11 мая 1963 года в небольшом, до предела заполненном зале судебных заседаний Верховного суда СССР в Москве 44-летний офицер Советской Армии Олег Пеньковский, полковник военной разведки, был приговорен по обвинению в государственной измене к смертной казни через расстрел. Он обвинялся в тяжком преступлении против Советского государства — шпионаже в пользу Соединенных Штатов и Великобритании. Привлеченный к суду по этому же делу Гревилл Винн, английский бизнесмен, был приговорен к длительному сроку тюремного заключения как его «связник».

На процессе полковник Пеньковский фигурировал как «полковник артиллерии в запасе», занимавший должность «гражданского служащего» в штате Государственного комитета по координации научно-исследовательских работ при Совете Министров СССР. В компетенцию комитета входило планирование технологического развития советской экономики и как часть его функций — руководство всеми научно-техническими связями с зарубежными странами. По свидетельству советских прокуроров, информация, которую Пеньковский передал на Запад, касалась, главным образом, экономических и технических вопросов и лишь в самой минимальной степени содержала сведения секретного военного характера. Однако сам текст обвинительного заключения разоблачал эту ложь, так как содержал формулировки такого, например, типа: «Совершенно секретная информация… отчеты и документы особой важности… экономического, политического и военного характера, а также касающиеся секретных разработок в области космоса… советских войск в Германии… мирного договора с Германией…», «Список генералов и офицеров… командный состав сил противовоздушной обороны… личные фотографии на документы военного руководства… новая советская военная техника… материалы по атомной энергетике, ракетной технологии и исследованию космоса…» и т. д.

Открытый суд над Олегом Пеньковским длился всего четыре дня, и в его подготовке явно чувствовались следы спешки. Тем не менее он вызвал бурный поток публикаций в советской прессе. Буквально все советские газеты процитировали гневное выступление военного прокурора генерал-лейтенанта А.Г. Горного: «…Обвиняемый Пеньковский — отступник, карьерист, морально разложившаяся личность, который, став на путь измены и предательства родины, оказался на службе у империалистических разведслужб». Государственное издательство выпустило стотысячным тиражом стенограмму заседаний суда для распространения среди партийного руководства на местах, в военных и государственных учреждениях. Восемь английских дипломатов и пять американских были скопом объявлены персонами нон грата в СССР, якобы связанными с деятельностью Пеньковского.

На Западе процесс Пеньковского и Винна ненадолго привлек внимание прессы — главным образом потому, что британский подданный Винн был приговорен к заключению в советской тюрьме. Лишь несколько особо проницательных журналистов уловили связь между не особенно заметной, но, очевидно, ощутимой принадлежностью Пеньковского к советскому истеблишменту — только самым доверенным должностным лицам разрешалось поддерживать официальные связи с иностранцами и зарубежными организациями — и тем фактом (среди прочих), что вслед за разоблачением Пеньковского последовал целый ряд перемещений и отставок в командном составе Советской Армии, включая и массовый отзыв атташе из зарубежных представительств.

Ни пресса, ни общественность на Западе не получили никаких разъяснений от американских и британских разведслужб, на которые, как можно было предположить, работал Пеньковский. Как подводные лодки времен войны, они соблюдали «режим молчания».

Тем не менее за плотной завесой молчания и безразличия кроется история об удивительном человеке и о еще более удивительных последствиях его поступка, о чем, наконец, можно рассказать. Ибо полковник Пеньковский отнюдь не был заурядным агентом, передававшим полезные сведения о военном и экономическом положении СССР. Его деятельность в пользу Запада по своему масштабу и необычности является самой экстраординарной разведывательной операцией столетия.

Олег Пеньковский в одиночку взломал систему безопасности государства, больше всех в мире озабоченного ее укреплением. Важность работы Пеньковского подтверждается теми мерами, которые были приняты сразу же после его ареста: некий Главный маршал Советского Союза был снят со своего поста и понижен в звании; глава советской военной разведки генерал Иван Серов переведен на другое место работы, а затем понижен в звании; примерно триста офицеров советской разведки были немедленно отозваны в Москву из дипломатических представительств за рубежом.

С апреля 1961 года до конца августа 1962-го Пеньковский снабжал Запад самой оперативной, чрезвычайно важной информацией о сокровеннейших политических и военных секретах Советского Союза. Те шестнадцать месяцев, в течение которых он, так сказать, функционировал, пришлись на самый пик напряженности в отношениях между Хрущевым и новой администрацией Джона Ф. Кеннеди. Возможно, историки в будущем оценят это время как самое «холодное» во время «холодной войны». Именно в тот период, когда в силу необходимости пришлось прервать разведывательные полеты над Советским Союзом самолетов «У-2», Пеньковский поставлял сведения и о новых тенденциях советской политики, и о степени боеготовности советской военной машины на тот момент, что существенно подрывало естественные преимущества СССР, гарантированные секретностью военных данных и скрытностью советской дипломатии. Не следует забывать, что 1961 год был годом, когда встал вопрос о Берлинской стене. Хрущев не уставал повторять, что готов в случае необходимости решить берлинский вопрос военной силой и подписать мирный договор с Восточной Германией. Весь 1962 год был ознаменован берлинским кризисом и отправкой на Кубу советских ракет дальнего радиуса действия; это был год предельно опасного балансирования на грани войны, закончившегося лишь в октябре 1962 года.

Тем не менее «Записки» Пеньковского публикуются отнюдь не для того, чтобы ухудшить отношения с Советским Союзом или подорвать взаимопонимание между двумя народами, которое так необходимо в наш ядерный век. Книга эта предназначена не для

тех, кто считает, что между двумя сообществами должно существовать или полное «взаимопонимание», или столь же всеобъемлющая враждебность. Она написана для тех, кто хочет реалистически оценить огромнейшую проблему, все еще стоящую на пути сближения с русскими, а также прогресс, достигнутый в этом направлении.

Эдвард Крэнкшоу Фрэнк Гибни