Глава 1

Люди могли умереть здесь.

Мак Болан пошевелился, стараясь не задеть обуглившиеся булыжники, разбросанные на полу. Джей Мартен, сосредоточив все внимание на том, что происходило внизу, на улице, даже не заметил этого движения большого человека.

Болан чувствовал тревогу. Тело покалывало, и автоматически он начал напрягать, а затем расслаблять мышцы, готовя себя к действию, и в то же время пытаясь определить, отчего же он чувствует себя так неловко.

Он стоял позади, в самой тени, от того, что когда-то было окном, в восьми футах. Искусственный свет уличных фонарей вырисовывал силуэт Мартена — сгорбившийся, опирающийся руками о развалившийся подоконник.

Еще до того, как нервное покалывание исчезло, Болан молча пробрался сквозь хлам на полу и встал за его спиной. Ни один из них не мог оторвать глаз от дороги.

Джей Мартен, второй агент, был партнером Мака Болана, известного в их кругах как полковник Джон Феникс. Босс Джея резко отклонил протест по поводу того, что тот не нуждается в няньке, и серьезно предупредил, что на этот раз приказ идет сверху.

Прямо сверху.

Это могло означать, что объект их наблюдения — Кенджи Шинода — имел больше неприятностей, чем Джей мог предположить... Имел очень большие неприятности.

Болан похлопал Мартена по плечу, чтобы обратить на себя внимание, и знаком показал, что хочет воспользоваться «Стартоном». Мартен подал ему этот громоздкий, тяжелый прибор ночного видения, прикрепленный к его снайперской винтовке. Приложив «Стартон» к глазу, Болан с неудовольствием отметил про себя, что прибор нуждается в настройке.

Он не питал особой любви к Джею Мартену, этому молодому человеку, носившему рубашку на пуговицах и имевшему манеру равняться на кого-либо. Мартен казался ему одним из тех честолюбивых колледжских юнцов, которые привыкли совать нос в чужие дела. Но Болан отдавал должное офицеру-рекруту — тот неплохо разбирался в бумагах. Сам же он терпеть не мог канцелярской волокиты, и поэтому готов был уцепиться за любое дело, лишь бы не пришлось заполнять бланки в трех экземплярах. Болан с раздражением подумал о своем партнере: интересно, как тот поведет себя в настоящей работе? Скоро он это узнает — когда начнутся действия.

А испытываемое им чувство тревоги предупреждало: они могут начаться в любую секунду. И Болан сконцентрировал все свое внимание на воссозданном с помощью электроники образе пустынной улицы Лос-Анджелеса.

Они смогли найти самое лучшее место для укрытия — на третьем этаже заброшенного товарного склада, дважды подожженного за этот год какими-то панками — просто так, от нечего делать. Здание перед ними сровняли с землей много месяцев назад, чтобы на его месте построить завод по производству автозапчастей, но который так и не построили. В дальнем конце улицы Алварез виднелась серая стена высотой более десяти футов. Теперь она прикрывала лишь несколько акров пустоши, представлявшей собой бесплодное поле сражений убыточных отраслей, фондовых сокращений, сменяющихся политических приоритетов.

Болан наклонился вперед так, что смог краем глаза увидеть Мунсен-авеню — улицу, расположенную как раз под их наблюдательным пунктом. Она казалась покинутой и заброшенной. Болан попытался тщательно рассмотреть давно не работающую заправочную станцию слева и сооруженную рядом с ней стойку по продаже горячих бутербродов.

Все это напоминало Хиросиму после падения бомбы — только два-три сооружения остались нетронутыми по непонятным причинам среди разровненных руин.

Болан пожалел, что у него нет времени для осмотра всей территории вокруг Алварез и Мунсен. По своему опыту он знал, что многие дела заканчивались неудачно именно из-за плохой предварительной разведки. Это стоило жизни хорошим людям. Урок, который никогда не забудут оставшиеся в живых.

— Он опаздывает! — выпалил Мартен, взглянув на наручные часы.

— И это ваш пройдоха называет пунктуальностью? — спросил Болан.

Мартен промолчал: он не был уверен, насколько серьезно полковник Феникс насмехается над ним. Болан медленно прошелся «Стартоном» вдоль стены. На расстоянии двух третей квартала один из фонарей не горел. Но это не имело никакого значения для прибора, предназначенного для работы ночью.

Ничто не двигалось в темноте, но что-то было не в порядке. Болан старался найти подтверждение своему инстинкту, который предупреждал его об опасности.

Лучшие охотники-следопыты со Старого Запада обладали способностью читать знаки и следы там, где непосвященный не увидел бы ничего. Это происходило не потому, что они знали, что надо искать — погнутую ветку, гальку не на месте, комок грязи, для них было важно — где искать. В этом-то и была вся хитрость. Выслеживая человека или горного льва, они шли путем своей добычи, тем маршрутом, который она выбирала, он мог быть как наиболее быстрым и безопасным, так и обманчивым.

Охотничьи инстинкты обострились в болотах, подлесках и зловонных деревнях Юго-Восточной Азии, а еще больше отточились в городских джунглях, где Болан вел одиночную войну против мафии, прозвавшей его Палачом. Он остался жив и продолжил борьбу, несмотря на невероятное неравенство. И выжил потому, что обладал невероятным талантом видеть противника насквозь. Следуй одному простому правилу: знай себя и своего врага — и сможешь сражаться в любом бою без особых потерь и в конце концов обеспечить себе победу.

Сегодня вечером Болан собирался отправиться на частную демонстрацию самой последней модели боевого косаря «Громовой удар» — нового поколения военной техники. Когда его перехватили в Лос-Анджелесском аэропорту, он очень мало что знал о Кенджи Шиноде.

— Что ты знаешь об этом парне? — спросил Болан Мартена, не упуская из виду оружия.

— Кене Шиноде? Он компьютерный гений. Сэнсей в третьем поколении, японец американского происхождения. И один из лучших криптографов, какие у нас есть. Он разработал некоторые из наших самых сложнейших кодов, а затем разработал системы, приводящие их в действие. Кен — парень, который изобрел программу «Чек мейт» — «Проверка товарища».

Болан поморщился. Мартен видел, что он удивлен.

— Не потому ли ты здесь, полковник?

Болан проигнорировал вопрос.

— Как твои люди вышли на него? — спросил он.

— Рассматривается решение о его переводе. Они хотят, чтобы он возглавил Бизсовский проект.

Мартен был в замешательстве. Ведь Феникс должен был это знать... Хотя, может, и не знал. Мартен неожиданно стал подозревать, не проверяют ли его самого.

Болан действительно слышал о разведывательной программе, в которой использовались последние сведения, получаемые со спутников и передаваемые на ультравысоких скоростях. Он опустил «Стартон».

— И это будет означать связь с другими членами НАТО? Шинода имел большой успех в качестве криптографа и компьютерщика.

— Ты прав. Итак, мы добивались стандартного разрешения. Представляли документы на него. Но особо добавить было нечего. Он и его девушка расторгли помолвку в прошлом году. Затем он совершил пару поездок на Карибское море и в Японию. В любом случае мы ни за что не могли уцепиться, когда был перехвачен звонок. Тот, кто звонил, дал ему инструкцию: «Угол Алварез и Мунсен». Он согласился: «Хорошо, в полночь», — и повесил трубку.

Мартен взял прибор обратно, а большой человек стоял и размышлял над сказанным.

— Это все? — спросил он.

— Да. Я видел копию.

Мартен не имел ни малейшего представления, к какой службе безопасности относится этот полковник. Он только знал, что Феникс обладает властью. И дело даже не в каком-нибудь знаке отличия или пластиковом удостоверении, и даже не в злополучной «Берет-те-93», которую, как он видел, полковник проверял, когда они рисковали собой. Нет, он обладал каким-то неопределенным влиянием, и Мартену ничего не оставалось, как только подчиниться.

Джим Гарфилд, босс Мартена, считал, что необходимо полностью взаимодействовать с полковником и считаться с его мнением. Для молодого агента все это было непривычно. Именно теперь Мартен хотел проверить своего партнера Хеннесси, который находился в машине в четырех кварталах отсюда. Он надеялся, что его напарник не дремлет. Но он не мог нарушить тишину, так как Феникс стоял напряженно вглядываясь, с застывшей маской на лице.

— Есть еще что-нибудь на Шиноду?

— У него хорошие связи. Похоже, знает большинство людей в своей области.

— И как, его любят?

— Ни один человек его ума не может нравиться всем, — сухо заметил Мартен. — Но его все уважают. Он много работает, но и хорошо развлекается. Он наслаждается всем самым лучшим, что можно купить за деньги. Любит путешествовать. И похоже, что где-то кто-то пытался использовать его ловушки для него самого. И если он подвержен...

— Кто-то идет. — Болан указал на дальний конец улицы.

На таком большом расстоянии пешеход представлял собой не более чем призрачное мерцание, быстро приближавшееся к первому уличному фонарю.

— Я вижу его, — подтвердил Мартен, наблюдая в «Стартон», дающий трехкратное увеличение. — Да, похоже, это Шинода. Так... думаешь, те, в ком мы действительно заинтересованы, действительно покажутся?

— Сомневаюсь. Думаю, это будет тайник.

— Тогда нам придется долго ждать, чтобы поймать того, кто придет забирать взятку.

Болан надеялся, что нет, но Мартен, по-видимому, был прав.

— Прежде всего, нам нужно увидеть точно, когда и где он делает тайник.

Шинода — или кто-то другой — продолжал идти. Два... три... Болан замерял шаги, наблюдая невооруженным глазом.

Человек приближался к неосвещенному отрезку вблизи разбитого фонаря. Болан бегло оглядел улицу. По-прежнему никого в поле зрения.

Четыре... пять...

Плащ цвета морской волны как будто окутывал Шиноду и казался в темноте другой тенью.

Шесть... семь... восемь...

Болан продолжал наблюдение.

Черт, где же он был? Беспокойная дрожь прошла по позвоночнику большого человека и на этот раз подала сигнал в мозг.

Девять... Что происходит? Болан выхватил «Стартон» из рук Мартена. Очертания были слегка размыты. Не сфокусировано. Казалось, одна фигура висит в воздухе над другой, как страшный ночной призрак, высасывающий из жертвы кровь. Болан с терпением настроил прибор. Мартен робко взглянул на него.

Теперь он мог ясно видеть. Там была только одна фигура! Распростертая!

Объект их наблюдений лежал ничком на тротуаре.

— Они убили его!

Схватив свою «беретту», Болан побежал вниз, перескакивая через две ступеньки. Он не имел ни малейшего представления, кто были «они» и как им удалось совершить нападение на середине пустой улицы. Он старался рассмотреть все возможности, устремившись с оружием в руках к улице Алварез.

Мартен бежал следом и кричал в небольшой передатчик:

— Поддержка! Поддержка! — Объект наблюдения убит. Я повторяю. — Шиноду действительно уложили — уложили замертво.

Болан подбежал к жертве и, проверив пульс, осмотрел улицу в обоих направлениях. Она была так же безжизненна, как и труп, лежащий у его ног. Болан спрятал пистолет в кобуру.

— Черт, что произошло? — задыхаясь, спросил Мартен, присаживаясь на корточки, чтобы осмотреть тело.

Болан знал, что нападающий воспользовался глушителем или разрывными пулями, но в любом случае выстрел должен был оставить отверстие на теле Ши-ноды. Но никакой раны не было и в помине.

— Как же я буду все это объяснять? — спросил сам себя Мартен. Он услышал, что по улице Мунсен приближается машина.

— Как раз сейчас Шинода надеялся иметь твои проблемы, — заметил Болан.

Он посмотрел на стену в пяти футах от тротуара. Тот, кто нанес удар компьютерному чародею, пропал. Но Болан не верил в чудеса. Единственный ответ — незнакомец ушел под землю. Болан сам не раз использовал этот путь для отхода, так что он стал быстро искать любое подходящее место — канализационный люк или что-то подобное, где человек мог бы спрятаться, укрыться, ускользнуть.

На улицу вывернулась машина и осветила их. Обернувшись на свет фар Болан, увидел то, что искал, — круглую стальную пластину на расстоянии тридцати футов. Он вынул из кобуры «беретту» и направился в ту сторону. Мартен по-прежнему сидел согнувшись возле тела, озадаченный происшедшим. Он должен сделать немедленный рапорт по радиопередатчику из машины. Он стал подниматься...

Машина не была похожа на потрепанный «додж». Мартен пытался защитить глаза от света фар. Нет, это не машина Хеннесси. Она даже не снижала скорости.

— Берегись, полковник! — вскрикнул он.

Машина неслась, как ракета, направленная на Болана.

 

Глава 2

Болан уже поворачивался. Ноги врозь, одна рука вытянута и держит пистолет, другая поддерживает ее снизу. У него были считанные мгновения для решительных действий.

Огненная птица с золотой отделкой мчалась прямо на него. Триста пятьдесят фунтов из металла и рычащий мотор неслись со скоростью семьдесят миль в час.

Болан выстоял.

Огненная птица могла покрыть последние сотни ярдов буквально за три секунды.

В слепящем свете фар Болан прицелился прямо в то место, где должен сидеть водитель. Девятимиллиметровая пуля разбила ветровое стекло на тысячи осколков. Машина свернула влево. Болан прыгнул в другую сторону, но все-таки не успел увернуться. Прорезиненный край правого переднего крыла врезался ему в икру и сбил с ног.

Когда он упал, пистолет выскочил из онемевших пальцев. Водитель был невредим — видимо, уловил момент выстрела и нагнулся. Теперь же он выпрямился и направил машину прямо на Болана. Тот видел выражение лица убийцы: губы скривились в победоносной усмешке, глаза-щелки полные ненависти.

Видимо, их собирались убрать всех. Никаких свидетелей.

Машина ехала прямо в сторону трупа. Мартен повернулся, сделал два быстрых шага, но... ему некуда было бежать.

Монстр налетел на молодого человека и размазал его на двенадцати футах обугленной стены. Затем машина развернулась и унеслась. Болан дотянулся до своего пистолета и попытался прицелиться. Но рука не слушалась. Выстрел был неточен.

Приблизилась вторая машина. Болан неуклюже сел и переложил «беретту» в левую руку, когда «додж» затормозил.

— О, Боже! — Хеннесси выпрыгнул из машины.

Изувеченное тело Мартена лежало у разбитой стены, как выброшенная тряпичная кукла.

Человек из группы поддержки пробежал мимо Болана, чтобы посмотреть, что стало с его приятелем. Но он не смог узнать Мартена.

Болан неуверенно поднялся на ноги. Вроде ничего не было сломано, но все болело. Боль проявлялась в синяках, ломоте, злости, сумасшествии — воинствующем сумасшествии.

— Ну как, болит?

Ощутив мягкое прикосновение ладони, он только пожал плечами. Но в другом месте, при других обстоятельствах он ответил бы совсем по-другому.

Она была молода. Блестящие золотисто-каштановые волосы и зеленые глаза делали ее привлекательной.

— Здесь больно? — спросила она, ощупывая его мускулы.

Болан отрицательно покачал головой.

— Вам очень повезло, полковник. Кажется, ничего не сломано. Но надо подождать результаты рентгена.

«Нет, леди, я был неосторожен», — подумал Болан, и это его рассердило... Он был сердит на самого себя.

Болан не искал себе оправданий. Его профессиональная гордость была задета, так как он был застигнут врасплох машиной на плохо освещенной улице. Профессионализм для него был состоянием ума — посвященность и обособленность, рожденные из нелегкого опыта. Имея большой опыт, Болан был высококлассным профессионалом в полном смысле этого слова.

Слегка дразнящая улыбка изумрудных глаз доктора Вики Стивенс не приподняла его настроения. Нет, она не думала смеяться над ним. Просто женская натура заставляла ее улыбаться.

Конечно, он не был обычным пациентом, которых она посещала в медицинском центре. Высокий мужчина сидел на краю смотрового стола. Его прекрасное, очень тренированное тело было в превосходной форме, несмотря на то что прошлое оставило на нем свои жестокие следы. И можно было лишь догадываться, какое ужасное возмездие он нанес своим врагам.

Несколько секунд полковник был погружен в свои мысли. Когда он вдруг взглянул на доктора Стивенс, она, невольно смутившись, отвернулась.

— Сестра Маклин наложит вам на локоть повязку.

Это было сказано тоном, не терпящим никаких возражений. В госпитале все врачи, даже самые молоденькие и хорошенькие, были офицерами. Он смотрел ей вслед, пока она выходила из кабинета. У нее были красивые ноги, и даже бесформенный халат не мог скрыть соблазнительного покачивания бедер.

Оставшись один, Болан задумался, пытаясь найти ответы на некоторые вопросы. Группа коронеров сможет определить клиническую причину смерти, то есть «что случилось». Но «как это случилось» они объяснить не смогут. Как удалось уложить парня, не оставив никаких следов?

И кто же эти «они»?

Вот с этого Болан и начал.

Его размышления прервала сестра Маклин, появившаяся в кабинете с марлевой повязкой и инструментами на металлическом подносе.

Она стала обрабатывать его руку, но это не мешало мыслям Болана.

Если бы Шинода был жертвой шантажа, то они наверняка не стали бы убирать его. И каким образом этот компьютерный чародей подставил себя шантажистам?

Парень не мог быть пойман у денежной кассы: в работе Шиноды не фигурировали никакие платежи. И махинации со счетами расходов вряд ли квалифицировали Шиноду как человека, впутанного в это. Что же оставалось? Он был холост, но, вспомнил Болан, помолвлен. О'кей, предположим, что Шинода вел необычную любовную жизнь и ему приходилось это скрывать. И наверное, он скорее бы предал свою страну, чем признался бы в этом. Что же это могло быть?

Трудно было представить, чем мог себя скомпрометировать в наше время холостяк.

Может, его видели в секс-шоу или в заморском публичном доме? Или застали в постели с парочкой проституток? А может, он бисексуал?

Этого было недостаточно.

Все слухи в этой области могли стать предметом для интриг, но не для шантажа.

Нет, это ничего не давало.

— Сидите спокойно, пока я завязываю, — потребовала сестра Маклин. У нее была точно такая же манера командовать, как и у молодого врача.

Было еще кое-что, о чем сказал молодой агент. «Я прочитал копию...» Черт, копия не выдавала склонностей, намерений, настроения в голосе человека. Шинода мог действительно получать инструкции по поводу встреч, но, с другой стороны, звонивший мог лишь просто повторить приказ, который фактически Шинода отдавал ему. Шинода мог сам продиктовать время встречи.

— Боже, как я ненавижу звонить по такому поводу, — пробурчал грузный мужчина, легкой походкой вошедший в комнату.

Это был босс Мартена, Джим Гарфилд. Это он приказал привести полковника в госпиталь на осмотр. Гарфилд придержал сестре дверь, когда она выходила, затем повернулся к Болану:

— Я только что разговаривал с женой Джея...

Болану тоже не один раз приходилось выражать свои соболезнования. Со смертью Палач был в близких отношениях.

— Я сказал ей... просто сказал... что произошла авария.

Какая-то авария.

Гарфилд провел рукой по волосам — он не менял форму своей прически с тех пор, как Эйзенхауер стал президентом. Он начал свою работу сразу после Кореи.

— Что, залатали тебя?

— Да, у меня все в порядке, — кивнул Болан.

— Мы нашли машину Шиноды. «Ягуар Икс-Джи-С». Она была в полумиле, на стоянке супермаркета.

Почему Шинода явился с пятнадцатиминутным опозданием, если он следовал инструкциям? Может быть, Шинода шел туда, чтобы забрать деньги?

Постепенно Болан приходил к мнению, что этот гений-кодосоздатель был не жертвой, а самим шантажистом.

— У вас есть пленка-оригинал? Я хочу послушать ее.

— Конечно, полковник. Она в офисе, — ответил Гарфилд. — Я вас провожу туда. Но сперва хочу узнать, нашли что-нибудь в квартире Шиноды.

— Хорошо. Пошли.

Двое мужчин уже почти дошли до выхода из приемного покоя, как их остановил терапевт — выражение его лица было слегка загадочно.

— Мистер Гарфилд? — Доктор помахал папкой с картами.

— А, доктор Бенсон, что вы разузнали?

— Детальное вскрытие еще не закончено, но первоначальное обследование дало немного. Никаких видимых ран.

Бенсон, воспользовавшись тем, что они находились в месте, где разрешалось курить, зажег сигарету, затем раскрыл папку:

— Вот первые отчеты из лаборатории. Никаких следов токсинов. Хм, это интересно...

— Что там? — спросил Болан.

— Содовый теосульфат. Обнаружен в пробе, взятой из-под ногтей.

— Ну и что это означает? — спросил Гарфилд.

— Это фиксаж, — сказал Болан. — Содовый теосульфат — химикат, используемый для фиксации фотонегативов.

— Должно быть, он был фотолюбителем.

Неожиданно Болану очень захотелось побывать в квартире Шиноды.

— Нам все-таки надо знать, что убило его, — сказал Гарфилд. — Какое ваше наиболее вероятное предположение?

Бенсон колебался около минуты.

— Похоже, что он умер от сильного невралгического спазма. Но чем это было вызвано — не имею понятия.

 

Глава 3

Это была тихая улица, ухоженная и богатая. Белая Вестдейнская башня, тридцать два этажа роскошных апартаментов, возвышались среди частных теннисных кортов и плавательных бассейнов.

Газонные поливочные машины служили для того, чтобы трава всегда имела сочный вид, правда, сейчас скрытые прожекторы придавали ей неестественный зеленый цвет.

Квартира Шиноды находилась на девятом этаже. В коридоре дежурил одетый в форму полисмен.

Гарфилд показал свое удостоверение и поручился за полковника Феникса. Дежурный кивнул на дверь — они могли пройти в квартиру.

Несмотря на поздний час, в квартире было довольно много людей. Это группа различных экспертов уже включилась в дело. Казалось, многих заинтересовала кончина Кенджи Шиноды.

Местный капитан по делу убийств был огорчен, что на улице Л. А. стало на одного уважаемого гражданина меньше. Мальчики из НСА проявляли свое любопытство, так как покойный был одним из лучших криптографов нации.

Здесь находился и Хеннесси. Он наблюдал за тем, как эксперты по отпечаткам протирали дверные ручки.

А два суровых агента из федерального отдела пытались узнать, касается их это дело или нет.

— Как видите, нельзя точно сказать, что здесь обыскивали, — сказал один из детективов Гарфилду. — Но кто-то наверняка был.

— Похоже, ничего не тронуто, — добавил Хеннесси, направляясь к боссу, чтобы доложить о проделанной работе. — Я полагаю, что человек, приходивший сюда, знал, за чем он идет.

«Да, — подумал Болан, — но нашел ли он это?»

— Вон тот стол обыскивали, и ящики с картотекой украдены. — Хеннесси указал рукой вправо. — И если вы пройдете сюда... справа... да, здесь... Посмотрите, он переделал вторую ванную в темную комнату.

Полицейский фотограф сделал последний снимок захламленной комнаты и ушел, освободив место для работы двум новичкам, которые начали осмотр.

Приборы были не испорчены. Увеличитель, штатив и все остальное аккуратно стояло вдоль стены. Три пустых подноса для химикатов — в углу на резиновом коврике.

Пленки тридцатипятимиллиметровых негативов валялись на полу. Их, очевидно, разбросал тот, кто искал нужный кадр.

— Твоя теория о шантаже, кажется, погорела, — сказал Болан.

— Похоже, что так, — хмурясь, ответил Гарфилд.

Ему уже сообщили о том, что при осмотре тела Шиноды был найден только бумажник с мелочью — и никакой пачки купюр для выплаты. Гарфилд провел рукой по голове, как бы причесывая седеющую щетину. Он был похож на расстроенного футбольного тренера, чья ошибочная тактика дорого стоила его команде.

Болана было не так легко победить. Когда бы то ни было. Для него не имело значения, что противник оказался немного впереди. Он наверстает упущенное и докопается до сути этого убийства. Кто-то должен поплатиться за то, что записал имя Болана в список сдавшихся.

Гарфилд рассматривал два черно-белых снимка — удачно заснятые виды храма Шинто.

— Вероятно, он сделал их, когда был в отпуске в Японии.

Болан поднял еще несколько фотографий, валявшихся за раковиной. На них Шинода был в белом костюме каратиста, практикующего «ката». Он выглядел намного оживленнее и здоровей, чем в последний раз, когда его видел Болан.

— Настоящий Брюс Ли, не правда ли? — сказал Гарфилд. — Должно быть, его застали в тот момент, когда он тренировался в Ассоциации «Железный кулак».

Болан вопросительно взглянул на агента безопасности.

— В его бумажнике нашли членскую карточку, — объяснил Гарфилд. — Он был членом клуба каратэ и кунг-фу здесь, в городе.

Еще загадка: почему Шинода, который, оказывается, обучался боевым искусствам, был так легко застигнут врасплох?

Гарфилд наклонился и стал собирать полоски разрезанных негативов. Их набралось около трех дюжин. Полицейский, стоявший в дверях, негодовал по поводу того, что Гарфилд может их лишить потенциальных улик.

— Мы пришлем их вам, — проворчал Гарфилд.

Полицейский понял, что лучше не спорить. Появился один из его напарников:

— Владелец ночного магазинчика на углу говорит, что Шинода заходил к ним около одиннадцати тридцати.

— А во сколько вы были здесь? — спросил Болан полицейского.

— Около половины второго. Мы с мистером Хеннесси приехали первыми.

— Узнай, видел ли кто-нибудь черную машину, припаркованную здесь между полуночью и часом тридцати, — сказал ему Болан.

Полицейский нахмурился, посмотрев на часы. Неужели они думают, что он пойдет в такое время стучаться в двери? Он ушел, пожав плечами.

Когда Болан и Гарфилд вернулись в гостиную, к ним подошел детектив.

— Может быть, вам это покажется невероятным, но вверх по улице мимо нас никто не проезжал. Правда, у меня было такое чувство, что мы спугнули того, кто был здесь.

Гарфилд посмотрел на него с интересом.

— Почему вы так думаете?

— Парень, который только что ушел, сказал, что верхние два ящика были нетронутыми. Видимо, тот, кто здесь хозяйничал, не успел сделать, что хотел.

Не дослушав детектива, Болан быстро пересек комнату и подошел к окну. Задвижка на стеклянной скользящей раме была открыта. Болан дернул ее на себя, вытащил оружие и ступил на балкон. Он представлял из себя ничто иное, как бетонную плиту в четыре фута шириной и двадцать длиной, огороженную решетчатыми перилами. Под кондиционером образовалась водяная лужица. На балконе никого не было.

Болан перегнулся через край.

Совершенно гладкая стена спускалась до цветочного сада. С нижних этажей выступал ровный, симметричный ряд балконов. Никаких водосточных труб, портящих вид, никакой кирпичной кладки.

Гарфилд вышел и вгляделся в залитую светом местность. Но быстро отступил назад. Очевидно, он боялся высоты.

— Да, надо уметь летать, чтобы отсюда спуститься.

Болан не исключал этого. Он был задумчив, когда вернулся в гостиную.

— Полковник Феникс? — В комнату вошел полицейский в униформе.

Гарфилд отрицательно покачал головой и указал на Болана. Полицейский немного смутился.

— Только что был звонок. Мистер Хэл Броньола и ваши коллеги в пути. Уже мчатся сюда.

Болан кивнул. Значит, он мог рассчитывать на подкрепление. Замечание Гарфилда насчет «летающего человека» не выходило у него из головы.

— Как только рассветет, я хочу, чтобы вы обследовали ту стену, — обратился он к рядовому агенту. — И ту, что тянется вдоль улицы Алварез. В случае необходимости — дюйм за дюймом. Ищите непонятные следы. Это может быть все, что угодно.

— О'кей, — Гарфилд устало пожал плечами; уже скоро рассветет. — Поехали обратно ко мне в офис. Я сделаю кофе. Мы сможем подождать твоих людей там. К тому же, ты хотел послушать пленку.

* * *

Болан сидел слегка нагнувшись вперед, почти прижав голову к колонке.

Прослушав запись в десятый раз, он нажал на кнопку «стоп». Все это можно толковать по-разному. С одной стороны, Шинода мог повторить предыдущие инструкции, с другой — сам отдавать распоряжение. Его резкий тон невозможно понять однозначно. Конечно, молодой агент Мартен мог подумать, что Шинода замешан в этом деле.

В конце концов решив, что ему ничего нового уже не извлечь из этой записи, Болан вышел в коридор. Там было тихо. Хеннесси отпросился на ночь. Гарфилд ушел на ранний завтрак.

Дверь в кабинет Гарфилда была открыта. Дубликат ключей от квартиры Шиноды лежал на столе, рядом находились снимки. Кушетка вдоль стены так и притягивала к себе, но уже не было смысла ложиться спать: Броньола и все остальные вскоре должны прийти.

И Болан надеялся, что они принесут некоторые ответы на мучившие его вопросы.

Стив Корбет работал в шумной лаборатории в конце коридора. Болану было интересно узнать, повезло ли криминалисту. Может, эти полоски негативов что-нибудь подскажут?

Корбет возглавлял многоцелевую лабораторию при отделе секретной службы, которым руководил Гарфилд. Скудный бюджет не мог позволить что-нибудь более совершенное. Серьезное судебное расследование или детальная техническая работа находились в ведении других служб. Корбет и его помощник Ларри Фиск имели дело с рутинной работой.

Болан застал Корбета за микроскопом. Криминалист оторвался от аппарата. Его взгляд был несколько сонным, но радостным.

— Почти что закончил. Я пытался точно сопоставить последние кусочки.

На рабочей стойке лежала дюжина чистых листков бумаги. Сверху они были помечены: «Рулон № 12». В начале и конце страницы были пустые. Остальные покрыты аккуратно разложенными полосками пленки.

— Насколько я помню, было только одиннадцать рулонов пленки, — сказал Корбет, кладя два кусочка, которые он изучал, в низу листа с пометкой «Рулон № 10».

— Большинство отрезанных кусочков можно было приставить на глаз к пленке по номерам с краю, — продолжал Корбет. — Несколько мне пришлось соединять с помощью микроскопа. Во всяком случае, все, что вы принесли, разложено.

— А что произошло с рулоном номер один?

— Он у Ларри в темной комнате. Я попросил определить его закономерность — тогда вам легче будет сверять их. Могу сказать, что они начинаются снимками дзюдо или что-то в этом роде, а заканчиваются туристическими кадрами, сделанными в Японии. Мы сможем посмотреть получше, когда Ларри закончит.

— А что здесь за дыра? — Болан показал на брешь в рулоне № 7.

— Эти отсутствуют, — Корбет нагнулся и сверил номера с краю. — Говоря точнее — десять снимков.

Болан не успел задать больше никаких вопросов, так как из темной комнаты появился помощник Корбета.

— Вот первый рулон.

Он вручил Болану лист глянцевой бумаги, на которой был напечатан ряд фотографий в строгой последовательности.

На первых семи снимках были запечатлены Шинода и парочка его друзей в различных позах на занятиях каратэ. На остальных — вид японского города — вероятно, Токио — из гостиничного номера. Храм и несколько незатейливых снимков прохожих с улицы.

Болан смотрел на них не отрываясь в течение нескольких мгновений.

— Что-нибудь увидели? — спросил Корбет.

— Собирался ли Шинода сделать так же, как и мы?

— Вполне вероятно. Когда проявляешь большое количество пленки, то теряешь связь. Если у вас много снимков, то это самый верный способ быстро найти кадры, которые нужно увеличивать.

Болан вдруг резко повернулся — так, что чуть не вышиб пленку из рук Фиска, быстро выбежал из комнаты и направился к кабинету Гарфилда. Корбет подошел к двери, чтобы выяснить, чем так взволнован полковник Феникс. Болан схватил ключи со стола.

— Будет лучше, если ваш босс поедет на квартиру Шиноды как можно быстрее, — сказал он озадаченному криминалисту. — Я знаю, зачем приходил грабитель. И если Хэл Броньола появится здесь, дайте ему адрес. Скажите, чтобы они ехали за мной.

 

Глава 4

Когда Болан приехал на место, около дверей не было ни одного полицейского.

Все эксперты вернулись в свои офисы или пошли спать.

В квартире было тихо. Полоска утреннего света, подернутая слабой дымкой просочилась сквозь шторы, раздвинутые Боланом.

Почти ничто не говорило о том, что здесь побывала группа экспертов, если не считать груды окурков в пепельнице и следов порошка для выявления отпечатков около дверной ручки. Болан достал «беретту» и подошел к столу Шиноды, расположенному в конце большой комнаты. Это был громоздкий стол с закругленной крышкой, вероятно, не особо ценная вещь, но с очень красивой отделкой. Болан открыл его одной рукой. В столе было много всякой всячины, но ничего такого, что могло привлечь внимание. Как сказал молодой полицейский? Верхние два ящика...

Он выдвинул первый. Личные бумаги, страховые полисы, счета, просроченные водительские права, заявка на кредитную карточку — все это лежало поверх старой компьютерной распечатки. Болан прощупал снизу под всем этим. Ничего нет.

Открыл второй ящик. Различные радиодетали. Фильтры. Теле-фотолинзы. Он просунул кончики пальцев вниз сбоку ящика. Там-то он и нашел это.

Шинода действительно был любителем в этой игре Болан мрачно улыбнулся, доставая фотографию. Поразительно, но городские детективы были так увлечены поисками пропавших вещей и отпечатков пальцев, что даже не заметили фотоснимка, лежавшего на дне ящика.

— Клянусь, это рулон номер семь, — прошептал Болан самому себе.

Еще не так посветлело на улице, чтобы можно было рассмотреть такие маленькие снимки, не зажигая света. Поэтому он включил настольную лампу, все еще сжимая пистолет в правой руке, и вытащил из хлама на столе увеличительное стекло.

На первых нескольких фотографиях было запечатлено типично японское здание. Шинода снял его в разных ракурсах. На нижних снимках были изображены две большие скалы в море с натянутым между ними тросом или проводом. Болан мысленно разложил виды для будущего отчета. В средних двух рядах как раз и были недостающие полоски негативов. Болан медленно провел над ними увеличительным стеклом.

Первые два снимка были плохо сфокусированы. Еще три — затемнены. Болан пытался увидеть что-то сквозь эти пятна на переднем плане, дающие тень. На более светлой части проглядывалась группа из четырех человек — трое мужчин и одна молодая женщина. Они стояли в тени деревьев.

Болан стал изучать снимок внимательнее. Один из мужчин, с телосложением борца, был на голову выше других. У него было что-то с левой рукой. На других снимках он слушал или разговаривал с парнем моложе его, в очках.

Болан не был уверен, что это японец. Судя по прическе и покрою одежды, скорее это был американец.

Болан внимательно рассмотрел одну из фотографий. На ней большой парень положил руку на плечо стоявшего рядом. Создавалось впечатление, что на мизинце у него не было одной фаланги.

Эти снимки можно перефотографировать и увеличить — тогда все детали будут видны.

Где-то вдали завыла сирена. Должно быть, едет Гарфилд.

Третьего мужчину на фотографии, с живым заботливым взглядом, можно было легко узнать. В его совершенно черной шевелюре зигзагообразно проходила странная полоса белых волос.

Болан переключил свое внимание на женщину.

Вторая сирена присоединила свой голос к первой. Это, вероятно, Броньола. Они ехали не напрасно: Болану было что показать.

Он пристально рассматривал женщину сквозь увеличительное стекло. Вполне хорошенькая, но слишком серьезная, даже несколько суровая. Казалось, мужчины почти не обращают на нее внимания. Их взгляды прикованы к парню в очках. Эта же женщина ничем особенно не выделялась. Но опять-таки, можно будет ее получше рассмотреть только после увеличения снимка.

Болан положил на место стекло и потер виски. Восточные лица... они преследовали его.

Сирены завыли громче и внезапно смолкли — видимо, машины подъехали к дому. Они будут здесь с минуты на минуту.

Болан поднял глаза. Он все еще пытался представить себе лицо того сбежавшего водителя. Эти черные глаза, две зловредные щелки, продолжали буравить его.

Восточные глаза!

Отраженные в окне...

Прямо за ним стоял убийца Мартена.

Болан пошевелился.

Согнув колени, перемещая вес тела, он начал стремительно разворачиваться. В этот момент нападающий выбил оружие из рук Болана, и «беретта» упала на пол. В следующий момент его плечо и левый локоть были зажаты мертвой хваткой.

Болан застыл. Боль была такой нестерпимой, что перехватило дыхание, но мозг работал быстро. Откуда-то из глубины памяти всплывали смутные воспоминания — Болан знал этого парня. И великий воин не собирался позволить этому ублюдку встать на своем пути.

Его правая рука блуждала, пока не нащупала стойку торшера.

Нападающий сделал неловкий взмах рукой, и Болан сумел ударить его по голове торшером. Лампа разлетелась на части.

Цепкая хватка на плече ослабла. Болан воспользовался этим и, разъяренный, бросил разбитую лампу прямо в лицо противника. Несколько секунд оба оставались без движения. Все органы чувств Болана были обострены. Моргание века, дыхание — все могло хоть как-то предупредить о последующем шаге, ложной или реальной атаке. Но противник не делал никаких намеков, откуда он будет нападать. Его черные глаза пронзали Болана такой ненавистью, которая могла лишить присутствия духа кого угодно. Казалось, он смотрел в лицо смерти и видел ее неотвратимость.

Нападающий был одет в мягкий черный комбинезон. Оба мужчины несли на себе цвет смерти.

Боль снова пронзила плечо Болана. Он с ожесточением занес стойку торшера. Противник отпрыгнул назад. Оба передвигались с места на место в поисках лучшей позиции для последующего нападения.

Правильные восточные черты противника портил шрам, который придавал рту усмешку превосходства.

Болан заметил, что в его правой руке появился нож. Они находились слишком далеко друг от друга, чтобы использовать его по прямому назначению. Но убийца неумолимо приближался. Болан шагнул в сторону, повернулся вполоборота и резко ударил по руке с ножом. Одновременно ребром руки он нанес убийце удар под подбородок. Схватив за запястье, стал резко выкручивать руку. Нож упал на пол. Болан отбросил его ногой в сторону. Но рука его внезапно потеряла силу. Не успел он завершить свой прием, как убийца предпринял контратаку и нанес удар по колену.

Болан осел.

Нападающий схватил его сзади, руки его стали нащупывать жизненно важную артерию. Расплавленный болевой шар взорвался в голове Болана. В этот момент полковник понял, кто убил компьютерного гения и как именно это случилось. В свои последние минуты жизни он, как и Шинода, испытывал мучительную, обжигающую агонию. Внезапный прыжок со стены на улицу Алварез в стиле ниндзя, а потом...

Мучительный вой эхом отдавался в мозгу. Возможно, это был рев сирены, а может, и крик, издаваемый им, когда он падал в бездонную черную яму. Яму темноты. Кромешной темноты.

— Его там не было...

Это были первые слова, которые Болан выдавил из своего пересохшего горла. Роза Эйприл, взглянув на Хэла Броньолу, вздохнула облегченно.

Три лица постепенно обретали ясные очертания. Темные овалы среди мерцающих теней возвращающегося сознания... черты... затем, наконец, знакомые лица: Роза Эйприл, смело усмехающаяся, Хэл Броньола с потухшей сигарой, зажатой в зубах, и, наконец, доктор Вики Стивенс.

— Его там не было, — нетвердо повторил Болан, пытаясь приподняться на локте.

— Я же говорила, что вам надо было дождаться результатов рентгена, — пожурила его доктор Стивенс.

Она старалась представить все в лучшем свете, но сквозь легкомысленный тон прорывались стальные нотки в ее голосе. Болан сел и огляделся: он снова оказался в медицинском центре.

— Вы, должно быть, приехали туда...

— Как раз вовремя, — подтвердил Броньола, офицер из Вашингтона, возглавляющий группу «Каменный человек», по чьему указанию, Болан и был вовлечен в дело Шиноды. — Гарфилд нашел тебя в тот момент, когда я приехал. Ты был без сознания.

— Но вы схватили?..

— Нет. — Броньола отрицательно покачал головой. — Ни малейшего намека на его присутствие.

Броньола уже собирался дать более полное объяснение, но спохватился и посмотрел в сторону доктора так, словно она в собственной клинике, здесь, была лишней. Стивенс сделала соответствующий вывод, но прежде чем уйти, дотронулась до руки Болана:

— На этот раз вы никуда не уйдете, пока я вас не выпишу. Лично я.

Ее забота была абсолютно искренней.

— Хорошо, доктор, вы добились своего, — ответил Болан, слегка улыбаясь.

Роза Эйприл недовольно стиснула зубы, — ей казалось, что только она одна сможет обеспечить Болану полное выздоровление. Прежде чем направиться к двери, Вики Стивенс многозначительно посмотрела на Броньолу, давая понять, что он сможет зажечь сигару только ценою собственной жизни.

Уполномоченный из Вашингтона поднял брови, когда она вышла.

— Дама с характером.

— У каждого своя работа, — сказал Болан.

— Да, вы правы, — согласился Броньола. — Как я уже говорил, к тому времени, как вас нашли, мы успели вычислить, что убийца должен был добраться до нижнего балкона и исчезнуть.

— И он унес с собой фотографии?

Броньола кивнул.

— Он до смерти перепугал женщину, которая живет под Шинодой. Она как раз поднялась, чтобы пойти в ванную, и в этот момент он и вломился. У нас есть показания.

— Я знаю, кто это был, — заявил Болан. — Это был Зеко Танага.

— Я думаю, что он мертв, — проворчал Броньола. Он не подверг сомнению догадку Болана, способности которого в достаточной мере были продемонстрированы в прошлом. Он обладал превосходной памятью на лица.

— Нет необходимости искать его, — сказал Болан. — По крайней мере, по близости. Вскоре он будет за пределами страны — это его особенность.

— Да, для него не существует границ, — согласился Броньола. — Он может провозить контрабандой оружие, людей, взрывные вещества — в общем, все, что может вызывать беспорядки, — в любую страну, какую ему надо. И потом снова выбираться.

— Он был передовым в Израиле во время атаки «Красных бригад» на мирных граждан в Лондонском аэропорту, — сказал Болан.

— Да, это так. И он был единственным, кому удалось сбежать.

— Как только я смогу добраться до надежного телефона, сразу же позвоню на «ферму», узнаю свежие новости, — сказала Эйприл. — Но я уверена, что последнее, что мы слышали о Танаге, это то, что он подорвался на мине в лагере террористов в Йемене.

— Звучит как полезный для прессы материал. Я не думаю, что это когда-либо было самостоятельно сказано, — произнес Болан с саркастической улыбкой, в которой было больше упрека, чем юмора. И снова потер шею. — Я могу поручиться, что Зеко Танага очень даже жив.

Некоторое время они молчали. Каждый пытался уловить скрытый смысл участия Танаги в этом деле.

Болан же по-прежнему недоумевал по поводу того, что его смогли застигнуть врасплох. Шестое чувство, которое так часто спасало ему жизнь, на этот раз не сработало. Инстинкт, который помогал Палачу в повседневной жизни, никак не предупредил его о приближении Танаги. Как будто его там и не было... Это-то и сбило с толку Болана.

Из файлов Интерпола, донесений ЦРУ и ФБР Мак Болан знал основные пункты биографии неуловимого террориста, которого искали многие агентства безопасности. Тропинки Болана и Танаги пересекались не в первый раз, и, как казалось Болану, не в последний. Он чувствовал, что эта их стычка была лишь прелюдией к более кровавому и страшному конфликту.

— Нам лучше уйти отсюда, — сказал Броньола, перекатывая незажженную сигарету в другой угол рта. — Я одолжил офис у Джима Гарфилда. Куртцман ждет и готов представить краткий технический отчет.

— Я позову доктора, — сказала Эйприл.

После короткой паузы она вышла.

Мужчины остались одни, и последующие слова Броньолы послужили лишь подтверждением дурного предчувствия Болана.

— Этот Шинода для городских полицейских, и даже для таких агентов, как Гарфилд, — очередное убийство. Но у меня есть нехорошее подозрение, что все это может быть намного важнее. — Броньола сделал паузу, подыскивая подходящие слова. — Как ложная атака Гитлера на польскую радиостанцию... Это может быть лишь первым выстрелом, который погрузит мир в пучину новой войны. И на этот раз никто не спасется.

 

Глава 5

Броньола щелкнул зажигалкой один раз, второй. Она не работала. Он начал искать коробок со спичками среди кипы бумаг на столе Гарфилда.

Офис федерального агента служил для группы временным командным центром, откуда велась безжалостная война против сил террора, слепых армий разрушений и хаоса.

В обычных условиях они бы прибегли к помощи «Команды Эйбл», но она отправилась из горячей точки главного конфликта в Каире на «взрывную» миссию в Мексику.

Трое из «Каменного человека» ожидали Куртцмана, чтобы начать совещание. Эйприл стояла у окна, наблюдая за узорами, оставляемыми дождем на оконном стекле. Серебристый свет, проникающий через сланцевого цвета тучи, придавал ее блестящим волосам особо нежное сияние.

Болан стоял немного в стороне. Она была на самом деле потрясающей женщиной.

— Да, это так, — сказал он.

Ее красивые брови изогнулись в изумлении.

— Мне нравится то, что я вижу, Эйприл, — объяснил он.

Она слегка хихикнула, вспомнив первые слова, которые сказала ему Как бы отвечая на удивление Болана, когда ей приказали вести военный фургон, она бросила ему вызывающе: «Вам что, не нравится то, что вы видите?»

Конечно, ему нравилось, и, поработав вместе с ней несколько месяцев, он по достоинству оценил это уникальное сочетание красоты и ума.

— У вас было предчувствие? — спросила она. Болан кивнул, заставив себя улыбнуться, чтобы подбодрить Эйприл. Он никогда еще не казался ей таким уставшим и — она почти боялась признать это — таким потрясенным, как сейчас.

Должно быть, он озабочен тем, что стал жертвой недавнего нападения — как будто столкнулся с новым видом войны, неизвестным на городских улицах Америки, не говоря уже о заброшенных землях Никарагуа или горах Тосканы.

Вошел Куртцман с подносом, на котором стояли четыре больших кружки, и коричневым конвертом под мышкой.

— Нашел порцию растворимого кофе в лаборатории. Думаю, одной нам хватит на всех.

Аарон Куртцман, или Медведь, как его все называли, был постоянным компьютерным экспертом «Каменного человека». Он занимался исследованием последнего проектного материала Шиноды.

Эйприл взяла одну из кружек и протянула Болану:

— Вот, берите. Надеюсь, для вас он достаточно крепок.

Броньола потянулся к своей сигаре, затем слегка наклонил голову в сторону Эйприл, давая понять, что пора начинать.

Она раскрыла папку и некоторое время смотрела на свои записи.

— Кенджи Шинода, тридцать семь лет. Его семья в двух поколениях жила здесь. Были честными и трудолюбивыми. Его отец проходил службу в одном из подразделений ниндзя в Тихом океане.

— Это тот период войны, о котором знают лишь немногие люди, — заметил Броньола. — Большинство писателей заостряют свое внимание на японо-американцах, которые были интернированы. Но многие из них сражались за «Звезды и полосы».

— Отец Шиноды был награжден за доблесть, — продолжила Роза Эйприл. — А его дядя был одним из лучших криптоаналитиков. Он раскодировал ультрасекретные сообщения от японского главнокомандования.

— Похоже, в семье была преемственность, — заметил Болан.

— Кенджи хорошо успевал в школе. С самого начала у него были только отличные отметки. Он действительно достиг многого, может, даже сверхмногого. В колледже специализировался на математике и компьютерах. Он заработал докторскую степень, затем вернулся на западное побережье для работы в «мыслительном резервуаре» в Силиконовой долине. С тех пор возглавлял несколько проектов как для правительства, так и для частной индустрии.

— Судя по этому материалу, Шинода был прямо помешан на работе, — пробурчал Броньола. — Вероятно, ему не хватало времени для развлечений.

— Как раз наоборот, — возразила Эйприл. — Он увлекался военными искусствами, фотографией, любил путешествовать. Во время последней поездки в Японию посетил родовое имение Шиноды — оно находится на побережье к югу от Токио.

— Да, я видел его снимки, сделанные в отпуске, — проворчал Болан.

— Так же он был великолепным шахматистом. Однажды прошел на Пан-Американском шахматном турнире в финал, но был побежден Луисом Доминго. Для Шиноды это вообще был плохой год. Ему также собирались присудить Американскую научную награду, но она досталась... химику...

Она пробежала пальцем по листу бумаги в поисках имени. Куртцман, набивавший себе курительную трубку, сказал:

— Окава, он биохимик.

— Точно, Акира Окава, еще один японо-американец. По-видимому, между ними какое-то время были трения. Шинода хотел, чтобы Окава работал с ним, но тот отклонил его предложение. Во всяком случае, я выяснила, что, если бы большая часть работ Шиноды не была секретной, ему бы присудили Нобелевскую премию.

— Это наверняка, — согласился Куртцман. Он перевернул конверт, на котором сделал ряд пометок. — Я просматривал кое-какие его бумаги. Несомненно, этот человек был гением. Он сделал революцию в науке и ушел на многие годы вперед всех остальных в этой сфере. Шинода отличался блестящей изобретательностью, когда дело касалось кодов и шифров. Последний успех ему принесла программа «Проконтролируй товарища».

Куртцман огляделся. Убедившись, что его слова вызывают внимание окружающих, он продолжил:

— Проблема последних лет заключалась в том, что придуманные Шинодой методы обнаруживали принципиальные возможности техники, поэтому он обратился к развитию нового поколения компьютеров. Нет, если использовать слово «поколение», может ввести в заблуждение, так как оно предполагает просто усовершенствование уже существующих моделей. Шинода же создавал целый новый класс компьютеров, которые имели бы органические, или в некотором смысле живые, компоненты.

— Это похоже на научную фантастику, — сказал Болан.

— Это научная реальность, уверяю вас.

Просматривая свои записи, Куртцман покачивал головой в восхищении, которое один знаток дела может испытывать к другому.

— Первый современный крупномасштабный цифровой компьютер имел более тридцати тонн скобяных деталей, включая восемнадцать тысяч вакуумных трубок, — объяснил он. — Развитие транзисторов означало принципиальное усовершенствование, но самый главный прорыв произошел с появлением силиконовой стружки. По мере того как размеры деталей из твердых металлов становились все меньше, появлялась возможность выпускать изделия из гибких металлов.

— Но Шиноде этого было недостаточно, — подсказал Броньола.

— Точно. Он отказался от дальнейшей миниатюризации, для того чтобы работать на молекулярном уровне. Шинода предполагал использовать в новой компьютерной системе бактерии.

— Итак, насекомые снова будут в компьютере? — пошутила Эйприл.

— Можно и так сказать, — улыбнулся Куртцман. — Контролируемые бактерии будут обеспечивать процессы переключения внутри биоосколков на протеиновой основе. Это необходимое сочетание генной инженерии и электроники способствовало созданию машины, которая производит операции в миллионы раз быстрее, нежели все самые совершенные компьютеры, а способность к запоминанию вырастает до десятка миллионов раз.

— Но ведь это слишком много! — вырвалось у Эйприл.

— Действительно страшно, — подтвердил Куртцман. — Эти новые машины могли оперировать закодированными сообщениями неслыханной мощности, за исключением такого человека, как Шинода.

— Компьютеры этого класса могли делать и другие вещи в том числе, — заметил Болан.

— Это то, о чем нам и надо побеспокоиться, — сказал Броньола. — Выводы чрезвычайные и ужасающие.

— Представьте себе, — сказала Эйприл, — ведь если кто-то обнаружит этот биоосколок, то сможет перепрыгнуть на несколько лет вперед.

— Не забудьте о совершенствовании оружия и защитных систем, — добавил Куртцман. — Существующие сейчас системы устареют по сравнению с этой в области хранения, восстановления и обработки интеллектуальных данных.

Теперь Болан имел четкую картину. И не надо было ее расцвечивать. Он видел с холодящей ясностью, что Броньола не преувеличивал, когда сравнивал убийство Шиноды с нацистскими выстрелами, спровоцировавшими вторую мировую войну. Нация, контролирующая подобные компьютеры, будет уверена в своем военном и технологическом преимуществе на многие годы и даже десятилетия вперед.

Представитель Вашингтона как бы подвел итог мыслям Болана:

— На мой взгляд, это дело не имеет ничего общего с кодами, но зато имеет слишком много общего с этой новой компьютерной идеей.

Каждый из экспертов кивнул в знак согласия.

Болан взглянул на Куртцмана и потрясающе красивую женщину, которая была неотъемлемой частью группы «Каменный человек».

— Я полагаю, что вам двоим необходимо сконцентрироваться на компьютерной части: вы специалисты в этом деле. Узнайте, как далеко он зашел, с кем вместе работал над этим и были ли у него реальные соперники в этой области.

— Некоторые бумаги надо проверить, — предупредил Куртцман.

— Это будет сделано. Можете на это рассчитывать, — сказал Броньола и повернулся к Болану: — А вам, Мак, надо определить, какое отношение имеет «мертвый» террорист к органической компьютерной науке. Нам необходимо узнать, на кого работает этот Зеко Танага. Очевидно, о нем не было вестей с тех пор, как он пропал в Йемене.

Роза Эйприл щелкнула по другой стороне своих записей:

— Даже до того, как КГБ завербовало его в качестве инструктора, японские «Красные бригады» отреклись от него: он был для них слишком отчаянным.

Никто не улыбнулся в ответ на это утверждение.

— Мне понадобится несколько часов, чтобы составить для вас отчет. Затем вы будете действовать уже в одиночку, — сказал Броньола.

Болан кивнул.

Он точно знал, с чего ему начинать.

 

Глава 6

Они шли на него спереди. Двое крупных мужчин — слева и справа, образуя угол. Первым Болан заметил черного гиганта в белом военном комбинезоне. Черная рука стремительно выбросилась вперед в надежде вцепиться в горло, но Болан увернулся в сторону и отразил этот удар.

Карл Брандт стоял на краю коврика, удовлетворенно сложив руки на груди, и восхищался посетителем, который умудрился сделать так, что тело одного нападающего заблокировало удар второго. Таким образом, второй парень так и не получил возможности ударить Болана, потому как сразу после этого был отброшен на своего напарника.

— Великолепно! — Брандт хлопал в ладоши.

Схватка была завершена. Оба противника отвесили Болану по короткому уважительному поклону. Прежде чем уйти, он обменялся любезностями с Карлом, владельцем и организатором клуба-ассоциации «Железный кулак».

— Превосходно, полковник Феникс. У вас великолепная, необычная техника. Необычная, но эффективная.

— Она хорошо работает.

— Это самое главное.

Болан появился в клубе во время тренировки борцов и, чтобы присоединиться к ним, принял дружеский вызов. Ему это было необходимо, чтобы потом иметь возможность расспросить инструктора по боевым видам искусств о Кенджи Шиноде. Брандт охотно согласился поговорить с полковником на эту тему.

— Пойдемте ко мне в кабинет. Но я, право, не знаю, чем могу помочь вам.

Кабинет восхищал. Неоварварский, с большим количеством кожи, металла, темного полированного дерева. Вернувшись из Вьетнама, бывший «зеленый берет» стал пользоваться значительным успехом, делая капитал на популярности боевых видов искусств. Вообще-то, он делал деньги на том, что расширял оздоровительные центры типа «Женщина будущего», но больше всего он любил заниматься каратэ в кругу избранных учеников.

Болан сразу узнал Брандта, вспомнив фотографии Шиноды, на которых тот был изображен в спарринге.

— Насколько хорошим он был учеником?

— Он был хорош в техническом отношении, имел жилку состязательности, — сказал ему Брандт. — Быстро соображал, будучи на ногах, но не мог достичь большего.

— Что вы имеете в виду?

— Он никогда не отдавался борьбе полностью, никогда не доверялся простому инстинкту, который руководит движением.

Брандт ощущал, что человек, сидящий напротив, без труда схватывал то, что он хотел сказать.

— Для достижения максимального физического эффекта интеллект должен находиться в состоянии покоя, его даже необходимо отключить. Кен Шинода всегда думал о чем-то, даже на тренировочном ковре. Думал о своей работе, деньгах, женщинах.

Зазвонил телефон.

— Извините.

Звонил адвокат Брандта. Они стали обсуждать юридические сложности, касающиеся курорта с минеральными источниками для «Женщины будущего», который собирались открыть в штате Колорадо. Карл Брандт с его гладко выбритой, загорелой головой, квадратными, загрубевшими руками, выглядел несколько странно в своем офисе на западе Лос-Анджелеса. «Дать ему золотую серьгу в ухо и немного черной кожи — и он сошел бы за одного из убийц среднего века», — подумал Болан. Но глаза его светились таким живым огнем, что никак нельзя было сказать, что этот человек приобретал военные навыки в далекой зоне с сумасшедшими законами.

Пока они спорили по двадцать третьему пункту, Болан успел разглядеть кабинет как следует. Длинное низкое бюро было заставлено трофеями с состязаний, сувенирами из Вьетнама, фруктово-овощной смесью, моделью очень красивой яхты и несколькими фотографиями в рамках. Болан узнал две из них. На одной Брандт тренировался с Ричардом Жере. Актер сам лично надписал ее для Карла. На другой была запечатлена схватка с Шинодой.

Брандт положил трубку.

— Когда вы видели его в последний раз? — спросил Болан, кивая в сторону фотографии.

— Около трех недель назад. Я ждал от него новостей, но тут появились вы с сообщением. Он только что вернулся из Японии. Отпуск пошел ему на пользу — казалось, он был на вершине мира.

— Почему вы ждали от него известий?

— О, он наконец решил купить «Диану». — Брандт кивком показал на модель двухмачтового парусного судна. — Сначала он хотел ее купить, потом отказался, но, когда вернулся из Японии, все-таки решил ее приобрести.

— Могу я спросить, сколько стоит такая лодка?

Опять зазвонил телефон.

Брандт поднял трубку, но на этот раз прикрыл ее рукой, отвечая на вопрос Болана.

— Я бы не дал вам много сдачи с четверти миллиона.

Было очевидно, что такой большой парусник мог стоить больших денег, но названная цена превзошла все ожидания Болана. Карл Брандт преследовал свои цели. По-видимому, Шинода нашел способ достать такие деньги, и похоже, не прибегая к ссуде в местном банке. Болан догадывался, что все это было покруче, чем просто шантаж. Возможно, Шинода хотел продать свои разработки биоорганического компьютера очень богатому покупателю.

Если Кенджи Шинода на самом деле был способен на предательство интересов своей страны, тогда он сполна поплатился за все. Болан поморщился от этой мысли.

Надо было, как можно скорее, выяснить, с кем имел дело компьютерный гений.

— Да, после того как вы внесли взнос за членство, вы можете каждый месяц платить за специализированное обучение. Итак, вы заинтересовались программой «ниндзя». Позвольте, я посмотрю, когда должна приступить к занятиям следующая группа.

Брандт порылся в кипе бумаг на столе и вытащил рекламный буклет.

Болан, посмотрев на обложку, был немало удивлен, увидев снимок человека в черном комбинезоне — возможно, самого мастера — во время боя. Не сознавая, что это привлекло внимание гостя, Брандт раскрыл брошюру.

— Через две недели у нас набирается новая группа. Ее будет обучать Дон Каламоко. Он очень хороший учитель. Это не для начинающих, вы понимаете... Да, два года таэквандо... Хорошо, надеюсь, скоро увидимся. До свидания.

— Что это? — Болан глазами указал на буклет.

— О, на самом деле это трюк, — признался Брандт. — Сначала каждый из них хотел быть новым Брюсом Ли... потом — очередным Чаком Норрисом. Теперь эти горячие головы хотят быть ниндзя. Вот мы и пытаемся дать им то, чего они хотят.

— Я хотел бы знать ваше мнение о ниндзя.

— Вероятно, они самые лучшие военные мастера во всем мире, — сказал Брандт. — И самые засекреченные — я думаю, вы это знаете. Они появились еще в феодальные времена как доверенные посыльные и телохранители японских военных чиновников, но затем превратились в наемных убийц и шпионов. Их искусство или «ниндзютцу», это особое умение скрываться и быть невидимыми.

Брандт отодвинул бумаги, лежащие на столе, — под ними оказался деревянный поднос. Он взял с него металлическую метательную звезду и пустил ее по столу Болану.

— Скверная маленькая штучка, не правда ли? Она называется «сюрикен». Она острая, как бритва, так что берегите пальцы. И это лишь один предмет из их мешка «уловок». Ниндзя могут пользоваться всем, чем угодно, начиная с надувных трубок и кончая причудливым оружием — серпами-цепью, называемым «кусаригама». Если они окажутся достаточно близко, что им сделать совсем нетрудно, то могут убить человека одним пальцем.

Болан мог поручиться, что это на самом дел так.

— Многие ниндзя тренируются с детства, секреты переходят от отца к сыну. Их с пеленок учат бегу, плаванию и лазанию. Это требует фантастической дисциплины. Поэтому я и называю нашу программу трюком. Мы на Западе не знаем даже и половины всех их методов, но даже если бы и знали, то в лучшем случае могли бы себе представить биржевого маклера сверхвесовой категории, взбирающегося по голой стене с помощью лишь «когтей кота». Нет, они хотят лишь произвести впечатление на своих приятелей и подружек, поэтому и не вступают в эту игру.

Болан кивнул, улыбаясь. По крайней мере, Брандт был честен. Но не так давно пересеклись пути Болана и человека, который мог убить одной рукой и после этого убежать, спустившись с высокой стены. И необходимо было найти его.

Как бы прочитав мысли Болана, инструктор сказал: — Если кто-то действительно хочет научиться секретам ниндзя, то ему надо поехать в Японию.

 

Глава 7

Болан надеялся, что Кингоро Накада будет встречать самолет. Недавно назначенный глава японской службы безопасности сможет провести его мимо таможни и иммиграционной службы через заднюю дверь, как поступал в таких случаях в Лос-Анджелесе Хэл Броньола. Иначе могли возникнуть неуместные вопросы по поводу содержимого чемодана. Мак Болан, он же Джон Феникс, решил взять с собой в поездку только «беретту»-автомат, который мог пригодиться при возможных столкновениях.

Его легенда была проста. Она была разработана полковником Федом из Вашингтонской «страны чудес».

Джон Феникс, офицер в отставке и советник по безопасности для федеральных и местных частных агентств, прибыл по особому поручению «для сбора последних сведений по организации и эффективности информации по безопасности». Его предложения могли повлиять на многие службы — от ЗАПД до личного телохранителя президента.

Командующий Накада был рад играть роль хозяина для такого эксперта. Им о многом следовало поговорить, и он предвкушал откровенный и полезный обмен мнениями. Как раз этого хотел и Броньола. Болану же такая легенда давала свободу передвижений и неоценимых контактов.

Погасла надпись «Не курить», и Болан потянулся за пачкой сигарет, лежащей в кармане рубашки.

Стюардесса Сьюзи Кентон наблюдала, как он закурил и сладко затянулся, затем повернулась, чтобы проследить за приготовлением кофе. Ей хотелось бы предложить этому человеку что-нибудь покрепче, но шестое чувство подсказывало ей, что ему нужен именно кофе.

Болан же размышлял о ниндзя. Из собственного опыта он знал, что если ниндзя загнать в угол, то он скорее откусит свой язык, нежели заговорит. С этим придется считаться.

Одна вещь странно поразила Палача — контраст между посвящением, дисциплинированностью, необходимой для совершенствования искусства ниндзя, и неукротимым нравом Зеко Танаги. Насколько Болан понимал, сила ниндзя была в абсолютном контроле железной воли, а не во взрывах непредсказуемой ярости. Видимо, кто-то или что-то изменило Танагу в самом расцвете его кровавой карьеры.

Воспоминание о тех бездушных глазах все еще преследовало Болана. И он был уверен, что ключ к этой разгадке находится на родине ниндзя. Возможно, и другие ответы, связанные с тайной Шиноды, он сможет там найти.

Подошла стюардесса с прохладительными напитками. Она обслужила лысеющего владельца права голоса из Токио, нашла лишнюю подушку для его жены, а затем подошла к сиденью Болана.

— Вы хотите что-нибудь из бара, сэр? — Сьюзи смотрела прямо в эти голубые глаза.

— Хорошо бы кофе, черного, пожалуйста.

Стюардесса улыбнулась сама себе, наливая полную чашку ароматного напитка. Она знала, с кем собирается провести ночь в постели, по крайней мере, в мыслях. Подавая ему пару новых журналов и газет, она случайно коснулась его руки, и дрожь пробежала по ее позвоночнику. Имя Феникса окружала какая-то аура возбужденности. Сьюзи нашла его имя в списке пассажиров, и оно показалось ей очень соблазнительным.

Болан посмотрел, как блондинка в облегающей форме прошла вниз по проходу, затем начал листать рекламную брошюру, которую она подала ему.

Туристский буклет назывался «Япония. Земля счастливых контрастов». Снимок лодки, плывущей вверх по Внутреннему морю на фоне гладкого локомотива-пули — одного из самых быстрых пассажирских поездов в мире. Фотография неоновых фонарей в Токио — даже ярче, чем в Лос-Вегасе, — была помещена вдоль изящной композиции, подчеркивающей безмолвие сада Дзен. И студенты в голубых робах были изображены напротив отважных альпинистов на японских горных вершинах. Старая и новая, вечная и такая неожиданная своими последними причудами, Япония, казалось, находилась в двух мирах.

Болан взглянул на снимок маленькой девочки, наблюдающей за престарелым ремесленником, делающим красивую куклу. Ребенок и сам выглядел как кукла. «Как любопытно, — думал он, — что страна такой красоты может также взращивать семена бессмысленного насилия».

Глубокие синие воды Тихого океана сверкали глубоко внизу, между туманными просветами в облаках. Болану в этот момент захотелось, чтобы он ехал в Японию с мирной миссией.

Но каждый раз, пересекая океан, он шел на войну...

Он взял «Семь дней», один из еженедельных журналов. Стюардесса возвращалась с миксером и имбирным пивом для парня — владельца фирмы, торгующей машинами, Болан взглянул на нее и был награжден улыбкой, говорящей: «Мы должны как-нибудь встретиться». Он улыбнулся ей в ответ. Перелистывая страницы в поисках рубрики фотоновостей, Болан наткнулся на фотографии, которые видел до этого уже много раз. Фоторепортаж из Белфаста.

На одном из снимков была изображена молодая девушка, стоящая около разрушенной булочной. Фотокамера поймала взгляд, полный страха и непонимания, взгляд, который Болан видел на многих лицах невинных жертв терроризма.

Злость воспламенилась, когда Болан взглянул на другую фотографию. Бедный ирландский подросток, понятия не имевший ни о каких политических теориях, никогда не интересовавшийся ими, погиб во имя какой-то идеологической абстракции.

Нет, не абстракции.

Эти ублюдки хотели власти. Настоящей и простой. И это была реальность, а не абстракция. Им было все равно, кого убивать, лишь бы захватить власть.

Наемные убийцы готовились Пятым отделом КГБ за пределами Москвы, эксперты-подрывники прибывали из Ливии. «Красные бригады», «Красные колонны»... Солдаты высасывались путем нескончаемой пропаганды из сточных труб Кремля... Все эти убитые — безвинные свидетели. Убивали всех, кто стоял на дороге, — и все это во имя каких-то извращенных идей.

Но что они действительно хотели установить — это порядок, при котором они бы всегда находились выше других, менее удачливых, порядок, который дал бы им право посягать на свободу других.

Это касалось не только личных убеждений Болана, это было делом гласности — показания современной истории.

Да, Болан знал этих убийц. Он слишком хорошо их знал. Их безжалостный бизнес держался на том, что власти не противостояли им. Мягкотелые политики давали свободу террористам разворачивать кровавые кампании против безвинных мишеней.

Ладно, Мак Болан тоже может быть торговцем смертью, если это необходимо.

В истории всех цивилизованных обществ бывают времена, когда разрыв между законом и справедливостью доходит до разрушающей точки, когда механизм по защите порядочного, трудолюбивого народа катит свои колеса на пять пунктов сложных юридических тонкостей, в то время как право простого человека на справедливость нарушается. Эти времена требуют появления на исторической арене особого человека, который смог бы восстановить равновесие. В британской легенде, когда принц Джон не справился с управлением страной во время отсутствия своего брата, Ричарда Львиное Сердце, на защиту народа встал разбойник Робин Гуд.

На американском Западе такие люди, как Бат Мастерсон и братья Ирп, брались за оружие, чтобы заставить кровожадных сорвиголов подчиняться порядку и законности. И в другие времена, в других местах права граждан всегда защищали люди, стоявшие вне закона.

Сегодня времена востребовали Палача.

Болан, прослужив два срока во Вьетнаме, вел в одиночку войну против мафии. Теперь же его маленькая, но сильная группа столкнулась с новым врагом. Болан должен был нанести ответный удар. Он сражался за того убитого в Белфасте ребенка, ставил свою жизнь на карту, чтобы защитить учителя из деревенской школы в далекой стране и получить гарантию, что еще одна область на карте не окрасится в красный цвет.

И, как всегда, он рисковал ради страны, которую любил и в которую верил.

Болан знал, почему эта война так важна, он знал и то, что вступит в нее даже в одиночку, если это потребуется.

Пять лиц.

Это все, над чем ему надо сосредоточиться. Неуклюжий парень с половиной мизинца; парень постарше с белой полоской на голове; человек в очках, возможно просто гость; женщина, симпатичная, но не очень запоминающаяся; и наконец, террорист, долгое время считавшийся мертвым.

Это было похоже на поиск проклятой иголки в стоге сена.

* * *

Аэропорт был запружен людьми, прибывшими тремя рейсами. Часть присутствующих находилась на площадке для встречающих. А снаружи было больше сотни миллионов жителей, густо населявших полуостров размером с Калифорнию.

Задание казалось невыполнимым.

Болан сверху обозревал толпу, пытаясь уловить того, кто должен его встретить. Молодую американку спрашивали о сроках действия визы.

— О, ради святого Петра, я в третий раз за последний год приезжаю в вашу страну. Мой паспорт в полном порядке.

Японский служащий смотрел на нее с каменным выражением лица. Он ждал, когда к нему присоединится его напарник.

«Бедняжка, — подумал Болан, — ну и начало поездки!»

У американки были длинные волосы, затянутые в довольно-таки строгий пучок, очки в роговой оправе, которые подчеркивали озадаченное выражение ее глаз, и большой рот с вызывающе сжатой линией губ.

Подошел второй служащий, и она повторила ему то же самое на достаточно хорошем японском. Оба мужчины были явно удивлены, но показывали, что не понимают ее.

Женщина повторила все в третий раз, уже на английском, и теперь они уловили смысл ее слов. Японцы умеют говорить по-английски, но, видимо, им нелегко понять иностранца, который что-то хочет выразить на их родном языке.

Парень в синем плаще, узнав Болана по описанию, помахал рукой, чтобы привлечь его внимание. Американец последовал за ним через дверь, которая находилась сбоку от таможенного контроля. Он так и не узнал, чем закончилась история с той женщиной.

В тишине коридора они представились друг другу.

— Кингоро Накада. Зовите меня просто Кинг, — сказал парень в плаще. — Это мое прозвище — Король. Извините за опоздание: помешала авария на дороге.

Единственный человек, мимо которого они прошли окольным путем, минуя бюрократический барьер, был пожилой дворник, толкавший металлический ящик с чистящими приспособлениями. Мог быть хороший способ проскользнуть, минуя службу безопасности аэропорта. Болан заметил это не из-за какого-то профессионального побуждения, а просто потому, что всегда запоминал подобную информацию.

Машина Накады ждала их в зоне, запрещающей стоянку. Это был черный лимузин марки «Тойота». Женщина, сидевшая за рулем, вышла и открыла им заднюю дверцу.

— Это Сетсуки Секи, мой водитель. Я зову ее просто Суки. Некоторое время она работала со мной по делу о расследовании убийств. Когда меня перевели сюда, с месяц назад, я привез ее с собой.

— Привет, Суки.

Она улыбнулась в ответ на непроизвольную улыбку Болана. Хотя на ней была обычная одежда — зеленая юбка, пастельного цвета блузка, но выглядела она на ней очень аккуратно, как форма.

Суки, несомненно, была профессиональным водителем. Она так маневрировала в пробках на дорогах Токио, что наверняка смогла бы сдать тест на квалификацию для гонок в «Формуле 1».

Глядя в окно, Болан обратил внимание, что в отличие от американских городов, зеленых даже в своей деловой части, здесь всего несколько парков или деревьев оживляют безжалостно динамичную растянутость столицы. В центре города пересекаются транспортные магистрали, каждая из которых вливает в общий поток свою порцию машин.

— Держитесь, — сказала Суки спокойно, когда они обгоняли такси, чтобы быть первыми на узкой дороге.

Таксист, недовольный, что его так неожиданно подрезали, просигналил в знак протеста.

— Знаете, не все наши молодые пилоты-камикадзе принесли себя в жертву во время войны, — заметил Накада, кивая в сторону заднего стекла. — Некоторые из них стали таксистами. Но они, конечно, не любят статьи номер девять.

В нашей Конституции от 1948 года, в статье номер девять, японцы отрекались от войны навсегда. Но те парни опять хотят получить свою работу — они говорят, что там было намного безопасней.

Болан вежливо усмехнулся, посмотрев на хозяина, который, похоже, радовался шутке, наверняка рассказанной гостям не один раз. Он старался играть роль туриста с широко раскрытыми глазами. Кингоро Накада продолжал:

— Решив не иметь больше ничего общего с войной, Япония не испытывала потребности в военной машине и поэтому не имела военных секретов. Итак, официально у нас нет разведывательной службы, как таковой. Мое подразделение набрано из различных полицейских департаментов и сил самообороны — я служил и там, и там. Безопасность приезжающих особо важных персон и наших лидеров — это наш мандат, но это требует определенного уровня разведывательной деятельности, чтобы следить за известными возмутителями спокойствия.

— Мне было бы интересно проследить за вашими действиями в этой области. Мы могли бы обменяться некоторыми полезными советами в этом направлении, — сказал Болан, играя роль новичка.

— Хорошо, я договорился, чтобы вам завтра устроили поездку с гидом. Но сначала я хочу показать вам мой город. Кроме того, я бы счел за честь пригласить вас куда-нибудь поужинать сегодня вечером.

Болан кивнул в знак согласия.

Кингоро Накада наклонился вперед:

— Суки, заедьте, пожалуйста, за полковником Фениксом в восемь. Хорошо?

 

Глава 8

Гостиница представляла собой массивный лабиринт коридоров, в которые выходили одинаковые двери номеров, расположенные друг от друга на определенном расстоянии.

В ванной Болан нашел зубную щетку и одноразовую бритву, запакованную в целлофан. Все соответствовало мировым санитарным нормам. Если бы не буклет о буддийском священном писании, лежащий рядом с Библией, и не усталость, ощущаемая после полета, можно было бы подумать, что он в Миннеаполисе. Болан щелкнул кнопкой телевизора и начал распаковывать чемодан. Спортивная борьба на экране показалась ему детской игрой в сравнении с тем, что ему, вероятно, придется испытать.

Он с силой ударил по кнопке «стоп» и завалился на кровать.

Суки приехала точно по графику. Когда она позвонила к нему в номер, Болан был уже готов.

— Командующий Накада приносит свои извинения, — объяснила Суки, когда Болан сел в машину — на этот раз впереди, рядом с ней. — Он все еще занят в офисе. Мы встретимся с ним в ресторане.

Очевидно, у Суки было время зайти домой и переодеться. Теперь на ней была обтягивающая юбка и вышитая шелком блузка с широкими рукавами.

И хотя ее одежда выглядела вполне современной, в ней улавливалось что-то от традиционного кимоно. Ее волосы, гладкие и черные, как крыло ворона, были зачесаны назад и непринужденно заколоты.

* * *

Токио к ночи стал намного шумнее, чем был днем. Крики продавцов, звонки велосипедистов, нескончаемая суета уличного бизнеса перекликались с ревом автомобилей. Ослепительные ряды неоновых вывесок выкрикивали непонятные названия.

— Хотя официально командующий больше не занимается расследованием убийств, он все же иногда помогает вести наиболее сложные дела, — объяснила Суки отсутствие Накады. — Его называют «Королем города». Это заслуженный титул, и он никому его не уступит.

— А как вы? — спросил Болан. — Вы рады, что вас перевели?

— Трудно сказать. В Японии женщине гораздо сложнее продвинуться, чем в Америке, и было бы глупо с моей стороны отказываться от повышения в должности.

Они остановились перед пешеходным переходом. Окно в машине было открыто. Болан вдыхал странную смесь запахов: ладана и портящейся рыбы, сигарет и свежесрезанных цветов — неопределенный, но характерный аромат Востока. Вдруг внимание Болана привлекло отражение в боковом зеркале. Поправив его, он стал изучать машину, стоящую третьей за ними. Похоже, в ней было несколько человек. Болан отметил, что видел эту машину у гостиницы. Наверняка невинные бизнесмены едут на состязание по сумо...

— Я многое повидала, эта работа лучше, потому что никто никогда не может привыкнуть к виду смерти.

Суки взглянула на него с симпатией, как будто была благодарна за то, что приезд их гостя не повлечет за собой ужасных последствий.

— Думаю, это не так, — сказал Болан, понимая, что она имела в виду. Он знал, что такое смерть, намного лучше, чем она, и научился признавать ее необходимость, ее случайную оправданность, ее неизбежность, но привыкнуть к ней — никогда.

— А вот и он, — сказала Суки.

Полковник только сейчас заметил, что Накада довольно крупный мужчина. Возможно, не такой высокий, как Болан, но более грузный и широкоплечий, нежели окружающие его люди. Полицейский стоял на краю тротуара у ресторана и своим присутствием никому не позволял припарковать автомобиль на пустующее перед ним место. Держа в зубах сигарету, он обозревал окружающие окрестности.

Когда Суки подъехала к свободному месту, Накада швырнул окурок в сточную канаву.

Болан вылез и почувствовал, что идет дождь. Большие теплые капли искрились на веренице открытых зонтов. Болан инстинктивно повернулся и посмотрел на дорогу, но машина, вызвавшая его любопытство, исчезла.

Они вошли в тускло освещенный ресторан. Накада поздоровался с хозяином и договорился, что они сначала осмотрят кухню в задней части ресторана. Один из поваров приветливо кивнул ему. Казалось, Накада чувствовал себя здесь как дома. Повар поднял нож и ловко стал нарезать им тонкими ломтиками сырую рыбу. Два старших шеф-повара внимательно следили за одной из своих подчиненных, которая разделывала рыбу — ее название Болану так и не удалось определить.

— Она учится готовить «фугу», — с восхищением сказал Накада. — Нужно заработать право подавать «фугу». Определенные органы у крупных рыб содержат яд, и поэтому их нужно умело удалить, прежде чем разрезать рыбу.

— Одно неверное движение ножа — и какая-нибудь ядовитая часть останется в рыбе, — добавила Суки. — В результате обед станет таким же смертельным, как и «русский рулет».

— В таком случае я буду есть мясо, — заметил Болан.

— Превосходный выбор, сэр, — сказал м-р Миусаки, владелец ресторана. Он пришел на кухню сообщить, что все уже готово.

Решетчатые перегородки, создающие интим, были раздвинуты, и за ними показалась столовая. Низкий столик был накрыт на троих. Накада повернулся к Болану:

— Я выбрал это место за его интимность. Возможно, мы будем говорить о вещах, которые не следует слышать другим. Но сначала надо снять обувь.

— М-р Миусаки суетился вокруг, желая убедиться, что гости чувствуют себя комфортно.

— Преимущество работы в полиции в том, что приобретаешь много полезных друзей, — сказал Болан, усаживаясь за стол высотой со спичечный коробок.

— Это правда, — согласился Накада, когда хозяин, низко кланяясь, удалился. — Но вы приобретаете и много врагов.

— Что с делом Икиды? — спросила Суки.

— Ничего нового, — ответил Накада, устало кивая. — Это дело, с которым я помогал разобраться сегодня вечером, полковник Феникс. Если мы в скором времени не задержим убийцу, то все это может закончиться войной, которая будет на нашей совести.

Он наблюдал, как Болан с отточенной легкостью, орудовал палочками для еды. «Этот человек не лишен тайны», — подумал Накада.

— Вы когда-нибудь имели дело с промышленным шпионажем? — спросил Болан, как можно более непринужденно.

Накада покончил с последним лакомым кусочком закуски.

— Нет, это не моя сфера... Но думаю, это не так интересно, как убийства.

Оба мужчины, как борцы сумо, психологически оценивали друг друга.

Суки тем временем хотела спросить гостя, где он так искусно научился обращаться с палочками для еды. Но потом она поняла, что полковник был в свое время во Вьетнаме, и смутилась, вспомнив, о чем говорила с ним в машине.

— Надеюсь, вы пробудете здесь достаточно долго и сможете посмотреть окрестности Токио. Возможно, найдется время...

Внезапно Болан почувствовал в теле знакомое покалывание. Он подал женщине знак рукой, как телевизионный режиссер, чтобы она не прерывала разговора.

— ...время посетить гору Фуджи или даже Киото, — продолжала Суки.

Болан вскочил на ноги и стал продвигаться с грациозностью кота по позолоченной циновке. Затем мягко постучал по бумажной стенке напротив скользящей перегородки, через которую они вошли. Суки продолжала говорить. Болан добрался до замка и резко отодвинул задвижку. Мужчина, стоявший за дверью, упал в комнату.

Вторая фигура тенью последовала за первой, направляясь прямо на Болана.

Распахнулась дверь, с другой стороны, и ворвались еще два человека в масках.

— Осторожно, Король! — выкрикнул Болан, перед тем как схватил запястье нападающего, и, использовав его импульс, отбросил на первого.

Накада мгновенно обернулся для отражения атаки со своей стороны. Его правая нога поднялась в высокой дуге. Удар был направлен в голову бандита — тот упал с пронзительным воплем. Суки кружилась рядом, доставая из волос длинную шпильку. На полу рядом с ней с трудом приходили в себя двое парней. Один, с лицом в оспинах, пытался залезть в карман куртки. Не дожидаясь, когда он вытащит оружие, Суки вонзила ему в руку что-то наподобие иглы. В проходе появился пятый нападающий. Сверкнув золотыми зубами, он зычно отдал своим людям приказ об отступлении.

Болан схватил ближайшего к нему человека прежде, чем тот собрался ретироваться. Воспользовавшись бедром в качестве рычага, он бросил его на циновку и ударил в шею. Этого парня надо было взять живым, чтобы задать ему некоторые вопросы. Партнер этого парня, с проколотой рукой, воспользовавшись тем, что Болан какое-то мгновение был занят, хотел выскочить в коридор. Накада ударом ноги заставил еще одного бандита отлететь — тот споткнулся и с грохотом упал на непрочную обшивку. Человек с золотыми зубами помог ему подняться, и они побежали к выходу. Обернувшись, Накада увидел, что парень, лежавший у ног Болана, вынимает из кармана нож. Подскочив к нему, он опустился на колено и нанес сильный удар по дыхательному горлу. Когда Накада встал, его мишень лежала неподвижно, уставившись остекленевшими глазами в пол, на остатки разбросанного ужина, который он прервал так неудачно для себя.

Все происшедшее заняло не более минуты. Пять против троих в замкнутом пространстве — все вокруг выглядело так, будто сюда ворвались разъяренные звери.

Накада обернулся и посмотрел на ошеломленного Миусаки. Тот, видимо, хотел принести извинения своим почетным гостям, но шок от увиденного мешал ему это сделать. Суки спокойно воткнула шпильку обратно в волосы, поправляя выбившуюся прядь, как будто она просто попала под сильный порыв ветра.

Болан встал на колени, чтобы получше рассмотреть труп. Он ругался про себя, считая поведение Короля довольно необдуманным. Но видимо, у того не было достаточно времени, чтобы иметь возможность действовать полегче. Ведь нож до сих пор был зажат в руке мертвеца.

Она-то, рука, и приковала внимание Болана. На мизинце отсутствовали два верхних сустава — так же, как у парня на фотографии.

 

Глава 9

— Это знак «якудза», — сказал Накада, проглатывая слова. — След гангстера. Как я вам уже говорил, если полицейский в этом городе — честный человек, то у него в скором времени появятся какие-нибудь влиятельные враги.

Болану пришлось переспросить, чтобы понять, о чем говорил шеф безопасности.

На следующее утро Болану захотелось побольше узнать об этих людях из шайки японской «коза ностры».

Они выехали и направились далеко за пределы города, на юг вдоль залива, в штаб-квартиру Накады. Японский офицер выглядел озабоченным, он хмуро смотрел в окно.

— Итак, отсутствующие фаланги свидетельствуют о том, что он принадлежит именно к этой группировке? — спросил Болан.

— Да, если их воин провалит какое-нибудь поручение или задание, то он должен отрезать часть пальца, чтобы искупить свою вину. Хотя это так часто встречается, что мне кажется, что оябун иногда устраивает просто проверки, чтобы узнать честность своих людей.

— Оябун?

— Это те, кого вы называете «крестными отцами», но они скорее живут как даймио, великие феодальные лорды прошлых лет.

— Расскажите мне по подробнее об этих якудза. Накада заколебался, не зная, с чего начать.

— Честно говоря, я не в курсе, до какой степени вы дошли в общении с гангстерами в вашей стране, но считаю, что якудза это не совсем то же самое, что мафия.

— Да?

— Куми, преступные кланы и семьи, получают большую часть своих доходов из общественных нелегальных источников. Это — проституция и порнография, наркотики, азартные игры, шантаж, рэкет. Но у них много и узаконенных сфер деятельности: гостиницы, ночные клубы и дискотеки, закусочные и прачечные, пахинко — залы для игры в китайский бильярд. Они могут сойти за государственные структуры. В действительности их часто так и воспринимают. Это бизнес, который приносит семь биллионов долларов в год.

Мак Болан почувствовал холодок.

— Именно так, — кивнула Суки. — Они имеют тесные связи с некоторыми политическими группами и влиятельными организациями, не говоря уже о зайбатцу — наших промышленных гигантах.

— Я думаю, Суки хочет сказать, что с якудза шутки плохи, но это наша внутренняя проблема, и она не должна вас особо интересовать, — сказал Накада, по-видимому недовольный вмешательством своей помощницы. — Нет, то, о чем нам следует побеспокоиться с точки зрения безопасности, так это международные террористические группы и частные армии. Один из самых знаменитейших писателей-романистов Японии Юукио Мишима создал свою собственную армию и совершил над собой харакири, когда увидел, что это ни к чему хорошему не привело. Но есть и другие, менее романтичные, но более практичные. И эти потенциально опасны. А якудза не заинтересованы в создании беспорядков в нашей стране и не станут привлекать к себе внимание таким способом.

Болан никак не прокомментировал услышанное, но все, что он узнал, делало якудза очень похожими на ту организацию, с которой Болан боролся в Штатах.

— Примерно через десять минут мы доберемся до места, — проинформировал Накада Болана, поменяв тему разговора, Он слегка похлопал Суки по плечу: — Я бы хотел, чтобы ты показала полковнику Фениксу нашу территорию, провела по нашим регистрационным отделам. Яамашито ждет вас. А закончите экскурсию в моем офисе.

Дальше они ехали молча. Окидывая взглядом улицы, склады и кварталы, мимо которых они проезжали, Болан пытался разгадать смысл недавнего нападения. Была ли это давняя ненависть местного характера, которая неожиданно прорвалась? Пришли ли эти головорезы за Накадой? Если нет, то какой интерес мог представлять для них Мак Болан?

— Все не так, как в Вирджинии, да, полковник?

Болан вздрогнул, посмотрев в его сторону.

Накада сдержал улыбку. Все это хождение вокруг да около, «зондирование почвы» — он поймал Болана на крючок. И понял, что полковник Феникс коллега Пола Риона из посольства. Накада не мог устоять, чтобы не подчеркнуть этой маленькой победы.

— Нет, это совсем не похоже на Лэнгли. — Болан отрицательно покачал головой.

Сначала он подумал, что Накада обнаружил какие-то сведения в связи с операцией «Каменный человек», но потом с облегчением понял, что тот имел в виду ЦРУ.

Казалось бы, резиденция штаба Накады должна быть расположена в какой-нибудь традиционно японской вилле или современном бетонном здании, но она размещалась в неспроектированном викторианском чудовище, довершаемом готическими башенками, облицованными керамическими плитками, и дорожкой для автомобилей, усеянной гравием. Когда машина подъезжала к дому, Накада рассказал историю этого здания. Оно было построено тогда еще в сельской местности голландцем Вильямом Римейном, который жил здесь во время процветания Иокогамы как международного порта. В то судьбоносное утро — 1 сентября 192 3 года — Вильям и его жена Мери провожали своих друзей на пристани. Они оба погибли во время первого толчка Великого землетрясения.

Дом, такой крепкий, что выдержал разрушающую дрожь, использовался во время реконструкции как архив для хранения муниципальных отчетов. В течение последующих лет он переходил из рук в руки дюжине правительственных организаций и в конечном итоге был отдан под главный центр службы безопасности, теперь возглавляемый Накадой.

Огромные конюшни были переделаны под спортзал и помещение для пожарной команды. Высокие стены укреплены и оснащены сигнализацией.

Болан увидел группу агентов, тренирующихся в рукопашном бою на лужайке, но потом они исчезли из виду, так как Суки подъехала к переднему крыльцу.

— Извините, я должен вас покинуть, — сказал Накада, почти выпрыгивая из машины еще до того, как она окончательно остановилась.

Болан кивнул:

— Увидимся позже.

Снова пошел дождь. Суки обогнула дом и въехала в гараж, где группа механиков рассматривала тяжеловесный лимузин. Болан предположил, что эта «телега» пуле— и бомбонепробиваемая.

— Итак, Суки, — сказал он, — давай пойдем сначала в отдел данных. Мне там надо много чего почерпнуть для себя.

М-р Яамашито числился в штате дольше других. Кингоро Накада был третьим его шефом за последние шесть с половиной лет — с тех пор, как он организовал центр по сбору данных в подвальном помещении дома.

Полковник Феникс был первым американцем, которому показывали этот отдел.

Яамашито носил очки в золотой оправе и мягкую льняную куртку, хотя кондиционер делал воздух слишком прохладным, чтобы чувствовать себя комфортно. Пока он показывал своему гостю компьютерные связи, позволявшие команде Накады иметь доступ к информации, накопленной по всем секциям Японской национальной полиции, Болан заметил, что Яамашито часто прерывает свою речь вздохами. Это была простая тактика, применявшаяся для того, чтобы немного обдумать то, что он собирался сказать.

— Вместо того чтобы объяснять, как это все функционирует, легче будет привести какой-нибудь пример, который продемонстрирует нашу систему в действии.

Яамашито снова сделал паузу, и Болан воспользовался случаем:

— Так, предположим, у вас имеется предупреждение... э-э... скажем, касающееся Единой Красной Армии.

Яамашито заколебался. Потом пожал плечами. Его чувствительные пальцы пронеслись по клавиатуре, передавая компьютеру их просьбу.

— С тех пор как Нагата и Сакагучи были приговорены к смерти, Красная Армия является довольно-таки иссякшей силой, — сказала Суки, пока они ждали ответа машины. — Группа раскололась. Ее стали раздирать противоречия.

Терминал затрещал.

— Я просил распечатку на английском, — сказал Яамашито. Казалось, он просит прощение за то, что взял инициативу на себя. — Большая часть работы делается на английском.

Бумага передвигалась быстро — включился в работу высокоскоростной принтер. Сначала появилась компьютеризированная схема предполагаемой взаимосвязи между известными частями Красной Армии, с последующими сносками.

— Он дает только общее представление, — сказал Яамашито, хотя Болан смог переварить только десятую часть всей напечатанной информации. — А вот это список всех известных членов, расположенный в порядке их специализации.

На новом месте был приведен список с такими заголовками, как «Взрывные вещества» и «Похищения». И опять читателя отсылали на отдельные файлы. Болан пробежал глазами списки подозреваемых. Имени Танаги там не было.

— Затем будет представлена хронологическая сводка об их деятельности. Это займет некоторое время: машина собирает сведения из нескольких источников, в том числе и из Интерпола.

— Ну, а как насчет того, чтобы показать мне некоторые другие файлы? Не посмотреть ли нам, скажем, на имя «Танака».

Болан умышленно подобрал имя, близкое по звучанию с тем, которое его интересовало.

— Хотите кофе? — спросила тем временем Суки.

Болан кивнул, и она вышла.

Яамашито открыл ящик на букву "Т" и представил его Болану для изучения. Надписи на папках были на двух языках — японском и английском. Американец вытащил папку с именем «Танака». Оказалось, что этот парень занимался захватом и угоном самолетов в 1977 году.

Принтер начал возбужденно щелкать — Яамашито пошел проверить в чем дело.

Болан быстро вытащил папку в надписью «Зеко Танага» и распахнул ее. Один взгляд на фотографию подтвердил сходство. Эту искривленную усмешку нельзя было перепутать ни с чьей другой. Там говорилось: «Предположительно скончался».

Информация была такая же, что и в Штатах. Вероятно, она поступила в эту сеть из того же ложного источника. Итак, еще один тупик. Впрочем, не совсем.

Обе коричневые папки были положены на место до того, как Яамашито вернулся в комнату с еще одним списком по Красной Армии.

За кофе Болан спросил:

— А что по поводу якудза? Какая у вас есть информация по — как же их называл Накада? — оябун?

Яамашито дважды вздохнул, прежде чем признать:

— Очень мало. У полиции есть обычные криминальные отчеты по членам этих шаек. Но оябун сами по себе считаются частью истеблишмента. На них смотрят как на успешных бизнесменов... — Его объяснение закончилось пожатием плеч.

Суки погрустнела после этих слов. Болан понял, что именно это она не досказала, когда они шли по мокрой траве по направлению к спортзалу.

— Вы должны понять, полковник, что гангстеры, здесь имеют очень влиятельные связи наверху — с политиками... и полицией. Вероятно, поэтому зарегистрировано очень мало информации о них. С ними практически невозможно бороться цивилизованными методами.

Суки с уважением посмотрела на высокого американца в тот момент, когда Болан и его противник поклонились и заняли свои позиции на ринге. Наконечники сабель-бамбу звякнули, соприкоснувшись.

Бенкит злорадно ухмылялся, предвкушая, как он положит этого белого на пол через несколько минут. И покажет своему тирану инструктору, на что он уже способен.

— Хаджиме!

Юумото отдал приказ начинать, недовольно заметив про себя, что Бенкит слишком самоуверенно начал вести бой.

Ученик применил ложную атаку, надеясь вывести Болана из равновесия. Не сработало. Тогда он сгруппировался для удара снизу. Гость спокойно отпарировал и этот прием.

Болан быстро отступил назад, и Бенкита соблазнила возможность провести хороший удар в грудную клетку противника. И опять его постигла неудача. Бенкит нацелился в голову — он ударит этого американца в левый висок — и поднял свою расщепленную саблю... Болан двигался так быстро, что Бенкит и не увидел этого выпада вперед. Большой иностранец воспользовался этим, но острие его сабли лишь слегка чиркнуло по предохранительному щитку на горле противника.

— Яаме! — крикнул Юумото.

Схватка закончилась.

— У вас природные способности саблиста.

Юумото поздравлял Болана в раздевалке, пока тот сбрасывал непривычную для себя робу.

Они были одни.

— Эти новобранцы, которых они мне посылают, не улавливают сути обращения с саблей. Это не относится к их работе в качестве телохранителей и тому подобного. Но человек занимается этим не для того, чтобы научиться убивать, а, скорее, чтобы подчинить себя моральной дисциплине.

Болан кивнул. Он понимал его.

— При правильном обучении, полковник, вы могли бы достичь больших успехов, возможно, стать даже мастером.

— Я не достоин такого комплимента, — ответил Болан.

Старик был обескуражен скромностью американца — этой одной из добродетелей в наши дни.

Они разговаривали о различных методах обучения, применяемых учителями для приведения новобранцев в форму, необходимую при выполнении потенциально опасных упражнений с саблей. Для совершенствования синхронности движения и быстроты реакции использовались многие традиционные виды оружия.

Юумото засмеялся, когда Болан спросил его о технике движения ниндзя. И не потому, что принял его за очередного любителя острых ощущений, а просто вспомнил о таких учениках, как Бенкит, овладевающих техникой «черных воинов».

— Ниндзя учатся ходить по туго натянутой рисовой бумаге, стараясь не порвать ее ни в одном месте. Имея при себе маленькие крючки, пришитые к одежде, они могут забираться даже по отвесным гладким стенам. Ниндзя пользуются «сай-мин-джитцу». — Юумото попытался найти подходящее выражение в английском языке: — Сила мысли...

— Гипноз?

— Да, гипноз. Некоторые люди считают, что они чародеи. Мало кого осталось, кто знает секреты ниндзя. Нет, полковник, таким вещам мы здесь не обучаем.

Болан мог бы еще долго беседовать с Юумото, но ему надо было уходить. Провожая его до двери спортзала, инструктор все еще продолжал распространяться на свою любимую тему:

— Эти молодые люди не могут научиться владеть саблей, так как для этого необходимо понять всю стратегию, лежащую в основе борьбы противоположностей. Вскоре я уйду в отставку, и они никогда не будут пользоваться саблей.

«Это — несправедливое заключение, — подумал Болан, направляясь на встречу с Суки. — Отрубая себе пальцы и совершая ритуальные обряды, соотечественники Юумото находят слишком много применений этой сабле».

* * *

— Если бы я не знал, что ваше агентство является правительственным, — сказал Болан Накаде, когда Суки проводила его в офис шефа, — я бы подумал, что вы готовите здесь частную армию.

Накада зажег еще одну сигарету, хотя окурок еще дымился в пепельнице. Замечание Болана не понравилось ему. Болан взглянул в окно, по которому струился дождь, — офис Накады был расположен в одной из двух башен пышной усадьбы — и увидел обучающихся, которые передвигались по краю газона.

— Вы видели машину, — спросил Накада. — Она сконструирована как танк.

— Я заметил это, когда мы въезжали в гараж.

— Вероятно, мы сможем ею воспользоваться завтра для контрольного пробега, — сказал Накада. — Если, конечно, я смогу закончить дело этого Икиды. Наконец-то оно сдвинулось с мертвой точки. В этой стране очень трудно найти осведомителя.

Болан кивнул, вспомнив рассказы о ниндзя, который скорее умрет, нежели будет говорить.

В офис вошла женщина с несколькими тонкими папками и тонкой бумажной полоской. По-видимому, секретарша Накады. Он поднял голову, и она обратилась к нему на беглом японском.

— Еще одна информация о тех людях, которые напали на нас, — объяснил Накада, глядя на аккуратные записи. — Местная полиция опознала тело. Это третьесортный преступник, служивший в армии у одной из семей. По нашим сведениям, его брат был посажен в тюрьму за участие в демонстрации против ядерных вооружений в Америке. Но я не думаю, что здесь есть какая-то связь со случившимся вчера вечером.

Болан пожал плечами.

Секретарша обратила внимание Накады на другие папки:

— Это маршрут визита министра иностранных дел Германии. А это предварительные планы по безопасности этажа для нового банкетного зала в Осаке.

Она раскрыла последнюю папку и положила перед Накадой. Он взял ее, и Болан заметил, что в этом отчете была фотография. Лицо, изображенное на ней, Болан сразу вспомнил. На снимке, прикрепленном на тонкой стопке печатных листов, был изображен пожилой человек, которого Болан видел на фотографии Шиноды. Ошибиться было невозможно из-за странной полосы белых волос. Несомненно, это был тот самый тип.

 

Глава 10

Суки везла обратно одного Болана. Накада остался, чтобы успеть доделать работу.

Движение было более оживленным, и Болан воспользовался этой паузой, чтобы подвести итоги интересующей его темы — отчету.

— Профессор Нарамото был одним из наших самых видных ученых, хотя его работы широко не рекламировались. Он долгое время состоял в химической компании «Красное солнце», поэтому его исчезновение очень загадочно, — сказала Суки.

— А что произошло?

— Несчастный случай на лодке. — Суки засомневалась: — По-видимому. Мне можно одну из этих?

Болан зажег для каждого по сигарете и ждал, когда она продолжит свой рассказ.

— Он зафрахтовал маленький катер на день... Взял свою жену с собой... Затем они пропали. Лодка и все.

— Как давно это было?

— Около месяца назад. У полуострова. Это красивое место. «Красное солнце» имеет там базу отдыха для своих старших сотрудников. Аквалангисты искали вдоль побережья, но ничего не нашли.

— Совсем ничего?

— Это очень пересеченная береговая линия со скрытыми скалами и мощными течениями. Местная полиция обратилась за помощью к службе Накады — по настоянию «Красного солнца», следует добавить, — но, когда подводные поиски ничего не прояснили, он понял, что с лодкой что-то случилось — возможно, натолкнулась на скалу и тотчас же утонула.

— И что же, предполагается, что профессор и его жена утонули?

— Да, это указывается в заключительном отчете.

— А что вы думаете?

Суки не сразу ответила, делая быстрый поворот для обгона грузовика.

— Я не думаю, что со стороны профессора было неразумно взять с собой молодого человека для управления лодкой.

Они подъезжали к гостинице.

Болан пригласил Суки пообедать с ним, полагая, что сможет получить еще какую-нибудь информацию. Суки поразмыслила над этим предложением. Казалось, она хотела сказать «да», но потом сослалась на то, что у нее есть договоренность о встрече.

Вылезая из машины, Болан задержался, но женщина не изменила своего решения. Он так и не понял, по каким причинам она отказалась — профессиональным или личным. Какие бы мотивы ею не руководили, она оставалась весьма загадочной.

Болан пробирался по беспокойным улицам.

Наверное, так оно и лучше. Он даже был рад тому, что его предоставили самому себе. Это давало время обдумать кое-что. Ни толпы народа, заполнившие тротуар, ни слепящая реклама не могли отвлечь его от размышлений.

Он снова был в джунглях улицы.

Где родился Палач.

Где его выковали.

Улицы, которой он принадлежал.

И на которой шестое чувство ему сейчас подсказывало, что за ним следят.

Болан предполагал, что Накада может отправить за ним хвост. Ведь он не мог допустить, что еще какие-либо неприятности будут у такого влиятельного лица. Как бы почувствовав это, Болан принял все меры предосторожности, покидая гостиницу. Худощавый мужчина в тонированных очках и с плащом, перекинутым через руку, находился сзади слева, около большого супермаркета на Гинзе. В таком переполненном городе, как Токио, действительно трудно избавиться от хвоста, но среди толпы, возможно. Болана будет труднее заметить.

Приняв вид озадаченного туриста, высокий американец задержался около закусочной, разглядывая в витрине пластиковую еду, рекламирующую наличие блюд в этом заведении.

Она стояла у газетного киоска, делая вид, что просматривает последние номера «Таймс». Но для наметанного глаза Болана было очевидно, что она наблюдает за ближайшим входом в «пахинко» У нее были шикарные черные волосы. Это была женщина из аэропорта, только тогда она была в очках и волосы были собраны на затылке в пучок.

Болан двинулся к дверям бюро путешествий. Чтобы выиграть время, он стал зажигать сигарету, наблюдая, как беспокойно она просматривала очередной журнал. Сомнения отпали окончательно: это именно та женщина, которая спорила с иммиграционными служащими в аэропорту. Она нервно оглядела улицу стараясь не попасть взглядом на Болана. Он в это время повернул лицо к окну.

В бюро путешествий продавались круглогодичные путеводители по достопримечательностям Японии. Ряд плакатов рекламировал путешествия на гору Фуджи, к гигантской статуе Великого Будды в Наре, в Осаку на суперэкспрессе — поезде-"пуле". Внимание Болана привлекла цветная фотография: здание, крытое соломой, — тот же храм в виде коттеджа, что был изображен и на снимках Шиноды. Она служила для иллюстрации экскурсии в храмы Шинто на территории Умиши. Вероятно, полковник Феникс примет предложение Суки осмотреть местные достопримечательности.

Пора было и самому совершить паломничество.

Болан повернулся к выходу и чуть не остолбенел. Из арки около бюро путешествий вышел парень с лицом, покрытым оспинами. Его рука была забинтована — Болан вспомнил, как Суки орудовала тогда своей шпилькой. Рядом с ним шел человек в плохо сидящем, блестящем костюме, — может быть, это он отдавал прошлой ночью приказы? Болан мог поклясться, что его рот полон золотых зубов.

Они с важным видом зашагали вниз по улице, а женщина поспешила следом. Оказывается, ее интересовал вовсе не Болан. Но какого черта она идет за этими двумя «капюшонами»? Вся компания направилась в одну сторону, только тремя разными путями. Они прошли мимо нескольких кофеен, парочки порнокинотеатров, группы панк-рокеров, которые были более эксцентричны, чем их американские собратья, и мимо электронных и стереомагазинов, вовлеченных в войну цен. Гангстеры остановились поговорить с перекрашенной проституткой. Похоже, они и не подозревали, что у них сидят на хвосте.

Столкнувшись с преградой в виде нового магазинного сооружения, Болан решил, что пора переходить на другую сторону. Пробираясь сквозь уличное движение, он почувствовал прилив энергии.

Оспинное Лицо и его приятель исчезли в дальнем конце квартала. Болан увидел, что молодая женщина помедлила немного, прежде чем завернуть направо для продолжения слежки. Ему пришлось идти осторожнее.

Когда Болан повернул на узкую часть улицы, все трое уже исчезли. Он отбросил в сторону дурно пахнущего сутенера, вцепившегося в его руку, и ускорил шаг. По обе стороны тянулись темные переулки. Они могли зайти в любой из них. Болан обернулся, чтобы разглядеть женщину, которая могла прятаться в одном из дверных проемов. И тут услышал крик.

Он донесся из арки. Оттолкнув бизнесмена, торгующегося с проституткой, Болан побежал в ту сторону по аллее, протянувшейся вдоль задней части мясного магазина. От этого места несло гнилью.

— Если ты посмеешь что-нибудь... — Голос был хрупкий, готовый в любую минуту сорваться, — голос на грани отчаяния.

Женщина стояла спиной к кирпичной стене и держала в вытянутой руке острые маникюрные ножницы. Это было необычное оружие, но оно хоть временно удерживало противников на некотором расстоянии.

Теперь их было четверо. Оспинное Лицо, Золотой Зуб и пара молодцов, чуть ли не полностью покрытых татуировками. Они передвигались по свободному полукругу, решая, кто первый будет нападать.

Болан спокойно выкрикнул:

— Оставьте ее в покое!

Подойдя к ней, он умышленно встал к ним лицом. Одной рукой закрыл женщину, другую вытянул вперед. Золотой Зуб посмотрел мимо него и быстрым кивком подал сигнал. Болан развернулся так, чтобы увидеть пятого нападающего, приближающегося с палкой в руках.

Уличная банда якудза против Палача.

Пять против одного.

Силы были почти равны.

Новичок с палкой резко переместился и попытался напасть. Но реакция Болана сработала быстрее. Он развернулся и нанес очень мощный удар в солнечное сплетение. Оказавшись в выгодной позиции, Болан сильно ударил кулаком по Татуировке № 1, который пытался прыгнуть на него.

Разукрашенный юнец, должно быть, попал головой в стенку. Кожа была разорвана на лице, носовой хрящ сломан. Все лицо превратилось в кровавое месиво.

Болан быстро согнулся, уклоняясь от удара ногой Татуировки № 2 и выхватил дубину у первого парня, до сих пор изрыгавшего внутренности.

— Спасибо, — не забыл сказать американец.

Он выпрямился, занося палку твердым, тугим взмахом. На стадионе янки это был бы бросок в левый угол поля, здесь же не было мяча, а были лишь ребра третьего парня.

Послышался резкий свист, и еще один нападающий, испытав на себе действие Палача, стал оседать.

Женщина прижалась к стене, ища защиту в нише. В те последние секунды, до того, как «капюшоны» напали на нее, она мысленно обращалась к Богу. Но никак не могла ожидать, что спасение придет так скоро. В это время Оспинное Лицо, спеша улизнуть, споткнулся о парня с переломанными ребрами. Падая, он оперся на забинтованную руку, но Болан опустил на нее палку с такой силой, что размозжил все суставы запястья. Золотой Зуб побежал прочь с диким воплем.

Болан толкнул женщину по направлению к аллее. Ему не хотелось оглядываться на устроенное побоище. Выйдя на улицу, он окликнул такси.

— Я... Я не... — заикаясь, пыталась что-то сказать женщина, когда спаситель быстро запихнул ее на заднее сиденье. — Слава Богу, что вы пришли.

— Леди, я хочу с вами серьезно поговорить.

 

Глава 11

— Итак, какого черта вы следили за этими людьми, Сэнди?

Ее звали Сандра Доусон. Небольшая квартира, которую она снимала, была обставлена минимумом подержанных вещей. Болан, скрестив ноги, сидел на большой подушке. Он ожидал, что эта скудно обставленная комната выходит окнами на какой-нибудь сад в скале Дзен, а не на обыкновенный жилой квартал.

— Что вы здесь делаете?

— Вы останетесь на чай, не так ли? — Сэнди неловко отвернулась от взгляда этих ледяных глаз, которые, казалось, пробуравили ее насквозь.

— Я никуда не пойду, пока не получу от вас прямого ответа.

— Хорошо, но вы знаете мое имя, а я ваше — нет.

— Феникс. Джон Феникс.

— Я занимаюсь научной работой, Джон Феникс. Пишу докторскую диссертацию по японской истории.

Сэнди сделала паузу, для того чтобы положить чайные листья в заварной чайник.

— В первый год специализировалась на изучении фильмов. В то время это было очень модно. Вы знаете — Курасава, Оцу, Мицогуши.

Болан не разделял всеобщего увлечения японским кинематографом, но все же кивнул в знак согласия.

— Я попалась на удочку. После этого специализировалась на японской истории, политике, культуре. Но к тому времени, как я получила степень магистра, мне удалось заняться языком. По крайней мере, достаточно, чтобы продвигаться дальше.

— Я подслушал ваш разговор в аэропорту, — сказал Болан, она удивилась. — Вы говорили, что вы в третий раз уже здесь.

— Да, это так... Похоже, последнее время вы были свидетелем тех критических ситуаций, в которые я попадала, а также рисковали своей жизнью ради меня. Вообще, я изучаю период, предшествовавший второй мировой войне. Я пытаюсь распознать структуру реальной власти, приведшей Японию к войне. Это то, о чем никогда не говорилось.

И теперь она была на распутье. Рассказать все, что связано с ее переживаниями по поводу своей работы, или оставить это в секрете? Но раз этот храбрый мужчина оказался вовлечен в ее историю, то, по ее мнению, не было причин скрывать от него свои идеи. Кроме того, это могло способствовать тому, что он сможет обменяться с ней своей информацией.

— Вы когда-нибудь слышали о «Восьмом Джанине»?

Болан отрицательно покачал головой.

— Очень мало кто слышал, — сказала она, наливая чай. — «Восьмой Джанин» — это избранная группа воинов-лордов, представляющая истинную власть в Японии в течение последних двухсот лет. Они-то и толкнули свою страну в пучину — вторую мировую войну. И возможно, существуют до сих пор.

Болан потягивал зеленовато-коричневую жидкость из маленькой фарфоровой чашечки и внимательно слушал.

— Они держат под своим влиянием фанатическую организацию под названием «Круг Красного солнца», — продолжила она.

— Я слышал о химической компании «Красное солнце», — заметил Болан.

— Дело в том, что название было выбрано не случайно. Компания «Красное солнце» принадлежала семье Яамазаки. Мое исследование должно доказать, что полковник Яамазаки был одним из руководителей «Восьмого Джанина» в тридцатые годы.

— И только полковником?

У Болана появилась слегка циничная улыбка: он слышал много рассказов о тайных заговорах.

— Я говорю совершенно серьезно, Джон. — Пальцы Сэнди дотронулись до маленького золотого крестика на груди, как будто она хотела прикоснуться к чему-то, на чем можно было поклясться.

Она долгое время была втянута в свою научную работу и, казалось, не была готова к сарказму по этому поводу.

— Вы знаете, с чего начиналось «Красное солнце», — настаивала она. — Я вам расскажу. Правительственные контракты до и во время войны. Они занимались созданием микробов, использовавшихся в лаборатории подразделения 63 9 для ведения бактериологической войны, которую японцы вели с Маньчжурией. Пробное испытание происходило под командованием полковника Яамазаки. Ему не нужно было более высокого звания, — он уже отдавал приказания генералам, — и для него было лучше не привлекать к себе внимание. Но это не имело значения. Благодаря данным Интерпола мы его все равно поймали. Он был предан суду, признан виновным и казнен за военные преступления в 1946 году.

— А к кому перешло владение компанией? У него был сын?

— Да. Хидео Яамазаки. Когда он достиг своего совершеннолетия, то передал свои владения под опеку и ушел в монастырь.

— Это как реакция на семейное прошлое?

— Полагаю, что так, — сказала Сандра, глядя на него печальными глазами. — Группу исследования возглавил профессор Нарамото.

— Я знаю о нем. Но он недавно умер.

Сэнди посмотрела на Болана еще пристальней:

— Его смерть не принесла ему славы. А какой интерес питаете к нему вы, мистер? Вы шпион? Вот в чем дело. Вы индустриальный шпион.

— Я пытаюсь остановить индустриальный шпионаж.

Болан посмотрел ей прямо в глаза. И заставил опустить их вниз, и посмотреть на чашку с чаем.

Она осталась довольна его ответом. Он казался рыцарем, облаченным в сияющие доспехи, и ей не хотелось, чтобы этот мужчина был вовлечен во что-то нехорошее, хотя она и догадывалась, что он имеет отношение к каким-то темным силам. И это вызывало в ней неосознанное волнение.

— Я думаю, что исчезновение Нарамото — дело рук банды, возглавляемой Кумой. Его отчим также был одним из «Джанинов», — сказала она.

— Это люди Кумы загнали вас сегодня вечером в угол?

— Да, — сказала она и передернула плечами, вспомнив о том, как близко она подошла сегодня к смерти. — Кума начинал как борец сумо. Это всегда было его самой большой любовью. Он сколотил состояние на черном рынке, поднялся из рядов якудзи. Теперь он возглавляет «Кума-куми». Вы имеете какое-нибудь представление, что значит capo di titti capi?

— Ну да... — Болан замялся. — Не означает ли это «босс из боссов»? Я давно смотрел это кино.

— В отличие от этого парня характер у Брандо был, как у кошки, — ответила Сэнди. — Есть компании, которые использовали для достижения своих целей некоторых якудза. Вы знаете мужчин с сильными руками. Они могут помочь разрешить любые промышленные конфликты, запугать конкурентов — в общем, все, что угодно. Я полагаю, что существует прямая связь между «Красным солнцем» и кланом Кумы. И если это так на самом деле, то моя диссертация будет очень современной.

— И поможет продать миллион экземпляров, — улыбнулся Болан.

Ее энтузиазм был заразителен, хотя объекты ее любопытства были очень опасны. Фатально опасны.

— Я уже много выяснила, — продолжала она. — Помните того, с золотым зубом? Он правая рука Кумы. У него больше качеств мальчика на побегушках, чем груды мускулов. Я слежу за всеми, с кем он общается, и веду при этом учет. Рано или поздно, но я докажу, что они имеют связи с «Красным солнцем».

Болан подумал, что ей чертовски повезло: ведь она так далеко зашла, а ей, по сути, не причинили никакого вреда.

— Этот Кума, он крупный парень?

— Очень крупный мужчина, лет за сорок, у него нет одной фаланги на мизинце. Да, он сделал это, чтобы доказать свою преданность Какуджи. В действительности же, это был единственный способ подступиться к старому боссу, имевшему смертельное оружие. Две минуты спустя после того, как Кума отрубил себе палец, он проткнул саблей Какуджи и разрубил на куски его телохранителей. И таким образом стал «боссом из боссов».

— Где его главная резиденция?

— Он живет в охраняемом помещении на самом верху здания Наганы. — Это окраина района Шинджуку. Из этой крепости он правит своей империей. Болан смотрел на нее с интересом и восхищением.

— Я надеюсь, что ваш руководитель знает, до чего вы здесь докопались? Думаю, вы получаете отличные оценки за то, что рискуете своей глупой головой.

Он встал, собираясь уйти. Казалось, Сэнди преодолела свой испуг. Теперь ее глаза были романтически задумчивы.

— Вы не уходите, ведь правда? — Она встала, как бы загораживая выход. — Вы еще не рассказали, до чего докопались.

— А я и не обещал, что буду что-то рассказывать, — сказал Болан. — Вы сами собрали воедино все, что можно было узнать. Я вам скажу одну только вещь. Между бандой Кумы и «Красным солнцем» есть связь. Кое-кто раздобыл фотографические доказательства этого, и не так давно.

— Где они? Кто это сделал? Мне разрешат воспользоваться этими фактами?

— Этот человек не может помочь. — Болан сделал паузу и пристально посмотрел на нее. — Он мертв.

 

Глава 12

Пора было подняться на башню крепости Наганы. Болан надеялся напасть на след Кумы в его логове.

Сэнди привезла его обратно в гостиницу в разбитом «датсуне», который она одолжила у одного японского друга. В какой-то момент Болан решил, что его рассказ заставит ее хорошенько подумать, прежде чем продолжать опасную работу детектива. Ей больше бы подошло сидеть в библиотеке, и внимательно изучать старую корреспонденцию и отчеты, а не преследовать по улицам банду подонков. Тогда Палач был бы за нее спокоен.

Болан воспользовался служебным входом в гостиницу. Он кое-что достал из своего шпионского чемодана, специально для него сделанного, вышел через тот же служебный вход, окликнул на улице такси и попросил отвезти его в район Шинджуку.

Болан вышел у железнодорожного вокзала. Мужчины в очках с золотой оправой не было видно, но Болан все равно решил немного погулять среди пассажиров, потолкаться в залах ожидания — ему необходимо было убедиться, что за ним нет слежки.

Понадобилось менее десяти минут, чтобы добраться до здания Наганы. Оно имело двадцать шесть этажей — что-то среднее между авиакомпанией, снимающей офис, и модной лавкой в западном стиле. В основном здесь размещались офисы крупных филиалов — несомненно, контролируемых, как догадывался Болан, корпорацией «Красное солнце».

Он осмотрел местность.

В машине, припаркованной около парадного входа, сидели два парня. Длинная антенна указывала на то, что они имеют радиоконтакт с другими караульными. Еще двое, в темно-голубых формах, располагались в ярко освещенном вестибюле. Все они были похожи друг на друга — крупные и бдительные.

Болан проскользнул в переулок, находящийся рядом с офисами авиалиний. За зданием имелся спуск в подземный гараж. Красный огонек сигареты высветил в темноте то место, где стоял на посту пятый охранник.

Болан взглянул на аппартаменты под крышей. Там горел свет. Полковник обратил внимание на площадку для мытья окон, прикрепленную за крышу. Он проделал еще один крут вокруг здания и встал напротив, в тени деревьев. Наблюдая через большие окна, он заметил, как один из охранников встал, оправил свою форму и направился к лифту, который в этот момент открылся. Появился Золотой Зуб, обменялся несколькими словами с парнями, стоящими в дозоре, и пошел к выходу.

Итак, посыльный отчитался перед боссом — тот теперь знал о двух иностранцах, которые вмешались в его жизнь. «Хорошо, — подумал Болан, — это избавит меня от необходимости представляться».

Интересно, насколько же Золотой Зуб приукрасил свое сообщение. Похоже, у него все пальцы на месте.

У тротуара остановилась машина. Из нее вышел парень и вытащил девушку, которой на вид было не больше пятнадцати лет. Он толкнул ее в сторону входных дверей и повел за собой, крепко держа за руку. Золотой Зуб прошел мимо них, оросив несколько слов этому сутенеру и оценивающе посмотрев на девушку. На его лице играла усмешка, когда он садился в свою машину.

Болан обогнул здание. Охранников нигде не было видно. Его это очень насторожило, так как он не мог поверить в такое везение.

Полковник вытащил «беретту» и пробежал вдоль стены по направлению к гаражу. Вдруг он услышал какой-то шум. Послышались шаги. Болан застыл, прижавшись к стене. Ветерок донес до него запах марихуаны, идущей со стороны ската. Видимо, охраннику надоело долгое бдение, и он таким образом решил позабавиться.

Тихо, очень медленно тень Палача перешагнула через верх стены. Якудза находился прямо под ним. Его пальцы сжимали тлеющий окурок, в котором оставалось травы на несколько последних затяжек.

Болан поднял оружие. Выстрел пистолета был заглушен ревом проезжающего рядом мотоциклиста.

Кровь струей брызнула на покатый бетон, бездыханное тело согнулось и упало на землю. Болан подался к стене. Охранник остекленело уставился в звездное небо.

«Жалко мне тебя, парень, — подумал Палач, — но сегодняшняя ночь особенная, и это следовало тебе знать».

В кармане часового он нашел ключ, провел им по электронному замку и быстро побежал через дверь, чтобы успеть до того, как она закроется.

На стоянке находилось около десятка машин. Между двумя колоннами в дальнем конце помещения виднелась большая рифленая дверь, ведущая на территорию техобслуживания. Болан стал осторожно пробираться меж различных технических приспособлений, швабр и ведер. За каморкой сторожа находились две узкие двери. Открыв одну из низ, он увидел комнату, полную электронных панелей. Вторая дверь вела на дно шахты лифта.

Лифт был остановлен на расстоянии двадцати футов над головой — без сомнения, на первом этаже. Болан начал взбираться по внутреннему каркасу и смог добраться до пола лифта. Затем он распрямился и, схватившись за самую прочную металлическую балку, прикрепил к ней прорезиненную подпорку, соединенную с тонким, как волос, шнурком, который он постоянно носил на поясе. Болан завис прямо под центром пола кабины. Вдруг лифт натужно заурчал, двери открылись, и над его головой прогремели шаги.

Отступать было поздно. Зашумели тросы, и лифт поехал вверх, таща за собой Болана. Чтобы ухватиться за шнур обеими руками, ему пришлось пожертвовать фонариком, который со звоном упал на дно шахты.

Лифт остановился на самом верху. Должно быть, он вез еще одно послание боссу. Болан взглянул вниз — дно колодца затерялось в темноте.

Дверь лифта открылась, и оттуда вышел находившийся там человек. Видимо, он пользовался какой-то разновидностью замочного ключа, так как дверь не закрывалась.

Будучи подвешенным на высоте двадцати шести этажей, Болан чувствовал себя очень неуютно. Но он приехал сюда не для того, чтобы быть спущенным обратно вниз. Дотянувшись до небольшого люка, он открыл его. Коридор, устланный плюшевым ковром, был пуст. Лишь из дальней комнаты доносился какой-то мужской разговор. Болан пробежал по коридору и через открытую дверь попал на кухню. Там он спрятался в каком-то чулане. Только успел закрыть дверь, как Кума с охранником прошли мимо кухни. Босс резким приказом отпустил своего слугу. Приоткрыв дверь, Болан наблюдал, как Кума, одетый лишь в короткую шелковую рубашку, был занят поисками продуктов в холодильнике. Фотографии Шиноды вводили в заблуждение: этот борец сумо был не просто крупнее своих соотечественников — он был огромен. Гигант нашел холодное мясо, откусил ломоть и мягкой походкой вышел.

Тонкая полоска света падала на пол — это Кума неплотно закрыл холодильник.

Болан снял со стены нож с самым широким лезвием и аккуратно разместил его над газовой горелкой, повернув ручку на полную мощность. Закрывая дверцу большого холодильника, он заметил на верхней полке тарелку с рыбой. Очевидно, Куме нравился опасный деликатес — «фугу».

Болан решил обследовать другие комнаты.

Кабинет Кумы был обставлен тяжеловесными предметами импортной мебели. Полированный письменный стол из палисандрового дерева стоял вплотную к затемненному окну — вероятно, для того, чтобы можно было выглядывать на улицу и чувствовать при этом собственное величие.

На столе среди бумаг лежала прижатая увесистым ножом фотография, вырезанная из ежедневной газеты. На ней Болан узнал человека, стоящего сбоку группы. Это был профессор Нарамото. С другого боку стоял мужчина в очках, присутствующий и на фотографиях Шиноды. Он был обведен красным фломастером. Болан осторожно сложил фотографию и засунул себе в карман.

Он не мог рисковать, прибегая к помощи оружия. Кума нужен был ему живым.

Болан расстегнул пояс, достал короткую веревку и сложил ее в виде петли. Остановился на мгновение, чтобы сосредоточиться, затем отступил обратно в проход. Какие-то звуки доносились из гостиной — он рискнул заглянуть.

Девушка была привязана, на ней всей своей массой лежал Кума. Бедра вздымались, когда он с силой входил в нее.

Болан пересек комнату в шесть беззвучных шагов. Петля обвилась вокруг шеи Кумы в долю секунды. Палач надавил коленом ему на почки и рванул проволоку.

Кума рухнул на спину, его пальцы судорожно пытались дотянуться до тонкой полоски шнура, удушившего любую надежду позвать на помощь. Болан вытащил нож и подвинулся к девушке, чтобы срезать путы на ее руках.

В своей жизни Кума выиграл много схваток, и не мог примириться с тем, что проигрывает эту с самого начала. Мощным ударом ноги он повалил Болана. Нож вылетел. Извернувшись, Кума прыгнул на Болана и прижал его к полу, все еще задыхаясь, но уже больше от гнева. Глаза вылезли из орбит от охватившей его ярости.

Девушка стояла напуганная, даже не пытаясь скрыть свою наготу. Ее раскрытые губы были, как красная рана.

Плечо Болана пульсировало от удара, причиненного тяжелой рукой. Он хотел крикнуть девушке, чтобы она поскорее убиралась, но рука Кумы обвила его шею. Болан попытался оттолкнуться ногами, но не смог, почувствовав, что от нехватки кислорода кровь стала пульсировать в голове. Собрав всю волю в кулак, он ударил растопыренными пальцами в лицо противника. Указательный палец впился в глазное яблоко. Кума взвыл от боли, и Болан, изогнувшись, освободился.

Уже наметив дальнейшее развитие событий, Болан перекатился через комнату и схватил латунную кочергу. Уцелевшим глазом Кума увидел, как кочерга летит ему прямо в лицо.

Очнувшись, Кума обнаружил, что привязан к тяжелому столу теми же веревками, которыми была связана девушка.

— О'кей, мистер, вы сейчас ответите на некоторые вопросы.

Кума отрицательно покачал головой.

Болан ударил толстого малого по ноге. Это произвело должный эффект.

— Видишь этот снимок? — Болан наклонился вперед. — Кто этот мужчина? Что случилось с профессором Нарамото? Почему был убит Кен Шинода?

Кума усмехнулся и плюнул в Болана. Мощный плевок ударился о ковер.

— Не время для героизма самураев, — сказал Болан. — Я кое-что подогреваю для тебя на кухне.

В глазах Кумы промелькнул страх. Он признал в противнике мастера своего дела. Болан взглянул на неподвижное тело и пошел на кухню. Горелка горела оранжево-красным пламенем. Нож был такого же цвета. Схватив нож тряпкой, полковник вернулся в гостиную.

Накаленное лезвие сверкало, обжигая горячим светом.

* * *

Подбородок Кумы был прижат к груди, губы плотно сжаты — он как бы предчувствовал предстоящую боль.

— Да, — произнес Болан. — Это происходит с тобой, Кума. И будет еще хуже.

Лезвие шипело, прикасаясь к щетине на подбородке Кумы. Но он и виду не подавал, что имеет желание что-то сказать.

Болан наклонился ниже:

— Давай начнем с твоей связи с «Красным солнцем».

Кума поднял голову и опять плюнул. На этот раз плевок был красным, ярко-красным.

Сильная струя крови обдала Болана, когда нечто, мгновение назад бывшее языком Кумы, упало на пол. Настоящий борец Ниппона скорее откусит свой язык, нежели заговорит. Темно-красные ручейки потекли по краям рта.

Болан понял, что такая беспощадная война между бандами не даст ему возможности найти ответы на мучавшие его вопросы. Вернувшись на кухню, он открыл дверь холодильника.

Истекающий кровью Кума пытался держать рот закрытым, когда Болан вновь подсел к нему.

— Ты обманул меня, Кума.

Болан дал ему сильную пощечину, достаточно сильную для того, чтобы Кума открыл рот и выплюнул скопившуюся кровь.

— Вот кое-что, чтобы запихать в твою пасть.

В другой его руке была липкая рыба «фуга». Он затолкнул ее в раскрытый рот Кумы. Босс якудза пытался выплюнуть отраву, но Болан все-таки заставил его откусить кусок ядовитой рыбы.

— Пищу всегда следует жевать, прежде чем глотать.

Понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы яд подействовал. Кума скорчился, закашлялся и после конвульсивных содроганий умер. Вновь его губы плотно сжались.

Болан вернулся на кухню, чтобы смыть кровь и остатки рыбы. Удостоверившись, что газетная вырезка у него, полковник вышел в висячий садик. Вдоль здания шел поребрик. По нему он дошел до площадки для мытья окон. Понадобилась лишь секунда, чтобы понять, как она управляется. Болан спокойно спустился на землю.

 

Глава 13

Она открыла дверь настолько, насколько позволяла цепочка, потом увидела, что на площадке стоит мужчина, которого она знала под именем Джон, снова закрыла дверь, чтобы снять предохранитель с замка. Болан был рад видеть, что Сэнди принимает основные меры предосторожности.

— Сколько сейчас времени? — спросила она, быстро впуская его в квартиру.

На ней была легкая японская шаль, вышитая на спине иероглифами. С распущенными волосами, без очков, закрывающих ее серо-зеленые глаза, она выглядела совсем по-другому.

— Рано. Сейчас рано.

Сэнди не спросила его, откуда он пришел и почему появился в такой час. Она понимала, что нужно придерживаться определенных правил, когда имеешь дело с таким человеком, как Джон.

Болан вручил ей газетную вырезку в обмен на чашку слегка горьковатого чая и указал на лицо, обведенное красным:

— Узнаете его?

— Нет. — Сэнди отрицательно покачала головой. — Нет, не узнаю. Но вот тот, третий слева, это профессор Нарамото. Его нельзя не узнать. У него в домашней лаборатории произошел несчастный случай, когда он был еще школьником. После этого у него и появилась в волосах белая прядь.

Болан дотронулся до ее плеча:

— Откуда вы все это знаете? Вы не могли найти все эти подробности в старых документах в библиотеке.

— У меня свои источники, — сказала она с загадочным видом. — У меня есть здесь несколько друзей.

Одного из них я специально навела на поиски той информации, которая мне нужна. Это одна из причин того, почему я уехала из Японии на короткое время... Чтобы выяснить кое-какие вещи.

Сэнди почувствовала облегчение, сделав признание.

— Сколько ваших друзей знают, что вы вернулись?

— Только Джимми. Это парень, который одалживает мне свою машину. Я пыталась еще кое с кем наладить контакты, но пока для этого у меня было мало времени.

— Я считаю, что вам следует держаться поближе к дому какое-то время, Сэнди, — предупредил ее Болан. — Не высовывайтесь. Дела принимают крутой оборот. А теперь дайте мне конверт и писчую бумагу.

— Пожалуйста.

Ее ручной чемоданчик был полон студенческих принадлежностей. Болан написал отчет, затем положил в конверт оторванную фотографию и заклеил его. Он действительно не хотел вовлекать ее в это дело, но она сама уже впуталась в него.

— Сейчас возьмите это и отвезите в американское посольство. Передайте конверт Полу Риону, лично в руки. Вы меня понимаете?

— Должен быть ответ?

— Нет, не сразу же.

Чтобы передать Броньоле эту информацию и получить ответ, потребуется около часа.

— Я хочу, чтобы вы вернулись сюда и подождали меня. Я обязательно приду.

Сэнди закусила губу. Она так много хотела у него узнать. Но гораздо важнее было соблюдать правила.

— Когда я вернусь, мы поговорим.

— Осторожней, Джон, — сказала она, пытаясь дотронуться до его руки. Болан быстро сжал ее руку.

Теперь настало время направить все силы на войну с бандами. Он будет ждать Накаду в его офисе. События сегодня могут быть непредсказуемы.

— Ты тоже ученая девушка. — Он улыбнулся. — Не увлекайся больше этим исследованием, хорошо? Это очень реальный мир, и он кусается острыми, как бритва, зубами, мы в окружении врагов, которые хотят высосать из нас кровь, как воздушные пираньи.

Девушка непроизвольно вздрогнула, затем украдкой взглянула в холодные глаза этого бесстрашного мужчины.

— Я знаю это, — сказала она. — Вы должны вернуться.

— Держу пари, что так и будет, — сказал Болан и повернулся к двери.

* * *

Привратник не смог сдержать своего удивления, когда перед ним остановился чудовищный лимузин. Он приставил два пальца к виску и отсалютовал, когда открылась задняя дверь машины и в нее сел их американский гость. Оказывается, в их гостинице остановился такой уважаемый человек.

— Накада сказал, что вы хотели проехаться по набережной Умиши, — сказала женщина, сидящая за рулем.

— Да, если возможно.

Она кивнула, но не улыбнулась ему, как Суки.

Болан предположил, что это еще одна особа, продвигающаяся вверх по служебной лестнице в департаменте Накады.

Большая машина легко скользила среди множества машин. Парочка таксистов пристроилась рядом в надежде узнать того, кто сидел на заднем месте, — может быть, какая-нибудь приезжая кинозвезда. Но через тонированные стекла невозможно было разглядеть лицо. На всякий случай, они дали гудок и отстали.

Болан был благодарен женщине за то, что она не приставала к нему с разговорами, а полностью сосредоточилась на дороге. Это была очень комфортная поездка. И лишь мысли о минувших событиях нарушали покой.

Кума явно был не из пугливых людей. Однако интересно, что же привело его к тому, что он предпочел искалечить себя, лишь бы не отвечать на его вопросы? Фанатическая преданность или низменный страх?

Болан был слишком глубоко завязан между главой якудза и компанией, чтобы отступать.

Это звенья цепи. На одном конце находились «шишки» второй мировой войны, невидимые убийцы, взращенные в подразделении № 639, а на другом — Шинода и его бактерии, способные сделать революцию. Болан должен унюхать нужное звено в середине этой цепи.

— Это один из суперэкспрессов, сэр.

Болан высунулся в окно, чтобы посмотреть на аэродинамичный поезд-"пулю". Лимузин ехал со скоростью не меньше восьмидесяти миль в час, а поезд постоянно перегонял их. Колея ушла в сторону от дороги, и Болан потерял из виду рельсовый «снаряд».

— Этот поезд прибудет в Умиши, по крайней мере, минут за двадцать до того, как туда прибудем мы, — проинформировала его водитель.

По бокам дороги располагались уступами рисовые поля. Затем их сменили сосновые леса. Болан увидел дорожный знак на трех языках, указывающий местоположение горячих источников.

Прошло еще минут пять, прежде чем он увидел море. Пляжей было мало, все они были короткими, с отвесными скалами, круто спускающимися в пенящуюся зыбь. Прерывистые волны указывали на сильные подводные течения.

Несколько одиноких лодок смело шли навстречу серо-голубой воде.

— Ныряльщики за жемчугом, — объяснила водитель, не отвлекаясь от дороги.

Но Болана больше заинтересовали темные башни, которые он увидел между вечнозелеными деревьями.

— Что это за место?

— Замок Шоки. Сейчас там находится что-то вроде восстановительного центра для администрации одной из ведущих компаний.

Они пронеслись мимо высоких ворот, на которых висела табличка, запрещающая входить неприглашенным особам.

— Это корпорация «Красное солнце»?

— Да, сэр.

Болан посмотрел в сторону моря, бьющегося о прибрежные скалы:

— Не на этом ли участке побережья пропал профессор Нарамото?

— Я... я не вполне уверена, что здесь. Я не работала над этим делом.

Болан зажег сигарету, чтобы отвлечь ее внимание от его взгляда, и посмотрел в зеркало заднего вида. Но женщина заинтересованно наблюдала за ним.

— Накада велел мне продемонстрировать вам основные особенности машины.

Болан позволил ей сменить тему разговора, думая о своем.

Вытянув левую руку, женщина дотронулась до переключателя на панели. Между ними выросла перегородка из небьющегося стекла.

— Это для изоляции пассажирского отделения. — Ее голос, пропущенный сквозь передатчик внутренней связи, казался оловянным.

— А это электронным способом блокирует задние двери. — Она нажала еще на одну кнопку. — Ничто не сможет настигнуть вас, сэр.

«Хорошенькая, незабываемый образ». — Вот что он подумал, увидев ее в первый раз. Она была женщиной с фотографии.

Но как?..

Она слегка повернулась и взглянула через плечо. Ее губы задвигались, и освобожденный голос заявил:

— Вам невозможно будет выбраться отсюда.

Затем она нажала на тормоза — машина поехала медленнее, приближаясь к возвышению впереди.

— Мы надеемся, что вам понравится заключительная часть вашего путешествия, а сейчас я должна покинуть вас...

Женщина открыла дверь и с тренированной легкостью выпрыгнула на траву.

Болан ударил кулаком по стеклу. Это было бесполезно.

Водительская дверь медленно захлопнулась, когда машина стала набирать скорость. Дорога спускалась вниз, затем резко поворачивала направо. Но за рулем никого не было, и никто не мог справиться с поворотом. Болан заметил лишь край скалы, устремившийся прямо на него. Он абсолютно ничего не мог сделать. Машина ударилась о каменный уступ, разровняла кочки солончака и сорвалась со скалы.

 

Глава 14

Автомобиль вошел в воду и, тяжелый, укрепленный броней, почти сразу погрузился на дно.

Болан рухнул на перегородку. Отделение, непроницаемое для нападения, стало окутываться жутким мраком. Бурлящее облако пузырей закружилось над окном. Затем самодвижущийся катафалк остановился, зажатый носом между двумя скалами. Мотор в предсмертном толчке кашлянул, а зажигание все еще было включено — на приборном щитке одиноко горела лампочка.

Болан решил сориентироваться. Он стоял на накрененном небьющемся ветровом стекле. Заднее стекло было как раз у него над головой. Последнего толчка оказалось недостаточно, чтобы согнуть специально укрепленную раму.

Двери были плотно закрыты.

Внутри сухо. Вероятно, все так и останется, когда они поднимут машину и выволокут его тело.

Болану было ясно, что это все спланировано. Интересно, чей труп подложат на место водителя? Найдут ли Суки вместе с ним? Вероятно, она утонула, а он умрет от удушья. Ведь все это время ему казалось, что Суки хочет о чем-то сказать. Теперь он понял, что она хотела предупредить его.

На щеке был маленький порез. Кожа треснула, когда он отлетел на стекло. Это место уже вздулось. Сильно болело колено, но ничего не было сломано.

Окружившая пелена воздушных пузырей начала разрываться.

Когда разреженные остатки исчезающего воздуха стали подниматься вверх, Болан дюйм за дюймом перешел к изучению своей подводной кельи.

Посмотрев в заднее стекло, он пришел к выводу, что застрял где-то на глубине сорока футов.

Косяк полосатых рыб проплыл мимо машины и, не найдя ничего интересного, повернул в другую сторону. Теперь вокруг было облако песка и обломков пород.

В какой-то момент ему показалось, что приближается акула. Бледная золотистая фигура направлялась к нему. Нет, это не акула, скорее, она похожа на русалку.

Ныряльщица жемчуга была обнажена. Все ее оснащение составляли защитные очки и в руках тяжелый стальной лом, используемый для извлечения устриц из скалистых расщелин.

Болан наблюдал за грациозными движениями женщины. Она постучала ломом по стеклу. Болан знаками стал показывать, как можно открыть дверь водителя.

Ныряльщица все поняла. Она пыталась снова и снова, но безуспешно.

Пузырьки кислорода медленно просачивались из ее ноздрей. Болан подумал о том, как долго она сможет находиться под водой. Наконец ей удалось подсунуть конец лома под край двери близко от ручки. Что-то поддалось. Металл согнулся, и дверной замок не выдержал. Море сильной струей ворвалось в отделение водителя.

Ныряльщица ударила ломом по крыше. И тут Болан увидел, как ее ноги исчезают, — видимо, она стала подниматься на поверхность за спасительным глотком свежего воздуха.

Новое облако пузырей изверглось из машины, когда море ворвалось в небольшую щель, открытую силой.

Болан наблюдал... и ждал.

Уровень воды поднимался.

Затопило приборный щиток со многими кнопками управления. Что-то разбилось. Произошло короткое замыкание. Стеклянная перегородка опустилась на несколько дюймов, затем остановилась. Вода дальше не могла подняться, так как воздух в отделении для пассажира находился в ловушке.

Болан с силой надавил на верхнюю часть стекла. Она немного приоткрылась. Он с силой ударил ногой, и передняя дверь немного покачнулась. Болан сделал глубокий вдох и поднырнул в полуоткрытую дверь, вырвавшись из своей могилы.

Женщина снова спустилась к нему. Болан доверил себя ее рукам. Когда он взглянул вверх, то увидел черную в форме сигар тень от лодки. Даже торопясь убежать из своего плена, Болан не потерял присутствия духа и всплыл на поверхность воды с той стороны лодки, которую было не видно с берега.

Улыбающийся лодочник помог ему выбраться. Он лежал на брезенте на дне лодки, упиваясь сладким, прохладным воздухом.

— Спасибо, — сказал он, усаживаясь между ведром с устрицами и плетеной корзиной, наполовину заполненной крабами.

Женщина перелезла через край деревянной лодки. Ничуть не стесняясь своей наготы, она кивнула головой американцу.

Болан поклонился в ответ.

— Плохое место. Два крушения. — Лодочник поднял два пальца, чтобы подчеркнуть значение своих слов. — Машина утонула... Лодка утонула...

— Где утонула лодка? — спросил Болан. — Покажите мне ее. Пожалуйста!

Мужчина повернулся к ныряльщице и стал с ней советоваться. Та пожала плечами: почему же не показать.

Лодочник развязал канат за бортом, и они двинулись вдоль скал. Назад, по направлению к замку. Болан глядел на дорогу — он искал след женщины-предательницы. Лодочник следил за ориентирами, которые должны привести их к нужному месту.

Женщина первая просигналила, что они уже прибыли. Она не отрывала глаз от поверхности воды. Казалось, ее взгляд проникает в самые глубины.

Болан скинул ботинки и куртку, схватил защитные очки со дна лодки и последовал за нею.

Катер находился не так глубоко, как машина. Корпус из волокнистого стекла балансировал на выступе скалы менее чем в тридцати футах от поверхности моря.

Требовались значительные усилия, чтобы плыть против течения, которое и толкнуло лодку на надежный насест. Даже сейчас корма покачивалась, и Болан сделал вывод, что следующий шторм столкнет ее и потопит в глубоких темных водах внизу уступа.

Никаких тел не было видно. Хищники, находящиеся около побережья, очевидно, позаботились о них. Ныряльщица похлопала Болана по плечу и стала всплывать наверх. Она указала на кормовой отсек. Ниже ватерлинии в корпусе была пробита огромная дыра.

Возможности легких Болана были почти на пределе, но он все же подплыл ближе.

Раскромсанные края глубокого прореза расщеплялись снаружи. Если бы лодка ударилась о скалу, то волокна стекла были бы вмяты вовнутрь. Итак, трагедия произошла в результате действия какой-то силы внутри машинного отделения. Лодка, должно быть, потонула мгновенно.

Достаточно насмотревшись, Болан подал женщине сигнал, что всплывает. Он посмотрел наверх и, разглядев силуэт лодки, стал подниматься.

— Я отвезу вас на берег, — сказал лодочник. — Моя деревня недалеко.

Он сделал взмах рукой, показав, что они направлялись в бухту.

Болан натягивал ботинки, когда услышал сильный шум мощного мотора катера. Он быстро распластался на дне лодки, накинув на себя промасленный брезент. Потом мельком взглянул через борт и увидел патрульный катер компании «Красное солнце», прорезавший волны. Лодка искателей жемчуга закачалась на высоких волнах.

Лодочник любезно улыбнулся морякам в форме, но как только они проехали, сплюнул им вслед. Местные рыбаки и ныряльщики не входили в большую дружную семью «Красного солнца».

 

Глава 15

Старший брат ныряльщицы за жемчугом вез свой товар — рыбу — в Токио. В маленьком фургоне не было никакого спасения от этого зловонного груза, но Болан чувствовал уверенность из-за того, что быстро достигнет места назначения.

Водитель абсолютно не говорил по-английски, и это дало Болану время подумать. Его интересовал вопрос: проникла ли та женщина в ряды агентов безопасности без ведома Накады, или ее специально поставили водителем в это утро? Зная, что Накада руководил поиском лодки Нарамото и не довел это дело до конца, можно предположить, что Накада работает на два фронта.

Болан знаками попросил водителя подбросить его в квартал, где жила Сэнди. Мужчина отказался взять плату за проезд.

Прежде чем войти в боковую дверь, служившую пожарным выходом, Болан внимательно осмотрелся.

— Что с вами случилось? — спросила Сэнди, увидев его на пороге. Она была закутана в ту же легкую шаль, что и утром.

Болан пожал плечами.

— Примите ванну, — сказала она. — Я постараюсь почистить вашу одежду и немного погладить ее.

Болан не спорил. Две ванны за сегодняшний день лучше, чем ни одной.

— У меня есть для вас интересная новость! — крикнула она, включая в сеть дорожный утюг, купленный ею в прошлую поездку в Японию. — Угадайте, кто на самом деле профессор Нарамото.

— Расскажите мне, пожалуйста.

— Сабуро Нарамото был самым молодым ученым, работавшим в Маньчжурии во время второй мировой войны. Он имел низкий рейтинг на протяжении всего этапа становления и реконструкции. Но друг сказал мне, что профессор Нарамото начинал свою карьеру как личный протеже полковника Яамазаки в проекте подразделения № 639.

— Мне кажется, я говорил вам о том, что лучше остаться в стороне, — сказал Болан.

— Вы велели мне оставаться дома, — запротестовала она. — Но вы не запрещали мне пользоваться телефоном.

— Не высовываться — означает в том числе и это! — выкрикнул он из ванной. — Вам удалось увидеться с Полом Рионом?

— Да... Ах, я вспомнила — тут для вас пакет.

Болан услышал, что она пошла в кухню. Через пару минут дверь в ванную открылась и вошла Сэнди с бокалом шотландского виски.

— Я берегла это. Без пошлины. Шотландское виски является лучшей взяткой в Японии. — Она подала ему бокал и достала из-под мышки официально запечатанный пакет: — Вот. Это от Риона. Оставлю вас в покое, а пока попытаюсь сохранить на ваших брюках складку.

Глотнув виски, Болан разорвал объемистый пакет.

Рион вернул вырезку из газеты — она была прикреплена к длинному листу телетайпа, который послал Броньола. Человек в Вашингтоне уже подготовил ответы. Информация была сжатой. Болан пункт за пунктом прошелся по ней глазами.

Здание, крытое соломой, было однозначно идентифицировано как храм Шинто юго-западной части полуострова Умишо.

Два соединенных канатом валуна — копия широко известных «обрученных гор». Они находились на пляже под святыми сооружениями, в часе езды до местности, откуда происходил род Шиноды.

«Да, — подумал Болан, — и только четыре или пять миль от замка Шоки, замка „Красного солнца“». Если бы он мог добраться до него, то осмотрел бы достопримечательности.

Броньола также уведомлял, что достигнута ясность касательно дел Шиноды в бизнесе. Баланс, содержащийся в банке, плюс оплаченные вложения, позволяли думать, что он был человек довольно состоятельный. Благоразумно распределив свои деньги, мог купить и яхту, которую ему предлагал Карл Брандт.

Болан перешел к следующей странице. Так оно и есть — мужчина на фотографии был определен как ученый Акира Окава, коллега и соперник Шиноды в Калифорнии. Групповой портрет был сделан недавно, на симпозиуме ведущих биохимиков. Он состоялся в то время, когда Шинода находился там в отпуске.

Проведенный анализ — сообщал дальше Броньола, — предполагает, что голос, записанный во время телефонного разговора с Шинодой, возможно, — слово «возможно» подчеркнуто — принадлежит Окаве. Но этого образца записи недостаточно, чтобы идентифицировать точно. Там же был приложен отдельный лист с некоторыми подробностями биографии Акиры Окавы.

Он родился в 1944 году в лагере, где его родители вместе с другими американцами японского происхождения были интернированы на период войны. Его отец умер всего лишь за несколько недель до освобождения. Как и Шинода, Окава был блестящим студентом с самого начала учебы. Но, отказавшись от нескольких прибыльных государственных контрактов, Акира нашел себе место в частной индустрии.

К этому наброску прилагалась еще одна запись:

«Медведь говорит, что Окава был, вероятно, единственным ученым, который своими химическими познаниями мог помогать Шиноде в его разработках. Но их непримиримость по отношению друг к другу была такой острой, что возможность их совместной работы исключалась».

В последней строчке говорилось:

«Болан, я думаю, что пришло время поговорить с Окавой».

Болан сложил бумаги и засунул их обратно в конверт.

Сэнди постучалась и просунула голову в дверь:

— Ужин будет готов, как только вы освободитесь.

Она накрыла в большой комнате на низком столике для еды на скорую руку.

— Я еще позвонила своему другу, — призналась она, когда Болан, надев только что выглаженные брюки, сел напротив нее.

— Итак, что вы еще узнали?

— Что храм Восьми Колоколов знаменит не только своими колоколами.

— А какое это имеет отношение к делу?

— Весной 1942 года полковник Яамазаки уезжал из Маньчжурии. Его сын, Хидео, родился в январе сорок третьего. Ему так никогда и не довелось узнать своего отца. Хидео исполнилось лишь три с половиной года, когда полковник был расстрелян за преступления против человечеста.

«Задай Сэнди простой вопрос — и получишь урок истории», — подумал Болан.

— В 1964 году Хидео Яамазаки отрекся от мирских дел и ушел в созерцательную жизнь. Как раз тогда возникли волнения вокруг Олимпийских Игр. Он же предпочел монашеское уединение в храме Восьми Колоколов.

Болан все больше погружался в мысли, машинально подкладывая себе риса.

Сэнди продолжала:

— Храм долгое время держался на продажных аббатах, чьи духовные интересы поддерживали якудза.

— Особенно Кума.

— Вы опять правы. Мой друг Джимми, который рассказывал мне все это, долгое время занимался изучением искусств, и он заподозрил, что храм стал передаточным звеном, через которое проходили старинные религиозные свитки, редкие изобразительные материалы.

— Я думаю, пора нанести визит Хидео Яамазаки.

— Вы едете в храм?

— Нет, — Болан отрицательно покачал головой. — В замок Шоки. Яамазаки может уединиться от мира, но не думаю, что он живет в том храме.

 

Глава 16

Настал день, которого Сэнди ждала с нетерпением, — она везла Джона Феникса в Умиши.

— Наберите мне, пожалуйста, этот номер.

Болан подал ей клочок бумаги, который достал из своего водонепроницаемого бумажника.

Ранний утренний свет просочился в скудно меблированную комнату.

— Спроси Сетсуки Секи или просто Суки.

— А что, если я попаду прямо на нее?

— Дашь мне поговорить с нею.

Сэнди говорила что-то по-японски с оператором на коммутаторе, затем, через некоторое время, снова повторила кому-то свою просьбу. Болан видел, как она прервала связь, нажав пальцем на рычаг.

— Ну?

— Сейчас ее там нет. Она больна. Они предполагают, что ее не будет несколько дней.

Болан с сожалением покачал головой. Выпив чашку кофе, он предложил отправиться в дорогу, но тут зазвонил телефон. Сэнди взяла трубку. Перемежая японские и английские слова, она разговаривала с всевозрастающим возбуждением.

— Это был Джимми, — сказала она, закончив. — Есть такой человек по имени Манутсу, бывший борец, — он хочет поговорить со мной. Он знаком с Кумой с тех пор, когда тот еще выступал на ринге, и до сих пор между ними не было особой любви. Он сможет многое рассказать о Куме. Джимми еще раньше пытался с этим разобраться, но у него ничего не вышло. Что-то, должно быть, произошло, раз Манутсу неожиданно захотел поговорить.

Болан знал, что произошло, Гангстер мертв. Возможно, в газетах и не было объявлено об этом, но такие новости быстро становятся известны.

— Как ты думаешь связаться с ним?

— Он будет на арене сумо около полудня. Состязания кандидатов в мастера должны состояться там, и нам оставят два билета. Мы могли бы поехать в Умиши сразу же после этого.

Подумав немного, Болан кивнул. Он тоже хотел услышать, что этот бывший борец расскажет о Куме.

Оставшееся время было потрачено на то, чтобы сходить в банк на углу и оплатить несколько дорожных чеков. Когда Болан вернулся в квартиру, оказалось, что был еще один звонок — на этот раз спрашивали его.

— Мистер Рион сказал, что это очень срочно, — подчеркнула Сэнди.

Мягко ступая, она пошла в ванную расчесать волосы, предоставив Болану возможность позвонить дежурному офицеру, у которого было краткое сообщение от Броньолы.

Оказывается, Акира Окава мертв. Они приехали к нему домой и обнаружили, что он повесился в ванной.

Конечно, может быть, это и самоубийство, но больше похоже на заговор.

Пора было вступать в игру.

Кобура с «береттой» висела под кремового цвета ветровкой.

— Пошли! — крикнул он Сэнди.

Они рассчитывали, что приедут заранее, но минут двадцать пришлось искать место для парковки.

Они прошли через длинный крытый коридор, уставленный по бокам продуктовыми ларьками. Сэнди поговорила с мужчиной, продающим программки. Он направил ее к парню в плоской кепке и черных очках, у которого были для них контрамарки.

— Он хотел проводить нас на места, но я отказалась, — объяснила Сэнди, когда они отошли.

В узком проходе, ведущем вниз, к немногочисленным местам вокруг арены, суетились клиенты и работники буфета. Большой квадратный зал был заполнен на треть.

Сэнди проверила номера билетов.

— На западной стороне. Должно быть, вон там.

Болан глянул вниз. Над рингом висела деревянная крыша, построенная в традиционном стиле «Шинто». Тяжеловесные юноши расположились лицом друг к другу. Хлопнув в ладоши, они угрожающе ступили на глиняный пол.

Сэнди пробежала взглядом по рядам лож, обнесенных алюминиевыми перилами, выискивая Манутсу.

— Должно быть, вот этот. — Она указала на крупного, но не толстого, лысеющего мужчину лет за сорок и дотронулась до руки Болана: — Следуйте за мной.

Они стали протискиваться между людьми, пытаясь добраться до нужного им ряда.

Судья в ярком халате при помощи веера дал знак, и состязание началось. Любимый ученик из «конюшни» Ошийамы пытался атаковать своего противника. Новичок Томикага ловко отскочил в сторону, но не из чувства страха — это был тактический прием. Удивленный противник споткнулся и растянулся за рингом. Схватка закончилась.

Зрители с криками вскочили с мест, недовольные таким непредвиденным поворотом событий.

Один мужчина не встал, продолжая уныло сидеть на своих лиловых подушках. Это был Манутсу.

— Продолжай идти, — приказал Болан девушке. — Не останавливайся.

Ему пришлось почти толкнуть ее, когда они проходили мимо ложи Манутсу.

Бывший борец по-прежнему не шевелился. И Болан знал, что он уже никогда не встанет.

— Пробирайся к другому проходу, — велел он девушке.

Сэнди продолжала протискиваться сквозь толпу.

— Он должен был сообщить нам что-то очень важное, — сказал Болан, окидывая взглядом зрителей сверху. На верхних ступеньках три человека, одетых в одинаковую одежду — широкие брюки, свитера и ветровки, — почти уже дошли до выхода.

Один из них повернулся и посмотрел в сторону Манутсу. Вдруг он увидел высокого иностранца. Их взгляды встретились.

Это был мужчина с кривой губой.

Болан кивнул почти незаметно. Его враг истолковал этот знак правильно. Это был вызов, сделанный очень просто, — что ж, пусть будет так.

Но эта троица все равно продолжала идти с невозмутимым видом. Их позвал хозяин Зеко Танга. Сэнди услышала это имя из уст Болана — оно прозвучало как тихое ругательство.

Болан расчищал себе путь, перепрыгивая через две ступеньки, где это было возможно. Ей пришлось поторопиться, чтобы успеть за ним.

Все трое были уже в конце крытого фойе. Они шли быстро, но не неслись сломя голову — видимо, не хотели привлекать к себе излишнего внимания. Приближаясь к выходу на улицу, Болан повернулся к Сэнди:

— Бери машину. Я пойду за ними следом пешком.

Сэнди побежала к «датсуну». Болан посмотрел ей вслед, затем повернулся, чтобы преследовать Танагу и его прихвостней, и неожиданно наткнулся на твердую спину борца-спортсмена. Тот, что-то пробурчал, недовольный таким неуважительным к нему отношением. Этого человека с Запада следует обучить кое-каким манерам.

Болан видел, что те, за кем он гнался, уже находятся на противоположной стороне тротуара, но путь его был прегражден этой горой, расставившей свои лапы в медвежьем объятии.

Времени для игр не было: Танага уходил. Болан сглотнул и нанес оскорбленному борцу удар. Все триста пятьдесят футов этого мужчины задрожали в ярости.

Сэнди завела машину с третьего раза. Она видела, что троица уходит все дальше и дальше от стадиона. А Болан сцепился с этим громилой.

Сэнди вырулила, испугав своим маневром продавца лапши, и подъехала к краю тротуара.

— Джон!

Тормоза завизжали, когда машина остановилась перед ним. Болан прыгнул на заднее сиденье, машина обожгла резиной дорогу, перелетела через канаву и на бешеной скорости вклинилась в движение, чуть не доведя до сердечного приступа пару таксистов.

— Они пошли сюда. — Ее голос набирал силу от волнения. — С вами все в порядке?

Болан кивнул, оглядывая суетящихся впереди пешеходов. Наконец он высмотрел бандитов в конце улицы. Один из них сошел с тротуара, пытаясь поймать такси.

Сэнди взглянула на Болана:

— Ну... Расскажите мне об этом.

— О'кей. — Болан натянуто улыбнулся. — Следуй за ними.

Сэнди нажала на газ и погналась за такси.

Полицейский выронил свисток изо рта, увидев, как маленький «датсун» с зловещим ревом мчится на красный свет.

— Похоже, они направляются на железнодорожный вокзал, — объяснила Сэнди.

— И я так считаю. Им необходимо отправить послание.

Сэнди резко повернула руль и спустилась по улице, ведущей к вокзалу. Болан приготовился открыть дверь.

— Я иду за ними.

— А я что должна делать?

— Мы едем в Умиши, помнишь? Встретимся там. — Ее знание японского могло быть полезнее, чем ее развалюха машина.

— Где?

Времени на подробные объяснения не было.

— Горячие источники, недалеко от дороги к замку. — И выпрыгнул из машины.

Сэнди остановилась в сотне ярдов от пустого такси. Болан уже бежал по направлению к главному входу, растворяясь в паре, испускаемом экспрессом.

Да, Танаге не откажешь в сообразительности. Мало того, что поезд-"пуля" доставит его к месту назначения достаточно быстрее, чем любая машина, но ведь и железнодорожный вокзал — идеальное место, чтобы избежать преследования. Конечно, при условии, если преследователь не знает, куда надо ехать. Но Болан знал это. Он пробирался сквозь толпу, пытаясь найти поезд до Умиши.

Он ждал на платформе в дальнем конце здания вокзала.

Рука появилась ниоткуда.

Танага оставил одного из своих, чтобы разобраться с преследователем. И этот человек знал свое дело. Болан закружился волчком, когда цепкие пальцы впились в его руку. Но современный ниндзя не ожидал, что нарвется на такую вспышку ярости. Ничто не могло помешать Болану добраться до этого поезда.

Громкоговорители в последний раз объявили о посадке на Умиши.

Мак Болан сильно взмахнул ногой и пяткой вмазал по колену противника, затем кулаком ударил между ног.

Грубо, но эффективно.

Парень застонал, сгибаясь пополам. Болан схватил его за волосы и с силой нагнул голову навстречу второму колену, которое врезалось ему прямо в лицо. Тот упал на асфальт. Американец, которого ему надо было остановить, снова ушел.

Танага мог ожидать и лучшего варианта. «Но всему свое время, — думал он». — Манутсу мертв, а американец продолжает действовать. Его присутствие в Токио должно стать известным.

Болан заметил их темные ветровки сквозь стекло заднего вагона. Но двери уже закрылись.

Он бросился к другому купе. Проводник дал сигнал — поезд дернулся и стал набирать ход.

 

Глава 17

Проводник, пытаясь закрыть дверь, почувствовал, что кто-то тянет ее с другой стороны. Он не хотел открывать после того, как поезд уже тронулся. Но Болан оказался сильнее — он без труда протолкнулся вперед. Дорожному служителю пришлось ретироваться.

Большой американец остался стоять около двери. Поезд, ускоряя движение, проезжал пригороды Токио. Одно было ясно — Танага и его приятель не могли убежать — они оба были в этом поезде.

Вагон был полупустой. Для туристов, собирающихся провести в Умиши целый день, было уже слишком поздно, а для деловых людей — слишком рано. Ехали всего несколько семей с детьми, десяток путешественников.

Болан прошел мимо двух туристов из Германии, увешанных фотоаппаратурой. Танага находился в конце вагона. Ему необходимо было сообщить, что полковник Феникс остался в живых, а тот должен помешать ему это сделать. Но Болан не мог пойти на риск начать здесь перестрелку. Он устроился поближе к Танаге, чтобы постоянно держать его в поле зрения.

Поезд пролетал мимо небольших станций. Двое юнцов, едущих на машине спортивного класса, пытались соревноваться с локомотивом, но вскоре отказались от своей затеи. Болан думал, сколько же Сэнди понадобится времени, чтобы догнать их.

Он прошел в последний вагон.

Женщина, с виду домохозяйка, перестала чистить апельсин и уставилась на сердитого американца.

В самом конце вагона послышался какой-то шум, и ветер ворвался в помещение. Болан услышал, как лежащий на полу работник в железнодорожной форме замычал от боли. Выскочив на площадку, он увидел, что дверь открыта. Двое головорезов ушли через нее, спасаясь от приближающегося американца.

— Этого нельзя делать, — простонал проводник. Почти теряя сознание, он все же пытался сесть.

Мак Болан выбрался из вагона наружу и забрался на крышу, рискуя быть снесенным сильным ветром. С трудом удерживаясь на покатой плоскости, он добрался до укрытия от ветра, очевидно, сделанное для ремонтников.

Из догоняющего поезд спортивного автомобиля, наверное, было видно двух распластанных на крыше вагона мужчин и еще одного, который пытался до них добраться.

На крыше было невозможно стоять прямо. Его могло смахнуть ветром, и Болан это знал. К тому же пересекающиеся провода висели слишком низко. Полусогнувшись, используя все, что только было можно, в качестве опоры, он приближался к двум ниндзя.

— Эй, Танага! — крикнул Болан, — Я иду!

Ветер раздувал щеки. Даже кричать было невозможно.

Танага решил воспользоваться небольшой стальной звездой. Он прицелился ею в Болана, но промахнулся. Диск с острыми краями, проделав дугу, был отброшен вниз встречным ветром. И врезался в крышу рядом с рукой Болана.

Ниндзя запустил из-под руки вторую такую звездочку и встречный поток ветра швырнул этот снаряд в сторону Болана. Американец извернулся, и звезда, достигнув пика своей дуги, ударилась о сетчатые по-перечены, сверкающие над его головой.

Болан достал свое оружие, но при таком ветре оно было так же бесполезно, как и метательные диски. Но как только он достал «беретту», Танага отдал какой-то приказ своему напарнику, и тот пополз в сторону Палача, приготовясь осуществить прием камикадзе — ударить противника головой и вместе с ним упасть с поезда. Но Болан опередил его, применив удар «ножницы» — ногами обхватив шею убийцы в сжав ее, как стальными тисками. Послышался треск. Болан резко освободил мужчину — тот обмяк и медленно скатился с крыши вагона.

Танага пробирался на крышу следующего вагона. Болан пошел за ним. Но японец не пытался убежать, зная, что бежать некуда. Он собирался прикончить этого американца первым, до того, как тот это сделает с ним. Болан находился в нескольких футах, когда Танага повернулся и хлестнул длинной цепью, обвитой вокруг руки. Это была умерщвляющая «ниндзя казари-фундо» — цепь для схваток.

Увесистый конец цепи обхватил предплечье Болана. Танага рывком дернул, и Болан упал вперед. Его свободная рука вытянулась, пытаясь ухватиться за жалюзи. Теперь была его очередь тянуть за цепь. Сумеет ли он смахнуть Танагу?

Убийца, усмехнувшись, держал натянутую цепь несколько минут, затем резко ударил Болана по пальцам, пытаясь ослабить его хватку. Тот подался вперед, затем резко дернулся назад. Выхватив орудие из рук Танаги, Болан принялся бить свободным концом цепи — не для того, чтобы не подпустить Танагу, а, скорее, чтобы подразнить его.

И тут, Зеко Танага увидел для себя выход. Между взмахами цепью он с яростным криком прыгнул на Болана. Но слишком поздно понял, что совершил ошибку. Стальная балка очень быстро надвинулась на него и ударила у основания шеи, разбив ему голову. Задняя часть черепа была срезана так аккуратно, будто острым лезвием.

Тело Танаги дергалось в ужасной предсмертной агонии, когда он валился на крышу вагона, — вокруг все было усеяно комками серого, белого и красного цвета. Но рот по-прежнему был искривлен в усмешке превосходства, когда ветер снес его с крыши.

Один из опаснейших торговцев смертью наконец-то был мертв.

Болан, выпутавшись из цепи, пополз обратно. Залезать в вагон оказалось гораздо легче, чем из него выбираться.

Проводник все еще потирал шишку на голове. Ошеломленным взглядом он посмотрел на иностранца, впрыгнувшего в дверной проем, и стал ждать, когда появятся двое других, но так и не дождался.

 

Глава 18

— А вы, пожалуйста, останьтесь здесь, — произнес проводник, до сих пор еще не отошедший от того, что произошло. Экспресс подошел к конечной станции Умиши. — Возникнут кое-какие вопросы.

— Конечно, — ответил Болан, послушно заверяя, что он ответит на все вопросы власти, которые ему зададут.

Как только служащий пошел поднимать по тревоге местное полицейское управление, Болан слез с поезда, перешел железнодорожные пути и быстро затерялся среди туристов, рассматривающих витрины сувенирных магазинчиков. Потом он сел в экскурсионный автобус вместе с двумя толстыми немцами — задолго до того, как проводник объявился на своем месте с другими служащими.

Водитель автобуса сказал, что у них есть один час для осмотра местных храмов, после чего они поедут на горячие источники и грязевые ванны.

Посетители застенчиво осматривали работы местных ремесленников, а монахи в это время показывали на чаши, где они могли оставить свои приношения.

Болан отделился от толпы, пытаясь найти то место, откуда были сняты фотографии Шиноды.

Шинода посетил землю своих праотцов, когда в Японии проходила научная конференция по той специальности, которой занимался.

Приехав сюда, он сфотографировал эти мирные храмы. Затем подошел к краю скалы и сделал несколько снимков священных скал сверху. Немного поодаль Шинода увидел группу людей, и среди них его знакомого из Америки. Акира Окава, возглавлявший отдел научных исследований для биотехнических отраслей, дискутировал с профессором Нарамото, его научным оппонентом из компании «Красное солнце». Сэнди подчеркивала, что Нарамото выделялся из толпы полосой белых волос. Болан предположил, что Шинода тоже узнал его.

Ну а как насчет Кумы? Мог ли Шинода знать, что он был по ту сторону закона? Теперь ни один из этих людей не остался в живых.

Женщина, которая хотела его утопить, была по-прежнему на свободе — Болан чувствовал, что она где-то рядом. И это хорошо — ему надо было свести с ней счеты.

Все эти люди не могли знать секрета биотехнологии. Шинода — мозг — был убит первым. Правда, есть еще один вопрос. Шиноду поймали в сети, сплетенные в замке Шоки.

Танага — всего одно звено этой цепи. Важные персоны биохимии — остальные.

Внезапный бриз, бродящий в соснах, заставил Болана почувствовать неожиданный озноб. Он держал пари, что сила, стоящая за «Красным солнцем», была заинтересована не в криптографии, а в кодах совсем другого рода.

Болан залез в автобус и сел сзади. В этой группе не было гида. Это хорошо — никто не заметит, что он исчез.

Болан вышел на стоянке, автобус уехал. Минут через пять появилась Сэнди. Она выглядела немного взволнованной, когда вылезала из машины.

— Вы добрались сюда! — она вздохнула с облегчением.

— Да, я добрался, — ответил он. — А они — нет.

Она посмотрела на него с озабоченным видом и, взяв газету, лежавшую на сиденье рядом с ней, показала на статью в нижней части полосы.

Болан пожал плечами: эти маленькие иероглифы ничего не значили для него.

— Извините, но я не могу этого прочесть.

— Я тоже полностью не могу. Но моих знаний хватает, чтобы понять: Кума убит и было совершено еще два нападения на якудза.

Похоже, начало крупномасштабной войны банд. Посмотрев ему в глаза, Сэнди спросила:

— Вы знали, что Кума мертв, не правда ли?

Он пристально глядел несколько секунд мимо нее, прежде чем произнести:

— Да, я знал.

— А завтра газеты поместят сообщение о смерти бедного мистера Манутсу.

Болан сильно засомневался, что Манутсу был бедным и невинным, как думала Сэнди. И конечно, лучше бы ей не знать того, что Манутсу собирался рассказать.

— Джон, последние двадцать четыре часа я чувствую постоянный страх. — Она дотронулась до его руки. — Я очень не хочу лезть в эти дела, но мне нужно знать, что происходит.

Это было справедливое требование.

— О'кей, я расскажу тебе. Я верю твоей истории о круге «Красного солнца». Это общество, может, теперь и не такое влиятельное, но, полагаю, оно имеет самые пагубные намерения и огромные претензии. Их главное управление находится в замке Шоки.

Глаза Сэнди не отрывались от его лица.

— Я точно не знаю, какие у них планы, — продолжал он, — но, как только попаду вовнутрь, обязательно это выясню.

Ее глаза живо заблестели. Болан отрицательно покачал головой:

— Ты не пойдешь туда.

Он сел на корточки, взял палку и нарисовал линию на песке:

— Это прибрежная дорога.

Затем нацарапал несимметричный овал:

— А вот где находимся мы. Горячие источники.

Он махнул палкой в сторону деревьев, находящихся в трехстах ярдах от них. Они могли уловить запах серных испарений, идущих от булькающих бассейнов, окруженных переставшими расти соснами.

— Я разведал все вокруг. Я думаю, что замок в миле от этих лесов.

Он нарисовал крест в точке, где, по его расчетам, должен находиться замок.

— Как только ты увидишь, что я перелез благополучно через ограду, вернешься сюда, к машине. Дорога обсажена по бокам деревьями, так что это хорошее прикрытие. Найди укромное место поближе к главному входу и жди меня.

— И не высовываться?

— Да. — Он посмотрел на свои часы: — Дай мне срок до полуночи. Если к тому времени я не вернусь, поезжай к Полу Риону и расскажи ему все, что случилось. Он знает, с кем связаться.

 

Глава 19

Болан тенью скользил от дерева к дереву. Сэнди едва уловила его сигнал, приказавший ей следовать за ним. Они добрались до кромки увядшей листвы, окаймляющей берег минеральных прудов, — в воздухе ощущалось адское зловоние.

— Старайся не шуметь.

Она застыла. Болан изучал склон густо обсаженный деревьями. Теперь Сэнди поняла, почему он хотел, чтобы она подогнала машину как можно ближе к входу в замок. Невозможно отступать по предательской тропинке среди грязевых ям ночью. Как бы в подтверждение ее мыслям из ближайшей расщелины изверглось облако перегретого пара.

— Он стоит там, — сказал Болан, показывая рукой в сторону часового, стоящего в камуфляжной форме под тенью деревьев. Ей понадобилось время, чтобы разглядеть его.

Замок Шоки охранялся стеной живых глаз.

— Он одет, как самурай восемнадцатого века, — прошептала Сэнди в страхе.

Болан ничего не ответил. Он засекал частоту извержения газа справа от их укрытия.

— Кажется, он извергается каждые три минуты.

Сэнди это показалось вечностью.

— Я хочу пройти за гейзером, используя облако пара в качестве прикрытия. Мне понадобится три-пять минут, чтобы добраться до стартовой линии. В следующий раз, когда появится пар, ты проберешься слева. — Он показал рукой в противоположном направлении.

Она кивнула.

Болан велел ей не высовываться из-за кустов, Но он сомневался, что она сможет проползти через лесок, не замеченная охраной.

— Увидимся вечером. — Он похлопал ее по плечу и исчез, как темный волк, среди извилистых деревьев.

Ветер растянул пар в горячую белую завесу, позволившую Болану незаметно проскочить и встать за выступающей скалой, образовавшейся из грязи. Он добрался до места и остановился, чтобы осмотреться.

Охранник пристально вглядывался в прибрежный склон, поросший кустарником. И тут он увидел женщину. Болан подкрался к нему как раз в тот момент, когда тот, достав стрелу, вкладывал ее в лук. Сэнди была права: этот малый выглядел так, как будто только что сошел с экрана фильма о самураях.

Часовой прицеливался, когда Болан выпрыгнул из укрытия и схватил его в свои медвежьи объятия, Болан резко рванул лук на себя и прижал его к горлу часового. Стрела безобидно повисла на ветке.

Послышался треск. Болан не был уверен, что это — звук ломающегося лука или позвонков мужчины, поэтому продолжал давить, пока тот не обмяк. Он стал оттаскивать безжизненное тело к ближайшим кустам. Внезапно послышался стук лошадиных копыт. Это были всадники!

— Джон! — Крик Сэнди отозвался эхом в лесу. — Помоги мне, Джон!

Болан кинулся к краю леса, пытаясь определить, откуда доносился крик.

Трое всадников пробирались по зигзагообразной тропинке через гейзеры. Они направлялись к укрытию Сэнди. Действовать бесшумно не представлялось возможным. Болан достал «беретту» и прицелился. Первому наезднику пуля попала в основание позвоночника. Он упал на землю. Второму всаднику пришлось съехать с тропинки. Наст из грязи треснул под тяжестью лошади, и она стала погружаться в пенистую жижу. Всадник спрыгнул на твердую почву, но пуля Болана тут же отбросила его. Третий часовой галопом мчался к тому месту, где Болан оставил Сэнди.

Американец подпустил бегущую мишень поближе и нажал на спусковой крючок. Казалось, прямое попадание не принесло эффекта. Болан выстрелил еще раз, и часовой упал.

Сэнди стояла в кустах, в футах двадцати от того места, где третья лошадь потеряла своего наездника. Болан подбежал к ней, и схватил за руку:

— Пошли назад, к машине.

— Вон там, Джон. За тобой.

Болан повернулся и увидел еще одного всадника. Он несся прямо на них, умело направляя свою лошадь по самой безопасной тропинке.

— Иди! — приказал Болан Сэнди, прицеливаясь.

Его второй выстрел пришелся наезднику прямо между глаз. От удара его военный шлем слетел, какая-то невидимая сила выбила его из седла и перебросила через голову лошади.

Болан повернулся и побежал за женщиной. Вдалеке он увидел деревянный настил, ведущий назад к стоянке машины.

Кусты за ними задрожали и разошлись, когда появился еще один всадник.

— Нет, не туда! — закричал Болан и схватил Сэнди за руку, поворачивая в сторону. — Там яма.

Наездник догонял их.

Болан повернулся к нему лицом и достал пистолет. Раздался щелчок. Выстрела не последовало. Воин усмехнулся и приготовил копье. Но Болан знал, что пистолет не может быть пуст. Он также знал, какую реакцию вызовет у нападающего звук незаряженного оружия.

Палач спокойно встал, уже четко определив план своих действий.

— Двигайся, Сэнди! — крикнул он. — Не останавливайся. Тебе надо вернуться к Риону.

Но Сэнди не могла двигаться. Она стояла неподвижно, глядя на Джона Феникса, ожидающего броска копья.

Всадник вжал колени в бока лошади — животное ответило на это стремительным бегом, двигаясь на высокого американца. Болан напряг мускулы. Он приготовился к бою.

Когда лошадь была совсем уже близко, Болан быстро наклонился. Нападающий, отреагировав, нацелил пику вниз. Но в этот момент Болан высоко подпрыгнул.

Он резко схватил копье за середину древка и всем своим весом потянул вниз. Наездник вылетел из седла, как прыгун с шестом. Болан остался стоять прямо. Конь, лишившийся всадника, пустился в лес.

Мужчина лежал, оглушенный, там же, где и упал. Болан стоял над ним. Но теперь копье находилось в его руках. Но он не стал им пользоваться. Сильным ударом ноги он столкнул воина в зияющую пустоту.

Сэнди, наконец пришедшая в себя, побежала к дороге. Болан устремился за ней. И в тот же момент они увидели четырех головорезов в черных одеждах. Они выстраивались в линию, чтобы отрезать им путь к отступлению. Болан понял, что добраться до машины никогда не удастся.

— Беги на главную дорогу! — крикнул он.

Это был их единственный шанс. То, что начиналось спокойным расследованием, заканчивалось беспорядочным бегством.

Дорога была прямо перед ними, на возвышении. Из-за поворота выехала машина и, зловеще скрипя тормозами, остановилась. Из нее выскочил мужчина. Это был Накада.

Он вытащил оружие.

Болан поднял голову. Дуло было нацелено прямо на него. Накада выстрелил. Пуля прошла мимо плеча Болана в нескольких дюймах. Она подняла фонтан грязи у основания склона, который помешал преследователям.

Накада навел пистолет на второго ниндзя. Теперь стало ясно, что он спасает Джона Феникса и его женщину. Накада опять нажал на спусковой крючок, но выстрел был неточный.

Болан взял Сэнди за руку и потащил ее к холму, за которым проходила дорога. Полицейский выстрелил в третий раз — охранники разбежались в поисках укрытия.

Болан распахнул заднюю дверь машины Накады:

— Залезай!

Накада выстрелил в последний раз и впрыгнул в машину. Водитель нажал на газ, и машина сорвалась с места, подняв облако пыли и песка.

— Нам нужно пробраться в замок Шоки, — сказал Болан, переводя дыхание.

Накада оглянулся на него и кивнул:

— Именно туда мы и едем.

 

Глава 20

— Вам надо было это видеть, — Сэнди обращалась к Накаде. — Он уложил пять или шесть человек из них! Это невероятно...

Болан и Накада угрюмо посмотрели друг на друга. Японец все еще держал наготове оружие.

Болан сжал руку Сэнди, подавая знак, чтобы она замолчала, и желая ее немного поддержать.

— Да, это было невероятно. Просто невероятно. Они загоняли нас в ловушку.

Накада повернулся и криво улыбнулся:

— Действительно в ловушку.

Он направил свой девятимиллиметровый «намбу» на Болана:

— А теперь, вероятно, вы мне отдадите свой пистолет.

Женщина за рулем быстро повернулась к ним, хитро улыбаясь. Болан узнал ее. Он ездил с ней по этой дороге раньше.

— Она слишком плохой водитель, — сказал Болан, отдавая Накаде свою «беретту».

— Но вы же остались в живых, полковник, — сказал Накада.

Сэнди ничего не говорила. Она мучительно пыталась понять, что происходит.

— Вы хотели увидеть замок Шоки, и вы его увидите, — сказал Накада. — Но вы войдете в него скорее как гость, нежели как шпион.

— Освободите мою подругу. Она не имеет с этим ничего общего.

— Напротив, полковник, эта женщина проявила настойчивое любопытство ко всем нашим делам.

Сэнди почувствовала, как Джон ободряюще сжал ее руку. Она, закрыв глаза, молилась, чтобы весь этот кошмар скорее исчез. Болан смотрел в окно.

На этот раз машина не поехала окольным путем. Она повернула к главному входу в замок. Угрюмый охранник в черной ветровке вышел из будки, чтобы проверить, кто едет.

Тяжелые деревянные ворота закрылись за ними. Теперь они действительно были заключенными. Прошлое, которое Сэнди решилась изучать, теперь загнало ее в ловушку.

Покрытая гравием дорога шла вдоль спокойных садов. Стройная женщина в кимоно персикового цвета сидела на каменной скамье под бумажным зонтом. На заднем плане маячили ее телохранители. Они, подобно всем приятелям Танаги, были одеты в черное. Окаймленная деревьями аллея выходила на широкую площадь перед главным входом, и Болан смог увидеть крепость во всем ее величии.

Замок Шоки был как из восточных сказок.

Его кропотливо восстанавливали. Игривый деревянный декор, опоясывающий верхние балконы, контрастировал с великолепными каменными стенами, скрывающими что-то таинственное и запретное. Двое часовых в полных регалиях с суровым видом стояли по обе стороны главного входа.

Никаких средств передвижения видно не было.

Женщина-водитель повернула резко влево и поехала между двумя высокими изгородями вниз по вымощенному камнем скату, ведущему к подземному гаражу. Это место для стоянки было так тщательно скрыто, что у Болана возникла мысль, что замок не хотел сталкиваться с техническими реалиями двадцатого века. Они вошли в другую эпоху.

Пленников провели вдоль стального прохода, освещенного лишь мерцающими фонарями.

— Лорд замка Шоки не только уважает прошлое, — произнес нараспев Накада, ведя Болана перед собой вниз по коридору, — но он и сохраняет его.

Они завернули за угол и спустились по крутой лестнице. Их шаги гулко отдавались в тишине, как бы подчеркивая безнадежное положение американцев.

Они оказались перед крепко запертыми на засов воротами.

Навстречу им вышел тюремщик.

«Каменные стены не образуют тюрьмы...» — пробормотала Сэнди стихотворную строчку почти про себя.

«Может быть, и нет, — подумал Болан, — но эта гадкая дыра — чертовски хорошая имитация».

Он ждал, когда глаза привыкнут к темноте.

Комната представляла собой коробку с голыми стенами, двадцати футов в длину и двенадцати в ширину.

Болан заметил решетку, прикрывавшую вентиляционную трубу высоко под потолком. Была лишь всего одна дверь, но и та очень крепко запертая. И тут они увидели, что камера содержит еще троих заключенных. Одна из пленниц поднялась на ноги, чтобы поприветствовать прибывших.

— Привет, Суки, — сказал Болан.

Она протянула руку. Но американец порывисто обнял ее.

— Сэнди, я хочу тебя познакомить с Сетсуки Секи.

Женщины обменялись рукопожатием, как принято на Западе.

— А нам сказали, что вы больны, — промолвила Сэнди.

— Больна? Меня напичкали наркотиками и запихали сюда. Я работаю во внутренней службе безопасности моей страны. Мы следим и наводим порядок в полиции. Вот так это было. — Суки расставила большой и рядом указательный пальцы на расстоянии дюйма. — Вот как близко я была к тому, чтобы оформить дело против Накады. Но он нанес удар первым. — Суки передернула плечами. — Полковник, Сэнди это профессор Нарамото, а это его жена Кико.

Женщина приподнялась и поклонилась. Мужчина остался сидеть у стены. Но даже при сумрачном свете по пряди белых волос в нем можно было признать пропавшего ученого. Сэнди села рядом с ним и нежно погладила его по руке.

— Я думаю, он тронулся умом, — произнесла Суки.

Болан отвел ее в дальний конец камеры, где они продолжили тихо беседовать.

— Что здесь происходит? — спросил Болан.

— Уже несколько месяцев я расследовала всевозможные обвинения против Накады. Мы узнали, что он связан с Кумой. Но чем больше я занималась этим делом, тем яснее становилось то, что этот заговор таится где-то в глубине крупной компании «Красное солнце».

— Как они зацепились за «Короля города»?

— Накада с самого начала был одним из них. Его заставили закончить полицейскую академию, а затем продвигаться вверх по служебной лестнице. Влиятельные друзья обеспечили ему стремительное повышение.

— И все это время он знал, что профессор Нарамото содержится здесь?

— Да. Насколько я понимаю, профессор работал над проектом повышенной секретности. Но, вероятно, вы знаете об этом больше меня. Однажды профессор сказал здесь: «Но я работал на них. Я работал на американцев». Это вам о чем-нибудь говорит, полковник?

Болан отрицательно покачал головой.

* * *

С Боланом обходились по-королевски.

Четверо охранников — двое сзади, двое спереди. Руки его были связаны за спиной проволокой.

Полковник чувствовал, что он очень важный заключенный. Внушающий страх громилы вели его вовнутрь замка.

Именно Болана, а не других.

В узких коридорах даже шелковистое шуршание одежд охранников и мягкая поступь их тапочек отдавались эхом. У каждого охранника были меч и короткий нож, заткнутый за пояс. «Яамазаки, вероятно, отошел от современной цивилизации, — размышлял Болан, — и от здравого смысла, чтобы восстановить этот забытый мир самураев, ниндзя и гейш с миндалевидными глазами, Но кому-то надо вернуть его в реальность».

Болан заметил, что пояс каждого охранника сзади украшен хризантемой, вышитой золотыми нитками. Хозяин замка Шоки был действительно честолюбив, так как этот цветок был символом императорской фамилии. Значит, путешествие в реальность будет довольно длительным.

Подземный коридор раздваивался. Проход налево был загорожен металлической дверью с нарисованными на ней черепом и костями. Болану не нужно было знать японский язык, чтобы понять, что вход туда воспрещен. Охранники заставили его идти направо.

Место, куда они добрались, было освещено лучше, чем подземелье замка. Оказалось, что это казарма для охранников. Сырой воздух ворвался в коридор, когда кто-то открыл сбоку дверь. Возможно, там была ванная. Появился слуга с кожей бронзового цвета, на нем не было ничего, кроме полотенца, обмотанного вокруг бедер. Болана повели еще по одному широкому лестничному пролету.

На всем пути он мысленно рисовал план замка.

Через занавешенный вход его втолкнули в большой зал.

Внушительный мужчина со шрамом на брови, указывающим на один, молочного цвета, глаз, принял связанного пленника. Четверо охранников упали на колени и поклонились в сторону помоста, находящегося на возвышении. Их лбы коснулись земли.

Болан взглянул на стройную, могучую фигуру человека, сидевшего на пухлой подушке скрестив ноги.

Вдруг стоявший сзади одноглазый сильно ударил Болану по почкам:

— Встать на колени перед повелителем «Красного солнца»!

 

Глава 21

Болан качнулся вперед, но удержался на ногах.

— Я не буду кланяться ни перед кем, — сказал он, стискивая зубы. — Тем более перед тобой, Яамазаки.

Мужчина на помосте махнул рукой, чтобы одноглазый отошел. Пока всемогущественный никак не накажет этого американца, но мысленно он уготовил ему особую участь.

У Хидео Яамазаки было треугольное лицо и аккуратно черные усы, но внимание Болана привлекли его черные глаза и сквозящая в них жестокость.

Перед Яамазаки находились две плоские подушки. На одной лежала «беретта», с другой он поднял две короткие полоски фотопленки:

— Я полагаю, вы искали эти негативы?

— Я ищу причину, по которой был убит человек, взявший эти фотографии.

— Были убиты еще люди.

Тон его голоса был, можно сказать, даже ласковый, но глаза смотрели на Болана прямо и свирепо. Затем Яамазаки немного повернул голову в сторону Накады, который находился в тени.

— Полиция оказалась таким полезным компаньоном, — прошипел он.

Болан посмотрел на Накаду, намереваясь вбить хоть малейший клин между ним и его хозяином.

— Как и все ваши компаньоны, — сказал он. — Они свободны.

— Я решаю, когда человек исчерпал себя, — выплюнул Яамазаки.

Он говорил по-английски, как посредственный полицай. Чтобы держать разговор под контролем, Яамазаки обратил свое внимание на «беретту» и стал изучать ее, как будто это была диковинка. Потом он презрительно оттолкнул плоскую подушку. Подошел слуга, чтобы вытереть ему руку, запачканную оружейным маслом.

— Убрать оружие! — приказал Яамазаки.

Слуга низко поклонился и удалился, унося «беретту».

— Кума... Зеко Танага... Мои великолепные всадники, — декламировал он. — У вас было очень много дел, полковник.

— А вы уже сыты этим по горло, Яамазаки.

— Наоборот. Я ничем не запятнан, кроме справедливой мести. — В голосе японского гангстера стальные нотки ощущались. — Вероятно, я отличаюсь от вас тем, что посвящен мести. Я слишком долго ее ждал. И я отомщу. И никто, тем более вы, полковник, не сможет мне помешать.

— Месть за вашего отца — вот за чем вы охотитесь?

— Это мщение Джанина. Родословная продолжается.

— Продолжается ложь.

Яамазаки сердито дал Болану знак попридержать язык.

— Как вы можете оправдать своего отца? — настаивал Болан.

— Моего отца изгнали, полковник. Выслали в пустыни Маньчжурии. — Глаза Яамазаки потускнели, когда он заговорил об этом. — Но он продолжал свою работу и разрабатывал самое сильное из когда бы то ни было полученных бактериологических средств.

Итак, Сэнди была права. Японии никогда не нужно было бы капитулировать. Силы союзников могли бы быть разгромлены, отброшены за океан.

— Мой отец был гением, полковник Феникс.

— Но у вас не было возможности узнать вашего отца, Яамазаки. Он же был военным преступником.

Феодальный мечтатель проигнорировал замечание Болана, так же как игнорировал факты всю свою жизнь. Объективная реальность не принималась во внимание, тем более сейчас, когда у него были власть и оружие.

— Гений, да. Но я превзошел даже его достижения. Хоть у меня и заняло много времени, но я усовершенствовал новый вид газовой гангрены — «Антракс № 13», или «Диоген».

— Вы усовершенствовали? Или это сделал профессор Нарамото?

— Он мне оказал огромную помощь, — согласился Яамазаки. — Будет жаль, если он не увидит, как все эти многолетние усилия принесут плоды.

— И все это время вы заставляли его верить, что он работает на Соединенные Штаты?

— Вероятно, это то, во что он хотел верить. В послевоенные годы он был благодарен за убежище, которое ему предоставила корпорация «Красное солнце». Страх — самый верный тюремщик. Когда я заинтересовался работами моего отца, было нетрудно убедить профессора, что он работает на американцев.

Мак Болан знал людей такого типа. Человек-животное, но Яамазаки был несколько иным. Любой бандит, который принес боль и страдания людям, как правило, бредит своей прогорклой ненавистью или обнаженной амбицией, бывает груб и бахвалист. Человек же, сидящий перед Боланом, был сдержан и изыскан. И это делало Яамазаки более холодным.

— Разве вы не представились Накаде экспертом по безопасности, приехавшим в Японию в целью изучения наших последних технических достижений в этой области? А на самом деле, вы намеревались проникнуть в секреты «Круга Красного солнца».

— Я расследовал причину смерти Шиноды.

— О, Шинода! Он был у вас, полагаю, как ложка дегтя в бочке меда. И он стал слишком назойлив — его следовало устранить.

— Меня тошнит от вас.

Болан услышал позади себя быстрые шаги и собрался с духом, ожидая удара. Действительно, одноглазому не терпелось проучить американца.

— Дайте мне поговорить с ним! — взвизгнул Яамазаки, взмахом руки приказывая прихвостню убраться. — Мне нужен был кто-нибудь, с кем мы могли бы отправить микробы А-13 и «Диоген», но он должен был быть вне подозрений, — продолжил он. — И знать, как их распространить. Окава оказался идеальным для осуществления моих планов. Шинода попытался шантажировать Окаву, поэтому его пришлось убрать.

— По крайней мере, у Окавы хватило порядочности покончить с собой, когда он понял, во что вовлечен, — гневно сказал Болан.

— Как вы уже сказали, они все были свободны. Единственное, что имело значение, так это мои планы. Теперь я буду использовать эту сеть, созданную Танагой, для контрабандной перевозки пузырьков в США.

Высокомерно взмахнув рукой, Яамазаки указал на два чемоданчика, сделанных из стекла, которые стояли на скамье за ним. Они были наполнены пузырьками с прозрачной жидкостью.

— Это, конечно, подделка. У меня они для того, чтобы произвести впечатление на вас. Подлинные находятся в лаборатории — здесь, в моем замке. Я не хотел бы оказаться слишком близко к ним. Достаточно смешать определенное количество этой жидкости с питательной средой, и за ночь вырастет такое количество бактерий, которого хватит на все ваше западное побережье. Удар будет нанесен на Сан-Диего, Лос-Анджелес и Сан-Франциско! — с ликованием произнес он. — Наконец-то вы, американцы, сможете узнать вкус поражения.

Яамазаки ждал ответной реакции, но Болан отказал ему в этом удовольствии.

— Остается только испытать наш продукт на человеческом организме, — спокойно сказал Яамазаки. — Завтра утром мы начнем с женщин. Ваших женщин. А вы сможете понаблюдать. Потом настанет и ваша очередь.

Болан по-прежнему никак не реагировал.

— Заберите его! И держите изолированно от остальных. Итак, до завтра, полковник.

Американец наконец-то заговорил.

— Вздор! — сказал он.

 

Глава 22

Итак, вот чем обернулось это дело. Из Лос-Анджелеса Мак Болан спустился в подвал средневекового замка, прямо в ад.

Яамазаки — сумасшедший, это несомненно. Его род достиг полного упадка. Болан считал, что пора прекратить его существование. Именно он должен это сделать. Главная его задача — выжить и вытерпеть. Наверное, за всю историю мира не было такого бесстрашно сражающегося одинокого воина.

Казалось, что он становился увереннее, видя, как его враги теряют присутствие духа от животного страха, — это придавало ему жизненные силы и возвышало над людьми, делая невозмутимым. Феникс знал: первый выстрел за ним.

Палач быстро расправлялся с врагами. И исчезал до того, как очевидцы успевали посмотреть в его сторону. Распознавая психопатических торговцев страхом, он делал все, чтобы помешать им терроризировать мирных граждан.

Болан повернулся, чтобы изучить камеру. Она была похожа на другие, только меньшего размера. Голые стены, и опять-таки никакого освещения. Над дверью, еле заметно, находилось с полдюжины труб разного диаметра. Судя по расположению, они должны вести либо в лабораторию, либо в баню, которая находилась этажом выше.

Трубы были в пределах недосягаемости, но, подпрыгнув несколько раз, Болан сумел, дотронуться до каждой из них. Одна была горячая, две другие — чуть теплые, остальные — холодные. И все они были крепко присоединены к стене.

Пленник присел в углу и, призвав на помощь все свои скрытые внутренние силы, стал восстанавливать в уме план замка, стараясь найти уязвимое место.

Если полковника Яамазаки изгнали, а затем казнили, то что же сделали с другими семью Джанинами? Вероятно, Манутсу намеревался рассказать ему о том, что Хидео Яамазаки не имел реальной власти Джанина. Несомненно, его принадлежность к лордам должна была воскресить круг Джанина, так как однажды он уже нанес свой первый удар. Трубопровод Танаги в Калифорнию был достаточно эффективным для транспортировки бутылочек в Америку. Этот человек очень успешно как провозил контрабанду в страну, так и вывозил ее из страны. И два маленьких контейнера не создадут проблем, даже если его уже не было бы в живых, чтобы сопровождать их.

Со стороны двери послышался какой-то звук. Болан оглянулся и увидел, что ненавистный ему охранник, снова заступив на дежурство, смотрел через щель в двери на Болана. Видимо, он испытывал удовольствие, наблюдая за иностранцем, запертым в камере-одиночке.

Охранники наверняка не собирались следить за ним постоянно, уверенные в том, что он никуда не сможет убежать. Они лишь изредка поглядывали в щель двери.

Болана заинтересовало, где на территории замка был центр тренировок и имелось ли там современное вооружение. Он так же был заинтригован тем, какую роль играет в тренировке охранников гипноз — «сай-мин-джитцу», как называл его Юумото. Несомненно, Танага был перепрограммирован из террориста в наемного убийцу-ниндзя какой-то системой мозгового контроля. Болан вспоминал, как загорались черными угольками глаза Танаги. Это был взгляд сумасшедшего, уверенного в правильности своих действий.

Этому должен быть положен конец.

Раз и навсегда.

Болан услышал приглушенный звук разговора в коридоре. Он подполз к двери и украдкой взглянул сквозь щель в засове.

Одноглазый спустился вниз лично проверить охранников и показывал им пистолет американца. Очевидно, он не избавился от него, как было приказано, а оставил себе как трофей. Оба охранника были довольны, что их узников хотят использовать для экспериментов Яамазаки. Одноглазый зарядил пистолет девятимиллиметровыми пулями и засунул его себе за пояс.

Болан не сомневался, что через несколько мгновений человек с мутным глазом появится у оконца, чтобы позлорадствовать. Возможно, настало время стереть эту улыбку с его обезображенного шрамом лица. Пора вырвать лист из собственной книги уловок ниндзя.

Болан встал под трубами, подпрыгнул, схватился за одну из них и одним махом забросил себя наверх, руками и ногами застраховав себя в этом положении.

Меньше чем через минуту он услышал, как кто-то остановился под дверью. Послышался резкий свист — видимо, у тюремщика перехватило дыхание, когда он увидел пустую камеру.

Ключ звякнул в замке, и дверь распахнулась. Вошел одноглазый. Второй, толстяк, следовал за ним по пятам.

Почувствовав опасность сверху, одноглазый инстинктивно потянулся за мечом и достал его как раз в тот момент, когда Болан упал сзади на второго охранника. Все свалились в одну кучу. Одноглазый уже вытащил свое оружие и, не тратя времени понапрасну, замахнулся им.

Болан повернул толстяка, чтобы использовать его как щит при отражении удара одноглазого, и стальной край самурайского меча «катаны» раскроил тому ключицу и врезался в грудную клетку. Глаза его широко раскрылись — видимо, от ужаса, что смертельный удар он получил от напарника.

Одноглазый попытался вытащить меч из трупа. И в ту секунду, что он замешкался, Болан вывел его из равновесия. Падая вперед, тюремщик лицом ударился о лоб Болана, и очень сильно.

Одноглазый, опрокинувшись, сел на пятую точку. Перед его глазами пошли круги. Палач был не в настроении прощать. Выдернув из ребер мертвеца меч, он воткнул его в своего обидчика.

Под обоими слугами японского лорда теперь текли красные липкие лужицы крови.

Наступив ногой на грудь одноглазому, Болан вытащил меч, затем снял с толстяка пояс, к которому были прикреплены звездочки.

Вибрирующие метательные звезды были размером с ладонь и напоминали зубья циркулярной пилы. Они могли очень пригодиться. Затем Болан снял с толстяка его поношенную черную рубаху без ворота и надел на себя. Хотя она и принадлежала более упитанному хозяину, но сидела на американце плотно. Теперь в своих черных брюках он выглядел как настоящий ниндзя.

Болан обретал уверенность, представляя свою предстоящую встречу с врагами. Но он будет чувствовать себя еще более комфортно, имея одну очень важную вещицу.

«Беретта» лежала там, где упала во время драки. Болан вновь завладел своим любимым оружием, правда, оно было без кобуры. Но с кобурой или без, главное — оно снова было с ним.

Полковник затянул ремень и засунул «беретту» с правой стороны. Затем поднял меч «катана» и тоже пристроил его за пояс. Имея такое снаряжение, Болан чувствовал себя спокойно.

Отряд, защищавший это зловещее место, казалось, был разделен на две части: часовые в красочных костюмах были обычными людьми, как и все слуги, вторую же половину отряда, которая находилась на особом положении, составляли ниндзя. Их задачей было исполнение кровавых миссий. Снаружи же замка Яамазаки мог призвать еще одну банду — головорезов Кумы, каждый из которых был рад пожертвовать своей жизнью ради лорда «Красного солнца». Поэтому неудивительно, что никто посторонний не мог войти в этот запретный крут, а случайно попавший сюда не имел шансов оставаться в живых и рассказать о том, что здесь творилось.

Вдруг Болан услышал чьи-то шаги — в камеру ворвался еще один тюремщик и был остановлен навеки на своем пути. Палач вложил такую силу в удар, что наверняка сломал ему шею.

Сняв с трупа связку ключей, Болан осмотрел коридор. Тот был пуст. Следовало действовать быстро. Он поспешил в дальний конец коридора, чтобы освободить остальных. Суки не удивилась, увидев его. Она наблюдала за полковником в действии и была уверена, что он окажется на высоте.

Болан обратился к Сэнди:

— Ты помнишь обратную дорогу в гараж?

— Думаю, да.

— Подай миссис Нарамото и профессору руку. Я думаю, что это недалеко. Суки, мы с тобой прикроем их с тыла.

Ученый кивнул в сторону Болана, неуверенно вставая с корточек. Первый раз, казалось, он понимает то, что происходит.

— Я тебе об этом говорил, — сказал он жене. — Это американцы. Я знал, что они придут.

Суки перевела его слова Болану.

Беглецы стали медленно продвигаться по первому пролету лестницы. Они шли, подстраиваясь под шаг профессора, для которого это путешествие было очень тяжелым.

— Мне придется оставить вас на следующей площадке, — прошептал Болан Суки. — Присмотри за остальными. — Посмотри, можно ли замкнуть провода и завести машину Накады. Если нет, то вам придется прорываться так. Выбирайтесь скорее из замка, о'кей?

Суки кивнула: она знала, что ему надо свести счеты. И еще она знала, что ничто и никто не остановит его.

Болан стал уходить от них.

Внезапно дверь сбоку распахнулась, и из нее вышел Накада с женщиной-водителем.

— Полковник...

Суки оглянулась, услышав озадаченный возглас Накады.

— Уходи! — приказал Болан ошеломленной Сэнди. Кому-то из них было необходимо выбраться, чтобы предупредить Пола Риона. Но Сэнди застыла. Суки побежала назад к Болану.

У Накады не было времени для любезностей. От атаковал полковника, как дикий воин.

Суки пробежала мимо Болана и сильно ударила ногой женщине под ребра.

Пальцы Накады крючкообразно изогнулись, собираясь нанести смертельный удар. Рука взметнулась вперед, но Болан отступив в сторону, схватил Накаду за запястье и отбросил его в сторону стены. Он сделал это так резко, что противник вывихнул себе плечо.

Женщина-водитель не могла оправиться от первого нападения Суки. Она пыталась выровнять дыхание и увернуться от руки Суки, но та ударила ее наотмашь по горлу. Женщина упала, ударившись головой о каменные плиты.

Болан украдкой взглянул на Суки — она справилась и без его помощи.

Накада выругался и, несмотря на то что одна его рука безжизненно висела, попытался ударить Болана ногой в пах. Но полковник обхватил Накаду сзади за лодыжку и повалил назад. Японец с грохотом повалился на холодные каменные плиты. С ним было покончено.

Женщина пыталась подняться на ноги, но еще один удар Суки заставил ее опять упасть. Болан отметил про себя, что таким ударом можно повалить и быка.

Суки наклонилась над безжизненным телом и вытащила ключи от автомашины. Затем достала «люгер» из кобуры водителя и молча подала его Болану. Но тот погладил «беретту», заткнутую за пояс, и покачал головой:

— Нет. Возьми его себе. А теперь выбирайтесь отсюда.

Сэнди все еще стояла, пораженная от страха. Глубоко внутри она почувствовала холодок. В мерцающем свете ламп она видела в Джоне только воина в черном, и он казался ей самым смертоносным ниндзя, который когда-либо существовал.

— О'кей, пошли, — приказала Суки. — Удачи, полковник.

Болан наблюдал, как они спускались по тускло освещенному тоннелю к гаражу. Профессор все еще пытался что-то объяснить жене. Болан не волновался: Суки проследит за ними.

Он быстро двинулся назад, по направлению к помещению охранников. Не было времени, чтобы искать безопасные пути в лабиринтах подземелья. Палач направлялся к лаборатории, где хранились настоящие бутылочки с отравляющими веществами. И он доберется до них, даже если ему придется пройти ад.

 

Глава 23

Из-за двери доносились пьяный смех и резкий звон бутылок. Болан отпрянул в тень. Дверь приоткрылась, и в дымном луче света появился мужчина. Болан нырнул в глубь какого-то помещения. Больше негде было спрятаться. Оглядевшись, он понял, что это предбанник, и открыл внутреннюю дверь.

Теперь он окончательно сориентировался. В дальнем конце бани должен быть выход. Болан осторожно заглянул в большую комнату. Вдоль одной стены были расположены душевые, чтобы вымыться, прежде чем опускаться в кедровые ванны. От больших прямоугольных бассейнов исходил пар, а вода в них была в уровень с кафельным полом.

Только один человек наслаждался вечерним купанием. Болан смело вошел в баню. Одинокий купальщик схватился за край кедровой обшивки и поднялся, негодуя, что сюда вошел совершенно одетый мужчина. Одновременно во всех залах снаружи раздался звук гонга. Это был сигнал тревоги.

Теперь необходимо действовать быстро.

Дальняя дверь открылась, и в помещение вбежал ниндзя. Не успел он сделать и трех шагов, как Болан выстрелил в него. Бандит упал и, перевернувшись, скатился к краю бассейна. Его голова и плечи оказались в воде, которая сразу стала покрываться красными пятнами.

Болан хотел скрыться, но появился второй телохранитель в черной одежде. Он недоуменно смотрел на своего товарища. А купальщик уже убегал из бани.

— Хотите присоединиться к вашему другу? — спросил Болан.

Удар в грудь. Центр смерти.

Мужчина споткнулся и опрокинулся в затуманенный от испарений бассейн. Болан пробежал мимо него к открытой двери. Выглянув, он увидел, что с полдюжины людей Яамазаки направляются в сторону камер. Подождав, пока последний из них повернет за дальний угол коридора, Болан устремился в противоположную сторону.

Около закрытой двери с изображением ухмыляющегося черепа дежурил охранник. Было видно, что он встревожен сигналом тревоги.

Болан выстрелил дважды с очень короткого расстояния. Первый выстрел откинул часового назад, к стене. После второго он перестал дергаться.

Болан повернул колесико и, изо всех сил дернув, открыл тяжелую металлическую дверь. За его спиной раздался крик. Обернувшись, полковник, сделал еще один выстрел. Пуля, прострелив горло первого преследователя, измятым металлическим кулаком врезалась в лицо второго, бежавшего сзади. Но Болан уже успел захлопнуть дверь. Он нашел длинную трубу и заклинил ею колесо замка изнутри. Очумевшие люди колотили в дверь. Болан стал осматривать небольшую комнату с запирающимися ящиками. Сквозь окно в дальней двери была видна освещаемая лаборатория — сокровенная тайна замка Шоки.

Он догадался, что эта маленькая передняя служила комнатой для обеззараживания. Нельзя пройти внутрь, не выполнив ряда защитных процедур. На крючках висели защитные костюмы, перчатки и шлемы. Болан снял пояс и отложил оружие и меч. Затем быстро влез в состоящее из одного предмета белое асбестовое одеяние и натянул его на плечи. Схватив шлем, сделанный из керамики и металла, с прозрачным лицевым стеклом и дыхательным фильтром на уровне подбородка, Болан надел его на голову. Затем запихнул перчатки плотно под застежки на рукавах. И снова надел меч.

Как только он добрался до лаборатории и дотронулся до дверной задвижки, лампы над ним стали сверкать. Прежде чем замок автоматически открылся, радиационные лампы интенсивно замигали, потом, разрядившись ослепляющей вспышкой, оставили Болана в мрачном свечении.

Принудительная процедура стерилизации была завершена, и дверь поддалась. Как только она защелкнулась, яростные вопли за спиной отдалились. Перед ним все было белое — стены, пол, потолки, двери.

В сотую долю секунды Болан постиг холодящую кровь картину. Длинные полки были заняты стеклянными сосудами, змеевидными прозрачными трубками, колбами с бурлящими смесями, посудинами с содержимым цвета желчи, электропроводкой и тысячью различных инструментов для тестирования, контроля и записей результатов экспериментов Яамазаки.

На дальней стене висела полированная деревянная панель, на которой разместилась церемониальная сабля самурая, повернутая острием вертикально в землю. Под ней была выгравирована надпись на японском. Болан решил, что это оружие является каким-то страшным напоминанием об истории семьи Хидео. Оно находилось в этой стерильной комнате, в которой выращивали смертоносные бактерии, как символ власти и порочных намерений.

Болан прошелся по широкому проходу. Пока его преследователи не выломают двери, он разрушит столько оборудования, сколько сможет.

Но он искал два чемодана с пробирками, которые должны выглядеть так же, как те стеклянные, показанные ему Хидео. И Болан нашел их.

Он поставил их на стол, по обе стороны большого сосуда с кислотой, упакованного в солому. Затем опрокинул сосуд вверх дном, и содержимое вылилось на пол, образовав небольшое озерцо. А он в это время с помощью меча стал вскрывать первый стеклянный чемодан со смертельным вирусом.

Три бутылки, содержащие летучую смерть, находились на краю стола. Болан смел их плоской стороной меча. Упав, они разбились, и различные химикаты образовали большую маслянистую лужицу. Костюм защищал полковника от пагубных испарений, но он был очень осторожен. Маленькие стеклянные колбочки выскочили, шипя, ударились о пол и разбились.

Болан принялся за второй ящик с бактериями. Его содержимое присоединилось к теперь уже ярко окрашенной слизи, покрывающей плитки. Болан надеялся, что элементы, разлитые на полу, помогут обезвредить опасные бактерии. Небольшая бактериологическая война разворачивалась у него под ногами. А-13 и гангрена боролись за выживание во враждебном окружении кислоты и других серных соединений.

И тут Болан услышал сквозь шлем жесткое дыхание. Он быстро повернулся. У скрытого личного входа стоял Яамазаки, одетый в защитный костюм и шлем, и наблюдал за кипящим разрушением дела всей его жизни.

— Ты глупец! Ты не сможешь разрушить идею! — Его голос отдавался эхом в шлеме Болана. — Я усовершенствовал эти виды. Ты не сможешь уничтожить мое изобретение.

— Нет. Не ты усовершенствовал их. Это работа Нарамото.

— Это неправда.

— А теперь он не сможет раскрыть тебе эти секреты.

Болан поднял свой меч двумя руками над головой.

Повелитель «Красного солнца» не откажется от этого вызова... Хидео сделает так, чтобы эта дуэль была особенная. Не будет необходимости в глубоком выпаде. Не будет необходимости наносить смертельный удар. Простая царапина, единственный порез в ткани их защитных костюмов, будет означать смерть в агонии. Лаборатория наводнена самыми смертоносными бактериями, когда-либо известными миру.

Два воина стояли прямо друг против друга, одетые, как астронавты, готовящиеся высадиться на Луне, но в то же время у каждого из них был меч, выкованный вручную в прошлом веке.

Глаза Яамазаки светились сквозь стекло неумолимой ненавистью. «Даже сам Танага был бы загипнотизирован этими сверкающими глазами, — подумал Болан. — И Кума тоже. Они согнулись под волей Яамазаки. Они продали свои души, чтобы быть допущенными в его секретный круг».

— Ты жертвуешь собой бесцельно, — сказал Яамазаки. Тон его голоса был почти сердечным. — Ты один из нас, полковник.

Занятно.

— Аутсайдер...

Вполне убедительно.

— Изгнанник... но все же воин.

Познавательно.

— Самурай-скиталец.

Сочувствующе.

— Ты одеваешься так же, как и мы, думаешь, как мы, действуешь, как мы...

Теперь самонадеянно.

— Они дали тебе звание, но ты сам себе хозяин.

Справедливо.

— Ты несравненный по мастерству ниндзя.

Льстиво.

— Это твое место. Здесь!

Требовательно.

— Нет!.. — с трудом выкрикнул Болан такое простое слово.

Он слушал японца, почти завороженный его интонацией, этими глазами.

И теперь Яамазаки был почти рядом с ним.

Американец не видел, как двигался Яамазаки, — он может поклясться в этом. Казалось, тот скользил по полу. Болану удалось поднять свое оружие и отпарировать удар. Гипнотические чары разрушались, как только залязгала сталь и полетели искры.

— Нет! Я не один из вас!

Настала очередь атаковать Болану. Яамазаки успел отскочить назад до его озлобленного шквала мелькавших ударов, скрежета острых, как бритва, лезвий.

Хидео был возвращен в прежнее положение, откуда он и начал. Болан приготовился к окончательному удару.

Он был уже за пределами мышления. Ему не мешали тщательно продуманные планы — мысль растворилась в инстинкте, когда меч устремился вперед, как живое существо. Болан почувствовал, как его ноги поскользнулись в шипящей жиже. Мощный контрудар Яамазаки переломил острие меча, и оно упало. Второй удар рассек старинную сталь в щепки, оставив Болана лишь со сломанной рукояткой. Он быстро отпрянул назад, чтобы оказаться вне досягаемости меча Яамазаки. Но тот не спешил.

Американский офицер был беззащитен. Теперь от него можно избавиться медленно, болезненно. Как символично.

— Тебе следовало бы послушать меня, — сказал Яамазаки. Его смех гудел в ушах Болана.

— Я не мог, — сказал Болан, поднимая руку, — потому что я Палач.

Он бросил тяжелую рукоятку меча. Она пролетела над головой Яамазаки и с силой ударилась о деревянную доску на стене... Меч задрожал, сорвался с крючков и полетел вниз. Перерезав костюм Яамазаки в районе плеча, он с шумом упал на пол. Японец не сразу осознал, что произошло.

Но тут одна нога у него подкосилась. Яамазаки вытянул руки, чтобы схватиться за стол, пытаясь сохранить равновесие, и сбил еще несколько бутылок.

Съежившись, он упал на колени. Воздух, проникавший в его костюм, убивал его, Яамазаки стал задыхаться.

Болан схватил бутыль с воспламеняющейся жидкостью и стал запихивать в ее горлышко рваную тряпку.

— Полковник! — Яамазаки умоляюще протянул руку — он просил, чтобы его побыстрее прикончили.

Болан достал меч и кинул его японцу. Закрыв тамбур, Болан в последний раз взглянул на Яамазаки и увидел, как тот медленно всаживает стальное лезвие в нижнюю часть живота, начиная слева, затем поворачивая вдоль направо.

Палач вышел оставив лорда «Красного солнца» совершать харакири в окружении своего собственного кошмара.

 

Глава 24

Люди, столпившиеся снаружи, возле раздевалки лаборатории, с нетерпением ждали, когда с триумфом появится их хозяин. Вдруг дверь распахнулась, повиснув на петлях, и их угостили смертоносным коктейлем.

Трое мужчин покатились назад — одежда их воспламенилась, четверо стали задыхаться от нехватки кислорода — и рухнули на месте.

Болан уже успевший скинуть защитный костюм, спешил пробраться сквозь едкий дым. Ему пришлось прибегнуть к помощи метательной звезды. Пустив ее в воина, бегущего по коридору с ведром воды в руках. Не успел тот охнуть, как трехконечная звезда застряла у него во лбу.

Сигнал тревоги громко возвещал: пожар!

Шагая по коридору, Болан в ярости сбивал каждый попадавшийся ему на пути светильник — новая вспышка добавляла еще огня.

Впереди была лестница.

Ступени к свободе... и чистому свежему воздуху.

— Полковник Феникс! Мы здесь!

— Они ждали его в темноте, под прикрытием высокой изгороди, — Суки и все остальные.

Когда Болан подошел к ним, профессор пристально всматривался в затуманенные звезды. Мысленно он снова был в 1945-м, навсегда затерявшийся в кострах истории. Его жена плакала.

— Джо, я уже и не думала, что снова тебя увижу, — пробормотала Сэнди, подходя к нему.

— Тебе бы следовало верить, — улыбнулась Суки.

Сама она хорошо знала, на что шел американский полковник. И представляла силы, на которые он мог положиться, так как ей это было знакомо! Суки посмотрела ему в глаза и задержала взгляд. Этот человек, устроивший пожар, достоин восхищения.

Это был истинный борец.

— Мне надо сделать донесение, — проворчал Болан.

Он направился к «датсуну» — мотор уже работал. Ему необходимо было связаться с Хэлом Броньолой, чтобы закрутить последний эпизод в этой войне. Кроме того, Болану не терпелось увидеться с Розой Эйприл, но для этого ему придется вернуться в Штаты. Эта мысль его возбуждала.

Палач еще раз обернулся, чтобы посмотреть, как языки пламени вырываются из окон замка. Усики бело-голубого огня бежали по деревянным плитам, изгибам крыши. Сумасшедшая мечта Яамазаки растворилась в дыму.

Пожиралась огнем.

Очищающим огнем.

Очищающим огнем справедливости.