Самокат времени

Шорты и панама

Да новый самокат,

Толчок ноги упрямой

– Во времени назад!

Растерянные лица

Мелькают, как во сне,

И не остановиться

В безумной гонке мне!

Теряет мысли трезвые

Седая голова,

Как в осень сыплет резво

Увядшая листва.

Что под косичкой тонкою

Теперь в ее мозгу?

О чем она девчонкою

Мечтает на бегу?

«Взлететь! Еще влюбиться!

Стать птицей голубой!..»

А предстоит сей пигалице

Стать самой собой…

Первый выход

В чулочках белых, пышном платье,

Со скрипочкою у плеча,

«Ну кто придумал номер дать ей?» -

Чуть слышно в публике ворчат.

Из глаз готовы слезы брызнуть,

На сцену – тащат, не ведут,

Ей до успеха в этой жизни

Так долог, труден будет путь!

…Заученно смычок гуляет,

Терзая уши и струну,

Но зал все чутко понимает,

С артисткой на одну волну

Настроившись…Вот крики «Браво!»,

Глаза, не веря, подняла:

«Ой, мамочка, да это – слава?…»

В слезах улыбка расцвела.

Весенняя тайна

Закономерность роковая:

Черемуха лишь зацветет -

Нагрянет вьюга, завывая,

Хоть на день – а свое возьмет!

Цветы – в сосульку, куст – в ознобе,

Хрустит трава – зеленый лед,

А легкомысленной особе

Все нипочем, пьянит-цветет!..

Поди, пойми, зачем к цветенью

Нужны ей эти холода,

Но по народному поверью

Происходило так всегда.

***

И сговор вьюги с белым цветом

Останется для нас секретом…

Маримба

– Так барабанит град по крыше,

Так дождь шуршит, нежней и тише,

Вот шелестит в ночи листва,

Иль мысль моя…едва-едва…

С порывом ветра заскрипели

И стукнули в саду качели,

А по аллеям пронеслась

Невесть откуда выбравшись – напасть!

И дрожью по стеклу неверной

Заставит вздрогнуть суеверно…

***

Наивный деревянный инструмент:

Природу слушает – и ловко подражает,

Но, увлекаясь, сам порой рождает

Песнь дивную и новую во мне!..

Безудержная страсть

На заре христианской эры

Гневно сетовал лирик Катулл:

«Развелось графоманов без меры,

Слушать стало невмоготу!»

А писали, заметь, на пергаменте,

Зачищая пемзою ляп,

Неужели не ведали сами-то,

Что шедевра – не сотворят?..

Но с тех пор и поныне упорно,

Стилем или гусиным пером,

На бумаге, что стерпит покорно,

Всё рифмуют, что в ум взбрело!

Изводили шелк и папирус,

Напрягая ум свой и кисть,

Истязали гитару и лиру,

Воспевая никчемную жизнь…

И сейчас, в виртуальных сферах,

Словеса кружевные плетем,

Где она, гениальности мера? -

Мы оценку себе не даем…

На гальке Черного моря…

Здесь сгодился бы пафос оды,

Величавый гекзаметра строй,

Третий возраст – возраст свободы

Милосердно подарен судьбой!

Прочь все заданные траектории,

Запланированные дела,

Захочу – и выйду из моря я

В чем мамаша меня родила!

А могу повернуть от берега

И отправиться за горизонт,

Далеко, говоришь? – А измеряй-ка,

Как велик и прекрасен Понт!

…Что взбредет в эту белую голову?

Над волнами чайкой взлететь?

Хочешь, выскажу правду голую? -

Захотеть – не значит суметь…

Старый тополь

Его лишили кроны пышной,

Вершину посчитали лишней,

Безжалостно спилили сучья,

Оставив только ствол могучий.

…Стоит старик – бревном иль пнём,

Обдумывает тяжко что-то,

Невидимая нам работа

В нем происходит день за днём.

Теперь он корни расправляет,

Свет ловит …старою корой,

(Калека крохи подбирает

Ртом безысходною порой…)

Весной сильнее к жизни тяга,

И вот с неслыханной отвагой

Побеги брызнут по бревну,

Ввысь, к солнцу и в голубизну!

***

Воспрял, помолодел старик,

Людскую грубость не корит…

Казнь

Всем телом ощущая землю,

Я казнь ужасную приемлю –

В ступни и кисти бессильных рук

Побеги острые вонзая,

Растущий весело бамбук

Распнет мне тело… О, я знаю,

Как больно будет он прорастать

Сквозь кровоточащую душу,

А я не стану ему мешать,

Его движенья не нарушу.

Как упоенно он ловит стон

Пронзаемой стеблями плоти,

Пусть бьется сердце, он не своротит,

И по прямой – наружу – вон!

Побеги, рыжие от крови,

Забудут, кто их напитал,

Вот он на воле, лист солнце ловит,

Бамбук звенящим лесом стал!

Я казнь ужасную терплю,

Пусть длится дольше. Я – люблю…

Канал Грибоедова

(1967 г. Ленинград)

Тополя – не паруса зеленые,

И заборы – не борта каравелл,

СУхи волны асфальтово – пропыленные,

Плат небес тоскливо посерел…

Беспричальная, брожу в каналах каменных,

Лицо белое – как бедствия сигнал,

Как легко отчаяться отчаянным,

Как мне трудно – кто бы только знал…

Душевный разговор

Вдруг, сразу я смогла понять,

Хоть строй созвучий был и внове,

Что Бела Барток мне родня,

По музыкальным ритмам крови.

…Две скрипки вечный спор вели,

Тот час же альт в тот спор ввязался,

Как отзвук грозовой вдали

Забухал контрабас – и смял всё!

Вновь взвИлись скрипки, нежно, тонко,

Как уговаривал ребенка

Шуршал, смягчаясь, контрабас:

«Все сбудется, сейчас, сейчас…»

И так, то врозь и вразнобой,

То в унисон и очень складно,

Но в диалоге, что отрадно,

Звучал квартет с моей судьбой…

Картинки из детства

Как подкова – улица Матросова

С карты детства в памяти у взрослого…

***

Там, где нашей улицы начало,

Рельсами дорога пролегала.

И катились дробной чередой

Товарняк и поезд трудовой.

От боксита – красные откосы,

Из теплушек – дым от папиросы,

Батьки-горняки домой со смены

На ходу с подножки – непременно…

Вот под этот добродушный грохот,

Эшелонов непрерывный бег,

Падал, таял, снова падал снег,

В огородах пучились горохи,

То курились избы дымом труб,

То парил на солнце свежий сруб…

***

В Приполярье тоже можно жить,

Отчего же избу не срубить?

Вундеркинд

Черная рубаха, белый-белый чуб,

Ах, как этот мальчик Гергиеву люб!

Как они с оркестром Сен-Санса подают,

Публика – в восторге, Малофеев -крут!

С Мацуевым забацает в четыре он руки,

Поверьте, эти руки – равновеликИ!

Какое пианиссимо и как гремит аккорд…

Александр, брависсимо, не растеряй задор!

Здесь гаджеты одни живут…

Я – сталкер в этом диком мире,

Да что там – в собственной квартире,

Где гаджеты одни живут,

А люди словно тени тут…

Они уж не читают книг,

Слова простые забывают,

Вот-вот наступит страшный миг

– И все собьются в волчью стаю!

Мартышка, внучка, нежный лик! -

Нет, тоже шерстью зарастает!

Из уха – провод, тьма в глазах,

Кто с ней на связи? – Небеса…

Беру железку наугад,

Панель сверкнула, чей-то взгляд

Пронзительный сулит беду,

Я в панике назад кладу…

В ушах – инопланетный звон,

Нас кто-то страшный взял в полон!

С позиции Эйнштейна

«Платон мне друг, но истина дороже»,

– Тут надо все же осторожней!

А ежели Эйнштейн твой друг?

– Все рухнут истины вокруг!

Все станет как-то… относительно,

Не явно, зыбко и сомнительно.

И вот уж истинной нет веры,

В религиях – сплошной раздрай,

Отчизна, честь, любовь – химеры,

И мать любую выбирай!..

Уходит почва из-под ног,

Но устоять мне друг помог.

Снисхождение

– С Наступающим! – Так скоро?

Прозевала, проспала!..

С тихою повадкой вора

Год подкрался. А – звала?

…Наступают, окружают,

В плен берут и в суд ведут,

Совестью моей пытают

За восторги и беду,

За унынье и гневливость,

За гордыню… – за грехи!

Я смиренно, не спесиво

Почитаю им стихи…

Концерт в Гнесинке

Шестиклассник – Стравинского!..

Так выделывает – просто восторг!

Обомлела? – А ты спроси его,

Откуда в нем этот для звуков простор?..

Так сноровисто, остро, ярко,

Мальчишке рано еще играть,

Заметь, идет без единой помарки,

Кто же учитель, еще бы знать…

О, вот так сюрприз, сам Шеврекуко!

Тот, что влюбленный был домовой,

В романе Орлова? – С моей головой

Что-то случилось! Его наука

В Гнесинке, для детей?!.

Мистика или большая удача?

И я , от восторга едва не плача,

«Браво! – кричу скрипачу, – Соловей!

Играй еще шибче и не робей!»

(В романе Вл.Орлова «Шеврикука или Любовь к привидению» главный герой – влюбленный домовой.

Преподаватель Кирилла Николаи, исполнявшего «Петрушку» Стравинского, – Ф.Д. Шеврекуко…)

Без следа… / Одиночество

Хоть в ком-то я мечтала отразиться,

Хоть как-то отпечататься, но – нет!

У сыновей – особенные лица,

Моих гримас не явлен след…

Я рада, что они – неповторимы,

Ни доблестями, ни пороками моими

Господь не наделил детей моих,

О чем же ты печалуешься, стих?..

Каких учеников ты пестовала долго,

В них возлюбя свои мечты?..

По жизни пронеслась ты одиноким волком,

Не прячась от угроз в кусты!

И вот итог: зализываешь раны.

Гордись – путь прям был, без обмана!

***

…А вдруг на взгляд со стороны,

Хоть в чем-то вы со мной равны?..

Столкновение

Вот сугроб, а это – я,

Распласталась – нету силы,

Лиственичная хвоя

Всю меня озолотила!

Лес смеется надо мной,

Ель качает головой:

«Ничего себе – кульбит!

Странно – пень еще стоит…

Кто ж такая лыжница,

В снег зарылась – нет лица!»

…Я ударилась в бега

В эти пышные снега,

И не важно, что не держит

На крутой лыжне нога!

Солнце, птичий перезвон,

Просто сказка или сон!

(А чтоб радости не слишком,

вот…на лбу вскочила шишка!)

Лицей Аристотеля

Был задуман лицей Аристотелем

Словно сад, бесконечный, тенистый,

И в саду этом, или во поле,

Слова шелестели, как листья…

В лабиринтах науки блуждая,

Тайны жизни земной открывая,

Там, в прогулках под вольным небом,

С Аристотелем рядом я… не был.

***

У меня свой лицей – и прогулки,

Тайных смыслов свои закоулки…

Мой черный кофе

Помол, огонь и турка в копоти,

Вот пена брызжет за края,

Забудь о жалобах и ропоте,

Все смоет черная струя!

Крепчайший кофе, без изысков,

Фарфора тонкого стакан,

И наслаждение так близко,

(Заметь – без капли коньяка!..)

Твой кофе черный, ароматный,

И неизменно – «Президент»,

Смакуешь… сказочный момент…

И улетаешь в мыслях в сад ты

Заоблачный!..Там нет потерь,

Тебе туда открыта дверь…

Подруге детства

Вспомним свое детство,

А с ним – и край родной,

Лес с домом по соседству,

Ель, сосны… Мне одной

На этой тропке любо

Тихонько замереть,

И вверх, в просвет лазоревый,

На небо посмотреть…

Ему лишь, необъятному,

Готова песни петь!

Каникулы!

Заневестились деревья

Снежно-девственным убором,

Зазвенели тротуары

Ледянистым перебором,

Бахромой седой украшены

Провисли провода,

Разбежался первоклашка

По дорожке синей льда!

Вот и бабушка в калошах

Едет, охая, вперед,

Посмотрите-ка, что делает

С людьми веселый лед!

Снег упал на черный город -

Посветлело все вокруг,

Ну не правда ли, что здорово

Зимой везде, мой друг!..

Рождение шедевра

Гоголь требовал фантасмагории,

Крамской к реализму Вано призывал,

Пели свое Лоррен и Лагорио,

Закат итальянский – свое диктовал…

Всем внимая, ни с кем не споря,

Он подчинился лишь рокоту моря:

«Волну» за волной вдохновенно писал,

На нас обрушив «Девятый вал»!..

Прогулка в 90-х

Вышла важная старуха

В драном норковом манто,

В голове ее – разруха,

Все не так и все не то!

Снег – не пахнет, не искрится,

Не скрипит под сапожком,

А вокруг – чужие лица,

Глянешь мельком (иль мельком?)

Потускнели впечатленья,

Речь давно затруднена,

И в одном лишь нет сомненья:

В этом мире я одна.

Припозднилась. Задержалась.

Всем – самой себе назло,

Слишком долго… А все мало.

Наказали?.. Иль свезло!

Лучина

Наморщили стволы немолодые липы,

Береза голая не прячет старых ран,

День зимний мной без вкуса, залпом выпит,

Закат скорее трезв, чем пьян…

Трещат сварливые в чаду поленья,

Как айсберг печь, не разогреть никак,

И не приходит вдохновенье,

В дому и в сердце – беспросветный мрак.

Зажгу лучину: трепетное пламя

Раздвинет тьму ночную по углам,

Возьмусь читать стихи, на память,

Нетрудно это, их писал я сам.

В стихах – ручьи и птичьи трели,

Все, что приходит к нам с весной,

Глядишь – и разогнать сумели

Тоску и мрак, и муза вновь со мной!

Свидание

Дождь шуршит по сугробам,

Оттепельно, парит…

В твоем облике – робость,

У меня – жар ланит,

Заскочили в кофейню,

Чашка греет ладонь,

Про себя умоляю:

«Хоть нечаянно – тронь!…»

Я трещала без умолку,

Ты очами сиял,

Ну и кто из нас думал, как

Жизни кончится бал?..

Модный приговор

Васильев вещает, что в моде – рванье,

Заплатки и дыры, проетые молью,

И хоть ты уверена – не твое,

Пофантазируй, дай себе волю!

***

Я – в свитере этом, в снегах Сахалина,

Он «Ноченьку» пел, я от счастья плыла…

…Вот бусы янтарные, два моих сына

Их в клад закопали – еле спасла!

…А в этой рубахе китайской стеною

Брела в Поднебесной по облакам,

А туфельки эти ты нес вслед за мною,

Босою, влюбленной и пьяной слегка…

Листаю обрывки воспоминаний,

Светлеет душа и хочется петь,

Винтажные образы одеяний -

Я дыр не боюсь, все готова надеть!

«Выйти из образа»

Жареным луком дышат обои,

Булавкой приколот, засушен Пикассо,

Пошло. Стыло. Плакать? Не стоит.

Нет смысла. Напрасно.

Ах, Пабло!

Лицо твоей плачущей бабы,

С платком, истерично зажатым в зубах,

Таит динамику страсти хотя бы,

А мое – в унынии – полный швах.

Кистью малярной лицо мое вЫбели,

Не шелохнусь… Абсолютный столбняк.

Ну и поганую роль вы мне выбрали,

Разгадав, что внутри у меня…

***

Сетью в тоске паук удавился,

Нарциссы отравлены собственным запахом.

Умозатмение. Мой Пьеро спился

И Арлекин обожрался сахаром…

Искушение

То ли взлетело давление,

То ли духа томление,

А может – устала от лени я?..

– Ответь мне на этот вопрос!

От этого состояния

До кризиса – расстояние

С какой-нибудь …гулькин нос!

Вы мне симпатичны – без лести,

Давайте спасаться вместе,

В баре, на шатком насесте,

(Я спрячу змеиный хвост!)

Не бойтесь чертей зеленых,

Что издали бьют поклоны,

Они нам из рюмок со звоном

Городят в чистилище мост…

Подруге – 16 лет

Я этот стих тебе посвящаю,

В этот день – все для тебя,

Понравится, нет, я не знаю,

Пишу я тебе, подруга моя.

Тебе 16, какой нынче вечер!

Какое небо, солнце, земля!

На руки твои, на тонкие плечи

Льют ароматы леса и поля.

Тебе – 16, какие сказки

Тебе подарить, и какие цветы,

Все розы, ромашки, анютины глазки

Дарю я тебе, довольна ли ты?

Тебе – 16, смех и веселье,

Подружки подарки несут и целуют,

Я дарю тебе звезд ожерелье,

И в косу лунную ленту речную!

Тебе – 16, молодо-зелено!

Что подарить? – Семь чудес света!

Пляжей морских песчаное золото,

Белую зиму, пьяное лето!

Тебе – 16, сердце стучит,

Сердце жизни такт отбивает,

Ищет счастья, хочет любви,

В крови вечерних закатов тает,

Все чудеса Господина Бога

Ливни, радуги, росный алмаз,

Солнце, деревья, и много премного

Дарю тебе, первый-последний раз!

Ты не обидишь подругу верную,

Возьмешь подарок девчонки смешной?

Беру в охапку всю Вселенную,

Дарю тебе, тебе лишь одной!

Пророчество

Моря высыхали

И вновь наполнялись водой,

Вершины вздымались

Над вспаханной Богом грядой,

Утюжили Землю

Безжалостно острые льды,

Потоки подземные

Без устали рыли ходы…

Зверье исполинское

Билось за жизнь – аж на смерть,

И длилась веками

Земная юдоль – круговерть…

И как-то нечаянно,

В узкой щели временной,

Явился наш род -

Человеческий – вместе со мной,

Родился, развился,

И… кончил бесславно свой век,

Умом пренебрегший

Воинственный зверь – человек…

Моя спасительная миля

В воде кипящей – пахота!

Нырнуть – не выберешь окошка,

Пловчиха я уже не та,

Но поборюсь за жизнь немножко!

На скоростной – такие лоси,

Утопят – вслед не поглядят!

Но естество движенья просит,

И я бросаюсь в этот ряд!

С гоньбой сомненье не совместно,

Не мозг диктует, а рука,

Хоть на дорожке нынче тесно,

Она стремительно легка!

Сопряжено с водой дыханье,

У стеночки – переворот,

И вот минута ликованья:

Преследующий отстает!..

***

Как до луны или до звезд

– Преодолеть мне пару верст;

Я в гонке, словно лошадь в мыле,

Наплавала морскую милю!

Отвага

Враги из космоса,

с беспилотника слежка ли,

Но видно плохи мои дела,

Живу короткими перебежками,

На миг – движенье, на час – залегла!

Угрозы – шрапнелью над головою,

Предательски ноги дрожат в пути,

Но что они могут сделать со мною,

Если в бассейн я ДОЛЖНА пойти!

Еще экспедиция: вылазка в город,

Балет, вернисаж или книжный развал,

Предшествуют выходу долгие сборы,

В рюкзак уложен весь арсенал,

И Яндекс кратчайший путь начертал!..

***

Снаряды частенько в цель попадают,

И жертвы известны наперечет,

Но катакомбы пусть отдыхают,

Добровольно под землю никто не уйдет!

Уходя – уходи

Любовь вдруг показалась… зряшной,

(Привычка – в очаге зола!)

Ушел так лихо, бесшабашно,

И я назад не позвала…

Авантюрист! Я даже рада,

Что ты способен так рвануть,

В пути безумцам нет преграды,

Ну так и скатертью вам путь!

…И вдруг – письмо: «С тобой пуд соли

Мы съели…Я … Позволь, вернусь…»

Ну, это так, фантомны боли,

Пройдет со временем, не трусь.

Полет

Я шагнула в окно, надоели мне споры,

Извините меня, что я прямо в окно,

Я терпеть не могу затхлый дух коридоров,

И в какой-то момент воспарить нам дано!

Над земной маятой каждодневного бреда,

Всех интриг и расчетов, бесполезных затей,

В необъятный, сияющий мир высокого неба

Можно вдруг вознестись, только надо смелей!

Так взлетают стрижи: из гнезда или с крыши

Камнем – вниз, и тотчас же встают на крыло,

И пошли забирать, крУгом, выше и выше,

На потоках воздушных малых птах унесло!..

***

....Я в траве, побуревшей от пламени солнца,

К небу нос свой задравши у забора сижу,

И о купол небесный птица крыльями звонится,

Может, следом – на взлет?…Нет. Пока погожу..

Дорога к храму

…Театр. И замерло тут время.

На выщербленных каменных ступенях

Кот дремлет -

Тоже, видно, древний,

От уха драного и до хвоста.

А сцена оглушительно пуста…

Жарою истомлен от центра до окраин

Безмолвный город-улей…

Все выше в гору поднимаюсь

Я лабиринтом узких улиц.

Колонны, ряд кариатид,

Но кто туриста просветит?..

– Я чутко тишине внимаю…

Вершина. Выжженной травой

Увиты камни, капитель с резьбой,

Храм – нерушим.

Он здесь, поближе к богу,

И нет нужды указывать дорогу!

***

…День выпит весь, до донца,

И тишина окрест…

Безумный в море тонет купол солнца.

Сто лет назад. Италия. Триест.

Шансон

Не надо! Да разве так можно петь, -

Мягко грассируя, душу в кусочки?!.

В ресторане – и плакать?

Не сметь, Не сметь!..

Немо и нервно воплю, нет мочи!..

А вы, почти шепотом, мне – про меня,

Я – стоя, слушаю.

Пусть пьяные рожи, гвалт, болтовня,

Спасите мою душу…

Смирение и Гордыня

Белые зонтики сныти

С плечами моими вровень,

И сколько еще открытий

Таит этот луг, он огромен!

Кипрей малиновым заревом

Окрасил опушку леса,

Кто мне преподносит в дар его?

– Все ты, благодетель небесный!

Меня не боятся птицы,

А люди давно уж не видят,

И что мне на них сердиться,

– Зато никто не обидит.

***

«Когда я сам с собой,

Я нравлюсь сам себе!»

– Ответил мой герой,

И в этой похвальбе

Был тверд и прост,

Как…железобетонный мост.

Недоспорили…

«Amicus Plato, sed magis amica veritas»

– Уже уходишь? Да постой же!..

Всех истин для меня дороже

Мой верный друг.

Что истина? Вертлявая особа,

Ей цену хорошо мы знаем оба.

Как всё вокруг,

Она меняется со временем, с погодой,

В тиши ночной и в хороводах

Придворных слуг.

Нет вечных истин. Всё ветшает.

Мой друг бесценный это знает,

Но спорить недосуг…

У камелька

Мягкий сумрак, мой тихий вечер,

Бесшумно пляшет свет камелька,

Опять я ночь одиноко встречу

У этого доброго огонька.

Усядусь опять на полешко еловое,

Пальцы тесно сплету у колен,

И снова пламя это лиловое

Возьмет меня, притихшую, в плен.

Время встанет вдруг быстротечное,

Начнет на цыпочках красться вспять,

И будешь ему остановкой конечною

В воспоминаниях – ты опять.

Добрый мой вечер! Сумрак сгущается,

Мечется пламя, томясь на углях,

Все вспоминается – возвращается,

Лишь не могу я вернуть тебя…

На финишной прямой

Наступил долгожданный момент:

Никому не ищу я понравиться.

Не работница. Не красавица.

Точно – не абитуриент.

Я – не нищий у храма на паперти.

Не проситель у двери запертой.

Не пишу резюме, и портфолио

По конторам не надо носить,

Аж не верю: свободна, что ли я,

И могу беззаботно парить?!.

Ты взыскательно не гляди.

На меня не набросишь цепей,

Не пошлешь… на прополку полей.

Лишь покой у меня впереди,

Да остаток дыханья в груди…

В миноре

Уводит Чехов в грустный сад вишневый,

В тумане где-то алый парус Грина,

И под слепым окном глухого дома

Звенит потерянно о чем-то мандолина.

С улыбкой горькой Гаршин подает

Цветок свой красный – боль и состраданье,

И где-то ветер к небу море рвет,

Там с Джеком Лондоном назначено свиданье.

И Томас Манн, мой бог и властелин,

Мне, потрясенной, открывает тайны,

И делится заботами Кедрин,

Багрицкий дарит шторм – и преотчаянный!

Ты видишь – я богата, мир во мне,

Я счастлива – могу владеть я миром,

Но вот опять и тишь, и темь в окне,

Там одиноко, сумрачно и сыро.

Закрыла книгу и опять одна,

Опять в пустыне гулкой и тоскливой,

Не верю, что опять придет весна,

Не верю, что я стану вновь счастливой…

Диалог через полтысячи лет

В настроении – прореха,

Градус до нуля упал,

Но… Рафаэль в Москву приехал,

И Антон билет мне взял!

Розы в сквере увядают,

Толпы в суете бегут,

А в темном зале в окнах рая

Небожители живут…

Кавалеры, ангел, дамы,

Мальчик в черном – это Сам,

Как он кисточкой упрямой

Мог потрафить небесам?..

Как он кисточкой воздушной

Написал не лица – души?!.

Всех размеров и мастей

Гаджеты вокруг сверкают,

Старец, юный дуралей

Копии, спеша, снимают.

Со стены оригинал

Вдруг негромко им сказал:

“В объектив ты не смотри,

Глубоко секрет внутри…”

Вперед смотрящему

Дорога жизни так петляет,

Юлит – и прыгает, как барс,

То плавно с горочки спускает,

То кочками повергнет в транс.

Тревожно вглядываюсь в небо -

А мина под ногой рванет,

И путник тут уж как и не был,

Другой, беспечный, вслед идет…

Им несть числа, и всех вмещает

Дорога та. И обещает

Тебе и мне крутой маршрут,

Ну как не забояться тут?!

Господь, хотя бы упреди,

Что враг маячит впереди!

Утрата

Солнечным полем, синим,

Воздушно и невесомо,

Сердце бредет тоскливо,

Странным путем, незнакомым.

Обморок ожидания,

Стук беззвучной тревоги,

От встречи до расставания

Меряет вновь дороги.

Щемящее счастье потери,

Покой пустоты и сиротства,

И очень хочется верить –

Утерянный мир – не вернется…

Вилами на воде…

Вещунья серая ворона

Мне грозно каркает с утра:

Кричит: “Пришла твоя пора,

Неотвратимо жди урона!”

Я в предсказанья и прогнозы

Не верю. Научила жизнь -

Лишь за саму себя держись

В ответ на страшные угрозы.

Прогноз – не приговор, авось, беда

Не хлынет в дом, как полая вода!

На пороге

Какие-нибудь две недели

Насчитывает бытие –

Младенец нежный в колыбели

И мальчик смотрит на него.

Закрыты глазки – и вздыхает:

«Мне плохо? Или хорошо?»

–Мам, он еще не понимает,

Что это с ним произошло…

Игра воображения

Я делаю вид, что в дремучем лесу

Грибов полный короб заплечный несу,

Вот птицы затихли и будет гроза,

Мне гром заворчавший об этом сказал.

Но я – заблудилась (представила вдруг!)

И ведьма лесная уж кличет подруг,

Закружат и с воем в болото сведут!..

– От страха очнулась, я – в Битце, я – тут!

В мажоре

Меднострунный, звонкосолнечный

Сосновый чудо-бор,

И шумит, ликуя радостно,

Волнующий мажор,

Льется ветер в трубы медные,

Струны солнечные рвет,

И мелодия высокая

Поднимается, растет,

Я в симфонию врываюсь

Песней счастья и борьбы,

Сосны, сосны, не сфальшивим,

Верю, не сфальшивим мы!

Предчувствие

Дальнейшее – молчание,

Слов пустых пески,

С избытком отчаянья,

Скуки и тоски.

Дальнейшее – мерзятина,

Низкий хохоток,

Ах, Пьеро, не взять ли нам

Для слезы платок?

Дальнейшее – лживость,

Муляж апельсин,

Макеты заливы,

Надуманный сплин…

Молчание дальнейшее,

Никто не заорет,

Скучнейшее, гнуснейшее

Предательство грядет.

У мольберта

Франсуа Буше “Аллегория Живописи”

Мир можно перевоссоздать,

Копировать – не вижу смысла.

Смотри, еще одна звезда,

Сорвавшись, над рекой повисла.

Что это, спутник? Самолет?

Прожектор башенного крана?

Воображения полет

Ты укрощаешь слишком рьяно.

Пусть в небе лотосы цветут,

Плывут пушистые верблюды,

Творец – художник правит тут,

И кисть его рождает чудо!

Но не пытайся повторить

Углем ты промысел Господен,

Когда Он начинал творить,

Он был в фантазиях свободен!

Ожидание

Расцветают зимой цветы –

Это значит – приедешь ты,

Летом ахнет мороз по спине –

Значит, явишься ты ко мне,

Тополь яблоней вдруг расцветет,

Сердце только вздрогнет: «Придет!»

Ночью белой, днем пасмурно-черным

Верю, верю в тебя упорно!

Где бы ни был я и повсюду

Верю, верю в тебя, как в чудо.

Знаю, знаю, что ты придешь

Сказкой, как апельсиновый дождь!

Клен свой солнечный плащ закружит

Тебе под ноги бросит в лужи.

Башни гордые склонит город –

Ты придешь. Скоро. Очень скоро.

Оздоровительный бег

При болях, при ознобе ли

Вставай и выходи,

Ты как перпетум-мобиле,

И вечность впереди!

Дистанция нелегкая,

А кто нам рай сулил?

И вот, пыхтя и охая,

Бежишь, что было сил!

Знать не дано заранее,

Когда оно придет –

То новое дыхание,

Что нас с тобой спасет!

Декорации

Дом мой – враг мой, четыре стены

Пятый пол и шестой потолок,

Счастья нет – и несчастья,

Ни любви, ни войны,

Только эти проклятые,

только эти четыре стены,

И по ним – лишь следы моих ног!

Я, как белая белка, в черном ободе стен

Угорело мотаюсь и бьюсь,

О, четыре стены, проклинаю ваш плен,

Я когда-нибудь здесь удавлюсь!

Дом мой – враг мой, называют не зря

Домовиною черный гроб.

Замолчи. Замолчи. Я уже поняла.

Продырявлен мой белый лоб!

– Don’t cry for me, my friend!

Зависла… / Тишина

Лес не шумит, онемела дорога,

Птицы повымерли в этом лесу,

Ветер – в обмороке и не трогает

Листа, застывшего на весу.

Таволга запах не источает,

Иволга больше уже не поет,

Что это все для меня означает,

Где тут таится несчастье мое?

Стылое солнце по небу не катится,

Туча пасмурная не ползет,

Слезы копятся – да не плачется

И облегчение не идет…

Минута слабости

Поль Деларош “Переход Наполеона через Альпы”

Я мрачен. Холоден. Суров.

Как тот Наполеон в горах альпийских.

Я к испытаниям готов,

Готов принять любые риски,

Но демоны сомнений – близко…

Как рок грядущих поражений

Наполеона душу жмет,

Так прошлого беснуясь тени

Меня вдруг взяли в оборот.

Парализуя, в ступор вводят

Провалы, беды прошлых лет,

И уж готов бросать поводья,

Отказываясь от побед…

Историческая память

Карл – Пятый, а Филипп – Второй,

Людовиков – аж восемнадцать!

В России Александров строй

Готов на “раз-два-три” считаться.

Того – казнили, этот – сам

На казни лютые способен,

Такой у короля, вишь, сан,

Что он – судья, палач и воин.

Всех царственных особ молва

Истории пронумерует,

И в манускрипты зашнурует…

А я живу – пока жива,

Все честно. Пусть нас Бог милует!

Жизнь после жизни

Как черная дыра без дна,

Я потребляю без разбора

Концерты, выставки, соборы…

Неважно, что всегда одна.

Виолончельный фестиваль,

Интерактивная тусовка,

И ледовое шоу жаль

Мне пропустить. Да и неловко

На презентации не быть,

И как “Щелкунчика” забыть!

…Свет гаснет, прозвенел звонок,

Гремит из ямы увертюра,

А я нечаянный зевок

Проглатываю снова хмуро.

Жизнь впечатленьями полна?

Ты оглянись, да где ж она…

Попрощались

Как из старой кожи змея,

Вышла я из этого дома,

И сказала ему смеясь:

«С этих пор мы с тобой незнакомы!

Все оставила в доме этом -

Книги, куклы и юбки свои,

Заливаются пусть соловьи -

Не приеду я следующим летом!

Зарастет пусть бурьяном газон,

На кустах пусть малина засохнет,

Птичий хор навсегда пусть заглохнет,

– Это был мой последний сезон»!

Дождь осенний уныло закапал,

Старый дом неутешно заплакал…

Тишина

С утра – скребут, сверлят, колотят,

Над головой и под окном,

Шумов разнообразных – сотня,

А вместе все – сплошной Содом!

А там – журчат, свистят, щебечут,

И вдруг замолкнут разом все,

И даже листья не лепечут,

Шагов лишь шорох по росе…

В ту параллельную реальность

Всенепременно я пущусь,

Отрадной тишины ищу,

А если звуков – музыкальных!

Я – тень, и нет других людей,

Поют ручей и соловей…

Падение

Из далека дальнего – улыбнись,

Руку беспричальной мне протяни,

Синяков падения не заметь,

Не пришлось весеннюю песню спеть.

Слишком круто сунулась носом в грязь,

Поздно я одумалась, поняла, что зря,

Захотела мир обнять весь, как есть,

Хвасталась, что он меня нет, не съест!

И не съест! Я вновь жива, но, увы,

Не встают цветы-слова из травы,

Не могу в душе зажечь я костер,

Сколько ж в темноте сидеть,

До каких же пор?!

Белая ночь

Белая ночь, черная немочь,

Кружится, кружится голова,

Опять размениваешься на мелочи,

Опять оправданья – слова, слова…

Святая, наивно играешь в святость,

Насмешек боишься – смеешься сама,

Слабость и смелость ночи проклятой,

Потом оправданье – слова, слова…

«Се ля ви» – говорили французы

И мудрость иронии явно права,

Зачем же раскаянье тяжким грузом,

Зачем, для кого слова, слова…

Бессонница

Я пламя свечи в ладонях несу,

На пальцах горит слеза восковая,

А я не плачу, все ложь и абсурд,

И ты – только призрак нездешнего рая.

Синий сумрак сплетает тени,

Прелюд безнадежно мудро плывет,

И так же, как ты, весь мир мне изменит,

Хохочет и плачет безверье мое…

Лицо некрасивое, горькое, старое,

Агония глаз и странна, и страшна,

В сумраке лживом пламя плавает

И цепенеет ночь без сна…

Прикосновение

Из порочного круга испуга,

Вечность длящейся немоты,

Мы вытаскиваем друг друга,

Обретаем жизнь, я и ты.

Трудно ищется точное слово,

Не рождается нужный звук,

И мучительно снова и снова

Объясняемся с помощью рук…

Послевкусие

«Со мною вот что происходит…»

Туман искусственный проходит,

И обретают очертания

Кусты, деревья, трубы, здания.

Угар пьянящий отступает,

И нос мой остро различает,

Как пахнет старая трава,

Гниль, проступившая из-под снега,

И не кружится голова

Нездешней выдуманной негой.

Сложив усталые крыла,

Я по земле бреду спокойно,

В каких высотах я была,

Где я парила – увы – не помню.

Мираж мой обморочный, нежный,

Старательный смешной обман,

Ты наступаешь так неизбежно,

Как мне желается сойти с ума.

Я в русло прежнее вхожу,

Разлив безбрежный забывая,

Но, боже мой, какая жуть,

Трезветь. Нищать под звон трамваев.

Сменить сумятицу цветов

На скучную определенность,

Бессмысленную нежность слов

На прозу объяснений…Полно.

На сердце чисто и светло.

Март. Первое его число.

Последний штрих

Не сокрушайся о былом,

Жизнь прожитУю не поправить,

И завершённый этот том

Осталось только озаглавить -

В граните: дата, фото, имя.

И Божьим лишь судом судима.

Лучше хлеб с водою, чем пирог с лихвою

Вот небо чистое – оно твое,

Тень и прохлада под березой – тоже.

И птичий утром гвалт хорош до дрожи,

С ним в унисон душа твоя поет.

Босой ногою корни перечесть,

Напиться горстью из ручья водицы,

Умыться, хлеба черного поесть,

Покоем в полной мере насладиться…

И, Господи, меня убереги

От свары за чужие пироги…

По грибы

Я лесу кланялась: “Хотя бы три грибочка,

И будет бабушке жюльен!”

Он зашумел: “Дошла, видать, до точки,

А ну-ка быстро встань с колен!

Ополоумела слегка? -

Я, видишь, парк, а не тайга!”

И тут же, вроде как в насмешку,

На тропку выгнал сыроежку,

А там – моховичок, боровичок, лисички…

Я еле разогнулась с непривычки!

Сон

Отшумели ливни,

Жизнь прошла, как дым,

Вдруг приснились вы мне,

Юным и смешным.

Вот и я, проказница,

Лезу к вам в окно,

И какая разница,

Что жизнь прошла давно!

И опять мне двадцать,

Глаз огнем горит,

Скромницей держаться

Характер не велит!

....Лицо – оторопелое,

Восторг на нем и страх,

За нас двоих я – смелая,

И смех в моих глазах.

Ах ты, шпана с Матросова,

Остановись, уймись,

Куда опять без спросу-то?!.

Все. Миновала жизнь.

Перед взлетом

I

Какая на сердце отрада,

Как день и длинен, и хорош!

Через овраг по бревнышку?.. – Не надо!

Оступишься – костей не соберешь!

Не превышай здоровья полномочий,

Соразмеряя с возрастом шаги,

И хоть до впечатлений жадны очи,

Ты руки-ноги все же береги!

Дух просится в полет? – А не спеши,

Осиротеет тело без души..

II

В лесу на березе сидят старики

И так задушевно поют,

Я – крадучись, мимо, движенья легки,

Боюсь эту пару вспугнуть.

Им крылья не вскинуть и не взлететь,

Видать, миновала пора,

Но если душа хочет петь – надо петь!

И в лес уходить со двора.

III

Я умиляюсь щебету детей,

И сойки плач заслышав – замираю,

Гром заворчит – и я бегу с полей,

Язык угроз я тоже понимаю!

Прилягу на полянке отдохнуть,

О вечном перемолвлюсь с облаками,

Меж ними тихо свой продолжу путь,

И место опустеет рядом с вами…

Встреча у фонтана

Копешки высохшей травы

Небрежно дождик поливает,

Он, глупый, видимо, не знает,

Граблями как трудились вы!

Промыл густые шевелюры

Дубам, прополоскал овраг,

Веселым пролетел аллюром

По всем аллеям, всех гуляк

Он отхлестал и так, и сяк,

И замер вдруг перед фонтаном!

Он был неопытен, не знал,

Что делать с мелким хулиганом,

Который… небо поливал!

Кара

…С неба брошены

Крупные, словно горошины,

Или слезы непрошеные,

Первые капли дождя.

А потом – все гуще и чаще,

Ливень уже настоящий,

Хлынул волной шумящей,

На Землю потоп приводя.

И в этой скверной погодке,

Я, без зонта и без лодки,

Неверной своей походкой

Лужи бреду обходя…

А в мыслях: что, брат, виноват?

И где он, твой Арарат?..

Память поколений

Короед деревья точит -

Старожил таращит очи:

“Не видали николды

В рощах наших сей беды!”

Затянуло речку илом -

Невозможен водопой!

Не припомнят старожилы

В прошлом каверзы такой!

Солнце жарит – нету силы,

Вновь дивятся старожилы:

“Сколь живем, такого пекла

Не видали! Правда, Фекла?”

Старожилы не упомнят:

“Эка прорва комаров!…”

Я, конечно им не ровня,

Опыт-то у них каков!

Пережили катаклизмы,

Грозы, засухи, пожар,

Не жалели целой жизни,

В память это все ужать.

Только память вся в дырьях,

Что ни спросишь – “ох!” да “ах!”

В изумлении живет

Наш беспамятный народ…

Ловить рыбку в мутной воде

Словно в мутной речке рыбка

Я дороги не найду,

Щука? Тина? Грязь? – Все зыбко,

Омут – там и невод – тут!

Вот в сомнениях и страхе

Замерла. Жду рыбака.

Спининговые замахи,

– Хлещет крепкая рука!

Я доверюсь этой леске,

Ухвачу пустой крючок,

Подсекай же быстро, резко,

И…подайте мне сачок!

Половодье

Скажите мне как на духу:

Где снег прошлогодний? – В овражках!

Листвянка в зеленом пуху

И верба в пушистых барашках…

Река – не в своих берегах,

Гуляет, шальная, по лугу,

Невиданный прежде размах

Всю в ужасе держит округу!

Сквозняк и в моей голове,

Пойду побродить по траве…

Надену я модный пиджак

С заплатанными локтями,

Ну да, ходим мы кое-как,,

Но все же весна еще с нами!

«Завтрак на траве»

Эдуарда Манэ

Боа, турнюры и корсеты

Осточертели ей давно,

Приелись старые балеты

И остромодное кино.

Заманчивые предложенья

И неоплатные счета

Лежат в шкатулке без движенья,

И логика ее проста:

В калейдоскопе дней веселых

За модой просто не поспеть,

Все хлам и бред, и трудно соло

Непревзойденное пропеть.

…Как проповедь ей надоела

И фарисейская мораль,

Но ведь не собственное тело -

Его покинуть было б жаль!

Генная инженерия

Кто этот дивный механизм завел?

Погрешностей, ошибок произвол

Ежесекундно предъявляет миру

На прародителей забавную сатиру.

Шкур экзотический узор,кривые лапы,

Раскрас кричащий или камуфляж,

Невидимый художник входит в раж,

Малюет, что попало тихой сапой!

Но, слава Богу, скопище уродов

Шлифует снисходительно природа!

Так учат нас законы мирозданья:

Субъектов лепят сферы обитанья.

Смешение красок

На лист зеленый – лучик тонкий

И небо вспыхнет синевой!

А этот, радостный и звонкий,

Все продолжает подвиг свой!

Пронзает омут желтой саблей -

Глядишь, кувшинка уж цветет,

Скользит по кровле – и в мансарде

Художник свой мольберт берет…

Вот залиты румянцем кроны,

Стрижи набросаны мазком,

А с колокольни белой – звоны

Плывут, поют густым баском…

Послушай, а каким же цветом

Басы окрашены при этом?

Рецепт… самоанализа

Картина – не для посторонних глаз,

Нужна сосредоточенность творенью,

Беру огромный медный таз

И сочиняю небывалое варенье!

Во-первых, варится оно на кураже,

Из кислых яблок, перезревших ягод,

Как, листья вишни там уже? -

Добавим солнечных лучей из сада!..

Чуть схожа с ведьмой я у очага,

Когда мешаю варево смешное,

И наблюдаю: что не так со мною,

Чего вновь хочет левая нога?

Куда неясное толкает ощущенье,

И что там зреет, копится в груди?…

Ах, это булькает мое варенье!

Готово что ли? – Выходи!

Пасхальное

– Христос воскрес!

– И вам того же!

Ответил вежливый чудак,

И вот меня сомненье гложет:

Воскреснуть к жизни – это как?

Мир заново и поминутно

Для новой жизни открывать?

В любви, нечаянной и смутной,

Волшебный смысл опять искать?

А опыт горький, скепсис нудный

И эту старческую лень -

Отбросить просто? Ох, как трудно!…

В сияющий пасхальный день

Я верю в Божью силу духа,

Как жизнь презревшая старуха…

Блаженное безделье

Франсуа Буше «Мадам Бержере»

Жить в праздности, привитой с детства

Блаженство редкое! Без слуг

Где ж у тебя найдется средство

Царить, не утруждая рук?

Кто комнаты проветрит к ночи,

А утром кофею подаст?

Кто новый пеньюар отстрочит,

Ножи почистит и наточит

И выполнит любой приказ?

«Мадам, вот шляпка и перчатки,

И не забудьте зонтик взять!»

Как все вы на безделье падки,

Вам больше не о чем мечтать?

Охотничий азарт

Почистит перышки и юбки распушит,

Бровь округлит и ротик напунцовит,

Придаст лицу вполне невинный вид,

А взгляд меж тем уж жертву ловит!

В охотничьей веселой кутерьме

Понять ее итог нам невозможно:

Ведь если птичке в клетке – как в тюрьме,

Зачем она туда неосторожно

И опрометчиво стремится день и ночь,

Охотнику стараясь так помочь?

Куст. Обновление

Отвезите меня в лес,

Посадите на поляну,

До лазоревых небес

Ветками тянуться стану.

Всеми фибрами души

Я вопьюсь в сырую землю,

Радостно в лесной тиши

Статус новый свой приемлю.

Я в зеленые ладони

Соберу тумана влагу,

В годовые свои кольца

Заложу лесную сагу,

Удивятся старожилы:

«Это что за новый куст?

Незатейливый, но милый,

Раз прижился – что же, пусть!..»

Пропасть

Рукой мне тихо помаши,

Тебе отвечу я безмолвно,

Пройду меж дремлющих машин,

Дерев, остриженных под бревна,

И ноги свой отыщут путь,

К обрыву повернув, налево,

Душа воскликнет: «Не забудь!

Я здесь когда-то птицей пела!»

Я отделилась от нее,

Пугливой, трепетной, несмелой,

Шагнула в пропасть. В небытие.

И испугаться не успела.

Фуга

Первобытные звуки органа

Снова душу мою бередят,

Отзывается сердце, как рана

На мелодий бесхитростных ряд.

Как волна за волной катят в море,

Так рифмуется звуков прибой,

Органист вслед за Бахом в миноре,

И меня он влечет за собой…

Беспричинная слезная мука

Остановит дыханье мое,

Ах, какая пустая докука

Все минувшее житие!..

Но распятый на клавишах отрок

Мне погибнуть бесцельно не даст,

и в финале мажорную ноту

Утвердит, повторив много раз!

Много с тех пор воды утекло

Темная глубокая вода.

Золотыми искрами мелькают

В воздухе березовые искры…

Это долго-долго будет длиться,

Кажеться, что время замирает,

И в минуту вложены года.

Рок

Нежная и ранимая,

Улиточка – тебе имя,

Фарфоровый твой завиток

Не защитит от сапог!

Хоть жаловаться и не гоже,

Мой панцирь, увы, не тверже,

И плачу от жесткой руки,

Роняя слез лепестки…

Я знаю, судьба слепа,

Неумолим ее рок,

Мой дом – моя скорлупа,

Беду не пущу на порог!

Но кто-то внутри уж стучит

И скалится на печи…

Аршин

Меня сомнение берет:

Кто нам стандарты задает?

Кто рифмоплетов буйный род

Берет так жестко в оборот?

Прокруста помните? – тот тоже

Всех мерил, пристегнув на ложе,

Так, не имея головы,

Всем рубим головы, увы…

Не плюй в водицу – пригодится напиться

Не спеши сжигать мосты

И горшками грохать об пол,

Вот куда подашься ты?

И куда твой друг потопал?

Опустел уютный дом,

Светлый пересох колодец,

Порознь нынче мы бредем,

В сей нечаянной свободе…

Предновогоднее

Нарядим елку и гуся зажарим,

И пряники фольгою обернем,

Друг к другу в гости радостно нагрянем,

В бокалы пенное шампанское нальем!

Мы Президенту пожелаем счастья,

Под килем чтобы было футов семь!

А сбудется иль нет – то в Божьей власти,

Известно – мы под Богом ходим все!..

Друг другу пожелаем выше крыши

Богатства и любви на целый год,

И пусть опять же нас Господь услышит

И мимо наших здравиц не пройдет!

Опора

Ты видишь – я терплю крушение,

Ты слышишь, как я не кричу,

Ты веришь, что мое сомнение

Лишь только мне и по плечу?

Ты не поможешь, не разгонишь

Тревожных призраков моих,

Скажи, чего ж тогда ты стоишь

В толпе ничтожнейших других?

Ты мне твердишь,что я одна лишь

Тебе нужна и КАК нужна!

Я знаю, ты мне лгать не станешь,

Ты мной силен. Но я – одна.

Ты счастлив тем, что можешь беды

И радости мне доверять.

Я поддержу тебя. Но где ты,

Когда мне надо помогать?

Ты можешь счесть меня капризной,

Ты не поверить можешь мне,

Но в этой трудной, сложной жизни

Я бьюсь одна. Да, я сильней.

Я не гоняюсь за защитой,

И мне опора не нужна.

Но где-то в глубине сокрытой

Я плачу. Плачу. Я – одна…

Молитва Блаженного Августина

Ее поцелуи мальчишку пронзили до пят,

А руки ласкают и томную негу сулят…

Восторженный вопль

Растревожит ночной Карфаген:

«Пусть вечность продлится

Волшебный и сладостный плен!»

А выше в семнадцать

Какое быть может блаженство -

Науку любви с конкубиной

Познать в совершенстве?!.

***

Однако за блуд признает христианство

Такое в греховной любви постоянство…

И молит Господа смиренно Августин:

«От сумасшествия любви меня освободи,

Даруй умеренность и целомудрие, о Боже!

Но не сейчас еще, молю тебя… Попозже!..»

Новая версия

Новая версия Люси Перцевой

Движется все так же, не вниз головой,

Но у этой версии – автономный ход,

Никто не угадает, куда она пойдет!

Внутренней свободы веселый алгоритм

В версию заложен – и вот она парит!

Плывет, скользит, танцует или замрет совсем,

«Так запрограммирована!» – объясняет всем.

«Время собирать камни»

(Иронические максимы)

Камень за пазухой

За пазухой камень – принцип не мой,

Можешь не опасаться,

Предпочитаю открытый бой,

Когда приходится драться!

И сам ты тоже имей ввиду,

Если замыслил месть -

Зло потайное несет беду,

Тебя же оно и разъест.

Камень на шее

Как красоваться мы умеем

В толпе знакомых иль чужих!

Как расфуфыримся для них!..

Я ж не ношу камней на шее

Ни драгоценных, ни цветных.

Ни серебром цепным, ни златом

Вас соблазнять я не берусь,

Была бы лишь ума палата

И скромности весомый груз.

(А вы – о тяготах земных?

Не думайте совсем про них!)

Капля камень точит

Казалось, он крепче алмаза,

Незыблем, словно скала,

Его не брала зараза

И злобных людей молва.

Он мог увернуться от пули

И выстоять против бури,

Но слезы из кротких глаз

Все точат и точат алмаз…

Как камень в воду

Словно камень в воду канет -

Наше прошлое уйдет,

За собою нас поманит,

Обещая тихий брод…

Ох, не верь! Дорогой этой

Не вернулся ни один,

С того берега – и света -

Нет возврата. И аминь!

Камень преткновения

В каждом деле есть засада,

Потайная баррикада,

Тысяча других причин,

Нагнетающих в нас сплин!

Есть подводные теченья,

Ждут нас камни преткновенья,

– Хоть за дело не берись,

Но без дела – что за жизнь!

Философский камень

Алхимик чуть вовсе не спятил,

Все камень какой-то искал,

Он годы на поиски смысла потратил,

Не пил, не любил, не гулял…

Бог сжалился, дал ему камень,

Философу тайну открыл:

«Дружок, ты своими руками

Жизнь собственную загубил!»

Как за каменной стеной

Как за каменной стеной

Ты жила б у них…

Но сравнение с тюрьмой

Портит этот стих.

С ветром в поле – веселей,

Радостней – среди людей,

Чем в заповедных парках

Крутого олигарха!

Под лежач камень вода не течет

Как челн вертлявый по реке

Летишь по жизни без остановки,

Рука – к веслу, весло – к руке

Прилажены куда как ловко!

Мир пред тобой – во всей красе!

Цветенье слив, полет гусей,

Закаты, грозы, снегопады,

И все они движенью рады!

Ты спросишь: камень тут при чем?

Да пусть лежит он кирпичом!

В камень стрелять – только стрелы терять

Амур перед твердыней этой

Остановился, чуть дыша,

Горда! Спесивей нет на свете!

Но, Господи, как хороша!

Он, было, лук натянет туго

И вновь ослабит тетиву:

«Пусть без любви живет подруга,

Не стану тратить зря стрелу».

Побивать камнями (каменование)

Неосторожно вопросил Господь:

«А кто по жизни без греха идет?..»

И от смущенья глупый человек

Решил собрата не судить вовек.

Терпимость, толерантность как чума,

Свели Европу, кажется, с ума!

…Вопрос не канул в Лету без ответа:

Так нам Господь приблизил конец света.

«У каждого мгновенья свой резон…»

(миниатюры)

Жест

Когда вокруг все надоест,

Да так, что дом себе же в пику

Сожгла бы! Срочно нужен жест:

Взяла – и выкинула фикус!

Солнечно

Кусочки льда – хрусталь и влага

Скользят с оттаявших ветвей,

И вновь весенняя отвага

Жить! Жить! – Звенит в душе моей.

Аллегория

Дождь яблоки промыл – до блеска и до скрипа,

Сияют в кронах чисто и светло,

Но ветер налетел – и градом их осыпал,

В траву и грязь, кому как повезло…

Записка

«Обрывают дожди

Листья красной меди,

Догадайся и приди,

Не тяни. Не медли…»

Счастье

Лепет летнего дождя,

Нежный запах земляники,

Нескончаемого дня

Ароматы, звуки, лики…

Заплыв

Открыт в блаженстве беззубый рот,

Сучит руками и ногами…-

Младенец в ванночке? – Наоборот,

Старик в бассейне рядом с вами.

Он некрасив…И что с того,

Смотри, не утопи его!

Грех

При жизни смертью станет одиночество

И в окруженьи близких всех,

Но помни Господа пророчество:

Унынье – самый тяжкий грех.

Казус

У глупой, злой и жадной бабы

Родился ангел, с сердцем и умом,

Так это что – генетики ухабы,

Иль божий промысел?

– Едва ли мы поймем…

За бортом

Что там творится – правый боже!

Все будут знать, но лишь не я,

Закрыта, как массонов ложа

От мамы юная семья…

Пороховница

Я у внука – в волонтерах,

Накормить, помыть, прибрать…

Внуку сил не занимать,

Но и у бабки есть же порох!

Ухажер

Октябрь. И лес сквозной,

Как раннею весной,

На солнце щурясь с недосыпу,

Гляжу, как ветер обнажает липу,

Заигрывая на лету со мной…

Уныние

Вот оно, чувство мучительно-горькое,

Жажды жестокой в знойной пустыне,

Где же я, сильная, смелая, стойкая?

–Осталось унынье и горечь полыни.

Суд

– Чудачка дачная соседка,

Представьте, крапает стихи!

– Кропает. Только очень редко.

И не взирая на «хи-хи».

Тост

Липовым светом, кленовым сиянием

Дни мои солнечно озарены,

Я обладаю сакральным знанием:

Вслед за зимой грянет буйство весны!

Мы доживем – до весны, до женитьбы

Внуков, и правнуков обретем,

Полную чашу хотелось испить бы,

И мы ни капельки зря не прольем!

Антитеза

«На свете счастья нет,

А есть покой и воля»,

– Так сформулировал поэт.

А коли воли и покоя нет,

И счастьем этим ты доволен, -

Что за доля!…

Задумчивость

Черная глубокая вода,

Золотыми искрами мелькают

В воздухе березовые листья....

Это долго-долго будет длиться,

Кажется, что время застывает,

И в минуту вложены года.

Картинная галерея

«Молодой человек, пишущий у окна письмо»

Габриэль Метсю

В калужском загородном доме

Еще антенны даже нет,

Мой телевизор словно в коме,

И не фурычит Интернет.

Пред трудностями не пасуя,

За буквой буковку рисуя,

Я важное письмо пишу

И сообщить тебе спешу:

«В лесу я встретила ежа

И набрала грибов корзину,

Полянка наша все свежа,

Но нет цветов на ней помину…»

Все письма стопочкой сложу,

Когда приедешь – покажу!

«Вакх и Ариадна»

Якопо Амигони

Какое огромное место

В душе занимала любовь!

Тебе это слышать лестно,

Ты молвишь: «Не суесловь…»

Не бойся. Я не возникну

Больше в жизни твоей,

Птицею не окликну

С плакучих моих ветвей.

Пусть горе мое неутешно -

– Рассудят нас небеса.

Уйду походкой неспешной

В свои золотые леса.

Ручьями девичьи слезы

В сенях моих потекут,

И там, где увяли грезы,

Нарциссы весной расцветут…

«Ссора Оберона с Титанией»

Дж.Ноэль Патон

Как жарко могут ссориться супруги!

– Растают ледники и снег с полей сойдет,

И пересохнут реки все в округе,

И вереск никогда не расцветет!

Измена, охлаждение, гулянки,

Или с друзьями на турнире бой, -

И вот Титания уж снаряжает санки

И уезжает к матушке домой.

Остыл обед, не приготовлен ужин,

Ревут детишки, пол давно не мыт,

– Тут Оберон несдержанно вопит:

Такой хаос ему в семье не нужен!

Напоминает нам плохую труппу

Дуэт супругов, так он возопил,

«Пойдете все сейчас в седьмую группу» -

С галерки сын им строго пригрозил.

Тут умилением сменился жаркий спор

И в русло вдруг вошел семейный разговор…

«Капитан и помощник»

Джеймс Тиссо

Уж миновало потрясенье,

Прошла безудержная страсть,

Как несуразная напасть

Иль урагана дуновенье!

Но бури этой отпечаток

Остался на лице твоем,

Как обязательная плата

Судьбе – ей все мы воздаем…

Послушай: сердца аритмия

Не улеглась, а ты уж вновь,

Как капитаны выход в море,

Ждешь, ищешь новую любовь!

«Лучники»

Джошуа Рейнольдс

Полковник Акленд и лорд Сидней

Так далеки от наших дней!

И друг от друга они далеки,

Дружить им вроде бы не с руки.

Но вот натянута тетива,

И лица строго напряжены,

Для понимания им слова

В сей миг прицеливанья – не нужны.

Движения синхронны,

И мысли – идентичны,

Охотники, как клоны,

Не найдешь отличий!

***

Ах, игры джентльменов!

Манеры и остроты,

Нарядов перемены,

Камзолы и кюлоты…

Что ни скажи – а все же

Прелестные заботы!

Времена года

Под Рождество

А вечер ласковый, заснеженный такой,

Чуть-чуть задумчивый и мягкий,

И кто-то тонкою холодною рукой

Перебирает снега прядки.

Сияньем белым воздух напоен,

Неслышно шелестит снежинок кисея,

И сердце вдруг оттаяло мое,

Душа мятущаяся расцвела, смеясь!..

Метель / Пурга

Ах отчаянная буря,

Снег и ветер и мороз!

Я схожу с ума, мне, веришь,

Не хватает неба, звезд!

Задыхаюсь в вихре белом,

В снежных лапах больно рвусь,

Ветер-друг, подай мне руку!

Дай, я к звездам поднимусь!

Дай опомниться, подумать,

Волю, мужество собрать,

И тогда любую бурю

Я легко берусь унять!

Ветер, надо убедиться,

Что мир звездный не погас,

И тогда уж брошусь в бурю

Я сильней во много раз!

Похолодало… / Февраль

Отзвенела гололедица

И мороз ударил в лоб,

Пышно белою медведицей

У дороги лег сугроб.

Дышит речка паром – холодом,

Мостик в белой шубе льда,

В бликах солнечного золота

Чешуей блестит вода.

И от солнца чуть с рыжинкою

Из трубы курит дымок,

И поблескивает льдинкою

Непрозрачное окно.

А под белыми березами,

Что в саду у нас стоят,

Приморожены морозами

Тени синие лежат…

Что же вы не собираетесь

В зимнюю страну чудес,

Как! Вы все еще читаете? -

Лыжи ждут, скорее в лес!..

Крещенские морозы

Розовый туман синеет,

Небо чуткое темнеет,

Все плотнее, гуще тени,

– Поползли дымки из труб.

Небо глубиной морозит,

Ветерок дымки относит,

Медленно скрипят полозья

Вязнущих саней в снегу.

Ветки чуть заиндевели,

Черной дивью встали ели,

Улеглись волной метели,

Ночь предчувствием полна.

Кедр вершиною могучей

Подпирает небо, тучи,

В кроне пышной и дремучей

Золотистый плод – луна…

Холодный апрель

Голо. Сыро. Хмуро.

Я бреду понуро…

Дома – тесно, в поле – стыло,

А недавно солнце было,

Пели птицы и капель,

Но теперь в душе метель…

Сыро. Хмуро. Голо.

И лишь воронье соло.

А еще в душе тоска -

К рюмке тянется рука.

Хмуро. Голо. Сыро.

Туча – на полмира…

Ночь весны

Бьется сердце взволнованно, гулко,

Вздрогнув, срываются капли с крыши,

В этом темном пустом переулке

Я весны дыхание слышу.

Лунная лужица светится матово,

Срываясь, капли дробят стекло,

Где-то простая мелодия Лядова

Льется прозрачно, тихо, светло…

Мягко синью померкли своды,

Влажно и томно дышит ночь,

Я ручейку помогаю, чтобы

Хоть чем-то, немного весне помочь.

Дремлют чутко ветки черемух,

Зябко дрожа от прохлады ночной,

Я ухожу все дальше от дома,

Забыв обо всем хмельною весной.

Весенняя гроза

Шепчут бабушки в тревоге,

Щурясь, на небо глядят:

«Будет ливень, будет дождик,

Может будет даже град!»

Словно паруса зеленые

Бушуют тополя,

Пеной белых веток яблонь

Взволновалася земля.

Ветер кружится, бушует,

Рвется яростно и зло,

Где-то только стукнет рама

– И посыплется стекло!

Если встать на крышу дома

И чуть-чуть прикрыть глаза,

По зеленым волнам зримо

Надвигается гроза!

Волны зелени бушуют,

Плещут, хлещут по ногам,

За такую-то вот бурю

Я что хочешь – все отдам!

Ливень хлынул ураганно,

Канонадой грохнул гром,

Я плыву зеленым морем

Под струящимся дождем…

Уплываю, уплываю,

Выше, выше в небеса,

Где грохочут, где бушуют

Громовые голоса…

Летняя гроза

В зелени знойно звенели кузнечики,

Свистящим шепотом сушь шептала,

Натянув панамы и чепчики,

Толпа на пляже изнемогала…

Жарой, как обручем, небо давило,

Солнце людей пожирало заживо,

Нас покидали последние силы

И уходили в золото пляжево.

И вдруг с потемневшего неба, чудом,

Рванулся ливень, молния, гром,

На толпу ошалевшего люда,

Не помышлявшего даже о том!

Шум водопадный, волны озона,

Заливистый хохот и радостный визг,

Симфония смеха, шума, трезвона, -

Мчится орава, промокшая вдрызг!

И мы, как кентавры велосипедные,

В солнечных брызгах по лужам летели,

Звонкие песни-марши победные,

Свои, самодельные присказки пели:

– Дождик, дождик, пуще,

Мочи, дождик, лучше!

Ах, дождик, пожалей,

Промочил ведь до костей!

Ждали, ждали, – дожили,

До благодати дождевой!

Июль / Лесная песня

Осеннего возраста лето,

И шляпка уж не набекрень,

Но я не давала обета

Молиться и поститься! День

Еще благолепен на диво,

И небо в цветных облаках,

И музыки переливы

Звучат еще в этих ушах.

Таинственных этих созвучий

Никто еще не записал,

Быть может у Шуберта – лучше,

Но это – мой личный вокал!

…Осеннего возраста лето,

И песенка наша – не спета!

Купавы

Как розарий солнышек – на лугу купавы,

Закружили голову горько и хмельно,

Огоньками теплыми взволновались травы,

Раздробилось солнце – на тысячу одно!

Если станет грустно, станет одиноко,

Если ты устанешь от бури и забот,

Не сиди ты кисло у своих у окон,

А беги к купавам в светлый хоровод.

Слышишь, как волнуются, чистые и ясные,

И светить стараются ночью и днем,

Так и ты, хорошая, милая, прекрасная,

Свети всегда без устали, солнышко мое!

Август

Шуршат по дорожке неспешно ботинки,

И белка – по сучьям, попутно со мной,

В березовых косах еще ни сединки,

А тропы усыпаны желтой листвой.

Прохлада ночная сулит перемены,

Дрозды все азартнее машут крылом,

Стрижи вдруг пропали как-то мгновенно,

…Предчувствием осени сердце свело.

Осенние мотивы

Дождь пришлепывает мокрою ладошкой,

Листья липнут к камням мостовой,

Тополь, что-то шепчущий сторожко,

Вытянулся, словно постовой.

Бурный день плетется за плечами,

А в лицо плывет тоска и темь,

О тебе услышать я отчаялась,

Ну, а впрочем, уж сейчас зачем?..

Кажется, привыкла я к унынию,

К песням ветра, шелесту дождей,

А потом снега…весна и ливни,

Все темней, все дальше и темней…

***

И темь и хмурь – все было так надуманно,

Все было остро, привлекательно, хмельно,

Переплеталась осень с плачем Шумана,

Заглядывала, горькая, в окно.

И светлая печаль лилась стихами,

И песня плачем радости лилась,

Сны – явью, явь – чудными снами

В туманах и мечтах плыла, плыла…

Ноябрь

Сугробы палевой листвы

У ног разоблачЕнных кленов

И осознаете вдруг вы,

Что стихли птичьи перезвоны.

Сухой поземки пыльный след,

И в небе тот же отпечаток.

Где солнца лучезарный свет?

Вон там, где блеклая свеча та?

За серой низкой пеленою?

Пятном унылым намекает:

И с солнцем то же, что со мною,

– Повыдохлось. И догорает.

Декабрь. Белый плен

Заточу я гусиные перья,

Напрягу остатки ума,

Расскажу, как белила деревья

Куржаком пушистым зима.

Как всю ночь она завывала,

Не давала мне глаз сомкнуть,

а поутру своим покрывалом

Выстелила нехоженый путь…

Осторожно следы печатаю,

Вот и птичье шитье крестом,

А вон там и заячьей лапою

Снег запятнан… Шатким мостом

Я глубокий овраг форсирую,

Манит лес безмолвьем меня,

Приберет одинокую, сирую,

И погасит проблеск огня…

Эпилог…

Божественная ранняя пора!

В тенистом парке шорохи, порханье,

Заливистые трели, стрекотанье,

– Неподражаемая птичьих слов игра!

Дождем умыта пышная листва,

Заботливо обсушена ветрами,

Спит где-то там ленивая Москва,

А я, как птаха ранняя, уж с вами!

Еще бегун не вышел на тропу,

Еще собак не тащат на прогулку,

А я слагаю новую строфу

И подбираю рифму эхом гулким..