Утром Джанетту разбудил робкий стук в дверь. Яркие лучи солнца пробивались в комнату сквозь ставни, и она подумала, что заспалась. Открыла дверь, ожидая увидеть на пороге дядю, уже готового к отъезду. Однако вместо него увидела встревоженную Элизабет Дейли.

– Простите, что беспокою вас так рано, мисс Холлис, но после того, что вы вчера говорили о своем пони, я подумала, мне нужно вас предупредить…

Видимо, Элизабет Дейли одевалась в спешке. Пуговицы на рукавах розовато-лилового платья были не застегнуты, а тронутые сединой волосы она собрала в узел, наверное, даже не расчесав.

Элизабет вошла в комнату, и Джанетта в недоумении уставилась на нее.

– Предупредить? О чем?

Обычно спокойное лицо Элизабет выглядело взволнованным.

– О Бене. Вашем пони. Вчера я поняла, что вы так любите его…

Джанетту охватил страх.

– Да, очень люблю. Он заболел? Сломал ногу?

– О, дорогая, все гораздо сложнее! Я понимаю, ваш дядя очень рассердился…

Джанетте было наплевать на чувства сэра Артура.

– Что случилось с Беном? – в тревоге спросила она.

Элизабет горестно заломила руки.

– Пока ничего, он не болен, ничего не повредил.

– Господи, да что же тогда…

– Ваш дядя приказал не брать Бена в Чунцин.

Услышав, что Бен невредим, Джанетта несколько успокоилась, и ее недоумение усилилось.

– Значит, Бен останется здесь?

Элизабет Дейли покачала головой:

– Нет. Миссионерский совет строго следит за нашим бюджетом. Мы не можем кормить животных, которые нам не требуются.

– Но если Бен не останется здесь и не вернется в Чунцин, то что же с ним будет?

Судя по выражению лица Элизабет, она предпочла бы не отвечать на этот вопрос.

– Возможно, это ошибка. Чжун Шоу могла просто не так понять…

Джанетта почувствовала, что ее снова охватывает страх.

– Так что же слышала Чжун Шоу? Ради Бога, Элизабет, скажите мне!

– Она сказала, что сэр Артур… ваш дядя… приказал… пристрелить вашего пони.

Потрясенная Джанетта сначала подумала, что ослышалась. Но затем, всхлипнув, принялась торопливо одеваться.

– Как он мог так поступить? Где он сейчас? Кому он отдал приказание?

– Я не знаю, где сейчас сэр Артур. А приказал он мальчику с конюшни.

– Где конюшня? – Джанетта дрожащими пальцами застегивала юбку.

– В конце второго ряда домов.

– Прошу вас, позовите вашего мужа. – Не застегнув до конца блузку, Джанетта принялась натягивать ботинки. – Скажите ему о намерениях дяди. – Она рывком распахнула дверь. – Поторопите его. Нельзя терять времени. – С развевающимися волосами девушка выскочила на улицу. – Господи, только бы не опоздать! – воскликнула она, пробегая мимо школы и лазарета. – Сохрани жизнь Бену! Сделай так, чтобы Чжун Шоу ослышалась! Пусть это будет ошибкой!

Дверь конюшни была открыта, и Джанетта пулей ворвалась туда. В тусклом свете она сразу разглядела Бена. Облегчение ее было настолько сильным, что казалось, она сейчас лишится чувств. Пошатываясь, она добрела до Бена, уткнулась лицом в его теплую шею и запустила пальцы в густую гриву.

– Все будет хорошо, Бен, – пообещала девушка, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. – Никто не причинит тебе зла. Никогда.

Едва она умолкла, в конюшню вошел мальчик-китаец, тот самый, что накануне вечером увел Бена на конюшню. Но на этот раз он держал в руках ружье. Увидев Джанетту, мальчик замер.

– Убирайся, – отрывисто сказала Джанетта, надевая уздечку на Бена.

– Пони надо стрелять, – сказал мальчик, не двигаясь с места. – Большой сэр сказал, пони старый и бесполезный.

– Мой пони не старый. – Голос девушки дрожал от переполнявших ее эмоций. – И никто не посмеет его застрелить.

Она стала выводить Бена из стойла, мальчик с недовольным видом наблюдал за ней.

– Не ваш пони, – сказал он, когда Джанетта проходила мимо него на улицу. – Пони принадлежит Большому сэру.

Девушка была вынуждена признать, что это правда. Ее охватила паника. Как спасти Бена, если у нее нет законных прав на него? Она даже не может отдать его кому-нибудь, потому что Бен ей не принадлежит.

– Джанетта! – услышала она гневный голос дяди. – Черт побери, что ты делаешь?

Сэр Артур стоял на мощеной дорожке, как всегда аккуратно одетый, в белом костюме и белой жилетке. О том, что он уже приготовился к отъезду, свидетельствовали пробковый шлем на голове и трость.

– Остановись! Я хочу поговорить с тобой, юная леди!

Пока дядя шел к ней по дорожке, у Джанетты тревожно колотилось сердце. Ближайшие пять минут будут решающими. Ей надо каким-то образом убедить дядю отменить свой приказ, объяснить ему, что он совершает преступление.

– Господи, Джанетта, что ты делаешь в конюшне, да еще так небрежно одетая? – возмутился сэр Артур, приблизившись к ней. – Ты что, совсем потеряла стыд и забыла о приличиях?

Девушке было совершенно наплевать и на незастегнутую блузку, и на растрепанные, нерасчесанные волосы.

– Я пришла взглянуть на Бена, – ответила она, решив, что будет разумнее не ссылаться на Элизабет Дейли. – Хотела убедиться, что он готов к отъезду.

– Это не твоя забота. Прошу, сделай мне одолжение и немедленно вернись в свою комнату.

Джанетта не двинулась с места.

– Сразу после меня в конюшню пришел мальчишка-китаец. Сказал, что вы приказали ему пристрелить Бена. Я ответила, что он наверняка не так понял ваш приказ…

Девушка надеялась, что предоставляет дяде возможность отменить приказ, не теряя достоинства. Но сэр Артур не воспользовался этой возможностью.

– Ошибаешься. Животное уже старое, миссии он не нужен, а возиться с ним и везти его на лодке назад в Чунцин я не намерен. Буду тебе признателен, если ты вернешься в свою комнату, тщательно оденешься и приготовишься к отъезду. Мы отплываем через полчаса.

Джанетта посмотрела дяде прямо в глаза. Он лжет, что Бен старый. Бен крепкий и сильный. И тут девушку осенило, она поняла истинные мотивы поведения сэра Артура. Он хочет наказать ее. Хочет заставить поплатиться за беспокойство и унижение, которые она доставила ему своим поведением. Казалось невероятным, что ее великодушный и отзывчивый отец был старшим братом такого злобного, мстительного и мелочного человека, а добрая, ласковая Серена – его дочерью.

– Бен не старый, – решительным тоном заявила Джанетта. – Он не доставит никаких хлопот, если поедет с нами в Чунцин. И если вам он больше не нужен, то я найду того, кому он будет нужен. Того, кто оценит его и будет о нем заботиться.

– Нет! – Ноздри сэра Артура раздулись, губы почти побелели. – Довольно с меня твоей дерзости. Отныне ты будешь делать все так, как я скажу, а свое мнение станешь держать при себе.

Все это время, пока они препирались, мальчик-китаец стоял в нескольких ярдах от них по-прежнему с ружьем в руках.

Сэр Артур резко повернулся к нему.

– Застрели это животное! – рявкнул он. – Прямо здесь, немедленно!

– Нет! – Джанетта вцепилась в повод. – Я вам не позволю!

Мальчик повернулся к Бену и вскинул ружье.

– Отойди, Джанетта, – приказал сэр Артур. – Уверяю, меня не остановит твой нелепый героизм. Если хочешь испачкать юбку и блузку кровью этого животного, что ж, пожалуйста.

Джанетта обняла Бена за шею, по ее лицу струились слезы.

– Не убивайте его! Я сделаю все, что вы требуете, только измените свое решение! Отправлюсь в монастырь! Больше никогда не буду вам перечить! Я…

– Слишком поздно давать подобные обещания. А в монастырь ты отправишься в любом случае, нравится тебе это или нет. И перечить мне у тебя просто больше не будет возможности. А теперь немедленно отойди в сторону, или я не отвечаю за последствия.

– Нет! – Девушка заслонила собой Бена. – Я не позволю застрелить его! Не позволю!

Мальчик смотрел на сэра Артура, ожидая указаний.

– Целься! – скомандовал сэр Артур.

Джанетта пошатнулась, в полной уверенности, что дядя сошел с ума и настали ее последние мгновения.

– Ради Бога! – прокричал бегом направлявшийся к ним Лайонел Дейли, за ним следовала перепуганная Элизабет. – Опусти ружье, Ли По! Вы потеряли разум, сэр Артур? Неужели не видите, что ваша племянница испугана до смерти?

Мальчик перевел взгляд с сэра Артура на Лайонела Дейли и, осознав, что представление закончено, неохотно опустил ружье.

Чертыхнувшись, сэр Артур двумя широкими шагами подошел к мальчику. Выхватив у него ружье, вскинул его и прицелился прямо в Джанетту.

– Отойди! – рявкнул он, не смущаясь присутствием новых свидетелей этой сцены. – Сейчас же!

– Это чудовищно, сэр Артур, – задыхаясь, произнес Лайонел Дейли, останавливаясь в нескольких футах от него. – Здесь миссия, а не бойня.

Сэр Артур пропустил мимо ушей слова священника, палец его лег на спусковой крючок.

– Отойди! – снова крикнул он Джанетте.

Девушка даже не пошевелилась, Бен спокойно стоял позади нее.

– Нет, – надтреснутым голосом промолвила она. – Если я отойду и вы нажмете на спусковой крючок, то сами себе этого никогда не простите.

– Не смей учить меня!

Взбешенный тем, что не может поймать на мушку голову Бена, сэр Артур швырнул ружье на землю. На какой-то миг Джанетта радостно подумала, что опасность миновала, но тут сэр Артур направился к ней, доставая на ходу из кармана небольшой револьвер.

– Возможно, это сразу его и не убьет, но впоследствии он все равно околеет, – сурово произнес он и приставил дуло к голове Бена.

Джанетта услышала приближающийся стук копыт, вопль Элизабет и крик Лайонела Дейли. Она бросилась на дядю, пытаясь вырвать у него револьвер. Раздался выстрел, и в голове девушки мелькнула мысль: не ранен ли Бен? Не ранена ли она сама?

– Черт побери, что здесь происходит? – прозвучал знакомый резкий голос.

Бен заржал, он был напуган, но не ранен.

Джанетта оттолкнула дядю и повернулась лицом к всаднику. Никогда в жизни она не радовалась так ни одному человеку.

– Он хотел убить Бена, – сказала она срывающимся голосом, забыв о своей клятве больше никогда не разговаривать с Закари Картрайтом. – Только для того, чтобы наказать меня.

Закари спрыгнул с седла и сунул обратно в седельную сумку револьвер, из которого только что выстрелил. Затем повернулся к сэру Артуру.

– Это так, сэр Артур? – спросил он, глядя на него с нескрываемым презрением.

– Мои намерения вас не касаются. Животное принадлежит мне, и если я решил застрелить его, то застрелю.

Все это сэр Артур произнес ледяным тоном, без тени раскаяния. И хотя он опустил револьвер, его палец продолжал лежать на спусковом крючке.

– Здесь не застрелите, – возразил Лайонел Дейли, все еще тяжело дыша после бега. – Ваше поведение сейчас просто непростительно, сэр Артур. Могу только предположить, что вы нездоровы. Возможно, вчерашняя жара… или расстройство, вызванное поведением племянницы…

– Если сэр Артур и расстроен, в этом виноват он сам, – угрюмо произнес Закари. – Могу я поинтересоваться, каковы теперь ваши намерения, сэр Артур?

Бен обнюхивал волосы Джанетты, Элизабет Дейли тихонько плакала, а Лайонел Дейли, как и Джанетта, напрягся, ожидая ответа сэра Артура.

– Я возвращаюсь в Чунцин вместе со своей племянницей.

– А Бен? – Закари вопросительно вскинул бровь. – Какое будущее вы уготовили ему?

– Его будущее вас не касается, Картрайт, и я больше не желаю терпеть этот оскорбительный допрос. – Сэр Артур сунул револьвер в карман и поправил жадеитовые запонки. – Лодка готова к отплытию, – сообщил он с таким видом, словно не произошло ничего необычного. – До свидания, миссис Дейли, до свидания, преподобный Дейли. Благодарю за гостеприимство.

Сэр Артур повернулся и сделал несколько шагов, но Закари крикнул ему вслед:

– Минутку, сэр Артур. Прежде чем вы уйдете, я хотел бы прояснить вопрос относительно судьбы Бена.

Сэр Артур резко обернулся, лицо его перекосилось от злобы.

– Какая трогательная забота о животном, Картрайт! Но если бы моя племянница не украла его, чтобы последовать за вами в отдаленные районы Китая, то сейчас не встал бы вопрос о его судьбе. Если кто и виноват в том решении, которое я принял, так это вы.

– Тогда я непременно должен загладить свою вину.

Сэр Артур прищурился.

– И как вы собираетесь ее загладить?

– Я куплю у вас Бена.

Сэр Артур презрительно фыркнул.

– Купите у меня паршивого пони? И вы называете это «загладить вину»? Оскорбление, которое вы нанесли моей семье, требует гораздо более серьезных шагов. Представляете, каково будет мое положение, когда Рендлшем вернется в Лондон? Новость о скандальной любовной связи моей племянницы с вами моментально облетит весь город. Доброе имя моей семьи будет опорочено. Так что загладить свою вину вы можете единственным образом – женившись на моей племяннице.

Джанетта раскрыла рот, намереваясь возразить, но Закари слегка приподнял руку, призывая ее к молчанию.

– А если я не женюсь, какому еще наказанию вы подвергнете ее, кроме расстрела Бена на ее глазах?

К великому раздражению сэра Артура и к изумлению Закари, ответила Элизабет Дейли.

– Когда она вернется в Англию, ее отправят в англиканский монастырь, – сказала Элизабет, считая, что действует исключительно во благо Джанетты.

Закари перевел взгляд с сэра Артура на девушку. Она стояла, вцепившись в густую гриву Бена, волосы в беспорядке рассыпались по плечам, ворот блузки был распахнут. Трудно было представить себе более неподходящую кандидатуру для жизни в монастыре.

Закари тяжело вздохнул, понимая, что лишь одним способом может избавить Джанетту от уготованной ей участи, и с видом человека, покорившегося судьбе, снова посмотрел на сэра Артура.

– Я могу жениться на вашей племяннице, но только при одном условии.

– Назовите его.

– Вы отдадите ей Бена в качестве свадебного подарка.

– Согласен.

Обмен последними фразами происходил так быстро, что Джанетта не была уверена, правильно ли она уловила смысл разговора.

– Но я все равно намерен сегодня отплыть в Чунцин, – сказал сэр Артур, обращаясь к Лайонелу Дейли. – Вы сможете сочетать их браком до обеда?

– Нет, это невозможно! – вскричала Джанетта, теперь уже не сомневавшаяся, о чем идет речь.

Все присутствующие уставились на нее.

А Джанетта смотрела только на Закари.

– С чего это вы взяли, что я согласна выйти за вас замуж? Откуда такая самоуверенность? Да я…

– Бен, – сухо бросил Закари. – Если вы не выйдете за меня замуж, то, как только прибудете в Чунцин, ваш дядя пристрелит его.

Джанетта внимательно вгляделась в загорелое мужественное лицо Закари. Да, это правда. И не только пристрелят Бена, но и ее с первым же кораблем отправят в Англию, обрекут на мучительное прозябание в Линкольншире.

Воцарилась гнетущая тишина. Нарушил ее Лайонел Дейли:

– Положение весьма сложное. У меня нет ни малейшего желания проводить брачную церемонию при таких обстоятельствах. Мисс Холлис просто бесстыдно принуждают…

– Да никто ее не принуждает, – оборвал священника сэр Артур. Он решил вести себя поспокойнее, ведь желанное решение проблемы было уже так близко. – Она так вела себя, что должна быть только благодарна мистеру Картрайту за его предложение…

Несмотря на серьезность обсуждаемого вопроса, Джанетту даже развеселило то, с какой быстротой дядя перешел от гнева к любезности по отношению к Закари.

– …и, сочетав ее с мистером Картрайтом, вы окажете ей огромную услугу.

– Сочетав ее с человеком, за которого она не желает выходить замуж, я окажу ей очень дурную услугу, – решительно возразил Лайонел Дейли.

Джанетта продолжала смотреть на Закари. На нем была темно-красная рубашка, необычайно шедшая к его цыганской внешности. В ярких лучах солнца его блестящие волосы казались черными как ночь, в темно-карих глазах сверкали золотистые искорки. Ей вспомнились то утро, когда она увидела его купающимся в Цзялине, вечер в гостях у губернатора, когда он едва не поцеловал ее, дружеские беседы во время путешествия, то возбуждение, которое она испытывала, находясь в его обществе.

– Мисс Холлис должна быть уверена, что пони не застрелят, – продолжил Лайонел Дейли. – И было бы лучше, если бы разговоры о ее будущем велись в атмосфере любви, а не мстительной злобы. А монастыри, сэр Артур, существуют не для того, чтобы пребывание в них являлось наказанием…

Не отрывая взгляда от Закари, Джанетта поняла, какие его качества так привлекали ее: бесстрашие и отвага, твердая решимость жить так, как ему хочется. И она могла бы стать его спутницей жизни. Ей показалось, что время остановилось.

– …поэтому я предлагаю заново обсудить будущее Джанетты.

Оторвав взгляд от Закари, Джанетта посмотрела на Лайонела Дейли.

– Не надо, – сказала она, сама удивляясь твердости своего голоса. – Я согласна выйти замуж за мистера Картрайта.

– Но, дитя мое! Минуту назад вы возражали против этого брака…

– Я передумала.

Джанетта не могла объяснить, почему она изменила свое решение. Закари, без сомнения, сочтет, что все его предположения были верны и она последовала за ним из Чунцина с единственным намерением – выйти замуж. Элизабет Дейли предположит, что она соглашается выйти замуж, чтобы спасти жизнь Бена. А дядя и Лайонел Дейли подумают, что она идет на это ради спасения своей репутации.

– Значит, решено, – заявил вполне удовлетворенный сэр Артур. – Предлагаю всем собраться в церкви миссии через полчаса.

Элизабет Дейли в недоумении уставилась на него:

– Как через полчаса? Но у мисс Холлис нет с собой подходящего наряда.

– Она может выйти замуж в том, что на ней, – возразил сэр Артур, которого явно не заботили подобные мелочи.

– А я так не считаю, – возразил Закари.

Взгляды всех присутствующих устремились на жениха.

На какую-то секунду сердце Джанетты замерло, она подумала, что сейчас Закари объявит: все это шутка и он не намерен жениться на ней даже ради спасения Бена.

– Предпочитаю, чтобы моя невеста сочеталась браком в чем-то более подходящем, чем измятые за время путешествия юбка и блузка. – Закари подошел к Буцефалу. – Через полчаса я вернусь со свадебным платьем.

Он с легкостью вскочил в седло и впервые после своего заявления о согласии жениться посмотрел Джанетте прямо в глаза.

– И с цветами. Думаю, цветы просто необходимы невесте ботаника, не так ли?

В глазах Закари плясали веселые искорки, и было в них еще нечто такое, от чего Джанетту бросило в дрожь. Она густо покраснела.

– Да, – пролепетала она. – Белые дикие розы, желтый жасмин и жимолость.

Закари кивнул. Джанетта подумала, что между ними больше не существует непонимания. Теперь он уже не заблуждается относительно мотивов ее бегства из Чунцина. И женится на ней не ради спасения Бена. А по той же причине, по которой она выходит за него замуж. Потому что его неодолимо влечет к ней, потому что он не представляет свою жизнь без нее.

Закари пришпорил пони и галопом поскакал к городу, а Джанетту охватила радость. Он научит ее всему, что она захочет знать о растениях, они вместе будут путешествовать по самым экзотическим и отдаленным уголкам мира, искать растения, неизвестные английским садовникам, собирать семена и отростки. И Закари будет для нее не только мужем и учителем, но также любовником и другом, она готова дать голову на отсечение.

– Если у вас есть какие-то сомнения, дорогая, – произнес Лайонел Дейли озабоченным тоном, – то, может, вы хотите поговорить со мной наедине…

Джанетта повернулась к нему.

– Нет. – Ее сияющее лицо убедило священника сильнее, чем могли бы убедить любые слова. – У вас есть другой конюх, кроме Ли По, которому можно было бы поручить заботу о Бене?

– Разумеется, – ответил Лайонел Дейли, понимая желание девушки не подпускать к Бену человека, который совсем недавно едва не застрелил его.

– Ради Бога, давайте отойдем подальше от конюшен, здесь такая вонь! – с раздражением бросил сэр Артур. – У меня еще полно дел, а времени не так много.

Он двинулся по дорожке, энергично размахивая тростью.

– Надо предупредить капитана, что отплытие в Чунцин задерживается… не забыть сообщить о бракосочетании в «Таймс».

Джанетта торопливо шагала рядом с дядей, чета Дейли следовала за ними.

– Разумеется, надо поставить в известность лорда Рендлшема, – продолжил сэр Артур. – Очень жаль, что его здесь нет, он мог бы выступить в роли шафера.

Остановившись, он подождал чету Дейли и заявил безапелляционным тоном:

– Церемония состоится сразу по возвращении мистера Картрайта. До этого времени я буду в своей комнате, будьте любезны, сообщите мне о его приезде.

– Разумнее было бы не пороть такую горячку, сэр Артур, – возразил Лайонел Дейли, которому не понравился командный тон его гостя. – Обычно оглашение в церкви имен вступающих в брак происходит за три воскресенья до бракосочетания. Я бы предпочел, чтобы так оно и было. Эти три недели мистер Картрайт может пожить в Пэне, а мисс Холлис – здесь.

Сэр Артур бросил на священника враждебный взгляд.

– Насколько я понимаю, имена вступающих в брак оглашаются заранее для того, чтобы любой человек имел возможность назвать причины, препятствующие этому браку. Но никто в этом отдаленном уголке Китая не проявит даже малейшего интереса к браку моей племянницы с мистером Картрайтом, и уж тем более ни у кого не будет никаких возражений против него. Таким образом, в процедуре оглашения имен нет необходимости. А вот чем быстрее вы их сочетаете браком, тем лучше.

По лицу Лайонела Дейли было видно, что его не убедили доводы сэра Артура, поэтому Джанетта вмешалась в их разговор:

– Мистер Картрайт направляется в Ганьсу на поиски голубого луноцвета. А задержка на три недели означает, что он не успеет в Ганьсу к сезону цветения, и тогда все его усилия будут напрасными.

– А если мистер Картрайт не согласится ждать три недели и продолжит путешествие, не женившись на мисс Холлис, то это может принести большие огорчения, – робко заметила Элизабет Дейли, представив себе плывущий по реке труп Бена.

Муж неправильно понял ее. Он решил, что Элизабет намекает на возможную беременность Джанетты, поэтому с неохотой согласился:

– Ладно, тогда я совершу церемонию сегодня, в двенадцать часов. Думаю, мистер Картрайт вернется к этому времени.

– Решено! – воскликнул вполне довольный сэр Артур. Опека над Джанеттой всегда тяготила его, но теперь он от нее избавится. – Я, разумеется, буду тебе посаженым отцом, – великодушно предложил он и добавил после некоторых раздумий: – Не могу себе представить, что бы сказал твой отец по поводу сегодняшней церемонии. Но, учитывая то, что обстоятельства и его бракосочетания были довольно необычными, можно предположить, что он не стал бы слишком уж ругать тебя.

Лайонел Дейли плотно сжал губы. Казалось, сэр Артур способен только отдавать приказы и говорить бестактности.

– Наверное, Джанетте будет лучше готовиться к церемонии в нашей комнате, – обратился он к жене, не желая давать сэру Артуру возможность продолжить разговор об обстоятельствах женитьбы родителей Джанетты. – Там есть все необходимое: ванна, зеркало и так далее.

Элизабет все поняла. Поведение сэра Артура было просто невыносимым, поэтому следовало поскорее увести от него Джанетту.

– Пойдемте со мной, дорогая, – обратилась она к девушке. – Чжун Шоу приготовит горячую воду.

Когда они уже подходили к двойным дверям, ведущим в гостиную, Элизабет с жаром добавила:

– Надо найти вам что-нибудь голубое, таков обычай.

Джанетте захотелось обнять эту добрую женщину, которая старалась, чтобы бракосочетание получилось не простой формальностью.

– Некоторые невесты надевают голубые подвязки, но я сомневаюсь, что мы найдем их в миссии, – продолжила Элизабет, все больше радуя своими словами Джанетту. – У меня есть голубая лента. Можно приколоть ее к нижней юбке или перевязать ею букет невесты.

– А вы будете подружкой невесты? – спросила Джанетта, поднимаясь вслед за Элизабет по широкой лестнице.

Элизабет настолько поразил этот вопрос, что она едва не споткнулась.

– Да мне почти пятьдесят, дорогая! Я уже стара для роли подружки невесты.

– Но подружка невесты может быть любого возраста.

Щеки Элизабет залились почти девичьим румянцем.

– Тогда с удовольствием буду подружкой невесты. А теперь нам надо выбрать по крайней мере два гимна. Сестра Чжун Шоу играет на фортепьяно во время богослужений. Репертуар у нее ограничен, но она сможет исполнить двадцать третий псалом или «Глас, прозвучавший над Эдемом».

– Пусть будет «Глас, прозвучавший над Эдемом», – согласилась Джанетта, испытывая необычайную радость. – А как насчет детей, Элизабет? Я видела вчера их в школе. Они смогут быть гостями на церемонии?

– Разумеется. Прекрасная мысль. У нас здесь еще никогда не было европейских обрядов бракосочетания.

Они вошли в просторную солнечную комнату, и тут Элизабет внезапно осенило.

– Господи! Китайские свадебные платья красного цвета. Что, если мистер Картрайт вернется с красным платьем?

Они испуганно посмотрели друг на друга, потом Джанетта рассмеялась:

– Не имеет значения. Как жена ботаника, я должна быть готова к любым неожиданностям. И красное платье будет мне символическим напоминанием об этом.

Следующие два часа прошли в лихорадочных приготовлениях. Чжун Шоу наполнила ванну горячей водой, Элизабет опустила в воду пакет с ароматическими солями, который берегла для какого-нибудь особого случая. Лайонел Дейли сообщил учительнице, что она и ее ученики приглашены на церемонию бракосочетания, которая состоится в полдень, затем попросил кухарку приготовить скромный свадебный обед.

К тому времени как Закари вернулся со свадебным платьем и полевыми цветами, в миссии царила радостная и праздничная атмосфера, и, похоже, все, кроме него, уже забыли об обстоятельствах, предшествовавших этому.

Пакет с платьем и цветы Закари вручил Элизабет Дейли. В тот решающий миг, когда он посмотрел на Джанетту после того как ему сообщили планы сэра Артура относительно ее будущего, в него внезапно вселилась уверенность: он ошибался, считая, что Джанетта последовала за ним в поисках мужа. Нет, ею двигали другие причины, вполне понятные ему. Джанетта хотела открыть для себя чудесный мир, мечтала отыскать голубой луноцвет. И он не мог допустить, чтобы ее безжалостным образом заперли за монастырскими стенами, поэтому сказал, что женится на ней. А сейчас он задумался: не был ли его поступок просто импульсивным порывом?

– Свадебное платье красное, – сказал Закари, не в силах отделаться от нарастающего подозрения. Его предложение, хоть и с некоторыми колебаниями со стороны девушки, все же было охотно принято. Так, может, его просто дьявольской хитростью вынудили сделать это предложение? – Может, вы объясните мисс Холлис, что свадебные платья в Китае обычно красного цвета?

– Она уже знает и будет вполне счастлива выйти замуж в красном платье, – заверила Элизабет, стараясь его успокоить.

А Закари продолжали терзать сомнения. Он предложил Джанетте выйти за него замуж, чтобы избавить ее от жестокой тирании сэра Артура. Она согласилась главным образом для того, чтобы спасти Бена. В данных обстоятельствах стоическое самоотречение, даже благодарность были бы вполне понятны. Во всяком случае, радостное оживление Элизабет казалось совершенно неуместным.

Закари нахмурился. Он не из тех, с кем можно обращаться бесцеремонно. И одурачить его не так-то просто. Но может, его все-таки дурачат? И если так, то почему он не противится?

Погруженный в свои мысли, Закари вышел на веранду. В сотне ярдов отсюда река Цзялин несла свои воды на юг. Джонка, на которой сэр Артур намеревался вернуться в Чунцин, стояла на якоре. На носу рядом спали капитан и огромная черная собака. Вдали среди сосен виднелась небольшая пагода.

Здравый смысл подсказывал Закари: с такими сомнениями, какие он испытывал сейчас, самый разумный выход – отказаться от бракосочетания. Засунув руки глубоко в карманы бриджей, он принялся разглядывать ухоженный стараниями Элизабет Дейли сад, в котором на берегу реки играли дети.

Но у него нет желания отказываться. Он хочет жениться на Джанетте. Господи, помоги! Мечтает о грядущем, в котором не будет длительных путешествий в одиночестве, потому что она всегда будет рядом. Хочет спать с ней на берегах Цзялин, на берегах сотен других рек в тех странах, которые им предстоит посетить.

Откуда-то издалека донеслись звуки фортепьяно. Взяв несколько аккордов, пианист остановился, затем начал все сначала. Закари узнал мелодию, это был «Свадебный марш» Генделя.

Он легонько потряс головой, словно все еще не мог поверить в то, что намеревался совершить. И, повернувшись, Закари направился в дом, чтобы отыскать комнату, в которой можно было бы переодеться в костюм, более подобающий жениху.