Действующие лица

A, мужчина лет сорока пяти

B, молодой человек лет двадцати

C, отец А (когда А играет сына), учитель, психолог, сотрудник лаборатории и врач медсанчасти

 

1)

В. В детстве мне редко снились кошмары. А когда снились, я вставал, шел в спальню родителей и ложился между ними. Тесно, но как раз то, что мне нужно. Я лежу с открытыми глазами, смотрю на щелку в занавесках и слушаю, как спят мои папа и мама. Все спокойно и тихо, мне ничуть не страшно. Я знаю, что со мной ничего не случится. Я начинаю засыпать и чувствую: я счастлив.

 

2)

Кафе в аэропорту. Столик, рядом три стула. В сидит и говорит по мобильному телефону. Приходит А, садится. В заканчивает разговор.

В. Ты все-таки пришел.

А. Ты уезжаешь.

В. Не думал, что ты придешь.

А. Она меня бросила.

В. Неправда.

А. Хотя зачем я тебе это говорю, непонятно.

В. Затем, что она моя мать. Между прочим, для меня она тоже кое-что значит.

А. Неужели? А ведь это ты во всем виноват. Я никогда не говорил тебе раньше, но теперь скажу. Все из-за тебя. Она бы не ушла, если бы ты… (Пауза.) Ну скажи ты хоть что-нибудь!

В. Поговорим, когда вы с мамой успокоитесь.

А. Ну как с тобой разговаривать! Раньше я только и слышал: «все в порядке», «все нормально». А теперь, чтобы ты заговорил, я, видите ли, должен успокоиться. Но это же полный бред, тебе не кажется?

В. Я не хочу больше ссориться.

А. Конечно, ведь ты уезжаешь. Когда мы теперь увидимся? Может, потом будет слишком поздно.

В. К тому же я знаю, что мама хочет с тобой увидеться.

А. Да что там, уже сейчас слишком поздно.

В. У тебя есть ее новый номер? (Протягивает бумажку с телефонным номером.)

 

3)

Скачок во времени. Звучит хаус, год 1998

В. Каждый будний день одно и то же. Осторожный стук в дверь и шепот: «Привет-привет, уже восемь, пора вставать, я не отстану, пока не увижу, что ты проснулся», и я – ррраз – перемахиваю через край кровати, как чемпион по прыжкам в высоту из каких-нибудь 70-х. Я видел фотографии. Тело параллельно планке. Правая нога пошла вверх, за ней левая вверх, вверх через планку и ББАХ! Приземляюсь на пол, заранее растопырив пальцы. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, нет, еще не все, вверх-вниз, вверх-вниз, минимум десять отжиманий каждое утро, и потом в ванную. Стою перед зеркалом. Шмак! По правой щеке. Шмак! По левой. Немного сбрызнуть под мышками, крутой взгляд в зеркало. Мне пятнадцать. Вся жизнь впереди. Скоро на подбородке появятся первые волоски. Я непобедим. Я покорю этот мир. «Эй сколько можно сидеть в ванной», – тот же голос, и я вышибаю дверь правой ногой. Холодильник. Жадно пью сок прямо из пакета. Несколько ломтиков сыра, булочка. Никто и слова не успевает сказать, а меня уже нет. (Пауза.) Внушаю себе. (Пауза.) Сегодня все будет по-другому.

 

4)

А. Что в школе?

В. Как всегда.

А. Что задали?

В. Да там немного. Ерунда.

А. Если нужна помощь, обращайся.

В. Пошли лучше на футбол.

А. А кто играет?

В. Какая разница?

А. Да нет, никакой.

В. Йес! И чур в перерыве мороженое и кола!

 

5)

В. Мне пятнадцать. У меня своя комната в трешке, все диски, которые мне нужны, и хорошие оценки, папа и мама гордо обнимают меня, я обожаю лето, когда мы едем смотреть большой мир – я, папа и мама, и мне вполне нравится путешествовать вместе, потому что вокруг столько всего. Мне пятнадцать, и я ненавижу осень. А сейчас осень.

 

6)

А сидит и листает фотоальбом.

А. О, это что-то. Помнишь такое? Мы обещали тебе самое большое мороженое, и ты нашел киоск, где в один рожок запихивали двенадцать шариков.

В. Это было классно.

А. Хочешь посмотреть старые фотки? Когда мы путешествовали по Европе на поезде.

В. Может, еще как-нибудь съездим?

А. Посмотрим.

В. В Италию! Будем есть пасту! Теперь мне и вино уже можно пить.

А. Ну бокал, максимум.

В. Я могу отпроситься из школы.

А. Сейчас это труднее, чем в начальных классах. Да и меня с работы просто так не отпустят.

В. Ладно, я понял.

А. Не обижайся, я же не виноват.

В. Ладно, ладно.

А. Ну, пошли?

 

7)

В. Ненавижу это слово на «п». Им можно объяснить все, что я делаю, будто от меня уже ничего не зависит. Мама и папа очень стараются не произносить его вслух, но я-то вижу, что оно так и вертится у них на языке. Пубертат! Ненавижу! Они нормальные, но сейчас они в другом мире, а я должен найти себя. Должен найти свой собственный… Должен выбраться из этой школьной трясины. Утром вставать. Не опаздывать. Тихо сидеть на уроках. Не задираться на переменах. В уголке. На школьном дворе. Смотрю на тех, кто тайком курит. Вот бы и мне так же не бояться учителей. Я над этим работаю. Хочу, чтобы меня приняли. Таскаю мелочь из папиного кармана, пока не набирается на одну пачку. Красные «мальборо». Естественно. Стою за углом вместе с остальными, закуриваю. Кто-то улыбается мне в ответ. Становлюсь раскованнее на уроках. Делаю все, чтобы начать жить. Мечтаю с кем-то поговорить об этом. Каждый день думаю… вот если бы только папа спросил, я бы все рассказал. Но откуда ему знать, как спросить. Я буду актером. Я УЖЕ актер. Каменное лицо из старых вестернов, не разобрать ни мыслей, ни чувств. Я могу изображать кого угодно, но лучше всего мне удается роль отличника. Во всяком случае перед папой и мамой.

 

8)

А. Пойдешь на футбол?

В. Не знаю.

А. Что значит «не знаю». В этом году ХИК сражается за золото. Мы же хотели с тобой куда-нибудь вместе сходить.

В. Не знаю. Я сейчас занят.

А. Чем это ты занят? Сидишь целый день за компьютером и играешь непонятно во что. Когда ты будешь делать уроки?

В. Нам не задали.

А. Наверняка что-нибудь да задали. Пора тебе уже подумать о том, что в следующем году ты будешь в гимназии, придется много заниматься самому.

В. Я же сказал, нам ничего не задали.

 

9)

В. Как-то раз я просыпаюсь и понимаю, как меня все… достало. В основном школа. Еще больше – учителя. Они ничего не могут мне дать, они даже не понимают, что со мной происходит. Они просто боятся. Потому что я-то знаю, что на самом деле им плевать. На них ответственность за целые поколения, но им вообще нет до нас дела, и они понимают, что я все просек, и ставят мне плохие оценки. А я им за это мщу: хожу только на те уроки, где учителя реально готовы выслушать тебя. А нет, так я лучше пойду в кафе. Открываю новую пачку «мальборо». Знаю, что этого недостаточно, чтобы начать новую жизнь, но с чего-то же надо начинать. Болтаюсь по городу. Учителя только рады, что меня нет, поэтому я точно знаю, что они не спалят меня маме и папе. Ни к чему им об этом знать – только зря волноваться. До тех пор, пока я прихожу домой вовремя, все в порядке. А я никогда не опаздываю.

 

10)

В. Пока! Я на день рождения.

А. В одиннадцать чтоб был дома.

В. Наверняка все кончится позже, я буду в двенадцать.

А. У нас же с тобой договор – в одиннадцать, ты что, забыл?

В. Ну НЕ МОГУ я вернуться в одиннадцать. Если я всегда буду уходить раньше всех – как я вообще найду друзей?

А. В смысле «найду друзей»? У тебя есть друзья.

 

11)

В. «У тебя есть друзья»! Бесит, когда кто-то думает, что что-то обо мне знает. Никто, кто по-настоящему не был одинок, не может представить себе, что чувствуешь, когда произносишь эти слова вслух. Если я безответно влюблен, мне некому рассказать об этом. Болен ли я, счастлив, встревожен – да я что угодно сделаю, лишь бы это изменить. Прыгну с крыши. Выпью любую смесь. Как-то вечером она наконец машет мне, зовет меня. Смеется: у меня, мол есть офигенный косячок, предлагает раскурить его с ней. Я и мечтать не мог, что она взглянет в мою сторону, а теперь она предлагает раскурить его с ней. И я соглашаюсь. Сидим с ней за деревом, болтаем об одиночестве типа. Я смеюсь и спрашиваю, как, блин, она может чувствовать себя одинокой, а она: «Да что ты понимаешь», – смеется, и я думаю, черт, я все испортил, но она просто смеется и… целует меня, и мы курим еще немного, а когда мне пора домой, мы ржем, что я не могу подняться, шагу ступить не могу. «Через час ты будешь в порядке, если тебе это надо, конечно», – хихикает она – так, что я готов обещать ей все что угодно. И я улыбаюсь ей. Достаю мобильный. Набираю папин номер. Пытаюсь сосредоточиться на сто двадцать процентов.

 

12)

Телефонный разговор

А. Ты где? Ты обещал быть дома.

В. Да-да, просто мы тут говорили о философии, и я немного позабыл о времени. В первый раз со мной такое.

А. И что теперь?

В. Ну мы сейчас договорим, и я поеду. Еще полчасика, и я выхожу.

А. Полчасика? И я, по-твоему, должен на это согласиться? Выходи немедленно, это мое последнее слово.

В. Но еще никто не уходит!

А. Мы же договорились.

В. Ладно, я посмотрю расписание автобусов. У меня батарея садится, пока. Скоро приеду.

В выключает телефон. А перезванивает, но не может дозвониться

 

13)

В тот же вечер. В приходит домой.

В. Ну что, быстро я доехал?

А. Ты опоздал на два часа!

В. Мама спит?

А. Мы сейчас говорим о тебе. И ты должен понимать, что нельзя просто так нарушать договоренности.

В. Но ты же знал, что я задержусь.

А. Что значит «знал». Я знал только то, что ты выключил телефон и забил на наш договор.

В. У меня батарея села!

А. Ага, я понял, и что нам теперь делать?

В. Я иду спать.

А. Неделю никаких гулянок, ясно?

В. Я устал. Завтра поговорим.

А. Не надейся, что я забуду.

 

14)

Звучит хип-хоп, ритмичное начало монолога.

В. Окей… йоу… окей… йоу… окей окей, слушай меня…

Я сижу и смотрю как они проходят мимо жизнь как парад сядь на шпагат одна нога сюда другая туда сказано тебе будь как все забудь что ты хотел есть всего один путь остальное это лажа никто не скажет что мозг твой спит скутер гандбол в пятницу пьянка это что и есть жизнь или просто обманка мне нужно другое пора все менять что будем рэп читать или нож пора хватать сейчас у меня новая жизнь новые друзья и наконец-то я понял что со мной все в порядке а проблемы у тех кто что-то из себя строит если ты финский швед так будь загорелым социальным стильным с модной прической хорошей фигурой и типа бла бла бла посмотрите на нас какие мы распрекрасные а мне плевать мне доставляет удовольствие видеть как они отшатываются при виде меня. Fuck off пошли вы к черту.

 

15)

А звонит по мобильному. Никто не отвечает. Ходит взад-вперед по квартире. В возвращается домой.

В. Ты еще не спишь?

А. Почему ты опять выключил телефон?

В. Батарея села!

А. Это ни в какие ворота не лезет. Ты только первый год в гимназии. Ты не можешь приходить домой, когда тебе заблагорассудится.

В. Послушай, ты же сам понимаешь, что в двенадцать я сегодня никак не мог прийти.

А. Я знал, что тебе этого не хотелось, но пока что решения тут принимаем мы с мамой.

В. Давай поговорим об этом завтра.

А. Где ты вообще был? И чем занимался? От тебя и алкоголем не пахнет.

В. Ага, ты прав, конечно, продолжим завтра.

А. Нет, мы не продолжим завтра. Я должен тебе кое-что рассказать.

В. Слушай, не могу. Я пошел спать.

 

16)

А в детстве. Музыка. «Битлз».

А. И он… берет высоту! Да, да, да! Чемпионат Европы по легкой атлетике в Хельсинки, и Аско Песонен берет высоту! Мне пятнадцать, и я прилип к экрану телевизора. Я смотрю всё. Квалификационный отбор на стометровку. Женская квалификация по метанию молота. Марафон. Бегу в лес и представляю, что до Олимпийского стадиона остался всего километр. Сейчас я третий, но те, кто передо мной, совсем выдохлись, и, если поднажать, я сделаю их, и вот я уже вижу, как на финишной прямой я обгоняю их, и УРА! Я первый! Финляндия берет золото! Олимпийский стадион ликует, а я бегу в ванную и кричу. Золото! Золото! Зо-ло-тоо! Шмак! По правой щеке. Шмак! По левой. Немного сбрызнуть под мышками, крутой взгляд в зеркало. Вся жизнь впереди. Скоро на подбородке появятся первые волоски. Я непобедим. Я покорю этот мир, и я прыгаю на диван, как Аско Песонен. Три шага на разбег. Рраз! И я взял планку, диван мягкий, входит мама и: «Ну не на диване же». Мне пятнадцать. И я одинок. Отдельный дом – мечта всех родителей. Большой сад с цветами и площадкой для бадминтона, у каждого своя комната. У меня своя. У папы своя. У мамы своя. Ужин всегда на столе ровно в пять. Телевизор больше, чем у кого-либо из моих одноклассников. И мне, конечно, отлично живется, хорошо и спокойно, свежий воздух, и достаточно далеко от всех, с кем я хотел бы дружить, но никому этого не понять, потому что уже пять вечера и пора за стол, и я никогда не успеваю посидеть в кафе с теми, с кем я хотел бы дружить и…

 

17)

А в детстве, дома с отцом. С играет отца.

А. Я завтра немного задержусь, я пообедаю с Андерсом…

С. Ну зачем же. Мама как всегда накроет к пяти. Ты вполне успеешь.

А. Я хотел задержаться в городе.

С. Давай в другой раз. В выходные, например. Только к пяти возвращайся.

А. В субботу мы не учимся, и в кафе никто не ходит.

С. А ты договорись. Хочешь, я кому-нибудь позвоню?

 

18)

А (все еще ребенок). Если сидеть дома, у меня никогда не будет друзей. Хочу сказать, но не могу. Могу только мечтать, вдруг есть хоть кто-нибудь, кто хочет со мной общаться, хотя папа уверен: «У тебя есть друзья», но ему не понять. Никто, кто по-настоящему не был одинок, не может представить себе, что чувствуешь, когда произносишь эти слова вслух. Я одинок. Если я безответно влюблен, мне некому рассказать об этом. Болен ли я, счастлив, встревожен – да я что угодно сделаю, лишь бы это изменить. Прыгну с крыши. Выпью любую смесь. И пока я месяцами жду, когда мы наконец поедем куда-нибудь всем классом, я решаю после школы пойти в кафе с теми, с кем я хотел бы дружить. Подсаживаюсь к ним, и… Меня замечают! Кто-то протягивает сигарету, хотя я не курю, и я знаю, что это проверка, говорю «спасибо», беру, закуриваю, думая лишь об одном: только бы не закашляться, только бы не закашляться, только бы… (кашляет) но мы вместе смеемся, и я даже не знаю, о чем мы болтаем и болтаем ли вообще, или просто курим и пьем кофе, пока раздраженный хозяин не выставляет нас за дверь, и я знаю, что уже давно пять, но не смотрю на часы. Всю дорогу домой я убеждаю себя: я ни в чем не виноват, все в порядке, все в порядке, все в порядке, и когда я открываю калитку, а потом вхожу в дом, я уверен, что все спокойно. Но вот я дома. И не мама на этот раз закатывает глаза. Ко мне подлетает отец, и я без всяких слов понимаю, что сделал что-то совершенно непростительное.

 

19)

А все еще ребенок, С играет его отца.

С. Где ты был? Кому я только не звонил – учительнице, одноклассникам – никто не знал, где ты.

А. Что? Кому ты звонил?

С. Тебя не было, я думал, что-то случилось.

А. Но ведь сейчас только шесть. Еще совсем рано.

С. Мы ждали тебя с ужином, но сколько можно ждать.

А. Я просто ходил в кафе.

С. Я не знаю, о чем ты думал, но давай договоримся, что это в последний раз.

А. Завтра мы едем всем классом на экскурсию, так что не ждите меня к ужину.

С. Знаешь, а давай вот как сделаем. Помнишь тот настольный хоккей, о котором ты мечтал. Давай я тебе его куплю, а ты завтра останешься дома. (Пауза.)

А. Если у меня когда-нибудь будет ребенок, клянусь, я никогда не заставлю его испытать те же чувства.

 

20)

Перенос назад во времени.

В. Да что ты вечно из себя строишь, что ты подмазываешься? Надоели уже эти твои дурацкие истории.

А. Я просто хочу, чтобы ты понял: дай себе время.

В. Зато ты типа все уже понял. Это напрягает, пойми. Думаешь, ты все знаешь?

А. Ну зачем ты так. Мы же всегда говорили друг с другом… обо всем.

В. Я хочу спать.

 

21)

А. Обложка паспорта мягкая, серо-коричневая. Восемь страниц для поездок откуда угодно куда угодно. Кто-то дал мне огромный рюкзак, на столе девятьсот марок, и… ПАНГ! наугад тыкаю пальцем в карту. Амстердам, Флоренция, Париж, колеса стучат по шпалам, ча-ча ча-чан, ча-ча ча-чан, мне двадцать, и я свободен, ча-ча ча-чан, университет, новые друзья, которые ничего не знают о моей прошлой жизни, и я могу быть кем хочу, ча-ча ча-чан, все равно что приземлиться на Южном полюсе, найти никем не исследованный пятачок, воткнуть туда флаг и заорать: «Это я!» Я двадцать лет искал место для своего флага, чуть не продал душу и тело, но до сих пор мне не попалось ничего стоящего. Но вот наконец я нашел. Это я, и никто больше не посмеет в этом усомниться.

В Мюнхене я больше не верю в миф о том, как легко найти друзей и любовь в переполненных поездах. Я надеюсь на случай, на ресторанные происшествия, столики, по ошибке забронированные дважды, все что угодно, что позволяет завести разговор. Но случай никак мне не помогает. До самой Болоньи. Там я сажусь на ступеньки собора, проклиная тяжеленный рюкзак, который следовало оставить в камере хранения на станции. Сажусь на него. Смотрю на голубей. Уличных музыкантов. Слушаю шум в кафе на площади. Эхо из узеньких переулков. Спокойствие. (Пауза.) «Твою мать, да это же финн!» – вижу, как трое указывают в мою сторону. Два парня и девчонка, которые за сто метров разглядели финский флажок на моем взятом напрокат рюкзаке. И вот мы сидим все вместе. Обсуждаем хостелы, дешевые кафе, маршруты, решаем ехать на ночном поезде, закупив в дорогу пять кило фруктов и минимум столько же литров дешевого красного. Они спорят по каждому поводу. Какие фрукты. Какое вино. Какой поезд. Им нужен кто-то новый, иначе перегрызутся, но все это ерунда, и пять литров вина исчезают, прежде чем мы успеваем переехать через Альпы. В основном налегают парни – братья, как выясняется, – младший брат с девушкой плюс старший брат. Устав от их ругани, девчонка засыпает в углу. Братья отрубаются, и она засыпает. Спит беспокойно. Вскрикивает, просыпается, не дает мне уснуть, потому что я сижу рядом, иногда во сне она ударяет меня или хватает что под руку попадется – мою руку, например, а проснувшись, пугается, что это моя рука, но я только смеюсь, а она: «Не могу больше спать», и я тоже, и мы выходим из купе, садимся в коридоре, смотрим в окно и показываем друг другу разные вещи за окном. Рассказываем истории. Что видели, куда едем и зачем, и целая жизнь за шестьдесят минут, и тут она говорит, что ее достали ее спутники. «Блин, но не бросать же их», а я: почему бы нет. Поехали в Париж, ты же так туда хотела, мне надоело путешествовать одному, а ты устала от них, и она смеется, обнимает меня по-дружески, а тут из купе вываливается бойфренд с бодуна и – бей, потом разберемся – как засадит мне – рраз, два, пять ударов в солнечное сплетение, но тут как раз подоспел проводник: «Давай-давай, слезай с поезда, алле-алле». Но девчонка не дура, владеет языками, что-то ему объясняет, и в пять утра брательники оказываются за бортом. Короче, полный улет. А мы остаемся, она и я, и пакетик со льдом, и таблетка анальгетика, и следующая станция «Париж», а на перроне я достаю плеер с музыкой, которая всегда меня заводила – один наушник ей, другой мне – она любит ту же музыку, что и я. На перроне мы танцуем «Out of control», а через три дня я влюблен по уши. Спеть?

 

22)

В. Хватит уже.

А. Но ты понимаешь?

В. Что?

А. Что можно… и не быть как все, но не обязательно при этом все ломать.

В. Слушай, надоело уже.

А. Но… Поговори же со мной! Я тоже пережил то, что ты переживаешь сейчас.

В. Хватит, не позорься.

А. Ты как будто стыдишься, что твои родители были так же молоды, как ты, так же влюблены и такие же чокнутые, и что мы справились с этим?

В. С чем это ты справился?

А. Ну как, с жизнью, я справился с жизнью, хотя думал, что у меня это никогда не получится.

В. Ты справился с жизнью? Да посмотри на себя! Ты даже не знаешь, что делать со мной!

 

23)

А. Прошло пять лет, а жизнь не перестает удивлять меня, детские какашки, памперсы, бессонные ночи, выбор детского сада, магистерская диссертация и… и счастье. Есть жизнь после той жизни, которую молодость считала последней. Я спасен! Меня вдруг больше не мучает страх смерти. Если я умру, после меня что-то останется, и все, что раньше казалось чудовищно бестолковым, приобрело смысл, потому что на мне лежит ответственность, я отец, смакую это слово, отец, друзья смеются: звучит серьезно – что же будет дальше, но я знаю, что делать, хотя я вообще ничего не знаю, но я принципиально не читаю все эти шведские книжонки про то, как стать хорошим отцом, потому что наша семья – это другое, и я должен сдержать свое слово. Солнце, пробивающееся в окно роддома на следующее утро. Маленькая ладошка, которая с трудом обхватывает мой палец после завтрака, сопровождавшегося чмоканьем и сопением. У тебя будет все, чего мне не хватало в детстве, обещаю я. Ты всегда можешь рассчитывать на меня, всегда можешь схватиться за мой большой палец.

 

24)

В. Бар рядом с домом Хассе – это центр и начало мира. Мы теперь тут завсегдатаи, потому что ему восемнадцать, а мое удостоверение личности говорит, что я его ровесник, а официантка – наш любимый объект для дурацких шуток, которые она сносит с отважной улыбкой, хотя иногда и стремается, мол, «здесь нельзя продавать», а мы такие: «Ясный перец, тут продают только пиво», но на этот раз она даже не улыбается. И только когда Хассе уходит в сортир со своим первым миксом, она такая: «Знаешь, – говорит, – мой старший брат в психушке, и никто не может сказать, выйдет он хоть когда-нибудь из своего психоза или нет, так что не советую тебе этим заниматься», а я ей: «Окей-окей», хотя точно знаю, что она врет, какой еще психоз, я же понимаю, что такое говорят, просто чтобы запугать, но я уже под кайфом, так что я ничего не говорю, а может, говорю, не помню что, а может, говорю, о чем думаю. Что буду актером. Что я УЖЕ актер. Лучше всего я играю роль парня, совершенно обдолбанного в городе, но совершенно нормального дома с родителями, потому что мне семнадцать, и чем упорнее я твержу свои истории, тем правдивее они становятся. Что я живу нормальной жизнью. Что каждый день хожу в школу, ищу учителей, чтобы обсудить с ними предметы, которые я перестал посещать, ищу, ищу, но хотя так никого и не нахожу, я не сижу сложа руки, дел столько, что иногда я сбегаю в кафе, где всегда найдется кто-то знакомый, сейчас-то у меня куча знакомых, наконец есть люди, которые знают, кто я такой, и со мной разговаривают, и я не могу понять, как это вдруг меня так легко приняли в компанию, надо было просто обзавестись общей тайной и… войти в число тех, кто курит. И не только… Амфетамин классная вещь. Я чувствую спокойствие и уверенность в себе, и мы, все те, кто делает одно и то же, настоящие друзья. Все равно что купить входной билет в клуб, где тебя автоматически принимают в большую семью. Просто раз за разом покупаешь билет, и тебя принимают, снова и снова, снова и снова, и наконец-то я ЖИВУ.

 

25)

А. Я уже не понимаю, что я делаю.

В. Я ЖИВУ!

А. Я просыпаюсь каждое утро и мечтаю о том, чтобы все это оказалось просто ночным кошмаром.

В. У меня есть друзья!

А. Но не успеваю я открыть глаза, как вспоминаю, что… эта жизнь убивает меня.

В. Я все создал своими руками, я сам придумал свою историю. Если кто-то пробьет в ней брешь, останется только правда.

А. Правда в том, что он вообще ничего не делает.

В. Правда мне ни к чему. Правда только убивает меня.

 

26)

А. Правда в том, что ты должен по крайней мере перестать обманывать себя.

В. Я больше не могу это слышать! Неужели ты думаешь, что мне охота с тобой разговаривать, когда ты только и делаешь, что пилишь и достаешь меня.

А. Ты должен быть честным с нами.

В. Кто это «мы», черт возьми! Тут только мы с тобой.

А. Я говорю за нас обоих! И я, и мама думаем одинаково.

В. Ты что, спятил! Хочешь испортить мне настроение, хочешь позлить меня? Неужели нельзя говорить о нормальных вещах, хотя бы раз посидеть спокойно.

А. Пойми, ты очень огорчаешь нас тем, что не доверяешь нам и не рассказываешь, что с тобой происходит.

В. Это ты мне не доверяешь. Почему ты не веришь, я же говорю, все в порядке, со мной все хорошо, и в школе все отлично и… я знаю…

А. Да хватит уже! Я знаю, что у тебя куча прогулов.

В. Но ты понятия не имеешь, как трудно разыскать учителей, когда они работают на три школы одновременно, и никогда не знаешь… как бы…

А. Ну и на каких уроках ты был сегодня?

В. Теперь будем играть, будто мне двенадцать, поговорим, может, о том, как важно делать уроки, этого ты хочешь? Что я – дебил?

А. Нет-нет. Просто прежде чем идти к твоему классному руководителю, я хотел поговорить с тобой.

 

27)

Учительская. А ждет. Входит С в роли классного руководителя.

С (наливает две чашки кофе). Как хорошо, что вы позвонили. Вы же не откажетесь от кофе?

А. Спасибо.

С. Долго вам до отпуска? Мне всего месяц остался. Только об этом и думаю, такой нынче жаркий май выдался. Представляете себе, как душно у нас в классах.

А. У меня пока никаких планов, столько всего накопилось.

С. Может, так оно и лучше – зато вздохнете по-настоящему, когда отпуск начнется. А то настроишь планов, и…

А. Я слышал, мой сын много прогуливает. Вообще-то я об этом хотел поговорить.

С. Конечно-конечно. Но мне кажется, это просто такой период в его жизни, не думаю, что вам стоит беспокоиться.

А. Почему же вы как классный руководитель не сообщили мне об этом?

С. Я ведь и сам в школе учился, бывало, прогуливал тоже. Это нормально. Оценки у меня тогда были так себе, но потом все изменилось, и я стал отлично учиться.

А. Сейчас мы говорим не о вас!

С. Просто он попал в плохую компанию. У него нет стимула. Подождите немного, вот увидите, все будет хорошо.

А. А если нет? Как я узнаю об этом, вы же мне ничего не сообщаете?

С. Знаете, проблема в том, что… многие родители просто не выносят, когда им звонишь и рассказываешь что-то плохое про их детей.

А. И поэтому вы решили мне вообще ничего не говорить?

С. Еще кофе?

А. То есть по-вашему… я должен расслабиться и не обращать внимания на то, что вы не справляетесь с этой ситуацией?

С. С молоком?

А встает и уходит.

 

28)

В читает газету, сидя на полу. А входит в комнату, В его не замечает. А пытается с ним заговорить, не знает, с чего начать, не может выговорить ни слова. Под конец сдается и выходит из комнаты.

 

29)

А. И так день за днем, хотя каждый день мы с женой думаем: завтра все наладится, завтра он расскажет нам, что с ним происходит, и все снова будет хорошо. Но каждое утро все как всегда, а может, немного хуже, и так день за днем, снова и снова, каждую неделю он нарушает все новые границы, каждую неделю я закрываю глаза на очередные странности, и… сим-салабим! Проходит всего несколько месяцев, и то, что раньше казалось неприемлемым, теперь в порядке вещей. За один день в пропасть не скатишься. Но если сползать понемногу каждую неделю, то ничего и не заметишь. А через год ты взглянешь наверх. И увидишь, что стоишь в темноте. До поверхности – целая вечность, и вытесняй не вытесняй, но больше ты не сможешь обманывать себя, что это не тьма, а солнечный свет. И однажды ночью, после того, как накануне вечером, как всегда, не находил себе места, ты начинаешь рыться в его карманах и сумках, ища доказательства. Читаешь записи в тетрадях. Находишь ежедневник, весь испещренный символами – квадратиками, звездочками, крестиками, плюсиками, кружочками, но как убедиться, как спросить? Как дела в школе? А кстати, ты не употребляешь наркотики? Или. Что ты хочешь сегодня на ужин? Еще вот думал спросить тебя, кружочек – это марихуана, а звездочка – амфетамин, или наоборот?

 

30)

А предъявляет В пакетик с белым порошком, который нашел в сумке В.

А. Только не говори, что не знаешь, как это оказалось в твоей сумке.

В. Наверное, кто-то подбросил.

А. Сдай анализ мочи, и мы закончим уже этот разговор.

В. Знаешь, это возмутительно! Неужели ты правда думаешь, что я употребляю наркотики? За торчка меня держишь?

А. Я ничего не думаю, но я должен знать.

В. Ты знаешь, как выглядят наркоманы? Я что, по-твоему, похож на наркомана? Вот так ты думаешь о своем родном сыне? Да?

Пауза. А пытается что-то сказать, но не знает что. Разворачивается, готовый уйти. Передумывает. Снова поворачивается к В, хочет что-то сказать, но не может. Уходит.

В. Окей, окей, давай сдадим мочу, только на следующей неделе, окей?

 

31)

А. Наши глаза внимательно изучают все. Я и его мама, мы больше не можем просто так разговаривать с ним. Мы все время пытаемся вычислить, что он говорит нам на самом деле, что на самом деле с ним происходит. Она чувствует себя обманутой и обижается, а я бешусь от невозможности найти середину между доверием и подозрительностью. Я сбегаю на работу, чтобы хоть ненадолго отвлечься, но дома я только анализирую, истолковываю, делаю выводы, пытаюсь разобраться – во всем, постоянно, в жестах, в словах, в интонации, расписаниях, нервозности, в глазах, прежде всего в глазах. Ясные или мутные. И зрачки. Прежде всего зрачки. Расширенные или суженные. Его мама знает все о том, как действуют разные вещества. Она вступает в сообщества, где родители делятся опытом и поддерживают друг друга. Часами сидит в Интернете. Отыскивает книги и запоем читает, пока не находит то, чего искала, и все равно после каждой новой книги твердит: «Я так мало знаю». Она уже ни о чем другом не говорит. Я пытаюсь вытащить ее в кино или в кабак, но она не может высидеть до конца сеанса, а алкоголь ненавидит. «Ты не хочешь разделить это со мной, – шипит она, – ты даже не хочешь сходить со мной на встречу родителей наркоманов! Это – самое важное в нашей жизни, а ты ведешь себя так, будто ничего не произошло». Что я могу ответить? Я сам был одинок в детстве. В отчаянии я сам делал странные вещи и никого не посвящал в свои секреты, но все же наладилось! Но она не желает слушать. «Ничего само собой не наладится, – кричит она, – ты просто обманываешь себя, будто тебе это нравится – быть обманутым».

 

32)

В сидит с плеером, подпевает. Звучит песня Kent «Stoppa mig juni».

В. Собираю силы / Крошка Эго сбежал / Ломающимся голосом я кричал Ненавижу всех вас / я был жестоким ребенком / Это чувство во мне / не мое / оно просто осталось может оно твое? / На вкус оно как ты / И я плакал / Может ли плакать мужчина / прошу прости меня я забыл кто я такой / пожалуйста не слушай / забудь что я сказал / я в порядке.

В срывает наушники, музыка звучит на всю громкость, В подпевает.

В…уходи оставь меня / я справлюсь сам / уходи оставь меня / я справлюсь сам / уходи оставь меня / если хочешь помочь помоги себе / уходи оставь меня.

 

33)

А говорит по телефону с женой.

А. Сколько ты еще будешь на работе? (Пауза, В приходит домой.) Он уже пришел.

В. Привет, завтра мне понадобятся деньги на учебник.

А. Слышишь? (Пауза, обращаясь к В.) Я не могу дать тебе денег.

В. А ты у мамы разрешения спроси.

А (в трубку). Но он же должен ходить в школу.

В. Ну… что она сказала?

А. Мы можем пойти купить учебник вместе.

В. Это она предложила? К сожалению, учитель уже купил комплект на весь класс, так что деньги надо вернуть ему.

А. Тогда пусть скажет мне, мне же платить.

В. Даже в этом вы мне не доверяете. Да не нужен мне этот учебник. Понял? И курс этот мне тоже на фиг не нужен!

А. К тому же ты странно выглядишь.

В. Хватит уже, надоел, сдам я твой сраный анализ, я же сказал, что сдам, – значит, сдам.

 

34)

А и В сидят в коридоре подростковой поликлиники. С играет сотрудника лаборатории, иногда выходит из кабинета, вид у него замотанный, не успевает отвечать ни на чьи вопросы.

В. Слушай, пошли отсюда, все равно из этого ничего не получится.

А не реагирует. В встает, нетерпеливо расхаживает взад-вперед.

А. Сядь. Твоя очередь совсем скоро.

В продолжает ходить.

А. Если кто и должен потерять терпение, так это я, потому что мне вообще тут делать нечего.

В. Ну и пошли отсюда, раз тебе тоже надоело ждать.

А. Сядь.

В садится, бормочет, как будто про себя.

В. Я все равно не смогу ничего выссать. Это место так напрягает меня, сто пудов ничего не получится.

Дверь в кабинет открывается. С выходит.

С. Ваша очередь, проходите.

В встает и входит в кабинет. А беспокойно сидит на стуле и ждет, чувствует унижение – за себя и за сына. Скоро выходит В, раздраженный. С ждет в дверях.

В. Я же говорил, чего было тащиться сюда, я знал, что ничего не выйдет.

А. Давай сделаем это дома.

В. Они не разрешат.

А. Но мы же договорились, что будем сдавать анализ всякий раз, когда я что-то заподозрю. По крайней мере, для начала.

В пожимает плечами. А обращается к С.

А. Неужели этого недостаточно?

С. К сожалению, нет.

А. Можно ли сделать анализ как-то иначе?

С. Конечно, можете прийти еще раз.

А. А можно собрать мочу дома, и я принесу вам баночку?

С. К сожалению, мы берем на анализ только мочу, собранную тут, под контролем медперсонала.

А. Какая вам разница, нам не нужны никакие справки, это просто попытка спасти семью, ради бога, прошу вас, неужели для вас это пустые слова?

С. Обратитесь в частную лабораторию.

А. Но я не могу платить кучу денег просто ради того, чтобы что-то узнать. Давайте как-то договоримся, для нас это практически вопрос жизни и смерти.

С. Извините, мне некогда. Приходите в другой раз. (Возвращается.)

 

35)

В. Раз два три четыре пять шесть семь восемь девять десять одиннадцать двенадцать четырнадцать пятнадцать через ступеньку на второй этаж на тринадцатую я никогда не наступаю хотя всякий раз чуть не падаю сбиваюсь с ритма и здорóво Хассе Микко ну что засядем за шведский вот класс какими орфограммами займемся сегодня интересно неужели училке не надоело думать что она спасает нас от видеомочилова компьютерных игр порно достала изображать из себя Свет Просвещения который откроет наши глаза и покажет Счастье в… нет Любовь в Прекрасном Мире Искусства и типа нет нет нет только не сегодня и вместо древнеисландской поэзии и чтения стихов наизусть или не знаю чего там еще в пятницу после двенадцати мы выбираем скамейку в парке. Денег опять нет. Все что есть это пара косяков и мы растягиваем удовольствие трепемся и не спрашивайте меня почему но восемь раз из десяти когда мы сидим вот так на скамейке тут же подсаживается какой-нибудь сорокалетний алкаш придурок можно подумать нам только его компании не хватало неужели они думают что нам интересно слушать их болтовню выдуманные истории про баб про успехи в бизнесе но все это неважно потому он так нажрался что не может даже уследить за своим кошельком когда он швыряет нам пятерку на сигареты и надо быть дураком чтобы упустить такой шанс так что Хассе и Микко встают начинают толкать друг друга из-за какого-то старого долга а пьянчужка пытается разнять их а я тем временем выуживаю пачку купюр из его кошелька ссоры как не бывало мир дружба жвачка все обнимаются блиин как же от него несет какие же взрослые иногда омерзительные когда нажираются я никогда таким не буду никогда не буду пить и шататься по улицам и лезть к мальчишкам со своей болтовней Блиин! Но деньги в кармане и мы договариваемся на вечер потому что сейчас нам всем надо домой обедать и успокоить родителей.

 

36)

В входит, пытается незаметно проскользнуть мимо А. А замечает его.

В. Привет. Как прошел день?

А. Ты что, купил пластинки? Неужели такие еще продаются?

В. Да нет, взял у друга.

А. Покажи. (Окрывает пакет, неестественно долго смотрит, думает, что сказать.)

В. Хорошая музыка, да?

А. Взял у друга, говоришь? Они же запечатанные, только что из магазина.

В. Ладно, ладно, я их купил.

А. На какие деньги?

В. Выиграл в лотерею.

А. Восемьдесят евро?

В. Неплохо, да?

А. Ты странно выглядишь.

В. Опять ты за свое. Я устал. Столько всего в школе. Поэтому я купил немного музыки – чтобы расслабиться. (Пауза.) Ну что еще? Что ты хотел сказать?

А уходит.

 

37)

В. Ну сколько можно нудеть. Он вообще не догоняет и я не могу его больше слушать не могу слушать как мама и папа ссорятся из-за каждой фигни пока я не исчезну и плевать я хотел что когда я захлопну дверь за моей спиной разразится ад. Они разбазарили свою жизнь и хотят чтобы я за это страдал так что какое мне дело. У меня своя жизнь. У меня друзья. Куча дел. Повторяю. У меня есть друзья. И куча дел. А с Йонной я могу делать со своей жизнью что хочу. Все только решают за меня что мне делать и кем быть а она понимает меня понимает что родители ни во что не въезжают хочет чтобы я был с ней а не выслушивал мамины наезды и Эй что неужели так сложно выбрать? Я нужен ей нужен чтобы не скучать чтобы уснуть Я нужен ей и я помогаю во всем достаю нужный стафф в определенный день зову друзей заполнить квартиру звоню чувакам и «хей у нас туса» и дважды звать не приходится быстро в магаз надо же и бухла купить и шоколада потом Йонна опять снова кому-то звоню потом телек и черт в городе тоже кто-то мутит быстрей туда но откуда ни возьмись на меня сваливается Хассе и мы носимся по городу хотя он «эй ты видел этот чувак в шапке черт он ходит за нами ты видел» а я да расслабься а он за свое «и этот тоже смотри как он зырит блин он засунул руку в карман ты видел у него ствол все валим отсюда» ну и обдолбался же он ладно пошли обратно к Йонне там полно народу и и и вдруг уже дико поздно хотя кажется время детское и все уже в отключке а Хассе и след простыл где все где здесь нельзя оставаться надо домой скорее в постель пока никто не заметил уже сплю когда в дверь стучат голос о чем-то спрашивает меня но я сплю стараюсь дышать сном сном сном и под конец шаги удаляются.

 

38)

А у кровати В. В спит, А пытается его разбудить. Часы на стене показывают 12.

А. Привет, уже поздно, может, позавтракаешь?

В. Нее, дай поспать.

А. Вставай, давай поговорим, обсудим выходные – может, сходим куда вместе.

В. Да, да, да, но сейчас дай поспать.

А. Мы с мамой собирались поехать за продуктами, хорошо бы поговорить до этого.

В. Ага.

А. Какие у тебя планы на сегодня?

В. Я хочу спать, неужели непонятно. Ты чего, вообще ничего не понимаешь! Как тебе еще объяснить? Я на «спидах» сижу, так что не парься, все под контролем, но ровно сейчас я хочу спать отвали.

А слушает, не может оторвать взгляд от В.

В. Если ты будешь стоять тут и глазеть, я не усну, я схожу в сортир, съем бутер, а потом я хочу, чтобы меня оставили в покое, окей?

В встает, слышно, как льется вода в ванной, В возвращается с бутербродом, ложится. А сидит возле его постели. Музыка, The Cure «If Only Tonight I Could Sleep». А подпевает.

 

39)

А. Странно рассказывать все это.

С. Почему?

А. Мы с вами даже не знакомы.

С. Для того и нужна медсанчасть на нашем предприятии.

А. К тому же я решил, что никто ничего не должен знать.

С. Почему? (Пауза.) Вы не должны этого стыдиться.

А. Вот как.

С. Такие случаи повсеместны. На каждом большом предприятии есть как минимум один работник с похожей историей. Правда. Газеты пишут в основном о родителях, которым нет дела до своих детей, потому что такое объяснить куда проще. Ваш случай куда более сложный.

А. Это обнадеживает.

С. Очень многие родители сталкиваются с подобными проблемами. Вы должны это знать. Понимаете? Понимаете, что я хочу сказать? (Пауза.) Хорошо бы вам взять больничный или отгул.

А. Не знаю, боюсь, если не ходить на работу, мне только хуже будет.

С. Что вы хотите сказать?

А. Тогда я не смогу думать ни о чем другом.

С. Понимаю. Но вам надо с кем-то поговорить. Вы все еще живете вместе с его матерью?

А. Что значит «все еще»?

С. Нередко бывает, что из-за таких событий родители разводятся.

А. Мы все еще живем вместе.

С. Вы можете говорить с ней об этом, можете поддержать друг друга?

А. Не знаю. Не думаю.

С. И как вы к этому относитесь?

А. А вы как думаете?

С. Это тоже нормально. К сожалению. Но, может быть, вам стоит поговорить с психологом. Хотите выпишу направление? А больничный обсудим после. (Пауза.) Ну, что скажете?

 

40)

В. Чувство такое, будто ты только что родился. Тридцать часов сна и усталости как не бывало. Трудно только понять какой сейчас день и который час восемь утра или вечера. Но телефон не сел и я пытаюсь собрать кого-то но не успеваю выйти как звонит телефон я беру себя в руки отвечаю будто какой-то важный чувак с «Нокии» «конечно» и «естественно» и «все будет в порядке» и короче надо доставить пакет на складе в Обу видно все кончилось остальное как в фильме про агентов копы бандиты опасность бабло и все по-настоящему и конечно можно сказать что десять кусков в кармане это полная фигня но блин это не так. Особенно когда чувак у которого я забираю пакет запросто оставляет пачку пятисотенных на стеклянном столике и когда чел из Обу передает мне конверт с сотенными и я потом шатаюсь с ним по городу. И когда я получаю свою долю я просматриваю телефонную книжку и обзваниваю народ «гуляем у меня есть бабло» и конечно эти деньги не фигня когда через три часа мы с Хассе сидим в нашем баре с кучей народа и я могу переночевать у любого потому что теперь у меня есть друзья и отец махнул на меня рукой и мне плевать так это или нет не будет завтра выносить мне мозг и сейчас мне отлично потому что не придется его выслушивать. Сейчас это самое главное. Сейчас мне хорошо а завтра не придется никого выслушивать.

 

41)

А. Я один и одинок путь мой на земле министр юстиции предлагает ужесточить наказание за употребление наркотиков в школе всем плевать а я руку на отсечение отдам лишь бы боги смилостивились и вытащили его из этого гиблого болота я бы отдал за это Жизнь но я один и одинок путь мой на земле а власти говорят о грязи отбросах и преступниках которые злоупотребляют тем что дарит им общество гнать гнать их в шею с глаз долой пусть сдохнут в канавах наше общество для сильных так что давайте избавимся от всех больных и несчастных которые думают что общество это инвалидное кресло гнать их гнать поганой метлой я готов умереть за него я готов… ЧЕЕЕРТ. Последний год в голове моей творится черт знает что и бывают дни когда… Ненавижу произносить это вслух. Пока слова звучат в моей голове все нормально но как только я говорю их вслух… Короче. Бывают дни когда я превращаюсь в сгусток страха. Знаю. Я жалок но не могу ничего с собой поделать. Как будто… Светит солнце. Я ем мороженое. На работу не надо. Валяюсь на газоне в парке подоткнув под голову авоську. Закрываю глаза. Все хорошо. И что я чувствую. Пять секунд я способен наслаждаться но потом срываюсь с места. Запрыгиваю на велик. Мчусь вниз с горок с которых боялся съезжать раньше. Плевать если лопнет колесо или выскочит машина из-за угла. Плевать на все пока я могу ухватить этот страх и он не сидит в груди неосязаемым недосягаемым комком потому что горе мое оно далеко рукой не достать. Но горки кончаются и мне уже не скрыться. Это было главное в моей жизни и я не справился. И нет у меня теперь права быть счастливым. Я не могу даже помочь его матери любовь моя мне снятся кошмары первая утренняя электричка машина ее мчится к железнодорожному переезду на всей скорости навстречу смерти. Но вот она говорит мне сама: «Мы больше не можем помочь друг другу я решила уйти в монастырь». Говорит она. «Я выкинула телефон. Я должна остаться одна. Мне надо отдохнуть». Говорит она. «И тебе тоже».

 

42)

В. Слушай, я тут немного влип. Старый долг, думал с ним покончено, потому что чувак сел, но он вышел и ничего не забыл… я ему должен стольник короче… завтра уже будет сто двадцать, так что лучше расплатиться сегодня.

А. Мы уже много раз об этом говорили. Я больше ни на что не дам тебе денег.

В. Но это вчерашний день. А? У меня нет новых долгов, поверь! Это в последний раз. Честное слово!

А. Я это уже слышал.

В. Но на этот раз я говорю правду. Это дико стремный тип, от него всего можно ждать.

А. Ты слишком много раз меня обманывал.

В. Окей, то есть лучше, по-твоему, чтобы я зарабатывал сам? Барыжил? По-твоему, так лучше да? Ты серьезно?

А. Это не мое дело. Ты уже совершеннолетний. Ты взрослый человек. Поступай так, как считаешь нужным.

В. Опять ты за свое. Теперь ты будешь изображать мамашу, хотя она ушла именно из-за тебя. А? (Пауза.) Думаешь, все образуется, но ведь тебе плевать, что со мной творится. Неужели ты серьезно? Хочешь, чтобы он проучил меня, мозги мне вышиб? Типа как палец отрубить и забыть? Ты серьезно? (Пауза.) Ну скажи же хоть что-нибудь! От твоего решения зависит все. Ну давай, доставай кошелек. Всего сотня. Ты что, уходишь? Придурок, времени в обрез. Если ты уйдешь, больше меня не увидишь. Пойми же ты!

А уходит. В немного ждет. Потом выдергивает провод от спутникового ресивера из розетки, берет его и исчезает.

 

43)

А звонит по мобильному телефону.

А. Здравствуй, Йонна. С каких пор ты подходишь к чужому телефону?

–

А. Хорошо, неважно. Можно мне поговорить с моим сыном?

–

А. Я ничего не слышу.

–

А. Что ты там бубнишь? Я три недели ничего не знаю о своем сыне, позови его к телефону.

–

А. Немедленно передай телефон моему… (Откладывает телефон.) Твою мать!

 

44)

Музыка.

В. Okay Clap your hands Put your hands together потому что это полный улет! Это «Руисрок»! Тридцать тысяч друзей вместе тусят толкутся и обливаются потом какой кайф что на территорию фестиваля не приходится проносить тайком бухло потому что мы Хассе Йонна и Микко заранее подготовились а маленькие волшебные таблетки в сумке никто не заметит кроме собак которых тут нет так что мы вбегаем танцуем обнимаемся живем прямо у сцены хотя скоро нам уже не нужна никакая музыка потому что мы летаем сами по себе Я взлетаю на небо вместе с Йонной и не вижу остальных потому что удары бас-барабана отдаются глубоко в Дум дум-дум Дум дум-дум в грудной клетке глубоко в грудной клетке Дум дум-дум чувствуешь как тебя засасывает в барабан Дум дум-дум ты будто взлетел на сцену и носишься кругами вокруг барабана Дум дум-дум кругами Дум-дум Дум-дум до экстаза быстрее жестче Дум-дум Дум-дум тяжелее глубже темнее неистовее Панг Панг Панг Панг быстро бешено вверх вверх выше выше ПаПаПаПа ПаПаПаПа вверх верх бей бей жестче выше выше ПаПаПаПаПаПаПаПа Крррашшшш… (Падает.) И когда я падаю я ни фига не знаю где Йонна нигде вокруг только пялящиеся глаза летающие руки орущие рты хотя все это в замедленном виде. Я пытаюсь встать найти Йонну но ее нигде нет и я знаю что они увезли ее. Они забрали ее и теперь только ждут подходящего случая чтобы забрать и меня. Я осторожно оглядываюсь… Вон! Они даже не прячутся просто сидят в машине и таращатся на меня ждут подходящего случая но не на того напали я бросаюсь за дерево пытаюсь ускользнуть сползаю в канаву ползу так что никто меня не видит продолжаю ползти хотя Микко бежит за мной «Ты чего придурок!» но он их не видит Ты что не видишь кричу я ему Они повсюду Они забрали Йонну прячься! Я хватаю палку бросаюсь на того что подошел ближе всех но Микко ничего не понял хватает меня хочет остановить «Это рекламный щит дебил!» но теперь-то я знаю что он с ними заодно и хочу убежать от него убежать потому что он за них убежать я смогу добегаю до Черт! Он догоняет меня швыряет на землю и «Жри давай» говорит он «Жри тебе надо успокоиться» и хотя я сопротивляюсь он запихивает таблетки мне в рот заставляет запить проглотить лечь «Полежи» говорит он но я ничего не слышу ничего не вижу мне вообще ничего не снится.

 

45)

А. Вы позвонили в социальную службу. Для семейных консультаций нажмите «один», по вопросам жилищных субсидий нажмите «два», безработицы – «три», одиночества безумия – «четыре» «пять». Внезапно я верчусь в совершенно незнакомых мне сферах общества нажмите «шесть». Я говорю с соцработниками специалистами по работе с молодежью психологами всеми кто занимается переработкой отходов общества. Я стараюсь воспринимать это как экскурсию в реальность о существовании которой я раньше и не догадывался но в результате чувствую как они пытаются читать меня между строк анализировать классифицировать – как угодно лишь бы это вписывалось в их классификацию. А главный вопрос такой. Был ли я хорошим отцом. (Пауза.) На работе я помалкиваю о своей личной жизни потому что они сразу начнут жалеть меня а пока они ничего не знают я могу хоть иногда хоть с кем-нибудь поболтать о пустяках не думая о том что случилось с нашей семьей. Хотя я перестал болтать о пустяках. С тех пор как моя жена любовь моя не выдержала бросила меня мне не с кем разговаривать «возьмите больничный на месяц» говорит врач в медсанчасти когда я снова встречаю его а я киваю сам не знаю почему когда он говорит «и перестаньте себя винить слышите» продолжаю кивать а он протягивает бумаги и спасибо спасибо увидимся через месяц не забудьте сходить к психологу и спасибо спасибо спасибо.

 

46)

С (играет психолога). Вы уже подумали, как использовать свой больничный?

А. Понятия не имею.

С. Но вы, надеюсь, понимаете, что вам надо отдохнуть.

А. Да, да, но я все время думаю о нем. Я должен хотя бы узнать, чем он занимается, потому что, если я его отпущу, у него больше не будет ни малейшего повода вернуться в нормальную жизнь.

С. Это бессмысленно. Он совершеннолетний, и никто не имеет права разглашать о нем какие бы то ни было сведения. Юридически он отвечает за себя сам и не обязан вам ничего сообщать.

А. Я знаю, это безумие, но я должен хотя бы попробовать!

Пауза.

С. Вы должны его отпустить.

А. Но так будет только хуже.

С. Он должен достичь собственного дна. Только тогда он сможет снова начать расти. Но он должен сделать это сам.

А. То есть, по-вашему, я должен заставить его делать еще более жуткие вещи? Он же умрет, если его бросить.

С. Вы должны оставить его в покое. Иначе процесс только затянется.

А. Но ведь кроме меня ему никто не поможет, он просит госпитализировать его, но ему отказывают. «Приходите через три недели», – говорят ему, все равно что «Катись ты к черту». Как я могу его бросить?

Пауза.

С. Я понимаю, вы возмущены и взволнованы, но ровно сейчас ничего сделать нельзя. Сейчас вы должны подумать о себе.

А. Мне больше не о чем думать.

С. Вам есть с кем поговорить? Ваша супруга? Что она говорит?

А. Она уехала. Восстановить силы. Мы с ней не говорили… давно.

С. Вы на нее обижены? (Пауза.) Не стоит. Наоборот. Вам бы следовало поступить так же. Вы должны удержаться на плаву. Если он выживет, вы ему еще понадобитесь.

А. Но я не знаю… я не знаю, что… Я дал слово, что всегда буду рядом, рядом с ним.

 

47)

В. Я просыпаюсь в пустой квартире Микко и не знаю сколько я спал и вообще как попал сюда стараюсь как можно скорее смыться прихожу в бар где девчонка за стойкой наливает мне пиво стоит мне просто поднять указательный палец. Хассе уже здесь. Потягивает колу. Угощает двумя кусочками шоколадки оставшимися от целой огромной плитки «Фазер». И где же вчерашнее веселье пытаюсь пошутить я и косо улыбаюсь. Можно пойти к тебе что-нибудь поделать. В сотый «Матрицу» смотреть что ли? (Пауза.) Хассе втыкает. Не поймешь слышит ли он хоть что-нибудь и я вопросительно смотрю на девушку за стойкой а она «Оставь его в покое ему надо отдохнуть». (Пауза.) Детокс типа спрашиваю я двухнедельный перерыв и он снова готов к бою это нормально две недели пролетят как F17 так что все в порядке но она говорит что Хассе не вернется потому что получил место в клинике. (Пауза.) Так что я типа ничего не говорю. То есть… блин конечно я не хочу чтобы Хассе исчез но девчонка стоит смотрит на мою реакцию она мне нравится и я ей вроде тоже так что лучше промолчу а она «Тебе бы тоже перерыв не помешал». (Пауза.) Да мне-то зачем ну ладно запишусь к этому… как его. Консультанту. Психологу. Звоню той же тетке которую навязала мне мамаша типа год назад но нет она здесь больше не работает можете позвонить такому-то или такому-то приходите через две недели нет раньше записи нет окей так и быть схожу хотя это такое занудство. У меня нет проблем. Просто устал немного. Спина ни к черту. С кровообращением хреново. Я все время мерзну. Ну и вот мы об этом всем говорим и все в общем неплохо но через три недели ее тоже нет так что я ищу утешения в городе. У меня есть друзья готовые помочь. У меня есть Йонна которая звонит мне и обещает волшебный вечер. Уверяет что раздобыла крутейший стафф. Да я приду. Подожди меня не делай ничего пока я не приду. Но она уже повесила трубку.

 

48)

А. Ненавижу детей. Ненавижу конфирмации студенческие вечеринки белые розы гордых родителей и подростков которые пытаются найти свою нишу в обществе. Самодовольные политики и их рассуждения о социальном уровне в стране вызывают у меня смех, смех же детей и вопросы родителей – отвращение. «И чем же занимается ваш сын ой он еще не окончил гимназию но разве ему не восемнадцать как нашему?» и я стою как дурак а хотел бы кричать Он умирает какая к черту гимназия но я просто загадочно улыбаюсь потому что сейчас надо поддержать разговор хотя сейчас я могу думать только об одном… Что я сделал не так. Может быть тогда когда ему было восемь и он остался один на всю ночь или в тот единственный раз когда мы не взяли его с собой в путешествие или может быть я всегда был слишком строг когда проверял уроки или или или может быть я не умел его выслушать может был слеп доверчив глух и фальшив Что черт возьми я сделал не так!

 

49)

В (в наушниках, разговаривает, одновременно слушая музыку). Ненавижу когда меня не слушают. Я же сказал подожди. Подожди меня я сказал. Но Йонна идиотка чертова ни хрена ведь не слушает. Попробую немного без него попробую что за хрень такая. Ведь так она думала. Она и раньше так делала. Но все допрыгалась. Дверь нараспашку. Постель заблевана. А сама лежит вывернувшись незнамо как твою мать на пороге в ванной. Мертвая как жалкая забитая свинья. (Поет себе под нос. Группа Kent, «Thinner».) И вот еще одна слеза распалась / осталась только память / все дни – вчерашний день / и ты сидишь и ждешь / никого уже непонятно кого… (Срывает наушники.) Я должен бежать чтобы остаться на месте. Врать чтобы верить. Кричать чтоб смириться смирись мирись мирись и больше… кричать чтоб найти покой и покончить со всем разом. Не сразу а постепенно сперва немного потом еще и еще чуть-чуть и вот рука уже не дрожит и все кажется в порядке вещей. Стоит только привыкнуть и все будет хорошо. Стоит только привыкнуть что вокруг бессмысленная гребаная пустота. И тогда все нормально. Нормально не работать не ходить в школу Повторяй Это нормально это нормально. (Поет.) И вот еще одна слеза распалась / стекает по щеке / уходя я брошу все / все сотру ацетоном / особенно то что нельзя забывать… (Выключает музыку.)

 

50)

А. Я больше не знаю какой сейчас день вторник суббота ли да вообще неважно уже все это. Я как вжатая выключенная кнопка. И приходит день когда я не могу встать с кровати лежу и ненавижу себя. А на следующий день ношусь как безумный ненавижу все и всех вокруг мечтаю чтобы кто-нибудь задел меня сделал мне больно дал мне повод ударить в ответ смастерить бомбу и подорваться на ней или разнести к черту риксдаг потому что всем вокруг наплевать хотя это мы своими руками создали мир в котором нашим детям больно. Сериалы реклама все твердят в один голос Это часть молодежной культуры Замори себя голодом Обкурись обколись до смерти Лови момент плевать на будущее и чем шире я открываю глаза чем больше смотрю вокруг тем чаще замечаю этот взгляд взгляд какой был у моего сына замечаю всех тех кто оступился анорексия булимия наркотики самоубийства изнасилования психические расстройства но почему же черт возьми никто ничего не делает почему все молча наблюдают за тем как совершенно обычные люди уходят на дно гибнут. (Пауза.) И я понимаю что говорю сам с собой. Квартира пуста. Я один и я не понимаю как взрослеть в этом мире дожить до двадцати и не загнуться.

 

51)

В. На часах двенадцать и я просыпаюсь опять сам не знаю где. Семь безжизненных тел разбросано по квартире спят как мертвые орет МТV воскресенье и я не понимаю даже зачем я открыл глаза может я просто сплю и мне снится что Хассе вернулся и все как раньше все как всегда Туса в полном разгаре… но нет это не сон я не сплю Хассе стоит передо мной и Чего ты пришел что ты тут забыл но он молчит просто хватает меня уводит в единственное место где мы можем побыть одни в наш бар с девчонкой которая молча подает кофе и не знаю сколько времени мы просто сидим молча. Пока я вдруг не вспоминаю. (Пауза.) Она умерла. Говорю я. Йонна блин умерла реально. А я… да субутекс чудодейственное средство. Нормальные дозировки и ты знаешь чего ждать и не надо полагаться на слухи сколько порошка как подействует. И твои чувства мертвы. Внутри пусто. Ничего нет. Ты холоден. Мертв. Мертв хотя продолжаешь дышать.

И Хассе. «Мне теперь вообще все по фигу» говорит он уставившись на солнце «хотя я ни на что не променял бы те первые месяцы потому что в моей жизни этого уже никогда не будет но этого уже не вернуть с тобой тоже так» говорит Хассе говорит человек который когда-то мог довести меня до истерики. Словно другая жизнь когда мы еще смеялись вместе. «Не знаю смогу ли я соскочить но я должен попробовать» И добавляет почти набожно «Попробуй и ты» дает мне телефоны мест где помогут оклематься передохнуть неделю-другую пока ждешь своей очереди на госпитализацию и кажется что очередь никогда не кончится и я едва успеваю подумать Тебе-то чего чего ты так печешься обо мне как он объясняет. «Потому что мы умирали вместе».

 

52)

В проходит детоксикацию в клинике, А пришел его навестить.

В. Привет.

А. Тебе лучше?

В. Да… все в порядке.

А. Я подумал… все-таки хорошо, что ты здесь. Хорошо, что какое-то время не будешь… Сколько ты тут пролежишь?

В. Две недели. Если выдержу. Тоска тут смертная. Только телик смотреть.

А. Все равно это хорошо. Мама тоже отдыхает, а я… я подумал… мне могут дать больничный на месяц. Я подумал… если тебя через две недели отпустят – может, потом мы могли бы… съездить куда-нибудь. Вместе где-нибудь пожить спокойно. Что скажешь?

В задремал.

А. Что с тобой?

В. Ничего. Все в порядке.

А. Прости, мне очень жаль.

В. Чего?

А. Я про Йонну.

В. В смысле? Что она умерла?

А. Знаю, мы с ней не очень ладили, но мне очень жаль.

В. Ты знаешь, как она умерла?

А. Могу себе представить.

В. Ты вообще не можешь себе представить, понял?

А. Но я могу представить себе человека, который умер. И могу представить себе того, кто остался в живых.

 

53)

Музыка. The Cure. «Fight Fight Fight».

А. За окном весна. Щебечут птицы. Жизнь просыпается. Солнце светит сквозь свежую, только что пробившуюся листву. Делаю глубокий вдох, пытаюсь вспомнить счастье, которое испытываешь после еще одной пережитой зимы, но останавливаю себя, чувствуя, как слеза пытается пробиться на поверхность, да еще увлечь за собой себе подобных, чтобы вместе скатиться по моим щекам. Забудь об этом. Нет, не забывай. Забудь. Не забывай. Тихо! (Пауза.)

На этот раз я был уверен. Хотя у него едва хватало сил говорить со мной, я знал, что он чист. И стоило мне отойти от клиники, прошагать всего несколько минут, как я почувствовал… спокойствие. Нет, не спокойствие, слабый отблеск спокойствия, как жалкий клочок синего неба среди беспросветно черных туч. (Подпевает музыке.)…it seems like there’s no-one left, and all you want is to sleep… (Пауза.) Надо присесть, думаю я, ноги подкашиваются, мозг отчаянно жаждет, изголодался и вдруг понимает, что спокойствие есть, хотя последний раз это было так давно – месяцы, годы, многие годы назад. Глаза ищут скамейку в парке, да что угодно, где можно исчезнуть, хотя бы присесть, не привлекая к себе внимания, но поблизости только автобусная остановка, скамейка под крышей, где я и опускаюсь, и горе, которое тысячи дней давило внутри, не находя выхода, взрывается из моих глаз.

 

54)

В. В детстве мне редко снились кошмары. А когда снились, я вставал, шел в спальню родителей и ложился между ними. Тесно, но как раз то, что мне нужно. Я лежу с открытыми глазами, смотрю на щелку в занавесках и слушаю, как спят мои папа и мама. Все спокойно и тихо, мне ничуть не страшно. Так что спроси меня, и я все расскажу. Спроси меня, папа, и мы начнем с начала.

 

55)

А. Что с нами?

В. Я не знаю.

Пауза.

А. Ты устал?

В. Устал?

А. Ты больше не кричишь, когда я задаю тебе вопросы.

 

56)

В. Откуда ему знать. Как он может понять, когда даже я… Произошло столько всего, что мне нужно забыть, чтобы хотя бы найти в себе силы бодрствовать. Ощущение холодного дула у виска, когда надо вернуть долг. Чувство стыда, когда помогаешь молодой девчонке впервые ввести иглу. Или Йонна. Или отец, которого я свожу в могилу. Или когда просыпаешься на чужом матрасе, все тело окоченело, и ты видишь парня, захлебнувшегося собственной блевотой, хотя еще вчера он звонил своей маме и сказал, что завязал: «Мама, все будет хорошо, я уже еду домой».

 

57)

А (ложится на постель). Мне нечего больше сказать. Я просто хочу исчезнуть. Впасть в спячку. Переспать холод. Проспать жизнь. И пусть я не проснусь. Пусть умру от передоза. Думаю я и… смеюсь. Правда-правда, смеюсь больше, чем смеялся все эти несколько лет. Сын играет со смертью, а я умираю от передоза. (Пауза.) Конечно, я этого не сделаю. Я не играю в его игры. Я просто… засыпаю.

 

58)

В. Ночую у Хассе. Просыпаюсь слишком рано, он еще не успевает пошевелиться, а я уже знаю, что мне пора. Не оставаться одному. Не думать… Скорее распахнуть дверь, пока не передумал. Наш бар. Единственный посетитель, но девчонка за стойкой знает меня как облупленного, видела мои взлеты и падения, я еще не подошел, а она уже наливает мне стопку, и не знаю почему, но я просто улыбаюсь, качаю головой и говорю «Привет, сегодня у меня кофейный день, но поесть я тоже не откажусь». И я сажусь у окна, за окном весеннее солнце, один из таких дней, когда песок с улиц кружит в воздухе, оседает на окнах и в легких прохожих, но я сижу внутри, и она приносит две тарелки с яичницей, сок булочки и: «Неужели тебе нечем заняться… столько всего принесла», – говорю, а она включает Portishead на джукбоксе, чтобы мы могли есть, ни о чем друг друга не спрашивая. И мы слушаем. И жуем. И смотрим в окно. Ждем, что в бар зайдет кто-нибудь еще, но никто не приходит. «На следующей неделе я улетаю в Болонью, – говорит она. – Там крутой универ, я нашла жилье, буду учиться и работать в кафе, я дико рада и боюсь». Чего ей бояться, ведь она может говорить с кем угодно, разрулить любые разборки в баре, добавляю я и улыбаюсь во весь рот, но на нее это вообще не действует, и она продолжает: «Ты столько говорил об Италии, и как вы путешествовали с родителями, и что ты был там счастлив, ведь правда?», и я даже не помню, чтобы рассказывал ей все это, а она просто говорит: «Поехали вместе, у меня есть, где жить, и работа в кафе, и если захочешь, ты наверняка тоже сможешь учиться», и кажется, будто она всерьез. «Я хочу, – продолжает она, – я хочу, чтобы у тебя был шанс, потому что знаю, реабилитации тебе ждать еще не один месяц, да не перебивай ты», – говорит она, когда я открываю рот. «Хассе сказал, что ты записался и ждешь места, так что я знаю, что ты этого хочешь, но никто не знает, чего ты захочешь через неделю, поэтому поехали со мной, и спаси меня от одиночества».

 

59)

А лежит на кровати.

В. Папа! (Никакой реакции.) Ну не лежи ты так! Пойдем в кино. Или в футбол поиграем! Папа, помнишь, как мы гоняли мяч?

Мне страшно. Страшно, что я не смогу больше играть свою роль. Страшно, что воспоминания вернутся ко мне. Что чувства вернутся. Что все, что я смог забыть, снова всплывет в моей голове так ясно, будто бы это случилось вчера. Страшно, как легко прогнать страх. Сколько раз это было со мной. Я знаю, как это работает. И что это работает. Знаю, что нельзя. Знаю, что она хочет помочь. Знаю, что надо попробовать. Знаю, что я боюсь.

Эй, пап, я сварю спагетти. Ты должен поесть. Я хочу тебе кое-что рассказать. Ну вставай же, сколько можно так лежать. Послушай меня. Я уезжаю. Понимаешь меня? Я завязываю. Она почему-то решила спасти меня, а этот город полное дерьмо, так что я валю отсюда, пока не передумал и… она красивая. Если я могу трезвым говорить с такой девчонкой, значит, я справлюсь и со всем остальным. Ну? Папа! Проводи меня в аэропорт. На плите есть спагетти. Поешь! Ну давай.

 

60)

Аэропорт.

В. Я знаю, где мама.

А. Поздно.

В. У тебя есть ее новый номер.

А. Значит, ты… уезжаешь?

В. Она просила передать привет. Она возвращается из монастыря.

А. Ты справишься?

В. Конечно справлюсь. (Понимает, что снова играет, осекается.) Я не знаю.

А. Не пропадай.

В. Мне пора.

А. Ты правда едешь в Болонью? (В кивает.) Я буду смотреть фотографии, когда мы были там все вместе. Мы были счастливы.

В. Мы были счастливы. И ты тоже?

А. Ты едешь с… я ее знаю?

В. Хочешь, я вас познакомлю?

А. Тебе пора.

В. Это мамин номер. (Сует ему бумажку.) И мой новый там тоже записан.

А. Не пропадай.