Он хотел было наложить на себя свои тонкие руки, но не смог, потому что над дверью его дома высечен был дельфин — не такой, каким мы привыкли любить и уважать его, мудрый, улыбчивый и добродушный лукавец, искренний друг людей, а дельфин в духе барокко: капризное и зубастое исчадие водяного ада, с отчаянно вытаращенными огромными глазами и жалобно наморщенными, как у бульдога, бровями. Этот дельфин своим пугающим и в то же время вопросительным взглядом так часто отвлекал его от беспочвенных страданий, что в конце концов он решил, что слово «дельфин» происходит от города Дельфы и что этим словом в древности обозначался сам дельфийский оракул, в беспамятстве изрыгавший свои пророчества, оракул, которого боги использовали в качестве рупора, в качестве устройства, транслирующего их речи, но который, сообщая другим их судьбу, оставался в неведении относительно своей, даже более того — вообще не понимал, что с ним происходит, что это за сила раздирает ему рот и что это за голоса брызжут изнутри его тела, изнасилованного трансом.

Он настолько успокоился, думая об этом оракуле, словно бы нехотя предсказывающем ему более веселую судьбу, что даже последовал за другими, менее несчастными (как он полагал) людьми в их любви к живым дельфинам, реально существующим и скользким. Он посещал дельфинарий, он бросал им серебристых рыбок, он смотрел, как они скачут сквозь круг и вообще всячески стараются быть циркачами, не считая для себя унизительным дело развлечения человеческих детенышей, приходящих смотреть на них в своих пестрых гномических тужурках.

Он даже купил пластинку с записью дельфиньих голосов и часто слушал ее, думая о том, что судьба на самом деле — дело не менее поправимое, чем легкая болезнь — стоит сменить оракула, как ты уже сменил и судьбу. Он прочитал книгу Джона Лилли, морщинистого веселого американца с длинной узкой бородкой, очень увлеченного человека, который общался с дельфинами, лежа в специальном подводном гробу. Фамилия этого автора напоминала ему об одной девушке, которую он почти любил в молодости, а также о цветах, олицетворяющих невинность, запах которых он всегда ненавидел.

Чувствуя, как проступает легкий румянец на щеках его бледной доселе души, он прочитал и вторую книгу Лилли, посвященную воздействию ЛСД. Заинтересовавшись описанными в книге переживаниями, он решил раздобыть и попробовать ЛСД и вскоре осуществил свое намерение. Но вещество оказалось ему противопоказано, и через десять минут после приема препарата он умер.