Трудно описать впечатление, произведенное этими ужасными словами на наши и без того напряженные нервы. Однако никто не поддался отчаянию, все остались на местах, продолжая сжимать оружие в дрожащих руках.

— Пройдите вниз, капитан Бэгг! — хладнокровно заметил старый американец матрос, боцман погибшего парохода, только что сменившийся с поста в машинном зале. — Узнайте толком, в чем дело, и постарайтесь спасти людей, оставшихся внизу. Очевидно, гибель не так еще близка, если доктор Грэй зовет вас вниз, вместо того, чтобы присылать всех сюда наверх!

— Вы правы, друг мой, — отвечал я, приходя в себя. — Оставайтесь здесь, товарищи, и сторожите внимательнее! Вероятно, уведомленные Дентоном, разбойники не преминут воспользоваться его сообщением и нападут на нас немедленно!

— А я думаю, что негодяю вряд ли удастся доплыть до них, — возразил Питер. — Я сильно сомневаюсь в этом, так как, при всем внимании, я не мог расслышать ни малейшего звука, выдающего присутствие лодок поблизости. По-моему, нападающие удалились, так что желтому шпиону придется проплыть немалое расстояние, прежде чем до них добраться. Ну, а на это у истомленного и раненого мерзавца вряд ли сил хватит!

Я быстро добрался до большой гостиной, по дороге успокаивая бедных женщин, принесших нам известие об угрожающей опасности. Доктор Грэй уже распоряжался со своей обычной спокойной храбростью и осторожной осмотрительностью опытного полководца. Рядом с ним стояла мисс Руфь, бледная, но спокойная и улыбающаяся. И эта улыбка всеми обожаемой молодой женщины имела какое-то магическое влияние на каждого приближающегося к ней, внушая новое мужество и пробуждая новые надежды.

— Доктор, неужели это правда? — спросил я, пока он наскоро отдавал какие-то приказания женщинам. — Неужели нет спасения? Неужели нельзя остановить воду и исправить повреждение?

Он отвечал ровным и твердым голосом:

— Исправить повреждение невозможно, потому что никто не знает, где оно находится. Я спрашивал Оклера, Ренато и людей, работающих в машинном зале. Все они знали о существовании какого-то таинственного механизма, с помощью которого мистер Кчерни мог, в случае желания, затопить все этажи, но где находится этот механизм, никто не знает. По всей вероятности, в одной из глубочайших галерей, в каком-либо из нежилых помещений!

— Но, Боже мой, доктор, тогда мы все погибли! И прежде всего погибли люди в машинном зале. А наш сторожевой пост у второго входа? Ведь подземное сообщение прервано, раз нижний этаж затоплен. Бедный капитан Нипен! Что же с ним станется?

— Не отчаивайтесь, дорогой друг, дело еще не так плохо! — перебила меня мисс Руфь со своей героической улыбкой. — Иначе мы с доктором не были бы так спокойны. К счастью, один из работавших в машинном зале заметил Дентона, пробегавшего по главному коридору, и расслышал его угрозу. Поняв его ужасное намерение и не имея возможности остановить негодяя, быстро скрывшегося в темном лабиринте нижних, почти не исследованных этажей, этот человек все таки успел предупредить своих товарищей и сообщить нам об угрожающей беде. Таким образом, мы можем принять некоторые меры предосторожности и сохранить надежду. В настоящее время все мужчины, работавшие в машинном зале, так же как и женщины, под руководством старого Оклера заняты переноской необходимейших запасов из нижних галерей. Все железные двери, разделяющие этажи почти непроницаемыми перегородками, накрепко заперты, что должно сильно задержать наводнение. Судя по тому, что вода еще не вполне затопила даже машинный зал, можно быть уверенным, что она будет подыматься очень медленно и, во всяком случае, не дойдет до верхнего этажа раньше суток. А в сутки мало ли что может случиться!

Доктор одобрительно кивнул головой, продолжая речь мисс Руфь своим спокойным голосом: — Кроме того, мы можем продержаться довольно долго на нашей площадке, недоступной самым сильным приливам, раз у нас останутся запасы воды и пищи. За нашими же друзьями, к нижнему входу, можно будет проехать на лодке, когда рассветет. Только бы негодяи не воспользовались темнотой и не повторили нападения!

— Не бойтесь этого, — решительно перебила мисс Руфь. — Мне говорит внутреннее чувство, что нападение не повторится и что все наши приключения окончатся скорее, чем мы думаем!

И опять потянулись бесконечные, томительные минуты. Опять сидим мы близ заряженной пушки, сжимая оружие усталыми руками, опять напряженно вглядываемся в темноту, ставшую еще непроницаемее при приближении рассвета. Опять кругом нас мертвящая тишина. Господи, неужели эта ужасная ночь огласилась звуками выстрелов. Мы встрепенулись, вскочив на ноги и остановившись в недоумении, не понимая, откуда доносились эти далекие выстрелы.

— Стреляют где-то около западного берега! — заметил Долли.

— Там, где разбилось наше бедное судно! — прибавил американец-механик.

— Что бы это значило? — удивленно спрашиваю я, не обращаясь ни к кому в отдельности.

— Мне кажется, что я догадываюсь! — отвечает мне на ухо знакомый голос старика-француза. — Мне кажется, что эти далекие выстрелы возвещают нам спасение. Но я не смею громко говорить об этом, чтобы не возбудить надежды, может быть, ошибочной!

Отдаленные выстрелы скоро прекратились. Опять мертвая тишина… опять непроглядный мрак… опять томительное ожидание… О, Господи, неужели эта ночь никогда не окончится?.. Неужели спасительное солнце никогда не разгонит этого наводящего ужас мрака? Слабость, предсказанная доктором, начинала овладевать ранеными. Мучительная жажда не давала нам покоя. Лихорадочные видения заставляли нас поминутно вздрагивать… Нам чудилось, что непроглядная тьма наполнена разбойниками, чудились таинственные ужасы там, внизу, в невидимой клокочущей воде. А минуты тянутся бесконечной чередой. Усталую голову невыносимо ломит… Раны болят… Страшные видения мелькают перед воспаленными глазами… И вдруг… яркий свет, и прелестное кроткое лицо обожаемой женщины…

— Не бойтесь, друзья мои, — говорит нежный голос, кажущийся больной душе голосом ангела небесного. — Нападения не будет больше! Сейчас 4 часа. Уже светает, ужасная ночь кончилась! Разбойники оставили нас в покое!

Нежные, ловкие руки заботливо подносят что-то прохладное, кислое и вкусное к запекшимся губам, заботливо укладывают раненых на мягкие подушки, заботливо покрывают теплыми одеялами.

— Спите, друзья мои, — ласково говорит спокойный, твердый голос доктора Грэя. — Скоро светает. Ночь кончилась. Опасность миновала. Засните часок-другой, бедные раненые. Мы, здоровые, покараулим за вас. Не бойтесь, оружие у вас под рукой. При первом выстреле вы будете на ногах!

Никто из нас не в силах сопротивляться ласковым, дружеским рукам. С наслаждением вытягиваемся мы на импровизированных постелях, здесь же, около заряженной пушки, и последний взгляд наших закрывающихся глаз падает на светлую полоску на востоке. Ночь окончилась. Мы в самом деле отбили нападение разбойников.

С радостным сознанием засыпаю я крепким и укрепляющим сном.

Проснулся я от веселых восклицаний… Мои раненые товарищи еще спали, и только доктор Грэй стоял на площадке, опираясь на плечо Долли Вендта и внимательно рассматривая в бинокль поверхность моря. Солнце стояло уже довольно высоко, и его косые лучи золотили далекую синеву моря, освещая умное и энергичное лицо доктора каким-то особенно мягким светом. Долли Вендт чуть не прыгал от радости, громко повторяя:

— Нигде нет! Яхта исчезла!.. Разбойники в самом деле бросили осаду и ушли искать счастья в другое место!

Я вскочил на ноги и бросился к обрывистому берегу. В ту же минуту к нам донесся голос капитана Нипена со сторожевого поста у первого входа.

— Слушай! Яхта исчезла! Все ли благополучно?

Дрожащими руками схватил я бинокль и навел на то место, откуда вчера еще разбойничье судно посылало нам свои убийственные выстрелы. Обгорелые остатки несчастного парохода еще виднелись между подводными скалами, но от яхты Кчерни не осталось и следа. Очевидно, разбойники воспользовались темнотой ночи, чтобы удрать незаметно.

— Скатертью дорога, — философски заметил Питер Блэй, протирая заспанные глаза. — От одного врага избавились, теперь можно и о морском нашествии подумать на свободе!

Эти слова старого ирландца напомнили мне об угрожающей нам опасности наводнения. С беспокойством принялся я расспрашивать доктора о положении дел в нижних галереях.

— Не волнуйтесь преждевременно, капитан, — успокаивал меня почтенный ученый. — Мистер Кчерни недаром был великим механиком. Его железные двери настолько задерживают воду, что наши женщины могут еще спокойно оставаться в верхних комнатах, по крайней мере, до завтра, — до полуденного прилива!

— А что дальше? — безнадежно спросил я, печально опуская голову.

— Дальше что Бог даст, — спокойно отвечал ученый. — Отчаиваться преждевременно, во всяком случае, не следует. Мы с вами и из худших положений выходили невредимыми капитан Бэгг! Не забудьте того, что мы успели спасти некоторое количество припасов и пресной воды и, следовательно, можем спокойно прожить несколько дней на этой скале. Там, Бог даст, окончится сонное время или какое-нибудь проходящее судно подберет нас! Мало ли что может случиться за несколько дней!

— А что капитан Нипен? Знает ли он о неминуемой гибели подводного замка?

— Ожидая нападения разбойников, мы не считали нужным, да и не имели возможности предупредить его. Теперь же, когда до наших товарищей можно добраться на лодке, не рискуя натолкнуться на врага, я уже распорядился отправить за ними нашу шлюпку. Вот она уже около их скалы. Через десять минут капитан Нипен будет здесь, с нами!

— И вы думаете, что разбойники в самом деле ушли? — все еще недоверчиво допытывался Питер. — Неужели они были так глупы, что ушли, не воспользовавшись сообщением желторожего негодяя? Ведь это было бы сущим идиотизмом с их стороны!

— Их уход доказывает мне только, что вы были правы, предполагая, что Дентон пойдет ко дну раньше, чем успеет доплыть до своих товарищей. Очевидно, мистер Кчерни никогда не узнает об услуге, оказанной ему его верным слугой!

Через полчаса мы все опять сидели за столом, в большой столовой, за последним завтраком в подводном замке. Не без грусти глядел я на роскошное убранство комнаты, на картины и зеркала, на дорогую мебель и на бесчисленные произведения искусства, обреченные на неминуемую гибель… Вода уже затопила машинный зал и дошла до первого перекрестка… Через шесть, много десять часов она дойдет до верхнего этажа, и ничто уже не сможет остановить ее победоносного напора… Несмотря на это, мы не поддавались отчаянию.

Вдруг сверху прибежал старик Оклер, остававшийся в качестве часового вместе с бывшим боцманом погибшего «Колокола».

— Капитан Бэгг, капитан Нипен! — кричал он, запыхавшись. — Скорее пожалуйте наверх! К нам приближается лодка разбойников!

— Опять разбойники! — вскрикнули женщины бледнея, но старый француз поспешил успокоить их:

— Не волнуйтесь, mesdames. Разбойников не много. Всего одна лодка, и, кажется, без враждебных намерений!

— Во всяком случае, пусть дамы остаются внизу! — решил доктор Грэй тем спокойным и уверенным голосом, которому никто не решается противоречить. — Мы же пойдем посмотрим, в чем дело, и пришлем вам немедленно известие!

Выйдя на площадку, я скоро убедился в истине предположения старого француза. Подплывавшие к нам разбойники, очевидно, не имели неприязненных намерений, несмотря на то, что были вооружены. Истомленные, окровавленные, бледные, они жалобно кричали, прося пощады и умоляя дать им пищи и воды — прежде всего воды. Несчастные умирали от жажды. От них мы узнали, что яхта Кчерни исчезла совершенно внезапно, умышленно или нечаянно забыв их лодку, не успевшую подплыть вовремя. Всех оставшихся было человек восемнадцать и почти все раненые. Тут только мы увидели, с каким страшным успехом работала наша картечь прошлого ночью. Положение этих брошенных было действительно жалкое, и сердце у меня сжималось, видя их измученные лица и слыша их отчаянные просьбы.

Но как помочь им? Впустить 18 вооруженных разбойников к себе на площадку было более чем рискованно. Они могли осилить нас для того, чтобы завладеть нашими запасами. Поделиться с ними водой и пищей — казалось проще, но сообщение доктора Грэя удержало меня и от этого великодушного решения.

— Не забывайте, капитан Бэгг, — серьезно прошептал мне ученый, — что резервуары с водой и опреснитель в машинном зале были затоплены прежде всего, так что мы успели сохранить весьма незначительное количество воды. Ее хватит на два, много на три дня! Отдавая часть этого запаса, мы рискуем жизнью наших женщин и детей!

Он был прав, конечно, но, Боже мой, как ужасны были крики и мольбы несчастных, изнемогающих от жажды, вдвойне мучительной для раненых. А солнце, как нарочно, пекло невыносимо, несмотря на легкие облака, поминутно пробегающие по небу. От моря подымался какой-то легкий туман, насыщая воздух теплой влажностью, расслабляюще действовавшей на нервы. Нам, заботливо перевязанным, сытым и отдохнувшим, тяжело становилось в этой удушливой атмосфере. Каково же было этим несчастным, раны которых, кое-как завязанные платками и разорванными рубашками, должны были невыносимо болеть, этим несчастным, не пившим и не евшим со вчерашнего утра?

Молодое сердце Долли первое не выдержало ужасного зрелища. Со слезами на глазах подошел он ко мне с просьбой позволить ему передать беднягам хоть маленький бочонок воды.

— Я от своей порции лучше откажусь, капитан, благо меня Бог уберег от малейшей царапины. Но я не могу вынести стонов и криков этих бедных раненых!

Мы не могли отказать доброму мальчику — и только молча кивнули головой в знак согласия.

— Не высаживайтесь! — поспешно крикнул Долли вниз, в лодку, стоящую на расстоянии всего нескольких десятков шагов от берега. — Впустить вас наверх мы не можем. А водой и пищей поделимся, насколько сможем. У нас самих немного осталось, к несчастью, мы находимся в положении, немногим лучше вашего, бедные люди!

В ответ на эти ласковые слова на лодке совершенно неожиданно раздались ругательства.

— Проклятые лжецы, сами катаются, как сыр в масле, а нас оставляют издыхать, как собак, — грубо крикнул один из разбойников, разряжая свое ружье, почти не целясь. Результат этого выстрела на столь близком расстоянии был ужасен. Пуля пробила грудь одному из сдавшихся прислужников мистера Кчерни и застряла в плече стоящего за ним американского механика

— Проклятые душегубы! — с негодованием крикнул капитан Нипен. — Картечью их, мистер Вендт! Потопите анафемскую шайку!

Но ошеломленный юноша не успел исполнить жестокого приказания озлобленного старика, как наказание уже постигло убийцу. Его собственные товарищи накинулись на него с негодованием. В то время как одни с ругательствами столкнули его в море, другие быстро выкинули за борт свое оружие, не переставая уверять нас в своей невинности и упрашивать не вымещать на невинных преступление одного негодяя.

Мучительное недоумение опять овладело нами. Жалость боролась с осторожностью. Мы буквально не знали, на что решиться!.. Но сама судьба разрешила наше сомнение. Нетерпение несчастных не позволило им дожидаться окончания нашего совещания. Кому-то из них пришла в голову смелая мысль добраться до нашей площадки сзади, по скалам, верхушки которых начали появляться из воды благодаря наступающему отливу.

С лихорадочной поспешностью обогнула лодка разбойников оконечность мыса и направилась к линии подводных скал, соединяющих нашу площадку с возвышенностью, на которой находился второй вход подземной галереи. Скалы эти не представляли сплошной линии, а выступали из воды отдельными вершинами, разделенными более или менее глубокими и широкими пространствами воды. С некоторою ловкостью, перепрыгивая с одного камня на другой, можно было добраться до нашей площадки. Мы не сомневались в том, что отчаянным людям, предпринявшим это опасное путешествие, их план удастся, но все же не решались помешать им.

Но, видно, сам Бог осудил людей, всю жизнь проживших среди убийств и грабежей, осудил на смерть, ужаснее которой не могла бы придумать фантазия самого жестокого человека. И теперь еще я содрогаюсь, вспоминая о последних минутах последних членов шайки мистера Кчерни.

С понятным волнением следили мы за их движениями. Довольно легко выскочили они из лодки на широкую, плоскую вершину ближайшего подводного камня и еще легче перескочили на следующий, отделенный всего пятью или шестью шагами от первого. Но дальше надо было пройти чуть не по пояс в воде, так как выдающаяся вершина следующей подводной скалы отделялась уже большим пространством воды — шириной в несколько сажен. Перепрыгнуть через такую ширину было совершенно невозможно, но можно было пройти вброд через неглубокую воду. И разбойники, не задумываясь, так и решили. В бинокли мы видели, что они ничем не рискуют, так как под прозрачной водой чернелась сплошная каменная глыба. Шага два-три сделали передовые по этой черной глыбе почти по пояс в воде. Остальные кинулись за ними с разбега, спеша добраться до сухого места. Как вдруг случилось нечто невероятное. Черная каменная глыба внезапно шевельнулась под ногами бегущих людей, шевельнулась и исчезла в воде. Вместо нее появилась на поверхности моря громадная голова чудовища с кроваво-красной пастью и с жадными немигающими зелеными глазами. Адской злобой сверкали эти ужасные глаза перед испуганными, попадавшими в воду разбойниками. Раздались крики ужаса. Мы все невольно ахнули, узнав отвратительную морду морского черта. Но что же мы могли сделать? Еще не умолк наш крик, как из воды высунулся громадный хобот и обвился вокруг плеч одного из несчастных. Остальные пробовали спастись, карабкаясь на скалы, цепляясь один за другого, скользя на мокрых камнях и сталкивая друг друга в бездну. А в этой бездне ждала их ужасная гибель. Казалось, океан прислал сюда всех мрачных обитателей своих. Все пространство между скалами как в котле кипело! Перед нашими испуганными глазами мелькали ужасные щупальца и раскрывались чудовищные пасти, в которых один за другим исчезали несчастные, обезумевшие от ужаса люди. Кровь из перекушенных человеческих членов быстро окрасила воду, но из этого кровавого моря продолжали высовываться страшные лапы морского черта, отвратительные щупальца гигантских осьминогов, бездонные пасти зловещих акул. Ни один из несчастных не спасся. От шайки мистера Кчерни никого не осталось. Страшные стражи «подводного замка» поглотили последних верных слуг его хозяина. Бледные, дрожащие, едва дыша, глядели мы на страшную казнь разбойников, и волосы шевелились от ужаса на наших головах. Громкие рыдания заставили меня придти в себя. Упав на колени, молились оставшиеся в живых прислужники мистера Кчерни, благодаря Бога за свое спасение и проклиная свою прошлую жизнь. В искренности их клятвы оставаться честными людьми трудно было сомневаться после ужасного урока, полученного ими.

Около 4 часов пополудни тяжелые серые облака заволокли все небо. Жара становилась все невыносимее, хотя лучи солнца уже не могли пробиться сквозь серую пелену туч.

Еще через час начался дождик. Сначала редкими, крупными каплями, потом все быстрее и быстрее; вскоре целыми потоками зашумела небесная вода по каменному грунту нашей скалы.

Старый Оклер. весело прибежал к мисс Руфь с этим известием.

— Конец сонному времени, миледи. Оно всегда дождем кончается!

Мисс Руфь набожно подняла глаза к небу. — Пора было, Джэспер! Доктор Грэй только что объявил нам, что вода прорвалась во второй этаж. К завтрашнему приливу здесь уже дышать будет нечем!

— К утру мы уже будем на берегу, дорогая моя! Господь сжалился над нами. Наши испытания окончились! — радостно отвечал я, прижимая к губам маленькую ручку любимой женщины. Еще раз мы были спасены, и на этот раз окончательно.