– Я польщен, мисс Грейнджер, – ответил принц гулким басом. – Наслышан о вашей храбрости и аплодирую вам.

Шарлотта покраснела до корней волос. Неужели он тоже слышал о вчерашнем скандале в казино? Сердце ее билось так сильно, что она едва могла дышать. Должно быть, он ничего не знает, иначе не обращался бы с ней так почтительно.

– Вы настоящий счастливчик, Кароли.

Едва сдерживаемая веселость в голосе развеяла ее надежды.

Князь знал об обстоятельствах, сделавших ее компаньонкой Шандора Кароли. Но ему, похоже, было все равно.

Подбородок девушки упрямо вздернулся. Вне всякого сомнения, всему Монте-Карло уже известно о том, что мисс Шарлотта Грейнджер, бывшая компаньонка княгини Яковлевой, теперь немногим лучше кокотки. Проиграна в карты, как вещь…

Шандор, увидев, как вспыхнули ее глаза, как гордо она держит голову, ощутил в сердце прилив нежности и желания защитить. Но он не должен выказывать своих чувств! Шарлотта в своей невинности ожидала, что общество отвергнет ее. Но ей еще многому нужно учиться, чтобы познать уклады и обычаи этого мира, а особенно Монте-Карло.

Шарлотта затрепетала под его взглядом и тут же разозлилась на себя. Граф вел себя так, словно хотел дать знать всему миру, что она его любовница. Даже будущий король Англии посчитал ее женщиной легкого поведения. Они смотрели друг на друга. Ее глаза были полны негодования, его – муки, которую он больше был не в силах скрыть. Но она, словно пойманная в капкан, не могла отвести взгляда.

Почему Шандор смотрит на нее так? Почему довольствуется ее обществом и не требует большего? Почему ему безразлично мнение общества?

Маленькая модистка поверила, что она любовница Шандора, и тот не разубедил ее. А теперь и Сара, и принц Уэльский тоже так считают.

Она жаждала ответа, но ничего не получила. Принц что-то говорил, Сара обольстительно смеялась, Шандор был вынужден прислушиваться к каждому слову принцу.

– Будем счастливы присоединиться к вашей компании сегодня вечером, ваше королевское высочество.

– Прекрасно, прекрасно. Ваше присутствие за игорным столом невероятно оживит вечер!

Принц весело усмехнулся и сел рядом с Сарой.

– Черт побери, хотел бы я присутствовать в казино, когда вы проучили Яковлева! И что сделал этот негодяй? Выполз из зала поджав хвост?

– Нет! – Сара порывисто вскочила. – Он вылетел за дверь, как…

Она метнулась через всю комнату, каждая линия ее тела превратилась в пародию на князя Яковлева.

Принц хлопнул себя по колену и рассмеялся так заразительно, что был вынужден промокнуть глаза огромным шелковым платком. Шарлотта с возмущением наблюдала за ним. Ей и в голову не приходило, что Сара станет свидетельницей вчерашнего позора. Почему она не защитила Шарлотту?

Не в силах сдержать себя, она воззрилась на Шандора.

И тут же все поняла. Сара не представляла, что какая-то женщина не захочет быть выигранной подобным мужчиной. А став его выигрышем, не будет на седьмом небе от счастья.

Но Сара Бернар не знала другую сторону Шандора Кароли. Сложная, мрачная натура этого человека так не сочеталась с тем обаянием, которое он выказывал в обществе!

Сара вскинула голову, изменила позу и больше не была князем Яковлевым, став самой собой, знаменитой актрисой.

– Шампанского, – скомандовала она своим чудесным голосом. – Шампанского в честь доблести Шандора.

Интересно, знает ли Сара правду? Что Шандор выиграл Шарлотту в карты только для того, чтобы предложить покровительство? Что его поступок был продиктован добротой, а не желанием?

Сара грациозно уселась на диван рядом с принцем и непринужденно раскинулась в облаке кружев. Ее лицо казалось самим совершенством, окруженным нимбом солнечно-золотистых волос. Но в глазах сверкало лукавство. Нет, Сара не знала всей правды. Считала, что доблесть Шандора заключалась в том, чтобы публично выиграть свою возлюбленную.

Сара небрежно дернула за сонетку. Появились два лакея в ливрее королевского двора. Первый нес бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом и два бокала. Второй – бутылку виски и минеральную воду. Когда шампанским наполнили первый бокал, Шарлотта озабоченно нахмурилась. Не то чтобы ей не нравилось шампанское, но она не привыкла пить, особенно так рано.

Лакей приготовился налить шампанское во второй бокал.

– Лимонаду, пожалуйста, – попросил Шандор. Лакей кивнул, вернул бутылку в ведерко-с колотым льдом, ушел и почти сразу же вернулся с запотевшим стаканом лимонада.

Шарлотта взяла стакан и вопреки всем решениям благодарно взглянула на Шандора. Тот, как она и думала, наблюдал за ней. Он неотрывно смотрел на нее с той минуты, как они вошли в комнату. Странное выражение в его глазах, которое так расстроило Шарлотту, теперь исчезло. Сейчас граф весело улыбался, и она, поднося к губам стакан, почувствовала, как раздвигаются губы в ответной улыбке. Ей вдруг так захотелось подойти к нему, обнять, что она поспешно отвела взгляд.

– Насколько я понял, вы предмет разговоров всего Монте-Карло, мисс Грейнджер.

Очевидно, это должно было прозвучать комплиментом, исходившим из уст человека, который станет ее королем.

– Совершенно верно, ваше королевское высочество, – хладнокровно ответила Шарлотта. – Однако я искренне желала бы, чтобы этого не случилось, и не нахожу в этом никакого удовольствия.

Тишина в комнате была поразительной. Но тут Эдуард, весело сверкнув глазами, громко расхохотался.

– А ведь вы правду сказали, мисс Грейнджер. Не удивительно, что князь Яковлев так тяжело воспринял проигрыш.

– Но я не принадлежала князю Яковлеву, и он просто не имел права меня проигрывать, ваше королевское высочество, – с достоинством ответила Шарлотта.

Эдуард мгновенно замолчал и пристально уставился на Шарлотту. У нее сжалось сердце.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем принц довольно кивнул:

– Я верю вам, мисс Грейнджер. Вы молодая дама редких достоинств. Однако надеюсь, что, несмотря на все недоразумения, вы не покинете Монте-Карло, не дав нам возможности насладиться вашим обществом.

Шарлотта облегченно вздохнула:

– Разумеется, ваше королевское высочество. Я остаюсь в Монте-Карло, пока не прибудут лорд и леди Бестон. – Эдуард поднял брови. – Я собираюсь сопровождать леди Бестон во время ее возвращения в Англию.

– В самом деле? Тогда мы можем только позавидовать удаче леди Бестон, – весело заметил принц Уэльский.

В комнату снова вошел лакей с подносом, на котором стояла вазочка с черной икрой и еще одна, с яйцами ржанки, которые принц вкушал с особым аппетитом.

На этот раз беседа шла о людях и местах, незнакомых Шарлотте. О мистере Уильяме К. Вандербильте и преимуществах его новой яхты; о мистере Фредерике Джонстоне, на вилле которого, как оказалось, пребывает сам король. Об императоре Франце Иосифе и удовольствиях охоты в венгерских лесах.

Но принц решительно предпочитал охоту в Шотландии, на вересковых пустошах, а Шандор был тверд в своем мнении, что никакая Шотландия не может сравниться с теми удовольствиями, которые ждут его в лесах обширного поместья Кароли.

Спор закончился миром, когда Эдуард напросился на приглашение в Валени осенью.

Валени. Так называется поместье Шандора Кароли?

Шарлотта сгорала от любопытства. Шандор говорил о Валени с чем-то вроде благоговения. При ней он никогда не упоминал о фамильном поместье. А она никогда не думала о нем как о человеке, имеющем дом и семью. Но, очевидно, сердце его принадлежит Валени. Сколько всего еще она не знает о нем! И почему, несмотря на богатство, неотразимую внешность и бесчисленных приятелей, Шандор так одинок?

Граф уже вставал. Визит близился к концу.

– До вечера, мисс Грейнджер, – попрощался принц, поднося к губам ее руку. Странно, какой у него добрый голос.

– Да, ваше королевское высочество.

Шарлотта присела в реверансе и, чувствуя, что приобрела истинного друга в самом неподходящем для этого месте, улыбнулась.

Принц усмехнулся, искренне сожалея о ее очевидной невинности, и, когда за гостями закрылась дверь, обратил все свое внимание на восхитительную Сару.

– Ну как вы нашли принца Уэльского? Таким, как ожидали? – спросил Шандор, подсаживая ее в экипаж.

Шарлотта на несколько секунд опустила глаза, делая вид, что расправляет юбки. Его прикосновение опаляло кожу. Но когда она подняла голову и ответила, тон ее был спокойным:

– Нет. Но он мне очень понравился.

Шандор рассмеялся. Уж не ошиблась ли Шарлотта, считая его человеком, изнемогающим от душевного бремени? Темные локоны упали на лоб. В черных глазах плясали золотые искорки. Сейчас он казался беззаботным и легкомысленным. Но тут его взгляд упал на ее губы, и смех мигом оборвался. Она быстро отвернулась, стыдясь тех ощущений, которые он был способен вызвать в ней одним лишь взглядом.

Между ними воцарилось неловкое молчание. Джентльмен, скакавший в качестве почетного эскорта рядом с фаэтоном, которым правила прелестная парижанка, вежливо склонил голову и обменялся приветствиями с Шандором. Когда их виктория свернула на обсаженный пальмами бульвар, навстречу выехала женщина, сидевшая по-дамски на белом жеребце, Шарлотта узнала в ней Луизу де Реми. Ее алый жакет был богато украшен золотой тесьмой, юбка небесно-голубая. На золотистых локонах залихватски сидела маленькая треуголка в стиле Людовика XV, украшенная черными страусовыми перьями. Рядом скакал великий князь, кивнувший седокам виктории. Луиза послала Шарлотте воздушный поцелуй.

– А еще говорили, что никого не знаете в Монте-Карло, – сухо заметил Шандор, когда экипаж немного отъехал.

– Мадемуазель де Реми была очень добра ко мне, – сухо пояснила Шарлотта, не собиравшаяся извиняться за дружбу с Луизой.

– В таком случае вы совершенно правы, общаясь с ней на людях.

Она нерешительно посмотрела на него, но не нашла ни в лице, ни в тоне никакой издевки. Мимо них проезжали тильбюри и кабриолеты, но она никого и ничего не замечала, вновь опьяненная близостью графа. При мысли о нем у Шарлотты кружилась голова. Он вел себя так, что все принимали его за ее любовника…

Она вспомнила жгучий взгляд на террасе перед их поцелуем и стиснула лежавшие на коленях руки. Нужно выбросить из головы подобные мысли! Забыть обо всем, что он сделал. Шандор хотел, чтобы она сыграла роль его компаньонки. Ничего больше.

– Мы поедим в «Босолей», прежде чем ехать к князю Шарлю, – объявил Шандор, когда море осталось позади и экипаж покатился по дороге, ведущей в «Босолей».

Шарлотта недоверчиво уставилась на него. Не имеет же он в виду, что она должна сопровождать его на чай во дворец Гримальди?

Даже княгиня Яковлева не удостаивалась такой чести!

– Но мне не пристало сопровождать вас, – запротестовала она. Темная бровь вопросительно вздернулась. – Меня не приглашали, – добавила она с очаровательным простодушием.

Но Шандор лишь отмахнулся:

– Это не важно. Князь Шарль будет в восторге от вашего общества. Он уже стар и почти не принимает гостей.

Странное тепло затопило ее душу. Его уверенность в себе была заразительной. Если Шандор сказал, что князь Шарль будет в восторге от ее общества, значит, так оно и есть.

– К сожалению, князь слеп и не выносит запаха цветов, поэтому никаких бутоньерок и духов во время нашего визита.

– Но это ужасно! – ахнула Шарлотта. – Ненавидеть цветы в Монте-Карло, где цветы на каждом шагу!

– Он проводит очень мало времени в Монте-Карло, – мягко пояснил Шандор, пораженный ее сочувствием к незнакомому старику. – Живет в основном в горном замке. Во дворце Гримальди постоянно находится только его сын, принц Альберт.

Нежное сердце Шарлотты заныло при мысли о немощном правителе Монако.

– Как печально, что, имея прекрасный дом, князь вынужден проводить так много времени вдали от него!

Она вдруг подумала о доме, который Шандор так любил. О Валени, затерянном в венгерских лесах. Красиво ли поместье? Есть ли там озеро с лебедями, безмятежно плавающими в темно-зеленой воде? Летят ли над ним гуси, направляясь на юг? Ждут ли терпеливые собаки возвращения хозяина?

– Расскажите мне о Валени, – застенчиво попросила она.

Шандор удивленно воззрился на нее. Он никогда ни с кем, кроме Зары, не говорил о Валени. Но неожиданно искушение исповедаться этой так хорошо умевшей слушать девушке стало почти невыносимым.

Он хотел рассказать ей о лугах, весной утопавших в полевых цветах. О красоте, об уединенности. О благодатном покое Валени. И еще хотел признаться, что по закону не имеет никаких прав на поместье.

Но у него перехватило горло. Ужасную правду узнает только женщина, на которой он женится. Только с ней он разделит свое бремя.

Желание открыться Шарлотте терзало его.

Шандор яростно тряхнул головой. Он сходит с ума, если решился на подобную глупость!

В глазах цвета морской волны светились искренность и доверие. Прелесть ее лица была поразительна в своей чистоте. Любовь Шарлотты не зависит от богатства или титула ее возлюбленного. Она отдаст эту любовь без всяких условий и требований. Но этим возлюбленные будет не он, а человек, который никогда не пытался что-то получить от нее силой. Никогда ее не опозорил.

Взгляд Шандора стал жестким. На какой-то миг он посчитал невозможное возможным, но вовремя образумился.

Монте-Карло остался далеко позади. Они проезжали апельсиновые и лимонные рощи. За деревьями сверкали белые стены «Босолей».

– Валени – это мой дом, – ответил он, небрежно пожав плечами и ничем не выдавая своего смятения.

Шарлотта поспешно принялась разглядывать свои руки. Прозвучал ли упрек в его голосе? Или она оскорбила его своим вопросом?

Экипаж остановился. Шандор помог ей выйти. Она взяла его руку, наслаждаясь его теплом, ощущением сдержанной силы.

Но он тут же отпустил ее руку, и они направились в дом. Жорж приветствовал их на пороге широкой улыбкой.

– Ленч подан, ваше сиятельство.

– Спасибо, Жорж.

Сквозь открытую дверь виднелся стол, сверкавший фарфором, серебром и хрусталем. На ложе из салата покоился омар. В ведерке охлаждалось шампанское.

Горничная взяла у нее перчатки и зонтик. Шарлотта не могла не заметить, что слуги открыто восхищаются ее туалетом и жемчугами. Она нежно коснулась длинной нити. Они действительно прекрасны. Никогда у нее не было таких дорогих драгоценностей.

Но ее рука тут же упала. Она не должна чересчур привязываться к жемчугам. Перед отъездом в Англию с леди Бестон придется оставить их здесь вместе с другими вещами, которые Шандор купил для нее. Пусть все это носит… кто?

Сердце Шарлотты сжалось. Нельзя, чтобы мысли о будущем портили настоящее!

Шандор с любопытством смотрел на нее. Пришлось выдавить улыбку. Она будет счастлива каждую минуту, пока находится рядом с ним. Еще настанет время для тоски и отчаяния!

– Вас что-то тревожит, Шарлотта?

Ей так хотелось положить голову ему на грудь. Ощутить силу объятий. Подставить лицо для поцелуя.

– Нет, – солгала она, молясь, чтобы приезд леди Бестон отложился на неопределенное время.

Стеклянные двери, ведущие на террасу и в сад, были открыты, и по комнате гулял легкий ветерок.

– Лимонаду? – спросил Шандор, сидевший напротив.

– Нет, – смело ответила Шарлотта. – Если можно, шампанского, пожалуйста.

Шандор широко улыбнулся. Хлопнула пробка, и Жорж разлил пенящийся напиток по бокалам.

– Может, вы и играть сегодня будете?

Шарлотта нахмурилась, не понимая, смеется он над ней или нет. Но, увидев пляшущие в его глазах огоньки, успокоилась. Он весел, но и только. Она не должна обижаться. И смех ему идет. Уголки глаз так добродушно лучились морщинками! И губы теперь были не жесткой линией, а изогнулись в обезоруживающей улыбке.

– Очень хотелось бы, – призналась она.

Белоснежные зубы снова блеснули в усмешке. Покачав головой, он восторженно засмеялся. Стоявшие за дверью Жорж и Жанна одновременно вскинули брови.

– Но у меня нет своих денег, чтобы делать ставки, а проигрывать чужие неприлично.

Шандор уставился на нее с нескрываемым интересом.

– Я нахожу вас интригующей, Шарлотта. Не знаю второй такой женщины, которая бы испытывала хоть крошечные угрызения совести, играя на то, что ей не принадлежит.

– Возможно, у других женщин не было отцов-священников, – усмехнулась Шарлотта.

– Вы сказали «не было», – с непонятной резкостью заметил он. – Ваш отец умер?

Глаза Шарлотты затуманились.

– Да, два года назад.

– А ваша матушка?

– Она тоже скончалась. Чуть раньше отца. В нашей деревне разразилась эпидемия, мама заболела, и отец ухаживал за ней, как за многими прихожанами.

– А вы, в свою очередь, ухаживали за ним?

– Да, – едва слышно прошептала она.

Шандор подался вперед и, словно это было самой естественной вещью в мире, сжал ее руки.

– А потом?

Шарлотта пожала плечами.

– Я присматривала за детьми викария соседнего прихода.

– И были очень несчастны?

Она с сожалением усмехнулась:

– Просто обнаружила, что не во всех семьях так крепко любили друг друга, как в моей. Поэтому не вынесла холодной, безрадостной жизни, где не было места для тепла и смеха. Это делало воспоминания еще более мучительными. Поэтому я ушла в надежде стать гувернанткой, но оказалась в доме княгини Яковлевой.

– И прибыли в Монте-Карло, который кишит денди, авантюристами, мотами и отпрысками великих европейских семей, беспечно проигрывающими целые состояния.

– Да, – согласилась она, весело глядя на него.

Шандор задумчиво разглядывал Шарлотту. От нее исходил некий внутренний свет.

Омар и салат остались нетронутыми. Ее рука лежала в его руке. Шарлотте не было нужды рассказывать, в какой восторг ее приводят веселье и развлечения казино. Он видел ее рядом с княгиней. Шарлотта зачарованно смотрела на происходящее вокруг, наслаждалась всем, что мог предложить Монте-Карло, и при этом осталась чиста и невинна.

– Я хотел бы посмотреть, как вы играете, – подзадоривал он. – Новички приносят удачу. Сегодня вечером вы можете выиграть мне целое состояние!

– Но могу и проиграть!

– Не следует играть тому, кто не может позволить себе проиграть, – пожал плечами Шандор.

– Расскажите мне об игре! – оживилась Шарлотта. – Отец утверждал, что она приносит только разорение. Но вы всегда играете по-крупному и еще не разорились!

Наивность ее была так трогательна, что Шандор расслабился.

Жорж и Жанна, терпеливо ожидавшие, пока настанет время нести десерт, переглянулись в полном изумлении.

– Ваш отец, – выговорил наконец Шандор, все еще усмехаясь, – был совершенно прав, как всякий проницательный человек. Игра может стать болезнью, за которой, как правило, следует разорение.

– Но для вас это не болезнь?

– Нет. Просто образ жизни.

Знакомая тьма на миг коснулась его глаз. Образ жизни, потому что нет достойной замены. Нет любимой жены. Нет сыновей, которых можно учить охотиться и ловить рыбу. Нет дочерей, которыми можно гордиться. Дочерей с медно-золотыми волосами и глазами цвета морской волны.

Шарлотта слегка нахмурилась и склонила голову набок, размышляя над его словами. Он еще крепче сжал ее руку и одарил обаятельной улыбкой.

– Первое правило – выбрать игру, которая вам больше всего по душе.

– Рулетка, – не колеблясь решила Шарлотта, чем удивила даже себя.

– Почему рулетка?

Он снова смеялся над ней, и на этот раз она смеялась вместе с ним.

– Не знаю. Крутящееся колесо и стук шарика вызывают во мне странное волнение. К тому же рулетка не требует умения, необходимого для солитера с двумя колодами или баккара.

– Итак, сегодня вы играете в рулетку?

Ее словно подхватила волна безрассудства.

– Да!

Шандор широко улыбнулся:

– Вот что вам нужно сделать. Прежде всего садитесь за стол. Слишком много людей стоят в нервном ожидании и проигрывают просто потому, что устают. Садитесь напротив определенного поля, либо красного, либо черного, что вам больше нравится.

– Но откуда мне знать, что я предпочитаю? – недоуменно спросила Шарлотта.

Улыбка Шандора стала еще шире.

– А вот это, дорогая Шарлотта, связано с суевериями. Если у вас волосы черные* выбирайте черное. Если рыжие… – Его взгляд остановился на ее пышных локонах. – В таком случае, вероятно, лучше выбрать красное.

Ее глаза излучали мягкий свет. Он хотел подняться из-за стола, подхватить ее на руки и отнести в спальню. Но лишь сказал:

– Старайтесь устроиться поудобнее. Возьмите карточку и запишите в столбик цифры, от единицы до пятерки. Вы намерены выиграть, а когда выиграете, прекратите игру. Возможно, в этом и кроется величайший секрет. Сначала ставите на сумму верхней и нижней цифр в вашем столбце. Пять плюс один. Если выигрываете, вычеркиваете эту комбинацию и далее ставите на сумму двух следующих цифр с начала и конца. Четыре плюс два. А потом продолжаете ставить на цифры, которые вы еще не вычеркнули.

Сбитая с толку Шарлотта уставилась на него:

– А я выиграю, если все сделаю так, как сказали вы?

Он ответил ленивой, дразнящей улыбкой.

– Если повезет. Но если нет, много вы не проиграете, потому что остановитесь, как только все цифры будут вычеркнуты. Если же выиграете, не потеряете свои деньги. Потому что больше играть не будете. Это единственный способ заработать деньги игрой. Железная самодисциплина.

Заинтригованная, Шарлотта кивнула:

– Да. Я вижу, что при этом шансы выше, чем просто выбрать цифру только потому, что она, скажем, совпадает с датой моего рождения.

– Значит, вы мудрее Сары. Она наотрез отказывается следовать любой системе и выбирает числа, на которые ставит по собственной прихоти.

Шарлотта лукаво усмехнулась:

– Но она часто выигрывает, я сама видела!

– И проигрывает, потому что немедленно пускает на ветер весь свой выигрыш.

– И это верно, – задумчиво протянула Шарлотта, вспоминая, сколько раз Сара требовала шампанского, чтобы отпраздновать выигрыш, но гораздо чаще заливала пенистым напитком горечь потерь. – Княгиня Яковлева редко играла в рулетку. Предпочитала баккара, – вздохнула она.

– Как и я.

В его голосе было столько нежности, что Шарлотта растерялась.

Больше он не мог сдерживаться. Она так прекрасна. Зовущие к поцелую губы… При одном взгляде на нее у него кружилась голова.

Желание, безумное желание отразилось на его лице. Шарлотта старалась помнить о разуме и здравом смысле, но это плохо ей удавалось. Сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди.

Он медленно поднял ее руку к губам и стал целовать каждый пальчик по очереди, не отрывая глаз от ее лица.

Если она немедленно не отнимет руку, что он о ней подумает? И чем она будет отличаться от Луизы де Реми или Флоретты Розанко?

Шарлотта попыталась что-то сказать, но не смогла.

Шандор, не выпуская ее рук, встал из-за стола и подошел так близко, что брюки коснулись ее юбки.

– Нет… – прошептала она, но он поднял ее на ноги, и она вошла в его объятия, как стрела входит в мишень.

Кровь стучала в висках Шандора. Она принадлежит ему и всегда будет принадлежать, Он целовал ее жадно, настойчиво, пока она не задохнулась. Шандор со стоном поднял ее на руки и как безумный бросился из комнаты. Но на пути встал Жорж.

– В половине четвертого князь Шарль ожидает вас во дворце Гримальди, граф Кароли, – объявил он, прекрасно понимая, каковы намерения хозяина.

– Черта с два!

За спиной Жоржа призывно изгибалась лестница.

Но слуга храбро стоял на своем. Он служил у Шандора много лет и привык к бесконечному потоку актрис и светских красоток, перебывавших в постели хозяина.

Все эти связи длились недолго. А вот англичанка… она другая. Не какая-то бесстыдница. Сразу видно, девушка строгих правил, и некому ее защитить.

Брови Шандора грозно сдвинулись, и хотя Жоржа трясло от страха, а в горле пересохло, он был тверд как скала:

– Мисс Грейнджер еще нужно переодеться, а уже начало третьего.

Несколько минут Жорж и Шандор стояли друг против друга. Наконец Шандор неохотно поставил недоумевающую Шарлотту на ковер.

– Жорж совершенно прав, моя любовь. Твое платье не подходит для визита во дворец.

Жанна, все это время благоразумно стоявшая в сторонке, поспешила на помощь:

– Платье уже готово, мадемуазель. Розовый батист. К нему идеально подходит шляпа с широкими прямыми полями и атласными лентами.

Шарлотта повернулась к Шандору, ощущая, как горят губы, смятые его поцелуями.

Тот кивнул.

– Вы правы, Жанна. Розовый батист – именно то, что нужно, – едва выговорил он голосом, хриплым от желания, подавить которое было уже невозможно.

В его глазах сияла любовь. При следующей встрече он не будет к ней холоден, как раньше.

Немного успокоившись, Шарлотта с сияющим лицом выбежала из комнаты.

Шандор стиснул кулаки так, что побелели костяшки. Он дрожал, а со лба стекали струйки пота. Если бы не вмешательство Жоржа, он бы овладел ею, поспешно и страстно. И жалел бы об этом до последних дней. Слишком он любит ее, чтобы взять таким вот манером. В этот момент полного просветления он понял, что хо чет видеть Шарлотту своей женой. И что нашел то, что давно уже не надеялся найти.

– Вы оказали мне огромную услугу, Жорж, – объявил он, гадая, когда произошло чудо. Когда она перестала считать его своим врагом.

– Да, сэр. Не угодно ли бренди, сэр?

Шандор долго и мрачно смотрел на дворецкого.

– Да, Жорж, – сказал он наконец. – Большую порцию бренди.

Жорж подавил улыбку.

– Да, сэр.

Сейчас Шарлотте казалось вполне естественным, что она сидит в ландо с гербами, запряженном белыми жеребцами в алой сбруе. Что Шандор сжимает ее руку, а ее щека прижата к его плечу. Ничего не было сказано вслух, но Шарлотта знала, что не вернется в Англию с леди Бестон. Шандор не захочет ее отпустить, а она не захочет с ним расстаться.

Зубчатые башни дворца напоминали о том, что первоначально он был средневековой крепостью. Но внутреннее убранство разочаровало Шарлотту. Поднимаясь по мраморной лестнице и проходя по бесчисленным коридорам, Шарлотта не могла не заметить, что убранство было убогим, а общая атмосфера – неуютной. Шарлотта подумала, что во дворце не хватает женской руки. Холостому принцу Альберту давно пора жениться и превратить крепость в семейный дом.

Слепой князь Шарль тепло приветствовал Шарлотту, пожаловался на жаркую погоду и попросил засвидетельствовать почтение мадемуазель Бернар. Он отклонил ее предложение посетить его на том основании, что актриса слишком неумеренно пользуется духами, а во время последнего визита прибыла не только со своим любимцем волкодавом, но и с обезьянкой.

Сострадательное сердце Шарлотты заныло от жалости к старику. Он был слеп, беспомощен и раздражителен и страдал не только от постоянных головокружений, но и от антипатии к цветам. Но Шарлотта обнаружила, что его одолевает ненасытное любопытство ко всему, что связано с Англией, и хотя она не могла рассказать о том, что происходит при дворе, князь искренне заинтересовался ее описанием суссекской деревушки и обязанностей сельского священника.

– Счастливый человек, – повторял он снова и снова, глядя на нее незрячими глазами. – Любим, доволен, нужен людям. Поверьте, мисс Грейнджер, ваш отец действительно был счастливым человеком.

У Шарлотты подступил комок к горлу. Странно, что князь может завидовать жизни ее скромного отца. И все же он прав. Отец действительно был счастлив. Потому что любил и был любим.

Вечером, когда Жанна расчесывала волосы Шарлот ты, та сильно волновалась. В ближайший час она появится во Дворце дьявола, под руку с Шандором. Bсе взгляды устремятся на нее. И все будут уверены, что она любовница Шандора.

Шарлотта улыбнулась, глядя на свое отражение в зеркале. Жанна приколола камелию к ее забранным на верх волосам. Она пока не его любовница. Но скоро ей будет. Будет всем, чем пожелает он.

Платье ей выбрал Шандор – классически строгий белый бархат, смелое декольте, изящная вышивка жемчугом. Единственными украшениями были цветок в волосах и бриллиантовый браслет.

Она была поразительно красива – как принцесса из волшебной сказки.

Туалет Шарлотты был завершен. Шандор ждал ее внизу, в мраморном вестибюле. Она в последний раз взглянула в зеркало и медленно спустилась по лестнице. Шандор и Жорж одновременно затаили дыхание, не в силах оторвать глаз. Волосы Шарлотты отливали медью. Блеск глаз затмевал сверкание бриллиантов. Бархат падал мягкими волнами к ее ногам. В сиянии свечей кожа на груди отсвечивала нежно-розовым.

Лицо Шандора было непроницаемым, и у Шарлотты сжалось сердце. Неужели она его разочаровала? Почему он не улыбается?

Она нерешительно остановилась, и легкий запах духов окутал обоих мужчин.

Граф не смел коснуться ее. Только взглядом объявлял своей.

– Позвольте мне, Жорж, – хрипло выговорил он наконец и, взяв белый атласный, отороченный соболем палантин, осторожно накинул ей на плечи.

Жорж поспешно отступил. Толпившаяся в дверях прислуга во все глаза смотрела на эту сцену.

Жанна потихоньку подглядывала с балкона второго этажа.

Он взял Шарлотту за подбородок и заглянул в глаза. Его лицо сияло выражением поразительной, неукротимой любви, совершенно преобразившей этого мрачного человека.

– Любовь моя, – прошептал он, завладевая ее губами. – Моя драгоценная, сладостная любовь…

Вздох, едва слышный, идущий от самого сердца, был прерван, когда их губы встретились.

Горничные закрыли двери. Жорж и Жанна отвели глаза, понимая, что случайно подсмотрели самый сокровенный и главный момент в жизни графа Шандора Кароли.