Заведовал островным хозяйством некий Джонни Паоли, уголовник неопределенного возраста, за которым прочно закрепилась слава человека, скрупулезно исполняющего все, что ему прикажут. При ближайшем знакомстве с ним выяснилось, что мозгов у него, конечно, кот наплакал, однако язык приказов он отлично понимал, а недостаток извилин компенсировал исключительно развитой мускулатурой, благодаря чему все прочие обитатели острова относились в нему с достаточной долей почтения.

Болан отвел его в сторонку и терпеливо объяснил, что отныне является новым боссом на острове Сантелли, после чего добавил:

— Я тебе поручаю молодую даму, Джонни. И чтобы никто не посмел даже пальцем ее коснуться. Никто не имеет права входить в этот поганый дом до моего возвращения.

— Усек, — буркнул Паоли.

— И не спускай с нее глаз.

— Есть не спускать с нее глаз, сэр.

— По телефону никуда не звонить.

— Не звонить по телефону, о'кей.

— А если кто-нибудь позвонит сюда и будет спрашивать Гвидо, то, не вдаваясь в подробности, скажешь, что его нет.

— Гвидо временно отсутствует.

— Вот именно. И ты никогда не слышал о Фрэнки Ламбретта.

— О'кей, я никогда не слышал об этом парне. А кстати, хозяин, что это еще за козел такой — Фрэнки Ламбретта?

— Это я, Джонни. Ты меня никогда не видел и не слышал обо мне.

— О'кей, усек, хозяин.

— Я рассчитываю на тебя, Джонни. Чтобы все было в лучшем виде.

— О'кей, хозяин, я весь к вашим услугам.

Затем, загибая пальцы, дебил принялся перечислять:

— Не спускать с молодой дамы глаз. Никто не имеет права входить. Запрещается звонить по телефону. Гвидо временно отсутствует. Никогда не слышал ни о каком Ламбретта.

Болан удовлетворенно хлопнул его по плечу и, отведя в сторонку молодую даму, тихо ей сказал:

— Теперь все в порядке. Примите ванну, отдыхайте...

— Я приехала сюда вовсе не для того, чтобы изображать наложницу из гарема, — возразила она.

— Сначала разыграем мою партию, — властно произнес Болан. — А когда у меня кончатся козыри, примемся за вашу. Так что пока доверьтесь мне и постарайтесь расслабиться.

Она выразительно посмотрела на него своими огромными глазами.

— Ладно, я вам доверяю. Только постарайтесь сделать все побыстрее. У меня тоже весьма насыщенная программа.

— Хотите обсудить ее немедленно?

— Нет, я могу подождать.

Она страстно поцеловала его в губы и устремилась к лестнице.

Болан проводил ее взглядом, а затем, по-хозяйски кивнув Паприелло, приступил к осмотру своих новых владений. «Главнокомандующий» подвел его к небольшому строению в самом центре жилой зоны и пояснил:

— Тут вход в подземелье. Гвидо никогда не переступал этот порог. Похоже, у него малость не в порядке с головой. Как же это называется? Клаустрофобия... или что-то в этом роде.

Здоровенный верзила с недобрым взглядом открыл дверь, едва Паприелло постучал в нее.

— Вот ваш новый хозяин, — объяснил Бижу. — Поздоровайся с мистером Фрэнки Ламбретта.

Сторож криво улыбнулся новому властелину острова и, чтобы показать, с какой быстротой новости распространяются среди обитателей этого клочка суши, воскликнул:

— Здравствуйте, хозяин! Так когда же нам привезут девочек? Сами знаете: чем раньше, тем лучше.

Болан мысленно перелистал свою картотеку и еще раз внимательно поглядел на детину. Не прошло и нескольких секунд, как память услужливо выдала Палачу всю необходимую информацию.

— Привет, Роки, — непринужденно ответил он. — Девушки будут сегодня же вечером. Так что береги силенки, чтобы как следует их уважить.

Парня звали Лючиан Весперанца, по кличке «Роки», и прежде он состоял в семье Кастильоне. Он никогда не поднимался выше простого убийцы, но зато в этом качестве выделялся своей особенной жестокостью. Судя по всему, пережившие крах империи Кастильоне чувствовали себя совсем неплохо и даже процветали здесь, во Флориде. Пока, во всяком случае.

Весперанца теперь широко улыбался, не обращая ни малейшего внимания на испепеляющий взгляд Паприелло, которому было невмоготу смотреть, как тот фамильярно разговаривает с хозяином.

Бижу взглядом попросил у Болана извинение и объяснил:

— Парни чертовски рады, что вы приехали сюда, Фрэнки.

— Догадываюсь, — с легкостью согласился Болан.

— Мы спустимся, — сказал Бижу Лючиану Весперанца.

Не переставая улыбаться, тот отступил в сторону, чтобы пропустить их внутрь. В комнате ничего не было, кроме ужасного полуразбитого кресла, покрытого затрепанным покрывалом, да ящика из-под апельсинов, на котором стоял транзисторный приемник. Окна здесь отсутствовали, а стены и потолок даже не были побелены. Пол покрывали листы фанеры, на которые был небрежно брошен старый и грязный ковер. Под ним-то и скрывался люк, за которым начиналась узкая и едва освещенная лестница, ведущая в подземелье.

Подмигнув Болану, Паприелло прошел вперед и первым начал спускаться. Судя по трапу в полу, лестница была повернута на юг, Болан насчитал двадцать девять ступенек — значит, глубина составляла примерно четыре с половиной метра: здесь начиналась широкая платформа, от которой, поворачивая под прямым углом к предыдущей, шла новая лестница — точно на запад. В ней также было двадцать девять ступеней.

Хотя Болан и предполагал увидеть нечто необыкновенное, психологически он все же оказался не готов к тому, что открылось его взгляду, когда в сопровождении Бижу он спустился по лестнице вниз.

Он находился в просторном гроте с купольным потолком, приблизительно десяти метров в диаметре и пяти метров в высоту. По дну фота струилась подземная река. В трех метрах над уровнем воды лестница переходила в металлический мостик, вмурованный в каменную стену. Мостик выводил в другой грот, имевший форму длинной галереи. У южной стены река из предыдущего грота низвергалась вниз небольшим сверкающим водопадом.

С того момента, как они начали спускаться по лестнице, Паприелло не проронил ни слова. Наконец он прошептал:

— Все-таки впечатляет! Согласны?

Болан мягко кивнул головой и спросил:

— А какова здесь глубина?

— Я никогда не пытался проверить, — хохотнул Бижу. — Но говорят, кому-то взбрела в голову такая мысль, что дна здесь практически нет.

— Дно есть всегда, — проворчал Болан.

— Мне дали гарантию, — продолжал доверительным тоном Паприелло, — что вода становится все горячее, по мере того как возрастает глубина. Может быть, там, в глубине, ад?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Болан.

— По правде говоря, у меня иногда от всего этого мурашки по коже бегут, хотя я и не очень суеверный. Но когда видишь такое, в голову лезут всякие мысли.

Болан отлично понимал, какие чувства испытывает Паприелло. Вне всякого сомнения, многие первобытные религии возникли оттого, что слабый человеческий ум был не в состоянии понять и объяснить подобные чудеса природы.

— Ладно, пошли дальше, Бижу. Не будем топтаться на одном месте.

«Главнокомандующий» понимающе улыбнулся и по мостику направился в длинную галерею. Нащупав на стене выключатель, он зажег свет.

— Смотрите не ударьтесь головой, хозяин.

По каменному полу галереи струился ручей глубиной не более пятнадцати сантиметров. Болану пришлось согнуться в три погибели, чтобы пробраться по узкому тоннелю, метров через тридцать выводившему в очередной грот. Как и первый, он имел сводчатую форму, но заметно было, что здесь уже поработали человеческие руки. Грот расширили и, по всей видимости, совсем недавно.

На случай возможного обвала на толстых стальных стойках натянули металлическую сетку. Еще один мостик, пролегший чуть ниже, вел в другую горизонтальную галерею. Здесь была оборудована монорельсовая дорога.

— Дальше можно путешествовать с комфортом, — объявил Паприелло, показывая на маленькую открытую вагонетку, похожую на снаряд. В ней могли разместиться, сидя друг за другом, человек пять-шесть.

Бижу сел за рычаги, а Болан устроился у него за спиной.

— Это место называют «тоннелем любви», — весело произнес Паприелло. Он хихикнул и добавил:

— Хотя, можете мне поверить, я никогда не трахался в этой штуке.

У Болана возникло ощущение, будто он сидит в маленьком вагончике ярмарочного поезда. Но в действительности ему было не до шуток...

— Берегите руки, — предупредил Паприелло, трогаясь с места. — Особенно на поворотах. Тут есть пара-тройка очень узких проходов.

Вагончик приводился в действие с помощью электромотора. Он двигался не очень быстро, бесшумно и без всяких рывков. Чистый воздух почти комнатной температуры легко проникал в легкие. Закрыв глаза, трудно было поверить, что находишься глубоко под землей.

Да, это был и впрямь невероятный лабиринт, достойный дьявола, и весь фокус заключался в том, что сатана жил в сердцах современных людоедов. Истинная лестница Люцифера находилась в мозгу тех, кто сумел отыскать нить Ариадны в этом страшном лабиринте. Для простых людей они и впрямь стали воплощением дьявола, могучего и беспощадного. И никогда простым людям не воспользоваться благами земли, пока на ней царит закон сатаны.

Пока, несмотря на удачный ход событий, Мак. Болан вовсе не был уверен, что сумеет выбраться отсюда живым...