– Мышьяк? То есть как это «его отравили»? – Бесс изумленно смотрела на Джареда и Фелисити.

После обеда она снова заглянула в спальню Томаса, предусмотрительно решив, что если не проявить должную заботу, то ее могут в чем-нибудь заподозрить. Выведя ее в верхний холл, молодожены рассказали о своем открытии. Разумеется, Бесс оставалось лишь прикидываться невинной овечкой, несмотря на то, что в глубине души она так и закипала. Еще бы! Денежки, к которым она уже мысленно протягивала дрожащие от жадности пальцы, снова уплывали от нее!

– А вы уже нашли мышьяк? Откуда он взялся?

Джаред отметил про себя, что она не удивилась, как в свое время Фелисити, тому, что отравился один Томас, и, вместо того чтобы поинтересоваться, как же яд мог попасть именно в его пищу, стала спрашивать, не нашли ли они, где он хранился.

– Ну мало ли откуда. Например, некоторые модницы пользуются пудрой, в которую добавляют порошок мышьяка. И потом, его можно купить в аптеке, чтобы травить грызунов.

– И что же, яд попал в пищу? Теперь мы все, наверное, заболеем? – Бесс мысленно похвалила себя за это последнее замечание. Кажется, оно было особенно удачным.

– Не волнуйся. Если до сих пор с нами ничего не случилось, то уже не случится впредь, – успокоила ее сестра. – А завтра с утра я обязательно сама хорошенько обыщу кухню.

Вот оно что! Какая прекрасная идея! Ведь флакон мышьяка мог запросто опрокинуться в мешок с мукой. Бесс чуть не улыбнулась – так здорово подсказала ей выход сама Фелисити. Просто-таки вложила ей в руки спасительную нить.

Только-только встало солнце. Джаред и Фелисити всю ночь не сомкнули глаз, внимательно следя за тем, чтобы Томас допивал до последнего глотка каждый поданный ему стакан воды. Постепенно к нему возвращался прежний цвет лица, а рези в животе, мучившие его последнее время, мало-помалу утихали. Сознание существенно прояснилось, и после долгих часов непрерывного промывания организма Джаред наконец позволил тестю уснуть. Теперь он уже был уверен в выздоровлении пациента.

Уложив отца в постель, Фелисити сама с удовольствием предвкушала возможность сомкнуть глаза. Устало прислонясь к Джареду, она зевнула.

– Ты так измучилась, дорогая, отправляйся-ка спать.

– А ты?

Джаред кивнул:

– Сейчас тоже приду. Только сначала загляну на кухню.

– Но, Джаред, ты ведь не спал не меньше, чем я. Разве нельзя немного позже…

– А вдруг еще кто-нибудь проглотит отраву?

– Но ведь до сих пор никто не пострадал.

– А как насчет ребятишек Мэри? Ведь они запросто…

– Господи, а я и не подумала! – вдруг встрепенулась Фелисити. – Все, я иду с тобой.

– Нет, я хочу, чтобы ты легла. И немедленно.

– Джаред, хватит мне приказывать. Мне это совсем не нравится.

– Тогда делай то, о чем тебя просят, чтобы не приходилось приказывать.

– Ты порой бываешь безжалостен.

– Никогда не говорил, что я само совершенство.

– Еще бы ты попробовал! Ведь это бессовестная ложь.

Джаред усмехнулся и крепко обнял ее.

– Мы с тобой спорим на пустом месте. Что ж, если тебе так хочется тоже обследовать кухню, давай пойдем вместе.

Он увидел это почти сразу же, как только переступил порог. Вдоль всей кухни тянулась стенная полка, на которой хранились коробочки с чаем, бутылки с маслом и тому подобные вещи. Прямо над раскрытыми мешками с сахаром и мукой лежал на боку маленький флакончик. Белый порошок просыпался из него, и все выглядело так, как будто часть содержимого нечаянно попала в продукты. Возможно, так оно и могло бы быть, но Джаред точно знал, что это не просто несчастный случай.

За последние восемь часов он раз десять, а то и больше, заглядывал в кухню. Мешки с сахаром и мукой все это время оставались крепко завязанными. Да и опрокинутого пузырька над ними не было. Джаред мог бы поклясться в этом. Должно быть, именно от того, что он действительно ожидал обнаружить тут нечто в этом роде, он удивился и не удержался от замечания:

– Что ж, она просто молодчина. Но все же кое-чего не предусмотрела.

– Кто молодчина?

– Твоя сестрица.

– Ты это к чему?

– А вот к этому. – Джаред достал с полки флакон. Он был уверен, что иа бутылочке будет этикетка с надписью «Мышьяк». Ну, так и есть. Бесс прекрасно тут все подготовила. Она не учла одного – того, что он видел, как выглядела кухня вечером.

– Ты нашел его! Слава Богу, теперь я немного успокоилась.

– А я опасаюсь, что лишь начинаю тревожиться по-настоящему.

– Но почему?

– Потому что это она положила сюда эту бутылочку.

– Кто? Маргарет?

Джаред кивнул.

– Но для чего? Господи, да объясни же!

– Она – единственная, кто, кроме нас с тобой, знает о мышьяке, и сделала это для того, чтобы мы больше не думали, будто отца отравили нарочно.

– Джаред, ты говоришь ужасные вещи.

– Возможно. – Он пожал плечами. – Только я боюсь, что это так и есть.

– Но ты ведь не можешь знать наверняка!

– Раньше тут не было этого флакона.

– Ты просто его не заметил.

– Да как я, черт возьми, мог не заметить его? Ведь он прямо-таки на глаза лезет!

– Не верю. И никогда не поверю. Маргарет может быть кем угодно, но только не убийцей. И потом, для чего ей идти на такое, если…

– Деньги, – прервал ее муж, – вот самая главная причина.

– Однако…

– Твой отец включил ее в завещание?

– Я думаю… – Фелисити припомнила последний визит к ним в дом адвоката. – Да, включил. Но она об этом не знает.

– А как ты можешь быть в этом уверена? Ведь Томас мог упоминать об этом при Маргарет.

– Но все это лишь предположения. Ты же не можешь ничего доказать.

– О да, и она прекрасно знает об этом. – Джаред снова крепко обнял Фелисити, потом взял ее лицо в ладони, запустил пальцы в густые волосы… – Прошу тебя, будь особенно осторожна с ней. Ведь ты можешь оказаться следуюшей.

– Но почему? Разве она получит что-нибудь в результате моей смерти?

Джаред подумал, что тут его жена, наверное, права. Ведь если с ней что-то случилось бы, то ее наследство перешло бы к нему. И все же он не мог верить такой женщине, как Маргарет.

– Прошу тебя, послушайся хоть раз.

Фелисити даже улыбнулась – так приятна была его забота.

– Хорошо. Обещаю тебе.

После вмешательства Джареда Томас уверенно пошел на поправку. Уже через три дня он был достаточно крепок и бодр, чтобы покинуть постель и подолгу гулять в саду. Правда, время от времени ему приходилось отдыхать, но теперь он уже мало чем отличался от себя прежнего.

– Папа, нельзя так долго работать!

Томас только вздохнул. Ну что за командирский тон у его доченьки?

– Фелисити, я отдыхал совсем недавно, – не оглядываясь на нее, ответил старик, – будь добра, оставь меня в покое.

– Ты ползаешь тут уже тридцать три минуты. Этого вполне достаточно.

Томас еще раз вздохнул и поднялся на ноги, отряхивая колени.

– Мне нравится возиться с землей.

– Знаю. Но мне хочется, чтобы ты мог наслаждаться этим занятием еще много-много лет. Вот почему сейчас надо чуточку поберечься.

– Если я буду так беречься, то даже жалкий остаток моей жизни покажется мне целой вечностью.

– Ваша дочь совершенно права, – сказал Джаред, приблизившись к жене сзади и обняв ее за талию. – Просто отдохните немного, а потом можете возвращаться к своим любимым грядкам.

Томас недовольно взглянул на зятя:

– И ты туда же? Скорее бы уж родился у меня внук. Может, хоть кто-то в этом доме будет на моей стороне.

Фелисити улыбнулась и провела ладонью по животу. Уж в чем, в чем, а в этом она была со своим отцом совершенно заодно. Потом она пододвинула кресло в тень дерева и, когда Томас уселся в него, вручила ему стакан лимонада.

– Папа, мы оба на твоей стороне. И хватит уже трепать нам нервы.

Джаред, только мимоходом заглянувший домой на обратном пути от одного больного офицера, должен был снова торопиться в госпиталь. Поцеловав Фелисити, он опять отправился на службу.

– Твой муж любит тебя как сумасшедший, – заметил Томас, когда Джаред оглянулся с поворота садовой дорожки, чтобы помахать им на прощание.

Фелисити промолчала, но про себя подумала, что уж она-то, конечно, знает истину. Им нравилось проводить время вместе и в постели, и так, однако это еще ничего не означало: Джаред любит ее не больше, чем она его. Не важно, насколько они наслаждались друг другом. О любви здесь не было и речи.

– Надеюсь, его-то ты не пилишь, как меня? – продолжал Томас.

– В этом нет необходимости, – с улыбкой ответила дочь. – Однако если появится, то я уверена, что отлично справлюсь.

Томас расхохотался, а Фелисити хитро усмехнулась.

– Есть какие-нибудь новости? – тихо спросил отец, старательно понижая голос, хотя они были в саду совсем одни.

Фелисити поняла, что речь пойдет о вестях с фронта. Будучи сначала прикованным к постели, а затем заключенным в стенах своего дома, отец, разумеется, лишен был возможности следить за ходом событий.

Она кивнула:

– Корнуоллис закрепился в Йорктауне. Говорят, де Грасс направил двадцать восемь судов в Чесапикский залив.

Томас Драйден прикрыл глаза и облегченно вздохнул:

– Спасибо тебе, Господи, за то, что послал нам французов! Если бы они не отвлекли на себя этих проклятых вареных раков, плохо бы нам пришлось.

– Полагаю, теперь уже недолго до развязки, – сказала Фелисити и, как ни странно, не нашла ни капли радости в этих словах. Она вспомнила, что, когда закончится война, Джаред отправится домой. Она и сама не понимала отчего, но при мысли об этом ей стало как-то не по себе.

– Да, – согласился Томас, – и так уже все слишком затянулось.

Действительно, за прошедшие шесть лет вид английских красных мундиров на улицах Нью-Йорка мало-помалу стал привычным, и Фелисити искренне считала, что оккупанты слишком задержались в колониях.

– Ну ладно, хватит уже прохлаждаться. Если сейчас хорошенько не прополоть эти сорняки, то скоро весь наш сад зарастет и одичает.

Томас улыбнулся, увидев, что Фелисити взяла в руки кусок рогожи и, расстелив ее, опустилась на колени. Он немедля присоединился к ней, и оба, отец и дочь, работая бок о бок, принялись обрабатывать мягкую, благодатную землю.

Если Томас почти совсем выздоровел, то этого никак нельзя было сказать о Маргарет. Входя в ее темную, с зашторенными окнами комнату, Фелисити закусила губу. Через неделю после того, как в кухне обнаружили яд, ее сестра слегла с теми же симптомами, что и у отца. С того дня все подозрения Джареда насчет ее причастности к происшествию развеялись, ведь Маргарет страдала так же, как и Томас.

Или, вернее, почти так же.

Дело в том, что она приняла совсем маленькую дозу мышьяка, достаточную лишь для того, чтобы проявились основные признаки болезни. Остальное она искусно разыграла. Впрочем, полоски на ногтях успели образоваться, и она сочла свой план поистине блестящим. Кому придет в голову винить ее в отравлении отца, если сама она страдает не меньше?

– Тебе получше, дорогая? – спросила Фелисити, приближаясь к ее постели.

– Кажется. Сегодня меня ни разу не вырвало.

– Джаред будет рад это услышать, – с улыбкой сказала сестра.

Бесс с трудом сдержалась, чтобы злобно не взглянуть на нее из-под бровей. Джаред то, да Джаред се! Из него тут сделали просто-таки настоящего сказочного рыцаря!

А между тем ничего подобного. Правда, он довольно привлекателен, однако, судя по его реакции на каждую встречу с ней, можно подумать, будто она больна сифилисом.

– Ты не попросишь его зайти ко мне вечером? Мне бы очень хотелось поскорее выбраться из постели. Может, он пропишет еще какое-нибудь лекарство?

– А ты пила воду? – напомнила о предписании врача Фелисити.

– Да. Это немножко помогло, но, наверное, нужно что-нибудь еще.

О, она-то знала, чего ей нужно на самом деле! И если Джаред не совсем дурак, то он отлично сумеет оказать помощь даме.

Вечером он действительно постучал в комнату Бесс. Она уже приготовилась к его приходу – совершенно разделась и лежала под простыней. Тело свое она надушила и напудрила, как всегда, когда собиралась принять клиента. В ожидании этого визита она так разволновалась, что, когда Джаред все-таки, слава Богу, появился, с трудом сдержала страстные порывы.

Доктор по-деловому осмотрел пациентку и, к великому изумлению Бесс, практически не обратил внимания на ее наготу. Впрочем, когда она застонала, он все-таки удосужился спросить:

– Что? Так больно? – и еще сильнее надавил на живот.

– Немножко, – прошептала Бесс, задышав шумно и глубоко.

Джаред на минуту замялся, не очень понимая, что с ней происходит. Навряд ли у нее должны быть трудности с дыханием. Доза мышьяка была небольшой, чтобы привести к подобным расстройствам.

Но, заметив легкое движение ее бедер, доктор внимательно посмотрел ей в глаза. Только тут он понял, в чем дело. О да, Джаред без труда отличал этот взгляд. Не испытав ничего, кроме неприязни, он рывком набросил простыню на обнаженное тело Бесс.

– Вам станет легче, когда вы подниметесь и снова станете совершать свои прогулки по городу. – Джаред сказал именно то, что имел в виду: как только она снова начнет выходить, то быстро найдет себе мужика. Очевидно, это единственное лекарство, в котором она действительно нуждается. – Не вздумайте завтра валяться в кровати. Поход в гости развлечет вас.

Взгляд Бесс чуть ли не со стальным лязгом скрестился со взглядом доктора, слегка склонившегося над ее кроватью. «Неужто он пронюхал о Фрэнке? Нет, нет! – думала она. – Если бы он что-то знал, то непременно сказал бы об этом. Похоже, Уокер лишь догадывается о том, как я провожу время. Вот и все. Ничего, кроме догадок».

Бесс подумала, что лучшего шанса у нее уже не будет. Не колеблясь, она провела пальцем по внутренней поверхности его бедра, действуя все решительнее, поскольку он не только не убрал ее руку, но и не отступил.

Джаред без труда пережил это прикосновение. Надо было дать ей понять раз и навсегда, что ему наплевать на все эти менее чем утонченные заигрывания. Сам он мог проделывать поистине все, что угодно, удивляя свою жену все новыми и самыми изысканными ласками, однако никогда они не оставляли в нем ни малейшего неприятного чувства.

Бесс взялась за то место, которое считала в мужчине самым главным. Ни капли возбуждения. Никакой упругости.

– Зря стараешься, – холодно промолвил Джаред, – это я тебе точно говорю.

Бесс расхохоталась. Она знала, что мужчины никогда не отказываются от подобных предложений. Стянув с груди простыню, она показала ее во всей красе, а обнаружив, что и это не очень-то помогло, обнажилась целиком. Беда в том, что до сих пор ей ни разу не приходилось иметь дело с порядочными людьми, а потому она не ведала, что многие стремятся отнюдь не к доступному и изрядно попользованному телу, которое она могла предложить, а к куда более сладостным, нежным и искусным удовольствиям в объятиях прекрасной леди.

Когда она стала ласкать сама себя, Джареда чуть не стошнило. Ну нет, он определенно не испытывает никакого интереса к этой бабенке. Сколько же ей потребуется времени, чтобы понять это?

Взглядом, полным презрения, он смотрел на ее пышные формы. Она довольно красива, это невозможно отрицать, однако красота ее подобна красе какого-нибудь ядовитого смертоносного цветка.

– Если у тебя все, то я пошел. Меня ждет Фелисити. – И Джаред направился к двери, надеясь, что этот последний эпизод навсегда определит их дальнейшие взаимоотношения. – Я передам от тебя привет своей супруге, – добавил он, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.

Открыв дверь в комнату Фелисити, он застал ее как раз в тот момент, когда она выходила из ванны. Вся она была чистой и розовой, и он едва сумел сдержаться, чтобы тут же не прикоснуться к ней. Но сделать это немедленно он боялся, как будто не желая запачкать жену грязью от недавних прикосновений Маргарет.

Фелисити оглянулась на звук открывшейся двери и улыбнулась, взяв полотенце:

– Так быстро? Ну как она, все в порядке?

– Все замечательно, – ответил Джаред, срывая с себя одежду и не сводя глаз с ванны.

– Подожди, я велю Бекки принести еще воды, – сказала жена, разгадав его намерения.

– Нет, я хочу купаться в этой.

У Фелисити даже рот открылся от удивления – настолько категорично прозвучал его голос.

– Но тут же лавандовое мыло.

– Мне все равно, – ответил Джаред, уже в обнаженном виде подходя к жене и с наслаждением вдыхая тот чудный аромат, которым вся она так и дышала. Да, именно лаванда ему и нужна сейчас! Именно лаванда должна теперь окутать все его тело, потому что нет ничего на всем белом свете, что подошло бы ему сейчас больше, чем она, чем ее нежность и ее аромат. – Ты ко мне присоединишься?

Фелисити усмехнулась:

– Но я только что искупалась.

– Ну прошу тебя. – Джаред взял ее за руку и повел обратно.

Фелисити с улыбкой подчинилась его желанию.

– Все равно я решила этот вечер целиком посвятить тебе.

Джаред усадил ее между своими ногами.

– Правда? И какие же у тебя планы?

– Ну, сначала я собиралась превратиться в настоящую красавицу, чтобы доставить тебе удовольствие.

– Но ты и так красавица, – возразил Джаред. Он подумал, что ни одно зеркало не в состоянии отразить ее истинную красу, потому что вся прелесть Фелисити в полной мере открывается лишь тому, кто смотрит на нее со стороны. Она сияет в этих ласковых медовых глазах, в светящейся здоровьем гладкой коже, в нежной улыбке, в озорном взгляде и звоне веселого девичьего смеха. Джаред и не заметил, как у него захватило дух.

Фелисити улыбнулась:

– А потом я собиралась приготовить для тебя роскошную ванну и вымыть тебе спину.

– Пожалуйста. Это ты можешь сделать прямо сейчас, – сказал муж, вручая ей мочалку и мыло.

Фелисити рассмеялась:

– Давай-ка поворачивайся ко мне спиной.

– Не могу. Не хочу пропустить ни минуты этого зрелища, – ответил он, проводя мокрым пальцем по ее груди. – Лучше я нагнусь вперед.

Фелисити с удовольствием согласилась, а Джаред, не теряя времени, принялся играть с теми частями ее тела, которые так соблазнительно приблизились к его губам. При его прикосновениях Фелисити то и дело издавала ободряющие звуки. Потом она сказала:

– Это все очень приятно, но, я думаю, тут мы немного отклонились от намеченного мной плана.

– Ну, что ты там еще придумала?

– Я хотела надеть рубашку.

– А потом?

– А потом мы должны были пообедать, – ответила она, бросив взгляд в сторону.

Джаред проследил за ним и только тут увидел накрытый стол с горящей свечкой, уже готовый к обеду. Рядом в корзинке охлаждалось вино.

– А что? Есть особый повод для столь изысканного угощения?

– Есть. Во-первых, я считаю, ты заслужил его уже тем, что для нас сделал.

Джаред свел брови:

– А что я такого сделал?

– Ты вернул мне отца, дважды спас его от смерти.

– На моем месте любой доктор принял бы такие же меры, – возразил он.

– Нo ты ведь не любой доктор, не правда ли? Ты… – Фелисити на мгновение запнулась и вдруг поняла, что чуть не назвала его своим любимым человеком. Но как хорошо, что она этого не сказала! Ведь она была уверена в том, что не любит его. Возможно, ей и нравятся его прикосновения, его подтрунивания и чувство юмора, но любовь… Нет, этого нет в ее душе. Несколько месяцев назад она раз и навсегда спасла свое сердце от подобной опасности. И потому в конце концов она сказала так: – Ты ведь мой муж.

Заметив ее замешательство, Джаред подумал о том, что хотела и чего не решилась произнести его жена, и улыбнулся, точно зная, что, как бы там ни было, это скоро станет ему известно.

– Подумать только, неужели ты правильно угадала, какой награды за свои труды ожидает скромный доктор?

Фелисити усмехнулась:

– Один человек многому научил меня за последнее время. Он тоже медик, ты его знаешь.

Джаред кивнул с пониманием:

– Ну-ну, должен признаться, он был хорошим учителем.

– О да, он знал, что делает.

Взяв намыленными ладонями ее груди, Джаред приблизился к ним губами.

– А ты была отличной ученицей.

– Просто он сумел ловко обмануть меня. – При этих словах он поднял голову, с интересом, точнее, с любопытством заглянул в ее поблескивающие хитростью глаза и улыбнулся. – Умело искушал девушку и в конце концов заставил ее желать большего.

Джаред улыбнулся снова:

– И он был прав. Ты вышла замуж за настоящего мудреца, Фелисити.

– Может, он и мудрец, только немножечко лгунишка.

Джаред рассмеялся:

– Думаю, он просто использовал все средства, которые были в его арсенале. Ведь ты поистине роскошная женщина. Разве можно тебя не желать? Так что я бы не стал обвинять его в лживости.

– Ну уж в этом-то я уверена, – ответила Фелисити слегка дрогнувшим голосом, поскольку как раз в это мгновение руки мужа уступили место губам, а сами погрузились под воду. – Джаред, – мягко простонала она, когда его длинные пальцы нащупали бутон ее страсти, с готовностью распустившийся навстречу его прикосновениям, – я же совсем не это собиралась сделать.

– Что, мне остановиться?

– Только на минуту, – ответила она и, устроившись понадежнее и поудобнее, с восторгом уступила желанию, которое оказалось сильнее ее.

Она буквально расцветала в его руках. Влечение взяло верх над разумом, и, жаждая впитать все возможное удовольствие, Фелисити с готовностью подалась навстречу ласкам. Живот напрягся, и это напряжение Джаред, казалось, крепко держал в своей ладони, заставляя жену забыть обо всем ради своих желаний, ради их обоюдных желаний…

Уже не в силах держать равновесие, Фелисити откинулась на спину. Вся она раскрылась навстречу его колдовским чарам, и Джаред с радостью доставлял ей это безумное наслаждение.

Руки его трудились неустанно, прикасались, ласкали, любили ее, как если бы на кончиках его пальцев сосредоточилась вся любовь, что была в его сердце. Проникая внутрь раскрытого цветка, он ощущал тот ответ, которого ожидал: мышцы ритмично сжимались и разжимались, чтобы снова сдавить его пальцы в почти болезненных приступах наслаждения.

Далеко не сразу она сумела прийти в себя после этих ласк. Когда же все-таки понемногу успокоилась, то взглянула на мужа с наигранной досадой, слегка выгнув бровь:

– Надеюсь, ты удовлетворен?

– Не вполне, – честно и с явным вожделением во взоре ответил Джаред. – И ожидаю продолжения.

Фелисити рассмеялась:

– А я думала, что мы будем предаваться удовольствиям несколько позже.

Джаред облокотился спиной на скат ванны.

– Хорошо. С этого момента я в твоих руках. Не стану делать ничего, пока ты мне не прикажешь.

– Вот и отлично. Раз уж мы так договорились, дай мне всего одну минуту.

Джаред улыбнулся и, к своему удовольствию, увидел, что она вылезла из воды, вытерлась и, не одеваясь, склонилась над ним, чтобы его выкупать. Намылив мочалку, Фелисити стала тереть его плечи, шею и уши. При этом грудь ее то и дело прикасалась к телу Джареда, и ему это очень нравилось.

Особенно приятно стало, когда мочалка спустилась вниз по животу. Вскоре, совсем отбросив ее, Фелисити намылила руки и погрузила их в воду. Теперь она делала с ним то, о чем мечтает, наверное, любой мужчина.

Джаред от всей души наслаждался каждым прикосновением этих чутких пальцев и совершенно расслабился. Когда же низкое рычание вырвалось из глубины его груди, Фелисити подумала, что слишком заигралась. На уме у нее было кое-что другое, намного более увлекательное, и потому ей не хотелось завершать это пиршество прямо сейчас.

– Ну вот и все. Вставай.

Джаред послушно вышел из ванны. Жена уже ждала его с развернутым полотенцем. Он протянул за ним руку, но вдруг услышал:

– Нет-нет, я сама.

Его не пришлось уговаривать. Он с готовностью отдался сладчайшим соблазнительным ласкам и лишь поминутно вздрагивал от острого удовольствия. Но все же ему удалось удержаться на ногах, пока Фелисити старательно вытирала каждый уголок его тела, сразу же пробуя на вкус гладкую, пахнущую свежестью кожу.

Встав на колени, Фелисити вытерла его ноги, и вдруг губы ее прильнули к тому месту, которое уже давно и более всех других частей тела жаждало ее поцелуев. Джаред застонал и тут же поклялся, что впредь сделает все, чтобы не допустить подобных отчаянных стонов. Ведь они снова привели к тому, что Фелисити прервала свои ласки, а вместе с ними и те сладостные мгновения, которым он мог бы радоваться еще некоторое время.

Укутав мужа в красный шелковый халат, она не стала завязывать его поясом, а оставила нараспашку. После этого накинула свое прозрачное одеяние и подвязала его лентой под грудью.

Теперь их нельзя было назвать ни одетыми, ни совсем нагими. Такой вид лишь с новой силой разогревал в Джареде и без того едва сдерживаемое желание. А ему уже вовсе ни к чему было распаляться сильнее. Он и так готов был потерять самообладание с той самой минуты, как шагнул в эту комнату.

Фелисити улыбалась. Муж ее с трудом переводил дыхание. Он боялся сказать что-либо, чтобы как-нибудь не нарушить ее восхитительные планы.

– Теперь садись на кровать.

Джаред снова повиновался, а Фелисити принесла покрытые салфеткой блюда. Налив вино, они поставили бокалы на прикроватный столик. Жена кормила его сама, время от времени давая запить еду глотком вина.

Откинувшись на локти, Джаред вкушал обед и удовольствие из ее рук, хотя поза была не самая удобная для еды. Делая глоток вина, он неловко пролил каплю, и она потекла по груди вниз. Ни минуты не колеблясь, Фелисити слизнула ее.

Он ахнул, а в следующую минуту взял бокал из ее рук и пролил еще немного вина туда, где ему более всего необходима была прохлада. Жена с пониманием посмотрела ему в глаза, а потом с тихим грудным смешком склонила голову и стала любить его так, как может лишь мечтать мужчина.

– Боже, – промолвил он, истаивая от прикосновения ее волос к своему животу, от того, как влажные губы и язычок двигались по поверхности горячей, воспаленной желанием плоти, – сделай так, чтобы ее отцу снова стало плохо.

Фелисити усмехнулась, посмотрела ему в лицо и сказала:

– Не будь таким жестоким.

– Мне хотелось бы спасти его еще раз.

– Я поняла, – отозвалась жена, продолжая свои восхитительные ласки, – но ты уже дважды сделал это.

– Дважды? – с трудом подавляя стон, переспросил Джаред. Ему так и не удалось справиться с голосом, но на сей раз этот звук, слава Богу, лишь подвиг Фелисити на дальнейшие, еще более смелые опыты. – А я и забыл. – Превозмогая стучащий где-то в горле пульс, он спросил: – И какая награда мне за это причитается?

– Какую ты пожелаешь. Это лишь немногое из того, что тебе предназначено.

– То есть ты могла бы сделать это еще раз?

– Наверное, могла бы, – ответила она и, озорно улыбнувшись, обхватила возбужденную плоть губами, постепенно всасывая ее глубже и глубже.

Закрыв глаза, Джаред сосредоточился на удовольствии.

– Боже мой, Фелисити, я и рассказать тебе не могу, как это чудесно!

Через несколько минут он понял, что позволил ей слишком многое и что в следующее мгновение будет поздно, а он даже не начнет исполнять задуманное им самим.

– Послушай, не могу поверить, что я это говорю, но тебе лучше остановиться.

Фелисити знала, что именно может случиться сейчас. Она поняла, что ее колдовство подвело Джареда к самой грани и что, как и она сама, он хочет продлить эту ночь интимных ласк. Она тихо усмехнулась и скользнула вверх по его торсу, чтобы поцеловать губы мужа с той же страстью и той же осторожностью, с которыми она ласкала другие части его тела. Губы ее обжигали, и Джаред хотел только одного – сгореть в этом пламени.

Он уложил жену на спину и, хотя знал, что не успел как следует приласкать ее, вынужден был сказать:

– Прости. Но я больше не могу. – С этими словами он врезался в ее молящее о близости, готовое принять его тело.

Фслисити застонала, закатила глаза, и веки ее затрепетали – настолько силен оказался этот первый удар. Джаред подумал бы, что сделал ей больно, если бы не встречное движение се раздвинутых бедер и не впившиеся ему в плечи ноготки.

Она воодушевляла его, молча молила о большем, а значит, он ошибался и Фелисити была довольна происходящим. Она, как и сам Джаред, тоже стояла на грани безумия, и нужно было лишь одно верное движение, чтобы столкнуть ее в эту сладостную бездну. Уже после трех-четырех ударов он ощутил, как ее тело содрогается, и поймал своими губами ее тихий, бессловесный стон. Почувствовав, что Фелисити уже закружилась в пучине экстаза, Джаред сам вздрогнул: теперь ему больше не нужно было сдерживаться.

С трудом переводя дух и тяжело придавив ее к постели, он прошептал, уткнувшись лицом в шею Фелисити:

– О Господи, да ты меня едва не убила.

Она улыбнулась и снова подалась бедрами вверх, ему навстречу, дразня его тело и разум, поощряя еще раз овладеть ею.

– Кажется, мы только что создали настоящее чудовище.

Фелисити расхохоталась:

– Ты что, жалуешься?

– Нет. Просто удивляюсь, неужели такое возможно? Я подумал, что ты прямо на глазах превращаешься в распутную соблазнительницу, которая вскоре совершенно растлит мое невинное тело.

– Не сомневаюсь в правдивости твоих слов, однако ты не просто подумал об этом. Ты на это надеешься, не так ли?

– И то, и другое. – Джаред улыбнулся, а она торжествующе рассмеялась. – Но теперь я намерен поблагодарить тебя за то, что ты умеешь быть настолько благодарной.

– Пожалуйста. Я готова.

Вдруг Джаред как будто что-то вспомнил:

– Да, Фелисити, ты сказала, что моя первая заслуга – это здоровье твоего отца. А вторая?

Глаза ее из полных страсти темных омутов вдруг превратились в яркие, сверкающие искрами счастья звездочки.

– Мне кажется, что у нас уже получился ребенок.

У Джареда от ужаса окаменел каждый мускул на теле. Он ведь был так осторожен! Этого не могло случиться… А впрочем, он и сам понимал, что могло. Его метод предохранения был куда как далек от совершенства. Крепко обняв жену, прижав ее почти до боли к своей груди, уткнувшись лицом в ее шею, он молил Бога не делать с ним этого снова. На этот раз он не переживет несчастья. Теперь он умрет вместе с ней.

Джаред любил свою первую жену, но никогда не думал, что возможно любить еще сильнее. Не может же быть, чтобы Господь подарил ему Фелисити только для того, чтобы снова отнять ее. Нет, он не допустит этого. Ни за что!

И только тут он понял, что беспокоится напрасно. Ведь еще слишком рано. Она не может пока ничего знать. Джаред быстро отсчитал дни назад. Прошло всего три недели после их первой ночи, а это еще слишком мало, чтобы знать наверняка.

– Неужели? Так скоро?

– Ну да, мне кажется. Месячные не пришли, да и грудь побаливает.

Джаред ничего не ответил. Есть дюжина причин, по которым мог нарушиться цикл. В первую очередь тревога за отца. А боль в груди… Так тут скорее всего повинно его чрезмерное усердие. Он молился, чтобы все это оказалось именно так. Это должно быть так!

– Ты разве не рад за меня? Господи, я так взволнованна!

– Я очень рад, дорогая, – ответил Джаред, целуя ее в щеки, в нос, в подбородок и в губы. – Просто будет жаль, если ты потом разочаруешься. Ведь может быть, все случится не так уж скоро. Помни, у нас еще есть время. Много времени. – Он хотел бы сказать, что впереди у них вечность.

– Но ты не выглядишь счастливым, Джаред. Что с тобой?

– Ничего.

– Неужели ты думаешь, что теперь, когда я больше не нуждаюсь в твоих услугах, я удалю тебя из своей постели? Этого не будет, ты же сам понимаешь. Ты можешь оставаться со мной, пока не отправишься в Англию.

Джаред глубоко вздохнул.

– Нет, не в этом дело, – сказал он, укладываясь рядом с Фелисити на спину.

– А в чем? – спросила она, прижимаясь к мужу и уютно вытягиваясь вдоль его теплого бока.

– Я давно должен был признаться тебе. Я был женат несколько лет назад.

Глаза Фелисити наполнились ужасом, а тело словно окоченело. Казалось, она позабыла, что нужно дышать. Он был женат! Он не был свободным и все-таки женился на ней! Он был женат, а с ней зачал бастарда? О нет, она собственноручно убьет каждого, кто посмеет так назвать ее ребенка!

Фелисити готова была выпрыгнуть из постели, осыпать этого негодяя яростными упреками, как вдруг растущее в ней негодование стихло. Она припомнила, что Джаред говорил в прошедшем времени, и, нахмурясь, спросила:

– А сейчас ты не женат?

Услышав этот вопрос, он, в свою очередь, сдвинул брови. Ведь Джаред понятия не имел, какие размышления заставили Фелисити спросить об этом.

– Сейчас я женат на тебе.

– А что же случилось?

– Она умерла во время родов.

– О Джаред! Господи, как это ужасно!

Фелисити в смущении смолкла, понимая, насколько плохо эта бледная фраза описывает его тогдашние чувства. Джаред кивнул, глядя на дрожащие отсветы свечи, пляшущие по потолку, и на лице его появилась не то улыбка от ее неловких слов, не то гримаса боли от воспоминаний о собственных страданиях.

– Да, это было ужасно.

– Ты, наверное, очень сильно любил ее? Очень-очень?

– Не очень-очень, но любил.

Фелисити нахмурилась. Она никак не ожидала, что существуют разные степени любви, полагая, что любовь всегда одна и та же, если она настоящая. Те, кто впервые попадал под очарование этого чувства, думали так же. Но теперь, услышав его спокойный, но уверенный ответ, она моментально поверила ему и лишь удивилась своим прежним соображениям. Джаред погрузился в глубокое молчание, и вдруг Фелисити осенило:

– Так ты боишься за меня? Ты испугался, что со мной случится то же самое?

– Этого не будет, – внезапно прижав к себе Фелисити, ответил он. – Я Богом клянусь, это не повторится! – Джаред перевернул ее на спину и заглянул в изумленное лицо, крепко вцепившись пальцами в ее плечи. – Я тебе не позволю умереть. Понимаешь? Ни за что не позволю!

– Но ведь столько женщин рожают детей, и большинство все-таки живы.

Слушая эти слова, он кивал. Казалось, он впитывает их своим сознанием, чтобы навеки запечатлеть в сердце. Ему так нужно было ободрение, так нужна была хоть искра надежды и веры в лучшее!

– Ты тоже будешь жить. Обязательно будешь. Я тебе обещаю.