По-прежнему улыбаясь, Фелисити пожелала своим слугам спокойной ночи, по привычке напомнив о необходимости запереть двери; попрощалась с офицерами, собравшимися в гостиной, поднялась наверх по лестнице. И даже тогда, когда наконец осталась одна, на лице ее еще светилась умиротворенная улыбка. Этот капитан Уокер так надеялся, бедняга, и был так разочарован, обнаружив, что она не собирается с ним целоваться! Ей едва удалось удержаться от смеха.

Фелисити была знакома с ним почти месяц. Очевидно, они с майором Вудом были близкими друзьями. В течение нескольких недель Уокер регулярно навещал своего приятеля, чтобы поиграть в карты и выпить хорошего вина, которое всегда водилось у Сэма. Правда, он частенько поглядывал и сторону Фелисити, но ей и в голову не приходило, что это может что-нибудь означать. До сегодняшнего вечера она воспринимала его приветливые улыбки лишь как проявление обыкновенной вежливости.

Две гостиные были разделены пространством широкого холла, и поскольку двери в обе комнаты держали нараспашку, то Фелисити частенько подслушивала разговоры офицеров. Она удивлялась, отчего это никому из них не приходит в голову закрыть дверь, даже когда они обсуждают военные планы. Вероятно, англичане считали, что дамы, располагавшиеся в соседней гостиной, либо туги на ухо, либо настолько глупы, что не в состоянии разобрать слов, сказанных на чистом английском.

Фелисити проспала, наверное, меньше часа, как вдруг чья-то рука тронула ее за плечо. Она немедленно проснулась и увидела тень от фигуры, склоненной над ее кроватью. Девушка ни капли не испугалась, потому что знала этого человека.

Брайан Адамс годился ее отцу скорее в дяди, чем в друзья. Он был старше Томаса Драйдена лет, должно быть, на десять, и все же обладал такой энергией и подвижностью, на какие способен не всякий юноша. Это был темноволосый загорелый мужчина маленького роста, с такими сильными, мускулистыми руками, что мог бы разрубить всадника до седла или подхватить на скаку упавшую с лошади девушку. Брайан жил в колониях уже двадцать лет, но так и не избавился от своего стойкого акцента.

– Ну что, он умер, детка?

Фелисити кивнула, вставая с постели и подходя к заветной двери. Через минуту тяжелая громада стены бесшумно отъехала, освобождая дверной проем, и они начали спускаться по лестнице, уводившей в подвал дома, где располагалась потайная комната.

Фелисити понятия не имела, для чего человек, построивший этот дом, решил сделать в нем тайник. Может быть, он был контрабандистом. Тогда ему наверняка приходилось прятать сокровища от бдительных взоров таможенных инспекторов. Фелисити обнаружила это помещение, будучи еще ребенком, и с тех пор всякий раз, когда на улице шел дождь, она бесстрашно спускалась по крутым ступеням в темный сырой подвал, где находилась ее заветная комнатка.

Здесь было тепло даже зимой, а сейчас, в летнее время, тут царила настоящая жара. У стены стояла койка, на которой лежал покойник, прикрытый белой простыней. Джошуа, поджидавший их, сидя за столом, кивнул Фелисити в знак приветствия. Он был высок и белокур, с яркими голубыми глазами, которые при иных обстоятельствах улыбались бы и приветливо сияли веселыми искорками. Говорил он всегда очень красиво и грамотно. Фелисити подозревала, что этот парень получил блестящее образование, но ни разу не расспрашивала его об этом. Чем меньше она о нем знает, тем лучше.

– Я не очень-то и надеялся, – сказал он угрюмо. Девушка кивнула. Рана в грудь слишком редко оставляет человеку надежду выжить.

– Как его звали?

– Он назвался Джоном. Это все, что мне о нем известно.

Фелисити покачала головой: какая ужасная смерть! Каждому, кто посмотрел бы на этого человека, стало ясно, что он каким-то чудом сбежал из английской тюрьмы. Его исхудавшее тело было красноречивее всяких рассказов. Фелисити повидала уже многих беглецов из британских застенков. Они периодически отсиживались в этом подвале, пока друзья на воле готовили им пути для дальнейшего бегства. Некоторые попадали к ней с тяжелыми ранами, и двое из них умерли. Этот был третьим, и его кончина казалась девушке самой тяжелой из всех.

– Жена даже не узнает…

– Узнает, когда он не вернется домой, – сказал Джошуа, вскидывая легкое тело на плечо. – На этой неделе будут еще двое. У вас всего достаточно?

Фелисити знала, что речь идет об одеялах и, возможно, некотором количестве виски или портвейна. Глядя в серьезные голубые глаза, девушка кивнула:

– У «красных мундиров» нет недостатка в этих стратегических припасах. Вина тут больше чем нужно, но майор Вуд уже покосился на меня однажды, заметив, что исчезла последняя бутылка портвейна.

Джошуа неожиданно расхохотался:

– Наверное, решил, что маленькая леди не прочь пропустить стаканчик-другой?

Фелисити сморщила нос, представив себе вкус этого жуткого напитка. Она лишь изредка баловала себя стаканчиком хереса, но поскольку с началом военных действий херес исчез, то позволить себе такое удовольствие можно было очень редко. Видя, что оба ее товарища улыбаются, Фелисити пожала плечами:

– Мне все равно, что они подумают. Но если майору Вуду взбредет в голову открыто винить моих слуг, я готова взять все на себя.

Фелисити вошла в чайную и улыбнулась Джимми Ремингтону. Уже три года вражеская разведка не могла обнаружить шпионскую цепь патриотов, а между тем, действуя под самым носом у неприятеля, Джимми Ремингтон оставался незаменимым и надежнейшим звеном, через которое осуществлялась связь агентов с войсками Вашингтона. Именно в его чайной оставляли информацию одни и получали другие, заходя сюда под благовидными предлогами. Сегодня Фелисити не принесла никакого известия. Она просто заглянула, чтобы повидаться со своей подругой.

– Доброе утро, мисс Драйден. Ваша приятельница ждет в той комнате.

Провожая посетительницу к столику, Джимми улыбался и говорил совершенно обыденным тоном:

– Вы заказывали пирожные. Я только что получил их. Сегодня вечером пришлю мальчика.

И никто, включая «красные мундиры», которые восхищенно поглядывали на рыжеволосую девушку, грациозно идущую мимо столиков, ничего не понял из этого закодированного донесения. На самом деле доставка пирожных означала получение долгожданного пакета. А слова «сегодня вечером» говорили о том, что перед рассветом предстояло обронить пакет неподалеку от квартир английских военачальников.

Блестящий стратег Джордж Вашингтон изобрел хитроумный план, по которому дислоцировавшийся в Нью-Йорке неприятель должен был получать как бы случайно просочившуюся информацию о намерениях патриотов. На некоторое время это давало возможность морочить врагу голову.

План был невероятно прост, и Фелисити даже удивлялась: неужели англичане так наивны, что попадутся на этот крючок? Пакет с документами, подписанными к тому же самим генералом, должен был быть потерян в таком месте, где его без труда обнаружат нынешние власти.

Однажды Вашингтон уже использовал такую уловку, чтобы провести свои войска вблизи Нью-Йорка. За день или два до появления отрядов патриотов разведка англичан донесла, что они собираются штурмовать город. И пока гарнизоны один за другим возводили баррикады, готовясь к отражению атаки, генерал просто прошмыгнул мимо всех этих укреплений в Нью-Джерси, оставив неприятеля в полном изумлении.

Фелисити улыбнулась:

– Благодарю вас, мистер Ремингтон. Лучше я возьму пирожные с собой.

Кэролайн Карпентер, ближайшая подруга и сверстница Фелисити, в свое время ходила с ней в одну школу, но на этом их сходство и заканчивалось. Кэролайн вовсе не была хорошенькой. Правда, великодушия ради можно было признать, что у нее приятные черты лица: поразительно чистой синевы глаза, узкий нос и лишь немного полноватые губы. Для женщины она была слишком высока да к тому же темноволоса. И все же казалось, что внешность не сказывается на ее чрезвычайно активной личной жизни.

Кэролайн была общительнее своей подруги и, несмотря на менее привлекательную внешность, почти еженедельно меняла поклонников. На этой неделе она отдала свое сердце скромному английскому лейтенанту. Кэролайн говорила о нем с восторгом, как о самом красивом мужчине на свете и о человеке с великим будущим.

– Думаю, теперь я по-настоящему влюблена, – заявила она подруге.

– Ты и в прошлый раз так говорила, – напомнила Фелисити.

Вспомнив своего последнего возлюбленного, Кэролайн скорчила гримаску:

– Да, ты права, он оказался настоящей бестией, не правда ли? Представь только, так и не сказал мне ничего о своей жене и детях! Хорошо еще, что я вовремя обнаружила это.

Фелисити подумала, что могло означать слово «вовремя», но решила на всякий случай не переспрашивать.

– Мне казалось, что офицеры должны быть джентльменами, – заметила она.

– Да, ты права, но я уверена, что всегда найдется мерзавец.

– Особенно если хорошенько поискать, – проворчала Фелисити.

– Ты имеешь в виду, что я вечно связываюсь неизвестно с кем? Ты права, но только не в этот раз.

– Нет, просто мне кажется, что ты всегда смотришь на лицо мужчины, но никогда не задумываешься о его характере.

Кэролайн вздохнула:

– Ты права, но военная форма буквально сводит меня с ума. Я просто представить себе не могу ничего красивее этих красных мундиров.

На самом деле Кэролайн просто любила мужчин. И поскольку эта любовь была очевидна, то и мужчины в ответ любили ее. А политика никогда даже не входила в ее сознание. Все, что она способна была видеть, была ее собственная страсть к мощным мужским бедрам, обтянутым белыми панталонами, к широким плечам под красными кителями и к блеску начищенных черных сапог.

– Любой из присутствующих здесь офицеров будет страшно завидовать мне, если вы пригласите меня за ваш столик, – раздался голос над их головами.

Фелисити подняла глаза и увидела, что возле них остановился капитан Уокер. Она познакомила офицера со своей приятельницей, которая неотрывно смотрела на него удивленными круглыми глазами, а капитан Уокер, на самом деле мечтавший остаться наедине со своей избранницей, как истинный джентльмен принялся развлекать беседой обеих подруг.

Кэролайн нашла этого мужчину красивее всех своих предыдущих поклонников, и если бы не Дэвид, приревновала бы его к Фелисити.

Лишь минут через тридцать она посмотрела на часы, приколотые у нее на груди, и, ахнув, вскочила с места:

– Боже, я и не знала, что уже так поздно! Дэвид должен прийти на обед, а мне еще надо переодеться. – Тут она бросила многозначительный взгляд на подругу. – Может быть, и ты составишь нам компанию? Я хочу показать его тебе. – Видя, что Фелисити в замешательстве, Кэролайн решила проявить настойчивость: – Ну пожалуйста, Фел. Ты же скажешь мне свое мнение, да? А вдруг я снова ошибаюсь?

Фелисити нехотя кивнула и тут же пожалела, что не знает бранных слов, потому что ее подружка поспешила добавить:

– И вы тоже приходите, капитан. У нас получится прекрасная вечеринка. А после обеда будем играть в карты.

Фелисити чуть не взвыла, услышав его ответ:

– Весьма польщен, мисс Карпентер, непременно приду.

Кэролайн уже хотела сказать ему адрес, как вдруг передумала.

– Если вы заедете за Фелисити, она покажет вам дорогу. – И, не оставив подруге ни малейшего шанса возразить, добавила: – Итак, в восемь часов.

Через секунду она уже мчалась прочь из чайной.

– Обед только в восемь, а она уже побежала одеваться? – удивился Уокер. – Интересно, что же можно надевать на себя так долго?

Фелисити поняла, что помощи ждать ей неоткуда, но обедать в одной компании с британским капитаном ужасно не хотелось. Отец ее сражался против этих людей, да и она сама, правда, иным способом, служила той же цели. Ну разве можно позволить себе увлечься врагом? Ни за что! Поэтому она должна предпринять определенные шаги, чтобы не допустить ничего лишнего.

И все же ведь это всего-навсего обед… Фелисити надеялась, что в течение нескольких часов сумеет вытерпеть общество Уокера. И потом, Кэролайн страшно огорчится, если она в последний момент откажется прийти. Да, она придет сегодня в гости, но при этом даст понять, что капитан совершенно ей неинтересен. Если он джентльмен, как к тому обязывает его форма, он поймет ее отказ и будет держать подобающую дистанцию. А сейчас Фелисити попыталась сосредоточиться на его вопросе.

– Думаю, это какой-нибудь особенный наряд.

– Да, наверное. Но это все равно не имеет значения.

– А могу я спросить почему?

Джаред улыбнулся. Знает ли эта девочка, что происходит в душе мужчины, когда она смотрит на него из-под своих темных густых ресниц? Впервые за все это время он заметил с ее стороны такое дружелюбие и мог лишь надеяться, что это настроение продлится хотя бы до того момента, когда он довезет ее до дома.

– Потому что она все равно не затмит вас, не важно, что на ней будет надето.

– Благодарю, но Кэролайн и не пытается меня затмить. Она влюблена и наряжается ради своего избранника.

– И это чувство взаимно?

– Не знаю. А что?

– А то, что если он увидит вас, то непременно потеряет голову.

Фелисити бросила на него недоверчивый взгляд:

– Вы смешны.

– Я? Интересно, что вы скажете, если я открою вам страшную тайну? Все без исключения ваши постояльцы влюблены в вас по уши.

Щеки Фелисити слегка порозовели.

– Я скажу, что вы заблуждаетесь.

– Однако представьте, даже Сэм питает к вам определенную нежность.

Фелисити ахнула, глаза ее стали круглыми.

– Вздор! Что за ужасные вещи вы говорите! Сэм… то есть майор Вуд, всегда был настоящим джентльменом. И он ни разу… – Девушка не смогла закончить и лишь с досадой тряхнула завитками волос.

– Я и не говорю, что он любит вас как мужчина женщину. Может быть, его чувства больше дружеские, но, я уверен, если бы не Мэри…

– А я уверена, что этот разговор зашел слишком далеко. Возможно, вы хотели мне польстить, капитан, но должна признаться, что не испытываю ничего, кроме неловкости.

– Вам нечего смущаться. Вы – прекрасная женщина, а красивыми людьми всегда кто-нибудь восхищается. Уж мы то с вами об этом знаем, не так ли?

Фелисити моргнула несколько раз, соображая, о чем он говорит теперь. Потом в глазах ее засветились искорки смеха.

– То есть вы хотите сказать, что и вам поклонницы проходу не дают?

– А разве это так уж невероятно?

– Отчего же? Я даже не сомневаюсь, что это именно так.

– Почему?

– Просто посмотрите в зеркало, капитан. Вам, как и мне, станет совершенно очевидно, что вы красивый мужчина.

Джаред рассмеялся:

– Я начинаю подозревать, что вы очень упрямы. Похоже, мне ничего не остается, как только узнать вас поближе.

Фелисити не поняла от чего, но скорее всего от этой его легкой, вальяжной улыбки и еще от хрипотцы в его голосе все у нее в груди перевернулось, а по спине пробежала легкая дрожь, словно она пускалась в какое-то отчаянное путешествие. Впрочем, это, разумеется, было не так.

Она видела, что капитан дразнит ее, но почему-то не могла просто не обращать внимания. Он не был похож на других. Фелисити чуть не рассмеялась вслух, подловив себя на этой мысли. И с чего она взяла, что этот британец какой-то особенный? Что она могла знать о нем, если всего дважды беседовала с этим человеком, да и то не по своей воле?

Наверняка она знала только одно: Джаред Уокер смущал ее. А может, это собственная реакция ее смущала?.. Тут уж трудно разобраться. Но зато очевидно другое. Она провела в этой чайной слишком много времени.

– Мне пора. До обеда надо еще успеть по делам.

– Я мог бы пойти с вами.

– А вот вам надо возвращаться на работу. И не беспокойтесь о сегодняшнем вечере. Я передам Кэролайн ваши извинения.

Джаред удивленно раскрыл глаза. Если он еще и сомневался насчет отношения Фелисити к их совместному обеду, то теперь все стало совершенно очевидно. Но не тут-то было. Уж если он наметил перед собой цель, не так легко заставить его свернуть с пути. А он мечтал об этой леди с самого первого взгляда на нее.

Фелисити чуть не зарыдала от досады, увидев новую соблазнительную улыбку у него на лице.

– Очень любезно с вашей стороны, мисс Драйден, но в этом нет необходимости. Я заеду за вами около половины восьмого.

Во время войны приличные манеры нередко отступают на задний план, но Фелисити не считала необходимым отказываться от привычной линии поведения. И не важно, сколько молодых женщин в те времена не раздумывая садились в экипаж и пускались в ночное путешествие по городу, рискуя стать жертвами английских волокит. Фелисити знала, как должна вести себя настоящая леди, и вовсе не собиралась подвергать свою честь опасности, отправляясь в гости в одной карете с молодым джентльменом, тем более с таким, как капитан Уокер. Не говоря уже о том, чтобы обедать с ним наедине!

Ничего не подозревая о строгих принципах девушки, весь долгий день Джаред рисовал в своем воображении предстоящую поездку и, возможно, даже пикантные ситуации, которые могли при этом возникнугь. Поэтому он был сильно озадачен, поняв, что миссис Дэвис собирается ехать с ними.

Глаза выдали его разочарование, а Фелисити немедленно перехватила этот взгляд и спросила с притворным сочувствием:

– Вы, случайно, не больны? А то я могу принести хозяйке ваши извинения, если…

– Не стоит беспокоиться, – ответил Джаред и улыбнулся уголками губ.

Фелисити быстро отвернулась. В последнее время, когда он улыбался, внутри у нее что-то трепетало. Фелисити гнала от себя ненужные мысли, но все же сегодня это повторилось снова. Чтобы успокоиться, она поглубже вдохнула и лишь тогда решилась вновь взглянуть на Уокера, поклявшись себе, что ни нежность, ни ласковый смех в этих темных глазах не тронут ее душу. Спина у нее словно одеревенела от напряжения. Девушка говорила себе, что не станет смущаться, а веселый огонек в его взоре уже признал, что на сей раз она одержала победу. Но при этом Джаред как будто предупреждал её взглядом, что она не сумеет вечно противиться его намерениям. Пускай она упряма, все равно его час обязательно пробьет!

За обедом собралось шесть человек, поскольку бабушка Кэролайн присоединилась к обществу. Фелисити удивилась, обнаружив ее за столом. То, что Кэролайн ужинала со своими поклонниками только наедине, не составляло секрета, по крайней мере для ее ближайшей подруги, так что Фелисити не преминула отметить про себя сегодняшнее исключение из общего правила. Очевидно, Кэролайн хотела произвести на этого человека благоприятное впечатление.

Обед прошел замечательно. Мисс Карпентер всегда знала, чем занять гостей. Фелисити выпила всего два неполных бокала вина и даже не ощутила, как расслабилась.

– Никогда не пробовала вина лучше, чем это, – сказала она.

Его принес лейтенант Теннисон. Несколько лет назад это вино подарила ему одна знакомая, но поскольку лейтенант был истинным джентльменом, а джентльмены не болтливы, то он сказал лишь: «Эти бутылки уже несколько лет ждали своего часа», что в общем-то было правдой.

– Вы не возражаете, если мы будем пить чай на террасе? – спросила Кэролайн.

Все согласились, кроме миссис Дэвис и миссис Карпентер, которые, сославшись на сырой ночной воздух, решили, что почаевничают наверху попозже. На террасе накрыли столик на четверых. Вся компания провела несколько приятных минут, наслаждаясь чаем и беседой, как вдруг разговор коснулся природы. Не растерявшись, лейтенант Теннисон спросил Кэролайн, не согласится ли она показать ему их знаменитый сад.

Возможно, вино и принесло Фелисити чудесное беззаботное настроение, но оно никак не отразилось на ее способности думать. Кому же не ясно, чего хочет мужчина, предлагая даме прогуляться с ним при луне? Кэролайн согласилась, и смысл ее ответа тоже был совершенно очевиден. Они с лейтенантом Теннисоном хотели остаться наедине, но это также означало, что и Фелисити с капитаном Уокером предстоит провести вдвоем некоторое время.

– Какая прекрасная мысль! – воскликнула Фелисити, стараясь избежать нежелательного тет-а-тет. – Давайте пойдем вместе. – При этом она оглянулась на многозначительно улыбающегося Джареда. Разумеется, он понял, чего она добивается, только ей это было безразлично. – Вы должны увидеть это чудо, капитан. Кэролайн может похвастать самым лучшим садом в Нью-Йорке. – Тут Джаред поднялся с места и предложил ей руку, которую она, казалось, не заметила, продолжая говорить: – Миссис Карпентер в основном сама им занимается. Это ее гордость и отрада. Скажите при ней слово «сад», и она не остановится несколько часов кряду.

– Тогда я буду осторожен, – ответил Джаред, и эта невыносимая улыбка снова заиграла у него на губах.

Поняв, что расстояние между двумя парочками опасно увеличивается, девушка ускорила шаг.

– Давайте поторопимся. Они уже далеко от нас ушли.

– Мне кажется, они и хотели уйти от нас подальше.

– О, Дэвид!.. – внезапно донесся откуда-то приглушенный стон. Очевидно, события разворачивались где-то совсем рядом. Фелисити едва успела сообразить, что все это значит, а Джаред уже резко изменил направление, уводя ее в противоположную сторону.

Через несколько минут они подошли к маленькой скамеечке. Фелисити даже не поняла, что они остановились. Она до сих пор переживала неловкость от того, что они едва не наткнулись на парочку в самый интимный момент нежного свидания.

– Вы что-то очень молчаливы.

– Просто задумалась.

– О чем же?

– О том, что убью ее при первой же возможности.

Джаред рассмеялся, и Фелисити тоже не сдержала улыбку.

– Вы не испытывали бы и половины этих чувств, если бы мы с вами занимались тем же.

– Я бы их и вовсе не испытывала, если бы сегодня вечером осталась дома.

– Но для чего вы взяли с собой миссис Дэвис?

– Они с миссис Карпентер – старые приятельницы.

– Но это не потому, что вы боялись остаться со мной наедине, ведь правда?

– Ну конечно, нет. Чего мне бояться?

Капитан шагнул к ней ближе и улыбнулся:

– Ну, наверное, вы могли подумать, что я вас поцелую.

– И в мыслях не было. – Она лгала, не беспокоясь о том, что он видит эту ложь насквозь. И что это случилось с ее ногами? Почему-то они не в состоянии сделать больше ни шагу…

– Вы уверены?

– Если бы я хоть на миг допустила такую возможность, то вообще не поехала бы сюда.

– То есть сказались бы больной?

Он стоял слишком близко. Запах его волос и кожи смешивался с ароматом цветущих роз, и Фелисити наслаждалась им больше, чем благоуханием самых любимых своих цветов.

– Именно так.

– Но я ведь доктор. Я обязательно обнаружил бы обман.

– И это тоже правда, – согласилась девушка.

Джаред положил ладони ей на талию, и маленькое остававшееся между ними расстояние превратилось в ничто. Тела их почти соприкоснулись, но Фелисити, как ни странно, испытала нечто вроде разочарования. Неужели ей хотелось оказаться к нему еще ближе? Конечно же, нет! Но тогда почему она немедленно не освободилась из его нежных объятий? Джаред улыбнулся, он почти добился своей цели.

«Господи, ну почему у него такая обворожительная улыбка?» – едва не застонала девушка.

– Значит, вы подумывали и об этом?

– О чем я подумывала? – Фелисити с трудом собирала разбегающиеся мысли.

– О том, чтобы притвориться больной.

– Возможно.

– А почему?

– Я не хотела быть с вами наедине.

– Но почему? – снова спросил он, опускаясь губами ниже к виску, а затем довольно быстро и очень естественно переходя к щеке.

Фелисити из последних сил держала мысли хотя бы в каком-то подобии порядка. Надо бы высвободиться при первой же возможности, вот только возможности не было…

– Ну, потому, что это неприлично, конечно.

– Конечно, – подтвердил Джаред, хотя его действия противоречили его словам. – И вы не боялись, что я могу вас поцеловать?

– Ни капельки… – Голос ее задрожал. – Ведь вы бы сначала попросили позволения.

– А если бы попросил, вы разрешили бы мне?

– Нет.

– Однако я так не думаю.

Теперь он шептал уже у самого ее подбородка, и она впервые поняла, сколь сладостно это ощущение. Когда его дыхание обожгло ей шею, Фелисити вздрогнула, от чего его губы прикоснулись к ее коже.

– Что вы делаете?

– Я не целую вас. Вы сами мне скажете, когда этого захотите.

Фелисити тихо рассмеялась:

– Но леди не выпрашивают поцелуй.

– Вы полагаете, что им это не нравится?

– Некоторым, наверное, нравится, – чуть слышно отозвалась девушка. Ей и невдомек было, как податлива она становится в его руках. Она не заметила даже, что прижалась к Джареду всем телом. – У меня кружится голова.

– Тут можно присесть.

Почему-то Фелисити этого не хотелось. Так она и сказала.

– Тогда я мог бы обнять вас покрепче, чтобы вы не упали.

– Вот так будет лучше, – не задумываясь, ответила она. Странно, но, наверное, впервые в жизни ей удалось ни о чем не думать.

– Если вы обнимете меня за шею… – начал Джаред, но так и не закончил фразу, потому что девушка мгновенно послушалась его.

– Интересно, люди всегда так разговаривают? – спросила она. – Я имею в виду так близко?

– Но это самое лучшее положение для разговора, как вы думаете?

– Я вообще не могу думать. Наверное, я заболела.

– Почему?

– Выпила слишком много вина.

Джаред знал, что она выпила всего два неполных бокала, да и то второй только пригубила. Нет, не алкоголь опьянил Фелисити.

– Вам трудно дышать?

– Скорее да, чем нет.

– А знаете, что это значит? Что вы ждете моего поцелуя.

– Не может этого быть.

– Почему бы нам не попробовать? Если я прав, вы так и скажете.

– Я еще ни разу не целовалась с мужчиной.

– Ни разу? – Джаред не сумел скрыть удивления. Неужели все мужчины в этих колониях слепы? Ведь должен же был хоть один, хоть когда-нибудь…

– Леди не должна целовать мужчину, если только это не ее жених, – наставительно заметила Фелисити.

Предупреждающие звоночки прозвучали в голове у Джареда. А вдруг эта красотка с ходу клонит дело к свадьбе? Неужели потребует обручальное колечко, не подарив даже поцелуя? Он-то думал, что эти устаревшие обычаи уже давно умерли.

– Вы не правы. Многие женщины согласны целоваться просто потому, что это приятно.

Смысл этих слов был слишком груб, так что Фелисити немедленно очнулась от неги. Она похлопала ресницами и обнаружила его лицо всего в каких-нибудь двух дюймах от собственных глаз. Те же два дюйма разделяли сейчас их губы.

Господи, да что она делает? Фелисити с негодованием оттолкнула его.

– Так зачем же вы преследуете меня, капитан? Ступайте к этим многим! – Она отвернулась и оставила его одного разыскивать обратную дорогу к дому.