Из кабинета тактического планирования Болан направился прямиком в полицейский гараж. Здесь обслуживались служебные автомобили и проводилась настройка их радиостанций на новые частоты спецсвязи со штабом. Это была рутинная работа, но дело осложнилось тем, что уж слишком много радиостанций нужно было перенастроить.

Мастеру «камуфляжа» необходим был один из этих автомобилей. Он быстро оценил обстановку, и его внимание привлек начальник службы эксплуатации автотехники — замотанный мужчина средних лет, которому приходилось выполнять огромный объем работ, обходясь минимальными средствами.

Болан обладал особым даром сходиться с людьми. Возможно, в этом крылся один из главных секретов его успеха.

Он подошел к начальнику автослужбы, улыбнулся и сказал:

— Не торопитесь, ведь все должно было быть сделано еще вчера, не так ли?

В ответ тот мрачно улыбнулся.

— Да, старая песня. Когда становится очень трудно, я посылаю всех к черту и ничего не беру до головы. И тогда сразу дела идут на поправку.

Болан, посмеиваясь, произнес:

— А если вы ошибаетесь, дружище? Если я пришел сюда, чтобы передать новый приказ: перестроить рации на старые частоты?

Улыбка исчезла с лица его собеседника.

— Точно?

Болан опять засмеялся и дружески похлопал начальника автослужбы по плечу.

— Да нет, конечно! Сейчас не время для таких дешевых шуток, — с этими словами Мак передал ему визитную карточку, которую вручил ему кто-то из фэбээровцев.

— Командор хочет, чтобы вы проверили свой список, там должна быть фамилия этого парня. Гляньте, все ли в порядке.

Начальник автослужбы взял карточку и взглянул на нее.

— Почему это федеральная служба не использует свои автомобили? Если они присылают сюда своего человека, пусть обеспечивают его автомобилем.

Болан пожал плечами.

— Вы же знаете, как бывает в такой суете. Но не брать же ему машину напрокат! К тому же всем сейчас заправляет полиция Детройта. Мы — только на третьих ролях.

Офицер засмеялся.

— Ну, ладно...

— Так он есть в списке или нет?

— Нет, — последовал тяжелый вздох, — но будет.

— Благодарю вас. Я заберу машину прямо сейчас. Сами понимаете, это связано с протоколом. Командор не хочет, чтобы гости, разъехавшись, рассказывали о нас всякие сказки.

— Да, — проворчал начальник автослужбы, просматривая регистрационный журнал, в его голосе звучало сочувствие. — Все та же старая песня! — он перевернул журнал и ткнул пальцем в нижнюю строчку.

— Вот, эта готова.

Болан взял шариковую ручку и нацарапал номер своего значка в соответствующей графе.

— Спасибо. С меня пиво!

— Лучше купи мне парочку механиков.

Болан засмеялся и повернулся к автомобилям.

— Первая в этом ряду?

— Да, заправлена и обслужена. У нее были небольшие проблемы с тормозами, но теперь все в порядке.

Болан поблагодарил и подошел к машине. Она была почти новая, без надписей и эмблем, а короткая антенна совсем не бросалась в глаза. Отлично. Мак сел за руль, проверил радиостанцию и как можно быстрее выехал из гаража.

План действий еще не совсем созрел в его голове, но Болан уже знал, что ему делать. А вот как он это сделает, будет зависеть от обстоятельств.

Несмотря на неблагоприятные условия, Палач снова переходил в наступление.

* * *

Полицейские Ларсон и Пападо уже два часа несли службу и не рассчитывали на скорое окончание дежурства. Они вели наблюдение из машины, припаркованной напротив главного входа в здание «Кадиллак Тауэр», третий детектив находился в вестибюле и имел с ними прямую радиосвязь.

Увеличенные фотоснимки Бобби Кассиопеи, переснятые из журнала и старых газет, лежали на сиденье между ними, вперемежку с фотороботом главного человека дня — Мака Болана.

Ларсон открыл термос с кофе и налил порцию в бумажный стаканчик.

— Тебе плеснуть? — спросил он напарника.

Пападо отрицательно покачал головой и пожаловался:

— Вся задница онемела.

— Ну, так смени позу, — предложил Ларсон.

— Пробовал — не помогает.

— Тогда погоняй шары в кармане. Разгонишь кровь, — ухмыльнулся Ларсон.

Пападо хихикнул.

— Разгонишь, как же! Вот если б мне напарницу, а не напарника, тогда... — он мечтательно закатил глаза.

Ларсон глотнул немного кофе и вдруг быстро опустил стаканчик.

— Ну-ка, взгляни на этого парня, — полицейский ткнул пальцем в окно, указывая на высокого человека, подходившего к зданию «Кадиллак Тауэр».

— Да, внешне подходит под описание, но староват.

— Все-таки, давай проверим.

Пападо вздохнул и поднес ко рту микрофон миниатюрной рации.

— Эй, Поль! Присмотрись-ка к человеку, который сейчас войдет в вестибюль.

Ответ не заставил себя ждать:

— О'кей.

Спустя минуту рация снова ожила:

— "Ударная-3", вы ошиблись.

Ларсон скорчил рожу, Пападо разочарованно вздохнул. Наблюдение продолжалось. То и дело полицейские терли глаза и крутили головами, стараясь снять напряжение с мышц шеи. Пападо хрустел суставами пальцев и без конца елозил по сиденью, пытаясь найти удобное положение. Минут через десять Ларсон не выдержал и сказал:

— Черт бы ее побрал, эту полицейскую работу! Вся ее прелесть заключается в том, что ты постоянно борешься с самим собой, а закончится она очками с бифокальными стеклами, мозолями на заднице и ломотой в коленях. И за что нам такие муки, Паппи? Какого черта мы этим занимаемся?

— Зарабатываем на жизнь, — пожал плечами Пападо.

— Уж лучше играть в теннис или в гольф. Господи, ну почему на нашу долю выпала такая работа?

Пападо раздраженно заворочался на сиденье.

— Слушай, Чак, кончай капать на мозги!

Ларсон замолчал, но через минуту забубнил снова:

— Санди хочет разводиться.

— Красивая женщина. Жаль, — равнодушно отозвался Пападо.

— Я серьезно говорю. Она дошла до точки. Сказала: «Я или служба».

— Вот это плохо. Тебе будет ее не хватать, Чак.

— Брось ты свои шуточки.

— Я не шучу.

— Нам никак не удается сводить концы с концами. Еле дотягиваем от зарплаты до зарплаты, оплачиваем счета, иногда пытаемся исхитриться и не заплатить. Ты давно был в бакалейном магазине? Черт... даже не знаю, Паппи!

— Не знаешь чего?

— Мы не можем тронуть этих скотов!

— К чему ты клонишь, Чак?

— Может, принять от них конверт с деньгами? — пробормотал Ларсон.

— Эй, полегче парень! — Пападо тяжело взглянул на напарника. — За такие речи я вобью этот конверт тебе в глотку...

— Дерьмо!

— Это уж точно. Можешь в нем вываляться с ног до головы, можешь даже принять вовнутрь. И ты сразу почувствуешь себя лучше. Слушай меня внимательно: скорее я позволю жене пойти на панель, чем возьму от них хоть цент!

— Не знаю, Паппи. Я просто не знаю, как быть.

— Тогда возьми конверт у того, кто знает. Я вырос среди этого дерьма и насмотрелся на всякое. Ты возьмешь их конверт, дружок, о'кей, а взамен они возьмут твою бессмертную душу и вытрут ею задницу. Послушай, я больше не желаю говорить об этом. Не хочу, и все. Ты меня понял?

— Понял, понял. Извини, Паппи, я просто пожаловался на судьбу.

— Я знаю.

— В следующий раз, когда я начну такой разговор, можешь загнать мне этот чертов конверт в глотку.

— Так я и сделаю.

Напарники замолчали.

На таких дежурствах у полицейских было достаточно времени, чтобы предаваться размышлениям... И в такие моменты тягостные мысли были их главными врагами.

Через несколько минут включилась рация.

— Внимание, «Ударная Кадиллак». Говорит «Ударная-7 Хончо».

Ларсон пробежал глазами таблицу позывных.

— Это командир мобильной группы, — сказал он напарнику. — Канал «Дельта».

Пападо нажал на клавишу и взял микрофон.

— Слушаю, «Хончо-7».

— Доложите обстановку.

Пападо взглянул на Ларсона и ответил:

— Все спокойно. Никто не приходил, никто не выходил.

— Имелись ли контакты с объектом наблюдения?

— Никаких. Наблюдатель в здании докладывает, что его нет дома.

— О'кей, ребята. Можете передохнуть, но будьте начеку и далеко от машины не отходите.

— Вас понял. Спасибо.

Пападо положил микрофон и сказал:

— Я думал, мобильная группа приступит к работе только вечером.

Ларсон пожал плечами.

— У них все меняется каждые пять минут. Ну что, сходишь перекусить?

— Рановато. Но мне хотелось бы размяться. Пожалуй, я пройдусь немного.

— Хорошо. Только не подбирай случайных конвертов.

Пападо шутливо ткнул напарника кулаком в подбородок, вышел из машины, затем наклонился к окну и сказал:

— А ты не подбирай случайных Палачей. Уж подожди, пока я вернусь.

— Не волнуйся, — ответил Ларсон. — Бьюсь об заклад, что этого парня нет в радиусе пятидесяти миль отсюда.

Но он ошибался. «Парень», недавно назвавшийся «Ударная-7 Хончо», в это самое время проезжал всего в пятидесяти ярдах от их машины.

Спустя несколько минут другой скучающий полицейский ответил на вызов «Ударной-9 Хончо», доложил оперативную обстановку и, повернувшись к своему напарнику, со вздохом спросил:

— У тебя никогда не было чувства, что за агентами, ведущими наблюдение, тоже следят? Сигнал был очень сильный. Бьюсь об заклад, что шеф смотрел на нас на протяжении всего разговора.

Напарник неопределенно пожал плечами, бросил в рот пластинку жевательной резинки и энергично заработал челюстями.

— Весь город стоит на ушах, — равнодушно прокомментировал он. — Если хочешь играть, бери карты, которые тебе сдают.

— А я не желаю играть с джокером в колоде!

— Командир мобильной группы — не джокер. Благодари Бога, что он где-то рядом и в случае чего сможет оказать тебе помощь.

— Я слышал, что Болан не стреляет в полицейских.

— Может и так... А может нет. Откуда ему знать, что ты полицейский? У тебя это на лбу написано светящимися чернилами?

Патрульный нервно хмыкнул.

— Ладно, твоя взяла. Кстати, обычно мобильная группа работает только ночью. Думаю, что тревога объявлена не напрасно.

— Это уж точно. Болан ворвался к нам, паля во все стороны и швыряя гранаты. Он, конечно же, подписывает, кому они предназначены. А в игре, которую он ведет, пули не разбирают, в кого летят. Им ведь все равно. Верно?

— Да. Полагаю, ты прав.

Нет, не прав.

Человек, присвоивший себе позывной «Ударная Хончо», в ходе неофициального дневного дежурства записывал имена и точно знал, в кого стрелять.