Сцена первая

Собеседование на работу.

Кари Куккиа пытается устроиться на работу продавцом-дистрибьютором автоматических пылесосов. Сферой деятельности фирмы («Робомэн») является импорт и продажа пылесосов-роботов, у фирмы есть интернет-магазин, а также продавцы-консультанты по всей стране, фирма также занимается крупными проектами, связанными с автоматизацией процессов в промышленности.

Собеседование проводят два молодых менеджера Джими и Джесика. Кари приходит на собеседование с портфелем в руках. Солидный мужчина в годах, он всю жизнь проработал в отделе кадров городского совета, пока его должность не упразднили в связи с муниципальной реформой и он не остался без работы. Примерно в это же время от него ушла жена. Сын живет в другом городе, куда Кари предполагает переехать, если получит работу в фирме. До этого момента отношения с семьей сына были прохладными. Теперь же, когда жизненные обстоятельства Кари изменились, он хочет наладить более тесный контакт с семьей сына.

Атмосфера на собеседовании оскорбительна для Кари и до некоторой степени абсурдна, юный мир предпринимательства далек от той действительности, в которой живет главный герой. Кари старается держаться бодро и моложаво, даже несколько подобострастно, так как очень нуждается в работе. Развод и безработица привели к тому, что социальный статус героя рухнул. Бывшая жена не спешит продавать их сравнительно новый и дорогой коттедж, говоря, что ждет подходящего покупателя, который будет готов заплатить реальную цену. Она живет в доме со своим новым мужем, а добросердечный Кари не требует своей доли.

ДЖИМИ. Ну а теперь этот пенсионер. Опыт работы… что тут у нас… секретарь кадрового отдела городского совета, тридцать лет с гаком. Ворох всяких курсов и прочей ерунды. Ну да, ну да.

ДЖЕСИКА. Давай посмотрим. Может быть, вполне себе живчик, раз все еще ищет работу? Бывают такие обаятельные дедули, которые бывают на удивление хороши для возрастной клиентуры.

ДЖИМИ. Кто его знает. Окей.

Нажимает на кнопку вызова, входит виновато и несколько заискивающе улыбающийся мужчина в отглаженных брюках и с портфелем в руках. Весь его облик отсылает к миру прошлого, который полностью противоположен мирку и облику менеджеров, проводящих собеседование.

КАРИ. Добрый день. Кари Куккиа. Здравствуйте.

ДЖИМИ. Джими.

ДЖЕСИКА. Джесика.

КАРИ. Очень приятно. Ну вот.

ДЖИМИ. Присаживайтесь.

КАРИ. Ах да. Ну вот.

ДЖИМИ. Угу.

КАРИ. У меня здесь оригиналы дипломов и сертификатов. У вас ведь там только копии. Так что если вы хотите увидеть оригиналы, то вот. Все здесь, да. Должны быть все. Подлинники.

ДЖЕСИКА. Копий достаточно.

КАРИ. Ну да, ну да. Но если хотите проверить. То вот здесь в портфеле. Все здесь.

ДЖИМИ. Хорошо, хорошо. У вас немалый багаж за спиной. Дипломы и послужной список.

КАРИ. Ну да. Да что теперь об этом.

ДЖИМИ. Приличная карьера. Как говорится, лонг вэй ту Калифорния.

КАРИ. Ну да, ну да.

ДЖИМИ. Взяли кого-то помоложе или почему?

КАРИ. Нет-нет, я там в резюме, по-моему, написал…

ДЖИМИ. Окей, окей. Наверняка написали. Ну а если своими словами?

КАРИ. Да ничего особенного, просто слияние муниципалитетов. Многое поменялось. Новые назначения, новые веяния. Вполне объяснимо, что им пришлось упразднить должность, ну вы знаете, новые модели управления и так далее… Так что в данной ситуации мои знания и умения оказались как бы и не нужны, вот. И в целом серьезные перемены в жизни, и так получилось, что я как бы добровольно отказался от занимаемой должности и… решил вот попробовать что-то новое для себя и переехать сюда. Сын с семьей живет здесь, в этом городе, будет возможность поближе познакомиться с внучкой и теснее общаться с ними, особенно теперь, после развода, хотя по сути мы и не ругались даже, и вообще у нас хорошие отношения, и любовь, но у жены, или, как говорится, теперь уже бывшей жены, тоже новые веяния, новые потребности и желания, так что и у меня в этой связи все по-новому, и вот. Как бы добровольно или, точнее, одно следовало за другим. Говорят ведь, что даже выращенный в садке лосось может поплыть в другую сторону.

ДЖЕСИКА. Это к чему?

КАРИ. Против течения или даже перепрыгнуть через плотину. Это я в качестве сравнения употребил. Что всему еще можно научиться. Чему угодно. Даже если что-то совсем новое.

ДЖИМИ. Окей.

ДЖЕСИКА. Квартиру здесь уже присмотрели?

КАРИ. Да, да, уже присмотрел. Скромная однушка, но хороший район. Легко добираться до центра. Так-то я в самом центре и не хотел бы жить, а потом автобусы ходят регулярно, природа рядом, и вообще. Вид красивый.

ДЖИМИ. Окей.

ДЖЕСИКА. Черт, мне же вчера по мейлу пришел один документ, а я забыла ответить. По поводу предстоящего промоушена (Смотрит в ноутбук.) Помнишь того чувака с безумным хайером. Жесть.

ДЖИМИ. Лучше не напоминай, плииз. Окей. Итак, Карик.

КАРИ. Кари.

ДЖИМИ. Ха?

КАРИ. Без «к» на конце. В начале, конечно, есть. Но одной достаточно.

ДЖИМИ. Хорошо, Кари. А как вы сами себя охарактеризуете? Какой ваш самый успешный проект? Из последних?

КАРИ. Ну да. Так-то оно так. Проект… Дело в том, что работа в городском совете – она как бы основывается на более долгосрочном мировоззрении, а потому стоит рассматривать ее несколько в ином ракурсе, чем здесь у вас, в мире бизнеса, но если говорить о проценте удовлетворенности, то показатели нашего муниципалитета хоть и скромные, но в целом падения показателей не было. Если же сопоставить с развитием общества в целом, то…

ДЖЕСИКА. Уфф, все в ажуре с цифрами… (Смотрит в ноутбук.) В общем, пронесло.

ДЖИМИ. Итак.

КАРИ…тогда в этом смысле мою работу в некотором смысле можно считать вполне успешной. Даже в самые последние дни, хотя, конечно, все эти изменения наложили свой отпечаток. Но в общем. Опрос на предмет удовлетворенности работой был проведен, и если говорить о собственном вкладе, то составленный мной опросник был впоследствии использован и в соседнем муниципалитете, так что в целом получился детальным и доступным, и, значит, можно сказать, что да. Успешный.

ДЖЕСИКА. Ну а каковы все-таки ваши сильные стороны?

ДЖИМИ. Вкратце.

ДЖЕСИКА. Буквально несколько слов.

КАРИ. Ага… Дружелюбие. Верность… Двух достаточно?

ДЖИМИ. Еще немного.

КАРИ (задумчиво). Вера в будущее. Прилежание. Веселый характер, но это немного перекликается с дружелюбием. Еще обучаемость. И огромное желание приступить к работе.

ДЖЕСИКА. Это уже целые предложения.

КАРИ. Работоспособность, хотя это как бы синоним прилежания, но хочу сказать, что мне действительно нужна работа.

ДЖЕСИКА. Почему вы считаете, что эти перечисленные вами качества помогут вам именно в этой работе?

КАРИ. Ну, все они необходимы в работе торгового агента. Надо быть позитивным и любить людей.

ДЖИМИ. Это уже новые качества, или их уже называли.

КАРИ. По сути те же самые, я просто употребил другие слова. Но я с удовольствием встречаюсь с новыми людьми и…

ДЖЕСИКА. Но вам придется много времени проводить в одиночестве. Все эти поездки.

КАРИ. Это меня совсем не беспокоит. Мне нравится. Нравится быть и одному тоже.

ДЖЕСИКА. Физическое здоровье, справитесь ли?

КАРИ. Здоровье отличное. Совсем немного повышен холестерин, но пью таблетки, соблюдаю диету и много двигаюсь. Так что все под контролем.

ДЖЕСИКА. Придется носить тяжести. По лестницам вверх-вниз. Тяжело.

КАРИ. Силы есть. Лестница – не проблема.

ДЖЕСИКА. Да?

КАРИ. Суставы в порядке. Чемпион области в молодости.

ДЖИМИ. В каком виде?

КАРИ. 3000 метров с препятствиями.

ДЖИМИ. Окей.

КАРИ. Еще с тех времен у меня хорошая физическая форма. Основа была заложена.

ДЖИМИ. Окей.

ДЖЕСИКА. Мы думали взять на это место кого-нибудь немного, да что говорить, гораздо моложе вас.

КАРИ. Ммм.

ДЖЕСИКА. Это сейчас модный девайс, и может сложиться неправильный имидж, если его будет представлять мужчина в годах.

КАРИ. Да, конечно, но все же еще несколько лет впереди и настрой у меня правильный.

ДЖЕСИКА. Сложная ситуация.

ДЖИМИ. Да, сложная, так и есть.

КАРИ. Может, хотя бы на испытательный срок? Вы увидите. Я смогу. У меня правильный настрой.

ДЖИМИ. Ммм.

КАРИ. Мне очень нужна работа.

ДЖЕСИКА. Сложно.

КАРИ. Я буду хорошо продавать.

ДЖЕСИКА. Сложно, сложно, сложно.

КАРИ. Хотя бы три месяца. Попробуйте.

ДЖИМИ. Нам надо посоветоваться.

ДЖЕСИКА. Ха?

ДЖИМИ. Подождите немного в коридоре.

КАРИ. Конечно, конечно. Спасибо.

Кари уходит.

 

Сцена вторая

ДЖЕСИКА. Что за непонятки?

ДЖИМИ. У меня вдруг щелкнуло. Что-то есть в этом дедуле. Это что-то может сработать, в определенной группе клиентов. Сама же говорила.

ДЖЕСИКА. Ты серьезно?

ДЖИМИ. Испытательный срок. Посмотрим, как пойдет. Есть ведь такие пенсионеры, у которых денег куры не клюют, которые предпочитают отдыхать и наслаждаться жизнью, а не пылесосить. Особенно женщины. Мужики, вишь ли, откидывают коньки, как только выходят на пенсию. А потом, некоторые молодые дамочки могут почувствовать в его присутствии некую защищенность и безопасность. Погоди, не возражай. Пусть попробует.

ДЖЕСИКА. Я не понимаю, к чему все это. Риск все-таки большой.

ДЖИМИ. Но согласись, что что-то есть в этом папуле.

ДЖЕСИКА. Мне своего папули хватает за глаза и за уши…

ДЖИМИ. Ну да, он, конечно…

ДЖЕСИКА…так что меня этим не проймешь. По мне так все эти старики вызывают одну только жалость.

ДЖИМИ. Но в этом-то и прикол. Многие будут покупать из жалости.

ДЖЕСИКА. Не знаю. Должна тебе признаться… только не смейся… но я совсем не хочу иметь дело со стариками. В них есть что-то затхлое, как в больнице или в церкви. Все эти шмотки и запахи. То есть, конечно, старики есть старики, и пусть будут, но не обязательно же вместе с ними работать.

ДЖИМИ. Притормози, Джесика. (Смеется.)

ДЖЕСИКА. Нет, я ничего не имею против старшего поколения. Сама уже далеко не девочка. Средний возраст, ну по всяким там таблицам.

ДЖИМИ. Каким таблицам?

ДЖЕСИКА. По психологии, знаешь же, как там бывает: начало, середина, конец.

ДЖИМИ. Ну, тебя это не касается.

ДЖЕСИКА. Да уж точно. Прекрати подлизываться.

ДЖИМИ. Окей, но у меня внутреннее чувство. Что стоит попробовать. У нас ведь в основном одна молодежь. Давай посмотрим, как дедуля справится. Пару-тройку месяцев. Не рухнет наша контора от этого.

ДЖЕСИКА. Ох уж эти твои внутренние чувства.

ДЖИМИ. Кам он, Джесика. Притормози. Слышишь.

ДЖЕСИКА. Окей, окей.

ДЖИМИ. У меня, наверное, это все из-за моего собственного деда. Я обещал отвезти его, пока он еще жив, куда-то к черту на кулички – в Калевалу в Карелии. Ему стукнуло в голову, что он должен увидеть то место, где остались его ноги. Во время войны. А я все никак не соберусь, и меня это гложет. Конечно, не все так просто, надо организовать машину, в которую войдет инвалидное кресло, медсестру и так далее, да и денег уйдет прилично.

ДЖЕСИКА. Ладно, три месяца.

ДЖИМИ. Йес.

ДЖЕСИКА. И зарплата стажера.

ДЖИМИ. Йес.

ДЖЕСИКА. Йес, йес, йес, но все напрасно… напрасно… (Напевает.)

Джими нажимает кнопку вызова.

 

Сцена третья

Съемная квартира.

Кари наводит порядок в квартире, в гости заходит хозяин квартиры Калеви, одинокий холостяк, бывший владелец фирмы по организации переездов. С тех времен у него осталась доставшаяся по наследству коллекция живописи. Калеви ведет себя как дома, абсолютно непринужденно и даже развязно, возможно, он в кальсонах. Кари безуспешно пытается дозвониться до сына и поэтому немного расстроен. Он переживает из-за холодности в отношениях с сыном.

КАЛЕВИ. Можно сделать ремонт. За свой счет. Но зато все что угодно. Тут ведь можно многое изменить, не особо напрягаясь. Если, конечно, есть желание сделать что-нибудь такое-эдакое. Впрочем, что говорить, домашний уют и кошке приятен.

КАРИ. Хороший район.

КАЛЕВИ. Главное – это идеальное соотношение цены и качества. Я давно слежу за рынком недвижимости в этом районе, так что тут все по-честному, жалеть не придется, если, конечно, вообще именно однокомнатная нужна и чтобы сауна в доме.

КАРИ. Вот как.

Разбирает коробки и, возможно, не прерывая речи Калеви, приносит откуда-то какие-то пластиковые пакеты.

КАЛЕВИ. Стоит сходить полюбоваться.

КАРИ. Да-да, я по правде еще не ходил…

КАЛЕВИ. В прошлом году как раз панели поменяли. Теперь высший класс. Не воняет многовековым потом и вообще. Совсем другой дух. Отличная вентиляция. Ни в жизнь не догадаешься, что каменка электрическая, если не знать.

КАРИ. Да-да…

КАЛЕВИ. Там словно во рту у коровы. Тепло и влажно. И вениками можно париться.

КАРИ. Надо же.

КАЛЕВИ. Не во всех саунах можно. Кое-где такие чистюли живут, что ни-ни. У нас, слава богу, можно стегать сколько хочешь, пока кожа не облезет. Главное – убрать потом после себя.

КАРИ. Что?

КАЛЕВИ. Остатки кожи. (Смеется своей шутке.) Только самые большие листья. Бывает ведь, что они вовсе не отрываются. Если веник сделан в правильное время, то листья держатся. Скорее рука отвалится, чем лист оторвется. Если веник хороший.

КАРИ. Ммм.

КАЛЕВИ. Так-то. Сам-то я веником парюсь только на Рождество и Иванов день. Тогда только и хватает сил заморачиваться. Теперь ведь и лесов таких нет. Где можно резать веники. Машина нужна. В автобус же с вениками не полезешь! Такая жизнь пошла.

КАРИ. Ммм.

КАЛЕВИ. Мне нравится, когда соседи между собой общаются, хотя так теперь вышло, что я хозяин. Что говорить, у меня теперь времени много, после того как фирма разорилась. Хорошее дело было – услуги по переезду, а теперь финнам в этой сфере делать нечего, эстонцы заполонили весь рынок, а у них и оснащение лучше, и длинный рабочий день. Где уж с ними тягаться! Какое-то время еще держались на продаже картин, коль уж подвернулось такое дело и недорого. Семьсот пейзажей. Все немного с разного ракурса, но в принципе один и тот же вид. Не знаю уж, какого черта это было задумано.

КАРИ. Все одного автора?

КАЛЕВИ. Кто его знает. Но все довольно одинаковые. Но я, сам понимаешь, не специалист…

КАРИ. А подписаны все одинаково? И как вообще?

КАЛЕВИ. Ну все в хороших рамах. Таких массивных и чертовски тяжелых.

КАРИ. А-а. Ну.

КАЛЕВИ. Часть картин я всучил в нагрузку при продаже брезента. Но еще четыре подвальные ячейки завалены до отказа. Кстати, сюда бы тоже картина не помешала. Если искусство нравится. Пейзаж. Очень недорого.

КАРИ. Сейчас совсем нет лишних денег. Режим экономии. (Вертит в руках телефон.) Пытаюсь вот дозвониться.

КАЛЕВИ. Все в порядке, совсем не мешаешь. (Достает из кармана банку пива, пьет.) Звони-звони.

КАРИ. Ну да. (Снова набирает сына, ждет ответа.)

КАЛЕВИ. Но все же стоит на них взглянуть. Я могу показать. Когда захочешь.

КАРИ. Ммм.

КАЛЕВИ. Чего-то не отвечает.

КАРИ. Ммм.

КАЛЕВИ. А автоответчик не срабатывает?

КАРИ. Похоже, что нет.

КАЛЕВИ. Тогда придется еще раз набрать.

КАРИ. Ммм.

КАЛЕВИ. По работе?

КАРИ. Да нет. Сыну.

КАЛЕВИ. Увидит же, кто звонил.

КАРИ. Ну да.

КАЛЕВИ. Перезвонит.

КАРИ. Обычно не перезванивает. Хотя иногда, конечно, звонит.

КАЛЕВИ. Что ж. Теперь все такие занятые. Работа и все такое.

КАРИ. Это да.

КАЛЕВИ. Требует сил и времени.

КАРИ. Это точно.

КАЛЕВИ. И потом семья, если есть?

КАРИ. Есть. Дочь и потом жена, конечно. Ну или. В общем тоже.

КАЛЕВИ. Поди, дедушкина любимица? Дочка-то?

КАРИ. Конечно. Вот только. Редко видимся. Жили в разных городах. Раньше. Не часто виделись. Теперь вот будет больше возможностей.

КАЛЕВИ. Какого возраста?

КАРИ. Четырнадцать, вроде как.

КАЛЕВИ. Да, нелегко.

КАРИ. Ммм. В каком смысле?

КАЛЕВИ. Не особо уже дедушки нужны.

КАРИ. Ну это-то да, наверное. Может быть.

КАЛЕВИ. Начинает, черт побери, мир открываться. И потом мальчики-девочки, и пошло-поехало. Зов джунглей. Танцы-жманцы.

КАРИ. Ну да.

КАЛЕВИ. Конечно, бывает по-разному. Переходный возраст. У меня вот был мопед. Он был для меня всем. Ох, уж я с ним возился. Даже сейчас смог бы во сне и наладить, и собрать. Эх, блин, а у тебя был мопед?

КАРИ. Не, не было. В городе жили, и вообще.

КАЛЕВИ. Даже представить себе не могу. У нас все строилось на мопедах. Абсолютно все. У кого не было мопеда, на тех девки даже не смотрели. Эх, куда же я, черт, договор положил?

КАРИ. По-моему, убрал в карман.

КАЛЕВИ. А у меня ведь был такой, с узким седлом. Их было не так много в округе. А чего сам к ним не съездишь?

КАРИ. Да как-то. Без предупреждения.

КАЛЕВИ. Ну, к собственному сыну-то можно.

КАРИ. Наверное, да…

КАЛЕВИ. Съездил бы.

КАРИ. Как-то у нас не принято. То да се. Да и отдалились мы.

КАЛЕВИ. А что такое?

КАРИ. Сложно сказать. Толком даже не знаю… Жили в разных городах. Как я уже говорил. Вроде как по мне и не скучали, да и самому было некогда. И нельзя же навязываться. Хотя мы скучали, конечно. Но все уже взрослые люди. И, наверное, это было неправильно. Не могу слов подобрать. Неприятно все это. Пытаюсь вот теперь сблизиться и быть в помощь. Поэтому и переехал, чтобы жить в одном городе. Видеться с внучкой и… Просто быть рядом. Свою жизнь мы уже, так сказать, прожили, ну в том смысле, что развод и смена работы. Что нет теперь иллюзий на этот счет…

КАЛЕВИ. Ну да. Так оно бывает. У меня давно уже не было ни с кем отношений, так что в этом смысле я плохой советчик. Женщины с детьми, правда, были. Конечно, к ним прикипаешь, хоть своих и нет. Но одно знаю, хоть сам я и не семейный человек, похоже, что это заложено в человеческой природе у всех. Гнездо и яйца. Для меня же это место заняло пиво, такой вот дьявол. И все прошло стороной. Это я тебе как мужик мужику говорю. (Чуть не плачет.) Все вокруг как-то разбежались. Я четыре года платил за телефон только абонентскую плату. Каждый месяц. Ни одного звонка. Могу показать, если не веришь. Поставил личный рекорд. Ни одного телефонного разговора. Не всякому о таком расскажешь… но ты располагаешь… Ярик.

КАРИ. Кари. Надо же, Яриком меня еще не называли. Впрочем, неважно.

КАЛЕВИ. Кари. Поди редкое имя. Никого с таким именем раньше не встречал. А вот Ярики были.

КАРИ. Ммм.

КАЛЕВИ. Ты… как бы сказать… умеешь слушать. Что ты будешь продавать?

КАРИ. Бытовую технику. Автоматическую. Для уборки дома. В общем-то пылесосы. Автоматические пылесосы. С аккумулятором.

КАЛЕВИ. Надо ж. Ты прям мастер.

КАРИ. Да не, я просто…

КАЛЕВИ. А какой марки?

КАРИ. «Ред Дэвил 313».

КАЛЕВИ. Не слышал. Но номер как у Дональда Дака.

КАРИ. Э-э-э?

КАЛЕВИ. Номер. Фри-ван-фри.

КАРИ. Ах, ну да. Вон что.

КАЛЕВИ. И работает?

КАРИ. Ну да. Удобно. Лучший на рынке. Встроенная камера, чтобы ориентироваться в пространстве. Быстрая и регулярная уборка. Гарантия два года, не натыкается на предметы. Виртуальные настенные маячки входят в комплект. Товарищ аккуратный, мебель не повредит. Не боится ковров с длинным ворсом и признан самым стильным пылесосом-роботом всех времен. «Ред Дэвил» выполнит за вас ту работу, которую вам совсем неохота делать. К тому же сделает это на отлично. Другие роботы случайным образом меняют направление, натыкаясь на препятствия, но «Ред Дэвил» двигается продуманно, как землемер на поле.

КАЛЕВИ. Надо же, какая машина!

КАРИ. «РД» без труда преодолевает пороги, провода и края ковров. Вычисляет лестницы и может быть запрограммирован на исключение из программы уборки той или иной комнаты. По вашему желанию он может также оставить нетронутым незаконченный вами пазл и заснувшего на полу мужа. «Красный дьявол» умеет самостоятельно возвращаться на базовую станцию для подзарядки, после чего продолжит уборку с того места, на котором остановился. «“РД-313” – гарантированная чистота».

КАЛЕВИ. Ну и как идет торговля?

КАРИ. Неплохо. Но всегда есть что улучшить. Надо только верить и радоваться жизни.

КАЛЕВИ. Так и есть. Очень точно подмечено. За это. (Поднимает банку с пивом.) Не отвечает?

КАРИ. Пока нет.

КАЛЕВИ. Вот черт.

Кари находит в коробке стакан, который искал в течение всей сцены.

КАРИ. Вот, удобнее пить, чем из банки.

КАЛЕВИ. Спасибо, Ярик.

КАРИ. Я как бы это…

КАЛЕВИ. Мастер.

КАРИ. Да нет, в общем, будь как дома.

Музыка.

 

Сцена четвертая

Кафе.

Кари встречается в кафе с бывшей женой. Паула – стильная женщина словно совсем из другого мира. Моложавая, быстрая, с чувством стиля, знанием моды и предпринимательским чутьем, возможно, не лишена творческого начала. Она энергична и неотразима. Кари по-прежнему влюблен в Паулу, но смирился со своим положением брошенного мужа. Он не желает ей зла. Паула живет в их бывшем доме со своим новым мужем. Она не хочет продавать дом до тех пор, пока не будет уверена в том, что ей предложили за него хорошие деньги. Кари готов подождать, хотя и вынужден ютиться в съемной однушке (сначала у него не было работы, да и теперь зарплата невысокая). У Кари есть мечта – собрать денег на поездку в Доминиканскую Республику, где они когда-то вдвоем с Паулой провели романтический отпуск. Паула немного опоздала, Кари поднимается, чтобы помочь ей сесть. Раздаются обычные для кафе звуки.

ПАУЛА. Извини, проблемы с парковкой. Ну ты же меня знаешь. Давно ждешь?

КАРИ. Совсем немного.

ПАУЛА. Кофе уже выпил?

КАРИ. Да, но давай еще выпьем, я принесу?

ПАУЛА. Да не, не надо, мы обедаем с Мариком, он уже ждет меня, а кофе, сам знаешь, перебивает аппетит.

КАРИ. Тогда, может быть, минералку или пончик?

ПАУЛА. Да вот же вода на столе.

КАРИ. Вот как. А я бы угостил. С удовольствием.

ПАУЛА. Да, сиди-сиди.

КАРИ. Вот. Давно не виделись. Хорошо выглядишь.

ПАУЛА. У тебя-то как дела?

КАРИ. У меня. Да что у меня. Все хорошо у меня. Очень хорошо.

ПАУЛА. Как квартира?

КАРИ. Полезно для разнообразия пожить в многоэтажке. Свои плюсы.

ПАУЛА. Ммм. А мы тут с Мариком говорили, что когда будем переезжать из нашего дома, то скорее всего присмотрим что-нибудь в историческом центре. Обязательно функционализм 30-х годов, последний этаж, окна на обе стороны и потолки не меньше четырех метров. Пара балконов. Да-да.

КАРИ. Неплохо, неплохо.

ПАУЛА. На самом деле в этих вопросах Марик даже принципиальней, чем я. Абсолютно несгибаем. И надо сказать, у него всегда были на это средства и возможности. (Легко и заливисто смеется.)

КАРИ. Ну да, ну да. Хорошо, когда знаешь, чего хочешь.

ПАУЛА. Марик действительно знает. Это у него в крови. Такие вещи очень глубоко сидят. А Марик, он очень пробивной.

КАРИ. Ну да.

ПАУЛА. И все же. Может быть, и я тоже? Разве нет?

КАРИ. Да, конечно.

ПАУЛА. Как у тебя с работой? Это то, что ты хотел? (Звонит телефон.) Прости, не могу не ответить. Ну привет. Да нет, я недолго. Просто парковку было тяжело найти, и потом задержалась там немного, а у тебя конференция, что ли, уже закончилась? А, ну здорово. Да, увидимся там, я недолго. Да, да, конечно, и я тебя, чмок.

КАРИ (смотрит на Паулу, небольшая пауза). Да нет. Все в порядке. Хорошая атмосфера и много встреч. Интересно.

ПАУЛА. А зарплата как? Хотя это, конечно, уже не мое дело. Хотя ты ведь теперь со всем справишься? Даже если мы в ближайшие пару лет не будем продавать дом?

КАРИ. Так вы?.. Ну что же, справлюсь. Справлюсь, конечно. Мне же много не надо. Расходы маленькие. Вот, значит, как.

ПАУЛА. Тут причина одна, и очень простая: сейчас продавать абсолютно невыгодно. Ничего на этом не выиграть. А ведь дом уникальный, спроектирован с любовью и знанием дела. Его должен купить тот, кому он действительно будет нужен и кто будет готов заплатить любую цену. И такого покупателя вообще-то стоит дождаться. Так приятно, что ты относишься ко всему этому с таким пониманием.

КАРИ. Ну конечно.

ПАУЛА. Что готов подождать.

КАРИ. Да ладно.

ПАУЛА. Марик вот тоже уже просто влюбился в наш дом.

КАРИ. Ну здорово.

ПАУЛА. Только гараж перестроил и облицовочные панели поменял.

КАРИ. Вот как? А что с ними не так?

ПАУЛА. У Марика особые требования к обслуживанию машины и всему, что с этим связано. Порядок, вентиляция, водопроводные краны и круглые окна.

КАРИ. Круглые окна?

ПАУЛА. Ну это уже не с машиной, а с детскими воспоминаниями Марика. У них дома было круглое окно. Ностальгия.

КАРИ. А, ну тогда конечно. А что с панелями-то?

ПАУЛА. Марик решил, что вертикальные панели смотрятся гораздо лучше. Он считает, что это ошибка архитектора – выбрать горизонтальные для дома таких пропорций.

КАРИ. Надо же? Вполне может быть. Никогда не задумывался об этом.

ПАУЛА. Надо признаться, я тоже никогда не задумывалась. (Смеется.) Но теперь, когда панели вертикальные, то, надо сказать, разница очень большая. Просто огромная. Масштабная.

КАРИ. Вот как. Вот как.

ПАУЛА. Вот подожди, увидишь, не поверишь. Есть ли у меня тут фотка на телефоне… плохо, конечно, видно… но вот эта хорошая. (Показывает.)

КАРИ. Ну да. Совсем.

ПАУЛА. Просто невероятно, да? Пропорции совсем другие.

КАРИ. Ну да. Хорошо смотрится. А как там теплица, помидоры, огурцы? Мартти, ну то есть Марик, ими не интересуется?

ПАУЛА. Не, у Марика нет на это времени. Пока только в проекте. Мы думали, что можно было бы посадить виноград и потом делать вино. Но все пока только в мечтах. (Снова легко и заливисто смеется.)

КАРИ. Там сейчас очень неприхотливые сорта. Подойдут для начинающих и для тех, у кого мало времени. И система полива очень простая. Я могу подсказать, если что, и даже подготовить рассаду следующей весной, почему нет. Проращу на подоконнике и потом уже подготовленную передам вам. Например, «Джемини Ф1» очень выносливый сорт. Дает урожай, даже если погода не ахти. Но прищипывать, конечно, надо. Тут уж ничего не поделаешь, но достаточно хотя бы раз в неделю – или даже реже. А потом есть еще один очень сильный и проверенный сорт «Радость огородника». Плоды большие и сочные, считается чуть ли не самым лучшим сортом на свете, и тоже…

ПАУЛА (прерывает его). У него нет на это времени.

КАРИ. Что ж. Нет так нет. А ведь помидоры-то вкусные. В магазине таких не бывает. Разве что летом на рынке, и то не везде. В этом смысле, конечно, жаль.

ПАУЛА. Ну по крайней мере, сейчас. Лекции по всему миру и планы расширения. Может быть, на пенсии. Может быть. Впрочем, вряд ли и тогда. Тогда мы, наверное, будем много путешествовать. Даже больше, чем сейчас.

КАРИ. Ммм. Я вот тоже откладываю.

ПАУЛА. Да?

КАРИ. На поездку.

ПАУЛА. Здорово.

КАРИ. В Доминиканскую Республику.

ПАУЛА. Почему именно туда?

КАРИ. Не знаю… Но ведь это была чудесная поездка в свое время.

ПАУЛА. Да, но ведь ты там уже был. Съездил бы куда-нибудь еще.

КАРИ. Прекрасные воспоминания. Лагуны полуострова Самана.

ПАУЛА. Такие, знаешь ли, есть во многих местах.

КАРИ. Гигантские коралловые рифы и подплывающие к берегу поющие киты.

ПАУЛА. Кари, Кари, этих рыб в Тихом океане пруд пруди.

КАРИ. Разве ты не помнишь, как они пели?

ПАУЛА. Разве они пели? Мне кажется, нет. А вот на Соловках киты действительно поют. В Белом море.

КАРИ. Нет, они и в Самане пели. В этом я абсолютно уверен. Жаль, что ты не помнишь. Ранящий сердце голос. (Пытается повторить.) Что-то в этом роде, сложно передать. Абсолютно непередаваемый мир звуков… ууааааа!

ПАУЛА. С Петтери встречался?

КАРИ. А браслет из настоящих морских жемчужин. Его-то ты помнишь. Мы купили его на той чудесной торговой площади в Санто-Доминго.

ПАУЛА. А нас тогда, похоже, надули, дорогой. Настоящий жемчуг нигде не купить так дешево.

КАРИ. Ты тогда только что сказала, что беременна. Чудесный день на берегу и прекрасная новость. Я не помню, когда еще я был так безгранично счастлив от осознания того, что у нас будет настоящая семья и что мир так прекрасен. Или того, что никогда не мог представить себе такого полного счастья… и такой красоты… и… и браслет тогда тоже был… казался… невероятно красивым и…

ПАУЛА. Made in Hong Kong. (Снова заливисто смеется.)

КАРИ. Может быть. Вполне. Но красивый ведь, не отнимешь. И атмосфера такая прекрасная.

ПАУЛА. Где?

КАРИ. На площади. Старик и осел. И как мы смеялись: не могли понять, кто издает более смешные звуки…

ПАУЛА. Значит, не встречался, да?

КАРИ. Не успел еще. Но он придет в гости. Мы как бы уже договорились.

ПАУЛА. Мы тоже какое-то время не виделись: у Ирис были курсы помимо работы, и она вся была на взводе, а у Райсы пубертат. Непростое времечко. К счастью, уже все позади. (Снова заразительно смеется.) Game over. Так, значит, Петтери обещал зайти, да? Надо же. Прямо к тебе домой, да?

КАРИ. Был такой разговор. Видишь ли, у Ирис то одно, то другое, и у Райсы тоже что-то, и он сказал, что лучше сам заедет ко мне, чем я к ним, заскочит, когда будет время. Позвонит. Или отправит СМС. (Проверяет на всякий случай телефон, не было ли звонка.)

ПАУЛА. Это хорошо, что вы сможете теперь больше времени проводить вместе. Раз живете в одном городе.

КАРИ. Ну да, и я о том же. Отправит эсэмэску, как получится. Как будет время.

ПАУЛА. Хорошо.

КАРИ. У меня тоже теперь времени не так-то много.

ПАУЛА. Это почему?

КАРИ. Из-за работы. Много работы в вечернее время. Длинный рабочий день.

ПАУЛА. Зря ты снова мечтаешь о Доминикане. Ведь есть же в Карибском море и другие места, или, например, острова в Индийском океане. Сейшелы, Мадагаскар… Так ведь?

КАРИ. Да, надо, наверное, посмотреть.

ПАУЛА. Я так рада, что у тебя теперь работа и квартира и…

КАРИ. Я тоже рад. Очень рад. И что у тебя тоже все хорошо. Цветешь или по крайней мере очень хорошо выглядишь. Всегда выглядела.

ПАУЛА. Скажи Петтери, чтобы приезжали всей компанией к бабушке на выходные. Марик свозит Райсу на конюшню.

КАРИ. А что у него, разве там что-то такое есть?

ПАУЛА. У Марика какая-то собственность, и потом связи по конному спорту. А конюшни и школы верховой езды сейчас на каждом шагу. Окей, но у меня кончилось уже время на парковке, я сообщу, если с домом будут какие-то радикальные подвижки, но пока будем жить как живем, хорошо?

КАРИ. Будем жить.

ПАУЛА. Ты сможешь потерпеть с деньгами?

КАРИ. Смогу, смогу.

ПАУЛА. Ты всегда такой… чуткий. Чудный, милый пупсик Кари. (Смеется.)

КАРИ. Ладно тебе.

ПАУЛА. И не забудь подумать.

КАРИ. О чем?

ПАУЛА. О своих мечтах. Пора их обновить.

КАРИ. Да, конечно.

ПАУЛА. Я серьезно, Кари, обнови.

КАРИ. Конечно, конечно. Спасибо тебе.

ПАУЛА (говорит по телефону). Иду, иду. Уже выхожу. Ты такой нетерпеливый, Марик. (Заливисто смеется, снова возвращается к Кари.) Марик опять в своем репертуаре, ты что-то сказал?

КАРИ. Просто спасибо.

ПАУЛА. Пока, Кари, обнимаю. (Уходит.)

КАРИ. Пока.

Кари некоторое время сидит один. Слышны звуки улицы, шум в кафе.

 

Сцена первая

Прошло около месяца. Кари довольно преуспел в деле продажи пылесосов и с надеждой смотрит в будущее. Сын наконец-то едет к нему в гости. Дорвавшийся до благодарного собеседника-слушателя Калеви никак не уходит домой, а Кари не решается его выпроводить, хотя предпочел бы встретиться с сыном один на один. На стене новая картина – пейзаж. В ходе сцены выясняется, что Ирис и Райса ждут в машине. Возможно, играет радио.

КАЛЕВИ. Чисто. Оказывается, мужик тоже может держать дом в порядке, если потребуется. И баба не нужна. Или как, что скажешь, мастер?

КАРИ. Да что тут, пространства всего ничего, да и хитрое ли дело, если живешь один. Ничего сложного. Дать стакан?

КАЛЕВИ. И то правда. (Роется в кармане в поисках, как показалось Кари, банки пива.) Скоро семь. Он ведь около восемнадцати часов обещался быть, этот твой бублик?

КАРИ. Не уточнял. Скоро придет.

КАЛЕВИ. А какой марки у него тачка?

КАРИ. Без понятия. Точнее не знаю, какая сейчас. Раньше была «вольво», помнится.

КАЛЕВИ. Ну, вольвовод всегда останется вольвоводом. Удивлюсь, если пересел на что-то другое.

КАРИ. Что сказать? Я никогда в машинах особо не разбирался.

КАЛЕВИ. Полтинник отдам, если сменил марку. (Протягивает руку.)

КАРИ. И правда не разбираюсь.

КАЛЕВИ. Руку давай. Ты-то ничего не потеряешь. Это такой односторонний спор. Выиграть можешь, но вероятность очень-очень-очень мала.

КАРИ. Ну что ж тогда. (Пожимает руку.)

КАЛЕВИ. Что еще от жизни надо, когда такой вот квартирант? К нему и прийти можно, и стакана ему не жалко. Веришь, нет, мастер?

КАРИ. Наверное.

КАЛЕВИ. А теперь вообще лепота, чистота – и глаз радуется. И картина эта очень даже к месту. (Указывает на пейзаж на стене.) И поверь, не переплатил. Это я тебе как на духу говорю. Ручная работа и большие размеры. Тебе ведь самому нравится?

КАРИ. Да. Она не… то есть она… глаз, да… и стены не такие бледные.

КАЛЕВИ. Надеюсь, ты, блин, не жалеешь.

КАРИ. Да нет… надо же, какая мягкая поздняя осень. Очень теплая. Долгий период урожая в Центральной Европе, да и лето было хорошее, если кто что выращивал… так вот. (Подскакивает от сигнала домофона.) Иду, иду.

ПЕТТЕРИ (чувствительный и настороженный). Здравствуй.

КАРИ. Здравствуй, здравствуй. Давай, проходи внутрь. (Возможно, обнимаются, очень неуклюже.)

КАЛЕВИ. «Вольво»?

ПЕТТЕРИ. Петтери Куккиа.

КАРИ. Муха, Калеви. Сосед мой и к тому же мой арендодатель и все такое прочее.

КАЛЕВИ. Можно просто Кале. Зад плоский или вагон?

ПЕТТЕРИ. Я что-то не…

КАРИ. У тебя ведь «вольво»? По-прежнему? Мы тут с Кале обсуждали.

ПЕТТЕРИ. Ээ… да. Универсал.

КАЛЕВИ. Так оно и есть. Так и есть, как я сказал. А какой год?

ПЕТТЕРИ. Кажется, 2010.

КАЛЕВИ. Значит, V70 и, наверное, Kinetic A?

ПЕТТЕРИ. Кажется…

КАЛЕВИ. И пробег около 200?

ПЕТТЕРИ. Примерно…

КАЛЕВИ. Можно выручить тыщ 26–28. А если постараться, то и все 30.

ПЕТТЕРИ. Вот как…

КАЛЕВИ. Но на черта, скажи мне, продавать!

ПЕТТЕРИ. Простите…

КАРИ. Кофе?

КАЛЕВИ. Хорошая машина. Не вздумай на хрен сделать такую ошибку!

КАРИ. Я уже засы́пал.

ПЕТТЕРИ. Да нет…

КАЛЕВИ. Или ты хочешь сказать, что чем-то недоволен?

ПЕТТЕРИ. Да нет же, вполне… подходящая.

КАЛЕВИ. Так-то. Черт побери.

ПЕТТЕРИ. Семейная машина.

КАРИ. Ну так я поставлю?

КАЛЕВИ. Так-то. Черт побери!

ПЕТТЕРИ. Да нет, не надо.

КАРИ. Я все же поставлю. Вдруг потом захочется. Я вот и булочки купил к кофе. У нас тут недалеко булочная. Хорошие булочки пекут и пирожки всякие… хлеб свежий в нарезке. Я поставлю в духовку подрумяниться, они вкуснее, когда…

ПЕТТЕРИ. Спасибо, но не стоит. Я поел совсем недавно, так что ничего не надо, спасибо.

КАРИ (искренне радуясь). Как же приятно тебя видеть.

КАЛЕВИ. Водителю пиво предлагать, конечно, даже не стоит, хотя в холодильнике и стоит несколько банок холодненького, и в этом смысле не сходить ли за пивом.

Уходит.

ПЕТТЕРИ. Нет, спасибо.

КАРИ (робея и теряясь). В одном городе теперь живем.

ПЕТТЕРИ. Точно. (Осматривает маленькую и незатейливую комнату.)

КАРИ. Приятный район. Спокойный. Район. И автобусы ходят.

КАЛЕВИ (возвращается с пивом, ведет себя в квартире, как у себя дома). Вот только арендодатель то и дело на драку напрашивается. (Смеется.) Да нет же, шучу, конечно.

ПЕТТЕРИ. Крохотная квартирка, тебе хватает?

КАЛЕВИ. Зато управляющая контора хорошая, и все большие ремонты все уже сделаны.

КАРИ. Работа отнимает много времени, так что я дома толком и не сижу. Да и откладываю, по возможности. Если остается с продаж. Новый жизненный виток, так что очень хорошо, что ты пришел.

ПЕТТЕРИ. Ну да. Хорошо.

КАЛЕВИ. Может, будет небольшой ремонт крыши в ближайшие пять лет, но в целом ничего существенного.

ПЕТТЕРИ. Ты бы мог потребовать свою долю от старого дома.

КАРИ. Да куда мне спешить в этом мире. Отдадут, когда продадут. Никуда моя доля не денется. Пусть все остается как есть, все довольны, и ладно.

КАЛЕВИ. Так что в целом ничего существенного, ничего существенного.

ПЕТТЕРИ. Состоятельный ведь человек этот Марик. Мог бы и заплатить.

КАРИ. Да все в порядке, работа есть и крыша над головой. Как там Райса? Как школа, как музыка?

ПЕТТЕРИ. Сложный возраст, но в целом ничего.

КАРИ. Ну это пройдет, очень хорошо, очень хорошо.

КАЛЕВИ. Об этом вот тоже говорили, ест ли и как, и что, и регулярно ли, и как часто смотрит телевизор, и все такое прочее, так ты уж спроси, Кари.

ПЕТТЕРИ. Да, я толком не знаю, не успеваю следить. Думаю, все в норме. Ест хорошо.

КАРИ. У меня тут подарок для Райсы. На Рождество. Думаю, отдам тебе сейчас, чтобы потом не остался, а то ведь мы не говорили, как там Рождество…

КАЛЕВИ. Не за горами, не за горами.

КАРИ. Так-то оно так. На носу.

ПЕТТЕРИ. Я собирался спросить, где ты думаешь провести? И вот.

КАРИ. Ну…

Пауза.

ПЕТТЕРИ. В принципе, можно и у нас.

КАЛЕВИ. Конечно, у вас, черт побери. Уж я-то знаю, что такое Рождество в одиночку.

ПЕТТЕРИ. Ирис тоже так считает, и потом у нас места много. В комнате для гостей можно переночевать. Никто не мешает. Если у тебя нет других планов.

КАЛЕВИ. Это запеканка из магазина, колбаса и упаковка пива. И накрывать ничего не надо. В мире и спокойствии, даже без дополнительного объявления по радио.

КАРИ. Да нет, какие там планы. Может быть, в следующем году и будут какие-то планы. Точнее, уже есть. Хочу поехать в путешествие. Но у вас, поди, свой праздник и традиции, нужны ли лишние, и Ирис, наверное, устала после долгой осени, все такие заботы. Не хотелось бы мешать.

КАЛЕВИ. Что значит «мешать», если к родному сыну на Рождество?

ПЕТТЕРИ. Ну да.

КАЛЕВИ. Ох уж ты, Кари, мастер…

КАРИ. Давай не будем сейчас про мастера…

КАЛЕВИ. В этом вот весь Кари, типа лишний и все такое. Тихонечко сам с собою, лишь бы никому не мешать, уж не знаю, робость ли это или что, но такой вот… человечный. Я и раньше это говорил, оно ведь во хмелю все так и просится на язык и видится все иначе. Но черт побери, конечно, он мечтает провести Рождество вместе с сыном. Кто же захочет остаться один, если есть выбор? Рождество есть Рождество, семья и все такое. Даже я вот мультики смотрю, чтобы вконец не отупеть. В этом смысле они и взрослым подходят.

ПЕТТЕРИ. Да и Райсе поинтересней, что будет еще кто-то, точнее дедушка, что дедушка будет. В Деда Мороза она, конечно, уже давно не верит, но все же.

КАРИ. А к нам, если помнишь, Дед Мороз каждый год приходил, пока ты из дома не уехал.

ПЕТТЕРИ. Да, помню, но стоило ли?

КАЛЕВИ. Да уж, такое увидишь, и хочешь не хочешь, а обхохочешься.

КАРИ. Но ведь весело. Это же игра.

КАЛЕВИ. А как заговорят, так вообще держись.

ПЕТТЕРИ. Ну уж.

КАЛЕВИ. Кстати, автобусы в Рождество не ходят, так что подготовьте кровать для мастера.

КАРИ. Ну это успеется. А потом можно прогуляться по заснеженному городу.

КАЛЕВИ. Не смеши.

ПЕТТЕРИ. Я думаю, в этом вопросе мы уж как-нибудь договоримся. Сами.

КАЛЕВИ. Сами, сами, какой разговор. Я и не вмешиваюсь.

ПЕТТЕРИ. Ну да, то есть нет.

КАЛЕВИ. И чего я везде всегда лезу помогать. Чудак-человек этот Калеви, так и мой учитель всегда говорил, чудак-человек.

КАРИ. Кофе готов.

КАЛЕВИ. Как бишь его звали-то?

КАРИ. Пока горячий.

КАЛЕВИ. Учитель машинописи, семьи у него не было, но относился с пониманием, терпеливый был мужик.

КАРИ. Налить?

КАЛЕВИ. Он же сказал, что не будет, а мне полчашечки. С сахаром. «Хорошо» поставил в табель, хотя я все время одним пальцем печатал. До сих пор ни черта не понимаю в этих системах, да и пальцы как сосиски.

КАРИ. Может, булочку?

КАЛЕВИ (берет булочку). Не откажусь.

ПЕТТЕРИ. Ирис и Райса ждут в машине. Договоримся тогда о Рождестве ближе к делу по телефону.

КАРИ. Хорошо. А что ж они не зашли? Чего ж в машине-то?

КАЛЕВИ. Эх Кари, машина машине рознь. Знаешь, как в «вольво» сидеть приятно. Сиденья мягкие, удобные, как раз для северных плотных людей, не надо скрючившись моститься.

ПЕТТЕРИ. Да мы по делам едем. Я на минутку зашел.

КАРИ. Как все же хорошо в одном городе. Можно вот так вот зайти на минутку.

ПЕТТЕРИ. Да. Но мне пора. У тебя ведь все окей?

КАРИ. Все окей.

КАЛЕВИ. Да уж, черт побери.

ПЕТТЕРИ. Окей.

КАРИ. Возьми вот булочки для Райсы и Ирис. Свежие.

ПЕТТЕРИ. Они на диете.

КАЛЕВИ. Так я и думал.

КАРИ. Окей.

ПЕТТЕРИ (с жалостью). Давай возьму. Может, распробуют. Свежие ведь. Ну, пока.

Уходит.

КАРИ. Пока-пока.

КАЛЕВИ. Кто, скажи мне, покупает этого твоего «Рэд Дьявола 313», что за люди?

КАРИ. Разные. Самые разные. Даже очень разные.

Музыка. Звуки.

 

Сцена вторая

В доме у покупательницы.

Кари приходит с товаром в дом к Анни, и выясняется, что отсутствие пылесоса – далеко не самая главная ее проблема: она одинока и больна, не выходит из дома и ничего не хочет. Ей было бы достаточно и обычного пылесоса, времени на уборку предостаточно, но счет за электричество не оплачен, и потому в квартире нет света.

Доброта Кари предстает в новом свете. На удивление настойчиво он пытается продать ей пылесос, словно не замечая действительности. Анни даже внешне выглядит заброшенной: редкие волосы давно не мыты, мешковатая одежда испачкана, кожа отечная, воспаленная. Общее состояние апатичное, движения замедленные. Ее вид одновременно отталкивает и вызывает сострадание.

КАРИ. Многофункциональность и надежность – это отличительные черты пылесоса «Ред Дэвил».

АННИ (пытается понять, о чем говорит Кари, однако взгляд ее остается пустым). Хмм.

КАРИ. HEPA-фильтр и два года гарантии.

АННИ. Big deal.

КАРИ. Распознает ступеньки с помощью трех сенсоров.

АННИ. Хмм.

КАРИ. Контейнер для хранения в подарок.

АННИ. Хмм.

КАРИ. Пороги не преграда.

АННИ. Ни преград, ни денег, ни забот.

КАРИ. В наборе также два виртуальных маяка.

АННИ. Хмм.

КАРИ. Предложение действует ограниченное время.

АННИ. Oh my dear.

КАРИ. Может быть, включим в сеть и попробуем?

АННИ. Ни сети, ни электричества, ни света.

КАРИ. Да, а что такое?

АННИ. Ни денег, ни связей, ни электричества, ни света.

КАРИ. Наверное, за свет вовремя не заплатили?

АННИ. Наверное.

Оба смотрят на лежащую перед дверью кучу счетов.

КАРИ. Тут бы немного убраться. А то как-то грязно, не по-человечески.

АННИ. Хмм.

КАРИ. Очень грязно.

АННИ. Хмм.

КАРИ. Вы здесь не убираетесь?

АННИ. Почему нет?

КАРИ. Ясно. А есть ли у вас родственники или близкие?

АННИ. Есть, есть кое-кто.

КАРИ. Кое-кто?

АННИ. Были. Но они не могут.

КАРИ. Ясно. Они часто не могут.

АННИ. Они совсем не могут. Мои. Со мной трудно. Невероятно трудно. О-о-о-очень трудно.

КАРИ. Хорошая квартира, хороший район. Вы снимаете или своя?

АННИ. Своя, своя. Никто не выселит, но света нет. На все арест не наложишь. Знаете ли?

КАРИ. Мм.

АННИ. За электричество ведь нельзя арест накладывать.

КАРИ. Что же нам тогда делать?

АННИ. Не знаю. Может быть, где-нибудь попросить помощи?

КАРИ. Ммм, а в каком вопросе острее всего нужна помощь, можете сформулировать?

АННИ. Ну я не знаю. Кофе бы выпить. Очень хочется кофе.

КАРИ. Без электричества его сварить сложно.

АННИ. Так оно и есть. So difficult.

КАРИ. Так-то оно так.

АННИ. Разве нет?

КАРИ. Да. Непросто. А я вот откладываю на поездку.

АННИ. Ага. А зачем?

КАРИ. В те места, с которыми у меня связаны воспоминания. Хорошие воспоминания.

АННИ. Какие места?

КАРИ. С Доминиканской Республикой. И там с одним конкретным местом. И временем.

АННИ. Тогда надо туда ехать. С воспоминаниями ведь так и происходит. Разве нет?

КАРИ. Наверное, так и есть. Хотя я не уверен. Можно я соберу ваши счета?

АННИ. Можно, конечно.

КАРИ. Спасибо.

Подбирает счета и складывает их в портфель.

АННИ. Можете хоть все забрать, если очень хочется.

КАРИ. Ну, я уже достаточно собрал. Кстати, фирма, на которой я работаю, занимается также продажей автоматических газонокосилок. Тоже очень полезная вещь.

АННИ. Наверное, стоит купить, если живешь в частном доме. Там вполне может пригодиться.

КАРИ. Да, именно. Тем, кто живет в многоэтажных домах, газонокосилки ни к чему.

АННИ. Ни к чему. Жизнь в многоэтажных домах и так беззаботная. Зачем тут газонокосилка. Совсем ни к чему. Не нужна совсем.

КАРИ. Я их и не продаю, но через фирму можно заказать, и разнообразную робототехнику. А я вот пылесосы продаю, роботы, «Ред Дэвил», фри-ван-фри.

АННИ. Хорошо, что так много сделано всего человеку в помощь. Прогресс! Мы прогрессивные люди. Очень даже прогрессивные.

КАРИ. Ммм.

АННИ. Может, вам журналы какие-нибудь показать или фотоальбомы?

КАРИ. В другой раз как-нибудь. Чтобы можно было разглядеть. Сейчас темновато.

АННИ. Да уж, и пахнет тут неважно. Какое же удовольствие что-то рассматривать, если запах такой и не видно ничего.

КАРИ. Ммм. (Он растроган, но сам не знает почему, то ли от жалости, то ли от отчаяния.)

АННИ. Никакого просмотра толком и не получится.

КАРИ. Мне пора. Надо работать. Всего доброго…

АННИ. Я тоже когда-то была видной и языками владела. Так что тоже есть чем похвалиться, не хуже некоторых.

КАРИ. Я не имел в виду ничего такого.

АННИ. Вот как? Думаешь, хуже?

КАРИ. Нисколько. Совсем не хуже. И вообще, не стоит так думать.

АННИ Даже имени не спросил. Увидел старую развалину и решил: зачем спрашивать.

КАРИ. Не спросил…

АННИ. Все еще можно спросить. Если относиться к женщине с уважением, то можно и сейчас спросить.

КАРИ. Да. Так как вас зовут?

АННИ. Анни. My name is Annа. Теперь знаешь. Сможешь рассказывать истории не про безымянную женщину, а про Анни, у которой есть имя.

КАРИ. Хорошо, Анни. До свидания.

АННИ. Неужто испугался?

КАРИ. Не испугался. Все хорошо. Олрайт.

АННИ. Такое вот дерьмо. Эта Анни. Но тут уж ничего нельзя поделать, ведь так.

КАРИ. Всегда можно что-то сделать. Почти всегда. Надо лишь уметь видеть хорошие стороны. Уметь радоваться. И тогда шаг за шагом. Вперед и вверх.

АННИ. Шаг за шагом?

КАРИ. Да.

АННИ. Давай тогда шаг за шагом. That’s great big deal. Хорошо, что ты теперь знаешь мое имя, мне так проще. Проще говорить об Анни. Оно словно бы вновь начинает существовать. В виде имени.

КАРИ. Всего хорошего, Анни.

АННИ. Фэнкс. В следующий раз выпьем кофе?

КАРИ. Посмотрим. (Уходит, возвращается, обнимает Анни.) До свидания, Анни.

АННИ. Удачи в бизнесе, побольше денег и сделок.

КАРИ. Спасибо.

АННИ. А имя-то твое как?

КАРИ. Ах да, Кари, Кари Куккиа.

АННИ. Удачи в бизнесе, Кари Куккиа! Помни об Анне! Удачи Кари от Анны!

Кари стоит некоторое время на улице с пылесосом и портфелем, выпрямляется и идет дальше. Шум голосов.

 

Сцена третья

Рождество.

Рождество в доме у сына. Кари удручающе плохо справляется с ролью Деда Мороза. Все немного в раздражении, к тому же никто Деда Мороза-то особо не хотел. Последней каплей стало присутствие Калеви, которого Кари взял с собой из жалости, иначе тому пришлось бы встречать Рождество в одиночестве. Дед Мороз Кари только что произнес приветственные речи, пришла пора раздавать подарки. Звучат рождественские песни. С самого начала сцены в атмосфере ощущается напряжение, но все стараются сдерживаться и улыбаться друг другу. Лишь Калеви чувствует себя прекрасно.

КАЛЕВИ. Мне отдали его практически даром. Старый приятель. Но зато красный и с пышной бородой. За такой ведь при других обстоятельствах пришлось бы заплатить кругленькую сумму, особенно сейчас, в самый сезон. Зато послезавтра таких костюмов будет – бери не хочу. Даром и на каждом углу. (Входит Дед Мороз.) Сейчас начнется!

ДЕД МОРОЗ КАРИ. С Рождеством!

КАЛЕВИ. Молодец Кари!

ИРИС. Здравствуй, Дедушка Мороз!

КАЛЕВИ. Ах да, Дедушка Мороз! Впрочем, не так ведь и важно, у нас же тут маленьких детей нет, или ты еще веришь в Деда Мороза?

РАЙСА (рассеянно и подчеркнуто вызывающе). Вот еще.

ДЕД МОРОЗ КАРИ. Мои гномы-помощники шлют всем привет!

КАЛЕВИ (с радостным смехом). «Гномы-помощники»! Надо же, черт побери!

ИРИС. Думаю, уже можно раздавать подарки.

ДЕД МОРОЗ КАРИ. Это для Ирис.

ИРИС. Спасибо, Дед Мороз.

ДЕД МОРОЗ КАРИ. Это для Петтери.

ПЕТТЕРИ. Спасибо, спасибо.

ДЕД МОРОЗ КАРИ. Это для Калеви.

КАЛЕВИ. Ого. Кто это мне… А я никому не принес ничего, не думал, что у вас тут так… но вот костюм достал… а тяжелый, не расплескать бы, а-а-а, а-а-а, а можно я сразу открою?

ПЕТТЕРИ. Можно потом, когда Дед Мороз уйдет. Так у нас было принято.

ИРИС (с вызовом). Какая разница!

ПЕТТЕРИ. Ну в общем-то да.

ДЕД МОРОЗ КАРИ. Это для Райсы. Подойди к Дедушке Морозу?

ПЕТТЕРИ. Райса. Тебе говорят.

РАЙСА. Что?

ПЕТТЕРИ. У Деда Мороза подарок для тебя. Ты не слышишь?

РАЙСА. А-а-а.

ДЕД МОРОЗ КАРИ. Подойдешь?

РАЙСА. Ладно. (Забирает подарок.)

ИРИС. Спасибо, Дед Мороз.

КАЛЕВИ. А из вас никто не смотрит «Санта-Барбару»?

ДЕД МОРОЗ КАРИ. Я нет… (Спохватывается и вспоминает, что он Дед Мороз.) У нас там в избушке нет телевизора. (Петтери, Ирис и Кари натянуто смеются.)

КАЛЕВИ. А я так прямо подсел. Она началась, еще когда я работал в вечернюю смену, а ее показывали по утрам в девять. В первые годы. Она у нас шла с опозданием на пару лет. Так вот по мелодиям можно довольно легко определить, что в какой момент происходит. Вначале все крутилось только в доме Кэпвеллов, но потом стали больше показывать окрестности, и, может быть, это-то нашему брату и нравится.

ИРИС. Ну да, наверное, так и есть.

КАЛЕВИ. Там главные – это семейства Кэпвелл и Локридж. А потом еще Круз Кастильо, он всегда самый честный и справедливый.

ИРИС. Ну тогда, может быть, и поэтому.

КАЛЕВИ. Не знаю. Но я конкретно подсел. Говорят, сейчас Санта-Барбара очень туристическое место, а потом там рядом еще и поместье Майкла Джексона. Можно заодно посмотреть. Но не знаю.

ДЕД МОРОЗ КАРИ. Деду Морозу, наверное, уже пора… передайте привет Кари, здесь вот и для него тоже есть подарок… я вот сюда поставлю.

КАЛЕВИ. Передадим обязательно, как только вернется, он за вареньем пошел в подвал, за вареньем, и подарок от дедушки передадим и все такое прочее. Как же он так не вовремя ушел?

ДЕД МОРОЗ КАРИ. Хорошего всем Рождества!

КАЛЕВИ. Может, споем Деду Морозу на прощание, он все-таки подарки принес, даже мне вот, хотя я и не предполагал: «Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты, ты подарки нам принес, дедушка горбатый…» Дальше не помню слов, но вот Райса, наверное, помнит, спой-ка дедушке.

ДЕД МОРОЗ КАРИ. Ну мне пора.

Уходит.

КАЛЕВИ. Привет Снегурочке! Ну что ты, спела бы. Какие там слова-то были?

РАЙСА. Не знаю.

КАЛЕВИ. Ну что, можно уже открывать? (Открывает.) А, тут так вот закручено в рулон. Настенный календарь и свечка… Каждый месяц новая картинка… а можно конфетку?

ПЕТТЕРИ. Они для этого там и лежат.

КАЛЕВИ. Все «гейши» уже съедены, похоже, кто-то тут тоже любит «гейшу», придется попробовать что-то другое, кто знает, какие из них вкусные?

ИРИС (не в силах больше притворяться). Пожалуй, я пойду спать.

КАЛЕВИ. Если, конечно, не считать «гейши».

ПЕТТЕРИ. Что тебя так утомило?

ИРИС. Всё.

ПЕТТЕРИ. А-а-а.

КАЛЕВИ. Если кому-то они нравятся.

ИРИС. Вот-вот.

КАЛЕВИ. Скоро ведь уже девять, меня вот тоже иногда в девять часов в сон клонит.

ИРИС. Неужели?

КАЛЕВИ. Бывает и в восемь. Эта вот со вкусом зубной пасты, не советую. Просто ужас.

ИРИС. А иногда совсем спать не хочется, ну просто ни в какую, разве не так?

КАЛЕВИ. Все зависит от того, в какое время встал утром.

ИРИС. Ммм.

КАЛЕВИ. Если встал в пять, то уже в восемь глаза начинают слипаться.

ИРИС. Ммм.

КАЛЕВИ. Я иногда после запоя мог проспать три дня кряду. Я не к тому, что это здорово, а к тому, что нисколько это не бодрящий сон. Наоборот, самое нелицеприятное зрелище, в любом случае не для тех, кому только что исполнилось пятнадцать. Но не будем вдаваться в подробности. Не сейчас, Калеви, не в этот раз. Это я себе.

ИРИС. Ясно.

КАЛЕВИ. Всё, больше ничего не скажу, и на этот раз без комментариев.

ИРИС. А вот я таки прокомментирую, что когда ноябрьским утром я стою на автобусной остановке, то у меня нет сил смотреть на опрокинутый и жутко помятый мусорный бачок, из которого торчит исклеванная воронами пластиковая коробка с остатками кебаба. У меня нет сил даже смотреть на это. Нет сил даже вспомнить все слова, что нужны для того, чтобы этот несчастный полусъеденный продукт оказался в мусорном бачке на остановке по маршруту автобуса номер 15N. Нет сил подумать. Кажется, что я упаду под грузом всех этих слов и никогда больше не встану. Вот как мало сил у здорового идущего на работу человека, и так продолжается в течение многих-многих промозглых ноябрьских дней. Вы это себе можете представить?

КАЛЕВИ. Ну, что касается кебаба, то для меня лично это не проблема. Конечно, не самая полезная пища, но зато на вкус вполне приличная, мне нравится. Не знаю, что еще добавить. Иногда бывает, что соли не хватает. Но в принципе вполне себе. Особенно если еще чуток досолить.

ИРИС. Многие люди, по крайней мере мне так кажется, Рождество рассчитывают провести в уютном семейном кругу и, по-моему, имеют полное право на… тишину в доме.

КАЛЕВИ. Черт побери, как это верно, как это верно!

ИРИС. И в этом весь Петтери, я сказала ему, что спокойно отношусь к мысли, что его отец придет к нам на Рождество. Мы были не очень-то близки, и на то было много причин, но не о них сейчас речь, не всегда все складывается так, как хотелось бы, и характеры разные, хотя твой отец, конечно, очень милый человек, хоть мы и далеки, но мысль была хорошая, а потом ради Райсы…

РАЙСА. А я тут при чем?

ИРИС. Чтобы посмотрела на дедушку, пока еще с нами Рождество справляешь и никуда не уехала.

РАЙСА. Э-э?

ИРИС. Что «э-э»?

РАЙСА. И куда это я уезжаю?

ИРИС. Я имела в виду, пока с удовольствием проводишь время с родителями.

РАЙСА. А-а-а?

ИРИС. Что сможешь больше бывать с дедушкой, ведь он живет теперь в одном городе и не так занят работой, как прежде, и бабушка им уже не командует.

РАЙСА. А-а-а?

ИРИС. Да. И, конечно, Кари очень добрый и со всем так легко соглашается, что…

КАЛЕВИ. Кари, да, он такой.

ИРИС. Что порой это просто выводит из себя, но я и во сне не могла представить, что он приведет в наш дом этого чертового шута.

КАРИ (возвращается и слышит последнюю фразу). Неужели Дед Мороз уже приходил?

Никто не отвечает, даже Калеви молчит, не зная, как реагировать на произошедшее. Не придумав ничего лучше, он с жадностью набрасывается на конфеты. Долгая пауза.

РАЙСА (примирительным тоном, о подарке, полученном от Кари, – розовой в бабочках сумочке). Это, конечно, немного не в моем стиле.

ПЕТТЕРИ. Но красивая.

РАЙСА. Да. Смешная.

КАРИ. Ну да.

РАЙСА. А я уже нет.

РАЙНЕ. Я думал, всем нравятся бабочки.

РАЙСА. Всем нравятся. Бабочки. Но я не бабочка.

ПЕТТЕРИ. Райса, давай не будем?

РАЙСА. Что «давай не будем»? Все же прекрасно видят, что я не бабочка. Это факт.

ИРИС. Как это тяжело!

РАЙСА. Простите, что я такая тяжелая. Да уж, не бабочка.

ПЕТТЕРИ. Эй.

РАЙСА. Бабочки – они легкие.

КАРИ. Можно поменять. У меня чек сохранился. Если не нравится.

РАЙСА. Да нравится мне, нравится. Спасибо.

КАРИ. Не за что. Здорово, если нравится.

КАЛЕВИ. Не обязательно же всем быть худосочными.

ИРИС. Ммм.

Райса выбегает из комнаты, громко хлопнув дверью. Подарок остается на полу.

ИРИС. Вот тебе и Рождество.

ПЕТТЕРИ. Стол накрыт. Не оставлять же все. Так что давайте, черт побери, есть.

КАЛЕВИ. Я бы брюквенную запеканку ел целый год, если бы живот выдерживал. Да. Хо-хо. А еще подслащенный картофель. Не знаю, что в них такого, но ах.

ПЕТТЕРИ. Потерпи, Ирис, это всего один вечер. Давай не будем делать из мухи слона. Садись есть. Я налью тебе коньяка.

КАЛЕВИ. А мне крепкие нельзя. Я уже семь лет как через эту границу ни-ни. Вот пиво пожалуйста. Если можно, холодненькое. Троечку. Все равно какое, разве что, если есть, «Карху».

КАРИ (обращается к Ирис). Прости, пожалуйста, я действительно не подумал, когда… что так будет.

КАЛЕВИ. «Кофф» тоже подойдет. (Петтери приносит «Лапинкулту».) О, спасибочки.

КАРИ. Знаешь, Петтери, я думаю, мы на ужин не останемся.

КАЛЕВИ. Да?

КАРИ. Похоже на то.

КАЛЕВИ. Вот те на.

ИРИС. До чего же мы никчемные…

ПЕТТЕРИ. Возьмите вот окорок. (Протягивает.) У нас никто свинину не ест.

КАРИ. Мы с Калеви пешком пойдем, погода красивая, небо звездное…

КАЛЕВИ. Мокрый снег там идет. Огромные хлопья прямо в физиономию.

КАРИ. Ого, погода переменилась, а я и не заметил.

ИРИС. Да, Кари, похоже что так.

КАЛЕВИ. Просто ужасная погода. Не для белых людей.

КАРИ. У нас на фирме всем сотрудникам подарили на Рождество куртки со специальным водоотталкивающим покрытием. Одна оказалась лишней, и мне разрешили его взять. Так что, Калеви, не бойся, не промокнем.

КАЛЕВИ. А куртки с надписью?

КАРИ. Ред Дэвил, Красный дьявол. На спине.

ИРИС. Ну так это же просто… замечательно. Рождественский подарок. (Начинает безудержно плакать, возбужденная от коньяка и усталости.)

РАЙСА (кричит). Мама, прекрати!

ИРИС. Мы такие жалкие…

КАЛЕВИ. Дразнят ли ее в школе из-за того, что она такая немного кругленькая?

РАЙСА. Мама, прекрати!

ПЕТТЕРИ. Зато средний балл высокий.

КАРИ. Ну это-то вообще замечательно.

ПЕТТЕРИ. Да, так и есть, и да, обзывают жирной.

КАРИ. Да, брось. Она же совсем не… совсем не толстая.

ПЕТТЕРИ. Это не важно. Не укладывается в шаблон.

РАЙСА. Какая разница! Прекратите!

КАЛЕВИ (говорит об окороке, не без удовольствия взвешивая его на глаз). Десять килограмм и, может быть, еще триста грамм сверху. Ужасно много придется съесть, мастер.

КАРИ. Оставим его, Калеви…

РАЙСА. Мама, прекрати!

КАЛЕВИ (уходя). Если вы не против, то я возьму с собой эту банку пива. Если вы не против.

Кари и Калеви уходят.

ИРИС. Петтери. Мы могли бы избавиться от ненужных нам вещей. У нас слишком много вещей.

КАРИ (возвращается с опаской, хочет многое сказать). Пока.

ПЕТТЕРИ. Так оно и есть.

Музыка, снег.

АНТРАКТ.

 

Сцена первая

На улице.

На следующей неделе Кари случайно встречает в баре коллегу, проводившего собеседование, и спасает его из затруднительного положения. Предприниматель Джими проиграл в Интернете всю наличность фирмы, объясняя это благовидным мотивом собрать деньги на поездку с дедом в Калевалу. Чтобы выручить коллегу, Кари обещает принести утром собственные сбережения, отложенные на поездку в Доминиканскую Республику и оставшиеся после оплаты счетов Анни.

ДЖИМИ. Да это же… Карик… Кари, Кари. Окей. Как дела, как работа?

КАРИ. А-а-а. Привет. Да, ничего. Вот. Думаю, не выпить ли кофе. Еще пару мест надо обойти. Как-то так.

ДЖИМИ. Кофе – это хорошо. Как Рождество?

КАРИ. Нормально. Спасибо. В гостях у сына.

ДЖИМИ. Он ведь где-то неподалеку живет?

КАРИ. Да, здесь в городе.

ДЖИМИ. Что ж, круто. Здорово.

КАРИ. Да, здорово.

ДЖИМИ. Семья – это главное.

КАРИ. Да, главное.

ДЖИМИ. В праздники это особенно заметно. Тут уж ничего не поделаешь, такая работа. Бизнес есть бизнес, тут уж не до игр в песочнице и детских утренников. Вообще не знаю, как люди успевают. Но в праздники это заметно. Что семья – это главное. Несмотря ни на что.

КАРИ. Да. Акценты правильные.

ДЖИМИ. Вот именно.

КАРИ. Много одиноких. На моей работе сталкиваешься с этим почти каждый день. Люди очень одиноки, и все по разным причинам. Хоть и живем мы в благополучной стране. И техника, и прогресс дальше некуда. Даже от пыли в доме избавляемся с помощью робота, что уж говорить. Немыслимые достижения. Только вот человек остался почему-то в стороне, без внимания. На мели.

ДЖИМИ. Но у тебя ведь не так все плохо. Насколько я помню, у тебя хорошие цифры продаж, а значит, все довольны.

КАРИ. Вот как. Приятно слышать. Мне тоже кажется, что все идет хорошо, но ходить приходится много. Очень много, порой до самого вечера, но я решил, что это как бы введение в профессию и учеба и поэтому такой большой фронт работ. А так как семьи, о которой ты говорил, в данный момент нет рядом, то ничто, в общем-то, и не держит. Так что все путем. Но хорошо, что на фирме довольны.

ДЖИМИ. Вполне довольны. Так что зеленый свет, я, конечно, это… не один решаю, продлевать или нет, но все довольны, так что думаю, никаких препятствий.

КАРИ. Очень приятная новость.

ДЖИМИ. Я возьму пива. Ты будешь?

КАРИ. Нет, пожалуй, хотя может, конечно…

ДЖИМИ. Так что вполне довольны.

КАРИ. Очень-очень хорошая новость.

ДЖИМИ. Так будешь?

КАРИ. Если только кружечку. Раз уж такие приятные новости и новые перспективы.

ДЖИМИ. Я бы с огромным удовольствием угостил тебя, но у меня, как бы это сказать, небольшие финансовые трудности.

КАРИ. Что ты, это я непременно должен тебя угостить. Без возражений. (Уходит.)

ДЖИМИ. Гиннесс. И возьми еще «Джим Бим» в придачу. Надо же поддержать тезку.

КАРИ. Хорошо. Харри Холе тоже его предпочитает. (Расслабленно.)

ДЖИМИ. Окей. Правда, я с ним незнаком.

КАРИ. Надо же. Ну надо же. (Приносит выпивку.)

ДЖИМИ. Cheers!

КАРИ. Bottoms up!

ДЖИМИ. А я вот, Кари, в жопе. В полной жопе.

КАРИ. Да ну. Не может быть.

ДЖИМИ. Я вчера унес из фирмы кассу со всей наличкой. Точнее, одолжил, но – окей – без разрешения, но я хотел вернуть сегодня утром. Всё до цента. Но банк сорвать не удалось, и теперь я по уши в говне. Сумма приличная, а у меня же дед, отец отца, и я обещал свозить его со всеми почестями в Карелию. Не спрашивай куда, в какую-то там Калевалу, где он профукал себе ноги, то есть он типа инвалид, на все сто. Он ноет, что хочет побывать в тех местах, ну и типа я ему должен. Точнее, вся Финляндия должна. Но я конкретно залип на игре. У меня сносит крышу и все такое. Но я уже даже договорился на прием к врачу, и типа все было уже чики-пуки и под контролем, но завтра Джесика откроет кассу, и мне крышка, она такого не упустит. Позарез нужно бабло.

КАРИ. Ну надо же. Как же так?

ДЖИМИ. Я тут тебя гружу, хотя какое тебе дело, но просто ситуация у меня сам понимаешь. Я просто не знаю, прости, но я, бля, ни хрена не знаю, что делать.

КАРИ. Ну и ну.

ДЖИМИ. Тебе не понять, как мне хреново. Жесть. (Заметно пьянеет.) Может, еще по одной? Принесешь?

КАРИ. Конечно… (Уходит, возвращается с выпивкой.)

ДЖИМИ. Спасибо, друг.

КАРИ. Не за что.

ДЖИМИ. Такое вот дело, брат. Жопа. Наш брат в полной жопе.

КАРИ. Насколько? То есть о какой сумме идет речь?

ДЖИМИ. Ну сколько там обычно в наличной кассе, пара тыщ? И кредит ведь мне уже не дадут. Это должна была быть моя последняя игра: я как раз начинаю курс лечения от игровой зависимости. Сам ведь понимаю, что жизненный курс надо менять, и в этом смысле все уже стало налаживаться. А тут такой облом!

КАРИ. Я говорил, что откладываю. Или, точнее, что тоже мечтаю. О поездке, как и твой дед. Только чуть подальше. Немного.

ДЖИМИ. Ага.

КАРИ. Так вот, я мог бы, я думаю. Раз уж ты в такой беде. Думаю, что мог бы. Немного отодвинуть свою мечту. На пару тысяч. Немного даже останется. Пожалуй, и на саму эту мечту надо как-то иначе взглянуть.

ДЖИМИ. Ты это реально, да?

КАРИ. Ну я мог бы подсобить, немного.

ДЖИМИ. Не может… Точнее, нет… то есть да… но… эх, блин, как все непросто. Ты ведь подчиненный, и типа мне ужасно неудобно.

КАРИ. Отдашь потом со временем. Как разберешься со всем. Да и меня ты вот обнадежил. В отношении работы. Поэтому все нормально. Такое ведь со всяким может случиться. Кто угодно может все потерять. Все что угодно. Или даже совсем всё. Или что-то действительно очень ценное… Деньги – ведь это просто средство.

ДЖИМИ. Конечно, я отдам. Сразу же, как только все улажу, даю слово. И ты прав. Деньги, деньги, деньги. Это бог нашего времени. И все ему поклоняются. Люди разучились ценить что-то помимо денег. Куда катится этот мир.

КАРИ. Наверное, так. Но надо думать позитивно. И идти вперед шаг за шагом.

ДЖИМИ. Ах, как ты прав. Чертовски прав. Выпьем за это!

КАРИ (с воодушевлением). Надо уметь перестраиваться. Смотреть по-новому. Новые задачи и…

ДЖИМИ. У меня вот тут точная сумма на телефоне: 2325.

КАРИ. 2325. Bottoms up.

Слышится музыка в баре и городской шум.

 

Сцена вторая

В офисе на следующий день.

Кари принес в конверте обещанные 2325 евро. Джими ждет его в своей комнате. К удивлению Кари, в комнате находится также Джесика.

КАРИ (сразу замечает, что пропажа обнаружена и Джесика в ярости). Доброе утро.

ДЖЕСИКА. Доброе утро.

ДЖИМИ. Привет.

ДЖЕСИКА. Какие-то проблемы?

КАРИ. Да нет, нет. Я просто зашел. (Пытается увидеть поддержку в глазах Джими.) Продажи идут вполне успешно.

ДЖЕСИКА. У нас здесь небольшое внутреннее совещание, так что если ничего срочного, то попрошу.

КАРИ. Э-э-э.

ДЖИМИ. Мы договаривались с Кари о встрече на сегодня. Давай мы с ним сейчас переговорим, а потом продолжим с тобой, Джесика. Отпустим старика на работу.

ДЖЕСИКА. Никаких переговоров, пока мы не закончим наше совещание.

КАРИ. Э-э-э.

ДЖЕСИКА. Что?

КАРИ. Это вроде касается вашего совещания.

Джимми делает отчаянные знаки Кари, пока Джесика не смотрит в его сторону.

ДЖЕСИКА. Не думаю. Не мог бы ты подождать за дверью?

КАРИ. Дело в том…

ДЖИМИ. Тут такой немного деликатный вопрос, касающийся внутреннего доверия, поэтому лучше, если ты немного подождешь за дверью, и потом мы вернемся к нашему делу.

ДЖЕСИКА. Если будет к чему возвращаться.

ДЖИМИ. Что?

ДЖЕСИКА. Сдается мне, что у тебя больше не будет дел в этой фирме.

ДЖИМИ. Перестань, у тебя нет доказательств. А обвиняешь меня.

ДЖЕСИКА. Ради твоего же собственного блага, Джими, я не стала бы распространяться…

ДЖИМИ. Чем ты докажешь?

ДЖЕСИКА. Слушай, у нас позади такая длинная и красочная история, что попридержи-ка лучше язык за зубами.

ДЖИМИ. Хорошо. Только не психуй.

КАРИ. Давайте все успокоимся.

ДЖЕСИКА. Черт побери! Куккиа, шел бы ты отсюда! Я серьезно.

ДЖИМИ. Да, давай нашу встречу перенесем на попозже.

ДЖЕСИКА. Твою ж мать!

КАРИ. Но…

ДЖЕСИКА. Уходи! (Про себя.) Ну, бля, и коллективчик.

КАРИ. Здесь вот наличные из кассы. Можете проверить, ровно 2325 евро. Я пришел вернуть. Мне надо было занять. И я взял. Без спроса.

ДЖИМИ. Эй, Кари.

КАРИ. Я не хотел проблем. Правда. Мне очень жаль. Я могу заплатить с процентами, если что.

ДЖИМИ (удивлен неожиданным поворотом событий). Нет, Кари, нет. Не так.

ДЖЕСИКА. Но это же… Это же… Это же подсудное дело.

КАРИ (шокирован и обескуражен). Посчитайте, там всё до цента.

ДЖЕСИКА. Джими, звони в полицию.

ДЖИМИ. Эй, подожди.

КАРИ. Может, я как-то могу загладить…

ДЖИМИ. Давай не будем спешить. Здесь ведь похоже, действительно, вся сумма, какой смысл паниковать, создадим плохую репутацию фирме. Давай без полиции.

ДЖЕСИКА (не слушает Джими). Я не понимаю, я просто не понимаю. У тебя же вот только продажи пошли, и все было окей. И вдруг такое разочарование. Как ты мог, Куккиа? Так вот, значит, какой ты на самом деле.

ДЖИМИ. Перестань, ты же не…

ДЖЕСИКА. А ты не выгораживай. Вечно ты заступаешься за всяких негодяев. Лучше бы о своей заднице позаботился.

ДЖИМИ. Да но… Хватит уже все же.

ДЖЕСИКА. И что мы теперь будем делать?

КАРИ. Может, все же без полиции? Я же просто одолжил ненадолго, и вы можете проверить сумму и…

ДЖЕСИКА. Слушай, вот у тебя-то мы спросить забыли. Ясно одно, сегодня же разрываем с тобой контракт, зарплата остается в фирме в качестве компенсации за причиненный ущерб. Выданные тебе на продажу пылесосы, где они, у тебя дома?

КАРИ. Нет, я там не храню. Они все здесь.

ДЖИМИ. Может быть, мы все-таки, ведь продажи же шли хорошо…

ДЖЕСИКА. Что? О чем это ты, Джими? Ты в своем уме?

ДЖИМИ. Я просто подумал.

ДЖЕСИКА. И речи быть не может! Гуд-бай – и пусть будет доволен, что ему это сходит с рук. Я, конечно, пересчитаю деньги, проверю все остальное и вернусь к этому вопросу, если что-то еще всплывет.

КАРИ. Да нет, там нет…

ДЖЕСИКА. И можешь быть уверен, что информация разойдется по другим фирмам. Поэтому в следующий раз стоит искать работу совсем в другой области и где-нибудь о-о-о-очень далеко.

КАРИ. Я только хотел сказать…

ДЖЕСИКА. Я больше не желаю ничего слышать по этому вопросу.

КАРИ. Но…

ДЖЕСИКА. Он что – не слышит или не понимает?!

КАРИ. У меня осталось две толстовки с надписью «Рэд Девил».

ДЖИМИ. Думаю, можешь оставить их себе. Что скажешь, Джесика?

ДЖЕСИКА. —

ДЖИМИ. Да, можешь оставить. Толстовки.

КАРИ. Ну что ж. Тогда у меня всё. До свидания.

Уходит. Некоторое время стоит на улице.

 

Сцена третья

На улице.

Выходит Джими. Звуки улицы.

ДЖИМИ. Ну вот.

КАРИ. Морозно.

ДЖИМИ. Я даже не знаю… что сказать. Я потихоньку буду выплачивать тебе на счет. Как только, так сразу. Вот бля. Уфф.

КАРИ. Ну как поправишь свои дела, так сразу и выплатишь.

ДЖИМИ. А как же ты теперь? Что ты будешь… и как?

КАРИ. Осталось немного.

ДЖИМИ. Окей. Тогда ладно.

КАРИ. Хватит на несколько счетов за электричество.

Анни смотрит телевизор в своей квартире.

ДЖИМИ. Ясно. Хорошо.

КАРИ. Мм. А как ты, справишься?

ДЖИМИ. Хотя деньги – это не главное, и надо уметь ценить более важные вещи. Здесь. В этой жизни. (Чуть не плачет.) Но вот это вот для меня очень много значит. Очень-очень много.

КАРИ. Да ладно.

ДЖИМИ. Я думаю, это поворот, и все в моей жизни изменится.

КАРИ. Шаг за шагом. И все получится. (Уходит.) Не переживай.

ДЖИМИ. Ну да. А куда же ты? Ну теперь когда…

КАРИ. Пойду платить за свет.

ДЖИМИ. А-а-а. Я замерз вот совсем. Аж дрожу. (Возвращается обратно в офис.)

 

Сцена четвертая

Квартира Анни.

Анни сидит с кружкой в руке, смотрит телевизор и ждет, пока в кофеварке приготовится кофе. Комната ярко освещена. Кари оплатил ее счета за свет.

АННИ. Что за чудо случилось. Что за чудо, Анни. Что за чудо! Матти Рёнкя и Петер Нюман опять у меня на экране!

Кофеварка. Телевизор. Музыка. Время.

 

Сцена первая

Раннее утро в квартире у сына. Кари живет в пристройке. Звонок в дверь. Ирис открывает дверь Кари, который стоит в пижаме и дрожит от холода.

КАРИ. Привет. Прости, что беспокою, но я вышел за почтой, а дверь захлопнулась и… Захлопнулась. А я как-то не подумал. Прости, пожалуйста.

ИРИС. Можно же вот так язычок передвинуть, и тогда не захлопнется.

КАРИ. Да, да, конечно. Я просто не подумал, что так может произойти.

ИРИС. Да уж.

КАРИ. Мне очень жаль.

ИРИС. Да-да.

КАРИ. Там такой порывистый ветер. Вот дверь и захлопнулась.

ИРИС. Ммм.

КАРИ. Я разбудил, да?

ИРИС. Да, но ничего уже не поделаешь.

КАРИ. Я думал, что успею прочитать и вернуть газету. А вот как вышло.

ИРИС. Да, да.

КАРИ. Вот газета.

ИРИС. Спасибо.

КАРИ. А Петтери уже ушел?

ИРИС. Да нет, рано ведь. Он еще спит.

КАРИ. Иди ты тоже спать, а я тихонько пройду в свою комнату.

ИРИС. Да какой уж теперь сон.

КАРИ. Мне очень жаль, прости меня, пожалуйста, за это и за всё остальное.

ИРИС. Ммм.

КАРИ. Я все время ищу работу и недорогую квартиру. Но видишь ли, возраст, отсутствие опыта… Но я стараюсь изо всех сил. Я не отчаиваюсь, не подумай. Все обязательно будет хорошо. Вот летом Паула c Мартти продадут дом, и я тогда компенсирую вам причиненное беспокойство.

ИРИС. Будем надеяться, что продадут. (Уходит с газетой в руках.)

КАРИ. Будем надеяться. Да, да. (Присаживается в коридоре один в темноте.)

ИРИС (говорит с Петтери в соседней комнате, полагая, что Кари уже ушел в свою комнату). Я хочу смотреть на все это позитивно. Постепенно, «шаг за шагом». Но что-то в самом его виде, в его вечных извинениях просто сводит меня с ума.

ПЕТТЕРИ. Понимаю, но надо потерпеть еще совсем немного. Я подумал, что он не помешает. Все-таки отдельная комната. В отдельном крыле.

ИРИС. Ты же знаешь, я не самый плохой человек, но из-за него я не только веду себя дурно, но и чувствую себя при этом просто отвратительно. Весь его униженный облик словно обвиняет меня в чем-то. А-а-а-а.

ПЕТТЕРИ. Ну да, да. Что-то такое есть.

ИРИС. Что-то такое? Да всё и постоянно!

ПЕТТЕРИ. Ну, может быть.

ИРИС. От твоего отца не дождешься вообще никакой реакции… он словно знак вопроса в конце несуществующего предложения. Он вообще когда-нибудь на что-нибудь сердился? Выходил из себя? Кричал, когда ты был подростком?

ПЕТТЕРИ. Он тогда много работал, но… такой вот именно он всегда и был.

ИРИС. Дурдом.

ПЕТТЕРИ. Ну да.

ИРИС. В мужчине должно быть что-то… э-э-эх! Твоей матери, наверное, приходилось краснеть за него.

ПЕТТЕРИ. Когда это краснеть?

ИРИС. Ну на разных торжествах там, приемах, у Паулы ведь был свой бизнес.

ПЕТТЕРИ. Ну да, или, точнее, там ведь обычно все друг друга знают. Почти все. А потом, Кари ведь не фрик какой-нибудь, он просто немного слишком добрый.

ИРИС. Прости, но я нисколько не удивляюсь, что твоя мать бросила его.

ПЕТТЕРИ. Ну да, наверное.

ИРИС. Но удивительно, что она сделала это только сейчас.

ПЕТТЕРИ. Ей было жаль его.

ИРИС. Просто ужас. Твоя мать, такая открытая, энергичная, кровь с молоком… и хотя мы с ней тоже не то чтобы очень ладим, но это все равно совсем другой уровень. Всю жизнь таскать за собой на буксире вопросительный знак.

ПЕТТЕРИ. Ну уж ты преувеличиваешь.

ИРИС. Нет, Петтери, мы уж с тобой как-нибудь перетерпим проблемы Райсы, да и наши с тобой неурядицы тоже уладим.

ПЕТТЕРИ. Да, но это все же немного другое.

ИРИС. Мы справимся, мы выплывем, хотя до идеальных отношений нам далеко.

ПЕТТЕРИ. Конечно, справимся, Ирис. Просто надо немного потерпеть. Это ненадолго, временный вариант, вот увидишь, все наладится.

ИРИС. Я просто не понимаю, почему это вызывает у меня комплекс вины. Я просто блекну на его фоне, он весь такой насквозь положительный!

ПЕТТЕРИ. Газету бы еще успеть полистать?

ИРИС. Успеется.

ПЕТТЕРИ. Не блекнешь, поверь.

ИРИС. Ага.

ПЕТТЕРИ. Чур мне первую страницу.

ИРИС. Не блекну, мне есть кому поплакаться. (Обнимаются, смеются.)

Кари уходит в свою комнату. Музыка.

 

Сцена вторая

Весна. Кари и Райса. Пение птиц.

КАРИ. В поход с классом?

РАЙСА. Угу.

КАРИ. Прекрасная весенняя погода.

РАЙСА. Угу.

КАРИ. Ботинки купили?

РАЙСА. Угу.

КАРИ. Походные?

РАЙСА. Угу.

КАРИ. Очень красивые.

РАЙСА. Угу. Может быть. У кого-нибудь другого.

КАРИ. У тебя. У тебя красивые. Подходят по цвету.

РАЙСА. Ну да.

КАРИ. И все равно не пошла?

РАЙСА. Не-а.

КАРИ. Но ведь хотела?

РАЙСА. Может быть. Наверное.

КАРИ. Мне так казалось. В начале недели. Даже еще вчера.

РАЙСА. Бывает.

КАРИ. Что бывает?

РАЙСА. Так бывает.

КАРИ. Как бывает?

РАЙСА. Я ничего не значу. Аутсайдер. Пустое место.

КАРИ. Человек в четырнадцать не пустое место. Никто вообще не пустое место. Ты не пустое место. Бог мой.

РАЙСА. Просто я никому не нравлюсь. Это факт, так есть, и так будет. Смирись.

КАРИ. Нет и нет. Ну нельзя же так. Послушай.

РАЙСА. Никто мне не поможет.

КАРИ. Послушай, послушай же.

РАЙСА. Даже ты.

КАРИ. Ну вот еще. Неужели учителя ничего не могут сделать? Это же настоящая травля.

РАЙСА. Они не могут, потому что ничего не происходит. Я просто в стороне, и все. В стороне. Ты понимаешь? То-то.

КАРИ. Я позвоню учителю.

РАЙСА. Я покончу с собой, если позвонишь.

КАРИ. Ну уж не до такой же степени. Это же…

РАЙСА. Шантаж.

КАРИ. А все остальные поехали?

РАЙСА. Конечно. А ты что думаешь? Это же луна-парк. Конечно, блин, все поехали.

КАРИ. Я отвезу тебя.

РАЙСА. Дедуля, сам-то подумай.

КАРИ. Отвезу.

РАЙСА. Подумай.

КАРИ. Не обращай внимания.

РАЙСА. Угу, спасибо, не обращаю.

КАРИ. А где мама?

РАЙСА. Только им не говори. Я побуду тут у тебя до вечера. Не говори им.

КАРИ. А что с ними не так?

РАЙСА. Они тут ничем не помогут. Расслабься.

КАРИ. Ну уж и ничем. Чем-то смогут, наверное.

РАЙСА. Пусть все будет как есть.

КАРИ. А как же завтра?

РАЙСА. Пойду в школу. Жизнь продолжается.

КАРИ. Ты сильная, а станешь еще сильнее.

РАЙСА. Перестань. Не стану.

КАРИ. Станешь, станешь.

РАЙСА. Я стану жирной и злой училкой шведского или завучем. Я буду выделять одного и заваливать остальных. Следить за всеми и мстить всему, что движется, ест и срет. По вечерам буду заниматься пилатесом, а по субботам плакать в баре. Даже собаку я буду воспитывать непоследовательно. Буду запрещать обнюхивать все вокруг и кормить дурной едой.

КАРИ. Вот как. Очень нехороший человек из тебя получится.

РАЙСА. Буду угощать всех в учительской каким-нибудь ужасно калорийным огромным шоколадным тортом, перед которым невозможно будет устоять. А в крем подмешаю перхоти и соплей.

КАРИ. Вот как.

РАЙСА. Да нет, конечно.

КАРИ. Становится легче, если думаешь гадости?

РАЙСА. Не становится.

КАРИ. Хмм.

РАЙСА. Да я и не думаю. Сказала, потому что обидно. (Плачет.)

КАРИ (старается ее утешить и вернуть веру в себя). Все образуется. Постепенно, шаг за шагом. Не надо вешать нос. Надо просто идти вперед, без грубостей. И все изменится.

РАЙСА. Ничего, дедушка, я выдержу. (Плачет.)

КАРИ. Шаг за шагом.

РАЙСА. Веришь ли ты, что у человека есть особое предназначение?

КАРИ. Верю… ну то есть должно быть что-то.

РАЙСА. Например?

КАРИ. Ну… что-то точно должно быть.

РАЙСА. Так что?

КАРИ. Жить…

РАЙСА. И?..

КАРИ. И… это как с помидорами. Когда их растишь и прореживаешь. А потом, когда отберешь самые сильные и посадишь в хорошую и подготовленную почву, то все равно за ними надо следить и ухаживать. Прищипывать побеги и удалять лишние листья, поливать, умеренно и своевременно. На солнце сначала осторожно и потом постепенно увеличивать. И вот в этом-то вся соль. И так урожай за урожаем. Но истинное наслаждение именно в процессе. Так и есть. Смотреть, как они растут и крепнут. Время от времени хандрят и вянут, но потом снова тянутся вверх. Молодые ростки тоже иногда хандрят.

РАЙСА. Хмм…

КАРИ. Ммм.

РАЙСА. Похоже, я сильный росток.

КАРИ. Я тоже так думаю.

РАЙСА. Дед, а ты на моей стороне?

КАРИ. Конечно. Я всегда на твоей стороне.

РАЙСА. Не волнуйся, я не упаду.

Музыка. Другие звуки.

 

Сцена третья

Кари и Паула в кафе.

ПАУЛА. Ну вот. Давно не виделись.

КАРИ. Да. Давно. Очень давно.

ПАУЛА. Ну вот так оно и случилось. Как я и говорила.

КАРИ. Замечательно.

ПАУЛА. Вот договор. Осталось поставить подпись и вписать номер счета.

КАРИ (с улыбкой). Он не изменился.

ПАУЛА. Я его помню, что ли? Зачем он мне?

КАРИ. Нет, конечно. Незачем.

ПАУЛА. Смешно даже подумать.

КАРИ. Да. И правда, смешно.

ПАУЛА. Они его по-настоящему захотели. Теперь остается только освободить кладовки. Начали с них. Всё в Армию спасения. Я не хочу тащить с собой никакого старья, только кое-что из одежды да пару книг. Подумать только, теперь все можно читать с планшета. Что делать с книгами, решу потом, как только все упакую. Книги, конечно, хорошо смотрятся в интерьере. Да, я звонила спросить, не хочешь ли ты чего из старой мебели или еще там что-нибудь к себе в квартиру, но не дозвонилась. У тебя новый номер или что?

КАРИ. Нет-нет, старый… просто с оплатой были небольшие проблемы.

ПАУЛА. Вот что. Но хорошо, что ты получил мое сообщение, подпишем бумаги – и готово. Все вещи мы уже вывезли и раздали.

КАРИ. Да ничего.

ПАУЛА. Старый хлам, старый хлам. На самом деле это очень полезно – время от времени избавляться от хлама. Дышать чистым свежим воздухом. Чего только человек не насобирает вокруг себя, всякой ерунды! Кучи ненужных и отживших свою жизнь вещей. Ух. Разве не так? (Смеется.)

КАРИ. Ну да. Так и есть.

ПАУЛА. Хлам и хлам.

КАРИ. Да в мою квартиру ничего и не влезло бы. Теперь, правда, я могу подыскать что-нибудь побольше, раз уж все так удачно завершилось и дом нашел-таки своего покупателя.

ПАУЛА. Да.

КАРИ. Может, они заинтересуются помидорами?

ПАУЛА. Я не спрашивала, а потом теплицы все равно уже нет. Марик построил на ее месте домик для гриля. Правда, и этого не стоило делать. Может, разок всего и успели там посидеть. С другой стороны, так много чего в жизни происходит once in a lifetime. А вечер был хороший, и рыба вкусная. У тебя по-прежнему аллергия на рыбу?

КАРИ. Да… точнее, думаю, что да. Я последнее время не проверял. Но думаю, что да.

ПАУЛА. Угу, но в общем вот так.

КАРИ. Вот и помидоры. (Он расстроен, даже несколько чересчур.)

ПАУЛА. Да, и помидоры. Именно.

КАРИ. Именно. Помидоры. Извини. (Плачет.)

Паула тоже расчувствовалась, но хочет подняться над ситуацией, рационализировать болезненные чувства.

ПАУЛА. Как с работой?

КАРИ. Сейчас спокойнее.

ПАУЛА. Выглядишь уставшим.

КАРИ. Не высыпаюсь. Немного.

ПАУЛА. А почему?

КАРИ. Это временно. Просто сейчас… Надо было продумать, как быть с финансами. Да и возраст, наверное, дает о себе знать.

ПАУЛА. А вот с этим не соглашусь, Кари. Возраст тут ни при чем. Всё в нашей голове, и точка. Прогулка перед сном, бокал красного вина под хороший бифштекс, и глядишь, сон вернется и вкус к жизни. Во всех нюансах. (Смеется.)

КАРИ. Всё так. Паула. Но…

ПАУЛА. Что?

КАРИ. Я говорил тебе, что всегда лю… всегда восхищался твоим жизнелюбием. Всегда ценил эту черту и стремился к тому же, ведь оно в тебе так… но мне не всегда удается… не хватает сил… понимаешь… найти и разделить с кем-нибудь… я запутанно объясняю, да?

ПАУЛА. Конечно, я понимаю, Кари. Но нельзя опускать руки. Это самое главное. Нельзя.

КАРИ. Ты права. Наверное, так оно и есть. Все же мы долго прожили вместе, и такого понимания трудно достичь, в общем, ты права.

ПАУЛА. Да, но, похоже, мы все уже решили. Была рада видеть и надеюсь, что теперь твои финансовые и другие вопросы пойдут на лад. Представь только, сможешь выбрать любую квартиру, в любом районе, и все такое. Новая жизнь. Выше нос, Кари.

КАРИ. Как-то не успел еще об этом подумать.

ПАУЛА. Но в любом случае. Еще увидимся. Как минимум на выпускном у Райсы.

КАРИ. До него еще несколько лет.

ПАУЛА. Пролетят как день, мой милый. Ну ладно. Деньги уже послезавтра будут на твоем счету. А может, даже и завтра.

КАРИ. Спасибо тебе.

ПАУЛА (уходя). Что ты сказал?

КАРИ. Просто сказал спасибо.

ПАУЛА. Ну да, ну да, как там твоя мечта? Как съездил?

КАРИ. Ах да… ну с этим… как-то.

ПАУЛА. Так ты только еще собираешься? Здорово. Кстати, должна заметить, тебе очень идет такой стиль, немного взлохмаченные волосы. Гуд лук. Это так, на заметку. (Смеется и уходит.)

КАРИ (касается волос рукой). Гуд лук…

Музыка.

 

Сцена первая

Весна. Петтери, Ирис и Райса.

ПЕТТЕРИ. Ну вот.

ИРИС. Почему ты его не отвез?

ПЕТТЕРИ. Он захотел поехать на автобусе.

ИРИС. Со всеми вещами.

ПЕТТЕРИ. У него только один чемодан и пакет. Пару картонных коробок он перевез заранее.

ИРИС. Куда же он переехал?

ПЕТТЕРИ. Туда, на старую квартиру к… Калеви.

ИРИС. Да брось.

ПЕТТЕРИ. Для начала туда. Потом спокойно подыщет что-то еще. Так он сказал. Думаю, он хочет найти работу, прежде чем покупать квартиру. Выплатит нам аренду. За эти месяцы.

ИРИС. Сумму же вы не обговаривали.

ПЕТТЕРИ. Нет, конкретно… не обговаривали.

ИРИС. Могли бы и обговорить.

ПЕТТЕРИ. Он заплатит. Обязательно заплатит.

ИРИС. Расходы на еду тоже можно было бы учесть.

ПЕТТЕРИ. Он учтет, вот увидишь. Он очень щепетильный в этих вопросах.

РАЙСА. По мне так он мог бы и дальше жить с нами.

ИРИС. Да, мог бы, но увольте.

РАЙСА. Почему тебя вечно все раздражает?

ИРИС. Только вот не надо, Райса. Давайте просто насладимся тем, что мы снова вместе. Только наша семья. Выпьем чаю.

ПЕТТЕРИ. Ты могла бы переехать в это крыло. Отремонтируем тебе комнату.

РАЙСА. Мне все равно.

ИРИС. Ну тогда не будем убиваться.

ПЕТТЕРИ. Эй?

РАЙСА. Скажите, разве мы счастливы?

ИРИС. К чему это ты?

РАЙСА. Теперь, когда Кари с нами не живет.

ИРИС. Теперь и ты меня в чем-то обвиняешь.

РАЙСА. Я просто спрашиваю.

ПЕТТЕРИ. Да, я думаю, мы счастливы, и это никак не связано с Кари. (Вопросительно смотрит на Ирис.)

ИРИС. Нет, нет.

ПЕТТЕРИ. Э-э?

ИРИС. С Кари не связано.

ПЕТТЕРИ. Что не связано?

ИРИС. Счастье.

ПЕТТЕРИ (напряженно). А-а-а.

РАЙСА. Здорово, если так. (Собирается уходить.)

ИРИС. Что?

РАЙСА. Что мы счастливы.

ИРИС. Послушай, все немного сложнее. В твоем возрасте счастье видится несколько не таким, как взрослым.

РАЙСА. Вот как. И каким его видят взрослые?

ИРИС. Ну это просто очень зыбкое понятие.

РАЙСА. Хм. И в каком же возрасте оно становится более неопределенным?

ИРИС. Какой чай заварить – черный, зеленый, белый? Есть еще ройбуш.

РАЙСА. Я, например, очень хорошо понимаю, когда я счастлива, а когда нет. А взрослые, что ли, не понимают?

ИРИС. В морозилке есть булочки. Ты умничаешь – или к чему все это?

РАЙСА. Пойду-ка я в дедушкину комнату.

ПЕТТЕРИ. Там еще не убрано.

ИРИС. Мы же собирались пить чай с булочками. Куда ты?

РАЙСА. Эй. Посмотрите на меня.

ПЕТТЕРИ. Можем продумать цветовую гамму.

РАЙСА. Всё, я ушла! (Уходит, хлопает дверью.)

ПЕТТЕРИ. Райса!

ИРИС. Может, ты все же поговоришь о сумме?

ПЕТТЕРИ. В принципе, конечно, могу. Райса!

ИРИС. Хорошо.

ПЕТТЕРИ. Но я думаю, что Кари в таких делах очень щедрый, особенно сейчас, когда у него есть деньги. Так что нет необходимости это обсуждать.

ИРИС. Но будет хорошо, если ты все же обговоришь.

ПЕТТЕРИ. Ммм.

ИРИС. Тем более если у него сейчас есть деньги.

ПЕТТЕРИ. Ммм.

ИРИС. Ты не думай, я совсем не такая узколобая.

ПЕТТЕРИ. Я знаю.

Из комнаты деда доносится громкая тяжелая музыка.

ИРИС. Да что вы понимаете! (Уходит.)

ПЕТТЕРИ (печально). Ну вот.

Музыка.

 

Сцена вторая

Дешевый ресторан.

Калеви пьян. Звуки.

КАЛЕВИ (произносит монолог перед публикой в микрофон караоке). Главный вопрос философии в том, стакан наполовину полон или наполовину пуст… но так нельзя, а потому выпьем-ка еще! Эгей!.. вот с мотоциклом нашему брату легко общаться. Его можно разобрать и опять собрать. Правда, потом пальцы в масле и голова. Ну и с этими, из Санта-Барбары, тоже. Вот где везунчики. (Поет песню Мерьи Рантамяки «Где-то…», вдруг пропадает звук, но мизансцена сохраняется.)

В это же самое время в своей квартире Анни смотрит, как работает робот-пылесос.

В это же самое время Джесика занимается спортом на каком-то тренажере.

В это же самое время Джими курит на балконе.

 

Сцена третья

В доме у сына.

Петтери несет картонную коробку с рассадой. В некотором смысле он выглядит совершенно нелепо в своих резиновых сапогах и садовых рукавицах. Он немного растерян.

ИРИС. Что ты делаешь?

ПЕТТЕРИ. Пытался дозвониться до Кари, хочу попросить совета.

ИРИС. Может, у него телефон не работает?

РАЙСА. Работает, у него ведь теперь есть деньги. Мы созванивались, но вот уже пару дней он не отвечает. Я даже сообщение оставила.

ИРИС. Может быть, уехал куда-то. Он же хотел путешествовать.

РАЙСА. Ну да. Но думаю, он бы нам сказал.

ИРИС. Так он и говорил. Много раз.

РАЙСА. Да, но он сказал бы, когда уезжает.

ИРИС. Что ты собираешься с ними делать?

ПЕТТЕРИ. С помидорами? Выращивать.

РАЙСА. В этом году уже не успеют.

ПЕТТЕРИ. Ну да. Собственно, это я и хотел обсудить с Кари, успеют ли.

РАЙСА. Нет, не успеют.

ИРИС. А ты разве раньше выращивал?

ПЕТТЕРИ. Я нет, Кари ими занимался.

ИРИС. Для этого ведь нужна теплица и все такое.

Ирис и Райса смеются.

РАЙСА. Они требуют тщательного ухода.

ПЕТТЕРИ. Ну да, ну да.

ИРИС. Неужто и вправду смог?

ПЕТТЕРИ. Да, мы каждый год с августа по октябрь ели только свои помидоры.

ИРИС. Да нет, я про путешествие.

ПЕТТЕРИ. Может быть. Он об этом мечтал.

ИРИС. Да уж, мечтал. Уж ты-то его лучше знаешь.

ПЕТТЕРИ. Почему?

ИРИС. Он же твой отец.

ПЕТТЕРИ. Ну да…

РАЙСА. Может, съездим к нему?

ПЕТТЕРИ. Что, сейчас?

РАЙСА. Можно и сейчас.

ИРИС. Езжайте.

ПЕТТЕРИ. Ну да.

ИРИС. Вдруг с ним что-то случилось?

ПЕТТЕРИ. Да нет, брось ты.

РАЙСА. Он обычно всегда отвечает.

ПЕТТЕРИ. Ну да. (Звонит.) И правда, не отвечает.

РАЙСА (на пороге). Ну вот.

ПЕТТЕРИ. Ну да. Мы тогда поедем. (Уходят.)

 

Сцена четвертая

Поминки.

На похоронах у Кари присутствуют Джими, Калеви, Петтери, Ирис, Райса и Анни. Скромное убранство комнаты. Официальная церемония закончилась. Большой стол накрыт как минимум человек на пятнадцать.

ДЖИМИ. Красивая церемония. Скромная.

ИРИС. Ну да.

ДЖИМИ. Такая же сдержанная, как и ваш отец.

ИРИС. Да?

ДЖИМИ. Такая изысканно сдержанная.

ИРИС. Кари был моим свекром, он отец моего мужа, Петтери. И, конечно, дедушка Райсы.

ДЖИМИ. Понятно, понятно. Простите, если что. А еще родственники есть? Те, кто несли гроб.

ИРИС. Да нет. Только Петтери. Это от прихода. Носильщики. Они присылают, если родственников мало. Должен был приехать отчим Петтери, теперешний муж его матери, но они на другом конце света. Не смогли так быстро приехать. Этот большой венок – от них.

ДЖИМИ. Понятно, понятно.

ИРИС. Там, где они раньше жили, было бы больше людей. Но мы решили организовать все здесь. Поближе к семье сына. То есть к нам.

ДЖИМИ. Понятно. Хлопоты и все такое. Так и удобнее.

ИРИС. Так и есть. Но вот…

ДЖИМИ. Хороший торт.

ИРИС. Да. Не слишком сладкий.

ДЖИМИ. Легкий.

ИРИС. Это из-за творога. Такой легкий.

ДЖИМИ. Хмм. И правда.

ИРИС. Много останется. Не съестся.

ДЖИМИ. Ну да.

ИРИС. Не знали, сколько народу придет.

ДЖИМИ. Бутерброды дольше хранятся. С тортом сложнее.

ПЕТТЕРИ. Да, просчитались.

ДЖИМИ. Не беда.

ИРИС. Петтери, может быть, ты что-нибудь скажешь?

ПЕТТЕРИ. Ах, ну да.

ИРИС. Петтери, перед тем как…

ПЕТТЕРИ. Ну да. В общем. Я решил собрать здесь всех, кто знал Кари в последнее время, чтобы попрощаться с ним. И так как на самом деле я не так уж много в его жизни… ну и вообще родственников у нас мало. И мы не умеем или, точнее… В общем, хочу поблагодарить вас всех за то, что вы были в его жизни, и за то, что пришли сюда почтить его память.

АННИ. Joo my name is Anni. Anni.

ПЕТТЕРИ. Ну да… Пастор говорил красиво и очень правильно о сильных сторонах Кари… моего отца. О его оптимизме и доброжелательном характере, о том, что… «не всё сразу, а шаг за шагом». Это было его… как бы это… Можно сказать, что сегодня он в последний раз стал главным героем. У него это очень тонко получалось, незаметно, как бы со стороны, он как-то воздействовал на всех и вся… теперь его роль сыграна, если только кто-то ее не подхватит… Мне сорок лет, и я временно исполняю обязанности графического дизайнера в районном подразделении областного управления, отец и муж, и мы… хотя это и так заметно… прости меня, Ирис, что я так… все же отец был очень светлым человеком. В общем, нам будет его не хватать.

ДЖИМИ. Это правда. Вашего отца очень любили. Очень. Покупатели любили и спрашивали – и до сих пор спрашивают. И я от лица всей нашей фирмы хочу сказать, что Кари Куккиа был действительно, действительно, как бы это сказать… но ты вот правильно сказал. Вот.

ПЕТТЕРИ. Торт можно взять с собой, если хотите. На кухне, думаю, можно найти коробки. И бутерброды тоже. (Анни поднимается, чтобы взять.)

ДЖИМИ. Они дольше хранятся. Торт другое дело. Посложнее будет.

АННИ. Мы же образованные люди. Очень, очень образованные. Thank you. (Уходит.)

ПЕТТЕРИ. Ешьте, ешьте. Не стоит спешить. Муха тут еще… простите. (Не справившись с чувствами, заливается смехом, но всеми силами пытается его сдержать.) Бутербродов еще много. Ирис?

ИРИС. Все уладится, Петтери. Мы справимся. Стоит попробовать все виды. Райса, слышишь?

РАЙСА. Мне плохо чего-то.

ИРИС. Окей.

РАЙСА. Посвящается дедушке… потому что… Потому что он не грузил. Вот. (Ставит на пианино свечу, играет и поет композицию Dream группы Aerosmith, уходит.)

КАЛЕВИ (все время сидел тихо и печально, неожиданно начинает говорить, Петтери при этом уходит). Ведь может, можно было бы еще его спасти, если бы кто-нибудь был рядом, если бы я был трезвый. А то ведь именно в тот день, что уж тут лукавить, такой вот алкоголик. Не думаю, что это для кого-то сюрприз. (Джими уходит.) И надо же было удариться в запой именно тогда. Именно в тот день. И именно в этот день случился инфаркт. Если бы я был на месте, если бы кто-нибудь был, то кто знает, может, Кари все еще был бы жив. Такое одно большое «если бы». И никуда от этих мыслей не денешься, даже если врач сказал, что мгновенно и без страданий и что ничего нельзя было сделать, ничего. А вот с такой мыслью придется тебе, Калеви Муха, жить до конца своих дней, и никогда больше не встретить тебе такого постояльца. (Плачет безутешно, сморкается в салфетки.) В этом я уверен на все сто. Хоть и квартира хорошая, и транспорт ходит. Но хотел вот при всех, чтобы все слышали, так что. Спасибо. Больше мне нечего сказать. Останется только большое «если бы». Одно большое «если бы».

Ирис задувает свечи и уходит. Переход к эпилогу может происходить во время этого монолога, так что в следующей сцене, в бывшей квартире Кари, сидит помимо остальных также задумчиво-серьезный Калеви.