Пролог

Солнце почти ушло за горизонт и его последние лучи озаряли золотым сиянием зал из белого камня. Перед открытой террасой, на высоте птичьего полета, за которой виднелось лишь лиловое небо, столпились люди, в светлых одеяниях, что делало эту массу немного безликой. Кто-то, очень тихо, еле заметно перешептывался между собой, кто-то стоял с бокалом в руке, рассматривая золотистый напиток, и не понимая, что тут делает.

У самого края террасы стоял седовласый старик с белесой бородой, в простом белом балахоне. В руке у него был причудливый суковатый посох из светлого дерева, в вершине которого покоился необработанный кристалл размером с кулак взрослого мужчины, в свете последних лучей уходящего солнца, он отливал розовым. Несколько раз ударив посохом о мраморный пол, старик привлек внимание собравшихся в зале людей.

— Прошло много столетий с тех пор как люди и светлые маги, во главе с орденом Света победили последнего великого жреца ордена Тьмы, принесшего хаос в наш мир, заразив его тьмой. Долго мы вели борьбу с созданиями, порожденными мраком снаружи и внутри нас. Я, последний первородный светлый маг, слишком долго нес свет этому миру, — голос его разносился по всему залу, хотя говорил он в неполную силу.

Старик сделал небольшую паузу и оглядел собравшихся, видимо проверяя все ли присутствуют зале.

— Сегодня последний день, когда я хожу по этой земле. Мое время вышло, Свет призывает меня, великие духи ждут, я больше не вернусь в этот мир. Помните, дети мои, мы, первородные маги, великие духи Света, всегда будем с вами, освещая ваш путь, — мягко сообщил старик.

Шепотки немного усилились, но последний первородный светлый маг, не обращая на них внимания, продолжал:

— Сегодня я передам власть верховного хранителя обители ордена Света.

Теперь все собравшиеся застыли, воцарилась тишина. Кого же выбрали?

— Эрвин Савитар, из лесных магов, подойди, великие духи выбрали тебя.

Старик указал рукой, в которой был посох, на молодого мага в толпе, и жестом поманил к себе. Тот застыл, а глаза немного расширились от удивления, видимо он совсем не ожидал такого назначения. Замешательство длилось мгновение, гордо выпрямив плечи, он протиснулся через толпу и склонился на одно колено перед старым магом.

— Отныне, ты — верховный хранитель обители ордена Света, — важно сообщил старый маг и протянув посох вперед продолжил, — Эрвин Савитар, клянешься ли ты быть верным Свету, оберегать этот мир от хаоса и Тьмы, быть истинным хранителем Света?

— Клянусь, — ответил молодой маг.

Альхон снова оглядел собравшихся.

— Габриэль Делагарди, из рода людей, третий сын Ингредиора Великого, правителя людских земель, подойди, — чуть строже проговорил старый маг и жестом подозвал еще одного молодого мужчину, вальяжно облокотившегося на колонну и скрестившего руки на груди.

Габриэль поставил бокал дурманящего эля на пол возле колонны.

— Ну братец, ну спасибо, нашел время жениться…теперь ты мне точно должен… — недовольно пробормотал он себе под нос закатив глаза и тяжко вздохнув, но все же направился к старцу.

Подойдя, он встал на одно колено рядом с молодым магом.

— Габриэль Делагарди, клянешься ли ты быть верным ордену Света, оберегать его хранителей, помогать нести свет этому миру?

— От имени Рейнорда Делагарди — представ… — начал было Габриэль.

— Нет, Габриэль, так не пойдет, — вскинул руку, останавливая его клятву старец, — ты должен дать клятву от своего имени, ибо тебе предстоит теперь помогать Главе ордена, во всем, что потребует твоей помощи, — и укоризненно посмотрев, добавил, — раз уж твой брат надумал жениться именно сегодня.

— Хорошо, — нехотя согласился Габриэль, и чуть помедлив продолжил, — я, Габриэль Делагарди, клянусь быть союзником ордена Света, оберегать его хранителей, помогать нести Свет этому миру.

— Также, Вы должны поклясться мне перед Светом, — уже намного тише, сказал старик, так что бы только новый хранитель и его верный союзник среди людей смогли услышать, — что в ночь Адамаста сделаете все, чтобы великий жрец ордена Тьмы не вернулся в наш мир.

Мужчины переглянулись, это было и так очевидно, и подразумевалось в выше данных клятвах, но спорить никто не стал, мало ли, что взбрело старцу в последний день пребывания на земле.

— Клянемся, — хором ответили они.

— Я, Альхон, последний первородный светлый маг, именем Света принимаю ваши клятвы.

Первородный маг возвел руки к заходящему солнцу. Волосы и одежда Альхона стали обращаться в серебристо-белую пудру, растворяясь в лучах заходящего солнца, пока он полностью не исчез. И только посох остался, чуть не упав на каменный пол — новый верховный хранитель еле успел поймать его.

 

Глава 1

Эрвин Савитар, много лет назад покидая родные земли, чтобы начать службу хранителя в обители ордена Света, и не думал добиваться власти в ордене. Когда он, едва став настоящим магом, наконец, овладел своей силой, лесные маги выбрали его, как своего представителя в правящем совете. Он не удивился — назначение досталось ему заслуженно, так он считал. Но когда в его руках оказался посох верховного хранителя, который не только усиливает заложенную в мага силу, но и является символом власти магического мира, он понял, что теперь все будет иначе — его выбрали великие духи, ушедшие в мир Света первородные маги, а не те люди и простые маги, которых он возглавляет, теперь от него будут ждать великих свершений, доказательств того, что духи не ошиблись. Но пути Света неисповедимы, а духи никогда не ошибаются.

Совет состоял из одного представителя от людей и семи магов, представлявших различные территории. Верховный хранитель был девятым, и если голоса разделялись поровну при решении какого— либо вопроса, окончательное решение было за ним. Когда Альхон был верховным хранителем, — ни у кого и в мыслях не возникало желания спорить с ним. Эрвин представлял в совете интересы лесных магов всего два года. И вот теперь он верховный хранитель. Что будет значить его слово?

Он еще не успел осознать свое новое назначение, а до ночи Адамаста оставалось всего ничего. Последняя воля Альхона вызвала в правящем совете много споров и бурно обсуждалась. Кто— то не верил, что опасения обоснованы. Кто— то, наоборот, предлагал отправить целую армию людей. И те, и другие, могли оказаться правы.

Ночь Адамаста наступает всего раз в тысячелетие, и как написано в светлой летописи, грань между миром магии и другим миром, где ее нет, становится очень тонкой. Поэтому портал в другой мир может открыть не только первородный маг, но и любой другой, умеющий управлять своей силой. Достаточно прочесть специальное заклинание в месте, где грань тоньше всего. Когда мир был только создан, в подобных местах первородные маги создали специальные арки— порталы. Установленные в них кристаллы кварца помогали открыть портал и сделать призыв точным. Таких арок осталось всего две: в обители ордена Света и у развалин храма ордена Тьмы. Остальные были разрушены во время войны.

Но страшна ночь Адамаста не тем, что можно попасть из одного мира в другой. В эту ночь адепты ордена Тьмы могут вернуть в магический мир своего великого жреца, который тоже являлся одним из первородных магов.

Он оставил своим адептам в книге темных знания о ритуале важной частью которого является призыв через портал женщины из другого мира. Она способна возродить первородного мага, выносив его в своем чреве.

Когда последние первородные светлые маги уходили в мир Света, то могли остаться там, ведь оттуда они намного лучше могут определять судьбы людей и магов, освещая их жизненный путь Светом.

«Если вернется великий жрец ордена Тьмы — нас никто не спасет. Без поддержки светлого первородного мага мы не справимся с его Тьмой», — пронеслась горькая мысль в голове у Эрвина. Но он ее тут же отбросил.

«Может, и смог бы вернуться, да только кто его вернет, кто проведет ритуал? Адептов ордена Тьмы не осталось — всех уничтожили, не могли они уцелеть», — рассуждал про себя молодой маг, приближаясь к таверне, расположенной на границе леса.

За свежей зеленью вековых дубов показалось двухэтажное здание. За грубым камнем, небольшими окошками с незамысловатым витражным рисунком скрывалось место, где находили приют путники, от простых торговцев до разбойников.

Здесь он намеревался найти Габриэля, который дал клятву помогать ордену, а значит, отказать в помощи его верховному хранителю не сможет.

Эрвин стал вспоминать все, что знал и слышал о Габриэле. Он младший сын Ингредиора Великого, правителя людских земель. Его старший брат, Хендрик, правил землями людей после смерти отца, средний брат Рейнорд представлял интересы людей в правящем совете. А Габриэль отвечал за военную мощь людей, возглавляя армию. Он командующий, следил за безопасностью и порядком на территориях людей. И, как все братья Делагарди, отвечал за суд над преступившими закон. Работенка не пыльная, так как война с Тьмой почти закончена. Границу с мертвыми землями тщательно охраняли маги и люди. И давно никто из оставшихся темных тварей не приближался к ней. Конечно, иногда попадались и банды разбойников, с которыми он почему— то предпочитал лично разбираться, скорее воспринимая все как игру в кошки мышки. Ему нравился сам процесс их выслеживания. Занятие, совсем не соответствующее его положению. Но это куда веселее, чем находиться в замке, в ожидании вечных гостей и приемов.

Габриэль достиг возраста тридцати лет, когда у мужчин рода Делагарди принято жениться. Но уже два года он удачно обходил стороной все предложенные родственниками партии. Видимо, после свадьбы среднего брата давление родственников усилилось, и Габриэль поспешил покинуть земли людей под предлогом патрулирования границ в особо опасных местах, где якобы были замечены смешенные банды, состоящие из пустынных магов— кочевников и людей, что было почти невероятно. Если маги обратились к Тьме для совершения грабежей, по закону их полагалось казнить. Но уже давно никто не обращался к подобной магии осознанно.

Явившись в обитель вместо Рейнорда, который решил не откладывать и без того затянувшуюся женитьбу, Габриэль и не подозревал, что ему предстоит дать клятву Свету перед Альхоном и тем самым взять на себя обременительные обязательства. Но пути Света неисповедимы! И теперь он должен оказывать помощь ордену, когда это потребуется.

Эрвину необходимо было напомнить Габриэлю о долге, ночь Адамаста уже скоро, а времени добраться до развалин храма ордена Тьмы оставалось немного. Честно говоря, Эрвин был рад, что Габриэль явился вместо брата в день, когда Альхон покинул мир. Он, как никто другой подходил для возложенной Альхоном задачи.

Когда маг зашел в таверну, в нос ему ударил приятный пшеничный аромат с пряными нотками. Видимо, пенный эль здесь подавали отменный. Полумрак от тусклых фонарей не скрывал немногочисленных посетителей. Габриэль сидел в углу спиной ко входу. На коленях у него была молодая девушка лет двадцати, с темно— каштановой копной волос, довольно миниатюрная, но с аппетитными формами и тонкой талией, затянутой в кожаный корсет, поверх юбки на бедрах у нее красовался варгагский зеленый платок с незатейливым орнаментом. Одна рука блюстителя порядка, то бишь Габриэля, спряталась под платком, поглаживая мягкие бедра девушки, другая ласкала шею и плечи, приспустив с них белую тунику, надетую под корсет, и оголяя окружности пышного бюста, к которым уже перешел Габриэль, нежно целуя прелести девушки. Та наслаждалась ласками, перебирая светло— русые волосы молодого мужчины, который, кажется, не брился уже неделю, и, наклонившись, что— то ему прошептала. Бирюзовые глаза представителя знатного рода Делагарди блеснули, рот изогнулся в хитрой улыбке, и он, стиснул девушку еще крепче, ближе прижимаясь к ней, тоже что— то прошептал на ухо. Глаза девушки на секунду расширились, но потом она звонко рассмеялась.

— Эрвин Савитар, — не оборачиваясь, сказал Габриэль, как только маг приблизился на расстояние пары метров.

Немного отстранившись от молоденькой прелестницы, он слегка повернул голову в сторону мага и продолжил:

— Ты не вовремя, у меня уже есть планы на ближайшее время.

Маг удивился, что Габриэль узнал его, даже не оглянувшись. Ведь он просто человек, сильный воин и хороший следопыт, но магией не обладал, а значит, и чувствовать ее не мог.

— Ты шоркаешь посохом так, словно тащишь гигантское бревно, а шалфеем от тебя разит на всю округу, — будто прочитав мысли мага, произнес Габриэль с насмешкой.

Маг задумался. Действительно, все комнаты обители окуриваются шалфеем каждодневно. Он уже настолько привык к аромату, что вовсе не замечал его.

— Здравствуй, Габриэль, я тоже рад тебя видеть, — добродушно ответил маг, выдвинул стул и уселся поудобнее, скрестив ноги и откинувшись на спинку, давая понять всем видом, что уходить и не подумает.

Взглянув на девушку, Эрвин заметил маленькие золотые колечки в ушах, в каждом ухе по три, одежда на ней была простая, но чистая и сшита из дорогих материалов, один только корсет из темно-зеленой кожи стоил немалых денег. Эрвин даже немного позавидовал Габриэлю, в его руках находилось милейшее юное создание, и он имел возможность насладиться ей столь близко. Было очевидно, что этоне местная блудница, слишком непроста она была для такого занятия.

Неохотно переведя взгляд на Габриэля, маг продолжил:

— Не хочу тебя расстраивать, но твои планы придется отложить, есть дела и поважнее.

Габриэль закатил глаза и прошептал, что-то девушке на ухо. Та, смерив мага внимательным изучающим взглядом голубых глаз, хитро прищурилась, загадочно улыбнулась и слезла с колен Габриэля, оставляя мужчин одних.

— Это Канья, — сообщил Габриэль и махнул головой в ту сторону, куда удалилась девушка, — дочь главаря смешанной банды, возглавляемой кочевником, пустынным магом, выйти на их след без наводки практически невозможно, и я почти разговорил ее.

Сложив руки на груди, он укоризненно посмотрел на мага, будто тот был нахулиганившим мальчишкой.

— Габриэль, — маг чуть наклонился вперед и продолжил на тон тише, — я, конечно, верю в благородство твоих мотивов, руководствуясь которыми ты так старательно очаровывал это прелестное создание, но я почувствовал в ней немало магии, — теперь уже Эрвин смотрел на следопыта с укоризной, — лучше скажи спасибо, что твои ценности остались при тебе, — маг перевел взгляд на руки Габриэля, там красовалось несколько массивных колец с изумрудами, сапфирами и перстень с розовым кварцем в качестве оберега. — Вряд ли тебе удалось бы выведать у нее хоть что-то. Яблоня от яблони не далеко падает, Габриэль.

— Ладно, давай перейдем к делу, — пробурчал тот, его не убедили слова мага. Даже если бы информацию он не раздобыл, то пара колец была бы маленькой платой за проведенное время с таким прелестным созданием, как Канья. — Ты действительно полагаешь, что угроза возвращения жреца реальна? — уже более серьезно звучал его голос, но сам Габриэль в это не верил.

— Последний раз за намеренное обращение к темной магии казнили лет десять назад. А последних адептов ордена Тьмы и того больше, — проговорил Эрвин.

Эрвин был прав, Габриэль как никто другой был в курсе того, кого, когда и за что осудили. Все преступники проходят через суд, который вершит семья Делагарди.

Маг смотрел задумчиво вдаль, не сводя глаз с одной точки, но потом перевел настороженный взгляд на Габриэля и продолжил:

— Однако летопись ордена Тьмы, книга темных, так и не была найдена, а значит, есть шанс, что она уцелела, и ее все еще оберегает какой-нибудь фанатик, которому удалось ускользнуть от ордена Света.

— И он ни разу ею не воспользовался? — недоверчиво заметил Габриэль, явно не веря в такую возможность.

Да и сам маг кажется, тоже не верил, скорее. клятва его обязывала перестраховаться.

— Ладно, если тебе будет от этого легче — проверим, проследим. Может, за солдатами послать на всякий случай? — с деланной серьезностью проговорил Габриэль явно издеваясь над магом.

— Думаю, лучше отправиться вдвоем. Шанс, что мы наткнемся хоть на кого-то, а уж тем более на дюжину адептов темного Ордена, очень мал. Солдаты замедлят наш ход, да и ждать их нет времени. Не думаю, что мы наткнемся на кого-нибудь. Да и солдаты любят болтать, а огласка даже теоретической угрозы среди народа может посеять панику. Правящему совету это не понравится.

Маг не был уверен, что больше ему прибавило смелости отправиться к храму ордена Тьмы одним — тон Габриэля или возможность огласки и недовольство совета.

— Хорошо, тогда отправляемся прямо сейчас, успеем осмотреться на месте, — сказал Габриэль и посмотрел на мага с легкой улыбкой, будто проникся к нему чуть большим уважением, чем раньше.

«Этот маг не боится отправиться в одиночку спасать мир от возвращения, пусть только возможного, чудовища, даже не зная, сколько врагов нас может поджидать. Отвага на грани глупости. Может нам даже удастся стать друзьям», — мелькнула мимолетная мысль в голове Габриэля.

 

Глава 2

Рассвет застал их на середине пути. Гора Орн, внутри которой раньше был храм, был близко — уже показались самые дальние и высокие вершины хребта Можгут, снег которых отражал холодные лучи, из-за чего вершины казались выточенными из розового кварца. Нужно только пересечь молодой лес.

К обеду путники достигли начала горного хребта, и перед ними предстала скалистая гора Орн, не самая высокая среди других, даже наоборот. Хребет тянулся дальше на север, разрастаясь на запад и на восток. Некоторые его вершины были окованы льдом и снегом, где-то там город магов Севера.

У подножия горы разросся молодой лес, в котором было совсем мало магии. Она почти не ощущалась. На молодых хвойных деревьях не было фей, которые роем жили в Древнем лесу. Издали было видно, где когда-то располагались ступени, ведущие к храму, но время их не пощадило. Теперь лестница представляла собой пологие и поросшие густой травой пролеты, усыпанные обломками черного мрамора, но подняться все же было можно. Почти у вершины, на небольшом пятачке ровной поверхности располагался заваленный камнями вход в храм ордена Тьмы и арка-портал. Когда-то это было священным местом, где адепты поклонялись великому жрецу ордена Тьмы. Когда-то мир магии был совсем другим, и Тьма не стремилась поглотить Свет. Но ни Эрвин, ни Габриэль не знали других времен.

— Оставим лошадей в лесу, — скомандовал Габриэль и первым спешился, привязывая гнедую кобыла к молодому кедру.

Маг не стал возражать и тоже спустился на землю.

— Поднимемся и осмотримся, нужно остаться наверху на ночь, — скомандовал Габриэль.

Когда дело касалось слежки, Габриэль был сосредоточен и серьезен, и Эрвин не смел ему перечить, несмотря на свой статус.

Мужчины направились вперед. Пройдя небольшой участок леса и начав восхождение на гору, Габриэль сразу нахмурился.

— Эрвин, смотри, — настороженно проговорил Габриэль и указал на примятую траву, след вел наверх, — здесь кто-то поднимался, и он был не один. Будь начеку, это могут быть и разбойники, а они, в отличии от магов, могут владеть еще и мечом.

Маг покрепче ухватился за свой посох верховного хранителя ордена Света и решительно направился вперед, интуиция говорила ему, что это не разбойники.

Спустя полчаса перед путниками предстала арка на самом краю обрыва, из светлого необработанного камня с крупными кристаллами кварца, у ее основания — алтарь, похожий на большой каменный стол, по краям виднелись местами сглаженные ветром письмена и символы.

То, что раньше служило входом в храм, превратилось в груду камней, и лишь присмотревшись, можно было разглядеть его очертания.

Предчувствие не подвело мага. Несколько заготовок костров были разложены вокруг алтаря, в них большие снопы трав с засохшими цветками, которые используются для темных ритуалов.

— Магические сборы, — мрачно сказал Эрвин, — способствующие подавлению воли.

Габриэль тоже нахмурился, он кое-что знал о магических ритуалах, о том, что первородные маги возвращались с помощью женщин из другого мира, но не более того. Но о том, как это будут делать простые маги, обратившиеся к Тьме и чего ожидать от этой ночи, мог лишь предполагать.

— Эрвин, — настороженно протянул Габриэль, — нужно подняться выше, оттуда будет хороший обзор, спрячемся за теми валунами и, когда кто-то появится внизу, мы спустимся довольно быстро. Думаю, ждать придется недолго, а пока расскажи, что может случиться.

Эрвин и Габриэль облокотились спинами на огромный камень. Перед ними открывался прекрасный вид на молодой лес и заходящее солнце. Маг рассказал своему спутнику о ритуале соития с призванной из другого мира женщиной.

— Следует убить их сразу, — высказался Габриэль, — надеюсь, их будет не слишком много, Эрвин, я же говорил, давай возьмем солдат, — он снова дразнил мага, — разбуди, если что-то услышишь или почувствуешь, мне надо восстановить силы.

Сняв со спины меч и лук со стрелами, Габриэль положил их рядом и прикрыл глаза.

— Хорошо, — спокойно сказал маг, стараясь не показывать, что остроты его задели.

Путь был долгий, и ночью мужчины почти не спали, отправившись в дорогу еще до рассвета. Разговоры отняли последние силы. И хорошо, что маг не поклялся на посохе верховного хранителя разбудить Габриэля. Иначе он бы впервые нарушил клятву, так как тоже заснул. Проснулись они почти одновременно, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом, и до них донесся запах горящей травы.

Внизу было несколько фигур в черных плащах. На головы накинуты капюшоны. Они суетливо готовились к ритуалу, не чувствуя, что за ними наблюдают.

— Они здесь, — пробормотал Эрвин.

И почти сорвался с места, но Габриэль его остановил, схватив за широкий рукав белого балахона.

— Куда, дурак?! — процедил сквозь зубы Габриэль.

Имея хороший опыт по выслеживанию людей и крупных банд, он хорошо знал, что бросаться на амбразуру, когда численный перевес не в твою пользу — плохая идея. Нужен план. Габриэль мог не успеть перестрелять всех из лука, если те воспользуются темной боевой магией. Магия светлых магов была лишь названием по сравнению с магией темных, которая по рассказам могла поразить сразу насмерть.

— Я насчитал пятерых, — прошептал Габриэль. — Нужно продумать наши действия, мы же не знаем, насколько они сильны. Пока наше преимущество только во внезапном появлении. Может, как-то отвлечь их? Есть идеи?

Маг отрицательно покачал головой.

Пока мужчины думали над планом, служители темного ордена начали ритуал. Раздавались голоса, читающие в унисон заклинание, слова которого было сложно разобрать. Короткая вспышка, похожая на молнию, озарила все вокруг. Мужчины переглянулись. Оба понимали, что это не гроза.

— Нужно что-то предпринять, — занервничал Эрвин.

Габриэль медлил, решая, как лучше атаковать.

По округе разнесся истошный женский крик.

— Вот тебе и отвлекающий маневр, — пробормотал Габриэль, недобро усмехнулся, приготовив лук и стрелы, и приготовился напасть. Все определенно пошло не по плану.

 

Глава 3

— Слушай, Аня… — моя коллега загадочно протянула и отпила уже остывший чай, — у меня тут у мужа знакомый один есть, — тут же затараторила она, пока я не успела ее остановить, знает же, что не люблю эту тему, — симпатичный и не лысый совсем, ростом с тебя, наверное, будет, но ты же у нас высокая. Ему тридцать два всего, работает в «Газпроме», кажется, тоже развелся недавно. Я еще ему исковое делала по разделу имущества. Правда, у него двое детей от первого брака, но это же ничего…

Но тут я ее остановила, вскинув вперед указательный палец.

— Света, — ледяным тоном начала я, как мне это надоело, — нет и еще раз нет, тем более с детьми, — тут же добавила я. — Двумя, — и многозначительно посмотрела на коллегу, которая с тех пор, как я развелась, пытается мне подсунуть сомнительных женихов. — Да и вообще, мне бежать уже пора, я сегодня в тренажерный зал собиралась.

Поспешно закончив чаепитие, я поспешила покинуть уютный кабинет.

Буквально восемь месяцев назад я развелась, и чтобы не впасть в затяжную депрессию, мне пришлось поменять свою жизнь, заполнить образовавшуюся пустоту. Начала я с похода в тренажерный зал. И вот уже год я исправно качаю мышцы. Я вообще особо никогда не любила спорт. Стремления похудеть, как у многих девушек, у меня не было, фигура хорошая передалась по наследству, так сказать. Не страдала ни худобой, ни полнотой. Хоть купальники рекламируй — стыдно не будет. Да и рост соответствующий, сто семьдесят пять сантиметров. Но мне бы лучше с книжкой полежать или кино посмотреть. Но с недавних пор они не приносили былой радости, любовные романы стали казаться фантастикой, а жизненные драмы слишком жизненными.

Я решила, что нужно изменить привычный уклад и купила сразу годовой абонемент в ближайший фитнес-центр. И не прогадала. Когда идешь по беговой дорожке, восстанавливая дыхание в конце тренировки, следишь за изменениями пульса, кажется, будто ничего важнее этого нет, только цифры, показывающие изменения сердцебиения. Все негативное уходит на задний план.

Следом я купила новый автомобиль и теперь не представляю, как я раньше без него обходилась. Уже полгода я души не чаю в своей машинке и понимаю, почему мужчины так их любят. Это настоящий алюминиево-пластиковый панцирь, в котором так легко спрятаться от несправедливого мира. А сколько эмоций доставляет езда на большой скорости по трассе или выполнение сложных маневров. Да, порой мне кажется, что это лучше, чем секс.

Ну а самым главным изменением было решение об отращивании волос, мужу всегда нравилась короткая стрижка и натуральный цвет, а я давно мечтала сделать дорогую окраску нескольких прядей и кончиков, добавив своим русого цвета волосам объема и бликов, и вот, наконец, отрастила волосы до лопаток.

Изменения не коснулись только работы, ее я любила, и, кажется, даже больше, чем бывшего мужа. Чтобы получить статус адвоката в двадцать пять лет, мне пришлось изрядно попотеть. Сейчас мне двадцать семь, и только теперь я заработала имя, которое помнят в суде и знают конкуренты.

Не все девушки в моем возрасте и в первый раз успевают выти замуж. А я вот уже и развестись успела. Да мне и вовсе, как оказалось, муж не нужен. Для чего? Я вполне самодостаточная и успешная женщина. В моем случае мужчина нужен только для секса и продолжения рода. С первым все просто и понятно, и как только я буду готова, мне стоит только свистнуть, и томящиеся в ожидании поклонники не заставят себя ждать. Но я еще не готова. Слишком холодно в душе и пусто. Мне не хочется даже мимолетных, однодневных плотских отношений.

А вот со вторым, пожалуй, могут быть проблемы. Если за пять лет брака детей так и не получилось, может, и вовсе мне не суждено стать матерью? Со здоровьем-то все хорошо, и у бывшего тоже было все в порядке. Ходили же, проверялись. Просто не «залетели», зато потом его студенточка «залетела». Да, зря я это вспомнила, настроение сразу ухудшилось.

Но если признаться, я только сейчас поняла, что дело было не в том, что мы хотели детей, а их все не было. А в том, что я еще была не готова к ним и в глубине души не хотела. Но не признавалась в этом даже себе. Все заводят детей, значит, и нам надо. Так ведь все делают. И стараясь выполнить навязанную мне обществом цель, но не силах достичь ее, я зациклилась на работе и стала слишком цинично ко всему относиться. К адвокатам не приходят, когда все хорошо. Что для одного человека ошибка — для другого основание для искового заявления или даже возбуждения уголовного дела. Чтобы не принимать близко к сердцу чужие проблемы, нужно обладать соответствующим характером и гасить в себе жалость. Работа оставила свой отпечаток. Мужчина, мечтающий о наследниках, не вынес моей холодности, перестав видеть во мне мать будущих детей, и нашел утешение в другой.

Но это все в прошлом. Теперь я другой человек. Я живу для себя. И не слушаю никого. И жизнь моя прекрасна.

Завершив тренировку, я покинула душное помещение. Еще немного теплый осенний воздух сразу освежил лицо, мокрая желтая листва издавала приятный и терпкий аромат. Уже стемнело, и отсутствие людей делало вечер еще прекрасней. Я улыбнулась сама себе. В мышцах расходилась приятная усталость. Я наслаждалась своим одиночеством.

Мое наслаждение прервал телефонный сигнал, который известил о сообщении. Достав телефон, я посмотрела на экран. «Сегодня предполагаемый день овуляции!»

Будь проклято это приложение! Мне уже все равно, когда там эта овуляция.

Разозлившись на себя за то, что так и не смогла отключить уведомления в приложении, поспешила к машине.

Машинка моя, беленькая, любимая, стояла на парковке совсем одна, я остановилась и начала искать ключи в рюкзаке, который был вроде маленьким, но очень вместительным, поэтому вечно все терялось как в черной дыре!

Подойдя к машине и, наконец, найдя ключи, я нажала кнопку на пульте сигнализации, открывая ее.

В отражении бокового стекла машины мне показалось, что мелькнула вспышка фотоаппарата. Оглянувшись, я никого не увидела. Значит, гроза собирается.

— Гроза в сентябре? — пробурчала я вслух, удивляясь редкому явлению.

Но, видимо, попасть внутрь машины мне было не суждено. Вообще я в судьбу особо не верю. Уж слишком много она преподносит сюрпризов.

Непонятно откуда взявшийся свет залил мне глаза. Он был таким ярким, как тысяча вспышек от фотоаппарата, только этот никак не гас. Ноги и руки вдруг стали ватными, и я почувствовала, что не могу больше держать тело вертикально, захотелось прилечь, пусть даже на мокрый асфальт, но вряд ли я успела это сделать — сознание покинуло меня.

Когда я начала приходить в себя, первое, что пришло в голову — наверное, я умерла и меня отпевают. Иначе почему вокруг раздавались голоса, в унисон читающие молитву, так похожую на церковный молебен? Только здесь голоса все мужские и мотив немного иной.

Нет, стойте-ка! С чего это я вдруг умереть-то должна была?! Стояла же на парковке, возле машины, просто в обморок упала, подумаешь, с тренировками перестаралась. Не умирают люди на ровном месте, ни с того ни с сего. Тогда кто это тут голосит так странно?

Наконец, приложив усилия, я заставила веки меня слушаться, глаза открылись, и передо мной предстало звездное небо. В эту же минуту надо мной навис полуголый мужчина, худощавый, примерно моего возраста, в одной набедренной повязке.

Я снова закрыла глаза. Что тут происходит? Но это не помогло, когда открыла глаз вновь, передо мной все еще нависал тот же незнакомец. Он приподнял мою голову и начал махать перед носом огромной металлической чашей, из нее шел черный дым, который тут же попал в нос, а я как раз сделала глубокий вдох. Втянув дым, я почувствовала холодок, как если бы это была мята или эвкалипт. Холодок проник очень глубоко и обосновался в груди. Но там и без этого уже давно было холодно. Затем холодок рассеялся по телу, приятно покалывая, силы тут же начали ко мне возвращаться, и я смогла опереться на локти и посмотреть вокруг.

Пространство освещали несколько костров, в которых была собрана трава, из-за чего вокруг было много едкого, белого дыма. Оказывается, я распласталась на камне, а впереди стояли еще четыре фигуры в черных накидках с капюшонами, они бубнили что-то похожее на церковные молебны, но не могла разобрать слов. Лиц не разглядеть. За кострами возвышалась скала, а с другого бока от меня темно, но никого не видно. Все это мне очень не нравилось, даже начинало пугать, и захотелось сбежать из этого подозрительного места, уж очень все было похоже на какие-нибудь сектантские обряды. Паника и страх сковали тело, не давая пошевелиться. Но я старательно отбрасывала вопросы о том, как я здесь оказалась, пытаясь вернуть самообладание.

Мою уверенность в том, что отсюда надо бежать как можно быстрей, усилил полуголый мужик, который уже не держал мою голову, а залез на меня сверху, успел распахнуть мое пальто, которое было мне до колен и застегнуто на все пуговицы, задрал толстовку, расстегнул пуговку на джинсах, затем молнию. По оголившемуся животу он провел холодной ладонью, которая оказалась в чем-то маслянистом и оставила жирный след на моей коже, а в другой руке он держал огромный кинжал, тонкие пальцы с силой сжали деревянную рукоять так, что костяшки побелели, широкое и длинное лезвие блеснуло, отражая огонь.

Остальные фигуры в черных плащах продолжали свои песнопения. Пока я пыталась отойти от шока, взять себя в руки и хотя бы закричать, полуголый псих начал что-то выцарапывать на моем животе острием кинжала Живот начало жечь, а выступившая кровь растекаться, и я пришла окончательно в себя.

Когда полуголый абориген в повязке начал стягивать с меня штаны, мозг усиленно заработал, и я заорала во все горло. Голос эхом разнесся по округе. Он замер на какое-то мгновение, которого мне хватило, чтобы с силой ударить его между ног. Он скорчился от боли и завалился набок, свалившись с края камня, на котором мы были. Я тоже соскочила с него и метнулась в сторону, где было темно. За спиной раздались сдавленные крики и хрипы.

— Мамочки! — вскрикнула я, только что чуть не шагнув с обрыва. У подножия только лес, освещаемый огромной луной и звездами, на милю вокруг ни одного фонаря.

Меня кто-то схватил за шиворот и оттащил от края.

Уже и так изрядно зашкаливающий пульс стал запредельным. Сердце намеревалось покинуть грудную клетку.

В панике я со всей силы зарядила стоявшему за спиной и бросилась бежать в другую сторону. И чуть не завизжала, когда пробежала мимо четырех трупов с пронзенными стрелами телами и одного с отрубленной головой.

Адреналин в крови зашкаливал. Я рванула вперед к единственному пути для отступления, к ведущей вниз тропе, а за спиной послышался оклик.

— Стой, — окликнул, видимо, спасший меня от падения мужчина.

Но мой внутренний голос говорил: — «Беги! Беги и не оглядывайся, Аня! Беги!»

* * *

Когда Габриэль и Эрвин оказались внизу, они поняли, что все не просто пошло не по плану — все вышло из-под контроля.

Четверых адептов Габриэлю удалось убить из лука. Слава великим духам, приспешники ордена Тьмы либо не так хорошо владели темной магией, либо просто не успели понять, что к чему. Но пятый был слишком близко к девушке. Пришлось отрубить ему голову.

Но и с ним Габриэль разделался быстро, тот уже лежал на земле, скорчившись от боли в паху. Габриэль едва успел не дать сигануть девушке с обрыва. За что вместо благодарности она чуть не сломала ему нос. Дикарка.

Бегущая вниз девушка в красной одежде была хорошо видна в свете луны. Это было на руку Габриэлю — не затеряется среди деревьев.

— Габриэль, — сказал маг, осматривая трупы, — нужно ее догнать, внизу могут поджидать другие адепты, нельзя дать им завершить ритуал. Я поищу книгу темных и догоню тебя, не медли, прошу, и не убей ее, — с мольбой в голосе бросил маг ему вслед.

Сам Эрвин принялся искать книгу, которую для своих адептов написал сам великий верховный жрец ордена Тьмы.

И он нашел ее. Хвала Свету! Если темные и вознамерятся завершить ритуал, то теперь их шансы на успех невелики. Эрвин был почти уверен, что это все заговорщики. Без книги темные не представляли серьезной угрозы.

— Пусть ваши души очистит свет, — произнес молодой верховный хранитель ордена Света, поджигая тела.

Даже адепты Тьмы заслуживают похоронного ритуала.

Спрятав книгу, Эрвин направился вниз, вслед за Габриэлем. Но его внимание привлекла откатившаяся в сторону голова одного из трупов. Он узнал его! Это был Дабиус. Верный хранитель ордена Света.

«Прямо под носом у совета и у меня. Как мы не заметили? Это все меняет», — думал Эрвин, направляясь вниз.

 

Глава 4

Чуть ли не кубарем я спустилась вниз с горы, постоянно спотыкаясь о камни, скользя кроссовками по траве. Показался лес. Это хорошо — там легче спрятаться.

— Боже, — взмолилась я, — как хорошо, что я осталась в кроссовках! — но радоваться мне пришлось недолго.

В нескольких метрах от меня послышался шум — треск ломающихся под ногами веток. Я попыталась оглянуться и рассмотреть преследователя, но никого не увидела. Нужно бежать быстрее, благо ноги длинные, джинсы удобные, ничто не стесняло движения, одно плохо — меня хорошо видно в ярко-красном. Полная луна казалась слишком большой. Почти не раздумывая, я сбросила с себя пальто, хоть оно было моим любимым, из мягкой шерсти, и очень дорогим, но жизнь я любила больше.

Бежала я довольно быстро, стараясь менять траекторию. Сердце гулко стучало в груди, словно пытаясь выскочить. Такого прилива адреналина я никогда не испытывала.

Но все же меня догнали. Тяжелая фигура набросилась со спины и придавила к земле всем телом. Я попыталась сопротивляться, но сильные ноги сжали мои, не давая брыкаться. Огромная кисть обхватила сразу оба запястья, задрав руки вверх. Другая рука придавила тело к земле.

Я брыкалась, пытаясь освободиться, но все попытки были безуспешны. Сильные руки и ноги, словно тиски, сковали мое тело.

— Дышать… — прохрипела я, — задыхаюсь! — повторила я чуть громче.

На самом деле воздуха мне хватало, но попытка не пытка.

Незнакомец убрал руку со спины. Этого мне хватило, чтобы совершить попытку освобождения. Но мои поползновения снова не удались. Меня рывком перевернули на спину, все также удерживая ноги и руки. Я с силой зажмурила глаза, и проступили слезы. Перед смертью не надышишься. В моем случае это совсем не красивая фигура речи. Я не хотела видеть, как меня будут убивать. Оставалось надеяться, что убьют быстро и не будут мучить долго.

Теперь незнакомец сидел верхом на мне, совсем не боясь раздавить. Шансов вырваться стало еще меньше. И я перестала брыкаться. Отчаяние и страх подкатывали удушливой волной. Непонимание происходящего не давало мыслить разумно и логически. Нужно успокоиться, отбросить страх. Перестать паниковать. Паника делает жертву слабой.

Мужчина не шевелился и ничего не предпринимал.

— Если собрался убить, не надо медлить, — заледеневшим голосом произнесла я, пытаясь выяснить, что ему нужно.

— Если бы я принимал решение, то, скорее всего, ты бы была уже мертва, — ответили мне.

Склонив голову набок, я почувствовала немного сыроватую и прохладную землю. Глубоко дыша, я втягивала запах высохших хвойных иголок и сырой земли.

«Если бы…» То есть, я нужна кому-то живой.

— Это что, кровь? — послышался вновь мужской голос, довольно приятный и даже ласкающий слух, несмотря на суровый тон.

Но я не ответила, и глаза не открыла.

— Глаза открой и посмотри на меня, — прокомандовал он, — где застрял этот маг? — пробурчал мужчина себе под нос.

Освободил одну руку, но продолжая крепко держать, он взял аккуратно мое лицо за подбородок, приподнимая его. Я не сопротивлялась. Это было бесполезно. Было бы только хуже — он мог причинить мне боль. Но глаза открывать все же не стала. Лишь продолжила глубоко дышать, пытаясь взять себя в руки и собраться с мыслями.

Теплая мужская ладонь смахнула с лица капли слез вместе с прилипшими кусочками земли и иголками.

— Не бойся меня, — строгим голосом сказал мужчина.

И я почувствовала, как его лицо приблизилось ко мне, оставляя немного пространства между нами. Тело почти накрыло мое. Я чувствовала, как он тяжело дышит, и от него исходил жар. Он тоже пытался восстановить дыхание.

— Открой глаза, — повторил он.

Не в том я положении, чтобы спорить, как бы хуже не было. Раз мне сохранили жизнь, может, есть шанс, что и отпустят. И я послушалась.

Лицо мужчины, скрытое в тени капюшона, нависало надо мной. Руки его были голыми. Накидка с капюшоном прикрывала плечи, а торс, словно защитный жилет, прикрывали странные кожаные полосы с металлическими вставками. Однако кое-где все же виднелись участки голой кожи. Похожие пластины в виде браслетов были запястьях. Он чуть отпрянул от меня и скинул капюшон.

Молодой мужчина был красив. Светло-русые волосы, немного выгоревшие на солнце, были собраны на затылке. На щеках золотистый загар, лицо чутьзаросло щетиной. Очень аккуратный для мужчины прямой нос, чуть заостренный. Губы, в меру полноватые, чуть приоткрыты. Бирюзовый взгляд с нескрываемым любопытством изучал меня. Он был очень хорош собой.

Вдруг его губы скривились в ухмылке, лицо незнакомца преобразилось, став завораживающим и опасным. Глаза приняли хитрое выражение. Он был очень привлекателен в этот момент.

Видимо, мое любопытство не осталось незамеченным, что незнакомцу явно польстило. Его лицо обладало живой и пластичной мимикой, от его в уголках глаз имелись едва заметные морщинки, но о чем он думал, было сложно догадаться. Так мы и лежали, приводя дыхание в норму и внимательно изучая друг друга.

Наше взаимное разглядывание прервали. Появился еще один мужчина.

— Габриэль, — прокричал он, подбегая к нам.

Мужчина сильно запыхался, нагнулся, упираясь руками в колени, и пытался отдышаться.

— Ух, я еле вас нашел, уже побоялся, что на вас все-таки напали, — пробормотал он, тяжело дыша.

— Ну, эта женщина бегает куда быстрее тебя, Эрвин, — произнес сковавший меня мужчина с насмешкой в голосе, не отрывая от меня любопытного взгляда, — еле нагнал, была бы у нее фора чуть больше… — добавил он, все же оглянувшись на напарника, но замолчал, не закончив предложение.

— Эрвин, если ты не передумал не убивать ее, то вылечи рану на животе, а то можем и не довезти, — снова заговорил он и бесцеремонно задрал мне толстовку, оголив живот.

Толстовка оказалась пропитана кровью.

Я немного съежилась. Не зря говорят, что внешность обманчива. Прекрасный внешне, но такой хладнокровный внутри, что мог легко убить женщину?

Второй мужчина подошел ближе, наклонился и стал рассматривать порезы.

На вид он был чуть моложе, темные волосы прикрывали уши. Симпатичное лицо с тонкими чертами лица, тонкий нос с небольшой горбинкой, правильной формы овальное лицо, пухлые губы. Взгляд был добрый и выразительный. Голос мягкий и спокойный.

Положив ладонь одну на другую, мужчина прикоснулся к моим порезам. Начало неприятно пощипывать от прикосновения к раненой коже, и я поморщилась. Незнакомец закрыл глаза, а его руки начали светиться, словно под них подставили фонарик. Щипать перестало. И я оцепенела от происходящего. На месте глубоких порезов образовались тоненькие, слегка розоватые шрамы, вырисовывающие странные и незнакомые мне символы.

Я так и смотрела то на живот, то на руки исцелившего незнакомца, то на мужчину, державшего меня, пытаясь подобрать слова, но не находя их. Если до этого момента меня посещали мысли, что это какой-то глупый розыгрыш, то после увиденного в голову лез всякий бред. Я пыталась найти объяснение происходящему и не могла. Тысяча мыслей, одна бредовее другой, вихрем метались в голове, навязчиво стуча в висках.

— Кто вы? И …. Где мы? Как, как я тут оказалась? Почему? — начала лепетать я, пытаясь задать правильные вопросы, раз уж убивать меня пока не собираются.

— Эрвин, — мужчина, который меня держал и к тому же был непрочь меня убить, обратился к другу и махнул головой на мои запястья.

Тот, кого он назвал Эрвином, провел рукой над запястьями, и стальная хватка разжалась. Обрадовавшись свободе, я хотела расслабить несчастные конечности, но мне это не удалось, я ничего не чувствовала, но невидимые путы все еще их сковывали, не давая пошевелиться

— И ноги, — продолжил командовать, поднимаясь с меня, Габриэль. — Я не собираюсь еще один марафон бежать за ней.

Эрвин наклонился к моим щиколоткам и провел по ним руками. Проверять я не стала, лишь села, подобрав ноги в коленях.

— Не бойся, мы не причиним тебе вреда, — проговорил он.

Мне Эрвин показался весьма безобидным. Рост его был примерно, как у меня. Он был худой и жилистый. Тогда как другой мужчина был почти на голову выше, а это, если учесть мой рост, довольно много. Широкие плечи, узкие бедра, сильные крепкие ноги. Он выглядел гибким и мощным, как пантера. Опасным. Скрестив руки на груди, он постукивал длинными пальцами по широкому плечу.

Я смерила опасного незнакомца внимательным оценивающим взглядом.

— Ага, это ты за себя говори, — пробормотала я, обращаясь к Эрвину, и махнула головой в сторону второго, — у него нет такой уверенности.

Ухмылка пропала с лица мужчины, а я предприняла попытку встать, чтобы придать себе уверенности. Но только мне это удалось, как негодяй сдвинулся с места в мою сторону. Ловко подхватил меня на плечо и пошел вперед.

— Нечего с ней сюсюкаться, — проворчал он. — По дороге все расскажем.

Шел он довольно быстро, как будто не ощущая шестьдесят с небольшим килограммов живого веса на плече. Второй поспешил следом. Мне были видны только его сапоги светло-коричневого цвета и темно-зеленые штаны, остальную одежду скрывал белый балахон до земли.

— Ты женщина из другого мира, — важно пояснили коричневые сапоги. — Там наверху, были адепты ордена Тьмы, они призвали тебя сюда для проведения… ритуала, при котором… — тут он замялся, подбирая слова.

— Над тобой бы надругались, — коротко пояснил мужчина, несший меня.

— Да, — мягко подтвердил второй, — и если бы им это удалось, в мир вернулся бы великий жрец Тьмы, принеся с собой хаос и смерть.

— Ты бы родила его, — не церемонясь, пояснил другой.

Я не знала, что сказать. Разум отказывался воспринимать полученную информацию. Как будто я в фэнтезийном кошмаре. И верить в это совсем не хотелось.

Как оказалось, две лошади, привязанные к дереву неподалеку, ожидали нас, мирно жуя траву.

Меня сбросили с плеча, и голова немного закружилась, а тело покачнулось, грозясь поменять вертикальное положение, но упасть мне не дали.

— Меня зовут Габриэль, — наконец сообщил мужчина, не вызывающий у меня доверия, крепко держа за плечи и удерживая меня.

На нем была накидка с капюшоном, доходящая до середины бедра, темно-коричневого цвета кожаные сапоги и штаны в тон, странная защитная одежда, не закрывающая руки и металлический пояс, возможно, из стали, с крупной круглой бляшкой посередине. На ней была изображена птица с расправленными и поднятыми вверх крыльями. Ничто в нем не выдавало ни его происхождения, ни того, кем он был. И все же не похож он на простого солдата. Вот за разбойника или наемного убийцу вполне мог сойти. Мне сразу вспомнилась старая компьютерная игрушка. Да, определенно, оба они как будто только что вышли из нее.

— Я Эрвин Савитар, — вкрадчиво сказал второй, а я перевела взгляд на него и заметила палку, похожую на посох, с огромным камнем наверху, который слегка светился розовым.

Ну точно, вот маг, а этот с мечом! Моя догадка меня поразила. Куда я попала!? Но маг продолжил:

— Верховный хранитель ордена Света, ордена светлых магов.

Маг все-таки, значит, я права. Это вызывало во мне и восторг, и ужас одновременно. Если этот мир похож хотя бы чуть-чуть на наши компьютерные игры, то помимо положительных героев должны быть и отрицательные.

— Теперь ты под защитой ордена Света, — важно произнес маг, — не нужно нас бояться, тебя никто не обидит и не причинит вреда.

Слова его настолько мягко и искренне прозвучали, что я почти поверила.

Габриэль посадил меня полубоком на лошадь, ноги, которые никто так и не освободил, как и руки, свисали на одну сторону. Сам он сел как полагается, и я оказалась в кольце его рук, боком упираясь в твердую грудь мужчины.

Маг тоже взобрался на лошадь, и мы медленно двинулись вперед. Дорога была довольно широкая, две лошади вполне умещались. Солнце еще не взошло, и окружающую нас местность мне удавалось разглядеть плохо. С одной стороны от дороги была черная земля и больше ничего я не рассмотрела, с другой — что-то напоминающее наши сибирские болота, влажные кочки, поросшие мелкими молодыми деревьями. Где-то вдали за горами небо начало алеть, значит, скоро рассветет. Пейзаж был настолько отличающимся от привычного, что я поверила, что нахожусь далеко за пределами родного города.

— Как тебя зовут? — спросил маг, поняв, что я не предпринимаю попыток сбежать и не собираюсь закатывать истерику.

— Анна, — немного помедлив, ответила я, решив, что отчество и фамилия им ни к чему, — может, освободите? — помахала я связанными руками магу. — Оковы не очень располагают к доверию, — как можно невиннее произнесла я.

Мы немного притормозили, и Эрвин провел руками над моими запястьями. Я поспешила развести руки и подрыгать ногами, радуясь свободе.

— Не сильно радуйся, — произнес Габриэль так, что услышала только я, — тебя следовало убить на месте, в тебе таится угроза для нашего мира, и то, что тебе сохранили жизнь, не значит, что ты будешь свободна и сможешь делать то, что пожелаешь. Орден тебя не отпустит просто так, — мрачно добавил он.

Я ничего не ответила, маг нас не слышал, или сделал вид, что не слышит. И мне стало не по себе от его слов. Угрожает или предостерегает? Если учесть, что тех психов на горе эти двое убили, считать их и светлый орден безобидными было бы ошибкой с моей стороны.

— Расскажите о вашем мире, — решила обратиться я к магу. — Ты сказал, что маг. И много вас таких?

— Да, по большей части людей меньше, чем магов. Наш мир и твой, другой мир, существуют и развиваются на земле параллельно друг другу, разделенные гранью, завесой. Изначально в нашем мире существовали только бестелесные формы жизни — пять духов, являвшихся сосредоточием магической силы, питавшихся светом. Их окружало множество душ, которые были лишь их крупицами, больше ничего не существовало. В твоем мире были моря и океаны, горы, леса, ветра, дожди, облака и звери. Когда в твоем мире появились люди, еще не имеющие разума, духи смогли просочиться сквозь грань, потянув за собой души. И духи, и души нашли приют в людях. Пять духов стали первородными магами, имеющими физическую оболочку и способными создавать жизнь, горы, реки, леса, зверей, только людей не могли создать, души сделали людей разумными. Первородные маги смогли вернуться за грань, в них сосредоточено магии равной тысячам душ. Души, находящиеся в людях, потянулись за первородными магами, но, имея физические оболочки и слишком мало магических сил, не смогли пересечь грань и остались в другом мире. Первородные маги по подобию мира людей создали твердой почву под ногами, моря, горы, реки, леса, облака. Вместе с телом они обрели чувства, эмоции, желания и потребности. Несмотря на то, что один из духов выбрал женскую оболочку, первородные маги не смогли обрести потомство. Познав одиночество в новом мире, они решили вернуться за людьми. Выбрав день, когда грань будет слаба, и создав арки, усиливающие разрывы между мирами, они отправились за людьми. К этому времени другой мир, мир людей, развился, эволюционировал, родилось много новых людей, души уже тысячи раз сменили свои тела, появились города.

— Подожди, Эрвин, — перебила я, — в моем мире сейчас очень много людей, ты хочешь сказать, что это все те же души?

— Конечно, люди живут недолго, но когда тело умирает, душа находит приют в зародившейся жизни. Если мужчина и женщина полюбят друг друга настоящей любовью, когда не только страсть тел будет между ними, когда их души любят друг друга настолько сильно, что в таком союзе способна зародится не просто новая жизнь, но и новая душа — результат любви и единения, они отдают по крупице себя, в этот момент, они создавая тем самым совершенно новую сущность. Такое может произойти только раз, в одной жизни. Но настоящая любовь живет вечно, она проносится сквозь века, говорят, что в каждой новой жизни влюбленные обязательно находят друг друга, не смотря ни на что. Поэтому в твоем мире за тысячи лет из-за постоянного деления душ в людях осталось совсем мало магии.

— Знаешь, Эрвин, в моем мире есть такие выражения, как «любить всей душой», «желать всей душой», «ненавидеть всей душой» и многие другие, теперь, кажется, я понимаю эти фразы иначе, и смысл их гораздо глубже, — поделилась я.

Это звучало как красивая сказка, и сложно понять верить или нет, когда ты оказываешься в магическом мире. Но определенная логика в этом имелась.

— Эрвин, продолжай, — попросила я.

— Так вот…

Выбрав для себя лучших мужчин и женщин, они вернулись в свой магический мир. Построили города для людей. Дети первородных магов и людей обнаружили, что им передалась небольшая часть магических сил, и они отличаются от обычных людей. Они могли воздействовать на окружающий мир. Так появились простые маги. В союзе мага и человека также рождались маги, но уже с меньшей силой. Так как четверо из первородных магов были мужчинами, больше всего их силы передавались мальчикам, среди магов способных овладеть своей силой, настоящих магов — только мужчины. Дочери великой Богини, так называли первородную женщину-мага, тоже имели в себе много магии и могли ей даже пользоваться, их называют ведьмами. Но великая Богиня успела родить мало дочерей, перед тем как уйти в мир света безвозвратно, поэтому женщины, способные владеть своей магией, большая редкость. В каждом, кто живет в нашем мире, заложена магическая сила, большая или маленькая. И нам от этого никуда не деться. Правда, разжечь эту магическую искру, дать себе новые возможности и способности дано далеко не каждому. Наш мир основан на магии, пропитан ею. Есть много магов, имеющих различный уровень способностей, но ничего серьезного сотворить они не могут, лишь то, что может пригодиться в быту. А настоящими магами становятся единицы, лишь те, в ком большие резервы магии, а сила духа позволяет освоить ее. Принято разделять магию на светлую и темную. Светлая магия — магия света, она же магия жизни. Ее используют для добра, исцеления, спасения жизни. Темная магия — магия смерти, несущая хаос, разрушения, она забирает жизнь. К светлой магии или темной обратится маг, определяет лишь его характер и цели, которых он добивается с помощью неё. Если маг захочет убить с помощью магии, ему придется обратить к Тьме. Один из первородных магов, наиболее алчный, склонный к разрушениям, обратился к темной магии. Отделившись от остальных первородных, он собрал вокруг себя последователей, создал свой орден и стал первым великим жрецом ордена Тьмы. Долгое время два ордена существовали в относительной гармонии. Но однажды великий жрец ордена Тьмы обезумел, воспылав ненавистью ко всему созданному первородными магами. Он создал чудовищных тварей, единственной целью которых было убивать магов и людей. Хаос воцарился в магических землях. Великий жрец ордена Тьмы убивал каждого, кто попадался на его пути, оставляя за собой горы тел без души и мертвую землю, выжженную Тьмой, не способную дать жизнь чему-либо. Он ненавидел людей и магов и посылал своих созданий даже в твой мир, где они принесли немало разрушений. Тогда, объединившись, магические создания и люди, возглавляемые первородными магами, остановили великого жреца ордена Тьмы. Адепты, которые были слепыми фанатиками своего ордена, не желавшие вставать на сторону света, были уничтожены. Было решено больше не пользоваться порталами в другой мир, ибо оба мира представляют опасность для друг друга.

— Я поняла, чем опасен ваш мир, но чем мой мир опасен для вашего, и зачем им была нужна я? — это был один из главных вопросов, который меня интересовал.

— Первородные маги отличаются от людей и простых магов, магия сильно изменила их тела, преобразила черты. Они живут не одну тысячу лет, но и их тела не вечны, когда Свет призывает их, и они уходят. Их дух устремляется к нему. Когда один из первородных магов ушел впервые — это было еще до разделения на два ордена — остальные не смогли смириться с его уходом и пытались вернуть дух из мира Света. Но ни один живущий в нашем мире маг и человек не способны были принять дух, слишком много было в них магии. Тогда первородные маги привели в наш мир человека из другого мира и попытались призвать дух. Но ничего не вышло. Совершив много попыток нашли все же способ. Дух удалось призвать в зародившуюся жизнь, еще не занятую душой, в чреве женщины из другого мира. Потом они повторили ритуал, когда ушел следующий первородный маг, и все получилось вновь. Когда один из первородных магов обратился к Тьме и отделился от остальных, он дал своим адептами знания о ночи Адамаста, о том, как можно открыть портал в другой мир, как провести ритуал, чтобы его дух возродился вновь. Все эти знания хранятся в книге темных. Когда тысячу лет назад настала ночь Адамаста, у них тоже все получилось, в мир пришел последний великий жрец ордена тьмы. И тогда он чуть не погубил оба мира.

— Так вот чего они хотели, но вряд ли бы у них что-то вышло, — проваливаясь в сон, пробормотала я, уверенная в том, что в моем-то чреве точно не могла зародиться жизнь — вот так вот просто, с первого раза. Это мы уже проходили.

 

Глава 5

Возвращаться в таверну, где начался их с Эрвином путь, Габриэль вовсе не хотел. Канья жила в одной из комнат наверху, и раскрыть свое прикрытие перед ней значило забыть о поимке потенциальных преступников. Но им требовалась ее помощь, другого перевалочного пункта по близости тоже не имелось, и выбора особо не было.

Теперь не останется ни одного шанса выведать, где сейчас ее клан и куда они отправятся дальше. Они почти уже сутки не спали, и эта девушка, Анна, уснула прямо у него на руках.

Отвлекшись от мыслей о проваленном деле, Габриэль окунулся в приятное воспоминание. Сидя с ним на лошади, Анна хоть и была совсем близко, но держалась отстраненно, тело ее казалось напряженным. Но когда маг утомил ее своими рассказами о создании мира, она, уснув, обмякла в его руках, и нежная ладонь проникла под его дорожный плащ, крепко обвив талию, держась за него и прижимаясь всем телом. Ему понравилась такая близость незнакомки из другого мира.

На первый взгляд в этой женщине не было ничего необычного. Русые, слегка волнистые волосы чуть ниже плеч, светлая бархатистая кожа, тонкий, прямой и горделивый нос с чуть вздернутым кончиком, но не курносый, небольшие пухлые губы, ярко выраженные скулы. Показавшиеся ему темно-серыми глаза она долго не хотела открывать, но когда он их увидел, то заметил в них бурю эмоций: и страх, и ненависть, и мольба. Все же она сильно не походила на привычных ему женщин. Отличалась практически всем. Женщины его мира были невысокого роста, приземистые и коренастые, с выдающимися округлыми формами и такие же круглолицые. Незнакомка из другого мира, напротив, была почти одного с ним роста, и тело ее было словно вытянуто: узкие плечи, длинные руки, с изящными пальцами, стройные длинные ноги, тоненькая талия, плавные очертания бедер и груди, она была сильной и гибкой. Он жалел, что под ее необычной одеждой из другого мира удалось хорошо рассмотреть только ноги странные, наподобие мужских штаны обтянули ее фигуру, повторяя и не скрывая линий. А то, как стремительно, словно дикая лесная кошка, она пробежала почти через весь участок леса, почти не уступая в скорости ему, поразило его до глубины души. Женщины его мира не бегают по лесам, ноги у них коротки, а юбки слишком длинны для этого.

Да, определенно, эта женщина пробудила в нем мужской интерес. Так не похожа она была на простых, понятных женщин, с которыми он удовлетворял свои мужские потребности.

Сейчас она лежала всего в паре метров от него, на заправленной тяжелым, шерстяным покрывалом кровати, волосы и руки разметались в разные стороны, кофта немного задралась, обнажая золотистую нежную кожу. И Габриэль, сидя в кресле у камина, наблюдал, охраняя ее и ожидая, когда она проснется. Она казалась такой беззащитной в этот момент: попавшая в другой мир, которого она совсем не знает, совсем одна и не понимает, кому можно доверять. Он даже на мгновение проникся к ней сочувствием. Решив прикрыть оголившиеся участки ее тела, которые все больше наводили на порочные мысли и будоражили его фантазию, Габриэль подошел к кровати и, склонившись над девушкой, поправил одежду, слегка задев рукой теплую кожу. На секунду замер, хотел уже было отстраниться, но не успел.

Ее глаза открылись, и оказались они не серыми, а темно-зелеными, с золотистыми крапинками, словно чаща Древнего леса, таящая в себе магию и тайны. Они внимательно смотрели на него, и Габриэль замер, не в силах отвести взгляд. Но тут рука девушки взметнулась вверх, и маленький, но меткий кулак угодил прямо ему в нос.

Габриэль отшатнулся, держась рукой за нос, перед глазами летали искры, крови вроде не было, но ощущения не из приятных. Такого развития событий он не предвидел.

— Дура, — процедил сквозь зубы Габриэль, — ты, что ли, бешенством страдаешь?! То локтями машешь, то кулаками.

Определенно, ни одна из знакомых ему женщин так не сделала бы.

— Не подходи, — уверенно произнесла девушка, — я так просто не дам себя убить и успею доставить тебе немало хлопот.

Она вскочила на кровать, вытянувшись во весь свой рост и чуть не ударилась головой о деревянную балку, на которой висел балдахин, но все же заняла оборонительную позицию, готовая защищаться. Габриэль усмехнулся. Очень интересно. Он всегда был любимцем женщин, они сами вились вокруг него, и никогда он не встречал их сопротивления. Такая реакция девушки позабавила, вызывая азарт, и он решил поиграть с ней.

Резко схватив ее за ногу и потянув на себя, он вскочил на кровать, а девушка потеряла равновесие и упала на спину. Не давая ей времени на сопротивление, Габриэль придавил ее своим телом к кровати, развел в стороны руки, крепко держа их, а ее ноги оказались по бокам так, что он удобно устроился между ними в весьма компрометирующей позе. Он хотел показать, что сопротивление ему — бесполезная затея. Но девушка не сдалась под его натиском. Она с силой сжала его бедра ногами и попыталась перевернуться, чтобы сбросить его с себя. Но у нее ничего не вышло. И тело Габриэля отозвалось на эти действия совсем не так, как она того хотела. Желание овладеть ею накатило на него жаркой волной.

— Захотел бы убить, ты бы этого не заметила, — проворчал Габриэль и резко отпрянул от нее, пока она не догадалась о его порочных мыслях и он не совершил ничего непоправимого.

И очень вовремя. Дверь отворилась, и появился маг в компании Каньи.

— О, уже проснулась, отлично. Канья любезно согласилась поделиться своей одеждой, — дружелюбно проговорил Эрвин, показывая на аккуратно сложенную стопку вещей в руках девушки, — нам не нужно привлекать к тебе излишнее внимание, когда мы прибудем в город. Габриэль, — позвал маг, выходя в коридор.

Тот нехотя пошел на зов, оставляя девушек в комнате одних.

— К чему этот маскарад? — поинтересовался он у мага, когда они оказались одни в пустом, темном коридоре.

— Один из убитых тобой адептов… — с горечью проговорил маг. — Пока я искал книгу темных, я осмотрел тела и узнал одного из них, он был хранителем нашего ордена. Если они проникли в обитель… — маг замялся, — возможно, мы ошибались Габриэль и адепты не все уничтожены, они сохранили книгу темных, прятались все это время среди нас. Не понимаю, как мы допустили это?

— Заговорщики прямо под носом у совета, — мрачно, но с насмешкой проговорил Габриэль.

— Нужно не спускать с Анны глаз, пока совет не решит, что с ней делать, нельзя допустить, чтобы ритуал был завершен, — продолжил Эрвин. — Габриэль, теперь я не знаю, кому можно доверять в ордене, и пока я это не выясню, мне некому доверить ее защиту. Могу ли я на тебя рассчитывать? — мягко добавил маг.

— Да, можешь, — сухо ответил Габриэль, — у меня все равно нет выбора, я ведь дал клятву.

Габриэль был не рад такому раскладу. Он не любил, когда покушались на его свободу, пытались навязать обязательства. Но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь.

* * *

— Я помогу тебе переодеться, — обратилась ко мне молодая девушка, похожая на Белоснежку из сказки, — меня зовут Канья, а тебя?

— Анна.

— За ширмой есть зеркало и умывальник, можешь умыться, там же найдешь мыло и все необходимое.

Она протянула мне нечто, похожее на зубную щетку. Ручка была деревянной, а щетинки, видимо, натуральные. И я послушно отправилась за ширму. Там был умывальник с краном, ничего необычного. На маленькой тумбочке стояли различные склянки. Канья показала мне, чем можно почистить зубы, что она использует как крем для лица, и даже бальзам для губ был с легким розовым оттенком. Вода была прохладная, но чистая. После местного средства для зубов, похожего на порошок с измельченными травами, во рту остался приятный вкус мяты и трав с пряностями. Крем для лица необычно пах травами и цветами и имел мягкую текстуру. Когда я нанесла его на лицо, оно тут же волшебным образом приобрело свежий вид, даже румянец небольшой проступил. Бальзам с ароматом цветов довершил дело, отражение в зеркале меня порадовало, выглядела я свежей и отдохнувшей.

В качестве одежды мне была предложена свободная туника белого цвета с вышивкой на груди и расклешенными к низу рукавами. Сукно, похожее на хлопок, было мягким и казалось дорогим. Корсет из коричневой кожи и длинная свободная юбка такого же цвета. Почти вся одежда мне подошла, подчеркнув достоинства моей фигуры. Мне понравилось, как корсет приподнял грудь, благодаря чему она аппетитно смотрелась в вырезе туники, и как будто была не третьего размера, а тянула на четвертый. А вот с юбкой возникли проблемы: если по объему мы почти не отличались, то рост девушки был намного ниже моего. И юбка, которая должна была скрывать щиколотки — открывала их. Я расстроенно посмотрела на ноги, одетые в кроссовки черного цвета с белой подошвой. Не думаю, что их стоит демонстрировать всему магическому миру.

— Погоди-ка, — отправившись к сундуку, Канья достала из него кусок такой же ткани, из которой была сшита юбка. — Снимай.

И я послушалась.

Разложив юбку на кровати, она поднесла к краю подола ткань, и выписывая указательным пальцем круговые движения, словно направляя невидимую иглу, провела рукой от края до края. Подол юбки удлинился, ткань срослась, не оставив никаких швов, как будто так и было.

— Ты тоже владеешь магией?! — восторженно воскликнула я.

Эрвин говорил, что это большая редкость.

— Ну не то, чтобы владею по-настоящему, разве что самую малость, — засмущалась девушка, — но моя прабабка ведьма, а отец пустынный маг, — уже с гордостью произнесла девушка.

Я надела юбку поверх своих джинсов. Теперь ничего не выдавало во мне женщину из другого мира. По крайней мере, мне так показалось. Стало не по себе, я словно оказалась голой. Больше не было под рукой телефона, влажных салфеток и гигиенической помады, которые всегда были со мной, а также ни сумочки, ни карманов, куда это можно положить.

Поблагодарив Канью, я покинула комнату и спустилась вниз, где располагалось несколько массивных столов из цельных кусков дерева, за которыми сидели люди, потягивая пенные напитки из больших кружек. Они будто сбежали со съемок фильма о средневековье. Свободные рубахи, пестрые жилеты, кожаные пояса с металлическими вставками. Правда, кроме Каньи, я не увидела женщин среди посетителей, что не могло не настораживать меня. Я оглядела помещение. Именно так и представляла себе таверну, место, где в доавтомобильную эпоху путники останавливались на ночлег, настоящий постоялый двор, с комнатами для съема наверху, с харчевней — внизу. На потолке широкие деревянные балки, к которым крепились фонари, излучавшие теплый оранжевый свет. Стены из грубого камня никак не отделаны. Огромный камин, который был частью стены, согревал помещение, добавляя романтики и уюта. Над ним, как полагается, висели ветвистые оленьи рога. За барной стойкой из грубоватого дерева стоял мужчина с русой бородой и в черном переднике, натирая глиняные стаканы полотенцем. Разносился запах свежеиспеченного хлеба и жареного мяса, в животе заурчало от голода. Бежать на голодный желудок казалось плохой идеей, да куда бежать, я также не имела представления. За одним из столов сидели Эрвин и Габриэль.

— Ну, о чем задумалась, — послышался за спиной голос Каньи, — пойдем, ты еще не ела сегодня.

И девушка направилась в сторону знакомых нам обеим мужчин.

Она села за стол, придвигая стул поближе к магу и кидая совсем не добрые взгляды на Габриэля. Я тоже села за свободный стул, с шумом выдвигая его из-за стола.

— Поешь, — маг подвинул мне тарелку жареного мяса куском хрустящего белого хлеба и большую деревянную кружку пенного напитка, который здесь все пили.

— Что это? — поинтересовалась я, принюхиваясь к напитку, внешне так похожего на знакомое мне пиво.

— Бодрящий пенный эль, — ответил мне Габриэль, — здесь его варят отменно.

Маг с Каньей закивали, подтверждая его слова.

И я принялась за еду. Напиток и вправду был хорош, похожий по вкусу на квас, с травяными нотками и обильной пеной, действительно бодрил и освежал голову.

Когда я закончила трапезу, жизнь мне казалось уже не такой не справедливой.

— Сейчас мы отправимся в город, — сообщил маг, — лошади уже готовы.

Эрвин перевел взгляд, полный доброты и чего-то еще, к Канье и обратился к ней:

— Канья, орден Света и я лично крайне благодарны за твою помощь, в обители тебе всегда будут рады.

В ответ девушка наклонилась к магу и прошептала что-то на ухо, тот довольно заулыбался, потом она поцеловала его в щеку и встала из-за стола.

— Анна, будь осторожна, — обратилась ко мне девушка, — Габриэль Делагарди, — она кинула грозный взгляд голубых глаз на него, — хитрый и коварный обманщик, он не уважает женщин, использует для своей выгоды. Не жди от него ничего хорошего, он целую неделю крутился вокруг меня, пудрив мне мозги, притворяясь простым следопытом, а я чуть не раскрыла все секреты своей семьи, — она нервно потеребила кончик пряди волос, — прощай и удачи тебе, — бросила она и направилась в сторону лестницы.

К моему удивлению, на улице нас ждали три лошади, а не две, что несказанно меня обрадовало. Я ласково погладила рыжую, с белым пятном морду лошади, на что та довольно фыркнула. На лошадь я сумела взобраться сама, уверенно обхватив поводья, чем вызвала невольное одобрение мужчин.

 

Глава 6

Широкая дорога проходила сквозь лес, наполненный яркими красками и волшебными звуками. Свежая зелень, казалось лучилась светом. Пение разноголосых птиц смешивалось с шумом листвы и скрипом мощных стволов. Лес был словно живой и о чем-то шептал путникам, заманивая в свои глубины. Множество удивительного было в лесу, о подобном я читала только в книжках. Маг обо всем, что меня интересовало, с удовольствием рассказывал. Так, в цветах вместо пчел копошились маленькие феи, они светились, как огромные светлячки, и если присмотреться, можно было разглядеть сквозь сияние маленькое, в несколько сантиметров тельце, так похожее на человеческое. Наряду с обычными животными, такими как зайцы и белки, рыси и кабаны, в лесу водились пегасы, единороги, дриады, фениксы, обитали даже птицы-Гамаюн, правда, были большой редкостью. Множество необычных существ жило в магическом мире, в горах встречались даже драконы и грифоны, а в пустынях — огненные саламандры. Как заверил маг, все эти волшебные существа безобидны, это все магические эксперименты первородных магов, и пока миром правят светлые маги, они не нападут, если только ты к ним сам не полезешь.

— Все магические существа — звери неразумные, но могут и пообедать тобой, если не будешь осторожен и окажешься слишком близко к ним, поэтому в пещеру дракона лучше не соваться, — предостерёг маг.

Габриэль скептически хмыкнул.

— А какие опасности есть в вашем мире? — поинтересовалась я.

С трудом верилось, что тут царят мир, порядок и благоденствие.

— Есть и опасности, да, — помрачнев, добавил маг, — множество темных созданий создал великий жрец ордена Тьмы, большинство из них все еще обитают в великой пустоши, начинающейся за безжизненным лесом и в горах за ней, все это Мертвые земли, которые он оставил после себя.

— Но туда ни один дурак не сунется, — вставил свое слово Габриэль.

— А какие именно создания там водятся? — поинтересовалась любопытная я.

— Василиски, виверны, мантикоры, аспиды, ехидны, химеры и церберы, и это только самые опасные. Все они были созданы, чтобы уничтожать магов и людей. Границу мертвых земель охраняют маги и люди, и близко к городам те существа не подберутся.

Жуть, конечно. Но тут меня посетила интересная мысль. Я понимала, что они говорят, и они меня понимали. А все магические и страшные существа, которых он назвал, мне были знакомы по древним мифам, прочитанным когда-то, некоторых могла даже представить, и я уже не говорю о единорогах и драконах, все знают, как они выглядят, о них написано множество художественных книжек.

— Эрвин, почему я понимаю вас, а существа, о которых ты говорил, знакомы мне? В моем мире о них слагали легенды, мифы, и даже в мое время написано множество выдуманных историй, — поинтересовалась я.

— Для магического мира нет языковых барьеров. Первородные маги в древности посещали землю, следили за жизнью людей, а великий жрец ордена Тьмы постоянно подсылал своих тварей в твой мир, они принесли немало разрушений, поэтому неудивительно, что о них так долго помнят, — пояснил он и, немного подумав, добавил: — Кроме того, человеческие души пришли в мир людей из мира магии, и они тянутся к нему. Даже спустя почти тысячу лет после того, как закрыли порталы в другой мир, люди все еще помнят о нем, пусть неосознанно, не веря в его существование.

В его словах я нашла даже логику, я ему почти поверила. В магический мир, в котором оказалась. Во все, что он сказал. В адептов Тьмы и их замысел. А как иначе? Можно было сойти с ума от всего этого, забиться в угол и надеяться, что это только сон. Но мне хотелось верить, что оказалась я здесь не только потому, что меня призвали темным ритуалом, чтобы насильно оплодотворить. Ведь я для этого совсем не подходила. Почему именно я? И почему мне удалось избежать этой участи? Какие планы на меня у этих духов, живущих в мире Света? Или, может, это все нелепое совпадение, и лучше подумать, как вернуться домой, пока меня не слопал какой-нибудь дракон?

Вопросов в моей голове было много, и не на все из них существовали ответы. Но здесь и сейчас есть и насущные проблемы.

— А каково положение женщин в вашем мире, мире магии? — беспокоилось мое нутро, склонное к феминизму.

В своем мире я была самодостаточной женщиной, ни от кого не зависевшей, хоть и одинокой.

— Женщины — хранительницы домашнего очага, — ответил мне снова маг, — они могут получать образование, учиться различным искусствам, пока живут в родительском доме, но обычно к двадцати пяти годам женщина выходит замуж.

— И что, все женщины непременно выходят замуж? — поинтересовалась я.

По их меркам мне уже поздновато.

— Нет, не все, есть те, кто отправляется жить в храм любви, храм городских жен, — ответил Эрвин.

— Становятся блудницами, — видя мое недопонимание добавил Габриэль. — Или изгоями общества, которых не пригласят ни в один приличный дом. Те же блудницы, только не обслуживают всех, кого придется. Висят на шее у кого-нибудь состоятельного человека в качестве любовниц.

— Неужели для женщин нет никакой работы? — настойчиво допытывалась я.

Не собираюсь я замуж и тем более становиться блудницей.

— Ну, вообще есть, — нехотя проговорил маг, — если девушка осталась сиротой, она может работать служанкой в богатом доме или в Обители.

— Или может выйти замуж, войдя в семью торговца, тогда ей разрешат торговать, — добавил Габриэль.

А мне стало не по себе. Все сводилось к тому, что мне дорога в служанки, еще раз в служанки, в блудницы или в изгои-содержанки. И это еще неизвестно, что собирается делать со мной этот их совет.

Решив проветриться от негативных и тяготящих голову мыслей, я вспомнила, как когда-то в деревне каталась верхом на лошади. Задрав юбку и перекинув ногу, я уселась по-мужски, и осторожно припустив лошадь, попыталась перейти на легкий галоп. Услышав позади оклики мужчин, я не стала останавливаться, в конце концов, как я поняла, пленницей я не являлась.

В седле я держалась не очень уверенно, но скорость получилось развить хорошую, лошадь была спокойная и слушалась меня. Шум ветра в ушах очищал голову. Волосы развевались, щекоча кожу. Я наслаждалась скачкой, как маленькая девочка, которой подарили пони, юбка задралась, открывая джинсы и кроссовки. Такого удовольствия я не испытывала давно. Да это, пожалуй, круче, чем управлять автомобилем на большой скорости! Сердце радостно забилось, разгоняя горячую кровь, стало совсем жарко, а щеки, судя по ощущениям, покрылись ярким румянцем.

Впереди показалось разветвление дороги, и я начала тормозить. Так как опыта я не имела особо, моя лошадь чуть не встала на дыбы, но я справилась, и мы успешно остановились. Меня тут же нагнал Габриэль и схватил поводья.

— Ты что, шею решила себе свернуть?! — наорал он на меня. — Так есть и попроще способы убиться. Или ты наивно полагаешь, что тебе ничего не угрожает в этом мире? И что те адепты были единственными? — вдруг сказал он, сурово глядя мне в глаза.

Его слова подействовали на меня, словно ушат холодной воды. Отрезвили меня. Вот дура! Наивная дура! Неужели правящему совету магов было бы дело до никому не нужной женщины из другого мира. Ну конечно! Те адепты ордена Тьмы не единственные. Судя по всему, остальные тщательно прячутся. И они захотят завершить ритуал. А я буду отличной приманкой, чтобы загнать их прямо в руки светлого ордена, или как его там.

Опять я не поняла двойственного отношения Габриэля. Хотел предостеречь или напугать? Сказать спасибо, что снял розовые очки с меня, или наорать за то, что сделал это? Почему маг не сказал об опасности? И насколько она серьезна? Смертелен ли для меня ритуал? Или мне грозит только изнасилование? Но я не стала задавать все эти вопросы и еще сотню сверху. Теперь еще надо разобраться, кому можно верить.

— Да, что ты на меня орешь, все же хорошо? — решила я все-таки не молчать.

Но расспросить про адептов Тьмы я не успела. Маг нас догнал.

— Вот нравится же вам эта беготня, — проворчал маг, — то по лесу бегаете, как дикие, то скачки сумасшедшие устраиваете. Ты, Анна, конечно, не в курсе, но маги не любят физические нагрузки, — пояснил он, тяжело дыша.

— С таким отношением, Эрвин, — начал Габриэль с явным злорадством, — через пару лет ты заплывешь жирком, как большинство магов, тогда Канья даже не посмотрит в твою сторону. Она не любит полных мужчин, поверь мне, я знаю.

— Что?! Причем тут Канья? С чего ты взял… — начал возмущаться маг.

— Я видел, как ты на нее смотрел, — улыбаясь, пояснил свои догадки Габриэль, — прямо-таки пожирал глазами.

— Ничего подобного, — не сдавался Эрвин, — нам налево, — невозмутимо произнес он, решив сменить тему.

— Чтобы ее заполучить, придется постараться, она не из простых, — продолжил Габриэль, тоже так просто не сдаваясь, — все-таки младшая дочь вождя кочевников, Михаеля Одисса.

— Что? — удивленно воскликнул Эрвин, сверля Габриэля взглядом. — Ты же говорил, что она дочь главаря разбойников.

— Это я его в этом подозреваю, но доказательств, что он начал промышлять грабежами нет, это только теория, и я начал ее проверять, когда ты заявился, — пояснил Габриэль с недовольством в голосе. — А найти место, где останавливаются кочевники, не так-то просто, сегодня они здесь, завтра их уже нет и следов тоже, все-таки пустынные маги лучше всех заметают следы, уж очень хорошо они управляют ветром.

— Почему тогда она живет в таверне? — поинтересовался Эрвин, с трудом скрывая свой интерес.

— Ей только двадцать лет, и замуж она не спешит, вот и занимается, чем вздумается, и живет, где пожелает, но не уходит далеко от своих, в этом я не сомневаюсь.

— А что, если женщина не захочет выходить замуж? И блудницей становиться тоже? — поинтересовалась я, прощупывая почву на будущее.

— Ничего хорошего, — ответил на мой вопрос Эрвин, — общество их сторонится, их никуда не приглашают, ни на праздники, ни на общественные приемы, в итоге они становятся изгоями и ведут уединенную жизнь вдали от больших городов. Как правило, такие женщины не остаются без покровителя, но обычно женщины выходят замуж раньше предписанного возраста и к двадцати двум годам уже рожают первенцев.

Конечно, быть изгоем неприятно, но все же лучше, чем блудницей, не обязательно же становиться чьей-то любовницей.

— Только вот все женщины мечтают выйти замуж, я на своей памяти не встречал таких женщин-изгоев, — вставил свое слово Габриэль и, припустив лошадь, поскакал вперед, видимо, не желая продолжать беседу дальше.

— Тебе не о чем беспокоиться, Анна, — мягко проговорил Эрвин, — когда совет тебя отпустит, ты сможешь выбрать мужа на свой вкус, у тебя есть время, ты довольно молода, сколько тебе лет? Двадцать три? — предположил маг.

Я чуть не усмехнулась в ответ на такой комплимент. Какая женщина не будет рада слышать, что ей так легко смахнули пять лет.

— Неприлично спрашивать у женщины про возраст, у вас тут нет такого понятия? — уклонилась я от ответа. Конечно, приятно, что мой возраст настолько не очевиден для них. Но рассказывать о том, сколько мне лет, и что я уже была замужем, казалось плохой идеей. — Лучше расскажи, что с Габриэлем? У него проблемы с женой? Он так странно отреагировал на тему о женщинах и женах, — решила я перевести разговор о своем возрасте в другую сторону.

Не собираюсь я замуж, плавали-знаем. Не желаю я больше раскрывать душу перед мужчинами. Нет веры, что не наплюют.

— Нет, — ответил Эрвин, — точнее, у него нет жены, но его семья очень хочет, чтобы это изменилось, он уже достиг возраста для женитьбы, и неприлично в его положении слишком долго ходить неженатым.

— Значит, у мужчин тоже есть возрастные правила? И почему семье следопыта так важно его женить? — полюбопытствовала я.

— Габриэль Делагарди не следопыт. Он младший брат правителя людских земель, Хендрика Делагарди. Когда-то его род был великим родом темных магов. Но когда великий жрец ордена Тьмы решил погубить миры, они первыми встали на сторону светлых магов. Род Делагарди так и не смог овладеть магией жизни. В итоге отказался от нее вовсе. Теперь его род считается одним из самых древних родов людей. Таких вообще немного, все же светлых магов больше, чем людей. И у таких родов есть свои правила касательно женитьбы. В роду Габриэля принято жениться сразу после тридцати. А он уже два года бегает от всех предлагаемых невест. Придумывает себе несуществующих разбойников и обязательно подальше от своих земель, в самой глуши, — веселясь, поведал мне маг.

Вот как, следопыт у нас, оказывается, голубых кровей, да еще и темных, а так сразу и не скажешь.

— А почему Канья сказала, что мне следует его опасаться? — вдруг вспомнились мне слова девушки.

— Ну, Габриэль дорожит своей свободой, но и женщин он не сторонится, — Эрвин усмехнулся, — вот и разбил немало девичьих сердец.

Да, именно такое впечатление он и производил. От него веяло силой и мужской привлекательностью. Такие мужчины нравятся всем женщинам. Они обычно прекрасно знают об этом и пользуются. К таким относился и мой бывший муж, что однажды и меня привлекло. С годами его притягательность развеялась, но только для меня, как оказалось.

— Он тебе понравился? — полюбопытствовал маг. И с нескрываемым интересом уставился на меня, хитро прищурив добродушный взгляд.

— Нет, — коротко и слишком быстро ответила я.

На самом деле я еще не решила, как к нему относиться. Он безусловно привлекательный мужчина, в моем вкусе. Но чувства вызывал противоречивые. Как говорится, и хочется, и колется. И это его разбивание женских сердец. Не хочу наступать на одни и те же грабли дважды. Правильно сказала Канья — опасный тип.

И я тоже решила закончить разговоры на этом, пуская лошадь вперед.

 

Глава 7

Начало смеркаться. Лазурное небо, украшенное пушистыми облаками, проибрело бледно-васильковый оттенок, а облака стали походить на клубничную сахарную вату. Место для ночлега выбирал Габриэль, и мы, немного свернув с дороги в лес, вышли на небольшую полянку, усеянную маленькими кустиками белых цветов. Развел костер Эрвин, просто пощелкав пальцами над приготовленными ветками, осыпав их огненными искрами. Сухие ветки быстро затрещали, разгораясь.

Для сна предлагалось нечто, напоминающее спальный мешок, набитое шерстью неизвестного мне животного, а может, и известного, я не спросила. К моему удивлению и сожалению, байки у костра никто не стал рассказывать. Может, я бы хоть немного отвлеклась от собственных мыслей, послушав рассказы о магическом мире. Но решено было сразу лечь спать, и я не решилась снова лезть с расспросами.

Но уснуть не получалось. Во-первых, в лесу не было темно, как это в моем понимании бывает. Здесь все вокруг подсвечивалось разноцветными огоньками, не то светлячки, не то феи сновали светящимися стайками то тут, то там, сидели на цветах и траве, на деревьях, прячась в широких щелях коры, и при малейшем шорохе взлетали со своих мест, сильно отвлекая. Казалось, что вот-вот из-за пахучего куста шиповника выйдет лесная нимфа с венком из цветов и трав на голове и позовет за собой. Или дерево оживет, показывая свое лицо, как в мультике про Покахонтас, и начнет рассказывать интересную историю вместо моих спутников. Луна, почти полная, висела очень низко и освещала все вокруг. Не ночь, а черт знает что. Красиво, конечно, лес манил своими тайнами, но сну такое не способствует. Во-вторых, слишком много мыслей крутилось в голове, не давая мне покоя. Тут еще в туалет приспичило.

Посмотрев на своих спутников, я пришла к выводу, что у них таких проблем нет, и Эрвин, мирно посапывая, уже видел десятый сон. По Габриэлю сложно было сказать, спит ли он на самом деле, но глаза были закрыты, а грудь равномерно вздымалась.

Осторожно выбравшись из мешка, чтобы никого не разбудить, я отправилась на поиски подходящего места. Мне уже не привыкать, все-таки целый день в пути. Справив нужду, я не спешила возвращаться.

Мое внимание привлек голубой огонечек, чуть ярче светящийся, чем остальные и, так как сна не было ни в одном глазу, я решила за ним проследить. Конечно, подсознание говорило мне, что по закону жанра следовать за подозрительными огоньками как бы плохая примета. Но лес не страшный совсем, почему бы не нагулять сон? Далеко все равно не пойду.

Впереди показалась поляна, где таких огонечков было очень много. Они кружились в хаотичном танце, прямо-таки зовя к ним присоединиться.

И я уже почти присоединилась к их незамысловатому танцу, когда мне на плечо легла тяжелая мужская рука. Вздрогнула и резко развернулась. Но это был всего лишь Габриэль.

— Что ты тут делаешь? — спокойно поинтересовалась я.

— Это я тебя должен спрашивать, — прошипел Габриэль, и немного встряхнул меня за плечо, видимо, пытаясь вразумить.

— Гуляю, — коротко пояснила я. В принципе, так оно и было.

— Ты совсем… ничего не понимаешь? — чуть спокойнее произнес Габриэль и внимательно уставился на меня, скользнув взглядом по моим приоткрытым губам, а я застыла в растерянности.

Его глаза были бирюзового цвета, такого чистого и глубокого, что напомнили мне океан, а в свете луны они будто светились изнутри. Лицо с красивыми и правильными чертами, но в то же время такое мужественное, сейчас казалось обеспокоенным.

Мне почему-то захотелось его успокоить, провести рукой по легкой щетине, погладить его сильную широкую шею, узнать, какова его золотистая кожа на ощупь. Сделав шаг, я приблизилась к нему и медленно провела рукой по щеке, переходя к подбородку, а затем и к шее.

— Чего ты боишься? — почти шепотом спросила я. Кожа его оказалась мягкой, и теперь мне захотелось узнать какая она на вкус. Мне казалось, что она непременно должна быть сладкой, как карамель.

От моих движений он замер, но руку мою не остановил.

— Это Древний лес, не такой как у подножия горы Орн, где мы встретились, тот лес молодой, в нем мало магии и почти нет магических созданий. А этот лес пропитан ею, она сочится из каждой его травинки. Ты могла заблудиться и стать чьим-нибудь ужином, или попасть в руки темных адептов, а я не могу этого допустить, я дал клятву перед Светом… — пробормотал он чуть охрипшим голосом.

Моя рука гуляла по его шее, описывая все впадинки и выпуклости. Чувствовалось, как пульс учащенно бьется под моими пальцами. И я уже почти не слушала, что он говорит.

Взяв блуждающую руку за запястье, Габриэль притянул меня ближе, не оставляя между нами расстояния. Другую положил на затылок. Его губы осторожно накрыли мои, пробуя на вкус.

Его оказались сладкими, с примесью меда и мяты. По телу пробежала дрожь. Решив, что мне мало такого невинного поцелуя, я запустила ладонь в его волосы, которые сейчас были распущены и доставали до плеч. Немного играя ими, я притянула Габриэля ближе к себе, прижимаясь всем телом к этому сильному и притягательному мужчине, кончиком языка провела по его губам, немного прикусила нижнюю, проверяя, насколько она мягкая. Затем мой язык проник к нему рот, я нуждалась в страстном глубоком поцелуе и Габриэль не остался равнодушным к моим ласкам, ответив на них с такой неистовой силой, с такой страстью, словно мои губы были волшебным источником, а он, усталый путник, никак не мог напиться.

Желание разгоралось жаркой волной. Его руки блуждали по моему телу, лаская грудь и бедра. Нарастающее желание разрывало нас обоих. И мы повалились на мягкую траву. Я чувствовала, как его твердая плоть упирается мне в живот, внизу все горело, пульсировало, я была готова принять его. Обхватив ногами бедра, прижала сильнее к себе, к источнику моего желания, из которого, казалось, расходился огонь по всему телу.

Покрыв мою шею множеством поцелуев, Габриэль развязал шнуровку корсета. Дышать сразу стало легче. Задрал мою тунику, почти разрывая ткань. Его губы быстро нашли мою грудь, накрыли напряженный сосок, а руки сжали усиливая ласку. У меня вырвался стон от наслаждения, которого, мне кажется, я никогда не испытывала. Легкий ветерок ласкал кожу, разжигая пламя только сильнее. А путник нашел новый источник, даже целых два, поочередно высасывая, слизывая невидимый нектар, пытаясь их осушить. Я уже совсем не сдерживалась, но шум леса поглощал все звуки.

— Продолжай, — шептала я, — не останавливайся. Я даже не задумывалась о том, что происходит.

Мне нечего было терять, и я не хотела отказывать себе в удовольствии. Тело жаждало продолжения, необходимо было почувствовать его внутри себя, только это могло принести облегчение.

Я начала стягивать с себя юбку, и мне тут же принялись помогать сильные мужские руки. Но под юбкой были еще и джинсы. Ах, сколько препятствий! Прокладывая дорожку из поцелуев к самому жаркому месту, Габриэль немного задержался около пупка и шрамов. Я больше не могла терпеть. Мое нутро жаждало слиться с ним немедленно. Здесь и сейчас! Выгнулась ему навстречу, запрокинув голову назад и всем телом показывая, как я хочу его, и он принялся стягивать с меня джинсы, срывая с бедер вместе с бельем.

Но тут я замерла. Моему взору, перевернутому вверх тормашками, предстало что-то черное, лоснящееся и переливающееся при лунном свете.

Я вскрикнула, и Габриэль остановился. Единорог. Черный единорог, мать вашу за ногу! Меня предупреждали о магических существах, но я и не думала, что так скоро доведется увидеть единорога!

— Я должен был догадаться, — почти стуча по лбу рукой, проговорил Габриэль, как будто забыл, что-то очень простое, но важное, и, отстранившись от меня, встал.

Коняшка махнула головой, и из рога вырвались те самые голубые огоньки. Лунные блики играли на мышцах магического существа. Длинная черная грива доставала до земли, а лошадиный хвост разгонял огни в стороны, как назойливых мух.

— Черный единорог, — констатировал очевидное Габриэль.

— Ну это я вижу.

— Что ты знаешь о единорогах? — проговорил Габриэль, явно ведя к чему-то важному, поднимая мои вещи и помогая встать. — Пойдем отсюда, оденешься по пути.

И потянул меня за собой к нашему маленькому лагерю.

— Белый единорог олицетворяет целомудрие, — начал Габриэль, — черный, наоборот, способствует похоти и страсти, он разжигает ее, затуманивая разум.

— Так это все… — начала я, — это все из-за него? — пробормотала себе под нос, разглядывая дивное существо.

Немного крупней обычной лошади, на лбу растет рог, черный и ребристый. Вокруг так и вьются голубые огоньки.

— Да, — процедил Габриэль, — уйдем от него подальше, и все пройдет.

Да, определенное воздействие на разум я ощутила. Но мне больше показалось, что разум не затуманился, а наоборот, прояснился, все лишнее куда-то ушло. Хотя, конечно, ему виднее, какими свойствами обладают волшебные единороги.

Пылу у меня поубавилось, но чувство неудовлетворенности осталось.

Когда мы пришли к костру, Габриэль лег сверху на свой мешок, видимо, не боясь замерзнуть, и повернулся ко мне спиной. А я забралась в свой, сворачиваясь калачиком, насколько это было возможно. Непонятно, как я допустила такое, да еще и с практически незнакомым мне мужчиной. Умом я понимала, что так не должно быть, и хорошо, что мы вовремя остановились. Но тело помнило ласки, жар и желание, оно жалело о том, что не произошло, оно осталось неудовлетворенным.

Я, конечно, давно не была с мужчиной. Но и в браке не испытывала подобной страсти. Действие магии единорога было действительно волшебным. В здравом уме я бы не накинулась на малознакомого мужчину, пусть и привлекательного внешне, еще и посреди поляны, успокаивала я себя, засыпая.

 

Глава 8

Проснулся Габриэль неохотно, поспать почти не удалось. Ночное событие не выходило из головы, настойчиво всплывали картины страстной сцены, а на губах остался вкус ее кожи, губ, сладкий, как молоко и цветы персика.

В свете полной луны ее рассыпавшиеся по траве волосы, казалось, отливали серебром, а золотистая кожа казалась белоснежной и такой нежной, манящей своей сладостью. Глаза словно чаща Древнего леса, в которой можно заблудиться и никогда не вернуться, горели зеленым огнем, чаруя, будто обладали магией. Он так хорошо изучил изгибы ее тела, знал, как приятно ощущать их под своей ладонью, которая все еще помнила ее тепло и мягкость. А ее страсть и напор свели его с ума в тот момент. Казалось, что он уже никогда не избавится от этого знания. Забудет ли он когда-нибудь этот огонь? Ведь он понимал, что все это из-за вмешательства магического существа. Титанических усилий ему стоило остановиться, когда появился единорог. Он был почти уверен, что, попытайся он поцеловать Анну снова, после того как та узнала, что это все из-за воздействия магического создания, то она наверняка сломала бы ему нос, и это в лучшем случае.

У Габриэля были разные женщины, и все они, безусловно, не походили на Анну. Были среди них и нежные красавицы, млеющие от его легких прикосновений, готовые растаять, позволь он большее, и пылающие страстью, готовые на все, удовлетворяя его мужские желания, лишь бы он на них женился. После недолгих ухаживаний все они приглашали его в свою постель. Но ни разу после ночи с женщиной у него не оставалось таких ярких воспоминаний, они рассеивались с первыми рассветными лучами. А тут даже толком ничего и не успело произойти. Словно наваждение какое-то.

Когда на Габриэля начинали давить потенциальные невесты вместе с его родными, он, не задумываясь, рвал все отношения, уезжал подальше, находя себе новое дело для расследования. Не желал он прожить с женщиной всю жизнь, ведь так быстро они становились неинтересны, казались пустыми, как куклы. Ему совсем не хотелось быть привязанным к кому-то, кто совсем безразличен. Связывать себя брачными узами только для того, чтобы заиметь наследников? У рода Делагарди и без него будет их предостаточно. У Хендрика уже два сына, и его жена снова в положении. Наверняка, и Рейнорд не заставит себя ждать. И становиться племенным жеребцом Габриэль не собирался.

«Но что она теперь думает обо мне? Расскажет кому-то? Может, намеревается теперь женить меня на себе? Кто знает, что в голове у этой женщины? — размышлял Габриэль. — Ее мир не такой как наш, хоть и очень похож».

Последние истории о другом мире были написаны почти тысячу лет назад, отличие состояло в первую очередь в отсутствии магии. У них были города, государства, правители, которые именовались королями и императорами. Люди так же любили и женились. Вели войны, изучали науки. Он хорошо помнил историю о Елене Троянской, из-за которой мужчины развязали войну. Раньше эта история казалось ему совсем уж нереальной. Но теперь он не был так уверен. Если все женщины из другого мира такие как Анна… Но тысяча лет — это очень много. Мир Габриэля изменился, значит, и ее тоже.

«Нужно выяснить, что можно ожидать от этой женщины, расскажет ли она кому-то, использует ли это против меня?» — решил Габриэль.

С первыми рассветными лучами их маленький лагерь проснулся, но завтракали они в тишине. И Габриэль видел, как Анна старается не встречаться с ним взглядом. Эрвин, казалось, не замечал этого. Он сам погрузился в свои думы. При нынешних обстоятельствах ему явно не до плотской проблемы, возникшей между Габриэлем и Анной. Находясь в новом статусе верховного хранителя ордена Света, Эрвин Савитар совершил свою первую ошибку. И какую?! Как теперь поступить? Убить? Нет. На такое Эрвин точно не готов пойти. Для него жизнь, Свет — превыше всего. Неужели маги и люди не смогут защитить от адептов Тьмы одну-единственную женщину из другого мира? Уберечь их мир от возвращения великого жреца ордена Тьмы? Смогут, еще как смогут, или он не Эрвин Савитар, маг Лесных земель, а ныне верховный хранитель ордена Света!

— Почему продукты все еще съедобные, ведь мясо быстро портится? — вдруг поинтересовалась девушка.

— Сумка, где они лежали, заговорена специальным заклинанием, — ответил Эрвин, — правда, действие его длится не долго, максимум три дня, это простая бытовая магия.

Больше она ничего не спрашивала, и Габриэля это раздражало. Как понять, что у нее на уме? В молчании троица продолжила свой путь.

— Анна, в городе никому не говори, кто ты и откуда, пока не окажемся в зале совета, — строго проговорил Эрвин, — и никуда не ходи одна, пусть рядом будет либо Габриэль, либо я.

— Хорошо, — ответила девушка, глядя куда-то вдаль.

Вдалеке показался город, расположенный у самого подножия горы, поросшей зеленью и деревьями, сквозь которые пробивались землистые скалы. Маленькие домики с разноцветными крышами усыпали весь склон, поднимаясь на самый верх. Почти на самой вершине горы располагалась башня, поражающая своим великолепием, вытесанная из блестящего на солнце белого камня, от чего та сияла, выделяясь на сочной зелени и ослепляя.

— Эрвин, — тихо произнес Габриэль, — лучше тебе прибыть на совет раньше нас и предупредить.

Маг немного задумался, потирая подбородок, остановил лошадь и спустился на землю.

— Думаю, ты прав, Габриэль, — закивал ему в ответ Эрвин, — дальше вы и без меня доберетесь.

Маг покрутил посохом верховного хранителя над головой, и камень в нем засветился, а розоватое облако дыма окутало мага, быстро рассеявшись вместе с ним.

Когда Эрвин исчез, Габриэль посмотрел на девушку. Она внимательно смотрела на место, где только, что стоял маг.

— Я … — залепетала она, — я думала… Почему тогда мы шли пешком? — возмутилась она.

— Мгновенные перемещения в пространстве доступны лишь на небольшие расстояния для магов, имеющих разрешения, и только в те места, где они уже были, людям это и вовсе недоступно.

Но он не для лекций о магах послал Эрвина вперед, этим пусть занимаются хранители, если сочтут нужным. Ему же нужно было поговорить с Анной о случившемся прошедшей ночью прежде, чем они прибудут в город.

— Анна… — начал Габриэль, но помедлил, подбирая нужные слова. Столько думал, с чего начать, но, когда представилась, наконец, такая возможность, слова, что казалось, вертелись на языке — испарились.

— Не утруждайся Габриэль, — не дав продолжить, сказала девушка, все же удостоив взглядом. И лучше бы она этого не делала — мыслей в голове Габриэля стало еще меньше. — Я понимаю, что в произошедшем на той поляне нет виноватых, и что ты не хотел этого всего, только единорог виноват во всем. — Она поморщила нос, видимо, вспоминая похотливое магическое создание, лишившее их обоих всех понятий о приличии и нравственности. — Я не невинная девушка, мое целомудрие не пострадало, и ты ни чем не напугал меня. Давай не будем об этом никому рассказывать и просто забудем о случившемся. Хорошо?

— Конечно, — тут же ответил Габриэль, не ожидая такого ответа от нее, но он его полностью устроил. — Я сам хотел предложить то же самое.

Но вот в том, что он не хотел, чтобы произошедшее на поляне все-таки случилось, Габриэль сильно сомневался. По крайней мере, из ее слов ясно, что он правильно поступил, когда отстранился — девушка не хотела этого и жалела о случившемся.

Габриэль был удивлен, что она ничего не требует: ни женитьбы, ни откупных, даже извинений не просит. Такого он совсем не ожидал. Это, конечно, все упрощает. Но вот забыть? С этим тоже проблем не будет, если держаться от нее в стороне. Как только они прибудут в город, и девушка будет передана совету — ему не придется быть подле нее все время. И можно будет отвлечься на поимку темных адептов.

— Анна, город магов называется Маир, но в обыденной жизни, в разговорах чаще говорят просто «город магов», вряд ли кто-то подойдет и спросит, но все же лучше знать, может пригодиться. Путь к обители лежит через весь город, держись рядом, — предупредил Габриэль.

Он решил начать с малого. Рассказывать всю подноготную своего мира Габриэль не собирался, сама освоится, главное — доставить ее в обитель, а там пусть хранители с ней возятся.

— Пока не доберемся до обители, нужно быть осторожней, — снова предостерег он. Вдруг выкинет какую глупость? Вздумает опять сбежать или еще что, с ее-то диким нравом.

— А если кто-то спросит, откуда я? — задала резонный вопрос девушка.

— Скажешь, что ты из города людей, из Смагарда, что ты сирота и пришла служить в обитель.

— А если меня спросят, — тут она помедлила, — из какого я рода?

— Не спросят, — сухо заверил Габриэль, — когда пойдет слух, что ты из другого мира, это тебе уже не понадобится.

— Ты думаешь, правящий совет не станет скрывать, кто я?

Габриэль был уверен, что не станет. Наоборот, еще и сами же распустят слух, расписывая все подробнее, в ярких красках, чтобы никто ее ни с кем не перепутал. Привлекут как можно больше внимания в надежде, что адепты темного ордена выдадут себя, пытаясь завладеть девушкой, если таковые еще остались. Ловля на живца — самый простой способ поймать их. Он бы сам так поступил, и поступит, если Эрвин поручит ему.

 

Глава 9

Остаток пути мы с Габриэлем молчали. Я не любитель задушевных бесед, но сейчас эта тишина между нами напрягала. К счастью, довольно быстро впереди показалась каменная дорога из больших обтесанных булыжников, с проросшей кое-где между ними травой.

Город магов оказался на удивление простым. По городу мы шли уже пешком, оставив лошадей в конюшне ордена, что располагалась при въезде в город. Узкие улочки, мощеные камнем, небольшие домики, кирпичные и оштукатуренные, выкрашенные во все цвета радуги, с окнами и дверями на любой вкус, они буквально налезали друг на друга и утопали в цветущей зелени. В воздухе стояли ароматы черемухи, сирени и шиповника. В целом, обычный старый европейский городок, ничего магического я не приметила. Но это пока мы не добрались до городского рынка, который располагался на одной из главных улиц.

Как только мы приблизились, аромат цветов смешался с морем других запахов. Что только тут ни продавалось. Свежие овощи, фрукты, рыба и мясо, горячий хлеб и булочки. Травы, собранные в пучки и развешанные на веревках, свечи и книги занимали целые лавки. Продавалась и готовая одежда: юбки, корсеты, платья, обувь, что удивило и порадовало меня. Мне хотелось остановиться, рассмотреть все поближе. Но шаг у Габриэля был широкий, и продвигался вперед он очень быстро. Стоит на секунду зазеваться, и я тут же потеряюсь в толпе.

— Платки! — размахивая сразу целой охапкой пестрых платков, кричала тучная женщина в коричневом переднике и смешном чепчике, под которым прятались рыжие с проседью волосы, — Варгагские платки!

— Недорого, загадочная моя, — улыбнулась она мне, внимательно вглядываясь в мое лицо маленькими и заплывшими жиром глазками, хватая за руку и подходя слишком близко. От нее пахнуло удушливым запахом пшеничного эля и пота.

Я невольно отшатнулась. Но Габриэль поддержал меня за локоть, остановившись вслед за мной, а когда женщина его увидела, улыбка сползла с ее лица, и, отведя от меня взгляд, она спряталась за прилавок.

Остаток пути мы уже прошли спокойно, никто не отважился приставать ко мне, видя Габриэля за спиной. Мельком я разглядывала прилавки. Украшения, специи, снова свечи и травы, прилавки с различными склянками, содержимое которых осталось для меня загадкой. Но подавляя желание остановиться, я шла вперед.

Путь до обители постоянно вел в гору, петляя зигзагами вверх. Мне была приятна физическая нагрузка, после нескольких часов в седле хотелось размяться. Я старалась не заглядывать в дома, из которых доносились голоска и смех, а с подоконников раскрытых свисали цветы. Когда мы уже прошли мимо домиков, и оставалось совсем чуть-чуть, я остановилась и посмотрела на открывшийся с высоты, поверх пестрых черепичных крыш, вид.

Бескрайний лес вокруг расстилался махровым ковром от подножия и тянулся в ту сторону, откуда мы пришли, точнее, меня привели, и терялся где-то вдали, в той же стороне были горы со снежными шапками на вершинах. Никаких вышек сотовой связи, антенн и проводов, тянущихся повсюду, оплетая дома. Чуть ближе на противоположной стороне виднелись скалистые горы, поросшие травой и кривыми соснами, как та, на которой мы находились. Может, среди них была гора, на которую меня перенесло порталом.

Поднявшись выше, к каменным стенам, переходящим в отвесную скалу, мы прошли через деревянные ворота, которые оказались открыты, и попали на большой внутренний двор, даже целую площадь, мощеную гладким белым камнем. Территорию окружало строение в два этажа, напомнившее мне монастырь. Покатая крыша с серой черепицей. Немного шершавый камень песочного цвета, небольшие, застекленные окна. В центре площади двухуровневый фонтан, усаженный зелеными растениями и больше напоминавший миниатюрный водопад.

За этим строением возвышалась башня почти без окон, только на самом верху несколько больших проемов с колоннами и полукруглых, вытянутых окон, выглядящих словно пустые прищуренные глазницы. Башня была широкая, из белого камня с розоватыми прожилками. Она казалась огромной, а солнечный свет, отражавшийся от нее, слепил. Сооружение было величественным и совсем не вписывалось в общую картину обители ордена Света, да, пожалуй, и всего города. Как рассказал Габриэль, зал, где заседал правящий совет магов, находился почти на самом верху. А еще выше, на крыше, была Арка-портал, такая же, что перенесла меня в этот мир. Остальные этажи занимали библиотека с архивом и служебные помещения. Саму башню окружала зеленая лужайка размером с небольшое футбольное поле, чуть дальше я приметила сады с цветущими деревьями. Хранители и служители обители жили в небольших комнатах, расположенных в той двухэтажной постройке, вокруг площади с фонтаном. Там же имелась кухня с небольшой столовой.

Вся обитель была такой простой, сдержанной, без каких-либо изысков и излишеств, но в тоже время казалась удивительным сооружением, занимающим всю ровную поверхность у вершины. По углам и у каждого входа стояли глубокие каменные полукруглые чаши, в них тлели пучки трав, от чего все вокруг было в легкой дымке, а воздух пропитался ароматом сухих трав. Чем занимались хранители и что они охраняли — Габриэль меня не просветил. Не сильно то и хотелось, собственная судьба пока волновала больше.

— Первым делом на совет, — сказал Габриэль и потянул меня за локоть к сквозному проходу в здании, за которым находились зеленая лужайка и вход в башню. Будто я и так не шла за ним.

Я послушно плелась, не очень заботливо придерживаемая под локоть. Массивные деревянные двери были распахнуты. Мы столкнулись на пороге с двумя фигурами в таких же светлых балахонах, какой носил Эрвин, только эти были подпоясаны металлическими цепочками, и мне показалось, что под ними у магов не было одежды. Пряча руки в рукава, а лица за капюшонами, не поднимая на нас глаз, они проследовали в ту сторону, откуда пришли мы с Габриэлем.

Подтолкнув меня к лестнице, сам Габриэль пошел следом. Не думает же он, что я предприму попытку сбежать сейчас, поднявшись так высоко и устав с дороги?

Если сравнить с подъемом в гору через город, то лестница, ведущая наверх башни, казалась пустяком, хотя высота была почти с семнадцатиэтажный дом. Оказавшись наверху, Габриэль остановился на последнем лестничном пролете, где до нас донеслись голоса. Жестом он показал мне, чтобы я молчала.

— Хранители прочесали весь город.

— И никто не замечен в использовании темной магии.

— Будем надеяться, что та кучка отступников во главе с Дабиусом была единственной.

— Если кто-то и появится, то без книги им будет сложно завершить ритуал, — проговорил Эрвин, и что-то тяжелое упало на стол. Его голос казался самым молодым. — Джубба, — обратился к кому-то верховный хранитель, — разместишь книгу в хранилище, рядом со светлой летописью, нужно изучить ее.

— Ее нужно уничтожить! — вскричал кто-то.

— Да, зачем она нам?! — подхватили остальные.

— Я уже пытался это сделать, как только нашел ее, но ничего не вышло. Она словно соткана из Тьмы, или та слишком хорошо ее защищает. Изучим и, может, найдем способ уничтожить.

— Тогда нужно казнить женщину из другого мира, — прокричал кто-то противным голосом, — раз мы не можем уничтожить книгу.

— Гонкан, что ты такое говоришь, — послышался голос другого мужчины. — Мы не можем убить ни в чем неповинную женщину. Чем мы тогда лучше темных?

— Для этого у нас есть люди, Айер, — пробурчал противный голос, что принадлежал, кажется Гонкану, — и их мечи.

— Давайте лучше вернем Альхона, — предложил кто-то.

— Не неси ерунды, Лабор, Альхон пожелал остаться в мире Света. И мы не владеем знаниями призыва великого духа.

— У нас есть книга темных, — продолжил Лабор. — Ритуалы не могут сильно отличаться. Нужно только уговорить женщину из другого мира пойти на это добровольно. Раз она здесь, то пусть принесет пользу нашему миру.

— Да, хорошая мысль, — поддержали некоторые. — Мы не знаем, удастся ли нам также успешно охранять границы с Мертвыми землями без Альхона.

— Мы не можем помочь девушке вернуться домой, так пусть хотя бы она послужит благим целям.

— В конце концов, в этом предназначение женщин — рожать потомство.

— Я все же думаю, лучше избавиться от нее, она несет угрозу, — настаивал на своем Гонкан, мужчина с противным голосом.

— Среди женщин кочевников много тех, кто все еще поклоняется великой Богине, они верят, что ее храм уцелел и она вернулась из мира Света тысячу лет назад, в прошлую ночь Адамаста с последним великим жрецом ордена Тьмы. Великая Богиня могла бы вернуть девушку домой, первородному магу для открытия портала не нужна ночь Адамаста.

— Ты сам отправишься через Мертвые земли проверять бабьи сказки, Айер? — злорадствовал противный Гонкан. — Даже если бы это было правдой, отправляться в Мертвые земли ради возвращения этой женщины домой было бы верхом идиотизма!

Тоже мне светлые маги. Один предлагает убить, другой сделать инкубатором по рождению первородных магов. По-моему, они ничем не лучше темных.

— Девушку никто не тронет, — не терпящим возражения голосом отозвался Эрвин.

Его голос был самым молодым и спокойным в отличие от остальных голосов, принадлежащих явно мужчинам преклонного возраста, склонным разводить склоки.

— Я предлагаю поселить женщину из другого мира на территории ордена, — продолжил Эрвин, — и ждать, пока адепты ордена Тьмы не проявят себя, если таковые еще остались. Лабор предлагает вернуть первородного мага, и в этом тоже есть смысл, в конце концов, если дух не пожелает вернуться в наш мир, то никакой ритуал не заставит его это сделать. Можно будет рассмотреть эту возможность при условии, что девушка согласиться добровольно. Отправляться на поиски храма великой Богини никто не решится, Айер, еще никто не возвращался из Мертвых земель, а вариант избавления от девушки посредством лишения ее жизни, пусть и от рук людей, Гонкан, противоречит принципам ордена Света.

Эрвин сделал паузу и продолжил:

— Подведем итоги. У нас два варианта: первый — это оставить девушку при ордене и ждать, когда адепты ордена Тьмы проявят себя, если таковые остались, второй вариант — изучить ритуал темных и склонить девушку добровольно стать матерью первородного мага. Итак, голосуем, — он говорил уверенно и спокойно.

Послышались шушуканья, потом все замолчали, и снова заговорил Эрвин:

— Голоса разделились, и это значит, что окончательное решение остается за мной, но я не готов принять его сейчас и озвучу его на следующем собрании, которое состоится не раньше празднования дня Сома.

Габриэль потянул меня за собой наверх и, преодолев оставшийся лестничный пролет, мы оказались в просторном зале, который был разделен колоннами на две части. В одной располагался овальный стол из такого же камня, что и вся башня. Массивные прямые стулья с подлокотниками и прямоугольными спинками из светлого дерева, были заняты восемью пожилыми мужчинами в белых балахонах. Во второй части зала не было ничего, только окна были чуть шире, чем на других этажах, поэтому свет заливал помещение. Маги начали подниматься из-за стола, когда мы показались им на глаза.

— Анна, разреши представить тебя правящему совету магического мира, — проговорил Эрвин, обращаясь ко мне и показывая жестом подойти ближе.

Старые маги начали перешептываться между собой, но кто-то отважился и подойти ближе.

— Анна, — худой пожилой мужчина с короткими седыми волосами, заостренным подбородком и римским носом внимательно посмотрел на меня выразительными голубыми глазами и, взяв мою руку в свои ладони, представился, — я, Айер, представляю интересы Пустынных магов, надеюсь, наш мир не разочарует вас. — Он слегка улыбнулся и, отпустив мою руку, отправился в сторону лестницы.

Между рукой и туловищем у Айера была зажата короткая трость с голубым камнем наверху, чем-то напоминавшая посох Эрвина, только короче раза в два. Подобные трости были и у других магов, они отличались цветом и камнями, лишь у самого молодого из них я заприметила меч под балахоном.

Другие маги тоже начали подходить ко мне, но все их имена я не стала запоминать, а лишь территории земель, которые они представляли. Только имена тех запомнились мне, кто привлек внимание своими речами, касательно моей судьбы.

Так ко мне подошел Гонкан, представляющий магов Огненных гор. Мужчина был на голову ниже меня, с жиденькими короткими волосами, неприличным пузом и бегающими глазками мутного, серого цвета. Он коротко представился и, взмахнув тростью над головой, рассеялся в дымном облаке цвета охры.

Лабор, который хотел провести надо мной эксперимент с ритуалом, представлял магов Северных земель. Он тоже покинул зал, рассеявшись в облаке, только его облако дыма было слегка голубоватым.

Остальные маги представляли территории Лесных земель, Зеленой долины, Драконьих гор и Озерного края. Кто-то покидал зал с помощь магии, растворяясь в дымке, кто-то уходил по лестнице.

Последним подошел мужчина, у которого не было посоха, а только меч. На вид ему было не больше тридцати лет, светлые волосы собраны в небольшой хвост, он был хорошо сложен и привлекателен. Уверена — он в споре на совете не высказывался.

— Рейнорд Делагарди, — представился мужчина, поцеловав мне руку и одарив очаровательной улыбкой, подобную я уже встречала, — представляю интересы людей в совете, очень надеюсь, что мой братец хорошо себя вел и не обидел вас? — ухмыльнулся брат Габриэля. Не дожидаясь моего ответа он, отпустив мою руку, направился к Габриэлю.

— Рад тебя видеть, братец, — поприветствовал Рейнорд Габриэля, пожав руку и приобняв за одно плечо.

— И я рад тебя видеть, Рейнорд. — Но Габриэль не выглядел таким же дружелюбным.

— Ты давно не был дома, Габриэль, наша мать скучает по теб. е Она просила передать, что у нее срочное дело, и она хочет, чтобы ты возвратился в Смагард, — Рейнорд подмигнул Габриэлю. — Ты сам знаешь, какое, но мое дело передать ее просьбу.

— Ладно, мне пора. — И брат Габриэля направился к лестнице, вслед за остальными членами совета.

А к нам подошел Эрвин в сопровождении еще одного мага, почти такого же возраста, как и он сам, может, даже моложе.

Мужчина был одного роста с Эрвином, в таком же, как и все хранители ордена, белом балахоне. Волосы светлого цвета, очень коротко стрижены, и издалека мне показалось, что он совсем лысый, круглолицый, немного полноватый. Маленькие черные глазки, казалось, смотрели на меня с восхищением и восторгом.

Вот только фанатов мне не хватало.

— Приветствую вас, Анна, женщина из другого мира, — достаточно высоким для мужчины голосом произнес он и слегка поклонился мне. Но все же такой жест уважения не поменял моего первого впечатления о нем.

— Это Джубба, — представил нам его Эрвин, — он верный служитель ордена, мой помощник. Также следит за библиотекой, он проводит тебя к жилым комнатам.

— Ну, я тогда пойду, — сказал Габриэль, направившись было к лестнице. — Дальше и без меня справитесь. Позовешь, когда действительно нужно будет мое присутствие.

— Не спеши, Габриэль, орден поручает тебе охранять Анну, пока … — Эрвин помедлил, подбирая слова, — на неопределенное время, и тебе придется остаться здесь.

— У вас достаточно магов, Эрвин, чтобы обеспечить безопасность на территории обители, — начал протестовать Габриэль и, глядя на мага сверху вниз, кажется, пытался проделать в нем дырку взглядом. Но должного эффекта на верховного хранителя ордена Света это не произвело.

— Я не могу поручить охранять Анну магам, ты же знаешь, о чем я, — не обращая внимания на раздражение Габриэля, как всегда невозмутимо пояснил Эрвин. — Одним из убитых адептов ордена Тьмы был Дабиус, который много лет был хранителем ордена Света, если мы не заметили, как один из нас обратился к Тьме, то не можем знать, сколько еще среди магов скрывается отступников, — Эрвин посмотрел на меня и Джуббу, видимо, информацию он доносил до нас. — Поиски в городе не принесли результата, но все же оставить Анну при ордене самый безопасный вариант, к тому же, под присмотром такого опытного следопыта и воина, как ты, Габриэль, — пытался подсластить пилюлю Эрвин. — Идите, Джубба покажет ваши комнаты, ты тоже останешься здесь, Габриэль, у тебя нет выбора.

Маг хотел было уже переместиться из зала и поднял над головой свой посох.

— Ты бы почаще ходил пешком, Эрвин, — ехидно ухмыляясь, заметил Габриэль, явно пытаясь его задеть, — а то скоро будешь похож на Гонкана, — и, довольный своей остротой, пошел к лестнице, напоследок лишь бросив еще одну фразу: — Канья, Эрвин, Канья Одисс не любит толстяков.

Джубба и я отправились следом за Габриэлем. У меня-то точно не было выбора, как спускаться вниз. Немного помедлив, Эрвин все же направился за нами пешком.

 

Глава 10

Отведенная мне комната была небольшой и светлой. То, что предлагалось в качестве кровати, представляло из себя каменную скамью, являющуюся частью стены, словно огромная ступень, выступающая вперед, высотой около метра, сверху лежал матрас, к счастью, набитый не соломой, и постельные принадлежности из простой хлопковой ткани застиранного белого цвета. Я потрогала камни — они оказались теплыми, будто их что-то подогревало. Напротив кровати — небольшой деревянный шкаф, возле которого прятался проход в еще одно помещение. Я решила осмотреться и зашла внутрь. Тумба с умывальником и зеркало и еще одна дверь, сбоку от нее нечто очень походившее на известный мне душ. Я очень надеялась, что это именно он. Пол немного наклонен к одному из углов, в котором была металлическая решеточка. С другой стороны была деревянная ширма. Там оказался унитаз! Да здравствуют блага цивилизации! У них есть канализация. Конечно, не такой современный, привычный мне фарфоровый друг. Он был внутри из черного полированного камня, снаружи тоже камень, бежевый и шершавый, как и остальные стены, без бачка, только ручка на стене, видимо, для подачи воды.

— А что за той дверью? — поинтересовалась я, разглядывая точно такую же дверь, через которую вошла.

Джубба замялся и ответил мне Эрвин.

— Там будет жить Габриэль, комната для гигиены общая, как-нибудь договоритесь об очередности посещения, — пояснил Эрвин, выглядел он абсолютно невозмутимым.

Его, похоже, ничего не смущало. Габриэль молча смотрел на дверь в его покои, не отрывая от нее глаз. Потом бросил пылающий взгляд на меня и заметно помрачнел.

— Вы что, издеваетесь?! — прорычал Габриэль, переводя свой гнев на магов.

Резко развернулся и ушел, никак не прокомментировав свое недовольство и хлопнув напоследок дверью так сильно, что та чуть не разлетелась в щепки. Джубба дернулся, напугавшись, видимо, никак не ожидая такой реакции и нервно заморгал, будто смахивая с себя испуг.

— Ничего, потерпит, — уверенно заверил Эрвин.

— Джубба, пришли к Анне служительницу, пусть поможет ей постирать вещи и покажет, как пользоваться удобствами в комнате, — обратился Эрвин к своему помощнику и направился к выходу, Джубба поплелся следом за ним.

А я села на своеобразную кровать. Мне комната понравилась. Главное, не в ночной горшок нужду справлять и мыться не в тазике. Ванная комната почти обычная, как и в моем мире. Не знаю, что так не понравилось Габриэлю. Он казался привыкшим к спартанским условиям.

Я сняла корсет и прилегла, проверяя матрас на мягкость, и не заметила, как задремала. Проснулась, только когда в дверь тихонько постучали.

— Входите, — ответила я, не спрашивая кто там.

В дверях показалась молодая девушка лет девятнадцати, с длинными рыжими волосами, заплетенными в косу, и круглым лицом, усыпанным веснушками. Она была довольно приземистая, с широкой костью, талия жестко затянута в черный тканевый корсет, заканчивающийся под грудью, под ним серая туника с широким рукавом до локтя и свободная, прямая юбка из плотной ткани в тон тунике. В руках девушка держала полотенца и металлический тазик, в котором лежали мыло, мочалка, зубная щетка и несколько склянок.

— Я Анкила, — пробормотала девушка и слегка улыбнулась. — Сирота из драконьих гор.

— Анна, рада познакомиться, — ответила я, поднимаясь с кровати и больше никак не представляясь.

— Пойдем я расскажу, как пользоваться комнатой, заодно постираем твои вещи.

И девушка направилась в комнату гигиены, как назвал ее Эрвин. Как по мне, так обычная ванная.

Я послушно пошла за Анкилой. Если как пользоваться умывальником, я знала, а унитазом по крайней мере догадывалась, то вот как функционирует душ, было для меня загадкой: привычных мне систем для подачи воды, то есть крана, как на умывальнике, не было.

Как оказалось, один из камней на стене — это кнопка. Нажимаешь один раз, и из выступающего в потолке квадратного камня с дырочками, каждая диаметром с карандаш, льется вода. Нажимаешь на кнопку снова, и вода перестает течь. Регулирование температуры, видимо, не было предусмотрено.

— Раздевайся, — скомандовала девушка, протягивая мне кусок круглого белого мыла и зеленую стеклянную бутыль, а из тазика извлекла зубную щетку и такое же средство для чистки зубов, что я пробовала у Каньи. Часть принесенных средств гигиены Анкила положила в ящик тумбы.

— Что это? — поинтересовалась я, рассматривая прозрачную жидкость сквозь зеленое стекло.

— Это средство для мытья волос, — пояснила Анкила.

И заметив, как я рассматриваю прядь своих волос, которые на концах были немного осветлены, добавила:

— Не волнуйся, это хорошее средство, — поняла она мое беспокойство.

Вообще, почти все волосы у меня были родного русого цвета, я предпочитала лишь легкое колорирование нескольких прядей и окрашивание кончиков до светлого жемчужного блонда. И меня беспокоило, насколько их средства хороши, не посекутся ли у меня крашеные кончики? Обычно мне не приходилось беспокоиться по поводу волос. Отросшие корни мне не грозили, а укладка не требовалась, так как достаточно было их просушить полотенцем и, высыхая, волосы становились немного волнистыми. Но как они отреагируют на здешнюю косметику и воду? Не хочется быть похожей на облезлую кошку, мало мне других проблем, о которых стоит беспокоиться.

Но, несмотря на все сомнения, я разделась и положила тунику, юбку и джинсы на тумбу. На мне остались только черные трусы шортиками, руки я скрестила на груди, прикрываясь. Не то, чтобы я стеснялась Анкилы, но было как-то не по себе, я заметила, что отличаюсь от местных женщин. Хоть в моем мире мой рост и был выше среднего, все же были и повыше девушки, а некоторые были настолько худыми, что я казалась на их фоне настоящей пышкой. Но тут я одна среди женщин возвышалась над толпой, словно сосна посреди дубовой рощи. На это я обратила внимание, когда мы продвигались через рынок. Может, конечно, здесь и встречаются женщины с моей комплекцией, но мне их увидеть не довелось.

— Я сама постираю, только покажи чем, — вежливо обратилась я к Анкиле.

Как-то неудобно было озадачивать девушку стиркой моих вещей. Машинки-то тут не было.

— Мне сказали, что ты без магии, — растерянно ответила девушка и посмотрела на меня изучающим взглядом, оглядев с любопытством мою фигуру, столь отличающуюся от ее.

— Э, так ты не руками будешь стирать? — протянула я. — С помощью магии?

— Ну конечно, не благодарное это дело руками стирать, — возмутилась Анкила.

Стирка с помощью магии, видимо, для нее привычное занятие и бытовая магия у них повседневность. Тогда я расслабилась и бросила в тазик и трусы. Надо бы узнать, где добыть местное белье на смену. А то так я долго не протяну.

Девушка набрала в тазик воды и бросила туда маленький белый шарик, похожий на шлифованный комок соли. Расположив руку над тазом, она прошептала какое-то слово, которое я не расслышала, и вещи закрутились. Прямо как в центрифуге. Этот процесс ненадолго меня заворожил. Девушка так и стояла с ладонью над тазом, слегка склонив голову и следя за вещами. Но я все же оторвалась и пошла испытывать на себе местный душ. Нажала на камень, и на меня сверху закапала вода. Сначала крупные капли показались холодными, но когда поток усилился, я поняла, что вода комфортной температуры.

Средство для волос я налила на ладонь и распределила по волосам. От обычного шампуня оно, на мой взгляд, не сильно отличалось, тонкий травяной аромат был очень приятным, а от массирующих движений образовалось немного пены.

Закончив водные процедуры, я снова нажала на камень. Я отжала волосы и обнаружила, что Анкилауже ушла, а мои вещи лежат в тазу совершенно сухие и чистые.

Обтерев тело полотенцем, я наклонила голову вниз, сооружая тюрбан на голове.

В этот момент распахнулась дверь. И это была дверь, ведущая не в мою комнату. Боковым зрением я увидела Габриэля. Он застыл в проходе. Я резко выпрямилась и уставилась на него. Он с секунду помедлил, оглядев мое обнаженное тело и тюрбан, и, закатив глаза к потолку, гневно задышал, сморщив лицо, словно к носу понесли фекалии. После развернулся и закрыл дверь, за которой послышались гневные ругательства, которых я не разобрала.

А я поняла, почему он был недоволен таким соседством. Щеки запылали, нахлынули воспоминания о прошедшей ночи.

Я поспешила в свою комнату и закрыла дверь в ванну. Завалилась на кровать, скрестив руки на груди, и закрыла глаза, делая глубокий вдох. Эта немая сцена в ванной вперемешку с ночными событиями — все замелькало перед глазами.

Я была привлекательной девушкой, безусловно — в своем мире. Но кто знает, какие каноны красоты здесь. Может, по их меркам я далеко не красавица, а наоборот. Судя по тому, как Габриэль скривился, так оно и было. Ему явно было неприятно смотреть на меня, а еще хуже, наверное, вспоминать, ту сцену в лесу, которую, как уверенно он сказал, не прочь забыть.

Ну и пусть. Плевать. Замуж я не собираюсь тут выходить, и поклонники мне не нужны. Я привыкла обходится без мужчины. Не буду привлекать к себе внимание как женщина и славно! Мне это ни к чему.

Гораздо важнее решить, что делать дальше. Ведь из того, что я услышала, подслушивая совет, можно было сделать вывод, что положение мое шаткое. Того и гляди адепты ордена Тьмы схватят и силой заставят исполнять свою женскую обязанность, рожая великого жреца ордена Тьмы для них, а потом, скорее всего, просто убьют, если ритуал не сделает это со мной. А с другой стороны, орден Света мог поступить точно также. В то, что оставят меня в покое — вовсе не верилось.

Но вот слова пустынного мага Айера меня зацепили, но его, кажется, не воспринял никто всерьез, кроме меня. Вариант возвращения домой мне нравился больше остальных. Вот только как пройти через Мертвые земли и остаться в живых и куда идти дальше? Как защититься от тех тварей, что там водятся? Ведь магии у меня нет.

Меня озарила идея, которая должна была хотя бы немного помочь мне в осуществлении задуманного. Раз я попала в мир меча и магии, где это единственное оружие, и не могу овладеть одним оружием, то есть магией, значит, нужно овладеть другим. Надо научиться защищаться с помощью меча!

 

Глава 11

Проснулась я на следующее утро в прекрасном настроении, насколько это было возможно. За окном пели звонкоголосые птицы, а солнечные лучи согревали комнату, меня серые краски на теплые и светлые.

У меня была цель, и все проблемы казались решаемыми. Выполнима ли моя цель? Об этом я старалась не думать. Попала в другой мир — не беда, прорвемся, выберемся. Главное — не сходить с ума.

Надев имевшиеся у меня юбку, корсет, тунику и кроссовки, я хотела направиться умываться в комнату гигиены. Но тут же передумала. Мы так и не обговорили с Габриэлем очередность посещений ванной комнаты. Нужно удостовериться, что его там нет, не хотелось бы повторения вчерашнего казуса.

Выйдя из своей комнаты в коридор, я постучала в соседнюю дверь, где должен был ночевать Габриэль. Никто не открыл. И я снова постучала чуть громче, за дверью послышался шорох и недовольное мужское ворчание. Дверь открылась, и на пороге показался Габриэль, сонно потирающий глаза, взъерошенный и полуголый.

— Чего тебе? — недовольно проворчал он, пытаясь разлепить глаза.

А я застыла, чуть приоткрыв рот. Никак не могла отвести глаз от представшего сладкого зрелища. Не то, что бы я раньше мужчин красивых не видела, но этот был крайне хорош собой. Широкие шея и грудь, рельефный живот и узкие бедра. Мышцы дивно перекатывались под кожей, которая казалась золотистой в свете солнечных лучей. И совсем он не был похож на тех качков, которых я повидала в тренажерном зале, торсы которых так не сочетались с их лицами. Тело же Габриэля казалось таким естественным, так подходило под его красивое и мужественное, но порой суровое лицо.

Оторвав взгляд от мужской груди, я все же вспомнила, зачем пришла и посмотрела в сонные глаза. Габриэль спал, видимо, не так хорошо, как я.

— Мне нужно воспользоваться комнатой гигиены, — пролепетала я, глупо хлопая ресницами, стараясь смотреть куда нужно.

— Иди, — грубо и коротко бросил он.

И хотел было уже закрыть дверь пред моим носом. Но я вставила ногу в кроссовке в дверной проем.

— А еще мне нужна обувь и кое-что из одежды, — быстро проговорила я и немного помедлила, не зная, как подойти к вопросу о том, что мне нужен меч. — И кое-что еще, с чем ты мне точно должен помочь, нужно это обсудить.

— Я тебя услышал, как закончишь умываться, постучишь в дверь, — строгим голосом ответил он, — и можешь ждать меня у фонтана, — буркнул он напоследок, закрывая дверь.

И я поплелась назад в комнату, принимаясь за умывание. Вчера, вымывшись, я так и уснула с полотенцем на голове, по всем правилам с волосами должно было твориться нечто ужасное, гибрид мочалки и не удавшегося шедевра макаронной фабрики, но я пораженно смотрела на свое отражение, не веря зеркалу. Мои волосы выглядели, мягко говоря, великолепно. Пышней чем всегда, они невероятно блестели, отливая стальными бликами, переходящими в жемчужные там, где волосы были светлей, еще более шелковистые, чем прежде, мягкой волной, убранные на одну сторону, струились по плечу. Ну не волосы, а сказка из рекламы шампуня.

Закончив процедуры, я три раза стукнула в соседнюю дверь и ретировалась.

Оказавшись на улице, я еще раз подивилась прекрасному дню, вглядываясь в яркое голубое небо, щурясь на солнце. Довольно теплая и комфортная погода. Легкий ветерок ласкал кожу и играл волосами. В воздухе витали ароматы лета, цветы и свежая влажная от росы трава сверкали свежестью, несло запахи готовящейся еды и выпечки.

Несколько хранителей пропылило мимо меня, лица были скрыты капюшонами, на меня никто головы не поднял. Куда они шли? Чем вообще занимается орден, мне было не понятно. Фраза «нести Свет» ни о чем не говорила.

Я подошла к фонтану и присела на край, выложенный голубой и белой плиткой, опустив кончики пальцев в прозрачную воду. Она оказалась прохладной, в ней плавали маленькие алые рыбки, которые тут же уплыли в разные стороны. На дне лежали разноцветные светящиеся камни и ракушки, и я заприметила несколько монет, переливающихся на солнце золотом и серебром. Интересно, здесь монеты бросают тоже, чтобы загадать желание или вернуться к тому же месту в будущем? Но вот монет, чтобы проверить здешние правила, у меня не было. Да и в чудесное исполнение желаний я не верила, а возвращаться совсем не хотела — мне бы отправиться домой и забыть вс, как сумасшедший сон.

Меня мучили в данный момент меркантильные, но насущные вопросы. Как и у кого лучше просить денег на необходимые мне вещи? И как потом отдавать долг. Ведь становиться нищенкой, просить милостыню я не готова. Возможно, так и становятся блудницами, оставаясь без денег и надежды на помощь. Нет. Я такого не допущу. У Габриэля я намеревалась выяснить, как и где взять деньги. Может, у них есть банки, где могут дать кредит? Глупо, конечно — как потом его выплачивать? Или, раз орден взялся меня опекать, он же и предоставит все, что я попрошу? Ну или позволит отработать. Хотя что я могу без магии? Я привыкла зарабатывать на жизнь, используя свои мозги и знания, которые здесь мне точно ничем не помогут.

Пока я мучилась материально-финансовым вопросом, показался Габриэль.

Лицо его было гладко выбрито. Он тоже переоделся, уже в новую одежду и стало очевидно, что он не просто следопыт, а действительно из богатого и знатного рода. О его статусе говорило все: красивое и надменное лицо, уверенно расправленные плечи, с гордостью, граничащей со снобизмом, которая позволительна только аристократу. На нем была темного изумрудного цвета туника из тонкой и мягкой ткани, низ и воторотник-стойка отделаны золотой вышивкой, рукава от запястья до локтя укреплены черной кожей, тоже вышитой золотыми нитями. Простые, немного свободные черные штаны, заправленные в кожаные сапоги. На бедрах все тот же пояс с птицей, как мне показалось, с вороном. Выглядел он великолепно, от него так и веяло силой и властью. Строгий и солидный. Я невольно залюбовалась. Передо мной был совсем не тот следопыт, что прежде, казавшийся опасным и притягательным. Теперь к опасности и притягательности добавились сила и власть.

— Габриэль, — начала я лепетать, испытывая неловкость и поднимаясь, — я хотела обсудить кое-какие вопросы.

— Пошли, — скомандовал он и направился к воротам.

— Куда? — удивилась я, но пошла следом, ему было сложно сопротивляться.

Но я еще не объяснила ничего, а мы уже куда-то идем!

— На рынок, — пояснил он, как нечто очевидное.

— Но я хотела поговорить! — возмутилась я, все же найдя в себе силы поспорить.

— О чем тут говорить? Ты же сказала, что тебе нужно, — проворчал он, явно не понимая, к чему я клоню.

— Габриэль, — схватила его за руку, догнав только, когда мы вышли за ворота, — постой.

Он отдернул руку, будто я прокаженная, но остановился и повернулся ко мне, стараясь не смотреть мне прямо в глаза.

— Ты же знаешь, что я попала в этот мир, не имея при себе ничего ценного, в одном только пальто, — сказала с грустью в голосе, — и то осталось в лесу.

Мне уже казалось глупым, что я решила задать подобный вопрос именно ему. Что меня дернуло вообще? Нужно было обратиться к Эрвину.

— Я понимаю, купим все необходимое, не беспокойся, — голос его немного смягчился, и он все же посмотрел на меня, не отводя светлых глаз.

Он, кажется, стал не таким мрачным и выглядел даже довольным, направившись вниз, а я шла рядом, так и не добившись конкретики.

— Но с какой стати ты мне будешь что-то покупать? — удивившись, спросила я, не сказать, что была возмущена, но… — конечно, я обдумывала вариант попросить взаймы, но может, лучше обратиться к Эрвину с этим… — начала было, но он не дал мне закончить.

— И как бы ты отдавала долг, интересно мне знать? — он посмотрел на меня с ехидной ухмылкой, оценивающе глядя на меня сверху вниз.

— Вот, об этом я и хотела поговорить, — довольно ответила. — Какие есть варианты?

Разговор приобретал нужное мне русло.

— Никаких, — резко отрезал Габриэль, — считай это извинением, — чуть мягче добавил он.

В его голосе послышались довольные нотки, а губы изогнулись в еле заметной улыбке.

— Каким еще извинением? — недовольно протянула я, скрестив руки на груди и сверля его взглядом.

Догадывалась, к чему он клонит, но мне требовались пояснения.

— Извинением… — помедлил он и добавил, — за единорога.

Его лицо мгновенно приобрело хитрое выражение, а живая мимика сделала лукавым и даже немного коварным. Одна бровь изогнулась, и пронзительно-вопрошающе он посмотрел на меня.

— Он ведь виноват в случившемся прошлой ночью конфузе? А так какзверь не разумный, сам их принести не может, — спокойно пояснил он, — как представитель магического мира, я готов взять на себя бремя нести за него извинения.

Конфуз?! Вот, значит, как он это называет. Мне показалось, что от меня хотят откупиться, чтобы я никому не проболталась о «конфузе». И на душе стало неприятно. Будто я брошенная случайная любовница, которая требует компенсацию за потраченное время. Моя склонность к феминизму сразу проснулась, и слова ругательств в адрес Габриэля ждали команды, чтобы сорваться с языка. Ведь я ничего не требовала, я не считала, что он мне что-то должен. Я не привыкла просить о чем-то мужчин.

Но не в моем положении выбирать, от кого принимать помощь. Как говорится, дают — бери, бьют — беги. Тем более, когда он сам предложил.

Вообще, если разобраться, я сама была виновата. Пошла в лес, увязалась за огоньком, первая дотронулась до Габриэля, пусть и под действием магического существа, но если признаться, такое желание имелось и раньше, просто хватало ума держать себя в руках. Но если он считает, что виноват передо мной в чем-то и должен мне — это его проблемы. Пусть раскошеливается, если ему от этого станет легче.

— За единорога, так за единорога, — невозмутимо согласилась я, поджав губы.

И мы молча продолжили спуск.

 

Глава 12

Добрались до рынка довольно быстро. Спускаться намного легче, чем подниматься. Нас окутал шум толпы, отовсюду доносились голоса зазывающих торгашей, а воздух пропитался запахом трав, жареного мяса, свежего хлеба и сырой рыбы.

Первым делом я решила начать со сменной туники и юбки. А еще мне требовалось нижнее белье. Судя по их довольно консервативной моде, с этим могли возникнуть проблемы. В крайнем случае, можно найти подходящий кусок ткани и, думаю, Анкила не откажется помочь мне своей магией сшить то, что я хочу.

Мы быстро двигались сквозь толпу. Габриэль ступал следом за мной, прямо по пятам, и люди расступались перед нами.

Я остановилась у лавки с нужными мне товарами. Расположенный на улице прилавок под козырьком был лишь ее малой частью, она продолжалась дальше, внутрь двухэтажного здания, и занимала весь первый этаж дома. Я сразу зашла, а Габриэль остался стоять у входа, озираясь по сторонам и сцепив руки за спиной.

В лавке было много интересного, но мое внимание привлек корсет, похожий на тот, что приглянулся мне у Анкилы, только из черной кожи. Не сдавливающий грудь, а поддерживающий ее. В сильно утягивающем корсете было тяжело и непривычно дышать. У этого была еще одна особенность. У него были лямки! Мне, как человеку из мира, где все было с лямками, казалось найти такую вещь большой удачей.

— Можно мне вон тот корсет, — обратилась я к женщине за прилавком, показывая на приглянувшуюся мне вещь.

Продавщица, пожилая женщина, с собранными в пучок седыми волосами, простом, но идеально сидящем по фигуре синем платье с кожаной шнуровкой спереди, видимо, ставшая в свое время женой торговца, отправилась снимать корсет с манекена, что встречаются в ателье — без рук, без ног и головы, обтянутого белой холщовой тканью.

— Я его беру, — уверенно сказала я, потрогав материал и убедившись, что это кожа, хотя что еще это могло быть.

Даже не стала цену спрашивать, все равно не разбираюсь в их монетах. А вещь не выглядела слишком дорогой.

— К такому корсету нужна сорочка, — отозвалась продавщица. И разложила передо мной два варианта. Белую и черную. Сорочка представляла из себя платьице из нежной ткани, похожей на сатин, снизу отделанное кружевом, ни рукавов, ни лямок не было. По длине, на мой рост даже попу не прикроет, но мне того и не требовалось. И я взяла обе.

В лавке был большой ассортимент товаров, поэтому решила не ходить по всему рынку, утомляя Габриэля. Выбрала темно-зеленую тунику из хлопка, с длинными расклешенными рукавами, простую, без вышивки и каких-либо еще излишеств, доходящую до середины бедра и уходящую в пол юбку, тоже чуть расклешенную, красивого винного цвета. Были тут, конечно, и платья, от простых до усыпанных камнями и вышивкой, но мне больше был по душе простой вариант, к тому же тунику и с джинсами можно было надеть.

— Посчитайте, сколько с меня? — обратилась я к женщине, решив, что из одежды мне этого будет достаточно.

Женщина не успела ответить, когда я вспомнила, что забыла очень важную вещь. Белье, а точнее, трусы!

— А скажите, — начала я, наклонившись совсем близко к ней, — какое белье… — замялась, не уверенная, что она меня поймет, — какое белье у вас есть на нижнюю часть тела. — Осторожно указала пальцами на свои бедра.

Но женщина понимающе закивала и достала из-под прилавка то, что у них было вместо привычных для меня трусов. И я ужаснулась. Не то шорты, не то шаровары почти до колен, настоящие бабушкины панталоны. Я не смогу в этом ходить! Да они просто под джинсы не налезут. А с ними я не готова расстаться.

— И это все? — с отчаянием в голосе и мольбой в глазах поинтересовалась я.

Она лишь покивала, подтверждая мои опасения.

— Тогда дайте мне немного ткани, из которой сшиты сорочки, и вон тех черных лент, — попросила я.

Женщина отрезала еще два небольших куска ткани и сложила все в аккуратную стопку.

— Пять золотых, — озвучила женщина.

— Габриэль, — позвала я елейным голосом, — с нас пять золотых.

— И что же ты там такого набрала? Дай взгляну, может, тебя дурят, — пробурчал он, заходя внутрь.

Габриэль оглядел вещи, зацепился взглядом за торчащее из стопки кружево сорочек, корсет. Ничего не сказав, отсчитал монеты и расплатился. И мы покинули лавку.

Оставалось купить обувь и крем для лица. И самое главное выяснить, где достать меч.

У лавки обувщика мы были недолго. Было много готовой обуви, вполне похожей на современную, привычную мне. Я выбрала простые туфли из коричневой кожи с ремешком, без каблука, очень напоминающие балетки. И высокие сапоги ботфорты с каблучком в пять сантиметров, из черной замши и закрывающие колено. На тот случай, когда придется отправиться в путешествие, нужна будет обувь, защищающая ноги лучше, чем кроссовки, неизвестно, что там меня ждет. Продавец сказал, что сапоги мужские, но мне показалось, что будут в самый раз. Они были простые, без ненужных украшений, приятные на ощупь. Но примерив их, я поняла, что они мне все же велики. Разочаровавшись, я хотела их уже снять, но продавец остановил.

— Подождите, — жестом остановил меня продавец и опустился к моим ступням, поколдовал над ними, гладя руками воздух вокруг.

Сапоги немного сжались, сев идеально по ноге. Мне нравится их магия все больше и больше!

Закончив с покупками, я осталась довольна. Потратил Габриэль на меня всего восемь золотых и три серебряных монеты. Мне почему-то показалось, что это немного. В мешочке у него оставалась таких целая куча. Но я решила для себя в будущем все же приспособиться к их деньгам.

Я искала глазами лавку с мечами, ножами или кинжалами. На крайний случай кузнеца. Но ничего подходящего не увидела. И решила обратиться все же с вопросом о мечах к Габриэлю, который тоже всю дорогу кого-то высматривал.

Покинув шумный и душный рынок, мы направились в сторону обители, и я решила поинтересоваться, кого же он искал, хотя и так догадываясь.

— Ну, что заприметил кого-то подозрительного? — невзначай поинтересовалась я.

— Если ты об адептах, то нет, — сухо ответил он, продолжая идти вперед.

— Но кого-то все же увидел?

— Да, Эрвин послал Джуббу за нами следить, — ответил Габриэль, — видимо, верховный хранитель беспокоиться. — Взгляд его был сосредоточенным, не упускающим ничего из вида.

Надеюсь, что Джубба действительно выполнял поручение Эрвина. Уж больно не понравилось, как он смотрел на меня. Не по нраву мне он, сама не знаю почему.

— Габриэль, — начала я переходить к интересующей меня теме, — мне кажется, чтобы Эрвин меньше беспокоился, мне нужно научиться защищать себя и, раз я не могу овладеть магией, — тут я немного замешкалась, но, не придумав других вариантов, продолжила, — может, ты научишь меня владеть мечом?

Он посмотрел на меня, как на упавшую с луны, высоко вскинув брови. Отчасти это так и было, только не с луны, а из другого мира. Ответа от него не последовало.

Мы шли дальше вперед. Но видно было, что он обдумывает сказанное.

— Зачем тебе себя защищать? Еще и с помощью меча? — наконец подал голос Габриэль. — Ты же женщина, — констатировал он.

— И что? — возмутилась я. — По-твоему, я должна довериться совету магов и тебе? И надеяться, что меня никто не похитит для темного ритуала, не изнасилует и не убьет в итоге? И что орден не причинит мне вреда? — еще чуть-чуть и я бы перешла на крик.

Хотелось стукнуть его чем-то тяжелым, чтобы донести до него столь очевидное.

— Может, конечно, в твоем мире женщины целиком и полностью полагаются на сильных мира сего, но я не могу доверить свою жизнь кучке престарелых, ленивых магов, — уже спокойно и холодно заключила я.

Он смотрел на меня с нескрываемым удивлением. И, кажется, в его глазах читалось одобрение.

— Анна, ты очень проницательна для девушки своего возраста, — заметил Габриэль и внимательно посмотрел на меня, будто пытался что-то прочесть на лице, надеюсь не возраст, — и правильно делаешь, что никому не доверяешь Чем ты занималась в своем мире?

— Я была судебным защитником, — коротко пояснила я доступным языком, — это престижная и непростая работа, как для мужчин, так и для женщин, я жила сама по себе, ни в чем не нуждалась и ни от кого не зависела.

Габриэль смотрел с интересом и, кажется, ему с трудом в это верилось.

— У вас есть такое понятие, как суд? — поинтересовалась я.

— Да, есть, — мрачно ответил Габриэль. — Но я не могу себе представить хрупкую женщину, участвующую в этом.

— У нас женщины тоже считаются слабее мужчин, но это устаревшее заблуждение, — высказалась я. — В реальности мы давно равны во всем.

— Но здесь реальность иная.

— Не сомневаюсь в этом, — улыбаясь, ответила я.

И я использую это заблуждение с выгодой для себя. Воспользуюсь единственным шансом вернуться домой, пусть и почти ничтожным. Отправлюсь через Мертвые земли и найду храм великой Богини. Как говорится, нет дыма без огня. А значит, шанс, что слухи правдивы, есть.

Вот только, чтобы осуществить задуманное, необходимо тщательно подготовиться, а для этого нужно время, надеюсь, оно у меня есть.

 

Глава 13

В обитель мы вернулись как раз к обеду, и так как мы ушли, не завтракая, голод ощущался очень сильно, в животе урчало, поэтому мы сразу отправились в местную столовую.

Зал ее был довольно уютным. Сводчатый потолок, укрепленный деревянными балками, делал помещение просторным. От большой печи в середине зала шло тепло, согревающее шершавый камень, и пахло еще пекущимся свежим хлебом.

Когда мы зашли, на нас никто не обратил внимание. Хранители все в простых, светло-серых и белых балахонах, остальные служители одеты по-простому, без изысков. Все они, не торопясь, занимались поглощением обеда. Косых взглядов на себе я не ощущала, казалось, меня никто не замечает.

Я немного нервно огляделась, не зная куда податься и где взять еду. Но Габриэль жестом показал мне сесть за длинный деревянный стол с такой же длинной скамьей. К нам подошла девушка и принесла две тарелки легкого супа из курицы или какой-то иной птицы, свежий хлеб и зелень, на второе тушеную говядину с овощами и большие кружки пенного эля. Какой, однако, сервис.

— Мы здесь гости, — читая мои мысли, пояснил Габриэль, когда девушка ушла.

И мы молча принялись есть.

Еда оказалась очень вкусной, или я очень голодной. Я ждала, что к нам подойдет Эрвин или Джубба. Но никто не пришел.

Закончив есть, я заприметила, как в зал вошла Анкила. Вот она мне как раз и нужна.

— Я сейчас, — бросила я Габриэлю и встала из-за стола, направившись к девушке.

Она поприветствовала меня дружелюбной улыбкой и вопросительным взглядом.

— Анна, чем я могу помочь тебе? — поинтересовалась Анкила.

— Мне нужна помощь, — также дружелюбно попросила я, наклонилась к ней и уже продолжила, шепча на ухо. — Мне нужно, чтобы ты помогла сшить мне кое-что необычное с помощью магии. Ты же умеешь шить? — уточнила я, уже отстранившись.

— Конечно, — гордо заявила девушка, — жди меня в своей комнате вечером, как только я освобожусь, приду к тебе.

И, довольно улыбаясь, я вернулась к Габриэлю. Тот взирал на меня как на заговорщицу.

— И что ты там задумала? — пробурчал он.

— Ничего особенного, это женские дела, тебе о них знать ни к чему, — загадочно ответила, все еще улыбаясь.

Габриэль в ответ лишь нахмурил брови.

— Когда начнем тренировки? — перевела я тему.

— Да хоть сейчас, — безразлично ответил Габриэль, — пока я все равно должен находиться рядом с тобой, думаю, это будет лучше, чем ничего не делать.

Встав из-за стола, он направился к выходу.

— Через час жди меня на лужайке перед башней, — бросил он через плечо.

— Отлично, будет время разобрать покупки. — Но мой ответ уже никто не слушал.

Допив пенный эль, я отправилась в комнату. Следовало переодеться. Не смогу я в этой юбке что-то делать.

Надела я джинсы и кроссовки. Единственное из моей одежды, что осталось. Толстовка испорчена кровью, а пальто осталось в лесу. Наверх я надела зеленую тунику, так как она намного свободнее той, что у меня уже имелась, под низ белую сорочку и поверх всего этого новый корсет с лямками, который был намного удобнее и позволял дышать. Длинная туника удачно прикрывала утянутую в джинсы попу. Не стоило травмировать психику хранителей. И завершая подготовку, я заплела волосы в косу, связав их лентой. Довольная собой и удобством наряда, отправилась на место наших с Габриэлем тренировок.

Я предполагала, что для первого занятия Габриэль принесет деревянные мечи, как в кино, или даже палки. Но я ошиблась.

Габриэль был уже на лужайке, а в руках держал два самых простых металлических меча, чуть меньше его собственного, что висел на поясе, но самых настоящих. Он был одет в ту же странную защитную одежду, что и в лесу, только без накидки, и хорошо было видно его развитую мускулатуру.

— Ты хочешь, чтобы я сразу начала учиться с настоящим мечом? — обратилась я к нему, это меня удивило.

— Да. Во-первых, руки должны привыкнуть к весу меча, поэтому они настоящие, — сразу начал учить Габриэль. — Во-вторых, оба меча для тебя, — и он, довольный моим удивленным видом протянул их мне, — так как обе руки должны привыкнуть.

— Оба? — я снова удивилась, но подумав поняла, что действительно так будет лучше. — Хорошо.

Взяла мечи в руки, прохладная металлическая рукоять удобно легла в руку. Я немного потрясла ими, пробуя вес, весили они примерно по два килограмма. Я поднимала гантели в тренажерном зале, которые весили три. И мне было довольно легко и комфортно их держать.

— Ну, как тебе? — поинтересовался Габриэль моими впечатлениями об оружии.

— Удобно, довольно легкие, я думала, будут тяжелее.

Габриэль только ухмыльнулся и достал свой меч из ножен. Он был чуть шире и длиннее, чем мои.

— Твой больше, — указала я на это очевидное преимущество.

— Зато у тебя их два, — насмешливо заметил Габриэль, принимая оборонительную позицию. — Давай, попробуй напасть, — продолжил он обучение и поманил меня свободной рукой к себе.

— Как? — растерялась я.

— Как посчитаешь нужным, это лишь для того, чтобы посмотреть, насколько ты сильна.

Я судорожно начала вспоминать все, что видела в кино, аниме и компьютерных играх.

Выставив одну ногу вперед, заняв более удобное и устойчивое положение, я замахнулась мечом на Габриэля, сделав шаг вперед. Тот, выставив меч перед собой, легко отразил удар.

— Хорошо, давай еще, — скомандовал Габриэль.

Я замахнулась одним мечом и нанесла удар, но в этот раз сразу воспользовалась и вторым, снова атакуя.

— Неплохо, теперь попробуй отразить удар.

И он встал в стойку с мечом на изготовку. Немного помедлил, оценивая мою готовность и замахнулся. Движения его были быстрыми, но я успела выставить перед собой оба меча, чуть пошатнувшись от силы удара. Габриэль смотрел на меня с нескрываемым удивлением.

— Ты слишком сильная для женщины, Анна. Я видел, как ты бегаешь. И знаешь, не все мои солдаты так бегают. Твой уровень физической подготовки почти как у солдата второго года, — заключил Габриэль.

— Я занималась, чтобы иметь такую подготовку, — ответила я, не вдаваясь в подробности.

Габриэль продолжал изучающе на меня смотреть. При этом он ухмылялся, а взгляд был немного прищуренный.

— Не спрашивай зачем, Габриэль, ты все равно не поймешь, — предупредила я его вопрос.

— Ладно, давай продолжим, — ответил он и повернулся боком ко мне, принимая боевую стойку. — Сами удары можно условно распределить на вертикальные, наносящиеся сверху вниз, рубящие удары по голове или по плечу и секущие удары по лицу или корпусу; горизонтальные рубящие удары по голове, шее или плечу; горизонтальные рубящие удары по туловищу, примерно на уровне груди; наклонные рубящие удары по голове или плечу; наклонные секущие удары по корпусу; удары снизу вверх в подбородок или в живот.

Говорил он так, как будто делал это уже не раз, при этом демонстрируя каждое движение. Я зачарованно наблюдала. Пытаясь впитать всю информацию, как губка. Но в голову полезли совсем не те мысли.

Габриэль был снова в этой странной защитной одежде. И было хорошо видно, как мышцы на голых руках перекатываются. Я стала представлять, как и другие мышцы под его одеждой это делают, как под защитными полосками напрягаются мышцы груди, пресса, под штанами… Ох, совсем не время предаваться эротическим фантазиям, что это на меня нашло вообще? Не время и не место для этого, еще и думая о Габриэле.

— Анны, ты меня слушаешь? — прозвучал его голос, кажется, он был немного сердитым.

— Извини, не услышала последнее, что ты сказал, задумалась над движениями, — нагло соврала я, прогоняя последнее похотливое видение.

— Я говорю, сначала попробуешь повторить атакующие удары или посмотришь какие для них есть защитные позиции? — уже мягче повторил вопрос Габриэль.

— Попробую повторить.

Так и запомню лучше, и от мыслей посторонних освобожусь. Все-таки Габриэль мне нужен не для удовлетворения плотских желаний.

И я начала повторять движения.

— Постой-ка, — остановил меня Габриэль.

Его рука легла мне на спину туда, где заканчивается шея. Туника не закрывала этот участок. И его горячая ладонь соприкоснулась с моей кожей. Вот зря он это сделал. По мне предательски пробежали мурашки, и тепло от его руки будто разнеслось по всему телу прямо к животу, где что-то ухнуло вниз. Спина всегда была моей чувствительной зоной. Нужно взять себя в руки. С каких пор у меня подобные проблемы? Уже давно я не реагирую на мужчин как неопытная школьница.

Габриэль чуть надавил мне на спину, видимо, хотел поменять мое положение.

— Держи корпус ровно, но немного под наклоном, — проговорил он, убирая руку. — Теперь попробуй снова.

И я послушно начала повторять удары, старательно пытаясь сосредоточиться на своих движениях, а не ощущениях от его прикосновений.

— Конечно, достичь высокого уровня владения мечом тебе не удастся, для этого нужны годы, но до уровня простого солдата, думаю, дотянуть сможешь где-то через полгода, я покажу лишь основы, — уверенно сказал Габриэль.

Полгода совсем немного, чтобы чему-то научиться, но их надо еще пережить, будет ли у меня вообще столько времени?

— Итак, продолжим, — менторским тоном заговорил Габриэль, — я покажу несколько способов защиты от атакующих ударов, запоминай.

Встав в стойку, он начал показывать, и я сосредоточилась на его движениях, пытаясь думать о том, что эти знания, возможно, спасут мне жизнь.

— Используя два меча, можно одновременно защищаться от атак и совершать атакующие удары быстрее противника. Попробуй сначала защищаться, затем все вместе.

Я послушно начала повторять все движения.

— Все запомнила? — поинтересовался Габриэль, когда я закончила.

— Да.

— Несколько дней будешь повторять все движения без меня. Затем, когда будешь готова, попробуешь сразиться со мной, — ухмыляясь, поведал он дальнейшие планы по обучению.

— А что будешь делать ты? — поинтересовалась я. — Я так понимаю, Эрвин хочет, чтобы я всегда была под присмотром.

— Буду неподалеку, — и он махнул в сторону башни. — В библиотеке.

— Любишь почитать? — удивившись, поинтересовалась я.

Не похож он на человека, который любит завалиться с книгой на диван.

— Мне нужен архив, — с серьезным видом поделился планами Габриэль. — Это для дела.

— И что ты хочешь найти? — протянула я, любопытствуя.

— Это тебя не касается, если хочешь, можешь еще позаниматься, через три часа пойдем на ужин, я тебе сообщу, — грубо бросил он и направился к башне.

И я осталась на лужайке одна.

— Какой скрытный, однако, — пробурчала себе под нос и продолжила тренировку.

Хорошо, что Габриэль ушел. Меньше буду отвлекаться. Хотя очень странно я на него реагирую. Можно подумать, я раньше не встречала привлекательных мужчин. Может, это последствия пережитого стресса?

Прозанимавшись час, я отправилась в комнату, нужно было принять еще душ. Габриэль так и не вышел из башни, а значит, комната гигиены свободна. А еще нужно подумать, как заменить привычные физические нагрузки, боюсь, что одних маханий мечом будет недостаточно, а хорошая форма, теперь… необходимость.

На ужин подали очень вкусную запеченную курицу и ягодный морс.

Ужин прошел в молчании. Габриэль выглядел хмурым, а я слишком устала, чтобы выяснять почему, и также молча мы направились в комнаты.

Я прилегла и стала ждать Анкилу, размышляя о том, что будет, если моим планам не суждено сбыться. Самый худший расклад — адепты Тьмы все же смогут закончить ритуал, и почему-то мне казалось, что после этого долго жить мне не придется. Другой вариант — ничего не произойдет, и уйти я не смогу, тогда придется остаться в обители и попытаться стать полезной, только что я могу сделать, даже не обладая такой элементарной для всех бытовой магией.

Девушка не заставила себя долго ждать.

— Мне нужна удобная одежда, — начала я, — чтобы ничто не сковывало движения.

Я продемонстрировала ей джинсы.

— Это так одеваются женщины в твоем мире? — поинтересовалась Анкила.

— Да, и мужчины тоже, — уточнила я.

Девушка широко раскрыла глаза и уставилась на меня.

— И мне нужно еще кое-что необычное, — я загадочно улыбнулась и достала два кусочка черной и белой ткани и ленты, — чтобы беспрепятственно это носить, мне нужна смена моему нижнему белью, с вашими панталонами ничего не выйдет, — с грустью пояснила.

— Ну, хорошо, что именно ты хочешь? — протянула девушка, начиная догадываться, что от нее требуется и, судя по всему, не одобряя.

Объяснив, как выглядит бикини с завязками, я довольно улыбнулась. Наверное, она была в шоке от моей просьбы. Но смогла сделать то, что я просила, сразу. Получились простые трусики-бикини с завязками из лент, как на купальнике. Довольная, я убрала их в шкаф.

— Скоро праздник Сома, и тебе понадобится платье, если ты пойдешь, — вдруг промолвила Анкила.

— Навряд ли я пойду на неизвестный мне праздник, а когда он?

— Через месяц, — улыбаясь, сообщила Анкила, — в день Сома прославляют первородных магов и день, когда они создали магический мир. Это начало нового года, и празднуют его все, всегда бывает очень весело и шумно. На берегу старого озера разворачивается ярмарка, там можно купить что-то редкое и необычное, а с самого утра дурманящий эль льется рекой; также принято гадать на будущее в водах озера, — она начала тараторить, напомнив мне мою коллегу Свету, — а вечером начинаются танцы у костра, и обязательно нужно нарядится в самую красивую одежду, весь город там соберется, а некоторые приедут издалека. Ты обязательно должна пойти, Анна, тебе понравится.

По описанию, там действительно могло быть весело. Да и ярмарка с необычными товарами тоже интриговала. Но вот наряжаться совсем не хотелось. Да и не во что. А вот то, что весь город соберется на берегу озера, могло быть очень кстати. Можно попробовать незаметно пробраться в архив и библиотеку, если удастся ускользнуть от Габриэля. Нужно поискать информацию о Мертвых землях и выяснить, что там делал Габриэль. Любопытство — не порок.

— Может, действительно стоит сходить, — задумчиво протянула я.

— Конечно, — широко улыбнувшись, поддержала девушка. — Ладно, я пойду, спокойной ночи, Анна.

Лишь когда Анкила ушла, я вспомнила, что сказал Эрвин на совете. После дня Сома он примет решение относительно моей судьбы. Я и не думала, что этот праздник так скоро, через месяц. Что такое месяц? Совсем ничего, когда речь идет о твоей судьбе.

 

Глава 14

Два дня прошли довольно быстро. Я ничего не делала, кроме как занималась с мечами и ходила в столовую. Для нагрузок на ноги я приспособила высокую лестницу башни. И теперь свои занятия я начинала с нескольких подъемов вверх, держа за головой мечи.

Габриэль разговаривал со мной только, когда мы шли в столовую. И то не очень охотно. Он так и пропадал все время в архиве. На мои расспросы он лишь отнекивался.

А любопытство не давало мне покоя. Нужно же чем-то занять голову, чтобы не сойти с ума от собственных мыслей. Может быть, попробовать проследить за ним? Хотя, вряд ли мои действия останутся незамеченными.

Даже если я, не имеющая опыта в слежке, заметила, как следит за мной Джубба, то уж Габриэль… Я часто обращала внимания, как этот маг наблюдает за мной издалека, а как только я встречалась с ним взглядом, тут же ретировался. Невозможно не почувствовать его мерзкий взгляд. Не знаю, о чем он думает в эти моменты, но мне от него не по себе. Интересно, его Эрвин проверял? Может, он один из адептов ордена Тьмы?

Габриэль хороший следопыт и опытен в подобных делах. Он сразу догадается, что я шпионю за ним. Кроме того, может, он в курсе какое решение примет Эрвин? Если они все-таки решат использовать меня для возвращения первородного мага, у меня в разы может сократится время на подготовку моего плана. Нужно выведать информацию, поговорив с Габриэлем. И сегодня будет такая возможность. Я ее устрою. Пора попрактиковаться с реальным противником, несмотря на то, что я явно еще не готова.

За завтраком Габриэль, как обычно, молча сидел напротив меня.

— Я готова, — решила начать разговор.

— К чему? — спросил Габриэль, удивленно приподнимая бровь.

— Сразиться с тобой. Хочу попробовать, — улыбаясь, пояснила я.

И сделала последний глоток бодрящего пенного эля.

— Ах, к этому. Ладно, — скептически, но все же согласился, он. — Жди меня через час. Мне еще нужно поговорить с Эрвином.

Это очень хорошо. Может, маг расскажет ему что-то важное для меня.

Конечно, я не готова к сражению, но придется ускорить курс. Чувствую, мне это может пригодиться раньше, чем я думала.

* * *

Габриэль сидел за каменным овальным столом и ждал Эрвина в зале совета. Тот появился неожиданно, выходя из розоватого облака.

— Ну, как успехи в поисках? Нашел хоть что-то? — с надеждой в голосе спросил Эрвин.

— Нет, ничего нового, лишь упоминания, цитирую: «…путь к храму великой Богини теперь лежит через Мертвый лес на западе, через Мертвую пустошь, что была когда-то Зеленой долиной драконов, за Проклятым горным хребтом, что за Драконьими скалами, в долине рек жизни…», — мрачно поведал Габриэль.

— В светлой летописи и книге темных тоже нет записей о великой Богине — страницы вырваны. И мне очень интересно, кто вырвал их и когда. Мы даже не можем ее уничтожить…

— Но зачем? Кому могли понадобиться упоминания о ней? — задумчиво произнес Габриэль. — Погоди, ты был в хранилище? Не видел тебя.

— Я был несколько раз ночью, заново пересматривал светлую летопись и наткнулся на выдранные страницы, раньше я не обращал на них внимания, поэтому сложно сказать, как давно это было сделано. Альхон никогда не упоминал об этом. А вот книгу темных изучает Джубба. Он тоже нашел выдранные страницы.

Эрвин сел за стол напротив Габриэля и уперся головой в сцепленные руки. Он явно всерьез о чем-то задумался. Взгляд был направлен в пустоту.

— А ты сам не смотрел подробнее ритуал? Насколько все плохо? Это убьет ее? — голос Габриэля был встревоженным.

— Смотрел. Женщина из другого мира должна быть поглощена тьмой. Что это значит, я пока не понял. Ведь они не обладают магией, значит, речь не идет об обращении к Тьме. Но думаю, это только для призыва жреца ордена Тьмы. Чтобы вернуть первородного мага, также нужно имя, его настоящее имя, — спокойно поведал Эрвин. — Получается, если Анна и согласится его вернуть, то только Альхона, другие имена нам неизвестны.

— А ты уверен, что Альхон — настоящее имя? — предположил Габриэль.

Эрвин задумчиво нахмурил брови.

— Я никогда не задумывался об этом, — помрачнев, ответил он.

— Великий жрец ордена Тьмы, великая Богиня… — начал рассуждать Габриэль, — никто и никогда не называл их именами, как у людей или магов, никто не знает, почему их так нарекли. Я раньше тоже не задумывался об это, но теперь, кажется, понимаю, возможно, они сами себя так прозвали, чтобы не использовать истинные имена. И нигде не упоминается, как звали двух других, что ушли после победы над последним жрецом ордена Тьмы, существовали ли они вообще?

— Думаю, твои догадки верны, Габриэль, но суждения слишком скептичны, — почти согласился маг. Сам он верил в великих духов, в их существование, как в самого себя. — Шансы вернуть первородного мага сводятся практически к нулю. Только если Альхон назвался своим настоящим именем, — заключил он.

— Или если адепты ордена Тьмы все-таки прячутся, зная ритуал без книги, и им известно имя великого жреца ордена Тьмы.

— Да, такой вариант мы пока тоже отвергать не можем, — с горечью согласился Эрвин. Никто не любит ошибаться, но мудрее признать это и постараться исправить, что и намеревался сделать верховный хранитель ордена Света.

— Скоро день Сома, большое скопление народа, нужно привлечь внимание к Анне, может, адепты проявят себя, — предложил Габриэль.

— Да, это верно, если мы их поймаем, можно будет освободить ее, — согласился Эрвин. — И может, Анна захочет остаться в нашем мире, тогда не нужно будет искать великую Богиню и рисковать никому не придется, — наивно предположил Эрвин.

— Очень сомневаюсь, она здесь словно белая ворона, и не только дело во внешности, а и во взглядах и суждениях, ей тут не место. Она не сможет прижиться.

* * *

Переодевшись в джинсы и кроссовки, я отправилась на лужайку, где тренировалась. День обещал быть жарким, и я прилегла на траву подставляя себя солнцу, золотые лучи вместе с освежающим ветром ласкали кожу. Лазурное небо с безмятежными облаками завораживало. Одно скопление водяного пара следовало за другим, и каждое имело свою неповторимую форму, они проносились вперед, не имея никакой цели. И, кажется, все мысли тоже уносились прочь вместе с ними.

Не знаю, сколько я так пролежала, раскинув в стороны руки и ноги. Но появившаяся тень прервала мою своеобразную медитацию.

— Вставай, — проворчал Габриэль. — Раньше начнем — раньше закончим.

— Ты специально так грубо говоришь со мной, если вообще говоришь?! — вдруг выпалила я. Сама не поняла, с чего меня это вдруг обеспокоило. Но мне не понравилось, как он пренебрежительно вывел меня из транса.

Такой простой вопрос, кажется, застал Габриэля врасплох. На лице отчетливо читалось, что он не знает, что сказать. А это значит, что он действительно вел себя так специально. Вот только зачем? Ладно, сегодня день вопросов, одним больше, одним меньше.

— Хочешь побыстрее начать? Хорошо, — ответила в тон ему и встала в стойку, готовая начать.

Габриэль тоже приготовился. Желание сделать ему пакость придавало сил.

— Нападай, — скомандовал Габриэль.

— Нет, давай лучше ты, — ухмыльнулась я.

Он послушался. И на меня обрушился первый удар, вертикальный секущий в голову, который я отразила, выставив мечи крестом. Удар был сильный, но на ногах мне удалось устоять. Габриэль отступил на шаг, и настроение его изменилось, глаза хитро прищурились, а рот изогнулся в ухмылке. Следующий удар был горизонтальным, секущий в туловище. Его легче всего отразить, что я с легкостью сделала.

Кажется, нужно самой переходить в наступление. Он не воспринимает меня всерьез и просто играет. Вот уж зря он меня недооценивает.

Я выставила один меч вместо щита, вставая в стойку и готовясь атаковать. Выждав пару секунд, нанесла наклонный удар сверху, потом снизу. Делая с каждым ударом шаг, обрушивая уже целый шквал различных ударов, которые Габриэль с легкостью отражал. Кажется, совсем не прилагая усилий. Пора менять тактику. Нужно прижать его к стене, точнее, к земле, иначе он так и не скажет ничего.

— Нападай, — снова скомандовала я, готовясь защищаться.

Габриэль послушно продолжил наносить удары, наступая на меня. Сначала простые, затем перешел к сложным. Когда он нанес очередной сильный и довольно тяжелый удар, я пошатнулась и завалилась на траву. Один меч выпал из руки. Я наигранно ойкнула и посмотрела на Габриэля широко открытыми глазами, хлопая ресницами.

— Помоги, — невинным голосом протянула я, выставив руку и ожидая помощи.

— Конечно, — довольным голосом отозвался Габриэль, видимо, чувствуя свое мужское превосходство.

Поддавшись вперед и немного наклонившись, он протянул мне руку помощи. Попался. Неужели здесь все мужчины так наивны по отношению к женщинам? Я взяла большую горячую ладонь в свою, такую крохотную, по сравнению с его, но вставать не собиралась. Резко дернула его на себя, ногой делая подсечку. Ничего сложного. Наверняка сражайся он с мужчиной, не был бы так невнимателен. Теперь Габриэль тоже лежал на земле. Не теряя драгоценные секунды, я придавила его к траве, запрыгнув сверху, пока он не успел сообразить, что я собираюсь сделать, а клинок приставила к горлу.

— Не шевелись, — прошептала я, сдувая выбившуюся из косы прядь со лба.

Коварная улыбка никак не сходила с моего лица. Я была довольна собой. Пусть это благодаря внезапности и тому, что Габриэль не ожидал такого развития событий. Но я использовала недостатки этого мира в свою пользу и достигла желаемого. В этот момент казалось, что и все остальное задуманное также легко осуществится.

— Только не надо дергаться, Габриэль, — нарочито ласково пропела я, сама себе поражаясь. — Давай рассказывай, что ты делаешь в архиве?

— Какая тебе разница? — недовольно пробурчал он.

Я надавила клинком на горло чуть сильнее, не хотелось делать больно, но пусть не думает, что ему ничего не грозит. Габриэль лишь ухмыльнулся, теперь его явно забавляла ситуация

— И что ты будешь делать? Перережешь мне горло посреди обители ордена Света? И что потом? — самодовольно произнес он, ехидно улыбаясь.

Но я не шелохнулась. Сидела так же сверху на нем, как он на мне в лесу, когда поймал меня. Только я приставила клинок меча к его горлу. Вот и поплатился.

— А ты думаешь, я не смогу этого сделать? Насколько хорошо ты меня знаешь Габриэль? Откуда вывод, что я не способна на это? — поинтересовалась я, тоже хитро улыбаясь.

Он не пытался вырваться, хотя наверняка мог это сделать. Не думаю, что мне удалось его напугать, уж слишком самодовольно он выглядел.

— Что решил Эрвин по поводу меня? Ты об этом с ним говорил? — перешла к следующему вопросу.

— Нет.

— Хватит отнекиваться, — прошипела я.

Надоели мне эти односложные ответы!

Не знаю почему, но Эрвину я доверяла меньше, чем Габриэлю. Хотя маг был со мной более дружелюбен. Может, это близость в лесу повлияла на мое отношение к Габриэлю? Идти к Эрвину с расспросами я не хотела. Пока мне не верилось, что он будет откровенен со мной.

— Слежу за Джуббой, он изучает книгу темных, и параллельно ищу кое-какие старые записи и карты тысячелетней давности, — нехотя поведал Габриэль.

— Так ты тоже ему не доверяешь? — удивилась я.

— Джуббе? Почему же? Он изучает книгу, потому что Эрвин поручил ему. Мне интересно, кто еще проявит интерес к книге. А из разговоров с Эрвином я сделал вывод, что он еще не принял решение. Но все сводится к тому, что вариантов не остается, и говорили мы с ним не об этом, — загадочно протянул Габриэль.

Его ладони легли мне на поясницу. Что он собирается делать? Побоявшись потерять контроль, я склонилась над ним, придавив локтем его грудь к земле и сильнее прижимая клинок к горлу.

— Так о чем же вы говорили с Эрвином, и что значит не остается вариантов? — настаивала я на своем.

Но его руки не давали мне покоя, их я не могла контролировать, а он с силой прижал меня к себе. Он явно что-то задумал. Но чего бы он ни добивался, на меня это действовало не так, как он задумал. Приблизив свое лицо к его, надо сказать, весьма самодовольному, я пыталась увидеть в глазах ответы. От яркого солнца зрачки сузились, и можно хорошо рассмотреть радужку, такую чистую и светлую. Губы его были так близко. Меня опять охватили порочные мысли. Да что же это такое?!

Решив закончить эту игру, я хотела отстраниться, но ничего не вышло, его руки мне этого не позволили. Давление клинка я ослабила и в это же мгновение полностью потеряла контроль. Одно резкое движение — и теперь уже я прижата к земле, а руки разведены в стороны. Нажав на мое запястье, Габриэль заставил выпустить клинок.

— Да, разговор коснулся тебя, — довольно улыбаясь и контролируя меня, он все же удостоил ответом.

Такая близость к нему будоражила мое воображение, кровь начинала приливать жаркими волнами. А то, что я интересовала его, как женщина, только под магическим воздействием злило, и какая-то обида за себя скреблась внутри.

С другой стороны, осознание того, что я хотела его, разозлило еще больше. Мне это не нужно. Я понимала, что этот мужчина не для меня, ведь за ним увивались толпы знатных, богатых поклонниц, имеющих положение в этом магическом мире, а я не вписывалась в этот мир, слишком не похожа на них, и это давило на меня, задевая мое самолюбие. Возбуждение и гнев боролись внутри.

— Мы обсуждали то, что тебе необходимо появиться на празднике дня Сома. Это хорошая возможность привлечь внимание к тебе, если адепты ордена Тьмы затаились, и может стать для них поводом вылезти из своих нор. Среди толпы легко затеряться и организовать похищение. И несмотря на то, что Эрвин не принял окончательного решения, мы оба пришли к выводу, что упускать такую хорошую возможность глупо, — пояснил Габриэль.

Можно было догадаться и самой. Теперь хочешь — не хочешь, придется идти на этот праздник. Но из всего можно извлечь выгоду.

— Хорошо, но я хочу красивое платье. На праздник же принято наряжаться, — нагло потребовала я. — И орден купит то, что мне понравится на ярмарке. Вообще мне все равно, кто будет это покупать, — подумав, добавила я. — Но думается мне, что орден, руководящий тут всеми, не бедствует. И младший брат правителя людских земель тоже, — непрозрачно намекнула на него. — А иначе придется тащить меня туда силком. И содействия можете от меня не ждать.

Я нагло взирала на Габриэля, пытаясь сделать суровое лицо, не терпящее возражений. Тот лишь ехидно ухмылялся, довольный чем-то.

— Как пожелаешь, — заверил Габриэль.

— И еще одно условие, — вспомнила я.

— Какое? — настороженно поинтересовался Габриэль.

Он отпустил меня и встал, протягивая руку.

— Мне нужно воспользоваться библиотекой, хочу ознакомиться с географией этого мира. — Сказала я только половину причины для посещения библиотеки.

— Нужно просто попросить Джуббу, он все покажет.

Я поморщилась от его слов. Совсем не хотелось общаться с Джуббой.

— Ну, или можешь попросить Эрвина, — предложил Габриэль, заметив мою реакцию. — А пока давай продолжим занятие.

Он протянул мне мечи. И я встала, приготовившись защищаться. Понятно, что разговоры на сегодня закончены.

Время близилось к обеду, и на улице стало совсем жарко. Слишком много одежды на мне для такой погоды. Сорочка, туника, корсет, джинсы. А от активных движений было просто невыносимо жарко.

— Подожди, — промямлила я, жестом останавливая Габриэля.

Бросила мечи на землю и принялась расстегивать корсет. Нужно избавиться от лишней одежды.

— Что ты делаешь? — возмутился Габриэль.

— Хочу избавиться от туники, — невозмутимо пояснила я.

Его брови немного поползли вверх. Он явно не понимал, зачем я это делаю, но внимательно наблюдал.

— Не переживай, ни твои, ни глаза хранителей не пострадают от неприятного зрелища. Ничего лишнего я демонстрировать не собираюсь, — пояснила я.

Габриэль лишь усмехнулся, а я сняла тунику, оставшись в одной сорочке. И сразу так комфортно стало и дышать легко, и не жарко. Но увидев укоризненный взгляд Габриэля, я все-таки корсет с лямками надела обратно. Все же руки теперь были открыты, а грудь прикрывала только тонкая сорочка. Я снова встала с мечами наизготовку. Теперь мне было удобней.

— Продолжаем, — подогнала я Габриэля, который, нахмурившись, о чем-то задумался.

Он молча приготовился атаковать. Нанес несколько наклонных ударов, от которых я защитилась, от следующего удара я просто уклонилась, уходя ему за спину. Но он схватил меня за руку, заломив ее. Меч упал. Я попыталась освободиться и замахнулась локтем. Но у меня ничего не вышло, он схватил другую руку за запястье и ее тоже избавил от меча. От таких приемов он защищаться не учил. И теперь я спиной прижата к его твердой груди и прохладным металлическим пластинам, что упирались в голую спину. Обезоруженная. Одна рука заведена за спину, другая прижата к моей груди. Опять, как тогда в том молодом лесу, я в крепкой хватке его рук. Толком не пошевелиться и не вырваться. Только теперь я не испытывала ни капли страха.

— Анна… — прошептал он прямо в ухо. — Ты… — начал он, но остановился.

Я чувствовала его горячее дыхание. Он был так близко. Зачем он так искушает?! Он издевается и даже не понимает этого! После той глупой ночи с единорогом, когда он рядом, в голове постоянно всплывают воспоминания об этом. И тело желает повторения, жаждет полностью получить наслаждение, которого не досталось тогда.

Это так не свойственно мне. Всегда сдержанная Анна. Анна Сергеевна — называли меня ребята из следственного управления, в мои-то двадцать семь. Одного холодного, наполненного цинизмом взгляда было достаточно, если кто-то новенький называл меня вдруг Анечкой, и сразу я снова становилась Анной. Меня Аней называли только родители. А тут малознакомый мужчина, и я вся таю от его прикосновений, как если бы была Анечкой, Анютой. Что происходит?!

— Габриэль, — чуть охрипшим голосом промолвила я.

Повернула голову и носом уткнулась в мягкую кожу между ухом и шеей. Сделала глубокий вдох и выдох. От него пахло мятой, лесом и амброй. И еще присутствовали неизвестные мне нотки. Такой родной и знакомый аромат.

Он тоже чуть повернулся ко мне, и его губы оказались совсем близко. Желание поцеловать их наполнило меня целиком. Сердце начало гулко стучать, а в животе будто что-то оборвалось и упало в бездну. Его руки сжали меня немного крепче, а носом он уткнулся мне в висок. И тоже делал медленные глубокие вдохи.

— Анна… — снова прошептал Габриэль. — Ты такая глупая, — уже громко вдруг выпалил он. Отпустил мои руки и отстранился на шаг назад.

Что значит глупая? Что это вообще такое? Вот же бессердечная скотина!

— Так и думал, что найду вас здесь, — вдруг произнес где-то за спиной Эрвин. — Надеюсь, Габриэль, ты уже рассказал о нашем маленьком плане?

— Да, думаю, тебе стоит знать, что этот маленький план, — Габриэль сделал акцент на слове маленький, — обойдется ордену совсем в немаленькую сумму, уж поверь мне.

— Орден это переживет, — слегка улыбнувшись, ответил Эрвин. — Тебе, Габриэль, стоит поспешить. Срочное послание из Смагарда, ты найдешь его в своей комнате.

Габриэль, помрачнев, молча направился в сторону жилых помещений.

— Эрвин, что-то случилось? — забеспокоилась я.

— Не думаю, что нам есть о чем беспокоиться, — мягко ответил он, — но если что-то и произойдёт, в будущем мы непременно узнаем об этом.

Эрвин как всегда был невозмутим и спокоен. А его мудрое отношение ко всему вселяло уважение. Особенно я заметила это на совете. Он, будучи моложе остальных членов совета, имел самообладание, которому престарелые маги могли только позавидовать. Когда все спорили и кричали, он оставался сдержанным. А его слова, казалось, принадлежали не молодому человеку, а повидавшему жизнь старику. И с какой уверенностью он говорил. Но это лишь подтверждало мои сомнения в отношении него. Прежде чем начать доверять такому человеку, как Эрвин, десять раз стоит подумать. Ведь насколько он мудр, настолько же может быть и хитер.

— Эрвин, — начала я, — Габриэль обещал, что ты сможешь показать мне библиотеку. Хочу лучше узнать ваш мир. Раз уж я тут застряла.

— Думаю, это можно устроить, — добродушно ответил Эрвин. — Что именно тебя интересует?

— Ну, — протянула я, — может, начать с географии, было бы интересно ознакомиться, где и какие земли, и как далеко находятся, — пояснила я.

— Хорошо, приходи после обеда в башню.

Я надеюсь, что с чтением книг у меня не возникнет проблем. Ведь как сказал Эрвин: «В магическом мире нет языковых барьеров…» Посмотрим, распространяется ли это правило и на книги.

 

Глава 15

Злость, возбуждение, разочарование — вот три основных эмоции, что остались в душе у Габриэля, и каждая пыталась подавить другие, но ни у одной из них не вышло одержать победу. Так они и боролись где-то внутри, крепко вцепившись друг в друга и поднимая бурю.

Злость предназначалась в первую очередь Эрвину и тому, кто прислал вести из Смагарда. Что такого срочного могло произойти? Неужели матери не терпится представить новую невесту?

Конечно, Габриэль злился и на самого себя. Он расслабился и почти потерял контроль. Не привык он ограничивать себя в подобных желаниях и почти поцеловал Анну снова. Но этого так и не случилось, Эрвин помешал. Разочарование от этого было таким же сильным, как злость. Его даже стала посещать мысль о том, не плюнуть ли на обещание, данное Анне и самому себе, забыть о случившемся? Может, воспользоваться близостью комнат, просто прийти, и взять то, чего так хочется? И плевать на последствия. Может, дело в том, что он запретил себе сближаться с Анной? И поэтому ему так хочется нарушить запрет? Стоит получить ее — интерес угаснет, как уже случалось с другими женщинами, и облегчение не заставит себя ждать. Зачем он себя так терзает?

Габриэль прервал копание в себе — молодой гонец в военном обмундировании людей ожидал его возле комнаты.

«Не к добру это…» — пронеслось в голове у Габриэля. Он ожидал увидеть простого посыльного из городского замка, предполагая, что это мать жаждет его видеть. Но появление юного солдата могло значить лишь одно — Габриэлю нужно вернуться к своим основным обязанностям, что-то серьезное произошло на границах земель.

— Милорд, — приветствовал гонец, склонившись на одно колено перед Габриэлем. — Срочные донесения с северо-западных границ. Напала стая химер. Тамошний гарнизон понес небывалые потери, две трети солдат погибло, — голос солдата немного дрогнул.

— Все твари убиты? — прогремел голос Габриэля.

Он и так знал ответ. Нападение тварей — это обычное дело. Если бы беда миновала, за ним бы не послали.

— Нет, не меньше дюжины отступило и скрылось в Мертвом лесу, — подтвердил опасения солдат.

Уже очень давно чудовищные темные создания не приближались к границам в таких количествах. Точнее, никогда на памяти Габриэля. Они не сбивались в такие стаи. Максимум по три-четыре особи. Что заставило их объединиться? Или кто?

— Отправляйся в северный гарнизон, передашь командующему, чтобы направил отряд к северо-западу, а я отправлюсь туда сегодня же, — скомандовал Габриэль.

Солдат послушно поспешил выполнять поручение. А Габриэль, мрачнее тучи, направился в комнату.

Что-то последние события приобретали все более мрачный оборот. Сначала ушел Альхон. Потом эта ночь Адамаста и появление адептов ордена Тьмы, о которых все успели позабыть. И тут же появление девчонки. А теперь проблемы на границах с Мертвыми землями.

— Не к добру все это, — бурчал себе под нос Габриэль, собираясь принять душ и успокоиться.

Еще Габриэлю предстоял разговор с Эрвином. Теперь тот сам будет следить за Анной. Неизвестно, как долго он будет отсутствовать.

* * *

Когда Эрвин ушел, я осталась одна на лужайке. Тренироваться больше сегодня не хотелось. Солнце поднялось высоко, и заниматься в такое пекло невыносимо. Да и мысли были совсем не подходящие. Из головы не выходил Габриэль. Что же это за наваждение такое? Как это некстати.

— Нужно освежить голову, — вслух подумала я, направляясь в комнату, когда меня чуть не снес выбегающий из жилого здания мужчина.

Кажется, на нем была… кольчуга? Я обернулась, но не успела рассмотреть, удалось лишь увидеть полы изумрудной накидки скрывшегося за поворотом. Странный субъект. Такой контраст со сложившимися у меня в голове образами хранителей, незаметно снующих по территории обители. Они казались почти одинаковыми. На всех светлые балахоны, а лица чаще скрывались за капюшоном. Лишь в столовой можно было рассмотреть их поближе и отличить друг от друга. А этот мужчина явно был не отсюда, выглядел он как воин, а не маг, и был чем-то очень встревожен, судя по тому, как он спешно убегал, направляясь в сторону ворот. Но мне и своих проблем достаточно, не стоит думать еще и о других.

Первым делом я постучала к Габриэлю. Мне было интересно, почему он назвал меня глупой? А заодно нужно было проверить, свободна ли ванная, то есть комната гигиены.

Я постучала три раза, но мне никто не открыл.

— Ну, может, оно и к лучшему, — пробормотала я снова вслух, направившись к себе.

Комната чудесным образом сохраняла прохладу, и я с удовольствием разделась, спеша к освежающей воде, спешно скидывая вещи, бросая прямо на пол.

Но в комнате гигиены меня ждал сюрприз. Габриэль, совершенно обнаженный, стоял под водой, подпирая руками стену, склонив голову и закрыв глаза. Я замерла на пороге. Мне не хотелось уходить. Я проследила взглядом за струйками воды. Кровь прилила к лицу и жаркой волной разошлась по телу. Его сильное тело пробуждало желание, хотелось прижаться к нему, почувствовать плотность его мышц, его тяжесть на себе. Мгновение я боролась с желанием присоединиться к нему. Но все же разумнее было уйти — оказаться отвергнутой мне не хотелось, все же лучше сохранить остатки самолюбия.

И я почти ушла, когда услышала голос Габриэля. После чего уже не смогла пошевелиться.

— Стой, — хриплым голосом проговорил он. — Не уходи.

Он повернулся и посмотрел мне в глаза туманным и мрачным взглядом.

— Не уходи, — умоляюще прошептал он, притягивая меня к себе под струю воды.

Я быстро заморгала, защищая глаза от капель. С силой прижав меня к своему телу, Габриэль грубо и порывисто поцеловал меня, прикусывая губы и обхватив рукой затылок. Его пальцы запутались в моих волосах. Я ответила на поцелуй с такой же силой, не сдерживая себя. И не понимала, как раньше обходилась без этих страстных поцелуев? Как вообще жила без его сладких губ, которые так пьянили?

Подхватив руками под ягодицы, он прижал меня к прохладной и шершавой стене, придавливая всем телом, свободной рукой с жадностью лаская грудь и бедра. Я обвила его ногами, не давая отстраниться, хоть он и не собирался. Его твердая плоть уперлась в мой пах, и мое лоно отозвалось, болезненно пульсируя от желания. Возбуждение накрывало горячими волнами. Я не могла оторваться от его губ. И протестующе застонала, когда он это сделал. Но лишь для того, чтобы покрыть поцелуями мои щеки, скулы, впадину на шее, немного прикусывая кожу. Сердце бешено стучало. Нет, в этот раз я не позволю нам мешать. Быть с Габриэлем так близко было безумно приятно. Но мне нужно было быть еще ближе.

— Габриэль, я хочу тебя, — простонала я, не в силах больше сдерживаться.

Будто читая мои мысли и тоже боясь, что нам помешают, он резким движением вошел в меня. Легкое облегчение последовало на секунду. Но дальше снова стало невыносимо, мне требовалось еще. Тогда последовали хаотичные глубокие толчки. Я двигала бедрами навстречу ему. Мы то наращивали темп, то сбавляли. Ощущать его внутри себя казалось самым правильным и естественным, что случалось в моей жизни. Руки и ноги сплелись вокруг мощного тела. Ближе быть просто невозможно. Сладкая истома завладела телом. И эта мука была нестерпимой. Достичь края, раствориться друг в друге — все, что мне нужно. Зыбучие пески блаженства, вот еще чуть-чуть — и меня накроет с головой. Я утонула в нем, когда мои ощущения достигли высшей точки. По нашим пылающим страстью телам прошелся спазм, несущий облегчение. Оба достигли края, и я окончательно растворилась в Габриэле.

Он осторожно покинул мое тело, но не отстранился, а лишь поставил меня на ноги. Мои руки так и обвивали его шею, а он держал меня за талию. Вода смывала с нас следы соития. Спину немного саднило — натерла о шершавые камни стены. Но удовлетворенному телу было плевать на такие мелочи. Мне не хотелось ничего говорить. В голове был все еще сладкий туман. Я лишь прижалась губами к его щеке и наслаждалась моментом. Неизвестно, повторится ли это вновь.

Простояли мы под водой не меньше четверти часа и, наконец, Габриэль нажал на камень. Поток прекратился и воцарилась тишина. Я посмотрела в его бирюзовые глаза, не зная, чего ожидать дальше. Он тоже смотрел на меня, но слегка улыбался.

Весь мой прошлый опыт стал бледным серым сном. Несмотря на то, что не произошло ничего необычного. Но ту страсть, которую я испытала, невозможно было понять и осознать. Вот, что было необычно. Шквал эмоций, нестерпимого, пьянящего желания, вытесняющего разум — и этим первобытным инстинктам я поддалась.

Подхватив на руки, Габриэль отнес меня в комнату. Завалившись на кровать, мы накрылись полотенцем. На коже все еще блестели капли воды. Какое-то время мы просто лежали рядом, наслаждаясь близостью тел.

— Ты прекрасна, Анна, — прошептал он, обводя пальцем черты моего лица и осторожно целуя. — Но мне нужно идти.

Он неохотно отстранился и направился в сторону ванной. Я лишь любовалась уходящей фигурой.

— Куда? — пролепетала я вслух, едва различимо.

Но он не услышал моего вопроса.

Туман экстаза рассеивался, а ему на смену приходил здравый смысл. А вместе с ним и вопросы, которые я не успела задать.

Я немного полежала, рассматривая потолок, и решила, что успею поговорить с Габриэлем, ведь как раз пора собираться на обед.

Учтя тот факт, что погода была жаркой, я надела юбку винного цвета и белую тунику с корсетом, который мне отдала Канья, чтобы не надевать снова под низ сорочку.

Чувствовала я себя так хорошо, что думать о том, как вести себя дальше с Габриэлем, не хотелось, будет проще, если само собой все разрешиться.

Мне было хорошо с ним, даже больше, чем просто хорошо. Я раньше тоже испытывала удовольствие и оргазмы во время секса, но это было такой редкостью и столько усилий для этого требовалось. Но то, что я испытала сейчас, было иным. Ярче и глубже. Такая сильная страсть разгорелась во мне и в нем, что казалась нереальной, будто подожгли спичку, а она спалила весь город. Она поглотила полностью, овладев разумом.

Габриэль сказал, что я глупая, там, на лужайке. Может, потому, что не заметила в нем желания раньше, ошибочно полагая, что не интересую его как женщина? Теперь-то очевидно, что его влекло ко мне, так же, как и меня, и сторонился он не от того, что я неприятна ему, а совсем наоборот. Действительно, глупо с моей стороны так ошибиться. Наши тела, сплетаясь, настолько подходили друг другу, дополняли, предугадывали движения и желания друг друга, будто ничего естественнее быть не могло.

Никогда не думала, что такое бывает. Ведь мы знакомы всего несколько дней. Ничего подобного я раньше не вытворяла, не ложилась в постель с малознакомыми мужчинами. С бывшим мужем я не испытывала подобных чувств. Тогда события развивались постепенно, пока я не привыкла к нему.

Как Габриэль мог вызвать во мне такую бурю эмоций? Так обострить мои чувства? Он просто опалил своим жаром ледяной комок в груди, и тот растаял, как весенняя сосулька. Вот так вот просто, не сделав ничего сверхъестественного!

Мои размышления прервал стук в дверь. Габриэль, подумала я. Мог бы и не стучать.

— Джубба? — удивилась, распахивая дверь, и, кажется, скрыть неприязнь, отразившуюся на лице, почти не удалось. — Что ты здесь делаешь?

— Пришел проводить на обед, а затем в библиотеку, там Эрвин будет ждать тебя, — ответил он.

— Габриэль проводит меня, — немного грубовато бросила я и уже хотела закрыть дверь.

— Он не сможет, он покинул территорию обители ордена Света, — ровным тоном пояснил Джубба.

Кажется, ком в груди снова подмерз.

— И куда он уехал, ты не знаешь? — ледяным голосом поинтересовалась я.

— В людские земли, — удивляясь моему незнанию, сообщил он.

Это даже к лучшему, его отъезд избавил нас от нелепых разговоров. Когда он вернется, уже все забудется. Можно будет сделать вид, что ничего не было. Я не уверена, как в этом мире относятся к плотским отношениям без обязательств, и неизвестно, как это может отразиться на отношении Габриэля ко мне. Не хочется, чтобы это повлияло на тренировки и как-либо еще.

Только вот от того, что он уехал, не сказав мне ничего, неприятный осадок все же появился. Потешила свое либидо и хватит. Нужно сосредоточиться на основной задаче.

 

Глава 16

Обед прошел отвратительно, под мерзким взглядом Джуббы кусок в горло не лез. Так и не доев, отодвинула тарелку с тушеной уткой с картофелем и встала из-за стола.

— Пошли, — пробурчала я, направляясь к выходу.

Джубба тут же поплелся за мной.

Оказавшись в башне, мы поднялись на несколько пролетов. Джубба завел меня за стену, которая отгораживает лестницу.

Передо мной предстало большое помещение. Башня была цилиндрической, и, соответственно, если посмотреть сверху, помещение было круглое, но разделенное на несколько частей. Мы находились в половине этого круга, где вдоль стен располагались стеллажи с книгами и несколько столов из массива дерева стояли посередине. Я прошла немного вперед и огляделась.

— Это главное хранилище библиотеки, — сообщил Джубба. — Здесь же кабинет верховного хранителя.

Он показал рукой на массивную дверь в стене, из-за которой мы вышли. Маловат кабинет для верховного хранителя. Лестница занимала четверть помещения, нетрудно догадаться, что для кабинета оставалась еще одна такая же четверть.

Я оглядела потолок. Он был гладкий, из того же белого полированного камня с прожилками, что и все стены башни. В нем отражались маленькие язычки пламени свечей. Окон на этом этаже не было. Несколько свисающих с потолка на черных цепях стеклянных фонарей в обрамлении кованых узоров с горящим внутри оранжевым огнем и свечи, небольшим группами стоящие на глиняных тарелочках — единственные источники света. Свечей было много, они стояли на полу по углам, на столах из массива светлого дерева. Красиво, конечно, но о пожарной безопасности тут видимо не слышали. Хотя кто знает, на что способны эти маги. Может, пожар для них не проблема вовсе, и есть специальное заклинание, защищающее комнату от этого.

Мое внимание привлекла застекленная витрина, как в музее, и я подошла к ней. На черном бархате лежал большой кусок карты, выцветшей, видимо, не за один год, с оборванными и обожженными краями. Это была очень старая, древняя карта. Но края ее были неровными и, очевидно, на ней изображена только часть земель. Я в силу своих знаний попыталась прочесть карту.

Она была довольно простой. Помимо рек и озер изображались горы и леса. Но счастью моему не было предела. Я четко видела надпись «Маир», а немного выше «Смагард». Я понимала названия городов! Не знаю, как, но я видела буквы и понимала их смысл, как и надписи, обозначающие север и юг, запад, восток. Так на юго-западе, где к югу тянулся горный хребет под названием Первые горы, была гора Света, возле которой красовалась жирная, чернильная точка и название города магов, «Маир». Значит, сейчас мы почти на вершине горы Света. На северо-западе начинались Драконьи горы. Возле них, в окружении леса, согласно карте, город людей «Смагард». Габриэль упоминал это название. На противоположной стороне карты обширную территорию занимала горная местность. Я обратила внимание на маленькую точку, надпись гласила — «гора Орн» и рядом изображение арки. Как та, что я видела, когда очутилась здесь. Такой же рисунок был возле города магов. Значит, это действительно была та самая гора, где находился храм ордена Тьмы. На северной части карты сушу омывала обширная вода и простая надпись гласила: «Холодное море». Еще несколько городов было на юге и на востоке.

— Интересно? — за спиной раздался голос Эрвина.

Он появился неожиданно, я, поглощенная изучением карты, не услышала, как он подошел, да и Джуббы уже не было рядом, его уход тоже остался незамеченным для меня.

— Да, очень. Скажи, Эрвин, что случилось с картой? Это же не все земли? — полюбопытствовала я.

— Верно, но все, где осталась жизнь, остальное — Мертвые земли. Что с ней произошло, я не могу тебе сказать, потому что сам не знаю.

— А других карт нет, где показаны территории, как было раньше?

— Нет, — ответил Эрвин и, немного подумав, добавил, — по крайней мере, мне о них не известно.

Плохо, как же выяснить, где находится храм великой Богини?

— А с помощью магии нельзя восстановить карту?

— Нет, сейчас это уже невозможно. В отличие от первородных магов, мы можем лишь повлиять на то, что нас окружает. Создать из ничего мы не можем. Можно из семечка вырастить яблоню с плодами за несколько минут, но создать яблоко из воздуха простой маг не может. Такой магией обладали первородные маги.

— Эрвин, — я вдруг решила спросить его напрямую и сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, — что ты решил делать со мной? Мне грозит ритуал? Я не хочу.

— Нет, не грозит. Шансы на положительный результат крайне малы. А если учесть, что ты не хочешь, на данный момент… — он запнулся, но продолжил, — никто не будет тебя принуждать к этому, Анна. Принуждение — это черта, свойственная темным магам. Никто из ордена Света не захочет лишиться головы за это.

— А убивать за это нормально? — заметила я, не сдерживая иронию в голосе.

— Это вынужденная мера. Маги этим не занимаются. Слишком велик риск обращения к Тьме. Обязанность исполнения наказаний возложена на людей.

Очень интересное отношение. Я вот видела в этом явное противоречие. Принуждать, убивать сами маги не могут, а вот чужими руками — пожалуйста, это нормально. Что-то не сходится у меня это в голове.

— И что, за любую провинность сразу лишаете головы? А как же соотносимость преступления и наказания? А если из самообороны?

— К сожалению, даже за приворотное зелье можно лишиться головы, а вот насчет самообороны не могу сказать, на моей памяти не было прецедентов, — с грустью в голосе проговорил Эрвин.

— И как вы выявляете нарушителей? — поинтересовалась я.

— При малейшем подозрении мага допрашивают, применяя зелье истины, — невозмутимым тоном поведал маг.

— И много нарушителей?

— Пара случаев в год. Порой маг сам не понимает, как обратился к Тьме. Настолько случаи не заметны на первый взгляд. Например, маг от зависти неосознанно погубил урожай соседа или навлек неудачи на знакомого от обиды. Но принято рубить зачатки тьмы на корню.

— Но кто определяет, действительно ли имела место темная магия?

— Суд. Затем, при подтверждении подозрений, на месте основного допроса приводится в исполнение наказание. Поэтому все происходит в Смагарде.

Действительно. Жестокая судебная система.

— Поэтому Габриэль уехал? — предположила я.

— Не думаю. Судит правитель людских земель. Габриэль хоть и задействован в этом, но по факту давно не участвует. Он не сказал, почему уехал столь поспешно, но осмелюсь предположить, что его матушка заприметила очередную невесту, — веселясь, ответил Эрвин.

— Просто я видела человека в военной одежде… — начала я, но Эрвин перебил меня.

— В военной? — уточнил он.

— Ну, да, на нем была кольчуга, — пояснила я. — И изумрудная накидка.

— Ах, вон оно что, — пробормотал Эрвин, задумываясь, — Джубба не сказал мне, кто принес вести, и я ошибочно предположил, что они из замка.

— Что, Эрвин, все-таки что-то случилось? — забеспокоилась я, пытаясь прочитать по лицу мага, о чем он думает.

— Не бери в голову… — задумчиво взъерошив ладонью волосы, пробормотал верховный хранитель.

Он немного нахмурился, но не озвучил остальные свои мысли, а я не стала допытываться, что его так насторожило.

Окинув взглядом помещение и представив, сколько книг в библиотеке, я ужаснулась. Их было очень много. Как половина обычной городской библиотеки. А это лишь на одном из этажей. Мне никогда не найти тут нужной информации без помощи — я быстрее состарюсь, и тогда мне уже будет плевать на возвращение в свой мир. Выхода нет, нужно просить помощи у Эрвина или у Джуббы. Такая безвыходность злила.

— Эрвин, — нехотя начала я, решив, что все-таки к Джуббе обращаться стоит в последнюю очередь, если верховный хранитель ордена Света откажет поделиться информацией, только тогда, — хоть кто-нибудь знает, где находится храм великой Богини? И действительно Мертвые земли так страшны, как говорят? Нельзя перелететь их на пегасе или драконе? — Надежда умирает последней.

Эрвин удивленно приподнял брови и немного улыбнулся.

— Анна…ты права, пешком пройти их невозможно, темным магическим созданиям не отвести глаз, как людям, они непременно тебя учуют и нападут. На пегасах не летают, их слишком мало, и они не поддаются дрессировке, как лошади. А на драконах уже не летают сотни лет. Приручение дракона — это темное искусство, и оно кануло в лету вместе с темными магами.

Верховный хранитель нервно усмехнулся своим словам, понимая, что не все темные маги ушли на покой.

Эрвин подошел ко мне ближе, взял мою руку, нежно погладив тыльную сторону ладони, и заглянул мне в глаза. Он смотрел на меня наполненным искренней добротой и сочувствием взглядом, так мягко, что в этот момент я поверила ему.

— Анна, признаться, мы с Габриэлем искали возможность вернуть тебя домой, — с грустью произнес он, и я поняла, что поиски не принесли успеха, — мне очень жаль, но мы не нашли ничего.

Слова его звучали как приговор, который не подлежал обжалованию. От осознания того, что он не врет и мой мизерный шанс вернуться домой стал совсем ничтожным, защемило в груди. Паника, обида на судьбу, острое чувство несправедливости жизни ко мне — все начало накатывать удушливой волной. Все те чувства, которые я ненавидела испытывать. Слезы потекли из моих глаз. Я больше не могла сдерживать накопившиеся во мне эмоции. Я не понимала, почему именно сейчас расклеилась, почему пала моя стена хладнокровной выдержки и самоконтроля. Но мне отчетливо казалось, что все, выхода нет, я застряла в этом мире, и жизнь никогда не станет прежней.

— Анна… — голос Эрвина, всегда такой спокойный и невозмутимый, немного дрогнул.

Я не видела его лица, глаза заволокло пеленой слез, но уверена, он выглядел обеспокоенным.

Он обнял меня за плечи и ладонью осторожно поглаживал спину. А меня накрыла истерика. Никогда в жизни я так не плакала. Даже когда узнала о измене бывшего мужа, ни одна слезинка не скатилась по щеке. Это только потом, оставшись наедине с собой, я тихонько оплакала прошедшие совместные годы, едва намочив подушку. Но никогда в жизни со мной не случалось ничего подобного, все прошлые несчастья, что случались со мной — легкое недоразумение по сравнению с попаданием в иной мир. Слезы текли ручьем, я всхлипывала, а воздуха не хватало, отчаянно хотелось повернуть время вспять, попытаться что-то изменить, но в глубине души я понимала, что все равно не избежала бы своей участи — оказаться здесь.

— Почему?.. Почему… это… со мной… произошло? — прерывисто бормотала я, делая глубокий вдох перед каждым словом, задыхаясь от слез, соплей и удушливого комка в горле. — Я думала, что смогу, справлюсь, но не получается….

Невидящим взглядом, полным слез отчаянья, я смотрела на Эрвина.

— Все будет хорошо, я тебе обещаю, — ласково произнес Эрвин, продолжая успокаивать, поглаживая по спине. — Пойдем.

И он повел меня в сторону своего кабинета. Усадив меня, кажется, на кушетку, он отошел к шкафу и достал оттуда маленький глиняный чайничек и такой же стаканчик. Налил в него жидкость, похожую на травяной чай, и протянул мне. Пахла она точно, как чай из трав, зверобоя или чабреца. Я сделала глоток. Напиток оказался горячим, но не обжигающим. Меня даже не удивило, как быстро заварил он чай. Магия, определенно. Теплая струя вмиг избавила от комка паники в горле, и я смогла дышать. Но руки и ноги стали ватными. Не знаю, чем опоил меня маг, но истерика быстро улетучилась. Меня начало сильно клонить в сон, но я старательно боролась с ним.

Маг вышел за дверь.

— Джубба, — позвал он.

Его помощник появился очень быстро, будто стоял за дверью, ожидая, когда его позовут.

— Нужно отнести ее в комнату, пусть поспит, — отдал приказ верховный хранитель своему верному помощнику.

Я думала, меня потащат волоком, но нет. Я почувствовала, как тело мое переместилось, словно на облако, и полетело прочь из маленького и душного кабинета верховного хранителя, прочь из башни, плавно стекая по лестнице вниз. Свежий воздух наполнил ноздри, когда мы оказались на улице. Затем тело мое полетело дальше, прямиком в мою комнату.

С облака я опустилась на кровать. Джубба осторожно накрыл меня одеялом и поправил подушку. Он ушел, и я осталась одна. Только теперь смогла расслабиться и провалилась в сон. Но передо мной появились красочные картинки, словно все происходило в реальности, хотя четко осознавала, что сплю.

Передо мной было лицо Габриэля, гладко выбритая, золотистая кожа совсем рядом с моими губами, она была такой нежной, запах такой родной, сладкий и свежий, лицо обрамляли волосы, намного длиннее, чем я помню, доходящие до мускулистой мужской груди, которая была голой. Рукой он погладил меня по щеке. Нежно поцеловав, подхватил на руки и понес на огромную кровать с белоснежными простынями и навесом, украшенным полупрозрачной голубой тканью. Белоснежные стены комнаты заливал солнечный свет из небольшого открытого окна. Резкий порыв солоноватого, морского воздуха, пахнущего рыбой и водорослями, ворвался в комнату, и мы запутались в шелковистой голубой ткани. Падая на кровать вместе с Габриэлем, я звонко смеялась. Счастьем была наполнена каждая клеточка моего тела.

— Сладкая моя, я так скучал, — пропел он мне на ухо, и тонкую, чувствительную кожу обдало жаром его дыхания.

Томная дрожь пробежала по телу, я вся была в предвкушении близости, но картинка смазалась и резко сменилась.

Мужчина с темными, почти черными волосами до плеч стоял перед овальным каменным столом в зале правящего совета. На плечах у него едва держалась черная атласная накидка, под ней только голый торс, будто вылепленный из камня, и черные штаны, едва держащиеся на бедрах. Он стоял босиком на холодном каменном полу. У него была гладкая светлая кожа и глаза, горящие синим огнем — в них ярость и боль.

Напротив него — трое мужчин, в светло-серых балахонах. У двоих длинные бороды, седые как снег, доставали до края стола. У третьего — тоже длинная, но русая борода, еще не тронутая сединой, он выглядел моложе. У меня было четкое осознание, что я знакома с этими мужчинами, но их имена не помнила.

— Все ваши людишки и земли сгорят в черном огне! — прорычал мужчина. — А ты, предатель, я тебя никогда не прощу, думал ты-то меня поймешь, поймешь, как мне плохо без Псигелии! — он ткнул пальцем в мужчину позади троицы, которого я только что заметила.

Это был Габриэль. Волосы собраны в длинный конский хвост. На нем была черная туника со строгим воротником и знакомый мне пояс с изображением птицы. Руки он скрестил за спиной, а суровый взгляд сверлил пол, видимо, не желая встречаться с глазами, полными ярости и боли.

Меня никто не видел, я стояла, спрятавшись за колонной.

Взмахнув рукой перед собой, мужчина в черной накидке с силой сжал ее в кулак, и перед ним вверх взметнулся большой кусок пергамента, занимающий почти весь стол. Это была карта магических земель. Края ее загорелись, и, когда она снова опустилась на каменный стол, от нее остался лишь небольшой центральный кусок, а мужчина растворился в черном тумане.

Я проснулась в холодном поту. Сердце норовило выскочить из груди. Мне было не страшно. Нет, мое сердце разрывалось от жалости к этому мужчине, что назвал Габриэля предателем. Я ничего не понимала. Совершенно бредовый сон. Габриэль был совсем не таким, каким я его знаю, волосы были длиннее, черты лица более гладкие, будто юношеские. Но он был таким родным, я так четко чувствовала радость от долгожданной встречи. И теперь никак не могла избавиться от этих чувств, будто вправду я их пережила, и они были моими.

 

Глава 17

1 месяц спустя.

Прогулки в лесах Смагарда, вблизи Драконьих гор — одно из самых приятных воспоминаний из детства Габриэля. Молодой хвойный лес, пропитанный запахом кедра, зеленого и белого мха, таил в себе множество загадок для юного мальчика. В нем не встречались дикие магические создания, но была масса других животных. Гоняться за лисами и зайцами — излюбленное развлечение Габриэля в детстве.

Однажды он зашел далеко в лес, намного дальше, чем ему позволялось, к самому подножью Драконьих гор. Среди скал, в окружении молодых кедров, он чуть не стал жертвой охотящейся пумы. Но остался жив — его спас юный дракон Индиго, чудом не тронув и самого Габриэля. И тот ответил ему тем же.

Дракон остался один, его мать убили охотники, и, расскажи о нем Габриэль взрослым, его ждала бы та же участь. Их шкура самый ценный материал для одежды, защищающий от магии. Пусть магам уже и не требовалась такая защита, но популярностью все еще пользовалась.

Мальчик стал навещать дракона, который жил в пещере у подножия горы, хорошо скрытой от посторонних глаз. Тот сам показал ее однажды. А это значило, что доверяет.

Габриэль подружился с драконом и теперь, возвращаясь в город, будучи мужчиной в расцвете лет, обязательно навещал своего старого друга, принося ему гостинцы, то тушу недавно убитого оленя, то кабана, а если не было времени охотится, и баран с фермы доставлял дракону немало радости.

После нападения химер, из-за которого Габриэль покинул орден и Анну, были и другие стычки. Солдаты оказались не готовы к такому количеству темных тварей. У них не было хорошей практики. И в этом Габриэль отчасти винил себя. Конечно, военное дело в нынешние времена было не на высоте, не из-за халатности Габриэля, нет. Просто не было необходимости. Юноши не стремились идти в солдаты, не желая сидеть в казармах без дела. Когда-то все обстояло совсем иначе. Габриэль хорошо помнил, как отец рассказывал вместо сказок на ночь про былые подвиги отрядов из людей и обученных магов, которым позволялось использовать Тьму, в виде исключения, конечно. Мощь таких отрядов была ни с чем не сравнима. Их смертоносная сила сметала стаи темных тварей и заставляла прятаться в сырых углах адептов Тьмы, которые были не силах противостоять магии такой же разрушительной, как и их собственная, только в руках воинов, обученных сражаться оружием людей. Но это было слишком давно, а истории превратились в легенды. Теперь армия магического мира состояла только из людей. И какой бы слабой она ни казалась Габриэлю — это его ответственность. Но к счастью, теперь твари побеждены, а для солдат увеличены нагрузки и проведен дополнительный инструктаж на случай подобных нападений в будущем. Химеры больше не появлялись. А значит, границу можно было оставить на время.

У брата и матери он уже побывал, осталось навестить тайного друга и — можно вернуться в город магов. Габриэлю не терпелось увидеть Анну. Каждый день он вспоминал о ней. Просыпался и засыпал с ее образом перед глазами. Он слишком поспешно уехал, и остались лишь приятные воспоминания, не дающие покоя. Чтобы интерес угас, чтобы избавиться от наваждения, нужно вновь увидеться с девушкой, и все очарование развеется. Вариант проверенный.

Дракон ждал Габриэля у входа в пещеру. Высотой не меньше семи метров, а в размахе крыльев все пятнадцать. Он сидел на задних лапах, аккуратно подобрав передние и сложив перепончатые крылья за спиной. На морде появилось добродушное выражение, как только показался Габриэль с тушей недавно зарезанного барана. Дракон тут же встрепенулся, взмахнув крыльями. Размеры его были внушительны, словно грозовое облако спустилось с дождливого неба.

— Тише, дружище, а то свалишь меня с ног, — пробурчал Габриэль, положив тушу барана, на землю, и протянул руки к Индиго. Тот уткнулся прохладной мордой в ладонь, потираясь об нее. Пасть с внушительными и острыми клыками приоткрылась. Дракон был рад встрече.

— Перекусишь потом, когда уйду, я ненадолго в этот раз, — мягко поведал Габриэль другу. — Меня кое-кто ждет… по крайней мере я надеюсь, что она ждет встречи.

Чешуйки цвета индиго были гладкими и приятными на ощупь, когда Габриэль их гладил, они немного приподнимались. На носу, между двумя огромными синими глазами с вертикальными зрачками, были костные наросты, Их Габриэль тоже погладил. Дракон довольно порыкивал, и из его носа выходил пар.

— Ну, что, ты без меня скучал? — пропел Габриэль.

Дракон в ответ лишь рыкнул и сильней потерся о руку.

— Может, все-таки покатаешь меня? — с надеждой в голосе поинтересовался мужчина. Кто говорил, что они не разумные? Этот точно понимал все с полуслова.

В ответ дракон лишь боднул своей мордой Габриэля в грудь и даже отрицательно покачал головой на длинной шее.

— Ну, хорошо, у меня тоже сегодня не так много времени, когда-нибудь ты согласишься.

Дракон прижался к щеке Габриэля носом, тот погладил его по шее — дракон довольно рыкнул.

— А теперь можешь приступать к обеду, я ухожу. — С грустью попрощался Габриэль.

Дракон недовольно фыркнул вслед удаляющейся спине Габриэля, но тот, ускорив шаг, быстро скрылся в лесу.

Оставаться в замке, где жила родня, надолго невозможно. Начнут осаждать якобы случайные гости с дочерьми, и, конечно, в их честь устроят прием. Нужно поскорее вернуться.

Габриэль зашел в конюшню, где уже должны были подготовить лошадь. Пора отправляться в путь, в Маир.

— Брат, — раздался позади голос Рейнорда.

Габриэль уже собирался взобраться на лошадь, успев всунуть ногу в стремя, но повернулся к брату, снова спускаясь на землю.

— Что еще, Рейнорд? — недовольно пробурчал он.

— Только что пришло сообщение из северного гарнизона, их тоже атаковали химеры, не так много, но с ними было три виверна.

— Что?! — прорычал Габриэль, не веря своим ушам. — Откуда они взялись только?

Он с силой ударил кулаком о деревянную колонну, подпирающую крышу, и та пошатнулась.

— Откуда они только все выползают?! — ворчал Габриэль, все же взбираясь на лошадь. — Я отправлюсь в северный гарнизон, пошли следом группу солдат из замка, из других гарнизонов не брать, — строгим голосом наказал он брату, — и отправь в северо-восточный сообщение, пусть будут готовы обороняться.

Габриэль кипел от ярости. На его памяти темные твари не вели себя так. Слишком продуманно они нападают. Сначала напали на один гарнизон, затем дождались, когда туда перебросят силы из другого, выждали и напали на ослабленный, где меньше людей осталось. И виверны объединились с химерами? Как такое вообще возможно?!

— Не похоже это на совпадение, — пробурчал Габриэль себе под нос, мчась во весь опор.

 

Глава 18

Почти месяц прошел словно один день. Но мне было все равно. Я впала в меланхолию. Осознание того, что я не вернусь в родной мир, раздавило мой оптимизм. Взамен пришло равнодушие.

Габриэль так и не вернулся. Но я продолжала изнурять себя тренировками просто от скуки. В качестве партнера подключила к занятиям Эрвина. И плевать я хотела, что он верховный хранитель. Он особо и не сопротивлялся и даже иногда присоединялся ко мне по собственной воле. Больше я ни с кем не общалась. Только Эрвина и Анкилу терпела.

Часто вспоминались мне картины того странного сна. Но объяснений я не находила. В конце концов, это всего лишь сон.

— Эрвин, — обратилась я к нему, в очередной раз поднимаясь по лестнице башни, а он следовал рядом, — а что за чай ты мне наливал тогда, когда… когда у меня случилась истерика?

— Да ничего особенного, мята и зверобой, — пояснил Эрвин, но тут же добавил, — правда, я заговорил его.

— Что?! — удивилась я, впервые за последнее время.

И почему я раньше не спросила?

— Что ты имеешь в виду под «заговорил», Эрвин? На что ты его заговорил? — поинтересовалась, забеспокоившись.

— Ну, целью было избавить тебя от истерики и нервного напряжения, — оправдывался Эрвин, — поэтому я заговорил его на очищение души от всего тяготящего. А в чем дело, Анна, что-то случилось тогда?

— Не знаю, возможно, — задумчиво ответила я. — Я видела странный сон.

И как я за целый месяц не удосужилась поговорить об этом с Эрвином? Тот с интересом взирал на меня, как ученый на объект своего эксперимента, ожидая от меня ответов. И я рассказала сон, опуская некоторые детали.

— Мне кажется, когда ты выпила напиток, заговоренный на очищение души, он подействовал таким образом, что ушли не только паника и страх, но и часть барьера, что ограждает нас от воспоминаний прошлых жизней, возможно, я перестарался с заговором, и он получился слишком сильным. Перед тем как выпить напиток, ты думала о карте магического мира? Так ведь? — предположил Эрвин.

Да, и о Габриэле. Но не все подробности сна я рассказала магу.

— Не думаю, что это был сон, Анна, — Эрвин немного нахмурился, что было так не свойственно ему, и продолжил, — думаю, это воспоминание одной из твоих прошлых жизней.

— Почему ты так решил? — голос немного дрожал. Если это был не сон…

— Мне кажется, ты видела последнего великого жреца ордена Тьмы, — пояснил Эрвин. — Как я уже упоминал, Габриэль из рода, что в те времена служил ордену Тьмы. Поэтому неудивительно, что в одной из прошлых жизней там был один из его предков, столь похожий на него. То, что по твоему описанию произошло в зале совета, очень напоминает начало войны с орденом Тьмы. Ведь предки Габриэля как раз предали своего жреца, когда он решил уничтожить мир.

Эрвин выглядел обеспокоенным. А у меня сложилось впечатление, что верховный хранитель ордена Света заблуждается, и это предательство одна из причин, почему великий жрец решил все уничтожить. И эта женщина, Псигелия, про которую он упомянул, имела к этому прямое отношение. Но о ней я не стала упоминать и посвящать Эрвина в свои домыслы тоже не стала.

— Эффект от заговоренного напитка кратковременный, поэтому ты и увидела только мгновение, а изучение карты перед этим подтолкнуло именно к тому моменту, — сделал вывод Эрвин.

Это, конечно, все весьма интересно, странно и почти пугающе, но только отношение к нынешней жизни мало имеет. А вот что делать дальше, здесь и сейчас?

— День Сома уже завтра, — начала я, — я бы хотела знать, что ты решил, Эрвин?

— Получится ли призвать первородного мага, не обращаясь к темной магии, мы узнаем, если только проведем магический эксперимент. Вероятность успеха крайне мала, — уклончиво ответил он, не сообщив мне ничего нового.

— А каковы шансы, что я не переживу возрождение первородного мага, если у вас все получится?

— Они очень велики, — с грустью в голосе признал Эрвин, — упоминаний о том, как сложились судьбы женщин из другого мира, нигде нет, что наводит меня на мысли, что они не выживали.

Значит, это точно не вариант. Даже путешествие в Мертвые земли вселяло больше надежды.

— Анна, — с добротой в голосе обратился Эрвин, — я уже принял решение и не хотел бы проводить эксперимент над тобой, даже если ты согласишься. Мне кажется, это не стоит твоей жизни.

Эрвин улыбнулся и положил руки мне на плечи.

— Поэтому, если на дне Сома не произойдет ничего, что дало бы повод думать, что есть адепты ордена Тьмы, которые скрываются, ты сможешь отправиться, куда тебе будет угодно. Орден не оставит тебя без поддержки. Ты можешь остаться здесь, если захочешь, конечно, а сможешь поселиться там, где пожелаешь. Ты же этого хотела? Ты рада?

Маг казался довольным своим решением. Я это видела, за месяц мы успели немного сблизиться, насколько допускал мой характер. Мне бы тоже пищать от восторга и рассыпаться в благодарностях. Это благоприятный исход. Я останусь жива и даже буду свободна в передвижении по миру магов. Но вот никакой радости я не испытывала. Как найти место в этом мире? Как вернуть былую целеустремленность? И к чему стремиться?

— Спасибо, Эрвин, — коротко поблагодарила я, не способная на большее в данный момент.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся он.

Мы достигли зала совета. Теперь предстоял путь вниз.

— Ты ни разу не спросила, как дела у Габриэля, — вдруг поинтересовался Эрвин, — между вами произошла размолвка?

— Нет, — поспешно ответила я, хотя это и правда, — просто мне неинтересно, — слукавила я.

— Так и передать ему?

— Зачем? — удивилась я.

— Ну, он не просто так уехал. На границах с Мертвыми землями начались проблемы, — все же поведал Эрвин.

— Вон оно что, — прозвучали мои слова безучастно. Хотя мне было все же немного любопытно.

— В последнем донесении он спрашивал о тебе, — сообщил маг, внимательно посмотрев на меня, — а сегодня пришло сообщение из города людей о том, что Габриэль не сможет явиться на праздник Сома, так как большая группа химер снова напала.

Он внимательно изучал меня.

— Это не очень хорошо, — заметила я довольно равнодушным тоном, — надеюсь, на празднике все будет спокойно, и его помощь не понадобится.

Я смотрела, как ноги соприкасаются со ступеньками, пытаясь их считать, будто это было намного интересней того, что говорил Эрвин.

— Анна, ты замкнулась в себе после срыва, — констатировал Эрвин, — я понимаю, быть на твоем месте нелегко, но мне показалось, что ты достаточно сильна, чтобы пережить это. Возможно, воспоминания из прошлой жизни имели побочный эффект. Известны случаи, когда маги намеренно открывали душу и возвращали воспоминания прошлых жизней, но в большинстве случаев это приводило к сумасшествию. Возможно, из-за этого ты так страдаешь. Вернуть эмоции, что испытывала в другой жизни, прочувствовать их непросто, это уже никуда не деть, они часть тебя, что прячется в глубинах твоей души, по сути, они всегда с тобой, просто барьеры, что разделяют жизни между собой, отгораживают нас от прошлого. Но это лишь маленький кусочек, крупица, что откололась от этой разделяющей незримой стены. Ты сильная, Анна, уверен, ты быстро придешь в норму.

— Ты прав, я достаточно сильна, это всего лишь последствия пережитого стресса, пройдет со временем, умом я вроде не тронулась, главное, пережить праздник Сома без приключений, — я даже выдавила из себя улыбку. То, что говорил Эрвин никак не укладывалось в голове, и я настойчиво игнорировала все мысли, что возникали от полученной информации.

Но то, что я ему сказала — чистая правда. И я постараюсь вырваться из этого состояния. День Сома завтра. А значит, скоро все встанет на свои места.

— Твой наряд для праздника готов, Анкила принесет тебе его.

— Хорошо.

Почему-то мне было абсолютно все равно, в чем идти, хотя я никогда раньше не относилась равнодушно к своему внешнему виду.

— Мне пора, скоро начнут прибывать члены совета, — без энтузиазма поделился Эрвин.

Он улыбнулся напоследок и, взмахнув посохом, растворился в розоватом облаке дыма.

— Халтурщик, — кинула я ему вслед, хотя, конечно, он уже не услышал.

Спуститься оставалось немного — всего несколько пролетов. И на сегодня это был конец тренировок. Теперь я занималась и с утра, и перед сном, чтобы хоть чем-то себя занять, даже привлекла поначалу внимание равнодушных ко всему хранителей. Но, конечно, их интерес к моей персоне быстро угас.

В комнате меня уже ждала Анкила. В руках она держала блестящий, ярко-красный наряд, вышитый переливающимися на свету прозрачными камнями.

— Самое то привлечь внимание, — пробурчала я.

— Рада видеть тебя, Анна, — несмотря на мое невеселое настроение, Анкила была как всегда дружелюбной. Ей всегда удавалось быть вежливой со мной, как с дорогой гостьей, но в то же время она умело ставила меня на место, как поступила бы хорошая подруга, если я начинала грубить или вести себя слишком высокомерно.

— Да, наряд на зависть многим знатным особам, — довольно проговорила Анкила, с любовью поглаживая ткань. — Давай примерим и подгоним, если что не так.

Я послушно разделась до трусов, чувствуя себя комфортно в присутствии служительницы, давно перестав ее смущаться, но мерять наряд не спешила.

— Сначала мне надо освежиться. Я быстро, — заверила я девушку.

И я не солгала. К тому времени, когда я вышла из комнаты гигиены, Анкила уже разложила все части наряда на кровати.

— Смотри, — начала рассказывать Анкила, — это нижнее платье.

И она продемонстрировала его, подняв вверх. Оно было прямое и расклешенное к низу, из полупрозрачного белого шелка. Широкие и удлиненные сзади рукава, наверное, доставали до пола. Глубокий треугольный вырез, на мой взгляд, слишком глубок.

— Это верхнее платье.

Анкила, широко улыбаясь, показала красное и очень красивое платье без рукавов. Лиф его был расшит камнями различных размеров, от совсем маленьких, как бисер, до довольно солидных камней размером с фасоль. Края платья были вышиты растительным орнаментом серебристыми нитями. Кроваво-красная ткань, похожая на атлас, переливалась на свету.

— Давай, примерь, — поторопила Анкила, испытывая куда большее нетерпение, чем я.

Я надела нижнее платье через низ. Прохладная, полупрозрачная ткань струилась до пола. Рукава действительно были очень длинные, спереди чуть выше запястья, а сзади доходили до щиколоток. Верхнее платье больше походило на длинную жилетку без рукавов, его края только на лифе соединялись шнуровкой так, что было видно нижнее платье. Анкила затянула на мне серебристую шнуровку словно корсет, а благодаря широким лямкам платья грудь хорошо приподнималась вверх. У верхнего платья вырез был больше, чем у нижнего и округлый настолько, что еле прикрывал грудь.

Я пошла посмотреть на себя в зеркало в ванную, уже предполагая, что увижу. С суровым видом я вошла в помещение гигиены и встала у зеркала, оглядывая себя.

— Прямо-таки подходите, налетайте, смотрите, какая шикарная грудь, самое то кормить будущего жреца ордена тьмы, — начала ерничать я.

Наклонилась и рассмотрела свой легкомысленный вырез на груди. Да, все выглядит аппетитно и действительно будет привлекать внимание.

— Ну, а если все пройдет хорошо, может, привлечешь будущего мужа, — предположила Анкила, хихикнув.

— Замужем ничего хорошего нет, — холодным тоном заверила я.

— На вот, лучше туфли померяй, все-то ты знаешь, — проворчала в ответ Анкила, очевидно, мечтающая о замужестве.

— Нет, — строго ответила я, даже не взглянув на них, — туфли не подойдут для этого вечера.

Неизвестно, что произойдет на празднике. Я собиралась под низ надеть джинсы и сапоги, а под верхним платьем спрятать пояс с мечами.

— Ну, как знаешь, — пробормотала девушка, явно не согласная с моим мнением о том, в какой обуви стоит идти на праздник.

За дверью моей комнаты вдруг послышались шорохи, и в коридоре что-то тяжелое упало на пол. В дверь постучали. Я посмотрела на Анкилу, а она на меня. Мы никого не ждали, время позднее, все должны уже спать. Девушка не спешила открывать дверь, и я сделала это за нее.

 

Глава 19

— Канья! — воскликнула я, совсем не ожидая встречи. В руках у пришедшей была корзинка с фруктами, едой и напитками, а позади довольно крупный чемодан. На голове красовался пестрый платок, завязанный по-пиратски. Она широко улыбалась.

Я тоже была рада ее видеть. От нашей недолгой встречи осталось приятное впечатление, и я искренне улыбнулась, впервые за последнее время.

— Анна, я рада тебя видеть, — пролепетала Канья.

Я втянула ее в комнату, а она щелкнула пальцами, и следом за ней влетел чемодан, со знакомым звуком рухнув вниз.

— Что ты здесь делаешь? — полюбопытствовала я.

— Прибыла в город на праздник Сома, конечно, — она вскинула руку и потрясла грудью, исполняя элемент танца, знакомого мне как цыганочка, затем продолжила: — И я решила воспользоваться гостеприимством ордена, как сказал милашка Эрвин, я тут желанный гость.

Тут она поставила корзинку на пол, бутылки звонко стукнулись друг о друга. Подхватив меня под локоть, она закружила нас в танце.

— Ах, мы будем танцевать, пока первые лучи солнца не коснутся озера, — звонко пропела она. — И обязательно погадаем в его водах.

— Хоть кто-то радуется празднику, — проговорила Анкила, — пойду я, принесу белье.

И Анкила умчалась, оставив нас одних.

— Анна, ты прекрасна в этом платье, — оценила мой наряд Канья, — сведешь всех мужчин с ума.

— Только этого мне не хватало, — улыбаясь, проговорила я, заражаясь ее веселым настроем.

— Как ты тут? Совсем заскучала? — участливо поинтересовалась Канья.

Она извлекла из корзинки зеленую бутылку и два бокала с золотистыми каемками по краю, зеленый виноград и сыр, используя в качестве стола ровную поверхность сундука. Он был большой, прямоугольный, с немного закругленными гранями и углами. При необходимости Канья бы туда поместилась, и казалось удивительным, что с помощью магии она могла его передвигать.

— Анна, ты выглядишь грустной, расскажи-ка, чем ты тут занималась все это время? — поинтересовалась она, протягивая мне бокал с золотистой жидкостью.

Я сделала глоток напитка, сладко пахнущего пряностями и пшеницей; на вкус он был как пенный эль, только с имбирем и, кажется, медом, а по крепости и количеству пузырьков как игристое вино. Он приятно согрел горло.

— В начале, когда мы только прибыли сюда, все было не так плохо, — начала рассказ.

Я поведала Канье про мои будни после совета, про то, что я там услышала, как начала осваивать искусство владения мечом и зачем мне это понадобилось, про свою наивную цель найти храм великой Богини и про срыв в библиотеке, где Эрвин откачивал меня заговоренным чаем. Даже про свой странный сон рассказала.

— А что мы пьем? — поинтересовалась я, допив уже третий бокал и почувствовав, как напиток расслабляет меня.

Приятный пшеничный вкус согревал горло.

— Дурманящий эль, — пояснила Канья, делая глоток.

— Приятный вкус, — заметила я и протянула Канье бокал. Та, открыв вторую бутылку, налила нам еще.

— Женщины моего народа верят, что великая Богиня в уединении живет за Мертвыми землями, — поведала Канья.

— То есть, ты в это веришь? — воскликнула я. О том, что великая Богиня не ушла в мир Света, я слышала не впервые, но ни разу после совета об этом никто не говорил.

— Да, более того, мы верим, что там, за иллюзорной границей, не все земли мертвые. И что теплое море, на берегах которого возвышается город кочевников, кончается не Мертвыми землями и не замерзшим морем, что там течет жизнь, как прежде.

Я с любопытством смотрела на Канью. Она рассказывала это с таким воодушевлением и верой. Это давало надежду на что-то хорошее и возвращало мой былой оптимизм.

— Жаль, что по морю не ходят корабли, как раньше, — мечтательно произнесла она.

— А почему?

— Великий жрец ордена Тьмы населил его столь чудовищными и гигантскими тварями, что Мертвые земли покажутся прекрасным лесом с единорогами по сравнению с ним.

— Ох, не говори мне о единорогах, — проворчала я, закатывая глаза к потолку.

— О, ты встречала единорога? — воскликнула Канья, ухмыляясь. — Надеюсь черного, ни разу не встречала черных. Умоляю, расскажи, пожалуйста, подробнее, — взмолилась она.

Видя такой неподдельный интерес и допив уже неизвестно какой по счету бокал, я поддалась на уговоры Каньи и рассказала все, что произошло со мной и Габриэлем, включая и сон воспоминание.

— Анна, если бы между вами не возникло влечение изначально, то никакие бы магические штучки единорога не подействовали, — уверенно заверила Канья. — И Габриэль не мог не знать этого.

Канья подтвердила то, о чем я и сама догадалась. Теперь я была уверена.

— Просто под воздействием магии то, что было в вас изначально, усилилось, вы бы и сами к этому пришли, просто немного позже, этот рогатый конь лишь поторопил события, — усмехнулась Канья.

У нее вдруг округлились глаза, и она лукаво заулыбалась, будто какая-то светлая мысль озарила ее.

— Раз ты знала его в прошлой жизни, — начала Канья, — что, если…

Она умолкла, не закончив мысль, и нервно закусила большой палец, не решаясь продолжать.

— Что? — подтолкнула я ее к продолжению.

— Не, не буду озвучивать свои догадки, только все могу испортить, — пробормотала она, отмахиваясь от меня рукой и делая глоток дурманящего эля.

— Я умру от любопытства, — взмолилась я, — раз уж начала — говори.

— Ты наверняка не веришь в подобное, — начала опять отнекиваться Канья.

— А ты расскажи и посмотрим, — пообещала я не осуждать.

— Ну, хорошо, — начала она, улыбаясь, — если учесть твой сон-воспоминание о Габриэле, можно подумать, что вы в прошлой жизни любили друг друга. А если учесть ваше влечение к друг другу в настоящем, можно предположить, что это была настоящая любовь, которую до сих пор помнят ваши души. Это такая большая редкость! — выдохнула в конце Канья.

— Ты права, я не верю в подобное. Эрвин рассказывал о вашем понятии настоящей любви, что способна породить душу, но я особо не поверила в это, — безразличным тоном высказалась я.

— Из магов, а особенно мужчин, почти никто не верит в это, — с грустными нотами в голосе произнесла Канья.

— Да? — удивилась я. — Мне показалось, Эрвин верил в это, когда рассказывал.

— Эрвин? — загадочно протянула Канья. — Уж от него я точно не ожидала такого.

И она весело и звонко рассмеялась, а я, заразившись ее смехом, последовала ее примеру. В дверь опять постучали.

— Входите, — прокричала я.

Дверь открыла Анкила, она широко улыбалась, а в руках держала стопку белья и полотенец.

— Рада, что вам весело, надеюсь, завтра все так же будут веселиться, — она одарила меня строгим взглядом. — Быть может, увидимся на празднике, так что не потеряй, Анна, свое хорошее настроение.

Отдав стопку белья Канье, Анкила ушла.

— Я прослежу! — кинула ей вслед Канья. — Так, думаю, пора спать, а то весь праздник проспим.

Я показала Канье комнату, где до этого спал Габриэль, и сама тоже отправилась спать.

Всю ночь мне снились сны про Габриэля, но про того, которого я знала сейчас. То мы были на лужайке, где тренировались, то в лесу, где встретили единорога, то просто в моей комнате. Мы предавались плотским утехам снова и снова. Несколько раз за ночь я даже просыпалась и, кажется, стонала во сне. Ох, не стоило пить дурманящий эль перед сном и вспоминать Габриэля. Или это так слова Каньи подействовали?

Проснулась я от того, что Канья копошилась в своем сундуке, который она накануне оставила в моей комнате.

— Ты проснулась, — заметила она, — отлично, самое время, уже почти полдень.

Я неохотно встала и поплелась в ванну. Когда вышла обратно в комнату, меня ожидала Канья. На ней было очень красивое платье нежного голубого цвета. Оно тоже была затянута шнуровкой, но нижнее платье было такого же цвета, что и верхнее, и на виду оставались только его рукава. Они были столь широкими, а ткань такой прозрачной, что она, поднимая руки, порхала, как фея.

— Канья, ты очень красивая, — заверила я ее.

— Спасибо, я знаю, — она, довольная моим комплиментом, улыбнулась. — Тебе тоже пора одеваться.

Я надела штаны и сапоги, благо дни выдались не самые жаркие. Расправив на себе нижнее платье, я водрузила пояс в виде металлической цепочки, на нем по бокам два меча. Сверху второе платье. Канья помогла затянуть шнуровку. Оценив результат, я была довольна. Выглядела как фривольная девица. Ярко-красное платье, усыпанное камнями, словно звездами, будет привлекать к себе внимание. И что меня больше всего радовало — мечей видно не было. Волосы я просто расчесала, уложив волной на плечо. Они выглядели прекрасно и без каких-либо украшений. У Каньи волосы были намного длиннее моих, и они струились, накрывая оба плеча, доходя до поясницы — настоящее богатство темного, глубокого каштаново цвета.

Канья достала из чемодана еще один маленький чемоданчик, в нем были стеклянные баночки и пузырьки, и она извлекла оттуда только два. Один с розовой, другой с желтоватой жидкостью, который она протянула мне.

— Это духи, — пояснила она, — я сама их делаю.

И она по капле нанесла на запястья и, убрав волосы, на затылок. Я открыла пузырек и понюхала. Аромат был сложный и очень приятный, я узнала только жасмин и мяту. Вспомнив, как тут любят заговаривать жидкости, я насторожилась.

— Канья, а эти духи не заговоренные какие? — поинтересовалась я.

— Нет, с чего ты взяла, — заверила она, — ну эти точно нет. И никаких запрещенных заговоров, только свои личные наработки.

Удовлетворенная ответом, я надушилась.

— Ну, все, теперь можно идти, — довольно произнесла Канья, направляясь к выходу.

У фонтана нас ждали Эрвин и Джубба. Верховный хранитель ордена Света широко улыбнулся, увидев нас, и с тяжело скрываемым восхищением смотрел на Канью. Он хотел было обнять ее, приветствуя, но передумал.

— Канья, рад, что ты приехала, — любезно приветствовал он ее, держась на приличном расстоянии.

— Я тоже рада тебя видеть, Эрвин, — она хитро улыбнулась в ответ. Но явно была не довольна его сдержанностью.

Мы направились пешком. Наверное, Эрвин и Джубба могли переместиться в одно мгновение, возможно, и Канья сумела бы, но меня оставить не могли. И мы медленно шли вниз. Одна я намного быстрей бы спустилась, но маги двигались медленно.

Наконец, мы достигли небольшой площади в самой нижней части города, где было множество палаток, шумно и весело толпились люди. Площадь заканчивалась у большого открытого берега озера, там устанавливали заготовки для гигантских костров.

— Анна, наслаждайтесь с Каньей праздником, а я буду неподалеку, — начал Эрвин. — В случае необходимости позовешь меня.

Он улыбнулся, и они с Джуббой направились в шумную толпу.

— Ну, и с чего начнем? — поинтересовалась я у своей новой подруги.

— С пенного эля и булочек, конечно, очень уж хочется позавтракать, а потом посмотрим, что интересного есть на ярмарке.

 

Глава 20

Мы двинулись сквозь толпу. Здесь собрался самый разношерстный народ. Среди одинаковых внешне хранителей, которые, как всегда, были в светлых балахонах, пестрили маги в ярких плащах и накидках. Рядом с ними следовали женщины в красивых и дорогих нарядах. Совсем не похожи на одноликих хранителей, настолько все они были разные.

Со стороны озера начала доноситься задорная музыка, я узнала виолончель, аккордеон и фортепиано. Потрясающая музыка, берущая за душу, сразу хотелось пуститься в пляс, сливаясь с этой симфонией потрясающих звуков. Пока мы двигались вперед, мелодия сменилась, и теперь виолончель со скрипкой играли дуэтом. Не ожидала услышать здесь нечто подобное. Я не слышала музыки уже целый месяц. И эта мелодия настолько тронула меня, что на глазах начали проступать слезы. И это были слезы радости. От этой музыки хотелось жить. Казалось, с каждой нотой ко мне возвращается былая жажда жизни.

Мелодия стихла, и я смахнула слезу. Что-то будто треснуло внутри, освободилось, и я задышала свободнее. Все снова стало преодолимым. Будто музыканты не только сыграли смычками на своих инструментах, но и на всех струнах моей души, растолкав ее, пробудив к жизни. И теперь с искренней радостью я следовала за Каньей.

Мы остановились у палатки, под тенью которой из больших деревянных бочек разливали напитки. Из соседней палатки доносился запах сладких булочек, корицы и шоколада.

— Пенный эль, красавицы, или дурманящий? — поинтересовался бородатый мужчина и с широкой улыбкой оглядел нас.

— Пенный, — ответила Канья.

— Пожалуйста, угощайтесь, — произнес мужчина, протягивая две железные кружки, — первая кружка бесплатно.

Булочки нам тоже достались даром, пекарь с лучезарной улыбкой вручил нам свои кулинарные шедевры, щедро обсыпанные корицей. И мы, вооружившись напитками и едой, отошли немного в сторонку от толпы, чтобы не спеша перекусить.

— Ах, какая вкуснотища, — проговорила Канья, запивая булочку прохладным пшеничным напитком.

— Дорогая Анна, — послышался за спиной противный мужской голос, который я, к сожалению, сразу узнала.

Мерзкий Гокан из совета, что представлял магов Огненных гор. Я обернулась и увидела мужчину ростом с Канью. На нем был лоснящийся на солнце кафтан, расшитый сверкающими желтыми камнями и тисненый золотистым узором. На ногах интересные сапоги из коричневой чешуйчатой кожи, похожей на крокодилью, но все же из другого зверя. На плечах золотистая накидка. А жиденькие волосенки старательно зачесаны назад. Внимание привлекали двое мужчин позади него, не имевшие в своем облике ничего общего с магом. С суровыми лицами и грязными, растрепанными волосами. У одного был шрам на лице, проходящий через серый, не моргающий глаз, из-за чего тот теперь был заплывшим и зрачка почти не было видно. Жуткие типы, под стать Гонкану, хоть тот и вырядился как золотой самородок. Я ничего не сказала ему в ответ. Лишь нашла глазами Эрвина, тот был неподалеку и наблюдал за нами. Я расслабилась, насколько это было возможно в присутствии мага Огненных гор, и удостоила Гонкана ответом.

— Доброго дня, — холодно произнесла я, одаряя таким же взглядом.

— Мадемуазель, — протянул Гонкан, протягивая ручонку к Канье и слащаво ухмыляясь.

Не знала, что у них такие выражения в ходу.

— Анкила, — коротко представилась она и руку не дала.

Я никак не отреагировала на маленькую ложь Каньи. Потом выясню, уж не просто так она чужими именами представляется.

— Гонкан Октант, представляю интересы магов Огненных гор в правящем совете, — гордо представился он. — Что же столь милые особы делают на празднике совсем одни? — не убирая с лица мерзкой ухмылки, протянул он, внимательно осматривая нас маленькими глазками.

— Мы не одни, — возразила я. — Мы в сопровождении верховного хранителя ордена Света, — уверенно махнула рукой в сторону Эрвина, подтверждая свои слова.

— И сотни человек вокруг, — на всякий случай добавила Канья.

— Ну, да, конечно, само собой, — пробормотал Гонкан. — Хорошего вам праздника, девушки, — пропел он напоследок и вместе со своими компаньонами пошел дальше.

Я проследила взглядом за удаляющейся троицей неприятных типов.

— Ух, — выдохнула Канья, как только они скрылись в толпе, — слава великой Богине.

— В чем дело, Канья? — поинтересовалась я, но голос мой звучал мягко. Мне было интересно.

— Давай отойдем подальше, — пробормотала она и направилась в сторону озера, проходя мимо музыкантов.

Теперь от любопытной толпы нас отделяло приличное расстояние и звуки музыки.

— Анна, что тебе рассказывал обо мне Габриэль? — настороженно поинтересовалась Канья.

— Ну, — начала я вспоминать, — он сказал, что ты дочь вождя Кочевников — Михаэля Одисса.

— А что еще? Почему я жила в таверне, не говорил? — она явно о чем-то волновалась.

— Он сказал, что тебе только двадцать, — неуверенно ответила я, кажется, это вообще рассказывал Эрвин, — и у тебя есть возможность заниматься, чем пожелаешь, пока не придет время выходить замуж.

— Да, это то, что я наплела всем, — подтвердила девушка. — Но это не правда, Анна. Да, я дочь вождя кочевников, но мне не двадцать, мне двадцать пять.

Канья посмотрела на меня, ожидая реакции. А я ждала более подробных пояснений. Судить мне было ее не за что, я и сама не говорила никому, сколько мне лет.

— Двадцать пять мне исполнилось три месяца назад. Я сбежала от папеньки и от сыночка того самого Гонкана, прямо накануне свадьбы. Я его видела тогда, а вот он меня, слава великой Богине, нет. Теперь я кочую одна и прячусь от родни.

— Канья, зачем ты тогда явилась на праздник? — удивилась я.

На ее месте я бы держалась подальше от подобных мероприятий.

— Тут не должны меня узнать, кочевники празднуют день Сома в городе кочевников Шаймаш.

— А другие члены совета? Вы же из Пустынных магов. — Не понимала я ее легкомыслия.

— Да, верно, но дядя Айер не выдаст меня. Он даже помог немного, когда я сбежала.

— Вон оно что, — удивилась я.

— А на праздник я явилась, чтобы повеселиться, неизвестно, сколько мне еще удастся скрываться и жить свободно. Ты же меня не сдашь? И Эрвину не скажешь? Уверена, что он сообщит отцу, — беспокоилась Канья.

— Не беспокойся, я не выдам тебя, — заверила я ее.

— Я так и думала, ты-то должна меня понимать, — загадочно ответила девушка, лукаво улыбаясь.

— Что ты имеешь в виду? — теперь уже я обеспокоенно смотрела на нее.

Канья хихикнула, заметив мой вопросительный взгляд, и ответила.

— Я знаю, что ты тоже скрываешь свой возраст, тебе точно не меньше моего, — заключила она. — Весь твой жизненный опыт написан на лице.

— Надеюсь, ты не о морщинах? — заволновалась я.

— Нет. По глазам видно. И наверняка ты уже не так порывиста в поступках и думаешь наперед. Я обратила внимание и удивилась, когда Эрвин рассказал, кто ты и что с тобой приключилось. Какая-нибудь юная особа впала бы в истерику и затопила слезами всю таверну, но ты была спокойна, как затаившийся Грифон. — Поделилась она своими выводами на мой счет.

Я решила не врать Канье, она была со мной откровенна, и что-то внутри подсказывало, что ей можно доверять.

— Да, ты права, мне больше, чем думают маги. Мне двадцать семь.

— Ох, — удивилась Канья и прикрыла рот ладошкой, широко улыбаясь, — Анна, я в восторге от тебя! — пропела она. — Ты потрясающая, в твоем мире все женщины такие? Все независимые и свободные?

— Ну, почти, большинство точно, — заверила я, наслаждаясь ее похвалой.

— Как мне надоели эти мужчины со своими правилами! — в сердцах выдала Канья. — Давай никого не будем слушать сегодня и станем делать все, что пожелаем? — предложила она, лукаво прищурив глаза.

— Я только за. — Улыбнулась ей в ответ.

Меня удивили и порадовали слова Каньи. Она меня понимала и даже более того — хотела поступить так же, как я. Быть независимой и свободной. На душе потеплело. По крайней мере, чтобы ни случилось, подруга у меня в этом мире теперь есть, в этом я уверена.

— У вас все хорошо? — послышался голос Эрвина, приближающегося к нам.

— Да, все замечательно, — заверила я его.

— А чего хотел Гонкан?

— Он просто поздоровался, — ответила я чистую правду.

— Пойдемте что-нибудь купим, — пропела я веселым голосом, потянув за собой Канью и Эрвина.

Мы окунулись в шумную толпу, веселье и смех, проходя мимо палаток, наполненных диковинными товарами, куда торгаши зазывали, хватая народ за руки.

Канья остановилась возле лавки с украшениями. Они были очень красивы, с камнями и минералами всех цветов радуги и форм, каждое было уникально по-своему.

— Анна, смотри, эти сережки идеально подойдут к твоему платью, — заметила Канья.

И она протянула к моему уху одну из сверкающих сережек. Они были очень красивые, длинные и массивные, свисали почти до плеч. Прозрачные камни в обрамлении металла серебристого цвета, у ушей камни были довольно крупные, но с каждым рядом их количество и размер уменьшался, на солнце красиво переливались и, действительно, идеально подходили к моему наряду, который был украшен такими же прозрачными камнями.

— Морион в обрамлении из белого золота, — поведал продавец.

— Анна, — шепнула мне на ухо Канья, — морион — это вид горного хрусталя, из которого делают магические зеркала, с их помощью маги могут общаться между собой. Это дорогой и ценный минерал.

— Для верховного хранителя ордена Света пятнадцать золотых, — заверил продавец, глядя на Эрвина.

— Анна, тебе нравится? — поинтересовался Эрвин.

Мне они нравились, красивые, изысканные и в то же время величественные. Но как украшение, хоть и подходящее к моему наряду, они мне были ни к чему. Особой любовью к драгоценностям я никогда не страдала, а сейчас они не интересовали меня вовсе. А вот как вложение средств ордена, которыми я в случае необходимости воспользуюсь, очень подходили.

— Да, очень нравятся, — заверила я Эрвина.

Тот извлек кожаный мешочек из потайного кармана балахона и отсчитал монеты, с едва заметной улыбкой протягивая их продавцу. И я сразу надела на себя сережки.

Мы двинулись дальше по рядам. Вела меня Канья и в следующей палатки, где мы остановились, ее привлекло множество маленьких пузырьков.

— Ох, — воскликнула она, читая закорючку на одной из склянок с маслянистой жидкостью слегка золотистого цвета, — это же эфирное масло грифонового дерева!

— Большая редкость, — добавил Эрвин.

— Да, и оно потрясающе пахнет, — вздохнула Канья. — Позволите?

Она умоляюще посмотрела на продавца. Тот положительно покачал головой. Канья открыла пузырек и осторожно понюхала драгоценное эфирное масло, сморщив маленький носик, и тут же закрыла.

— Пойдемте скорее, пока я не стала умолять отдать мне его за смешные деньги, — с грустью проговорила она.

— Стой, Канья, — проговорил Эрвин, взяв девушку за руку, но тут же отпустил, — ты забыла? Орден в долгу пред тобой.

Эрвин хитро улыбнулся и взял пузырек у продавца.

— Сколько? — спросил он.

— Тридцать золотых, — ответил продавец.

Действительно, не дешевая вещь, даже я, не особо разбираясь в местных деньгах, понимала, что это не маленькая сумма.

— Хорошо, — невозмутимым тоном ответил Эрвин и отсчитал монеты.

Мы немного отошли в сторону от палатки, когда Канья повернулась к Эрвину.

— Эрвин, — елейным голосом пропела она и крепко обняла его, чмокая в щеку, но попала в уголок губ. Захлопав пушистыми ресницами, она одарила его нежным взглядом. — Спасибо, — пробормотала она, отстраняясь.

Я заметила, как у Эрвина немного порозовели щеки, уверена, он и сто тридцать золотых отдал бы за ее поцелуй. Интересно, Канья это тоже заметила?

Но спрашивать я не стала. Мы отправились дальше, рассматривая редкие товары. Но больше ничего не привлекло внимание. Да и Эрвина было жалко, он и так изрядно потратился.

Когда мы обошли все палатки, начало смеркаться, костры у озера уже зажгли и музыканты своей игрой привлекали народ к озеру. На берегу начинались танцы. И мы направились туда. Эрвин шел немного позади. Еще дальше за нами следовал Джубба. Выпив по стаканчику дурманящего эля, мы направились в толпу, которая в такт музыке двигалась вокруг горящих костров.

Я погрузилась в танец, и тягостные мысли оставили мою голову. Не знаю, сколько мы провели времени танцуя, но, когда Канья одернула меня, было уже совсем темно. Высокое звездное небо над головой и полная луна отражались в зеркальной поверхности озера.

— Пойдем, пришло время гадать в водах озера, — улыбаясь, сообщила она и потянула меня за собой.

Я послушно последовала за ней, расслабленная и довольная приятным вечером.

— Расскажи, что именно мы будем делать? — поинтересовалась я, не имея представления о гаданиях этого мира.

Мы подошли к воде, и Канья начала развязывать шнуровку на своем верхнем платье.

— Нужно снять верхнее платье и обувь, чтобы не намочить, — начала объяснять она, — и зайти по колено в воду, она помогает установить связь с великими духами в мире Света. Мысленно задаешь им вопрос о том, что тебя больше всего волнует. Духи дадут тебе ответ.

— А как толковать их ответ, как я пойму, что они ответили?

— Ты поймешь, — заверила Канья. — Духи всем по-разному дают ответы. Ты можешь увидеть ответ в водах озера, услышать его или просто почувствовать.

— И что, они всегда отвечают? — скептически поинтересовалась я.

— Конечно, не всегда, но я верю, если ответ действительно требуется, они не станут молчать.

Канья уже справилась с верхним платьем, бросив его на песок и гальку, и, задрав полы нижнего до колен, вошла в воду. Я поспешила за ней, развязывая шнуровку, сняла платье, пояс с мечами и сапоги, а джинсы просто задрала, насколько это возможно.

Вода оказалась прохладной, но вполне терпимой, под ногами было илистое дно вперемешку с мелкими камнями, стопы немного проваливались. Вода не была темной и пугающей, она была прозрачной и чистой и будто подсвечивалась, я почти могла разглядеть свои ноги в свете луны. Зайдя по колено, я встала чуть глубже, чем Канья, так как была выше нее. Она, держа в руках полы платья, подставила лицо лунному свету и закрыла глаза. Я сделала то же самое и попыталась сформулировать в голове вопрос, выделив из миллиона самый важный.

«Почему я здесь, в этом мире?» — мысленно проговорила я, наконец, определившись с тем, что меня волновало больше всего.

Я открыла глаза и посмотрела в воду. Но ничего не увидела, кроме своего отражения. Посмотрела на Канью, она, не моргая смотрела вперед, всматриваясь в озерную даль. Я тоже решила посмотреть туда. Но ничего не видела. Вдруг голова немного закружилась, и музыка с шумом толпы будто стихли.

— Открой глаза, Аня, — словно ветер, донесся голос молодой женщины, — открой глаза, и ты увидишь истину сквозь тьму, открой глаза, Аня! — повторил голос незнакомки чуть громче.

 

Глава 21

Я осмотрелась по сторонам, но не увидела никого, кто мог это сказать. Канья, кажется, ничего не слышала и продолжала смотреть в одну точку, взгляд ее застыл. Сердце забилось быстрей. Неужели мне ответили из мира Света? Но что значат эти слова? Мои глаза и так были открыты. И, подавляя поднимающуюся в душе панику, я поспешила на берег одеться.

Как это связано с моим вопросом? Как понять ответ? Только больше вопросов стало.

Скатывая намокшие джинсы с колен вниз, нервно хватая вещи, пыталась одеться быстрее и вернуть на место свое оружие. Я уже оделась, когда Канья вышла на берег. Выглядела она немного мрачно. И по моим выводам, ей это не свойственно.

— Канья, ты получила ответ? — напряженно спросила я. Видимо, не только для меня гадание обернулось вовсе не развлечением.

— Да, — коротко ответила она. — А ты?

— Кажется, тоже, но ничего не поняла, — пробормотала я. — А что ты видела? Или слышала?

— Видела, — грустно проговорила она. — Я видела, как выхожу замуж. — В голосе звенели печаль и обреченность.

— А за кого, видела? — сочувственно произнесла я.

— Нет, — бодрее ответила она. — Может, это будет не сыночек Гонкана, может, я сама захочу замуж?!

Она возвращалась к былому веселому настрою. Мои слова развеяли налет грусти, и я была рада, что удалось приободрить хотя бы Канью.

— А какой ты задала вопрос? — не только из любопытства спросила я.

— Да простой, — пробормотала она. — Я спросила у духов, что меня ждет в этом году. А что ты спросила и что они тебе ответили?

— Я спросила, почему я здесь, в вашем мире. — С горечью призналась я.

— И что ответили духи?

— Я услышала женский голос, она сказала открыть глаза и, тогда сквозь Тьму я увижу истину. Вот только глаза у меня и так были открыты, Канья, — не понимая, как толковать ответ, пожала плечами. — Не понимаю я, что это значит.

— О, тебе ответила великая Богиня, — воодушевилась Канья. — Духи никогда не ошибаются, Анна, потом, когда придет время, ты поймешь, что это значит, поверь.

— Очень надеюсь, — недоверчиво пробормотала под нос, все же во мне немало скептицизма.

— Что-то мне от видений о своей свадьбе не по себе стало, может, сбежим отсюда вдвоем?

Я тоже после загадочного ответа духов не хотела продолжать веселье, раздумывая над полученным ответом. Поэтому быстро согласилась. И когда Канья оделась, мы осмотрелись.

— Подожди, — проговорила она, останавливая меня.

Канья повернулась к толпе и будто погладила ее ладонью.

— Что ты делаешь? — недоумевала я, внимательно наблюдая за ней.

— Поспешим, — ответила она, хватая меня за руку и таща в противоположную сторону.

Обойдя стороной толпу по краю начинающегося леса, мы миновали ярмарку, где народу среди палаток стало еще больше, и вышли на пустую улицу, ведущую наверх, к обители ордена Света. В этот момент я не боялась своего внезапного похищения. Все маги остались позади. Никто не знает, что мы покинули праздник.

— Я отвела глаза Эрвину и всем, кто был рядом с ним. Кстати, Габриэль тоже был там, я его почувствовала, — поведала Канья, хитро улыбаясь. — Может, нужно было остаться?

— Нет, я только пришла в норму, — поспешно заверила я ее.

Но сердце забилось быстрее, и к щекам прилила кровь. Пожалуй, я слукавила, и часть меня с нетерпением жаждала встречи с Габриэлем. Тянулась заглянуть в его светлые теплые глаза, коснуться его кожи, прикасаясь ладонью к щеке. Опять почувствовать вкус мягких губ и тепло сильного тела. Услышать голос, от которого сердце трепетало. Но я настойчиво указывала этой своей «части» на место, чтобы не высовывалась.

Мы прошли пустынную улицу, темные окна домов с подозрением взирали на нас, и я подняла полы платья, чтобы ускорить шаг. Мы завернули за угол, выходя на следующую улицу. Но остановились, замерев.

Там стояли те самые жуткие типы — компаньоны Гонкана. Они ехидно ухмылялись, взирая на нас исподлобья. Нутро подсказывало, что это не случайность.

— Ах, вот и они. — Пропел мерзким голосом Гонкан.

Он оказался позади нас. Я вздрогнула, почувствовав его за спиной взгляд. Спрятала руки под полами верхнего платья, крепко обхватив рукояти мечей, готовая ими воспользоваться, зря я, что ли, столько времени с ними тренировалась.

— Убейте обеих! — скомандовал Гонкан мужчинам, которые уже достали свои мечи. — Свидетели мне не нужны.

Его слова меня не удивили, почему-то нечто подобное я ожидала от него. Ткань платья взметнулась вверх, когда я выхватила свои мечи и встала в защитную стойку, загораживая Канью. Мужчины немного помедлили, увидев в моих руках два меча, но не остановились. Они были не такой крупной комплекции, как Габриэль, и оружие их было такое же простое, как и у меня, и по одному на каждого. Но их было двое, и это существенный перевес.

Я защищалась, как могла, отражая удары, один за другим. В ушах звенело, сердце билось так быстро, словно в последний раз, адреналин в крови зашкаливал, его избыток придавал сил. Одного из нападавших мужчин мне удалось ранить, и он, схватившись за живот, рухнул на колени. Но другой в этот момент проткнул мне плечо. Я не закричала, адреналин в крови не давал чувствовать боль. Зато услышала, как взвизгнула Канья.

— Аня! — прокричала она за моей спиной, и голос был будто не ее. — Нет!

Тут я вспомнила, что никто не называет меня здесь Аней, они просто не знают такой вариации имени, так откуда знать Канье? И женский голос, что поведал мне ответ духов, тоже назвал меня Аней.

Но думать над этим было некогда. К тому же начало происходить нечто странное. Канья больше не кричала. Ее голубые глаза стали почти черными. Неужели настолько расширились зрачки, поглотив светло-голубую радужку? Суровым темным взглядом исподлобья она смотрела, не мигая, на ранившего меня мужчину, правая рука, вытянутая перед собой, сжалась в кулак так, что побелели костяшки. Ее волосы, поднимались вверх, словно в них поселился ураган. Выглядела она устрашающе. Настоящая ведьма. Но мне не было страшно. А вот в глазах мужчины, на которого она смотрела, читался искренний ужас, он начал пятиться назад, как загнанное животное, но потом схватился за горло, будто ему не хватало воздуха, и был уже не в состоянии бежать. Открывая рот, как рыбка, выброшенная на берег, мужчина хрипел, глаза его покраснели и, казалось, вываливались из глазниц. Через мгновение его мучения прекратились. Бездыханное тело рухнуло на землю.

— Я сам убью тебя! — прокричал Гонкан еще более мерзким голосом, чем прежде, бросившись на меня и замахиваясь своим коротким посохом.

Но он не успел ничего сделать. Канья перевела на него немигающий черный взгляд и сильнее сжала кулак. Маг Огненных гор тоже начал задыхаться, как и его наемники, и магический посох выпал из рук члена правящего совета. Я не дала ему задохнуться и рассекла клинком горло, кровь брызнула на меня, окрасив кровавыми пятнами белые длинные рукава платья. Канья опустила руку, и взгляд ее стал прежним. Она испуганно смотрела на меня, широко раскрыв вновь ставшие голубыми глаза. А я подошла к задушенному ею мужчине и сделала глубокий надрез на горле. Густая кровь проступила из свежей раны, медленно, тонкой струйкой стекая на камни.

Канья обратилась к темной магии, поняла я. Она спасла мне жизнь, и теперь сама может лишиться головы. Я не могла этого допустить. Если смерть этих двоих мужчин, которые явно были обычными людьми, мало кого будет волновать, то вот смерть Гонкана, члена совета, будут, наверняка, тщательно расследовать. В моем мире обычная судмедэкспертиза показала бы, что один из мужчин скончался не от потери крови, а от удушения. А вот Гонкан умер от потери крови; то, что он еще и задыхался в этот момент, нужно потрудиться доказать, если, конечно, в этом мире вообще имеют об этом хоть какое-то представление.

Остается надеяться, что для магов не будет очевидно, что я перерезала горло одному уже после смерти. Возможно, пока они это выяснят, мы с Каньей сбежим. Я не позволю убить ее, за то, что она спасла меня. В конце концов, все это вообще из-за меня.

Но мои мысли прервали, послышались громкие, встревоженные голоса мужчин. Один из них точно принадлежал Габриэлю. Голос его ласкал слух, хотя был он встревожен и сердит, и явно чем-то обеспокоен.

Но увидеть я никого не успела. Перед глазами все начало расплываться. Я посмотрела на свое плечо. Левый рукав нижнего платья стал почти полностью такого же цвета, как и верхнее. Я и забыла о ране. Стало тяжело стоять на ногах, мышцы ослабели, я хотела присесть на каменную дорогу и почти упала, как вдруг Канья подхватила меня под руки.

Очнулась я от того, что плечо горело огнем, прожигающим насквозь. Я открыла глаза, веки почти не слушались, и увидела встревоженное лицо Эрвина на фоне звездного неба.

— Потерпи еще немного, — проговорил он, прижимая светящиеся ладони к ране где-то в районе ключицы и бормоча слова, которые я не могла разобрать.

Огонь прожигал насквозь, я хотела закричать, чтобы он остановился. Такие муки не стоили того, чтобы пустяковая рана зажила чуть быстрее. Но все прекратилось, и голова закружилась. Звезды на ночном небе начали падать, оставляя за собой яркие полосы. Я хотела сказать ему, что тут произошло, объяснить, но язык не слушался.

Сильные мужские руки подняли меня с прохладных камней. Лицом я уткнулась в знакомую грудь, покрытую кожаными полосками с металлическими вставками.

— Габриэль… — прошептала я еле слышно, узнав его.

— Тебе лучше помолчать, ты много крови потеряла, — сердито пробормотал он.

Я почувствовала, как он склонился и поцеловал меня в висок. От этого потеплело в груди и окутало его теплом и запахом.

Не знаю, кто еще был рядом, кроме Эрвина и Каньи, я ничего не видела, прикрыла глаз и слушала стук его сердца. Оно было готово вырваться из груди. Мы поднимались вверх, и наверняка меня нелегко нести. Я хотела предложить ему, чтобы кто-нибудь из магов донес меня на магическом облаке, но сил говорить не было. И покидать его объятия совсем не хотелось.

— Куда вы исчезли? Я не заметил, как потерял вас из виду, — начал первым задавать вопросы Эрвин. Голос его был встревоженным.

— Мы просто решили вернуться в обитель, мы думали, ты отправишься за нами следом, — без запинки соврала Канья.

Я молчала, закрыв глаза, но старалась не уснуть, хотя сознание стремилось покинуть меня. Нужно знать версию Каньи на случай очной ставки.

— Все произошло так быстро, — начала лепетать Кань. — Я ничего не поняла. Они напали внезапно. Анне пришлось защищать нас. Гонкан хотел убить ее и меня. Он приказал это сделать тем двоим. А когда Анна их убила, он попытался сделать этот сам, но не успел, она оказалась быстрей.

Канья на удивление хорошая актрисой, я сама почти поверила, что так и было. И это в состоянии такого стресса. Но вот только я прекрасно понимала, что физически не могла это сделать. Догадывается об этом Эрвин? То, что Габриэль знает мои реальные возможности, я не сомневалась. А вот расскажет ли он об этом? Почти уверена, что да.

— Если бы не Анна, они бы убили нас, — всхлипывая, пролепетала Канья. Мне показалось, что она даже пустила слезу.

— Гонкан давно задумал это, — начал Эрвин, — он понял, что избавляться от Анны никто не будет, и задумал сделать это сам, так как был убежден, что она несет угрозу. Он несколько раз прибывал в обитель и пытался выяснить мои дальнейшие планы, хотел настроить меня избавиться от нее. Но я был категоричен. Когда на границе с мертвыми землями начались проблемы с химерами, Габриэлю пришлось уехать. И Анна осталась без постоянного надзора, не под такой хорошей защитой как раньше, хоть она и часто оставалась одна, но территорию ордена не покидала. Совершать покушение под носом у сотни хранителей было рискованно, если он хотел остаться не узнанным. Поэтому он дотянул до праздника, — мрачно поведал Эрвин.

— Лишь перед самым днем Сома я понял, что нападения тварей не просто не случайны, это отвлекающий маневр, — подключился Габриэль, — У нас был план на этот праздник — выманить адептов, которые остались. И когда я понял, что из-за нападений тварей не могу поехать, тогда все встало на свои места. Меня специально держали в стороне. Тогда я направился сюда, а не к месту очередного нападения. Но когда нашел Эрвина, он как раз потерял вас из виду. Не понимаю, Эрвин, как ты это допустил?

— Мы точно не знали, кто затеял нападения, — проговорил Эрвин, игнорируя вопрос Габриэля, — полагая, что это адепты ордена Тьмы. Но раз Гонкан хотел вас убить, значит, он точно не был адептом. Может, он и обратился к Тьме, управляя тварями, но не из любви к последнему великому жрецу.

— И среди служителей ордену Света, как оказалось, есть свои фанатики, — тихо пробурчал Габриэль.

— Да, — неохотно согласился Эрвин.

Оставшийся путь они молчали, или я просто уснула. Я так и не поняла. Сквозь сон я почувствовала, что Габриэль принес меня в комнату и посадил на кровать. Но отяжелевшее тело норовило принять горизонтальное положение.

— Анна, очнись, — осторожно позвал Габриэль, — тебе надо раздеться, ты вся в крови.

Он заботливо снял мои сапоги. Я открыла глаза, но сидеть удавалось с трудом, комната плыла.

— Габриэль, — пролепетала я заплетающимся языком.

Совсем ничего не соображая, провела рукой, которой могла шевелить, по его щеке и губам.

Он осторожно остановил мою руку и, погладив запястье, поцеловал ладошку. Я вся затрепетала и хотела улыбнуться, но сил не было.

— Ты потеряла очень много крови, рана была глубокая, Эрвин ее залечил, но восполнять потерю крови придется самой, поэтому у тебя такое состояние, — объяснил он мне.

— Канья, — обратился Габриэль, к появившейся на пороге девушке, — помоги ей раздеться.

Он встал и стремительно покинул комнату, закрыв дверь и оставляя нас с Каньей одних. Она расшнуровала мне платье и помогла снять его.

— Анна, что же теперь будет, — начала она, и в голосе ее слышалось беспокойство.

Я хотела ей ответить, но сил не было. Она помогла лечь и заботливо накрыла одеялом.

— Спасибо, что спасла, — еле слышно пробормотала я.

— У меня не было выбора, иначе мы обе погибли бы, — прошептала она мне так же тихо. — Отдыхай.

И когда она ушла, я провалилась в сон.

 

Глава 22

Силы вернулись ко мне на следующий день после полудня, я открыла глаза и увидела россыпи солнечных зайчиков на потолке, они плясали, кружась. Я предприняла попытку встать, и комната тоже немного закружилась, но через мгновение все встало на свои места. На полу лежало окровавленное платье, и его камни ярко блестели на солнце, играя солнечными зайчиками на потолке. Я смогла встать и поплелась в комнату гигиены. На мне была только сорочка и трусы. На руке, плече и груди запеклась кровь.

Умывшись и немного смыв кровь мокрым полотенцем, я посмотрела на свое отражение Лицо было бледное, словно у фарфоровой куклы. Позади открылась дверь, и в отражении я увидела Габриэля. Он был одет в простую черную тунику. Нечто подобное я уже видела на нем. В своем сне-воспоминании.

— Доброе утро, — поздоровался он, — как ты себя чувствуешь?

— Могу ходить и говорить, судя по всему, — пробормотала я, снова обдавая лицо прохладной водой, — это уже хорошо.

То, что я была почти полуголая, меня не смущало. В конце концов, он уже все видел.

— А где Канья? — поинтересовалась я.

— Ей выделили другую комнату, — спокойно пояснил он. — Объясни мне, зачем вы ушли с праздника одни?

Решил сразу перейти к главному.

— Разве Канья не рассказала? — невинно ответила я.

— Может, Эрвин и достаточно наивен, но я не он, — сердито проговорил Габриэль, и укоризненно посмотрел на меня в отражении, — я знаю, что Канья отвела глаза, не надо врать.

Я повернулась к нему лицом.

— Это она тебе сказала?

— Сам догадался, — буркнул он. — Мне только не понятно, зачем вам понадобилось уйти?

— Бунт феминисток, — пробормотала я, скрестив руки на груди.

— Чего?

— Устали от мужского надзора, — пояснила я, — захотелось свободы.

Я осознавала, что поступок был глупый. Это мягко сказано. Но сейчас уже ничего не поделаешь.

— Ты хоть понимаешь, что чуть не погибла? — прокричал Габриэль, держа меня за плечи.

Я опустила руки и посмотрела на него. В его глазах горел гнев. Он злился на меня.

— Все же обошлось. Всего лишь рана в плечо.

— В плечо? Рана была почти на груди, всего в нескольких сантиметрах от сердца! — в ярости сообщил Габриэль.

— Мне показалось… — пробормотала я и нащупала шрам под ключицей, там, где начинается грудь, — думала, что рана на плече.

Я наклонила голову, пытаясь рассмотреть рану. Шрам был еле заметный.

— Анна, — проговорил Габриэль, осторожно подняв мою голову за подбородок и заглядывая в глаза.

Его бирюзовые глаза были такие живые, полные гнева и беспокойства.

— Объясни-ка мне, как ты убила двоих мужчин и мага? — строго задал он главный вопрос, которого я боялась.

— Габриэль, я что, на допросе? — ответила я вопросом на вопрос.

От этой опасной темы нужно отойти.

— Пока нет, — ответил он, не сводя с меня глаз.

— Я занималась, пока тебя не было дни напролет, и мне повезло, что я справилась с ними, — ответила я, не отводя глаз, стараясь, чтобы он поверил мне.

Он сделал ко мне шаг, встав совсем вплотную. Жаркая волна обдала тело, и сердце застучало быстрее, перекачивая ничтожные остатки крови с бешеной скоростью.

— Анна, — прошептал он мне на ухо, обдавая его горячим дыханием, по коже пробежали мурашки.

В животе все затрепетало, чувствуя его так близко. Ох, не время.

— Ты правда думаешь, что меня можно так легко обмануть? — продолжал он шептать и поцеловал в шею, чуть ниже мочки уха, переходя к пульсирующей вене.

От мест поцелуев разошлись будто легкие электрические разряды направленного действия. Местом их назначения была моя женская сущность, сосредоточенная в нижней части живота. А их целью было сломить меня и подчинить его воле. И я, пожалуй, хотела подчиниться и поддаться, но не могла позволить себе этого.

Лицо он мое уже не держал, и я отступила на шаг назад, но уперлась в тумбочку. И Габриэль снова приблизился ко мне. Я пошатнулась и осела на нее. Провальный план к отступлению. Он подошел ко мне еще ближе, вставая между моих ног. Теперь бежать точно некуда. А если быть честной с собой, то и вовсе не хотелось.

— Будет расследование и суд, — начал он, — под зельем истины не получится врать.

Его ладони по-хозяйски легли мне на талию, такие горячие и сильные, они почти полностью обхватили ее в кольцо.

— Анна, — снова начал он, глядя на меня и ожидая ответов.

Я так не хотела ему сопротивляться, но он задавал вопросы, на которые я не имела права давать ответы. И я знала единственный способ не дать ему продолжить все-таки допрос.

Я поддалась вперед, прижимаясь к нему грудью. Лучшая защита — это нападение.

— Габриэль, — пролепетала я, смотря на него и не скрывая своего возбуждения.

Он хотел что-то еще сказать, но я не дала, накрыв его губы своими. Он напрягся, но не отстранился, а лишь замер, смакуя мой поцелуй. Я подвинула бедра, прижимаясь к нему ближе и чувствуя напряженную плоть через штаны. Он хотел меня, и от этого внутри все трепетало. Это значило, что я тоже могу с ним играть, и использовать его желания со своей выгодой.

— Габриэль, — снова протянула я, делая движение грудью вверх и вниз, словно кошка, потираясь о его твердую грудь.

— Анна, — прорычал он, накрывая мои губы глубоким поцелуем и проникая языком в рот.

Я лишь крепко обвила его ногами и со всей немалой страстью ответила на поцелуй, гладя руками широкую спину.

Никогда я не была такой женственной и игривой, но с ним мне хотелось такой быть. Кто знает, может, нам не удастся сбежать и меня казнят? А это последнее удовольствие в моей жизни.

— Сам напросился, — прошептала я, отстраняясь от его губ, — не нужно было меня провоцировать.

Он в ответ лишь осыпал мою шею поцелуями. И с моих губ сорвался легкий стон. Габриэль спустился ниже, осыпая поцелуями ключицу и место, где недавно была рана. Ладони его легли на грудь и с жадностью сжали ее. Я лишь простонала в ответ, прижимаясь бедрами сильнее, жаркой волной кровь приливала к моему лону, заставляя его пульсировать.

Он резким движением разорвал черную сорочку на мне, и ткань полетела вниз, освобождая грудь, а он припал губами к набухшим соскам.

— Габриэль, — победно простонала я, не в силах сдерживаться.

Он слегка прикусил мой сосок, а затем провел языком, дразня. Я застонала сильнее, горя от желания. Руки мои запутались в его распущенных волосах. Габриэль начал целовать меня все ниже и ниже, проводя языком по шрамам на животе. Легким движением он распустил завязки на трусиках, целуя внутреннюю часть бедра и немного прикусывая кожу. Лоно набухло, увлажнилось и пульсировало, готовое принять его. Но он не спешил и с каждым поцелуем приближался к сосредоточию моего желания. Когда он накрыл губами и языком подразнил мою набухшую плоть, я всхлипнула. Истома расходилась по телу, и с каждым его медленным движением сводила меня с ума. Еще немного, и я достигну края.

— Габриэль, — прохрипела я, — я хочу почувствовать тебя внутри, — и немного потянула его за волосы вверх.

Недолго думая, он подхватил меня под ягодицы и отнес на кровать. Быстро избавился от туники и штанов, и его тело накрыло мое, прижимая всем весом.

— Габриэль, возьми меня немедленно, — простонала я, командуя.

На это он резко отстранился и перевернул меня на бок, прижимаясь грудью к моей спине, и медленно заполнил собой мое естество. Я застонала от удовольствия. Медленно двигаясь, он наслаждался процессом, сжимая мою грудь и целуя шею. Я повернула голову и нашла его губы. Он медленно и глубоко поцеловал меня. Мы словно плыли по течению спокойной реки, не зная, что скоро нас ждет водопад. Каждое движение приближало нас к пропасти, мы то плыли ей навстречу, приближая конец, то замедлялись, желая запомнить момент. Я больше не могла сдерживаться, меня несло к краю течение сильнее меня. Габриэль застонал, наращивая темп, покусывая за мочку уха и шею. Нас несло к обрыву, и назад дороги не было. Волны экстаза накрывали, и по сплетенным телам прошлась волна наслаждения. Мы полетели вниз, и я вскрикнула. Габриэль застонал, и его естество судорожно излило в меня горячую жидкость. Истома поразила каждую клеточку тела. Я не могла и не хотела шевелиться. Мы какое-то время так и лежали молча.

Наконец, отстранившись, он подхватил меня на руки и понес к освежающей воде.

Мы стояли под струями и молчали, прижимаясь к друг другу. Никто не хотел говорить, боясь испортить момент.

Я была не готова к этому, только не в таком положении. Да и о чем было говорить? Отстранившись, я потянулась за полотенцем, затем стремительно направилась в комнату и закрыла за собой дверь. Габриэль меня не остановил.

Нужно одеться и собрать вещи. Либо нас сразу повезут на суд, либо нужно будет бежать. Я не знала точно, что меня ждет за убийство члена совета и еще двоих людей с целью самообороны. Но если нас с Каньей опоят зельем истины, на суде узнают, что она тоже убила и при этом обратилась к темной магии. Тогда ее ничто не спасет. Пока у них действует этот нелепый закон, мы обе можем лишиться головы. Даже если меня не осудят за убийство, дать им убить Канью я не могу, она спасла мою жизнь.

И пока она всего лишь свидетельница и жертва покушения, нужно найти возможность сбежать.

Я надела джинсы, единственную оставшуюся вещь, напоминающую, откуда я, не считая кроссовок, зеленую тунику и корсет с лямками. Юбку я решила не надевать, да и с собой брать не было смысла, если нам удастся сбежать, то она мне не понадобится. Достав кроссовки и нижнее белье, я поняла, что класть вещи мне некуда. А еще нужно куда-то спрятать сережки, которые необходимо продать. В отчаянии я села на пол, облокотившись о стену.

— Соберись, — прошептала я себе.

Как бы мне ни было жалко, но свои вещи придется оставить. Я надела сапоги, натянув их как следует, и они закрыли колено. Нацепила серьги, пряча их под волосы, и повесила пояс с мечами на бедра. Стало неудобно шагать, мечи болтались в разные стороны. Тогда я перевесила пояс, перекинув через плечо, и теперь они висели за спиной.

— Другое дело, — пробормотала я, оглядывая последний раз комнату, и вышла за дверь.

Возвращаться сюда я больше не собиралась. Подойдя к двери Габриэля, я немного помедлила. Никого вокруг не было. Возможно, он единственный, кто меня охраняет, и раз я покинула комнату, не очень хорошо с этим справлялся. И вот она — возможность сбежать. Но я не могу это сделать без Каньи. И я решительно постучала в комнату Габриэля, он почти сразу открыл.

— Где Канья? — начала я, не давая ему ничего сказать.

Он посмотрел на меня и на мечи за спиной.

— Обедает, и мы тоже пойдем туда через минуту, — с какой-то настороженностью в голосе ответил Габриэль. — Я собирался тебя как раз позвать. А мечи тебе зачем с собой?

Он пристально посмотрел на меня, ожидая ответа. И я стойко встретила его взгляд.

— На всякий случай, — недовольным тоном пояснила я. — Мало ли что.

И посмотрев на его пояс с мечом, махнула подбородком на него.

— Ты вон тоже с мечом.

— Ну да.

Он хотел было добавить что-то еще, но встряхнул головой, будто отгоняя вертевшиеся на языке слова.

— Ну, что, идем? — поторопила я.

Мы двинулись в сторону столовой. Габриэль шел позади меня. И я радовалась, что он не пытается меня допросить или поговорить о нашей близости.

Канья сидела одна за столом и не спеша ела суп.

— Канья, — подбегая к ней, проговорила я. — Как ты?

Я опустилась рядом. Габриэль сел напротив нас.

— Хорошо, — ответила она, но мне показалось, она что-то не договаривает, взгляд ее покосился на Габриэля.

Появилась служительница и принесла нам с Габриэлем суп и хлеб.

Мы начали есть, и я больше не спрашивала ничего у нее. При Габриэле мы не могли говорить.

Канья доела суп. И краем глаза я увидела, как она быстрым движением провела рукой по воздуху пред Габриэлем. Как тогда, когда отводила глаза.

— Он нас не слышит, — быстро проговорила она.

— Нам нужно бежать, — не стала я тратить время.

— Я знаю.

— И лучше сделать это до того, как нас опоят зельем истины. Тогда они хотя бы не будут знать про тебя. Вот только я не знаю, куда нам податься?

— Зато я знаю, — проговорила Канья твердым и холодным голосом.

Я покосилась на Габриэля, он продолжал есть суп.

— Я хотела тебе рассказать, когда мы покинули праздник, но не успела.

— О чем ты? — перебила я ее.

— Мы сбежим в твой мир. — Дрогнувшим голосом проговорила она и испуганными глазами посмотрела на меня.

Я оцепенела, не понимая, что она говорит.

— Канья, без первородного мага мы не можем… — начала я.

— Я знаю, Анна. Я знаю, как попасть в твой мир, — перебила она.

Я не верила своим ушам. Сердце начало учащенно стучать. В голове тысячи вопросов, просящихся наружу.

— Как? — пробормотала я.

Мне не верилось, что я действительно слышу это.

— Моя прабабка настоящая ведьма, она дочь самой великой Богини, она знает, где храм, и сможет отправить нас туда.

— Так Богиня не в мире света? Это точно?

Канья положительно махнула головой.

— Девяносто семь лет назад была точно здесь, — пробормотала она. — Если бы она хотела уйти, то не ушла бы, не оставив указаний и не связавшись со своими служительницами.

— Но где ее храм? За мертвыми землями?

То, что Канья была почти уверена, что первородный маг, великая Богиня, здесь, в этом мире, было самой настоящей возможностью спастись и вернуться.

— Но Канья, мы можем погибнуть в мертвых землях.

— Нам не придется идти через них, — она широко улыбнулась, и взяв мою руку, потрясла ею и продолжила: — Что ты знаешь о ведьмах?

— Ну только то, что говорил Эрвин… — начала я, но не успела больше ничего сказать.

— Понятно, можешь не продолжать. Ведьмы — дочери великой Богини, их силы не просто равны силам настоящих магов, они во многом превосходят их. И одно из таких умений, которым не обладают настоящие маги-мужчины — это способность перемещать в пространстве не только себя, но и людей. Моя прабабушка сможет перенести нас к храму, так как знает, где он находится.

Не зря я зацепилась тогда за слова Айера, правильно говорят, нет дыма без огня.

— Канья, где твоя бабушка сейчас?

— Ее дом в лесу, у подножия Драконьих гор. Нам придется сбежать до суда.

— Тебе никто не говорил, когда мы отправимся в Смагард?

— Нет.

Мы одновременно покосились на Габриэля. Тот почти доел суп. Сев как ни в чем не бывало, я тоже принялась за еду, а Канья провела рукой, снимая чары.

— Габриэль, — обратилась к нему Канья, — что говорит Эрвин? Чего нам ждать?

Голос ее был жалостливым.

— Сегодня состоится совет. Уже прибыли почти все его члены. Ждем Рейнорда и нового представителя от магов Огненных гор.

Канья напряглась, и тут до меня дошло, почему. Лишь бы от магов Огненных гор не прислали сына Гонкана. Он раскроет совету, что Канья — сбежавшая невеста, его невеста, это может только усугубить наше положение.

— Канья, а ты не хочешь сообщить родным о том, что с тобой произошло? — спросила я, глядя на нее внимательным взглядом. Ищущая ее родня будет совсем не кстати, и случайно может открыть детали, которые могут лишь все усугубить.

— Нет, — поспешно ответила она, — не надо, дядя и так будет на совете.

Пустынный маг Айер, он ей помог сбежать, а значит, сообщать ее родным не станет. А теперь и другим это в голову не придет. Родня Каньи навряд ли может помочь нам. А вот ее дядя, который еще и член совета, сделав это один раз, наверняка поможет вновь, если будет такая возможность.

— А что потом, Габриэль? Меня отправят на суд в Смагард? Когда? — поинтересовалась я.

Габриэль помрачнел и нахмурил брови. Ему не понравился мой вопрос.

— Вероятность того, что суда удастся избежать, очень мала, — Габриэль помрачнел еще больше и добавил, пронзая меня сердитым взглядом, — но даже если суд состоится, если вы говорили правду, то тебе, Анна, нечего бояться.

Очевидно, что он нам не верил. И понимал, что мне есть, чего опасаться. А значит, он сердился на меня, потому что беспокоился. Сердце защемило от этих мыслей.

Не знаю, почему, но то, что он беспокоился, переживал за мою судьбу, расстроило меня. Мне хотелось его успокоить, но я не могла. Между нами были лишь плотские отношения. Нам было хорошо вместе. Но я изначально понимала, что это ненадолго. А значит, мои чувства должны остаться при мне. И его тоже, если таковые он и испытывает, со временем это пройдет. Всегда проходит.

 

Глава 23

— Эрвин, не мечись, как зверь загнанный, — проворчал Габриэль. — Это делу не поможет.

Верховный хранитель ордена Света нервно расхаживал по своему кабинету, а Габриэль развалился на кушетке, обитой мягкой зеленой кожей. На первый взгляд помещение было небольшим и скромно обставленным. Большой деревянный стол из массива сосны и стул с резной спинкой. Небольшой шкаф с магическими вещицами и, собственно, все. Такое убранство подходило старику, Альхону. Но мало кто знал, что имелась лестница, скрытая от глаз с помощью магии, ведущая на второй этаж, где были покои Эрвина, обустроенные куда более изыскано, чем требовалось.

— Это катастрофа, Габриэль! — прорычал Эрвин, нервно стягивая с себя привычный белый балахон, который в данный момент будто душил его.

Верховный хранитель остался в травянисто-зеленом кафтане из мягкого сукна, украшенного черной вышивкой. Сейчас было сложно разгадать в этом молодом мужчине главу магического ордена, правящего их миром. Молодой, вспыльчивый, порывистый — таким Эрвин никогда не позволял себе быть на людях.

Повернувшись к массивному деревянному столу, он с силой стукнул кулаками по нему.

— Не психуй, — мрачно проговорил Габриэль, хотя сам нервно постукивал пальцами по кушетке.

Он впервые видел Эрвина в таком состоянии. Невозмутимость мага пошатнулась, и Габриэль понимал, почему. Все действительно было плохо.

— Ты уверен, что они что-то не договаривают? — уточнил Эрвин.

— Да. Я осмотрел тела. У одного из трупов кровь из горла почти не вытекла, она должна была хлестать потоком, но этого не было, а это значит, что надрез сделан после наступления смерти.

— О, великие духи, за что мне это испытание! — воскликнул Эрвин и уселся за свой стол, рухнув на стул так, что чуть не развалил его.

Взявшись руками за голову, он смотрел в одну точку.

— Убит член совета, представитель магов Огненных гор, при попытке убийства дочери вождя кочевников, Пустынного мага, дядя которой тоже член совета. Мало того, главной целью его покушения была женщина из другого мира, от меча которой он и пал. Тут политический конфликт намечается, Эрвин, — подвел итог Габриэль.

— А, не сыпь мне соль на рану! — проворчал Эрвин. — Совет через полчаса, а у меня ни одной идеи, как спасти Анну и, судя по всему, Канью от суда.

— У меня подозрения, что тут не обошлось, без обращения Каньи к…

— Не говори этого вслух, Габриэль, — проревел Эрвин. — Я даже думать об этом не могу.

— Впервые я настолько уверен, что наши законы не совершенны, — мрачно заметил Габриэль.

— Боюсь, я вынужден согласиться.

— Если бы все было, как они говорят… — обреченно пробормотал Габриэль. — Но когда они выпьют зелье истины — правда раскроется…

Сейчас Габриэль и Эрвин словно поменялись местами. Первый сейчас сохранял холодное спокойствие, невозмутимость, которая обычно была свойственна верховному хранителю ордена Света. А второй метался по кабинету, не сдерживая эмоции, как привык делать Габриэль.

Эрвин поменялся в лице, оно приняло вдруг счастливый вид и затем вновь стало спокойным и невозмутимым.

— Габриэль, я кажется придумал! Отправитесь в Смагард сразу после совета, чем раньше это начнется, тем быстрее закончится, — воскликнул Эрвин, радуясь удачной мысли.

* * *

Нас закрыли в одном из помещений в башне. Маленькая комната без окон, только два стола из светлого дерева и такие же скамьи. От нескольких свечей на подносе света было мало. Хуже будет только в тюремной камере в Смагарде. Я уже представляла себе темницу с сырыми стенами, покрытыми плесенью, где в соломе копошатся крысы и кто знает, какие еще твари. А единственным источником света будет маленькое глубокое окошко с решеткой, с толстыми непробиваемыми железными прутьями. Габриэль говорил, что их суд жесток, и камера предварительного заключения представлялась мне именно такой, пропитанной насквозь запахом сырости и пробирающим холодом. Темная и пугающая, ломающая даже самых сильных. От этих мыслей было не по себе. Я не хотела сломаться. Только не так.

— Если бы я умела перемещаться в пространстве, нам было бы куда проще, — грустно проговорила Канья, сидя за одним из столов и опираясь головой о руки.

— Может, попробуешь еще раз снять заклинание с двери? — умоляющее и обреченно попросила я.

— Бессмысленно. — Также обреченно произнесла Канья. Такое пессимистичное спокойствие было ей не к лицу. Ее прекрасное лицо было создано выражать счастье, улыбаться и заражать оптимизмом других.

Она была права, ведь совершила уже сотню бесполезных попыток открыть эту дверь. Но нужно знать, какое заклинание наложено, чтобы его снять.

— Все будет хорошо, — умиротворенным голосом произнесла Канья. — Если верить великим духам, то мне еще замуж нужно выйти, прежде чем умереть.

Да, это обнадеживало. Особенно «если верить». Я вот не верила тому бреду, что услышала на озере. Как-то можно было предупредить о том, что задумал Гонкан? Это было куда важнее того, что ответила великая Богиня.

— Канья, если все будет плохо, как думаешь, каким образом нас отправят в Смагард? Как отъявленных преступниц под жестким конвоем? — поинтересовалась я.

Преступницами я нас не считала, и муки совести из-за убийства меня, к удивлению, не мучали. Не думала никогда, что способна на убийство. В своей прежней жизни мне каждый день приходилось сталкиваться с преступниками. Я никогда не задумывалась, что они чувствовали. Испытывали ли муки совести? Но вот теперь я сама преступница. Но мы защищались, и просто своя жизнь оказалась дороже. Канья тоже не выглядела страдающей от чувства вины, видимо, обладая не менее развитым эгоизмом, чем я.

Периодически я заглядывала в немного потухшие голубые глаза Каньи. Порывов обращения к Тьме вновь не заметила. Хотя, возможно, это бы помогло нам сбежать. Но я не знала, как может Тьма повлиять на девушку, и не готова была рисковать.

— На какое время ты можешь отвести глаза от нас? — поинтересовалась я. Это была основная часть побега.

— Минут десять, максимум пятнадцать, затем мне потребуется время на восстановление сил.

— Надеюсь, нам хватит этой форы, — с надеждой в голосе произнесла я.

Побег мы решили устроить перед самым судом. Если сделать это раньше, в лесу, например, на пути к городу людей, нас легко смогут нагнать, и Канья не успеет замести следы. А вот из города скрыться незамеченными будет легче. Можно затеряться среди людей. Канья отведет глаза, никто даже не догадается, в какую сторону мы пошли. Главное — выбрать подходящий момент. А пока поймут, куда отправлять погоню — мы будем далеко.

Дверь со скрипом открылась, и на пороге показался пустынный маг Айер.

— Дядя! — вскрикнула Канья, бросаясь на шею седовласому мужчине.

— Дорогая, как ты? — спросил Айер.

В серебристо-голубых глазах, так напоминающих глаза Каньи, читалось искреннее сочувствие.

— Нормально. Но будет лучше, когда все это закончится, — устало произнесла она.

— Я не стану говорить отцу, пока все не прояснится, он и без того переживает. А так вообще с ума сойдет, ведь помочь не сможет.

— Дядя, — Канья посмотрела ему за спину, дверь была закрыта, — на совете не узнали о том, что я была невестой сына Гонкана?

— Нет, новый представитель не из его рода, и покойный Гонкан, судя по всему, не успел растрезвонить о свадьбе, и уж тем более не сделал этого, когда ты сбежала.

— Это чудесно, я боялась, что если совет узнает, то неправильно истолкует все, — с облегчением проговорила Канья.

— Я пытался уговорить совет не отправлять тебя в Смагард и допросить здесь, как свидетельницу, но большинство проголосовало за то, что порядки менять в такой ситуации нельзя, и свидетели тоже должны выпить зелье истины и быть допрошены на суде по всем правилам.

— А что насчет Анны? — поинтересовалась Канья. — Она человек, и она защищалась.

Видимо, даже с дядей Канья решила все же не откровенничать — мудро с ее стороны. В нашей ситуации мы можем доверять друг другу, а остальное рискованно.

— Если подтвердится самооборона, ей сохранят жизнь. — Слова его звучали, как мне показалось, не слишком-то уверенно. Будто он что-то не договаривал. Но устраивать допрос я не решилась. Мне могло и показаться.

— Мне пора вас оставить, — с грустью проговорил Айер, — но я прибуду в Смагард на суд.

Он взял Канью за руку, и я увидела, как маг передал записку, аккуратно сложенную до квадратика в несколько сантиметров, и светящийся фиолетовым светом пузырек. Однозначно какое-то магическое вещество. Канья быстро спрятала все в декольте.

Дверь снова открылась, и на пороге появился Эрвин. Выглядел он как всегда невозмутимым, казалось, его вовсе не беспокоила наша судьба. А я-то думала, что мы сдружились. Несмотря на мое настроение, не особо располагающее к общению, с верховным хранителем ордена Света я с удовольствием разговаривала и думала, мы сблизились. Возможно, я ошиблась.

— Совет принял решение, что вы обе отправитесь в Смагард на суд, — сообщил он то, что мы и так уже знали. — Отправитесь в карете Рейнорда Делагарди, Габриэль тоже будет вас сопровождать.

А это уже полезная информация. Поездка в карете — звучит неплохо. Я боялась, что на меня наденут наручники или просто свяжут, как опасную для общества убийцу. Ведь я не такая.

— Если нужно с собой что-то взять, у вас еще есть время, — сказал Эрвин, пропуская нас к выходу.

И мы направились прочь из жуткой комнаты, даже дышать как-то стало легче.

Мы зашли в комнату Каньи, она извлекла из сундука немного вещей и маленький чемоданчик со своими склянками. Все быстро побросала в дорожную сумку, больше похожую на кожаный мешок, стягивающийся вверху завязками.

— Канья, там найдется место и для моих вещей? — поинтересовалась я.

Я хотела было отправиться в путь налегке, но все же сменное белье и зубная щетка не помешают.

— Да, конечно.

Покинув ее комнату, мы направились дальше по коридору, к моей. Я взяла только самое необходимое, щетку и нижнее белье. Уходя, я снова оглядела свой временный дом, серые и теплые стены, которые приняли меня, подарив уют. Мне повезло, что Габриэль и Эрвин спасли меня и привели сюда. За это я когда-нибудь скажу им спасибо. Окровавленное платье, уже потерявшее свою красоту, но все еще остававшееся дорогим, так и валялось на полу. Немного подумав, я присела на корточки и срезала почти все камни, и, оторвав от платья кусок ткани, сложила их туда, завязав в узелок. Мало ли, что нам понадобится в бегах.

В сопровождении Эрвина мы направились к воротам, ведущим за пределы обители. Там нас ждала карета, совсем не такая, как я представляла. При слове карета мне виделось красивое и дорогое транспортное средство аристократов, с резными узорами и позолотой. С обитыми красным бархатом мягкими сиденьями. Но, увы, моим фантазиям было не суждено сбыться. Перед нами стояла простая деревянная коробка, по-другому никак не назвать, без примечательных деталей — глазу совсем не за что было зацепиться — с небольшим решетчатым окном, запряженная четырьмя самыми заурядными гнедыми кобылами. Позади кареты, на таких же гнедых лошадях — два солдата-стражника. На них были кольчуги, металлические наплечники и изумрудного цвета накидки с капюшонами. Такого одного я уже видела в тот день, когда Габриэль оставил территорию ордена Света и уехал сражаться с химерами.

Эрвин любезно открыл дверь кареты и пригласил нас жестом руки войти внутрь. Я послушалась и села рядом с хмурым Габриэлем, на обитые простой черной тканью сидения. Напротив сидел его брат. Он немного улыбнулся, приветствуя меня.

— Канья, — проговорил Эрвин с взволнованными нотками в голосе, взяв ее маленькую ручку в свою. — Не бойся, все будет хорошо. — Попытался он успокоить девушку.

— Само собой, Эрвин, — проговорила она в ответ, и он осторожно поцеловал ее запястье.

Эрвин нехотя отпустил ее руку, и Канья села напротив меня. Дверца закрылась, и мы тронулись с места. Не думала, что кареты и лошади ходят по этим узким улочкам. Но, видимо, я заблуждалась.

— Сколько времени мы будем в пути? — поинтересовалась я.

— Около двенадцати часов, — ответил мне Рейнорд.

Не так уж и много. Я помню, что на карте города находились не далеко друг от друга, и на машине мы бы добрались за час или два, но для кареты с лошадьми и двенадцать часов — уже быстро. Значит, к утру мы приедем.

 

Глава 24

Смагард находился в окружении леса, вблизи Драконьих гор. А значит, и до прабабки Каньи путь не будет длинный, она живет в том же лесу, что окружает и город людей. Самое сложное — незаметно выбраться из города и пройти сквозь лес к подножью гор.

— Как будет проходить суд? — спросила я, не обращаясь к кому-то конкретно.

Умирающий во мне адвокат оживился. Здесь у них свои правила и законы, неплохо бы их знать. Возможно, это может пригодится.

— Меня кто-то будет защищать на суде? — продолжила я задавать вопросы.

Мужчины пару раз молча переглянулись, будто решая, кто будет отвечать.

— Защита тебе не понадобится, вас предварительно допросят, для подготовки вопросов к судебному процессу, — ответил Рейнорд.

— Почему не понадобится? — не поняла я. — И кто будет допрашивать?

— Это буду делать я в присутствии мага, что служит в замке, — сообщил Рэйнорд. — Затем состоится суд, маг даст вам зелье истины, и я в присутствии Хендрика снова допрошу вас. Затем он примет решение. В случае казни наказание обычно исполняют на месте.

Я почувствовала, как сидящий рядом Габриэль напрягся.

— А процесс будет закрытым? — не успокаивалась я.

— Что ты имеешь ввиду? — уточнил Рейнорд.

Все же отсталая судебная система. И следствие, и приговор, и исполнение — все в одном флаконе. Конечно, суд Российской Федерации далеко не идеален, но по сравнению с этим казался теперь самым гуманным.

— Ну, кто сможет присутствовать на процессе? Все желающие? Или посторонние не допускаются? — пояснила я.

— В этом понимании да, кроме меня, Хендрика, Габриэля и мага — никого не будет. Только вы с Каньей.

Если что-то пойдет не так, и мы окажемся на суде, лучше, чтобы было как можно меньше свидетелей нашего побега. И, думаю, чем меньше людей — тем проще Канье будет отвести глаза.

Я представила жуткого палача с черной маской на лице, который заносит над моей шеей меч, или, быть может, огромную секиру, или топор, Канью, которая, видя это, прибегает темной магии вновь, не давая палачу убить меня. Самый ужасный расклад — тогда и зелье истины не понадобится. Надеюсь, все пойдет по плану.

— А кто исполняет наказание? — вдруг подключилась к расспросам Канья.

— Вообще… — Рейнорд немного замялся, — это обязанность Габриэля с тех пор, как он отвечает за безопасность людских земель. Но в последние несколько лет было совсем мало случаев, когда приговаривали к смерти, и каждый раз он отсутствовал, находясь слишком далеко.

А вот это вообще неожиданно. Сердце в ужасе забилось. Не думала, что Габриэль будет присутствовать именно для этого. Лишиться головы от его рук — чья-то злая шутка?! В любом случае, это в мои планы не входило.

— У вас так мало нарушителей порядка? — полюбопытствовала я, стараясь не думать о том, что в нескольких сантиметрах от меня сидит тот, кто может стать моим палачом.

— Нет, не мало, — ответил Габриэль, ставший совсем мрачным, — просто я предпочитаю пополнять тюрьмы и рудники Смагарда живыми преступниками. Так от них больше толку. Дело в том, Анна, что только за обращение к темной магии и за убийство предусмотрено лишение жизни, а остальных либо сажают на срок, который определяет Хендрик, индивидуально в каждом случае, либо отправляют работать на рудники.

— Поэтому тебе нечего бояться, — сообщил Рейнорд, — ты защищалась, а за такое Хендрик назначит максимум пару лет на рудниках или, как женщине, заключение в темнице Смагарда.

— Погодите, — возмутилась я, чуть не подпрыгнув от такой новости и резко повернулась к Габриэлю, — ты вроде говорил, когда подтвердится самооборона, то меня отпустят.

Габриэль пронзил брата самым испепеляющим взглядом, на который, видимо, был способен.

— Я сказал, что тебе сохранят жизнь, — спокойно проговорил Габриэль.

В моем представлении и рудники, и темница — это жуткие места, где непросто выжить. Это еще раз подтверждало то, что иного выхода, кроме как бежать, — нет.

Канья недобро покосилась на нашего прокурора, то бишь, на брата Габриэля, и, отодвинувшись в самый угол, закрыла глаза, пытаясь заснуть.

Желание вести разговор дальше быстро растаяло. Я последовала ее примеру и, скрестив руки на груди, тоже закрыла глаза, старясь не представлять местные рудники и то, что меня там может ожидать. Карета, неспешно покачиваясь, двигалась вперед, и от этой качки клонило в сон.

Почему судьба так издевается надо мной? Зачем меня забросило в этот мир? Такой неразвитый, будто застывший во времени. Конечно, чем-то он отличался от средневековья, представление о котором я имела только из книг и кино. Здесь не было строго этикета при обращении к людям или магам различного статуса, ни в чем-либо еще — тут они весьма продвинулись. Имелась канализация, и в городе не пахло зловонными нечистотами. Но вот их жизненные принципы, их правила и законы, на мой взгляд, весьма устарели. Кроме того, во многом противоречили друг другу. Возможно, мои выводы поспешны, ведь я так мало знаю об этом мире. Почти все время я провела в обители ордена, а там кроме библиотеки и взглянуть больше не на что.

Мне невольно вспомнилась моя квартира. Она досталась мне при разводе. Комфортабельная двушка с высокими потолками, увеличенными проемами окон и огромной кухней-гостиной. Только недавно закончили ремонт, за который пришлось выложить целое состояние. Все было сделано и подобрано по моему вкусу, и я не готова была расстаться с ней. Бывший особо и не сопротивлялся. Забрал свою машину и удалился в закат. И я осталась одна в монолитных стенах, отделанных дорогущими обоями. Хорошо, что не успела завести кота. Что бы с ним стало без меня? Но вот за квартиру на самом деле я беспокоюсь меньше всего.

Наверняка меня уже объявили в розыск. Хорошо хоть до безвестно отсутствующей мне еще далеко. От одних мыслей, какую кашу предстоит расхлебать, когда мы вернемся, уже вместе с Каньей, начинал дергаться глаз. Родственников, что меня могли потерять, немного. Только мама и папа, уехавшие в центральную часть России, когда вышли на пенсию. И разговаривали мы по телефону не реже, чем раз в три дня. Придется придумать правдоподобную историю о моем исчезновении. Да и мой город не большой — слухи разносятся быстро. Нелегко придется, но я выкручусь.

На следующий день после того, как мы с мужем подали заявление в суд о разводе и разделе имущества, я присутствовала при допросе клиента в Следственном Управлении при прокуратуре. Знакомый еще со студенческих времен следователь Слава всем видом показал, что он уже в курсе, когда мы остались одни в его прокуренном кабинете.

— Анечка, ты же знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать, — слишком сладким голосом пропел Слава, наклоняясь вперед ближе ко мне и старательно заглядывая в мои глаза. — Я в любой момент готов скрасить твое одиночество.

При слове «Анечка» мускулы на лице будто нервно дернулись. А от такого убогого подката чуть не затошнило. Но я сдержалась и даже не стукнула тяжеленой папкой с делом по темно-русой шевелюре. Спрашивать, откуда он уже знает, было бесполезно — все мы, кто так или иначе связан с юриспруденцией, варимся в одном котле.

Смерив холодным, надеюсь, пронзающим насквозь, взглядом и наигранно улыбнувшись я удостоила его ответом:

— Слава, дружочек, — ласково проговорила я, но слова его будто ошпарили ледяной водой, и он отстранился, как и было задумано, — как только мне станет одиноко, я обязательно наберу тебя. — Я жестом изобразила телефон. Быстро понял, не так глуп, как я и предполагала.

Нет, Слава парень видный, даже очень ничего, а с возрастом он стал еще интересней. Но вот не мой вариант, совсем. Послать его категорично тоже было нельзя, все же еще пригодится по работе, да и вообще, слишком давно мы знали друг друга и дружили.

Я вспоминала свою жизнь и она казалась мне такой далекой, с трудом верилось, что удастся вернуть все, как было. Хотя еще только месяц назад я нежилась в своей любимой кровати, а не на твердом сидении так называемой «кареты», везущей меня к несовершенному правосудию. Но как бы сложно ни было, я попытаюсь все вернуть и все для этого сделаю.

Меня сморил сон. Снился мне самый настоящий бред. Я была в зале суда, обставленном дешевой, рыжего цвета мебелью. Несколько скамеек. Трибуна, за которой я стояла. В кресле знакомая мне судья, в черной мантии со строгим взглядом. Над ее головой герб Российской Федерации.

— Обвиняемая приговаривается к смертной казни. — Холодным голосом произнесла приговор Ольга Сергеевна, молодая женщина тридцати семи лет. В жизни она была очень улыбчивой и доброжелательной.

— Вы не можете! — возмутилась я. — Вы же даже права не зачитали! И материалы дела не огласили! Я ходатайствую о привлечении свидетелей.

— Милая, какие права?! — усмехнулась судья. — Ты женщина и у тебя нет прав!

— Нет!

На плечо упала знакомая мужская рука.

— Пора исполнять приговор. — Сухо проговорил он.

— Нет, — умоляюще прокричала я. — Нет!

 

Глава 25

Габриэль сердито взирал на брата, злясь за то, что рассказал все-таки Анне о предстоящем. Он планировал договориться с Хендриком, чтобы тот назначил ей альтернативное наказание. Год службы в замке на кухне, или бы ей больше подошло служение в гарнизоне под его строгим контролем. Под очень строгим. Желательно, в одних с ним покоях.

Но теперь Габриэль боялся, что она вытворит глупость и испортит их с Эрвином план. План был простой. В том, что он сработает, Габриэль не сомневался. Версия девушек была довольно правдоподобной. Но вся проблема заключалась лишь в том, что они не смогут так слаженно солгать под зельем истины. И Эрвин придумал, как этого избежать. Габриэль должен был просто поменять ампулы с зельем на такие же ампулы с водой. К счастью, зелье внешне ничем не отличалось от воды. У Габриэля был свободный доступ к кабинету мага, что варит зелье, а тот был весьма неуклюж и беспечен. Да и он сам планировал присутствовать на предварительном допросе, поэтому подменить склянки не проблема, он сделает это сразу и уже будет не важно, когда состоится суд, все будет готово.

Посвящать в план Анну и Канью Габриэль с Эрвином не собирались. Только предупредить о том, чтобы те придерживались своей версии событий. Они должны были поверить, что пьют зелье истины, а там, по ходу допроса, догадались бы, что оно не действует. Главное — правдоподобность в самом начале. Выпивший зелье истины человек меняется на глазах, даже самого уверенного в себе это ломает. Чувство, что твою душу обнажат и выпотрошат, отражается горьким отчаянием в глазах. Габриэлю доводилось это видеть.

Габриэль и Эрвин не хотели гибели девушек. С Эрвином все было ясно, он по уши влюбился в кочевницу. А вот почему сам Габриэль так радел за судьбу Анны, он объяснял лишь не успевшим угаснуть физическим влечением. Да и жалко ее было. Попала в мир, где не дают покоя то адепты Тьмы, то фанатики Света.

При таких обстоятельствах неудивительно, что Канья обратилась к темной магии. Кочевница никогда не сталкивалась с подобным, живя спокойно, плывя по течению и не имея врагов. Но оказавшись рядом с Анной, подставила свою жизнь под угрозу, и страх сделал свое дело. С ней не первой случилось подобное, и, к сожалению, не последней.

Габриэль осуждал законы их мира за то, что даже в подобном случае было принято казнить мага. Он в самом начале службы успел исполнить несколько приговоров, как ему казалось, ни в чем неповинных людей. И никогда он не сможет забыть глаза казненных, что наполнялись смирением и отчаянием в минуту смерти. А он ничего не мог поделать. Заносил меч над их головами, и через секунду жизнь покидала их, а глаза становились пустыми.

Близился рассвет, и с окна задувал прохладный воздух, принесенный северным ветром с Драконьих гор. Погода в Смагарде могла сильно отличаться от города магов: когда в Маире светило ласковое солнце, в городе людей мог идти снег с дождем. Близость гор и отсутствие такого большого количества магов, как в Маире, способных влиять на погоду, делали свое дело.

Габриэль посмотрел на Анну, та съежилась от холода, обхватив себя руками, и уткнулась носом ему в плечо. Сердце Габриэля дрогнуло, ему хотелось защитить ее, согреть. Он сам не понимал своих порывов. Но он давно привык идти на поводу у своих желаний.

Посмотрев на брата, Габриэль удостоверился, что тот спит, Канья, накрывшись Варгагским платком с головой, судя по всему, тоже. И обняв Анну за плечи, Габриэль накрыл ее своей накидкой. Та перестала дрожать и уткнулась ему в грудь, обвивая руками талию. Сердце Габриэля застучало, и тепло разлилось в груди. Он не мог поступить иначе. Эта удивительная женщина сочетала в себе свойственные больше мужчинам черты характера: хладнокровие, выносливость и умение приспосабливаться к ситуации. Все это было смешано с женской хитростью, проницательностью и умом и заключено в прекрасном, соблазнительном теле, изгибы которого так манили его. Столь сильное и гибкое для женщины, но в то же время хрупкое, словно весенний цветок, которому не страшен холод и снег, и его тонкие стебли способны пробиться сквозь него. И это тело, эта женщина сводили Габриэля с ума от желания.

Он представлял, как тогда, когда на них с Каньей напали, она пыталась справиться с тремя мужчинами и убила как минимум одного, может, двоих, но чуть не умерла от одной раны. У Габриэля все похолодело внутри от представшей картины.

Анна лежала на руках у Каньи. Локоны волос рассыпались по коленям девушки и отливали в свете луны такой же сталью, что и холодные мечи. Лицо было бледным, кровь струилась по рукавам и груди, по дурацкому красному платью, так, что было непонятно, где кровь, а где всего лишь ткань. Когда он увидел Анну такой, то подумал, что она уже умерла, и ярость вскипела в нем с такой силой, что он, не раздумывая, убил бы того, кто это сделал, если бы тот уже не был мертв.

Все это делало ее столь непохожей на знакомых ему женщин. И когда эта мания закончится, он не знал. Когда в нем перестанут кипеть столь непривычные эмоции? Он уже был не уверен, хочет ли избавиться от них.

* * *

Я проснулась, избавляясь от кошмарного бреда, снившегося мне, когда карета подскочила на кочке, тогда я поняла, что сплю в объятиях Габриэля. Вот почему стало так тепло. Сквозь дырочки решетки виднелось алеющее небо. Я посмотрела на противоположную сторону, Канья и Рейнорд спали. Подняв глаза на Габриэля, поняла, что он не спит, а задумчиво смотрит в окно. Когда я пошевелилась, он опустил взгляд. Увидев, что я проснулась, он улыбнулся и руки не убрал. Но я сама отстранилась, выбравшись из-под теплых объятий и накидки.

Стало прохладно, но терпимо, и я тоже уставилась в окно, стараясь не смотреть на Габриэля. За окном быстро менялся пейзаж. Карета двигалась по дороге вдоль небольшой речушки. На другом берегу густой хвойный лес, молодые, но уже достаточно высокие кедры стояли вперемешку с крепкими соснами и елями, кое-где стволы их были покрыты бархатным зеленым мхом. Розовые кусты цветущего багульника покрывали всю землю у их подножий. Дорога начала поворачивать, и мы пересекли реку через небольшой каменный мост. Спускаясь с него, карета снова подпрыгнула, от чего остальные тоже проснулись.

— Подъезжаем, — сообщил Рейнорд, сонно потирая рукой глаз, а другим глядя в окно.

Я чуть не ахнула, когда моему взору предстал возвышающийся над густым лесом сказочный город, совсем не похожий на город магов. Высокие, зубчатые внутренние стены, выложенные из гладкого бежевого известняка, окружали величественный замок с башнями, конусовидные крыши которых пронзали хмурое синее небо. Рассветные лучи пытались разогнать тучи, но лишь подсвечивали красную черепицу, теряясь в глубокой синеве. На самой высокой башне ветер играл с изумрудным флагом, но изображение на нем отсюда было не разглядеть.

Мы приблизились к городу, и я увидела внешние стены, за которыми разросся город вокруг замка-крепости. Да и сам город был будто большая неприступная крепость. Надеюсь, выбраться из него будет проще, чем кажется.

Мы проехали через быстро открывшиеся ворота, и лошади зацокали по мощеной камнем дороге. Узкие и кривые улочки были пусты. Карета, мирно покачиваясь, пробиралась в глубь города.

Она остановилась возле еще одних ворот, ведущих за внутреннюю стену. Через мгновение послышался шум и небольшой скрип, ворота открылись, и карета проехала внутрь, останавливаясь на задворках замка.

Это была часть, где располагались темницы, поняла я, так как пройдя внутрь за массивную деревянную дверь, мы оказались в темном коридоре, плохо освещаемом тусклыми факелами, висящими на стенах из грубого и необтесанного камня.

Но коридор привел нас в тупик, где две заостренные сверху двери смотрели друг на друга. Может, одна из этих дверей ведет к темницам? Рейнорд постучал в одну из них кулаком, и послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и показался невысокий, сутулый мужчинка, светлые, немного рыжеватые волосы торчали в разные стороны. Судя по всему, он только проснулся, но водянистые глаза с восторгом оглядели нас.

— Милорды, — довольным голосом проговорил он, расплываясь в улыбке и жестом приглашая внутрь.

— Эйдер, хоть попытайся скрыть радость, — проворчал Рейнорд, заходя внутрь небольшой комнаты, — когда у тебя работа, то у других проблемы.

Канья зашла следом за Рейнордом, а я немного замешкалась, застыв на пороге. Очевидно, это придворный маг, который готовит зелье истины и участвует в допросе. Неужели нас начнут допрашивать прямо сейчас и даже не дадут прийти в себя после утомительного пути? Но Габриэль не дал мне собраться с мыслями и подтолкнул немного в спину, чтобы я тоже зашла. Выбора не было и пришлось повиноваться. Зайдя следом за мной, он закрыл дверь.

Комната была небольшая, вся заставленная, на мой взгляд, настоящим хламом, было грязно и неуютно. Неприятное место, особенно по сравнению с чистой и уютной обителью ордена Света. Стены из необтесанного камня серого цвета заставлены открытыми деревянными стеллажами, где вперемешку с толстыми потертыми книгами в кожаных обложках и едва читающимися золотистыми и серебристыми надписями, лежали пучки сушеных трав, стояли пустые колбы, пузырьки, наполненные жидкостями различного цвета и консистенции, некоторые из них светились голубым, зеленым, фиолетовым. Кое-где давно потухшие свечи, растеклись в безобразные лепешки и прилипли к полкам. Через небольшое застекленное окно с решеткой свет почти не проникал, оно было мутное от грязи. На приставленном к стене небольшом столе, сразу у входа, лежали чистые листы бумаги и, кажется, карандаш. Простой медный подсвечник, похожий на трезубец, с потухшими и почти прогоревшими свечами. Маг поспешил их зажечь и, схватив с полки два пузырька с прозрачной жидкостью, сел за стол, разваливаясь на простом деревянном стуле со спинкой, еще два таких стула стояли у стены, а перед столом был табурет, видимо, для допрашиваемого.

— Эйдер, куда ты уселся? — проворчал Габриэль, укоризненно глядя на мага. — Сначала предварительно зададим вопросы, а зелье истины оставь для суда. Дай сюда склянки. — Грубо выхватывая пузырьки, бросил он сонному магу.

Тот, выпучив глаза, поспешил освободить стул и послушно отошел в сторону. Рейнорд, брезгливо поморщившись, сел на его место, аккуратно поправляя полы дорогого кафтана, чтобы тот не помялся.

— Да, да, конечно, — пролепетал Эйдер, усаживаясь на стул у стены.

— Канья, присядь, — мягко сказал Рейнорд, показывая на второй свободный стул у стены.

Она послушно села, положив сумку с вещами на пол.

— Анна, — обратился Рейнорд, махнув рукой на табурет перед столом.

Ну, вот и началось.

Габриэль остался стоять позади меня, скрестив руки на груди. Тяжелый и хмурый взгляд за спиной, остановившийся на мне и брате, чувствовался всем нутром.

Я не спеша присела на табурет и аккуратно сложила руки на коленях, стараясь принять невинный и уверенный вид. Пульс немного участился, но бояться рано, а значит, нужно взять себя в руки.

— Итак, начнем, — безмятежно проговорил Рейнорд, приготовившись записывать. — Анна, ты раньше была знакома с убитыми?

— Только с Гонканом, — ответила я, голос звучал уверенно. Я старалась дышать ровно и не давать пульсу участиться.

— Насколько близко вы с ним общались и когда последний раз виделись перед убийством? — голос Рейнорда был ровным и спокойным, как будто мы не о недавно убитом человеке говорили. Этим он мне напомнил моего знакомого, Славу. Тот во время работы был тоже серьезен и спокоен, это потом он мог вести себя как дурак.

— Всего два раза его видела, лишь обменивались приветствиями, — проговорила я, отвечая только на поставленные вопросы, — три, если считать момент убийства, — поправилась я.

За каждым словом нужно следить, давая показания, особенно если собираешься лгать, уж мне ли не знать.

— Почему вы покинули праздник без сопровождения? — продолжил Рейнорд.

— Мы не знали, что остались без сопровождения, — соврала я. — Эрвин и Джубба все время оставались поблизости, и когда покидали берег, думали, что те направились следом.

Мне кажется, я почувствовала, как напрягся Габриэль за моей спиной. А комната будто стала меньше. Я сотни раз объясняла клиентам, как себя вести, когда врешь и что говорить в подобных ситуациях, но сама ни разу не была на их месте. По работе мне приходилось преподносить факты в выгодном для клиента свете, утаивать информацию в чужих интересах, мне это давалось легко, но совсем другое дело, когда от этого зависит твоя собственная жизнь.

— Кто первым напал? — продолжал Рейнорд, чуть внимательнее следя за мной.

У него была такая же живая и эмоциональная мимика лица, как у Габриэля, и такая же трудно читаемая.

— Один из мужчин, что сопровождал Гонкана, тот, у которого шрам на лице.

— Почему он напал?

— Гонкан приказал ему, — ответила я.

— Что именно он сказал?

— «Убей обеих, свидетели мне не нужны» … — голос мой немного дрогнул, ведь речь шла о наших жизнях, и нам повезло, что Гонкан недооценил нас. За что поплатился своей жизнью.

Рейнорд сделал несколько записей на листке и снова посмотрел на меня.

— И что было потом, когда убитые напали?

— Я достала мечи и начала защищаться, одного ранила в туловище, а другому рассекла горло, после того как он ранил меня, — спокойно ответила я, а Рейнорд изучающе смотрел и ждал продолжения. — Тогда Гонкан с криком, что сам убьет, кинулся на меня, и я тоже полоснула его горло мечом, а после потеряла сознание, видимо, от потери крови.

Я старательно пыталась выглядеть невозмутимо, ведь я не просто убила, я защищалась.

— Что-то я не очень себе представляю, как женщина могла убить троих мужчин, один из которых довольно сильный маг, — проговорил Рейнорд делая запись. — Габриэль, что скажешь? Способна ли Анна одолеть троих противников?

Габриэль стоял за мной, и я не видела его лица. Сейчас все раскроется, и придется придумывать новую ложь.

— Да, вполне могла, я уверен в этом, — заверил Габриэль брата, ровным уверенным голосом, откровенно солгав.

Такого расклада я не ожидала. Он что, действительно так считает? Мне хотелось обернуться и задать немой вопрос, но нельзя. Канья, старательно рассматривающая до этого свои руки, мнущие ткань юбки, подняла глаза и осторожно посмотрела на Габриэля и меня, затем снова опустила глаза, стараясь не подавать виду, что тоже удивлена.

— Видимо, женщины из другого мира существенно отличаются, — заметил Рейнорд, немного ухмыляясь и снова делая пометки на листке.

— Ты даже не представляешь себе, насколько кардинально, — высказался Габриэль, тоже улыбнувшись.

— Может, стоит воспользоваться зельем истины? — осторожно пролепетал Эйдер, и глаза его заблестели в предвкушении.

— Нет, — грубо и слишком быстро ответил Габриэль, но сразу добавил, — есть правила, и я не вижу оснований отступать от них.

— Да, я тоже не вижу, Эйдер, — согласился Рейнорд с братом, — успеешь еще применить свою отраву.

Сделав еще несколько записей, Рейнорд отложил лист и приготовил новый.

— К Анне вопросов больше нет, — сообщил он, — теперь я бы хотел послушать Канью.

Я осторожно встала и отошла к Габриэлю, а Канья заняла мое место. Выглядела она вполне спокойно и уверенно держала спину. Она, как я успела заметить, актриса неплохая.

— Итак, продолжим, — начал Рейнорд допрос Каньи.

Мои руки, согнутые в локтях, были сцеплены за спиной, чтобы никто не видел, как пальцы с силой сжимают предплечья, грозя оставить синяки.

— Канья, ты все видела, о чем говорила Анна? — спросил Рейнорд.

— Да, все было как она сказала, — ответила та с широко раскрытыми глазами, ресницами хлопала ресницами, не сводя с Рейнорда глаз.

— Ты почувствовала, собирался ли Гонкан обратиться к темной магии?

Я немного не ожидала такого вопроса. Как нужно, чтобы ответила на него Канья? Повлияет на что-то ее ответ? Если он собирался напасть, прибегнув к Тьме, то самооборона была оправдана, а если нет? Я не знала, что ответит Канья, мы не готовились к такому вопросу. Тело мое напряглось, кажется, на руках все же останутся синяки от собственных пальцев. Но тут горячая ладонь прикоснулась к моим напряженным запястьям, погладив их. Габриэль своей большой ладонью обхватил мою, и от расходящегося тепла его рук напряжение начало спадать, я перестала сжимать предплечье, расслабив пальцы.

— Я не уверена, — начала отвечать Канья, — я раньше не видела, как прибегают к темной магии, а там все произошло так быстро, но мне показалось, что глаза его заволокло темной пеленой и он приготовил посох, чтобы воспользоваться им.

Эйдер чуть не подскочил со стула, когда услышал ее слова, хотел было что-то сказать, но передумал.

Канья описывала то, что произошло с ней, по крайней мере, часть из этого. Она видела Тьму перед глазами, и я тоже видела ее в них. В Гонкане я не успела заметить этого.

Габриэль уже поглаживал мои предплечья и поясницу, это уменьшало напряжение и вселяло чувство защищенности, когда ты можешь положиться не только на себя. Чувство, незнакомое мне ранее. Для остального его движения остались незамеченными. Знал ли он, почему я так напряжена? Наверняка догадывался.

— Думаю, этого достаточно, — заключил Рейнорд, сделав пометки и отложив в сторону бумагу.

— И когда теперь суд? — не выдержала я.

— Через неделю, — ответил Рейнорд.

— Почему так долго? — поинтересовалась Канья.

— Хендрик занят, — ответил он, — принимает делегацию магов Севера, вот уедут и можно провести суд, или кто-то торопится?

Рейнорд обвел нас с Каньей внимательным взглядом, но мы одновременно отрицательно замахали головами. Неделя довольно большой срок, но я была уверена, что сбежим мы раньше.

Габриэль направился к выходу, и Рейнорд последовал за ним. Немного задумавшись, идти ли мне следом, я решила, что все же надо, и направилась к выходу вместе с Каньей.

— Я всегда здесь, в вашем распоряжении, — пролепетал маг нам вслед, но ответом его никто не удостоил.

 

Глава 26

К моему удивлению, покинув мрачный коридор, мы вышли во внутренний дворик, где был разбит сад с цветами и плодовыми деревьями, которые сейчас цвели и благоухали на всю округу, кажется, это были персики. И как они в таком холоде умудряются расти?

— Я отведу Канью к управляющему, он покажет ей свободную гостевую комнату — это в том крыле, — сообщил Рейнорд, остановившись и указывая в сторону, где начиналась аркада, — пойдем, Канья.

Ну, конечно, Канья всего лишь свидетельница преступления, дочь вождя кочевников, а меня закроют в темнице. Ведь кто я? Преступница из другого мира.

Канья посмотрела на меня настороженным взглядом, но все же пошла вслед за Рейнордом. Теперь мы остались с Габриэлем вдвоем. Он, скрестив руки на груди, смотрел на меня, его бирюзовый взгляд проникал, кажется, в самую душу.

На мгновение мне захотелось молить его о пощаде, бросившись на колени, просить не сажать меня в темницу, мне так не хотелось к крысам. Так не хотелось, замерзая от промозглого холода и вдыхая сырой воздух, трястись, не чувствуя конечностей. Но я сдержала порыв слабости. Я не собиралась унижаться и просить его о чем-либо, используя близость, что была между нами.

— Пойдем, — проговорил он.

И повернувшись спиной ко мне, двинулся в сторону аркады арок, часть которых упиралась в невысокую жилую башню.

Я не сдвинулась с места. Ноги не слушались, я боялась идти за ним, боялась, что за железными решетками снова сломаюсь. Мне нужны силы, чтобы выбраться отсюда.

Габриэль остановился и посмотрел на меня сердитым взглядом.

— В чем дело? — поинтересовался он.

— Я не могу… — пробормотала я, не уточнив, что именно.

— Что не можешь?

— Я не могу отправится в темницу… — сдавленно пробормотала я.

— Глупая женщина, — проворчал Габриэль, направляясь ко мне и быстро подхватил на крепкое плечо.

Я ойкнула и хлопнула ладонью по широкой и твердой спине. Ну, что за первобытные замашки!

— Габриэль! — прокричала я, хлопнув уже по твердым ягодицам. Шлепок получился солидный, но это не помогло.

Поэтому я больше ничего не сказала и не сделала. Пусть несет, раз мои ноги отказываются это сделать.

Он пронес меня через аркаду арок, ногой толкнув тяжелую деревянную дверь. Мы вошли внутрь, оказавшись на лестнице, ведущей наверх. Странно, темницы обычно располагаются в подвалах.

Габриэль быстро преодолел несколько лестничных пролетов, будто и не нес тяжелую ношу, и поставил меня на ноги. Мы оказались в огромной просторной комнате. Гладкие стены, выложенные из камня, темный деревянный пол. В центре, перед зажженным камином огромный ковер с затейливым цветочным узором. На нем два кожаных кресла кофейного цвета и маленький столик. У другой стены огромная кровать на деревянном подиуме, с нарядным балдахином золотистого цвета и зеленым орнаментом. У большого, двустворчатого витражного окна скамья с подушками. Комната была богато обставлена: был письменный стол с золотыми подсвечниками, большой шкаф с зеркалом, на креслах овечьи шкуры. Сбоку от лестницы дверь, видимо, ведущая в комнату гигиены. Непохоже было, что в комнате кто-то жил постоянно.

— Куда ты меня привел? — поинтересовалась я.

— Это мои покои, — коротко пояснил он.

— Ну, а я что тут делаю? — возмущенно поинтересовалась я.

— Ты предпочитаешь темницу?

— Нет, предпочитаю держаться подальше, хорошо, эти покои мне нравятся, а ты где будешь спать, не пойму? — укоризненно глядя ему в глаза, спросила я.

Я, конечно, понимала, что он затеял. И большая часть меня трепетала от предвкушения. Но то, что он использует мое нелегкое положение, не оставляя мне выбора, просто раздражало.

Он подошел ко мне ближе и притянул за талию, лукаво улыбаясь и щуря глаза.

— Я буду спать рядом с тобой, — нагло ответил он, не скрывая своих намерений.

От этой наглости хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Такое должна быть наказуемо.

Я расцепила его руки и, немного оттолкнув от себя, пошла к кровати, схватив по пути овечью шкуру. Бросила ее на подиум у подножья, а сама прямо в сапогах завалилась на огромную кровать, все равно сверху покрывало. Легла на спину, опираясь на локти, широко раскинув ноги, обтянутые джинсами, одну сгибая в колене. Откровенно вульгарная и вызывающая поза. Я подняла на Габриэля такой же вызывающий взгляд и нагло улыбнулась.

— Можешь спать здесь, — также нагло проговорила я и махнула на шкуру в ногах, — рядом со мной, как ты и хотел.

Тот уставился на меня, сцепив руки на груди, не ожидая такой дерзости. Глаза его округлились, и брови поползли вверх. Я подогнула вторую ногу в колене и покачала ногами в разные стороны, намеренно ведя себя легкомысленно.

Я не собиралась строить из себя недотрогу и делать вид, что я его не хочу. Провести ночь с мужчиной, с которым тебе хорошо, в мягкой и теплой постели куда лучше, чем в сырой и темной темнице. К тому же, я скоро сбегу из этого мира, и можно не переживать, что он ранит мое сердце. Но вот поставить его на место тоже будет приятно. Пусть не думает, что любой женщиной, а тем более мной, можно легко воспользоваться, стоит только щелкнуть пальцами.

Мечи за спиной неприятно упирались в спину, но я продолжала лежать. Габриэль двинулся ко мне и, встав у края кровати, посмотрел со своей высоты, переводя взгляд с призывно качающихся бедер к моим губам, и, наконец, к глазам.

Я немного подвинулась назад. Он наклонился и навис надо мной, опускаясь на кровать. Тогда я полностью опустилась на спину, волосы рассыпались по золотистому покрывалу, одну руку я спрятала за головой, держа на рукоятке меча и, хитро прищурившись, взирала на Габриэля.

— Ну, что же ты медлишь? — пропела я, близость его тела уже будоражила меня. — Ты же знаешь, зачем привел меня сюда, или тебе нужно подсказать?

Я приподняла голову, опираясь на один локоть, и все еще держалась за меч. Мое лицо застыло в сантиметре от его. Сердце бешено стучало, разгоняя кровь. Выхватив меч, я приствила острие к его сонной артерии, прикасаясь к коже, чтобы он почувствовал. Ухмылка пропала с его лица.

— Убьешь меня? — удивленно спросил он.

— Почему бы и нет? — ответила я, притворяясь равнодушной.

— Ты не сможешь, — уверенно заверил Габриэль, но выглядел настороженным. — Мы уже это проходили.

Это игра только больше распаляла меня, и его, думаю, тоже, несмотря на то, что он этого старался не показывать.

— Тогда у меня не было опыта в этом и некуда было бежать, — уверенно ответила я.

— Тогда сделай это, не раздумывая, — предложил он и, с прищуром глядя на меня, добавил, — или трупы резать больше понравилось?

Я немного напряглась. Он соврал на допросе своему брату, что только что подтвердил, он знал, что я сделала, и, скорее всего, догадывался, для чего. Но почему он никому не сказал? Судя по словам Айера, совет ни о чем не подозревал. Прикрыл нас? Но зачем ему это? Пожалуй, с побегом затягивать не стоит.

Признаваться я не собиралась. Лучше всего вообще проигнорировать данный вопрос.

— Пожалуй, ты мне еще пригодишься, — лукаво улыбаясь, проговорила я.

Поддалась вперед, прижимаясь к нему ближе, и осторожно поцеловала. Острие меча все еще упиралось в его шею. И он не спешил отвечать на поцелуй со всем пылом, свойственным ему.

— Будь мы в моем мире, все было бы иначе, — прошептала я, почти не отстраняясь от мягких и столь сладких губ.

Я почти уверена, что он мог бы растопить лед, скопившийся внутри меня, и я бы позволила ему это, но встреться мы при иных обстоятельствах, даже рискуя получить очередную рану. И если бы я не собиралась покинуть этот магический мир раз и навсегда. Мы бы пошли на свидание в хороший ресторан, вели бы беседу о всякой ерунде, а потом занялись поспешным сексом на заднем сидении автомобиля, и я бы пригласила его к себе домой для продолжения, мы бы завтракали, полуголые расхаживали по кухни и варили кофе. Но все не так, и слишком много «если бы». И я снова приставила к его горлу холодное лезвие меча. В этом мире у меня есть только «здесь и сейчас» и сложно предугадать, что будет завтра. Можно лишь надеяться, что все будет так, как я планирую, и что завтра вообще наступит.

— Но мы здесь, и я хочу тебя, — жарко проговорил он, угадывая мои мысли.

Тело отозвалось теплой волной на эти слова. Я тоже хотела его. Сильно хотела, настолько, что не могла себе отказать и сказать строгое нет. Это необъяснимая, взаимная страсть пугала и будоражила. Мне бы воспользоваться возможностью и попытаться сбежать отсюда, но тело не слушалось, оно хотело быть здесь.

Сильнее надавив на меч, я заставила Габриэля попятиться назад. Он встал на колени, отстранившись от меня, и я приподнялась следом, тоже встав на колени. Мы были почти одного роста, и я совсем немного приподняла голову, чтобы смотреть ему в глаза. Но не смогла ничего прочесть в них. Слишком много всего в них намешано, и желание, и вопросы, и что-то еще, что я так и не разгадала.

— Анна… — томно проговорил Габриэль, не отрывая от меня взгляда, и его руки прижали меня к себе, разнося искры по моему телу.

Несмотря на его жаркие объятия, я мешкала и меч не убирала. Еще немного, и у него пойдет кровь. Выбора нет, бежать не время, а тело не хочет сопротивляться. И я отбросила меч в сторону.

Губы Габриэля с жадностью припали к моим, будто ожидали этого момента целую вечность. Его поцелуй сводил с ума. Он то прикусывал осторожно мои губы, то проникал языком глубоко в рот. Одно ловкое движение — и я уже на спине. Без промедления он стянул с меня ботфорты, затем и свои сапоги. Прижатая к кровати, обнимая его бедра ногами, я полностью находилась в его власти. Губы его с жадностью пробовали мою шею на вкус, опускаясь к ключице. Чуть не порвав застежки на корсете, он с легкостью избавил меня от него, отбросив в сторону, туда же полетела и туника. Оставшись в сорочке и джинсах, я хотела помочь ему снять пояс и тунику, но у меня ничего не вышло, я не нашла застежку. Но Габриэль справился и без меня, избавившись от мешавшей одежды и оставшись только в брюках.

Я хотела насладиться теплой золотистой кожей, скользя по ней своими пальцами, хотелось прикусить ее, облизнуть и поцеловать, но желание переполняло нас обоих, а осознание того, что этот раз мог быть действительно последним, лишь разжигало пламя сильнее.

Наши губы снова слились в жадном поцелуе, а руки блуждали по разгоряченным телам. Я лежала под ним, но мне хотелось быть сверху, доминировать, насладившись в полной мере тем, что имела сейчас. Я поддалась вперед, пытаясь сесть на него сверху, но он не позволил, сдернул сорочку вниз и, потянулся губами к оголившейся груди, дразня языком соски и покусывая нежную кожу. Я яростно простонала, изнемогая от удовольствия и возмущенная противостоянием.

— Ты будешь умолять меня разрешить спать рядом, даже если я лягу на полу, — пробормотал он, опускаясь ниже, оставляя красные следы от яростных поцелуев и начиная снимать с меня джинсы.

— Не дождешься, — со стоном ответила я, так как он припал губами к чувствительной коже внутренней части бедра и легонько прикусил ее.

В доказательство своих слов я рукой вцепилась в его волосы и направила голову к своему разгоряченному лону, жаждущему его ласк.

И он послушался, стянув немного джинсы и трусы, но лишь на мгновение прикоснулся губами к влажной плоти и, раздразнив языком, отстранился. Я протестующе застонала, и его губы вернулись, каждым своим движением разгоняя по телу волны истомы. Но он все же снова отодвинулся, видимо, решив поизмываться надо мной.

— Габриэль, нет, — простонала я.

Легко и быстро он перевернул меня на живот, накрыв своим телом и поглаживая ягодицы и грудь.

— Разве можно так кого-то желать? — пробормотал он возле моего уха, обдавая его жарким дыханием, а я не поняла, кому он адресовал вопрос. Самому себе или мне?

Осыпав жаркими и хаотичными поцелуями шею и спину вдоль позвоночника, он отстранился, и через мгновение его твердая плоть заполнила меня целиком. Я всхлипнула, захлебываясь в волнах наслаждения и приподнимая бедра ему навстречу. Наши тела словно пазл дополняли друг друга. Каждое его резкое и несдержанное движение сводило с ума, и разум, превратившийся в сахарную вату, казалось, был не здесь. Все вокруг будто перестало существовать. Были лишь мы, поглощённые наслаждением тела, и мгновения экстаза, к которому мы будто бежали марафон. Существовало лишь настоящее, здесь и сейчас. Мышцы лона судорожно сжались, не выдержав, и истома накрыла меня с головой. Габриэль следом за мной обмяк, придавив меня к кровати, и по его телу тоже прошли спазмы наслаждения.

Обессиленный, он лег рядом, а я, тоже лишенная способности двигаться, так и осталась лежать на животе.

В карете спалось плохо, и, несмотря на то, что был разгар дня, глаза закрывались, требуя сна.

Габриэль встал и, подхватив меня с кровати, поставил на ноги, поведя в сторону душевой. Я послушно поплелась следом.

Эта комната гигиены сильно отличалась от той, что была в обители. Стены словно из литого полированного камня коричневого цвета, в центре огромная круглая ванна, словно единое целое со стенами, и из такого же минерала были выточены умывальник и унитаз. Возле умывальника деревянный шкафчик и тумбочка из дерева орехового цвета.

Мы встали в центр ванны, и когда Габриэль нажал на небольшой круглый выступ на бортике, на нас сверху полилась теплая вода. Я с наслаждением подставила лицо, прикрыв глаза. Габриэль стоял рядом, держа меня за руки. Губы его нежно коснулись моего вздернутого вверх подбородка, и тепло разлилось в груди.

Хотелось, чтобы весь мир вокруг исчез вместе с проблемами, осталось только это мгновение, только мы вдвоем. Страсть наших тел, казалось, растопила лед внутри меня окончательно. Но теперь сердце было будто оголено, а ото льда остались ожоги. Его нежность просто пугала. Я не понимала, почему он так ведет себя с той, которая уже два раза угрожала его убить. Но бежать все равно придется, и навряд ли я это выясню когда-либо.

 

Глава 27

После ванны я даже не поняла, как заснула. Кожу обволакивала нежная ткань простыней и одеял, и меня посетило чувство, будто я сплю дома.

Просыпаться совсем не хотелось, но я определенно выспалась и, перевернувшись на спину, почувствовала, что сплю больше не на мягкой перине, а на чем-то более твердом, даже тверже, чем кровать в обители. Открыла глаза и передо мной предстал потолок из гладкого и матового известняка. Осознание реальности пришло мгновенно. Я приподнялась на локтях, и глаза скользнули по решетке с толстыми прутьями от пола до потолка.

За окном было темно, и который час — неясно, горящий вдалеке факел еле освещал тюремную комнату тусклым оранжевым светом.

Я не понимала, как покинула уютную и теплую постель, в которой лежала абсолютно голая. Не знаю, как Габриэль это провернул, но сейчас я была в своей одежде в небольшой комнате с гладкими стенами и чистым полом, без соломы и крыс. Лежала я на каменной скамье. Мечи при мне, конечно, не оставили.

Наивная дура, действительно полагала, что проведешь все время в шикарных покоях, наслаждаясь плотскими утехами?!

«Ты будешь умолять меня спать рядом…» — вспомнились мне слова Габриэля. Как он оказался жесток. В порыве страсти я не придала значения этим словам. Вот, значит, что он имел ввиду.

Темница была не такой, как я представляла. Было тепло, и стены не сырые и мрачные, а наоборот, из светлого камня, от них будто исходило тепло. На полу у самой решетки стояла тарелка с едой и небольшой кувшин. Я подошла и присмотрелась к еде. Картошка, морковка, кусочки мяса. Принюхалась — пахло вкусно, и еще шел пар. Не найдя в еде ничего подозрительного, я решила все же поесть. В кувшине оказалась простая вода, и я с удовольствием утолила жажду.

Закончив трапезу, я подошла к решетке и схватилась за прутья. Было темно, но я видела, что коридор пуст. Может, кто-то и находился за тяжелой дверью, но я не слышала. Камеры напротив меня были пусты.

— Здесь есть кто-нибудь? — крикнула я в пустоту.

Слова эхом разлетелись по помещению. В ответ тишина. Как я могла так сглупить? Как теперь выбраться?

Отчаяние накатило, заставляя слезы предательски закипеть на глазах. Неужели все так и закончится? Я просижу в темнице, отсюда прямиком направлюсь на суд и ничего не смогу больше сделать?

Забилась в угол, сев на пол и свернувшись калачиком, такой беспомощной я не ощущала себя, наверное, никогда.

Так я просидела по меньшей мере несколько часов и уснула в таком же положении. Проснулась от того, что услышала, как стукнул засов на двери в коридоре, и послышались шаги.

Сквозь небольшое окно у самого потолка проникал солнечный свет, и я сразу узнала визитера. Это был Габриэль.

Я смерила его полным презрения взглядом. Сердце предательски застучало.

Стражник открыл камеру и, пропустив Габриэля, закрыл, возвращаясь за дверь.

— Прости, — проговорил он, глядя на меня с какой-то непонятной тоской и сделал шаг навстречу мне.

— Прости?! — уточнила я сорвавшимся на крик голосом и стукнула его кулаком по груди, когда он попытался подойти еще ближе. — За что именно тебя простить, Габриэль? За то, что воспользовался мной, а потом отправил в темницу? Или, может, за то, что вообще допустил мое появление в своей жизни? За что именно?

Я смотрела на него, а внутри бушевали гнев и отчаяние. Сейчас эти чувства преобладали над страстью к нему. Он молча сделал попытку обнять меня, но я гневно стукнула кулаками по его груди, руки ударились о металлические полоски.

— Это все твоя вина, что я оказалась здесь, будь вы с Эрвином умнее, вообще не допустили бы моего появления в этом мире! — прокричала я, он схватил меня за запястья, и вырваться не получилось.

Предательская слеза скатилась по щеке.

— Анна, — прошептал Габриэль, притягивая меня ближе, но я пыталась вырваться из его хватки. — Это для твоего же блага.

— Я не хочу тебя видеть, уходи, — ледяным тоном проговорила я, отворачиваясь от его губ.

В груди саднили открытые раны. Он поцеловал щеку, смахивая капли слез. Заключение в камере не может быть благом.

— Потерпи немного, — прошептал он на ухо.

— Оставь меня, прошу, — процедила я.

Я знала, что нельзя ему доверять, я прекрасно знала, какие могут быть последствия, но все же допустила все это. Мне хотелось, чтобы он ушел, не видел меня такой слабой и беспомощной.

Наконец, Габриэль отстранился от меня.

— Потерпи немного, — повторил он.

Я закрыла глаза. Не хотелось видеть его удаляющийся силуэт. Слишком больно.

* * *

В изящном кресле, обитом красным бархатом, сидел мужчина в самом расцвете сил, правитель людских земель, всем своим видом он подтверждал это. Он вытянул длинные ноги к камину. Темно-русые волосы были затянуты в хвост. Черная туника с воротником-стойкой только придавала ему строгости.

Мало кому было известно, что братья Делагарди не так суровы, как казалось на первый взгляд. Они обладали довольно веселым нравом и любили праздно проводить время, часто ставя свои желания выше потребностей остальных. Даже если это потребности любимого брата.

Хендрик растянул губы в хитрой улыбке, преображающей его лицо, и в этот момент проступило его истинное обличие. Настоящий хитрый лис, из всего извлекающий свою выгоду.

— Братец-братец, — довольно проворковал правитель людских земель и, немного смакуя, проглотил глоток красного вина. — Ты меня удивил своей странной просьбой, правда. Но я сделаю, то, о чем ты просишь, а взамен ты мне кое-что пообещаешь.

Габриэль нахмурился. Его не удивило, что ему придется что-то делать для брата. Остается надеяться, что он в состоянии уплатить цену, которую ему предложат. Вряд ли брат будет просить о пустяке. Значит, хорошего нечего ждать. Но настроен он был, по крайней мере, решительно.

— Не томи, — пробурчал он, находясь совсем не в таком веселом настроении, как старший брат. Обреченный взгляд блуждал по языкам пламени в камине.

— Тебе придется дать обещание, которое ты не должен нарушить ни при каких обстоятельствах.

— Я согласен, говори свои условия.

* * *

Три дня я просидела в камере, стража исправно приносила еду три раза в день. Напрягало справлять нужду в ведро, но все же это было лучше, чем то, что я себе представляла. Все это время Габриэль не появлялся, и Каньи тоже не было. Вообще, кроме стражи я никого не видела. Четыре стены, а точнее, три и железная решетка, давили на сознание, и время тянулось, как тягучий мазут. Каждая минута капала черной жирной каплей, заполняя все вокруг.

Четвертый день уже близился к вечеру. Я услышала уже знакомый звук открывающегося засова. Стражник, насвистывая незнакомую мелодию, подошел к моей камере. Он принес еду.

— Сегодня ужин более изысканный, чем обычно, — весьма добродушно проговорил он и закрыл за собой решетку.

Я оглядела еду. Стражник оказался прав. В этот раз мне принесли целый поднос, на котором был свежий белый хлеб с хрустящей корочкой, утка в кисло-сладком соусе, салат из свежих овощей, а вместо воды в кувшине плескалось полусладкое красное вино. Я смаковала каждый кусочек, давно не ев ничего достойного. Но приятная трапеза ненадолго подняла настроение. Отодвинув поднос к противоположной стене, я уселась на каменную скамью, уставившись в одну точку. За все это время мне в голову не пришло ни одной мысли, как исправить положение. Время шло, и час суда близился.

Очередной день закончился, время близилось к полуночи. Я лежала, прикрыв глаза, стараясь ни о чем не думать.

Неожиданно в тишине раздался противный скрип. Я резко поднялась и успела увидеть быстро скрывшуюся фигуру в черном балахоне. Кричать вслед незнакомцу я не стала — дверь моей камеры была открыта.

Кто бы это ни был, он здорово мне помог. Кричать нельзя ни в коем случае.

Я вышла из камеры и осторожно открыла дверь, ведущую на свободу. Стражник, принесший ужин, крепко спал на своем посту.

Нужно воспользоваться возможностью и найти Канью. Чем раньше мы уйдем, тем лучше.

Куда точно идти, я не знала, целиком полагаясь на интуицию и удачу, судя по всему, сопутствующую сегодня мне.

Дверь, ведущая на улицу, тоже была не заперта, и я быстро оказалась в саду, сквозь который пролегала аркада арок. Немного прохладный ночной воздух пропитался запахом цветов — жасмина и розы. Луну почти полностью скрывали тучи, поэтому улица была освещена плохо. На стенах висели горящие факелы, но света от них было немного, темнота его легко поглощала. Где-то вдалеке играла музыка, и по мере моего продвижения вперед она становилась все громче.

Сад оказался довольно большим, и череда арок казалось бесконечной. Я остановилась, спрятавшись за густое дерево. Открытая терраса, выходящая в сад из бального зала, откуда доносилась та самая музыка, была совсем рядом. Хорошо было видно гостей, собравшихся там. Они кружились в танце, так похожем на вальс.

Среди танцующих пар мое внимание привлекла одна. Габриэль в изумрудном кафтане, расшитом золотой вышивкой и украшенном в тон ткани камнями, танцевал с миниатюрной молодой девушкой с белокурыми волосами, заплетенными в сложную прическу. Ее большие серые глаза невинно смотрели на своего партнера, она улыбалась. Красивое дорогое платье серебристо-голубого цвета ей очень шло. На шее сверкало очень красивое ожерелье из огромных прозрачных камней, похожих на тот самый редкий магический хрусталь морион, наверное, оно было очень дорогим.

Очередная партия для Габриэля, осенило меня. Но мои размышления прервали. На террасу вышли двое мужчин. Один из них, с серебристо-седыми волосами до лопаток, собранными в хвост на затылке, и одетый в дорогой синий костюм с длинным кафтаном, стоял ко мне спиной. Другой, с русыми волосами, тоже собранными в хвост, одетый в дорогой черный костюм, расшитый изумрудной вышивкой, был повернут ко мне лицом. Его глаза казались очень знакомыми. Такие светлые и чистые, как океан. Они напоминали глаза Габриэля.

— Хендрик, — обратился седовласый мужчина к более молодому, чем подтвердил мои догадки, — я думаю, можно будет провести церемонию здесь, не думаю, что Альцина будет возражать против свадьбы, она смотрит на него с неподдельным восхищением.

— Габриэль тоже не будет, — заверил Хендрик таким знакомым голосом, — он уже согласился.

В груди начал расползаться холодок. Глупо, я и так знала, что ему не стоит верить и доверять. Канья предупреждала, и я уже в этом убедилась. И то, что в скором времени он должен жениться, тоже для меня не секрет. Хорошо, что мы скоро сбежим. Нужно забыть о нем как можно быстрее.

— Неужели, как тебе удалось? — полюбопытствовал седовласый. — Я уже начал думать, что он станет одиноким вороном, последовав традиции некоторых ваших предков.

— У меня есть рычаги давления на младшего брата, — лукаво улыбаясь, ответил Хендрик.

— Союз людей и магов Севера принесет нам немало пользы.

— Несомненно.

Звонко стукнув бокалами, мужчины выпили до дна золотистые напитки, скрепляя договор.

А я поспешила покинуть сад, направляясь в очередную арку, и чуть не столкнулась с Каньей.

— Анна, — воскликнула она, кидаясь мне на шею.

— Привет, я как раз искала тебя, — ответила я, не веря глазам.

— Я тоже шла к тебе.

— Нам нужно бежать прямо сейчас, — перешла я к делу. — Пока меня не начали искать.

— Как тебе удалось освободиться? — насторожилась Канья.

— Мне повезло, — не стала я вдаваться в подробности, времени на это не было, — в замке прием, и это хорошая возможность уйти.

— Хорошо, тогда нужно вернуться за вещами.

Мы направились в ту сторону, откуда пришла Канья. Теперь все на самом деле, пришло время бежать. Конечно, немного не так продуманно, как я планировала, но хорошо, что такая возможность вообще представилась. Сердце учащенно билось, разгоняя адреналин.

Добравшись до гостевых комнат, мы быстро зашли к Канье. Вещи она не разбирала, и нужно было только взять сумку. Но мы зашли внутрь, и я закрыла дверь.

— Давай соберемся с мыслями, — начала я, — и для начала скажи, что тебе дал Айер?

Канья достала светящийся фиолетовым пузырек и широко улыбнулась.

— Благодаря этому мы найдем прабабушку без каких-либо проблем, — пояснила она, — этот магический огонек — проводник, создан специально, чтобы запоминать маршрут, он знает путь к ней и покажет нам его.

— Значит, самое трудное выйти за внутренние стены, — заключила я.

— Моя магия поможет нам, — уверенно заявила Канья.

— Либо морион, — немного мрачновато добавила я.

Мне не хотелось, чтобы Канья часто прибегала к магии. Ведь совсем недавно ей пришлось обратиться к Тьме, и неизвестно, к каким это может привести последствиям. Но один вопрос не давал мне покоя, и, наконец, появилась возможность задать его.

— Канья, — как можно мягче обратилась я к ней, — скажи мне, только честно, ты обратилась к Тьме осознанно или это вышло случайно?

— Я не уверена, — потупив взгляд, ответила она, — все произошло так быстро, а как это бывает, я даже не знаю. Когда я увидела, что тебя ранили, то испугалась за твою жизнь и взмолилась великим духам, чтобы они помогли. Кричала уже будто не я, а потом словно пелена темная появилась перед глазами, и я видела все происходящее как через черный туман. Не знаю, может, так это и происходит.

— Ты не чувствуешь в себе ничего такого, чего не испытывала раньше? — поинтересовалась я, вспомнив бессмертные истории своего мира, в которых Тьма, дающая почти безграничную силу, овладевала несчастными героями.

— Ты имеешь ввиду тягу разрушить что-то или убить? — ухмыльнулась Канья, понимая мои намеки, — нет, не чувствую.

— Хорошо, тогда пойдем.

Я взяла из рук Каньи кожаный мешок, решив, что у меня все же больше сил его тащить, и мы направились к выходу. Но распахнув дверь, я замерла на пороге. Мешок выпал из моих рук.

Там стоял Габриэль с занесенной рукой, видимо, собирался постучать.

— Далеко собрались? — с насмешкой поинтересовался он.

Я замешкалась, не зная, что делать. Одолеть его в честном бою я ни за что не смогу. Позволить применить Каньи магию, чтобы обезвредить его, слишком рискованно, не нахлынула бы на нее снова Тьма.

Я сделала шаг к Габриэлю, оказавшись совсем близко, и нежно провела пальцем по щеке и шее. Он ничего не сказал и не сделал, лишь внимательно поглядел на меня. Тогда я подошла еще ближе и нежно поцеловала, постепенно углубляя поцелуй. Вкус его губ был сладок от дурманящего эля.

— Прощаю, — прошептала я ему в губы и кулаком со всей силы, что у меня была, ударила его по уху. — И ты меня прости.

Сердце чуть не разорвалось на части, когда Габриэль обмяк и почти упал на пол, но я его подхватила под руки, с трудом затаскивая внутрь комнаты. Не верилось, что удалось оглушить его, но, видимо, адреналин сделал свое дело. Так не хотелось причинять ему боль, но выхода не было. Я сняла с него пояс с птицей, на котором висел меч, и повесила его себе через плечо. По весу он был как раз как два моих, что были у меня раньше. Этот меч был намного лучше, рукоять, украшенная вставкой из полированного красного дерева, больше, а сам клинок длиннее, шире и острее.

— Уходим, — скомандовала я, — всем, кого только увидишь, отводи глаза.

И я быстро двинулась вперед, взвалив сумку на плечо. На глаза начали наворачиваться слезы. Дура, нашла время для сантиментов. Никто страдать по нам, особенно по мне, не будет. Он запер меня в камере, нельзя забывать об этом. Маги быстро вылечат шишку Габриэля, тот даже не успеет понять, что что-то болело. Женится в скором времени и даже не вспомнит обо мне.

 

Глава 28

Мы быстро пришли к тому месту, где нас высадила карета, когда мы прибыли в город. Это не главный вход в замок, и на воротах было всего два стражника. И пока мы приближались к ним, Канья уже водила руками по воздуху, отводя глаза. Когда мы подошли на расстояние полутора метров, стражники даже не шелохнулись, глядя в противоположную от нас сторону. Я достала меч и оглушила тяжелой рукоятью одного из стражников. Второй принял боевую стойку, выхватив меч, и огляделся по сторонам, но не мог остановить взгляд на нападавшем, то есть на мне. Через секунду повалился на землю рядом с другим.

Сердце бешено стучало, ворота были перед нами. Они довольно большие, и где-то в стене прятались механизмы, что поднимали их, но они были нам не нужны, в самих воротах была дверь. И я с надеждой дернула ручку.

— Черт, — пробурчала я.

Дверь оказалась заперта, что, впрочем, неудивительно.

— Погоди, — остановила Канья.

Она начала водить руками над замком. Дверь отворилась, скрипнув. И мы вышли наружу.

Узкая улочка была пуста и темна. Где-то в окнах горел свет, а из трубы клубился дым, и я попыталась представить, чем могут заниматься простые жители этого мира. Перед глазами предстала картина, как семья магов или людей собирается вокруг камина, всем тепло и уютно, женщины вышивают крестиком и хлопочут вокруг мужчин, принося им пенный эль. Но вот себя представить на таком месте я не могла, это не для меня.

Мы поспешили вперед, я почти бежала, влажные камни дороги блестели в лунном свете, и жемчужные блики все быстрее мелькали перед глазами, а Канья еле поспевала за мной, подобрав подол длинной юбки. К горлу начал подкатывать удушливый комок не то паники, не то страха от предстоящего опасного путешествия, то ли что-то еще, что я не могла объяснить себе.

По плану мы должны добраться до западных ворот и покинуть город. Предстояло идти пешком до небольшого перевалочного пункта, как объяснила Канья, вроде той таверны, в которой я впервые встретила ее. Там за плату можно взять лошадей.

Но комок вырос, и дыхание мое сбилось, я остановилась, бросив сумку под ноги и делая глубокие вдохи. Раньше я не страдала приступами паники, это был второй раз в жизни, и что делать, я не знала. Дышать стало совсем тяжело, и голова начала кружиться.

— Анна, что с тобой?! — забеспокоилась Канья.

Сил ответить не было. Тогда Канья принялась что-то искать в сумке и извлекла свой маленький чемоданчик, достав оттуда пузырек с прозрачной жидкостью. Открыв, она зажала его в ладонях и поднесла ко губам, шепча слова так, что не разобрать.

— Пей, — скомандовала она, поднеся пузырек к моему рту.

Я попыталась отмахнуться, помня волшебный чай Эрвина, и последствия очищения души, и то, что он говорил про избавление от барьера, которое могло привести к сумасшествию.

— Пей, Анна, — настаивала Канья, — я не Эрвин, поверь мне.

Я выпила жидкость, на вкус она была как вода, но горло обволокло мягкое тепло, растворяющее комок паники.

— На что ты его заговорила? — побеспокоилась я, хоть уже и поздно.

Канья широко улыбнулась.

— Ни на что, порой мы сами можем себе помочь лучше любого заклинания, это была чистая вода, ее часто используют для приготовления зелий в качестве основы, вот я и ношу с собой.

— Помогло, — ответила я, ухмыльнувшись.

Самовнушение великая вещь, я всегда об этом знала, но с трудом верилось, что вот так легко все прошло. Главное — можно не бояться последствий от заклинания.

— Анна, — встревоженно обратилась ко мне Канья, — мы не можем сразу уйти отсюда, нужно достать одежду потеплее, и нам понадобится помощь, чтобы покинуть город.

— Что ты предлагаешь? — не понимала я, к чему она клонит.

— Я знаю одно место, где нам помогут, не задавая лишних вопросов, и мы почти не потеряем времени, — как-то неуверенно произнесла Канья. — За небольшую плату, конечно.

— Тогда поспешим туда? — уточнила я.

— Да, но я хочу предупредить, мы отправимся в храм городских жен, — быстро протараторила Канья.

— В бордель? — удивилась я.

Откуда у Каньи такие знакомства? Она вроде благородных кровей.

— Да, — стыдливо произнесла она, — там живет одна моя подруга детства, на нее можно рассчитывать.

Я понимала, почему Канья стыдится такого рода знакомств. Но мне все равно. Я не страдала предубеждениями к древнейшей профессии, тем более в условиях их мира.

— Давай поторопимся, Габриэль уже очнулся, и нас наверняка ищут, — беспокоясь, напомнила я.

— Да, ты права, — проговорила Канья, подобрав юбки и направившись вперед.

Я последовала за ней, и дальше мы шли вперед быстрым шагом. В голове крутились беспорядочные мысли. Реакция организма на происходящее со мной немного пугала. Такой слабой и беспомощной я никогда себя не чувствовала. Успокаивало лишь то, что скоро это закончится, я буду дома, и жизнь снова будет в моих руках.

* * *

— Как это могло произойти?! — кричал Габриэль, — как вы не уследили за камерой, где была всего одна заключенная? А за воротами?!

Яростные крики командующего армией людей разносились по округе.

— Милорд, — жалостливо проговорил один из стражников, — это все маги, не иначе. — Он испуганно пытался оправдаться.

Габриэль нахмурил брови, сверля суровым взглядом своих подчиненных. Он понимал, что от них мало толку против магии, но нужно было на ком-то спустить пар. В том, что Анна и Канья сбежали, безусловно, виноват только он сам.

Но это лишь больше злило. Он расслабился, потерял голову, не замечая очевидных уловок и женских хитростей. Как он такое допустил?

Уже прошло не меньше трех часов, как девушки покинули замок, и, скорее всего, территорию города.

«Теперь их могут осудить заочно, — с горечью подумал Габриэль, — если только Эрвин не придумает что-то. Например, не вынесет на рассмотрение совета изменение судебной системы и назначение наказаний, что и так давно напрашивалось».

Габриэль был в замешательстве. В такой ситуации он не мог действовать в интересах девушек в открытую. Надлежало отправить стражу им вслед, опросить возможных свидетелей, выяснить, через какие ворота они покинули город, чтобы отправиться за ними. Никого не удивит, что он сам возглавит в погоню вместе со стражей — к этому все привыкли. Но вот относиться к Анне как к нарушительнице закона и скрыть ото всех свои эмоции, он навряд ли сможет.

Чувства были смешанными и непонятными, но определенно имели место быть, он не испытывал ничего подобного ранее. В тот момент, когда он очнулся и осознал, что Анна сбежала, отчетливо почувствовал, как что-то кольнуло в груди и сердце будто поежилось от этого. Чувство страха обволокло его. Он боялся за судьбу Анны. В камере она была в безопасности и не должна была натворить глупостей. Как она сбежала? Куда они отправились? Насколько там опасно? И что будет, когда Анну и Канью поймают?

На мгновение перед ним предстала картина: Хендрик заставил исполнить свой долг, и в руках у него огромный топор с резными узорами, который он занес над хрупкой шейкой, серебристо-русые волосы рассыпались волнами по земле, пряча лицо от палача. Он быстро выкинул страшный образ возможных событий из головы. Ни за что он не сделает этого.

При таком повороте событий с девушками никто не будет церемониться. И Габриэлю было страшно, что он не сможет защитить Анну от последствий всего этого. Если бы он не стал скрывать их с Эрвином план по спасению девушек от казни — все бы было иначе. Но теперь поздно корить себя. Теперь нужно думать, как все исправить.

Щемящая сердце мысль пронеслась в его голове: «лучше всего — дать им сбежать». Но Габриэль тут же отверг ее. Думать о том, что он никогда не увидит Анну, не прикоснется к ее гладкой коже, тела их не сольются в танце экстаза, совсем не хотелось.

Зеленый туман ее глаз затягивал, они то горели коварным огнем, маня его словно мотылька, то становились холодны и били как пощечина, обжигая сердце и обсыпая его изумрудными осколками. Как тогда, когда она оглушила его. Он что-то почувствовал, взгляд ее был иным, но он предпочел не думать, а отдаться во власть ее поцелуя. Чертов дурманящий эль.

— Послать в конюшню, пусть готовят мою лошадь, — грозно скомандовал Габриэль, — и поисковый отряд.

* * *

Мы немало прошли, двигаясь к западной стене города, и остановились перед большим двухэтажным особняком, он отличался буйством красок и особенным шиком, словно миниатюрный дворец, затерявшийся среди однотонных зданий, выстроенных в одном стиле. Массивная двустворчатая дверь была заперта. Украшением служили полуколонны, выступающие из стены по обеим сторонам, но они были уже изрядно обшарпанными от времени. Первое впечатление оказалось обманчивым, когда мы подошли ближе, я сразу заметила, что от былого великолепия осталось совсем немного.

Канья с силой постучала, нарушая ночную тишину, и мы замерли в ожидании. Через полминуты за дверью послышались шаги, и одна створка распахнулась. Дверь открыла девушка чуть ниже Каньи ростом, с пышными округлостями, которые скрывали узкие и длинные лоскуты красного шелка, удерживаемые металлической цепочкой на бедрах. Ее белокурые волнистые локоны спускались по плечам, прикрывая обнаженную грудь. Большие голубые глаза округлились, а пухлые губы изогнулись в легкой улыбке, как только она заприметила Канью. Молча она втянула нас внутрь, предварительно посмотрев нам за спины, будто проверяя, не следят ли за нами.

— Канья, — вскрикнула белокурая прелестница, как только закрыла дверь на массивный засов, и бросилась на шею подруге. Лет ей на вид было столько же, сколько и мне. Она была довольно хорошенькой, даже красивой. И мне стало любопытно, что привело ее к жизни в храме городских жен. Но задавать такие вопросы было неуместно в такой момент, да и времени тоже не было.

— Я так рада видеть тебя, Кемма, — пробормотала Канья, крепко обнимая подругу.

— Это Анна, — коротко представила меня она.

— Я так понимаю, вам нужна помощь? — быстро сообразила девушка, вопросительно глядя на нас.

— Да, — подтвердила Канья, — нам предстоит небольшое путешествие.

— Пойдемте, — и она повела нас через небольшой внутренний дворик, в его центре стоял прямоугольный фонтан, который не работал, в нем было совсем немного воды, в ней плавали разноцветные лепестки. На светло-голубой мозаичной плитке был коричневый след в том месте, где раньше была вода. Терракотовая керамическая плитка с растительным узором облупилась. Все говорило о том, что место находилось в запустении.

На открытой террасе второго этажа в тени пряталось несколько девушек, с любопытством поглядывая на нас.

Мы поднялись на второй этаж и зашли в большую просторную комнату, на полу которой были разбросаны подушки в шелковых наволочках. Под потолком висели фонари. Сквозь мутное фиолетовое стекло еле проходил свет, тускло освещая комнату. Видимость ухудшала непонятного происхождения дымка. Мы прошли внутрь, и я увидела в глубине комнаты двух девушек в вальяжных позах, расположившихся на подушках, в таких же лоскутах ткани, как и Кемма, только волосы их, спадая вниз, не прикрывали грудь. Они улыбались, но лица их были уставшими, под глазами проступили синяки, видимо, от бессонных ночей. Между ними также свободно лежал мужчина средних лет, волосы его были коротко стрижены, светлая рубаха его была распахнута, рядом с ним на полу лежали изумрудный плащ и кольчуга. Это был солдат. В руках он держал трубку от кальяна, и я поняла, откуда в помещении дымка. Мужчина затянулся и выпустил пар, приближаясь к оголенному соску одной из девушек, молочную округлость заволокло дымкой. Девушка сладко застонала, когда губы мужчины втянули ее сосок.

— Я тоже хочу, — веселым голосом пропела вторая, расстегивая штаны мужчины. Втянув сладкий пар, она наклонилось к его паху, высвободив мужское достоинство и выдыхая, обводя нежную кожу языком и заставив мужчину закатить глаза от наслаждения. Она обхватила его плоть пухлым ртом, втягивая в себя, и ее голова ритмично задвигалась. Губы мужчины припали к груди второй прелестницы, и он головой пытался зарыться в нее, издавая стоны наслаждения. А что еще я, собственно, ожидала увидеть в борделе? Это место, где мужчины предаются своим страстям. И хорошо, что этот был слишком занят.

Мы молча прошли мимо интимной сцены. Я раньше не была в борделях. И мне было, с одной стороны, любопытно, с другой — немного подташнивало. Было не по себе от мыслей о том, как эти девушки каждый день обслуживают мужчин. Не хотелось думать о том, что я могла оказаться в подобном месте. Хоть и большинство девушек оказались здесь по своей воле, но на самом деле выбора у них не было. В голове не укладывалось, как на это можно пойти добровольно. Хотя и в моем мире девушки шли на то же самое, просто я никогда не сталкивалась с этим так близко, не видела, как это происходит.

Пройдя через всю комнату, мы вышли через другую дверь, покидая помещение, пропитанное запахом сладкого табака и секса. И оказались в небольшой спальне. Вокруг квадратной кровати, усыпанной множеством разноцветных подушечек, стояли открытые стеллажи, на которых висела разнообразная одежда.

— Рассказывайте, чем я могу вам помочь, — обратилась Кемма, усаживаясь на кровать.

— Нам нужно покинуть город, мы отправимся к Драконьим горам, там довольно прохладно, и нам нужно одеться потеплее.

Я хотела было остановить Канью, рассказывать наш план было рискованно, но передумала, решив, что здесь нас точно искать не будут.

И Канья кратко поведала своей подруге, кто я и куда мы теперь направляемся.

— Думаю, я смогу вам помочь с одеждой и пройти к воротам неузнанными, даже не придется тратить магические силы на отведение глаз, — радостно сообщила блудница.

 

Глава 29

— Они сбежали, Эрвин! — рычал Габриэль, он пихнул в бок придворного мага, и в зеркале показались полные ярости глаза. — Ты понимаешь, что это значит?

— Да, — помрачнев, пробормотал Эрвин. — Я что-нибудь придумаю!

Он почти прокричал последние слова, проводя рукой по зеркалу, и лицо Габриэля исчезло.

Кажется, ярость Габриэля подействовала на него заразительно, кровь будто начала закипать. Пытаясь сдержать ее, Эрвин запустил ни в чем неповинное зеркало в каменную стену, и то осыпалось блестящими осколками на пол.

Эрвин знал, зачем Габриэль поторопился сообщить плохие новости ему. Сегодня очередное собрание совета, тема которого — реформа судебной системы. Эрвин давно задумал объявить мораторий на казнь и внести другие изменения, но еще было слишком рано, общество не готово к таким переменам. Несмотря на поддержку почти половины членов совета по данному вопросу, выносить его на голосование сейчас было слишком рано, если совет проголосует против, то решение вопроса отложится почти на полгода.

Но выбора не было. Если ничего не сделать, когда девушек поймают, все будет не так просто, как до этого, их не выпустят из-под стражи, и неизвестно, что будет с зельем истины, которое Габриэль так удачно заменил на воду. К тому времени тамошний маг может сделать с пузырьками что угодно, в конце концов, ему может взбрести в голову проверить содержимое. Габриэль может просто не успеть вовремя поменять зелье.

Даже власть верховного хранителя ордена Света не поможет уберечь Канью. Эрвина пробила нервная дрожь от мысли, что ее убьют у него на глазах, и он ничем ей не поможет.

— Выхода нет, нужно сделать это сейчас, — пробормотал Эрвин сам себе, сжимая кулаки и пытаясь взять себя в руки, — потом будет слишком поздно.

* * *

Мы сидели на скрипучей телеге, свесив ноги. Мои почти доставали до земли. Я смотрела на голую кожу своих бедер и на колени, прикрытые черной замшей сапог. На мне было одеяние из темно-зеленых шелковых полос, прикрывающее грудь и бедра лишь символически. От холода спасала накидка с капюшоном, подбитая коричневым кроличьим мехом. Канья сидела рядом, в таком же наряде, только ее лоскуты были нежного лавандового цвета, с нами в телеге ехали еще две девушки и Кемма, управлявшая лошадьми.

Да, мы переоделись в блудниц. Как заверила Кемма, стража не устраивает досмотр, когда они с девушками уезжают из города. И мы с легкостью покинем его, не привлекая внимания к себе. Мне с трудом верилось, что группа полуголых девиц не привлечет внимания. Но выбора особо не было, заставлять Канью использовать магию из последних сил тоже было нельзя, в дальнейшем она, возможно, пригодится куда больше. Так что пришлось довериться блуднице.

Мы остановились, подъехав к воротам. Я замерла, ожидая стражников, и нервно вцепилась в рукоятку меча, спрятанного под накидкой. Времени прошло немного, несколько часов как мы покинули замок, и я надеялась, что до стен города не добралась весть о нашем побеге, но я легко могла заблуждаться.

Стражник, сонно потирающий глаза, подошел к Кемме.

— Куда направляетесь, Кемма? — спросил он, судя по всему, зная девушку.

— Как обычно, — невинно пропела она, — к одному знатному лорду, что живет за городом.

— У вас пополнение новенькими, я еще не видел, — облапав нас с Каньей сальным взглядом, он положил мозолистую руку мне на бедро.

Я еле сдержалась, стараясь не выдать нас и не достать меч, чтобы съездить им ему по зубам и что еще похуже.

— Гербер, убери руки от девушки, она тебе не по карману, — тон Кеммы звучал на удивление ласково и угрожающе одновременно.

— Хорошо, — послушался ее стражник, и его взгляд устремился на что-то позади нас, а я, услышав приближающегося всадника, тоже посмотрела в ту сторону. В лунном свете отчетливо видно было только изумрудную накидку.

— Поторопитесь, — пробормотал стражник, хлопнув по бедру лошадь, — не хватало мне еще проблем из-за вас.

Кемма, не возражая, припустила лошадей, и те быстро протащили телегу сквозь открытые ворота.

До меня донеслись слова достигшего ворот путника:

— Приказано ворота закрыть, кого ты пропустил только что?! — голос вновь прибывшего солдата звучал испуганно.

— Да, никого такого, — начал бормотать стражник, оправдываясь, — местные блудницы всего лишь. А что? Что-то случилось?

— Да, сбежали две женщины, ожидающие суда, никого больше не выпускай за ворота, — строго наказал солдат своему сослуживцу.

Надеюсь, в голове у стражника не сложилось, как подозрительные новые блудницы покинули город одновременно с вестью о сбежавших преступницах. Дальнейшего разговора я уже не услышала.

— Кемма, думаю, нам лучше поспешить, — обратилась я к девушке, та припустила лошадей, и телега пошатнулась от напора.

Мы вовремя покинули город, еще немного и нам это удалось бы только с помощью магии, которую нужно было поберечь. Канья много сил потратила, чтобы мы смогли покинуть внутренние стены замка, и неизвестно, сколько понадобится магии в дальнейшем.

Через пару часов мы достигли небольшого постоялого двора. Очередная таверна. Это был тот самый перевалочный пункт, где мы намеревались достать лошадей.

Кемма остановила телегу, немного не доехав, не собираясь заезжать на конюшню и привлекать внимание.

Я достала из нашего мешка с вещами кулек с камнями мориона и вопросительно посмотрела на Канью. Та поняла мой немой вопрос и кивнула в ответ. Я протянула ей мешок и она, высыпав половину, протянула их Кемме.

— Возьми, — проговорила Канья, — скорее всего, что бы ни случилось дальше, несмотря на то, удастся ли наш план или нет, мы не увидимся больше.

— Удачи, — с грустью произнесла Кемма, крепко обнимая Канью.

Мы спрыгнули с телеги и немного помедлили, оставшись на месте и провожая ее взглядом.

— Ну, пора, — воодушевленно проговорила Канья и направилась к трехэтажному зданию, где окна светились теплом, а из трубы клубился дым.

Я сильнее закуталась в накидку, чтобы не привлекать ненужного внимания к полуголому телу. Ночевать мы не собирались, нужно лишь было где-то переодеться и, взяв лошадей, направиться дальше в путь.

Мы зашли внутрь. Помещение тускло освещалось огнем, горевшим в камине. За барной стойкой стоял мужчина преклонного возраста с бородой, тронутой сединой, и натирал полированное дерево. Несколько столов для гостей были пусты.

Мы подошли к стойке, и Канья обратилась к мужчине:

— Нам бы комнату, еды в дорогу и двух лошадей, — голос Каньи звучал уверенно, однако мужчина скептически оглядел нас, и взгляд его был недоверчивый, отчасти даже презрительный.

Я посмотрела на Канью и поняла, почему мужчина так смотрел на нас. Канья не догадалась спрятать наготу за накидкой, и плохо прикрытая белая кожа груди хорошо бросалась в глаза.

Я достала из кармана накидки Каньи оставшиеся камни мориона.

— Вот этого хватит? — серьезным тоном произнесла я, одарив холодным взглядом мужчину.

Тот посмотрел на драгоценные камни. Глаза его немного расширились, но он быстро прибрал добро в свой карман. Снова изучающе посмотрел на нас и не спешил ничего говорить. Я, занервничав, скинула накидку, демонстрируя полуголое тело и меч за спиной. Пусть не думает, что нас можно надурить.

Глаза его еще больше расширились.

— Пойдемте, — пробормотал он, внимательно разглядывая меня и меч.

Он провел нас к длинному коридору на первом этаже, и открыл первую дверь, демонстрируя довольно типичный гостиничный номер. Когда мы зашли, загорелось несколько свечей на медных подсвечниках.

— Нам нужны лошади прямо сейчас и еда тоже, мы не собираемся оставаться на ночь, — строгим тоном скомандовала я.

— Хорошо, — пробормотал мужчина и направился прочь.

Я закрыла дверь, и мы остались одни. Бросив сумку на кровать, я поспешила открыть ее, доставая нормальную одежду.

Мы преодолели половину препятствий на пути к нашей цели. Осталось добраться до прабабушки Каньи. Дальше я смутно представляла, что нас ждет. Но хотелось верить в лучшее. В таких ситуациях принято молиться, хотя бы мысленно, но я уже не знала, во что верить. Мои представления о мироздании пошатнулись, когда я попала в этот мир.

— Я готова, — произнесла Канья.

— Тогда поспешим, каждая минута на счету.

Буквально через полчаса мы, уже верхом на лошадях, скакали вперед по узкой дороге, проходящей сквозь молодой лес, гоня несчастных животных во весь опор.

Где-то дорога извивалась, а где-то гигантские ветви деревьев норовили выбить из седла. Приходилось то нагибаться, то просто крепче держаться за лошадь.

Проскакав так несколько часов, мы изрядно устали. Когда за деревьями показались первые лучи солнца, Канья остановилась, и я следом за ней.

— Дальше идти через лес пешком, — пояснила она, слезая с лошади и доставая фиолетовый пузырек.

Я тоже спешилась и принялась снимать наши вещи с лошадей.

Канья откупорила пузырек, и из него вырвался огненный фиолетовый шар размером с мяч для большого тенниса. Язычки фиолетового пламени трепетали на ветру. Описав несколько хаотичных кругов вокруг нас, он устремился в лес.

— Поспешим, — пробормотала Канья, подбирая юбки и направляясь в густой лес.

Я последовала за ней.

Огонек вел нас вперед, и мы довольно быстро продвигались через девственный лес.

За ним виднелись высокие горы с острыми снежными шапками. В немного морозном воздухе витали знакомые ароматы. Пахло хвоей и мхом. Такой же запах был в лесу около моего родного города. Под ногами твердая почва плавно перешла в мягкие болотные кочки. Идти было тяжело. Земля будто уходила из-под ног. Высокие деревья сменились молодыми невысокими деревцами, мы явно приближались к болотистой местности.

— Канья, ты уверена, что мы идем в верном направлении? — забеспокоилась я.

— Да, мы пройдем по безопасному пути, осталось совсем немного, только давай остановимся и перекусим.

Огонек тоже остановился, и мы поспешно проглотили бутерброды из свежего хлеба и куриной грудки, запив все пенным элем.

Немного погодя болота закончились. И мы снова оказались в лесу с высокими кедрами и соснами. Солнце поднималось выше, и сквозь кроны деревьев пробивались теплые лучи.

Мы свернули за огоньком немного на запад, и теперь под ногами была хоть и твердая почва, но идти было все равно тяжело, так как дорога немного поднималась в гору.

Вдруг огонек рассеялся в воздухе, и за деревьями показался небольшой домик.

— Пришли, — довольно проговорила Канья.

 

Глава 30

Невысокий каменный одноэтажный дом, будто распластавшийся по земле, с крышей, поросшей густым мхом, травой и даже маленькими деревьями, почти сливался с окружающим миром. Два небольших окна полукруглой формы были открыты, и валивший из трубы дым говорил о том, что хозяева, а точнее, хозяйка — дома.

Дверь распахнулась, на пороге появилась невысокая женщина, немного сгорбленная, она вытирала руки о серый фартук. Ее черные волосы, свободно рассыпанные по плечам, были немного тронуты сединой.

Светло-голубые глаза будто выцвели, а суховатая кожа в глубоких морщинах обвисла. Но не знай я, сколько ей лет, ни за что бы не догадалась.

— Бабуля, — воскликнула Канья, бросаясь обниматься.

— Рада видеть, дитя мое, — пробормотала старуха, целуя правнучку в щеку и оглядывая с ног до головы. — Ты такая взрослая.

— А ты совсем не изменилась, — весело проговорила Канья, заводя старушку обратно в дом и немного наклоняясь, чтобы не удариться о дверной косяк.

Я последовала за ними, только мне пришлось изрядно согнуться.

К моему счастью, внутри потолок был не такой низкий, как мне показалось снаружи, так как его вообще не было, сразу начиналась крыша, укрепленная деревянными балками, и я могла спокойно выпрямиться во весь рост. Над головой сушились травы, развешанные на веревках. Одни были уже высохшие, а какие-то совсем свежие, и от них исходил приятный аромат.

В центре просторной кухни стоял выложенный из камня стол, с полочками по бокам и деревянной поверхностью сверху.

Позади большой очаг, в котором грелся огромный котел, какой в мультфильмах использовали ведьмы для варки зелий.

— Я знаю, зачем вы пришли, но, думаю, лучше отужинать для начала.

Нас накормили вкусным горячим супом с лапшой и ржаной лепешкой.

— Так ты сможешь перенести нас в храм богини, правда? — поинтересовалась Канья у прабабки, закончив трапезу.

— Смогу, — немного улыбаясь, но уверенно заверила старуха.

— А вы уверены, что богиня все еще там? — обеспокоенно спросила я.

— Да, я чувствую это, я знаю это, — ответила старушка, оглядывая нас прищуренным взглядом.

— Почему она скрывается ото всех? — спросила Канья. Я и сама задавалась таким вопросом и сотней других.

— Всему свое время, замыслы великих духов понятны, лишь когда осуществляются, так было всегда. Мы не можем видеть так далеко вперед, как они. Для каждого из нас ими уготована роль, и они следят, чтобы мы ее сыграли, как ими задумано. Ты получишь ответы, девочка, но позже, — произнесла старуха, глядя мне в глаза, будто читая мои мысли, — но не от меня. Пожалуй, вам пора отправляться.

— Как? Уже? — удивилась Канья. — Ты чувствуешь за нами погоню? Но они не смогут найти нас без магического проводника.

Старушка лишь улыбнулась.

— Погоня не погоня, а время пришло, и как бы мне ни хотелось, чтобы вы остались, вам пора идти дальше, — загадочно ответила старушка.

Она встала с деревянного табурета, лет которому, наверное, было почти столько же, сколько и ей, и взяла в углу из охапки хвороста кривую небольшую ветку. Направившись к пустому месту у порога, она углем начала чертить круг на полу, в нем рисуя еще один, но поменьше, а в пространстве между ними расположила неизвестные мне символы.

— Вставайте в круг, — скомандовала старушка, и Канья послушно встала, куда сказали, взяв сумку с вещами.

Я, последовав примеру Каньи, встала рядом с ней.

Старушка возвела глаза и руки к крыше, в одной руке была кривая ветка. Вот вам и настоящая ведьма, не то, что эти маги из совета со своими пафосными магическими посохами.

— «Сквозь пути нити,

Сквозь материю Света и Тьмы,

Пронесите духи великие,

Все, что создано вами едино и цельно…»

Голос старухи, словно гром, разносился по маленькому дому. Это было первое заклинание, которое я слышала отчетливо, понимая каждое слово.

Наши тела окутал серый туман, и я больше не видела Канью и не слышала голос старухи, земля будто ушла из-под ног.

* * *

Габриэль, не церемонясь со стражником, дежурившим ночью на западных воротах, зарядил ему с силой по уху, голова того сильно накренилась в сторону, будто сейчас оторвется.

— Прошу вас, милорд, не надо, — умоляюще заныл стражник, — я все расскажу.

— А это не для того, чтобы ты рассказал, это ты и так сделаешь, это, чтобы твоя голова соображала лучше, — процедил сквозь зубы Габриэль.

Вокругстояло несколько солдат и придворный маг, они сочувственно смотрели на стражника, которого Габриэль изрядно избил.

— Давай уже выкладывай, — сурово проговорил командующий армией людей, отстраняясь от стражника, — с самого начала.

— Время было за полночь, к воротам приблизилась телега, это была Кемма с остальными блудницами. Они часто покидают стены города, навещая особ, живущих за городом. В этот раз все было, как обычно, только было две новых девочки, — начал рассказывать стражник сдавленным тоном, — все девушки были одеты, как блудницы, одна с темными волосами, и бледной кожей, очень хорошенькая, вторая еще лучше, словно великая Богиня сошла с небес. Я прикоснулся к ее нежному бедру, и она чуть не испепелила меня взглядом, мне показалось это странным, но я…

— Что ты сделал?! — прорычал Габриэль, переспрашивая и пытаясь подавить в себе желание отрубить наглецу руки.

— Дотронулся до ее бедра, — еще более сдавленным тоном повторил стражник. — На ней были мужские сапоги. Это тоже было весьма необычно. Я пропустил их, и тут прибыл Барт с вестью о том, что ворота надлежит закрыть.

— Идиот, — прошипел Габриэль, совсем потеряв самообладание, — почему ты сразу не сказал, что видел подозреваемых?

— Простите, милорд, — взмолился стражник, — я слишком поздно это понял и опасался рассказывать, боясь вашего гнева.

Лицо стражника сморщилось, а глаза прищурились, он сжался, ожидая еще одного удара. Но его не последовало.

— Когда вернулась телега с блудницами? — последовал еще вопрос от Габриэля.

— Так не вернулась еще, милорд, — осторожно сообщил стражник.

— Вон она, милорд, — проговорил один из солдат. — Возвращается!

Габриэль делал глубокие вдохи, ожидая, когда телега проедет через ворота. Он знал, что не найдет там Анну. Но все же это след в поисках.

Телега остановилась, так как путь перегородили солдаты.

Девушек было всего три, чего и следовало ожидать.

— Кемма, — обратился провинившийся избитый стражник к блондинке, что управляла телегой, — ты только не сопротивляйся и расскажи все, как есть.

— Если не хочет отправиться на рудники — расскажет, — сурово проговорил Габриэль, сцепив руки за спиной, и сверля девушку взглядом. — Куда? Куда ты их отвезла? Куда они направляются?

Девушка на мгновение замешкалась. Взгляд пробежался по солдатам, придворному магу и остановился на Габриэле. Вывод очевиден — выбора у нее нет.

— Я высадила их на постоялом дворе, что на западном тракте, — проговорила девушка и обреченно потупила взгляд.

— Куда они держат путь? — продолжил допрос Габриэль.

В ответ тишина.

— Куда? — прогремел Габриэль. Ярость в нем закипала. Он догадывался об их цели, но надеялся, что ошибся. Если они отправятся в Мертвые земли, он может опоздать, здесь недалеко до границы. Может, их целью было все-таки другое место? Что-то менее смертельно-опасное.

— К прабабке Каньи, — наконец ответила девушка.

Габриэль вопросительно посмотрел на блудницу. Может, он ошибся, и ему послышалось? Ответ девушки сбил его с толку.

— Куда именно и зачем? — нетерпеливо потребовал ответа Габриэль.

— Я не знаю, — промолвила девушка, — она живет на отшибе, где-то вблизи Драконьих гор. Пожалуйста, милорд, пощадите.

Широко раскрытые глаза девушки умоляюще смотрели на Габриэля. Но ему было все равно, что будет с блудницей, не до наказаний сейчас. Анна — все, что его волновало. Он променял свою свободу на ее жизнь. Дал обещание Хендрику — жениться на наследнице магов Севера, если тот не позволит Анне сгнить в темнице или на рудниках. И он согласился.

Никогда бы он не подумал, что способен беспокоится так о ком-то, кроме себя самого. Но ярость от всего происходящего все сильней закипала в нем. От обещания ему уже никуда не деться.

Габриэль взобрался на лошадь, нужно как можно быстрей нагнать их, а там он что-нибудь придумает.

— Милорд, — обратилась блудница, — я не уверена, но мне кажется, они направляются к храму великой Богини…

Но Габриэль больше не слушал и ничего не ответил, он лишь пустил лошадь вперед во весь опор. Его догадки подтвердились, а значит, времени немного. Солдаты как вкопанные остались стоять на месте — приказа следовать за командиром никто не давал. Габриэль и не собирался брать с собой подмогу, в этой ситуации солдаты, наоборот, ненужная обуза и свидетели.

Лошадь неслась с небывалой скоростью, и вскоре показался постоялый двор. Габриэль лишь пришпорил лошадь, чтобы та прибавила скорость — он был уверен, что не найдет там никого.

Он двигался вперед по знакомой ему дороге в сторону Драконьих гор, где жил его тайный друг. Он мог проскакать по извилистой дороге с закрытыми глазами и ловко уклонялся от злосчастных веток.

Но кое-что, чего он не мог угадать, заставило его остановиться.

Он резко дернул поводья, заставляя лошадь затормозить, и та чуть не встала на дыбы. Старуха с длинными черными волосами стояла на обочине, заросшей высокой травой почти с нее ростом.

Габриэль странным образом почувствовал, что нужно было остановиться.

— Вы та, кто я думаю? — решил уточнить он.

— Сам же знаешь, что да. — Старуха лукаво улыбалась, поглядывая на Габриэля прищуренным взглядом.

— Как далеко они ушли?

— Ох, — протянула она, — дальше, чем ты думаешь, на своей кляче ни за что тебе их не догнать, а ты же хочешь?

— Только не надо говорить загадками, — нервно потребовал Габриэль.

— Я говорю лишь то, что нужно, лишь то, что в замыслы великой Богини входит. — Загадочно пропела старуха.

— Прошу, — взмолился Габриэль. Разум его был не в состоянии мыслить. Лишь низменные инстинкты кипели в нем. Защитить и спасти любимую женщину — все, что он хотел сделать. И никакие замыслы его не волновали. Габриэль осекся от собственных мыслей. Спасти любимую женщину. Эта мысль поразила до глубины души. Да, души. И так легко стало от этого осознания. Все стало вдруг понятно и просто.

— Ну что, дошло, наконец? — будто прочитав его мысли, спросила старуха.

— Да, — спокойно ответил он.

— Поспешить тебе надо, и не на этой измученной кляче, они уже у храма самого, я их туда отправила, и тебе туда надо, она-то еще не поняла ничего. Ох, молодо-зелено. — Проворчала старуха, качая головой.

— Но как ты их перенесла, я думал… — удивился Габриэль, но не стал продолжать, это было глупо, чему тут удивляться, когда он только что осознал то, во что никогда не верил. Теперь его мало чем можно удивить, и он был готов поверить в любой глупый миф.

Но старуха взмахнула кривой сухой веткой, что была у нее в руке, и густой зеленый туман окутал ее, растворяя старое тело и унося прочь.

— Подожди! — все, что успел крикнуть Габриэль, но старуха исчезла, растворившись в тумане.

 

Глава 31

Тело, словно забросили в гигантскую стиральную машину, тошнота подступала к горлу, в висках стучало, перед глазами стояла зеленая пелена. На мгновение появилось четкое ощущение падения с высоты, и коленями я ударилась о твердую землю. Боль разошлась по телу, но ненадолго, быстро отпуская. Я заморгала глазами, пытаясь разогнать зеленое марево, и оно исчезло.

Встав на ноги, я огляделась. Рядом Канья, бормоча под нос ругательства, делала то же самое. Мы были в пещере. Я сразу это поняла. Характерный запах сырости, но в то же время прохлады и свежести. Вокруг множество сталактитов и сталагмитов, я видела подобные, когда была в далеком детстве на экскурсии, отдыхая у моря в детском лагере, и хорошо помнила рассказ экскурсовода. Но вот множество разноцветных кристаллов вокруг потрясало воображение, они будто подсвечивались изнутри и казались неестественно огромных размеров.

— Я заждалась вас, — послышался сзади знакомый женский голос, и я обернулась.

На берегу озера с прозрачной водой сидела молодая девушка. Она оперлась на руки и прикрыла глаза, будто подставляя лицо лучам солнца, и оно немного светилось, будто и правда его озарял солнечный свет. Но прямого лучей здесь и в помине не было, хоть и было светло. Ее длинные, почти до земли, волнистые медные волосы рассыпались на берегу.

Сомнений не было — это великая Богиня. Я чувствовала это, будто не раз встречала ее раньше.

— Ну что ты, Аня, ты же знаешь, как меня зовут, не нужно этих формальностей, — дружелюбно произнесла она, прочитав мои мысли.

Сердце мое застучало, до меня начало доходить.

— Псигелия, — тихо проговорила я, вспомнив имя, что слышала во сне, не зря оно запало мне в душу.

— Великая Богиня, — с придыханием пробормотала Канья.

В моей голове пролетела тысяча вопросов и догадок, на которые я хотела получить ответы.

— Что значили твои слова? — я была уверена, она поняла, что я имею в виду то, что услышала на озере.

— Всему свое время, Аня. — Псигелия медленно поднялась и вытянулась во весь рост, который оказался таким же высоким, как у меня. Ее фигура была похожа на мою, такая же стройная и худая, длинные ноги прикрывала легкая полупрозрачная ткань белого наряда из широких полос, прикрывающих грудь и доходящих до земли, открывая ноги по бокам. Он чем-то напомнил мне наряд блудниц, но выглядел намного скромнее. Она повернулась к нам и посмотрела выразительными зелеными глазами, наполненными спокойствием и добротой. Ее легкая улыбка будто несла умиротворение.

— О какой истине ты говорила? — не собиралась сдаваться я так быстро.

— Свою ты скоро узнаешь, а вот истину этого мира я покажу тебе, подойди, — и она жестом изящной кисти поманила к озеру.

— Почему ты прячешься? — не успокаивалась я, но послушно пошла к ней.

Великая Богиня, взяв меня за руку, повела в воду. Кожа ее была теплой и, казалось, она ничем не отличается от обычной женщины.

— Ты знаешь о первородных магах лишь то, что тебе рассказали, но мужчины так легко склоняются к заблуждению, веря в то, что им преподносят как непоколебимую истину, женщины же намного тяжелее поддаются внушению, ставя многое под сомнение. — Псигелия отпустила мою руку, выставив ладони перед собой и подула на них, словно надувая мыльный пузырь.

В ее руках начал формироваться шар света, сгусток энергии. Он достиг размеров футбольного мяча.

— Смотри, — услышала я, но губы ее не шевелились, а шар света двинулся на меня и вошел в мое тело, растворяясь и покалывая кожу, словно легкие электрические разряды.

Перед глазами начало все расплываться, и я почувствовала, как падаю в воду, погружаясь в нее с головой. Перед глазами засиял слепящий свет, как будто я смотрела на открытое солнце.

Затем начали появляться картинки. Морские волны, на песчаном берегу Псигелия и тот самый мужчина с темными волосами и светлой кожей, которого я видела в воспоминании, великий жрец ордена Тьмы, они резвились на пляже, брызгая друг на друга водой и целуясь, звонкий смех раздавался в моей голове, будто я была там.

— Мы любили друг друга, еще находясь в мире магии и не имея оболочек, — раздался голос Псигелии. — Ты знаешь, как мы создали мир, но это лишь часть истории. Обретя оболочки, став похожими на людей, первородные маги поддались инстинктам, беспорядочно вступая в связь с людьми, порождая магов. Но долгое время я и Сизаморо, которого ты знаешь, как великого жреца ордена Тьмы, были верны друг другу и не вступали в связь с людьми. Мы находились в гармонии с магией жизни и магией смерти, поддерживая ее круговорот. Было создано два ордена: Света и Тьмы, жизни и смерти. Мой возлюбленный возглавил орден Тьмы. Остальные первородные несли Свет. Я, в равной степени неся в себе и Свет и Тьму, помогала им сохранять баланс и равновесие. Я имела своих последователей и, по сути, являлась третьим орденом, хоть и находилась подле Сизаморо. Вокруг каждого ордена собрались последователи, верно служа и помогая осуществлять свои задачи. Души всегда тянулись к великим духам. У Сизаморо были свои любимчики, самая любимая душа, его самый верный служитель, в нынешней ипостаси ты зовешь его Габриэлем. Впрочем, и у меня были свои любимчики. Ты почти всегда была подле меня, до определенного момента.

Я увидела себя в своем же теле, которое лишь немного отличалось от нынешнего облика. Длинные волосы волнами струились, накрывая всю спину. Габриэль, с собранными в хвост волосами, выглядел так же, как в моем воспоминании, он был рядом, держа меня за руки, сплетая наши пальцы. Мы находились в храме с высоким сводчатым потолком, подпираемом колоннами. Под ногами черный мраморный пол, что так контрастировал с моим белым нарядом, как у Псигелии. В больших каменных чашах горел огонь, и его пламя отражалось на полу. Это был храм ордена Тьмы. Я была уверена в этом.

— Нам отведено было жить тысячи лет, — продолжала Псигелия, — и, в конце концов, суждено поддаться инстинктам, как и остальным первородным. Желание стать матерью, этот женский инстинкт, так сильно взыграл во мне, что я отдалилась от возлюбленного. Когда пришло время покинуть телесную оболочку и отправиться в мир Света в очередной раз, я уговорила остальных обмануть Сизаморо, и когда тот покинет твердый мир вслед за мной и вновь вернется, не говорить, где я.

Картинки сменялись, словно я смотрела кино в очках виртуальной реальности с полным погружением в происходящее. Настолько полным, что не просто видела, но и чувствовала.

— Выбрав человека, я скрылась, выстроив свой храм, и осуществила задуманное, родив множество дочерей.

Я увидела плачущую себя, а Габриэль, нежно обнимая меня, пытался утешить — великая Богиня оставила меня.

— Живя в уединении, я отгородилась от остального мира, — продолжала она, — когда Сизаморо вновь вернулся, первородные выполнили мою просьбу и не открыли мое местонахождение, но рассказали, почему я не желала встречи с ним.

— Ты разбила ему сердце, Псигелия, — с горечью произнесла я.

— Я знаю. Когда, не выдержав долгой разлуки с любимым, я поняла, что желание вновь увидеть его стало нестерпимым, то сняла выстроенный заслон и ужаснулась: израненный ми, представший передо мной, был словно его сердце, обожженное ревностью и обидой, Но было уже поздно.

Подо мной была выжженная земля, превратившаяся в черную пустыню, я словно парила над ней, пролетая над высушенными руслами рек и черными скелетами деревьев, среди них прятались чудовищные звери. В морях плескались твари с огромными пастями, захватывающими в себя целые корабли.

— Не посоветовавшись со мной, остальные приняли решение насильно отправить Сизаморо в мир Света. Пока я жила в уединении, разгорелась ужасная война. Знай я, к чему все приведет… Но, несмотря на нашу вездесущую магию, человеческое тело делает нас слабыми. Так глупо, из-за ревности и тоски, не сумев принять верное решение, мужчины чуть не погубили мир. Остальные первородные, напуганные мощью Тьмы, что вся поддалась Сизаморо, запретили мне возвращать его, грозясь погубить моих дочерей. Я вернулась в свой храм, не желая жить по новым правилам. С тех пор я не показывалась никому. Только мои дочери знают, где меня найти. Теперь мир изменился, и истины все искажены в нем. Но все стремится к балансу, и скоро он будет восстановлен.

Перед глазами все потемнело, и изображения прошедших событий заволокло темнотой. Я почувствовала, как тело мое вновь приняло вертикальное положение, и вода отступила.

Псигелия все еще стояла передо мной.

История меня увлекла, я будто пережила часть этих событий вновь, но не понимала, к чему она мне ее поведала. Я собиралась покинуть этот мир, и что с ним случилось в прошлом, меня, мягко говоря, не волновало. Да, мне было жаль Сизаморо, и я прочувствовала его боль, ведь великая Богиня и меня оставила. Но ко мне, живущей здесь и сейчас, это уже не имело отношения.

— Псигелия, ты вернешь нас в мой мир? — напрямую спросила я, хотя судя по всему, задавать вопросы вслух не требовалось.

— Если вы того желаете… — загадочно улыбнулась она.

Великая Богиня царственно направилась к берегу, с легкостью ступая по воде.

— Пойдем, дитя мое, — поманила она Канью, направляясь к выходу из пещеры, где вдалеке виднелся свет.

Я подобрала наши вещи и направилась следом.

 

Глава 32

Эрвин стоял, как всегда, во главе овального стола, сегодня члены совета выглядели мрачнее, чем обычно. Даже когда они узнали о смерти Гонкана, их лица были не столь печальны. Эрвин понимал причину такого настроения. Половина совета, так же, как и он сам, желала отменить казнь, другая, напротив — оставить все как есть.

Они уже подошли к концу обсуждений, и теперь осталось верховному хранителю подвести итоги, высказав свое мнение.

— В каждой второй семье случалось такое несчастье, когда близкий человек невольно обращался к Тьме, и мы были жестоки и беспристрастны к каждому, будь то ребенок, не научившийся управлять своей магией, или старик, не помнящий себя. Всех мы судили одинаково, не учитывая причин совершенного преступления, а лишь за проявление Тьмы внутри. Но неужели мы не в состоянии решить, кто заслужил смерть, а кто имеет право на жизнь и заслуживает шанса измениться. Отнимая жизни, мы лишаем каждого обратившегося к Тьме, случайно или намеренно, возможности принести пользу нашему сообществу магов и людей. Я уверен, что великие духи оставили в наших руках магический мир, созданный ими, не для того, чтобы мы слепо следовали правилам, написанным очень давно, когда жизнь была совсем иной. Я верю, как и все, что великие духи никогда не ошибаются. А значит, они выбрали меня неспроста, ведь им ведома судьба каждого из нас. Мы больше не должны бояться Тьмы, мы должны научиться контролировать ее, управлять ею. Нас слишком мало живет в этом мире, и каждая жизнь ценна, каждая душа имеет право на ошибку и возможность ее исправить. Так давай те же поможем исправиться душам, ступившим на тропу, ведущую к Тьме. Я предлагаю отказаться от казни, как за обращение к Тьме, так и во всех остальных случаях.

Никогда еще слова молодого верховного хранителя не звучали столь величественно, эхом отражаясь от каменных стен. Никогда Эрвин не говорил так эмоционально, всегда холодно рассчитывая каждое слово. Но не сегодня. Сегодня он отвоевывал жизнь Каньи. Во чтобы то ни стало он спасет ее от нелепой смерти, найдет способ, он уже готов пойти на обман и пойдет на большее, если это поможет.

Он знал эту юную прелестную девушку совсем недолго, но, наверное, еще при первой встрече понял, что прожить жизнь без нее — это впустую потратить время. Он будто видел сияние, исходящее от нее, словно великие духи указывали ему на нее. И он был уверен, что судьбой им предначертано быть вместе.

Шепотки между членами совета еще не прекратились, но не это привлекло внимание Эрвина. Новый член совета. Представитель Огненных гор. Он был мрачнее остальных и не участвовал во всеобщем обсуждении, будто уже все решил.

На прошлых обсуждениях Гонкан, да пребудет Свет в его душе, был за отмену казни, ведь среди магов Огненных гор случаи обращения к Тьме были не редкостью. Маги его территорий лучше других управляли огнем, их кузни считались самыми лучшими. Но огонь — стихия опасная, и Гонкан понимал важность отмены казни для своего народа.

Эрвин мало знал о новом представителе, он был моложе остальных, примерно того же возраста, что и Рейнорд Делагарди. До этого момента он был уверен, что маги Огненных гор на его стороне и по всем подсчетам голоса должны разделиться, тогда у Эрвина будет право последнего голоса. Но сейчас нехорошее предчувствие посетило верховного хранителя.

Обсуждения, наконец, закончились, и в зале воцарилась тишина.

— Голосуем, поднимите руки, кто за отмену казни, — произнес Эрвин, и его слова прозвучали жестко, совсем не так, как ему свойственно, но вряд ли кто-то это заметил.

Одна за другой руки поднимались вверх. Три… Не хватало еще одной. Маг Огненных гор смотрел куда-то вдаль, будто еще не решил, как проголосует.

Эрвин не на шутку разозлился и старательно пытался не продемонстрировать свои эмоции совету, но взглядом сверлил нового члена совета. Теперь уже все внимательно смотрели на нерешительного мага.

Эрвин не мог поверить в происходящее, решение должно было быть за ним, и все должны были взирать на него, ожидая его голоса, но теперь все было в руках этого глупца. Да кем он себя возомнил?!

* * *

Мне действительно было непонятно, зачем Псигелия рассказала эту историю. То, что нынешние маги имели искаженное представление о том, что хорошо, а что плохо, я и сама увидела, в глубине души осознавая те истины, что открыла мне Богиня, круговорот жизни и смерти казался естественным. То, что миру магии пора было меняться, я тоже понимала. Единственное, что было мне непонятно, так это то, почему я жила тысячу лет назад в мире магии, служа великой Богине, а сейчас оказалась в другом мире и вновь попала в этот.

Мысли в голове собирались превратиться в кашу, путаясь.

Магический мир собирается восстанавливаться — хорошо, конечно, только пусть это будет без меня.

Все мои вопросы остались без ответов. Что она имела в виду под «моей истиной»? И каким образом нужно открыть глаза, чтобы увидеть ее сквозь Тьму. О какой тьме идет речь? Что за бред вообще? Но все это не столь важно. Я скоро буду дома. Там все встанет на свои места. Может, в этом и смысл моего попадания сюда? Столь безумное путешествие вполне можно назвать погружением во Тьму, несмотря на приятно проведенное время с Габриэлем. Может, вернувшись домой, я иначе взгляну на себя и свою жизнь, и тогда мне откроется та самая истина.

Мы вышли из пещеры, и по глазам неприятно ударил яркий свет, ослепив ненадолго.

Оказались мы берегу еще одного озера, берег которого порос густой заленью. В него бурным потоком стекал водопад. Вокруг были высокие горы, надежно защищая небольшую зеленую долину. Чуть поодаль виднелся колодец из белого гладкого камня. Странное место для него.

Мы подошли ближе, и я заметила, что колодец украшен разноцветными кристаллами.

— Это вместо арки, через которую можно попасть в мир Анны, — пояснила Псигелия, подтверждая мою догадку.

— Куда именно мы попадем в моем мире? — поинтересовалась я.

Не хотелось бы оказаться на скоростном шоссе или посреди океана на необитаемом острове.

— Я думаю, твоя квартира подойдет? — загадочно поинтересовалась Псигелия.

Я не стала задаваться вопросом, откуда она знает, где находится моя квартира. Видимо, ей известно почти все. Хорошо, что мы можем оказаться сразу у меня дома, ведь добраться самим, без денег, было бы проблематично.

— Да, — решила я на всякий случай ответить вслух. — Скажи, Псигелия, что меня ждет дома? Насколько все плохо?

— Как только ты вернешься, никто не вспомнит, что происходило, пока тебя не было, будто ты и не пропадала.

Это было невероятно, лучше и быть не может. Не придется всем объяснять, где я отсутствовала столько времени. Возвращение к привычной жизни окажется проще, чем я думала.

Псигелия дотронулась до края колодца, и из него вырвался яркий белый свет.

— Теперь я оставлю вас, — мелодично проговорила она и отправилась в сторону водопада, погружаясь в воды озера. Канья завороженно проследила за ней взглядом, как и я. Та, растворилась в бурлящей воде, оставив нас одних.

— Пора, — проговорила я. То, что нам предстояло прыгнуть в колодец, было очевидным, и я покрепче ухватилась за сумку с вещами, приготовившись прыгать, будто там они нам могут пригодиться.

— Тебе не страшно? — поинтересовалась Канья.

— Немного, — честно призналась я.

— Мне тоже.

— Все будет хорошо, я уверена, ведь я уже проходила через это, и посмотри — со мной все в порядке.

Физически — безусловно, не считая пары шрамов, а вот насчет здоровья души до конца я не была уверена.

— Ты же не бросишь меня там? — обеспокоенно спросила Канья.

— Конечно, нет. Я позабочусь о нас.

— Ох, Анна, все же мне страшнее, чем тебе.

— Давай вместе, — и я протянула руку к Канье.

Но в одно мгновение все изменилось, события стали происходить слишком быстро. Между нами с Каньей возник фиолетовый туман, который также быстро растворился в воздухе.

Перед нами стоял тот, кого я совсем не ожидала увидеть — Джубба.

Его глаза забегали по нам, и лицо исказилось довольной, безумной улыбкой. Это было настолько неожиданно, что на какое-то мгновение я застыла, не понимая, что происходит и не в состоянии предугадать дальнейшее развитее событий. Как он здесь оказался?

В это же мгновение над головой раздался будто гром, и по земле проползла тень, словно от большого облака. Но это был не гром, а чей-то рык. Я подняла голову, пряча за ладонью глаза от слепящих солнечных лучей, и не поверила увиденному. Огромный синий дракон, рассекая крыльями небо и сотрясая своим рычанием воздух, летел прямо на нас. Джубба тоже посмотрел наверх. Через несколько секунд дракон уже приземлился, закручивая взмахами крыльев воздух вокруг.

Не знаю, чем я больше была шокирована. Появлением Джуббы, дракона или тем, что верхом на сказочном существе сидел Габриэль. Мой взгляд встретился с его глазами. И я не поверила увиденному. Вместо прозрачной бирюзы океана, в которой я обычно тонула, моему взору предстали наполненные Тьмой зрачки. Они не пугали меня, но сильно удивили. В этих глазах я видела знакомую мне боль и ярость.

Мысли острой стрелой пронзили душу. Та самая боль разбитого сердца, что разбудила всю Тьму великого Жреца, сейчас бушевала в Габриэле. И, то, что сердце его тосковало по мне, я тоже отчетливо понимала, будто чувствуя это всей душой. Душа. В этот момент я осознала все. И видела так ясно. Душа наполнилась знакомым чувством, из другой жизни, отголоски которой мне только, что показала Псигелия.

Габриэль стоял в нескольких метрах от меня, охваченный небывалой яростью. И все, что мне хотелось сделать — это броситься к нему. Крепко обнять и поцеловать, забирая всю боль себе. Сказать, как сильно я скучала, как люблю его каждой клеточкой тела и частичкой души. Что прощаю ему все. Но я не смогла поддаться порыву, тело будто приросло к земле. Неужели все это правда происходит со мной?!

Я покосилась на источник моей беспомощности. Джубба с абсолютно безумным взглядом, который тоже почернел, удерживал меня и Канью, сжимая жирные пальцы в кулаки. Канья пыталась вырваться, воспользовавшись магией, но у нее ничего не вышло. Одно движение руки Джуббы, и бедняжка полетела в колодец. Я хотела вскрикнуть, но сковавшая мое тело невидимая сила не дала мне этого сделать.

Габриэль бросился ко мне, но будто наткнулся на прозрачную стену, которую теперь пытался пробить, обрушивая на нее удар за ударом.

Куда исчезла Псигелия?! Неужели она не знает, что происходит?!

Я не понимала, чего от нас хочет Джубба. Вернуть Сизаморо? Так в чем проблема? Вон портал, там много женщин, подходящих для этого? Что ему нужно от нас? Я чувствовала, что все это неправильно. Мне больше не хотелось покидать этот мир. Мир, в котором был Габриэль. Мой. Но Канья уже отправилась в портал. Теперь она там совсем одна в этом незнакомом и чужом для нее мире. Одна она не справится. Мой мир не ждет таких гостей. И вряд ли примет с распростертыми объятиями.

Всеми фибрами души я пыталась сопротивляться силе Джуббы, но попытки были тщетны.

— Да свершится воля великого жреца Тьмы! — скрипящим голосом провозгласил Джубба.

И мы с ним полетели в колодец. Не зря он мне сразу не понравился.

Знакомый яркий свет ослепляющей вспышкой залил глаза. Тело стало ватным, и больше я не чувствовала его.

В нос ударил знакомый запах стирального порошка, исходящий от чистого постельного белья. Не хотелось открывать глаза, голова раскалывалась, а мышцы болели. Чем я занималась вчера, что приснился такой дурацкий сон? Вот сколько раз говорила себе не есть шоколад перед сном, всегда ерунда потом снится. Попыталась перевернуться, но в спину уткнулось что-то твердое. Я ощупала руками тело. Нет, все-таки не сон. В ушах тяжелые сережки. На ногах высокие замшевые ботфорты. Тело затянуто в кожаный корсет, через плечо весит металлический пояс с птицей, а в спину упирается рукоять меча. Меч Габриэля.

Сердце застучало, словно прося его выпустить, на глаза накатили слезы. Почему все так неправильно? Почему все именно так?

Как только я осознала, что мой мир вовсе не тот, в котором я родилась в этой жизни, как только я осознала все — судьба поставила подножку.

За стеной раздался женский крик, перешедший в визг, и стены будто задрожали.

Канья и Джубба, поняла я. С трудом сбросила одеяло и, врезаясь в косяки, добежала до гостиной. В центре комнаты, между диваном и телевизором на коленях сидела Канья, обхватив себя руками, напротив нее Джубба. Вот он никак не вписывался в мой интерьер. Я выхватила меч из ножен и замахнулась на него, уже готовая попрощаться с любимым ковром. Но взмахом его жирной руки меня отбросило назад, и я с силой ударилась о бетонную стену, меч выпал из рук, грудь сдавило, и я не могла сделать вздох.

Канья поднялась с пола и возвела руки вверх, сжимая ладони в кулаки. Глаза потемнели, а волосы взметнулись, как от порыва ветра.

— Побереги силы, девочка, это только начало, — раздалось в комнате.

Это говорил Джубба, я видела, как он открывает рот, губы шевелятся, но знакомый голос принадлежал не ему.

В одно мгновение фиолетовое облако тумана унесло его прочь. Мы остались одни.

Для меня все закончилось. Больше я не женщина из другого мира. Таких, как я, здесь миллиарды.

Я чувствовала, как внутри меня что-то сломалось. Я чувствовала, как моя душа болела от тоски, как она страдала от ран, нанесенных ей.

Я подошла к окну и посмотрела на мир, в который вернулась. Квартира на шестнадцатом этаже, откуда открывался прекрасный вид на дорогу и лес вокруг. Небо совсем белое, и пушистый снег, безмятежно падая вниз, засыпал заледеневшую дорогу и голые деревья. Типичная погода для конца октября в моем городе. Вдали виднелись вышки сотовой связи, а скоростная дорога, ведущая к городу, освещалась яркими фонарями, которые еще не успели включить.

— Анна, — удивленно обратилась Канья тоже походя к окну. — Так вот каков твой мир.

Да, он совсем другой. И теперь я не уверена, что он мне понравится вновь, ведь я смотрю на него совсем иными глазами.

— Что это было? — воскликнула Канья, когда включили вереницу фонарей. — Здесь же нет магии!

— Это и не магия, Канья — это электричество, — сообщила я, решив оставить на потом более подробные объяснения. Слишком много всего придется рассказывать, но сейчас не было на это сил.

Как теперь жить дальше, зная все, пройдя через то, что я прошла?

Я обхватила себя руками, пытаясь задушить отчаяние, зарождавшееся во мне. Теперь все будет иначе, все изменилось, я изменилась…

 

Пролог

В каменной избушке, что затеряна в лесах у подножия Драконьих гор тихий треск от горящих в очаге поленьев нарушал ночную тишину. В воздухе чувствовалось напряжение — слишком много магии витало в нем, защищая дом от непрошенных гостей.

Две женщины склонились над прозрачным котлом, до краев наполненным водой. Они пристально всматривались вглубь, взгляды их устремились сквозь прозрачное дно, ожидая увидеть нечто важное.

Треск в очаге стих, огонь погас, а тишина стала тревожной. Напряжение усилилось, и наполняющая пространство магия стала почти осязаемой, окутывая женские фигуры, размывая их силуэты. Одна из них — старуха, тело ее тянулось к земле, сгорбленную спину покрывали черные волосы, захваченные сединой, серебром отливающие в тусклом свете очага, глаза, уставшие смотреть на этот мир, все еще горели жизнью. Вторая — молодая женщина, стан которой был горд и величественен, шелковистая россыпь медных волос мягкими волнами обрамляла идеальное лицо и шлейфом ложилась на пол, но стара прекрасная дева, как сам мир, что ею же и создан.

— Вижу, — пробормотала молодая женщина, и на красивом лице отразилась легкая, едва заметная в тусклом свете очага, улыбка.

— Что же ты видишь, Великая моя? — не выдержала старуха.

— Он возвращается, — и улыбка молодой женщины стала широкой и очевидной.

Она провела ладонью над поверхностью воды, отражающей, как зеркало, ее лик, осыпая золотыми искрами. Поверхность воды покрылась рябью и открыла взору женщин неприятную сцену. Мужчина нависал над женщиной, распластанной на снегу, придавив ее немалым весом мужского тела, каждое жесткое движение его бедер отражалось мукой на ее лице, но он продолжал, снова и снова пронзая ее тело. Невидимые оковы не давали женщине пошевелиться, удерживая ее руки и ноги разведенными в стороны. За этой картиной наблюдал еще один мужчина, с короткими белесыми волосами и взглядом, наполненным трепетным восторгом.

Старуха нахмурила брови.

— Не переживай, дочь моя, с бедняжкой все будет хорошо, — вишневые уста красавицы говорили уверенно, без жалости и сожаления.

— С девочками тоже все будет хорошо? — не унималась старуха.

— Он нужен мне, чтобы все исправить, — тонкие, длинные пальцы коснулись морщинистого лица, заботливо успокаивая старую женщину, разглаживая следы сомнения. — Все будет исправлено, баланс восстановлен, а разлученные души вновь будут вместе.

Тем временем вода продолжала показывать далекую сцену. Соитие было закончено, мужчина содрогнулся всем телом, замер и через мгновение отстранился от девушки, оставляя на обозрение голые бедра, покрасневшие от холода. Тогда наблюдавший в стороне подошел к ней, из глаз девушки текли слезы, она с силой закусывала губы, стараясь стерпеть боль. Возводя руки к небу, он забормотал слова заклинания. Из-за пояса достал нож. Острое лезвие с легкостью разрезало тонкий, поверхностный слой кожи. Как только мужчина закончил рисовать последний символ и монотонно произносить слова заклинания, завершив тем самым темный ритуал, черный туман окутал тело несчастной, проникая внутрь, сквозь измученное лоно, сквозь рот и уши, глаза ее потемнели, наполняясь черным туманом.

— Не станет ли поздно все исправлять, пока мы ждем? — обеспокоилась старуха, наблюдая за происходящим.

— Он вернется раньше, чем ты думаешь, — заверила красавица, а помедлив, добавила, загадочно улыбнувшись, — чем все думают.

 

Глава 1

Пламя заката просачивалось сквозь витражное окно. Нарисованные на нем белые розы окрасились алым, пропуская солнечный свет. Потухшим взглядом Габриэль обвел рисунок. Изящные линии вновь напомнили об Анне. Хотя, наверное, мысли о ней и не отпускали его, и весь замок всем своим видом напоминал о ней. Да, что уж там, весь город.

В детстве Габриэль читал историю создания Смагарда. Говорят, он был почти точной копией похожего сооружения из мира Анны. И теперь он представлял, каков ее мир на самом деле, сейчас, спустя столько столетий? Похож ли на Смагард? И жива ли вообще сама девушка?

Прошло больше месяца, как Габриэлю открылось темное искусство укрощения драконов благодаря проснувшейся в нем Тьме. Он уже и не знал, старуха, бабка Каньи, поспособствовала, или дело в гневе, который им овладел, когда исчезла Анна. Но когда он пришел к дракону индиго, чувства, что овладели им, били через край, ярость и Тьма застилали глаза, и единственным желанием было вернуть ее. И на этот раз дракон подчинился. Он смиренно склонился перед ним, позволяя оседлать себя. Но Габриэль не успел. Произошло то, с чем он не мог справиться, то, чего он не мог предвидеть.

Габриэль не сомневался, что портал открыла великая Богиня — больше и некому. Но когда он подоспел, та растворилась в пене водопада. А вот Джубба, наоборот, появился в ту же секунду. Как он не заметил раньше, что с этим хранителем что-то не так? И Эрвин был слеп. Конечно, почувствовать, какая магия прячется в маге, темная или светлая, непросто. Но ведь Анна предупреждала.

В порыве гнева на самого себя Габриэль смахнул вещи с дубового стола. Лежавшая на нем карта окрестностей плавно взлетела вверх и начала опускаться на пол, и в последний момент, опомнившись, он поймал зеркало, затерявшееся под измученным пергаментом. Массивная серебристая ручка искусно украшена металлическими цветами, а вместо обычного стекла марион, цельный кусок хрусталя, позволяющий видеть и слышать то, что происходит за несколько миль, того, кто обладает таким же сокровищем. Эрвин должен был вскоре связаться с ним. Габриэль брезгливо пнул карту, расчерченную на квадраты, большая часть которых была перечеркнута, оставалось лишь три нетронутых и неисследованных.

Ни в пещере-храме великой Богини, ни в самой долине, где она пряталась от ордена Света и жителей магического мира столько веков, ее не было. Габриэль множество раз летал туда на своем драконе, молил Богиню явиться, сотрясая воздух словами, которые так быстро растворялись в тишине, но все без толку — ответа он не дождался. Теперь единственным, что давало надежду вновь увидеть Анну, была прабабка Каньи, старуха, которая, живя в лесу, знала слишком многое, могла пролить свет на все эти странные события и может хоть как-то помочь. Но и ее оказалось отыскать не так просто. Почти весь лес он обошел в ее поисках, но все безрезультатно. Надежда гасла, как догорающая свеча.

— Габриэль, ты здесь? — послышался приглушенный голос Эрвина.

— Да, я тут, — поспешил он ответить, вглядываясь в зеркало.

— Спешу сообщить — мне удалось настоять на повторном голосовании раньше положенного, надеюсь, все пройдет успешно, и в скором времени больше никого не казнят за обращение к Тьме. — Но в голосе мага не слышалось должной радости.

— Прекрасно, — сухо ответил Габриэль.

То, что он сам обратился к Тьме и подчинил дракона индиго, знал только он сам и дракон, и больше никто, по крайней мере из присутствующих в этом мире. Магии в нем было мало, и угрозы он в ней не видел. Но все же не хотел стать жертвой устаревших законов. Эрвину, верховному хранителю ордена Света, об обращении к Тьме он так до сих пор и не рассказал — здравомыслие заглушала боль в груди, заставляя расставить приоритеты иначе.

Стоило Габриэлю впервые полюбить, когда он уже перестал вовсе верить в существование этого чувства, как тут же мир перевернулся с ног на голову, и привычный уклад жизни нарушился. Приспешники Тьмы выползли из своих нор. А он дал обещание жениться на другой в обмен на свободу для Анны. Но теперь ее нет рядом, она исчезла, а обещание осталось, и его придется исполнить.

— Эрвин, что на Юго-Западных границах? Темные твари не проявляли себя? — сосредоточившись на реальных проблемах, что были здесь и сейчас, поинтересовался Габриэль.

— Нет, пока все по-прежнему, никаких признаков того, что великий жрец ордена Тьмы возвращается, ты же понимаешь, что еще рано, Габриэль, — успокоил верховный хранитель ордена Света.

— Понимаю, — согласился он, — но нужно быть готовыми ко всему.

— Разумеется.

— Я надеюсь, ты еще ничего не сообщил правящему совету? — осведомился Габриэль.

— Нет, тогда бы они точно ни за что не проголосовали «за», — недобро усмехнулся Эрвин.

— Правильно, пока достаточно и того, что мы в курсе происходящего.

Габриэль прокручивал в голове карту границ магических земель, стараясь не забыть о самых слабых участках. По его распоряжению везде усилили патрулирование, но к скорому времени придется нарастить мощь, и вновь запустить работу отрядов из людей и магов. Для этого нужно подготовить почву. Подготовить народ к тому, что среди магов снова появятся темные, и уже легально. И на остальных границах с Мертвыми землями, не только вблизи Смагарда, понадобится человеческая помощь, физическая сила армии людей. Армии, которой командует Габриэль. Благо еще есть время для тренировки новых рекрутов, в ряды которых теперь начнут брать и магов.

— Когда свадьба, Габриэль? — внезапно поинтересовался маг.

Он уже и забыл, что скоро Альцина прибудет из Северных земель. А там не успеешь оглянуться, как нагрянет день свадьбы. И прощай, свобода.

«Пропади оно все в Ядовитых топях! Лучше бы меня постигла участь одинокого ворона!» — в сердцах, но мысленно воскликнул Габриэль.

Среди мужчин рода Делагарди почти каждое поколение находился тот, кто, вопреки всем правилам не связывал себя узами брака. Таких отшельников прозвали «одинокими воронами», не способными любить. Эта легенда прочно прилипла к их роду, но давно не находила своего подтверждения.

— Примерно через месяц после того, как Альцина прибудет в Смагард, — взяв себя в руки, ответил Габриэль, — столько, по словам жены Рейнорда, понадобится времени для подготовки. А город Северных магов в сопровождении небольшой свиты она покинет уже через три дня. Прибудут примерно через неделю, вот и считай, сколько осталось, — немного подумав, Габриэль добавил, — пожалуй, я отправлюсь к Юго-Западным границам немедля, проконтролирую все.

— А как же твоя невеста? — усмехнулся Эрвин. — Неужели не жаждешь встречи с ней?

— Не жажду, — мрачно проговорил Габриэль. Маг не знал, о чем говорит, ведь их с Анной отношения остались для него и для всех остальных тайной.

— Как всегда, сбегаешь, — хмыкнул маг.

— В этот раз все по-другому, Эрвин, — лицо Габриэля стало совсем непроницаемым для эмоций, словно каменное, отражавшее лишь суровость его черт. — Я дал обещание Хендрику.

— Понимаю. Значит, в этот раз все-таки свадьбе быть, — сделал вывод Эрвин, не догадываясь, насколько он горек для жениха.

— Именно.

Маг попрощался, его лицо пропало в зеркале. И теперь Габриэль смотрел на свое отражение, оно его не радовало, раньше он никогда не был таким серьезным. Он внимательно вгляделся в отражение, изучая глаза — не черные, все еще теплого, голубого оттенка.

— Действительно, в этот раз все совсем иначе, — буравя зеркало взглядом, проговорил Габриэль.

* * *

— Анна, где мой чемоданчик? — возмущенно потребовала ответа Канья, уперев руки в бока.

Я медленно перевела взгляд на нее, втягивая через трубочку протеиновый коктейль, по гостиной разнесся характерный звук, когда в нее затянуло остатки — коктейль закончился. Но с ответом я медлила.

— Анна? — не успокаивалась сердитая Канья. Но выглядела она при этом очень уморительно. Ее миловидное лицо просто не способно передавать таких эмоций, как бы она ни старалась.

— Зачем тебе он? — не спешила я с ответом, забавляясь негодованием подруги.

— Мне скучно, — проговорила она, надувая недовольно свои пухлые губы.

Шок от попадания в другой мир уже прошел, и Канья перестала удивляться и множеству многоэтажек, так сильно не похожих на привычные ей жилые постройки, и широким шумным дорогам, закатанным так и оставшейся непонятной для нее субстанцией, именуемой асфальтом, с так шустро снующими по ней машинами, и огромными торговыми центрами, и количеству людей, спешащих на работу. То, что каждый взрослый житель моего мира работал с самого утра до самого вечера, зарабатывая на хлеб и кров, ее повергло в шок больше всего, даже интернет и телефон произвели не такое впечатление.

— Под кроватью, где меч и все остальное, — нехотя ответила я. Мне было не по себе, когда я прикасалась к вещам из магического мира. Грудь болезненно начинало сдавливать, ведь я оставила там часть себя, а вещи из другого мира так сильно напоминали об этом. Канья развернулась и направилась в спальню, дождавшись, наконец, ответа.

— Что ты хочешь сделать? — крикнула я ей вслед.

— Новые духи, — послышалось из другой комнаты. — Они привлекут мою настоящую любовь.

Я лишь усмехнулась — наличие любви еще не залог счастья, тем более настоящей, которая мне пока принесла только страдания.

— С чего ты взяла, что встретишь ее в этом мире? — как можно мягче поинтересовалась я. Расстраивать Канью своим скептицизмом мне не хотелось.

— Ну как же, — послышался ответ, — великая Богиня поведала, что я выйду замуж в скором времени, этого не избежать, и раз мы здесь, значит, он будет из этого мира.

Послышалось дребезжание маленьких склянок.

— А выходить за первого встречного я не собираюсь, — уверенно заявила Канья. — Неизвестно, сколько нам отведено для семейного счастья, так зачем тратить время зря?

— Мне бы твой оптимизм, — ответила я вполголоса, так что она навряд ли меня услышала.

Я изменилась после незапланированного путешествия в магический мир, теперь с трудом преодолевала тоску по Габриэлю, смешанную с обидой. И только сейчас, спустя время, почти придя в норму, смирилась с положением вещей.

Каждый день я задавалась вопросом, почему все так вышло. Почему великая Богиня допустила попадание Джуббы в мир людей? Ведь он наверняка совершит темный ритуал соития и вернет жреца ордена Тьмы, Сизаморо. Если уже не совершил.

Каждое утро, проснувшись, я смотрела в окно, ожидая увидеть улицы, полные чудовищ. Но все было как всегда.

Как заверила Канья, рано ожидать его прихода. Может пройти и год, и два, и десять лет после ритуальной ночи, а может, и больше. Никто из нас не знал, сколько времени нужно первородному магу, чтобы появиться на свет, окрепнуть и обрести свою силу. Но беспокойство не покидало меня. И я готовила себя к худшему.

Как только уверилась в том, что мое исчезновение волей великой Богини осталось для всех незамеченным, пошла на занятия по тайскому боксу. Тренер недоумевал, откуда во мне столько рвения. Нагрузки в тренажерном зале я увеличила в два раза, стараясь повысить силу и выносливость. Чувствую, что скоро мне это понадобится, чтобы отбиваться от темных хищных тварей.

— Анна, когда я смогу устроится на работу? — начала Канья, вернувшись в гостиную, любовно сжимая свой чемоданчик.

— Сегодня я отдам деньги за твои документы, и завтра мы их получим.

В отличие от меня Канья хотела прожить отведенное нам мирное время в полной мере, испробовав мой мир на вкус, не упуская ничего. И, конечно, она хотела попробовать каково это — быть самостоятельной женщиной, устроившись, как и все, на работу. Сделать это без паспорта, ИНН, СНИЛС и других документов было проблематично. И все мои сбережения, кредит на немалую сумму, пойдут на оплату поддельных документов. Создать личность из пустоты оказалось недешевым удовольствием.

Все эти материальные ценности потеряют свою значимость, когда мирная жизнь закончится. Но все же потратить оставшееся время Канья желала по-своему, и я не стала возражать — для меня это не проблема, связи имеются, были бы деньги.

— Это хорошо, — довольным тоном произнесла Канья. — А то без ваших бумажек, меня не возьмут работать в этот магазин, где так много ароматов, и одну не пустят в это заведение, как его там?..

— Ночной клуб «Олимп», — подсказала я.

Через пару дней после того, как мы отошли от перехода через портал, как перестали дергаться от каждого звука, ожидая при этом нападения Джуббы, отправились в торговый центр купить для Каньи одежду по размеру и запастись продуктами. Возвращаясь, мы проезжали мимо ночного клуба с банальным названием и ярким неоновым освещением, которое и привлекло ее, впрочем, на это и рассчитано. Место было не самым лучшим в городе, я бы даже сказала, весьма злачным, но популярным, и оно как нельзя лучше подходило для передачи поддельных документов, а я, на свою голову, пообещала, что обязательно возьму ее с собой.

— Да, он самый, — довольно произнесла Канья, совсем не понимая, что это за место. Хотя, может, я и зря переживаю, что оно ее разочарует, в конце концов, это она в магическом мире завела меня в бордель. — Жизнь коротка, Анна, нужно радоваться каждому дню.

Я хотела ответить ей, что нелегко радоваться жизни, когда ты знаешь, что скоро Тьма сотрет оба мира в порошок, если великая Богиня ничего не сделает. Но не успела — сотовый громко заиграл на всю комнату, и я поспешила к нему.

— Алло, — ответила я, это был Слава. Мой давний знакомый, именно он помогал мне с подготовкой документов.

— Здравствуй, сладкая, — послышалось из телефона. — Рад слышать твой голос.

— Не могу сказать того же, дружочек, — холодно ответила я. Он знал, что я так всегда обращалась к нему, когда его подкаты начинали меня злить и были не к месту.

— Не злись. Мой подарок для тебя уже готов, — продолжил он сладким голосом. — Встретимся в зале по тайскому боксу?

— Хорошо, у меня тоже есть для тебя кое-что, — вторила я в тон ему.

— Тогда с нетерпением жду встречи.

— И я, — приврала я, однозначно не испытывая нетерпения. — Буду через полчаса.

 

Глава 2

Не то чтобы я беспокоилась о возможной прослушке, но Слава волновался по этому поводу, вот и приходилось подыгрывать ему.

Канья с замиранием смотрела на меня, ожидая конца разговора.

— Все готово, сегодня передам деньги, а завтра в «Олимпе» получишь свой паспорт и остальные документы.

— Прекрасно, — мечтательно проговорила она.

Я поспешила одеться, влезая в джинсы и водолазку. В коридоре ждала спортивная сумка, на дне которой спрятан пакет с кругленькой суммой. Канья вышла в коридор проводить меня.

— Никогда не понимала, как маги Севера живут в таком холоде, — представив погоду на улице, удивлялась она, — но у них хотя бы есть магия. А вот почему люди живут здесь? — она еще не поняла всех реалий мира без магии.

Я натянула сапоги, шапку и теплую куртку. В начале ноября земля покрылась тонким слоем снега и коркой льда.

— Их манит черное золото, — усмехнулась я. — Точнее, деньги, которое оно сулит.

Канья лишь фыркнула в ответ.

Зима приближалась стремительно, торопясь вступить в свои права, и с каждым днем солнце все быстрее уходило за горизонт. Я припарковалась на той злосчастной парковке, с которой исчезла пару месяцев назад, перенесенная заклинанием в мир магии. Зал для занятий по тайскому боксу удобно располагался на втором этаже того же здания, где и мой тренажерный зал.

Круговорот событий никак не укладывался в голове в единую картину. Столько всего произошло за это короткое время. Я чуть не стала жертвой темного ритуала и матерью великого жреца ордена Тьмы. Стала убийцей, пусть и непреднамеренно, а защищаясь. Сбежала от суда, сулящего смертельное наказание. И оставила мужчину, душа к которому тянулась изо всех сил, и теперь ледяной комок в груди увеличивался с каждым днем, пытаясь защитить раненое сердце.

Все мои чувства должны быть погребены, как можно быстрее и глубже, иначе я свихнусь. Наверняка Габриэль уже сыграл свадьбу с молодой представительницей магов Севера и думать обо мне забыл. Ведь он не знает, что наши души встретились не впервые, он не видел воспоминаний из прошлой жизни, и великая Богиня не приоткрывала завесу над тайнами событий тысячелетней давности, происходивших в мире магии. Да и я бы предпочла все это забыть, но не могу, как бы ни старалась.

Время было позднее, и зал почти опустел. Не было ни одного тренера, а парочка ребят, закончив занятие, собирались домой. Переоделась в удобные спортивные штаны и майку, обтягивающие тело, и специальные перчатки для кикбоксинга. Когда вышла в зал, взглядом поискала Славу. До закрытия оставалось меньше часа, и зал был уже полностью пуст. Не считая Славы. Он упражнялся с тяжелой грушей, свисающей с потолка.

— Приветствую тебя, ненаглядная моя, — пропел он, увидев, как я подхожу, и придержал раскачивающуюся грушу.

В ответ одарила его взглядом, который должен был умерить его пыл.

— Не сердись, предлагаю выплеснуть весь твой негатив в спарринге, — улыбаясь, предложил он.

Идея выплеснуть негатив мне понравилась. Оттенок моих эмоций он верно подметил, хоть истинную причину и не понимал.

— Согласна, — тон свой я чуть смягчила. В конце концов, он этого не заслужил.

Немного размявшись, я перешла к матам, где ждал Слава.

— Я буду осторожен, на тебе нет никакой защиты, кроме перчаток, не хочу, чтобы ты ходила потом в синяках, — заботливо заверил он меня.

— Беспокойся о себе, — улыбаясь, ответила я, не собираясь давать ему поблажек.

Слава был довольно привлекательным мужчиной крепкого телосложения. Но я была не той хрупкой девочкой, что он хорошо знал раньше, когда мы учились на юридическом. Хоть и занималась я недавно, но делала это каждый день, и верила, что хоть чему-то научилась. Давно приобщившись к занятиям в тренажерном зале, я стала выносливее, да и за время, проведенное в магическом мире, где дни напролет занималась тренировками на мечах, я только стала еще сильнее. И сейчас я, несмотря на жгущие душу воспоминания, доставала каждый день меч и повторяла все, что мне было известно об искусстве владения мечом.

Мы прошли по кругу, не решив, кто будет нападать первым. Слава, как мужчина, решил взять инициативу на себя, но я легко увернулась и нанесла в ответ удар ногой, заставляя его защищаться. Он снова попытался нанести удар справа, но я опять увернулась и нанесла в ответ удар в бок. В итоге после нескольких минут спарринга, Слава так и не решился применить более серьезные удары против меня, и мы закончили ничьей.

— У тебя неплохо получается, — высказался он, когда мы направились в женскую раздевалку. Там я собиралась передать пакет с деньгами.

Я решила не отвечать на комплимент, а то еще подумает, что я его поощряю.

— Вот, — протянула я черный пакет с солидной суммой, и он спрятал его за пояс.

— Анна, — произнес он елейным голосом, делая ко мне шаг и сокращая расстояние до полуметра.

Его рука скользнула ко мне, осторожно ощупывая талию. Я опешила от неожиданности и не успела оттолкнуть, когда его губы накрыли мои, а язык проник в мой застывший от такой наглости рот. Неправильно определив мое бездействие, руки его опустились на ягодицы, прижимая меня к своему телу. Возможно, произойди это немного раньше, до того, как я побывала в мире магии, он бы дождался ответа на поцелуй. Но сейчас от влажных губ и языка я ничего не почувствовала, тело жаждало не его ласк.

— Прекрати, — пробормотала я, не понимая, как он на это решился, и оттолкнула от себя.

Может, и следовало врезать ему хорошенько, но сильно обижать Славу не хотелось, он все-таки как-никак помог. И обычно не делал таких глупостей.

— Что с тобой не так, Аня? — мягко спросил он, заглядывая в глаза.

Мне даже не по себе стало от того, как его слова резанули по живому, и на «Аню» я не обиделась. Наверное, со стороны, действительно мое поведение было непонятным для окружающих, тем более для Славы, который знал меня уже целых десять лет. Он всегда питал ко мне мужской интерес, но я никогда не давала ему повода, как это говорится, «выйти из френдзоны»? Рано вышла замуж, а там весь интерес ограничивался невинным флиртом, который я воспринимала не более чем шутку. Времени после развода прошло более чем достаточно, и он прекрасно знает, что у меня так никого и не было. Здесь — не было, в этом мире. Но на самом деле, и Габриэль вовсе не был моим, по крайней мере в этой жизни, теперь он принадлежал другой.

Так, может, стоит дать парню шанс? Дать шанс себе побыть хотя бы немного нормальной? И не задаваться вопросом, что со мной не так.

— Извини, я просто не ожидала, — невинно пробормотала я и положила руку ему на широкое плечо, сжав его, слегка подталкивая к себе.

— Понимаю, — с придыханием произнес он и снова поцеловал меня.

Руки его начали блуждать по моему телу, лаская спину и бедра. Язык настойчиво проникал мне в рот. Он отстранился от губ и перекинулся на шею, осыпая ее поцелуями.

— Анечка, сладкая, — бормотал он, целуя ключицу и уже поглаживая грудь сквозь поролон спортивного топа. — Я так тебя хочу.

Его губы снова накрыли мои. Он целовал с большим напором, чем прежде, все сильнее прижимая меня к металлическому шкафчику и своему телу. Чувствовалась его твердая плоть, ясно говорившая о желании. Я отвечала на поцелуй, но делала это скорее просто потому, что знала, как это делается. Его руки скользнули под майку, оголяя мой живот, где остались шрамы, свидетельствующие о пребывании в магическом мире, и пробрались выше. Когда они коснулись груди, я поняла, что пора остановиться. Не могу я заниматься сексом из спортивного интереса. Пока у меня не выходило. Слава хотел меня, как женщину. Но я не хотела его. Все еще жаждала другого, слишком сильно, чтобы заменить его кем-то.

— Слава, — отстранила я его от своих губ, но его настойчивые губы потянулись к шее. — Остановись, я не готова. Понимаешь?

Он нехотя остановился, закрыв лицо ладонями, пытаясь сбросить овладевшее им возбуждение.

— Анна, — недовольно обратился он. — Знаешь, кто ты? Ты — садистка. — Глубоко дыша, он даже похлопал себя по щекам, пытаясь взять в руки.

Я невольно засмеялась, хотя конечно, ему было не до смеха. Но он тоже вымученно улыбнулся.

— Так, ладно, я пойду лучше, пока ты меня совсем не довела, — развернувшись, он направился к выходу.

— Насчет завтра все в силе? — решила я уточнить.

— Да, конечно, — бросил он и скрылся за дверью.

Как все глупо вышло. Попытка стать вновь нормальной провалилась. Поспешила переодеться. Было уже поздно, и зал как раз закрывался через пару минут.

Оказавшись на улице, я попробовала насладиться погодой. Пушистыми хлопьями падал снег, и было относительно тепло. Хорошо, что не было ветра, пробирающего до костей. Но по телу все равно пробежали мурашки. Неприятное чувство внутри, говорящее, что момент очень похож на тот, когда я исчезла из привычного мне мира, заставило сердце участить пульс.

В тот раз я тоже вышла после тренировки и попыталась насладиться погодой. Поспешила к машине и быстро забралась внутрь. Крепко обняла руль, опуская голову, будто это поможет мне удержаться в случае чего. Мне больше нечего делать в том мире. Теперь слишком поздно, и уже ничего не исправить. Я в своем мире, дома. Должна радоваться, что хотя бы какое-то время смогу пожить нормальной жизнью. Пока получалось не очень, но это вопрос времени.

Канья, согнув ноги в коленях, переодевшись в мягкую плюшевую пижаму, смотрела телевизор и пила какао, аромат которого разнесся по комнате, соблазняя присоединиться. Ей нравилось смотреть телевизор, из него она многое узнала о мире, в котором оказалась, хоть и не все ей было понятно и нравилось. Сейчас она с интересом смотрела фильм, который я видела сотню раз.

— Ну что? — поинтересовалась Канья, отрывая взгляд от экрана. — Все прошло нормально?

— Да, все прекрасно.

Только я, кажется, испорчена навечно и никогда не смогу насладиться ни мужской близостью, ни другими радостями жизни.

— А кто придумал эту историю, Анна? — вдруг спросила Канья и ткнула в экран пальцем, там шла одна из частей «Властелина колец». — Эльфы и гномы даже у нас считаются мифом.

— Что? — удивилась я.

— Ну, рассказывают детишкам перед сном сказки о них, будто те живут за Мертвыми землями. Говорят, когда первородные маги только создали мир, попытались сделать людей, но у них ничего не вышло. А позже плоды этих экспериментов, смешавшись с людьми и магами, породили эльфов, гномов и других полулюдей. И вроде как, у них даже есть свой город.

Я уставилась на подругу ошалелыми глазами. Как все же мало я узнала об их мире. Надо было посетить библиотеку больше одного раза.

— Но я в это не верю, если еще в города и поселения, существовавшие когда-то за мертвыми землями, я готова поверить, то вот в эти создания… Слишком неправдоподобно, — заявила Канья.

— И это мне говорит человек, а точнее, ведьма из магического мира, — усмехнулась я.

— Нет, ну разве я не права? — возмутилась Канья. — Вот зачем нужно было создавать человекоподобное существо с такими ушами?

— Ну и чего еще я не знаю о мире, в котором побывала? — уже с неподдельным весельем слушая ее рассуждения, поинтересовалась я.

— Больше чем ты думаешь, — улыбнулась Канья. — Но это все мифы, Анна, то, каким мир предстал перед тобой — это его нынешний и реальный облик, хоть ты и не видела, как живут простые маги и люди, находясь в стенах обители… и камеры Смагарда.

— Мир магии для нас теперь в прошлом, Канья, — неприятные воспоминания в один миг смыли налет веселья в моем голосе.

— Я знаю, — с грустью произнесла она, и глаза блеснули, но она быстро заморгала, избавляясь от наворачивающихся слез. — Давай лучше покажу, в чем я собираюсь пойти развлекаться.

Ее настроение вмиг переменилось, и она соскочила с дивана, спеша продемонстрировать выбранный наряд.

— Я вообще надеюсь, что этот мерзкий мужичонка сгинул где-нибудь в канаве, — заявила Канья, возвращаясь в комнату, — может, его машина сбила, когда он сбежал?

— Это было бы слишком просто, — ответила я, прекрасно понимая, что речь идет о Джуббе.

— Ну как? Не слишком откровенно? — перескочила она снова к теме наряда. В руках Канья держала отдаленно напоминающий стиль ретро черный велюровый топ, со спущенными плечами и короткими рукавами и пышную короткую юбку яркого красного цвета.

— Думаю в самый раз, — заверила я ее. — До наряда блудниц, что дала нам твоя подруга Кемма, этому топу и юбке точно далеко.

Канья довольно улыбнулась, радуясь мелочам жизни. Мне бы тоже иметь ее оптимизм, но я смотрела на мир слишком рационально. Но все же я постараюсь не унывать. Вот прямо завтра и перестану.

Весь следующий день я занималась работой, и Канья пыталась мне не мешать, химича со своими пузырьками. Периодически раздавались подозрительные хлопки, донося до меня приятные ароматы. Она даже что-то варила в кастрюле, шепча при этом заклинание, слова которого я не разобрала.

Погрузившись в работу, не заметила, как наступил вечер.

— Ты должна пойти в этом! — восторженно воскликнула Канья, наводя ревизию в моем шкафу. Она достала из шкафа черное платье без рукавов и круглой горловиной. Не демонстрирующее ничего лишнего, свободное, но весьма короткое, чуть прикрывало зад, ткань — сочетание кожи и замши, все это и создавало агрессивно-сексуальный образ. И откуда она только знает в чем ходят в ночные клубы? Ох, уж этот телевизор. Это было чуть ли не единственное платье, подходящее для этих целей. Второе было пудровое, из легкой шифоновой ткани, такое же короткое, но еще и с открытой спиной. Нужно соглашаться на черное, пока она его не нашла.

— О, нет, ты должна надеть вот это! — Не успела — Канья добралась до него. — К нему идеально подойдут сережки из мориона.

Была не была! В конце концов, я еще слишком молода, чтобы ставить на себе крест. И, может, мужское внимание положительным образом скажется на мне.

Под пронзительным взглядом голубых глаз я быстро сдалась и все же надела более откровенное и женственное платье.

Взгромоздившись на каблуки и надев песцовый полушубок, я стала похожа на завсегдатая «Олимпа». Конечно, пришлось и накраситься — как же без этого. Радости от красивого отражения в зеркале, как раньше, я больше не испытывала. Зато отвлеклась от мыслей о предстоящем конце света.

При должной улыбке и алкогольном коктейле я быстро сольюсь с толпой, став похожей на пустоголовую девицу, пришедшую «потусить» и навряд ли кто-то догадается, что мы пришли, в первую очередь, за поддельными документами.

Слава ждал нас на улице — его знакомый на фэйс-контроле должен был пропустить Канью без документов в этот раз.

От меня не ускользнули похотливые взгляды мужчин, столпившихся на улице для перекура. Один из таких взглядов принадлежал Славе.

— Привет, сладенькая, — довольно промурчал он, тут же зафиксировав руку на моей талии. — Твоя подруга так же очаровательна. Кстати…

— Ольга, — представила я, перебив его, — как договаривались, пусть привыкает.

Я решила, что необычное имя Каньи Славе знать ни к чему.

В заведение мы зашли без проблем и расположились на мягких диванах. Заказав два крепких коктейля и виски для Славы, мы погрузились в молчание, заглушаемое громкой музыкой. Канья восторженно осматривала заведение и людей с видом ребенка, попавшего в зоопарк, и слегка покачивалась в такт музыке. Слава с интересом изучал меня и Канью, и в его голове явно крутилось много мыслей, готовых сорваться с языка. Наши взгляды периодически встречались, но он не решался задавать вопросы. А я не готова была веселиться, пока не выпью расслабляющую дозу алкоголя, и нервно постукивала пальцами по столу, ожидая официантку.

— Анна, откуда у тебя мозоли на ладонях? Ты же ходишь в спортзал в перчатках, — неожиданно спросил Слава. А на ладонях и вправду были мозоли — помаши столько мечом без перчаток. Только вот к чему он это спросил?

— Да, хожу, но слишком часто забываю, — оправдалась я, соврав, и невинно посмотрела ему в глаза.

— Я надеюсь, ты не ввязалась ни в какие разборки или еще какую передрягу? — продолжил Слава задавать вопросы. — Может, какой-то женский бойцовский клуб?

— Слава, дружочек, а с чего вдруг ты решил следака включить? — наигранно приторным голосом пропела я.

— Ну, что ты сразу злишься, — начал оправдываться он, принимая наигранно расслабленную позу, откидываясь на мягкую кожаную спинку дивана. — Я же просто беспокоюсь о тебе.

— Не надо обо мне беспокоиться, — возразила я.

— Знаешь, у кого нет проблем, те не просят помочь создать личность на бумагах с нуля, — наклоняясь через стол, проговорил он вполголоса.

Канья бросала на нас удивленные взгляды — раньше она не видела, как мы общаемся вживую со Славой, только по телефону.

— Ты будто закрылась, Ань, — проговорил он, пытаясь прочесть на лице мои эмоции.

Я даже растерялась, не ожидая от него такой проницательности. Хотя чему я удивляюсь, он столько лет меня знает. Да и работа обязывает разбираться в людях.

От ответа меня спасла официантка.

— Два лонг-айленда и виски со льдом, — проговорила девушка, ставя заказ на стол.

И я поспешно принялась за коктейль, старательно делая вид, что слова сидящего напротив мужчины меня не тронули.

Канья последовала моему примеру и отпила напиток через трубочку, к слову, она впервые попробовала здешний алкоголь. Судя по выражению лица, коктейль ее не разочаровал. Хотя, на мой взгляд, лучше дурманящего эля я ничего не пробовала — и вкус приятный, и голова не болит наутро.

Мы снова погрузились в молчание. Канья молчала, потому что я ей строго-настрого наказала не болтать лишнего, и она, видимо, решила, что лучше вообще ничего не говорить. Слава, видимо, размышлял о том, какие вопросы еще задать, да так, чтобы не разозлить меня, а получить ответ. А мне просто не хотелось разговаривать. Устала. Не физически, морально.

Собственно, в клубе нас держало то, что передать документы Славе сначала должен «курьер», а затем уже документы попадут к нам. Само собой, он не сам занимался изготовлением подделок. Он лишь знал нужных людей.

Но время шло, и коктейли быстро закончились, мы заказали еще и еще, наконец, расслабившись, начали переговариваться со Славой на сторонние темы. Благо покопаться в моей душе его больше не тянуло.

— Все, я больше не могу, пойдем потанцуем, Анна, — не выдержала Канья и потащила меня на танцпол.

Алкоголь начал действовать, и я не поняла, как согласилась, но через мгновение уже двигалась под музыку, плавно покачивая бедрами. Мне удалось расслабиться и отдаться ритму. Время плавно тянулось, счет его давно потерялся.

«Анна», — вдруг позвал мужской голос, и не над моим ухом, а будто в моей голове. Но я все же нервно обернулась, ища глазами того, кто говорил. Я знала, кому принадлежит этот голос, я уже слышала его раньше.

Руки, подошедшего сзади мужчины легли на талию, и я чуть было не надавала тумаков, защищаясь, но вовремя поняла, что это всего лишь Слава.

— Я скоро вернусь, — проговорил он мне над ухом, стараясь перекричать музыку, и отправился на лестницу, ведущую на второй этаж.

Но мне было все равно, что он сказал, я осталась стоять посередине танцпола, потеряв всякое желание танцевать и уже не улавливая ритм, совсем не понимая, что сейчас произошло.

 

Глава 3

Я поспешила вернуться за столик и плюхнулась на мягкий диван, обхватив себя руками. В этом маленьком и воздушном наряде чувствовала себя голой и совсем открытой для атак. В таком виде невозможно защититься.

«Ты не рада меня слышать, Анна?» — вновь прозвучал голос Сизаморо в моей голове. Эти мягкие, но властные ноты в его голосе вибрацией разносились по всему телу.

«Перестань», — ответила я незримому собеседнику.

— Здесь все, — сообщил внезапно появившийся Слава, протягивая мне пакет через стол. Я уставилась на него глазами испуганной лани. Мне было сейчас не до пакета, и от Славы не ускользнул мой испуг, слишком нехарактерно для меня такое выражение лица.

Виду он не подал, и я, найдя в себе силы приоткрыть пакет, нашарила среди документов паспорт. Не из-за интереса к документам, а просто чтобы не сидеть как статуя.

— Не беспокойся, он по сути настоящий, — заверил Слава, видя, как я рассматриваю страницы и фото почти настоящего паспорта гражданина Российской Федерации.

— Спасибо.

Хотя какая уже разница, когда только что в моей голове звучал голос великого жреца ордена Тьмы. Он словно прошелся по всему телу, поднимая волну мурашек, доказывая свое незримое присутствие.

Без объяснения причин я поспешила покинуть клуб.

— Анна, — обратился Слава уже на выходе из злосчастного заведения, решив тоже отправиться домой, — может, выпьем завтра кофе где-нибудь?

— Хорошо, — бездумно бросила я, позволяя помочь накинуть полушубок на плечи.

Я старалась списать появление голоса Сизаморо на действие выпитого алкоголя и раньше времени не поддаваться панике. Но слишком реальным было его присутствие. И в клубе я больше оставаться не могла. Дома казалось безопасней. Дома был меч. Хотя, конечно, ни бетонные стены, ни заточенный кусок металла не устоят перед великим жрецом ордена Тьмы.

Поездка домой на такси, казалось, тянулась целую вечность. За окном мелькали оранжевые огни уличного освещения и сыпал снег. Я вглядывалась в пейзаж за стеклом, по которому стекали капли тающих снежинок, размывая картинку. Пыталась увидеть нечто, не вписывающееся в окружающий мир, но все было по-прежнему. Улицы пусты, так как время давно перевалило за полночь, их покрывал пока еще небольшой слой снега.

Может, мне все это показалось? Иначе почему ничего не происходит? Разве мог он вернуться так рано?

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась Канья, когда мы зашли в квартиру, где, наконец, можно поговорить без посторонних слушателей.

— Да нет, просто нехорошо стало, — соврала я, решив, что раньше времени не стоит нагнетать обстановку. — Ты, кстати, отлично справилась, ничем не показала, что не из этого мира.

— Вот и прекрасно, — радостно произнесла она. — Между прочим, было нелегко. В твоем мире для многого придумали замену магии, а мои привычки никуда не делись.

— Это какие? — поддержала я разговор, отстраняясь от нежелательных вопросов.

— Ну, вот у вас тут кондиционеры и обогреватели, автоматические двери и медлительные официантки, — перечислила Канья, — я привыкла применять для этого магию.

— И это, конечно, еще далеко не все, — усмехнулась я.

— Само собой.

Немного отвлекаясь на пустую болтовню, я старалась не думать о случившемся, отрицая странное появление голоса великого жреца ордена Тьмы в моей голове, реальность которого была почти осязаемой. Но стоило мне лечь в кровать и погасить свет, как мысли начали вихрем крутиться.

Если это был не глюк? Если он неведомым образом вернулся уже сейчас? Зачем ему я? Зачем он обратился ко мне?

Я пыталась заснуть, считая удары сердца, но оно билось слишком быстро. Не выдержав, я соскочила с кровати и достала из-под нее меч. Вернулась обратно, обнимая его, будто он мог защитить от посягательств на мой разум.

Но сон не шел, и я почувствовала, что в шею упирается что-то острое. Забыла снять сережки. Точно, сережки! Они же из магического хрусталя мориона. Маги используют его для общения вместо телефона. Может, дело в сережках? Возможно, конечно, но это не отменяет того, что я слышала.

Поспешила снять серьги и убрать их подальше, снова вернулась в кровать, засыпая в обнимку с мечом.

Утром меня разбудил запах жареных блинчиков — Канья хозяйничала на кухне.

Когда я зашла на кухню, на сковородке подпрыгнул и перевернулся очередной блин. Такое бытовое применение магии меня уже не удивляло — Канья пользовалась ею не стесняясь. В самом начале я боялась последствий ее обращения к Тьме, но быстро успокоилась, оставив нотации при себе, поняв, что все в порядке.

Безмятежно расположившись за столом, наслаждаясь капучино, она читала новости на планшете. Все-таки Канья быстро приспособилась к благам технологического прогресса. И мне так не хотелось расстраивать ее, вырывать из этой иллюзии нормальной жизни, рассказывая о случившемся в клубе. Ведь это могло означать одно — возвращение Сизаморо, которого никто из нас так рано не ждал.

— Что интересного пишут? — поинтересовалась я. Вдруг что-то свидетельствующее о надвигающемся апокалипсисе.

— Ничего стоящего.

Взяв блинчик, от которого еще шел горячий пар, села напротив Каньи. Так и не придумав, как сообщить неприятную новость, не вызвав тем самым истерику, разговор о возвращении жрица ордена Тьмы все-таки решила отложить до вечера. Пусть еще немного насладится спокойствием и неведением.

— Сплошные ДТП, — пробурчала Канья.

— Неудивительно — самый сезон гололедицы.

— Ой, жуть какая, — воскликнула Канья, тут же изменившись в лице, начав цитировать следующую прочитанную новость: — «На обочине автодороги, ведущей из жилого Северо-Восточного района, найдена девушка с признаками амнезии. Полиция также подозревает, что девушку изнасиловали, так как осмотр врача показал, что имеются следы, свидетельствующие о насильственном половом акте. На теле девушки злоумышленниками вырезаны оккультные символы, что позволяет следствию сделать вывод о причастности сект. Возможно, амнезия вызвана воздействием нового наркотического вещества, так как у девушки имелись и признаки неестественной эйфории, но анализы на известные наркотические и психотропные вещества ничего не показали…»

Мне приходилось встречаться и с насильниками, и с их жертвами, я приучила себя не принимать такие истории близко к сердцу — на всех жалости не хватит. Но в этой истории кое-что смущало и казалось смутно знакомым.

— Бедняжка! — с жалостью воскликнула Канья, округляя глаза. — Знаешь, когда ее нашли? — спросила Канья, но ответ мой ей явно не требовался. — Утром, сразу после той ночи, когда мы оказались в этом мире. Да тут и фото имеется!

Канья увеличила фото и протянула мне планшет показывая то, что ее заинтересовало. Не знаю, как такое фото попало в сеть. На жертве были точь-в-точь такие же символы, шрамы от которых уродовали мой живот. Только следы еще совсем свежие и покрытые засохшей кровью.

Я поняла, на что намекает Канья, и эта история лишь подтверждала отсутствие у меня глюков. Если для возрождения жреца требуется вынашивать ребенка, как это задумано природой, как думает Эрвин и мы с Каньей, соответственно, то почему девушку нашли? Почему Джубба ее отпустил? При новых обстоятельствах утаивать от Каньи случившееся в клубе, конечно, нельзя.

— Канья, я должна тебе кое-что рассказать о том, что произошло вчера… — набравшись решимости, начала я.

На протяжении моего недлинного рассказа она только удивленно охала.

— Это не значит, что он уже здесь, — уверенно возразила Канья, — великие духи, находясь в мире Света, еще и не такое могут. На что же он способен, наполовину находясь здесь, в чреве той девушки? — задала Канья резонный вопрос. Возможно, стоит найти несчастную.

Меня тоже волновали силы Сизаморо, и что он может. И почему он обратился ко мне? Если его дальнейшая цель, как думается, разрушить миры, уничтожить людей и найти Псигелию, чем я могу помочь?

Тут меня озарила догадка. Если вспомнить открытые мне великой Богиней отрывки событий прошлого, то она хотела вернуть своего возлюбленного, но ей запретили другие первородные маги. Что, если она намеренно бездействовала? Но почему сама не вернула его? Еще до ночи Адамаста, сразу после ухода Альхона? Когда исчезли все препятствия. Зачем нужно было позволять адептам призвать меня? И почему на призыв откликнулась именно я? Ну вот, я окончательно запуталась в бесконечных вопросах, наполняющих мою голову. Пазл в голове не складывался совсем. И деталей не хватало слишком много.

— Что мы будем делать, Анна? — чуть дрогнувшим голосом спросила Канья.

— Не знаю, а что мы можем? К тому же, находясь здесь? — добавила я.

— Только у великой Богини столько же сил, что и у жреца ордена Тьмы, — озвучила Канья факт, который пока мало утешал.

— Это верно, но только, кажется, у великой Богини свои замыслы.

 

Глава 4

С горем пополам Канья отпустила меня на встречу со Славой. Я решила, что не собираюсь быть пешкой в игре первородных магов. Пусть сами разбираются в своих отношениях и меня в это не впутывают. Поэтому из принципа, наплевав на таящуюся за каждым углом опасность, отправилась на встречу с другом, которая, судя по всему, будет свиданием.

Я не буду, впав в уныние и позволяя тоске разрушать душу и разум, ждать возвращения Сизаморо. Что бы ни затеяли великие духи, становиться жертвой несчастной настоящей любви и плакать ночами в подушку по Габриэлю я не собиралась. Тогда, на берегу озера, у колодца, я многое поняла. И простила многое, поддавшись порыву. Но у меня было время осознать и проанализировать все случившееся под более рациональным углом. В том мире любовь и брак не обязательно взаимосвязанные вещи, впрочем, как и в моем. Габриэль посадил меня в камеру, а сам развлекался, танцуя в бальном зале с будущей, совсем еще юной, женушкой. Когда он, полный ярости, явился верхом на драконе, мне почудилось, что сквозь Тьму, овладевшую им, я вижу беспокойство. Думала, что оно вызвано чувствами, истинной любовью. Единственной моей истиной. Но сейчас уверена, что он всего лишь выполнял свой долг, ловя беглянок. А я видела лишь то, что хотела. То, что перед этим мне дала прочувствовать великая Богиня.

— Привет, — поздоровался Слава, и я села напротив. Его изучающий взгляд скользнул по мне. Нежная трикотажная кофточка открывала ложбинку между грудей, юбка-карандаш подчеркивала формы, а каблуки еще больше придавали женственности.

— Все в порядке? — поинтересовался он, пребывая явно в приподнятом настроении

— Да, — мягко ответила я. Его забота была приятна, и в сине-зеленых глазах я видела искренность.

Мы завели непринужденную беседу, говоря в основном на рабочие темы, об общих знакомых и немного касаясь моих новых спортивных увлечений. Я оделась как на свидание — это и оказалось свиданием.

— Погоди, — остановил Слава, отвечая на зазвонивший телефон, — это по работе.

В трубке послышался громкий мужской голос, собеседник оживленно о чем-то вещал.

— Я сейчас, — прошептал Слава одними губами.

Махнула головой в знак того, что не возражаю, и сделала глоток кофе с приятными мятными нотками добавленного в него сиропа, решив пока посмотреть новости в интернете. А Слава покинул зал кофейни.

— Ну здравствуй, — услышала я бархатный мужской голос, и по телу пробежали мурашки.

Подняла голову, и глаза мои встретились с темным взглядом Сизаморо. Синеву глаз почти полностью закрыла Тьма. Губы искривились в довольной ухмылке. Я замерла, не то чтобы у меня пропал дар речи, я еле сдержалась, чтобы не заорать в голос, просто не знала, что говорят в подобных случаях. Не заявлялись подобным образом ко мне первородные маги, способные погубить все живое, а что нужно от меня — вообще неизвестно. Его волосы переливались в свете ламп как вороново крыло, контрастируя с молочной кожей. Угловатые, но идеальные черты лица были расслаблены. Одет он был, на удивление, в обычную одежду. Черный свитер, черное шерстяное пальто и брюки. Может, это очередная иллюзия? Но тут его ладонь, немного теплая и определенно настоящая, легла на мою. Взгляд не мигал и не отрывался от моих глаз. А я погружалась и тонула во Тьме. Она меня окружала, лаская своей прохладой изнутри.

— Да, все как я и думал, — произнес он, и зрачок его стал нормальным, открывая ледовитый океан его глаз, а Тьма отпустила меня, — не стоит сомневаться во мне, Анна, — подозрительно ласково произнес он, и изящная кисть погладила мою. Он будто опять прочел мысли, подтверждая прикосновением теплых и вполне себе осязаемых пальцев, что он вполне настоящий.

— Что?.. — пробормотала я, так как ничего лучше произнести не получилось.

— Я только что видел все, что видела ты, и мои догадки подтвердились. А на твой вопрос, зачем я пришел, ответ весьма прост — для этого мне нужно было заглянуть в твои глаза воочию.

— Как так получилось, что ты уже возродился? — наконец, соизволила я заговорить. Раз уж мы ведем беседу в подобной обстановке.

— А с чего ты взяла, что для этого времени нужно больше? — и на лице его расползлась хитрая ухмылка.

— Но…

— Невинное заблуждение. Никто из ныне живущих не делал подобного раньше. Кроме Псигелии, конечно, а первородные «светлые» маги уж постарались все скрыть, — с грустью в голосе сказал он, делая язвительный акцент на слове «светлые». Но старательно сохранял удовлетворенное и спокойное выражение лица, будто являться в кафе, в мире людей, для него обыденное занятие, а последнюю тысячу лет он и не был в мире Света.

Страх, накативший в первое мгновение от осознания того, кто передо мной, улетучился. Я вспомнила сон-воспоминание и его глаза, наполненные болью разбитого сердца, и мое чуть участило ход, отзываясь жалостью.

«Жалость твоя мне не нужна», — послышались холодные слова в голове.

Черное облако окружило Сизаморо, и за долю секунды он исчез, закончив этим наш короткий разговор.

Я оглядела посетителей кафе, но все они смотрели в противоположную сторону от столика, за которым сидела я, а несколько секунд назад и великий жрец ордена Тьмы.

Зачем ему то, что видела я? Надеялся увидеть, где искать Псигелию? То, что он вернулся, обрел твердую, вполне себе взрослую плоть, кажется, так до конца и не улеглось в голове. И цели его оставались весьма туманными. Где предсмертная агония мира, пожираемого черным огнем? Что он затеял?

Через минуту вернулся Слава, как ни в чем не бывало.

— Извини, — искренне проговорил он, — не мог не ответить.

— Ничего страшного, — ответила я, пытаясь сохранить невозмутимый вид и не потерять самообладание. — Но к сожалению, мне пора ехать.

— Я провожу тебя до машины? — с надеждой спросил он, испытав явное разочарование от моих слов, что тут же отразилось на его лице.

— Да, — уверенно произнесла я.

Мы вышли на улицу, и я прищурилась, посмотрев на слепящее белое небо, из которого без устали сыпал снег.

Слава подошел ко мне вплотную с явным намерением поцеловать. Приблизившись, он накрыл своими губами мои. В осторожной ласке язык скользнул по губе и проник в мой рот. Он двигался нежно, не спеша.

Это был не самый плохой поцелуй в моей жизни, но все познается в сравнении.

«Это тебе не поможет», — услышала я вновь голос Сизаморо. Он не звучал угрожающе, лишь сообщал нечто очевидное для него и, по его мнению, для меня тоже.

«Да что же тебе от меня надо?!» — мысленно воскликнула я.

«Не от тебя», — и леденящий душу смех заглушил все остальные уличные звуки.

Поспешно попрощавшись со Славой, нервно давя на педаль газа, направилась в сторону дома. Слишком быстро поднималась стрелка спидометра, и на поворотах машину то и дело заносило. Я неслась, словно за мной гналась сама Тьма. Казалось, что она вот-вот снова коснется моего тела, моей души. О чем я только думала раньше? Нужно было все рассказать Канье, как можно быстрее. А еще хотелось достать меч и больше не выпускать из рук. Пусть он бесполезен для защиты от магии, но когда я его держала, незримой тенью Габриэль стоял за спиной. Меч, словно напитавшись его теплом, теперь отдавал его мне, и я чувствовала себя защищенной, как всегда в его присутствии.

Нехорошее предчувствие усиливалось с каждой секундой, а белое небо начинало давить, грозя затянуть в свой белый плен.

Я знала, что сейчас произойдет, всем нутром это чувствовала и также знала, что остановить это не смогу. Никто не сможет. За что мне все это?!

* * *

Эрвин внимательно смотрел на свое отражение в небольшом магическом зеркале, в диаметре чуть больше его ладони. То, что он видел там, ему не нравилось. Взгляд потерял былую мягкость, все тяжелее было скрывать гнетущие душу мысли. Он ждал, когда появится Габриэль. В этот раз новости были не самые радужные. И к тому же их было сразу несколько.

Отражение резко изменилось, покрывшись рябью, и вместо себя маг увидел стены и потолок замка Смагарда, а затем появилось и лицо Габриэля.

— Что случилось, Эрвин? — обеспокоенно произнес он. Просто так они не использовали зеркала, только если действительно сообщить необходимо что-то важное.

— Маги Лесных земель просят Смагард оказать содействие, — сразу начал Эрвин с дел. — На южных территориях были замечены следы пустынных химер. Довольно близко к Древнему лесу.

— Ну, Эрвин, это ожидаемо в преддверии возвращения великого жреца ордена Тьмы, — мрачно проговорил Габриэль, но видно было, что информация его мало тронула.

В прошлый раз темные твари выползли из своих нор, когда на них оказал воздействие темной магией Гонкан. Сейчас они наверняка чувствуют приближение Тьмы.

— Но почему им нужна помощь именно людей, Эрвин? С каких пор маги не в состоянии отогнать от своих территорий химер? — немного насторожился Габриэль.

— А вот это вообще довольно странно, — нахмурился Эрвин еще больше. — В этом же районе было совершено нападение на семью члена совета. По словам пострадавших, разбойники вооружены и среди них есть маги, хотя использования темной магии никто не заметил. Сами маги Лесных земель напуганы и отправить отряды в те места не решаются. В общем, это по твоей части, Габриэль.

Обычно разбойники грабили простых магов-торговцев, или не самых значимых магов из средних сословий. Но вот нападение на семью представителя правящего совета…Это что-то новенькое.

— Габриэль, нужно не просто разобраться с разбойниками и химерами, нужно выяснить, не замешаны ли в этих нападениях адепты Тьмы, и насколько все связано с возрождением жреца, — чуть тише прежнего, но сохраняя серьезность тона, высказал свои опасения верховный хранитель ордена Света.

Эрвин снисходительно относился к несчастным, обратившимся вопреки своей воле к темной магии. И полагал, что вовсе не правильно их казнить. Как произошло с Каньей. Прекрасной девушкой кочевницей, к которой он питал нежные чувства. Конечно, будучи верховным хранителем ордена Света, он не мог связать себя узами с ней, но мог использовать все свое влияние и силу, чтобы хотя бы сохранить Канье жизнь. Если она когда-нибудь вернется из другого мира, конечно. Нельзя исключать и такой вариант.

Но что касалось тех, кто обратился к Тьме намеренно, а тем более стал адептом Тьмы — теперь в его душе поселилась искренняя ненависть к ним. Он никак не мог поверить и до конца осознать, что его друг и помощник, верный хранитель ордена Света, Джубба, оказался адептом Тьмы и верным служителем великого жреца. Никак он не мог понять, как можно находить во Тьме нечто, чему можно служить, отдавая всего себя. Как можно прославлять силы, несущие смерть?

Оказалось, что быть верховным хранителем еще тяжелее, чем думал Эрвин Савитар. Он не сомневался, что вскоре ему придется начать войну с приспешниками Тьмы. Вот только как грамотно и осторожно, не допустив паники раньше времени, подготовить к этому общество? И в дальнейшем пролить как можно меньше крови? Благо Свету, еще есть время! Эрвин уверен, что не один год понадобится жрецу ордена Тьмы, чтобы обрести былую силу.

— Нужно быть готовыми ко всему, — с явным беспокойством продолжал Эрвин, — возьми солдат не меньше дюжины. Но в поселениях старайся не нагнетать обстановку.

Немного стыдливо потупив взгляд в пол, Эрвин добавил:

— Мы больше не можем оплошать, как на горе Орн, Габриэль.

Вспоминать о совместном промахе, Эрвин не любил. Но они сделали все, что могли.

— Разумеется, — пробурчал в ответ Габриэль. Он-то вовсе не разделял мнение мага о том, что тогда они совершили оплошность. Все же Анна лучшее, что с ним случилось и одинокими вечерами, пока нелюбимая жена, будет пытаться скрасить вечер, он будет вспоминать сладкие мгновения, проведенные в ее объятиях. «Подери все это Тьма!» — мысленно прокричал Габриэль, так как от воспоминаний тело напряглось, а в груди закололо. Эти незнакомые ощущения пугали. Если это любовь, то он готов вовсе отказаться от чувств, потому что испытывать такие муки, в тысячи раз больнее самых изощренных пыток, все равно, что ощущать, как орда плотоядных насекомых пожирает твое нутро.

— Еще нужно подумать над тем, какую роль в этом всем играет великая Богиня, — напомнил Габриэль.

Эрвин нахмурил брови, из-за чего на лбу образовалась складка. Основная информация о ней, содержавшаяся в светлой летописи и книге темных, теперь не доступна. Он не сомневался, что это Джубба вырвал страницы. Но это лишь доказывало важность этих знаний.

— Думаю, стоит поговорить с Айером, — предложил Эрвин, — мне кажется, он знает больше о великой Богине, чем мы и кто-либо еще.

— Согласен, — недовольно ответил Габриэль. — Без этой рыжей стервы мы не сможем противостоять Тьме.

— Габриэль… — укоризненно протянул Эрвин.

— Не начинай, — остановил он его, — ты не был там, а я видел, как все случилось, как эта великая Богиня испарилась, и появился Джубба, и я ничего не мог сделать. Ничего. А она могла.

Эрвин тяжело вздохнул, уже не раз он слышал этот рассказ, но кое-что он так и не понял.

— Ты так и не рассказал, как тебе удалось подчинить дракона индиго… — вновь поинтересовался маг.

— Расскажу при встрече, — опять ушел от ответа Габриэль. — А до этого времени, пока мы не найдем великую Богиню, нужно сохранить в тайне скорое возвращение жреца, иначе отмена казни так и не состоится.

Эрвин кивнул, соглашаясь. Может, в преддверии новой войны с Тьмой это и не самое верное решение, но оба мужчины были уверены, что сократить количество крови, что вскоре прольется — необходимо и правильно.

— Это решится завтра, — бросил Эрвин, как пройдет голосование, он уже не сомневался.

 

Глава 5

Белая мгла застилала глаза, и я честно пыталась вырваться из этого плена, но тело предательски не слушалось, вновь конечности наполнились знакомым чувством. В этот раз я точно знала, что происходит. Но это пугало еще больше.

Последнее, что я почувствовала — как потеряла управление, и машина дернулась вправо.

Белый свет сменился Тьмой, и сердце пропустило удар от внезапного чувства падения с высоты. В этот раз ощущения немного отличались. Я не знала, куда меня выбросит, но надеялась, что не в Мертвых землях. На чью-либо помощь я не рассчитывала, а самой пройти через них, еще и без оружия, совсем нет шансов. Не задумал же Сизаморо меня убить? Для этого возвращать меня в магический мир было и необязательно.

Выбросило меня на что-то мягкое и влажное. Найдя в себе силы, приоткрыла глаза. Пальцы утопали в золотисто-янтарном песке, где каждая песчинка была идеальной формы. Такой необычный и такой знакомый. В нос ударил запах соли и водорослей. И до меня начало доходить, что в магическом мире я не видела морской песок. А я определенно на морском берегу. Постепенно тело стало приходить в нормальное состояние, послышался шум прибоя, а колени вдруг намокли от дошедшей волны, я даже попыталась вскрикнуть от неожиданности. Но силы еще не вернулись полностью, я лишь смотрела на свои утопающие в мокром песке пальцы и пыталась передать все силы вялой конечности, чтобы встать, но попытка оказалась неудачной. Когда очередная волна подмыла песок подо мной, я вновь обмякла. Мелькнула вспышка, и я еле успела отдернуть руку, когда рядом со мной приземлился меч в ножнах, прицепленный к поясу с вороном. Какого черта?!

Наконец, я приподнялась, встав на колени, чувствуя себя подопытным насекомым в руках ребенка, который отрывает крылышки мухам или поджигает муравьев с помощью лупы. Только моим мучителем был великий жрец ордена Тьмы и мыслил он куда масштабней.

Только вот непонятно пока, что задумал Сизаморо? Зачем дал мне меч? И что с Каньей?

Еще не отойдя до конца от перехода, подобрала любезно дарованное мне оружие и перевернулась на спину. Передо мной предстало небо. Такое же золотистое, как и песок, облака были даже немного терракотовые. Море… Канья упоминала, что город кочевников на берегу моря, но на карте, что я видела в обители, он был обозначен на самом ее краю, на юге, само море почти не сохранилось на уцелевшей части. Значит, я на границе, совсем близко к Мертвым землям. А небо здесь такое странное.

Было жарче, чем в городе магов и, тем более, в землях людей, а я была одета довольно тепло. Полушубок сняла сразу, чуть не задохнувшись от удушающей жары. Ботинки, хоть и осенние, но все же не рассчитаны на такую погоду, еще и на высоком каблуке. Приняв сидячее положение, с трудом сняла промокшую от соленой воды обувь. Было все равно жарко, но не оставаться же в одном белье. Поэтому сняла только колготки. По влажному капрону быстро пошли стрелки.

— Вот же нелепость, — буркнула я себе под нос, представляя, как буду выглядеть в своей одежде и с мечом на металлическом поясе, перекинутым через плечо.

— Беги! — услышала я вдруг.

Не поняла, это кто кричит и кому? Мне, что ли? Огляделась по сторонам, но никого не увидела. Берег казался пустынным. Там, где заканчивался песок, начинались заросли невысоких кустарников, дальше они переходили в лес, а с другой стороны волны разбивались о скалы. С той стороны мне точно не пройти.

— Беги! — послышалось чуть громче.

На всякий случай я решила посмотреть на море. Может, кричат оттуда? Но крик раздавался не оттуда, зато я поняла, почему нужно бежать и то, что слова адресованы мне.

Гигантские щупальца тянулись в мою сторону, и в тот момент, как я разглядела склизкую зеленовато-синюю плоть морского зверя, одна из его конечностей схватила меня за щиколотку, пытаясь затянуть в воду.

Хватка оказалась сильной. Вскрикнув во все горло, еле успела выхватить меч из ножен и отсечь схватившую меня мерзкую конечность. Послышался недовольный вой морского чудовища, уползающего обратно в воду. Стремительно скрывшись в пенящихся волнах, оно оставило после себя только кровавые разводы, растворяющиеся в золотисто-голубой воде. А я, взяв себя в руки, побежала в противоположную от воды сторону — к лесу.

Да, что же это такое?! В прошлый раз меня хотя бы съесть не пытались. Бежать по песку было тяжело, да еще я наступила на что-то острое. Наверное, на осколок ракушки, стопу начало саднить, но я не остановилась, пока не добралась до леса.

Откуда кричали? Где-то есть люди, определенно. Голос явно принадлежал мужчине.

Крепко схватившись за меч, я начала оглядываться по сторонам, всматриваясь в густые заросли. Из-за широкого дерева появился человек.

Мужчина средних лет, чуть старше меня. Загорелое лицо покрывала темная щетина. Небрежно стриженые волосы темного цвета открывали уши, в одном из которых была сережка. Он был одет в некогда светлую рубаху, верхние пуговицы которой были расстегнуты, открывая темную поросль на груди. Кожаный зеленый жилет на металлических застежках распахнут полностью. Коричневые штаны чуть протерлись, на поясе висел меч. Ростом он был с меня, и довольно широк в плечах и груди. Оценив незнакомца, быстро сделала вывод, что на мага не похож.

Карие глаза внимательно пробежались по мне, тоже, видимо, оценивая.

— Ты что тут делаешь? — спросил он первый. — И кто ты?

Осмотрев меня от макушки до босых ног, взгляд его вернулся к моему мечу и поясу.

— Откуда у тебя это? — продолжил он задавать вопросы и махнул рукой на мое оружие.

Его руки потянулись к моему мечу, и я отступила на шаг, принимая защитную стойку и занося меч, готовая защищаться. Ага, нашел дуру! Так я и отдала свое единственное оружие непонятно кому.

— На каких территориях я нахожусь? — задала я вопрос незнакомцу, который уже положил руку на рукоять своего меча.

— В Забытых землях, — медленно ответил он, так и оставив руку на своем оружие.

Вот это неожиданный поворот. Что еще за Забытые земли? Что-то не припомню таких территорий.

— Далеко до Маира? — уточнила я.

Эрвин — вот к кому мне нужно попасть. Наверняка он заблуждается так же, как и все, и не представляет, через какое время жрец ордена Тьмы вернется на самом деле. Он должен узнать о возвращении Сизаморо одним из первых. И потом это уже будет не моя забота, а верховного хранителя ордена Света.

От мыслей по поводу дальнейших действий отвлекла хрустнувшая позади ветка, и взгляд незнакомца скользнул по правую сторону от меня. Он явно был не один. И этот второй сейчас собирался напасть на меня.

Недолго думая, замахнулась локтем назад и угодила точно в живот собиравшегося на меня напасть. Человек вскрикнул и упал на землю, а я, резко повернувшись, придавила голой ступней его тело к земле, а острие моего меча прикоснулось к горлу.

Второй незнакомец оказался совсем мальчишкой. Ему едва было восемнадцать. Худой, с рыжими волосами, собранными в растрепавшийся хвост, и веснушками на лице. Светлые, сероватые глаза испуганно смотрели на меня.

— Не убивай его! — прокричал первый незнакомец, в голосе его послышалось беспокойство. Он уже вытащил свой меч из ножен, готовясь защищать юнца. Его меч был проще и меньше, чем мой, но все же это грозное оружие в руках взрослого мужчины, который, наверняка, лучше меня умеет с ним обращаться.

Убивать я и так не собиралась, если, конечно, они не задумали убить меня.

— Как тебя зовут, женщина? — обеспокоенным голосом спросил он.

— Анна, — ответила я, не отрывая взгляда от его меча и рук.

— Меня зовут Ариман, а этого сопляка Гилен, — он поднял свой меч, направив острием вниз, и осторожно убрал в ножны. — Давай просто поговорим?

Предложение его было вполне разумным, и я отпустила своего юного пленника. Он был одет в зеленую тунику из простого сукна, на тонком металлическом поясе-цепочке не было оружия. Явной угрозы он не представлял. Хотя вполне мог оказаться и магом. Но, насколько мне известно, без темной магии они не опасные противники.

— Вот и славно, — произнес Ариман, и его тонкие губы изогнулись в легкой улыбке.

— Что за Забытые земли? — решила продолжить я диалог. — Не слышала о таких.

Как все-таки я мало знаю об этом мире.

— И кто вы такие? — холодно произнесла я.

— Мы простые путники, — ухмыльнулся он, — а вот кто ты, и как очутилась в Забытых землях, интересный вопрос. Первый раз вижу женщину с мечом, — покосился он на мое оружие. — Кто тебя научил?

— Не твоего ума дело, — зло бросила я. — Отвечай на мои вопросы.

Свой меч я не спешила убирать в ножны.

— Забытые земли — это небольшая территория между Лесными землями, землями Пустынных магов и Мертвой землей. Они никому не принадлежат, и живут тут в основном те, кто по каким-либо причинам не смог остаться в родных краях. Территории бесхозные и слишком опасные из-за своей близости к Мертвым землям, на то они и забытые. Мы тут с товарищами мимоходом.

В его глазах блеснуло нечто странное. Может, любопытство? Он смотрел, ухмыляясь, и, очевидно, от меня тоже ждал ответов.

С товарищами… Значит их больше, чем двое. Да, новые знакомства начинают принимать опасный оборот. Судя по всему, в эти места забредают не самые порядочные личности. Нормальные люди и, тем более, трусливые маги, не пойдут просто так туда, где опасно.

— Я, кажется, знаю, кто ты, — сообщил Ариман, и я удивленно вскинула брови. — Ты женщина из другого мира, что убила Огненного мага из правящего совета.

Вот те раз. Слухами-то земля полнится. Я, конечно, знала, что орден специально распускал обо мне информацию, чтобы привлечь внимание адептов Тьмы. Но известие о том, что я вернулась в свой мир, либо не дошло до нового знакомого, либо… об этом никто не распространялся.

— Ходил слух, что ты сбежала от правосудия в Драконьи горы, — вовремя ответил он на мой мысленный вопрос, — и то ли взяла в заложницы дочь самого Михаэля Одисса, то ли она была с тобой заодно.

Вот, значит, как. Ну, пусть лучше Канью считают заложницей, чем соучастницей. Хотя версия крайне бредовая. Пусть верят, во что хотят, лишь бы это было выгодно мне и Канье. Канья… Что же стало с ней? Осталась ли она в моем мире или Сизаморо и ее выбросил в этот мир неизвестно куда? Эх, лишь бы она была жива, сейчас я ей навряд ли чем-то могу помочь. Мне бы кто помог.

— Да ты не бойся, — насмешливо бросил Ариман, — мы тоже не совсем в ладах с законом, если признаться.

Ну, я так и думала.

— Разбойники? — предположила я, вспоминая рассказы Эрвина и Габриэля.

— Они самые, — и Ариман изобразил некое подобие реверанса, слащаво улыбаясь, будто представился в новом образе.

— Не бойтесь, мы не нападаем на тех, кто не заслужил, — подключился к разговору юнец Гилен.

— А на кого же вы нападаете? На богачей, чтобы отдать все нищим и обездоленным? — съязвила я.

Кажется, новые знакомые немного обиделись на мою остроту, с их лиц пропали улыбки.

— Тоже мне, Робин Гуды, — буркнула я себе под нос. — Да мне, собственно, все равно, кого вы грабите.

Мне действительно было не важно, какие мотивы они преследуют, совершая преступления. Я хоть и человек закона, но и сама его нарушала, хотя грабежи и разбой все-таки не поощряла. Каким бы способом богачи не становились богачами, это их дело. Но любой порядочный человек сможет найти способ заработать себе на кров и пищу честным путем.

— Кто? — не поняли меня новые знакомые.

— Неважно, — отмахнулась я, — лучше скажите, как выйти к дороге, ведущей в Маир.

— А ты, что ли, не расскажешь, как очутилась тут? Где Забытые земли, а где Драконьи горы, — рукой он махнул в сторону леса, туда, где, судя по всему, Запад, — да и что-то не видать дочки вождя кочевников, — заметил разбойник.

Я одарила нового знакомого взглядом, который должен был дать понять, что на эти вопросы ответа он не дождется.

— Ладно, — бросил он, видимо, поняв мой многозначительный взгляд. — Путь до Северного тракта, а затем до Восточного, по которому ты сможешь добраться до города магов, неблизкий и не самый безопасный, если ты окажешь нам небольшую услугу, мы как раз тебя проводим.

— Что за услуга? — насторожилась я. Интересно, чем я могу им помочь разбойникам?

— Ты, я погляжу, за себя постоять можешь, — начал Ариман. — У нас одно дело намечается, но народу на него немного не хватает.

Я поняла, к чему он ведет. Неожиданно, конечно. Но все же, если бы он не крикнул, там, на берегу, мною наверняка ужинало бы морское чудовище, поэтому предложение его я решила выслушать до конца.

— Если ты согласишься помочь нам, то сможешь на рассвете отправиться с нами, мы идем как раз в ту сторону.

Заманчиво. Наверняка покормят и одежду нормальную дадут. Да и места, если им верить, здесь не самые безопасные. В конце концов, можно согласиться на их помощь, а потом просто сбежать, выбрав удобный момент, когда им будет уже не до меня.

— Согласна, — чуть улыбнувшись, ответила я, радуясь своему коварному плану.

— Вот и славно, — улыбнулся в ответ Ариман, протягивая руку для скрепления наших договоренностей.

И я пожала теплую шершавую ладонь. Новые знакомые развернулись, направившись вглубь леса, и я последовала их примеру.

Вот только путешествия в магический мир, видимо, не обходятся без мелких травм. Или это только мне так не везет… Рана на стопе давала о себе знать, болезненно пульсируя.

— Ариман, а среди вас есть маги? — осведомилась я, ковыляя немного позади своих спутников, чуть прихрамывая.

— Есть, а что? — не оборачиваясь, уточнил он.

— Ногу поранила, — пояснила я.

— Бероуз у нас не самый хороший целитель, а вот Натаниэль попробует что-нибудь сделать.

Так, разбойников насчитывается уже четверо, двое из которых маги.

— А сколько вас вообще и есть ли среди вас женщины? — поинтересовалась я. Кто знает, может, лучше сбежать пока не поздно.

— Нас пятеро и женщин нет, — коротко пояснил он.

Один из них юнец. Но для одной девушки и этого много, в случае чего.

— Ты не бойся, приставать никто не будет, — успокоил Ариман.

Данная информация меня нисколько не успокоила. Расслабляться в окружении разбойников я точно не собиралась.

 

Глава 6

Лес отличался от того, что мне уже довелось увидеть, когда я только попала в этот мир в прошлый раз, и от древнего леса, где провела ночь с Габриэлем и Эрвином. Этот был больше похож на леса, что я встречала на Юге. Попадались довольно солидных размеров вечнозеленые дубы, магнолии и камфорный лавр. Только из-за странного цвета неба солнечные лучи, пробиваясь сквозь него, окрашивали зелень в цвет охры. Здесь даже воздух казался тяжелей. Влажный и наполненный незнакомыми ароматами.

— Почему здесь такое странное небо? — не удержалась я от вопроса.

— Неподалеку, на территории Мертвых земель, есть вулкан, говорят, его пепел красный как кровь, и, извергаясь, вулкан выбрасывает его в небо, — ответил мне Гилен.

Значит, Мертвые земли совсем рядом. Я немного поежилась. Не видела никогда химер вживую и совсем не горела желанием восполнить данный пробел.

— Темные твари водятся? — решила я удостовериться. — Химеры, например, или еще кто?

— Я не встречал, — ответил мне снова мальчишка, — а вот Ариман видел, еле ноги унес.

— Здесь они не должны появиться, но все же расслабляться не стоит, — заверил Ариман.

Интересно, насколько он хороший воин? Сильнее ли он Габриэля? Я глубоко вздохнула, вспомнив о том, о ком не стоило вспоминать.

— Мы пришли, — сообщил Ариман, и я увидела небольшой лагерь, вокруг костра сидело трое мужчин. На огне жарилась тушка неизвестного мне зверька. От почти готового ужина разбойников исходил аппетитный запах, но я еще не успела проголодаться. Чуть дальше к деревьям привязаны шесть разномастных лошадей. Какая удача, и для меня лошадь имеется. Не придется ехать в обнимку непонятно с кем.

— Эй, народ! — окликнул Ариман своих товарищей-разбойников. — В нашем полку прибыло!

Три пары глаз уставились на нас. Мужчины почти одновременно подскочили с мест, рассматривая меня с ног до головы. Я тоже, не стесняясь, изучала новых знакомых. Один был старше меня и Аримана — на вид сорок с небольшим, темные волосы, как у Аримана, немного тронуты сединой на висках, в ушах тоже сережка, только с голубым драгоценным камнем. Взгляд его был довольно строгим и суровым, а небольшая борода только делала его еще старше и солиднее. Он был чуть ниже ростом, но еще шире в плечах и груди, чем Ариман.

— Я руковожу бандой, — шепнул Ариман мне на ухо, — поэтому никого не слушай.

— Какого Кракена? — пробурчал мужчина, которого я рассматривала.

Другой разбойник был довольно юн, лет двадцати, может, чуть больше. Длинные блондинистые волосы собраны в хвост и заплетены в косу. На нем была светлая туника и защитный жилет из металлических полос. Чем-то похоже на защитную одежду Габриэля. Опять я о нем думаю! Черты лица этого разбойника были тонкие, а личико — смазливым… Его светло-зеленые глаза хитро поблескивали, а красивые губы изогнулись в ухмылке при виде меня. Он был высокий, но худой и жилистый. Тоже, судя по одежде, воин. Он никак не прокомментировал мое появление, но продолжал внимательно меня изучать.

Зато третий, полноватый, с темными волосами и гигантской лысиной, имел круглое лицо, блестящее на свету от пота. У него был кривой, будто ломаный нос, и недобрые темные глаза. Серо-голубая рубашка и песочного цвета штаны, а на плечах короткий запыленный плащ с капюшоном, который когда-то был белым. Он был похож на мага. Толстоват и явно ленив. Глаза презрительно смотрели на меня. Интересно, чем я ему так не понравилась?

Я вспомнила, что на мне надето, и поняла, почему взгляды мужчин были такие странные.

— Где вы ее нашли? — произнес тот, в ком я определила мага, слишком высоким для мужчины голосом.

— Это Бероуз, — показал Ариман на мага, — маг Огненных гор.

Неужели маги Огненных гор все такие неприятные личности? Или только мне так везет встретить на своем пути именно таких?

— Это мой брат, Азраил, — указал Ариман на самого старшего мужчину среди разбойников.

И вправду похожи. И одеты почти одинаково. Чем-то напоминали цыган, точнее, местных кочевников, но откуда они, он не сказал.

— Натаниэль, — представился блондин и слегка склонил голову.

Я и сама уже догадалась, так как он остался последним. Но небольшой жест уважения был приятен, да и голос у него тоже оказался довольно мелодичен. Хорошо, что именно он будет лечить мой порез, а не другой маг. Натаниэль, пожалуй, был самым необычным из всей этой компании. Как мне было известно, маги, владеющие оружием, встречаются крайне редко.

— Он у нас самый скрытный, — сообщил Ариман, — поэтому не могу сказать, к магам каких земель он относится, и насколько вообще он сильный маг. Но воин неплохой, что уже хорошо.

Ариман махнул рукой в сторону Натаниэля, как бы закончив про него короткий рассказ, и повернулся к Гилену.

— А Гилен, брат жены Азраила, и не маг, и воин пока так себе, но с ним ты уже познакомилась, — с усмешкой добавил Ариман, на него он тоже махнул рукой и направился ближе к костру.

— Может, объяснишь, Ариман, что девушка делает в нашем лагере? — задал Азраил вопрос, который явно интересовал всех разбойников.

— Это Анна, — представил он меня разбойникам. — Она заменит покинувшего нас Глендона.

— Она?! — воскликнул Бероуз и не сдержался, презрительно рассмеявшись.

Остальные с удивлением на лицах еще больше прежнего таращились на меня.

— Зря смеешься, маг, — сердито ответил главарь разбойников. — Она спаслась от морского зверя, отрубив тому щупальце. И Гилена за две секунды уложила на лопатки. А он со спины подкрасться пытался.

Азраил при упоминании о промахе шурина закатился звонким смехом. Натаниэль хмыкнул и одобрительно улыбнулся. Все трое мужчин внимательно посмотрели на пояс с вороном, перекинутый через мое плечо и на меч за спиной. Я прикрыла круглую бляшку с птицей, не зная, догадаются ли они, кому принадлежит меч, хотя наверняка предосторожность запоздалая, да и в дальнейшем они все увидят. Поэтому, поменяв позу, просто скрестила руки на груди, придавая себе более внушительный вид, насколько это возможно с босыми ногами, с глубоким вырезом на груди и в обтягивающей бедра юбке.

Расслабившись, мужчины вернулись к костру, присаживаясь на разложенные вокруг знакомые мне уже спальные мешки местного производства.

— Садись, — мягко пригласил на свободное место возле себя Ариман.

И я, чуть наклонившись набок, подобрав под себя ноги, села на предложенное место.

— Еще два дня назад нас было шестеро, — сообщил Ариман, — но Глендон, да очистит Свет его душу, покинул нас. Скорее всего, мантикоре попался или другой какой твари.

— Химерам, например, — добавил Гилен.

— Может, и так, — согласился Ариман. — В любом случае, говорили ему не заходить так далеко на Юг.

— Лучше расскажите, где нашли женщину, — пробурчал маг Огненных гор.

— На берегу и нашли, хотели моллюсков насобирать, я даже меч не взял, а увидели ее, — ответил Гилен, немного оправдываясь.

— И кто же наш новый товарищ по оружию? — мягко и тактично поинтересовался Натаниэль.

Ариман медлил с ответом, но все, кроме Гилена, с нескрываемым любопытством ждали ответа. Я сама не была уверена, стоит ли говорить, кто я. Особенно беспокоила реакция мага Огненных гор. Но все же… Кота в мешке не утаишь.

— Я женщина из другого мира, что убила Гонкана, члена правящего совета, — ответила я сама за себя. Пусть знают, с кем имеют дело. Думаю, дурная репутация в данном положении и окружении сыграет мне на руку.

По лагерю прокатилась волна удивленных вздохов. Бероуз не соскочил с места и не начал вопить, чего я ожидала от него. Все мужчины молча смотрели в костер, периодически бросая осторожные взгляды на меня.

— Надо же… — пробормотал маг Огненных гор, через минуту всеобщего молчания, но ни на кого не смотрел, а изучал всполохи костра, о чем-то призадумавшись.

— Ладно, давайте есть, — отвлек всех от осмысления полученной информации Азраил.

Он оторвал от тушки голень внушительных размеров и протянул мне.

Задаваться вопросом, кого мы едим, я не стала, а то еще аппетит пропадет, и так есть не сильно хотелось, а подкрепиться необходимо. Я осторожно попробовала мясо. На вкус и цвет нечто среднее между кроликом и индейкой. Однозначно не птица, но вроде есть можно. Ароматные, но неизвестные специи, были в меру острые и пряные, что делало мясо сочным и довольно вкусным.

Гилен протянул мне металлическую кружку, и я, не задумываясь, отпила — навряд ли мне предложат что-то иное. Напитком оказался бодрящий эль, хотя, может, этот назывался и как-то иначе, потому что вкус у него был точно иной.

Новых вопросов пока никто из разбойников не решался задавать. Как, впрочем, и я.

— Натаниэль, — обратился к товарищу Ариман, — посмотри, что у Анны с ногой. Так, остальные, — продолжил раздавать команды главарь банды, — мы с Натаниэлем дежурим первые. Через два часа Азраил и Гилен, потом снова я и Бероуз.

Небо стало красновато-коричневым и, как я поняла, наступала ночь. Разбойники улеглись спать, остались только я и дежурившие.

— Давай взгляну, — подсел ко мне Натаниэль, и я протянула стопу с уже немного воспалившейся раной.

— Кажется, там застрял осколок, — сообщила я, поморщившись, чувствуя, что там что-то осталось.

Ариман демонстративно отвернулся, возможно, его смущала, по их меркам, короткая юбка, которая доходила мне как раз до колен. Натаниэль прохладными ладонями осторожно обхватил мою щиколотку, уложив стопу к себе на колени. Рана была в довольно чувствительном месте, между пяткой и подушечками пальцев, где кожа довольно тонкая, и ее легко травмировать.

— Да, действительно, там есть осколок, — согласился он. — Сейчас достану.

Натаниэль накрыл рану своей ладонью, и я почувствовала, как к ней прилила кровь, из-за чего та стала пульсировать еще сильнее. Через несколько секунд Натаниэль убрал ладонь и продемонстрировал мне небольшой осколок размером с ноготь на мизинце и молча выбросил его в костер. А я толком не почувствовала, как он вышел.

— Не пугайся, — предостерег он почти шепотом и снова приложил ладонь к ране, из которой выступило несколько капель крови.

Интересно, чего я должна бояться? Эрвин уже лечил мои порезы и не раз. Так что для меня это не в новинку. Больно было только, когда верховный хранитель лечил смертельную рану возле сердца. А подобные сегодняшнему порезу — пустяки.

Но вопреки моим представлениям, ощущения были совсем иными, рану не начало жечь, и ладонь не светилась, как у Эрвина при лечении. Наоборот, я почувствовала холод, который принес облегчение воспаленной и раненой коже. Какая интересная магия. Когда Натаниэль убрал руку, рана все еще была холодной, но уже затянулась.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, и маг одарил меня очаровательной улыбкой, принимая благодарность.

Через полчаса, когда стал слышен храп товарищей, Ариман решил, что пришло время для вопросов. Я не спала, воздух был теплый, даже жаркий, поэтому, сидя на мешке, подобрав ноги в коленях и положив на них голову, молча уставилась на костер, размышляя о своем и грядущем.

— Анна, так и не расскажешь, как оказалась на берегу? — снова поинтересовался разбойник, судя по тону, ответ мой он уже знал.

— Не расскажу, — подтвердила я.

— Может, расскажешь, где научилась сражаться на мечах и что ты еще умеешь? — попробовал задать он другой вопрос. Так просто не сдается все-таки.

— В этом мире, — тихо и неохотно ответила я, — могу немного и без оружия сразиться, но смотря каких габаритов противник.

— Это хорошо, завтра посмотрим на практике твои навыки, — уже бодрее сообщил он о планах.

— Может, расскажешь, кто тебя обучил и где взяла свой меч? — подключился к беседе Натаниэль.

Вопрос его был вполне логичен, так как меч мой, очевидно, приметный, как, впрочем, и пояс.

— Это трофей, — почти не соврала я.

— Вон оно что, — произнес Ариман, — самого Габриэля Делагарди смогла одолеть в честном бою.

То, что Ариман знает, кому принадлежит меч и пояс, меня не удивило. Все же Габриэль занимался поимкой разбойников. И то, что они знают врага, так сказать, в лицо, вполне естественно.

— Сильно не выдумывайте о моих способностях, — не стала лукавить, — он научил меня держать меч и немного им пользоваться, поэтому мне удалось застать его врасплох — он не ожидал нападения от ученицы.

Надо же, никогда не думала, что когда-нибудь буду сидеть у костра в лагере разбойников и сама же травить им байки. Вот уж, никогда не угадаешь, как жизнь повернет и до чего докатится.

— Ариман, а как ты догадался, кто я? — решила я тоже позадавать вопросы.

— Так тебя хорошо описывали в рассказах, перед праздником Сома о тебе на каждом углу шептались, все говорили, что женщина из другого мира высокая как мужчина, но прекрасна как великая Богиня, а глаза горят зеленым огнем, как у дикой кошки, и так же она опасна.

Как, однако, красиво обо мне рассказывали. Но на великую Богиню я не так уж и похожа, но им-то об этом неизвестно.

— Я, конечно, не прям сразу догадался, но, когда убегала ты от зверя, взгляд у тебя был точно дикий. Потом сопоставил все остальное, имя, рост…

— Кстати, обо всем остальном, — я демонстративно указала взглядом на свою одежду, — найдется, во что переодеться?

— Да, что-нибудь придумаем, штаны Гилена точно подойдут, — еле сдерживая смех, веселясь, видимо, над размером Гилена, ответил Ариман, — ты ложись, отдыхай, утром разберемся.

Температура заметно понизилась, и я залезла в мешок. Но вот только спать было тяжело. Новым знакомым, довериться непросто, все-таки разбойники. Лес был странным. Совсем немного магических огоньков, лишь изредка один или два мелькали среди деревьев. Почти никаких звуков в лесу не раздавалось, и они сидели неподвижно. Лес был не молодым, наполненный свежестью, и не Древним, сочащимся магией и наполненными ею существами. Этот лес, казалось, находится на грани исчезновения, еще немного — и он станет мертвым. Мне довелось видеть мертвый лес, когда я парила над магическим миром, глядя на него глазами великой Богини. И зрелище было пугающим. Но сейчас пугал меня не лес, а завтрашнее утро. И каждый следующий день, проведенный в этом чужом мире. Не знаю, как в прошлых жизнях, но в этой мир, в котором я находилась, никогда не был моим, и не сможет стать.

Никак не оставляли мою голову мысли о Габриэле, который в этой жизни тоже никогда уже не будет моим. От этих реалий будущего сердце рвалось на куски, и обнажающаяся душа металась, будто в предсмертной агонии. Соленая слеза намочила щеку, без шума и предупреждения скатившись вниз. Нельзя, нельзя! Он посадил тебя в камеру, Анна! Ты забыла? Но я знала, что лишь желая защитить от самой себя. Я старательно пыталась лишить себя последней слабости и больше никогда не проливать ни одной слезинки. Он согласился стать мужем для другой в тот же день, что ты предавалась всей своей страсти с ним! Да, а вот это уже аргумент. Я должна справиться со своими чувствами, забыть, жить дальше.

В конце концов, наверняка имеется какое-нибудь заклинание забвения, которое поможет забыть все чувства, что я испытываю к Габриэлю и то, что я вспомнила из прошлой жизни. Может, тогда, при условии, что мы больше не встретимся, все пройдет. А Габриэль и так переживет. Он-то не знает, что это не просто физическое влечение, которое легко заменить другим телом.

* * *

На сочной зеленой траве, в окружении непроходимого леса хрупкое тело Каньи лежало в неестественной позе, словно сломанное. Лицо побледнело, став молочно-белым. Темные, отливающие на солнце шоколадом, мягкие локоны волос разметались по траве.

— Канья, хватит тут валяться, — проворчала старуха, палкой постучав по ноге несчастной.

Каннья не спала, но она очень хотела, чтобы все это было сном, и боялась пошевелиться или открыть глаза, не желая пускать себя в эту реальность.

Вот несколько минут назад она смотрела телевизор, уютно устроившись под пледом на диване, в мягких, теплых плюшевых штанах и носках, в футболке с веселым, но неправдоподобным мышонком. Кажется, его звали Джерри. А через какие-то несколько секунд сознание и тело окутал Свет, перенося сквозь завесу миров… Домой. Хотя можно ли считать домом мир, где тебе грозит смерть? Мир, который не желает, чтобы твое тело, внутри которого прячется Тьма, ступало по его землям.

Из эфемерных рассуждений разум Каньи упрямо пытался вырвать голос старухи, и все более настойчиво и ощутимо стучавшая по телу палка.

— Внучка! — кричала старуха.

Скорость мыслей в голове Каньи начала увеличиваться. Сознание все отчетливее и полнее выстраивало картину происходящего.

— Бабушка… — прошептала она.

Канья боялась представить, что же теперь будет. Зачем великая Богиня ее вернула? Какая разница, где она встретит конец мира?

— Зачем меня вернули? — наконец произнесла Канья, глядя в выцветшие глаза нависающей над ней старухи.

Она резко поднялась, вытягиваясь во весь свой невысокий рост и оглядываясь по сторонам. Взгляд наткнулся на светлую фигуру, окутанную медной россыпью волос. Великая Богиня была здесь.

— Что происходит?! — не выдержала девушка. — Вы! — пристально посмотрела она в ясные глаза великой Богини. — Объясните, что случилось у колодца? Вы же знаете, что там произошло?! Зачем вы пустили его в тот мир?!

— Тебя не мы вернули, — вмешалась старуха, — а жрец ордена Тьмы, мы лишь перехватили, и ты появилась здесь, а не там, где он хотел.

Канья непонимающе смотрела на женщин. Глаза потемнели, а воздух вокруг напряженно завибрировал, поднимая вверх пряди волос.

— Это ты во всем виновата! — бесцеремонно обвинила она великую Богиню, не отрывая от нее взгляда, наполняющегося Тьмой все сильнее.

— Успокойся, — строго сказала старуха. — Не время для истерик.

— Тебе ничего не угрожает, — мягко произнесла великая Богиня, пронзительно вглядываясь в потемневшие глаза, и при этих словах Тьма начала отступать, возвращая светло-голубой взор. — Планы мои ты поймешь позже, — вкрадчиво добавила Псигелия.

И ласковая рука матери всех ведьм осторожно убрала невольно набежавшие на глаза девушки слезы.

— Все случилось так, как должно было случиться, — успокаивающим голосом ответила великая Богиня, по своему разумению отвечая на все поставленные вопросы.

 

Глава 7

Второе мое пришествие в магический мир было однозначно менее удачным. Первая ночь далась нелегко, и я с ужасом осознавала, что такая ночь предстоит не одна. Скромные комнаты обители ордена Света теперь представлялись самым комфортабельным дворцом. Жаль только, попаду я туда не скоро.

Взамен благ цивилизации новые знакомые показали мне небольшой водоем, где можно помыться, а зубы предлагалось почистить с помощью нескольких листочков травы, очень похожей на мяту. Снабдив себя ароматной веточкой с листьями, не очень приятного вида тряпочкой вместо полотенца и новой, достаточно поношенной, одолженной разбойниками одеждой, я отправилась к спасительной пресной воде.

Воды озера оказались прозрачными, и было видно неглубокое илистое дно. Сень густых деревьев скрывала от палящего солнца. Как заверили разбойники — здесь чудовищ нет, озеро проверенное. И я смело скинула с себя пропитанную солью одежду, оставшись в одних трусах, которые представляли из себя белые кружевные полоски, мало что прикрывающие. Окунулась с головой в освежающую воду. Мягкая, как парное молоко, теплая вода успокаивала и очищала не только тело, но, казалось, и разум, и душу. Хотелось раствориться в ней, мелкими песчинками опустившись на дно.

Я окончательно расслабилась и «звездочкой» легла на воду, всматриваясь сквозь листву в золотистое небо.

Мысли беспорядочно метались, и я пыталась их угомонить. Что будет, когда беглая преступница заявится в обитель ордена Света, я не хотела представлять. Но верховный хранитель должен узнать, что происходит. А там что-нибудь придумаю, решу, что делать дальше.

Ветра не было, но в воздухе почудилось легкое движение, невесомое прикосновение прохлады к коже. Я хотела встать, но не успела. Невидимая рука окунула мое лицо в воду, едва я успела сделать вдох. Безуспешное барахтанье ни к чему не привело. Силы были, очевидно, неравны. Когда поняла, что не задыхаюсь и не захлебываюсь от воды, в которой несколько мгновений назад готова была раствориться, лишь бы не думать ни о чем, я перестала сопротивляться. Мое тело, полностью погруженное в воду, не нуждалось в кислороде, как тогда, в храме-пещере великой Богини.

«Успокоилась», — заметил голос в голове, врываясь в мое сознание.

Я, конечно, не удостоила великого жреца ордена Тьмы ответом. Пусть сам объясняет, что ему нужно от бесполезной смертной, от меня.

«Ты недооцениваешь себя, Анна», — недовольно, но мягко прозвучал голос Сизаморо, читая мои мысли.

«Что ты собираешься делать с мирами?» — не выдержала я. Слишком много вопросов тревожило мою душу.

«Преждевременный вопрос, данное знание тебе сейчас ни к чему, — ответил он, прохладой своего голоса окутывая мое тело. — Лучше задайся вопросом, что я собираюсь делать с тобой».

«И что же?» — попыталась придать своим мыслям нотку сарказма, чувствуя, что власть над собственным телом безысходно утеряна.

«Ты должна знать, первородные маги, любят вводить в заблуждение ваши маленькие и доверчивые душонки. Ведь вы единственное, что им так и не удалось воссоздать. И это так сильно било по их очеловеченному самолюбию. Чувство власти над всеми человечишками — единственное, что позволило им смириться с вашим существованием. Вызывая в вас благоговение, они купались в этих чувствах, питались ими. А возможность управлять судьбами так и вовсе придала смысл существованию».

В голосе великого жреца ордена Тьмы, то и дело срывающегося на усмешку, чувствовалось явное презрение к своим же собратьям.

«Так почему же они тогда покинули магический мир и отправились в мир Света, не желая возвращаться?» — не удержалась я от вопроса.

«Я не знаю», — ответил Сизаморо. Слова были еще холоднее, чем прежде, от наполнившего их искреннего отчаяния.

«Я-то думала, великий жрец ордена Тьмы должен знать все!» — чуть не засмеялась я, осознавая, что не все ему подвластно.

«Прекрати, и не называй меня так», — обидчиво приказал Сизаморо.

«Почему?» — все еще забавляясь в глубине души, спросила я, хотя, конечно, даже там от него не спрятать своих чувств.

«Смотри», — жестко ответил он.

С высоты птичьего полета я снова смотрела на магический мир. Сомнений, что это именно он, не было.

У заснеженных вершин, утопающих внизу в пушистой зелени, кружилась стая крылатых существ. Стая драконов. Их чешуя цвета белого золота переливалась на солнце, отражая лучи, ослепляя любого, кто решался смотреть на них.

«Мы создали множество прекрасных существ, достойных нашего величия, — прозвучал поникший голос Сизаморо. — Но остальным было мало».

Трое мужчин с длинными волосами, спадающими по их спинам, и бородами, достающими чуть ли не до колен, в атласных мантиях до земли собрались у груды камней. Они словно ждали, уставившись на серые камни, ничем с виду не примечательные. Но груда камней вдруг зашевелилась. Сквозь щель наружу показались небольшие, словно детские, толстенькие пальцы, покрытые грубой сероватой кожей. Камни рассыпались в стороны, и перед первородными магами предстало существо ростом чуть больше метра. Некрасивое лицо искажала недовольная гримаса. Черные зрачки растерянно смотрели по сторонам.

— Опять ничего не вышло, — равнодушно проговорил первородный маг в малиновой мантии.

Существо бросило презрительный взгляд на магов, и рвануло с места, скрываясь в густом лесу, с удивительной прытью для таких коротких ног.

Вдруг из камней вылезло еще одно такое же существо, отдаленно напоминающее маленького человека, и тоже, одарив презрительным взглядом своих создателей, убежало вслед за собратом. Разбрасывая в стороны камни, маленькие и безобразные существа один за другим выбирались из-под камней и скрывались в лесу.

Один из магов, в светло-голубой мантии и такого же цвета глазами, вскинул руки к небу. Воздух вокруг него превратился в марево, наполняясь магией.

— Оставь, Альхон, — остановил его первородный маг в серебристой мантии. — Сизаморо позаботится об этом.

«Ты не задавалась вопросом, почему я один подчинил себе Тьму?» — послышался голос Сизаморо, ворвавшись в посланное мне видение.

«Твой характер жесток, алчен и жаден…» — мысленно повторила я то, что слышала от Эрвина.

В ответ на это в моей голове раздался заливистый и звонкий смех, при других обстоятельствах прозвучавший бы зловеще.

Картинка перед глазами резко сменилась. Я была в жилище из сухих веток, просвечивающая крыша почти ложилась на плечи, у едва горящего очага, сжавшись в комок, прямо на сырой земле сидел кто-то, закутанный в бесформенную одежду. Лица не было видно, голову прикрывал кусок грубой ткани. Тело дрожало то ли от холода, то ли от страха.

— Не бойся, — обратился Сизаморо, которым была в этот момент я. И дрожащая фигура повернулась ко мне.

Это оказалось неизвестное мне существо. Кобальтовые глаза, неестественно яркие, непонимающе смотрели на меня, то есть, на Сизаморо. В них не было ни мольбы, ни страха, ничего. Даже у загнанного в угол зверя взгляд передает больше эмоций. Белая кожа, тонкая, отливающая оливковым цветом из-за просвечивающих через нее вен, тоже была не похожа на человеческую. Когда ткань спала с головы, показались длинные, приглаженные волосы цвета спелого персика, из-под них торчали заостренные вверх уши.

Я почувствовала, как защемило сердце, когда заметила в руках существа конвертик, в котором лежал новорожденный детеныш. Он проснулся, начал шевелиться и издавать жалобные звуки. И странное существо, судя по мягким чертам лица, женского пола, обратилось к нему. Детеныш был похож на мать. Он имел такие же странные, немного заостренные уши. Только глаза были немного светлее и взгляд его, который он еще не умел фокусировать, вполне был осмысленным.

— Вам тут не место, отправляйтесь к остальным, — жестко сказала я голосом Сизаморо.

Черный туман заклубился по земле, пробираясь к существу, окутывая его фигуру. Мать крепче сжала своего детеныша, но даже не успела вскрикнуть, когда Тьма поглотила их, растворяя в себе.

В этот момент резким движением тело мое вытащили из воды, возвращая сознание из событий далекого прошлого в реальность. Сильные руки обхватили талию и придерживали спину. Я открыла глаза и зло посмотрела на Аримана. Я явно увидела далеко не все, что мог и хотел показать Сизаморо. Разбойник выглядел почему-то испуганно.

— Что ты делаешь? — возмутилась я, вспомнив, что на мне только тонкое кружево, едва прикрывающее интимные места внизу.

— Я думал, ты утонула! — возмутился в ответ разбойник. — Тебя не было слишком долго, и я решил проверить. Мало ли что. А тут ты, полностью погрузилась в воду. Несколько минут я ждал, что ты всплывешь, но ты так и не шевелилась, и я решил, что уже поздно тебя спасать.

— Ты ошибся, — пробурчала я и оперлась руками о твердую грудь мужчины, пытаясь отстранить от себя.

На мгновение мне показалось, что он не собирается меня отпускать. Взгляд его скользнул по оголенным розовым вершинам груди, выглядывающим из воды, поднялся выше, замер на губах.

— Ариман, со мной все прекрасно, можешь отпустить, — медленно повторила я, смягчив тон, — тут мелко, а я отлично плаваю.

— Извини, — пробормотал он, нехотя его руки меня отпустили. Отведя взгляд от моего тела, он направился к берегу.

— Ничего страшного, просто забудем об этом, — бросила я, выходя следом, прикрывая грудь руками.

Разбойник тактично больше не поворачивался в мою сторону.

— Я пойду тогда, — бросил он, и скрылся в лесу.

Проводив его взглядом, расслабилась и опустила руки. Наверняка его появление помешало «диалогу» с Сизаморо. И теперь все стало еще более туманным и неясным. Очевидно, что эти существа — магические эксперименты первородных магов. Но, что делал с ними Сизаморо? Слова, сказанные первородными магами, звучали так, будто он должен был уничтожить плоды их неудачных экспериментов. Но они так легко об этом говорили! Неужели Сизаморо не лжет, не играет с моим разумом, и светлые первородные маги далеко не «светлые»?

Я поспешила одеться. Гилен отдал мне одни из своих брюк. Тонкая льняная ткань цвета горького шоколада, подходила для жаркой погоды, и штаны были почти по размеру, только на бедрах немного обтягивали. Свободная рубашка с широкими рукавами от частой стирки стала цвета белой глины. Она оказалась немного большой для меня, и то и дело спадала то с одного плеча, то с другого. Вырез получился на грани легкомысленного, но в таких погодных условиях это меня не смущало. Чтобы не дать рубашке совсем слететь с моих плеч, я закрепила ее, перевязав талию широким куском кожи. Ботинки на шнуровке были легкими и тонкими, они доходили до середины икры, и я заправила в них брюки. Конечно, это была не самая хорошая одежда, что довелось носить в этом мире раньше, не новая, но она была хотя бы чистая и соответствовала погоде. Перекинула через плечо металлический пояс с вороном и направилась в лагерь.

— Рад, что тебе подошла одежда, — произнес Ариман. Почти незаметно улыбнулся, осматривая мой наряд. Взгляд его остановился на оголенной ключице и скользнул по округлостям груди. Теперь он знает, как я выгляжу без одежды, и мне показалось, что в этот момент он думал о том же самом.

Натаниэль и Гилен тренировались на мечах чуть в стороне от центра лагеря. Азраил и маг Огненных гор сидели у костра, на котором жарилась очередная зверушка.

— Против Гилена я тебя не поставлю, — усмехнулся главарь разбойников, — еще покалечишь пацана раньше времени.

Он кинул взгляд на тренирующуюся парочку.

— Натаниэль! — окликнул Ариман. — Сразишься с Анной?

— Почему бы и нет, — согласился он, одарив нас улыбкой.

Я была не против такого активного время препровождения. Это хороший способ отвлечься. А отвлечься было от чего. Только что в озере состоялся крайне странный разговор, смысл которого предстояло обдумать. Но сейчас мне не хотелось этого делать. Мыслям нужно было отстояться.

Гилен отошел в сторону, вонзив меч в землю, и присел к корням раскидистого дерева, напоминающего дуб. Сложив руки на груди и облокотившись на дерево, юноша внимательно смотрел на нас, ожидая представления. Остальные разбойники тоже глядели с любопытством в нашу сторону.

Я вытащила свой меч из-за спины и встала в боевую стойку, как научил Габриэль. Натаниэль тоже приготовился, застыв в такой же позе, что и я.

— Нападай, — скомандовала я.

Натаниэль сделал шаг навстречу, занося меч для простого вертикального удара, который я с легкостью отразила, тут же нанося ответный удар по горизонтали. Маг-разбойник, с грацией дикого кота отпрыгнул назад. Я немного улыбнулась, мне понравились его плавные движения.

Какое-то время мы ходили по кругу, нанося друг другу удары. Почти уверена, что Натаниэль выкладывался наполовину своих умений и сил, если не меньше. В конце концов, мне это надоело. Я не слабая девчонка и не рассыплюсь, как хрустальная ваза. Выхватив меч Гилена из земли, чего никак не ожидал Натаниэль, начала наносить удары поочередно, орудуя обоими мечами. Теперь Натаниэль успевал только защищаться, не имея возможности нанести ответный удар. Легкая ухмылка пропала с его лица. Тогда я решила действовать еще более непредсказуемо и нанесла выученный не так давно удар ногой по корпусу. Натаниэль схватился за бок, немного согнувшись, и я нанесла еще один удар ногой, в грудь.

Надеюсь ему не очень больно, все-таки защитный жилет на нем есть.

Юноша повалился на пятую точку, выронив оружие, и я приставила меч к его груди. Я победила! С трудом верилось, но чувство собственной силы поднимало настроение.

— Я надеюсь, ты ей поддался, — насмешливо бросил Азраил.

Когда я протянула проигравшему руку, он удивленно, но одобрительно посмотрел на меня теплыми глазами цвета зеленого мха.

— Твои навыки очень достойны, — похвалил он, игнорируя остроты товарищей.

В ответ я одарила его широкой улыбкой. Было приятно осознавать, что я не так беспомощна, как могло показаться на первый взгляд.

— Это я еще только начала учиться, — самодовольно заявила я. Всегда любила добиваться поставленных целей, и успех лелеял собственное эго, как мать новорожденное дитя. Может, не самая хорошая черта, но она есть, и уже никуда от нее не деться, в мои-то годы.

 

Глава 8

Немного понаблюдав, как Азраил и Натаниэль поочередно учат Гилена, а Ариман занимается обедом, я не заметила, как ко мне под тенистую крону магнолии подсел Бероуз.

Я немного напряглась, когда его тяжелая фигура плюхнулась в полуметре от меня. Мне он не нравился, и сама разговор я не собиралась начинать.

— Каково это, — начал он первый, — оказаться одной в нашем мире, таком незнакомом, наполненным магией? Ведь в вашем мире ее нет.

Меня его вопрос, мягко говоря, удивил, я чуть повернула голову в его сторону, вопросительно приподнимая бровь. Не таких вопросов я ожидала от мага Огненных гор.

— Сначала я испытала шок, — все же ответила ему, — но я не привыкла поддаваться панике, было непросто осознать существование магии и магического мира в целом, в один момент я чуть не сорвалась, поддавшись эмоциям. Но, как видишь, я здесь, все еще жива и даже могу немного постоять за себя.

— Видимо, ваш мир сильно отличается, — ухмыльнулся он, — наши женщины не похожи на тебя, по крайней мере, женщины нашего времени.

— Что ты имеешь в виду? — с неподдельным интересом спросила я, не поняв его.

— В тебе чувствуется сила настоящих ведьм, но магией ты не обладаешь, — пояснил он. — Ты наверняка слышала про великую Богиню?

— А то, — буркнула я. И слышала и видела.

— Так вот, когда-то орден Света и Тьмы существовали в мире и гармонии, — начал маг таким вкрадчивым тоном, будто собирался рассказать сказку на ночь.

— Об этом я знаю, — зачем-то перебила его я. — Великая Богиня помогала сохранять баланс между Светом и Тьмой, являясь, по сути, третьим орденом, и имела последователей.

Я знала об этом. Я была ее последователем. Одной из самых верных последовательниц, одной из самых любимых душ.

Маг Огненных гор удивленно посмотрел на меня.

— Мало кто знает об этом, — недоверчиво заметил он, — очень мало. Это было очень давно, еще до войны с Тьмой.

А я-то думала, что среди смертных об этом знаю только я.

— А все, что было до нее, считается легендами, а не официальной историей, и отрицается орденом Света, — продолжал Бероуз. — Так вот, по легендам в те времена служили великой Богине в основном женщины. Они были равны в своих правах перед хранителями ордена Света и адептами ордена Тьмы. Их главой была женщина, не имеющая магии, как и ты. Уж не знаю, чем занимались служители великой Богини, но их глава правила миром наравне с мужчинами. Но это всего лишь легенда. Никто не верит в это всерьез. Наш мир давно во власти мужчин. И никто никогда не позволит женщинам вмешиваться в привычный порядок и нарушать уклад, устоявшийся веками. Да наши женщины просто не способны даже додуматься до этого.

Он слегка улыбнулся, и слова его прозвучали на удивление мягко, а я не почувствовала ни обиды за всех женщин магического мира, ни хвастовства с его стороны из-за того, что он то относится к сильным мира сего. Слова звучали как констатация факта. И это меня очень удивило. Неужели на этот раз мое первое впечатление о маге Огненных гор было ошибочным?

— Интересная легенда, — честно ответила я, — и я впервые слышу от мужчины, жителя магического мира, признание того, что ваши женщины не имеют тех же прав, что и они.

— Женщина тень мужчины, — как-то холодно сказал маг, — так говорят в наших землях и учат девочек пониманию своего места с ранних лет.

Тут уже мое нутро взбунтовалось от услышанных слов.

«Я скорее убью, чем позволю кому-то сделать себя своей тенью!» — пронеслась в голове шальная мысль. И тут же я осеклась, не понимая, с каких пор, вот так легко размышляю о том, что готова убить при необходимости. Быстрота и легкость этой мысли удивили и даже напугали. В словах мага проскользнуло нечто жуткое, от чего инстинкт самосохранения обострился, но я не понимала, с чем именно это связанно.

— Звучит жутко, — призналась я в нахлынувших ощущениях.

— А так оно и есть, — неожиданно подтвердил маг, — не всегда, конечно, но в некоторых знатных семьях магов Огненных гор это заведено до сих пор.

— О чем ты? — опять не поняла я его. — Что «это»?

— Когда женщина исполняет свой долг, родив достаточное количество наследников, она остается подле мужа, буквально ступая за ним как тень. Муж активирует заклинание, которое накладывается еще в брачную ночь, и жизненные силы женщины начинают перетекать к мужу. Вскоре их не остается вовсе, и тогда супруга умирает. А ее муж продлевает свою жизнь на десяток лет.

— Это же настоящее убийство! — воскликнула я, чуть не соскочив со своего места.

— Это традиция, — поправил меня маг.

— Как же женщины на это соглашаются? — искренне возмутилась я. Не понимаю я их менталитет, кажется, совсем.

— Девочек готовят к этому с детства, а когда свадьба заключается с представителями других территорий, об этом не говорят. Семья невесты думает, что это естественная смерть. Ведь проходит, как правило, не один год.

Тут я вспомнила о несостоявшейся свадьбе Каньи с сыном Гонкана. Знает ли она, какой участи избежала? То, что семейство Гонкана относится как раз к тем, кто до сих пор придерживается этой традиции, я почему-то не сомневалась.

— Но это же убийство, — не унималась я.

— Правящий совет так не считает, — в голосе мага чувствовалось явное презрение, а в глазах застыла печаль. — Но у общественности никто не спрашивал. Кроме правящего совета и магов Огненных гор об этой традиции никто не знает. Рассказывать об этом запрещено.

Какой абсурд. Мне не верилось, что Эрвин знает о подобных «традициях» и ничего не предпринимает. Это было не похоже на те принципы, которых он придерживался. Я хорошо помню, как он не стал настаивать и уговаривать меня согласиться на ритуал, стоило мне заикнуться, что я не хочу этого. Для него моя жизнь была ценностью, и риск моей смерти в конце Эрвин считал неоправданным. Неужели верховный хранитель настолько лицемерен? Теперь-то ясно, почему Айер, дядя Каньи, согласился помочь племяннице сбежать, поступив так рискованно, против воли семьи. Просто он не мог рассказать об участи, что грозила девушке, если она станет женой сына Гонкана и присоединится к роду Октант.

— Почему ты рассказал мне? — удивилась я.

— Моя сестра стала тенью, — холодно произнес он, — она сгорела за пару месяцев. Когда она выходила замуж, была договоренность, что заклинание не будет активировано. Но меня обманули.

Бероуз сделал паузу, было видно, что ему тяжело говорить о случившемся.

— Мы остались одни из нашего рода, и кроме нее у меня никого не было, — продолжил маг, собравшись с силами. — Я обращался в правящий совет с просьбой наказать убийцу, но мою жалобу не удовлетворили.

Мне стало безумно жалко Бероуза. Его история лишь очередное подтверждение того, что все искажено в этом мире магии. И орден Света, как здесь говорят, вовсе не несет Свет.

— Мне не верится, что Эрвин допускает подобное… — пробормотала я вслух, уже не глядя на мага, было тяжело смотреть на чужую скорбь.

— Эрвин Савитар? — уточнил Бероуз.

— Да.

— Это было еще при Альхоне, — пояснил маг. — Возможно, молодой верховный хранитель ордена Света находится в неведении.

В его глазах я увидела отблеск надежды. Да, меня и саму грызло чувство несправедливости, которую хотелось восстановить. Обязательно поговорю об этом с Эрвином, добраться бы только до Маира.

Вспомнились слова Псигелии: «все стремится к балансу, и скоро он будет восстановлен».

Не знаю, как это случится, но надеюсь, что скоро.

Бероуз сидел мрачный, черты лица исказились, взгляд терялся в пространстве. Если бы я не догадывалась, о чем он сейчас думает, то испытала бы чувство отвращения. Он выглядел мерзко, но теперь я считала, что это простительно. Мир заслужил, чтобы Бероуз смотрел на него именно так.

— Именно поэтому я стал разбойником, — продолжил он наш диалог. — Больше не могу подчиняться правящему совету, да, и свои меня изгнали.

Я понимала его, сама бы не простила такую власть.

— Вот увидишь, — воодушевленно сказала я, похлопав его по плечу, — справедливость восторжествует.

Захотелось его подбодрить, в конце концов, он открыл мне душу. Пусть это немного странно, ведь он меня совсем не знает, но казалось правильным.

— Уже восторжествовала, — грустно улыбнувшись, ответил маг. — Жаль только, что я не сделал этого сам.

Он повернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Анна, ты убила убийцу моей сестры, — вдруг сообщил он. — Пусть ты и не знала об этом, но я все равно твой должник. Я должен был сделать это сам несколько лет назад, но я слишком труслив и слаб для этого.

Я не нашлась, что ответить. Это было настолько неожиданным объявлением. Его откровение тронуло меня до глубины души. Если до этого очень маленький червячок вины за непреднамеренное убийство и грыз совесть, совсем незаметно для меня, то в этот момент слова мага раздавили его полностью, оставив мокрое место. И как же я была рада, что Канья сбежала от своего жениха. Не думала, что настолько угадаю. Ведь не будь кочевницы со мной тогда, на ярмарке, то я бы не сидела в Забытых землях в окружении разбойников. Я бы нигде уже не сидела — Гонкан убил бы меня, окажись я одна в тот злополучный день.

— Спасибо, что рассказал, — мягко поблагодарила я, поменяв о маге мнение окончательно. Маг молча кивнул в ответ, принимая благодарность.

Теперь я стала задумываться, почему оказалась именно на том морском берегу. Что задумал Сизаморо? И что еще интересного я узнаю от людей, рядом с которыми оказалась. Теперь мне начинало казаться, что я не случайно встретила их.

Азраил позвал всех к костру — обед был готов.

— Очень вкусно, — похвалила я, заглатывая еще один кусок мяса. Маринованное в специях и травах, оно имело приятный аромат и необычный привкус.

— Спасибо, жена научила, — с мягкостью в голосе поблагодарил он.

— Я бы так не смогла.

— Да? — удивился Ариман. — Я думал, все женщины умеют готовить.

— Я тоже умею, и довольно неплохо, но не в таких походных условиях, — пояснила я, вспоминая свою итальянскую кухню, обставленную по последнему слову техники.

Но я решила сменить тему, пока меня не припахали помогать с готовкой.

— А что за дело, — поинтересовалась я, — на которое я иду с вами?

Разбойники подозрительно переглянулись, что меня намного насторожило.

— Я храню подробности в тайне, пока мы не достигнем нужного места, — ответил Ариман, — на рассвете отправимся на север, в Лесные земли. Дубовая впадина тихое место, народу там живет немного, но в таверне неподалеку варят слишком хороший эль, и он развязывает языки. Сделаем там остановку, отправимся дальше, и в обусловленном месте я и расскажу подробности.

— Сразу предупрежу, — строго сказала я, — убивать я не буду.

Это было пустое заявление, для правдоподобности. Доходить с ними до конца я не планировала. У меня и так хватает проблем с законом в этом мире.

— Это и не требуется, — сообщил Натаниэль, — мы и сами стараемся не убивать никого. Так, только раны наносим, которые легко лечатся, и то с целью защиты собственных шкур.

У меня сразу камень с души упал. Может, они не такие и плохие ребята? Несмотря на то, что разбойники.

— На кого хоть мы нападем? — все-таки интересно. — На людей или на магов?

— На магов, — ответил Ариман.

— А если среди наших жертв окажутся сильные маги, способные оказать сопротивление?

— Они не смогут, — ответил Натаниэль, — не обратившись к Тьме.

— Мы нападаем на магов именно потому, что они не могут оказать сопротивление как люди, они не воины, — добавил Ариман. — За редким исключением, как Натаниэль.

Меня не успокоил ответ Натаниэля. Я-то знала, что бывает, когда маг обращается к Тьме, если сильно напуган, как Канья тогда. И я слишком хорошо помню, как быстро погибли те мужчины. У них были мечи, но они их не спасли. Оказаться на их месте совсем не хотелось.

Рассказывать новым знакомым о своих опасениях я не стала. Надеюсь, что им и впредь будет везти, и не попадется маг, который обратиться к Тьме в попытке защититься.

Мне хотелось спросить, что же тогда с ними делает Бероуз. Если с Натаниэлем все понятно, хоть он и маг, но за редким исключением умеет сражаться, то вот маг Огненных гор явно не владел человеческим оружием.

И я не нашла ничего лучше для удовлетворения любопытства, чем спросить напрямую.

— Тогда зачем среди вас маг, который не может сражаться? — может, это прозвучало и грубо, но я не удержалась.

Мужчины снова переглянулись, но теперь Ариман и Бероуз решали, кто ответит, и отвечать ли вообще.

— Я скажу ей, — обратился маг к Ариману, — я ее должник.

Ариман немного неуверенно кивнул. Я хотела сказать, Бероузу, что он мне ничего не должен, но не успела.

— Я использую темную магию, — тяжело выдохнув, сообщил маг и тут же добавил, — совсем немного.

— А, тогда ясно, — мягко бросила я. Будто ничего особенного мне не сообщили. Для меня, конечно, так и было. Но вот мужчин моя реакция удивила.

— Тебе не страшно и не противно? — полюбопытствовал Гилен.

После общения со жрецом ордена Тьмы, который вселял страх в каждого жителя магического мира, вполне себе адекватный маг, пусть и использующий иногда темную магию, не казался мне угрозой.

— Я, конечно, себя контролирую, но я преступник, меня казнят, если поймают, — с горечью произнес Бероуз.

— Я знаю, и меня это не волнует. И можешь не беспокоиться, Бероуз, — заверила я, — я не выдам тебя никому.

— Спасибо, — искренне произнес он, явно испытав облегчение от моих слов.

— Выдвигаемся перед рассветом, поэтому сегодня отбой ранний, — сообщил Ариман, видимо, торопясь закончить разговор, пока я не выведала все тайны их группировки. — Через два часа.

Азраил, как только мы закончили трапезу, начал убирать полевую кухню. Гилен тоже складывал вещи, навешивая на лошадь тюки.

Лагерь разбойников сворачивался. Натаниэль, сложив свои пожитки, присел ко мне под тень древней магнолии. Дерево, цвет которого искажало странное золотисто-охристое небо, источало дивный аромат. Я удобно развалилась под ним, отдыхая, расставляя мысли по местам.

Мне было интересно, что этих мужчин привело к тому, что они подались в разбойники. Если с Бероузом мне уже все ясно, то тайны остальных были еще не разгаданы. С другой стороны, мне будет уже все равно, когда я оставлю их. Но ведь пока я здесь.

— О чем задумалась? — наконец, поинтересовался Натаниэль.

— О том, какие тайны скрывает каждый из вас, и что привело вас к жизни разбойников… — честно ответила я.

— Ясно, — протянул мой собеседник.

Я многозначительно посмотрела на разбойника.

— Не расскажешь? — нагло поинтересовалась я. — Но кое-что я уже знаю.

Лукаво улыбнувшись, я наклонилась ближе к уху разбойника и заговорщицки прошептала свою догадку.

— Ты маг Северных земель.

Это была догадка, в которой я почти уверена. Вот по его реакции сделаю окончательный вывод, если он не скажет правду сам.

— Ты права, — с грустью подтвердил он. — Но позволь, я в другой раз расскажу свою историю. Неподходящее для этого время и место.

Он многозначительно бросил взгляд на товарищей. Видимо, он не хотел им рассказывать. А вот мне собирался. Как интересно, и что это магов-разбойников так заставляет довериться мне? Женщине из другого мира, которую они знают пару дней.

 

Глава 9

— Анна, просыпайся, — проговорил Ариман, осторожно коснувшись моего плеча.

Я даже не шелохнулась, лишь распахнула веки: уже давно не спала, просто лежала с закрытыми глазами. Вторая ночь и вправду далась так же нелегко, как и первая.

— Я уже проснулась, — тихонько дала я знать главе разбойников.

Ночное небо как насыщенное красное вино, разбавленное россыпью звезд — значит, рассвет еще не начался. Лагерь быстро свернули, собрав все с вечера, и через четверть часа я вновь была на лошади. И только сейчас поняла, что мы были у самой дороги. Просто она настолько заросла, что на первый взгляд ее и не видно.

Мы двинулись вперед по заросшей колее, на Север, дружной колонной по двое. Первыми шли маги, затем я и Ариман, позади, соответственно, Азраил и Гилен.

— Сколько займет путь? — поинтересовалась я у Аримана.

— Чуть больше двух дней, — ответил главарь разбойников, — при условии, что мы будем спать не больше четырех-пяти часов.

Ну, два дня — это еще терпимо. Я посмотрела на своего спутника. Молодой мужчина с чертами лица, обладающими истинно мужской притягательностью. Густые темные волосы цвета молотого кофе, такого же оттенка глаза и карамельная кожа. Озорной взгляд и дерзкая улыбка. Наверняка, с женщинами у него нет проблем. Сильный и крепкий, мог бы служить в армии Смагарда. И что же такого мужчину побудило организовать банду разбойников?

— Почему ты стал разбойником, Ариман? — не удержалась я от вопроса. Раз они так легко раскрывают свою душу передо мной, почему бы не удовлетворить любопытство?

— Извини, Анна, — мягко ответил он, — но я не стану рассказывать тебе. Ты в нашей банде ненадолго. И неизвестно, что с тобой станет дальше, и о чем тебя станут допрашивать, если поймают. Вот если ты останешься — другое дело.

Видимо, только маги прониклись ко мне доверием так легко. А этот мужчина оказался не так прост. Наверняка из тех, кто показывает лишь то, что хочет.

— Я подумаю над этим, — уверенно ответила я. Не стала отвечать однозначно. Мало ли. Отмету предложение слишком быстро — это может показаться подозрительным, так же, если и бездумно соглашусь. Со стороны мое положение выглядит не лучше, чем у разбойников. А то и хуже.

Я повернула голову направо, на восток. Там, сквозь деревья, проблеск рассвета окрашивал небо в кроваво-красный. Немного рассветов в своей жизни я встречала, но этот, бесспорно, был самым запоминающимся и самым пугающим, несмотря на свою красоту.

Небо словно залило кровью, только что выпущенной из глубокой раны. Неизвестно, почему в том вулкане, что в мертвых землях, красный пепел, но, пожалуй, я не хотела этого знать. И я точно не желала, чтобы все небо этого мира, да и моего, окрасилось в эти пугающие красивые краски. Сизаморо так и не сказал, что он задумал. И почему я должна разбираться в этом сама, было не ясно. К чему он показал тот эпизод из жизни первородных магов? Что он хотел донести до меня? И почему мы все до сих пор живы?

Во многом предстояло разобраться, но сейчас для начала нужно добраться до города магов. И надеюсь, от разбойников не последует сюрпризов, не вписывающихся в мой план.

Я больше не стала задавать личных вопросов главарю разбойников. Почему-то с Ариманом разговоры заводили не туда, куда нужно мне. Нужно быть осторожнее с ним. Он хитер, силен и красив. Опасен. Совсем как… Нет, Анна, не думай о нем, не вспоминай.

Тем временем мы все больше удалялись на Север. Пейзаж плавно сменился. Из леса с заросшей, едва различимой тропой мы выехали на более осязаемую, но узкую дорогу среди не то пустыни, не то болота. Нечто подобное окружало мой родной город, где я родилась, там тоже много песка и болот, поросших багульником. Это болото, конечно, отличалось. Небольшие лужицы черной болотной воды окружали серые пни с торчащими сучками и высохшей на солнце травой. Казалось, болоту конца и края нет. Все это присыпано золотистым песком, куда ни посмотри. Только впереди, у горизонта, еле заметная полоска вновь начинающегося леса.

— Здесь идем друг за другом, — скомандовал главарь разбойников, останавливаясь.

Я тоже остановилась, как и остальные.

— Будьте осторожны, — предупредил Ариман.

— Дорога вроде нормальная, — бросила я, не понимая настороженности разбойника. Понятное дело, что в болото никто лезть не намерен. Но тут в одной из лужиц вода забурлила, надувая крупные пузыри размером с волейбольные мячи. Когда один из них лопнул, на свободу вырвался сноп ядовито-зеленых искр. От неожиданности я даже вздрогнула. И Ариман это заметил.

— Это Ядовитые топи, Анна, ты, наверное, не слышала о них? — поведал Натаниэль.

— Нет, не слышала, — подтвердила я, — а что это за искры? Это они ядовиты?

— Совершенно верно, — ответил Ариман, — поэтому через топи мало кто ходит. Эти искры наполняют воздух магическим дурманом. Слишком долгое нахождение здесь вредно для здоровья и разума. Как только пройдем — сделаем привал.

— А что, другой дороги нет? — поинтересовалась я, не хотелось остатков разума лишиться, мне он еще пригодится.

— По другой дороге слишком долго, далеко объезжать, и тоже не менее опасно. Здесь хотя бы тварей нет.

— Ясно, — буркнула я под нос.

И занесло же меня…Точнее, забросило.

— Вот, завяжи нос и рот, — протянул Ариман красный платок, напоминающий бандану. — Чем меньше попадет гадости в легкие, тем лучше.

Остальные тоже уже прятали лица, оставляя только глаза.

— А лошади? — забеспокоилась я, еще не хватало быть сброшенной обезумевшей животиной на землю и шею свернуть.

— На их разум не действует — только на здоровье. Дурман магического происхождения, и он проникает в душу, которой лошади не наделены, — снова ответил Натаниэль.

— Будьте осторожны и не верьте галлюцинациям, — проговорил главарь разбойников и двинулся вперед, теперь возглавляя нашу колонну. — Да поможет нам Свет и великие духи.

Я хотела возразить насчет того, что лучше великих духов не приплетать, и хорошего от них не стоит ждать, тем более помощи, как бы хуже не сделали. Но все же сдержалась. И молча направилась следом за остальными, замыкая колонну.

Справа и слева болотная вода извергала ядовитые искры, освещая пространство зелеными вспышками и отравляя его магическим дурманом, растворяясь в воздухе. Я старалась как можно меньше дышать. И пока не чувствовала ни воздействия магического дурмана, ни его запаха.

Из большого пузыря вырвался особенно большой сноп. Поднявшись на несколько метров, искры посыпались вниз в сторону дороги, преграждая путь и заставляя Аримана остановиться.

— Старайтесь дышать как можно меньше, — проговорил он и снова продолжил путь, как только яд рассеялся в воздухе.

— Анна, помоги мне, — послышался вдруг голос Каньи.

Огляделась по сторонам. Сердце бешено стучало. В одной из луж по колено в воде стояла Канья, протянув ко мне руки, с мольбой глядя мне прямо в глаза.

— Анна, помоги, — вновь пропела девушка. Она так была похожа на настоящую, но я знала, что это мираж. Никогда не испытывала галлюцинаций, но, очевидно, это были они. Не могла она оказаться сейчас здесь. Не могла.

Несмотря на осознание очевидного воздействия магического дурмана, я остановилась и спешилась с лошади. Меня манил к себе образ подруги, окутанный ядовито-зеленым облаком. Разумом я сопротивлялась, но тело не слушалось. Медленно, делая каждый шаг против воли, я приближалась к краю дороги.

— Сгинь, нечистая, — прокричал вдруг Ариман, рассекая мечом воздух перед собой. — Меня не обманешь!

Развеяв непрошенное ведение, главарь разбойников повернул голову назад, глядя прямо на меня.

В этот момент, чувствуя теплый и обеспокоенный взгляд, я остановилась у края черной воды, дна было не видно. Держалась из последних сил, стараясь не отводить своих глаз от взгляда главаря разбойников.

— Анна, что ты делаешь? — тихо спросил он.

— Не могу остановиться, — пробормотала я, еле ворочая языком, почему-то кричать о помощи тоже не получалось.

Ноги, будто на них навесили груз, тянули вниз, ступить в бездонную черную воду.

Еще чуть-чуть — и я шагнула бы в мутную бездну, но Азраил крепко схватил меня за плечо, не давая сделать последний шаг. И я остановилась, а образ Каньи исчез, отпуская разум и мое тело.

— Сопротивляйся, — буркнул Азраил, помогая залезть на лошадь и пропуская вперед.

Бероуз периодически затыкал уши пальцами и что-то бормотал. Так же делал Гилен. Азраил молча рассекал мечом воздух, недовольно хмурясь. Только Натаниэлю ничего не виделось, как мне показалось, он молчал и не озирался по сторонам, устремив взгляд вперед.

Больше я ничего не видела. Но преодолев примерно три километра сквозь Ядовитые топи, я потратила столько сил, словно наперевес с мешком камней поднималась в крутую гору. Дыхание сбилось, но мы, наконец, достигли леса. Пройдя вглубь на несколько сотен метров, не сворачивая с дороги, Ариман затормозил, дав знак рукой сделать то же остальным. Стягивая с лиц красные повязки, мы остановились.

— Ничего, красный эль нас подлечит, — проговорил главарь и с силой втянул в легкие чистый воздух. Его глаза цвета кофе задержались на мне, но через мгновение он их отвел в сторону.

— Никогда такой не пробовала, — отозвалась я.

— В него добавляют сок ягод бузины, поэтому он имеет красивый красный оттенок, — поведал Бероуз, — а настой трав укрепляет тело.

— Этот напиток в десять раз крепче дурманящего эля, но именно поэтому считается, что он избавляет тело от последствий болотного яда, — добавил Натаниэль.

— Не терпится попробовать, — вяло пробормотала я, голова болела, а кости ломило. С трудом верилось, что крепкий напиток избавит от этого.

После часового привала мы снова продолжили путь. Лес поразительно быстро менялся. Дорога уже проходила через знакомый мне своей магией Древний лес, за деревьями маячили волшебные огоньки. Раздавалось пение незнакомых мне птиц.

— Мы в Древнем лесу? — решила я уточнить.

— Это его дальние границы, мы уже не в Забытых землях, а на территории Лесных магов, — ответил Ариман.

Я примерно представляла, где мы, карту магических земель я хорошо помнила, но все же весьма абстрактно. Пока не появится никаких ориентиров поконкретней, точное свое местоположение я не определю.

Небо над головой вновь стало голубым. В какой момент это произошло, я не заметила — пока мы шли через топи или уже в лесу, но трава и листья вновь были ярко-зелеными. А воздух будто стал легче и чище.

Мы ускорили темп, дорога была хорошо утоптанной, и других опасностей, как я поняла, разбойники не ожидали. Древний волшебный лес был прекрасен. То и дело мимо нас проплывали поляны с яркими цветами, вокруг которых кружили маленькие феи. Но к вечеру начало холодать, и я заметила, что яркую зелень деревьев разбавили красные и желтые листья. Погода сменилась довольно стремительно. И, кажется, в магическом мире наступила осень.

Когда на небе совсем потемнело, мы снова свернули в лес и, прячась среди еще густой листвы деревьев, развели костер и разложили спальные мешки. Азраил и Гилен ушли в лес добывать ужин. Бероуз и Натаниэль ушли в другую сторону, чтобы собрать побольше хвороста для костра.

Ариман сидел на соседнем мешке рядом со мной. Но взгляд его задумчиво изучал язычки пламени.

— Ариман, — обратилась я к разбойнику, вспомнив неприятный эпизод в топях. — Что заставило тебя обернуться, когда галлюцинация заманивала меня в болото? Ты, казалось, пытался справиться со своими видениями в тот момент.

Ариман чуть ухмыльнулся одними уголками губ, и его «кофейный» взгляд, который в свете огня стал совсем теплым, скользнул по мне.

— Мне привиделась ты, — ответил он, от звука его немного охрипшего голоса стайка желтых огоньков, сидящих на коре старого дуба, взметнулась вверх, отвлекая мое внимание, но через секунду они спрятались в листве. А я снова посмотрела на разбойника.

— Поэтому я повернулся — убедиться, что это не ты.

— Вон оно что, — удивилась я. Как странно, и почему разбойнику привиделась я?

— А кого видела ты? — полюбопытствовал он.

— Канью Одисс.

— Хм, — хмыкнул, явно задумавшись о чем-то, разбойник.

— Что?

— Да так, ничего, — отмахнулся он от моего вопроса.

— Нет уж, говори, — настояла я.

— Обычно дурман цепляется за мысли, которые нас очень волнуют и не отпускают, — сдался Ариман.

Меня это не удивило. Я постоянно думала о Канье, переживая за ее судьбу. Что случилось с ней, я не успела спросить у Сизаморо. А вот почему разбойник думал обо мне, было непонятно.

— Не хочешь объяснить, почему в голове главаря разбойников были мысли о женщине из другого мира? — не удержалась я от вопроса.

— А как же о тебе не думать, Анна? — ответил вопросом на вопрос разбойник и внимательно посмотрел мне в глаза. Его взгляд пронизывал теплом насквозь. По спине поползли мурашки. Ариман наклонился немного вперед, сокращая расстояние между нами до нескольких сантиметров. Меня обдало жаром его тела.

— Ты появилась словно из воздуха, — шепча, продолжил Ариман, — такая сильная и опасная, такая необычная и ни на кого не похожая.

Тыльной стороной ладони Ариман провел по моей щеке. Я замерла, ожидая, что он предпримет дальше. Момент по всем законам был романтичный, что практически ввело меня в ступор.

— Такая соблазнительная…

Я нервно облизнула губы и убрала руку разбойника, мне казалось, я вся пылаю до самых кончиков ушей. Откровение разбойника было неожиданным и довольно поспешным. Но как женщине мне это безусловно льстило.

Взгляд мужчины скользнул по моим губам. Он чуть подался ко мне, но нас и так разделяла пара сантиметров. Еще секунда — и он меня поцелует. Я была уверена в этом.

Но в этот момент из леса вернулись маги, неся две охапки хвороста. Романтическое напряжение рассеялось, и Ариман резко отстранился, выругавшись себе под нос, сел на прежнее место.

— Этого хватит на всю ночь, — проговорил Натаниэль, подбрасывая сухие ветки в огонь, — холодает.

— Да, дальше будет еще холодней, — согласился Ариман, — в Дубовой впадине приобретем теплую одежду.

Из леса вышли Азраил и Гилен. Они несли двух диковинных птиц с оперением насыщенного темно-зеленого цвета, с длинными шеями и острыми клювами.

— Вот и ужин, — бросил Бероуз, потирая замерзшие руки и протягивая их к огню. — Дай-ка я подсоблю, уж больно есть хочется.

Маг дотронулся до тушек, и их перья вспыхнули, осыпавшись черным пеплом на землю. В воздухе разнесся запах обгоревших перьев и кожи.

— Ну вот, так дело пойдет быстрее, — довольно проговорил маг Огненных гор. — Осталось только замариновать.

С помощью мага, который решил, что его огонь быстрее костра, ужинали мы уже через десять минут. Мясо птиц было нежным и вкусным, но быстро закончилось.

Запив ужин вкусным элем, я погрузилась в свои мысли. Что же задумал Сизаморо? Что с Каньей? Эти вопросы вертелись в голове, и ответов на них я не находила. Но вдруг меня осенила идея, которую я решила попробовать воплотить прямо сейчас.

— Вы не видели поблизости озеро или другой источник воды? — поинтересовалась я у разбойников.

— Там есть ручей, метрах в ста отсюда, — ответив Натаниэль и махнул рукой в нужную мне сторону.

— Я скоро буду, — бросила я разбойникам, направившись в сторону ручья.

— Будь осторожна, — крикнул вслед Ариман.

Мой план был прост, хотя успех его был крайне сомнительным. Я собиралась воззвать к великим духам. Точнее, к одному из них. К тому, с которым уже разговаривала. К великому жрецу ордена Тьмы.

Насколько я поняла, вода является своеобразным проводником и поможет мне связаться с первородным магом. Конечно, не факт, что он отзовется, и, возможно, я ошибаюсь в своих догадках, но все же попытка не пытка. А мои вопросы требуют ответов.

 

Глава 10

Ручей оказался совсем небольшим. Метра два в ширину, и воды в нем было меньше, чем по колено.

Но ничего лучше я не имела. Может, и слишком рискованно обращаться к Сизаморо за ответами, но иного выхода я не видела. И мне показалось, что мы не договорили в прошлый раз.

Разделась до трусов и бюстгальтера, чтобы не пришлось потом сушить всю одежду. Осторожно кончиками пальцев на ноге потрогала воду. Прохладная, но терпимо.

Возможно, имеются своего рода молитвы или обряды для этого, но мне о них неизвестно, и я решила довериться интуиции.

Зашла на середину ручья и встала на колени. Прохладная вода разгоняла кровь по телу. Собравшись с силами, я опустила руки в воду, опираясь на них, и склонила лицо, застыв в нескольких сантиметрах от воды.

Со стороны я, наверно, выглядела глупо. Почти голая, в коленно-локтевой позе, плескалась чуть ли не в луже. Но меня, к утешению, никто не видел.

Досчитав до трех, я опустила лицо в освежающую прохладу воды. Кровь тут же прилила к нему, отзываясь приятным покалыванием.

«Сизаморо», — позвала я мысленно.

Тишина.

«Сизаморо!» — повторила я.

«Ответь мне, Сизаморо!» — мысленно прокричала, уже готовая сдаться в своей нелепой попытке.

«Какая неожиданность», — промурлыкал жрец ордена Тьмы, и я вздрогнула. Тело мое напряглось, когда я почувствовала, что невидимая рука медленно прошлась по моим бедрам, ягодицам и пояснице.

«Прекрасная Анна сама меня позвала», — довольно проговорил Сизаморо. Я почувствовала, как сзади меня будто накрыло мужское тяжелое тело, прижимаясь к ногам, ягодицам и спине. Сильные руки скользнули по животу и проникли под поролон бюстгальтера. Я хотела вскрикнуть, но вода поглотила звук. Пошевелиться я больше не могла.

Теперь мое тело во власти жреца. Сама позвала на свою голову.

А предательское тело неожиданно отозвалось на магическую ласку мужчины, которого здесь даже не было. Вода поглотила стон, когда его пальцы сдавили соски. По телу разлилась горячая волна неожиданного возбуждения.

Вот так поворот. Я думала, что не один мужчина, кроме Габриэля, больше не способен пробудить во мне желание.

«Псигелия не заревнует? — съязвила я. — Не хватало миру еще одного взбесившегося первородного мага».

В голове раздался совсем невеселый смех.

«Я на это очень надеюсь, — пропел Сизаморо. — Но, думаю, ты меня не за этим позвала».

Невидимые мужские руки все еще ласкали меня, наводя туман на мой рассудок. Я не хотела Сизаморо, но тело было совсем не против его ласк.

«Что с Каньей?» — выдавила я из себя вопрос.

«Она в этом мире, с ней все хорошо», — ответил он. По шее будто скользнули чужие губы, оставляя горящие следы.

Одна рука великого жреца ордена Тьмы, медленно лаская живот и спускаясь все ниже, проникла под тонкое кружево, горячие пальцы нащупали самое чувствительное место. Вода вновь поглотила мой стон.

«Что ты со мной делаешь?» — сдавленно сформулировала я вопрос.

Может, это остатки болотного яда не вышли? Или Сизаморо воздействует на мой разум?

Сильная ладонь накрыла намокшее от желания лоно.

«Перестань… — проговорила я. — Это не может быть правдой».

«Еще как может», — весело пропел голос Сизаморо. Его пальцы скользнули внутрь, погружаясь туда, где было горячо и влажно от первобытного желания. Тело хотело принять его. Твердая ладонь массировала пульсирующее от возбуждения лоно. По телу прошлась волна истомы, и я машинально подалась навстречу его невидимой ладони, мысленно проклиная себя за это.

«Вот так, не сдерживайся», — прошептал великий жрец ордена Тьмы.

И я не могла ни контролировать себя, ни тем более сдерживать. Лоно судорожно сжалось, сдавливая его пальцы, и вся кровь прилила вниз, к животу. Голову окутало туманом.

Я всхлипнула от накатившего наслаждения, от обиды на свое тело, которое было так бессильно и так легко сдалось. Меня больше не удерживала его магия, и я упала набок, погружаясь в воду. Всхлипы разнеслись по округе. Горячие слезы потекли по щекам. Буря эмоций выдавила их из меня. Мне было противно и стыдно. Нет, не от того, что надо мной практически надругались. Мое тело испытало удовольствие, и вот от этого я чувствовала себя отвратительно. Почему именно от его ласк? Почему оно не отреагировало на Славу? Хотелось смыть с себя горящие следы его прикосновений. И я полила на лицо и грудь еще холодной воды, которая уже казалась намного теплей. Но по крайней мере я могла быть спокойна за Канью. Если, конечно, Сизаморо можно верить.

— Идиотка! — бросила я в тишину. Но такого исхода я даже не представляла. Как стереть из памяти эту сцену?

Но тут мои губы растянулись в ехидной улыбке от озарившей мысли.

«Я на это очень надеюсь», — сказал Сизаморо. Он надеялся, что эта сцена дойдет до Псигелии. Он ей мстит. Вот оно! Нехорошее чувство поселилось в груди. Часть меня радовалась тому, что данная сцена расстроит великую Богиню. Ведь я тоже была на нее обижена. За то, что она бросила меня тогда, тысячу лет назад, и за то, что она позволила вернуться великому жрецу ордена Тьмы. Из-за нее я больше никогда не смогу быть с Габриэлем.

— Освежилась? — заметил Натаниэль мокрые следы на одежде.

— Ага, — промычала я, усаживаясь на свое место.

Гилен, Азраил и Бероуз уже легли. Значит, Ариман и Натаниэль дежурят, поняла я.

— Зря ты это, — проговорил Ариман низким голосом, бросая взгляды на мокрые следы на одежде. — Замерзнешь теперь.

— Переживу, — пробормотала я в ответ, залезая в мешок.

— Не вздумай болеть, — бросил главарь разбойников, укрыв меня сверху какой-то накидкой. — Мы на тебя рассчитываем.

* * *

Отряд из десяти лучников и одиннадцати солдат, вооруженных мечами, следовал по Северному тракту. Во главе отряда воин, одинаково хорошо владевший и мечом, и луком. Их командир — Габриэль Делагарди.

Он бросал хмурые взгляды на свой меч, висящий на простом поясе. Простой меч, как у остальных солдат, ничем не выделяющийся и совсем не такой хороший, как доставшийся от предков, который украла Анна. И каждый раз, глядя на свое ничем не примечательное оружие, он вспоминал о той, что умудрилась его так легко обезоружить. Это злило и восхищало Габриэля одновременно.

Но злился все же он больше. Она все испортила. Он собирался сделать Анну личной помощницей. И в этом статусе слово «личной» имело ключевое значение. Габриэль готов был терпеть жену, зная, что Анна везде будет следовать за ним. Он бы постоянно находил поводы отлынивать от супружеских обязанностей, находя работу как можно дальше. И Анна была бы рядом.

Но эти женщины все испортили. Как Анна покинула камеру, оставалось для Габриэля загадкой. Но все это уже не имело значения. Его свобода пропадет зря.

— Милорд, — обратился один из солдат, — смотрите.

Рука в черной кожаной перчатке указывала на следы когтей на коре древнего дуба.

— Еще и на земле, — добавил другой солдат.

Габриель нахмурился. Он должен был сам заметить следы химер. Но его голова слишком занята другими, бесполезными, но рвущими душу, мыслями.

— Сосредоточиться, — слишком сердито скомандовал он. И это в первую очередь относилось к нему.

— Не беспокойтесь, милорд, — проговорил один из солдат, следовавший ближе остальных, кажется, его звали Эрион, но командующему было наплевать. — Мы скоро настигнем стаю, и вашей невесте ничего не будет угрожать.

— Конечно, — процедил Габриэль.

Ему хотелось вдавить в землю этого сопляка, посмевшего напомнить ему о невесте. Но он не мог позволить себе подобную глупость. Да и Габриэль должен был беспокоиться о невесте, об Альцине. Юной наследнице магов Севера. Девушка была красива, нежна и послушна. Но абсолютно не трогала сердце Габриэля Делагарди. Его сердце занимала лишь одна женщина. Которой волею судьбы он даже не успел сообщить об этом.

Габриэль уже и забыл, что его отряд мог встретить делегацию, движущуюся в Смагард. Химеры перемещались по территории Лесных земель и, направляясь на Север, завели их к тракту. Они зашли почти в самый центр Древнего леса. В глубине души он надеялся, что случится что-то из ряда вон выходящее, что позволит еще больше оттянуть свадьбу.

Но пока все было предсказуемо. Заплутавшая в Древнем лесу группа химер не была чем-то из ряда вон выходящим, как и разбойники в Лесных землях, несмотря на их необычные объекты для нападений.

По подсчетам Габриэля, для осуществления подобного грабежа, разбойников должно быть не меньше дюжины. Они никого не убили, но украли ценный артефакт у Лесных магов. Случай необычный, но не сильно удивил Габриэля. Лесные маги не смогли защититься только потому, что разбойники применяли магию. И это совсем не радовало. Если окажется, что среди них есть обратившиеся к Тьме — это может вызвать недовольство среди магов. Габриэля беспокоило, не повлияет ли это на решение совета об отмене казни.

Все же он и сам разбудил так глубоко спавшую в нем Тьму. Своя жизнь его заботила не столь сильно. Но вот глаза несчастных, что он успел казнить, уже никогда не забыть. И больше он не хотел быть палачом невинных детей, не успевших научиться контролировать себя. А со скорым приходом великого жреца ордена Тьмы таких невольных обращений станет еще больше, и тогда он не сможет постоянно уклоняться от своих обязанностей.

Сжав зубы и с силой сдавив поводья, Габриэль подавил всполохи Тьмы перед глазами.

— Пора сделать привал, — скомандовал он отряду.

— Как скажете, милорд.

 

Глава 11

Дубовая впадина оказалась небольшой деревушкой в несколько улиц, выросшей в низине, соответственно, дубовой рощи Древнего леса. Двух- и трехэтажные домики, с белыми фасадами и красной черепицей, казались совсем сказочными.

Наступление осени чувствовалось здесь еще сильнее. Нас с Натаниэлем оставили ждать остальных под кронами старых дубов. Большая часть листьев уже окрасились в красно-желтые цвета. Стремящееся к закату солнце золотистыми лучами освещало все вокруг, даря остатки тепла сырой земле. И я грелась в его лучах, все больше ощущая понижение температуры в воздухе. Одета я была не по погоде и начинала легко замерзать, стоило подуть ветру.

— А вон и они, — заметил появление остальных разбойников Натаниэль, — скоро перестанешь трястись от холода.

— Я не трясусь, — буркнула я, хотя на самом деле еще чуть-чуть — и зубы начнут стучать.

— Красный эль согреет и избавит от любых возможных хворей.

— Побыстрей бы уже, — проворчала я.

— Анна, надевай, — скомандовал Ариман, бросая мне шерстяной плащ и перчатки, как только приблизился.

Его грубоватая забота просто умиляла. Я послушно накинула широкую накидку с капюшоном из шерсти цвета хвойного леса, и меня быстро окутало теплом.

— Поскорей бы уже отдохнуть, — устало протянул Гилен.

— Мы уже почти прибыли, — успокоил Азраил.

И вправду, через четверть часа мы остановились возле двухэтажного небольшого здания. Мои брови поползли вверх, а глаза широко раскрылись, когда я узнала ту самую таверну, в которой уже была. С Эрвином, Каньей …и Габриэлем.

— Тут подают отменный бодрящий эль, — вспомнила я.

— Была уже здесь? — догадался Ариман.

— Да.

Народу в душном зале оказалось больше, чем мне довелось видеть в прошлый раз. В нос бил запах пшеничного напитка. Ароматы свежеиспеченного хлеба и жареного мяса только разжигали аппетит. Рот наполнился слюной, реагируя на них.

Почти все столики были заняты шумными компаниями. Один в углу, около большого камина из грубых камней, был свободен. И Ариман повел нас туда.

Через полчаса я уже набивала живот мясной похлебкой с сытным бульоном, закусывая коркой вкуснейшего хлеба с тыквенными и льняными семечками. Тепло от камина окончательно отогрело замерзшие конечности.

— Красный эль, — ставя глиняный кувшин и шесть таких же стаканов, сообщил бородатый мужчина, что до этого стоял за стойкой. Бросил на меня любопытный взгляд и удалился.

— Ты не боишься, что меня узнают? — шепнула я Ариману на ухо.

— Нет, — ответил он, так же шепотом, обжигая горячим дыханием ухо. — Если бы пожаловали незваные гости, нам бы сообщили. Анна, пей. Твой организм слабее, чем мужской. Тебе нужно восстановить силы.

Я недовольно сощурила глаза и бросила холодный взгляд на главу разбойников. Не люблю я, когда меня называют слабой. Азраил уже разлил напиток по стаканам. И я, демонстративно поднося стакан к губам и не отрывая взгляд от Аримана, выпила залпом полный стакан красного эля.

На секунду глаза мои округлились. Горло обожгло, словно я опрокинула стопку абсента. По венам будто полился огонь. А на языке остался приятный привкус трав и ягод. По губе и подбородку текла угодившая мимо капля. Ариман протянул руку ко мне и большим пальцем стер ее, едва касаясь нижней губы.

— Ты все больше удивляешь меня, Анна, — улыбаясь и делая небольшой глоток такого же напитка, сообщил Ариман.

От этого интимного жеста стало не по себе. Он откровенно флиртовал со мной, и я ему позволяла. То, что я могла ответить, могла позволить себе это — пугало. Хотя мне и нужно было отвлечься и забыть как можно быстрее о Габриэле. В этом мире сделать это будет куда сложнее, ведь он где-то здесь. Ходит по той же земле и дышит тем же воздухом. А если учесть, как магический мир мал — это слишком близко.

«С каких пор ты стала такой легкомысленной, Анна?» — удивлялся мой внутренний голос.

Столько времени я сторонилась мужчин, а стоило мне почувствовать, что такое настоящая любовь и тут же потерять ее, как готова вешаться на первого встречного, лишь бы забыть всю бурю чувств, неожиданно проснувшихся во мне.

Тем временем третий стакан красного эля заметно ударил в голову, расслабляя тело и разгоняя по венам кровь, разогретую до состояния огня.

— Я бы отправилась спать, — сообщила я разбойникам, уже предвкушая, как займу вертикальное положение на мягкой постели.

— Я провожу, — тут же вызвался Ариман.

Я не стала возражать, в конце концов, он здесь главный. И мы направились в сторону знакомой мне лестницы.

— Ой, — хихикнула я, споткнувшись на ступеньке. Те немного плыли перед глазами. Красный эль однозначно действовал положительно на настроение.

— Осторожно, — предостерег главарь разбойников, придерживая меня за поясницу.

Тепло его ладоней проникало под одежду. Наверняка от этого целебного напитка ему так же жарко, как и мне.

— Вот здесь, — остановился Ариман возле одной из комнат и протянул мне ключи.

Резко развернулся и направился к лестнице.

Я выругалась, пытаясь попасть в замочную скважину. Было темно, и маленькая дырочка расплывалась перед глазами.

— Я помогу, — послышался тихий голос над ухом, а чужое дыхание вновь обожгло шею, от чего щекочущие кожу мурашки пробежали вниз. Ариман стоял совсем близко за моей спиной, и я чувствовала, как его тело почти касается моего.

Щелкнул замок, и дверь в комнату открылась, медленно и скрипя, пропуская тусклый свет. Но главарь разбойников не спешил уходить. Он уткнулся носом в ямочку за ухом, и мягкие губы коснулись шеи.

— Ариман?.. — вопросительно прошептала я.

В ответ его губы обожгли шею поцелуем, спускаясь ниже к плечам. От легкого движения руки разбойника плечо оголилось.

Зная себя, я давно должна была зарядить ему пощечину и прогнать. Но меня что-то удерживало от этих действий. Я ждала, что произойдет чудо и во мне запылает огонь желания.

Сильные ладони очертили фигуру, поглаживая плечи, спускаясь к груди и талии. Лицом я упиралась в деревянную дверь, а напряженное тело Аримана все сильнее вдавливало меня в нее. Я чувствовала, как возбуждение нарастает в нем. В ягодицы упиралась твердая мужская плоть. По венам гулял огонь красного эля, он туманил разум и расслаблял тело, предлагая продолжать эксперимент.

Рука Аримана скользнула на затылок, путаясь в моих волосах. Осторожно потянув на себя, разбойник заставил меня отстранить лицо от двери. Мой затуманенный взгляд встретился с темными глазами Аримана, и через мгновение он впился в мои губы поцелуем. Язык его осторожно скользнул навстречу моему. Поцелуй был хорош, но это было словно греться у камина, сидя в самом дальнем углу от него, и знать, что там, возле огня, точно будет теплее. Истинного удовольствия, такого, что мне уже доводилось испытывать — не было.

Гораздо больше, чем насладиться мужской близостью, я бы хотела отомстить Габриэлю за то, что он предпочел мне другую. Как Сизаморо хотел отомстить Псигелии за мой счет. Но усложнять отношения с разбойником сейчас мне было ни к чему, а значит, надо остановиться.

Мужские руки уже беззастенчиво и напористо гладили и сжимали бедра, ягодицы и грудь, желая пробраться под одежду. Ариман еле сдерживался.

— Тебе пора, — твердо заявила я, осторожно отодвигая разбойника.

— Анна! — почти прорычал Ариман, не отрывая от моих губ пылающего желанием взгляда. Сделав усилие он, тяжело дыша, перевел взгляд на мои глаза. — Знаешь, что я видел в Ядовитых топях?

— Меня, ты уже рассказывал, — напомнила я.

— Не просто тебя, — делая глубокий вдох и прикрывая глаза на пару секунд, проговорил Ариман. — Я видел тебя обнаженной, зовущей к себе, предлагающей коснуться твоего тела, обещающей тысячу удовольствий, будто ты опытная блудница. После того случая на озере, когда я держал твое тело в руках, мягкое и податливое, беззащитное всего на мгновение… — Он попытался смахнуть ладонями с лица напряжение, которое им овладело, и продолжил, снова приковывая ко мне затуманенный взгляд: — Никак не могу перестать думать и представлять, как ты стонешь в моих объятиях.

Ладонью он провел по моим губам, и палец проскользнул внутрь приоткрытого рта, обдавая его жаром. Я почувствовала, как его тело напрягается, а взгляд затуманивается еще сильнее.

— Анна, — томно прошептал он, снова делая шаг ко мне. — Не своди меня с ума.

— Извини, но не сегодня, — твердо проговорила я, опять осторожно отталкивая от себя.

«А может, и никогда», — мысленно добавила я.

И пока не передумала сама, быстро нырнула в комнату, прикрывая дверь.

Я сползла по двери, усаживаясь на пол и закрывая лицо ладонями. Противно от самой себя. Как я докатилась до этого? Ладно, Слава — мы с ним сто лет знакомы, у нас много общего, и мы могли бы стать неплохой парой. Но Аримана я знаю всего пару дней.

Использовать его, чтобы изощренно отомстить Габриэлю можно, но все же глупо. Великий жрец ордена Тьмы не самый хороший пример для подражания. К тому же, нельзя показывать себя слабой женщиной перед разбойником. Пусть продолжает думать, что я действительно необычная.

— Вот ирония, — пробормотала я себе под нос. — Дважды в одном заведении, но при таких разных обстоятельствах и в такой разной компании.

— Вот дура! — обозвала я себя, когда очевидное дошло до разума.

Я же в той самой таверне, а значит, путь до города магов мне известен. Вот он — ориентир, который был мне нужен.

— О чем я вообще думаю?!

Пора оставить разбойников. Вот то место, откуда можно сбежать. Но сделать это прямо сейчас меня остановило желание выспаться на нормальной кровати и помыться, в конце концов. Мое предчувствие настойчиво протестовало против отправки в Маир сейчас.

В комнате было две двухъярусные кровати, я выбрала одну из нижних, и только разувшись, улеглась спать.

— Подумаю об этом завтра, — пробормотала я, позволяя разгоряченному от огненного напитка телу быстро погрузиться в сон.

Никогда моя жизнь не была такой неопределенной. Раньше я все расписывала на десять лет вперед. А теперь сложно предугадать, что будет завтра. Не только с моей жизнью, но и со всем миром. Не только с магическим миром, но и миром людей.

Проснулась к полудню следующего дня, чувствуя небывалую легкость в мыслях и теле. Все казалось решаемым. Я верила Сизаморо, что с Каньей все в полном порядке. Появилась небольшая надежда, что он, возможно, и не уничтожит миры, раз до сих пор этого не сделал. Может, и мне еще повезет, и я хоть немного побуду счастливой?

Это неестественно приподнятое настроение и легло в основу принятия решения отправиться с разбойниками на «дело». К тому же мне все еще казалось, что я не просто так оказалась в их рядах. Меня сильнее прежнего тянуло разгадать их тайны.

Гилен — первый, кого я встретила с утра — показал, где находится горячая ванна. Я с удовольствием погрузилась в воду. Размышлять о грядущем было так легко. Чувствовала небывалый прилив сил и оптимизма. Неужели это красный эль так облегчает голову?

Разбойники приобрели для меня корсет. Простой, из черной шерстяной ткани. Видимо, решили, что для женщины это первая необходимость. Заправив рубашку в штаны, надела обновку — в нем все же теплее будет — и отправилась вниз на завтрак, точнее, уже на обед. Штаны неприлично обтягивали ягодицы, и длинная рубашка больше не скрывала это, но мне было все равно. Я шла, довольная жизнью, и разве что только не насвистывала.

От меня не ускользнули любопытные взгляды посетителей таверны. Но они были осторожны и мимолетны, будто те опасались моей компании. Наверняка так оно и было.

За массивным деревянным столом сидела вся банда разбойников, кроме главаря. Мужчины выглядели бодрыми, отдохнувшими, как и я. И сейчас я бы с трудом поверила, что только вчера мы закончили короткое, но такое тяжелое путешествие из Забытых земель.

— Доброе утро, — пропела я, широко улыбаясь. В ответ почти хором послышалось такое же добродушное приветствие.

— Красный эль сделал свое дело, — заметил Натаниэль, — выглядишь отдохнувшей.

— Не только выгляжу, но и чувствую себя так же.

С удовольствие набила желудок жареными яйцами с помидорами. Может, уже можно узнать подробности предстоящего мне разбоя?

— Где же Ариман? — поинтересовалась я, облокачиваясь на спинку стула. — Когда он собирается рассказывать о плане?

— Скоро будет, он как раз отлучился по этому вопросу, — ответил его брат.

— К вечеру мы должны быть готовы, — сообщил Натаниэль. — Но тебе не о чем волноваться, можешь потренироваться вместе с Гиленом, если хочешь чем-то занять себя. Об остальном не беспокойся.

Такой расклад меня устраивал. Как ни крути, а сама я, увы, не в состоянии даже заплатить за еду.

С Гиленом мы неплохо развлеклись — он-то меня не жалел, в отличие от других мужчин, с которыми мне довелось сражаться. Мы даже тренировались врукопашную. Пара недавно изученных мной приемов пригодились, и я научила им мальчишку.

 

Глава 12

Когда к закату мы стояли на перекрестке Восточного и Северного тракта, ожидая Аримана, меня стали посещать сомнения. Я стала абсолютно не похожа на себя. И происходящее со мной не до конца укладывалось в голове. Сейчас в банде разбойников была не прежняя Анна. Я слилась с этими мужчинами, повидавшими жизнь такой, какая мне и не снилась, да и сама немало теперь повидала.

Часть меня хотела отправиться по проторенной дорожке в Маир. Но другая, верящая в интуицию, говорила, что еще рано бросать эту загадочную компанию.

На перепутье дорог победила интуиция. Хоть разум и твердил, что проверенный вариант надежней, но в магическом мире не все поддается разумному объяснению. Да все, что здесь со мной происходит — не поддается объяснениям. А значит, нужно играть по правилам этого мира. Может, тогда выйдет что-то путное?

Стоило сделать пару шагов вперед по незнакомой дороге, как сердце вдруг забилось быстрее, стремясь навстречу неизведанному. Я удивилась новому чувству и постаралась запомнить этот момент. Ведь все, что произойдет после — я выбрала сама. И нести ответственность за последствия буду только я.

Путь встретил ранним закатом, как и везде на Севере. Хорошо протоптанная дорога в окружении молодого хвойного леса, заросшего невысокими пушистыми соснами и елями, кустами багульника и белым мхом вывела нас к развалинам древнего замка.

От высоких стен с огромными зияющими черной синевой провалами окон остался только один угол, в котором мы и устроили лагерь. Бероуз развел костер, а Азраил достал запасы провизии. Греясь у огня и поглощая еду в полной тишине, мне стало казаться, что остальные разбойники так же, как и я, уже заждались, когда Ариман, наконец, расскажет о предстоящем деле.

— Ну, что Ариман, мы все истомились от любопытства, — не выдержал Натаниэль, — в это раз ты чересчур загадочен.

— Да, брат, — подхватил Азраил, — тут блондинчик прав.

Главарь разбойников смерил товарищей строгим взглядом. Никто не решился снова высказать недовольство, и тогда Ариман начал посвящать в детали:

— В этот раз мы будем не одни, — сообщил он и выдержал паузу, ожидая реакции банды и давая время переварить услышанное.

Маги переглянулись, а Азраил и Гилен в упор смотрели на главаря, будто не до конца верили, что перед ними все-таки он.

— Наша затея с нападением на семью члена правящего совета понравилась банде Кочевников. С ними мы можем сорвать куш побольше и снова нанести оскорбление совету. Их семь человек, а главарь хороший Пустынный маг.

Я не верила своим ушам. Нападение на семьи членов совета? Они серьезно? Вот же дура! Да чтобы я еще раз интуиции доверилась… На что я вообще подписалась? Мало мне было пяти разбойников, так сейчас их станет еще больше. И как от такой своры сбежать? Позволит ли Ариман теперь это сделать? Не думаю. Он и так в меньшинстве и не захочет терять еще одного члена банды, пусть и временного, пусть и женщину.

— А что за куш? — поинтересовался первым Азраил. Все-таки он доверял брату больше остальных.

Удивительно, что Ариман даже от брата все держал в тайне до последнего.

— Богатая невеста едет со своим приданым. Говорят, камней мориона размером с кулак целые сундуки, — с горящим в предвкушении крупной добычи взглядом сообщил Ариман.

Остальные многозначительно покачали головами, и, казалось, не все разделяли энтузиазм главаря. А я так в особенности. Слишком многое меня смущало в этой затее.

— Такая ценность и без охраны? — удивилась я.

Ариман одарил меня взглядом, в котором сверкнуло суровое предостережение молчать.

— В качестве охраны невесту сопровождают десять магов среднего уровня силы, — ответил главарь, и губы его изогнулись в едва уловимой усмешке.

— Как-то подозрительно, — не унималась я, — всем известно, что из магов так себе охранники. На что они надеются?

— Анна, ты задаешь слишком много вопросов, — предостерег Ариман, голос его звучал твердо и холодно, и сердце учащенно забилось, будто меня вплотную подвели к клетке с голодным тигром.

Я хотела взять себя в руки и возразить, так как была не согласна, но вмешался маг Севера:

— Ариман, Анна права. Все знают, что в этих лесах водятся разбойники. Никто в здравом уме не отправит столь ценный груз без сопровождения людей. Может, у магов есть защитный артефакт, о котором мы не знаем?

— Нет, артефакт они не будут использовать.

— Тогда на что они рассчитывают? — не выдержал уже Азраил. — Они думают, что неприкасаемые?

В моей голове начали крутиться мысли, пытаясь выстроить логическую цепочку. То, что в этих местах водятся разбойники, я слышала еще от Габриэля и Эрвина. И маги не настолько глупы, чтобы сунуться в эти места с такими драгоценностями без охраны, если они, конечно, не собираются обращаться к темной магии. Но такой вариант не стоит рассматривать.

Сопровождают невесту со столь солидным приданым…

— Ты собираешься напасть на невесту Габриэля Делагарди?! — воскликнула я, как только в голове сложились два и два. Бедная сердечная мышца болезненно сжалась от нахлынувшей тоски. Я-то думала, они уже поженились.

Ну, конечно, нормальные разбойники просто должны испугаться нападать на невесту грозы всех разбойников магического мира. Слишком высоки риски и статусы жертв. А разбойники не любят связываться с людьми, как я поняла. Но, кажется, я связалась не с самыми адекватными разбойниками, как мне показалось вначале. На что они надеются в этот раз? Неужели думают, что Габриэль оставит это просто так? Не переловит всех до одного? Ведь это будет не просто рядовое нападение разбойников — это оскорбление семьи, правящей территориями людей, личное оскорбление роду Делагарди.

— Мы нападем на магов Севера?! — воскликнул Натаниэль, подрываясь с места, непривычно полный возмущения. Взглядом сверху вниз сверлил насквозь главу своей банды. Но только его взгляд цвета белого мха совсем не нес угрозы, как бы он ни старался.

Ну, конечно, Альцина, так звали невесту Габриэля — наследница магов Севера, что бы это ни значило. А Натаниэль, как я уже догадалась, тоже из них. Понятно, что он не хочет нападать на своих, пусть оставленных в прошлом, сородичей.

— Да, делегация магов Севера. Их шахты по добыче мориона самые многочисленные, — пояснил Ариман, в отличие от меня с Натаниэлем, прекрасно держа себя в руках.

— Эх, от женщин одни проблемы… — проворчал сопляк Гилен себе под нос, и пошевелил палкой угли в костре, делая вид, что он совсем не с нами и его не касаются эти разборки, начало которым положила я.

— Ариман, брат, — вмешался в перепалку Азраил, — почему ты не боишься гнева младшего Делагарди? И почему ты уверен, что он не сопровождает свою невесту?

Ариман смерил меня очередным суровым взглядом, сулящим в будущем наказание, и, кажется, был согласен с выводами Гилена о женщинах и проблемах.

— Делагарди сейчас в лесах у Драконьих гор, разыскивает беглянку, это доподлинно известно, — махнул он головой в мою сторону, хотя и так всем понятно, о ком идет речь, — и, как проверено бандой союзников, делегацию не сопровождают люди. Так что бояться некого. Главарь банды Кочевников хороший Пустынный маг. Он заметает следы так, что сам Делагарди не может их поймать уже на протяжении почти года.

Я вспомнила о подозрениях Габриэля, что эту банду возглавляет отец Каньи. Но мне с трудом верилось, что вождю Кочевников это вообще нужно.

— А кто возглавляет банду? Он как-то связан с родом Одисс? — не удержалась я от вопроса.

— Да, приближенный Михаэля Одисса.

По крайней мере, не сам отец Каньи. Банда бросила на меня недоверчивый взгляд.

— Вы забыли, откуда у меня это? — указала я на меч, лежащий возле меня. — И кто научил меня им пользоваться? Слышала я кое-что, — ответила я на их молчаливый вопрос о моей осведомленности, одарив холодным взглядом.

Вот и стала хозяйкой судьбы. Где были мои мозги? Ушли в унитаз вместе с красным элем?

— Что ты теряешь? — задал неожиданный вопрос Ариман, раньше остальных сообразив, к чему мое недовольство ведет. — Габриэль Делагарди и без этого тебя разыскивает. В отличие от нас, просто ограбивших и до усрачки напугавших знатную семью пухлых магов, ты убила члена правящего совета. И, насколько мне известно, невиновные не убегают от зелья истины. Тебе никогда не убежать от этого, Анна.

Я чуть не задохнулась от возмущения. Каждое слово его было правдой. Неприятной, той, от которой хочется отвернуть лицо и никогда не видеть, не слышать, не знать.

Да, я не была виновна в убийстве, действуя в целях самообороны, но в глазах совета и магического общества, все обстояло так, как сказал Ариман. И нападение на невесту Габриэля навряд ли усугубит мое положение. Не знаю, как он догадался о моих мыслях отказаться от участия, но слова он подобрал верные. Только вот он не учел, что я знаю и о скором конце света, поэтому оставался один вопрос. А зачем мне это все надо? Какой мне с этого прок? Нужно было отправляться в Маир, когда была возможность и не тратить время на все эти игры в разбойников. Какой черт меня дернул отправиться с ними? Зачем мне их тайны? И что я полезного узнала?

То, что Габриэль еще не женат? Я чуть тряхнула головой стараясь выбросить эту глупую мысль из головы. Это не имело значения — свадьба совсем скоро, и никто ее не отменит из-за меня. На что-то надеяться очередная глупость. Невеста Габриэля хороша, а сундуки драгоценного хрусталя скрасят любые изъяны, если таковы имеются. Люди — есть люди, что в моем мире, что в магическом. И любовь для Габриэля может быть совсем не главной составляющей в браке.

— Я уйду на рассвете, — ледяным голосом сообщила я, в основном глядя на Аримана. — Зря я согласилась на участие, только время потеряла.

Все пять пар глаз уставились на меня. Ариман вытянулся во весь рост, скрестив руки на груди, и не отводил от меня темного разочарованного взгляда. Он был не так высок, как Габриэль, но фигура была весьма внушительной. Но я не шелохнулась.

— Пойдем, поговорим, — махнул он рукой в сторону леса, позвав меня за собой.

Я удивленно приподняла брови, глядя на главаря разбойников. Зачем идти в лес, чтобы поговорить? Сейчас прирежет и все. Он же разбойник. Зачем вообще ляпнула, что уйду? Надо было молча сбежать. И не было бы у них времени меня догонять.

Но я все же встала, сжимая в руке меч, и бросила взгляд на остальных разбойников. На нас с Ариманом уже никто почти не смотрел. Натаниэль задумчиво пялился в костер, ему тоже было над чем задуматься. Гилен играл с угольками, тыча в них хворостом, не по возрасту ему лезть в решение таких вопросов, а Азраил точил свой меч, не собираясь спорить с братом. Только Бероуз с любопытством смотрел на нас с Ариманом.

На долю секунды я замешкалась. Сглупила, так сглупила. Сказать разбойникам, что уходишь, когда тебе только что выложили план будущего нападения, было еще глупее, чем решить принять участие в этом всем вместо того, чтобы отправиться в Маир и сообщить Эрвину Савитару о преждевременном возвращении великого жреца ордена Тьмы.

Но я взяла себя в руки — показывать слабость в сложившейся ситуации было бы так же опрометчиво. Не за это Ариман позвал меня в банду. Вздернув подбородок, выпрямив спину, уверенным шагом пошла в лес за главарем разбойников.

Мы ушли на приличное расстояние, когда Ариман остановил меня, положив руку на плечо.

— Почему ты передумала? — мягко спросил он, поворачивая меня к себе.

Я удивилась перемене его тона. Неужели он перед товарищами строил из себя строгого и сурового главаря банды разбойников?

— Мне нужно в Маир, — я тон менять не собиралась, — изначально не нужно было соглашаться, я только время потратила зря.

— Зачем тебе в Маир, Анна? — не понимал он. — Твоей доли хватит купить дом и затеряться в какой-нибудь глуши. Там тебя не найдет Габриэль Делагарди. Я тебе помогу.

Теплая, немного шершавая ладонь, скользнула по моей щеке, и он осторожно взял голову за подбородок, поворачивая к себе и заглядывая в глаза, которые я старательно отводила.

— Как ты оказалась в Забытых землях? И зачем тебе к магам? Маир слишком близко к людям — там тебя легко поймают.

Он снова был прав. Но он владел лишь частью информации. И эта важная часть меняла все.

— Я не могу тебе объяснить, — бросила я, вырываясь из его рук.

— Почему? Может, я хочу помочь? — возмутился Ариман.

Хороший вопрос «почему». Мне казалось разумней оставить разбойников в неведении о предстоящей новой войне с Тьмой. К тому же неизвестно, когда ждать конца света и откуда он придет. Может, на наш век еще хватит. Хотя бы немного. Тогда зачем забивать им зря головы? Для этого есть Эрвин и совет, в конце концов.

— С чего это тебе мне помогать? — недоверчиво посмотрела я на него. — Какая тебе с этого выгода? А впрочем, неважно, ты все равно ничем не сможешь мне помочь.

— Ради твоей благодарности я готов постараться, — слишком вкрадчиво проговорил разбойник, и сильные руки притянули меня к себе.

По крайней мере, убивать он меня точно не собирался.

— Я вижу, что ты не из-за страха боишься уйти, — продолжил Ариман меня уговаривать, зажав в пальцах прядь моих волос, рассматривая жемчужный кончик. — Не знаю, как ты скрывалась все это время, помогал ли тебе кто, но я знаю, что одной отправляться через Восточный тракт и ночевать в Древнем лесу слишком опасная затея. На том участке леса особенно много магических существ. Если ты останешься, мы проводим тебя, после дела, разумеется.

А вот это был аргумент в пользу разбойника. Я и пары часов не провела одна в лесах магического мира. Он, конечно, об этом не знает. В прошлый раз рядом был Эрвин и Габриэль. Даже после побега из Смагарда я была не одна, а с Каньей. И лес там был иной, почти как в моем мире, и ничего магического я в нем не заметила, кроме огонька-путеводителя, что привел нас к затерянной в лесу избушке.

Я решила больше не слушать интуицию. В конце концов, это она меня завела сюда. И больше к ней доверия нет. Теперь только холодный расчет. И если смотреть на ситуацию рационально — аргумент Аримана был весом. Два дня роли не сыграют, а шансы добраться до Маира целой увеличиваются в разы.

Если бы не Ариман, неизвестно, успела бы я вовремя увидеть морское чудовище. Даже если бы удалось выжить без его вмешательства на берегу, то через болота я бы точно не прошла одна. Да что уж греха таить — я бы и дороги к болотам не нашла, несмотря на то, что хорошо ориентируюсь на местности. Незнакомый лес — это не городские улицы и не подземная парковка у «Меги».

Ариман так и держал меня в своих объятиях, а я нервно прикусила большой палец, понимая, что отвечу совсем не то, что хочу, а то, что вынуждают обстоятельства, в которые я сама себя и загнала.

— Хорошо, — наконец, ответила я, глядя в глаза разбойнику и стараясь придать словам больше искренности. Губы его изогнулись в победной ухмылке. Он крепче прижал меня к себе, и мягкие губы коснулись шеи, осторожно целуя. Если руководствоваться разумом и закрыть глаза на возможное удовольствие от близости с ним, вступать в интимные отношения с Ариманом просто-напросто непрофессионально. Холодный расчет и цинизм помогли мне добиться успеха в моем мире, и здесь эти качества сослужат хорошую службу.

— Ариман, остановись, — пробормотала я, его объятия были жаркими и сильными, — если ты хочешь, чтобы я осталась в банде, ты должен забыть, что я женщина, ты же не целуешься с другими членами банды?

— Само собой, нет. Но мне не нравится это условие, — быстро пробормотал он и впился губами в мои, крепче прижимая мои бедра и удерживая за ягодицы. В объятиях этого мужчины можно было о многом забыть.

Невольно я ответила на поцелуй, пуская его настойчивый язык в рот. От этого по телу поползли мурашки, и я почувствовала его отвердевшее, налившееся кровью мужское естество.

— Отпусти, Ариман, — пробормотала я, отрывая свои губы и пытаясь отцепить руки от своего тела. — Я не говорю тебе «нет». Понимаешь? Я говорю «нет, пока вхожу в твою банду».

Он нехотя отстранился, тяжело дыша, и недоверчиво посмотрел на меня, судя по всему, не понимая причины отказа.

— Если остальные узнают, что ты ко мне неравнодушен, а тем более, что мы близки, в случае моего промаха, будут винить только тебя. Ведь это ты привел в банду женщину. И уже никто не вспомнит истинной причины. Ты хочешь, чтобы твой авторитет пострадал?

Я решила воспользоваться неравноправным отношением к женщинам в этом мире, вспоминая историю Бероуза, которая только подтверждало невежество этого мира в данном вопросе. И, кажется, попала в точку. В глазах разбойника я увидела понимание.

— Разумно, — выдавил он из себя ответ.

Надежда, которую я ему дала, послужит неплохим стимулом исполнить свое обещание сопроводить меня до города магов. Больше я не поддамся эмоциям и интуиции. Только холодный расчет.

 

Глава 13

Довольно относительную лесную тишину нарушили мужские голоса, послышались даже смешки. Я тут же среагировала, вскочила со своего спального места, спеша принять вертикальное положение. Голоса были мне незнакомы, что совсем неудивительно. Костер уже кто-то потушил, тонкая струйка дыма еще поднималась вверх. Но синеватый ночной мрак не был столь темен, чтобы скрыть приблизившихся к нашему ночлегу Кочевников. Я не единственная, кто проснулся, точнее, я была последней, кто это сделал. Ариман уже встречал банду союзников в нескольких метрах от развалин, где разместился наш лагерь, и жал руку, должно быть, их главарю. Мои разбойники, если их так можно назвать, сидели вокруг потухшего костра, ожидая дальнейших указаний.

— Пришли, — констатировал Азраил.

На всякий случай повесила через плечо пояс с мечом. Новая банда разбойников приближалась к нам, только главари о чем-то шептались все еще стоя в стороне, бросая на меня взгляды, от чего у меня сложилось впечатление, что говорят они обо мне. Разглядеть новых «друзей» не удалось, на них были голубые повязки, закрывающие лицо и оставляющие только глаза, вроде тех красных платков, что мы надевали в Ядовитых топях. Фигуры и головы разбойников-Кочевников скрывали одинаковые накидки-плащи из неокрашенной шерсти. Их было сложно отличить друг от друга.

— Наденьте повязки, — бросил нам Азраил и сам быстро спрятал лицо за красной тканью платков. Остальные последовали его примеру, как и я. Закутываясь как следует в свой плащ, я тоже натянула капюшон, пряча волосы, собранные в хвост.

Компания из семи вооруженных мечами человек присела к нашему потухшему костру. Ни приветствий, ни разговоров с их стороны не последовало, впрочем, как и с нашей. Мне показалось, что все, как и я, прислушивались к разговору главарей. Но разговор стих, и они быстро подошли к нам.

— План прост, — сообщил Ариман, — за тем холмом, — показал он рукой на Восток, — встали на ночлег маги Севера. Мы окружим их и нападем. Несмотря на наш численный перевес, они могут попытаться защитить себя и свое добро с помощью магии. Но нас же не напугать льдом и снегом? Если захватим в заложники наследницу, то тогда маги сами все отдадут без боя.

Главарь банды Кочевников единственный выделялся из них. Его платок, закрывающий лицо, был темно-синего цвета. Сам жилистый и чуть выше ростом остальных. Судя по сизым глазам, обрамленным пушистыми ресницами, и молочной коже, нетронутой морщинами — он был довольно молод. Маленькое колечко с голубым камнем, продетое через бровь, поблескивало в лунном свете. Он посильнее надвинул на лицо капюшон, подходя ближе к нам.

— Пойдем вперемешку, — заявил он слишком бархатистым для разбойника голосом, — чтобы через одного-двух шли маги. Мы пришли сюда так же, как и вы, через Лесные земли, но по другому пути, и видели следы химер довольно близко отсюда. Нужно быть начеку. Если всем все понятно, то самое время выдвигаться — все закончится еще до рассвета.

И все разбойники начали вставать со своих мест, молча следуя за главарями. Ни у кого не было вопросов. А вот у меня были. Я-то раньше, в отличие от остальных, никого не грабила по ночам среди леса. Но Ариман шел слишком далеко от меня, а рядом с ним главарь Кочевников, как его там звать? Не сказал. Поэтому я потянула за локоть Натаниэля, к тому же лично к нему у меня тоже были вопросы. Маг послушно замедлил шаг, теперь, как и я, двигаясь за разбойниками в самом конце.

— Не хочешь мне рассказать, чего ты так испугался, когда узнал, на кого мы нападаем? — поинтересовалась я, даже не пытаясь скрыть любопытство в голосе, шепча ему на ухо, чтобы никто не услышал.

— Анна… — нерешительно обратился он, тоже чуть нагнувшись ко мне. — Если бы я знал, что нам предстоит, рассказал бы раньше. А сейчас боюсь, что поздно.

— Хотя бы в двух словах, — настаивала я, не отпуская парня и крепко держа за локоть.

— Меня изгнали из Северных земель, как и Бероуза с территорий Огненных гор, — начал он, и я вслушивалась в каждое слово, — только за то, что я посмел полюбить ту, которая никогда не смогла бы стать моей, так как ее судьбой распоряжаются другие.

— Ты хочешь сказать…

— Да, Анна, да…

Я чуть не выругалась в голос, от этой новости. По Натаниэлю было сразу видно, что он благородный малый. Неслабый маг и к тому же воин. Но, видимо, недостаточно хорош для наследницы магов Севера.

— А она тоже любила тебя? — поинтересовалась я, вспоминая ту сцену на приеме в Смагарде, когда мне довелось увидеть правителей людей и, судя по всему, Северных магов. Тот человек с серебристо-седыми волосами сказал, что «Альцина не будет возражать, ей понравился Габриэль».

— Да, тоже любила, а может, и до сих пор любит, мне кажется, у нас была настоящая любовь, а она, как правило, просто так не проходит, — с горечью обиды на жизнь, проговорил Натаниэль.

Я хотела сказать, что он ошибся, но не мне судить о чужих чувствах. Я вообще в последнее время слишком легкомысленна, несмотря на чувства… Кто знает, что в голове у этой девушки? Может, у нее тоже уже крыша едет от этих раздирающих душу эмоций, которые так сложно чем-то заглушить.

— Как ты собираешься теперь участвовать во всем этом? — не понимала я.

На нас обернулся поглазеть один из банды Кочевников. А посмотреть было на что. Натаниэль склонился к самому моему уху. Но мне было некогда церемониться, и лишние подозрения не нужны.

— Чего вылупился? — зло бросила я, обдавая незнакомого разбойника ледяным взглядом. — Любовников никогда не видел? — и покрепче вцепилась в Натаниэля.

Кочевник подавил очевидную ухмылку, спрятанную под голубой тканью, и отвернулся.

— Жестко ты с ним. Правильно, с разбойниками так и надо, — поддержал мой тон Натаниэль.

— Давай уже отвечай, не томи, — не выдержала я. — Почему ты не отказался от участия в этом деле? Думаешь Ариман не понял бы?

По мне, так у Натаниэля был шанс отказаться от участия в этой авантюре под предлогом знакомства с магами Севера, которые вполне могли узнать его.

— Ариман, может, и понял бы, но я не могу остаться в стороне, зная, что Альцине может угрожать опасность. Я в Аримане и всей банде не уверен на сто процентов, а про кочевников так вообще лучше не говорить. Первый раз вижу эту банду и слышал мало, но достаточно, чтобы считать их опасными людьми. А про их главаря вообще ничего неизвестно, кроме того, что он Пустынный маг и Кочевник.

— Они же хотят забрать только имущество, — напомнила я, — вряд ли ей что-то угрожает.

— Хочу в это верить… И надеюсь, она меня не узнает.

— Натаниэль, — пришла мне в голову мысль, — мы должны захватить ее в заложники, мы с тобой, — уточнила я, — раз другим веры нет. Тогда ты сможешь ее защитить, находясь рядом. Повязки скроют лица, — дернула я за красную ткань, понимая, почему он не хочет, чтобы любовь из прошлого узнала о его положении в настоящем.

Он посмотрел непонимающим взглядом. Я и сама не знала, откуда такая рискованная идея. Будто опять иду на поводу у чувств. Но все же это казалось правильным.

Мы поднялись на холм, у подножия которого расположился лагерь магов Севера. Прячась за широким стволом, я и остальные разбойники ожидали команды. Там внизу, в четырех шатрах прячутся маги и их драгоценности. Чуть позади белоснежные лошади привязаны к деревьям. Рядом карета. Настоящая карета. С немного полукруглыми стенками и голубой прозрачной шторкой на окошке. Светлое полированное дерево искусно изрезано узором, больше похожим на морозные следы на окне. Металлические кованые детали посеребрены.

У костра, в центре лагеря, сидел молодой маг в голубой мантии, он прислонился лбом на длинную деревянную палку, глаза его были закрыты — он спал на посту. Какая беспечность.

Главари дали знак рассредоточиться вокруг лагеря. Обратила внимание, что один из шатров отличается от остальных. Он был чуть больше, и там, где прятался вход, края ткани вышиты серебряными нитями, повторяющими узоры на карете. Наверняка Альцина там. И я поманила за собой Натаниэля, целенаправленно направляясь туда.

Мы оба нырнули в шатер, оставшись незамеченными для спящего на посту мага Севера. Было темно, но, когда я услышала щелчок пальцев, загорелись свечи на глиняном подносе. Это Натаниэль их зажег, к моему удивлению.

Совсем юная девушка, да что уж там — девочка, лежала на походной кровати, укутанная в меховые шкуры и шелковые одеяла. Платиновые пряди беспорядочно рассыпались по белоснежным подушкам. Пухлые губки чуть приоткрылись. Полная грудь, прикрытая сорочкой, медленно поднималась и опускалась. Она была очень хороша. Такая маленькая и хрупкая, воздушная как облако. Не то, что я.

Подойдя к ней вплотную, сняла перчатки и медленными, плавными движениями, чтобы как можно меньше напугать девушку, накрыла ее рот ладонью.

Глаза ее распахнулись, и серебристый взгляд испуганно застыл на мне, а моя ладонь поглотила женский крик.

— Тише, — вполголоса сказала я, — не кричи, мы не причиним тебе вреда, несмотря на это, — махнула я головой на меч, острие которого нацелилось на грудь девушки.

Осторожно убрала руку и, к счастью, крика не последовало. Какая из нее получится послушная жена, однако. Жестом показала ей встать.

И как только она это сделала, сзади подошел Натаниэль. Одной рукой он прижал девушку к себе, а второй, в которой был кинжал, прислонил холодный металл к груди, вместо моего меча. От меня не ускользнуло, как осторожно перехватил Натаниэль Альцину, так трепетно ни один разбойник не удерживает свою жертву.

В этот момент начали раздаваться крики остальных магов, среди которых, судя по всему, были и женщины, и мужчины.

— Приданое где? — деловито спросила я, строя из себя разбойницу.

— Не здесь, — прозвенел ее сдавленный тонкий голосок. — Здесь только моя одежда. Остальное у воспитательниц.

Надо же — воспитательницы! Мое сердце немного сжалось от жалости к ней. Должно быть это страшно — быть жертвой разбойников.

В этот момент раздался крик Аримана, заглушающий остальные:

— Химеры!!!

— Химеры? — удивилась я, повторяя.

— Химеры!!! — это был уже предупреждающий крик Азраила.

— Какого… — не веря услышанному, пробормотала я, не успев закончить ругательство.

Какие, к черту, химеры?

— Это Пустынные химеры! — будто отвечая на мой немой вопрос прокричал, кажется, главарь банды Кочевников. — Они могут летать и нападают с воздуха.

Натаниэль какого-то лешего продолжал сохранять свое инкогнито. Альцина испуганно взирала на меня.

— Мы что, так и будем тут стоять? — сердито посмотрела я на него.

Крики стали совсем иными, не те полусонные, прозвучавшие при появления разбойников. Они стали отчаянными, надрывающими связки, предсмертными. И эти крики пугали меня. Я смутно представляла, как выглядят эти чудовища, и совсем не хотела встречаться воочию. Гулкие удары сердца заглушали часть шума. Я слышала, как с бешеной скоростью бежит кровь по венам и артериям. От небывалого прилива адреналина все вокруг замедлило свой темп.

Лишь одна мысль крутилась в голове — «за что со мной все это происходит?». Точнее, все-таки две — «как теперь выжить?».

Нечеловеческий рев раздался совсем близко, и я крепче схватилась за меч. Надеюсь, этих тварей не слишком много.

Но тут рычание повторилось, и шатер поднялся в воздух, открывая нас для атак. Натаниэль выпустил Альцыну, и та спряталась, забившись в угол между кроватью и сундуком.

— Не высовывайся, — крикнули мы ей одновременно с разбойником. А сами встали спина к спине, готовясь защищаться. Вокруг творился настоящий хаос. Разбойники уже не нападали на магов Севера, а защищались от химер.

Здоровенные чудовища, размером с теленка, морда, смутно напоминающая львиную, а шкура покрыта черными кудряшками, как у баранов. Передние и задние лапы с когтями длиной как мои пальцы, длинный хвост, покрытый черной чешуей и огромные крылья, как у гигантских летучих мышей. Сколько их было, я не могла сосчитать, но точно не меньше пяти. Вокруг метались снежные вихри, поднимая с земли опавшие листья и сухие ветки, но химерам сотворенные магами Севера природные явления не причиняли вреда, только помогали отпугнуть, но совсем ненадолго. Яркой вспышкой творящийся хаос осветили всполохи огня. Наверное, это дело рук мага Огненных гор. Одна химера пролетела совсем рядом с нами с горящими крыльями, с ужасающим ревом приближаясь к земле.

Та тварь, что снесла шатер, а может, и другая, кто их разберет, возвращалась к нам, разрывая своим рычанием воздух, пикируя прямо на нас с Натаниэлем. Альцина завизжала, и химера переключила свое внимание на нее, выпуская из зубастой пасти огонь. В этот момент я и сама чуть не завизжала, такого я совсем не ожидала. Но перед девушкой стремительно выросла ледяная стена, закрывая ее от огня словно щит. Я, правда, не поняла, кто его создал, Натаниэль или она сама, но огонь уперся в лед, плавя его, но и сам затухая.

Вторая попытка химеры убить или съесть нас закончилась царапиной на плече Натаниэля.

Но будто испорченного нападением химер грабежа, по какому-то чужому злому замыслу, было мало. Среди деревьев, разросшихся на склоне холма, я увидела, как мелькают изумрудные плащи. Солдаты в кольчугах, металлических наплечниках и со щитами в руках приближались к месту развернувшейся битвы между магами, разбойниками и темными тварями.

— Солдаты! — послышался крик Аримана.

— Уходим! — кричал главарь банды Кочевников.

В воздухе, где уже смешались воедино угрожающее рычание и вопли раненых, раздался скрежет металла. Солдаты Смагарда направили свои мечи не только против химер, но и атаковали разбойников.

Но мне было некогда рассматривать, кто на кого нападает. И, конечно, я боялась увидеть знакомое лицо среди солдат. Химера, которой мы так приглянулись, возвращалась, собираясь вновь напасть. Натаниэль попытался распороть ей брюхо, когда та, наконец, приблизилась, но кожа твари оказалась слишком прочной.

— Анна! — окликнул он. Взгляд его был наполнен ужасом, химера летела на Альцину, но Натаниэль оказался слишком далеко после неудавшейся атаки. И теперь я была ближе к наследнице Севера.

Не было времени думать и бояться. Если у Натаниэля не получилось пробить шкуру, это еще ничего не значит. Может, если приложить больше усилия, замахнуться как следует, что-то получится. Не могут же их тела быть непробиваемы? Как-то же солдаты Смагарда их уничтожают. Сундук, за которым пряталась Альцина, высотой был почти с метр. Запрыгнув на него, я с силой оттолкнулась, прыгая прямо навстречу твари. Я собиралась нанести самый простой вертикальный удар, и оставалось только надеяться, что мне повезет больше, чем Натаниэлю. Грудь химеры надулась, собираясь извергнуть огонь, но мой меч вошел в нее раньше, распарывая плоть чудовища, как скальпель патологоанатома при вскрытии. Из раны вырвались всполохи пламени и багровые брызги. Раздался оглушительный вой раненной химеры. Истекая кровью, издавая последние предсмертные хрипы, чудовище рухнуло на землю.

Моя собственная кровь со скоростью света неслась по телу, теперь заглушая все остальные звуки и заставляя организм вырабатывать больше адреналина. Когда ко мне подбежал солдат с занесенным для атаки мечом, я машинально встретила его пинком. Все-таки способность здраво мыслить еще оставалась. Он отлетел назад, на достаточное расстояние от меня, чтобы я смогла скрыться. Но подбежал еще один, и я ударила его в ухо кулаком, сжимающим рукоять меча, тот рухнул без сознания на землю.

Солдат ворвались в вызванный химерами хаос, как к себе домой. Их было много, они сражались с химерами куда успешней Натаниэля. А вот разбойников я уже не видела. Возможно, только мы с Натаниэлем остались, защищая Альцину, а не свои шкуры в первую очередь.

— Надо уходить! — крикнула я Натаниэлю, тоже только что отбившемуся от солдата. — Возьмем лошадей.

Если получится оторваться от солдат, то наверняка удастся и сбежать. Доберемся до Маира, а там будет непросто узнать в нас разбойников — плащи с капюшонами и красные платки на лице хорошо скрывают внешность.

Натаниэль последний раз взглянул на Альцину, которая сжалась в своем углу между сундуком и кроватью, зажмурив глаза от страха.

Мы бросились бежать в сторону лошадей, и мимо пролетели стрелы. Но, к счастью, ни одна не попала в цель. Натаниэль оседлал лошадь первым и галопом направился прочь. Я последовала за ним, но чуть отстала, пока отвязывала лошадь. Его силуэт быстро исчез из моего поля зрения, но я хотя бы знала, в какой стороне мне нужно скрыться.

— За ними! — услышала я крики солдат, все еще раздававшиеся слишком близко.

* * *

Габриэль не верил своим глазам, когда перед ним предстала картина лагеря Альцины. Тишину ночи разрывали крики и нечеловеческое рычание. Разбойники, химеры, охваченные ужасом маги Севера.

Его это не пугало, но точно беспокоило. Как потом все объяснить Денгариусу, отцу его невесты и правителю магов Севера? К тому же и перед Хендриком придется оправдываться, если с девушкой что-то случится.

— Смотрите, милорд! — послышался удивленный возглас одного из лучников, рука его указывала на двух разбойников. Они защищались от химеры в самом центре этой нелепой заварушки. Ко всеобщему удивлению солдат, защищали они не только себя, но и забившуюся в углу девушку. По светлой макушке можно было без сомнения определить, что это Альцина Хагалаз.

— О, нет! — воскликнул ближайший к Габриэлю солдат, когда чудовищная тварь начала пикировать прямо на наследницу Севера, собираясь выплюнуть из клыкастой пасти огонь.

Отряд пробирался слишком медленно, чтобы вовремя успеть на помощь. Один из разбойников, рискуя собой, ловко запрыгнул на сундук, где пряталась Альцина, заслонив ее собой от химеры, замахнулся мечом из-за головы, уже не для защиты, а для атаки, прыгая навстречу чудовищу с не меньшей грацией, чем дикий кот, обитающий в лесах Смагарда.

— Ничего не выйдет у него, — с досадой заметил ближайший солдат, — если меч не из Драконьей стали.

Это было правдой. Шкуру химер могло пробить только оружие, выкованное из руды, добытой в Драконьих горах. Считалось, что она закалена драконьим пламенем. Такое оружие было только у армии людей. У армии Габриэля Делагарди. Разбойники, владеющие таким оружием, ему еще не встречались.

Но к удивлению Габриэля и солдат, которые не постеснялись высказаться, лезвие меча вспороло грудь, выпуская зарождающееся в груди темной твари пламя и кровь. Тварь была повержена.

Идущие впереди солдаты уже достигли лагеря и вступили в бой с разбойниками, но те стремительно разбегались, скрываясь в лесу.

Габриэль следил взглядом за Альциной и разбойниками, оказавшимися рядом с ней и спасшими ее.

Какое нелепое нападение. О чем думали эти разбойники, выбрав объектом своего разбоя делегацию семьи Хагалаз? Конечно, маги Севера владеют одной из самых богатых на залежи мориона территорией в магических землях. Но всем также известно, что их союз с людьми скоро закрепится свадьбой Габриэля Делагарди и Альцины Хагалаз, наследницей магов Севера. Что сделает этих магов не только самыми богатыми, но и сильнее остальных территорий в своей защите от любых посягательств. Ведь на их стороне всегда будет род Делагарди, а значит, и армия Смагарда.

Тем временем, пока Габриэль справлялся с химерами, разбойники, так приковавшие его внимание своим необычным поступком, уже бежали прочь, как и остальные, только догадались ускользнуть от правосудия верхом.

— Отправить погоню, — скомандовал Габриэль. — Брать живыми.

— За ними! — озвучил для остальных приказ командира один из солдат.

Габриэлю было очень интересно узнать, откуда у одного из разбойников оружие из Драконьей стали. Да и развернувшееся действие было из ряда вон выходящим. Как так получилось, что химеры напали одновременно с разбойниками? И он с солдатами подоспел почти вовремя. Таких совпадений не бывает.

Над головой разразился гром, словно само небо говорило ему, что он прав. Дождевые капли устремились к земле, смешиваясь с пролитой кровью темных тварей.

Несколько солдат отправились в погоню за разбойниками. А сам Габриэль подоспел к невесте. Та, сжавшись в углу, дрожала как осиновый лист от холода и страха. На белоснежных волосах застыли капли крови, как гранатовые бусины.

— Альцина, — наклонился он к ней, положив руку на хрупкое плечо. Та вздрогнула и распахнула испуганные глаза. — Не бойся, все закончилось.

Девушка недоверчиво огляделась по сторонам. Сверкающие от слез глаза словно искали кого-то.

— А где разбойница, что спасла меня? — наконец, прозвенел тонкий голосок.

— Разбойница? — удивился Габриэль.

— Да, девушка, что спасла меня от химеры.

Должно быть ему послышалось.

У Габриэля все похолодело внутри, что за чушь она несет? Ни одна женщина магического мира не способна держать меч в руках, не то что одолеть химеру. Сердце стремительно начало пропускать удары. Женщина его мира не могла, да… Эта мысль была не в состоянии сформироваться в его голове, настолько она казалось невероятной.

Но ноги сами направили Габриэля к ближайшей лошади, которые чудом уцелели и не были тронуты химерами.

Девушка с мечом из Драконьей стали… Это не могло быть правдой… Не могло… Но он так хотел, чтобы это была она.

 

Глава 14

Капюшон плаща и натянутая на лицо ткань скрывали мое лицо, но от непрошенной встречи уже не скрыться.

— Покажите ваше лицо и назовитесь, — приказал командующий холодным, как сталь мечей голосом, сразу дающим понять, что неподчинения приказу он не потерпит.

Сердце пропустило удар, отзываясь на звук его голоса, и теперь намеревалось выпрыгнуть из груди, направившись прямо к нему навстречу.

Дождевые капли медленно стекали по ткани капюшона, пролетая перед глазами, словно отсчитывали секунды. Я не хотела поднимать голову и встречаться с ним взглядом и тем более подчиняться приказу. В мои планы не входило возвращение в чистые и светлые камеры Смагарда. В голове беспорядочно крутились мысли, пытаясь выстроить план отступления один нелепее другого. Отступление от вооруженных, обученных солдат и командующего ими Габриэля Делагарди казалось невозможным.

Плащ хорошо скрывал фигуру, немного свободные штаны и обувь не выдавали во мне женщину, как я надеялась. И самое главное — меч и приметный пояс Габриэля также были хорошо спрятаны под плотной тканью. Навряд ли в бою кто-то успел его разглядеть.

— Снимите капюшон, повязку и назовите ваше имя, — все также бесстрастно произнес командир. Солдаты напряглись и некоторые даже приложились к рукояти меча. — Я не буду повторять трижды.

Медленно, специально оттягивая время, я сняла перчатки, изящно пряча их и демонстрируя свои женские руки. За спиной Габриэля, внимательно следившего за моими действиями не отрываясь и не моргая, послышались перешептывания. Только что эти солдаты были свидетелями того, как я убила химеру, и никто, полагаю, из них не мог и помыслить, что это дело рук женщины. Заинтригованные мужчины ждали, когда я сниму капюшон.

— К сожалению, мы уже знакомы, Габриэль Делагарди, — не пытаясь скрыть иронию в голосе, вместо того, чтобы представиться, произнесла я, сорвав с лица платок и сбросив капюшон, показав, наконец, лицо. Только на секунду остановив взгляд на Габриэле. В его глазах показались бирюзовые всполохи огня, но он не показал удивления, как остальные.

Пользуясь моментом мужского замешательства, рывком потянула поводья, разворачиваясь спиной к солдатам и устремляясь прочь. Прочь от Габриэля.

— Оставаться на месте! — прорычал он солдатам, срываясь с места следом за мной.

Я уже во весь опор мчалась вперед, ловко уклоняясь от нависающих над дорогой когтистых лап деревьев.

— Анна, остановись! — услышала я его голос позади, слишком близко.

Ни за что! Надеюсь, маленькая фора мне поможет. Сердце бешено стучало. Часть меня предательски хотела остановиться. Броситься ему в объятия. Полностью доверить себя и свою судьбу в его руки. Но нельзя!

Лишь слегка повернув голову назад, я бросила, как мне казалось, последний взгляд на догоняющего меня мужчину.

И это было ошибкой. Я отвлеклась, и не успела среагировать на очередную толстую как лапа медведя ветку, которая с легкостью выбила меня из седла. Когда я приземлилась на твердую землю, грудь сдавило от боли, не дающей сделать вдох. Лошадь остановилась в стороне, почувствовав потерю всадника, а я распласталась на земле, пытаясь вдохнуть.

Ну вот, мой план очередного побега завершился неудачей по собственной глупости. Не хотелось открывать глаза и смотреть в лицо своему провалу.

— Анна, — взволнованно пробормотал Габриэль, склонившись надо мной и ощупывая тело на наличие повреждений. — Ты в порядке?

Способность дышать возвращалась, но я продолжала неподвижно лежать на холодной земле. Не знала ни что сказать, ни как вести себя, ни что вообще делать дальше. Его забота в голосе рвала сердце на куски. Сняв перчатки, он приложил горячие пальцы к шее, проверяя мой пульс — он зашкаливал.

— В порядке, — буркнула я, открыв глаза, но стараясь не встречаться с ним взглядом. Горячие ладони скользнули к щекам, осторожно придерживая мою голову.

Повисла напряженная тишина, нарушаемая стуком сердца и разбивающихся о листья дождевых капель.

— Анна, — ласково проговорил Габриэль и, приподняв, крепко прижал к себе. — Я чуть с ума не сошел.

Лицом он зарылся в мои волосы. Он глубоко дышал. Губы едва касались шеи. Но горячие волны все равно разлились по телу, разгоняя кровь быстрее. Он сильнее сжал меня, прижимая к широкой груди. В этот момент я как никогда ощутила, насколько широки его плечи и тверда грудь, какая я маленькая и слабая по сравнению с ним. Как тону в его объятиях, нуждаюсь в его защите.

— Думал, никогда больше не увижу тебя, — прошептал он над ухом, и нежный поцелуй обжег кожу. Затем последовал еще один и еще. Он уже покрывал щеки и скулы поцелуями, следы от которых горели. Хотелось наслаждаться моментом вечность.

— Никогда… — повторил он. И его горячие губы прижались к моим.

Я не могу его оттолкнуть, просто не в силах! Сладкий поцелуй стал горячей, когда его язык нашел мой. Волны возбуждения пробегали по телу, словно только и ждали, когда им позволят подняться, смыть остатки разума и оставить только желание. Руки заскользили по спине, остановились на талии, захватывая в кольцо, из которого не хотелось вырываться. Вот они, ласки, на которые тело так податливо отзывается. Которых так жаждало все это время.

— Остановись, — прошептала я, с трудом отстраняясь от его губ, родных губ, которые больше не были моими. — И отпусти.

На глаза чуть не навернулись слезы, настолько все внутри меня было против собственных слов.

— Ни за что…

— Габриэль! — настаивала я.

Но он лихорадочно покрывал поцелуями лицо и шею, словно действительно был на грани безумия, не в силах остановиться.

— Анна, — бормотал он, — моя Анна.

— Не твоя! — вскрикнула я, с силой отталкивая.

Он замер, будто слова были пощечиной, и отстранился, непонимающе глядя на меня.

— Не твоя… — повторила я, поднимаясь с земли. Гнев и обида, наконец, пересилили желание. Будь все иначе, я бы, не задумываясь, простила ему все и никогда не выпустила из своих объятий.

— В чем дело, Анна? — продолжая изучать меня взглядом, спросил он.

— Ты спрашиваешь, в чем дело?! — возмутилась я. Он что, всерьез?

— Габриэль, у тебя свадьба вот-вот! — выпалила я. По мне, так все очевидно. Но в его глазах я не увидела понимания, хотя они заметно помрачнели.

— Это не имеет значения, — холодно ответил он, отводя в сторону взгляд.

Я надеялась услышать другие слова, но они не прозвучали. И это только подтверждало мои догадки. Габриэль не был поборником правил, и для него было не проблемой иметь и жену, исполняя долг перед родом, и любовницу для души. Для «души». Хотелось сплюнуть в ответ на собственные мысли. Теперь очевидно, что и Канья, и Эрвин преувеличили силу настоящей любви. Кажется, это самое настоящее проклятие, от которого нужно срочно найти лекарство.

Мы стояли, сверля друг друга глазами, в гневе я сжимала кулаки. Для меня имело значение наличие Альцины, наличие невесты, наличие жены. Я не готова была делить любимого мужчину с кем-то еще. Но и заставить выбирать я тоже не могла, к тому же выбор, судя по всему, уже сделан.

Дождь все еще не закончился. Прохладные капли стекали по щекам, будто имитируя подавленные слезы и остужая мой гнев, давая возможность прийти в себя и включить голову.

— Если ты думаешь, что я позволю вновь бросить меня в камеру, то ты ошибаешься, — словами, словно иголками, я пыталась уколоть его. — Если ты не заметил, то я, ко всему прочему, оказалась в рядах разбойников.

И они достигли цели. Габриэль тяжело задышал, а на лбу проступила вертикальная морщинка. Ему не нравились слова ни про свадьбу, ни про камеры Смагарда.

— Тебе больше не грозит ни камера, ни какое-либо другое наказание, — твердо проговорил он, — многое поменялось, пока тебя не было.

— О чем ты? — недоверчиво спросила я, сложив руки на груди.

— Вчера состоялось внеочередное собрание правящего совета, — пояснил Габриэль, не отрывая от меня взгляда и следя за реакцией. — Больше никого не казнят за обращение к Тьме. И лишь за намеренное обращение к ней последует пожизненное заключение в антимагической камере.

Я удивленно вскинула брови. Видимо, мои новые друзья-разбойники были не в курсе последних изменений. Это многое меняло. Для Каньи, для Бероуза. Но не для меня — меня осудят не за магию. Да и для разбойников в целом мало что изменится.

— Габриэль, изменения закона не имеют ко мне отношения, — все еще не понимала я.

— Насчет твоей свободы я договорился с Хендриком, — с затаенной печалью в голосе сообщил он. — Тебя бы освободили из камеры утром, но ночью ты сбежала.

В глазах, наполненных светлыми водами океана, способных отогреть почти любой лед своим теплом, пробежала какая-то тень, но я плохо ее уловила.

Вот как. Значит, он договорился. Но это не отменяло того, что Канье грозила реальная опасность в тот момент. Приговор исполнили бы на месте. И никто не дождался бы изменений закона.

— Так, значит, я больше не преступница? — уточнила я.

— Верно.

— А как же причастность к разбою?

— О разбое можешь не беспокоиться. Лично тебе не грозит ни заключение в тюрьме, ни ссылка на рудники — ты же спасла наследницу магов Севера от химеры, — напомнил он.

В голосе его уже отчетливо звучал лед. Не рад моей свободе?

— Почему тогда ходили слухи, что ты разыскивал меня как беглую преступницу в лесах у Драконьих гор?

— Я разыскивал не тебя. Вообще-то я знал, что тебя разыскивать в этом мире бессмысленно, — подчеркнул он очевидное.

— Следовательно, я могу идти на все четыре стороны? — не унималась я.

— Можешь, — подтвердил он. — Но не пойдешь.

Сказал, как отрезал.

— Это еще почему?

— Потому что только что чуть не попалась на ужин химерам, а помимо них в лесу есть и другие опасные существа! — чуть громче необходимого сказал Габриэль, я даже отступила на пару шагов назад. — Потому что умудрилась связаться с разбойниками!

Глаза его были не такими светлыми, как всегда, словно в океане разыгрался шторм. Ощущалась вся сила, суровость и опасность, которые таились в нем. Я и раньше знала, что Габриэль один из сильнейших людей в магическом мире, командующий войсками людей, владеющий оружием и соответствующим этому всему характером. Но сейчас я чувствовала, что раньше многое от меня ускользало, и видела лишь маленькую часть его силы, как физической, так и внутренней.

— Потому что ты останешься со мной, — приказным тоном продолжил он, и голос стал немного хриплым. — Потому что я не отпущу тебя больше.

Я тяжело дышала, пытаясь побороть чувства, поднимающие бунт внутри. Сопротивляться его напору было непросто, особенно когда сопротивление оказывает лишь маленькая толика твоего собственного разума.

— Я не останусь с тобой, Габриэль, — попыталась также твердо ответить я, не веря, что нашла в себе силы. — Тебя ждет Альцина, она, наверно, очень напугана.

— И куда ты собираешься идти? — поинтересовался он и язвительно добавил: — К разбойникам?

— В Маир.

— Зачем? — удивился он. — Я сопровожу тебя, после того как ты расскажешь, как снова оказалась в этом мире.

И тут меня осенило, что наш разговор вообще не с того начался. Я должна рассказать о возвращении великого жреца ордена Тьмы. А мне нужно поподробнее узнать о том, что случилось после того, когда мы упали в портал. Не являлась ли миру великая Богиня? И задать массу других вопросов.

— Хорошо, — сдалась я.

Лукавая ухмылка вмиг преобразила его, возвращая мне привычного Габриэля. Коварного и сексуального, а не просто строгого командира войска.

Он сделал ко мне шаг, а я отступила назад, но уперлась в широкий ствол дерева. Быстрым движением он прижал меня всем телом к дереву, и губы приникли к моим, жадно прикусив их. От неожиданности я не сдержалась, сделала глубокий вдох и выдох. Знакомый запах хвойного леса, амбры и мяты скользнул внутрь, разжигая искры. Огромная кисть осторожно обхватила мои запястья, задирая вверх и прижимая к коре, не давая возможности сопротивляться. Обжигающие губы сводили с ума, ни один миллиметр на шее он не хотел упустить.

Как же найти в себе силы оттолкнуть его от себя? Как бы ни было восхитительно находиться рядом с ним, я не могла стать одной из тех, кого презираю.

— Габриэль, тебя ждут солдаты… — срываясь на стон, прошептала. Несмотря на прохладную погоду, стало жарко, еще немного — и я запылаю, сгорю под натиском его губ.

— Подождут, — пробормотал он, прикусывая нежную кожу за ухом.

На мгновение он остановился, заглядывая в мои глаза, прижимаясь ко лбу.

— Неужели ты не скучала так, как я? — прошептал он.

Конечно, скучала, тоска съедала меня изнутри, отзываясь немыслимой болью в груди. Но я боролась с собой, и сейчас в моей груди лед, остужающий раны. И я не дам его растопить. Я просто не выживу без этой защиты.

— Нет, — грубо бросила я, вырывая руки из ослабевшей хватки. Сердце протестующе заныло.

Габриэль помрачнел, но не отстранился.

— Я тебе не верю, — сквозь зубы процедил он и одной рукой прижал меня к дереву, а второй проскользнул в штаны, накрывая горячей ладонью пульсирующее от желания тело, которое только этого и ждало. Пальцы коснулись, налившейся кровью плоти, с моих губ сорвался стон, и тогда он проник внутрь сквозь влажные складки кожи.

— Твое тело говорит об обратном, — довольно произнес Габриэль, совершая плавные движения внутри меня. А мне казалось, что его рука сейчас сгорит. Истома становилась болезненной и нестерпимой.

Но я не раб своего тела. Я должна найти в себе силы.

— Я согласилась только потому, что нужно поговорить, — пролепетала я, подавляя стон. — Сизаморо вернулся…

— Кто? — не понял он меня.

— Великий жрец ордена Тьмы, — выдохнула я. — Он вернулся, Габриэль. Как попала я по-твоему сюда снова? Уж не по милости великой Богини.

Он перестал дразнить меня и убрал руку.

— Ты уверена? — недоверчиво смотрел он на меня. — Тебе известно его имя…

— Я видела его собственными глазами, я говорила с ним… — его брови поползли вверх, кажется, он с трудом верил моим словам, — и много что узнала.

— Невозможно… — пробормотал он. Взгляд его потемнел, а кулаки сжались. Он отстранился от меня, глядя куда-то вдаль.

— Еще как возможно. Поэтому мне нужно к Эрвину, он должен узнать. Габриэль, что… — остановилась я, так и не договорив. Взгляд его знакомо потемнел. В прошлый раз я не хотела верить своим глазам. Как же это возможно?

— Габриэль, — уже мягче произнесла, протягивая ладонь к его щеке, чтобы повернуть на себя.

Он дернулся будто, моя рука обожгла лицо. Но я не отстранилась. Глаза Габриэля без сомнения наполнились Тьмой. Воздух возле нас заметно потяжелел. Тяжелое дыхание и с силой сжатые кулаки говорили о нешуточной внутренней борьбе.

— Расслабь руки, — попросила я, надеясь помочь.

Кому как не мне известно, что могло произойти. Но на что способен Габриэль, понятия не имела. Я вообще думала, что он человек, до того дня, когда Джубба не бросил нас с Каньей в колодец-портал. Хоть и знала, что он был служителем Сизаморо, а его род — сильным родом темных магов. Когда-то, давным-давно.

Я, поддавшись интуиции, не отрывала взгляда от затянутой Тьмой бирюзы и держала в ладонях лицо Габриэля. И постепенно Тьма отступила. Горячие ладони обхватили мои запястья, не давая отстраниться.

— Все хорошо? — удостоверилась я. — Как это произошло?

Уверена, он понял, о чем я. Этот вопрос мучил меня с тех пор, как он приземлился на драконе у храма великой Богини, тогда я отчетливо видела Тьму, застилавшую его глаза.

— Когда я понял, что ты сбежала, я был в такой ярости… — он потерся щекой о ладонь, прикрыв на секунду глаза. — Блудница рассказала, куда вы направились, и тогда я отправился следом в надежде остановить. Встретил эту старуху, и та подсказала, где вас искать… Во мне проснулась Тьма, спавшая так долго, и с помощью нее я смог, наконец, подчинить дракона индиго, и мёртвые земли больше не были трудным препятствием.

— Старуха? — переспросила я.

— Да, прабабка Каньи, — подтвердил Габриэль, — разрази Аспид эту ведьму. Я так и не нашел ее снова.

Еще предстоит выяснить, какую роль она в этом играет. Вопросов становится все больше.

— Нужно многое обсудить, Габриэль.

— Согласен.

— И только поэтому я останусь, — предупредила я, убирая ладонь. — Уйду на рассвете.

Можно считать везением, что мне больше не грозило местное несовершенное правосудие. И со стороны Габриэля было довольно благородно замолвить за меня словечко перед братом. Ведь кем я для него была? Компания в постели на пару раз. В любом случае сейчас все это в прошлом.

 

Глава 15

Мы вернулись к месту сражения с химерами. Все было перевернуто вверх дном, когда я сбегала. Но сейчас лагерь почти восстановлен. Маги латали ткань шатров и пострадавших от когтей темных тварей, а может, и не только от когтей, но и от мечей разбойников. Помимо восстановления прежнего лагеря, солдаты устанавливали новые палатки, видимо для себя. Значит, на ночлег Габриэль собирается встать вместе с делегацией магов. И своей невестой.

Из главного шатра магов вынырнула Альцина, на белоснежную сорочку она накинула голубой плащ, подбитый пушистым мехом. Выглядела как настоящая принцесса. Я с жалостью вспомнила бездумно брошенный на морском побережье песцовый полушубок — сейчас он как никогда пришёлся бы кстати.

Альцина смотрела на нас с Габриэлем, невинно хлопая ресницами. Былой испуг почти сошёл с лица, оставив только налёт настороженности.

— Представишь меня как арестантку или как бывшую любовницу? — бросила я Габриэлю, пока мы не подошли ближе.

Но он проигнорировал мою колкость, обдав ледяным взглядом. Конечно, «любовница» громко сказано, но другого слова я не подобрала.

— Альцина, — обратился он к своей невесте, — это Анна, женщина из мира людей, ты наверняка слышала о ней. Она не преступница, и находится вне правосудия Смагарда и чьего-либо еще в этом мире. Соответствующие указы хранятся в обители ордена Света. Ты не против, если она переночует эту ночь в твоем шатре?

От меня не ускользнуло, что девушка на мгновение напряглась, будто испытывая страх, но лишь на мгновение.

— По каким бы причинам вы ни оказались здесь, Анна, я должна благодарить великих духов за это, вы спасли мне жизнь, — проговорила она, чуть наклонив голову, — спасибо.

Ее слова меня зацепили. А не замешаны ли действительно в этом «великие духи»? Например, та парочка первородных магов, что спокойно разгуливает сейчас по земле, строя неизвестные планы на мой счет, да и обоих миров, собственно.

— Конечно, я не против потесниться, — ответила она на вопрос Габриэля.

Теперь моя очередь хлопать ресницами. Когда Габриэль попросил Альцину приютить меня, я не придала значения, так как была уверена, что девушка ни за что не согласится ночевать с разбойницей. Но, видимо, я ошиблась, и она не посмела отказать будущему мужу.

Почему Габриэль решил, что ночевать мне должно в компании его будущей невесты, а не сопровождающих ее магов, где также есть женщины, еще предстояло узнать. И про указы о том, что ко мне не применимо их правосудие, тоже не сказал. Но это все после того, как будут заданы более важные вопросы.

— Прошу, — добродушно пригласила она внутрь своего походного жилья. Я мельком глянула на Габриэля, но его отвлек от нас подбежавший с вопросами солдат, и, не дожидаясь его, я вошла внутрь шатра наследницы магов Севера.

Здесь все вновь выглядело так, как когда мы с Натаниэлем проникли, чтобы взять Альцину в заложники.

— Присаживайся, — пригласила она жестом на свою кровать, — я помогу тебе очистить одежду от крови.

Я удивилась такому добродушию. Мне-то казалось, что при ее статусе заниматься таким не подобает.

Кисти ее заскользили в нескольких сантиметрах от меня. Почувствовала легкую прохладу, но через несколько минут, когда она закончила — тепло вернулось. Сняла шерстяную накидку и оглядела результат. Как будто ничего и не было.

— Надеюсь, я тебя не сильно напугала? — решила начать разговор, заодно и извиниться за нападение.

— Не так сильно, как химеры, — ответила она, слегка улыбнувшись, и изучающе посмотрела на меч и пояс Габриэля.

— Все же прости.

— Думаю то, что ты меня спасла, искупает все, так что мы в расчете, — улыбка ее стала шире и была настолько заразительной, что я не смогла не улыбнуться в ответ.

Девушка была такой чистой, невинной. В серебристых как льдинки глазах читалось искреннее добродушие. Она была красива и юна, а движения плавные, как у царевны-лебедь. Сочетание покорности и доброго нрава всегда ценилось мужчинами. Альцина будет хорошей женой. Неудивительно, что Натаниэль в нее влюбился. А что, если и она его любит до сих пор?

— Должно быть, предвкушение свадьбы затмевается страхом? — решила начать я издалека.

— Нет, напротив, — мягко ответила она, — я жду не дождусь этого дня. Габриэль замечательный.

Кто бы спорил. Если не считать того, что он, еще не успев жениться, подыскал себе любовницу в моем лице. Так сказать, хочет и рыбку съесть, и на… Но я не позволю себе пасть настолько низко. Я и так качусь на дно. То Слава, то Ариман… О том, что случилось на ручье с Сизаморо, так вообще думать не хотелось. Чем так — лучше вообще остаться одной.

— А сколько тебе лет, Альцина? — как можно тактичнее поинтересовалась я.

— Восемнадцать.

Хорошо хоть не шестнадцать. Совсем еще девочка.

— Ты никогда раньше не любила? — задала я вопрос в лоб.

— Нет, — довольно быстро ответила она, но тут же добавила, — до Габриэля. В него я уже по крайней мере влюблена. Как и он в меня, разумеется.

Ответ ее закрался в сердце множеством иголок. От жалости к Натаниэлю и себе хотелось разрыдаться. Но я не могла позволить себе такую слабость А от того, что пришлось сдержаться, к горлу подкатил удушливый ком.

Я не знала, как продолжать разговор, но от него спас явившийся солдат.

— Миледи, — кивнул он головой Альцине и, одарив презрительным взглядом, обратился ко мне. — Командующий зовет к себе.

— Что же ты стоишь? — пролепетала Альцина. — Не стоит заставлять его ждать.

И вправду, что это ноги меня не слушаются? Но все же молча вышла вслед за солдатом, сцепив руки за спиной и задрав нос повыше — не понравился мне взгляд этого парня.

Шатер Габриэля был такой же большой, как у Альцины. На плотной, не пропускающей свет ткани бежевого цвета, изумрудные узоры, в центре которых такой же ворон, что и на бляшке пояса, висящего на моем плече. Интересно, почему герб рода Делагарди — ворон? Ведь это должно что-то значить.

Солдат остановился около входа, жестом показывая, что мне туда. Я приподняла тяжелый полог, открывая проход. Пульс участился, кровь ударила в голову и резко ушла вниз. Одновременно хотелось оказаться внутри и бежать прочь.

— Можешь идти, — бросил Габриэль солдату, вошедшему следом. Тот молча исполнил приказ.

Большую часть пространства занимало дорожное ложе. Большое, но располагалось низко к земле. Вместо одеял овечьи и волчьи шкуры. На большом сундуке стоял подсвечник, с зажженными свечами, меч в ножнах и кувшин, наполненный жидкостью. Не увидев ничего лучше, кроме кровати, куда можно присесть, решила, что лучше постою.

— Мы остановились на том, что ты говорил о прабабке Каньи, — сразу перешла я к делу. — Что она тебе сказала?

Габриэль нахмурил брови и помедлил с ответом.

— Уже неважно, — зло бросил он, — эта ведьма прячется не хуже великой богини. Я обошел почти каждый миллиметр леса, но так и не нашел ее.

— А я знаю дорогу к ее дому, — как ни в чем ни бывало ответила я. — Уверена, что смогу вновь добраться до туда при необходимости.

Брови Габриэля немного поползли вверх.

— Только не вижу смысла теперь в этом. Я хотел, чтобы она помогла мне найти великую Богиню. Хотел, чтобы она объяснила мне кое-что.

Взгляд его смягчился, и он сделал шаг навстречу ко мне.

— Хотел, чтобы… — начал было он, но не закончил, рука его потянулась ко мне.

Я не стала делать шаг назад. Позади кровать. Так недолго оказаться на лопатках. Я поступила разумнее — сделала шаг в сторону. И он опустил руку, поняв мой намек.

— Хотел, чтобы что? — напомнила я о том, что он не договорил.

— Хотел, чтобы дала ответы, — как-то сбивчиво пояснил он. — Так что ты там говорила о возвращении великого жреца ордена Тьмы?

— Я говорила, что он вернулся.

— Откуда такая уверенность? — Габриэль снова нахмурился. — Может, тебя вернула великая богиня?

— Я видела его и говорила с ним, — спокойно пояснила я. И не только говорила, к моему сожалению.

В глазах Габриэля опять словно заплясала Тьма, и он тяжело задышал.

— Как это возможно?! — прошипел он, собираясь ударить по деревянному столбу, на котором держалась конструкция шатра. Но я вовремя перехватила его кулак — не хватало еще, чтобы все это свалилось мне на голову, когда сломается хрупкое дерево.

— Вот так и возможно, — ответила я, тут же отпуская его руку. — Вполне себе половозрелый мужчина, из плоти и крови. Это он переместил меня сюда снова. Только неизвестно зачем.

Об одном из его замыслов на мой счет я догадывалась — месть Псигелии, но Габриэлю говорить не стала, тогда бы пришлось рассказать и о том, каким образом он это сделал.

— Подожди, — махнул он рукой, будто прерывая меня, хотя я молчала. — Давай начнем сначала. Что случилось у озера? Как погиб Гонкан на самом деле?

Я глубоко задышала, не зная, как поступить. Мне больше не грозила казнь или другое наказание, как заверил Габриэль. Он сказал, что больше никого не казнят за темную магию. А значит, и Канье смерть больше не грозит.

— Как ты выбралась из камеры? — продолжал расспросы Габриэль.

В его присутствии легче было думать о будущем. Чувство защищенности постепенно обволакивало, распространяясь теплом по телу. Казалось, что бы ни задумал Сизаморо — Габриэль защитит. Несмотря на то, что я не собиралась доверять никому свою безопасность, кроме себя самой.

В конце концов, собравшись с мыслями, я рассказала ему все, кроме интимных деталей. О том, как на самом деле погиб Гонкан. Про то, как таинственным образом темная фигура в плаще открыла мне дверь камеры. Как совершенно случайно, но очень вовремя я встретила Канью, и, не раздумывая, мы сбежали. О том, что прабабка Каньи переместила нас в пещеру-храм великой Богини. И как прозвучал сначала голос Сизаморо в моей голове, а затем и появился он сам. Как очутилась в Забытых землях, и Ариман помог спастись от морского чудовища, вовремя окрикнув. И как глупо согласилась пойти с разбойниками на дело.

— Зачем Сизаморо дал мне меч, не знаю, — пробормотала я, — его не было у меня с собой. Он перебросил его отдельно.

— Будто он хотел, чтобы ты смогла защититься, — предположил Габриэль.

— Возможно. Так оно, впрочем, и вышло. И перед разбойниками он помог мне выглядеть в наилучшем свете. А то еще неизвестно, как они поступили бы со мной.

— Благодаря ему ты смогла одолеть химеру. С тем оружием, что было у разбойников, у тебя бы ничего не вышло.

— Это почему? — удивилась я.

— Только оружие из Драконьей стали может прорубить плоть темных тварей.

— Вон оно что, — удивилась я. Так мне, значит, действительно повезло убить ту химеру. Будь у меня другое оружие, то не я ее, а она меня.

— Но все же я его заберу, — уверенно заявил он, и руки его потянулись к поясу, намереваясь снять с меня.

— Эй! — возмутилась я. — Ты не можешь — это трофей.

— Трофей, говоришь, — лукаво улыбнулся он, — тогда назначаю поединок.

— Какой еще поединок?

— Докажешь, что заслужила трофей, — лукаво улыбаясь пояснил он, — тогда он твой.

Вот, значит, как. Наверняка переживает, что подумают солдаты. Я заметила, как все пялятся на меня и меч. На их лицах так и застыли немые вопросы. Женщина с мечом, да еще и с чьим!

— До первой крови? — предположила я, подыгрывая ему, и тоже позволила себе немного улыбнуться.

— До первой крови, — подтвердил он, но слова его звучали чуточку тверже.

— Ты что, серьезно собираешься со мной драться? — удивилась я. Я-то думала, что он так шутит, но, кажется, ошиблась.

— Завтра, — сообщил он, — при свидетелях.

— Да, хоть при всем лагере, — не подумав, ляпнула я.

— Хорошо.

— Хорошо?!

— При всех, так при всех, — невинно пробормотал он.

— Да ты!..

Но я не стала договаривать. Показать в этот момент перед ним свой страх, значило признать, что я слабая женщина. Что сделать я, конечно, не готова.

Но как он мог вообще предложить такое? Он же понимает, что у меня нет шансов. И неужели его не волнует, что подумают остальные, маги Севера и его солдаты? Ведь для них, несмотря на то, что они уже видели, женщина с мечом нечто из ряда вон выходящее. Ему все равно, как они это воспримут? И вообще законно ли подобное в их мире, где у женщин так мало прав?

— Хорошо, завтра, но до тех пор он останется у меня, — твердо заявила я.

— Я не против.

— Тогда до завтра, — бросила я, намереваясь покинуть его шатер.

— Не так быстро, — остановил он, схватив меня за запястье. — Мы еще не все обсудили.

— Что еще ты хочешь знать? — процедила я, пытаясь вырваться из захвата, но как всегда, это оказалось тщетно.

Но вместо вопроса он дернул меня к себе, зажимая в крепком объятии и накрывая мои губы своими. Движения его были такими властными и уверенными. Он не собирался принимать отказ. Я уперла руки в его широкую и твердую грудь в попытке оттолкнуть. Но попытка оказалась слишком вялой, а поцелуй все глубже. Губы мои приоткрылись, впуская его язык. Я не знала, как противостоять его натиску. Как найти силы оттолкнуть, когда сама так жаждала его?

«…Не упаду так низко…» — мысленно напомнила я себе.

Не придумав ничего лучше, с силой прикусила ему губу.

— Ты что? — возмутился он, отстраняясь и прикрывая рукой рот. Кажется, получилось до крови.

— Извини, у меня не было выбора. — Бросила я, пятясь к выходу.

Но он был не весел, взгляд его вновь потемнел. Он протянул руки в мою сторону, и невидимая сила притянулиаменя в его объятия. Резко развернув, он бросил меня на кровать. Я немного поморщилась. Это не на пружинистый матрас падать.

— Все, я ухожу, — возмутилась я, намереваясь встать. Но он толкнул меня назад. — Я же сказала, что между нами ничего больше не будет. Что тебе не ясно?

— Все, — коротко бросил он, проводя рукой от ключицы к животу и ниже.

Послышался треск рвущейся под воздействием его магии ткани. Корсет разорвало посередине.

— Ты что наделал?! — психанула я, и так захотелось стукнуть его как следует. — У меня нет другой одежды…

Но я не смогла договорить или что-то еще предпринять. Он уже придавил меня всем своим немалым весом к мягким шкурам. Губами грубо и даже причиняя боль, заставил замолчать. Язык настойчиво проникал все глубже, не давая отстраниться. Я чуть не задохнулась от прилившей волны возбуждения. Кровь забурлила, и сердце бухало как паровой молот, пульс отдавался в висках и в каждой клеточке тела.

— Габриэль, — бормотала я, когда его губы отпустили мои, и он принялся терзать мою шею, то нежно целуя, то прикусывая почти до боли, еле сдерживая себя. — Остановись.

— Ни за что, — прошептал он охрипшим голосом, кусая за мочку уха.

Я задыхалась от желания, не в силах оказать достойное сопротивление. Его губы, его ласки и руки были неповторимы. Ни одни другие так не действовали на меня. Каждое прикосновение находило отклик в моем теле. И это сводило меня с ума. Когда губы его спустились вниз, захватывая вершинки грудей, а руки беспрестанно ласкали тело, я не выдержала, и с губ моих сорвался стон. Рука его скользнула к моему рту, и ладонь накрыла мой рот, вовремя заглушая еще один. Вокруг ходили люди и в любой момент мог кто-то зайти.

— Все уже давно спят, — пробормотал он, догадываясь о моих мыслях, — но в тишине еще лучше слышно.

Он накрыл рот в нежном поцелуе, пока я ничего не успела возразить, дразня языком губы и покусывая их при моем сопротивлении. Большие ладони накрыли мою спину, прижимая сильней. Но уровень возбуждения нарастал с каждой секундой, как заклинившая стрелка спидометра. Через мгновения я уже сидела верхом, а губы его скользнули по моему телу. Как раскаленные докрасна, они оставляли невидимые ожоги, которые впитывались сквозь кожу, проникая в самую глубь, разжигая во мне огонь, способный спалить дотла, не оставив и косточки.

Но баррикады пали не до конца. Я еще пыталась найти силы сопротивляться, но невыносимо хотела его. Желание отдавалось болезненной пульсацией внизу живота, что еще чуть-чуть — и наброшусь на него. Но в чем нуждаюсь больше? В Габриэле? Или в сохранении собственного достоинства?

— Не сопротивляйся, любимая, — пробормотал он, уткнувшись мне в грудь, прижимая еще плотнее к себе, твердому от желания, и я не сдержала стон.

Это и было ответом на мой вопрос. Сдалась из-за одного брошенного им слова. Остатки рубашки и корсета полетели вниз. Габриэль разделся за доли секунды. И я не поняла, как оказалась полностью обнаженной. Как он придавил к кровати, и разгоряченный страстью вторгся во влажное, податливое тело. Заполняя целиком. Это чувство наполненности, неповторимое, дарящее болезненную истому вытеснило разум. Все вокруг исчезло. Остались только мы и наше желание слиться воедино. Разделить страсть пополам. И мы двигались в унисон, предугадывая темп. Но Габриэль, будто хотел заявить о своих правах на меня. Заставить сойти с ума от заполняющего тело наслаждения.

Вновь оказавшись сверху, когда он приподнял меня с кровати, плавно задвигалась бедрами навстречу, заставляя сдерживать звуки, рвущиеся из мужской груди. В его глазах промелькнула темная тень, и руки сильнее прижали к себе.

— Моя, — прошептал Габриэль хриплым голосом над ухом, — навсегда.

Лишающая способности мыслить истома растеклась по телу как лава, сжигая изнутри и освобождая тела от своей власти, но растворяя их друг в друге.

Габриэль не выпускал меня из медвежьей хватки. А мне и не хотелось. Но разум вернулся, и я попыталась освободиться.

Но он не спешил отпускать.

— Моя Анна, — констатировал он, целуя нежную кожу у основания шеи.

— Нет, — слишком сдавленно и неубедительно возразила я. И снова попыталась высвободиться.

— Дай мне еще пару минут, — пробормотал он, лицом зарываясь в мои волосы. И я обмякла в его объятиях, прекратив бесполезное сопротивление. — Пока ты снова не выпустила свои шипы.

А в моей голове вертелось одно слово, сказанное им в порыве страсти — «любимая».

— Я люблю тебя, — прошептал он. И как он всегда угадывает, о чем я думаю?

Воцарилось молчание, мы оба перестали дышать. Своим бирюзовым взглядом, наполненным и страстью, и нежностью, он внимательно смотрел на меня, не отпуская. Ждал, что я скажу. А что я должна ответить? Да, я тоже люблю его. Будь у меня право, закричала бы об этом во все горло. Но его нет. Теперь понятно, почему те маги, о которых упоминал Эрвин, возвращая воспоминания прошлых жизней, в большинстве случаев сходили с ума. Не откройся мне часть воспоминаний тогда, во сне, и то, что показала богиня… Ведь это были не просто картинки — все эмоции, испытанные в той жизни, в те моменты, прошли через меня нынешнюю и остались внутри. И забыть их никак не получится. Теперь они снова часть меня.

— Время вышло, — холодно бросила я, разъединяя объятия и отстраняясь, присаживаясь на кровать.

— И это все что ты скажешь? — возмутился он.

— А что ты ожидал услышать?

— «Я тоже тебя люблю, Габриэль» само собой, — начал ерничать он, передразнивая.

— Знаешь, Габриэль, ожидания не всегда оправдываются, — отстраненно ответила я. Почему-то соврать, сказать ему «нет, я тебя не люблю» язык не повернулся. — Ты вот лучше скажи, в какой одежде мне возвращаться к твоей невесте? — многозначительно посмотрев на него, перевела я тему.

— Необязательно говорить, что ты любишь меня, и сам это знаю, — уверенно произнес он, надевая мне на плечи разорванную рубашку.

— Что ты делаешь? Я не пойду в таком виде! — недоумевала я.

Но вместо ответа Габриэль медленно провел по рваным краям моей одежды, от ключицы до низа. Почувствовалось тепло от ладони, чуть более сильное, чем прежде исходило от него, и ткань мгновенно срасталась.

— Теперь мне доступна бытовая магия, — сообщил Габриэль. — Вот еще кое-что.

Вода из кувшина взметнулась широкой струей, прямиком к еще неостывшему от близости телу, обдавая освежающей прохладой, не упуская ни миллиметра, а затем тут же испарилась прямо на мне.

— Впечатляет, поздравляю, полезные навыки, — насмешливо бросила я, надевая штаны.

— Никогда больше так не делай, — вдруг серьезным тоном произнес он.

— Ты о чем именно?

— Не бросайся на химер или кого-то смертельно опасного. Пообещай.

— Ты должен радоваться, что я так поступила, и спасла твою невесту, — напомнила я.

Габриэль вплотную подошел ко мне, кладя ладонь на мой затылок, путаясь пальцами в волосах. Из этой хватки не высвободиться и не отстраниться. Вынужденно смотрела в бездонную бирюзу, в которую закрались черные крапинки.

— Если бы я был рядом, в тот момент, то спасал бы тебя, а не ее, — процедил он.

— Если ты не заметил — меня не надо спасать, — так же жестко ответила я.

Было невозможно продолжать этот разговор. Слова о любви больно ранили и без того подуставшее сердце.

— Альцина начнет переживать, — язвительно напомнила я. Цепкая хватка ослабла, позволив броситься прочь.

 

Глава 16

Когда я вернулась в шатер Альцины, лагерь уже действительно спал, только несколько солдат в центре у костра, а с ними один маг, остались на дежурство. Скоро горизонта коснутся первые рассветные лучи, но я не собиралась спать. Альцина, свернувшись калачиком, закуталась в меха, как маленькая фея в нежные лепестки бутона. Рядом с ее кроватью дорожный спальный мешок для меня.

Найдя свой шерстяной плащ и перчатки, оделась, огляделась в поисках еще чего-то полезного, что пригодится в пути. Но ничего примечательного не подвернулось. На небольшом столике, на подносе лежал нарезанный хлеб, сыр и ломтики мяса. В желудке заурчало, и я решила, что позавтракать не помешает.

А теперь пора и уходить.

Подошла к выходу из шатра, собираясь приподнять край тяжелой ткани и осторожно выглянуть. Самое сложное — незамеченной проскользнуть мимо дежурящих. Здесь бы не помешала помощь в отведении глаз, но, увы, я одна.

Как оказалось, это не единственное препятствие. Выход преградила невидимая стена. Я даже поколотила ее кулаком, но все впустую.

— Что за черт, — выругалась вполголоса. Буквально пять минут назад все было в порядке, и я беспрепятственно попала внутрь.

— Это магическая защита, — послышался сонный голосок Альцины, видимо, ругалась я громче, чем рассчитывала. — Активировали, как только ты вернулась.

— Какого х… — снова не сдержалась я, раз уж девушка не спит.

— Это для подстраховки, — пояснила она. — Воспитательницы до сегодняшнего дня пренебрегали моей безопасностью, и пожалели об этом.

Наконец-то дошло, почему Габриэль хотел оставить меня ночевать именно здесь. Он, видимо, предвидел возможность побега. Но теперь это исключено. Вот же наглец. А я оказалась глупее, чем думала.

Громко фыркнула, последний раз от злости ударив по невидимой стене.

— Ты хотела уйти, — догадалась Альцина, — но зачем? Тебе ведь не грозит наказание.

— А значит, и удерживать меня тоже не имеют права, так ведь? — пробурчала я в ответ.

— Так-то да, — согласилась девушка.

— А ты не можешь сама снять защиту?

— Нет, только тот, кто наложил заклинание — нужно знать, какое именно было использовано, — сонно пояснила она, потянувшись. Ну, да, плавали, знаем.

Последний раз попыталась пробить преграду, но увы.

— Ложись, отдохни, — мягко позвала Альцина, жестом приглашая к спальному мешку. — Куда тебе спешить? В лесу опасно по ночам.

Тяжело вздохнув, я ее послушалась. Выбора все равно нет. Как говорится, утро вечера мудренее. Только, кажется, поединка с Габриэлем мне теперь не избежать. А значит, я останусь без меча.

Злость, сражение и любовные утехи забрали последние силы. В итоге, это была первая ночь после возвращения, когда я так быстро и крепко уснула. Ни мысли, ни сны, ни что-либо еще не беспокоило. Даже начавшие щебетать перед рассветом птицы не помешали.

Когда проснулась, обнаружила, что в шатре я осталась одна. Но ненадолго, только успела потянуться и принять вертикальное положение, как вошла Альцина. На ней было сложное платье, состоящее из верхнего и нижнего, но в то же время довольно простое, пастельных оттенков и без каких-либо украшений в виде драгоценных камней или вышивки, и голубая накидка с серебристо-белоснежным мехом на плечах. Волосы заплетены в две косы, больше напоминающие гребешки. Выглядела она свежей и выспавшейся.

Немного расстроилась, представив, как выгляжу в данный момент я. Несколько ночей в жарких лесах Забытых земель, а затем на прохладных Лесных территориях не лучшим образом сказались на состоянии внешности. Вода в магическом мире оказалась не такая уж и волшебная. Под знойными золотистыми лучами лицо и открытые участки тела покрылись свежим загаром, но из-за отсутствия увлажняющих кремов кожа сильно пересохла. Что вызывало не только эстетическое разочарование, но и дискомфорт.

В руках у Альцины были ванные принадлежности: зубная щетка и несколько баночек, среди которых наверняка и крем.

— Это тебе, — улыбаясь, обрадовала меня Альцина.

— Спасибо, — я тоже улыбнулась в ответ, испытывая искреннюю благодарность.

Проявленная Альциной забота была приятна. Но воспоминание о вчерашнем, как я и Габриэль предавались страсти, не могло не омрачить мое настроение. Чувство отвращения к себе затмило положительные эмоции.

Она еще, конечно, не жена Габриэлю. Но все же невеста, которая влюблена в него и наверняка мечтает о счастливой семейной жизни.

Тут в шатер вошла женщина преклонного возраста, седые волосы сплетены в причудливую косу. Нижнее платье из белого сукна, а верхнее из плотной голубой ткани. Наряд ничем не примечательный.

— Это одна из моих воспитательниц, — сообщила Альцина. В руках женщины был поднос с едой. Поставила его на столик и она молча удалилась.

Умылась я за ширмой, где стоял глиняный кувшин с водой, серебристый таз, больше похожий на декоративное блюдо, и горшок вместо унитаза. Когда вышла оттуда, Альцина уже приступила к завтраку, сооружая бутерброды из черного хлеба, грудки какой-то птицы и свежих овощей. В двух металлических кубках, инкрустированных маленькими прозрачными камешками в окружении цветочных узоров, до краев налит пшеничный напиток.

— Присаживайся, — вежливо позвала наследница магов Севера, приглашая сесть на соседний стул.

Позавтракать я была не против, хоть ночью и урвала остатки позднего ужина. Только вот о чем с ней говорить?

— Как тебе спалось? — начала вежливую беседу Альцина, лучше меня знающая, как поддерживать светский разговор.

— Прекрасно, — призналась я. Никогда не была любителем болтовни о «погоде», и не очень хорошо умела ее поддерживать. И это только усиливало чувство неуместности моего присутствия рядом с наследницей магов Севера.

— Говорят, сегодня состоится поединок между тобой и Габриэлем, — невинно хлопая ресницами, сообщила Альцина. А я чуть не подавилась — значит, уже весь лагерь знает?! Какого черта он всем разболтал? Теперь не уйду незамеченной. И готова поспорить, что стоит выйти наружу, как меня начнут сверлить любопытными взглядами и разве что пальцами не тыкать.

— Так это правда? — поинтересовалась она. Наверное, на моем лице отразилась досада, так как ее вопрос звучал как риторический.

— Судя по всему, да.

— А с чего все началось? — снова полюбопытствовала Альцина, делая глоток из кубка. — Говорят, все дело в мече.

Я тоже смочила горло сладковатым элем, оттягивая время, чтобы обдумать ответ.

— Я забрала меч и пояс как трофей, — выдала наконец официальную версию, — но никто не видел моей победы, кроме, конечно, Габриэля.

— И он хочет восстановить свою боевую честь, — закончила за меня Альцина.

— Все верно.

И выкручиваться не пришлось — сама все додумала. Не говорить же, что я, отвлекая поцелуями ее жениха, воспользовавшись моментом, оглушила его и забрала оружие.

— Но как тебе удалось его победить? — недоверчиво поинтересовалась Альцина. Быть может, это просто любопытство, кто знает. Не стоит на моем месте относиться предвзято к человеку, проявившему доброту и заботу.

— Эффект неожиданности, — пояснила я, снова рассказав такую же сказочку как и разбойникам. — Сейчас это будет сделать сложнее. Если вообще удастся.

— Так почему ты просто не отдашь его? — не понимала меня Альцина. — Наверняка, если так необходимо, тебе выделят любой другой меч.

Хороший вопрос. Зачем мне нужен именно этот меч? Во-первых, отступить — значит показать Габриэлю слабость, свойственную женщинам этого мира. Тогда он поймет, что я обычная, и стоит ему приложить усилия, подчинит и, в конце концов, сделает любовницей. И без этого унижения мое сопротивление настоящей любви нелепо и слабо. Во-вторых, оружие очень хорошее, на мой взгляд, и не сравнится с теми мечами, что были у до этого. Да и в бою себя отлично показало. В-третьих, какая-то часть меня хотела оставить этот меч, как напоминание о прежнем владельце. Но все же первая причина была истинной, и дело вовсе не в самом мече и поясе.

— Я его честно заслужила, это хороший меч и не в моем характере отступать. Пусть и проиграю поединок, но буду знать, что стояла на своем до конца, — выдала я Альцине, немного исказив причину. Зато прозвучало правдоподобно. — В конце концов, и у меня есть честь.

— Я думаю, итог поединка будет справедливым, великие духи все видят и позаботятся об этом, если ты его и вправду заслужила — они помогут тебе, — искренне веря в сказанное, попробовала утешить меня Альцина.

Вот только великих духов не хватало. Они и так постоянно вмешиваются в мою жизнь. Чертовы кукловоды с божественными замашками. И эти вмешательства еще ни к чему хорошему не привели. Уж если что-то и поможет, то это только собственные хитрость и коварство, которыми, как мне всегда казалось, я не обделена.

— Так и будет, — безразлично пробормотала я. — Пожалуй, стоит пойти размяться. Спасибо за завтрак, Альцина.

Торопливо одевшись и взяв свои немногочисленные пожитки, то есть меч и пояс, поспешила уйти от нелегкого разговора. Направилась на улицу — нужно оглядеться, вдруг все-таки будет возможность уйти и избежать этого нелепого поединка.

В лагере царила суета. Маги и солдаты сновали взад и вперед, увлеченно занимаясь сборами. Уже даже принялись складывать шатры. Готовить лошадей к дороге и грузить вещи на телеги. Карета также была приготовлена к дальнейшему путешествию, лошади запряжены, не хватало только багажа и пассажиров. Тут один пухлый маг пронесся мимо меня, а за ним следом два внушительных размеров сундука, плывущие на невидимом облаке, чуть не сбили меня с ног. Он погрузил их на карету и массивные цепи, скрепленные замками, грозно зашумели. Наверняка там камни мориона. Разбойники, само собой, ушли ни с чем. С химерами не до грабежа было, еле ноги унесли. Надеюсь с ними все в порядке. За Натаниэля я не беспокоилась, его рана была несерьезной и, думаю, вылечить себя он в состоянии.

Обойдя территорию лагеря по кругу, делая легкую разминку, не заметила, как ноги сами меня привели к еще не убранному шатру Габриэля. Владелец не заставил себя долго ждать и быстрее, чем успела сообразить, вышел прямо ко мне навстречу.

— Анна, доброе утро, — сдержанно поприветствовал он, жмурясь от яркого дневного света.

— Доброе утро. Ты не передумал? — понадеялась я.

— Нет. С чего бы? Уж не испугалась ли ты? Если готова отдать меч так, то я не против.

Габриэль с самодовольным видом подошел ближе, оставляя между нами расстояние в один маленький шаг. Губы изогнулись в нахальной ухмылке. Глаза игриво заблестели бирюзой. На солнце зрачок сузился до незначительной черной точки, открывая невероятной красоты радужку. Которая для меня стала бесконечным океаном, с каждым разом, затягивающим меня все глубже в свои воды.

Скрестив руки на груди и, придав лицу как можно больше надменности, уверенно посмотрела на него.

— Не дождешься, — прошипела я.

— Тогда не стоит откладывать, — довольный собой, ответил он.

Жестом Габриэль подозвал несколько солдат, и направился за шатер. Вместе с солдатами я последовала за ним.

Небольшой клочок с ровной и твердой поверхностью земли, не заросший высокой травой, подходил для проведения поединка. Предвкушая хорошую драку, сердце застучало быстрее от прилива адреналина. Мне не было страшно. Драться мы будем до первой крови, и убивать никто никого не собирается, а куча магов вокруг быстро вылечат почти любую рану.

Единственное, что омрачало настроение — уверенность в провале. Габриэль по всем параметрам превосходил меня как боец, и уступать точно не собирался. Специально все затеял, чтобы поддержать авторитет перед солдатами. И за мой счет хотел всем в очередной раз продемонстрировать, какой сильный боец, а женщины всего лишь женщины.

Все мое женское самолюбие бунтовало против проигрыша. Но идей гениальных не было — придется импровизировать.

Свидетелями, и одновременно судьями, были призваны три солдата. Встав в сторонке терпеливо ожидали поединка. Пожалуй, все они уже знали из-за чего сыр-бор.

— Между нами возник спор, — все-таки начал Габриэль поставленным голосом, как настоящий командующий, так, чтобы слышали солдаты, но почти не повышая голос. — Анна полагает, что меч достался ей честным путем, и она имеет на него право, как на боевой трофей. Я же, в свою очередь, не согласен. И право на спорное оружие решено определить поединком.

Солдаты с интересом слушали своего командира, внимательно поглядывая то на Габриэля, то на меня.

— Как только прольется первая капля крови — поединок закончится, — уведомил всех Габриэль. — Если у тебя, Анна, нет вопросов или желания отказаться, предлагаю начинать.

— Какие-то правила есть в поединке? — на всякий случай уточнила я.

— Нет.

— Тогда начинаем, — холодно ответила, сняла накидку и перчатки, без которых меч намного лучше лежал в руке. Габриэль тоже был уже готов, сегодня на нем черная туника и защита из металлических полос.

 

Глава 17

Мы заняли боевые позиции. Но никто не спешил делать первый шаг. В этот раз я точно не начну бой первой. Все моя оборона будет строиться на его атакующих маневрах. Потому что даже не представляла, как к нему подступиться. Нужно постараться уловить момент, пока противник совершает атаку, и, быть может, мне повезет.

Первый удар был простой и не сильный. Второй не заставил себя ждать. Следом еще один. Каждое движение будоражило кровь, разгоняя тепло по телу. Габриэль двигался лениво, будто проверяя, не забыла ли я то, чему меня научил.

Пока мы играли друг с другом в сражающихся в поединке за мифическую честь, на развернувшийся спектакль пришли поглазеть новые зрители. Подошла еще парочка солдат и магов с нескрываемым любопытством в глазах, образовалась небольшая толпа.

В таком ритме я и Габриэль могли сражаться вечно. В голове крутились мысли, пытаясь сложиться в план, который приведет к победе. Единственный шанс — применить приемы из тайского бокса, которые наверняка неизвестны в магическом мире. Но пусть первый перейдет к серьезному сражению. Когда он вообще собирается заканчивать эту игру?

— Если ты пытаешься меня вымотать, то это неудачная идея, — ухмыльнувшись, заявила я. — Скорее у зрителей терпение закончится раньше.

Мечи скрестились в очередной раз. И на мгновение наши лица застыли в нескольких сантиметрах друг от друга, тогда Габриэль, прежде чем отстраниться, прошептал:

— Пообещай, что не будешь сбегать, и я достойно сдамся.

Но его маневр искусителя не зацепил. Хотя немало удивил.

— Я ничего обещать не буду, — процедила я в ответ, и мы отпрянули друг от друга.

Пора заканчивать этот фарс. Для победы нужно лишь пустить немного крови. И эта кровь должна быть не моей.

Тут же удары стали ощутимо сильнее, сложнее, интервалы между ними сократились, и это значило, что Габриэль не собирался больше поддаваться. Еще несколько ударов — и я проиграю. И дело вовсе не в мече или ущемленной гордости. В этой борьбе на кону моя воля и слабость.

В голове пробежала невольная мысль: «Помощь великой Богини бы сейчас не помешала…»

И время замедлило свой ход. Я словно видела происходящее вокруг через экран смартфона, снимающего в замедленном режиме. Видела, как Габриэль замахивается для очередного удара, но в разы медленнее, чем я, что позволило с легкостью отразить удар. Противник еще не успел отстраниться, когда клинок скользнул по его плечу, и из небольшой царапины выступила кровь. Не успев этого почувствовать Габриэль занес меч для следующего удара, прицелившись в то место, где меня уже не было.

Я чувствовала в воздухе напряжение, сковавшее пространство и время вокруг, и неестественность происходящего была очевидна. Не до конца понимая, что происходит, застыла на месте. Победила? Пока, застыв в нерешительной радости, пыталась осознать случившееся, по скуле скользнуло что-то острое. Это рука Габриэля с мечом. Медленно кулак, зажимающий рукоять, пролетел перед глазами, и я успела рассмотреть, чем ранило лицо. На пальцах несколько массивных колец, и на одном необработанный кристалл, которым меня и задело.

Время возобновило свой естественный ход, будто по щелчку всемогущих пальцев. Вокруг воцарилась тишина. Я так и стояла на месте, пытаясь понять, что же произошло. Неужели это Псигелия вмешалась? Или кто-то еще?

В наблюдающей за поединком толпе послышались перешептывания.

— Кто победил?

— Она победила.

— Она? — недоверчиво переспросил кто-то из солдат.

Конечно, я и сама с трудом верила.

— Анна победила, — раздался звонкий голос Альцины. Когда только успела появиться? — Она раньше нанесла удар. Альдъяра, вылечи раны Анны и Габриэля, — скомандовала наследница магов Севера.

Воспитательница метнулась ко мне. Но я остановила ее, выставив вперед руку.

— Не надо, — пробормотала растерянно. Царапина была пустяковая — сама заживет. И женщина, не став спорить, подошла к Габриэлю. Но тот тоже не подпустил ее.

— Оставьте, — недовольно пробормотал он, отмахиваясь от женщины. — Послужит мне напоминанием о проигрыше. Меч и пояс твои, Анна.

Недоверчиво посмотрела на заслуженные трофеи в руках. Прикоснулась к бляшке пояса. Теперь мои. Но проиграл Габриэль не куски закаленного металла, а право на меня. Это понимание, спрятанное в словах, слышалось и читалось в его глазах. И мне не нравились эти горькие ноты в низком голосе.

— У тебя тоже кровь, — чуть мягче произнес он, подходя ближе и протягивая руку к моему лицу. Но пальцы так и не коснулись кожи, рука нервно дернулась назад. — Лучше пусть Альдъяра вылечит, может остаться шрам.

— Значит, так тому и быть, — равнодушно воспротивилась я. — Мне тоже о многом не стоит забывать.

Развернувшись, направилась подальше от места поединка, бесцельно, не зная, куда податься. Может, сесть на лошадь и умчаться прочь?

— Анна, постой, — окликнула Альцина, догоняя меня. — Поздравляю с победой.

Слова ее звучали, как всегда, искренне.

— Подожди, — она достала белоснежный платок и прикоснулась к царапине. — Не лечить твое право, но измазываться в крови не обязательно.

— Спасибо.

Ее доброта и забота были трогательны. Ненавидеть девушку, как мне того хотелось, не выходило. И это только больше злило.

— У тебя есть свобода и право распоряжаться собой, — с завистью заметила Альцина. — Я же могу только мечтать об этом.

А теперь к чувству вины добавилась и жалость. И я не сдержалась.

— И что бы ты сделала, если бы имела право решать за себя? Не похоже, что тебя к чему-то принуждают, — слишком колко бросила слова, но ответ ее был мне неинтересен. — Разве ты не хочешь замуж за того, кого любишь?

— Хочу, — ответила она и отвела свой взгляд.

— Тогда зачем тебе свобода?

— Чтобы дышать стало легче, — с грустью ответила Альцина, — я оставлю тебя, мне еще нужно переодеться в дорогу.

Ее прохладные ладошки обхватили мои, серебристый взгляд задержался на наших руках.

— Я рада, что великие духи послали тебя на мой путь, Анна. В тебе есть нечто, до чего хочется дотянуться, дотронуться, на что хочется равняться.

Она подняла на меня серебристый проникновенный взгляд. Ждала, что скажу в ответ. А что я могла возразить? Заверить в глубоком заблуждении? Уж на кого, а на меня точно равняться не следует.

— Ты хорошая девушка, Альцина, честная, добрая и заботливая. Тебе незачем на меня равняться, — призналась я.

Улыбаясь Альцина отправилась в шатер. А я осталась стоять посреди пустеющего лагеря. Лошадь, которую выделили разбойники, теперь неизвестно где. А та, на которой пыталась удрать с поля боя, принадлежит магам Севера. И как теперь быть? Отправиться в Маир пешком?

Подошла к одной из лошадей, осторожно прикасаясь к белой морде.

— Что же мне делать? Отправиться с ними? — поинтересовалась я у лошади, глядя в огромные умные глаза.

— Анна, не валяй дурака, — послышался родной и недовольный голос. Габриэль подкрался неожиданно.

— Я не с тобой говорила, — ответила, продолжая гладить лошадь. — Вся делегация будет слишком медленно двигаться, а я бы хотела поскорее добраться до обители.

Конечно, теперь все можно переложить на могучие плечи командующего армией людей, чья обязанность следить за порядком в этом маленьком мире. Но чем еще заняться? Ведь не просто так я снова здесь?

— Что-то я не заметил этой спешки раньше, время заниматься разбоем ты нашла, — презрительно фыркнул Габриэль.

— Это было до того, как произошло нападение химер. И никак не пойму, как вы там оказались?! Ты всерьез думаешь, что это совпадение?! — возмутилась я, пытаясь оправдаться, ведь он был прав отчасти.

— Отправимся отдельно от делегации и солдат, — невозмутимо заявил он.

— Вдвоем? — уточнила я с нескрываемой иронией в голосе.

— Да, — не обращая внимания на мой тон, подтвердил Габриэль. — Я же теперь еще и магией владею, смогу нас защитить.

— Ни за что.

— Я не предлагаю, Анна, а ставлю перед фактом. Ты права, ждать делегацию магов Севера слишком долго. Поэтому мы отправимся вперед налегке.

— Возьмем с собой Альцину, — выпалила неожиданно даже для себя.

— Что?! — возмутился Габриэль.

— Думаю, под ответственность жениха воспитательницы отпустят ее. И в то же время, вы не вдвоем останетесь, ведь с вами буду я. Они не посмеют отказать, — лукаво посмотрела на него, ожидая реакции.

Довольная собой, улыбалась. Не хотелось оставаться с ним наедине. Я просто не выдержу этого.

— Если она согласится, в чем я сомневаюсь…

Я вновь победила. Ведь в том, что Альцина даст согласие, в отличие от Габриэля, не сомневалась. Жаждет свободы? Будет ей свобода. К тому же, раз я ей понравилась, возможно, захочет познакомиться поближе. Видимо, Габриэль хуже знает свою невесту, чем я.

* * *

— Канья, сосредоточься, — наставляла старуха.

— Не торопи ее, — мягко одернула Псигелия, — она сама должна понять, что Тьма и Свет едины.

В самом центре небольшой поляны неспешно вырастала яблоня. Вот появились новые ветки, из набухающих почек прорывались первые листья. Дерево стремилось к голубому небу и солнцу. На тонких молодых ветвях показались белые бутоны, мгновенно превращающиеся в цветы. Но тут Канья опустила руки, и дерево замерло, прекратив свой неестественно быстрый рост.

— Я не понимаю, зачем? — недовольно протянула девушка, устав не от бессилия, а от растерянности.

Великая богиня подошла к ней, выставив вперед белоснежные ладони.

— Положи свои на мои, — приказала она юной ведьме. — Ты дочь моя, в тебе часть моей силы. Она отличается от той, что есть у светлых магов или темных, к которой ты привыкла. Тебе подконтрольны, как и Тьма, так и Свет.

Канья послушалась и прикоснулась к великой Богине, матери всех ведьм.

— Ты чувствуешь силу жизни? — продолжила Псигелия. Дерево возобновило свой рост. Цветы стремительно превращались в спелые плоды.

— Чувствую, — ответила Канья. — Но зачем губить дерево?

— Давай дойдем до конца, — мягко призвала к терпению великая Богиня, игнорируя вопрос.

Листья, только что появившегося дерева, начали желтеть и засыхать, плоды гнить и опадать на землю.

Глаза женщин наполнились Тьмой.

— Жизнь заканчивается смертью — это неизбежно, — прозвучали размеренные слова Псигелии, мелодично разливаясь и теряясь в шуме леса.

— Обязательно умирать? — наивно поинтересовалась Канья, с уст которой уже сошло сотни оставшихся без ответов вопросов.

— Почувствуй, — не объясняя, немного улыбаясь, ответила великая Богиня. — Почувствуй, как Тьма сменяется Светом. Как дает ему расти, распространяться дальше.

Воздух потяжелел заполнившись магией. Магией жизни и смерти. Упавшие на землю плоды пустили ростки. Из каждой косточки прорастали новые деревья. Быстро, стремительно, покоряясь силам великой Богини и маленькой ведьмы.

— Каждая смерть порождает новую жизнь. Баланс и единство, — продолжала великая Богиня.

— Я… — неуверенно пробормотала Канья, — кажется, я начинаю понимать.

Вокруг разросся целый сад. Деревья гибли, рождая себе на смену десятки новых.

— И это все от одного семечка, — заключила Псигелия. — Также и с душами. Наполненные Светом настоящей любви, они дают не просто новую жизнь. Рождают новую душу. Но без Тьмы не будет Света. Не будет баланса. Наш мир погибнет, если его не восстановить. Ты никогда не задумывалась, почему наш мир населяет не так уж и много магов и людей, а с годами их становится еще меньше. Это последствия борьбы с Тьмой. С тем, без чего Свет не может существовать.

— Я понимаю теперь, почему в мире Анны столько людей. В существование того мира никто не вмешивался, — высказала догадку Канья.

Великая Богиня лишь одобрительно улыбнулась, подтверждая правоту мыслей.

— Ты сыграешь свою роль в восстановлении прежних порядков, внучка, — подключилась к разговору старуха. — Рыба гниет с головы.

— Но что я должна сделать? — не понимала Канья. — И почему вы сами ничего не сделаете?

Девушка непонимающе смотрела на великую Богиню, в которой было столько магии, что в темноволосой головке не укладывался весь масштаб. В ней были и Свет, и Тьма. Она могла свернуть горы в прямом смысле слова и вновь восстановить их. Растопить воды Замерзшего моря. Озеленить пустыни Мертвых земель.

— Я многое могу, — согласилась Псигелия. — Но после создания мира, после сотни прожитых жизней, что длились века, в нас осталось недостаточно магии, чтобы создать нечто подобное вновь. Я не могу восстановить все в одиночку. Есть кое-что еще, о чем не подозревают маги и люди.

— О чем вы? — снова не понимала Канья.

— Ты знаешь, как появились Мертвые земли?

— Конечно, — уверенно ответила Канья. — Великий жрец ордена Тьмы хотел погубить все живое…

— Я тоже так думала когда-то, винила себя в этом, пока мне не открылась правда.

— Все обстоит иначе, внучка.

— Может, хватит говорить загадками? — начала психовать Канья.

— Сначала позволь Свету и Тьме завладеть тобой, — Псигелия приложила ладонь к груди Каньи, где было сердце. — Откройся для них, прими как две равные и единые силы, как одно целое.

— Но разве Тьмы, что принесет великий жрец, недостаточно? — недовольно произнесла Канья, сморщив нос. — Зачем мне впускать ее в себя?

— Ты заблуждаешься, как и все, он не погубит ни наш мир, ни какой-либо другой. Он никогда этого не делал и не хотел. Он дал гораздо больше Света этому миру, чем кто-либо еще.

Лес наполнился звонким смехом Псигелии. Она закружилась по поляне, подставляя лицо солнцу.

— Скоро мы будем вместе, любовь моя, — прошептала она, улыбаясь небу, всматриваясь в него, — ты простишь меня, знаю, я все для этого сделаю.

Почему-то Канья слышала в этих словах нечто угрожающее и зловещее. Но кто будет спорить с великой Богиней?

 

Глава 18

Как я и предполагала, Альцина с радостью согласилась отправиться в Маир без делегации и внимательного надзора воспитательниц. Увидев, как девушка обрадовалась этому предложению, Габриэль, бросив несколько предостерегающих слов воспитательницам, не дал тем шанса отговорить или как-либо воспрепятствовать этой поездке. И наша своеобразная троица, погрузив на лошадей вещи для ночлега и провизию, отправилась в путь.

— Вы так и не расскажете причину нашей спешки? — поинтересовалась Альцина, спустя несколько часов молчания, сопровождающего нас всю дорогу.

— Неотложное дело к верховному хранителю ордена Света, — уклонился от разъяснений Габриэль. — Тебе не стоит вникать в дела совета, Альцина.

— Не рано ли тебе решать, во что ей вникать, а во что нет? — возмутилась я, влезая в разговор. Молчать бы, но женская солидарность не позволила. Габриэль одарил меня недобрым взглядом за попытку дать девушке немного прав и свобод. Но кого этим не проймешь?

— Вы, конечно, не маги Огненных гор, — обратилась я к ним обоим, — но не кажется ли вам, что угнетать женщин неправильно? Мы не глупее мужчин и вполне можем решать политические вопросы.

— А некоторые и не слабее, — подметила Альцина. Ох, чувствую я, Габриэль пожалеет об этой поездке.

— А чем отличились маги Огненных гор? — поинтересовался Габриэль, игнорируя мое замечание.

— Никто из вас не слышал про выражение «женщина тень мужчины»? — уточнила я.

— Нет, — одновременно ответили они, с интересом глядя на меня.

Я пересказала историю Бероуза. После чего оба моих спутника начали возмущаться, не желая верить, что это происходит в их мире на самом деле.

— Спросим у Эрвина, — пришел к такому же выводу, как и я, Габриэль, — такое недопустимо.

— А ведь к нам приезжали свататься представители магов Огненных гор, — вспомнила Альцина, распахнув широко глаза, видимо, представив какого ужаса избежала, — благо отец отказал.

Смеркалось, и Древний лес, наполненный пением птиц, сверчков и звуками другой, не знакомой мне живности, готовился ко сну. Осень тронула кроны величественных деревьев. Маленькие феи спрятались в щели на коре, создавая светящиеся прожилки. Как я поняла, они уже готовились к зиме. Пришлось оторваться от наблюдения за лесом, когда мы вдруг остановились посреди дороги по команде нахмурившегося Габриэля.

— В чем дело? — забеспокоилась я.

Опустив взгляд вниз он смотрел куда-то вбок. Я тоже мельком глянула в ту сторону, но ничего подозрительного не заметила.

— Ни в чем, — сухо ответил Габриэль, и мы продолжили путь. — Показалось.

Но слова прозвучали неубедительно.

Когда совсем стемнело, мы вновь остановились. Место показалось смутно знакомым. С одной стороны, у обочины россыпь белых цветов, так похожих на колокольчики, с другой, между высокими кустами розового шиповника, пряталась малозаметная тропа, ведущая в глубь Древнего леса.

— Пора остановиться на ночь, — сообщил Габриэль.

— А ты случайно не в том самом месте хочешь остановиться, где мы останавливались тогда? — насторожившись уточнила я. Не хотелось вновь повстречать черных единорогов.

— Да, я собираюсь остановиться там же, — твердо заявил он. — Что-то имеешь против?

— Ты еще спрашиваешь? — недоумевала я. — Конечно, против! Найдем другое место.

— Что случилось? — пролепетала Альцина, вмешиваясь в нашу перепалку.

— Мы встретили одно существо в прошлый раз, когда Анна только попала в наш мир, и мы с Эрвином спасли ее от темного ритуала. И, видимо, она боится снова его повстречать, — быстро догадался Габриэль о причинах моего недовольства.

— А что за существо? — полюбопытствовала девушка, невинно хлопая глазами.

— Не столь важно, — отмахнулся Габриэль, но от меня не укрылась еле сдерживаемая ухмылка. — Если никто не будет гулять ночью по лесу, следуя за подозрительными огоньками, то бояться нечего.

— Надо найти другое место, — настаивала я, скрестила руки на груди и зло посмотрела на него.

Но Габриэль не желал мне уступать, и взгляд отводить не собирался. Лошадь подо мной дернулась, почувствовав как я отпустила поводья. И пришлось отвлечься от молчаливой и бесконтактной борьбы, чтобы вернуть контроль над животным.

— Может, нам все же нечего бояться? — осторожно вставила свое слово Альцина, поддавшись давящему взгляду будущего мужа.

— Лучше встать в знакомом месте, — продолжал настаивать на своем Габриэль, и снова бросил взгляд в сторону на дорогу позади нас.

Проследила за ним. Тропа сворачивала там, куда смотрел опытный следопыт, и в этот раз мне показалось, что за деревьями мелькнула тень. Но слишком далеко, чтобы что-то разглядеть.

— За нами следят? — вполголоса поинтересовалась я.

— Да.

— Тогда лучше вообще не останавливаться.

Теперь и я насторожилась.

— Согласна с Анной, — присоединилась Альцина.

— Ну что вы, дамы? — самодовольно пропел Габриэль, лицо его преобразила коварная ухмылка. Мне нравилось, когда он был таким. От этого хитрого взгляда опасного хищника мурашки бежали по телу, но страшно не было, — тогда мы не узнаем, кто за нами следит. Разве вам не интересно?

Альцина поежилась, ей взгляд не понравился. Она смотрела на Габриэля широко распахнутыми испуганными глазами. Затем перевела вопрошающий взгляд на меня. Но не нашла поддержки. Меня взгляд и слова Габриэля не пугали. Более того, прекрасно понимала и была готова поддержать в авантюрной затее. Если, затаившиеся в лесу, и хотят напасть, то не сделали этого до сих пор по одной причине — их немного, а может, и меньше чем нас, и единственный шанс, застать врасплох. А значит, план неизвестных уже провалился.

Кроме того, я подозревала, что это мог быть кто-то из известных мне разбойников. Только вот зачем преследовать нас? На ум приходили только два человека, у которых имелись мотивы — Натаниэль и Ариман. Но склонялась все же к первому. Ко мне главарь банды, быть может, и питал интерес, но не настолько, чтобы так рисковать, а вот второй кандидат был влюблен в Альцину. И это могло стать поводом для безрассудства.

— Будь начеку, Анна, — ухмыляясь, предупредил Габриэль и направил лошадь по тропе, ведущей к известной нам обоим поляне.

Пока Альцина возилась около своей лошади, пытаясь привязать поводья к толстой ветке, склонившейся к земле, Габриэль развел костер, щелкнув пальцами.

— Не говори Альцине про проснувшуюся во мне магию, — попросил он. — Хорошо?

— Все равно придется ей рассказать, но это твоя забота, — равнодушно заметила я. — От меня она не узнает, можешь быть спокоен.

— Спасибо.

Еду мы не готовили, а разогрели на углях взятую с собой провизию, поэтому ужин прошел довольно быстро, после чего повисла неловкая тишина.

— Можно, я спою? — осторожно спросила Альцина.

Неожиданное предложение. Но было любопытно послушать.

— Хорошая идея, — поддержала я.

Габриэль махнул головой, соглашаясь, и тонкий голос Альцины разлился в тишине.

Она пела тихо, но хорошо. Высокий голосок ласкал слух. Грустная песня была о «настоящей любви». В конце несчастные души влюбленных так и не смогли остаться вместе, и те умерли от тоски.

— Простите, — пробормотала Альцина, вытирая покатившиеся по щекам слезы.

— Грустная песня, но мне понравилось — поделилась я, сама чуть не прослезившись. Подобная тоска была слишком хорошо знакома. Неужели и ей тоже? Или это всего лишь неудачно выбранная песня?

— Напротив, — не согласился Габриэль. Я с удивлением посмотрела на него.

— После смерти они вернутся в мир живых, и у них снова будет шанс обрести друг друга, — пояснила Альцина.

Об этом я не подумала, но размышления прервал хруст веток, раздавшийся совсем рядом. Одновременно с Альциной обернулась на звук, посмотрев через плечо. Я мгновенно узнала незваного гостя. И не только я. Обе мы повернулись к Габриэлю, который успел достать лук и натянуть тетеву.

— Нет! — крикнула одновременно с Альциной, которая с ужасом поняла, что Габриэль уже прицелился.

Я на всякий случай схватилась за его руку, готовая остановить в любой момент.

— Не стреляй в него, пожалуйста! — взмолилась Альцина, на испуганные глаза снова набежали слезы.

Натаниэль молча стоял, демонстрируя, что в руках у него нет меча или другого оружия. Он не сводил глаз с наконечника стрелы.

— Может, потрудитесь объяснить, что здесь происходит? — прошипел Габриэль.

— Это Натаниэль, — начала я, глянув на Альцину. Та молчала, и я добавила: — Мой друг.

Я не знала, как представить парня в наиболее выгодном свете. Сказать, что он разбойник — значит подвести его под суд. И насколько помню, наказание за разбой еще не отменили. Друг — громко сказано, но так звучит убедительней. Иначе почему он нас преследовал? Не могу же я выдать их с Альциной любовь, которая теперь в прошлом. Если захотят, сами расскажут о своем знакомстве. Хотя не думаю, что Габриэль не заметил, как сильно испугалась за жизнь «неизвестного» его невеста.

— И когда ты успела завести друзей, Анна? — недоверчиво поинтересовался Габриэль с издевкой в голосе смакуя слово «друзей».

Он, наконец, убрал лук. И мы с Альциной, как, впрочем, и Натаниэль, вздохнули с облегчением.

— Разбойник, значит, — ухмыльнулся Габриэль, догадавшись, кто перед ним.

— Да, — уверенно ответил Натаниэль. Вот же дурак!

— Ясно, — загадочно протянул Габриэль, — ну и зачем пожаловал?

— Песня понравилась, — спокойно ответил Натаниэль. Безрассудное бесстрашие.

— Песня, значит…

Габриэль выглядел как довольный кот, в гости к которому пришла мышка. Глупая мышка, сама знающая, куда шла.

— А следил за нами зачем? — продолжил допрос «кот».

Натаниэль медлил с ответом. Эх, раньше надо было думать! И у меня, как назло, ни одной идеи в голове, как его выручить. Я-то знала правду, но не говорить же ее Габриэлю.

Альцина переводила испуганный взгляд с одного мужчины на другого.

— Зачем ты здесь, Натаниэль? — не выдержала Альцина. Эти двое сейчас выдадут себя с потрохами и неизвестно, как отреагирует Габриэль.

— Натаниэль из магов Севера, они с Альциной росли вместе, вот он и беспокоится за нее, — быстро протараторила я, на ходу придумывая историю, пока эти двое не сделали еще хуже.

— Альцина, — обратился к невесте Габриэль. — Это правда?

«Только попробуй сказать нет!» — кричала я мысленно.

— Да, все правда, — поддержала мою ложь наследница магов Севера.

— Значит, и маг, и разбойник? — заключил Габриэль.

Кажется, я оказалась ничуть не умнее Натаниэля, и теперь ему не избежать зелья истины. Но ему нечего бояться — к Тьме, насколько мне известно, разбойник не обращался.

— Не знаю, зачем ты заявился, — хитро улыбаясь, продолжил Габриэль, — но тебе повезло.

Маги Севера и я непонимающе смотрели на Габриэля.

— Возобновилось формирование военных отрядов из магов. Идет набор рекрутов, но с этим пока проблема. Физически подходящих новобранцев днем с огнем не сыскать. Я даю тебе шанс искупить свои преступления, вступлением в отряд, — с официальной важностью в голосе сообщил Габриэль, чем вызвал тяжелый вдох и выдох облегчения у магов Севера и меня.

Повисло неловкое молчание. Не знаю, зачем к нам вышел Натаниэль, какая муха или вредная фея укусила, но точно он не ожидал, что это приведет к подобному предложению.

А до меня начало доходить. Габриэлю не до правосудия — он готовится к предстоящей войне с Тьмой, на которой все средства хороши. Ведь он не только младший брат правителя людских земель, исполняющий наказания, что, собственно, уже в прошлом, он возглавляет войско людей. А значит, и основных физических сил магического мира.

— Ты понимаешь, что у тебя нет выбора, Натаниэль? — осведомилась я. Слишком долго он медлит с ответом.

— Верно, иначе рудники, за пять-семь лет тебя сломают, — самодовольно подтвердил Габриэль. — Но все же стать рекрутом, думаю, предпочтительнее как для тебя, так и для меня.

— Да, верно, я согласен, — пришел в себя Натаниэль.

Мне хотелось надавать парню тумаков. Ведь зря рисковал. Альцина влюблена в Габриэля. О чем он вообще только думал? Чего хотел этим добиться? Но при Габриэле я не могла позволить себе задавать подобные вопросы. Их с Альциной отношения, какими бы они ни были — не моя тайна.

— Так это ваша банда напала на семью члена совета из Лесных земель? — равнодушным тоном поинтересовался Габриэль, будто спросил о погоде.

Хотела было вмешаться. Я не говорила об этом Габриэлю. Возможно, он был осведомлен об этом, но его предостерегающий взгляд остановил меня. А значит, он пытается подловить разбойника.

— Не бойся, Анна, твоему «другу» ничего не грозит. Как и остальным твоим «друзьям». У меня массовый набор рекрутов, — многозначительно пояснил он.

Несмотря на язвительный тон Габриэля, который мало меня трогал, я все больше чувствовала себя спокойнее, заражаясь его уверенностью. Мне хотелось погрузиться в защитное тепло, исходившее от него. Я ничего не боялась в данный момент. Готовит войско. Собирается защищаться. И всей душой хотелось верить, что это возможно. Ведь не просто так до сих пор ничего не произошло? Если не считать, конечно, нападения химер.

— Да, это мы напали, — подтвердил Натаниэль. Надеюсь, Габриэль не врет, и разбойникам действительно ничего не грозит. Иначе своими честными ответами он только глубже себя закапывает. Да и не только себя.

— Среди вас есть обратившиеся к Тьме, — заключил Габриэль. Это был не вопрос. Он не сомневался в этом. — Химеры следовали за Тьмой от южных границ.

— Это утверждение или предположение? — не выдержала я и влезла. Неужели это правда? И что вообще значит «следовали за Тьмой»? Это Бероуз ими управлял или они просто чуют ее и идут за ней?

— Ты хочешь, сказать, что тварями управлял маг, обратившийся к Тьме? — не получилось у меня скрыть беспокойство.

— Нет, этого я утверждать не могу. Но мы с Эрвином считаем, что темные твари ее чувствуют, — спокойно пояснил Габриэль.

Все же мне казалось, что к этому причастны первородные маги. Кто еще мог предугадать появление Габриэля с солдатами? А я почти уверена, что это вовсе не совпадение.

— И где же остальные? — продолжал допрос Габриэль.

— Не знаю, — тут же ответил Натаниэль, — как только я понял, что Анна не просто отстала, остановился и больше не уходил далеко. Остальных так и не видел.

— Хм-м, — протянул Габриэль, задумчиво почесав подбородок, покрытый легкой растительностью.

— Это была его идея остаться и защищать Альцину, — вмешалась я, пытаясь добавить парню еще плюсиков.

— Вот, значит, как, — удивился Габриэль. — Все с вами ясно. Я продолжу завтра задавать вопросы. А сейчас пора отдыхать. Отойдем на пару слов, Анна.

Я вопросительно вскинула брови, без слов стараясь продемонстрировать удивление. Что за срочные вопросы, которые нельзя задать при Альцине и Натаниэле? Но взгляд говорил о том, что он не шутит. И я послушно пошла следом за мужчиной, успевшим отойти в сторону от ночлега на пару десятков метров вглубь леса, чтобы нас не услышали.

Широкий ствол векового дуба скрывал от магов Севера.

— В чем дело? — осведомилась я о причинах такой скрытности.

— Это я у тебя собирался спросить, — недовольно хмуря брови, ответил Габриэль. — Не хочешь объяснить, что этот парень делает здесь?

Все-таки моя версия его не устроила. Зря я понадеялась.

— Я уже объяснила, — проворчала я, попытавшись продолжить гнуть свою линию.

— Только я не дурак, — заметил он. И, судя по всему, так оно и есть.

— Что ты хочешь услышать?

— Причину, что заставила разбойника сдаться мне.

Я думала над тем, что сказать. Моя предыдущая версия его не устроила, как оказалось, а другой у меня не было.

— Любовь, — ответила я без лишнего уточнения.

Он посмотрел на меня тяжелым взглядом исподлобья.

— Что ты хочешь сказать этим? — процедил он, поджимая губы.

Не знаю, почему я ляпнула именно это. Как теперь выкручиваться?

— У тебя что-то есть с этим магом? — вдруг возмутился он не дождавшись ответа.

Я чуть не засмеялась в голос. Габриэль думает, что у меня с Натаниэлем что-то есть. Не у Альцины — у меня. Но мое веселье не ускользнуло от него.

— Что ты улыбаешься? — гневно проговорил он, делая шаг ко мне, расстояния между нами почти не осталось.

— Да, у нас с ним «что-то есть», ты что-то имеешь против? — невинно поинтересовалась я, нагло солгав. Ведь он не имеет права возражать.

Я чувствовала его дыхание на коже. От гнева ставшее тяжелым и частым.

— Может, тогда мне стоит его убить? — равнодушно поинтересовался «не мой» ревнующий мужчина, приняв непроницаемый вид, и подавив внешние признаки злости. Морщина на лбу разгладилась, Губы в идеально равнодушном изгибе без намеков на улыбку. И только движение мускулов на лице и темнеющий взгляд, выдавали истинное настроение.

— Что ты несешь?! — теперь и я разозлилась. Не было никакого смысла скрывать эмоции. И я гневно сжала кулаки, подавшись вперед.

Взгляд Габриэля наполнился Тьмой, окончательно теряя бирюзу. Я и сама бы наполнилась ею, имея такую возможность, настолько выводила из себя нелепая ревность и попытка это скрыть.

— Ты не посмеешь! — твердо заявила я.

— Поцелуй меня, — приказал он.

— Что?!

Теперь Габриэль явно нес чепуху.

Но он не стал дожидаться ответных действий или слов. Впился в мои губы, жадно целуя и дразня языком. Ладони крепко обхватили мое лицо. Но непосредственная близость Альцины не позволила хоть сколько-то насладиться поцелуем и ответить на него. Немедля оттолкнула Габриэля. Следом последовала пощечина, силы на которую не пожалела.

— Не смей так больше делать, — завершила я свой удар словами, — Альцина в нескольких метрах от нас. Она влюблена в тебя. И скоро станет твоей женой. Имей хоть каплю уважения к будущей супруге.

Но больше отвращения я питала к себе. Ведь так хотелось на все наплевать и целоваться с Габриэлем, пока не кончатся силы. Пока желание не сожжет изнутри всю тоску.

Противясь себе, направилась к костру, не в силах больше говорить.

— Мы не закончили, — недовольно бросил он, и пошел следом.

Долго сохранять невозмутимый вид как Эрвин, Габриэль явно не умел.

— Еще один такой «разговор», и ты больше вообще никогда не «закончишь», — гневно прошипела я, не оборачиваясь.

Я не знала, понял ли он двусмысленность сказанного, чтобы оценить угрозу как следует. Ответить он не успел, так как уже услышали бы Альцина и Натаниэль. Парочка, кажется, даже не шевелилась, пока мы были заняты «важными» разговорами. Наследница магов Севера старательно разглядывала язычки пламени. Натаниэль уставился в одну точку в темном лесном пространстве.

— Мы с тобой спим по очереди, разбойник, — холодно скомандовал Габриэль, — нынче в Древнем лесу опасно.

 

Глава 19

Девушки быстро уснули. Габриэль это чувствовал, наблюдая, как мерно вздымается грудь Анны, затянутая в плотный корсет. А вот разбойник явно не спал, но на это и рассчитывал командующий.

— Пойдем, — шепотом, позвал Габриэль разбойника, неласково дернув за плечо.

Тот беспрекословно поднялся с места, игнорируя явную грубость к себе. Мужчины отошли на несколько метров от костра туда, где буквально два часа назад Габриэль пытался добиться правды от Анны.

— Я хочу, чтобы ты оставил в покое мою женщину, — тихим, но угрожающим голосом заявил Габриэль, сверля разбойника хищным взглядом.

— Я старался, но настоящей любви сложно противиться, — с ледяной грустью и обреченностью ответил тот.

Габриэль чуть злобно не расхохотался на весь лес, рискуя разбудить не только девушек.

— Между вами не может быть настоящей любви, — ухмыляясь, заявил он наивному магу-разбойнику.

— Мы успели поговорить, и она подтвердила это, мне жаль, но ты не будешь с ней счастлив, — искренне проговорил Натаниэль.

Да как этот наглец смеет с ним говорить так?! Еще и жалеть. Габриэль не был настроен выслушивать весь этот бред дольше и схватил парня за грудки.

— Я еще раз повторю, раз не дошло сразу, — в глазах командующего армией людей пробежала Тьма. — Тебе повезло, что я был так добр и дал шанс исправить положение. Но могу и передумать.

Разбойник был опечален и даже не пытался сопротивляться. Да и куда ему? Габриэль был крупнее, сильнее, и от мага Севера не ускользнуло, что в глаза командующего закралась Тьма.

— Настоящая любовь может быть лишь между двумя душами, — гневно настаивал на своем Габриэль.

— Наши души тянулись друг к другу с самого детства, но обстоятельства сложились иначе.

Габриэль нахмурил брови. Слова разбойника походили на бред сумасшедшего.

— Какого детства?! — процедил он.

— Мы выросли вместе… — промямлил разбойник.

— Выросли вместе? — повторил Габриэль нахмурившись. — Что ты несешь?!

— Мой отец служил при дворе магов Севера, и я жил там, мы росли с Альциной бок о бок, и как только повзрослели, полюбили друг друга. Но у отца были другие планы на дочь. И точно он не собирался выдавать замуж единственную наследницу за сына простого придворного. Когда стало известно о нашей любви, меня изгнали…

Габриэль начал беззвучно смеяться, отпуская разбойника. Наконец, поняв абсурдность их разговора, жестом руки приказал Натаниэлю прекратить совсем не нужный ему рассказ о несчастной жизни.

— Так значит, ты влюблен в Альцину, — озвучил вывод Габриэль.

— Разумеется.

— Это многое меняет, — ухмыльнулся Габриэль.

Теперь на лице мага Севера отразилось непонимание. А командующий потер переносицу, задумавшись о чем-то. Как теперь использовать полученную информацию так, чтобы уйти от данного брату обещания?

— Что ты имеешь в виду, Габриэль? — насторожился Натаниэль, явно пока не понимая о чем речь. — Что меняет?

Тот добродушно сжал своей огромной ладонью плечо мага, чуть не сломав кости. Делагарди улыбался, глядя в растерянные глаза Натаниэля.

— Произошло недоразумение, мой юный друг, — радостно сообщил Габриэль. Натаниэль широко раскрыл глаза, не понимая мотивов такой перемены тона и настроения грозного командующего армией людей.

— Дело в том, что мы связаны настоящей любовью с разными женщинами, — радостно сообщил он.

Маг широко раскрыл глаза от удивления, и, наконец, позволил себе улыбнуться.

— Я не понимаю, Габриэль, тогда о ком ты говорил?! — недоумевал Натаниэль. О ком шла речь, если не об Альцине? Не о его невесте.

— Я говорил об Анне, — ответил на его вопрос Габриэль.

Маг прищурился и лукаво ухмыльнулся.

— Это многое объясняет, — с явным облегчением проговорил он.

— О чем ты?

— Я так понимаю, история о том, как она получила твой меч, выдумка? — веселясь, полюбопытствовал Натаниэль.

— Отчасти, — улыбнулся Габриэль и потер ухо, вспоминая, как девушка его приложила. Не та история, которой можно похвастаться в мужской компании за кружкой доброго эля.

— Я только не понимаю, зачем ты собирался жениться на Альцине? — удивился маг Севера. — Как можно пойти на это, испытывая настоящую любовь к другой.

— Мне пришлось дорого заплатить за свободу Анны, — помрачнев, поведал Габриэль. — Дал Хендрику обещание жениться на наследнице магов Севера, если он освободит Анну от правосудия. Моя свобода в обмен на ее.

Натаниэль снова нахмурился. Что-то ему подсказывало, что это было непростое обещание.

— Ты дал обещание на крови? — уточнил Натаниэль.

— Да.

Габриэль прикрыл глаза и нервно растрепал волосы. В магическом мире слова имеют большой вес. А скрепленные кровью — сравни заклинанию. Нарушить такое обещание — обречь себя на наказание великих духов, от которого не скрыться даже после смерти, потому что они накажут не смертное тело, а твою душу.

— Зачем ты пошел на это? — возмутился Натаниэль, чувствуя, что выхода в данной ситуации нет. И Габриэль не передумал жениться на Альцине, так как выхода у него другого не было. Если до этого маг еще питал иллюзию, что Альцина сбежит с ним, то теперь надежда растаяла как снег. Габриэль не позволит этого, иначе обречет себя на участь хуже смерти.

— Анну могли сослать на рудники, — продолжил Габриэль рассказ о причинах столь опрометчивого поступка. — Она бы там долго не продержалась, несмотря на то, что хочет казаться сильной. Сначала пытался уговорить Хендрика дать минимальное наказание или заменить его вовсе. Но он и слушать меня не стал. Предложил свои условия. В тот момент мне казалось, что ее жизнь стоит того. Я и сейчас поступил бы также. Теперь ей не грозит ничего, ни за прошлые преступления, ни за разбой. Она вне юрисдикции ордена Света и Смагарда.

— Пожалуй, ради Альцины я бы тоже так поступил. Но пока не понятно, зачем ты все это рассказываешь мне? — проницательно подметил маг.

— Я не собираюсь теперь исполнять обещание, — заявил Габриэль, победно сложив руки на груди.

— Но тогда ты и с Анной не сможешь быть. Великие духи накажут, — напомнил Натаниэль.

— В этом и вся проблема, — с горечью пробормотал Габриэль.

— Как уйти от наказания, если ты даже не знаешь, каким оно будет, пока не нарушишь обещание? — уточнил Натаниэль. Вдруг Габриэлю известно то, чего не знает маг Севера.

— Значит, нужно придумать, как дать обещанию обратный ход.

Натаниэль горестно хмыкнул. Все-таки его новый не знает командир что делать.

— Есть парочка способов, но они вам… — маг-разбойник кашлянул в кулак и исправил: —Нам не подойдут.

Габриэль внимательно посмотрел на замолчавшего Натаниэля, всем видом показывая, что их все равно нужно озвучить.

— Можно убить того, кому дал обещание, или в нашем случае еще можно убить Альцину.

— Да, — согласился Габриэль, — не вариант. Но, на нашу удачу, мы отправляемся в обитель ордена Света. Единственный, кто нам сможет помочь найти другой выход — это верховный хранитель.

— Ты позволишь пойти с тобой? — удивился Натаниэль. И на всякий случай уточнил: — В саму обитель?

— Да, даже настаиваю, — уверенно подтвердил Габриэль. — Я еще не знаю, как поступлю, если мы не сможем отменить обещание. Поэтому пока пусть помолвка остается в силе. И не говори об обещании и наказании Анне. И Альцине тоже. В общем, не говори ничего женщинам. Пусть все останется пока, как есть, будто нашего разговора и не было.

— Хорошо, — согласился Натаниэль, и Габриэль протянул ему руку для пожатия. Маг Севера был несказанно рад протянутой руке. Ведь это сам Габриэль Делагарди — ночной кошмар всех разбойников и его тоже. Но они пожали друг другу руки, и значит, все в прошлом.

 

Глава 20

Всю дорогу до города магов Габриэль и Натаниэль угрюмо молчали, погрузившись в тяжелые мысли. Альцина пыталась немного со мной поговорить, но через несколько часов и тоже устала.

Как только вдали показалась белая башня обители, погода изменилась. Сплошь затянувшие пасмурное, серое небо тучи, расступились, а сквозь кучевые облака пробивался голубой цвет и солнце, от чего стало значительно теплее.

Маир встретил нас пустыми, вычищенными улицами. Только стаи черно-серых ворон занимали целые деревья, добывая красные ягоды с макушек. Но и они разлетались в стороны при нашем приближении.

Оставили лошадей в конюшне ордена и двинулись в гору. Все повторялось вновь, но в то же время совсем иначе. Этот мир уже не такой чужой — он просто другой. Мы с Габриэлем шли впереди, оказавшись намного выносливее магов Севера. Хотя наверняка Натаниэль шел нааовне с Альциной намеренно.

На мгновение остановилась перед открытыми воротами обители. Оказавшись вновь здесь, с Габриэлем за спиной, испытывала облегчение. Я сильная, многое могу и сделаю, но даже самые сильные люди нуждаются в надежном тыле. И Габриэль с Эрвином давали мне это чувство, ощущение, что я не одна в этом мире, в котором вновь оказалась по чужой воле.

— Анна?! — удивленно воскликнул верховный хранитель, когда мы наконец добрались до нужного кабинета. — Анна! — снова воскликнул он с облегчением, осознавая реальность моего присутствия.

— Рада видеть тебя, Эрвин, — мягко поприветствовала я, искренне испытывая самые теплые чувства к магу.

Нервным взглядом он осмотрел остальных, но не нашел того, кого искал.

— Габриэль, — укоризненно обратился к командующему армией людей Эрвин, — почему ты мне не сообщил?

— Не до того было, — устало оправдался он.

Эрвин бросил недоверчивый взгляд на Натаниэля и Альцину, видимо, не зная, что можно при них говорить, а что нельзя.

— Это Альцина, моя невеста, — представил Габриэль. — А это… Это Натаниэль из магов Севера, новый рекрут..

— Эрвин Савитар, верховный хранитель обители ордена Света, — чуть склонив голову из уважения к наследнице магов Севера, представился он. — Пусть кто-нибудь из хранителей проводит вас к жилым комнатам и в столовую, вы, полагаю, устали с дороги.

— Натаниэль, — строго обратился Габриэль, теперь не к разбойнику, а к своему подчиненному. — Можешь проводить Альцину вниз.

Я вновь осталась с двумя мужчинами, неплохо уже знакомыми.

— Меня вернул жрец ордена Тьмы, — начала я, не дожидаясь вопросов и сообщая новости верховному хранителю прямо в лоб. — Да, он вернулся довольно быстро. Что с Каньей — не знаю. Но он сказал, что она в порядке.

Эрвин шокированный слушал меня, зеленые глаза мага все больше расширялись с каждой новой новостью, но с каждым словом в них зарождалась надежда. — Он? Он сказал? — удивился маг, повторив мои слова. Так и думала, что за информацию о Канье он зацепится больше всего. — Ты с ним говорила?

— Да, его зовут Сизаморо, — подтвердила я, как будто рассказывала о новом друге.

Верховный хранитель нервно заходил по своему маленькому кабинету, шурша полами белого балахона, к моему удивлению, он даже не пытался скрыть, что пребывает в полнейшем шоке.

— Сядьте, — нервно показал он на кушетку. Место и так не много, а тут еще мы — две внушительные фигуры.

Я действительно устала, поэтому и согласилась… Габриэль уселся рядом, прикасаясь ко мне бедром. От его близости становилось жарко, что жутко нервировало.

— Не прикасайся, — прошипела я так, чтобы Эрвин не услышал.

Но он проигнорировал мою просьбу и придвинулся еще ближе.

— Расскажи все, что тебе известно, Анна, — наконец попросил Эрвин, переварив полученную информацию.

Пока я рассказывала, маг только возмущался и повторял — «Невозможно, невозможно». Но все возможно, как оказалась.

— Что ты думаешь делать, Эрвин? — поинтересовался Габриэль.

— Для начала попробуем отыскать Канью, — задумчиво потирая гладко выбритый подбородок, ответил он.

— А ты можешь? — воодушевилась я, надеясь, что речь идет о применении для этих целей магических штучек.

— Попробуем заклинание поиска, — не очень уверенно ответил Эрвин и подтвердил мои догадки.

— Вообще-то, я спрашивал о более глобальных проблемах, а не о поисках дамы сердца Эрвина, — проворчал Габриэль, за что получил от меня укоризненный взгляд.

— Отряды ты уже начал формировать — это правильно, — проигнорировал его замечание маг. — Времени, как оказалось, на подготовку у нас нет…

— На подготовку к чему? К чему вы готовиться собрались?! — перебила я. Оба мужчины удивленно на меня посмотрели.

— К борьбе с Тьмой, — как нечто очевидное сообщил Эрвин, а Габриэль качнул головой, соглашаясь..

Но я не разделяла такую позицию. Да, их уверенность в том, что борьба вообще возможна, немного утешала. Но мне не казалось все таким очевидным. Что-то подсказывало, что в реальности все обстоит куда сложнее.

— Как вы собираетесь противостоять ему? — фыркнула я, осуждая про себя мужскую прямолинейность.

— Для этого нужно найти великую Богиню, — ответил Габриэль скривив лицо в недовольной гримасе. — Но она не желает, чтобы ее нашли.

— Верно, — согласился маг.

— Не думаю, что она будет нам помогать, — пробормотала я.

— Но других вариантов у нас нет, — подметил Эрвин.

— Да, так и есть, — все же согласилась. — Но думаю, что стоит выяснить, что же на самом деле затеял Сизаморо.

— Если найдем великую Богиню… — начал Эрвин.

— А если не найдем? — не успокаивалась я и перебила верховного хранителя.

— Анна права, неизвестно, что на уме у этой рыжей стервы, — согласился с моим скептицизмом Габриэль. Как и я не доверял первородным магам.

— А есть другие предложения? — поинтересовался Эрвин.

Я немного подумала прежде, чем ответить. Но ничего гениального в голову не пришло. Вся надежда на Богиню, которой я не доверяла. Конечно, как вариант, снова обратиться к Сизаморо и выяснить, в конце концов, что он собирается делать. Ведь из всего, что говорил и показывал жрец, я не могла сделать вывод, что его цель все погубить. Зачем вообще вступать в диалог с тем, кого собираешься убить?

— Есть одно, но… — я замялась, не решаясь озвучить нелепую идею.

— Говори, — настоял Габриэль, — раз уж начала.

— Мы можем обратится к Сизаморо напрямую, поговорить, но… — я снова не решалась договорить.

— Анна, прошу, договаривай, — мягко проговорил Габриэль, повернувшись ко мне, положив руки на колено и мое плечо.

Я смахнула его конечности, не дающие покоя. О чем он только думает?

— Если он ответит или придет, то неизвестно, что сделает и к чему вообще эта затея приведет нас, ясно одно, желай он кого-то из нас убить — давно бы это сделал, — выдавила я, наконец, слова. Не рассказывать же им, чем на самом деле вызваны мои опасения и что произошло в прошлый раз.

— Ты думаешь, он пойдет на контакт? — удивился Эрвин.

— Думаю, — кивнула утвердительно. Я была уверена, что ответит. Только чем это может обернуться на этот раз?

— Я считаю, что стоит рискнуть. Это лучше, чем мучиться догадками, — высказался Габриэль.

— Тогда, предлагаю воспользоваться заклинанием, чтобы найти Канью, а затем попробуем воззвать к Сизаморо. И после вновь отправимся на поиски великой Богини.

— Это бесполезно, Эрвин, она не хочет, чтобы ее нашли, я звал ее, находясь в храме, около него, да что я только ни пытался сделать, — процедил Габриэль.

— Подождите, — перебила я, вспоминая о неожиданной помощи на поединке, когда просто подумала о Псигелии. Наверняка, это было ее вмешательство. — Может, попробуем воззвать к ней так же, как к Сизаморо?

— Она не хочет помогать, — настаивал на своем Габриэль.

— А вдруг получится? — не успокаивался Эрвин, пока не теряя надежду. — Если все же не выйдет, отправитесь вновь к храму.

— Может, со мной будет больше шансов, — вмешалась я. — Ведь я когда-то ей верно служила, была любимой душой.

Говорить, что поединок был не совсем честным, мне не хотелось.

Габриэль тяжело вздохнул и обреченно покачал головой, поняв, что двое против одного.

— Тогда, если она не ответит, и мы отправимся на поиски, то сделаем это вдвоем, — твердо заявил он. Смотрел на меня, не отрывая бирюзового взгляда, поэтому речь явно шла не о верховном хранителе.

— Нет, — не очень уверенно ответила я. Чувствовалось, как он пытается давить, даже немного подался вперед, заставляя невольно отпрянув.

— Я не спрашивал твоего согласия, — пробурчал Габриэль.

— А кто тебе дал право ставить меня перед фактом? — возмутилась я, больше не пятясь, а наоборот, подалась вперед, как и он, не собираясь уступать.

— Анна! — прорычал он в ответ. В глазах пробежала Тьма. — Мы не сможем никого взять с нами, мы полетим на драконе! Эрвин, выйди! — прорычал он верховному хранителю, между прочем, находящемуся в своем кабинете.

Меня почти трясло от гнева, как и Габриэля. Он был прав — не можем. И это злило.

— Что за зверь между вами пробежал? — удивился нашей перепалке маг, но за дверь все же вышел.

Единорог пробежал. Вот кто во всем виноват. Уверена, если бы не тот случай, мы бы не успели…Не успели полюбить друг друга в этой жизни. И тогда все было бы проще.

— Зачем ты его выгнал? — возмутилась я, глядя на закрытую дверь. Руки скрестила на груди, подсознательно защищаясь.

— Мне нужно успокоиться, — тихо, но гневно проговорил он. В глазах вовсю плескалась Тьма, черными искрами захватывая океан глаз. — Эрвин не знает еще.

Я сразу поняла, о чем он. На его месте, даже несмотря на отмену казни, не рисковала бы и не спешила делиться со всеми подряд тем, что во мне проснулась Тьма. Такого рода предубеждения не исчезают за несколько дней.

— Анна… — уже мягче проговорил Габриэль.

Но я не дала договорить — перебила.

— Надеюсь, нам не придется никуда отправляться вдвоем.

Попыталась встать, но он усадил меня обратно, будто пригвоздил руками к кушетке.

— Анна, не надо злить меня еще больше, — прошипел он, приближаясь к моему лицу. — Лучше помоги успокоиться.

Я и сама уже не на шутку начинала злиться. Каким способом я должна его успокоить?!

Подняв мою кисть, сжимая запястье, заставил разжать кулак. И я поддалась. Тогда немного шершавой щекой он потерся о мою раскрытую ладонь. Сердце предательски сжалось — успокоить, утешить…

— Анна, прошу, ты нужна мне… — охрипшим голосом, прикрыв глаза, проговорил Габриэль. Разжал, обхватившую мое запястье, ладонь, и я не убрала руку. Не смогла. Прикоснулась второй рукой, погладив щетину. Я так хотела его поцеловать, еле сдерживала себя от желания расслабить нервно сжатые губы.

— Любимая, — прошептал он и открыл глаза, они вновь были чисты, как океан.

Слова, которые любая женщина рада услышать от возлюбленного, ранили меня сильнее острого меча, почти попавшего в мое сердце, и это причиняло боль. Я не могла быть с ним, ведь он не мог быть только моим.

— Габриэль, не говори так, не надо, — мягко отозвалась я, почти умоляя и неохотно убирая руки. Но он не позволил, взял мои ладони в свои, целуя их. Легкие прикосновения жгли, доставая до моих ран, скрытых глубоко внутри. — Так нельзя.

Держась из последних сил, вырвалась, поднимаясь с кушетки. Опрометью бросилась бежать из кабинета верховного хранителя. Эрвин стоял у полки с книгами, оглянулся, когда открылась дверь. Но я плохо его видела — глаза застилали слезы. Что-то во мне надломилось, почти сломалось. Больше так нельзя, иначе я скоро сдамся. А тогда… Тогда я не оставлю в себе ничего хорошего. Ничего от меня не останется.

Я забилась в угол на одном из уровней библиотеки и дала волю слезам, всхлипывая и задыхаясь, как маленькая обиженная девочка. Я тонула в собственных эмоциях. Бесконечное чувство любви к своему родному человеку, к душе — убивало. Меня тянуло к Габриэлю так, что сопротивление приносило боль, физически ощущаемую и, будто разлагающее мою душу. Гнев и обида от того, что я не могу даже сказать вслух об этом, и страх… Страшно от того, что я могу так и не сказать ему этого. В этой жизни.

Не знаю, сколько я просидела в углу, упиваясь жалостью к себе. Но когда я почти успокоилась, меня нашел Эрвин.

— Анна, — мягко обратился он.

Я еще тяжело дышала. Но, думаю, по опухшему как после атаки пчел лицу было видно, чем тут занималась.

Эрвин внимательно посмотрел на меня и протянул руку, чтобы помочь встать.

— Пойдем, — будто обращаясь к маленькой девочке, рыдающей из-за потерянной игрушки, позвал он.

Я воспользовалась протянутой рукой и пошла вслед за верховным хранителем. Он проводил меня к жилым комнатам. Ничего не говорил и не задавал вопросов, за что ему отдельное спасибо. Вообще Эрвин всегда хорошо меня понимал, хоть мы и на многие вещи имели разные взгляды, но я уверенно могу сказать, что в этом мире имею друг. Да, кстати о друзьях.

— Приведи себя в порядок, поужинай и приходи в зал совета, — опередил мой вопрос Эрвин. — Думаю, ты захочешь присутствовать, когда я буду пытаться найти Канью.

— Да, Эрвин, спасибо, — я обняла его, чмокнув в щеку, испытывая чувство благодарности к молодому магу.

 

Глава 21

Комната, к которой он проводил меня, была такая же, как та, в которой я жила раньше. С удивлением обнаружила одежду, купленную для меня в прошлый раз. Смыть дорожную грязь под относительно нормальным душем оказалось настоящим блаженством. И это занятие надолго поглотило меня.

Помимо одежды, было еще и нижнее белье, накидка темно-бордового цвета из шерсти, подбитая мехом — где только взяли так быстро? Обувь я надела ту же, в которой пришла — все-таки потеплее и удобнее туфель.

Ужин вышел поздний, в столовой уже никого не осталось, что только к лучшему. От разговоров я за сегодня устала. Отужинала в одиночестве, долго ковыряя вилкой запеченную утку и картофель.

На обитель ордена Света опустилась ночь, когда я вновь поднималась по лестнице башни. Зал совета был пуст, но мое внимание привлекла открытая дверь у лестницы, ведущей на крышу — раньше я видела ее только запертой.

Эрвин оказался наверху — любовался открывающимся с высоты видом. А посмотреть было на что. Он стоял недалеко от края, и я подошла к нему. Не было никаких защитных ограждений, и легкий прилив адреналина от близости к опасному краю отозвался жаркой и тяжелой волной в животе.

Звезды, щедро рассыпанные на чернильном небе, освещали горизонт. Внизу теплые огни окон и тонкие струи дыма от зажженных каминов. Весь магический мир как на ладони. Далекие и загадочные снежные вершины манили отправиться на их изучение. Сказочный, но опасный мир. Почему-то в этом магическом мире я менялась. Привычное мне спокойствие, рассудительность и сосредоточенность, цинизм и хладнокровие с легкостью развеивались, и на их место приходила буря эмоций, чувств, скручивающих душу в тугую, напряженную спираль, готовую раскрутиться в любой момент, лопнуть и разорвать изнутри.

— Габриэль мне рассказал, — в задумчивости подал голос Эрвин.

— О чем именно? — отстраненно уточнила я.

— О вас.

— М-м-м, — протянула я, не зная, что на это сказать. То, что он рассказал магу, меня не злило, просто было не ясно, зачем.

— Мне кажется, к Канье я испытываю нечто подобное, — с горечью произнес он.

— Сочувствую.

Маг удивленно посмотрел на меня.

— Настоящая любовь — это не залог счастья, — повторила я то, что когда-то уже сказала Канье. — Чем сильнее чувства, тем может быть больнее от них.

— Все будет хорошо, Анна, — как всегда успокоил Эрвин, — пойдем.

Мы спустились вниз, где за каменным овальным столом уже сидел Габриэль. На столе древняя карта из библиотеки. Та самая, большая часть которой сгорела, точнее, была сожжена Сизаморо.

— О, Габриэль, — поприветствовал Эрвин. — И ты здесь.

Командующий армией людей небрежно махнул рукой на карту.

— Давай начнем, — поторопил он.

Эрвин, державший в руках посох верховного хранителя ордена Света, подошел к краю стола. Коснулся одной рукой карты. Посох окутало розоватой дымкой, крупный кристалл заискрился и засветился изнутри. Маг не произносил никаких слов заклинания, как я ожидала. Но что-то явно происходило. Розовые искры вырвались из посоха, стайкой они закружились над картой.

— Что-то не так, — настороженно проговорил Эрвин, открывая глаза. Розовые искры рассредоточились по карте, впитываясь в обожженные края — карта начала увеличиваться, расти — она восстанавливалась. — Это не моя магия, — побормотал маг.

— Что происходит?! — воскликнул Габриэль, соскочив со стула и отстранившись. Я тоже невольно отшатнулась.

— Не знаю… — пробормотал маг.

Но тут я почувствовала, как тело мое застыло. В зале совета резко потемнело: потух свет, идущий от подвешенных у потолка на черных цепях фонарей. В метре от меня заклубился черный туман. А в голове — или все же и остальные слышали — раздался невеселый смех.

В черном тумане появилась мужская фигура. Темные волосы аккуратно собраны в хвост. Атласная накидка на голых плечах. Только черные штаны были на великом жреце ордена Тьмы. Мои глаза встретились с холодной синевой. Тонкие губы исказила усмешка. Через долю секунды первородный маг уже стоял за моей спиной. Одна рука легла на живот, другая опутала шею тонкими пальцами, прижимая мое безвольное тело к голой груди первородного мага.

Эрвин и Габриэль, как и я, впали в оцепенение. А быть может, сами боялись пошевелиться.

— Здравствуй, Анна, — прошептал Сизаморо над моим ухом, опаляя его жаром. Его голос, прекрасный и ужасающий одновременно, пробирался под кожу. — Как хорошо, что все вы здесь собрались, — обратился он к остальным.

— Надо же, сам явился, и позвать не успели, — язвительно заметила я, пытаясь разрядить напряженную обстановку. Пошевелиться не могла, но способности говорить меня не лишили.

— Зачем ты явился? — прорычал Габриэль. Его глаза наполнились бушующей Тьмой.

— И тебя я рад видеть, Габриэль, — отозвался Сизаморо. — Как ты пережил свое последние наказание? Насладился тысячелетним одиночеством?

О чем это он?

— Ах, да, — горячее дыхание снова обожгло кожу. — Вы же ничего не помните. Но это поправимо. Предательство, что он совершил однажды — это нарушение обещания, данного первородному магу, мне. За это я наказал его. Я разлучил вас, отправив душу Анны в мир людей, чтобы ты, Габриэль, почувствовал, каково это — быть оставленным любимой, чтобы испытал все то, что испытал я. Сотни лет ты, одинокий ворон, страдал в поисках своей настоящей любви. И вот, наконец, нашел.

По залу вновь разнесся зловещий смех, пробирающий до костей.

— Но вот ирония, — продолжил Сизаморо просвещать нас, — твоя возлюбленная тебя разлюбила, — притворно сочувственно произнес великий жрец. Я молчала, не зная, что предпринять, что сказать. — Тысяча лет — слишком много даже для настоящей любви.

Рука жреца ордена Тьмы скользнула по моему телу. Властные руки повернули голову. Губы его застыли в миллиметре от моих. Горячий, удушающий поцелуй, сопротивляться которому мне не позволили. Настойчивый язык скользнул по губам и внутрь. Я пыталась сопротивляться, но толку не было.

— Сладкая, первая, — томно проговорил Сизаморо, но так, что слышали все присутствующие.

— Не смей! — прошипел Габриэль. — Анна моя!

— Не твоя, — будто повторяя мои слова, жестоко сказанные когда-то Габриэлю, ответил Сизаморо. — Она наша, наша с Псигелией. Первая душа, что отделилась от нас задолго до создания твердого мира и появления человечества, первая среди миллиардов. Творение нашей любви. Когда мы обрели плоть, Псигелия поняла, что ей этого мало. Она захотела стать матерью, как люди, почувствовать свою плоть и кровь в ком-то. И вот к чему это привело. Чувства и желания сделали нас слишком похожими на людей, — с горечью проговорил он.

— Что ты хочешь? — вмешался Эрвин.

— Чего я хочу? — повторил Сизаморо усмехнувшись, переведя взгляд на верховного хранителя. — Я хочу развеять всю ложь, что плели остальные, вдалбливая ее в ваши наивные душонки. Я хочу истинной справедливости. — Он перевел взгляд на Габриэля. — И наказания для виновных.

Рука Сизаморо легла на мою грудь. Но не из похоти — тепло, его магия проникала в самое сердце, я это чувствовала.

— В глубине души ты не испытываешь страха, Анна, ты знаешь правду, но она пока спрятана слишком глубоко.

— Сизаморо… — проблеяла я. Сейчас я все же боялась. — Что ты предпримешь? — выдавила из себя вопрос.

— Не бойся Тьмы, — прошептал он. — Никто не должен бояться Тьмы! — уже во весь голос, разносящийся по залу, проговорил Сизаморо. — Истина во Тьме. Вам стоит бояться Их — не меня.

— О ком ты? — встревоженно потребовал ответ Габриэль.

— О ваших «великих духах», что прячутся в мире Света, — презрительно сообщил Сизаморо. — Чей Свет уже давно померк в их жестокости… В чьих словах лишь море лжи.

Я верила каждому его слову. Не знаю, каким шестым или седьмым чувством я это понимала.

— Я хочу справедливости для созданий Тьмы, для тех, кого великие духи обрекли на смерть. Для тех, кого защищают от мира первородных магов Света Мертвые земли. Я слишком человечен и хочу мести.

Он, наконец отпустил меня, и, пользуясь возможностью, я отскочила к Эрвину и Габриэлю.

— Я.… хочу… мести, — медленно, будто впечатывая каждое слово в воздух, проговорил он, глядя вверх, сквозь потолок. — Слышишь меня, любовь моя?

В глазах его была боль, сводящая с ума.

— Я не разрушу наш мир, — снова обращался он не только к нам, но и к Псигелии, — нет, я никогда этого не делал и не собираюсь, напротив, он станет лучше, когда придет справедливость, он станет таким, каким должен был стать много жизней назад. Я слишком долго ждал этого.

Великий жрец ордена Тьмы направил свой взгляд на Габриэля.

— Тебе не стоит бояться за свою жизнь или за жизнь Анны. Я прослежу, чтобы вы жили долго, — Сизаморо усмехнулся, — я буду наслаждаться, когда новое наказание настигнет тебя, Габриэль. Я слишком сильно тебя люблю и слишком сильно страдал от твоего предательства, чтобы так легко простить. Ты не заслужил ее любви, а хорошо ей может быть не только с тобой, — Сизаморо бросил пробирающий душу взгляд на меня. — Не так ли, Анна?

Щеки мои залил стыд и гнев. Зачем он это сказал?

— Ты сама придешь ко мне — они оба не заслужили нашей любви, — ехидно ухмыляясь произнес Сизаморо напоследок.

Черный, клубящийся туман окутал жреца ордена Тьмы, унося его прочь. Только то, что он сказал и сделал, уже не изменить.

Габриэль прикрыл глаза и нервно сжал кулаки, рухнув на колени, когда вновь смог двигаться. Эрвин не отрывал от меня испуганных глаз.

— Что, Эрвин? — зло спросила я. — Я его не звала!

— Если бы мы его позвали сами, это мало что изменило бы, — заметил Эрвин, чудом сохраняя спокойствие. — Но то, что он говорил… Первая душа, Анна, надо же.

— Это все, что тебя заинтересовало? — проворчала я. — Мне вот интересно, что за страдания он нам уготовил.

— Что-то я не услышал о страданиях, уготованных тебе, — зло процедил Габриэль, все еще не открывая глаз.

Я скрестила руки на груди, недобро посмотрев на него. Он не понимает, что если будет страдать он, то и я вместе с ним. Даже если мы не будем вместе. Даже если я не говорю ему, что люблю.

— Ты тоже считаешь, что я не заслуживаю твоей любви? — горько произнес он. От этих слов внутри все похолодело. Конечно, я так не считаю. Но правильнее будет не говорить правды, вообще промолчать. Но все внутри протестовало. Если я так поступлю, то сбудутся слова Сизаморо — Габриэль будет страдать, от той же боли разбитого сердца, что и сам первородный маг.

— Не стоит верить всему, что он сказал, — вмешался Эрвин.

— А я верю, не знаю, как, но чувствую — он говорит правду о великих духах, — высказалась я. — Но, ты прав, Эрвин, кое в чем он ошибается.

Габриэль все еще стоял на коленях, опустив голову. С ним что-то происходило. Тьма не отпускала?

— Ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась я.

Грудь его тяжело вздымалась от глубоких вдохов. Он пытался успокоиться. Воздух вокруг него, казалось, приходил в движение. Как только Эрвин еще ничего не заметил, не понял?

— Нет, — прорычал он.

Я подошла к нему. Он не готов сказать о Тьме Эрвину, но сейчас этого может и не потребоваться, если не вмешаюсь.

— Габриэль, — мягко позвала, положив руку на широкое плечо, а другой провела по выгоревшим прядям волос.

Опустилась на пол рядом с ним. Ласково очертила пальцем покрытые золотистым загаром скулы, линию подбородка с темной щетиной. Мягкие, немного полноватые губы.

— Я не считаю тебя недостойным, — тихо произнесла, держа его лицо в своих ладонях. — Слышишь меня? Но и превратить себя в недостойную тебя, я не могу, понимаешь?

— Я понимаю, — огорченно ответил он, открыв глаза, — но пока мы ничего не можем изменить, Анна, прости.

Он встал и резко направился к лестнице, больше ничего не сказав.

— Анна, что с ним? — обеспокоенно спросил Эрвин.

— Все хорошо, Эрвин, — притворно улыбнулась я. — Спросишь у него сам, позже. Скажи лучше, как мы будем теперь искать Канью? Снова попробуешь заклинание поиска? И кстати, ты же говорил, что карту невозможно восстановить.

Я подошла к столу, и Эрвин следом подошел ближе, с интересом мы осмотрели появившиеся новые территории. Они были значительно больше тех, что мы знали. В левом нижнем углу, на Юго-Западе, стояла точка у самого берега моря, обозначающая город. Город «Бездушных».

— Эрвин, ты слышал когда-нибудь о таком городе? — насторожилась я. Как-то название не предвещало ничего хорошего.

— Я не уверен… — задумчиво теребя подбородок ответил верховных хранитель. — Есть легенда, даже, скорее, детская сказка…

— Об эльфах? — вспомнила я рассказ Каньи.

— Да, и о них в том числе, а ты откуда знаешь? — удивился маг.

— О, в моем мире о них написаны мифы, сказки, и Канья упоминала, что здесь тоже о них слышали.

— Я попробую заклинание поиска, — нахмурился Эрвин.

— Возможно, карту восстановила Псигелия, поэтому Сизаморо появился здесь, почувствовав ее магию, ведь он не может не искать ее, — предположила я.

— Возможно, — кивнул он. — Но давай все же для начала найдем Канью, а потом уже обо всем остальном подумаем.

Эрвин прикоснулся к карте. Сноп розовых искр вновь вырвался из посоха. Покружился над обновленной картой. Я опять почуяла неладное. Нет, не появление очередного первородного мага. Искры сделали последний круг по карте и тая, словно снег, осыпались.

— Эрвин? — настороженно позвала я. — Что это значит?

Маг остекленевшим взглядом уставился на карту.

— Эрвин! — снова позвала я.

— Ее нет, — горько произнес он, — ее нет в магическом мире.

— Этого не может быть, — пробормотала я, — этого не может быть, Эрвин. Сизаморо сказал, что она здесь, — уже четче и громче повторила я.

— Он мог обмануть, — пожав плечами, предположил Эрвин. Сквозь маску невозмутимости читалась печаль.

— Нет, Эрвин, — я не верила, что он соврал. — Уверена, она в этом мире, и догадываюсь почему ты ее не нашел.

— Почему? — оживился маг, с надеждой глядя на меня.

— Кого не в силах найти даже первородный маг? — задала я риторический вопрос.

— Великую Богиню, — ответил Эрвин, понимая, о чем я.

— Она наверняка с ней. Найдем богиню, найдем и Канью. — улыбнулась я, приободрившись.

— К тому же они обе нам нужны.

— Верно. Завтра я пойду к озеру. Думаю, там будет лучше всего пытаться воззвать к ней. Там она мне уже отвечала.

— А если ничего не выйдет?

— Тогда мы с Габриэлем полетим к ее храму, — решительно ответила я.

 

Глава 22

К озеру я отправилась одна. Никому не сообщила, что покидаю обитель. Не знаю, следил кто-то за воротами или нет, но либо он плохо справляется со своей работой, либо хранители слишком самонадеяны.

Только солнце взошло, пропели петухи, а я уже прошла полгорода. В Маире было тепло, всегда теплее, как я поняла. Но все же сейчас погода стояла прохладная, не располагала к купанию, и я совсем не горела желанием лезть в воду. Взяла с собой полотенце и надеялась, что берег окажется пустым и не придется слишком далеко уходить.

Озеро встретило безмятежной гладью. Прозрачная вода едва шевелилась под ленивыми попытками ветра принести холод с севера. Получалось лишь донести свежесть, которая наполнила ноздри, проникая в самую глубь. Туда, где обычно холод. Что там было сейчас? Я таяла и мерзла, таяла и мерзла. Долго я так не протяну.

Если тут и ловили рыбу, то не с этого берега, но я все же пошла к той части, где начинался лес, а песок усыпан увесистыми валунами. Подальше от возможных любопытных глаз горожан, которые скоро проснутся. Бросила полотенце на большой валун. Сама уселась на камень поменьше и расшнуровала обувь. Осторожно ступала по холодному, сырому песку, морщась, когда попадалась галька, которая впивалась в кожу. Ноги быстро привыкли к прохладе. Вода была не настолько остывшей, чтобы обжигать, но и далеко не теплой.

На горизонте озерная гладь сливалась с небом, едва различимая сизая полоса говорила о том, что берег там все-таки есть.

Я не решалась оголяться и взывать к Псигелии. Чем она мне помогла в прошлый раз, когда я точно так же стояла в водах озера? Задавалась таким простым вопросом, и что за ответ я получила? Что мне это дало? Ничего хорошего. Но и без нее ничего не решится. Я не знала, чем она может помочь, но также и не знала, как быть дальше, если она так и останется в стороне.

«Псигелия…» — все-таки позвала.

«Псигелия!»

«Псигелия!!!» — в ответ тишина. Наклонилась, задирая подол, опускаясь на колени. Опустила лицо в прохладную воду, закрывая глаза.

«Ответь мне, великая Богиня», — даже мысли звучали отчаянно. Но снова тишина.

— Псигелия, где ты?! — прокричала я, нарушая тишину, поднявшись с колен. — Попадись тебе единорог! Не полезу я в эту чертову воду больше.

Я пнула воду, и брызги разлетелись, оставляя сотни кругов на воде. Я снова взбаламутила озеро ногами, и со дня поднялся ил.

Хотела бы — ответила. Если гора не идет… Пойду проторенной тропкой. Найду прабабку Каньи.

К тому же оставаться в обители и ждать, когда все разрешится, я не готова. От бездействия я буду медленно сходить с ума.

Я вернулась к вещам, снова уселась на камень, обтирая ноги и погрузившись в свои мысли. Когда я закончила нехитрую процедуру, зашнуровала обратно обувь, и хотела было уже встать, к месту меня пригвоздил знакомый голос.

— Сиди, — приказал незваный гость. Сердце екнуло от неожиданности, и я оглянулась. Так и есть. За моей спиной стоял кочевник, а точнее, главарь банды кочевников. Пустынный маг, имени которого я не знала. Сейчас на нем не было синей повязки, скрывающей лицо. Он был молод, как я и предполагала. Красивые черты лица еще тогда показались мне смутно знакомыми. Острие меча направлено мне в грудь. Что ему нужно?

— Не боишься разгуливать по городу магов? — спокойно поинтересовалась я, стараясь не показывать ни удивления, ни страха.

— Нет.

Больше он ничего не сказал, и повисло неловкое молчание. Нет, и чего он хочет этим добиться? Постоять и потыкать в меня мечом пришел?

— Что тебе от меня нужно? — не выдержала я.

— Где моя сестра?

— Прости, ты не мог бы уточнить? — невинно поинтересовалась я.

— Я говорю о Канье. Когда я узнал, кто ты, было не до расспросов, к сожалению.

Ну конечно, он был похож и на Канью, и на Айера, такой же высокий и жилистый, как Айер. Только оттенок глаз немного иной, чем у Каньи, холоднее, что ли?

— Я и сама ее ищу. — Честно призналась я. Страх тут же отступил. Если он похож на своих родственников, то навряд ли что-то сделает мне.

— То есть ты не знаешь, где она? — удивился кочевник, недовольно поджав губы.

Я повернулась к нему, игнорируя оружие, направленное на меня.

— Убери это, — махнула я на меч. — Мы не враги друг другу. Канья моя подруга, и я на многое пошла, чтобы спасти ее.

— Как так получилось, что ты не знаешь, где она? — недоверчиво поинтересовался он, но меч в ножны все-таки убрал.

— Все это время, когда нас якобы искали, мы с ней были в моем мире, — призналась я. — Сейчас я собираюсь отправиться на ее поиски.

Он внимательно меня слушал, но тут мое внимание привлекла показавшаяся вдалеке фигура, бодро шагающая к берегу.

— Тебе пора, — строго сказала я разбойнику. Я не знала, приобщился ли Пустынный маг к Тьме, как и сестра, или Бероуз, но вероятность была, а на расспросы не было времени.

— Что? — не понял он.

— Габриэль Делагарди идет сюда.

Больше пояснений не требовалось, и разбойник поспешил скрыться в лесу. А я подобрала полотенце и направилась навстречу мужчине, который заставлял мое сердце нервно биться в клетке из костей и плоти. Чую, он сюда по мою душу пришел.

— Что ты тут делаешь? — невинно спросила я вместо приветствия.

— Анна, ты ведешь себя безрассудно, — недовольно процедил он, строго глядя на меня.

— Не стоит за меня беспокоиться, я могу постоять за себя, — попыталась я его успокоить и показала на пояс, висевший на плече.

— Не стоит себя переоценивать.

— Зачем ты пришел, Габриэль? — теряя терпение, спросила я.

— Я не нашел тебя в твоей комнате, думал, мы вместе отправимся к озеру. Вроде такой уговор был? — он строго смотрел на меня, прищурившись, ожидая моих объяснений.

— Я не собираюсь оправдываться, — поспешила сообщить. — Решила обойтись без зрителей, а твое одобрение принятых мной решений не требуется.

— Я не сомневаюсь в этом, — он хитро ухмыльнулся, и я решила избавить его от этой усмешки.

— Псигелия не ответила, — сообщила я. — Так что нам нужно поторопиться.

Не дожидаясь ответа, направилась в сторону обители. Но Габриэль меня остановил, ухватив за запястье и притянув к себе. Мы оказались слишком близко друг к другу. Чуть склонив голову, коснулся моего лица лбом и кончиком носа. Теплое дыхание коснулось моих губ. Родной запах заполнил легкие.

— Анна, — нежно прошептал он. Теплая ладонь скользнула по моей щеке в нежной ласке, от которой все внутри затрепетало.

— Габриэль, не начинай, — пробормотала я, пытаясь найти силы отстраниться от него, но все попытки были безуспешны.

— Я не могу, Анна, я не могу без тебя, ты не представляешь, как я мучился от тоски по тебе, — пробормотал он, продолжая ласкать ладонью лицо и шею.

— Мучился? — удивилась я. Да что он знает о тоске?! Не мог он мучиться так, как я.

— Кто бы мог подумать, что настоящая любовь — такое мучение, — выдохнул он,

— Что ты сейчас сказал?! — воскликнула я, отстранившись.

— Мне не требуется от тебя слов, подтверждающих твои чувства ко мне, потому что я и так это знаю. Между нами настоящая любовь, Анна. Та самая, о которой рассказывал Эрвин.

— Нет, я-то знаю, — возмутилась я. — А ты откуда знаешь? И давно ты знаешь?

— После того как ты сбежала, и я встретил прабабку Каньи.

Не знаю, почему я злилась и на что именно, но возмущение мной овладело. Он знает. Все знает. И все равно собирается жениться на другой. Сейчас мне хотелось ненавидеть его. Всей душой ненавидеть. Но я не могла, всей душой я любила его, стремилась к нему.

— Анна, — снова потянулся он ко мне.

— Не прикасайся ко мне, — процедила я, сбрасывая его руки. — Я не понимаю тебя, Габриэль. Как ты можешь испытывать то же, что и я, а жениться на Альцине.

Последние слова прозвучали слишком громко и визгливо для меня. К глазам подступили слезы, пропитанные обидой. Она разъедала душу, как яд.

— Анна, — мягко произнес он и снова сделал попытку обнять меня.

— Да оставь же ты меня в покое! — зло прошипела я.

Но он не послушал и все-таки заключил меня в кольцо своих рук. Голова упала на плечо. Я сдалась. Предательская слеза капнула на тонкий металл, покрывавший мужское плечо.

— Сладкая моя, любимая моя, девочка моя, — ласково зашептал он, поглаживая руками спину. Впервые он был так нежен. От этого в груди что-то начало разрываться на части, а от мыслей, что он сейчас отпустит меня, хотелось разрыдаться еще сильнее. Как же я ненавижу плакать. Почему я в этом мире постоянно плачу?!

— Все намного сложнее, — проговорил он над моим ухом. — Я не могу пока рассказать всего, но я люблю только тебя и никогда никого не любил, кроме тебя.

— Альцина влюблена в тебя, — пробормотала я.

— Глупости.

— О каких сложностях ты говорил, Габриэль?

Он легонько коснулся губами моего виска.

— Я пока не могу сказать, нужно сначала разобраться самому., — снова ушел он от ответа.

— Значит, все по-прежнему, — сделала я горький вывод.

— Да.

Он выпустил меня из своих объятий, видимо, понимая, что лучше сейчас со мной не спорить. Меня съедали изнутри собственные чувства. Я еле удерживала их, не давая вихрю эмоций вырваться и сокрушить все вокруг.

В обитель мы возвращались в угнетающем обоих молчании. Я не понимала, о каких сложностях он говорил. Неужели так сложно отказаться от помолвки? Или богатство, которое сулил союз с магами Севера, было так важно? Нет, мой мужчина не мог быть таким.

* * *

Габриэль нашел Эрвина на одном из этажей библиотеки. Наконец он нашел время задать вопрос, который так беспокоил его. Отсутствие времени было, скорее, отговоркой. Он боялся услышать, что пути назад нет, что от обещания не отказаться.

— Габриэль, — поприветствовал его верховный хранитель. Этаж был один из тех, где имелись окна. Габриэль подошел к одному из них и посмотрел вниз. На лужайке тренировались Анна и Натаниэль. Их фигуры были такими маленькими. Целая пропасть разделяла их. И так же, как сейчас, далеко была Анна, когда он обнимал ее. Его и не его — одновременно. И ему казалась, что он уже наказан этим. Только вот за что?

— Анна, уже сообщила, что вы отправитесь на поиски прабабки Каньи, Псигелии и самой Каньи, конечно, — проговорил Эрвин, проследив за взглядом Габриэля.

— Я не за этим, — с горечью и обреченностью сообщил Габриэль. — Эрвин, скажи, есть ли способы дать обратный ход кровному обещанию?

Верховный хранитель в задумчивости потер подбородок, уставившись куда-то сквозь стеллаж с книгами.

— На каких условиях дано обещание?

— Свобода для Анны в обмен на мою женитьбу на богатой наследнице магов Севера.

Маг снова погрузился в размышления.

— Не мучай меня, Эрвин, — не выдержал Габриэль. — Если мы не найдем способ, четверо людей умрут от тоски.

— Четверо? — удивился маг.

— Да, Альцина и Натаниэль, — пояснил Габриэль. — Между ними тоже настоящая любовь.

— Вон оно что. — Маг снова призадумался, чем сильно нервировал Габриэля. Но тот терпел, с надеждой и отчаянием глядя на верховного хранителя.

— Если ты нарушишь обещание — наказания не избежать, — сообщил Эрвин очевидное.

— Я знаю, Эрвин, — процедил Габриэль, нервно сжимая кулаки. — Ты же меня за идиота не держишь?

— Нет, конечно, нет. Если одна из сторон нарушит данное ею слово, ее постигнет незавидная участь. Хендрик тоже не может забрать назад свои слова.

— Само собой.

Маг продолжал думать, доводя Габриэля до отчаяния. Он толковал поведение мага по-своему — тот не может найти выход, потому что его нет, вот и все. Нутро будто скребли дикие кошки. Он не знал, что будет делать, если не найдет способ все исправить. Анна четко дала понять, что не будет с ним, если он женится на Альцине. А жить с другой женщиной и всю жизнь наблюдать за Анной со стороны он тоже не готов. Может, отказаться от свадьбы и будь что будет? А может, он и вовсе зря ломает голову: когда великий жрец ордена Тьмы начнет войну со Светом, мало кто доживет до седин. Он может оказаться в их числе. Как-то ему с трудом верилось в слова Сизаморо. И совсем не понравились его слова, обещающие страдания.

— Оставь, Эрвин, я понял, способа нет, — холодно проговорил Габриэль, не глядя на мага, он снова посмотрел вниз, туда, где было единственное, в чем он нуждался в этой жизни и в любой другой.

— Прости, Габриэль, но так сразу ничего не приходит в голову. — С искренним сочувствием проговорил Эрвин, сжимая плечо друга. — Я поищу в архиве. Может, были прецеденты.

— Спасибо, Эрвин. Маги Севера прибыли, — вдруг сообщил Габриэль. На лужайке появился Фендом, один из его солдат, и представитель магов, спешащие ко входу в башню.

— Пожалуй, мне пора, нужно распорядиться, чтобы их разместили. — Эрвин ретировался, на ходу растворяясь в розоватом облаке дыма.

 

Глава 23

С трудом я поддалась на уговоры Габриэля не выдвинуться в путь этим же утром. Но одна я не была готова отправляться в Смагард. Пришлось смириться с тем, что мы дожидаемся делегацию магов Севера и солдат, и только после этого покидаем Маир.

Скоротать время мне помог Натаниэль, став партнером на тренировке. Но к вечеру появились маги Севера и солдаты. Один из солдат и маг Севера появились на лужайке, которая давно стала местом тренировок. Солдата я узнала, это он меня провожал тогда в шатер Габриэля. Сейчас он смерил меня таким же презрительным взглядом. Да что я сделала этому парню? Спрашивать я, конечно, не собиралась, да и появился Эрвин, спеша поприветствовать прибывших. Они немного задержались, пока Эрвин, соблюдая правила приличия, спрашивал, как они добрались. Тут появился Габриэль, мрачнее грозного неба над Смагардом.

— На рассвете отправляемся, — так же грозно сообщил он, даже не останавливаясь и ни на кого не посмотрев. Что его так разозлило?

— Да, милорд, — пробормотал солдат и послушно поспешил следом за командующим.

— Пойдемте, я провожу Вас, — тактично не обращая на поведение Габриэля внимания, позвал Эрвин представителя магов Севера, увлекая за собой в сторону жилых комнат.

— Не повезло тебе с командующим, — сообщила я свое мнение Натаниэлю. — Не удивлюсь, если узнаю, что он срывает свое плохое настроение на подчиненных.

— Зря ты так, Анна.

Я с удивлением посмотрела на бывшего разбойника.

— Габриэль хороший человек, — пояснил Натаниэль. — Уже то, что он дал мне возможность исправиться и даст ее другим, говорит о многом.

Я хмыкнула, удивившись тому, что маг бросился на защиту. Нет, конечно, я не считала Габриэля плохим человеком. Но сейчас я пыталась хотя бы чуть-чуть его возненавидеть, и надеялась, Натаниэль меня поддержит, а вышло, к моему сожалению, наоборот.

— Кстати, я кое-что забыла рассказать, о том, что случилось утром, — вспомнила я, прерванный разговор у озера. — Знаешь, кого я встретила на озере? Главаря банды кочевников.

— Неужели? — удивился Натаниэль. — Что заставило его так рисковать, чего он хотел? — в голосе его слышалось беспокойство.

— Он спрашивал о Канье, оказывается, это ее брат.

— Неужели?

— Хотя Канья не упоминала, что у нее есть братья.

— Я тоже не слышал, что у Михаэля Одисса есть сыновья, — задумчиво проговорил Натаниэль.

— Но я заметила семейное сходство.

— У их представителя в совете, Пустынного мага Айера, есть сын примерно того же возраста, Антис его, кажется, зовут.

— Его стоит опасаться? — поинтересовалась я.

— Не знаю, Анна, но, сдается мне, разбойниками от хорошей жизни не становятся, — подметил Натаниэль.

— Ты же разбойником стал, но это не сделало тебя плохим человеком.

— Не сделало, но я не из знатного рода, и выбора у меня почти не было.

Действительно, странно, когда молодой человек из знатного рода опускается до грабежей и разбоя. На мой взгляд, на это, как и большинство преступников в моем мире, толкает все же в первую очередь возможность разжиться чужим добром. И только потом идут романтические побуждения, как у Натаниэля и Бероуза. Но кажется мне, что сын Айера, члена правящего совета, не должен нуждаться в деньгах. Как-то это очень странно.

— Зачем Антису могут понадобиться деньги, и почему он не попросил их у отца? — поинтересовалась я у Натаниэля. Все-таки их мир я знала не так хорошо.

— Возможно, он задолжал.

— Но кому?

— В городе кочевников популярна одна забава. Ставить ставки на забеги Саламандр.

— Азартные игры? — удивилась я.

— Именно.

— Ставки порой бывают очень высокие, приезжают многие маги и из других городов поучаствовать. Среди молодежи из знати особенно популярны такие развлечения, и денег они не жалеют. Но организаторы забегов не прощают должников, какими бы родовитыми они не были.

— Думаешь, Айер не выплатил бы долг за сына?

— Не знаю, Анна, территории кочевников заканчиваются границами города, и большинство семей кочует по чужим землям, это у них уже обычай и образ жизни. Пустынные маги далеко не самые богатые. Вполне возможно, что финансовое положение его семьи не самое лучшее.

— Ясно.

Из того, что сказал Натаниэль, я сделала вывод, что доверять разбойнику не стоит. Хотя Айер и казался мне хорошим человеком, вполне могло оказаться, что его сын совсем не похож на отца.

— Пойдем, Анна, время ужина, — позвал Натаниэль, выводя меня из задумчивого и отстраненного состояния, тренироваться мы уже перестали.

— Пошли, — согласилась я.

Сегодня в столовой было непривычно шумно. Солдаты, в отличие от хранителей, не сдерживались и позволяли себе шутить и громко смеяться. Свободного места почти не было. Солдаты заняли полностью один из столов, другой заняли маги Севера, хранители сгруппировались вместе за другим. Я подсела на свободное место к одному из хранителей, имени которого не знала, но хорошо помнила в лицо.

Габриэль ужинал с солдатами. Натаниэль сел на свободное место напротив меня. Шум от солдат потихоньку нарастал, кажется, они пили не только бодрящий эль, но и дурманящий. Слишком уж им было весело. Натаниэль лишь ухмылялся, поглядывая на солдат. Ему предстояло тоже стать солдатом. Но он, как и другие маги Севера, и хранители ордена Света, был сдержанным и вел себя вполне воспитанно, хотя говорил, что из простой семьи. Я тоже старалась не обращать внимания на разгоряченных напитками мужчин. Боковым зрением я увидела, что Габриэль покинул столовую. Часть хранителей тоже закончили ужин, как и мы с Натаниэлем. День выдался продуктивным, и приятная усталость в теле обещала сладкий сон.

— Ты думаешь, у меня не хватит смелости высказать ей это в лицо? — прорычал один из солдат. Кажется, это был тот самый, что так не нравился мне, впрочем, это было взаимно. Невольно я стала прислушиваться к разговору.

— Сядь, глупец, — чуть тише сказал крикуну один из сослуживцев.

— Ты думаешь, мне не хватает мужества, Барт? Ты ошибаешься!

— Эй! — послышался возмущенный оклик за моей спиной, и я рефлекторно повернулась.

Злобный, затуманенный дурманящим напитком взгляд устремился на меня. Я в ответ презрительно посмотрела на здорового солдата снизу вверх. На такое грубое обращение я не собиралась отвечать, пусть для начала научится элементарным приличиям. Недолго думая, снова повернулась к нему спиной.

Но этот хам, видимо, был в себе слишком уверен. Сильные мужские руки стиснули мои предплечья, и словно я была пушинка, вытащили из-за скамьи, поставив на ноги посреди столовой.

— Какого хрена?! — возмутилась я, не сдерживаясь в выражениях. — Что тебе надо, придурок?

С хамами только и можно по-хамски, к тому же я успела испугаться, не ожидая таких действий от солдата. А на руках наверняка останутся синяки.

Я инстинктивно потянулась к мечу. Краем глаза увидела, как Натаниэль пытается выбраться из-за стола, видимо, собираясь мне помочь. Но ни я, ни маг Севера не успели ничего сделать. Такого я просто не ожидала. Солдат замахнулся и расслабленной внешней стороной ладони наотмашь ударил меня по правой щеке. Я ни вскрикнуть не успела, ни отскочить, не ожидая подобного. На мечах я была готова с ним сразиться, но не в рукопашную же с таким здоровяком. Я не миниатюрная и не очень хрупкая, но в моей весовой категории солдат не было. Голова накренилась в сторону, в глазах затанцевали искры. Я понимала, что он ударил меня только в полсилы, иначе я бы потеряла сознание. Но тем не менее было больно. Очень больно. Меня никогда в жизни никто не бил по лицу. Я приложила руку к пострадавшей щеке, она горела: наверняка опухнет, а потом появится синяк.

Я не понимала, почему солдаты не вмешиваются. Но когда мой обидчик начал замахиваться второй раз, а я все стояла в оцепенении, не веря в происходящее, подоспел на помощь Натаниэль. Солдат презрительно сплюнул и оттолкнул мага Севера как назойливую муху, и тот отлетел, падая на пол. Натаниэль был скорее в моей весовой категории, чем солдата. Отвлеклась на Натаниэля и пропустила еще один жестокий удар, и тут же солдат меня толкнул, отчего я больно приземлилась на попу.

— Ты слабая баба и не достойна держать в руках меч, — зло высказался мой обидчик. Я наконец достала меч и приняла вертикальное положение.

— Хочешь, чтобы я доказала тебе обратное? — презрительно глядя на солдата, поинтересовалась я. Он тоже достал свой меч.

— Ты думаешь, я идиот? — злобно оскалился солдат в подобии ухмылки. — Знаю я, за какие заслуги тебе меч достался, Делагарди поддался тебе на поединке. Ты баба и твое дело готовить харчи и ноги раздвигать, а не ходить с мечом, словно ты одна из нас. Брата моего из-за твоего побега милорд чуть до смерти не забил!

На этом он закончил свою гневную речь, и я приготовилась защищаться, встав в боевую стойку. Солдат замахнулся на меня мечом, но не успел нанести удар.

За спиной солдата тенью стоял неожиданно появившийся Габриэль, схватил его за руку, в которой был меч. Ничего не говоря, нанес удар правой в голову, и солдат осел на колени.

Габриэль был зол, я видела это по его глазам, по рукам, сжатым в огромные кулаки. Если хорошо знать, какими должны быть его глаза, то даже в полумраке столовой можно заметить, что они наполнились Тьмой. Он нанес еще один удар солдату, тот не сопротивлялся.

— Ты разочаровал меня, Фендон, — процедил Габриэль, поднимая солдата с пола. — Даже Гербера переплюнул по глупости, но тот хотя бы не намеренно совершил проступок. Ты разжалован из солдата пятого года службы до первого. Все слышали? — прогремел он на всю столовую, обращаясь к солдатам. В помещении уже давно воцарилась тишина. И солдаты как болванчики испуганно закивали.

— Так точно, милорд, — хором подтвердили они.

— Скажи спасибо, что я тебя не отправляю на рудники, — прорычал на солдата Габриэль.

— Спасибо, — процедил тот и сплюнул на пол кровь.

Габриэль оставил смутьяна и направился ко мне.

— Анна, ты в порядке? — обеспокоенно спросил, протягивая ко мне руки.

— Оставь, нормально все со мной, — выдавила я из себя и не дала прикоснуться ко мне.

Хотелось уйти отсюда, от любопытных взглядов солдат и магов. Никто, никто кроме Натаниэля не попытался мне помочь. Да что с ними всеми не так?

И я не стала больше задерживаться, стремительно убегая на улицу, направляясь в свою комнату. Но больше всего меня задело не то, что никто не помог, а слова этого солдата, Фендона. Он знал, что я сплю с Габриэлем, и презирал меня за это. Злило меня не это, я и сама себя презирала. Хоть он был и не прав насчет того, что Габриэль мне поддался на поединке, но меч и вправду достался мне не совсем честным путем. Но злило меня и не факт, что он считает недостойной меня носить это оружие. Злило, что он презирал меня только за то, что я женщина, считая недостойной по этой причине носить меч. Какой же идиот.

— Анна, — окликнул Габриэль, — постой же.

— Оставь меня, — не оборачиваясь, бросила я, успев добежать до лестницы.

Габриэль остановил меня, схватив за талию и развернув к себе.

— Я бы прибил этого выродка.

— Рада, что ты научился контролировать себя.

Я вспомнила, что он был охвачен Тьмой, но справился с ней сам, это действительно меня радовало — значит, без меня сможет обойтись.

Удерживая меня одной рукой, свободной прикоснулся к распухшей щеке. Я поморщилась — щека горела.

— Больно?

— Да, — призналась я.

— Я позову кого-нибудь из хранителей.

— Не стоит. Пройдет само.

— Стоит. Сам я не могу лечить. Девочка моя, не надо храбриться, — мягко проговорил он, убрал прядь волос, что растрепалась, и сердито осмотрел мое лицо.

— Анна?! — воскликнули с лестничного пролета над нами. Анкила. Вот кого я еще не видела после возвращения, но была рада слышать.

— Здравствуй, Анкила, — подняла я глаза на девушку. В руках она держала стопку чистого белья. — Рада тебя видеть.

Габриэль отпустил меня и обратился к сироте из Драконьих гор.

— Лечить умеешь?

Анкила посмотрела на меня и недовольно нахмурилась.

— Эк тебя приложили, скотское отродье, — высказалась она недовольно. — Умею. Пойдемте-ка.

Мы направились в мою комнату. Габриэль не собирался уходить и вел меня за руку, будто я могла убежать. Отпустил, когда усадил на кровать.

— Это же надо такое личико хорошее не пожалеть, — ласково проговорила Анкила. — Сейчас поправлю.

Она прикоснулась ладонью к пульсирующей и горящей щеке. От нее исходило тепло, и я чувствовала, как боль постепенно отступает.

— Ну вот и все, как новенькая, — улыбнулась девушка через пару минут и, довольная результатом, отстранилась от меня.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

— Ну, что ты, милая моя, пустяки. Рада, что ты в порядке, — снова дружелюбно улыбнулась она.

— Можешь идти, Анкила, — скомандовал Габриэль, и девушка послушно ретировалась.

Я даже возразить не успела, так быстро она исчезла за дверью, прикрыв ее за собой.

— Габриэль, — возмутилась я.

— Не начинай, — сердито предостерег он, снимая с себя обувь. — Ложись. — Приказал он, видя, что я не спешу подчиняться, сам уложил меня на кровать.

— Ты не понимаешь слов, совсем, — продолжила я возмущаться.

— Успокойся, я не собираюсь тебя домогаться. — Сам он лег, крепко прижимая мою спину к своей груди и накрывая нас одеялом.

— Любимая, — прошептал он на ухо. — Позволь просто побыть с тобой.

Он пригладил рукой мои растрепавшиеся волосы и уткнулся в них носом, глубоко дыша.

— Я все понял, что ты говорила. Но это не отменяет того, что я чувствую. Позволь хотя бы на мгновение забыть обо всем и представить, что ты моя и только моя. Обещаю, я не буду к тебе приставать.

Я хотела возразить. Но было так тепло от того, что он рядом. Тепло на душе. И я промолчала, давая тем самым согласие.

 

Глава 24

Делегация из магов Севера и солдат Смагарда выдвинулась в путь на рассвете. Мы с Натаниэлем следовали позади. Возглавлял колонну командующий армией людей. Мне не хотелось ехать рядом с ним или с Альциной — наотрез отказалась. Чувствовать спиной всю дорогу любопытные и презрительные взгляды я не готова. И без того была подавлена. Я так старательно пыталась сделать себя сильнее, выносливее, а на деле лишь доказала, что слова Фендона были отчасти правдивы. Конечно, я готовилась защищаться от темных тварей, бездушных порождений Тьмы, что мне уже удалось, когда успешно одолела химеру, и никак не ожидала нападения со стороны людей. Даже не магов, а таких, как я, простых и не наделенных магией. Обида и разочарование в собственных силах мерзким червяком вились внутри.

Мой критический самоанализ, видимо, отразился на лице, и я почувствовала внимательный, изучающий взгляд бывшего разбойника.

— Что, Натаниэль?

— Извини, что не успел помочь тебе, — искренне проговорил он.

— Ты последний, кто в этом виновен.

Уж если кого и винить, то только себя. Либо за переоценку собственных сил, либо за наивность, из-за которой я не успела среагировать.

— Ты не должна надеяться только на себя.

— Я всегда надеюсь только на собственные силы, — слова прозвучали слишком холодно, и облачко пара вырвалось изо рта, сопровождая их.

— Так нельзя, Анна, не в этом мире.

Путешествие в Смагард на этот раз далось тяжелее. Не было ни кареты, хотя бы той, самой простой, ни согревающих объятий Габриэля. В карете ехала только Альцина с несколькими воспитательницами. Я сама отказалась от комфортного путешествия, и часть меня сожалела об этом и мечтала о теплом салоне любимого авто.

Чем ближе мы были к городу людей, тем холоднее был ветер, пробирающий сквозь плотную шерстяную ткань плаща. Длина его позволяла скрыть ноги, выглядывающие из-под юбки, так как села я по-мужски, не поддавшись на уговоры Габриэля. Мне было все равно, что подумают солдаты или маги. Не голые же икры я демонстрирую — в брюках, в конце концов.

На место мы прибыли с последними лучами солнца. На узких улицах люди не толпились, но любопытный народ выглядывал из окон и приоткрытых дверей своих жилищ.

Всю делегацию Габриэль привел к большому внутреннему двору замка, к центральному входу, как я поняла. На ступенях полукруглой лестнице нас ожидали. Я узнала Рейнорда и Хендрика. Возле них были женщины, судя по платьям, украшенным золотой вышивкой и драгоценными камнями, жены. Придворного мага Эйдера, державшегося чуть в стороне, я тоже узнала. Там же стояла еще одна женщина, с правильными чертами лица, собранными в прическу волосами цвета пшеницы, так же в платье из дорогого сукна изумрудного цвета, лицо тронуто сеткой морщин. Семейное сходство с сыновьями было очевидно, но строгий взгляд прищуренных глаз цвета морской волны не предвещал мне ничего хорошего. А смотрела она на меня и на пояс с символикой своего рода. Недолго держался на мне ее взгляд, всего несколько секунд, но мне хватило, чтобы прочувствовать все эмоции, что она хотела донести. Я ей не нравлюсь, красноречиво дала она понять. Интересно, почему? Не думаю, что Габриэль ей рассказывал о нас.

Карета остановилась в аккурат напротив лестницы, ведущей к огромной деревянной двустворчатой двери, массивные резные узоры и символика рода Делагарди, четко говорили о том, кому принадлежит замок.

Габриэль спустился с лошади, и ему навстречу вышел правитель людских земель, приветствуя без лишних церемоний. Хендрик крепко обнял брата. Слуга в черной строгой ливрее поспешил открыть дверцу кареты. Правитель людских земель отошел от брата и подал руку наследнице магов Севера. Та словно принцесса-лебедь выплыла из кареты, голубой плащ, подбитый белым пушистым мехом, струился по длинной юбке. Она одарила семейство Делагарди улыбкой и реверансом.

— Рад Вашему возвращению, дорогая Альцина, — пропел Хендрик, сжимая маленькую ручку в белой кожаной перчатке.

Из кареты высыпали воспитательницы, окружая наследницу магов Севера. С грацией истинной правительницы к будущей невестке подошла мать Габриэля, беря девушку под руку.

— Пойдем, милая, — сладко улыбаясь, повела за собой невестку будущая свекровь. Вот кому были рады. — Когда нам ожидать твоего отца?

— Для него добраться сюда не проблема, он прибудет за пять перемещений в пространстве и к торжественному приему в честь нашего приезда уже будет здесь.

Габриэль и воспитательницы последовали за ними. Остальные маги отдали поводья лошадей в руки заботливых слуг. Солдаты начали разбредаться по двору.

— Пройдемте к гостевому крылу, — обратился управляющий к магам Севера, и видимо ко мне. — Нового рекрута разместят в казарме с остальными солдатами.

Оставаться одной совсем не хотелось, но отправиться в казармы я бы не решилась. Пришлось последовать за остальными гостями, а Натаниэль ушел в другую сторону с солдатами. Лошадь мою тоже увели, и я осталась практически с пустыми руками, если не считать небольшой тряпичной сумки со сменным нижним бельем и туфлями, когда-то купленными мне Габриэлем. Все, что у меня было, надето на мне, и самыми ценными вещами все еще оставались меч и пояс.

Нас провели через аркаду, окруженную зелеными насаждениями. В садах поспели персики, яблоки и груши, отчего влажные деревья источали неповторимый фруктовый аромат.

Мне досталась комната, как та, в которой жила Канья, когда я впервые оказалась в этом замке. Простое убранство. Стол и стул. Кровать с резной деревянной спинкой. Постель заправлена покрывалом из плотной шерстяной ткани шоколадного цвета. Стены из гладкого шлифованного камня и деревянные полы. В углу небольшой шкаф, напротив входной двери — камин. В другом углу дверь, где прячется маленькая комната гигиены.

Я потрогала стопку махровых полотенец. Душ мне не помешает. Решив не откладывать водные процедуры, закрыла дверь на ключ.

Комната гигиены была отделана светлым матовым камнем, имелся умывальник, больше похожий на круглый металлический таз со стоком. Прямоугольное зеркало. Душ на удивление, металлический. Конструкция свисала с потолка и представляла собой широкий в диаметре круг в мелкую дырочку, узкой трубой уходила в потолок, словно обрезанная ножка кубка. А на стене я нашла кран для подачи воды.

Теплая вода смыла дорожную пыль с лица и волос. Жаль, что одежду мне не предложили постирать. Хорошо хоть сменное белье с собой имеется.

Одевшись и завернув волосы в тюрбан из полотенца, я прилегла на кровать. Не знаю, где планируют кормить гостей, но я не собиралась никуда идти. Жутко хотелось спать. И сон не заставил себя ждать. Я слышала потом, как кто-то стучался, но ни сил, ни желания открывать не было. Все утром.

* * *

Семейный совет рода Делагарди при участии Хендрика, Рейнорда, Габриэля и их матери, Агены, в девичестве Гебура, проходил в кабинете правителя людских земель.

Агена, будучи женой Ингредиора, а в нынешние времена матерью правителя людских земель, всегда знала свое место, в политику не вмешивалась, если это не касалось приема гостей, свадеб и других торжественных мероприятий. Но сейчас был как раз тот случай, когда свадьба младшего сына тесно переплеталась с тем, чем извечно заведовали мужчины — с властью и мироустройством.

— Торжественный прием пройдет через два дня, — радостно начала Агена, хотя ее эмоции разделяли только старшие сыновья. С лица Габриэля не сходило выражение серьезности и печальной задумчивости. — День свадьбы как раз выпадает на следующее новолуние. Будет прекрасная ночная церемония.

— Да, отлично, матушка, рад, что тебе будет, чем заняться, — похвалил ее энтузиазм Хендрик.

— И для Ирии занятие, — заметил Рейнорд, вспомнив о своей супруге.

Габриэль не смотрел на родственников, он стоял у окна, рассматривая витраж и описывая пальцем рисунок белой розы.

— Габриэль, ты хоть слушаешь нас? — возмутилась мать. Но мысленно он был совсем в другом месте. Анна так и не открыла дверь. Он надеялся, что только потому, что уже спала, и боялся остальных причин.

— Габриэль, — позвал брата Рейнорд.

— Ему совсем не интересно, — обиженно проговорила Агена, подобрав юбку и усаживаясь на кресло у камина рядом со старшим сыном.

— О чем ты думаешь? — поинтересовался Хендрик. Но и правителя людских земель Габриэль проигнорировал. — Габриэль!

Голос брата на повышенных тонах, так похожий на голос отца, вернул его к реальности. Он отстранился от окна и посмотрел на родню.

— Что? — недовольно поинтересовался, глядя на всех сразу. — Чего еще вы от меня хотите?!

— Будет неприлично, если ты совсем не проявишь участия, — пояснила суть своих переживаний Агена.

— Ты хочешь, чтобы я помогал выбирать цветы и скатерти к празднику или ткань для кафтана? — слишком сердито произнес он. — Какие ко мне претензии, мама? Тебе прекрасно известно, что я не желаю этой свадьбы.

— Надеюсь, не из-за этой девки?! — возмутилась женщина, переходя к еще одному вопросу, что так ее волновал. Видеть ее среди прибывших гостей она никак не была готова, и это рассердило. Безродная женщина, которой совсем не место в замке.

Габриэль бросил сердитый взгляд на мать, но та сделала вид, что не заметила.

— Ты о женщине из другого мира, мама, об Анне, кажется, так ее зовут? — уточнил Хендрик. За что получил такой же красноречивый взгляд от брата.

— Да, ее зовут Анна, — подтвердил вместо Габриэля Рейнорд.

— Не притворяйся, Хендрик, что не знаешь, как ее зовут, — процедил Габриэль. — А ты, мама, должна сказать ей спасибо, если бы не свобода для Анны, — Габриэль помахал скрученным в узкую трубочку листком — зафиксированная на бумаге и скрепленная печатью Смагарда, как главного органа правосудия, и печатью ордена Света, грамота, дарующая Анне свободу и неприкосновенность, — свадьба так и не была бы назначена.

Габриэль хотел отдать Анне ее «свободу» лично. Он мог сделать это еще в Маире, но так и не решился, боясь, что она сбежит. Но все же оттягивать больше не было смысла, грамота ее. К тому же она согласилась отправиться вместе с ним на поиски прабабки Каньи и Псигелии, на поиски ответов. Только он и она. Ну и дракон индиго. Габриэль с нетерпением ждал этого путешествия. Возможно, это будет единственной возможностью провести время с любимой женщиной. В то, что Псигелия, если они вообще ее найдут, поможет ему освободиться от данного обещания, он не верил. Он больше не верил в великих духов, но все же надеялся, что хотя бы в борьбе с Сизаморо Великая Богиня не останется в стороне.

— Мне вообще неясно, сын, почему ты так печешься о судьбе этой девицы, появившейся непонятно откуда, — презрительно произнесла Агена, расправляя складки платья.

— Даже дал кровное обещание, — вставил свое слово Хендрик. Да, кто его только за язык тянул говорить такое при матери?

Реакция не заставила себя долго ждать. Женщина округлила глаза, и сетка морщин тут же расправилась.

— Габриэль, что я слышу?! — воскликнула она. Но за маской удивления проглядывала плохо скрываемая радость. Несмотря на все риски, связанные с кровным обещанием, это гарантировало то, что свадьба состоится. На лице старшего сына также играла едва заметная улыбка. Он скрывал свои чувства куда лучше матери. И только Рейнорд не выглядел столь обрадованным данным фактом.

Габриэль не ответил. Подтверждение с его стороны не требовалось, а делиться своими печалями и истинными причинами поступка он был не готов; как бы ни любил мать и братьев, они его понять не могли. Было кое-что еще, о чем пора сообщить, для начала.

Когда разговоры о предстоящих торжествах были окончены, младший сын Ингредиора Великого наконец посмотрел на своих ближайших родственников.

— Во мне проснулась темная магия наших предков, — сообщил Габриэль, не глядя на родственников.

— Не может быть! — воскликнул, наконец, правитель людских земель, чуть не выпрыгнув из своего кресла. Агена от услышанного потеряла способность говорить и, к счастью, уже сидела.

— Так вот почему, ты так бился вместе с Эрвином за отмену казней, — предположил Рейнорд.

— Это последняя из причин, — разуверил его Габриэль.

— Ты из-за этого возобновил набор рекрутов для отрядов магов и людей? — предположил Хендрик.

Тут командующий армией людей замешкался с ответом. С Эрвином они решили пока не разносить по миру весть о возвращении жреца, и то, что тот не проявлял себя сам, лишь играло им на руку. Но до конца он не был уверен в верности их решения. Он посмотрел на мать, которая еле дышала и никак не могла переварить сказанную им новость. Что же с ней будет, когда она услышит остальное? Не хватало, чтобы ее еще хватил удар. Да, данное известие принесет за собой небывалую панику. А жена Рейнорда еще и в положении. Нельзя ей волноваться. Пусть лучше живут в неведении, пока нет необходимости знать. Все, что от них зависит, от верховного хранителя ордена Света и командующего армией людей, все, что они могут сделать, и так лежит на плечах Габриэля и Эрвина.

Габриэль направился в свои покои, путь к которым лежал через сад. Влажный воздух пропитался всеми нотами аромата созревших фруктов. Особенно его нервировал персик, его сладость напоминала о вкусе губ любимой женщины, к которым он не мог прикоснуться тогда, когда пожелает. И он с трудом подавлял в себе желание сменить направление и пойти к гостевым комнатам, когда его нагнал Рейнорд.

— Габриэль, постой, — окликнул его брат. Тот нехотя остановился, и тяжелая рука брата упала на плечо. — Как ты?

— Нормально, хотя смотря, о чем ты спрашиваешь?

— Тьма под контролем? — уточнил брат. В ответ последовал утвердительный кивок. — Ты ее любишь?

Такого вопроса в лоб командующий армией людей не ожидал. Хотел было выпалить ответ, ведь Рейнорд всегда его понимал лучше остальных. Но слова застыли. Может, он спрашивает об Альцине.

— О чем ты, Рейнорд? — невозмутимо уточнил он.

— Ты же прекрасно знаешь, о чем я. Не пошел бы ты на такой шаг из пустого благородства, — ухмыльнулся брат, совершенно правильно все понимая.

— Ну, допустим, только что это меняет? — горько выдавил Габриэль.

Рейнорд внимательно посмотрел на брата, сочувственно и крепко обнял его.

— Главное — не наделай глупостей.

— Откуда эти нежности? — возмутился Габриэль такому порыву братских чувств, отстраняясь.

— Мне просто дорог мой младший братик, и я рад, что ты полюбил, я боялся, что тебя постигнет участь одинокого ворона Делагарди, и ты сойдешь с ума, как наш двоюродный прадед.

— Не дождешься, — ухмыльнулся в ответ Габриэль. — Пойдем, выпьем, что-нибудь крепкое, чувствую, не усну сегодня.

 

Глава 25

— Псигелия, — испуганно позвала Канья. Ее тело только отошло от перемещения в пространстве.

Две женщины стояли в центре площади, выложенной черной брусчаткой. Перед ними возвышалось поражающее любое воображение сооружение. Настоящий дворец, выросший из скал. Колонны из камня песочного цвета удерживали крышу. И если присмотреться, из скалы вырастал целый город, окруженный песком.

— Где мы? — вновь обратилась к великой Богине Канья. Местность девушка не узнавала. Она кочевница и не было такого города, где ей не довелось бы побывать. Тут ее внимание привлекла суета вокруг. Народ двигался в разных направлениях, некоторые несли большой груз, казавшийся слишком огромным для хрупких худых тел. Канья застыла, когда на нее стремительно стала надвигаться фигура, лица человека не было видно за капюшоном, ткань которого покрыта заплатками и дырами, и, судя по всему, слишком давно изношена. Такой нищеты она отродясь не встречала и никак такое, по ее мнению, не сочеталось с красотой вокруг. Фигура все приближалась, не собираясь обходить ее.

— Стой, — промолвила Канья, когда перед ней показалось лицо. Это была девушка, только вовсе не человек. Серо-зеленая кожа немного просвечивала, слишком яркие синие глаза словно светились, от порыва ветра с существа спал капюшон, и показались острые длинные уши. — Мамочки, — воскликнула Канья, думая, что в нее сейчас врежутся, но девушка прошла насквозь.

— На самом деле нас здесь нет, — пояснила Псигелия. — Мы все еще в лесу около Драконьих гор.

— Но где мы?

— Город Бездушных, — со странным трепетом в голосе сообщила Псигелия.

— Неужели легенды не врут? — удивилась Канья. — И все описанные в них магические существа существуют?

— Легенды, всего лишь легенды, и слишком далеки от реальности. — С грустью проговорила великая Богиня. — Что ты видишь?

Канья внимательнее огляделась вокруг. Некогда прекрасное и величественное место. Но стоило присмотреться… Время медленно съедало город. Несколько великанов-колонн — разрушено, как и дома, где все живут. Вокруг завывал ветер, принося серый песок.

— На самом деле эти существа вовсе не бездушны, — сообщила Псигелия. — Но магии в них не больше, чем в Анне.

— Знай Джубба… — начала было девушка.

— Даже, если бы он знал — город окружен мертвыми землями, и никто из простых магов не прошел бы через них.

Канья продолжала наблюдать за крутящимися вокруг существами. Были среди них и маленькие, с грубыми лицами, и серой кожей, и прекрасные, тонкие как тростинки, с белоснежными лицами и цветными перьями в волосах. Кто это мог быть, Канья даже представить не могла. Даже покрытые чешуей, словно драконы, с ярко-желтыми глазами и вертикальными зрачками. По-своему все существа были прекрасны, но только казались девушке изможденными, исхудавшими и будто потерявшими часть своих красок.

— Что с ними случилось? Почему они живут в такой нищете и разрухе? — не удержалась от вопроса Канья. Никак не привыкнет, что для общения с Псигелией вслух говорить не требуется.

— Ты знаешь, как появился город? Нет, конечно, нет, — усмехнулась великая Богиня собственной глупости, что ей совсем не свойственно, и начала рассказ.

Об этом нигде и никогда не упоминалось. Псигелия и сама узнала о городе Бездушных всего несколько веков назад, но не в силах что-либо поменять в одиночку. Так вот. До того, как первородные маги вернулись в в мир Анны за людьми, все, кроме Сизаморо и Псигелии, пытались создать существ, подобных людям. Но все их попытки были безуспешны, а Сизаморо уже устал предавать земле бездушные тела, красивые оболочки, но совсем пустые. Светлые первородные маги не желали их видеть в своем мире. Им нужно было, чтобы их понимали, чувствовали их превосходство, восхищались и преклонялись. Но чем дальше заходили эксперименты магов, тем сложнее Сизаморо было избавляться от их плодов. Было принято решение вернуться за людьми. Но даже после того, как были воздвигнуты Смагард и Маир, светлые первородные не остановились на своих экспериментах. Все больше существа походили на людей, хоть и не имели души. Сизаморо, привыкший нести смерть, выполнял свою работу все хуже и хуже. Существа бежали, и ему приходилось их искать. Однажды существа повстречали людей, и понесли от них потомство. Когда Сизаморо впервые увидел такого детеныша, рука его дрогнула, ведь в нем была душа. Совсем немного, но была. Чтобы не накликать на себя гнев остальных, Сизаморо втайне построил прекрасный город Бездушных, где поселил всех этих существ, которых оказалось довольно много. Они все больше и больше смешивались с людьми. Когда светлые первородные маги поняли, что происходит, попытались уничтожить город. Для Сизаморо это было сродни уничтожению его детей, так сильно он полюбил существ. Псигелия до сих пор жалеет о том, что тогда закрылась от мира и жила в неведении. Ведь она бы помогла ему. Он звал ее, но она не слышала. Тогда в отчаянии Сизаморо пригрозил уничтожить людей и магов, если светлые первородные не оставят в покое его город. И выжег вокруг мира магов и людей мертвые земли, чтобы те больше никогда не смогли попасть в город Бездушных и никто не мог обидеть его детей. Но Сизаморо позволил себе слишком многое, на взгляд первородных, и был наказан возвращением в мир Света. С тех пор первородные маги отказались от Тьмы. Не желая признавать, что она часть их самих, что без нее мир погибнет. Город Бездушных остался и вовсе без поддержки первородных, в окружении пустыни, которая все надвигалась и надвигалась на некогда зеленые территории города. За тысячу лет все изменилось: существа больше не могут там жить — иначе умрут от голода, холода, и пустыня поглотит их, как и все вокруг. Баланс Тьмы и Света нарушен, и все стремится к упадку.

К тому времени Псигелия решила выйти в мир. Когда она узнала о происходящем, первым порывом было вернуть возлюбленного. Но первородные маги запретили это делать, грозя погубить дочерей. Теперь Канья поняла, почему Псигелия так долго ждала. Она ждала, когда уйдет Альхон, она ждала ночи Адамаста, чтобы возвращение Сизаморо было не ее рук делом, а адептов ордена Тьмы, ведь слова в мире магии не пустой звук, тем более сказанные первородным магом. Псигелия не простой человек и не маг, она не могла нарушить обещание не возвращать возлюбленного. Но никто не запрещал ей способствовать этому, вмешиваясь в судьбы, подталкивая.

Канья завороженно слушала, а великая Богиня все продолжала и продолжала рассказ. Они уже давно вернулись в свои тела и сидели за столом в избушке прабабки Каньи.

— Так это ты была, когда на нас с Анной напал Гонкан?! — воскликнула Канья.

— Я лишь на мгновение проникла в твое сознание, но Тьма, что я использовала, была твоя собственная.

— И ты выпустила Анну из камеры именно в тот момент, когда я захотела ее навестить?

— Нет, это сделал Джубба. Хоть и действовал по моей указке.

— Псигелия, я тогда не понимаю, почему ты отправила нас в мир Анны, почему не позволила Джуббе вернуть Сизаморо еще в ночь Адамаста, с помощью Анны? — никак не могла понять Канья.

— С Анной я не могла так поступить, — улыбнулась великая Богиня. — Женщина должна испытывать страх и ненависть, желание убить и умереть. Она должна быть поглощена истинной Тьмой, на которую способны даже люди, чтобы в ее тело вошел первородный маг, в ком осталась лишь Тьма. Я слишком сильно ее люблю и без этого подвергла ее душу страданиям по своей вине, теперь мне предстоит это исправить.

— Но зачем тебе я? — не могла понять Канья.

— Тебе отведена особая роль. Ты настоящая ведьма Канья, и по силе из всех ныне живущих моих дочерей равных тебе не найти, только ты сможешь доказать ордену Света, правящему совету, что они окружены иллюзиями.

Великая Богиня говорила мягко, звук ее голоса ласкал слух, словно та рассказывала сказку на ночь, но ощущение, что она открывает нечто важное, то, что поменяет все, не покидало девушку.

— Но как я должна это сделать? И почему ты сама им не расскажешь все, что только что рассказала мне? — возмутилась Канья. Зная Эрвина, она была уверена, что этот ярый приверженец Света ни за что не станет слушать ее речи о балансе Света и Тьмы, о его естественном круговороте, без которого все придет в упадок.

— Люди и маги должны сами прийти к этому. Сами начать стремиться к балансу. Иначе ни моих, ни сил Сизаморо не хватит, чтобы все восстановить и сохранить.

— Ты хочешь, чтобы я отправилась в обитель? — догадалась Канья.

— Верно, дочь моя, — яркие и полные губы цвета спелой вишни изогнулись в улыбке. Великая богиня радовалась, что все идет так, как она задумала, согласно ее долгому, но верному плану.

 

Глава 26

Дверь в замковые покои я открыла только утром, когда снова постучали. Как оказалось, это принесли завтрак. Двое слуг, один с подносом наполненным едой, другой с глиняным кувшином, ворвались в комнату и принялись сервировать стол. Стоило мне подивиться местному сервису, заметила, что завтрак не на одну персону.

— Кого-то ждете? — поинтересовалась я у слуги, молодой и щуплый юноша расплылся в улыбке. Я-то не жду.

— Госпожа изъявила желание позавтракать здесь, — гордо сообщил он.

В глубине души я надеялась, что речь об Альцине, но почему-то что-то злое внутри подсказывало мне, что это не она.

Стоило слугам удалиться, как на пороге зашуршали юбки, фиолетовая ткань, так напоминающая парчу, тисненая серебристыми нитями, складывающимися в растительный узор, издавала характерное шуршание.

В комнату, не стесняясь, вошла «госпожа». Это была мать Габриэля, в чем я была уверена на все сто.

Она презрительно осмотрела комнату и почти фыркнула. Что ты нос воротишь? Это же твой замок! И крыло гостевое — твое! Да что я вообще сделала этой женщине?! Видя такой откровенный снобизм, еще и в мой адрес, желания общаться не возникало. Нет, я и сама умела задирать нос не хуже, но не страдала предвзятостью по отношению к людям.

— С чем пожаловали, госпожа… — наполняясь ответным презрительным чувством, не договорила. Ведь как ее зовут, мне неизвестно. Ей, конечно, стыдно не будет, за то, что она не представилась, но все же… Как зовут меня, уже знают все, кому не лень, что подтвердили лишний раз слуги, которые принесли завтрак.

— Меня зовут Агена, — представилась все-таки женщина.

— Вы мать… братьев Делагарди, — перебила я ее. На некогда красивом лице скользнуло удивление. — Семейное сходство очевидно, — пояснила я свою удачную догадку.

— Верно, — она изобразила нечто напоминающее улыбку, но я уверена, искренне она улыбается не хуже сыновей.

Может, и нужно было ее послушать для начала, но мне все казалось очевидным, я была почти уверена в мотивах, заставивших ее меня посетить. И не горела желанием в чем-то оправдываться перед матерью Габриэля.

— Давайте перейдем к делу, Агена, — деловито заявила я, приглашая ее к завтраку. Налила бодрящего эля, сложила мясо, сыр и овощи в бутерброд. — Хотя нет, какие у вас могут быть дела со мной, — наигранно возмутилась собственной глупости. — Наверняка это будет рекомендация или просьба, а может, вообще приказ.

Тон мой был крайне циничным и язвительным. А это я еще не старалась.

— Не думала, что вы такая, — искренне проговорила Агена, с лица спала маска аристократического притворства — женщина действительно была удивлена.

— Какая такая? — голос мой сочился прохладой, она поняла, что я ей тоже не рада. — Не наивная, не покладистая, хм… невоспитанная по вашим меркам, своевольная?

— Думаю, все вами перечисленное, — спокойно ответила она и налила себе бодрящего эля.

— Это не единственные мои качества, но думаю, Вам достаточно и этих.

— Да, достаточно.

— Я не юная, наивная девочка, Агена, — снова переходя с ответного презрительного на деловой тон, проговорила я, — в принципе я и так знаю, что вы хотели сказать, но раз уж вы посчитали нужным явиться и сообщить мне лично, пожалуйста, не откладывайте суть разговора, соблюдая излишние формальности.

— Сколько вам лет, Анна? — вдруг спросила она. На мгновение я замешкалась, собираясь соврать, но только какой уже в этом смысл?

— Двадцать семь, — призналась я.

— И вы не были замужем? — тут я снова засомневалась. К чему теперь все эти тайны с моей стороны? Теперь есть проблемы и поважнее, чем устройство своей жизни в этом мире. К тому же тон Агены говорил о том, что она в этом глубоко сомневается.

— Была.

— И не скучаете по мужу? — теперь ее тон стал безразличным и деловым, словно она вела светскую беседу.

— Нет, мы развелись больше года назад, — приступая к завтраку как ни в чем ни бывало, ответила я.

— Как это — развелись? — искренне удивилась женщина.

— Он мне изменил, и другая женщина забеременела от него, в моем мире в таких случаях люди расходятся.

— Как интересно, и вы совсем не жалеете?

— Нет. — И это было тоже чистой правдой. — Но такой, как та, девушка я никогда не стану.

И это был главный ответ на вопрос, с которым она сюда пришла, но еще не успела задать.

— Я уже поняла, Анна, — мягко произнесла Агена, — вы уж извините, если предвзято к вам отнеслась.

— Мне все равно, как вы ко мне относитесь, — тут же ответила я и все же немного слукавила.

— Вот и славно, — на этот раз она искренне улыбнулась, и улыбка была такой же обворожительной, как у сыновей.

Мы принялись за еду, и на какое-то время разговор прекратился. Когда мы закончили, она встала из-за стола, осторожно отодвигая стул двумя пальчиками, словно он был в грязи.

— Буду рада видеть тебя на празднике в честь возвращения магов Севера в наши края, Анна, — слова ее звучали искренне, и я не знала, что ей ответить. Не по мне все эти средневековые торжества.

— Мне нечего надеть на прием, и не уверена, что меня там ждут, — попыталась я отказаться.

— Ну, что ты, я тебя пригласила, о наряде не беспокойся, что-нибудь придумаем.

На этой довольно милой ноте она покинула комнату. Я была удивлена такой стремительной переменой отношения. Но как я поняла, возможности отказаться у меня тоже нет.

Приведя себя в порядок, я хотела отправиться на прогулку, посмотреть замок, но в комнату снова постучали. Я была уже на пороге и быстро открыла дверь. С занесенной рукой, готовый снова постучать, стоял Габриэль.

— Доброе утро, — улыбнулся он, точнее, попытался, — я войду?

— Это так необходимо?

— Ты куда-то торопишься? — усмехнулся он.

— Нет, я собиралась прогуляться.

Внутрь я его так и не пустила, но он отодвинул меня и вошел без приглашения.

— Ты завтракала не одна? — удивился он, осматривая посуду на двоих. Какой наблюдательный — следопыт.

— Да.

Не уверена, что стоит ему сообщать с кем.

— Зачем ты пришел? — решила я сменить тему.

— Я хотел отдать тебе это.

Он протянул мне свернутый лист бумаги, связанный тонкой золотой нитью.

— Что это? — поинтересовалась я и попыталась забрать протянутую мне бумажку. Но он не спешил отдавать.

Он обхватил мою ладонь и заглянул в глаза, я отвела их, чтобы не попасть в плен прозрачных вод океана, и смотрела на бумагу.

— Анна, это официальная грамота, дающая тебе полную свободу и неприкосновенность, — вкрадчиво пояснил он.

Я уставилась на грамоту уже другими глазами — вот она моя свобода, во плоти, так сказать. Какие громкие слова — и все в одном клочке бумаги.

— Это значит, что могу хоть сейчас все бросить и уехать куда пожелаю? — уточнила я.

— Теоретически да… — нехотя пробормотал он.

— Но…

— Ты не можешь уехать, — помотал он головой. Конечно, не могу, мы же собираемся на поиски Каньи.

— Я поняла, когда мы отправляемся в путь?

— Сразу после приема, оттягивать нет смысла.

— Ясно.

— Анна, — мягко пробормотал он, делая шаг ко мне.

— Габриэль, прошу, — умоляюще проговорила я, пытаясь отстраниться. — Не надо.

Но он не послушал, взял мое лицо в свои ладони и притянул к себе, целуя, несмотря на мои слабые попытки к сопротивлению. Осторожный поцелуй стремительно перерастал в жаркий, туманящий разум, воздуха стало не хватать, я не могла не отвечать на его ласку, такую грубую, но чувственную. Я уже запустила руку в мягкие распущенные волосы, притягивая любимого к себе. Вот так легко, оказывается, скатываться вниз. Но от неминуемого падения меня спас очередной стук в дверь.

— Уходи, — оттолкнула я его от себя. И он ушел, следом вошли слуги, что принесли завтрак, и убрали со стола.

Я легла на кровать, уткнувшись в подушку, хотелось затопить горькими слезами отчаяния все вокруг, но я сдержалась. Сжимая в руках грамоту, я думала о том, зачем мне свобода, если я не могу жить так, как хочу? И собственные мысли поразили сердце острым осознанием — я больше не хотела вернуться в свой мир.

На прогулку я все же отправилась. Погода была немного прохладной, но в саду было значительно теплее, чем за пределами замка, и фруктам ничто не мешало созревать. Я так и не поняла, как это у них возможно: когда мы были в дороге, я ожидала, что вот-вот пойдет снег. Но, видимо, здесь не обошлось без вмешательства магии.

Помимо меня прогуливались и другие дамы. Судя по дорогой одежде, они из местной знати. На меня они посматривали косо и с опаской. Я хоть и была одета просто, но как поняла, на служанку не тянула, и, естественно, вызывала любопытство.

— Анна, — окликнули вдруг меня. Голос принадлежал мужчине, он был смутно знаком, кажется, он был удивлен видеть меня здесь. Мужчина подошел ближе, и я узнала его. Это был Лабор, один из членов правящего совета. Строгий кафтан желто-зеленого цвета хорошо подчеркивал округлый живот.

— Доброе утро, — приветствовала я, не зная, что еще ему можно сказать. Собственно, желания с ним общаться у меня не возникло, помнится, он желал ставить на мне магические эксперименты в надежде вернуть первородного мага Альхона.

— Какая неожиданная встреча, — улыбнулся мужчина, приближаясь, — хотя, признаться, я уже наслышан о ваших подвигах.

— Правда? — притворно удивилась я. — И что же обо мне говорят?

— Про Гонкана, конечно… но это уже давно было… да… — забормотал мужчина, — меня больше впечатлила история, как вы поразили химеру одним ударом.

Он, кажется, испытывал неподдельный интерес к моей персоне.

— Преувеличение, — отмахнулась я, — удара было два, и мне повезло, что оружие было подходящим.

Я хотела показать на меч, но осеклась; его я оставила в комнате.

— Пожалуй, вы можете составить конкуренцию славным солдатам Смагарда, — не без иронии заметил он.

— Ну, что вы, куда мне, я же женщина, — усмехнулась я, притворно отмахиваясь рукой от его слов. Я помнила его речи на совете о том, чем должна заниматься женщина, и это никак не совпадало с тем, чем занимаюсь в этом мире я.

— Надолго вы прибыли в Смагард? — вдруг поинтересовался Лабор.

Вопрос мне не понравился. Зачем ему такая информация? Это простая вежливость, для поддержания разговора?

— Надеюсь, что нет, — уклончиво ответила я.

— Вы планируете отправиться куда-то еще?

— Не могу сказать, а почему вы, собственно, интересуетесь? Какое вам дело до моих планов? — голос леденел на глазах.

Кажется, пора заканчивать этот разговор.

— Что вы, я просто волнуюсь о вашем пребывании в магическом мире, хотел предложить помощь, Анна.

Он выставил ладони вперед в защитном жесте, будто я могла напасть.

— Спасибо, но мне хватает помощников, — строго отрезала я.

Не желая продолжать разговор, развернувшись, направилась прочь от мага. Выйти я надеялась к казармам. Может, удастся найти Натаниэля? Встретившийся по пути слуга подсказал мне верное направление. Чувствовать себя в замке белой вороной было неприятно, но к счастью, через два дня меня здесь не будет.

Казармы представляли из себя двухэтажные каменные пристройки к внутренней стене замка с балконами наверху. Оттуда, свесившись с деревянных перил, за тренирующимся внизу наблюдали другие солдаты.

Двое молодых парней не очень крепкой комплекции сражались друг с другом. У каждого по два меча. На них были светлые рубашки и свободные штаны из плотной ткани темно-коричневого цвета. Солдаты наверху, одетые как, все стражники Смагарда, посвистывали и смеялись над ними, у тех и вправду не очень получалось.

Когда меня заметили, молодые люди остановились, и солдаты наверху зашушукались.

— Добрый день, — поприветствовала я их. — Где мне найти новых рекрутов? Я ищу Натаниэля из магов Севера.

Солдаты хитро переглянулись. Молодые люди внизу хотели было ответить, но, взмахнув рукой, один из солдат остановил их. Он казался старше остальных.

— Тебя, случаем, не Анной зовут? — прищуренно посмотрел на меня солдат.

— Да.

Теперь уже я насторожилась. Как, однако, быстро тут расходятся сплетни. Мужчина расплылся в довольной улыбке.

— О тебе много говорят в последнее время, — поделился солдат. — Говорят, ты владеешь мечом.

— Разве что чуть-чуть, — отмахнулась я. Что им всем покоя не дает, чем я занимаюсь?

— Может, покажешь? — с надеждой в голосе предложил он. Агрессивного настроя я в нем не заметила, и попросил он весьма вежливо. Я никуда не спешу и не против того, чтобы размяться. Поддерживать свои навыки все-таки нужно.

— У меня нет с собой оружия.

— О, этого добра тут навалом, — оживились остальные, с интересом наблюдающие за нашей беседой со старшим.

По моей просьбе солдаты вынесли два меча, точно такие же, как были у рекрутов, и такие же, на которых я начинала учиться.

Двух молодых рекрутов я одолела за пару минут. Затем вызвался солдат, как мне сказали, второго года. С ним бой длился дольше, но и он был повержен, может, конечно, потому, что он отказался от второго меча, а я нет.

На лицах поверженных читалась досада, на остальных любопытство.

— Я солдат четвертого года, — сообщил тот, что был старше. — Думаю, что я должен показать остальным пример.

— Давай сразимся, я не против.

Я уже хорошо размялась, и мне было интересно потренироваться с кем-то новым, более сильным противником, чем предыдущие.

— Одну секунду, — остановила я приближающегося ко мне противника. На мне была юбка, а под ней штаны. Если с предыдущими противниками мне она не сильно помешала, то в этот раз наверняка потребуется больше прыти. Не стесняясь, избавилась от мешающей детали одежды, не обращая внимания на взгляды мужчин. Мне как-то все равно, что они подумают.

Никто не решался нападать первым, и мы двигались по кругу, бесшумно ступая по вытоптанной земле. Все-таки не выдержал и напал первым солдат. Удар я с легкостью отразила, тут же совершая атаку сама. Бой шел на равных, и пока было неясно, кто победит.

— Анна, — послышался сердитый оклик за моей спиной. Это был Габриэль, и я обернулась. В этот момент нечестный солдат выбил мой меч из левой руки, и направил острие своего к моей груди.

— Эй, так нечестно, — возмутилась я.

Но под сердитым взглядом Габриэля солдаты и рекруты быстро разбежались, потеряв интерес к поединку, и оставили меня со своим командующим наедине. Он смотрел на меня строго, скрестив руки на груди. И чем-то, судя по всему, был недоволен.

— Я запрещаю тебе здесь появляться, — приказным тоном сообщил он.

— Я не твой солдат, Габриэль, ты не можешь мне приказывать, — невозмутимо ответила я, повернувшись к нему.

— Что ты здесь делаешь?

Мое замечание он решил проигнорировать.

— Искала Натаниэля, — не поддаваясь его давлению, ответила я, выдерживая тяжелый взгляд.

— Зачем?

— Какая разница?

У меня не было цели — это факт, поэтому ответить на этот вопрос мне было нечего.

Он схватил меня за предплечье и потащил прочь.

— Подожди, — проворчала я, поднимая с земли юбку. — Куда ты меня вообще поволок?

— Тебе мало было нападения Фендона? — совсем неласково произнес он, и ответ ему не требовался.

Мы направлялись в сторону садов, откуда я пришла. Оказавшись в тенистых зарослях, наконец, остановились. Бирюзовый взгляд впился в меня.

— Ты забываешься, Анна, ты не всесильна.

— Я знаю, — обреченно ответила я, отводя глаза. Он был прав. Фендон был прав. Но такую правоту не хотелось принимать, признавать.

Габриэль больше не сжимал с силой мое плечо, норовя оставить синяки. Теплые ладони легли на плечи.

— Все будет хорошо, — мягко произнес он, и я подняла глаза. Он был опечален и обеспокоен. В глазах читалась усталость. Сейчас он говорил совсем как Эрвин, всегда уверенный, что великие духи позаботятся о нас.

Но хорошо уже не будет. Даже если первородные маги не погубят мир, все равно хорошо уже не будет. Для меня уже точно. Единственное, что я могу сделать, что в моих силах; попытаться исправить последствия, вызванные предательством в прошлом. Пусть и не моим.

— Конечно, — ответила я, солгав. В этот момент я приняла решение, о котором могла пожалеть.

Я сама притянула его за шею и поцеловала. Он не ожидал и чуть было не отстранился, но, осознав мою инициативу, притянул меня к себе, пользуясь моментом. Я скользнула языком в его рот, желая раствориться в нем. Он шел навстречу, отвечая на мои ласки. Мы целовались медленно и долго, запоминая вкус друг друга. Отстранившись, я взяла его за руку и повела за собой. В мое временное пристанище.

Как только дверь закрылась, ни его, ни меня уже нельзя было остановить. Как же мне не нравилась местная одежда, которую так непросто снимать, но и это препятствие было преодолено. Я ласкала тело Габриэля, стараясь не спешить, запоминая каждый сантиметр, будто могла забыть. Золотисто-бронзовая кожа, его запах — хвойного леса, амбры и мяты. Он пару раз порывался что-то спросить, но я останавливала его, порывисто целуя. Толкнула его пальчиком на кровать, и он послушно лег на спину. Залезла сверху, наклонилась, облизнув и прикусив чуть полноватую губу. Я так хочу, чтобы он весь был только моим.

— Хочу тебя, — прошептала в приоткрытые губы и потерлась голой грудью о легкую поросль на твердой мужской груди.

Бирюзовые глаза блестели от охватившего тело возбуждения. Его пальцы впивались в мои ягодицы, вжимая в себя сильнее. Я чувствовала, как набухшая мужская плоть упирается в мое лоно. Кровь, наполненная желанием, разжигала нас, заставляя гореть изнутри. Мне не терпелось почувствовать его внутри себя, слиться с ним в одном на двоих чувстве блаженства, соединить пламя страсти, что норовило сжечь наши тела. Я издала стон облегчения, когда он вошел в меня, а за ним последовал еще один — отчаянный, когда он задвигался во мне. Вокруг больше ничего не существовало, стены комнаты размылись, наши стоны и крики удовольствия будто разносились где-то в другом пространстве. Остались только мы. Мои и его губы, ласкающие тела, наполняющиеся экстазом. Яростные точки навстречу друг другу. Желание слиться в единое целое. Мне казалось, что мы провели в этой нирване целую вечность, пока тела не охватила судорога, уносящая в забытье.

Казалось, дыхание никогда не придет в норму. Но как только это случилось, мне захотелось снова погрузить тело в сладкую истому, снова оказаться друг в друге. И опять время замедлилось, унося нас за пределы этой реальности.

Габриэль не спрашивал о причинах моего внезапно переменившегося отношения, и я была рада этому, так как ответа все равно не дала бы. Он ушел на пару минут, которые тянулись целую вечность. Но когда вернулся, за ним следом вошли слуги, неся на подносах еду.

На трапезу мы прервались ненадолго. И снова отправились в постель, в наш маленький портал из этого мира в другой. Меня разрывало от чувств. От любви и страсти, исходящей от него и меня. Мы всю ночь наслаждались друг другом, как… Нет, не как. А именно в последний раз. Именно поэтому я позволила себе это падение вниз.

Заснули мы под утро, незадолго до того, как на горизонте заалел рассвет. Чувствовать объятия любимого мужчины, крепко сжимающего тело, делить тепло постели, делить страсть одну на двоих хотя бы в это короткое мгновение, было настолько прекрасно, что я заранее начала бояться пустоты, грозившей посилиться во мне после того, как это мгновение закончится.

К полудню опять появились слуги, принесли запоздалый завтрак.

— Твоя мать пригласила меня на прием, в честь приезда магов Севера, — решила я сообщить Габриэлю.

— Ты можешь не идти, если не хочешь.

— Я уже согласилась.

— Хорошо, — прошептал он, целуя меня в висок, — не хочу оставлять тебя одну ни на секунду.

Сердце пропустило несколько ударов. От мыслей, что нам предстоит разлука, все внутри скручивалось в тугой узел.

— Тогда я пришлю слуг, которые позаботятся о твоем наряде.

— Спасибо.

Мне совсем не хотелось идти на этот прием, но забота Габриэля была приятна. Я не знала, что там буду делать, как себя вести и, собственно, зачем я вообще там нужна. Но за пару часов до полуночи ко мне пришла девушка.

Она была довольно юной, и одета намного лучше, чем остальные служащие замка, отчего мне показалось, что она не одна из них. Возможно, при других обстоятельствах я была бы более любопытна и даже вступила в диалог, но сейчас мне было не до того.

В руках у нее было два платья и свертки такой же ткани. Одно из парчи, глубокого синего цвета, как небо над Смагардом. У него была двойная юбка и начинающийся от талии шелковый водопад, шлейфом струящийся по полу. Корсаж и неглубокий вырез на спине четко очерчивали фигуру. Второе, с довольно пышной юбкой, уходящей в пол, из черного бархата с выбитыми растительными узорами цвета античного золота. Глубокий вырез, открытые руки и спина. Оба платья были прекрасны. Но опять же: при других обстоятельствах я выбрала бы второе, кричащее о уверенности его обладательницы, оно больше соответствовало моей натуре. Поэтому я выбрала первое. Элегантное и романтичное, оно меньше будет привлекать внимания.

Когда я выбрала платье, девушка подогнала его по моей фигуре. Добавила длины и уменьшила немного в талии. Как безвольный манекен, я послушно поднимала руки, приседала и поворачивалась, как просила моя «портниха».

— Я сейчас вернусь, — сообщила она, когда закончила. Все манипуляции заняли не меньше часа, за который я успела устать, стоя все время на ногах. Забрав отвергнутое платье и остатки ткани, девушка скрылась за дверью.

Пока она ходила неизвестно за чем, я подошла к зеркалу в комнате гигиены и пригладила волосы, которые и так аккуратно рассыпались по плечам.

Мое отражение мне не понравилось. Нет, платье сидело как влитое, цвет лица был свеж, о чем свидетельствовал легкий румянец. Я была красива и женственна в это платье. Но я была другой. Не было былой уверенности, налета высокомерия и строгого выражения сосредоточенного лица. Теперь уверенность сменилась печалью, а сосредоточенность обреченностью.

— Вот, примерьте, — послышалось из комнаты.

Девушка принесла мне туфли. Каблучок всего несколько сантиметров. Из той же парчи, что и платье, немного заостренный носик. Довольно удобные лодочки, отделанные внутри мягкой белой кожей, и я не смогла себе отказать в удовольствии надеть их, отставляя практичные ботинки. Все-таки мероприятие обязывало.

Когда девушка, имя которой я так и не спросила, оставила меня, я присела на кровать, растерянная и уставшая. А все от того, что я не узнала о том, как я должна появиться на приеме. Будет ли меня кто-то сопровождать? Честно говоря, я даже не понимала, как попасть к главному входу в бальный зал. Где проходит мероприятие, я не сомневалась, и знала я только один вход в то место — та терраса в саду, где подслушала разговор Хендрика и отца Альцины о предстоящей свадьбе.

Все же собравшись с мыслями, я решила, что раз сопровождать меня все равно некому, то нет смысла оттягивать неизбежное, никто не придет и не проводит меня. Габриэль будет сопровождать Альцину, а больше ждать некого.

 

Глава 27

Решительно поднявшись по невысокой, но довольно широкой лестнице, ведущей на мраморную террасу, остановилась и притаилась за белой колонной у самого фасада, где стеклянные двери с витражом от пола до потолка были распахнуты настежь. Уверенности поубавилась, когда вырывающийся из бального зала на улицу свет ослепил меня. Как лесное животное, ослепленное фарами на ночной дороге, застыла. Мероприятие началось. Люди и маги, сбивающиеся в группы, разговаривали, смеялись, их голоса на фоне музыки сливались в единый гул.

По залу сновали слуги с подносами. В дальнем углу я приметила вытянутые столы с закусками и напитками. В другом протянулась вереница деревянных скамеек с мягкими сидениями, обитыми красной тканью.

Все гости были одеты очень нарядно, но не так вычурно, как на день Сома, более сдержанно. Пусть сегодня и не день свадьбы, но все же… В центре зала кружилась пара. Габриэль и Альцина. Наследница магов Севера была действительно прекрасна и, пожалуй, краше большинства гостей. Платье из ткани, больше похожей на тонко выкованное серебро. Фасоном напоминало платье «годе», который хорошо мне знаком — в подобном я выходила когда-то замуж. Чуть спущенные с плеч рукава плотно прилегали к рукам и доходили до запястий. От лопаток начинала струиться почти прозрачная накидка, шлейф которой догонял с запозданием свою владелицу. Собранные волосы открывали изящную шею. Она лучезарно улыбалась. И Габриэль улыбался. Меня накрыло чувство де жавю, которое быстро сменилось назойливой ревностью. Я знаю, что он любит меня. Да только толку — Альцина прекрасна, и не поверю, что хоть один мужчина устоит перед ней, окажись в одной постели. А значит, я приняла правильное решение, передумав отправляться в леса Смагарда, к Драконьим горам вместе с Габриэлем. Проведя с ним столько времени наедине, я просто не смогу его отпустить, не сломав себя окончательно. Найти домик, где живет дочь Псигелии, я смогу и без него, и надеюсь, дальше она поможет мне найти великую Богиню. И может, нам удастся все исправить.

Набравшись смелости, я проскользнула в зал. Тут же меня нашел официант, то бишь слуга с подносом.

— Дурманящий эль, — предложил молодой человек. На секунду засомневалась, но одним бокалом голову мне не затуманить, а ходить по залу с пустыми руками не хотелось, я и так ощущала себя голой.

Сказать, что я чувствовала себя не в своей тарелке — ничего не сказать. Правитель людских земель вместе со своей супругой, отцом Альцины и Агеной стояли в противоположном конце зала, у изысканно сервированного стола, ломившегося от обилия закусок. Непринужденная беседа шла, видимо, легко, и местная знать пребывала в прекрасном настроении, то и дело на их лицах мелькали улыбки. Остальные гости также сбились в группы либо танцевали в центре зала. Местных правил и традиций я не знала, и как вести себя дальше — тоже. Подойти к семейству правящих не решалась, боясь нарушить их идиллию. А кроме них я более никого и не знаю. Габриэль был слишком занят Альциной, да и навряд ли он удостоит меня своим вниманием на этом вечере. Единственный, кого еще я знала из присутствующих гостей, член правящего совета Лабор. Но с ним желания общаться не возникало.

Музыка стихла. Танцующие остановились, и партнеры поклонились друг другу, благодаря за танец. В зале раздались аплодисменты, а затем звон бокала, по которому Хендрик постучал серебристой ложечкой, призывая всех к тишине. Слуги суетливо забегали по залу, вручая гостям с пустыми руками полные бокалы и подливая золотистый дурманящий эль в опустевшие.

— Приветствую всех собравшихся, — эхом разнесся властный баритон правителя людских земель. — Дорогие гости, пир состоится в тронном зале через полчаса, столы почти накрыты. Для меня честь принимать всех вас в своем замке и семью Хегалаз в частности. Повод, по которому все мы здесь собрались, объединит людей и магов Севера на долгие века. Прекрасный союз красивейшей пары положит этому начало. Давайте же выпьем за будущих супругов!

— Н-да, за такое надо выпить залпом, — проворчала я себе под нос. До чего же было гадко на душе. Одно утешало — сегодня ночью я исчезну из этого замка.

Музыка вновь заиграла, и тут же пары в изысканных нарядах закружились в танце. Все гости преимущественно в нарядах бледно-голубого, серебристого и белых оттенков, расшитых драгоценными камнями, наверное, определенная тематика вечера присутствовала. Они кружились по мраморному полу, сияя великолепием, как тающие льдинки, сверкающие в лучах солнца, свет тысячи огней отражался, усиливаясь в сто крат от каждого, даже самого маленького драгоценного камушка.

Залюбовавшись прекрасным зрелищем, я не заметила, как ко мне подкралась Агена.

— Ты все-таки пришла, — тихонько произнесла она сбоку от меня.

— Вроде вы меня сами позвали, — также тихо напомнила я.

— Ну, да, разумеется.

Она замолчала, любуясь танцующими, как и я. Габриэль и Альцина снова кружились в центре.

— Прекрасная пара, не правда ли? — елейным голосом пропела Агена.

— Да, очень, — получилось немного зло, а хотелось соврать более уверенно.

— Знаешь, почему к тебе никто не подходит, не приглашает на танец? — вдруг спросила она и хитро прищурилась, совсем как младший сын, когда задумывал нечто нехорошее. Теперь Агена внимательно смотрела на меня, но только, чтобы увидеть выражение моего лица, и тут же продолжила:

— Не потому, что ты непривлекательна, напротив, мужчины любят экзотику. Просто ты в этом мире никто, безродная великовозрастная девица, место твое в храме городских жен, а не в замке. Знаешь, зачем я позвала тебя?

— Явно не насладиться вечером, — процедила я, — может на потеху гостям?

Мне стало не просто обидно за себя, а появилось стойкое ощущение, что меня окунули в ведро с помоями. И чувство несправедливости вопило внутри во всю мочь.

Агена недовольно усмехнулась.

— Ни один приличный маг или человек не подойдет к тебе.

Тут я хотела возразить, но поняла: что бы я ни сказала, ее мнение обо мне не изменится. Тут даже, возможно, дело и не во мне. Она желает брака Габриэля с Альциной так же, как и Хендрик, и отец Альцины. А я всего лишь помеха, досадное недоразумение из другого мира, в котором они видят угрозу.

— Прощайте, Агена, — бросила я, разворачиваясь к выходу, не собираясь продолжать этот разговор. Так нелепо я себя еще никогда не чувствовала. Это же надо было повестись на приглашение. Как я сразу-то не почуяла подвох?! Агена прекрасно справилась со своей задачей. Я недолго провела в зале, но успела заметить на себе взгляды и любопытные, и осуждающие, и даже презрительные. Были и те, кто вообще предпочитал не смотреть. Но до слов Агены я не придавала этому значения, истолковав все по-своему. Я-то думала это из-за того, что я так не похожа на них, за то, что пыталась быть сильной и самодостаточной, за то, что убила Гонкана, или была, пусть и недолго, участницей разбойного нападения. Но я и не думала, что предубеждения жителей этого мира могут быть так глубоки. Да и откуда бы мне это знать? Ни Эрвин, ни Габриэль, ни Канья никогда так не относились ко мне. Даже разбойники повели себя дружелюбно. Как же плохо я знаю этот мир. И как же хорошо, что спрятала сумку с вещами в кустах у крайней аркады, чтобы, не возвращаясь в комнату покинуть замок, через черный вход.

Сбегая с этого лицемерного тожества, подобрав шлейф, я просто слетела с лестницы, устремившись к скамейкам в саду, что приметила тут раньше. Подальше от посторонних глаз, туда, где можно дать ненадолго волю ненавистным слезам.

Выбрав одну из каменных скамеек в самом углу, неуклюже спотыкаясь о шлейф, села. Опираясь руками о прохладный камень, я рассматривала свои ноги, опутанные красивой тканью. Несколько слезинок упали и, впитываясь, оставили после себя темные пятна на ткани. Жаль, я не успела попрощаться с Габриэлем. Говорить, что ухожу, я не собиралась. Я просто хотела сказать ему, что люблю его. В замке, кроме него, меня никто не держит, во всех смыслах этого слова. Спрятанная в корсаже грамота, свернутая в тонкую трубочку, будто обжигала кожу, напоминая о себе. Сегодня я намеревалась воспользоваться своей свободой.

— Анна, — послышался удивленный голос Лабора, и я подняла голову, посмотрев на мага влажными глазами. От него не ускользнула моя печаль. В руках он держал белую розу дивной красоты, от кремовых бархатных лепестков которой сложно было оторвать взгляд. Наверное, он сорвал ее где-то в саду — столь свежей она казалась. Запах от нее доносился даже с расстояния нескольких метров.

— Может, это исправит ваше настроение в лучшую сторону? — пропел маг, протягивая мне цветок.

— Спасибо, — оторопев, поблагодарила я, не ожидая подобного жеста от члена правящего совета. — Только боюсь, что одного цветка не хватит растопить мои печали.

Осторожно взяв цветок, стараясь не задеть шипы, все же укололась об один. Но мне было плевать на такой пустяк. Яркий аромат манил, и я зарылась носом в бархатистые лепестки, втягивая аромат.

То ли я слишком глубоко дышала, то ли от нервов, но все вокруг поплыло. Голова закружилась, будто выпила не один бокал дурманящего эля, а пару-тройку стопок водки. Теплой.

Странный гул, стоявший в ушах, заглушал голос Лабора, он звал меня или кого-то еще. Я уже была не в состоянии разобрать. Когда начала заваливаться на бок, почувствовала, как меня удержали мужские руки, сильные, с немного шершавыми ладонями, как у всех, кто в этом мире владеет мечом. Сознание угасало так же стремительно, как потушенная свеча. Мгновение — и я провалилась в темноту.

Чертов цветок, и зачем я его только понюхала?! Да, глупо теперь себя за это ругать. Ведь перед его красотой сложно было устоять. Да и не думала, что этому магу настолько нельзя доверять.

На глазах чувствовалась повязка из прохладной мягкой ткани, руки связаны, как и лодыжки, судя по всему, такой же тканью, что и на глазах. Лежала я боком на чем-то твердом и прохладном, щекой касаясь каменной поверхности, гладкой, как мраморный пол. Неужели меня кто-то положил на пол?!

Неподалеку слышались мужские голоса. Один из них точно принадлежал Лабору. Еще один мерзкий маг, член правящего совета, которого я непременно убью, если представится такая возможность. Если. Что он задумал вообще? Хотя несложно догадаться. От осознания собственной участи к горлу подступил комок паники. Та-ак, только этого мне сейчас не хватало.

 

Глава 28

Я понятия не имела, сколько была без сознания и где теперь нахожусь. Но когда услышала ещё один знакомый голос, испытала облегчение. Которое, к моему разочарованию, продлилось несколько секунд: когда я услышала, что он говорит, меня передернуло от отвращения. Обида и жестокое разочарование в мире и населяющих его людях неприятно колола сердце.

— Если ты считаешь, что добровольность к соитию от нее не обязательна, то я возьму ее силой, — спокойным голосом произнес Ариман, главарь разбойников, к которому я питала весьма теплые чувства. Ключевое слово — питала. Как оказалось, и его я совсем не знаю. А я думала, что неплохо разбираюсь в людях.

Кажется, по щекам опять потекли предательские слезы. Нет, это не может происходить на самом деле! Куда вы смотрите, великие первородные маги?! Неужели не видите, что творится? Или это очередной ваш дурацкий замысел? Может, хотите вернуться за мой счет из вашего проклятого мира Света?! Ну уж нет. Не в этой жизни.

Я зло всхлипнула, шмыгнув носом. Впитываясь в повязку, слезы на глазах быстро высыхали. И теперь я копила силы и гнев, ожидая возможности высвободиться.

— Ну, здравствуй, Анна, — послышался голос разбойника совсем рядом со мной. — Не думал, что встретимся при таких обстоятельствах.

Кляпа во рту не было, но я не знала, что можно сказать в такой ситуации. Надо как-то выбираться. Может, удастся Аримана склонить на свою сторону?

— Зачем тебе это, Ариман? — мягко спросила я. — Не думала, что ты такой фанат первородных магов и магов вообще.

— Ты знаешь, зачем, — ответил он, проводя пальцем по подбородку, а затем по приоткрытым губам. — Я хочу тебя, и не имеет значения, каким способом я этого добьюсь, раз уж ты сама не захотела быть со мной.

— С чего ты взял, что я не хочу быть с тобой?! — невинно возмутилась я. Его пальцы застыли у моего лица, и я потерлась щекой о ладонь, в надежде, что ласка с моей стороны может помочь его уговорить. — Я никогда не была к тебе равнодушна, Ариман.

— И поэтому ты спишь с Делагарди? — усмехнулся разбойник. Откуда он только знает? По-моему, для мира, где нет телефонов и скоростного транспорта, за исключением возможности ограниченной кучки магов перемещаться в пространстве, скорость распространения слухов пугающе быстрая.

— Можешь не отвечать, я все равно не поверю, — равнодушно ответил Ариман, приблизившись ко мне вплотную. Я чувствовала его дыхание на своей щеке, и от тела его исходил жар, несмотря на прохладный воздух. Я вот, в своем платье начинала замерзать. Отчего напрашивался вывод, что мы далеко за пределами замка, и никак не в саду, где было еще теплее, чем в самом городе.

— Я знаю, все это неожиданно, но тебе лучше смириться с происходящим и не сопротивляться, шансов одолеть меня у тебя все равно нет, тем более без оружия, — прошептал Ариман мне на ухо.

Смириться. Ну уж нет. С таким я точно не готова смириться. Жертвой изнасилования я не буду. Вспомнилась та девушка из новостей. По крайней мере, она осталась жива. Только вот Ариман об этом не знает.

— Ариман, ты не понимаешь, ритуал меня убьет, — обреченно начала я лгать и уговаривать своего насильника.

— Да почем тебе знать…

— Я знаю, я видела, что стало с девушкой, из чрева которой вышел великий жрец ордена Тьма, — уже шептала я.

Очень надеюсь, что Лабор нас не слушал. Если шанс, что Ариман меня пожалеет, еще существовал, то мага такая новость только подстегнет ускорить действия.

— О чем ты говоришь? — также тихо спросил разбойник.

— Я видела его, он здесь, в этом мире…Нельзя возвращать первородных светлых магов, они не такие, как ты думаешь, — продолжала я сыпать аргументами, — как думают маги.

— Анна, это все, конечно, очень интересно, но мало меня сейчас волнует.

— Да что ты там возишься?! — возмутился Лабор, прикрикнув на разбойника. — Мне нужно взглянуть на ее живот. Там должны были остаться символы.

Руки Аримана скользнули под длинный подол платья, касаясь обнаженных ног. Сначала он просто задрал вверх юбку, но потом, воспользовавшись ножом, разрезал ткань, я даже почувствовала холодный металл на коже. От этого чувство страха и безысходности стало подкатывать чуть быстрее.

— У вас ничего не выйдет! — зло прошипела я. А Ариман уже добрался до моего живота.

— Отлично, символы сохранились, я так и думал, — довольно произнес маг.

Значит, он собирается проводить ритуал так же, как это хотели сделать адепты Сизаморо, как сделал Джубба.

— Ты собираешься отрабатывать свои деньги?! — высказал претензию Лабор. — Или тебе помочь?

— Так тебе еще и заплатили? — зло повторила я. Надежда, что он меня послушает, стремительно таяла. — Может, тебе после всего этого поискать подработку в храме городских жен?

Я постаралась улыбнуться как можно стервознее. Может, хоть удастся задеть его мужскую гордость.

— Начинай уже! — начал кричать Лабор, подгоняя моего насильника.

— Не вопи, — бросил ему разбойник, — если ты уберешься отсюда подальше, поверь мне, дело пойдет быстрее.

В голосе Аримана явно чувствовалось презрение. Насколько я помнила, он не питал любви к членам правящего совета. Неужели жажда наживы не остановила его даже перед сотрудничеством с одним из них?

— Я лучше поприсутствую, — возразил маг.

— Разрази его Кракен, — проворчал еле слышно Ариман.

Разбойник снова приблизился ко мне, перекатив с правого бока на спину, и обнял мое лицо теплыми ладонями.

— Сейчас, — виновато сказал он. Так тихо, что навряд ли его слышал Лабор.

— Я тебя не тороплю, — фыркнула я в ответ, решив, что слова все-таки адресованы мне.

Прикосновение мягких, чуть обветренных губ оказалось внезапным, хотя я и ожидала этого. Он целовал нежно и поверхностно, не давая его укусить.

— Хватит с ней лобзаться, — продолжил возмущаться Лабор, — я начинаю жалеть, что отдал свои деньги тебе.

— Не делай то, о чем потом пожалеешь, — шепнул Ариман и взобрался на меня сверху.

— То же самое могу сказать тебе, — процедила я.

— Тебе понравится, Анна, — уже громче сказал он. Я слышала, как раскрылась металлическая защелка на его поясе. Как кожа с шумом рассекла воздух.

Меня начало трясти изнутри. Не только от холода. Нет, неужели это происходит со мной?

«Псигелия, ты меня слышишь? Самое время появиться!» — безмолвно взмолилась я.

Но ничего. Ни теплого дуновения ветерка, ни напряжения в воздухе, время шло как прежде — она мне не отвечала.

Слишком быстро все происходило. Вот руки Аримана скользнули к затылку, узел не сразу поддался, но я все равно не была готова. Оранжевый свет от зажженных факелов был тусклым, но больно ударил по глазам, привыкшим к темноте.

Надо мной нависал Ариман. Выражение его лица меня поразило. Ни капли сожаления. Один уголок губ вздернут в почти незаметной улыбке. Один глаз прищурен, другой широко раскрыт внимательно всматриваясь в мое лицо, а бровь вопросительно изогнута.

Решила, лучше осмотреться, где нахожусь. В небе сиял тонкий месяц, с трудом пробиваясь из-за туч, и звезд было не видно. Место было мне, конечно, незнакомо. Среди пушистых кустов — разрушенные наполовину колонны из белого известняка, увитые плющом. — Время позволило природе поглотить их. Они расположились по кругу, в центре которого находился каменный стол, который стал импровизированным ложем. За спиной Аримана стоял Лабор, недовольно скрестив руки на груди и наблюдая за нами. Позади стояли хранители ордена Света в белых балахонах. Их лица скрывались за капюшонами. Приподняв голову, я увидела шестерых.

— Я убью тебя, Ариман, убью, если останусь жива! — прошипела я свою угрозу, все больше казавшуюся нелепой.

— Не убьешь, — усмехнулся разбойник, в глазах сверкнуло отражающееся пламя. Факелы одновременно вспыхнули.

Он снова вплотную придвинулся ко мне, связанные руки больно упирались в спину. Штаны он расстегнул, однако пока ничего не делал. Но тут шершавые ладони легли на голые бедра, медленно поднимаясь выше, и я тяжело сглотнула. Ариман с нескрываемым наслаждением смотрел на меня, не отрывая взгляда.

— Не делай то, о чем потом пожалеешь, — снова предупредил он, лукаво улыбаясь. В его руках сверкнуло лезвие большого ножа.

Не успела я ахнуть, как путы на лодыжках ослабли, разрезанные одним движением. Разводя мои ноги в стороны, Ариман устроился меж них, вжимаясь в мое лоно твердой мужской плотью.

Я старалась сохранить выражение лица бесстрастным, непроницаемым. Не показывать страха перед врагами, будто мне это могло помочь их одолеть.

— Извини, эта игра оказалась очень возбуждающей, — прошептал Ариман. — И прости меня.

Мой возмущенный вздох был перехвачен и прерван, Ариман снова меня поцеловал, язык его с такой наглостью и быстротой ворвался в мой рот, что я не успела среагировать. Но тут же он отстранился. Ухватив меня за плечи, приподнял.

Лезвие, переливающееся на свету, мелькнуло перед глазами, и опустилось за мою спину. Я даже не успела испуганно ахнуть. В одно мгновение шелковистая ткань, связывающая мои руки, была разрезана. Когда Ариман слез с меня, нож полетел в голову застывшему в изумлении Лабору. Лезвие вошло прямо в правый глаз. Тот вскрикнул и осел на землю. Крови потекла по щеке, ручьем стекая в подставленные магом ладони.

Тут среагировали хранители. Между ними стало появляться белое свечение. Но когда факелы вновь вспыхнули без какой-либо видимой причины, огонь с них сорвался, устремляясь к легковоспламеняющимся балахонам. И хранителям стало не до Аримана или меня. Истошно крича, нарушая лесную тишину, они суетливо забегали, пытаясь избавиться от огня. О том, как нужно вести себя в такой ситуации, им никто не рассказал, какое пренебрежение техникой безопасности, однако.

— Бежим! — крикнул разбойник, вцепившись в мою руку, рывком заставляя встать.

Я только и успевала молча хватать ртом воздух, не ожидая такого от него. Вслед за ним я все-таки побежала. Пока выбора у меня не было, и он держал меня за руку.

Сейчас мысли путались в голове, беспорядочно переплетаясь. Одна лишь была ясной — ритуал сегодня не состоится. И надеюсь, что никогда. Хватит этому миру первородных магов. Что же меня спасло — вмешательство Псигелии или то, что Ариман не собирался меня насиловать изначально? От ответа на этот вопрос зависела дальнейшая судьба разбойника.

Узкая тропа извивалась средь высоких сосен. Туфли были совсем не подходящими для столь подвижных прогулок. И я мысленно ругала себя за то, что не устояла перед их красотой. Еще и шлейф платья цеплялся за колючие кустарники. Все это значительно снижало мою скорость.

Бежали мы довольно долго, но для меня это не предел. Ариман уверенно вел нас вперед. И мы, наконец, остановились, добежав до пересечения с широкой дорогой. Дав разбойнику минуту отдышаться, я начала задавать вопросы, а точнее, кричать.

— Что это все значит, Ариман?!

Но разбойник не торопился отвечать. Схватив его за ворот туники и как следует тряхнув, готова была уже надавать ему, но он протестующе поднял руки.

— Анна, не горячись.

— Не горячись?! — возмущенно повторила я его слова.

Отшвырнув его от себя, я схватила край разорванного подола, чтобы, наконец, избавиться от мешающего шлейфа, и с силой дернула, враз укоротив платье до длины миди. Оставался, конечно, и разрез почти до самой талии, но в таком виде, похожая на оборванку, я смогу выбить всю дурь из разбойника без скованности движений.

Я уже приняла боевую стойку и решала, как лучше — руками или ногами, выбить несколько зубов разбойнику, когда он снова заговорил.

— Все не так, как ты думаешь, ты вообще должна благодарить судьбу за то, что я оказался на западном тракте два дня назад и решил выпить красного эля в «Трех кедрах».

— В «Трех кедрах»?

— Это постоялый двор к западу от стен Смагарда, если направляться в сторону Драконьих гор, — пояснил Ариман. — Если бы я не услышал о предложении Лабора в тот вечер, то на моем месте был бы тот, кого совсем не волнует, что с тобой будет. И ты бы сейчас здесь не стояла… Сама понимаешь, что бы с тобой произошло.

Очень хотелось верить в то, что говорит Ариман. Только, как говорится, доверяй, но проверяй.

— Я тебе не верю, я слышала, что ты сказал Лабору, что готов взять меня силой… — произносить вслух это оказалось больно, и голос был будто сдавленным. Не хотелось в это верить, но там, связанная, я верила.

— Анна, послушай, — мягко обратился Ариман, делая шаг ко мне. Отстраняться я не стала и позволила его ладоням обхватить мое лицо. — Да, я не случайно оказался там, но только лишь для того, чтобы ты избежала участи, что готовил для тебя Лабор.

Я заглянула в глаза цвета молотого кофе. Видела ли я в них ложь или правду? Я уже сама себе не верила, что уж говорить о других.

— Я бы никогда так с тобой не поступил, — продолжил заверять Ариман, большими пальцами погладив мои скулы. — Этот огонь, думаешь, он сам по себе набросился на хранителей?

— Нет, конечно, нет…

Но на этот счет у меня была пара мыслей. И в качестве подтверждения одной из них кусты позади разбойника зашуршали.

— Анна, Ариман, хвала великим духам, все обошлось, — затараторил запыхавшийся Бероуз, согнувшись в три погибели. Внимательно осмотрев меня, он нахмурился. — Все в порядке?

С облегчением вздохнула. Теперь я не сомневалась, что взбунтовавшиеся факелы — дело рук Бероуза. А значит, Ариман не лжет, он все-таки мне не враг.

— Зачем ты тогда меня целовал и лапал там?! — возмущенно поинтересовалась я и шутя ткнула кулаком в грудь. Вопрос был риторическим. Но шутки шутками, а я чувствовала, как твердо мужское естество упирается в меня. О том, что он меня хочет, он не соврал.

— Что за глупости, Анна, нужно было выждать, после того, как Бероуз подал знак, помнишь, как вспыхнули факелы? — я утвердительно качнула головой. — Нельзя было, чтобы Лабор заподозрил нас в сговоре раньше времени, я врал убедительно, а насчет твоих способностей я не был уверен, поэтому и не предупредил, — оправдался Ариман.

— На будущее знай, вру я не хуже тебя! — фыркнула я недовольно. А может, и лучше, но об этом ему не нужно знать.

— Так, значит, про великого жреца ордена Тьмы была ложь?

Медлить с ответом я не стала.

— Нет, это правда.

Смысла больше скрывать это от разбойников, я не видела. Скоро все узнают, так или иначе.

 

Глава 29

— Рейнорд, я не могу найти Анну, ты не видел ее? — обеспокоенно спросил Габриэль, наконец, станцевав обязательные танцы со своей невестой.

— Видел, в самом начале праздничной ночи она беседовала с нашей матушкой, — продолжая безмятежно осушать бокал дурманящего эля, ответил он.

— Надеюсь, ушла туда, где ей и место, — фыркнула Агена, стоявшая все это время возле среднего сына.

— О чем это ты, мама? — с нажимом уточнил Габриэль у родительницы, кровь от закравшихся в голову подозрений начала закипать. Главное, Тьму удержать.

— Я просто указала ей на свое место, ты знал, что она уже замужем? — не без презрения в голосе поинтересовалась у сына Агена.

Но Габриэля мало волновали сделанные ею заявления.

— Мама, как ты могла?! Что ты наговорила? Зачем ты вообще влезла, куда тебя не просили?! — слишком громко воскликнул Габриэль. Благо, музыка играла достаточно громко, чтобы заглушить его возмущение.

— Ничего, что не было бы правдой, я ей не сказала, — закатив глаза к сводчатому потолку, проговорила она, но в голосе ее не было и капли вины.

Торжественный прием в самом разгаре. Но Габриэль не видел Анну на ужине и никак не мог найти на танцах после. Большинство гостей, утомленных празднованием, расположилось на скамейках в зале и в парке на свежем воздухе, переваривая щедрые угощения. Если она ушла в самом начале, то за несколько часов уже могла покинуть город.

* * *

— Неужели снова? — проворчал Габриэль себе под нос.

Он собирался пойти за Анной, не теряя больше ни минуты. Все равно утром они планировали отправиться в путь. Но заклубившаяся меж усталыми гостями Тьма остановила его. И не только его. Все гости замерли, не понимая, что происходит.

Стены и потолок зала потемнели, слепящий свет погас в дымке мрака, но расползающаяся по залу Тьма быстро превратилась в черную пустыню и темное звездное небо. Габриэлю даже почудилось, что запахло тленом и пеплом. Но от такой искусной иллюзии у любого разыграется воображение. На гостей надвигалась толпа. Толпа, среди которой не встретишь ни людей, ни магов. Толпа существ, лишь похожих на них. Толпа существ, ступающих по мертвым землям, а рядом смиренно вышагивали темные твари, сотни химер, вивернов и аспидов, извивающихся в воздухе, словно те были их хозяевами. Темные твари, которых Габриэль совсем недавно с легкостью убивал, шли рядом и не трогали никого. Как своих собратьев. Толпа, которая все увеличивалась в размерах, теперь ступала словно по залу среди гостей. Послышался визг, когда иллюзия прошла сквозь одну из женщин. И этот звук послужил началом всеобщей паники. Крики, и женские, и мужские, слились в единый гул, началась суета и паника. Бежать не от кого и некуда. Это всего лишь иллюзия. Реалистичная, да. Но на то и рассчитывал великий жрец ордена Тьмы. Сообщить магам и людям о себе и своих существах, посеять панику и ужас в их сердцах. Заставить выбирать между Светом и Тьмой, и доказать: что бы они ни выбрали, выбор их — ошибка.

* * *

Бероуз был рад моему удачному спасению, как оказалось, осуществленному по их с Ариманом продуманному плану.

После того как разбойники разбежались, скрываясь в северном лесу от химер и солдат, им пришлось разделиться. Условным местом встречи на такой случай была таверна «Три кедра» на постоялом дворе к западу от Смагарда. Далеко от Забытых земель, но на то и рассчитывали разбойники, надеясь, что в случае угрозы быть пойманными окрестности Смагарда — последнее место, где их будут искать.

По словам Бероуза, путь через Древний лес, через Северо-Восточный тракт, а потом и через Маир, для мага Огненных гор и Аримана, оказавшихся вместе, был совсем не прост.

Лабор хотел устроить ритуал в развалинах храма Света и Тьмы, и как верил маг, это волей великих духов они оказались в «Трех кедрах» именно в тот момент, когда Лабор искал добровольца на роль «отца великого жреца ордена Тьмы».

То, что «Три кедра» оказалась той самой таверной, в которой мы с Каньей провели не больше часа, заглянув, чтобы переодеться из наряда блудниц и собраться с духом, готовясь в путешествие к подножию Драконьих гор на поиски ее прабабки, меня не удивило. Привычный всем местным мир, окруженный Мертвыми землями, был небольшим, в чем я уже успела убедиться. Вот же все удивятся, узнав, насколько он огромен.

Ариман и Бероуз позаботились и об удобной одежде для меня. Простой корсет из коричневой шерстяной ткани, но с толстыми металлическими стержнями, показался мне настоящей броней. Туника из мягкого белого хлопка была чистой, еще совсем новой. Отдельно хотелось поблагодарить разбойников за штаны из черной замши. С надвигающимся с Драконьих гор холодом такая одежда точно поможет справиться. Короткий плащ, подбитый мехом, с большим капюшоном скроет лицо и фигуру, но из-за своей длины не будет сковывать движения.

Теперь мне нужно только оружие и попрощаться с разбойниками. К сожалению, кроме искреннего «спасибо», благодарить мне их было нечем.

Ариман и Бероуз сидели за барной стойкой на высоких деревянных стульях. Не спеша попивали бодрящий эль.

Как только я подошла и села между разбойниками, бородатый бармен, неодобрительно покосившись на нас, в особенности задерживая свой взгляд на моей персоне, налил еще одну полную кружку эля и для меня. Наверное, он меня запомнил еще с прошлого раза.

— Мне нужно оружие, — обратилась я к разбойникам.

— Что ты собираешься делать? — с деланным равнодушием спросил Ариман. Видимо, он чувствовал, что с собой я его брать не планирую.

— Я пойду к Драконьим горам.

— И мы с тобой, — тут же подал голос Бероуз.

— Нет, я иду одна, — твердо сообщила я. Маг сразу сник под моим решительным взглядом, не дающим возможности возразить.

Ариман и не пытался это делать. Он задумчиво уставился сквозь стену.

— Ариман, так что насчет оружия? — снова повторила просьбу.

— Будет тебе оружие, — бросил он и направился к выходу, ведущему на задний двор.

Я последовала за ним.

Мы прошли к конюшне. На бежевой кобыле весело несколько мешков с вещами разбойников, меч и лук. Ариман снял оружие, протягивая мне и то, и другое.

— Лук мне не нужен, — попыталась я возразить, но разбойник не стал слушать.

— Возьми, если твое путешествие затянется, что ты будешь делать, когда кончится еда?

С его аргументом сложно было поспорить.

— Я все равно не умею стрелять.

В теории я знала, как это делать. Даже пробовала разок. Бывший свекор был заядлым охотником. Но тот лук и этот… Да, и не просто так я сразу выбрала себе меч в качестве оружия — глазомер у меня был так себе. Что отлично подтверждал прошлый неудачный опыт.

— Я покажу.

— Не думаю, что…

Я хотела сказать, что одного урока будет недостаточно, но Ариман, взяв меня за руку, решительно повел к открытой площадке перед конюшней.

— Будем целиться туда, — показал он на сломанную дверь у каменной стены. Расстояние до нее было шагов двадцать. — Я покажу, как правильно встать и прицелиться, чтобы попасть в цель.

Я встала, как посчитала нужным. Достала одну стрелу и попробовала натянуть тетиву. В этот раз лук лежал в руке будто привычно. Это ощущение показалось мне странным. Это второй раз в жизни, когда я держу подобное оружие, а о том, чем этот лук отличается от того, что довелось держать мне, говорить и не стоит — всем.

Я замерла, ожидая, когда Ариман покажет, что делать дальше. Но он не подошел, и я оглянулась через плечо.

— В чем дело? — разбойник стоял позади меня, скрестив руки на груди и подозрительно ухмыляясь.

— Может, ты была лучницей в прошлой жизни? — пошутил он.

А я задумалась, понимая, что это может быть не совсем шуткой. После моего сна-воспоминания я продолжила заниматься с мечами, и мое обучение можно считать успешным. Но тогда я не задумывалась, почему мне это так легко дается, списывая все на хорошую физическую подготовку. А сейчас, взяв лук второй раз в жизни, я удивилась, как удобно и привычно он лежит в руке, как приятно касаться полированного дерева. В прошлой жизни я этим действительно могла заниматься. Стоит только напомнить телу, и часть открывшихся воспоминаний может помочь вновь освоить забытые навыки.

— Может, и была, — с надеждой выдохнула я.

— Но все же без моей помощи не обойтись, кое-что ты подзабыла.

Ариман в два шага оказался возле меня, тенью встав за мной, и я спиной уперлась ему в грудь. Руками касаясь моих, он в точности повторил их расположение.

Мои мышцы были напряжены, я была сосредоточена, пытаясь прицелиться в центр двери. В срезанный сучок размером с монету. Ариман сдвинул наши руки, чуть поменяв позицию.

— Чуть выше, — одна его рука скользнула по шее, когда медленно он стал отстраняться от меня, и легонько коснулась подбородка. От этой близости было не по себе, но прикосновения теплых пальцев были приятны. — Вот так. Теперь отпускай.

С едва уловимым шумом стрела рассекла воздух. Дверь пошатнулась, когда острый наконечник задел деревянный массив, но я промахнулась, и, наткнувшись на каменную стену, стрела упала на солому. Далековато от цели.

— Отлично, — заключил Ариман, вопреки моему мнению. — Еще немного потренироваться и, может, сможешь подстрелить дичь. Так что лук теперь тебе точно пригодится.

Я молча кивнула, хотя возразить было что. Я лично планировала попасть в сучок на древесине. Но дело было не только в моих навыках. В местной дичи я разбиралась не очень, мягко говоря.

— Я в твоих способностях не сомневаюсь, Анна, — мягко начал Ариман, — но все-таки не понимаю, почему ты собираешься одна в довольно опасное путешествие.

— Так надо, — буркнула я, уже вконец разочаровавшись в своих способностях и совсем не разделяя оптимизма разбойника относительно них.

Объяснять причины мне вовсе не хотелось. Тогда Ариман мягко развернул меня, обнимая за плечи, прижимая и внимательно заглядывая в глаза. В радужке цвета жженого кофе читалось беспокойство.

— Это связано с возвращением великого жреца ордена Тьмы? — вынес он предположение.

— Да, конечно, с ним в первую очередь, — призналась я.

— А во вторую?

— Все не так просто, Ариман. Ты не представляешь, как все обстоит на самом деле. Я и сама далеко не все знаю. Только великая Богиня может помочь и дать больше ответов… — собственный голос мне казался жалким, как и сам смысл слов.

— Почему ты собираешься отправиться одна? Ты так и не ответила, — разбойник прищурился и чуть улыбнулся. — Не думаешь же ты, что я так просто сдамся?

Попытка уйти от темы, бередящей душу, не удалась. Одного грозного взгляда здесь точно будет недостаточно. К тому же, в отличие от мага Огненных гор, разбойник влиял на меня совсем иным образом. В его присутствии я не ощущала в себе силы, дающей чувство собственного превосходства. Ариман был сильным. Как физически, так и морально. Начни я пытаться выяснить, кто все-таки из нас сильнее, могла и проиграть.

Но причина, почему я собиралась отправиться в путь одна, была иной.

— Потому что я не готова опустошить свое сердце, — пробормотала я себе под нос, надеясь, что разбойник не поймет меня.

Я и себе не могла как следует, внятно объяснить, почему так рискую. Знала лишь одно — пока я не могу быть с Габриэлем. А быть рядом с ним и держаться на расстоянии — настоящая пытка. Мне хотелось верить, что у него есть серьезные причины не отменять свадьбу. И выгодный союз с магами Севера к таковым не относился. Но ни одну такую причину он не озвучил.

— Анна, — ласково позвал Ариман, приближая ко мне свое лицо. Я не остановила его, слишком глубоко погрузившись в себя. Но близость мужчины быстро вырвала меня из плена мучительных мыслей.

В прохладном воздухе его горячее дыхание приятно грело кожу. От него пахло бодрящим элем и средством для зубов с мятно-пряной смесью, которое почти везде в этом мире было одинаковым. Я чувствовала силу его объятий. Не потому, что он крепко меня держал. Наоборот, он едва касался моей спины, предупреждая попутку отстраниться. Он был сильнее, что я не могла не чувствовать, не видеть и не знать. Он был способен меня защитить. Что сама я могла сделать далеко не всегда. О чем вечно мне будет напоминать образ солдата Фендона с занесенным надо мной кулаком. Его презрительно сощуренный взгляд, затуманенный дурманящим голову напитком. Как и собственное бессилие, замешательство и неспособность поверить в происходящее, сковавшие меня в тот момент. Этот простой урок запечатлелся в моей памяти. Только вот усвоила ли я его?

— Анна, ты не должна закрывать свое сердце от всех, ты достойна того, кто не позволит тебе страдать.

Смысл сказанного разбойником с таким воодушевлением эхом таял в моей голове. Не должна. Не должна закрывать свое сердце. Но как защитить тогда свою душу? Сдается мне, что раны, нанесенные ей, не заживут даже под горячими ладонями Эрвина, наполненными магией.

Мои волосы были собраны в косу, и Ариман ее чуть растрепал, положив ладонь на затылок.

— Дай мне шанс, Анна, — чуть севшим голосом молил Ариман.

И я не могла сказать ему «нет». Потому что он был прав.

— Хорошо, я дам тебе шанс, — прошептала я, стараясь не смотреть на разбойника.

Ариман порывисто коснулся моих губ, но тут же поспешил отстраниться.

— Я сообщу Бероузу…

— Нет, я сама, — перебила я. — Маг с нами не сможет пойти, у меня к нему будет просьба.

Ариман вопросительно приподнял бровь. Конечно, втроем отправляться, в пусть и молодой лес и не такой опасный, как Древний, все же лучше.

— Ты уверен, что Лабор умер? А остальные его сообщники?

На данный вопрос никто из нас не мог уверенно ответить. Я видела, как маг, пытаясь поймать потоки собственной крови, осел на землю. Как объятые пламенем беспомощно забегали вокруг другие хранители ордена Света. Возможно, это было слишком жестоко, и плата за попытку вернуть первородного мага ценой насилия над моим телом оказалась для них слишком велика, а может, даже стоила жизни. Когда Лабор это затеял, он не знал, что моей жизни ничего не угрожает, а значит, она для него ничего не стоила. Поэтому я не чувствовала за собой вины и не могла обвинить разбойников в излишней жестокости. В этом мире другие законы. А у меня свои представления о Свете и Тьме.

Да, ты права, если не все погибли от огня, то кто-то мог и спасти жизнь Лабора, — понимающе закивал Ариман.

— Верховный хранитель ордена Света должен знать о том, что произошло.

Сколько еще среди приверженцев Света прячется фанатиков?

— Только вот как ты себе представляешь, что Бероуз отправится в Маир один, в самый центр ордена Света? Его же схватят и отдадут на расправу Делагарди, — разбойник недобро усмехнулся при упоминании рода, правящего людьми, чьего правосудия страшился любой разбойник.

— Ему нечего бояться, — успокоила я Аримана, — единственное, что ему грозит — стать рекрутом новых отрядов армии Смагарда.

— Значит, они ждут войны, — сделал безрадостный вывод разбойник. — Войны с Тьмой.

— Ждут, — подтвердила я. Но тут же постаралась разуверить в сказанном. — Но я уверена, что ее не будет. По крайней мере, я сделаю все, чтобы предотвратить ее.

Маг Огненных гор был все в том же светлом балахоне, свидетельствующем о том, что когда-то он был хранителем ордена Света. Он готовил свою гнедую кобылу к путешествию, еще не зная, что наши пути с ним расходятся.

— Анна, — мягко обратился он, заметив, что я стою неподалеку и наблюдаю за ним. — Что-то случилось? Выглядишь ты нерадостной.

Так и было. Я не сомневалась, что Бероуз мне не откажет. Но не была уверена, что вправе просить его об этом.

— Бероуз, — виновато начала я, — у тебя есть шанс встретиться с верховным хранителем ордена Света.

Попыталась подсластить далеко не самое выгодное предложение. Но маг Огненных гор тяжело вздохнул, понимая, что хорошего в этом будем мало.

— Говори, Анна, — подбодрил маг, — не беспокойся, теперь в этой жизни меня ничего не удерживает.

Мне стало не по себе от его слов, и жертвы мне были ни к чему.

— Я хочу, чтобы ты кое-что передал Эрвину Савитару.

Как я и ожидала, Бероуз спокойно воспринял мою просьбу отправиться в город магов. Наши дороги с ним разошлись на широком тракте, перед постоялым двором «Три кедра». Успокоившись воодушевленным настроем мага Огненных гор, с почти чистой совестью пожелала ему счастливого пути.

Проводив взглядом силуэт, удаляющийся на Восток, повернулась к Ариману.

— Надеюсь, его не станут допрашивать с зельем истины, — пояснила я разбойнику причину своего беспокойства. — Может, ему и не избежать этого, но его самые страшные тайны и так станут известны ордену Света, когда он вступит в военные отряды Смагарда.

— Не волнуйся, — попробовал успокоить Ариман. — Ему не грозит ничего.

В ответ я хмыкнула, совсем не разделяя оптимизма Аримана, хотя он лишь повторил мои собственные слова. Разбойник не спешил отправляться в путь, и видно было, что вертятся в его голове вопросы, на которые он желает получить ответы прежде, чем мы отправимся в лес.

— Твой Делагарди не открутит мне потом башку? — наконец спросил он.

Я попыталась улыбнуться, но вышло, наверняка, наигранно.

— Тебе не о чем беспокоиться, Ариман, — попыталась я развеять его сомнения. — Габриэль Делагарди не мой, а я не его. Я свободна в своих действиях.

Для убедительности я похлопала ладонью по груди, где за корсетом спрятана грамота, письменно доказывающая мою свободу. И снова выдавила из себя очаровательную улыбку.

Ариман тоже улыбнулся мне в ответ, но, в отличие от моей, его казалась настоящей. Хотя, возможно, разбойник просто умеет лучше меня притворяться.

— Теперь и нам пора, — напомнил Ариман.

За нашими спинами вставало солнце, стремительно догоняя нас. Я оглянулась напоследок, пока еще был виден город в дали. Фигура Бероуза верхом на лошади превратилась в маленькую точку на горизонте. Но смотрела я уже не на него. Острый шпиль с флагом, на котором изображен герб рода Делагарди, развевался на ветру. Теперь я точно знала, что за рисунок изображен там, хоть и не видела его. Сквозь тучи пробивались холодные розовые лучи. Тучи над Смагардом были всегда, сколько я его видела. И лишь купаясь в рассветных и закатных лучах, город озарялся теплом и светом. И зрелище мне это казалось невероятным. Только сегодня солнце казалось холоднее обычного. А изумрудная ткань, с которой играли порывы ветра, казалась нервно дрожащей. Казалось, что город сегодня неестественно холоден, темен и будто напуган.

Но я поспешила отвернуться, отгоняя нелепые мысли. Что зря бередить душу? Габриэль остался там, и оставила я его еще до того, как меня похитил Лабор. Так что огорчаться нечему. Все случилось почти так, как я сама планировала, за исключением некоторых моментов.

Только принимая решение отправиться в путь одной, я никак не могла предвидеть, что вместо Габриэля рядом со мной окажется совсем другой мужчина, и тем более Ариман. Разбойник, спасший мне жизнь, причем не раз. Мужчина, желающий помочь и защитить меня. Желающий быть со мной. Беспрепятственно быть со мной и только со мной. И сейчас мне казалось, что все вышло так, как должно было быть.

— Анна, не отставай, — окликнул он меня, и я ударила лошадь пятками, чтобы нагнать его.

 

Глава 1

— Эрвин! — прогремел на весь зал, эхом отражаясь от холодных стен, голос Айера, хотя Пустынный маг и не стремился его повышать. Он умело держал себя в руках. — Скажи, ты знал, что он вернулся?!

Так быстро внеочередное собрание совета еще никогда не удавалось начать. Даже когда совет был созван, чтобы узнать о появлении Анны из другого мира, это заняло несколько часов. Появление темной иллюзии в замке Смагарда в разгар торжества произвело фурор. При этом жрец ордена Тьмы даже не появился лично. Он послал видение, погрузив гостей в событие, происходящее довольно далеко от города людей. Пока далеко.

Существа, каких маги и люди сроду не видели, беспрепятственно ступали по мертвым землям. Эрвин, как и другие маги, слышал лишь сказки о них, никто всерьез не верил в их существование. Существа, что их предки прозвали бездушными, что наполняли сердца страхом. А сопровождающие их стаи темных тварей только усиливали этот ужас. И ни у кого не возникало сомнений, ни куда движется эта орда темных созданий, ни зачем Сизаморо показал их. Вселить ужас и посеять панику. Что может быть страшнее восставших существ, собранных со всех мертвых земель, объединенных в одну армию? А уж если они идут в земли, где орден Света так старательно наводил порядок, пытаясь очистить свой мир от Тьмы… Только в голове Эрвина Савитара вертелся назойливый вопрос. Чьи все-таки это создания?

— Нет, никаких подтверждений не было, — ледяным голосом ответил верховный хранитель ордена Света, возвращаясь к вопросу Пустынного мага.

Впервые он солгал правящему совету. Но публичное признание того, что он утаил столь существенную информацию, могло подорвать его авторитет, и без того шаткий в последнее время.

После того как иллюзия надвигающейся на магические земли Тьмы развеялась, и Смагард разнес весть отсутствующим на празднике членам совета, все они прибыли в обитель в течение получаса.

Эрвин сейчас жалел, что ни Габриэль, ни Рейнорд не могли добраться до обители так же быстро. В верности Делагарди он не сомневался, и они смогли бы успокоить магов, рассказав о новых отрядах, использующих Тьму для борьбы с Тьмой.

— А почему нет Лабора? — вдруг поинтересовался один из членов совета.

— Он был на празднике в Смагарде, как и я.

— Почему тогда его нет? — поддержал смену разговора Эрвин.

Маги, которых Эрвин все больше считал ворчливыми стариками, пожали плечами, не зная, почему один из них отсутствует.

— Эрвин, что значит, не было подтверждений? Все-таки тебе было что-то известно? — продолжил наступать с вопросами Пустынный маг. Айер, единственный из членов совета, кто мог мыслить рационально, адекватно. Вот только сейчас Эрвин Савитар совсем был этому не рад, и, казалось, от прозорливого взгляда Пустынного мага ничего утаить не удастся.

— Кое-что было известно, — неохотно признал верховный хранитель. — Все помнят, что Джубба, верный хранитель ордена Света, исчез, — маги утвердительно закивали, но Эрвин бы и не удивился, забудь они об этом. — Так вот, он не просто исчез, а отправился в мир Анны. Джубба оказался верным адептом ордена Тьмы.

Оглушающая волна возмущения затопила зал. Эрвину очень хотелось заткнуть уши, но его статус не позволял ему такие детские выходки.

На помощь верховному хранителю пришел его посох. Он ударил им о каменный пол, совсем как Альхон, призывая к тишине. К удивлению молодого верховного хранителя, совет затих, недобро взирая на своего главу. Во взглядах некоторых осуждение читалось слишком явно. Но этим не пронять Эрвина Савитара.

— Как ему удалось это сделать после ночи Адамаста?

— Эрвин, как такое возможно?

— Ведь ритуал не был завершен…

— Да даже если бы и завершился… Разве мог последний великий жрец ордена тьмы так быстро вернуться в твердую плоть?

— Вот именно. И открыть портал в наш мир обратно.

Вопросов у правящего совета было слишком много, и не на все Эрвин успевал отвечать, да так, чтобы не сказать лишнего, и не ставить ни себя, ни Габриэля в невыгодное положение.

— Именно поэтому я не спешил делать выводы, — продолжил Эрвин просвещать совет. — Шансы, что у Джуббы получилось бы повторить темный ритуал без книги темных, были крайне малы, но даже при успешном темном ритуале никто из нас не ждал его возвращения так скоро, — Эрвин хотел прикусить язык, так ему не нравились собственные слова. Оправдание. В каждой букве было оправдание собственной самоуверенности.

Говорить ли совету о возвращении Псигелии? Точнее, о том, что все это время она была в их мире. Эрвин недолго сомневался, отвечать ли на общий вопрос, как Джубба попал в мир Анны, сообщать ли правящему совету и о великой Богине. В конце концов, наличие на их стороне еще одного первородного мага способно как ничто другое успокоить магов. Если, конечно, великая Богиня на стороне Света. Но об этих сомнениях совету знать пока не стоит.

— А ты видел ее, Эрвин? — с придыханием спросил Айер, после того как верховный хранитель поведал совету о великой Богине. О том, что она хотела помочь Анне вернуться в свой мир. И о том, как туда по «недоразумению» попал и Джубба. Именно так, а не иначе. И к счастью верховного хранителя, никто не мог разуверить совет в обратном. И престарелые маги с радостью проглотили новость, дающую им надежду на светлое будущее. Позволяющую не отдаться во власть паники. Только для Эрвина собственные слова оставили на губах горький привкус лжи, совсем как испорченный красный эль. Чувство того, что совет все еще под властью верховного хранителя, пусть и с помощью таких средств, как ложь, пьянили, как этот ягодный напиток, но порченный вкус не позволял в полную меру насладиться успехом.

— Нет, лично мне великая Богиня не являлась, — ответил совету Эрвин. Хоть что-то было правдой. — Ее видел Габриэль Делагарди, а также Анна из другого мира и Канья Одисс, хотя местонахождение последней доподлинно неизвестно, — на последних словах Эрвин совсем поник, с грустью вспоминая о прекрасной темноволосой девушке, взгляд которой проник в самую душу.

Очередное шокирующее известие затянуло совет не на один час. Конечно, верховного хранителя засыпали вопросами, что, собственно, он предвидел. Большинство интересовало, почему великая Богиня не является миру. На что Эрвин дал весьма уклончивый ответ.

— Значит, нет необходимости, великая Богиня не оставит нас, когда мы действительно будем нуждаться в ее помощи, — скормил очередную ложь верховный хранитель ордена Света.

В глубине души он надеялся, что все-таки в его словах есть и правда. Иначе слишком быстро он распробовал новый вкус, неприятный, но успокаивающий собственное эго. И страшно подумать, что могло последовать дальше. Эрвин уверен, именно со лжи начинает взрастать Тьма внутри мага.

— Я не объявляю итоги сегодня, — заявил верховный хранитель ордена Света. — Завтра к вечеру в город прибудут Делагарди, Рейнорд, как член правящего совета, и Габриэль, как командующий армией людей. Он сможет лучше меня пояснить, как обстоят дела с набором новых рекрутов, и расскажет обостальном, что касается нашего вооружения.

Когда утомленные длительными разговорами маги один за другим начали исчезать в магическом тумане, Эрвин наконец облегченно выдохнул.

Айер задержался. Но это и не удивило верховного хранителя ордена Света. Он, конечно, не признавал, но волновался за племянницу Пустынного мага не меньше него самого.

— Ты умолчал о дочерях великой Богини, о настоящих ведьмах, — одобрительно заметил Айер.

— Думаешь, совет готов признать, что есть женщины равные им по силе? — усмехнулся Эрвин.

— Ну, точно не сегодня, хватит с нас новостей.

— Не думал, что все так выйдет внезапно, долго планировал, как преподнести новости совету и когда лучше это сделать, а как оказалось, решать это было не мне, — вспомнив о Габриэле, добавил, — не нам.

— Ты об одиноком вороне Делагарди? — догадался слишком проницательный Пустынный маг.

— Именно, только не такой уж он одинокий.

Пустынный маг с любопытством посмотрел на верховного хранителя, немного ухмыльнувшись.

— Неужели легенде не суждено подтвердиться. Позволь полюбопытствовать, и кто же она? Неужели невеста?

Эрвин никогда не был сплетником, но за этот вечер уже не раз ругал себя за сказанное. Однако Айер был куда старше и мудрее молодого верховного хранителя. И может, за неимением ответов в книгах, был шанс, что в знаниях жизни они найдутся и помогут сохранить другу не только жизнь, но и душу.

— Нет, не невеста. Это Анна. Габриэль любит Анну, — выдохнул Эрвин.

— Неудивительно. Анна восхитительная женщина и так похожа на самого Делагарди. Оба они сами себе на уме, — усмехнулся Пустынный маг. — Но это явно секрет, и рассказал ты мне его не просто так.

Эрвин кивнул, подтверждая догадки Айра.

— Как ты наверняка уже догадался, Габриэль не по собственному желанию женится на наследнице магов Севера, — Эрвин решил начать издалека.

— С трудом верится, что у семьи нашлась на него управа… — тут маг замолчал, покосившись на верховного хранителя, в голову ему явно пришла очередная догадка, и, судя по взгляду, вмиг ставшему угрюмым, тот ей не рад.

Но Эрвин не стал мучить Пустынного мага и продолжил.

— Это не просто управа, Айер, — понизив голос, произнес верховный хранитель ордена Света. — За свободу для Анны Габриэлю пришлось заплатить собственной. Чтобы не позволить брату посадить возлюбленную в темницы или отправить на рудники, он дал обещание на крови.

Пустынному магу потребовалось время, чтобы переварить услышанное.

— Наслышан о характере Делагарди и полагаю, что он намерен избежать наказания за нарушение обещания.

— Именно, — подтвердил Эрвин.

— Но мы оба с тобой знаем, что это невозможно сделать.

— Я надеялся, что ты скажешь мне нечто другое, более обнадеживающее.

Печаль о друге тенью легла на молодое лицо верховного хранителя, и он отчаянно попытался разгладить так рано образовавшуюся на переносице морщину.

— Нельзя избежать наказания за нарушения кровного обещания, — снова повторил Пустынный маг то, что оба очень хорошо знали, — нельзя дать обратный ход обещанию, не убив никого важного, — Айер бросил многозначительный взгляд на верховного хранителя.

— Не предлагаешь же ты…

— Нет, конечно, нет, Эрвин, — поспешил его разуверить Айер. — Но есть и другой способ, однако довольно рискованный.

Эрвин знал, что Пустынный маг, будучи кочевником, был намного хитрее магов, представляющих другие территории. И ему даже не верилось, что настолько.

— Если ты о том, чтобы Альцина вышла замуж раньше, чем Габриэль исполнит свое обещание…

— Нет, я не об этом, — перебил Айер. — Это лишит Габриэля возможности исполнить обещанное, но не отменит слов. Тут надо с другой стороны подойти. К тому, кто принял обещание. Или задействовать Анну.

Айер поведал верховному магу несколько способов избавить Габриэля Делагарди от кровного обещания. Но оба мага не были до конца уверены, сработает ли хоть один из них. А риск был велик, последствия вряд ли будут приятными.

Когда Айер, наконец, растворился в серебристо-голубой дымке, верховный хранитель остался наедине с собственными мыслями. И он не мог пока решить, готов ли он сообщить Габриэлю, что шанс избежать свадьбы с нелюбимой женщиной есть, и вселить в друга возможно ложную надежду. Ведь оставь он все, как есть, ничьей жизнью рисковать не придется. А верховному хранителю нужны они оба. Габриэль, само собой, и Анна, возможно, пока единственная, кто контактировал с ныне живущими в магическом мире первородными магами.

Только решив сделать выбор снова в пользу уже не первой за эту ночь лжи, как внимание верховного хранителя привлек шум. К большому его удивлению, раздавшийся с открытой площадки на крыше. Оттуда, где была расположена арка-портал, а вход на узкую лестницу был заперт.

Эрвин было подумал, что это сбившаяся с пути птица, хоть они и редко заглядывали туда. Но направиться вниз ему не дал женский крик, заставивший что есть силы броситься наверх.

Канья, распластавшись на каменных плитах, больно ударилась коленями, но ноги запутались в юбке и встать никак не получалось. Оглядевшись по сторонам, она быстро сообразила, где именно на территории обители очутилась. При первой своей попытке перемещения в пространстве на столь дальнее расстояние она думала о библиотечном этаже башни, где располагался кабинет верховного хранителя, место, которое она хорошо запомнила с последнего своего визита и где надеялась застать Эрвина Савитара. И никак не думала о крыше той самой башни, на которой она даже и не была раньше. Осознание того, что, промахнись она на пару метров, могла сорваться вниз, пробудило неподдельный страх, отчего с пухлых губ и сорвался невольный крик ужаса.

Сердце в груди бедняжки затрепетало, как заключенная в клетку маленькая свободолюбивая птичка, готовая расшибиться, лишь бы выбраться. Но уже совсем не от страха. Все еще упираясь ладонями о гладкий камень, Канья смотрела в пол, но завидев знакомые коричневые сапоги, выглядывающие из-под белого балахона, посмотрела наверх.

— Ох, Эрвин, хорошо, что это ты, — с облегчением выдохнула она.

— Канья, — пробормотал он, удивленный куда больше, чем представляла себе кочевница.

— Ты не рад меня видеть?

Но верховный хранитель не ответил, что не могло не заставить насторожиться Канью, явившуюся в обитель не просто так. И уходить она не собиралась, пока не исполнит отведенную ей великой Богиней роль.

— Может, поможешь встать? — недовольно прищурившись, посмотрела она на верховного хранителя.

Не нравилось ей, как молодой верховный хранитель застыл. А она думала, что нравится ему, и он будет рад их встрече. Неужели ошиблась?

Но Эрвин Савитар все-таки услышал ее просьбу и даже оказался в состоянии ее исполнить.

Канья с радостью приняла теплую и широкую ладонь мужчины.

— Эрвин Савитар, ты выглядишь словно увидел химеру посреди обители, — ухмыльнулась Канья, так и не отпустив ладонь верховного хранителя, а тот, кажется, пребывал в таком шоке, что был не в состоянии сопротивляться. Наоборот, она придвинулась еще ближе, касаясь верховного хранителя затянутой в корсет грудью. Тот приоткрыл рот, силясь что-то вымолвить, да только слова застревали на языке.

— Может, это тебя отрезвит? — предположила Канья. Недолго думая, она коснулась своими губами растерянных губ Эрвина Савитара, верховного хранителя ордена Света. Мужчины, от которого давно ее сердце начинало трепетать, разгоняя кровь, приносящую тепло вниз живота. Тех самых губ, что до этого невинно касались только ее рук и щеки. Которые теперь она настойчиво целовала так, как ей этого давно хотелось — осторожно прикусывая и дразня языком. Эрвин не сопротивлялся, но и отвечающим на поцелуй застывшего словно статуя мужчину сложно было назвать.

Тогда Канья обвила руками шею верховного хранителя, потянув его на себя, чтобы прижать еще ближе к своему телу, впиваясь в растерянные губы мужчины самым страстным поцелуем в ее жизни. В губы мужчины, от которого зависело то, как орден Света примет Тьму.

* * *

Ноги проваливались в разведенную беспрестанным дождем грязь. Они уже давно промокли, жаль, что в мире магии нет резиновых сапог, как бы сейчас пригодились «болотники». Пробирающий до костей ветер не сдерживал даже густой лес. Лошади недовольно ржали, следуя рядом. Их копыта еще глубже увязали в земле.

— Анна, ты уверена, что мы не заблудились? — послышался недовольный окрик Аримана.

Разбойник терпеливо шел за мной, полностью доверившись моей памяти и способности ориентироваться на местности. Только я уже действительно не была уверена в выбранном направлении, но сообщать об этом ему пока была не готова. Солнце было еще высоко, хоть его и не видно за плотными тучами, и причин для остановки пока нет.

— Здесь придется оставить лошадей, — я остановилась, когда показалось сухое дерево, когтистые лапы которого нависали над узкой размытой дорогой. Этого ориентира я как раз и ждала.

— Все равно в такую погоду они только обуза, а так вернутся в «Три кедра», — согласился Ариман.

Хорошо, что мы налегке, не так много вещей нам придется тащить — походные мешки и провизию, который Ариман благородно взялся нести сам.

Какие бы чувства ни мотивировали разбойника пойти со мной, когда он согласился, я испытала облегчение. Уверена — одной мне такое путешествие не удалось бы. А сейчас размеренное дыхание сильного мужчины за спиной успокаивало и не давало страху взять верх.

Даже если нам не удастся найти прабабку Каньи, я уверена, что вместе мы вернемся целыми и невредимыми.

Теперь нам предстояло пройти густой лес. Отводя в сторону сухие ветки деревьев, ломающиеся под нашим натиском, мы пробирались вперед.

Уже когда село солнце, и лес погрузился в кромешную тьму, Ариман ухватил меня за руку.

— Пора остановиться, Анна.

Наконец под ногами была более-менее сухая земля, и лес стал редеть.

— Хорошо, ты прав. А мы сможем развести костер? — с надеждой поинтересовалась я. Холод пробирал до костей.

— Да, у меня есть полезный подарок Бероуза, камни с Огненных гор.

Расположившись у подножия могучего кедра, я присела на мешок, Ариман, собрав в кучку сухие ветки и достав два черных камня размером с перепелиные яйца, принялся добывать огонь. Дело заняло меньше минуты. Несколько искр посыпались на заготовку костра, как только разбойник ударил камнями друг об друга.

Ветки быстро разгорелись, и их треск разбавил ночную тишину леса. Давно я не чувствовала себя такой голодной, и согретая на огне еда показалось настоящим шедевром от шеф-повара, хотя это была всего лишь утка и хлеб, взятый в постоялом дворе у недоброжелательного бородача.

— Я рад, что ты не пострадала, когда напали химеры, — поднял не самую лучшую тему для разговора разбойник. — Ты же понимаешь, что у нас не было другого выбора, кроме как бежать.

— Теперь понимаю, — подтвердила я, — правда, когда на нас с Натаниэлем кинулась эта тварь, не понимала. Хорошо, что мне повезло с оружием, и удалось распороть грудину…

— Что?! — удивился Ариман. — Не может быть.

В довесок к словам он покачал головой, отрицая сказанное мной.

— У меня же был меч из драконьей стали, меч Делагарди, — напомнила я.

— Я помню, но не думал, что тебе хватит сил.

— Наверняка мне просто повезло.

Неуверенно пожала плечами — я действительно так считала.

— Жаль, что теперь у нас другое оружие, — с досадой проговорила я, покосившись на меч и лук со стрелами, лежавшими подле меня.

— Не все так плохо, — ухмыльнулся Ариман. — Мечи, кстати, украдены у солдат Смагарда. Так что они тоже способны справиться с темными тварями. Впрочем, и наконечники стрел тоже из драконьей стали.

— Успокоил, — скептически хмыкнула я.

Разговор дальше не шел. Ариман, начищая и затачивая свой меч, поглядывал на меня. И, тронувшая уголки его губ в этот момент ухмылка стала уже раздражать.

— Что ты ухмыляешься? — не выдержала я.

— Да просто рад, что вы с Натаниэлем выжили, — невинным голосом начал разбойник, — и мне уже даже плевать на то, что тебе пришлось сделать, чтобы заполучить меч Одинокого ворона.

Я еле сдержала порыв ругательств. Он же не виноват, что я ему нравлюсь? Нет, конечно, нет. И естественно, что он ревнует к Габриэлю. Я должна благодарить Аримана за то, что спас от Лабора, и тогда, на пляже в Забытых землях от морского чудовища.

Чем глубже становилась ночь, тем холоднее было спать. Стоило провалиться в сон, как холод пробирался в спальный мешок и заставлял тело сжаться, а зубы стучать друг об друга. И я тут же просыпалась.

— Анна, — не выдержал разбойник моих страданий.

— Что?

— Хватит мучиться, иди сюда.

Я оказалась перед трудным выбором. Не выспаться и замерзнуть. Или выбросить из головы предрассудки и подумать о том, что могу и заболеть, а магов поблизости не наблюдалось.

Конечно, я выбрала второй вариант. Мешки были довольно широкие, и для одного человека было более чем достаточно места. Забравшись в мешок к Ариману, свой набросила сверху на нас. Легла на спину, так как повернуться к разбойнику лицом или задом не была готова.

Залезть в один мешок с этой «живой печкой» оказалось чертовски правильным решением. Мне стало не просто тепло, еще чуть-чуть — и я начала бы раздеваться.

Ариман положил мне руку на живот и закрыл глаза, засыпая. От горячей ладони расходилось приятное тепло, и меня окутало уютом. Осмелев, я повернулась все-таки спиной к разбойнику, и сильная рука, тоже, видимо, набравшись смелости, придвинула меня поближе к себе.

— Анна, — прошептал Ариман, когда мне пришлось немного поерзать, чтобы удобнее улечься.

На шее почувствовала его обжигающее дыхание, и он коснулся моей кожи. А в зад уперлось кое-что твердое.

 

Глава 2

Предотвратив попытки Аримана меня соблазнить парой резких слов и угрозой физических страданий, мне удалось его угомонить и быстро уснуть. Но утро для нас наступило рано. Лишь тонкая алая полоска на горизонте говорила о том, что день скоро начнется, как Ариман меня разбудил.

— Анна, проснись, — послышался его шепот над самым ухом, а теплое дыхание защекотало кожу.

— Что, в чем дело? — проворчала я. Но разбойник быстро приложил к моим губам палец, призывая к молчанию.

Я осторожно развернулась, пытаясь понять, что происходит. Ариман не смотрел на меня, он к чему-то прислушивался. Кажется, это что-то было в кустах.

— Все, ушел, извини, что пришлось разбудить, я уже думал, что нам придется защищаться, — пояснил Ариман, но я все равно не поняла, в чем дело.

— От кого защищаться? — мысли о том, что мы были в опасности, так легко не отпускала, но зато хорошо бодрила.

— Мы вообще-то в лесу, Анна, и тут водятся дикие животные, — разжевывая каждое слово, будто говорил с несмышленой девочкой, пояснил разбойник, — а мы путешествуем без магов, никто нас ночью не защищал, понимаешь?

— Теперь да, — замахала головой.

Раньше мне и в голову не приходило подобное, а ни один маг, с которыми мне довелось побывать в лесу, и словом не обмолвился. Хотя зачем им что-то мне объяснять? Для них это в порядке вещей.

— И кто же там был? — решив изобразить испуг, захлопала ресницами, глядя на разбойника.

— Дикий кабан.

— Оу, опасно.

— Вот именно, — поняв, что я не воспринимаю его всерьез, Ариман медленно приблизился ко мне, пока не навис полностью. — А ты, я смотрю, совсем не боишься.

— А чего же мне бояться, когда у меня такой защитник, как ты? — решила я немного польстить разбойнику.

Нет, конечно, он прав, и в лесу нужно быть осторожными. Но его стремление меня защитить очень уж умиляло и забавляло. Все-таки хорошо, что Ариман встретился на моем пути. Не знаю, по чьей-то «великой» воле или нет, но без него мне пришлось бы туго. В этом мире, как оказалось, без сильного мужского плеча далеко не уйти. И разбойник, выступивший для меня почти рыцарем, не самый плохой вариант.

— Знаешь ли, я неплохо владею оружием и в кулачном бою смогу победить любого солдата Смагарда, но я всего лишь человек, Анна, — серьезно заявил Ариман, выбираясь из мешка.

То ли обида за себя его тяготила, то ли несправедливое распределение сил в этом мире, но разбойник был не в таком приподнятом настроении, как я.

— А мне достаточно того, что ты умеешь, я рада, что мы здесь вместе, — улыбнулась, пытаясь приободрить своего спутника.

— Только, думаю, ты бы предпочла, чтобы на моем месте был Габриэль Делагарди, — выпалил Ариман.

Тут мое настроение снова покатилось вниз. Разбойник был и прав, и в то же время нет.

— Не нужно ставить себя на его место, Ариман, — уже вновь став серьезной, отрезала я. Разговор на этом пора было заканчивать. — Его здесь нет, зато ты рядом.

— Ты не понимаешь законов этого мира, Анна. Ты думаешь, что сделала выбор, и не собираешься оглядываться назад, но магия настоящей любви — она не здесь, — разбойник приложил палец к моему лбу, видимо, имея в виду разум. — А здесь. Телом ты будешь пытаться идти вперед, а душа будет тянуть назад. К нему.

Ариман приложил свою ладонь к моему сердцу, и оно застучало сильнее, соглашаясь с ним. А вот разум упорно не желал в это верить. Я не знала, откуда Ариман узнал о том, что у нас с Габриэлем любовь именно такая, но желания доказывать ему обратное точно не было.

В попытке доказать своему сердцу, что выбор не за ним, я притянула к себе разбойника, цепко обхватив его голову. Тот и не думал вырываться, темно-розовые губы приоткрылись от удивления и одновременного с ним предвкушения. Ариман прижался всем телом ко мне, поглаживая ладонями мою спину.

Прикрыв глаза, потянулась за поцелуем, призванным доказать самой себе, кто здесь хозяин судьбы. Вот только раздавшийся в кустах рев и грохот заставил меня замереть. А Ариман, резко отодвинув меня за свою спину, выхватил меч из ножен.

Оглашая лес хрюкающими и рычащими звуками, из-за куста выскочил дикий кабан. Ариман занес меч, чтобы атаковать животное, но оно шарахнулось от разбойника, сменив траекторию своего бега. Или побега? Эта мысль кольнула, вызывая страх.

Разбойника устроило такое развитие событий, и он расслабился, убирая на место оружие. А я, напротив, потянулась к своему. Только и успела окликнуть Аримана, когда из-за того же куста выпрыгнула дикая кошка. Огромная, покрытая короткой золотистой шерстью. Очень напоминала пуму, но я не спец в местной фауне и не помнила, доводилось ли мне видеть представителей данной породы кошачьих в зоопарке.

Угрожающе рыкнув, демонстрируя белые клыки внушительных размеров, кошка прыгнула на разбойника, огромными лапами пригвоздив его к земле. Острые когти скользнули по плечам и впились в твердые мышцы мужчины.

От смертельного укуса Аримана спас только меч, который он успел выставить перед собой, схватив свободной рукой лезвие и использовав вместо щита.

— Анна, давай! — крикнул Ариман, призывая меня к действию.

Завороженная смертельной грацией дикой кошки, я не сразу пришла в себя. Только, когда зверь клацнул зубами в паре сантиметров от носа разбойника, к счастью, благодаря холодному оружию, удерживаемой разбойником на безопасном расстоянии от себя. Но такое положение лишало возможности атаковать животное.

Мой меч тяжело вошел в мускулистую шею кошки, в пасти которой так и застрял очередной хищный рык. Густая кровь брызнула в стороны и быстрым ручьем продолжила заливать землю, когда разбойник оттолкнул от себя обмякшую тушу.

На светлой рубахе Аримана стремительно расползались красные пятна, они становились все больше — кошка успела нанести раны. Тяжело дыша, скривив лицо в гримасе боли, разбойник встал. На ногах он держался неуверенно.

— Ариман! — взволнованная произошедшим, я бросилась к разбойнику, успевшему стать близким, почти другом, которого только что чуть не потеряла. — Как… как тебе помочь?

Разбойник расстегнул рубашку вялыми движениями слабеющих рук, сорвав несколько пуговиц. Следы от когтей, скользнувших по телу разбойника, были глубокими, кожа разошлась в стороны, и кровь ручьем текла из ран.

Да, к таким порезам подорожник не приложить. Его и нет здесь.

— Надо перевязать, — отгоняя панику и сглатывая накатывающий удушливый ком, пробормотала я, отчаянно замахав руками над ранами, надеясь хоть как-то облегчить страдания разбойника. Насколько я понимала, и в магическом мире можно заработать инфекцию.

Ариман осторожно обхватил мои запястья, останавливая нелепую попытку, и снова поморщился, резко отпустив мои руки. Еще и от острого лезвия меча на левой ладони остались порезы.

— Тут перевязки не помогут, — пробормотал разбойник, покачиваясь, отступил к дереву. Я тут же подставила ему свое плечо, помогая осторожно присесть на землю. — Тут нужна целительная магия.

Ариман прикрыл глаза, снова морщась от боли, видимо, становящейся все ощутимее.

— Нужно дойти до дома этой ведьмы. Она поможет тебе, — воодушевилась я. По моим подсчетам, идти еще пару часов.

Уверена в сказанном я не была. В прошлый раз мы с Каньей не устраивали ночлег, двинувшись в путь поздним вечером и продолжив следовать всю ночь за путеводным огоньком, сносно освещающим лес на нашем пути. А кроме захода и восхода солнца, других временных ориентиров я не имела.

Как настоящая героиня блокбастера, я оторвала низ своей туники, бессмысленно торчавший из-под корсета. Хлопковая ткань, конечно, не была стерильной, но еще довольно чистой. Главное — не дать истечь разбойнику кровью, а там пусть магия его лечит.

Образовавшийся лоскут ткани пришлось разорвать еще на несколько поменьше.

Ариман с изумлением смотрел на меня. А я уже подготовила перевязочный материал и теперь судорожно вспоминала основы медицинских знаний. Вот уж не думала, что этот предмет, когда-то изученный в университете, пригодится.

— Анна, что ты делаешь? — недоверчиво пробормотал разбойник, когда мне пришлось начать его раздевать. — Ты хочешь, чтобы от холода я еще быстрее концы отдал? Решила добить меня таким мучительным способом?

— Не говори ерунды, — фыркнула я в ответ, хотя прекрасно понимала, что он это не всерьез. Это такая защитная реакция, за которой он маскировал истерику.

— Я не знаю, как быстро потеря крови станет критичной, но надеюсь, что мы успеем дойти, — как можно увереннее пояснила я. Куда бы свою истерику запрятать?

— Ладно, ты права, помирать мне еще рано, — выдавил из себя улыбку разбойник. — Но, Кракен поглоти этот лес и его обитателей, как же это больно.

— Старайся меньше шевелиться, — посоветовала я. — А теперь терпи.

— Я и так терплю, — проворчал разбойник. — А-а-а-а!

Соприкосновение открытых ран и тряпок оказалось процедурой неприятной. Разбойник то и дело шипел и охал.

— Загадочная ты женщина, Анна, — пробормотал Ариман, когда я закончила перевязку и протянула ему руку, помогая встать.

— Ты даже не представляешь, насколько.

Теперь нужно свернуть мешки и сложить пожитки, и я с ужасом поняла, что теперь все тащить придется мне.

— Анна, оставь это здесь, иначе мы не дойдем, — догадавшись о моих мыслях, проговорил Ариман. — Я еще пожить, знаешь ли, хочу. Сама сказала, что нужно торопиться.

Я бросила взгляд на наш лагерь, на тушу дикой кошки. Ариман, безусловно, прав. Но маленький червячок сомнения в том, что мне и дальше удастся вести нас в нужном направлении, советовал лучше подготовиться ко всему.

Подобрав наше оружие, я подошла к разбойнику. Он был прав, оглядываться нельзя и сомневаться тоже. Если мы дойдем до настоящей ведьмы, эти вещи нам не понадобятся. Обратно мы вернемся с помощью магии.

Обратно. Только сейчас я поняла, что кроме поисков Каньи, другой цели у меня нет. И обратно мне некуда идти.

Отбросив мысли, кормившие нарастающее отчаяние, я подставила плечо разбойнику, и мы двинулись вперед.

Ариман держался молодцом, и помощь моя была скорее подстраховкой. Не думаю, что мы много потеряли в скорости. Стараясь ни о чем не думать, я лишь следила за тем, что попадалось нам под ноги, и чтобы очередная мягкая болотистая кочка не стала причиной вывиха лодыжки, моей или разбойника. Хватит с нас травм. Но в глубине души я молилась всем известным силам, способным помочь и облегчить наш путь. В том числе великой Богини и великому жрецу ордена Тьмы.

Чем дальше мы углублялись в лес в нужном направлении, тем бледнее становилось лицо разбойника, а взгляд рассредоточивался. Но я направляла нас обоих, крепко держа Аримана, и пока, как мне казалось, мы шли в верном направлении. Только вот погода на руку не играла, снова пошел дождь. Хоть высокие кедры своими густыми кронами и спасали от проливного ливня, но не могли избавить нас полностью от прохладного дождя, грозящего промочить насквозь шерстяные плащи.

— Потерпи, осталось недолго, — ласково успокоила я разбойника, хотя он вовсе и не жаловался.

И вправду, буквально через пару минут показался маленький каменный дом, вросший в землю и покрытый собственным лесом на крыше. Из трубы поднимался белый дымок, обещающий тепло и уют.

— Я же говорила, — не удержавшись, высказала я очевидное, испытав настоящее облегчение, увидев долгожданный дом.

— Я не сомневался в тебе, Анна, — успокоил меня Ариман.

Конечно, я верила разбойнику. А еще надеялась, что эта старая седовласая женщина не просто поможет излечить раны Аримана и найти Канью, я надеялась на куда большее. Надеялась, что Канья сейчас откроет дверь и выйдет нам навстречу. Улыбаясь и сияя, живая и невредимая.

Толстая дверь легко открылась, наклонившись, чтобы не снести косяки, мы вошли внутрь. Вопреки моим ожиданиям, нас вовсе никто не встретил. В тишине потрескивали дрова, согретый очагом воздух пропитался запахами сушеных трав, ягод и грибов.

— Эй, кто-нибудь есть дома? — позвала я, и добавила себе под нос: — Как вас там звать?

Действительно, как звали прабабку Каньи, я не знала, но стыда от того, что вошла в чужой дом без приглашения, не испытывала.

От сильного сквозняка дверь за нами резко захлопнулась. И только сейчас я заметила черноволосую макушку из-за спинки стула, повернутого к очагу.

— Здравствуй, Анна, — послышался приятный низкий голос, отлично знакомый мне, — разбойник.

Меня накрыло волной негодования и злости. Что за западня? Что здесь делает Сизаморо?!

— Милая моя, не чувствую радости, — насмехаясь пропел великий жрец ордена Тьмы. — Разве ты не хочешь спасти своего разбойника?

Я не стала возмущаться, поддаваясь на очевидную провокацию. В этом он был прав. Я хотела помощи, и я ее получу. И неважно, от кого.

— Хочу, да, — уверенно подтвердила я.

— Все просто, — заявил Сизаморо, и такое вступление точно не обещало ничего простого и хорошего. Всем нутром я это чувствовала. — Ты должна вернуть воспоминания прошлых жизней. И тогда я сохраню жизнь твоему разбойнику.

— Что за бред?! — фыркнула я. Вернуть воспоминания и сойти с ума? Ага, нашел дуру. И вообще, на кой ему это нужно?

Ариман молчал, ничем не показывая своей реакции на великого жреца ордена Тьмы, и мне все тяжелее было держать его.

И только бросив мимолетный взгляд на разбойника, я поняла, что он потерял сознание. Глаза были закрыты, а тело расслаблено, оттого и потяжелела моя ноша.

Драгоценное время стремительно утекало. И не было времени думать, почему в доме прабабки Каньи находится Сизаморо, и что со старухой произошло.

Все действительно просто. Великий жрец ордена Тьмы единственный, кто сейчас может помочь Ариману. Нужно лишь сделать выбор: жизнь разбойника или собственный рассудок.

Отчего-то я уверена, что спорить с Сизаморо бесполезно. Но слишком многое было неясно.

— Зачем тебе это нужно? — сорвался с моих уст вопрос, ответа на который я не могла никак найти.

— Это нужно не мне, а тебе.

Великий жрец ордена Тьмы резко поднялся со стула. На идеальном лице сияла ухмылка. Весь полный довольства собой, в лоснящихся в тусклом свете огня черных одеждах, он ожидал моего ответа.

— Но я же сойду с ума, — попробовала я высказать аргумент «против», единственный, что был мне известен.

— Глупости, — тут же отверг Сизаморо, презрительно скривившись. — Сказки ордена Света.

Стало тяжело держать Аримана. И я положила его на узкую кровать.

Значит, бояться нечего. Что мне стоит вспомнить? Судя по всему, Сизаморо это устроит, щелкнув пальцами, может, даже буквально.

— Если, конечно, ты сможешь принять их, — вдруг добавил первородный маг.

— Что?! — возмутилась я.

А ведь я чуть не согласилась. Но стоило бросить взгляд на умирающего Аримана, внутри все перевернулось. Жалость — не мое слабое место, но разбойник спасал мою жизнь не один раз. И пусть риск сойти с ума от воспоминаний велик, но есть шанс, что все обойдется. А как говорится, кто не рискует…

— Я согласна, что мне нужно сделать?

— Ничего, просто ложись, — указал на кровать, где уже лежал Ариман, Сизаморо.

— Только сначала вылечи его, — потребовала я.

— Ложись, мне под силу выполнить обе задачи одновременно, — с явным бахвальством заявил первородный маг, указывая рукой в сторону кровати.

Сдвинув к каменной стене Аримана, я вплотную прижалась к нему, чтобы не свалиться на пол. Сизаморо придвинул стул ближе, сел и, нависая над кроватью, одной рукой коснулся моего виска, другую поместил на грудь разбойника.

Прохладная Тьма окутала конечности первородного мага, он прикрыл глаза и прошептал слова, которые мне не удалось разобрать.

— Придется потерпеть, будет немного неприятно, — честно предупредил он.

Я кивнула, дав знак, что поняла, и голову тут же будто пронзили тысячи игл, а перед глазами все затянул черный дым.

* * *

Зеркало в кабинете придворного мага Эйдера было таким же засаленным и покрытым пылью, как и все предметы интерьера. Габриэль с трудом рассмотрел свое отражение в нем.

— Милорд, — проблеял маг, наблюдая как серебряные ножницы состригают прядь за прядью. Выгоревшие в лучах жаркого летнего солнца, они падали на пол, покрытый толстым слоем грязи и пыли. — Вы словно к войне готовитесь.

В небольшую глубокую чашу маг пытался вылить багровую жидкость, неуклюже тряся стеклянный сосуд, содержимое которого неохотно вытекало из узкого отверстия.

— Эйдер, они мешают — в небе сильный ветер, и они постоянно лезут на лицо, — нехотя пояснил Габриэль. Маг и без того был в состоянии паники. — Да и разве нас действительно не ждет война?

— Ох, — только и выдохнул маг, и конечности его еще сильнее затряслись.

— Дай сюда, Эйдер, — проворчал Габриэль, забирая сосуд с драгоценной кровью дракона индиго. — Ты так все прольешь мимо.

— Все никак не верится, что вы… у вас… — маг так и не смог связать слова в единое предложение.

— Я знаю, что это тяжело принять, но возьми себя в руки, — строго потребовал командующий армией людей. — К тому же, все складывается вполне удачно.

Теперь Габриэль Делагарди не просто командующий армией людей, но и отрядов из магов, которым нужно научиться использовать Тьму против Тьмы. Как и самому Габриэлю.

— Не бойтесь, милорд, — пробормотал Эйдер, еще сильнее растрепав светло-рыжие волосы.

— Эйдер! — рявкнул на него Габриэль — Похоже, что я боюсь? Ты что вообще несешь?

Бирюзовые глаза сверкнули яростью, но оставались чисты. Тьма все больше поддавалась контролю.

— Соберись, — приказным тоном бросил он придворному магу. — Я не хочу, чтобы потом на моей груди красовался уродливый рисунок дракона.

Габриэль закончил избавляться от длинных прядей волос и растрепал новую прическу, рассматривая сквозь грязное зеркало результат.

— Ладно, поправим потом, — пробормотал он своему отражению.

С шумом отодвинув стул, Габриэль тяжело опустился на него, но совсем не от физической усталости.

Помещение освещало несколько свечей, тусклое мерцание которых едва справлялось со своей задачей. С таким же успехом ритуал привязки дракона к своему всаднику можно было затеять под открытым небом при лунном свете. Но мужчин это вполне устраивало.

Ни придворный маг Эйдер, ни Габриэль, ни кто-либо другой из ныне живущих на земле не проводили подобный ритуал. И, конечно, маг был в предвкушении, которое выдавали его нетерпеливые движения и горящие глаза. В то же время его пугала Тьма, которую Габриэль Делагарди использует в конце ритуала. Но все же результат колдовства и желание познать его пересилило страх.

А вот Габриэль не боялся. Он сгорал от нетерпения. После ритуала на груди появится магически закрепленный рисунок, символизирующий его дракона. Замешанный на магии и крови, тот позволит призывать друга, где бы он ни находился. И в преддверии грядущего это не только крайне удобно, но и необходимо.

— Будет больно, — дрожащим голосом предупредил маг.

Габриэль недоверчиво посмотрел на тонкую кисть в руках Эйдера. Тот обмакнул ее в кровь дракона, смешанную с другими необходимыми ингредиентами, из-за чего жидкость почернела.

— Не от этого, — махнул он кистью и пара капель сорвалась вниз, — потом, — тут же принялся пояснять маг, — после того как зачитаем заклинание, и вы призовете Тьму.

— Ты приготовил заклинание? — строго уточнил Габриэль. — Надеюсь, нам не придется повторять все заново.

— Да-да, конечно, — воодушевленно залепетал маг и продемонстрировал лист с кривыми каракулями, лежащий рядом с металлической емкостью, в которой придворный маг замешал зелье на крови дракона.

— Ты точно знаешь, что рисовать? — снова недоверчиво посмотрел Габриэль на Эйдера.

— Конечно-конечно, я изучил труд Фортиша «О разновидностях драконов», и драконы индиго в своем роде уникальны, — тут же успокоил маг.

— Приступай, — скомандовал Габриэль и откинулся на спинку стула, давая магу доступ к своей груди.

Эйдер пододвинул стул, сел, расправляя полы коричневого балахона, и, кажется, перестал дышать, склонив кисть над золотистой кожей, которой предстояло стать его холстом.

— Давай уже, — проворчал Габриэль.

Оба мужчины затаили дыхание.

Маг уверенно повел кисточку, вырисовывая основной скелет рисунка. Только, когда кисть требовалось смочить, мужчины снова дышали.

И вот рисунок почти готов, оставалась пара штрихов. Маг сделал еще несколько движений кистью, и довольный собой, расплываясь в улыбке, отстранился.

Габриэль встал и вернулся к зеркалу, строго осмотрел работу мага, прищурив взгляд.

— Давай, начинай читать, — собравшись, скомандовал Габриэль.

Слова из уст мага полились громко и уверенно, в отличие от привычных сбивчивых речей.

Расположив ладонь над свежим рисунком, Габриэль прикрыл глаза, призывая прячущуюся внутри него Тьму.

Монотонные слова заклинания слились для Габриэля в единый гул. Он чувствовал, как прохладная Тьма течет по венам, подступает к кончикам пальцев. Черные струйки дыма сорвались с ладони, вплетаясь в рисунок.

Стиснув зубы, Габриэль продолжал наполнять рисунок Тьмой, терпя боль, испытывающую на прочность каждый нерв на коже. — Милорд, еще немного осталось, — пролепетал маг, закончив читать, и теперь пытался подбодрить командующего армией людей, всматриваясь в гримасу боли на его лице. — Потерпите.

 

Глава 3

Вспышки ярких образов прошлого мелькали калейдоскопом. Воспоминания ушедших жизней спешили показаться перед глазами. Боль во всем теле была почти нестерпимой, и хотелось поскорее очнуться, но собственное прошлое не отпускало.

Несколько жизней оказались яркими, наполненными любовью, счастьем. Там был Габриэль и я, и наши дети. Но в очередную жизнь все закончилось. Магический мир сменился на мир людей. Ставший навсегда серым и одиноким. И десятки жизней, заканчивающихся в точности, как и предыдущие, в полном для меня одиночестве, были нестерпимыми. Я так больше не хочу! Не выдержу.

Но воспоминания забрасывались в мою голову как из пулеметной очереди, четко врезаясь без каких-либо иных вариантов. И так же болезненно как под обстрелом.

Теперь я помнила, как все началось, как служила главой серого ордена, единственной задачей которого было сохранять единство Света и Тьмы. И как все рухнуло в один момент.

Я уже захлебывалась в водовороте собственной жизни, не понимая где из них какая, видя все в слившейся единой картине, когда вдруг услышала голос Аримана.

— Анна! — очнись уже, наконец. Яростный и отчаянный.

Сосредоточившись на звуке его голоса, на его образе, я старалась отогнать все остальные мысли и воспоминания, представить его как можно четче. И постепенно передо мной стало вырисовываться лицо разбойника. Взволнованно приоткрытые полные губы, на исхудавшем лице залегли глубокие тени, и играли блики от зажженного в печи огня, отражаясь и в теплых темных глазах. Мне захотелось прикоснуться к его красивому по мужски лицу, провести пальцами по линии скул и подбородка, чтобы убедиться, что он настоящий.

И я увидела, как тонкая женская кисть, медленно скользнула по только что намеченным в моей голове целям. Ариман улыбнулся тут же, прижав мою ладонь к губам. Нежный поцелуй легким зарядом тока прошелся по телу к сердцу.

— Очнулась, наконец-то, — радостно выдохнул разбойник, развеивая последние сомнения в нереальности происходящего.

— Ты в порядке, — пробормотала я.

— Да.

Ариман раскрыл рубашку демонстрируя абсолютно нетронутое когтями дикого хищника тело.

— Даже следов не осталось.

— Давно он исчез?

— О ком ты? — пожал, теперь здоровыми, плечами разбойник. — Когда я очнулся была только ты. Без сознания и вся горела. Два дня я сходил с ума, думая, что ты так нелепо и умрешь. Что вообще произошло?

Ариман нервно растрепал волосы и продолжил:

— И не оставить тебя, и не взять с собой. Я не знал что с тобой делать.

Разбойник схватил мои ладони, целуя их и зарываясь лицом.

— Как же я рад, что ты очнулась, — бормотал он.

А до моего воспаленного разума стало медленно доходить им сказанное.

— Я была в отключке два дня?! — не поверила я, и приподнялась, опираясь на локти. Во рту пересохло и голос немного охрип.

— Да. Что произошло? И о ком ты говорила? — подтвердил мой разбойник, тут же засыпая новыми вопросами.

— Можно мне сначала воды?

Ариман протянул мне металлическую кружку с теплым травяным чаем. Дав себе пару минут прийти в себя, начала рассказ. Чем больше я посвящала разбойника в обстоятельства его чудесного исцеления, тем сильнее он хмурился.

— Я, конечно, рад, что остался жив, — произнес Ариман, как только я закончила говорить. — Но зря ты согласилась.

— Возможно, я не сойду с ума, — попробовала успокоить его, догадываясь о чем думает разбойник.

— Возможно?! — повторил разбойник недоверчиво хмыкнув. — Что-то я не разу не слышал, что подобное удавалось кому-то. И как ты себя чувствуешь теперь?

Я немного задумалась, силясь понять свои ощущения, и дать оценку своему рассудку. Но…

Ничего особенного не почувствовала. Открывшиеся воспоминания сохранились в голове мутными картинками. Зачем это было нужно Сизаморо? Не ясно. А уж зачем это мне, как он заявил, — тем более.

Я была уверена, что ни Псигелия, ни прабабка Каньи в этом лесном домике больше не появятся. Но мы остались еще на день, Ариман хотел понаблюдать за мной, и спорить с ним было бессмысленно. К тому же он был прав.

Но никаких побочных эффектов не проявилось. Не считая того, что теперь я знала растения, росшие вокруг, о которых раньше только слышала, а в жизни ни разу не видела. В этой не видела.

Мы отправились в путь, как только начало светлеть. Пока шли по лесу я много думала о том, почему сходили с ума маги добровольно открывшие воспоминания о прошлых жизнях. Но пока, со мной ничего не происходило, что могло бы привести к такому же результату. И это неплохо обнадеживало.

— Анна, ты в порядке? — в который раз обеспокоенно поинтересовался Ариман, когда мы подходили к дороге.

— Да, — как и в прошлый раз ответила разбойнику, только уже не скрывая раздражения.

К счастью, обратное путешествие в город прошло без приключений. Мы вышли к дороге, грязь на которой уже вымерзла, и ноги больше не вязли. Осталось только преодолеть ту часть пути, где не помешала бы лошадь. Но путь обратно, как правило, кажется короче, и хоть ног не чувствовалось, казалось, что мы дошли быстрее. И, когда показался постоялый двор «Три кедра», испытала настоящее облегчение. Правда, ненадолго. Стоило вновь встретится с бородатым барменом местного трактира настроение вновь сменилось. По плану, мы собирались отдохнуть несколько часов, а затем отправиться в город. Плана как действовать дальше ни у меня, ни у разбойника пока не было. Но уверена, что в замке меня никто не ждет с распростертыми объятиями, разве что Габриэль.

Стянув сырую обувь и шерстяные носки, придвинула заледеневшие ноги к камину. Конечности неприятно закололо, но тепло быстро их отогрело. Зима в магическом мире быстро вступала в свои права, хотя, возможно, это не касается Маира. Но из Смагарда я, непременно, отправлюсь к Эрвину, так что проверю погодную магию на себе.

Задаваться вопросом откуда у Аримана деньги на снятие комнаты я не стала. Развалилась на пушистой овечьей шкуре и прикрыла глаза. Любопытство все же чуть-чуть меня одолевало. Он ведь не из правящего рода как Габриэль, и до статуса верховного хранителя ордена Света ему ой как далеко. Да он даже не маг. Экономный разбойник? Возможно. Или я просто недооцениваю имущественное положение главаря банды.

Я совсем уже расслабилась и чуть не уснула, когда Ариман принес наконец ужин. Вместе с разбойником в комнату ворвались аппетитные запахи жареного мяса и только что испеченного хлеба. Как же я оказывается голодна.

Разбойник опустил тяжелый, ломящийся от еды и напитков поднос на пол у камина, где я сидела, сложив ноги по-турецки. Ариман хмуро посмотрел на мою вальяжную позу, но никак не прокомментировал, присел рядом.

— Откуда у тебя деньги? — не сдержала я своего любопытства. — Ведь последнее «дело» сорвалось.

Разбойник еще больше нахмурился и недоверчиво посмотрел на меня.

— Странно, что тебя волнует подобное, — высказал, наконец, он, после минуты задумчивого молчания. — Женщину не должны заботить подобные вопросы. Такое она должна доверять своему мужчине. Вообще, осталось немного с прошлой вылазки.

Я недовольно скривилась.

— Ариман, я примерно понимаю, как устроен ваш мир, — как можно мягче произнесла я, — но есть одно «но». Ты не мой мужчина, так что это не твоя ответственность. Но, спасибо, что помогаешь мне.

Разбойник фыркнул и ничего не сказал, принимаясь за еду, и я последовала его примеру.

Конечно, в этом мире я уже привыкла принимать помощь сильного пола. Но с Эрвина и Габриэля не убудет. А вот последние сбережения разбойника мне было жаль. Скорее всего ему не скоро удастся заработать. Привычным способом уж точно. К тому же, он явно не прочь считать меня «своей женщиной». Только, чем больше я привязывалась к Ариману, тем меньше мне хотелось его обнадеживать и использовать в своих целях.

Я боялась, что после моих слов повиснет неловкость между нами, но этого не случилось. Ариман принялся шутить пока мы ели, и я быстро оттаяла.

— А что ты сделала Гордону? — полюбопытствовал он.

— Это кто?

— Владелец этого «прекрасного места», — шутлива разводя руки, чтобы охватить всю территорию гостиницы, пояснил Ариман. С лица не пропадала насмешливая улыбка. — Ты видела его внизу.

— О, ты о бородаче, — быстро догадалась я, сдерживая смешок. — Сложно сказать, но первая встреча выдалась неудачной. Думаю, дело в этом.

— А что было то?

— Мы с Каньей были переодеты в блудниц, и, когда прибыли сюда, пришлось пригрозить мечом, чтобы нас приняли всерьез.

Ариман захохотал, не в силах остановиться повалился на спину.

— Что ты смеешься как припадочный, это, между прочем, вопиющий случай несправедливости, — наигранно обиженно возмутилась я, игриво хлопнув разбойника по груди. — Он какой-то ярый противник женщин?

— Ох, Анна, — утирая слезы пробормотал Ариман. — Не всех женщин. Насколько мне известно, Гордон ни раз писал ходатайства хранителю ордена Света о закрытии храма городских жен. По его мнению, блуд питает Тьму. А так как солдаты Смагарда чаще остальных пользуются «городскими женами», их он тоже недолюбливает.

Теперь я задыхалась от смеха повалившись на спину, слезы брызнули из глаз. Бедный Гордон, представляю, что он испытал, когда блудница пригрозила ему мечом, совсем как солдат. Боже, как же я давно не смеялась.

Открыла глаза почувствовав, что оранжевое пятно камина затянула тень. Ариман наклонился надо мной. Он больше не смеялся и почти не улыбался. Только уголки губ то и дело трогала ухмылка, пока он медленно наклонялся ближе ко мне.

— Анна, — прошептал разбойник, протягивая к моему лицу ладонь, чтобы погладить щеку.

Губы обдало теплым мужским дыханием. Ариман навалился на меня придавив, и я не могла пошевелиться.

— Ари… — не успела я произнести имя разбойника, чтобы его остановить, как он поцеловал, жадно впиваясь в мои губы, не давая возможности дышать, ни то что говорить.

Комната закружилась. В нос ударил до боли знакомый мужской запах. Леса, амбры и мяты. Настойчивые мужские губы стали тверже, а колючий, заросший щетиной подбородок, мягче.

— Любимая, — раздался шепот Габриэля.

Сердце испуганно застучало, разгоняя застывшую кровь. Этого не могло быть. С силой я ударила кулаком в грудь мужчины удобно устроившегося между моих ног. И тот отстранился. Передо мной был Габриэль, распущенные волосы лежат на голых плечах. Комната была все та же. И в тоже время другая. Свет от камина отражался от стен, только не бежевых какие должны быть в комнате, что мы сняли с разбойником в «Трех кедрах», а светло-голубые. Остальную обстановку я не успела рассмотреть так как в глазах резко потемнело.

Но вдруг раздался громкий стук в дверь, который почти оглушил.

— Кого еще принесло, разрази его Аспид, — выругался Ариман.

Я потерла глаза, не понимая что произошло. Рядом со мной все еще был разбойник, и уж точно это он меня целовал.

Ариман нехотя поднялся и пошел открывать настойчиво стучащему в дверь гостю.

На пороге стоял бородач. Лицо исказила злая гримаса.

— Я не позволю из моего постоялого двора делать гнездо разврата, — прошипел Гордон. Швырнул в разбойника мешочек с монетами, бросил на меня презрительный взгляд и добавил:

— Убирайтесь!

Дверь захлопнулась перед носом Аримана.

Видимо, наше веселье вышло за стены комнаты, а владелец «Трех кедров» истолковал все по-своему. Хотя не так уж он был далек от истины. Не случись со мной это странное видение, неизвестно что бы произошло дальше.

Я поднялась и потянулась за обувью и носками, успевшими просохнуть и нагреться. Все же что не делается, делается к лучшему.

— Что ты делаешь? — вышел из ступора Ариман. Судя по всему, поведение Гордона его сильно удивило, а то что со мной произошло что-то странное он не заметил.

— Собираюсь, ты же слышал бородача, — усмехнулась я.

— И куда мы пойдем?

— Ну, я знаю одно место, где нас точно не осудят.

* * *

Круглая спальня наполнилась светом из магических светильников, свисающих аккуратными шарами с потолка. А затем снова потемнело до уровня интимного полумрака.

На огромной кровати, с полога которой свисал пурпурный балдахин, на коленях сидела Канья, спрятав голые пятки под собой. Как только верховный хранитель прибавлял свет, она тут же убавляла его, возвращая необходимую ей атмосферу.

Эрвин нервно расхаживал по комнате, сцепив руки в замок за спиной, и бросая периодически задумчивый взгляд на девушку. На оголившееся плечо, с которого спущен рукав белоснежной туники то ли случайно, то ли намеренно, на водопад темных волос, падающих на молочную кожу, на пухлые губы, еле сдерживающие улыбку, на хитро прищуренные голубые глаза, обманчиво невинно следящие за ним. Мотнул головой в стороны отгоняя наваждение и продолжил измерять широкими шагами свою спальню.

— Эрвин, — ласково обратилась Канья к верховному хранителю. Тот замер, скосил взгляд на ведьму не поворачивая головы. — Иди ко мне.

Маленькая ладошка похлопала по постели, призывая мага на местечко рядом.

Но Эрвин снова затряс головой, борясь с искушением. С желанием бросить на произвол воли великих духов все проблемы, свалившиеся одна за другой не на такие уж сильные плечи молодого мага. И одна из них, появившаяся на крыше башни неведомо каким образом, уютно устроилась на его кровати. И теперь умело пытается его соблазнить. Ох, Эрвин Савитар с удовольствием бы поддался на уловки кочевницы, окажись она здесь иным образом. Но все случилось так как случилось. А девушка упорно молчит. Не признается, кто ее сюда доставил. Великий жрец ордена Тьмы или великая Богиня? Ему было необходимо понять на чьей стороне та, которую желало его тело и душа. Будто это могло что-то изменить.

— Канья, зачем ты здесь? — повторил Эрвин вопрос уже в сотый раз. В голове царил полный бардак. Он так желал найти ее, а теперь устраивает допрос как какой-то преступнице. Разве что без зелья истины.

Но, как казалось магу, девушку такое отношение вовсе не смущало.

— Ладно, — мило сморщив носик произнесла Канья, — если гора не идет к… как там его…

Девушка поднялась, вытянувшись во весь свой небольшой рост. Покачиваясь на мягкой перине, подошла к одному из столбиков, держащих полог, схватилась за полированное дерево.

Эрвин как завороженный следил за движениями кочевницы, цели которых были ему неясны, но взгляд притягивали. Она подняла одну ногу, сгибая в колене под острым углом, прижала к деревянной конструкции, тяжелый подол платья поднялся, оголяя тонкие щиколотки. Канья подняла другую ногу, зажимая между пышных бедер гладкое дерево, встряхнув шоколадной копной, запрокидывая голову назад, крутанулась грациозно спрыгнув с высокой кровати на застеленный пушистыми шкурами каменный пол, бесшумно, будто опустилась на облако. Движение колыхнувшейся полной груди окончательно пригвоздили взгляд верховного хранителя, и теперь он не отрываясь наблюдал, как девушка, покачивая бедрами идет к нему, медленно, маленькими, но уверенными шагами, заставляя мага следить за фигурой от голых кончиков пальцев ног до темной макушки, чувствовать напряжение во всем теле, болезненно ноющее желание в паху. Желание схватить хрупкие запястья, задрать руки над ее головой, лишь бы она не касалось своего тела, очерчивая округлые формы совсем так, как это хотел сделать сам Эрвин, но отчего-то не позволял.

На вопрос Канья так и не ответила, остановила свое наступление, когда между ней и верховным хранителем оставалось расстояние меньше вытянутой руки. Ловкие пальцы потянулись к крючкам на корсете. Один, второй, третий… И тяжелый кусок кожи с металлическими спицами внутри упал вниз. Тонкая ткань туники соскользнула с плеча, девушка подняла руки, позволяя ткани спуститься вниз и открыть голую грудь, с острыми розовыми кончиками.

В глазах верховного хранителя заблестело желание. Разум окутал туман лишая возможности что-либо сделать. А ловкие пальчики Каньи проникли под белый балахон, провели по груди, нащупывая путь вниз, и ладошка опустилась на отвердевшее мужское желание. Ласкающие движения вверх-вниз заставили Эрвина тяжело задышать. Стук забившегося в бешенном ритме сердца оглушил. Он остановил смелые движения девушки схватив за запястья и быстро поймал вторую руку, принявшуюся ласкать его шею и грудь. Поднял их вверх и сцепил невидимыми тисками. Канья нисколько не испугалось, судя по ее лукавому прищуру обманчиво невинных глаз и ухмылке, она этого и добивалась. Притянув к себе девушку, схватив за тонкую талию, Эрвин припал губами к дразнящим соскам, почувствовав в своих ладонях тяжелую грудь, почти не помещающуюся в них, приглушенно застонал, сильнее сжимая мягкую плоть.

Оторвавшись от груди Эрвин задрал подол юбки, прошелся пальцами по гладким бедрам. Нижнего белья не девушке не оказалась, и эта мысль вонзилась в голову верховного хранителя убивая все остальные. Сжав круглые ягодицы Эрвин подхватил девушку, и та обвила его ногами крепко держась. Положив прелестную ношу на кровать, маг навалился сверху, не переставая гладить мягкие бедра, тонкую талию и пышную грудь, срывать сладострастные стоны порывистыми поцелуями.

— Моя прелестная Кань, — прошептал Эрвин. Одежда летела вниз плавно и бесшумно опускаясь на пол. — Что же ты со мной делаешь…

Смех кочевницы смешался со стонами. Дотянувшись до уха верховного хранителя, она провела кончиком языка по мочке и прошептала:

— Я здесь, чтобы разбудить твою Тьму.

 

Глава 4

Чувство обиды за местных блудниц, да и за себя, не так тяготило, как нарастающее чувство дежавю. Чем ближе мы подходили к стенам Смагарда, тем ощутимей оно становилось. Сгустившаяся ночная темнота и пробирающий холод придавали бодрости и сил добраться поскорее до очага, у которого я собиралась пригреться в храме городских жен. Надеюсь подруга Каньи меня помнит и не откажет в этой мелочи, а компания разбойника ее не смутит.

Ариман с иронией воспринял мою идею, но противиться не стал. К тому же ничего лучше он предложить не мог.

Для меня, как уже не бывшей «в розыске», попасть в город было теперь не проблематично, благодаря грамоте «свободы», а о том, что мой спутник главарь одной из банд разбойников — в городе никто не знал. Вроде бы никаких препятствий нет пройти через восточные ворота, но интуиция заставила остановиться, как только показался свет факелов, подсвечивающих каменные стены.

— В чем дело? — поинтересовался Ариман.

— Да что-то мне не хочется появляться так, в открытую, — неуверенно пояснила я, задумчиво потирая виски. Как объяснить Ариману причины своих опасений, если и сама не до конца их понимаю? — Мы же не знаем, как добрался до ордена Света Бероуз, и добрался ли он вообще? И как обстоят дела в Смагарде?

— Никакого особого положения не введено из-за появления жрица ордена Тьмы, — напомнил разбойник, осторожно взяв мою ладонь, спрятанную под грубой кожей перчатки, но даже через это препятствие я ощутила тепло и ласковое поглаживание. — Об этом мы узнали бы в «Трех кедрах».

Но не это беспокоило меня. Что если Габриэль приказал солдатам, как только я покажусь в городе, доставить меня к нему, даже, если буду против? Конечно, мне в любом случае встречи с ним не избежать, к тому же большая часть меня безумно этого ждала, изнывая от тоски. Вот только… Ничего не изменилось, и каждая встреча станет испытанием для нас обоих.

— Не хочу перед отправлением в город магов заскакивать в гости к Делагарди, чувствую, солдаты быстро донесут о нашем появлении своему командующему, — призналась я. А может и меня прямо к нему донесут.

— Вон оно что, — усмехнулся Ариман и сильнее сжал мою руку.

Эх, чувствую, он все истолковал по-своему.

— Ладно, есть один путь, через южные ворота, — нехотя поведал разбойник. — Если за последние дни ничего не поменялось, то там все еще служит мой старый приятель. За пару золотых ему и напарнику, он умолчит о нашем появлении. Заодно и узнаем было ли распоряжение на счет тебя.

Такой вариант меня устраивал. Так, конечно, дольше, но не готова я морально на встречу с Габриэлем или еще с кем-либо из его семейства. Остался у меня горьковатый осадок от его матери. Уж как-то легко Лабор осуществил вывоз моего бездыханного тела за пределы городских стен. С трудом верится, что там обошлось без сиятельной помощи. Что-то внутри меня теперь настаивало на такой версии событий. И это что-то — то ли усилившаяся интуиция, то ли «третий глаз», которому я доверяла безоговорочно.

— Анна! — окликнул разбойник, выдергивая меня из размышлений. И тут я поняла, что не заметила, как оказалась впереди своего проводника, в котором, кажется больше не нуждалась. Ноги сами несли в нужном направлении через лес вблизи городских стен, послушно преодолевали попадающийся на пути препятствия. Мне будто даже стало легче пробираться сквозь чащу. Будто я здесь уже не раз ходила и знала невидимые тропы…

Но я все же остановилась и обернулась, натыкаясь на недоверчивый и обеспокоенный взгляд разбойника.

— Ты в порядке? — поинтересовался он. — Куда разогналась?

— Да. Все хорошо, просто увлеклась.

— Ну-ну.

Мой голос против воли прозвучал тихо и неуверенно. Но, собственно, так оно и было. Несмотря на то, что физически я чувствовала себя прекрасно, с головой все-таки происходили странности. В моей привычке доверять холодному и здравому расчету, а не мистическому чутью. Неужели я когда-то была такой… такой как сейчас?

— Мы почти пришли, — сообщил Ариман то, что мне и так было известно. — Подожди меня здесь, я узнаю кто дежурит, и вернусь за тобой.

Тут он прав, разведка не помешает, и пока разбойник этим занимается, мне стоит затаиться, а за корнями поваленного многовекового кедра это удастся лучше всего.

Устроившись на земле присыпанной рыжими иголками, и опираясь одним боком на широкий ствол покрытый мягким зеленым мхом, взглянула сквозь щели между сухими корнями дерева на разбойника. А что, если он не вернется?

— Я вернусь через четверть часа, — уверенно заявил разбойник вопреки моим мыслям.

Несколько секунд он продолжал смотреть на меня, судя по задумчивому взгляду чего-то ожидая, но я удобно устроилась и не собиралась вставать.

— Жди, — наконец бросил разбойник резко разворачиваясь и направляясь в сторону южных ворот Смагарда. Так уверенно, будто по-другому и быть не могло.

И я ждала, улеглась на широкий, что не обхватить и двумя руками, ствол хвойного великана, а через раскинувшиеся веером корни наблюдала за открывающейся перед стеной пустошью и кромкой леса, вдоль которой и была почти незаметная тропа, ведущая к южным воротам.

Время шло медленно, и я в который раз молча возмущалась, почему в этом мире нет карманных часов. И почему я так просто отпустила разбойника, не обговорив с ним план действий на случай, если он не вернется. Конечно, о таком раскладе думать не хотелось, но обозначенные четверть часа подходили к концу и мысли метались в поисках альтернатив.

— Заждалась? — вдруг раздалось над самым ухом, я вздрогнула, схватила упавшие на плечи мужские руки за запястья собираясь применить какой-нибудь захват против обидчика, тело опережало мысли, но я вовремя сообразила, что это всего лишь Ариман.

— Зачем так пугать?! — возмутилась я, впиваясь взглядом в увернувшегося от меня разбойника. — Ты поговорил со стражниками? Почему ты пришел с другой стороны?

— Поговорил. На счет тебя нет никаких особых распоряжений так, что мы можем войти через ворота, какие только пожелаем, — начал отвечать на вопросы разбойник. — Вышел через другие, чтобы посмотреть обстановку…

Но разбойник не договорил, в ночном небе раздался рык, подобный грому, и свист сопротивляющегося ветра. Машинально мы с разбойником прижались к дереву. Хотя я знала, что скорее всего бояться нечего — это дракон Габриэля и быть может он сам.

Мы с разбойником замерли пока над нами пролетело эта громадина, которую даже не видно в обсидиановом ночном небе. И пока звуки не стихли, удаляясь в сторону драконьих гор, никто из нас не решался и слова вымолвить.

— Поглоти меня Кракен, если это был не дракон, — заговорил разбойник первым. Судя по реакции раньше он их не встречал. Да я везучая, однако. Без году неделя в магическом мире, а кого только не видала. Хотя в голове тут же нарисовались образы и других магических существ, в этой жизни которых я еще не видела, но насмотрелась в прошлых. Да, вряд ли меня теперь чем-то удивишь.

— Не сомневайся, я точно знаю, что это был дракон, даже уверена, тот же самый, что уже встречался мне.

Ариман изумленно вскинул брови, но никак не прокомментировал, просто помог встать.

— Ладно, пошли уже, — пробормотал под нос разбойник, подталкивая меня в сторону тропы. — Пока я прямо здесь не уснул.

Шли мы на последнем дыхании, но это еще больше подгоняло. С опаской пройдя мимо стражников я расслабилась только, когда свернули на пустую ночную улицу. Город спал, и мы шли с разбойником на ровне. Не было уверенности в том, кто из нас кого ведет. Теперь я знала город, и знала, что за следующим поворотом нас ждет храм городских жен. Но осознание этого, к удивлению, не пугало. Что же сводило с ума остальных? Вечное чувство дежавю?

Мы остановились перед обшарпанной дверью, и разбойник громко постучал. До нас доносились приглушенные звуки веселья, женский и мужской смех, стоны и крики.

Дверь никто не спешил открывать, и Ариман постучал снова. Вскоре дверь открыла сама Кемма.

Сначала она заметила разбойника, шаловливые пальчики скользнули по мужскому подбородку, опустились ниже к шее.

— Ну здравствуй, малыш, давно тебя не видно, — замурлыкала Кемма, продолжая ласковую игру пальцами.

Но тут я вышла из-за скрывающей меня двери, блудница перевела на меня взгляд снизу-вверх, и улыбка из завлекающей стала простой и радостной, искренней. Не удержалась и тоже улыбнулась в ответ.

— Анна! — отозвалась девушка. — Рада тебя видеть, хотя тебя здесь быть и не должно… Хорошо, что с тобой все в порядке.

— Здравствуй, Кемма, я тоже рада тебя видеть, — призналась я. — Надеюсь тебе не сильно досталось от Делагарди за помощь мне?

Девушка махнула рукой, будто эта услуга незначительна.

— Ничего страшного не произошло, мне все равно пришлось все рассказать, — призналась блудница виновато отводя взгляд. — Ну заходите, голубчики, явно же не просто так поболтать зашли? А где Канья?

На последний вопрос и я бы хотела знать ответ, но увы.

Кемма повела нас к комнатам, но не услышав где же ее подруга обернулась.

— Я не знаю, главное с ней все хорошо, в этом я уверена, — не стала врать, но увидев неподдельное беспокойство добавила, неуверенная сама правда ли это:

— Она под защитой великой Богини.

— О, великая Богиня! — воскликнула Кемма сложив ладони, будто собралась молиться. — Сохрани ее тело и душу.

— Надеюсь этим она и занимается, — пробурчала себе под нос.

Ариман позади меня хмыкнул, уже не удивляясь моему пренебрежительному тону, когда речь шла о великих духах.

Пока мы шли к комнатам, я старалась не обращать внимания на девушек, занятых «обслуживанием» мужчин, и похотливые взгляды последних в мою сторону. Попалось на пути и несколько солдат, взгляды которых я старательно избегала, постаралась отвернуться, чтобы те не рассмотрели мое лицо, на тот случай, если мы встречались раньше и меня запомнили. Даже если Габриэль никому не поручал привести меня к нему, как только я появлюсь здесь, это еще не гарантирует, что никто не доложит, желая выслужиться перед командующим.

Кемма отвела нас в дальнюю комнату, в конце длинного узкого коридора, здесь было более-менее тихо, если не считать приглушенные звуки уединившихся за стенами соседних комнат пар. Но все же тише, чем внизу, где развернулась настоящая оргия, на мой взгляд.

— Свободна только одна комната, — пояснила Кемма, и повернулась к Ариману, — но если ты тоже хочешь расслабиться…

Но разбойник не дал договорить, отстранил шаловливые руки девушки, играющие с воротником рубахи, и толкнул дверь комнаты.

— Все, чего я сейчас желаю — это почувствовать подушку под головой, Кемма, — ворчливо отозвался Ариман на ее уловку.

От меня не ускользнуло как потух взгляд блудницы. Но она молча отошла в сторону ничего не сказав. Мысленно я рекомендовала себе не думать что связывает моего разбойника и блудницу потому, что в первую очередь разбойник вовсе не мой.

Ариман завалился на кровать скинув только оружие, плащ и обувь, я, предвкушая мягкость пастели, последовала его примеру, стараясь не думать кто и чем на ней мог заниматься до нас.

Стоило прикрыть глаза и отдаться во всласть сладкого и долгожданного сна, как замелькал калейдоскоп картинок из прошлого, так быстро что невозможно разобрать. Слышались голоса смешивающиеся друг с другом, из-за чего не ясно кто говорит — мужчина или женщина, я или кто-то еще. Я попала в водоворот событий, выплыть из которого оказалось невозможно, теряя контроль позволила панике охватить себя, хотелось кричать, но вышло ли это я не понимала, а голоса усиливались. Что-то даже удалось разобрать.

«Выбирай!»

«Прими решение, Анна, на чьей ты стороне!»

«У нее нет выбора!»

Они настойчиво от меня что-то хотели, но что именно — не могла понять, и это незнание мучило даже во сне, пока я не затряслась.

— Анна, проснись! — озабоченный крик разбойника еле ворвался в мое сознание.

Это он тряс меня за плечи нависая. Золотой луч пробился сквозь сломанную деревянную решетку на окне осветив лицо мужчины.

— Ты кричала, — объяснил он свои действия.

— Спасибо, что разбудил.

Я стала приподниматься, и Ариман догадался отстраниться.

— Уже утро, — озвучила я очевидный факт. Поспали мы от силы несколько часов. — Не стоит задерживаться.

— Согласен.

Разбойник, видимо, не раз тут бывавший показал где комната гигиены, которая больше напомнила мне городскую баню. Но не время привередничать.

Пока я приводила себя в порядок, после длительных и не особо приятных прогулок по лесу, Ариман успел раздобыть завтрак. Даже не самая свежая булка показалась вполне сносной. Но времени было мало, как подсказывало нутро, и дожевывала я выпечку прямо на ходу, не думая о том, что и так не самая аккуратная коса, растрепалась, одежда не первой свежести и мятая из-за того, что в ней же и спала. Главное оружие на месте, и поскорее бы убраться отсюда.

Еще бы несколько месяцев назад, я не поверила бы, что мне будет плевать на то, как я выгляжу. Раньше у меня всегда был идеальный внешний вид, демонстрирующий уверенность и восхищающий мужчин. Но здесь другой мир, и приоритеты другие.

Сразу было видно, что день в храме городских жен — не рабочее время. Тишина, не считая разноголосого храпа и сопения. На прощания с Кеммой было как-то все равно, и мы уверенно направились к выходу, не собираясь никому сообщать о нашем уходе, осторожно переступая спящую оргию, что развернулась в большом зале ночью, и преграждала теперь нам путь.

Но я застыла, чуть не отдавив чью-то руку. В тяжелую старую дверь храма стучали. Громко и настойчиво. И судя по шуму, доносившемуся до нас с разбойником, это не один человек. И стучат они не в первый раз.

— Ломай! — послышался громкий приказ.

Я взглянула на Аримана. Но он взял меня за руку, собираясь потащить за собой в обратную сторону, наверняка вход не единственный. Но я осталась стоять, вызывая недоумение на лице разбойника.

Глухой, но тяжелый удар отвлек от разговора взглядов, и оба мы обернулись на дверь, которая удар выдержала, но судя по ослабевшим петлям и посыпавшегося мелкой крошкой фасада, долго не протянет.

— Анна, нужно уходить, — напомнил разбойник о том, что и так оба мы знали.

Но я молчала, не в силах принять решение, разум настойчиво кричал идти за разбойником. Но что-то внутри тоскливо скулило, заставляя стоять на месте, будто чувствуя кто за стеной храма.

— Я знаю, — жалко прошептала я. Нет, это не я. Я не могу быть такой слабачкой!

Ариман предпринял еще одну попытку к бегству потянув меня за руку сильнее, наши пальцы крепко сплелись, и несколько секунд я переводила взгляд то на них, то на дверь, державшуюся из последних сил.

Послышались новые звуки — кое-кто из девушек и их клиентов просыпались.

— Ариман, уведи меня отсюда, — процедила я сквозь зубы, понимая, что сама не в силах сдвинуться с места.

Разбойник, видимо, догадавшись о разыгравшейся внутри меня нешуточной борьбе, быстро сообразил, подхватил меня, забрасывая на плечо, и с удивительной легкостью направился в сторону комнаты гигиены, не обращая внимание на оклики.

Когда мы свернули за угол, и мне было больше не видно дверь, послышался грохот — не выдержала старая. И следом мужские и громкие голоса.

— Обыскать!

Этот голос я точно знала кому принадлежит. Одному единственному и родному человеку, сердце которому отдано много веков назад, и будет принадлежать еще столько же. Только не в этой жизни. В этой уже ничего не исправить.

И хорошо, что Ариман крепко обхватил мои ноги — пришлось сжать кулаки и стиснуть зубы, чтобы не поддаться порыву бросится Габриэлю на встречу.

— Анна! — послышался раздирающий мою душу крик.

И откуда только он знает, что я здесь?

 

Глава 5

Ариман сбросил меня с плеча, и голова на секунду закружилась из-за резкой перемены положения.

— Что такое? — удивилась я. Конечно, идти я уже была способна, у главного входа в храм городских жен было лишь временное помутнение, один из вариантов паники, видимо.

— Заперто, — обреченно простонал разбойник.

Я огляделась, разбойник тряс за круглую ручку хлипкую дверь, но на удивление та не поддавалась.

— Просто вышиби ее ногой, — с энтузиазмом предложила я.

Идея пришлась разбойнику по вкусу. Но пнув со всей силы по тонкому на вид дереву, разбойник взвыл, схватившись за ногу.

— Прочнее, чем кажется, — прошипел он, скорчив лицо.

Не придумав ничего лучше с размаху ударила дверь плечом. Больно. И безрезультатно.

— Кажется ее подперли с той стороны.

— Засада.

Да, я и сама уже начала подозревать, что нас сдали, но до последнего на что-то надеялась.

Из коридора за углом уже отчетливо слышались приближающиеся шаги. Мы были в тупике.

Руки опустились во всех смыслах этого слова. Ну не драться же с городской стражей и… И Габриэлем.

Пытаясь взять себя в руки, делая глубокие вдохи, медленно считала про себя и успокаивала: это все равно было неизбежно; удерживать возле себя он долго меня не сможет, главное самой не сломаться. И вообще, мне нужно в Маир.

Встав, распрямив плечи и вскинув голову, приготовилась ко встрече с тем, кому принадлежало сердце все мои жизни. И по чьей вине металось в муках в этой.

Как бы я себя не настраивала, когда из-за угла появилась его высокая жилистая фигура в расшитой золотыми нитями рубашке и мечом на знакомом мне поясе, сердце все равно сорвалось, замедляясь и ускоряя биение до предела. Темнеющий взгляд впился в меня, казалось вот-вот и тьма заклубиться, поглощая наши с разбойником фигуры.

— Анна! — прорычал Габриэль, и только после того, как осмотрел меня с ног до головы, перевел гневный взгляд на разбойника. — А это еще кто?

Мысли отчаянно метались в поисках дельного ответа. Я беспокоилась, что Тьма в нем выйдет из-под контроля, и он кому-нибудь навредит, например, разбойнику.

— Какая встреча, — растягивая и поливая слова ядом произнесла я. — Неужели спасать меня явился, Габриэль? Да только уже поздно — спасли меня.

Лучшая защита — нападение. На мгновение взгляд командующего армией людей смягчился, он снова посмотрел на меня. Но, видимо, осознав смысл моих слов, еще злее посмотрел на разбойника, рука, в которой зажата рукоять меча сжалась до белых костяшек на кулаке. Вот-вот и он достанет меч из ножен, если решит, что Ариман представляет угрозу. Или, если решит, что у меня с очередным разбойником что-то есть.

За спиной командующего появились стражники в изумрудных плащах. Завидев нас, они приложились к мечам ожидая только команды Габриэля. Но тот сделал знак рукой, чтобы не двигались.

— Анна, что произошло? — как-то вдруг устало произнес Габриэль, когда напряжение переросло в неловкое молчание.

— Меня похитили во время вашего… торжества, — повторила я.

— Кто? Зачем? Что было дальше? — стал засыпать вопросами вершитель правосудия магического мира.

Я покосилась на солдат. Не было уверенности, что всем им можно доверять.

— Мне, кажется, здесь не место для допроса, — высказала я, многозначительно обводя взглядом стены храма городских жен.

— Да, поговорим в замке… наедине.

— У меня нет на это времени, — выпалила я. Отправляться с Габриэлем в замок, оставаться один на один в покоях, или куда он там меня вздумал увезти, не хотелось. Точнее, очень хотелось, но окажись я в такой ловушке, могла и передумать покидать его. Но пока у меня был один смысл жизни в этом мире — попытаться все исправить, и я не могла позволить себе такую слабость.

Габриэль взглянул на меня исподлобья, явно находя мою самоуверенность сомнительной. Потому что я не была столь уверена в подаренной мне «свободе».

— Ты сможешь связаться с Эрвином из замка.

Вот и все, закончились мои аргументы. Не могла же я его послать и сказать, что желаю жить сама по себе. Это было бы глупой ложью — в этом мире я постоянно нахожусь в зависимости от мужчин и их благосклонности. И, очевидно, для достижения моих целей, Габриэль имел куда больше средств, чем разбойник.

Я уже знала, что пойду с ним без сопротивления, оставался только один вопрос, не нашедший решение в моей голове. Что делать с разбойником?

Знала точно, что под удар гнева Габриэля, я его поставить не готова. Пока я справлялась с замешательством, пытаясь что-то придумать для Аримана, отпустит ли его Габриэль или ему придется идти с нами — командующий армией людей уже все решил:

— Твой разбойник, — скривился он, будто с трудом подавил желание сплюнуть, — идет с нами, Анна, я потом решу что с ним делать.

Меня уже не удивило откуда он в очередной раз знает о чем я думаю, и я с трудом подавила желание съязвить, бросив фразочку типа «все то ты знаешь… Габриэль Делагарди».

Резко развернувшись, он и его солдаты, направились в сторону выхода. И нам с Ариманом ничего не оставалось, как последовать за ними.

Пока мы шли почти через весь город к замку, я ловила на себе подозрительные, а иногда и презрительные, взгляды жителей Смагарда, на которые было абсолютно наплевать, больше волновало, что разбойник что-нибудь выкинет, и подставит тем самым меня и зреющий в моей голове план.

Мы вошли через тот же вход на задворках замка, куда нас доставили с Каньей на суд. Только в этот раз, ворота тут же закрылись за нами.

Не хорошо это. Чувствовала, что не просто так нас здесь заперли. Ариман сразу напрягся и сосредоточился, видимо, расценив эту меру предосторожности, как и я.

Мы вошли в знакомый темный коридор, и Габриэль принялся раздавать команды:

— Этого, — пренебрежительно махнул рукой на Аримана, — во вторую допросную, а мы, — хмурый, но чистый бирюзовый взгляд вернулся ко мне, — идем к магу, он свяжет нас с Эрвином.

— Что?! — воскликнула я. — Зачем его допрашивать?

Мое возмущение никого не затронуло, стражники повели Аримана по темному коридору в ту часть, где я не была раньше. А тот даже не сопротивлялся.

— Он ничего не сделал! — воскликнула я в отчаяние, и замахнулась сжатыми от негодования кулаками на Габриэля, собираясь ударить его в грудь. Но мои запястья быстро оказались в тисках его больших ладоней.

— Так уж и ничего?! — процедил он, не отводя от меня темнеющего взгляда. Дернул на себя, сильнее сжав мои конечности.

Я попробовала сопротивляться, тщетно пытаясь вырвать руки, и уперлась сильнее ногами в пол, чтобы не допустить опасной близости.

— Он касался, целовал, — зашипел Габриэль, приблизив разъяренное лицо ко мне. — Мою женщину!

— Я не твоя женщина, — напомнила я, голос к сожалению, прозвучал глухо и совсем не уверенно, в отличии от его заявлений. И откуда только такая осведомленность?

Но Габриэль проигнорировал мое замечание.

Меня затрясло изнутри от возмущения. Да как он смеет… качать свои права?! Не позволю, не в этой жизни.

Тоска глубоко внутри меня свернулась в жалкий клубок, давая дорогу гневу и оскорбленному чувству справедливости. С силой, какая была, попыталась оттолкнуть Габриэля, но он развел руки в стороны, продолжая меня удерживать, и не успев затормозить, по инерции упала ему на грудь. И этот несносный мужчина оказался только ближе. А когда его красивое лицо исказила улыбка, мой напор и вовсе ослаб, а тело отозвалось совсем не нужным в данной ситуации образом, заставив сердце биться чуть быстрее и сменить гнев на милость.

Отстраниться просто так мне уже не удастся. Я тяжело дышала, задыхаясь от этой близости, разрываясь на части.

— Нам нужно поговорить, — прошептал он в мои губы, также тяжело дыша, как и я, прилагая усилия на борьбу с первобытным желанием. С желанием броситься в объятия друг друга и больше не думать ни о чем, наслаждаться и жить только этими сладкими моментами. Моментами, когда мир вокруг замирает, а мы становимся одним целым.

— Говори, — прошипела я, понимая, что моя воля слабеет с каждой секундой, но я чувствовала, что сказать он хочет нечто важное.

И он заговорил, отпустив руки, но продолжая удерживать, обвивая руками спину и талию, поглаживая успокаивающе. А я слушала, не желая верить, но верила. Скажи он подобное несколько дней назад — ни за чтобы не поверила, даже не смотря на наличие всей этой магии. Не поверила бы, что это ради меня.

— Черт, обещание на крови, Габриэль, — процедила я, попытавшись вырваться из мучительно сладких объятий. — Снова.

Каждое сказанное им слово отзывалось болезненно тоскливым воспоминанием, и нахлынувшее дежавю выкручивало разум наизнанку пытаясь вырвать из реальности. Может от этого маги, что возвращали память из прошлых жизней сходили с ума — невозможно постоянно находиться в этом чувстве, где нить с реальностью становится слишком тонкой. Вот только вспомнить в чем суть прошлого обещания не могла как ни старалась.

— Прости, — зашептал Габриэль, касаясь моих губ, влажных от горячих слез. Чувство обреченности захватывало с новой силой. Я прекрасно понимала, что все мои цели и страхи, касаемо того что сделает Сизаморо с миром магии — меркли. Эти чертовы великие духи, возомнившие себя богами, не иначе, могут вновь обречь нас на мучения длиною в тысячу лет, а может и вечность. Надежды, что не в этой, так в следующей жизни все будет хорошо, таяли стекая солеными слезами по моим щекам.

— Прости, но я не знаю, что делать, — снова зашептал Габриэль, покрывая мои соленые щеки поцелуями.

С языка готовы были сорваться множество слов, от глупого вопроса — «зачем», до банальных упреков. Но больше хотелось сказать, как я его люблю. Понимая, что он хотел, как лучше, спасти мою жизнь. Любой ценой. Просто потому, что я поступила бы так же, заложила бы душу великим духам, не думая о последствиях, лишь бы иметь возможность быть рядом. Но мои жизни без него, и нынешняя оставили след. Изменили меня, и переступить через новые черты оказалось непросто. К тому же я не была уверена, что моей жизни что-то угрожало.

И я ничего не сказала. Все что нам отведено — это сейчас. Мимолетные мгновения единения наших душ, притяжение которых не поддавалось контролю.

Тело с отчаянием принимало его ласки, губы, сладкий вкус которых несравним ни с чем. Запах кедрового леса, амбры и мяты окутывал, вливаясь в легкие и оживляя лучше кислорода. Заставляя кровь со скоростью света разжигать меня.

Казалось, что ничего не может быть естественнее нашего поцелуя, я целовала Габриэля со всей скопившейся в глубине меня страстью. Его руки скользили по моему телу обжигая жаром, пробуждая мой огонь, загасить который можно было лишь одним способом и только на время.

— Я не могу без тебя жить, Анна, — шептал он, на секунду разорвав сплетение наших губ и языков.

Его руки с силой сжали мои ягодицы, приподняв и прижав к стене. Мои ноги оплели бедра мужчины, который тысячу веков был моим, и еще столько же после будет, даже сквозь слои одежды чувствовалось его желание, которое впиталось в каждую клеточку моего тела.

Сквозь сладкую негу, заполняющую всю меня, я понимала, что мы в темном коридоре замка, где проводят допросы, и совсем недалеко темницы. Где Аримана держат под стражей. И это из-за меня.

Эта мысль ослабила разгоревшееся за секунды отупляющее желание.

— Габриэль, — прошептала, отстранившись от сводящих с ума губ. — Ариман ни в чем не виноват, он спас меня… от Лабора.

Габриэль замер тяжело дыша и прикрыл темнеющие глаза, а я опустила ноги на пол.

— Так это Лабор похитил тебя?

— Он хотел призвать первородного мага…

— Ублюдок! — процедил Габриэль, отстранившись, и в стену напротив влетел его кулак.

— Не надо себя винить и калечить.

— Он исчез после приема, а я не придал этому значение.

Я очень надеялась, что этот фанатик не пережил серьезного ранения в глаз. Но в магическом мире и не такие раны возможно исцелить.

— После этого его видел кто-нибудь?

Габриэль провел ладонью по волосам, и я только в этот момент заметила, что он состриг их.

Тут же в голове возникла мысль: «Война». Но я постаралась ее загнать подальше.

— В том то и дело, что видели, — процедил Габриэль. — Он даже был на совете.

— А по вашим законам ему грозит что-то за мое похищение и попытку совершить ритуал?

Я попыталась сама что-нибудь вспомнить. Просто так что ли мне вернули воспоминания? Но ничего не выходило, видимо, это не так работало.

Габриэль отчаянно застонал, и стукнул ладонью по лбу.

— Нет, поглоти все это Тьма! — воскликнул Габриэль. — Ты же вне юрисдикции. Законы нашего мира на тебя не распространяются. Тебя не могут наказать, но и не защищают.

Подошел ко мне обхватив лицо ладонями. Тьма в его глазах отступала, сменяясь нежностью.

— А если бы меня кто-то решил убить?!

— Прости, — снова молил он. — Я не думал, что все так обернется. Я не собирался отпускать тебя от себя. И был уверен, что никто не решиться нажить себе врага в моем лице.

Он гладил мои щеки и скулы, вытирая еще дорожки слез. К моей радости плакать больше не хотелось.

— А как же тот солдат? Как его там…

— Он мой подчиненный, и я могу его наказывать за нарушение приказа и… подобное.

С трудом приходило осознание новой реальности. И я не уверена, что оно того стоило. Угроза моей жизни тогда казалась теперь еще более абстрактной. А вот так, о которой я узнала только что…

— Ты понимаешь, это слишком?! — не смогла смолчать, вырвавшись из объятий резко вспарывая воздух напряженными руками. — Какая-то неравноценная сделка. Твоя душа в обмен на мою жизнь, и это при условии, что угрозы как таковой почти не было.

Габриэль, скрестив руки на груди сверлил меня взглядом, в котором сквозила обида.

— Ты просто не понимаешь, Анна, я говорил тогда с Хендриком, он бы отправил тебя на рудники не раздумывая, а ты бы там и полгода не продержалась, уж поверь мне. На моей памяти нам не приходилось судить женщин за подобные преступления. Среди преступников, в горах сотни мужчин, изголодавшихся по нормальной жизни, во всех смыслах. Ты хоть представляешь что бы с тобой сделали? Никакая бы стража не спасла.

Испуганно вжалась в стену, когда перед глазами замелькали не самые приятные картинки. Темные стены пещеры, сырые и поблескивающие в тусклом свете, который исходил из магических светильников, очень напоминающих мне старые газовые лампы, только вместо огонька кусочек белого кристалла, светящегося изнутри. Мужчины, различных возрастов, в оборванной одежде, с размазанными по лицам и телу землей, орудовали кирками и молотами раскалывая горную породу, закатанные рукава открывали бугрящиеся напряженные мышцы, блестящие от пота. Беззубые рты скалились, а сальные взгляды не предвещали ничего хорошего.

Меня передернуло от отвращения, когда я представила эти грязные руки на своем теле. Габриэль был прав. Туда не отправляли просто так. Не знала, что это было: воспоминание одной из жизней, или какое-то видение, может даже и посланное самим Делагарди для убедительности слов, но я перестала считать, что он переплатил за мою свободу. В любом случае, это сработало ему на руку. Эгоистичная натура взяла верх — как и до этого, я не желала стать жертвой ритуала, так и жертвой банального изнасилования. И я лучше умру, чем позволю Габриэлю отдать свою душу на растерзание великим духам — ведь так или иначе я буду страдать, если и он страдает. А я все же эгоистка, и не собираюсь все это терпеть. Снова.

— Пойдем, — вдруг вырвал из оцепенения Габриэль, когда неприятные картины в голове потускнели и медленно исчезли. — Зайдем к магу позже.

— Куда? — запоздало пробормотала я, когда он потащил меня в сторону знакомых садов с вереницей арок, ведущий в его личную башню. Внутри все замерло и резко упало вниз. Предвкушение захватило мое тело посылая жаркую волну вниз. Но кое-что не давало расслабиться окончательно.

— Габриэль! — попыталась остановиться и заставить говорить его со мной. — Что будет с Ариманом?

Мужчина нахмурился, и изучающе посмотрел, не отпуская мою ладонь, а лишь сильнее сжимая ее.

— Почему тебе так дорог этот мужчина? — не отрывая взгляд от моих глаз произнес Габриэль.

— Я не хочу, чтобы он страдал из-за меня, — призналась я. Но вся ли это была правда? — Допрос с пристрастием, не самый хороший способ отплатить за неоднократно спасенную жизнь, не находишь?

Фыркнув, и пробормотав что-то неразборчивое, Габриэль снова потянул меня в сторону своих покоев.

Даже не пыталась противиться. Чувствовала, что это бессмысленно. В какой-то степени я уже привыкла к такому резкому перепаду эмоций рядом с этим мужчиной. Так было с самого начала знакомства… в этой жизни. Постоянная борьба с ним и тем, что я испытывала, заканчивающаяся неминуемой капитуляцией…сводящей все тело сладкой судорогой.

Габриэль со всей силой оттолкнул дверь, и та чуть не разлетелась в щепки. Мы пролетели два лестничных пролета за секунду. Вторую дверь он открыл чуть мягче, и подталкивая в спину, позволил войти первой.

На плечи упали тяжелые мужские ладони и на пол упал пыльный шерстяной плащ.

— Анна, — прошептал Габриэль у моего уха, ладони переместились на талию, сжимая ее тисками. По моему телу разлилась теплая волна, концентрируя мучительный жар внизу живота.

Я откинула голову назад еще сильнее вжимаясь в твердую грудь мужчины и подставляя шею под жадные губы. Следы от поцелуев и легких укусов горели, заставляя веки закрываться от накатившего удовольствия.

— Скажи, что скучала, — прерывисто прошептал Габриэль, подталкивая меня к кровати.

Нет, не признаюсь, не сейчас.

— Скажи, что любишь меня так же сильно как я тебя, — потребовал Габриэль, с легкостью развернув меня лицом к себе, заставляя поднять веки и взглянуть в затуманенный желанием взор.

Вместо ответа я потянулась к его губам и вложила в поцелуй всю скопившуюся страсть.

Подхватив меня под ягодицы Габриэль в два шага преодолел разделявшее нас расстояние с кроватью. Я упала на мягкий матрас, и тут же почувствовала весь вес мужчины придавившего меня сверху. Мои ноги продолжали обвиваться вокруг его бедер. Чувствовалось твердое желание мужчины, упирающиеся в мой пах, где от собственного возбуждения все болезненно пульсировало. Единственный способ излечиться — быть рядом с возлюбленным, всегда. Но в этой жизни мне уже получить это.

Я вновь сдавалась, и не знала, был ли этот раз — последний.

Мы лежали, сплетая разомлевшие тела, наслаждаясь близостью и разливавшимся от этого тепла в душе. Чувство наполненности, правильности такого единения — затопило целиком.

И расставаться с этими ощущениями совсем не хотелось. И в голове медленно зрел безумный план, в возможности осуществления которого почти не верилось. Но это был единственный шанс. Осталось только придумать как привлечь внимание нужных персон, только перед этим нужно позаботиться о судье Каньи.

Заглядывая в теплые бирюзовые глаза, смотрящие на меня со всей любовью и нежностью, я точно понимала, что в этот момент решила бороться за свое счастье, и не позволю Габриэлю снова подвергнуть свою душу наказанию, так же, как и на Альцине жениться не позволю.

 

Глава 6

— Габриэль проснись, — ласково прошептала над ухом спящего мужчины. Пальчики шаловливо заскользили по широкой спине не прикрытой одеялом, тщательно очерчивая твердые мышцы. Спина мерно вздымалась, но я знала, что он тоже уже не спит.

До придворного мага мы так и не дошли. Стоило оказаться на кровати как меня затопили воспоминания. Я просто потерялась в ощущениях. Меня сжигала страсть и душила любовь. Я находилась в одном месте, а душа во всех жизнях одновременно. Воспоминания похожих моментов нашей с Габриэлем близости мелькали, сводя с ума и распаляя не хуже мужских ласк.

Я не могла оторваться от Габриэля, а он от меня. Насладившись друг другом далеко не в волю, но истратив все силы, мы заснули уже на закате. И теперь за окном глубокая ночь, но я выспалась, как и мой мужчина, а атака воспоминаниями прекратилась. Кажется, Габриэль так и не понял, что со мной было что-то не так. И хорошо, он слишком резко воспринимает любую опасность, грозящую мне, и его способы спасти меня не всегда удачны.

— Просыпайся, я знаю, что ты не спишь.

Специально наклонилась ближе, касаясь обнаженным телом горячей спины, а губами мочки уха. Когда моя хитрость не возымела успеха наклонилась еще ближе и провела языком по нежной коже на шее. Габриэль тяжело выдохнул, но не повернулся.

— Нам нужно к магу, — напомнила я, прикусывая кожу на плече на последнем слове.

Габриэль снова тяжело вздохнул и выдохнул, но уже обреченно.

Я медленно провела ладонью вдоль позвоночника наслаждаясь шикарным мужским телом. Задержалась на пояснице и запустила пальчики под одеяло. Сначала просто погладила крепкие ягодицы, а потом с силой сжала, впиваясь ногтями.

— Ну все, — прорычал Габриэль резко поднявшись и уложив меня на лопатки. — Доигралась.

Устроившись между моих ног, и теперь потираясь затвердевшим от желания телом, Габриэль не сводил пристального взгляда, обещающего очень много приятного в ближайшем будущем.

— А Эйдеру повезло, поспит еще немного, — ухмыльнулся он, и склонился к моим губам. — Может даже до полудня.

Я попыталась вырваться, но мои руки пригвоздили к кровати растянув в стороны. Но не особо-то и хотелось. Как всегда, я не знала что ждет меня завтра, и даже уже сегодня. А если не думать ни о чем и ни о ком за пределами этой башни, то можно почувствовать вкус счастья. Мимолетного, но такого настоящего.

— Расскажешь зачем нарисовал своего дракона? — вспомнила я, когда на глаза вновь попался рисунок похожий на татуировку. Дракона я признала сразу.

Но еще до того, как Габриэль что-либо ответил в голове появился собственный ответ: «печать дракона».

— Ты привязал дракона?

— Да, как ты догадалась?

Габриэль прищурился и даже чуть отстранился, но я не была готова ему что-то объяснять. Подвигала бедрами намекая мужчине на свое желание и отвлекая от расспросов. Помогло. Он глубоко вдохнул и издал приглушенный стон сквозь сомкнутые губы.

Прикрыла глаза предвкушая дальнейшие действия мужчины. И пусть нормальная жизнь пока не досягаема — я хочу ее вернуть, и желательно в этой жизни. С единственным мужчиной и в этом мире.

Наконец почувствовала на лице теплое дыхание ласкающее кожу не хуже умелых мужских рук, что как раз пробирались от талии к груди.

— Ты уверена, что хочешь к магу именно сейчас? — послышался шелестящий голос моего искусителя. Тяжелая ладонь остановилась прямо под грудью едва касаясь чувствительной кожи ребром.

Наклонившись сильнее Габриэль прикоснулся к моим губам, нежно потерся не спеша углублять поцелуй. От такой близости и явно упирающегося в меня все сильнее мужского желания, сама уже завелась так, что вряд ли соглашусь куда-то идти.

Не выдержала и углубила поцелуй. Аромат своего мужчины сводил с ума, а вкус кружил голову и возбуждал. Ни один предыдущий опыт с этим не сравним. Даже самый неплохой.

Даже близость Аримана, которая меня все-таки возбуждала, действовала иначе. Тело реагировало, а душа нет.

Габриэль обхватил ладонью мою грудь и сжал, вырывая стон из меня и заставив обхватить его бедра ногами. Но этого было мало, мне хотелось быть еще ближе, чувствовать его внутри себя. Каждое его движение, ласка разжигали все сильнее. Он будто знал, как нужно действовать, чтобы свести меня с ума, заставить забыть обо всем и думать только о его теле так идеально соединяющимся с моим. Только мой. И даже мысль, что ему придется переспать с другой хотя бы раз, чтобы исполнить долг перед женой, приводила в ярость.

К магу мы отправились все же еще до восхода. Замок спал, не считая дежуривших стражников. И только оказавшись в темном коридоре, я вспомнила о разбойнике. Укол совести оказался неприятным. Я редко страдала подобными муками, и почему чувствовала ответственность за Аримана не понимала.

— Расслабься, Анна, — пытаясь скрыть злость произнес Габриэль, как всегда догадавшись, о чем я думаю. — Твой дружок в казарме вместе с Натаниэлем. Его бы не стали допрашивать без меня.

Воспоминания каким-то образом усилили мои чувства к Габриэлю, и чем дольше я с ним находилась, тем острее они становились. И теперь я не только волновалась за Аримана, но и испытывала чувство вины перед Габриэлем. Будто изменила ему. И продолжать разговор на тему разбойника не хотелось.

До темной и грязной комнаты мага мы дошли в молчании. Но даже несмотря на плохо скрываемое раздражение, мою руку Габриэль из своей выпустил только, когда мы подошли к двери.

Стук разрезал тишину, и сразу послышались торопливые шаги. Сонный маг выпучил глаза, когда узрел Габриэля, а потом и меня, выглядывающую из-за широкой мужской спины.

— М-милорд, — заблеял маг, явно растерявшийся от столь раннего визита. — Что-то случилось?

— Да, мне нужно связаться с верховным хранителем.

Отодвинув мага в сторону Габриэль вошел внутрь, а я за ним.

Эйдер засуетился, и стал шарить среди бумаг горой сваленных на столе.

— Где же оно, — бормотал он себе под нос.

— Эйдер! — раздраженно рявкнул Габриэль, заставляя мага повернуться к себе. — Шкаф.

Маг перевел взгляд на стоящий у стены открытый шкаф и торчащую серебристую ручку зеркала.

— Точно, — хлопнув себя по лбу Эйдер неуклюже подбежал к шкафу и схватил находку. Руки мага тряслись, и я даже стала переживать за сохранность зеркала.

Но как только маг сел за стол и стал водить ладонью над магической вещицей его нервозность отступила. Маг сидел к нам спиной, и я видела, как пошло рябью его отражение. Через минуту оно полностью пропало и показалась каменная стена обители.

— Дай его мне, — потребовал Габриэль. — И оставь нас.

Приказному тону Габриэля было трудно не подчиниться, и маг послушно покинул комнату.

— Эрвин! — позвал Габриэль. Но кроме стены в отражении никого не было.

— Еще рано, может он оставил его в кабинете?

— Нет, мы договорились, что будем всегда на связи. Я пока так и не научился пользоваться зеркалом мориона, во мне почти нет Света, вот Эйдер и держит его при себе, пока я не научусь пользоваться им самостоятельно, и не будет готово еще одно. А Эрвин должен держать свое при себе. Эрвин Савитар, где тебя носит?!

Последнее Габриэль прокричал прямо в зеркало и повернулся ко мне извиняясь одними глазами. Судя по всему, маг так раньше не вел себя.

Габриэлю пришлось позвать верховного хранителя еще несколько раз, и только тогда мы были удостоены чести лицезреть Эрвина Савитара.

— Тут, я тут, — проворчал собеседник на том конце. Зеркало резко перевернулось — оказалось это был потолок, а не стена.

Маг был без привычного белого балахона, в зеленом кафтане верхние пуговицы которого расстегнуты, волосы растрепаны и торчали в разные стороны, будто он только что проснулся. Но так оно и должно было быть на рассвете. Вот только щеки мага раскраснелись, как и губы, а глаза странно блестели.

Видимо, у нас с Габриэлем мозги устроены одинаково, потому что в ту же минуту как меня посетила догадка, он ее высказал, правда другими словами:

— Эрвин Савитар, да ты там предаешься разврату.

Ухмылка растянулась на лице моего мужчины. Он не осуждал, мы сами только что этим занимались, но почему-то его удивляло, что этим занимался маг.

— С чего ты взял? — начал оправдываться маг. Врал он не убедительно.

— Ладно, это не мое дело, Эрвин, я вообще-то не один.

Договорив Габриэль передал зеркало мне.

— Анна, — воскликнул он, явно не ожидая встречи.

— Привет, Эрвин.

Но улыбка тут же погасла на моем лице, ведь я должна была сообщить магу не самые приятные новости.

— Мне жаль, Эрвин, — начала я. — Я не нашла Канью. Никого не нашла.

Тут слукавила. Но говорить о Сизаморо не хотелось. Начнут с Габриэлем меня опекать как младенца боясь, что я могу в любую минуту сойти с ума. Сейчас точно не время для этого.

— Эм… Анна, тут… такое дело, — начал Эрвин, при этом вид стал подозрительно виноватый.

И Габриэль за моей спиной тоже нахмурился, я это прямо кожей чувствовала.

— Эрвин? — процедил мой мужчина тоже в чем-то заподозрив верховного хранителя.

— Сейчас, одну минуту.

И маг исчез из зеркала оставив для нашего созерцания каменный потолок.

— Куда? — только и успела крикнуть я.

Послышался шум, изображение изменилась, и я увидела знакомое лицо.

— Канья! — оглушила я всех своим воплем. — Как? Что произошло?!

— Анна! Как я рада тебя видеть, — почти завизжала она.

Но ответить на мои вопросы Канья не успела, так как наши голоса заглушил смех, а точнее самый настоящий ржач Габриэля.

Я бросила на него укоризненный взгляд, и он стих. А когда я вновь стала рассматривать Канью поняла что так развеселило Габриэля. Кочевница тоже выглядела растрепанной, припухшие губы и засос на шее о многом говорили. А вот то, что она в такую рань была рядом с верховным хранителем только доказывало.

Я заглушила смешок кулаком, прежде чем вновь заговорить.

— Я рада, что ты в порядке, Канья.

— Спасибо, я тоже рада что ты цела.

Она улыбалась и выглядела очень довольной.

— Я так испугалась, когда Эрвин рассказала о твоем исчезновении как раз в тот момент, когда Сизаморо устроил показушное выступление со своими существами, я оказалась здесь, — затараторила Канья.

— Подожди, какое выступление? — не поняла я.

— Я не успел рассказать, — тут же оправдался Габриэль, а нахмурившись еще сильнее добавил, обращаясь к Эрвину: — Она там так долго, а ты не сказал мне?

Верховный хранитель лишь пожал плечами, единственным аргументом у него оказался страх, что подумают хранители, ведь как появилась в башне девушка он не смог бы объяснить, не рассказав всем о ее способностях.

Мне поведали о странных созданиях, надвигающихся на магический мир продвигаясь своей армией через мертвые земли. Я не стала спорить с тем почему они решили, что это армия, молча слушала. Удивило, что прошлые жизни мне не подсовывали никаких воспоминаний связанные с их участием. Не могла же я за столько жизней не разу не встретиться с ними. Потом Канья рассказала, что действительно была с Псигелией и прабабушкой пока учась перемещениям в пространстве не оказалась на башне обители. Мне тоже хотелось рассказать обо всем, что со мной произошло, но не так, а в живую. К тому же у нас у обеих имелись секреты от двух мужчин, что сейчас были рядом.

Одна из моих целей исполнилась, Канья нашлась. Теперь нужно обдумать как я буду вытаскивать Габриэля из колючих лап кровного обещание, что душит нас обоих.

— Эрвин, ты видел Лабора? Когда следующий совет? — перебил нашу беседу Габриэль, но я не винила его, он задавал нужные вопросы. — Ты в курсе, что он…

— Да, мы знаем что произошло, Огненный маг Бероуз прибыл вчера, я не успел сообщить тебе, не до того было.

— Ага, я догадываюсь чем ты был так увлечен, — хмыкнул Габриэль.

— Странно, почему он задержался? — вмешалась я, гася зарождающийся спор.

— Он не рассказывал.

— На него могли напасть химеры, — предположил Габриэль. — Их становится все больше.

Да, все рассказанное не вязалось со словами Сизаморо. Но я не собиралась делать преждевременные выводы.

— Следующий совет после завтра, если отправитесь прямо сейчас как раз приедете вовремя, — предложил Эрвин. — Есть шанс, что Лабор заявится. А если нет… Решим на совете… или после.

— Да, согласен.

Габриэль посмотрел на меня, будто я могла быть против.

— Да, конечно, отправляемся сейчас же.

Хоть мне хотелось наказать Лабора, в Маир я собиралась с другой целью. И совет совсем кстати.

Еле отговорила Габриэля от полета на драконе. Не горела я желанием без особой необходимости совершать такое путешествие. Но он хотел сделать мне приятное. И сам факт этого был приятен. Еще немного и мы сможем свободно любить друг друга.

Карету снарядили быстро, мы только и успели принять душ, собраться и позавтракать. Даже сообщит об отъезде разбойникам Габриэль не дал. А точнее запретил.

— Мне не нравятся твои … друзья, — процедил Габриэль, когда карета покинула город. Речь, конечно, шла о разбойниках.

— Они спасали мою жизнь.

Я оправдывалась, а внутри грызла вина. На языке вертелось признание, но я не решалась.

— Ладно, ты прав, Ариман… я интересую его как женщина, — выпалила на одном дыхании.

Габриэль напрягся, в глазах мелькнула Тьма, он смотрел на меня с прищуром, ожидая продолжение. И тут он чувствовал угрозу и был как всегда прав.

— Я немного подыграла ему и теперь он думает, что у него есть шансы.

— Подыграла?

Я думала меня поразит молния, потому что взгляд мужчины был многообещающим. Тело его напряглось как перед прыжком. И я не успела среагировать, когда Габриэль схватил меня за руки и перетянул на свою сторону уложив к себе на колени.

* * *

— Я не хочу ничего знать об этом, мы оба виноваты перед друг другом, но я не вынесу подробностей, ты же не хочешь, чтобы я снес голову этому разбойнику? — процедил Габриэль, почти касаясь губ Анны.

Согнувшись на его коленях словно ребенок, она выглядела очень уязвимой. И такой желанной. Даже дни без нее для Габриэля сравни вечности. Он уже давно решил, свадьбы с Альциной — не будет. Жизнь без Анны не имеет никакого смысла, и, если не получится ее уговорить… Тоска уже была невыносимой, будто копилась не одну сотню лет, и Габриэль был уверен, что просто не выдержит, сойдет с ума или убьет кого-нибудь в порыве ярости. Иначе вся спящая внутри вместе с тоской Тьма что он чувствовал легким холодком внутри вырвется наружу — Анна, единственное, что помогает контролю. Мысли о том, что он может навредить ей, разочаровать или напугать, оказались хорошим стимулом в попытках овладеть собственной Тьмой в короткие сроки.

На его вопрос Анна лишь махнула головой. Конечно не хочет. Габриэль прикрыл глаза пряча поднимающуюся Тьму, губы касались ее. Такие нежные и мягкие, они действовали успокаивающе. Ревность возбуждала, и говорить это последнее, чем он хотел заниматься в такой момент, но она будоражила Тьму внутри почти так же сильно как гнев, который и не успевал утихать. А все вместе это было слишком много. Все эти люди и маги, что угрожали его счастью, сначала Джубба, теперь Лабор, а еще этот разбойник, и Тьма настойчиво желала их смерти.

Габриэль все-таки поцеловал единственные так манящие губы. Не спеша, наслаждаясь усиливающимися волнами возбуждения. Наслаждаясь наконец возможностью быть со своей женщиной. А Анна была его, в этом он был уверен так же как в своем имени. Каждая частичка этой женщины приводила его в восторг или восхищение. Пока все, что она делала заставляло Габриэля не только волноваться, но и гордиться. На ее жизнь великие духи с лихвой подсыпали неприятности словно незаменимую приправу, а в том, что это их проделки он не сомневался. Они играют их жизнями, как и всегда. И Анна поражала его все больше с каждым новым рассказом о своих злоключениях.

— Пообещай мне, — вдруг попросила Анна, отстраняясь и останавливая сладкий поцелуй.

Габриэль вопросительно вскинул бровь — в этой жизни он убедился, что вовсе не любитель обещаний.

— Без кровных клятв, — успокоила она. — Пообещай, что если не получится избежать наказания великих духов, ты женишься на Альцине?

Габриэль не поверил услышанному. Неужели уже согласна? Несмотря ни на что. Но тут же сердце опустилось вниз, когда в зеленых глазах, не отрываясь следящих за ним он увидел решимость.

— Если не в этой жизни, то в следующей… — Анна отвела глаза, пряча подступающие слезы от него. — У нас будет шанс. Сбереги свою душу ради меня.

А как же эта жизнь? Но отказать он был не в силах, только не Анне. Лишь бы сейчас она улыбнулась и развеяла своей близостью тоску. И плевать на то, что ждет их завтра. Может Сизаморо сожжет дотла их маленький магический мирок и завтра так и не наступит.

 

Глава 7

Сумерки сгущались, а холод, напротив — чем ближе был Маир, тем сильнее чувствовались изменения в погоде, от города так и веяло теплом и светом. Уже была видна белая башня обители, на вершине которой еще задержались последние солнечные лучи.

Я так и осталась сидеть на коленях у Габриэля всю поездку наслаждаясь моментом близости. Пожалуй, настоящие — это то, что я в действительности имею в этом мире. Прошлое мне уже не изменить, а будущее слишком зыбко. Слишком много в нем зависит не от меня.

Ворота обители как всегда были открыты, никакой блюдущей за всеми стражи. Хранители слишком беспечны на мой взгляд, но не мне им указывать.

Стоило ступить на гладкий камень внутренней площади, вдохнуть насыщенный горькими жжеными травами воздух, как перед глазами промелькнуло несколько свежих старых воспоминаний. Когда-то эта площадь, как и вся территория обители, была обычным плато, на котором кроме башни — ничего. В прошлых жизнях я редко здесь появлялась, так и чувствовала, как не хотелось заходить внутрь. Слишком много Света.

Но сейчас, прислушиваясь к своим ощущениям, я понимала, что что-то изменилось. Я не испытывала неприязни как когда-то, и очень хотела увидеть Канью и Эрвина. И, конечно, Бероуза.

Нас никто не встречал, и мы с Габриэлем направились сразу к башне. Больше, чем уверена, что Канья облюбовала покои верховного хранителя.

Из высоких окон здания, где расположилась столовая, лился теплый и уютный свет и доносились приглушенные звуки трапезы, аппетитно пахло мясом и элем — ужин в самом разгаре. Но мне хотелось первым делом увидеть чуть ли не единственных людей в этом мире, что были дороги.

Я не так уж много времени провела в обители, в этой жизни здесь прожиты самые скучные дни, но к этим светлым стенам и скупой на красоту обстановке привыкла. Лужайка, где я тренировалась была все такая же зеленая, только ветром принесло золотые листья молодого ясеня, что рос на территории.

Габриэль взял меня за руку, когда я ломанулась ко входу в башню, и остановил.

— В чем дело?

— Просто захотелось тебя поцеловать.

Усталый взгляд на мгновение изменился на лукавый, и мой мужчина быстро перешел от слов к действиям.

Губы Габриэля мягко легли на мои не встречая сопротивления. Я обвила широкую шею руками и позволила себе насладиться моментом. Он боится, что я вновь исчезну, и у него есть на то все основания. Я бы могла провести в его объятьях вечность, но идти все-таки было нужно.

Наверное, нас заметили еще на подходе к башне, потому что повизгивания Каньи послышались уже через несколько лестничных пролетов.

— Анна! — радостно вопила она.

Бросилась мне на шею, бесцеремонно расцепив наши с Габриэлем руки. Я тоже была рада ее видеть, но на внешнее проявление эмоций всегда была довольно скупа.

Канья разве что на месте не подпрыгивала. Хотя нет, подпрыгивала.

За ее спиной появился Эрвин, пряча за невозмутимым видом едва заметную улыбку.

— Канья, ты бы так не голосила, тут эхо сильное, тебя кто-нибудь услышит, — произнес он облокачиваясь на перила. — Слава великим духам, вы здесь.

В него тут же вцепилось три сердитых взгляда. Этих «великих» … всуе лучше не упоминать. От греха подальше. И все присутствующие, кроме верховного хранителя ордена Света, это уже поняли.

— Все на ужине, — успокоил Габриэль Эрвина. А меня, лично интересовало, почему кочевницу не должны слышать.

— Канья, как ты тут оказалась?

Закатив глаза, она взяла меня за руку, и повела наверх.

— Это длинная история, — загадочно начала она. — Нам нужно срочно организовать девичник, и я все тебе расскажу.

Когда мужчины было двинулись следом, ведьма, что являлась моей подругой, протестующе зацокала.

— Нет, нет, мальчики, девичник, значит, только девочки, без мальчиков, — и для большей убедительности погрозила пальчиком.

— Что еще за девичник? — возмутился Габриэль.

Я с трудом сдержала смешок. Все-таки хорошо, что Канья побывала со мной в моем мире. Нет, не в моем — в том, другом.

— Приходите через пару часов, — дала указание Канья.

Я посмотрела на верховного хранителя. Тот, кажется, пребывал в легком шоке. Не каждый день какая-то пигалица выгоняет из собственных покоев. Вот-вот и маска невозмутимости треснет.

Мы успели дойти до кабинета верховного хранителя, когда услышали его разгневанный крик.

— Канья!

Но кочевница даже не дернулась. А вот я удивилась, но лезть не стала. К тому же Канья щелкнула пальцами и в углу небольшого кабинета появилась винтовая лестница.

Не так я себе представляла спальню Эрвина, хотя, честно говоря, вообще, не представляла. Просторная круглая комната разительно отличалась обстановкой от аскетичной обители, которая уж очень напоминала монастырь. И на таком фоне многообразие красок, фактур и деталей, казалось даже эпатажным. Чего только стоила массивная кровать с пурпурным балдахином, вокруг пушистый пестрый ковер из шкур животных. Широкая ширма из белого дерева и розовой тонкой ткани, пропускающей свет, за которой спрятался шкаф. Письменный стол и стул с затейливыми резными ножками, покрытыми золотом. Несколько светильников из цветного стекла бросали яркие блики на пол и стены. Да, Канья наверняка в восторге.

— Ну, рассказывай.

Кочевница повела к стене напротив «царского» ложа, где полукругом разбросаны подушки, разноцветные атласные и бархатные, с вышивкой и бахромой, в центре которого ковер с растительным орнаментом и, судя по знакомому запаху и вазе с дымящейся чашей полой угольков и черной трубкой — кальян. Н-да, знатное гнездышко себе устроил Эрвин.

— Так, значит, переместилась ты сама, но по приказу Псигелии, — подвела я итог приключений Каньи спустя час разговора, одной выпитой бутылки дурманящего эля и двух кусков мясного пирога. На подушках я уже не сидела, а лежала.

Канья присела на колени, чтобы пошевелить угли в чаше, старательно делая вид, что это занятие очень важное.

— Не по приказу, по заданию, — улыбка у кочевницы вышла не особо доброй, что меня насторожило. Она провела все это время в компании Псигелии, которой я совсем не доверяю. И кто знает, как это на нее могло повлиять.

— Я так и не поняла, в чем суть твоего задания?

— Я не могу говорить, — пробормотала Канья на удивление несвойственным тихим голосом, теперь она и вовсе выглядела замкнувшейся. Что там с ней вытворяла эта… великая Богиня?

Молчать в компании Каньи было странно, она всегда затапливала шквалом своих эмоций, что действовали очень заразительно.

— Но могу показать! — выпуская сизую струю сладкого дыма воскликнула ведьма, отчего голос стал глухим и низким.

— Как?

Канья снова потянулась к трубке кальяна.

— Смотри, — предупредила она, прежде, чем снова втянуть в себя пар.

В этот раз из рта ведьмы через сложенные в трубочку пухлые губы вырвался совсем не привычный пар. Черное облако, кажется, жило само по себе и двигалось совсем по неположенной территории. Постепенно вытянувшись странный черный пар оформился в фигуру мужчины.

Канья снова затянула в себя пар, на этот раз выпуская абсолютно белый. Он тоже оформился в мужскую фигуру.

Когда рядом с черным «мужчиной» появился «белый», они будто увидели друг друга, повернулись лицами рассматривая, и резко приняли агрессивные позы. А затем и вовсе появились мечи из такого же пара, и существа начали сражаться, ожесточенно, того гляди, и кто-то проиграет.

Пока шла ожесточенная битва двух мужчин из пара, Канья сделала очередную затяжку и выпустила в сторону сражающейся парочки сгусток серого. На этот раз пар принял очертания женской фигуры. Девушка тут же вклинилась между воюющими, положив на грудь каждому ладонь, заставила их остановиться. Мечи исчезли. Первым девушку поцеловал черный мужчина, а затем и белый. После чего фигуры из пара закружились на месте вплетаясь в друг друга, соединяясь в одну единую массу. Когда уже нельзя было различить где Тьма, где Свет, а где серая девушка, весь пар растворился.

Канья улыбалась, судя по всему, очень довольная постановкой этого «тройничка».

Я, конечно, не дура, но все же не до конца понимала смысл, вложенный в это. Кроме разве что «серая» объединила Свет и Тьму. Но раньше эту роль всегда выполняла я. Без всякой магии. Какое отношение это имеет к заданию Каньи?

— Это все, что ты можешь мне объяснить?

Канья кивнула.

Ладно, посмотрим, что из этого выйдет. По крайней мере выглядит все безобидно, может со временем что-то прояснится.

Спрашивать об отношениях с Эрвином я не стала, и какова его роль в этом тоже. Если бы захотела рассказала, ну или показала.

Но, при всем желании, устраивать допрос Каньи я бы не смогла, появились Эрвин и Габриэль.

— Пора спать, Анна, — шкодливо улыбаясь позвал Габриэль и протянул мне руку, помогая встать с подушек.

Горячий напиток уже расслабил тело готовя его ко сну, и не было никакого желания сопротивляться. Я уже знала, что мы отправимся в комнату, где вновь останемся только вдвоем. От предвкушения по телу разлилось тепло концентрируясь внизу.

— Что будем делать завтра, на совете? — поинтересовалась я, пока мы шли в отведенную комнату. Отведенную нам.

— Ты ничего не будешь делать, даже не покинешь спальню.

— Но…

— Тебя не должны видеть, на тот случай, если Лабор заявится.

— Хорошо.

Да, я поймала на себе удивленный и ликующий взгляд Габриэля, и была ближе притянута за талию к теплому мужскому телу. Что удивляться — он прав. А правду иногда приятно говорить.

Вопреки заявлению Габриэля, спать мы легли под утро. Ни меня ни его невозможно было остановить, мы растворялись в неге страсти, единой на двоих.

Только через низкое окно проникли первые лучи, я осторожно выбралась из-под тяжелой мужской руки. Как же мне хотелось остаться в теплой постели. Проснуться к полудню и снова погрузиться в эту сладость, что мы дарили друг другу ночью, забыть о мире вокруг позволив ему сузиться до одной комнаты и нас двоих.

Совет должен был скоро начаться, и хоть мое участие там никто не ждет, я намеревалась заявиться преследуя, конечно, только свои цели. В моем, как обычно не самом продуманном, плане своим появлением и заявлением я должна убить сразу двух зайцев. Что последует дальше слов, предугадать я не могла. В моем идеальном видении — возможность быть с Габриэлем, в этой жизни, и на моих условиях. Плюс, встреча с одним из возрожденных великих духов, что послужит мирному разрешению складывающейся ситуации между людьми и существами.

Если все пойдет не по моему плану, я окажусь в котле местного правосудия, в руках братьев Делагарди, и если сильные руки Габриэля желают дарить мне лишь ласку, то вот старшие — перетрут в порошок — лишь бы все шло по их планам.

В этот раз нас с Габриэлем разместили в другом здании, видимо, выделили покои для знатных гостей, коим являлся командующий армии людей и его спутница, о наличии больших комнат с двуспальными кроватями, личной комнатой гигиены и даже диваном с креслами, я не подозревала. Выход из этого корпуса вел к небольшому саду, разросшемуся по бокам от каменной дорожки, что вела прямиком к башне. Два хранителя убирали листву сгоняя ее в кучи магическими потоками воздуха. На меня и на то, что при мне было оружие, как обычно, никто и не обратил внимание.

Хотелось поговорить с Каньей напоследок, но как попасть без магии в покои верховного хранителя я представления не имела, да и не особо горела желанием застать парочку в неглиже. Вот и отправилась прямиком в зал совета.

Как и ожидала, члены совета еще не прибыли, возможно я тут проведу не один час, но точного времени у меня не было, и спрятавшись у лестницы, ведущей на крышу башни, стала ждать и надеяться, что Габриэль не найдет меня раньше времени и не испортит все.

Сегодня решетка, что закрывала ход на крышу, была открыта, и я не смогла справиться с любопытством и остаться в своем укромном месте. Давно хотела полюбоваться видом, открывающимся с такой высоты. И зрелище меня не разочаровало.

Острые снежные шапки окрасились в алый встречая солнце, голые у вершины скалы снизу захвачены зеленью, с приходом осени разбавленную желтыми и красными пятнами. Маир казался совсем крохотным, пестрые домики утопали в желтой листве.

Я опустила взгляд вниз осматривая мирно спящую обитель. Только хранители, что следили за частотой территории, безмолвно занимались своей работой. Собирали листья, поджигали снопы трав в каменных чашах. Горьковатый дым стелился серо-желтым туманом. Но от неторопливого осмотра меня отвлекла знакомая фигурка, очень даже торопливо выбежавшая из башни и озирающаяся по сторонам. Канья. Я сразу узнала ее несмотря на высоту, и не только по темной копне волос и округлым формам. В таком ярком платье ни одна служительница обители не могла ходить. Красным пятном она направлялась в сторону ворот.

— Так, и куда мы собрались?

Чутье твердило направиться следом, что, недолго думая, я и сделала. Внутри нарастало нехорошее предчувствие заставляя отложить все остальное. Оставалось надеяться, что до совета еще достаточно времени и я успею вернуться хотя бы к концу.

Выскользнуть незамеченной за ворота обители удалось без труда. Петляющие улицы были пустынны, и я, не остерегаясь любопытных глаз, неслась вниз. Канья имела фору, но мои ноги длиннее, и я куда выносливее. Но из виду ее все же потеряла.

Остановилась только, когда улица кончилась, впереди маячило красное яркое пятно. Канья стояла на берегу по колено в остывших водах озера. Волосы змейками летали в воздухе, хотя ветра не было совсем.

Нас разделял довольно широкий берег, где не так давно проходила ярмарка в честь дня Сома.

Я хотела было окликнуть ее, но остановилась, заметив еще одну женскую фигуру.

Там была Псигелия. Лица я не видела — Канья загородила обзор. Но хорошо было видно точеную фигуру в воздушных лоскутах светлого одеяния и россыпь волос медным пятном расстелившихся на поверхности темных вод, от которых поднимался пар скрывающий далекий край берега на горизонте.

Видимо, меня заметили — кочевница обернулась, а фигура великой Богини растворилась в рассветном тумане.

Разделяющее расстояние я преодолела быстро, Канья вышла из воды и принялась сушить намокший подол проводя по нему ладонями. На меня не смотрела, но вид был виноватый.

— Это была Псигелия.

Это было утверждение. Но мне нужно было услышать правду от нее. И только по тому как Канья мне ответит делать какие-либо выводы.

— Да, — ответила она без энтузиазма. И то хорошо.

Подозрения в предательстве быстро рассеялись подобно утреннему туману. Солнце поднималось незаметно, но лучи уже скользнули по водной глади рассеивая его.

— Расскажешь?

Канья кивнула и показала в стороны больших валунов у кромки леса.

— Давай присядем, — тяжело вздохнула, — попробую рассказать.

Кочевница направилась к камням, уводя нас с открытого берега.

— Куда она вечно исчезает?! Она в курсе, что меня чуть не сожрал тигр пока я пыталась до нее добраться…

— Тише, тише, спокойнее, — замахала руками кочевница усаживаясь на серый булыжник. — Я пыталась выяснить это. Псигелия лишь сказала, что твоя судьба больше не в ее руках. «Ее путь рисует Тьма», так она сказала.

— И что это значит? — в моем голосе послышались надрывные истерические нотки.

Осознание того, что я чуть не погибла, пытаясь отыскать эту Богиню, а сейчас она была так близко и отказалась хоть словом перекинуться, раздражал. И даже поднимающаяся из глубин души волна преданности не способна была его заглушить.

В этой жизни я в руках Тьмы. В руках сумасшедшего Сизаморо.

— Это чокнутая парочка не может встретиться и решить свои проблемы как нормальные люди?! — возмутилась я, но на камень напротив Каньи все же села.

— Не могут, — развела она руками. — Ты права, Сизаморо все еще не в себе, их встреча может печально закончиться для всех нас. Если сейчас он не способен оценить то, что она указала путь «бездушным», то слова ее извинений и подавно.

— Так это она собрала армию тех существ?

— Это не армия.

— Зачем они тогда направляются к границе?

Канья молча пожала плечами.

— Я думаю это была попытка примирения со стороны великой Богини. Мол ты прости и прими моих детей от других мужиков, а я приму твое увлечение существами. Город Бездушных умирал, если бы Псигелия не призвала покинуть его, они умерли бы без еды и воды. Теперь они в руках Сизаморо, под защитой Тьмы идут через мертвые земли.

— Ищут новый дом?

Предположение вырвалось само. Если не собираются воевать, то что еще им нужно?

Канья на мгновение задумалась, но быстро согласилась.

— Думаю так оно и есть.

Вот только сдается мне, что ни Смагард, ни Маир, ни другие города магического мира, где царит относительный мир, порядок и процветание, не захотят делиться всеми своими благами с этими существами, которых разумными и не считают, а скорее принимают за зверье.

— А что по этому поводу думает Эрвин?

— Не знаю. Мы не говорили об этом?

— Вы хоть о чем-то говорили? — зло бросила я. — Или вам было не до того?

Голубые глаза наполнились обидой глядя на меня.

— Я выполняла свое поручение, это часть моего поручения, — начала оправдываться Канья, но, не зная что еще добавить или не в силах это сделать, поджала губы.

Я уже не слушала — за спиной из серо-голубого облака выросла высокая фигура. Чувство опасности захлестнуло.

— Канья! Сзади! — все, что я успела выкрикнуть, когда на ее лицо опустилась мужская ладонь. Глаза ее стали закатываться, а веки задрожали.

Я выхватила меч. Но только и успела заметить приближающиеся с разных сторон фигуры. А потом затылок пронзила резкая острая боль. Звон в ушах быстро затих, когда перед глазами все поплыло, а сознание провалилось в темноту.

 

Глава 8

— Эрвин, дело не требует отлагательств, — процедил Габриэль, стараясь не привлекать внимание собирающегося к собранию совета.

Верховный хранитель тоже был не в духе. Проснувшись и не обнаружив рядом ведьмы, он толком не успел разозлиться, стоило спуститься в кабинет, как известили о появлении членов совета. Те, один за другим, появлялись в зале, и верховному хранителю следовало их встречать.

Чем и занимался Эрвин Савитар, вот только мысли все были о темноволосой прелестнице, что незаметно исчезла из его постели.

— Габриэль, мне как бы некогда.

— О, братец, — пропел появившийся за спиной раскаляющегося с каждой минутой Габриэля Рейнорд Делагарди. — Мог бы сообщить, что отправляешься в Маир, я бы поехал с тобой.

— Это была спонтанная поездка, — пробурчал Габриэля не удостоив брата ни приветствием, ни взглядом.

— А я уже было думал, ты метишь на мое место в совете, — Рейнорд дружественно похлопал брата по плечу и повернулся к верховному хранителю. — Приветствую, Эрвин Савитар, я как всегда один из последних.

— Нет, еще Лабор не появился.

Эрвин хоть и отвечал среднему брату Делагарди, смотрел на младшего.

— Аспид разрази, — выругался Габриэль.

Зал был полон, не считая обозначенного члена совета и переговаривающихся у лестницы мужчин.

Эрвина раздирало беспокойство и желание бросить все и выяснить, где пропала его женщина. В том, что Канья Одис его — он ни секунды не сомневался, а проведенные вместе ночи лишь закрепили этот статус.

— Рейнорд, шел бы ты и занимал свое место, — предложил Габриэль брату, сделав насмешливый акцент на последнем слове. Место в Правящем совете — последнее в этой жизни, что могло его заинтересовать. Он даже связывать себя клятвой с орденом Света не планировал, та хоть и не кровная, но тоже обязательство.

— Пара слов Эрвин, — настоял Габриэль.

Верховный хранитель проводил взглядом Рейнорда, и приготовился слушать младшего Делагарди. Но как бы он не старался, маска невозмутимости трещала по швам.

— Анна пропала, — выпалил на одном дыхании Габриэль, как только усмехающийся лис, что был его любимым братцем, присоединился к разглагольствующей толпе престарелых магов.

— У меня примерно такие же новости, — хмыкнул Эрвин, вовсе не испытывая веселья. Но и его терпение не бесконечно. — Канья тоже пропала.

Габриэль с силой ударил по каменной стене. Та даже глухого звука удара не издала. Стены башни настолько толстые, что попытки выместить на них свой гнев остались никем незамеченные, кроме Эрвина и сбившимися в кровь костяшками кулака Габриэля.

Каждый был уверен в своей женщине. Уверен, что не оставила бы… после всего, что было. А значит, что-то случилось. И точно это «что-то» очередной «девичник».

— Я не могу распустить совет, — предупредил верховный хранитель возникшее в голове Делагарди предложение. — Что-то мне подсказывает, что эти две ходячих беды вместе. Мы найдем их, Габриэль. Обещаю. Я постараюсь закончить как можно быстрее, тогда мы найдем их с заклинанием поиска.

Эрвин почти шептал и с каждым словом его голос становился все тише (шум в зале тоже стихал — его ждали), но на воодушевляющую, его речь меньше походить не стала. Кого больше пытался приободрить, себя или Делагарди, он точно не знал. Ведь оба понимали, что все могло случиться как в прошлые совместные поиски. Если к этому приложили руку великие духи — они их не найдут и с силой верховного хранителя.

Пожалуй, на этот раз Эрвину будет достаточно неудачных поисков, чтобы разочароваться в благих намерениях, что всегда нес Свет, он чувствовал это так же как поднимающийся из глубин души гнев, вот-вот и он пробьет стены его уверенности и сдержанности, прочности которым могли позавидовать только стены башни обители. Но случившееся с Джуббой, а потом и с Лабором. Поведение великой Богини, да и жреца ордена Тьмы, далеко от идеалов, вливавшихся в его голову с раннего детства. Вот-вот и столпы его веры рухнут обнажая совсем другую истину. Он уже чувствовал, как они дрожат. И только сильнее сжимал кулаки из последних сил пытаясь устоять.

Габриэль отступил в сторону, позволяя верховному хранителю исполнять свой долг. В этот момент он был благодарен за то, что судьба свела его с этим магом, являя пример каким он никогда не станет. Габриэль бы не смог пойти с высоко поднятым подбородком, с лицом, скрывающим настоящие чувства и делать то, что должно. Он уже пытался быть таким, согласился на свадьбу с Альциной, вот только взял на себя обязательства груз которых не под силу. И сейчас, завись от него успешные поиски Анны, он сплюнул бы на пол перед зажравшимися мордами членов совета, и не думая больше ни о чем, отправился на поиски своей женщины.

Но все, что ему оставалось, так это сидеть на холодных ступенях, слушая как сильные мира сего решают судьбу всех остальных жителей. Решают какой отдать приказ ему, командующему армией людей. Нет, не так. Армией магического мира. Ведь теперь среди простых солдат есть и маги. И даже один дракон. Вот только сам Габриэль был уверен только в том, что все на что он способен — ждать, когда Эрвин примется за поиски, и понимать, что это единственный разумный выход.

* * *

Наверное, это судьба, впадать в бессознательное состояние и просыпаться черт знает где. И я даже догадываюсь кому сказать спасибо за такую «судьбу».

Голова билась обо что-то твердое. Снова и снова. Может это и способствовало возвращению моего сознания, а может и наоборот. К тому времени как я смогла поднять веки до меня дошло, что головой бьюсь о деревянный пол телеги, под ритмичный топот копыт, только эта была не телега… Да, сознание еще не все на месте, потому что активная мозговая деятельность только усиливала боль захватившую затылок. Но я все-таки вспомнила название — кибитка, будь она неладна, ведь нас похитил чертов кочевник. Покрытая приличным слоем дорожной пыли белая ткань, служившая пологом, пропускала свет, а через пару дыр и солнечные лучи. Один из таких падал на Канью, освещая бледное лицо. Она была без сознания. Рот перевязан кляпом, а руки связаны за спиной. Ноги тоже.

Я пошевелила своими конечностями. Бок, на котором лежала онемел, но мне удалось понять, что и я связана. Во рту пересохло от грязной тряпки, что послужила разбойникам кляпом и для меня.

Связана я была крепко, но все равно попыталась размять тело заелозив на месте, заодно осматриваясь по сторонам в надежде найти что-то полезное. Но кроме мешков с непонятным содержимым ничего не было.

Я попыталась передвинуться ближе к Каньи, она все же магией обладает, если удастся ее разбудить, наверняка сможем попытаться выбраться.

Тут мои мозги окончательно пришли на место, когда я осознала кто нас похитил. Это же брат Каньи, о котором я даже забыла разузнать у нее. Совсем вылетело из головы, что главарь банды кочевников родственник моей подруги. От этого маленького открытия, к сожалению, легче не стало. И почему нас похитили, я тоже никак не могла понять.

По затраченным усилиям я должна была скакать с резвостью горной козы, но передвижения мои были не столь эффективны. Зато шуму было много. Один из мешков, лежащих над головой, упал, кухонная металлическая утварь посыпалась вниз, чудом мне на голову не свалился стальной кубок с драгоценными камнями.

— Проверь, что там, — послышался знакомый мужской голос. Слишком приятные в нем бархатистые нотки, чтобы так легко забыть. Вот только имени я так и не узнала. Хотя, какое это теперь имеет значение.

На плечо упали мужские ладони. Сначала меня вжали в пол, а потом резко перевернули на спину.

Лицо мужчины было мне незнакомо. Но тогда все разбойники из банды кочевников были с повязками. Только братца Каньи я видела на озере. Возможно, и этот, не одаренный красотой кочевник мне уже встречался.

— Проснулась! — крикнул он скалясь в кривозубой улыбке. Еще бы не проснуться от таких нежностей. Только в маленьких заплывших глазах не было дружелюбия. Я бы точно нашлась что ему сказать не будь во рту кляпа.

Но, когда его рука шириной с добротное бревно замахнулась на меня, я уставилась во все глаза не веря в происходящее. Неужели снова? Жаль, что страха во мне недостаточно для того, чтобы зажмуриться, при всем уважении к себе, я предпочла бы не видеть этого позора. Не видеть, как меня опять избивают.

Рука-кувалда не успела опуститься мне на голову, а я все же зажмурилась перед, казалось бы неминуемым ударом — куда более изящная мужская ладонь с тонкими пальцами перехватила ее. Неприятной наружности разбойник был остановлен другим. И судя по тому, что на козлах скорее всего больше не могло быть никого — это был братец Каньи, и сын Айера, если я не ошиблась.

— Ты что творишь? — не повышая голоса произнес он. Но даже у меня мурашки пошли по телу от звенящей холодной стали в его голосе. Неудивительно, что в столь юном возрасте он умудрился собрать банду. — Возьми тряпку с зельем. И сестрице моей добавь дозу, не хватало, чтобы она проснулась раньше времени.

Вот теперь сомнений не осталось.

— Хорошо, Риден, — проворчал крепыш, и на мое лицо через пару секунд обрушилась ладонь чуть не сломав нос. Влажная тряпка ничуть не смягчила грубые прикосновения.

Как бы я не пыталась сопротивляться, не дышать, подавляя яростное желание заорать во всю силу, вдох все же пришлось сделать. Горький и жгущий горло запах ворвался в нос и рот, расползаясь до самых легких с каждым кусочком захваченных ядовитой пеленой внутренностей, ослабляя мое сознание и контроль над телом все сильнее.

Следующее пробуждение оказалось еще менее приятным. Я не могла понять открылись ли веки, и я нахожусь в кромешной тьме, или они все еще не подвластны мне. Помимо этого, гортань горела при каждом вдохе, во рту пересохло, а боль в животе — будто я съела камней.

Это было действительно страшно. Не из-за букета неприятных ощущений — из-за неизвестности и потери контроля над своей жизнью. Зачем сын Айра похитил меня и Канью? Я была уверена, что он вернет ее отцу. Но, судя по всему, это либо не так, либо семейство Одисс не имеет понятия о гостеприимстве. А может это мне оказана такая честь?

Осязание постепенно возвращалось. Я понимала, что это последствия отравы, что заставили дышать кочевники. Обогащенное подсознание даже вспомнило ингредиенты подобного гадости. Ее использовали для усмирения съезжающих с катушек магов способных погубить окружающих. На простых людей, конечно, тоже действует. Но, видимо, за сотни лет, что меня не было в этом мире, нашлось новое применение.

Неизвестно сколько я отходила. Казалось, что время течет совсем с другой скоростью, каждый вдох и выдох занимает по минуте, а потом все скачет слишком быстро. Чем лучше слушалось тело, тем боль в голове, в горле и животе только усиливалась. Но я уже прекрасно чувствовала, повязку на глазах, связанные конечности и кляп во рту. Вот только единственное, о чем могла думать, это о воде. Хотя бы глоток, смочить слизистую, не дать ей высохнуть окончательно и потрескаться в кровь.

До ушей дошел звук, скрипящий и тихий, будто открыли старую дверь. Я уже успела пощупать связанными за спиной руками деревянный пол, на котором сидела, получить занозу и осознать, что точно находилась в каком-то доме. Но дикое желания утолить жажду не давало сил поразмыслить зачем здесь я.

Чьи-то пальцы коснулись моего подбородка, лицо развернули и сняли грязную тряпку, служившую кляпом. Кричать я не могла — горло горело. И как же было приятно слышать звуки воды, переливаемой из одного сосуда в другой. Шершавая поверхность глиняного стакана, немного влажная, коснулась моих губ. На затылок легла ладонь, и голову запрокинули назад. Но мне было плевать на то, как пальцы копошились в моих волосах, поглаживая кожу, и на то, что это ладонь явно мужская. Главное заветная жидкость текла внутрь меня, возвращая своей свежестью жизнь.

Как только я опустошила стакан нашлись и силы говорить.

— Что вам от меня нужно?

Угрожающе и строго не вышло, горло все еще болело, и голос от этого был хриплый.

Я дернулась, когда почувствовала едва уловимое скольжение подушечек пальцев по щеке.

— Ты в мои планы не входила.

Риден. Это он дал мне воды, и лапал за лицо. Но в голосе чувствовалась досада.

Он не врал. Какие у него могли быть мотивы меня похищать? Никаких. Разве только устранение свидетельницы похищения Каньи. Цепочка причинно-следственных связей строилась быстро, но требовались уточнения.

— Зачем тебе Канья?

Не особо я надеялась получить ответ, но не могла понять зачем Риден все это провернул. Зачем похитил сестру таким образом? Неужели, чтобы вернуть отцу? Наверняка за вознаграждение. А я тогда, на озере, когда не знала что где Канья, еще и поверила, что он о ней действительно беспокоился. Но все говорил о том, что вовсе не братские чувства двигали кочевником.

— Мне она тоже ни к чему. Я лишь отдал ее тому, кому она давно должна была принадлежать.

— За деньги, естественно.

— Естественно.

А до меня только стало доходить. Риден вовсе не об отце говорит.

— Ты собираешься отдать ее отпрыску Гонкана?

— Уже отдал.

Я не видела собеседника. Но отчетливо ощущала алчную улыбочку.

— Ты хоть понима…

Договорить мне не дали, вернув на место кляп. Я пыталась говорить, издавая неразборчивое мычание, но, когда захлопнулась дверь и затихли шаги, бросила это бесполезное занятие.

Хорошо, пусть он ушел ничего толком не объяснив. Но меня хотя бы оставили в живых. И кое-что существенное удалось прояснить.

Блин, совет уже должно быть закончился! Да и как теперь думать о своем счастье, когда Канье грозит смерть, и не абы какая? А очень даже мучительная, если верить рассказам Бероуза.

А я ему верила.

Ладно, не буду пока проклинать всеми силами эту рыжую гадину, что всеми тут манипулирует и никогда не помогает. Я знаю о похищении Каньи, может получится ее спасти. Что-нибудь придумаю. А о том, что не исчезни великая Богиня, как всегда в самый ответственный момент, ничего бы не произошло, и думать не стоило. Иначе злоба захлестнет так, что ни одной дельной мысли в голову не придет. Буду думать, что у нее «великая» цель, и это часть ее плана.

Но выбраться я не могла. Путы крепкие, еще и повязка на глазах, никак не найти ничего острого, чтобы разрезать веревки. Оставалась еще надежда на то, что у Каньи и самой может получиться спастись. Ведь вряд ли Риден знает о том, что это она людей Гонкана убила и почти его самого.

Чем дольше я сидела и пыталась придумать как выйти из этой непростой ситуации, тем сильнее захватывало отчаяние. Я неизвестно где. Неизвестно что со мной планируют делать. И где держит Канью сыночек Гонкана мне тоже неизвестно.

И вот, когда отчаяние меня почти окончательно поглотило, подталкивая слезы к выходу, дверь снова открылась. Немелодичный звук старого дерева и ржавого металла заставил напрячься. Послышались шаги и передо мной кто-то остановился.

Повязку с глаз стянули, и я заморгала, ожидая как свет болезненно ударит по глазам. Но не ударил. В комнате было темно, и только желтый свет из дверного проема подсвечивал профиль Ридена. Я уставилась на него, как только проморгалась как следует. Тщательно изучила лицо, пройдясь по сдвинутым бровям, по опущенным на меня глазам, в которых кроме голубого холода я не смогла ничего прочесть. Сережка в ухе блеснула, когда он наклонился ко мне. Губы изогнулись в намеке на улыбку. Но не было ни насмешки, ни злобы, ни похоти. Пожалуй, это было любопытство, что он сразу же и подтвердил.

— И что же мне с тобой делать? До свадебной церемонии еще неделя. Какая же глупая традиция жениться в полную луну. Не находишь?

Я замычала. Вряд ли он хоть слово понял. Пыталась рассказать и о других традициях магов Огненных гор. Но он меня не слушал, будто сам с собой разговаривал.

— И этот чертов сопляк отказывается платить, пока не совершиться обряд. Понимаешь? — он посмотрел на меня ожидая ответа. Да, я его понимала, о чем и кивнула. О том, что все это из-за денег я и так догадывалась. Но очень надеялась, что он изменит свое мнение, после того как я расскажу ему всю правду об этих магах. — Придется ждать. А тебе побыть со мной, пока я не получил обещанные деньги. А после, если будешь хорошо себя вести, отпущу.

Он говорил, но пытаться донеси до него истину сквозь кляп я не переставала.

— Но вот я сомневаюсь, что проблем с тобой не будет, — Риден поднялся, спрятал руку за спину, а другой потер подбородок. Сейчас он не был настроен подавлять и больше походил на отца, тот же четко очерченный подбородок, тонкий нос и глаза, тепла в них правда меньше. — Ты, Анна, все-таки женщина, как это сказать…

«Боевая» — промычала я. Но он, конечно, не понял и подобрал свое определение.

— Воинственная. А я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас пострадал.

Тонкий длинный палец описал смазливую физиономию кочевника, а потом и мою. Тут я не могла согласиться, я бы с удовольствием подпортила ему, и не только лицо.

Ясно, что он боится сопротивления, а если и не боится, то не желает лишних проблем. Но только как дать ему понять, не имея возможность говорить, что не собираюсь его убивать? По крайней мере сразу. И сама.

К тому же надежда, что он передумает продавать сестру, когда выслушает меня, еще не растаяла до конца.

Я пыталась взглядом передать, как хочу поговорить, и мычать перестала. Но глаза, как у кота из Шрека, мне никогда не удавались, и все было, видимо, совсем запущено, так как мой похититель нахмурился и быстро опустил на место повязку.

— Я скоро вернусь, — бросил он напоследок.

 

Глава 9

Кто бы знал, что понятие «скоро» в понимании кочевника и моем, так разительно отличается. За это скоро я успела разработать не один план побега, поспать, проснуться и снова клевать носом. Опробовать для сидения все стороны тела. Но, кажется, еще чуть-чуть и зад опять окаменеет. Одно радовало, чувствовала я себя куда лучше. И, когда не копошилась на одном месте, обращалась вся в слух, пытаясь понять, где я. Но тщетно, и по этой же причине отметались все идеи о побеге.

Я не знала где, сколько еще разбойников, не очень-то дружелюбно настроенных ко мне, рыщут поблизости. Насколько Риден сильный маг? И моя перезагруженная память пока не подсказывала в какой стороне искать Канью. Она вообще мало что подсказывала.

В какой момент мое терпение приказало долго жить было сложно определить, как только меня вернули в этот мир — это стало лишь вопросом времени. И, когда, наконец, вернулся Риден, я была, мягко говоря, на взводе. Шаги и скрип деревянных половиц послышались еще издали, что позволило сделать вывод, что в этом доме… сооружении непонятного назначения, никого больше не было, так как до этого момента тишина стояла даже жуткая. Черт знает, куда подевался его подельник с неуклюжими кувалдами вместо рук.

Дверь знакомо заскрипела, по коже прошелся едва уловимый ветерок принося в мою «темницу» запах леса и специй. Вот только лес этот был иным, ни свежей хвойной прохлады Смагарда, ни терпкого запаха нагретой солнцем листвы Маира. Пахло сухой корой и землей, травой, превращающейся в сено, и серой. Гортань уже не болела, и чувствовала я себя настолько хорошо, насколько это возможно в моей ситуации. И теперь была уверена в каком регионе магического мира нахожусь — Огненные горы.

Огненные горы и так не самые густонаселенные живностью территории. Климат тут суров, и от жестокого севера отличается только градусом температур. И сложно сказать, что хуже — жар лавы, раскаляющий воздух до максимума, или безжалостный холод, промораживающий кости, и то и то может опалить до красна. Правда, от пышущих огнем бескрайних скал, осталась лишь десятая часть, Тьма забрала жизнь даже из огня в глубинах гор, и случилось это уже очень давно.

Суровому краю суровые законы, которые по большому счету хранились в тайне от остальных все это время. Самое большое упущение с моей стороны, что я рассказала об этом почти всем, кроме самой Каньи. И вряд ли она подозревает какова степень опасности для нее на самом деле.

Пальцы обхватили мою шею, и я замерла, ожидая от Ридена чего угодно. И не сразу поняла, что он вовсе меня не касался. Ветерок пополз по шее поднимая невидимы волоски на коже. Теплый как прикосновение руки. Пустынный маг применял ко мне свою силу, вот только чего он добивался я поняла только после того как лишилась кляпа и повязки на глазах.

Мои потуги что-то сказать вызвали ухмылку Пустынного мага.

— Не пытайся, это блок на связки, не сможешь говорить пару дней.

Взглядом задаю вопрос.

«Зачем?»

— Мы поедем в город, есть у меня дельце там. Сама понимаешь, мне не нужно чтобы ты трепалась о похищении.

Я поняла, что мимика у меня совсем не так хороша, как у Габриэля. И сделать лицо «говорящим» выходит с трудом. Или собеседник выпал недалекий, что мало вероятно.

Вздернула брови выше.

«Зачем тебе я в городе?»

— Ну же, Анна, не нужно бояться, — Риден говорил притворно ласково. Но даже змеи куда ласковее будут, чем этот кочевник.

Я закатила глаза к потолку. Мысленно прокляла всех почивших в мир Света и пока здравствующих великих духов. Я от природы не была болтливой, и будучи адвокатом ненавидела «лить воду», не тратя ни свое время, ни судьи, предпочитая говорить строго по существу. Но лишиться голоса — это слишком!

Ладно, не стоило паниковать раньше времени. Если меня освободят и появится возможность сбежать, а она появится, раз мы отправляемся в город, я готова потерпеть, и пожить без голоса.

Риден приподнял меня удерживая за локти, и наклонился, чтобы развязать веревку на ногах. Сложный тугой узел распустился стоило кочевнику приблизить руки.

Меня вывели из каморки, что послужила мне камерой. Дом был не совсем предназначен для постоянного жилья. Очень маленький, из необработанных булыжников. Доски под ногами скрипели.

Я оглядела помещение повторно, подмечая полезные детали. Стол, два грубо выструганных из дерева табурета. Уже давно посерели от времени. Кровать, далеко не двуспальная, задвинута в угол. Что за окном не удалось разглядеть, темно, да и единственные два окна напротив очага, маленьких как в русских банях, с покрытыми черной сажей стеклами. Помимо той, из которой меня выпустили, еще две двери — на улицу, и видимо в кухню.

Никаких мелочей, позволяющих сделать вывод, что дом постоянно обитаем, и сколько людей или магов в нем живет. Это больше походило на охотничью сторожку где-то в лесу, предназначенную для одноразовой ночевки.

Риден оставил меня в комнате, а сам открыл скрипучую, как и все в этом заброшенном доме, дверь, предположительно ведущую на кухню.

Пока он там копошился, решила, что времени зря терять глупо с моей стороны. И уверенно дернула ручку, что должна была открыть мне путь к бегству. Но тщетно.

— Заперто с помощью заклинания, — послышался проникающий холодком под одежду голос кочевника. Он говорил спокойно, даже равнодушно. Правда, тарелка с мясом, полная кружка и вилка на стол опустились с многозначительным грохотом.

— Ешь, до Крапдагона придется пару часов добираться.

Подсознание заботливо подбросило несколько образов. В городе магов Огненных гор мне доводилось бывать и прежде. Хоть те и не любили жить, сбиваясь в одном месте, приходилось иметь свою «столицу», как и тем же кочевникам. Нужно где-то размещать магистрат, держать дома для знатных гостей и храмы городских жен. Хотя, конечно за тысячу лет многое могло измениться.

Разъезжать по магическому миру, видимо, судьба. Постоянно видится почти одна и та же картина. Я, верхом на лошади, мчусь во весь опор, копыта то взбивают пыль дороги, то вырывают траву на зеленых холмах. На мне серый шерстяной плащ прячущий мою фигуру, и скрывающий лицо под большим капюшоном. В этот момент я почти всегда счастлива. Гармония внутри меня, она же и снаружи. Магия Тьмы и Света наполняет воздух вокруг, землю и деревья…

— Ешь, говорю! — чуть повысил голос Риден. Это вырвало меня из сковавшего воспоминания.

Я бросила презрительный взгляд на него, раз теперь какое-то время только так сообщать свое мнение — нужно потренироваться, артачиться не стала, уселась на табурет и принюхалась к еде. Мясо уже холодное, но все равно приятно пахло. Живот скрутило, напоминая о недавних болях, но и есть уже хотелось и довольно сильно.

После трапезы я чувствовала себя еще бодрее. Не планируя путешествие в день похищения, оделась в простое платье, и чувствовала теперь себя крайне неуютно, неловко волоча ноги под слоем ткани, что путалась у щиколоток. Риден заботливо помог мне взобраться на лошадь, посадив перед собой.

Я бы хотела сказать, что время не щадит никого, и даже города с жестокими законами. Но это было бы не о Крапдагоне. Если в моей мега-памяти сохранились образы пещер, служивших домами для магов Огненных гор, промышлявших в основном добычей магических кристаллов, после которой и оставались эти пещеры, то сейчас, окруженный почти безжизненным лесом с черно-серыми костлявыми деревьями, город сверкал. Медные крыши уходящих в глубь Пламенной горы построек, теперь оправдывали ее название, полученное когда-то, давным-давно, из-за лавы, спавшей в ее недрах, что проверяла на прочность характер местных жителей, когда ей вздумается, но также давно потухшей.

Деревья с острыми, царапающими небо макушками, служили естественной защитой Крапдагона, тесно сплетая ветви и образуя мощную стену, отделенную от лесы глубоким рвом. Узкая дорога освещалась магическими кристаллами с розоватым светом. Сдается мне, они используются не только как источник света, но и для защиты от темных тварей.

В живой преграде к городу вырезан проход. За решеткой мужчина в коричневом балахоне. Он сидел за письменным столом, в руках подобие карандаша, которым он почесывал затылок.

При нашем появлении поднял голову, спрятанную под широким капюшоном.

— Имена?

Такая строгость могла бы удивить, если вспомнить как легко удавалось покинуть Смагард, но теперь не удивляла — магам Огненных гор все же есть что скрывать.

Риден назвался настоящим именем, а меня представил Флорой, но его мелкая ложь не имела особого смысла, мужчина на «проходной» записал только кочевника, а меня пометил как «плюс один». После этого нас впустили без лишних вопросов.

Мы сразу оказались на небольшой площади вымощенной камнями. Пламенная гора полукругом возвышалась над ней, усыпанная роскошными домами, между которыми лишь узкие тропинки и лестницы.

Риден оставил лошадь в городской конюшне, а меня подхватил под локоть, и повел, по ему только ведомым, делам.

— Ты принесешь мне удачу, Анна, — заговорил наконец Риден. Мы остановились у одного из домов, двери, украшенные медными вензелями и осколками кристаллов, охранял сурового вида бугай. Вывеска над его головой приглашала в трактир с символичным названием «Друза удачи». — И в этот раз уйду победителем.

был полон энтузиазма, однако, вставленная щитом ладонь бугая остановила его.

— Тебе сюда нельзя, Пустынный маг, — пробасил здоровяк.

— Эй, Томми, так ведь? — заискивающе заговорил Риден и достал из-за пазухи мешочек с монетами. Помахал им перед носом сурового мужчины, а потом перевел взгляд на меня. — К тому же сегодня я с талисманом.

Бугай оценивающе осмотрел меня сверху-вниз, а потом и обратно.

— Вилгор, предупреждал, что ты придешь, он дает тебе последний шанс, — пробасил он. Отошел в сторону и открыл массивную дверь, чтобы пропустить нас внутрь.

Мы прошли через туннель и оказались в просторном зале, вырубленном прямо в скале. Потолок метра три высотой, и примерно на метр ниже у бара.

За круглыми деревянными столами разномастные мужчины. Среди них встречались и женщины, но единично. И больше всего они походили на коллег Кеммы.

Легкий гомон от разговоров посетителей и звона посуды звучал своеобразной музыкой, настоящей не наблюдалось.

Потолок у бара оказался ниже, чем мне показалось, над головой оставалось буквально пару сантиметров. Так, главное не задеть его головой. Ридену пришлось пригнуться, и он поспешил присесть за стол в самом углу закутка. Там уже сидел мужчина. В черном камзоле он сливался с тенью, черные волосы и загар на лице не способствовали выделению его фигуры из темного угла. Когда я тоже присела на свободный стул, рассмотрела и сухое лицо с морщинами, не думаю, что он был сильно стар, просто худой и кожа сморщилась как чернослив. Густые усы пытались скрыть его самодовольную ухмылку, проскользнувшую при нашем появлении. Но Риден заговорил первый.

— Какая удача, что и ты, Вилгор, и я оказались в одно время в Крапдагоне.

— Удача ли?

Голос Вилгора, казалось, царапал уши. А от нескрываемой насмешки не по себе стало даже мне.

Риден не обратил внимания на тон, и, если его и задевала такая манера общения скрывал это умело — губы все еще изогнуты в изящной усмешке, немного ленивой, а взгляд равнодушный.

— Я знаю простой способ это проверить.

— А я знаю, что у тебя есть деньги, но ты не спешишь оплачивать долги!

Внешне сомнительный знакомый Ридена казался крайне хрупким — ну что может сделать щуплый престарелый мужичонка с молодым, высоким и крепким магом-разбойником? — но стоило ему повысить голос, как воздух заполнился опасностью. Незримая аура магии ворвалась в наше личное пространство выжигая на миг из воздуха кислород и опаляя теплом всемогущего Света.

Этого короткого мгновения хватило, чтобы понять, почему Вилгор так самоуверен и не носит оружия — сильному магу оно ни к чему. Но Эрвин, например, тоже был сильным магом, одним из сильнейших и никогда не устраивал показных демонстраций, даже во время совета, чтобы утихомирить неугомонных стариков.

Дешевые понты или благоразумное предупреждение для Ридена не злить? — выводы я делать не спешила. Но вот кое-какие умозаключения на счет кочевника напрашивались.

Мешочек с монетами упал на стол характерно звякнув, а Риден откинулся на спинку стула приняв уверенную позу. И эти его взгляды, и серьезный вид — тоже показушник и даром, что главарь разбойников.

— Ты же знаешь, род Октант заплатит к следующему полнолунию. Но это, — он ткнул длинным тонким пальцем на мешок с монетами, — аванс. Свои деньги ты получишь в срок, как и договаривались. А сейчас я предлагаю выгодную ставку.

Загадочный маг-сухарь шевельнул усами, пряча загадочную ухмылочку и тоже вальяжно откинулся на спинку… К моему удивлению, он раздумывал.

О каких ставках шла речь я не понимала. Карты? Рулетка? — сомневаюсь. Но уверена, суть не отличалась от азартных игр мира людей. И моя роль талисмана вполне понятна. Но жаль меня предусмотрительно лишили голоса — я бы много чего высказала по этому поводу.

— Я бы не сунулся, не будь забег сегодня, — продолжил уговаривать Риден.

Маг-брокер потер усы большим пальцем, продолжая раздумывать, что же делать с наглым кочевником, брезгливо раздвинул пальцами мешочек и осмотрел содержимое.

— И какова твоя ставка?

Тут Риден обернулся ко мне, и улыбка его стала шире, обворожительней — глупый мальчишка! Мой говорящий взгляд он явно пропустил мимо ушей. Зато привлек внимание Вилгора. Он осмотрел меня сверху вниз, насколько позволяла столешница. Снова ухмыльнулся приводя в движения темные усы, но промолчал, ожидая ответ Ридена.

— Один к десяти на синего.

В ставках я, честно говоря, никогда особо не разбиралась, и сделать вывод, что кочевник совершает очередную глупость, вроде той, из-за которой Канья теперь в лапах семейства Октан, сулящих смертельную опасность, сделала лишь по реакции сухача. Былой пафосный налет вмиг слетел, морщины вокруг выпученных глаз немного расправились. Предвкушая наживу, он не сводил любопытных глаз с меня и Ридена, видимо, пытаясь оценить что во мне такого, из-за чего кочевник идет на такой риск.

* * *

Изменять своим принципам оказалось не просто, но в последнее время Эрвину Савитару это делать приходилось недопустимо часто — даже привык. Вот и сейчас, в компании Габриэля и мага Огненных гор Бероуза, что напросился с ними, не боясь гнева изгнавших его сородичи, а могут и убить за появления на своих землях, — снова в седле, спешит на поиски женщины, что выбивает почву из-под его ног одним своим видом.

Удивляло и поведение Габриэля. Казалось он слишком сосредоточен, ни намека на прежнюю манеру поведения и желание отпустить насмешливую шуточку в его адрес.

Так же, как и самого Эрвина, Габриэля здесь быть не должно. Его место в Смагарде, армия существ вот-вот подойдет к границе Мертвых земель и командующий армией людей должен быть готов к любому повороту. Как и Эрвин.

Но они здесь, на Юго-Западном тракте направляются в Огненные горы, как указало заклинание поиска. Жаль, что оно недостаточно точное, да и Габриэль пока не овладел искусством перемещения в пространстве, а Бероуз так и вовсе к ним не способен. А верховный хранитель еще не настолько оглупел от чувств, чтобы отправляться за Каньей и Анной одному.

— Может стоило все же взять с собой кого-то еще? — неуверенно поинтересовался Бероуз, нарушая уже давно всех тяготившее молчание. Но внутреннее напряжение от такого высокопоставленного соседства спало, а тишина, разбавляемая уханьем сов, становилась все невыносимей.

Почти два дня пути обещали быть не самыми веселыми.

Эрвин и Габриэль переглянулись, игнорируя мага Огненных гор между ними — уж больно знакомую он завел песню. Вот только, снявший с себя белый балахон и оставивший свой посох, верховный хранитель не мог позволить воспользоваться властью и привлечь внимание к этой незапланированной поездке. Не мог он позволить себе путешествие в поисках женщины, с которой его кроме страсти ничего не связывает и не может связать. Настоящая ведьма, наделенная и светлой, и темной магией — не пара верховному хранителю ордена Света. И даже если их союз перерастет в любовь, общество магического мира еще не готово принять такое смешение.

— Или полететь на драконе, — ворчливо пробормотал Габриэль.

— И привлечь еще больше внимания, — напомнил Эрвин.

Бероуз уже пожалел, что завязал этот разговор. Но не навязаться в поездку не мог. Стоило ему стать случайным свидетелем разговора командующего и верховного хранителя, мысли занимали только родные земли. В то, что девушки исчезли, и оказались именно там, по чистой случайности он не верил. Никто не верил, но он единственный думал о самом худшем. И подвывающие в лесах твари лишь усиливали это ощущение.

Огненные горы и иссушенные леса, окружающие их, не были таким уж приятным местом для путешествий, хуже разве что Забытые земли или, что уж мелочиться, Мертвые пустоши. Но разбойника уже мало что пугало. Новость о смерти Гонкана ненадолго придала вкус жизни, но жажда мести не ушла безвозвратно, и врожденная трусость с каждым днем гасла от раздирающей душу несправедливости.

Мужчины были в дороге целый день. Лошади шли на последнем издыхании, не особо радуясь смене погоды с легкой осенней прохлады на духоту остывших гор, все еще хранящих в своих глубинах жар раскаленных масс.

Переход в чужие земли был не заметен, но спутать обманчиво безжизненный лес с другими территориями было невозможно. И как бы не «радовала» перспектива ночевки среди серых коряг с редкими бледно зелеными и охристыми листьями, сил даже сидеть в седле оставалось немного. У верховного хранителя и мага Огненных гор, так точно.

— Привал? — произнес Эрвин, не оборачиваясь к спутникам, и так всем ясно, что вопрос был к опытному следопыту, у которого глаз наметан на выбор мест для ночлега. Правда Бероуз не сдержался и удивленно вскинул бровь — молодой мужчина, заправляющий всем магическим миром спрашивает разрешения остановиться?

Но верховный хранитель был абсолютно прав доверяясь Габриэлю Делагарди.

— Нет, — ответил он чуть слышно, но тоном не терпящем возражений.

Отчего напрягся опытный следопыт никто не понял.

И лишь когда Габриэль жестом приказал остановиться, а в нескольких метрах от путников раздался угрожающий рык, а на дорогу преграждая путь выскочило несколько химер, стало ясно, что отдых не стоит ожидать в ближайшее время, а Бероуз убедился, что верховный хранитель не зря доверяет в таких вопросах Делагарди. Не остановись он — темные твари набросились бы прямо на них, застав врасплох.

 

Глава 10

— Целуй.

Я всегда отличалась стойкостью характера, не любила закатывать истерики и пытаться достичь победы в споре повышением голоса. Вот и сейчас, лишенная возможности кричать, к собственному удивлению, умудрялась держать себя в руках и не предаваться панике и отчаянию.

И даже синяя лунная ящерица длиною до полутора метров, в милой миниатюрной жилетке, смотрящая на меня умными золотистыми глазами, покатым носиком с двумя маленькими дырочками в сантиметре от моих губ, не способна вывести меня из себя.

— Целуй! — повторил Риден, добавив в голос настойчивости.

Нет, определенно, это похищение намного приятнее, чем попытка Лабора сделать меня мамочкой для великого духа.

Переборов брезгливость, я чмокнула ящерку в нос, та дернулась заурчав и высунув язычок-хлыст, с которого спустились голубые искорки, и владелец зверушки спустил ее на землю.

Все можно понять, мы в магическом мире, конечно. Но даже здесь верить, что мой поцелуй принесет удачу — идиотизм. К сожалению, в этом наши миры похожи, мужчины, кажущиеся на первый взгляд сильными и уверенными, запросто могут оказаться до такой степени наивными в подобных вещах. Я, конечно, не стала бы отрицать, что у великих духов ко мне особое отношение, но не до такой же степени.

Несчастные чешуйчатые зверюшки разных цветов и форм, выстроились в ряд. Насчитала десять штук. По какому принципу делались ставки так и не поняла, но отметила, что «наша», синяя, самая маленькая.

«Трасса» для забега проходила в узкой расщелине, к выходу из которой вел длинный тоннель, где и начинался старт. Вокруг толпились люди. Яркие пятна цветных хламид и дорогих камзолов, и блеклых на их фоне светлые балахоны мельтешили перед глазами, сливаясь в пятнистое полотно. В массу идиотов преимущественно мужского пола. Детский сад, честное слово. И из-за этого идиотского увлечения Риден продал сестру.

Надежда встретить хоть одно знакомое лицо способное мне помочь быстро прогорела. Может просто дело в том, что знакомых у меня тут раз, два…

Презрительно фыркнув я уставилась на кочевника.

— Пойдем, — позвал он, улыбаясь в соответствии со своим диагнозом.

Мы отошли в сторону, заняв удобную для наблюдения позицию.

Вся эта ситуация крайне раздражала. На них орда существ движется, а они развлекаются. Конечно, это лучше паники, но все же…

Прижавшись спиной к теплой скале, попыталась вслушаться в смешавшиеся в единый гул голоса. Но ничего полезного разобрать не удалось. Зато из общего пятна толпы все-таки удалось вычленить одно знакомое лицо. Точнее мерзкую рожу фанатика.

Лабор. В нескольких метрах от меня разговаривал с одним из владельцев беговых зверюшек. На голове широкий капюшон, из-за чего мне не сразу удалось его заметить. Но сейчас он стоял ко мне боком, и удалось разглядеть его профиль. К тому же теперь, глаз украшал уродливый приметный шрам. К счастью для меня, он не смотрел в мою сторону. Не испытывая судьбу, отклеилась от стены и спряталась за спину Ридена. Тот покосился на меня, но ничего не сказал. В сторону члена совета я старалась не смотреть. Не хватало, чтобы еще и меня неудачливый игроман решил продать. Хотя, вполне возможно, Лабор не столь щедр, и просто вырвет меня из лап разбойника без лишних объяснений.

Но выбирая из двух зол, я однозначно выберу Пустынного мага, все-таки целовать зверюшек, участь куда лучше, чем стать инкубатором.

Гомон стих. Из массы выделился мужчина с намотанной на деревянную палку тряпкой чуть свисающую вниз, грязно-красного цвета, имитирующей флажок, взмахнул ей вверх. Все взгляды обратились к застывшим ящерицам, готовым сорваться с места. Раздался где-то над головой удар в гонг, и под свист, вперемешку с подбадривающими криками толпы, зверюшки пустились вперед, скрываясь в красной пыли, поднятой ими с земли, наполнившей воздух запахом меди и земли. Риден тоже дернулся, закричав своей лунной ящерице подгоняющее «давай», но я старательно не высовывалась из-за укрытия, почти вплотную прижимаясь к мужской спине.

— Пойдем, хочу увидеть, как они финишируют, — радостно скомандовал кочевник.

Я не ожидала, что он так резко обернется, и оказалась на виду. К тому же мы не единственные, кто желал сменить место наблюдения за забегом.

Бросила быстрый взгляд на Лабора. Именно в этот момент он повернул голову в мою сторону. Взглянул коротко, и отвел взгляд будто не узнав. Риден, крепко схватив мою ладонь, уже тащил за собой к одному из ответвлений в туннеле. И я не уступала ему в скорости — лишь бы чертов фанатик не заметил и не вздумал увязаться за нами, чтобы попытать удачу с ритуалом второй раз. Но боковым зрением почувствовала, как Лабор обернулся снова, а лицо из возбужденного азартом, превратилось в смесь презрения и злости. Заметил. И сердце застучало, разгоняя кровь, чувствуя надвигающуюся опасность.

Прилив адреналина, видимо, придал сил, и мне удалось привлечь внимание Ридена, дернув на себя, и увести в сторону от возбужденной толпы, наступающей на пятки.

— В чем дело, Анна? — возмутился мой похититель.

А внутри меня все кипело. Именно в минуту опасности я остро почувствовала чем обернулось мое похищение. И как же теперь хотелось просто оказаться рядом с Габриэлем, уткнуться носом в горячую кожу на шее и вдохнуть что есть силы родной запах, почувствовать себя на своем месте, все остальное — нелепые формальности. В глубине души я очень надеялась, что он где-то рядом, ищет меня сбиваясь с ног. Только ждать его со сложенными на коленях ручками я бы ни в одной жизни не смогла. К тому же Канья где-то, наверняка, совсем рядом, и участь ей грозит едва ли лучше моей, попади я в руки Лабора.

Видимо, взгляд на этот раз был достаточно красноречив. Риден остановился, выпрямился, чуть склонив голову в сторону и сложив руки за спиной, и взгляд стал внимательный-внимательный — тут он серьезно напомнил Айера — не иначе собрался слушать.

Только говорить я все еще не могла. И в ход кроме говорящих взглядов пошла активная жестикуляция.

— Тебя кто-то преследует? Ты кого-то боишься. — Начал строить догадки Риден.

Я уже отчаянно замотала головой подтверждая его догадки и собралась переходить ко второй части мысли, что пыталась донести, но моей неумелой игре в «Экивоки» было не суждено продолжиться. За спиной разбойника, где явственно виднелся выход, раздался свист толпы, чей-то усиленный магией голос возбужденно закомментировал происходящее. Гоночные ящерицы приближались к финишу.

— Зеленая обходит красную, но ей не угнаться за синей и черной, несомненными лидерами сегодняшней гонки! — вещал комментатор. — Кто победит, сила приближающейся луны или сама Тьма?!

— Удача! Удача победит сегодня, — ответил Риден, но слышала его, естественно, только я. Он отвел от меня взгляд и устремил весь слух к эпицентру событий.

Я обреченно вздохнула. Интерес к моим немым репликам был утерян и подхватив под локоть Риден потащил меня на звуки не затихающей толпы.

А этот комментатор тот еще скандалист. Так открыто и публично говорить о Тьме и существах, имеющих к ней отношение, когда чуть ли не вчера это было под строжайшим запретом. И это лишь вызвало дополнительные перешептывания.

Продолжая то и дело оглядываться назад, я с нетерпением ждала окончания гонки. Мысленно проклинала кочевника и всех, разделявших, его интерес, убежденная, что победы он не заслужил.

Но лишь в очередной раз убедилась, что великие духи мало пекутся обо мне и совсем не внимают моим просьбам.

Синяя лунная ящерица победила. Кочевник, разбойник, Пустынный маг и сын одного из членов правящего совета в одном лице чуть ли не прыгал от своего счастья на месте. Но к моему удивлению, внешнее проявление радости было не долгим, и, прежде чем направиться дальше он нацепил былую маску холодной надменности, через которую лишь изредка проскальзывало юношеское озорство.

Благодаря нетерпению Пустынного мага, нам вновь удалось не попасть в самый поток народа, спешащего в основной зал этого «славного» заведения выпить за победу и проигрыш, тут уж кто на что ставил.

У стола сухаря мы оказались первыми. Вилгор поднял на нас ленивый взгляд, и мерзкий ус чуть дернулся. Откинувшись на спинку стула, он поправил и без того выглаженную как следует одежду. Не знаю что о пренебрежительном отношении к своей персоне думал разбойник, но лично я сразу поняла к чему все это представление, и появившийся служивший на входе охранник, кажется Томми, ясно об это говорил — выигрыш, вдруг став удачливым, разбойник так просто не получит.

— Я хочу свои десять тысяч, — уверенно заявил Риден. — И прошу побыстрее, Вилгор. У меня нет времени ждать.

Надо отдать должное кочевнику-разбойнику, против Вилгора, которому возможно и охрана-то не требуется, он пытался держаться наравне.

Но во мне было наивности меньше, чем в Пустынном маге. И почувствовав на спине чей-то взгляд, куда тут же, чуть расплываясь в довольной улыбочке посмотрел и Вилгор, обернулась.

Мои опасения подтвердились. Там был чертов фанатик. Вот только Лабор вовсе не приближался к нам, а стоял в компании нескольких прислужников выжидая.

— Удача вещь переменчивая, Риден, — заскрипел противным голосом сухарь. — А твоя тебе и вовсе не принадлежит.

Взгляды обратились ко мне. Я яростно замотала головой отрицая и сделала шаг назад, но уперлась в барную стойку.

Вот еще! Я никому, кроме как себе, не принадлежу.

Какие бы тут не произошли договоренности между Лабором и Вилгором сдаваться так просто я не собиралась.

Вилгор, видимо, неправильно расценил наши с разбойником отношения. И решил, что тот бросится спасать меня, а не свои деньги. И тот меня не подвел.

В тот момент, когда я решила, что стоять без оружия мне точно не по себе, и обернувшись схватила зеленую бутыль красного эля, неожиданный выпад произошел со стороны сыночка Айера. Он что-то достал из-под плаща и в ту же секунду в воздухе взвилось облако серой пыли лишая обзора. Единственно, что я заметила, как Риден схватил со стола мешок с монетами.

И мой локоть.

Я закашлялась, как и все, кто был в зале. Нормально не удалось вздохнуть даже, когда оказались на улице. Снова закашлялась и затормозила, что кочевнику совсем не понравилось. Риден молниеносно обхватить мою шею пальцами, с которых сорвались серебристо-голубые искры. Теплый, но все равно свежий ночной воздух, наполнил легкие, и дышать стало легче.

— Твою ж мать, — пробурчала я. Дальше из моих уст послышались более жесткие выражения, и я удивилась услышав собственный хриплый голос.

Порадоваться вернувшейся возможности говорить я не успела, Пустынный маг снова потянул за собой. А я настолько растерялась от всего происходящего, что и не сообразила оказать сопротивление.

Бегать я давно полюбила. Сначала на беговой дорожке, потом в парке у дома. Потом по магическим лесам и средневековым городским улочкам, уже не бесцельно, а убегая. Вот и сейчас я бежала быстро, вцепившись в ладонь кочевника, чувствуя, как тревога отступает, оставаясь далеко за спиной, как и преследователи. Но полностью она ушла только, когда мы забрали из городской конюшни лошадь, и беспрепятственно прошли мимо сонного мага, записывающего всех прибывших.

Лошадь понеслась галопом, как только мы оказались за пределами живой стены. Город остался позади, как и кристаллы, освещающие и защищающие дорогу. Неполная луна освещала землю, но слишком тускло. Риден зажег белый огонек размером с теннисный шарик и тот опустился перед лошадью, подсвечивая нам путь.

— Ты должен меня отпустить, — издалека решила не начинать.

— До свадьбы Каньи осталось совсем чуть-чуть, — напомнил Риден. — Будь так добра, потерпи это время мое общество.

Наигранная любезность лишь разозлила. Я сидела к кочевнику боком, что позволило повернуться и схватить его за грудки. Наконец-то у меня есть возможность говорить.

— Они убьют ее! — прошипела я. — Твою сестру. Никакие деньги не избавят тебя от чувства вины…

Я распалялась и готова была продолжать свою пламенную речь, но Риден меня перебил:

— Никто не станет ее убивать, не неси чушь. Замужество — это не так страшно, Анна.

Другого я и не ожидала.

Тряхнула как следует, к моему удивлению он и не сопротивлялся, плохо скрываемая улыбка на лице кочевника-разбойника лишь подтверждала его отношение к моим словам. Для него это бабий вздор.

— «Женщина тень мужчины», — произнесла я, нагоняя в голос жути. — Она сгорит за пару месяцев.

Пользуясь тем, что меня не перебивали, принялась пересказывать все, что знаю о традициях магов Огненных гор. И оставалось надеяться, что история Бероуза его заденет.

После того как закончила рассказ, вместо реакции, на которую надеялась, услышала молчание, и решила действовать жестче.

— Скажи, Риден, каково быть паршивой овцой в семье? Или быть разбойником настолько популярно? — насмешки в моем голосе было даже слишком много, но я все равно продолжила. — Это сейчас ты возвращаешь сбежавшую невесту, пусть и за небольшое вознаграждение, а завтра весь мир узнает о том, что творят маги Огненных гор и что именно ты, зная обо всем, передал им ее, и обрек на смерть.

Конечно, я понимала, что несу ерунду. Риден стал разбойником, чтобы заработать денег и вернуть долг, чтобы сохранить собственную жизнь, вполне возможно у него и нет никаких моральных принципов, и ему абсолютно плевать, что подумают о нем родственнички и отец, который отказался выплачивать долг за него. Я била наугад, и теперь именно я проверяла свою удачу.

— Другое дело братец, спасший сестру, — я красноречиво вздернула брови, пытаясь придать словам важности. Но Риден на меня вообще не смотрел, следил за дорогой.

— К тому же, что тебе помешает забрать обещанные деньги, когда мы будем вызволять Канью? Так сказать, в качестве компенсации за масштабный обман магами Огненных гор?

Я решила показать все пути, недостаточно зная человека, лучше дать ему возможность выбирать на свой вкус. Лично мне больше всего нравился последний, я не настолько принципиальна и нравственна, может раньше и была, но в этой жизни выбранная профессия наложила свой отпечаток.

— Риден, — начала я снова обрабатывать. Какое счастье — говорить!

— Анна, помолчи, — вдруг подал голос кочевник, и серьезные интонации, настороженные и предостерегающие, мне совсем не понравились. — Не нравится мне все это.

— Нет, ты послушай, пока есть время…

Я уже хотела было возмутиться, что мол рано отвергаешь мои предложения, не все еще дослушал, но палец приложенный к изящным губам кочевника и хмурый, предостерегающий взгляд, были лучше слов.

Обернулась на дорогу, так как кочевник замедлил ход, почти полностью останавливая лошадь, и не отрывал взгляда от дороги, всматриваясь в слабо освещенную дорогу, где возникло препятствие.

Кобыла под нами возмущенно фыркнула и мотнула головой натягивая поводья. И я прекрасно понимала ее нежелание идти дальше.

Увиденное через пару метров от нас, заставило сердце сжаться и прыгнуть вниз. Риден чуть отстранился от меня, прикрыл рот рукой и побледнел, будто его мутило. Не удивительно — от увиденной картины даже у самого стойкого и привыкшего ко всяким мерзостям человека съеденное попросится наружу. Я, правда, держалась. Только постаралась дышать реже, когда в нос ударил запах крови, оставив после себя привкус соли и железа. Тошнотворно приторный и въедливый.

Путь нам перегородило месиво из остатков тел (одно, два — не разобрать). Это были всего лишь лошади, но картина от этого менее жуткой не стала.

Распотрошенные чьими-то гигантскими когтями, расчлененные почти до неузнаваемости.

— Гадость, — не удержалась я от комментария.

Риден молчал. Также молча спустил меня на землю, я только и успела коротко возмутиться, когда он спустился следом.

Инстинктивно стала осматриваться. Деревья высокие, стальные в лунном свете стволы с толстыми искореженными ветками и лишь на макушках тусклая зелень листвы, где вполне можно спрятаться. А судя по следам когтей на вспоротой шкуре, это было животное. Или темная тварь.

Риден тоже осматривался, но его интересовали следы вокруг.

Но в одном, думаю, мысли были схожи — повстречаться с тем, кто устроил это зверство, очень не хотелось.

Я давно поняла, что без Ридена мне не найти Канью вовремя. Но теперь и вовсе не хотелось оставаться в лесу или на этой дороге одной. Без магии, способной защитить от темных тварей. Без оружия из драконьей стали.

Кочевник обошел трупы лошадей с видом опытного криминалиста, и явно о чем-то задумался. Вопросы были и у меня, и очень хотелось знать, что думает об этом кочевник.

— Риден, ты знаешь кто… что это могло быть?

— Лишь догадки.

 

Глава 11

Край Огненных гор никогда не был приятным местом. Но даже здесь темные твари, используя близость к Мертвым землям, не решались заходить далеко и так близко к городу. Но опытный следопыт уже научен, и прекрасно знает, что с недавних пор они могут оказаться где угодно. Но, когда голова забита непрошенными мыслями, нет-нет, а погружаешься в них, забывая о том где ты и с кем. Вот и для Габриэля, не отпускающего образ Анны и перебирающего сто и одну причину исчезновения, появление темных тварей оказалось неожиданностью. Для Одинокого ворона — грозы разбойников, всегда бывшего начеку, что уж говорить о магах. Замешательство украло драгоценные секунды и замедлило реакцию.

Становиться обедом для химер никто не планировал, но от затаившейся у дороги стаи лошадей спасти не удалось — за промедление пришлось заплатить.

Габриэль был чертовски зол из-за потраченного времени, но оставлять тварей в живых было нельзя. Втроем удалось выследить почти всех уже к сумеркам, правда, свернуть при том с дороги в лес. И теперь ничего не оставалось как сделать привал. Подкрепиться, очистить одежду от крови. Все-таки зря они пошли пешком.

— Там есть родник, — поделился Бероуз знанием родных краев указав направление к горе, что была совсем неподалеку.

— Спасибо, — мягко поблагодарил верховный хранитель.

Едва ли Эрвин придал значение такой информации, хоть и сам был весь перепачкан кровью поверженных хищников, и на самом деле не прочь смыть дорожную пыль хотя бы с лица. Но верховного хранителя больше заботила карта магических земель.

— Думаю стоит повторить поиск, — проговорил он не отрывая взгляда от желтой бумаги, но Габриэль его услышал.

— Пожалуй, ты прав, мы довольно долго в пути.

Габриэль неохотно согласился — заклинание поиска очередная трата времени. Каких-то полчаса, но и они могли сыграть свою роль. С другой стороны, в непосредственной близости к объектам поиска, оно может оказаться более точным, и тогда наоборот, сэкономит им время.

— Только поторопись, Эрвин.

Пойти бы к роднику, освежиться, проветрить голову, но Габриэль сел рядом с верховным хранителем, и не отрываясь следил за каждым его движением, запоминая заклинание и желая скорее узнать результат. Увидеть зеленую светящуюся точку, и убедиться, что его женщина жива.

Эрвин искал сразу двоих, поэтому времени тратилось чуть больше обычного, но Габриэлю казалось, что минуты сравнялись с часами. За это время маг Огненных гор успел развести костер, чтобы разогреть ужин, съесть свою часть и присоединиться к завороженным зеленой и розовой точкой, все еще кружившимися над картой.

Точки остановились и мужчины замерли в замешательстве.

— Они разделились, — озвучил очевидный факт Эрвин.

Розовая точка, обозначающая положение Каньи, замерла не так уж и далеко от них — территории рода Октант. И теперь даже оказалась чуть позади их пройденного пути. Эрвин пожалел, что не взялся за карты раньше, у перекрестка, где дорога на запад вела к родовому замку Октант, но он не мог предположить, что она окажется там. Зеленая гораздо ближе, но в противоположной стороне от розовой. Анна оказалась в том же западной части леса, что и троица, и Канья, совсем недалеко от столицы Огненных гор. На старой карте в том месте значился храм Света и Тьмы, от которого давно остались лишь руины. С Анной их разделяла только горная река, слишком бурная, чтобы перейти ее пешком или вплавь там, где пришлось остановиться из-за нападения химер, а мост через нее на главной дороге, почти у самого Крапдагона. Если Эрвин и мог переместиться, то остальные — нет.

Что Анна делала у этих развалин, мужчины не могли и предположить. Что делала Канья на землях Октант и подавно. Только Бероуз заметно побледнел, а потом побагровел предавшись своим мыслям.

Но в замешательстве все были одинаково. Выходило так, что обе девушки примерно на одном расстоянии от своих спасителей. Вот только за кем отправиться вначале? Кому угрожает большая опасность и угрожает ли? А очередное нападение химер показало, что разделяться не самая хорошая идея.

* * *

Ночной лес, наполненный тревожными звуками, обострял все инстинкты. Я опустилась на колени и окунула ладони в поток ледяной воды, огибающей огромные черные валуны на своем пути, а теперь и мои пальцы. Приятное чувство прохлады и чистоты успокаивало. Освежила лицо и сделала несколько живительных глотков. В голове тут же всплыли воспоминания. Уже из этой жизни.

Ночной ручей в Забытых землях и появление Сизаморо. Придет, если я позову его снова? В отличии от Псигелии, он меня еще не игнорировал. Но все же волнение, что в ответственный момент подведет меня, отзывалось внутри неприятным тянущим чувством.

От размышлений отвлек шум с другого берега. Но было слишком темно, чтобы разглядеть источник.

За спиной хрустнули ветки, заставив меня резко подняться с колен и обернуться.

— Пора, — проговорил Риден, подойдя ко мне. Почти бесшумно, не считая веток в последний момент.

— Куда мы пойдем?

Пока мы шли через лес, кочевник и словом не обмолвился. Да и я не спешила наговориться, компенсируя время, что была такой возможности лишена. Покоя не было из-за растерзанный животные. Скорее всего это темные твари, но легче от этого знания не становилось. Сможет ли Пустынный маг защитить нас обоих, если те встретятся и нам? Теперь без меча или хотя бы лука, чувствовала себя как без рук. Как раньше без телефона и машины. Да, человек быстро приспосабливается.

Но чувствовать себе приспособленкой не особо приятно. В который уже раз без мужской поддержки в этом чертовом магическом мире мне не обойтись? По пальцам, конечно, пересчитать, но и этого много.

— А ты как думаешь? — ответил Риден вопросом на вопрос, пряча на миловидном лице эмоции.

— Вызволять твою сестру? — но голос мой прозвучал неуверенно.

Разбойник прикрыл глаза и негодующе покачал головой будто я сморозила несусветную глупость.

— Что? Не хочешь мне помогать? — вынесла я предположение. Так легко похитить меня и Канью ему удалось только из-за того, что застал врасплох. Да и не без сторонней помощи обошлось. Если он думает, что и дальше я не стану оказывать сопротивление, то глубоко ошибается.

— Помогать? — усмехнулся кочевник.

— Ну, — пожала плечами пытаясь придать себе расслабленный вид. Хотя внутри закипало раздражение на этого идиота. — По твоей вине Канья в смертельной опасности. Неразумно отдавать ее вызволение в твои руки. Этой операцией буду руководить я.

Я полностью осознавала, как самонадеянно и глупо звучали мои слова. Но не брать на себя такую ответственную роль стремилась этими речами. А взять на слабо одного азартного разбойника.

Бесстрастная маска Ридена вмиг слетела, явив недовольство во всей красе. Светящийся над нашими головами магический огонек отбросил блики в светлые глаза Пустынного мага и на маленький драгоценный камень в его сережке, когда он горделиво вздернул вверх подбородок. Теперь он выглядел довольно величественно, но отвечать не спешил, потому я решила подлить масла. Оставалось только надеяться, что гордости в нем больше, чем алчности.

— Я вообще удивляюсь, как ты умудрился стать главарем разбойников, — скрестила руки на груди и бросила оценивающий взгляд на Ридена.

Горе-разбойник скривился, сжал губы и нахмурил брови, а изящные для его профессии пальцы сжались на моих плечах. По всей видимости он давил в себе желание меня придушить. И я не сдержала победной улыбки.

— Анна, ты меня провоцируешь! — догадался он.

— Нисколько.

— Ну да, — скептически произнес он, и отпустил мои плечи стряхнув с них невидимые пылинки. Хотя вполне возможно и реальные, после всех этих путешествий не удивительно. — Ты меня совсем не знаешь, и, видимо, сделала некие выводы, но уверяю тебя, они не верны.

— Меч я тебе не отдам. Пока что. Но когда окажемся на землях Октант раздобудем. А пока только это. Надеюсь воспользоваться им не придется.

Отстранившись на шаг, он откинул плащ и достал из-за пояса солидного размера кинжал.

Но протянуть его мне не успел.

Я не поняла откуда появилась вспышка света, то ли огонек над нашими головами взорвался, то ли в нас прилетела шаровая молния, что вряд ли — кожу не обожгло, но взрывной волной меня откинуло от разбойника на пару метров. А потом между нами выросла стена серебристого огня.

Оказавшись на спине, приподнялась на лопатки, пальцами вцепившись в сухую траву. Но что происходило за ширмой пламени не видела.

На меня будто снова наложили заклинание, лишающее голоса. Хотелось закричать, но ком паники в горле не давал вырваться звукам.

Зато, я отчетливо слышала скрежет меча, выхваченного резким движением из ножен. Глухой звук удара, после которого все резко стихло. Стена белого пламени рассеялась, и я попыталась встать. Но так и осталась в полу-лежачем положении, когда нахлынули воспоминания дезориентируя меня в пространстве.

Бескрайняя стена белого огня двигалась вперед, сжигая все на своем пути, оставляя вместо деревьев и зеленой травы черные горстки пепла. Захватывая все больше и больше территорий.

Казалось, что пожирающий все на своем пути Свет ни перед чем и не пред кем не остановится. Но пламя оказалось не безвольным. Стоило ему приблизиться к трем всадникам в ярких, лоснящихся в его холодном серебристом свете мантиях — застыл, подчиняясь взмахам посохов великих первородных магов. В одном из посохов светлый, с розоватым свечением внутри, кусок кварца, в другом такой же крупный, но похожий на рубин, а у третьего кристалл, наполненный золотом. Спрятанные за длинными густыми бородами лица первородных не выражали ни одной эмоции. Окружавшая их магия отражалась прозрачной рябью. Но стоило посохам одному за другим опуститься — все стихло.

Стихло, оставив мертвую пустошь.

И в это же мгновение вокруг закружилась вихрями Тьма.

— Предатели! — услышала я полной ярости крик Сизаморо. Такой же хотел сорваться и с моих губ. Но не сорвался.

И снова ослепляющая вспышка света ослепила. В плечи вдруг вцепились теплые мужские ладони и послышался другой, родной голос.

— Анна, нет! — полный отчаяния крик Габриэля. Приглушенный, будто вдалеке, но я все еще чувствовала тепло его рук на своих плечах.

— Нет… — сорвался с губ сдавленный протест. Вспышка света сменилась Тьмой, и перед глазами стало проясняться. А через несколько мгновений неясному взору явилось обеспокоенное, расплывающееся в полумраке, лицо Эрвина.

Он держал меня за плечи, а когда я привстала, опираясь на ладони, в которые впилась сухая как солома трава, приложил ладонь к моему лбу.

— Ты в порядке? — последовал закономерный вопрос от верховного хранителя.

— И да, и нет, — неуверенно ответила я, оставаясь еще под впечатлением от неприятного воспоминания. Но реальность быстро обретала четкие очертания. — Риден. Что с кочевником?

Подскочив на ноги посмотрела за спину верховному хранителю. Пустынный маг лежал на боку. Руки плотно сцеплены за спиной, как и ноги. Сомнений в том, что его связывают невидимые путы, не осталось, когда я приблизилась и рассмотрела горящие яростью голубые глаза. Судя по сжатым губам, Эрвин и рот ему умудрился заткнуть. На земле лежал кинжал и меч кочевника. И никаких следов боя. Но я все равно нервно стала осматриваться по сторонам, надеясь увидеть знакомую мужскую фигуру. Но Габриэля нигде не было, берег пуст, не считая меня, кочевника и верховного хранителя.

— Я появился вовремя, теперь он больше не угроза, — пояснил Эрвин.

Я перевела взгляд на верховного хранителя. Непривычно было видеть его без белого балахона, скрывающего фигуру. И теперь только посох верховного хранителя ясно говорил о том, кто передо мной.

— Отпусти его, Эрвин.

— Анна, он же хотел напасть на тебя. Я видел кинжал в его руках, — возмутился на мои слова верховный хранитель.

Ох, уж эти мужчины. Вечно думают, что все девицы нуждаются в их спасении.

— У меня все было под контролем, — вкрадчиво произнесла я, чтобы точно дошло до умной головы верховного хранителя. — Оружие было не против меня, а для меня.

Эрвин непонимающе моргнул, а потом посмотрел на Ридена.

Конечно, Эрвин ни в чем не виноват, и не заслужил моего гневного укоризненного взгляда. Мои эмоции предназначались тому, кого здесь нет. И этот, пока еще не высказанный, вопрос разъедал душу плотоядным червяком.

— Эрвин, умоляю, освободи его. Он знает, где искать Канью, — хотя в голосе и капли мольбы не было, скорее плохо скрытое давление. Но ключевое слово сработало.

Магические путы рассеялись и Риден поспешил подскочить, хватая меч (хотя какой в нем толк против Эрвина?) и занимая оборонительную стойку.

— Риден, опусти меч, — твердо произнесла я, не отрывая взгляда от бешенных голубых глаз кочевника. Как и я, он тоже не понял что произошло и еще не отошел от шока. — Ты хоть знаешь против кого меч выставил? Это же Эрвин Савитар. Верховный хранитель ордена Света.

Я бы еще добавила: «возлюбленный твоей сестры, и если, а точнее когда, узнает, по чьей вине он, собственно, здесь — испепелит смертоносным Светом, в лучшем случае, оторвет тебе голову! Так что молись, чтобы это произошло, когда ты будешь далеко».

Но я благоразумно промолчала. Почему-то Пустынного мага было жалко. Да и была ли я уверена в верховном хранителе? Готов ли он убить ради жизни Каньи? Уверенного ответа на этот вопрос у меня точно нет. Но его появление сегодня чуть не покалечило ни только Ридена, но и меня.

Но разбойник не спешил, и Эрвин выставил вперед посох, готовый защищаться. Розоватый свет внутри кристалла угрожающе подрагивал.

— Эрвин, это же брат Каньи, — опустив на ладонь на плечо верховного хранителе как можно мягче сообщила ему. — Сын Айера. Между прочем, он спас меня от Лабора.

Все это время, напряженный как струна, верховный хранитель расслабился. Стукнул посохом о землю, тот уменьшился до размеров короткого меча, и был убран за пояс.

Только после этого расслабился Риден тоже убрав оружие. А еще он с подозрением поглядывал на меня.

— Не знал, что у Айера есть сын, — произнес Эрвин, поворачиваясь ко мне. — И расскажи подробнее о нападении Лабора. Он опять хотел совершить ритуал?

Отвечать я не торопилась. Особенно заметив вздернутую бровь кочевника и лукавую улыбку. То ли удивился, что я его выгораживаю, то ли тому, что верховный хранитель так легко мне поверил. Но я не в первый раз выставляю негодяев в выгодном свете.

— Его не было на последнем совете, — продолжил делиться Эрвин, — сразу ясно было, что это не к добру. Так это он тебя снова похитил? И Канью заодно?

— Эрвин, где Габриэль? — проигнорировала я его вопросы, не успевая придумать удобные ответы.

Верховный хранитель потупил взгляд. Виновато потупил. Внутри все перевернулось от резкого скачка сердца вниз. Не понравился мне этот взгляд.

— Эрвин, не томи, или ты хочешь, чтобы я поседела? — внимание мое привлекли капли засохшей крови на его щеке и на светлых рукавах туники.

Проследив за моим тревожным взглядом Эрвин поспешил пояснить:

— Мы разделились, я переместился на этот берег реки, а он, с Бероузом, отправился за Каньей.

 

Глава 12

— Открой дверь, женщина! — крик отпрыска Гонкана Октанта доносился приглушенно. Но Канья четко чувствовала каждую каплю ненависти и ярости. И красочно представляла, как он брызжет слюной на медную дверь ее темницы.

— Что же делать, что же делать, — бормотала она, измеряя шагами небольшую спальню, где очнулась сегодня утром. Скромных размеров помещение не позволяло развернуться. Не было и окна, вид из которого дал бы хоть какую-то подсказку на время дня или ночи. Но проклятая медная дверь и изображение заключенной в треугольник ящерицы ясно давало понять где она очутилась. И никак появление в доме ее брошенного жениха не вязалось с поставленными ей задачами.

— Неужели все так и должно было быть?! — воскликнула девушка, всматриваясь в каменный потолок.

Разговоры с собой и, как она надеялась, с неравнодушной к ее судьбе Псигелией, помогали восстановить голос. Но ответов от великой она так и не дождалась.

— По-твоему я так и должна сидеть здесь как принцесса в одинокой башне и ждать, когда меня спасут? — негодующе фыркнув Канья продолжила кусать губы и размышлять о своей нелегкой судьбе.

Она бы давно переместилась из этой каменной норы, если бы не запрет великой Богини демонстрировать свои силы. Всем, кроме ограниченного круга из тех, кто уж знает и верховного хранителя ордена Света. Единственное, что позволила себе Канья — запечатать дверь заклинанием, чтобы к ней никто не зашел. Это не выбивалось из рамок ее способностей известных семье жениха и не раскрытых до встречи с великой. Но не запирать же себя здесь на вечно?

— Канья Одисс, — зашипел в замочную скважину неугомонный жених. — Если ты немедленно не выйдешь… Клянусь перед великими духами, это комната даже тюрьмой твоей не станет… Клянусь, она станет твоей могилой! Я раскалю эту каменную коробку до жара сердец Огненных гор. И моргнуть не успеешь как в пепел превратишься.

Канья дрогнула, услышав угрозу. Она не была готова ни замуровать себя заживо, ни тем более лишиться жизни так скоро. И так мучительно.

Раз великая молчит, значит, все в руках Каньи? По крайней мере, так она полагала. Только мысль, что она просит разрешения для использования собственной силы, совсем не грела душу, а задевало чувствительную гордость кочевницы.

— Хорошо, хорошо! Я выхожу, — крикнула Канья, и чуть тише прошептала. — Мерзкий червяк.

Взмахнув руками, Канья проявила символы запирающего заклинания. Прикоснулась к каждому в определенной, только ей известной, последовательности. После чего дверь тут же распахнулась. Огненный металл громыхнул, встретившись с каменной стеной.

— Вот так, упрямица, — расплылся в ядовитой улыбке отпрыск Гонкана. Поразительно, но она даже имени его не знала. Но внешнее сходство безошибочно подтверждало родство с Гонканом. Он и выглядел то не многим младше своего отца. Такой же низкий и полный. С зализанными на лысину тремя волосинками. Но самым неприятным были его глаза. Черные, мелкие, скрытые в глубине лица, они оставляли липкие следы там, где задерживался взгляд, следы на теле Каньи, вызывая дикое желание отмыться.

— За твою дерзость тебя следует наказать, — убрав скальную улыбку известил он девушку. — За это ты станешь окончательно моей уже сегодня.

Жирные, скользкие пальцы схватили за локоть, и Канья попыталась вырваться, но силы в них оказалось больше, чем хотелось бы. И хватка, после попытки освободиться, стала только сильнее.

«Непременно, останутся синяки», — промелькнула недовольная мысль в голове Каньи. — «Эрвину не понравится».

Но вырываться Канья не стала. Пусть думает, что она в его власти. Пусть тешит себя этой иллюзией. А у нее будет время подумать, как отсюда выбраться. Будет ведь?

— Куда ты меня тащишь? — пискнула Канья, когда мрачный коридор, подсвеченный желтыми кристаллами, свернул, и на повороте жирные пальцы впились еще сильнее.

Показалась широкая двустворчатая дверь, из-под щели между ней и полом валил пар.

— Купальня? — догадалась девушка. Он что, всерьез собирается нарушить традиции и провести свадебный обряд не в ночь полной луны? — Как там тебя, жених мой драгоценный…

— Эмир.

— К чему такая спешка, Эмир?

— Ты принадлежишь роду Октант с того дня, как твой отец подписал согласие на свадьбу. Я и так слишком долго ждал!

На это Канье нечего было ответить. Все так как он говорил. Она не принадлежит себе. Она не Анна, не имеет право распоряжаться своей судьбой, как и любая женщина магического мира.

— Анна, может уже расскажешь что произошло? — повторил свой вопрос верховный хранитель.

— Давайте сделаем привал, тут есть недалеко старый храм, можно укрыться там — вмешался Риден.

Видать боится, что я его сдам. И может правильно, Эрвин тихий омут, и кто знает что в нем прячется, вполне может оказаться, что он не такой уж и душка. Вон как он кинулся меня защищать. А ведь я не Канья.

— Нет у нас времени на привал, расскажу, — скосила взгляд на хмурого разбойника, — все расскажу. Но по дороге. Нет у нас времени.

— До полнолуния еще несколько дней, — напомнил Риден.

— А при чем здесь полнолуние?

Н-да, тяжело мне придется.

Как бы Риден не оплошал, организовав похищение, и не был груб его подельник, интуиция подсказывала его защитить от Эрвина. Странно, подобное чувство я испытывала и к Канье, но все же иное. Если мое стремление спасти Канью и беспокойство за ее судьбу вызывала благодарность, то чем вызвана симпатия к разбойнику я объяснить не могла.

— Эрвин, плохо, что нет лошадей, — отвела я опасную для Ридена тему. И тут же вспомнились растерзанные тела животных на дороге. — Подожди… А что случилось перед тем как вы разделились с Габриэлем?

— Химеры, Анна. Успели растерзать лошадей, но потом мы их выследили и убили, надеюсь всех.

— С Габриэлем точно все в порядке?

— Смысл мне тебе врать? — отмахнулся он. — Лучше объясни мне что с Каньей. В какой она опасности? — подарив кочевнику холодный и подозрительный взгляд добавил: — И какое отношение к этому имеет он.

— Риден, сколько нам идти? — проигнорировала я вопросы верховного хранителя, а мысленно добавила: «до места, где ты оставил Канью».

— Несколько часов, если на лошади.

Я покосилась на скучающую кобылу, привязанную к дереву, и жующую сухую траву. С двумя пассажирами она справлялась. Но что делать с Эрвином.

— Так, Анна, — строго произнес верховный хранитель, одним только тоном заставив на него посмотреть. — Сама сказала, что времени мало. Ты сейчас мне все расскажешь, и я отправлюсь туда один. Я бывал на горячем источники недалеко от замка Октант, смогу туда переместиться…

— Один?

— Так будет быстрее всего. Мне только нужно понять что меня ждет.

С Риденом мы переглянулись одновременно. Кажется, от объяснений все-таки не отвертеться.

— Хорошо. Я все расскажу, — сдалась я.

Риден напрягся, поправил пояс с мечом, и ушел к лошади, сделав вид, что обеспокоен ее состоянием.

— Нас с Каньей похитили, — осторожно начала я.

Врать Эрвину было неприятно, но я тщательно подбирала слова, собираясь выгораживать разбойника до конца.

Предупредив вопрос продолжила:

— Кто, не знаю. Очнулась на дороге, которая вывела меня к Крапдагону. А там встретила Ридена…

— Вы были знакомы раньше? — удивившись перебил Эрвин.

Пожала плечами и отвела взгляд на секунду.

— Да, Эрвин, были, — уверенно ответила. — Риден разбойник.

Надеюсь это отвлечет верховного хранителя от истинных причин присутствия рядом со мной сына Айера.

— Замечательно, — совсем не радостно высказался Эрвин. — Отличные родственнички у Каньи, а у тебя друзья.

— Какие есть. Не злись, Эрвин. Я знаю зачем похитили Канью, а Риден хочет помочь.

— И зачем?

— Чтобы выдать замуж.

— Чего?!

Ни разу не слышала, чтобы Эрвин так повышал голос. По полыхающему взгляду мне было прекрасно видно, как он взбешен на самом деле, но только с его выдержкой можно держать себя в руках. Уверена, Габриэль бы разнес половину округи. А этот держится…

Но не успела я закончить мысль, как фигуру верховного хранителя поглотило розоватое облако, и он исчез.

* * *

Вдоль дороги, ведущей к замку Октант, раскинулась деревушка. Несколько магических фонарей подсвечивали улицу. А на одном из домов, где висела яркая вывеска с изображением двух кружек пенного эля, установлен магический кристалл прямо в стену над дверью выделяя его из десятка остальных.

О том, что там таверна, с радостью готовая принять усталых путников, и дураку понятно.

Подойдя к самой двери Габриэль остановился. Пухлый маг Огненных гор молча последовал его примеру. Он изрядно запыхался, пытаясь поспеть за опытным следопытом, но ни разу не пожаловался.

А Габриэль, прежде чем войти внутрь бросил усталый и хмурый взгляд на силуэт замка черным пятном, выделяющийся на ночном небе. Казалось до него рукой подать. Но это иллюзия. Идти до него не меньше часа. С Бероузом может и полтора.

Но вошли путники в гостеприимное место, пропахшее хмелем и пшеном, не из-за усталости. Карта показала где искать кочевницу, но радиус ее возможного местоположения был шире замка. Она могла вполне оказаться и в лесу. И в одном из домов этой деревушки. Или вообще в этой самой таверне.

Душный, спертый воздух окатил удушливой волной, когда дверь распахнулась. Запахи еды и напитков смешались с мужским потом, громкие голоса и хохот усилились. Из таверны, шатаясь из стороны в сторону, вывалились двое мужчин поддерживая друг друга.

Габриэль и Бероуз отошли в сторону пропуская их. Натянув на головы капюшоны вошли внутрь.

Не желая привлекать к себе внимания мужчины сели за стойку. За их спинами за двумя сдвинутыми вместе столами, разместилась шумная компания. Мужчины были не похожи на магов. Крепкие, подтянутые, с огрубевшими руками. Но и войнами они не могли быть.

— Это надзорные за копями, — шепнул на ухо Бероуз.

Габриэль и сам догадался. Многие из людей работали наемниками в качестве охранников, в том числе и на рудниках. Маг Огненных гор лишь подтвердил его мысли. А эти значит трудятся на землях Окант.

— Чего пить будете? — поинтересовался подошедший бармен. Грузный мужчина с закрученными усами.

Бероуз старался не встречаться с тем взглядом, и Габриэль ответил за двоих.

— Два эля. Любого.

Бармен не обратил внимание на неприветливый тон новых посетителей и поспешил наполнить стаканы.

Габриэль помнил об истории Бероуза. Не хотелось бы что бы из-за этого у разбойника были проблемы или что-то помешало спасти Канью.

— Надо достать лошадей, — напомнил он магу. — Ты знаешь эти места лучше. Сможешь?

— Думаю да.

— Тогда займись этим. А я пока займусь поиском девушки. И начну с этой таверны. У тебя полчаса Бероуз.

Маг огненных гор кивнул, соглашаясь с таким планом. Допил чуть ли не залпом стакан эля и вышел из таверны.

Проводив взглядом мага, Габриэль продолжил наблюдать, выбирая жертву для допроса.

Лучше бармена информатора не найти. Но только он хотел завести с ним беседу, как гогот надзорных за спиной стих и послышались разговоры.

И весьма занимательные.

— Слышали новость? — заговорил один из мужчин. — Господин Эмир женится!

— Да ладно!

— Неужто невеста нашлась? — насмешливо произнес один из компании.

А дальше они перешли на заговорщицкий шепот, что Габриэлю пришлось напрячь слух.

— Я сегодня сестру навещал, говорит, что тот так торопится, что обряд уже сегодня ночью будут проводить.

— Да, эти кочевницы такие, хвостом махнут и как ветром сдуло. Была у меня одна…

— И не говори.

— В замке такой переполох, охрану усилили. А сестра готовить помогает невесту к торжеству — с ног сбилась.

— Как бы невеста не сбежала не добравшись до храма. В прошлый раз даже до замка не довезли.

— Это все воспитание. Видели ее папашу? В прошлом году был, как раз для обговора свадьбы. Разбойная рожа, даром что возглавляет Пустынных магов. Но эти Одисс — кочевники, как были бродягами, так и останутся.

За спиной Габриэля послышались презрительные смешки и фырканье. Он сжал кулаки старательно держа себя в руках — речь шла о Канье, тут он не сомневался.

Кто-то отпустил пошлую шутку о кочевницах, и компания взорвалась хохотом.

Габриэль уже допил свой эль. Положил пару медных монет бармену и собрался уходить, когда в компании снова заговорили тихо.

— Еще слышали, что творится от нас недалеко, на границе с Мертвыми землями, — рассказчик сменился, судя по голосу, как и тема разговора. Габриэль опять прислушался.

Все это напоминало старые времена, заставив Габриэля горько ухмыльнуться. Времена, когда единственной проблемой было найти еще разбойников, для собственного удовольствия заниматься их ловлей. Но возвращаться он в них не пожелал бы. Ведь в них не было Анны. Несмотря на все проблемы настоящего, таким целым и живым он себя никогда раньше не чувствовал.

При мыслях об Анне у Габриэля поднималась внутри волна холодного страха пробуждая Тьму. Он боялся, что Эрвин не справится. И изо всех сил держался, чтобы не сорваться.

— Страшное дело — легенды оживают.

— Против Тьмы у нас нет шансов. Говорят, великий жрец вернулся.

В голосах мужчин не слышалось страха и отчаяния. Будто происходящее их не касалось. Оно и не касалось, пока Смагард не призовет всех годных к службе. Но Габриэль не планировал этого делать и сеять панику среди магов и людей преждевременно, в глубине души надеясь, что справится и силами регулярной армии.

— У меня нет желания стать горсткой тлена! — воинственно заявил один из мужчин. — Этот сопляк Савитар не сможет противостоять великому жрецу. Лучше сразу выбрать сторону, на которой смогу сохранить жизнь.

— Ты конечно прав, Урго, но будь тише.

Решив, что услышал достаточно, Габриэль встал со своего места, стараясь не привлекать внимание натянул капюшон на лицо сильнее и вышел из таверны.

Кажется, он получил информации больше, чем хотел. Интересно насколько сильно среди народа ходят такие бунтарские мысли? Конечно, орден Света не совершенен. Но Габриэль и не думал, что после уничтожения последних адептов ордена Тьмы, появятся те, кто захочет добровольно примкнуть к Сизаморо.

Волнение за бунтарские мыли в головах жителей магического мира смешалось с переживанием за Анну. Лишь бы Эрвин справился со своей задачей.

А с усилившимся беспокойством за свою женщину было очень трудно идти спасать другую.

Полчаса истекали. Габриэль ждал Бероуза на улице затаившись в тени дерева. В их плане есть изменения. Если маг не успеет, он отправится один. И уже не в замок, а сразу в храм Света, что неподалеку от него.

Свадебный обряд проведут ночью, значит времени меньше, чем они могли представить. Габриэль взглянул на луну, ставшую почти полной. Она светила ярко, но пробегающие облака все сильнее крали ее свет — отличная ночь для свадьбы или грабежа.

Наконец, на дороге показалась пухлая фигура Бероуза. Он вел двух лошадей в сторону таверны. Габриэль вышел из тени, перегородив ему путь. Животные заржали испугавшись. Они чувствовали бушующую Тьму внутри Одинокого ворона, как бы он не старался ее успокоить.

— Пойдем, разбойник, планы поменялись, а времени не прибавилось.

— Думал, буду ждать тебя здесь, а ты отправишься в замок, — удивился Бероуз. Ему идти в замок сродни самоубийству.

— Мы не идем в замок. Нам нужно на дорогу, ведущую к местному храму Света.

Маг Огненных гор тут же нахмурился, догадавшись в чем дело, но последовал за Делагарди без промедления.

 

Глава 13

Вдоль берега реки мы шли уже целый час. Немного поднимались в гору, из-за чего идти было тяжелее. Но я не отставала от разбойника. Лишь беспокоилась не опоздаем ли? Не опоздает ли Эрвин?

Изнутри меня всю трясло от переживания за подругу. Но я старалась думать о том, как не оступиться и не свалиться в реку полную острых камней и достаточно глубокую, чтобы утонуть.

— Риден, как мы перейдем реку?

— Надо подняться повыше, там будет небольшой водопад и мелководье, на котором переход из камней.

— Из камней? — насторожившись переспросила я.

Так и представляю, как скачу с лягушачьей прытью по влажным скользким камням, поскальзываюсь и падаю.

— Да не бойся ты, забыла? Я, вообще-то, Пустынный маг, — обернулся Риден, чтобы подарить мне самодовольную улыбку.

Я скептически хмыкнула и подтолкнула разбойника в спину, чтобы не тормозил. Чувствую — времени немного.

Каменный переход действительно оказался совсем не внушающим доверия.

— Ты первый.

— Нет, Анна, первой пойдешь ты, чтобы я тебя видел, и в случае успел помочь.

Я неодобрительно покачала головой и уперла руки в бока. На ненадежный переход совсем не хотелось ступать.

Но других вариантов не было. Взобралась на первый камень, а потом на второй. Хоть глубина на вершине небольшого водопада была незначительной, переход пролегал близко к краю, если сорвусь в правую сторону — упаду. Туда, где поток воды встречается с большими валунами. Сложно стало на середине реки. Здесь поток был быстрее всего. Казалось, камни шатаются подомной и вот-вот один из них перевернется. Но я не останавливалась. Стоять на неустойчивом булыжнике — последнее, что я собиралась делать.

Затормозила только тогда, когда Риден ойкнул и выругался. Сердце ушло в пятки — быстро обернулась, но к моему спокойствию, кочевник был на месте, соскользнул он одной ногой в воду, к счастью, в левую сторону. Но я все равно повернулась к нему и протянула руку.

— Спасибо.

А сердце все еще стучало бешено. Не знаю, так боялась, что останусь в лесу одна или, что разбойник расшибется. Уж больно я к нему привязалась.

К счастью, обошлось, и другого берега мы достигли целыми и невредимыми. Правда, Риден немного хромал. Но все равно стиснув зубы шел наравне со мной.

Мы шли не меньше часа через лес, высокая трава, репейник, цеплялись за одежду замедляя нас. Почти бурелом, где кроме жителей леса никто и не ходит. Ну и разбойники, видимо, раз Риден повел меня этой дорогой. По его заверению так мы в два раза сокращаем путь.

Наконец, мы вышли на дорогу, где-то вдали показались огни — поселение. На радостях у меня открылось второе дыхание, и я не сразу заметила, что Риден отстал.

— Нога болит?

— Немного, у меня целительские способности совсем никакие, но лучше попробовать подлечить.

Мы отошли в сторону, и я помогла Ридену сесть на поваленное дерево у дороги.

Он стянул сапог вместе с носком. Припухлость на щиколотки была видна невооруженным взглядом.

Пока Риден пытался исцелить себя, я рассматривала горизонт в той стороне, где заметила огни.

— Кажется лучше, — сообщил разбойник спеша обуться.

Я бы сорвалась на бег, но Ридена бросать не планировала.

— Долго еще до замка?

— А ты присмотрись.

Показались первые дома поселения. Свет от фонарей освещал улицу, и я не сразу разглядела вдалеке силуэт замка.

Ночью на улице не было никого. И в этой тишине мне слышались далекие песнопения, принесенные ветром. Едва уловимые, что не разобрать слов.

Когда ряды домов закончились, впереди показался перекресток. Но внимание мое привлекла сама дорога.

Дорожка из белых цветов и медяков сворачивала направо. И я не могла оторвать от нее взгляд.

Белые цветы, монеты, звонко падающие на мраморный черный пол, щедрые горсти пшеницы и риса. Воспоминания о собственной свадьбе, самой первой, в храме Тьмы, промелькнули почти незаметно.

— Риден! Мы опоздали! — воскликнула я, четко поняв что это все значит.

Мы стояли на дороге, где только что прошла свадебная процессия. И я не настолько верила в удачу, чтобы надеяться, что это не свадьба Каньи.

— Почему так рано?! — кричала я, подбирая юбки у ускоряя шаг. — Ты же говорил время есть до полнолуния.

— Анна, успокойся, — нагоняя меня произнес Риден, но и его голос не был спокойным. — Может это другая свадьба?

— Ну да, — хмыкнула я.

Песнопения становились все громче. И, освещенная магическими камнями, дорога вела к храму Света. Тот тоже весь светился. Мы были близко.

Я, не обращая внимания на Ридена (догонит), побежала.

Храм, открытая круглая площадка, выложенная гладким блестящим камнем. Колонны по периметру, ряд в центре, образующие круг поменьше. Все в бликах магического света, смешивающегося с лунным. Воистину, храм Света.

К счастью никаких закрытых помещений и эффектное появление, а-ля хлопающие о стены дубовые двустворчатые двери и крик «не согласная я!» мне не грозило.

Когда я подбежала достаточно близко, уже четко слышала не песнопения хранителей, а возгласы, возмущенные крики. Ругань.

Наконец удалось протиснуться через толпу. Даже достала кинжал, готовая пробираться с боем, но этого не потребовалось. Мое появление никого не интересовало — в центре того круга, что поменьше, разворачивалось все самое интересной.

Я слышала, как за спиной пробирается Риден, умудряясь вежливо извиняться. И я почувствовала, как он встал за моей спиной, положил ладони на плечи, сжал их подбадривая и защищая тыл. А я во все глаза уставилась на Канью, Эрвина и Бероуза. Последний стоял с шаром огня в ладони, спиной к центру круга и внимательно осматривал толпу. Он защищал Канью и Эрвина, догадалась я. Был и еще мужчина рядом с моими друзьями. Скривленная в недовольной гримасе рожа казалось до боли знакомой. И лишь когда он заговорил, я поняла кого он мне напоминает.

— Это форменный беспредел! По какому праву? — завопил мужчина противным голосом. Голосом Гонкана. Никаких сомнений — это его родственничек, а скорее всего сын, за которого Канья должна выйти замуж. — Я вынесу это на совет! Тебя снимут с должности верховного хранителя, Эрвин Савитар!

Несколько хранителей, судя по балахонам, отошли от опасной компании в сторону, прячась за колонны.

Сынок Гонкана заливал праведной слюной все вокруг, а уши сворачивались от его противного голоса.

Канья, такая беззащитная в тонком платье из длинных шелковых полос. Плечи открыты. На бедрах тонкая цепочка, в волосах такие же белые цветы, что усыпали дорогу до храма. Она отвернулась от несостоявшегося жениха, и прижалась к груди Эрвина. Тот погладил ее по волосам и прижал к себе обнимая за плечи.

Из толпы вдруг протиснулись несколько мужчин. Они были похожи на стражников Смагарда, только плащи на них были желтые, а лица еще менее благородные — совсем как у тех двоих, что пришлось убить, когда Гонкан напал на нас. Значит, это наемники. Они схватились за рукояти мечей, но не спешили нападать — ждали приказа.

Риден вышел из-за моей спины, встал между обнимающимися Эрвином и Каньей преграждая путь стражникам в желтых плащах.

Появление нового защитника привлекло внимание.

— Риден! — воскликнула Канья узнав брата.

Не уверена в курсе ли она, что это по его милости здесь, но судя по радостной реакции либо нет, либо успела все простить.

— Спокойно сестренка, я все исправлю, — подмигнул он ей.

У меня от умиления чуть слезы не навернулись на глазах. Но Канья заметила меня и пришлось взять себя в руки.

Эрвин тоже увидел, но только сильнее нахмурился, скользя взглядом по толпе.

И я поняла что его так встревожило.

Стучащее без остановки сердце заглушило тихие разговоры окружающих людей. По вискам будто стучали отбойные молотки.

Если Бероуз здесь, даже Эрвин уже здесь, тогда где Габриэль?

— Невеста не согласна на брак, — стараясь сохранять бесстрастное выражение лица продолжил говорить Эрвин.

— Род Одисс мне ее отдал! — рычал в ответ отпрыск Гонкана.

— Но я не вижу тут ее отца, кто подтвердит?

— Вот же щенок Айера, сам мне привез ее!

Эрвин прожег взглядом спину Ридена, но промолчал, только сжал губы с силой.

— Не было такого, — с самодовольной ухмылкой подключился к диалогу Риден, раз уж о нем зашла речь.

Я заметила, как Эрвин облегченно выдохнул.

— Ты можешь созвать совет, Эмир, чтобы разобраться в этом, но имей ввиду, — Эрвин поднял руку Каньи, демонстрируя черную вязь узоров вокруг полумесяца, рисунок браслетом оплетал запястье. — Что тут за дополнительный обряд собирался проводиться я в курсе и не поддерживаю. Одно дело совет закрывает на ваши «традиции» глаза, другое — узнают все остальные.

Эрвин снова пригладил волосы Каньи и заглянул ей в глаза. Его черты сразу смягчились, когда кочевница поднялась на носочки и при всех чмокнула его в губы.

Верховный хранитель сначала опешил от такой вольности на публике, но потом лишь сильнее сжал руки Каньи, показывая и ей, и всем остальным что он так просто не отпустит, не сдастся.

— Я, Эрвин Савитар, верховный хранитель ордена Света, избранный Светом, — заговорил поставленным голосом, сразу привлекающим к себе внимание верховный хранитель, взгляд его не отрывался от голубых заплаканных глаз Каньи, она вслушивалась в каждое слово. — Прошу твоего согласия, Канья Одисс, дочь Михаэля Одисса, из Пустынных магов, стать моей женой.

— Это незаконно! — завопил сын Гонкана. Кажется, Эрвин назвал его Эмиром.

— Он верховный хранитель, — напомнил Бероуз.

— Лучше помалкивай, предатель!

— Канья, ты согласна?

Она не отрывала взгляда от лица Эрвина, будто не верила в услышанное. Но, когда ожидание ее согласия стало напряженным, все же ответила.

— Да, да я согласна стать твоей женой, Эрвин Савитар.

Услышав смущенный, но безусловно искренний и счастливый ответ верховный хранитель позволил себе легкую улыбку, и тут же продолжил:

— Властью, данной мне Светом, как верховный хранитель ордена Света, благословляю наш брак…

Эрвин обхватил запястье Каньи, свободное от черного рисунка, нанесенного магами Огненных гор, а она его. Другой рукой он взмахнул над их сцепленными в замок руками, и в воздухе стала появляться золотисто-белая лента света. Спиралью она обматывала их руки.

— Клянусь, и в горе, и в радости, в этой жизни, и в следующей, любить твое тело и душу, Канья Одисс.

Канья начала повторять за Эрвином слова клятвы. А я прислушиваться к усиливающимся шепоткам. Кажется, происходящее было чем-то из ряда вон выходящим.

— Нет! Она принадлежит мне! — завопил Эмир. Он взмахнул рукой — жест наемникам нападать.

Звон мечей, вытянутых рывками из ножен, послужил командой для остальных. Толпа гостей, бросилась прочь из храма. Остались только наемники, служившие роду Октант.

Бероуз атаковал одного из кинувшихся на нас мужчин, но тот увернулся отступив назад. Риден взял на себя другого, и оттеснил его к краю круга.

Всего наемников было шестеро. Когда толпа испарилась, стало возможным их посчитать. Со стороны Эмира сбились в кучу и хранители, к счастью, они не нападали, но и помогать не спешили.

Двое наемников двигались в мою сторону, а у меня против них только кинжал. Я заняла оборонительную стойку. Но, расправившись с одним из наемников, Риден напал на следующего, одного из тех, что шли на меня.

Послышался вскрик Каньи, которая так и не договорила слова клятвы, когда ее брат вспорол одному из наемников живот.

Бероузу удалось поджечь плащ вступившего с ним в схватку. Мужчина убежал с воплями в лес. Это отвлекло того, кто приближался ко мне, и я со всей силой пнула его в живот. Когда он согнулся пополам, ударила в затылок массивной рукоятью кинжала — сознание он потерял только со второго раза.

Общими усилиями, с Бероузом и Риденом, удалось избавиться от трех наемников.

Атаковать огнем остальных Бероузу мешал Эмир, он бегал по маленькому кругу, пытаясь затушить огненные шары, впитывая чужой огонь.

Когда наемники приблизились к Каньи и Эрвину их оттолкнула вспышкой света. Я зажмурилась, и в себя пришла быстро.

— Канья, нужно завершить свадебный обряд сейчас! — крикнула я.

— Давай, Канья, — подхватил Эрвин.

Их все еще связывала лента Света, и Эрвин не мог отпустить Канью, чтобы как следует защититься от нападвших.

— В этой жизни, и в следующей, клянусь любить твое тело и душу, Эрвин Савитар!

Канья снова встала на цыпочки и поцеловала Эрвина.

В этот момент молодоженов окутало облако с розовым отсветом, а затем к нему присоединился темно-фиолетовый, они смешивались, закручиваясь вокруг Эрвина и Каньи.

Но, не успели их фигуры раствориться, как огромный огненный шар полетел в них. Я видела испуганный взгляд Каньи с отблесками огня.

Все происходило так медленно. Время превратилось в густую смолу. Риден бросился наперерез, больше похожему на шаровую молнию, шару и тот не достиг цели угодив разбойнику в грудь.

В этот момент Эрвин и Канья исчезли.

Риден упал на каменный пол. И я больше ничего не видела вокруг. Кажется, остальных наемников окутала Тьма.

Я бросилась к разбойнику, ставшему моим похитителем, но таким родным за это столь короткое время. Понять причину своих чувств и льющихся слез не получалось.

Обхватив руки Ридена заглянула ему в глаза. Он был еще жив. Но вся одежда на груди прожженная.

— Тебе больно? — сдавленным голосом задала я самый глупый вопрос. Конечно, больно! Шар свалил его с ног, опалил половину тела. И теперь изо рта Ридена тонкой струйкой капала кровь.

Если ему сейчас никто не поможет — он умрет.

— Вот только не надо реветь, ты же не такая, Анна, — Риден попытался хмыкнуть. Но только закашлялся скривившись. Я каждой клеточкой тела ощущала его боль.

— Риден… — подняла голову в поисках Бероуза и закричала:

— Помоги! Помогите ему кто-нибудь.

Разбойник услышал и бросился ко мне.

Я отодвинулась, пуская Бероуза. Но продолжала стоять на коленях.

Ни подающее признаков жизни тело Эмира Октанта, ни стелющаяся по гладким плитам пола Тьма, не привлекали моего внимания.

Бероуз копошился над Риденем, а тот что-то ворчал.

— Это бесполезно…

Я всхлипнула, услышав слова кочевника, и зажала рот ладошкой. От стоявших в глазах слез все вокруг расплывалось. Снова придвинулась к Ридену ближе.

Неужели он умрет? От этих мысли разрывало изнутри.

— Тебе очень больно, что мне сделать? — почти бессвязно забормотала я.

— Не пекись обо мне будто моя мамочка, — сквозь кашель и сдавленную улыбку произнес кочевник. — Мне хватило твоих нотаций на счет моего поведения. Сама видишь к чему это привело.

У меня не получалось смеяться — не помню, когда я так плакала, давясь слезами и задыхаясь. А слово «мамочка» резануло слух (ну какая из меня может быть мать), но что-то внутри отозвалось.

Когда на плечи упали мужские ладони сжав их и поднимая меня вверх, я даже попыталась сопротивляться.

— Анна! — подхватив меня одной рукой под живот крикнул Габриэль. — Дай Бероузу попытаться его спасти.

«Попытаться» — слово отрезвило. Я замерла, взгляд не отрывался от кочевника, жизнь которого медленно затихала.

Я не понимал почему мне так больно, будто из сердца вырвали кусок. Габриэль продолжал меня крепко держать, прижимая к своей груди.

«Отпусти», — раздался знакомый женский голос. Габриэль даже не дернулся, и я поняла, что он только в моей голове.

«Для этой жизни его судьба исполнена. А другая уже началась».

Непроизвольно я опустила руки на низ живота, почувствовав, как там потеплело.

Смотреть как Бероуз принимает очередную бесполезную попытку спасти сына Айера, я была уже не в силах, и отвернулась, уткнувшись в плечо Габриэля, чтобы не видеть, как глаза Ридена пустеют.

Едва ли в тот момент я понимала весь смысл сказанного великой Богиней.

Впервые в магическом мире мне довелось потерять кого-то. Пусть с этим разбойником я была не так близко знакома, но именно в этот момент окончательно поняла, что этот мир не такой уж волшебный. Любой может умереть в расцвете сил толком не пожив. Стоит великим духам захотеть и «для этой жизни его судьба исполнена». Любой — Канья, Эрвин, Габриэль, Ариман, Натаниэль или Бероуз, я — каждый может сыграть роль в планах великих и стать ненужным.

Как стали ненужными результаты их магических экспериментов. Но о «бездушных» в тот момент я думать не могла.

К моему сожалению, Габриэль не убил Эмира Октанта, тот лишь потерял сознание. Очнулись и его наемники.

Прошло, наверное, не больше часа, я не покидала уютных объятий, но взгляд мой не отрывался от тела Ридена. Оказалось, убивать незнакомцев легче, чем смотреть на смерть не друга, но отчего-то не чужого человека.

Поспешное обручение Каньи и Эрвина все изменило — маги Огненных гор потеряли к нам интерес. Но в брошенном напоследок взгляде сына Октанта я многое увидела, показалось, что в них колыхнулась Тьма — совсем как у Габриэля, но явственнее — обещание. Взгляд обещал месть. Я и не ждала, что эта история так просто закончится. Уж слишком рьяно, Эмир не желал отдавать «свое». Но верховному хранителю просто так нельзя сказать «нет».

В итоге, Эмир со своей побитой свитой ушли молча. В храме Света остались только мы с Габриэлем и Бероузом. Разбойник сказал несколько стандартных слов перед тем как поджечь тело. Дальше я смотреть не стала. Отстранилась от Габриэля и пошла по дороге, ведущей из храма, ноги не слушались, наконец, сказалась усталость от беготни по лесу.

Ступала по дорожке из растоптанных цветов чувствуя себя вопреки произошедшему наполненной.

Я не уберегла разбойника, но спасла подругу. А слова Псигелии, прокрученные в голове не один раз, за то время пока стояла в храме, обрели новый смысл. Это на эмоциях я разозлилась.

 

Глава 14

Я не спасла разбойника, но спасла подругу. Была ли это плата за жизнь Каньи? Возможно. Но кто мне скажет? Первородные говорят с тобой, когда им это нужно. И лишь то, что выгодно для их плана. Дергают за ниточки целый мир, играя его жителями, как куклами, списывая со счетов надоевших, как поступили с бездушными. Как поступили с Риденом.

Мы уже преодолели большую часть пути, когда я переварила произошедшее. Пусть мне не ведомы планы великих духов, но у меня есть свой. Отступать от которого я не стану, какие бы «палки» мне не подсовывали «высшие силы».

Но прежде, чем оставить позади вчерашний день, я хотела кое-что прояснить: почему Габриэль не спас Канью, когда специально отправился для этого вместе с Бероузом?

Оставался еще день пути до Маира, мы сделали привал в одной из деревень, чтобы выспаться и поесть. Бероуз отвел лошадей в конюшни тихого постоялого двора. Тихое место на Юго-Западном тракте, с таверной на первом этаже манило запахами, доносящимися с кухни уже на походе к нему. Безлюдное и уютное место.

В снятую комнату мы с Габриэлем отправились после плотного обеда. Я не спала больше суток и едва держалась на ногах. Весь путь от земель Октанта прошел как в трансе. Скинув плащ прямо на пол присела на кровать, собираясь стянуть сапоги. Но отвлеклась, когда Габриэль подошел ко мне.

Вот и пришло время для разговоров.

Подняла голову, чтобы поймать его взгляд. Странную отстраненность было сложно не заметить, и начинать разговор я не спешила.

Рука Габриэля легла на мою щеку, а потом осторожно погладила. Но движения вышли механическими, нежности я не чувствовала. Он то смотрел сквозь меня, то всматривался, пытаясь что-то прочесть в моих глазах. Я не знала, о чем он думает, но такое состояние, определенно, беспокоило. И с каждой молчаливой секундой я все больше начинала думать, что дело во мне. Если до этого момента у меня не было желания выяснять отношения, а лишь причины его не появления в храме Света на землях Октант, то сейчас казалось, что все связано.

Габриэль подошел ближе, и я остановила его положив ладони на живот, пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в его глаза снизу-вверх.

— Почему тебя не было в храме вместе с Бероузом?

Ладонь на моей щеке замерла, и Габриэль отошел назад. Скинул плащ, защитный жилет из металлических полос, сапоги. Пока он не спеша раздевался я наблюдала за ним. Он тоже устал, но даже с учетом этого двигался слишком медленно. Руку даю на отсечение — тянет время! Когда он остался в тунике и штанах, опустился на корточки и потянул мой сапог, чтобы снять.

Глаза так и продолжал отводить, и я собрала последние силы, чтобы разозлиться.

— Где ты был? — перефразировала я вопрос добавив в голос настойчивости.

Посетило неприятное чувство. Такие вопросы обычно задают ревнивые собственницы, которые придираются к мужчине по поводу и без. Когда те задерживаются с работы и от них пахнет чужими духами, а глаза как у сытого кота подозрительно блестят вовсе не от алкоголя или чего-то подобного.

Я никогда не была ревнивой, и многое не замечала… до попадания в этот мир. Но с Габриэлем все иначе. От одной мысли, что он может провести время с другой женщиной, ярость поднималась до уровня «девятого вала».

Но какие причины у меня злиться сейчас? Не мог же он быть в лесу с женщиной?

Сняв с меня сапоги Габриэль запустил ладони под широкие штанины, погладил щиколотки немного поднимаясь вверх, разминая икры. Ноги я почти не чувствовала, ласка пришлась кстати, показавшись небывалом наслаждением, даже тихо застонала, прикрыла глаза опрокинув голову назад расслабляясь.

Отпустив щиколотки Габриэль медленно повел ладони по внутренней стороне бедер. Это уже был не массаж для усталых конечностей, медленные движения горячих рук даже через штаны заставляли кровь бежать быстрее.

И это чертовски отвлекало. Я откинулась на мягкую перину, отдаваясь незамысловатой ласке. Поднявшись до самого разгоряченного места между ног, задержавшись там ненадолго, ладони Габриэля переместились на мой живот, а сам он навис сверху.

Я уже не следила за тем, что делают его руки. Они двигались все быстрее, стараясь захватить как можно больше участков моего тела.

Застежки корсета быстро поддались под натиском мужских пальцев. И он тут же отлетел на пол.

Задрав мою тунику, Габриэль, добрался до груди. Возбуждение уже захватило меня, а когда он дотронулся до затвердевших сосков, я застонала. Запустила руки в волосы на затылке и чуть надавила, не позволяя ему отстраниться.

Растекающаяся по телу истома вытравливала усталость, но еще не полностью вытравила разум — прежде чем отдаться на волю страсти, мне все же хотелось помыться. И это желание пересилило другие. Не менее сильным было желание получить ответы на свои вопросы.

Воспользовавшись тем, что ладони запутались в коротких волосах Габриэля, сжала их и потянула вверх. Он недовольно застонал, морщась не от боли, а от того, что раскусила его игру — отвлекающий маневр не удался.

Сдавшись, Габриэль отстранился, и лег на спину рядом со мной.

— Во-первых, я хочу принять ванну, — озвучила свои мысли и причины такого поведения. — Во-вторых, ты не ответил на мой вопрос. Довольно простой, Габриэль. И твое поведение только настораживает…

— Ванну сейчас приготовят, — обреченно выдохнул он.

Мне нужно было знать где он пропадал, пока мы отбивались от наемников Эмира. Не хотелось думать о том, что появись он раньше, все могло произойти иначе.

— Меня не было, потому что так пожелала великая Богиня.

Я даже перекатилась на бок, чтобы видеть его лицо и глаза, правду в которых скрыть куда тяжелее.

Но Габриэль предусмотрительно прикрыл их.

Провела кончиком указательного пальца по тонкой коже, едва касаясь, дрожащих век. Он поймал мою руку и поцеловал внутреннюю часть ладони. А потом потерся шершавой щекой.

— О том, что свадебный обряд с участием Каньи перенесли на другой день, удалось подслушать в таверне, — начал он. — Тогда многое прояснилось. Было решено подкараулить процессию на дороге. Повел лошадей глубже в лес, чтобы их не услышали и не увидели с дороги, оставил Бероуза ждать.

Габриэль остановил рассказ на мгновение. Показалось, что он собирается с силами, чтобы продолжить. Можно подумать, что он стыдится того, что расскажет дальше.

— Мне казалось разговор занял несколько минут, — продолжил он наконец-то. — Но, когда я вышел из леса, не нашел Бероуза, зато нашел следы прошедшей свадебной процессии, тогда отправился в храм. Оказалось, что прошел не один час и я опоздал.

Захотелось сжать ладонь в кулак, чтобы утихомирить закипевшее негодование. Но Габриэль не отпускал мою руку.

Даже не заглядывая в глаза, я чувствовала, что он говорит правду. Но он их открыл, и бирюзовый океан меня поглотил, грозя утопить — недосказанность не ушла. И в них теперь четко читался укор. Но разве это я подвела его?

— О чем вы говорили?

— Больше говорила она…

— Уже не называешь ее рыжей стервой?

Теперь и я смотрела на него с укором. Как он умудрился спеться с Псигелией, которую еще недавно обвинял в половине наших несчастий?

— Она показала будущее, — не обращая внимание на мой глупый выпад Габриэль продолжил. — И оно мне не понравилось.

Судя по его виду, внимательному, изучающему взгляду, в этом будущем главная роль отведена мне.

Играть в гляделки, оставляя недомолвки, мне надоело. Я фыркнула и поднялась. Убрала от себя ладонь Габриэля, чтобы ничего не отвлекало, и задала новый вопрос, раз уж сам он не спешит признаваться.

— Расскажи что ты видел, — потребовала я. Скрывать мне нечего. Ну почти.

Надеюсь он не нашел на моем лице признаки лжи, уж больно внимательно он его изучал, совсем как я только что.

Затянувшееся молчание напрягало, и я не выдержала первой.

— Ты так и не расскажешь о чем был ваш разговор?

Я видела, как Габриэль сомневается, говорить ли мне. И чем дольше он медлил, тем сильнее я волновалась и злилась. Да чего такого показала эта рыжая стерва?

— Я видел начало битвы. Это не столь отдаленное будущее — бездушные уже рядом. И тем сложнее верить в это ведения.

— Но там было что-то еще? — надавила я. — Что-то связанное со мной. Так?

Габриэль приподнялся, упираясь локтями в мягкий матрас, чтобы лучше меня видеть.

— Верно, — произнес он стараясь не меняться в лице, но с его подвижной мимикой это не так просто. Я заметила, как дернулись желваки, когда он попытался не скривить губы в злой усмешке. — Я не знаю стоит ли тебе говорить.

— Ты забыл, как плохо кончилась твоя самодеятельность, когда ты пренебрег моим мнением и решил за меня, став в итоге женихом Альцины?

Теперь он отвернулся. Хоть Габриэль и не отрицал никогда своей вины, слышать, как тебе напоминаю об этом, почти ставя в укор, неприятно.

— Давай без этого, — намекая на мою плохо скрываемую претензию, произнес он. — Я все прекрасно помню и осознаю.

— Прости.

— Псигелия показала самое начало битвы, расстановку сил. Я — возглавил армию Смагарда, как и должно, а ты… ты выбрала другую сторону, Анна, сторону Сизаморо.

Теперь я начала кое-что понимать. Для Габриэля такой расклад сродни предательству. Псигелия показала, что я переметнулась на «темную сторону». Вот только я не считала Сизаморо и бездушных такой уж темной стороной. Это лишь подтверждало слова Сизаморо о том, что я сама позову его, и то, что он действительно откликнется. А значит мой план удастся, и у наших с Габриэлем отношений в этой жизни будет шанс.

— Спасибо, что рассказал.

— Это все, что ты скажешь? — возмутился он. — Анна, ты видимо не понимаешь…

Приподнялась и нависла над ним, приложила палец к губам перебив. Конечно, с моей стороны лицемерно поступать так, как когда-то поступил он, желая меня уберечь, но в моем случае иначе никак. Узнай Габриэль что я задумала — помешает.

— Я все понимаю, ты помнишь встречу с великим жрецом. И думаешь он предвидел такое будущее. Но это ничего не значит, будущее переменчиво. Чего ты боишься, на самом деле?

Убрав палец, не позволяющий Габриэлю говорить, запустила руку в его волосы.

— Причин, почему ты окажешься там.

Такой ответ я и ожидала услышать. Не зря он мой единственный. Как бы банально не звучало, мы — две половинки одного яблока: похожи внешне и внутри. Мыслим на одной волне.

— Чтобы не случилось, ты не должен забывать: я люблю тебя, Габриэль Делагарди, и все, чего я хочу, быть вместе, в этой жизни. Вместе по-настоящему, без обязательств перед кем-то еще. И в настоящий момент, добиться этого — единственная цель в моей жизни. Каньи теперь больше ничего не угрожает, а остальные меня не волнуют.

Габриэль хмыкнул.

— Канья жена верховного хранителя, да еще и настоящая ведьма, не разделяет свет и тьму. Пока совет и общество не примет ее, она будет в опасности. Но Эрвин теперь ее не выпустит из своих рук.

Теперь хмыкнула я, и уточнила:

— Ты хотел сказать из постели.

Габриэль засмеялся. А я поймала себя на мысли, что не помню смеялся ли он после того как я оказалась здесь, в этом мире, в этой жизни. Только ухмылки и усмешки — вечно нам не до смеха. А ведь раскрытые воспоминание напомнили каким он может быть. И таким, улыбающимся, смеющимся он мне нравился куда больше.

Мое любование любимым мужчиной прервал стук в дверь.

— Ах, да. Еще одно желание, — заражаясь его весельем вспомнила я. — Помыться!

Когда Габриэль отнес меня на руках к полной горячей воды деревянной лохани, бережно опустил, а потом и сам забрался, вода расплескалась, но он ее тут же убрал, прибегнув к магии, проведя рукой над полом.

Казалось, недосказанность между нами ушла.

Сидеть в горячей воде, вытягивающей из тела усталость, прижиматься к любимому спиной, было настолько хорошо, что с трудом верилось, что наше счастье по хрупкости посоревнуется с яичной скорлупой. Так не хотелось покидать это тихое затерянное в лесу местечко.

Стоит нам вернуться в Маир, как все проблемы вновь заставят заняться их решением. И если последствия свадьбы Эрвина и Каньи — это проблема верховного хранителя, решение которой можно полностью доверить ему, то надвигающиеся бездушные — Габриэля. И я не готова позволить ему одному справляться с ней. К тому же мне нечего делать ни в Маире, ни в любом другом городе или месте магического мира, если Габриэля не будет рядом.

Возвращение в город магов, вообще, не особо радовало.

Не хотелось возвращаться туда, где трагичные события снова станут реальными. А этого не избежать. Я сама не оставлю Канью без расспросов. И про брата ей придется узнать от меня.

Осень уже вовсю разыгралась на землях магического мира. И даже вечно теплый Маир не стал исключением.

Золотые листья почти полностью застелили землю, оставив деревья голыми. Немного морозный воздух пощипывал щеки.

Обитель встретила нас на удивление привычной тишиной. Я-то думала, что народу будет побольше. Эмир грозился созвать совет, но никакой суеты, сопровождающей такие мероприятия, не было. На крайний случай ожидала, что всей обителью будут праздновать свадьбу верховного хранителя. Но нет. Будто ничего и не произошло.

Не ожидая, особого радушного приема, оставив Бероуза на лужайке у башни, мы с Габриэлем поднялись к кабинету верховного хранителя.

Маг встретил нас на удивление холодно ограничившись коротким приветствием.

Не требуя излишних разъяснений Эрвин согласился открыть лестницу к своим покоям. Габриэль остался с ним для «мужских» разговоров. Наверх я поднялась сама. Канью нашла укутанной в одеяле. Только темная макушка и торчала.

— Канья, спишь? — тихо позвала я. Пока Габриэль промывает мозги верховному хранителю, мы как раз успеем поговорить. А к ней у меня вопросов не меньше, чем к великой Богини. Надеюсь в этот раз она сможет сказать больше.

Ворох одеяла, где пряталась кочевница, а ныне жена верховного хранителя, зашевелился. Канья перевернулась медленно, потягиваясь и потирая заспанные глаза. А я присела на свободный край кровати.

— Анна? — недоверчиво протянула она, подавив зевок.

— Доброе утро.

Я попыталась улыбнуться, но предстоящая тема разговора не располагала к искреннему проявлению подобных эмоций.

— Анна… — в заспанных глазах Каньи проступило осознание реальности происходящего, но слова ей было подобрать тяжело, как и мне. — Риден… Я видела, как его ранили…

Я молча покачала головой. И она поняла меня без слов, тут же прикрыв ладонью глаза пряча навернувшиеся слезы.

Понятия не имею в каких они были отношениях с двоюродным братом. На самом деле даже похищение не говорит об этом абсолютно ничего. Если собственный отец собирался отдать Канью в семью Октан против ее воли, то как можно расценивать поступок Ридена в глазах сестры, я могу только гадать.

— Кто-то должен сообщить Айеру, — произнесла я, дав Канье пару минут принять случившееся.

— Я расскажу сама, все равно он скоро прибудет на совет.

— Хорошо. А когда Эрвин его созывает?

— Через пару дней.

Как подсказывали воспоминания, в магическом мире к смерти относятся иначе. Ее переживают намного легче, потому что точно знают, что следующая жизнь ждет каждого. Здесь не принято скорбеть как в мире людей. Так, как заложено в моем сознании в этой жизни. Но судя по опечаленному лицу Каньи, понимать, что кого-то в этой жизни ты уже не встретишь — тяжело.

Нужно было что-то сказать, разрядить обстановку сменив тему, но я не могла. Жуткая неловкость нервировала — ну не умею я приносить соболезнования!

Вместо этого я решила поговорить о более приятных событиях. К тому же мои догадки требовали подтверждения.

— Поздравляю со свадьбой. Думаю, у вас настоящая любовь. В этом и был план Псигелии? — спросила я в лоб без длинного предисловия. Возможно она на него не может ответить, смысл ходить вокруг да около.

Канья широко распахнула глаза глядя на меня. Такого вопроса она не ожидала, но ответила.

— Да.

— Эрвин в курсе?

— Нет, и ты не говори ему.

Скажу ли я верховному хранителю, что он стал игрушкой в руках первородных? Нет, определенно. Уж если кто и должен рассказать, то Канья.

Но теперь все определенно вставало на свои места: и попытка Каньи донести цель ее миссии через представление фигур из пара, и хоть какое-то понимание о планах великой, пусть даже и малой их части. Псигелия не просто так пряталась веками, не давая о себе знать никому, кроме настоящих ведьм, своих дочерей и их дочерей. Тому, кто не отрицает Тьму, не было места в мире, где всем заправляет Свет. Но изменить искаженный великими духами мир, сделать его таким как прежде, таким каким помнила его моя душа, великая Богиня не могла, пока орден Света возглавлял Альхон. Он бы так просто не позволил.

Дождавшись, когда тот ушел в мир Света, Псигелия начала действовать. И так, чтобы не брать на себя ответственность, не привлекать к себе внимание великих духов, которые и из мира Света могут ей помешать. Действовала чужими руками, только изредка вмешиваясь напрямую.

Единственное, что не сходилось в этой мозаике, уход Альхона и его нежелание возвращаться. Да и возможности великих духов, остающихся в мире Света, казались мне существеннее. Почему Альхон потребовал от Габриэля клятвы во всем помогать Ордену Света, и в первую очередь, предотвратить появления Сизаморо, но не предупредил о том, что их ждет, не вмешался в темный ритуал? Великие будто намеренно закрывают глаза на беспредел, устроенный их родственничками, Сизаморо и Псигелией. Они ведут свою игру из мира Света. Вопрос — какую?

Если мотивы Псигелии стали понятны чуть больше. Она хочет вернуть прежний мир, где ей поклонялись, признавали равной остальным. Желает получить прощение Сизаморо и воссоединиться с ним (затем и взяла под свое крыло бездушных — заработать себе очередной «плюсик»). Но с планами остальных первородных, включая Сизаморо, все также оставалось туманно. Даже еще больше появилось вопросов, поиски ответов на которые мне еще обеспечат ни одну бессонную ночь.

И пробудившаяся вера в интуицию, и привычная рациональность подсказывали, что Сизаморо и Псигелия не единственные первородные, от которых стоит ждать проблем, и их манипуляции мне еще аукнутся.

 

Глава 15

Два дня протекло быстро и спокойно. Мне бы хотелось поприсутствовать на совете, но Хендрик связался через магическое зеркало и потребовал командующему его армией явиться незамедлительно. Разведывательный отряд донес, что бездушные подошли к границе на Черно-Белой пустоши. И их должен кто-то встретить.

Габриэль сквозь зубы заверил брата, что отправится прямо сейчас. Об этом он и сообщил, когда я вернулась в нашу комнату после завтрака, а он навестил Эрвина. Верховный хранитель с женой столовую не посещали. Сдается, об их свадьбе в обители, вообще, никто не догадывался.

— Я скажу Бероузу, что отправляемся через час, — сообщил Габриэль. — Скоро приду, только заскочу еще раз к Эрвину.

Поцеловав, осторожно коснувшись теплыми ладонями лица, он ушел. А я тут же метнулась в комнату гигиены.

Еще на завтраке кусок в горло не лез. Видимо, отравилась ужином. И зря пыталась запихнуть в себя овсянку.

В коленно-локтевой у каменного «друга» меня и застала Анкила.

— Батюшки! — воскликнула девушка. — Анна! Это ж… Девонька…

Я повернула голову к служительнице, когда закончила расставаться с едой. Голова кружилась и силуэт Анкилы немного расплылся.

— Отрада та какая! — продолжила распаляться она. На круглом лице расползлась улыбка.

— Чему ты радуешься? — проворчала. — Лучше помоги мне встать.

От интоксикации тело ослабло, а падать в обмороки совсем не хотелось.

Анкила протянула руку, и я поднялась.

— Приляг, милая, приляг, — ласково бормотала девушка, поглаживая мою спину. — Недомогание такое обычное дело в твоем положении.

— О чем ты говоришь, Анкила? — раздражение из-за непонимания настроения служительницы поднималось все сильнее.

Посмотрела строгим требовательным взглядом. Щеки ее стали еще круглее из-за широкой улыбки, она тоже смотрела на меня. И вдруг ее радость погасла. Сначала подумала, что так мой взгляд подействовал, но Анкила выдала новую порцию бессмысленностей, суть которых до меня никак не доходила.

— Ох, глупая я, — прикрывая рот ладошкой пробормотала она, — ты же не замужем! Ох, несчастная…

Меня хватило только осознать, что сникла Анкила не под моим сердитым видом, а от собственных мыслей. Понять бы еще, о чем она толкует.

— При чем тут мое отравление и замужество? — процедила я.

— Ну как же? Милорд ваш женится же на северянке. Разве отменят такую важную свадьбу…

Пока Анкила говорила я складывала головоломку. И раньше, чем служительница закончила объяснять поняла о чем она.

— Из-за бастарда не рожденного? Да еще и от женщины из другого мира. Без роду и приданного. Ох, Аннушка, зачем же несчастий на твои плечи столько?

Понять я поняла, но в голове все никак не укладывалось. Я снова и снова мысленно подсчитывала день цикла, но в очередной раз убедилась, что подозрения (хотя по виду служительницы она уверена на все сто) вполне имеют место быть. Задержка есть. Последний раз месячные были еще в моем мире.

Когда первый шок прошел, я расплылась в глупой, совсем как у Анкилы мгновение назад, улыбке.

— Анкила, — выдохнула, наконец, я. — Я ведь несколько лет…

Но я недоговорила. В голове всплыли слова служительницы.

«Бастард» и «важная свадьба». Минутка счастья тут же закончилась.

Теперь мои цели стали в сотни раз важнее. И достижение их необходимо не только ради нас с Габриэлем.

Не стала дожидаться, когда Габриэль придет за мной, и сама спустилась к лужайке у башни. В тени ясеня пряталась каменная скамейка, где я и присела его дожидаться. Не заметила, как подкрался, даже несмотря на шумное дыхание, маг Огненных гор и чуть вздрогнула.

— Бероуз, — подняла на него взгляд и улыбнулась.

— Ты вся светишься.

— Спасибо, отдых пошел на пользу.

Я занервничала и опустила взгляд. Говорить о новом положении не хотелось. К тому же я не была в этом уверена. Анкила пообещала принести что-то, что поможет точно узнать.

— Как ты, Бероуз? Ты ведь спас очередную жертву своих собратьев, к тому же… — перевела я тему. Поговорить с разбойником мне тоже следовало давно просто случая, подходящего не было. Все-таки род Октан и ему принес беды.

— Ну, моя заслуга невелика, — засмущался Бероуз. — Но жажда мести поутихла. Впервые, с тех пор как потерял сестру, я спал так крепко.

— Твоя заслуга бесценна, не появись ты в храме, не выиграл бы время до появления Эрвина. Каждая секунда была на счету. Канья мне все рассказала. Ты герой.

— Если кто и герой, то Риден, — смущение уже прошло, но разбойник заметно погрустнел, как и я. Конечно, геройство Ридена сомнительно, скорее это было искупление вины, пусть и слишком дорогое. Но разубеждать Бероуза я не стала.

К тому же, распахнув тяжелые двери башни, появился Габриэль. Еще издалека я заметила, что он не в духе.

— Что-то случилось? — забеспокоилась я.

— Ничего особенного. Эрвин встречает членов совета, переговорить толком не удалось. Но по слухам, поддерживать возрождение старых порядков почти никто не собирается. Возможно, восстановление храмов Тьмы помогло бы в переговорах с Сизаморо, без этого нам предложить ему нечего.

Габриэль был раздражен, и рассказывать о возможной «важной» новости расхотелось. Я и сама еще не свыклась с этой мыслью. Может быть, после того, как Анкила поможет подтвердить беременность, осознание накроет с головой, и я просто не смогу молчать.

Анкила показалась вовремя. Я заметила за спиной Габриэля, спешащую от дальних корпусов через лужайку пухлую фигурку. Она что-то сжимала в кулаке и махала этим привлекая мое внимание. Мол, вот то, что я обещала. Запаниковала, что Габриэль догадается, что принесла служительница, и поспешила ей навстречу.

— Я сейчас, попрощаюсь с Анкилой, — быстро пробормотала Габриэлю. Успела остановить девушку в нескольких безопасных метрах.

— Вот, — положила она свою ладонь на мою, передовая ту загадочную вещь. В руках у меня оказался небольшой кристалл, чуть меньше куриного яйца. — Положи его на живот. К голой коже. Если начнет светиться через минуту —, значит, и вправду понесешь. А если таким и останется, значит, отравилась.

Тут она замялась, сдерживаясь сказать что-то еще. Неудивительно, по моей реакции, и по обстоятельствам, в которых я оказалась (особенно со стороны они выглядели неприглядно) было не так просто понять мое отношения к новому положению.

— Спасибо, Анкила, — я, поддавшись порыву, обняла девушку, и избавила ее от лишних слов. — Мне пора идти.

Очень удачно вышло, что Габриэль, решив, что для меня слишком много столько скакать верхом (я же женщина!) нанял экипаж до Смагарда. Я, конечно, не возражала, но только садясь в скромную карету осознала насколько это кстати. Скоро «конные прогулки» будут для меня под запретом. Конечно, пару дней назад я преспокойненько скакала, и ничего. Не думаю, что поменялось что-то за это время. Но теперь мысли о том, что я могу навредить зародившейся внутри жизни, засели в голову.

В этот раз путь до Смагарда тянулся долго, а приближение зимы чувствовалось еще сильнее. Стоило отъехать на приличное расстояние от Маира как ветра с Драконьих гор проникли внутрь экипажа, и мне пришлось прижаться к Габриэлю теснее.

Порадовало, что в замок мы прибыли глубокой ночью, и вышли на задворки, где нас встретил молчаливый управляющий. Столкнуться сейчас с Агеной или Хендриком совсем не хотелось.

Габриэль приказал разместить Бероуза в казармах, а мы направились по знакомому пути. Пути к покоям Габриэля. На этот раз я не возражала. Поймала себя на мысли, что о многом теперь не стану возражать. Например, о том, что на поле предполагаемого боя мне нечего делать. Но я все же там окажусь, и этот факт заставлял нервничать.

Не успели мы насладиться ужином, ванной и мягкостью постели, как в дверь постучали.

Я было подумала, пришла служанка забрать посуду, но увидев, как напрягся Габриэль тоже забеспокоилась. И кому что понадобилось в такой час?

На пороге стоял юноша, судя по простой одежде он служит в замке.

— Доброй ночи, милорд, — спешно поклонился он Габриэлю. — Вас ожидает лорд Хендрик в своем кабинете.

— Хорошо, — недовольно буркнул Габриэль, и хотел закрыть дверь, но юноша остановил ее рукой.

— Простите, милорд, но мне приказано вас проводить.

Мне показалось, что вся фигура Габриэля потемнела, как и его глаза, хотя он стоял ко мне спиной. Но в этом я не сомневалась, так как принесший нежелательную весть попятился от двери.

— Я что, по его мнению, забыл где кабинет правителя?! — проворчал Габриэль.

Развернулся и подошел ко мне.

— Может брат соскучился по тебе? — попыталась я пошутить и разрядить обстановку. Судя по всему, с Хендриком у них не такие теплые отношения как с Рейнордом.

Габриэль хмыкнул. Я лежала на кровати, и он опустился, чтобы поцеловать меня.

— Надеюсь это действительно что-то срочное, — пробормотал он, направившись к двери. Отпускать его не хотелось. В этом замке я не чувствовала себя уютно. А без Габриэля становилось и вовсе некомфортно.

Когда дверь закрылась подошла к камину и опустилась на овечью шкуру укутавшись в шерстяном одеяле, стянутым с кровати. Волосы после ванны еще не высохли и даже небольшой сквозняк пробирал до костей, а у растопленного камина было намного теплей.

Из спрятанного в складках платья кармана, достала кристалл для определения беременности.

Посмотрела сквозь магический минерал на огонь. Камешек был мутный, с голубым отливом, но свет пропускал. С трудом верилось, что он работает. Решив не оттягивать момент истины развязала шнуровку корсета и задрала юбки оголяя живот. Шрамы от символов, вырезанных адептами Тьмы, остались едва заметные.

Разместив камень внизу живота прикрыла глаза. Едва я выждала положенное время и собиралась посмотреть на результат, в дверь постучали. Резко подскочила, забыв о камне, и тот упал, потонув в длинной овечьей шерсти на полу.

Я хотела найти его и спрятать, но стук повторился более настойчиво, заставив меня нервно дернуться и поспешить к двери. Не знаю кто решил воспользоваться отсутствием Габриэля, чтобы поговорить со мной, но точно знаю, что разговор ни к чему хорошему не приведет.

Инстинкт самосохранения работал, и я не стала открывать сразу. И пусть здесь непринято задавать такие вопросы.

— Кто там?

Наверное, я сильно удивила незваного гостя, но после неловкого молчания мне ответили.

— Это Альцина, пусти пожалуйста, Анна, нужно поговорить.

Взволнованный голос наследницы Севера насторожил, но не впускать ее у меня не было причин. Это же Альцина — сложно найти кого-то более безобидного.

Она впорхнула во мрак комнаты, освещаемой только камином и прикроватным светильником с легкостью пушинки. Бледно-розовое, почти белое платье только усиливало хрупкость ее образа.

— Что-то случилось?

Дверь я прикрыла, но приглашать Альцину дальше порога не планировала. Однако, оказалось, что ей не требуется особое приглашение, пока я занималась дверью, девушка уже прошла к камину и села в кресло.

Выругавшись я пошла за ней. Надеюсь она не заметит камень.

— Альцина, что-то произошло? — повторила я, присаживаясь напротив.

Печальный взгляд серебристых глаз, застывший на язычках пламени, бушевавших в камине, и так отвечал на мой вопрос. Но не помолчать же она пришла сюда?

Руки Альцина спрятала в глубоких складках платья, но даже из-под плотной ткани было видно, как она нервно сжимает и разжимает кулаки.

— Габриэль скоро вернется, — подтолкнула я.

И это помогло. Девушка встрепенулась и посмотрела на меня. Серебристый взгляд блестел, вот-вот наполнится слезами.

— Свадьбу перенесли, — произнесла она тяжело выдохнув. — Обряд состоится следующей ночью.

— Но…

Теперь у меня не нашлось слов. Понятно, почему Хендрик желал видеть брата незамедлительно. Такие новости лучше сообщать лично. Вот почему он так торопил возвращение Габриэля в Смагард.

Известие ввело меня в ступор. То ли радоваться, то ли плакать. С одной стороны, свадебный обряд проходит при большом скоплении народа, что мне и нужно. С другой, я думала, что все произойдет до «свадьбы», не тогда, когда на счету будет каждая минута, потому что если что-то пойдет не так — не успею.

— А зачем ты пришла ко мне, Альцина?

Вариантов немного. Стоит ли рассказать о своем плане той, что так же сильно не желает этой свадьбы?

— Я люблю Натаниэля, — начала она и посмотрела так решительно, что можно подумать я в этом сомневалась. Этот факт мне прекрасно известен! Альцина вздернула подбородок и вновь повернулась к огню. Было видно, как она сдерживает себя стараясь спрятать за маской невозмутимости отчаяние.

Сложно было решить, что лучше: дать ей выговориться или рискнуть, рассказав о том, что свадьбу я сорву, но успокоить.

Пожалуй, нет. Недостаточно хорошо я знаю Альцину. Вдруг проболтается? Габриэль ни за что не поддержит план, где я могу лишиться головы в конце. Еще запрет меня под замок. Тогда все мои переживания будут зря, и до конца этой жизни я буду любимой женщиной, но не женой. А наш ребенок незаконнорожденным изгоем. Да и на меня будут коситься до конца дней.

— Ты меня пугаешь, — мягко проговорила я, выдавив из себя улыбку. Это было очень сложно — не до нежностей сейчас. Но как еще ее разговорить? Не выгонять же в таком состоянии?

Взгляд сам собой наткнулся на камень, когда я отвернулась от Альцины устав испытующе смотреть на нее. Какого-то черта он все еще светился. Ох уж эти современные магические штучки! Овечья шерсть густая и длинная, но недостаточно хорошо скрывала светящийся предмет.

Прекрасно, я беременна!

Но за моим взглядом проследила Альцины. Стоило мне опомниться и вернуть внимание к «гостье» как та напряглась, и резко отвернулась к камину. Заметила! Черт.

Ладно, что я паникую раньше времени, может из женской солидарности она промолчит.

Но девушка встала и подошла к камину облокотившись на полку над ним с небольшими часами из малахита и вазой из хрусталя. На стене над камином висело зеркало, и я видела, как Альцина опустила тяжелый взгляд в пол.

— Кровную клятву не обойти, если кто-нибудь не умрет, — пробормотала она.

Дальше все развивалось в традициях кинематографа. Медленно, в эффектном естественном освещении огня и холодных лунных лучей. С занесенным над головой кинжалом, ручка которого инкрустирована драгоценными камнями. Тонкий и короткий клинок. Изящное, женское оружие. Это не мои короткие мечи, и уж тем более не родовой меч Габриэля.

Альцине он подходил. Я с интересом наблюдала как она опускает руку, целясь то ли мне в грудь, то ли в живот.

В этом моменте медленная съемка закончилась — я поднялась и схватила ее за запястья. Сжала, надавив, как учил Габриэль (хотя теперь я знала куда больше, но отчего-то вспомнился этот момент). Кинжал упал беззвучно на пол погрузившись в шкуру.

Альцина с силой зажмурилась, по ее щекам текли целые ручьи слез.

— Ну же, Анна, подними клинок и убей меня! — всхлипывая произнесла она. — Я чуть не погубила тебя и твоего ребенка!

Теперь я поняла, что за решительность в ней скрывалась. Ярость поднималась из самых глубин. Неприятная удушливая.

Но выплеснуть я ее не успела — Альцина снова заговорила.

— Убей и все закончится, вы будите счастливы, и мы … — она снова всхлипнула и сглатывая слезы договорила. — И мы с Натаниэлем в следующей.

Плечи ее подрагивали от нарастающих рыданий. Еще немного и Альцина взорвется от эмоций.

— Ты не хотела меня убивать, — осенило меня так внезапно, что даже обдумать не успела догадку. — Ты хотела, чтобы я убила тебя.

По очередному, более громкому, чем остальные, всхлипу я поняла, что права. Еще бы. Альцине прекрасно известно, что я могу себя защитить. Она видела поединок с Габриэлем и как я сражалась с химерами. Против меня у нее даже с кинжалом не было шансов. Если бы только со спины напала, и то не факт. Или применила магию. Но она атаковала в открытую.

«Хороший» план, что тут скажешь. Пока я думала, как обрести свое счастье в «этой жизни», а не только получить шанс после смерти, Альцина пошла по другому пути.

И не скажу, что он легкий.

Но легче было бы многим, убей себя Альцина. Нам бы с Габриэлем больше ничего не мешало, обещание Хендрику само собой аннулировалось бы. И как спела в песне Альцина, тогда в лесу, после смерти, их с Натаниэлем души встретились бы. Почти как Ромео и Джульетта, только на магический лад. Черты бы их побрал. Что по плану отчаянной наследницы Севера она уготовила для возлюбленного? Надеюсь никаких глупостей больше не совершила.

— Убей меня прошу, — закрыв глаза бормотала Альцина, — я не могу принадлежать кому-то еще, отдаться в брачную ночь… А ради наследников придется.

Девушка открыла глаза полные слез. Собственные слова ее пугали. Но она смотрела на меня умоляюще. Я отпустила ее руки, и подобрала кинжал.

— Пожалуйста! — севшим голосом продолжала Альцина, и вцепилась в мою руку. — Это родовой кинжал, он принадлежит мне. В своих покоях я оставила записку о том, что собираюсь убить тебя, потому что сердце моего будущего мужа принадлежит тебе. Ты легко сможешь доказать, что это была самозащита. Зелье истины тебе нечего бояться.

Да, надо отдать ей должное — план лучше, чем я думала. С такими уликами меня даже зелье не заставят пить. Но я не собираюсь идти по головам ради собственного счастья.

Что покроет тоску родителей Альцины? Ничего. Что будет делать Натаниэль, когда останется один? Им будет плевать на «зато мы с Габриэлем счастливы». Да и существует шанс, что любящие души не успеют встретиться в новых жизнях, оказавшись слишком далеко друг от друга.

Альцина уже повисла на моей руке опустившись на колени. Этот щенячий взгляд было сложно выносить. И я посмотрела наверх. Все-таки придется ей все рассказать.

— Альцина, встань, — произнесла я приказным тоном.

Наследница Севера послушалась, но просящий собственной смерти взгляд не отрывала от меня.

— Времени на истерики нет, ты меня слышишь? — грозно заявила я, слегка тряхнув за плечи.

Приоткрыв рот и хватая ртом воздух, Альцина, беспомощно вися на моих рука, ждала как я поступлю.

— Во-первых, убивать я тебя не стану, и не надейся. Во-вторых, есть и другой способ уйти от клятвы. Готова слушать?

Альцина кивнула, но отцепляться от меня не спешила. Стряхнула ее с себя в кресло, в которое она упала как тряпичная кукла, руки безжизненно повисли, голова наклонена в сторону. Не очень похожа она на внимательного слушателя, но я все равно начала рассказывать.

 

Глава 16

Много разглагольствовать я не стала. Достаточно было того, что Альцина поверила и успокоилась.

— От тебя ничего не требуется, — заверила девушку. — Никому ни слова не говори. Даже Натаниэлю. Нет, не так. Тем более Натаниэлю.

Не хватало, чтобы благородный разбойник решил выслужиться перед командующим и обо всем ему рассказал. Или проболтался Ариману, а тот вытворил какую-нибудь глупость и все испортил.

Немного поразмыслив решила, что девушку все же стоит наделить обязанностями. Если она будет на чем-то сосредоточена, меньше шансов поддаться паники.

— Альцина, лишь об одном тебя прошу. Когда все соберутся в храме Света, а меня вдруг не будет, задержи, что хочешь делай, но не дай провести обряд, если меня не будет в поле зрения. Без крайностей, конечно.

Альцина встрепенулась, и уже более осмысленно заморгала.

— Но тебя же сразу схватят, Анна.

— Этого не будет, — уверенно заявила я.

Во взгляде Альцины проскользнуло недоверие, но спорить она не стала. А я подобрала камень и кинжал. Пора выпроваживать гостью, пока ее не хватились или Габриэль нас не застукал.

— Забери это, от камня избавься, — приказала я, протягивая улики. — И записку свою сожги.

Альцина спрятала все в карман и направилась к выходу.

— Прости, — пробормотала она, у двери. — Я не хотела тебя убивать.

— Прощаю, поторопись, Альцина.

Когда за ней закрылась дверь, я, наконец, вздохнула спокойно. Только сейчас заметила, как бешено стучит сердце, а удары набатом отдаются в висках.

Нужно успокоиться, нервничать вредно.

Выпив стакан воды залпом, вернулась к камину, закутавшись в одеяло свернулась калачиком на мягкой шкуре.

Происходящее казалось сном. Не кошмарным и жутким, но абсолютно абсурдным. Подтверждение беременности, о которой я уже и не думала мечтать, нелепое покушение Альцины с попыткой самоубийства, и резкий скачок к исполнению моих планов. Слишком резкий. Настолько, что страх поднимается изнутри, увеличиваясь с каждым ударом сердца.

* * *

— Садись, Габриэль, — с присущей правителю властностью бросил Хендрик, развалившись на кожаном кресле в своем кабинете. — Есть разговор.

— Я думал ты позвал меня в сокровищницу, выбрать подарок для «невесты».

Сквозь пренебрежительные нотки в голосе Габриэля, брат отчетливо чувствовал исходящий от него негатив и недоверие. И был совершенно прав. От опытного следопыта и командующего армией сложно что-либо скрыть. Так и сейчас. Непринужденная поза Хендрика, разлитый по двум хрустальным стаканам янтарный крепкий эль и неспешный разговор тет-а-тет, лишь давали Габриэлю повод насторожиться.

— Ты прав, сейчас мы туда отправимся, но перед этим нужно обсудить нашу стратегию.

Габриэлю не понравилась озвученная тема. Раньше Хендрик предпочитал не вмешиваться в его дела. Охрана границ и безопасность людских земель интересовали его в последнюю очередь после налаживания связей с другими землями и заключения выгодных сделок с магами. Как, например, свадьба с наследницей правящего рода магов Севера. Но он в своем праве, с этим даже Габриэль не мог поспорить.

— Я весь во внимание, — произнес Габриэль не глядя на брата и ядовито улыбнувшись.

— Политическая карта магического мира давно поделена на территории. Нам досталось немного после войны с Тьмой, но сотни лет мы успешно удерживали границы с Мертвыми землями. И жили хорошо.

— Давай без уроков истории, Хендрик, — проворчал Габриэль. — Я не хуже тебя знаю, как обстоят дела.

«А может и лучше», — мысленно добавил Габриэль.

А вслух произнес раздраженно:

— Переходи к делу.

— Ну, хорошо, — криво усмехнувшись согласился Хендрик и допив залпом янтарный напиток отставил стакан в сторону. — На наших землях нет места такому количеству существ. Никто не желает делиться своим, нарушать сложившиеся порядки и границы. И неизвестно что из себя представляют эти бездушные. Может они хлеще химер, и только с виду похожи на нас.

От Габриэля не укрылось с каким презрение Хендрик произнес «бездушные». Такое предвзятое отношение ему не понравилось. Но пока Габриэль размышлял откуда у брата столько предубеждений тот продолжил:

— Люди напуганы, мы должны показать, что в состоянии их защитить. Поэтому послезавтра первые войска отправятся на Черно-белую пустошь. Я отправлюсь с вами. Сомневаюсь, что мы договоримся с ними, но первая встреча определит будущую тактику.

Хендрик говорил так, будто другого исхода, кроме войны и не ожидалось. И ничего удивительного. Для людей это прибыльное дело.

Обговорив детали Хендрик повел Габриэля в сокровищницу. Вход пряталась в тронном зале. За огромным гобеленом с изображением одной из битв Великой войны с Тьмой, где всадник в старинных доспехах копьем пронзает грудь химеры. Раньше Габриэль не обращал внимания на гобелен, прославляющий подвиги предков. Но после разговора с братом яростный взгляд и оскаленная пасть темной твари заставили содрогнуться от отвращения. Одно дело вырезать стаю чудовищ, без серьезной потери со стороны людей, другое, когда под угрозой тысячи жизней. Неужели великий жрец желает такой участи своим созданиям. За что?

Приподняв полотно, правитель пригласил Габриэля в узкий коридор, ведущий к стальной двери.

Сняв с шеи ключ со специальным охранным заклинание Хендрик отворил дверь. После темного коридора по глазам ударил яркий свет магических светильников. Пожалуй, это было чуть ли не единственное помещение в замке, где такие использовались. Люди лишний раз старались не прибегать к магическим предметам, не желая показывать слабость перед наделенными магией.

В небольшой комнате уместилось несколько здоровых сундуков, и парочка поменьше, но с не менее ценным содержимым, среди которых Габриэль сразу узнал приданое своей невесты. Да, его брат на многое готов пойти, чтобы пополнить свои запасы.

Были в сокровищнице и шкатулки с украшениями, расставленные по полкам.

— Выбирай, что пожелаешь, — щедро предложил Хендрик, что на него было совсем не похоже. На лице играла самодовольная улыбка. Но правителю невдомек, что младшего брата мало заботят такие ценности.

Габриэль обвел равнодушным взглядом приоткрытые шкатулки, из которых вываливались дорогие колье из мориона, ожерелья из граната, серьги размером с женскую ладонь из изумрудов и кольца с редкими камнями размером с перепелиное яйцо. Но взгляд Габриэля упал на до боли знакомое украшение. Он уже был в сокровищнице не так давно, чтобы выбрать подарок для Альцины на помолвку. И тогда украшение, которое женщины надевали на голову привлекло его внимание. Но это был не единственный раз, когда он его видел.

— Изумрудная фероньера, — проговорил Хендрик одобряюще. — Давно оно лежит здесь. Я даже не помню дарилось ли оно кому за последние лет сто. Но не кажется тебе, что для Альцины оно слишком броское?

Да, тут брат был прав. Фероньера идеально подходила именно Анне, камни сочетались с ее зелеными глазами и светлой кожей. Габриэль хотел было уже взять ее, а для Альцины выбрать что-то еще, но передумал. В ведении на Анне было именно это украшение. Габриэль надеялся, что будущее можно изменить, как считает Анна, и может не подари он его ей хоть что-то изменится, и в лучшую сторону.

— Ты прав, это украшение не для Альцины, — сухо согласился Габриэль с братом.

Убрав украшение в шкатулку, подальше от глаз, Габриэль развернулся и подошел к противоположной полке, где стояла открытая шкатулка с украшениями из голубых топазов.

— Вот, возьму это, — продемонстрировав зажатые в руке каплевидные серьги с подвеской к ним, Габриэль, не дожидаясь одобрения брата, направился к выходу.

Хендрик хмыкнул, заметив настроение брата, и не спеша покидать сокровищницу, вернулся к шкатулке, где Габриэль спрятал изумрудную фероньерку.

— Ладно, брат, так и быть, твоя женщина заслужила хоть какое-то утешение.

Сунув украшение в карман Хендрик поспешил нагнать брата.

Тот уже преодолел половину тронного зала, спеша к своим покоям.

— Габриэль постой!

— Чего еще?

— Еще завтра состоится свадебный обряд, — самодовольно улыбнувшись сообщил Хендрик.

В глазах младшего Делагарди вспыхнула Тьма, он сцепил руки в замок за спиной прилагая всю силу воли, чтобы держать себя под контролем.

— Какого Кракена, Хендрик?

— Мы отправляемся на войну, Габриэль, а если, да не допустят великие духи, невеста останется без жениха?

Да, другое дело вдова. Тогда приданое не придется возвращать.

Габриэль благоразумно промолчал и направился к покоям, надеясь, что не разнесет половину замка по пути.

Церемония состоится следующей ночью, и у них с Анной осталось не так много беззаботных часов. И если до того эпизода из ведения осталось так мало, то что должно произойти, чтобы заставить Анну выбрать другую сторону?

* * *

Уснуть я не могла, слишком много мыслей, минуты выросли в часы. К моей радости, Габриэль появился почти сразу после ухода Альцины. Но его взбешенный вид лишь усугубил мое волнение.

Он ворвался в комнату и тут же принялся метаться по ней из стороны в сторону. И замер только когда я позвала его.

— Габриэль.

Вынырнула из одеяла и подошла к окну, лицом к которому он замер. Дотронулась до плеча.

— Анна, — обернулся Габриэль, поймав мою руку. — Прости. Я все испортил.

— О чем ты?

Он был напряжен, в глазах то и дело вспыхивала Тьма. Я почти не сомневалась в чем причина такого настроения.

— Свадебный обряд перенесли на завтрашнюю ночь.

Выпалил на одном дыхании и замер, прикрыв глаза.

Я тоже не знала, что сказать. Но все уже решено, играть так до конца.

— К чему спешка?

Габриэль не стал тянуть с ответом. Тьма в его глазах отступила, когда взгляд замер на моем лице. Теплые, чуть шершавые ладони, погладили мои голые плечи. Теперь он хотел успокоить меня, и это было безумно приятно. Только я уже переварила эту новость, но об этом ему знать не обязательно.

— Послезавтра мы выдвигаемся к Черно-белой пустоше. И мне с трудом верится, что то будущее наступит. Когда ты рядом…

Он порывисто притянул меня к себе, прижал обнимая крепко-крепко. В этих объятиях не было страсти, сплошная нежность, затопившая меня целиком.

— Не хочу, чтобы ты исчезла, хочу, чтобы ты всегда была рядом, чтобы не случилось, чьим бы мужем я не стал… Я твой и этого никто и ничто не изменит.

Он продолжал меня обнимать, шепча на ухо все эти слова, которые были дороже любых признаний в любви и ласковых слов, озвученных в порыве страсти.

— И я твоя, Габриэль, — прошептала в ответ, в это мгновение острее всего ощущая, что это действительно так. — Чтобы не случилось.

— Анна, я не могу остановить обряд.

Столько горькой печали было в его голосе, казалось она просачивается внутрь меня, и я ощущаю его боль как собственную. Больше всего на свете мне хотелось излечить нас от этой боли. И меньше все мне хотелось действовать против воли Габриэля. Хотелось рассказать ему все, успокоить и утешить. Обрадовать рассказав о маленьком счастье внутри меня.

Но я молчала, ласково поглаживая широкую спину, решаясь на очередной обман. Тяжелое дыхание Габриэля становилось все размереннее и я наконец решилась.

— Плевать, что будет завтра. Если так суждено, то ты женишься на Альцине, я не отвернусь от тебя, чтобы не случилось.

Габриэль отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза, не веря, что я говорю это. Уверена, они были полны решимости. И когда он в этом убедился, впился в мои губы жадным поцелуем, будто это была последняя возможность насладиться друг другом.

Кто знает, может так оно и будет.

Этой ночью мы толком не спали. И чтобы не было даже маленького шанса поговорить или подумать о предстоящем дне, предавались любви со всей страстью, но полной какой-то неприятной горечи. Возможно такого на вкус отчаяние.

Габриэль ушел рано утром, поцеловал и прошептал на ухо слова любви. Попросил никуда не ходить, пообещав, что вечером, перед обрядом, он придет ко мне, и я согласилась.

Отпускать Габриэля готовиться к свадьбе с Альциной, совсем не хотелось, но безысходность заставила смириться.

Окончательно я проснулась из-за нового приступа тошноты. Вышла из ванной, застав в комнате служанку с завтраком на подносе.

Девушка покосилась на меня, но даже доброго утра, или скорее уже дня, не пожелала и удалилась.

Несмотря на тошноту, есть хотелось. С запеченными в тесте яйцами с сыром и помидорами расправилась быстро, и время потянулось мучительно медленно. Смотреть на золотой балдахин, валяясь на кровати, долго я не смогла. Обернувшись в одеяло и стащив подушку с кровати подошла к окну. Широкий подоконник во всю толщину замковых стен отлично подходил для того, чтобы удобно усесться и созерцать открывающийся пейзаж, еще бы чашечку кофе. Но мне его нельзя, даже если бы он здесь был.

Солнце поднялось высоко, но через свинцовые тучи пробивались совсем тусклые лучи. Вот-вот пойдет дождь или даже посыплет снег. Такая пасмурная погода не лучшая для проведения свадебного торжества. Но я очень надеялась, что этого удастся избежать. Из окна открывался хороший вид на сад, где сновали слуги, охваченные предсвадебной суетой.

Как только стемнеет, а Габриэль зайдет проведать меня, как обещал, я отправлюсь в храм Света. К счастью, он находится за внутренними стенами и мне не придется покидать территорию замка.

Рисков было много. Возможно, храм будет охраняться и меня тупо не пустят. Судя по тому, как быстро Альцина появилась ночью, и по разным служанкам, что приносили ужин нам с Габриэлем и мне завтрак, о моем присутствие в замке известно многим. И я очень надеюсь, что Агена не решит подстраховаться и, например, запереть меня в покоях сына. Или, что еще похуже. В том, что это с ее помощью Лабор вывез меня из замка во время приема в честь помолвки Габриэля и Альцины, я ни на секунду не сомневалась. Кто знает, что еще придет в голову этой дамочке лишь бы выдать сына за того, кого ей хочется видеть в качестве невестки?

Я уже не дергалась от очередного стука в дверь. За сегодня меня уже не раз беспокоили посетители. Сначала вернулась служанка, забрать поднос с грязной посудой, оставшейся после завтрака. Потом, уже другая девушка, принесла обед, и через час вновь появилась забрать посуду. Но кто явился на этот раз я понятия не имела.

Неохотно покинула уютное местечко у окна и открыла дверь очередному посетителю. Одна из девушек, что приносили сегодня еду, держала в руках охапку ткани, легкая и тонкая, красивого цвета морской волны, свисала с вытянутых рук. В другой она держала туфли и пыталась не уронить коробочку, прижимая ее к телу. Вот-вот и что-нибудь да уронит.

Спохватившись, я взяла у служанки туфли и коробочку.

— Что это? — спросила я, видя, что девушка заговаривать со мной не спешит.

— Платье, туфли и украшения. Просили передать, чтобы вы одели это сегодня на свадебный обряд.

От удивления бровь поползла вверх. Но девушка лишь пожала плечами на мой немой вопрос и, оставив платье на кровати, ушла.

Не думала, что меня кто-то пожелает видеть в храме Света на свадебном обряде Альцины и Габриэля. Да и Габриэль ничего не говорил о том, что я могу пойти. Конечно, я и так собиралась туда заявиться, но надеялась устроить неприятный сюрприз для семейства Делагарди и Хегалаз.

В одном уверена, платье не от Габриэля. Он и так не находит себе места из-за сложившейся ситуации, и меньше всего хотел бы видеть среди гостей меня. Чей бы это не был подарок, приличный наряд мне пригодится. Тот, что имеется, после всех путешествий, мягко говоря, выглядит потрепанным. В приличном платье куда проще будет затеряться среди гостей и беспрепятственно проникнуть в храм.

Ничегонеделание утомляло в разы быстрее, чем серьезная физическая тренировка. И ближе к ужину, я легла вздремнуть, предварительно спрятав наряд в шкаф.

Габриэль появился тихо и разбудил меня нежным поцелуем в щеку. Еще не успев открыть глаза, я улыбнулась с наслаждением втянув аромат своего мужчины: запах леса, мяты и амбры. Как же я соскучилась за этот день тянувшийся целую вечность.

Да, Габриэль не идеален. Он самоуверен, порой излишне, и привык полагаться только на себя. Но слишком долго он жил в этом мире один. Для него не существует принципов, через которые нельзя переступить ради достижения своих целей. И он бы наплевал на долг ради меня, если бы не решил, что таким образом спасет, что единственный способ сделать это — дать обещание брату. Зато Габриэль не страдает излишним упрямством, и признал все свои ошибки. А я его простила. И готова переступить через свои принципы. Если ничего не выйдет, все равно не откажусь от него. Потому что без него в душе пустота, потому что я люблю его, и буду любить вопреки всему. Потому что готова поспорить с первородными в борьбе за свое счастье, не говоря уже о простых смертных.

— Обряд состоится через пару часов, — хрипло шепча сообщил Габриэль, нашел мою руку под одеялом и с силой сжал ее.

В бирюзовых глазах бушевала тоска.

— Эй, все будет хорошо, — стараясь придать своему голосу уверенности пробормотала я. — Никто не умирает. Лучше беспокойся о том, как не допустить бойни с бездушными. Мне бы хотелось сохранить этот мир, не таким как есть, конечно, но больше не теряя кого-либо еще, к этому я не готова, да и эту жизнь хочется прожить в спокойствие… и долго.

— Тогда почему у меня чувство, что стоит выйти за порог и все исчезнет? Ты исчезнешь.

Слова Габриэля сочились горечью, и я едва сдерживала себя, чтобы не рассказать ему все. В глазах хоть и не бушевала Тьма, но внутри него, я точно знаю, противоречивые эмоции бьются с друг другом. Надеюсь победит та, что позволит исполнить мой план.

— В этом мире все, что имеет ценность, едва ли исчезает бесследно. И я не исчезну. Обещаю.

Вот он, подходящий вроде бы момент рассказать о беременности. Мы делимся переживаниями тихо, слышно только нам. Интимно. Откровенно. Но в то же время — это самый неподходящий момент. Габриэль на грани. Он не хочет делать мне больно, а свадьба с другой женщиной та еще приятность. Но, если он откажется, и его настигнет наказание от великих духов, я едва ли буду счастлива. И я-то точно знаю от чего мне будет больнее, а вот Габриэль не уверен. Но тут я сама виновата со своим упрямством и ничего не значащими, как оказалось, в реальности принципами.

— Все будет хорошо, — заверила я. — Просто доверься мне.

И он доверился. Не задавая больше вопросов поцеловал и ушел. Еще никогда тишина пустой комнаты не была настолько оглушающей. И только ускоряющийся пульс и удары сердца в висках было слышно.

 

Глава 17

Я собиралась не спеша. Но сердце продолжало биться часто-часто, отсчитывая своим стуком секунды — время до решающего момента. Когда станет ясно: продолжится ли моя борьба или настанет конец.

Оставив волосы распущенными, собрав лишь несколько прядей на затылке и украсив голову украшением, любезно предоставленным загадочным «благодетелем», закончила приготовления. Платье из легкой ткани, с чуть спущенными плечами, село идеально. Как и обувь. Единственным, что я взяла с собой, был указ о моей «свободе». Набросив на плечи меховую накидку, я вышла из башни, быстро и не задумываясь (капля сомнения все же бередила душу).

Всех последствий предугадать невозможно. И я искренне верю, что даже великим духам это не под силу.

Ночь опустилась на Смагард незаметно. За несколько минут серые неприглядные тучи окрасились в темные краски забрав остатки естественного света. Но мне это было только на руку. Пробиралась к храму прячась от глаз спешащих гостей в темных углах. Видимо, приглашенных очень много, и не все приняли участие в шествии.

Свадебная процессия, по обычаям людей в магическом мире, не такая церемониальная, как у магов, она начиналась из тронного зала, и проходила через замок почти напрямую. Но я не могла так рисковать, вливаясь в толпу гостей так нагло, кто-нибудь да заметил бы, поэтому и пошла в обход через сады.

До ушей доносились музыка и песнопения, что сопровождали идущих к храму. Я прислушивалась к каждому постороннему звуку, всматривалась в даль и по сторонам, ловя каждое шевеление листвы. Но полная сосредоточенность не помогла мне предугадать неожиданную встречу.

— Анна!

Я наткнулась на твердую широкую грудь разбойника чуть не отлетев назад, но сильные мужские руки удержали меня.

— Куда ты так спешишь?

Теплый карий взгляд скользнул по моему наряду. Разбойник неодобрительно нахмурился.

— А ты что здесь делаешь? Разве солдаты не должны находиться в это время в казармах? Кстати, рада что ты в порядке, — попыталась я перевести тему.

Ариман выглядел посвежевшим, подтянутым, чистая и опрятная солдатская форма ему очень шла. Хорошее питание и тренировки пошли на пользу.

Но под пристальным взглядом бывшего разбойника мне стало не по себе. Он, казалось, видит меня насквозь.

— Вообще-то искал тебя. Натаниэль сказал, что ты поселилась в покоях Делагарди.

Ну вот отчего мне стало так неловко? Краска предательски заливала лицо, смотреть в глаза разбойника было стыдно. Ладони на моей талии жгли, но отнюдь теперь не приятно. Но я сама давала ему ложную надежду.

Как бы не был хорош Ариман, мое сердце не трепещет от его близости и ласкового взгляда. Не затягивает как взгляд Габриэля, и не поднимает тепло изнутри как прикосновение рук родного мужчины.

— Ну вот, нашел, — равнодушно напомнила я. — И что теперь?

Я попыталась выбраться из объятий Аримана, но они стали только крепче.

— Анна, — протянул разбойник. Голос его стал хриплым, будто слова выходили с трудом, но он продолжил глубоко вздохнув. — Давай сбежим. Он же женится, прямо сейчас! Зачем тебе такая жизнь?! Я смогу обеспечить тебя, я буду любить тебя…

— Ариман, — обреченно протянула я, перебив пламенную речь, упираясь кулаками в его грудь.

— Подожди, я знаю, что вас связывает настоящая любовь. Мне плевать! — продолжал Ариман, не отпуская меня. — Это можно пережить. Не все встречают свою настоящую любовь, но все равно находят кому подарить нежные чувства в каждой жизни. Моей любви хватит на двоих. Пройдет время, и ты забудешь Делагарди.

Ариман, освободив одну руку и продолжая удерживать другой, провел кончиками пальцев по моему лицу. Столько нежности было в этом жесте, мольбы, что от жалости к разбойнику чуть не навернулись слезы. Какая же я сволочь.

Но весь этот бесполезный и только мучительный для меня разговор отнимал драгоценные минуты.

— Ничего не выйдет, Ариман, — твердо заявила, остановив его руку, что поглаживала мою скулу. Сильнее оттолкнула в грудь и вырвалась, отступая на пару шагов. — Я жду ребенка от него.

Ариман и так не пытался ко мне приблизиться, но новость его оглушила. Застыв на месте, он переводил взгляд с моего лица на живот. И руки сами собой легли туда, где развивалась новая жизнь.

— Мне нужно спешить.

Не в силах смотреть на оглушенного моими словами разбойника, я направилась дальше. Но Ариман последовал за мной, тут же нагнав меня.

— Зачем ты идешь туда?

Я чувствовала себя отвратительно. Не физически, но морально. Такими темпами Габриэль о том, что станет отцом, узнает последним. Но как еще я могла объяснить Ариману, что мы не можем быть вместе? Врать ему больше не хотелось.

— Я должна остановить свадьбу.

— И чего ты добьешься? Делагарди нарушит клятву и духи накажут его душу. Ты останешься одна.

Осведомленность Аримана меня не удивила. Слишком многие знали о клятве Габриэля.

Я не останавливалась, и разбойник не отставал.

Посвящать его в свой план я была не намерена — времени и так не остается. Пусть идет за мной, если хочет, лишь бы не останавливал.

Уже показалась большая арка, а за ней вход в храм. Этот отличался от того, что находился на землях рода Октант. Пристроенное к основной части замка сооружение очень напоминало католическую церковь. Витражные окна от пола и почти до самого потолка с изображением великих духов. Свод, украшенный лепниной. Мне не доводилось бывать в этой части замка ни в прошлых жизнях, ни в нынешней, только снаружи. Храм возвели после великой войны с Тьмой, в то время моя душа была уже в мире людей.

К счастью, тяжелые двери раскрывать не пришлось. Они были открыты. Часть гостей так и толпились на пороге. Видимо внутрь протиснуться будет не так просто. Я покосилась через плечо на Аримана, все еще шедшего за мной. Может он мне еще пригодится?

Когда мы подошли к толпе голоса стали затихать. Но не мое появление впечатлило гостей. На меня и Аримана никто и не смотрел.

Обряд начался.

Сердце на миг замерло, а потом устремилось туда, где была его половина. К Габриэлю. Но я застыла не в состоянии сделать шаг дальше. Страх пробираясь по коже холодком сковал тело.

На плечо опустилась тяжелая мужская рука. Ариман.

— Ну и чего ты ждешь? — шепнул он. А потом взял за руку и потянул через толпу за собой.

Благодарность разбойнику затопила меня поглощая страхи и последние капли сомнений.

Ариман уверенно вел нас к центру событий. Но пробираться удавалось с трудом. А когда раздался чей-то крик так гости и вовсе засуетились и помещение вновь заполнил гомон. Голоса смешивались, их было так много, что разобрать ничего не удавалось.

— Анна! — окликнули за моей спиной. Это был Натаниэль, он нагонял нас, но Ариман не останавливался.

Вырваться из толпы гостей удалось, когда плотный полукруг из самых приближенных выпустил нас к жениху и невесте и испуганному хранителю ордена Света. Они стояли на небольшом возвышении в центре. Сверху, из стеклянного купола, падал лунный свет подсвечивая ни хуже прожектора. В этом контрасте, из теплого света свечей и холодного лунного, и разыгрывался спектакль.

Альцина лежала почти на полу, видимо, Габриэль в последний момент успел ее подхватить.

Невеста, облаченная в свадебный наряд из серебристой невесомой ткани бледная как мел, была без сознания. Сплетенные в хитрую прическу и украшенные белыми цветами волосы рассыпались по мраморному полу. Красиво, однако.

Габриэль с обеспокоенным лицом смотрел на невесту. Как и остальные он еще не догадался, что все это для того чтобы потянуть время.

Пожалуй, притворный обморок отличный отвлекающий маневр. Я бы сама вряд ли придумала что-то получше.

Не успела сделать шаг к центру, чтобы перетянуть внимание к своей персоне, как к Альцине устремились отец и Агена, что стояли в первых рядах присоединяясь к Габриэлю, пытающемуся привести невесту в чувства. Там же стоял Хендрик и жены братьев, которых мне уже доводилось видеть.

Внимание на меня обратили, я видела это по острым взглядам. Кто-то осуждал, кто-то смотрел просто не понимая, что я там забыла. Но голоса вокруг не замолкали.

Больше всех меня волновал Хендрик. Тот смотрел презрительно, зло. Из-за стиснутой с силой челюсти на лице заиграли желваки. Мне даже показалось, что в нем тоже проснется Тьма, прямо сейчас. Но правитель людских земель стоял почти не шевелясь, только ладонь легла на рукоять меча.

Тут же из-за моей спины вышли Ариман и Натаниэль, встав по бокам. Они тоже были готовы достать оружие в любой момент. Стражи в храме не было, как и других солдат помимо бывших разбойников. Так, что даже отдай приказ задержать, быстро у Хендрика осуществить его не получится, пока стража проберется через гостей меня здесь уже не будет.

Появление разбойников привлекло и внимание Габриэля. А также Агены и отца Альцины.

— Анна… — недоверчиво произнес Габриэль, только сейчас заметив меня. Его мать даже не пыталась скрыть ненависти по отношению ко мне.

— Идиотка! — прокричала она. — Ты пришла погубить моего сына?!

Ее вопрос и замечание я проигнорировала. Кажется, с будущей свекровью мне не повезло.

Отец Альцины непонимающе обводил взглядом то меня, то разбойников, то Хендрика, порывался что-то сказать, но не успел — Альцина открыла глаза.

— М-м-м… — громко простонала она, и ее отец бросился к ней. Пользуясь моментом Габриэль спихнул ему дочь, а сам поднялся, сделав шаг ко мне. Но покосившись на своих новых солдат, без его приказа защищавших меня, остановился.

Натаниэль и Ариман должны подчиняться командующему армией и правителю людских земель. Но что-то подсказывало, что вместе со мной они вышли не просто так постоять.

Габриэлю я послала молящий о прощении взгляд, но ничего не сказала. Повернулась к Хендрику и толпе. Так, чтобы меня видели и слышали все. Благо акустика тут хорошая.

Свою речь я не продумала. Да и не она была самым главным.

Вытащила из декольте свернутый в тонкую трубочку указ, и демонстративно возвела руку к потолку.

— Хендрик, правитель людских земель, я, Анна из другого мира, отказываюсь от дарованной мне тобой и правящим советом магов, свободы от правосудия этого мира.

Старалась не думать о том, как глупо выгляжу. Слова вышли сумбурно, зато коротко и ясно.

В качестве подтверждения их разорвала бумажную «свободу». Закрепленный магическими печатями членов совета и кровью Хендрика, указ тут же обратился в тлен, и осыпался на пол.

Злые взгляды жгли. А гомон толпы стих.

Все понимали что означали мои действия. Такой односторонний отказ был моим правом, ограничить которое никто не мог. И я им воспользовалась.

Только теперь я в опасности. Если меня возьмут под стражу, то от чего Габриэль стремился защитить случится. Но на этот случай у меня был предусмотрен путь для отступления.

Мысленно я воззвала к Сизаморо. Уверена, он следит за нами в этот момент и только этого и ждет, поэтому никакой воды, чтобы усилить «связь» мне не нужно.

По крайней мере я на это очень надеюсь.

«Забери меня отсюда!»

Альцина поднялась на ноги. И, кажется, на лице ее появилось облегчение. Но тут же исчезло, когда зарычал Хендрик.

— Стража!

Все остальные голоса стихли, и он повторил снова.

— Стража! Задержать Анну из другого мира.

Я снова позвала жреца ордена Тьмы. Надеясь, что не прогадала со всей этой затеей. Но то, что он никак не проявлял себя, напрягало, как и выкрики спешащей стражи:

— Расступитесь!

Волна шевелений прошлась по гостям — стража на подходе.

Наконец, по полу тонким слоем расстелилась Тьма.

Всеобщая паника усилилась, а я вздохнула с облегчением.

Габриэль бросился ко мне и схватил за плечи.

— Что ты наделала, Анна?

Уверена, Габриэль знал, что все это означает и кому принадлежит эта Тьма. Но от голоса любимого мужчины, полного отчаяния и беспокойства, нервно потряхивало. Оказываться далеко от него совсем не хотелось. Но так нужно. И я точно знаю, что мы скоро вновь встретимся.

— Габриэль, — нашла я силы говорить. — Будущее переменчиво, и то, что ты видел, может быть не тем, чем кажется.

Кажется, я начала говорить, как Псигелия. Габриэль покачал головой не желая верить моим словам.

Пока нарастающий черный туман разрастался, концентрируясь возле нас, я хотела успеть сказать все необходимое.

Прорвавшаяся стража отвлекала, но Натаниэль и Ариман взяли ее на себя.

— Проследи, чтобы эти двое немедленно поженились, — потребовала я у Габриэля покосившись на Альцину, а затем на Натаниэля.

Габриэль продолжал держать меня за плечи поглаживая большими пальцами и явно не желал отпускать.

Выбор. Это слово всплыло в моей голове внезапно. Свой я сделала. Но не тот, о котором думал Габриэль, увидев видение, посланное великой Богиней. Я не выбирала между Светом и Тьмой. И никогда не буду. Я всегда останусь на «серой» стороне. А выбрала я нас. Не мнимую свободу, а Габриэля.

— Что теперь будет, Анна? — Габриэль с видом обреченного смотрел мне в глаза следя за малейшим движением, будто я вот-вот исчезну.

Но так оно и было, Тьма все сильнее окутывала мое тело. Но Габриэль не отпускал.

— Я выбрала нас, понимаешь? — озвучила свои мысли.

Но что-то еще сказать не успела, как и услышать его ответ. Перед глазами почернело. На мгновение легкие обожгло от отсутствия кислорода, но не прошло и минуты как я повалилась на холодный пол из черного мрамора, безуспешно цепляясь за него пальцами, чтобы не шатало, и больно упираясь коленями в гладкие плиты.

Сильные руки сомкнулись кольцом на моей талии и рывком дернули вверх. Я оказалась на ногах.

— Ну, здравствуй, душа моя, — пропел елейным голосом Сизаморо. — Я тебя ждал.

Мне многое хотелось сказать на это. Но гораздо больше меня мутило.

В расплывающейся перед глазами картинке я узнала храм Тьмы. Тот самый, разрушенный вход, заваленный неподъемными валунами. За ним арка-портал, через которую я попала… вернулась в мир магии.

Отлично, сбежать отсюда у меня точно не получится.

Не знала, что делать дальше, об этом я намеренно не думала раньше. Может для начала поблагодарить Сизаморо? Только сдается, что до такой жизни я дошла не сама, и руку к этому приложил в том числе и великий жрец ордена Тьмы.

Кстати, о руках. Когда четкость зрения вернулась, а тошнота прошла, я, наконец, разглядела окружающую обстановку. Главный, и единственный из уцелевших, храм Тьмы, остался внутри таким же как я его помнила. Высокие необъятные колонны подпирали свод пещеры, пол устелен гладким как зеркало черным мрамором с белыми и золотыми прожилками. В больших плоских чашах горели травяные сборы. На стенах магические кристаллы испускающие мягкий свет.

Пространство огромное, и голос Сизаморо раздавался с затяжным эхо.

— Готова менять этот мир?

Ну, к таким пафосным речам, я точно не была готова. Но теперь мне деваться было некуда.

Только сейчас, оказавшись с жрецом наедине, поняла, что слишком многое не предусмотрела. Например, зачем я ему? Я простой человек, что я могу сделать для этого мира? Ничего. Опять пытается вызвать ревность у Псигелии?

— Ты не простой человек, Анна. Ты первая душа, — не постеснявшись залезать в мою голову ответил Сизаморо.

Хотела бы я знать, что это значит.

— Другие прислушиваются к тебе, верят, чувствуют, что ты сильнее, — последовал незамедлительный ответ. — Ты первая, и этим во многом уникальна.

Я бы с этим поспорила. Но отмела подальше подобные мысли. Лучше с первородным не конфликтовать, пока не пойму, что у него на уме. К сожалению, мне для этого потребуется куда больше времени, чем тому, кто умеет читать мысли.

Когда я решила, что мы с Сизаморо одни в храме, сильно ошибалась.

— Уже все готово, — довольно хмыкнул первородный.

Я даже не сразу поняла, что он обратился не ко мне.

И как могла забыть про самого верного помощника Тьмы? Или все же Псигелии? Но раз он здесь…

Джубба вышел из-за колонны двигаясь бесшумной тенью. Он сменил светлый балахон хранителя на подобный, но черный.

На меня он смотрел уже иначе, без фанатичного блеска в глазах. Видимо, женщиной из другого мира его уже не удивить. Зато на великого жреца смотрел — с трепетом и восхищением, но и толика страха присутствовала.

— Проведи Анну в комнаты, пусть немного поспит, — приказал своему единственному адепту Сизаморо. — В ее положении нужно больше отдыхать.

Последние слова он произнес, глядя на меня. Ухмылка из вытянувшихся в подобие улыбки тонких губ мне не понравилась. Совсем. И то, что все больше и больше людей… личностей, узнает о моем положении раньше Габриэля, тоже.

Жрец ордена Тьмы никогда не скрывал своей силы и превосходства. В отличии от первородных магов Света, которые всем старались показать, что они само добро, мир и жизнь, не демонстрировали атрибуты власти, даже создали совет, чтобы подчеркнуть это. В отличии от них Сизаморо был честен.

Мы обошли каменный трон, на котором обычно сидел великий жрец, за этим массивным сооружением, возвышающимся над полом, прятался проход, ведущий к коридорам-туннелям, где и располагались комнаты для служителей ордена Тьмы и подсобные помещения.

Я следовала за пухлым силуэтом магом, бесшумно плывущем по полу не отставая. Сизаморо занял свое место в главном зале, усевшись на трон, и от того, что с Джуббой мне придется остаться наедине, стало не по себе, тем не менее страх я не испытывала.

Теперь мне придется играть по правилам Сизаморо, пока я не разгадаю его замысел. Его и Псигелии.

— Вот, — писклявым голосом произнес Джубба, приглашая жестом войти в первую открытую в темном коридоре дверь.

Поспешила войти в отведенную мне комнату желая поскорее избавится от общества крайне неприятного мне мага.

Один единственный светильник на комоде освещал мои «новые покои». Обвела помещение равнодушным взглядом, и уставилась на Джуббу. Вспомнилась та девушка из новостной «ленты», из чрева которой появился Сизаморо. И кто мог ее оплодотворить.

От одной только мысль о том, что я в комнате с потенциальным насильником бросало в холод.

— Может закроешь дверь? — проворчала.

К моему облегчению, маг послушался и поспешил выйти.

Я уставилась на плавно закрывающуюся дверь, стараясь больше не думать о наличии Джуббы в одной со мной плоскости.

Отвлечься на осмотр комнаты выходило не очень, обстановка вокруг, интересовала в последнюю очередь. В голове вертелась куча вопросов, и не на каждый я хотела знать ответ.

Но один волновал больше остальных. Что такое Джубба готовил для Сизаморо? И связано ли это с предстоящей битвой.

 

Глава 18

Вот так, доверишься женщине раз, а она использует это доверие в своих целях, растопчет безжалостно и исчезнет, оставив после себя ворох нерешенных проблем. Не зря в мире Анны полно историй, когда из-за женщин начинались войны. Габриэль сейчас понимал это как никогда. И готов был пойти против собственного брата, и бороться до последней капли крови.

Стоило увидеть Анну в том самом наряде и злополучной фероньеркой украшавшей голову, как сердце замерло. Обещанное великой Богиней будущее наступало. Неотвратимо и стремительно. Даже изменив одно из своих решений, Габриэль ничего не добился.

Он забрал ее. Знакомая чужая Тьма поглотила ее. Перед глазами так и стоял тот момент, когда любимая женщина растаяла в черном дыме. Вот она перед тобой, ты чувствуешь ее тепло, запах. И вот ее уже нет, а пальцы цепляются за пустоту.

Конечно, свадьба была сорвана, душа Габриэля больше не под прицелом великих духов. Обещание аннулировано. Хендрик имеет право отдать под суд Анну и сослать на рудники. А Габриэль может не жениться на Альцине. Вроде бы все хорошо.

Но было одно «но», которое поднимало в душе Габриэля ярость готовую сметать горы на своем пути. Анна исчезла. Все как в ведении, она на стороне Сизаморо. И как бы Габриэль не пытался принять ее последние слова, факты говорили против.

Теперь он хотя бы понимал причины. Анна никогда не желала его делить с кем-то еще, и пожертвовала своей «свободой» ради этого. Чтобы освободить его от кровного обещания. Теперь Габриэль понимал, что она чувствовала, когда он решил за двоих. Беспомощность, смешанная с яростью. Отчаяние. Но ее поступок возвращал к тому, с чего все началось. У него появился шанс выбрать другой путь. Вот только бы еще найти его.

Но для начала, чтобы закрепить эффект от самопожертвования Анны, Габриэлю необходимо окончательно «избавиться» от невесты. Чтобы даже малейшего шанса на повторение не было. Однако, устроить свадьбу Альцине и Натаниэлю оказалось намного сложнее, чем он думал.

Особенно, когда Хендрик отдал приказ заключить под стражу бывших разбойников.

— Мне нужен маг с мечом в моих рядах! — настаивал Габриэль, когда удалось покинуть храм Света.

Пожалуй, Габриэль ни разу не загонял себя в ситуацию, когда расхождение в целях и желаниях настолько не совпадали с братскими. Настолько, что хотелось бросить Хендрику вызов и решить вопрос кулаками. Но тот все-таки правитель. Старший сын Ингредиора Великого, и по праву занимал свое место. Но как казалось Габриэлю, с возрастом алчность стала переходить все границы и затмевать хорошие черты.

— Ты не можешь за это удерживать моих людей, — продолжал Габриэль, распаляясь все сильнее. — Моих. Хендрик.

— Хегалаз уже готовятся увозить свою наследницу, — удивительно спокойным в такой ситуации тоном произнес Хендрик. Но Габриэль не видел лица брата, стоявшего лицом к окну. Как раздувались ноздри от тяжелого дыхания. Как ходили желваки, как побелели губы сжимающиеся сильнее с каждым словом брата.

— Тебе не кажется, что у нас есть проблемы посерьезнее, чем оплакивать потерю сундука мориона?! — негодовал Габриэль.

— На это состояние небольшой город может лет сто безбедно существовать! — прорычал Хендрик не выдержав.

Габриэль обреченно вздохнул окончательно убедившись, что этот разговор пустая трата времени. Но Габриэль не собирался сдаваться. Хватит. Уже уступил раз. Больше он не намерен рушить свою жизнь из-за каких-то стекляшек.

Время шло, скоро нужно выдвигаться к Черно-белой пустоши, но пока он не поженит двух белобрысых магов Севера и шага не сделает в ту сторону.

— Ясно, — притворно спокойным голосом произнес Габриэль. Смысл спорить с тем, кто уже давно ослеп от блеска драгоценных минералов. — Если ты все еще намерен отправится со мной, будь готов к закату. Раньше выдвинуться мы уже не успеем.

Не дожидаясь ответа Габриэль покинул кабинет правителя и уже в коридоре услышал снисходительное:

— Ладно, мага можешь забрать, но не раньше, чем маги Севера покинут город.

У него каких-то несколько часов, чтобы вызволить из камеры бывших разбойников и организовать похищение бывшей невесты.

Вот так, доверишься женщине раз, а она использует это доверие в своих целях, растопчет безжалостно и исчезнет, оставив после себя ворох нерешенных проблем. Не зря в мире Анны полно историй, когда из-за женщин начинались войны. Габриэль сейчас понимал это как никогда. И готов был пойти против собственного брата, и бороться до последней капли крови.

Стоило увидеть Анну в том самом наряде и злополучной фероньеркой украшавшей голову, как сердце замерло. Обещанное великой Богиней будущее наступало. Неотвратимо и стремительно. Даже изменив одно из своих решений, Габриэль ничего не добился.

Он забрал ее. Знакомая чужая Тьма поглотила ее. Перед глазами так и стоял тот момент, когда любимая женщина растаяла в черном дыме. Вот она перед тобой, ты чувствуешь ее тепло, запах. И вот ее уже нет, а пальцы цепляются за пустоту.

Конечно, свадьба была сорвана, душа Габриэля больше не под прицелом великих духов. Обещание аннулировано. Хендрик имеет право отдать под суд Анну и сослать на рудники. А Габриэль может не жениться на Альцине. Вроде бы все хорошо.

Но было одно «но», которое поднимало в душе Габриэля ярость готовую сметать горы на своем пути. Анна исчезла. Все как в ведении, она на стороне Сизаморо. И как бы Габриэль не пытался принять ее последние слова, факты говорили против.

Теперь он хотя бы понимал причины. Анна никогда не желала его делить с кем-то еще, и пожертвовала своей «свободой» ради этого. Чтобы освободить его от кровного обещания. Теперь Габриэль понимал, что она чувствовала, когда он решил за двоих. Беспомощность, смешанная с яростью. Отчаяние. Но ее поступок возвращал к тому, с чего все началось. У него появился шанс выбрать другой путь. Вот только бы еще найти его.

Но для начала, чтобы закрепить эффект от самопожертвования Анны, Габриэлю необходимо окончательно «избавиться» от невесты. Чтобы даже малейшего шанса на повторение не было. Однако, устроить свадьбу Альцине и Натаниэлю оказалось намного сложнее, чем он думал.

Особенно, когда Хендрик отдал приказ заключить под стражу бывших разбойников.

— Мне нужен маг с мечом в моих рядах! — настаивал Габриэль, когда удалось покинуть храм Света.

Пожалуй, Габриэль ни разу не загонял себя в ситуацию, когда расхождение в целях и желаниях настолько не совпадали с братскими. Настолько, что хотелось бросить Хендрику вызов и решить вопрос кулаками. Но тот все-таки правитель. Старший сын Ингредиора Великого, и по праву занимал свое место. Но как казалось Габриэлю, с возрастом алчность стала переходить все границы и затмевать хорошие черты.

— Ты не можешь за это удерживать моих людей, — продолжал Габриэль, распаляясь все сильнее. — Моих. Хендрик.

— Хегалаз уже готовятся увозить свою наследницу, — удивительно спокойным в такой ситуации тоном произнес Хендрик. Но Габриэль не видел лица брата, стоявшего лицом к окну. Как раздувались ноздри от тяжелого дыхания. Как ходили желваки, как побелели губы сжимающиеся сильнее с каждым словом брата.

— Тебе не кажется, что у нас есть проблемы посерьезнее, чем оплакивать потерю сундука мориона?! — негодовал Габриэль.

— На это состояние небольшой город может лет сто безбедно существовать! — прорычал Хендрик не выдержав.

Габриэль обреченно вздохнул окончательно убедившись, что этот разговор пустая трата времени. Но Габриэль не собирался сдаваться. Хватит. Уже уступил раз. Больше он не намерен рушить свою жизнь из-за каких-то стекляшек.

Время шло, скоро нужно выдвигаться к Черно-белой пустоши, но пока он не поженит двух белобрысых магов Севера и шага не сделает в ту сторону.

— Ясно, — притворно спокойным голосом произнес Габриэль. Смысл спорить с тем, кто уже давно ослеп от блеска драгоценных минералов. — Если ты все еще намерен отправится со мной, будь готов к закату. Раньше выдвинуться мы уже не успеем.

Не дожидаясь ответа Габриэль покинул кабинет правителя и уже в коридоре услышал снисходительное:

— Ладно, мага можешь забрать, но не раньше, чем маги Севера покинут город.

У него каких-то несколько часов, чтобы вызволить из камеры бывших разбойников и организовать похищение бывшей невесты.

И хоть задачу предстояло выполнить не из легких, он улыбался. Не демонстрируя внешне, но в душе — да. У них действительно появился шанс. Что бы вышло хорошего из отношений, когда между ними постоянно стоял кто-то третий? Ответ очевиден.

Анна будто отмотала время назад, давая Габриэлю возможность изменить выбор, повлекший столько проблем. Сам он бы никогда не рискнул ее жизнью. Умер бы, отдал бы душу первородным, но лишь бы она жила.

Вот только цена у второго шанса оказалась немаленькой. Стоило вспомнить где и с кем теперь Анна, настроение Габриэля быстро скатывалось вниз. В памяти все еще были свежи воспоминания о том, как великий жрец к ней прикасался. Никому Габриэль не позволит прикасаться так к своей женщине.

Едва ли в тот момент он понимал, что Анна, отказавшись от таким трудом полученного статуса, просто выбрала другую темницу. Настолько прочную, что способна защитить ее от целого магического мира. Сизаморо окутает своей Тьмой и обеспечит безопасность от посягательств Хендрика и чьих-либо еще. Никто не будет в силах осуществить «суд». Главное найти потом «ключ» от такой темницы.

Нет, Габриэль думал о другом, и эти мысли жгли сердце. Что будет, когда история с бездушными разрешится так или иначе: Анна всю жизнь собирается жить под надежным крылышком Тьмы?

На этот вопрос Габриэль не находил ответ. И даже больше — боялся, что когда найдет, он не понравится.

Но Анна просила довериться, и он сделает это.

В стук в дверь Габриэль вложил слишком много сил, с трудом удерживая бушевавшие внутри эмоции. Неудивительно, что открыли ему через несколько секунд.

— Ох, милорд, — разволновался Эйдер, увидев на пороге своей комнаты Габриэля, и поспешил пригладить растрепанные после сна волосы. Еще больше маг засуетился, впустив его в комнату. Отодвинул стул, предлагая присесть. А сам принялся наводить порядок на столе. Вот только Габриэль не собирался садиться.

— Оставь это, Эйдер, пошли, мне нужна твоя помощь, — привычным для мага строгим тоном приказал Габриэль.

Эйдер расплылся в счастливой улыбке. Всю жизнь он был предан семье Делагарди. Вырос в замке вместе с Габриэлем и Рейнордом. Тянулся за ними, вот только братьям не был интересен как друг щуплый невзрачный маг вечно заикающийся.

И вот, Габриэль Делагарди пришел к нему. И не для того, чтобы отдать очередное распоряжение. Речь идет о помощи. А это, как правило, дело добровольное.

Но не долго Эйдер пребывал в слепом блаженстве перед тем, кем всегда лишь восхищался и испытывал трепет. Стоило связать скандальные события, произошедшие в храме, и появление командующего, как на лбу мага залегла складка, а радость сменилась сомнениями.

Заметив повисшей на лице Эйдера немой вопрос Габриэль лишь тяжело вздохнул. Он привык, что придворный маг всегда с радостью и преданностью в глазах спешит исполнить любое его поручение. Но тут другой случай.

— Эйдер, — сменив тон начал Габриэль. — Ты всегда преданно служил семье Делагарди. Ты проявил преданность лично мне, когда смолчал о проснувшейся Тьме и помог с привязкой дракона. И сейчас я вновь рассчитываю на твою верность.

Маг согласно кивнул. Так и было, как говорил Габриэль. Но пока Эйдер оценивал пределы верности.

Видя, что тот все еще в замешательстве Габриэль пояснил:

— Ты ведь тоже служитель ордена, можешь провести свадебный обряд и благословить Светом брак.

— Могу, — настороженно согласился Эйдер.

— Я не буду тебя заставлять. Я прошу о помощи, — вкрадчивым тоном продолжил Габриэль. Последнее, чего ему хотелось в этой ситуации — принуждать. — Прошу провести обряд для двух душ, что связывает настоящая любовь.

Эйдер вздохнул. Настоящая любовь — это то, во что далеко не каждый маг или простой человек верил. Но он был одним из тех романтиков. К тому же Габриэль «просил» его как равного, как если бы уважал его желания. И даже если это «если бы» весьма сомнительно, перспектива превратить это в правду Эйдера сильно привлекла.

— Я помогу, милорд.

Габриэль позволил себе одобрительно улыбнуться магу, желая подбодрить. Все-таки тот шел пусть и не на преступление, но Хендрик его за это по головке точно не погладит.

— Я в тебе не сомневался, — еще шире улыбнулся Габриэль и даже дружелюбно хлопнул мага по плечу. — Но где мы будем проводить обряд? В храме Света нас заметит смотритель…

— Проводить в храме свадьбу вовсе не обязательно, — хитро улыбнулся маг. — Это лишь дань традициям и способ придать торжественности. И все эти церемониальные процессии тоже.

Габриэль был не так хорошо знаком с обрядами хранителей Света, но магу верил.

— Тогда не будем терять время, — воодушевился Габриэль, но тут же скривился. Ведь это не все, что ему потребуется от мага. — Кстати, как у тебя с «отводом глаз»?

Маг удивился, но идти на попятную было уже поздно.

— Неплохо, но я давно не практиковался.

До камер, где содержали подозреваемых, идти было не далеко. Стражники, завидев командующего и придворного мага, подобрались выпрямив спины. Чтобы не думал Хендрик, к инциденту Габриэль прямого отношения не имел. Что собственно со стороны было отлично видно. Так, что оснований оспорить полномочия брата у правителя людских земель не было.

Попасть в камеры, где находились Натаниэль и Ариман было легко. А вот выйти с заключенными, не вызывая у стражников желания сообщить о творящемся Хендрику, сложнее. Габриэль еще не успел поднатореть во многом, что касалось использования магии. И тут Эйдер был почти незаменим.

Появление Делагарди удивило бывших разбойников. Но если Натаниэль воспринял как должное, и стал со скамьи, что звалась здесь кроватью, как будто только появление Габриэля и ждал, то Ариман, ходящий по камере туда-сюда, и застывшей у решетки, как только услышал шаги, смерил Габриэля презрительным взглядом.

— Пришел нас освободить, — не удержался от едкого комментария разбойник. — Как это мило и благородно.

У Габриэля не было желания спорить с разбойником, человеком из Забытых земель, пожелавшем изменить свою жизни став на кривую дорожку. Но куда больше его раздражало отношение Анны к нему. И его к ней. И вряд ли благородный поступок в храме Света как-то сгладил чувства Габриэля. Скорее наоборот, мотивы разбойника не давали покоя еще больше, но он старался не думать о них. Сначала нужно исполнить просьбу Анны. Она пытается вернуть им право на счастье в этой жизни, она доверилась ему, а он ей. И подводить свою женщину снова он не собирался.

— Эйдер, действуй, — скомандовал Габриэль, проигнорировав едкие слова разбойника.

Маг всегда был исполнительным, и повторять дважды не пришлось.

Стражники, увлеченно рассматривая каменные стены, не заметили, как двое заключенных покинули камеры.

А вышедшие следом придворный маг и командующий не привлекли их внимание.

— Что дальше Габриэль? — поинтересовался Натаниэль, как только они оказались в «безопасной» части замка. В оружейной.

В это время помещение никто не охранял, так как оно попросту было заперто. Но у командующего армией, были ключи от многих дверей в замке.

Габриэль не спешил с ответом. Ему нравилось, что Натаниэль и без лишних разъяснений понимает зачем его освободили. Но не привык он так быстро составлять план действий на подобные ситуации. Ловя разбойников по всем магическим землям, он мог неделю выдумывать многоходовую игру, чтобы накрыть даже простенькую банду из трех-четырех человек. Но здесь совсем другая ситуация.

— Ты будешь ждать в безопасном месте, — ответил Габриэль, выбрав пару стандартных мечей для Натаниэля и Аримана, — вместе со своим другом, а мы отправимся за Альциной.

— А если нас кто-то застукает в «безопасном» месте? — вставил Ариман. — Натаниэль так и не научился как следует отводить глаза.

Габриэль нахмурился. Замечание разбойника было уместно. Но то каким тоном это было сделано — злило. Разбойник явно напрашивался. Вот только время выбрал неудачное.

— Если заметят сбежавших из-под стражи заключенных, что тогда? — продолжал Ариман.

— Есть идеи получше? — не выдержал и чуть ли не прорычал Габриэль.

— Кто сторожит дочурку Хегалаз?

— Воспитательницы и трое стражников.

— Считай, что никто, — самодовольно хмыкнул Ариман и на мгновение задумался, потирая заросший щетиной подбородок.

— Тем не менее… — Габриэля напрягал разбойник одним лишь присутствием, но какой план придумает, было интересно услышать. Хотя бы для того, чтобы доказать себе, что тот даже на такую малость не годен. А значит и Анны он не достоин. Да, от таких мыслей собственник внутри Габриэля ликовал, и он ничего не мог поделать с желанием унизить разбойника.

— Тем не менее, — передразнивая манеру Габриэля надменно растягивать слова повторил Ариман, — ты еще пару часов назад был ее женихом.

К счастью, был. Стоило Анне исчезнуть, а толпе поддаться суете паники только из-за одного появления Тьмы в зале, Габриэль объявил, что свадьбы не будет. Не обращая внимание на Хендрика, пытающегося его остановить, на собственную мать, хватающую за руки, с той же целью. В тот момент Габриэль будто заново вспомнил как дышать — такое облегчение он испытал, когда снял с себя это бремя. Единственное, помимо исчезновения Анны, его печалило отношение семьи. Он никак не мог понять, в какой момент этот искаженный нелепыми порядками мир, так изменил его близких. Или они всегда были такими?

— Твое появление не должно вызвать вопросов, из чувства вины или еще какого, решил проверить как девица себя чувствует. Никто не осмелится препятствовать.

— Это и так понятно, — проворчал Габриэль. — Проблем с моим появлением в окоях Альцины, как раз-таки нет.

Скрестив руки на груди он с превосходством взирал на разбойника.

— Альцина размещена в южной башне, так ведь? — продолжил излагать свой план разбойник и не собираясь реагировать на тон командующего. — Точно такой же как и восточная.

Мысленно прокручивая в голове архитектуру замка Габриэль стал злиться, уже догадываясь к чему ведет разбойник, и старался не думать зачем тот так тщательно изучал способы проникновения в восточную башню. Ту самую, где располагались покои Габриэля.

— И к той, и к той прилегает по гостевому крылу, что занимают всего один этаж. Забраться на них раз плюнуть для подготовленного. Тогда и до окна башни сокращается расстояние, и становится так же равным одному этажу.

Да, догадки Габриэля подтверждались. Ариман уже думал над подобным планом. Вот только не Альцину он собирался вызволять. Анну.

Тьма заполнила зрачки Габриэля. Пальцы сжали предплечья почти до синяков, но он держался, собрав всю волю.

«Я не подведу Анну. Я обещал. Я не разобью этому проходимцу морду в кровь до хруста ломающихся костей и зубов…» — повторял мысленно Габриэль снова и снова. И даже нарисованный воображением образ, возлюбленной помогал управлять Тьмой.

— Не думаю, что Альцину можно считать подготовленной, — вмешался Натаниэль заметив как накаляется воздух между Ариманом и Габриэлем.

— Ей и не придется покидать башню через окно, — самодовольно ответил Ариман. — Я пойду с командующим.

— И как ты себе это представляешь? — теперь Габриэль был готов ликовать убеждаясь в недалекости разбойника. Но выводы его были преждевременны.

— С тобой пойдет придворный маг, а не я. Слышал я, он мастер всевозможных зелий. В том числе и тех, что для здоровья.

Эйдер расплылся в улыбке услышав комплименты. Но та быстро погасла, когда понял, что не понимает логику бывшего разбойника.

— Думаю, эта тряпка сядет на мне отлично, я ненамного выше ростом, — заметил разбойник и похлопал по плечу придворного мага.

Габриэль вынужден был признать, что план получался совсем не плохим. Шевелить мозгами разбойник все-таки в состоянии. Он и сам не раз прибегал к «маскараду», чтобы незаметно вести наблюдение за подозреваемыми.

— Мы войдем в комнату вместе, — продолжил Ариман, обращаясь к Габриэлю. — А выйдешь ты с бывшей невестой под личиной придворного мага. А мне останется покинуть башню через окно.

Удача Габриэлю благоволила, план исполнялся слово в слово, как озвучил бывший главарь разбойников. Стража и глазом не повела, когда командующий появился у дверей в башню, где отдыхала его бывшая невеста, в компании придворного мага Эйдера, еле поспевающего за Делагарди, с натянутым на лицо капюшоном и звенящими в маленьком чемоданчике пузырьками зелий.

Холодного взгляда и короткого объяснения хватило, чтобы выпроводить из комнаты воспитательниц. Главное, чтобы не заявился глава рода Хегалаз.

Но тот не заявился. Разгребал последствия отмены свадьбы, возвращал приданое и проверял готовность экипажей.

Альцина, нервно покусывая губы, уставилась на Габриэля полным надежды взглядом. Не зря же она устроила спектакль в храме, сгорая от страха перед отцом и от страха, но уже совсем иного, что Анна не успеет, и ей все-таки придется стать женой нелюбимого человека. Кто бы знал сколько чувств скрывалось у нее внутри. Сколько пережить ей пришлось с прошлой ночи. Сколько силы нужно, чтобы отправиться на смерть. А потом доверить свою жизнь и счастье в руки другого человека. С облегчением вздохнула, даже не подозревая, что может так радоваться возможности остаться с бывшим женихом наедине, без воспитанниц или отца. Почти наедине, если не считать этого странного придворного мага.

Страх покинул Альцину окончательно только, когда, прячась под пропахшим горькими травами балахоном, надежно скрывающим ее от глаз внимательных стражников, они с Габриэлем вышли к восточным воротам, ведущим в город.

Но за пределы внутренних стен они так и не пошли. Альцина уже видела в арке утоптанную лошадьми площадку и открытые ворота. Она никогда там не была, на «заднем дворе». Эта часть замка рассчитана для служителей и тех, кто постоянно живет в замке. Такой «важной» гостьи не положено появляться на задворках. Вот только бывший жених остановил, ухватив за локоть и не позволяя идти дальше.

Магия сохраняла тепло в садах Смагарда, отчего кисло-сладкий запах перезрелых персиков, упавших на землю, разносился повсюду и наполнял легкие. Альцина не отводила взгляда от арки задыхаясь от волнения и удушливого запаха. И искусственное тепло садов казалось сейчас излишним.

— Разве мы не покидаем замок? — нашла она силы на вопрос. Душа рвалась вперед на поиски возлюбленного и сил не было стоять на месте. И страх, что вот-вот появится отец и заберет ее «домой», лишь усиливался.

— Спокойно, Альцина, — успокаивая ласковым тоном сообщил Габриэль. — Мы не будем покидать замок сразу.

В этот момент из скрытого в тени прохода, ведущего в другую часть сада, окружавшего Смагард, появилось две мужские фигуры. Альцина с нескрываемым облегчением узнала в одной из них Натаниэля.

Габриэль и Эйдер тактично отвернулись, не желая наблюдать за бурным приветствием влюбленных.

Но Габриэль их все же прервал спустя минуту:

— Время идет. Сделаем это побыстрее и будете свободны.

Габриэль вместе с Ариманом отошли чуть в сторону, наблюдая за обрядом и за всем что творилось вокруг. Думать о стоящем рядом разбойнике он больше не желал. Плевать что у них было с Анной. Теперь уже точно ничего не будет. А у командующего армией есть дела поважнее. Делегация магов Севера готовится возвращаться в свои края. Войска людей тоже почти готовы. Последние приготовления — и в путь. И Габриэль прокручивал обрывок будущего, что так мечтал изменить. Но идеи в голову не приходили.

Эйдер почти не сбиваясь говорил нужные слова. Наконец-то обряд был скреплен поцелуем, а связавшая мужа и жену лента света рассеялась.

В этот момент Габриэль понял, что во что бы то ни стало они с Анной будут на месте Альцина и Натаниэля. В этой жизни.

Будущее зыбко, меняется каждую минуту. Из ведения Габриэль помнил на поле Натаниэля. И так и должно было быть. Маги с боевыми навыками ему нужно больше прочих солдат. И Хендрик бы не стал бывших разбойников удерживать. Только для вида, лишний раз напомнить о том кто здесь правитель.

— Натаниэль, план немного меняется, — заявил Габриэль. Приняв спонтанное решение. — Вы не останетесь и не пойдете со мной в Черно-белую пустошь. Отправитесь в Маир, под защиту ордена. Эйдер, Ариман, вы отправитесь с ними.

Придворный маг от неожиданности раскрыл рот. Но тут же закрыл, посчитав решение разумным, хотя совсем по отличным соображениям.

Если Габриэль и может на что-то повлиять, использует любую для этого возможность. Даже самую незначительную. Желание хоть что-то изменить давно пересилило остальные.

Вот только даже появление Анны в той проклятой фероньерке он предотвратить не смог.

 

Глава 19

— Поешь, Анна, — ласково отозвался Сизаморо. Я, покосившись на поднос с обилием всевозможных вкусностей, появившийся в комнате по щелчку первородного, присела за стол. Силы мне еще понадобятся. К тому же завтрак отвлечет от лишних мыслей, которые знать ему ни к чему.

К моей радости Сизаморо переоделся. Теперь черная мантия из лоснящейся на свету ткани была накинута не на голое тело в одних штанах. Черная рубашка с воротником стойкой подчеркивала мраморно светлую кожу первородного.

— Зачем бездушные идут к…. — начала я разговор, но запнулась. Куда или к кому они идут? К магам и людям? А отношусь и к ним я? Впрочем, неважно.

— Зачем ты…

Натравливаешь их на магический мир, хотела продолжить я, но снова замолчала.

Говорить все, мне и не требовалось.

— Твоя подружка тебе не рассказала, — это был не вопрос, Сизоморо просто озвучил факт. — Это не я поднял бездушных, надоумил покидать город, хотя это и верное решение — Псигелия.

Меня это совсем не удивило. Но вопрос я все-таки озвучила. Разговаривать мыслями мне не нравилось. Ощущение, что ты не диалог ведешь, а просто сходишь с ума, было слишком сильным.

— А ей это зачем?

— Ты знаешь ответ, Анна, — расплываясь в довольной улыбке произнес великий жрец, а потом резко подался вперед, нависнув над столом. Синюю радужку глаз заполнила Тьма, а я смотрела как кролик на удава, завороженная, не в силах сдвинуться или моргнуть. — В твоей душе храниться достаточно воспоминаний.

Вот только прошлое давало о себе знать, когда что-то очень похожее в настоящем пробуждало его. Бессвязные картинки, бессмысленные голоса. Лишь изредка нечто похожее на полноценные ведения целых эпизодов из прошлых жизней от которых был хоть какой-то толк.

Но Сизаморо не предлагал мне копаться в собственном прошлом. Взгляд его действительно завораживал, во всех смыслах. И через мгновение в голове вновь оживилось прошлое.

Первородный будто просматривал старые фотографии быстро листая одну за другой в поисках нужной. Воспоминания вспыхивали яркими образами сами собой, единственным катализатором был он.

На каких-то событиях этот калейдоскоп останавливался, давая мне возможность рассмотреть. Но когда передо мной вновь появились синие глаза первородного, без проступающей Тьмы, я кое-что поняла. Или правильнее — вспомнила.

У первородных была проблема. Оставаясь в магическом мире, в твердой оболочке, они все больше теряли свои силы. Мир будто подпитывался от них, забирая часть сил. Уходя в мир Света, они восстанавливали часть сил, пока находились там. Но с каждым разом им требовалось оставаться там все дольше и дольше, чтобы вернуться с прежними возможностями. Первородные боялись, что в очередной раз возвращение в мир Света может стать последним. Или сил не останется настолько, что вернуться за подзарядкой они не успеют — ими же созданный мир поглотит их силы.

Это волновало всех. Кроме Псигелии. Она устала. Хоть и приняла заведенный порядок, каждое тысячелетие возвращаться в мир Света. Но такая жизнь ее не устраивала. Силы волновали ее меньше остальных. Гораздо больше ее занимала жизнь людей и магов. И в конце концов она поняла, что все эти страхи первородных и неудачные попытки вернут былую мощь, бесполезны. Единственный способ не исчезнуть бесследно — дети. Продолжение первородных, в каждом из которых по их частичке. Но если у остальных потомство заселило весь магический мир, то у Псигелии и Сизаморо не было никого. Так думала Псигелия.

А вот Сизаморо нашел для себя способ реализовать нерастраченный отцовский инстинкт. Он позаботился о бездушных.

Великая Богиня, не ощущая поддержки ни в ком, и даже в возлюбленном, пошла на крайний шаг. Когда они с Сизаморо должны были вместе отправится в мир Света — осталась. Теряя много сил, но осталось достаточно, чтобы пожить одну полноценную человеческую жизнь. Тогда и появились первые дочери великой. С тех пор все начало катиться по наклонной. Баланс сил нарушился, когда Сизаморо готов был сметать все на своем пути от ярости. Но и остальные первородные выбрали неверный путь.

Их всегда волновало, кем они являются для людей и магов. Тщеславие ли это, или жажда власти, но они были зависимы от этого чувства. Чувства нужности для миллионов маленьких частичек магии заключенных в твердую оболочку. Ощущения своего превосходства.

Посчитав, что из-за сломленного изменой Сизаморо они могут потерять преданность жителей магического мира, что попросту выберут сильнейшего, решили вовсе от него избавится. От него и бездушных, на существование которых закрывали глаза, позволяя Сизаморо играть с бракованными созданиями.

Но даже после этого картинка для меня оставалась неполной.

— Псигелия хочет заслужить твое прощение, — озвучила я единственную мысль, давно засевшую в мою голову, а теперь лишь утвердившуюся.

— Прощение, — презрительно хмыкнул Сизаморо, и я поежилась. В его тоне и капли желания простить не чувствовалось.

Возможно, наказать он хочет возлюбленную куда больше. Но мне всегда казалось, что месть не может быть сильнее любви. А если такое случается, то значит это была не любовь.

— Месть сильное чувство, Анна, — вторил моим мыслям первородный. И мне снова стало неуютно. — Но жажда справедливости сильнее.

Справедливость. Пожалуй, тут он прав. Я тоже хотела справедливости. Для себя, для Габриэля. Для нас. Для Каньи и Эрвина. Для Натаниэля и Альцины… Для Аримана.

Может ли быть справедливость в мире, где нарушено равновесие? По мне, так нет.

— Именно это мы и будем исправлять, Анна.

У меня всегда было обостренное чувство справедливости, но едва ли настолько, чтобы что-то менять в целом мире. Но первородному, конечно, виднее.

Стол, за котором мы сидели ломился от еды. Сизаморо устроил завтрак достойный себя.

Все возможные свежие ягоды и фрукты, от пестроты которых рябило в глазах, свежая выпечка, несколько видов мяса. Яйца, приготовленные всеми способами. Чего только не было. И хоть ароматы наполнили комнату и мои легкие, есть я просто не могла под пристальным взглядом Сизаморо, чувствуя как он копается в моих мыслях, но очень хотела.

— Ты все-таки поешь, Анна, — удивительно ласково попросил первородный. — Думай о своем ребенке.

И проявив небывалый такт, великий жрец растворился во Тьме.

Не теряя времени, накинулась на еду. От смешивающихся в воздухе ароматов чуть ли не слюна бежала.

Я не удивилась, когда стол опустел, стоило мне закончить, а в дверь постучали. Но весь позитивный настрой, что появился после плотного завтрака, в миг исчез, стоило догадаться кто за дверью.

— Хорошо, хоть постучать догадался, — проворчала я. Дверь не закрывалась. Не спеша отправилась открывать — стук жутко действовал на нервы. А мне нервничать нельзя.

— Пойдем, — равнодушным тоном заявил Джубба. Я поспешила выйти в коридор и прикрыть дверь. Оставаться в замкнутом пространстве с этим магом не было никакого желания.

— Куда ты меня ведешь?

Но единственный, пока, адепт ордена Тьмы проигнорировал мой вопрос.

Пройдя вглубь темного коридора, я и сама догадалась где мы.

Джубба привел меня в купальню. Из-за теплого влажного воздуха тут же проступила испарина. И я с удовольствием принялась раздеваться, когда осталась одна.

Проведя в воде почти час, наслаждаясь горячей водой и стараясь ни о чем не думать, удалось окончательно расслабится телом. Но не душой. И с тем же мешающим дышать грузом, я оделась в единственное платье.

Маг ждал меня за дверью. Хоть мне и шагу не давали ступить без присмотра, пленницей я себя не чувствовала. И была рада вновь оказаться в отведенной для меня комнате.

Распаренная и расслабленная после купания, с удовольствием прилегла на кровать. Только сейчас ощутив насколько меня вымотали последние события. Глаза сами собой закрывались.

«Спи, Анна, скоро все начнется,» — послышался в голове умиротворяющий голос Сизаморо.

В последние мгновения в голове возник вопрос. Что начнется? Но сознание утекало и, кажется, первородный этому поспособствовал.

Давно я не спала так крепко. Даже не снилось ничего. Проснулась от ощущения чужого присутствия. И не ошиблась.

Сизаморо опять сидел за столом, который был уже накрыт вкусностями на зависть рогу изобилия.

— Сколько времени я проспала? — пробормотала, приподнявшись на постели.

Здесь не было окон и часов. И я абсолютно потерялась во времени.

— Достаточно.

Достаточно для чего? Таким тоном это было сказано, что понятно одно — не только для того, чтобы выспаться.

— Сегодня тот самый день, — пояснил Сизаморо, — когда все встанет на свои места, когда каждый живущий в этом мире сможет отличить истину от лжи.

Звучит неплохо. Но сдается, что понятие «хорошо» и «плохо», в моем понимании и Сизаморо, могут значительно различаться.

Он думает, что ведет бездушных к новой жизни, туда, где есть еда и вода. Свежий воздух. А не безжизненные пустыни, которые отдали на их пропитание все свои соки за сотни лет.

Но с моей стороны все выглядит иначе. Сизаморо хочет столкнуть бездушных с магическим миром. Устроить им естественный отбор. Кто победит, тот и останется на плодородных землях.

Конечно, это правило работает, как с людьми, так и с животными. В моем мире. В мире людей. Где никто, обладающий чуть ли не божественной силой, не дергает за ниточки. Когда действительно все происходит само собой.

Но здесь вмешивалась то Псигелия, то Сизаморо. Я уже молчу про остальных, и про то, какое участие они оказывали прячась в мире Света.

— В одном ты точно права, Анна, — вырвал меня из размышлений голос Сизаморо. И как я могла забыть, что мои мысли не только для меня? — Они прячутся. Они слишком слабы, чтобы встретить правду, взглянуть в глаза своим ошибкам.

Сдается мне, в этом случае «взглянуть в глаза» вовсе не фигура речи.

И как он собирается «призвать к ответу» тех, кто «там»? Машинально возвела глаза к своду пещеры. Но мне не требовалось что-либо говорить или показывать языком жестов.

Как же неприятно быть распотрошенной на страницы книгой. Пожалуй, быть голой, не настолько интимно и аморально.

— Ты просто отвыкла от этого, — продолжил Сизаморо. — Раньше тебе нечего было скрывать от меня или Псигелии.

Я хотела возразить. Сказать, что и сейчас нечего скрывать. Но замолчала. И мысленно тоже.

Просто тогда было действительно так. Я это помнила. Но мир людей оставил свой след на моей душе, как и сотни предыдущих жизней. Изменил меня.

— Ладно, Анна, еще поговорим, но сейчас нам пора.

Сизаморо приобнял меня за плечи. Уже знакомое действие — Тьма окутывает, легким холодком покрывает кожу. Потом свет перед глазами исчезает, пропадает и весь воздух, даже в легких.

И снова отпускает.

На этот раз перемещение прошло удачно для меня — Сизаморо не давал упасть. Под ногами чувствовалась твердая земля и густая трава на ней. А через секунду в голову ворвались сотни голосов — шум лагеря. Смех и детский плач. Везде суета, люди, спешащие неизвестно куда.

Стоило бегло осмотреться по сторонам, чтобы понять где мы, и то, что рядом вовсе не люди. Мы посреди лагеря бездушных. Где темные твари в качестве домашних питомцев. Одна из химер пролетела надо мной, но и не думала нападать. Лишь довольно курлыкнула. От вопроса я удержалось. И так ясно, что здесь поспособствовал приручению Сизаморо.

Прошли через нестройный ряд палаток из старых залатанных обрезков ткани.

Сизаморо привел меня к одной из таких же, и жестом пригласил внутрь.

— Скоро все начнется, — напомнил он. — Можешь подождать пока здесь. Отдохнуть, если хочешь.

Он махнул рукой в стороны горы из шкур, что служило здесь, видимо, кроватью, но пользоваться приглашением я не спешила.

Не верить великому жрецу у меня не было оснований. А раз он говорит, что «скоро все начнется», значит, так оно и есть. Но вот, что будет дальше? После того как обрывается видение, посланное Псигелией Габриэлю? Каков исход этой встречи?

— Она послала видение будущего? — взорвался Сизаморо резко сделав шаг ко мне и схватив за плечи.

Сначала я застыла от неожиданности, а затем от гипнотизирующего взгляда Сизаморо. Говорить мне вовсе не требовалось.

— Сначала ты вмешиваешься в жизнь бездушных! Заставляешь их верить тебе! А стоит мне появиться — бросаешь их.

Сизаморо говорил уже не со мной. Он оглядывал палатку будто великая Богиня могла спрятаться где-то здесь. Я вообще была не уверена, что она его слышит.

— Она лишь хотела показать, что ей не безразлично то, что важно для тебя, — ляпнула я, быстрее, чем подумала.

Сизаморо явно был не в духе.

Он повернулся на звук моего голоса и яростный синий взгляд полный боли, полный отчаяния, впился в меня.

Несколько секунд, что он изучал мое лицо, показались вечностью.

Что он видит, что он думает? Хотела бы я уметь так же проникать в чужую голову. Головы первородных.

— Ты полагаешь так легко простить измену? — притворно ласково протянул Сизаморо. Но вкус горечи, что пропитала его слова, казалось, ощутила, как свой собственный. — Можно ли вообще простить…

На этот вопрос у меня не было ответа. Но больше всего я склонялась к тому, что — нет. И даже если да, можно ли восстановить все так как было прежде?

— Вот именно, Анна. Как прежде уже не будет.

Но я не обратила внимание на едкий тон Сизаморо, продолжая погружаться в размышления.

Измена бывшего не вызывала во мне столько гнева и ярости, что я видела в Сизаморо, что сама испытывала лишь от одних мыслей о неверности Габриэля. Тогда я рыдала, горько и много, но лишь упивалась жалостью к себе.

Подобная схема, то, что измена Габриэля вообще возможна, даже не представлялась в голове. С тех пор как мы встретились… Все изменилось. С самой первой встречи мир вокруг завращался по-другому. Вокруг него. Нас. И как бы я не пыталась по началу отрицать, все мои мысли были только о несносном следопыте.

Я понимала, что, если бы все пошло не по плану, по итогу смирилась бы и с Альциной. Главное, что его любовь принадлежала бы только мне. И вряд ли это кто-то или что-то способно изменить. Оболочку и тело мы меняем в каждой жизни. Так что куда важнее то, что происходит в душе. Именно поэтому я не корила себя за Славу или Аримана. Душу мою они не трогали.

Но, кажется, у первородных все иначе.

— Не иначе, Анна… Нет. Все проще, чем ты думаешь. Но от этого только сложнее.

Тихо проговорил Сизаморо. Бушевавшие еще мгновение назад эмоции, сменились одной — тоской. И он вышел из палатки, оставляя меня одну.

Последовав совету Сизаморо, прилегла на гору шкур. Сколько у меня есть беззаботных минут? Час или два?

Если учесть о скольком мне нужно подумать, этого слишком мало.

Я прикрыла глаза, наивно надеясь вздремнуть, но в ушах отчетливо отдавались удары сердца, сотрясая тело, приглушая какофонию звуков за пределами палатки. Разговоры тихие и крикливые, стук молотков, забивающих колья для натягивания палаток, смех, плачь малышни.

Вдруг из общей массы отделился отчетливый звонкий смех. Совсем рядом. Девичий и заливистый.

Я приоткрыла глаза, но вставать не стала. Шустро юркнув в палатку и тщательно прикрывая ткань, служащую дверью, внутрь заявилась девица, прикрыла рот ладошкой, пытаясь приглушить еле сдерживаемый смех.

— Ой, — пискнула она, заметив меня и снова хихикнула. — А ты кто?

В царившем полумраке я еще не успела разглядеть девушку. И даже привстала, но она оставалась в тени. Заметив мое любопытство, хохотушка шагнула в центр, ближе к небольшому костру.

— Я Мара-Элин, — представилась девушка первой. Или скорее девочка? — А как тебя звать?

Я не спешила представляться с интересом рассматривая новую знакомую. Из-за высокого роста я решила, что она достаточно взрослая, чтобы называться девушкой. Но при детальном рассмотрении я поняла, что передо мной долговязый подросток. Очень светлая кожа обтягивала худые и длинные конечности. Женские формы у Мары уже округлились, но лицо, глаза и мягкая улыбка, выдавали в ней девочку.

— Сколько тебе лет? — не удержалась я.

Мара-Элин смутилась и убрала за ухо прядь светлых волос приятного оттенка персика, так красиво контрастирующих с яркими синими глазами. На щеках появились ямочки. А моему взгляду открылись заостренные уши.

Тут же воспоминания подкинули картинки. Из этой жизни. То, что показывал Сизаморо, пытаясь донести до меня правду. И я сразу же засомневалась в оценке возраста Мары-Элин. Уж очень она была похожа на того младенца в руках запуганной женщины из бездушных.

Да и, если вспомнить факты об эльфах, что мне были известны по книгам и фильмам, их возраст мог быть намного больше, чем кажется.

— Меня зовут Анна, — представилась я, продолжая разглядывать девочку, или все же девушку.

Она была очень хорошенькой. Пухлые губы, маленький носик, большие синие глаза.

— Анна из другого мира?! — восторженно поинтересовалась Мара-Элин.

А я хмыкнула, удивившись и кивнула. Слава то впереди меня идет.

— А-а-а! — взвизгнула она, и упала на колени рядом со мной. Не церемонясь облокотилась мне на ноги подставляя ладошки, чтобы опустить подбородок.

Уставилась на меня полными любопытства глазенками и широко улыбнулась.

— Мне уже семнадцать, — с гордостью заявила она. — Я сирота, но у меня есть сестра. Мара-Лин. Ей уже двадцать пять. Но она ни в какую не хочет замуж! Представляешь?! А я жду не дождусь, когда мне исполнится двадцать один…

Вот и полюбопытствовала. Но слушать, казалось, бесконечный поток информации о юной Маре-Элин, было все же интересно. С бездушными я никогда прежде не общалась. А мне подвернулась возможность узнать об их жизни хоть что-то.

— …У нас обязательно будет дом у озера. Я мечтаю каждое утро встречать рассвет окунаясь в воду. Когда-то в нашем городе были подземные источники и целое озеро прямо в пещере… Но оно пересохло… А ты замужем, Анна? — вдруг поинтересовалась девушка, закончив делиться фантазиями о новом доме.

— Я?

А я вдруг растерялась, не зная, что ответить. Я однозначно не свободна, но…

— Да.

Это бы можно было считать враньем, если бы я не помнила так отчетливо наш самый первый свадебный обряд с Габриэлем.

— Как это здорово! — восторженно воскликнула Мара-Элин. — И ты счастлива?

Вот не зря появилось выражение: «устами младенца глаголит истина».

Мара-Элин, наверное, даже не подозревала насколько ее вопрос был злободневным.

— Да, — уверенно ответила. Руки неосознанно потянулись к животу. Сейчас мне много не хватает для того, чтобы ответ стал честным на все сто процентов, но у меня есть достаточно, а над остальным я работаю.

Взгляд Мары-Элин скользнул по моим рукам, и улыбка девушки стала еще шире.

— Ох, Анна…

Но не успела я восхититься догадливости юной эльфийки, как в палатку проскользнула еще одна фигура.

— Вот ты где, Эли, — раздалось укоризненное из тени.

А потом к свету вышла девушка. Почти точная копия моей новой знакомой, только черты лица более заостренные.

У меня не возникло никаких сомнений, кто это.

— Ты должно быть Мара-Лин?

Только сейчас девушка подняла строгий взгляд с сестры на меня. Эльфийка нахмурилась, явно не признавая во мне никого из своих сородичей.

— Я Анна.

Девушка сначала замялась, поджав губы, явно не зная, как со мной себя вести. Чего ожидать, и кто я вообще такая.

— Это Анна из другого мира!

Пояснила за меня Мара-Элин.

— Ох, Эли, ты опять болтаешь без умолку. Простите, если она вас побеспокоила.

Отношение как к какой-то важной персоне мне совсем не понравилось.

— Мне только в радость, — поспешила я успокоить еще одну новую знакомую.

Девушка наконец улыбнулась.

— Вообще-то, нам пара, приятно познакомиться, Анна из другого мира, — вежливо закончила беседу Мара-Лин, и потянула сестру за собой.

— Еще увидимся Анна, — крикнула напоследок Мара-Элин, покидая палатку.

Эльфийки взбудоражили мой «отдых», и я поднялась на ноги, принимаясь расхаживать по отмеренному пространству небольшой палатки туда-сюда. Их появление подкинуло много новых мыслей.

Но самая главная… Они так похожи на людей! Те же заботы. Та же жажда жизни. С трудом верилось, что первородные когда-то отказались от них, не желая давать даже шанса на жизнь.

В одном я была уверена — эти девушки-сиротки тоже заслужили право на счастье.

 

Глава 20

С тех пор как о появлении великого жреца ордена Тьмы стало известно, армию Смагарда удалось увеличить почти вдвое. Габриэлю было непривычно управлять таким количеством солдат. К тому же многие из них новобранцы, понятия не имеющие, что делать с мечом. Готовые наложить в штаны при виде бездушных и десятка чудовищ рядом с теми.

Маги усилили защиту своих границ, но мало кто рискнул обратиться к спрятанной почти в каждом Тьме. Без нее физически противостоять химерам или другим тварям они не могли, для этого и нужны были люди. Магические барьеры на границах не вечны, и истощаются, пропуская темных тварей. Габриэлю удавалось «подчищать» территории вполне успешно. Но сейчас, когда на подходе, целая армия — они долго не выстоят. А если Сизаморо пожелает, барьеры исчезнут еще быстрее.

На Черно-белую пустошь Габриэль не желал брать неопытных воинов. Но спорить с Хендриком, желающим пустить в глаза пыли потенциальным врагам, не собирался. Лучше приберечь жизненные силы для чего-то более полезного.

Несмотря на то, что шли войска к той самой пустоши, где состоится судьбоносная встреча с бездушными, Габриэль едва скрывал ликование. Как минимум кое-что изменить в будущем удалось. Он четко помнил в первых рядах Натаниэля. Но теперь тот отправился в Маир вместе с женой. Изменит ли это будущее? Габриэль не знал, но тешил себя мыслью, что хоть что-то под контролем.

Бросив взгляд на хмурого Хендрика, следовавшего рядом, Габриэль самодовольно ухмыльнулся, вспомнив как не смог сдержать ярость брат, узнав об исчезновении Альцины, и о том, что воины, которых он приказал арестовать, сбежали. Конечно, не только правитель был ярости, гнев рода Хегалаз задел всех Делагарди. Но ни Хендрик, ни маги Севера не смогли доказать причастность Габриэля. Хотя и те, и другие, не сомневались в том, кто устроил исчезновение, и ради чего. Да и привлечь Габриэля к ответственности, даже в случае неоспоримых доказательств, было нельзя. Ведь впереди магический мир ждало кое-что посерьезнее, чем побег и замужество Альцины в тайне ото всех.

Горные хребты расступались, открывая взгляду Черно-белую пустошь. Еще слишком далеко, но уже виднелась черная полоса на горизонте. То место, где проходила граница с мертвыми землями. Место где будет решаться судьба магического мира.

Почему-то Габриэлю казалось происходящее нереальным. Слишком давно в его мире не происходило ничего подобного. Истории прошлого, мифы и легенды о былых победах Света над Тьмой, всегда воспринимались им как повод для гордости. Сказки об эльфах, гномах и каменных людях, что рассказывают няньки малышне перед сном пугая, лишь вымыслом. Как же круто он ошибался. В реальности все оказалось наоборот. То, чем «кормил» орден Света, самая настоящая ложь. Было ли хоть что-то правдой? Теперь это не имело значения. Чтобы не случилось в прошлом, этого не исправить.

Ряды шагающего войска стали уже неровными, дорога, плавно переходящая в равнину, позволяла растянуться вширь. Они шли больше двенадцати часов, делая только короткие привалы. Но как бы не желал Габриэль оттянуть время, люди устали. И пустошь неумолимо приближалась.

Оставив Хендрика, пришпорив лошадь, Габриэль помчался вперед, чтобы лучше рассмотреть, что их ждет впереди.

Обогнув людей, он остановился в том месте, где горные хребты, по обе стороны от него, расступались открывая взгляду всю пустошь. Там, где сочные луга заканчивались и виднелись Мертвые земли, удалось разглядеть цветные пятна. Лагерь бездушных у самой границы.

— Привал! Ставим лагерь! — отдал команду Габриэль, разворачиваясь к людям.

* * *

Стоило новым знакомым оставить меня, как в клубах Тьмы появился Сизаморо.

— Готова? — мягко поинтересовался он, потрудившись произнести вопрос вслух.

— К чему?

Как бы я не пыталась продемонстрировать равнодушный тон, у меня не вышло.

— Состоится долгожданная встреча, — сохраняя безмятежный тон пояснил первородный. Вот только это мне мало что дало. — Одни создания магического мира против других. От того как поведут себя люди, какой выбор сделают, будет зависеть их судьба. Разве тебе не интересно что они выберут?

— Может кого? — поправила я. Как бы не старалась, скрыть свою заинтересованность от Сизаморо, не получится. — Я все еще не понимаю, зачем сталкивать их друг против друга. Натравливать, ожидая кто окажется сильнее…

— Сила не в том, Анна. Не в том, что один сможет перегрызть глотку другому… Пойдем, тебе тоже придется выбирать.

Не допустить мысль о том, что свой выбор я уже сделала, так и не удалось. Но первородный отреагировал лишь скептическим хмыком, и вывел меня наружу.

После полумрака свет ударил по глазам, и я ненадолго зажмурилась.

А потом увидела их. Бездушных.

Уже после встречи с Марой-Элин, я поняла, что они живые, настоящие, в их телах так же есть частичка магии. И теперь убедилась еще больше.

Их одежды когда-то были яркими нарядами, теперь от них остались выцветшие лохмотья. Но это не мешало улыбаться существу с кожей будто покрытой каменной чешуей. Да, не красавец, даже жутко первые секунды, но, когда он мне улыбнулся, чисто и искренне, я не удержалась от ответной улыбки.

Зато эльфы были прекрасны. Не у всех кожа была цвета яблочной мякоти как у Мары-Элин и ее сестры. Оттенки от серо-серебристых до нежно голубых и оливковых. Но все как один красивы. Встретились мне и гномы. Эти маленькие люди больше остальных походили на магов. Едва доставали мне до груди. Ширококостные, с крупными чертами лиц. Их женщины, с яркими медными волосами, напомнили мне об Анкиле. Было в служительнице что-то общее с ними.

И каждый мне улыбался. Мне и Сизаморо.

Я настолько увлеклась разглядыванием бездушных, что не заметила, как ступаю по черной земле, лишенной жизни.

А мы вливались в общий поток, все куда-то шли. И когда Сизаморо вывел меня за пределы тесных рядов палаток, я увидела ее. Пустошь. Действительно Черно-белая. Бездушные разместились на черной половине. Впереди виднелась граница. Не очень четкая, но явная. Дальше начиналась равнина, усыпанная сочной травой и белыми полевыми цветами. Там уже стояли стройные ряды шатров. Изумрудный позволял сливаться с зеленью. Но садящееся солнце щедро подсвечивало ткань.

Сердце замерло. Где-то там Габриэль, и я было уже собралась рвануть туда, добраться до границы одной из первых… Но я не была уверена, что меня встретят крепкие объятия любимого, а не острые стрелы. К тому же на плечо упала тяжелая ладонь Сизаморо.

— Граница защищена магией, — пояснил он, — пока я не сниму ее, никто туда не пойдет, это опасно.

Я лишь кивнула. Уже было все равно на то, что он читает мои мысли не спрашивая. Внутри все скручивало от тоски, от неприятно томящего предвкушения чего-то важного, но в то же время опасного.

— Мне что-то нужно будет говорить? — севшим от волнения голосом обратилась я к Сизаморо. — Какова будет моя роль?

— Говори лишь то, что посчитаешь нужным. Тебе не нужно играть роль, Анна, — вкрадчиво объяснял Сизаморо чуть разворачивая к себе. И я только сейчас обратила внимания, что он опять переоделся. Излюбленная черная мантия едва держалась на крепких плечах, черные штаны, босые ступни. В моей памяти он почти всегда был таким. — Вполне достаточно быть собой.

В его улыбке я уловила что-то, заставившее напрячься. Он явно о чем-то умалчивал. И предвкушал будущее, как и я, но ждал своего исхода.

* * *

— Мать твою… — выругался Ариман. Даже в такую прохладную осеннюю погоду, когда остывший воздух обжигал легкие от частого дыхания, бедные лошади вспотели, скача во весь опор. — Почему от Смагарда до Маира нет ни одного постоялого двора, где можно хотя бы сменить лошадей?

Вопрос разбойника был явно риторический, но Натаниэль все же ответил на него.

— Древний лес. Люди бояться его.

— Трусы, — фыркнул Ариман. Конечно, злился он не на отсутствие таверны, где можно утолить жажду огромной кружкой свежесваренного эля.

Дорога от Смагарда до Маира была короткой, какой-то день пути, но не когда, ты спешишь в город магов, пытаясь сократить обычное время чуть ли не вдвое.

— Надо было послать этого Делагарди со своими поручениями, — презрительно скривился Ариман и сплюнул на землю.

Вынужденная остановка, чтобы справить нужду и дать лошадям хотя бы пять минут отдыха, его совсем не радовала. Чувство ответственности брало верх, и он боялся не успеть вовремя добраться до верховного хранителя.

— Это не просто поручение, — поправил Натаниэль, — это просьба. И от этого может зависеть жизнь Анны.

Ариман еще больше скривил лицо, не в силах больше подобирать слова, которые можно произнести в присутствие Альцины.

Именно из-за того, что это могло помочь Анне выбраться из лап жреца ордена Тьмы, Ариман и взял на себя обязательство добраться до Маира в кратчайшие сроки.

— Если бы правитель людских земель не дошел до крайности и не разбил зеркало мориона, нам бы не пришлось так торопиться, — напомнила Альцина. — Так что направь свой гнев на него Ариман. Думаю, Хендрик этого заслуживает как никто другой.

— Ладно, — довольно хмыкнул Ариман. Не согласиться с девчонкой было трудно. — Быстренько вскарабкались на своих лошадок и поскакали во весь опор. Делагарди уже наверняка добрался до Черно-белой пустоши, будь он неладен…

«Я бы никогда тебя не попросил, но от этого может зависеть жизнь Анны, нужно передать послание Эрвину Савитару. К тому же я беспокоюсь об этих двоих,» — Габриэль махнул головой в сторону воркующих Натаниэля и Альцины, — «Кроме тебя, я не могу никому доверить ни их жизни, ни послание».

Вручив свернутый кусок пергамента Габриэль отошел на несколько шагов. Выжидающий взгляд и поза (скрещенные на груди руки), явно говорили о том, что у разбойника есть выбор. По крайней мере так думал Делагарди. А разбойник точно знал, что нет этого выбора. Ведь речь шла об Анне. И не имеет значения, кого она выбрала — разбойник сделает все, чтобы уберечь того, кого любит.

Даже несчастные пять минут прибавили сил, открыли второе дыхание. И вот уже на горизонте появилась белая башня обители. Последнее препятствие в виде извивающейся ленты дороги, ведущей наверх, и их встретил верховный хранитель у входа в башню.

За ним показалась обеспокоенная Канья Одисс. Теперь уже жена верховного хранителя. Она заботливо опустила руки на плечи мужа принимаясь их разминать, не хуже него чувствуя, что гости не с самыми хорошими новостями.

Ариман, без лишних приветственных церемоний вручил Савитару письмо. Канья, выглядывая из-за спины мужа, тоже жадным взглядом пробежалась по строкам.

— Я не отпущу тебя одного! — воскликнула она дочитав.

— Но Канья… — попытался возразить верховный хранитель. — Габриэль прав, без меня у них мало шансов, если придется сражаться. К тому же Анна…

— Именно поэтому. Со мной силы еще больше увеличатся. К тому же…

Тут она осеклась. Хоть Канья и выполнила главное поручение великой Богини. Стала женой Эрвина, раскрывать все планы первородной все еще не могла. Да и защищать Анну нужно не от Сизаморо и бездушных, кроме Каньи в это мало кто был готов поверить. Пока что.

— Я отправлюсь туда, Эрвин Савитар, и никакая магия меня не удержит, — пригрозила Канья.

Под строгим взглядом внешне невозмутимого Эрвина, Канья чуть сбавила воинственный настрой, и уже ласковее добавила:

— Поверь, так будет лучше. И тебе ли не знать, что я могу себя защитить?

Верховный хранитель немного расслабился. Хоть он и беспокоился о жене, понимал, что спорить с ней бесполезно.

— Я кое о чем слышал, — вмешался в семейные разборки Ариман. — Настоящие ведьмы могут перемещать в пространстве не только себя, но и людей… Ты же одна из них, Канья Одисс?

Едва ли это был вопрос. Разбойник знал о чем говорит. Девушка по-новому оценила гостя, а потом кивнула.

— Я хочу отправится с вами.

— Тогда и я отправлюсь! — подхвати Натаниэль.

— Погодите, — возмутилась Канья, округлив глаза удивившись такому напору. — Я еще ни разу никого не перемещала. Может у меня не получится?

— Должно получиться, — настоял Ариман.

* * *

К нам направился солдат, даже издалека было видно, как он пытается справиться с нервной дрожью в руках, с силой сжал флаг.

Бедняга, представляю, сколько мужества ему потребовалось.

Флаг был самый обычный, белый. И судя по довольной ухмылке первородного, он все еще означал то же самое, что и в мире людей.

Они будут говорить с нами.

Юноша остановился в нескольких метрах. Звонким голосом, стараясь не кричать, но говорить громко, он передал послание своего правителя.

Великому жрецу ордена Тьмы следовало явится к границе, для дальнейших переговоров.

Дождавшись утвердительного кивка молодой солдат развернулся на пятках, и гордо зашагал к своим.

Сизаморо ничего мне не сказал, только многозначительно посмотрел.

«Идиот, думает, что я не знаю, что он скажет,» — добавил он мысленно к своему взгляду и выступил вперед, осторожно подтолкнул меня в спину, чтобы я сделала шаг и встала рядом.

Для себя я решила, чтобы не допускать крамольных мыслей, не вызывать излишних подозрений у первородного, буду слушаться, пусть думает, что я ведома им. Что я на его стороне.

Никто из бездушных не пошел за нами. И я была рада, что Мара осталась далеко. Как бы она не отличалась от людей, я точно знаю, что разговаривала с самым обычным ребенком.

Чтобы не думал правящий совет, Смагард во главе с Хендриком, бездушные давно обрели душу. И в них куда больше человеческого, чем в некоторых знакомых мне людях.

Мое сердце неумолимо ускорялось, когда вместе с Хендриком вперед выступил Габриэль, а с ним двое солдат, судя по одинаковым посохам с черными кристаллами на вершине — маги.

Мы остановились на границе. Где обсидиановая земля, сухая и опустошенная, наполнялась соками жизни. Появлялась редкая трава и крохотные белые цветы. Разрастаясь на север все плотнее, и почти полностью застилала землю до той линии, где остановилось войско Габриэля.

Жаль, что цветы все равно затопчут.

Было странно видеть Габриэля не в легкой защитной одежде, а в кольчуге, с блестящими на солнце стальными наплечниками. За спиной изумрудный плащ как у всех солдат. Как у Хендрика. Единственное, что отличало правителя людских земель, тонкий серебристый обод, напоминающий корону.

С замиранием сердца я ждала, что же будет дальше. Что скажет Сизаморо, а Хендрик ответит? Конечно, я догадывалась, о чем пойдет речь, но первородному удалось удивить всех, включая меня.

— Поздравляю, Габриэль, быть отцом волнующее занятие, — заговорил Сизаморо. — Тебе понравится. Впрочем, как и всегда.

Я вцепилась взглядом в Габриэля считывая реакцию. Черты лица заострились, когда он нахмурился, сдвинув брови, и прожег взглядом Сизаморо. Но тут же смягчился, посмотрев на меня.

— Анна… Это правда? — недоверчиво уточнил Габриэль. На его лице читалось много эмоций. И я не стала затягивать с ответом.

— Да.

Он вовсе не злился на меня. Уверена, новость его обрадовала. Вот только место и способ о ней узнать вышли не самыми удачными.

Зато Хендрик не стал сдерживаться в эмоциях.

— И почему-то я не удивлен, — не скрывая своей неприязни высказался правитель людских земель.

Надо отдать ему должное. Несмотря на все предрассудки, близость великого жреца не приводила Хендрик в ужас.

И, видимо, впечатлившись известием, он сам заговорил с первородным.

— Я знаю, что ты снял защиту, но для них, — Хендрик окинул взглядом бездушных сделав паузу, — места нет. Может ты создашь для них новые земли? Взамен тех, что нас лишил.

Последнее было сказано с еще большим презрением, чем ко мне.

И мне стало, как бы это не было странным, жаль Сизаморо.

— Мне не нужна твоя жалость, — процедил он, явно обращаясь ко мне. Но смотреть продолжал на Хенрика.

Правитель людей вскинул бровь в молчаливом вопросе, явно не понимая к чему относились слова первородного.

А ведь Сизаморо было куда хуже, чем мне казалось. Ведь он слышит все, что думает о нем брат Габриэля. И наверняка это не самые приятные мысли.

— И не думал, — ответил Хендрик, пребывая все еще в замешательстве от слов первородного.

— Без сомнений.

Сизаморо расплылся в улыбке, от которой мне стало не по себе. Что он прочел в мыслях Хендрика?

Взгляд великого жреца метнулся к Габриэлю. Затянувшееся мгновение они не отрываясь смотрели друг на друга. Готова поклясться, что они вели мысленный диалог.

— Мы не можем пустить всех сразу, — произнес Габриэль. — Начнутся беспорядки, хаос, это нанесет вред, как и земле, так и ее жителям. Как старым, так и новым.

Хендрик резко повернулся к брату. Я поняла, что в его план даже такой вариант не входил.

— Ты что несешь? — предъявил он Габриэлю, подтверждая мою догадку.

— Извини, Хендрик, но я не готов к войне.

Казалось в Габриэле спало все напряжение, будто он резко изменил свое мнение о Сизаморо и бездушных. И я могла лишь догадываться о причинах таких резких перемен.

И чтобы у брата тоже не возникло никаких сомнений указал на меня рукой.

— Не знаю, как ты, но я хорошо помню военные байки, что отец рассказывал, они передавались из поколения в поколение, но нисколько не потеряли от этого красочности. Я не хочу, чтобы мой ребенок жил в таком мире.

— Это предательство Габриэль.

— О, Габриэль знает толк в предательствах, — чуть ли не хихикая вставил слово Сизаморо. — Но пришло время снова сделать выбор. Не ошибись на этот раз.

— Да, я ошибался… в прошлом. Был ведом, как и другие. Предал свой орден… — Габриэль отвел взгляд от жреца, буравя пол, а потом посмотрел на меня полным мольбы о прощении взглядом. — И тем самым тебя, Анна.

Я не могла сдвинуться с места или еще как-то сказать ему, что все прощаю. Ведь я помнила, о чем говорит Сизаморо. О каком предательстве.

Тогда первородные, действительно ввели в заблуждение магический мир. Одним они рассказали страшную сказку о последнем великом жреце ордена Тьмы, а Габриэлю, некогда преданному адепту, историю о том, как Сизаморо сошел с ума от ревности, и возжелал погубить весь мир. И Габриэль поверил. Встал на сторону ордена Света, когда пришло время. И Сизаморо остался один. Не считая меня, брошенной Богиней служительницы, борющейся за равновесие.

Первородный любил одинаково как меня, так и Габриэля. Но оставить предательство без наказания не мог. Надавил на самое чувствительное место Габриэля — отправил мою душу в другой мир. Сам оставаясь разрываемый от боли. К тому же Псигелия продолжала скрываться.

Остальные первородные, воспользовавшись слабостью сломленного морально Сизаморо, смогли отправить его принудительно в мир Света.

— Мне плевать, что было в прошлом! — почти сорвавшись на крик заявил Хендрик, вырвав меня из пучины воспоминаний.

— Знаешь, Хендрик, в тебе нет и капли Тьмы, но и Света не осталось, — с какой-то грустью произнес Сизаморо. — Как же они все-таки заблуждались.

— Это вы все заблуждаетесь, — пробормотал Хендрик.

А потом, переведя взгляд с первородного на брата, чуть громче добавил:

— Никогда не думал, что ты так слаб брат, и пойдешь на поводу у женщины.

В этот момент во мне поднялась волна гордости за своего возлюбленного. Я точно знала, что слова Хенрика никак не про него. Он не шел у меня на поводу, но и едва ли прислушиваться к своей женщине — слабость.

— Ты больше не командующий армией людей, Габриэль Делагарди! — официальным тоном заявил Хендрик. Но вряд ли его слышало остальное войско, кроме тех двоих, что стояли рядом, пытаясь слиться с землей.

Дал знак сопровождающим воинам-магам, и те отступили на шаг приготовив магические посохи то ли к атаке, то ли для защиты.

Но Хендрик не спешил уходить или нападать.

— У тебя еще есть шанс передумать, брат, остаться рядовым, но на правильной стороне.

В голосе правителя людских земель все больше просачивалось злобы.

А потом он будто взорвался, расплескивая эмоции на все и всех вокруг.

 

Глава 21

— Это все из-за таких как ты! — прорычал Хендрик. Он слишком быстро выхватил меч. А я только сейчас заметила, как к нам подошла Мара-Лин.

Хендрик выпрыгнул вперед. Габриэль попытался его остановить, но зацепился только за взметнувшийся плащ, что с легкостью выскользнул из рук.

Я видела, как его лицо исказила гримаса боли, ярости и отчаяния. Нелегко ему пришлось с родственниками.

Для меня время снова замедлилось, как тогда на нашем с Габриэлем поединке за его меч.

Вот только нападал Хендрик не на меня, а на Мару-Лин. Девушка даже вскрикнуть не успела.

Начав оглядываться по сторонам в поисках Псигелии, я отвлеклась всего на пару секунд. Почему-то я была уверена, что это дело рук великой.

Но ее не было нигде, или она оставалась незримой. Клинок Хендрика все приближался к Маре-Лин, и ее никто не спешил спасать. Лицо Сизаморо застыло, а взгляд смотрел в пустоту. Возможно, он тоже ищет Псигелию.

Не придумав ничего лучше я бросилась на эльфийку, собираясь повалить ее на землю. Девушка упала, но я отскочить не успела.

Лишь когда в плечо вошел клинок, остановила взгляд на Хендрике. Его глаза не были полны Тьмы. Но необъяснимой злости в них было больше. Она казалась безумной. И пугала куда сильнее, чем Тьма.

Когда он вытащил меч обратно. По телу будто разошелся огонь. Обошел каждую клеточку и вернулся к кровоточащей ране.

Я пошатнулась, и медленно осела на землю. В голове будто кто-то отключил звук. Голоса доносились сквозь пелену.

Я услышала отчаянный вопль Габриэля. Рычание Сизаморо. И крик Хендрика, глухой и обрывистый. К аромату собственной крови примешался запах гари.

После начались крики остальных. Перед глазами плыло небо, тронутое лиловым закатом, с замершими на нем облаками. Разноцветные вспышки с громкими хлопками заставили зажмурить глаза.

Попыталась привстать, чтобы посмотреть, что происходит. Но не получилось.

— Лежи, — приказал женский голос, и я почувствовала, как меня придавило к земле.

Все, что мне удалось увидеть, как взметнулись медные локоны, покрывая тонкую фигурку великой Богини. Как после очередного рычания Сизаморо, Тьма затопила пустошь.

И снова спокойный, баюкающий голос Псигелии.

— Ну здравствую, любимый.

После этого воздух покрылся рябью. Я точно знала, кому принадлежала эта прозрачная магия. Она заполняла собой пространство подчиняла чужую Тьму и Свет.

— Думаю нам пора поговорить, только давай не здесь, — сохраняя спокойствие продолжила Псигелия. Ее тон стал даже кокетливым, что абсолютно не вписывалось в хаос, творящийся вокруг.

Бездушные не стали стоять в стороне и вышли защищать своего «отца».

Сердце разрывали отчаянные крики Габриэля:

— Стойте! Я приказываю остановится!

Но судя по надрывающемуся голосу, его никто не спешил слушать.

— За Хендрика! — воинственно воскликнул кто-то.

В этот момент на поле снова будто что-то взорвалось. Я почувствовала лишь отголоски ударной волны. А потом меня накрыло Тьмой.

Меня переместили. Я точно это знала, ощущения хорошо были мне знакомы. Когда я глубоко вздохнула легкие заполни слишком теплы и спертый воздух.

Меня больше не удерживала магия, и я нашла силы привстать и опереться на камень.

Вдали небо окрашивалось в алый. Земля чуть дрожала. Мы в долине вулканов, догодалась я, по неподалеку текшей лаве.

Сейчас бы мне пригодилась магия Эрвина. Болючая, но эффективная против ран.

В этот раз я уверена, что меч вошел в плечо. Наклонилась чтобы рассмотреть рану. Определенно, она не смертельна. Вот только кровь вытекала очень стремительно. И в глубине души закрались сомнения.

Но я оказалась здесь не сама. А значит в непосредственной близости есть как минимум один первородный способный залечить мою рану.

Мне пришлось сильно извернуться, чтобы увидеть их.

* * *

— Каждый мой шаг вел к этому моменту, — ладони великой Богини легли на идеальное лицо своего возлюбленного. — Я готовила наш мир к принятию Тьмы, к принятию тебя.

Какие же они красивые. Псигелия тихонько коснулась лба Сизаморо. Тот стоял как монолитный кусок мрамора. Кожа сияла, отражая оранжевый свет лавы. Губы плотно сжаты, а взгляд устремлен в пустоту.

Он смотрит сквозь нее, но глаза горят огнем невысказанных чувств. Да, красивы, и оба безумны в своей любви.

— Я планировала твое появление, и все пошло по плану. Но я не хотела поставить мир перед фактом, как это пытаешься ты. Не стоит переоценивать магов и людей. Они никогда не увидят мир таким каким его видим мы. Всю вселенную охватить им не удастся. А принять мир Света и Тьмы таким каким его знаем мы… Их души просты. Когда они чего-то не понимают легче отрицать до конца. Так бы мы добились лишь войны, почвы для становления фанатиков. Глупцов.

Чем больше Псигелия говорила, рассказывая о Канье, ее «миссии» и роли Эрвина в этом. Тем жестче становилось тело великого жреца ордена Тьмы. Псигелия была уверена, стоит верховному принять их взгляды, бездушных, как и остальные это сделают. Но Сизаморо, наконец, ожил. Руки впились в талию великой Богини и притянули ближе. Голос великой стал тише, дыхание тяжелее.

И Сизаморо ответил.

Но не словами. Поцеловал свою женщину, что ради его любви и прощения, чуть не устроила геноцид и не погубила всех нас. Хотя я так и не знала, чем все закончилось на Черной-белой пустоши. Но раз мы здесь, значит ей действительно удалось осуществить свой план. И то ли ей повезло, что, шагая все это время по краю бездны, никто туда не сорвался, то ли мне никогда не понять замыслы великих духов.

Они целовались, сгорая в своей страсти, копившейся тысячи лет, почти как мы с Габриэлем. Но мы лишь песчинки в сравнении с ними. Их страст заполняла все пространство вокруг, заставляя воздух искриться. И будто было мало жара льющейся неподалеку лавы.

Но меня этот жар не спасал, пальцы уже похолодели, и смерть неумолимо подбиралась ко мне. Я не собиралась унижаться и просить великих духов о спасении. Ведь я так много для них сделала. А теперь истекаю кровью, а им нет до меня дела… Плевать. У меня… У нас с Габриэлем будет следующая жизнь, без всяких наказаний, и не одна — целая вечность.

Я прикрыла глаза надеясь, что боль так и не придет. Жалела лишь о том, что не могла на прощание сказать Габриэлю как я его люблю, чтобы помнил об этом…и побыстрее отыскал меня в следующей жизни.

Кровь уже пропитала сухую корку черной земли подо мной. Вместе с ней уходила и вся ненависть. Я больше не злилась на Сизаморо. На Псигелию. Ни на кого.

И разговор первородных уже не интересовал меня.

* * *

Габриэль потерял драгоценные секунды не в силах оторвать взгляд от горсти пепла, в которую превратился его брат. Но времени осмысливать случившееся, не было. Солдаты с криками ринулись в бой. Бездушные еще не успели понять, что произошло, куда исчез первородный.

Стоила боевым магам атаковать существ, как вся брошенная сила, будто отразившись от невидимого щита, обрушилась на солдат. Крики наполнили пространство. Запах крови смешался с запахами горелой кожи.

От происходящего даже земля содрогнулась. Габриэль посмотрел в сторону долины вулканов неподалеку, туда, куда вихрь Тьмы унес Анну. Все внутри поднималось желая отправиться за ней. Но творящийся хаос вокруг не позволял ему все бросить.

Пока яркая вспышка света с громким хлопком не озарила поляну, ровно на границе с Мертвыми землями. И Габриэль только сейчас увидел появившуюся группу людей между солдатами и бездушными.

Эрвин остановил солдат, не давая им вновь атаковать самих себя. Рядом с ним Канья, Ариман и Натаниэль. Они готовы были защищать… И бездушных, и солдат.

Приложив ладонь к печати дракона, Габриэль вложил всю силу, призывая своего друга.

А пока тот преодолевает разделяющее их расстояние, он бросился к солдатам, что пытались пробиться через защиту, оставленную Сизаморо.

— Я все еще ваш командующий! — рявкнул он. — И я приказываю отступать. Немедленно!

Люди замерли на мгновение, пугаясь Тьмы в глазах командующего, и той, что легкой дымкой окутывает его тело. Но все же подчинились. Воинственные крики затихли окончательно.

Единственной бездушной, что оказалась за пределами защиты, чуть не пострадавшей при несанкционированной атаке, была девушка, на которую собирался напасть Хендрик, за что и поплатился жизнью. Но на ее защиту встал Ариман. А Эрвин занялся лечением небольшой раны (сгусток Тьмы, вырвавшийся у одного из солдат-магов, распорол девушке бедро).

Габриэль почувствовал, что дракон уже близко, и поспешил к Эрвину.

— Я не могу здесь оставаться, Эрвин, доверяю их тебе, — Габриэль указал в сторону солдат, одни уже направлялись к лагерю, другие помогали раненным. А потом и на бездушных.

— А где Хендрик? — поинтересовался верховный хранитель, закончив лечить девушку, и подошел ближе к Габриэлю. — Я слышал, как солдаты выкрикивали его имя… Не думал, что он решиться идти…

— А Анна, где, Габриэль? — вмешалась Канья подбежав к ним.

— Хендрика… его больше нет, — сообщил Габриэль. В его голосе чувствовалась горечь утраты. Но она произошла не сегодня. Он потерял брата в тот момент, когда материальные блага для него стали выше семьи. — А Анну, я верну.

«Если уже не поздно,» — не стал он произносить вслух.

Появление дракона избавило его от дальнейших объяснений.

— Не потеряй ее прошу тебя! — услышал он слова бывшего разбойника. Ариман помогал встать девушке из бездушных. Больше Габриэль не чувствовал в его тоне соперничества. Слова Аримана прозвучали искренне. Как признание за Габриэлем прав на Анну, как на свою женщину. И он кивнул, давая обещание, испытав, наконец, к бывшему разбойнику из Забытых земель, уважение.

* * *

До ушей донесся свист ветра. Не сразу мне удалось узнать знакомый звук, разрываемого драконьими крыльями воздуха.

Дракон опустился на землю, издав низкий гортанный рык.

— Анна! — воскликнул Габриэль.

Я уже успела прикрыть глаза, когда его теплые ладони обхватили мое лицо.

— Анна, ты меня слышишь, не смей… Не смей оставлять меня после всего случившегося.

Озабоченный голос Габриэля привлек внимание первородных, заставляя их прекратить выяснять отношения. Хотя, судя по всему, они выяснили все куда быстрее, чем я думала.

— Не заставляйте меня разочаровываться в вас, — процедил сквозь зубы Габриэль, отпуская мое лицо.

Я чуть не застонала от протеста.

— Потерпи милая, — ласково отозвался Сизаморо. Но на себе я отчетливо почувствовала мягкие ладони Псигелии.

Магия великой была ласковой как прикосновение матери. Теплой как летний ветерок. Пульсирующая боль в ране быстро прекратилась. Голова от потери крови перестала кружиться, и я смогла подняться при помощи Габриэля.

— Ты в порядке?

— Да, — одними губами прошептала я.

— А… наш…

Габриэль не мог произнести свой вопрос, но по взгляду и теплой ладони мужчины, опустившейся мне на живот, и так поняла его.

Хоть и чувствовала себя хорошо, уверенности не было, и я обратилась к Псигелии с немым вопросом. Сил произнести подобное вслух не нашлось.

— Все хорошо, Анна, — на удивление по-доброму ответила великая одарив нас с Габриэлем улыбкой. — Надеюсь ты уже догадываешься как назвать малыша?

Да. Я уже знала это. Но вопросительный взгляд Габриэля проигнорировала. Еще успеет все узнать.

Осознание случившегося еще только доходило до меня. Но тепло спокойствия уже растекалось по телу. Такой приятной усталости, после сброса груза проблем, казавшегося неподъемным, мне, наверное, еще не приходилось испытывать.

Нежные объятия возлюбленного только усиливали эти чувства. Лишь один вопрос остался в голове нерешенным.

— Как теперь разместить всех бездушных? Ведь магические земли такие маленькие, то что от них осталось…

— Как-нибудь справимся. Как говорится, в тесноте, да не в обиде, — успокоил Габриэль.

Но у первородных был на это свой способ решения проблемы.

Псигелия взяв за руки Сизаморо проникновенно посмотрела ему в глаза. У них наверняка шел и мысленный диалог. Но она озвучила его часть для нас с Габриэлем.

— Мне давно кажется, что мы здесь лишние.

— А ты готова?

— Я да. Но без них, не получится.

Сизаморо презрительно скривился, и посмотрел на потемневшее небо. Как я поняла, «без них» — это без остальных великих духов.

— Оставь свои обиды, любимый, — пропела Псигелия погладив гладкую щеку великого жреца. Тот прикрыл глаза наслаждаясь лаской. — Они тоже устали, и знают о своей вине. Пришло время не для наказаний, а все исправить.

— Ты уверена, что стоит призывать их прямо сейчас?

Псигелия кивнула.

— Нашим детям нужен дом, способный вместить их всех. А мы свое уже пожили, наслаждаясь благами людей.

Только сейчас, когда первородные закрыли глаза, а небо окрасили яркие вспышки света, я обратила внимание, что мы на утесе. Откуда открывался потрясающий вид. С одной стороны, простирались Мертвые земли, а с другой все, что осталось от прежнего магического мира.

Первородные отозвались на призыв Псигелии и Сизаморо. Они не воплотились в твердые оболочки, явившись в мир шарообразными яркими сгустками Света, магии.

Псигелия коснулась одного из них. И великий дух рассеялся, озарив вспышкой все вокруг, а потом рассеялся по земле золотистой пудрой. Та тут же впиталась в землю, возвращая жизнь.

Следующего духа коснулся Сизаморо, тот взвился вверх, и, как и первый, рассыпался на частицы, проникая вглубь почвы.

Тоже случилось и с третьим. И мне не нужен был солнечный свет вместо ночного неба, чтобы понять, что произошло. Они восстанавливают Мертвые земли.

— Теперь наша очередь, — заглядывая в глаза возлюбленного произнесла Псигелия. — Не волнуйся, мы хорошо их подготовили. Они восстановят баланс и без нас.

— Я знаю, — тихо ответил Сизаморо. Он припал к губам великой. Их фигуры застыли. Силуэт Сизаморо с каждой секундой будто таял, превращаясь в черный дым. А великая Богиня стала совсем прозрачной. Лишь свет звезд отражался жемчужными бликами очерчивая ее фигуру.

Их твердые оболочки растаяли, оставив лишь сгустки магии, они поднимались вверх, закручиваясь в спираль, смешиваясь, а затем растворились, как и остальные первородные.

Сердце кольнуло, когда их магия рассыпалась принимаемая тут же землей.

Они больше не вернуться. Никогда.