Нужно было найти другое убежище. Мак не мог позволить себе такой роскоши слишком долго оставаться на одном месте. Он надел черный комбинезон, не стеснявший движений, и сменил Р-32 на армейский автоматический пистолет 45 калибра, кобуру с которым повесил на пояс. Черные кроссовки и такого же цвета берет дополняли его костюм. Мак посмотрел на свое отражение в зеркале и не удержался от смеха: очень уж он походил на героя детских комиксов. Если его кто-нибудь встретит на улице, то примет за приглашенного на бал-маскарад. "Марлин" и чемоданчик с деньгами мафии лежали в багажнике машины вместе с личными вещами. Болан в последний раз внимательным взглядом окинул комнату, чтобы убедиться, не оставил ли он после себя следов, затем поднял дорожную сумку и вышел. Было 2 часа 20 минут ночи, когда он направил машину к дому Лео Таррина, а без малого в 3 часа Мак уже находился на месте, в роскошном районе, где обитала средняя буржуазия: обращали на себя внимание красивые дома, цветники, сады, неширокие улицы. Болан оставил машину на улице позади дома Таррина, перепрыгнул через невысокий забор и, перебежав открытый участок, оказался за домом. Где-то по соседству залаяла собака. Мак взобрался на крышу гаража и, укрывшись на затененном скате, принялся изучать внутреннее расположение здания. Свет горел за окном с матовым стеклом, видимо, в ванной комнате. На этом же этаже светилось еще одно окно. Болан вспомнил, что у Таррина было трое детей, и попытался представить себе расположение спален. Он пришел к выводу, что свет горит либо в детской, либо в одной из спален детей. Мак снова прикинул внутреннюю планировку дома, но архитектура здания оказалась настолько необычной, что он не смог прийти к конкретному выводу. Все окна, сделанные по типу гильотины, были закрыты.

В соседнем доме кто-то вышел во двор, чтобы успокоить разошедшуюся собаку. Мак огляделся по сторонам в поисках предмета, которым собирался наделать побольше шума. Оторвав с крыши гаража черепицу и сильно размахнувшись, он швырнул ее вниз, во внутренний дворик. Черепица упала на металлический столик, раскололась, и ее куски с грохотом разлетелись по мраморным плитам патио. Болан напряженно следил за всеми окнами сразу и был наконец вознагражден. Штора на одном из окон второго этажа чуть-чуть сдвинулась в сторону. Кто-то пытался выглянуть во двор, но Мак не был в этом уверен. Поэтому он оторвал вторую черепицу, снова бросив ее вниз. Штора шевельнулась, возвращаясь на место, и тотчас в комнате вспыхнул свет. Болан успел заметить Таррина, стремительно отпрянувшего от окна, и, прежде чем штора закрыла окно окончательно, его жену, сидевшую на постели и все еще державшую руку на кнопке настольной лампы. Болан улыбнулся, представив себе на миг ужас, который охватил Таррина, когда его жена, проснувшись, включила свет. Мак продолжал ждать и был снова вознагражден за свое терпение. Таррин, застегивая на груди пижаму, обходил дом, держась в тени сада. Продолжая улыбаться, Болан наблюдал за ним. Таррин неподвижно остановился на углу. Несомненно, он был вооружен. Какой-то предмет, брошенный им, ударился о стену гаража и с сухим треском разбился. "Стакан", - догадался Болан. Таррин исчез из его поля зрения. Мак, не двигаясь, всматривался в темноту и в душе хвалил себя за то, что занял позицию наверху. Он видел уже другое преимущество. Женщина и трое детей, плоть и кровь его противника, остались в доме одни. Болан спросил себя, почему Таррин не вывез в безопасное место свою семью, но не успел обдумать ответ. Таррин появился с другой стороны дома, обойдя его сзади.

Болан сразу зауважал сицилийца. Он, по крайней мере, вышел на улицу, навстречу врагу, вместо того чтобы прятаться в доме, прикрываясь женщиной и детьми.

Таррин появился из тени и негромко позвал:

- Болан?

Качнув головой, Болан беззвучно прищелкнул языком. Таррин медленно приближался к гаражу, останавливаясь и прислушиваясь через каждые два шага. В руке он держал револьвер, теперь Болан хорошо это видел. В другой руке Таррин сжимал карманный фонарик. Мак ждал, и когда Таррин прошел через гараж, направляясь в другую часть сада, бесшумно спрыгнул с крыши гаража и направился к дому. Снова из глубины сада послышался голос Таррина:

- Болан?

Мак обогнул дом и поднялся по ступенькам к входной двери. Как он и предполагал, дверь осталась незакрытой. Он усмехнулся. В пижаме Таррина не было карманов, и, поскольку в одной руке он держал револьвер, а в другой фонарь, Болан пришел к выводу, что ключей у Таррина нет и он не мог закрыть дверь снаружи. Мак не хотел убивать Таррина издалека, пулей, выпущенной из карабина с оптическим прицелом. Между ними существовала некая странная дружба, и самое малое, что мог сделать Болан, - посмотреть Лео в глаза, нажимая на спусковой крючок. Долго ждать не пришлось. Меньше чем через минуту Таррин вошел в прихожую, закрыл дверь и повернул ключ в замке. Переводя дыхание, он на секунду замер, стоя спиной к невидимому пришельцу. Болану стало интересно, какие же мысли возникают у человека, стоящего в темноте перед закрытой дверью. Или что он испытывает перед смертью?

Болан, подняв руку, спокойно приставил холодный ствол пистолета к затылку Лео.

- Я так и знал, - вздохнул Таррин. - Я понял, что вы здесь, как только закрыл дверь. Он помолчал, потом продолжил:

- Вы не должны меня убивать, Болан, пока мы не поговорим.

- Вашей жене придется несладко, когда она потом начнет смывать здесь кровь и мозги, - спокойно ответил Мак.

В прихожей было хоть глаз выколи, но Болан почувствовал, как маска смерти окутала лицо его собеседника. К тому же Болан видел ее воочию, не раз примеряя на себя, и хорошо знал, что при этом может ощущать человек. Все мышцы лица, вплоть до самой маленькой, сводит судорога, диафрагма, натягиваясь, дрожит как струна и, кажется, вот-вот лопнет; и так больно дышать... Болан больше не хотел продлевать это страдание и, протянув руку, скомандовал:

- Револьвер, Лео.

Револьвер с длинным стволом перешел из руки в руку. Мак не глядя бросил его на пол позади себя.

- Я понимаю, что вы чувствуете, - с трудом произнес Таррин глухим, сдавленным голосом.

- Вот как?

- Да, ваша сестра была очень мила, Болан.

- А вот этого вам не следовало говорить, - скрипнув зубами и ощутив прилив холодной ярости, произнес Мак и сильно толкнул Таррина в затылок стволом пистолета.

- Теперь, - продолжал он, - тихонько откройте дверь, тихонько, я сказал.

- Куда мы идем? - спросил Таррин, задыхаясь на каждом слове.

- Я хочу сделать подарок вашей жене и детям, - с еле сдерживаемым гневом заявил Болан.

В этот миг в прихожей ярким пятном вспыхнул свет. Автоматически Болан бросился в сторону, прижимаясь к стене. Его рука, сжимающая пистолет, мгновенно поднялась в поисках новой угрозы. На пороге стояла супруга Таррина с лицом, застывшим как маска, и рукой, протянутой к Болану. Мак еле успел отвести в сторону ствол своего "Кольта-45", и пуля после громового выстрела попала в стул, отшвырнув его к противоположной стене комнаты. От яркого света Болан почувствовал страшную резь в глазах, а в ушах не проходил звон от выстрела большого пистолета. Видимо, поэтому он и не заметил крошечного револьвера в руке Анжелины Таррин. Ему показалось, что слабые хлопки не имеют ничего общего с ощущением жжения у виска и в плече, но Мак инстинктивно понял, что ранен. Таррин нырнул на пол и, перекатывась с боку на бок, пытался выбраться из возможного сектора обстрела. Выскакивая за дверь, Болан дважды выстрелил в направлении Лео, вне себя от ярости, что его обратила в бегство маленькая хрупкая женщина с детской хлопушкой в руке. Да еще и ранила! Он чувствовал, как вдоль шеи течет кровь, и, быстро огибая дом, на ходу проверил, насколько серьезно его зацепило. Сунув кольт в кобуру и перелезая через забор, Болан понял, что ничего страшного не случилось, хотя плечо жгло огнем. Он уже почти вышел на улицу, где стояла его машина, когда раздался резкий вой сирен. Секунду Мак колебался, потом решил оставить машину на месте, чтобы не затевать гонки с полицией в этот утренний час. Сейчас любая движущаяся машина неизбежно превратится в мишень. Мак пересек улицу, еще один сад и побежал по полю.

Нужно было как можно скорее, насколько позволяли две его раны, убраться отсюда. "Так тебе и надо, болван", - с горечью подумал Болан. Он хотел вести себя с врагом по-джентельменски. Не получилось. В крестовом походе не может быть никакой морали. Их следует убивать, как бешеных собак, всегда и везде, без всякой жалости. Выбора нет, убить самому или оказаться убитым. Мак хорошо выучил этот простой урок еще в джунглях Юго-Восточной Азии. Так почему же он забыл его здесь, в джунглях мафии? Проклиная себя, Болан устремился к темневшей вдали массе домов, прижимая к шее берет, чтобы остановить кровотечение. Ночь наполнилась воем сирен. Конечно, полиция его поджидала. Они догадывались, кто будет его следующей жертвой, и установили здесь свои посты. Это еще одна его ошибка. Не стоило предпринимать эту атаку. Результат плачевный: он ранен и теряет слишком много крови. Теперь нужно надежно укрыться, залечить раны, восстановить силы, покидавшие его вместе с кровью... Именно из-за таких ошибок проигрывают войны.