Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Туман медленно, словно нехотя уползал вниз. Он отступал к сосновой роще, стоявшей около входа в ущелье, и хотя это было явное отступление, но всем своим видом туман говорил — только дернитесь, только попробуйте сделать хоть шаг в мою сторону, я вас тогда…
Наблюдая за этими эволюциями, я сочувственно покачал головой.
Совсем как мы… Совсем как мы…
Подперев голову, я поглядывал по сторонам, хотя смотреть там было не на что, но могли там появиться персонажи, могли… Четыре дня назад приняв бой группа ушла в горы. Стычка случилась скоротечной и ничем, собственно не кончившийся. Мы не пострадали, нападавшие, похоже, тоже, но нас обнаружили, и это придавало нынешнему положению известную пикантность — каждую минуту нужно ждать неприятностей. Мы все понимали, что началась травля. С охотничьими рогами, улюлюканьем и сворами легавых собак — неизбежная плата за обещанное, но неисполненное: за проваленные покушения, за бесплодные перестрелки и теперь спасение можно искать только в хитрости и скорости бега.
Я мотнул головой, прогоняя упаднические мысли и запуская позитив. Ну да… Никто не знает… Но ведь в число этих «никто» входили и враги! Вот уже сутки, как вокруг нас висела тишина. Где-то летали геликоптеры, но происходило это довольно далеко. А туман не выдаст.
Часы показывали начало шестого. Пора будить команду. Стараясь не шевелить ветками, выполз из-под кустов и уже ногами добрался до места привала, где закутавшись в накидки, лежали товарищи.
— Подъем, — негромко сказал я. Супонька рывком сел, с силой провел руками по лицу.
— Время 5-20, — продолжил я. — Кругом тихо.
— А как кругом насчет пожрать? — подал голос Корявый.
— А никак. После вчерашнего пиршества пища осталась только духовная. Газета недельной давности, а кроме неё — прекрасные виды и шикарные перспективы…
С едой стало совсем плохо. Вчера мы доели остатки галет. Ничем более серьезным мы не располагали.
— Вот про шикарные перспективы можно подробнее.
— А мне про духовное что-нибудь, — потягиваясь, подал голос Маленький. — Про баранью ногу, например, прямо из духового шкафа…
Он намочил руки в росе и вытер лицо. За этими разговорами я достал из рюкзака последнюю плитку шоколада и отломил каждому по два маленьких квадратика. Корявый облизнул пальцы и сообщил Маленькому, все еще разглядывавшему сладости…
— Очень полезный завтрак!
На вопросительный взгляд отозвался.
— В тощего, между прочим, попасть сложнее.
— Зато в толстом крови больше.
— Ну, это только для комаров радость.
— Нет, — не согласился Маленький и тяжело вздохнул. — Для толстого это тоже радость.
Заглушая голод разговорами, мы тронулись в путь. Через полчаса далеко в стороне проплыл шум вертолетных винтов. Я подал знак, и все замерли, прижавшись к скалам. Рокот прокатился вперед и там затих, затерявшись в камнях. Теперь уже молча, мы запрыгали по камням вверх. Шум доносился еще дважды, но с каждым разом все дальше и дальше.
— Оторвались?
— Очень на это похоже.
Я искоса глянул на Супоньку, проверяя как тому бежится. Все-таки пожилой одноногий человек.
— Только, думаю, это все ненадолго.
— Найдут?
Корявый двигался в паре шагов позади.
— Во всяком случае, сильно постараются. Не будем забывать, что мы всего-навсего люди, а на их стороне Главный Компьютер.
— Да… Это тот еще сукин сын…
— Умный?
— Не то слово! Ему только фото покажи, и он точно укажет: «Ищите этих паразитов там-то и там-то», — поддержал товарища Супонька. — Так что наша цель на ближайшее время — обмануть его, а для этого — двигаться, двигаться… Мы не должны останавливаться, пока за нами гонится наш ближайший родственник!
Мы шли еще час, уже не глядя на красоты природы. Пот заливал глаза, пыль делала лица похожими на каменные маски здешних богов. На втором часу снова стал слышен рокот вертолетного мотора. Шум ширился, настигал. Отражаясь от стен, он усиливался до той степени, что уже воспринимался как боль. Казалось, что вот-вот и ущелье лопнет, выпуская грохот наружу. Под этот аккомпанемент из-за недалекой скалы выплыл вертолет. Хорошая боевая машина, увешанная всем, чем полагается. От такой не убежишь, и мы попадали, кто куда сумел.
Я укрылся в камнях метрах в тридцати впереди и немного выше того места где лежали Супонька и Корявый, Маленький упал за камни еще метрах в двадцати позади них.
«Как голые лежим, — подумал я. — Сейчас он нам врежет…»
Зависнув в десятке метров над только что пройденной нами площадкой, вертолет словно услышал пожелание и стеганул длинной очередью по противоположному склону. Там брызнули камни, потекли вниз, увлекаемые ветром, фонтанчики пыли. Не так давно примерно так вот меня гонял танк, но там хотя бы нашлись окоп и гранатомет… Я прикинул расстояние… От вертолета до ребят метров 100, да и до них метров тридцать. Ветер. Ни горошиной не достать, ни гранатометом, появись он вдруг, не достать… Оставался автомат. Я выглянул из-за камней — как там свои? Товарищи возились, готовя оружие для боя. Молодцы, конечно, быстро сообразили, только начинать-то мне.
Ствол лег на камни. Мушка уперлась в серую бронированную тушу и, словно приклеившись, стала медленно двигаться следом — вертолет не стоял на месте, а потихоньку приближался к террористам.
У открытой двери стоял пулеметчик в шлеме и рукой что-то показывал пилоту.
Я нажал на спуск.
Повредить бронированную машину я никак не мог, поэтому целился в лопасти, в самую середину сверкающего круга, в замок крепления лопастей винта. Я не увидел, куда попали пули, но они попали! Вертолет боком, как подбитый камнем воробей, грохнулся вниз. Двигатель, избавленный от необходимости держать в воздухе многотонную махину, радостно взревел и заглох. Несколько секунд все лежали неподвижно — я ждал взрыва, а пилоты, похоже, ошалели от неожиданности или, что было бы куда как лучше для всех, лежали без сознания.
Секунд через тридцать, не дождавшись взрыва, я высунул голову из-за камня. Вертолет стоял, слегка накренившись, опершись на осыпь. Постепенно замедляя движение, оставшаяся лопасть, словно бешенная минутная стрелка, описывала замирающие круги над блестевшей стеклом кабиной. Тот десяток метров, с которых рухнула машина, не могли угробить экипаж, так что…
Я не успел додумать мысль до конца. Вертолет, очнувшись, загрохотал всеми своими стволами. Пули рикошетили от камней, с визгом уходили в небо. Выходило, что удача в этот раз поделилась приблизительно поровну. Все остались живы.
Секунд десять грохот терзал уши, но вдруг кончился. Вертолет прекратил стрелять, словно устал. Из кабины осторожно оглядываясь, вышел один из пилотов. Короткий автомат в его руках поворачивался туда-сюда, отыскивая движение в камнях. Мы не стали его радовать и успокоенный тишиной он через минуту перестал оглядываться.
— Что там? — донеслось его из кабины. В морозном воздухе голоса разносились далеко.
Задрав голову, смельчак сообщил:
— Лопасть потеряли… Сообщи на базу…
Голос из кабины выругался.
Остававшийся рядом с машиной пилот поглядывал по сторонам, но уже без особой опаски. Пусто кругом, а пустота опасна только в космических комиксах.
— Ну и что?
— Сказали сидеть и ждать.
— Чего ждать?
— Сюда поднимается группа.
Шевелиться я не рисковал. Вертолетчик сделал несколько шагов к тем камням, за которыми лежали Супонька с Корявым.
— Черт его знает, за что это мы тут могли зацепиться…
В конце последней в их жизни фразы автомат Маленького поставил длинное многоточие.
Эхо выстрелов не успело смолкнуть, как Супонька и Корявый уже стояли рядом с машиной. Я уже не торопясь спустился вниз. Посмотрев на пилотов, одобрительно сказал.
— Стрелять научились…
— Если срочно не унесем отсюда ноги, то это умение может нам скоро понадобится, — мрачно сказал Маленький.
Супонька вопросительно поднял бровь.
— Слышал разговор по рации, — объяснил Маленький. — Сюда идет какая-то группа.
— Да. И я слышал.
— Когда будут?
Маленький пожал плечами.
— Борт Зет-4, борт Зет-4…
Мы молчали, а рация продолжала звать.
— Борт Зет-4, борт Зет-4…
Голос ругнулся.
— Спят они там что ли…
Я, взяв шлем пилота, ответил:
— Борт Зет-4 на связи.
— В 200 метрах под вами наша группа. Не зацепите её по ошибке.
Маленький шепотом выругался. Враг опять висел на плечах.
— Когда их ждать?
— Примерно через час.
— Хорошо, — ответил я базе. — Ждем…
Подержав шлем в руках, я бросил его на сидение.
— Через час? Значит до перевала нам не дойти? — сказал быстро сообразивший, что к чему Маленький.
— Мудрое и своевременное замечание, — одобрил его не потерявший чувства юмора Супонька. — От себя хочу добавить, что времени, у нас, скорее всего, даже меньше, чем мы думаем. Так оно чаще всего и бывает.
— Согласен.
Я смотрел на них, на гору, возвышавшуюся за головами, и думал, что опять придется выбирать, чьей жизнью покупать отсрочку. Собственно, о чем размышлять?
— Терять время мы не станем. Если уж нам навязали драку… Чем мы располагаем?
Несколько минут ушло на то, чтоб осмотреть вертолет. В нашем распоряжении теперь оказалось два пулемета с неполным боезапасом, шесть ракет и личное оружие пилотов.
— Жить можно…
Никто не возразил, хотя каждый понимал это маленькое лукавство. Шанс у нас имелся, но только до появления первого вертолета. Одна надежда, что орлы стаями не летают.
— У вас полтора часа, — сказал я товарищам, — может быть час сорок. За большее я не ручаюсь.
Заметив, что Маленький набрал в грудь воздух, я жестко добавил.
— Это приказ. Мы делали свое дело не всегда удачно, но всегда добросовестно. Так же надлежит и продолжить наш…
Я замялся, подбирая нужное слово, но, не подобрав, сказал.
— Наше предприятие.
— Значит все? Конец?
— Нет, — качнул головой я. — Что касается дела, то мы продолжаем его делать. Наверное, не открою вам большого секрета, сказав, что у «Общества» мы не единственная группа. Пусть господин Кашенго думает, что мы одни. Охота на президента продолжается. А что касается лично нас… Я оптимист и надеюсь выбраться живым из этой переделки.
— Надо идти, — подал голос Супонька. — Вам еще пилить и пилить…
— Что значит «вам»? — переспросил я.
— Устал я, командир. Да и не хочу со своим протезом стать для ребят чемоданом без ручки.
Супонька виновато развел руками.
— А тут полежать можно. Отдохнуть…
Хмурясь, Маленький и Корявый не двигались с места.
Опережая мою суровую выволочку, одноногий повернулся к Маленькому и Корявому.
— Надо идти, ребята, — сказал он мягче. — Пусть они за вами погоняются… Добавьте им работы.
На прощание мы обнялись. Они уходили, оглядываясь, словно ждали, что я верну их обратно…
Посмотрев, как товарищи штурмуют горы, мы принялись готовиться к обороне.
Радоваться особенно было нечему, но кое-какие возможности у нас имелись. Вертолет стоял метрах в 60-ти от края пропасти, развернувшись хвостом к скалам. Слева от вертолета, площадка оканчивалась круто уходящей вниз каменной осыпью, по которой совсем недавно мы поднялись сюда, и по которой теперь поднимались преследователи. Если б у меня была уверенность, что те будут подниматься только там, то проблем не возникло бы — двумя пулеметами мы держали бы их до тех пор, пока не кончились патроны. Однако все шло гораздо хуже, чем казалось. Всему этому положит конец первый же прибывший сюда вертолет. Едва он появится рядом — нам с Супонькой придется все бросить и уходить вверх, вслед за товарищами. А это им вряд ли поможет, даже если случится еще одно чудо и у нас получится оторваться.
Я включил рацию на прием. Какая-то недалекая радиостанция крутила легкую музыку. Сопровождаемый незатейливой мелодией, Супонька, подхватив на плечо легкий пулемет, захромал к краю площадки. Не дойдя до него, он поднялся метров на 15 вверх и залег там между больших валунов. В промежутке между камнями виднелся недавно пройденный террористами склон. От камней тянуло стылым холодом, и мой товарищ обхватил себя за плечи, пытаясь согреться. Я из теплой кабины смотрел, как он ежится, ежится и вдруг одноногий замер. Подобрав с пола бинокль, я посмотрел вниз.
Объяснений, что там творится, не требовалось.
Через 20 минут преследователи показались на площадке. Их оказалось шестеро. Я хладнокровно помахал рукой гостям, а когда те подошли поближе, разрушил очарование момента встречи очередью крупнокалиберного пулемета. Они разом упали, но непонятно живыми или мертвыми. Уже через пару секунд, когда по броне сыпанули ответные выстрелы, стало ясно, что работу я сделал нечисто. К вертолету полетела дымовая шашка, грохнула граната, но этим и ограничилось. Супонька сверху поддержал меня своим пулеметом, закончив дело.
В наступившей тишине я вышел из-за брони.
— Живые есть?
Один из гостей пошевелился, застонал и попытался поднять автомат, но я остановил его, выбив ствол.
— Добивать будешь?.. — прохрипел незваный гость.
Я бросил ему бинт.
— Перевяжись. И сопли вытри…
Наверху застрекотал пулемет Супоньки. Кто-то там еще напрашивался на неприятности.
— Много вас там?
— Много, — сквозь зубы ответил раненый. — И еще будет…
— Это уж точно… Рация есть?
— Конечно.
Кряхтя от боли, раненный принялся бинтовать плечо. Я, молча, помог.
— Сиди тут тихо. Может быть и повезет тебе — поживешь еще…
Помня о том, что нам еще идти и идти, собрал оружие и сложил все это метрах в 30-ти от вертолета, на полпути между собой и Супонькой. Музыка, продолжавшая звучать все это время, прервалась голосом диктора.
— Чрезвычайное сообщение! Чрезвычайное сообщение! — голос диктора дрожал от возбуждения. — Час назад врагами народа и демократии убит президент страны генерал Эле Кашенго!
Над реальностью.
— Ну а это как понимать?
Второй пожал плечами.
— Как я понимаю вопрос этот надо считать риторическим?
— Вообще-то нет. Я действительно хочу знать, что там такое произошло. Если он реально убит, то игре конец.
— Если б игре настал конец, то экран монитора стал бы темным и комп нас об этом бы специально оповестил…
— Логично… Хитрость?
— Поднимай выше — «Военная Хитрость»!
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Я бросился к рации, но снизу загремели очереди. В ответ пулемет Супоньки застрекотал, плюясь смертью. По краю осыпи ползли вверх фигуры в куртках маскировочного окраса. Я принялся считать их, но тут позади меня загрохотал еще один пулемет. Стреляли явно по мне, но стрелку не хватило удачи. Пули ушли в камень рядом. Не дожидаясь продолжения я, картинно взмахнув руками, упал. Автомат, лязгнув клыком затвора по камням, сгинул. Пулеметчик, не веря в свою удачу, еще несколько секунд пытался достать меня из-за камня, но потом переключился на Супоньку.
«Новый вертолет? — подумал я, пытаясь глазами отыскать оружие. Лежа за камнями, я ничего не видел. — Так быстро? И бесшумно?» Если я прав, то нам конец. Выходить против вертолета с голыми руками было крайне опрометчиво.
Я, разумеется, ошибся.
Выглянув из-за камня, ничего нового перед собой я не обнаружил, то есть вертолетов не прибавилось, но зато в кабине «моего» вертолета, белея свежим бинтом, сидел новый человек.
— Сволочь, — выругался я, — вот уж правда: добра не сделаешь и зла не получишь…
Автомат так и не нашелся. Следовало срочно что-то придумать.
Пока Супонька вел дуэль с вертолетом, приободренные поддержкой, преследователи вновь полезли вверх. Я швырнул туда две гранаты и получил в ответ длинную очередь, раскровенившую лицо острой гранитной крошкой. Грохот взрывов слился с шумом поехавшей вниз осыпи. Стрельба снизу сразу смолкла, преследователям стало не до нас. Несколько минут я этим наверняка выиграл, да и Супонька, словно спохватившись и сообразив, что бронированной туше вертолета его легкий пулемет не страшен, стал бить по осыпи, но новый «вертолетчик» не хотел успокоиться и тяжелый пулемет все крошил и крошил камни вокруг одноногого.
Ничего иного мне не оставалось и я начал медленно подкрадываться к вертолету. За щекой уже грелись две горошины. Оставалось только подобраться поближе… Выгадав секунду, когда пулеметчик замешкался, я бегом бросился вперед, надеясь, что раненый не успеет среагировать и развернуть турель. Так и вышло — тот заметил меня слишком поздно. Он всем телом навалился, разворачивая пулемет навстречу опасности, но я, рискуя промахнуться, всеже впустил обе горошины набегу.
Мне повезло больше, чем ему.
Вертолет подпрыгнул и, словно огромный цветок, брызнул во все стороны осколками бронестекла. Я упал на камни и не увидел, как спустя несколько секунд вертолет, словно озлобленный верблюд, плюнул всеми своими шестью ракетами. Их полет оказался недолог. Размотав дымный шлейф над головой Супоньки, они ударились в скалу, в которую упиралась осыпь, ставшая сейчас полем боя.
На моих глазах скальная стена взорвались, выворачивая огромные глыбы камня и с грохотом, внушавшим ужас, они посыпались вниз, дробясь и превращая осыпь в кладбище. Через минуту все закончилось. Только каменная пыль, да эхо перебрасывающее грохот от вершины к вершине напоминали о случившимся.
— Командир! — заорал Супонька. — Живой?
Я поднялся, взмахнул рукой. Бледно-серый от возбуждения и пыли мой товарищ спускался к остаткам вертолета.
— Пулемет возьми!
В ответ Супонька только рукой махнул, а приблизившись, радостно сообщил.
— Ежели к нему штык приделать, то может быть еще и сгодится — в атаку ходить, а так… Патронов нет.
Он, улыбаясь, оглядывался. Потихоньку возбуждение боя покидало его.
— Уходить надо, командир. Пока некому за нас тут всерьез взяться.
— Не возьмутся, — сказал я. — Им сейчас не до нас… Кто-то таки убил-таки нашего Президента.
Мои слова не произвели на Супоньку того впечатления, на которое я рассчитывал.
— Ну-у-у-у, — протянул он. — Кто сказал?
— Радио. Сам слышал…
— Радио? — недоверчиво переспросил товарищ. — Знаем мы это радио…
— Откуда ж такое недоверие к СМИ? — Поинтересовался я. Нервы постепенно отпускали. Я еще ждал выстрелов снизу, но там молчали. Видно стрелков уже не осталось. — Давно хотел тебя спросить…
— Личный опыт.
Супонька выбрал из собранной мной кучи автомат, проверил магазин.
— Шесть лет назад наша группа ликвидировала генерала Шеркера. Так вот мы его кокнули, а вечером этого же дня имел счастье видеть по телеку его выступление перед новобранцами. А еще через два дня — сообщение об автомобильной катастрофе. Вот так. И это по телевизору! Можно представить, что твориться на радио!
— И где вы его? И как?
Супонька вставил магазин в автомат.
— Дело памятное… Я на нем ногу потерял. А кончили мы его на открытии выставки «Цветы Родины».
Супонька вспомнив что-то смешное, хмыкнул.
— Славное было время.
— А нога?
— Что «нога»? А! Нога! Так ведь нас потом две недели гоняли не хуже, чем сейчас. Сперва в городе, потом по лесам… Пришлось даже за границу уходить. Первые два дня в убежище отсиживались, но потом нас нашли и пришлось побегать… Вот тогда мне её и отхватило…
За разговором Супонька рылся в собранном оружии как курица в сору, а потом, отвечая сам себе сказал.
— Уходить-то все равно надо…
— Это точно, — откликнулся я. — И чем быстрее, тем лучше. Жаль, рации нет…
— Обойдемся! — бодро отозвался Супонька. — Жили без неё неделю и выжили. И теперь не помрем!
Нагрузившись трофеями, мы покинули поле боя, оставив на нем хаос и разрушение.
Нас ждала дорога, которую до нас прошли Маленький и Корявый. За те полтора часа, что миновали со времени их ухода, они должны были добраться до перевала, и, поскольку шума боя мы не слышали, скорее всего, благополучно миновать его.
Логика не подвела.
Забравшись на перевал, мы убедились, что никого тут нет. Ни засады, ни барражирующих вертолетов.
— Ну, вот и дошли… — облегченно сказал Супонька. У наших ног горы сбегали вниз, постепенно одеваясь лесом и опоясываясь рекой. Тут всего хватало — особенно неба и камня. Сбросив мешки, мы уселись, молча поглядывая по сторонам, Супонька принялся болтать ногами. Неприятности, конечно же, не кончились, но они казались сейчас такими далекими, как детство. Хотя…
Впереди стоял лес и лежали камни, а вот позади… Присмотревшись, я увидел движение внизу. Несколько упорных букашек продолжали идти по нашему следу. Не особо удивившись этому, я ткнул товарища локтем. Только что пройденный нами склон покорял кто-то еще. То есть вопрос кто это поднимается не стоял. Я и заметил-то их только потому, что ждал чего-то такого.
Настроение детской безмятежности пропало, и Супонька раздраженно вздохнул:
— Ну, а теперь-то чего им от нас надо?
— Крови, конечно…
Я больше никак не прокомментировал это. Приказ — что тут можно еще сказать? Мы еще немного посмотрели на движущиеся точки. Там, у вертолета, похоже, погибли не все, а только авангард отряда.
Мы еще немного посмотрели на преследователей, и начали спускаться. В свист ветра вплелся шорох осыпающихся камней. Перекрикивая шум, Супонька спросил.
— Что предпримем, командир? Догонят ведь…
Я промолчал, сберегая дыхание.
— Догонят. Точно догонят, — продолжил Супонька. — Сытые, выспавшиеся, обутые… Могу поспорить, что нет там ни одного одноногого…
Я снова не отозвался. Шедшие по нашим следам люди наверняка были альпинистами, мастерами своего дела — экипированные всем, чем нужно, располагавшие связью и в отличие от нас умевшими воевать и выживать в горах. Наш недавний успех случаен. Если б не наша удачная позиция ничего бы у нас не вышло… В открытом бою шансов у нас ноль. Конечно, мы могли уйти с топы. Пока нас не видели это было бы лучше всего, но тропа тут оставалась единственной дорогой вниз и, пропустив преследователей вперед, мы наверняка натолкнемся на их же засаду.
Камни под ногами угрожающе загудели и мелкой еще волной двинулись вниз. Мы остановились, давая осыпи успокоиться.
— Им сейчас, по всему, должно быть не до нас… У них президента грохнули, а они гоняются неизвестно за кем.
Супонька подумал и, соглашаясь, пробубнил:
— Я и говорю — радио… Президент вполне может оказаться живым и здоровым…
Осыпь успокоилась, гул затих, и мы снова двинулись к далекому лесу, но уже медленнее.
«Или перестрелять их, что ли» — подумал я, но Супонька, словно прочитав эти мысли, заметил.
— И перебить их не перебьешь. Это тебе не чистое поле. Тут за каждым камнем позиция. Завяжут бой, вызовут вертолеты…
Товарищ прав.
Но и оставлять все «на потом» смысла не имело. Нужно на что-то решаться и именно сейчас. Скоро преследователи перевалят через вершину, увидят нас, и дальше все пойдет так, как предсказал Супонька — бой, вертолеты… Нет! Хвосты надо рубить!
Через несколько минут тропа провела нас под скалой, прямо под нависшим снежным козырьком. Я задрал голову, прикидывая, что это может нам дать. Тропа, и так неширокая, тут сужалась, и приходилось идти одному за другим. За скалой лежало снежное поле. Может быть, где-то и нашлось бы место получше, но искать его времени уже не оставалось.
— Погляди вокруг. Поищи укрытие…
Супонька оглядевшись, одобрительно кивнул. Он пошел дальше, а я присев на корточки занялся подготовкой к диверсии — план уже сложился.
Загородившись спиной от ветра, ногой потрогал слежавшийся наст. Вроде бы ничего. Может быть, в той стороне есть что-то еще лучше? Впрочем, чего там привередничать… Если учесть, что нам везет, то все и тут выйдет как надо.
Поглядывая на часы — время не шло, а бежало — я окликнул Супоньку.
— Ну что?
Тот пожал плечами.
— Ничего. Нет тут пещеры. И вообще нет ничего лучше вон тех камней.
Он махнул рукой за спину, показывая на несколько гранитных валунов, мощных как противотанковые надолбы. Неизвестно, смогут ли они защитить от камнепада, но другой возможности уберечься у нас я не видел. Подбадривая друг друга, мы поднялись к глыбам и затаились. Не прошло и 20-ти минут как преследователи показались из-за обреза скалы. Незваные гости шли тесной группой, не отрываясь друг от друга больше чем на три-четыре шага.
— Хорошо, — прошептал я. — Всем достанется…
Над реальностью.
— Ну как? Им повезет? Или нет?
— Понятно, что нам хочется разного, — сказал Первый. — Значит воспользуемся испытанным способом.
Он кивнул на лежащий на столе кубик.
— Я бросаю.
Перекатываясь с боку на бок, кубик покатился по столу и ткнулся в стойку для дисков.
— Ладно. Твоя взяла. Только давай так, чтоб и для других наступили какие-нибудь нехорошие последствия.
— А именно?
— Оружие. Жизнь останется, а оружие — нет.
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Снежный козырек продолжал нависать над тропой. Если все сработает как надо, то все остальное доделает снег. Я отметил для себя камень, поравнявшись с которым, преследователи должны были вступить на сыпучий снег.
И начал считал шаги.
Первый поравнялся и прошёл мимо заветного камня, второй… Пора!
Беззвучно поднявшись, я швырнул гранату и тут же следом вторую и третью… Жалеть их смысла уже не имело. Взрыв, второй, третий…
Эти ребята на гранатной фабрике знали свое дело!
Взрыв подбросил снег в небо, и в туже секунду, вместе с эхом, на тропу упал нависшей над ней снежный козырек.
Он все падал и падал, и через секунды стало ясно, что мы несколько перестарались с гранатами — сверху молочно-белой рекой пошла лавина.
— Все, — спокойно сказал Супонька, глядя себе за спину. — Приплыли…
Снежный вихрь налетел на нас, стараясь холодными пальцами достать из-под камней, но мы ухватились друг за друга и держались до тех пор, пока сознание не померкло.
Над реальностью.
Лавина уносила людей вниз и по экрану носились снежные вихри.
— Это, я так понимаю, тоже не конец?
— Надеюсь, что нет. Твоя команда жива, да и мой Президент, похоже, жив-здоров.
— Я вообще-то малость подустал… Может, прервемся? Кофейку хлебнем… Ты как?
— Кофеин вреден…
— Тогда чайковского…