Глава 1

Войдя в здание нью-йоркского аэропорта, Болан сразу же заметил четырех неприятных типов, которые внимательно рассматривали его. Как ни в чем не бывало, Мак двинулся дальше, признав в одном из них Сэма Чианти по прозвищу «Бомбардир». Сэм когда-то, работал убийцей по контрактам и принадлежал к семье Гамбеллы, державшей под контролем Манхэттен. Остальных Болан не знал, но выражение их наглых физиономий было типичным для людей, давно работающих на Организацию.

Болан спокойно переложил пальто на правую руку, продолжая сквозь темные очки наблюдать за пассажирами. Часть прибывших, как и сам Болан, направлялась к вертолетной площадке, где стояли машины, обслуживающие линию Манхэттена. Четверка убийц, без сомнения, узнала Болана и теперь «пасла» его.

Сэм «Бомбардир» приближался к Маку, а те, которых он видел в первый раз, держались чуть поодаль, перекрывая пути к возможному бегству.

Какой-то пассажир, шагавший впереди, жаловался своему спутнику на чересчур высокие цены на развлечения во Франкфурте, а у Болана еще слегка кружилась голова от воспоминаний о его поездке в Лондон. Кроме того, теперь ему, безоружному, нужно как-то противостоять безжалостным врагам. Чтобы не рисковать и не провоцировать инспекторов безопасности полетов, он посчитал разумным оставить все оружие в лондонском аэропорту. Он надеялся незаметно вернуться в Штаты — сделал на это ставку и проиграл. Сожалеть об ошибке было уже слишком поздно.

Смерть, следовавшая за Боланом по пятам, пробудила в нем инстинкт профессионального бойца... Сэм быстро приближался к нему, и тогда Болан, не глядя в его сторону и даже не замедляя шага, хладнокровно сказал:

— Сэм, ты что, хочешь умереть?

— Как?

Сэм даже подскочил от неожиданности, а его рука скользнула за борт пиджака.

Болан бросил на него быстрый взгляд и буркнул:

— Тут устроена засада. На всех углах стоят полицейские. Теперь они тебя точно заметили.

— Врешь, — неуверенно проговорил Чианти, беспокойно озираясь вокруг себя.

— Ты можешь сдохнуть от моего вранья. Это последний твой контракт, Сэм!

В конце коридора Болан свернул налево направился к вертолетам. Сэм, не рассчитав, подошел к нему слишком близко. И тогда Болан резко стеганул его по лицу своим пальто и тут же ударил локтем в солнечное сплетение.

Чианти сдавленно вскрикнул и согнулся пополам. Короткоствольный револьвер, появившийся было в его руке, мгновенно исчез в кармане Болана. Все это было проделано с быстротой профессионала. Болан сильно ударил Сэма предплечьем по горлу, и мафиози, врезавшись в толпу, свалился, потянув за собой стоявших рядом людей.

Болан, словно ничего не случилось, пошел дальше и смешался с пассажирами, которые стояли за решеткой, ограждавшей взлетную полосу. Уже садясь в вертолет, он обернулся и увидел за оградой взбешенные физиономии гангстеров. Дверь вертолета закрылась, и Болан сел на свободное место. Несколько секунд спустя аппарат начал медленно подниматься. В иллюминатор Болан успел заметить злое, помятое лицо Сэма «Бомбардира», входившего в телефонную будку.

Болан вздохнул и через ткань пиджака погладил револьвер 38-го калибра. Вот и еще одна попытка убежать от смерти. Когда спустя несколько минут вертолет приземлится в центре Манхэттена, там его уже будет дожидаться новая группа убийц.

Болан безуспешно пытался расслабиться, мрачно наблюдая за своим отражением в иллюминаторе. В конце концов, никто не ходит весело и беззаботно на встречу со смертью, а Болан и подавно: даже в самый последний вздох ему хотелось вложить всю свою ненависть.

* * *

Станция «Мидтаун» располагалась на крыше небоскреба, почти в самом центре Манхэттена. Колеса вертолета мягко коснулись площадки, и Болан первым оказался у двери. Он достал из кармана револьвер и показал его одному из членов экипажа.

— Откройте дверь — и я выйду, но не выпускайте никого из пассажиров хотя бы в течение одной минуты. Как только я появлюсь на крыше, может начаться стрельба. Вы поняли меня?

Слегка побледнев, пилот кивнул головой.

— Передний аварийный выход у вас устроен так же, как и на военных вертолетах этой модификации?

Вертолетчик снова кивнул.

— Прекрасно! И помните — никого не выпускайте целую минуту.

Болан подошел к аварийному люку, открыл его и спрыгнул на плоскую крышу здания. Винт вертолета вращался, когда Мак проскользнул под брюхом машины и бросился к лестнице, ведущей к лифтам.

И тут из-за невысокой кирпичной стенки, тянущейся вдоль края вертолетной площадки, появился человек с револьвером в руке. Широко расставив ноги и держа револьвер двумя руками, словно в тире, он открыл огонь, целясь в бегущего Болана.

Мак дважды выстрелил в ответ. Его пули не достигли цели, однако заставили убийцу спрятаться за стенкой. Едва лишь Болан ступил на лестницу, как наверху возник коротышка с большим револьвером в руке. Болан тотчас нажал на курок: на сей раз пуля попала в цель, проделав страшное отверстие между глазами убийцы. Болан увернулся от катившегося по лестнице тела и стал быстро подниматься. Сзади раздалось:

— Ничего у тебя не выйдет, парень! Все выходы перекрыты.

В этом Болан ничуть не сомневался. Однако у него в барабане оставались еще три патрона, и он собирался достойно распорядиться ими. Болан попытался проскочить открытую зону, но выстрелы заставили его упасть на асфальт. Одна из пуль, словно раскаленный стержень, прошила мягкие ткани левого плеча, а другая задела бедро. Лежа, Болан три раза выстрелил по силуэтам, притаившимся у лифтов. Три человека упали. Превозмогая боль, он тяжело поднялся и заковылял к лифту. Один из нападавших, согнувшись в три погибели, лихорадочно пытался извлечь из казенника автомата пошедший наперекос патрон.

Приближаясь к противнику, Болан переложил револьвер в безжизненно висящую левую руку, заклиная, чтобы она удержала оружие хотя бы несколько минут. Глядя на Болана широко раскрытыми глазами, мафиози почувствовал дыхание смерти и побледнел. Он бросил автомат и поднял вверх руки.

— Болан, — простонал он, — я прошу тебя... я...

Правой рукой Болан схватил его за галстук и выдернул из кабины лифта как раз в тот момент, когда целая группа наемных убийц уже показалась на верхних ступеньках лестницы. Гулко загрохотали выстрелы. Болану ничего не оставалось, как прикрыться телом мафиози, которого пули буквально изрешетили в считанные секунды. Несколько пуль вошло в двери кабины, но лифт уже пошел вниз. Болан остался один с бесполезным револьвером в руках, борясь с невыносимой болью. Оружие выскользнуло из непослушных пальцев и упало на пол лифта с глухим стуком. Мак скомкал носовой платок и, стиснув зубы, прижал его к ране.

Казалось, перестрелка на крыше длилась целую вечность. На самом деле прошло всего лишь две-три минуты с тех пор, как Болан покинул вертолет. Когда вокруг тебя кружит смерть, невольно возникает ощущение, будто время остановилось.

Рана на плече сильно кровоточила, и Болан почувствовал внезапную слабость. Он прекрасно понимал, что это только начало и ему удалось лишь отсрочить смерть.

Лифт, в котором он находился, был скоростным — обслуживал только крышу и тридцать восьмой этаж. Болан вышел из кабины и спустился на шестнадцатый, а потом сразу же поднялся на двадцатый и начал искать другую лестницу, стараясь нигде не оставлять кровавых следов.

Рука одеревенела, рукав пиджака промок, а рана по-прежнему обильно кровоточила. Бедро тоже давало о себе знать, но почти не мешало передвигаться. Болан понимал: те, с крыши, не успокоятся, пока не найдут его. Сейчас они буквально заполонили все здание. И было ясно: они сделают невозможное, чтобы помешать ему выйти. К тому же через несколько минут сюда нагрянет полиция. Мак уже не чувствовал плеча. Ноги предательски дрожали, идти становилось все труднее. Близкая опасность вернула ему чувство реальности. Даже если он и найдет лестницу, то не сможет ни подняться, ни спуститься по ней: он боялся потерять сознание. Болан пошатнулся, и, чтобы сохранить равновесие, оперся рукой о стену. Но рука не нашла опоры, она провалилась, распахнув стеклянную дверь, на которой красивыми буквами было выведено: «Дом моделей Паулы».

Не удержавшись на ногах, Мак ввалился в офис и упал на пол. Испуганно вскрикнула какая-то женщина, и длинные, очень стройные ноги приблизились к нему. Потом над ним склонилось красивое лицо, и голос, показавшийся вдруг очень далеким, тихо произнес:

— О! Это вы?!

Спасаясь от убийц, Болан потерял темные очки. Теперь его могли узнать все. Его лицо столько раз показывали публике по телевизору, печатали в журналах и газетах, что он был известен не меньше, чем Джон Уэйн или Пол Ньюмен.

Когда он начал говорить, то поначалу даже не узнал собственного голоса:

— Позвоните в полицию и быстро уезжайте отсюда!

Мафия не оставляла свидетелей, а ему так хотелось уберечь от неприятностей это очаровательное создание.

— Поторопитесь, уходите до того, как...

Слова путались в голове, и он не сумел закончить начатую фразу.

Другая пара ног приблизилась к нему, и первый голос произнес:

— Этот парень — Палач...

— Странный палач, — спокойно ответил второй женский голос. — Можно подумать, что он надрался.

Болан, собрав остаток сил, прошептал:

— Вас могут застать здесь со мной, уезжайте! Скорее!

Над ним склонилось самое красивое женское лицо из всех, какие он видел в своей жизни. Серьезная улыбка незнакомки — последнее, что отпечаталось в его угасающем сознании.

 

Глава 2

Болан купался с обнаженными нимфами в чудесных лагунах, где цвели лотосы. Но временами прекрасные нимфы смотрели на него холодными, прищуренными глазами убийц. Так продолжалось бесконечно долго, и когда он открыл глаза, то не сразу понял, бредит он или видения продолжают преследовать его наяву.

Совершенно голый, укрытый простыней, он лежал на большой кровати, которая стояла в просторной, со вкусом обставленной комнате. Плечо было забинтовано и левая рука перевязана. Рядом с ним лежала красивая молодая девушка. Она опиралась на гору подушек и читала книгу. Девушка была одета в прозрачный пеньюар; почти все лицо ее заслоняла книга, но Болан узнал длинные ноги, которые видел над собой, когда лежал на полу и терял сознание от потери крови.

В противоположном углу комнаты, на столе перед открытым окном, находился любопытный объект, привлекший его внимание. Маку показалось, что это скульптура или манекен, или изваяние Будды, принявшее женский облик. В конце концов, какая разница! Изваяние застыло в позе лотоса. В лучах солнца матовая кожа обрела цвет старой слоновой кости, голова слегка склонилась набок, а черты лица были так прекрасны, что у Болана невольно перехватило дыхание.

Мак продолжал смотреть на это воплощение совершенства, когда в комнату вошла еще одна девушка, одетая в ночную рубашку и длинный шелковый халат. Она приблизилась к кровати я внимательно взглянула на него. На вид ей было лет 25 — 26. Мягкие каштановые волосы обрамляли ее красивое лицо с чувственным ртом и великолепными глазами. Болан вопросительно посмотрел на нее, и она сказала:

— Ну вот вы и вернулись в мир красоты и света.

— О каком мире идет речь? — хрипло произнес Болан.

Она хотела ответить, но не успела, потому что девушка, лежавшая рядом с ним, оторвалась от книги и повернулась к нему.

— Наконец-то вы пришли в себя, — кокетливо проговорила она.

Болан узнал ее голос. Он слышал его еще до того, как потерял сознание или умер — он еще не понял, что с ним случилось на самом деле. С трудом повернув голову, он посмотрел на нее и тихо спросил:

— Я спал?

— Очень крепко и больше суток, — ответила она.

Высокая девушка, стоявшая у кровати, сказала:

— Я приготовлю вам поесть. Что-нибудь легкое.

Столь же бесшумно, как и вошла в комнату, она удалилась.

— Ее зовут Паула Линдлей, — сказала девушка, лежавшая рядом. — У нее незаконченное медицинское образование. Ей вы и обязаны жизнью. Можете ее благодарить за это.

— Непременно, — прошептал Болан.

Теперь он уже ясно различал все предметы и мог внимательно рассмотреть свою соседку — молодую девчонку лет 19 — 20, с большими светлыми глазами. Золотистые толстые косы падали ей на плечи, а выразительная любопытная мордашка выдавала в ней неисправимого романтика.

— Мы знали, что вас нельзя показывать врачу, — возбужденно продолжала она. — Ведь нам известно, кто вы.

Она даже захихикала от радости.

— А вы нас не знаете. Меня зовут Эви Клиффорд.

Показав пальцем на изваяние у окна, она пояснила:

— А это Рашель Силвер. Она великолепна, не правда ли? Не обращайте на нее внимание, она нудистка.

Болан удивленно покрутил головой:

— Кто-кто?

— Она нудистка и занимается йогой. Как раз сейчас она медитирует. Когда она находится в таком состоянии, к ней бесполезно обращаться. Это все равно, что разговаривать с цветком. Так она может просидеть целый день.

— Убежден, ваши соседи из дома напротив все свое время проводят у окна с биноклем в руках, — пробормотал Болан.

Девушка звонко рассмеялась:

— Да, это уж точно! Но не беспокойтесь, никто не видел, как вас доставили сюда. Вас привезли на тележке для перевозки платьев.

— На чем?

— Мы положили вас на тележку, на которой перевозим платья, и накрыли сверху готовыми изделиями и тканью, а уж потом провезли все это через кордон полицейских, — пояснила Эви.

При воспоминании об этом приключении у нее заблестели глаза.

— Когда мы увидели, что кровь из вашей раны всюду оставляет следы, мы чуть не умерли от страха.

— Да и я тоже, — саркастически произнес Болан.

Он приподнялся: комната поплыла у него перед глазами, и ему пришлось откинуться на подушки.

— Сколько времени я был без сознания?

— Почти сутки. Паула очень беспокоилась и собиралась даже купить все необходимое для капельницы, если вы не придете в себя.

— Как это?

— Ну, все необходимое, чтобы ввести вам питательные растворы в вену: бутылки, трубки, иголки и все остальное.

— Даже так?

— Короче, вы должны съесть все, что принесет Паула, иначе вам придется лежать с иголкой в вене.

Болан закрыл глаза и попытался восстановить в памяти события минувшего дня.

Девушка продолжала восторженно рассказывать:

— Все было, прямо как в кино. Если я напишу про это родителям, они мне никогда не поверят! Я страшно испугалась, когда в подвале увидела полицейских. Рашель сказала мне: «Толкай тележку». Я поборола страх, и мы двинулись дальше. Так и провезли вас до выхода, где стоял фургон. — Она понизила голос и спросила: — Вы хоть знаете, что я всю ночь провела рядом с вами?

По лицу Болана скользнула слабая улыбка, и он приоткрыл глаза.

— Ну конечно же, знаю, — соврал он. — Как я могу этого не знать?

На милом личике девушки промелькнула целая гамма самых разных чувств, и после короткого молчания Эви сказала:

— Вы надо мной смеетесь. Вы ведь все время были без сознания.

Болан вспомнил о своих «грезах» и признался:

— Разве можно лежать без сознания, когда тебя обвивают такие длинные стройные ноги? Нет, иногда просто необходимо приходить в себя.

Девушка покраснела.

— Скорее всего, я это делала во сне. По правде говоря, я проспала всю ночь, как убитая. К тому же это моя кровать, а Паула сказала, что больше всего вы нуждаетесь в тепле человеческого тела. И, в конце концов, не с импотентом же я имела дело?!

Из дальнего угла комнаты донесся приятный голос:

— Эви, если уж тебе приспичит, ты способна залезть и на раненого носорога.

Девушка подняла глаза, рассмеялась и ответила:

— А я-то думала, что ты медитируешь.

— Я общалась с Божеством, — откликнулся приятный голос.

Рашель Силвер хладнокровно взглянула на Болана большими лучистыми глазами. Мак даже вздрогнул: чаще всего именно это лицо он видел в своих грезах.

— Я молила его сохранить вам жизнь, — непринужденно добавила она.

Болан подумал, что вновь возвращается в страну прекрасных снов, и неожиданно для себя спросил у девушки:

— И что же ответило ваше Божество?

Девушка повернулась и, сев лицом к Болану, свесила со стола ноги. Она скрестила их в щиколотках, улыбнулась и произнесла:

— Вы ведь живы, не правда ли?

— Надеюсь, это так, — ответил Болан, который вовсе не был в этом уверен.

Он зачарованно следил, как девушка спрыгнула со стола. Она двигалась с мягкостью кошки: ее движения были упругими и грациозными, точно движения хищника. У нее было великолепное тело — стройное, мускулистое и вместе с тем удивительно женственное. Длинные иссиня-черные волосы спускались до пояса, нежная кожа на груди поражала необычайным золотистым оттенком, а когда Рашель шла, создавалось ощущение, будто она передвигается по тонкому слою песка.

Она приблизилась к кровати и все так же спокойно и непринужденно улыбнулась ему. Болану вовсе не хотелось улыбаться в ответ. Непонятно почему, но ему вдруг захотелось сказать девушке что-нибудь неприятное.

Черный треугольник волос внизу ее живота находился сейчас как раз на уровне его глаз. Обращаясь к этой части тела, он и произнес:

— Здравствуй, Божество! Тебе я обязан жизнью!

Эви Клиффорд от хохота свалилась с кровати. Обнаженная Рашель вздрогнула и, повернувшись, собралась было уйти.

Болан, собрав остаток сил, схватил ее за руку.

— Не знаю, почему я вам это сказал, — прошептал он.

— Зато я знаю, — холодно ответила она.

— Эви рассказала мне, как вы вытащили меня из ада. Огромное вам спасибо. Простите мне мою глупость.

— Ваше поведение вполне объяснимо, — надменно кивнула она. — Скорее, мне следует извиниться за то, что я шокирую вас.

Она высвободила руку и, плавно покачивая бедрами, вышла из комнаты.

Эви приподнялась с пола, и ее лицо оказалось на уровне кровати.

— Вот это да! Не расстраивайтесь. Она сама на это нарывалась. Многим ее религиозные хохмы просто надоедают. В конце концов, кому-то нужно было намекнуть, что та пушистая киска между ее ногами — вовсе не божественная реликвия.

— Но я хотел сказать совершенно другое, — смущенно пробормотал Болан.

— Однако именно это вы и дали ей понять.

Эви забралась на кровать, встала перед Маком на колени и, с любопытством глядя на него, спросила:

— А правда, что вы убили сотни людей?

Болан вздохнул и задумчиво посмотрел на ее красивую маленькую грудь, прикрытую тонкой прозрачной тканью. Ему все еще казалось, будто он спит либо находится в преддверии то ли ада, то ли рая. Раненое плечо мучительно ныло, от слабости кружилась голова, но желание обладать женщиной не покидало его. Мак даже подумал, что ад, наверное, и должен быть таким, каким он сейчас ему представляется. Именно ад...

— Можно совершать куда более страшные вещи, чем просто убивать, — заметил он.

— Вероятно, все зависит от того, кого убиваешь, — серьезно сказала Эви.

Он упрямо покачал головой, словно оправдываясь перед святым Петром.

— Да нет! Личность убитого тут ни при чем. Просто есть вещи более жестокие, чем убийством.

— Какие, например?

— Не убивать, хотя иногда это просто необходимо... Скажем так.

Эви дружески ему улыбнулась.

— Ну, это выше моего понимания. Об этом вы должны поговорить с Рашель. Она у нас интеллектуал. — Эви хмыкнула и продолжила: — У нее все идет от ума. Иногда я даже сомневаюсь, есть ли у нее что-нибудь между ногами под курчавым газоном. Вы понимаете, о чем я?

Болан заклинал всех языческих богов помочь ему не понимать намека, в противном случае ему предстоит еще одна дьявольская пытка из ряда тех, что он уже перенес. Больше всего Мака поразило то, что эту фразу девушка произнесла с совершенно невинным выражением лица. Конечно же, он продолжает спать и видит сон.

А если нет, то, стало быть, сошел с ума.

В этот момент в комнату вошла высокая девушка в длинном халате и принесла поднос с едой. Поставив его на кровать, она предложила Болану яйца всмятку, тосты и ароматный чай.

— Хотите попробовать? — спросила она.

Разумеется, Болану хотелось попробовать все, только бы скорее прийти в себя. Он признательно улыбнулся:

— Да, благодарю вас.

Она помогла ему сесть, подложив под спину подушку, и поставила поднос ему на колени. Наблюдая за тем, как он ест, она сказала:

— Вам, несомненно, интересно, какие у вас раны. Ну так считайте, что вам крупно повезло. На левом бедре у вас небольшой шрам. Я обработала его сульфадиламидом, чтобы не было заражения. Что же касается раны на плече... Вы просто счастливчик! Мышцы продырявлены, но кость не задета. Если бы пуля не зацепила одну из артерий, вы бы уже бегали. Вы потеряли слишком много крови, вот почему я беспокоилась. Видимо, вы очень сильный человек, раз выкарабкались. Вы ведь настоящий боец, правда?

Болан только рассеянно улыбнулся, продолжая есть.

— Сколько дней вы не спали? — спросила она.

Он помедлил с ответом.

— Точно не помню. Наверное, несколько дней.

— Я так и думала! Ваш организм был почти на пределе. И то, что вы не в состоянии двигаться, — это даже кстати. Вам надо полежать еще хотя бы дня два.

— Да вы просто не отдаете отчета своим словам, — запротестовал Болан, — мои враги отлично знают свое дело. Рано или поздно они отыщут меня здесь, и тогда...

— Они уже приходили, — сказала Паула. — Вчера поздно вечером они перевернули всю квартиру вверх дном. Думаю, они остались довольны и больше не заявятся сюда.

Болан недоверчиво взглянул на нее.

Она улыбнулась и объяснила:

— Вас мы спрятали в ванной вместе с Рашель.

Болан тихонько застонал. Грезы, эти чертовы грезы. Теперь он начал понимать, что большая часть его видений происходила наяву.

— Я не знаю, как мне вас благодарить, — прошептал он.

Эви Клиффорд рассмеялась и сказала:

— Ну, я думаю, мы найдем какой-нибудь способ.

— Да, мы что-нибудь придумаем, — серьезно отозвалась Паула.

Но судя по всему, милые дамы уже давно нашли этот способ.

Болан что-то невнятно пробормотал, отодвинул поднос и вновь вытянулся на постели.

Ему опять показалось, что он проваливается в пропасть небытия. Однако Мак еще реагировал на происходящее и слышал, как Эви вскрикнула:

— Боже, да он опять теряет сознание!

— Это нормально, — донесся издалека голос Паулы.

— Но я не могу целую вечность лежать рядом с этим парнем. У меня и так весь низ живота горит от желания!

— Иди вон, мартовская кошка! — приказал строгий голос. — Я пока сама его погрею. Скажи Рашель, чтобы она сменила меня в четыре часа.

Болан еще слышал, как Эви со вздохом встала. Потом кто-то приподнял простыню, и он ощутил мягкое тепло женского тела. Он вдохнул нежный аромат, и тотчас гибкие руки обняли его, а ноги обвились вокруг его бедер. В памяти беспрестанно всплывали слова: «тепло человеческого тела...». Где-то он уже слышал их, только никак не мог вспомнить, где именно...

— Возьми мою силу, любовь моя, — шептал нежный голос. — Возьми силу моего тела, чтобы твоя мощь возродилась вновь...

Болан падал и падал в пропасть... Но теперь ему было все равно. Это просто чудесный сон. А может, он и впрямь сошел с ума? Но ведь когда у твоего лица еще чье-то лицо и жаркое тело прижалось к твоему телу, то тогда, ей-богу, уже нечего терять...

 

Глава 3

Окруженный заботой своих спасительниц, Болан поправлялся очень быстро. Его кормили, как только он открыл глаза, и все время его согревало «тепло человеческого тела». В понедельник он уже смог встать на ноги и воспользовался этим, чтобы внимательно изучить жилище девушек. Мак сразу понял, что финансовых затруднений у них нет. Дом, где они снимали квартиру, находился в восточной части Манхэттена, в одном из лучших его кварталов. На крыше здания имелся сад, а квартира, хоть и небольшая, была обставлена очень шикарно. Эви и Рашель жили в одной комнате, тогда как вторая спальня предназначалась для Паулы. Болан подумал, что она пошла на большую жертву ради удовольствия спать отдельно, поскольку комната была крошечная, без окон. В ней почти все место занимала широченная кровать. Зато гостиная оказалась очень просторной и комфортабельной. На втором этаже, куда вела винтовая лестница, находились кушетка для массажа и кварцевые лампы. Стоял там и великолепный, сверхсовременный бар с видеомагнитофоном и музыкальным центром. Кухня, тоже не слишком большая, была оборудована всем необходимым. Но девушки, похоже, не готовили ничего, кроме салатов и кофе. Впрочем, в холодильнике лежали изрядные запасы мяса, предназначавшиеся, надо полагать, специально для него, Болана.

Эви оказалась чрезвычайно болтливой девушкой, и от нее Болан узнал, что Паула, возглавлявшая их ассоциацию, старше всех — ей уже двадцать шесть лет. Рашель было двадцать два года, а Эви едва исполнилось двадцать. Втроем девушки основали предприятие «Дом моделей Паулы», в котором все они пользовались равными правами. Паула создавала модели, Рашель — известная манекенщица — поставляла клиентуру, а Эви вложила в дело свой капитал. Они разрабатывали сверхмодную одежду для хиппи и, как утверждала Эви, не боялись никакой конкуренции.

Болану между делом сообщили, что сеансы согревания для него закончены. И эту новость он воспринял с превеликим огорчением. Еще он узнал, что саму идею Паула услышала от одного из мистиков, азиата по происхождению. Его учение основывалось на том, что жизненные силы, якобы, могут переходить из одного тела в другое.

Паула объяснила это так:

— Равновесие — основной принцип всех естественных законов Вселенной. Вселенная тоже пребывает в равновесии — ведь звезды и планеты обмениваются между собой энергией. Наши тела поступают подобным же образом. Ослабевшее тело немедленно воспользуется жизненными силами здорового, находящегося рядом. Само стремление изолировать больных от здоровых абсурдно. Каждый больной должен лежать рядом с совершенно здоровым человеком, который легко переносит незначительное уменьшение его жизненной силы. Такая энергия, передаваемая больному, позволила бы предотвратить немало смертельных исходов.

Теперь Болан понял, почему Паула не закончила учебу и не стала медсестрой.

— Ладно, согласен, — сказал он. — Но тут возможно и обратное: кто-то попросту истощит свои силы, прежде чем другой наберется их...

— Вот потому-то мы и прекратили наши сеансы, — объяснила Паула. В ее глазах мелькнул лукавый огонек. — Ведь половая энергия в человеческом теле является преобладающей. Таким образом, вы сами себя причисляете к людям слабым.

Болан не признавал никакого шарлатанства в медицине, но не стал дискутировать, а просто предпочел сменить тему. В конце концов, ему спасли жизнь, и он не имел права осуждать или критиковать своих спасителей. Ясно одно — везде есть свои положительные и отрицательные стороны.

Паула и Эви занялись домом моделей, а больного оставили на попечение Рашель. Безуспешно пытался Болан смягчить красавицу сиделку, которую обидел во время их первой встречи. Больше он не видел ее обнаженной. Во всяком случае, то, что она носила, могло вполне сойти за одежду в обществе нудистов: мини-шорты из замши выгодно подчеркивали линию ее бедер, а нечто похожее на коротенькую майку, сшитую из разноцветных лоскутков, слегка прикрывало великолепную грудь. В качестве украшения у нее на лбу был изображен небольшой восточный символ.

— Это тоже произведение Паулы? — спросил Болан.

Она, грациозно поведя плечами, ответила:

— Нет, я нарисовала сама.

— Чтобы выглядеть скромнее? — с улыбкой проронил он.

Она коротко взглянула на Болана, потом отвела глаза:

— В человеческом теле нет ничего вульгарного. Усвойте это раз и навсегда. Вульгарность — порождение разума, и только.

— Это ваше Божество позволило совершить такое открытие?

— Не нужно шутить такими вещами, ведь Бог многолик.

«Ах ты, чертова нудистская ханжа», — подумал Болан, а вслух произнес:

— Извините, но я не думал, что вы к этому так серьезно относитесь.

— Да, к этому я отношусь очень серьезно.

— А почему вы не называете это существо просто Богом?

— С этим символом связано слишком много невежества и суеверия. Ведь слова несут огромную смысловую нагрузку, не так ли? Они символизируют и характеризуют наш образ мышления.

— Может быть, вы и правы. Только скажите, какой символ должен приходить в голову, когда начинаешь думать о сексе?

— Что касается вас, то я не знаю, — отозвалась она, немного помолчав. — Лично я думаю о чистоте.

— О чистоте? Сожалею, но тогда наши слова-символы не совпадают, — сказал он.

— Ничего удивительного! Ваши мысли очень вульгарны. Вы убиваете и терроризируете людей и при этом бьете себя в грудь, как самец гориллы в джунглях, утверждая, что боретесь за правое дело. Понятно, что даже сексом вы занимаетесь с такими же мыслями.

Она явно пыталась отомстить ему за нанесенное ранее оскорбление. Болану это не очень понравилось, однако он ответил:

— Убийства и занятия любовью для меня — вещи совершенно разные. Я бы не хотел, чтобы мы ссорились, Рашель, но я прошу вас, утолите мое любопытство. Скажите, что вы испытываете, когда занимаетесь любовью?

— Я не занимаюсь любовью, — холодно ответила она.

— Ну, тогда понятно.

Болан был сражен ее заявлением.

— Просто любовь целиком поглощает меня, — объяснила она.

— Вот как?

— Это и есть чистота. Встречаются мужчина и женщина, между ними пробегает искра, и любовь разом поглощает их, если они достаточно умны.

Он тихонько засмеялся:

— Вы хотите сказать, что они ложатся там, где встретились, и занимаются любовью, как только между ними пробежала искра? И неважно, где это происходит: в Таймс-сквере или в Бруклинском метро?

Рашель улыбнулась:

— Не надо все понимать буквально. Совсем ни к чему ложиться, где попало. Для тех, кто посвящен в это искусство, достаточно лишь дождаться, чтобы любовь охватила их. И в нужный момент она сама приведет их в подходящее место.

Подобные тонкости показались Болану недоступными.

— А как же поступить тем, кто не посвящен? — спросил он.

— Вот они-то и бывают вульгарны и грязны. Они вечно стараются кого-то соблазнить и почти не контролируют своих чувств, даже не вспоминая о самом первом, самом чистом порыве. У них все заменяют мысли о сексе, которые и провоцируют их на бесчестные поступки. Тут-то и начинается порнография. И кстати, Мак Болан, между мной и вами пробежала искра любви. Только вы швырнули ее мне в лицо.

По правде говоря, Болан адресовал эту искру к другой части ее тела, возможно, даже сам того не подозревая. Но теперь Мак понял свою ошибку.

Поэтому-то он отозвался с самым серьезным видом:

— Рашель, вчера я еще не очень хорошо себя чувствовал.

— Я знаю. Но даже в этом состоянии вам удалось втоптать меня в грязь.

Она грациозно отошла от него, и он остался один у окна. Болан смотрел на декабрьское небо. Такой разговор не скоро забудется, но обдумывать его придется позже. Сейчас его занимали другие мысли. Прежде всего, как долго он может позволить себе пробыть нахлебником у девушек, которые спасли ему жизнь? Какой опасности он их подвергает, оставаясь у них? Что сейчас предпринимает мафия, чтобы найти его? А фараоны? Неужто все сидят и спокойно ждут, пока он сам не объявится? Как раз в этом Мак сильно сомневался.

Внезапно Болан почувствовал, что спор с Рашель Силвер выбил его из колеи. Она говорила о чистоте в любви, а с ним сейчас нужно говорить о чистоте в войне... ибо война тоже может быть чистой. Пусть это и адская чистота, ну и что с того?! Мысли Болана неожиданно переключились на другую тему: вдали от фронта любая армия расслабляется и становится недисциплинированной. Каждая минута, которую он проводил в безопасности и удобстве уютной квартиры, делала его все более и более уязвимым.

Нужно как можно скорее возвращаться на фронт. Болан поднялся, прошел в ванную и осторожно разбинтовал плечо. В зеркале он увидел свежую рану. Швы, наложенные Паулой, были неровными, но ткани вокруг них не воспалились. Похоже, она и впрямь знала толк в медицине. Мак пристально рассматривал себя в зеркале — двухдневная щетина сильно изменила его. Итак, он начнет отпускать бороду и проведет у девушек еще два дня, чтобы окончательно встать на ноги. Ну а потом можно переходить к делу.

Во вторник утром, встав с дивана, он обнаружил, что уже способен свободно двигаться. Его походка обрела прежнюю упругость, и он мог безболезненно поднимать левую руку. Мак проглотил огромный бифштекс с кровью, который ему поджарила Паула, после чего заявил своей спасительнице, что теперь способен в одиночку завалить и медведя.

В итоге Паула решила, что теперь Болан вполне может остаться в квартире один, и девушки втроем стали собираться в дом моделей. Эви вбежала в комнату, чмокнула Мака в губы и шепнула:

— Не переживай!

Болан улыбнулся и закрыл за ними дверь. Впервые за много дней, оставшись один, он долго простоял под душем, а потом немного размялся...

Утром Паула отправилась в аэропорт и получила багаж Болана. Когда она привезла чемодан домой, то увидела, что Мак, стиснув от боли зубы, накачивает ослабевшие мышцы.

— Я думаю, вам лучше знать, что делать, — коротко бросила она и, поджав губы, вышла из квартиры.

Болан действительно знал, что делать, — необходимо как можно скорее восстановить работоспособность плеча. С самого утра он инстинктивно чувствовал, что настал тот день, когда они должны расстаться.

Мак перенес чемодан в комнату, открыл его и осмотрел потайную застежку, запирающую второе дно. Все было в порядке. Содержимое тайника тоже осталось нетронутым: небольшой 9-миллиметровый пистолет «беретта», который он купил во Франции, кобура для него и несколько обойм. Мак тщательно проверил работу пистолета, вставил обойму и, передернув затвор, дослал патрон в ствол. Поколебавшись минуту, он навинтил глушитель и вложил пистолет в кобуру, оделся и попробовал приладить кобуру под мышкой, но, поморщившись от боли, укоротил ремень, чтобы тот не касался раны на плече.

Чемодан он бросил на кровать и, взяв куртку, прошел в гостиную. Теперь оставалось лишь найти лист бумаги, чтобы написать девушкам записку.

В прихожей стоял небольшой секретер. Болан направился было к нему, как вдруг дверь открылась и в квартиру вошел человек в коричневом костюме. Руки его сжимали небольшой, ломик, а на физиономии застыла идиотская ухмылка. Встреча с Боланом несказанно поразила его: ухмылка мгновенно сошла с лица, а глаза округлились, едва он увидел кобуру на рубашке Болана. Ломик выскользнул из разжавшихся пальцев, и человек неловким движением попытался распахнуть куртку.

«Беретта» мгновенно очутилась в руке Болана.

— Стоять спокойно!

Мужчина застыл и удивленно пробормотал:

— Но... в чем дело?

— Вот это вы мне сейчас и объясните, — сказал Болан.

— Полиция, — ответил мужчина. — Я из полиции.

— Докажите.

Вошедший криво усмехнулся, по-прежнему не решаясь двинуться с места.

— Ладно, я не фараон, — признался он.

Болан молчал, холодно глядя на него, и по его губам скользнула кривая усмешка.

— Я не думал, Болан, что застану тебя здесь, а тем более на ногах.

— Вот в этом-то я не сомневаюсь, — холодно сказал Болан.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а потом Болан произнес:

— Если ты намерен и дальше молчать, то умрешь.

Тип в коричневом костюме несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем к нему наконец вернулся дар речи:

— Сэмми велел нам наблюдать за багажным отделением аэровокзала в Истсайде. Там у нас есть свой человек. Он знал, какой багаж привезли из аэропорта Кеннеди в субботу. Мы проследили — разобрали все. Остался только один чемодан. Сегодня какая-то баба получила его, и мы поехали за ней следом. Вот и все, Болан. Но я не из убийц.

— Ты работаешь на Сэма «Бомбардира»?

Мужчина в ответ нервно покачал головой:

— Да, но не так, как ты думаешь. Я временно сотрудничаю с ним. Просто Джейк Сакарелли одолжил меня Сэму, а вообще я занимаюсь проститутками в Бруклине. Я никогда раньше не работал по контракту.

— Ты, может быть, упустил свое счастье.

В глазах мужчины мелькнул панический ужас.

— Боже мой, я же только следил за тем, кто получит багаж, вот и все.

— А кто работает вместе с тобой?

— Тони Бой Лаккардо.

— Где он сейчас?

— Ждет меня в коридоре, у лифта.

Болан удовлетворенно кивнул.

— Кто еще с тобой, кроме него?

Мужчина с трудом проглотил слюну.

— Внизу нас ждет шофер.

— Марка машины?

— "Шевроле", голубой «шевроле».

— Достань свое оружие, но только левой рукой, я хочу видеть твои пальцы. Доставай медленно.

Мафиози в точности выполнил приказание и хрипло произнес:

— Не убивай меня, Болан, умоляю тебя. Я ведь к тебе ничего не имею, просто...

— Кто, кроме тех, кого ты назвал, знают, что ты приехал сюда?

Человек в коричневом костюме увидел проблеск надежды и, не задумываясь, ответил:

— Клянусь, никто. Мы следили за этим чемоданом с субботы и от скуки уже потеряли всякую надежду. Никто больше не знает, Болан, а я лично против тебя ничего не имею. Да отпусти ты меня, в самом деле. Ну, прострели мне плечо, если считаешь, что так надо, но зачем же меня убивать? Хладнокровно, ни за что...

Как раз такие моменты войны Болан ненавидел больше всего. Он терпеть не мог хладнокровно убивать.

Невольно припомнился разговор с Рашель Силвер, которая говорила о чистоте в любви. Убийство тоже может быть чистым. Хороший солдат не занимается войной, он ждет, пока война не захватит его целиком и полностью.

Маку было совершенно ясно: если бы человек в коричневом костюме увидел, что Болан без сознания, полумертвый лежит на кровати, он, не задумываясь, тотчас добил бы его и даже, возможно, отрезал голову, чтобы потом представить ее «Коммиссионе». Если бы речь шла только о встрече с опростоволосившимся мафиози, Мак, ни секунды не колеблясь, пощадил бы его. Но вот ради безопасности Паулы Линдлей и ее подруг этот человек должен умереть. Болан знал, что за жизнь любой из девушек никто не даст и цента, если этот тип уйдет отсюда живым и невредимым.

И поэтому Болан печально ответил ошалевшему от страха сутенеру из Бруклина:

— Я тоже против тебя ничего не имею, старик.

«Беретта» чуть слышно кашлянула, и человек в коричневом костюме рухнул на пол, получив пулю между глаз. Он умер молча и спокойно, без всяких мук. Если уж требовалось убить, Болан предпочитал делать это с христианским милосердием.

Он обернул голову покойника его же курткой, предварительно подложив ему под затылок подушку, чтобы та впитывала кровь, и туго связал рукава, чтобы все это сооружение не развалилось. Потом накинул куртку, перешагнул через труп и отправился искать Тони Боя Лаккардо, который должен был стоять у лифта.

Болан сразу же увидел его и застрелил как раз в тот момент, когда Тони Бой оторвал взгляд от программы бегов. Оттащив труп в закуток за лифтом и вытерев следы крови в коридоре найденной там половой тряпкой, Болан вернулся в квартиру и погрузил тело человека в коричневом костюме на ту же тележку, на которой несколько дней назад привезли его самого. Завернув по дороге в лифт, Болан уложил на тележку и Тони Боя. Туда же последовала половая тряпка со следами крови. Прикрыв оба трупа старым тряпьем, найденным в коридоре, Болан закатил тележку в лифт и спустился в гараж.

Сторож с мрачным лицом безразлично смотрел, как Болан толкает тележку к погрузочной площадке.

— Пойду подгоню машину, — проговорил Болан.

Сторож равнодушно кивнул и снова уткнулся в газету с комиксами.

Болан вышел на улицу через служебный вход и дошел до угла. Потом медленно вернулся к дому, где под знаком «Стоянка запрещена» стоял голубой «шевроле» с включенным мотором. Приблизившись к машине, Болан быстро открыл правую переднюю дверцу машины и сел на место рядом с водителем.

При виде «беретты» у того полезли глаза на лоб. Болан холодно произнес:

— Мне нужен адрес Сэма «Бомбардира» и побыстрее, я очень тороплюсь.

Водитель закашлялся и, когда приступ прошел, ответил:

— Посмотрите в перчаточном ящике, там должны быть визитные карточки.

Болан чуть не расхохотался, найдя целую кучу визитных карточек, на которых под фамилией Чианти золотыми буквами было написано: «Подряды на инженерные работы». Взяв одну из визиток и сунув ее в карман, Мак захлопнул крышку и приказал:

— Прекрасно, вперед! Вокруг здания — к западным воротам гаража.

Ему понадобилось меньше секунды, чтобы вытащить из-за пояса водителя небольшой пистолет и бросить его на заднее сиденье. Машина тронулась. Через пару минут «шевроле» въехал в гараж и остановился у погрузочной платформы. Болан выдернул из замка ключи зажигания и заставил водителя выйти из машины. Потом он протянул ему ключи и велел:

— Откройте багажник.

Шофер молча взял ключи и подошел к багажнику, растерянно озираясь в надежде, что кто-нибудь вдруг подоспеет на помощь. Но единственным человеком в гараже был сторож. Он по-прежнему сидел в своей стеклянной будке и, склонившись над столом, читал газету.

Болан поднялся на платформу и ногой подтолкнул к краю тележку.

— Поднимитесь ко мне, — приказал он.

Мафиози метнул в него злобный взгляд, однако подчинился — хотя Болан и спрятал «беретту», тон его был непререкаем.

Водитель поднялся наверх и стал ждать дальнейших приказаний.

— Освободите от мусора мою тележку.

Водитель подхватил кучу тряпок и швырнул их в открытый багажник «шевроле». Вот тогда-то он и увидел кровь на своих руках. Его колени предательски задрожали, и он чуть было не упал в обморок, услышав голос Болана:

— Уберите все!

Мафиози уже понял, что именно найдет на дне тележки. И все же он шарахнулся в сторону, увидев под тряпками два трупа.

— О Господи, — прошептал он, отворачивая голову.

Куртка Болана приоткрылась, и «беретта» опять оказалась в его руке.

— У вас есть секунда, чтобы взяться за работу.

Шофер согласно кивнул, быстро глянул по сторонам, затем нагнулся и взялся за Тони Боя. Сопя, он поднял его и перевалил труп в багажник. Человек в коричневом костюме был на много тяжелее, и ноги у водителя от напряжения дрожали, так что Болану пришлось помочь ему. Тело сутенера они положили на труп Тони Боя, потом Болан приказал шоферу вытереть тележку. Проделав всю эту грязную работу, тот бросил окровавленную ткань и половую тряпку в багажник поверх трупов и в ожидании застыл у машины.

— Теперь ваша очередь, — скомандовал Болан. — Залезайте туда.

Шофер страшно побледнел и забормотал:

— Только не это, Господи, не надо туда, я умоляю вас...

Раздался почти бесшумный выстрел «беретты», и пуля пробила левый глаз шофера. Мафиози упал поверх трупов своих коллег, и Болан подогнул ему ноги, чтобы закрыть крышку багажника. На щеке Мака дернулась мышца.

— Война в чистом виде — это ад, Рашель, — пробормотал Болан.

Он запер багажник и с тележкой поднялся на лифте в квартиру. Несколько секунд спустя он уже сидел за рулем машины и медленно выезжал из гаража. Сторож наконец-то поднял голову, и Болан помахал ему рукой.

Он выехал на улицу, взглянул на визитную карточку Чианти, тихо проворчал что-то себе под нос и свернул на север — к кварталу Триборо Бридж. Он не очень хорошо знал Бронкс, но был уверен, что без проблем найдет Чианти «Бомбардира» и доставит ему на дом свой быстро остывающий груз.

Сэм «Бомбардир» поймет, что означают эти трупы. Ведь убийство было его профессией еще задолго до того, как Болан появился на свет.

 

Глава 4

Сэм «Бомбардир» начал свою карьеру в мафии с 40-х годов. В это время вся страна переживала последствия войны и страдала от нехватки товаров: масла, мяса, бензина, автомобильных покрышек, сахара, кофе и многих других вещей. Но ограничение потребностей американцев не шло ни в какое сравнение с трудностями, с которыми приходилось сталкиваться жителям стран, непосредственно переживших все ужасы войны. Однако для абсолютного большинства американцев даже и эта незначительная жертва была неприемлема, хотя от их терпения зависело, выживет страна или нет. Они прибегали к услугам мелких мошенников, которые обогащались, торгуя ворованным товаром или подделывая карточки на них. Черный рынок приносил столь значительный доход, что группировки гангстеров начали вести настоящую войну за сферы влияния, словно во времена «сухого закона». Американская мафия всегда искала возможность легко обогатиться. Ее боссы быстро разобрались в ситуации и, не мешкая, отхватили себе самый лакомый кусок от «общего пирога». Как раз в это время мелкие сошки, вроде Сэма Чианти, и были вовлечены в «маленькую мировую войну» за черный рынок.

Свой первый «подвиг» Сэм совершил в 16 лет, бросив бомбу в гараж некоего Адольфа Брумэна, поскольку этот делец из Бронкса отказывался выдавать бензин по поддельным карточкам. Такие карточки на черном рынке продавал Фредди Гамбелла, подчинявшийся семье Мавнаролы. Бомба, брошенная Сэмом, убила Адольфа Брумэна, трех его служащих и двух клиентов и, кроме того, крепко связала убийцу-подростка и Гамбеллу. Фредди к тому времени уже подумывал, как бы ему занять место Мавнаролы. Тут-то ему и подвернулся сопляк Сэм Чианти — законченный подонок и хулиган, терроризировавший весь квартал. После своего «геройства» Сэм получил кличку «Бомбардир». Еще не достигнув совершеннолетия, он принял участие в 56 убийствах. Его признали умственно неполноценным и не взяли на военную службу в 1944 и 1946 годах. Впрочем, на всякие темные махинации у него ума вполне хватало. Тридцать лет общество преследовало его, однако ни один суд ни разу его не осудил. Сэму доставало хитрости не только, чтобы просто выжить, но и активно участвовать в «разборках» между мафиозными группировками. Теперь он стал уважаемым человеком в Организации. Возможно, подобным «успехам» в какой-то мере способствовал и его «крестный отец» Фредди Гамбелла. Хотя следует признать, что Сэм «Бомбардир» — убийца-профессионал с тридцатилетним стажем — не провел ни одной ночи в тюрьме.

К 46 годам он окончательно уверился, что в этой жизни он — счастливчик. Сэм давно усвоил простую истину: самому вмешиваться в действия мафии совершенно ни к чему. Купив себе фешенебельный дом, он открыл роскошный офис и никуда без особой надобности из него не высовывался. По телефону он отдавал приказания, следуя которым, у людей вымогали деньги, принуждали к сотрудничеству, а если это не удавалось — убивали. Сэм превратился в «диспетчера» для тех, кто искал работу «по контракту». Его «фирма» предлагала свои услуги на вполне профессиональной основе и гарантировала неизменно отличные результаты. Сэм не имел определенного чина в мафиозных структурах, однако поддерживал дружеские отношения с боссами, «лейтенантами» и влиятельными людьми всех нью-йоркских семей.

Чианти заслужил солидную репутацию и уважение всех членов синдиката. Фредди Гамбелла стал крестным отцом его двух детей, да и супруги их с момента женитьбы Сэма в1951 году сделались лучшими подругами. К чему еще какой-то официальный статус, когда его и так уважали? Сэм вовсе не стремился стать капо. Ему вполне хватало и того, что все боссы бывали у него в гостях, часто советовались с ним и хорошо платили.

Да, Сэм «Бомбардир» преуспел в делах. И теперь он невольно спрашивал себя, зачем в эти холодные декабрьские дни, после стольких лет безмятежной и спокойной жизни, ему понадобилось самому болтаться по промозглым сырым улицам, подвергаясь опасности и выставляя себя на посмешище. Конечно, как и другие, он клюнул на приманку. Болан — фигура внушительная, его голова оценивалась в сто тысяч долларов, не говоря уж о почестях, ожидавших того, кто возьмет верх над Палачом. Нет ничего удивительного в том, что и Сэм захотел попытать счастья в охоте на Болана. Ведь лучшие профессионалы мафии уже много месяцев предпринимали отчаянные попытки избавиться от Болана. А среди них были и такие корифеи, как братья Талиферо, «Быстрый» Тони Лаваньи, старый друг Сэма Данно Джилиамо, Ник Триггер и многие другие. Но для большинства из них встреча с Боланом оказалась последней...

Сэм не сомневался, что он самый счастливый человек в мире, потому что он все еще жив. Не так уж много людей, которые выступали против Болана с оружием в руках, могли потом рассказать об этом, не краснея от стыда. Таких были считанные единицы! Болан ведь не агнец на заклание! Сэм не раз имел дело с крутыми парнями, но он еще никогда не видел смерть так близко. Он надолго запомнит ту проклятую субботу в аэропорту Кеннеди. Черт возьми! Этот выродок Болан способен напугать даже разъяренную гремучую змею! А чего стоил один лишь его взгляд! Никогда в жизни Сэм не видел ничего подобного. Есть от чего прийти в ужас...

Но встреча с Боланом не только потрясла Сэма. Она вселила в него первобытный страх. Его дети учились в лучших школах восточного побережья; его жена, как только они поженились, ни разу не мыла посуду и не стирала, а он сам уже давно забыл, что значит ходить по улицам пешком. Все понимали: Сэм Чианти преуспел в жизни, да и он сам считал так. До последней субботы. Поскольку всем, что он имел, он был обязан своей репутации. И вот теперь он начал сомневаться в собственном везении. Через час после неудачи в аэропорту по Нью-Йорку поползли слухи: Сэм «Бомбардир», лично взявшись за дело, не выполнил контракт. Конечно, это только слухи, но когда ты живешь благодаря своей репутации, любая неудача похожа на трещину в плотине — в определенный момент все может рухнуть.

Как переменчива судьба! Ведь он никогда не боялся Болана, даже зная, как тот расправляется с самыми крутыми парнями из Организации. Сэм «Бомбардир» всегда считал, что он сильнее Мака Болана. Теперь он в этом сомневался — Болан все больше и больше пугал его.

Сэм посмотрел на свое отражение на полированной поверхности рабочего стола и вновь задумался о жестокой реальности жизни. Если в ближайшее время его люди не нападут на след Болана... Сэм даже мысли такой не допускал. Нельзя быть пессимистом, в конечном счете, он приобрел свою репутацию, совершая чудеса для других. У него была целая сеть информаторов. Они работали на него почти тридцать лет и действовали везде: от самых маленьких пригородных поселков до шикарных кварталов Манхэттена. Значит, рано или поздно он отыщет Болана. Конечно, чем раньше, тем лучше.

И, кроме того, этот тип, возможно, все-таки подох. Ведь из него лилась кровь, как из недорезанного поросенка. А сколько литров крови должен потерять мужчина, чтобы отдать концы? Не исключено, его подобрали фараоны и отвезли куда-нибудь в морг и пока помалкивают, выжидая, когда Организация сделает неверный шаг. Очень может быть...

Чианти схватил карандаш и изо всей силы швырнул его в дверь через всю комнату. Может быть, не может быть... Чушь! Какой дурак возьмется убивать, говоря при этом «может быть»?

Зазвонил телефон. Сэм посмотрел на аппарат, дождался еще двух звонков и снял трубку:

— Да, — осторожно произнес он.

— Сэм? Это Фред, — произнес озабоченный голос.

Его хозяин, крестный отец его детей, сказал ему «Сэм, это Фред» таким тоном, словно хотел сообщить: «Сэм, ты засранец, ты вляпался по уши и теперь тебе нужно срочно отмываться!»

Сэм попытался проглотить слюну, но не смог — у него стоял ком в горле.

— Я рад, что ты мне позвонил, Фредди. Кажется, я нашел типа, который тебя интересует, и три моих инженера поехали брать у него интервью.

— Неужели? — осведомился Фред.

— Да, мне сообщили, что его видели сегодня утром в районе Истсайда. Мой представитель на месте звонил мне часа полтора назад и доложил, что нашел его след. Я думаю, это именно тот, кто тебя интересует.

— Надеюсь, Сэм, — ответил Гамбелла без всякого энтузиазма. — Администрация уже начала волноваться по поводу этой истории. Трех дней было вполне достаточно, чтобы найти его. Ты меня понимаешь, Сэм? Боссы нервничают, потому что дело затянулось до крайности, а ты не подаешь никаких признаков жизни.

— Скоро я обо всем их проинформирую, — успокоил Чианти своего капо. — Ведь теперь речь идет о моей репутации, Фредди.

— Да, Сэм, речь уже давно идет о ней.

Чианти, наконец, с трудом сглотнул слюну и произнес:

— Естественно.

— Наши адвокаты сообщили, что ты можешь не особенно волноваться по поводу тех инженеров, которые... ну, у которых недавно были неприятности с законом. Мне сказали, что завтра их выпустят.

— Прекрасно, я очень рад.

Подумать только, эти придурки не смогли даже удрать от фараонов! А ведь они должны понимать, что...

— В общем, Сэм, мы ждем от тебя новостей по поводу последнего контракта и ждем их с большим нетерпением. Мы надеемся, Сэм, что ты нас не разочаруешь, правда?

— Ты же знаешь, я сделаю все, что возможно, Фредди, — пообещал Чианти.

— Передай мой поцелуй Терезе. Ах, да! Я совсем забыл... Мария спросила меня, не соберемся ли мы сегодня, чтобы поиграть в карты. Знаешь, сейчас так много неприятностей, что, может быть, мы отложим нашу партию? Ты-то сам как думаешь?

— Да, Фредди, я думаю, так будет лучше всего. Я действительно очень занят.

— Вот и хорошо. Отложим встречу на следующую среду.

— Ну, к тому времени все будет о'кей.

— Твоими устами да мед пить, Сэм. До скорого!

Когда Чианти пробормотал «до скорого», на другом конце провода уже положили трубку.

Больше сомнений не оставалось. В плотине появилась маленькая трещина, и наводнения уже не избежать! Ко всему прочему, Фредди отложил их неизменную партию в карты — тут комментариев не требовалось. Необходимо во что бы то ни стало найти и прикончить Болана. Теперь от этого зависела сама жизнь Сэма Чианти.

Он нервно сунул в рот сигару, однако, погруженный в мрачные мысли, слабо раскурил ее, и она тотчас потухла. Он опять попытался зажечь ее, но «гавана» не желала загораться. После третьей попытки, вконец расстроенный, он раздраженно швырнул измочаленную сигару в дальний угол кабинета.

Как раз в этот момент тихонько постучал Анжело Тотти, и дверь слегка приоткрылась.

— Хозяин, не уделите ли мне минутку? — спросил телохранитель-гигант.

Ответ хозяина не отличался особой любезностью:

— Спрашиваешь, есть ли у меня минута? Так это, пожалуй, все, что у меня есть... Ну, говори, Анжело!

Тотти шагнул в комнату и позвенел ключами от автомобиля.

— Там, внизу, стоит какой-то малый. Он принес эти ключи и сказал, что они ваши.

Чианти протянул руку, взял ключи и внимательно их осмотрел. Тотти не отрывал глаз от своего хозяина.

— Это ключи от одной из наших машин, которая сейчас занята в деле, — заявил Чианти. — А кто этот малый?

— Он сейчас там, — телохранитель показал пальцем на дверь. — Это один из местных парней, я его часто вижу на улице. У него ваша визитная карточка и конверт. Он хочет отдать их вам лично.

Чианти встал из-за стола и подошел к двери. В приемной, прислонившись к стене, стоял мальчишка лет пятнадцати. Он тихонько насвистывал и с удивлением рассматривал великолепное оформление комнаты.

Сэм сухо спросил его:

— Откуда у тебя эти ключи, мальчик?

— Мне их дал один парень, — чуть нервничая, ответил тот. — Он приехал на голубом «шевроле», поставил машину перед домом и дал мне ключи. Он сказал, чтобы я отнес их вам.

Подросток взглянул на визитную карточку и уточнил:

— Вы ведь господин Чианти?

— Разумеется, — проворчал Сэм.

Он подошел к входной двери и посмотрел в круглое окошко, проделанное в ней. Машина действительно стояла перед домом.

— Я должен вам передать еще и это, — мальчишка показал конверт.

Чианти протянул было руку, но подросток быстро спрятал конверт за спину.

— Он сказал, что вы должны дать мне 20 долларов.

— А это еще зачем?

— Просто он сказал, что вы дадите мне двадцать долларов, и все.

Сэму стало даже немного смешно. Он достал купюру из кошелька и предложил:

— Вот что мы сейчас сделаем. Я положу двадцать долларов на стол, вот сюда. А ты положишь сюда же конверт. Если ты успеешь схватить деньги до того, как я сломаю тебе руку, — они твои.

Мальчишка положил конверт на стол, быстро схватил деньги и выбежал на улицу.

Сэм рассмеялся, а Тотти спросил:

— Хотите, я верну деньги?

— Брось! Мальчишка не из трусливых, и он их честно заработал.

Чианти взял конверт.

— Хотелось бы знать...

Конверт раскрылся, и из него в руку Сэма выпала маленькая металлическая вещица. Ошарашенный Чианти поднял глаза на своего телохранителя и пробурчал:

— Это же значок снайпера. Что за черт?!

Лицо его заметно побледнело.

Тотти взволнованно произнес:

— Это визитная карточка Болана. Говорят, он оставляет их на телах...

— Да я без тебя это знаю! — крикнул Чианти. Телохранитель приоткрыл входную дверь.

— Немедленно закрой! — взорвался Сэм и бросился в свой кабинет.

Тотти с готовностью выполнил приказание и проследовал за хозяином. Сэм «Бомбардир» стоял, прислонившись к стене, и через венецианские шторы разглядывал улицу.

— Никого не вижу, — тихо сказал он. — Совсем никого. Слушай, найди Эрни и Ната и с ними осмотри машину. Нет, подожди... Ты останешься со мной. Дай ключи Эрни и скажи ему, чтобы он был начеку.

Тотти кивнул и быстро вышел из комнаты.

— Вот это да, — пробормотал «Бомбардир». — Этот мерзавец сам к нам пожаловал.

Сэму такой поступок очень понравился, хотя и напугал. Ведь где это видано, чтобы лиса сама пришла на жарню! Тем более, что шкура такой лисы стоила сто тысяч долларов...

* * *

Болан устроился на крыше дома, почти напротив бюро Чианти. Атмосфера в самом квартале прекрасно характеризовала намеченную жертву. Сэм «Бомбардир» вырос на соседних улицах и редко удалялся отсюда больше, чем на сто километров. Он чувствовал себя королем этого маленького квартала, мальчишкой, который провел здесь всю жизнь и которому однажды крупно повезло. Тут он чувствовал себя как рыба в воде, он про всех все знал и мог прекрасно манипулировать обитателями своего «королевства». Да, квартал отлично характеризовал Сэма.

Болан даже улыбнулся, когда увидел, как мальчишка выскочил из двери с деньгами в руке. Он еще раз убедился в своей правоте. Завтра Сэм мог спокойно утопить в Ист-Ривер отца этого мальчика, а его мать отправить на панель, но сегодня он играл роль щедрого патриарха квартала, который позволяет себе швырнуть на ветер несколько баксов, поскольку это ничуть не вредит его имиджу. Болан знал сотни таких, как Сэм Чианти.

Мак лежал на противоположном скате крыши, и ему пришлось пригнуть голову, когда он увидел, как из двери дома Чианти вышли два человека. Они очень внимательно осмотрели улицу, приблизились к автомобилю и обошли его кругом, заглядывая внутрь. Потом они обогнули его еще раз, и тот, что был потолще, встал посередине улицы. Другой же, очень худой и высокий, открыл капот и принялся внимательно исследовать мотор. Болан еще раз улыбнулся — они искали бомбу. Затем тот, что потоньше, лег на землю и стал заглядывать под машину. Наконец он поднялся, отряхнул одежду и сделал знак кому-то в доме.

Его толстый напарник подошел к «шевроле», открыл дверцу пассажира, сунул голову внутрь и, выпрямившись, что-то сказал своему приятелю. После чего он распахнул заднюю дверцу и подобрал с сиденья какой-то предмет.

Стоя рядом, подручные Сэма обменивались впечатлениями, при этом высокий и худой часто качал головой. В конце концов, он взял из рук толстяка какой-то предмет — «Наверное, пистолет шофера», — подумал Болан — и быстро вошел в дом. Спустя некоторое время он появился вновь в сопровождении мужчины огромного роста, с широкими плечами борца и настолько развитыми мышцами грудной клетки, что со стороны напоминал форменную гориллу.

Пока они шли, толстяк обогнул машину и попытался открыть багажник. Обернувшись, он что-то сказал своим товарищам. Накаченный здоровяк тотчас нагнулся и принялся разглядывать машину изнутри, а высокий худощавый тип сунул ключ в замок багажника.

Место, где притаился Болан, находилось позади машины, и он не видел лиц мафиози, зато очень хорошо видел все их движения и, главное, реакцию на то, что они увидели в багажнике. Оба мгновенно выпрямились и одновременно отступили назад, словно долго отрабатывали это танцевальное па, а один из гангстеров непроизвольно вскрикнул.

Гигант выскочил из машины с пистолетом в руке и с быстротой, почти невероятной для человека его телосложения, подбежал к дружкам, застывшим у багажника. Увидев то, что там лежало, он осторожно сунул в этот импровизированный гроб свои лапы, словно желал на ощупь удостовериться, не обманывают ли его глаза.

Потом он выпрямился и с ошеломленным видом поглядел в сторону офиса Чианти. Дверь чуть приоткрылась, и раздался полный сарказма голос:

— Ну, что там такое?

— Три инженера из Бруклина, — ответил тяжеловес. — Вернее, то, что от них осталось.

Дверь мгновенно захлопнулась, а это меняло все планы Болана. Он хмыкнул и поднял «беретту». Перебросив руку через гребень крыши, Мак оперся локтем правой руки на скат, обращенный к улице.

Дальность не превышала двадцати метров, и для такого пистолета, как «беретта», это было не так уж далеко. В свое время, когда Болан пристреливал ее, с расстояния в двадцать пять метров он укладывал все пули в круг диаметром пять сантиметров. Однако сейчас приходилось стрелять сверху, к тому же требовалось учитывать наличие глушителя и нисходящую траекторию. Впрочем, для чего теперь глушитель, когда стало ясно, что Сэм «Бомбардир» так и не выйдет на улицу? Хотя нет, глушитель пригодится. Нужно просто чуточку встряхнуть Сэма, хорошенько напугать его. Тихая смерть — Болан успел в этом убедиться — иногда вызывает неожиданную психологическую реакцию у мафиози.

Мак вновь прицелился. Чтобы уложить всех троих, нужно действовать быстро, не позволяя им опомниться. Мафиози стояли у машины: тяжеловес вполоборота к дому, а двое других все время заглядывали в залитый кровью багажник. Болан выстрелил три раза подряд, и девятимиллиметровые пули сделали свое дело.

Гигант громко вскрикнул, прыгнул вперед, но налетел на багажник и упал на спину рядом с машиной. Двое других падали без шума: худой зацепился пиджаком за задний бампер, а толстый так и упал навзничь на мостовую.

Однако этим Болан не удовлетворился. Повернувшись к дому, он продолжал стрелять до тех пор, пока огромное стекло в окне офиса Чи-анти, продырявленное пулями, не рассыпалось с оглушительным грохотом.

Через мгновение со звоном разлетелось на мелкие осколки круглое окошко входной двери.

Дело было сделано, и Болан, убрав руку с гребня крыши, медленно заскользил к водосточным трубам, попутно перезаряжая «беретту» и принимая все меры предосторожности, чтобы не задеть раненое плечо.

«Ну вот, Сэм, мы встретились во второй раз, — подумал он про себя. — Третья встреча будет последней».

А в доме напротив Сэм «Бомбардир» ползал по ковру своего бюро среди осколков стекла и никак не мог понять, почему он не ранен. Даже в шоковом состоянии он сообразил, что не только не видел того, кто стрелял, но и не слышал самих выстрелов. Черт побери! Откуда же стрелял убийца? Сэм успел лишь заметить, как его люди падали, словно мишени в тире. Паф! И вся Вселенная рухнула!

Это происшествие, вне всякого сомнения, вызовет скверную реакцию. Теперь все будут говорить: Болан играючи разделался с крутыми парнями из мафиози. Ну а такие разговоры для Сэма смерти подобны. Вся репутация — к чертям! Из-за ничтожной трещинки в плотине обвалилось стройное здание успеха, которое он возводил всю свою жизнь. Теперь кто угодно может дать ему ногой под зад и обозвать неудачником!

 

Глава 5

Обратно Болан возвращался на метро.

Выйдя на углу 25-й улицы и Ленокса, он сел на автобус и доехал до 110-й, а оттуда пошел пешком в Восточный Гарлем. По его сведениям, там обитал некий Уильям Мейер — деловой человек, который за умеренную плату продавал любое оружие и не задавал глупых вопросов. Мейер держал маленькую слесарную мастерскую, расположенную за булочной, в небольшом переулке. Болан сразу понял, что этот человек досконально знает свое дело. В прошлом он был солдатом и, как и сам Болан, прекрасно разбирался в оружии. Только вот война во Вьетнаме, отнявшая у него обе ноги и поставившая на протезы, не закалила, но, напротив, ослабила его волю. Они немного поговорили о войне, а потом Мейер повез Болана в подвал на лифте, который сам сконструировал, и показал ему свой арсенал. Кое-что он полностью изготовил сам, где-то внес лишь необходимые усовершенствования; но в основном все, что имелось у него в магазине, покупалось им по случаю.

Он продавал довольно много оружия «Черным пантерам» и другим группировкам: от фашистов до крайне левых. Но в числе его клиентов значились также некоторые блюстители порядка.

Циничная улыбка Мейера, значение которой Болан легко разгадал, говорила о многом красноречивее всяких слов. Ее он видел иногда у старых солдат, искалеченных войной. В данном же случае его загадочная улыбка свидетельствовала, что у торговца оружием нет предпочтений. Он чист, словно Рашель Силвер, и создает свои машины, совсем не думая о мире. Он просто продает их тем придуркам, которые в них нуждаются, а Болан входит в их число. Разумеется, такое мировоззрение представлялось Болану в корне порочным, но ему некогда было размышлять об этом. Он уже столько раз терзал тяжкими думами свою душу, что она сделалась чересчур чувствительной.

Мак выбрал в арсенале Мейера все, что требовалось, и расплатился с ним из своей военной кассы, хотя денег там оставалось уже маловато. К сумме, названной Мейером, он добавил еще пятьдесят долларов, чтобы оружие доставили в указанное им почтовое отделение города до востребования.

Поднимаясь в лифте, Болан узнал от Мейера, что в одной из мужских парикмахерских, расположенной неподалеку, можно прекрасно провести время. Там имелись лотерея, карты, можно было поставить на одну из лошадей, принимавших участие в бегах, и, при желании, даже найти себе девицу. Правда, девушки брали дорого — от 50 до 100 долларов за визит. Изобразив крайнюю заинтересованность, Болан выяснил, что ему нечего опасаться полицейской облавы, поскольку заведение контролирует Фредди Гамбелла. Да, разумеется, Мейер его видел однажды — говорят, он один из тех, кто держит в руках весь рэкет в городе, но он — симпатичный мужик. Нет, Мейер никогда не поставлял для него оружие. У синдиката есть свои поставщики, работающие на законных основаниях. С такими мелкими торговцами, как Уильям Мейер, мафия не связывается.

Иногда Болан начинал верить в судьбу. Он простился с Мейером и пошел по указанному адресу прямо в игорный дом.

Игра шла полным ходом. Зал, расположенный позади парикмахерской, был раза в четыре больше, чем она сама. Там стояли игровые автоматы, столы для карточной игры и стол для лотереи, а букмекеры принимали деньги у тех, кто играл на бегах. Пробираясь по залу, Болан насчитал не меньше двенадцати служащих. Оставалось только догадываться, сколько клиентов регулярно посещало подпольное казино. За игорным залом Болан нашел зал с банковскими сейфами и с удивлением обнаружил, что его охраняют два человека в форме.

Болан не мог упустить такой шанс. Он не запускал руку в карман мафии с тех пор, как завершил операцию в Лос-Анджелесе, и деньги в его кассе уже подходили к концу. Сначала Мак хотел лишь провести разведку и составить план предстоящей атаки, но потом решил рискнуть и взять кассу, не откладывая дело в долгий ящик. То, что недавно произошло в Бронксе, должно было послать Гамбеллу в нокдаун, поэтому сейчас следовало смело идти вперед. Болан провел рукой по раненому плечу — оно не болело. Ну, теперь кто кого, Фредди!

Болан уверенно направился к двери подпольного банка, придав лицу высокомерное выражение. Один из охранников нерешительно переступил с ноги на ногу и хоть ненамного, но все же сдвинулся с места. Как раз этого от него и ждал Палач. Он толкнул охранника локтем и буркнул:

— Да шевелись ты побыстрее!

Его рука уже уперлась в дверь, а оба охранника с растерянным видом все еще переглядывались друг с другом. Наконец первый из них, тот, который подвинулся, пробормотал:

— Право, не знаю, что и делать, сэр, но для того, чтобы войти сюда, вам нужно назвать себя, тогда мы решим, впускать вас или нет.

— Ну, разговорился, — презрительно фыркнул Болан. — Эй вы, клоуны, пора бы уже знать, кто есть кто, а не то Фредди выжжет имена своих людей на ваших задницах.

Он холодно уставился в глаза того охранника, который дергался чуть больше, и спросил:

— Сколько мне ждать, пока вы откроете дверь?

Охранник опустил взгляд, прислонился к стене и испуганно спросил:

— Вас зовут?..

— Ламбретта, — сухо проговорил Болан. — Советую запомнить мое имя как следует.

— Разумеется, мистер Ламбретта. Я всегда буду помнить ваше имя.

Охранник положил палец на кнопку и нажал ее определенное количество раз.

Через несколько секунд замок автоматически открылся, и охранник распахнул дверь перед Боланом.

— Я очень сожалею об этом инциденте, мистер Ламбретта. Прошу вас, входите!

— Забудем это, — пробурчал Болан, переступая порог.

Обстановка была типичной для банка: в одном из залов стоял большой сейф, в другом — ряд столов с калькуляторами. За стойкой с железной решеткой несколько кассиров пересчитывали банкноты и мелочь. Здесь находились еще два охранника с автоматами. Один стоял у двери, через которую вошел Болан, а другой — у служебного выхода.

Размеры помещения и количество служащих однозначно свидетельствовали: скорее всего, это был один из «центральных банков» для людей с улицы. Теперь Мак не сомневался, что игорный дом прикрывал не только Гамбелла, но и вся мафия. Управляющего он нашел легко: им оказался маленький, совершенно седой человек в очках с позолоченной оправой.

Болан дружески хлопнул по заднице охранника, подошел к стойке с прочной решеткой и знаком подозвал управляющего, который тотчас подошел к Маку, не спуская с него пристального взгляда.

Болан, не давая ему ни секунды на размышление, важно и тихо произнес:

— Все в порядке! Я — Ламбретта из муниципальной полиции. Не волнуйтесь, Фредди уже едет сюда.

Управляющий часто заморгал и также тихо спросил:

— В чем дело?

— Я же вам сказал: не волнуйтесь.

— Я просто не понимаю, о чем вы? — забормотал управляющий. — Зачем мистеру Гамбелле ехать сюда?

— Хорошенькое дельце! Вы что же, еще не получили... Черт бы вас побрал!

Болан поднял глаза к потолку, подошел поближе к решетке и еще тише проговорил:

— Я думал, Фредди вас уже предупредил. Сегодня намечается облава. В три часа. Ее совместно проведут ФБР и полиция одновременно.

Нужно все эвакуировать. Только не говорите, что вы еще ничего не сделали.

Пожилой человек закрыл рот, молча повернулся и тотчас принялся бегать по залу, давая инструкции своим кассирам. Все стали быстро собирать бумаги. Расчетные книги и ленты для упаковки денег укладывали в большие брезентовые мешки. Сравнительно молодой человек со сгорбленной спиной начал вращать кремальеру двери, ведущую в комнату-сейф, открыл тяжелую бронированную дверь и вошел внутрь. Болан услышал, как одна из женщин назвала управляющего «мистер Фельдман», а какой-то широкоплечий мужчина принялся бросать на пол брезентовые мешки для упаковки денег.

Фельдман подошел к решетке и сообщил Болану:

— Мы успеем сделать все, что нужно. А что же будет с теми, кто в переднем помещении?

Болан покачал головой и показал пальцем на дверь:

— Их придется оставить полиции.

Управляющий согласно кивнул и с сокрушенным видом заметил:

— Я уже много лет работаю с мистером Гамбеллой, но полицейская облава у нас первый раз.

— Все когда-нибудь бывает в первый раз, — философски откликнулся Болан. — Федеральные агенты просто с ума посходили.

— Очень жаль, — произнес Фельдман и вошел в зал с сейфом.

Работа пошла быстрее: теперь бухгалтеры бегали по залу, бросая книги в мешки, и в комнате поднялся шум. Охранники нервно переминались с ноги на ногу, не понимая, что происходит. Болан подошел к тому, который стоял у служебного входа, и спросил:

— Грузовик уже здесь?

— Какой грузовик? — удивленно поднял брови охранник.

Болан устало развел руками и буркнул:

— Вы все мне просто осточертели! Неужели никто еще не пошел за грузовиком?

Охранник, растерянно глядя по сторонам, пробормотал:

— Если вы говорите о бронированном фургоне, то мы его ждем только к пяти часам.

— Я знаю, когда приезжает броневик! — заорал Болан. — Но деньги надо увезти немедленно. Иди ищи грузовик или хоть какой-нибудь транспорт.

Охранник удивленно посмотрел на Болана, потом повернулся к решетке. Фельдман, услышав крик, с озабоченным видом подбежал к ним. Охранник спросил:

— О чем это он?

— Все нужно делать очень быстро, Гарри, — ответил управляющий. — Найдите нам транспорт. Необходимы несколько машин и грузовик. Разбейтесь в лепешку, но чтобы машины были.

— Сколько у меня времени?

— Максимум минут десять, — ответил Болан. — Беги быстрее.

Второй охранник подошел поближе, чтобы разобрать, о чем разговор, и Гарри отдал ему свой автомат, бормоча:

— Я охранник, а не специалист по транспорту. Ладно, выпустите меня отсюда.

Фельдман зашел за стойку банка и нажал кнопку системы безопасности, чтобы разблокировать дверь. Гарри, продолжая недовольно ворчать, выбежал из зала.

Второй охранник застыл у двери с двумя автоматами в руках.

Болан протянул руку за автоматом и сказал:

— Дай-ка мне это! Ты, кстати, тоже выйди наружу да последи, чтобы там никто не шлялся. Пусть все убираются отсюда!

Охранник повернулся к Фельдману — тот согласно кивнул и еще раз открыл дверь служебного хода. Охранник, нервно поправив фуражку, вышел за дверь.

Горбун вывез из сейфа тележку, на которой были уложены пачки тщательно перевязанных бумажной лентой денег. Болан подошел к стойке и положил на нее автомат. В это время инвалид говорил управляющему:

— Вот вся сегодняшняя выручка до полудня. Общая сумма будет известна через пять минут. Если хотите, мистер Фельдман, мы все сложим в мешки.

Управляющий быстро кивнул:

— Хорошо, хорошо. Мелочь оставьте на месте.

Болан взял с тележки одну из пачек и осмотрел ее. В ней было пять тысяч долларов; теперь Мак убедился: это и впрямь довольно крупный банк. На тележке лежало не меньше пятидесяти пачек. А еще говорили, что в Нью-Йорке больше не существует подпольного игорного бизнеса. Легализованы, якобы, лишь некоторые виды пари...

Болан схватил один из мешков и принялся складывать в него пачки по пять тысяч.

Фельдман с удивлением поинтересовался:

— А почему вы не хотите оставить все на тележке? Если Гарри найдет грузовик...

— А если не найдет? Вы хотите положить деньги на заднее сиденье машины, чтобы все, кому не лень, таращились на них?

Он задернул молнию мешка, в котором теперь было двадцать пять тысяч долларов, и, бросив его на пол, начал заполнять другой. Покончив со вторым мешком, он так же швырнул его на пол и сказал управляющему:

— Пойду-ка я посмотрю, чем они там занимаются, почему тянут волынку?

Управляющий согласно закивал, весьма довольный, что наконец-то избавится от присутствия такого неприятного типа, как этот Ламбретта. Болан взял автомат, подошел к двери, потом взглянул на Фельдмана.

— Откройте мне эту чертову дверь!

Управляющий грустно улыбнулся и нажал кнопку. Болан открыл бронированную дверь, выпихнул ногой один из мешков с деньгами наружу и вышел сам, бросив на порог значок снайпера. Дверь с лязгом захлопнулась за ним. Мак повернулся к охраннику и сказал:

— Присмотри за мешком. В нем двадцать пять тысяч долларов.

Он прошел вперед метров двадцать, внимательно оглядел улицу и вернулся к двери.

— Будь начеку, — приказал он охраннику, — и забери у меня эту штуку.

Отдав охраннику автомат, он поднял мешок с деньгами и спокойно пошел прочь.

Болан даже не обернулся, когда вышел на улицу. Его душил едва сдерживаемый хохот. Впрочем, если ему еще когда-нибудь доведется увидеть того охранника, будет не до смеха, это уж точно.

Палач не испытывал никаких угрызений совести, когда грабил мафию. Он считал, что Фредди Гамбелла вполне созрел для «дойки» и теперь настала пора считать деньги в его кошельке.

Конечно, за это головотяпство кому-то достанется, однако Болан сочувствовал только реальным жертвам мафии. Те проходимцы, которые кормились доходами с игорного дома, заслуживали примерного наказания. Ну, а что касается Гамбеллы... Возможно, это происшествие его немного расстроит, но то ли еще ждет его впереди!

Мак спокойно прошел по улице и сел в автобус, направлявшийся в центр. Иногда по его губам скользила тонкая улыбка, и Болан ухмылялся, гадая, нашел, в конце концов, Гарри грузовик или нет?

Конечно, то, что он проделал в игорном доме, являлось, вероятно, не лучшей попыткой восстановить справедливость, но до поры до времени приходилось довольствоваться и этим. Мысли Болана снова вернулись к Рашель Силвер.

 

Глава 6

Когда Сэм «Бомбардир» вошел в роскошный кабинет Фредди Гамбеллы, он увидел, что его патрон удобно устроился в огромном вращающемся кресле среди множества книг. Фредди разговаривал с кем-то по телефону. Через рабочий кабинет хозяина Сэм прошел на цыпочках. Он всегда испытывал стеснение, когда приходил сюда, может быть, из-за того, что тут стояло много книг, хранивших столько недоступных ему знаний. Чианти и теперь чувствовал себя растерянным и обеспокоенным.

Гамбелла коротко взглянул на него, и Сэм понял: нужно сесть и подождать.

— Что он оставил взамен? — прогремел голос Фредди.

Сэм замер в кресле, боясь посмотреть на перекошенное от гнева лицо капо, и начал разглядывать куски пластыря на своих руках. Чианти всегда боялся входить к Фредди, когда тот разговаривал по телефону. Он не любил ждать, вслушиваясь в разговор, и спрашивать себя, когда же и до него дойдет очередь.

— Я совсем ничего не понимаю, — сказал Фредди. — Их что, всех сразу загипнотизировали? Он приходит, представляется полицейским и начинает командовать, а все ему подчиняются, так, что ли?

Фредди мрачно смотрел на Сэма, выслушивая путаный рассказ своего собеседника. Наконец это ему надоело.

— Хватит! — хрипло проговорил он. — Замолчи, я не хочу больше ничего знать. Это все абсолютная чушь! Я не понимаю и не желаю понимать Фельдмана. Мы столько лет работаем вместе, а он... Ведь есть же телефон под рукой! Можно снять трубку, набрать номер и посоветоваться, в конце концов! Выясни, почему Фельдман не удосужился позвонить мне. Тебе ясно, Томми?

Сэм понял, что речь шла о Томми «Докторе», и попытался сообразить, что же такое натворил «Доктор», если с ним так обращались. Обычно Фредди никогда не разговаривал таким тоном. Он умел скрывать раздражение и говорил мягким, хорошо поставленным голосом. Теперь Фрэдди буквально распирало от гнева. Сэму очень хотелось, чтобы беседа Фредди и Томми «Доктора» не коснулась его, однако слова, которые он услышал, заставили сжаться его сердце: — Слушай, Томми! Мне нужен Болан, сам Болан, а не твои извинения. Посади всех знающих людей в машины и прикажи им поездить по городу. Пусть заглядывают во все бары и кафе, какие есть. Нужно следить за метро, вокзалами, аэропортами и автобусными остановками. Предупредите наших шоферов такси. Все наши люди — на улицах, в профцентрах, полицейских участках, в каждом клубе или любом другом заведении — должны активно искать Болана.

Лицо Фредди раздулось от душившего его гнева; он начал задыхаться, что было очень плохим признаком.

— Томми, ты позвонишь мне только тогда, когда сможешь сказать, что Болан у тебя в руках. Ты меня хорошо понял?

Его собеседник, видимо, вновь принялся оправдываться, и Фредди рявкнул:

— Постарайся хорошенько запомнить, что я тебе сказал!

Он положил трубку и повернулся к своему старому другу Сэму «Бомбардиру».

— Думаю, ты слышал почти весь наш разговор. — Фредди в упор посмотрел на Сэма.

Сэм, невольно сжавшись, коротко кивнул и потрогал пальцем кусок пластыря, налепленный у него на подбородке.

— Я понимаю, Фредди, что ты сейчас испытываешь.

— Да нет, как раз об этом ты даже представления не имеешь, — возразил капо. — Болан только что ограбил мой банк в Гарлеме.

Чианти даже перестал дышать, а его глаза округлились от удивления.

— Но как же он... как он это сделал? Гамбелла медленно поднял руки и грохнул кулаками по столу.

— Он вошел, дал значок снайпера Фельдману, взял взамен сумку с двадцатью пятью тысячами долларов и спокойно вышел.

Сэм, как зачарованный, смотрел на пухлые руки Фредди, который, казалось, готов был разломать от ярости все, что находилось на столе.

— Слушай, Фредди! Мы с тобой дружим давно, и я думаю, что не очень обижу тебя, если возьму на себя смелость напомнить об этом. Ведь я с тобой никогда не шутил в делах. Никогда! И я прекрасно понимаю: всем, что имею, я обязан тебе. Этот Болан — настоящая чума. Он опаснее целого клубка змей, но это становится ясно только тогда, когда столкнешься с ним лицом к лицу. И я хочу тебе сказать: не стоит так уж злиться на Фельдмана и его ребят. Болан — это особый случай. Неважно, что и как он сделал, чтобы забрать деньги, но вот в одном ты можешь быть уверен: он сделал это профессионально. Я хочу сказать...

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Сэмми, — устало вздохнув, прервал его Гамбелла. Он посмотрел на куски пластыря на руках и подбородке Сэма и сочувственно добавил: — Это у тебя от осколков оконного стекла?

— Да, и мне еще крупно повезло... Нам удалось избавиться от машины в Бруклине. Теперь ее легко найдут, и наших парней можно будет похоронить по-человечески. Мне просто повезло, что ничего не пришлось объяснять целой ораве полицейских. — Сэм опять потрогал пальцами пластырь на подбородке. — Ну, а сам я отделался несколькими царапинами. Можно сказать, повезло.

— Как и мне, наверное, — в тон ему отозвался Гамбелла. — Он ведь взял только двадцать пять тысяч долларов, а мог бы так же спокойно забрать и все двести пятьдесят. Мне сказали, будто они там носились как угорелые, чтобы упаковать для него деньги. А один придурок-охранник даже украл грузовик, чтобы вывезти все.

Сэм покачал головой:

— Сдается мне, он хотел нас о чем-то предупредить. У себя в Бронксе я сразу подумал об этом. Ведь он не вошел ко мне в дом. Похоже, он и не собирался этого делать.

— Ты прав. Скорее всего, он просто хотел нам что-то доказать, — задумчиво произнес Фредди. — Нет, я Болана совсем не боюсь, но он меня очень беспокоит. Он словно Дамоклов меч, висящий над головой. И лучше всего как можно скорее от него избавиться. У нас сейчас разрабатывается один проект, и вовсе ни к чему, чтобы этот мерзавец нам помешал. Тебе понятно?

— Разумеется, — ответил Сэм. — Я его тоже не боюсь, и мне хотелось бы самому, не спеша, заняться им. Сегодня я его даже не видел — просто послышался хлопок, и вокруг начало твориться черт знает что. — Сэма даже передернуло, и он неестественно рассмеялся. — Тут я соврал. Я здорово испугался, Фредди. Старым друзьям надо говорить правду. Это вовсе не значит, что я совсем поджал хвост: нет, я его спокойно прихлопну, если представится подходящий случай.

— Вот в это я верю, Сэмми, — спокойно отозвался капо.

— Томми «Доктор» знает свое дело, и если Болана засекут, он его сразу сцапает.

— У него высшее образование, — цинично усмехнулся Гамбелла.

— Те, кто раньше окончил колледж, теперь здорово изменились, Фредди. Они стали бравыми ребятами.

Гамбелла долго задумчиво смотрел в окно и наконец заговорил:

— Конечно, лучше бы Болан начал откалывать свои номера месяца через два. Если он завалит наш план, который так тщательно готовили... — Фредди вздохнул и грустно улыбнулся. — Несколько недель назад я голосовал за то, чтобы предложить ему мир, а он на все наплевал. Теперь он здесь, в моем городе, и у нас сразу же начались неприятности. Сегодня вечером должно было состояться совещание — как раз по поводу нашего проекта. И четыре других участника нервничают еще сильнее, чем я. Понять их можно: они в этом деле заинтересованы побольше моего. Ну почему Болан не мог подождать еще несколько месяцев?! Он объявил нам войну, теперь и нам придется отвечать ему тем. Хотя я предпочел бы...

Пауза затянулась, и Сэм, словно размышляя вслух, произнес:

— Может, он здесь проездом? И эти двадцать пять тысяч ему понадобились, чтобы уехать?

— Маловероятно, — покачал головой Гамбелла. — Он действовал в своем обычном стиле: один удар, второй, затем третий. Тебя, Сэм, он атаковал во сколько? В час? Без четверти час! В Гарлеме он появился после двух и ограбил мой банк. Увидишь сам — скоро он снова пойдет в атаку. Наверняка он уже что-то готовит, и мне очень хотелось бы знать, что именно.

— Томми «Доктор» его...

— Томми «Доктор» — кретин! — заорал капо.

Чианти от неожиданности даже подскочил в кресле: Фредди нервничал куда больше, чем могло показаться на первый взгляд.

— Больше не говори мне о Томми «Докторе», — беря себя в руки, тихо сказал Гамбелла.

Однако его резкие, излишне порывистые движения ясно указывали, что все внутри у него клокотало и гнев в любую минуту мог снова вырваться наружу.

— Сэм, скажи, зачем существуют друзья?

Чианти нервно задергался, сидя в кресле, и натянуто произнес:

— Дружба превыше всего, Фред. Ты сам знаешь, как я к этому отношусь.

— Знаю, — согласился капо.

— Ну так вот...

— Больше не говори мне о Томми «Докторе». Ступай в город и, ради нашей дружбы, Сэм, попробуй сам найти Болана.

Сэм «Бомбардир» неловко поднялся с кресла и секунду-другую постоял, разглядывая предметы, которые находились на столе у капо.

— Я уже давно не ходил по улицам, Фредди, — пробурчал он.

— Даже слишком давно.

— Может, я и вправду встречу Болана. Что-то я засиделся, твоя правда, нужно малость потренироваться.

— Вот это хорошая мысль, Сэм.

Чианти повернулся и, тяжело ступая по мягкому ковру, пошел к двери. Теперь он понял, почему так не любил входить в этот кабинет: ему казалось, что идет по зыбучим пескам и они засасывают его все глубже и глубже. У двери он задержался и обратил озабоченное лицо к Гамбелле:

— До скорого, Фред!

— Поцелуй за меня Терезу.

— Непременно, — пробормотал Сэм «Бомбардир» и вышел на улицу, где когда-то начинал свою карьеру.

Возможно, там же он ее и закончит.

 

Глава 7

Был уже шестой час, и на город медленно опускался вечер. Пошел снег. Болану сегодня предстояло сделать еще довольно много работы.

Из Гарлема он поехал в Ист-Вилледж, где полностью обновил свой гардероб. Он купил куртку и брюки из замши, высокие мокасины и мягкую, не бросающуюся в глаза шляпу. Приобрел он еще и черную повязку для волос, несколько ниток бус, очки с фиолетовыми стеклами и кожаную сумку, которую тотчас прикрепил к поясному ремню. Взглянув в свою записную книжку, он поехал в еврейский квартал в Истсайде, где без всяких формальностей можно было приобрести машину с номерными знаками любого штата, если, конечно, у вас есть наличные деньги.

Деньги у него имелись. Из Истсайда Болан уехал на микроавтобусе «фольксваген», который до этого был в эксплуатации всего четыре года. По бортам машины щедрая рука художника разбросала множество кокетливых маргариток. Мак сразу же отправился на главпочтамт и получил посылку, отправленную туда Уильямом Мейером. После этого он попал в пробку у туннеля Куинс-Мидтаун. Шофер автобуса, следующего из Истсайда, едва не врезался в микроавтобус Мака. Болан, резко притормозив, перестроился в другой ряд, в результате чего водитель «кадиллака», едущего по той же полосе, вынужден был остановиться, чтобы избежать столкновения.

За это Болан с полминуты покорно выслушивал ругань рассерженного полицейского. Когда он наконец въехал в туннель, то уже окончательно перестал понимать, как можно всю жизнь ездить на работу и обратно по этому маршруту.

Даже за рулем Мак не переставал думать о предстоящем сражении.

Туннель проехали быстро, и когда пришло время платить за проезд по нему, выяснилось, что Болан не успел приготовить мелочь. За это его еще раз обругали. Наконец он вырулил на шоссе на Лонг-Айленд и дал полный газ.

Микроавтобус разгонялся довольно тяжело, зато, набрав скорость, катил, как лучший из автомобилей, сделанных в Детройте.

Болан прекрасно знал, куда едет, хотя еще ни разу в жизни не бывал там. Пока для него это был просто объект, о котором ему доводилось слышать. Мафиози называли это место Стоуни-Лодж. Речь шла о настоящей крепости, особом клубе, где верхушка мафии могла отдохнуть от жизненных передряг и постоянных конфликтов из-за раздела территорий. Женщины туда не допускались, а все официанты и бармен имели при себе оружие. На зеленых лужайках вокруг клуба можно было поохотиться на ручных фазанов и даже погонять оленя, сидя за рулем джипа. По слухам, хозяин этого заведения раньше держал один из лучших ресторанов в Манхэттене и у него в погребах не переводились лучшие французские, итальянские и калифорнийские вина.

Пять нью-йоркских капо часто собирались там, чтобы поговорить о делах. Рассказывали, будто многие политические деятели восточного побережья с удовольствием приезжали туда пообедать. Словно настоящая крепость, Стоуни-Лодж охранялся двадцать четыре часа в сутки, и потому считалось, что туда невозможно пробраться постороннему.

Само собой, Болан прекрасно знал, куда едет. Он съехал с автострады Лонг-Айленд — Джерихо и направился на север, через Ист-Норвич и Ойстер-Бэй. По дороге Болан внимательно следил за спидометром, не имея не малейшего желания привлечь к себе внимание дорожной полиции. В Стоуни-Лодж Мак прибыл после семи часов и дальше пошел пешком, чтобы как следует сориентироваться на месте. Редкие снежинки таяли на земле. На мокрой, скользкой траве ноги разъезжались, как на льду. Стояла густая темень, правда, Болану она была только на руку.

Территория владения была обнесена двухметровым забором с колючей проволокой. Через каждые двадцать метров горели небольшие, но мощные прожектора. Стараясь не попадать в луч света, Болан прошел вдоль ограды. Теперь он мог подсчитать, что парк занимал около шести гектаров. С вершины небольшого холмика Мак сумел рассмотреть Стоуни-Лодж в бинокль. Весь дом, словно рождественская елка, привлекательно сиял яркими огнями.

Основное четырехэтажное здание было построено из камня и дерева. Три этажа опоясывали открытые галереи, на первом этаже имелась большая веранда. Болан подумал, что здесь, вероятно, есть еще и внутренний двор с бассейном. Основное здание окружали более мелкие. Весь ансамбль построек располагался примерно в ста метрах от решетчатых парадных ворот. Хорошо освещенная асфальтовая дорога вела от входа в парк прямо к центральному дому, и тянулась дальше к невидимой в темноте автомобильной стоянке.

Хотя у Болана не было точного плана усадьбы, он все же в глубине души надеялся, что ему удастся ее разрушить, заодно уничтожив и всех тех, кто находился там. Впрочем, подобная акция имела бы смысл лишь в том случае, если бы все мафиози собрались вместе. Конечно, психологический эффект от такого удара был бы значителен и сам по себе. Только вот удастся ли выполнить задуманное? Чем дольше Болан разглядывал усадьбу, тем больше сомнений появлялось у него на сей счет. Хорошо бы проникнуть внутрь и разведать все секреты обороны, однако риск был чересчур велик. После мучительных раздумий Болан решил все же сегодня не атаковать.

Во-первых, многое еще предстояло уточнить, а во-вторых, он пока не достиг своей лучшей формы. Тем не менее, нужно было, не привлекая к себе внимание, получше осмотреть парк. Мак вернулся к микроавтобусу, накинул на плечи черное пончо и продолжал вести наблюдение. Так прошел час, а он все разглядывал в бинокль окна главного здания, не забывая при этом про парк и стены... Сколько он ни старался, никаких охранников у входа в главный корпус заметить не удалось. Лишь однажды чья-то тень мелькнула в освещенном окне. Да еще ему почудилось какое-то движение в парке — на границе света и тьмы.

Мак возвратился к «фольксвагену», когда часы показывали почти девять. Он переоделся в боевой комбинезон с термоподогревом — на тот случай, если опять придется долго сидеть снаружи, в темноте. Из оружия он оставил себе «беретту», надел пояс с запасными обоймами, прикрепил к нему две осколочные гранаты, а на грудь повесил автомат, купленный у Мейера. Через несколько секунд он был уже в парке и параллельно дорожке бесшумно крался к дому. Почва под ногами была так хорошо разровнена, что напоминала площадку для игры в гольф. Снег шел не переставая и, падая на землю, тут же таял. Но, судя по всему, скоро похолодает, и тогда снег ляжет плотным слоем. Значит, разведку нужно провести как можно скорее, пока вокруг дома не остается следов.

Мак был уже на полпути к постройкам, как вдруг почувствовал, что сбоку к нему кто-то приближается. Он бесшумно опустился на колено, приготовил «беретту» и стал ждать, стараясь рассмотреть и расслышать все, что скрывала от него ночь, чтобы хоть на долю секунды опередить противника.

Но тот, похоже, обладал какими-то сверхчеловеческими качествами и по всем показателям превосходил Болана. Услышав приглушенное рычание, Мак сразу понял, с кем ему придется иметь дело. Он упал на бок в тот самый момент, когда из темноты появился его враг: совсем рядом сверкнули чудовищные клыки. То была огромная овчарка, приученная убивать, этакий черный демон, выпущенный в ночь.

Болан дважды выстрелил, и собака с простреленной головой упала на траву.

Мак мысленно выругался. Теперь стало понятно, почему в парке отсутствовали охранники. Он сейчас находился как бы на пустыре, где безраздельно хозяйничали огромные псы. Сколько же их? Ответ на этот вопрос он получил буквально в следующую секунду: с другой стороны вновь раздалось грозное рычание, и второй пес прыгнул на него. Бесшумные выстрелы «беретты» уложил и его, но острые, как бритва, клыки едва не коснулись руки Болана.

Убивать подобным образом было неблагородно и даже аморально, и в глубине души Мак остался очень недоволен собой. Он присел, восстанавливая дыхание и ожидая нападения нового зверя, как вдруг ему пришла в голову любопытная мысль: человек — одна из форм животной жизни. Он тоже в некотором роде зверь, который терзает тела своих жертв, живет за счет убийств и даже существует для того, чтобы убивать. Ну а когда человек оказывается в столь сложной ситуации, в которой Мак находился в данный момент, тогда в него вселяется дух предков.

Болан почувствовал, что он сейчас очень похож на несчастных мертвых псов, и даже понял чисто животное поведение Сэма «Бомбардира» и Фреда Гамбеллы. С ними грубо обошлись, на них воздействовали непонятные силы — сродни тем, которые толкали вперед нерассуждающих овчарок. Вот они и вели себя по-звериному, как и эти собаки.

Ну, а сам Мак Болан? Разве его не вынуждали так действовать? И даже если он понимал, что делает, в конечном счете это ничего не меняло. Прежде всего ему нужно было выжить, а каждый выживает по-своему. Люди, над которыми учинили насилие, выживают благодаря насилию. Либо умирают. Если появится третья овчарка, Болан убьет и ее — то же произойдет и с любым мафиози, вставшим у него на пути.

Болан, представил на секунду, что, столкнувшись лицом к лицу с гангстерами, он попытается убедить их бросить свое ремесло. Да кто захочет слушать окровавленную жертву борьбы? Болан сильно сомневался, что сумеет договориться хотя бы с одним из них. Мерзавца не переубедишь, его просто приходится убирать. Кое-кто, правда, пробовал мирно уживаться с мафией, но безрезультатно. Зато у Мака был свой способ выживания: он использовал методы самой мафии, с той лишь разницей, что ему чуть больше везло, а его удары всегда оказывались смертельными. Он прекрасно понимал: залог выживания — его превосходство над противником.

Наконец Болан догадался, что других собак нет, иначе они бы уже давно сбежались сюда. Тогда он продолжил прерванный осмотр, подмечая массу интересных деталей.

Возвращаясь назад, Мак вытащил трупы собак за ограду и закопал их в канаве у обочины дороги. По дороге в Манхэттен он разработал окончательный план действий.

Теперь Болан достаточно хорошо знал Стоуни-Лодж, чтобы выявить все его сильные и слабые стороны. Усадьбу надлежало предать огню. И Мак решил не тянуть с этим делом.

 

Глава 8

Было уже поздно. Из-за снегопада и плохой погоды на дорогах почти не было машин. Словно по наитию, Болан свернул на скоростное шоссе Кросс-Айленд, чтобы проехать через Бронкс. В такое позднее время ему было все равно, по какой дороге возвращаться на Манхэттен. Неведомая сила влекла его в квартал, где жил Сэм «Бомбардир». Боланом владело странное предчувствие, что этот день не должен закончиться поездкой в Стоуни-Лодж. Сэм «Бомбардир» представлялся Маку чем-то вроде неоконченной работы, и ему не хотелось оставлять ее незавершенной.

Он миновал офис и увидел, что фасад здания едва освещен. Тогда, проехав до следующей группы домов, Мак остановил свой «фольксваген» у тротуара. Дул ледяной ветер, с неба сыпал мокрый снег, и потому Болан вылез из машины в термокомбинезоне, захватив с собой только «беретту».

Разбитое стекло уже заменили, и в доме все, казалось, было спокойно. Мак обошел дом по толстому слою мокрого снега, и в тот самый момент, когда он приблизился к задней двери гаража, к нему медленно, пробуксовывая на мокром скользком асфальте, подъехал большой автомобиль. На повороте его фары осветили двор, и машина вкатилась в гараж. Болан бросился вперед и подбежал к воротам гаража как раз в ту секунду, когда машина остановилась.

Открылась одна, а затем и вторая дверца, и тотчас послышался чей-то обеспокоенный тихий голос. В гараже вспыхнул свет, створки ворот сразу же сомкнулись, а над гаражом, освещая задний двор, загорелся фонарь. Мак спрятался в тени и стал ждать.

Вновь послышались мужские голоса. Один ворчливо заметил, что в такую погоду нечего без особой нужды разъезжать по городу. Другой голос возразил, что в это время года всегда плохая погода. Открылась боковая дверь, и из гаража вышел высокий мужчина, одетый в полосатый пиджак. Едва он поравнялся с Боланом, как тот мгновенно ударил его по затылку рукояткой пистолета. Тихо застонав, мужчина упал.

В дверном проеме показался Сэм «Бомбардир» и буркнул:

— Ах ты, придурок! Я же говорил тебе: смотри под...

В эту секунду он заметил Болана с «береттой» в руках и грустно добавил:

— Я подумал, что он поскользнулся.

— Вы оба поскользнулись, Сэм, — спокойно ответил Мак.

Между тем из гаража появился третий человек — на сей раз женщина. Она холодно взглянула на Болана, и у того сразу возникло желание убраться отсюда. Она была невероятно похожа на Валентину — девушку, которую он очень любил и которую ему пришлось оставить в разгар «войны» в Питтсфилде. Просто поразительно похожа, ну разве что чуточку старше. И она с таким же осуждением, столь свойственным Валентине, смотрела на него.

Разумеется, она увидела «беретту», узнала Болана и, безусловно, поняла, для чего он пришел. Однако она не подала виду и спокойным тоном произнесла:

— В такую ужасную погоду добрый хозяин собаку из дома не выгонит, а вы так легко одеты. Я говорила Сэму, что можно съездить и в другой раз, положим, в четверг, но он заявил, что у него больше не будет времени. Вот нам и пришлось поехать в Коннектикут повидаться с детьми, и это в такой-то снегопад. А ведь мы были у них в воскресенье.

Она в упор посмотрела на Болана, и тот невольно отвел глаза. Он прекрасно понимал, о чем она безмолвно просит, но не хотел обнадеживать ее понапрасну.

Сэм приказал:

— Иди в дом, Тереза!

Ей было около сорока, и она казалась гораздо умнее и утонченнее своего мужа. Валентина тоже была умнее и утонченнее Болана, но она молилась за него, плакала и умоляла Мака, чтобы тот позволил ей любить его. Болан вдруг подумал: а просит ли Тереза у Бога удачи для мужа, вообще — жалеет ли она Сэма?

Тереза смотрела Маку прямо в глаза, делая вид, что не замечает пистолета. Наконец она сказала мужу:

— Пригласи твоего приятеля зайти к нам, а я приготовлю кофе.

— Действительно, — кивнул Сэм, — свари-ка нам кофе, Тереза. Мы скоро придем.

Во время этой сцены Болан не проронил ни звука. Глядя на Терезу Чианти, он поневоле думал о прекрасной и нежной Валентине, которая при всей хрупкости своей души была храбрее любого из викингов.

Мак уже давно не вспоминал о ней, просто не мог себе позволить этого. Не хотел он задумываться и о тех чувствах, которые Тереза питала к Сэму: он всегда избегал мыслей об этой стороне своей «войны».

Мак обратился к женщине подчеркнуто ровным тоном:

— Чашечка кофе была бы сейчас очень кстати, миссис Чианти.

Ее глаза блеснули, она бросила быстрый взгляд на мужа, словно хотела подбодрить его, улыбнулась Болану, мельком посмотрела на оглушенного телохранителя и пошла в дом.

— Подожди минутку, Болан. Хорошо? — прошептал Сэм. — Пусть она закроет дверь.

Болан ждал.

— Мне жаль твою жену, Сэм, — сказал он.

Обреченно вздохнув, Чианти ответил:

— Мне тоже. Надеюсь, ты меня куда-нибудь отвезешь, чтобы... Ну, я хочу сказать... Терезе совсем не нужно видеть это.

Снег, падавший на лицо Сэма, таял и ручейками стекал по его щекам. На стволе «беретты» образовался маленький сугробик, однако рука, державшая оружие, не дрогнула.

Наконец Мак повел пистолетом:

— Сэм, у тебя есть пушка?

Чианти кивнул:

— За поясом, слева.

— Возьми ее двумя пальцами левой руки и выбрось.

Лицо Сэма не отражало никаких эмоций, он беспрекословно выполнил приказ, и короткоствольный револьвер 38-го калибра упал в снег.

Промозглый ветер совсем не беспокоил Болана, а вот сердце у него словно заледенело.

— Тебе пора уйти на покой, Сэм.

— Я давно об этом думал, — мрачно отозвался Чианти.

Теперь в освещенном окне кухни Мак видел силуэт женщины, хлопотавшей у плиты.

— На твоем месте я бы не тянул резину, а сразу поставил бы точки над "i".

— Если бы мне представился случай, Болан, я бы так и поступил, — ответил Сэм тоном приговоренного к смерти.

Мак ответил ему жестко и спокойно:

— У тебя есть такая возможность, Сэм. Но только сегодня. Больше ее никогда не будет. Иди, пей кофе и думай над этим.

Чианти понял смысл сказанного только через несколько секунд. Он недоверчиво посмотрел на Болана и спросил:

— Я не ослышался? Это правда?

— Я делаю это для нее, Сэм, а не для тебя! Для нее — и только сегодня!

Сэм повернулся и неуверенно двинулся к дому. Обернулся он только один раз, когда уже подошел к двери, бросил ошеломленный взгляд на Болана и шагнул в дом. Мак увидел, как Тереза бросилась к мужу и обняла его. Палач быстро повернулся и ушел.

Однажды изменить своим принципам ради женщины — не так уж страшно. Мак лишь надеялся, что потом ему не придется об этом сожалеть. Только теперь у него возникло ощущение, что сегодняшний день закончился довольно успешно.

* * *

Когда Болан въехал в гараж на Истсайд, на, нем уже был замшевый костюм, а его глаза скрывали фиолетовые очки. Сторож скептически оглядел микроавтобус, расписанный маргаритками, водителя и, наконец, заявил:

— Это частный гараж.

— Кончай, старик, — небрежно бросил Палач. — Я приехал к Линдлей. Она должна кое-что передать мне.

— В час ночи?

— Лучше поздно, чем никогда, — пожал плечами Мак. — А что, у вас здесь комендантский час?

Сторож, похоже, несколько смягчился:

— Так чью фамилию вы назвали?

— Линдлей, — устало повторил Болан, глядя в раскрытую книжку, которая лежала рядом с ним на переднем сиденье, и добавил:

— У меня тут написано: квартира 11 "Г".

Сторож покачал головой и взялся за трубку внутреннего телефона.

— Скажите ей, что приехал человек из «Ран», — подсказал Болан.

Сторож посмотрел на него настолько сурово, что Мак невольно рассмеялся:

— Это название нашей фирмы! Если оно вам не нравится, обратитесь с жалобой к боссу, меня оно вполне устраивает.

Сторож переговорил по телефону и повернулся к Маку:

— Поставьте машину у рампы и не шумите. Сейчас уже слишком поздно, чтобы что-то грузить.

Минуты через полторы Болан уже звонил в дверь квартиры Линдлей — Клиффорд — Силвер. Линдлей сама открыла ему дверь. Вид у нее был озадаченный. На ней была прозрачная ночная рубашка, и она, разумеется, очень удивилась, увидев перед собой какого-то хиппи.

Болан улыбнулся, снял очки и, шагнув в прихожую, закрыл за собой дверь. Паула узнала его и радостно вскрикнула.

— А мы думали, что вас уже нет в живых.

— Да нет, я пока жив. Я всего на минутку, мне тоже хотелось узнать, как у вас дела.

Болан заметил, что девушка немного нервничает.

— Мы вас не успели вылечить, а вы вдруг исчезаете, не даете о себе знать...

Она запуталась в словах, просто молча прижалась к Болану и обняла его.

Мак погладил ее по спине.

— Вы правы, я должен был дать знать о себе раньше.

— Разумеется, — проговорила Паула, опуская руки. Она потерла лоб ладонью. — Эви была очень расстроена... Она вышла в восемь, чтобы попытаться найти вас... и еще не вернулась.

— Ну зачем же делать такие глупости?..

— У нее были на то веские основания! — с отчаянием воскликнула Паула. Она опять начала волноваться.

Мак взглянул на нее и нахмурил брови:

— Объясните-ка мне все с самого начала.

— Все началось с того, что в прихожей мы увидели пятна крови, а квартира оказалась пуста. Мы поняли, что нас навестила вовсе не полиция. Полицейские дождались бы нас и допросили. Потом у Эви началась настоящая истерика. Она считала себя виноватой во всем случившемся. Один раз она говорила о вас, и теперь...

— С кем она разговаривала? — сухо перебил ее Болан.

Паула нервно откинула волосы со лба и взглянула ему в глаза:

— Среди ее знакомых есть ребята из политического движения молодых либералов. Она должна была с ними сегодня обедать. Так вот, уже некоторое время на это движение оказывает давление уголовный мир. Эви, конечно же, сболтнула, что знает человека, который может им помочь. Слово за слово, и она, заставив их поклясться в молчании, рассказала о вас.

Болан тяжело вздохнул:

— Черт возьми, Паула, теперь я начинаю бояться не за себя, а за вас.

— Словом, сегодня в восемь Эви поехала к этим ребятам, чтобы узнать, что же они решили делать. Я ужасно волнуюсь... Никак не могу им дозвониться... а ее нет вот уже пять часов.

— А где Рашель?

— С тех пор, как мы увидели пятна крови в прихожей, она медитирует.

Мак задумался, потом спросил:

— Эви часто возвращается так поздно?

— Пожалуй, да. Она приходит и уходит, ведь она свободна. Но сегодня она ушла в таком ужасном состоянии, что... — Паула вдруг улыбнулась и добавила: — Но вы-то здесь, в конце концов. Если бы мне платили по доллару за каждый час, когда я волновалась за нее, я бы построила свои магазины во всех городах мира. Давайте о ней не думать. Я приготовлю что-нибудь поесть, а вы мне расскажете, чем занимались все это время.

Она шагнула в гостиную и потянула было Болана за собой, но он остановил ее.

— Я не могу остаться. Я приехал только за вещами да еще сказать вам, что со мной все в порядке.

Она грустно взглянула на него.

— Вы совсем уходите от нас?

— Да, мне пора.

— Ну что ж... — вздохнула Паула. — У вас есть где остановиться?

— Конечно. Я нашел себе небольшую комнату у Центрального парка. Меня она вполне устраивает... Послушайте, Паула... Я очень вам признателен... Постараюсь держать вас в курсе, хорошо?

— Я надеюсь, вы сдержите свое слово, — серьезно сказала она.

— А могу ли я... не могли бы вы сходить за моим чемоданом? Когда я уеду, вы скажете Рашель, что... Я и сам не знаю, что. Словом, вы найдете, что ей сказать.

— Хорошо, я сделаю это, — грустно откликнулась она.

Паула резко повернулась, широко разметав полы прозрачной ночной рубашки. Мак смотрел ей вслед и думал, до чего же хорошо быть нормальным человеком, а не монстром, который приносит смерть всем, кто становится ему близок.

Она вернулась с чемоданом и проводила Мака до самой двери. Поставив чемодан, Паула обернулась к Болану и попросила:

— Поцелуй меня!

Он послушно обнял ее, и она прижалась к нему всем телом. У нее были удивительно нежные губы, а ее запах буквально сводил Мака с ума.

В конце концов, он мягко отстранил ее и прошептал:

— Еще немного — и я никуда не смогу ехать. Быстро схватив чемодан, он шагнул за порог.

Прежде чем войти в лифт, Болан обернулся: Паула все еще стояла в дверном проеме, и ему внезапно захотелось хотя бы один день пожить нормальной жизнью.

В гараже он с шумом бросил чемодан в микроавтобус и, махнув рукой сторожу, крикнул:

— Вот и все! Пока, старик.

Тот сделал вид, что ничего не слышит. Болан сел за руль, закурил сигарету и, включив дворники, медленно выехал из гаража.

Неожиданно впереди слева ему почудилось какое-то движение, и в тот же миг Рашель Сил-вер, рискуя попасть под колеса, возникла перед капотом его «фольксвагена». На ней было длинное пальто и высокие сапоги, и Мак подумал, что это, наверное, вся ее одежда. Он ударил по тормозам, остановил микроавтобус и положил руки на руль.

Рашель открыла дверцу и уселась рядом.

— Я еду с вами, — чуть дрожа, прошептала она.

— Ну уж нет!

Сторож вышел из своей стеклянной будки и угрюмо уставился на Болана. Рашель пригрозила:

— Тогда вы услышите самый громкий крик, на который я способна.

Мак с тяжелым вздохом включил первую передачу.

— Лучше уж поезжайте со мной, — пробормотал он.

Она прижалась к нему, а когда заговорила, ее губы дрожали:

— Я видела вас мертвым.

Он осторожно вырулил на обледеневшую мостовую.

— И когда же это было?

— Что-то около часа тому назад. Вы лежали с окровавленным лицом, а над вами склонились двое хохочущих мужчин.

— Вы ошиблись адресом, — сухо сказал он. — Я пока еще недурно себя чувствую, можете в этом убедиться.

— Но ведь это было только видение, — теснее прижимаясь к нему, прошептала Рашель.

На мгновение ее пальто распахнулось, и Болан убедился, что был прав: под ним больше ничего не было.

— Только видение, — повторила она, — а не репортаж по телевизору.

— И на том спасибо. Впрочем, у меня такие видения случаются наяву, причем почти каждый день.

— Не шутите с такими вещами!

Она схватила его руку и слегка сжала ее.

— Пока вы живы, Мак Болан, вы будете любить меня.

Он тихо ответил:

— Я думаю, что уже люблю вас, Рашель. В меру своих возможностей. Но ведь вам не нужен мертвец. Вам нужен нормальный, живой мужчина. Сейчас я объеду этот квартал, а потом вы выйдете и подниметесь к себе.

Она отрицательно покачала головой и прижалась щекой к его плечу.

— Мне придется довольствоваться тем, что вы можете дать.

Болан внимательно слушал и одновременно зорко следил за происходящим вокруг. Ему уже давно не нравились маневры автомобиля, который он заметил еще при выезде из гаража.

— Зачем вам крохи, Рашель? Вы заслуживаете несравненно большего.

Он резко свернул за угол и увидел, что машина неотступно следует за ним.

Рашель твердо произнесла:

— Зря вы крутитесь на одном месте: я все равно не выйду.

— Что ж, может, вам и вправду не придется выходить, — сказал он, круто разворачивая «фольксваген». Через секунду в зеркале заднего вида снова блеснули фары преследователей.

Высвободив руку, он приказал:

— Ложитесь на пол и не шевелитесь.

— А в чем дело? — спокойно спросила она.

— Может быть, ничего страшного, а может, чье-то видение станет реальностью, — пробормотал он. — А сейчас замолчите и делайте, как я сказал.

Она медленно сползла на пол и со страхом взглянула на Болана, а тот, отчаянно рискуя на мокрой дороге, дал полный газ.

— Я люблю вас, Мак, — тихо, но твердо сказала Рашель.

Болан достал «беретту» и откликнулся:

— Я вас тоже, Рашель!

И это было правдой, во всяком случае, в данную секунду.

Им владело безумное желание любить кого-нибудь, даже не важно кого, но именно в этот момент.

Он был сыт по горло убийствами и смертью.

 

Глава 9

На перекрестке возникла неясная темная масса, оказавшаяся огромным снегоочистителем. Болан слишком поздно заметил желтую мигалку и, вывернув руль, нажал на педаль газа, рассчитывая на выходе из заноса проскочить рядом с громадной машиной. Снегоочиститель двинулся дальше, а микроавтобус, описав плавную кривую, пошел юзом. Мак напрасно пытался вернуться на обледеневшую дорогу — «фольксваген» не слушался руля. Наконец Болан заметил съезд в подземный гараж. Микроавтобус скользнул вниз, развернулся на 180 градусов и замер. Ловушка захлопнулась.

Осторожно обогнув снегоочиститель, к гаражу приближалась машина преследователей.

Болан приказал Рашель сидеть на месте, выпрыгнул из кабины и устремился навстречу своим врагам — он не хотел, чтобы микроавтобус попал под прицельный огонь гангстеров.

Машина преследователей проехала освещенный перекресток, и тут Мак увидел, что это какой-то иностранный автомобиль, слишком шикарный по сравнению с теми, которые обычно использовала мафия. Однако времени на раздумья у него не оставалось, он вскинул «беретту» и выстрелил четыре раза, ведя ствол пистолета слева направо на уровне лобового стекла.

Машина резко свернула, засигналила и, выскочив на тротуар, остановилась. Мак стоял посреди улицы с «береттой» в руке и сквозь густую пелену повалившего снега напряженно глядел вперед.

Со стороны шофера опустилось стекло, и чей-то испуганный голос прокричал:

— Не стреляйте! Мы — друзья!

— Выходить по одному! Обойти машину, руки положить на крышу! — приказал Болан.

Водитель медленно вылез из машины, выпрямился и хотел было повернуться к Болану.

— Стоять! — рявкнул тот. — Руки на крышу! Расставить ноги и не шевелиться!

Человек выполнил все, что от него требовалось, а чуть погодя к нему присоединился его напарник.

Болан подошел к ним, быстро обыскал и, отступив назад, скомандовал:

— Теперь повернитесь.

Он увидел двух молодых, очень напуганных парней. Им было лет по двадцать. Юноша, который вел машину, увидев что-то за спиной Мака, крикнул:

— Господи, Рашель, да скажи ты этому типу, кто мы!

Она подошла к Болану, и он, осуждающе глянув на нее, недовольно пробурчал:

— Я же приказал вам оставаться в машине.

— Я больше не могла там сидеть.

У нее был очень странный голос, и она смотрела на Болана так, словно видела его впервые.

Чуть смягчив тон, Мак спросил:

— Так вы их знаете?

— Я уже не помню, как их зовут, но это друзья Эви.

Не опуская пистолета, Болан спросил у молодых людей:

— Зачем вы ехали за мной?

— Мы даже не знали, что это вы вели машину. Мы просто ехали за Рашель, — сказал светловолосый молодой человек.

— Зачем?

— Видите ли... Одним словом, если вы тот человек... — Он посмотрел на своего товарища, потом на Рашель и наконец на высокого человека в замшевом костюме, который продолжал держать их под прицелом. — Мы... мы хотели войти с вами в контакт.

— Зачем?

Юноша пожал плечами и снова взглянул на своего темноволосого приятеля, похожего на итальянца. Брюнет заговорил:

— Мы думали, что у нас общее дело.

— Выражайтесь яснее!

— Мы хотели быть вместе с вами против...

— Против кого?

Брюнет нервно передернул плечами, и водитель машины поспешил ему на помощь:

— Вы достаточно умны, чтобы...

— Я достаточно умен, чтобы выжить, — зло произнес Болан. — А вот о вас двоих этого не скажешь.

Брюнет возбужденно заговорил:

— Вы полагаете, нам всем необходимо торчать здесь, посреди улицы? А если появится патрульная машина?

— Ну и что вы предлагаете?

— Давайте найдем место поспокойнее.

— Мы очень волнуемся за Эви. У нее, похоже, какие-то неприятности, — заметил блондин.

Мак опустил пистолет и предупредил:

— Если только вы попытаетесь что-нибудь выкинуть, я убью вас мгновенно, без всяких колебаний.

Рашель как-то странно вздохнула и пошла к микроавтобусу. Мак посмотрел ей вслед, вложил пистолет в кобуру и сказал молодым людям:

— Прекрасно, попробуем найти спокойное место. Помогите мне вытолкнуть машину на улицу. Ну, а ваш автомобиль? Он на ходу?

Блондин возбужденно рассмеялся:

— Думаю, что да, хотя вы мне здорово попортили лобовое стекло. Не знаю, выплатят ли страховку за такие повреждения?

Болан сунул руку в карман, вытащил четыре бумажки по пятьдесят долларов и протянул их блондину:

— Этого хватит?

Юноша удивился, кивнул и взял деньги.

— Где ваша машина? — уже спокойнее спросил он.

— На съезде в гараж. Нужно вытолкнуть ее на дорогу.

Брюнет залез в кабину, провел рукой по верхней части лобового стекла — , как раз там, где зияли пулевые пробоины, — и со вздохом сказал:

— Ни за что больше не соглашусь играть в такие игры.

Блондин хмыкнул:

— А ведь он мог стрелять и чуть ниже.

— Верно, — согласился Болан и пошел к микроавтобусу.

Как только молодые люди подъехали, Мак попросил Рашель сесть за руль и объяснил ей, что нужно делать, чтобы машина не буксовала. Трое мужчин, встав сзади, легко вытолкнули микроавтобус на улицу. Блондин пожаловался, что у него не все в порядке с рулевой колонкой, и Болан медленно поехал вперед. Обе машины остановились перед кафе, которое работало круглосуточно. Поставив машины в переулке, все четверо вошли в зал и, заказав кофе с пирожными, уселись в углу. Мужчины говорили о политике, о гангстерах, о продажных чиновниках и молодых девушках, которые слишком свободно говорят об опасных вещах. Рашель с недовольным видом молча слушала их. Она почти не смотрела на Мака, а если и бросала взгляд в его сторону, то в ее глазах читалось явное осуждение.

Болан подумал, что теперь настал ее черед бросить ему в лицо какое-нибудь неприятное обвинение. Конечно, ей от этого легче не станет, но того, что она увидела на улице, вполне достаточно, чтобы ее мнение о Маке резко изменилось. Так пусть уж сразу выскажет все. Храбрости викинга Рашель явно недоставало, и это отличало ее и от Валентины, и от Терезы. «Она постоянно требует, чтобы мужчины соответствовали ее идеалу чистоты, ну так дай ей Бог когда-нибудь найти таких», — подумал Болан. Впрочем, в счастливом исходе он очень сомневался. При определенных обстоятельствах натура всегда берет верх, а такая женщина, как Рашель, просто неспособна долго любить одного человека. Иисус был единственным; людей, хоть как-то похожих на него, крайне мало, и когда они появляются, то достаются совсем не таким девушкам, как Рашель.

Маку сделалось немного грустно, словно ему пришлось расстаться с несбывшейся мечтой. Он записал адреса молодых людей, сделал кое-какие пометки в своем блокноте и неожиданно понял, что его война с мафией отныне приобретает новый, несколько неожиданный оборот.

Примерно через час он посадил Рашель в микроавтобус и отвез ее домой, туда где еще совсем недавно его посещали такие удивительные сны наяву.

— Наша любовная история оказалась слишком короткой, — сказал он, останавливая машину у подъезда.

В первый раз после стрельбы на улице Рашель заговорила с ним.

— Я полностью разочаровалась в вас. Зато теперь у меня сложилось полное представление о том, кто вы на самом деле.

— Так кто же я? — мягко спросил он.

— Убийца.

Он коротко кивнул:

— Очень верно подмечено. Ну а если бы убийцами оказались эти молодые люди, то кем бы я был сейчас? Ответьте мне, Рашель.

— Я... мне очень горько... — дрожа всем телом, отозвалась она. — Я...

— До свидания, Рашель. Спасибо за то, что помогли мне прожить этот вечер.

— Прощайте, Мак Болан, — прошептала она.

Девушка выбралась из машины и скрылась в подъезде. Теперь Мак знал, что еще один прекрасный человек навсегда ушел из его жизни.

А впрочем, так ли это? Он чуть было не воспринял все всерьез. Слава Богу, что этого не случилось. Жизнь Палача и так достаточно сложна, и совсем ни к чему ее еще больше усложнять...

Болан включил первую передачу, и машина плавно тронулась с места. Он бросил взгляд в зеркало заднего вида: Рашель исчезла, словно белая метель поглотила ее. Мак вспомнил, как совсем нагая и безумно красивая она сидела на столе перед окном. Она стремилась уйти из жестокого мира людей и для этого медитировала, уносясь в нереальный мир богов и воображаемых героев.

 

Глава 10

Болан поставил микроавтобус на стоянке около Центрального парка и пешком отправился в маленькую гостиницу, где снял номер несколько часов тому назад. Мак не стал будить портье, который спал, сидя за столом. Он сам достал ключ и поднялся в свой номер на четвертом этаже. В комнате он присел на кровать и разложил по полочкам все, что узнал от своих новых знакомых: Грега Мак-Артура и Стива Перуджиа.

Оба заканчивали учебу в университете и решили посвятить себя политической борьбе, а не работе на производстве. Они вступили в одну из групп молодежного движения, связанных с профсоюзами. Друзья посещали заводы, общались с рабочими и пытались таким образом наладить связь между поколениями и разными социальными слоями.

Сначала у них все шло хорошо. Они даже открыли свои центры во многих кварталах и разработали программу политического образования. Теория их мало привлекала, они говорили о коррупции, всякого рода злоупотреблениях и воровстве, которым занимались некоторые политиканы. Назывались фамилии, приводились подлинные факты и кое-кто быстро смекнул, что эти ребята могут принести массу хлопот. Сначала появились пикеты, потом начались угрозы и наконец последовали взрывы в двух их центрах. С самого начала было ясно, что рабочие тут ни при чем, хотя все это выдавалось за дело их рук. Скорее всего, в подобных террористических актах участвовали преступные элементы из муниципалитета; молодые люди даже стали подозревать, не завелись ли в их среде провокаторы. Перуджиа и Мак-Артур считали, что Болану пора переходить к активным действиям, поскольку Эви Клиффорд, по их мнению, попала в руки врагов.

Возможно, они заблуждались, полагая, будто Эви сболтнула лишнее в присутствии кого-то из людей, работающих на мафию. Вполне вероятно, что им потребовались услуги Болана. Так или иначе, Мак готовился к худшему, если только недоразумение не разрешится само собой. Кроме того, опасность угрожала не только Эви, но и двум ее подругам, которые тоже могли попасть в руки мафии. Как только мафиози узнают, что через этих девушек они легко смогут выйти на Болана, их жизнь не будет стоить и ломаного гроша.

Мак всячески гнал от себя дурные мысли. Было уже три часа утра, от усталости у него дрожали ноги и болело плечо. Он прожил трудный и длинный день, да и не любил волноваться без достаточных на то оснований. Он вполне мог приехать к девушкам и устроиться в их квартире с автоматом наизготове, но как раз сейчас ему меньше всего хотелось общаться с ними. Ведь если им не угрожала опасность со стороны Эви, то одним лишь своим присутствием он сам мог навлечь на них беду, чего Мак никоим образом не хотел допустить.

В конце концов, нетрудно позвонить им. Болан вышел в коридор. Сонный голос Паулы ответил ему примерно после двенадцатого гудка.

— Эви вернулась?

— Не знаю, — с трудом произнесла Паула. — Я приняла снотворное и плохо соображаю. Подождите, я пойду взгляну...

Она вернулась через минуту, теперь голос ее дрожал, и в нем слышались тревога и волнение.

— Эви еще нет, а у Рашель истерика.

— Что-что?

— Она сидит, словно перед ней воздвигли Стену Плача; я целых три года не слышала, чтобы она так рыдала. Что вы такое с ней сделали?

— Черт возьми, — буркнул Болан.

— Объясните более внятно...

— Да ничего я с ней не делал! Совсем ничего! Это правда, Паула!

— Понятно. Вероятно, из-за этого она и плачет. Как вы думаете, мне позвонить в полицию насчет Эви?

— А она что, всегда ночует дома?

— Да нет, — ответила Паула с особой интонацией.

— Тогда и не паникуйте зря. И вот еще что...

— Я слушаю.

— Будет лучше, если вы с Рашель переедете на несколько дней в какую-нибудь гостиницу. Ну и, конечно, надо найти Эви.

Последовало молчание.

— Вы думаете, мы в опасности?

— Вы в опасности с того момента, как увидели меня, поэтому я считаю, что вам лучше переехать.

— Хорошо. Ваше мнение...

— Это не мнение, скорее — предчувствие.

— Тогда я вдвойне согласна с вами. Только бы удалось убедить Рашель.

— Скажите, что я ей приказал.

Паула натянуто рассмеялась:

— Лучше уж сами приходите и командуйте.

— Я не могу, Паула. Я на пределе и могу свалиться с ног.

— Только падайте осторожно, — сказала она и повесила трубку.

Мак взглянул на телефон, обдумывая, какие еще меры предосторожности следует предпринять. Он снова снял трубку и попросил телефонистку отеля соединить его с Питтсфилдом, своим родным городом, где он положил начало этой бесконечной войне. Он назвался сержантом Ла Манча, и ему пришлось дважды повторить телефонистке имя, чтобы она не ошиблась.

После второго гудка в трубке раздался мужской голос:

— Алло, я слушаю.

— По межгороду вас вызывает человек, назвавший себя сержантом Ла Манча. Будете говорить? — протараторила в трубку телефонистка.

— Кто-кто? Как вы сказали? — сонным голосом переспросил Лео Таррин.

— Абонент назвал себя Ла Манча.

— Нет, я не буду говорить с ним по межгороду. Скажите ему... Впрочем, подождите, я поищу другой номер.

Болан с улыбкой подумал об этом полицейском, который внедрился в мафию, стал одним из местных боссов и теперь, чтобы поговорить с ним, должен был искать номер телефонной кабины рядом со своим домом. Он услышал, как знакомый голос продиктовал телефонистке номер и затем добавил:

— Девушка, скажите ему, чтобы он запасся наличными.

Таррин положил трубку, а телефонистка спросила у Болана:

— Вы все слышали?

— Разумеется. Большое вам спасибо.

Все было сделано, как обычно. Голос Болана никогда не звучал по телефону в доме Лео, но таким образом они всегда договаривались о выходе на связь.

— Вы хотите, чтобы я набрала тот номер, который он продиктовал?

— Нет, спасибо. Я позвоню ему позже, — ответил Болан.

Он вернулся в комнату, снял рубашку и разбинтовал плечо, чтобы осмотреть рану. Рубец сильно покраснел и казался очень воспаленным.

— Вот ведь дрянь какая, — пробормотал Мак и принялся обрабатывать рану антисептической мазью.

Потом он перевязал плечо и надел кобуру «беретты» прямо на голое тело, после чего накинул рубашку и снова пошел к телефону.

Он набрал по коду нужный номер и тут же услышал обеспокоенный голос друга. Усталость у него словно рукой сняло.

— Извини, что пришлось разбудить тебя и вытащить из постели.

— К тому же в такую метель, — подхватил Лео. — В будке, где я стою, примерно минус восемьдесят. А у тебя там снег идет?

— Еще как. Но скоро здесь будет жарко.

— Я об этом догадываюсь. Кое-какие сведения о происходящем у вас долетают и сюда. Ты их серьезно подогрел, но скажи-ка... Нью-Йорк очень большой город, и пытаться штурмовать его — все равно, что организовать антикоммунистическую демонстрацию в Ханое.

Тебе нужно быть предельно осторожным. Зачем ты мне звонишь?

— Я подумал о Джоне О.

Мак говорил о своем младшем брате, единственном члене семьи, оставшемся в живых, и, следовательно, его единственном слабом месте.

— Я все беспокоюсь, действует ли его прикрытие?

— На сто процентов, — успокоил Мака Таррин. — Ему нравится военная школа. Я, правда, на дух ее не переношу, а он ее обожает.

— Прекрасно. Это единственная вещь, которая не давала мне покоя.

— Это... Это в три-то часа утра! Кончай болтать! Выкладывай, дружище, что тебя на самом деле беспокоит.

Болан рассмеялся.

— Давно ли ты видел Валентину?

— Несколько дней назад, когда я ездил к мальчишке. Она просила передать тебе уверения в своей неизменной любви. Не волнуйся, у нее все хорошо.

— А ее работа?

— Там тоже порядок. Конечно, сидеть в офисе — это не преподавать в школе, но теперь она с Малышом и... — Таррин рассмеялся, — она сказала, что раз уж нет другого выхода, то она подождет, пока он вырастет, и тогда выйдет за него замуж.

— Лео, ты просто не представляешь, как обрадовал меня...

— Слушай, брось болтать! Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что не сразу их нашел. Ну а сейчас не беспокойся, она в полной безопасности.

— А как у них с деньгами?

— Ты что, издеваешься?

— Нет, просто сегодня я получил приличную сумму и мог бы... — начал Болан.

— Да, об этом я тоже слышал. Угомонись, их деньги из того же кармана. Малыш и Валентина прекрасно устроены, не беспокойся!

— С чего ты взял? Я только хотел узнать, как они...

— Может, ты намерен навестить нас? — спросил Таррин. — Хочешь, мы организуем встречу?

— Сейчас это исключено. Я не смею даже думать об этом. Кстати, как ты выкрутился после Лондона?

— Прекрасно, — ответил Лео.

— Ты ведь единственный, кто остался в живых, — хмыкнул Болан.

Таррин со смехом отозвался:

— Это все детские штучки, сержант. Ладно, будь предельно осторожен. В Нью-Йорке затевается нечто грандиозное, и все пять семей очень нервничают. Будь осторожен!

— Что еще они затевают?

— Речь идет о большой политике, старик. Ты должен представлять, насколько это серьезно.

— Но ведь до выборов еще далеко, — возразил Болан, вместе с тем начиная кое о чем догадываться.

— У политиков нет выходных, — отозвался Таррин.

— Тут ты, конечно, прав...

— Правда, я не уверен, что в Нью-Йорке идет предвыборная кампания. Кстати... Когда голосуют в Нью-Йорке?

— Вероятно, в то же время, что и в других штатах, — ответил Болан. — Но, как подсказывает мне интуиция, на сей раз они и впрямь затевают что-то необычное.

— Ладно, я попробую навести справки. Ты сам перезвонишь или мне связаться с тобой? Тогда давай координаты.

— Я позвоню тебе, Лео... Спасибо!

— Да пошел ты, придурок чертов!..

В трубке раздался щелчок и послышались короткие гудки, означавшие конец связи. Болан улыбнулся и вернулся в комнату. Но улыбка мигом сошла с его лица, когда вдруг ноги у него подкосились и, чтобы не упасть, он был вынужден ухватиться за спинку кровати. «Ты слишком много работаешь, — сказал он себе. — Нужно отдохнуть».

Болан рухнул на кровать, не раздеваясь. Его голова еще не коснулась подушки, а он уже спал. Ладонь привычно лежала на рукоятке «беретты», и даже во сне он продолжал думать о тех, чья жизнь зависела от него.

 

Глава 11

Как раз в тот момент, когда Мак Болан входил в кафе со своими молодыми друзьями, капо Фредди Гамбеллу подняли с постели по весьма важному делу.

— Томми «Доктор» ждет вас, — прошептал на ухо боссу один из телохранителей. — Он приехал с какой-то стервой и говорит, что она знает Болана.

Гамбелла взглянул на свою супругу, спавшую на другой кровати, и буркнул:

— Сейчас спущусь.

Командира телохранителей звали «Ангел» Палеотти, и он оберегал сон Фредди вот уже двенадцать лет подряд. «Ангелом» его прозвали за то, что он был удивительно похож на профессионального борца, выступавшего под псевдонимом «Шведский Ангел». Хотя, если их поставить рядом, нельзя было бы не заметить, что «Шведский Ангел» — просто прекрасный принц по сравнению с Палеотти.

Марию Гамбелла буквально передергивало от отвращения от одного его вида, и она категорически запрещала телохранителю подходить к спальне ближе чем на пушечный выстрел. Она поставила условие: если хоть раз, проснувшись, она увидит лицо «Ангела», склонившегося над ее кроватью, в этом доме она не останется ни на минуту. Фредди очень уважал женскую чувствительность, поэтому он раздвинул кровати и предупредил «Ангела», чтобы тот, если уж понадобится войти в спальню, ступал на цыпочках и разговаривал шепотом. Вот почему «Ангел» ждал его в маленькой комнате, примыкавшей к спальне.

Гамбелла вышел к нему в халате, неся костюм на плече.

— Ну, рассказывай, в чем дело, — спокойно произнес он.

— Томми с этой заразой ждет вас на улице. Он думает, вам самому лучше поговорить с ней. Впустить их?

— Ты же сам знаешь, что нет. Скажи Томми, что я через несколько минут выйду к нему.

— Одевайтесь теплее, босс. На улице чертовски холодно.

Палеотти на цыпочках вышел из комнаты, и Фредди начал неспеша одеваться, раздумывая, поможет ли эта встреча выйти на след сукина сына Болана. Он был совершенно уверен, что Мака найдут. В городе не могло произойти ни одного мало-мальски значительного события, о котором не стало бы известно настоящему главе империи. Это ведь была его столица! Гамбелла и его друзья управляли городом уже давно, потому что в их руках сосредоточивалась реальная власть. Когда-нибудь эту власть признают все, и не исключено, это произойдет очень скоро...

Фредди прочел немало книг по истории и особенно по истории королевских семей, которые властвовали в Европе на протяжении долгих веков. Феодальная система очень нравилась капо: она была прекрасно организована. Теперь он понял, откуда старый Маранцано черпал свои идеи, создавая «Коза Ностру». Старик был настоящим эрудитом; только он да еще, пожалуй, Счастливчик Лучиано и были вполне образованными людьми. В глубине души Гамбелла всегда сожалел, что так несправедливо убрали Маранцано, не успевшего реализовать столько плодотворных идей.

В голове Фредди Гамбеллы роились честолюбивые замыслы: или ему удастся улучшить работу Организации, или его ждет смерть. Правда, совсем не такая, какая постигла старика. Чтобы создать настоящую империю, мало одних только стоящих идей или отличного образования. Конечно, Фредди нигде не учился, но он много читал и у него за плечами был большой практический опыт: тридцать пять лет работы в различных структурах мафии — ему приходилось не только отдавать приказания «солдатам», но и крутить самими капо.

Безусловно, старые методы были по-своему хороши, но они себя исчерпали. Сколько можно мириться со следственными комиссиями из ФБР? С приговорами судов и наглыми типами с постными рожами, которым вечно надо давать взятки? Ну а взять хотя бы промышленные компании! Ведь они совершенно безнаказанно обирают весь мир! Они куда страшнее любого грабителя.

Нет, Фредди Гамбелла больше не будет мириться с таким положением дел. Если крупные фирмы захотят работать, то на это им потребуется «королевский» декрет — и не иначе. Все сенаторы, депутаты и прочие жулики из Вашингтона будут просить, на коленях выпрашивать разрешение работать. Великий план постепенно претворится в жизнь, и пойдет цепная реакция, причем не только в Нью-Йорке, но и по всей стране. А может, и по всему миру.

Гамбелла прошел в ванную, почистил зубы, прополоскал рот и улыбнулся, рассматривая в зеркале свое отражение.

— Надо тебе честно сказать, Твое Величество: у тебя страшно воняет изо рта.

Он хохотнул и отправился в переднюю. Надев пальто, Фредди еще раз придирчиво осмотрел себя в огромном зеркале, затем очень аккуратно, чтобы не помять убеленную сединой шевелюру, водрузил на голову шляпу и остался весьма доволен своим видом. Величия вполне хватало. Теперь можно было побеседовать с той дурехой, которую привез Томми.

В машине он увидел молоденькую девушку, довольно симпатичную, с вытаращенными от страха глазами. Она вся дрожала от ужаса, из-под распахнутого пальто была видна красивая обнаженная грудь, которую плотоядно поглаживал Эрл Латтио — один из солдат Томми «Доктора».

Латтио приветственно улыбнулся и пулей выскочил из машины, освободив место своему капо. Гамбелла снял шляпу, отряхнул ее от снега и передал Томми «Доктору», сидевшему на переднем сиденье.

Гамбелла посмотрел на красивую девушку и ласково посоветовал:

— Спрячь сиську, а то отморозишь.

Девушка, не отрываясь, глядела на него, словно он был кинозвездой, о встрече с которой она даже не мечтала. Он дружелюбно улыбнулся, протянул руку и запахнул пальто на груди пленницы.

— Тебе мама никогда не говорила, что полагается носить бюстгальтер? А не то все твои прелести отвиснут ниже пупа еще до того, как у тебя появится ребенок. Как твое имя, малышка?

Дрожащими губами та прошептала:

— Эви.

— Болан тебя тоже так зовет? — ободряюще спросил Фредди.

Девушка молча смотрела на него.

Тогда своим хорошо поставленным голосом заговорил Томми «Доктор»:

— Мы все уверяли эту молодую девушку, что нас очень беспокоит состояние здоровья Болана. Но она отказывается разговаривать с нами. Она не хочет верить, что мы можем ему помочь.

— Это все оттого, что вы ее испугали, — проворковал Гамбелла. — Тут как раз все понятно: вы к ней приставали. Где ты живешь?

В ответ — ни звука. Томми вздохнул:

— Вот уже два часа она молчит, мистер Гамбелла. Мы с ней разговариваем, а она нам не отвечает. Полагаю, она страдает явной умственной отсталостью.

— А ведь ты доктор психологии, — пожурил капо. — Я думал, уж ты, Томми, умеешь обращаться с людьми.

«Доктор» улыбнулся и развел руками:

— Психология не всегда может помочь при общении с ярко выраженными дебилами.

— Не надо к ней так относиться, — мягко сказал Гамбелла.

Он сам не понимал, почему каждый раз, когда видел перед собой Томми «Доктора», в нем просыпалось желание поддеть коллегу. Может быть, ему хотелось раз и навсегда поставить на место этого засранца с высшим образованием.

Неожиданно Фредди развернулся и изо всей силы влепил девчонке хлесткую оплеуху.

Раздался сухой звук, словно выстрелили из маленького пистолета. Удар откинул Эви к борту машины, она ударилась о дверцу, упала на сиденье лицом вниз и заплакала, содрогаясь всем телом. Гамбелла грубо встряхнул ее и заставил взглянуть себе в глаза.

— С головой у нее все в порядке, просто она немного боится. Правда, малышка? — прорычал он.

— Я прошу вас, — рыдала она. — Отпустите меня... Я ничего не могу вам сказать. Я ничего не знаю. Я все это наговорила, чтобы на меня обратили внимание, вот и все. Вы понимаете?

— Она повторяет одно и то же уже два часа, — подтвердил Томми «Доктор».

— Заткнись, Томми! Дай мне побеседовать с ней. Слушай, малышка, я ведь могу и рассердиться.

— Я знаю, кто вы такой, — вспылила вдруг Эви. — И бросьте обращаться со мной, как с ребенком.

— Смотри-ка, она, оказывается, не ребенок, — недоверчиво произнес Фредди. — С ее маленькой грудкой она не ребенок, значит она просто мини-шлюха.

Эви закрыла глаза и пробормотала:

— Это все-таки лучше, чем быть такими, как вы.

— А кто я? — взревел Гамбелла. — Нет, ты скажи, кто я такой?

Она вздрогнула от угрозы, прозвучавшей в его голосе, но не открыла глаз и промолчала.

— Где ты раскопал эту припыленную? — раздраженно спросил Фредди у Томми «Доктора».

— Она пришла к Майку в одиннадцать вечера. Майк живет в одной комнате с парнем, который учится в Колумбийском университете... Да вы знаете об этом! Она приехала к своему дружку, а того как раз не оказалось на месте. Тогда она спросила Майка, не разболтал ли ее дружок, что она знает Болана. Майк позвонил мне. Ему известно только, что она крутится возле парней из движения либералов и ее зовут Эви. Сама она нам ничего не сказала.

Гамбелла опустил стекло, вздохнул и крикнул:

— "Ангел"! Зайди с той стороны и сядь к нам.

Здоровенный громила опустился на заднее сиденье. Что-то бормоча себе под нос, он стряхнул снег с плеч. Девушка открыла глаза, с ужасом поглядела на незнакомца и придвинулась ближе к Гамбелле.

Капо расхохотался:

— Посади эту малышку к себе на колени, «Ангел»!

Своими лапищами Палеотти обхватил Эви за талию и сделал то, что ему приказал Фредди. Все попытки девушки вырваться из рук «Ангела» ни к чему не привели. Тогда она покорилась и уселась прямо, упираясь головой в крышу автомобиля.

— "Ангел", да ведь так она себе шею сломает! Ну-ка, приласкай бедняжку, — велел Гамбелла.

Огромный телохранитель, дернув Эви за волосы, легко притянул голову девушки к своей шее.

Фредди, словно клещами, стиснул пальцами ее бедро и обратился к Томми «Доктору»:

— Прикажи шоферу отвезти нас на консервный завод. Гнать не надо. Остальные пусть едут следом, если не хотят потеряться в такую пургу.

Спустя пару минут три машины медленно вырулили на улицу и покатили к консервному заводу, расположенному в районе доков. Ужас, который испытывала пленница, от души забавлял Фредди, и он спросил Палеотти:

— Ну как, тебе хорошо, «Ангел»?

— Просто здорово, хозяин, — ответил гигант и гнусно улыбнулся.

— А вот ей пока плохо. Ты должен постараться завести ее, «Ангел». Думаю, ей приятно, когда кто-нибудь щупает у нее сиськи, да и все остальное тоже.

Палеотти заржал и не заставил себя долго уговаривать. Девушка напряглась, как струна, и, не мигая, уставилась в крышу автомобиля. Гигант заелозил на сиденье и через минуту сообщил:

— Хозяин, у меня уже стоит.

— Потерпи немного, «Ангел», — успокоил его капо. — Я тебе обещаю: ты будешь первым, другие по очереди пойдут за тобой.

Услышав это, девушка отчаянно забилась в объятиях «Ангела» и закричала. Правда, никто не обратил на это особого внимания. Ее крик не в силах был перекрыть вой ветра и шум бури, под аккомпанемент которых машины медленно приближались к консервному заводу. Такую долгую дорогу через ужасную ночь Эви Клиффорд не могла себе представить даже в самом страшном сне.

Когда машины припарковались на стоянке огромного консервного завода, было около двух часов ночи. Бившуюся в истерике девушку втащили в цех, где делали сосиски. Она умоляла выслушать ее, кричала, что все им расскажет — все, что только они пожелают узнать.

Однако Империя Зла уже давно определила свое отношение к врагам, к тем, кто им помогает, и к тем, кто в дальнейшем способен стать врагом. Эви Клиффорд подходила под все три категории сразу, и ее судьба была предопределена.

Требовалось держать марку до конца — то есть довести ужас жертвы до предела и, в конечном счете, примерно наказать, чтобы другим неповадно было. На вопли Эви никто не обращал внимание. Девушку без всяких церемоний раздели догола и, широко разведя в стороны ее ноги, привязали к огромному деревянному столу, на котором разделывали мясо. Счастливый и довольный, капо вышел из холодного цеха в два часа двадцать минут, когда подлинный кошмар для Эви Клиффорд еще только начинался. Крики агонии, которые испускает человек, подвергнутый невообразимым пыткам, раздавались всю ночь напролет, пока не забрезжил холодный серый рассвет. Но ни один их этих криков не вырвался за пределы Империи Зла и не был услышан в нормальном мире.

Страдания и кошмар Эви Клиффорд еще не закончились, когда Его Величество Фредди Гамбелла Первый сказал своей жене:

— Спи спокойно, дорогая. Все хорошо. Просто я вышел взглянуть, что там натворила буря.

Действительно, у будущего короля Фредди все шло хорошо. За ночь он многое узнал и сегодня днем собирался обратить приобретенные знания себе на пользу. Дела могли чуточку подождать, теперь все становилось на свои места, и скоро кричать от ужаса будет этот мерзавец — Мак Болан.

Супруга короля сонным голосом пробормотала:

— Мне показалось, будто ты — этот Квазимодо «Ангел», который тайком, словно тень, проник в нашу спальню. — Она отвернулась и, положив голову на подушку, добавила: — От такой мысли я просто в ужас пришла.

Гамбелла улыбнулся ей и лег под одеяло. Глупая верная Мария... Она даже не представляет себе, что такое настоящий ужас.

Но многие скоро почувствуют это на своей шкуре. Очень скоро. И сполна. Нужно только дождаться, пока не осуществится его «великий проект», «план века». Сегодня — Нью-Йорк, а завтра — весь мир. Капо снова улыбнулся, закрыл глаза и спокойно уснул.

На другом конце города настоящие безжалостные палачи довели девушку до того состояния, когда прикосновение к любой точке ее измученного тела причиняло нестерпимую боль, и Эви кричала все, что знала, первое, что приходило на ум, но садисты не слушали ее. Они хохотали, глумясь над нею, и грубо, по-животному жестоко шутили, изобретая все новые и новые способы, чтобы вырвать душераздирающие крики у своей жертвы. Ночь кошмаров длилась бесконечно долго. До тех пор, пока Эви Клиффорд не перестала кричать.

 

Глава 12

Болан проснулся с чувством странного нервного напряжения. Раздражение вызывала и неприятная тяжесть в желудке. Снегопад прекратился, стало совсем светло. Из окна Мак увидел, что весь город укрыт снегом, словно белым саваном. Он вышел в коридор, умылся и, вернувшись в комнату, одел изотермический комбинезон, поверх которого натянул брюки и куртку от армейской полевой формы. Экипировку дополнила маскировочная сетка, прикрывшая наплечные ремни с колечками для укрепления гранат и карманами для боеприпасов. Мак спустился вниз. Ночной портье был еще здесь и занимался уборкой холла. Он даже не повернул головы, когда Мак положил свои ключи на стойку и вышел через дверь, ведущую в пристроенное к зданию отеля кафе.

Прямо у стойки он выпил пол-литра апельсинового сока. Кофе и сдобные булочки Болан взял с собой. Утренний свежий воздух и апельсиновый сок вернули ему бодрость и оптимизм. Придя в гараж, Мак чувствовал себя уже значительно лучше. Ему пришлось потратить несколько минут, чтобы навести порядок в кабине микроавтобуса, а затем он рулил на заснеженную улицу, пока еще не зная, куда ехать.

До сих пор им двигал животный инстинкт — чувство, которое он сам не мог ни понять, ни тем более объяснить. Так было с ним в ту памятную ночь под Чан-Дуком, когда он один с двумя солдатами из племени горцев случайно оказался в двух шагах от тропы Хо Ши Мина. Тогда инстинкт заставил его пойти в разведку, и Мак обнаружил северо-вьетнамского генерала — под прикрытием деревьев тот ставил боевую задачу своим подчиненным. Неподалеку находился важный опорный пункт вьетнамцев. Болан сумел передать информацию авиаторам, и те нанесли мощный бомбовый удар по скоплению противника. В тот раз он добился успеха, поскольку доверился своему чутью, а оно его редко подводило.

Болан колесил наугад по улицам Манхэттена. В такой ранний час машин на улицах было совсем мало, да и снежная буря сделала свое дело — немногие рисковали выезжать без особой надобности. Стараясь вести машину по расчищенным улицам, Мак незаметно для себя выпил все кофе и доел булочки. Внезапно он осознал, что только что проехал по мосту через Гарлем-Ривер и движется по направлению к Бронксу.

Болан пожал плечами и пробурчал: «А почему бы и нет?» Он ехал к дому Сэма «Бомбардира».

Свернув в переулок, Мак припарковал «фольксваген» за домом Сэма. Из-за низкой облачности весь мир казался унылым и серым, и только белый снег под ногами вносил какое-то разнообразие. Между домом и гаражом на снегу виднелись свежие следы, а из гаража доносился шум. Болан вынул «беретту» и направился к гаражу. Сэм «Бомбардир» возился с кучей чемоданов, пытаясь запихнуть их в багажник своего «кадиллака». Он поднял глаза, заметил в дверном проеме Палача, часто заморгал и бросил:

— Смотри-ка, просто удивительно! А я думал, тебя уже убили.

— Пока нет, — ответил Мак.

— Теперь я и сам это вижу. — Продолжая возиться с чемоданами, Сэм добавил: — Спрячь пушку, я без оружия. Или ты приехал докончить вчерашнее? Я отправил всех ребят, Болан, и последовал твоему совету: я ухожу от дел.

— Ты очень смелый человек, Сэм.

— Да. Я слышал об одном типе, который, говорят, прячет всю твою семью и обеспечивает тебе прикрытие двадцать четыре часа в сутки, когда тебе это нужно. Он из ФБР.

— Можно предположить, ты вдруг ударился в мистику.

— Нет, просто я начал думать. Ты ведь и сам знаешь, что из Организации можно уйти только ногами вперед, а мне, представь себе, хочется сделать это на своих двоих.

Он выронил один из громадных чемоданов, повернулся к Маку и посмотрел ему прямо в глаза:

— Даже тебя я больше не боюсь. Если приспичило шлепнуть меня — давай. У меня больше нет иллюзий.

— Сэм, я приехал совсем не для того.

— А для чего?

Болан пожал плечами:

— Чтобы поговорить с тобой.

— Тогда извини, но я очень занят — мне пора ехать. По правде говоря, мы уже час назад должны были отсюда смыться. А нам еще нужно заехать в Коннектикут. К тому же, по радио сообщают, что обстановка на дорогах ужасная.

— Не обращай на меня внимания, Сэм. Заканчивай свое дело.

Чианти опять взялся за чемодан, и Болан принялся ему помогать. Сэм с удивлением посмотрел на него и сказал:

— Спасибо.

Помолчав минутку, он добавил:

— Ты тут меня спросил, не начал ли я верить в Бога? Так вот, в церкви я был всего два раза в жизни. Правда, Тереза объяснила мне: не важно, как ты начал жизнь, важно, как ты ее заканчиваешь. Слушай, Болан, я ведь уже давно не тот, кем был тридцать лет назад, когда шлялся по улицам, совсем не тот. Сам знаешь — человек растет, стареет. И тебе известно, что с тех пор, как я встретил Терезу, я сам никого не убивал. Даже не знаю, смогу ли я теперь кого-нибудь убить. Кто-то скажет, что это признак трусости, но я думаю, такое душевное состояние приходит с возрастом, когда начинаешь задумываться о жизни. Ты сам это понимаешь. Мальчишка ни о чем таком не размышляет, но если ему повезет и он доживет до зрелых лет, то потом сам во всем разберется. И кроме того... знаешь, Тереза сделала из меня человека, и ей я обязан всем.

— Да, я тебя понимаю, — пробормотал Болан.

— Так вот, я работал с Организацией, и это естественно. Иначе и быть не могло. Правда, сам я мокрыми делами уже не занимался. Я насиживал себе геморрой в собственном кабинете и поручал грязную работу другим. Сам понимаешь, имя в контракте ничего не значит, да и сделать для такого человека вряд ли что возможно. А жить нужно. К таким вещам привыкаешь и даже начинаешь считать себя порядочным членом общества, честно зарабатывающим на хлеб. Но однажды, Болан, что-то происходит, и ты начинаешь думать.

— Так бывает, — согласно кивнул Мак.

— Еще как бывает! Так вот, я начал думать, едва ты приехал в Нью-Йорк. А вчера ты пришел сюда... Я, как осужденный на электрический стул, увидел перед собой всю свою жизнь, и — прости, Господи, — мне даже выть захотелось. Самое страшное, что теперь уже поздно что-либо менять, слишком поздно. А ты сказал мне, чтобы я шел пить кофе и как следует подумал о жизни. Хороша шуточка: это мне, который и так перебрал всю свою жизнь от начала до конца и все уже обдумал!.. Тереза, дети... И тогда я сказал себе: Сэм, ты вел себя, как скот, ведь ты плевал на тех, кто тебя действительно любит... В общем, надеюсь, ты меня понимаешь.

— Прекрасно понимаю, — снова кивнул головой Болан.

Они погрузили весь багаж, и Сэм снова внимательно посмотрел в глаза Мака. Тот помолчал немного и спросил:

— Сэм, где можно найти Фредди Гамбеллу?

Чианти зябко потер руки, тяжело вздохнул и произнес:

— Мы дружим почти тридцать лет. Конечно, он всегда был моим боссом, и тут двух мнений быть не может... Но мы дружили. Он крестный моих детей. Когда жена рожала первого ребенка, он пробыл со мной всю ночь в клинике. Терезе было плохо, и Фредди тогда поддержал меня.

— Извини, Сэм, но ты не ответил на мой вопрос.

— Подожди минутку! Я тебе все скажу. Я же тебе рассказываю о нашей жизни. Мы ездили вместе отдыхать, вчетвером, а иногда Мария требовала, чтобы мы брали с собой детей. Своих у нее никогда не было, и она уверяла, что мои дети — это и ее дети. Я хочу, чтобы ты понял, какой была наша дружба. Я всегда относился к ней всерьез, но теперь... По-моему, Фредди спятил, клянусь тебе. Или же он всегда был таким. — Сэм взглянул на Болана и продолжил: — Вчера ты меня пожалел ради Терезы. Ты ведь ее совсем не знаешь, а что-то к ней почувствовал. Наверное, и крестный твоих детей тоже должен испытывать что-то. Так вот, Фредди охотно бросил бы меня на растерзание диким зверям. И Терезу тоже! И даже своих крестников! Ты хочешь знать, где его найти? Я тебе скажу, и совсем не потому, что я тебя боюсь. Знаешь, что я думаю? Похоже, Фредди уже давно меня раскусил и понял, что я не хочу больше убивать. И он опять пытается заставить меня обагрить руки кровью. Я думаю, он никогда не позволит мне уйти от дел, ему выгодно держать меня рядом с собой до самой смерти.

Болан понимающе кивнул и протянул Сэму записную книжку.

— У него четыре адреса, а мне нужен один — настоящий!

— Я тебе его дам, — сказал Чианти, раскрывая книжку.

Он с трудом написал большими печатными буквами адрес, а потом, вздохнув, отдал книжку Маку.

— Есть еще одна вещь, которую ты должен знать. Я обязан сказать тебе об этом. Вчера вечером Фредди нашел «индюка».

На щеке Болана сразу же задрожала крохотная мышца. По спине пробежали мурашки, и Мак обеспокоенно спросил:

— Кто этот «индюк», Сэм?

Чианти в ответ только покачал головой:

— Не знаю, я об этом не спрашивал, мне и выяснять-то не хотелось. Просто несколько часов назад мне позвонил один тип, сказал, что на консервном заводе есть «индюк», и спросил, не хочу ли я приехать. Я ответил: нет. И бросил трубку. Вот почему я удивился, когда увидел тебя. Ведь я был уверен, что это тебя они, в конце концов, нашли.

— Где этот консервный завод? — быстро спросил Болан.

Теперь он догадался, почему его терзали те же предчувствия, как когда-то в Чан-Дуке.

— Сейчас туда ехать слишком поздно. Это случилось несколько часов назад. Уже тогда «индюк» был несвежий.

— Где этот завод? — угрожающе прорычал Болан.

Чианти снова вздохнул, взял книжку и вписал еще один адрес. Возвращая книжку Маку, он невольно вздрогнул, потому что лицо Болана помертвело и превратилось в маску смерти. Сэму даже показалось, что в глазах у Болана он видит ряды могил, и уже начал подумывать, не слишком ли много ему рассказал.

— Подожди, Болан. Если ты хочешь убрать Фредди, то заворачивай в ворота на 115-й улице. Доехав до решетки, останови машину так, чтобы передние колеса оказались на металлической полосе, а потом быстро просигналь фарами три раза. Решетка откроется автоматически, и по дорожке ты попадешь на автостоянку. Но, ради Бога, будь осторожен! У него во дворце огромная охрана.

Болан сухо кивнул:

— Спасибо, Сэм. Счастливо тебе добраться до Вашингтона.

Мак, не мешкая, побежал к микроавтобусу. Кровь стыла у него в жилах, и он беспрестанно молил какого-то абстрактного Бога о помощи, о снисхождении, слепо уповая на то, что все происходящее с ним не реальность, а кошмарный сон, дьявольское наваждение. Но больше всего Болан страшился взять на душу очередной грех: послужить причиной гибели еще одной невинной души.

* * *

Болан остановил «фольксваген» рядом с дверью, на которой было написано «Проходная», и перебрался назад, чтобы вооружиться. Начал он с автомата, настоящего чуда техники, из которого можно было стрелять разрывными пулями 25-го калибра. Автомат он повесил на шею, рассовал по карманам куртки несколько запасных магазинов и надел наплечные ремни с двумя прикрепленными к ним гранатами; довершил экипировку армейский «кольт» 45-го калибра.

Дверь легко открылась, и Мак, держа автомат наизготове, переступил порог. Во дворе стояли две машины, одна из них — большая, шестиместная. Но людей не было видно. Рабочий день еще не начался, хотя, похоже, и ночную работу толком не успели закончить.

Ведомый чутьем, Болан миновал обширный холодильник, где на крючьях висели говяжьи туши, и вошел с соседний цех. Там стояли разделочные столы и размещалось все необходимое оборудование. Здесь он увидел двух мужчин, которые, смеясь, тащили большой пустой мешок к боковому выходу.

Они одновременно подняли головы, заметили Болана и на мгновение застыли. Мак срезал их длинной очередью, которая отбросила обоих мафиози к двери, мгновенно пересек цех и, перепрыгнув через трупы, ворвался в открытую дверь — как раз в тот момент, когда люди, стоявшие за ней, начали реагировать на выстрелы.

Кто-то крикнул:

— Это Болан!

Произошло легкое замешательство, а потом все схватились за оружие. Но было уже поздно. В считанные секунды Мак буквально нашпиговал свинцом человека огромного роста, с безобразным, жестоким лицом. Гигант рухнул на бетонный пол как подкошенный.

Двое других спрыгнули с разделочного стола, на котором сидели, и кинулись к холодильной камере. Болан решил, что они никуда от него не денутся, и занялся двумя другими, пытавшимися спрятаться за металлическим шкафом. Мак «помог» им, и они, истекая кровью, повалились за шкаф. Правда, у одного из мафиози еще хватило сил страшно закричать, но Болан не обратил на крики никакого внимания. Он предпочел уделить особое внимание молодому человеку, который ошалело стрелял во все стороны из автоматической винтовки.

Первой очередью Болан перебил мафиози ноги, а потом добил выстрелом в голову.

Перекинув автомат за спину, он подбежал к холодильной камере и потянул на себя толстую деревянную дверь. Едва она приоткрылась, как изнутри загремели выстрелы, но пули застряли в толстых дубовых досках. Мак выдернул чеку из гранаты, выждал три секунды и швырнул ее в дверную щель, а сам тотчас же отступил в сторону.

За дверью громко завопили:

— Берегись, это...

Бетонный пол слегка дрогнул под ногами. Толстая дверь широко распахнулась — и взрывной волной из холодильной камеры выбросило окровавленный, обезображенный труп, который упал в нескольких метрах от Болана. Мак заглянул в камеру и увидел труп второго мафиози — того отшвырнуло в другую сторону и буквально насадило на крюк для подвешивания освежеванных туш.

Умирающий у металлического шкафа кричал не переставая, но Болан словно и не слышал его. Краем глаза он заметил окровавленное тело на большом разделочном столе. Целиком сосредоточенный на бое, Мак прошел рядом, машинально отметив: вот, оставили лежать половину туши, ну и работнички здесь, на заводе. Но у говяжьих туш не бывает длинных золотых волос! Мак наконец сообразил: это и есть «индюк». И тогда весь мир перевернулся в глубине сознания Мака Болана.

Он замер возле стола, глядя на то, что осталось от Эви Клиффорд. На него в упор смотрели мертвые глаза. Закрыть их не смогли, потому что веки были вырваны. В остекленевших глазах сохранились невыносимая боль и страдания, молчаливый укор и обвинение, адресованное именно ему, Болану.

У девушки были выбиты все зубы и изуродована когда-то прекрасная грудь. Ну а то, что сотворили с ее животом, было столь ужасно, что даже у Палача невольно потемнело в глазах.

Он опустил голову, зажмурился и тихо застонал:

— Нет, нет, нет...

Потом он подошел к вопившему раненому, сунул в его раскрытый рот ствол автомата и выпустил все патроны, которые еще оставались в рожке. В наступившей тишине он бросил в страшное кровавое месиво значок снайпера, вставил в автомат новый магазин и, переходя от одного тела к другому, раз за разом повторял то же самое. Мало-помалу он успокоился и, завершив бессмысленную месть, нашел кусок ткани, в которую завернул останки Эви Клиффорд, и перенес их в микроавтобус. От горя и отчаяния он действовал почти на ощупь, будто слепец. И лишь сев за руль, попытался взять себя в руки. К дверям проходной подкатил автобус, и из него вышли рабочие в белых фартуках. Один за другим они миновали проходную, а Болан смотрел им вслед и гадал, какова же будет их реакция, когда они увидят последнюю партию свежего мяса, доставленного на завод в ночную смену.

Тыльной стороной ладони он протер глаза, включил первую передачу и вновь устремился в каменные джунгли Нью-Йорка.

Болану показалось, что со смертью Эви Клиффорд умерла какая-то частица его души. Теперь в ней тлел только справедливый гнев и неодолимая ненависть к монстрам, по иронии судьбы принявшим человеческий облик.

С Эви нельзя было так поступать.

И он скажет им об этом, всем по очереди, а начнет с Фредди Гамбеллы.

 

Глава 13

Болан медленно ехал по улице, разглядывая удивительное здание. Дом был построен в начале века, и его архитектор, похоже, совсем ничего не знал о различии стилей — готического, викторианского или барокко. Потому он и сотворил диковинного трехэтажного монстра с широкими окнами и витражами, квадратными колоннами и тяжеловесными башнями по углам. Строительными материалами в равной степени служили дерево и камень, а крыша здания, украшенная высоким коньком, напоминала минарет с водосточными трубами. Одним словом, это был типичный образчик навсегда канувшего в лету блестящего прошлого, и только теперь Маку стало понятно, почему бывший хулиган из Восточного Гарлема, выросший в двухкомнатной квартирке без элементарных удобств, выбрал себе для жилья такое помпезное эклектичное сооружение. В нем все было пронизано одновременно богатством и упадком. Здание, по мнению Болана, как ничто другое, характеризовало Фредди Гамбеллу. От улицы дом был отделен старой каменной стеной, увенчанной небольшой решеткой с острыми зубьями, а массивные ворота весили, надо полагать, куда больше, чем микроавтобус Мака.

Он свернул на 115-ю улицу и в точности выполнил все инструкции, полученные от Сэма «Бомбардира». Широкие ворота раздвинулись, и Болан въехал в парк. Там он заметил двух мужчин, закутанных в теплые пальто, и даже опустил стекло, чтобы взмахом руки поприветствовать одного из них. Едва он остановился у парадного подъезда, как к его машине подбежал еще один охранник.

— А что ты здесь...

Не закончив фразы, мафиози узнал каменное лицо водителя и попытался выхватить пистолет. К этому Болан был всегда готов и потому не выпускал «беретту» из рук. Раздался почти неслышный выстрел, и пуля вошла между глаз охранника; тот молча свалился на землю.

Мак открыл дверцу и вышел из «фольксвагена» как раз в тот момент, когда к нему подошел напарник убитого. Глядя на распростертое тело, мафиози спросил:

— Ты что, придурок, раздавил его, что ли?

— Да, — буркнул Палач и выстрелил ему в ухо.

Третий гангстер, дежуривший в парке, обошел дом и сразу увидел Мака, точнее — черный зрачок его «беретты». Он мигом отскочил за угол, однако не настолько быстро, чтобы укрыться от пуль, — две из них безжалостно швырнули мафиози в сугроб. Снег начал краснеть, пропитываясь кровью.

Через пять секунд Болан уже стоял перед дверью небольшого флигеля, примыкавшего к главному зданию. Пинком ноги Мак распахнул дверь и ворвался в комнату с автоматом наизготове. Двое охранников завтракали, сидя за столом, — на десерт каждый из них получил от Болана по пуле.

Третий лежал на складной походной кровати. Он попытался встать, но упал, сраженный в упор.

В проеме двери, ведущей в ванную комнату, возник мужчина, бедра которого были обернуты полосатым полотенцем, а щеки покрывал густой слой крема для бритья. Очередь из автомата буквально прошила его от живота до подбородка, и он с грохотом рухнул на пол, застряв в узком проеме между стеной и унитазом.

Мак быстро выбежал наружу и, обогнув дом, подобрался к служебному ходу. Высокий человек в белом переднике поверх костюма стоял у двери, недоуменно прислушиваясь к стрельбе во флигеле. Увидев Мака, он отскочил назад, швырнул Болану в лицо тарелку с тостами и попытался захлопнуть дверь. «Беретта» дважды бесшумно кашлянула, и человек повалился сначала на кухонный стол, а оттуда скатился на пол, опрокинув на себя яичницу и кувшин с апельсиновым соком.

Болан миновал кухню, пустую столовую и вошел в темный коридор. Один из охранников уже спешил навстречу, привлеченный необычным шумом на кухне. Он приблизился к Маку шагов на десять и лишь тогда узнал его. Мафиози замер от неожиданности, не в силах скрыть своего удивления.

— Болан? — недоверчиво спросил он.

Мак подошел вплотную, ткнул ему в шею еще горячий глушитель пистолета и, вытащив из кобуры охранника револьвер 32-го калибра, отбросил его далеко в угол:

— Верно. Отвечай быстро! Сколько вооруженных людей находится в доме?

— Э-э... четверо... — пролепетал тот.

— Еще раз и яснее, — холодно приказал Болан, с силой вдавливая глушитель «беретты» в шею мафиози.

Тот с трудом сделал глотательное движение и прошептал:

— Энди на кухне готовит завтрак для миссис Гамбеллы, я и еще двое — на втором этаже. Каждый из них — в своем конце коридора.

— Есть ли кто-нибудь на третьем этаже?

— Нет, он нежилой, там никого нет.

— Спасибо, — буркнул Мак и сильно ударил охранника в живот. Мафиози скорчился, и Болан нанес ему резкий и точный удар рукояткой пистолета по затылку. Переступив через неподвижное тело, он двинулся дальше и очутился в большом зале с широкой лестницей из красного дерева, соединявшей зал с верхними этажами особняка.

Поднимаясь по лестнице, Мак убрал «беретту» и вставил новый магазин в автомат. Дело осложнялось двумя обстоятельствами: во-первых, охранники второго этажа могли уже поджидать его наверху, а во-вторых, они дежурили в разных концах коридора, что значительно уменьшало шансы Болана на успех.

Еще на лестнице он взял автомат на изготовку и почти бегом ворвался в коридор. Первую короткую очередь он адресовал темному силуэту, который начал было вставать с кресла в правом конце длинного коридора. Болан резко повернулся в другую сторону.

Высокий представительный мужчина, сидевший в противоположном конце коридора, едва успел вскинуть руку с большим револьвером. Раздался громкий выстрел, внесший дисгармонию в торопливое стрекотание автоматной очереди. В стену, рядом с головой Болана, вонзилась пуля, но на том все и закончилось.

Раненый охранник попытался выстрелить еще раз, однако Мак плавно нажал на курок автомата, и противника, смешно взмахнувшего руками, буквально отбросило к стене. Наступила гнетущая тишина.

Из-за двери, у которой стоял Болан, послышался резкий женский голос. Грубым пинком ноги Мак распахнул дверь и вошел в небольшую комнату, обставленную изысканной старинной мебелью. На полу лежал настоящий персидский ковер. В этой комнате никого не оказалось, зато у Болана появилась возможность выбора дальнейшего пути: он стоял перед тремя закрытыми дверями. Не мудрствуя лукаво, Мак распахнул их все. Одна дверь была в ванную, другая — в гардероб, а третья, самая массивная — в спальню хозяина дома. Именно туда Болан стремился попасть больше всего на свете.

Когда он шагнул в спальню, женщина, чей голос он слышал из коридора, истерично вскрикнула и вдруг замолчала, с ужасом глядя на вошедшего. Она полулежала на подушках, держа в руке газету. На коленях у нее стоял поднос с кофе. Вторая кровать была пуста.

Вне себя от ярости, Болан заглянул под кровати, проверил встроенные шкафы и даже выглянул из окна во двор. Женщина ошеломленно следила за ним широко раскрытыми глазами.

Наконец он повернулся к ней и с угрозой в голосе спросил:

— Где Фредди?

Супруге Гамбеллы, было около пятидесяти, и она, конечно же, узнала Болана, но ей не хватило смелости Терезы. Она снова принялась громко орать. Болану пришлось подойти к ней поближе и влепить несколько оглушительных оплеух.

— Где ваш муж? — повторил он.

— Не знаю! — крикнула она. — Разве его нет дома?

Взбешенный, Болан сбросил поднос на ковер, сдернул одеяло и вытащил женщину из постели. На ней были надеты длинная ночная рубашка и очень короткий пеньюар. Дама оказалась довольно плотной, с великолепно развитой грудью и широкими бедрами. В молодости, надо полагать, она пользовалась у мужчин большим успехом. Следы былой красоты сохранились до сих пор, хотя женщина успела изрядно пополнеть.

Он подтянул ее к себе и, глядя ей прямо в глаза, заявил:

— Мне нужен только Фредди, и вы немедленно скажете, где он.

Конечно, он даже не мог сравнивать ее с Валентиной или Терезой. В ее глазах застыла вина — женщина осознавала и принимала все то зло, которое окружало ее. С подобными особами Болан уже сталкивался, но его изумляло только одно: как Тереза могла дружить с этой женщиной? Уж не обманывался ли Сэм всю свою жизнь?

— Муж уехал полчаса назад, — пробормотала она. — Я не знаю куда. Клянусь Святой Девой, я не знаю!

И она еще смела произносить это имя! Выходит, Святая Дева должна покровительствовать такому мерзавцу, как Гамбелла, чтобы он продолжал грабить и убивать, добывая деньги на содержание этой толстой стервы! Может, она и впрямь не знает, что вся империя Гамбеллы построена на чужой крови?

Вероятно, женщина догадалась, о чем он думает, потому что вдруг сказала:

— Послушайте, ведь вы совершенно не знаете Фредди. Зачем вы влезаете в его дела? У него из-за вас сплошные неприятности. Фред — добрый человек, но ему постоянно приходится ограждать свои дела от чужого вмешательства. Так поступил бы любой. Каждый человек сражается за свои интересы.

Может быть, она действительно ничего не знала? И ее полностью ограждали от реальной жизни мужа, как это сделал Чианти со своей женой? Мак угрожающе произнес:

— Вы сами, миссис, захотели этого. Я покажу вам дело рук вашего «доброго» мужа.

Не обращая внимания на ее крики и стоны, он выволок ее из спальни. После того, что Гамбелла сделал с Эви, Мак не испытывал ни малейшей жалости к этой женщине.

Увидев охранника, который лежал поперек коридора, она громко зарыдала, а когда Мак показал ей, что осталось от Энди, она чуть не упала в обморок.

Болан решительно тащил ее ко входной двери. Женщина истошно завопила:

— Я не могу выйти на улицу, я совсем раздета!

Не обращая внимания на крики, он подтолкнул ее к микроавтобусу, открыл дверцу и заставил войти в салон. Подтащив ее к изуродованному трупу Эви Клиффорд, он осторожно приподнял ткань. Мария Гамбелла впала в истерику и кинулась на Болана, пытаясь расцарапать ему лицо и выскочить из машины. При этом она орала, не переставая. Наконец Мак отступил в сторону, и она вывалилась из микроавтобуса прямо в сугроб мокрого снега.

Болан выпрыгнул следом, поднял Марию и повел в дом. Усадив ее в столовой, он подал ей стакан воды. Мария даже не взглянула на него — она сидела, молча уставившись в пол, и с трудом переводила дыхание.

Мак горько заключил:

— Вот так ваш муж защищает свои интересы. Я хотел, чтобы вы знали, каким образом. Итак, где он?

— Идите к черту, — прошептала она.

— И все-таки придется сказать. В противном случае я принесу труп этой несчастной девушки, положу его на вашу постель и привяжу вас к нему.

Глаза Марии округлились от ужаса, она побледнела и дрожащим голосом произнесла:

— Но я действительно не знаю, куда он поехал. Хотя, конечно, я бы очень хотела, чтобы вы нашли его и он убил вас. Вы этого заслужили. Фред сказал мне, что у него свидание с девушкой, и меня это ничуть не удивляет. Мой муж — настоящий мужчина!

— Ну, вам об этом лучше знать, миссис Гамбелла, — брезгливо оборвал ее Болан.

В тот же момент у него мелькнула мысль, что Мария Гамбелла по неосторожности сболтнула ему больше, чем хотела.

— Вызовите пожарных, — посоветовал он.

— Зачем?

— Затем, что я сейчас подожгу ваш барак.

Болан вышел из комнаты, но она тотчас устремилась за ним.

— Что вы такое сказали? — испуганно вскрикнула она.

Мак быстро направился к микроавтобусу, а Мария по-прежнему стояла перед дверью на кухню и, дрожа от холода, бессмысленно повторяла один и тот же вопрос.

Болан достал из машины сумку с термитными шашками, на мгновение склонился над трупом одного из охранников, стянул с него пальто и бросил женщине, приказав ей закутаться и не возвращаться в дом.

Он разложил шашки в наиболее уязвимых местах, а когда вышел наружу, Марии Гамбеллы уже не застал. Тогда Мак сел в микроавтобус и поехал прочь от дома.

На тротуаре стояла небольшая, но постепенно растущая группа зевак, которых, видимо, привлекли звуки выстрелов. Обдумывая свои действия, Мак отметил, что сама атака и захват дома прошли быстро, но все равно он пробыл в нем дольше, чем планировал, и теперь в любую минуту сюда могла нагрянуть полиция. Надо было уносить ноги.

Сворачивая со 115-й улицы, он мельком глянул назад. Дом Гамбеллы был весь объят пламенем. Мак зло ухмыльнулся, однако новые срочные дела не позволяли праздновать победу.

Теперь следовало направиться в Манхэттен, на квартиру к девушкам, и выяснить, как обстоят у них дела. Неожиданная догадка вспыхнула в его мозгу. Уж не к ним ли поехал Фредди Гамбелла ни свет, ни заря?

«Вот тут ты, Фредди, просчитался, — подумал Болан, — я найду тебя даже в аду, если узнаю, что ты там. Я готов на все, лишь бы расквитаться с тобой, Чудовище».

А Фредди действительно был настоящим чудовищем, как, впрочем, и его дом, полыхавший теперь ярким пламенем. И его жена была таким же монстром, как и все остальные, жившие за счет «предприятий» Гамбеллы.

— Правда, Фредди, ты поступил очень глупо, — прошептал Болан тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

Палач и сам, когда того требовали обстоятельства, умел превращаться в чудовище.

 

Глава 14

Часы показывали без малого десять. Улицы уже успели расчистить, и теперь движение на них было такое, словно ночью снег не шел вовсе. Болан направлялся в Манхэттен, надеясь увидеть обеих девушек в добром здравии. Слишком много трупов он оставил за собой — пора было подумать и о живых: всерьез заняться охраной Паулы и Рашель.

Успели ли они найти какое-нибудь другое, более надежное убежище до того, как Гамбелла узнал об их существовании? Болана терзали сомнения. Он был уверен, что под пытками Эви рассказала все, что требовал от нее Гамбелла, и рассказала еще вчера вечером...

Ее убивали медленно. Мака всегда поражала выносливость здорового человеческого тела — ведь даже во время невообразимых пыток оно продолжает жить. Смерть Эви Клиффорд наступила лишь после долгой агонии, когда девушка потеряла слишком много крови. Чудовища в дорогих костюмах прекрасно знали свою работу — они сознательно оттягивали смерть своей жертвы.

Болана била нервная дрожь, и он в тысячный раз думал, почему такому невинному созданию, как Эви, была уготована столь ужасная судьба. Усилием воли он переключил свои мысли на Паулу и Рашель.

Мак попытался представить себе ход рассуждений Гамбеллы. Возможно, девушки уже попали к нему в руки. Значит, он либо увез их из дома, либо пока оставил на свободе. Как умный капо использует признание Эви?

Болан упрекал себя за то, что во время последней встречи с Паулой не договорился о плане совместных действий в течение дня и не позаботился о надежном прибежище для девушек. На поиски в крупных отелях Манхэттена ему пришлось бы потратить несколько часов. В данных условиях — роскошь непозволительная. Зато Гамбелла при таком раскладе практически ничего не терял. Даже если он нагрянул на квартиру к девушкам после их отъезда, все равно ему хватало времени, чтобы перевернуть вверх дном все отели города.

Нужны ли Фредди заложницы? Как повел бы себя Болан на месте капо? Сначала он установил бы за девушками наблюдение, потом нашпиговал их квартиру и офис подслушивающими устройствами и записал все телефонные разговоры, после чего разместил бы своих людей возле их дома и ателье, переговорил со всеми, кто их знал, и тогда уже принялся бы спокойно ждать появления Болана.

Естественно, спустя какое-то время он захватил бы девушек, но устроил бы все таким образом, чтобы Болан узнал об этом и кинулся их освобождать.

Это была бы самая разумная тактика поведения. И Болан, и мафиози прекрасно знали друг друга, так что Маку приходилось учитывать это обстоятельство. Его противники понимали, что он не оставит друзей в беде, не бросит их на съедение людоедам, принявшим человеческий облик.

Как вести себя в такой ситуации тому, кого обложили, точно зверя?

Он просто обязан сохранять присутствие духа — ведь потеряв хладнокровие, можно потерять все.

Прежде всего умный человек предположит, что девушек уже увезли, и попытается свести на нет те преимущества, которых добился его противник. Он... Да, именно так он и сделает! Зловещая улыбка скользнула по губам Болана при мысли, которая неожиданно пришла ему в голову. Такая контратака будет идеальной...

Мак решительно свернул к одному из крупнейших госпиталей Нью-Йорка и незаметно оставил завернутое в брезент тело Эви Клиффорд на площадке перед приемным покоем отделения «скорой помощи» — здесь его обнаружат очень скоро. В руки мертвой девушки он вложил записку, где указывалось, кто она и что с ней произошло, а также объяснялось, почему и кто это сделал. Внизу Мак приписал, что палачей ждет неотвратимое возмездие.

Мак отъехал от госпиталя и в бинокль принялся наблюдать за дальнейшим развитием событий. Он видел, как какой-то медик резко отпрянул, увидев изувеченное лицо девушки, как из приемного покоя выскочил дежурный полицейский, как они нашли записку и осторожно вынули ее из окоченевших пальцев Эви.

Болан посмотрел на часы и, удовлетворенный, запустил мотор. Он неспеша поехал к небоскребу, где жили девушки. Возле здания уже скопилось множество патрульных машин. Мак мысленно снял шляпу и поприветствовал полицейских за их оперативность. Возможно, мафия следила за квартирой девушек, но теперь ни одного мафиози и близко не было. Гамбелла потерял одно из своих преимуществ, а то и все сразу, если полиции удалось найти девушек и обеспечить их охрану.

Болан вновь поглядел на часы, проехал еще немного, остановился у телефонной будки и минут через десять набрал номер девушек. После второго звонка ему ответил мужской голос, и тотчас раздался щелчок — включилось записывающее устройство.

Не называя себя, Мак попросил к телефону старшего по званию. Он услышал шепот в трубке, потом другой мужской голос сказал:

— Ну, я старший, что вам нужно, Болан?

— Девушки дома?

— Приезжайте, взгляните сами.

— Об этом и речи быть не может, — спокойно ответил Мак. — Я вас за этим туда и отправил. Думаю, Фредди следил за квартирой.

Болан услышал глубокий вздох полицейского и легко представил себе, о чем тот подумал. После небольшой паузы блюститель порядка заговорил снова:

— Вы, безусловно, правы. Послушайте, а почему бы...

— Линдлей и Силвер — в опасности. И нечего хитрить. Отвечайте мне прямо, иначе обе девушки кончат так же, как и первая.

Полицейский снова тяжело вздохнул.

— Ладно, Болан, временно постараемся не обсуждать вопросов законности. Откуда вы знаете, что это дело Гамбеллы? У вас есть доказательства? Кстати, это вы шлепнули восемь человек на заводе?

Мак прервал его:

— Я звоню не ради сомнительного удовольствия поболтать с вами и дать время засечь мой телефон. Давайте-ка покороче!

— Хорошо! Вы-то хоть знаете, где сейчас Линдлей и Силвер?

— Нет. Я звонил им около трех часов ночи и посоветовал переехать куда-нибудь в надежное место. Боюсь, мой совет немного запоздал. Как выглядит квартира?

Полицейский опять вздохнул. Видимо, ему не нравилась роль информатора, но он продолжал:

— Здесь не все в порядке. Вещи разбросаны как попало, а в гостиной стоит наполовину сложенный чемодан. Очень похоже на то, что девушек похитили или они срочно уехали, бросив все, как есть.

— Проверьте отели и загляните в их офис.

— Уже сделано. Мне только что позвонили наши патрульные. Ателье сегодня не открывалось.

— Так ищите же их, черт вас возьми! — крикнул Мак и повесил трубку.

Еще одно очко в пользу полиции. Они прекрасно знают жестокость мафии и потому будут делать все возможное, чтобы найти девушек.

Итак, Гамбелла все же сохранял кое-какие преимущества. Болан сел в «фольксваген» и решил, что настало время приступить ко второй фазе операции.

* * *

В одиннадцать утра Мак повел решительное наступление на мафию. Он воспользовался сведениями из своей записной книжки и той информацией, которую ему сообщили Перуджиа и Мак-Артур. Болан лихо разгромил три заведения, принадлежавших семье Гамбеллы, причем молниеносность этой операции повергла в ужас нью-йоркских мафиози.

Мак начал с липового профсоюзного центра, расположенного в квартале, где занимались пошивом одежды. По сведениям Болана, этот профсоюзный центр существовал только на бумаге и обирал как рабочих, так и их работодателей. Принадлежал он одному из «лейтенантов» Гамбеллы.

Мак припарковал машину перед зданием, где профцентр арендовал помещение, поднялся на лифте на четвертый этаж, спокойно вошел в офис и хладнокровно прикончил трех человек, которые составляли «дирекцию». Потом он протянул обезумевшей от увиденного секретарше значок снайпера и спокойно удалился.

Спустя двадцать минут он навестил финансово-инвестиционное учреждение «Швейберг, Файн и Марксуорт». Официально фирма занималась капиталовложениями в промышленность, а в действительности отмывала деньги, полученные империей Гамбеллы от подпольного игорного бизнеса. Крах заведения наступил в 11 часов 22 минуты, когда ассоциация перестала существовать по причине смерти всех трех партнеров, а также пожара, уничтожившего дотла всю документацию. И снова высокий человек, одетый в армейскую полевую форму, вложил в руку перепуганной секретарши значок снайпера и спокойно покинул место происшествия.

Чуть позже полудня трагедией завершился деловой обед организации «Аппер Манхэттен Протектив Лиг», проходивший в банкетном зале ресторана на 144-й улице. На обеде присутствовали местные политиканы и мелкие мафиози. Все они были уничтожены двумя осколочными гранатами, которыми кто-то разнообразил их обеденное меню. Едва отгремели взрывы, у кассы остановился высокий человек в полевой форме и передал кассиру 1 000 долларов и значок снайпера. Деньги, по его словам, предназначались для ремонта помещения.

В час дня Болан позвонил редактору отдела новостей одной из телекомпаний Нью-Йорка и дал ему интервью, в котором детально описал, как измывались над несчастной Эви Клиффорд. Он высказал также опасения за судьбу двух других девушек и поведал радиослушателям, что собирается сделать с семейством Гамбеллы.

Интервью пустили в эфир в 13.30, и весь город, замерев у радиоприемников, слушал спокойный голос Палача:

— Я уничтожу всю семью Гамбеллы! Всех его людей и все его предприятия. То, что в руках мафиози два ни в чем не повинных человека, не заставит меня отступить. Напротив, если только этих девушек начнут пытать, я превращу жизнь бандитов в настоящий кошмар. У этих людей нет выхода: я знаю каждого из них, знаю, где они живут и чем занимаются. Я буду преследовать их и уничтожать, как бешеных собак. Они не имеют права на жизнь...

Эту сенсационную передачу в течение дня повторяли все радиостанции и телевизионные каналы. Две нью-йоркские газеты поместили текст интервью на первых полосах, сопроводив его серией фотографий: консервного завода, где была замучена Эви Клиффорд, дома Гамбеллы, объятого пламенем, и наконец трех предприятий, разгромленных Боланом. Высказывались предположения, что Мак убил и тех шестерых, чьи трупы были обнаружены в Бруклине, но, как ни странно, больше всего людей взбудоражила не гибель невинной девушки, а общая цифра убитых мафиози — 36 трупов за несколько часов!

Город с интересом ждал продолжения схватки. Правда, кое-кто ждал его с немалыми опасениями.

Болан заставил всех капо Нью-Йорка всерьез задуматься об их уязвимости.

 

Глава 15

— Разумеется, я об этом только и слышу, причем со всех сторон, — донесся до Мака голос Лео Таррина из Питтсфилда. — Ты, дружище, действительно, здорово их напугал. Даже у нас сообщали об этом по телевидению. Ты что, совсем спятил?

— Может быть, — скучным голосом отозвался Болан. — И что же тебе удалось узнать?

— Начнем с реакции властей. Как ты думаешь, сколько полицейских ищут тебя в Нью-Йорке? По последним данным, более тридцати тысяч! Ты не находишь, что это чересчур? Тридцать тысяч — ни много, ни мало — население среднего американского городка!

— Ну, они меня пока не беспокоили, — пробурчал Мак.

— Им известно, что ты в городе с момента перестрелки на станции «Мидтаун». Но они довольно странные, эти нью-йоркские полицейские. У них масса работы, и чтобы не завалить ее, они расследуют каждый новый случай в порядке очереди. А теперь, наконец, и для тебя прозвенел звонок, Мак. Ты в черном списке, и тебя уже серьезно ищут. Причем отдан приказ — стрелять без предупреждения, потому что тебя считают хищным зверем, вырвавшимся из клетки на волю.

— Прекрасно! Но это реакция властей. А что думает другая сторона?

— Ты имеешь в виду Фредди Гамбеллу и его компанию? Они в шоке и очень нервничают.

Ты хватил лишку, старик: сжег его прекрасный дворец, перестрелял всю личную гвардию и напугал даму сердца. Извини, сержант, но с капо нельзя так обращаться.

— Знаю, — ответил Болан. — И что же дальше?

— Дальше? Тебе надо скрыться, и как можно скорее. Попробуй отыскать машину времени и перенестись в XVII век — это тебе как раз подходит.

— Кончай болтать, — буркнул Болан.

— Я говорю вполне серьезно, учитывая сложившиеся обстоятельства. После того как в Питтсфилде ты воевал с семьей Серджио, я думал, что теперь меня уже ничем не удивишь. Потом, после твоих подвигов в Майами, я сказал себе: ладно, Лео, вот теперь ты действительно все видел. И тут ты объявляешь войну в Нью-Йорке всем пяти семьям и их «солдатам». Надолго ли тебя хватит?

Выволочка от приятеля мало трогала Болана. Он лишь рассмеялся и сказал:

— Я очень похож на нью-йоркских фараонов. Преступлений, которыми мне приходится заниматься, так много, что я вынужден браться за них по очереди. Но ты, Лео, прекрасно знаешь, что я хочу от тебя услышать. Какое впечатление произвела моя «тарзанья» выходка?

— Привела в шоковое состояние, боссы нервничают. Многие под разными предлогами смылись из города. Насколько я понял, «коллеги» весьма недовольны поведением Гамбеллы. У остальных капо куча неприятностей, потому что...

— Почему?

— Слушай, я же секретный агент!..

— Брось! Если уж начал рассказывать, то продолжай! Мне важно знать, что происходит на самом деле.

— Но, Мак, ведь есть вещи, которые...

— И опять ты не прав! Мне нужны все сведения, которыми ты располагаешь.

Наступила короткая пауза, потом Таррин вздохнул и начал:

— Хорошо, но я когда-нибудь наверняка засыплюсь, если буду давать тебе всю информацию. Чем я так прогневил господа Бога, что он заставляет меня терпеть твои выходки?!

— Не тяни, Лео!

— Сначала я бы хотел тебе кое-что сказать просто как друг.

— Ну так давай, говори!

— Ты уже мертвец, Мак. Ты знаешь об этом? Из меня плохой оракул, но надо смотреть правде в глаза. И я, твой друг, предупреждаю тебя — ты живой труп!

— Очень мило слышать такое от тебя. Впрочем, ты абсолютно прав.

— Отлично! Значит, ты понимаешь: у тебя как бы временная отсрочка, а потом произойдет неизбежное. Тебе остается, быть может, день, неделя, месяц... Возможно, час, кто знает? Подумай сам, чего ты добиваешься своими действиями?

Теперь уже Болан замолчал на несколько секунд.

— Я и сам не знаю, Лео. Я ведь поступаю, как мне придет в голову, интуитивно. Просто пытаюсь выжить, чтобы продолжать бороться с раком, который разъедает все общество и которого многие не желают видеть. Я действительно не могу тебе объяснить свои поступки, Лео. Но если ты меня спросишь, почему я взял на себя столь неблагодарный труд, я отвечу: только потому, что существующее положение меня очень беспокоит. Для того, кто должен погибнуть, это не так уж и мало.

Таррин рассмеялся:

— Вот слова, которые сближают наши точки зрения. Ты ведь ведешь с ними войну на измор, как во Вьетнаме. У тебя один шанс из миллиона. И ты надеешься выиграть, сержант?

— У меня никогда не было ни малейшей надежды выиграть эту войну, Лео, — ответил Болан. — Организация вездесуща и всесильна. Я словно сражаюсь с самими Небесами. Можно сто раз на день плевать в лицо Богу, но ведь заранее известно, что выиграет все равно он. Ты прав, Лео: я, как ребенок, строю замки из песка, но я не пытаюсь высечь море.

— Ну так попытайся!

— Может быть, и вправду стоит.

— Я говорю серьезно. Постарайся запомнить это. Ты когда-нибудь слышал выражение «1а Cosa de tutte Cose»?

— Нет. «Il Capo di tutti Capi» — слышал, но это уже слишком старая история.

— Сейчас, Мак, речь идет о будущем, и выражение это можно перевести как «основа основ».

— Понятно. «Великое Дело» или «Великий План», — подсказал Болан.

— Ты что-нибудь об этом слышал?

— По правде говоря, нет. Просто до меня доходили кое-какие слухи и имелись некоторые подозрения — вот и все. Так это и есть то, что ты хотел мне сказать?

— Да.

— Тогда говори, наконец!

— А я уже все тебе сказал. Больше мне ничего не известно. План касается большой политики. Большие боссы затевают что-то значительное. И сегодня утром должно произойти какое-то важное событие. Если хочешь устроить в Нью-Йорке грандиозный скандал, узнай об этом поподробнее.

— Но ведь я не детектив, я простой солдат.

Таррин ядовито хмыкнул:

— Слушай, сержант, все знают, что мафия проникла всюду и везде запустила свои щупальца. У нее есть свои депутаты, судьи, адвокаты и, может быть, даже губернаторы штатов. Она сумела внедриться в самые высокие сферы производства, у нее свои люди в профсоюзах, она контролирует большую часть кинобизнеса, на нее работает куча правительственных чиновников. Она всюду, где царствуют деньги. Ты же сам сказал, что мафия — раковая опухоль, которая поглощает все. Я не знаю, удавалось ли ей до сих пор покупать сенаторов, советников президента или членов его кабинета. Я знаю только, что пока еще ей не удавалось приказывать президенту или верховному судье.

— Понимаю, — прервал его Мак. — Ты хочешь сказать, что теперь эти сволочи готовы и на такой, последний шаг. Значит, вот в чем состоит «Великий План» или «Большой Проект»?!

— Тут, дружище, ты, пожалуй, прав, — ответил Лео.

— Ну, а ФБР в курсе?

— Как и многие другие, не состоящие в синдикате. Я уже давно слышу кое-что по поводу этого плана, но и на моем уровне это только слухи. Но если уж речь зашла о ФБР, то как раз сегодня я говорил о тебе с Броньолой. У него...

— Болтун чертов, зачем ты меня продаешь? — возмутился Болан.

— Угомонись, я специально сделал это, — произнес Лео. — Ты мог бы и сам заглянуть к нему.

— К сожалению, тот, кто мертв, мало что увидит.

— Почему-то Броньола считает, что такой мертвый, как ты, мог бы увидеть очень многое. Он готов сделать для тебя все, что в его силах. Он даже хочет добиться от правительства амнистии для тебя, особенно если ты...

— Об этом и речи быть не может! Лео, поблагодари его от моего имени, но я буду продолжать жить, как умею. Что же касается «Великого Плана», то теперь я удвою осторожность.

— И правильно! Старайся не ездить на такси, не заходи в бары, избегай людных мест. Тебя ищут именно там. Кстати, по моим сведениям, сейчас наступил самый важный момент в реализации проекта. Вот почему все нью-йоркские боссы злятся на Гамбеллу. Они считают, что он спровоцировал тебя в самое неподходящее время. Во всяком случае, по моим данным получается именно так. Сейчас никого из боссов нет в Нью-Йорке. Они уехали за город, даже Гамбелла, и ты прекрасно понимаешь, что это значит.

— Идет заседание совета, — догадался Болан.

— Да, и очень серьезное. Кажется, для таких сборов у них есть какое-то местечко под Лонг-Айлендом.

— Стоуни-Лодж, — подсказал Мак.

— Именно! Да ты, похоже, в курсе всех событий! Это меня радует. А я вот об этом узнал только сегодня. Кстати, я обдумал твои слова насчет выборов. До них еще далеко, и вообще вся эта идея гроша ломаного не стоит.

— А где мои девушки? — спросил Болан. — Почему-то о них ты упорно молчишь.

— Новости плохие. Девушек взяли ночью. Я тебе сочувствую, сержант...

— Благодарю, — сухо буркнул Мак. — И где они теперь?

— Вот этого я не знаю. Если я начну везде совать свой нос, то быстро засвечусь. Мне сказали только, что они обе у Гамбеллы. Если я не ошибаюсь, речь шла о прекрасной брюнетке с матовой кожей и божественной походкой и о молодой крайне привлекательной светской даме.

— Да, это они, — вздохнул Болан. — Ладно, пока я их не освобожу, можно ставить крест на всех «Великих Планах».

— Это одно и то же, сержант, — тихо сказал Таррин.

— Может, ты и прав.

— Тогда все, приятель, у нас больше нет времени на болтовню. Пока! — И Лео Таррин повесил трубку.

Мак вышел из телефонной будки, сел за руль микроавтобуса и пробормотал, обращаясь к своему отражению в лобовом стекле:

— Вот так, времени не осталось ни у меня, ни у девушек.

* * *

Получалось, Болан плохо рассчитал реакцию Фредди Гамбеллы. Теперь у старого лиса значительное преимущество. Он сумел похитить девушек и теперь мог диктовать Маку свои правила игры.

Впрочем, отныне Болан хорошо знал обстановку, а это весьма упрощало дело. Раз девушки у Гамбеллы, остается лишь отбить их у него.

Но как это сделать? Особенно когда тебя, помимо мафии, разыскивают тридцать тысяч полицейских. Теперь за ним охотились не только тысячи мафиози и коррумпированных фараонов, но и все сопливое хулиганье, мечтавшее пополнить ряды мафии, шоферы такси, официанты, бармены и — он, правда, не был в этом уверен — все бродячие собаки Нью-Йорка.

Внезапно Мак остановился, пораженный новой мыслью. Собаки! Стоуни-Лодж! Гамбелла уехал из дома рано утром. Если верить его жене — а Болан, знавший все обстоятельства, мог себе такое позволить, — Фредди уехал на встречу вместе с девушками. Но сейчас все боссы нью-йоркских семей собрались в Стоуни-Лодж. Значит, Гамбелла привез девушек... Нет, это невозможно! Туда не пускают женщин. Ни одна из них не имеет права войти в Стоуни-Лодж. И тем не менее...

По словам Таррина, боссы очень недовольны тем, что Гамбелла не ко времени спровоцировал Болана. Боже мой! Да они должны быть ему благодарны: ведь он почти заставил Мака крутиться в Манхэттене и искать там двух девушек! Сработай его замысел, и мафиози могли бы спокойно довести до конца то, что они называли «Великим Планом».

Фредди, хитрая лиса, не любил проигрывать. Конечно, он навлечет на себя гнев коллег, если привезет девушек в Стоуни-Лодж, зато эти две птички останутся у него под рукой, в то время как Мак Болан будет напрасно искать их совсем в другом месте.

Типичная манера Фредди — играть на всех столах сразу! Впрочем, прибегая к такой тактике, можно легко спустить все до последнего цента.

 

Глава 16

Теперь разъезжать по городу на микроавтобусе «фольксваген» стало опасно. Его видела Мария Гамбелла, да и другие тоже. Хотя, конечно, было жаль расставаться с этой надежной машиной.

Мак прикатил к тому же «продавцу» и поменял микроавтобус на мощный полугрузовой «форд-эконолайн» зеленого цвета. За дополнительные двадцать долларов на бортах «форда» появились надписи: «Почта Лонг-Айленда. Доставка посылок на дом».

Потом Болан еще раз нанес визит Уильяму Мейеру и выложил кругленькую сумму за новое военное снаряжение. Почти полчаса он укладывал в машину свои покупки.

Покончив с приготовлениями, Мак договорился с Перуджиа и Мак-Артуром о встрече в Центральном парке и даже поделился с ними ближайшими планами, правда, в общих чертах, без каких-либо деталей. Вскоре, сидя на скамейке, все трое обсуждали волновавшую их проблему — насколько обществу угрожает организованная преступность. Затем Мак разложил перед приятелями несколько карт и объявил, чем предстоит им заняться, пока он будет проводить свой рейд. Вместе с картами каждый получил персональный план действий, расписанный по минутам. Они сверили часы, и Мак уже собрался уезжать, но тут Перуджиа, проводив его до машины, неожиданно сказал:

— Я хотел бы поехать с вами.

Болан внимательно посмотрел на него и отрицательно покачал головой:

— Мне очень жаль, Стив, но об этом не может быть и речи.

— Почему?

— Потому что вы к этому не готовы. Я не хочу брать на себя такой риск.

— Но рано или поздно я должен попробовать, — возразил молодой человек. — И у меня полное право находиться рядом с вами.

— Какое такое право?

— Ведь вы не итальянец?

— Нет, но среди итальянцев у меня есть прекрасные друзья.

— Большинство ваших врагов — тоже итальянцы, — заметил Перуджиа. — Понимаете, куда я клоню? Вы хоть знаете, сколько в стране американцев итальянского происхождения?

— Разумеется, нет, — ответил Болан.

— И я не знаю. Но в последнее время только итальянских эмигрантов сюда прибыло шесть миллионов. Приличная цифра, правда? — Юноша усмехнулся и продолжил: — К тому же в итальянских семьях по традиции много детей, и об этом тоже надо помнить. Мы составляем значительную часть населения страны.

— Ну и что дальше? — спросил Мак, хотя уже догадался, куда клонит юноша.

— Как вы считаете, сколько моих соотечественников работают на мафию?

— Не валяйте дурака, Стив. Любой знает, что с мафией сотрудничает незначительная часть итальянской общины, значит...

— Что-то чересчур много развелось дураков, — прервал его Перуджиа. — И мне надоели сомнительные шуточки про мафию, которые я слышу каждый раз, когда знакомлюсь с людьми.

— Я вас прекрасно понимаю, но это вовсе не повод, чтобы получить пулю от какого-нибудь мафиози. Их действительно не так уж много, но они опасны, потому что отлично владеют своим ремеслом. И я не имею права везти к профессионалам такого дебютанта, как вы, Стив. Там вам делать нечего, — решительно закончил Мак.

Он завел машину и резко дал газ, оставив позади разочарованного юношу.

У Болана имелась еще одна веская причина, по которой он никого не хотел брать себе в помощники. Он собирался еще раз посетить Манхэттен и провести там отвлекающий маневр. В такой ситуации молодой человек вроде Стива был бы только обузой. Мак действовал с молниеносной быстротой. Он начал с того, что ограбил билльярдную в Гарлеме и разгромил один из клубов в Вестсайде, принадлежавший Мэнни Теренсиа, одному из «лейтенантов» Гамбеллы. Потом Болан зашел в приемную одного из известных адвокатов на Парк-Авеню и заставил его секретарей выдать список нечистых на руку судейских чиновников.

Для четвертого удара из этой серии он проехал по стройкам в поисках некоего Джейка Карабонцо, гнусного ростовщика, больше известного по кличке Джейк «Плати». Мак протянул ему снайперский значок и тут же всадил пулю между глаз. Когда он возвращался к машине, пробираясь сквозь толпу рабочих, кто-то обронил:

— Видит Бог, есть правда на свете, наконец-то и Джейк сполна заплатил за свои штучки.

Через несколько минут Болан позвонил в редакцию и связался с тем же журналистом, которому давал интервью в первый раз.

Он подробно рассказал ему о своих действиях за последние два часа и добавил:

— Но это только начало, имейте в виду!

Да, пришло время решительных действий. В Нью-Йорке его больше ничто не задерживало, и он отправился в Лонг-Айленд. Выезжая из города, Мак устало взглянул в зеркало заднего вида и пробормотал:

— Там ли, здесь ли... право, не все ли равно?

* * *

Уже начинало смеркаться, когда Болан прибыл на место. Он медленно проехал мимо центрального входа и заметил довольно много народа возле домика охраны. Два человека стояли, опершись о решетку ограды, и болтали, чтобы скоротать время. Приближение Болана насторожило их, но, увидев грузовичок, они безмятежно вернулись к прерванному разговору.

Миновав забор, Мак въехал на вершину одного из холмов и стал наблюдать в бинокль за прилегающей к нему частью парка. Потом, избегая асфальтированных дорог, он добрался до того места, откуда вел наблюдение в свой первый приезд.

На сей раз он долго следил за клубом. Собак в парке он не заметил. Вероятно, их выпускали только тогда, когда в домике охраны никого не было. Собак приучили бросаться на всех, кроме хозяина. Значит, если по парку гуляли гости, собак загоняли в вольер. Мака слегка позабавила мысль, что же должен был подумать инструктор, недосчитавшись двух псов, которых Болан убил и закопал за оградой в придорожной канаве. Тогда снег очень быстро занес все следы... Мак улыбнулся, не отрываясь от бинокля. Отсюда он прекрасно видел почти весь парк.

На стоянке было много машин. Становилось все темнее, и в окнах главного здания зажегся свет. Мак увидел охранников с «томпсонами», дежуривших в парке. Он насчитал шесть человек. Они явно продрогли до костей и думали только о чашке горячего кофе. Интересно, сколько времени их уже не сменяли? Ведь всякая охрана рано или поздно начинает изнывать от бездействия и усталости. В свою очередь бесцельное хождение взад и вперед невольно заставляет усомниться: а нужно ли все это на самом деле, стоит ли игра свеч?

Такие, казалось бы, мелочи имели в действительности огромное значение, поскольку давали атакующей стороне определенное психологическое преимущество и пренебрегать им было бы по меньшей мере глупо.

Мак по-прежнему внимательно наблюдал за охраной и окнами главного здания, за пристройками и парком.

Постепенно у него появилось четкое представление о диспозиции противника. На первом этаже, за верандой, располагался большой зал, где и проходило совещание. На нем присутствовали пятнадцать человек. Именно столько подносов, на которых официанты разносили еду и напитки, насчитал Болан. Дополнительную информацию дало и количество телохранителей, сидевших в соседнем зале, и общее число снующих туда-сюда официантов, и то, как работала кухня, где можно было разглядеть много ведер со льдом для охлаждения шампанского.

Итак, по всем признакам — пятнадцать человек, и пятеро из них — нью-йоркские капо. Таррин, правда, не сообщил, соберутся все члены «Коммиссионе» или нет. Кто же остальные? Само собой — не мелкие сошки: Лео совершенно точно знал — речь идет о людях, занимающих очень высокие посты. По числу машин Мак прикинул, что в ресторане сейчас находятся примерно 50 — 60 человек. Из них 35 — 45 охранников, а остальные, так сказать, сливки общества.

Наконец и в трех стоящих отдельно коттеджах зажгли свет; фонари в парке и прожекторы на стенах горели уже давно, рассеивая ночную мглу.

Один из коттеджей оказался складом оружия. Болан легко определил это по козлам с карабинами и патронами, разложенными на столах.

Второй коттедж предназначался для охранников, которые отдыхали после своей смены. В окно можно было увидеть билльярдный стол, маленький бар и несколько походных кроватей. Здесь же несколько человек сидели в больших кожаных креслах и болтали, потягивая пиво. В коттедже могли отдыхать примерно десять охранников.

Третий дом был освещен очень слабо, но вдруг в одном из окон вспыхнул яркий свет, и Болан заметил, как комнату пересекла тонкая женская фигурка. Он вздрогнул, поточнее навел резкость и стал ждать. Наконец женщина вновь прошла мимо окна. Болан видел только ее силуэт, но походка показалась ему знакомой — так грациозно двигалась только дикая кошка.

Мак улыбнулся, подумав, что Рашель Силвер может сказать «спасибо» своему ангелу-хранителю, и принялся внимательно наблюдать за происходящим вокруг этого коттеджа.

Все было вполне логично. Даже Фредди Гамбелла не имел права ввести девушек в святая святых. Он без труда упрятал их под стражу в одном из коттеджей, но даже он ни за что в жизни не смел провести их в главный дом, где вершились важные дела.

Когда ночь окончательно опустилась на землю, укрыв парк и дома своим черным крылом, Мак взглянул на часы, вернулся к грузовику и начал готовиться к атаке. На сей раз ему предстояло выполнить самую благородную боевую операцию.

И уж теперь, чтобы победить, он поставит на кон все, даже свою жизнь...

 

Глава 17

Мак облачился в обычный костюм, очень похожий на те, которые так любят носить «орлы» из мафии. Поверх него он надел широкое серое пальто с поднятым воротником. Наряд дополняли голубая рубашка и не в тон подобранный галстук, мягкая шляпа скрывала верхнюю часть лица. Под пиджаком Болан спрятал кобуру с «береттой» и короткий остро заточенный стилет, а за пояс сунул револьвер 38-го калибра. На плечо он повесил большую брезентовую сумку и, мурлыкая песенку, которую в Италии поют на свадьбах, спокойно двинулся через парк.

Шагах в десяти от него появился охранник, поднял руку и коротко сказал:

— Привет!

— Привет! — ответил Мак. — Ну как, еще не окоченел?

— Да уже почти замерзаю, — буркнул охранник.

— Не нервничай, расслабься! — бросил, не сбавляя шага, Болан. — Не могут же они там вечно заседать.

— Только на это я и надеюсь.

Из темноты донесся другой голос:

— Что-что он сказал?

— Говорит, скоро конец совещанию, — ответил первый охранник.

— Если бы эти хрычи трепались здесь, на улице, — пожаловался голос из темноты, — они бы уже давно закруглились.

— Пожалуй, ты прав.

Темнота надежно скрыла улыбку Болана, который шел к служебному входу в здание. Один из охранников в тяжелом драповом пальто стоял внутри, прислонившись к стеклянной двери кухни. Мак толкнул дверь, и тот сразу отодвинулся в сторону.

Войдя в кухню, Болан спросил:

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Просто греюсь, — опасливо ответил мафиози. — Я чуть не отморозил себе пальцы на ногах.

— Отнеси кофе ребятам снаружи, им там тоже не сладко.

— Сейчас, — согласился охранник.

— И не забудь налить туда виски.

— Наш босс сказал...

— Да черт с ним, ведь парни-то совсем окоченели.

— Хорошо, — кивнул охранник, и улыбка сменила мрачное выражение на его лице.

— Заодно прихвати им что-нибудь поесть.

— Но они всего час назад пообедали!

— Ну и что? — фыркнул Болан. — Пусть даже они ели десять минут назад, отнеси им что-нибудь.

— А что нести?

— Да все, что найдешь! Слушай, когда ты ходишь до ветра, штаны кто-то за тебя расстегивает или ты сам справляешься?

Ворча под нос что-то невнятное, охранник отправился искать еду. Мак закрыл дверь и не спеша зашагал вокруг здания, удивляясь, как все просто получилось. Виски, кофе, булочки надолго отвлекут внимание наружной охраны. Он углубился в тень за домом и внимательно осмотрел столб с электрощитом, который заметил еще накануне, когда ходил в разведку.

Положив на землю сумку, Мак достал из нее пластиковую взрывчатку и аккуратно наклеил ее на силовой кабель, потом вставил детонатор и удалился, стараясь держаться в тени.

На веранде он заметил часового.

— Привет, — бросил Мак. — Смотри, не засни.

Мафиози встал со стула, потянулся и с улыбкой сказал:

— Вот бы съездить в Майами и провести там всю зиму!

Болан ответил из темноты:

— Ну, если Фредди увидит, что ты сидишь, он тебя отправит туда навечно.

— Если ты боишься Фредди, так это твои проблемы, — ответил часовой. — Оджи — человек более мягкий.

Он имел в виду Оджи Маринелло, который имел репутацию самого авторитетного капо Нью-Йорка. Мак зашел с другого бока:

— До конца совещания лучше относиться к Фредди почтительно. Сейчас он отдает приказы.

Часовой раскашлялся, подошел к перилам веранды, чтобы плюнуть, и ответил:

— Да, тут ты прав.

— Сходи на кухню, — посоветовал ему Палач. — Я сказал... черт, забыл, как зовут этого парня, так вот, я ему сказал, чтобы он приготовил кофе и свежие булочки для ребят, которые дежурят в парке. Советую сходить к нему, а то, боюсь, после них ничего не останется.

Мафиози попытался рассмотреть лицо Болана, но поднятый воротник и низко надвинутая шляпа позволяли ему видеть только нижнюю часть лица. Строгие правила Организации запрещали задавать посторонние вопросы, поэтому он просто кивнул и спросил:

— А ты подежуришь за меня?

— Конечно, только давай побыстрее!

— О'кей.

Охранник спустился по ступенькам и торопливо зашагал на кухню. Мак мгновенно поднялся на веранду и осмотрел массивные двери, ведущие в зал. Их створки заходили одна за другую, как у старинных сейфов, а огромные массивные петли могли бы выдержать таранный удар машины вроде «кадиллака». Болан начал быстро клеить взрывчатку на дверные створки и петли. Взрывчатка была достаточно мощная, и ее требовалось не слишком много. Покончив с этим делом, Мак сразу же отправился дальше, оставив пост без часового.

«Парень как-нибудь выкрутится сам», — подумал Болан.

Он подобрался к оружейному складу и заглянул в окно. Внутри никого не было, и Мак крадучись вошел в помещение. Вокруг стояло множество ящиков с патронами, а на стенах и в козлах хранилось всевозможное стрелковое оружие. Болан быстро заложил взрывчатку в нужных местах и выскочил из коттеджа.

Позади здания он заметил охранников. Они тихо переговаривались и пили кофе с булочками. Болан приблизился к ним, стараясь держаться спиной к источнику света.

— Значит, и вам подали кофе, — сказал он.

— А, так это ты, — обрадовался один из троих. — Должен сказать, ты прекрасный парень. Я уж грешным делом начал думать, что о нас забыли все на свете.

— Как видишь, не все.

— Да, — вмешался другой, — кофе сейчас очень полезен для желудка.

Болан хохотнул и отметил:

— Известное дело, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

Все трое заржали, а один из них, высокий и худой, сказал:

— Ну, согреться можно и кое-чем другим. Ты видел тех шлюх, которых привез Фредди?

— Боюсь, только поглядеть нам и позволят, — со смехом сказал Мак.

— Это персональный резерв Фредди, — согласился сосед худого и, зло фыркнув, добавил: — Он держит их здесь в качестве приманки для этого дерьма Болана.

— Кстати, — опять вмешался высокий и худой, как оглобля, мафиози, — а ты знаешь, что сделал этот псих? Тони слышал по радио: этот тип опять отличился в Манхэттене. Он убил Джейка и парней Мэнни.

— А я слышал, он ограбил бильярдную Паоли, — уже с уважением в голосе сказал другой.

— Вообще-то, — вступил в разговор третий, — хотя здесь собачий холод, я чувствую себя вполне спокойно.

— Лучше бы Фредди отдал ему девок, — опять сказал худой. Он хмыкнул и, подмигнув, уточнил: — Правда, после того, как мы ими попользуемся.

— И то верно, — подхватил Мак. — Вот для этого я сюда и приехал. — Он рассмеялся: — Не для того, чтобы позабавиться с ними, хотя я и не прочь, само собой, а чтобы приглядывать, как их здесь содержат.

— Будь спок! И скажи Фредди, что мы глаз с них не спускаем.

Болан, все еще смеясь, направился к фасаду коттеджа. Тяжелые бархатные шторы были задернуты, но в узкую щель между ними он разглядел большую комнату с диваном, креслами и столами для карточной игры. В глубине комнаты виднелась открытая дверь в ванную.

На диване, прикрыв глаза рукой, лежала Паула. Ее великолепная грудь нервно поднималась, словно девушка тихонько плакала. Болан подавил в себе гнев, рвавшийся наружу, и пошел к другому окну, чтобы увидеть Рашель. Девушка сидела в позе лотоса лицом к стене, в углу комнаты. Со стороны казалось, что ничего дурного девушкам не сделали. Мак вздохнул и двинулся дальше. Поравнявшись с недавними собеседниками, он приветственно помахал им рукой.

Позади главного здания еще двое охранников пили кофе.

— Греетесь? — ухмыльнулся Болан. — Да не стойте вы на открытом месте! Лучше зайдите за угол и там допивайте свой кофе.

В конце концов, если уж мафия не потрудилась назначить начальника караула, то почему бы Маку не сыграть эту роль?

Оба часовых молча скрылись за углом клуба. Палач быстро поднялся на веранду и, неслышно ступая, подошел к окнам большого зала. Двойные шторы были задернуты, сквозь них пробивался только слабый свет. Голоса едва можно было различить, хотя иногда вдруг отчетливо доносилось отдельное слово. Впрочем, Мака теперь уже не интересовали разговоры собравшихся. Он работал очень быстро и заложил взрывчатки вполне достаточно, чтобы взорвать всю стену целиком.

Из-за окна послышался голос с ясно выраженным акцентом:

— ...должны действовать с огромной осторожностью. Надеюсь, вы понимаете, господа!

Болан согласно покивал. Мафия всегда действовала с огромной осторожностью. И Мак тоже. Он установил время на часовых механизмах детонаторов и убрался с веранды, Через несколько секунд он опять подошел к трем охранникам, дежурившим у коттеджа с девушками.

Ждать оставалось две минуты. Болану пришлось сделать над собой усилие, чтобы не посмотреть на часы.

— Парни, вам нужно поторопиться, — сказал он часовым.

— В термосе еще остался кофе, — с улыбкой возразил худой мафиози.

— У меня только начало восстанавливаться кровообращение в ногах, — сообщил другой. — И вообще, ужасно здорово, что ты это придумал, э... э...

Мак чуть не выругался.

— Меня зовут Фрэнк.

— Должен тебе прямо сказать, Фрэнк: если Фредди так же хорошо относится ко всем своим людям, я охотно перейду к нему.

— Ну, самого-то Фредди иной раз и за человека считать нельзя, — сказал вдруг худой.

Он пристально посмотрел на Болана, стараясь разглядеть в темноте его лицо.

— Что-то я никого не знаю по имени Фрэнк, — добавил он.

Разговор малость затянулся, чувствовал Мак. Человек не может притворяться до бесконечности, в какой-то момент неизбежно следует разоблачение.

Второй охранник вдруг заявил:

— Я бы на твоем месте побыстрее познакомился и подружился с ним. Фрэнк — настоящий джентльмен, — добавил он, вытирая нос рукавом.

Болан хохотнул:

— Если бы ты был у меня в команде, ты бы так не говорил.

— Я думаю, что...

— А о какой команде ты говоришь? — опять встрял в разговор худой. — На какой территории вы работаете?

Подобный вопрос никак не вписывался в рамки мафиозного этикета.

— Если ты начинаешь задавать такие вопросы, то лучше помолчи, — сухо предупредил Мак.

Охранник как-то глупо пожал плечами:

— Просто я знаю всех «лейтенантов» — вот в чем дело.

— Ну, а кто тебе сказал, что я «лейтенант»? — спросил Болан.

Худой обеспокоенно улыбнулся.

— Да нет, я всего лишь хотел... В общем...

Наступило тягостное молчание. Мак взглянул на часы. Вот-вот должен был прогрохотать первый взрыв, и он снова ледяным тоном приказал:

— Допивайте кофе и расходитесь по местам.

Третий охранник, который до сих пор не проронил ни единого слова, глубоко вздохнул и сказал:

— И правда, стало лучше. Спасибо, Фрэнк, мы это оценим.

В этот-то момент все и началось... Первым раздался несильный взрыв, не громче винтовочного выстрела в ночи: что-то полыхнуло у главного здания, а потом все вокруг погрузилось в темноту.

Охранники затаили дыхание, а у одного от неожиданности из рук выпала булка.

— Что это? — рявкнул Болан.

— Я и сам не знаю, — высоким голосом сказал худой.

— Наверное, что-то с распределительным щитом, — спокойно произнес Мак.

И тотчас на веранде дома раздался мощный взрыв. Яркая вспышка озарила парк и на мгновение ослепила всех, и вслед за тем фасад дома словно раскололся пополам. Взрыв на этот раз оказался настолько мощным, что у них под ногами закачалась земля и взрывная волна больно стеганула по лицам.

— Похоже, нас атакуют, — закричал Мак. — Бегите к дому.

— Нам приказали охранять де...

— Пошли вы все!.. Сейчас надо охранять боссов! Я здесь останусь за вас. Пошевеливайтесь!

Все трое, взяв автоматы на изготовку, кинулись к пылавшему зданию. Со всех сторон к нему, громко вопя, сбегались охранники. Из горящего дома доносились отчаянные крики. Слева от Болана из домика для охраны выскочили несколько человек.

Мак скомандовал:

— Все — к ресторану! Обеспечьте охрану и выведите боссов, черт вас побери! Да побыстрее!

Охранники бесцельно бегали туда-сюда, и их силуэты были очень хорошо видны на фоне горящего дома. Все орали и матерились. Вдруг кто-то закричал:

— Воды! Дайте скорее воды!

Тем временем Мак обогнул коттедж, в котором держали девушек, выбил ногой дверь и увидел их перепуганные лица. Схватив девушек за руки, он потащил их к выходу. Они начали сопротивляться, пытаясь ударить его по лицу.

— Ну, хватит, в самом деле! — разозлился Болан. — Нашли время для сеансов с теплом человеческого тела!

Паула облегченно вздохнула и простонала:

— О Господи, спасибо. Спасибо!

Рашель зарыдала:

— Я знала, я знала, что вы придете за нами...

 

Глава 18

Болан повел девушек к ограде парка, однако в метрах двадцати от забора он замер и заставил своих подопечных лечь на землю. Позади в панике бегали охранники, все еще не зная, как подступиться к бушевавшему огню. Мак посмотрел на часы и прошептал:

— Еще несколько секунд.

Раздались еще два взрыва, которые только добавили паники. Ограда перед ними развалилась, освобождая проход шириной в несколько метров, а затем жутко громыхнуло в арсенале. Высоко в небо взметнулся столб пламени — взорвались боеприпасы. В ту же секунду Болан вскочил, увлекая девушек прочь из парка.

Они подбежали к «форду» Болана.

— Шпарьте прямо по дороге, не теряйте времени зря и не оборачивайтесь, — скомандовал Мак. — Там вас ждут два наших друга.

— А вы разве не пойдете? — спросила Паула.

— Пока нет. Нужно завершить небольшую работенку. Бегите быстрее.

Девушки помчались со всех ног. Мак подождал, пока они не скрылись в темноте, потом сел за руль «форда» и, не включая фар, поехал к пролому в стене.

Выйдя из машины, он скинул с себя толстое пальто, повесил на шею автомат и подтащил к пролому нужное снаряжение.

Толпа, метавшаяся вокруг пожарища, была охвачена паникой. Однако Болан заметил, как группа людей бросилась ему навстречу. И тотчас справа от себя, в темноте, он увидел еще одну кучу гангстеров, бежавших вдоль ограды. Мак вскинул автомат и выпустил по атакующим мафиози длинную очередь. Про себя он решил, что займется прежде всего теми, кто наступал со стороны дома.

Эта группа «солдат» находилась как раз между горящим домом и оградой. Силуэты гангстеров четко вырисовывались на фоне огня. Мак поднял гранатомет, прицелился и сделал первый выстрел. Гранаты взорвались позади бегущих. Болан внес поправку, опять прицелился и стал посылать одну гранату за другой, сметая с заснеженной целины нападавших, словно мишени в тире. Мафиози остановились — Мак услышал, как застонал раненый. Подобрав тех, кто еще подавал признаки жизни, атакующие быстро отступили.

Болан дал им уйти, потому что теперь занялся подготовкой к бою базуки. Сейчас ему все приходилось делать одному, хотя обычно расчет базуки состоял из двух человек. От толпы суетившихся возле горящих строений отделились несколько фигур и опрометью кинулись к коттеджу, где еще недавно томились девушки. Мак прицелился и выстрелил. Ракета полетела, словно раскаленная комета, ярко вычерчивая траекторию до самой цели. Басовито ухнул мощный взрыв, здание мгновенно просело и окуталось дымом. Мак даже не взглянул, выскочил ли оттуда кто-нибудь, — он перезаряжал базуку, чтобы послать в главный корпус Стоуни-Лодж вторую ракету.

Он стрелял до тех пор, пока старое массивное строение не рухнуло, а пламя целиком не охватило развалины. Те, кто оказался рядом с этим адом, прекратили бессмысленную суету и обратились в бегство.

Мак прекрасно понимал, что очень скоро мафиози придут в себя и постараются перейти в контратаку.

Он глянул на часы и, отложив базуку, снова взялся за гранатомет. Едва лишь мафиози пошли в атаку, как он встретил их настоящим шквалом огня, не забывая при этом следить за флангами и время от времени бросая взгляд в сторону перекрестка, где Перуджиа и Мак-Артур должны были встретить девушек.

Наконец Болан увидел взвившуюся в темное небо красную сигнальную ракету, облегченно вздохнул и начал закругляться.

Он быстро погрузил снаряжение и оставшиеся боеприпасы в грузовик, еще раз посмотрел на догоравшую высоко в небе сигнальную ракету и включил задний ход, чтобы выехать за ограду Стоуни-Лодж.

* * *

Мимо развалин главного корпуса Стоуни-Лодж брел, потеряв одну туфлю и спотыкаясь, Фредди Гамбелла. Он все еще не понимал, что же произошло. Конечно, такой фейерверк мог устроить только паршивый засранец Болан. Это и дураку понятно. Сначала едва слышный взрыв — гаснет свет, и пока Фредди успевает привыкнуть к внезапной темноте, вокруг него начинает рушиться дом! Бум, и все тут! Дом горит, как свеча; взрывной волной Фредди сбросило с лестницы, и у него теперь сломана рука. Да, просто-напросто сломана! Как же этот подонок ухитрился устроить такое?

Он не разобрал, кто помог ему выбраться из дома, что, впрочем, не так уж и важно. Гамбелла орал не своим голосом:

— Сенатора! Спасайте сенатора, ублюдки чертовы!

Ему ответили:

— Забудь о сенаторе! Этот мерзавец уже в аду.

Наконец Фредди сообразил, что его поддерживает Оджи Маринелло. Лицо у Оджи было в крови, видимо, его сильно ударило чем-то по голове, но рядом толпились его люди, и он уже командовал ими. Какой-то тип требовал воды, чтобы тушить пожар, однако его просьба была настолько глупой, что никто не ударил палец о палец, чтобы принести хотя бы каплю.

Фредди даже удивился, услышав собственный голос. Он кричал:

— К черту воду! Спасайте тех, кто в доме! Спасайте их, ради Бога! Ведь понадобилось два года, чтобы собрать всех вместе!

Один из «лейтенантов» Маринелло прокричал Фредди прямо в ухо, что спасать уже некого. Нет больше ни боссов, ни сенатора, ни чиновников, никого. А вот они, Оджи Маринелло и Фредди Гамбелла, должны благодарить своих ангелов-хранителей за то, что те помогли им выбраться из этого ада.

Оджи, весь залитый кровью, скомандовал своим людям собираться вокруг него. Перед глазами Фредди разворачивалась фантасмагорическая картина, от которой можно было сойти с ума. Дом-, еще минуту назад представлявший собой настоящую крепость, горел вместе с теми, кто остался в нем!

И это еще не все! Повсюду снова гремели все новые и новые взрывы!

Черт возьми, рухнула стена! А вот взорвался арсенал!

Но откуда и как действует этот сукин сын Болан?

Фредди Гамбелла, босой, в одной рубашке, стоял в парке и смотрел, как вокруг него рушатся и горят все его надежды.

— Где его шлюхи? — истерично закричал он. — Пусть сюда приведут этих стерв. Я удавлю их, и пусть он видит это!

— Сядьте, мистер Гамбелла, вы ранены, — сказал ему кто-то.

Другой добавил:

— Он уже освободил их, мистер Гамбелла. Наверное, он сделал это в первую очередь.

— Идиоты! — взвыл Фредди. — И вы осмеливаетесь говорить, что он забрал мою добычу? Приведите их! Сейчас же!

Вокруг него разочарованно переглядывались «солдаты» Оджи, а один из них с дурацким смехом сказал:

— Это все устроил Фрэнк. Мне сразу показалось, что он не наш.

Мафиози пошел к домику, где держали девушек, за ним последовали другие.

Фредди услышал, как Маринелло приказал своим людям:

— Пошлите ребят посмотреть, для чего тот пролом в стене. Пусть другая группа обойдет его с тыла. Давайте быстрее! Похоже, с этим типом сегодня работают две команды.

Но Фредди Гамбелле на все было наплевать. Ведь люди, которых он подкупил, погибли! Два года тяжелейшей работы — и все псу под хвост! Вот это Фредди и хочет объяснить Оджи, но Маринелло почему-то интересует, как на него подействовала смерть Рокко, Филиппа и Джонни Сатэна. Не чувствует ли Гамбелла угрызений совести из-за смерти других капо?

Окружающее представлялось Фредди дурным сном. Около него на коленях стоял какой-то тип и тряпкой бинтовал ему руку. Странно, но сломанная рука должна болеть сильнее. Потом послышались выстрелы. Чудеса! Ведь раньше их не было.

Вот застучал автомат. Кто-то вскрикнул, и Фредди понял, что появились раненые. Прогремели новые взрывы...

Черт возьми, да что же это такое?!

— Скажи мне, кретин чертов, что происходит?

— Этот тип стреляет в нас, но я не знаю из чего, мистер Гамбелла. Что-то вроде управляемых по радио ракет, но я могу и ошибиться. Оставайтесь здесь и постарайтесь не двигаться.

Гамбелла услышал, как начавший терять самообладание Маринелло торопливо скомандовал:

— Рик, надо выбить оттуда этого засранца. Ты же видишь, он продолжает стрелять!

— Это настоящая война, мистер Маринелло! Я хочу сказать, что он ведет себя так, словно находится на поле боя, а не на уличной разборке. Он привел с собой целую армию!

— Так пойди и выбей оттуда его армию, Рик! Не можем же мы сидеть сложа руки! Собери людей и штурмуй с ними эту кучу камней!

— Я хочу, чтобы мне немедленно привели этих шлюх. Сейчас же! Вы меня слышите?! — вклинился в разговор Фредди.

— Заткнись, Фредди! Ты и так наделал бед со своими девками. И если ты не заткнешься сам, я найду способ заткнуть тебе глотку!

«Как смеет Оджи разговаривать со мной в таком тоне? — мелькнуло в голове Фредди. — По какому праву?..»

— Ты сказал, что здесь их уже нет, верно, Оджи? Значит, Болан освободил их?

Словно в тумане, Фредди увидел, как над ним склонилось лицо Маринелло.

— Послушай, Фредди! Ты серьезно ранен. Тебе придется ампутировать руку — она болтается на одном сухожилии. Так что прошу по-хорошему — заткнись, а то рискуешь потерять не только руку!

Ампутировать руку? Ему, Фредди Гамбелле?! Но разве был хоть один король без руки? Фредди расхохотался. Вздор, просто привиделся кошмарный сон! Скорее, Сэм! Это я, Фрэд! Разбуди меня! Разбуди меня немедленно, мне снятся кошмары. Сделай это, Сэм, ради нашей дружбы!..

Гамбелле показалось, что он слышит ответ Сэма:

— Да, Фредди, дружба — превыше всего.

Ну так сделай это, Сэм. Господи Иисусе, Святой Петр, Дева Мария, помогите Фредди! Ради всего святого, разбудите меня, вытащите из этого кошмара!

 

Глава 19

Потрепанные остатки мафиозного воинства спешно готовились покинуть поле боя. Водители торопливо подгоняли к развалинам машины и даже пытались составить своего рода кортеж. Позади дымились мрачные руины Стоуни-Лодж, а от маленьких строений вообще не осталось и следа, на их месте лежали груды пепла.

Ворота распахнулись, и охранники, дежурившие у въезда, вскочили в одну из отъезжавших машин. Кортеж тронулся. Машин было ровно десять — все новенькие, краска на них сверкала даже в темноте.

Палач еще раз осмотрел ракеты для базуки, прикинул дальность стрельбы и, удовлетворенный, начал ждать, пока машины подъедут ближе.

Он оборудовал огневую позицию на гребне холма, который возвышался над небольшой долиной, метрах в четырехстах от развалин Стоуни-Лодж. Внизу, у подножия холма, тянулась дорога.

— Вперед, — тихо прошептал Болан, поудобнее устраивая на плече базуку. — Ближе, ближе...

Он надеялся, что машины пойдут вплотную друг к другу. Бампер к бамперу. Это было бы идеально. Однако он требовал чересчур многого. Достаточно того, что он видел все машины сразу.

Едва они спустились в долину и выстроились цепью, как вагоны поезда, им пришлось сбросить скорость — дорога была занесена снегом. Болан приник к прицельной рамке.

«З-з-з-з» — пошла первая ракета. С быстротой молнии она настигла головную машину, и новый сверкающий автомобиль мгновенно превратился в груду горящего развороченного металла, перегородившего дорогу.

«З-з-з-з» — пошла вторая ракета, и последний автомобиль, как и первый, превратился в пылающий костер, запирая путь к отступлению. Остальные машины, будто стадо баранов, тыкались друг в друга и буксовали на обледеневшем шоссе.

Третий залп, четвертый... Мак никак не мог понять, почему снизу не отвечают на его огонь. Он видел, как открывались дверцы машин, как из них выпрыгивали обезумевшие от ужаса люди и падали в снег на другой стороне дороги, чтобы укрыться от огня, как они бежали, скользя и падая, к вершине холма, расположенного рядом.

«Ну, что скажешь, Лео? Взгляни-ка на работу „мертвеца“!»

Базука выплюнула пятую, шестую, седьмую ракеты. Человек, лицо которого превратилось в страшную маску, посылал смертоносные снаряды в машины, цепью выстроившиеся внизу. То, что происходило на шоссе, было просто ужасно: груды искореженного железа, адское пламя, плотный удушающий дым, крики раненых и умирающих людей слились в единую какофонию смерти и разрушения.

Смерть тебе, машина! На тебе ездили жестокие люди, значит ты заслуживаешь смерти!

Да ведь он и вправду «убивал» машины, а не людей. Но эти машины стали символом человеческой гнусности...

«Нет, что ни говори, овчарка, которую ты застрелил, была лучше тебя, — подумал о себе Болан. — Она только и умела, что убивать, а я убиваю, потому что мне это нравится. Да нет же, Боже мой, совсем не нравится! Просто такова логика боя!»

«З-з-з-з, з-з-з-з». Ну вот, десять из десяти. А главное, люди почти все сумели отойти от машин и избежали смерти. Только у тех, кто сидел в первой и последней, с самого начала не было ни малейшего шанса.

«Ну, хватит». Мак встал и почувствовал, как дрожь бьет все его тело. Базуку он бросил на землю.

— Вот и весь твой «Великий План», Фредди, — пробормотал Болан, глядя на дымные костры внизу.

Совершенно опустошенный, он сел за руль своего «форда» и неторопливо поехал в город.

Палачу предстояло еще много работы...