Высокие здания зловещими клыками торчали из белесого тумана, мрачные в своем одиночестве, словно каплями крови увенчанные мерцающими красными огнями, оповещавшими низколетящие самолеты об опасности.

Болан положил план на колени пилоту и ткнул в него пальцем.

— Вот здесь, направление на два часа, Джек. Облети объект на низкой высоте и скажи мне, можно ли там сесть.

Гримальди негромко просвистел в микрофон своей гарнитуры.

— Если нельзя, сержант, я бы рекомендовал отваливать. У нас всего четыреста футов высоты, в пределах которых мы можем действовать, но облачный покров опускается, да и туман густеет. Если мы сядем до того, как сомкнутся верхний и нижний слои облаков, это ничего. Мы всегда сможем взлететь и с божьей помощью найти место для приземления. Но если ты спрыгнешь вниз, а потом эти чертовы окна затянет однородная серая пелена, тогда — сам понимаешь... Я не смогу найти тебя.

Болан буркнул:

— Ну, хватит болтать, давай посмотрим.

Они медленно облетели здание в пятидесяти футах над ним. На крыше в кажущемся беспорядке было разбросано вспомогательное оборудование, вентиляционные короба, кожухи кондиционеров, вышки с огнями безопасности. По всему периметру крыши шел стальной парапет высотой около четырех футов.

Гримальди первым заметил чистое пространство.

— Юго-восточный угол! — обрадованно воскликнул он. — Там есть место.

Но внимание Болана было приковано к другому: к стене небольшого сооружения, расположенного в северной части крыши, прислонились две фигуры в непромокаемых накидках. Они тоже засекли вертолет и сейчас наблюдали за ним с нескрываемым интересом.

— Сделай еще один круг, Джек. На двенадцать часов вижу двух человек.

— Где?

— Небольшая бетонная коробка у северной стены. Наверное, лифт или лестничная клетка. Ну, давай, Джек, заставь их понервничать.

Пилот усмехнулся, круто бросил вертолет вниз и зигзагами, только что не вращаясь вокруг своей оси, пролетел над крышей, едва не коснувшись надстроек. Оба охранника выбежали на открытое место, изумленные и, очевидно, потрясенные этим трюком.

В это время Болан, полностью экипированный для блица и одетый в свой черный комбинезон, навинчивал глушитель на ствол «беретты».

— А теперь дай им шороху! — скомандовал он пилоту, передергивая затвор пистолета. — Спикируй на них, как орел. Я спрыгну на крышу и начну действовать. Взлетай через три минуты. Точно через три, со мной или без меня. Если без меня, то зависни и ожидай меня еще пять минут, но не больше. Это мой рубеж возврата. По истечении этого времени улетай и не оглядывайся.

— Понял, — весело ответил Гримальди. — Так говоришь, как орел? Вот так?

Вертолет взмыл вверх, завалился на бок, резко клюнул носом и устремился вниз. Охранники побежали на открытое пространство, размахивая оружием, но когда «орел» пролетел у них над самыми головами, они бросились ничком вниз, вжимаясь в покрытие крыши.

Гримальди был асом пилотажа: резко взяв ручку управления на себя, он рванул машину вверх, немедленно выровнял ее и завис над крышей. Расстояние между полозьями и крышей не превышало, пожалуй, шести дюймов.

Болан выскочил из кабины с криком: «Ату!», а «беретта» в его руке дважды дернулась, выплюнув острые язычки пламени. Пули настигли мафиози, когда они пытались подняться на ноги. Болан на секунду замер над ними, убедился, что они больше не представляют опасности, затем побежал к бетонной коробке, где впервые заметил их.

Да, там находился лифт. Но он делал только две остановки: на верхнем и на предпоследнем этаже. Отлично.

Мак вызвал лифт, решительно вошел внутрь кабины, отделанной красным деревом и зеркалами, нажал кнопку верхнего этажа и молнией выскочил из лифта этажом ниже с бесшумной «береттой» в руке.

Мафиози, сидевший на стуле у противоположной стены, от неожиданности раскрыл рот, но так и не успел закрыть его: туда влетела девятимиллиметровая пуля «парабеллум», разнесла череп и размазала по стене серо-фиолетовый мозг. Фонтан крови закрасил однородным красным цветом эту ужасную картину.

Охранник в конце холла успел сунуть руку внутрь пиджака — это было его последнее движение перед тем, как отправиться к праотцам.

Болан просунул руку в кабину лифта и поставил рукоятку стопора в положение «не работает», затем подпер открытую дверь стулом убитого часового, чтобы невозможно было пустить лифт — единственный, который поднимался на этот уровень. Посетителям квартиры, очевидно, приходилось делать пересадку этажом ниже. Подняться сюда можно было и другим путем: по незадымляемой пожарной лестнице.

Мак переступил через труп, лежащий у входа в квартиру, и ногой вышиб дверь.

Похожий на военного полицейского тип, стоявший сразу за дверью, при виде жуткой черной фигуры сначала выпучил глаза, а когда «беретта» послала ему свой бесшумный смертельный поцелуй, издал булькающий горловой звук и рухнул с дыркой во лбу. Второго мафиози Палач нашел на кухне, еще одного застал выходящим из ванной; и того и другого он уложил на месте, не дав им опомниться.

Большая спальня с двумя стеклянными матовыми стенами была пуста; во второй — небольшой комнатке без окон — стояли туалетный столик с зеркалом и кровать, на которой была распластана полуголая молодая женщина, привязанная к спинкам кровати за запястья и лодыжки. Во рту у нее торчал кляп, сделанный из скомканного мужского носового платка.

При виде Болана глаза девушки расширились, а из горла вырвался приглушенный кляпом стон.

Мак наклонился над ней, вытащил платок и холодно спросил:

— Это какая-то забавная игра или юная леди в беде?

Конечно, дешевый трюк, но он испытывал одновременно и гнев, и облегчение и просто не мог упустить такую возможность.

На ней было надето только полупрозрачное платье, больше похожее на мужскую сорочку, да узенькие плавочки. То ли в результате борьбы, то ли под воздействием каких других сил платье ее задралось до самой груди, обнажив упругий плоский живот.

Она отвела взгляд и закрыла глаза.

— Ты готова идти домой, малышка? — спросил он уже более мягким тоном.

— О Боже, да! — прошептала она, и к вискам ее стекли две слезинки.

Болан перерезал бечевку, связывавшую руки Дианы, и положил стилет на ее голый живот.

— Встретимся у лифта, — бросил он. — Где твой друг Джон?

— Я... я точно не знаю. И уж теперь мне точно наплевать на него. Он уехал несколько часов назад, кажется в аэропорт Такома.

Болан крикнул:

— Поторопись! — и выскочил из комнаты.

Он разбросал микродатчики по всей квартире, не забыл рассовать жучки даже в ванных комнатах, а затем побежал в холл.

Диана уже ждала его у двери лифта и тряслась как осиновый лист, расставив ноги, чтобы не ступить в лужу крови. На ее искаженном лице застыли побелевшие от ужаса глаза, взгляд которых она не могла отвести от обезображенного трупа охранника, валявшегося у ее ног.

— Знаешь его? — хрипло спросил Болан.

— Да, это... это Дэвид Тернер.

— Был им, — поправил ее Мак и мягко втолкнул в кабину лифта.

Он пинком отбросил в сторону стул и едва успел перебросить рукоятку стопора лифта в рабочее положение, как Диана вскрикнула и подалась вперед с расширенными глазами, ее испуганный взгляд был устремлен назад, за спину Болана.

Тот обернулся как ужаленный и увидел, что в приоткрытую тяжелую пожарную дверь протискивается какой-то парень, а за ним, наступая ему на пятки, по лестнице поднимаются другие.

Тип, рвавшийся в холл, был одет в легкие светлые брюки, тонкий свитер с высоким завернутым воротником, легкую нейлоновую ветровку и белые туфли с кремовыми подошвами. Даже Болану он показался красивым. Волнистые русые волосы закрывали его уши и завивались сзади в модной прическе; когда их взгляды встретились, раздражение, несколько портившее его лицо, мгновенно сменилось тревогой.

Человек, выглядывавший из-за его плеча, выглядел как актер, игравший Аристотеля Онассиса, — круглолицый толстяк, разодетый в шикарный костюм с шелковыми лацканами, с бутоньеркой, в дымчатых очках и серой фетровой шляпе.

Эта картина запечатлелась в мозгу Болана как стоп-кадр, он застыл на долю секунды, но в следующее мгновенье должным образом отреагировал на ситуацию.

В высоком прыжке Мак пролетел шесть футов и нанес по двери мощный удар обеими ногами. Она захлопнулась с оглушающим грохотом, а блондин и его свита кубарем покатились вниз по пожарной лестнице.

Диана тоже обладала быстрой реакций. Она нажала на кнопку «дверь закрыта» и рукой держала ее створки открытыми до тех пор, пока Болан не поднялся на ноги.

— На крышу! — заорал он, ныряя в лифт.

При выходе он снова поставил рукоятку стопора в положение «не работает», схватил девушку за руку и потащил за собой к ожидавшему вертолету. Пока она поднималась на борт, он шагнул в сторону и прикрепил радиоретранслятор с внешней стороны парапета.

— У тебя оставалось еще десять секунд, — поддразнил его Гримальди, давая газ и поднимая винтокрылую машину в воздух.

— Не думаю, — выдохнул Болан и вытер пот, струившийся по лицу, но никто его не услышал из-за рокота двигателя и свиста лопастей, бешено рассекавших воздух.

Из другой лифтовой коробки восточнее застрявшего лифта на крышу высыпала целая орава рассвирепевших гангстеров. Один из них пальнул наудачу по исчезающему в небе «орлу», но эта бессмысленная стрельба была продиктована лишь бессильной злобой и невозможностью предпринять что-либо более серьезное.

Беглецы были уже вне пределов досягаемости и исчезали в низких серых облаках.

Девушка нерешительно взглянула на Болана, горько вздохнула и прижалась к нему.

Гримальди махал ему рукой, показывая на шлемофон. Болан надел его и спросил:

— Ну, что скажешь?

— Висели на волоске, — прокомментировал пи-дот. — Сейчас там внизу нулевая видимость. Ты едва успел, приятель. Благодари Бога, что я сидел, а не парил над крышей.

Н-да. Такой расчет времени Болан называл «с точностью до секунды». До одного сокращения сердечной мышцы.