалы» за неподдельный интерес к экстрасенсам, магам и инопланетным пришествиям. Его жена в любознательности не уступала мужу, за что тоже получила имя подруги Малдера по сериалу – Скалли. Однако Леонид Степанович первое время считал свое прозвище неуместным, ибо, как ему представлялось, основной его талант был в том, чтобы безошибочно угадывать и точно формулировать желания и стремления хозяина. Кроме того, во всех делах он был точен и сразу доходил до сути дела. Его выводы мало чем можно было поправить и дополнить – так многогранно он изучал каждую проблему. С годами он в этом преуспел и научился самостоятельно принимать решения, которые, как правило, утверждались хозяином без пояснений, и не потому, что тот так доверял своему помощнику, а потому, что они действительно были хороши. Поэтому было бы справедливей, по мнению Воинова, называть его именем какого-нибудь исторического деятеля, чей талант развивался в тени более могущественной личности. Однако, когда Леонид Степанович перебирал в уме «величайших вторых», ему, кроме Бормана – секретаря Гитлера, – никто в голову не приходил. Таким образом, нейтральный Малдер был значительно лучше одиозного Бормана, и Леонид Степанович смирился с прозвищем, придуманным Кленовым.

Итак, балкон, на который вышел Леонид Степанович, был расположен на том же втором этаже, что и кабинет Кленова, но на противоположной стороне, то есть на западной. Вид, открывающийся с этого балкона, был немного проще: ни озер, ни ив – обычный пейзаж, присущий Подмосковью: клочки леса, клочки поля, клочки «ни леса ни поля». И завершала картину еле заметная вдалеке линия электропередачи. Хотя насчет озер мы погорячились. Войнов мог рассмотреть со своего балкона небольшое гнилое озерцо, невдалеке от фермерского участка, купленного Кленовым неизвестно зачем. Просто тогда было принято скупать все, что было доступно в округе.

Воинов любил постоять на своем балконе, опершись локтями на деревянное перильное ограждение. Было прохладно и неуютно из-за порывов неприятного северо-западного ветра. Зато этот ветерок очистил небо от туч, и вот уже полдня не было дождя.

Вдруг Леонид Степанович увидел, как полнеба вертикально прорезала узкая полоса, похожая на молнию, только молнии были голубого света, а эта – салатного. Полоса «ударила» именно в то место, где располагалось маленькое гнилое озеро. Воинову показалось, что он даже увидел брызги воды, заблестевшие в лучах восходящего на противоположной стороне неба солнца. Всем своим нутром он почувствовал: произошло что-то важное. Надо бы доложить Кленову, но, вспомнив утреннюю насмешку хозяина над своей женой, он решил ничего ему не говорить. Тем более что тот дал задание – съездить на участок и посмотреть, что там перепахано, а что нет. На месте можно будет и побольше информации собрать о странной полосе, низвергшейся с неба.

Глава 2. Контакт

Два охранника вот уже как полчаса играли в «землю». Один из них был приземистым, широкоплечим мужчиной лет тридцати. Одет он был в строгий, но недорогой, серый костюм, светлую рубашку и тонкий черный галстук «селедка» на резинке. Другой был высокий и худой, в таком же сером костюме, белой рубашке, но без галстука. На травяном газоне возле домика охраны образовалась плешь, вытоптанная охранниками. Это именно то место, куда они выходили, чтобы осмотреть чужую машину, въезжающую в ворота усадьбы Кленова. На этом свободном от травы месте, влажном от дождей, они нарисовали небольшой круг диаметром в полтора метра, разделили его по половине на брата, а затем по очереди кидали швейцарский армейский складной нож в «землю» противника, пытаясь воткнуть лезвие. При удачном броске счастливчик прочерчивал встрявшим ножом в плоскости лезвия линию по чужой территории и присоединял к своей части «отрезанные» у противника «земли», стирая ненужные границы. Кленов частенько заставал их за этим занятием и сначала хотел запретить его, но вспомнил, что во время своей недавней поездки в Иерусалим он видел там следы аналогичных «интеллектуальных» развлечений древнеримских воинов. Это были игры, на века высеченные на камнях наконечниками копий. С виду они напоминали «крестики-нолики». «Охранники – это те же воины, – подумал он. – И если дисциплина римских легионов позволяла им заниматься этим во время службы, то почему бы и мне не позволить некоторые безобидные развлечения современным воинам-охранникам». Но Кленов не был бы Кленовым, если бы просто разрешил. Хозяин не сказал ни «да», ни «нет», просто не замечал этих утех, зато в любой момент имел возможность «наехать» и даже наказать охранников за это «безобразие», ведь он не давал им разрешения играть на службе.

Игра близилась к развязке. Длинный охранник стоял перед выбором: или бросить удачно пять раз подряд в «землю» противника (по числу углов острова, форму которого на данный момент приняла «земля» противника) и таким образом выиграть игру, или продолжать «резать» обычным способом до тех пор, пока клочок «земли» не превратится в обрезок, на котором не разместится даже подошва ноги проигравшего. Он стоял, вертел в руках нож и думал.

Вдруг ворота медленно открылись. Охранники вяло обернулись, чтобы посмотреть, кто приехал. Приехал кто-то из своих, потому что ворота были открыты дистанционно с брелка.

Воинов въехал во двор на своем джипе «гранд-витара» и, даже не предприняв никаких усилий по парковке, бросил машину на асфальтовой площадке возле гаражей.

– Малдер сегодня не в духе, – сказал широкоплечий охранник, которого с подачи Кленова все называли Щит.

Это было очень мягко сказано о поступке Леонида Степановича, ибо раньше никогда в жизни он не позволял себе небрежности в деле парковки своего «железного коня». Он всегда тщательно выверял все зазоры между соседними машинами и, не имея парктроника, по несколько раз выходил и снова садился в машину в процессе парковки, внося коррективы в местоположение своего автомобиля на парковочной стоянке.

Воинов вылез из машины в резиновых сапогах, с которых комьями падали на землю куски грязи, и направился прямиком к парадному входу дома.

– Ну что ты с грязью будешь делать?! – произнес высокий охранник, которого все называли Меч.

– Нужно оббить, а затем почистить, – ответил ему Щит, когда Воинов исчез в доме.

– Я сказал это не для того, чтобы проверить твою смышленость, – продолжил Меч.

– А для чего?

– Для поддержания разговора.

– Поддержал, но вяло, – согласился Щит.

– Причем здесь это? Не понимай выражения буквально, – спокойно ответил высокий.

Леонид Степанович уверенным, почти строевым шагом шел по вычищенному и вылизанному до блеска дому Кленова. Следы от его грязных сапог впечатывались в ворсистые ковры, лежащие на полу повсюду.

– Малдер, что с тобой? – спросил Кленов, когда дверь распахнулась и он увидел на пороге своего кабинета помощника в грязных сапогах, – Где ты был?

– Я был на фермерском участке, – взволнованно доложил тот.

– Что ты там увидел такого-этакого? Или ты решил мне доказать, что после дождя на участках много грязи? – спросил Кленов.

– Грязно там, где перепахано.

– Понятно, ты принес на сапогах мне доказательство того, что там все же перепахано.

– Нет, я там увидел… – У Воинова от волнения перехватило дыхание.

– Успокойся и отвечай – что ты там увидел?

– В ста метрах от границы участка… фермерского хозяйства… а ваш участок семь и восемь десятых гектара… к нему примыкает участок в четыре гектара. Там еще свалка и низинка с гнилым озерцом.

– Ну, что там? – с нетерпением спросил Кленов.

– Дорогу на свалку мы перегородили, когда вспахали полосу по границам своего участка, так что туда сейчас проехать невозможно. Озерцо там размерами…

– Я понимаю, что ты очень умный и каждое твое слово мне что-то несет, но все же не злоупотребляй моим терпением. Расскажи – что ты там увидел?

Воинов взглянул на хозяина и решил больше не затягивать преамбулу. Он продолжил:

– Прямо из этого озерца торчит на метр или полтора из воды сфера диаметром метров пять или шесть…

– Обломки ракеты или спутник? – удивленно произнес хозяин.

– Не похоже.

– Почему не похоже?

– Во-первых, таких крупных спутников никто никогда не запускал, во-вторых, материал, из которого он сделан, не алюминий, не титан, да и вообще не металл. Этот материал похож на… камень.

– Камень? Обломок метеорита? Я хочу это видеть сам, немедленно! – закончил разговор Кленов.

Ворота медленно открылись и со двора усадьбы Кленова выехал черный «хаммер» и повернул на проселочную дорогу. Через несколько минут дорога повернула направо, и перед пассажирами открылось поле. Как уже было сказано выше, местность представляла собой ни лес и ни поле. Скорее это была открытая поляна, поросшая мелкой порослью деревьев и редкими кустами. По краю была вспаханная полоса земли, которая как река разделяла наезженную деревенскую дорогу, по которой все кому не лень некогда возили сюда мусор. Водитель «хаммера» замялся и остановил автомобиль. Дорога, по которой двигалась управляемая им машина, уперлась в пахоту. Вспаханная земля после дождя была мокрой, борозды были глубокими.

– Вова, ты не на велосипеде. Вперед и поддай газку! – скомандовал Кленов.

«Хаммер» медленно вгрызся в пахоту и, гребя четырьмя колесами, плыл вперед.

– Вот и случай использовать все наши лошадиные силы, – подбодрил водителя Леонид Степанович.

Джип терял скорость и мощь, которую он приобрел с разгона. Казалось, вот-вот он остановится. Так бы и случилось, если бы полоса препятствий была бы хоть на метр шире, но, к всеобщей радости, передние колеса машины выползли на твердый грунт дороги и вытащили всю машину. «Хаммер» пошел по дороге, наезженной самосвалами. Были места, когда даже этот вездеход цеплялся днищем на колдобинах. Подъехали к пахоте на другом конце участка и с разгона вошли в нее. Но на этот раз было все не так прекрасно. То ли пропахано было глубже, то ли на колеса налипла грязь от предыдущего форсирования, но полноприводный вездеход не оправдал надежд пассажиров и застрял прямо посреди полосы препятствий. Кленов, Воинов и два охранника – Щит и Меч – покинули машину, вылезли из грязи и пошли дальше пешком. Кленов, очистив обувь от налипшей грязи, принялся вслух считать шаги. Когда они подходили к месту, было сто тридцать шагов.

– Сто тридцать, а не сто, как ты мне нудел, – сказал с издевкой Кленов Воинову.

– Если учесть, что в шаге семьдесят пять сантиметров, то получается девяносто семь с половиной метра, и если добавить те, которые мы как раз не дошли, то получится…

– Ладно, ладно, не заводись, – успокоил его Кленов и подошел к кустам, растущим вокруг озера.

– Постойте! Нужно измерить радиацию, – предупредил Леонид Степанович.

Он достал из кармана дозиметр и, убедившись, что все в норме, кивнул Кленову.

Кленов осторожно раздвинул кусты и посмотрел на озеро. Это было очень маленькое озерцо с мутной водой. Оно было овальной формы размерами приблизительно восемь на пятнадцать метров. Прямо перед ним в метре от берега из воды выступал массивный предмет сферической формы. По выпуклости видимой его части можно было предположить, что это был шар диаметром пять-шесть метров. Материал, из которого он был сделан, действительно был похож на камень. Но недавно прошедший дождь смыл с поверхности неопознанного объекта грязь, и там уже были заметны ровные рельефные полосы, идущие от вершины сферы и уходящие в воду. Они говорили о том, что объект был не естественного происхождения. На самом верху Кленов заметил очерченный круг, который походил на люк. Кленов кивнул Щиту. Щит, не раздумывая, перепрыгнул метровую полоску воды, разделяющую исследуемый объект и берег, на котором тот стоял. Меч остался на берегу и задумался: входит ли в оплачиваемые обязанности охранника опознание неопознанного объекта?

– Не нравится мне этот шар. Такие шары лежат тихо, тихо, а потом как гахнут! – пробормотал он.

– Закрой рот, Дельфийский оракул! – прикрикнул на него Кленов.

Тем временем Щит поднялся на высшую точку полусферы, осмотрел ее и, не найдя ничего опасного, принялся счищать с туфель грязь, налипшую на них при форсировании пахотной полосы, о рельефные борозды объекта. Кленов перепрыгнул за ним. Сместив охранника с центра, он присел на корточки в круге диаметром около метра и провел пальцем по линии, проходящей по его границе. Объект показался ему теплым. Кленов приложил ладонь к кругу.

– Теплый камень. Странно! – сказал он Воинову.

– Теплый! – испуганно повторил Леонид Степанович, и ему предсказание Меча показалось уже не столь невероятным.

Вдруг круг на вершине сферы начал медленно проворачиваться. Когда он развернулся градусов на шестьдесят вокруг своей оси, то начал быстро опускаться вниз вместе со стоящим на нем Кленовым. Хозяин успел только выпрямиться в полный рост и взяться руками за край образовавшегося проема. Он попытался закричать, но от неожиданности или испуга голос его задрожал, и послышались слабые невнятные звуки. За секунды Кленов погрузился в недра шара. Вот исчезла в проеме голова, и на поверхности остались только пальцы рук, которыми он зацепился за край. Но затем, не выдержав веса собственного тела, Кленов разжал пальцы, и они сползли в том же направлении. Щит, отвлеченный чисткой обуви, не успел вовремя среагировать и в растерянности наблюдал за исчезновением хозяина. Меч, отбросив сомнения, прыгнул к напарнику и уже вместе с ним смотрел, как люк, но уже без Кленова, плавно поднялся в исходное положение и тем самым зачеканил отверстие, в котором исчез хозяин.

Воинов стоял неподвижно. То, о чем он мечтал, во что он верил, наконец свершилось. Но даже он оказался не готовым это принять. Сначала он всё воспринимал как сон. Полоска. Шар. Ему казалось, что сейчас он закроет глаза, подождет полминуты – и все исчезнет. Но когда пропал Кленов, Леонида Степановича как будто встряхнули. Он испугался.

– Что вы смотрите? Он в шаре! Быстро попытайтесь открыть люк и достать хозяина! – крикнул он охранникам.

Щит и Меч принялись руками открывать люк, пытаясь поддеть его пальцами. Но люк был тщательно подогнан так, что окружность, разделявшая его с корпусом, была еле уловима. Поерзав пальцами по шару, они поняли, что пытаться открыть люк простым способом не получится. Воинов легко перемахнул с берега на шар. Он попытался сам открыть люк, но ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы убедиться в том, что это невозможно. Меч достал свой нож. Лезвие бесполезно скользило по поверхности сферы, не нанося ей даже царапин.

Они сошли на берег и отошли от сферы на безопасное расстояние. Леонид Степанович нервничал. Ему было страшно. Настало время, когда ему нужно было самому принимать решения, потому что на время отсутствия хозяина он стал главным. Он начал действовать. Охранникам он приказал наломать веток, уложить их в грязь и тем самым сделать лежневку через пахоту, чтобы джип мог выбраться на твердый грунт и затем свободно переезжать через препятствие. После этого он показал пальцем водителю, где должна находиться машина, и проинструктировал охранников. В сущности, его инструкции сводились к одному: где и как ждать появления хозяина. Наконец настало время Воинову принять главное решение сегодняшнего дня – заявлять ли в органы о пропаже человека или подождать? В принципе, можно подождать три дня. Но это нужно было делать, если человек пропал в неизвестном направлении. В нашем случае направление известно – к центру Земли. «Неужели в преисподнюю? Лучше бы исчез Щит! – подумал Леонид Степанович. – Тогда бы нервничал Кленов».

Смеркалось. Воинов еще раз осмотрел прилегающую местность. Из окружающей природы он выделил для себя расположенное метрах в пятидесяти от озера старое, одиноко стоящее высокое дерево. «Если завтра к утру Кленов не появится, нужно привезти сюда мощную лебедку и с ее помощью вытащить шар из озера, предварительно привязав ее за это дерево», – подумал Леонид Степанович. Володя подогнал «хаммер». Вслед за ним подошли Щит и Меч. Малдер подошел к озеру и обомлел от неожиданности. На сфере лежали какие-то предметы. В сумерках они были похожи на большие мешки коричневого цвета. Воинов присел, его ноги задрожали. Он никак не мог предположить, что именно так встретит неизведанное, с дрожью в коленках.

– Эй, вы! Идите посмотрите, что там лежит, – приказал он охранникам.

Щит, не раздумывая, перепрыгнул полоску воды, отделяющую берег от сферы, а Меч медлил.

– О, здесь хозяин! – воскликнул Щит. – И еще какие то туши.

Услышав слово «хозяин», Меч осторожно перебрался на сферу. Леонид Степанович последовал за ним.

– Ну что ты с шаром будешь делать? – вопросил Меч.

– Что здесь спрашивать? Не видишь, хозяин на нем спит, – серьезно ответил ему Щит.

Кленов лежал на сфере между двумя массивными неподвижными телами пришельцев из космоса и действительно спал. Ему было хорошо на тепленькой сфере. Он даже попытался перевернуться на бочок, чтобы улечься поудобнее. Воинов начал его тормошить. Кленов проснулся. Как и предполагал Леонид Степанович, тот ничего не помнил с момента исчезновения в недрах сферы. Ему потребовалось пять минут, чтобы понять, что происходит. Придя в себя, он присоединился к остальным осматривавшим «туши» пришельцев.

Глава 3. Пришельцы

Кленов бесцельно ходил по своему кабинету. Он ежеминутно выходил на балкон и тут же возвращался обратно в помещение. Он пытался вспомнить, что с ним произошло в шаре пришельцев, но у него ничего не получалось. В памяти остались большое помещение и купол над ним, синее свечение, какие то обрывки голосов. Еще ему запомнилось его внутреннее состояние. Это было абсолютное спокойствие, как у младенца, у которого еще нет никаких проблем, или же как у покойника, у которого уже нет никаких проблем. Однако предчувствие говорило ему, что его ждет что-то очень хорошее. В комнату постучали. Кленов посмотрел на дверь, но больше никак не прореагировал на стук. Постучали повторно. Кленов подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Щит. Он сиял от восторга. Хорошо зная характер и умственные способности своего охранника, Кленов сразу обнаружил причину его радости. Да она лежала на поверхности. На шее у него, свисая до половины груди, висело массивное ожерелье из камней бирюзового цвета с перламутровым оттенком. Оно состояло из плоских камней размерами с коробок спичек, между которыми были шарообразные камешки размером с вишню.

– Что это у тебя? – настороженно спросил хозяин.

– Да вот бусики слетели с одного из инопланетян. Вот принес вам.

– Зачем?

– А что, нужно было оставить у озера? – удивленно спросил Щит.

Кленов не ответил и молча ушел на балкон. Когда он через несколько минут вернулся, Щит стоял в той же позе, только радость и восторг куда-то улетучились. Он медленно начал снимать ожерелье. Ожерелье, как полагается нитке с нанизанными на нее предметами, должно было повиснуть у него на руке, но этого, как ни странно, не произошло. Ожерелье держало форму. В данном случае оно плоскими камнями повторяло поверхность тела, на котором оно только что лежало. А это было тело Щита. Охранника это не удивило. Он не мог понять только одного: почему Кленов не обрадовался такому роскошному украшению? Щит протянул стоячее ожерелье Кленову. Хозяин хотел его взять, а затем передумал.

– Повесь на статуэтку, – сказал он с опаской и отвернулся к окну.

Щит осторожно повесил трофей на копье бронзового воина и замер в ожидании дальнейших приказаний. Кленов, не поворачивая головы, спросил:

– Что они делают?

– Спят, – ответил Щит, на удивление быстро сообразив, о ком спрашивает хозяин.

– Где Малдер? – спросил Кленов.

– Здесь. Позвать?

– Не надо, я сам его найду. Ступай.

Воинов приоткрыл дверь гостевой комнаты. У него на плече повисла его жена Нина. Немолодые уже люди по-детски заглядывали в приоткрытую дверь.

– Ну, что там они делают? – спросила Нина.

– Они сонные как мухи, еле шевелятся, – ответил ее муж.

– Дай мне посмотреть.

– Потом посмотришь.

– Изучаете секретные материалы через приоткрытую дверь? – спросил Кленов, тихо подойдя сзади, так что они подпрыгнули от неожиданности, – Истина где-то рядом?

Кленов первым вошел в комнату. Воинов с женой за ним. В комнате вот уже третий день обитали неизвестные существа, которых вместе с Кленовым обнаружили на сфере в гнилом озере. Главным достоинством этой гостевой комнаты (в доме их всего три), послужившим причиной того, что именно здесь предстояло жить незнакомцам, было то, что она располагалась на первом этаже трехэтажного дома. Это обстоятельство стало решающим, когда двухсоткилограммовые туши перетаскивали из машины на руках. Кроме этой комнаты, на первом этаже так же располагались кухонный блок и столовая комната. Двери всех комнат выходили в просторный трехсветный холл. Остальные комнаты были на втором и третьем этажах. К ним из холла вели две деревянные лестницы, соединенные широкой площадкой. На эту площадку выходили двери всех шести комнат второго этажа и лестница на третий этаж, где располагались еще три комнаты.

«Гости» встретили хозяина стоя. Они выглядели одинаковыми (по крайней мере, в глазах человека), чтобы заметить их различия, пришлось бы внимательно рассматривать сначала одного, а затем другого и, как в журнале с рубрикой «найди десять отличий», проводить сравнительный анализ. Они были похожи по силуэту на очень приземистых штангистов. Ширина их плеч, достигавшая полутора метров, превосходила рост. Одеты они были в коричневые замшевые комбинезоны. На одном из них Кленов сразу заметил ожерелье, такое же, как и то, что нашел Щит. На другом ожерелья не было. По-видимому, оно сейчас висело на бронзовой статуэтке в кабинете. Их руки были такие же, как и у людей, с пятью пальцами, только коричневого цвета. Кожа у них была грубая, похожая на панцирь, покрытый мелкими бугорочками. Голова была гладкая, на макушке – пучок волос длиной десять – двенадцать сантиметров, торчащий вверх. Волосы были настолько толстыми, что их поштучно можно было увидеть и пересчитать. По-видимому, они к тому же были и упругими. Это позволяло им удерживаться в вертикальном положении. В некоторой степени этому также способствовало кольцо, охватывающее пучок волос у основания возле головы. Оно было похоже на браслет, украшенный голубыми прозрачными камнями. Глаза у них были выразительные, проницательные. Веки, двигающиеся горизонтально и смыкающиеся у небольшого прямого носика, образовывали вертикальный прищур. Ресницы, как таковые, отсутствовали. Их заменяли бархатистые полоски, расположенные по краю век. Бровей не было, вместо них глаза защищал нависающий лоб. В целом выражение их лиц было добродушным. Однако отличия у «гостей» все же были. Как мы уже сказали, цвет кожи у них был коричневый, но только у одного из них лицо было светло-розовым, как у поросенка, и создавалось впечатление, что он помоложе.

– Двое из ларца, одинаковых с лица, – молниеносно заметил Кленов, не принимая во внимание различие в цвете. – Судя по тому, что вы уничтожили всю еду, которую я приказал оставить в этой комнате, вы уже пришли в себя.

Один из «гостей», что выглядел постарше, начал медленно двигать плечами, наклоняясь вперед. Одновременно он начал продвигать вперед и правую ногу. Все происходило очень медленно. Для того чтобы сделать шаг вперед, ему понадобилось две минуты. Зато по этому зрелищу можно было изучать механику движения двуногих существ с вертикальной стойкой: когда и как переносится центр тяжести, чтобы неустойчивое по определению положение стало устойчивым. Закончив с перемещением в центре комнаты, незнакомец заговорил, обращаясь к Кленову. Его голос был низким, похожим на завывание вьюги.

– Вы здесь хозяин? Мы хотели бы поговорить с вами наедине.

– Вы говорите по-русски? – удивленно произнес хозяин дома.

– Я использовал заложенные во мне коммутационные возможности для контакта с вами. По-видимому, средство достижения цели, используемое для этого, оказалось русским языком, – ответил пришелец.

Кленов кивнул Воинову, и тот удалился вместе с женой.

– Меня зовут Монул. Рядом со мной Кади. Мы не пришли в себя. Нам нужна помощь, – продолжил контактер.

– Кто вы такие? И почему мы должны вам помогать? – осторожно спросил Кленов.

– Мы прилетели из космоса. Тому, кто нам поможет, мы выполним одно желание, – сказал Монул.

– Точно двое из ларца! Вы из сказки? Может, вы волшебники? Тогда почему одно желание, а не три? – с недоверием произнес хозяин.

– Нет, просто наши возможности люди могут без натяжки принять за волшебство, – ответил пришелец.

– Желание может быть любое? – с нескрываемым интересом спросил Кленов.

– Нет. Вы пишете список из десяти желаний, и мы выбираем одно из них. Но сначала помогите нам, – уверенно произнес Монул.

– А в чем заключается требуемая помощь?

– Вы должны найти и привести к нам одного человека.

– А почему я вам должен верить? – насторожился хозяин.

– Наше предложение стоит того, чтобы рискнуть.

Кленов вспомнил ряд анекдотов на тему «Джинн, исполняющий желания» и усмехнулся. «Здесь важно точно формулировать желания», – решил он.

– Мне нужно подумать, – сказал хозяин и вышел из комнаты, плотно закрыв ее.

Кленов позвал охранников Щита и Меча и приказал им никого в комнату с пришельцами не пускать. Затем он поднялся в свой кабинет на втором этаже.

Кленов сидел за рабочим столом и думал. Думать можно было и на кожаном диване, но он привык это делать за столом. Стол дисциплинирует – не лезут в голову всякие дурные мысли и эротические фантазии.

«Какое необычное предложение, – подумал он. – Исполнение желаний – это круто. Если им помогу не я, то обязательно это сделает кто-то другой. А просьба-то пустячная. Поехать, скажем, в Тибет и привезти какого-нибудь непальца. Можно просто отнестись к этому предложению как к бизнесу. Вот затраты, а вот и вознаграждение. На одной чашке весов пять-шесть тысяч долларов на другой, скажем, миллион».

Он взял лист бумаги и принялся писать. Да, это еще один плюс при работе за столом. Можно в любой момент закончить думать и приняться за работу, то есть что-то написать.

Через час Кленов спустился вниз и зашел в гостевую комнату. Монул стоял посреди комнаты, покачиваясь и наполняя ее ужасным скрипом дубового пола.

– Ваш пол не рассчитан на такие туши, как мы, и поэтому сильно скрипит, – заметил Монул.

– Это просто у плотников, которые его делали, руки растут из задницы, – грубо ответил Кленов.

– Тем не менее Кади устал от скрипов и поэтому не встает с кровати, – продолжил Монул.

– Я пришел обсуждать не скрипы, – сказал хозяин.

– Вы пришли нам дать свое согласие?

– Хорошо, я, может, и соглашусь, но сначала я должен знать имя человека, которого нужно найти, и желание из списка, которое вы исполните. Вот список.

Монул взял лист бумаги, на котором были аккуратно написаны и пронумерованы десять желаний Кленова.

– Ну что? – в нетерпении произнес Кленов.

– Странный случай. У вас почти все желания выполнимы, – сказал Монул, изучив список.

– Как почти все? А стать президентом Земли? – удивленно воскликнул хозяин дома.

– Реально. Но если мы вам расскажем, что для этого нужно сделать лично вам, то вы откажетесь.

– Постойте, мы так не договаривались. Я ничего делать не буду. Это ваша работа – вы и потейте.

– Мы уже пояснили, что это не волшебство. Это просто наши возможности, плюс наше желание, плюс наш труд, – говорил Монул, продолжая смотреть в список. – А вот и хорошее желание без вашего участия. Не надо горячиться. Желание номер десять: «Десять тонн золота». Вполне достойное желание. Мы выполним его. Готовьте подвал!

Это десятое желание было, по мнению Кленова, самым безопасным, без «подводных камней».

– Хорошо, тогда имя человека? – спросил хозяин.

– Артур Береза, – ответил пришелец.

– Что? – удивился Кленов.

– Артур Береза, – повторил Монул.

– Он наш, русский?

– Да.

– Чем он занимается? Политик, миллионер?

– Это не публичная личность, – сказал Монул.

Глава 4. Партнеры

В приемной было тихо. Подходил к концу рабочий день. Телефоны угомонились и уже не будоражили комнату своими звонками. Приемная представляла собой небольшое помещение, в которое выходили двери кабинетов генерального директора и главного инженера. Оно имело одно окно, на подоконнике которого в керамическом горшке просторно размещался фикус с темно-зелеными кожистыми листьями. Из офисной мебели здесь можно было увидеть стол для секретаря, одежный шкаф и шкаф для папок, со стеклянными створками, в нем, как ни странно, не было ни одной папки. Он был заполнен рядом предметов, на которые сразу же обратила внимание посетительница, сидящая на стуле возле секретаря. Секретарем, вернее, секретаршей была молодая женщина лет тридцати. Ее черные-черные волосы, по-видимому крашенные, были коротко пострижены и красиво уложены, как будто она только что вышла из парикмахерской. Она печатала что-то на компьютере. Ее длинные ногти мешали нажимать на кнопки клавиатуры, но ее сноровка позволяла ей совмещать красоту рук с возможностью нажимать нужные клавиши.

– А что это за электрические агрегаты стоят в шкафу за стеклом вместо папок с документами? – спросила посетительница, молодая особа, выглядевшая на пару лет старше секретарши.

Ее волосы были естественного цвета, черные с серым оттенком. Они были собраны в длинный роскошный хвост, доходивший до лопаток. Лицо у нее было красивое, с правильными чертами. Носик небольшой, прямой, с еле заметной горбинкой, которая вместе со жгучими карими глазами придавала лицу приятные индивидуальные особенности. Одета она была в строгом деловом стиле. На ней был черный брючный костюм, белая шелковая блузка и то ли ленточка, то ли тонкий шнурок на шее.

– А… это мои блендеры, – ответила секретарша, оторвавшись от компьютера. – У нас в конторе больше года никто кроме меня не засиживался и поэтому генеральный, долго не мудрствуя, каждое Восьмое марта дарит всем женщинам по блендеру. Так вот, у меня уже пять блендеров! А блендер на нашей фирме сродни Оскару у кинематографистов. У кого-то пять «Оскаров», а у меня пять блендеров. По количеству блендеров на душу населения я недостижима для конкурентов. Редкая лавочка на рижском рынке имеет на прилавке сразу пять блендеров. Какое же это красивое слово «блендер»! И как это раньше мы обходились без него? – произнесла она некороткую фразу.

– А я-то, дура, прибор для смешения и измельчения продуктов называла миксером, – шутливо добавила посетительница.

– Не смейте больше быть такой легкомысленной и путать названия, – так же весело предостерегла секретарша.

– Не буду!

– Хорошо.

– Приятно было с вами побеседовать. Я узнала много нового. Думаю, что эта информация мне пригодится, – сказала посетительница.

– Не обольщайтесь, голубушка, здесь таких, как вы, уже было…

– Догадываюсь, наверно, на десяток блендеров.

– Если они вас не возьмут, мне будет грустно. С вами было приятно поболтать.

– Взаимно.

– Сейчас в жизни все меньше и меньше становится удовольствий. Куда мы движемся? Чем мы дышим? Что мы едим? С кем мы спим? – философски вопросила секретарша.

– Ас кем мы спим? – по-бытовому переспросила посетительница.

– Я ни с кем, потому что еще не замужем. А вы?

– А я ни с кем, потому что уже не замужем.

– И здесь мы нашли консенсус, – подытожила секретарша.

В кабинете генерального директора было светло и уютно. Он размещался в большой комнате с тремя небольшими окнами. Напротив входа стоял директорский стол, к которому буквой «Т» примыкал стол для совещаний с задвинутыми под него стульями, человек на восемь. В комнате было еще два шкафа и сейф в углу возле стола. За спинкой директорского кресла на стене висела карта Московской области. За столом сидел хозяин кабинета – генеральный директор. Звали его Игорь Васильевич Потапский. Это был мужчина лет сорока, среднего роста, ширококостный, но не толстый. Волосы у него были черные, кудрявые, с пепельным оттенком. Лицо овальное, нос прямой, глаза умные – можно было бы написать в его словесном портрете, если бы это кому-то понадобилось. Одет он был в дорогой черный костюм и белоснежную рубашку со стильным темно-синим галстуком.

– Ты понимаешь, у них винтовой насос плохо трогался с места. И что он им предложил?.. Ха-ха-ха… поставить стартер. Представляешь, стартер для водяного насоса, чтобы трогался с места!… Ха-ха-ха… – весело рассказывал он Артуру, стоящему спиной к окну, опершись задом на подоконник.

Артур Береза был лет на пять моложе Потапского. Это был высокий, стройный молодой человек, спортивного телосложения, шатен. Его прямые волосы были зачесаны назад и были такой длины, что сбоку закрывали до половины уши, а сзади доставали до ворота рубашки. На нем были легкие летние брюки кофейного цвета и бежевая рубашка свободного покроя. На ногах у него были светло-коричневые замшевые туфли на литой подошве, с тупым носком. Они были украшены тремя черными полосками и зашнурованы такими же полосатыми шнурками.

– И что, за это ты его уволил? – спросил Артур.

– Да, уволил. А что ты хочешь? Он представитель нашей компании, лицо фирмы. И чтобы над ним смеялись все заказчики? И это еще не всё. Выхожу я из цеха, а на ступеньках сидит наш электрик, задумчивы-ы-ы-й. Я спросил его: почему он не работает? А он отвечает: «Я осмысливаю природу тока».

– Он был выпивший, и ты его также уволил? – догадался Артур.

– Да, а что прикажешь делать?

– Ты с ума сошел! Ты даже не представляешь, как трудно сейчас набрать рабочих! Все работодатели как с цепи сорвались. Возьми газету, там меньше тридцати пяти тысяч в месяц не предлагают, – сказал Артур. – Но предлагать и реально платить – это разные вещи. Все просто нагло обманывают людей, используют их и затем, не заплатив, выбрасывают на улицу.

– Ты будешь удивлен, но я знаю примеры, когда действительно платят по сорок – пятьдесят тысяч, – сказал Потапский.

– Конечно, если какая-то фирма выхватила подряд и у них постоянных рабочих не хватает, то руководство платит любые деньги, чтобы набрать специалистов и вырвать работу, а затем после выполнения договора подряда перестает платить. То есть работники несколько месяцев получают много, а затем после выполнения договорных работ начинают получать копейки. А у нас люди имеют нормальные деньги круглый год, есть у нас контракты или нет. Конечно, это не тридцать пять тысяч, но постоянно из месяца в месяц. И это нужно объяснять, – горячо произнес Береза.

– Это понятно нам. Но их везде дурачат. Хорошо если приходит уже «битый», которого уже несколько раз обманули с высокой зарплатой, и понимает, что реально, а что фикция. Однако в основном приходят романтичные люди, с удивленными, круглыми глазами, с объявлениями о неземных заработках, и их тяжело убедить в реальной ситуации, – добавил Потапский.

– И что ты предлагаешь? – спросил Артур.

– Обещать всем высокую зарплату, как делают в других местах… – медленно произнес Потапский.

– А затем, как все, обманывать?

– Зачем обманывать? Введем систему штрафов. Люди у нас не очень привыкли к дисциплине. Просить много денег – это одно, а соответствовать требованиям и работать с отдачей – это другое, – предложил генеральный директор.

– По десять тысяч отбирать штрафами? Это надо зверствовать по полной программе, – возразил Береза.

– Зачем зверствовать? Нужно просто перестать закрывать глаза на любые прегрешения. Опоздал – штраф, испортил заготовку – штраф, запах алкоголя – двойной штраф. Поверь мне, это не сложно.

– Для некоторых, может, и не сложно, но для меня это просто невозможно. Штрафы должны быть справедливыми. Поэтому должна быть тотальная система контроля. Для этого нужны дополнительные люди, которым нужно опять-таки платить зарплату, – сказал Артур.

– Зачем люди? Мы с тобой сами справимся. Заметил непорядок – оштрафовал. Зачем глубоко вникать? – ответил Потапский.

– Я так не могу. Мне тяжело штрафовать даже за серьезные проступки, а не то что за мелочи. Я полжизни провожу на работе, привык к добрым отношениям со специалистами. Они ко мне тоже неплохо относятся. И что, я должен превратиться в надзирателя с плеткой? Извини, но мне это не подходит! – эмоционально произнес Береза.

– А… партнер, хочешь быть в бизнесе, хорошо зарабатывать и остаться добреньким?

– Я по-другому не могу!

– Хорошо, давай отложим этот разговор, – предложил Потапский.

Он подошел к своему столу и, нажав кнопку внутренней связи, сказал:

– Верочка, пригласи-ка ко мне посетителя.

– Кто это к нам пожаловал? – отреагировал вопросом Артур.

– Очередной претендент на должность главного бухгалтера, – ответил Потапский.

Наталья Сергеевна – так звали посетительницу – вошла в кабинет. Ее высокие каблуки звонко цокали по полу. Несмотря на брючный костюм, позаимствованный когда-то модницами у мужчин, она выглядела очень женственно и привлекательно. Генеральный директор предложил ей сесть. Артур стоял неподвижно, как парализованный. Наталья Сергеевна, взглянув на Артура, казалось, тоже была крайне удивлена этой встрече.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Артур.

– Тебе неинтересно, кто у нас может стать главным бухгалтером? Не спеши, присядь, – сказал Потапский.

– Я тебе доверяю. Как ты решишь, так и будет.

– Что за новости, что с тобой? Если ты не согласен с моей концепцией работы и зарплаты, то я смягчу позицию, давай попозже продолжим обсуждение. Штрафы мне и самому не очень-то нравятся.

– Поверь, к нашему предыдущему разговору это не имеет никакого отношения. Просто мне срочно нужно сделать один звонок, – пробормотал Артур.

– Какой звонок? Мы уже без главного бухгалтера несколько месяцев, и ты считаешь, что это нормально? – спросил Потапский.

– Ты генеральный, ты и решай, – ответил Артур.

– Партнер, ты раньше так не говорил со мной!

Артур не ответив, вышел из кабинета.

– Извините, кажется, мне пора идти, – испуганно произнесла Наталья Сергеевна.

– Как? Мы же даже не начали разговор. Вы передумали? – удивился Потапский.

– Нет, просто всё как-то неудачно начало складываться. Я едва вступила на порог фирмы, а у партнеров-работодателей уже какие-то разногласия из-за меня, – ответила посетительница.

– Мой партнер мне доверяет. Разве это разногласия? Сам – так сам! Вы приняты на работу, потому что я, в свою очередь, доверяю своим кадровикам. К тому же вы мне понравились.

– К сожалению, теперь я не могу занять эту должность, – ответила Наталья Сергеевна.

– Почему? Я уже совсем ничего не понимаю. Может, вы мне все объясните? По-моему, для вас всё складывается весьма благоприятно. Но неожиданно вы отказываетесь. У нас вам не понравилось? – недоумевал Игорь Васильевич.

– Нет, что вы! Это личное. Дело в том, что я бывшая жена Артура. Если он не захотел со мной общаться, значит, он против моего назначения.

– Бывшая жена?

– А что это вас так удивляет? Вы впервые видите разведенную женщину?

– Да нет.

– Ну, я пойду?

– Подождите минуту. Сейчас мне стало все понятно. Извините за наш разговор, состоявшийся при вас. К сожалению, теперь мое предложение требует согласования с Артуром. Странно, чтобы узнать о ваших взаимоотношениях, мне потребовалось столько усилий. Кстати, вы знали, что Артур здесь работает? – спросил Потапский.

– Нет, для меня это полная неожиданность, – ответила Наталья Сергеевна.

– Новые обстоятельства как-то повлияют на ваше желание у нас работать?

– Мы разошлись по-хорошему, без битья посуды. Артур поступил благородно. Он оставил все имущество мне. Поэтому я к нему отношусь уважительно. Мне нужна работа, и никакие личные контакты с бывшим мужем меня не смущают, – ответила претендентка на должность главного бухгалтера.

Было уже начало восьмого. Рабочий день давно закончился. Офис опустел. Потапский, держа в руках черный кожаный дипломат, вышел на крыльцо офиса вместе с Березой.

– Ну всё! На сегодня хватит, – сказал он, – Артур, ты без машины?

– Да. Вот сегодня решил прогуляться от дома до работы пешком и, естественно, обратно так же, – ответил тот.

– Везет тебе, живешь рядом с работой и можешь себе позволить такую роскошь, как прогулка на свежем воздухе, – заметил Потапский.

– Купи в этом районе квартиру и гуляй себе на здоровье с работы и на работу, – посоветовал Артур.

– Легко сказать! Поменять район проживания… Там у меня всё обеспечено: детский сад, школа, гараж, наконец.

– Зачем тебе гараж? Ставь машину под окнами – и без вопросов.

– Пошли к моей машине, я заодно подвезу тебя до дома, – то ли предложил, то ли приказал Потапский.

– Что, завидно стало? Не можешь мне позволить получить удовольствие от прогулки? – шутливо заметил Береза.

– Да, я очень вредный. А если серьезно, то хочу с тобой поговорить.

– О чем?

– Не о чем, а о ком.

– И?..

– О твоей бывшей жене. О, вот посмотри этюд на тему: «Нужно ли иметь гараж?» Посмотри и здесь! И здесь! – произнес Потапский, показывая пальцем на бело-желтые пятна птичьего помета на машине. – Весь капот! – Потапский разочарованно вздохнул, взял тряпку и начал брезгливо возить ею. – Этим воронам насрать на то, что я вчера вечером помыл свою машину!

– Не огорчайся: говорят, если птичка накакала, то это к счастью, – пытался успокоить его Артур.

– Если накакала, то оно может и так, но на мою машину, которой, как тебе известно, арендодатель выделил персональную стоянку под этим развесистым кленом, вороны срут постоянно, изо дня в день. Срут, срут и срут. Столько счастья в жизни просто не бывает! – разгорячился Потапский.

– Да это дерево, по-видимому, является любимым туалетом у ворон. Странно другое.

– Что именно «другое» может тебя поразить при созерцании этой картины?

– Странно то, что ты, культурный человек, руководитель коллектива, воспитатель подчиненных, так резко выражаешься, – шутливо произнес Артур.

– Какают колибри, а вороны срут! – настаиваю я. Я бы пошел дальше и купил воздушную винтовку.

– Что же тебя останавливает?

– Меня останавливает мой друг – любитель животных. Кстати, как твой кот, которого ты спас? – неожиданно переключился на другую тему Потапский.

– Сбил на машине, а затем спас? – самокритично заметил Артур.

– Он сам виноват! Кинулся под колеса. И что ты мог предпринять? – защищал друга от самоедства Игорь.

– Это оказалась кошечка, очаровашка и умнейшее создание, только, к сожалению, она никогда не сможет прыгать по деревьям из-за сломанных задних лапок.

– Ладно, ладно, остановись, а то ты мне весь вечер будешь рассказывать о твоей питомице. Лучше расскажи о своей бывшей жене, – предложил Потапский.

Закончив с вороньим пометом, они сели в машину и медленно выехали со двора.

– А что рассказывать? – скромно произнес Артур. – Тогда мне было двадцать семь, а ей – на два года меньше. Я, паренек из шахтерского города, стараниями родственников познакомился с москвичкой. У нас вспыхнуло чувство, и мы поженились. Когда нашему браку исполнилось три года, у нас начались ссоры. Недаром говорят, что это самый тяжелый период для взаимоотношений мужа и жены. Любовь притупилась, а привязанность и взаимоуважение еще не окрепло. Мы жили с женой на даче у тестя в Подмосковье. Дом был большой, и тесть еще брал квартирантов, чтобы зимой, когда многие дачники перебираются в Москву, было не так страшно и опасно жить в пустующем дачном поселке. Квартирантом оказался офицер из соседней военной части, не женатый, вернее, разведенный. Он был немного постарше меня, как выяснилось позднее, добродушный, хороший парень. Я тогда работал в проектном институте. Платили там мало, и приходилось подрабатывать, брать халтурки – небольшие проектные разработки на дом. Каждая такая работа имела сроки и требовала полной самоотдачи. Денег нам не хватало, и я брал работу за работой. Вся моя жизненная энергия уходила на проекты. По вечерам я так уставал, что не было сил даже смотреть телевизор. Моя жена тогда не работала и сидела дома. Квартирант на своей службе Родине (а он числился в снабжении) тоже не перетруждался. По вечерам он выходил на просторную кухню, место общего пользования, где стоял старенький телевизор, и они с моей женой весело болтали, просматривая вечерние передачи. Я вставал рано на работу и вечером уже был не в состоянии смотреть ни на телевизор, ни на жену… ни вообще жить. Я засыпал и терял контроль над тем, когда жена приходила спать. Запретить квартиранту выходить на кухню я не мог и стал ревновать. Начались скандалы. Мы переехали в Москву и стали жить с ее родителями. Но всё усугубилось. Я ушел из дома.

– А как же офицер? – спросил Потапский.

– Он через месяц съехал. Оказалось, что он был ни в чем не виноват, потому что оказался «голубым». Как потом выяснилось, это и стало причиной его собственного развода.

– И что, вы больше с женой не виделись? – удивился Игорь.

– Сначала я успокаивал себя: пусть поймет, как она была неправа, и пусть пожалеет о случившемся. Затем прошло время, и всё труднее было сделать шаг к примирению. По-видимому, она быстро разлюбила меня, – грустно подвел итог Артур.

– Но ты ее до сих пор любишь?

– Наверно, да.

– Не возражаешь, если я приму ее на работу? – деликатно спросил Потапский.

– Как хочешь.

– В таком случае, ура! У меня появился главбух. Ты не находишь, что по отношению к такой милой женщине, как твоя бывшая супруга, слово «главбух» звучит как-то казенно? – весело изрек генеральный директор.

– Называй ее главная буханочка, – предложил Артур.

– Она действительно аппетитная, как булочка.

– Да, она немного поправилась…

– Но это ее не портит.

Потапский включил радио и стал «перелистывать» станции, нажимая последовательно кнопки фиксированных частот. В динамиках машины звучали, сменяя друг друга, обрывки речевых фраз и куски музыкальных произведений. Наконец он успокоился, найдя то, что искал. На музыкальной волне станции «Европа плюс» пела Мадонна, хит «Hung Up».

– Хорошая песня. Мне нравится. Я даже под нее придумал танец. Сейчас продемонстрирую, – сказал он.

– Послушай, в твоей машине автоматическая коробка, нет педали сцепления, и твоя левая шоферская нога естественно свободна, но танцевать все же не надо. Правая нога-то при деле, – возразил Артур.

– Ты еще скажи, что водителям с автоматической коробкой левая нога вообще не нужна. Можно принимать на работу одноногих. Или при травме левой ноги не платить больничный, – уточнил Потапский.

– Конечно, не платить! Пусть положит свою больную левую ногу на пол машины и едет себе спокойно, – шутливо предложил Артур.

– Ладно, показываю придуманный мною танец исключительно для водителей. Руки на руле. Указательный и средний пальцы оттопыриваешь. Руль зажимаешь тремя оставшимися пальцами. В такт музыке ритмично заводишь указательные пальцы за средние и наоборот – средние за указательные. Получается «танец пальцев на руле».

Потапский с удовольствием демонстрировал другу самолично подобранные движения, пытаясь не выпасть из музыкального рисунка песни.

– Ты сам сочинял эту хореографию или привлекал профессионала? – спросил Артур.

– Сам, конечно, – гордо ответил Игорь.

– Да, забавно! А пассажиру можно пританцовывать? – развивал идею Береза.

– Нет, ни в коем случае! Это сдержанный танец! Учись сдерживать эмоции.

– Мне нравится. Ты можешь это считать вкладом в новую струю «Танцы разных профессий». Новый танец будет называться «Водительский сдержанный».

– Ах, как хорошо размяться в дороге! – воскликнул Потапский.

Глава 5. Артур Береза

Воинов сидел в баре ресторана «Камыши» за стойкой и пил пиво. Он редко посещал такие места. Сегодня он пришел сюда на встречу с Артуром Березой. Место встречи назначил Артур, и оно не показалось Леониду Степановичу странным, ибо располагалось в пяти минутах ходьбы от дома Березы. Что-что, а информации на искомого человека было у Воинова предостаточно, и место жительства было там первым пунктом.

«Я работаю на Кленова вот уже десять лет, – думал Леонид Степанович. – За это время у него не было ни одного убыточного проекта. Я для него заработал уже огромную кучу денег, и вместо благодарности он нагружает меня какой-то бездарной работой. Например, этой: найти человека – Артура Березу!»

Он поудобнее уселся на своем вертящемся стуле у барной стойки, выпятив в зал свою круглую спину, и оперся локтями на колени, сомкнув их между собой. Эта поза напоминала затаившегося на поляне кузнечика. «Однако насчет моей осанки он, может, и прав, – думал Леонид Степанович. – Я слишком устремлен в будущее. Вот-вот я сделаю это, добьюсь, и тогда будет счастье. Тогда-то я и разогну свою спину, и все увидят, какой я красивый. Но в жизни всё не так. Я добьюсь материальной независимости, но к тому времени молодость пройдет и наступит зависимость от здоровья. Начнут пропадать желания, а самое страшное в жизни – это когда пропадают желания, ведь это первый признак старения души».

– Молодой человек, угостите даму стаканом водки, – обратилась к нему хорошо выпившая дамочка лет сорока с выдающимися вперед женскими прелестями четвертого размера.

Воинов посмотрел на соискательницу выпивки, расположившуюся на соседнем стуле.

– Женщина, во-первых, я уже не молод, а во-вторых, с какой стати? – раздраженно ответил он.

– А я расплачусь с вами своим прекрасным телом, – игриво промолвила она.

– Свое прекрасное тело оставьте эстетам, – спокойно ответил Леонид Степанович.

– Вот козел! – зло сказала она, слезла со стула и двинулась дальше, ибо ничто не раздражает женщину так сильно, как безразличие находящегося рядом мужчины.

Артур нашел человека, который пригласил его на деловую встречу, за семь секунд, благодаря литературному описанию собственной внешности, которое сделал звонивший утром по телефону. Он сел на стул, освободившийся от роскошного зада обиженной дамочки, и заказал себе рюмку рома «Бакарди Лимон». Услышав малораспространенное название напитка, Иван Степанович взглянул на пришедшего.

– А… А вы в каком полку служили? – спросил его Артур, повернувшись к нему лицом.

– Ни в каком! – растерянно ответил Леонид Степанович, машинально выровняв спину и расправив плечи.

– Я так и думал.

– Зачем тогда спрашиваете?

– Да тут что-то навеяло: «Драгуны с пестрыми значками. Уланы с конскими хвостами…» – мечтательно произнес Артур.

– Эти наверняка из Преображенского полка. А я после военной кафедры горного института, – доложил Воинов.

– А я строительного!… А в рюмке у меня обычная лимонная водка со звучным названием «Бакарди Лимон». Хотите попробовать? – предложил Береза.

– Не откажусь.

Артур заказал у бармена сто граммов водки для соседа.

– Леонид Степанович Воинов? – затем спросил он.

– Да. А вы Артур Береза?

– Да, это я. Вы сказали, что дело, с которым вы хотите ко мне обратиться, касается двух моих знакомых?

– Да, несомненно. Вы их должны знать, раз именно вас они попросили разыскать, чтобы им помочь, – сообщил Леонид Степанович.

– Как их зовут?

– Монул и Кади.

– Странные имена. Они иностранцы? – удивился Артур.

– В каком-то роде.

– Что за ответ?

– Когда вы с ними встретитесь, то сами все поймете, – доверительно произнес Воинов.

– Почему вы решили, что я пойду к ним на встречу?

– Они передали вам это.

Воинов достал из кармана собранную в комок небольшую полиэтиленовую сеточку и протянул собеседнику.

– Сеточка от апельсинов? – спросил Артур. Он взял ее и повертел в руках. Вдруг он поднес ее к носу: – Постойте. Этот запах мне знаком. Какой далекий чужой запах.

В памяти Артура начали всплывать события двадцатидвухлетней давности. На улице быстро темнело. Поднялся сильный ветер. В воздухе, рывками проникающем в комнату через открытый балкон, запахло надвигающимся ливнем.

Артур медленно ходил по темной квартире. Его взор блуждал по комнате, не останавливаясь ни на одном из предметов домашней утвари. Очертания мебели в сумраке размывались и становились трудноразличимыми. Артура это не беспокоило, потому что даже того мизерного света угасающего дня, проникающего через окна, было достаточно, чтобы бесшумно передвигаться по хорошо знакомой квартире из комнаты в комнату. Его по-юношески худощавая фигура была затянута в синий спортивный костюм, который уже с трудом вмещал в себя выросшего парня. Артур подошел к входной двери, медленно открыл ее и вышел на лестничную клетку. Он постоял там немного, прислушиваясь к еле уловимым звукам, доносившимся с нижних этажей, затем вернулся в квартиру, закрыв за собой дверь. В коридоре его взор упал на предмет, лежавший на полке возле вешалки. Сердце Артура сжалось, дыхание перехватило. Это была кепка отца. На глаза накатились слезы. Он расплакался. Что-то жгло в груди. Он прижал кепку к лицу. Ему представилось лицо отца, гладко выбритые щеки, которые Артур любил целовать… Он вдруг ощутил, что ничего на свете не пожалел бы для того, чтобы снова обнять отца за шею и положить свою голову на его плечо. Как мало ему было нужно – и как недосягаемо это было! Никого на свете он не любил больше, чем своего отца.

Наконец пришел дядя Боря. Они сидели в полутемной комнате, освещенной одной-единственной лампой дневного света, укрывшейся в углу. Артур сидел на диване, безнадежно опустив голову. Рядом за столом разместился дядя. Он только что приехал с шахты, где работал отец, и не торопясь рассказывал Артуру о том, как произошла эта ужасная авария. Отца нашли в горной выработке с переломанными костями. Больше ничего определенного не было известно. Этот рассказ настолько подействовал на Артура, что тому стало тяжело дышать. Дядя Боря то и дело прерывал свою речь, наблюдая за Артуром. У фронтовика, прошедшего все ужасы передовой, пробившегося из окружения, пережившего несправедливости дисбата, защемило сердце. Он сказал: «Ты не должен сейчас отчаиваться. Твой отец в больнице, положение тяжелое, но он сильный человек, он выздоровеет». При этом он вертел в руках полиэтиленовую сеточку, в которой раньше были упакованы апельсины. Сеточка была в форме рукава или трубы, и ее концы завязывали в узлы, когда нужно было что-то положить. Дядя медленно развязал узел, который в отсутствие апельсинов был уже не нужен. Его указательный палец на правой руке, потерявший на фронте две фаланги, но не утративший от этого в руке лидирующих функций, теребил эту сеточку, пытаясь ее вывернуть таким образом, что бы она стояла на столе, как башня. Артур не сводил глаз с этого пальца, потому что именно им дядя двигал шахматные фигуры, когда играл с отцом. И все же сетчатая трубка, до половины вывернутая наизнанку и тем самым получившая пространственную жесткость, никак не хотела стоять вертикально и все время валилась набок.

Старый фронтовик говорил с племянником как с равным. Он надеялся на то, что отец выживет, и казалось, что он верит в то, что говорит. Артур был бы рад тоже поверить, но этого не позволяла информация из больницы – о состоянии отца. За эту неделю он нашел десяток медицинских книг и выцедил из них всё, что касается травм отца. Наука не оставляла сомнений – надвигалась катастрофа. Дядя Боря уехал домой, а Артур остался сидеть на диване. На столе стояла башня из сеточки, которую все же сумел вывернуть дядя. Артур не сводил с нее глаз. Когда дядя пытался создать башню, Артуру казалось, что это так же невозможно, как и убедить его в том, что отец может выжить. Но упорство, с которым дядя Боря при помощи своего неутомимого указательного пальца правой руки создавал задуманное, обескураживало Артура. «Неужели в этой жизни всё возможно, неужели это мистика?» – думал юноша. Он встал и обошел вокруг стола, осмотрев башню со всех сторон. Дрожащими руками он взял ее со стола. Она не разрушилась. Затем он осторожно поставил башню на сервант. Он хотел уйти в другую комнату, но не смог. Башня его притягивала какой-то магической силой. Артур подошел к ней еще раз и внимательно рассмотрел. Вдруг ему показалось, что она чуть-чуть накренилась влево. Он протянул руку, чтобы поправить, но в момент прикосновения башня развернулась и превратилась в плоский сетчатый рукав для апельсинов. Руки у Артура задрожали, его охватил ужас. Он попытался вывернуть ее снова, как это сделал дядя, но у него ничего не получалось. Вдруг он почувствовал странный запах, который никогда раньше не ощущал, не резкий и скорее приятный, чем неприятный. Артур оставил сеточку в покое. Он почувствовал легкий ветерок и прохладу. Напряжение прошло. Слезы просохли. Где-то у соседей громко работал телевизор. Судя по позывным, началась программа «Время». «Значит, сейчас девять часов вечера», – отметил про себя Артур.

Утром они вместе с матерью поехали в больницу к отцу. Мать за эти дни буквально почернела и осунулась от переживаний. На входе в больницу они встретили соседку, которая работала там медсестрой. Мать с Артуром остановились, чтобы поздороваться. Мать сказала, что впервые за эту неделю она спокойна, ведь вчера отцу стало лучше и он попросил поесть. Соседка не ответила. Она отвела в сторону взгляд и, попрощавшись, поспешила уйти. В больнице они узнали, что вчера около девяти часов вечера отец умер.

Артур вернулся в действительность. Он вертел в руках сеточку, которую ему передал Воинов. В тот ужасный день, когда стало известно о смерти отца, он, вернувшись домой, ее не обнаружил. «Она просто исчезла. И немудрено, потому что для всех это была лишь упаковка для апельсинов. Невелика ценность. Могла быть просто выброшена кем-то из домашних в мусор. А нет же! Через столько лет она вернулась ко мне. Неужели это та самая сеточка? – думал Артур, – Эти "знакомые" что-то знают о тех событиях, которые до сих пор волнуют меня. А запах? Я вспомнил его!»

– Хорошо я поеду с вами, – ответил он Леониду Степановичу.

Глава 6. Лоскана

Они добрались до виллы Кленова к одиннадцати вечера. Артура проводили в гостевую комнату. Он долго стоял и смотрел на «своих знакомых». Те сидели и позволяли себя рассматривать, ничем не отвлекая Артура. А он отметил про себя, что опять чувствует этот запах. Несомненно, он исходил от этих существ, и это вызывало страх и неприязнь.

– Кто вы? – тихо произнес Артур.

– Мы пришельцы с системы планет Анари, – мягко ответил Монул.

– Как вы сюда попали? – продолжал Артур.

– На космическом корабле, – отчеканил Монул.

– С какой целью вы здесь?

– Мы спасали себя.

– От чего?

– Это неважно.

– Если вы обратились ко мне, то, пожалуйста, расскажите всё, а я буду решать, важно это или нет, – твердо произнес Артура.

– Хорошо, но это займет некоторое время.

– Я не тороплюсь, – ответил Береза.

– Итак, мы прилетели из системы планет Анари.

– Система планет Анари? – переспросил Артур.

– Да, а что вас так удивляет?

– Да нет, ничего. Продолжайте, – попросил Артур.

– В нашей системе был Верховный Правитель. Звали его Атобу. Он был так хорош, что почти не имел недостатков. Сказать, что он был просто умным, было все равно что вообще ничего о нем не сказать. Он был дальновиден, чувствителен, добр. Мог предусматривать последствия поступков наперед. Одним словом, его можно было назвать мудрым. Да, скорее всего, его можно было бы назвать мудрецом, если бы не…

– Если бы не что? – перебил Артур.

– Выслушайте сначала до конца, а затем сами всё поймете, – спокойно продолжил Монул. – Его все обожали, доверие к нему было абсолютным. Вследствие этого он заслуженно получил всю власть в системе. Он создал систему управления, удобную для себя, легко контролируемую его доверенными лицами. Его приказы не обсуждались и выполнялись до буквы. И это приносило жителям реальную хорошую жизнь. Еще никогда жители системы планет Анари не жили так хорошо. Атобу был на редкость справедлив. И его понимание справедливости совпадало с пониманием справедливости подавляющим большинством населения системы. Он был необычайно талантлив во всем. Его идеи были ценны, и воплощение их в жизнь почти всегда приносило ощутимый результат. Но…

– Что «но»? – опять перебил Береза.

– Но однажды ему стало плохо. Болезнь развивалась стремительно, и он умер. Как и следовало ожидать, он оставил после себя преемника. Это был очень достойный житель, но он и в подметки не годился своему предшественнику. И это было неудивительно, ибо таких, как Атобу, уже нет и никогда не будет. Новый правитель стал руководить по всем правилам и канонам, оставленным в наследство Атобу, но всё это было не то. Не все действия правительства приносили желаемый результат. Начались сбои в производстве, начались сбои в потреблении. Появились недовольные. Порядочный преемник, почувствовав свою несостоятельность, по собственному решению ушел в отставку. К власти пришел Сивеус. Это был умный человек со своим видением социальной справедливости. Он начал проводить свои решения в жизнь. Их последствия имели сомнительный результат. Система власти начала использовать свои неограниченные возможности для доказательства собственной правоты, в основном силовыми методами убеждения. Так система власти, некогда работавшая идеально, при Сивеусе стала угрожать жителям в отсутствие правильных решений. Часть жителей начали понимать, что систему власти нужно переделать таким образом, чтобы успешно управлять ею мог обычный порядочный житель со способностями выше средних.

– И что потом?

– Система была настолько совершенна, что новый правитель не захотел ее разрушать. И его можно было понять. Зачем менять систему, которая тебе подчиняется безукоризненно, на новые механизмы управления, зависимые от неконтролируемых сил? В аппарате управления появились преданные Сивеусу служители, и они начали вытеснять прежних доверенных лиц Атобу любыми способами. Отлученные от власти попадали в немилость правителя, и всё это под лозунгом «Ради благополучия жителей!».

– Это мне понятно. Но отлучению от власти не сопутствует уничтожение, – возразил Артур.

– Да, но к тому же я еще имел неосторожность высказаться в обществе, – вздохнул Монул.

– И что же вы сказали?

– «Пожирая друг друга, не объедайтесь!» – процитировал себя Монул.

– И это всё?

– Ну нет, конечно. Я еще сказал: «Худшее из зол – поклоняться бездарности!»

– Теперь понятно. Вот, воистину фраза «Язык мой – враг мой» актуальна везде! – воскликнул Береза.

– Нас решили уничтожить. Но мы успели воспользоваться оборудованием нашего исследовательского проекта и покинули систему, то есть сбежали. Но власть была сильна. Она направила за нами посланника – воина, исполнителя наказаний. Посланник нагнал нас в районе Земли и атаковал. Наш корабль получил повреждения, и мы в плачевном состоянии приземлились на вашу планету, – закончил рассказ Монул.

– Теперь вы в безопасности? – уточнил Артур.

– Да, на Земле нам ничто не может угрожать.

– Хорошо. Вы сказали, что со мной знакомы.

– Да, это так.

– Сеточка связана с этим?

– Да.

– Вы были тогда, без малого четверть века назад, возле меня?

– Да.

– Вы знаете, что тогда произошло?

– Да, вы потеряли отца.

– Вы к этому причастны? Где вы прятались? Почему я вас не видел? – взволнованно произнес Береза.

Монул промолчал в ответ. После короткой паузы он продолжил:

– Артур. Нам нужна ваша помощь. Если вы нам поможете, то обо всем догадаетесь сами.

– Что вам нужно?

– Расстегните рубашку и обнажите правое плечо, – сказал Монул.

Артур медлил.

– Не переживайте, мы знаем, что там у вас большое родимое пятно диаметром пять сантиметров, – продолжил инопланетянин.

– Оно не родимое. Оно приобретенное и, как раз в то время, – сказал Артур.

– Хорошо, покажите нам его.

Артур расстегнул рубашку и показал плечо. На нем, прямо в том месте, где на одежде у военных располагаются погоны, было коричневое пятно. Оно было абсолютно неощутимо на ощупь и выглядело как мягкая замшевая ткань.

Монул медленно начал тянуть руку к пятну. Артур не шевелился и ждал, что будет дальше. Когда тот дотронулся до плеча, Артур заметил кожаный кружок в его руке, бархатистый и мягкий. Монул положил кружок на пятно, и тот прилип к нему.

– Что вы делаете? Зачем мне это? – закричал Артур.

Он повернул голову вправо и искоса, насколько это было возможно, посмотрел на свое плечо – он рассмотрел там кружок, похожий на плоскую черепашку.

– Не переживайте. Это наш маленький друг лапритория. Ее зовут Лоскана. Сейчас ей нужна ваша помощь. Она не причинит вам вреда. Лапритории – умнейшие создания. Они умеют телепатически общаться. Попробуйте ей мысленно что-то сказать, только не торопитесь, тщательно формулируйте мысли, – сказал Монул.

«Как тобой управлять?» – спросил Артур.

Ответа не последовало. Артур почувствовал легкость. В душу нахлынули какие-то необоснованные, но приятные чувства. Ушло повседневное беспокойство по мелочам.

Погода на улице налаживалась. Вышло солнце. Артур осмотрел комнату. Яркий стерильный солнечный свет проходил через белоснежные гардины. «Какие насыщенные цвета в этой комнате, – подумал Артур. – Мебель, обои, коврики здесь подобраны в желто-голубых тонах. Но как они радуют глаз! Странно, у олигарха такие непосредственно детские мотивы в гостевых комнатах. Он не потерян для общества». Прошло пять минут. Монул и Кади терпеливо ждали.

«Мной управлять невозможно», – прозвучало в мозгу Березы.

«Ты что, со мной говоришь? Ах да, телепатическая связь, – догадался Артур. – Ты не свалишься с моего плеча?»

«Не беспокойся, я умею удерживаться на любых предметах, не принося им вреда», – ответила Лоскана.

«Мы только познакомились, а ты поставила меня в один ряд с неодушевленными предметами».

«Я не сказала неодушевленные. Зря обижаешься. Наоборот, ты мне понравился. У нас на планете для всех существ большая честь взаимодействовать с лаприториями. Мы умеем лечить, предсказывать события и многое другое».

«Жалко, что я не могу взглянуть тебе в глаза».

«У меня нет глаз. Сейчас мои глаза – это ты. Подойди к Монулу».

Артур стоял на месте.

«Я же сказала, подойди к Монулу», – телепатически повторила Лоскана.

«Прости, я не расслышал», – мысленно ответил Артур.

«Не расслышал? Тебе уши промыть?» – нервно сказала лапритория.

«Какие уши?» – растерялся Артур.

«Действительно! При чем здесь уши? Промывать надо мозги!»

«Что?»

«Сосредоточься и делай то, что тебе сейчас хочется. Слушай себя», – спокойно попросила лапритория.

Артур подошел к Монулу. Он провел рукой по его плечу и почувствовал жесткую поверхность, похожую на кость. От того повеяло силой. Береза пощупал руку. Она также была тверда, и к тому же она гнулась. Вместо страха Артур почувствовал к инопланетянам расположение. Контур тела пришельца окаймляла полоса тусклого свечения шириной четыре-пять сантиметров. Она была разомкнута в семи-восьми местах. Артур почувствовал, что ему непременно надо это поправить, и самое интересное, он знал, что надо делать. Береза принялся вращать кистями рук. После пяти-шести вращений он плавно проводил ладонями параллельно земле, а затем начинал снова вращать кистями рук. После трех минут таких движений он наклонился к Монулу и прикоснулся ладонями к вискам, вернее, к местам, где у людей находятся виски. Монул неподвижно сидел на кровати. Артур легонько толкнул его в лоб, и тот медленно лег на широкую кровать. То же Артур проделал и с Кади.

В комнату осторожно вошел Кленов.

– Они опять спят, – констатировал он, – Просто сонные мухи. Я – Кленов, хозяин этого дома, – представился он Артуру.

– Береза, – представился тот.

– Всех тварей по паре: Шит и Меч, Малдер и Скалли, Монул и Кади, а теперь и Кленов и Береза, – подметил вошедший.

– Вы думаете, что нам еще предстоит встретиться снова? – спросил Береза.

– Не сомневаюсь. Вам же они тоже еще не исполнили желание?

– Какое желание?

– Да так, никакое.

– А где вы их раздобыли? – полюбопытствовал Артур.

– Мы нашли космический корабль, достали их, вернее, они сами себя достали, впрочем, как и меня, но это долгая история.

– А я не тороплюсь, – ответил Артур, в надежде узнать подробности прибытия Монула и Кади на Землю.

Вдруг Монул зашевелился. Он резко встал с кровати. Медлительность пропала, появились уверенность и неудержимая энергия. Монул встал посреди комнаты и обратил взор в потолок. Простоял так несколько минут, затем провел ладонями по голове у висков, как это делают люди, приглаживая волосы, и обратился к Кленову с просьбой оставить его один на один с Артуром. Кленов понимающе кивнул и удалился.

– Артур, вы вылечили Лоскану, а она вылечила нас. Мы готовы вас отблагодарить, – медленно произнес Монул.

– Да, Кленов что-то намекал насчет желаний.

– Мы можем выполнить одно из десяти ваших желаний, написанных на листе бумаги.

– Я не буду продолжать разговор, пока не получу ответ на один-единственный вопрос. Мне нужно просто «да» или «нет». Вы виновны в смерти моего отца?

Зашевелился Кади. Через минуту он присоединился к разговору своим молчанием, ибо Монул тоже молчал. Артур отступил:

– Хорошо, что можно писать в список, каковы ваши возможности?

– Зачем нас спрашивать? У вас есть с кем посоветоваться. У вас есть Лоскана.

– Вы не заберете ее? – спросил Артур.

– Нет. Пока она останется с вами.

Артур опять ощутил какое-то приятное чувство, скорее всего, это было чувство ожидания радости.

– У меня есть время подумать? – спросил он.

– Да, ровно сутки, – ответил Монул.

– Постойте, а можно отложить мое желание?

– Отложить? На сколько?

– До тех пор, пока оно мне не потребуется позарез.

– Позарез?

– Ну, когда мне будет полохо…

– Хорошо, только знайте, что у каждого действия, у каждой возможности есть свои временные рамки.

Глава 7. Наташа

Наталья Сергеевна зашла в приемную. Секретарша Верочка только что вернулась с почты с пакетом писем и двумя порциями мороженого.

– Вы к Потапскому? – спросила она.

Наталья Сергеевна кивнула.

– Тогда вам придется подождать.

– А что, он занят?

– Нет, заняты вы, – сказала Верочка и протянула ей мороженое.

Мороженое оказалось вкусным, и они поглощали лакомство медленно и с большим удовольствием. Зазвонил телефон. Секретарша продолжала есть и не брала трубку. Наконец тот успокоился, и наступила тишина, которую прерывали еле слышные звуки, обычно издаваемые ртами при поедании чего-то очень вкусненького. Через минуту телефон зазвонил снова. Звонил он долго, очень долго. Вдруг Верочка отложила мороженое и резко схватила трубку.

– Нервы уже ни к черту, – сказала она Наталье Сергеевне и ответила на звонок.

Покончив с мороженым, Наташа заглянула в кабинет генерального директора.

– Можно к вам? – тихо спросила она.

– Заходите, Наталья Сергеевна. Вы так неуверенно открыли дверь. Вы же моя правая рука и должны заходить в кабинет без стука и робости. Ваш бывший супруг Артур в таких случаях рассказывает небольшую историю, похожую на анекдот. Рассказать? – весело произнес Потапский.

– Если я правая рука, то Артур, стало быть, левая? Или у вас несколько правых рук?

– Какая вы внимательная! Прошу прощения, вы действительно левая рука, а Артур, естественно, правая. Теперь, когда с руками мы разобрались, рассказываю саму историю: «Длинный коридор. В него выходят много офисных дверей. В один из кабинетов заглянула молодая девушка и внимательно посмотрела на сидящего там за столом мужчину в костюме и в галстуке. Он был в комнате один. Девушка медленно переступила через порог и зашла в помещение, закрыв за собою дверь. Тихо напевая какую то блюзовую песенку, она начала, танцуя, раздеваться. Упал на пол ее жакетик, затем кофточка, не заставила себя долго ждать и юбочка. Когда последний аксессуар – трусики – полетели на стол мужчине, она приняла позу победительницы и взглянула на него, как бы говоря: "Ну как?" Он хлопал глазами и тяжело дышал.

– Вы кто? – тихо спросил он.

– Нинель! А вы – Сергей Петрович?

– Нет.

– Простите, тогда я обозналась, – сказала она».

Наталья Сергеевна улыбнулась.

– Действительно смешно. Никакой робости. Обозналась, с кем не бывает. Артур всегда отличался тонким чувством юмора, – произнесла она, машинально поправляя строгую юбку и благопристойное декольте кофточки, в которых она сегодня пришла на работу.

– А вы любите анекдоты? – спросил Потапский.

– Да, но все мои любимые анекдоты начинаются со слов: «Муж приезжает из командировки…», – ответила Наташа.

– По целомудрию они недалеко ушли от историй Артура. Видно сразу, что вы родственники.

– Бывшие родственники, – смущенно поправила она и продолжила: – А что за истории Артура вы упомянули? Рассказик о «девочке без робости» не единственный?

– Дело в том, что Береза очень редко вспоминает и рассказывает анекдоты. Для таких случаев у него всегда найдется своя собственная остроумная история.

– Прямо как у бравого солдата Швейка.

– Нет, не иронизируйте. Его опусы на редкость хороши, в чем вы уже успели убедиться, прослушивая один из них в моем исполнении. Кстати, это не единственный его талант.

Потапский подвел Наташу к картине, висевшей на стене. Там были изображены две «слипшиеся» планеты на фоне глубокого звездного неба. Эти планеты были не совсем обычной формы. Они немного были вытянуты в объемный эллипс и соединены между собой в местах заужений мощной перемычкой естественного происхождения. Вся поверхность планет была гладкой, бирюзового цвета, и отсвечивала бликами в лучах Солнца или какого-то другого источника света, которому не хватило места на картине.

– Посмотрите, как выписана эта картина. Какая техника! Посмотрите, как натуральна поверхность планет! Как все естественно! Здесь есть даже движение. Планеты движутся непременно вправо! Это поразительно. Я даже ходил с этой картиной на консультацию к астрономам.

– Зачем?

– Я хотел выяснить, могут ли в космосе действительно встретиться планеты, соединенные между собой, как сиамские близнецы.

– Интересно, что они ответили?

– Теоретически, по математическим расчетам, это возможно, а практически еще нигде не была обнаружена такая интересная космическая пара.

– Откуда тогда сюжет этой картины?

– Артур не знает, откуда он это взял. Вот такая необычная картина у меня есть.

– Да, она действительно обращает на себя внимание. Когда я еще в первый раз зашла к вам в кабинет, то сразу заметила ее на стене и отметила про себя, что это точно работа Артура.

– Как вы догадались, что это его картина?

– У меня дома на стене висит такая же, только там вид сбоку. Планеты движутся как бы на зрителя.

– Такая же, только вид сбоку? – задумчиво повторил Потапский.

– Но я все же зашла по делу. Версия программы, в которой ведется бухгалтерия в нашей фирме, уже устарела. Неплохо было бы ее обновить на более совершенную. Тем более что на прошлой работе я уже пользовалась новой версией, и она не вызывает нареканий, одни только плюсы.

– Цена вопроса? Во сколько нам обойдутся эти плюсы?

В дверь заглянул Артур.

– А чем занимается генерально-директорских дел мастер? – шутливо спросил он с порога.

Но, увидев бывшую жену, Береза попятился назад, так и не войдя в кабинет.

– Я зайду позже, – произнес он, собираясь удалиться.

– И что это вы бегаете друг от друга? Заходи! – приказал Потапский.

Артур медленно переступил через порог и вошел в кабинет. Он выглядел одухотворенным, как будто ему в голову пришла гениальная идея. Береза сел на стул и с улыбкой рассматривал присутствующих.

– Наталья хочет установить новую версию бухгалтерской программы. Как ты на это смотришь? – продолжил Потапский.

– Если цена справедливая, то не возражаю, – ответил Артур и добавил, обращаясь к Наташе: – Как тебе у нас работается? Никто не обижает?

– Нет, спасибо все хорошо. Надеюсь дослужиться до первого блендера, – ответила она.

– Тебя уже посвятили в нашу жизнь, и ты иронизируешь по поводу наших маленьких праздничных радостей, – заметил Артур.

– Я могу обидеться и начать дарить чайники, – вмешался Потапский.

– Боже упаси! Все уже так привыкли к блендерам. Ну, мне действительно надо идти работать, – сказала Наташа, медленно встала со стула и вышла из кабинета.

Мужчины молча проводили ее взглядами.

– Она не из робкого десятка, – подметил Потапский.

– Ты вызвал меня, чтобы это сообщить? – удивился Артур.

– Конечно нет. Дело в том, что о тебе шепчутся в коллективе, – доверительно произнес Потапский.

– Что случилось? – спросил Артур.

– Как ты ходишь по офису? Перед людьми стыдно.

– Что-то не так?

– Вчера у тебя из кармана торчала пачка денег! – воскликнул Потапский.

– Ах, ты об этом? Просто мы обсуждали «примадона» Большого театра. Вернее, его достоинства. И я продемонстрировал, какие достоинства, по мнению большинства женщин, должны выпирать из мужчины, – весело изрек Артур.

– И конечно же это были пачки денег, состоящих из тысячных купюр? – констатировал Потапский.

– Извини, пачки с пятитысячными не достал.

– Артур, мне кажется, что с подчиненными такие шутки неуместны. Ты их начальник, совладелец предприятия, на котором они работают. Должна же быть какая-то дистанция между вами.

– Игорек, до недавнего времени я так и думал.

– А что произошло с недавнего времени?

– Я понял, в чем состоит настоящая ценность нашей жизни, – сказал Артур.

– Интересно, интересно.

– Посмотри, как прекрасен наш мир. Ты заметил, что потеплело, цветут липы? Ты хотя бы раз, вылезши из машины, остановился на мгновение перед тем, как исчезнуть в недрах нашего офиса? – продолжил Береза.

– Хорошо, я буду работать, разгребать завалы нашей общей фирмы, а ты будешь учить меня, как правильно дышать возле лип.

– Не в липах дело. У меня такое состояние, как будто вот-вот произойдет что-то прекрасное.

– С нами расплатятся все заказчики? – удивился Потапский.

– Перестань шутить и перебивать. Нет, перестань просто перебивать! Ты заметил, какая Наташа? Она же красавица. Кожа гладкая, нежная… – мечтательно произнес Артур.

– Юбочка модная, ножки красивые… – добавил Игорь.

– Глазки умные, проницательные…

– Грудь большая, высокая…

– Я понял, что люблю ее, и тебя тоже, – отбросив шутливые интонации, тихо промолвил Артур.

– И меня?

– Да, ее как женщину, а тебя… уважаю как друга.

– Артур, у меня потеплело в груди от твоих трогательных речей. Я тебя тоже уважаю как друга. А помнишь, как мы впервые встретились?

– Да, спасибо жене Бурмистрова и самому Бурмистрову, которые нас познакомили. Ты тогда подъехал на нашу первую встречу на белой «шкоде филиции», – начал вспоминать Береза.

– Да, она была старенькая, и объем двигателя у нее был непрестижный, кажется один и три литра. Но это уже была иномарка! А ты появился в кожаном пальто и шляпе, весь такой крутой.

– В то время в такой одежде ходили только афроамериканцы… в Мексике и только в малобюджетных фильмах. Но у нас это была не дешевая одежда, – не без гордости заметил Артур.

– И тем не менее ты мне сразу понравился. После пяти минут разговора я понял, что ты мой человек. И тебя надо брать сразу главным инженером, – сказал Потапский.

– Игорек, а знаешь, я считаю, что ты один из немногих, кто повлиял на мою жизнь судьбоносно.

– Конечно, партнерство на третий месяц работы предложит не каждый.

– Не в партнерстве дело. В те «далекие времена» мой путь от метро к дому пролегал через небольшой местный стадион. Тогда еще существовали дырки в заборах и стадионы не охранялись сторожами. Частенько я останавливался в центре футбольного поля, покрытого мелкой щебенкой, и, устремив свой взор к небесам, просил для себя…

– Почему именно на стадионе? – удивился Игорь.

– Мне тогда казалось, что поле – это именно та чаша, тот отражатель, который усилит мои просьбы и доставит их туда, куда надо.

– Ты просил найти себе такого друга, как я? – самодовольно произнес Потапский.

– Нет, я просил для себя точку приложения своих сил. Ты не знаешь, что такое болтаться по жизни полным сил и энергии и не знать, как ее применить на деле. Мужчина без дела – это просто… – сделал паузу Артур, подбирая нужное сравнение.

– Аристократ? – опередил его Потапский.

– Нет, бездельник! И неудачник.

– Я всего лишь дал тебе обычную работу, а приложился ты по полной, так что стал моим другом, – гордо изрек Игорь.

– Да, и ты стал моим закадычным другом. Кстати, а в разведку со мной пошел бы?

– В разведку? – Потапский замялся. – Я как друг сделал бы всё, чтобы ты не ходил в разведку, тем более что нынешние разведки уже не те, что прежние. А вообще, что с тобой произошло? – сменил тему Игорь. – Ты выглядишь на сто процентов. Наташа, выходя из кабинета, хотела сделать вот так… – он прикрыл рукой глаза, – чтобы не соблазниться твоей божественной улыбкой.

– Да, ты не поверишь! – вдохновенно произнес Артур.

– Вчера тебя похитили инопланетяне?! – с иронией воскликнул Потапский.

– Откуда ты знаешь? – с неподдельным удивлением спросил Артур.

– Я не знаю! Я пошутил, сморозил чушь! – настороженно ответил Игорь.

– Но это не чушь! Это почти правда! – вскрикнул Береза.

– Правда? Ты серьезно? Ладно, если это так, то давай все по порядку.

Артур эмоционально рассказал Потапскому про всё, что с ним произошло вчера. Тот слушал молча, все время приглаживая волосы на голове ладонями назад, что делал всегда, когда переживал. Когда Береза закончил свой рассказ, Потапский прошелся по кабинету, сел в гостевое кресло и снял обувь:

– Представляешь, вот купил туфли, они красивые, удобные, но с жесткими задниками. Я каждый день, перед выходом на работу, брызгаю на задники жидкость для растягивания кожи и во влажном виде надеваю туфли. Так хожу целый день. А на следующее утро они, как волшебные, опять усыхают, и необходимо проделывать ту же процедуру, – спокойно произнес Потапский.

Артур хорошо знал своего друга. Тот всегда, когда переваривал сложную информацию, менял тему разговора на несущественную. Артур взял в руки одну туфлю и рассмотрел ее. Она была изготовлена из натуральной кожи с дырочками для проветривания в верхней части, имела изящный вид, и ее можно было бы назвать модельной, если бы не прошивка двойной строчкой прочными нитками разреженными стежками по всему периметру, включая задник. Артур подошел к столу и взял канцелярский нож.

– Что ты собрался делать? Я уже неделю с ними мучаюсь, и что, всё зря? – возмутился Игорь.

– Не зря! Эти нитки не дают растянуться коже на заднике. Я разрежу их, и они позволят заднику стать мягче, – сказал Артур и тут же сделал то, о чем сказал.

Потапский надел туфлю и почувствовал облегчение.

– Ты знаешь, они чуть не сломали меня психологически. Я объявил им войну, но они держались как крепость. На, разрежь и вторую. Ты мой спаситель! – сказал он полушутя и добавил, но уже серьезным тоном: – Если бы мне про пришельцев рассказал кто-нибудь другой, я бы не поверил. Но это случилось с тобой, а тебе я верю как себе. Нужно придумать, что делать дальше.

– А что здесь думать? – спросил Артур.

– Я считаю, что самое важное сейчас – придумать желание, – посоветовал Потапский.

– Ты уверен?

– Да, вот Кленов своего не упустит. Тот уже наверняка стал принцем Монако.

– Почему Монако?

– Не знаю, просто красиво звучит и недалеко, в Европе. Покажи плечо, – попросил Игорь.

Артур расстегнул верхние пуговицы рубашки и опустил ворот, оголив плечо. Потапский подошел и внимательно стал разглядывать Лоскану.

– Выглядит благородно, – сделал он свой вывод.

«Застегни ворот и больше так никогда не делай, – пронеслось в мозгу у Артура. – Меня показывать совсем не обязательно… никому».

Артур вышел из кабинета Потапского в приемную. Секретарша Верочка в это время поливала фикус, который в горшке стоял на подоконнике. Она обернулась, услышав шум открывающейся двери, и, увидев Артура, улыбнулась ему своей дружелюбной улыбкой.

– О, Верочка, ты явно подросла. Тебе эти штанишки уже коротковаты, – сказал он.

– Да нет же, это бриджи! Они такие и должны быть! – обиженно ответила она.

– Да, наверное, я отстал от моды. Эта одежда действительно тебе идет. Ты так соблазнительна, что хочется тебя скушать.

– Увы! Многим хочется просто меня полизать. Но еще никто не заглотил.

– А ты перестань краситься в брюнетку. Кого нужно было, ты уже обманула. – Артур кивнул в сторону Потапского.

– Судя по блендерам – пять раз, – добавила она.

– Вот, перестань вводить в заблуждение своих поклонников. Твой суженый должен принять тебя такой, какая ты есть.

– Глупой блондинкой?

– Надежной и добропорядочной.

– А вы, Артур Владимирович, хорошо выглядите, Вы весь сияете. Может, нам вечерком подтянуть хвосты по работе, а затем вместе поужинать?

– Верочка! Какие хвосты? Я же сказал «добропорядочной»! – покачивая головой из стороны в сторону, ответил Береза.

– От депрессии, связанной с неудачами в личной жизни, не спасет добропорядочность, – уныло произнесла она.

– Не летай в облаках. Посмотри вокруг. Даже в нашем коллективе есть достойные кавалеры. Вот, к примеру, Василий Петров, – посоветовал Артур.

– Петров? Да у него даже машины нет! – брезгливо ответила она.

– Он еще молод, как, впрочем, и ты. Вместе купите.

В приемную вошла Наташа.

– Наталья Сергеевна, вы здесь что-то забыли? – съязвила Верочка.

– Я забыла пожелать вам удачного дня, без выговоров от начальства, – ответила вошедшая.

– А… ты, наверное, ко мне? – пришел на выручку Артур.

– Да, я на минуту, – ответила Наташа и поспешила скрыться за дверью кабинета Березы от пробуравливающего насквозь взгляда секретарши.

Артур предложил Наташе присесть на диванчик для посетителей, что стоял возле окна, рядом с журнальным столиком. Та охотно согласилась. Артур добродушно улыбался и внимательно рассматривал свою бывшую жену.

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила она.

– Хочу посмотреть, как ты изменилась за это время.

– Постарела? – настороженно спросила Наташа.

– Ну что ты! Стареть в твои-то годы? Ты налилась женской красотой. Твоя кожа стала еще нежнее. Ну всё, хватит комплиментов, а то ты зазнаешься.

– Пожалуйста, скажи еще что-нибудь. Ты всегда был скуп на подобные слова. Сейчас ты изменился, – нежно произнесла она.

– Раньше я боялся быть непонятым, боялся оказаться смешным. Это мешало искреннему чувствоизъявлению.

– Сложно сказал, но понятно.

– Кофе или чай? – неожиданно спросил Артур.

– Нет, боже упаси! Ты хочешь запустить сюда эту стервозную Верочку? – испугалась Наташа.

– Действительно, у нее вздорный характер. Она ничего не пропустит, никого не пожалеет, – заметил Артур.

– Да, спасибо тебе за то, что разрулил неловкость там в приемной, – ответила Наташа.

– Просто я знал, что ты хочешь мне что-то сказать наедине.

– Да, хочу, но не сейчас. У меня есть то, что принадлежит тебе, и ты этим дорожишь. Приходи вечером после работы ко мне, я тебе это возвращу. Надеюсь, место, где я живу, тебе знакомо? – вкрадчиво сказала Наташа.

– Звучит как приглашение на свидание.

– Подожди, не торопи события, ты всё испортишь.

Глава 8. Свидание

«Так долго себе отказывать в счастье! Я люблю ее – и это очевидно! Я люблю ее руки. У нее очень красивые руки. Я люблю ее лицо. Когда я с ней рядом, то мне кажется, что именно здесь происходит все самое интересное на Земле. Мне хочется ее прижать к себе и не отпускать», – думал Береза.

Артур вышел на улицу. В Москве потеплело, и лето стало таким, каким его ожидали всю долгую зиму. «Как чудесен наш мир! – думал он. – Проблемы, портившие мне настроение, ушли далеко на второй план. Ненабранные объемы заказов, проблемы с рабочими, неоплаченные долги за выполненные работы – это так малозначительно. Они не стоят моего драгоценного внимания. В погоне за материальными ценностями я теряю духовные. Сколько времени уже ушло? Как можно было так долго жить без любви? Материальное благосостояние должно быть таким, чтобы человек максимум времени мог уделить своей душе. Душевные усилия – вот что ценно! Какое голубое небо! Какое блестящее солнце! Какой теплый чистый воздух! Вокруг запахи цветущих деревьев. Суровые прохожие не замечают такой прелести. Просто они не приглашены, как я, сегодня вечером в гости. Я волнуюсь. Да, я взволнован, как в первый раз, когда ее увидел. Нет, скорее не увидел, а рассмотрел ее достоинства. Конечно, внешность в ранней молодости играет главную роль. Однако с годами понимаешь, что внешность важна в первые пять минут, затем возникают вопросы: что дальше? О чем говорить? Здесь уже важна душевная наполненность. Наташка в этом смысле многим даст фору. Как она отшила Верочку! А что это меня так понесло на философскую тему? Лоскана, ты спишь?»

«Ты думаешь, что можно сделать мысленно пару комплиментов даме, и этого будет достаточно, чтобы явиться в дом и порадовать хозяйку?» – телепатически заметила та.

«А что? Ах да! Цветы, шампанское, конфеты. А ты материалистка!» – ответил Артур.

«Умеренность во всем. Никогда не впадай в крайности. Все, что ты думал рассказать ей о потерянных минутах, это хорошо. Но все это после цветов», – продолжила лапритория.

«Такое чувство, что у меня появился новый советчик».

«Садись в машину и поехали», – скомандовала Лоскана.

Они направились в центр. Артур свернул с Садового кольца и поехал по узким улочкам. Справа и слева у дороги почти повсеместно были припаркованы легковые машины. Артур выехал на улочку с односторонним движением и медленно продвигался в центр.

«Почему ты не повернул направо, как я тебе сказала? Почему ты поехал прямо?» – раздраженно спросила Лоскана.

«Я не успел перестроиться».

«Возвращайся!»

«Зачем? На следующем переулке повернем направо», – предложил Артур.

«Ты не понимаешь, нужно было направо. Давай назад!»

«Лоскана, это очень сложно».

Вдруг прямо в десяти метрах от машины Артура, у стоящей справа серебристой «хонды», открылась водительская дверь, и из нее вышел мужчина. В руках у него был большой черный полиэтиленовый пакет. Он что-то говорил тому, кто остался в машине, и не спешил закрывать дверь. Улочка была узкой, и с учетом того, что по сторонам дороги везде стояли автомобили, для проезда оставалось совсем мало места. Артур мигнул фарами. Мужчина особо не прореагировал и лишь немного сместился вправо. Артур нажал кнопку и дистанционно закрыл зеркала, уменьшив габариты машины. Он максимально прижался к машине слева и медленно стал проезжать мимо мужчины. Артуру показалось, будто что-то мягкое коснулось правого крыла его автомобиля. Пройдя узкое место, он открыл зеркала и увеличил скорость. Машина подъехала к перекрестку.

«Куда дальше, штурман?» – спросил он у Лосканы.

«Туда, где свободнее от машин», – ответила она.

Артур повернул направо. Там было свободно, чтобы еще прибавить скорость. Вдруг он увидел, что его машину преследует другой легковой автомобиль и мигает фарами. Он сразу узнал ту серебристую «хонду», возле которой только что проезжал рядом. Артур сделал вид, что не замечает мигания, и увеличил скорость. Но машина сзади, в связи с тем, что дорога стала свободной, пошла на обгон. Артур притормозил и позволил себя обогнать. Машина, обойдя Березу, начала сбавлять скорость. Тогда Артур включил поворот и сам пошел на обгон. «Хонда» сместилась влево и не дала ему это сделать, при этом продолжая замедлять ход. Пришлось остановиться. Артур, не выключая мотор, стал ждать, что будет дальше. Из-за руля «хонды» вышел мужчина и, не закрывая водительской дверцы, направился к Артуру. Незнакомцу было лет тридцать. Одет он был в светло-голубые вареные джинсы и такого же цвета джинсовую рубашку, поверх которой была надета легкая болоньевая ветровка темно-синего цвета. На ногах у него были белые летние босоножки, состоящие из подошвы и нескольких перемычек, выделяющихся на фоне темно-синих носков. Он был гладко выбрит и аккуратно причесан. Но произвести благоприятное впечатление на окружающих ему мешало излишне бледное лицо и красные от полопавшихся сосудов глаза.

– Ну что же вы не останавливаетесь? – сказал он добродушным тоном и постучал согнутым указательным пальцем в окно.

– А что случилось? – спросил Артур, открыв окно.

– Видите ли, только что, проезжая мимо, вы задели мой пакет.

– И что?

– Там был мой подарок. Я иду на день рождения и приготовил подарок – сервиз. А вы наехали на меня и разбили чашку, – учтиво рассказал он.

– Не может быть, я ехал медленно и не мог этого сделать, – возразил Артур.

– Идемте, я покажу. Он там у меня, в машине.

«Лоскана, а ты чего молчишь? Ты не видишь, что меня хотят подставить?» – мысленно «наехал» на лаприторию Береза.

«Да», – ответила она.

«А куда ты смотрела?» – продолжал Артур.

«Я же тебе сказала, не нужно сюда ехать», – ответила Лоскана.

«Ладно, проехали, в буквальном смысле слова. И что же мне делать? Идти смотреть?» – спросил Артур у нее.

«Нет, пусть он сам принесет сервиз сюда», – посоветовала лапритория.

Артур положил локоть на дверку, высунув его в открытое окно, и внимательно посмотрел на «потерпевшего». Его взгляд уперся в небольшую дырочку возле молнии ветровки, по-видимому прожженную сигаретой. Мужчина, увидав направление его взгляда, прикрыл ее рукой.

– Принеси сюда, – твердо произнес Береза.

Мужчина несколько минут стоял неподвижно, обдумывая его слова, а затем нерешительно пошел к своей машине. Он вернулся с картонной коробкой, которую открыл прямо перед лицом Артура. Там лежал чайный сервиз: шесть чашек и заварочный чайник. Одна чашка действительно была разбита.

– Вот, только что купил этот фарфоровый сервиз в подарок. Вот и чек на шесть тысяч восемьсот рублей. А вы его разбили. Надо бы заплатить, – вежливо сказал водитель «хонды».

– Послушай, неужели ты ходишь на дни рождения с сервизами? – с нотками нарастающего раздражения произнес Береза.

Мужчина пожал плечами.

«Лоскана, он же врет! Я ничего не разбивал! Это подстава!»

«Да, подстава», – ответила она.

«Но я платить не буду! Я вызову ГАИ», – телепатически сообщил собеседнице Артур.

«У них свой гаишник. Потом выяснится, что у этого типа еще и синяк на заднице, и получится, что ты еще его и сбил. В таких случаях самый лучший способ – заплатить и разъехаться, тем более что для твоего кошелька это будет не большая потеря, согласись, сумма-то пустячная, но…»

«Что "но"?»

«Но у тебя сегодня самое главное свидание в твоей жизни, и ты должен быть на высоте. Если ты позволишь себя унизить несправедливой контрибуцией, ты сникнешь и будешь плохо выглядеть в доме Наташи. Поэтому я сейчас что-то придумаю. Выход всегда есть», – обнадежила Лоскана.

Береза нагло улыбнулся водителю «хонды».

– Послушай, признайся честно, у тебя была заготовленная разбитая чашка, и ты меня подставил. Неужели тебе не стыдно? Согласись, ты и сервиз несовместимы. Не боишься, что тебя накажут за ложь? – вступил в переговоры, чтобы протянуть время, Артур.

– О, вы мне начали угрожать? У меня в машине свидетели ДТП. Есть разбитая чашка! Есть чек. Нужно платить! – сказал мужчина медленно и серьезно.

Улыбка исчезла с лица Артура.

«Лоскана, мне хочется ему дать по шее. Какое же это удовольствие отвесить ему мощный подзатыльник. Я думаю, это было бы адекватное наказание за вымогательство шести тысяч восьмисот рублей. А нет, мы потратили еще десять минут драгоценного времени, значит – еще ногой под зад».

«Нет, даже не думай, тебя просто посадят», – предостерегла она.

«За удовольствия нужно платить», – ответил лапритории Артур.

«Ты свихнулся!» – возмутилась она.

«Да, я, наверное, излишне горячусь», – согласился Береза.

«Но, не все так плохо. У этого водителя есть что-то, что он скрывает от подельников», – проинформировала Лоскана.

«Заначка?» – попытался угадать Артур.

«Да нет, что-то посерьезней. Сейчас, сейчас. Мне нужно время».

Артур высунул в окно левую руку и начал тереть большим пальцем по остальным прямо перед лицом владельца сервиза. Затем он стал сжимать и разжимать кулак. Затем снова тереть большим пальцем. Мужчина внимательно следил за движениями Березы. Его опыт подсказывал, что с большой вероятностью манипуляции руки закончатся известной фигурой, называемой в народе дулей. Поэтому он морально готовился ко второму акту действия: подключению «свидетелей».

«Лоскана, пауза затягивается, "потерпевший" нервничает», – доложил Артур.

«Вот поняла. Он прячет от своих… пистолет!» – сказала она.

«Что?» – удивился Береза.

«Да, у него под сиденьем пистолет!» – подтвердила лапритория.

«На подставу со стволом! Это интересно. Спасибо, Лоскана. Кажется, я знаю, что надо делать», – обрадовался Артур.

Береза внимательно посмотрел в лицо мужчине. Тот сразу отвел глаза.

– Позови-ка ко мне, братец, старшего, – сказал он «потерпевшему».

Водитель «хонды» опешил. Он взглянул на Артура, и глаза его округлились.

– Старшего позови сюда, живо! – крикнул Береза.

Мужчина в недоумении пошел к своей машине, положил в нее сервиз и несколько минут объяснялся с напарниками. После этого передняя дверь машины со стороны пассажира открылась, и из нее медленно вылез «старший». Он был в приличном костюме, но без галстука. Обут он был в черные лакированные туфли. В такой одежде действительно можно было пойти на день рождения с сервизом. «Старшему» было с виду лет под сорок, и он имел обычную, трудно запоминающуюся внешность. За ним с заднего сидения вылез еще один партнер, в синем спортивном костюме и с короткой стрижкой. «Старший» шел размеренно, высекая из асфальта своими каблуками со стальными набойками цокающие звуки. За ним бесшумно следовал его товарищ. Они не торопясь приблизились к Артуру.

– Слушай меня внимательно! Если ты еще не понял, то я тебе сейчас объясню, что ты попал, и все равно придется платить. Я тебе докажу, что нельзя наезжать на людей машиной, – медленно процедил сквозь зубы «старший».

– Идешь на день рождения? – неожиданно спросил его Артур.

– Допустим, – не растерявшись, ответил тот.

– Я внимательно выслушал, теперь твоя очередь слушать… – Артур сделал паузу и продолжил: – У твоего напарника под сиденьем ствол. Вероятно, с историей.

«Старший» опешил. Он только сейчас обратил внимание на то, что Артур был на черной «ауди А8». Машина была не последней версии, но и не старая.

– Кто ты? Ты гонишь! – сказал он с напором.

– Пойди и посмотри. Потом продолжим, – отрезал Береза.

Артур спокойно смотрел на «старшего». Тот медлил.

– Пойди и посмотри! – жестко повторил Артур.

Бандиты медленно вернулись к своей машине. «Старший» кивнул тому, что в спортивном костюме:

– Коля!

Коля вытащил из-за руля подельника и залез руками под его сиденье. Вскоре он нашел там бумажный сверток и передал «старшему». Тот взял сверток в руки и, не разворачивая, прощупал его.

– Боевой? – спросил он у своего водителя.

Тот понуро кивнул.

– Перец, я просто хотел перепрятать. А что такого? Все равно мент наш, – бормотал провинившийся.

– Замолчи, гнида. За двести баксов ходить под серьезной статьей? Потом разберемся. А сейчас пойди, извинись.

Водитель семенящим шагом подошел к Артуру и по-холопски наклонился к открытому окну Артура.

– Извините меня, товарищ полковник, извините, – пробубнил он.

– Я не полковник, – сухо ответил Артур.

– Простите, товарищ генерал. Я больше никогда не буду. Не узнал.

Артур поднял стекло. Водитель пятился назад, не поворачиваясь спиной к Артуру (то ли показывая знак уважения, как это делают, отходя от какой-нибудь святыни, то ли из осторожности, чтобы не получить пулю в спину). Береза медленно тронулся, объехал пятившегося водителя, затем «хонду» и двинулся дальше. В зеркало заднего вида он видел, как «старший» лично бил в живот своего водителя и тот даже не сопротивлялся, потому что Коля стоял рядом. Подзатыльники, о которых мечтал Артур, не входили ни в какое сравнение с возмездием самих бандитов.

«Ну что, ты удовлетворен?» – спросила Лоскана.

«Да, все получилось, даже лучше, чем мы думали. Абсолютно адекватное наказание: подстава за подставу. Ты знаешь, я с самого начала знал, что ты мне поможешь. Я даже не испугался», – сказал Береза.

«Да, ты вел себя достойно, за что и был награжден званием полковника».

«Генерала!»

«Нет, генерала ты себе выцыганил», – возразила Лоскана.

Они ехали по центру Москвы еще минут десять. Лоскана долго выбирала место для остановки. Наконец она скомандовала: здесь.

«Но я вижу только дорогой магазин женской одежды», – удивленно заметил Артур.

«Да, это то что надо. Заходи вовнутрь», – скомандовала лапритория.

Береза робко вошел в магазин. Бутик был действительно дорогой, и поэтому в нем одновременно никогда не бывало много посетителей. К Артуру сразу же подошла продавец и уважительно спросила:

– Могу ли чем-нибудь помочь? Вам нужен подарок?

«Что мне здесь нужно?» – мысленно переадресовал Артур вопрос Лоскане.

«Слева в четвертом ряду, второе с краю, летнее платьице», – беззвучно ответила она.

– Да, мне нужно кое-что приобрести для подарка любимой. Если не возражаете, я немного осмотрюсь, – ответил он продавщице и добавил уже мысленно: «Лоскана, ты с ума сошла! Прийти на первое свидание с платьем, которое может не подойти по размеру или не понравится. А может, она вообще не думает со мною встречаться».

«Какое первое свидание? Это же твоя бывшая жена. Она знает тебя как облупленного, и раз уж пригласила к себе в дом, то, несомненно, ты можешь на многое рассчитывать. Доверься мне», – ответила лапритория.

«Но я тебя почти не знаю», – мысленно пробурчал Артур.

«Узнаешь».

Артур подошел к вешалкам и взял платье, на которое указала Лоскана. Это было дерзкое платьице модного молодежного дизайнера. Если это платье скомкать, то можно было легко запихнуть его в карман – так оно было не материалоемко и невесомо. Артур взглянул на цену, нанесенную на ценник, и обомлел. Если бы не пачка денег, которой он хвастался перед сослуживцами как мужским достоинством, то наверняка оконфузился перед улыбающейся продавщицей.

«Вот она цена проверки!» – язвительно подумал Артур, адресуя свой упрек Лоскане.

«Не унывай, это всего лишь деньги», – ответила она.

«Откуда тебе знать, как тяжело их зарабатывать», – парировал он.

Покупка безделицы, которую и надеть-то некуда, за такие деньжищи еще несколько дней назад заставила бы Артура долго осмысливать, переживать, принимать решение. Сегодня он легко, невозмутимо отсчитал из пачки нужную сумму и заплатил.

Летом темнеет поздно, поэтому Артур не заметил, как наступило восемь часов вечера. Он подъехал к знакомому дому. Здесь располагалась квартира Наташиных родителей, в которой когда-то жил и Артур. До него доходила какая-то информация, касающаяся Наташиной семьи. В частности, говорили, что отец у нее умер, а мать переехала к бабушке, к своей маме, в однокомнатную квартиру на окраине Москвы. Квартира, в которой осталась жить Наташа, была расположена в пятиэтажном панельном доме, старом, но ухоженном. Здесь еще существовали традиции советских времен, когда бабушки по вечерам сидели на лавочках у подъездов и обсуждали всех входящих и выходящих оттуда.

Береза поднялся на третий этаж. Наташа открыла дверь. Одета она была в белые джинсы и белую футболку. Она немного смутилась, когда Артур вручил ей цветы. Наташа предложила войти в квартиру. В квартире за десять лет ничего существенно не изменилось. Всюду на полу лежали ковры. Мебель была старая, но добротная, кажется румынская. Однако было чисто. Она всегда была чистюлей.

– А что у тебя в пакете? – спросила она.

– Шампанское и коробка конфет.

Она взяла пакет, достала подарки и наткнулась на сверток.

– Здесь еще что-то, – сказала она и протянула Артуру.

Он засмущался и хотел было забрать неуместный подарок и спрятать его в карман, но Наташа не выпустила его из рук и тихо спросила:

– Что это?

– Это… платье.

– Честно? Мне? – с неподдельной радостью воскликнула она и в мгновение ока развернула его. – Что?!

Как ты догадался? Я всегда верила, что ты лучше всех знаешь меня. Никто никогда не чувствовал меня так, как ты! Я три раза приходила в этот магазин и примеряла это платье. Как мне его хотелось приобрести! Как оно мне шло! Но цена! Ты выложил столько денег за платье?! Как я счастлива, что мне подарил его именно ты! Постой! А как ты про него узнал? Ты купил его действительно мне?

– Наташа, это тебе. Видя, какую радость оно тебе доставило, я нисколечко не жалею о своем поступке.

– Артурчик, сейчас я его примерю, и, может быть, оно и тебе доставит небольшую радость.

– Сделай милость.

Наташа исчезла в спальне.

«Ну, что скажешь?» – спросила Лоскана.

«Пока я не разочаровался».

«Хорошо, посмотрим, что будет дальше».

А дальше появилась Наташа. От нее невозможно было глаз отвести, так она была соблазнительна. Открытое декольте, подчеркнутая грудь, ультракороткая юбка и красивые ноги. Все это в шелке и серебре. Артур застыл от изумления.

– Я не знаю, куда бы я тебя в нем отпустил, если бы мы были вместе. Это платье предназначено для соблазнения!

– Мне никто не нужен был тогда, никто не нужен и сейчас. Это платье будет только для тебя, если ты, конечно, этого захочешь, – искренне ответила Наташа.

– Но у тебя кто-то же был за эти годы? – спросил Артур.

– Может, я старомодна, может, однолюбка, а может, просто дура. Но у меня после тебя никого не было.

У Артура защемило сердце. На глазах появились слезы.

– Родная моя, – сказал он и крепко обнял ее.

Они сели за стол и налили шампанского. Наташа поставила на стол конфеты и фрукты.

– Наташа, скажи мне честно, та вещь, ради которой ты меня к себе пригласила, не существует? Это лишь повод для встречи? – спросил Береза.

– Нет, напротив. Я до последней минуты сомневалась, что ты придешь. Я опасалась, что ты позвонишь по телефону, спросишь о ее размерах и, убедившись, что она не тяжелая, попросишь меня принести ее в офис.

– А она не тяжелая?

– Нет. Да вот она.

Наташа подошла к шкафу и достала из ящика небольшой старенький блокнотик.

– Это неопубликованные стихи твоего отца, – сказала она.

– Да, я искал их, а потом решил, что они пропали при переезде.

Артур трепетно взял блокнотик.

– Прочти что-нибудь из него, – попросила Наташа.

Артур медленно листал страницы. Его мысли ушли в прошлое. Воспоминания были приятны. Он улыбался. Наконец остановился где-то в середине блокнота и начал читать вслух:

– Он тебя очень любил! Ты его тоже? – тихо спросила Наташа.

– Родителей все любят. Но у меня была какая-то особая любовь к отцу. Потеряв его, я думал, что это конец света и что больше ничего хорошего в моей жизни произойти не может. Вместо сердца в груди я чувствовал выжженную дыру. С тех пор я ни к кому не испытывал такой привязанности.

– А как же я? Ты же говорил, что женился на мне по любви? Ты врал?

– Нет. Я и сейчас тебя люблю. Я не знаю, что такое классическая любовь, но я к тебе испытываю самое сильное чувство, на которое только способно мое зарубцованное временем сердце.

– А я тебя люблю по-настоящему. Я никого в жизни так не любила! – призналась Наташа.

– Цени это чувство. Оно может больше не повториться, – отвечал Артур, покрывая поцелуями ее руку…

Глава 9. Долг платежом красен

Монул и Кади весь день не выходили из гостевой комнаты. Что они там делали, было неизвестно, но по скрипу дубового пола, четко слышимого через массивную дверь, можно было понять, что они двигались по комнате.

– Вот и всё. Я сожалею, что все так бесславно закончилось, прости меня, – сказал Монул.

– А ты-то в чем виноват? Сейчас я просматриваю нашу жизнь и всё больше прихожу к выводу, что случилось то, что должно было случиться, и нашей вины в этом нет. Мы ничего плохого не совершили. Когда-нибудь все поймут это, – ответил Кади.

– Да, истина, как правило, всегда торжествует, но… через время, часто через двадцать – тридцать лет, когда интересы всех незаинтересованных в ней лиц угаснут или ослабеют. Вот такой инкубационный период у правды. И все бы хорошо, но те, кто нуждается в истине, могут не дождаться ее прихода, – продолжил Монул.

– Хорошо, а если бы мы затаились, ушли в себя и продолжили жить по новым законам? Были бы мы довольны собой? Наверно, нет. Ведь познавший радость свободы, любви и творчества уже возвышен. Он, как наркоман, не способен без них существовать. Солнцелюбивое растение не может жить в тени, – сказал Кади.

– Наверно, ты прав. Но что нам остается?

– Жить на Земле. Найти здесь свое место, найти здесь свои радости…

– Радости на Земле? Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что здесь такое слабое притяжение. Я чувствую себя пушинкой, хотя по сравнению с землянами мы весим в три-четыре раза больше. Эта неуемная сила, которую трудно соразмерить с воздействиями, существующими на этой планете, – пожаловался Монул.

– Но к этому легко привыкнуть, было бы хуже наоборот. Скажем, землянам, попавшим на наши планеты, пришлось бы сильно попотеть, пока они подкачали бы свои мышцы и смогли бы передвигаться.

– А местные развлечения? Какое может быть сравнение с удовольствиями у нас на планетах? А ты помнишь, как весело мы лечились шуршариками после экспедиции на Тамо? – воскликнул Монул.

– Да, это было забавно. Я заглатывал живые комочки, которые потом возились у меня в желудке, а затем выскакивали из… А ты помнишь девушку Кади?

– Как же, помню. Вы тогда носились друг за другом и кричали: «Парень Кади и девушка Кади!»

– А я скучаю по нашему волновому озеру. Ты помнишь ощущение силы и здоровья, которые приходят после окунания в него. Нет ничего приятнее для души, чем купание в нем, – заметил Кади.

– Есть! Это танцы единения сердец, – грустно заключил Монул.

– Воспоминания воспоминаниями, а жизнь продолжается, и нам придется успокоиться и двигаться дальше. Я думаю, для начала нам необходимо привести себя в порядок, как изнутри, так и внешне, – предложил Кади.

Щит и Меч, охранявшие комнату, тихо прислушивались к скрипам и другим звукам, угрожающе доносившимся через дверь. Их пост, сначала казавшийся им временным, теперь становился постоянным.

– Сторожить инопланетян – это франшиза какая-то, – сказал Щит своему напарнику, размещая стулья, принесенные из столовой, по обе стороны от двери гостевой комнаты, в которой расположились пришельцы.

Щит сел на один из стульев. Второй занял Меч.

– Ты видел, какие они здоровые? Как их можно охранять? Вернее, как от них можно охранять? – продолжил свою мысль Щит. – От них можно только охраняться, и то бегством.

– Зачем враждовать? Давай просто сидеть, а дальше увидим. Охранять сидя можно хоть год, – сказал Меч.

– Год просидеть на одном месте? – не понял Щит.

– Да нет, организовать две смены по двенадцать часов. Сначала я, потом ты. Так смог бы охранять год?

– Нет, год не смог бы.

– А если Володю подключить и в три смены охранять?

– Нет, не в этом дело. Просто у меня частенько болят зубы. Это помешает мне быть бдительным, – сказал Щит.

– А ты вылечи их, вон сколько рекламы сейчас развелось по этой теме.

– Не всякой рекламе нужно верить. Вот недавно проверили одних стоматологов на соответствие их рекламы реальным услугам. И что выяснили? Они предлагали по телевизору немецкую металлокерамику всего за две тысячи рублей. Выяснилось, что она сделана у нас в Нарьян-Маре. Когда на суде их спросили, почему в рекламе они говорили о немецких материалах, они стали уверять, что все ослышались и они сообщали о ненецких коронках, именно ненецких! – поведал Щит.

– Не немецких, а ненецких? Ох уж эти дантисты! – посетовал Меч.

Вдруг дверь охраняемой комнаты открылась, и на пороге показался Кади. Он был одет в бархатистый комбинезон кофейного цвета, с высоким воротом-стоечкой, окаймленным шнуром бирюзового цвета, по фактуре напоминающим камень. Высокий воротник очень шел ему, обрамляя длинную мускулистую шею. На руках у него были браслеты, а на талии пояс, точь-в-точь такие же, как и ожерелье Монула.

– О чем беседуете? – дружелюбно спросил он.

– Да так, о моих больных зубах, – испуганно ответил Щит.

– Мучаться с зубами? Для нас это давно забытая песня. У вас есть какой-нибудь прочный предмет, который не жалко? – спросил Кади.

Меч нехотя достал из кармана свой швейцарский складной нож.

– Это годится? – с надеждой на то, что он не подойдет, спросил он.

– А тебе его не жалко? – спросил пришелец.

– Не жалко, – бойко ответил за напарника Щит.

Кади взял нож и, не открывая его лезвий, зажал между зубами. Челюсти клацнули. Часть ножа осталась у него в руке. Он протянул ее Щиту. Затем он достал изо рта вторую половину и отдал ее Мечу. Охранники переглянулись. Им было не до смеха. Они осматривали куски ножа. Край был не резаный, а смятый, как будто на нож очень сильно давили, но не острым, а крайне твердым предметом.

– Позовите сюда хозяина, его ждет Монул, – сказал Кади и зашел назад в комнату.

Щит, опомнившись от увиденного действа, побежал к Кленову.

Не прошло и пяти минут, как Кленов был уже в гостевой комнате. Кади сидел на кровати, а Монул встретил хозяина стоя. Он, так же как и Кади, был одет в кофейный комбинезон, только вместо браслетов на нем было ожерелье. Он смотрел прямо в глаза Кленову и моргал. Кленову стало не по себе. Казалось, что это неестественно моргать веками в горизонтальном направлении и еще к носу. Что-то отдавало механическими игрушками.

– Подготовь подвал под золото, – без любезностей и вступлений сказал тот, уже не свистящим, а красивым низким голосом.

– Как подготовить? – спросил Кленов.

– Освободи его от хлама и сделай надежную дверь, – пояснил Монул.

– Хорошо, и это всё?

– Да, еще не сочти за труд два раза в день, в девять утра и в девять вечера, открывать дверь и заглядывать в подвал. Даже проще, заглядывать не обязательно, просто открывай дверь на две минуты.

– Хорошо, это я не сочту за труд, хотя отмечу, что вы все-таки норовите меня чем-нибудь нагрузить.

– Трудолюбие не твой конек, – заметил Монул.

– При чем здесь трудолюбие? Дело принципа.

Кленов вышел из комнаты, хлопнув дверью. Монул подошел к кровати, на которой сидел Кади, и присел рядом.

– Зачем ты пообещал ему так много? Он же очень жадный и легко согласился бы и на малую долю от запрашиваемого, – сказал Кади.

– Речь шла о нашей жизни, и я не мог рисковать. Предложение было весомым. Тогда и исполнение оказалось гарантированным, – ответил Монул.

– Может нам не исполнять его желание в полном объеме? Он уже сделал то, что нам было необходимо, и теперь нам не нужен.

– Выполнить обещание нужно больше для нас, чем для него.

– Я тебя не понимаю.

– Подрастешь – поймешь.

На следующий день инопланетяне пропали. Никто не мог сказать, ушли они или вылезли в окно. Кленов решил, что они отправились выполнять его желание. А как же иначе, ведь он только о богатстве и думал. Кленов не мог поверить, что ему так может повезти. За такую пустячную услугу он может получить десять тонн золота. Он произвел несколько расчетов, чтобы определить, сколько места займет драгоценный металл. Оказалось, что для хранения такого количества золота необходим всего один квадратный метр склада, и высота штабеля будет немногим более полуметра, то есть объем желтого металла займет чуть больше половины кубического метра. Он приказал освободить в подвале одно из помещений, в котором хранилась ручная снегоуборочная техника, и заменить там дверь на стальную, с хорошими замками. Когда все было выполнено, Кленов лично принимал работу и сам опробовал, как закрываются замки. Ключи, все четыре комплекта, он оставил у себя.

Первый раз он открывал дверь с трепетом, в ожидании чуда. Чуда не произошло. Во второй и в третий раз тоже ничего не появилось. Он начал сомневаться в реальности обещаний.

«Так надо мной посмеяться! – думал он. – Поверить в бредни этих проходимцев! Может, это были люди в механических костюмах? Моргать горизонтально – это убеждает. Хотя строить такие технически замысловатые костюмы, чтобы поглумиться надо мной, это дороговато. Здесь, возможно, что-то не то».

Он вызвал к себе Воинова. Тот не заставил себя ждать и уже через три минуты зашел в кабинет.

– Малдер, что ты об этом думаешь? – спросил Кленов.

– О чем?

– Не прикидывайся дурачком! Когда не надо, ты все время лезешь со своими дурацкими советами, а когда мне реально нужна твоя консультация, ты ехидно спрашиваешь: «О че-е-е-м?»

– Мои советы дурацкие? – тихо произнес Леонид Степанович с искренним разочарованием.

– Малдер, у меня нет настроения тебя утешать. Ты прекрасно понял, что я имею в виду.

– Я не знаю, что вам посоветовать в ваших делах с инопланетянами, потому что не посвящен в них. Но то, что касается их внезапного исчезновения, то единственное, что мы можем сделать в данной ситуации, это снова поехать на участок к гнилому озеру и посмотреть, что с шаром, – ровно, без эмоций ответил Воинов.

– Твои правильные многословные речи меня начинают раздражать. Поедь и посмотри! – заорал Кленов.

Глава 10. Навстречу радости

Воинов и его супруга в эти дни практически не выходили из своих комнат. В доме Кленова у них был свой отдельный жилой блок, состоящий из двух комнат и туалета. Леонид Степанович, как уже было сказано выше, был доверенным лицом Кленова, а его жена Нина – комендантом дома. Они имели собственную трехкомнатную квартиру в Москве, имели дачу недалеко от имения Кленова, но почти не пользовались своей собственностью. Кленов так привык к ним, вернее, к их безукоризненной работе на свое благо, что не отпускал от себя даже на выходные. Более того, воспитанием сына Воиновых в связи с постоянным отсутствием родителей, приходилось заниматься бабушке и дедушке – родителям Нины. Таким образом, семья Леонида Степановича жила жизнью Кленова; нравилось супругам это или нет, но такой у них был выбор.

Одна отдушина была у них в жизни: искренняя вера в параллельные миры, инопланетный разум и, естественно, в неограниченные возможности человека, позволяющие вступать с ними в контакт. Недавние события, всколыхнувшие весь дом, доказали всем, и прежде всего хозяину, что их увлечения, всегда бывшие предметом насмешек, правильные и дальновидные. Однако, несмотря на этот успех, Леонид Степанович обратил внимание на то, что Нина, не имеющая в общении с мужем запретных тем, была какая-то замкнутая и настороженная.

Они сидели на кровати друг возле друга в своей спальне. Воинов обнял жену за плечи и спросил:

– Нина, что-то случилось?

– Да. Леня, я не хотела тебе говорить, чтобы не расстраивать, но сейчас я думаю, что тебе об этом нужно знать. Я подходила к учителю Голдину и спросила его насчет твоего будущего. Сначала он не хотел о тебе говорить, но я его сильно попросила, – сказала она.

– Голдин… знакомая фамилия.

– Да, в прошлом году мы с тобой вместе были у него на семинаре.

– И что он ответил?

– Он, так же как и я, ничего не понял по фотографии, но сказал одну вещь: «Твое будущее связано с космосом».

– Что это значит?

– Я пока не знаю. Но мне кажется, чтобы понять это, мы должны поехать на место падения пришельцев.

– Зачем нам это?

– Я пока не знаю.

– Хорошо. Кленов как раз приказал мне поехать на участок и посмотреть, всё ли там в порядке.

– Очень хорошо, – задумчиво сказала Нина.

– Что хорошо?

– Я поеду с тобой.

– Зачем? Я и сам справлюсь. У меня есть глаза. Вот они, – обиделся Леонид Степанович.

– Не в этом дело. Ты все внимательно посмотришь, но этого мало. Леонид, мы должны еще кое-что сделать.

– Что сделать, Нина?

– Мы должны попасть внутрь корабля.

– Как ты себе это представляешь?

– Мы станем, обнявшись, на люке и опустимся вниз, как это сделал Кленов.

– Нинуль, это не лифт. Кнопок «вверх-вниз» я там не наблюдал.

– Как ты не понимаешь! Может быть, именно там мы найдем разгадку твоего будущего. Ты же знаешь, что будущее можно менять. Раз у нас есть предостережение, нужно всё проконтролировать, – эмоционально произнесла она.

– Монул и Кади внезапно исчезли. Возможно, у них с Кленовым конфликт. Стоит ли нам в такой момент пытаться попасть к ним на корабль? – рассуждал Леонид Степанович.

– Если бы я поговорила с Голдиным раньше, то мы бы выяснили всё у пришельцев в доме Кленова, но так как сейчас это уже невозможно, то нам остается только попасть на их звездолет и попытаться хоть там найти интересующую нас информацию.

– Даже если всё будет так, как ты задумала, и нас потом оттуда выпустят, то нам, как Кленову, промоют мозги, и мы ничего не будем помнить. А если чего-то не помнишь, значит того, как бы и не было. Память – это самое ценное, что у нас есть. А если сотрут и то, что касается нашего сына, Славика?

– Леня, с тобой невозможно разговаривать. Мы должны все прояснить. Давай так. Как пошлет господь. Промоют мозги – значит, так суждено.

Нина надела свой кожаный костюм, состоящий из юбки и жилетки. За все время она надевала его лишь дважды: когда примеряла в магазине при покупке и когда уже дома показывала мужу. Леонид Степанович надел свои светло-кофейные брюки, летний пиджак соломенного цвета, под которым была футболка, подобранная в тех же тонах, что и брюки. Этот комплект одежды он купил специально для поездки в Америку по туристической путевке. Но, по настоянию Кленова, планируемый месячный заокеанский вояж превратился в недельную поездку в Турцию. В Турции оказалось так жарко, что о носке пиджака не было и речи. Он привез свой наряд ни разу не использованным.

Когда они вышли в таком непривычном для них виде и стали спускаться вниз по лестнице, навстречу им попался сын Кленова, Кирилл.

– Вы куда собрались? – спросил он.

Воиновы, сначала по долгу службы, а затем уже по привычке, привязались к этому мальчику и конечно же полюбили его как сына, тем более что с отцом у Кирилла контакт не получался, а мать Кирилла бросила его в семь лет. О ней у него остались только приятные воспоминания и флакончик духов «Клима».

– Мы прогуляться, – неуверенно соврала Нина.

– Куда? – спросил Кирилл.

– В Москву, – ответил Леонид Степанович.

– Я с вами, – почувствовав нервное напряжение и что то интересное, заявил он.

– Нет, и не думай, – мягко произнес Воинов.

Кленов-младший мог бы обратиться к отцу и с его помощью добиться своего, но он никогда в жизни не использовал эту возможность против Воиновых. Он просто стал упрашивать. А когда он это делал, супруги не могли ему отказать.

«Посидит в машине, – решили они. – Всё равно нужно, чтобы кто-то был на подстраховке».

Они сели в джип Воинова и поехали на участок. Нина рассказала всё, что знала об инопланетянах, Кириллу. Тот очень обиделся:

– Вы знали так много и со мной не поделились?! Разве можно так поступать!

Было видно, что он любил своих воспитателей и был разочарован их предательством. Леонид Степанович остановил машину в десяти метрах от озера. Он предусмотрительно развернул ее на случай бегства и не стал выключать мотор.

– Сядь за руль и, если почувствуешь угрозу, сразу уезжай, – сказал он Кириллу.

– А как же вы? – по-детски спросил тот.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Я без вас не уеду! – твердо произнес юноша.

– Ну, ладно, ты уже взрослый, действуй по обстановке, – сказал Леонид Степанович.

Воиновы вышли из машины и, держась за руки, пошли к кустам, обрамляющим озеро.

– Я люблю вас! – крикнул Кирилл.

Они обернулись. У Воиновой на лице блеснула слеза.

– Мы тебя тоже, – ответила Нина.

Кирилл повернулся вполоборота и с напряжением смотрел на кусты в том месте, где исчезли Леонид Степанович и Нина. Все было спокойно. Прошло пять минут. Сначала появилась Нина. Она быстрым шагом подошла к машине, открыла заднюю дверь и села, не произнеся ни одного слова. Потом появился Воинов.

– Ну что там? – спросил Кирилл.

– Ничего, – разочарованно ответил тот. – Ничего хорошего. Корабля нет, и внешне всё обстоит так, будто ничего и не было.

Воинов взял телефон и отзвонился Кленову. Разговор был короткий.

Все трое исследователей молчали. Их разочарованию не было границ. Заморосил дождь, усилив уныние. Казалось, жизнь отвернулась от них. Вдруг Леонид Степанович решительно произнес:

– Предсказания Голдина – это сущая ерунда. Нужно все это выбросить из головы! Важно другое. Пришельцы улетели. Их посещение практически ничего не изменило в нашей жизни. Она осталась такой же монотонной и серой, как была и раньше.

– Да. Работа, работа и работа. Не до гуляний, – согласилась Нина.

– А поедемте-ка в Москву! Повеселимся! – неожиданно предложил Воинов.

Нина кисло улыбнулась, а Кирилл, до этого момента хранивший молчание, обрадовался по-настоящему.

– А я за! – сказал он.

Кирилл учился в институте вот уже третий год. Но за это время он так и не обзавелся друзьями. У него был один друг – Интернет. Там у него были и виртуальные партнеры по играм и партнеры по переписке. Он мог днями не отходить от компьютера. Но это были виртуальные контакты. А человеку всегда хочется чего-то большего. Этим большим и было обычное общение с людьми.

Воинов очень редко отдыхал в Москве. Москва быстро менялась, и он поехал в ресторан «Камыши», в котором недавно был, и знал, что он точно работает и в нем точно не отравишься. Войдя внутрь, Леонид Степанович был неприятно удивлен. Все столики были заняты. «Один раз в жизни выбрался с компанией, и тут "аншлаг"», – подумал он. Вдруг Воинов заметил, что ему кто-то машет из зала, приглашая за свой столик. Редко какой встрече он так радовался, как сейчас этой. Ему махал Артур Береза.

Артур, ведя холостяцкий образ жизни, частенько заходил в ресторан просто для того, чтобы вкусно поесть. Он мог себе позволить это хоть каждый день, так как достаточно зарабатывал. Береза выбрал ресторан «Камыши», который был расположен близко от дома. Здесь при желании можно было выпить пива и домой вернуться пешком, без машины.

– Леонид Степанович, вы с компанией, рад вас видеть. Присаживайтесь за мой столик. Я сегодня один, – радушно произнес Артур.

– Не знал, что вы здесь завсегдатай, – ответил Войнов и представил свою жену и Кирилла.

Нина села поудобнее и осмотрелась вокруг. Ее внимание привлекла утка, летевшая, вернее, висевшая под потолком в камышах. Да, в ресторане «Камыши» камыши «растут» везде, даже под потолком. Утка же была, естественно, не настоящая, но очень похожая на живую.

«У Воиновых проблемы», – заметила беззвучно Лоскана.

«Они, по моему мнению, достаточно успешны. Материальный достаток, хорошая работа», – так же ответил Артур.

«У них семейные или, скорее, жизненные проблемы. Эти люди крутятся все время вокруг чего-то, для них не важного, делают все время не то, что им нравится. Кажется, что они целиком продали себя и свои души. И получили за это то, что им совсем не нужно, то, что для них совсем не ценно», – продолжила лапритория.

«Продали душу Кленову? Неужели он так одиозен?» – удивился Артур.

«Нет, не в Кленове дело. Их никто не насилует. Скорее это их внутренние проблемы. Их жизнь требует перемен. Я хочу, чтобы ты им помог», – сказала Лоскана.

«Как?»

«Пожелай помочь – и всё получится само собой».

Нина закончила осмотр достопримечательностей ресторана и обратила свое внимание на Артура.

– Нина, а позвольте, я вас угощу замечательным красным вином. Я вижу, вы чем-то расстроены. Вас частенько гложут грустные мысли? – сказал Артур после паузы в мысленной беседе с Лосканой.

– Да, мы обласканы добротой нашего Кленова, но что-то всё-таки не то. У нас есть квартира, машины, хорошая работа, уважение других людей, но…

– Но что? – попытался разговорить собеседницу Артур.

– Я не знаю, – ответила Нина.

– Как поется в известной песне: «Нет удовлетворения», – заметил Воинов.

– Наверное, – согласилась его жена.

– А ведь не всё так плохо, – бодро сказал Артур.

– Почему вы так думаете? – спросила Нина.

– У вас есть то, о чем мечтают многие и что так редко вас радует, – уверенно сказал Береза.

– Что же это? – хором произнесли супруги.

– Это ваш сын! – неожиданно для себя произнес Артур.

– Славик? – удивлено воскликнул Леонид Степанович.

– Да, чем дальше, тем больше ему нужны вы. Впрочем, как и вам нужен он, – уверенно произнес Береза.

– Да, ему уже одиннадцать, он живет с моими родителями, – сказала Нина, – мы действительно редко видимся.

– Почему редко? – возразил ее муж.

– Не так часто, как хотелось бы, – грустно уточнила она.

Артур сделал несколько глотков пива и продолжил:

– Леонид Степанович, а я бы вам посоветовал перестать, хотя бы на сегодняшний вечер, обдумывать инвестиционные проекты для Кленова, расслабиться и погулять по-человечески.

– Я уже забыл, как гулять, кажется, напрочь утратил способность веселиться, – добродушно ответил тот.

– Посмотрите на свою жену. Она же умница, модница! Для начала пригласите ее потанцевать, – посоветовал Береза.

Воинов в нерешительности замер. Но Нина, не дожидаясь, пока муж сообразит, что нужно сделать, и вымолвит приглашение, сама схватила его за руку и потащила в зал.

Внимание Артура переключилось на Кирилла, который все это время не проронил ни слова. Его взгляд блуждал по ресторану. На лице была учтивая улыбка, которую надевают воспитанные люди в моменты, когда грустно, в местах, где надо радоваться.

«Лоскана, может, уже и Кириллу чем-нибудь помочь, "раз пошла такая пьянка"! Пару теплых слов – и готово. Вот такая у меня работа – помогать людям "незлым тихим словом"».

«Напрасно иронизируешь. Отношения людей сложны. Не торопи события. А Кириллу можно и помочь. Глаза у него тоскливые. И это в девятнадцать-то лет!» – ответила лапритория.

Оставшись вдвоем за столиком, Артур пригубил бокал с пивом и обратился к юноше:

– Кирилл, ты не похож на своего отца.

– Что вы этим хотите сказать? – настороженно ответил парень.

– Нет, ничего такого. Внешне ты с ним одно лицо… будешь, если поправишься, пострижешься и загоришь, – ответил Артур.

– Вы хотите меня поучить жизни?

– А тебе это не нравится?

– Да, не нравится! А что это вы на меня так смотрите? У вас взгляд людей – хозяев жизни. Они никогда ни о чем не спрашивают, как будто знают о тебе всё! Они знают, что ты любишь на завтрак, знают, что ты любишь читать, они знают о тебе всё, вплоть до истории твоей болезни. Им ничего не надо спрашивать – зачем тратить силы на расспросы, ведь им и так все ясно. А если и спрашивают, то формально. Их вопросы банальны. Почему ты за черное? Ну почему ты не за белое? Как будто в жизни только два этих варианта, – эмоционально произнес Кирилл.

«О, какой он запущенный и закомплексованный. Лоскана, что скажешь?» – мысленно обратился Артур к лапритории.

«Подожди, через минуту я тебе сообщу любую информацию об этом юноше. Только не вспыли. Веди себя спокойно», – ответила Лоскана.

Артур замолчал. Кирилл, не получив отпора на свои нападки, был удовлетворен. Ему было все равно, как прореагирует Артур. Он сказал это всему миру, и в том числе заочно и своему отцу, потому что никогда не решался сказать ему это в глаза, хотя и очень хотелось.

– У тебя на правый глаз минус два с половиной, а на левый минус три, – неожиданно произнес Артур.

– Да, но об этом можно догадаться и по очкам, – смущенно произнес Кирилл.

– У тебя проблема с осями, и ты носишь цилиндрические линзы, – продолжил Береза.

– И это не трудно угадать, – парировал юноша.

– Хорошо, у тебя от кислой еды аллергия, и высыпает на внутренней стороне бедер прямо возле этого самого, возле гениталий, и сыпь такая красная вся, панцирем. Когда это происходит во время отдыха на море, то тебе приходится носить вместо стильных плавок шорты, чтобы…

– Не надо больше о здоровье, – попросил Кирилл.

– Тогда о семье. Ты любил маму больше, чем папу, и если бы она объявилась и позвала тебя с собой, ты бы, нисколько не раздумывая, бросил бы отца с его капиталами ради того, чтобы быть рядом с ней, – продолжил Артур.

– Откуда вы всё это знаете? Вы экстрасенс? Вы рассказали обо мне все негативное. Вы хотите сказать, что я плохой, такой же, как мой отец? – возмутился Кирилл.

– Ты скромнее отца и, по-моему, душевнее, – успокоил его Артур.

– Спасибо, вы мне тоже понравились.

– По твоим высказываниям о хозяевах жизни, похоже, что не очень.

– Простите мою несдержанность. Я это говорил в общем о вашем поколении. К вам лично я ничего не имею, потому что вас почти не знаю.

– Я хочу сказать тебе вещи, не требующие особого доверия к говорящему, потому что они очевидны для тех, кто хочет смотреть. Понимаешь, жизнь иногда дает человеку возможности, которые он обязан реализовать, ибо в другой раз их уже не будет, – поведал Артур.

– Что вы имеете в виду? – спросил юноша.

– Ты ведешь замкнутый образ жизни. Компьютерные игры отнимают массу сил. Даже то общение, которое тебе дает Интернет, происходит вяло. Тебе не хватит всей жизни, чтобы в такой массе возможностей найти то, что ты хочешь.

– Почему?

– Сам посуди, задача не простая. В жизни у тебя включены все чувства, которые помогают сделать выбор: глаза, уши, нос…

– Язык! – добавил Кирилл.

– Хм молодец! А в Интернете работают одни мозги и интуиция, – сказал Береза.

– Как странно… вы не сказали ничего конкретного, а я вас понял до нюансов. Вы говорили о поиске девушки моей мечты? – сделал вывод Кирилл.

– Да, мы говорили об Оксане, – подтвердил Артур.

– Ничего себе! Почему именно об Оксане? – удивился Кирилл.

– Ты можешь приехать завтра к десяти утра сюда один?

– Могу.

– Тогда хорошо, я буду тебя ждать, не опаздывай. Мне пора. Не буду дожидаться эту забавную парочку, чтобы попрощаться. Передай им от меня «мое почтение». Свой счет я уже оплатил. До встречи!

Артур встал и удалился. Кирилл долго смотрел ему вслед. На душе было тепло, хорошо. Подбежала Нина, чтобы выпить водички между танцами.

– А где Артур? – спросила она.

– Он передал вам «свое почтение» и ушел, – ответил Кирилл.

– Он уже ушел! – разочарованно произнесла она. – Так рано?!

Она присела за стол.

– Где Артур? – подходя к столику, спросил Леонид Степанович.

Артур не торопясь шел домой. Он свернул с людной, освещенной иллюминацией рекламных щитов улицы в проулок, идущий вдоль домов. Береза поднял свой взор и обнаружил над Москвой чистое звездное небо. Полюбовавшись несколько минут небосводом, он про себя отметил, что завтра все же рабочий день, придется рано вставать. Нужно поспешить домой.

«Может, что-то купить на завтрак? – спросил он себя. – Лоскана, а что ты любишь на завтрак? Кстати, а как ты вообще питаешься?» – переключился Артур на лаприторию.

«Ты же видел родимое пятно на своем плече – это мой вход в ресторан твоего организма», – ответила она.

«Ох! Ты смогла сказать об этом очень красиво. Но попросту это называется паразитирование в чужом или на чужом организме», – продолжил беседу Артур.

«Паразиты только гребут на себя, ничего не давая взамен. Если учесть то, что мой вклад в наше совместное существование уникален и его трудно переоценить, то может даже создаться впечатление, что паразит ты, а я добропорядочная особь, кормилец», – ответила Лоскана.

«Хорошо, давай разберем поподробней твой вклад. Ты просто вправляешь мне мозги, как обычный репетитор», – возмутился Артур.

«Нет, я привожу в порядок твою душу, а это дано не многим».

«Хорошо, если так, то, выходит, я паразитирую на тебе. Мне вспомнился один анекдот. Лягушка сидит на голове бегемота, купающегося в болоте. Рядом пролетает стрекоза. "Ты чего здесь сидишь на солнце?" – спрашивает стрекоза лягушку. "Да вот что-то к попке прилипло", – ответила она, указывая на бегемота».

«Выходит, я – лягушка, а ты – бегемот? Ладно, ты еще не созрел, чтобы говорить на эту тему серьезно», – заключила Лоскана.

Береза вошел в магазин. Он купил хлеб и подошел к колбасному отделу. Там возле кассы стояла бабушка. Волосы на ее голове были собраны в нетугой пучок и, чтобы он не развалился, закреплены множеством шпилек. Лицо было покрыто толстым слоем светлой пудры. Одета она была в длинную юбку и кофту с длинными рукавами, украшенную спереди старомодным жабо. Вещи были чистые, но очень старые. Она высыпала из кошелька на прилавок мелочь и пыталась набрать нужную сумму денег, чтобы заплатить за кусочек вареной колбасы, в котором с виду не было и двухсот граммов. Руки ее дрожали. На безымянном пальце левой руки Артур заметил тонкое нефритовое кольцо. Мелочи не хватало. Казалось, ей было стыдно за свою бедность. Артуру стало ее жалко.

«Дай ей денег», – сказала Лоскана.

«Я не смогу, она обидится», – ответил Береза.

«Дай!»

Артур нащупал в кармане тридцать рублей.

«Это мало, достань кошелек и дай сто», – подсказала лапритория.

Артур медленно достал из кошелька пятьсот рублей и протянул старушке.

– Что это? – испуганно спросила она.

– Это вам на колбасу, – добродушно произнес Артур.

Старушка, не понимая, что происходит, посмотрела в глаза Березе, и он увидел обрамленные морщинистой кожей ее глаза – они были выразительными и живыми.

– Мы же не знакомы! – сказала старушка.

– Да, я знаю. Это от чистого сердца, – смущаясь, промолвил он.

В глазах старушки появились слезы благодарности. Руки у нее дрожали от значимости такого подарка в ее непростой жизни.

– Спасибо, сынок, но это очень много, мне столько не нужно, – тихо произнесла она.

– Берите все, – сказал он и отошел от прилавка, чтобы не смущать благодарную бабушку.

«Эта пожилая женщина потратила всю свою пенсию на билеты "Фестиваля театров", который проходил в этом месяце в Москве. Живет она одна, и помочь ей некому. А что ты почувствовал, когда она благодарила? – спросила Лоскана.

«Грусть и тепло, растекающееся по всему телу. Я пожалел…»

«О чем?»

«Я пожалел, что не достал из кошелька еще больше денег. Спасибо тебе, моя внимательная подруга!»

Глава 11. Единение сердец

Артур зашел в квартиру и сразу почувствовал по запаху, что здесь были Монул и Кади.

«Лоскана, у нас были гости?» – спросил он дружелюбно.

«Гости? Почему были? Они есть», – ответила она.

«Тогда где они?»

Вдруг посреди комнаты проявились Монул и Кади. «Проявились» – это именно то слово, которое отражает процесс возникновения двух инопланетян. Сначала их очертания были нечеткими, затем резкость границ нарастала, нарастала, и наконец они приняли тот вид, к которому привык Артур.

– Что это? Телепортация? – спросил он у пришельцев.

– Нет, что ты, – ответил Монул.

– Значит, вы прошли через стены?

– Опять мимо.

– Тогда объяснитесь, – потребовал Артур.

– Мы воспользовались возможностями, которыми обладает любой житель нашей планеты, – неторопливо пояснил Монул.

– Интересно?

– Мы можем ускорять свои жизненные процессы в десятки и сотни раз. Это значит, что за долю секунды, пока ты моргаешь, мы можем прожить несколько минут.

– Я прожил минуту, а вы день? – перебил его вопросом Артур.

– Ну, день – это нерациональное расходование жизненных сил, а час – это в самый раз. Дело в том, что ничего в жизни не дается просто так. Мы, повышая интенсивность обмена веществ, увеличиваем скорость расходования жизненного ресурса. Но всё небесконечно. Ты сглотнул слюну и теперь сможешь это сделать на один раз меньше, чем предусмотрено ресурсом твоих желез, – пояснил Монул.

– В моем возрасте неженатых мужчин больше беспокоят половые железы. Неужели, воспользовавшись ими в таком состоянии один раз, можно утратить способность любить на целый год? – шутливо спросил Артур.

– Чувствуется, что для тебя интимные отношения стоят чуть ли не на первом месте, – заметил Монул.

– Я пошутил. А если серьезно, что вы видите, когда ускоряетесь? Мертвое царство? – продолжил задавать вопросы Береза.

– Да. Земного движения становится меньше, но, кроме него, есть еще движение другого рода.

– Как это?

– Если хочешь, можешь сам попробовать.

– А это возможно?

– Да, если не боишься постареть. За один час в мягком режиме тебе придется отдать сто часов или четыре дня жизни, – сказал Монул.

– Я подумаю. И все же, как вы попали ко мне домой?

– Когда ты открыл дверь, мы, естественно, без приглашения проскользнули мимо тебя и уже здесь, в твоей квартире, дожидались, пока ты изволишь зайти и закрыть свою дверь, – ответил Монул.

– Ожидание – это тяжелая работа! – сочувственно заметил Артур.

– Только не для нас. Без умения выжидать наши способности трудноприменимы.

Пока Монул вел беседу с Артуром, Кади стоял возле проигрывателя компакт-дисков и нажимал кнопки. Он это делал уверенно, со знанием дела, будто что-то искал. Однако результаты поиска ничем себя не проявляли, ибо в комнате ничего не играло. Симпатичная пушистая кошечка крутилась все время под его ногами. Ее задние ноги немощно волочились по полу. Но она, по-видимому, превозмогая боль, все же жалась к Кади. Тот оторвался от своего занятия, нагнулся, взял кошечку на руки и погладил. Затем он подошел к Артуру и передал ее ему.

– Возьми ее в руки и сними повязки, – сказал Кади обращаясь к Артуру.

– Зачем? Она еще не выздоровела, – ответил тот.

Береза вспомнил, как неделю назад ехал на своей машине домой. Был поздний вечер, где-то ближе к одиннадцати. Дорога была свободна, и поток машин, заметно поредевший по сравнению с дневными пробками, двигался с приличной скоростью. Вдруг он увидел, как впереди, метрах в пяти от его машины, на дорогу выскочило какое-то животное и стрелой помчалось поперек дороги на другую сторону. Отреагировать было невозможно. Мгновение – и Артур увидел, как животное метнулось из-под колеса к обочине. Береза остановил машину. «Только этого мне не хватало», – подумал он. Вышел из машины, взял из багажника фонарик и перешел на другую сторону дороги. Там в кустах он увидел две светящиеся точки – глаза. Это была кошка, которая беспомощно лежала в кустах на обочине. От шока она не чувствовала боли и молчала. В ее глазах Артур увидел мольбу о помощи. «Это же надо, чтобы такое случилось именно со мной!» – подумал он. Артур начал нервно расхаживать по обочине, решая, что с ней делать. «Кошка, вроде, умное животное – и так глупо попала под машину, – рассуждал он – А сколько людей попадают под машину. Наверное, здесь не в уме дело. Это – как на роду написано. Кому суждено, тому суждено. Ну что же мне с ней делать?»

Артур вернулся из своих воспоминаний и почувствовал рукой, которой держал больное животное, как сильно бьется ее сердечко. Он посмотрел на свою кошечку – и увидел, что светящаяся полоска вокруг тела кошки разорвана в нескольких местах в области задних конечностей. Он вспомнил, что такое же видел у Монула и Кади при первой их встрече.

«Лоскана, подсоби», – сказал он языком, которым, по его мнению, обладали древние знахари.

Он водил рукой вокруг переломов. Ему хотелось пальцами измельчить эту порванную полосу, измельчить ее и соединить в одно целое, как соединяют пластилин. И ему это удавалось, доставляя огромную радость. Наконец он успокоился, получив то, что хотел.

Кади обернулся к Монулу. По его виду можно было понять, что он нашел то, что искал. Зазвучала музыка. Монул и Кади стали посреди комнаты друг перед другом, сомкнувшись ладонями, лбами и коленками. Они начали медленно раскачиваться, переминаясь с ноги на ногу. Эти колебательные движения происходили строго в такт музыке, и при этом Монул и Кади смотрели неотрывно друг другу в глаза. Музыку Артур узнал еще с первого аккорда. Это была старая песня группы «Роллинг Стоунз»: «Нарисуй это черным». Движения были синхронными, и их дуэт напоминал тандем – совместную, слаженную работу двух механизмов.

– Что здесь происходит? – спросил Артур.

Танцоры, не обращая внимания на хозяина, продолжали перекатываться с ноги на ногу. В ритм музыке они легко похлопывали ладонями, постукивали коленками и другими соприкасающимися частями тела. Звуки при этом были похожи на те, которые возникают при столкновении бильярдных шаров. Кошечка все время крутилась у них под ногами. В один момент она взобралась на Кади и, как белка, пробежавшись по Монулу, опустилась на пол рядом с Артуром. Береза медленно взял ее на руки и начал снимать с нее повязки. Ему было совершенно ясно, что они ей уже не понадобятся. Он поднес ее к своему лицу. Она мягко потерлась своей пушистой мордочкой о щеку Артура. Затем она повернула головку вправо, как будто что-то там услышала, и мягко коснулась своим ухом носа хозяина. Артур почувствовал благодарность маленького существа.

«Спасибо, Лоскана, кажется, ты ее вылечила», – мысленно произнес Артур.

«Не надо благодарить. Надеюсь, ты сам почувствовал, как приятно лечить, да и вообще делать что-то хорошее», – беззвучно ответила она.

Музыка закончилась. Артур подошел к инопланетянам.

– Танец «Чоканье лбами»? Очень мило для интеллектуалов. Зарядка для мозгов? – спросил он.

– Напрасно иронизируешь, – заметил Кади. – При соприкосновении лбами происходит особое единение, основанное на особом доверии.

– На чем же основывается такое доверие? – спросил Артур.

– При соприкосновении коленками, ладошками и лбами происходит полный обмен информацией. У партнеров не остается тайн друг от друга, – пояснил Кади.

– У нас это происходит при взаимной любви мужчины и женщины, – поведал Артур.

– Мы тоже знаем, что такое связь полов для продолжения рода, но это чуть-чуть не то. Наш танец – это духовное действо другого рода, – продолжил Кади.

– Выбор музыки имеет при этом значение? – поинтересовался Береза.

– Да, конечно, из всего разнообразия твоей музыки мы выбрали знакомую нам мелодию высшей значимости.

– Вы слушаете у себя на планете «Роллинг Стоунз»?

– У нас эта музыка называется иначе, и пришла она к нам благодаря одному из наших композиторов. У нас общая управляющая система. И немудрено, что независимо друг от друга разные творцы освоили один и тот же мотив, выпущенный управленцами в тонаду, – пояснил Кади.

– Новости. По-вашему, творческие идеи материальны и блуждают где-то в тонаде? – спросил Артур.

– Да, это так.

– Не буду уточнять, что такое тонада, просто спрошу по-бытовому: вы пришли ко мне поболтать? К сожалению, я только что из ресторана, а дома у меня на ужин только бутерброды с колбасой. Хотите чаю?

– Нет, мы по делу, – сообщил Кади.

Они расположились на диване, не решаясь присесть на хлипкие для их массивных тел стулья.

– У нас есть одна задача, которую нам необходимо выполнить. Речь идет о золоте, – начал Монул.

– Кажется, я догадываюсь. Вам нужно выполнить желание Кленова? – ответил Артур.

– Да.

– Ай да Кленов! Прагматик до глубины души. Пожелать золото! Хорошо. Что требуется от меня или от Лосканы, что сейчас одно и то же?

– Нам нужна подстраховка. Когда мы растягиваем время, мы очень сильны. Но когда возвращаемся в обычный режим, у нас появляются уязвимые места, – сказал Монул.

– Хорошо, введите меня в курс дела, – предложил Артур.

Монул уперся своими круглыми глазами в часы на руке Березы и начал медленно говорить:

– Хранилище, в которое мы решили войти за золотыми слитками, имеет одну сейфовую дверь со сложно контролируемым доступом. Далее идут решетка и две двери с двойными электронными замками. Первый замок на решетке и двух дверях открывается старшим смены с пульта, вторые, дублирующие замки открываются охранниками, находящимися каждый у своей двери индивидуально. Старший смены открывает все замки сразу. А охранники у своих дверей открывают по мере прохода инкассаторов, обеспечивая шлюзовый проход. То есть последующая дверь не откроется, пока предыдущая не закроется.

– Постойте, постойте. О чем идет речь? Вы хотите ограбить банк? Надеюсь, вы это понимаете? – вскричал Артур.

– Нам все равно, как это называется. У нас есть обязательства, и мы должны их выполнить, – без эмоций ответил Монул и посмотрел в глаза Артуру уверенным, даже нагловатым взглядом.

– Из-за прихоти какого-то Кленова вы готовы сделать несчастными сотни людей?

– Золото не хлеб. От его отсутствия люди не умирают, – ответил инопланетянин.

– Вы не знаете нашей жизни. У нас в любой ситуации расплачиваются бедные, незащищенные люди. Но подождите, почему вы обязаны Кленову, а не мне? Ведь именно я вас вылечил?

– Самое сложное было доставить тебя к нам. А когда ты переступил порог нашей комнаты и попал в зону визуального контроля, от тебя уже ничего не зависело. Все, по твоей воле или без нее, свершилось бы так, как мы хотели. Ты просто инструмент в наших руках. Ты извини. Но это так, – сказал Монул.

– Ах вот как вы заговорили! Когда вам требовалась помощь, вы были сама вежливость. Зачем же тогда вы решили исполнить мое желание? – вспылил Артур.

– Это наша добрая воля.

– Я не буду вам помогать! Я никогда в жизни не украл ни копейки. И теперь грабить ни для кого, особенно для Кленова, не намерен, – твердо произнес Артур.

– Никто тебя грабить не заставляет. Просто нас нужно подстраховать, – спокойно разъяснил Монул.

– Это у нас называется «стоять на стреме», – нервно сказал Береза.

– Хорошо, не хочешь – не надо. Мы справимся и без тебя. Просто действия наши будут жестче, – подвел итог Монул.

– А вы, оказывается, не такие добренькие, как о себе рассказывали. Нет дыма без огня, – разошелся Береза.

Он хотел еще сказать, что наверняка их не зря выперли с их любимой планеты, но Лоскана цыкнула на него и он смолчал.

«Слова материальны, не бросайся ими для безосновательных суждений. Они не так уж и безобидны», – телепатически сказала она ему.

«Но ты же не такая, как они? Скажи – не такая?» – с тревогой спросил Артур.

«Да, конечно, успокойся! Лапритории, по определению, мягче и добрее», – ответила она.

Монул и Кади вышли на балкон и больше в квартире не появились.

«Лоскана, куда они делись?» – спросил Артур.

«Они сели в свой коун и улетели», – ответила она.

«Что такое коун?» – продолжил расспросы Береза.

«Это спускаемый аппарат для исследовательской работы», – ответила лапритория.

«Вот новости! Мы даже не почувствовали приближения летательного аппарата. И исчез он так же незаметно. Интересно, как он двигается? Что у него за двигатели?» – поинтересовался Береза.

«Принцип действия несущих агрегатов один для всех: и для огромных космических кораблей, и для маленьких аппаратов. Мировое пространство может и напоминает пустоту, но это не совсем так. Материальная составляющая, в обычном понимании, там, конечно, маленькая, но по материалонасыщенности второго и третьего порядка она не уступает околоземной атмосфере».

«Лоскана, попробуй объяснить проще».

«Мировое космическое пространство очень энергонасыщенно. Энергия бушует вокруг, как ветер на Земле. Наши устройства очень приближенно можно сравнить с парусом, который ловит порывы энергии и придает нашим аппаратам скорость и, естественно, возможность быстро перемещаться в пространстве».

«Интересно, парусники в космическом пространстве», – удивился Артур.

«Да, их можно назвать "афтонные паруса". Их природа – невидимые афтонные поля».

Глава 12. Славик

На кухне сидели за столом дедушка (седовласый мужчина лет шестидесяти пяти, в недорогом спортивном костюме), бабушка (женщина такого же возраста в простеньком цветном сарафане) и внук (мальчик одиннадцати лет в майке и клетчатых шортах). Кухня с желтыми, как солнце, обоями была просторная, около двенадцати квадратных метров, поэтому там легко умещались обеденный стол, диванчик, два кресла и несколько табуретов. Слева весь угол от входной двери до окна занимал кухонный гарнитур, собранный уголком, с встроенной готовочной техникой и посудомоечной машинкой. Кухонная стенка не доходила до окна на полметра. На этом куске свободной стены была смонтирована опора в виде поворотной консоли, на которой был установлен небольшой телевизор. Он был включен.

Бабушка поставила перед внуком тарелку с геркулесовой кашей. Он, съев пару ложек, уперся взглядом в телевизор. Там шла передача для молодежи на телевизионном канале MTV. Она называлась «Next», что в переводе с английского обозначало «Следующий». На экране телевизора мальчик видел, как на диванчике в каком-то автобусе сидят четыре молодые девушки и готовятся к свиданию с крутым парнем. По условиям игры они по очереди выходят к нему из автобуса, и та девушка, которая ему понравится больше всего, будет приглашена на второе свидание, а это, если учесть, что парень крутой, уже дорогого стоит. Девушки смотрят по телевизору, установленному там же в автобусе, попытку очередной претендентки (пятой участницы) завоевать сердце главного героя шоу и в свободных выражениях обсуждают парня. Вдруг одна из девушек, сидящих на диванчике, пукнула.

– Ты пукнула? – переспросила соседка.

– Да, – нисколько не смутившись, ответила та.

– Какая вонь! Я пересяду.

– Хорошо, – обыденно согласилась та.

Дедушка с бабушкой переглянулись.

– Ого, она пукнула в телевизоре на весь мир и не смутилась, – заметил дедушка.

– Это же американка! – с пафосом сказал внук.

– Понятно, что не китаянка. Жрут они одни бутерброды и чипсы, а заедают ореховым маслом, вот и пукают в телевизоре, – добавила бабушка. – А ты, дед, уже старый человек, а туда же.

– Не понял? – возмутился дед, поправляя очки на переносице.

– А вчера где вы ужинали? – с укором спросила бабушка.

– В «Макдоналдсе» – ответил дедушка.

– Вот и получается, вчера вы набивали в «Макдоналдсе» живот американской пищей, а сегодня наш внук ковыряет ложкой в тарелке со здоровой и вкусной кашей. Ну ладно, Славик, ты уже опаздываешь, иди собирайся в школу, – сказала бабушка, взяла его тарелку и, энергично черпая ложкой, стала доедать кашу после внука.

Обычная московская школа. В классе с белыми стенами и развешанными на них портретами Ломоносова и Мичурина сидят за партами двадцать пять учеников в школьной форме. Урок природоведения. Славик сидит на второй парте. Учительница объясняет новый материал:

– В состав воздуха входит также и углекислый газ – продукт жизнедеятельности всех живых существ на Земле.

Славик почувствовал, что в его животе началось какое-то бурление.

– Углекислый газ имеет характерный запах… – продолжала учительница.

«О, ужас! Бабушка была права! Эти сэндвичи с кетчупом и майонезом в булочке с кунжутом до добра не доведут! Нужно срочно выйти в туалет, чтобы не осчастливить класс пахучим примером углекислого газа», – подумал Славик.

Он попросился у учительницы выйти и отправился в туалет. Славик прошел в кабинку, а через несколько минут в тот же туалет вошли четверо подростков старшеклассников. Они комфортно разместились в кружок в проходе возле туалетных кабинок и закурили.

– Сидим мы на кухне, пьем кофе… – рассказывал один из них, медленно затягиваясь и смачно выдыхая сигаретный дым в открытую форточку.

Трое его одноклассников устремили на него свои пытливые взгляды, в надежде услышать что-то пикантное. Вдруг из кабинки напротив раздался характерный для этих мест звук. Рассказчик прервался и посмотрел на дверь кабинки. Он медленно протянул руку, взялся за ручку и сильно дернул ее на себя. Шпингалет, расположенный с противоположной стороны двери кабинки, слетел с шурупов и упал на пол. Дверь открылась. Там стоял Славик со спущенными штанами.

– Ты чего здесь пердишь? – спросил уничтожитель шпингалетов.

– Я случайно, – испуганно произнес Славик.

– Пошел вон отсюда! Нашел где пердеть!

Друзья удивленно посмотрели на рассказчика.

– Нашел когда пердеть! – поправился тот.

Славик выходил из школы в подавленном настроении. Двоек сегодня не было, зато инцидент в туалете со старшеклассниками оставил неприятный след.

«Америка действительно свободная страна. Там наверняка и свобода пукать закреплена в Конституции», – думал Славик, вспоминая терпимость американской молодежи к обычным естественным неприятностям в утренней передаче.

– Славик, сынок! – окликнул Леонид Степанович, встречающий его в школьном дворе.

Они ехали по Москве в джипе и молчали.

– Славик, что-то случилось? – спросил отец.

– Да нет, обычные дела, – спокойно ответил ребенок.

– Расскажи.

– Да нечего рассказывать.

– А хочешь, мы поедем в какой-нибудь развлекательный комплекс с бассейном? – предложил Леонид Степанович.

– Да! – радостно ответил сын.

Машина выехала на Проспект Мира. Славик молча смотрел в окно. Было какое-то неловкое молчание между отцом и сыном, которые не виделись неделю.

– Па, расскажи что-нибудь, – неожиданно попросил Славик.

– Да, конечно, я знаю много веселых историй, но на ум приходят в основном не детские.

– Вспомни детские, – попросил мальчик.

– Легко! – по-модному согласился Воинов. – А вот и хороший детский анекдот… нет, это не детский. А вот этот точно детский, слушай: «Буратино приходит к папе Карло и говорит: "Папа Карло, я влюбился в Мальвину" – "Ну и что?" – отвечает Папа Карло…» Да-а-а, это опять-таки не детский, – спохватился родитель.

Войнов-старший замолчал, и эта очередная часть молчания была усугублена неловким рассказом. Проспект Мира остался позади. Началось Ярославское шоссе. Справа от дороги появилось небольшое здание дорожно-постовой службы на выезде из Москвы.

– Па, а что это? – спросил Славик, указывая на него.

– Это пост ГАИ, – ответил Леонид Степанович.

– А что они делают там на посту?

– Кто, гаишники? Гмм… – задумался отец.

– Постятся? – весело произнес Славик.

– Нет, они кушают нормально, равно как и пьют. А ты действительно интересуешься этим?

– Нет, просто прикольно звучит: «На посту постятся».

– Ты любишь шутить?

– Да, – с гордостью ответил Славик.

– Тебе повезло. В настоящее время произошел какой-то бум юмора. На телевидении сейчас масса смешных сериалов, огромное количество задорных передач и множество действительно талантливых юмористов, – сказал Леонид Степанович.

– А что раньше так не было?

– Юмор был всегда. Но настоящие перлы юмора появлялись не часто. Если они доходили до широкой публики, то их заучивали на память, пользовались ими в повседневной жизни, они мгновенно становились афоризмами.

– Па, приведи хоть несколько примеров.

– По сравнению с современным юмором они могут показаться тебе не смешными.

– Ничего.

– Из детского юмора наше поколение хорошо запомнило шутку из старого польского фильма про танкистов, овчарку и войну. Там собака ворует сосиски у фашистов.

– И что, это было смешно?

– Да, нам казалось, что это серьезный вклад в нашу победу.

– Еще.

– В другом фильме один негодяй хотел убить главного героя, за которого активно болел детский зритель. Он встал у двери, достал огромный нож, примерил по себе, на каком уровне должно быть горло жертвы, и принялся ждать с ножом в руке. Но вместо положительного героя в эту дверь вбежал его друг-карлик. Взмах ножа пронесся высоко над головой маленького человека, который, естественно, не пострадал. Этот момент вызывал бурю эмоций детей, сидящих в зрительном зале, и запомнился мне на всю жизнь.

– Да, не очень. Сейчас таких приколов по десятку на передачу, – произнес Славик.

Джип мчался в сторону области. И как всегда бывает, место, куда едешь и с которым ждешь встречи, появляется неожиданно, когда ты в левом ряду многорядной дороги. Леонид Степанович, не желая проскочить мимо «внезапно» возникшего справа развлекательного комплекса и ударить тем самым лицом в грязь перед сыном, включил правый поворот и начал интенсивно перестраиваться, чтобы попасть на подъездную дорогу. На его счастье, в соседних рядах справа в машинах оказались адекватные водители, которые сбросили скорость и пропустили джип Воинова впереди себя. Леонид Степанович за время маневра несколько раз включал знак аварийной остановки.

– Па, а зачем ты включаешь «аварийку» после каждого перестроения?

– Это раньше она называлась аварийкой, а сейчас она называется благодарилкой. Сейчас продвинутые челы используют ее как источник проявления благодарности за понимание на дороге, – ответил отец.

– Ух, а ты следишь за современными веяниями! – с восхищением воскликнул Славик.

Они заехали на парковку торгово-развлекательного центра «Водный парк», расположенного в трех километрах от МКАДа. Воинов с сыном вошли внутрь огромного современного здания, сделанного из стекла и металла, обвешанного снаружи рекламными щитами. Они не без труда нашли развлекательную часть торгово-развлекательного города и подошли к стойке администратора. Леонид Степанович попросил билеты в бассейн.

Славик был в восторге. Отец очень редко водил его по развлекательным центрам, тем более с бассейнами. Пока отец занимался билетами, он отошел к клетке с канарейками, размещенными рядом в холле, и рассматривал их.

– Вы знаете, детям до одиннадцати лет у нас скидка. А где ваш ребенок? – спросил администратор у Леонида Степановича.

– Вон стоит у клеток.

– Сколько ему лет? – спросил администратор.

– Десять, – машинально соврал Воинов.

– Что-то не похоже, – засомневался служащий.

– Иди сюда, мой рослый мальчик, – позвал Леонид Степанович.

Отец и сын молча переодевались в раздевалке.

– Папа, а ты богатый?

– Зачем тебе знать? Тебя смутило то, что я сэкономил триста рублей? Так это просто мой жизненный принцип – не платить лишнего, когда это возможно.

– Нет, просто я хочу в другую школу, – произнес Славик.

– А что тебе это даст?

– Знания.

– Да, сейчас ты учишься в обычной муниципальной школе, но в младших классах это всё не важно. Когда нужно будет думать об аттестате и поступлении в вуз, я найму тебе кучу репетиторов – и у тебя все получится. Я не уверен, что сейчас в платной школе тебе будет лучше, – сказал Леонид Степанович.

– Значит, ты не богатый! – разочарованно произнес Славик.

– А что в твоем понимании быть богатым?

– Ходить туда, куда хочется, учиться там, где захочется, покупать все, что хочется. Богатый – это когда есть деньги, – ответил сын.

– «У меня есть деньги», – сказал мальчик достал мелочь и купил мороженное. – «У меня есть деньги», – сказал вальцовщик, достал тысячу и купил водку с закуской. – «У меня есть деньги», – сказал предприниматель и купил несколько станков для своего предприятия. – «У меня есть деньги», – сказал олигарх и купил завод. Примеры теории относительности количества денег в жизни. Самое интересное, что радость от приобретений у них у всех была примерно одинаковой, – начал философские рассуждения отец.

– Папа, я по тебе скучал, очень, очень… – тихо промолвил Славик.

Воинов запнулся. У него защемило сердце…

Глава 13. Плохое предчувствие

Артур сидел в своем кабинете и просматривал счета на оплату материалов и услуг. На некоторых из них он писал: «Бух. К оплате» – и снизу ставил свою подпись. А некоторые он откладывал в сторону, возможно, до лучших времен.

– Нужно выпить кофе, – подумал Береза.

«У меня нехорошее предчувствие, только не могу понять, что это. Как будто что-то неприятное должно произойти, но не со мной, а с моими близкими», – мысленно обратился он к лапритории.

«Угроза материальных потерь с твоим партнером», – быстро ответила она.

«Потапский? Можешь поподробнее?»

«Пока нет».

Артур вышел в приемную с озабоченным выражением лица.

– Потапский у себя? – спросил он у секретарши.

– Да, Игорь Васильевич на месте, – ответила Верочка.

– Тогда нам две чашечки кофе и никого к нам не пускай, – приказал Артур.

Береза вошел в кабинет. Потапский стоял возле своего письменного стола и разговаривал по городскому телефону.

– А чего это ты вытянулся по стойке «смирно», разговаривая по телефону? Ты разговариваешь с товарищем Сталиным? – произнес с порога Артур.

– Нет, с женой, – тихо, почти шепотом, ответил он, прикрыв микрофон пальцем.

– Понятно.

– Она сейчас в магазине и спрашивает: какую косметичку подарить учительнице нашего чада на день рождения, большую или маленькую? – поведал подробности разговора с женой Потапский.

– А она красивая? – поинтересовался Артур.

– Косметичка?

– Нет, учительница.

– Не очень.

– Тогда большую, – посоветовал Артур.

Береза сел на стул напротив и пристально посмотрел на компаньона.

– Артур, ты по делу или просто так, поболтать? – спросил Потапский, быстро закончив телефонный разговор.

– Пока не знаю, – ответил Артур и подозрительно взглянул на Потапского.

Тот сел в кресло и улыбнулся. «Улыбается – значит, не все так плохо», – подумал Артур.

– Как семья, дети? – спросил он.

– Хорошо. Живем, не бедствуем. Вот смотрю в Интернете, куда бы отправить жену с ребенком отдыхать на осенние каникулы.

– И что, выбрал?

– Пока нет.

– А куда думаешь? – поинтересовался Береза.

– Читаю отзывы об отелях на Канарских островах.

– Испания не самая дешевая. И кто пишет? И что пишут? – спросил Артур.

– Раньше великие путешественники бороздили просторы нашей Земли, на всё смотрели своими глазами, запоминали, а затем, возвратившись домой, описывали всё в своих книгах для потомков: где глубокие каньоны, где живет муха цеце, где злые аборигены. Сейчас великий дух исследователей прошлых веков вселился в наших современников. Они путешествуют по туристическим путевкам и описывают в Интернете для своих последователей: в каких номерах они останавливались, как нахамила им обслуга, сколько раз в неделю меняют постельное белье, где нужно покупать гамбургеры и как нужно хранить деньги в номерных сейфах, – обстоятельно ответил Игорь.

– Современные Миклухо-Маклаи предпочитают туристические путевки и Интернете, – подытожил пространную речь друга Артур и продолжил: – Значит, смотришь поездки получше и подороже?

– Что ты этим хочешь сказать? – насторожился Потапский.

– Значит, денег на жизнь хватает?

– Да, хватает, как, надеюсь, и у тебя.

– Игорь, а где ты хранишь свои денежные накопления? – неожиданно спросил Береза.

– Ты знаешь, я вложил их в банк, – ответил он.

– Та-а-ак. В ячейку? – с тревогой в голосе продолжил «допрос» Береза.

– Нет, я положил их на валютный счет.

– Вот новость! Зачем же? Мы же договорились не рисковать с банками, – еле сдерживая себя, произнес Артур.

– Не горячись. Сейчас в мире кризис, и все валюты инфлируют.

– Игорь, ты меня удивляешь. Ты опять доверился банку? Ты забыл, как мы дважды теряли деньги в коммерческих банках? Как он называется? – переходя на повышенные тона, нервно произнес Артур.

Потапский замолчал.

– А ты чего это на меня окрысился?! – перешел в наступление Игорь.

– Я не окрысился, – тихо ответил Артур.

– Я же вижу, что ты окрысился!

– Ничего подобного, – уже оправдывался Береза.

Верочка осторожно вошла в кабинет с двумя чашечками кофе.

– Послушай, Вера, он на меня окрысился? – спросил Потапский.

– Нет, он не окрысился, – испуганно возразила Верочка.

– Ты просто плохо его знаешь. Если бы ты была знакома с ним поближе, ты бы сразу определила, что сейчас он окрысился, – настаивал Игорь.

– Я пыталась, но Артур Владимирович отказался, – не преминула пожаловаться Верочка, в надежде на сочувствие.

– Ладно, иди в приемную, сейчас не об этом, – отрезал Артур и добавил, обращаясь уже к Потапскому: – Ты всегда пользуешься своими хитрыми приемчиками, чтобы сбить накал дискуссии!

Потапский против этого не возразил и продолжил серьезный разговор:

– Банк, в который я поместил свои деньги, входит в сотню самых крупных банков России. Называется он «Трансэкспертоптим Банк».

– И что, ты доверился первому встречному банку из первой сотни? Это может быть обычная пирамида, – эмоционально ответил Береза.

– Нет, что ты! Этот банк реально покупает ценные бумаги, валюту, золото, – с мягкими, успокаивающими интонациями в голосе сказал Потапский.

– Откуда ты знаешь?

– Вице-президент этого банка мой однокашник, одногруппник и хороший приятель. Ты представляешь, мы закончили институт восемнадцать лет назад, а он еще помнит, что является иффузивной пакцией диффузива.

– И что же? – спросил Артур.

– Туфф! – гордо ответил Игорь.

– Ты произнес слово «туфф» модно, на американский манер с двумя «ф», хотя мне кажется, что там все же одна, – иронично заметил Артур.

– Не занудничай.

– Однако вернемся к банку.

– Его банк в числе немногих действительно работает с материальными активами.

– Вот именно это меня и печалит, сказал бы Остап Бендер, если бы присутствовал тут, – образно показал свое разочарование Береза.

– Не печалься! У нас в банке свой человек. Он всегда подскажет, если дела пойдут плохо.

– Итак, «Трансэкспертоптим Банк»! А где он находится? – серьезно спросил Артур.

– Его центральный офис на Большой Ордынке, – ответил Потапский.

«Лоскана, как называется банк, в который собрались наведаться эти отморозки Монул и Кади?» – мысленно подключил к разговору лаприторию.

«Они не отморозки. Просто у них другая шкала ценностей. Название банка я не знаю, но могу показать месторасположение», – так же мысленно ответила она.

– Артур у тебя есть какие-то сведения насчет этого банка? – настороженно спросил Игорь.

– Нет, пока ничего, – ответил Береза.

– Ты меня озадачил сегодняшним разговором.

– Пока не переживай. Что сделано, то сделано. Телефон не выключай, будь постоянно на связи. Вообще-то мне не нравится то, что ты предпринял.

Артур подъехал на машине к искомому банку. Ошибиться было невозможно, потому что над центральным входом, отделанным нержавейкой и мрамором была фундаментальная надпись «Трансэкспертоптим Банк». С виду было все спокойно. Никакой суеты.

«Лоскана, это тот банк?» – с какой-то надеждой в голосе на отрицательный ответ спросил Артур.

«Да. К тому же они где-то рядом», – ответила она.

«Что это, совпадение или закономерность? Это же надо, они пришли грабить именно тот банк, в который Потапский положил деньги!» – разочарованно произнес Артур.

«Что тут странного? Потапский доверился реально действующему банку, в котором есть реальные материальные активы. Таких банков немного, поэтому и выбор у Монула и Кади невелик», – объяснила Лоскана.

Подъехала инкассаторская машина. Из дверей банка вышел охранник. После этого из машины вышли два инкассатора. Один из них нес тяжелый дипломат, соединенный стальной цепочкой с браслетом, надетым на руку. Второй был с автоматом Калашникова. Охранник банка открыл дверь, и оба инкассатора прошли внутрь.

«Лоскана, я должен их остановить», – сказал мысленно Артур и открыл дверь машины, чтобы выйти.

«Если ты сейчас войдешь в банк, то тебя снимут камеры слежения во всей красе, а потом тебя опознают как подозреваемого», – предостерегла она.

«А что же делать?»

«Через минуту инкассаторы дойдут до хранилища и передадут специальным служащим свой груз. Минут через пять те вскроют основную дверь. Для Монула и Кади это единственная возможность проникнуть в хранилище. А для тебя отговорить их от грабежа. Я ускорю твой обмен, и ты незамеченным сможешь войти внутрь», – предложила лапритория.

«А как же камеры наблюдения?»

«В худшем случае, ты у них запечатлишься неопознанным пятном».

«Хорошо, я согласен».

Артур начал ждать. Вдруг все вокруг поплыло, звуки превратились в гул. Неожиданно он приложил ладонь к левой стороне груди и мысленно крикнул:

«Лоскана, у меня остановилось сердце!»

«Нет, оно бьется в сто раз быстрее», – спокойно ответила она.

«А с ним ничего не будет? Я чувствую сильное давление на каждый орган».

«Это нормально. Я сделала всё необходимое, чтобы ты чувствовал себя хорошо».

На улице все замерло. Просто мертвое царство. Воздух был неподвижен. В нем висели какие-то тягучие низкие звуки. Воробей завис возле ветки. Прохожие замерли, как в детской игре, только в ней у всех статически устойчивые позы, а здесь казалось так, что если стоп кадр отключить, то замершие люди могут завалиться вперед или назад, если их не подстраховать. «Неужели это не сон?» – подумал Артур. Он хотел подойти к прохожим, чтобы рассмотреть их поближе.

«Не трать время. Ты же не в женской бане, где есть что рассматривать», – посоветовала Лоскана.

«При чем здесь голые девки? Просто меня поразили возможности такого способа существования. Это полная власть над людьми в зоне действия. Я могу подойти и безнаказанно сделать с ними, что захочу. Эта власть пугает. Хотя идея с баней мне понравилась. Напомнишь как-нибудь по свободе».

«Напоминаю, что время твое пошло».

«Лоскана, а кто это? Или что это?»

Артур увидел несколько серебристых облачков размерами не больше футбольного мяча. Один из них вплотную подлетел к нему, и Артур увидел проявление очертания лица. Это было непонятно какого пола лицо, но весьма приятное. Лицо смотрело ему в глаза. Там не было ни любопытства, ни страха, ни злости и вообще никаких эмоций.

«Это фаноды, энергетические существа простейшей организации», – пояснила Лоскана.

«Проще, чем моя душа?» – спросил Артур.

«Конечно. Их используют для влияния на материальные процессы».

«Влияние… Это как?»

«Они умеют подселяться в живые существа без ущерба для носителя и влиять на его решения».

«Простейшие – и так влиятельны?» – удивился Береза.

«Нет, они подконтрольны образующей системе и действуют исключительно по командам», – ответила Лоскана.

«Монул и Кади могут ими управлять?»

«Частично».

«Теперь я понимаю, что у них действительно большие возможности в части выполнения желаний», – сделал вывод Артур.

«Да, они не блефовали», – подтвердила Лоскана.

«Я смог увидеть фаноды из-за того, что ускорился?»

«Нет, у тебя в виде побочного эффекта возникли некоторые экстрасенсорные способности. Ты видишь их не глазами. Закрой глаза».

Артур сомкнул веки.

«Да, посмотри, он корчит рожу! У него есть чувство юмора?» – радостно воскликнул он.

«Нет, это просто неустойчивость формы», – объяснила Лоскана.

Секунды созерцания, и затем облачко быстро удалилось.

«Лоскана, а где Монул и Кади?»

«Они здесь», – ответила она.

«Мне нужно их догнать!»

Артур вошел в банк. Охранник у дверей стоял неподвижно. Его неморгающий взор был устремлен сквозь стеклянные двери куда-то далеко наружу. В просторном холле за своими столами неподвижно сидели операционисты банка. Жизнь остановилась. Артур заметил справа открытую дверь. Возле нее стоял замерший охранник. Артур прошел туда и увидел еще одну открытую дверь. Рядом, в неестественной позе, опершись на локти лицом вниз, лежал другой охранник. Пройдя дальше, он увидел большое помещение, отделенное от входа решеткой. Дверь решетки была открыта. Артур прошел через решетчатые двери и оказался в просторном помещении, отделанном блестящим металлом, похожим на титан. Напротив входа он увидел большой круглый люк – вход в хранилище. Люк был открыт. Его внутренняя сторона, кроме силовых ребер, имела еще и сложную систему лючков и крышечек, свидетельствующую о не менее сложном внутреннем строении люка. По-видимому, вся запорно-открывательная система с механикой и секретной электроникой была сосредоточенна именно здесь. Возле люка снаружи неподвижно стоял работник банка в гладком комбинезоне, сшитом без единого дизайнерского излишества, в том числе и без карманов. Комбинезон был похож на водолазный костюм. Внутри огромного сейфа без движения находился второй работник банка с золотыми слитками в руках. «Грузчик», – подумал про себя Артур, обративший внимание на тонкие белые перчатки работника.

– Ты что здесь делаешь? Решил все-таки нам помочь? – услышал он из-за спины голос.

Артур оглянулся и увидел Монула, подошедшего к хранилищу. За ним приблизился быстрым шагом Кади.

– Послушайте, на Земле все взаимосвязано. Нельзя сделать счастливым одного человека, не задев других людей. Если вы сейчас возьмете это золото, пострадают сотни людей, – нервно ответил Артур.

– Уйди с дороги! Мы это уже обсуждали. Решение принято, и его надо выполнять, – жестко произнес Монул.

– Поверьте мне, это ошибочное решение, его нужно отменить.

– Поздно. Это наша последняя ходка. Все золото уже в коуне.

– Что вы сделали с охранником, лежащим на полу?

– Мы не смогли снять с него магнитный ключ и пришлось его вместе с ключом подносить к открывающему устройству. Затем мы не смогли установить его в исходное положение.

– Нельзя так вести себя на Земле! Двадцать с лишним лет назад вы уже совершили чудовищный поступок, и вас некому было остановить, но теперь я не позволю! – закричал Артур и кинулся с кулаками на Монула…

Артур очнулся в незнакомом месте. Он ощутил тяжесть во всем теле. Мышцы ныли. Тупая головная боль в области затылка сразу дала о себе знать, как только он пошевелился. Перед собой он увидел выключенный экран, размерами не более двадцати дюймов, под которым была сенсорная панель. Впереди – две спинки кресел, расположенных на расстоянии вытянутой руки. Над спинками виднелись два коричневых затылка с торчащими вверх пучками волос, охваченными у основания кольцами с голубыми камнями. Это были Монул и Кади. Береза сидел в черном мягком кресле. Оно было бы удобно, если бы не было так широко – Артур придвинулся к одному из подлокотников и положил на него руку, но удаление второго подлокотника не позволило получить полный комфорт.

– Это кресло пассажира, – сказал Кади, развернув свое кресло и оказавшись лицом к Артуру.

Береза осмотрелся. Помещение, где он находился, представляло собой шар диаметром около трех метров изнутри. Примерно одну треть от низа отсекал пол. Остальное пространство было доступно взгляду. Кроме трех кресел с мониторами, расположенных в центре шара, больше не было ни одной выступающей детали. Стены, переходящие в потолок, что естественно для внутренних поверхностей сфер, имели отделку, визуально напоминающую пластик. На них были нанесены еле заметными линиями круги диаметром пятьдесят – шестьдесят сантиметров, расположенные по кругу в два ряда, начиная от пола. Над ними были «нарисованы»

квадратные сетки разных размеров, которые располагались в свободном порядке.

– Где я? – спросил Артур.

– Ты в коуне. Это наш экспедиционный летательный аппарат, – ответил Кади.

– Что произошло?

– Тебе стало плохо, и мы взяли тебя к себе в аппарат.

– Где Лоскана? – продолжал задавать вопросы Береза.

– Она с тобой.

«Лоскана, ты в порядке?» – забеспокоился Артур.

«Да, со мной все хорошо», – ответила она.

«У меня болит голова! Они меня били? – продолжил Артур и, запустив свои пальцы в волосы, начал ощупывать поверхность головы. – Лоскана, они меня били по голове?»

«Нет, тебя никто не бил», – ответила она.

«Почему же у меня болит голова?»

Тут Артур впервые услышал речь инопланетян на их родном языке. Кади кричал на лаприторию. Язык инопланетян оказался монотонным, слитным, без уловимых пауз. Однако раздражение Кади чувствовалось по голосу. Лоскана ответила в той же тональности короткой фразой, и после этого они замолчали. Артур, не найдя ни одной шишки на своей голове или синяка на теле, успокоился. Боль в голове внезапно прошла. Тело обрело легкость.

– Мы куда-то летим? – спросил успокоившийся Береза у Кади.

– Да мы совершаем штатный полет над Землей, – как ни в чем не бывало ответил тот.

– Я не слышу двигателей, впрочем, припоминаю афтонные паруса.

– Да, они бесшумны. Кроме того, у них очень хорошая управляемость. У нас на Анари есть такая забава. Отключается автоматика, и аппарат переводится на ручное управление. Это очень интересно самому направлять шар. Хочешь попробовать? – любезно предложил Кади.

– А я справлюсь?

– Автоматику полностью отключить невозможно. Системы безопасности работают постоянно. Так что любой корабль в таком режиме не опаснее тренажера.

– Давай попробуем, – согласился Береза.

Монитор перед Артуром загорелся. На нем высветился шар, движущийся с большой скоростью над землей. Скорость была так велика, что рассмотреть место, над которым происходил полет, было невозможно. Всё мелькало в мониторе.

– Сейчас я включу индикацию афтонных полей и энергетических потоков, и ты увидишь, как работает автоматика.

Кади развернулся вполоборота и нажал пальцем несколько раз в различные места своей сенсорной панели. После этого он взглянул на Березу. Судя по выражению лица Артура, ничего существенного на экране монитора не произошло. Тот пожал плечами и сказал:

– Но, кроме дополнительного голубого свечения, я ничего не вижу.

– Лоскана, дай ему ускорение, – приказал Кади.

Артур почувствовал, что у него исчезло сердце, а также сопутствующую при этом нагрузку на организм. В мониторе он увидел вокруг шара в трехмерном пространстве, серебристые изгибающиеся стержни различной толщины, в беспорядке расположенные по всему экрану. Из шара всего на несколько секунд выдвигалась выпуклая пластинка, которая рассекала стержень, входя в него как нож и двигалась вдоль стержня, расположенного по горизонтали экрана, увлекая за собой шар. Вдруг стержень ушел вверх. Шар молниеносно отреагировал и прикрепился таким же образом к другому стержню, с которым ему было по пути.

– Шар на мониторе – это наш корабль. Серебристые стержни – это энергетические потоки. Выпуклая пластинка – это афтонный парус. Прикасаясь пальцем к экрану в точке на определенном потоке, можно давать команду шару прикрепляться и двигаться в нужном направлении, – инструктировал начинающего пилота Кади.

– Но я не смогу так быстро, – возмутился Береза.

– В ручном режиме всегда летают гораздо медленнее.

– Хорошо, но что за удовольствие гонять шарик по экрану?

– Не торопи события.

Кади повернулся в кресле к своему монитору и при помощи сенсорной панели дал несколько команд коуну. Вдруг круги, нанесенные на стенах, стали прозрачными. В шаре стало светло. Артур увидел через появившиеся иллюминаторы землю. Аппарат двигался на высоте полета птицы со скоростью небольшого спортивного самолета. Это позволяло рассмотреть поверхность Земли, над которой проходил полет со всеми ландшафтными подробностями и деталями инфраструктуры.

– Я хочу лететь вон к тому мосту, – указал пальцем Артур.

– Хорошо, тогда выбери стержень, направленный в том направлении. Только учти, что мы двигаемся параллельно Земле, а это на экране в трехмерной картинке выглядит как параллельно полу, – поучал Кади.

Артур прикасался к экрану и тут же смотрел в иллюминатор, сверяя направление. После пары толчков и нескольких рывков у него начало получаться двигаться более-менее плавно. Правда шар периодически продолжало подергивать от резкой смены направления, и голова Монула, сидящего спиной к Артуру, вздрагивала. Через десять минут полета Артур освоился с управлением. Он успевал смотреть в экран, затем вперед в иллюминаторы, возвращаться на экран, корректировать движение и проверять исполнение, смотря в иллюминатор. Благодаря появившейся сноровке у него даже появилась возможность, не теряя управления, отвлечься от экрана монитора и развернуть кресло на сто восемьдесят градусов, чтобы посмотреть, что делается у них сзади шара. Развернувшись назад, он обнаружил, что у стены коуна лежат слитки золота, в хаосе наваленные на полу.

– Золото! Ого, вы вытащили все золото?! – как бы проснувшись, выкрикнул Артур.

– Нет, только часть, – ответил Монул, развернувшись в кресле лицом к Артуру. – Я хотел извиниться за грубость в последнем нашем разговоре.

– Зачем тебе мои извинения? – резко ответил Артур.

– Не знаю. В принципе мне все равно, – спокойно произнес Монул.

– В том то и дело, что вам всё, что происходит здесь, на Земле, безразлично. Вы прилетели сюда гадить? У нас на планете и без вас хватает различных уродов, которые не видят ничего, кроме своей животной выгоды. Мне нужно срочно позвонить! Отсюда можно позвонить? – раздраженно сказал Береза.

– Да, звони, – без эмоций ответил Монул.

Артур нашел в кармане свой мобильный телефон и с кнопки быстрого набора вызвал Потапского:

– Алло, Игорь! Срочно, сегодня же, сними все деньги со своего счета в том банке, о котором мы вчера говорили. Пожалуйста, ни о чем не спрашивай. Делай то, что я говорю. Снимай все! Бери валютой. Если ее нет, забирай рублями. Счет не закрывай, оставь минимум, который не страшно и бросить.

– Что случилось? Мой однокашник мне ничего не сказал, – испуганно отвечал Потапский.

– Только самое главное, ничего ему не говори. Если спросит, скажи, нужно для предприятия.

Артур отключил телефон и тяжело вздохнул.

– Что ты так распереживался. Проблемы нет. Возьми вклад Потапского слитками. Вот они перед тобой, – предложил Монул.

– Это ворованное золото…

– Не продолжай, я уже вспомнил наш разговор.

– Ты знаешь, Монул, сейчас мне хотелось бы держаться от вас подальше, высадите меня.

Глава 14. Золото

Когда позвонил Малдер, Кленов готовился в очередной раз открыть дверь подвала. Известие, сообщенное Малдером по телефону, его обескуражило. Из него Кленову стало ясно, что сферы на месте нет. Озеро, как и прежде, существовало в своей привычной гнилой «супостаси», но никаких следов пребывания космического аппарата в нем не было и в помине. К тому же Монул и Кади исчезли и не появлялись вот уже четвертый день. Кленов «потух». Последняя надежда получить легко заработанное золото рушилась.

Он ходил взад и вперед по своему кабинету вот уже третий час. В девять вечера он медленно спустился по бетонным ступенькам крутой лестницы в подвал. Хозяин поленился включить свет и довольствовался блеклым дежурным освещением. Кленов нерешительно повертел ключ от двери в руках, а затем медленно открыл ее. Посреди комнаты в темноте он заметил какие-то предметы. У него забилось сердце, и от неожиданности задрожали ноги. Он так ждал этого момента, который, тем не менее, наступил так внезапно. Кленов включил свет, и отраженные лучи от предметов, находившихся в центре комнаты, золотым светом ударили по глазам.

– Они не обманули! – воскликнул он.

Это были слитки золота, в беспорядке разбросанные на полу. Кленов подошел к золоту и взял один слиток. Руки его дрожали. Слиток был тяжелым. Он попробовал его на зуб, как это делали в старину. Под нажимом Кленовского резца металл поддался, и остался след укуса – вмятина от зуба. «Пластичное золото высокой пробы», – подумал он. На слитке Кленов увидел надпись «Россия», далее стояло «1000 г», ниже – «золото 999,9» и в конце – номер. «Наше золото, может, это и к лучшему, а может, и наоборот». Кленов принялся аккуратно складывать золото в штабель, став на колени. Сердце его выскакивало из груди, дышал он часто, как будто пробежал сто метров быстрее чем за двенадцать секунд, как это удавалось в юности. Посчитав количество слитков, Кленов определил, что там было чуть меньше тонны.

– Как они это сделали? Они действительно инопланетяне с большими возможностями! – воскликнул он в восторге.

Ощущение победы и сопутствующая ему радость через полчаса притупились. Сидя на бетонном полу своего подвала, возле золота, Кленов начал осмысливать произошедшее. Это было похоже на чудо. Но оно имело привкус воровства или, того хуже, разбойного нападения.

«Нужно посмотреть новости, залезть в Интернет, может, история этого золота как-нибудь прояснится», – подумал Кленов. Он закрыл дверь ключом на четыре оборота, дернул за ручку несколько раз и, убедившись, что дверь надежно закрыта, пошел к лестнице на выход из подвала.

Хозяин зашел в комнату к сыну. Кирилла не было. Компьютер он постоянно держал включенным, выключая его только на ночь.

«Странно, куда он пошел?» – подумал Кленов и открыл в Интернете поисковую систему Яндекс.

«Сомалийские пираты… Пожары на острове Родос…» – бегло читал новости Кленов.

В комнату вошел Кирилл. Он удивленно посмотрел на отца, сидящего за его компьютером:

– Па, ты решил поиграть?

– Где ты был? – спросил отец, не отрываясь от экрана монитора.

– Гулял по Москве.

– С кем?

– С друзьями. Представляешь, кого я встретил? – радостно спросил Кирилл.

«В связи с мировым кризисом золото растет в цене, – прочел Кленов, – а теперь нужно поподробней».

– Артура! Он оказался очень интересным человеком, – продолжал Кирилл, присаживаясь рядом с отцом возле компьютера. Я завтра с ним опять встречаюсь…

В связи с нестабильностью экономики США доллар начинает утрачивать авторитет надежнейшего средства накопления. Новая валюта – евро – еще не набрала силы, поэтому золото было и остается самым надежным средством сбережения… Понял, сынок, что такое золото? Доллар рухнет, евро упадет, а золото останется золотом и будет служить мне, а затем тебе, а затем и твоим детям, – возбужденно, пропуская мимо ушей слова Кирилла, говорил Кленов-старший.

– Папа, ты счастлив? – перебил его сын.

– Пока нет, но скоро буду, – не отводя взгляд от монитора, ответил отец.

– А что произойдет?

– Потом узнаешь. Слушай: золотой запас Латвии составляет семь и семь десятых тонны, а Эстонии – двести килограммов, ха-ха-ха… двести килограммов. Ха-ха-ха….

Кленов смеялся искренне, от всей души. Кирилл удивленно посмотрел на отца и произнес:

– Что в этом смешного?

– Слушай, мой сын. Скоро по золотому запасу я займу шестьдесят третье место в мире из сто десяти стран. Ты представляешь, я конкретный человек по фамилии Кленов буду иметь золотой запас больше, чем Словения, Монголия, Мексика, Албания, Исландия и еще более четырех десятков настоящих стран. Ты чувствуешь, как это круто?

– Наверно, – ответил он.

– «Наверно»! Разве это слово произносят в восторге? У тебя вообще что-то может вызвать восторг?

– Не знаю.

– Что? Ты опять ничего не знаешь, ты опять о чем-то молчишь! О чем ты молчишь?

Он произносил знакомые Кириллу фразы в этот раз как-то вяло, по-дежурному, не отрывая глаз от компьютера.

– А вот смотри прикол – продолжил Кленов, – «Центральный банк Эфиопии начал срочную проверку золотых запасов, после того как выяснилось, что часть слитков изготовлены из стали, покрытой золотом». Вот лопухнулись! Хотя всем надо быть внимательными…

С этого момента Кленов с удвоенным вниманием смотрел все новостные программы по всем каналам телевидения, которые позволяла принять его спутниковая «тарелка». Кроме того, он не вылезал из Интернета в поисках интересующих его информационных заметок, касающихся золота. Из множества сообщений об экономической жизни планеты Кленов выделил то, которое касалось внезапного ухудшения финансового состояния одного крупного российского банка. В этом сообщении говорилось, что финансовые аналитики не могут определить причины обрушения акций этой ранее процветающей компании. Кленов, в отличие от аналитиков, сразу понял, в чем дело. Он стал внимательно изучать всю информацию, поступающую из Интернета, которая касалась этого банка. Но, к его удивлению, страсти утихли, и истинная причина так и не была публично обнародована. В мире денег все быстро успокоилось. Пропажа тонны золота прошла незамеченной прессой.

Кленов постепенно тоже успокоился. Он три раза в день ходил в подвал, как на работу, и, как ребенок игрушкам, радовался своим слиткам. Кленов раскладывал их на полу и любовался золотым блеском своих сокровищ. Когда появились золотые слитки, маркированные словом «Швейцария», Кленов совсем успокоился. «У швейцарцев много золота, и поднимать вой из-за нескольких тонн они не станут – репутация дороже», – думал он. Но когда появились слитки с пробой 91,67, он опять забеспокоился. Это было монетное золото, полученное путем переплавки монет и хранившееся в основном в США, в Форт-Ноксе, известном своей неприступностью. Туда забраться даже теоретически невозможно. «Не хватало мне еще попасть в поле зрения ФБР», – занервничал он.

«Двое из ларца» появились так же внезапно, как и исчезли. Меч, сменивший Щита у «поста № 1» услышал скрипы дубового пола и, как полагается, сразу доложил хозяину. Услышав новость, Кленов тотчас спустился из кабинета в гостевую комнату и вошел в нее без стука.

– Желание выполнено! Кленов, ты доволен? – спросил Монул.

– Мы не договаривались, что золото будет ворованным, – раздраженно ответил Кленов.

– А что ты себе представлял, что мы проведем разведку полезных ископаемых, найдем золото, купим участок, намоем золотого песка, сплавим его в слитки и доставим тебе? Ты умышленно не попросил денег. На них можно было купить «чистое золото». Не захотел светиться? – с напором произнес инопланетянин.

– Мне нужно знать, как вы это сделали, чтобы я мог приготовиться к возможным осложнениям, связанным с поиском похищенных активов, – пояснил свое беспокойство Кленов.

– Тебе это знать не обязательно. Мы об этом не договаривались, – отрезал Монул.

– Тогда вы останетесь тут до тех пор, пока все не уляжется, – заявил хозяин дома.

– Это угроза? Ты еще не представляешь, что мы можем! – вмешался в разговор Кади.

Он взял в руку стеклянный стакан и сильно сдавил его. Стакан сначала лопнул в его руке, затем раскрошился на кусочки и в конце превратился в стеклянный песок. Кади высыпал песок к ногам Кленова.

– С твоим домом и с тобой может случиться то же. Мы сотрем тебя в пыль, – добавил он.

Кленов понял, что угроза может быть исполнена буквально.

– Я прикажу принести вам еды, – испуганно произнес он.

– И побольше напитков, – добавил Кади.

Кленов зашел в свой кабинет и сел за стол. Его желание, ранее казавшееся безупречным, сделало его уязвимым. Десять тонн золота, стоимостью триста пятьдесят миллионов долларов, оказались большим куском даже для рта Кленова. Легально такие капиталы просто так не возникают. Кленов почувствовал себя тайным владельцем пиратского клада. Из истории известно, что такие богатства любят тишину и вызывают реки крови, когда информация о них всплывает. «Какой ужас. Я всецело завишу от этих "инков". И то, что они могут причинить мне физически, лишь детский лепет по сравнению с тем, что может произойти со мной, если они просто расскажут кому-нибудь о золоте. Лучше бы я написал другое желание, например переспать с какой-нибудь актрисой, скажем Шэрон Стоун. Они бы, несомненно, это легко устроили. Хотя, фильм "Основной инстинкт", в котором она играла дерзкую девушку с красивой вагиной, прошел по экранам уже много лет назад. И сейчас она, вероятно, постарела и уже не такая соблазнительная, как в этом нашумевшем фильме. Ну что сейчас говорить об этом? Что сделано, то сделано. Тайное владение сокровищами тоже приносит какой-то кайф. Основное правило при этом: всё делать постепенно, без резких движений. Нужно только держать язык за зубами и уповать на то, что Монул и Кади будут делать то же», – думал Кленов.

Глава 15. Кирилл и Оксана

Артур стоял перед зеркалом в ванной комнате и улыбался сам себе искусственной голливудской улыбкой.

«Тебе нужно поторопиться, у тебя через полчаса встреча с Кириллом», – напомнила лапритория.

«Лоскана, ты серьезно?» – спросил Артур.

«Да, вполне. А что тебя настораживает?» – удивилась Лоскана.

«Мое обещание. Ты знаешь, что делать дальше?»

«Я пока не знаю», – спокойно ответила Лоскана.

«Хорошенькое дело, ты не знаешь! – эмоционально произнес Артур. – Мне кажется, что мы поспешили наобещать этому доверчивому мальчику большую и светлую любовь. Я конечно же был бы рад помочь ему, но не вижу как. Я жалею, что пошел у тебя на поводу, дав парню мнимую надежду. Я впервые в жизни ввел человека в искушение – и не знаю, как теперь сохранить свое лицо. Мое лицо, моя улыбка. Для него она может показаться улыбкой, за которой ничего нет, кроме фанерных декораций с муляжами уток, минутных эмоций и имитаций чувств».

«Важно не то, как выглядит твое лицо, важны твои истинные стремления, есть ли у тебя желание сделать это. Ты хочешь ему помочь?» – спросила лапритория.

«Да, и я сделал к этому несколько шагов. Но, может быть, я опережаю события и он не придет? Я бы на его месте не пришел».

«Я помогу тебе, успокойся».

Береза пришел в назначенное место на пять минут раньше срока. Кирилл его уже ждал.

– Давно ждешь? – удивленно спросил Артур.

– Нет недавно, где-то полчаса, – ответил юноша.

– Да молодец, пришел заблаговременно.

– А куда мы пойдем? – спросил Кирилл.

«Лоскана, а куда мы пойдем?» – привычно переадресовал вопрос Артур.

«На рынок», – ответила лапритория.

«Куда?» – мысленно спросил Артур.

– Куда? – разочарованно спросил Кирилл, когда услышал озвученный Березой ответ.

– Мне нужно кое-что купить домой из овощей, – сказал Артур, в надежде пояснить свой непонятный выбор.

– Хорошо я помогу донести продукты до дома, – согласился Кирилл.

Они вошли в помещение рынка, располагавшегося в десяти минутах ходьбы от места встречи. Это было большое прямоугольное здание с восемью круглыми стальными колоннами, на которые опиралось структурное перекрытие из труб, завязанных в пространственную конструкцию. По перекрытию была смонтирована кровля: утепленный крашеный профнастил с фонарными окнами из прозрачного поликарбоната. Рынок был уютным, как для покупателей и продавцов, так и для воробьев, которые весело чирикали, летая под крышей высокого помещения.

Артур с Кириллом пошли между рядами. Прилавки были похожи один на другой. Одни и те же помидоры, одинаковая картошка, одинаковые ящики с черешней, и даже цены одинаковые. Казалось, что на рынке два-три хозяина и у каждого по пять-шесть торговых точек. Овощи и фрукты были выложены аккуратно на ступеньках прилавка. Артур медленно шел вдоль торговых рядов. Продавщицы, стоявшие над своими товарами, предлагали купить продукты именно у них. Но Артур шел дальше. Наконец он остановился у одного из прилавков, в глубине которого сидела пожилая женщина и читала журнал «Семь дней». Увидав покупателей, она отложила журнал и хотела встать, но тут откуда-то из недр заприлавочного пространства появилась молодая бойкая девчонка, лет восемнадцати. У нее было милое личико с большими умными глазками. Кожа у нее была гладкой, ухоженной, со следами прошлогоднего загара.

– Теть Жень, сидите, я отпущу, – сказала она пожилой женщине с журналом. – Что вас интересует? – спросила она у Артура.

– Огурцы, – после некоторого раздумья ответил тот.

– Огурцы? Пожалуйста. Эти выглядят красивее, но вкуснее вот эти, – сказала молодая продавщица, доставая из ящика пупырчатый огурчик с засохшим желтеньким цветочком.

Когда она наклонялась, из широкого ворота футболки, надетой на голое тело, была видна нежная белая грудь. Кирилл уперся в нее глазами и смотрел, не отрываясь, до тех пор, пока девчонка не разогнулась.

– Давай килограмм, – скомандовал Артур.

– А эти помидорчики просто объедение, – предложила молодая продавщица, передав Артуру пакет с огурцами.

– Какие? – спросил он.

– На прилавок не смотрите. Они у меня здесь, в ящике. Вот сладкие, вкусненькие, – уговаривала девушка.

– Как в старые времена, все лучшее из-под прилавка. Давай килограмм. В какой институт не поступила? – спросил Артур.

– В МГУ.

– Ого! На какой факультет?

– Журналистики.

– Ничего, еще поступишь. Спасибо за помидорчики из-под прилавка.

– Да нет же, не из-под прилавка, – засмущалась она.

– Пошли, – сказал Артур обращаясь к Кириллу.

Они отошли от лотков и пошли к выходу. За все время, в течение которого Береза совершал свои покупки, Кирилл не проронил ни слова.

– Это то, что тебе надо. Зовут ее Оксана. Это Золушка, хороший человек, твоя половинка. Остальное – в твоих руках, – доверительно произнес Артур, взяв Кирилла под руку.

– Да, она симпатичная, но она с периферии, я даже не знаю, что на это скажет папа, – бормотал смущенный Кирилл. – К тому же я не умею знакомиться. Даже не знаю, с чего начать.

– Ты не обратил внимания на то, что рядом с ценниками есть маленькая табличка: «Сниму квартиру», – доверительно сказал Артур.

– Да обратил, – ответил юноша.

– Тогда дерзай. Деньги сможешь найти?

– Да, это не проблема.

Артур, взяв свои покупки у Кирилла, пошел прочь с рынка. Юноша отошел в сторону и решил издалека понаблюдать за девчонкой. Во время того, как Оксана отпускала овощи Артуру, Кирилл в смущении не успел как следует ее рассмотреть. Перед глазами его была только белая девичья грудь, наполовину выглядывавшая из широкого ворота футболки. Он был человеком, у которого напрочь отсутствует первое впечатление. Вернее, оно есть, но оно никакое, ни да, ни нет. Ему всегда нужно внимательно, не торопясь, рассмотреть объект, запомнить его и затем в мозгах крутить и осматривать со всех сторон. Если он ему понравится, то он хороший, а если нет, то никуда не годится.

Пока Оксана возилась с покупателем, Кирилл своими близорукими глазами через линзы очков пытался ее рассмотреть. Личико у нее очень милое, но прическа ей не идет: спереди волосы зализаны, сзади какой то хвостик. Одета она – как все на рынке: пресловутые спортивные штаны, футболка и туфли-балетки без каблука на тонкой подошве. Вдруг она выскочила из-за прилавка и с кошельком в руках быстрым легким шагом направилась к выходу. Кирилл не успел сообразить, что к чему, как она прямо наткнулась на него. Он посмотрел ей в глаза. У нее оказались большие карие глаза. «Красивые и глубокие», – отметил про себя Кирилл.

– Вы еще не все купили? – весело спросила она.

– А вы уже всё продали? – ответил вопросом он.

– Оказывается, продавать так прикольно! Я на минутку отлучусь в магазин, а затем вернусь и всё допродаю.

Она немного помедлила. Кирилл не нашелся что ей ответить. Тогда она убежала с рынка.

«Ничего в ней особенного нет, – думал Кирилл, – Простая, как дверь. "Допродаю". Представляю, как я приведу ее к папе. Что он скажет? Скажет: пусть все допродает…»

Кирилл поехал домой. Однако Оксана не выходила у него из головы. «Какие у нее выразительные карие глаза! Но этого все же недостаточно, чтобы встречаться с ней», – думал он. Дома Кирилл даже не подошел к компьютеру. Он валялся на кровати и думал: «Может, Артур пошутил? Может, он мне показал, что с моей внешностью, с моими комплексами меня достойна лишь эта девушка с периферии, торгующая на рынке? Вот моя планка – ее и надо штурмовать. Печально и не с кем посоветоваться».

В комнату вошел Леонид Степанович.

– Как учеба? Ты сегодня ездил в институт? – спросил он с порога.

– Нет, я гулял, – ответил Кирилл.

– Один?

– Нет, не один. Я встречался с Артуром.

При упоминании имени, Артура Воинов расплылся в добродушной улыбке.

– Замечательный человек, умный, добрый, такие сейчас редкость. Ты знаешь, он мне открыл глаза на жизнь.

– Вам открыл глаза? – удивленно произнес Кирилл, для которого Леонид Степанович был человеком, не нуждающимся в чужих советах.

– Ну, не сказать, что они совсем были закрыты, просто он так естественно расставил жизненные приоритеты и так легко объяснил труднообъяснимые вещи, что многое в жизни я стал воспринимать проще, – обстоятельно ответил Леонид Степанович.

– То есть жить стало веселее? – попробовал упростить ответ Воинова Кирилл.

– Да.

– А мне наоборот, – грустно вздохнул Кленов-младший.

Кирилл рассказал всё о своей встрече с Оксаной с мельчайшими подробностями. Воинов выслушал молча, не прерывая вопросами. В конце он задумался.

– Во-первых, в наше неспокойное время нескончаемых кризисов торговля на рынке не самое последнее дело. Это в Москве еще есть возможность немного заработать, а в глубинке… – неторопливо начал Воинов.

– В глубинке? – спросил Кирилл.

– Даже в областных городах зарплата в пятнадцать тысяч считается высокой, что уже говорить о малых городах. А там живут достойные люди – врачи, инженеры, интеллигенция. Грамотные, душевные люди. Одежда – это не главное. Работа – это тоже…

– Простите, а что же главное? – перебил Кирилл.

– А главное, а главное… да, главное – ее отношение – к одежде, к работе, ее жизненная позиция, – уверенно произнес Воинов.

– Не знаю, хочу я знать ее позицию или нет, – растерянно произнес Кирилл.

– А что сказал Артур? – поинтересовался Леонид Степанович.

– Он сказал, что эта Золушка – моя половинка.

– У тебя есть веские аргументы, чтобы ему не поверить?

– Одежда, «допродавать»… – поспешно вспоминал негативные стороны знакомства Кирилл.

– Значит, нет! Тогда поговори с ней еще раз, – поставил точку в беседе Воинов.

На следующий день Кирилл пришел на рынок. За прилавком крутилась пожилая женщина, которую Оксана называла «тетя Женя». Оксаны не было. Кирилл проболтался на рынке около часа. Оксана не появлялась. На следующий день девушки тоже не было. Кирилла это как-то задело. Он подошел к тете Жене и попросил помидорчиков, самых сладких. Тетя Женя принялась набирать помидоры с ящика, что лежал перед Кириллом.

– Мне, пожалуйста, из того ящика, что под прилавком, – попросил он.

– Там нет никакого ящика. Все помидоры перед тобой, – ответила тетя Женя.

– Как нет? – удивился Кирилл.

Кирилл перегнулся через прилавок и заглянул под него. Никакого ящичка со сладенькими помидорчиками не было.

– А! Я, кажется, тебя вспоминаю. Ты уже что-то у Оксанки покупал, – сказала тетя Женя.

– Да, позавчера. А где Оксана? – спросил Кирилл.

– Она поехала на собеседование в рекламную фирму.

– А где это?

– Не знаю.

– А когда она появится здесь?

– Не знаю, может, вообще не появится.

– Как не появится? – почему-то испугался Кирилл.

– А зачем она тебе? – спросила продавщица.

Кирилл замялся:

– Я просто хотел, хотел…

– То, что ты хочешь, это понятно, дело молодое. Вопрос: хочет ли она?

Кирилл впервые задумался, понравился ли он девушке. Разочарованный, он ушел. Найти Оксану стало навязчивой идеей. Он не знал, нравится она ему или нет, но ему почему-то было очень нужно ее найти.

Он каждый день ездил в Москву и по несколько раз в день наведывался на рынок. Подходить к тете Жене ему было стыдно, поэтому он наблюдал издалека, не вынырнет ли из-под прилавка бойкая девчонка. Наконец, на исходе недели, Кирилл решил подойти к тете Жене и оставить Оксане записку со своим телефоном. Записку он сочинял целый день. Ее текст должен быть убедительным и ненавязчивым. Он сочинил сто вариантов, и все они его не удовлетворяли. Наконец он решил написать просто правду: «Оксана. Меня зовут Кирилл. Неделю назад я с моим хорошим знакомым покупал у вас помидорчики, которые вы дали из-под прилавка. Вы мне понравились. Я хотел бы с вами встретиться. Если вы захотите это сделать, свяжитесь со мной в любое время». Далее шел номер телефона. Конечно, текст записки был убогим с литературной точки зрения, но, по сути, в точку. Кирилл зажал в кулаке записку и подошел к прилавку тети Жени. Там вообще никого не было. «Просто страсти какие-то! Не хватало еще потерять последнюю ниточку, связывающую меня с ней», – подумал Кирилл.

Овощи лежали на местах в ящичках, как обычно. Через несколько минут подошла тетя Женя.

– Что вам? – спросила она, сделав вид, что не узнала Кирилла.

– Вы меня не хотите узнавать? – вежливо спросил тот.

– Почему же. Ты мой постоянный покупатель. Тебе понравились мои помидорчики?

– Нет, я не покупатель! Я ищу Оксану. Не могли бы вы…

– А она как раз должна сейчас прийти, – перебила его тетя Женя, взглянув на наручные часы.

– А… это вы? Вы опять проголодались и пришли за помидорчиками? – послышался за спиной Кирилла голос Оксаны.

– Оксана? – произнес он испуганно и медленно повернулся к ней лицом.

Перед ним стояла красивая девушка. Волосы ее были густые, распущенные, до плеч. На этот раз она была одета в легкую, но закрытую белую блузку с длинным рукавом и короткую черную юбочку с тонкой белоснежной оборкой по нижнему краю. Казалось, что это выглядывает комбинация из-под юбки. В сочетании с красивыми ножками на каблучках, это выглядело очень сексуально. Кирилл уперся в ее ножки своим взором и ничего не мог произнести в ответ.

– Что у вас там? Список продуктов? Вас мама послала? – спросила Оксана, указывая на записку в руке Кирилла.

– Нет, это записка вам, – вымолвил Кирилл.

Он почувствовал, что если сейчас она уйдет, то он ее больше не найдет никогда. Отдать убогую записку было единственным, что пришло ему на ум. Оксана взяла записку и развернула ее. Прочитав записку, она ухмыльнулась, скомкала ее и бросила в урну.

– Зачем вы выбросили записку? – испуганно произнес Кирилл.

– Я ее внимательно прочитала, что еще? Положить в шкатулку для хранения писем для потомков? – с иронией в голосе ответила Оксана.

– Нет, зачем? Просто там мой телефон!

– Это большая ценность? Я редко звоню первой ребятам.

– Хорошо, может, мы пойдем куда-нибудь и пообедаем? – робко предложил Кирилл.

– Значит, я угадала! Вы действительно проголодались, – весело произнесла девушка.

– Да.

– Но я сегодня не могу, я занята.

– Тогда завтра.

– Завтра возможно.

– Оксана дайте мне ваш телефон.

– Хорошо, записывайте.

Она продиктовала ему номер своего мобильного телефона. Кирилл долго не мог записать номер. Он дрожащими руками записывал его на сим-карту и потом еще минуту смотрел на него, стремясь запомнить, на случай, если что-то случится с трубкой. Потом попрощался с Оксаной, тетей Женей и направился к выходу. Оксана осталась.

«Может, подождать у входа и проводить ее? Нет, и так я был очень назойлив сегодня. У меня есть ее телефон!!! Как интересно жить!» – мысленно кричал он.

Кирилл не мог дожить до завтра. Теперь у него перед глазами были уже ее короткая юбочка с белой оборкой и красивые ножки. Наступило завтра. Он стал торопить часы до вечера. «Я позвоню в шесть вечера, нет, в пять, чтобы кто-то не опередил меня. Это будет момент истины. Вот, чтобы она не отказалась!» – думал он. Он набрал номер. Номер оказался недоступен. Кирилл не знал, что подумать. Он звонил каждые пять минут. Вдруг он дозвонился, пошел вызов. У Кирилла перехватило дыхание.

– Алло! – прозвучал солнечный голосок на другом конце провода.

– Оксана, это я, Кирилл, вы помните меня?

– Да, у меня нет склероза.

– Я хочу вас пригласить на ужин, вы пойдете? – спросил он с большой надеждой в голосе.

– Да, – ответила она после короткого раздумья.

Кирилл получал от отца достаточно средств, чтобы не рассматривать в ресторанных меню колонку с ценами. Однако он избегал дорогих ресторанов, чтобы не попасть там в неловкую ситуацию, связанную с малым опытом посещения таких мест. Поэтому его выбор пал опять же на ресторан «Камыши». Они сидели в дальнем углу зала. Дальше них находился еще только один столик, но он уже был занят компанией ребят: два парня и две девушки. «Наверное, они студенты, потому что мало едят и много пьют», – отметил про себя Кирилл.

– Я очень рад, что ты пошла со мной в ресторан. Это объявление на рынке твое? – спросил Кирилл у Оксаны перейдя на «ты».

– Да, – ответила она.

– Ты сняла квартиру?

– Да.

– Скажи, а в городе, из которого ты к нам приехала, есть рестораны?

– Что? – спросила она и расхохоталась. – Да, есть.

– А ты часто их посещала?

– Ну, ты как на допросе. Лучше послушай, какая здесь музыка!

– Пошли потанцуем. – Кириллу пришла в голову единственная хорошая фраза с момента встречи, за которую ему не было стыдно.

Они танцевали. «Она прекрасно танцует, чудесно держится, немногословна. Это хорошо. Она знает, если нечего сказать, то лучше помолчать», – думал он.

Разговор не клеился. Сейчас нужно было бы что-то рассказать, длинное и веселое, но Кирилл был плохим рассказчиком. И вообще, с малознакомыми людьми он был скован и в беседе с ними всегда старался больше слушать. Слава богу, обычно девять из десяти собеседников сами обожали рассказывать. Но Оксана оказалась десятой. Она молча смотрела по сторонам, и это молчание было естественным. Оно ее нисколько не смущало.

– Ну как прошло собеседование? Успешно? – спросил Кирилл.

– Как у нас в России любят задавать вопросы с уже готовыми ответами на них. Я отвечу «да».

– Твое собеседование проходило в рекламном агентстве, не правда ли? – шутливо поддержал Кирилл. – Здесь даже проще, можно себя не утруждать словом. Достаточно просто кивнуть.

– Я киваю. А откуда такая осведомленность? – спросила Оксана.

– Тетя Женя, – лаконично ответил Кирилл.

– Ах да! Добрая тетя Женя.

– Она реально твоя тетя?

– Не ре-аль-но! Не ре-аль-но! Она просто чужая тетя. Хорошая тетя. И это не-ре-аль-но хороший человек! – растягивая слова, произнесла Оксана.

– Я сам не люблю эти затасканные модные словечки и фразы: «реально», «не реально», «на самом деле», «типа», «тупо» и другие, применяемые к месту и не к месту. Представь, восемнадцатый век. Пушкин пишет Гончаровой: «Дорогая, на самом деле, я в Болдино и сейчас тупо пишу "Евгения Онегина".

– А та отвечает: «Лучше бы ты, на самом деле, был в Питере и хоть иногда тупо исполнял свой супружеский долг», – продолжила Оксана.

– Кажется, у нас налаживается диалог, – вдохновенно произнес Кирилл.

– А ты забавный!

– Когда ты узнаешь о моем папе, ты скажешь, что я еще и потешный. Но все же, что с работой?

– Меня приняли…

– Постой, сейчас я расскажу, как будет проходить твой карьерный рост. Сначала ты будешь обзванивать различные фирмы, зазывая их дать в вашем агентстве рекламу или объявление. Затем у тебя появится небольшая собственная клиентская база. Она будет расти, расти, расти, и ты в какой то момент уйдешь с ней, ну с этой клиентской базой, в другое, более продвинутое рекламное агентство. И так далее, пока ты не попадешь в самое-самое, ну в кремлевское, рекламное агентство. Там посмотрят на твою необъятную клиентскую базу и предложат стать компаньоном самого влиятельного рекламного магната.

– Заманчиво. Но работа, которую я буду выполнять в агентстве, не предусматривает поиск никаких клиентов. Я буду работать сценаристом.

– Что? – удивился Кирилл.

За соседним столиком послышался смех. Те, кого Кирилл определил как студентов, веселились. Девчонки уже порядочно наквасились, а парни все еще подливали спиртное. Но когда одна из них громко произнесла: «Вася, Вася, я снеслася!», Кирилл понял, что ошибся насчет незаконченного высшего образования. «Укусила бабка собачку за больное место, за срачку», – продолжила та песней. Когда она закончила петь и продолжила пить, Кирилл мысленно вернулся к неожиданному ответу Оксаны и спросил:

– Почему именно сценаристом, у тебя есть литературный опыт?

– Твой хороший знакомый уже выяснял, что я провалилась на журналистский факультет МГУ.

– Да, я это припоминаю. А что за сценарии ты будешь писать?

– Сценарии рекламных роликов.

– Интересно. «Пиво "Клинское" для детского питания – высшая форма пива на Земле», – шутливо предположил Кирилл.

– Да, именно так.

– А что же ты им показала, чтобы тебя приняли на работу?

– Миниатюры.

– Дай почитать.

– В другой раз.

– Постой, постой, а что ты делала на рынке?

– Помогала хорошему человеку. Ты можешь на сегодня уже закончить задавать вопросы?

– Могу, но так не хочется.

– Тогда отвечу на последний. Выбирай самый важный вопрос и задавай, пока я добрая.

– Так, что же спросить? Что же спросить? Все вопросы вылетели из головы, а нет, вот вопрос. Откуда ты приехала? – спросил Кирилл.

– Из Санкт-Петербурга.

– Что?..

Кирилл прибыл домой счастливый. Никогда в жизни он так хорошо не проводил время. Ему захотелось с кем-нибудь поделиться своими эмоциями. Он зашел к Воинову. Тот работал в своем кабинете за столом с бумагами. Когда зашел Кирилл, Леонид Степанович отложил свои документы и приветливо поздоровался.

– Как успехи на личном фронте? Что с Оксаной? Ты выяснил что-нибудь о ней? – задал последовательно все интересующие его вопросы Воинов.

Кирилл рассказал о своем свидании. Его рассказ был подробный, с деталями и нюансами, которые он подметил и подробно изложил.

– Сценарист – женщина? В восемнадцать лет? Это похоже на феномен! Это большая редкость! Продавщица с рынка имеет такие способности! – воскликнул Воинов, дослушав все до конца.

– Не знаю, так она говорит. Я пока не читал ее произведений, – ответил Кирилл.

– А ты знаешь, писатели – это самые скучные люди на планете, – изрек Леонид Степанович после минутного раздумья.

– Почему?

– Они все свои удачные фразы не высказывают на людях, экономя их свежесть для своих нетленных произведений.

– Да, это похоже на нее. На большинство моих вопросов она отвечала одним словом «да» или «нет».

– Но Арту-у-ур! Заметить такое сокровище на рынке – это тоже феноменально, – восхищенно произнес Леонид Степанович.

Глава 16. День рождения Артура

Комната, где сидели конструкторы, была самой большой в офисе. На стенах, оклеенных стеклообоями «рогожка» и окрашенных в белый цвет эмульсионной краской, висели сложные механические чертежи и графики выполнения работ. Это были технические документы, на которых стояли пометки и исправления, нанесенные их владельцами. Кроме полезных «украшений» стен, были еще эстетические плакаты, однако и они соответствовали назначению помещения – нести техническую мысль. На них были изображены примеры технического юмора. Так, например, на одном из плакатов была изображена мясорубка, из которой вместо мясного фарша вылезают многожильные электрические провода.

Столы были сдвинуты буквой «П». Артур на правах именинника сидел в центре этой буквы, рядом с Потапским. Береза был одет в черный костюм, белую рубашку и темный галстук. Ему исполнилось тридцать пять лет, и по настоянию своего друга и партнера он решил отпраздновать этот небольшой юбилей в кругу своего производственного коллектива и нескольких приглашенных гостей. Потапский был на пять лет старше Артура, и ему в этом году исполнялось сорок лет. Широко праздновать сорокалетие не рекомендуется, а праздника так хочется. Поэтому кругленькая дата Березы пришлась как раз кстати.

Еда на столах состояла из самодельных бутербродов из рыбных и мясных нарезок, а также разнообразных салатов, купленных в соседнем универсаме. Выпивка тоже не отличалась разнообразием: шампанское и водка. Однако это не мешало произносить веселые тосты за здравие именинника.

«Сегодня мой праздник. По словам присутствующих, я самый-самый, – думал Артур. – Недаром я сегодня приоделся. Как приятно ходить в костюме с галстуком. Эта одежда придает настоящему моменту торжественность. Может быть, у меня такие чувства, потому что я редко ношу костюмы? Потапский из них не вылезает. Неужели для него каждый день торжественнее и значимее, чем для тех, кто не носит костюмы? Ну и чушь полезла в голову!»

– Артур, я очень тебе признателен за то, что ты спас мои средства, – прервал мысли Артура Потапский. – Представляешь, в этом банке произошло что-то непонятное. Банк начал загибаться. И самое интересное, что это было неожиданно и для руководства. Мой друг, вице-президент банка, сам с трудом увел оттуда свои деньги. Откуда ты узнал о неприятностях банка?

– Помнишь, мы говорили о желаниях, которые исполняют инопланетяне? Так вот, я узнал желание Кленова. Он не захотел стать принцем Монако, как ты ему заочно посоветовал, а решил поиметь золото. Сколько? Я не знаю, только вес исчисляется тоннами, – поведал Артур.

– Вот молодчулька! Я думаю, в отличие от тебя, он не прогадает, – сделал вывод Потапский.

– В отличие от ТЕБЯ он не прогадает! – поправил Береза.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Игорь.

– Золото для Кленова вытащили из того банка, где лежали твои средства.

– Что? Монул и Кади ограбили банк? – удивился Потапский.

– Да, и это происходило легко и непринужденно.

– Откуда ты знаешь?

– Я там был.

Артур рассказал Потапскому подробности грабежа.

– Ты знаешь, Артур, если кто-нибудь, кроме нас, узнает о таких сокровищах Кленова, то ему конец, – сказал Потапский после традиционной минуты осмысления услышанного.

– Да, ему придется тайно наслаждаться своим золотым богатством, – согласился Артур.

– А что они могут сделать для тебя?

– Я решил, что не воспользуюсь своей возможностью реализовать желание.

– Почему?

– Я все больше убеждаюсь в том, что они убийцы моего отца. Мне от них ничего не нужно.

В праздновании наступила небольшая пауза. Гости утолили первый голод и встали из-за стола. Кто-то пошел на улицу поразмяться, а кто-то перекурить. Артур взял бокал шампанского, встал со своего места и подошел к краю стола, где сидели приглашенные им Кирилл и Оксана. Кирилл вскочил с места и протянул бокал, чтобы чокнуться с Артуром. Кленов-младший сильно изменился внешне. Он остриг свои летящие пушистые волосы и приобрел вид прилежного студента с голубыми глазами. Да, Кирилл вместо немодных очков был в контактных линзах. Они-то и придали его от рождения зеленым глазам глубокий голубой цвет. Артур чокнулся с ним и присел на временно освободившееся рядом место. Он указал Кириллу, чтобы тот тоже присел на свое место, но юноша предпочел стоять рядом, опершись руками на стул.

– Я вижу, что у вас все хорошо. Вы давно встречаетесь? – спросил именинник.

– Вот уже семнадцать дней, – ответил Кирилл.

– Ты считаешь дни? Это замечательно. Значит, я не ошибся, – похвалил Артур.

– Артур, я очень благодарен вам за знакомство с Оксаной.

– Не стоит благодарностей. Оксана, а как твои успехи?

– Оксана у меня творческий человек, она будет журналистом или писателем, – с гордостью ответил за нее Кирилл.

– Писательские лавры сейчас никому не дают покоя, – заметил Береза, – Знаете, какое самое модное сейчас развлечение у олигархов: собрать у себя на рублевской вилле Аллу Пугачеву, Никиту Михалкова, Константина Меладзе, Владимира Шаинского и обсуждать с ними… найденное на чердаке в доме родителей, свое старое школьное сочинение «Как я провел лето»!

– Ха-ха-ха! – засмеялась Оксана.

– Интересно, чем сейчас занят твой творческий ум? – обратился повторно к Оксане Артур, в надежде, что сейчас она сама ответит за себя, без помощи Кирилла.

– Я пишу миниатюры, вернее, короткие рассказы, – ответила она.

– А как же сценарии к рекламным роликам? – спросил Артур.

– О, вы многое обо мне знаете. Реклама – это слишком зажатая форма для самовыражения, написание сценариев – это источник средств к существованию, а рассказики – это результат творческого порыва души, – ответила Оксана.

– Любопытно было бы прочитать хоть один из них, – произнес Береза.

– Вы знаете, как раз один из них у меня с собой, – ответила она.

– Ты принесла свой опус сюда? – удивился Артур.

– Да. Для любого начинающего писателя ценен каждый читатель. Хочется побыстрее узнать, «мастер» ты или…

– Или «мастерица», – перебил ее Кирилл. – Ценен читатель не сам по себе, а такой как Артур.

– Давай почитаем. Хорошо, что ты не пишешь длинные романы, – сказал Артур.

– Почему? – настороженно спросила Оксана.

– Дни рождения бывают так коротки, а романы так затянуты, – сказал Береза.

– Почему затянуты? – спросила начинающая писательница.

– Не обижайся, я шучу.

Оксана достала из сумочки несколько листов бумаги и нервно протянула имениннику. Артур неторопливо взял их и развернул.

– «Мишка», – прочитал он название, – любишь произведения Носова?

– А откуда вы узнали? – спросила Оксана.

– Ниоткуда! Просто догадался.

– Да, в детстве я обожала Носова.

– А сейчас? По-моему, ты еще недалеко ушла от детства, – заметил Береза.

– Да, я люблю его и сейчас. А вы любите этого писателя? – спросила она.

– Ну конечно! Можно сказать, что, написав сказку «Незнайка на Луне», Носов заставил нас по-новому взглянуть на естественный спутник Земли! – ответил Артур.

– Я не знаю, как относиться к вашим ироническим высказываниям, – смущенно произнесла Оксана.

– У нас простая дружеская беседа. И относись ко всему с юмором, – ответил Артур.

– Хорошо, а я подумала, что это сатира.

– Нет, сатира в нашей стране закончилась вместе с журналом «Крокодил» и сатирическим рисунком в последней колонке ежедневной газеты «Труд». Но ты молода и об этом можешь не знать, – сказал Береза.

Артур за несколько минут пробежал глазами произведение, написанное на двух листах. Кирилл и Оксана буравили его глазами, не решаясь спросить: «Ну как?»

– Что, вам интересно мое мнение? – спросил Артур.

– Конечно, – хором ответили они.

– Два друга работали в разных организациях, расположенных в разных концах Москвы, – неторопливо начал излагать суть прочитанного Береза, – а жили они за городом, в Подмосковье, на соседних станциях одной общей железнодорожной линии. После работы возвращаться домой им было по пути. Один из них, обладатель редкого имени Альберт, был парнем спокойным. А другой, он же главный герой Мишка, был энергичным и деятельным. За час до конца рабочего дня Мишка семь раз позвонил Альберту, чтобы увязать трудно увязываемые и согласовать трудно согласовывающиеся события, препятствующие тому, чтобы после работы поехать домой вместе на одной электричке и, как подобает друзьям, поболтать о жизни. Альберту для этого пришлось отложить запланированный поход в банк. А Мишка отпросился с работы раньше на полчаса, чтобы успеть на ту же электричку. Когда все «срослось» и они ехали, устроившись на соседних сиденьях, Мишка, к изумлению Альберта, надеющегося на душевную беседу, достал книгу и начал читать! – Береза сделал паузу, а затем продолжил: – Хорошо, с юмором, только…

– Что только? – вопросила Оксана.

– Не хватает концовки, большой жирной точки, – подвел итог Артур.

– Точно, – поддержал Кирилл. – А концовка может быть такой. Альберт спрашивает с иронией: «Может, почитаешь вслух?» – «Хорошо, – сказал Мишка и стал читать: – Они залили последние кубы бетона и обнялись», – предположил Кирилл.

– Тогда уж так: «Когда бетон набрал семьдесят процентов прочности, они поженились», – подправил Артур.

– При чем здесь проценты! Мне кажется, что мой герой молодой неженатый парень. Он не будет читать про бетон, – возразила Оксана.

– Тогда он будет смотреть журнал «Секс», – предложил Кирилл.

– Нет, надо потоньше. На обложке его книги будет название «Эссе, написанное мужчиной-гинекологом», – произнес именинник.

– Эссе выражает индивидуальные впечатления и соображения автора по конкретному поводу или предмету. Нетрудно догадаться, какой предмет наиболее знаком гинекологу, – заметила автор миниатюры.

– Действительно тонко. Вот бы почитать это эссе, – сказал Кирилл. – Само название жанра уже звучит смешно.

– Ты бы еще захотел посмотреть там картинки, – с иронией произнесла Оксана.

– Нет, мне достаточно тебя в натуральном виде, – ответил Кирилл ей.

Они нежно и продолжительно поцеловались.

«Артур, что за бездарная концовка? Тебе подсказать, как надо завершить короткий рассказ юного дарования?» – спросила, как всегда телепатически, Лоскана.

«Нет, я сам», – так же ответил ей Артур.

Он жестом показал Кириллу, чтобы тот все же сел на стул, возле которого стоял на протяжении всего разговора, и сказал:

– Слушайте, молодежь. – Его взор устремился куда-то вдаль, на лице проявилась еле заметная улыбка, вызванная вдохновением. – «Альберт оглянулся назад к выходу из вагона. В этот момент он увидел Мишку. Тот, тяжело дыша, пробирался сквозь толпу в проходе к занятому для него месту. Куртка его была расстегнута, пухлые щеки горели. По-видимому, он, опаздывая, бежал всю дорогу. "Фу, еле успел", – сказал он и плюхнулся на занятое для него Альбертом место. Пока Мишка усаживался, определяя свою сумку на полку над окном, поезд набирал скорость, медленно покачиваясь из стороны в сторону. "Молодой человек, откройте окно", – попросила Альберта полная женщина, сидящая напротив. В набитом людьми вагоне действительно было душно. Альберт встал и открыл окно, предназначенное для проветривания, подняв его вверх на защелки. Свежий воздух ворвался в вагон, но не надолго. Окно почему-то сразу же закрылось, соскользнув с защелок. Альберту пришлось повторить попытку, и, к сожалению всех находившихся рядом пассажиров, с тем же результатом. С пятой попытки у него получилось. Он постоял немного у окна и, убедившись, что оно надежно держится на защелках, сел на свое место. Вдруг ему на плечо свалилась голова заснувшего Мишки. Мишка спал всю дорогу, все сорок минут пути. Спал он глубоко. Голова его все время валилась то влево, то вперед, то назад. Все его тело при этом дергалось и двигалось как-то неприлично. Альберту было жалко его будить. После того как поезд проехал станцию Мытищи, в вагоне стало посвежее. Появились свободные места. Когда электричка подъезжала к станции Подлипки, где должен был выходить Мишка, Альберт растолкал друга. Тот был растерян, долго соображал, что происходит. Спешно застегивая куртку, Мишка бросил виноватый взгляд на друга и спросил: "Альбертик, а ты случайно не обиделся?"»

Оксана слушала именинника с открытым от удивления ртом. Когда Береза закончил рассказывать, она взглянула на Кирилла. Тот восхищено смотрел на Артура.

– Похоже на немую сцену, – произнес Береза. – Я думаю, что концовка должна быть приблизительно такой.

– Так легко и непринужденно. Мне нравится, – сказала Оксана. – Это просто замечательно.

– Артур, вы, как всегда, на высоте, – согласился Кирилл.

– Мне обязательно нужно переделать концовку, – продолжила Оксана и спохватилась: – А вдруг то, что вы предложили, единственно возможный вариант? Тогда что мне делать? Ваша идея… Артур, я приглашаю вас в соавторы этой миниатюры!

– Успокойся, моя милая юная писательница. То, что я впопыхах тут вам продекламировал, это беглый набросок. Он очень груб для такой тонкой литературной формы, как короткий рассказ. Там все должно быть выверено, ни одного лишнего слова. Ты дома сама подправь свое произведение, а мой вклад в него будем считать бескорыстной помощью молодому поколению.

«Если бы я могла похлопать в ладоши, я бы тебе поаплодировала», – похвалила Лоскана Артура.

«Тебе понравилась моя литературная речь?» – спросил ее Артур, естественно, мысленно.

«Нет, мне понравилось твое напутственное слово».

Артур покинул парочку и направился к Воинову. Леонид Степанович немного припозднился к назначенному началу торжества. Почти все места к тому времени были уже заняты, и ему пришлось сесть на оставшееся свободным место, в удалении от Кирилла и Оксаны, среди незнакомых ему людей. Но это его сильно не напрягало, потому что он решил основательно подкрепиться бутербродами, а для этого не нужна особая компания. Ел он медленно и после каждого съеденного бутерброда вытирал губы салфеткой и запивал шампанским. Увидав подходящего Артура, Воинов радостно вскочил и притащил еще один стул для именинника. Артур сел возле него.

– Как поживают исследователи неизведанного? – спросил Береза.

– То, к чему мы с Ниной стремились много лет, не привело нас в восторг, – обстоятельно начал отвечать Воинов. – Можно прожить жизнь, гоняться за какими-то призрачными мечтами, но так и не понять, что в этой жизни главное, а что – второстепенное. Я понял, что жизнь коротка. Нельзя так беспечно относиться к сегодняшнему дню. Нельзя торопить часы, ожидая чего-то сверхъестественного. Нужно ценить каждую минуту и стремиться максимально с пользой для себя и для своих близких прожить ее.

– О, вы опять выражаетесь пространно, скажите просто, что ваше счастье – в вашей семье. Это нежность и уважение к жене и любовь к вашему ребенку Славику. Потому что самое неизведанное живет рядом! И как ни крути, самые сильные эмоции возникают от общения с родными или любимыми людьми, – перебил его Артур.

– Да, вы, как всегда, в точку. Нина ушла с работы. Мы переехали жить в свою квартиру. Мне, правда, приходится по полтора часа добираться к Кленову на работу, зато я каждый день общаюсь с сыном. Вы даже не поверите, как сейчас развиты современные дети. Славик замечательный мальчик, хорошо учится, разбирается в компьютерах, с чувством юмора, – захлебываясь от восторга, протарахтел Воинов. – Когда я его спросил по телефону, что сейчас делает мама; он ответил: «Форматирует вареники».

– Теперь он живет с вами? – спросил Береза.

– Конечно! Дети должны жить с родителями. А как же иначе? – гордо ответил Воинов.

– Да, конечно, а как же иначе? – подтвердил Артур, иронично намекая на то, что тот еще недавно думал по-другому.

Наконец Артур добрался до Наташи. Она сидела с Верочкой на другом конце стола, на противоположной ножке буквы «П». Возле них сидел конструктор Василий Петров. Это был мужчина среднего роста, возрастом тридцать два-тридцать три года. У него было овальное лицо, кудрявые темные волосы, прямой нос, на котором размещались удобные очки, которые он никогда не снимал. Василий развлекал женщин светской беседой.

– Сейчас кажется, что дореволюционная Россия была такая милая, такая уютная, как в произведениях Бориса Акунина. Но, по моему мнению, все же правдоподобнее выглядит версия Достоевского. Отсутствие смысла жизни… – говорил он.

Артур подошел с пустым бокалом. Василий, увидев именинника, прервал свою речь и налил ему шампанского.

– Артур Владимирович, а как вы считаете, какая должна быть национальная идея у России? – спросил Петров.

Артур поднял брови и сморщил лоб, что, по его мнению, должно было визуально продемонстрировать удивление.

– Лучшие умы нашей страны веками думали над этим, но так и не пришли к единому мнению. А я должен выдать идею сейчас, с ходу? – ответил он.

– Это будет ваше мнение, – настаивал Петров.

«Лоскана, у нас по этому поводу есть свое мнение?» – мысленно спросил Артур.

«Естественно, у нас по любому поводу есть свое мнение. Так, так, так… – Лапритория задумалась. – Что самое ценное в России? Что объединяет людей? Хорошо, спросим иначе: что объединяет людей на этой вечеринке?»

«Лоскана, если ты скажешь, что это возможность выпить, я обижусь», – мысленно ответил Артур.

«Не только. Но и… возможность поговорить», – продолжила она.

«Надеюсь, поговорить обо мне».

«Вывод: выпить и поговорить! Одиозные крайности отбрасываем, остается только поговорить. Попросту – язык. Русский язык – национальная идея!» – подвела итог Лоскана.

«А ты молодец!» – похвалил ее Артур.

Береза мысленно вернулся к своим собеседникам в человеческом обличий.

– По моему мнению, всё просто. Национальную идею не надо искать. Она давно высказана великим русским писателем Иваном Тургеневым. И звучит она так: «О великий, могучий русский язык!», – с пафосом произнес он.

– Что? Русский язык – национальная идея? – Петров задумался.

– Но на твоем месте, в окружении таких красивых дам, я бы поговорил о чем-нибудь другом, скажем о любви. Кстати, любовь тоже неплохая национальная идея для любой страны, – заметил Артур.

– Да, это замечательная идея, – поддержала Верочка. – Я эту идею могу развивать и развивать, – сказала она, разгоряченная шампанским.

Василий хотел еще пообсуждать идеи, но Верочка ему не дала. Она придвинулась к нему поближе…

Артур взял Наташу под руку и вывел из офиса на свежий воздух. Был тишайший летний вечер. Небо звездное, без единого облачка. Было тепло, но не душно. Это был один из тех замечательных дней, которыми славится средняя полоса России.

– Оказывается подмосковные вечера не миф, – заметил Артур.

– Ты о сегодняшнем вечере? – уточнила Наташа.

– Да! Они действительно существуют, и, как мы выяснили, не только в области, но и в самой Москве.

– А ты молодец! Умудрился родиться в такое время года.

– Мне понравился праздник. Я получил сегодня много подарков. Не хватает всего лишь одного, – сказал Артур.

– Какого? – удивленно воскликнула Наташа.

– От тебя.

– Но я же подарила тебе цветы!

– Но я хочу другого подарка!

– Хорошо, поехали к тебе, я попытаюсь угадать его…

Было утро. Солнечный луч коснулся белоснежной постели. Артур и Наташа лежали на широкой кровати.

«Как приятно лежать совершенно голой. Как я раньше этого не понимала?» – думала Наташа.

Она стянула простыню и посмотрела на себя в зеркало, расположенное на потолке над постелью.

«Как я прекрасна! Какая у меня красивая кожа! Столько лет этого никто не видел. Никто не делал мне комплименты. Никто не говорил мне, как я прекрасна. Нет, мне это не кажется. Просто я счастлива, а счастливые люди прекрасны. Мой принц лежит рядом. До него можно дотронуться – вот он. Как я счастлива! Я заслужила это счастье. Это подарок тебе! Нет, это подарок мне! Что будет завтра – не важно. Сейчас не нужно думать о вечности. Все пролетит. Ценен этот момент, когда я счастлива. Если бы Ромео и Джульетта загадывали надолго вперед и просчитывали все варианты, они бы не совершили свои великие поступки. Мой любимый спит. Пусть спит. Я буду ждать его пробуждения. Я умею ждать. Я долго ждала этого… А его квартирка ничего. На потолке зеркало, на стенах чудеса из гипсокартона. Уступы в три уровня с красивой подсветкой. Несомненно, авторский дизайн. Ванна с двумя окнами в мраморе или граните. Само по себе для меня это может и малоценно, но вдобавок к любимому мною мужчине это приятный подарок», – думала она.

Наташа укрылась простынкой и перевернулась на живот лицом к стене. Вдруг простыня начала потихоньку сползать. Открылись плечи, затем поясница. Наташа сделала вид, что спит. Простыня продолжала сползать. Вот она скользнула по ее бедрам и улетела на другой конец кровати. Она почувствовала прикосновение его рук. «У него такие руки!» – пронеслось в голове Наташи. Она помнила их прикосновение все эти годы разлуки.

– Артур! Ты проснулся? Я так тебя люблю, – нежно произнесла Наташа.

– Я тебя тоже. Я вспомнил, что ты жаворонок, как и я. Для любовников это большая удача, когда биоритмы совпадают, – ответил он.

– Мы всего лишь любовники? – разочарованно спросила Наташа.

– Да, мы достигли великого звания любовники! – гордо ответил он.

– Хорошо. Сейчас не нужно думать о вечности, – повторила она свою мысль вслух.

– Ты обиделась?

– Ну что ты, как можно обижаться на человека, который сегодня тебя сделал счастливой.

– Не каждая семейная пара может похвастаться остротой чувств, присущих настоящим любовникам, – заметил Артур.

– Наверно.

– Но мы попытаемся! Я делаю тебе предложение. Выходи за меня замуж второй раз. Ты согласна второй раз?

– Да, я согласна и второй раз, и третий, хоть каждый день…

Больше ей ничего не удалось сказать, потому что Артур перевернул ее на спину и поцеловал в губы…

Солнечный луч, так своевременно и нежно пробудивший Наташу утром, давно ушел в другие окна. Время близилось к обеду.

– А давай вообще не вставать? – предложила Наташа.

– Тебе хорошо, у тебя есть запасы, – сказал Артур и ущипнул ее за животик.

– Ах так! Значит, я толстая? – игриво произнесла Наташа.

– Ты любимая.

– Хорошо, тогда идем завтракать… или что там уже по времени – обедать.

Они попытались встать, но на Артура накатилась очередная волна нежности, и они опять начали обниматься. Зазвонил мобильный телефон, лежащий на тумбочке возле кровати. Артур взял трубку. Звонил Воинов.

– Артур, срочно приезжайте. У нас с инопланетянами происходит что-то ужасное.

– Что происходит? – заволновался Береза.

– Приезжайте, сами увидите.

Артур встал с постели и поискал глазами свою одежду. С первой попытки найти ее не удалось. Она была в другой комнате, разбросанная вперемешку с вещами Наташи по дивану. Артур отобрал свои вещи и медленно оделся. Затем он набрал по мобильнику номер Потапского.

– Игорек, ты уже встал? – нежно спросил он, когда тот ответил.

– Артурчик, уже три часа дня. Я уже устал сегодня работать. Я с утра, с девяти часов, в кабинете, как и все нормальные люди. Я работаю за тебя, за Наташу, за Верочку и еще за кого-то.

– Ты работаешь еще за Петрова! – догадался Артур.

– Да, кажется, за него.

– Игорек! Я вчера уехал на такси, а свою машину оставил возле офиса.

– Это понятное дело, мог бы не рассказывать. Как провел ночь? – поинтересовался Потапский.

– Не в этом дело. Только что звонил Леонид Степанович. У них произошло что-то ужасное. Мне нужно туда срочно ехать, – взволнованно произнес Береза.

– Хорошо, через час я буду у тебя, и мы поедем вместе.

Глава 17. Бой продолжительностью в секунду

Машина Потапского подъехала к воротам и отрывисто просигналила. Из калитки, что находилась тут же у ворот, слева, вышел Щит. Он заглянул в машину и, увидев там Артура, дистанционно с брелока открыл ворота. К нему подошел Меч.

– Ты заметил, что именно тогда, когда мы решаем с тобой перекусить, всегда появляются гости? – сказал он напарнику.

Они закрыли ворота и вернулись в комнату охраны. Щит достал из микроволновой печи баночку с супом.

– А ты опять с баночкой супа? – заметил Меч.

– Да, я люблю на обед навернуть горяченького, – ответил Щит.

– Сейчас наши супы стали немодными.

– Интересно, а какие супы сейчас модные?

– К примеру, суп мисо.

– Это что-то из японской кухни?

– Да, делается очень легко. Берешь даси, добавляешь тофу и пасту мисо, а затем зеленый лук, – сказал Меч.

– Странные ингредиенты. Нет, я никогда не ем то, чего не знаю.

– Правильно, ешь до конца жизни куриный суп с вермишелью, – иронично произнес Меч.

– А ты бутерброды с ветчиной. Где будем обедать, здесь? – спросил Щит.

– Нет, пошли в беседку. Странно, Кленов построил такую роскошную летнюю беседку и еще не разу при мне в нее не зашел, – заметил Меч.

– У него в кабинете есть балкон, там я его часто вижу.

– Я не об этом. Вот часто люди вбухивают огромные деньжищи в собственность, а пользоваться ею из-за занятости не могут, – поделился своими наблюдениями с напарником Меч.

– Зато мы, два простых парня, можем легко покушать в элитной беседке, – гордо изрек Щит и, захватив с собой свой обед, отправился в беседку.

– Да, главное – не владеть, главное – иметь доступ к пользованию, – обобщил Меч и последовал за ним, прихватив пакет с бутербродами.

– Да, хорошо! Здесь есть кровля, тенечек, с неба не капает, – подметил Щит, когда они устроились в беседке.

Машина Потапского въехала во двор и остановилась на парковочной стоянке. Из нее вышел Артур и пошел к дому. Потапский и Наташа медленно последовали за ним. Прошлый визит Березы состоялся ночью, и поэтому он плохо рассмотрел усадьбу. «Усадьба» – это было именно то слово, которое характеризует участок в полгектара и трехэтажный дом с балконами и верандами с множеством других хозяйственных построек. Крыши абсолютно всех строений, независимо от того, хозяйский это дом или домик прислуги, были покрыты натуральной черепицей. Стены всех зданий обложены зеленоватым камнем. Окна – массивные, деревянные, со стеклопакетами. Все постройки выглядели дорого и качественно, были возведены для себя на долгие годы. Количество строений и величина участка, даже с первого взгляда позволяли понять, что владельцам без помощи наемного персонала с обслуживанием такого хозяйства не справиться. Территория была обнесена трехметровым забором. Но он казался маленьким по сравнению с десятком белых берез, росших на участке и имеющих высоту не менее двадцати метров. «Какие красивые чистые деревья», – заметил про себя Артур Береза, смотря на березы. Они стояли в лучах яркого летнего солнца на фоне голубого неба. Белые стволы и отходящие от них толстые ветки сияли белизной, затмевая черные пятна и перетяжки коры. Меленькие листочки на тонких ветках, ярко-зеленые вперемешку с салатовыми, как космы, свисали вниз. Артур шел по аккуратно постриженному газону к дому. Навстречу ему выскочил Кирилл. Всегда сдержанный и молчаливый, он обнял Артура:

– Артур, как я рад вас видеть! Хочу еще раз поблагодарить. Вы так мне помогли. Я встречаюсь с Оксаной. Хотя вчера вы сами всё видели. У нас все замечательно. Она действительно клад. Я никогда так не был счастлив. Спасибо вам, – выпалил он.

– Кирилл, посмотри на эти березы. Они похожи на тебя. Такие же стройные и чистые, – вместо «пожалуйста» сказал Артур.

– Вы обратили внимание на березы! – подметил Кирилл.

– Думаю, это родовая особенность, возможно, и существует связь пристрастий и фамилий, – шутливо сказал Артур.

– А мне нравится наш дуб, хотя моя фамилия Кленов. Вероятно, я исключение из правил. А вот он. – Кирилл указал на роскошный дуб, стоявший в стороне в окружении двух лиственниц.

– Этот дуб, несомненно, мог бы конкурировать с тем дубом, который вдохновил Пушкина на стихотворение «У лукоморья». Но вместо ученого кота на нем сидят две вороны, – произнес Артур.

– Идемте, я вас провожу в дом. Возьмите вот это, – сказал Кирилл.

– Что это?

– Это диск с музыкой. Я специально записал для вас свои любимые песни. Послушайте в машине. Только обязательно. Я хочу узнать ваше мнение по поводу моего выбора.

– Хорошо.

Кирилл дошел с Артуром до парадного входа, а затем развернулся и отправился назад к калитке. Он собрался уезжать в Москву.

– Где они? – спросил Береза, войдя в дом, у Войнова, встретившего его у входа.

– В гостевой, – ответил Леонид Степанович.

– Что они там делают?

– Боятся Посланника!

Артур Береза вошел в комнату и остановился у порога. Это было жалкое зрелище. Монул и Кади сидели на кровати и дрожали от страха. Они касались друг друга локтями – наверное, чтобы в такой момент чувствовать поддержку друг друга. Дрожащие локти цокали друг о друга. Еще день назад казалось, что их силе и самоуверенности нет предела. Их возможности были безграничны. Но что сделал с ними страх? Они сидели неподвижно. Монул непрерывно моргал глазами к переносице. С его носика капали слезы. Кади обречено смотрел на него. Может, то, что надвигается, действительно для них так ужасно?

«Лоскана, а что будет с тобой, когда придет Посланник?» – спросил Артур.

«Меня ждет то же, что и их, – смерть», – мысленно ответила она.

«Почему же ты спокойна?» – удивился Артур.

«Я такая по организации, – без эмоций ответила лапритория.

«А что, если я тебя не отдам Монулу?»

«Посланник уничтожит и тебя».

«Неужели у нас с тобой нет никаких шансов?»

«Шансы всегда есть, но они малы».

«Хорошо, что я могу сделать?»

«Зачем тебе в это ввязываться? Живи как жил. У тебя ничего не изменится. В твою копилку прибавятся неординарные воспоминания, радуйся этому и живи своей жизнью», – сказала Лоскана.

«Подожди, не горячись. Объясни мне, пожалуйста, как это будет», – не унимался Артур.

«Он придет неторопливо, потому что для него неторопливо, – это как для нас молниеносно. Он двигается, соображает и принимает решение быстрее, чем мы».

«Насколько быстрее?»

«В два раза быстрее».

«Всего в два раза быстрее? А почему вы не можете быть такими же быстрыми?»

«Это требует мобилизации всех ресурсов организма и очень болезненно».

«Но ради жизни можно и потерпеть», – эмоционально ответил Артур.

«Да, но они сломлены до боя», – грустно констатировала Лоскана.

«Я вижу, – подтвердил Береза. – Сколько времени есть у меня для принятия решения?»

«Ты с ума сошел! Какое решение? Твои действия очевидны. Ты должен держаться от нас подальше. Просто отойди в сторону. Мы и так оценили твою помощь. Ты хороший человек и будешь им оставаться вне зависимости от того, что ты предпримешь дальше», – телепатировала лапритория.

«Лоскана, я же знаю, что ты видишь дальше всех. Мне кажется, что можно рискнуть. Сколько времени у нас есть?» – спросил Береза.

«Один час».

Артур застегнул ворот рубахи, вышел из комнаты инопланетян и пошел в кабинет Кленова. Там, кроме хозяина, были еще Наташа, Потапский и Воинов. Артур молча подошел к Наташе. Она с мрачным видом сидела за письменным столом в кресле Кленова. В руках у нее была спичка, которую она тут же сломала и кинула на стол, где уже было таких переломанных штук десять. Сделав это, она потянулась за следующей, которая находилась в коробке возле письменных принадлежностей. Береза погладил ее по голове и сказал, обращаясь ко всем:

– С системы планет Анари на Землю направлен Посланник. У него одна цель: наказать провинившихся. Ими являются Монул, Кади и… – Артур осекся. – Как вы уже знаете, их вина условна. Они не вписались в законы, созданные такими же, как они. По земным меркам они ни в чем не виноваты. Их надо спасти. Я единственный, кто может попытаться это сделать.

– В чем сила Посланника? – спросил Потапский, стоящий, у окна, присев на подоконник.

– Он двигается, а главное, соображает быстрее, чем Монул и Кади. У него есть оружие и есть защита. Ему нет равных в бою. Он прирожденный воин и не знает поражений, – сказал Артур.

– По описанию, он прямо как Ахиллес, – заметил Кленов.

Он встал с дивана, медленно подошел к стене, снял с гвоздя арбалет и вынул из колчана стрелу. Затем Кленов вставил стрелу в арбалет и с силой натянул тетиву. Тетива была тугая, но, как ни странно, ему это удалось.

– Я думаю, ты должен попробовать, – сказал он Березе и передал ему арбалет. – У тебя есть шанс. Ну ты понял, да? Он «Ахиллес», ну ты понял… понял, да?!

Кленову не было жалко ни Монула, ни Кади, ни Березу. У него была только одна тревога – по поводу золота. «Вдруг Посланник узнает о золоте и заберет его? Золото оно и на Анари золото», – думал он в этот момент.

– Я против! Я так долго ждала своего счастья! Я заслужила его. Я тебя не отпущу! Боже, как мне жалко себя! Как я буду… – нервно произнесла Наташа и схватила Артура за руку.

Артур нежно сжал ее ладонь. Затем он молча взглянул на Потапского.

– Они не собираются принимать бой, зачем ты ввязываешься? Тебе опять больше всех надо? Они знают его повадки. Они сильнее тебя, но и они в панике. Этот Ахиллес – это что-то ужасное! В конце концов, оружие у них, а не у тебя, – возбужденно произнес Игорь.

– Ты же знаешь, что они сломлены до боя, они проиграют, не начав сражение, – возразил Артур и отошел от Наташи.

– Это действительно их внутренние разборки, которые касаются их жизни, общественного устройства, и неизвестно, как отреагирует это нечто – эта машина для убийств, этот Посланник – на твои действия. Он может записать во враги тебя, а вместе с тобой и все человечество. Мы не знаем его истинной силы. Он может уничтожить все человечество, – спокойно и рассудительно произнес Леонид Степанович.

В его голосе не было особой уверенности. Он сейчас ощутил себя в привычной роли советника, дающего информацию для принятия решения. Но его замечание раздвинуло границы ответственности. Наступила тишина.

– Я чувствую, что это не так, но все же соглашусь с вами. Я отступаю, – тихо произнес Артур.

«Лоскана ты простишь меня на том свете?» – мысленно спросил он.

«Артур, я люблю тебя и буду счастлива, когда ты окажешься вне опасности. Но нужно торопиться», – ответила лапритория.

«Ты же сказала, что у нас есть час!» – испуганно произнес Артур.

«Все очень быстро меняется, я не успеваю все контролировать, быстрее в холл».

Вдруг все поплыло.

«Лоскана, что происходит?» – спросил Береза.

«Он уже там в холле, между ими и мной. Все произошло быстрее, чем я думала. Я не успею очистить тебя от следов моего присутствия. Даже если ты меня отбросишь в сторону, он тебя уничтожит, потому что на тебе мои метки. Нам остается только принять бой. Я готовлю тебя к бою. Я увеличиваю скорость обмена до возможных пределов. Когда станет невыносимо больно, скажешь».

«Еще Лоскана, еще!» – требовал Артур.

«Лучше было бы принять бой здесь, в этой комнате, дождаться, когда он придет за нами, но могут пострадать твои друзья. Поэтому мы пойдем к нему в холл», – сказала Лоскана.

«Да, я иду».

«Подожди, сними со статуэтки ожерелье», – приказала лапритория.

Артур взял в руки ожерелье. Как только он поднес его к шее, оно обмякло и приняло форму нитки с нанизанными на нее камнями. Береза надел ожерелье на шею, и оно тот час «прильнуло» к нему. Он почувствовал прилив энергии и уверенность в себе.

Артур толкнул дверь, и она открылась настежь, с силой ударив по стене. Береза вышел на площадку лестницы и с высоты второго этажа посмотрел в холл. Посреди холла стоял Посланник. Он был ростом чуть выше Монула и к тому же более гармоничного телосложения. Плечи у него были не так безобразно широки, как у провинившихся. Посланник выглядел гораздо подвижнее и к тому же постоянно пританцовывал, как боксер на ринге. Артур начал медленно спускаться вниз, не сводя с противника глаз. Он рассмотрел его панцирь. Он был грубее, чем у Монула, и имел серебристый оттенок. Эти щитки цвета коричневый металлик и есть его защита. А вот и клинок. Как быстро он его достал! Это был длинный кортик, длиной около полуметра. Сечение лезвия было треугольным. Сделан он был из какого-то прозрачного материала, похожего на бирюзу, и по цвету, и по фактуре. «Он действительно совершенен, как Ахиллес», – заметил Артур. В правой руке он держал арбалет. Артур не знал, зачем он ему, если выпущенная стрела будет лететь до цели не меньше минуты. Артур взялся левой рукой за деревянные перила лестницы, легко оторвал их от стоек и с силой запустил в Посланника. Тот без труда отбил деревянную палку кортиком, как пенопластовую. Она разлетелась на множество частей. Артур спустился вниз. «Лоскана, сделай меня быстрее», – скомандовал он. Посланник сделал выпад. Артур сумел отскочить. Скорости были равны. Не испытывая судьбу во второй раз, Артур бросился бежать во двор через открытую настежь дверь. Посланник последовал за ним. Артур переложил арбалет в левую руку и принялся швырять в пришельца освободившейся рукой всё, что попадало под руки: камни, лавочки. Они летели медленно, как бумажные, не причиняя противнику никакого вреда. Убедившись, что у Артура нет оружия и он не опасен, Посланник повернулся назад и быстро побежал в дом. Артур последовал за ним.

«Неужели он и благороден, как Ахиллес?» – пронеслось в голове у Артура, которому запомнилось уважительное описание древнегреческого героя Гомером.

«Ахиллес» без труда определил дверь, за которой находились Монул и Кади, и ногой ударил по ней так, что она слетела с петель и упала на пол.

Монул сидел на кровати и покорно смотрел на Посланника. Кади встал. В руках у него был кортик – такой же, как у «Ахиллеса», но короче сантиметров на десять. Посланник остановился на мгновение на выбитой двери, а затем вытянул вперед клинок и бросился на Кади. Артур в этот момент был уже совсем рядом с ним. Он выбросил вперед свою правую ногу и сделал Посланнику подножку, точь-в-точь такую же, как делают пацаны друг другу на школьной перемене в азарте игры в догонялки. Тот споткнулся и уже не бежал, а летел на Кади. Ловким движением в полете он выбил из рук Кади кортик и вонзил свое оружие ему в шею. Потеряв равновесие, Посланник свалился на умирающего Кади, опрокинув того на пол. Артур заметил, что на сгибе ноги лежащего на Кади Посланника открылась щель между щитками защиты. Не раздумывая, он приложил острие стрелы, которой был заряжен арбалет, к щели и выстрелил. Тетива медленно пришла в движение, толкая перед собой стрелу. Вот она начала покидать арбалет и как бы в замедленном действии входила в щель. Посланник, услышав щелчок, попытался встать, но Кади обнял его. Он дернулся еще раз, но Кади вдруг медленно смыкал руки. Тогда Посланник резко напряг все свои силы и разорвал оковы рук Кади. Артур сдернул арбалет с оперения стрелы и отскочил. Стрела медленно погружалась в щель. Почувствовав боль, воин дернул ногой назад и сам нанизал ее на стрелу. Он сел на пол и, недолго думая, обломал стрелу. Артур поднял кортик, выбитый у Кади. Воин встал с пола и с яростью набросился на Березу. Но Артур смог отразить удар кортика прикладом арбалета, который рассыпался в стружку. Артур снова применил испытанный способ – стал убегать. Но на этот раз Посланник не прекратил преследование. Артур почувствовал боль. Казалось, что его тело – это один большой синяк. Боль становилась нестерпимой.

«Лоскана, я больше не могу», – стонал Береза.

«Потерпи немного, кажется, он тоже сбавил обороты. Он хромает, и у него большая потеря крови», – ответила она.

Солнце пекло голову. Тучка, закрывшая его наполовину, была в том же месте, где и в прошлый раз. Время не двинулось. «Лоскана, я больше не могу», – еще раз мысленно пожаловался Артур. Он краем глаза увидел в тени берез летнюю беседку. Резко повернувшись, он бросился к ней. Беседка имела один вход, и Артуру показалось, что это поможет ему держать оборону, если он первым займет укрытие. Подбежав к беседке, Артур неожиданно обнаружил две замершие фигуры охранников, сидевших внутри за столиком. По-видимому, они обедали. Артур понял, что нужно отсюда убраться подальше, чтобы не подвергать опасности беззащитных людей. Но Посланник был уже здесь. Недолго думая, он рукояткой кинжала ударил по столбу, на котором держалась крыша беседки. Деревянный столб вылетел из-под кровли, переломавшись в трех местах. Артур понял, что беседка – это совсем не укрытие. Посланник так же легко снес соседний столб. Крыша зависла в воздухе. «Через несколько мгновений она обрушится и похоронит под собой людей», – пронеслось в голове Артура. Он вскочил на стол и с силой толкнул крышу вверх и назад. Она, как картонка, откинулась и, ударившись о землю, развалилась на куски. Артур спрыгнул со стола и сделал выпад кортиком вперед. Посланник легко уклонился от удара и отступил, выманивая Артура на открытую площадку. Береза боком прошел мимо него и остановился посреди двора. Он принял оборонительную позу. Лоскана уменьшила скорость обмена, и боль утихла. Воин стоял напротив. Он редко сталкивался с сопротивлением своих жертв, тем более ни разу в жизни не получал такого болезненного ранения. Он был в недоумении. Кровь сочилась из его раны, и он тоже уменьшил скорость обмена. Теперь ему было сложно нанести свой коронный – смертоносный – удар в шею. Он смотрел на Артура – и видел, как его силыы подходят к концу. Несмотря на рану, Посланник восстанавливался. Время работало на него. Он постоянно следил за энергетикой Артура и поддерживал свою на его уровне.

Это позволило ему интенсивнее восстанавливаться. Ресурсы Артура были несоизмеримо меньше ресурсов Посланника. И тратил он их неумело, спалил за мгновения, прыгая с пола на стол и обратно. Артуру показалось, что ворона, зависшая в воздухе, двинулась вперед на несколько сантиметров и крыло у нее поднялось. «Ахиллес» начал оживляться. Он сосредоточился.

Вдруг к Артуру подлетело облачко с серьезным лицом. Береза вспомнил, что это фанод. Артур медлил. Он смотрел на воина. Тот тоже не сводил с Березы глаз. Они смотрели друг другу в глаза, как в детской игре, кто первый моргнет, – только здесь ценой моргания могла быть жизнь.

«Лоскана, что происходит? Что нужно этому фаноду?» – спросил Артур.

«Он управляется Посланником. Постарайся ему не подчиниться. Иначе конец!» – ответила она.

«А ты мне не поможешь?»

Артур не успел даже поднять руку, чтобы отмахнуться, как фанод слился с его головой.

«Он не такой кровожадный, – пронеслось в голове Артура. – Если его не дразнить, то Посланник меня не тронет. Я не сделал ничего плохого. Нужно отбросить кортик подальше, чтобы доказать мои миролюбивые намерения».

«А как же я?» – пронзительно зазвучало у него в мозгу.

«Лоскана, тебе лучше оставить меня в покое».

«Не подчиняйся ему!» – кричала Лоскана.

Вдруг Посланник отвлекся от Артура и фанода. Он почувствовал, что его правую руку с оружием кто-то держит. Воин повернул голову и обнаружил подкравшегося сзади Монула. В его глазах отразилось удивление: «Как он посмел?! Напасть на Посланника – это небывалый случай!»

Воин ускорился и рывком выдернул руку, но Монул успел положить свою левую руку ему на шею. Посланник еще более ускорился, но было поздно. Монул успел сомкнуть пальцы вокруг шеи. Воин в панике рванулся… и позвонки его треснули. Посланник обмяк.

Артур облегченно вздохнул. Смерть сделала свой выбор. Береза опять увидел перед собой лицо-облако. Оно улыбалось. Похоже, фаноду тоже было неприятно подчиняться кому-то.

Монул стоял без эмоций. Казалось, что победа над его злейшим врагом должна была привести его в восторг, но этого не случилось. В его глазах читалась безысходность. Монул медленно пошел к дому, а Береза остался стоять посреди двора. Он взглянул на небо. Солнце зашло за тучу. Повеял легкий ветерок. Стало прохладнее. Ворона, висевшая в воздухе, исчезла. «Как много в мире звуков!» – подумал Артур. Где-то рядом, может быть на дубе, застрекотала сорока. Вот пролетел тяжелый шмель. Артуру захотелось его увидеть. Он поискал глазами, но того и след простыл. «Как прекрасна наша земля! Как хорошо на ней жить!» – подумалось ему.

Щит быстрыми энергичными движениями ложкой черпал суп из банки. Меч сжал зубами свой бутерброд. Вдруг они почти одновременно заметили, что крыши-то и нет. Охранники медленно осмотрелись вокруг.

Место, где они находились, уже невозможно было назвать беседкой.

– Вот только стоит мне что-то похвалить, как оно сразу же ломается или исчезает, – сказал Щит.

– Деревья на месте, урагана не было, а крыша-то тю-тю. Мистика! – ответил Меч и отложил бутерброд в сторону.

Из дома выскочила Наташа. Заметив Артура, она кинулась к нему. Наткнувшись на лежащего на земле воина, она вдруг остановилась. Лицо ее сделалось пунцовым.

– Артур, это сделал ты?! – в ужасе спросила она.

Артур молчал.

– Ты же сказал, что не будешь ввязываться! Ты смог убить его? Неужели стрелой в пятку?

– Стрелой в пятку, как Ахиллеса? Похоже, история повторяется, но не совсем. Стрелой из арбалета я его только ранил, а убил его Монул. А где он? – промолвил Артур.

Они пошли в дом. Артур прошелся по лежащей на полу двери гостевой комнаты. Монул неподвижно сидел возле тела Кади. Над телом Артур увидел облако тусклого свечения. По силуэту оно напоминало тело Кади. С порога облако показалось перламутровым.

«Их нужно оставить в покое», – сказала телепатически Лоскана.

Артур поднял сорванную с петель дверь и прислонил к дверному проему, закрыв тем самым комнату от посетителей.

«Ты сказала "их"? Но Кади мертв…» – после непродолжительной паузы удивленно проговорил Артур.

«Да, но мы, жители системы планет Анари, можем общаться с душой умершего еще несколько часов. Близкие по духу всегда используют эту возможность для прощания», – ответила Лоскана.

Монул протянул руку к светящемуся облаку. Оно стало ярче и прозрачнее. Но эта прозрачность с серо-голубым оттенком сохраняла форму и выделялась на окружающем фоне из-за множества включений. Это были такие же прозрачные сгустки, постоянно меняющие форму и находящиеся в постоянном движении. Как они придавали облаку оттенок, было непонятно.

«Мой сын, я тебя не чувствую! Как мне плохо! Ты можешь вернуться ко мне в наш мир, где нам с тобой было так хорошо?» – сказал Монул, мысленно обращаясь к облаку.

«Страница перевернута. Все ушло в прошлое. Сейчас мне кажется, что вернуться сюда так же невозможно, как и вернуться в партию карточной игры, в которой я выиграл. Я ясно знаю, что будет новая партия, и в ней будут новые игроки и надежда», – прозвучали у него в мозгу слова, явно принадлежащие Кади.

«Надежда на что?» – спросил мысленно Монул.

«Надежда на выигрыш», – ответила душа Кади.

«А что за выигрыш?» – продолжал Монул.

«Развитие, приобретение новых качеств», – прозвучал в мозгу Монула ответ Кади.

«Зачем?»

«Не знаю. Душа, выйдя из тела, вспомнила весь свой многовековой опыт прошлой жизни. Я постарел в один момент сразу на семь веков. Интересно то, что я твой сын, а старше тебя в духовном плане аж на сто лет».

«Почему у нас не принято рассказывать о таком общении?»

«Это запрет. Тебе тоже ни с кем не захочется обсуждать наш последний контакт».

«Для меня сейчас это сильный удар. Я всю жизнь мечтал, строил планы, создавал какие-то проекты на будущее, и во всех моих начинаниях присутствовал ты. Все было ради тебя. Без тебя все теряет смысл», – грустно произнес Монул.

«Жизнь в теле вырывает душу на десятки лет из многовекового пути. И с этой позиции то, что сейчас со мной произошло, кажется катастрофой. Но когда душа освобождается, то взгляд становится шире, как бы с позиции множества прожитых жизней. Близкие люди воспринимаются как случайные попутчики. Я скажу тебе то, что поднимет тебе настроение. Атобу вот уже шестнадцать лет как обрел новое тело. Через пару лет ты о нем услышишь. Все на нашей планете станет на свои места. Не надо отчаиваться», – подбодрил отца дух Кади.

«Это хорошая новость. Но…» – Монул запнулся, у него защемило сердце.

«Боль развивает душу. Ты станешь лучше, чувственнее. Главное – не замыкай свою душу. Будь открыт для новых встреч. В жизни есть потери, но есть и находки. Не смей изолировать себя от будущего. Я и сейчас тебя очень люблю, отец!» – прозвучало из облака.

– Я тебя тоже люблю, сын мой! Я никого не буду больше так любить! – сказал вслух Монул, и на глазах у него появились слезы.

«Твое восприятие любви сейчас сужено твоей жизнью в теле. Придет время – и ты, как и я, взглянешь на жизнь другими глазами. Ты поймешь, что все мы дети создателя, мы его безмерно любим… и как прекрасна эта любовь…»

«Мне неизвестно, что будет дальше, но сейчас я не могу без тебя. Я тебя обожаю. Я бы многое отдал, чтобы снова станцевать с тобой наш танец единства сердец. Пожалуйста, вернись ко мне!» – крикнул Монул в пустоту, потому что облако исчезло.

Все тело Артура горело огнем. Он с трудом передвигался по дому. Лоскана по-своему, незаметно для окружающих и для самого Артура, делала все необходимое, чтобы восстановить его. Остальные свидетели драмы приходили в себя также весьма болезненно. День близился к концу. Вечер настал незаметно. Все гости решили остаться на ночь в доме Кленова. У хозяина даже никто не спросил на это разрешения. Пережитые события этого дня явно показали, что в жизни существенно, а что – второстепенно. Артур заснул, обнявшись с Наташей, на кожаном абрикосовом диване в кабинете Кленова. Потапский, по всей вероятности, заночевал в одной из гостевых комнат.

Утром Артур проснулся от звука шагов в кабинете. Он увидел перед собой Монула. Проснулась и Наташа. Она встала с дивана и, не говоря ни слова, вышла из кабинета, тихо закрыв за собою дверь. Монул был подавлен. Казалось, что вот-вот его ноги подкосятся и он грохнется на эбеновый пол кабинета Кленова всей своей массой. Лицо его выражало даже не скорбь, а скорее безразличие. Казалось, его мутило. Он присел на диван рядом с Артуром. Пружины дивана завизжали, но выдержали нагрузку его веса.

– Ты знаешь, Артур, только сейчас, потеряв своего сына навсегда, я понял, что испытал тогда ты, двадцать лет назад. Он был мне больше чем сыном, он был еще и моим другом. Он был моим постоянным напарником. Забота о нем, любовь к нему были единственным смыслом моей жизни, – сказал он тихим красивым голосом.

– Что? Почему ты раньше не говорил, что Кади твой сын? – удивился Артур.

– А меня никто и не спрашивал. Какое для вас это имело значение? – ответил Монул.

– Ну как же, у нас родственные чувства всегда считались сильнее, чем любые другие.

– Ты мог бы просто спросить у Лосканы.

– Это принадлежало Кади? – спросил Артур, указывая на ожерелье, висящее у него на шее.

– Да.

– Если бы оно в ту минуту было на нем, оно бы ему помогло?

– Нет, у Кади было все что требовалось. Оставь его себе, – ответил Монул.

– Хорошо, если ты сейчас, так же как и я много лет назад, узнал, что значит потерять близкого, может, ты мне расскажешь, что произошло тогда с моим отцом? – попросил Береза.

Монул задумался, а затем медленно заговорил:

– В те злопамятные для тебя времена мы были посланы на Землю для одного эксперимента. У нас на планете мы пытались развивать души существ с малыми биологическими телами. Это были лапритории. Мы вынашивали их на своих телах, как матери вынашивают своих детей в утробе. Опыты дали ошеломляющие результаты. Нередко энергетика лаприторий превосходила энергетику носителя. Но это были две независимые энергетики. И вдруг Атобу пришла в голову идея смешать энергетики лаприторий и носителя. Это был рискованный эксперимент. Он заключался в том, что носитель получит внешний стресс, соизмеримый по силе со страхом смерти. Этот стресс и должен, как ураган, перемешать два энергетических тела. Для эксперимента была выбрана Земля и на ней носитель – ты.

– Почему именно я? На Земле масса людей.

– У тебя хорошее энергетическое тело – душа, и самое главное очень сильная привязанность к отцу.

– Это я уже понял, – грустно сказал Артур. – А теперь ты мне скажешь, кто убил моего отца, ты или Кади?

– Успокойся, я расскажу всё по порядку. Двадцать с лишним лет назад мы втроем прибыли на Землю. Мы без труда нашли носителя, тринадцатилетнего парня, и, используя наши возможности, посадили тебе на плечо лаприторию. Это была Лоскана.

– Да, я помню это по характерному приятному запаху, – подтвердил Артур.

– Как нельзя кстати (прости, для нас кстати) твой отец заболел, – продолжил Монул. – Как ты помнишь, он болел дома, и участковый терапевт поставил диагноз – простуда, а через две недели, как положено, выписал его на работу, не осмотрев как следует. Болезнь не была вылечена до конца. Простуда переросла в воспаление легких. Твой отец работал в шахте мастером. На глубине ста метров он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он пошел по горизонтальному штреку к подъемной клети, чтобы подняться наверх. Навстречу шел поезд с пустыми вагонетками под загрузку рудой. Машинист увидел твоего отца. Тот стал к стене, как положено для пропуска поезда. Но когда поезд проходил мимо, твой отец потерял сознание и упал на движущуюся вагонетку. Его ударом откинуло назад… Дальше ты всё знаешь.

– И вы всё это видели и не помогли ему, – тихо произнес Артур.

– Да, именно в этом я и чувствую нашу вину перед тобой, – ответил Монул.

– А если бы всё с моим отцом не произошло так естественно? – спросил Артур.

– То нам бы пришлось вмешаться и убить твоего отца. Такое у нас было задание.

– А что энергетики, перемешались? – спросил Артур после длительного молчания.

– Не так, как хотелось бы.

– Недостаточно было мое горе?

– Нет, горе превзошло наши ожидания. Дело в том, что твоя душа замкнулась, съежилась и варилась в собственном соку.

– Что это значит?

– Менялась и обогащалась, потому что обмен все же состоялся. У Лосканы мы обнаружили очень ценные инородные вкрапления. Она стала одной из самых продвинутых лаприторий на планете. По нашим данным, ты тоже что-то приобрел. Обмен состоялся, но не в таком объеме, как мы планировали.

– Я чувствовал, что со мной тогда что-то произошло. Неожиданно для себя я начал профессионально рисовать то, чего никогда не видел и о чем даже не фантазировал. Это были космические этюды. А в вашей системе планет Анари нет случайно двух планет, которые срослись между собой? – спросил Артур.

– Есть. Это наши планеты. Эта необычная связь двух небесных тел и дала основание называть их системой.

– Скажи, а эти планеты действительно эллипсоидной формы?

– Да.

– А поверхность у них из гладкого камня бирюзового цвета?

– Да, бирюзового.

Береза встал с дивана и подошел к окну.

– Что ты собираешься сейчас делать? – после продолжительной паузы спросил Артур, повернувшись спиной к окну и взглянув на Монула.

– Я потерял свой дом, я потерял планету, на которой жил, я потерял единственного сына и друга, который меня связывал с моей прошлой жизнью. Я потерял половину себя. Что мне остается?

– У тебя есть Лоскана.

– Говорить с Лосканой все равно что говорить с самим с собою.

– Хорошо, у тебя есть мы. С твоими способностями ты мог бы стать великим на Земле.

– Мои способности имеют силу до тех пор, пока люди о них не знают. Уровень развития техники на Земле позволяет уже сейчас фиксировать мои перемещения. Правда, эта информация будет несколько отсталой для принятия решений, но для автоматического оружия уничтожения она будет в самый раз, – сказал Монул.

– Зачем ты думаешь о войне? Можно жить в мире и приносить пользу. – Артур попытался направить мысли инопланетянина в конструктивное русло.

– Не в этом дело. Просто на Земле мне места нет. Здесь произошла трагедия. Я не смогу здесь жить, ведь теперь Земля мне будет непременным напоминанием о смерти Кади. Конечно, я предпочел бы жить там, где мы были счастливы.

– На планетах Анари? – уточнил Артур.

– Да, мне остается несколько лет скитаний во Вселенной. А затем я возвращусь домой. Возможно, за это время там ничего не изменится. Тогда меня ждет смерть, но лучше умереть дома, чем в скитаниях без цели и смысла.

– Тело Кади мы можем похоронить, – предложил Береза.

– Нет, я его увезу с собой. Тело Посланника тоже.

– Зачем?

– У исполнителя наказаний наверняка есть отец и мать. Надеюсь, его и Кади похоронят без злости, ведь к мертвым уже нет претензий.

– Монул, я не хотел тебе говорить, но мы не нашли корабль Посланника, – грустно произнес Артур.

– Это немудрено. Он находится в движении, – спокойно ответил Монул.

Глава 18. Угроза зимы

Был конец августа. Опять похолодало. В воздухе витал запах осени. Пока он еле уловим. Желтый клок листьев на липе, пасмурные дни, холодный ветер с северо-востока – предчувствие зимы. К гнилому озеру подъехали три джипа. Они остановились в двадцати метрах от кустов, растущих вдоль берега. Если бы это произошло в девяностые годы, то можно было бы подумать, что здесь происходит сходка бандитов. Из джипа Воинова вышел Артур и, не дожидаясь, пока то же сделают Потапский, Леонид Степанович, Наташа и Кирилл, обошел кусты и направился к одиноко стоящему раскидистому тополю. На сегодня была назначена дата отлета Монула и Лосканы. Береза хотел уединиться, чтобы никто не мешал попрощаться с Лосканой. Однако Потапский быстро догнал его у примечательного дерева. Листья с него уже начали облетать. Дерево было с чистым стволом, без мха и паутины, с разросшейся кроной. И это было понятно, ведь в борьбе за солнечный свет, которая всегда идет в лесах, это дерево здесь, на открытой местности, не имело конкурентов, возвышаясь над молодой порослью и кустами. Классически расположенное одинокое дерево еще имело один классический атрибут – большое дупло, расположенное на высоте глаз Потапского, который как раз и подошел к нему, чтобы заглянуть внутрь.

– Интересно, здесь есть дикий мед? – сказал он и поднял с земли палку.

– Потапский, не делай этого! Ты что, не смотрел фильм-предостережение? – весело произнес Артур.

– Фильм-предостережение? Какой? Может быть, «Чужой» или «Нечто»?

– Нет. «Винни Пух и пчелы»!

– Так это же детский мультфильм!

– Да, мультфильм-предостережение для тех, кто не знает, что пчелы кусаются.

Потапский выбросил палку и, взяв под руку Артура, направился к берегу гнилого озера, осторожно ступая начищенными до блеска туфлями по желтой опавшей листве.

– Мы живем под постоянной угрозой зимы. И как это люди любят осень? Пушкина она вдохновляла. Не пойму, как может вдохновлять регресс? Умирание листьев, травы. Природа готовится к прохождению негативной критической точки своего циклического развития. Животные проходят отбор на способность к выживанию, люди готовятся к борьбе со снежными заносами, обрыву линий электропередач, размораживанию теплосетей – одним словом, к сохранению чиновничьих должностей, – сказал Потапский, подходя к воде.

– Крестьяне в России всегда любили зиму, они бы с тобой не согласились, – ответил Артур.

– Конечно, зимой не надо работать, только лежать на печи и пить горькую, – заметил Игорь.

– Думай о том, что без зимы не бывает весны.

– Типа не проголодаешься – не получишь удовольствия от обжираловки! – довольный своим образным мышлением продолжил Потапский.

– Да. В странах, где постоянное лето, тоска. Футболка, рубашка с коротким рукавом, затем опять футболка, затем рубашка, плавки и опять футболка – и никакого разнообразия в одежде, – с усмешкой произнес Береза.

– Добавь к этому тайфуны, землетрясения и лесные пожары, – сказал Потапский.

– Да, после обсуждения южных проблем у нас в средней полосе жизнь стала налаживаться, – подвел итог беседы Артур.

Он высвободился из объятий Потапского и прошел дальше вдоль кустов, обрамляющих озеро.

«Как странно, – думал Береза, – еще месяц назад навалившиеся события привели бы меня в уныние. А сейчас все не так. Я воспринимаю все по-философски. И печаль моя светла. Несмотря на такие испытания, которые мне пришлось пройти, я был близок к счастью».

«Почему был?» – телепатически возразила Лоскана.

«Я думаю, что это произошло только благодаря тебе», – так же телепатически ответил Артур.

«Ты же говорил, что я паразитирую на твоем замечательном теле и мой вклад в наше совместное существование небольшой».

«Да, я ошибался, – ответил Артур. – Сейчас, анализируя нашу совместную жизнь, я понял, что ты сделала для меня. Ты освободила меня от повседневных тревог, связанных с какими-то будущими неприятностями, которые могут прийти. Я знал, что моя Лоскана почувствует опасность, подскажет, как ее избежать, если надо – выручит. Ты, как добрый начальник, оградила меня от сложностей жизни. Я жил как ребенок, защищенный от суровой жизни родительской опекой. Я работал на ответственной должности, практически не неся никакой ответственности, переложив все на тебя. Но не это было самым замечательным. Чудо состояло в том, что ты показала мне, как прекрасна наша жизнь. Ты тыкала меня носом, как слепого котенка, когда я собирался пройти мимо удивительнейших событий моей жизни. Ты научила ценить каждую возможность сделать в жизни что-то хорошее и научила восторгаться этим».

«Боюсь, что ты сильно переоцениваешь мой вклад в нашу общую жизнь. Как ни странно, но я поняла, что именно ты был прав в нашей дискуссии о бегемотах и лягушках. Я исполняла роль репетитора души, и поверь, с моими способностями на Земле это было не трудно. Я думаю, что счастье к человеку не может прийти только извне. Счастье не основывается только на материальных благах, и это не особый вид спокойствия. Счастье – это дар балансировать между потребностями и возможностями человека. Добиваясь увеличения одной составляющей, нужно подтянуть и другую, потому что важно именно соответствие между ними», – сказала Лоскана.

«Уровень не важен, важно соответствие?» – удивился Артур.

«Уровень важен. Чем выше уровень этого соответствия, тем больше в жизни добился человек. Но именно соответствие – необходимое условие получения радости, его определяющей составляющей».

«Каков у меня уровень?»

«Твой уровень значительно высок. К тебе потянулись люди».

«Они надеются на твои способности, получаемые через меня. Что я им смогу предложить, когда ты меня покинешь? Жизнь моя превратится в серую повседневность. И что жалкий, замученный проблемами человек может предложить жаждущим чуда людям?»

«Доброту!» – не раздумывая, ответила лапритория.

«Многое из того, что ты сказала, живущие на Земле люди знали давно. Но каждому человеку свойственно самому убеждаться в правоте известных истин. Спасибо за то, что ты потратила свое время на меня и доступно растолковала законы жизни и законы поиска счастья».

«Мы говорили о счастье. Но это многогранное и сложное понятие. Проще говорить о симптомах счастья – о радости. Приносить людям радость и искать радость самому – вот программа минимум», – добавила Лоскана.

«Но радость бывает разная», – возразил Артур.

«Да и здесь есть своя иерархия. Радость от познания уступает только радости от творчества, а обе они в сумме не дотягивают и до половины радости от любви».

Из-за облаков вышло солнце. Артур закрыл глаза и подставил лицо под ласковые лучи теряющего силу августовского светила. «И все-таки какое нежное у нас в средней полосе солнце!» – подумал он, продолжая полемику с Потапским о том, где хорошо жить.

Монул вылез из «хаммера» вслед за Кленовым. Инопланетянин выглядел рассеянным. Он подошел к кустам, обрамляющим озеро, и пролез между ними на берег. Минут пять он без движения простоял у воды. Затем Монул медленно провел рукой параллельно земле на уровне плеч. Вода в озере пришла в движение. На водяной глади появились круги, которые невысокими волнами выплескивались на берег до самых ног Монула. Через несколько минут на поверхности показалась вершина сферы. Не прекращая движения, она поднималась вертикально вверх. Двигалась она медленно и плавно. Когда сфера полностью поднялась над поверхностью воды, все присутствующие увидели, что снизу за ней тянется круглый стержень диаметром около трех с половиной-четырех метров. По стержню стекала вниз мутная вода и падали комки разжиженной грязи. Вот шар поднялся над озером на пять метров, а стержню еще не было конца. Вот уже семь метров, а вот и девять, а стержень еще не вышел из воды. Вдруг приблизительно на десятом метре на другом конце стержня стал появляться второй шар. По размерам он был такой же, как и первый. В целом космический аппарат был похож на гантель. В середине ручки гантели был небольшой перпендикулярный отросток цилиндрической формы, выходивший на две стороны. Его диаметр был чуть больше метра, а длина где-то по полметра на каждую сторону. Когда нижний шар гантели поднялся над поверхностью воды на два метра, движение прекратилось. Какой силой нужно обладать, чтобы так красиво, без толчков выйти из дна озера? Легко можно представить, как сильно нужно тянуть человека, завязшего в болоте, чтобы вытащить его, а здесь – корабль высотой с многоэтажный дом. Монул рукой показал на поляну рядом с озером. Гантель медленно начала принимать горизонтальное положение. Затем она опустилась и в том же темпе двинулась параллельно земле к тому месту, которое указал Монул.

Он подошел к Артуру и сказал:

– Ну всё, надо прощаться.

– Як тебе привязался и буду сильно скучать. А Лоскана для меня стала чем-то большим чем друг, она стала частью меня. Позволь ей остаться, – нерешительно произнес Береза.

– Ты же сам знаешь, что это невозможно. Для тебя это просто часть тебя, а для меня – это теперь всё, что осталось. Представь хоть на мгновение жизнь, которая мне предстоит. Тоска, скитания, аскетизм и в конце – бесславная смерть.

– Прости, Монул, я не должен был просить.

Артур расстегнул ворот куртки и обнажил плечо.

Монул медленно и осторожно снял Лоскану с плеча. Родимое пятно, на котором располагалась лапритория, ушло вместе с ней. Монул посадил Лоскану на свое плечо и застегнул комбинезон. Он медлил. Казалось, он колеблется.

– Монул, ты еще можешь остаться, – предложил Артур.

– Нет, я решил! – сказал он и подошел к люку в вершине шара, с торца гантели.

Люк медленно открылся. Монул залез в него и исчез в космическом аппарате. Щит и Меч, прибывшие в третьем джипе, при помощи двух водителей достали из машины тела Кади и Посланника в серебристых пакетах и положили на травку перед люком. Вдруг пакеты с телами внезапно исчезли. Люк медленно закрылся, и гантель начала вращаться в плоскости параллельно земле. С поверхности аппарата начали отлетать прилипшие куски грязи и водоросли. Он очистился. Материал, из которого он был сделан, стал похож на полированный камень бирюзового цвета. На его поверхности появились два десятка огоньков голубого света. Вдруг сверху откуда-то появилась еще одна гантель. Она также вращалась параллельно земле и медленно спускалась к аппарату Монула.

– Это корабль «Ахиллеса»! – воскликнул Кленов, – Что за тренировки с одной гантелей? Теперь комплект! Как я уже успел талантливо подметить, «всех тварей по паре – основной закон вселенных», не правда ли, Малдер?

– Вам бы в Академии наук работать. Вы с такой легкостью открываете законы – просто завидно! – ответил Леонид Степанович, не отрывая взгляда от космических кораблей, маневрирующих в небе.

– А ты, Малдер, все еще на меня дуешься?

– Нет, я не обидчивый.

Вдруг оба аппарата зависли. Верхняя гантель доворачивалась до тех пор, пока не встала перпендикулярно нижней. Затем она опустилась, и цилиндрические отростки на ручках гантелей состыковались. Космический корабль, состоящий теперь уже из двух аппаратов, снова начал вращение. Из отростка на ручке гантели, который остался не задействованным стыковкой и смотрел вниз, вспыхнул луч прожектора. Он располагался на оси вращения и был неподвижен, вернее, не имел поступательного движения. Это позволило ему не спеша «пройтись» по Земле и нащупать Артура. Артур стоял один в лучах сильного света. Он прикрыл глаза рукой. Прожектор три раза мигнул и потух. Корабль начал медленно подниматься вверх. Артур ощутил пустоту.

«Как я буду жить дальше?» – второй раз в жизни спрашивал он себя. Первый раз – более двадцати лет назад, когда потерял отца, и сейчас – когда потерял часть души. К нему медленно подошла Наташа. Он обнял ее за шею и прижал к себе. Подошел Потапский и молча сжал его правую руку. Кирилл не решился подходить. Он стоял в удалении так, чтобы Артур обратил на него внимание, и улыбался, как бы говоря: «Я тоже с тобой, можешь на меня рассчитывать».

Глава 1. Наказание

Космический корабль, поигрывая на солнце своими шарообразными частями, медленно вращаясь, поднимался вверх. Вдруг солнце исчезло. Гантели потемнели. Солнечные блики, игравшие на них, погасли. На небо надвинулась огромное темное пятно. Оно закрыло собой все пространство над головой.

Артур машинально прикрыл лицо рукой. Он присмотрелся. Пятно приобрело форму диска гигантских размеров, простирающегося от горизонта до горизонта. В просвет между диском и землей просматривалась полоска голубого неба. Края диска горели в лучах солнца все тем же бирюзовым отблеском. Нижняя поверхность диска была не плоской, а выпуклой. На ней Артур рассмотрел борозды, идущие от центра к краям неопознанного объекта. Материал, из которого был сделан диск, был такой же, как и тот, из которого был сделан корабль Монула. Он был с виду похож на камень с матовым голубым оттенком. Космический аппарат Монула, поднявшись к самому диску, завис под ним, продолжая вращаться вокруг своей оси. Вдруг огромный диск прыгнул вниз, к Земле, и остановился. Гантели исчезли. Казалось, что небесное тело проглотило их.

Артур прижал к себе Наташу и не сводил глаз с огромного космического пришельца. Потапский стоял рядом, не выпуская руки Березы. Кленов и Малдер подошли к ним сзади. Диск выглядел мрачно. Ни одного иллюминатора, ни одного огонька не просматривалось на нижней, видимой с Земли поверхности космического аппарата. Он походил на огромную глыбу, зависшую над головами людей. Его внешний вид ничем не заявлял о добрых намерениях. Люди, оказавшиеся под ним, стояли неподвижно и смотрели на него как завороженные, не решаясь отвести взгляд. Вдруг сильный луч прожектора вырвался из центра нависшего диска и сфокусировался на поверхности воды в виде круга диаметром в полтора-два метра. Вода в блестящем от лучей света круге заволновалась и пошла рябью. Пробежавшись по озеру и оставляя за собой след неспокойной воды, луч уперся в пять человеческих фигур, стоявших у гнилого озера. Желтая листва, опавшая с кустов на землю, вылетала из очерченного светом круга, как будто ее вымело ветром из-под ног людей. Артур почувствовал холод и страх…

Десять минут назад Монул сидел в правом кресле пилота. Левое кресло было свободно. Это кресло обычно занимал Кади. Монул погладил рукой пульт и, помедлив минуту, включил систему обзорного наблюдения. В шарообразной части корабля, где размещался пульт управления, открылись ленточные иллюминаторы шириной в полметра, охватывающие концентрическими кругами всю поверхность шара, образовывая между соседними полосами такие же по ширине непрозрачные кольцевые перемычки. Монул перешел на ручное управление кораблем и медленно, в свое удовольствие, осуществлял взлет. Он так часто поступал, когда была возможность без спешки покинуть изучаемую планету после выполнения каких-то запланированных задач. Однако ручное управление приносило удовольствие только короткий промежуток времени, пока была видна покидаемая планета, а это было возможно при хорошей видимости и в условии отсутствия военных угроз, когда можно было максимально открыть ленточные иллюминаторы. Монул еще раз взглянул на гнилое озеро, приютившее его космический корабль. Он бросил последний взгляд на Артура с друзьями, которые не спешили уезжать и провожали его звездолет. Монул включил прожектор и несколько раз им мигнул. Вдруг инопланетянин встрепенулся.

«Лоскана, ты чувствуешь анарийцев?» – телепатически спросил Монул.

«Да, кажется, они близко», – так же ответила лапритория.

«Неужели они прилетели за мной?»

«Не паникуй раньше времени. Веди себя достойно. Вспомни Артура!»

Внезапно свет, проникающий через ленточные иллюминаторы, пропал. На мгновение пульт управления кораблем погрузился во тьму. Включилось внутреннее освещение. Монул сидел неподвижно. Страх овладел им.

«Монул. Ты должен превозмочь это. Страх – это сигнал об опасности. Ты принял сигнал, оценил его. Теперь избавься от страха. Его нельзя культивировать, это самое плохое чувство. Оно ничего не приносит, кроме разрушения», – сказала Лоскана.

«Ты не поняла, это большой анарийский корабль, флагман военного флота», – испуганно произнес Монул.

«Да, я знаю. Но неужели смерть от руки Посланника страшнее смерти от оружия военного корабля?»

«Да, сейчас я успокоюсь и возьму себя в…»

Вдруг в воздухе позвучал сигнал-предупреждение. Экран озарился синим свечением, и на нем появилось изображение анарийца. Его лицо было похоже на лицо Монула, только одет он был поярче. Из видимой на экране одежды на нем была красная рубашка, отделанная камнями, похожими на рубины. На кольце, стягивающем его пучок волос, так же как и у Монула, были камни, только гораздо крупнее и такие же ярко-красные, как и те, что на одежде.

– Я капитан флагмана, зовут меня Фратон, – прозвучал с экрана уверенный громкий голос. – Монул, ты же знаешь, что решением суда ты приговорен к смерти. Зачем ты оказал сопротивление исполнителю наказаний?

Монул молча смотрел на Фратона. Испуг у него улетучился, а красный блеск, исходящий с экрана от камней капитана, начал его раздражать.

– Я не признаю вашего суда, – решительно ответил тот.

– Ты убил представителя власти. Ты совершил двойное преступление, – спокойно продолжил Фратон.

– Я защищался.

– Отключи систему защиты и сдайся, – приказал капитан.

– Я не признаю вашу власть. Я никогда не был бунтарем, поэтому я ушел. Вам не надо было меня искать. Я забрал самое ценное – своего сына и надеялся прожить остаток жизни вдали от вас, сделавших мою родину неприемлемой для жизни, – эмоционально произнес Монул.

– Ты подрываешь наши устои. Ты поставил под сомнение основной принцип власти – неотвратимость наказания, – продолжал Фратон, не утруждая себя ответами на высказывания Монула.

– Не юли, командир. При чем здесь принципы? О нашем инциденте никто не узнает. Давай разлетимся по-хорошему. Я обещаю не появляться на наших планетах во время властвования Сивеуса, – предложил Монул.

– Ты это хорошо придумал, но есть небольшая проблема, – раздраженно произнес Фратон.

– Какая?

– Есть небольшая причина, по которой мы не сможем договориться.

– В чем же она заключается?

– Посланник, направленный для исполнения наказания и жестоко убитый тобою, был мой сын, – зло ответил капитан флагмана.

– Что? Я сожалею о том, что лишил вас родного человека, но смею напомнить, что он лежит возле мертвого Кади, который является моим сыном, – сухо ответил Монул.

– У меня мало времени на разговоры. Ты должен сдаться для свершения правосудия, – решительно произнес Фратон.

– Теперь мне понятно, почему вы не уничтожили мой корабль прямо на взлете. Вы хотите похоронить тело сына. Так вот знайте, что судьба этих двух сыновей связана одной нитью! – твердо произнес Монул.

Командир флагмана отключил связь и откинулся на спинку кресла, расположенного в призме управления. Это был большой отсек, имеющий форму семигранной призмы, вытянутой вверх. Можно было бы предположить, что это помещение корабля, откуда истекают все задающие векторы-команды, похоже на пульт управления атомной электростанцией с сотней индикаторных панелей, тысячами тумблеров, кнопок и десятками операторов. Но это оказалось не так. Из видимых элементов контроля и управления там было семь огромных мониторов величиной два на два метра, встроенных в каждую из граней призмы на высоте один метр, и семь пультов с обозначенными на них кнопками, расположенных напротив мониторов. За одним из них в своем кресле сидел анариец – член экипажа. Кресла остальных шести были пусты. Командир сидел в своем командирском кресле, одиноко расположенном в центре призмы управления и думал: «Этот Монул не простак. Здесь пустыми уговорами не обойдешься. Нужно отбросить сантименты. Мой сын мертв, и ему уже не поможешь.

У меня есть другие дети – нужно думать о них. Я должен выполнить свой долг. Ненавистный Монул, твое сопротивление вызывает смех!»

Вдруг один из экранов загорелся тусклым свечением. Командир развернул свое кресло лицом к экрану. На нем появилось изображение анарийца. Его кожа, волосы, губы были белого цвета. Одет он был также в белоснежные одежды. Даже кольцо, стягивающее пучок волос на голове, было украшено белыми камнями, играющими на свету как бриллианты.

– Здравствуй, Фратон! – сказал анариец с экрана монитора.

– Рад вас видеть, Верховный Правитель. Что-то случилось? – ответил капитан флагмана.

– Ты сам можешь догадаться.

– Если вас беспокоит этот преступник, то можете быть во мне уверены! Через несколько минут обломки корабля Монула вместе с его содержимым будут выброшены из карантинного отсека моего корабля в открытый космос.

– Да, я не сомневаюсь, что ты поступил бы именно так, – сказал Верховный Правитель.

– Поступил бы? Если бы не что? – удивленно спросил Фратон.

– Если бы не возникли новые обстоятельства.

– Какие? Новые обстоятельства касаются Монула?

– Да.

– Он признал вину и заслужил прощения? – пытался догадаться капитан флагмана.

– Нет. Он заслуживает смерти, но возникли обстоятельства, которые ненадолго отсрочивают справедливый приговор, – сказал Верховный Правитель.

– Что это за обстоятельства?

– На нем обнаружен информационный след Атобу. Я должен знать об этом всё до последней подробности. Ты должен выманить его из корабля для допроса.

– Но как я это сделаю? Я попытался договориться по-хорошему, но тот отказался сдаться, – пожаловался Фратон.

– Не надо идти напролом. Пообещай ему что-нибудь. Кстати, на Земле у него остались контакты. Выясни, насколько дороги они ему, – посоветовал Верховный Правитель.

– Я уже об этом позаботился.

Глава 2. Флагман

Артур очнулся, лежа на полу огромной комнаты с высоким куполообразным потолком. В ней всё: пол, потолок, стены – было покрыты одним и тем же материалом: прочной материей светло-голубого цвета с серебристым оттенком. Артур ощупал пол. Он был мягким и проминался, пружиня на несколько сантиметров под нажимом его тела. Береза встал. Пол тут же восстановился в прежнем виде на месте, где лежало тело, за исключением мест, находившихся под подошвами туфель Березы. Мягкий свет лился отовсюду, от всех поверхностей комнаты, так что там не было ни одной тени. В центре Артур увидел большой цилиндр, диаметром не менее двух метров, высотой со стол. Он был отделан теми же материалами, что и комната, и поэтому сразу в глаза не бросался. Подойдя ближе, Артур заметил за ним, на полу в противоположной части комнаты, четыре тела. Два он опознал сразу. Это были Наташа и Потапский. Третьего и четвертого он определил, подойдя ближе. Ими оказались Кленов и Леонид Степанович. Артур кинулся к Наташе. Он перевернул ее на спину, приложил ухо к ее груди и услышал дыхание. Она спала. Артур растормошил ее. Пока она приходила в себя, Береза разбудил остальных.

– Где мы? – спросил Потапский, осмотревшись.

– Сейчас трудно сказать, – ответил Артур.

– По-видимому, мы на космическом корабле, – произнес Воинов, поглаживая поверхность цилиндра в центре комнаты. – Последнее, что я помню, было то, что над нами завис огромный корабль. Мы с Кленовым подошли к Березе сзади. Артур стоял рядом с Наташей и Потапским. Таким образом, мы стояли отдельной группой впятером. Затем был луч света – и пустота…

– Зачем мы им? – спросил Потапский.

– Не знаю, – ответил Береза.

– Я же тебе говорила, не ввязывайся в это! Что ты наделал!? Из-за этих уродов мы можем навсегда застрять в космосе! – внезапно закричала Наташа.

Артур молчал. Ему нечего было на это ответить.

– Да, вечно ты хочешь быть добреньким. Добреньким с кошечкой, которая сломала лапку, добреньким с рабочими, которые плюют на твою доброту и пьют водку в рабочее время. Я тебе всегда говорил: не сходи с ума, нельзя в наше время вести себя как холодец. Все беды от слабости характера. Чего ты добился, спасая этого инопланетного качка? Я уверен, что он нас сдаст в первую минуту, – эмоционально высказался Потапский.

– Как можно так бездумно поступать в таких серьезных вещах! Это не игрушки! Это наша жизнь! – не успокаивалась Наташа. – Зачем я с тобой снова связалась? Я переболела, успокоилась, у меня наладилась жизнь. Что ты наделал!

– Я не хотел. У меня не было выбора, – оправдывался Артур, отступив на шаг назад.

– Выбор всегда есть, – Кленов зло посмотрел на Артура. Он хотел еще что-то добавить, но промолчал.

– Нужно успокоиться. Явной угрозы пока нет, хотя я тоже думаю, что причина наших бед – ваш необдуманный поступок, Артур. Надеюсь, Землю они не тронули, – спокойно произнес Воинов.

Все испуганно затихли. Артуру стало не по себе. Ему стало холодно. Слегка поеживаясь и не сводя глаз с землян, он начал пятиться назад. Вот он почувствовал спиной стену комнаты. Она была такая же мягкая и приятная на ощупь, как и пол. Артур прислонился к ней спиной. Она подалась назад, как это происходит, когда опираешься на дверь, открывающуюся наружу. Артур вывалился из комнаты. Дверь, через которую он «вышел», мягко закрылась. Он оказался в другой комнате. Она была гораздо меньше, чем та, в которой остались остальные земляне. Это было ее единственное отличие от большой комнаты. Да, еще в ней цилиндр в центре был вполовину меньше диаметром. Артур сидел на полу. За всю свою жизнь он не слышал про себя столько гадостей, сколько услышал минуту назад от самых близких ему людей.

«Я ни в чем не виноват. Самое интересное, что у меня и не было выбора. От меня ничего не зависело. И они, зная это, так мне выговаривали. Как она посмела на меня кричать после того, что мы вместе обрели?! А Потапский! Всё припомнил, как будто каждый день держал в уме все мои недостатки. Сколько в людях дерьма! И оно сидит в них и копится, пока не выплеснется наружу. Как мне больно!» – думал Артур.

Он встал и сделал несколько шагов вперед, затем остановился посреди комнаты, сжимая ладонями лоб.

«Что может быть хуже того, что со мной произошло? Только смерть. Да, но по сравнению с мертвецом у меня есть ряд преимуществ: я пока здоров, меня сейчас никто не трогает, я могу дышать, мне тепло, мне хочется есть. Да, последний фактор является преимуществом перед неживыми, но одновременно является и недостатком, который через небольшой промежуток времени может перевести меня в разряд мертвых», – мысленно пугал себя Береза.

Вдруг Артур почувствовал, что у него за спиной кто-то стоит.

– Что вам надо? – развернувшись, спросил он у анарийца, который секунду назад пристально изучал его спину.

– Я капитан флагмана Фратон, а ты тот мужчина, который ранил исполнителя наказаний?

– Да, – тихо ответил Артур.

– Он дал слабинку? – спросил Фратон.

– Нет, просто мне повезло.

– Ты рад победе? – спросил анариец.

– Для меня это не победа. Просто я спасал свою шкуру, – объяснил Береза.

– Я отец этого воина, – грустно произнес Фратон.

– Я сожалею, что так произошло. Что я могу для вас сделать?

– Можешь. Маленький пустяк. Ты отправишься на корабль к Монулу и уговоришь его сдаться, – предложил Фратон.

– А что ему будет? Вы будете его судить? – с тревогой спросил Артур.

– Нет, он уже осужден на смерть.

– Какой же тогда ему резон меня слушать? – разочарованно продолжил диалог Береза.

– Нет никакого резона, – без эмоций ответил капитан.

– Тогда зачем мне туда идти?

– Чтобы попытаться спасти себя и своих друзей.

– За что могут пострадать мои друзья? Они ни в чем не участвовали и ни в чем не виноваты, – взволнованно произнес Артур.

– Они просто заложники, – объяснил Фратон.

– Какие у нас гарантии?

– Мое слово.

– Хорошо, подведем итог. Я уговариваю Монула сдаться, а вы возвращаете меня и моих друзей на Землю в целости и сохранности.

– Да. Но на все уговоры у тебя час, – предостерег Фратон.

– Переговорный процесс непредсказуем. Это как масть ляжет. Здесь нужно время, – рассуждал вслух Артур.

Щит и Меч медленно поднимались по лестнице. Они вышли на площадку второго этажа и подошли к кабинету. Меч робко постучал в дверь. Не услышав ответа, он отворил дверь и заглянул внутрь. Убедившись, что там никого нет, Меч нерешительно вошел в комнату. За ним осторожно вошел Щит и остался стоять посреди комнаты как парализованный. Меч быстро оживился и подскочил к письменному столу. Выдвинув верхний ящик, он взял там связку, состоящую из четырех одинаковых ключей.

– Пошли в подвал! – скомандовал он Щиту.

Они спустились по лестнице в подвал и подошли к стальной двери. Меч медленно повернул ключ в замочной скважине, замок открылся, и он толкнул дверь. Она распахнулась настежь, и охранники увидели там посреди комнаты на полу аккуратно сложенный штабель из золотых слитков.

– Вот это да! – изумленно произнес Щит.

– Раз хозяина нет, а он исчез, растворился, аннигилировал, то теперь это все наше. Мое и твое, – радостно произнес Меч.

– Всё поровну! – разделил с напарником радость и золото Щит.

– Нет, зачем поровну? Это была моя идея проведать подвал. Значит, мне больше. Мне семьдесят пять процентов, а тебе – остальное.

– Нет, так не пойдет. Давай по-честному разыграем это золото. Кто выиграет – того и золото, – предложил Щит.

– Да, а давай действительно сыграем на золото! Любопытно узнать, насколько интереснее играть на крупные ставки, чем на сто рублей. Давай сдавай карты, – предложил Меч.

Щит достал колоду карт и стоя на коленях возле кучи золота сдал в «секу». Игра со ставкой в несколько слитков золота стоимостью в миллионы рублей не принесла особых ощущений. Они решили удесятерить ставки и попробовать снова. Вдруг в комнату заглянул Кирилл.

– Что вы здесь делаете? – спросил он, зайдя внутрь помещения.

– Да вот, пришли посмотреть на наше золото, – нагло произнес Меч.

– Это золото моего отца! – резко ответил юноша.

– Было твоего отца, пока он был. А он, как известно, аннигилировал, и золото теперь наше, – отрезал длинный охранник.

– Золото моего отца по закону мое! – настаивал Кирилл.

– Покажи документы на золото. Что, нет документов? Это ворованное золото! Ты сядешь в тюрьму за отца, раз ты наследник! – закричал Меч.

– Да и это произойдет прямо сейчас, прямо здесь. А чем этот склад не тюрьма? – предложил до этой минуты помалкивающий Щит.

– А за золото, твое золото… ха-ха… ты будешь у нас покупать пищу! Кусок хлебушка – двадцать слитков, глоток водички – пятьдесят. Моли бога, чтобы тебе хватило золота хотя бы на неделю, – злорадствовал Меч.

– Да, это будет по-честному! Мы честно заработаем эти нечестные слитки, – заключил Щит.

Кленов проснулся в холодном поту. Он лежал на полу и смотрел в куполообразный потолок.

«Ужас! Это же надо такому присниться! А что, сон недалек от истины. Сейчас я здесь провел уже одни сутки. А если меня не будет на Земле больше недели, этот сценарий развития событий может осуществиться. Особенно если к расследованию факта исчезновения людей подключится какой-нибудь умник следователь. Да, судьба Кирилла и всех остальных под угрозой», – подумал Кленов. Внутри него вспыхнула злость, подогреваемая тревожными домыслами.

– Где этот защитник уродов? Куда он делся? Сбежал? Я сейчас его разорву на части, – заорал он, разбудив всех остальных.

Сбросив пар, Кленов заходил по комнате.

– Что, не спится? – спросил его Потапский. – Как говорил один мой знакомый, когда его будили на совещании коллегии министерства: «Плохо спит тот, у кого совесть нечиста».

– Очень смешно. Похоже, вы еще не осознаете нашего положения, – буркнул Кленов.

Наташа встала с пола, на котором спала, подошла к стене в том месте, где исчез Артур, и начала ее внимательно обследовать.

– Интересно, нас здесь будут кормить? – спросил Потапский.

– И неплохо бы нам выдать по табуретке. Уж очень хочется нормально посидеть, – добавил Леонид Степанович.

– И по подушке. Я не привыкла спать без подушки, – поддержала Наташа.

– Они думают, что посидеть можно на этом цилиндрическом пуфике высотой в стол, – продолжил развивать свою тему Воинов.

– Интересно, для чего он? Послушайте, здесь действительно нет дверей. Я внимательно обследовала каждый сантиметр стены и не нашла даже маленькой щелочки, – мрачно произнесла Наташа.

– То ты на него орешь, то ищешь во всех углах. Ты определись, – съязвил Кленов.

– Я признаю, что погорячилась, и сожалею о сказанном. Только он этого не слышит, – ответила она.

– Ничего себе! Ты сожалеешь о том, что высказала негодяю то, что ты о нем думаешь? – спросил Кленов.

– Я уже не знаю, – ответила в растерянности Наташа.

– Ха-ха-ха… смотрите, как оно сюда попало? Это еда? А где питье? Кто рискнет первым попробовать? – произнес Потапский, указывая на аппетитные желтые кубики, разложенные на подносе, как роллы в японском ресторане.

Два больших подноса неожиданно для всех появились на поверхности цилиндра, который земляне по наитию и позиционировали как стол.

– А что это ты Потапский, так развеселился? – спросил Кленов.

– Если собираются кормить, значит, не будут убивать, – ответил тот.

– Вот только могут съесть, как фаршированных гусей, – добавил Кленов.

– Они цивилизованные существа, летают в космосе, конечно, они не каннибалы, – успокаивающе заверил Леонид Степанович.

Земляне медленно ели, брали по одному кусочку руками и клали в рот. Размеры кубиков позволяли это делать.

– Очень хорошо. У этой пищи нет недостатков. Она в меру соленая и немного сладковатая, имеет приятную консистенцию, и, в конце концов, она вкусная, – отметил Потапский. – К тому же после нее совсем не хочется пить. Прямо пища богов!

– Да, эта еда делает чудеса. Мне кажется, я помолодел лет на двадцать. Такой прилив энергии. Малдер, а ты пользовался когда-нибудь виагрой? – спросил Кленов.

– Нет, мне пока не надо. Нина и так не знает, где от меня прятаться по вечерам, – ответил Леонид Степанович.

– О-го-го, да ты мачо! Кто бы мог подумать? Но какой подъем! Интересно, какие у них анарийки? – продолжал Кленов.

– Кленов, успокойтесь. Нам, может быть, осталось жить два дня, а вы всё об этом, – произнесла Наташа.

– Два дня, говоришь? А ты и раньше была милашкой, а сейчас, покушав этой чудесной пищи, ты просто красавица. Малдер, посмотри, она как богиня. Если нам и суждено прожить несколько дней, то давайте проведем их в любви. Наташа, я тебя люблю, выходи за меня замуж. А завтра выйдешь за Потапского, послезавтра – за Малдера, а потом – снова за меня.

Наташа опешила. Она прижалась к стене, поправила свою юбку и застегнула ворот своей блузки, чтобы как можно больше обнаженных участков тела скрыть от мужских взглядов.

– Кленов, вы съехали с катушек! – сказала она.

– Нет, это реальное предложение, и не тебе, а моим партнерам. Наш мачо Малдер наверняка согласен, да и Потапский не откажется от такого заманчивого предложения.

– Какие-то шутки у вас дурацкие, – настороженно произнес Потапский.

– Но я не шучу! – твердо сказал Кленов.

– Что? Потапский, он сошел с ума, – произнесла Наташа.

– А что здесь еще делать? Ходить и восхищаться твоим куриным женским умом? Ведь основные свои научные знания все дамы черпают из сериалов. К сожалению, здесь нет телевизоров, и подпитать свои истощенные мозги тебе нечем, – с издевкой произнес олигарх.

– Конечно, у мужчин очень много преимуществ перед женщинами, особенно в туалете, оборудованном писсуарами, – произнесла Наташа.

– Скажи еще слово «писсуар». Оно меня так заводит. Малдер, иди держи ее. Я буду первым, – медленно произнес Кленов.

– Слышишь, ты, многоженец, умерь пыл! – резко произнесла единственная среди землян женщина.

– Многоженец – это когда у мужчины одновременно несколько жен! А у меня ты будешь одна, хотя и не первая, зато, возможно, последняя.

– Значит, ты не многоженец, а многоборец. Я не буду в числе твоих жен – преодолеваемых препятствий – никогда, даже под страхом смерти, потому что я люблю другого! – громко произнесла Наташа.

– Ты любишь? А кому ты недавно кричала пакости? Разве женщины знают, что такое любовь? Ответь мне, что такое любовь! – заорал Кленов. Чувствовалось, что это была для него больная тема.

– Любовь – это искусство мириться с недостатками предмета обожания, – тихо сказала Наташа.

– Ничего себе недостаток. Так подставить нас! Потапский, не хочешь жениться – иди погуляй. Малдер, вперед! – кричал Кленов.

– Я не позволю к ней никому даже прикоснуться. Это жена моего друга, – тихо растягивая слова, произнес Потапский.

Он подошел к Наташе и закрыл ее плечом от напирающего Кленова.

– Итак, перед нами предстал друг. А не ты ли давеча кричал на своего закадычного друга «мямля, тряпка» и еще что-то? Ничего себе тряпка! Уделал головореза из космоса и разозлил другую цивилизацию. Он практически уготовил нам пожизненную ссылку в неизвестность. Остаток жизни мы можем провести, как подопытные кролики, вдали от родных, близких, вдали от привычного для нас мира, вдали от удовольствий земной жизни. Хотя не всех! Наташа, не ломайся. Я буду очень нежен, – на повышенных тонах продолжал свою речь Кленов.

– Кленов, выбрось это из головы. На маньяка-насильника ты не похож, – успокаивал его Потапский.

Вдруг Кленов замолчал. Он закрыл глаза и так простоял минуту. Все с тревогой смотрели на него.

– Ладно. Наташа, прими этот наезд как комплимент. Просто мне тошно, – сказал Кленов и «сдулся». Он отошел в сторону, сел на пол и закрыл лицо руками.

– Ничего себе комплимент. Вы думайте, что говорите, – примирительно сказала Наташа, теребя ворот своей блузки.

Глава 3. Переговоры

Артур занял место в коуне во втором ряду. Это был точно такой же летательный аппарат, как и тот, в котором Монул на Земле перевозил золото, поэтому Березе не нужно было осматриваться и долго изучать обстановку. Он придвинулся к правому подлокотнику широкого кресла и приготовился к полету.

– Можешь сесть на место командира, потому что, кроме тебя, никто не полетит, – сказал через переговорное устройство Фратон.

– Вы думаете, что я справлюсь с управлением сам? – спросил Артур.

– Да, перелет произойдет в автоматическом режиме. Только на всякий случай пристегни ремень, – посоветовал капитан флагмана.

– Хорошо, только где он? – спросил Артур, рассматривая свое кресло.

– Я пошутил, ремней здесь нет, но если понадобится, система безопасности выполнит все необходимое сама.

Коун медленно двинулся в сторону шлюзовой камеры. Артур насчитал две шлюзовые двери, через которые проплыл коун, пока не вышел в карантинный отсек. Карантинный отсек был огромен и по размерам не уступал футбольному полю. Он был цилиндрической формы с вогнутыми полом и потолком, с которых лился рассеянный свет. На стенах он увидел множество приборов, похожих на считывающие устройства, и камеры наблюдения, расположенные двумя кольцами по внутренней цилиндрической поверхности отсека. Они размещались в прямоугольных нишах, которые чередовались с немного выпирающими из плоскости стен серебристыми щитами.

«Представляю, какие размеры у самого флагмана, если его карантинный отсек размерами с Лужники», – подумал Артур.

В дальнем углу он увидел корабль Монула. Он находился в движении и в данную минуту двигался навстречу коуну. Пара гантелей была не маленькой, но пространство карантинного отсека позволяло ей совершать как вращательные, так и поступательные движения. Вдруг Артур почувствовал, что коун потерял управление. Его кинуло вверх. Коун ударился о потолок карантинной камеры и, отскочив от него, полетел к стене. Удар был сильным. Коун содрогнулся, но выдержал. Сработала система безопасности. Мягкие, но прочные скобы охватили тело Артура в уровне груди и живота. Так же были прикреплены к креслу и ноги. Отскочивши от стены, как шарик пинг-понга, коун направился в сторону корабля Монула. Удар о него оказался мягче, чем о стены и потолок камеры, потому что карабль Монула тоже получил вмятину, что смягчило удар.

Вдруг на экране появился Монул. Он кричал на непонятном языке. Увидев в коуне Артура, он опешил.

– Ты что творишь, Артур? Ты разобьешь мой корабль и погибнешь сам! – закричал Монул.

– Этот гад отключил автоматику! – так же громко ответил Артур.

– Понятно, срочно переходи на ручной режим. Включи пульт и попробуй афтонными парусами уменьшить скорость. Чтобы тебя захватить, нужно уменьшить твою скорость, – кричал Монул.

– Как это сделать? Я не успеваю! У меня нет Лосканы, и меня некому ускорить, – испуганно произнес Артур.

– Ты должен попытаться!

Артур водил пальцем по экрану, но его реакция была запоздалой и становилось только хуже. Афтонные паруса, выдвинутые не к месту, только ускоряли коун. Удары усиливались. Ударяясь о стены, коун получал серьезные повреждения, и через несколько минут от него могла остаться только лепешка. После очередного удара о потолок Артур увидел, что шар получил большую вмятину. Оболочка шара потеряла устойчивость и вместе с ней способность пружинить. Следующий удар коун не переживет. Артур тыкнул пальцем в экран и закрыл глаза. Послышался сильный скрежет; Артур ощутил толчок. Движение прекратилось. Коун завис, медленно покачиваясь. Артур открыл глаза. В коун вошел Монул.

– Ты здоров? – спросил он.

– Наверно, – ответил Артур.

– Как ты сюда попал?

– Нас захватил флагман.

– Нас? Кроме тебя, еще есть кто-то на корабле? – удивился Монул.

– Да, нас пятеро: я, Наташа, Потапский, Кленов и Леонид Степанович.

– Всё очень плохо. Очень плохо, – грустно констатировал Монул.

– Они хотят…

– Я знаю, что они хотят. Мне уже довели.

– Мне дали один час, чтобы тебя уговорить, – нерешительно произнес Артур.

– Уговаривай.

– А где Лоскана? Монул, можно я с ней пообщаюсь? – сменил тему разговора Артур.

– Да, вот она. Открой плечо.

Артур быстро оголил свое плечо. Монул пересадил со своего тела на плечо Артура лаприторию. Береза нежно погладил бархатный кружочек рукой.

«Здравствуй Лоскана. События разворачивались так быстро, что я даже не успел соскучиться по тебе», – мысленно произнес Артур.

«Я рада нашей встрече», – грустно произнесла лапритория.

«Чувствую отчаяние», – продолжил диалог Береза.

«Да, не весело», – ответила Лоскана.

«Хорошо, начнем сначала. Мы живы. Мы вместе. У нас есть день».

– Монул, как ты считаешь, они могут отступить? – вслух продолжил Артур, потому что так ему было привычнее, хотя Монул владел телепатией и легко мог принять участие в мысленном разговоре.

– Тебя отправили на переговоры, а остальных держат в заложниках. Они, владея ситуацией, имея все возможности, чтобы наказать нас, пошли на какие-то переговоры. Значит, я нужен им живой, – ответил Монул.

– Зачем ты им нужен? – спросил Артур.

– Нужно подумать. Произошло что-то важное в период между приходом Посланника и настоящим временем, – рассуждал анариец.

«Лоскана, а что ты можешь сказать?» – мысленно спросил Артур.

«Информационный след», – лаконично ответила она.

– Да, точно. В последнем общении с Кади он мне сообщил информацию, касающуюся интересующего их объекта. Как я сразу не понял, что это оставит адресный информационный след.

– Монул, мне нужно знать, о ком сказал тебе Кади? – спросил Артур.

– Это касается Атобу… – начал рассказывать он.

– Всё, дальше не надо. Хватит информации. Мне всё понятно, – остановил его Береза.

– А вот мне не понятно их предложение тебе. Допустим, я сдамся. Они получат то, что хотели. Зачем тогда им тратиться на тебя и твоих друзей, отправляя всех на Землю? Флагман завис в Солнечной системе, это недалеко, но все-таки возиться с вами – это затраты, – рассуждал Монул.

– Ты считаешь, что они нас обманут? – настороженно спросил Артур.

– Да, время благородных поступков прошло. Сейчас экономика в упадке. Лишние затраты авторитета власти не прибавят.

– Хорошо, если они так вероломны, тогда будем начеку. Нужно потянуть время. У нас есть какое-нибудь оружие? – бодрым голосом произнес Артур.

– Ты с ума сошел! Мы в карантинном отсеке флагмана, гордости военного флота системы планет Анари! О каком сопротивлении ты говоришь? – удивленно произнес Монул.

– Прекрати панику. Ты в таком же состоянии, как и был перед приходом «Ахиллеса», только вот с носика у тебя не капает, – сказал Артур.

– Я в отчаянии, и сейчас может закапать, – ответил инопланетянин.

– А я повторяю вопрос об оружии, – твердо произнес Береза.

«Да, на корабле исполнителя наказаний, сблокированного с нашим, есть мощное оружие», – ответила Лоскана.

«Как они могли бы нас взять при помощи силы, если бы им не был нужен Монул живой?» – обратился к лапритории Артур.

«Они бы открыли карантинный отсек и расстреляли нас с других кораблей, аналогичных нашему, поджидающих снаружи у ворот отсека», – произнесла та.

Монул молчал.

«Но мы бы сопротивлялись», – возразил Береза.

«Да, могли бы быть потери и с их стороны», – ответила Лоскана.

«А взрывы в карантинном отсеке не повредят флагман?» – уточнил Артур.

«Он на это рассчитан. При открытых воротах карантинного отсека все коммуникационные проемы блокируются защитой, и флагман становится неуязвим».

«А при закрытых воротах?» – спросил Береза.

«Что? При закрытых? При закрытых воротах на верхней поверхности стен отсека, посредством сдвига листов защиты, автоматически открываются специальные проемы. В этих проемах смонтированы устройства, предназначенные для исследований захваченного объекта. Они не приспособлены для отражения атаки, потому что в этом случае все внешние воздействия должны воспринять на себя ворота отсека».

«Значит, командир флагмана допустил ошибку. Он взял в карантинный отсек опасный объект, с оружием», – сделал вывод Артур.

«Да, система опознания определила корабль Монула как безопасный, не принимая во внимание тот факт, что с ним сблокирован боевой корабль. Это ошибка не командира, а системы опознания. Оружие Посланника не активировано и поэтому не опознано», – сообщила Лоскана.

«Но если мы его активируем и ударим по флагману изнутри?» – предположил Береза.

«Мы не успеем это сделать. Они почувствуют процесс активации оружия и откроют ворота карантинного отсека», – ответила Лоскана.

«Дальше понятно. При открытых воротах автоматически защищаются все уязвимые места внутренней поверхности. Нас расстреляют другие корабли, не причиняя вреда флагману. Но я знаю, что делать!» – радостно сообщил Артур.

«Что?» – спросила лапритория.

«Нужно попытаться заблокировать открывание ворот карантинного отсека. У вас есть доступ к чертежам флагмана?» – спросил Береза.

«Ты что?! Это военный корабль! Хотя… Монул может знать принцип действия. Он занимал высокие должности при Атобу и некоторое время даже командовал флагманом».

– Приятель, ты опять в депрессии? Отвлекись от своих скорбных мыслей, – сказал Артур, обращаясь к Монулу.

– Все, о чем вы сейчас шепчетесь, пустое. Они хитры и вероломны. У них нет благородства. Они вас могут не отпустить. Но я решил сдаться для пыток. Тогда у вас появится шанс. Я решил дать вам шанс, – тихо ответил тот.

– Хорошо, ты решил так! Но пока скажи, можем ли мы изнутри заблокировать ворота нашей тюрьмы? – спросил Береза.

– Заблокировать ворота можно двумя способами. Первый: перерезать лазерным резаком тяги, которые изнутри при закрытых воротах не имеют серьезной защиты. Но это впоследствии не позволит нам без захода в ремонтную базу выйти отсюда, открыв ворота. Единственное, что можно будет сделать в этом случае, – попытаться высадить ее залпом изнутри. Она не рассчитана на такие воздействия и должна вылететь наружу.

– А второй? – спросил Артур.

– Подогнуть листы внутреннего обрамления так, что они заклинят тяги. Этот способ лучше, потому что, если их разогнуть обратно, можно отсюда выйти без войны. Оборудование наших кораблей позволяет это сделать.

– Монул, ты молодец! Именно это я и хотел услышать. Давай так и поступим, – радостно произнес Береза.

– Сейчас? – спросил он.

– Да, а что тянуть? Сказано – сделано!

Корабль Монула начал медленно двигаться вдоль шлюзовых ворот. Иногда были слышны скрежет и тихое постукивание. Монул управлял кораблем в ручном режиме, для того чтобы было легче почувствовать то место, куда нужно нажать, чтобы вогнуть листы обшивки и зажать тяги механизма открывания ворот. Он был напряжен. Монул прислушивался к каждому звуку, каждому толчку и удару. Наконец он удовлетворенно вздохнул.

– Артур, ворота заблокированы! – доложил он, признавая то, что Артур сейчас стал главным.

Вдруг на экране командного пульта показался Фратон.

– Час прошел. Не слышу ответа, – сказал он.

– Нам нужно еще время, – ответил Артур.

– У вас его нет! Принимайте первый подарок. Второй будет через полчаса после первого, третий – через пятнадцать минут после второго, – сообщил Фратон и исчез с экрана.

– Что он собирается делать? – спросил у Монула Артур и начал внимательно осматривать через ленточные иллюминаторы поверхность карантинного отсека.

Вдруг в потолке открылся проем, и из него что-то вылетело.

– Монул, ты заметил, там действительно есть проем? Ты засек где? – оживленно спросил Артур.

– Артур, ты не о том думаешь. Надо подойти поближе. Нужно посмотреть, что там вылетело, – ответил Монул.

– А что это может быть за подарок? – насторожился Береза.

– Не знаю. Только нужно учесть, что центр гравитации флагмана чуть-чуть выше потолка карантинного отсека, и тело, брошенное к нам оттуда, исчерпав энергию броска, вернется назад и ударится о потолок. Если мы хотим понять, что это, то нужно поторопиться и встретить подарок между ним и потолком, – сказал Монул, производя соответствующие своим словам маневры кораблем. – У нас свое гравитационное поле, которое позволит захватить объект.

Вдруг на шар корабля, в котором находились Артур и Монул, шлепнулось что-то мягкое и прилипло к иллюминатору. Артур подошел ближе и вскрикнул. На него смотрело лицо человека. Иллюминатор постепенно приобретал розовый оттенок от крови, которая сочилась с разбитого носа жертвы. Артуру показалось, что лицо ему знакомо. Глаза были открыты, в них не было ни страха, ни ужаса, в них отразилось удивление.

– О, это Воинов! – закричал Береза в истерике. – Как он, капитан флагмана, мог так с нами поступить? Мы же договорились. Монул, неужели он на это способен? Воинов ни в чем не виноват! Бедный, бедный Леонид Степанович. А-а-а-а… – кричал Артур в пустоту.

Он кричал просто, чтобы его не хватил от расстройства удар. Прошло несколько минут. Артур успокоился настолько, насколько это было возможно в данной ситуации.

– Бедный Леонид Степанович, милый, добрый человек. Как его смерть переживет его жена? Она его безумно любит. Ох, его сын, Славик. Ему всего одиннадцать. Как ему нужен отец! – продолжал причитать Артур.

Выговорившись, он замолчал. Сцепил зубы, сжал кулаки и так просидел несколько минут. Затем он оживился и сказал:

– Монул, Лоскана, страница перевернута. Я стал другой. Игры закончились. Что он там говорил? Через полчаса второй и через пятнадцать минут…. А я-то сразу не понял, не оценил цинизма анарийцев. Монул, срочно активизируй оружие «Ахиллеса». Когда будешь готов, соедини меня с командиром флагмана.

Монул без лишних вопросов принялся выполнять указания Березы. Когда все было готово, он кивнул ему. Артур сел в кресло пилота, и перед ним возникло изображение Фратона. Казалось, тот сам с нетерпением ждал вызова к связи.

– Зачем ты активизировал оружие? – произнес медленно капитан флагмана.

Артур молча буравил его глазами, как бы пытаясь понять, чего он стоит.

– Ты убедился, что я настроен решительно. Зачем ты медлишь? Ты потеряешь всех друзей, – продолжил Фратон.

Артур продолжал молчать, но по его выражению лица можно было понять, что в его душе происходит буря. Отчаяние сменила злость. Он медленно начал говорить:

– Послушай, безмозглый воевода! История Земли – это непрерывные войны. Воинский дух сидит в каждом из нас. Ты сделал большую ошибку, что втянул нас в свои разборки. Ты довел меня до бешенства. Я готов на самые решительные действия. Слушай мой ультиматум! Если ты не отдашь мне в целости и сохранности трех оставшихся в живых землян, то я использую оружие корабля Пришельца. Первый залп будет по воротам карантинного отсека. Когда я их снесу с креплений, второй залп будет по незащищенным проемам нашей «тюрьмы», не имеющим защиты при закрытых воротах. Я даю тебе на раздумье один час. Предупреждаю, не пытайся выбросить нас в космос под обстрел своих орудий. В настоящее время ворота заблокированы нами изнутри.

Внезапно Фратон исчез с экрана. Экран потух и через несколько секунд зажегся снова. На нем появился Верховный Правитель. «Этот анариец белый как мел» – промелькнуло в голове Артура, прежде чем тот начал говорить.

– Как тебя зовут? – спросил появившийся на экране анариец.

– Приносящий Радость, – сквозь зубы произнес Артур.

– Ты взял себе псевдоним? – продолжил расспросы Верховный Правитель.

– А кто ты? – не утруждая себя ответами на вопросы, спросил Береза.

– Я Верховный Правитель системы планет Анари. А ты, насколько мне не изменяет память, еще недавно был Артуром Березой?

– Да, припоминаю и вас, Сивеус.

– Ты готов уничтожить корабль со своими друзьями, и что дальше? – спросил Верховный Правитель.

– Выбор у меня невелик. Если мне не отдадут друзей, то мне остается только месть. Я выберусь на свободу и с революционными лозунгами буду двигаться к вам в гости. Может, кто и поддержит мою правду. Я ненавижу революции, но, извиняйте, у меня нет выбора, – дерзко заявил Артур.

– Ты что-то знаешь про Атобу? – благожелательно спросил Сивеус.

– Рано или поздно все вернется. Не усугубляйте ситуацию. Не проливайте кровь невинных. Дайте возможность эволюции перевернуть страницу. Войдите в летописи с открытым лицом, – сказал Береза.

– Кто дал тебе право мне советовать? – раздраженно спросил белый анариец.

– Я не советую. Я выдвигаю ультиматум! И это право дано мне сложившейся ситуацией, оружием и бесстрашием обреченного, – гордо произнес Артур.

– Хорошо, если я соглашусь на твои условия, что дальше? – успокоившись, продолжил Верховный Правитель.

– Вы сохраните анарийский флагман, а я с друзьями возвращусь домой. Монул, будучи свидетелем вашего миролюбивого поступка, засвидетельствует в вашу пользу, когда придет час «разбора полетов».

– А ты мне нравишься, Приносящий Радость. В случае, если я не соглашусь выполнить этот ультиматум, твои друзья обрадуются. Ты принесешь им радость. Большую светлую радость!

– Вы ничего не поняли! Вам я принесу разочарование. Я сокращаю время на раздумья над ультиматумом до получаса. Фратон, если ты меня слышишь, можешь начинать готовиться к смерти, – разозлился Артур.

– Давай говорить без эмоций. Допустим, я соглашусь и передам тебе пленников. Где гарантия того, что ты не выполнишь задуманного? Что помешает тебе взорвать ворота, а затем и весь корабль? – по-деловому сказал Сивеус.

– Хорошо, давайте откроем карты. А что даст мне гарантию того, что после нашего освобождения вы не отдадите приказ догнать и уничтожить нас?

– Да, выходит, сначала твое слово, а затем мое слово. Но самое неприятное в том, что мы друг друга совсем не знаем.

– Сомневаюсь я, что вы обо мне чего-то не знаете, да и я о вас премного наслышан, – ответил Артур.

– Да, я о тебе знаю всё, поэтому я с тобой и разговариваю. И всё же, что ты ответишь? – спросил Сивеус.

– Я буду молиться о том, чтобы вы сдержали слово. А вы делайте то же самое о моем слове.

– Я от тебя устал. У меня есть полчаса для раздумий, не правда ли? Ты же сократил время! – раздраженно произнес Верховный Правитель.

Сивеус встал с кресла. Его комбинезон, сделанный из шелковистой ткани, облегал красивую фигуру. Ростом он был на голову выше квадратного Монула. Это говорило о более совершенных пропорциях и большой силе. В руках у него был небольшой тонкий обруч диаметром не более тридцати сантиметров, голубого цвета, похожий по фактуре на полированный камень. Он опустил его через голову на шею и сразу же снял. Затем снова повторил свои движения с обручем еще два раза. После этого он занял свое место в кресле и вызвал на связь Фратона.

– Слушаю вас, – учтиво произнес тот, когда изображение Правителя появилось у него на экране.

– Фратон, выполни его требования, – спокойным голосом приказал Сивеус.

– Отдать ему живых заложников? – удивился капитан флагмана.

– А ты не согласен? Ты что, готов умереть? – удивился Верховный Правитель.

– Если вы прикажете, то да.

«И этот болван командует флагманом стоимостью в целый город», – заметил про себя Сивеус и продолжил уже вслух:

– Умирать тебе еще не пришло время, уж больно велики «почести». Я принимаю на себя командование операцией. Единственное, что ты должен, так это безукоризненно выполнять мои команды.

– Хорошо, Верховный Правитель, только скажите мне: мы их живыми не выпустим?

– Я не знаю, партия только начинается. На Земле есть хорошая игра. Она называется «шахматы». Когда начинают в нее играть, никто не знает, выиграет он или проиграет или же всё закончится ничьей. У противника неплохая позиция…

Глава 4. Шахматная партия

Артур сидел в кресле и бесцельно водил пальцем по выключенному экрану монитора. Рядом, в соседнем кресле, сидел Монул.

– Монул, как ты уже слышал, я пошел ва-банк. Ты готов меня поддержать? – спросил он.

«Не мешало бы спросить это у него до ультиматума», – заметила Лоскана.

«Наверное, и тем не менее мне нужен ответ», – настаивал Артур.

Монул ухмыльнулся и произнес:

– У меня, как и у тебя, нет выбора.

– У тебя есть выбор: умереть как собака под пытками или погибнуть достойно, – ответил Береза.

– А как это – умереть как собака? – удивленно спросил Монул.

– Это самое неудачное выражение землян, забудь про него. Ответь явно. Мне это нужно, – попросил Артур.

– Я с тобой до конца. Можешь на меня рассчитывать, – твердо произнес Монул.

– Хорошо, оружие приведи в готовность. А сейчас ждем и ведем наблюдение за потолочным сводом. Особое внимание на то место, где может образоваться проем.

Карантинный отсек не имел наружных иллюминаторов, в которые могли бы проникнуть лучи солнца, однако внутри было хорошее освещение. Артур не заметил на стенах, потолке и полу никаких прожекторов или фонарей. По-видимому, свет излучали сами внутренние поверхности отсека. И это было достаточно сильное освещение, для того чтобы без труда рассмотреть любую, даже самую отдаленную в данный момент, точку на внутренней обшивке карантинного отсека.

– Полчаса, отпущенные тобою, прошли, – напомнил Монул.

– Хорошо, – с напряжением в голосе ответил Береза.

– Что хорошо?

– Ждем еще пять минут. А что, Сивеус весь белый? Это такая раса? Неужели у вас есть белые и коричневые? – поинтересовался Артур.

– Сивеус – альбинос. Атобу тоже был альбиносом. Это внешнее сходство когда-то и помогло Сивеусу в борьбе за власть. Кстати, пять минут прошли, – опять напомнил Монул.

– Готовься к залпу, – приказал Артур.

– Я готов.

– Нет, разверни корабль таким образом, чтобы залп по воротам был максимально эффективным.

– Эффективность не зависит от положения корабля.

– Разверни корабль! – почти крича приказал Артур.

– Я начинаю, – решил не перечить анариец.

– Делай это медленно.

– Артур, в своде образовался проем, – сообщил Монул.

– Бери его на мушку.

– Из него вылетел шар, наверняка это коун, – продолжил Монул.

Артур вскочил с кресла и бросился к иллюминатору, чтобы лучше рассмотреть шар. Это было излишне, потому что ленточные иллюминаторы, которыми был оборудован корабль Монула, давали превосходный обзор пилоту, сидящему в кресле, которое было способно на небольшое перемещение в пространстве, достаточное для того, чтобы пилот попал в наилучшую точку наблюдения.

– Монул, захвати его, – скомандовал он.

Монул приготовился к приему коуна. На этот раз посланец двигался в автоматическом режиме, что существенно облегчило задачи принимающего корабля, по сравнению с тем, как это происходило в предыдущем случае с прибытием Артура. Через пять минут коун был в карантинном отсеке корабля Монула.

– Открывать? – спросил Монул, держа пальцы на пульте.

– Нет. Сначала установи связь с ним. Я хочу убедиться, что там нет угрозы в виде очередного «Ахиллеса».

«Посланника я бы почувствовала сразу, да и Монул тоже. Там нет опасности», – поддержала разговор Лоскана.

Включилась видеосвязь. Артур молча наблюдал в монитор за пассажирами коуна. Там были все трое землян. Они были живы. Артур облегченно вздохнул и направился вместе с Монулом к шлюзовой камере. Все трое пассажиров, вышедших из коуна, находились в подавленном состоянии. Казалось, что у них у всех разом пропал дар речи. Артур молча разглядывал их и, убедившись, что они не имеют видимых ран, вернулся к выполнению своих задач.

– Артур, ты даже не поздороваешься? Или нам здоровье уже не понадобится? – спросил Кленов.

– Я рад видеть вас живыми… – ответил тот и осекся.

– Что с Леонидом Степановичем? – спросила тут же Наташа.

– Он погиб, – ответил Артур.

– Мы об этом догадались. Что нас ждет? – продолжил Потапский.

– Я не знаю, – сказал Береза.

– Но ты должен нам всё рассказать, всё, что ты знаешь, – попросила Наташа.

– Я должен? – иронично спросил Артур.

– Артур, прости меня. Я там наговорила лишнего, – тихо произнесла она.

– Сейчас я не хочу с вами дискутировать. Раз я должен, то слушайте.

Артур рассказал вновь прибывшим на корабль Монула всё, что с ним произошло с момента расставания. Все слушали молча, не перебивая его. После этой информации энтузиазма у них не прибавилось.

– Ситуация сложная, – заметил Потапский.

– Если кто-то знает, что нужно делать, пусть скажет. Если нет, то прошу всех покинуть командный пункт корабля, – жестко сказал Артур.

– Я останусь, – сказала Наташа, – я не знаю, что делать, но я буду с тобой.

– Я тоже останусь, – может, мне что-то и придет в голову, – присоединился к Наташе Потапский.

– Делайте что хотите, а я пойду пошляюсь по кораблю, может, найдется в нем тихий уголок. Я всегда люблю переживать неприятности в одиночестве, – сказал Кленов.

– Шататься по кораблю я не советую. Справа по коридору есть комнаты отдыха. Ближайший час советую не вставать с постели. Они снабжены системой безопасности. Те, кто останется здесь, пусть займут свободные кресла и приготовятся к толчкам, – предупредил Монул.

– Так, Артур, они приняли ультиматум, – сказал Потапский, пытаясь выглядеть бодрячком.

– Не факт, – ответил тот.

– Почему? – спросила Наташа.

– У нашего ультиматума два условия: освобождение заложников и открытие ворот.

– Ну и что мы выиграем? Они сейчас откроют ворота. Проемы будут защищены, и мы у них в руках, – тихо произнесла Наташа.

– Нужно подумать, – произнес Береза.

– Боже, что здесь можно придумать? Просто это тот же конец, только в другом виде, – вспылила Наташа.

– Наташа, если будешь паниковать и рассказывать мне про концы, я тебя отошлю к Кленову, – ответил ей Артур.

– Нет! Только не к Кленову! – быстро отреагировала репликой Наташа.

– А что между вами произошло? – насторожился Береза.

– Нет, ничего, просто я останусь и буду помалкивать, – успокоила его она.

– Артур, а почему они не открывают ворота? Ты сказал, что они заклинены? – спросил Потапский.

– Да, это так. И через десять минут мы их освободим, – ответил Артур.

– Что нам даст это короткое время? – спросил Игорь.

– За это время Монул перейдет в корабль «Ахиллеса» и произведет расстыковку двух кораблей.

– Артур, а ты голова! Я всегда говорил, что ты гений нестандартных решений, – похвалил друга Потапский.

– Да, помню, помню, ты говорил что-то другое при последней нашей встрече, – сказал Артур.

– Я был не прав, – признался Игорь.

– Потапский, что он придумал? – переспросила Наташа.

– Мы разблокируем дверь и выйдем на свободу, а Монул на боевом корабле будет держать их на прицеле до тех пор, пока мы не уйдем на безопасное расстояние. Так, Артур?

– Так то оно так, но если ворота откроются, то флагман будет неуязвим. О каком прицеле ты говоришь? – отозвался Береза.

– Опять всё пустое, – констатировала Наташа.

– Нет, не всё. Монул, ты сможешь заклинить ворота в тот момент, когда они откроются настолько, насколько нужно для прохода одиночного корабля? – вдохновенно произнес Артур.

– Да, я подожму листы и заклиню тяги именно в тот момент, когда ты прикажешь. Это хорошая идея, ибо ворота как бы полностью не открыты, следовательно, защита не включена, и в то же время есть щель, через которую можно уйти, – ответил Монул.

– Да всё хорошо, но, Монул, ты осознаешь, что можешь попасть в плен? – сочувственно сказал Береза.

– И могу погибнуть как собака? – цинично переспросил он.

– Нет, ты спасешь нас и выживешь, если будешь вести себя как герой, с достоинством и благородством, – грустно произнес Артур. – Единственное, что нужно от тебя, кроме твоего умения, так это спокойствие и решительность. Если они увидят тебя со слезами на глазах, они уничтожат всех.

Монул, не прощаясь, покинул командный пункт своего корабля и отправился в корабль Посланника.

Вдруг на экране появилось изображение Сивеуса. Артур подошел поближе к экрану.

– Я сделал ход. Теперь твой ответ. Ты же умеешь играть в шахматы? – произнес Верховный Правитель.

– Да, и вполне прилично, – ответил Береза.

– Не сомневаюсь. Рад видеть твоих друзей на корабле Монула. Или они уже тебе не друзья? – иронично произнес Сивеус.

– Вы хорошо осведомлены. Небольшая перепалка между людьми не меняет кардинально взаимоотношений. Через несколько минут мы разблокируем ворота, – бодро ответил Артур.

– Хорошо. До связи.

Экран погас. Все облегченно вздохнули.

– Артур, а что, если он подслушал о наших планах? – спохватился Потапский.

«У Сивеуса есть возможность слушать наш корабль?» – Артур быстро подключил к мыслительному процессу Лоскану.

«Нет, не думаю. Ваша ссора была на флагмане, а там и у стен есть уши», – ответила она.

«Хорошо», – успокоился Береза.

В иллюминаторе появился корабль «Ахиллеса» и направился к воротам.

«Лоскана, разверни наш обрубок в плоскости щели ворот, вернее, проема, который будет образовываться при открытии ворот», – приказал Артур.

«Наш корабль не обрубок, а полноценный звездолет. Я поняла суть маневра. Мы должны как бы примерить проем по кораблю, чтобы не дать открыться воротам больше, чем нужно для его прохода», – ответила она.

– Да. Если он начнет открывать ворота, значит, он ничего не слышал, – рассуждал вслух Артур.

– Ворота разблокированы, – доложил Монул.

«Лоскана, связь с Сивеусом», – приказал новоиспеченный командующий.

На экране снова появился Верховный Правитель. Казалось, что он был чем-то озабочен.

– Сивеус, ворота разблокированы, ваш ход, – сказал ему Артур.

– Зачем вы разъединили корабли? – спросил тот.

– Чтобы удобнее было разблокировать ворота, – ответил Береза.

– Мне трудно в это поверить, но это ничего в нашей партии не меняет. Я уже дал команду на открытие ворот, – продолжил Сивеус.

Артур посмотрел в иллюминаторы. Ворота начали плавно открываться.

– Да, рокировка, в принципе, меняет мало в шахматной партии, но в результате короля труднее достать, – продолжил Береза диалог с Сивеусом, то и дело поглядывая на открывающиеся ворота.

– Ты возомнил себя королем, и у тебя появилась разменная пешка. Но этого мало. Сила короля в мощи его фигур, – поучающе заметил Верховный Правитель.

– Даже мощные фигуры в отдельных позициях бывают уязвимы, – возразил Артур и добавил, обращаясь в другой монитор: – Монул, пора.

– Что пора? – воскликнул Сивеус.

Послышались скрежет и характерное постукивание.

– Что произошло? – настороженно спросил Сивеус.

– Я заблокировал ворота, образовав щель, достаточную для прохода одиночного корабля, – ответил ему Береза.

– Что это тебе дало?

– Очень много. Во-первых, я имею возможность выйти на свободу, во-вторых, ворота открылись не до конца и система блокировки проемов не включилась. Флагман – очень мощная фигура – обрел слабую позицию. А моя пешка в это время прошла через все поля в ферзи и стала достойной фигурой, – прокомментировал события Артур.

– Ты, дерзкий землянин, если ты меня разозлишь, я все равно уничтожу тебя, – прошипел Сивеус.

– Игра в шахматы – это всего лишь игра. Здесь есть выигравшие и есть проигравшие, и это нормально. Но, по-моему, у нас все же ничья, – попытался успокоить противника Береза.

– Не учи меня, я отлично вижу доску. У меня остается Монул, – повысив голос, сказал Сивеус.

– Да, но у него на прицеле флагман, – ответил Артур.

– Ты какой-то резкий, несговорчивый, – раздраженно произнес Сивеус и отключил связь.

Он откинулся на спинку кресла и бросил свой обруч на столик, стоящий рядом.

«Тревожно. Неужели какой-то изгой и с ним обычный землянин так вывели меня из равновесия? Нет, здесь что-то другое. Из докладов аналитиков, которые ко мне приходят, ясно, что за ними кто-то стоит. Я точно знаю, что Атобу пользовался "символом света". Хорошо быть мудрым, имея доступ к любой информации. Этот символ бесследно исчез. Может быть, он у них на борту? Если так, то они неуязвимы. Неужели я не узнаю в чем здесь дело?» – думал Сивеус.

Артур нервно ходил по командному пункту корабля. Через минуту он связался с Монулом:

– Мы медленно уходим. Будь начеку. Прояви свою силу и ум. Умных уважают. Тебе непременно придется давать показания. Запомни одну мою мысль, которая касается Атобу. Основываясь на том, что я о нем слышал, я сделал вывод, что он не позволил бы просто так просочиться ценной информации. Всплыло наверняка то, что он хотел бы, чтобы о нем услышали.

– Спасибо тебе, Артур! Ты стал настоящим напарником, которому я доверился. Твой ум остр, у тебя пытливая натура. Ты умеешь дружить, в отличие от некоторых. Подойди к пульту управления и возьми то, что я для тебя там оставил.

Артур без труда нашел на панели корабля Монула небольшой плоский кулончик с кольцом для цепочки, положил его на ладонь и начал рассматривать. Это была небольшая прямоугольная пластина белого цвета. В центре он увидел светящийся оранжевый кружочек, величиной с копейку. Границы у него были нечеткие, и, как показалось Артуру, он перемещался по кулончику, как бы плавал в нем.

– Что это? – спросил Береза у Монула по связи.

– Я сам не знаю. Перед смертью Атобу вручил его мне без пояснений. Я думаю, что это ценная вещь и ее нужно беречь.

– Зачем же ты доверяешь ее кому попало? – удивился Артур.

– У меня нет выбора. Я не хочу, что бы он попал к моим врагам. Положение мое сложное, но я попытаюсь спастись. Главное – это то, что у меня появилась цель.

– Какая?

– Сейчас для тебя это не важно. Прощай, Артур! Прощай, Лоскана! Прощайте все!

Связь выключилась. Артур снял с шеи свою тонкую цепочку из белого золота и продел ее в кольцо кулончика. Затем он снова надел ее вместе с кулоном на шею.

– Я не знаю, зачем я это делаю, – сказал он вслух и посмотрел на Потапского и Наташу.

Они почти одновременно подтвердили кивком, что согласны с тем, что кулон нужно взять.

Глава 5. Жизнь продолжается

Артур вот уже неделю после возвращения на Землю жил в кабинете Кленова и спал на абрикосовом диване. Кленов все это время деликатно не заходил в свой кабинет, чтобы не беспокоить Березу. Сегодня он наконец отворил дверь и вошел. Артур сидел в кресле за столом и внимательно рассматривал кожу на своей руке.

– Кленов, посмотрите, какой я в этом месте старый! – сказал он, указывая на шелушащуюся кожу на руке.

– А-а-а… ты уже пришел в себя! У меня есть несколько гостевых комнат, может быть, переберешься в одну из них? Там тебе будет удобнее. Да и я снова обрету свой любимый эбеновый кабинет.

– Хорошо. Я просто не подумал, что вас стесню. Этот кожаный диван мне очень понравился.

– Могу подарить.

– Не стоит. Я сам могу купить такой же. Но раз вы ко мне зашли, тогда немного о деле. Нужно купить ту землю, на которой находится гнилое озеро. После того как наш корабль, вот уже во второй раз за месяц, успешно приземлился в него, оно стало настоящим космодромом. Необходимо ограничить доступ туда посторонних людей.

– Да, вот и нашлась замена Байконуру. А что это ты мною раскомандовался? Ты считаешь, что я тебе что-то должен? Или ты претендуешь на мое золото? – настороженно произнес Кленов.

– Нет, мне от вас ничего не нужно. Это не команды. Это дружеский совет, – ответил Артур.

– Скорее братский совет, ведь мы стали почти братья: Клен и Береза, – сказал Кленов и вдруг его осенило: «А что, если Береза именно тот мужчина, с которым меня роднит дерево? У нас у обоих деревянные фамилии. А ведь Скалли тогда была права, и ее предсказание сбылось! Именно благодаря Артуру я приобрел золото!»

– Братья Клен и Береза – смешно! Лучше побратимы, – предложил Артур.

– Да, – подтвердил задумчивый Кленов. «А ведь Скалли и Малдеру предсказала мутное будущее. Да, это была смерть. Что же может быть мутнее?» – подумал он.

Береза встал из-за стола.

– Неделю назад я бы вызвал Малдера и отдал ему приказ на приобретение участка, а сейчас придется заниматься самому, – грустно сказал Кленов, оторвавшись от размышлений.

Артур изменился в лице, оно помрачнело.

«Что за жизнь?! – подумал он. – Ну почему такая несправедливость. Милый, добрый Леонид Степанович погибает, а этот индюк остается в итоге с тоннами золота. Хотя не всё так однозначно. Что-то не очень-то счастливым выглядит Кленов. Похоже, он стал просто охранником при кладе, прикованным цепью алчности к этой желтой куче металла. И теперь до конца жизни он будет служить этим слиткам. Может быть, именно так и выглядит наказание за жадность».

Береза вышел из кабинета и направился во двор.

«Лоскана, за все время нахождения на Земле после прилета ты не промолвила ни слова», – телепатически сказал Артур лапритории.

«Ты тоже не обращался ко мне ни разу», – ответила она.

«Наташа и Потапский, вместо того чтобы просить прощения, обиделись и уехали», – продолжил Береза.

«Может, обиделись, а может быть, просто чувствуют свою вину и боятся тебя потерять», – предположила лапритория.

«Вот я действительно могу обидеться. Ходить обиженным – это так приятно! Даже не знаю почему. Может, в этом случае человек рассчитывает на извинения или покаяние обидчиков?» – мысленно рассуждал Артур.

«Любить и дружить гораздо приятнее, чем принимать раскаявшихся и получать утешения», – сказала Лоскана.

«Ты считаешь, что я должен за ними бегать и мириться?»

«Для начала выйди на работу и сделай себя доступным. Сюда, к Кленову, они приехать не решатся».

На следующий день Артур переехал в Москву. Он прибыл в офис и зашел в свой кабинет. На столе скопилось несколько десятков счетов и других бумаг, требующих его решения. Он отодвинул кипу бумаг и включил свой компьютер.

«Жизнь продолжается. Отряд не заметил потери бойца», – подумал он о Воинове, и у него в очередной раз испортилось настроение.

В кабинет зашел Потапский.

– У тебя на столе накопилась куча счетов. А отсутствовал ты всего-то неделю. Представляю, что творится на твоей электронной почте. Проверял? – сказал он с порога.

– Да, – ответил Артур.

– И сколько же там электронных сообщений? – поинтересовался Игорь.

– Очень много, в основном это спам – циркуляционная безадресная рассылка. Половина из пришедших сообщений предлагает приумножить количество спама за счет объявлений новых клиентов, а другая половина приглашает на всевозможные семинары по повышению квалификации. Если бы сообщения о нарастающей лавине всевозможных семинаров комментировали на НТВ, самом заточенном на сенсационные темы телевизионном канале, то они говорили бы примерно следующее. Голос за кадром с тревогой, почти с надрывом: «Этот бизнес вышел на второе место по прибыльности после торговли оружием, оттеснив торговлю наркотиками и женщинами. Семинары по бухгалтерии и правовым нормам для предпринимательства собрали в две тысячи десятом году сто миллиардов рублей. Имея такие прибыли, нетрудно догадаться, кто спонсирует усложнение нашего налогового законодательства и выпуск сотен тысяч подзаконных актов, которые уже и зарегистрировать-то как следует невозможно», – с улыбкой произнес Артур.

– Скорее такой комментарий можно было бы услышать в «Комеди клаб». А что, они реально заработали на воздухе такие деньжища? – удивленно спросил Потапский.

– Ты сам только что ответил на этот вопрос, упомянув «Комеди клаб».

– А ты еще на нас в обиде? – сменил тему Потапский.

– Проходи садись, – вместо ответа предложил Артур.

Потапский сделал несколько шагов вглубь кабинета, но так и не присел. Он остановился у стола Артура и продолжил:

– И правильно! Ведь ничего такого особенного не произошло. Я, конечно, дурак, молол всякую чушь. А вот Наташа совсем не виновата. Произошла обычная ругань между мужем и женой. Ты бы послушал, как у меня ругаются соседи! Вчера мой сосед, напившись где-то с друзьями, поздно ночью зашел в свою квартиру и, не снимая обуви, протопал в спальню к своей жене. Затем он неожиданно оглянулся назад на свои же следы и начал кричать: «Где твой любовник? Я его вычислил по следам на полу!»

– И что было дальше? – поинтересовался Артур.

– Ничего. Сосед проспался, и они с супругой помирились. Сегодня у них снова любовь.

– Ты хочешь сказать, что я действительно виноват?

– Конечно нет. Просто ты должен быть снисходительным к той чуши, которую все несли на флагмане. Лично я очень сожалею о своих словах. Там в приемной Наташа, поговори с ней, она очень переживает.

Потапский не стал дожидаться ответа и вышел из кабинета. Дверь тихо приоткрылась, и в кабинет вошла Наташа.

– Ты перешла работать в лабораторию? Зачем ты надела халат? – удивленно спросил Артур вместо приветствия.

Она молча расстегнула пуговицы халата и сбросила его. Под ним оказалось платье, которое подарил ей Артур.

– Твое платье, только для тебя, – сказала она.

– Как я соскучился! – сказал Береза.

Он обнял ее и сильно прижал к своей груди.

Они вошли в квартиру Артура. Наташа пошла в ванную комнату, а он задержался в комнате у зеркала. Он расстегнул пуговицы рубашки и обнаружил у себя на груди кулончик на цепочке, полученный на флагмане от Монула.

«Лоскана, а как он работает?» – спросил Артур.

«Не знаю. Попробуй его прижать к телу рукой», – ответила лапритория.

Береза двумя пальцами дотронулся до кулончика и притер его к телу. Тот прилип. Артур хотел его сдвинуть, но он вдруг начал светится оранжевым светом. Плавающее светящееся пятно увеличилось и заняло всю поверхность кулона. Оно сияло ярко и сочно, как маленькое прямоугольное солнце…

Артур и Наташа шли по улице. В Москву пришла осень. Летние кафешки куда-то исчезли. Кажется, даже прохожие стали угрюмее – типа, лето прошло, баловство закончилось, чему радоваться?

– Наташа, то, что было сегодня ночью между нами, тебе понравилось? – спросил Артур.

– Ты прав, то, что со мной произошло, трудно передать словами, – ответила она.

– Неужели я перешел через край? – спросил он.

– Нет, ты был великолепен. Я просто превратилась в простодушную дурочку и ловила каждое твое слово. К сожалению, я не узнала автора стихов, которые ты мне читал. Ни на кого не похоже. Это был Шекспир или Берне?

– Я сочинил их сам, экспромтом, – с гордостью произнес Береза.

– Так, а гимн богине с забойным мотивом? – удивленно спросила Наташа.

– Тоже.

– Похоже, то, что ты вчера мне говорил, было гениальным. А ты сможешь это сейчас повторить? – попросила она.

– Вспоминается с трудом, – ответил Артур.

– Ты был в ударе! Я тебя люблю, и мне всегда нравился ты как мужчина, но вчера было что-то необыкновенное. Мне просто страшно тебя потерять. Это может свести с ума любую женщину.

– Успокойся, это случилось при помощи…

– О, ты воспользовался стимуляторами… наверно, виагрой? – шутливо спросила Наташа.

– Ты считаешь, что виагра помогает сочинять стихи? – удивленно произнес Артур.

– Да! Ты просто горел творческим огнем. Представь творчество в любви! Это вершина совершенства, – ответила она.

– Ты помнишь кулон Атобу? – спросил Береза.

– Да.

– Это его работа! – поведал Артур.

– А что ты при этом чувствовал? – спросила Наташа после минутного осмысления услышанного.

– Я чувствовал любовь и поддержку. Полную вседозволенность во всем. Всё, за что я брался, получалось и превышало верхнюю планку. Я чувствовал, наверное, то, что чувствовал Пушкин в Болдино.

– А что чувствовал Пушкин?

– Он был вдохновлен, и у него была лишь одна забота: чтобы рука не дрогнула и чернила не кончились. Но странно другое. Удивляет то, что вчера, кроме любви, литературы и музыки, я углубился в науку и механику. Мне в голову пришла необычная идея нового двигателя, с совершенно новым принципом действия.

– Ты, будучи со мною, думал о двигателях? – возмутилась Наташа.

– Время – это резина, его можно растянуть настолько, насколько хватит сил, а я, как тебе известно, вчера был гигантом. Жаль, что я это всё не записал. Ну, надеюсь, в следующий раз я все зафиксирую, – сказал Артур.

«Следующего раза не будет!» – прозвучали у него в мозгу слова Лосканы.

«Почему?» – мысленно спросил Артур.

«Такие вещи нельзя использовать без разрешения», – ответила лапритория.

«Без разрешения кого?» – спросил Артур.

«Неважно! Важно то, что тебе запретили пользоваться кулоном», – сказала Лоскана.

«Анарийцы?» – спросил он.

«Нет, бери выше».

«Кто выше?»

«Образующая система», – ответила мысленно Лоскана.

Все время, в течение которого Артур беседовал с лаприторией, Наташа не сводила с него глаз. Береза несколько минут стоял молча. Но телепатический разговор отразился на его физиономии он водил глазами из стороны в сторону, не имея на это каких бы то ни было внешних причин, и морщил лоб, как бы удивляясь неизвестно чему.

– Ты чего замолчал? – спросила Наташа, дергая его за рукав. – Расскажи еще что-нибудь, какие-нибудь подробности.

– После посещения флагмана ты стала еще красивее, – вслух ответил Артур.

– Приятно слышать, а куда мы идем? – спросила она.

– Мы идем навестить Славика, сына Леонида Степановича.

– Я не хочу! Я туда не пойду! – твердо сказала Наташа.

– Почему? Нужно поддержать ребенка. Все-таки он лишился отца, – сказал Береза.

– Без меня. Мне ему нечего сказать.

– Как?

– Я не могу ему рассказать ничего хорошего, – промолвила Наташа.

– Расскажешь всё как было, – предложил Артур.

– Это очень тяжело, – вздохнула она.

– Это очень нужно!

– Давай завтра.

– Сегодня он у бабушки с дедушкой, а завтра он вернется к Нине. Ты хочешь…

– Хорошо, пошли сегодня.

Наташа не торопясь следовала за Артуром. То и дело она останавливалась и рассматривала новые здания, выросшие здесь буквально за два года. Слева, через дорогу, Наташа увидела афишу кинотеатра:

– Артур, давай пойдем в кино. Я сто лет не была в кино. Артурчик, ну пожалуйста.

– А что там идет? – вяло спросил он.

– Фильм: «Двойная обида-2», – живо доложила она.

– Во как?! А хочешь, я тебе расскажу сюжет этого фильма? – вдохновился Береза.

– А что, ты его уже видел? Не надо! Будет неинтересно смотреть.

– Я его не видел, и смотреть мы его в ближайшем будущем не будем. А сценарий, я думаю, таков. Главного героя обижает жена, затем лучший друг, это естественно в первой части. А после этого любовница и… ее собака – в продолжении. На две части четыре обиды, если я не просчитался.

«Что, тема обиды получила новое развитие?» – заметила Лоскана.

«Видно, для меня это больной вопрос», – ответил ей мысленно Артур.

– Так не хочется туда идти, – произнесла Наташа, отвернувшись от афиши.

– Мы же договорились, – твердо ответил ей Артур.

Он позвонил в стальную дверь, обитую дерматином. Наташа стояла на лестнице на последней ступеньке и смотрела в потолок. По выражению ее лица можно было предположить, что она молит бога, чтобы за дверью никого не было и ее не открыли. Послышались щелчки открывающегося замка. На пороге они увидели дедушку Славика в неизменных спортивных штанах.

– Проходите на кухню, в нашей квартире это самое лучшее место для разговоров, – пригласил он.

Славик был уже там, на кухне с желтыми, как солнце, обоями. Он сидел за пустым кухонным столом, сложив руки одна на другую, как требовали раньше в школе в младших классах.

– Как успехи в учебе? – бодро спросил Артур.

– Нормально, – с напряжением в голосе ответил Славик.

– Может, куда-нибудь съездим, ну, скажем, в зоопарк?

– Нет! – отрезал мальчик.

– Может, тебе что-нибудь нужно, ну, из вещей или компьютер? – продолжал Береза.

– Нет!

– Скоро зима. Ты любишь кататься на коньках или лыжах? Привезти их тебе? Я знаю место, где можно купить всю экипировку, – уговаривал Артур.

– Спасибо, не надо, – произнес Славик.

Дедушка стоял сзади Славика, опершись на столешницу кухонного гарнитура.

– Может, выпьете чаю? – спросил он, чтобы хоть немного разрядить обстановку.

– Я выпью, – согласился Артур.

– А я не буду! – резко произнес Славик.

– Ну, тогда и мы не будем, – произнес Береза, посмотрев на Наташу.

Та в знак согласия закивала головой, показывая глазами на дверь.

– Мы пойдем? – произнес Артур.

– Нет, постойте! Расскажите – как это было? – встрепенулся Славик.

Наташа выдохнула. Больше всего на свете она боялась этого. Она взглянула на Артура. Тот кивнул. Они между собой еще не обсуждали этот эпизод, и Артуру тоже хотелось узнать о том, что произошло на флагмане.

– Мы оставались в большом помещении с круглым столом – пуфиком в центре, там где, собственно, ты нас и оставил, – сказала она, обращая свой взор на Артура.

– Дальше, – с нетерпением попросил Славик.

– Вдруг в комнате неожиданно появился анариец. Он был похож на Монула, но, в отличие от нашего друга, он переигрывал с украшениями. Там явно был перебор. Ожерелье, браслеты, кольца и что-то на голове в пучке волос, и всё с массивными камнями. Хотя камни мне показались побогаче, чем у наших друзей. Он был неприветлив и грубо сказал, чтобы один из нас следовал за ним. Мы растерялись. Его бесцеремонность настораживала. Мы смотрели на него молча и не сдвинулись с места.

«Хорошо, тогда я сам выберу жертву», – раздраженно произнес он.

Нам стало понятно, что с кем-то из нас сейчас произойдет что-то ужасное. Все молчали. Он ткнул пальцем в меня. Его глаза сощурились. Но щелки были вертикальными, прямо возле носика. Мне он чем-то напомнил кота. Я сильно испугалась. Мое лицо побелело. Кровь как бы покинула мои мышцы. Я не могла сделать и шага. Вдруг Малдер, Леонид Степанович, сделал шаг вперед: «Оставьте женщину! Возьмите кого-то из мужчин». Кленов и Потапский покорно молчали. «Хорошо, иди ты», – сказал инопланетянин в побрякушках и увел Леонида Степановича. Больше мы его не видели.

В кухне наступила тишина. Никто не решался нарушить молчание.

– Значит, теперь моя очередь продолжить рассказ, – произнес Артур.

Он без подробностей рассказал об ультиматуме Фратона и о том, как в последний раз видел отца Славика. Мальчик сидел за столом неподвижно, устремив взгляд в окно и не проронив ни одного звука. Только его тяжелое дыхание говорило о том, что он переживает и сдерживает себя, чтобы не разрыдаться.

– Твой отец был настоящим мужчиной и погиб как герой, – сказал Береза.

– Мне этого не надо! Зачем он так поступил? – взволнованно проговорил Славик.

– Ладно, нам пора. Если что-нибудь будет надо, звони, – благожелательно предложил Артур.

Береза быстро спускался по лестнице. Наташа еле успевала за ним.

– А парень кремень! Чувствуется сильный характер. Нужно ему помочь, – сказал Береза на ходу.

– Да, непременно, – ответила Наташа.

– Я впервые услышал эту историю. Почему-то не хотелось выспрашивать у Кленова. Ты специально героизировала поступок Воинова? – спросил Артур.

– Нет, всё именно так и было.

– Выходит, он погиб вместо тебя?

– Перестань сейчас же! Для меня эти воспоминания невыносимы, – раздраженно произнесла Наташа.

– Успокойся. Если хочешь, пойдем в кино на «Двойную обиду», – предложил Артур.

– Что я, недоразвитая? После того как всё уже закончилось, идти на такую муть!

– Да, я понял, что твое желание сходить на этот фильм было лишь уловкой, для того чтобы оттянуть время неприятного визита к Славику.

Глава 6. Эпилог

Прошло два года.

Артур подъехал к офису на своем автомобиле. Он вышел из машины и осмотрелся вокруг. Было тяжело дышать. Дым, нависший над Москвой, вот уже вторую неделю сгущался. Береза посмотрел на высокий раскидистый клен, возвышающийся над стоянкой машин. Ни одна веточка, ни один листочек на нем не шелохнулись. Был полный штиль – редкое явление для нашего города, и сейчас – это так некстати. Дым, пришедший на город с востока, где бушевали лесные пожары и горел торф, пожалуй, основался в этом районе никак не меньше чем на полдня. Хлопнув дверью и нажав на брелоке сигнализацию, Артур поспешно влетел в офис.

– Вера, не открывай окна. Дым сгущается. Лучше включи кондиционер, – сказал Артур, входя в приемную, и добавил: – Всем добрый день.

– Здравствуйте, Артур Владимирович. Я хотела хоть немного освежить воздух в офисе, – как бы оправдывалась перед начальством секретарша.

– Кондиционер имеет систему очистки воздуха, и если даже дым проникнет к нам, он пройдет через фильтры.

– Посмотрите, уже не видно дома напротив. Москва погрузилась во мрак. Это ужасно. Когда я шла на работу, у меня слезились глаза. Это необычайно жаркое лето с горящими торфяниками мы запомним надолго. Люди наконец-то по достоинству оценят кондиционеры – источник прохлады и чистоты. Кстати, к вам посетитель, устраиваться на работу, – закончила Верочка свою речь, указав на мужчину, сидевшего на стуле в приемной.

Артур взглянул на посетителя. Тот привстал со стула. Береза махнул рукой, чтобы тот оставался на месте и сказал:

– Хорошо, подождите минуту, я сейчас вас приглашу.

Артур вошел в свой кабинет и обомлел от неожиданности. На диванчике для гостей, скромно сложив руки на коленях, сидел Монул.

– Это ты, Монул, или мне кажется? Ах, нет же! Зрительное изображение подтверждено обонянием. Я чувствую твой уникальный запах. И сейчас он мне приятен, – радостно произнес Артур.

– Да, это я, – добродушно подтвердил Монул.

– Монул, если за тобой опять кто-то гонится, то я заступаться не буду, – шутливо продолжил Береза.

– Нет, за мной нет никакой погони. У меня всё хорошо.

– Очень мило! Ты просто соскучился? Признаться, я о тебе частенько вспоминал. Приходилось довольствоваться скупыми ответами Лосканы: «Он жив». Подожди немного, я сейчас разберусь с посетителем, который ждет моего приглашения в приемной.

Артур вышел из кабинета и протянул руку претенденту на свободные вакансии. Тот пожал ее и представился: Сухоруков.

Артур, не выпуская руки посетителя, вывел его из приемной в коридор и тихо сказал:

– Я сегодня очень занят, придите, пожалуйста, завтра или в любое другое время. Пожалуйста.

Мужчина пожал плечами и медленно поплелся к выходу.

– Артур Владимирович, вы так быстро поговорили с посетителем? Он ждал вас около часа, – сказала секретарша, когда Артур вернулся в приемную один.

– Он выдает себя за кого-то другого, – тихо, с заговорщическими нотками в голосе, сказал ей Береза.

– Почему вы так решили? – с искренним удивлением спросила Верочка.

– У него влажные руки! – поведал Артур.

– И что из этого? – удивилась Верочка.

– Он назвался Сухоруковым?

– Кажется, да.

– Ay Сухоруковых испокон веков никак не могут быть влажные руки!

– Ну надо же! – воскликнула секретарша.

Артур вернулся в свой кабинет. Монул сидел на прежнем месте, спокойно рассматривая картину, висевшую справа на стене.

– Прости, что прервал нашу беседу. Итак, ты прибыл навестить старого друга? – весело произнес Артур.

– Я прибыл не только повидаться. Мне нужно забрать свой корабль, Лоскану и еще кое-что.

– «Кое-что» настораживает. А что там на Анари? Как ты спасся? – поинтересовался Артур.

– К моему счастью, помог случай, – начал рассказ Монул. – Как раз в то время, когда решалась моя судьба, на Анари произошли политические волнения. Сивеус был испуган и искал союзников для выхода из трудной ситуации. Он пощадил меня, а я за это помог ему. Сейчас мы в расчете, и никто никому ничего не должен. К нашей радости, на Анари все начинает восстанавливаться. Сейчас Сивеус ослаб. А у нас, его оппонентов, появился неоспоримый лидер, который стал реальным претендентом на власть. Он очень достойный. Это признал и Сивеус. Однако он молод, ему всего восемнадцать лет, и ему нужна поддержка. Я думаю, что кулон Атобу ему поможет. Наверное, в отличие от тебя, тот знает, как его использовать по предназначению.

– Я не пытался его использовать, я только его хранил, – по-детски оправдывался Артур.

– Ну неужели? – не поверил Монул.

– А откуда ты узнал? – спросил Береза.

– Ты слышал фразу «Мир тесен»? Открою тебе секрет: мир очень, очень тесен.

«Лоскана, ты им всё докладывала?» – возмутился Артур, обращаясь к лапритории.

«Лоскана здесь ни при чем, – вмешался так же телепатически в разговор Монул. – Просто ты попал в очень серьезную историю, и к тебе было пристальное внимание. Хорошо, что ты не успел наделать глупостей».

– Я успел наделать приятностей, – уже вслух продолжил Артур.

– Я тебе уже говорил и еще раз повторю: «Ты уделяешь излишне большое внимание интимным отношениям», – спокойно произнес Монул.

– Позволь с тобой не согласиться, – произнес Береза.

– Позволяю.

Конец