Глава 1

— Эрвин! — прогремел на весь зал, эхом отражаясь от холодных стен, голос Айера, хотя Пустынный маг и не стремился его повышать. Он умело держал себя в руках. — Скажи, ты знал, что он вернулся?!

Так быстро внеочередное собрание совета еще никогда не удавалось начать. Даже когда совет был созван, чтобы узнать о появлении Анны из другого мира, это заняло несколько часов. Появление темной иллюзии в замке Смагарда в разгар торжества произвело фурор. При этом жрец ордена Тьмы даже не появился лично. Он послал видение, погрузив гостей в событие, происходящее довольно далеко от города людей. Пока далеко.

Существа, каких маги и люди сроду не видели, беспрепятственно ступали по мертвым землям. Эрвин, как и другие маги, слышал лишь сказки о них, никто всерьез не верил в их существование. Существа, что их предки прозвали бездушными, что наполняли сердца страхом. А сопровождающие их стаи темных тварей только усиливали этот ужас. И ни у кого не возникало сомнений, ни куда движется эта орда темных созданий, ни зачем Сизаморо показал их. Вселить ужас и посеять панику. Что может быть страшнее восставших существ, собранных со всех мертвых земель, объединенных в одну армию? А уж если они идут в земли, где орден Света так старательно наводил порядок, пытаясь очистить свой мир от Тьмы… Только в голове Эрвина Савитара вертелся назойливый вопрос. Чьи все-таки это создания?

— Нет, никаких подтверждений не было, — ледяным голосом ответил верховный хранитель ордена Света, возвращаясь к вопросу Пустынного мага.

Впервые он солгал правящему совету. Но публичное признание того, что он утаил столь существенную информацию, могло подорвать его авторитет, и без того шаткий в последнее время.

После того как иллюзия надвигающейся на магические земли Тьмы развеялась, и Смагард разнес весть отсутствующим на празднике членам совета, все они прибыли в обитель в течение получаса.

Эрвин сейчас жалел, что ни Габриэль, ни Рейнорд не могли добраться до обители так же быстро. В верности Делагарди он не сомневался, и они смогли бы успокоить магов, рассказав о новых отрядах, использующих Тьму для борьбы с Тьмой.

— А почему нет Лабора? — вдруг поинтересовался один из членов совета.

— Он был на празднике в Смагарде, как и я.

— Почему тогда его нет? — поддержал смену разговора Эрвин.

Маги, которых Эрвин все больше считал ворчливыми стариками, пожали плечами, не зная, почему один из них отсутствует.

— Эрвин, что значит, не было подтверждений? Все-таки тебе было что-то известно? — продолжил наступать с вопросами Пустынный маг. Айер, единственный из членов совета, кто мог мыслить рационально, адекватно. Вот только сейчас Эрвин Савитар совсем был этому не рад, и, казалось, от прозорливого взгляда Пустынного мага ничего утаить не удастся.

— Кое-что было известно, — неохотно признал верховный хранитель. — Все помнят, что Джубба, верный хранитель ордена Света, исчез, — маги утвердительно закивали, но Эрвин бы и не удивился, забудь они об этом. — Так вот, он не просто исчез, а отправился в мир Анны. Джубба оказался верным адептом ордена Тьмы.

Оглушающая волна возмущения затопила зал. Эрвину очень хотелось заткнуть уши, но его статус не позволял ему такие детские выходки.

На помощь верховному хранителю пришел его посох. Он ударил им о каменный пол, совсем как Альхон, призывая к тишине. К удивлению молодого верховного хранителя, совет затих, недобро взирая на своего главу. Во взглядах некоторых осуждение читалось слишком явно. Но этим не пронять Эрвина Савитара.

— Как ему удалось это сделать после ночи Адамаста?

— Эрвин, как такое возможно?

— Ведь ритуал не был завершен…

— Да даже если бы и завершился… Разве мог последний великий жрец ордена тьмы так быстро вернуться в твердую плоть?

— Вот именно. И открыть портал в наш мир обратно.

Вопросов у правящего совета было слишком много, и не на все Эрвин успевал отвечать, да так, чтобы не сказать лишнего, и не ставить ни себя, ни Габриэля в невыгодное положение.

— Именно поэтому я не спешил делать выводы, — продолжил Эрвин просвещать совет. — Шансы, что у Джуббы получилось бы повторить темный ритуал без книги темных, были крайне малы, но даже при успешном темном ритуале никто из нас не ждал его возвращения так скоро, — Эрвин хотел прикусить язык, так ему не нравились собственные слова. Оправдание. В каждой букве было оправдание собственной самоуверенности.

Говорить ли совету о возвращении Псигелии? Точнее, о том, что все это время она была в их мире. Эрвин недолго сомневался, отвечать ли на общий вопрос, как Джубба попал в мир Анны, сообщать ли правящему совету и о великой Богине. В конце концов, наличие на их стороне еще одного первородного мага способно как ничто другое успокоить магов. Если, конечно, великая Богиня на стороне Света. Но об этих сомнениях совету знать пока не стоит.

— А ты видел ее, Эрвин? — с придыханием спросил Айер, после того как верховный хранитель поведал совету о великой Богине. О том, что она хотела помочь Анне вернуться в свой мир. И о том, как туда по «недоразумению» попал и Джубба. Именно так, а не иначе. И к счастью верховного хранителя, никто не мог разуверить совет в обратном. И престарелые маги с радостью проглотили новость, дающую им надежду на светлое будущее. Позволяющую не отдаться во власть паники. Только для Эрвина собственные слова оставили на губах горький привкус лжи, совсем как испорченный красный эль. Чувство того, что совет все еще под властью верховного хранителя, пусть и с помощью таких средств, как ложь, пьянили, как этот ягодный напиток, но порченный вкус не позволял в полную меру насладиться успехом.

— Нет, лично мне великая Богиня не являлась, — ответил совету Эрвин. Хоть что-то было правдой. — Ее видел Габриэль Делагарди, а также Анна из другого мира и Канья Одисс, хотя местонахождение последней доподлинно неизвестно, — на последних словах Эрвин совсем поник, с грустью вспоминая о прекрасной темноволосой девушке, взгляд которой проник в самую душу.

Очередное шокирующее известие затянуло совет не на один час. Конечно, верховного хранителя засыпали вопросами, что, собственно, он предвидел. Большинство интересовало, почему великая Богиня не является миру. На что Эрвин дал весьма уклончивый ответ.

— Значит, нет необходимости, великая Богиня не оставит нас, когда мы действительно будем нуждаться в ее помощи, — скормил очередную ложь верховный хранитель ордена Света.

В глубине души он надеялся, что все-таки в его словах есть и правда. Иначе слишком быстро он распробовал новый вкус, неприятный, но успокаивающий собственное эго. И страшно подумать, что могло последовать дальше. Эрвин уверен, именно со лжи начинает взрастать Тьма внутри мага.

— Я не объявляю итоги сегодня, — заявил верховный хранитель ордена Света. — Завтра к вечеру в город прибудут Делагарди, Рейнорд, как член правящего совета, и Габриэль, как командующий армией людей. Он сможет лучше меня пояснить, как обстоят дела с набором новых рекрутов, и расскажет обостальном, что касается нашего вооружения.

Когда утомленные длительными разговорами маги один за другим начали исчезать в магическом тумане, Эрвин наконец облегченно выдохнул.

Айер задержался. Но это и не удивило верховного хранителя ордена Света. Он, конечно, не признавал, но волновался за племянницу Пустынного мага не меньше него самого.

— Ты умолчал о дочерях великой Богини, о настоящих ведьмах, — одобрительно заметил Айер.

— Думаешь, совет готов признать, что есть женщины равные им по силе? — усмехнулся Эрвин.

— Ну, точно не сегодня, хватит с нас новостей.

— Не думал, что все так выйдет внезапно, долго планировал, как преподнести новости совету и когда лучше это сделать, а как оказалось, решать это было не мне, — вспомнив о Габриэле, добавил, — не нам.

— Ты об одиноком вороне Делагарди? — догадался слишком проницательный Пустынный маг.

— Именно, только не такой уж он одинокий.

Пустынный маг с любопытством посмотрел на верховного хранителя, немного ухмыльнувшись.

— Неужели легенде не суждено подтвердиться. Позволь полюбопытствовать, и кто же она? Неужели невеста?

Эрвин никогда не был сплетником, но за этот вечер уже не раз ругал себя за сказанное. Однако Айер был куда старше и мудрее молодого верховного хранителя. И может, за неимением ответов в книгах, был шанс, что в знаниях жизни они найдутся и помогут сохранить другу не только жизнь, но и душу.

— Нет, не невеста. Это Анна. Габриэль любит Анну, — выдохнул Эрвин.

— Неудивительно. Анна восхитительная женщина и так похожа на самого Делагарди. Оба они сами себе на уме, — усмехнулся Пустынный маг. — Но это явно секрет, и рассказал ты мне его не просто так.

Эрвин кивнул, подтверждая догадки Айра.

— Как ты наверняка уже догадался, Габриэль не по собственному желанию женится на наследнице магов Севера, — Эрвин решил начать издалека.

— С трудом верится, что у семьи нашлась на него управа… — тут маг замолчал, покосившись на верховного хранителя, в голову ему явно пришла очередная догадка, и, судя по взгляду, вмиг ставшему угрюмым, тот ей не рад.

Но Эрвин не стал мучить Пустынного мага и продолжил.

— Это не просто управа, Айер, — понизив голос, произнес верховный хранитель ордена Света. — За свободу для Анны Габриэлю пришлось заплатить собственной. Чтобы не позволить брату посадить возлюбленную в темницы или отправить на рудники, он дал обещание на крови.

Пустынному магу потребовалось время, чтобы переварить услышанное.

— Наслышан о характере Делагарди и полагаю, что он намерен избежать наказания за нарушение обещания.

— Именно, — подтвердил Эрвин.

— Но мы оба с тобой знаем, что это невозможно сделать.

— Я надеялся, что ты скажешь мне нечто другое, более обнадеживающее.

Печаль о друге тенью легла на молодое лицо верховного хранителя, и он отчаянно попытался разгладить так рано образовавшуюся на переносице морщину.

— Нельзя избежать наказания за нарушения кровного обещания, — снова повторил Пустынный маг то, что оба очень хорошо знали, — нельзя дать обратный ход обещанию, не убив никого важного, — Айер бросил многозначительный взгляд на верховного хранителя.

— Не предлагаешь же ты…

— Нет, конечно, нет, Эрвин, — поспешил его разуверить Айер. — Но есть и другой способ, однако довольно рискованный.

Эрвин знал, что Пустынный маг, будучи кочевником, был намного хитрее магов, представляющих другие территории. И ему даже не верилось, что настолько.

— Если ты о том, чтобы Альцина вышла замуж раньше, чем Габриэль исполнит свое обещание…

— Нет, я не об этом, — перебил Айер. — Это лишит Габриэля возможности исполнить обещанное, но не отменит слов. Тут надо с другой стороны подойти. К тому, кто принял обещание. Или задействовать Анну.

Айер поведал верховному магу несколько способов избавить Габриэля Делагарди от кровного обещания. Но оба мага не были до конца уверены, сработает ли хоть один из них. А риск был велик, последствия вряд ли будут приятными.

Когда Айер, наконец, растворился в серебристо-голубой дымке, верховный хранитель остался наедине с собственными мыслями. И он не мог пока решить, готов ли он сообщить Габриэлю, что шанс избежать свадьбы с нелюбимой женщиной есть, и вселить в друга возможно ложную надежду. Ведь оставь он все, как есть, ничьей жизнью рисковать не придется. А верховному хранителю нужны они оба. Габриэль, само собой, и Анна, возможно, пока единственная, кто контактировал с ныне живущими в магическом мире первородными магами.

Только решив сделать выбор снова в пользу уже не первой за эту ночь лжи, как внимание верховного хранителя привлек шум. К большому его удивлению, раздавшийся с открытой площадки на крыше. Оттуда, где была расположена арка-портал, а вход на узкую лестницу был заперт.

Эрвин было подумал, что это сбившаяся с пути птица, хоть они и редко заглядывали туда. Но направиться вниз ему не дал женский крик, заставивший что есть силы броситься наверх.

Канья, распластавшись на каменных плитах, больно ударилась коленями, но ноги запутались в юбке и встать никак не получалось. Оглядевшись по сторонам, она быстро сообразила, где именно на территории обители очутилась. При первой своей попытке перемещения в пространстве на столь дальнее расстояние она думала о библиотечном этаже башни, где располагался кабинет верховного хранителя, место, которое она хорошо запомнила с последнего своего визита и где надеялась застать Эрвина Савитара. И никак не думала о крыше той самой башни, на которой она даже и не была раньше. Осознание того, что, промахнись она на пару метров, могла сорваться вниз, пробудило неподдельный страх, отчего с пухлых губ и сорвался невольный крик ужаса.

Сердце в груди бедняжки затрепетало, как заключенная в клетку маленькая свободолюбивая птичка, готовая расшибиться, лишь бы выбраться. Но уже совсем не от страха. Все еще упираясь ладонями о гладкий камень, Канья смотрела в пол, но завидев знакомые коричневые сапоги, выглядывающие из-под белого балахона, посмотрела наверх.

— Ох, Эрвин, хорошо, что это ты, — с облегчением выдохнула она.

— Канья, — пробормотал он, удивленный куда больше, чем представляла себе кочевница.

— Ты не рад меня видеть?

Но верховный хранитель не ответил, что не могло не заставить насторожиться Канью, явившуюся в обитель не просто так. И уходить она не собиралась, пока не исполнит отведенную ей великой Богиней роль.

— Может, поможешь встать? — недовольно прищурившись, посмотрела она на верховного хранителя.

Не нравилось ей, как молодой верховный хранитель застыл. А она думала, что нравится ему, и он будет рад их встрече. Неужели ошиблась?

Но Эрвин Савитар все-таки услышал ее просьбу и даже оказался в состоянии ее исполнить.

Канья с радостью приняла теплую и широкую ладонь мужчины.

— Эрвин Савитар, ты выглядишь словно увидел химеру посреди обители, — ухмыльнулась Канья, так и не отпустив ладонь верховного хранителя, а тот, кажется, пребывал в таком шоке, что был не в состоянии сопротивляться. Наоборот, она придвинулась еще ближе, касаясь верховного хранителя затянутой в корсет грудью. Тот приоткрыл рот, силясь что-то вымолвить, да только слова застревали на языке.

— Может, это тебя отрезвит? — предположила Канья. Недолго думая, она коснулась своими губами растерянных губ Эрвина Савитара, верховного хранителя ордена Света. Мужчины, от которого давно ее сердце начинало трепетать, разгоняя кровь, приносящую тепло вниз живота. Тех самых губ, что до этого невинно касались только ее рук и щеки. Которые теперь она настойчиво целовала так, как ей этого давно хотелось — осторожно прикусывая и дразня языком. Эрвин не сопротивлялся, но и отвечающим на поцелуй застывшего словно статуя мужчину сложно было назвать.

Тогда Канья обвила руками шею верховного хранителя, потянув его на себя, чтобы прижать еще ближе к своему телу, впиваясь в растерянные губы мужчины самым страстным поцелуем в ее жизни. В губы мужчины, от которого зависело то, как орден Света примет Тьму.

* * *

Ноги проваливались в разведенную беспрестанным дождем грязь. Они уже давно промокли, жаль, что в мире магии нет резиновых сапог, как бы сейчас пригодились «болотники». Пробирающий до костей ветер не сдерживал даже густой лес. Лошади недовольно ржали, следуя рядом. Их копыта еще глубже увязали в земле.

— Анна, ты уверена, что мы не заблудились? — послышался недовольный окрик Аримана.

Разбойник терпеливо шел за мной, полностью доверившись моей памяти и способности ориентироваться на местности. Только я уже действительно не была уверена в выбранном направлении, но сообщать об этом ему пока была не готова. Солнце было еще высоко, хоть его и не видно за плотными тучами, и причин для остановки пока нет.

— Здесь придется оставить лошадей, — я остановилась, когда показалось сухое дерево, когтистые лапы которого нависали над узкой размытой дорогой. Этого ориентира я как раз и ждала.

— Все равно в такую погоду они только обуза, а так вернутся в «Три кедра», — согласился Ариман.

Хорошо, что мы налегке, не так много вещей нам придется тащить — походные мешки и провизию, который Ариман благородно взялся нести сам.

Какие бы чувства ни мотивировали разбойника пойти со мной, когда он согласился, я испытала облегчение. Уверена — одной мне такое путешествие не удалось бы. А сейчас размеренное дыхание сильного мужчины за спиной успокаивало и не давало страху взять верх.

Даже если нам не удастся найти прабабку Каньи, я уверена, что вместе мы вернемся целыми и невредимыми.

Теперь нам предстояло пройти густой лес. Отводя в сторону сухие ветки деревьев, ломающиеся под нашим натиском, мы пробирались вперед.

Уже когда село солнце, и лес погрузился в кромешную тьму, Ариман ухватил меня за руку.

— Пора остановиться, Анна.

Наконец под ногами была более-менее сухая земля, и лес стал редеть.

— Хорошо, ты прав. А мы сможем развести костер? — с надеждой поинтересовалась я. Холод пробирал до костей.

— Да, у меня есть полезный подарок Бероуза, камни с Огненных гор.

Расположившись у подножия могучего кедра, я присела на мешок, Ариман, собрав в кучку сухие ветки и достав два черных камня размером с перепелиные яйца, принялся добывать огонь. Дело заняло меньше минуты. Несколько искр посыпались на заготовку костра, как только разбойник ударил камнями друг об друга.

Ветки быстро разгорелись, и их треск разбавил ночную тишину леса. Давно я не чувствовала себя такой голодной, и согретая на огне еда показалось настоящим шедевром от шеф-повара, хотя это была всего лишь утка и хлеб, взятый в постоялом дворе у недоброжелательного бородача.

— Я рад, что ты не пострадала, когда напали химеры, — поднял не самую лучшую тему для разговора разбойник. — Ты же понимаешь, что у нас не было другого выбора, кроме как бежать.

— Теперь понимаю, — подтвердила я, — правда, когда на нас с Натаниэлем кинулась эта тварь, не понимала. Хорошо, что мне повезло с оружием, и удалось распороть грудину…

— Что?! — удивился Ариман. — Не может быть.

В довесок к словам он покачал головой, отрицая сказанное мной.

— У меня же был меч из драконьей стали, меч Делагарди, — напомнила я.

— Я помню, но не думал, что тебе хватит сил.

— Наверняка мне просто повезло.

Неуверенно пожала плечами — я действительно так считала.

— Жаль, что теперь у нас другое оружие, — с досадой проговорила я, покосившись на меч и лук со стрелами, лежавшими подле меня.

— Не все так плохо, — ухмыльнулся Ариман. — Мечи, кстати, украдены у солдат Смагарда. Так что они тоже способны справиться с темными тварями. Впрочем, и наконечники стрел тоже из драконьей стали.

— Успокоил, — скептически хмыкнула я.

Разговор дальше не шел. Ариман, начищая и затачивая свой меч, поглядывал на меня. И, тронувшая уголки его губ в этот момент ухмылка стала уже раздражать.

— Что ты ухмыляешься? — не выдержала я.

— Да просто рад, что вы с Натаниэлем выжили, — невинным голосом начал разбойник, — и мне уже даже плевать на то, что тебе пришлось сделать, чтобы заполучить меч Одинокого ворона.

Я еле сдержала порыв ругательств. Он же не виноват, что я ему нравлюсь? Нет, конечно, нет. И естественно, что он ревнует к Габриэлю. Я должна благодарить Аримана за то, что спас от Лабора, и тогда, на пляже в Забытых землях от морского чудовища.

Чем глубже становилась ночь, тем холоднее было спать. Стоило провалиться в сон, как холод пробирался в спальный мешок и заставлял тело сжаться, а зубы стучать друг об друга. И я тут же просыпалась.

— Анна, — не выдержал разбойник моих страданий.

— Что?

— Хватит мучиться, иди сюда.

Я оказалась перед трудным выбором. Не выспаться и замерзнуть. Или выбросить из головы предрассудки и подумать о том, что могу и заболеть, а магов поблизости не наблюдалось.

Конечно, я выбрала второй вариант. Мешки были довольно широкие, и для одного человека было более чем достаточно места. Забравшись в мешок к Ариману, свой набросила сверху на нас. Легла на спину, так как повернуться к разбойнику лицом или задом не была готова.

Залезть в один мешок с этой «живой печкой» оказалось чертовски правильным решением. Мне стало не просто тепло, еще чуть-чуть — и я начала бы раздеваться.

Ариман положил мне руку на живот и закрыл глаза, засыпая. От горячей ладони расходилось приятное тепло, и меня окутало уютом. Осмелев, я повернулась все-таки спиной к разбойнику, и сильная рука, тоже, видимо, набравшись смелости, придвинула меня поближе к себе.

— Анна, — прошептал Ариман, когда мне пришлось немного поерзать, чтобы удобнее улечься.

На шее почувствовала его обжигающее дыхание, и он коснулся моей кожи. А в зад уперлось кое-что твердое.

 

Глава 2

Предотвратив попытки Аримана меня соблазнить парой резких слов и угрозой физических страданий, мне удалось его угомонить и быстро уснуть. Но утро для нас наступило рано. Лишь тонкая алая полоска на горизонте говорила о том, что день скоро начнется, как Ариман меня разбудил.

— Анна, проснись, — послышался его шепот над самым ухом, а теплое дыхание защекотало кожу.

— Что, в чем дело? — проворчала я. Но разбойник быстро приложил к моим губам палец, призывая к молчанию.

Я осторожно развернулась, пытаясь понять, что происходит. Ариман не смотрел на меня, он к чему-то прислушивался. Кажется, это что-то было в кустах.

— Все, ушел, извини, что пришлось разбудить, я уже думал, что нам придется защищаться, — пояснил Ариман, но я все равно не поняла, в чем дело.

— От кого защищаться? — мысли о том, что мы были в опасности, так легко не отпускала, но зато хорошо бодрила.

— Мы вообще-то в лесу, Анна, и тут водятся дикие животные, — разжевывая каждое слово, будто говорил с несмышленой девочкой, пояснил разбойник, — а мы путешествуем без магов, никто нас ночью не защищал, понимаешь?

— Теперь да, — замахала головой.

Раньше мне и в голову не приходило подобное, а ни один маг, с которыми мне довелось побывать в лесу, и словом не обмолвился. Хотя зачем им что-то мне объяснять? Для них это в порядке вещей.

— И кто же там был? — решив изобразить испуг, захлопала ресницами, глядя на разбойника.

— Дикий кабан.

— Оу, опасно.

— Вот именно, — поняв, что я не воспринимаю его всерьез, Ариман медленно приблизился ко мне, пока не навис полностью. — А ты, я смотрю, совсем не боишься.

— А чего же мне бояться, когда у меня такой защитник, как ты? — решила я немного польстить разбойнику.

Нет, конечно, он прав, и в лесу нужно быть осторожными. Но его стремление меня защитить очень уж умиляло и забавляло. Все-таки хорошо, что Ариман встретился на моем пути. Не знаю, по чьей-то «великой» воле или нет, но без него мне пришлось бы туго. В этом мире, как оказалось, без сильного мужского плеча далеко не уйти. И разбойник, выступивший для меня почти рыцарем, не самый плохой вариант.

— Знаешь ли, я неплохо владею оружием и в кулачном бою смогу победить любого солдата Смагарда, но я всего лишь человек, Анна, — серьезно заявил Ариман, выбираясь из мешка.

То ли обида за себя его тяготила, то ли несправедливое распределение сил в этом мире, но разбойник был не в таком приподнятом настроении, как я.

— А мне достаточно того, что ты умеешь, я рада, что мы здесь вместе, — улыбнулась, пытаясь приободрить своего спутника.

— Только, думаю, ты бы предпочла, чтобы на моем месте был Габриэль Делагарди, — выпалил Ариман.

Тут мое настроение снова покатилось вниз. Разбойник был и прав, и в то же время нет.

— Не нужно ставить себя на его место, Ариман, — уже вновь став серьезной, отрезала я. Разговор на этом пора было заканчивать. — Его здесь нет, зато ты рядом.

— Ты не понимаешь законов этого мира, Анна. Ты думаешь, что сделала выбор, и не собираешься оглядываться назад, но магия настоящей любви — она не здесь, — разбойник приложил палец к моему лбу, видимо, имея в виду разум. — А здесь. Телом ты будешь пытаться идти вперед, а душа будет тянуть назад. К нему.

Ариман приложил свою ладонь к моему сердцу, и оно застучало сильнее, соглашаясь с ним. А вот разум упорно не желал в это верить. Я не знала, откуда Ариман узнал о том, что у нас с Габриэлем любовь именно такая, но желания доказывать ему обратное точно не было.

В попытке доказать своему сердцу, что выбор не за ним, я притянула к себе разбойника, цепко обхватив его голову. Тот и не думал вырываться, темно-розовые губы приоткрылись от удивления и одновременного с ним предвкушения. Ариман прижался всем телом ко мне, поглаживая ладонями мою спину.

Прикрыв глаза, потянулась за поцелуем, призванным доказать самой себе, кто здесь хозяин судьбы. Вот только раздавшийся в кустах рев и грохот заставил меня замереть. А Ариман, резко отодвинув меня за свою спину, выхватил меч из ножен.

Оглашая лес хрюкающими и рычащими звуками, из-за куста выскочил дикий кабан. Ариман занес меч, чтобы атаковать животное, но оно шарахнулось от разбойника, сменив траекторию своего бега. Или побега? Эта мысль кольнула, вызывая страх.

Разбойника устроило такое развитие событий, и он расслабился, убирая на место оружие. А я, напротив, потянулась к своему. Только и успела окликнуть Аримана, когда из-за того же куста выпрыгнула дикая кошка. Огромная, покрытая короткой золотистой шерстью. Очень напоминала пуму, но я не спец в местной фауне и не помнила, доводилось ли мне видеть представителей данной породы кошачьих в зоопарке.

Угрожающе рыкнув, демонстрируя белые клыки внушительных размеров, кошка прыгнула на разбойника, огромными лапами пригвоздив его к земле. Острые когти скользнули по плечам и впились в твердые мышцы мужчины.

От смертельного укуса Аримана спас только меч, который он успел выставить перед собой, схватив свободной рукой лезвие и использовав вместо щита.

— Анна, давай! — крикнул Ариман, призывая меня к действию.

Завороженная смертельной грацией дикой кошки, я не сразу пришла в себя. Только, когда зверь клацнул зубами в паре сантиметров от носа разбойника, к счастью, благодаря холодному оружию, удерживаемой разбойником на безопасном расстоянии от себя. Но такое положение лишало возможности атаковать животное.

Мой меч тяжело вошел в мускулистую шею кошки, в пасти которой так и застрял очередной хищный рык. Густая кровь брызнула в стороны и быстрым ручьем продолжила заливать землю, когда разбойник оттолкнул от себя обмякшую тушу.

На светлой рубахе Аримана стремительно расползались красные пятна, они становились все больше — кошка успела нанести раны. Тяжело дыша, скривив лицо в гримасе боли, разбойник встал. На ногах он держался неуверенно.

— Ариман! — взволнованная произошедшим, я бросилась к разбойнику, успевшему стать близким, почти другом, которого только что чуть не потеряла. — Как… как тебе помочь?

Разбойник расстегнул рубашку вялыми движениями слабеющих рук, сорвав несколько пуговиц. Следы от когтей, скользнувших по телу разбойника, были глубокими, кожа разошлась в стороны, и кровь ручьем текла из ран.

Да, к таким порезам подорожник не приложить. Его и нет здесь.

— Надо перевязать, — отгоняя панику и сглатывая накатывающий удушливый ком, пробормотала я, отчаянно замахав руками над ранами, надеясь хоть как-то облегчить страдания разбойника. Насколько я понимала, и в магическом мире можно заработать инфекцию.

Ариман осторожно обхватил мои запястья, останавливая нелепую попытку, и снова поморщился, резко отпустив мои руки. Еще и от острого лезвия меча на левой ладони остались порезы.

— Тут перевязки не помогут, — пробормотал разбойник, покачиваясь, отступил к дереву. Я тут же подставила ему свое плечо, помогая осторожно присесть на землю. — Тут нужна целительная магия.

Ариман прикрыл глаза, снова морщась от боли, видимо, становящейся все ощутимее.

— Нужно дойти до дома этой ведьмы. Она поможет тебе, — воодушевилась я. По моим подсчетам, идти еще пару часов.

Уверена в сказанном я не была. В прошлый раз мы с Каньей не устраивали ночлег, двинувшись в путь поздним вечером и продолжив следовать всю ночь за путеводным огоньком, сносно освещающим лес на нашем пути. А кроме захода и восхода солнца, других временных ориентиров я не имела.

Как настоящая героиня блокбастера, я оторвала низ своей туники, бессмысленно торчавший из-под корсета. Хлопковая ткань, конечно, не была стерильной, но еще довольно чистой. Главное — не дать истечь разбойнику кровью, а там пусть магия его лечит.

Образовавшийся лоскут ткани пришлось разорвать еще на несколько поменьше.

Ариман с изумлением смотрел на меня. А я уже подготовила перевязочный материал и теперь судорожно вспоминала основы медицинских знаний. Вот уж не думала, что этот предмет, когда-то изученный в университете, пригодится.

— Анна, что ты делаешь? — недоверчиво пробормотал разбойник, когда мне пришлось начать его раздевать. — Ты хочешь, чтобы от холода я еще быстрее концы отдал? Решила добить меня таким мучительным способом?

— Не говори ерунды, — фыркнула я в ответ, хотя прекрасно понимала, что он это не всерьез. Это такая защитная реакция, за которой он маскировал истерику.

— Я не знаю, как быстро потеря крови станет критичной, но надеюсь, что мы успеем дойти, — как можно увереннее пояснила я. Куда бы свою истерику запрятать?

— Ладно, ты права, помирать мне еще рано, — выдавил из себя улыбку разбойник. — Но, Кракен поглоти этот лес и его обитателей, как же это больно.

— Старайся меньше шевелиться, — посоветовала я. — А теперь терпи.

— Я и так терплю, — проворчал разбойник. — А-а-а-а!

Соприкосновение открытых ран и тряпок оказалось процедурой неприятной. Разбойник то и дело шипел и охал.

— Загадочная ты женщина, Анна, — пробормотал Ариман, когда я закончила перевязку и протянула ему руку, помогая встать.

— Ты даже не представляешь, насколько.

Теперь нужно свернуть мешки и сложить пожитки, и я с ужасом поняла, что теперь все тащить придется мне.

— Анна, оставь это здесь, иначе мы не дойдем, — догадавшись о моих мыслях, проговорил Ариман. — Я еще пожить, знаешь ли, хочу. Сама сказала, что нужно торопиться.

Я бросила взгляд на наш лагерь, на тушу дикой кошки. Ариман, безусловно, прав. Но маленький червячок сомнения в том, что мне и дальше удастся вести нас в нужном направлении, советовал лучше подготовиться ко всему.

Подобрав наше оружие, я подошла к разбойнику. Он был прав, оглядываться нельзя и сомневаться тоже. Если мы дойдем до настоящей ведьмы, эти вещи нам не понадобятся. Обратно мы вернемся с помощью магии.

Обратно. Только сейчас я поняла, что кроме поисков Каньи, другой цели у меня нет. И обратно мне некуда идти.

Отбросив мысли, кормившие нарастающее отчаяние, я подставила плечо разбойнику, и мы двинулись вперед.

Ариман держался молодцом, и помощь моя была скорее подстраховкой. Не думаю, что мы много потеряли в скорости. Стараясь ни о чем не думать, я лишь следила за тем, что попадалось нам под ноги, и чтобы очередная мягкая болотистая кочка не стала причиной вывиха лодыжки, моей или разбойника. Хватит с нас травм. Но в глубине души я молилась всем известным силам, способным помочь и облегчить наш путь. В том числе великой Богини и великому жрецу ордена Тьмы.

Чем дальше мы углублялись в лес в нужном направлении, тем бледнее становилось лицо разбойника, а взгляд рассредоточивался. Но я направляла нас обоих, крепко держа Аримана, и пока, как мне казалось, мы шли в верном направлении. Только вот погода на руку не играла, снова пошел дождь. Хоть высокие кедры своими густыми кронами и спасали от проливного ливня, но не могли избавить нас полностью от прохладного дождя, грозящего промочить насквозь шерстяные плащи.

— Потерпи, осталось недолго, — ласково успокоила я разбойника, хотя он вовсе и не жаловался.

И вправду, буквально через пару минут показался маленький каменный дом, вросший в землю и покрытый собственным лесом на крыше. Из трубы поднимался белый дымок, обещающий тепло и уют.

— Я же говорила, — не удержавшись, высказала я очевидное, испытав настоящее облегчение, увидев долгожданный дом.

— Я не сомневался в тебе, Анна, — успокоил меня Ариман.

Конечно, я верила разбойнику. А еще надеялась, что эта старая седовласая женщина не просто поможет излечить раны Аримана и найти Канью, я надеялась на куда большее. Надеялась, что Канья сейчас откроет дверь и выйдет нам навстречу. Улыбаясь и сияя, живая и невредимая.

Толстая дверь легко открылась, наклонившись, чтобы не снести косяки, мы вошли внутрь. Вопреки моим ожиданиям, нас вовсе никто не встретил. В тишине потрескивали дрова, согретый очагом воздух пропитался запахами сушеных трав, ягод и грибов.

— Эй, кто-нибудь есть дома? — позвала я, и добавила себе под нос: — Как вас там звать?

Действительно, как звали прабабку Каньи, я не знала, но стыда от того, что вошла в чужой дом без приглашения, не испытывала.

От сильного сквозняка дверь за нами резко захлопнулась. И только сейчас я заметила черноволосую макушку из-за спинки стула, повернутого к очагу.

— Здравствуй, Анна, — послышался приятный низкий голос, отлично знакомый мне, — разбойник.

Меня накрыло волной негодования и злости. Что за западня? Что здесь делает Сизаморо?!

— Милая моя, не чувствую радости, — насмехаясь пропел великий жрец ордена Тьмы. — Разве ты не хочешь спасти своего разбойника?

Я не стала возмущаться, поддаваясь на очевидную провокацию. В этом он был прав. Я хотела помощи, и я ее получу. И неважно, от кого.

— Хочу, да, — уверенно подтвердила я.

— Все просто, — заявил Сизаморо, и такое вступление точно не обещало ничего простого и хорошего. Всем нутром я это чувствовала. — Ты должна вернуть воспоминания прошлых жизней. И тогда я сохраню жизнь твоему разбойнику.

— Что за бред?! — фыркнула я. Вернуть воспоминания и сойти с ума? Ага, нашел дуру. И вообще, на кой ему это нужно?

Ариман молчал, ничем не показывая своей реакции на великого жреца ордена Тьмы, и мне все тяжелее было держать его.

И только бросив мимолетный взгляд на разбойника, я поняла, что он потерял сознание. Глаза были закрыты, а тело расслаблено, оттого и потяжелела моя ноша.

Драгоценное время стремительно утекало. И не было времени думать, почему в доме прабабки Каньи находится Сизаморо, и что со старухой произошло.

Все действительно просто. Великий жрец ордена Тьмы единственный, кто сейчас может помочь Ариману. Нужно лишь сделать выбор: жизнь разбойника или собственный рассудок.

Отчего-то я уверена, что спорить с Сизаморо бесполезно. Но слишком многое было неясно.

— Зачем тебе это нужно? — сорвался с моих уст вопрос, ответа на который я не могла никак найти.

— Это нужно не мне, а тебе.

Великий жрец ордена Тьмы резко поднялся со стула. На идеальном лице сияла ухмылка. Весь полный довольства собой, в лоснящихся в тусклом свете огня черных одеждах, он ожидал моего ответа.

— Но я же сойду с ума, — попробовала я высказать аргумент «против», единственный, что был мне известен.

— Глупости, — тут же отверг Сизаморо, презрительно скривившись. — Сказки ордена Света.

Стало тяжело держать Аримана. И я положила его на узкую кровать.

Значит, бояться нечего. Что мне стоит вспомнить? Судя по всему, Сизаморо это устроит, щелкнув пальцами, может, даже буквально.

— Если, конечно, ты сможешь принять их, — вдруг добавил первородный маг.

— Что?! — возмутилась я.

А ведь я чуть не согласилась. Но стоило бросить взгляд на умирающего Аримана, внутри все перевернулось. Жалость — не мое слабое место, но разбойник спасал мою жизнь не один раз. И пусть риск сойти с ума от воспоминаний велик, но есть шанс, что все обойдется. А как говорится, кто не рискует…

— Я согласна, что мне нужно сделать?

— Ничего, просто ложись, — указал на кровать, где уже лежал Ариман, Сизаморо.

— Только сначала вылечи его, — потребовала я.

— Ложись, мне под силу выполнить обе задачи одновременно, — с явным бахвальством заявил первородный маг, указывая рукой в сторону кровати.

Сдвинув к каменной стене Аримана, я вплотную прижалась к нему, чтобы не свалиться на пол. Сизаморо придвинул стул ближе, сел и, нависая над кроватью, одной рукой коснулся моего виска, другую поместил на грудь разбойника.

Прохладная Тьма окутала конечности первородного мага, он прикрыл глаза и прошептал слова, которые мне не удалось разобрать.

— Придется потерпеть, будет немного неприятно, — честно предупредил он.

Я кивнула, дав знак, что поняла, и голову тут же будто пронзили тысячи игл, а перед глазами все затянул черный дым.

* * *

Зеркало в кабинете придворного мага Эйдера было таким же засаленным и покрытым пылью, как и все предметы интерьера. Габриэль с трудом рассмотрел свое отражение в нем.

— Милорд, — проблеял маг, наблюдая как серебряные ножницы состригают прядь за прядью. Выгоревшие в лучах жаркого летнего солнца, они падали на пол, покрытый толстым слоем грязи и пыли. — Вы словно к войне готовитесь.

В небольшую глубокую чашу маг пытался вылить багровую жидкость, неуклюже тряся стеклянный сосуд, содержимое которого неохотно вытекало из узкого отверстия.

— Эйдер, они мешают — в небе сильный ветер, и они постоянно лезут на лицо, — нехотя пояснил Габриэль. Маг и без того был в состоянии паники. — Да и разве нас действительно не ждет война?

— Ох, — только и выдохнул маг, и конечности его еще сильнее затряслись.

— Дай сюда, Эйдер, — проворчал Габриэль, забирая сосуд с драгоценной кровью дракона индиго. — Ты так все прольешь мимо.

— Все никак не верится, что вы… у вас… — маг так и не смог связать слова в единое предложение.

— Я знаю, что это тяжело принять, но возьми себя в руки, — строго потребовал командующий армией людей. — К тому же, все складывается вполне удачно.

Теперь Габриэль Делагарди не просто командующий армией людей, но и отрядов из магов, которым нужно научиться использовать Тьму против Тьмы. Как и самому Габриэлю.

— Не бойтесь, милорд, — пробормотал Эйдер, еще сильнее растрепав светло-рыжие волосы.

— Эйдер! — рявкнул на него Габриэль — Похоже, что я боюсь? Ты что вообще несешь?

Бирюзовые глаза сверкнули яростью, но оставались чисты. Тьма все больше поддавалась контролю.

— Соберись, — приказным тоном бросил он придворному магу. — Я не хочу, чтобы потом на моей груди красовался уродливый рисунок дракона.

Габриэль закончил избавляться от длинных прядей волос и растрепал новую прическу, рассматривая сквозь грязное зеркало результат.

— Ладно, поправим потом, — пробормотал он своему отражению.

С шумом отодвинув стул, Габриэль тяжело опустился на него, но совсем не от физической усталости.

Помещение освещало несколько свечей, тусклое мерцание которых едва справлялось со своей задачей. С таким же успехом ритуал привязки дракона к своему всаднику можно было затеять под открытым небом при лунном свете. Но мужчин это вполне устраивало.

Ни придворный маг Эйдер, ни Габриэль, ни кто-либо другой из ныне живущих на земле не проводили подобный ритуал. И, конечно, маг был в предвкушении, которое выдавали его нетерпеливые движения и горящие глаза. В то же время его пугала Тьма, которую Габриэль Делагарди использует в конце ритуала. Но все же результат колдовства и желание познать его пересилило страх.

А вот Габриэль не боялся. Он сгорал от нетерпения. После ритуала на груди появится магически закрепленный рисунок, символизирующий его дракона. Замешанный на магии и крови, тот позволит призывать друга, где бы он ни находился. И в преддверии грядущего это не только крайне удобно, но и необходимо.

— Будет больно, — дрожащим голосом предупредил маг.

Габриэль недоверчиво посмотрел на тонкую кисть в руках Эйдера. Тот обмакнул ее в кровь дракона, смешанную с другими необходимыми ингредиентами, из-за чего жидкость почернела.

— Не от этого, — махнул он кистью и пара капель сорвалась вниз, — потом, — тут же принялся пояснять маг, — после того как зачитаем заклинание, и вы призовете Тьму.

— Ты приготовил заклинание? — строго уточнил Габриэль. — Надеюсь, нам не придется повторять все заново.

— Да-да, конечно, — воодушевленно залепетал маг и продемонстрировал лист с кривыми каракулями, лежащий рядом с металлической емкостью, в которой придворный маг замешал зелье на крови дракона.

— Ты точно знаешь, что рисовать? — снова недоверчиво посмотрел Габриэль на Эйдера.

— Конечно-конечно, я изучил труд Фортиша «О разновидностях драконов», и драконы индиго в своем роде уникальны, — тут же успокоил маг.

— Приступай, — скомандовал Габриэль и откинулся на спинку стула, давая магу доступ к своей груди.

Эйдер пододвинул стул, сел, расправляя полы коричневого балахона, и, кажется, перестал дышать, склонив кисть над золотистой кожей, которой предстояло стать его холстом.

— Давай уже, — проворчал Габриэль.

Оба мужчины затаили дыхание.

Маг уверенно повел кисточку, вырисовывая основной скелет рисунка. Только, когда кисть требовалось смочить, мужчины снова дышали.

И вот рисунок почти готов, оставалась пара штрихов. Маг сделал еще несколько движений кистью, и довольный собой, расплываясь в улыбке, отстранился.

Габриэль встал и вернулся к зеркалу, строго осмотрел работу мага, прищурив взгляд.

— Давай, начинай читать, — собравшись, скомандовал Габриэль.

Слова из уст мага полились громко и уверенно, в отличие от привычных сбивчивых речей.

Расположив ладонь над свежим рисунком, Габриэль прикрыл глаза, призывая прячущуюся внутри него Тьму.

Монотонные слова заклинания слились для Габриэля в единый гул. Он чувствовал, как прохладная Тьма течет по венам, подступает к кончикам пальцев. Черные струйки дыма сорвались с ладони, вплетаясь в рисунок.

Стиснув зубы, Габриэль продолжал наполнять рисунок Тьмой, терпя боль, испытывающую на прочность каждый нерв на коже. — Милорд, еще немного осталось, — пролепетал маг, закончив читать, и теперь пытался подбодрить командующего армией людей, всматриваясь в гримасу боли на его лице. — Потерпите.

 

Глава 3

Вспышки ярких образов прошлого мелькали калейдоскопом. Воспоминания ушедших жизней спешили показаться перед глазами. Боль во всем теле была почти нестерпимой, и хотелось поскорее очнуться, но собственное прошлое не отпускало.

Несколько жизней оказались яркими, наполненными любовью, счастьем. Там был Габриэль и я, и наши дети. Но в очередную жизнь все закончилось. Магический мир сменился на мир людей. Ставший навсегда серым и одиноким. И десятки жизней, заканчивающихся в точности, как и предыдущие, в полном для меня одиночестве, были нестерпимыми. Я так больше не хочу! Не выдержу.

Но воспоминания забрасывались в мою голову как из пулеметной очереди, четко врезаясь без каких-либо иных вариантов. И так же болезненно как под обстрелом.

Теперь я помнила, как все началось, как служила главой серого ордена, единственной задачей которого было сохранять единство Света и Тьмы. И как все рухнуло в один момент.

Я уже захлебывалась в водовороте собственной жизни, не понимая где из них какая, видя все в слившейся единой картине, когда вдруг услышала голос Аримана.

— Анна! — очнись уже, наконец. Яростный и отчаянный.

Сосредоточившись на звуке его голоса, на его образе, я старалась отогнать все остальные мысли и воспоминания, представить его как можно четче. И постепенно передо мной стало вырисовываться лицо разбойника. Взволнованно приоткрытые полные губы, на исхудавшем лице залегли глубокие тени, и играли блики от зажженного в печи огня, отражаясь и в теплых темных глазах. Мне захотелось прикоснуться к его красивому по мужски лицу, провести пальцами по линии скул и подбородка, чтобы убедиться, что он настоящий.

И я увидела, как тонкая женская кисть, медленно скользнула по только что намеченным в моей голове целям. Ариман улыбнулся тут же, прижав мою ладонь к губам. Нежный поцелуй легким зарядом тока прошелся по телу к сердцу.

— Очнулась, наконец-то, — радостно выдохнул разбойник, развеивая последние сомнения в нереальности происходящего.

— Ты в порядке, — пробормотала я.

— Да.

Ариман раскрыл рубашку демонстрируя абсолютно нетронутое когтями дикого хищника тело.

— Даже следов не осталось.

— Давно он исчез?

— О ком ты? — пожал, теперь здоровыми, плечами разбойник. — Когда я очнулся была только ты. Без сознания и вся горела. Два дня я сходил с ума, думая, что ты так нелепо и умрешь. Что вообще произошло?

Ариман нервно растрепал волосы и продолжил:

— И не оставить тебя, и не взять с собой. Я не знал что с тобой делать.

Разбойник схватил мои ладони, целуя их и зарываясь лицом.

— Как же я рад, что ты очнулась, — бормотал он.

А до моего воспаленного разума стало медленно доходить им сказанное.

— Я была в отключке два дня?! — не поверила я, и приподнялась, опираясь на локти. Во рту пересохло и голос немного охрип.

— Да. Что произошло? И о ком ты говорила? — подтвердил мой разбойник, тут же засыпая новыми вопросами.

— Можно мне сначала воды?

Ариман протянул мне металлическую кружку с теплым травяным чаем. Дав себе пару минут прийти в себя, начала рассказ. Чем больше я посвящала разбойника в обстоятельства его чудесного исцеления, тем сильнее он хмурился.

— Я, конечно, рад, что остался жив, — произнес Ариман, как только я закончила говорить. — Но зря ты согласилась.

— Возможно, я не сойду с ума, — попробовала успокоить его, догадываясь о чем думает разбойник.

— Возможно?! — повторил разбойник недоверчиво хмыкнув. — Что-то я не разу не слышал, что подобное удавалось кому-то. И как ты себя чувствуешь теперь?

Я немного задумалась, силясь понять свои ощущения, и дать оценку своему рассудку. Но…

Ничего особенного не почувствовала. Открывшиеся воспоминания сохранились в голове мутными картинками. Зачем это было нужно Сизаморо? Не ясно. А уж зачем это мне, как он заявил, — тем более.

Я была уверена, что ни Псигелия, ни прабабка Каньи в этом лесном домике больше не появятся. Но мы остались еще на день, Ариман хотел понаблюдать за мной, и спорить с ним было бессмысленно. К тому же он был прав.

Но никаких побочных эффектов не проявилось. Не считая того, что теперь я знала растения, росшие вокруг, о которых раньше только слышала, а в жизни ни разу не видела. В этой не видела.

Мы отправились в путь, как только начало светлеть. Пока шли по лесу я много думала о том, почему сходили с ума маги добровольно открывшие воспоминания о прошлых жизнях. Но пока, со мной ничего не происходило, что могло бы привести к такому же результату. И это неплохо обнадеживало.

— Анна, ты в порядке? — в который раз обеспокоенно поинтересовался Ариман, когда мы подходили к дороге.

— Да, — как и в прошлый раз ответила разбойнику, только уже не скрывая раздражения.

К счастью, обратное путешествие в город прошло без приключений. Мы вышли к дороге, грязь на которой уже вымерзла, и ноги больше не вязли. Осталось только преодолеть ту часть пути, где не помешала бы лошадь. Но путь обратно, как правило, кажется короче, и хоть ног не чувствовалось, казалось, что мы дошли быстрее. И, когда показался постоялый двор «Три кедра», испытала настоящее облегчение. Правда, ненадолго. Стоило вновь встретится с бородатым барменом местного трактира настроение вновь сменилось. По плану, мы собирались отдохнуть несколько часов, а затем отправиться в город. Плана как действовать дальше ни у меня, ни у разбойника пока не было. Но уверена, что в замке меня никто не ждет с распростертыми объятиями, разве что Габриэль.

Стянув сырую обувь и шерстяные носки, придвинула заледеневшие ноги к камину. Конечности неприятно закололо, но тепло быстро их отогрело. Зима в магическом мире быстро вступала в свои права, хотя, возможно, это не касается Маира. Но из Смагарда я, непременно, отправлюсь к Эрвину, так что проверю погодную магию на себе.

Задаваться вопросом откуда у Аримана деньги на снятие комнаты я не стала. Развалилась на пушистой овечьей шкуре и прикрыла глаза. Любопытство все же чуть-чуть меня одолевало. Он ведь не из правящего рода как Габриэль, и до статуса верховного хранителя ордена Света ему ой как далеко. Да он даже не маг. Экономный разбойник? Возможно. Или я просто недооцениваю имущественное положение главаря банды.

Я совсем уже расслабилась и чуть не уснула, когда Ариман принес наконец ужин. Вместе с разбойником в комнату ворвались аппетитные запахи жареного мяса и только что испеченного хлеба. Как же я оказывается голодна.

Разбойник опустил тяжелый, ломящийся от еды и напитков поднос на пол у камина, где я сидела, сложив ноги по-турецки. Ариман хмуро посмотрел на мою вальяжную позу, но никак не прокомментировал, присел рядом.

— Откуда у тебя деньги? — не сдержала я своего любопытства. — Ведь последнее «дело» сорвалось.

Разбойник еще больше нахмурился и недоверчиво посмотрел на меня.

— Странно, что тебя волнует подобное, — высказал, наконец, он, после минуты задумчивого молчания. — Женщину не должны заботить подобные вопросы. Такое она должна доверять своему мужчине. Вообще, осталось немного с прошлой вылазки.

Я недовольно скривилась.

— Ариман, я примерно понимаю, как устроен ваш мир, — как можно мягче произнесла я, — но есть одно «но». Ты не мой мужчина, так что это не твоя ответственность. Но, спасибо, что помогаешь мне.

Разбойник фыркнул и ничего не сказал, принимаясь за еду, и я последовала его примеру.

Конечно, в этом мире я уже привыкла принимать помощь сильного пола. Но с Эрвина и Габриэля не убудет. А вот последние сбережения разбойника мне было жаль. Скорее всего ему не скоро удастся заработать. Привычным способом уж точно. К тому же, он явно не прочь считать меня «своей женщиной». Только, чем больше я привязывалась к Ариману, тем меньше мне хотелось его обнадеживать и использовать в своих целях.

Я боялась, что после моих слов повиснет неловкость между нами, но этого не случилось. Ариман принялся шутить пока мы ели, и я быстро оттаяла.

— А что ты сделала Гордону? — полюбопытствовал он.

— Это кто?

— Владелец этого «прекрасного места», — шутлива разводя руки, чтобы охватить всю территорию гостиницы, пояснил Ариман. С лица не пропадала насмешливая улыбка. — Ты видела его внизу.

— О, ты о бородаче, — быстро догадалась я, сдерживая смешок. — Сложно сказать, но первая встреча выдалась неудачной. Думаю, дело в этом.

— А что было то?

— Мы с Каньей были переодеты в блудниц, и, когда прибыли сюда, пришлось пригрозить мечом, чтобы нас приняли всерьез.

Ариман захохотал, не в силах остановиться повалился на спину.

— Что ты смеешься как припадочный, это, между прочем, вопиющий случай несправедливости, — наигранно обиженно возмутилась я, игриво хлопнув разбойника по груди. — Он какой-то ярый противник женщин?

— Ох, Анна, — утирая слезы пробормотал Ариман. — Не всех женщин. Насколько мне известно, Гордон ни раз писал ходатайства хранителю ордена Света о закрытии храма городских жен. По его мнению, блуд питает Тьму. А так как солдаты Смагарда чаще остальных пользуются «городскими женами», их он тоже недолюбливает.

Теперь я задыхалась от смеха повалившись на спину, слезы брызнули из глаз. Бедный Гордон, представляю, что он испытал, когда блудница пригрозила ему мечом, совсем как солдат. Боже, как же я давно не смеялась.

Открыла глаза почувствовав, что оранжевое пятно камина затянула тень. Ариман наклонился надо мной. Он больше не смеялся и почти не улыбался. Только уголки губ то и дело трогала ухмылка, пока он медленно наклонялся ближе ко мне.

— Анна, — прошептал разбойник, протягивая к моему лицу ладонь, чтобы погладить щеку.

Губы обдало теплым мужским дыханием. Ариман навалился на меня придавив, и я не могла пошевелиться.

— Ари… — не успела я произнести имя разбойника, чтобы его остановить, как он поцеловал, жадно впиваясь в мои губы, не давая возможности дышать, ни то что говорить.

Комната закружилась. В нос ударил до боли знакомый мужской запах. Леса, амбры и мяты. Настойчивые мужские губы стали тверже, а колючий, заросший щетиной подбородок, мягче.

— Любимая, — раздался шепот Габриэля.

Сердце испуганно застучало, разгоняя застывшую кровь. Этого не могло быть. С силой я ударила кулаком в грудь мужчины удобно устроившегося между моих ног. И тот отстранился. Передо мной был Габриэль, распущенные волосы лежат на голых плечах. Комната была все та же. И в тоже время другая. Свет от камина отражался от стен, только не бежевых какие должны быть в комнате, что мы сняли с разбойником в «Трех кедрах», а светло-голубые. Остальную обстановку я не успела рассмотреть так как в глазах резко потемнело.

Но вдруг раздался громкий стук в дверь, который почти оглушил.

— Кого еще принесло, разрази его Аспид, — выругался Ариман.

Я потерла глаза, не понимая что произошло. Рядом со мной все еще был разбойник, и уж точно это он меня целовал.

Ариман нехотя поднялся и пошел открывать настойчиво стучащему в дверь гостю.

На пороге стоял бородач. Лицо исказила злая гримаса.

— Я не позволю из моего постоялого двора делать гнездо разврата, — прошипел Гордон. Швырнул в разбойника мешочек с монетами, бросил на меня презрительный взгляд и добавил:

— Убирайтесь!

Дверь захлопнулась перед носом Аримана.

Видимо, наше веселье вышло за стены комнаты, а владелец «Трех кедров» истолковал все по-своему. Хотя не так уж он был далек от истины. Не случись со мной это странное видение, неизвестно что бы произошло дальше.

Я поднялась и потянулась за обувью и носками, успевшими просохнуть и нагреться. Все же что не делается, делается к лучшему.

— Что ты делаешь? — вышел из ступора Ариман. Судя по всему, поведение Гордона его сильно удивило, а то что со мной произошло что-то странное он не заметил.

— Собираюсь, ты же слышал бородача, — усмехнулась я.

— И куда мы пойдем?

— Ну, я знаю одно место, где нас точно не осудят.

* * *

Круглая спальня наполнилась светом из магических светильников, свисающих аккуратными шарами с потолка. А затем снова потемнело до уровня интимного полумрака.

На огромной кровати, с полога которой свисал пурпурный балдахин, на коленях сидела Канья, спрятав голые пятки под собой. Как только верховный хранитель прибавлял свет, она тут же убавляла его, возвращая необходимую ей атмосферу.

Эрвин нервно расхаживал по комнате, сцепив руки в замок за спиной, и бросая периодически задумчивый взгляд на девушку. На оголившееся плечо, с которого спущен рукав белоснежной туники то ли случайно, то ли намеренно, на водопад темных волос, падающих на молочную кожу, на пухлые губы, еле сдерживающие улыбку, на хитро прищуренные голубые глаза, обманчиво невинно следящие за ним. Мотнул головой в стороны отгоняя наваждение и продолжил измерять широкими шагами свою спальню.

— Эрвин, — ласково обратилась Канья к верховному хранителю. Тот замер, скосил взгляд на ведьму не поворачивая головы. — Иди ко мне.

Маленькая ладошка похлопала по постели, призывая мага на местечко рядом.

Но Эрвин снова затряс головой, борясь с искушением. С желанием бросить на произвол воли великих духов все проблемы, свалившиеся одна за другой не на такие уж сильные плечи молодого мага. И одна из них, появившаяся на крыше башни неведомо каким образом, уютно устроилась на его кровати. И теперь умело пытается его соблазнить. Ох, Эрвин Савитар с удовольствием бы поддался на уловки кочевницы, окажись она здесь иным образом. Но все случилось так как случилось. А девушка упорно молчит. Не признается, кто ее сюда доставил. Великий жрец ордена Тьмы или великая Богиня? Ему было необходимо понять на чьей стороне та, которую желало его тело и душа. Будто это могло что-то изменить.

— Канья, зачем ты здесь? — повторил Эрвин вопрос уже в сотый раз. В голове царил полный бардак. Он так желал найти ее, а теперь устраивает допрос как какой-то преступнице. Разве что без зелья истины.

Но, как казалось магу, девушку такое отношение вовсе не смущало.

— Ладно, — мило сморщив носик произнесла Канья, — если гора не идет к… как там его…

Девушка поднялась, вытянувшись во весь свой небольшой рост. Покачиваясь на мягкой перине, подошла к одному из столбиков, держащих полог, схватилась за полированное дерево.

Эрвин как завороженный следил за движениями кочевницы, цели которых были ему неясны, но взгляд притягивали. Она подняла одну ногу, сгибая в колене под острым углом, прижала к деревянной конструкции, тяжелый подол платья поднялся, оголяя тонкие щиколотки. Канья подняла другую ногу, зажимая между пышных бедер гладкое дерево, встряхнув шоколадной копной, запрокидывая голову назад, крутанулась грациозно спрыгнув с высокой кровати на застеленный пушистыми шкурами каменный пол, бесшумно, будто опустилась на облако. Движение колыхнувшейся полной груди окончательно пригвоздили взгляд верховного хранителя, и теперь он не отрываясь наблюдал, как девушка, покачивая бедрами идет к нему, медленно, маленькими, но уверенными шагами, заставляя мага следить за фигурой от голых кончиков пальцев ног до темной макушки, чувствовать напряжение во всем теле, болезненно ноющее желание в паху. Желание схватить хрупкие запястья, задрать руки над ее головой, лишь бы она не касалось своего тела, очерчивая округлые формы совсем так, как это хотел сделать сам Эрвин, но отчего-то не позволял.

На вопрос Канья так и не ответила, остановила свое наступление, когда между ней и верховным хранителем оставалось расстояние меньше вытянутой руки. Ловкие пальцы потянулись к крючкам на корсете. Один, второй, третий… И тяжелый кусок кожи с металлическими спицами внутри упал вниз. Тонкая ткань туники соскользнула с плеча, девушка подняла руки, позволяя ткани спуститься вниз и открыть голую грудь, с острыми розовыми кончиками.

В глазах верховного хранителя заблестело желание. Разум окутал туман лишая возможности что-либо сделать. А ловкие пальчики Каньи проникли под белый балахон, провели по груди, нащупывая путь вниз, и ладошка опустилась на отвердевшее мужское желание. Ласкающие движения вверх-вниз заставили Эрвина тяжело задышать. Стук забившегося в бешенном ритме сердца оглушил. Он остановил смелые движения девушки схватив за запястья и быстро поймал вторую руку, принявшуюся ласкать его шею и грудь. Поднял их вверх и сцепил невидимыми тисками. Канья нисколько не испугалось, судя по ее лукавому прищуру обманчиво невинных глаз и ухмылке, она этого и добивалась. Притянув к себе девушку, схватив за тонкую талию, Эрвин припал губами к дразнящим соскам, почувствовав в своих ладонях тяжелую грудь, почти не помещающуюся в них, приглушенно застонал, сильнее сжимая мягкую плоть.

Оторвавшись от груди Эрвин задрал подол юбки, прошелся пальцами по гладким бедрам. Нижнего белья не девушке не оказалась, и эта мысль вонзилась в голову верховного хранителя убивая все остальные. Сжав круглые ягодицы Эрвин подхватил девушку, и та обвила его ногами крепко держась. Положив прелестную ношу на кровать, маг навалился сверху, не переставая гладить мягкие бедра, тонкую талию и пышную грудь, срывать сладострастные стоны порывистыми поцелуями.

— Моя прелестная Кань, — прошептал Эрвин. Одежда летела вниз плавно и бесшумно опускаясь на пол. — Что же ты со мной делаешь…

Смех кочевницы смешался со стонами. Дотянувшись до уха верховного хранителя, она провела кончиком языка по мочке и прошептала:

— Я здесь, чтобы разбудить твою Тьму.

 

Глава 4

Чувство обиды за местных блудниц, да и за себя, не так тяготило, как нарастающее чувство дежавю. Чем ближе мы подходили к стенам Смагарда, тем ощутимей оно становилось. Сгустившаяся ночная темнота и пробирающий холод придавали бодрости и сил добраться поскорее до очага, у которого я собиралась пригреться в храме городских жен. Надеюсь подруга Каньи меня помнит и не откажет в этой мелочи, а компания разбойника ее не смутит.

Ариман с иронией воспринял мою идею, но противиться не стал. К тому же ничего лучше он предложить не мог.

Для меня, как уже не бывшей «в розыске», попасть в город было теперь не проблематично, благодаря грамоте «свободы», а о том, что мой спутник главарь одной из банд разбойников — в городе никто не знал. Вроде бы никаких препятствий нет пройти через восточные ворота, но интуиция заставила остановиться, как только показался свет факелов, подсвечивающих каменные стены.

— В чем дело? — поинтересовался Ариман.

— Да что-то мне не хочется появляться так, в открытую, — неуверенно пояснила я, задумчиво потирая виски. Как объяснить Ариману причины своих опасений, если и сама не до конца их понимаю? — Мы же не знаем, как добрался до ордена Света Бероуз, и добрался ли он вообще? И как обстоят дела в Смагарде?

— Никакого особого положения не введено из-за появления жрица ордена Тьмы, — напомнил разбойник, осторожно взяв мою ладонь, спрятанную под грубой кожей перчатки, но даже через это препятствие я ощутила тепло и ласковое поглаживание. — Об этом мы узнали бы в «Трех кедрах».

Но не это беспокоило меня. Что если Габриэль приказал солдатам, как только я покажусь в городе, доставить меня к нему, даже, если буду против? Конечно, мне в любом случае встречи с ним не избежать, к тому же большая часть меня безумно этого ждала, изнывая от тоски. Вот только… Ничего не изменилось, и каждая встреча станет испытанием для нас обоих.

— Не хочу перед отправлением в город магов заскакивать в гости к Делагарди, чувствую, солдаты быстро донесут о нашем появлении своему командующему, — призналась я. А может и меня прямо к нему донесут.

— Вон оно что, — усмехнулся Ариман и сильнее сжал мою руку.

Эх, чувствую, он все истолковал по-своему.

— Ладно, есть один путь, через южные ворота, — нехотя поведал разбойник. — Если за последние дни ничего не поменялось, то там все еще служит мой старый приятель. За пару золотых ему и напарнику, он умолчит о нашем появлении. Заодно и узнаем было ли распоряжение на счет тебя.

Такой вариант меня устраивал. Так, конечно, дольше, но не готова я морально на встречу с Габриэлем или еще с кем-либо из его семейства. Остался у меня горьковатый осадок от его матери. Уж как-то легко Лабор осуществил вывоз моего бездыханного тела за пределы городских стен. С трудом верится, что там обошлось без сиятельной помощи. Что-то внутри меня теперь настаивало на такой версии событий. И это что-то — то ли усилившаяся интуиция, то ли «третий глаз», которому я доверяла безоговорочно.

— Анна! — окликнул разбойник, выдергивая меня из размышлений. И тут я поняла, что не заметила, как оказалась впереди своего проводника, в котором, кажется больше не нуждалась. Ноги сами несли в нужном направлении через лес вблизи городских стен, послушно преодолевали попадающийся на пути препятствия. Мне будто даже стало легче пробираться сквозь чащу. Будто я здесь уже не раз ходила и знала невидимые тропы…

Но я все же остановилась и обернулась, натыкаясь на недоверчивый и обеспокоенный взгляд разбойника.

— Ты в порядке? — поинтересовался он. — Куда разогналась?

— Да. Все хорошо, просто увлеклась.

— Ну-ну.

Мой голос против воли прозвучал тихо и неуверенно. Но, собственно, так оно и было. Несмотря на то, что физически я чувствовала себя прекрасно, с головой все-таки происходили странности. В моей привычке доверять холодному и здравому расчету, а не мистическому чутью. Неужели я когда-то была такой… такой как сейчас?

— Мы почти пришли, — сообщил Ариман то, что мне и так было известно. — Подожди меня здесь, я узнаю кто дежурит, и вернусь за тобой.

Тут он прав, разведка не помешает, и пока разбойник этим занимается, мне стоит затаиться, а за корнями поваленного многовекового кедра это удастся лучше всего.

Устроившись на земле присыпанной рыжими иголками, и опираясь одним боком на широкий ствол покрытый мягким зеленым мхом, взглянула сквозь щели между сухими корнями дерева на разбойника. А что, если он не вернется?

— Я вернусь через четверть часа, — уверенно заявил разбойник вопреки моим мыслям.

Несколько секунд он продолжал смотреть на меня, судя по задумчивому взгляду чего-то ожидая, но я удобно устроилась и не собиралась вставать.

— Жди, — наконец бросил разбойник резко разворачиваясь и направляясь в сторону южных ворот Смагарда. Так уверенно, будто по-другому и быть не могло.

И я ждала, улеглась на широкий, что не обхватить и двумя руками, ствол хвойного великана, а через раскинувшиеся веером корни наблюдала за открывающейся перед стеной пустошью и кромкой леса, вдоль которой и была почти незаметная тропа, ведущая к южным воротам.

Время шло медленно, и я в который раз молча возмущалась, почему в этом мире нет карманных часов. И почему я так просто отпустила разбойника, не обговорив с ним план действий на случай, если он не вернется. Конечно, о таком раскладе думать не хотелось, но обозначенные четверть часа подходили к концу и мысли метались в поисках альтернатив.

— Заждалась? — вдруг раздалось над самым ухом, я вздрогнула, схватила упавшие на плечи мужские руки за запястья собираясь применить какой-нибудь захват против обидчика, тело опережало мысли, но я вовремя сообразила, что это всего лишь Ариман.

— Зачем так пугать?! — возмутилась я, впиваясь взглядом в увернувшегося от меня разбойника. — Ты поговорил со стражниками? Почему ты пришел с другой стороны?

— Поговорил. На счет тебя нет никаких особых распоряжений так, что мы можем войти через ворота, какие только пожелаем, — начал отвечать на вопросы разбойник. — Вышел через другие, чтобы посмотреть обстановку…

Но разбойник не договорил, в ночном небе раздался рык, подобный грому, и свист сопротивляющегося ветра. Машинально мы с разбойником прижались к дереву. Хотя я знала, что скорее всего бояться нечего — это дракон Габриэля и быть может он сам.

Мы с разбойником замерли пока над нами пролетело эта громадина, которую даже не видно в обсидиановом ночном небе. И пока звуки не стихли, удаляясь в сторону драконьих гор, никто из нас не решался и слова вымолвить.

— Поглоти меня Кракен, если это был не дракон, — заговорил разбойник первым. Судя по реакции раньше он их не встречал. Да я везучая, однако. Без году неделя в магическом мире, а кого только не видала. Хотя в голове тут же нарисовались образы и других магических существ, в этой жизни которых я еще не видела, но насмотрелась в прошлых. Да, вряд ли меня теперь чем-то удивишь.

— Не сомневайся, я точно знаю, что это был дракон, даже уверена, тот же самый, что уже встречался мне.

Ариман изумленно вскинул брови, но никак не прокомментировал, просто помог встать.

— Ладно, пошли уже, — пробормотал под нос разбойник, подталкивая меня в сторону тропы. — Пока я прямо здесь не уснул.

Шли мы на последнем дыхании, но это еще больше подгоняло. С опаской пройдя мимо стражников я расслабилась только, когда свернули на пустую ночную улицу. Город спал, и мы шли с разбойником на ровне. Не было уверенности в том, кто из нас кого ведет. Теперь я знала город, и знала, что за следующим поворотом нас ждет храм городских жен. Но осознание этого, к удивлению, не пугало. Что же сводило с ума остальных? Вечное чувство дежавю?

Мы остановились перед обшарпанной дверью, и разбойник громко постучал. До нас доносились приглушенные звуки веселья, женский и мужской смех, стоны и крики.

Дверь никто не спешил открывать, и Ариман постучал снова. Вскоре дверь открыла сама Кемма.

Сначала она заметила разбойника, шаловливые пальчики скользнули по мужскому подбородку, опустились ниже к шее.

— Ну здравствуй, малыш, давно тебя не видно, — замурлыкала Кемма, продолжая ласковую игру пальцами.

Но тут я вышла из-за скрывающей меня двери, блудница перевела на меня взгляд снизу-вверх, и улыбка из завлекающей стала простой и радостной, искренней. Не удержалась и тоже улыбнулась в ответ.

— Анна! — отозвалась девушка. — Рада тебя видеть, хотя тебя здесь быть и не должно… Хорошо, что с тобой все в порядке.

— Здравствуй, Кемма, я тоже рада тебя видеть, — призналась я. — Надеюсь тебе не сильно досталось от Делагарди за помощь мне?

Девушка махнула рукой, будто эта услуга незначительна.

— Ничего страшного не произошло, мне все равно пришлось все рассказать, — призналась блудница виновато отводя взгляд. — Ну заходите, голубчики, явно же не просто так поболтать зашли? А где Канья?

На последний вопрос и я бы хотела знать ответ, но увы.

Кемма повела нас к комнатам, но не услышав где же ее подруга обернулась.

— Я не знаю, главное с ней все хорошо, в этом я уверена, — не стала врать, но увидев неподдельное беспокойство добавила, неуверенная сама правда ли это:

— Она под защитой великой Богини.

— О, великая Богиня! — воскликнула Кемма сложив ладони, будто собралась молиться. — Сохрани ее тело и душу.

— Надеюсь этим она и занимается, — пробурчала себе под нос.

Ариман позади меня хмыкнул, уже не удивляясь моему пренебрежительному тону, когда речь шла о великих духах.

Пока мы шли к комнатам, я старалась не обращать внимания на девушек, занятых «обслуживанием» мужчин, и похотливые взгляды последних в мою сторону. Попалось на пути и несколько солдат, взгляды которых я старательно избегала, постаралась отвернуться, чтобы те не рассмотрели мое лицо, на тот случай, если мы встречались раньше и меня запомнили. Даже если Габриэль никому не поручал привести меня к нему, как только я появлюсь здесь, это еще не гарантирует, что никто не доложит, желая выслужиться перед командующим.

Кемма отвела нас в дальнюю комнату, в конце длинного узкого коридора, здесь было более-менее тихо, если не считать приглушенные звуки уединившихся за стенами соседних комнат пар. Но все же тише, чем внизу, где развернулась настоящая оргия, на мой взгляд.

— Свободна только одна комната, — пояснила Кемма, и повернулась к Ариману, — но если ты тоже хочешь расслабиться…

Но разбойник не дал договорить, отстранил шаловливые руки девушки, играющие с воротником рубахи, и толкнул дверь комнаты.

— Все, чего я сейчас желаю — это почувствовать подушку под головой, Кемма, — ворчливо отозвался Ариман на ее уловку.

От меня не ускользнуло как потух взгляд блудницы. Но она молча отошла в сторону ничего не сказав. Мысленно я рекомендовала себе не думать что связывает моего разбойника и блудницу потому, что в первую очередь разбойник вовсе не мой.

Ариман завалился на кровать скинув только оружие, плащ и обувь, я, предвкушая мягкость пастели, последовала его примеру, стараясь не думать кто и чем на ней мог заниматься до нас.

Стоило прикрыть глаза и отдаться во всласть сладкого и долгожданного сна, как замелькал калейдоскоп картинок из прошлого, так быстро что невозможно разобрать. Слышались голоса смешивающиеся друг с другом, из-за чего не ясно кто говорит — мужчина или женщина, я или кто-то еще. Я попала в водоворот событий, выплыть из которого оказалось невозможно, теряя контроль позволила панике охватить себя, хотелось кричать, но вышло ли это я не понимала, а голоса усиливались. Что-то даже удалось разобрать.

«Выбирай!»

«Прими решение, Анна, на чьей ты стороне!»

«У нее нет выбора!»

Они настойчиво от меня что-то хотели, но что именно — не могла понять, и это незнание мучило даже во сне, пока я не затряслась.

— Анна, проснись! — озабоченный крик разбойника еле ворвался в мое сознание.

Это он тряс меня за плечи нависая. Золотой луч пробился сквозь сломанную деревянную решетку на окне осветив лицо мужчины.

— Ты кричала, — объяснил он свои действия.

— Спасибо, что разбудил.

Я стала приподниматься, и Ариман догадался отстраниться.

— Уже утро, — озвучила я очевидный факт. Поспали мы от силы несколько часов. — Не стоит задерживаться.

— Согласен.

Разбойник, видимо, не раз тут бывавший показал где комната гигиены, которая больше напомнила мне городскую баню. Но не время привередничать.

Пока я приводила себя в порядок, после длительных и не особо приятных прогулок по лесу, Ариман успел раздобыть завтрак. Даже не самая свежая булка показалась вполне сносной. Но времени было мало, как подсказывало нутро, и дожевывала я выпечку прямо на ходу, не думая о том, что и так не самая аккуратная коса, растрепалась, одежда не первой свежести и мятая из-за того, что в ней же и спала. Главное оружие на месте, и поскорее бы убраться отсюда.

Еще бы несколько месяцев назад, я не поверила бы, что мне будет плевать на то, как я выгляжу. Раньше у меня всегда был идеальный внешний вид, демонстрирующий уверенность и восхищающий мужчин. Но здесь другой мир, и приоритеты другие.

Сразу было видно, что день в храме городских жен — не рабочее время. Тишина, не считая разноголосого храпа и сопения. На прощания с Кеммой было как-то все равно, и мы уверенно направились к выходу, не собираясь никому сообщать о нашем уходе, осторожно переступая спящую оргию, что развернулась в большом зале ночью, и преграждала теперь нам путь.

Но я застыла, чуть не отдавив чью-то руку. В тяжелую старую дверь храма стучали. Громко и настойчиво. И судя по шуму, доносившемуся до нас с разбойником, это не один человек. И стучат они не в первый раз.

— Ломай! — послышался громкий приказ.

Я взглянула на Аримана. Но он взял меня за руку, собираясь потащить за собой в обратную сторону, наверняка вход не единственный. Но я осталась стоять, вызывая недоумение на лице разбойника.

Глухой, но тяжелый удар отвлек от разговора взглядов, и оба мы обернулись на дверь, которая удар выдержала, но судя по ослабевшим петлям и посыпавшегося мелкой крошкой фасада, долго не протянет.

— Анна, нужно уходить, — напомнил разбойник о том, что и так оба мы знали.

Но я молчала, не в силах принять решение, разум настойчиво кричал идти за разбойником. Но что-то внутри тоскливо скулило, заставляя стоять на месте, будто чувствуя кто за стеной храма.

— Я знаю, — жалко прошептала я. Нет, это не я. Я не могу быть такой слабачкой!

Ариман предпринял еще одну попытку к бегству потянув меня за руку сильнее, наши пальцы крепко сплелись, и несколько секунд я переводила взгляд то на них, то на дверь, державшуюся из последних сил.

Послышались новые звуки — кое-кто из девушек и их клиентов просыпались.

— Ариман, уведи меня отсюда, — процедила я сквозь зубы, понимая, что сама не в силах сдвинуться с места.

Разбойник, видимо, догадавшись о разыгравшейся внутри меня нешуточной борьбе, быстро сообразил, подхватил меня, забрасывая на плечо, и с удивительной легкостью направился в сторону комнаты гигиены, не обращая внимание на оклики.

Когда мы свернули за угол, и мне было больше не видно дверь, послышался грохот — не выдержала старая. И следом мужские и громкие голоса.

— Обыскать!

Этот голос я точно знала кому принадлежит. Одному единственному и родному человеку, сердце которому отдано много веков назад, и будет принадлежать еще столько же. Только не в этой жизни. В этой уже ничего не исправить.

И хорошо, что Ариман крепко обхватил мои ноги — пришлось сжать кулаки и стиснуть зубы, чтобы не поддаться порыву бросится Габриэлю на встречу.

— Анна! — послышался раздирающий мою душу крик.

И откуда только он знает, что я здесь?

 

Глава 5

Ариман сбросил меня с плеча, и голова на секунду закружилась из-за резкой перемены положения.

— Что такое? — удивилась я. Конечно, идти я уже была способна, у главного входа в храм городских жен было лишь временное помутнение, один из вариантов паники, видимо.

— Заперто, — обреченно простонал разбойник.

Я огляделась, разбойник тряс за круглую ручку хлипкую дверь, но на удивление та не поддавалась.

— Просто вышиби ее ногой, — с энтузиазмом предложила я.

Идея пришлась разбойнику по вкусу. Но пнув со всей силы по тонкому на вид дереву, разбойник взвыл, схватившись за ногу.

— Прочнее, чем кажется, — прошипел он, скорчив лицо.

Не придумав ничего лучше с размаху ударила дверь плечом. Больно. И безрезультатно.

— Кажется ее подперли с той стороны.

— Засада.

Да, я и сама уже начала подозревать, что нас сдали, но до последнего на что-то надеялась.

Из коридора за углом уже отчетливо слышались приближающиеся шаги. Мы были в тупике.

Руки опустились во всех смыслах этого слова. Ну не драться же с городской стражей и… И Габриэлем.

Пытаясь взять себя в руки, делая глубокие вдохи, медленно считала про себя и успокаивала: это все равно было неизбежно; удерживать возле себя он долго меня не сможет, главное самой не сломаться. И вообще, мне нужно в Маир.

Встав, распрямив плечи и вскинув голову, приготовилась ко встрече с тем, кому принадлежало сердце все мои жизни. И по чьей вине металось в муках в этой.

Как бы я себя не настраивала, когда из-за угла появилась его высокая жилистая фигура в расшитой золотыми нитями рубашке и мечом на знакомом мне поясе, сердце все равно сорвалось, замедляясь и ускоряя биение до предела. Темнеющий взгляд впился в меня, казалось вот-вот и тьма заклубиться, поглощая наши с разбойником фигуры.

— Анна! — прорычал Габриэль, и только после того, как осмотрел меня с ног до головы, перевел гневный взгляд на разбойника. — А это еще кто?

Мысли отчаянно метались в поисках дельного ответа. Я беспокоилась, что Тьма в нем выйдет из-под контроля, и он кому-нибудь навредит, например, разбойнику.

— Какая встреча, — растягивая и поливая слова ядом произнесла я. — Неужели спасать меня явился, Габриэль? Да только уже поздно — спасли меня.

Лучшая защита — нападение. На мгновение взгляд командующего армией людей смягчился, он снова посмотрел на меня. Но, видимо, осознав смысл моих слов, еще злее посмотрел на разбойника, рука, в которой зажата рукоять меча сжалась до белых костяшек на кулаке. Вот-вот и он достанет меч из ножен, если решит, что Ариман представляет угрозу. Или, если решит, что у меня с очередным разбойником что-то есть.

За спиной командующего появились стражники в изумрудных плащах. Завидев нас, они приложились к мечам ожидая только команды Габриэля. Но тот сделал знак рукой, чтобы не двигались.

— Анна, что произошло? — как-то вдруг устало произнес Габриэль, когда напряжение переросло в неловкое молчание.

— Меня похитили во время вашего… торжества, — повторила я.

— Кто? Зачем? Что было дальше? — стал засыпать вопросами вершитель правосудия магического мира.

Я покосилась на солдат. Не было уверенности, что всем им можно доверять.

— Мне, кажется, здесь не место для допроса, — высказала я, многозначительно обводя взглядом стены храма городских жен.

— Да, поговорим в замке… наедине.

— У меня нет на это времени, — выпалила я. Отправляться с Габриэлем в замок, оставаться один на один в покоях, или куда он там меня вздумал увезти, не хотелось. Точнее, очень хотелось, но окажись я в такой ловушке, могла и передумать покидать его. Но пока у меня был один смысл жизни в этом мире — попытаться все исправить, и я не могла позволить себе такую слабость.

Габриэль взглянул на меня исподлобья, явно находя мою самоуверенность сомнительной. Потому что я не была столь уверена в подаренной мне «свободе».

— Ты сможешь связаться с Эрвином из замка.

Вот и все, закончились мои аргументы. Не могла же я его послать и сказать, что желаю жить сама по себе. Это было бы глупой ложью — в этом мире я постоянно нахожусь в зависимости от мужчин и их благосклонности. И, очевидно, для достижения моих целей, Габриэль имел куда больше средств, чем разбойник.

Я уже знала, что пойду с ним без сопротивления, оставался только один вопрос, не нашедший решение в моей голове. Что делать с разбойником?

Знала точно, что под удар гнева Габриэля, я его поставить не готова. Пока я справлялась с замешательством, пытаясь что-то придумать для Аримана, отпустит ли его Габриэль или ему придется идти с нами — командующий армией людей уже все решил:

— Твой разбойник, — скривился он, будто с трудом подавил желание сплюнуть, — идет с нами, Анна, я потом решу что с ним делать.

Меня уже не удивило откуда он в очередной раз знает о чем я думаю, и я с трудом подавила желание съязвить, бросив фразочку типа «все то ты знаешь… Габриэль Делагарди».

Резко развернувшись, он и его солдаты, направились в сторону выхода. И нам с Ариманом ничего не оставалось, как последовать за ними.

Пока мы шли почти через весь город к замку, я ловила на себе подозрительные, а иногда и презрительные, взгляды жителей Смагарда, на которые было абсолютно наплевать, больше волновало, что разбойник что-нибудь выкинет, и подставит тем самым меня и зреющий в моей голове план.

Мы вошли через тот же вход на задворках замка, куда нас доставили с Каньей на суд. Только в этот раз, ворота тут же закрылись за нами.

Не хорошо это. Чувствовала, что не просто так нас здесь заперли. Ариман сразу напрягся и сосредоточился, видимо, расценив эту меру предосторожности, как и я.

Мы вошли в знакомый темный коридор, и Габриэль принялся раздавать команды:

— Этого, — пренебрежительно махнул рукой на Аримана, — во вторую допросную, а мы, — хмурый, но чистый бирюзовый взгляд вернулся ко мне, — идем к магу, он свяжет нас с Эрвином.

— Что?! — воскликнула я. — Зачем его допрашивать?

Мое возмущение никого не затронуло, стражники повели Аримана по темному коридору в ту часть, где я не была раньше. А тот даже не сопротивлялся.

— Он ничего не сделал! — воскликнула я в отчаяние, и замахнулась сжатыми от негодования кулаками на Габриэля, собираясь ударить его в грудь. Но мои запястья быстро оказались в тисках его больших ладоней.

— Так уж и ничего?! — процедил он, не отводя от меня темнеющего взгляда. Дернул на себя, сильнее сжав мои конечности.

Я попробовала сопротивляться, тщетно пытаясь вырвать руки, и уперлась сильнее ногами в пол, чтобы не допустить опасной близости.

— Он касался, целовал, — зашипел Габриэль, приблизив разъяренное лицо ко мне. — Мою женщину!

— Я не твоя женщина, — напомнила я, голос к сожалению, прозвучал глухо и совсем не уверенно, в отличии от его заявлений. И откуда только такая осведомленность?

Но Габриэль проигнорировал мое замечание.

Меня затрясло изнутри от возмущения. Да как он смеет… качать свои права?! Не позволю, не в этой жизни.

Тоска глубоко внутри меня свернулась в жалкий клубок, давая дорогу гневу и оскорбленному чувству справедливости. С силой, какая была, попыталась оттолкнуть Габриэля, но он развел руки в стороны, продолжая меня удерживать, и не успев затормозить, по инерции упала ему на грудь. И этот несносный мужчина оказался только ближе. А когда его красивое лицо исказила улыбка, мой напор и вовсе ослаб, а тело отозвалось совсем не нужным в данной ситуации образом, заставив сердце биться чуть быстрее и сменить гнев на милость.

Отстраниться просто так мне уже не удастся. Я тяжело дышала, задыхаясь от этой близости, разрываясь на части.

— Нам нужно поговорить, — прошептал он в мои губы, также тяжело дыша, как и я, прилагая усилия на борьбу с первобытным желанием. С желанием броситься в объятия друг друга и больше не думать ни о чем, наслаждаться и жить только этими сладкими моментами. Моментами, когда мир вокруг замирает, а мы становимся одним целым.

— Говори, — прошипела я, понимая, что моя воля слабеет с каждой секундой, но я чувствовала, что сказать он хочет нечто важное.

И он заговорил, отпустив руки, но продолжая удерживать, обвивая руками спину и талию, поглаживая успокаивающе. А я слушала, не желая верить, но верила. Скажи он подобное несколько дней назад — ни за чтобы не поверила, даже не смотря на наличие всей этой магии. Не поверила бы, что это ради меня.

— Черт, обещание на крови, Габриэль, — процедила я, попытавшись вырваться из мучительно сладких объятий. — Снова.

Каждое сказанное им слово отзывалось болезненно тоскливым воспоминанием, и нахлынувшее дежавю выкручивало разум наизнанку пытаясь вырвать из реальности. Может от этого маги, что возвращали память из прошлых жизней сходили с ума — невозможно постоянно находиться в этом чувстве, где нить с реальностью становится слишком тонкой. Вот только вспомнить в чем суть прошлого обещания не могла как ни старалась.

— Прости, — зашептал Габриэль, касаясь моих губ, влажных от горячих слез. Чувство обреченности захватывало с новой силой. Я прекрасно понимала, что все мои цели и страхи, касаемо того что сделает Сизаморо с миром магии — меркли. Эти чертовы великие духи, возомнившие себя богами, не иначе, могут вновь обречь нас на мучения длиною в тысячу лет, а может и вечность. Надежды, что не в этой, так в следующей жизни все будет хорошо, таяли стекая солеными слезами по моим щекам.

— Прости, но я не знаю, что делать, — снова зашептал Габриэль, покрывая мои соленые щеки поцелуями.

С языка готовы были сорваться множество слов, от глупого вопроса — «зачем», до банальных упреков. Но больше хотелось сказать, как я его люблю. Понимая, что он хотел, как лучше, спасти мою жизнь. Любой ценой. Просто потому, что я поступила бы так же, заложила бы душу великим духам, не думая о последствиях, лишь бы иметь возможность быть рядом. Но мои жизни без него, и нынешняя оставили след. Изменили меня, и переступить через новые черты оказалось непросто. К тому же я не была уверена, что моей жизни что-то угрожало.

И я ничего не сказала. Все что нам отведено — это сейчас. Мимолетные мгновения единения наших душ, притяжение которых не поддавалось контролю.

Тело с отчаянием принимало его ласки, губы, сладкий вкус которых несравним ни с чем. Запах кедрового леса, амбры и мяты окутывал, вливаясь в легкие и оживляя лучше кислорода. Заставляя кровь со скоростью света разжигать меня.

Казалось, что ничего не может быть естественнее нашего поцелуя, я целовала Габриэля со всей скопившейся в глубине меня страстью. Его руки скользили по моему телу обжигая жаром, пробуждая мой огонь, загасить который можно было лишь одним способом и только на время.

— Я не могу без тебя жить, Анна, — шептал он, на секунду разорвав сплетение наших губ и языков.

Его руки с силой сжали мои ягодицы, приподняв и прижав к стене. Мои ноги оплели бедра мужчины, который тысячу веков был моим, и еще столько же после будет, даже сквозь слои одежды чувствовалось его желание, которое впиталось в каждую клеточку моего тела.

Сквозь сладкую негу, заполняющую всю меня, я понимала, что мы в темном коридоре замка, где проводят допросы, и совсем недалеко темницы. Где Аримана держат под стражей. И это из-за меня.

Эта мысль ослабила разгоревшееся за секунды отупляющее желание.

— Габриэль, — прошептала, отстранившись от сводящих с ума губ. — Ариман ни в чем не виноват, он спас меня… от Лабора.

Габриэль замер тяжело дыша и прикрыл темнеющие глаза, а я опустила ноги на пол.

— Так это Лабор похитил тебя?

— Он хотел призвать первородного мага…

— Ублюдок! — процедил Габриэль, отстранившись, и в стену напротив влетел его кулак.

— Не надо себя винить и калечить.

— Он исчез после приема, а я не придал этому значение.

Я очень надеялась, что этот фанатик не пережил серьезного ранения в глаз. Но в магическом мире и не такие раны возможно исцелить.

— После этого его видел кто-нибудь?

Габриэль провел ладонью по волосам, и я только в этот момент заметила, что он состриг их.

Тут же в голове возникла мысль: «Война». Но я постаралась ее загнать подальше.

— В том то и дело, что видели, — процедил Габриэль. — Он даже был на совете.

— А по вашим законам ему грозит что-то за мое похищение и попытку совершить ритуал?

Я попыталась сама что-нибудь вспомнить. Просто так что ли мне вернули воспоминания? Но ничего не выходило, видимо, это не так работало.

Габриэль отчаянно застонал, и стукнул ладонью по лбу.

— Нет, поглоти все это Тьма! — воскликнул Габриэль. — Ты же вне юрисдикции. Законы нашего мира на тебя не распространяются. Тебя не могут наказать, но и не защищают.

Подошел ко мне обхватив лицо ладонями. Тьма в его глазах отступала, сменяясь нежностью.

— А если бы меня кто-то решил убить?!

— Прости, — снова молил он. — Я не думал, что все так обернется. Я не собирался отпускать тебя от себя. И был уверен, что никто не решиться нажить себе врага в моем лице.

Он гладил мои щеки и скулы, вытирая еще дорожки слез. К моей радости плакать больше не хотелось.

— А как же тот солдат? Как его там…

— Он мой подчиненный, и я могу его наказывать за нарушение приказа и… подобное.

С трудом приходило осознание новой реальности. И я не уверена, что оно того стоило. Угроза моей жизни тогда казалась теперь еще более абстрактной. А вот так, о которой я узнала только что…

— Ты понимаешь, это слишком?! — не смогла смолчать, вырвавшись из объятий резко вспарывая воздух напряженными руками. — Какая-то неравноценная сделка. Твоя душа в обмен на мою жизнь, и это при условии, что угрозы как таковой почти не было.

Габриэль, скрестив руки на груди сверлил меня взглядом, в котором сквозила обида.

— Ты просто не понимаешь, Анна, я говорил тогда с Хендриком, он бы отправил тебя на рудники не раздумывая, а ты бы там и полгода не продержалась, уж поверь мне. На моей памяти нам не приходилось судить женщин за подобные преступления. Среди преступников, в горах сотни мужчин, изголодавшихся по нормальной жизни, во всех смыслах. Ты хоть представляешь что бы с тобой сделали? Никакая бы стража не спасла.

Испуганно вжалась в стену, когда перед глазами замелькали не самые приятные картинки. Темные стены пещеры, сырые и поблескивающие в тусклом свете, который исходил из магических светильников, очень напоминающих мне старые газовые лампы, только вместо огонька кусочек белого кристалла, светящегося изнутри. Мужчины, различных возрастов, в оборванной одежде, с размазанными по лицам и телу землей, орудовали кирками и молотами раскалывая горную породу, закатанные рукава открывали бугрящиеся напряженные мышцы, блестящие от пота. Беззубые рты скалились, а сальные взгляды не предвещали ничего хорошего.

Меня передернуло от отвращения, когда я представила эти грязные руки на своем теле. Габриэль был прав. Туда не отправляли просто так. Не знала, что это было: воспоминание одной из жизней, или какое-то видение, может даже и посланное самим Делагарди для убедительности слов, но я перестала считать, что он переплатил за мою свободу. В любом случае, это сработало ему на руку. Эгоистичная натура взяла верх — как и до этого, я не желала стать жертвой ритуала, так и жертвой банального изнасилования. И я лучше умру, чем позволю Габриэлю отдать свою душу на растерзание великим духам — ведь так или иначе я буду страдать, если и он страдает. А я все же эгоистка, и не собираюсь все это терпеть. Снова.

— Пойдем, — вдруг вырвал из оцепенения Габриэль, когда неприятные картины в голове потускнели и медленно исчезли. — Зайдем к магу позже.

— Куда? — запоздало пробормотала я, когда он потащил меня в сторону знакомых садов с вереницей арок, ведущий в его личную башню. Внутри все замерло и резко упало вниз. Предвкушение захватило мое тело посылая жаркую волну вниз. Но кое-что не давало расслабиться окончательно.

— Габриэль! — попыталась остановиться и заставить говорить его со мной. — Что будет с Ариманом?

Мужчина нахмурился, и изучающе посмотрел, не отпуская мою ладонь, а лишь сильнее сжимая ее.

— Почему тебе так дорог этот мужчина? — не отрывая взгляд от моих глаз произнес Габриэль.

— Я не хочу, чтобы он страдал из-за меня, — призналась я. Но вся ли это была правда? — Допрос с пристрастием, не самый хороший способ отплатить за неоднократно спасенную жизнь, не находишь?

Фыркнув, и пробормотав что-то неразборчивое, Габриэль снова потянул меня в сторону своих покоев.

Даже не пыталась противиться. Чувствовала, что это бессмысленно. В какой-то степени я уже привыкла к такому резкому перепаду эмоций рядом с этим мужчиной. Так было с самого начала знакомства… в этой жизни. Постоянная борьба с ним и тем, что я испытывала, заканчивающаяся неминуемой капитуляцией…сводящей все тело сладкой судорогой.

Габриэль со всей силой оттолкнул дверь, и та чуть не разлетелась в щепки. Мы пролетели два лестничных пролета за секунду. Вторую дверь он открыл чуть мягче, и подталкивая в спину, позволил войти первой.

На плечи упали тяжелые мужские ладони и на пол упал пыльный шерстяной плащ.

— Анна, — прошептал Габриэль у моего уха, ладони переместились на талию, сжимая ее тисками. По моему телу разлилась теплая волна, концентрируя мучительный жар внизу живота.

Я откинула голову назад еще сильнее вжимаясь в твердую грудь мужчины и подставляя шею под жадные губы. Следы от поцелуев и легких укусов горели, заставляя веки закрываться от накатившего удовольствия.

— Скажи, что скучала, — прерывисто прошептал Габриэль, подталкивая меня к кровати.

Нет, не признаюсь, не сейчас.

— Скажи, что любишь меня так же сильно как я тебя, — потребовал Габриэль, с легкостью развернув меня лицом к себе, заставляя поднять веки и взглянуть в затуманенный желанием взор.

Вместо ответа я потянулась к его губам и вложила в поцелуй всю скопившуюся страсть.

Подхватив меня под ягодицы Габриэль в два шага преодолел разделявшее нас расстояние с кроватью. Я упала на мягкий матрас, и тут же почувствовала весь вес мужчины придавившего меня сверху. Мои ноги продолжали обвиваться вокруг его бедер. Чувствовалось твердое желание мужчины, упирающиеся в мой пах, где от собственного возбуждения все болезненно пульсировало. Единственный способ излечиться — быть рядом с возлюбленным, всегда. Но в этой жизни мне уже получить это.

Я вновь сдавалась, и не знала, был ли этот раз — последний.

Мы лежали, сплетая разомлевшие тела, наслаждаясь близостью и разливавшимся от этого тепла в душе. Чувство наполненности, правильности такого единения — затопило целиком.

И расставаться с этими ощущениями совсем не хотелось. И в голове медленно зрел безумный план, в возможности осуществления которого почти не верилось. Но это был единственный шанс. Осталось только придумать как привлечь внимание нужных персон, только перед этим нужно позаботиться о судье Каньи.

Заглядывая в теплые бирюзовые глаза, смотрящие на меня со всей любовью и нежностью, я точно понимала, что в этот момент решила бороться за свое счастье, и не позволю Габриэлю снова подвергнуть свою душу наказанию, так же, как и на Альцине жениться не позволю.

 

Глава 6

— Габриэль проснись, — ласково прошептала над ухом спящего мужчины. Пальчики шаловливо заскользили по широкой спине не прикрытой одеялом, тщательно очерчивая твердые мышцы. Спина мерно вздымалась, но я знала, что он тоже уже не спит.

До придворного мага мы так и не дошли. Стоило оказаться на кровати как меня затопили воспоминания. Я просто потерялась в ощущениях. Меня сжигала страсть и душила любовь. Я находилась в одном месте, а душа во всех жизнях одновременно. Воспоминания похожих моментов нашей с Габриэлем близости мелькали, сводя с ума и распаляя не хуже мужских ласк.

Я не могла оторваться от Габриэля, а он от меня. Насладившись друг другом далеко не в волю, но истратив все силы, мы заснули уже на закате. И теперь за окном глубокая ночь, но я выспалась, как и мой мужчина, а атака воспоминаниями прекратилась. Кажется, Габриэль так и не понял, что со мной было что-то не так. И хорошо, он слишком резко воспринимает любую опасность, грозящую мне, и его способы спасти меня не всегда удачны.

— Просыпайся, я знаю, что ты не спишь.

Специально наклонилась ближе, касаясь обнаженным телом горячей спины, а губами мочки уха. Когда моя хитрость не возымела успеха наклонилась еще ближе и провела языком по нежной коже на шее. Габриэль тяжело выдохнул, но не повернулся.

— Нам нужно к магу, — напомнила я, прикусывая кожу на плече на последнем слове.

Габриэль снова тяжело вздохнул и выдохнул, но уже обреченно.

Я медленно провела ладонью вдоль позвоночника наслаждаясь шикарным мужским телом. Задержалась на пояснице и запустила пальчики под одеяло. Сначала просто погладила крепкие ягодицы, а потом с силой сжала, впиваясь ногтями.

— Ну все, — прорычал Габриэль резко поднявшись и уложив меня на лопатки. — Доигралась.

Устроившись между моих ног, и теперь потираясь затвердевшим от желания телом, Габриэль не сводил пристального взгляда, обещающего очень много приятного в ближайшем будущем.

— А Эйдеру повезло, поспит еще немного, — ухмыльнулся он, и склонился к моим губам. — Может даже до полудня.

Я попыталась вырваться, но мои руки пригвоздили к кровати растянув в стороны. Но не особо-то и хотелось. Как всегда, я не знала что ждет меня завтра, и даже уже сегодня. А если не думать ни о чем и ни о ком за пределами этой башни, то можно почувствовать вкус счастья. Мимолетного, но такого настоящего.

— Расскажешь зачем нарисовал своего дракона? — вспомнила я, когда на глаза вновь попался рисунок похожий на татуировку. Дракона я признала сразу.

Но еще до того, как Габриэль что-либо ответил в голове появился собственный ответ: «печать дракона».

— Ты привязал дракона?

— Да, как ты догадалась?

Габриэль прищурился и даже чуть отстранился, но я не была готова ему что-то объяснять. Подвигала бедрами намекая мужчине на свое желание и отвлекая от расспросов. Помогло. Он глубоко вдохнул и издал приглушенный стон сквозь сомкнутые губы.

Прикрыла глаза предвкушая дальнейшие действия мужчины. И пусть нормальная жизнь пока не досягаема — я хочу ее вернуть, и желательно в этой жизни. С единственным мужчиной и в этом мире.

Наконец почувствовала на лице теплое дыхание ласкающее кожу не хуже умелых мужских рук, что как раз пробирались от талии к груди.

— Ты уверена, что хочешь к магу именно сейчас? — послышался шелестящий голос моего искусителя. Тяжелая ладонь остановилась прямо под грудью едва касаясь чувствительной кожи ребром.

Наклонившись сильнее Габриэль прикоснулся к моим губам, нежно потерся не спеша углублять поцелуй. От такой близости и явно упирающегося в меня все сильнее мужского желания, сама уже завелась так, что вряд ли соглашусь куда-то идти.

Не выдержала и углубила поцелуй. Аромат своего мужчины сводил с ума, а вкус кружил голову и возбуждал. Ни один предыдущий опыт с этим не сравним. Даже самый неплохой.

Даже близость Аримана, которая меня все-таки возбуждала, действовала иначе. Тело реагировало, а душа нет.

Габриэль обхватил ладонью мою грудь и сжал, вырывая стон из меня и заставив обхватить его бедра ногами. Но этого было мало, мне хотелось быть еще ближе, чувствовать его внутри себя. Каждое его движение, ласка разжигали все сильнее. Он будто знал, как нужно действовать, чтобы свести меня с ума, заставить забыть обо всем и думать только о его теле так идеально соединяющимся с моим. Только мой. И даже мысль, что ему придется переспать с другой хотя бы раз, чтобы исполнить долг перед женой, приводила в ярость.

К магу мы отправились все же еще до восхода. Замок спал, не считая дежуривших стражников. И только оказавшись в темном коридоре, я вспомнила о разбойнике. Укол совести оказался неприятным. Я редко страдала подобными муками, и почему чувствовала ответственность за Аримана не понимала.

— Расслабься, Анна, — пытаясь скрыть злость произнес Габриэль, как всегда догадавшись, о чем я думаю. — Твой дружок в казарме вместе с Натаниэлем. Его бы не стали допрашивать без меня.

Воспоминания каким-то образом усилили мои чувства к Габриэлю, и чем дольше я с ним находилась, тем острее они становились. И теперь я не только волновалась за Аримана, но и испытывала чувство вины перед Габриэлем. Будто изменила ему. И продолжать разговор на тему разбойника не хотелось.

До темной и грязной комнаты мага мы дошли в молчании. Но даже несмотря на плохо скрываемое раздражение, мою руку Габриэль из своей выпустил только, когда мы подошли к двери.

Стук разрезал тишину, и сразу послышались торопливые шаги. Сонный маг выпучил глаза, когда узрел Габриэля, а потом и меня, выглядывающую из-за широкой мужской спины.

— М-милорд, — заблеял маг, явно растерявшийся от столь раннего визита. — Что-то случилось?

— Да, мне нужно связаться с верховным хранителем.

Отодвинув мага в сторону Габриэль вошел внутрь, а я за ним.

Эйдер засуетился, и стал шарить среди бумаг горой сваленных на столе.

— Где же оно, — бормотал он себе под нос.

— Эйдер! — раздраженно рявкнул Габриэль, заставляя мага повернуться к себе. — Шкаф.

Маг перевел взгляд на стоящий у стены открытый шкаф и торчащую серебристую ручку зеркала.

— Точно, — хлопнув себя по лбу Эйдер неуклюже подбежал к шкафу и схватил находку. Руки мага тряслись, и я даже стала переживать за сохранность зеркала.

Но как только маг сел за стол и стал водить ладонью над магической вещицей его нервозность отступила. Маг сидел к нам спиной, и я видела, как пошло рябью его отражение. Через минуту оно полностью пропало и показалась каменная стена обители.

— Дай его мне, — потребовал Габриэль. — И оставь нас.

Приказному тону Габриэля было трудно не подчиниться, и маг послушно покинул комнату.

— Эрвин! — позвал Габриэль. Но кроме стены в отражении никого не было.

— Еще рано, может он оставил его в кабинете?

— Нет, мы договорились, что будем всегда на связи. Я пока так и не научился пользоваться зеркалом мориона, во мне почти нет Света, вот Эйдер и держит его при себе, пока я не научусь пользоваться им самостоятельно, и не будет готово еще одно. А Эрвин должен держать свое при себе. Эрвин Савитар, где тебя носит?!

Последнее Габриэль прокричал прямо в зеркало и повернулся ко мне извиняясь одними глазами. Судя по всему, маг так раньше не вел себя.

Габриэлю пришлось позвать верховного хранителя еще несколько раз, и только тогда мы были удостоены чести лицезреть Эрвина Савитара.

— Тут, я тут, — проворчал собеседник на том конце. Зеркало резко перевернулось — оказалось это был потолок, а не стена.

Маг был без привычного белого балахона, в зеленом кафтане верхние пуговицы которого расстегнуты, волосы растрепаны и торчали в разные стороны, будто он только что проснулся. Но так оно и должно было быть на рассвете. Вот только щеки мага раскраснелись, как и губы, а глаза странно блестели.

Видимо, у нас с Габриэлем мозги устроены одинаково, потому что в ту же минуту как меня посетила догадка, он ее высказал, правда другими словами:

— Эрвин Савитар, да ты там предаешься разврату.

Ухмылка растянулась на лице моего мужчины. Он не осуждал, мы сами только что этим занимались, но почему-то его удивляло, что этим занимался маг.

— С чего ты взял? — начал оправдываться маг. Врал он не убедительно.

— Ладно, это не мое дело, Эрвин, я вообще-то не один.

Договорив Габриэль передал зеркало мне.

— Анна, — воскликнул он, явно не ожидая встречи.

— Привет, Эрвин.

Но улыбка тут же погасла на моем лице, ведь я должна была сообщить магу не самые приятные новости.

— Мне жаль, Эрвин, — начала я. — Я не нашла Канью. Никого не нашла.

Тут слукавила. Но говорить о Сизаморо не хотелось. Начнут с Габриэлем меня опекать как младенца боясь, что я могу в любую минуту сойти с ума. Сейчас точно не время для этого.

— Эм… Анна, тут… такое дело, — начал Эрвин, при этом вид стал подозрительно виноватый.

И Габриэль за моей спиной тоже нахмурился, я это прямо кожей чувствовала.

— Эрвин? — процедил мой мужчина тоже в чем-то заподозрив верховного хранителя.

— Сейчас, одну минуту.

И маг исчез из зеркала оставив для нашего созерцания каменный потолок.

— Куда? — только и успела крикнуть я.

Послышался шум, изображение изменилась, и я увидела знакомое лицо.

— Канья! — оглушила я всех своим воплем. — Как? Что произошло?!

— Анна! Как я рада тебя видеть, — почти завизжала она.

Но ответить на мои вопросы Канья не успела, так как наши голоса заглушил смех, а точнее самый настоящий ржач Габриэля.

Я бросила на него укоризненный взгляд, и он стих. А когда я вновь стала рассматривать Канью поняла что так развеселило Габриэля. Кочевница тоже выглядела растрепанной, припухшие губы и засос на шее о многом говорили. А вот то, что она в такую рань была рядом с верховным хранителем только доказывало.

Я заглушила смешок кулаком, прежде чем вновь заговорить.

— Я рада, что ты в порядке, Канья.

— Спасибо, я тоже рада что ты цела.

Она улыбалась и выглядела очень довольной.

— Я так испугалась, когда Эрвин рассказала о твоем исчезновении как раз в тот момент, когда Сизаморо устроил показушное выступление со своими существами, я оказалась здесь, — затараторила Канья.

— Подожди, какое выступление? — не поняла я.

— Я не успел рассказать, — тут же оправдался Габриэль, а нахмурившись еще сильнее добавил, обращаясь к Эрвину: — Она там так долго, а ты не сказал мне?

Верховный хранитель лишь пожал плечами, единственным аргументом у него оказался страх, что подумают хранители, ведь как появилась в башне девушка он не смог бы объяснить, не рассказав всем о ее способностях.

Мне поведали о странных созданиях, надвигающихся на магический мир продвигаясь своей армией через мертвые земли. Я не стала спорить с тем почему они решили, что это армия, молча слушала. Удивило, что прошлые жизни мне не подсовывали никаких воспоминаний связанные с их участием. Не могла же я за столько жизней не разу не встретиться с ними. Потом Канья рассказала, что действительно была с Псигелией и прабабушкой пока учась перемещениям в пространстве не оказалась на башне обители. Мне тоже хотелось рассказать обо всем, что со мной произошло, но не так, а в живую. К тому же у нас у обеих имелись секреты от двух мужчин, что сейчас были рядом.

Одна из моих целей исполнилась, Канья нашлась. Теперь нужно обдумать как я буду вытаскивать Габриэля из колючих лап кровного обещание, что душит нас обоих.

— Эрвин, ты видел Лабора? Когда следующий совет? — перебил нашу беседу Габриэль, но я не винила его, он задавал нужные вопросы. — Ты в курсе, что он…

— Да, мы знаем что произошло, Огненный маг Бероуз прибыл вчера, я не успел сообщить тебе, не до того было.

— Ага, я догадываюсь чем ты был так увлечен, — хмыкнул Габриэль.

— Странно, почему он задержался? — вмешалась я, гася зарождающийся спор.

— Он не рассказывал.

— На него могли напасть химеры, — предположил Габриэль. — Их становится все больше.

Да, все рассказанное не вязалось со словами Сизаморо. Но я не собиралась делать преждевременные выводы.

— Следующий совет после завтра, если отправитесь прямо сейчас как раз приедете вовремя, — предложил Эрвин. — Есть шанс, что Лабор заявится. А если нет… Решим на совете… или после.

— Да, согласен.

Габриэль посмотрел на меня, будто я могла быть против.

— Да, конечно, отправляемся сейчас же.

Хоть мне хотелось наказать Лабора, в Маир я собиралась с другой целью. И совет совсем кстати.

Еле отговорила Габриэля от полета на драконе. Не горела я желанием без особой необходимости совершать такое путешествие. Но он хотел сделать мне приятное. И сам факт этого был приятен. Еще немного и мы сможем свободно любить друг друга.

Карету снарядили быстро, мы только и успели принять душ, собраться и позавтракать. Даже сообщит об отъезде разбойникам Габриэль не дал. А точнее запретил.

— Мне не нравятся твои … друзья, — процедил Габриэль, когда карета покинула город. Речь, конечно, шла о разбойниках.

— Они спасали мою жизнь.

Я оправдывалась, а внутри грызла вина. На языке вертелось признание, но я не решалась.

— Ладно, ты прав, Ариман… я интересую его как женщина, — выпалила на одном дыхании.

Габриэль напрягся, в глазах мелькнула Тьма, он смотрел на меня с прищуром, ожидая продолжение. И тут он чувствовал угрозу и был как всегда прав.

— Я немного подыграла ему и теперь он думает, что у него есть шансы.

— Подыграла?

Я думала меня поразит молния, потому что взгляд мужчины был многообещающим. Тело его напряглось как перед прыжком. И я не успела среагировать, когда Габриэль схватил меня за руки и перетянул на свою сторону уложив к себе на колени.

* * *

— Я не хочу ничего знать об этом, мы оба виноваты перед друг другом, но я не вынесу подробностей, ты же не хочешь, чтобы я снес голову этому разбойнику? — процедил Габриэль, почти касаясь губ Анны.

Согнувшись на его коленях словно ребенок, она выглядела очень уязвимой. И такой желанной. Даже дни без нее для Габриэля сравни вечности. Он уже давно решил, свадьбы с Альциной — не будет. Жизнь без Анны не имеет никакого смысла, и, если не получится ее уговорить… Тоска уже была невыносимой, будто копилась не одну сотню лет, и Габриэль был уверен, что просто не выдержит, сойдет с ума или убьет кого-нибудь в порыве ярости. Иначе вся спящая внутри вместе с тоской Тьма что он чувствовал легким холодком внутри вырвется наружу — Анна, единственное, что помогает контролю. Мысли о том, что он может навредить ей, разочаровать или напугать, оказались хорошим стимулом в попытках овладеть собственной Тьмой в короткие сроки.

На его вопрос Анна лишь махнула головой. Конечно не хочет. Габриэль прикрыл глаза пряча поднимающуюся Тьму, губы касались ее. Такие нежные и мягкие, они действовали успокаивающе. Ревность возбуждала, и говорить это последнее, чем он хотел заниматься в такой момент, но она будоражила Тьму внутри почти так же сильно как гнев, который и не успевал утихать. А все вместе это было слишком много. Все эти люди и маги, что угрожали его счастью, сначала Джубба, теперь Лабор, а еще этот разбойник, и Тьма настойчиво желала их смерти.

Габриэль все-таки поцеловал единственные так манящие губы. Не спеша, наслаждаясь усиливающимися волнами возбуждения. Наслаждаясь наконец возможностью быть со своей женщиной. А Анна была его, в этом он был уверен так же как в своем имени. Каждая частичка этой женщины приводила его в восторг или восхищение. Пока все, что она делала заставляло Габриэля не только волноваться, но и гордиться. На ее жизнь великие духи с лихвой подсыпали неприятности словно незаменимую приправу, а в том, что это их проделки он не сомневался. Они играют их жизнями, как и всегда. И Анна поражала его все больше с каждым новым рассказом о своих злоключениях.

— Пообещай мне, — вдруг попросила Анна, отстраняясь и останавливая сладкий поцелуй.

Габриэль вопросительно вскинул бровь — в этой жизни он убедился, что вовсе не любитель обещаний.

— Без кровных клятв, — успокоила она. — Пообещай, что если не получится избежать наказания великих духов, ты женишься на Альцине?

Габриэль не поверил услышанному. Неужели уже согласна? Несмотря ни на что. Но тут же сердце опустилось вниз, когда в зеленых глазах, не отрываясь следящих за ним он увидел решимость.

— Если не в этой жизни, то в следующей… — Анна отвела глаза, пряча подступающие слезы от него. — У нас будет шанс. Сбереги свою душу ради меня.

А как же эта жизнь? Но отказать он был не в силах, только не Анне. Лишь бы сейчас она улыбнулась и развеяла своей близостью тоску. И плевать на то, что ждет их завтра. Может Сизаморо сожжет дотла их маленький магический мирок и завтра так и не наступит.

 

Глава 7

Сумерки сгущались, а холод, напротив — чем ближе был Маир, тем сильнее чувствовались изменения в погоде, от города так и веяло теплом и светом. Уже была видна белая башня обители, на вершине которой еще задержались последние солнечные лучи.

Я так и осталась сидеть на коленях у Габриэля всю поездку наслаждаясь моментом близости. Пожалуй, настоящие — это то, что я в действительности имею в этом мире. Прошлое мне уже не изменить, а будущее слишком зыбко. Слишком много в нем зависит не от меня.

Ворота обители как всегда были открыты, никакой блюдущей за всеми стражи. Хранители слишком беспечны на мой взгляд, но не мне им указывать.

Стоило ступить на гладкий камень внутренней площади, вдохнуть насыщенный горькими жжеными травами воздух, как перед глазами промелькнуло несколько свежих старых воспоминаний. Когда-то эта площадь, как и вся территория обители, была обычным плато, на котором кроме башни — ничего. В прошлых жизнях я редко здесь появлялась, так и чувствовала, как не хотелось заходить внутрь. Слишком много Света.

Но сейчас, прислушиваясь к своим ощущениям, я понимала, что что-то изменилось. Я не испытывала неприязни как когда-то, и очень хотела увидеть Канью и Эрвина. И, конечно, Бероуза.

Нас никто не встречал, и мы с Габриэлем направились сразу к башне. Больше, чем уверена, что Канья облюбовала покои верховного хранителя.

Из высоких окон здания, где расположилась столовая, лился теплый и уютный свет и доносились приглушенные звуки трапезы, аппетитно пахло мясом и элем — ужин в самом разгаре. Но мне хотелось первым делом увидеть чуть ли не единственных людей в этом мире, что были дороги.

Я не так уж много времени провела в обители, в этой жизни здесь прожиты самые скучные дни, но к этим светлым стенам и скупой на красоту обстановке привыкла. Лужайка, где я тренировалась была все такая же зеленая, только ветром принесло золотые листья молодого ясеня, что рос на территории.

Габриэль взял меня за руку, когда я ломанулась ко входу в башню, и остановил.

— В чем дело?

— Просто захотелось тебя поцеловать.

Усталый взгляд на мгновение изменился на лукавый, и мой мужчина быстро перешел от слов к действиям.

Губы Габриэля мягко легли на мои не встречая сопротивления. Я обвила широкую шею руками и позволила себе насладиться моментом. Он боится, что я вновь исчезну, и у него есть на то все основания. Я бы могла провести в его объятьях вечность, но идти все-таки было нужно.

Наверное, нас заметили еще на подходе к башне, потому что повизгивания Каньи послышались уже через несколько лестничных пролетов.

— Анна! — радостно вопила она.

Бросилась мне на шею, бесцеремонно расцепив наши с Габриэлем руки. Я тоже была рада ее видеть, но на внешнее проявление эмоций всегда была довольно скупа.

Канья разве что на месте не подпрыгивала. Хотя нет, подпрыгивала.

За ее спиной появился Эрвин, пряча за невозмутимым видом едва заметную улыбку.

— Канья, ты бы так не голосила, тут эхо сильное, тебя кто-нибудь услышит, — произнес он облокачиваясь на перила. — Слава великим духам, вы здесь.

В него тут же вцепилось три сердитых взгляда. Этих «великих» … всуе лучше не упоминать. От греха подальше. И все присутствующие, кроме верховного хранителя ордена Света, это уже поняли.

— Все на ужине, — успокоил Габриэль Эрвина. А меня, лично интересовало, почему кочевницу не должны слышать.

— Канья, как ты тут оказалась?

Закатив глаза, она взяла меня за руку, и повела наверх.

— Это длинная история, — загадочно начала она. — Нам нужно срочно организовать девичник, и я все тебе расскажу.

Когда мужчины было двинулись следом, ведьма, что являлась моей подругой, протестующе зацокала.

— Нет, нет, мальчики, девичник, значит, только девочки, без мальчиков, — и для большей убедительности погрозила пальчиком.

— Что еще за девичник? — возмутился Габриэль.

Я с трудом сдержала смешок. Все-таки хорошо, что Канья побывала со мной в моем мире. Нет, не в моем — в том, другом.

— Приходите через пару часов, — дала указание Канья.

Я посмотрела на верховного хранителя. Тот, кажется, пребывал в легком шоке. Не каждый день какая-то пигалица выгоняет из собственных покоев. Вот-вот и маска невозмутимости треснет.

Мы успели дойти до кабинета верховного хранителя, когда услышали его разгневанный крик.

— Канья!

Но кочевница даже не дернулась. А вот я удивилась, но лезть не стала. К тому же Канья щелкнула пальцами и в углу небольшого кабинета появилась винтовая лестница.

Не так я себе представляла спальню Эрвина, хотя, честно говоря, вообще, не представляла. Просторная круглая комната разительно отличалась обстановкой от аскетичной обители, которая уж очень напоминала монастырь. И на таком фоне многообразие красок, фактур и деталей, казалось даже эпатажным. Чего только стоила массивная кровать с пурпурным балдахином, вокруг пушистый пестрый ковер из шкур животных. Широкая ширма из белого дерева и розовой тонкой ткани, пропускающей свет, за которой спрятался шкаф. Письменный стол и стул с затейливыми резными ножками, покрытыми золотом. Несколько светильников из цветного стекла бросали яркие блики на пол и стены. Да, Канья наверняка в восторге.

— Ну, рассказывай.

Кочевница повела к стене напротив «царского» ложа, где полукругом разбросаны подушки, разноцветные атласные и бархатные, с вышивкой и бахромой, в центре которого ковер с растительным орнаментом и, судя по знакомому запаху и вазе с дымящейся чашей полой угольков и черной трубкой — кальян. Н-да, знатное гнездышко себе устроил Эрвин.

— Так, значит, переместилась ты сама, но по приказу Псигелии, — подвела я итог приключений Каньи спустя час разговора, одной выпитой бутылки дурманящего эля и двух кусков мясного пирога. На подушках я уже не сидела, а лежала.

Канья присела на колени, чтобы пошевелить угли в чаше, старательно делая вид, что это занятие очень важное.

— Не по приказу, по заданию, — улыбка у кочевницы вышла не особо доброй, что меня насторожило. Она провела все это время в компании Псигелии, которой я совсем не доверяю. И кто знает, как это на нее могло повлиять.

— Я так и не поняла, в чем суть твоего задания?

— Я не могу говорить, — пробормотала Канья на удивление несвойственным тихим голосом, теперь она и вовсе выглядела замкнувшейся. Что там с ней вытворяла эта… великая Богиня?

Молчать в компании Каньи было странно, она всегда затапливала шквалом своих эмоций, что действовали очень заразительно.

— Но могу показать! — выпуская сизую струю сладкого дыма воскликнула ведьма, отчего голос стал глухим и низким.

— Как?

Канья снова потянулась к трубке кальяна.

— Смотри, — предупредила она, прежде, чем снова втянуть в себя пар.

В этот раз из рта ведьмы через сложенные в трубочку пухлые губы вырвался совсем не привычный пар. Черное облако, кажется, жило само по себе и двигалось совсем по неположенной территории. Постепенно вытянувшись странный черный пар оформился в фигуру мужчины.

Канья снова затянула в себя пар, на этот раз выпуская абсолютно белый. Он тоже оформился в мужскую фигуру.

Когда рядом с черным «мужчиной» появился «белый», они будто увидели друг друга, повернулись лицами рассматривая, и резко приняли агрессивные позы. А затем и вовсе появились мечи из такого же пара, и существа начали сражаться, ожесточенно, того гляди, и кто-то проиграет.

Пока шла ожесточенная битва двух мужчин из пара, Канья сделала очередную затяжку и выпустила в сторону сражающейся парочки сгусток серого. На этот раз пар принял очертания женской фигуры. Девушка тут же вклинилась между воюющими, положив на грудь каждому ладонь, заставила их остановиться. Мечи исчезли. Первым девушку поцеловал черный мужчина, а затем и белый. После чего фигуры из пара закружились на месте вплетаясь в друг друга, соединяясь в одну единую массу. Когда уже нельзя было различить где Тьма, где Свет, а где серая девушка, весь пар растворился.

Канья улыбалась, судя по всему, очень довольная постановкой этого «тройничка».

Я, конечно, не дура, но все же не до конца понимала смысл, вложенный в это. Кроме разве что «серая» объединила Свет и Тьму. Но раньше эту роль всегда выполняла я. Без всякой магии. Какое отношение это имеет к заданию Каньи?

— Это все, что ты можешь мне объяснить?

Канья кивнула.

Ладно, посмотрим, что из этого выйдет. По крайней мере выглядит все безобидно, может со временем что-то прояснится.

Спрашивать об отношениях с Эрвином я не стала, и какова его роль в этом тоже. Если бы захотела рассказала, ну или показала.

Но, при всем желании, устраивать допрос Каньи я бы не смогла, появились Эрвин и Габриэль.

— Пора спать, Анна, — шкодливо улыбаясь позвал Габриэль и протянул мне руку, помогая встать с подушек.

Горячий напиток уже расслабил тело готовя его ко сну, и не было никакого желания сопротивляться. Я уже знала, что мы отправимся в комнату, где вновь останемся только вдвоем. От предвкушения по телу разлилось тепло концентрируясь внизу.

— Что будем делать завтра, на совете? — поинтересовалась я, пока мы шли в отведенную комнату. Отведенную нам.

— Ты ничего не будешь делать, даже не покинешь спальню.

— Но…

— Тебя не должны видеть, на тот случай, если Лабор заявится.

— Хорошо.

Да, я поймала на себе удивленный и ликующий взгляд Габриэля, и была ближе притянута за талию к теплому мужскому телу. Что удивляться — он прав. А правду иногда приятно говорить.

Вопреки заявлению Габриэля, спать мы легли под утро. Ни меня ни его невозможно было остановить, мы растворялись в неге страсти, единой на двоих.

Только через низкое окно проникли первые лучи, я осторожно выбралась из-под тяжелой мужской руки. Как же мне хотелось остаться в теплой постели. Проснуться к полудню и снова погрузиться в эту сладость, что мы дарили друг другу ночью, забыть о мире вокруг позволив ему сузиться до одной комнаты и нас двоих.

Совет должен был скоро начаться, и хоть мое участие там никто не ждет, я намеревалась заявиться преследуя, конечно, только свои цели. В моем, как обычно не самом продуманном, плане своим появлением и заявлением я должна убить сразу двух зайцев. Что последует дальше слов, предугадать я не могла. В моем идеальном видении — возможность быть с Габриэлем, в этой жизни, и на моих условиях. Плюс, встреча с одним из возрожденных великих духов, что послужит мирному разрешению складывающейся ситуации между людьми и существами.

Если все пойдет не по моему плану, я окажусь в котле местного правосудия, в руках братьев Делагарди, и если сильные руки Габриэля желают дарить мне лишь ласку, то вот старшие — перетрут в порошок — лишь бы все шло по их планам.

В этот раз нас с Габриэлем разместили в другом здании, видимо, выделили покои для знатных гостей, коим являлся командующий армии людей и его спутница, о наличии больших комнат с двуспальными кроватями, личной комнатой гигиены и даже диваном с креслами, я не подозревала. Выход из этого корпуса вел к небольшому саду, разросшемуся по бокам от каменной дорожки, что вела прямиком к башне. Два хранителя убирали листву сгоняя ее в кучи магическими потоками воздуха. На меня и на то, что при мне было оружие, как обычно, никто и не обратил внимание.

Хотелось поговорить с Каньей напоследок, но как попасть без магии в покои верховного хранителя я представления не имела, да и не особо горела желанием застать парочку в неглиже. Вот и отправилась прямиком в зал совета.

Как и ожидала, члены совета еще не прибыли, возможно я тут проведу не один час, но точного времени у меня не было, и спрятавшись у лестницы, ведущей на крышу башни, стала ждать и надеяться, что Габриэль не найдет меня раньше времени и не испортит все.

Сегодня решетка, что закрывала ход на крышу, была открыта, и я не смогла справиться с любопытством и остаться в своем укромном месте. Давно хотела полюбоваться видом, открывающимся с такой высоты. И зрелище меня не разочаровало.

Острые снежные шапки окрасились в алый встречая солнце, голые у вершины скалы снизу захвачены зеленью, с приходом осени разбавленную желтыми и красными пятнами. Маир казался совсем крохотным, пестрые домики утопали в желтой листве.

Я опустила взгляд вниз осматривая мирно спящую обитель. Только хранители, что следили за частотой территории, безмолвно занимались своей работой. Собирали листья, поджигали снопы трав в каменных чашах. Горьковатый дым стелился серо-желтым туманом. Но от неторопливого осмотра меня отвлекла знакомая фигурка, очень даже торопливо выбежавшая из башни и озирающаяся по сторонам. Канья. Я сразу узнала ее несмотря на высоту, и не только по темной копне волос и округлым формам. В таком ярком платье ни одна служительница обители не могла ходить. Красным пятном она направлялась в сторону ворот.

— Так, и куда мы собрались?

Чутье твердило направиться следом, что, недолго думая, я и сделала. Внутри нарастало нехорошее предчувствие заставляя отложить все остальное. Оставалось надеяться, что до совета еще достаточно времени и я успею вернуться хотя бы к концу.

Выскользнуть незамеченной за ворота обители удалось без труда. Петляющие улицы были пустынны, и я, не остерегаясь любопытных глаз, неслась вниз. Канья имела фору, но мои ноги длиннее, и я куда выносливее. Но из виду ее все же потеряла.

Остановилась только, когда улица кончилась, впереди маячило красное яркое пятно. Канья стояла на берегу по колено в остывших водах озера. Волосы змейками летали в воздухе, хотя ветра не было совсем.

Нас разделял довольно широкий берег, где не так давно проходила ярмарка в честь дня Сома.

Я хотела было окликнуть ее, но остановилась, заметив еще одну женскую фигуру.

Там была Псигелия. Лица я не видела — Канья загородила обзор. Но хорошо было видно точеную фигуру в воздушных лоскутах светлого одеяния и россыпь волос медным пятном расстелившихся на поверхности темных вод, от которых поднимался пар скрывающий далекий край берега на горизонте.

Видимо, меня заметили — кочевница обернулась, а фигура великой Богини растворилась в рассветном тумане.

Разделяющее расстояние я преодолела быстро, Канья вышла из воды и принялась сушить намокший подол проводя по нему ладонями. На меня не смотрела, но вид был виноватый.

— Это была Псигелия.

Это было утверждение. Но мне нужно было услышать правду от нее. И только по тому как Канья мне ответит делать какие-либо выводы.

— Да, — ответила она без энтузиазма. И то хорошо.

Подозрения в предательстве быстро рассеялись подобно утреннему туману. Солнце поднималось незаметно, но лучи уже скользнули по водной глади рассеивая его.

— Расскажешь?

Канья кивнула и показала в стороны больших валунов у кромки леса.

— Давай присядем, — тяжело вздохнула, — попробую рассказать.

Кочевница направилась к камням, уводя нас с открытого берега.

— Куда она вечно исчезает?! Она в курсе, что меня чуть не сожрал тигр пока я пыталась до нее добраться…

— Тише, тише, спокойнее, — замахала руками кочевница усаживаясь на серый булыжник. — Я пыталась выяснить это. Псигелия лишь сказала, что твоя судьба больше не в ее руках. «Ее путь рисует Тьма», так она сказала.

— И что это значит? — в моем голосе послышались надрывные истерические нотки.

Осознание того, что я чуть не погибла, пытаясь отыскать эту Богиню, а сейчас она была так близко и отказалась хоть словом перекинуться, раздражал. И даже поднимающаяся из глубин души волна преданности не способна была его заглушить.

В этой жизни я в руках Тьмы. В руках сумасшедшего Сизаморо.

— Это чокнутая парочка не может встретиться и решить свои проблемы как нормальные люди?! — возмутилась я, но на камень напротив Каньи все же села.

— Не могут, — развела она руками. — Ты права, Сизаморо все еще не в себе, их встреча может печально закончиться для всех нас. Если сейчас он не способен оценить то, что она указала путь «бездушным», то слова ее извинений и подавно.

— Так это она собрала армию тех существ?

— Это не армия.

— Зачем они тогда направляются к границе?

Канья молча пожала плечами.

— Я думаю это была попытка примирения со стороны великой Богини. Мол ты прости и прими моих детей от других мужиков, а я приму твое увлечение существами. Город Бездушных умирал, если бы Псигелия не призвала покинуть его, они умерли бы без еды и воды. Теперь они в руках Сизаморо, под защитой Тьмы идут через мертвые земли.

— Ищут новый дом?

Предположение вырвалось само. Если не собираются воевать, то что еще им нужно?

Канья на мгновение задумалась, но быстро согласилась.

— Думаю так оно и есть.

Вот только сдается мне, что ни Смагард, ни Маир, ни другие города магического мира, где царит относительный мир, порядок и процветание, не захотят делиться всеми своими благами с этими существами, которых разумными и не считают, а скорее принимают за зверье.

— А что по этому поводу думает Эрвин?

— Не знаю. Мы не говорили об этом?

— Вы хоть о чем-то говорили? — зло бросила я. — Или вам было не до того?

Голубые глаза наполнились обидой глядя на меня.

— Я выполняла свое поручение, это часть моего поручения, — начала оправдываться Канья, но, не зная что еще добавить или не в силах это сделать, поджала губы.

Я уже не слушала — за спиной из серо-голубого облака выросла высокая фигура. Чувство опасности захлестнуло.

— Канья! Сзади! — все, что я успела выкрикнуть, когда на ее лицо опустилась мужская ладонь. Глаза ее стали закатываться, а веки задрожали.

Я выхватила меч. Но только и успела заметить приближающиеся с разных сторон фигуры. А потом затылок пронзила резкая острая боль. Звон в ушах быстро затих, когда перед глазами все поплыло, а сознание провалилось в темноту.

 

Глава 8

— Эрвин, дело не требует отлагательств, — процедил Габриэль, стараясь не привлекать внимание собирающегося к собранию совета.

Верховный хранитель тоже был не в духе. Проснувшись и не обнаружив рядом ведьмы, он толком не успел разозлиться, стоило спуститься в кабинет, как известили о появлении членов совета. Те, один за другим, появлялись в зале, и верховному хранителю следовало их встречать.

Чем и занимался Эрвин Савитар, вот только мысли все были о темноволосой прелестнице, что незаметно исчезла из его постели.

— Габриэль, мне как бы некогда.

— О, братец, — пропел появившийся за спиной раскаляющегося с каждой минутой Габриэля Рейнорд Делагарди. — Мог бы сообщить, что отправляешься в Маир, я бы поехал с тобой.

— Это была спонтанная поездка, — пробурчал Габриэля не удостоив брата ни приветствием, ни взглядом.

— А я уже было думал, ты метишь на мое место в совете, — Рейнорд дружественно похлопал брата по плечу и повернулся к верховному хранителю. — Приветствую, Эрвин Савитар, я как всегда один из последних.

— Нет, еще Лабор не появился.

Эрвин хоть и отвечал среднему брату Делагарди, смотрел на младшего.

— Аспид разрази, — выругался Габриэль.

Зал был полон, не считая обозначенного члена совета и переговаривающихся у лестницы мужчин.

Эрвина раздирало беспокойство и желание бросить все и выяснить, где пропала его женщина. В том, что Канья Одис его — он ни секунды не сомневался, а проведенные вместе ночи лишь закрепили этот статус.

— Рейнорд, шел бы ты и занимал свое место, — предложил Габриэль брату, сделав насмешливый акцент на последнем слове. Место в Правящем совете — последнее в этой жизни, что могло его заинтересовать. Он даже связывать себя клятвой с орденом Света не планировал, та хоть и не кровная, но тоже обязательство.

— Пара слов Эрвин, — настоял Габриэль.

Верховный хранитель проводил взглядом Рейнорда, и приготовился слушать младшего Делагарди. Но как бы он не старался, маска невозмутимости трещала по швам.

— Анна пропала, — выпалил на одном дыхании Габриэль, как только усмехающийся лис, что был его любимым братцем, присоединился к разглагольствующей толпе престарелых магов.

— У меня примерно такие же новости, — хмыкнул Эрвин, вовсе не испытывая веселья. Но и его терпение не бесконечно. — Канья тоже пропала.

Габриэль с силой ударил по каменной стене. Та даже глухого звука удара не издала. Стены башни настолько толстые, что попытки выместить на них свой гнев остались никем незамеченные, кроме Эрвина и сбившимися в кровь костяшками кулака Габриэля.

Каждый был уверен в своей женщине. Уверен, что не оставила бы… после всего, что было. А значит, что-то случилось. И точно это «что-то» очередной «девичник».

— Я не могу распустить совет, — предупредил верховный хранитель возникшее в голове Делагарди предложение. — Что-то мне подсказывает, что эти две ходячих беды вместе. Мы найдем их, Габриэль. Обещаю. Я постараюсь закончить как можно быстрее, тогда мы найдем их с заклинанием поиска.

Эрвин почти шептал и с каждым словом его голос становился все тише (шум в зале тоже стихал — его ждали), но на воодушевляющую, его речь меньше походить не стала. Кого больше пытался приободрить, себя или Делагарди, он точно не знал. Ведь оба понимали, что все могло случиться как в прошлые совместные поиски. Если к этому приложили руку великие духи — они их не найдут и с силой верховного хранителя.

Пожалуй, на этот раз Эрвину будет достаточно неудачных поисков, чтобы разочароваться в благих намерениях, что всегда нес Свет, он чувствовал это так же как поднимающийся из глубин души гнев, вот-вот и он пробьет стены его уверенности и сдержанности, прочности которым могли позавидовать только стены башни обители. Но случившееся с Джуббой, а потом и с Лабором. Поведение великой Богини, да и жреца ордена Тьмы, далеко от идеалов, вливавшихся в его голову с раннего детства. Вот-вот и столпы его веры рухнут обнажая совсем другую истину. Он уже чувствовал, как они дрожат. И только сильнее сжимал кулаки из последних сил пытаясь устоять.

Габриэль отступил в сторону, позволяя верховному хранителю исполнять свой долг. В этот момент он был благодарен за то, что судьба свела его с этим магом, являя пример каким он никогда не станет. Габриэль бы не смог пойти с высоко поднятым подбородком, с лицом, скрывающим настоящие чувства и делать то, что должно. Он уже пытался быть таким, согласился на свадьбу с Альциной, вот только взял на себя обязательства груз которых не под силу. И сейчас, завись от него успешные поиски Анны, он сплюнул бы на пол перед зажравшимися мордами членов совета, и не думая больше ни о чем, отправился на поиски своей женщины.

Но все, что ему оставалось, так это сидеть на холодных ступенях, слушая как сильные мира сего решают судьбу всех остальных жителей. Решают какой отдать приказ ему, командующему армией людей. Нет, не так. Армией магического мира. Ведь теперь среди простых солдат есть и маги. И даже один дракон. Вот только сам Габриэль был уверен только в том, что все на что он способен — ждать, когда Эрвин примется за поиски, и понимать, что это единственный разумный выход.

* * *

Наверное, это судьба, впадать в бессознательное состояние и просыпаться черт знает где. И я даже догадываюсь кому сказать спасибо за такую «судьбу».

Голова билась обо что-то твердое. Снова и снова. Может это и способствовало возвращению моего сознания, а может и наоборот. К тому времени как я смогла поднять веки до меня дошло, что головой бьюсь о деревянный пол телеги, под ритмичный топот копыт, только эта была не телега… Да, сознание еще не все на месте, потому что активная мозговая деятельность только усиливала боль захватившую затылок. Но я все-таки вспомнила название — кибитка, будь она неладна, ведь нас похитил чертов кочевник. Покрытая приличным слоем дорожной пыли белая ткань, служившая пологом, пропускала свет, а через пару дыр и солнечные лучи. Один из таких падал на Канью, освещая бледное лицо. Она была без сознания. Рот перевязан кляпом, а руки связаны за спиной. Ноги тоже.

Я пошевелила своими конечностями. Бок, на котором лежала онемел, но мне удалось понять, что и я связана. Во рту пересохло от грязной тряпки, что послужила разбойникам кляпом и для меня.

Связана я была крепко, но все равно попыталась размять тело заелозив на месте, заодно осматриваясь по сторонам в надежде найти что-то полезное. Но кроме мешков с непонятным содержимым ничего не было.

Я попыталась передвинуться ближе к Каньи, она все же магией обладает, если удастся ее разбудить, наверняка сможем попытаться выбраться.

Тут мои мозги окончательно пришли на место, когда я осознала кто нас похитил. Это же брат Каньи, о котором я даже забыла разузнать у нее. Совсем вылетело из головы, что главарь банды кочевников родственник моей подруги. От этого маленького открытия, к сожалению, легче не стало. И почему нас похитили, я тоже никак не могла понять.

По затраченным усилиям я должна была скакать с резвостью горной козы, но передвижения мои были не столь эффективны. Зато шуму было много. Один из мешков, лежащих над головой, упал, кухонная металлическая утварь посыпалась вниз, чудом мне на голову не свалился стальной кубок с драгоценными камнями.

— Проверь, что там, — послышался знакомый мужской голос. Слишком приятные в нем бархатистые нотки, чтобы так легко забыть. Вот только имени я так и не узнала. Хотя, какое это теперь имеет значение.

На плечо упали мужские ладони. Сначала меня вжали в пол, а потом резко перевернули на спину.

Лицо мужчины было мне незнакомо. Но тогда все разбойники из банды кочевников были с повязками. Только братца Каньи я видела на озере. Возможно, и этот, не одаренный красотой кочевник мне уже встречался.

— Проснулась! — крикнул он скалясь в кривозубой улыбке. Еще бы не проснуться от таких нежностей. Только в маленьких заплывших глазах не было дружелюбия. Я бы точно нашлась что ему сказать не будь во рту кляпа.

Но, когда его рука шириной с добротное бревно замахнулась на меня, я уставилась во все глаза не веря в происходящее. Неужели снова? Жаль, что страха во мне недостаточно для того, чтобы зажмуриться, при всем уважении к себе, я предпочла бы не видеть этого позора. Не видеть, как меня опять избивают.

Рука-кувалда не успела опуститься мне на голову, а я все же зажмурилась перед, казалось бы неминуемым ударом — куда более изящная мужская ладонь с тонкими пальцами перехватила ее. Неприятной наружности разбойник был остановлен другим. И судя по тому, что на козлах скорее всего больше не могло быть никого — это был братец Каньи, и сын Айера, если я не ошиблась.

— Ты что творишь? — не повышая голоса произнес он. Но даже у меня мурашки пошли по телу от звенящей холодной стали в его голосе. Неудивительно, что в столь юном возрасте он умудрился собрать банду. — Возьми тряпку с зельем. И сестрице моей добавь дозу, не хватало, чтобы она проснулась раньше времени.

Вот теперь сомнений не осталось.

— Хорошо, Риден, — проворчал крепыш, и на мое лицо через пару секунд обрушилась ладонь чуть не сломав нос. Влажная тряпка ничуть не смягчила грубые прикосновения.

Как бы я не пыталась сопротивляться, не дышать, подавляя яростное желание заорать во всю силу, вдох все же пришлось сделать. Горький и жгущий горло запах ворвался в нос и рот, расползаясь до самых легких с каждым кусочком захваченных ядовитой пеленой внутренностей, ослабляя мое сознание и контроль над телом все сильнее.

Следующее пробуждение оказалось еще менее приятным. Я не могла понять открылись ли веки, и я нахожусь в кромешной тьме, или они все еще не подвластны мне. Помимо этого, гортань горела при каждом вдохе, во рту пересохло, а боль в животе — будто я съела камней.

Это было действительно страшно. Не из-за букета неприятных ощущений — из-за неизвестности и потери контроля над своей жизнью. Зачем сын Айра похитил меня и Канью? Я была уверена, что он вернет ее отцу. Но, судя по всему, это либо не так, либо семейство Одисс не имеет понятия о гостеприимстве. А может это мне оказана такая честь?

Осязание постепенно возвращалось. Я понимала, что это последствия отравы, что заставили дышать кочевники. Обогащенное подсознание даже вспомнило ингредиенты подобного гадости. Ее использовали для усмирения съезжающих с катушек магов способных погубить окружающих. На простых людей, конечно, тоже действует. Но, видимо, за сотни лет, что меня не было в этом мире, нашлось новое применение.

Неизвестно сколько я отходила. Казалось, что время течет совсем с другой скоростью, каждый вдох и выдох занимает по минуте, а потом все скачет слишком быстро. Чем лучше слушалось тело, тем боль в голове, в горле и животе только усиливалась. Но я уже прекрасно чувствовала, повязку на глазах, связанные конечности и кляп во рту. Вот только единственное, о чем могла думать, это о воде. Хотя бы глоток, смочить слизистую, не дать ей высохнуть окончательно и потрескаться в кровь.

До ушей дошел звук, скрипящий и тихий, будто открыли старую дверь. Я уже успела пощупать связанными за спиной руками деревянный пол, на котором сидела, получить занозу и осознать, что точно находилась в каком-то доме. Но дикое желания утолить жажду не давало сил поразмыслить зачем здесь я.

Чьи-то пальцы коснулись моего подбородка, лицо развернули и сняли грязную тряпку, служившую кляпом. Кричать я не могла — горло горело. И как же было приятно слышать звуки воды, переливаемой из одного сосуда в другой. Шершавая поверхность глиняного стакана, немного влажная, коснулась моих губ. На затылок легла ладонь, и голову запрокинули назад. Но мне было плевать на то, как пальцы копошились в моих волосах, поглаживая кожу, и на то, что это ладонь явно мужская. Главное заветная жидкость текла внутрь меня, возвращая своей свежестью жизнь.

Как только я опустошила стакан нашлись и силы говорить.

— Что вам от меня нужно?

Угрожающе и строго не вышло, горло все еще болело, и голос от этого был хриплый.

Я дернулась, когда почувствовала едва уловимое скольжение подушечек пальцев по щеке.

— Ты в мои планы не входила.

Риден. Это он дал мне воды, и лапал за лицо. Но в голосе чувствовалась досада.

Он не врал. Какие у него могли быть мотивы меня похищать? Никаких. Разве только устранение свидетельницы похищения Каньи. Цепочка причинно-следственных связей строилась быстро, но требовались уточнения.

— Зачем тебе Канья?

Не особо я надеялась получить ответ, но не могла понять зачем Риден все это провернул. Зачем похитил сестру таким образом? Неужели, чтобы вернуть отцу? Наверняка за вознаграждение. А я тогда, на озере, когда не знала что где Канья, еще и поверила, что он о ней действительно беспокоился. Но все говорил о том, что вовсе не братские чувства двигали кочевником.

— Мне она тоже ни к чему. Я лишь отдал ее тому, кому она давно должна была принадлежать.

— За деньги, естественно.

— Естественно.

А до меня только стало доходить. Риден вовсе не об отце говорит.

— Ты собираешься отдать ее отпрыску Гонкана?

— Уже отдал.

Я не видела собеседника. Но отчетливо ощущала алчную улыбочку.

— Ты хоть понима…

Договорить мне не дали, вернув на место кляп. Я пыталась говорить, издавая неразборчивое мычание, но, когда захлопнулась дверь и затихли шаги, бросила это бесполезное занятие.

Хорошо, пусть он ушел ничего толком не объяснив. Но меня хотя бы оставили в живых. И кое-что существенное удалось прояснить.

Блин, совет уже должно быть закончился! Да и как теперь думать о своем счастье, когда Канье грозит смерть, и не абы какая? А очень даже мучительная, если верить рассказам Бероуза.

А я ему верила.

Ладно, не буду пока проклинать всеми силами эту рыжую гадину, что всеми тут манипулирует и никогда не помогает. Я знаю о похищении Каньи, может получится ее спасти. Что-нибудь придумаю. А о том, что не исчезни великая Богиня, как всегда в самый ответственный момент, ничего бы не произошло, и думать не стоило. Иначе злоба захлестнет так, что ни одной дельной мысли в голову не придет. Буду думать, что у нее «великая» цель, и это часть ее плана.

Но выбраться я не могла. Путы крепкие, еще и повязка на глазах, никак не найти ничего острого, чтобы разрезать веревки. Оставалась еще надежда на то, что у Каньи и самой может получиться спастись. Ведь вряд ли Риден знает о том, что это она людей Гонкана убила и почти его самого.

Чем дольше я сидела и пыталась придумать как выйти из этой непростой ситуации, тем сильнее захватывало отчаяние. Я неизвестно где. Неизвестно что со мной планируют делать. И где держит Канью сыночек Гонкана мне тоже неизвестно.

И вот, когда отчаяние меня почти окончательно поглотило, подталкивая слезы к выходу, дверь снова открылась. Немелодичный звук старого дерева и ржавого металла заставил напрячься. Послышались шаги и передо мной кто-то остановился.

Повязку с глаз стянули, и я заморгала, ожидая как свет болезненно ударит по глазам. Но не ударил. В комнате было темно, и только желтый свет из дверного проема подсвечивал профиль Ридена. Я уставилась на него, как только проморгалась как следует. Тщательно изучила лицо, пройдясь по сдвинутым бровям, по опущенным на меня глазам, в которых кроме голубого холода я не смогла ничего прочесть. Сережка в ухе блеснула, когда он наклонился ко мне. Губы изогнулись в намеке на улыбку. Но не было ни насмешки, ни злобы, ни похоти. Пожалуй, это было любопытство, что он сразу же и подтвердил.

— И что же мне с тобой делать? До свадебной церемонии еще неделя. Какая же глупая традиция жениться в полную луну. Не находишь?

Я замычала. Вряд ли он хоть слово понял. Пыталась рассказать и о других традициях магов Огненных гор. Но он меня не слушал, будто сам с собой разговаривал.

— И этот чертов сопляк отказывается платить, пока не совершиться обряд. Понимаешь? — он посмотрел на меня ожидая ответа. Да, я его понимала, о чем и кивнула. О том, что все это из-за денег я и так догадывалась. Но очень надеялась, что он изменит свое мнение, после того как я расскажу ему всю правду об этих магах. — Придется ждать. А тебе побыть со мной, пока я не получил обещанные деньги. А после, если будешь хорошо себя вести, отпущу.

Он говорил, но пытаться донеси до него истину сквозь кляп я не переставала.

— Но вот я сомневаюсь, что проблем с тобой не будет, — Риден поднялся, спрятал руку за спину, а другой потер подбородок. Сейчас он не был настроен подавлять и больше походил на отца, тот же четко очерченный подбородок, тонкий нос и глаза, тепла в них правда меньше. — Ты, Анна, все-таки женщина, как это сказать…

«Боевая» — промычала я. Но он, конечно, не понял и подобрал свое определение.

— Воинственная. А я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас пострадал.

Тонкий длинный палец описал смазливую физиономию кочевника, а потом и мою. Тут я не могла согласиться, я бы с удовольствием подпортила ему, и не только лицо.

Ясно, что он боится сопротивления, а если и не боится, то не желает лишних проблем. Но только как дать ему понять, не имея возможность говорить, что не собираюсь его убивать? По крайней мере сразу. И сама.

К тому же надежда, что он передумает продавать сестру, когда выслушает меня, еще не растаяла до конца.

Я пыталась взглядом передать, как хочу поговорить, и мычать перестала. Но глаза, как у кота из Шрека, мне никогда не удавались, и все было, видимо, совсем запущено, так как мой похититель нахмурился и быстро опустил на место повязку.

— Я скоро вернусь, — бросил он напоследок.

 

Глава 9

Кто бы знал, что понятие «скоро» в понимании кочевника и моем, так разительно отличается. За это скоро я успела разработать не один план побега, поспать, проснуться и снова клевать носом. Опробовать для сидения все стороны тела. Но, кажется, еще чуть-чуть и зад опять окаменеет. Одно радовало, чувствовала я себя куда лучше. И, когда не копошилась на одном месте, обращалась вся в слух, пытаясь понять, где я. Но тщетно, и по этой же причине отметались все идеи о побеге.

Я не знала где, сколько еще разбойников, не очень-то дружелюбно настроенных ко мне, рыщут поблизости. Насколько Риден сильный маг? И моя перезагруженная память пока не подсказывала в какой стороне искать Канью. Она вообще мало что подсказывала.

В какой момент мое терпение приказало долго жить было сложно определить, как только меня вернули в этот мир — это стало лишь вопросом времени. И, когда, наконец, вернулся Риден, я была, мягко говоря, на взводе. Шаги и скрип деревянных половиц послышались еще издали, что позволило сделать вывод, что в этом доме… сооружении непонятного назначения, никого больше не было, так как до этого момента тишина стояла даже жуткая. Черт знает, куда подевался его подельник с неуклюжими кувалдами вместо рук.

Дверь знакомо заскрипела, по коже прошелся едва уловимый ветерок принося в мою «темницу» запах леса и специй. Вот только лес этот был иным, ни свежей хвойной прохлады Смагарда, ни терпкого запаха нагретой солнцем листвы Маира. Пахло сухой корой и землей, травой, превращающейся в сено, и серой. Гортань уже не болела, и чувствовала я себя настолько хорошо, насколько это возможно в моей ситуации. И теперь была уверена в каком регионе магического мира нахожусь — Огненные горы.

Огненные горы и так не самые густонаселенные живностью территории. Климат тут суров, и от жестокого севера отличается только градусом температур. И сложно сказать, что хуже — жар лавы, раскаляющий воздух до максимума, или безжалостный холод, промораживающий кости, и то и то может опалить до красна. Правда, от пышущих огнем бескрайних скал, осталась лишь десятая часть, Тьма забрала жизнь даже из огня в глубинах гор, и случилось это уже очень давно.

Суровому краю суровые законы, которые по большому счету хранились в тайне от остальных все это время. Самое большое упущение с моей стороны, что я рассказала об этом почти всем, кроме самой Каньи. И вряд ли она подозревает какова степень опасности для нее на самом деле.

Пальцы обхватили мою шею, и я замерла, ожидая от Ридена чего угодно. И не сразу поняла, что он вовсе меня не касался. Ветерок пополз по шее поднимая невидимы волоски на коже. Теплый как прикосновение руки. Пустынный маг применял ко мне свою силу, вот только чего он добивался я поняла только после того как лишилась кляпа и повязки на глазах.

Мои потуги что-то сказать вызвали ухмылку Пустынного мага.

— Не пытайся, это блок на связки, не сможешь говорить пару дней.

Взглядом задаю вопрос.

«Зачем?»

— Мы поедем в город, есть у меня дельце там. Сама понимаешь, мне не нужно чтобы ты трепалась о похищении.

Я поняла, что мимика у меня совсем не так хороша, как у Габриэля. И сделать лицо «говорящим» выходит с трудом. Или собеседник выпал недалекий, что мало вероятно.

Вздернула брови выше.

«Зачем тебе я в городе?»

— Ну же, Анна, не нужно бояться, — Риден говорил притворно ласково. Но даже змеи куда ласковее будут, чем этот кочевник.

Я закатила глаза к потолку. Мысленно прокляла всех почивших в мир Света и пока здравствующих великих духов. Я от природы не была болтливой, и будучи адвокатом ненавидела «лить воду», не тратя ни свое время, ни судьи, предпочитая говорить строго по существу. Но лишиться голоса — это слишком!

Ладно, не стоило паниковать раньше времени. Если меня освободят и появится возможность сбежать, а она появится, раз мы отправляемся в город, я готова потерпеть, и пожить без голоса.

Риден приподнял меня удерживая за локти, и наклонился, чтобы развязать веревку на ногах. Сложный тугой узел распустился стоило кочевнику приблизить руки.

Меня вывели из каморки, что послужила мне камерой. Дом был не совсем предназначен для постоянного жилья. Очень маленький, из необработанных булыжников. Доски под ногами скрипели.

Я оглядела помещение повторно, подмечая полезные детали. Стол, два грубо выструганных из дерева табурета. Уже давно посерели от времени. Кровать, далеко не двуспальная, задвинута в угол. Что за окном не удалось разглядеть, темно, да и единственные два окна напротив очага, маленьких как в русских банях, с покрытыми черной сажей стеклами. Помимо той, из которой меня выпустили, еще две двери — на улицу, и видимо в кухню.

Никаких мелочей, позволяющих сделать вывод, что дом постоянно обитаем, и сколько людей или магов в нем живет. Это больше походило на охотничью сторожку где-то в лесу, предназначенную для одноразовой ночевки.

Риден оставил меня в комнате, а сам открыл скрипучую, как и все в этом заброшенном доме, дверь, предположительно ведущую на кухню.

Пока он там копошился, решила, что времени зря терять глупо с моей стороны. И уверенно дернула ручку, что должна была открыть мне путь к бегству. Но тщетно.

— Заперто с помощью заклинания, — послышался проникающий холодком под одежду голос кочевника. Он говорил спокойно, даже равнодушно. Правда, тарелка с мясом, полная кружка и вилка на стол опустились с многозначительным грохотом.

— Ешь, до Крапдагона придется пару часов добираться.

Подсознание заботливо подбросило несколько образов. В городе магов Огненных гор мне доводилось бывать и прежде. Хоть те и не любили жить, сбиваясь в одном месте, приходилось иметь свою «столицу», как и тем же кочевникам. Нужно где-то размещать магистрат, держать дома для знатных гостей и храмы городских жен. Хотя, конечно за тысячу лет многое могло измениться.

Разъезжать по магическому миру, видимо, судьба. Постоянно видится почти одна и та же картина. Я, верхом на лошади, мчусь во весь опор, копыта то взбивают пыль дороги, то вырывают траву на зеленых холмах. На мне серый шерстяной плащ прячущий мою фигуру, и скрывающий лицо под большим капюшоном. В этот момент я почти всегда счастлива. Гармония внутри меня, она же и снаружи. Магия Тьмы и Света наполняет воздух вокруг, землю и деревья…

— Ешь, говорю! — чуть повысил голос Риден. Это вырвало меня из сковавшего воспоминания.

Я бросила презрительный взгляд на него, раз теперь какое-то время только так сообщать свое мнение — нужно потренироваться, артачиться не стала, уселась на табурет и принюхалась к еде. Мясо уже холодное, но все равно приятно пахло. Живот скрутило, напоминая о недавних болях, но и есть уже хотелось и довольно сильно.

После трапезы я чувствовала себя еще бодрее. Не планируя путешествие в день похищения, оделась в простое платье, и чувствовала теперь себя крайне неуютно, неловко волоча ноги под слоем ткани, что путалась у щиколоток. Риден заботливо помог мне взобраться на лошадь, посадив перед собой.

Я бы хотела сказать, что время не щадит никого, и даже города с жестокими законами. Но это было бы не о Крапдагоне. Если в моей мега-памяти сохранились образы пещер, служивших домами для магов Огненных гор, промышлявших в основном добычей магических кристаллов, после которой и оставались эти пещеры, то сейчас, окруженный почти безжизненным лесом с черно-серыми костлявыми деревьями, город сверкал. Медные крыши уходящих в глубь Пламенной горы построек, теперь оправдывали ее название, полученное когда-то, давным-давно, из-за лавы, спавшей в ее недрах, что проверяла на прочность характер местных жителей, когда ей вздумается, но также давно потухшей.

Деревья с острыми, царапающими небо макушками, служили естественной защитой Крапдагона, тесно сплетая ветви и образуя мощную стену, отделенную от лесы глубоким рвом. Узкая дорога освещалась магическими кристаллами с розоватым светом. Сдается мне, они используются не только как источник света, но и для защиты от темных тварей.

В живой преграде к городу вырезан проход. За решеткой мужчина в коричневом балахоне. Он сидел за письменным столом, в руках подобие карандаша, которым он почесывал затылок.

При нашем появлении поднял голову, спрятанную под широким капюшоном.

— Имена?

Такая строгость могла бы удивить, если вспомнить как легко удавалось покинуть Смагард, но теперь не удивляла — магам Огненных гор все же есть что скрывать.

Риден назвался настоящим именем, а меня представил Флорой, но его мелкая ложь не имела особого смысла, мужчина на «проходной» записал только кочевника, а меня пометил как «плюс один». После этого нас впустили без лишних вопросов.

Мы сразу оказались на небольшой площади вымощенной камнями. Пламенная гора полукругом возвышалась над ней, усыпанная роскошными домами, между которыми лишь узкие тропинки и лестницы.

Риден оставил лошадь в городской конюшне, а меня подхватил под локоть, и повел, по ему только ведомым, делам.

— Ты принесешь мне удачу, Анна, — заговорил наконец Риден. Мы остановились у одного из домов, двери, украшенные медными вензелями и осколками кристаллов, охранял сурового вида бугай. Вывеска над его головой приглашала в трактир с символичным названием «Друза удачи». — И в этот раз уйду победителем.

был полон энтузиазма, однако, вставленная щитом ладонь бугая остановила его.

— Тебе сюда нельзя, Пустынный маг, — пробасил здоровяк.

— Эй, Томми, так ведь? — заискивающе заговорил Риден и достал из-за пазухи мешочек с монетами. Помахал им перед носом сурового мужчины, а потом перевел взгляд на меня. — К тому же сегодня я с талисманом.

Бугай оценивающе осмотрел меня сверху-вниз, а потом и обратно.

— Вилгор, предупреждал, что ты придешь, он дает тебе последний шанс, — пробасил он. Отошел в сторону и открыл массивную дверь, чтобы пропустить нас внутрь.

Мы прошли через туннель и оказались в просторном зале, вырубленном прямо в скале. Потолок метра три высотой, и примерно на метр ниже у бара.

За круглыми деревянными столами разномастные мужчины. Среди них встречались и женщины, но единично. И больше всего они походили на коллег Кеммы.

Легкий гомон от разговоров посетителей и звона посуды звучал своеобразной музыкой, настоящей не наблюдалось.

Потолок у бара оказался ниже, чем мне показалось, над головой оставалось буквально пару сантиметров. Так, главное не задеть его головой. Ридену пришлось пригнуться, и он поспешил присесть за стол в самом углу закутка. Там уже сидел мужчина. В черном камзоле он сливался с тенью, черные волосы и загар на лице не способствовали выделению его фигуры из темного угла. Когда я тоже присела на свободный стул, рассмотрела и сухое лицо с морщинами, не думаю, что он был сильно стар, просто худой и кожа сморщилась как чернослив. Густые усы пытались скрыть его самодовольную ухмылку, проскользнувшую при нашем появлении. Но Риден заговорил первый.

— Какая удача, что и ты, Вилгор, и я оказались в одно время в Крапдагоне.

— Удача ли?

Голос Вилгора, казалось, царапал уши. А от нескрываемой насмешки не по себе стало даже мне.

Риден не обратил внимания на тон, и, если его и задевала такая манера общения скрывал это умело — губы все еще изогнуты в изящной усмешке, немного ленивой, а взгляд равнодушный.

— Я знаю простой способ это проверить.

— А я знаю, что у тебя есть деньги, но ты не спешишь оплачивать долги!

Внешне сомнительный знакомый Ридена казался крайне хрупким — ну что может сделать щуплый престарелый мужичонка с молодым, высоким и крепким магом-разбойником? — но стоило ему повысить голос, как воздух заполнился опасностью. Незримая аура магии ворвалась в наше личное пространство выжигая на миг из воздуха кислород и опаляя теплом всемогущего Света.

Этого короткого мгновения хватило, чтобы понять, почему Вилгор так самоуверен и не носит оружия — сильному магу оно ни к чему. Но Эрвин, например, тоже был сильным магом, одним из сильнейших и никогда не устраивал показных демонстраций, даже во время совета, чтобы утихомирить неугомонных стариков.

Дешевые понты или благоразумное предупреждение для Ридена не злить? — выводы я делать не спешила. Но вот кое-какие умозаключения на счет кочевника напрашивались.

Мешочек с монетами упал на стол характерно звякнув, а Риден откинулся на спинку стула приняв уверенную позу. И эти его взгляды, и серьезный вид — тоже показушник и даром, что главарь разбойников.

— Ты же знаешь, род Октант заплатит к следующему полнолунию. Но это, — он ткнул длинным тонким пальцем на мешок с монетами, — аванс. Свои деньги ты получишь в срок, как и договаривались. А сейчас я предлагаю выгодную ставку.

Загадочный маг-сухарь шевельнул усами, пряча загадочную ухмылочку и тоже вальяжно откинулся на спинку… К моему удивлению, он раздумывал.

О каких ставках шла речь я не понимала. Карты? Рулетка? — сомневаюсь. Но уверена, суть не отличалась от азартных игр мира людей. И моя роль талисмана вполне понятна. Но жаль меня предусмотрительно лишили голоса — я бы много чего высказала по этому поводу.

— Я бы не сунулся, не будь забег сегодня, — продолжил уговаривать Риден.

Маг-брокер потер усы большим пальцем, продолжая раздумывать, что же делать с наглым кочевником, брезгливо раздвинул пальцами мешочек и осмотрел содержимое.

— И какова твоя ставка?

Тут Риден обернулся ко мне, и улыбка его стала шире, обворожительней — глупый мальчишка! Мой говорящий взгляд он явно пропустил мимо ушей. Зато привлек внимание Вилгора. Он осмотрел меня сверху вниз, насколько позволяла столешница. Снова ухмыльнулся приводя в движения темные усы, но промолчал, ожидая ответ Ридена.

— Один к десяти на синего.

В ставках я, честно говоря, никогда особо не разбиралась, и сделать вывод, что кочевник совершает очередную глупость, вроде той, из-за которой Канья теперь в лапах семейства Октан, сулящих смертельную опасность, сделала лишь по реакции сухача. Былой пафосный налет вмиг слетел, морщины вокруг выпученных глаз немного расправились. Предвкушая наживу, он не сводил любопытных глаз с меня и Ридена, видимо, пытаясь оценить что во мне такого, из-за чего кочевник идет на такой риск.

* * *

Изменять своим принципам оказалось не просто, но в последнее время Эрвину Савитару это делать приходилось недопустимо часто — даже привык. Вот и сейчас, в компании Габриэля и мага Огненных гор Бероуза, что напросился с ними, не боясь гнева изгнавших его сородичи, а могут и убить за появления на своих землях, — снова в седле, спешит на поиски женщины, что выбивает почву из-под его ног одним своим видом.

Удивляло и поведение Габриэля. Казалось он слишком сосредоточен, ни намека на прежнюю манеру поведения и желание отпустить насмешливую шуточку в его адрес.

Так же, как и самого Эрвина, Габриэля здесь быть не должно. Его место в Смагарде, армия существ вот-вот подойдет к границе Мертвых земель и командующий армией людей должен быть готов к любому повороту. Как и Эрвин.

Но они здесь, на Юго-Западном тракте направляются в Огненные горы, как указало заклинание поиска. Жаль, что оно недостаточно точное, да и Габриэль пока не овладел искусством перемещения в пространстве, а Бероуз так и вовсе к ним не способен. А верховный хранитель еще не настолько оглупел от чувств, чтобы отправляться за Каньей и Анной одному.

— Может стоило все же взять с собой кого-то еще? — неуверенно поинтересовался Бероуз, нарушая уже давно всех тяготившее молчание. Но внутреннее напряжение от такого высокопоставленного соседства спало, а тишина, разбавляемая уханьем сов, становилась все невыносимей.

Почти два дня пути обещали быть не самыми веселыми.

Эрвин и Габриэль переглянулись, игнорируя мага Огненных гор между ними — уж больно знакомую он завел песню. Вот только, снявший с себя белый балахон и оставивший свой посох, верховный хранитель не мог позволить воспользоваться властью и привлечь внимание к этой незапланированной поездке. Не мог он позволить себе путешествие в поисках женщины, с которой его кроме страсти ничего не связывает и не может связать. Настоящая ведьма, наделенная и светлой, и темной магией — не пара верховному хранителю ордена Света. И даже если их союз перерастет в любовь, общество магического мира еще не готово принять такое смешение.

— Или полететь на драконе, — ворчливо пробормотал Габриэль.

— И привлечь еще больше внимания, — напомнил Эрвин.

Бероуз уже пожалел, что завязал этот разговор. Но не навязаться в поездку не мог. Стоило ему стать случайным свидетелем разговора командующего и верховного хранителя, мысли занимали только родные земли. В то, что девушки исчезли, и оказались именно там, по чистой случайности он не верил. Никто не верил, но он единственный думал о самом худшем. И подвывающие в лесах твари лишь усиливали это ощущение.

Огненные горы и иссушенные леса, окружающие их, не были таким уж приятным местом для путешествий, хуже разве что Забытые земли или, что уж мелочиться, Мертвые пустоши. Но разбойника уже мало что пугало. Новость о смерти Гонкана ненадолго придала вкус жизни, но жажда мести не ушла безвозвратно, и врожденная трусость с каждым днем гасла от раздирающей душу несправедливости.

Мужчины были в дороге целый день. Лошади шли на последнем издыхании, не особо радуясь смене погоды с легкой осенней прохлады на духоту остывших гор, все еще хранящих в своих глубинах жар раскаленных масс.

Переход в чужие земли был не заметен, но спутать обманчиво безжизненный лес с другими территориями было невозможно. И как бы не «радовала» перспектива ночевки среди серых коряг с редкими бледно зелеными и охристыми листьями, сил даже сидеть в седле оставалось немного. У верховного хранителя и мага Огненных гор, так точно.

— Привал? — произнес Эрвин, не оборачиваясь к спутникам, и так всем ясно, что вопрос был к опытному следопыту, у которого глаз наметан на выбор мест для ночлега. Правда Бероуз не сдержался и удивленно вскинул бровь — молодой мужчина, заправляющий всем магическим миром спрашивает разрешения остановиться?

Но верховный хранитель был абсолютно прав доверяясь Габриэлю Делагарди.

— Нет, — ответил он чуть слышно, но тоном не терпящем возражений.

Отчего напрягся опытный следопыт никто не понял.

И лишь когда Габриэль жестом приказал остановиться, а в нескольких метрах от путников раздался угрожающий рык, а на дорогу преграждая путь выскочило несколько химер, стало ясно, что отдых не стоит ожидать в ближайшее время, а Бероуз убедился, что верховный хранитель не зря доверяет в таких вопросах Делагарди. Не остановись он — темные твари набросились бы прямо на них, застав врасплох.

 

Глава 10

— Целуй.

Я всегда отличалась стойкостью характера, не любила закатывать истерики и пытаться достичь победы в споре повышением голоса. Вот и сейчас, лишенная возможности кричать, к собственному удивлению, умудрялась держать себя в руках и не предаваться панике и отчаянию.

И даже синяя лунная ящерица длиною до полутора метров, в милой миниатюрной жилетке, смотрящая на меня умными золотистыми глазами, покатым носиком с двумя маленькими дырочками в сантиметре от моих губ, не способна вывести меня из себя.

— Целуй! — повторил Риден, добавив в голос настойчивости.

Нет, определенно, это похищение намного приятнее, чем попытка Лабора сделать меня мамочкой для великого духа.

Переборов брезгливость, я чмокнула ящерку в нос, та дернулась заурчав и высунув язычок-хлыст, с которого спустились голубые искорки, и владелец зверушки спустил ее на землю.

Все можно понять, мы в магическом мире, конечно. Но даже здесь верить, что мой поцелуй принесет удачу — идиотизм. К сожалению, в этом наши миры похожи, мужчины, кажущиеся на первый взгляд сильными и уверенными, запросто могут оказаться до такой степени наивными в подобных вещах. Я, конечно, не стала бы отрицать, что у великих духов ко мне особое отношение, но не до такой же степени.

Несчастные чешуйчатые зверюшки разных цветов и форм, выстроились в ряд. Насчитала десять штук. По какому принципу делались ставки так и не поняла, но отметила, что «наша», синяя, самая маленькая.

«Трасса» для забега проходила в узкой расщелине, к выходу из которой вел длинный тоннель, где и начинался старт. Вокруг толпились люди. Яркие пятна цветных хламид и дорогих камзолов, и блеклых на их фоне светлые балахоны мельтешили перед глазами, сливаясь в пятнистое полотно. В массу идиотов преимущественно мужского пола. Детский сад, честное слово. И из-за этого идиотского увлечения Риден продал сестру.

Надежда встретить хоть одно знакомое лицо способное мне помочь быстро прогорела. Может просто дело в том, что знакомых у меня тут раз, два…

Презрительно фыркнув я уставилась на кочевника.

— Пойдем, — позвал он, улыбаясь в соответствии со своим диагнозом.

Мы отошли в сторону, заняв удобную для наблюдения позицию.

Вся эта ситуация крайне раздражала. На них орда существ движется, а они развлекаются. Конечно, это лучше паники, но все же…

Прижавшись спиной к теплой скале, попыталась вслушаться в смешавшиеся в единый гул голоса. Но ничего полезного разобрать не удалось. Зато из общего пятна толпы все-таки удалось вычленить одно знакомое лицо. Точнее мерзкую рожу фанатика.

Лабор. В нескольких метрах от меня разговаривал с одним из владельцев беговых зверюшек. На голове широкий капюшон, из-за чего мне не сразу удалось его заметить. Но сейчас он стоял ко мне боком, и удалось разглядеть его профиль. К тому же теперь, глаз украшал уродливый приметный шрам. К счастью для меня, он не смотрел в мою сторону. Не испытывая судьбу, отклеилась от стены и спряталась за спину Ридена. Тот покосился на меня, но ничего не сказал. В сторону члена совета я старалась не смотреть. Не хватало, чтобы еще и меня неудачливый игроман решил продать. Хотя, вполне возможно, Лабор не столь щедр, и просто вырвет меня из лап разбойника без лишних объяснений.

Но выбирая из двух зол, я однозначно выберу Пустынного мага, все-таки целовать зверюшек, участь куда лучше, чем стать инкубатором.

Гомон стих. Из массы выделился мужчина с намотанной на деревянную палку тряпкой чуть свисающую вниз, грязно-красного цвета, имитирующей флажок, взмахнул ей вверх. Все взгляды обратились к застывшим ящерицам, готовым сорваться с места. Раздался где-то над головой удар в гонг, и под свист, вперемешку с подбадривающими криками толпы, зверюшки пустились вперед, скрываясь в красной пыли, поднятой ими с земли, наполнившей воздух запахом меди и земли. Риден тоже дернулся, закричав своей лунной ящерице подгоняющее «давай», но я старательно не высовывалась из-за укрытия, почти вплотную прижимаясь к мужской спине.

— Пойдем, хочу увидеть, как они финишируют, — радостно скомандовал кочевник.

Я не ожидала, что он так резко обернется, и оказалась на виду. К тому же мы не единственные, кто желал сменить место наблюдения за забегом.

Бросила быстрый взгляд на Лабора. Именно в этот момент он повернул голову в мою сторону. Взглянул коротко, и отвел взгляд будто не узнав. Риден, крепко схватив мою ладонь, уже тащил за собой к одному из ответвлений в туннеле. И я не уступала ему в скорости — лишь бы чертов фанатик не заметил и не вздумал увязаться за нами, чтобы попытать удачу с ритуалом второй раз. Но боковым зрением почувствовала, как Лабор обернулся снова, а лицо из возбужденного азартом, превратилось в смесь презрения и злости. Заметил. И сердце застучало, разгоняя кровь, чувствуя надвигающуюся опасность.

Прилив адреналина, видимо, придал сил, и мне удалось привлечь внимание Ридена, дернув на себя, и увести в сторону от возбужденной толпы, наступающей на пятки.

— В чем дело, Анна? — возмутился мой похититель.

А внутри меня все кипело. Именно в минуту опасности я остро почувствовала чем обернулось мое похищение. И как же теперь хотелось просто оказаться рядом с Габриэлем, уткнуться носом в горячую кожу на шее и вдохнуть что есть силы родной запах, почувствовать себя на своем месте, все остальное — нелепые формальности. В глубине души я очень надеялась, что он где-то рядом, ищет меня сбиваясь с ног. Только ждать его со сложенными на коленях ручками я бы ни в одной жизни не смогла. К тому же Канья где-то, наверняка, совсем рядом, и участь ей грозит едва ли лучше моей, попади я в руки Лабора.

Видимо, взгляд на этот раз был достаточно красноречив. Риден остановился, выпрямился, чуть склонив голову в сторону и сложив руки за спиной, и взгляд стал внимательный-внимательный — тут он серьезно напомнил Айера — не иначе собрался слушать.

Только говорить я все еще не могла. И в ход кроме говорящих взглядов пошла активная жестикуляция.

— Тебя кто-то преследует? Ты кого-то боишься. — Начал строить догадки Риден.

Я уже отчаянно замотала головой подтверждая его догадки и собралась переходить ко второй части мысли, что пыталась донести, но моей неумелой игре в «Экивоки» было не суждено продолжиться. За спиной разбойника, где явственно виднелся выход, раздался свист толпы, чей-то усиленный магией голос возбужденно закомментировал происходящее. Гоночные ящерицы приближались к финишу.

— Зеленая обходит красную, но ей не угнаться за синей и черной, несомненными лидерами сегодняшней гонки! — вещал комментатор. — Кто победит, сила приближающейся луны или сама Тьма?!

— Удача! Удача победит сегодня, — ответил Риден, но слышала его, естественно, только я. Он отвел от меня взгляд и устремил весь слух к эпицентру событий.

Я обреченно вздохнула. Интерес к моим немым репликам был утерян и подхватив под локоть Риден потащил меня на звуки не затихающей толпы.

А этот комментатор тот еще скандалист. Так открыто и публично говорить о Тьме и существах, имеющих к ней отношение, когда чуть ли не вчера это было под строжайшим запретом. И это лишь вызвало дополнительные перешептывания.

Продолжая то и дело оглядываться назад, я с нетерпением ждала окончания гонки. Мысленно проклинала кочевника и всех, разделявших, его интерес, убежденная, что победы он не заслужил.

Но лишь в очередной раз убедилась, что великие духи мало пекутся обо мне и совсем не внимают моим просьбам.

Синяя лунная ящерица победила. Кочевник, разбойник, Пустынный маг и сын одного из членов правящего совета в одном лице чуть ли не прыгал от своего счастья на месте. Но к моему удивлению, внешнее проявление радости было не долгим, и, прежде чем направиться дальше он нацепил былую маску холодной надменности, через которую лишь изредка проскальзывало юношеское озорство.

Благодаря нетерпению Пустынного мага, нам вновь удалось не попасть в самый поток народа, спешащего в основной зал этого «славного» заведения выпить за победу и проигрыш, тут уж кто на что ставил.

У стола сухаря мы оказались первыми. Вилгор поднял на нас ленивый взгляд, и мерзкий ус чуть дернулся. Откинувшись на спинку стула, он поправил и без того выглаженную как следует одежду. Не знаю что о пренебрежительном отношении к своей персоне думал разбойник, но лично я сразу поняла к чему все это представление, и появившийся служивший на входе охранник, кажется Томми, ясно об это говорил — выигрыш, вдруг став удачливым, разбойник так просто не получит.

— Я хочу свои десять тысяч, — уверенно заявил Риден. — И прошу побыстрее, Вилгор. У меня нет времени ждать.

Надо отдать должное кочевнику-разбойнику, против Вилгора, которому возможно и охрана-то не требуется, он пытался держаться наравне.

Но во мне было наивности меньше, чем в Пустынном маге. И почувствовав на спине чей-то взгляд, куда тут же, чуть расплываясь в довольной улыбочке посмотрел и Вилгор, обернулась.

Мои опасения подтвердились. Там был чертов фанатик. Вот только Лабор вовсе не приближался к нам, а стоял в компании нескольких прислужников выжидая.

— Удача вещь переменчивая, Риден, — заскрипел противным голосом сухарь. — А твоя тебе и вовсе не принадлежит.

Взгляды обратились ко мне. Я яростно замотала головой отрицая и сделала шаг назад, но уперлась в барную стойку.

Вот еще! Я никому, кроме как себе, не принадлежу.

Какие бы тут не произошли договоренности между Лабором и Вилгором сдаваться так просто я не собиралась.

Вилгор, видимо, неправильно расценил наши с разбойником отношения. И решил, что тот бросится спасать меня, а не свои деньги. И тот меня не подвел.

В тот момент, когда я решила, что стоять без оружия мне точно не по себе, и обернувшись схватила зеленую бутыль красного эля, неожиданный выпад произошел со стороны сыночка Айера. Он что-то достал из-под плаща и в ту же секунду в воздухе взвилось облако серой пыли лишая обзора. Единственно, что я заметила, как Риден схватил со стола мешок с монетами.

И мой локоть.

Я закашлялась, как и все, кто был в зале. Нормально не удалось вздохнуть даже, когда оказались на улице. Снова закашлялась и затормозила, что кочевнику совсем не понравилось. Риден молниеносно обхватить мою шею пальцами, с которых сорвались серебристо-голубые искры. Теплый, но все равно свежий ночной воздух, наполнил легкие, и дышать стало легче.

— Твою ж мать, — пробурчала я. Дальше из моих уст послышались более жесткие выражения, и я удивилась услышав собственный хриплый голос.

Порадоваться вернувшейся возможности говорить я не успела, Пустынный маг снова потянул за собой. А я настолько растерялась от всего происходящего, что и не сообразила оказать сопротивление.

Бегать я давно полюбила. Сначала на беговой дорожке, потом в парке у дома. Потом по магическим лесам и средневековым городским улочкам, уже не бесцельно, а убегая. Вот и сейчас я бежала быстро, вцепившись в ладонь кочевника, чувствуя, как тревога отступает, оставаясь далеко за спиной, как и преследователи. Но полностью она ушла только, когда мы забрали из городской конюшни лошадь, и беспрепятственно прошли мимо сонного мага, записывающего всех прибывших.

Лошадь понеслась галопом, как только мы оказались за пределами живой стены. Город остался позади, как и кристаллы, освещающие и защищающие дорогу. Неполная луна освещала землю, но слишком тускло. Риден зажег белый огонек размером с теннисный шарик и тот опустился перед лошадью, подсвечивая нам путь.

— Ты должен меня отпустить, — издалека решила не начинать.

— До свадьбы Каньи осталось совсем чуть-чуть, — напомнил Риден. — Будь так добра, потерпи это время мое общество.

Наигранная любезность лишь разозлила. Я сидела к кочевнику боком, что позволило повернуться и схватить его за грудки. Наконец-то у меня есть возможность говорить.

— Они убьют ее! — прошипела я. — Твою сестру. Никакие деньги не избавят тебя от чувства вины…

Я распалялась и готова была продолжать свою пламенную речь, но Риден меня перебил:

— Никто не станет ее убивать, не неси чушь. Замужество — это не так страшно, Анна.

Другого я и не ожидала.

Тряхнула как следует, к моему удивлению он и не сопротивлялся, плохо скрываемая улыбка на лице кочевника-разбойника лишь подтверждала его отношение к моим словам. Для него это бабий вздор.

— «Женщина тень мужчины», — произнесла я, нагоняя в голос жути. — Она сгорит за пару месяцев.

Пользуясь тем, что меня не перебивали, принялась пересказывать все, что знаю о традициях магов Огненных гор. И оставалось надеяться, что история Бероуза его заденет.

После того как закончила рассказ, вместо реакции, на которую надеялась, услышала молчание, и решила действовать жестче.

— Скажи, Риден, каково быть паршивой овцой в семье? Или быть разбойником настолько популярно? — насмешки в моем голосе было даже слишком много, но я все равно продолжила. — Это сейчас ты возвращаешь сбежавшую невесту, пусть и за небольшое вознаграждение, а завтра весь мир узнает о том, что творят маги Огненных гор и что именно ты, зная обо всем, передал им ее, и обрек на смерть.

Конечно, я понимала, что несу ерунду. Риден стал разбойником, чтобы заработать денег и вернуть долг, чтобы сохранить собственную жизнь, вполне возможно у него и нет никаких моральных принципов, и ему абсолютно плевать, что подумают о нем родственнички и отец, который отказался выплачивать долг за него. Я била наугад, и теперь именно я проверяла свою удачу.

— Другое дело братец, спасший сестру, — я красноречиво вздернула брови, пытаясь придать словам важности. Но Риден на меня вообще не смотрел, следил за дорогой.

— К тому же, что тебе помешает забрать обещанные деньги, когда мы будем вызволять Канью? Так сказать, в качестве компенсации за масштабный обман магами Огненных гор?

Я решила показать все пути, недостаточно зная человека, лучше дать ему возможность выбирать на свой вкус. Лично мне больше всего нравился последний, я не настолько принципиальна и нравственна, может раньше и была, но в этой жизни выбранная профессия наложила свой отпечаток.

— Риден, — начала я снова обрабатывать. Какое счастье — говорить!

— Анна, помолчи, — вдруг подал голос кочевник, и серьезные интонации, настороженные и предостерегающие, мне совсем не понравились. — Не нравится мне все это.

— Нет, ты послушай, пока есть время…

Я уже хотела было возмутиться, что мол рано отвергаешь мои предложения, не все еще дослушал, но палец приложенный к изящным губам кочевника и хмурый, предостерегающий взгляд, были лучше слов.

Обернулась на дорогу, так как кочевник замедлил ход, почти полностью останавливая лошадь, и не отрывал взгляда от дороги, всматриваясь в слабо освещенную дорогу, где возникло препятствие.

Кобыла под нами возмущенно фыркнула и мотнула головой натягивая поводья. И я прекрасно понимала ее нежелание идти дальше.

Увиденное через пару метров от нас, заставило сердце сжаться и прыгнуть вниз. Риден чуть отстранился от меня, прикрыл рот рукой и побледнел, будто его мутило. Не удивительно — от увиденной картины даже у самого стойкого и привыкшего ко всяким мерзостям человека съеденное попросится наружу. Я, правда, держалась. Только постаралась дышать реже, когда в нос ударил запах крови, оставив после себя привкус соли и железа. Тошнотворно приторный и въедливый.

Путь нам перегородило месиво из остатков тел (одно, два — не разобрать). Это были всего лишь лошади, но картина от этого менее жуткой не стала.

Распотрошенные чьими-то гигантскими когтями, расчлененные почти до неузнаваемости.

— Гадость, — не удержалась я от комментария.

Риден молчал. Также молча спустил меня на землю, я только и успела коротко возмутиться, когда он спустился следом.

Инстинктивно стала осматриваться. Деревья высокие, стальные в лунном свете стволы с толстыми искореженными ветками и лишь на макушках тусклая зелень листвы, где вполне можно спрятаться. А судя по следам когтей на вспоротой шкуре, это было животное. Или темная тварь.

Риден тоже осматривался, но его интересовали следы вокруг.

Но в одном, думаю, мысли были схожи — повстречаться с тем, кто устроил это зверство, очень не хотелось.

Я давно поняла, что без Ридена мне не найти Канью вовремя. Но теперь и вовсе не хотелось оставаться в лесу или на этой дороге одной. Без магии, способной защитить от темных тварей. Без оружия из драконьей стали.

Кочевник обошел трупы лошадей с видом опытного криминалиста, и явно о чем-то задумался. Вопросы были и у меня, и очень хотелось знать, что думает об этом кочевник.

— Риден, ты знаешь кто… что это могло быть?

— Лишь догадки.

 

Глава 11

Край Огненных гор никогда не был приятным местом. Но даже здесь темные твари, используя близость к Мертвым землям, не решались заходить далеко и так близко к городу. Но опытный следопыт уже научен, и прекрасно знает, что с недавних пор они могут оказаться где угодно. Но, когда голова забита непрошенными мыслями, нет-нет, а погружаешься в них, забывая о том где ты и с кем. Вот и для Габриэля, не отпускающего образ Анны и перебирающего сто и одну причину исчезновения, появление темных тварей оказалось неожиданностью. Для Одинокого ворона — грозы разбойников, всегда бывшего начеку, что уж говорить о магах. Замешательство украло драгоценные секунды и замедлило реакцию.

Становиться обедом для химер никто не планировал, но от затаившейся у дороги стаи лошадей спасти не удалось — за промедление пришлось заплатить.

Габриэль был чертовски зол из-за потраченного времени, но оставлять тварей в живых было нельзя. Втроем удалось выследить почти всех уже к сумеркам, правда, свернуть при том с дороги в лес. И теперь ничего не оставалось как сделать привал. Подкрепиться, очистить одежду от крови. Все-таки зря они пошли пешком.

— Там есть родник, — поделился Бероуз знанием родных краев указав направление к горе, что была совсем неподалеку.

— Спасибо, — мягко поблагодарил верховный хранитель.

Едва ли Эрвин придал значение такой информации, хоть и сам был весь перепачкан кровью поверженных хищников, и на самом деле не прочь смыть дорожную пыль хотя бы с лица. Но верховного хранителя больше заботила карта магических земель.

— Думаю стоит повторить поиск, — проговорил он не отрывая взгляда от желтой бумаги, но Габриэль его услышал.

— Пожалуй, ты прав, мы довольно долго в пути.

Габриэль неохотно согласился — заклинание поиска очередная трата времени. Каких-то полчаса, но и они могли сыграть свою роль. С другой стороны, в непосредственной близости к объектам поиска, оно может оказаться более точным, и тогда наоборот, сэкономит им время.

— Только поторопись, Эрвин.

Пойти бы к роднику, освежиться, проветрить голову, но Габриэль сел рядом с верховным хранителем, и не отрываясь следил за каждым его движением, запоминая заклинание и желая скорее узнать результат. Увидеть зеленую светящуюся точку, и убедиться, что его женщина жива.

Эрвин искал сразу двоих, поэтому времени тратилось чуть больше обычного, но Габриэлю казалось, что минуты сравнялись с часами. За это время маг Огненных гор успел развести костер, чтобы разогреть ужин, съесть свою часть и присоединиться к завороженным зеленой и розовой точкой, все еще кружившимися над картой.

Точки остановились и мужчины замерли в замешательстве.

— Они разделились, — озвучил очевидный факт Эрвин.

Розовая точка, обозначающая положение Каньи, замерла не так уж и далеко от них — территории рода Октант. И теперь даже оказалась чуть позади их пройденного пути. Эрвин пожалел, что не взялся за карты раньше, у перекрестка, где дорога на запад вела к родовому замку Октант, но он не мог предположить, что она окажется там. Зеленая гораздо ближе, но в противоположной стороне от розовой. Анна оказалась в том же западной части леса, что и троица, и Канья, совсем недалеко от столицы Огненных гор. На старой карте в том месте значился храм Света и Тьмы, от которого давно остались лишь руины. С Анной их разделяла только горная река, слишком бурная, чтобы перейти ее пешком или вплавь там, где пришлось остановиться из-за нападения химер, а мост через нее на главной дороге, почти у самого Крапдагона. Если Эрвин и мог переместиться, то остальные — нет.

Что Анна делала у этих развалин, мужчины не могли и предположить. Что делала Канья на землях Октант и подавно. Только Бероуз заметно побледнел, а потом побагровел предавшись своим мыслям.

Но в замешательстве все были одинаково. Выходило так, что обе девушки примерно на одном расстоянии от своих спасителей. Вот только за кем отправиться вначале? Кому угрожает большая опасность и угрожает ли? А очередное нападение химер показало, что разделяться не самая хорошая идея.

* * *

Ночной лес, наполненный тревожными звуками, обострял все инстинкты. Я опустилась на колени и окунула ладони в поток ледяной воды, огибающей огромные черные валуны на своем пути, а теперь и мои пальцы. Приятное чувство прохлады и чистоты успокаивало. Освежила лицо и сделала несколько живительных глотков. В голове тут же всплыли воспоминания. Уже из этой жизни.

Ночной ручей в Забытых землях и появление Сизаморо. Придет, если я позову его снова? В отличии от Псигелии, он меня еще не игнорировал. Но все же волнение, что в ответственный момент подведет меня, отзывалось внутри неприятным тянущим чувством.

От размышлений отвлек шум с другого берега. Но было слишком темно, чтобы разглядеть источник.

За спиной хрустнули ветки, заставив меня резко подняться с колен и обернуться.

— Пора, — проговорил Риден, подойдя ко мне. Почти бесшумно, не считая веток в последний момент.

— Куда мы пойдем?

Пока мы шли через лес, кочевник и словом не обмолвился. Да и я не спешила наговориться, компенсируя время, что была такой возможности лишена. Покоя не было из-за растерзанный животные. Скорее всего это темные твари, но легче от этого знания не становилось. Сможет ли Пустынный маг защитить нас обоих, если те встретятся и нам? Теперь без меча или хотя бы лука, чувствовала себя как без рук. Как раньше без телефона и машины. Да, человек быстро приспосабливается.

Но чувствовать себе приспособленкой не особо приятно. В который уже раз без мужской поддержки в этом чертовом магическом мире мне не обойтись? По пальцам, конечно, пересчитать, но и этого много.

— А ты как думаешь? — ответил Риден вопросом на вопрос, пряча на миловидном лице эмоции.

— Вызволять твою сестру? — но голос мой прозвучал неуверенно.

Разбойник прикрыл глаза и негодующе покачал головой будто я сморозила несусветную глупость.

— Что? Не хочешь мне помогать? — вынесла я предположение. Так легко похитить меня и Канью ему удалось только из-за того, что застал врасплох. Да и не без сторонней помощи обошлось. Если он думает, что и дальше я не стану оказывать сопротивление, то глубоко ошибается.

— Помогать? — усмехнулся кочевник.

— Ну, — пожала плечами пытаясь придать себе расслабленный вид. Хотя внутри закипало раздражение на этого идиота. — По твоей вине Канья в смертельной опасности. Неразумно отдавать ее вызволение в твои руки. Этой операцией буду руководить я.

Я полностью осознавала, как самонадеянно и глупо звучали мои слова. Но не брать на себя такую ответственную роль стремилась этими речами. А взять на слабо одного азартного разбойника.

Бесстрастная маска Ридена вмиг слетела, явив недовольство во всей красе. Светящийся над нашими головами магический огонек отбросил блики в светлые глаза Пустынного мага и на маленький драгоценный камень в его сережке, когда он горделиво вздернул вверх подбородок. Теперь он выглядел довольно величественно, но отвечать не спешил, потому я решила подлить масла. Оставалось только надеяться, что гордости в нем больше, чем алчности.

— Я вообще удивляюсь, как ты умудрился стать главарем разбойников, — скрестила руки на груди и бросила оценивающий взгляд на Ридена.

Горе-разбойник скривился, сжал губы и нахмурил брови, а изящные для его профессии пальцы сжались на моих плечах. По всей видимости он давил в себе желание меня придушить. И я не сдержала победной улыбки.

— Анна, ты меня провоцируешь! — догадался он.

— Нисколько.

— Ну да, — скептически произнес он, и отпустил мои плечи стряхнув с них невидимые пылинки. Хотя вполне возможно и реальные, после всех этих путешествий не удивительно. — Ты меня совсем не знаешь, и, видимо, сделала некие выводы, но уверяю тебя, они не верны.

— Меч я тебе не отдам. Пока что. Но когда окажемся на землях Октант раздобудем. А пока только это. Надеюсь воспользоваться им не придется.

Отстранившись на шаг, он откинул плащ и достал из-за пояса солидного размера кинжал.

Но протянуть его мне не успел.

Я не поняла откуда появилась вспышка света, то ли огонек над нашими головами взорвался, то ли в нас прилетела шаровая молния, что вряд ли — кожу не обожгло, но взрывной волной меня откинуло от разбойника на пару метров. А потом между нами выросла стена серебристого огня.

Оказавшись на спине, приподнялась на лопатки, пальцами вцепившись в сухую траву. Но что происходило за ширмой пламени не видела.

На меня будто снова наложили заклинание, лишающее голоса. Хотелось закричать, но ком паники в горле не давал вырваться звукам.

Зато, я отчетливо слышала скрежет меча, выхваченного резким движением из ножен. Глухой звук удара, после которого все резко стихло. Стена белого пламени рассеялась, и я попыталась встать. Но так и осталась в полу-лежачем положении, когда нахлынули воспоминания дезориентируя меня в пространстве.

Бескрайняя стена белого огня двигалась вперед, сжигая все на своем пути, оставляя вместо деревьев и зеленой травы черные горстки пепла. Захватывая все больше и больше территорий.

Казалось, что пожирающий все на своем пути Свет ни перед чем и не пред кем не остановится. Но пламя оказалось не безвольным. Стоило ему приблизиться к трем всадникам в ярких, лоснящихся в его холодном серебристом свете мантиях — застыл, подчиняясь взмахам посохов великих первородных магов. В одном из посохов светлый, с розоватым свечением внутри, кусок кварца, в другом такой же крупный, но похожий на рубин, а у третьего кристалл, наполненный золотом. Спрятанные за длинными густыми бородами лица первородных не выражали ни одной эмоции. Окружавшая их магия отражалась прозрачной рябью. Но стоило посохам одному за другим опуститься — все стихло.

Стихло, оставив мертвую пустошь.

И в это же мгновение вокруг закружилась вихрями Тьма.

— Предатели! — услышала я полной ярости крик Сизаморо. Такой же хотел сорваться и с моих губ. Но не сорвался.

И снова ослепляющая вспышка света ослепила. В плечи вдруг вцепились теплые мужские ладони и послышался другой, родной голос.

— Анна, нет! — полный отчаяния крик Габриэля. Приглушенный, будто вдалеке, но я все еще чувствовала тепло его рук на своих плечах.

— Нет… — сорвался с губ сдавленный протест. Вспышка света сменилась Тьмой, и перед глазами стало проясняться. А через несколько мгновений неясному взору явилось обеспокоенное, расплывающееся в полумраке, лицо Эрвина.

Он держал меня за плечи, а когда я привстала, опираясь на ладони, в которые впилась сухая как солома трава, приложил ладонь к моему лбу.

— Ты в порядке? — последовал закономерный вопрос от верховного хранителя.

— И да, и нет, — неуверенно ответила я, оставаясь еще под впечатлением от неприятного воспоминания. Но реальность быстро обретала четкие очертания. — Риден. Что с кочевником?

Подскочив на ноги посмотрела за спину верховному хранителю. Пустынный маг лежал на боку. Руки плотно сцеплены за спиной, как и ноги. Сомнений в том, что его связывают невидимые путы, не осталось, когда я приблизилась и рассмотрела горящие яростью голубые глаза. Судя по сжатым губам, Эрвин и рот ему умудрился заткнуть. На земле лежал кинжал и меч кочевника. И никаких следов боя. Но я все равно нервно стала осматриваться по сторонам, надеясь увидеть знакомую мужскую фигуру. Но Габриэля нигде не было, берег пуст, не считая меня, кочевника и верховного хранителя.

— Я появился вовремя, теперь он больше не угроза, — пояснил Эрвин.

Я перевела взгляд на верховного хранителя. Непривычно было видеть его без белого балахона, скрывающего фигуру. И теперь только посох верховного хранителя ясно говорил о том, кто передо мной.

— Отпусти его, Эрвин.

— Анна, он же хотел напасть на тебя. Я видел кинжал в его руках, — возмутился на мои слова верховный хранитель.

Ох, уж эти мужчины. Вечно думают, что все девицы нуждаются в их спасении.

— У меня все было под контролем, — вкрадчиво произнесла я, чтобы точно дошло до умной головы верховного хранителя. — Оружие было не против меня, а для меня.

Эрвин непонимающе моргнул, а потом посмотрел на Ридена.

Конечно, Эрвин ни в чем не виноват, и не заслужил моего гневного укоризненного взгляда. Мои эмоции предназначались тому, кого здесь нет. И этот, пока еще не высказанный, вопрос разъедал душу плотоядным червяком.

— Эрвин, умоляю, освободи его. Он знает, где искать Канью, — хотя в голосе и капли мольбы не было, скорее плохо скрытое давление. Но ключевое слово сработало.

Магические путы рассеялись и Риден поспешил подскочить, хватая меч (хотя какой в нем толк против Эрвина?) и занимая оборонительную стойку.

— Риден, опусти меч, — твердо произнесла я, не отрывая взгляда от бешенных голубых глаз кочевника. Как и я, он тоже не понял что произошло и еще не отошел от шока. — Ты хоть знаешь против кого меч выставил? Это же Эрвин Савитар. Верховный хранитель ордена Света.

Я бы еще добавила: «возлюбленный твоей сестры, и если, а точнее когда, узнает, по чьей вине он, собственно, здесь — испепелит смертоносным Светом, в лучшем случае, оторвет тебе голову! Так что молись, чтобы это произошло, когда ты будешь далеко».

Но я благоразумно промолчала. Почему-то Пустынного мага было жалко. Да и была ли я уверена в верховном хранителе? Готов ли он убить ради жизни Каньи? Уверенного ответа на этот вопрос у меня точно нет. Но его появление сегодня чуть не покалечило ни только Ридена, но и меня.

Но разбойник не спешил, и Эрвин выставил вперед посох, готовый защищаться. Розоватый свет внутри кристалла угрожающе подрагивал.

— Эрвин, это же брат Каньи, — опустив на ладонь на плечо верховного хранителе как можно мягче сообщила ему. — Сын Айера. Между прочем, он спас меня от Лабора.

Все это время, напряженный как струна, верховный хранитель расслабился. Стукнул посохом о землю, тот уменьшился до размеров короткого меча, и был убран за пояс.

Только после этого расслабился Риден тоже убрав оружие. А еще он с подозрением поглядывал на меня.

— Не знал, что у Айера есть сын, — произнес Эрвин, поворачиваясь ко мне. — И расскажи подробнее о нападении Лабора. Он опять хотел совершить ритуал?

Отвечать я не торопилась. Особенно заметив вздернутую бровь кочевника и лукавую улыбку. То ли удивился, что я его выгораживаю, то ли тому, что верховный хранитель так легко мне поверил. Но я не в первый раз выставляю негодяев в выгодном свете.

— Его не было на последнем совете, — продолжил делиться Эрвин, — сразу ясно было, что это не к добру. Так это он тебя снова похитил? И Канью заодно?

— Эрвин, где Габриэль? — проигнорировала я его вопросы, не успевая придумать удобные ответы.

Верховный хранитель потупил взгляд. Виновато потупил. Внутри все перевернулось от резкого скачка сердца вниз. Не понравился мне этот взгляд.

— Эрвин, не томи, или ты хочешь, чтобы я поседела? — внимание мое привлекли капли засохшей крови на его щеке и на светлых рукавах туники.

Проследив за моим тревожным взглядом Эрвин поспешил пояснить:

— Мы разделились, я переместился на этот берег реки, а он, с Бероузом, отправился за Каньей.

 

Глава 12

— Открой дверь, женщина! — крик отпрыска Гонкана Октанта доносился приглушенно. Но Канья четко чувствовала каждую каплю ненависти и ярости. И красочно представляла, как он брызжет слюной на медную дверь ее темницы.

— Что же делать, что же делать, — бормотала она, измеряя шагами небольшую спальню, где очнулась сегодня утром. Скромных размеров помещение не позволяло развернуться. Не было и окна, вид из которого дал бы хоть какую-то подсказку на время дня или ночи. Но проклятая медная дверь и изображение заключенной в треугольник ящерицы ясно давало понять где она очутилась. И никак появление в доме ее брошенного жениха не вязалось с поставленными ей задачами.

— Неужели все так и должно было быть?! — воскликнула девушка, всматриваясь в каменный потолок.

Разговоры с собой и, как она надеялась, с неравнодушной к ее судьбе Псигелией, помогали восстановить голос. Но ответов от великой она так и не дождалась.

— По-твоему я так и должна сидеть здесь как принцесса в одинокой башне и ждать, когда меня спасут? — негодующе фыркнув Канья продолжила кусать губы и размышлять о своей нелегкой судьбе.

Она бы давно переместилась из этой каменной норы, если бы не запрет великой Богини демонстрировать свои силы. Всем, кроме ограниченного круга из тех, кто уж знает и верховного хранителя ордена Света. Единственное, что позволила себе Канья — запечатать дверь заклинанием, чтобы к ней никто не зашел. Это не выбивалось из рамок ее способностей известных семье жениха и не раскрытых до встречи с великой. Но не запирать же себя здесь на вечно?

— Канья Одисс, — зашипел в замочную скважину неугомонный жених. — Если ты немедленно не выйдешь… Клянусь перед великими духами, это комната даже тюрьмой твоей не станет… Клянусь, она станет твоей могилой! Я раскалю эту каменную коробку до жара сердец Огненных гор. И моргнуть не успеешь как в пепел превратишься.

Канья дрогнула, услышав угрозу. Она не была готова ни замуровать себя заживо, ни тем более лишиться жизни так скоро. И так мучительно.

Раз великая молчит, значит, все в руках Каньи? По крайней мере, так она полагала. Только мысль, что она просит разрешения для использования собственной силы, совсем не грела душу, а задевало чувствительную гордость кочевницы.

— Хорошо, хорошо! Я выхожу, — крикнула Канья, и чуть тише прошептала. — Мерзкий червяк.

Взмахнув руками, Канья проявила символы запирающего заклинания. Прикоснулась к каждому в определенной, только ей известной, последовательности. После чего дверь тут же распахнулась. Огненный металл громыхнул, встретившись с каменной стеной.

— Вот так, упрямица, — расплылся в ядовитой улыбке отпрыск Гонкана. Поразительно, но она даже имени его не знала. Но внешнее сходство безошибочно подтверждало родство с Гонканом. Он и выглядел то не многим младше своего отца. Такой же низкий и полный. С зализанными на лысину тремя волосинками. Но самым неприятным были его глаза. Черные, мелкие, скрытые в глубине лица, они оставляли липкие следы там, где задерживался взгляд, следы на теле Каньи, вызывая дикое желание отмыться.

— За твою дерзость тебя следует наказать, — убрав скальную улыбку известил он девушку. — За это ты станешь окончательно моей уже сегодня.

Жирные, скользкие пальцы схватили за локоть, и Канья попыталась вырваться, но силы в них оказалось больше, чем хотелось бы. И хватка, после попытки освободиться, стала только сильнее.

«Непременно, останутся синяки», — промелькнула недовольная мысль в голове Каньи. — «Эрвину не понравится».

Но вырываться Канья не стала. Пусть думает, что она в его власти. Пусть тешит себя этой иллюзией. А у нее будет время подумать, как отсюда выбраться. Будет ведь?

— Куда ты меня тащишь? — пискнула Канья, когда мрачный коридор, подсвеченный желтыми кристаллами, свернул, и на повороте жирные пальцы впились еще сильнее.

Показалась широкая двустворчатая дверь, из-под щели между ней и полом валил пар.

— Купальня? — догадалась девушка. Он что, всерьез собирается нарушить традиции и провести свадебный обряд не в ночь полной луны? — Как там тебя, жених мой драгоценный…

— Эмир.

— К чему такая спешка, Эмир?

— Ты принадлежишь роду Октант с того дня, как твой отец подписал согласие на свадьбу. Я и так слишком долго ждал!

На это Канье нечего было ответить. Все так как он говорил. Она не принадлежит себе. Она не Анна, не имеет право распоряжаться своей судьбой, как и любая женщина магического мира.

— Анна, может уже расскажешь что произошло? — повторил свой вопрос верховный хранитель.

— Давайте сделаем привал, тут есть недалеко старый храм, можно укрыться там — вмешался Риден.

Видать боится, что я его сдам. И может правильно, Эрвин тихий омут, и кто знает что в нем прячется, вполне может оказаться, что он не такой уж и душка. Вон как он кинулся меня защищать. А ведь я не Канья.

— Нет у нас времени на привал, расскажу, — скосила взгляд на хмурого разбойника, — все расскажу. Но по дороге. Нет у нас времени.

— До полнолуния еще несколько дней, — напомнил Риден.

— А при чем здесь полнолуние?

Н-да, тяжело мне придется.

Как бы Риден не оплошал, организовав похищение, и не был груб его подельник, интуиция подсказывала его защитить от Эрвина. Странно, подобное чувство я испытывала и к Канье, но все же иное. Если мое стремление спасти Канью и беспокойство за ее судьбу вызывала благодарность, то чем вызвана симпатия к разбойнику я объяснить не могла.

— Эрвин, плохо, что нет лошадей, — отвела я опасную для Ридена тему. И тут же вспомнились растерзанные тела животных на дороге. — Подожди… А что случилось перед тем как вы разделились с Габриэлем?

— Химеры, Анна. Успели растерзать лошадей, но потом мы их выследили и убили, надеюсь всех.

— С Габриэлем точно все в порядке?

— Смысл мне тебе врать? — отмахнулся он. — Лучше объясни мне что с Каньей. В какой она опасности? — подарив кочевнику холодный и подозрительный взгляд добавил: — И какое отношение к этому имеет он.

— Риден, сколько нам идти? — проигнорировала я вопросы верховного хранителя, а мысленно добавила: «до места, где ты оставил Канью».

— Несколько часов, если на лошади.

Я покосилась на скучающую кобылу, привязанную к дереву, и жующую сухую траву. С двумя пассажирами она справлялась. Но что делать с Эрвином.

— Так, Анна, — строго произнес верховный хранитель, одним только тоном заставив на него посмотреть. — Сама сказала, что времени мало. Ты сейчас мне все расскажешь, и я отправлюсь туда один. Я бывал на горячем источники недалеко от замка Октант, смогу туда переместиться…

— Один?

— Так будет быстрее всего. Мне только нужно понять что меня ждет.

С Риденом мы переглянулись одновременно. Кажется, от объяснений все-таки не отвертеться.

— Хорошо. Я все расскажу, — сдалась я.

Риден напрягся, поправил пояс с мечом, и ушел к лошади, сделав вид, что обеспокоен ее состоянием.

— Нас с Каньей похитили, — осторожно начала я.

Врать Эрвину было неприятно, но я тщательно подбирала слова, собираясь выгораживать разбойника до конца.

Предупредив вопрос продолжила:

— Кто, не знаю. Очнулась на дороге, которая вывела меня к Крапдагону. А там встретила Ридена…

— Вы были знакомы раньше? — удивившись перебил Эрвин.

Пожала плечами и отвела взгляд на секунду.

— Да, Эрвин, были, — уверенно ответила. — Риден разбойник.

Надеюсь это отвлечет верховного хранителя от истинных причин присутствия рядом со мной сына Айера.

— Замечательно, — совсем не радостно высказался Эрвин. — Отличные родственнички у Каньи, а у тебя друзья.

— Какие есть. Не злись, Эрвин. Я знаю зачем похитили Канью, а Риден хочет помочь.

— И зачем?

— Чтобы выдать замуж.

— Чего?!

Ни разу не слышала, чтобы Эрвин так повышал голос. По полыхающему взгляду мне было прекрасно видно, как он взбешен на самом деле, но только с его выдержкой можно держать себя в руках. Уверена, Габриэль бы разнес половину округи. А этот держится…

Но не успела я закончить мысль, как фигуру верховного хранителя поглотило розоватое облако, и он исчез.

* * *

Вдоль дороги, ведущей к замку Октант, раскинулась деревушка. Несколько магических фонарей подсвечивали улицу. А на одном из домов, где висела яркая вывеска с изображением двух кружек пенного эля, установлен магический кристалл прямо в стену над дверью выделяя его из десятка остальных.

О том, что там таверна, с радостью готовая принять усталых путников, и дураку понятно.

Подойдя к самой двери Габриэль остановился. Пухлый маг Огненных гор молча последовал его примеру. Он изрядно запыхался, пытаясь поспеть за опытным следопытом, но ни разу не пожаловался.

А Габриэль, прежде чем войти внутрь бросил усталый и хмурый взгляд на силуэт замка черным пятном, выделяющийся на ночном небе. Казалось до него рукой подать. Но это иллюзия. Идти до него не меньше часа. С Бероузом может и полтора.

Но вошли путники в гостеприимное место, пропахшее хмелем и пшеном, не из-за усталости. Карта показала где искать кочевницу, но радиус ее возможного местоположения был шире замка. Она могла вполне оказаться и в лесу. И в одном из домов этой деревушки. Или вообще в этой самой таверне.

Душный, спертый воздух окатил удушливой волной, когда дверь распахнулась. Запахи еды и напитков смешались с мужским потом, громкие голоса и хохот усилились. Из таверны, шатаясь из стороны в сторону, вывалились двое мужчин поддерживая друг друга.

Габриэль и Бероуз отошли в сторону пропуская их. Натянув на головы капюшоны вошли внутрь.

Не желая привлекать к себе внимания мужчины сели за стойку. За их спинами за двумя сдвинутыми вместе столами, разместилась шумная компания. Мужчины были не похожи на магов. Крепкие, подтянутые, с огрубевшими руками. Но и войнами они не могли быть.

— Это надзорные за копями, — шепнул на ухо Бероуз.

Габриэль и сам догадался. Многие из людей работали наемниками в качестве охранников, в том числе и на рудниках. Маг Огненных гор лишь подтвердил его мысли. А эти значит трудятся на землях Окант.

— Чего пить будете? — поинтересовался подошедший бармен. Грузный мужчина с закрученными усами.

Бероуз старался не встречаться с тем взглядом, и Габриэль ответил за двоих.

— Два эля. Любого.

Бармен не обратил внимание на неприветливый тон новых посетителей и поспешил наполнить стаканы.

Габриэль помнил об истории Бероуза. Не хотелось бы что бы из-за этого у разбойника были проблемы или что-то помешало спасти Канью.

— Надо достать лошадей, — напомнил он магу. — Ты знаешь эти места лучше. Сможешь?

— Думаю да.

— Тогда займись этим. А я пока займусь поиском девушки. И начну с этой таверны. У тебя полчаса Бероуз.

Маг огненных гор кивнул, соглашаясь с таким планом. Допил чуть ли не залпом стакан эля и вышел из таверны.

Проводив взглядом мага, Габриэль продолжил наблюдать, выбирая жертву для допроса.

Лучше бармена информатора не найти. Но только он хотел завести с ним беседу, как гогот надзорных за спиной стих и послышались разговоры.

И весьма занимательные.

— Слышали новость? — заговорил один из мужчин. — Господин Эмир женится!

— Да ладно!

— Неужто невеста нашлась? — насмешливо произнес один из компании.

А дальше они перешли на заговорщицкий шепот, что Габриэлю пришлось напрячь слух.

— Я сегодня сестру навещал, говорит, что тот так торопится, что обряд уже сегодня ночью будут проводить.

— Да, эти кочевницы такие, хвостом махнут и как ветром сдуло. Была у меня одна…

— И не говори.

— В замке такой переполох, охрану усилили. А сестра готовить помогает невесту к торжеству — с ног сбилась.

— Как бы невеста не сбежала не добравшись до храма. В прошлый раз даже до замка не довезли.

— Это все воспитание. Видели ее папашу? В прошлом году был, как раз для обговора свадьбы. Разбойная рожа, даром что возглавляет Пустынных магов. Но эти Одисс — кочевники, как были бродягами, так и останутся.

За спиной Габриэля послышались презрительные смешки и фырканье. Он сжал кулаки старательно держа себя в руках — речь шла о Канье, тут он не сомневался.

Кто-то отпустил пошлую шутку о кочевницах, и компания взорвалась хохотом.

Габриэль уже допил свой эль. Положил пару медных монет бармену и собрался уходить, когда в компании снова заговорили тихо.

— Еще слышали, что творится от нас недалеко, на границе с Мертвыми землями, — рассказчик сменился, судя по голосу, как и тема разговора. Габриэль опять прислушался.

Все это напоминало старые времена, заставив Габриэля горько ухмыльнуться. Времена, когда единственной проблемой было найти еще разбойников, для собственного удовольствия заниматься их ловлей. Но возвращаться он в них не пожелал бы. Ведь в них не было Анны. Несмотря на все проблемы настоящего, таким целым и живым он себя никогда раньше не чувствовал.

При мыслях об Анне у Габриэля поднималась внутри волна холодного страха пробуждая Тьму. Он боялся, что Эрвин не справится. И изо всех сил держался, чтобы не сорваться.

— Страшное дело — легенды оживают.

— Против Тьмы у нас нет шансов. Говорят, великий жрец вернулся.

В голосах мужчин не слышалось страха и отчаяния. Будто происходящее их не касалось. Оно и не касалось, пока Смагард не призовет всех годных к службе. Но Габриэль не планировал этого делать и сеять панику среди магов и людей преждевременно, в глубине души надеясь, что справится и силами регулярной армии.

— У меня нет желания стать горсткой тлена! — воинственно заявил один из мужчин. — Этот сопляк Савитар не сможет противостоять великому жрецу. Лучше сразу выбрать сторону, на которой смогу сохранить жизнь.

— Ты конечно прав, Урго, но будь тише.

Решив, что услышал достаточно, Габриэль встал со своего места, стараясь не привлекать внимание натянул капюшон на лицо сильнее и вышел из таверны.

Кажется, он получил информации больше, чем хотел. Интересно насколько сильно среди народа ходят такие бунтарские мысли? Конечно, орден Света не совершенен. Но Габриэль и не думал, что после уничтожения последних адептов ордена Тьмы, появятся те, кто захочет добровольно примкнуть к Сизаморо.

Волнение за бунтарские мыли в головах жителей магического мира смешалось с переживанием за Анну. Лишь бы Эрвин справился со своей задачей.

А с усилившимся беспокойством за свою женщину было очень трудно идти спасать другую.

Полчаса истекали. Габриэль ждал Бероуза на улице затаившись в тени дерева. В их плане есть изменения. Если маг не успеет, он отправится один. И уже не в замок, а сразу в храм Света, что неподалеку от него.

Свадебный обряд проведут ночью, значит времени меньше, чем они могли представить. Габриэль взглянул на луну, ставшую почти полной. Она светила ярко, но пробегающие облака все сильнее крали ее свет — отличная ночь для свадьбы или грабежа.

Наконец, на дороге показалась пухлая фигура Бероуза. Он вел двух лошадей в сторону таверны. Габриэль вышел из тени, перегородив ему путь. Животные заржали испугавшись. Они чувствовали бушующую Тьму внутри Одинокого ворона, как бы он не старался ее успокоить.

— Пойдем, разбойник, планы поменялись, а времени не прибавилось.

— Думал, буду ждать тебя здесь, а ты отправишься в замок, — удивился Бероуз. Ему идти в замок сродни самоубийству.

— Мы не идем в замок. Нам нужно на дорогу, ведущую к местному храму Света.

Маг Огненных гор тут же нахмурился, догадавшись в чем дело, но последовал за Делагарди без промедления.

 

Глава 13

Вдоль берега реки мы шли уже целый час. Немного поднимались в гору, из-за чего идти было тяжелее. Но я не отставала от разбойника. Лишь беспокоилась не опоздаем ли? Не опоздает ли Эрвин?

Изнутри меня всю трясло от переживания за подругу. Но я старалась думать о том, как не оступиться и не свалиться в реку полную острых камней и достаточно глубокую, чтобы утонуть.

— Риден, как мы перейдем реку?

— Надо подняться повыше, там будет небольшой водопад и мелководье, на котором переход из камней.

— Из камней? — насторожившись переспросила я.

Так и представляю, как скачу с лягушачьей прытью по влажным скользким камням, поскальзываюсь и падаю.

— Да не бойся ты, забыла? Я, вообще-то, Пустынный маг, — обернулся Риден, чтобы подарить мне самодовольную улыбку.

Я скептически хмыкнула и подтолкнула разбойника в спину, чтобы не тормозил. Чувствую — времени немного.

Каменный переход действительно оказался совсем не внушающим доверия.

— Ты первый.

— Нет, Анна, первой пойдешь ты, чтобы я тебя видел, и в случае успел помочь.

Я неодобрительно покачала головой и уперла руки в бока. На ненадежный переход совсем не хотелось ступать.

Но других вариантов не было. Взобралась на первый камень, а потом на второй. Хоть глубина на вершине небольшого водопада была незначительной, переход пролегал близко к краю, если сорвусь в правую сторону — упаду. Туда, где поток воды встречается с большими валунами. Сложно стало на середине реки. Здесь поток был быстрее всего. Казалось, камни шатаются подомной и вот-вот один из них перевернется. Но я не останавливалась. Стоять на неустойчивом булыжнике — последнее, что я собиралась делать.

Затормозила только тогда, когда Риден ойкнул и выругался. Сердце ушло в пятки — быстро обернулась, но к моему спокойствию, кочевник был на месте, соскользнул он одной ногой в воду, к счастью, в левую сторону. Но я все равно повернулась к нему и протянула руку.

— Спасибо.

А сердце все еще стучало бешено. Не знаю, так боялась, что останусь в лесу одна или, что разбойник расшибется. Уж больно я к нему привязалась.

К счастью, обошлось, и другого берега мы достигли целыми и невредимыми. Правда, Риден немного хромал. Но все равно стиснув зубы шел наравне со мной.

Мы шли не меньше часа через лес, высокая трава, репейник, цеплялись за одежду замедляя нас. Почти бурелом, где кроме жителей леса никто и не ходит. Ну и разбойники, видимо, раз Риден повел меня этой дорогой. По его заверению так мы в два раза сокращаем путь.

Наконец, мы вышли на дорогу, где-то вдали показались огни — поселение. На радостях у меня открылось второе дыхание, и я не сразу заметила, что Риден отстал.

— Нога болит?

— Немного, у меня целительские способности совсем никакие, но лучше попробовать подлечить.

Мы отошли в сторону, и я помогла Ридену сесть на поваленное дерево у дороги.

Он стянул сапог вместе с носком. Припухлость на щиколотки была видна невооруженным взглядом.

Пока Риден пытался исцелить себя, я рассматривала горизонт в той стороне, где заметила огни.

— Кажется лучше, — сообщил разбойник спеша обуться.

Я бы сорвалась на бег, но Ридена бросать не планировала.

— Долго еще до замка?

— А ты присмотрись.

Показались первые дома поселения. Свет от фонарей освещал улицу, и я не сразу разглядела вдалеке силуэт замка.

Ночью на улице не было никого. И в этой тишине мне слышались далекие песнопения, принесенные ветром. Едва уловимые, что не разобрать слов.

Когда ряды домов закончились, впереди показался перекресток. Но внимание мое привлекла сама дорога.

Дорожка из белых цветов и медяков сворачивала направо. И я не могла оторвать от нее взгляд.

Белые цветы, монеты, звонко падающие на мраморный черный пол, щедрые горсти пшеницы и риса. Воспоминания о собственной свадьбе, самой первой, в храме Тьмы, промелькнули почти незаметно.

— Риден! Мы опоздали! — воскликнула я, четко поняв что это все значит.

Мы стояли на дороге, где только что прошла свадебная процессия. И я не настолько верила в удачу, чтобы надеяться, что это не свадьба Каньи.

— Почему так рано?! — кричала я, подбирая юбки у ускоряя шаг. — Ты же говорил время есть до полнолуния.

— Анна, успокойся, — нагоняя меня произнес Риден, но и его голос не был спокойным. — Может это другая свадьба?

— Ну да, — хмыкнула я.

Песнопения становились все громче. И, освещенная магическими камнями, дорога вела к храму Света. Тот тоже весь светился. Мы были близко.

Я, не обращая внимания на Ридена (догонит), побежала.

Храм, открытая круглая площадка, выложенная гладким блестящим камнем. Колонны по периметру, ряд в центре, образующие круг поменьше. Все в бликах магического света, смешивающегося с лунным. Воистину, храм Света.

К счастью никаких закрытых помещений и эффектное появление, а-ля хлопающие о стены дубовые двустворчатые двери и крик «не согласная я!» мне не грозило.

Когда я подбежала достаточно близко, уже четко слышала не песнопения хранителей, а возгласы, возмущенные крики. Ругань.

Наконец удалось протиснуться через толпу. Даже достала кинжал, готовая пробираться с боем, но этого не потребовалось. Мое появление никого не интересовало — в центре того круга, что поменьше, разворачивалось все самое интересной.

Я слышала, как за спиной пробирается Риден, умудряясь вежливо извиняться. И я почувствовала, как он встал за моей спиной, положил ладони на плечи, сжал их подбадривая и защищая тыл. А я во все глаза уставилась на Канью, Эрвина и Бероуза. Последний стоял с шаром огня в ладони, спиной к центру круга и внимательно осматривал толпу. Он защищал Канью и Эрвина, догадалась я. Был и еще мужчина рядом с моими друзьями. Скривленная в недовольной гримасе рожа казалось до боли знакомой. И лишь когда он заговорил, я поняла кого он мне напоминает.

— Это форменный беспредел! По какому праву? — завопил мужчина противным голосом. Голосом Гонкана. Никаких сомнений — это его родственничек, а скорее всего сын, за которого Канья должна выйти замуж. — Я вынесу это на совет! Тебя снимут с должности верховного хранителя, Эрвин Савитар!

Несколько хранителей, судя по балахонам, отошли от опасной компании в сторону, прячась за колонны.

Сынок Гонкана заливал праведной слюной все вокруг, а уши сворачивались от его противного голоса.

Канья, такая беззащитная в тонком платье из длинных шелковых полос. Плечи открыты. На бедрах тонкая цепочка, в волосах такие же белые цветы, что усыпали дорогу до храма. Она отвернулась от несостоявшегося жениха, и прижалась к груди Эрвина. Тот погладил ее по волосам и прижал к себе обнимая за плечи.

Из толпы вдруг протиснулись несколько мужчин. Они были похожи на стражников Смагарда, только плащи на них были желтые, а лица еще менее благородные — совсем как у тех двоих, что пришлось убить, когда Гонкан напал на нас. Значит, это наемники. Они схватились за рукояти мечей, но не спешили нападать — ждали приказа.

Риден вышел из-за моей спины, встал между обнимающимися Эрвином и Каньей преграждая путь стражникам в желтых плащах.

Появление нового защитника привлекло внимание.

— Риден! — воскликнула Канья узнав брата.

Не уверена в курсе ли она, что это по его милости здесь, но судя по радостной реакции либо нет, либо успела все простить.

— Спокойно сестренка, я все исправлю, — подмигнул он ей.

У меня от умиления чуть слезы не навернулись на глазах. Но Канья заметила меня и пришлось взять себя в руки.

Эрвин тоже увидел, но только сильнее нахмурился, скользя взглядом по толпе.

И я поняла что его так встревожило.

Стучащее без остановки сердце заглушило тихие разговоры окружающих людей. По вискам будто стучали отбойные молотки.

Если Бероуз здесь, даже Эрвин уже здесь, тогда где Габриэль?

— Невеста не согласна на брак, — стараясь сохранять бесстрастное выражение лица продолжил говорить Эрвин.

— Род Одисс мне ее отдал! — рычал в ответ отпрыск Гонкана.

— Но я не вижу тут ее отца, кто подтвердит?

— Вот же щенок Айера, сам мне привез ее!

Эрвин прожег взглядом спину Ридена, но промолчал, только сжал губы с силой.

— Не было такого, — с самодовольной ухмылкой подключился к диалогу Риден, раз уж о нем зашла речь.

Я заметила, как Эрвин облегченно выдохнул.

— Ты можешь созвать совет, Эмир, чтобы разобраться в этом, но имей ввиду, — Эрвин поднял руку Каньи, демонстрируя черную вязь узоров вокруг полумесяца, рисунок браслетом оплетал запястье. — Что тут за дополнительный обряд собирался проводиться я в курсе и не поддерживаю. Одно дело совет закрывает на ваши «традиции» глаза, другое — узнают все остальные.

Эрвин снова пригладил волосы Каньи и заглянул ей в глаза. Его черты сразу смягчились, когда кочевница поднялась на носочки и при всех чмокнула его в губы.

Верховный хранитель сначала опешил от такой вольности на публике, но потом лишь сильнее сжал руки Каньи, показывая и ей, и всем остальным что он так просто не отпустит, не сдастся.

— Я, Эрвин Савитар, верховный хранитель ордена Света, избранный Светом, — заговорил поставленным голосом, сразу привлекающим к себе внимание верховный хранитель, взгляд его не отрывался от голубых заплаканных глаз Каньи, она вслушивалась в каждое слово. — Прошу твоего согласия, Канья Одисс, дочь Михаэля Одисса, из Пустынных магов, стать моей женой.

— Это незаконно! — завопил сын Гонкана. Кажется, Эрвин назвал его Эмиром.

— Он верховный хранитель, — напомнил Бероуз.

— Лучше помалкивай, предатель!

— Канья, ты согласна?

Она не отрывала взгляда от лица Эрвина, будто не верила в услышанное. Но, когда ожидание ее согласия стало напряженным, все же ответила.

— Да, да я согласна стать твоей женой, Эрвин Савитар.

Услышав смущенный, но безусловно искренний и счастливый ответ верховный хранитель позволил себе легкую улыбку, и тут же продолжил:

— Властью, данной мне Светом, как верховный хранитель ордена Света, благословляю наш брак…

Эрвин обхватил запястье Каньи, свободное от черного рисунка, нанесенного магами Огненных гор, а она его. Другой рукой он взмахнул над их сцепленными в замок руками, и в воздухе стала появляться золотисто-белая лента света. Спиралью она обматывала их руки.

— Клянусь, и в горе, и в радости, в этой жизни, и в следующей, любить твое тело и душу, Канья Одисс.

Канья начала повторять за Эрвином слова клятвы. А я прислушиваться к усиливающимся шепоткам. Кажется, происходящее было чем-то из ряда вон выходящим.

— Нет! Она принадлежит мне! — завопил Эмир. Он взмахнул рукой — жест наемникам нападать.

Звон мечей, вытянутых рывками из ножен, послужил командой для остальных. Толпа гостей, бросилась прочь из храма. Остались только наемники, служившие роду Октант.

Бероуз атаковал одного из кинувшихся на нас мужчин, но тот увернулся отступив назад. Риден взял на себя другого, и оттеснил его к краю круга.

Всего наемников было шестеро. Когда толпа испарилась, стало возможным их посчитать. Со стороны Эмира сбились в кучу и хранители, к счастью, они не нападали, но и помогать не спешили.

Двое наемников двигались в мою сторону, а у меня против них только кинжал. Я заняла оборонительную стойку. Но, расправившись с одним из наемников, Риден напал на следующего, одного из тех, что шли на меня.

Послышался вскрик Каньи, которая так и не договорила слова клятвы, когда ее брат вспорол одному из наемников живот.

Бероузу удалось поджечь плащ вступившего с ним в схватку. Мужчина убежал с воплями в лес. Это отвлекло того, кто приближался ко мне, и я со всей силой пнула его в живот. Когда он согнулся пополам, ударила в затылок массивной рукоятью кинжала — сознание он потерял только со второго раза.

Общими усилиями, с Бероузом и Риденом, удалось избавиться от трех наемников.

Атаковать огнем остальных Бероузу мешал Эмир, он бегал по маленькому кругу, пытаясь затушить огненные шары, впитывая чужой огонь.

Когда наемники приблизились к Каньи и Эрвину их оттолкнула вспышкой света. Я зажмурилась, и в себя пришла быстро.

— Канья, нужно завершить свадебный обряд сейчас! — крикнула я.

— Давай, Канья, — подхватил Эрвин.

Их все еще связывала лента Света, и Эрвин не мог отпустить Канью, чтобы как следует защититься от нападвших.

— В этой жизни, и в следующей, клянусь любить твое тело и душу, Эрвин Савитар!

Канья снова встала на цыпочки и поцеловала Эрвина.

В этот момент молодоженов окутало облако с розовым отсветом, а затем к нему присоединился темно-фиолетовый, они смешивались, закручиваясь вокруг Эрвина и Каньи.

Но, не успели их фигуры раствориться, как огромный огненный шар полетел в них. Я видела испуганный взгляд Каньи с отблесками огня.

Все происходило так медленно. Время превратилось в густую смолу. Риден бросился наперерез, больше похожему на шаровую молнию, шару и тот не достиг цели угодив разбойнику в грудь.

В этот момент Эрвин и Канья исчезли.

Риден упал на каменный пол. И я больше ничего не видела вокруг. Кажется, остальных наемников окутала Тьма.

Я бросилась к разбойнику, ставшему моим похитителем, но таким родным за это столь короткое время. Понять причину своих чувств и льющихся слез не получалось.

Обхватив руки Ридена заглянула ему в глаза. Он был еще жив. Но вся одежда на груди прожженная.

— Тебе больно? — сдавленным голосом задала я самый глупый вопрос. Конечно, больно! Шар свалил его с ног, опалил половину тела. И теперь изо рта Ридена тонкой струйкой капала кровь.

Если ему сейчас никто не поможет — он умрет.

— Вот только не надо реветь, ты же не такая, Анна, — Риден попытался хмыкнуть. Но только закашлялся скривившись. Я каждой клеточкой тела ощущала его боль.

— Риден… — подняла голову в поисках Бероуза и закричала:

— Помоги! Помогите ему кто-нибудь.

Разбойник услышал и бросился ко мне.

Я отодвинулась, пуская Бероуза. Но продолжала стоять на коленях.

Ни подающее признаков жизни тело Эмира Октанта, ни стелющаяся по гладким плитам пола Тьма, не привлекали моего внимания.

Бероуз копошился над Риденем, а тот что-то ворчал.

— Это бесполезно…

Я всхлипнула, услышав слова кочевника, и зажала рот ладошкой. От стоявших в глазах слез все вокруг расплывалось. Снова придвинулась к Ридену ближе.

Неужели он умрет? От этих мысли разрывало изнутри.

— Тебе очень больно, что мне сделать? — почти бессвязно забормотала я.

— Не пекись обо мне будто моя мамочка, — сквозь кашель и сдавленную улыбку произнес кочевник. — Мне хватило твоих нотаций на счет моего поведения. Сама видишь к чему это привело.

У меня не получалось смеяться — не помню, когда я так плакала, давясь слезами и задыхаясь. А слово «мамочка» резануло слух (ну какая из меня может быть мать), но что-то внутри отозвалось.

Когда на плечи упали мужские ладони сжав их и поднимая меня вверх, я даже попыталась сопротивляться.

— Анна! — подхватив меня одной рукой под живот крикнул Габриэль. — Дай Бероузу попытаться его спасти.

«Попытаться» — слово отрезвило. Я замерла, взгляд не отрывался от кочевника, жизнь которого медленно затихала.

Я не понимал почему мне так больно, будто из сердца вырвали кусок. Габриэль продолжал меня крепко держать, прижимая к своей груди.

«Отпусти», — раздался знакомый женский голос. Габриэль даже не дернулся, и я поняла, что он только в моей голове.

«Для этой жизни его судьба исполнена. А другая уже началась».

Непроизвольно я опустила руки на низ живота, почувствовав, как там потеплело.

Смотреть как Бероуз принимает очередную бесполезную попытку спасти сына Айера, я была уже не в силах, и отвернулась, уткнувшись в плечо Габриэля, чтобы не видеть, как глаза Ридена пустеют.

Едва ли в тот момент я понимала весь смысл сказанного великой Богиней.

Впервые в магическом мире мне довелось потерять кого-то. Пусть с этим разбойником я была не так близко знакома, но именно в этот момент окончательно поняла, что этот мир не такой уж волшебный. Любой может умереть в расцвете сил толком не пожив. Стоит великим духам захотеть и «для этой жизни его судьба исполнена». Любой — Канья, Эрвин, Габриэль, Ариман, Натаниэль или Бероуз, я — каждый может сыграть роль в планах великих и стать ненужным.

Как стали ненужными результаты их магических экспериментов. Но о «бездушных» в тот момент я думать не могла.

К моему сожалению, Габриэль не убил Эмира Октанта, тот лишь потерял сознание. Очнулись и его наемники.

Прошло, наверное, не больше часа, я не покидала уютных объятий, но взгляд мой не отрывался от тела Ридена. Оказалось, убивать незнакомцев легче, чем смотреть на смерть не друга, но отчего-то не чужого человека.

Поспешное обручение Каньи и Эрвина все изменило — маги Огненных гор потеряли к нам интерес. Но в брошенном напоследок взгляде сына Октанта я многое увидела, показалось, что в них колыхнулась Тьма — совсем как у Габриэля, но явственнее — обещание. Взгляд обещал месть. Я и не ждала, что эта история так просто закончится. Уж слишком рьяно, Эмир не желал отдавать «свое». Но верховному хранителю просто так нельзя сказать «нет».

В итоге, Эмир со своей побитой свитой ушли молча. В храме Света остались только мы с Габриэлем и Бероузом. Разбойник сказал несколько стандартных слов перед тем как поджечь тело. Дальше я смотреть не стала. Отстранилась от Габриэля и пошла по дороге, ведущей из храма, ноги не слушались, наконец, сказалась усталость от беготни по лесу.

Ступала по дорожке из растоптанных цветов чувствуя себя вопреки произошедшему наполненной.

Я не уберегла разбойника, но спасла подругу. А слова Псигелии, прокрученные в голове не один раз, за то время пока стояла в храме, обрели новый смысл. Это на эмоциях я разозлилась.

 

Глава 14

Я не спасла разбойника, но спасла подругу. Была ли это плата за жизнь Каньи? Возможно. Но кто мне скажет? Первородные говорят с тобой, когда им это нужно. И лишь то, что выгодно для их плана. Дергают за ниточки целый мир, играя его жителями, как куклами, списывая со счетов надоевших, как поступили с бездушными. Как поступили с Риденом.

Мы уже преодолели большую часть пути, когда я переварила произошедшее. Пусть мне не ведомы планы великих духов, но у меня есть свой. Отступать от которого я не стану, какие бы «палки» мне не подсовывали «высшие силы».

Но прежде, чем оставить позади вчерашний день, я хотела кое-что прояснить: почему Габриэль не спас Канью, когда специально отправился для этого вместе с Бероузом?

Оставался еще день пути до Маира, мы сделали привал в одной из деревень, чтобы выспаться и поесть. Бероуз отвел лошадей в конюшни тихого постоялого двора. Тихое место на Юго-Западном тракте, с таверной на первом этаже манило запахами, доносящимися с кухни уже на походе к нему. Безлюдное и уютное место.

В снятую комнату мы с Габриэлем отправились после плотного обеда. Я не спала больше суток и едва держалась на ногах. Весь путь от земель Октанта прошел как в трансе. Скинув плащ прямо на пол присела на кровать, собираясь стянуть сапоги. Но отвлеклась, когда Габриэль подошел ко мне.

Вот и пришло время для разговоров.

Подняла голову, чтобы поймать его взгляд. Странную отстраненность было сложно не заметить, и начинать разговор я не спешила.

Рука Габриэля легла на мою щеку, а потом осторожно погладила. Но движения вышли механическими, нежности я не чувствовала. Он то смотрел сквозь меня, то всматривался, пытаясь что-то прочесть в моих глазах. Я не знала, о чем он думает, но такое состояние, определенно, беспокоило. И с каждой молчаливой секундой я все больше начинала думать, что дело во мне. Если до этого момента у меня не было желания выяснять отношения, а лишь причины его не появления в храме Света на землях Октант, то сейчас казалось, что все связано.

Габриэль подошел ближе, и я остановила его положив ладони на живот, пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в его глаза снизу-вверх.

— Почему тебя не было в храме вместе с Бероузом?

Ладонь на моей щеке замерла, и Габриэль отошел назад. Скинул плащ, защитный жилет из металлических полос, сапоги. Пока он не спеша раздевался я наблюдала за ним. Он тоже устал, но даже с учетом этого двигался слишком медленно. Руку даю на отсечение — тянет время! Когда он остался в тунике и штанах, опустился на корточки и потянул мой сапог, чтобы снять.

Глаза так и продолжал отводить, и я собрала последние силы, чтобы разозлиться.

— Где ты был? — перефразировала я вопрос добавив в голос настойчивости.

Посетило неприятное чувство. Такие вопросы обычно задают ревнивые собственницы, которые придираются к мужчине по поводу и без. Когда те задерживаются с работы и от них пахнет чужими духами, а глаза как у сытого кота подозрительно блестят вовсе не от алкоголя или чего-то подобного.

Я никогда не была ревнивой, и многое не замечала… до попадания в этот мир. Но с Габриэлем все иначе. От одной мысли, что он может провести время с другой женщиной, ярость поднималась до уровня «девятого вала».

Но какие причины у меня злиться сейчас? Не мог же он быть в лесу с женщиной?

Сняв с меня сапоги Габриэль запустил ладони под широкие штанины, погладил щиколотки немного поднимаясь вверх, разминая икры. Ноги я почти не чувствовала, ласка пришлась кстати, показавшись небывалом наслаждением, даже тихо застонала, прикрыла глаза опрокинув голову назад расслабляясь.

Отпустив щиколотки Габриэль медленно повел ладони по внутренней стороне бедер. Это уже был не массаж для усталых конечностей, медленные движения горячих рук даже через штаны заставляли кровь бежать быстрее.

И это чертовски отвлекало. Я откинулась на мягкую перину, отдаваясь незамысловатой ласке. Поднявшись до самого разгоряченного места между ног, задержавшись там ненадолго, ладони Габриэля переместились на мой живот, а сам он навис сверху.

Я уже не следила за тем, что делают его руки. Они двигались все быстрее, стараясь захватить как можно больше участков моего тела.

Застежки корсета быстро поддались под натиском мужских пальцев. И он тут же отлетел на пол.

Задрав мою тунику, Габриэль, добрался до груди. Возбуждение уже захватило меня, а когда он дотронулся до затвердевших сосков, я застонала. Запустила руки в волосы на затылке и чуть надавила, не позволяя ему отстраниться.

Растекающаяся по телу истома вытравливала усталость, но еще не полностью вытравила разум — прежде чем отдаться на волю страсти, мне все же хотелось помыться. И это желание пересилило другие. Не менее сильным было желание получить ответы на свои вопросы.

Воспользовавшись тем, что ладони запутались в коротких волосах Габриэля, сжала их и потянула вверх. Он недовольно застонал, морщась не от боли, а от того, что раскусила его игру — отвлекающий маневр не удался.

Сдавшись, Габриэль отстранился, и лег на спину рядом со мной.

— Во-первых, я хочу принять ванну, — озвучила свои мысли и причины такого поведения. — Во-вторых, ты не ответил на мой вопрос. Довольно простой, Габриэль. И твое поведение только настораживает…

— Ванну сейчас приготовят, — обреченно выдохнул он.

Мне нужно было знать где он пропадал, пока мы отбивались от наемников Эмира. Не хотелось думать о том, что появись он раньше, все могло произойти иначе.

— Меня не было, потому что так пожелала великая Богиня.

Я даже перекатилась на бок, чтобы видеть его лицо и глаза, правду в которых скрыть куда тяжелее.

Но Габриэль предусмотрительно прикрыл их.

Провела кончиком указательного пальца по тонкой коже, едва касаясь, дрожащих век. Он поймал мою руку и поцеловал внутреннюю часть ладони. А потом потерся шершавой щекой.

— О том, что свадебный обряд с участием Каньи перенесли на другой день, удалось подслушать в таверне, — начал он. — Тогда многое прояснилось. Было решено подкараулить процессию на дороге. Повел лошадей глубже в лес, чтобы их не услышали и не увидели с дороги, оставил Бероуза ждать.

Габриэль остановил рассказ на мгновение. Показалось, что он собирается с силами, чтобы продолжить. Можно подумать, что он стыдится того, что расскажет дальше.

— Мне казалось разговор занял несколько минут, — продолжил он наконец-то. — Но, когда я вышел из леса, не нашел Бероуза, зато нашел следы прошедшей свадебной процессии, тогда отправился в храм. Оказалось, что прошел не один час и я опоздал.

Захотелось сжать ладонь в кулак, чтобы утихомирить закипевшее негодование. Но Габриэль не отпускал мою руку.

Даже не заглядывая в глаза, я чувствовала, что он говорит правду. Но он их открыл, и бирюзовый океан меня поглотил, грозя утопить — недосказанность не ушла. И в них теперь четко читался укор. Но разве это я подвела его?

— О чем вы говорили?

— Больше говорила она…

— Уже не называешь ее рыжей стервой?

Теперь и я смотрела на него с укором. Как он умудрился спеться с Псигелией, которую еще недавно обвинял в половине наших несчастий?

— Она показала будущее, — не обращая внимание на мой глупый выпад Габриэль продолжил. — И оно мне не понравилось.

Судя по его виду, внимательному, изучающему взгляду, в этом будущем главная роль отведена мне.

Играть в гляделки, оставляя недомолвки, мне надоело. Я фыркнула и поднялась. Убрала от себя ладонь Габриэля, чтобы ничего не отвлекало, и задала новый вопрос, раз уж сам он не спешит признаваться.

— Расскажи что ты видел, — потребовала я. Скрывать мне нечего. Ну почти.

Надеюсь он не нашел на моем лице признаки лжи, уж больно внимательно он его изучал, совсем как я только что.

Затянувшееся молчание напрягало, и я не выдержала первой.

— Ты так и не расскажешь о чем был ваш разговор?

Я видела, как Габриэль сомневается, говорить ли мне. И чем дольше он медлил, тем сильнее я волновалась и злилась. Да чего такого показала эта рыжая стерва?

— Я видел начало битвы. Это не столь отдаленное будущее — бездушные уже рядом. И тем сложнее верить в это ведения.

— Но там было что-то еще? — надавила я. — Что-то связанное со мной. Так?

Габриэль приподнялся, упираясь локтями в мягкий матрас, чтобы лучше меня видеть.

— Верно, — произнес он стараясь не меняться в лице, но с его подвижной мимикой это не так просто. Я заметила, как дернулись желваки, когда он попытался не скривить губы в злой усмешке. — Я не знаю стоит ли тебе говорить.

— Ты забыл, как плохо кончилась твоя самодеятельность, когда ты пренебрег моим мнением и решил за меня, став в итоге женихом Альцины?

Теперь он отвернулся. Хоть Габриэль и не отрицал никогда своей вины, слышать, как тебе напоминаю об этом, почти ставя в укор, неприятно.

— Давай без этого, — намекая на мою плохо скрываемую претензию, произнес он. — Я все прекрасно помню и осознаю.

— Прости.

— Псигелия показала самое начало битвы, расстановку сил. Я — возглавил армию Смагарда, как и должно, а ты… ты выбрала другую сторону, Анна, сторону Сизаморо.

Теперь я начала кое-что понимать. Для Габриэля такой расклад сродни предательству. Псигелия показала, что я переметнулась на «темную сторону». Вот только я не считала Сизаморо и бездушных такой уж темной стороной. Это лишь подтверждало слова Сизаморо о том, что я сама позову его, и то, что он действительно откликнется. А значит мой план удастся, и у наших с Габриэлем отношений в этой жизни будет шанс.

— Спасибо, что рассказал.

— Это все, что ты скажешь? — возмутился он. — Анна, ты видимо не понимаешь…

Приподнялась и нависла над ним, приложила палец к губам перебив. Конечно, с моей стороны лицемерно поступать так, как когда-то поступил он, желая меня уберечь, но в моем случае иначе никак. Узнай Габриэль что я задумала — помешает.

— Я все понимаю, ты помнишь встречу с великим жрецом. И думаешь он предвидел такое будущее. Но это ничего не значит, будущее переменчиво. Чего ты боишься, на самом деле?

Убрав палец, не позволяющий Габриэлю говорить, запустила руку в его волосы.

— Причин, почему ты окажешься там.

Такой ответ я и ожидала услышать. Не зря он мой единственный. Как бы банально не звучало, мы — две половинки одного яблока: похожи внешне и внутри. Мыслим на одной волне.

— Чтобы не случилось, ты не должен забывать: я люблю тебя, Габриэль Делагарди, и все, чего я хочу, быть вместе, в этой жизни. Вместе по-настоящему, без обязательств перед кем-то еще. И в настоящий момент, добиться этого — единственная цель в моей жизни. Каньи теперь больше ничего не угрожает, а остальные меня не волнуют.

Габриэль хмыкнул.

— Канья жена верховного хранителя, да еще и настоящая ведьма, не разделяет свет и тьму. Пока совет и общество не примет ее, она будет в опасности. Но Эрвин теперь ее не выпустит из своих рук.

Теперь хмыкнула я, и уточнила:

— Ты хотел сказать из постели.

Габриэль засмеялся. А я поймала себя на мысли, что не помню смеялся ли он после того как я оказалась здесь, в этом мире, в этой жизни. Только ухмылки и усмешки — вечно нам не до смеха. А ведь раскрытые воспоминание напомнили каким он может быть. И таким, улыбающимся, смеющимся он мне нравился куда больше.

Мое любование любимым мужчиной прервал стук в дверь.

— Ах, да. Еще одно желание, — заражаясь его весельем вспомнила я. — Помыться!

Когда Габриэль отнес меня на руках к полной горячей воды деревянной лохани, бережно опустил, а потом и сам забрался, вода расплескалась, но он ее тут же убрал, прибегнув к магии, проведя рукой над полом.

Казалось, недосказанность между нами ушла.

Сидеть в горячей воде, вытягивающей из тела усталость, прижиматься к любимому спиной, было настолько хорошо, что с трудом верилось, что наше счастье по хрупкости посоревнуется с яичной скорлупой. Так не хотелось покидать это тихое затерянное в лесу местечко.

Стоит нам вернуться в Маир, как все проблемы вновь заставят заняться их решением. И если последствия свадьбы Эрвина и Каньи — это проблема верховного хранителя, решение которой можно полностью доверить ему, то надвигающиеся бездушные — Габриэля. И я не готова позволить ему одному справляться с ней. К тому же мне нечего делать ни в Маире, ни в любом другом городе или месте магического мира, если Габриэля не будет рядом.

Возвращение в город магов, вообще, не особо радовало.

Не хотелось возвращаться туда, где трагичные события снова станут реальными. А этого не избежать. Я сама не оставлю Канью без расспросов. И про брата ей придется узнать от меня.

Осень уже вовсю разыгралась на землях магического мира. И даже вечно теплый Маир не стал исключением.

Золотые листья почти полностью застелили землю, оставив деревья голыми. Немного морозный воздух пощипывал щеки.

Обитель встретила нас на удивление привычной тишиной. Я-то думала, что народу будет побольше. Эмир грозился созвать совет, но никакой суеты, сопровождающей такие мероприятия, не было. На крайний случай ожидала, что всей обителью будут праздновать свадьбу верховного хранителя. Но нет. Будто ничего и не произошло.

Не ожидая, особого радушного приема, оставив Бероуза на лужайке у башни, мы с Габриэлем поднялись к кабинету верховного хранителя.

Маг встретил нас на удивление холодно ограничившись коротким приветствием.

Не требуя излишних разъяснений Эрвин согласился открыть лестницу к своим покоям. Габриэль остался с ним для «мужских» разговоров. Наверх я поднялась сама. Канью нашла укутанной в одеяле. Только темная макушка и торчала.

— Канья, спишь? — тихо позвала я. Пока Габриэль промывает мозги верховному хранителю, мы как раз успеем поговорить. А к ней у меня вопросов не меньше, чем к великой Богини. Надеюсь в этот раз она сможет сказать больше.

Ворох одеяла, где пряталась кочевница, а ныне жена верховного хранителя, зашевелился. Канья перевернулась медленно, потягиваясь и потирая заспанные глаза. А я присела на свободный край кровати.

— Анна? — недоверчиво протянула она, подавив зевок.

— Доброе утро.

Я попыталась улыбнуться, но предстоящая тема разговора не располагала к искреннему проявлению подобных эмоций.

— Анна… — в заспанных глазах Каньи проступило осознание реальности происходящего, но слова ей было подобрать тяжело, как и мне. — Риден… Я видела, как его ранили…

Я молча покачала головой. И она поняла меня без слов, тут же прикрыв ладонью глаза пряча навернувшиеся слезы.

Понятия не имею в каких они были отношениях с двоюродным братом. На самом деле даже похищение не говорит об этом абсолютно ничего. Если собственный отец собирался отдать Канью в семью Октан против ее воли, то как можно расценивать поступок Ридена в глазах сестры, я могу только гадать.

— Кто-то должен сообщить Айеру, — произнесла я, дав Канье пару минут принять случившееся.

— Я расскажу сама, все равно он скоро прибудет на совет.

— Хорошо. А когда Эрвин его созывает?

— Через пару дней.

Как подсказывали воспоминания, в магическом мире к смерти относятся иначе. Ее переживают намного легче, потому что точно знают, что следующая жизнь ждет каждого. Здесь не принято скорбеть как в мире людей. Так, как заложено в моем сознании в этой жизни. Но судя по опечаленному лицу Каньи, понимать, что кого-то в этой жизни ты уже не встретишь — тяжело.

Нужно было что-то сказать, разрядить обстановку сменив тему, но я не могла. Жуткая неловкость нервировала — ну не умею я приносить соболезнования!

Вместо этого я решила поговорить о более приятных событиях. К тому же мои догадки требовали подтверждения.

— Поздравляю со свадьбой. Думаю, у вас настоящая любовь. В этом и был план Псигелии? — спросила я в лоб без длинного предисловия. Возможно она на него не может ответить, смысл ходить вокруг да около.

Канья широко распахнула глаза глядя на меня. Такого вопроса она не ожидала, но ответила.

— Да.

— Эрвин в курсе?

— Нет, и ты не говори ему.

Скажу ли я верховному хранителю, что он стал игрушкой в руках первородных? Нет, определенно. Уж если кто и должен рассказать, то Канья.

Но теперь все определенно вставало на свои места: и попытка Каньи донести цель ее миссии через представление фигур из пара, и хоть какое-то понимание о планах великой, пусть даже и малой их части. Псигелия не просто так пряталась веками, не давая о себе знать никому, кроме настоящих ведьм, своих дочерей и их дочерей. Тому, кто не отрицает Тьму, не было места в мире, где всем заправляет Свет. Но изменить искаженный великими духами мир, сделать его таким как прежде, таким каким помнила его моя душа, великая Богиня не могла, пока орден Света возглавлял Альхон. Он бы так просто не позволил.

Дождавшись, когда тот ушел в мир Света, Псигелия начала действовать. И так, чтобы не брать на себя ответственность, не привлекать к себе внимание великих духов, которые и из мира Света могут ей помешать. Действовала чужими руками, только изредка вмешиваясь напрямую.

Единственное, что не сходилось в этой мозаике, уход Альхона и его нежелание возвращаться. Да и возможности великих духов, остающихся в мире Света, казались мне существеннее. Почему Альхон потребовал от Габриэля клятвы во всем помогать Ордену Света, и в первую очередь, предотвратить появления Сизаморо, но не предупредил о том, что их ждет, не вмешался в темный ритуал? Великие будто намеренно закрывают глаза на беспредел, устроенный их родственничками, Сизаморо и Псигелией. Они ведут свою игру из мира Света. Вопрос — какую?

Если мотивы Псигелии стали понятны чуть больше. Она хочет вернуть прежний мир, где ей поклонялись, признавали равной остальным. Желает получить прощение Сизаморо и воссоединиться с ним (затем и взяла под свое крыло бездушных — заработать себе очередной «плюсик»). Но с планами остальных первородных, включая Сизаморо, все также оставалось туманно. Даже еще больше появилось вопросов, поиски ответов на которые мне еще обеспечат ни одну бессонную ночь.

И пробудившаяся вера в интуицию, и привычная рациональность подсказывали, что Сизаморо и Псигелия не единственные первородные, от которых стоит ждать проблем, и их манипуляции мне еще аукнутся.

 

Глава 15

Два дня протекло быстро и спокойно. Мне бы хотелось поприсутствовать на совете, но Хендрик связался через магическое зеркало и потребовал командующему его армией явиться незамедлительно. Разведывательный отряд донес, что бездушные подошли к границе на Черно-Белой пустоши. И их должен кто-то встретить.

Габриэль сквозь зубы заверил брата, что отправится прямо сейчас. Об этом он и сообщил, когда я вернулась в нашу комнату после завтрака, а он навестил Эрвина. Верховный хранитель с женой столовую не посещали. Сдается, об их свадьбе в обители, вообще, никто не догадывался.

— Я скажу Бероузу, что отправляемся через час, — сообщил Габриэль. — Скоро приду, только заскочу еще раз к Эрвину.

Поцеловав, осторожно коснувшись теплыми ладонями лица, он ушел. А я тут же метнулась в комнату гигиены.

Еще на завтраке кусок в горло не лез. Видимо, отравилась ужином. И зря пыталась запихнуть в себя овсянку.

В коленно-локтевой у каменного «друга» меня и застала Анкила.

— Батюшки! — воскликнула девушка. — Анна! Это ж… Девонька…

Я повернула голову к служительнице, когда закончила расставаться с едой. Голова кружилась и силуэт Анкилы немного расплылся.

— Отрада та какая! — продолжила распаляться она. На круглом лице расползлась улыбка.

— Чему ты радуешься? — проворчала. — Лучше помоги мне встать.

От интоксикации тело ослабло, а падать в обмороки совсем не хотелось.

Анкила протянула руку, и я поднялась.

— Приляг, милая, приляг, — ласково бормотала девушка, поглаживая мою спину. — Недомогание такое обычное дело в твоем положении.

— О чем ты говоришь, Анкила? — раздражение из-за непонимания настроения служительницы поднималось все сильнее.

Посмотрела строгим требовательным взглядом. Щеки ее стали еще круглее из-за широкой улыбки, она тоже смотрела на меня. И вдруг ее радость погасла. Сначала подумала, что так мой взгляд подействовал, но Анкила выдала новую порцию бессмысленностей, суть которых до меня никак не доходила.

— Ох, глупая я, — прикрывая рот ладошкой пробормотала она, — ты же не замужем! Ох, несчастная…

Меня хватило только осознать, что сникла Анкила не под моим сердитым видом, а от собственных мыслей. Понять бы еще, о чем она толкует.

— При чем тут мое отравление и замужество? — процедила я.

— Ну как же? Милорд ваш женится же на северянке. Разве отменят такую важную свадьбу…

Пока Анкила говорила я складывала головоломку. И раньше, чем служительница закончила объяснять поняла о чем она.

— Из-за бастарда не рожденного? Да еще и от женщины из другого мира. Без роду и приданного. Ох, Аннушка, зачем же несчастий на твои плечи столько?

Понять я поняла, но в голове все никак не укладывалось. Я снова и снова мысленно подсчитывала день цикла, но в очередной раз убедилась, что подозрения (хотя по виду служительницы она уверена на все сто) вполне имеют место быть. Задержка есть. Последний раз месячные были еще в моем мире.

Когда первый шок прошел, я расплылась в глупой, совсем как у Анкилы мгновение назад, улыбке.

— Анкила, — выдохнула, наконец, я. — Я ведь несколько лет…

Но я недоговорила. В голове всплыли слова служительницы.

«Бастард» и «важная свадьба». Минутка счастья тут же закончилась.

Теперь мои цели стали в сотни раз важнее. И достижение их необходимо не только ради нас с Габриэлем.

Не стала дожидаться, когда Габриэль придет за мной, и сама спустилась к лужайке у башни. В тени ясеня пряталась каменная скамейка, где я и присела его дожидаться. Не заметила, как подкрался, даже несмотря на шумное дыхание, маг Огненных гор и чуть вздрогнула.

— Бероуз, — подняла на него взгляд и улыбнулась.

— Ты вся светишься.

— Спасибо, отдых пошел на пользу.

Я занервничала и опустила взгляд. Говорить о новом положении не хотелось. К тому же я не была в этом уверена. Анкила пообещала принести что-то, что поможет точно узнать.

— Как ты, Бероуз? Ты ведь спас очередную жертву своих собратьев, к тому же… — перевела я тему. Поговорить с разбойником мне тоже следовало давно просто случая, подходящего не было. Все-таки род Октан и ему принес беды.

— Ну, моя заслуга невелика, — засмущался Бероуз. — Но жажда мести поутихла. Впервые, с тех пор как потерял сестру, я спал так крепко.

— Твоя заслуга бесценна, не появись ты в храме, не выиграл бы время до появления Эрвина. Каждая секунда была на счету. Канья мне все рассказала. Ты герой.

— Если кто и герой, то Риден, — смущение уже прошло, но разбойник заметно погрустнел, как и я. Конечно, геройство Ридена сомнительно, скорее это было искупление вины, пусть и слишком дорогое. Но разубеждать Бероуза я не стала.

К тому же, распахнув тяжелые двери башни, появился Габриэль. Еще издалека я заметила, что он не в духе.

— Что-то случилось? — забеспокоилась я.

— Ничего особенного. Эрвин встречает членов совета, переговорить толком не удалось. Но по слухам, поддерживать возрождение старых порядков почти никто не собирается. Возможно, восстановление храмов Тьмы помогло бы в переговорах с Сизаморо, без этого нам предложить ему нечего.

Габриэль был раздражен, и рассказывать о возможной «важной» новости расхотелось. Я и сама еще не свыклась с этой мыслью. Может быть, после того, как Анкила поможет подтвердить беременность, осознание накроет с головой, и я просто не смогу молчать.

Анкила показалась вовремя. Я заметила за спиной Габриэля, спешащую от дальних корпусов через лужайку пухлую фигурку. Она что-то сжимала в кулаке и махала этим привлекая мое внимание. Мол, вот то, что я обещала. Запаниковала, что Габриэль догадается, что принесла служительница, и поспешила ей навстречу.

— Я сейчас, попрощаюсь с Анкилой, — быстро пробормотала Габриэлю. Успела остановить девушку в нескольких безопасных метрах.

— Вот, — положила она свою ладонь на мою, передовая ту загадочную вещь. В руках у меня оказался небольшой кристалл, чуть меньше куриного яйца. — Положи его на живот. К голой коже. Если начнет светиться через минуту —, значит, и вправду понесешь. А если таким и останется, значит, отравилась.

Тут она замялась, сдерживаясь сказать что-то еще. Неудивительно, по моей реакции, и по обстоятельствам, в которых я оказалась (особенно со стороны они выглядели неприглядно) было не так просто понять мое отношения к новому положению.

— Спасибо, Анкила, — я, поддавшись порыву, обняла девушку, и избавила ее от лишних слов. — Мне пора идти.

Очень удачно вышло, что Габриэль, решив, что для меня слишком много столько скакать верхом (я же женщина!) нанял экипаж до Смагарда. Я, конечно, не возражала, но только садясь в скромную карету осознала насколько это кстати. Скоро «конные прогулки» будут для меня под запретом. Конечно, пару дней назад я преспокойненько скакала, и ничего. Не думаю, что поменялось что-то за это время. Но теперь мысли о том, что я могу навредить зародившейся внутри жизни, засели в голову.

В этот раз путь до Смагарда тянулся долго, а приближение зимы чувствовалось еще сильнее. Стоило отъехать на приличное расстояние от Маира как ветра с Драконьих гор проникли внутрь экипажа, и мне пришлось прижаться к Габриэлю теснее.

Порадовало, что в замок мы прибыли глубокой ночью, и вышли на задворки, где нас встретил молчаливый управляющий. Столкнуться сейчас с Агеной или Хендриком совсем не хотелось.

Габриэль приказал разместить Бероуза в казармах, а мы направились по знакомому пути. Пути к покоям Габриэля. На этот раз я не возражала. Поймала себя на мысли, что о многом теперь не стану возражать. Например, о том, что на поле предполагаемого боя мне нечего делать. Но я все же там окажусь, и этот факт заставлял нервничать.

Не успели мы насладиться ужином, ванной и мягкостью постели, как в дверь постучали.

Я было подумала, пришла служанка забрать посуду, но увидев, как напрягся Габриэль тоже забеспокоилась. И кому что понадобилось в такой час?

На пороге стоял юноша, судя по простой одежде он служит в замке.

— Доброй ночи, милорд, — спешно поклонился он Габриэлю. — Вас ожидает лорд Хендрик в своем кабинете.

— Хорошо, — недовольно буркнул Габриэль, и хотел закрыть дверь, но юноша остановил ее рукой.

— Простите, милорд, но мне приказано вас проводить.

Мне показалось, что вся фигура Габриэля потемнела, как и его глаза, хотя он стоял ко мне спиной. Но в этом я не сомневалась, так как принесший нежелательную весть попятился от двери.

— Я что, по его мнению, забыл где кабинет правителя?! — проворчал Габриэль.

Развернулся и подошел ко мне.

— Может брат соскучился по тебе? — попыталась я пошутить и разрядить обстановку. Судя по всему, с Хендриком у них не такие теплые отношения как с Рейнордом.

Габриэль хмыкнул. Я лежала на кровати, и он опустился, чтобы поцеловать меня.

— Надеюсь это действительно что-то срочное, — пробормотал он, направившись к двери. Отпускать его не хотелось. В этом замке я не чувствовала себя уютно. А без Габриэля становилось и вовсе некомфортно.

Когда дверь закрылась подошла к камину и опустилась на овечью шкуру укутавшись в шерстяном одеяле, стянутым с кровати. Волосы после ванны еще не высохли и даже небольшой сквозняк пробирал до костей, а у растопленного камина было намного теплей.

Из спрятанного в складках платья кармана, достала кристалл для определения беременности.

Посмотрела сквозь магический минерал на огонь. Камешек был мутный, с голубым отливом, но свет пропускал. С трудом верилось, что он работает. Решив не оттягивать момент истины развязала шнуровку корсета и задрала юбки оголяя живот. Шрамы от символов, вырезанных адептами Тьмы, остались едва заметные.

Разместив камень внизу живота прикрыла глаза. Едва я выждала положенное время и собиралась посмотреть на результат, в дверь постучали. Резко подскочила, забыв о камне, и тот упал, потонув в длинной овечьей шерсти на полу.

Я хотела найти его и спрятать, но стук повторился более настойчиво, заставив меня нервно дернуться и поспешить к двери. Не знаю кто решил воспользоваться отсутствием Габриэля, чтобы поговорить со мной, но точно знаю, что разговор ни к чему хорошему не приведет.

Инстинкт самосохранения работал, и я не стала открывать сразу. И пусть здесь непринято задавать такие вопросы.

— Кто там?

Наверное, я сильно удивила незваного гостя, но после неловкого молчания мне ответили.

— Это Альцина, пусти пожалуйста, Анна, нужно поговорить.

Взволнованный голос наследницы Севера насторожил, но не впускать ее у меня не было причин. Это же Альцина — сложно найти кого-то более безобидного.

Она впорхнула во мрак комнаты, освещаемой только камином и прикроватным светильником с легкостью пушинки. Бледно-розовое, почти белое платье только усиливало хрупкость ее образа.

— Что-то случилось?

Дверь я прикрыла, но приглашать Альцину дальше порога не планировала. Однако, оказалось, что ей не требуется особое приглашение, пока я занималась дверью, девушка уже прошла к камину и села в кресло.

Выругавшись я пошла за ней. Надеюсь она не заметит камень.

— Альцина, что-то произошло? — повторила я, присаживаясь напротив.

Печальный взгляд серебристых глаз, застывший на язычках пламени, бушевавших в камине, и так отвечал на мой вопрос. Но не помолчать же она пришла сюда?

Руки Альцина спрятала в глубоких складках платья, но даже из-под плотной ткани было видно, как она нервно сжимает и разжимает кулаки.

— Габриэль скоро вернется, — подтолкнула я.

И это помогло. Девушка встрепенулась и посмотрела на меня. Серебристый взгляд блестел, вот-вот наполнится слезами.

— Свадьбу перенесли, — произнесла она тяжело выдохнув. — Обряд состоится следующей ночью.

— Но…

Теперь у меня не нашлось слов. Понятно, почему Хендрик желал видеть брата незамедлительно. Такие новости лучше сообщать лично. Вот почему он так торопил возвращение Габриэля в Смагард.

Известие ввело меня в ступор. То ли радоваться, то ли плакать. С одной стороны, свадебный обряд проходит при большом скоплении народа, что мне и нужно. С другой, я думала, что все произойдет до «свадьбы», не тогда, когда на счету будет каждая минута, потому что если что-то пойдет не так — не успею.

— А зачем ты пришла ко мне, Альцина?

Вариантов немного. Стоит ли рассказать о своем плане той, что так же сильно не желает этой свадьбы?

— Я люблю Натаниэля, — начала она и посмотрела так решительно, что можно подумать я в этом сомневалась. Этот факт мне прекрасно известен! Альцина вздернула подбородок и вновь повернулась к огню. Было видно, как она сдерживает себя стараясь спрятать за маской невозмутимости отчаяние.

Сложно было решить, что лучше: дать ей выговориться или рискнуть, рассказав о том, что свадьбу я сорву, но успокоить.

Пожалуй, нет. Недостаточно хорошо я знаю Альцину. Вдруг проболтается? Габриэль ни за что не поддержит план, где я могу лишиться головы в конце. Еще запрет меня под замок. Тогда все мои переживания будут зря, и до конца этой жизни я буду любимой женщиной, но не женой. А наш ребенок незаконнорожденным изгоем. Да и на меня будут коситься до конца дней.

— Ты меня пугаешь, — мягко проговорила я, выдавив из себя улыбку. Это было очень сложно — не до нежностей сейчас. Но как еще ее разговорить? Не выгонять же в таком состоянии?

Взгляд сам собой наткнулся на камень, когда я отвернулась от Альцины устав испытующе смотреть на нее. Какого-то черта он все еще светился. Ох уж эти современные магические штучки! Овечья шерсть густая и длинная, но недостаточно хорошо скрывала светящийся предмет.

Прекрасно, я беременна!

Но за моим взглядом проследила Альцины. Стоило мне опомниться и вернуть внимание к «гостье» как та напряглась, и резко отвернулась к камину. Заметила! Черт.

Ладно, что я паникую раньше времени, может из женской солидарности она промолчит.

Но девушка встала и подошла к камину облокотившись на полку над ним с небольшими часами из малахита и вазой из хрусталя. На стене над камином висело зеркало, и я видела, как Альцина опустила тяжелый взгляд в пол.

— Кровную клятву не обойти, если кто-нибудь не умрет, — пробормотала она.

Дальше все развивалось в традициях кинематографа. Медленно, в эффектном естественном освещении огня и холодных лунных лучей. С занесенным над головой кинжалом, ручка которого инкрустирована драгоценными камнями. Тонкий и короткий клинок. Изящное, женское оружие. Это не мои короткие мечи, и уж тем более не родовой меч Габриэля.

Альцине он подходил. Я с интересом наблюдала как она опускает руку, целясь то ли мне в грудь, то ли в живот.

В этом моменте медленная съемка закончилась — я поднялась и схватила ее за запястья. Сжала, надавив, как учил Габриэль (хотя теперь я знала куда больше, но отчего-то вспомнился этот момент). Кинжал упал беззвучно на пол погрузившись в шкуру.

Альцина с силой зажмурилась, по ее щекам текли целые ручьи слез.

— Ну же, Анна, подними клинок и убей меня! — всхлипывая произнесла она. — Я чуть не погубила тебя и твоего ребенка!

Теперь я поняла, что за решительность в ней скрывалась. Ярость поднималась из самых глубин. Неприятная удушливая.

Но выплеснуть я ее не успела — Альцина снова заговорила.

— Убей и все закончится, вы будите счастливы, и мы … — она снова всхлипнула и сглатывая слезы договорила. — И мы с Натаниэлем в следующей.

Плечи ее подрагивали от нарастающих рыданий. Еще немного и Альцина взорвется от эмоций.

— Ты не хотела меня убивать, — осенило меня так внезапно, что даже обдумать не успела догадку. — Ты хотела, чтобы я убила тебя.

По очередному, более громкому, чем остальные, всхлипу я поняла, что права. Еще бы. Альцине прекрасно известно, что я могу себя защитить. Она видела поединок с Габриэлем и как я сражалась с химерами. Против меня у нее даже с кинжалом не было шансов. Если бы только со спины напала, и то не факт. Или применила магию. Но она атаковала в открытую.

«Хороший» план, что тут скажешь. Пока я думала, как обрести свое счастье в «этой жизни», а не только получить шанс после смерти, Альцина пошла по другому пути.

И не скажу, что он легкий.

Но легче было бы многим, убей себя Альцина. Нам бы с Габриэлем больше ничего не мешало, обещание Хендрику само собой аннулировалось бы. И как спела в песне Альцина, тогда в лесу, после смерти, их с Натаниэлем души встретились бы. Почти как Ромео и Джульетта, только на магический лад. Черты бы их побрал. Что по плану отчаянной наследницы Севера она уготовила для возлюбленного? Надеюсь никаких глупостей больше не совершила.

— Убей меня прошу, — закрыв глаза бормотала Альцина, — я не могу принадлежать кому-то еще, отдаться в брачную ночь… А ради наследников придется.

Девушка открыла глаза полные слез. Собственные слова ее пугали. Но она смотрела на меня умоляюще. Я отпустила ее руки, и подобрала кинжал.

— Пожалуйста! — севшим голосом продолжала Альцина, и вцепилась в мою руку. — Это родовой кинжал, он принадлежит мне. В своих покоях я оставила записку о том, что собираюсь убить тебя, потому что сердце моего будущего мужа принадлежит тебе. Ты легко сможешь доказать, что это была самозащита. Зелье истины тебе нечего бояться.

Да, надо отдать ей должное — план лучше, чем я думала. С такими уликами меня даже зелье не заставят пить. Но я не собираюсь идти по головам ради собственного счастья.

Что покроет тоску родителей Альцины? Ничего. Что будет делать Натаниэль, когда останется один? Им будет плевать на «зато мы с Габриэлем счастливы». Да и существует шанс, что любящие души не успеют встретиться в новых жизнях, оказавшись слишком далеко друг от друга.

Альцина уже повисла на моей руке опустившись на колени. Этот щенячий взгляд было сложно выносить. И я посмотрела наверх. Все-таки придется ей все рассказать.

— Альцина, встань, — произнесла я приказным тоном.

Наследница Севера послушалась, но просящий собственной смерти взгляд не отрывала от меня.

— Времени на истерики нет, ты меня слышишь? — грозно заявила я, слегка тряхнув за плечи.

Приоткрыв рот и хватая ртом воздух, Альцина, беспомощно вися на моих рука, ждала как я поступлю.

— Во-первых, убивать я тебя не стану, и не надейся. Во-вторых, есть и другой способ уйти от клятвы. Готова слушать?

Альцина кивнула, но отцепляться от меня не спешила. Стряхнула ее с себя в кресло, в которое она упала как тряпичная кукла, руки безжизненно повисли, голова наклонена в сторону. Не очень похожа она на внимательного слушателя, но я все равно начала рассказывать.

 

Глава 16

Много разглагольствовать я не стала. Достаточно было того, что Альцина поверила и успокоилась.

— От тебя ничего не требуется, — заверила девушку. — Никому ни слова не говори. Даже Натаниэлю. Нет, не так. Тем более Натаниэлю.

Не хватало, чтобы благородный разбойник решил выслужиться перед командующим и обо всем ему рассказал. Или проболтался Ариману, а тот вытворил какую-нибудь глупость и все испортил.

Немного поразмыслив решила, что девушку все же стоит наделить обязанностями. Если она будет на чем-то сосредоточена, меньше шансов поддаться паники.

— Альцина, лишь об одном тебя прошу. Когда все соберутся в храме Света, а меня вдруг не будет, задержи, что хочешь делай, но не дай провести обряд, если меня не будет в поле зрения. Без крайностей, конечно.

Альцина встрепенулась, и уже более осмысленно заморгала.

— Но тебя же сразу схватят, Анна.

— Этого не будет, — уверенно заявила я.

Во взгляде Альцины проскользнуло недоверие, но спорить она не стала. А я подобрала камень и кинжал. Пора выпроваживать гостью, пока ее не хватились или Габриэль нас не застукал.

— Забери это, от камня избавься, — приказала я, протягивая улики. — И записку свою сожги.

Альцина спрятала все в карман и направилась к выходу.

— Прости, — пробормотала она, у двери. — Я не хотела тебя убивать.

— Прощаю, поторопись, Альцина.

Когда за ней закрылась дверь, я, наконец, вздохнула спокойно. Только сейчас заметила, как бешено стучит сердце, а удары набатом отдаются в висках.

Нужно успокоиться, нервничать вредно.

Выпив стакан воды залпом, вернулась к камину, закутавшись в одеяло свернулась калачиком на мягкой шкуре.

Происходящее казалось сном. Не кошмарным и жутким, но абсолютно абсурдным. Подтверждение беременности, о которой я уже и не думала мечтать, нелепое покушение Альцины с попыткой самоубийства, и резкий скачок к исполнению моих планов. Слишком резкий. Настолько, что страх поднимается изнутри, увеличиваясь с каждым ударом сердца.

* * *

— Садись, Габриэль, — с присущей правителю властностью бросил Хендрик, развалившись на кожаном кресле в своем кабинете. — Есть разговор.

— Я думал ты позвал меня в сокровищницу, выбрать подарок для «невесты».

Сквозь пренебрежительные нотки в голосе Габриэля, брат отчетливо чувствовал исходящий от него негатив и недоверие. И был совершенно прав. От опытного следопыта и командующего армией сложно что-либо скрыть. Так и сейчас. Непринужденная поза Хендрика, разлитый по двум хрустальным стаканам янтарный крепкий эль и неспешный разговор тет-а-тет, лишь давали Габриэлю повод насторожиться.

— Ты прав, сейчас мы туда отправимся, но перед этим нужно обсудить нашу стратегию.

Габриэлю не понравилась озвученная тема. Раньше Хендрик предпочитал не вмешиваться в его дела. Охрана границ и безопасность людских земель интересовали его в последнюю очередь после налаживания связей с другими землями и заключения выгодных сделок с магами. Как, например, свадьба с наследницей правящего рода магов Севера. Но он в своем праве, с этим даже Габриэль не мог поспорить.

— Я весь во внимание, — произнес Габриэль не глядя на брата и ядовито улыбнувшись.

— Политическая карта магического мира давно поделена на территории. Нам досталось немного после войны с Тьмой, но сотни лет мы успешно удерживали границы с Мертвыми землями. И жили хорошо.

— Давай без уроков истории, Хендрик, — проворчал Габриэль. — Я не хуже тебя знаю, как обстоят дела.

«А может и лучше», — мысленно добавил Габриэль.

А вслух произнес раздраженно:

— Переходи к делу.

— Ну, хорошо, — криво усмехнувшись согласился Хендрик и допив залпом янтарный напиток отставил стакан в сторону. — На наших землях нет места такому количеству существ. Никто не желает делиться своим, нарушать сложившиеся порядки и границы. И неизвестно что из себя представляют эти бездушные. Может они хлеще химер, и только с виду похожи на нас.

От Габриэля не укрылось с каким презрение Хендрик произнес «бездушные». Такое предвзятое отношение ему не понравилось. Но пока Габриэль размышлял откуда у брата столько предубеждений тот продолжил:

— Люди напуганы, мы должны показать, что в состоянии их защитить. Поэтому послезавтра первые войска отправятся на Черно-белую пустошь. Я отправлюсь с вами. Сомневаюсь, что мы договоримся с ними, но первая встреча определит будущую тактику.

Хендрик говорил так, будто другого исхода, кроме войны и не ожидалось. И ничего удивительного. Для людей это прибыльное дело.

Обговорив детали Хендрик повел Габриэля в сокровищницу. Вход пряталась в тронном зале. За огромным гобеленом с изображением одной из битв Великой войны с Тьмой, где всадник в старинных доспехах копьем пронзает грудь химеры. Раньше Габриэль не обращал внимания на гобелен, прославляющий подвиги предков. Но после разговора с братом яростный взгляд и оскаленная пасть темной твари заставили содрогнуться от отвращения. Одно дело вырезать стаю чудовищ, без серьезной потери со стороны людей, другое, когда под угрозой тысячи жизней. Неужели великий жрец желает такой участи своим созданиям. За что?

Приподняв полотно, правитель пригласил Габриэля в узкий коридор, ведущий к стальной двери.

Сняв с шеи ключ со специальным охранным заклинание Хендрик отворил дверь. После темного коридора по глазам ударил яркий свет магических светильников. Пожалуй, это было чуть ли не единственное помещение в замке, где такие использовались. Люди лишний раз старались не прибегать к магическим предметам, не желая показывать слабость перед наделенными магией.

В небольшой комнате уместилось несколько здоровых сундуков, и парочка поменьше, но с не менее ценным содержимым, среди которых Габриэль сразу узнал приданое своей невесты. Да, его брат на многое готов пойти, чтобы пополнить свои запасы.

Были в сокровищнице и шкатулки с украшениями, расставленные по полкам.

— Выбирай, что пожелаешь, — щедро предложил Хендрик, что на него было совсем не похоже. На лице играла самодовольная улыбка. Но правителю невдомек, что младшего брата мало заботят такие ценности.

Габриэль обвел равнодушным взглядом приоткрытые шкатулки, из которых вываливались дорогие колье из мориона, ожерелья из граната, серьги размером с женскую ладонь из изумрудов и кольца с редкими камнями размером с перепелиное яйцо. Но взгляд Габриэля упал на до боли знакомое украшение. Он уже был в сокровищнице не так давно, чтобы выбрать подарок для Альцины на помолвку. И тогда украшение, которое женщины надевали на голову привлекло его внимание. Но это был не единственный раз, когда он его видел.

— Изумрудная фероньера, — проговорил Хендрик одобряюще. — Давно оно лежит здесь. Я даже не помню дарилось ли оно кому за последние лет сто. Но не кажется тебе, что для Альцины оно слишком броское?

Да, тут брат был прав. Фероньера идеально подходила именно Анне, камни сочетались с ее зелеными глазами и светлой кожей. Габриэль хотел было уже взять ее, а для Альцины выбрать что-то еще, но передумал. В ведении на Анне было именно это украшение. Габриэль надеялся, что будущее можно изменить, как считает Анна, и может не подари он его ей хоть что-то изменится, и в лучшую сторону.

— Ты прав, это украшение не для Альцины, — сухо согласился Габриэль с братом.

Убрав украшение в шкатулку, подальше от глаз, Габриэль развернулся и подошел к противоположной полке, где стояла открытая шкатулка с украшениями из голубых топазов.

— Вот, возьму это, — продемонстрировав зажатые в руке каплевидные серьги с подвеской к ним, Габриэль, не дожидаясь одобрения брата, направился к выходу.

Хендрик хмыкнул, заметив настроение брата, и не спеша покидать сокровищницу, вернулся к шкатулке, где Габриэль спрятал изумрудную фероньерку.

— Ладно, брат, так и быть, твоя женщина заслужила хоть какое-то утешение.

Сунув украшение в карман Хендрик поспешил нагнать брата.

Тот уже преодолел половину тронного зала, спеша к своим покоям.

— Габриэль постой!

— Чего еще?

— Еще завтра состоится свадебный обряд, — самодовольно улыбнувшись сообщил Хендрик.

В глазах младшего Делагарди вспыхнула Тьма, он сцепил руки в замок за спиной прилагая всю силу воли, чтобы держать себя под контролем.

— Какого Кракена, Хендрик?

— Мы отправляемся на войну, Габриэль, а если, да не допустят великие духи, невеста останется без жениха?

Да, другое дело вдова. Тогда приданое не придется возвращать.

Габриэль благоразумно промолчал и направился к покоям, надеясь, что не разнесет половину замка по пути.

Церемония состоится следующей ночью, и у них с Анной осталось не так много беззаботных часов. И если до того эпизода из ведения осталось так мало, то что должно произойти, чтобы заставить Анну выбрать другую сторону?

* * *

Уснуть я не могла, слишком много мыслей, минуты выросли в часы. К моей радости, Габриэль появился почти сразу после ухода Альцины. Но его взбешенный вид лишь усугубил мое волнение.

Он ворвался в комнату и тут же принялся метаться по ней из стороны в сторону. И замер только когда я позвала его.

— Габриэль.

Вынырнула из одеяла и подошла к окну, лицом к которому он замер. Дотронулась до плеча.

— Анна, — обернулся Габриэль, поймав мою руку. — Прости. Я все испортил.

— О чем ты?

Он был напряжен, в глазах то и дело вспыхивала Тьма. Я почти не сомневалась в чем причина такого настроения.

— Свадебный обряд перенесли на завтрашнюю ночь.

Выпалил на одном дыхании и замер, прикрыв глаза.

Я тоже не знала, что сказать. Но все уже решено, играть так до конца.

— К чему спешка?

Габриэль не стал тянуть с ответом. Тьма в его глазах отступила, когда взгляд замер на моем лице. Теплые, чуть шершавые ладони, погладили мои голые плечи. Теперь он хотел успокоить меня, и это было безумно приятно. Только я уже переварила эту новость, но об этом ему знать не обязательно.

— Послезавтра мы выдвигаемся к Черно-белой пустоше. И мне с трудом верится, что то будущее наступит. Когда ты рядом…

Он порывисто притянул меня к себе, прижал обнимая крепко-крепко. В этих объятиях не было страсти, сплошная нежность, затопившая меня целиком.

— Не хочу, чтобы ты исчезла, хочу, чтобы ты всегда была рядом, чтобы не случилось, чьим бы мужем я не стал… Я твой и этого никто и ничто не изменит.

Он продолжал меня обнимать, шепча на ухо все эти слова, которые были дороже любых признаний в любви и ласковых слов, озвученных в порыве страсти.

— И я твоя, Габриэль, — прошептала в ответ, в это мгновение острее всего ощущая, что это действительно так. — Чтобы не случилось.

— Анна, я не могу остановить обряд.

Столько горькой печали было в его голосе, казалось она просачивается внутрь меня, и я ощущаю его боль как собственную. Больше всего на свете мне хотелось излечить нас от этой боли. И меньше все мне хотелось действовать против воли Габриэля. Хотелось рассказать ему все, успокоить и утешить. Обрадовать рассказав о маленьком счастье внутри меня.

Но я молчала, ласково поглаживая широкую спину, решаясь на очередной обман. Тяжелое дыхание Габриэля становилось все размереннее и я наконец решилась.

— Плевать, что будет завтра. Если так суждено, то ты женишься на Альцине, я не отвернусь от тебя, чтобы не случилось.

Габриэль отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза, не веря, что я говорю это. Уверена, они были полны решимости. И когда он в этом убедился, впился в мои губы жадным поцелуем, будто это была последняя возможность насладиться друг другом.

Кто знает, может так оно и будет.

Этой ночью мы толком не спали. И чтобы не было даже маленького шанса поговорить или подумать о предстоящем дне, предавались любви со всей страстью, но полной какой-то неприятной горечи. Возможно такого на вкус отчаяние.

Габриэль ушел рано утром, поцеловал и прошептал на ухо слова любви. Попросил никуда не ходить, пообещав, что вечером, перед обрядом, он придет ко мне, и я согласилась.

Отпускать Габриэля готовиться к свадьбе с Альциной, совсем не хотелось, но безысходность заставила смириться.

Окончательно я проснулась из-за нового приступа тошноты. Вышла из ванной, застав в комнате служанку с завтраком на подносе.

Девушка покосилась на меня, но даже доброго утра, или скорее уже дня, не пожелала и удалилась.

Несмотря на тошноту, есть хотелось. С запеченными в тесте яйцами с сыром и помидорами расправилась быстро, и время потянулось мучительно медленно. Смотреть на золотой балдахин, валяясь на кровати, долго я не смогла. Обернувшись в одеяло и стащив подушку с кровати подошла к окну. Широкий подоконник во всю толщину замковых стен отлично подходил для того, чтобы удобно усесться и созерцать открывающийся пейзаж, еще бы чашечку кофе. Но мне его нельзя, даже если бы он здесь был.

Солнце поднялось высоко, но через свинцовые тучи пробивались совсем тусклые лучи. Вот-вот пойдет дождь или даже посыплет снег. Такая пасмурная погода не лучшая для проведения свадебного торжества. Но я очень надеялась, что этого удастся избежать. Из окна открывался хороший вид на сад, где сновали слуги, охваченные предсвадебной суетой.

Как только стемнеет, а Габриэль зайдет проведать меня, как обещал, я отправлюсь в храм Света. К счастью, он находится за внутренними стенами и мне не придется покидать территорию замка.

Рисков было много. Возможно, храм будет охраняться и меня тупо не пустят. Судя по тому, как быстро Альцина появилась ночью, и по разным служанкам, что приносили ужин нам с Габриэлем и мне завтрак, о моем присутствие в замке известно многим. И я очень надеюсь, что Агена не решит подстраховаться и, например, запереть меня в покоях сына. Или, что еще похуже. В том, что это с ее помощью Лабор вывез меня из замка во время приема в честь помолвки Габриэля и Альцины, я ни на секунду не сомневалась. Кто знает, что еще придет в голову этой дамочке лишь бы выдать сына за того, кого ей хочется видеть в качестве невестки?

Я уже не дергалась от очередного стука в дверь. За сегодня меня уже не раз беспокоили посетители. Сначала вернулась служанка, забрать поднос с грязной посудой, оставшейся после завтрака. Потом, уже другая девушка, принесла обед, и через час вновь появилась забрать посуду. Но кто явился на этот раз я понятия не имела.

Неохотно покинула уютное местечко у окна и открыла дверь очередному посетителю. Одна из девушек, что приносили сегодня еду, держала в руках охапку ткани, легкая и тонкая, красивого цвета морской волны, свисала с вытянутых рук. В другой она держала туфли и пыталась не уронить коробочку, прижимая ее к телу. Вот-вот и что-нибудь да уронит.

Спохватившись, я взяла у служанки туфли и коробочку.

— Что это? — спросила я, видя, что девушка заговаривать со мной не спешит.

— Платье, туфли и украшения. Просили передать, чтобы вы одели это сегодня на свадебный обряд.

От удивления бровь поползла вверх. Но девушка лишь пожала плечами на мой немой вопрос и, оставив платье на кровати, ушла.

Не думала, что меня кто-то пожелает видеть в храме Света на свадебном обряде Альцины и Габриэля. Да и Габриэль ничего не говорил о том, что я могу пойти. Конечно, я и так собиралась туда заявиться, но надеялась устроить неприятный сюрприз для семейства Делагарди и Хегалаз.

В одном уверена, платье не от Габриэля. Он и так не находит себе места из-за сложившейся ситуации, и меньше всего хотел бы видеть среди гостей меня. Чей бы это не был подарок, приличный наряд мне пригодится. Тот, что имеется, после всех путешествий, мягко говоря, выглядит потрепанным. В приличном платье куда проще будет затеряться среди гостей и беспрепятственно проникнуть в храм.

Ничегонеделание утомляло в разы быстрее, чем серьезная физическая тренировка. И ближе к ужину, я легла вздремнуть, предварительно спрятав наряд в шкаф.

Габриэль появился тихо и разбудил меня нежным поцелуем в щеку. Еще не успев открыть глаза, я улыбнулась с наслаждением втянув аромат своего мужчины: запах леса, мяты и амбры. Как же я соскучилась за этот день тянувшийся целую вечность.

Да, Габриэль не идеален. Он самоуверен, порой излишне, и привык полагаться только на себя. Но слишком долго он жил в этом мире один. Для него не существует принципов, через которые нельзя переступить ради достижения своих целей. И он бы наплевал на долг ради меня, если бы не решил, что таким образом спасет, что единственный способ сделать это — дать обещание брату. Зато Габриэль не страдает излишним упрямством, и признал все свои ошибки. А я его простила. И готова переступить через свои принципы. Если ничего не выйдет, все равно не откажусь от него. Потому что без него в душе пустота, потому что я люблю его, и буду любить вопреки всему. Потому что готова поспорить с первородными в борьбе за свое счастье, не говоря уже о простых смертных.

— Обряд состоится через пару часов, — хрипло шепча сообщил Габриэль, нашел мою руку под одеялом и с силой сжал ее.

В бирюзовых глазах бушевала тоска.

— Эй, все будет хорошо, — стараясь придать своему голосу уверенности пробормотала я. — Никто не умирает. Лучше беспокойся о том, как не допустить бойни с бездушными. Мне бы хотелось сохранить этот мир, не таким как есть, конечно, но больше не теряя кого-либо еще, к этому я не готова, да и эту жизнь хочется прожить в спокойствие… и долго.

— Тогда почему у меня чувство, что стоит выйти за порог и все исчезнет? Ты исчезнешь.

Слова Габриэля сочились горечью, и я едва сдерживала себя, чтобы не рассказать ему все. В глазах хоть и не бушевала Тьма, но внутри него, я точно знаю, противоречивые эмоции бьются с друг другом. Надеюсь победит та, что позволит исполнить мой план.

— В этом мире все, что имеет ценность, едва ли исчезает бесследно. И я не исчезну. Обещаю.

Вот он, подходящий вроде бы момент рассказать о беременности. Мы делимся переживаниями тихо, слышно только нам. Интимно. Откровенно. Но в то же время — это самый неподходящий момент. Габриэль на грани. Он не хочет делать мне больно, а свадьба с другой женщиной та еще приятность. Но, если он откажется, и его настигнет наказание от великих духов, я едва ли буду счастлива. И я-то точно знаю от чего мне будет больнее, а вот Габриэль не уверен. Но тут я сама виновата со своим упрямством и ничего не значащими, как оказалось, в реальности принципами.

— Все будет хорошо, — заверила я. — Просто доверься мне.

И он доверился. Не задавая больше вопросов поцеловал и ушел. Еще никогда тишина пустой комнаты не была настолько оглушающей. И только ускоряющийся пульс и удары сердца в висках было слышно.

 

Глава 17

Я собиралась не спеша. Но сердце продолжало биться часто-часто, отсчитывая своим стуком секунды — время до решающего момента. Когда станет ясно: продолжится ли моя борьба или настанет конец.

Оставив волосы распущенными, собрав лишь несколько прядей на затылке и украсив голову украшением, любезно предоставленным загадочным «благодетелем», закончила приготовления. Платье из легкой ткани, с чуть спущенными плечами, село идеально. Как и обувь. Единственным, что я взяла с собой, был указ о моей «свободе». Набросив на плечи меховую накидку, я вышла из башни, быстро и не задумываясь (капля сомнения все же бередила душу).

Всех последствий предугадать невозможно. И я искренне верю, что даже великим духам это не под силу.

Ночь опустилась на Смагард незаметно. За несколько минут серые неприглядные тучи окрасились в темные краски забрав остатки естественного света. Но мне это было только на руку. Пробиралась к храму прячась от глаз спешащих гостей в темных углах. Видимо, приглашенных очень много, и не все приняли участие в шествии.

Свадебная процессия, по обычаям людей в магическом мире, не такая церемониальная, как у магов, она начиналась из тронного зала, и проходила через замок почти напрямую. Но я не могла так рисковать, вливаясь в толпу гостей так нагло, кто-нибудь да заметил бы, поэтому и пошла в обход через сады.

До ушей доносились музыка и песнопения, что сопровождали идущих к храму. Я прислушивалась к каждому постороннему звуку, всматривалась в даль и по сторонам, ловя каждое шевеление листвы. Но полная сосредоточенность не помогла мне предугадать неожиданную встречу.

— Анна!

Я наткнулась на твердую широкую грудь разбойника чуть не отлетев назад, но сильные мужские руки удержали меня.

— Куда ты так спешишь?

Теплый карий взгляд скользнул по моему наряду. Разбойник неодобрительно нахмурился.

— А ты что здесь делаешь? Разве солдаты не должны находиться в это время в казармах? Кстати, рада что ты в порядке, — попыталась я перевести тему.

Ариман выглядел посвежевшим, подтянутым, чистая и опрятная солдатская форма ему очень шла. Хорошее питание и тренировки пошли на пользу.

Но под пристальным взглядом бывшего разбойника мне стало не по себе. Он, казалось, видит меня насквозь.

— Вообще-то искал тебя. Натаниэль сказал, что ты поселилась в покоях Делагарди.

Ну вот отчего мне стало так неловко? Краска предательски заливала лицо, смотреть в глаза разбойника было стыдно. Ладони на моей талии жгли, но отнюдь теперь не приятно. Но я сама давала ему ложную надежду.

Как бы не был хорош Ариман, мое сердце не трепещет от его близости и ласкового взгляда. Не затягивает как взгляд Габриэля, и не поднимает тепло изнутри как прикосновение рук родного мужчины.

— Ну вот, нашел, — равнодушно напомнила я. — И что теперь?

Я попыталась выбраться из объятий Аримана, но они стали только крепче.

— Анна, — протянул разбойник. Голос его стал хриплым, будто слова выходили с трудом, но он продолжил глубоко вздохнув. — Давай сбежим. Он же женится, прямо сейчас! Зачем тебе такая жизнь?! Я смогу обеспечить тебя, я буду любить тебя…

— Ариман, — обреченно протянула я, перебив пламенную речь, упираясь кулаками в его грудь.

— Подожди, я знаю, что вас связывает настоящая любовь. Мне плевать! — продолжал Ариман, не отпуская меня. — Это можно пережить. Не все встречают свою настоящую любовь, но все равно находят кому подарить нежные чувства в каждой жизни. Моей любви хватит на двоих. Пройдет время, и ты забудешь Делагарди.

Ариман, освободив одну руку и продолжая удерживать другой, провел кончиками пальцев по моему лицу. Столько нежности было в этом жесте, мольбы, что от жалости к разбойнику чуть не навернулись слезы. Какая же я сволочь.

Но весь этот бесполезный и только мучительный для меня разговор отнимал драгоценные минуты.

— Ничего не выйдет, Ариман, — твердо заявила, остановив его руку, что поглаживала мою скулу. Сильнее оттолкнула в грудь и вырвалась, отступая на пару шагов. — Я жду ребенка от него.

Ариман и так не пытался ко мне приблизиться, но новость его оглушила. Застыв на месте, он переводил взгляд с моего лица на живот. И руки сами собой легли туда, где развивалась новая жизнь.

— Мне нужно спешить.

Не в силах смотреть на оглушенного моими словами разбойника, я направилась дальше. Но Ариман последовал за мной, тут же нагнав меня.

— Зачем ты идешь туда?

Я чувствовала себя отвратительно. Не физически, но морально. Такими темпами Габриэль о том, что станет отцом, узнает последним. Но как еще я могла объяснить Ариману, что мы не можем быть вместе? Врать ему больше не хотелось.

— Я должна остановить свадьбу.

— И чего ты добьешься? Делагарди нарушит клятву и духи накажут его душу. Ты останешься одна.

Осведомленность Аримана меня не удивила. Слишком многие знали о клятве Габриэля.

Я не останавливалась, и разбойник не отставал.

Посвящать его в свой план я была не намерена — времени и так не остается. Пусть идет за мной, если хочет, лишь бы не останавливал.

Уже показалась большая арка, а за ней вход в храм. Этот отличался от того, что находился на землях рода Октант. Пристроенное к основной части замка сооружение очень напоминало католическую церковь. Витражные окна от пола и почти до самого потолка с изображением великих духов. Свод, украшенный лепниной. Мне не доводилось бывать в этой части замка ни в прошлых жизнях, ни в нынешней, только снаружи. Храм возвели после великой войны с Тьмой, в то время моя душа была уже в мире людей.

К счастью, тяжелые двери раскрывать не пришлось. Они были открыты. Часть гостей так и толпились на пороге. Видимо внутрь протиснуться будет не так просто. Я покосилась через плечо на Аримана, все еще шедшего за мной. Может он мне еще пригодится?

Когда мы подошли к толпе голоса стали затихать. Но не мое появление впечатлило гостей. На меня и Аримана никто и не смотрел.

Обряд начался.

Сердце на миг замерло, а потом устремилось туда, где была его половина. К Габриэлю. Но я застыла не в состоянии сделать шаг дальше. Страх пробираясь по коже холодком сковал тело.

На плечо опустилась тяжелая мужская рука. Ариман.

— Ну и чего ты ждешь? — шепнул он. А потом взял за руку и потянул через толпу за собой.

Благодарность разбойнику затопила меня поглощая страхи и последние капли сомнений.

Ариман уверенно вел нас к центру событий. Но пробираться удавалось с трудом. А когда раздался чей-то крик так гости и вовсе засуетились и помещение вновь заполнил гомон. Голоса смешивались, их было так много, что разобрать ничего не удавалось.

— Анна! — окликнули за моей спиной. Это был Натаниэль, он нагонял нас, но Ариман не останавливался.

Вырваться из толпы гостей удалось, когда плотный полукруг из самых приближенных выпустил нас к жениху и невесте и испуганному хранителю ордена Света. Они стояли на небольшом возвышении в центре. Сверху, из стеклянного купола, падал лунный свет подсвечивая ни хуже прожектора. В этом контрасте, из теплого света свечей и холодного лунного, и разыгрывался спектакль.

Альцина лежала почти на полу, видимо, Габриэль в последний момент успел ее подхватить.

Невеста, облаченная в свадебный наряд из серебристой невесомой ткани бледная как мел, была без сознания. Сплетенные в хитрую прическу и украшенные белыми цветами волосы рассыпались по мраморному полу. Красиво, однако.

Габриэль с обеспокоенным лицом смотрел на невесту. Как и остальные он еще не догадался, что все это для того чтобы потянуть время.

Пожалуй, притворный обморок отличный отвлекающий маневр. Я бы сама вряд ли придумала что-то получше.

Не успела сделать шаг к центру, чтобы перетянуть внимание к своей персоне, как к Альцине устремились отец и Агена, что стояли в первых рядах присоединяясь к Габриэлю, пытающемуся привести невесту в чувства. Там же стоял Хендрик и жены братьев, которых мне уже доводилось видеть.

Внимание на меня обратили, я видела это по острым взглядам. Кто-то осуждал, кто-то смотрел просто не понимая, что я там забыла. Но голоса вокруг не замолкали.

Больше всех меня волновал Хендрик. Тот смотрел презрительно, зло. Из-за стиснутой с силой челюсти на лице заиграли желваки. Мне даже показалось, что в нем тоже проснется Тьма, прямо сейчас. Но правитель людских земель стоял почти не шевелясь, только ладонь легла на рукоять меча.

Тут же из-за моей спины вышли Ариман и Натаниэль, встав по бокам. Они тоже были готовы достать оружие в любой момент. Стражи в храме не было, как и других солдат помимо бывших разбойников. Так, что даже отдай приказ задержать, быстро у Хендрика осуществить его не получится, пока стража проберется через гостей меня здесь уже не будет.

Появление разбойников привлекло и внимание Габриэля. А также Агены и отца Альцины.

— Анна… — недоверчиво произнес Габриэль, только сейчас заметив меня. Его мать даже не пыталась скрыть ненависти по отношению ко мне.

— Идиотка! — прокричала она. — Ты пришла погубить моего сына?!

Ее вопрос и замечание я проигнорировала. Кажется, с будущей свекровью мне не повезло.

Отец Альцины непонимающе обводил взглядом то меня, то разбойников, то Хендрика, порывался что-то сказать, но не успел — Альцина открыла глаза.

— М-м-м… — громко простонала она, и ее отец бросился к ней. Пользуясь моментом Габриэль спихнул ему дочь, а сам поднялся, сделав шаг ко мне. Но покосившись на своих новых солдат, без его приказа защищавших меня, остановился.

Натаниэль и Ариман должны подчиняться командующему армией и правителю людских земель. Но что-то подсказывало, что вместе со мной они вышли не просто так постоять.

Габриэлю я послала молящий о прощении взгляд, но ничего не сказала. Повернулась к Хендрику и толпе. Так, чтобы меня видели и слышали все. Благо акустика тут хорошая.

Свою речь я не продумала. Да и не она была самым главным.

Вытащила из декольте свернутый в тонкую трубочку указ, и демонстративно возвела руку к потолку.

— Хендрик, правитель людских земель, я, Анна из другого мира, отказываюсь от дарованной мне тобой и правящим советом магов, свободы от правосудия этого мира.

Старалась не думать о том, как глупо выгляжу. Слова вышли сумбурно, зато коротко и ясно.

В качестве подтверждения их разорвала бумажную «свободу». Закрепленный магическими печатями членов совета и кровью Хендрика, указ тут же обратился в тлен, и осыпался на пол.

Злые взгляды жгли. А гомон толпы стих.

Все понимали что означали мои действия. Такой односторонний отказ был моим правом, ограничить которое никто не мог. И я им воспользовалась.

Только теперь я в опасности. Если меня возьмут под стражу, то от чего Габриэль стремился защитить случится. Но на этот случай у меня был предусмотрен путь для отступления.

Мысленно я воззвала к Сизаморо. Уверена, он следит за нами в этот момент и только этого и ждет, поэтому никакой воды, чтобы усилить «связь» мне не нужно.

По крайней мере я на это очень надеюсь.

«Забери меня отсюда!»

Альцина поднялась на ноги. И, кажется, на лице ее появилось облегчение. Но тут же исчезло, когда зарычал Хендрик.

— Стража!

Все остальные голоса стихли, и он повторил снова.

— Стража! Задержать Анну из другого мира.

Я снова позвала жреца ордена Тьмы. Надеясь, что не прогадала со всей этой затеей. Но то, что он никак не проявлял себя, напрягало, как и выкрики спешащей стражи:

— Расступитесь!

Волна шевелений прошлась по гостям — стража на подходе.

Наконец, по полу тонким слоем расстелилась Тьма.

Всеобщая паника усилилась, а я вздохнула с облегчением.

Габриэль бросился ко мне и схватил за плечи.

— Что ты наделала, Анна?

Уверена, Габриэль знал, что все это означает и кому принадлежит эта Тьма. Но от голоса любимого мужчины, полного отчаяния и беспокойства, нервно потряхивало. Оказываться далеко от него совсем не хотелось. Но так нужно. И я точно знаю, что мы скоро вновь встретимся.

— Габриэль, — нашла я силы говорить. — Будущее переменчиво, и то, что ты видел, может быть не тем, чем кажется.

Кажется, я начала говорить, как Псигелия. Габриэль покачал головой не желая верить моим словам.

Пока нарастающий черный туман разрастался, концентрируясь возле нас, я хотела успеть сказать все необходимое.

Прорвавшаяся стража отвлекала, но Натаниэль и Ариман взяли ее на себя.

— Проследи, чтобы эти двое немедленно поженились, — потребовала я у Габриэля покосившись на Альцину, а затем на Натаниэля.

Габриэль продолжал держать меня за плечи поглаживая большими пальцами и явно не желал отпускать.

Выбор. Это слово всплыло в моей голове внезапно. Свой я сделала. Но не тот, о котором думал Габриэль, увидев видение, посланное великой Богиней. Я не выбирала между Светом и Тьмой. И никогда не буду. Я всегда останусь на «серой» стороне. А выбрала я нас. Не мнимую свободу, а Габриэля.

— Что теперь будет, Анна? — Габриэль с видом обреченного смотрел мне в глаза следя за малейшим движением, будто я вот-вот исчезну.

Но так оно и было, Тьма все сильнее окутывала мое тело. Но Габриэль не отпускал.

— Я выбрала нас, понимаешь? — озвучила свои мысли.

Но что-то еще сказать не успела, как и услышать его ответ. Перед глазами почернело. На мгновение легкие обожгло от отсутствия кислорода, но не прошло и минуты как я повалилась на холодный пол из черного мрамора, безуспешно цепляясь за него пальцами, чтобы не шатало, и больно упираясь коленями в гладкие плиты.

Сильные руки сомкнулись кольцом на моей талии и рывком дернули вверх. Я оказалась на ногах.

— Ну, здравствуй, душа моя, — пропел елейным голосом Сизаморо. — Я тебя ждал.

Мне многое хотелось сказать на это. Но гораздо больше меня мутило.

В расплывающейся перед глазами картинке я узнала храм Тьмы. Тот самый, разрушенный вход, заваленный неподъемными валунами. За ним арка-портал, через которую я попала… вернулась в мир магии.

Отлично, сбежать отсюда у меня точно не получится.

Не знала, что делать дальше, об этом я намеренно не думала раньше. Может для начала поблагодарить Сизаморо? Только сдается, что до такой жизни я дошла не сама, и руку к этому приложил в том числе и великий жрец ордена Тьмы.

Кстати, о руках. Когда четкость зрения вернулась, а тошнота прошла, я, наконец, разглядела окружающую обстановку. Главный, и единственный из уцелевших, храм Тьмы, остался внутри таким же как я его помнила. Высокие необъятные колонны подпирали свод пещеры, пол устелен гладким как зеркало черным мрамором с белыми и золотыми прожилками. В больших плоских чашах горели травяные сборы. На стенах магические кристаллы испускающие мягкий свет.

Пространство огромное, и голос Сизаморо раздавался с затяжным эхо.

— Готова менять этот мир?

Ну, к таким пафосным речам, я точно не была готова. Но теперь мне деваться было некуда.

Только сейчас, оказавшись с жрецом наедине, поняла, что слишком многое не предусмотрела. Например, зачем я ему? Я простой человек, что я могу сделать для этого мира? Ничего. Опять пытается вызвать ревность у Псигелии?

— Ты не простой человек, Анна. Ты первая душа, — не постеснявшись залезать в мою голову ответил Сизаморо.

Хотела бы я знать, что это значит.

— Другие прислушиваются к тебе, верят, чувствуют, что ты сильнее, — последовал незамедлительный ответ. — Ты первая, и этим во многом уникальна.

Я бы с этим поспорила. Но отмела подальше подобные мысли. Лучше с первородным не конфликтовать, пока не пойму, что у него на уме. К сожалению, мне для этого потребуется куда больше времени, чем тому, кто умеет читать мысли.

Когда я решила, что мы с Сизаморо одни в храме, сильно ошибалась.

— Уже все готово, — довольно хмыкнул первородный.

Я даже не сразу поняла, что он обратился не ко мне.

И как могла забыть про самого верного помощника Тьмы? Или все же Псигелии? Но раз он здесь…

Джубба вышел из-за колонны двигаясь бесшумной тенью. Он сменил светлый балахон хранителя на подобный, но черный.

На меня он смотрел уже иначе, без фанатичного блеска в глазах. Видимо, женщиной из другого мира его уже не удивить. Зато на великого жреца смотрел — с трепетом и восхищением, но и толика страха присутствовала.

— Проведи Анну в комнаты, пусть немного поспит, — приказал своему единственному адепту Сизаморо. — В ее положении нужно больше отдыхать.

Последние слова он произнес, глядя на меня. Ухмылка из вытянувшихся в подобие улыбки тонких губ мне не понравилась. Совсем. И то, что все больше и больше людей… личностей, узнает о моем положении раньше Габриэля, тоже.

Жрец ордена Тьмы никогда не скрывал своей силы и превосходства. В отличии от первородных магов Света, которые всем старались показать, что они само добро, мир и жизнь, не демонстрировали атрибуты власти, даже создали совет, чтобы подчеркнуть это. В отличии от них Сизаморо был честен.

Мы обошли каменный трон, на котором обычно сидел великий жрец, за этим массивным сооружением, возвышающимся над полом, прятался проход, ведущий к коридорам-туннелям, где и располагались комнаты для служителей ордена Тьмы и подсобные помещения.

Я следовала за пухлым силуэтом магом, бесшумно плывущем по полу не отставая. Сизаморо занял свое место в главном зале, усевшись на трон, и от того, что с Джуббой мне придется остаться наедине, стало не по себе, тем не менее страх я не испытывала.

Теперь мне придется играть по правилам Сизаморо, пока я не разгадаю его замысел. Его и Псигелии.

— Вот, — писклявым голосом произнес Джубба, приглашая жестом войти в первую открытую в темном коридоре дверь.

Поспешила войти в отведенную мне комнату желая поскорее избавится от общества крайне неприятного мне мага.

Один единственный светильник на комоде освещал мои «новые покои». Обвела помещение равнодушным взглядом, и уставилась на Джуббу. Вспомнилась та девушка из новостной «ленты», из чрева которой появился Сизаморо. И кто мог ее оплодотворить.

От одной только мысль о том, что я в комнате с потенциальным насильником бросало в холод.

— Может закроешь дверь? — проворчала.

К моему облегчению, маг послушался и поспешил выйти.

Я уставилась на плавно закрывающуюся дверь, стараясь больше не думать о наличии Джуббы в одной со мной плоскости.

Отвлечься на осмотр комнаты выходило не очень, обстановка вокруг, интересовала в последнюю очередь. В голове вертелась куча вопросов, и не на каждый я хотела знать ответ.

Но один волновал больше остальных. Что такое Джубба готовил для Сизаморо? И связано ли это с предстоящей битвой.

 

Глава 18

Вот так, доверишься женщине раз, а она использует это доверие в своих целях, растопчет безжалостно и исчезнет, оставив после себя ворох нерешенных проблем. Не зря в мире Анны полно историй, когда из-за женщин начинались войны. Габриэль сейчас понимал это как никогда. И готов был пойти против собственного брата, и бороться до последней капли крови.

Стоило увидеть Анну в том самом наряде и злополучной фероньеркой украшавшей голову, как сердце замерло. Обещанное великой Богиней будущее наступало. Неотвратимо и стремительно. Даже изменив одно из своих решений, Габриэль ничего не добился.

Он забрал ее. Знакомая чужая Тьма поглотила ее. Перед глазами так и стоял тот момент, когда любимая женщина растаяла в черном дыме. Вот она перед тобой, ты чувствуешь ее тепло, запах. И вот ее уже нет, а пальцы цепляются за пустоту.

Конечно, свадьба была сорвана, душа Габриэля больше не под прицелом великих духов. Обещание аннулировано. Хендрик имеет право отдать под суд Анну и сослать на рудники. А Габриэль может не жениться на Альцине. Вроде бы все хорошо.

Но было одно «но», которое поднимало в душе Габриэля ярость готовую сметать горы на своем пути. Анна исчезла. Все как в ведении, она на стороне Сизаморо. И как бы Габриэль не пытался принять ее последние слова, факты говорили против.

Теперь он хотя бы понимал причины. Анна никогда не желала его делить с кем-то еще, и пожертвовала своей «свободой» ради этого. Чтобы освободить его от кровного обещания. Теперь Габриэль понимал, что она чувствовала, когда он решил за двоих. Беспомощность, смешанная с яростью. Отчаяние. Но ее поступок возвращал к тому, с чего все началось. У него появился шанс выбрать другой путь. Вот только бы еще найти его.

Но для начала, чтобы закрепить эффект от самопожертвования Анны, Габриэлю необходимо окончательно «избавиться» от невесты. Чтобы даже малейшего шанса на повторение не было. Однако, устроить свадьбу Альцине и Натаниэлю оказалось намного сложнее, чем он думал.

Особенно, когда Хендрик отдал приказ заключить под стражу бывших разбойников.

— Мне нужен маг с мечом в моих рядах! — настаивал Габриэль, когда удалось покинуть храм Света.

Пожалуй, Габриэль ни разу не загонял себя в ситуацию, когда расхождение в целях и желаниях настолько не совпадали с братскими. Настолько, что хотелось бросить Хендрику вызов и решить вопрос кулаками. Но тот все-таки правитель. Старший сын Ингредиора Великого, и по праву занимал свое место. Но как казалось Габриэлю, с возрастом алчность стала переходить все границы и затмевать хорошие черты.

— Ты не можешь за это удерживать моих людей, — продолжал Габриэль, распаляясь все сильнее. — Моих. Хендрик.

— Хегалаз уже готовятся увозить свою наследницу, — удивительно спокойным в такой ситуации тоном произнес Хендрик. Но Габриэль не видел лица брата, стоявшего лицом к окну. Как раздувались ноздри от тяжелого дыхания. Как ходили желваки, как побелели губы сжимающиеся сильнее с каждым словом брата.

— Тебе не кажется, что у нас есть проблемы посерьезнее, чем оплакивать потерю сундука мориона?! — негодовал Габриэль.

— На это состояние небольшой город может лет сто безбедно существовать! — прорычал Хендрик не выдержав.

Габриэль обреченно вздохнул окончательно убедившись, что этот разговор пустая трата времени. Но Габриэль не собирался сдаваться. Хватит. Уже уступил раз. Больше он не намерен рушить свою жизнь из-за каких-то стекляшек.

Время шло, скоро нужно выдвигаться к Черно-белой пустоши, но пока он не поженит двух белобрысых магов Севера и шага не сделает в ту сторону.

— Ясно, — притворно спокойным голосом произнес Габриэль. Смысл спорить с тем, кто уже давно ослеп от блеска драгоценных минералов. — Если ты все еще намерен отправится со мной, будь готов к закату. Раньше выдвинуться мы уже не успеем.

Не дожидаясь ответа Габриэль покинул кабинет правителя и уже в коридоре услышал снисходительное:

— Ладно, мага можешь забрать, но не раньше, чем маги Севера покинут город.

У него каких-то несколько часов, чтобы вызволить из камеры бывших разбойников и организовать похищение бывшей невесты.

Вот так, доверишься женщине раз, а она использует это доверие в своих целях, растопчет безжалостно и исчезнет, оставив после себя ворох нерешенных проблем. Не зря в мире Анны полно историй, когда из-за женщин начинались войны. Габриэль сейчас понимал это как никогда. И готов был пойти против собственного брата, и бороться до последней капли крови.

Стоило увидеть Анну в том самом наряде и злополучной фероньеркой украшавшей голову, как сердце замерло. Обещанное великой Богиней будущее наступало. Неотвратимо и стремительно. Даже изменив одно из своих решений, Габриэль ничего не добился.

Он забрал ее. Знакомая чужая Тьма поглотила ее. Перед глазами так и стоял тот момент, когда любимая женщина растаяла в черном дыме. Вот она перед тобой, ты чувствуешь ее тепло, запах. И вот ее уже нет, а пальцы цепляются за пустоту.

Конечно, свадьба была сорвана, душа Габриэля больше не под прицелом великих духов. Обещание аннулировано. Хендрик имеет право отдать под суд Анну и сослать на рудники. А Габриэль может не жениться на Альцине. Вроде бы все хорошо.

Но было одно «но», которое поднимало в душе Габриэля ярость готовую сметать горы на своем пути. Анна исчезла. Все как в ведении, она на стороне Сизаморо. И как бы Габриэль не пытался принять ее последние слова, факты говорили против.

Теперь он хотя бы понимал причины. Анна никогда не желала его делить с кем-то еще, и пожертвовала своей «свободой» ради этого. Чтобы освободить его от кровного обещания. Теперь Габриэль понимал, что она чувствовала, когда он решил за двоих. Беспомощность, смешанная с яростью. Отчаяние. Но ее поступок возвращал к тому, с чего все началось. У него появился шанс выбрать другой путь. Вот только бы еще найти его.

Но для начала, чтобы закрепить эффект от самопожертвования Анны, Габриэлю необходимо окончательно «избавиться» от невесты. Чтобы даже малейшего шанса на повторение не было. Однако, устроить свадьбу Альцине и Натаниэлю оказалось намного сложнее, чем он думал.

Особенно, когда Хендрик отдал приказ заключить под стражу бывших разбойников.

— Мне нужен маг с мечом в моих рядах! — настаивал Габриэль, когда удалось покинуть храм Света.

Пожалуй, Габриэль ни разу не загонял себя в ситуацию, когда расхождение в целях и желаниях настолько не совпадали с братскими. Настолько, что хотелось бросить Хендрику вызов и решить вопрос кулаками. Но тот все-таки правитель. Старший сын Ингредиора Великого, и по праву занимал свое место. Но как казалось Габриэлю, с возрастом алчность стала переходить все границы и затмевать хорошие черты.

— Ты не можешь за это удерживать моих людей, — продолжал Габриэль, распаляясь все сильнее. — Моих. Хендрик.

— Хегалаз уже готовятся увозить свою наследницу, — удивительно спокойным в такой ситуации тоном произнес Хендрик. Но Габриэль не видел лица брата, стоявшего лицом к окну. Как раздувались ноздри от тяжелого дыхания. Как ходили желваки, как побелели губы сжимающиеся сильнее с каждым словом брата.

— Тебе не кажется, что у нас есть проблемы посерьезнее, чем оплакивать потерю сундука мориона?! — негодовал Габриэль.

— На это состояние небольшой город может лет сто безбедно существовать! — прорычал Хендрик не выдержав.

Габриэль обреченно вздохнул окончательно убедившись, что этот разговор пустая трата времени. Но Габриэль не собирался сдаваться. Хватит. Уже уступил раз. Больше он не намерен рушить свою жизнь из-за каких-то стекляшек.

Время шло, скоро нужно выдвигаться к Черно-белой пустоши, но пока он не поженит двух белобрысых магов Севера и шага не сделает в ту сторону.

— Ясно, — притворно спокойным голосом произнес Габриэль. Смысл спорить с тем, кто уже давно ослеп от блеска драгоценных минералов. — Если ты все еще намерен отправится со мной, будь готов к закату. Раньше выдвинуться мы уже не успеем.

Не дожидаясь ответа Габриэль покинул кабинет правителя и уже в коридоре услышал снисходительное:

— Ладно, мага можешь забрать, но не раньше, чем маги Севера покинут город.

У него каких-то несколько часов, чтобы вызволить из камеры бывших разбойников и организовать похищение бывшей невесты.

И хоть задачу предстояло выполнить не из легких, он улыбался. Не демонстрируя внешне, но в душе — да. У них действительно появился шанс. Что бы вышло хорошего из отношений, когда между ними постоянно стоял кто-то третий? Ответ очевиден.

Анна будто отмотала время назад, давая Габриэлю возможность изменить выбор, повлекший столько проблем. Сам он бы никогда не рискнул ее жизнью. Умер бы, отдал бы душу первородным, но лишь бы она жила.

Вот только цена у второго шанса оказалась немаленькой. Стоило вспомнить где и с кем теперь Анна, настроение Габриэля быстро скатывалось вниз. В памяти все еще были свежи воспоминания о том, как великий жрец к ней прикасался. Никому Габриэль не позволит прикасаться так к своей женщине.

Едва ли в тот момент он понимал, что Анна, отказавшись от таким трудом полученного статуса, просто выбрала другую темницу. Настолько прочную, что способна защитить ее от целого магического мира. Сизаморо окутает своей Тьмой и обеспечит безопасность от посягательств Хендрика и чьих-либо еще. Никто не будет в силах осуществить «суд». Главное найти потом «ключ» от такой темницы.

Нет, Габриэль думал о другом, и эти мысли жгли сердце. Что будет, когда история с бездушными разрешится так или иначе: Анна всю жизнь собирается жить под надежным крылышком Тьмы?

На этот вопрос Габриэль не находил ответ. И даже больше — боялся, что когда найдет, он не понравится.

Но Анна просила довериться, и он сделает это.

В стук в дверь Габриэль вложил слишком много сил, с трудом удерживая бушевавшие внутри эмоции. Неудивительно, что открыли ему через несколько секунд.

— Ох, милорд, — разволновался Эйдер, увидев на пороге своей комнаты Габриэля, и поспешил пригладить растрепанные после сна волосы. Еще больше маг засуетился, впустив его в комнату. Отодвинул стул, предлагая присесть. А сам принялся наводить порядок на столе. Вот только Габриэль не собирался садиться.

— Оставь это, Эйдер, пошли, мне нужна твоя помощь, — привычным для мага строгим тоном приказал Габриэль.

Эйдер расплылся в счастливой улыбке. Всю жизнь он был предан семье Делагарди. Вырос в замке вместе с Габриэлем и Рейнордом. Тянулся за ними, вот только братьям не был интересен как друг щуплый невзрачный маг вечно заикающийся.

И вот, Габриэль Делагарди пришел к нему. И не для того, чтобы отдать очередное распоряжение. Речь идет о помощи. А это, как правило, дело добровольное.

Но не долго Эйдер пребывал в слепом блаженстве перед тем, кем всегда лишь восхищался и испытывал трепет. Стоило связать скандальные события, произошедшие в храме, и появление командующего, как на лбу мага залегла складка, а радость сменилась сомнениями.

Заметив повисшей на лице Эйдера немой вопрос Габриэль лишь тяжело вздохнул. Он привык, что придворный маг всегда с радостью и преданностью в глазах спешит исполнить любое его поручение. Но тут другой случай.

— Эйдер, — сменив тон начал Габриэль. — Ты всегда преданно служил семье Делагарди. Ты проявил преданность лично мне, когда смолчал о проснувшейся Тьме и помог с привязкой дракона. И сейчас я вновь рассчитываю на твою верность.

Маг согласно кивнул. Так и было, как говорил Габриэль. Но пока Эйдер оценивал пределы верности.

Видя, что тот все еще в замешательстве Габриэль пояснил:

— Ты ведь тоже служитель ордена, можешь провести свадебный обряд и благословить Светом брак.

— Могу, — настороженно согласился Эйдер.

— Я не буду тебя заставлять. Я прошу о помощи, — вкрадчивым тоном продолжил Габриэль. Последнее, чего ему хотелось в этой ситуации — принуждать. — Прошу провести обряд для двух душ, что связывает настоящая любовь.

Эйдер вздохнул. Настоящая любовь — это то, во что далеко не каждый маг или простой человек верил. Но он был одним из тех романтиков. К тому же Габриэль «просил» его как равного, как если бы уважал его желания. И даже если это «если бы» весьма сомнительно, перспектива превратить это в правду Эйдера сильно привлекла.

— Я помогу, милорд.

Габриэль позволил себе одобрительно улыбнуться магу, желая подбодрить. Все-таки тот шел пусть и не на преступление, но Хендрик его за это по головке точно не погладит.

— Я в тебе не сомневался, — еще шире улыбнулся Габриэль и даже дружелюбно хлопнул мага по плечу. — Но где мы будем проводить обряд? В храме Света нас заметит смотритель…

— Проводить в храме свадьбу вовсе не обязательно, — хитро улыбнулся маг. — Это лишь дань традициям и способ придать торжественности. И все эти церемониальные процессии тоже.

Габриэль был не так хорошо знаком с обрядами хранителей Света, но магу верил.

— Тогда не будем терять время, — воодушевился Габриэль, но тут же скривился. Ведь это не все, что ему потребуется от мага. — Кстати, как у тебя с «отводом глаз»?

Маг удивился, но идти на попятную было уже поздно.

— Неплохо, но я давно не практиковался.

До камер, где содержали подозреваемых, идти было не далеко. Стражники, завидев командующего и придворного мага, подобрались выпрямив спины. Чтобы не думал Хендрик, к инциденту Габриэль прямого отношения не имел. Что собственно со стороны было отлично видно. Так, что оснований оспорить полномочия брата у правителя людских земель не было.

Попасть в камеры, где находились Натаниэль и Ариман было легко. А вот выйти с заключенными, не вызывая у стражников желания сообщить о творящемся Хендрику, сложнее. Габриэль еще не успел поднатореть во многом, что касалось использования магии. И тут Эйдер был почти незаменим.

Появление Делагарди удивило бывших разбойников. Но если Натаниэль воспринял как должное, и стал со скамьи, что звалась здесь кроватью, как будто только появление Габриэля и ждал, то Ариман, ходящий по камере туда-сюда, и застывшей у решетки, как только услышал шаги, смерил Габриэля презрительным взглядом.

— Пришел нас освободить, — не удержался от едкого комментария разбойник. — Как это мило и благородно.

У Габриэля не было желания спорить с разбойником, человеком из Забытых земель, пожелавшем изменить свою жизни став на кривую дорожку. Но куда больше его раздражало отношение Анны к нему. И его к ней. И вряд ли благородный поступок в храме Света как-то сгладил чувства Габриэля. Скорее наоборот, мотивы разбойника не давали покоя еще больше, но он старался не думать о них. Сначала нужно исполнить просьбу Анны. Она пытается вернуть им право на счастье в этой жизни, она доверилась ему, а он ей. И подводить свою женщину снова он не собирался.

— Эйдер, действуй, — скомандовал Габриэль, проигнорировав едкие слова разбойника.

Маг всегда был исполнительным, и повторять дважды не пришлось.

Стражники, увлеченно рассматривая каменные стены, не заметили, как двое заключенных покинули камеры.

А вышедшие следом придворный маг и командующий не привлекли их внимание.

— Что дальше Габриэль? — поинтересовался Натаниэль, как только они оказались в «безопасной» части замка. В оружейной.

В это время помещение никто не охранял, так как оно попросту было заперто. Но у командующего армией, были ключи от многих дверей в замке.

Габриэль не спешил с ответом. Ему нравилось, что Натаниэль и без лишних разъяснений понимает зачем его освободили. Но не привык он так быстро составлять план действий на подобные ситуации. Ловя разбойников по всем магическим землям, он мог неделю выдумывать многоходовую игру, чтобы накрыть даже простенькую банду из трех-четырех человек. Но здесь совсем другая ситуация.

— Ты будешь ждать в безопасном месте, — ответил Габриэль, выбрав пару стандартных мечей для Натаниэля и Аримана, — вместе со своим другом, а мы отправимся за Альциной.

— А если нас кто-то застукает в «безопасном» месте? — вставил Ариман. — Натаниэль так и не научился как следует отводить глаза.

Габриэль нахмурился. Замечание разбойника было уместно. Но то каким тоном это было сделано — злило. Разбойник явно напрашивался. Вот только время выбрал неудачное.

— Если заметят сбежавших из-под стражи заключенных, что тогда? — продолжал Ариман.

— Есть идеи получше? — не выдержал и чуть ли не прорычал Габриэль.

— Кто сторожит дочурку Хегалаз?

— Воспитательницы и трое стражников.

— Считай, что никто, — самодовольно хмыкнул Ариман и на мгновение задумался, потирая заросший щетиной подбородок.

— Тем не менее… — Габриэля напрягал разбойник одним лишь присутствием, но какой план придумает, было интересно услышать. Хотя бы для того, чтобы доказать себе, что тот даже на такую малость не годен. А значит и Анны он не достоин. Да, от таких мыслей собственник внутри Габриэля ликовал, и он ничего не мог поделать с желанием унизить разбойника.

— Тем не менее, — передразнивая манеру Габриэля надменно растягивать слова повторил Ариман, — ты еще пару часов назад был ее женихом.

К счастью, был. Стоило Анне исчезнуть, а толпе поддаться суете паники только из-за одного появления Тьмы в зале, Габриэль объявил, что свадьбы не будет. Не обращая внимание на Хендрика, пытающегося его остановить, на собственную мать, хватающую за руки, с той же целью. В тот момент Габриэль будто заново вспомнил как дышать — такое облегчение он испытал, когда снял с себя это бремя. Единственное, помимо исчезновения Анны, его печалило отношение семьи. Он никак не мог понять, в какой момент этот искаженный нелепыми порядками мир, так изменил его близких. Или они всегда были такими?

— Твое появление не должно вызвать вопросов, из чувства вины или еще какого, решил проверить как девица себя чувствует. Никто не осмелится препятствовать.

— Это и так понятно, — проворчал Габриэль. — Проблем с моим появлением в окоях Альцины, как раз-таки нет.

Скрестив руки на груди он с превосходством взирал на разбойника.

— Альцина размещена в южной башне, так ведь? — продолжил излагать свой план разбойник и не собираясь реагировать на тон командующего. — Точно такой же как и восточная.

Мысленно прокручивая в голове архитектуру замка Габриэль стал злиться, уже догадываясь к чему ведет разбойник, и старался не думать зачем тот так тщательно изучал способы проникновения в восточную башню. Ту самую, где располагались покои Габриэля.

— И к той, и к той прилегает по гостевому крылу, что занимают всего один этаж. Забраться на них раз плюнуть для подготовленного. Тогда и до окна башни сокращается расстояние, и становится так же равным одному этажу.

Да, догадки Габриэля подтверждались. Ариман уже думал над подобным планом. Вот только не Альцину он собирался вызволять. Анну.

Тьма заполнила зрачки Габриэля. Пальцы сжали предплечья почти до синяков, но он держался, собрав всю волю.

«Я не подведу Анну. Я обещал. Я не разобью этому проходимцу морду в кровь до хруста ломающихся костей и зубов…» — повторял мысленно Габриэль снова и снова. И даже нарисованный воображением образ, возлюбленной помогал управлять Тьмой.

— Не думаю, что Альцину можно считать подготовленной, — вмешался Натаниэль заметив как накаляется воздух между Ариманом и Габриэлем.

— Ей и не придется покидать башню через окно, — самодовольно ответил Ариман. — Я пойду с командующим.

— И как ты себе это представляешь? — теперь Габриэль был готов ликовать убеждаясь в недалекости разбойника. Но выводы его были преждевременны.

— С тобой пойдет придворный маг, а не я. Слышал я, он мастер всевозможных зелий. В том числе и тех, что для здоровья.

Эйдер расплылся в улыбке услышав комплименты. Но та быстро погасла, когда понял, что не понимает логику бывшего разбойника.

— Думаю, эта тряпка сядет на мне отлично, я ненамного выше ростом, — заметил разбойник и похлопал по плечу придворного мага.

Габриэль вынужден был признать, что план получался совсем не плохим. Шевелить мозгами разбойник все-таки в состоянии. Он и сам не раз прибегал к «маскараду», чтобы незаметно вести наблюдение за подозреваемыми.

— Мы войдем в комнату вместе, — продолжил Ариман, обращаясь к Габриэлю. — А выйдешь ты с бывшей невестой под личиной придворного мага. А мне останется покинуть башню через окно.

Удача Габриэлю благоволила, план исполнялся слово в слово, как озвучил бывший главарь разбойников. Стража и глазом не повела, когда командующий появился у дверей в башню, где отдыхала его бывшая невеста, в компании придворного мага Эйдера, еле поспевающего за Делагарди, с натянутым на лицо капюшоном и звенящими в маленьком чемоданчике пузырьками зелий.

Холодного взгляда и короткого объяснения хватило, чтобы выпроводить из комнаты воспитательниц. Главное, чтобы не заявился глава рода Хегалаз.

Но тот не заявился. Разгребал последствия отмены свадьбы, возвращал приданое и проверял готовность экипажей.

Альцина, нервно покусывая губы, уставилась на Габриэля полным надежды взглядом. Не зря же она устроила спектакль в храме, сгорая от страха перед отцом и от страха, но уже совсем иного, что Анна не успеет, и ей все-таки придется стать женой нелюбимого человека. Кто бы знал сколько чувств скрывалось у нее внутри. Сколько пережить ей пришлось с прошлой ночи. Сколько силы нужно, чтобы отправиться на смерть. А потом доверить свою жизнь и счастье в руки другого человека. С облегчением вздохнула, даже не подозревая, что может так радоваться возможности остаться с бывшим женихом наедине, без воспитанниц или отца. Почти наедине, если не считать этого странного придворного мага.

Страх покинул Альцину окончательно только, когда, прячась под пропахшим горькими травами балахоном, надежно скрывающим ее от глаз внимательных стражников, они с Габриэлем вышли к восточным воротам, ведущим в город.

Но за пределы внутренних стен они так и не пошли. Альцина уже видела в арке утоптанную лошадьми площадку и открытые ворота. Она никогда там не была, на «заднем дворе». Эта часть замка рассчитана для служителей и тех, кто постоянно живет в замке. Такой «важной» гостьи не положено появляться на задворках. Вот только бывший жених остановил, ухватив за локоть и не позволяя идти дальше.

Магия сохраняла тепло в садах Смагарда, отчего кисло-сладкий запах перезрелых персиков, упавших на землю, разносился повсюду и наполнял легкие. Альцина не отводила взгляда от арки задыхаясь от волнения и удушливого запаха. И искусственное тепло садов казалось сейчас излишним.

— Разве мы не покидаем замок? — нашла она силы на вопрос. Душа рвалась вперед на поиски возлюбленного и сил не было стоять на месте. И страх, что вот-вот появится отец и заберет ее «домой», лишь усиливался.

— Спокойно, Альцина, — успокаивая ласковым тоном сообщил Габриэль. — Мы не будем покидать замок сразу.

В этот момент из скрытого в тени прохода, ведущего в другую часть сада, окружавшего Смагард, появилось две мужские фигуры. Альцина с нескрываемым облегчением узнала в одной из них Натаниэля.

Габриэль и Эйдер тактично отвернулись, не желая наблюдать за бурным приветствием влюбленных.

Но Габриэль их все же прервал спустя минуту:

— Время идет. Сделаем это побыстрее и будете свободны.

Габриэль вместе с Ариманом отошли чуть в сторону, наблюдая за обрядом и за всем что творилось вокруг. Думать о стоящем рядом разбойнике он больше не желал. Плевать что у них было с Анной. Теперь уже точно ничего не будет. А у командующего армией есть дела поважнее. Делегация магов Севера готовится возвращаться в свои края. Войска людей тоже почти готовы. Последние приготовления — и в путь. И Габриэль прокручивал обрывок будущего, что так мечтал изменить. Но идеи в голову не приходили.

Эйдер почти не сбиваясь говорил нужные слова. Наконец-то обряд был скреплен поцелуем, а связавшая мужа и жену лента света рассеялась.

В этот момент Габриэль понял, что во что бы то ни стало они с Анной будут на месте Альцина и Натаниэля. В этой жизни.

Будущее зыбко, меняется каждую минуту. Из ведения Габриэль помнил на поле Натаниэля. И так и должно было быть. Маги с боевыми навыками ему нужно больше прочих солдат. И Хендрик бы не стал бывших разбойников удерживать. Только для вида, лишний раз напомнить о том кто здесь правитель.

— Натаниэль, план немного меняется, — заявил Габриэль. Приняв спонтанное решение. — Вы не останетесь и не пойдете со мной в Черно-белую пустошь. Отправитесь в Маир, под защиту ордена. Эйдер, Ариман, вы отправитесь с ними.

Придворный маг от неожиданности раскрыл рот. Но тут же закрыл, посчитав решение разумным, хотя совсем по отличным соображениям.

Если Габриэль и может на что-то повлиять, использует любую для этого возможность. Даже самую незначительную. Желание хоть что-то изменить давно пересилило остальные.

Вот только даже появление Анны в той проклятой фероньерке он предотвратить не смог.

 

Глава 19

— Поешь, Анна, — ласково отозвался Сизаморо. Я, покосившись на поднос с обилием всевозможных вкусностей, появившийся в комнате по щелчку первородного, присела за стол. Силы мне еще понадобятся. К тому же завтрак отвлечет от лишних мыслей, которые знать ему ни к чему.

К моей радости Сизаморо переоделся. Теперь черная мантия из лоснящейся на свету ткани была накинута не на голое тело в одних штанах. Черная рубашка с воротником стойкой подчеркивала мраморно светлую кожу первородного.

— Зачем бездушные идут к…. — начала я разговор, но запнулась. Куда или к кому они идут? К магам и людям? А отношусь и к ним я? Впрочем, неважно.

— Зачем ты…

Натравливаешь их на магический мир, хотела продолжить я, но снова замолчала.

Говорить все, мне и не требовалось.

— Твоя подружка тебе не рассказала, — это был не вопрос, Сизоморо просто озвучил факт. — Это не я поднял бездушных, надоумил покидать город, хотя это и верное решение — Псигелия.

Меня это совсем не удивило. Но вопрос я все-таки озвучила. Разговаривать мыслями мне не нравилось. Ощущение, что ты не диалог ведешь, а просто сходишь с ума, было слишком сильным.

— А ей это зачем?

— Ты знаешь ответ, Анна, — расплываясь в довольной улыбке произнес великий жрец, а потом резко подался вперед, нависнув над столом. Синюю радужку глаз заполнила Тьма, а я смотрела как кролик на удава, завороженная, не в силах сдвинуться или моргнуть. — В твоей душе храниться достаточно воспоминаний.

Вот только прошлое давало о себе знать, когда что-то очень похожее в настоящем пробуждало его. Бессвязные картинки, бессмысленные голоса. Лишь изредка нечто похожее на полноценные ведения целых эпизодов из прошлых жизней от которых был хоть какой-то толк.

Но Сизаморо не предлагал мне копаться в собственном прошлом. Взгляд его действительно завораживал, во всех смыслах. И через мгновение в голове вновь оживилось прошлое.

Первородный будто просматривал старые фотографии быстро листая одну за другой в поисках нужной. Воспоминания вспыхивали яркими образами сами собой, единственным катализатором был он.

На каких-то событиях этот калейдоскоп останавливался, давая мне возможность рассмотреть. Но когда передо мной вновь появились синие глаза первородного, без проступающей Тьмы, я кое-что поняла. Или правильнее — вспомнила.

У первородных была проблема. Оставаясь в магическом мире, в твердой оболочке, они все больше теряли свои силы. Мир будто подпитывался от них, забирая часть сил. Уходя в мир Света, они восстанавливали часть сил, пока находились там. Но с каждым разом им требовалось оставаться там все дольше и дольше, чтобы вернуться с прежними возможностями. Первородные боялись, что в очередной раз возвращение в мир Света может стать последним. Или сил не останется настолько, что вернуться за подзарядкой они не успеют — ими же созданный мир поглотит их силы.

Это волновало всех. Кроме Псигелии. Она устала. Хоть и приняла заведенный порядок, каждое тысячелетие возвращаться в мир Света. Но такая жизнь ее не устраивала. Силы волновали ее меньше остальных. Гораздо больше ее занимала жизнь людей и магов. И в конце концов она поняла, что все эти страхи первородных и неудачные попытки вернут былую мощь, бесполезны. Единственный способ не исчезнуть бесследно — дети. Продолжение первородных, в каждом из которых по их частичке. Но если у остальных потомство заселило весь магический мир, то у Псигелии и Сизаморо не было никого. Так думала Псигелия.

А вот Сизаморо нашел для себя способ реализовать нерастраченный отцовский инстинкт. Он позаботился о бездушных.

Великая Богиня, не ощущая поддержки ни в ком, и даже в возлюбленном, пошла на крайний шаг. Когда они с Сизаморо должны были вместе отправится в мир Света — осталась. Теряя много сил, но осталось достаточно, чтобы пожить одну полноценную человеческую жизнь. Тогда и появились первые дочери великой. С тех пор все начало катиться по наклонной. Баланс сил нарушился, когда Сизаморо готов был сметать все на своем пути от ярости. Но и остальные первородные выбрали неверный путь.

Их всегда волновало, кем они являются для людей и магов. Тщеславие ли это, или жажда власти, но они были зависимы от этого чувства. Чувства нужности для миллионов маленьких частичек магии заключенных в твердую оболочку. Ощущения своего превосходства.

Посчитав, что из-за сломленного изменой Сизаморо они могут потерять преданность жителей магического мира, что попросту выберут сильнейшего, решили вовсе от него избавится. От него и бездушных, на существование которых закрывали глаза, позволяя Сизаморо играть с бракованными созданиями.

Но даже после этого картинка для меня оставалась неполной.

— Псигелия хочет заслужить твое прощение, — озвучила я единственную мысль, давно засевшую в мою голову, а теперь лишь утвердившуюся.

— Прощение, — презрительно хмыкнул Сизаморо, и я поежилась. В его тоне и капли желания простить не чувствовалось.

Возможно, наказать он хочет возлюбленную куда больше. Но мне всегда казалось, что месть не может быть сильнее любви. А если такое случается, то значит это была не любовь.

— Месть сильное чувство, Анна, — вторил моим мыслям первородный. И мне снова стало неуютно. — Но жажда справедливости сильнее.

Справедливость. Пожалуй, тут он прав. Я тоже хотела справедливости. Для себя, для Габриэля. Для нас. Для Каньи и Эрвина. Для Натаниэля и Альцины… Для Аримана.

Может ли быть справедливость в мире, где нарушено равновесие? По мне, так нет.

— Именно это мы и будем исправлять, Анна.

У меня всегда было обостренное чувство справедливости, но едва ли настолько, чтобы что-то менять в целом мире. Но первородному, конечно, виднее.

Стол, за котором мы сидели ломился от еды. Сизаморо устроил завтрак достойный себя.

Все возможные свежие ягоды и фрукты, от пестроты которых рябило в глазах, свежая выпечка, несколько видов мяса. Яйца, приготовленные всеми способами. Чего только не было. И хоть ароматы наполнили комнату и мои легкие, есть я просто не могла под пристальным взглядом Сизаморо, чувствуя как он копается в моих мыслях, но очень хотела.

— Ты все-таки поешь, Анна, — удивительно ласково попросил первородный. — Думай о своем ребенке.

И проявив небывалый такт, великий жрец растворился во Тьме.

Не теряя времени, накинулась на еду. От смешивающихся в воздухе ароматов чуть ли не слюна бежала.

Я не удивилась, когда стол опустел, стоило мне закончить, а в дверь постучали. Но весь позитивный настрой, что появился после плотного завтрака, в миг исчез, стоило догадаться кто за дверью.

— Хорошо, хоть постучать догадался, — проворчала я. Дверь не закрывалась. Не спеша отправилась открывать — стук жутко действовал на нервы. А мне нервничать нельзя.

— Пойдем, — равнодушным тоном заявил Джубба. Я поспешила выйти в коридор и прикрыть дверь. Оставаться в замкнутом пространстве с этим магом не было никакого желания.

— Куда ты меня ведешь?

Но единственный, пока, адепт ордена Тьмы проигнорировал мой вопрос.

Пройдя вглубь темного коридора, я и сама догадалась где мы.

Джубба привел меня в купальню. Из-за теплого влажного воздуха тут же проступила испарина. И я с удовольствием принялась раздеваться, когда осталась одна.

Проведя в воде почти час, наслаждаясь горячей водой и стараясь ни о чем не думать, удалось окончательно расслабится телом. Но не душой. И с тем же мешающим дышать грузом, я оделась в единственное платье.

Маг ждал меня за дверью. Хоть мне и шагу не давали ступить без присмотра, пленницей я себя не чувствовала. И была рада вновь оказаться в отведенной для меня комнате.

Распаренная и расслабленная после купания, с удовольствием прилегла на кровать. Только сейчас ощутив насколько меня вымотали последние события. Глаза сами собой закрывались.

«Спи, Анна, скоро все начнется,» — послышался в голове умиротворяющий голос Сизаморо.

В последние мгновения в голове возник вопрос. Что начнется? Но сознание утекало и, кажется, первородный этому поспособствовал.

Давно я не спала так крепко. Даже не снилось ничего. Проснулась от ощущения чужого присутствия. И не ошиблась.

Сизаморо опять сидел за столом, который был уже накрыт вкусностями на зависть рогу изобилия.

— Сколько времени я проспала? — пробормотала, приподнявшись на постели.

Здесь не было окон и часов. И я абсолютно потерялась во времени.

— Достаточно.

Достаточно для чего? Таким тоном это было сказано, что понятно одно — не только для того, чтобы выспаться.

— Сегодня тот самый день, — пояснил Сизаморо, — когда все встанет на свои места, когда каждый живущий в этом мире сможет отличить истину от лжи.

Звучит неплохо. Но сдается, что понятие «хорошо» и «плохо», в моем понимании и Сизаморо, могут значительно различаться.

Он думает, что ведет бездушных к новой жизни, туда, где есть еда и вода. Свежий воздух. А не безжизненные пустыни, которые отдали на их пропитание все свои соки за сотни лет.

Но с моей стороны все выглядит иначе. Сизаморо хочет столкнуть бездушных с магическим миром. Устроить им естественный отбор. Кто победит, тот и останется на плодородных землях.

Конечно, это правило работает, как с людьми, так и с животными. В моем мире. В мире людей. Где никто, обладающий чуть ли не божественной силой, не дергает за ниточки. Когда действительно все происходит само собой.

Но здесь вмешивалась то Псигелия, то Сизаморо. Я уже молчу про остальных, и про то, какое участие они оказывали прячась в мире Света.

— В одном ты точно права, Анна, — вырвал меня из размышлений голос Сизаморо. И как я могла забыть, что мои мысли не только для меня? — Они прячутся. Они слишком слабы, чтобы встретить правду, взглянуть в глаза своим ошибкам.

Сдается мне, в этом случае «взглянуть в глаза» вовсе не фигура речи.

И как он собирается «призвать к ответу» тех, кто «там»? Машинально возвела глаза к своду пещеры. Но мне не требовалось что-либо говорить или показывать языком жестов.

Как же неприятно быть распотрошенной на страницы книгой. Пожалуй, быть голой, не настолько интимно и аморально.

— Ты просто отвыкла от этого, — продолжил Сизаморо. — Раньше тебе нечего было скрывать от меня или Псигелии.

Я хотела возразить. Сказать, что и сейчас нечего скрывать. Но замолчала. И мысленно тоже.

Просто тогда было действительно так. Я это помнила. Но мир людей оставил свой след на моей душе, как и сотни предыдущих жизней. Изменил меня.

— Ладно, Анна, еще поговорим, но сейчас нам пора.

Сизаморо приобнял меня за плечи. Уже знакомое действие — Тьма окутывает, легким холодком покрывает кожу. Потом свет перед глазами исчезает, пропадает и весь воздух, даже в легких.

И снова отпускает.

На этот раз перемещение прошло удачно для меня — Сизаморо не давал упасть. Под ногами чувствовалась твердая земля и густая трава на ней. А через секунду в голову ворвались сотни голосов — шум лагеря. Смех и детский плач. Везде суета, люди, спешащие неизвестно куда.

Стоило бегло осмотреться по сторонам, чтобы понять где мы, и то, что рядом вовсе не люди. Мы посреди лагеря бездушных. Где темные твари в качестве домашних питомцев. Одна из химер пролетела надо мной, но и не думала нападать. Лишь довольно курлыкнула. От вопроса я удержалось. И так ясно, что здесь поспособствовал приручению Сизаморо.

Прошли через нестройный ряд палаток из старых залатанных обрезков ткани.

Сизаморо привел меня к одной из таких же, и жестом пригласил внутрь.

— Скоро все начнется, — напомнил он. — Можешь подождать пока здесь. Отдохнуть, если хочешь.

Он махнул рукой в стороны горы из шкур, что служило здесь, видимо, кроватью, но пользоваться приглашением я не спешила.

Не верить великому жрецу у меня не было оснований. А раз он говорит, что «скоро все начнется», значит, так оно и есть. Но вот, что будет дальше? После того как обрывается видение, посланное Псигелией Габриэлю? Каков исход этой встречи?

— Она послала видение будущего? — взорвался Сизаморо резко сделав шаг ко мне и схватив за плечи.

Сначала я застыла от неожиданности, а затем от гипнотизирующего взгляда Сизаморо. Говорить мне вовсе не требовалось.

— Сначала ты вмешиваешься в жизнь бездушных! Заставляешь их верить тебе! А стоит мне появиться — бросаешь их.

Сизаморо говорил уже не со мной. Он оглядывал палатку будто великая Богиня могла спрятаться где-то здесь. Я вообще была не уверена, что она его слышит.

— Она лишь хотела показать, что ей не безразлично то, что важно для тебя, — ляпнула я, быстрее, чем подумала.

Сизаморо явно был не в духе.

Он повернулся на звук моего голоса и яростный синий взгляд полный боли, полный отчаяния, впился в меня.

Несколько секунд, что он изучал мое лицо, показались вечностью.

Что он видит, что он думает? Хотела бы я уметь так же проникать в чужую голову. Головы первородных.

— Ты полагаешь так легко простить измену? — притворно ласково протянул Сизаморо. Но вкус горечи, что пропитала его слова, казалось, ощутила, как свой собственный. — Можно ли вообще простить…

На этот вопрос у меня не было ответа. Но больше всего я склонялась к тому, что — нет. И даже если да, можно ли восстановить все так как было прежде?

— Вот именно, Анна. Как прежде уже не будет.

Но я не обратила внимание на едкий тон Сизаморо, продолжая погружаться в размышления.

Измена бывшего не вызывала во мне столько гнева и ярости, что я видела в Сизаморо, что сама испытывала лишь от одних мыслей о неверности Габриэля. Тогда я рыдала, горько и много, но лишь упивалась жалостью к себе.

Подобная схема, то, что измена Габриэля вообще возможна, даже не представлялась в голове. С тех пор как мы встретились… Все изменилось. С самой первой встречи мир вокруг завращался по-другому. Вокруг него. Нас. И как бы я не пыталась по началу отрицать, все мои мысли были только о несносном следопыте.

Я понимала, что, если бы все пошло не по плану, по итогу смирилась бы и с Альциной. Главное, что его любовь принадлежала бы только мне. И вряд ли это кто-то или что-то способно изменить. Оболочку и тело мы меняем в каждой жизни. Так что куда важнее то, что происходит в душе. Именно поэтому я не корила себя за Славу или Аримана. Душу мою они не трогали.

Но, кажется, у первородных все иначе.

— Не иначе, Анна… Нет. Все проще, чем ты думаешь. Но от этого только сложнее.

Тихо проговорил Сизаморо. Бушевавшие еще мгновение назад эмоции, сменились одной — тоской. И он вышел из палатки, оставляя меня одну.

Последовав совету Сизаморо, прилегла на гору шкур. Сколько у меня есть беззаботных минут? Час или два?

Если учесть о скольком мне нужно подумать, этого слишком мало.

Я прикрыла глаза, наивно надеясь вздремнуть, но в ушах отчетливо отдавались удары сердца, сотрясая тело, приглушая какофонию звуков за пределами палатки. Разговоры тихие и крикливые, стук молотков, забивающих колья для натягивания палаток, смех, плачь малышни.

Вдруг из общей массы отделился отчетливый звонкий смех. Совсем рядом. Девичий и заливистый.

Я приоткрыла глаза, но вставать не стала. Шустро юркнув в палатку и тщательно прикрывая ткань, служащую дверью, внутрь заявилась девица, прикрыла рот ладошкой, пытаясь приглушить еле сдерживаемый смех.

— Ой, — пискнула она, заметив меня и снова хихикнула. — А ты кто?

В царившем полумраке я еще не успела разглядеть девушку. И даже привстала, но она оставалась в тени. Заметив мое любопытство, хохотушка шагнула в центр, ближе к небольшому костру.

— Я Мара-Элин, — представилась девушка первой. Или скорее девочка? — А как тебя звать?

Я не спешила представляться с интересом рассматривая новую знакомую. Из-за высокого роста я решила, что она достаточно взрослая, чтобы называться девушкой. Но при детальном рассмотрении я поняла, что передо мной долговязый подросток. Очень светлая кожа обтягивала худые и длинные конечности. Женские формы у Мары уже округлились, но лицо, глаза и мягкая улыбка, выдавали в ней девочку.

— Сколько тебе лет? — не удержалась я.

Мара-Элин смутилась и убрала за ухо прядь светлых волос приятного оттенка персика, так красиво контрастирующих с яркими синими глазами. На щеках появились ямочки. А моему взгляду открылись заостренные уши.

Тут же воспоминания подкинули картинки. Из этой жизни. То, что показывал Сизаморо, пытаясь донести до меня правду. И я сразу же засомневалась в оценке возраста Мары-Элин. Уж очень она была похожа на того младенца в руках запуганной женщины из бездушных.

Да и, если вспомнить факты об эльфах, что мне были известны по книгам и фильмам, их возраст мог быть намного больше, чем кажется.

— Меня зовут Анна, — представилась я, продолжая разглядывать девочку, или все же девушку.

Она была очень хорошенькой. Пухлые губы, маленький носик, большие синие глаза.

— Анна из другого мира?! — восторженно поинтересовалась Мара-Элин.

А я хмыкнула, удивившись и кивнула. Слава то впереди меня идет.

— А-а-а! — взвизгнула она, и упала на колени рядом со мной. Не церемонясь облокотилась мне на ноги подставляя ладошки, чтобы опустить подбородок.

Уставилась на меня полными любопытства глазенками и широко улыбнулась.

— Мне уже семнадцать, — с гордостью заявила она. — Я сирота, но у меня есть сестра. Мара-Лин. Ей уже двадцать пять. Но она ни в какую не хочет замуж! Представляешь?! А я жду не дождусь, когда мне исполнится двадцать один…

Вот и полюбопытствовала. Но слушать, казалось, бесконечный поток информации о юной Маре-Элин, было все же интересно. С бездушными я никогда прежде не общалась. А мне подвернулась возможность узнать об их жизни хоть что-то.

— …У нас обязательно будет дом у озера. Я мечтаю каждое утро встречать рассвет окунаясь в воду. Когда-то в нашем городе были подземные источники и целое озеро прямо в пещере… Но оно пересохло… А ты замужем, Анна? — вдруг поинтересовалась девушка, закончив делиться фантазиями о новом доме.

— Я?

А я вдруг растерялась, не зная, что ответить. Я однозначно не свободна, но…

— Да.

Это бы можно было считать враньем, если бы я не помнила так отчетливо наш самый первый свадебный обряд с Габриэлем.

— Как это здорово! — восторженно воскликнула Мара-Элин. — И ты счастлива?

Вот не зря появилось выражение: «устами младенца глаголит истина».

Мара-Элин, наверное, даже не подозревала насколько ее вопрос был злободневным.

— Да, — уверенно ответила. Руки неосознанно потянулись к животу. Сейчас мне много не хватает для того, чтобы ответ стал честным на все сто процентов, но у меня есть достаточно, а над остальным я работаю.

Взгляд Мары-Элин скользнул по моим рукам, и улыбка девушки стала еще шире.

— Ох, Анна…

Но не успела я восхититься догадливости юной эльфийки, как в палатку проскользнула еще одна фигура.

— Вот ты где, Эли, — раздалось укоризненное из тени.

А потом к свету вышла девушка. Почти точная копия моей новой знакомой, только черты лица более заостренные.

У меня не возникло никаких сомнений, кто это.

— Ты должно быть Мара-Лин?

Только сейчас девушка подняла строгий взгляд с сестры на меня. Эльфийка нахмурилась, явно не признавая во мне никого из своих сородичей.

— Я Анна.

Девушка сначала замялась, поджав губы, явно не зная, как со мной себя вести. Чего ожидать, и кто я вообще такая.

— Это Анна из другого мира!

Пояснила за меня Мара-Элин.

— Ох, Эли, ты опять болтаешь без умолку. Простите, если она вас побеспокоила.

Отношение как к какой-то важной персоне мне совсем не понравилось.

— Мне только в радость, — поспешила я успокоить еще одну новую знакомую.

Девушка наконец улыбнулась.

— Вообще-то, нам пара, приятно познакомиться, Анна из другого мира, — вежливо закончила беседу Мара-Лин, и потянула сестру за собой.

— Еще увидимся Анна, — крикнула напоследок Мара-Элин, покидая палатку.

Эльфийки взбудоражили мой «отдых», и я поднялась на ноги, принимаясь расхаживать по отмеренному пространству небольшой палатки туда-сюда. Их появление подкинуло много новых мыслей.

Но самая главная… Они так похожи на людей! Те же заботы. Та же жажда жизни. С трудом верилось, что первородные когда-то отказались от них, не желая давать даже шанса на жизнь.

В одном я была уверена — эти девушки-сиротки тоже заслужили право на счастье.

 

Глава 20

С тех пор как о появлении великого жреца ордена Тьмы стало известно, армию Смагарда удалось увеличить почти вдвое. Габриэлю было непривычно управлять таким количеством солдат. К тому же многие из них новобранцы, понятия не имеющие, что делать с мечом. Готовые наложить в штаны при виде бездушных и десятка чудовищ рядом с теми.

Маги усилили защиту своих границ, но мало кто рискнул обратиться к спрятанной почти в каждом Тьме. Без нее физически противостоять химерам или другим тварям они не могли, для этого и нужны были люди. Магические барьеры на границах не вечны, и истощаются, пропуская темных тварей. Габриэлю удавалось «подчищать» территории вполне успешно. Но сейчас, когда на подходе, целая армия — они долго не выстоят. А если Сизаморо пожелает, барьеры исчезнут еще быстрее.

На Черно-белую пустошь Габриэль не желал брать неопытных воинов. Но спорить с Хендриком, желающим пустить в глаза пыли потенциальным врагам, не собирался. Лучше приберечь жизненные силы для чего-то более полезного.

Несмотря на то, что шли войска к той самой пустоши, где состоится судьбоносная встреча с бездушными, Габриэль едва скрывал ликование. Как минимум кое-что изменить в будущем удалось. Он четко помнил в первых рядах Натаниэля. Но теперь тот отправился в Маир вместе с женой. Изменит ли это будущее? Габриэль не знал, но тешил себя мыслью, что хоть что-то под контролем.

Бросив взгляд на хмурого Хендрика, следовавшего рядом, Габриэль самодовольно ухмыльнулся, вспомнив как не смог сдержать ярость брат, узнав об исчезновении Альцины, и о том, что воины, которых он приказал арестовать, сбежали. Конечно, не только правитель был ярости, гнев рода Хегалаз задел всех Делагарди. Но ни Хендрик, ни маги Севера не смогли доказать причастность Габриэля. Хотя и те, и другие, не сомневались в том, кто устроил исчезновение, и ради чего. Да и привлечь Габриэля к ответственности, даже в случае неоспоримых доказательств, было нельзя. Ведь впереди магический мир ждало кое-что посерьезнее, чем побег и замужество Альцины в тайне ото всех.

Горные хребты расступались, открывая взгляду Черно-белую пустошь. Еще слишком далеко, но уже виднелась черная полоса на горизонте. То место, где проходила граница с мертвыми землями. Место где будет решаться судьба магического мира.

Почему-то Габриэлю казалось происходящее нереальным. Слишком давно в его мире не происходило ничего подобного. Истории прошлого, мифы и легенды о былых победах Света над Тьмой, всегда воспринимались им как повод для гордости. Сказки об эльфах, гномах и каменных людях, что рассказывают няньки малышне перед сном пугая, лишь вымыслом. Как же круто он ошибался. В реальности все оказалось наоборот. То, чем «кормил» орден Света, самая настоящая ложь. Было ли хоть что-то правдой? Теперь это не имело значения. Чтобы не случилось в прошлом, этого не исправить.

Ряды шагающего войска стали уже неровными, дорога, плавно переходящая в равнину, позволяла растянуться вширь. Они шли больше двенадцати часов, делая только короткие привалы. Но как бы не желал Габриэль оттянуть время, люди устали. И пустошь неумолимо приближалась.

Оставив Хендрика, пришпорив лошадь, Габриэль помчался вперед, чтобы лучше рассмотреть, что их ждет впереди.

Обогнув людей, он остановился в том месте, где горные хребты, по обе стороны от него, расступались открывая взгляду всю пустошь. Там, где сочные луга заканчивались и виднелись Мертвые земли, удалось разглядеть цветные пятна. Лагерь бездушных у самой границы.

— Привал! Ставим лагерь! — отдал команду Габриэль, разворачиваясь к людям.

* * *

Стоило новым знакомым оставить меня, как в клубах Тьмы появился Сизаморо.

— Готова? — мягко поинтересовался он, потрудившись произнести вопрос вслух.

— К чему?

Как бы я не пыталась продемонстрировать равнодушный тон, у меня не вышло.

— Состоится долгожданная встреча, — сохраняя безмятежный тон пояснил первородный. Вот только это мне мало что дало. — Одни создания магического мира против других. От того как поведут себя люди, какой выбор сделают, будет зависеть их судьба. Разве тебе не интересно что они выберут?

— Может кого? — поправила я. Как бы не старалась, скрыть свою заинтересованность от Сизаморо, не получится. — Я все еще не понимаю, зачем сталкивать их друг против друга. Натравливать, ожидая кто окажется сильнее…

— Сила не в том, Анна. Не в том, что один сможет перегрызть глотку другому… Пойдем, тебе тоже придется выбирать.

Не допустить мысль о том, что свой выбор я уже сделала, так и не удалось. Но первородный отреагировал лишь скептическим хмыком, и вывел меня наружу.

После полумрака свет ударил по глазам, и я ненадолго зажмурилась.

А потом увидела их. Бездушных.

Уже после встречи с Марой-Элин, я поняла, что они живые, настоящие, в их телах так же есть частичка магии. И теперь убедилась еще больше.

Их одежды когда-то были яркими нарядами, теперь от них остались выцветшие лохмотья. Но это не мешало улыбаться существу с кожей будто покрытой каменной чешуей. Да, не красавец, даже жутко первые секунды, но, когда он мне улыбнулся, чисто и искренне, я не удержалась от ответной улыбки.

Зато эльфы были прекрасны. Не у всех кожа была цвета яблочной мякоти как у Мары-Элин и ее сестры. Оттенки от серо-серебристых до нежно голубых и оливковых. Но все как один красивы. Встретились мне и гномы. Эти маленькие люди больше остальных походили на магов. Едва доставали мне до груди. Ширококостные, с крупными чертами лиц. Их женщины, с яркими медными волосами, напомнили мне об Анкиле. Было в служительнице что-то общее с ними.

И каждый мне улыбался. Мне и Сизаморо.

Я настолько увлеклась разглядыванием бездушных, что не заметила, как ступаю по черной земле, лишенной жизни.

А мы вливались в общий поток, все куда-то шли. И когда Сизаморо вывел меня за пределы тесных рядов палаток, я увидела ее. Пустошь. Действительно Черно-белая. Бездушные разместились на черной половине. Впереди виднелась граница. Не очень четкая, но явная. Дальше начиналась равнина, усыпанная сочной травой и белыми полевыми цветами. Там уже стояли стройные ряды шатров. Изумрудный позволял сливаться с зеленью. Но садящееся солнце щедро подсвечивало ткань.

Сердце замерло. Где-то там Габриэль, и я было уже собралась рвануть туда, добраться до границы одной из первых… Но я не была уверена, что меня встретят крепкие объятия любимого, а не острые стрелы. К тому же на плечо упала тяжелая ладонь Сизаморо.

— Граница защищена магией, — пояснил он, — пока я не сниму ее, никто туда не пойдет, это опасно.

Я лишь кивнула. Уже было все равно на то, что он читает мои мысли не спрашивая. Внутри все скручивало от тоски, от неприятно томящего предвкушения чего-то важного, но в то же время опасного.

— Мне что-то нужно будет говорить? — севшим от волнения голосом обратилась я к Сизаморо. — Какова будет моя роль?

— Говори лишь то, что посчитаешь нужным. Тебе не нужно играть роль, Анна, — вкрадчиво объяснял Сизаморо чуть разворачивая к себе. И я только сейчас обратила внимания, что он опять переоделся. Излюбленная черная мантия едва держалась на крепких плечах, черные штаны, босые ступни. В моей памяти он почти всегда был таким. — Вполне достаточно быть собой.

В его улыбке я уловила что-то, заставившее напрячься. Он явно о чем-то умалчивал. И предвкушал будущее, как и я, но ждал своего исхода.

* * *

— Мать твою… — выругался Ариман. Даже в такую прохладную осеннюю погоду, когда остывший воздух обжигал легкие от частого дыхания, бедные лошади вспотели, скача во весь опор. — Почему от Смагарда до Маира нет ни одного постоялого двора, где можно хотя бы сменить лошадей?

Вопрос разбойника был явно риторический, но Натаниэль все же ответил на него.

— Древний лес. Люди бояться его.

— Трусы, — фыркнул Ариман. Конечно, злился он не на отсутствие таверны, где можно утолить жажду огромной кружкой свежесваренного эля.

Дорога от Смагарда до Маира была короткой, какой-то день пути, но не когда, ты спешишь в город магов, пытаясь сократить обычное время чуть ли не вдвое.

— Надо было послать этого Делагарди со своими поручениями, — презрительно скривился Ариман и сплюнул на землю.

Вынужденная остановка, чтобы справить нужду и дать лошадям хотя бы пять минут отдыха, его совсем не радовала. Чувство ответственности брало верх, и он боялся не успеть вовремя добраться до верховного хранителя.

— Это не просто поручение, — поправил Натаниэль, — это просьба. И от этого может зависеть жизнь Анны.

Ариман еще больше скривил лицо, не в силах больше подобирать слова, которые можно произнести в присутствие Альцины.

Именно из-за того, что это могло помочь Анне выбраться из лап жреца ордена Тьмы, Ариман и взял на себя обязательство добраться до Маира в кратчайшие сроки.

— Если бы правитель людских земель не дошел до крайности и не разбил зеркало мориона, нам бы не пришлось так торопиться, — напомнила Альцина. — Так что направь свой гнев на него Ариман. Думаю, Хендрик этого заслуживает как никто другой.

— Ладно, — довольно хмыкнул Ариман. Не согласиться с девчонкой было трудно. — Быстренько вскарабкались на своих лошадок и поскакали во весь опор. Делагарди уже наверняка добрался до Черно-белой пустоши, будь он неладен…

«Я бы никогда тебя не попросил, но от этого может зависеть жизнь Анны, нужно передать послание Эрвину Савитару. К тому же я беспокоюсь об этих двоих,» — Габриэль махнул головой в сторону воркующих Натаниэля и Альцины, — «Кроме тебя, я не могу никому доверить ни их жизни, ни послание».

Вручив свернутый кусок пергамента Габриэль отошел на несколько шагов. Выжидающий взгляд и поза (скрещенные на груди руки), явно говорили о том, что у разбойника есть выбор. По крайней мере так думал Делагарди. А разбойник точно знал, что нет этого выбора. Ведь речь шла об Анне. И не имеет значения, кого она выбрала — разбойник сделает все, чтобы уберечь того, кого любит.

Даже несчастные пять минут прибавили сил, открыли второе дыхание. И вот уже на горизонте появилась белая башня обители. Последнее препятствие в виде извивающейся ленты дороги, ведущей наверх, и их встретил верховный хранитель у входа в башню.

За ним показалась обеспокоенная Канья Одисс. Теперь уже жена верховного хранителя. Она заботливо опустила руки на плечи мужа принимаясь их разминать, не хуже него чувствуя, что гости не с самыми хорошими новостями.

Ариман, без лишних приветственных церемоний вручил Савитару письмо. Канья, выглядывая из-за спины мужа, тоже жадным взглядом пробежалась по строкам.

— Я не отпущу тебя одного! — воскликнула она дочитав.

— Но Канья… — попытался возразить верховный хранитель. — Габриэль прав, без меня у них мало шансов, если придется сражаться. К тому же Анна…

— Именно поэтому. Со мной силы еще больше увеличатся. К тому же…

Тут она осеклась. Хоть Канья и выполнила главное поручение великой Богини. Стала женой Эрвина, раскрывать все планы первородной все еще не могла. Да и защищать Анну нужно не от Сизаморо и бездушных, кроме Каньи в это мало кто был готов поверить. Пока что.

— Я отправлюсь туда, Эрвин Савитар, и никакая магия меня не удержит, — пригрозила Канья.

Под строгим взглядом внешне невозмутимого Эрвина, Канья чуть сбавила воинственный настрой, и уже ласковее добавила:

— Поверь, так будет лучше. И тебе ли не знать, что я могу себя защитить?

Верховный хранитель немного расслабился. Хоть он и беспокоился о жене, понимал, что спорить с ней бесполезно.

— Я кое о чем слышал, — вмешался в семейные разборки Ариман. — Настоящие ведьмы могут перемещать в пространстве не только себя, но и людей… Ты же одна из них, Канья Одисс?

Едва ли это был вопрос. Разбойник знал о чем говорит. Девушка по-новому оценила гостя, а потом кивнула.

— Я хочу отправится с вами.

— Тогда и я отправлюсь! — подхвати Натаниэль.

— Погодите, — возмутилась Канья, округлив глаза удивившись такому напору. — Я еще ни разу никого не перемещала. Может у меня не получится?

— Должно получиться, — настоял Ариман.

* * *

К нам направился солдат, даже издалека было видно, как он пытается справиться с нервной дрожью в руках, с силой сжал флаг.

Бедняга, представляю, сколько мужества ему потребовалось.

Флаг был самый обычный, белый. И судя по довольной ухмылке первородного, он все еще означал то же самое, что и в мире людей.

Они будут говорить с нами.

Юноша остановился в нескольких метрах. Звонким голосом, стараясь не кричать, но говорить громко, он передал послание своего правителя.

Великому жрецу ордена Тьмы следовало явится к границе, для дальнейших переговоров.

Дождавшись утвердительного кивка молодой солдат развернулся на пятках, и гордо зашагал к своим.

Сизаморо ничего мне не сказал, только многозначительно посмотрел.

«Идиот, думает, что я не знаю, что он скажет,» — добавил он мысленно к своему взгляду и выступил вперед, осторожно подтолкнул меня в спину, чтобы я сделала шаг и встала рядом.

Для себя я решила, чтобы не допускать крамольных мыслей, не вызывать излишних подозрений у первородного, буду слушаться, пусть думает, что я ведома им. Что я на его стороне.

Никто из бездушных не пошел за нами. И я была рада, что Мара осталась далеко. Как бы она не отличалась от людей, я точно знаю, что разговаривала с самым обычным ребенком.

Чтобы не думал правящий совет, Смагард во главе с Хендриком, бездушные давно обрели душу. И в них куда больше человеческого, чем в некоторых знакомых мне людях.

Мое сердце неумолимо ускорялось, когда вместе с Хендриком вперед выступил Габриэль, а с ним двое солдат, судя по одинаковым посохам с черными кристаллами на вершине — маги.

Мы остановились на границе. Где обсидиановая земля, сухая и опустошенная, наполнялась соками жизни. Появлялась редкая трава и крохотные белые цветы. Разрастаясь на север все плотнее, и почти полностью застилала землю до той линии, где остановилось войско Габриэля.

Жаль, что цветы все равно затопчут.

Было странно видеть Габриэля не в легкой защитной одежде, а в кольчуге, с блестящими на солнце стальными наплечниками. За спиной изумрудный плащ как у всех солдат. Как у Хендрика. Единственное, что отличало правителя людских земель, тонкий серебристый обод, напоминающий корону.

С замиранием сердца я ждала, что же будет дальше. Что скажет Сизаморо, а Хендрик ответит? Конечно, я догадывалась, о чем пойдет речь, но первородному удалось удивить всех, включая меня.

— Поздравляю, Габриэль, быть отцом волнующее занятие, — заговорил Сизаморо. — Тебе понравится. Впрочем, как и всегда.

Я вцепилась взглядом в Габриэля считывая реакцию. Черты лица заострились, когда он нахмурился, сдвинув брови, и прожег взглядом Сизаморо. Но тут же смягчился, посмотрев на меня.

— Анна… Это правда? — недоверчиво уточнил Габриэль. На его лице читалось много эмоций. И я не стала затягивать с ответом.

— Да.

Он вовсе не злился на меня. Уверена, новость его обрадовала. Вот только место и способ о ней узнать вышли не самыми удачными.

Зато Хендрик не стал сдерживаться в эмоциях.

— И почему-то я не удивлен, — не скрывая своей неприязни высказался правитель людских земель.

Надо отдать ему должное. Несмотря на все предрассудки, близость великого жреца не приводила Хендрик в ужас.

И, видимо, впечатлившись известием, он сам заговорил с первородным.

— Я знаю, что ты снял защиту, но для них, — Хендрик окинул взглядом бездушных сделав паузу, — места нет. Может ты создашь для них новые земли? Взамен тех, что нас лишил.

Последнее было сказано с еще большим презрением, чем ко мне.

И мне стало, как бы это не было странным, жаль Сизаморо.

— Мне не нужна твоя жалость, — процедил он, явно обращаясь ко мне. Но смотреть продолжал на Хенрика.

Правитель людей вскинул бровь в молчаливом вопросе, явно не понимая к чему относились слова первородного.

А ведь Сизаморо было куда хуже, чем мне казалось. Ведь он слышит все, что думает о нем брат Габриэля. И наверняка это не самые приятные мысли.

— И не думал, — ответил Хендрик, пребывая все еще в замешательстве от слов первородного.

— Без сомнений.

Сизаморо расплылся в улыбке, от которой мне стало не по себе. Что он прочел в мыслях Хендрика?

Взгляд великого жреца метнулся к Габриэлю. Затянувшееся мгновение они не отрываясь смотрели друг на друга. Готова поклясться, что они вели мысленный диалог.

— Мы не можем пустить всех сразу, — произнес Габриэль. — Начнутся беспорядки, хаос, это нанесет вред, как и земле, так и ее жителям. Как старым, так и новым.

Хендрик резко повернулся к брату. Я поняла, что в его план даже такой вариант не входил.

— Ты что несешь? — предъявил он Габриэлю, подтверждая мою догадку.

— Извини, Хендрик, но я не готов к войне.

Казалось в Габриэле спало все напряжение, будто он резко изменил свое мнение о Сизаморо и бездушных. И я могла лишь догадываться о причинах таких резких перемен.

И чтобы у брата тоже не возникло никаких сомнений указал на меня рукой.

— Не знаю, как ты, но я хорошо помню военные байки, что отец рассказывал, они передавались из поколения в поколение, но нисколько не потеряли от этого красочности. Я не хочу, чтобы мой ребенок жил в таком мире.

— Это предательство Габриэль.

— О, Габриэль знает толк в предательствах, — чуть ли не хихикая вставил слово Сизаморо. — Но пришло время снова сделать выбор. Не ошибись на этот раз.

— Да, я ошибался… в прошлом. Был ведом, как и другие. Предал свой орден… — Габриэль отвел взгляд от жреца, буравя пол, а потом посмотрел на меня полным мольбы о прощении взглядом. — И тем самым тебя, Анна.

Я не могла сдвинуться с места или еще как-то сказать ему, что все прощаю. Ведь я помнила, о чем говорит Сизаморо. О каком предательстве.

Тогда первородные, действительно ввели в заблуждение магический мир. Одним они рассказали страшную сказку о последнем великом жреце ордена Тьмы, а Габриэлю, некогда преданному адепту, историю о том, как Сизаморо сошел с ума от ревности, и возжелал погубить весь мир. И Габриэль поверил. Встал на сторону ордена Света, когда пришло время. И Сизаморо остался один. Не считая меня, брошенной Богиней служительницы, борющейся за равновесие.

Первородный любил одинаково как меня, так и Габриэля. Но оставить предательство без наказания не мог. Надавил на самое чувствительное место Габриэля — отправил мою душу в другой мир. Сам оставаясь разрываемый от боли. К тому же Псигелия продолжала скрываться.

Остальные первородные, воспользовавшись слабостью сломленного морально Сизаморо, смогли отправить его принудительно в мир Света.

— Мне плевать, что было в прошлом! — почти сорвавшись на крик заявил Хендрик, вырвав меня из пучины воспоминаний.

— Знаешь, Хендрик, в тебе нет и капли Тьмы, но и Света не осталось, — с какой-то грустью произнес Сизаморо. — Как же они все-таки заблуждались.

— Это вы все заблуждаетесь, — пробормотал Хендрик.

А потом, переведя взгляд с первородного на брата, чуть громче добавил:

— Никогда не думал, что ты так слаб брат, и пойдешь на поводу у женщины.

В этот момент во мне поднялась волна гордости за своего возлюбленного. Я точно знала, что слова Хенрика никак не про него. Он не шел у меня на поводу, но и едва ли прислушиваться к своей женщине — слабость.

— Ты больше не командующий армией людей, Габриэль Делагарди! — официальным тоном заявил Хендрик. Но вряд ли его слышало остальное войско, кроме тех двоих, что стояли рядом, пытаясь слиться с землей.

Дал знак сопровождающим воинам-магам, и те отступили на шаг приготовив магические посохи то ли к атаке, то ли для защиты.

Но Хендрик не спешил уходить или нападать.

— У тебя еще есть шанс передумать, брат, остаться рядовым, но на правильной стороне.

В голосе правителя людских земель все больше просачивалось злобы.

А потом он будто взорвался, расплескивая эмоции на все и всех вокруг.

 

Глава 21

— Это все из-за таких как ты! — прорычал Хендрик. Он слишком быстро выхватил меч. А я только сейчас заметила, как к нам подошла Мара-Лин.

Хендрик выпрыгнул вперед. Габриэль попытался его остановить, но зацепился только за взметнувшийся плащ, что с легкостью выскользнул из рук.

Я видела, как его лицо исказила гримаса боли, ярости и отчаяния. Нелегко ему пришлось с родственниками.

Для меня время снова замедлилось, как тогда на нашем с Габриэлем поединке за его меч.

Вот только нападал Хендрик не на меня, а на Мару-Лин. Девушка даже вскрикнуть не успела.

Начав оглядываться по сторонам в поисках Псигелии, я отвлеклась всего на пару секунд. Почему-то я была уверена, что это дело рук великой.

Но ее не было нигде, или она оставалась незримой. Клинок Хендрика все приближался к Маре-Лин, и ее никто не спешил спасать. Лицо Сизаморо застыло, а взгляд смотрел в пустоту. Возможно, он тоже ищет Псигелию.

Не придумав ничего лучше я бросилась на эльфийку, собираясь повалить ее на землю. Девушка упала, но я отскочить не успела.

Лишь когда в плечо вошел клинок, остановила взгляд на Хендрике. Его глаза не были полны Тьмы. Но необъяснимой злости в них было больше. Она казалась безумной. И пугала куда сильнее, чем Тьма.

Когда он вытащил меч обратно. По телу будто разошелся огонь. Обошел каждую клеточку и вернулся к кровоточащей ране.

Я пошатнулась, и медленно осела на землю. В голове будто кто-то отключил звук. Голоса доносились сквозь пелену.

Я услышала отчаянный вопль Габриэля. Рычание Сизаморо. И крик Хендрика, глухой и обрывистый. К аромату собственной крови примешался запах гари.

После начались крики остальных. Перед глазами плыло небо, тронутое лиловым закатом, с замершими на нем облаками. Разноцветные вспышки с громкими хлопками заставили зажмурить глаза.

Попыталась привстать, чтобы посмотреть, что происходит. Но не получилось.

— Лежи, — приказал женский голос, и я почувствовала, как меня придавило к земле.

Все, что мне удалось увидеть, как взметнулись медные локоны, покрывая тонкую фигурку великой Богини. Как после очередного рычания Сизаморо, Тьма затопила пустошь.

И снова спокойный, баюкающий голос Псигелии.

— Ну здравствую, любимый.

После этого воздух покрылся рябью. Я точно знала, кому принадлежала эта прозрачная магия. Она заполняла собой пространство подчиняла чужую Тьму и Свет.

— Думаю нам пора поговорить, только давай не здесь, — сохраняя спокойствие продолжила Псигелия. Ее тон стал даже кокетливым, что абсолютно не вписывалось в хаос, творящийся вокруг.

Бездушные не стали стоять в стороне и вышли защищать своего «отца».

Сердце разрывали отчаянные крики Габриэля:

— Стойте! Я приказываю остановится!

Но судя по надрывающемуся голосу, его никто не спешил слушать.

— За Хендрика! — воинственно воскликнул кто-то.

В этот момент на поле снова будто что-то взорвалось. Я почувствовала лишь отголоски ударной волны. А потом меня накрыло Тьмой.

Меня переместили. Я точно это знала, ощущения хорошо были мне знакомы. Когда я глубоко вздохнула легкие заполни слишком теплы и спертый воздух.

Меня больше не удерживала магия, и я нашла силы привстать и опереться на камень.

Вдали небо окрашивалось в алый. Земля чуть дрожала. Мы в долине вулканов, догодалась я, по неподалеку текшей лаве.

Сейчас бы мне пригодилась магия Эрвина. Болючая, но эффективная против ран.

В этот раз я уверена, что меч вошел в плечо. Наклонилась чтобы рассмотреть рану. Определенно, она не смертельна. Вот только кровь вытекала очень стремительно. И в глубине души закрались сомнения.

Но я оказалась здесь не сама. А значит в непосредственной близости есть как минимум один первородный способный залечить мою рану.

Мне пришлось сильно извернуться, чтобы увидеть их.

* * *

— Каждый мой шаг вел к этому моменту, — ладони великой Богини легли на идеальное лицо своего возлюбленного. — Я готовила наш мир к принятию Тьмы, к принятию тебя.

Какие же они красивые. Псигелия тихонько коснулась лба Сизаморо. Тот стоял как монолитный кусок мрамора. Кожа сияла, отражая оранжевый свет лавы. Губы плотно сжаты, а взгляд устремлен в пустоту.

Он смотрит сквозь нее, но глаза горят огнем невысказанных чувств. Да, красивы, и оба безумны в своей любви.

— Я планировала твое появление, и все пошло по плану. Но я не хотела поставить мир перед фактом, как это пытаешься ты. Не стоит переоценивать магов и людей. Они никогда не увидят мир таким каким его видим мы. Всю вселенную охватить им не удастся. А принять мир Света и Тьмы таким каким его знаем мы… Их души просты. Когда они чего-то не понимают легче отрицать до конца. Так бы мы добились лишь войны, почвы для становления фанатиков. Глупцов.

Чем больше Псигелия говорила, рассказывая о Канье, ее «миссии» и роли Эрвина в этом. Тем жестче становилось тело великого жреца ордена Тьмы. Псигелия была уверена, стоит верховному принять их взгляды, бездушных, как и остальные это сделают. Но Сизаморо, наконец, ожил. Руки впились в талию великой Богини и притянули ближе. Голос великой стал тише, дыхание тяжелее.

И Сизаморо ответил.

Но не словами. Поцеловал свою женщину, что ради его любви и прощения, чуть не устроила геноцид и не погубила всех нас. Хотя я так и не знала, чем все закончилось на Черной-белой пустоши. Но раз мы здесь, значит ей действительно удалось осуществить свой план. И то ли ей повезло, что, шагая все это время по краю бездны, никто туда не сорвался, то ли мне никогда не понять замыслы великих духов.

Они целовались, сгорая в своей страсти, копившейся тысячи лет, почти как мы с Габриэлем. Но мы лишь песчинки в сравнении с ними. Их страст заполняла все пространство вокруг, заставляя воздух искриться. И будто было мало жара льющейся неподалеку лавы.

Но меня этот жар не спасал, пальцы уже похолодели, и смерть неумолимо подбиралась ко мне. Я не собиралась унижаться и просить великих духов о спасении. Ведь я так много для них сделала. А теперь истекаю кровью, а им нет до меня дела… Плевать. У меня… У нас с Габриэлем будет следующая жизнь, без всяких наказаний, и не одна — целая вечность.

Я прикрыла глаза надеясь, что боль так и не придет. Жалела лишь о том, что не могла на прощание сказать Габриэлю как я его люблю, чтобы помнил об этом…и побыстрее отыскал меня в следующей жизни.

Кровь уже пропитала сухую корку черной земли подо мной. Вместе с ней уходила и вся ненависть. Я больше не злилась на Сизаморо. На Псигелию. Ни на кого.

И разговор первородных уже не интересовал меня.

* * *

Габриэль потерял драгоценные секунды не в силах оторвать взгляд от горсти пепла, в которую превратился его брат. Но времени осмысливать случившееся, не было. Солдаты с криками ринулись в бой. Бездушные еще не успели понять, что произошло, куда исчез первородный.

Стоила боевым магам атаковать существ, как вся брошенная сила, будто отразившись от невидимого щита, обрушилась на солдат. Крики наполнили пространство. Запах крови смешался с запахами горелой кожи.

От происходящего даже земля содрогнулась. Габриэль посмотрел в сторону долины вулканов неподалеку, туда, куда вихрь Тьмы унес Анну. Все внутри поднималось желая отправиться за ней. Но творящийся хаос вокруг не позволял ему все бросить.

Пока яркая вспышка света с громким хлопком не озарила поляну, ровно на границе с Мертвыми землями. И Габриэль только сейчас увидел появившуюся группу людей между солдатами и бездушными.

Эрвин остановил солдат, не давая им вновь атаковать самих себя. Рядом с ним Канья, Ариман и Натаниэль. Они готовы были защищать… И бездушных, и солдат.

Приложив ладонь к печати дракона, Габриэль вложил всю силу, призывая своего друга.

А пока тот преодолевает разделяющее их расстояние, он бросился к солдатам, что пытались пробиться через защиту, оставленную Сизаморо.

— Я все еще ваш командующий! — рявкнул он. — И я приказываю отступать. Немедленно!

Люди замерли на мгновение, пугаясь Тьмы в глазах командующего, и той, что легкой дымкой окутывает его тело. Но все же подчинились. Воинственные крики затихли окончательно.

Единственной бездушной, что оказалась за пределами защиты, чуть не пострадавшей при несанкционированной атаке, была девушка, на которую собирался напасть Хендрик, за что и поплатился жизнью. Но на ее защиту встал Ариман. А Эрвин занялся лечением небольшой раны (сгусток Тьмы, вырвавшийся у одного из солдат-магов, распорол девушке бедро).

Габриэль почувствовал, что дракон уже близко, и поспешил к Эрвину.

— Я не могу здесь оставаться, Эрвин, доверяю их тебе, — Габриэль указал в сторону солдат, одни уже направлялись к лагерю, другие помогали раненным. А потом и на бездушных.

— А где Хендрик? — поинтересовался верховный хранитель, закончив лечить девушку, и подошел ближе к Габриэлю. — Я слышал, как солдаты выкрикивали его имя… Не думал, что он решиться идти…

— А Анна, где, Габриэль? — вмешалась Канья подбежав к ним.

— Хендрика… его больше нет, — сообщил Габриэль. В его голосе чувствовалась горечь утраты. Но она произошла не сегодня. Он потерял брата в тот момент, когда материальные блага для него стали выше семьи. — А Анну, я верну.

«Если уже не поздно,» — не стал он произносить вслух.

Появление дракона избавило его от дальнейших объяснений.

— Не потеряй ее прошу тебя! — услышал он слова бывшего разбойника. Ариман помогал встать девушке из бездушных. Больше Габриэль не чувствовал в его тоне соперничества. Слова Аримана прозвучали искренне. Как признание за Габриэлем прав на Анну, как на свою женщину. И он кивнул, давая обещание, испытав, наконец, к бывшему разбойнику из Забытых земель, уважение.

* * *

До ушей донесся свист ветра. Не сразу мне удалось узнать знакомый звук, разрываемого драконьими крыльями воздуха.

Дракон опустился на землю, издав низкий гортанный рык.

— Анна! — воскликнул Габриэль.

Я уже успела прикрыть глаза, когда его теплые ладони обхватили мое лицо.

— Анна, ты меня слышишь, не смей… Не смей оставлять меня после всего случившегося.

Озабоченный голос Габриэля привлек внимание первородных, заставляя их прекратить выяснять отношения. Хотя, судя по всему, они выяснили все куда быстрее, чем я думала.

— Не заставляйте меня разочаровываться в вас, — процедил сквозь зубы Габриэль, отпуская мое лицо.

Я чуть не застонала от протеста.

— Потерпи милая, — ласково отозвался Сизаморо. Но на себе я отчетливо почувствовала мягкие ладони Псигелии.

Магия великой была ласковой как прикосновение матери. Теплой как летний ветерок. Пульсирующая боль в ране быстро прекратилась. Голова от потери крови перестала кружиться, и я смогла подняться при помощи Габриэля.

— Ты в порядке?

— Да, — одними губами прошептала я.

— А… наш…

Габриэль не мог произнести свой вопрос, но по взгляду и теплой ладони мужчины, опустившейся мне на живот, и так поняла его.

Хоть и чувствовала себя хорошо, уверенности не было, и я обратилась к Псигелии с немым вопросом. Сил произнести подобное вслух не нашлось.

— Все хорошо, Анна, — на удивление по-доброму ответила великая одарив нас с Габриэлем улыбкой. — Надеюсь ты уже догадываешься как назвать малыша?

Да. Я уже знала это. Но вопросительный взгляд Габриэля проигнорировала. Еще успеет все узнать.

Осознание случившегося еще только доходило до меня. Но тепло спокойствия уже растекалось по телу. Такой приятной усталости, после сброса груза проблем, казавшегося неподъемным, мне, наверное, еще не приходилось испытывать.

Нежные объятия возлюбленного только усиливали эти чувства. Лишь один вопрос остался в голове нерешенным.

— Как теперь разместить всех бездушных? Ведь магические земли такие маленькие, то что от них осталось…

— Как-нибудь справимся. Как говорится, в тесноте, да не в обиде, — успокоил Габриэль.

Но у первородных был на это свой способ решения проблемы.

Псигелия взяв за руки Сизаморо проникновенно посмотрела ему в глаза. У них наверняка шел и мысленный диалог. Но она озвучила его часть для нас с Габриэлем.

— Мне давно кажется, что мы здесь лишние.

— А ты готова?

— Я да. Но без них, не получится.

Сизаморо презрительно скривился, и посмотрел на потемневшее небо. Как я поняла, «без них» — это без остальных великих духов.

— Оставь свои обиды, любимый, — пропела Псигелия погладив гладкую щеку великого жреца. Тот прикрыл глаза наслаждаясь лаской. — Они тоже устали, и знают о своей вине. Пришло время не для наказаний, а все исправить.

— Ты уверена, что стоит призывать их прямо сейчас?

Псигелия кивнула.

— Нашим детям нужен дом, способный вместить их всех. А мы свое уже пожили, наслаждаясь благами людей.

Только сейчас, когда первородные закрыли глаза, а небо окрасили яркие вспышки света, я обратила внимание, что мы на утесе. Откуда открывался потрясающий вид. С одной стороны, простирались Мертвые земли, а с другой все, что осталось от прежнего магического мира.

Первородные отозвались на призыв Псигелии и Сизаморо. Они не воплотились в твердые оболочки, явившись в мир шарообразными яркими сгустками Света, магии.

Псигелия коснулась одного из них. И великий дух рассеялся, озарив вспышкой все вокруг, а потом рассеялся по земле золотистой пудрой. Та тут же впиталась в землю, возвращая жизнь.

Следующего духа коснулся Сизаморо, тот взвился вверх, и, как и первый, рассыпался на частицы, проникая вглубь почвы.

Тоже случилось и с третьим. И мне не нужен был солнечный свет вместо ночного неба, чтобы понять, что произошло. Они восстанавливают Мертвые земли.

— Теперь наша очередь, — заглядывая в глаза возлюбленного произнесла Псигелия. — Не волнуйся, мы хорошо их подготовили. Они восстановят баланс и без нас.

— Я знаю, — тихо ответил Сизаморо. Он припал к губам великой. Их фигуры застыли. Силуэт Сизаморо с каждой секундой будто таял, превращаясь в черный дым. А великая Богиня стала совсем прозрачной. Лишь свет звезд отражался жемчужными бликами очерчивая ее фигуру.

Их твердые оболочки растаяли, оставив лишь сгустки магии, они поднимались вверх, закручиваясь в спираль, смешиваясь, а затем растворились, как и остальные первородные.

Сердце кольнуло, когда их магия рассыпалась принимаемая тут же землей.

Они больше не вернуться. Никогда.