Звонок раздался вовремя, секунда в секунду, как они и договорились. Болан схватил трубку:

— Да, слушаю.

Теперь она гораздо лучше владела собой.

— Так где мы встретимся? — настойчиво спросила она.

— Сможешь быть в Эджуотер Парке через пятнадцать минут?

Пауза.

— Я... Да, наверное, смогу.

— О'кей. Возле лагуны. Будь там. Я не стану ждать.

— Ты приедешь в своем уютном, маленьком домике на колесах?

— Еще чего, — ответил Болан. — И поторопись. Лучше окажись чуть-чуть пораньше.

Менее чем через минуту первый большой лимузин с командой боевиков покинул поместье и направился к городу. За ним сразу же последовали три других. Благодаря своей оптической чудо-системе Болан отлично видел, как все они, миновав ворота, выворачивали на автостраду. Каждая машина была битком набита профессиональными стрелками, но ни в одном из автомобилей Болан не заметил Тони Морелло или Сьюзан Лэндри. Это несколько озадачило его. По его предположениям, они должны были взять девушку с собой — как наводчицу или приманку. Впрочем, в подобных случаях действия Морелло вряд ли кто взялся бы точно предугадать. И потому Болан не стал ограничивать себя какими-то жесткими тактическими заготовками. Он всегда предпочитал иметь возможность для маневра, держа про запас несколько вариантов атаки. Один из них заключался в том, чтобы пробраться в логово врага и вырвать оттуда Лэндри целой и невредимой.

Увиденное даже облегчало в определенной мере его задачу. Морелло явно погорячился, выслав сразу четыре автомобиля, по восемь боевиков в каждом. Это значительно ослабило охрану его дворца. Как говорится, нет худа без добра.

— Спустя минуту после того, как за четвертым лимузином захлопнулись ворота, Болан начал готовится к сражению. Скинув цивильную одежду, он остался в своем черном боевом костюме. Своеобразным дополнением к нему служили ременные подсумки с гранатами, дымовыми шашками и зажигательными приспособлениями. «Большой Гром», автомат 44-го калибра, висел у правого бедра; «красавица беретта» — слева под мышкой. Мощное комбинированное оружие — наступательная винтовка М-16, дополненная М-203, — покоилось на груди, представляя собой сочетание 5,56-миллиметрового пулемета с 40-миллиметровым пистолетом, причем последний мог стрелять разрывными пулями, картечью, а также дымно-газовыми патронами.

Уже через пару минут Болан покинул кабину фургона и устремился к стене, окружавшей поместье Морелло. Одним прыжком он перемахнул через ограду и, не останавливаясь, побежал по саду — к тому месту, где еще недавно происходил «теплый» разговор Соренсона и Морелло. Но тогда была почти ночь, а теперь сияло солнце; тогда здесь не было никого, а теперь стоял охранник, насмерть перепуганный внезапным появлением Палача.

Боевик глухо замычал и метнулся было к дереву, возле которого чуть раньше беспечно оставил свой автомат. Бросившись на землю, он почти дотянулся до оружия, но в тот же момент черный пистолет в руке нападавшего беззвучно плюнул в его сторону, и жизнь несчастного на этом свете завершилась. Он даже не успел позвать на помощь.

Не задерживаясь ни на секунду, Болан двинулся дальше.

Еще один охранник тревожно озирался возле автомобильной стоянки. Он вовремя повернулся, чтобы увидеть короткую вспышку, — свинцовый посланник смерти безошибочно нашел адресата. Впрочем, на сей раз парень издал отчаянный предсмертный крик, чем привлек внимание другого караульного, который моментально выскочил на веранду, пытаясь на ходу выдернуть револьвер из кобуры. Не давая противнику опомниться, Болан кинулся к нему, ударил по голове рукояткой «беретты» и точно нацеленным ударом ноги раздробил ему кадык. Охранник еще только начинал валиться на ступени, а Болан уже промчался мимо него к распахнутым дверям.

Еще один боевик возник на пороге, очумело уставясь на Палача. Тот влепил парню заряд прямо в лоб и, отшвырнув в сторону, ворвался в дом.

Он увидел просторный вестибюль, отделанный панелями из черного дерева, с громадными раздвижными дверями, ведущими во внутренние покои особняка, с широкой лестницей, полукругом уводящей на второй этаж. Поразительно, но повсюду стоял застарелый, тяжелый запах плесени, как будто помещение никогда не проветривали.

Сверху раздались пистолетные выстрелы, и в пол у ног Болана врезались одна за другой три пули. Отпрыгнув под лестницу, Болан послал наверх заряд взрывчатого вещества. Над головой мигом расцвел пышный фейерверк, и по всему вестибюлю забарабанили градины осколков. Секция перил второго этажа с треском обвалилась, увлекая за собой дымящееся тело. Для верности Болан дополнительно выпустил длинную очередь из М-16, разбивая штукатурку в пыль и дробя на мелкие щепки древесные панели.

Топот ног и отчаянные вопли возвестили о панике, начавшейся в резиденции.

Со второго этажа раздался срывающийся крик:

— Перестаньте! Перестаньте! Мы сдаемся!

— Всем вниз! — громко скомандовал Болан. — Руки за голову, двигаться по одному!

С завидной поспешностью в вестибюль начали спускаться перепуганные боевики. Весь облик громадного разъяренного мужчины в черном не сулил им ничего хорошего.

— Выходить из дома и не оборачиваться! Быстро! Быстро!

Охранников оказалось трое. Болан схватил последнего и грубо припечатал его к стене.

— Где девушка? — прорычал он.

— Кажется, внизу, — выдохнул парень. — В подвале.

Он показал испуганными глазами, в какую сторону идти.

Болан толкнул парня на выход, угрожающе предупредив:

— Скажи своим дружкам, чтобы валили отсюда ко всем чертям.

У парня только пятки засверкали.

Пока Болан искал лестницу в подвал, огонь распространился по всему верхнему этажу. В подвале горел тусклый свет, и из дальнего конца его доносились приглушенные стоны. Лестница изгибалась под прямым углом, и посреди нее располагалась небольшая площадка. Болан послал туда очередь из пулемета, после чего начал быстро спускаться.

Внизу, рядом с лестницей, лежал, залитый кровью, раненый охранник.

— Не стреляй, — прохрипел он. — Здесь все в порядке. Не стреляй!

Болан осторожно прошел мимо него. Действительно, ничего угрожающего он не заметил. Большая квадратная комната с высоким потолком. Когда-то, по всей видимости, здесь был съемочный павильон. Теперь же все подверглось жуткому разорению: пара дорогостоящих кинокамер, осветительные приборы, несколько кроватей, кушетка, кабельная оснастка с металлическими стойками и цапфами, звуковая аппаратура — все было изрешечено пулями и превращено в хлам.

На полу корчился Фредди Бьянки.

Обе ноги его были раздроблены выше колен. Кто-то умело отстрелил их из автоматического оружия. Болан безжалостно спросил:

— Черт возьми, Фредди, что это с тобой?

Испытывая адскую боль, Бьянки тем не менее пытался наложить на одно из бедер импровизированный жгут, каковым служил его собственный брючной ремень.

— Дай руку, — взмолился мафиози.

— Мне нужна девушка.

— Здесь ее нет. Помоги мне.

Болан ткнул в горло Бьянки дулом М-16.

— Сейчас помогу, — произнес он почти ласково.

— Подожди, я скажу тебе! Но сделай же что-нибудь, дьявол побери! Я умру от потери крови.

Болан опустился на колени рядом с несчастным и молча принялся помогать ему. Спустя минуту он сказал:

— Порядок. Вероятно, теперь ты не умрешь от потери крови. Хотя ноги, скорее всего, потеряешь. Впрочем, если тебе быстро окажут помощь, то и ноги можно будет спасти. Кто это так тебя разукрасил? Морелло?

— Он окончательно рехнулся, — простонал Бьянки. — Стал совсем бешеный. Бешеный, слышишь?!

— Скажи мне что-нибудь новенькое, — усмехнулся Болан. — Где девушка?

— Он забрал ее. Сразу утащил, как только уехали ребята. Я пытался объяснить ему: девчонку лучше сохранить — ну, для сделки, если все пойдет прахом. А он... Нельзя передать! У него уже засело это в башке. Он хочет девицу на главную роль!

— Что? — ахнул Болан.

— На главную роль в садистском фильме. Сам знаешь, как все это делается.

Болан обвел свирепым взглядом разоренную киностудию.

— А почему же здесь тогда — вот так?

— Потому, — угрюмо отозвался Бьянки.

От боли он чуть не кричал, к тому же его била сильная нервная дрожь.

— На корабле условия куда как лучше, — с трудом пояснил Бьянки. — Сейчас он, вероятно, там. Скорее всего, Болан. Я не вру. Ступай туда. Надеюсь, ты прикончишь этого ублюдка. Сделай милость. Выстрели ему в промежность. Пусть обоссытся кровью. Ты даже не поверишь, сколько я от него вытерпел. А теперь еще вот это... Отстрели ему яйца, очень прошу. Заставь его попрыгать, срань такую. Обещаешь?

— Тебе здесь нельзя оставаться, Фредди, — сказал Болан. — Я должен тебя унести отсюда. Этот притон в огне.

Он осторожно взял Бьянки на руки и двинулся к лестнице.

Сверху уже валили клубы едкого дыма.

Бьянки простонал:

— Иди назад. Тут есть другая, потайная дверь. Большая двойная дверь в дальнем углу комнаты была распахнута настежь. Без сомнения, Морелло бежал именно этим путем, таща за собой сокровище, ради которого Болан явился сюда.

Поднявшись по ступенькам, Болан вынес изувеченного Бьянки на свежий воздух.

Старый притон быстро разгорался, пламя через крышу вырывалось высоко вверх. Никого из бывших обитателей дома Болан не заметил. Смылись все.

Палач отнес Бьянки подальше от охваченного огнем здания и положил на траву рядом с подъездной дорогой.

— Я обязан тебе, Фредди, — сказал он перед уходом. — Я пришлю помощь, не сомневайся.

— Выстрели ему в промежность, — повторил Бьянки, глядя вслед удаляющемуся Палачу.

Разумеется, Мак Болан с удовольствием так бы и поступил. Он ненавидел Морелло. Но особенное чувство отвращения он испытывал сейчас не к кому-то там, а именно к себе. Он позволил эмоциям возобладать над разумом, позволил нахальной, мечтательной до идиотизма девчонке навязать свои правила игры — и вся кливлендская кампания полетела к чертям...

Да, похоже, битва закончилась, так и не начавшись. А заодно он потерял и девушку. Морелло, по сути, обвел его вокруг пальца. Ловкая работа, ничего не скажешь.

Цепь непростительных ошибок... Как Болан мог их допустить?! Ведь он догадывался: у Морелло в запасе не только Речная База. И вместо того, чтобы немедленно действовать, он тупо убивал время, дожидаясь повторного звонка Лэндри. Если бы этот звонок и вправду что-нибудь давал!

А эпизод с «Кристиной»... Новая промашка. Вроде все заранее учел... Так почему же он не знал, что у «Кристины» два винта? Конечно, в такой мутной воде да еще за столь короткое время трудно было разобраться, но он, специалист высшей пробы, обязан был подсуетиться и досконально выяснить устройство этого старого корыта. На сей раз чутье изменило ему. И вот результат: взорван только один из винтов, а второй-то — целехонек! «Кристину» запросто подремонтируют, и в четыре часа она преспокойно отправится в плавание.

Сейчас было без десяти четыре.

Еще несколько минут, и маньяк вместе с нахальной дурочкой отчалит на своем чудовищном корабле. Чудовищном — потому что на борту находились не только сто отчаянных головорезов, готовых на все, но имелась еще и прекрасно оборудованная киностудия. Участь Сьюзан была предрешена. Тщательно, не упуская ни единой душераздирающей детали, видеокамеры зафиксируют, как кричащую, бьющуюся в судорогах девушку постепенно превратят в кусок разодранного окровавленного мяса, чтобы потом тысячи взбесившихся подонков могли наслаждаться перед телевизорами, смакуя каждую сцену, каждый эпизод, пересказать которые у нормального человека не повернулся бы язык.

Ледяная, беспощадная решимость захлестнула Болана.

Ладно, он потерял Кливленд. Пусть.

Но есть в мире и еще кое-что, поважнее этого поганого города.

Никакая Сьюзан Лэндри не дурочка, хотя и назвалась сама этим вздорным словом. Просто наивная девчонка, чью безрассудную смелость питали странные, на первый взгляд, убеждения. С ней можно было спорить, можно было соглашаться, даже можно было смеяться над ней. Но дурочка — нет, это уж увольте!

Черт с ним, с Кливлендом. Не потерять бы остальное.

А времени — в обрез...