(Кровавая расправа в Маалэй-Акрабим) [25]
Маалэ-Акрабим (Скорпионовый подъем) – место на горной дороге в Негеве, где арабскими бандитами, подстрекаемыми англичанами, были расстреляны и зарезаны еврейские мужчины, женщины и дети, ехавшие в Эйлат в большом переполненном гражданском автобусе.
На крутой обелиск обрати свой взор
И застынь у его подножья!
Душит горе железное горло гор,
Жжет их пламенем, бьет их дрожью.
Эти горы отравлены горькой тоской,
Нашей кровью они пропитались...
В наше сердце направлены подлой рукой,
Над людскою надеждой, над песней людской
Здесь свинцовые пчелы метались...
...И тот голос, что пел,
не допел до конца.
Не допел, — не успел:
смерть сразила певца.
Песня вылилась в хрип,
дозвенеть не успев.
Запевала погиб.
Но остался припев,
Словно символ бессмертия, вечно живой,
Не задушенный смертью припев огневой:
«С этой песней мы ходили
сквозь огонь, сквозь смерть, сквозь ад.
Путь-дорогу мы пробили
с этой песней
на Эйлат.
Шли под зноем невозможным,
утонув в песке по грудь.
Но был твердым, был надежным
бесконечный этот путь.
Помни, родина, сыновьи
дорогие имена —
Те начертанные кровью
огневые письмена!
Мы еще тебя научим
песни новые слагать,
По пескам твоим зыбучим
к высшей радости шагать!
Ты по этим тропам выйдешь
из объятий вечной тьмы.
День придет — и ты увидишь
Жизнь, Свободу, Братство, Мир!..»
«М и р...» И голос замолк... И в ущельях гор
Эхо всхлипнуло отзвуком слабым...
На крутой обелиск обрати свой взор
И прочти:
Маалэй-Акрабим...
Стой и смотри!
Надо всем, что ты видишь окрест, —
Над горами, повитыми красным туманом,
Над извечной печалью библейских мест,
Над мятущимся Иорданом,
Над отрогами скал и цветами долин,
Над поселками и городами,
Над верблюжьей тропой,
над потоком бегущих машин,
Над пустынями и садами,
Над возделанной пахотой и целиной,
Над предутренней мглой и ночными огнями.
Надо мной, над тобой, над нами,
Надо всею нашей страной,
Над нашими жизнями занесена
Та рука,
которой ты смерти запродан,
И холодными пальцами душит она
Горло двух народов,
двух наших родин.
Стой и смотри!
Крови льется река.
«Алейýм! Алейýм!»
Снова смерти пчела зажужжала...
Знай: ее смертоносное жало
Отточила эта рука.
Стой и смотри!
Вот она —
Над твоей головой,
над толпой...
«Алейум! Алейум!» —
Голос мести слепой
Раздается...
Та рука
Натравила народ на народ.
Я иду на тебя —
брат на брата идет.
«Кровь за кровь!»
«Алейýм!»
«Мсти!
Телами убитых дороги мости!»
И — пусть сердце твое разорвется...
Маалэй-Акрабим! Скажи, отчего
Утро кажется ночью и солнце черно?
Отчего в сумасшедшем концерте
Не смолкает всеобщего ужаса гул?
То кровавой своею рукою взмахнул
Дирижер изуверства и смерти!
Стой и смотри!
Нас холодная злоба гнетет.
Что нам братство и мир,
Если думаем только о мщенье?
И в могильных холмах этот берег и тот.
И резня порождает резню:
Бесконечное круговращенье!..
Ты изранен,
Израиль!
Изранена
Иордания!
Вы, кто брошены в распрю все той же рукой,
Оглянитесь, одумайтесь:
Будут ли мир и покой?!
Ты изранен,
Израиль!
Изранена
Иордания!..
Стой и смотри!
И свой яростный гнев обрати
Не на брата-феллаха,
Познавшего горькую муку,
А на ту распроклятую руку,
Что нас подло сбивает с пути!
Заключим друг друга в объятья!
Пусть с народом сплотится народ!
Наше братское рукопожатье
В порошок эту банду сотрет!
Никакая нас сила не сдвинет,
Если дружба меж нами крепка.
И — да здравствует мир!
И да сгинет
Обагренная кровью рука!
О, великое единенье
Честных рук и свободных сердец,
Вы приносите в мир возрожденье,
Означаете розням конец!
Брат навеки братается с братом
Ради праведной цели святой,
Чтоб не каркал над павшим солдатом
Крови алчущий ворон слепой!..
Будь проклята Смерть —
В прошлом, в будущем и в настоящем!
Славься. Жизнь!
Созидание вольное, славься!
Славьтесь, разум и творчество!
Мирная, славься, работа!
Жизнь, вовек торжествуй над бессильною смертью!
Брат мой,
Стой и смотри!..
1954
Перевод Л. Гинзбурга