Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Наверху раздалось громкое «Ах!» и на долю секунды отстав от своего крика на нас упал Жадный.
Повезло всем, а ему — больше всего. Когда мы, покряхтывая, поднялись с пола, сверху вниз по-прежнему спускались металлические скобы, только стало их штук девять — как раз штук на десять меньше, чем нужно. До нижней от бетонного пола оставалось метров шесть.
Такова, верно, человеческая природа — каждый из нас попробовал подпрыгнуть, но даже самому молодому и легкому недоставало 3–4 метров роста, чтоб попытка имела хотя бы минимальные шансы на успех.
— Высоковато, — подвел я итог прыжкам.
— Другого хода нет?
— Наверняка есть.
Я посмотрел на Жадного с интересом.
— Только мы не знаем где он.
Он поскреб голову.
— А давайте так попробуем. Друг на друга… Как в цирке…
Я встал внизу, на мене устроился Супонька. Жадный пополз по нам, бормоча что-то бодрое, но…
— Цирковой аттракцион, — сказал поднимаясь с пола Супонька — «Три террористы Три»… Первый раз на арене. Гимнастическая пирамида, прыжки и ужимки под куполом цирка.
— Сортира, — поправил Корявый.
— И падение вниз, — добавил я с пола. — Прямо на живого человека.
Мне досталось больше других.
— Нам еще одного человека не хватает. Занять негде?
Супонька машинально попытался почиститься, но сообразил, что это просто смешно.
— Придется обойтись. Думать надо…
— А что тут думать? От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Или нет? Ты, что в школу не ходил?
— Ходил. Только в моей школе таким вот глупостям не учили.
— В цирк ходить надо было, а не в школу…
— Чего собачитесь? — деликатно спросил я. — Если знаешь как — скажи. Нам тут сейчас задерживаться никакого резона нет.
— Сколько там не хватает?
— Похоже нескольких сантиметров.
— Вот!
Жадный ухмыльнулся и вытащил из автомата магазин, достал из разгрузки второй.
— Делай как я!
На глазах товарищей он положил их себе на плечи, словно погоны.
— Сообразили?
Я посмотрел на него почти с восхищением. Потом стал серьезным и смерил взглядом Супоньку.
— Верно! И давайте так. Ты внизу — у тебя руки короткие, потом я, а наверх дедушку пустим.
— Нет, — возразил Супонька. — Я второй. У тебя руки подлиннее…
Я посмотрел на свои руки и кивнул.
— Не раздавим мы Жадного-то?
Жадный только щеки надул.
— Только не пукни, смотри, — серьезно напутствовал меня Супонька. — Пукнешь — вся наша пирамида снова развалится.
Я, не отвечая, полез вверх.
— Прыгаю… — предупредил я товарищей. Повисла напряженная тишина. Даже Жадный, кряхтевший внизу от усилия еще чуть-чуть приподняться на носках, не завидовал сейчас мне. Падать на бетон удовольствие небольшое. Я взмыл вверх как ракета… Нет. Как хреновая китайская петарда, подделка под ракету.
— У-у-у-у-у.
— …мать..
— Дерьмо…
— Еще раз…
Понукать никого не пришлось, но только с третьего раза мне удалось зацепиться за скобу, да и то, только потому, что оттолкнулся не от плеча, а от головы товарища. Несколько секунд я болтался там, словно червяк в руках у неумелого рыболова, но потом зацепился за что-то ногой и вскарабкался наверх…
— Веревку…
Супонька размахнулся и забросил вверх конец…
— Я погляжу что тут и как…
Осторожно пробуя ступени, я поднялся к люку и застыл вслушиваясь. Жадный тихонько сдвинул предохранитель на автомате. Щелчок был еле слышным, но я услышал и отрицательно покачал головой.
Колодец выходил наружу в одном из парков Зеербурга.
Секунду помедлив, я уперся головой в крышку и чуть приподнял её.
Солнце тут уже садилось. Сквозь узкую щель виднелись кусты, облитые теплым светом заходящего солнца. Никто не орал «руки вверх» и «стоять», никто не стрелял и не тыкал дулом в затылок и я решился еще немного приподнять крышку. Кусты окружали меня со всех сторон. Тот, кто выбирал место выхода, подумал и об этом. Осторожно выскользнув из люка, я, припадая к земле, добежал до зеленой стены. Поляна оказалась пустой. С трех сторон за кустами начинался парк, а с четвертой вплотную к кустам подходило шоссе.
На дороге, в десятке шагов за кустами боярышника стоял легковой автомобиль. Все, как и договаривались. Не теряя времени, я вернулся к колодцу.
— Поднимайтесь…
— Что там?
— Лето. Вечер, — отозвался я умиротворенно. — И машина с блондинками…
На лице Жадного появилось мечтательное выражение по глазам видно было, что представил он теплый летний вечер, запах цветов, плывущий над городом, и вздохнул. Я его понимал — после двух часов ужасной вони, запах свежего, ничем не пахнущего воздуха и то вспоминался с любовной грустью в сердце, что уж тогда говорить о цветах?
Поднявшись на поверхность они, не сговариваясь, уселись рядом со мной на крышку колодца.
Супонька расслабился, безвольно опустив руки. Жадный, скривив рожу, растирал то шею, то ногу. У меня самого тело жило недавней болью перенапряженных мышц. По кругу пошла фляга. Из горлышка потянулся тонкий коньячный запах.
— За неудачу…
Жадный кивнул, тоже приложился, и вернул её мне. Отхлебывая, мы предавали посудину по кругу, пока там все не закончилось. Крайний глоток достался мне. Коньяк теплым комочком покатился в желудок. Проводив его мысленным взором, я задавил лирическое настроение. Впереди нас ждала работа чуть менее сложная, чем та, которую мы провалили — нам предстояло добраться до конспиративной квартиры.
— Раздевайтесь.
Распотрошив мешок, я раздал скатанные в тугой сверток майки и джинсы. Снятую с себя одежду мы затолкали в освободившийся мешок. Оставлять её тут — давать лишние шансы нашим врагам. Тут и размеры, и запах… Нам и без таких подарков будет сложно.
Пока товарищи переодевались, я ликвидировал следы нашего присутствия, опустившись на корточки, засунул в щель между крышкой и ободом подобранные тут же несколько щепок и мелких камней, чтоб стало похоже, что люк не открывали с неделю. Давать лишние шансы преследователям я не собирался.
Сторожась от чужих взглядов, мы добрались до автомобиля. На водительском месте лежала записка. «Вариант ╧5. Без изменений». Это означало, что загодя разработанный план отхода действует и никакой самодеятельности от нас не требуется.
С момента нашего столкновения с катерами из охраны Президента прошло около сорока минут. За это время войска и полиция наверняка успела оцепить все районы предполагаемого выхода на поверхность. Для этого хватило бы и четверти часа, но на наше счастье никто не может предположить, что мы вышли там, где вышли. По планам, которыми располагает наш противник, переход из тоннеля в тоннель не мог быть произведен, так как на планах туннели не соединялись…
Над реальностью.
— И что, так вот просто они и сбегут?
— Ничего себе «просто»!? Задачку твою на сообразительность решили?
— Ну…
— Вот тебе и ну. Считай, заслужили.
— Нет. Мы так просто их не отпустим!
— Мы?
— Ну конечно. Мы с компьютером.
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Наша машина каплей влилась в общий поток, рвущийся из центра Зеербурга. Люди просто ехали по своим делам. Еще никто ничего не знал. Неудачное покушение не стало заголовками в газетах. Только ближе к вечеру те расскажут о том, что случилось, да, возможно, радио через час-другой осмелится рассказать о том, что произошло… Интересно, что они придумают в этот раз? Приходилось мне в эфире выслушивать разное… Вполне могут объявить, что проходят очередные учения.
В зеркале заднего вида Жадный растирал ногу.
— Что с ногой? Перелом?
— Вряд ли. Просто приложился где-то… Болит…
Не отпуская руля я, выбрав момент, повернулся пощупать.
Стиснув зубы Жадный вытерпел моё любопытство и принялся перетягивать ногу эластичным бинтом. Несмотря на неудачу, он оставался в неплохом настроении. Проиграв схватку, каждый из нас выиграл жизнь…
— Обидно, что сегодня не получилось.
Мы с Супонькой синхронно пожали плечами. План был хорош, но случайности играют свою роль в любой ситуации. Иногда роковую, как для Босого Черепа, иногда — счастливую…
— Если б не тщеславие этого дурака Суайе…
Мне показалось, что он готов плюнуть, но тот сдержался…
— Дураки всегда тщеславны, — отозвался я.
Автомобили впереди остановились. Отпустив руль, выглянул наружу. Там полицейский патруль проверял документы водителей.
— Проверка документов.
Голос мой остался спокоен. Из перчаточного ящика я достал удостоверения личности и, отобрав бумаги с фотографиями Супоньки и Жадного, протянул их назад.
Документы Босого Черепа, подумав, сунул обратно в ящик.
Впереди полицейский, козырнув, отпустил машину, и очередь взвыла моторами.
— Черепа жалко, — раздалось за моей спиной.
— Погоди его жалеть. Может быть, сейчас себя жалеть придется.
Жадный выглянул. Машины медленно проезжали мимо передвижного полицейского поста. Их могли проверить, а могли пропустить и без проверки. Тут все решала удача.
Впереди еще стоял с десяток машин, когда сзади налетел шум мотора и над крышами замерших автомобилей, едва не задевая крыши, пронесся военный геликоптер. Разгоняя вокруг себя ветер, он опустился рядом с полицейскими. Из распахнувшегося брюха бодрыми горошинами выкатились солдаты во главе с капитаном и в момент перегородили дорогу.
Я смотрел на них, прикидывая, чем все это для нас может кончиться. Потом бросил — уж больно нехорошо выходило. Военные принялись трясти машины основательно. Пока офицер разбирался с водителем, солдаты обшаривали автомобиль, словно озабоченные маньяки грудастую блондинку. Не найдя ничего подозрительного, капитан отпускал машину и переходил к следующей.
— Такой проверки нам не выдержать.
Это я и сам понимал. Супонька тронул меня за плечо.
— Прорываемся?
Я кивнул. Очередь перед нами сократилась до трех машин.
— Как с оружием?
— Плохо. У меня плохо. Две гранаты и рожок к автомату.
— Гляньте под сиденьем, — не отрывая взгляда от потрошащих предыдущую машину солдат, предложил им я. — Порадуйтесь…
Под сидением кое-что нашлось. За моей спиной заскрипела кожа, потом раздалось довольное: «Вау!». В зеркальце заднего вида стало видно, как Жадный оглаживает гранатомет.
Спокойно наблюдая за обыском через лобовое стекло, я выдал инструкцию.
— Супонька… Ты бьёшь по солдатам. Жадный — по вертолету…
Все просто, понятно… На мою долю оставалось крутить баранку.
Впереди стоящая машина отъехала. Капитан, в лихо заломленном берете, поманил меня к себе.
Я усмехнулся и плавно двинул машину вперед. Автомобиль медленно катился вдоль разделительной полосы. За спиной послышался щелчок спускаемого предохранителя. С тихим шумом ушло вниз боковое стекло. Я увидел, как лицо капитана стало сосредоточенным и жестким, а рука потянулась к кобуре.
Нет. Не поможет… В товарищах я был уверен, как в самом себе. За спиной загрохотал автомат. Отброшенная гильза перелетела через голову и покатилась по приборной доске. Я на долю секунды отвлекся и когда взгляд вернулся на дорогу, капитан там уже валился вниз, к колесу. Промахнуться с пяти метров ну никак невозможно. Рядом с ним валились на асфальт его бойцы. Приоткрыв другую дверь, Жадный извернулся и через крышу бросил гранату. Не долетев до машины, она упала на бетон и покатилась вниз, к обочине. Уцелевший полицейский махнул ногой, стараясь отбросить её, но промахнулся — занервничал. Что случилось дальше, я не видел — выжал педаль газа и понесся вперед, радуясь пустоте шоссе. За спиной, Жадный в приоткрытую дверь посылал назад очередь за очередью. Там загрохотало, и боковое зеркальце вспыхнуло пламенем.
— Порядок!
Он вставил новый магазин, но стрелять не спешил.
Пока все клеилось. Машина свернула в ближайший переулок и завертелась по улицам, сбивая возможную, да что там говорить — неизбежную — погоню. Через полдесятка пируэтов они выбрались на автостраду и полетели вперед, прочь от города.
Над реальностью.
— Не пущу…
— Чем тебе это все не нравится?
— Да нет. Напротив. Все здорово… Я их вертолетом с твоего разрешения погоняю — давно хотел поиграть, а тут так кстати. Джойстик у тебя еще остался? Ну, тот, что я тебе на прошлый Новый Год дарил?
— Для хорошего дела почему бы и не найти? Я такими подарками не разбрасываюсь. Только уж извини, я сопротивляться буду…
— Да пожалуйста…
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Радость, впрочем, оказалась недолгой. И пяти минут не прошло, как перед капотом брызнул осколками бетон покрытия. От неожиданности я нажал на тормоза. Жадный с воплем скатился вперед, а перед капотом грохнул взрыв, покрывший лобовое стекло сетью трещин.
— Вертолет! — завопил Супонька. В его голосе слышалась и злость и укоризна. Только это ничего не решало, и я снова газанул. Машина как живая бросалась из стороны в сторону, не давая пулеметчику прицелиться и убить себя. То справа, то слева с неслышным за ревом движка тупым стуком, крупнокалиберные пули крошили бетон. Впереди дорога превращалась в аллею. Плотно сведенные ветки могли скрыть от взгляда, но никак не от пули — очередь, пробив крышу, прошила крышу рядом с ногами Жадного.
— У-йо!
Выглянув, террорист погрозил кулаком вертолету, который так и не успел взорвать. Железная мельница неслась позади метрах в двадцати над землей и он, выбив заднее стекло, вступил в диалог с ней автоматной очередью. Плексиглас преследователя брызнул осколками, и из кабины выпало тело в защитного цвета форме. Супонька радостно заорал. Вертолет ушел в сторону, успев полоснуть по земле длинной очередью. К счастью для нас стрелок бил уже вслепую — машину скрыли густые ветки. Супонька, приоткрыл свою дверь. Кроны деревьев вверху смыкались неплотной крышей, сквозь которую видно мы видели и небо и вертолет, закладывающий вираж, чтоб вернуться. Пулемет в небе пока молчал. Пока.
«Они нас не видят! — сообразил я и тут же понял, что ошибся. Едва кроны над головой стали пожиже, как с неба обрушился пулеметный треск, а секундой позже позади машины грохнуло, и на крышу обрушился град камней.
— Гранаты!
— Вижу… — Жадный выругался и поднял гранатомет. — Сейчас я им тоже кину…
Резко ударив локтем назад, он выбил остатки заднего стекла.
— Мне нужен кусок чистого неба. И не виляй…
— Слышишь, командир?
Я кивнул. С вертолетом нужно было кончать. Наверняка пилот уже сообщил о происходящем и навстречу нам уже спешат антитеррористические спецгруппы, встреча с которыми не сулит нам ничего хорошего. У нас еще имелись шансы в борьбе один на один против земли или против неба, но одновременное нападение вертолета и какого-нибудь захудалого броневика положило бы конец нашим приключениям.
Дорога впереди светлела. Деревья стояли реже, и я почувствовал, что где-то там есть место, устраивающее и Жадного и вертолетного пулеметчика. Место дуэли. Я перестал крутить руль. Машина пошла прямо.
— Внимание!
Жадный, высунувшись из машины, принялся выцеливать вертолет. Я сбросил газ, понимая, что времени для второго выстрела у него может и не найтись и дополнительный шанс товарищу не помешает. Едва верху показалось чистое небо, как Жадный крикнул:
— Выстрел!
Я втянул голову в плечи, но это мало помогло — лобовое стекло исчезло, салон заволокло дымом, и я оглох.
Машина, уже не управляемая, завертелась на дороге, пошла юзом. Я не знал, что там, в небе, и на всякий случай дернул за руль, уклоняясь от возможного ответа сверху, но ничего не произошло. Оглянувшись, я увидел, как обломки вертолета, прошитого насквозь гранатой, валятся вниз на шоссе позади авто. Там грохнуло, багровым волдырем вспух взрыв, обозначив место удачи столбом дыма.
Над реальностью.
— Так не честно».
— Как это «так»?
— Вот так. У тебя джойстик плохой. Непривычный.
— Ну я даже не знаю, что тебе сказать… Другого нет.
— Давай еще раз с того места, где их патруль остановил? А?
— Не уж. Игра длинная. Если желание есть на вертолете полетать. Я тебе авиасимулятор поставлю. Потом.
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Мою глухоту пробил радостный рев Жадного и через мгновение присоединившемуся к нему Супоньке.
Разделяя их настроение, я давил на педаль газа, втаптывал её в пол, но скорости это не прибавляло. Стволы деревьев по бокам двигались все медленнее и медленнее и, наконец, машина встала. Ребята отчего-то подумали, что я встал, чтоб полюбоваться разгорающимся пожаром, но все оказалось гораздо хуже.
Жадный, выскочив на бетон, раскрывал рот, помогая руками рассказу руками — тыкал в стороны и разводил руки, словно охотник, добывший особо крупного зверя. Но сообразив, что красноречие его пропадает втуне, отмахнулся и выбросил чадившие резиновые коврики.
Поддавшись общей эйфории, я вытащил из кармана ручку и на рукаве Жадного нарисовал одну звездочку. Мой товарищ точно заслужил её.
Хотя… Поводов для радости у нас оставалось мало.
Машина, за экспонат будущего музея Революции еще могла бы сойти — разбитые стекла, пробитые багажник и крыша позволяли — но ехать на ней дальше мы уже не могли. Да и не хотела она ехать. Последние пули повредили мотор, волшебным образом превратив автомобиль в кусок металлолома, и теперь нам приходилось рассчитывать только на свои ноги.
— Конец машине, — оповестил я товарищей. — Дальше — пешком…
Жадный, все еще державший тубус гранатомета, бросил его в машину.
— Идти можешь?
Морщась, террорист наступил на больную ногу и помрачнел. Лицо дернулось от мгновенной боли.
— Идти — да. Бежать — нет.
Плохо дело. В этой ситуации нам могла выручить только скорость.
Я в сердцах стукнул кулаком по крыше. Ладно. Это все лирика. О другом надо думать…
Обнаружив брошенную машину нас, скорее всего и станут искать с той стороны шоссе. Не факт, конечно, но большая часть погони наверняка устремиться туда. Чтоб дать им подтверждение таких мыслей я бросил туда несколько опустошенных магазинов и потащил товарищей обратно к дороге…
Обломки вертолета горели ровным сильным пламенем, выбрасывая вверх крученый столб дыма. Из кустов я видел, как остановилась около него какая-то машина и через секунду — водитель сообразил, что что-то тут не так — рванула прочь. С момента нашего выхода на поверхность прошло уже 17 минут. Чтоб раскинуть сеть, в которую наверняка попадутся три вооруженных пешехода, времени у сил у специалистов из Министерства Безопасности было вполне достаточно. А умирать мне категорически не хотелось.
Над нашими головами пророкотали вертолеты. Ориентируясь на столб дыма, машины вышли к месту катастрофы и из распахнувшихся люков посыпались солдаты. Затихающий механический грохот прорезал собачий лай. Вот это было совсем плохо. Жадный показал туда пальцем, и, словно звук нуждался в каком-то пояснении, сказал:
— Собаки…
От собак нам не уйти. Это становилось ясно, как пропись первоклассника. Звери не станут смотреть, на какой стороне дороги стоит разбитая машина, они не станут размышлять, а просто возьмут след. Пусть даже это будет след одноногого и хромого… Отчего-то стало так горько и обидно, что в голове зашевелилась мысль что неплохо бы найти какой-нибудь подземный ход и прочую чепуху в том же духе.
На лице Жадного радостное возбуждение от только что хорошо сделанной работы постепенно исчезало. Собаки… Он явно понял, что стал слабым звеном — со своей ногой он мог только тихонько ковылять, осторожно перенося вес с больной на здоровую, а от собак придется бегать… Собаки путали все дело.
Он взвесил мешок. Внутри скрежетнуло железом по железу. То, что там лежало, кто-то один мог бы попробовать обменять на время.
— Послушайте…
Супонька поднял голову.
— Уходите. Я останусь…
Я никак на его слова не отреагировал, а Супонька кивнул, словно ничего иного и не ожидал услышать.
— Рановато ты об этом, — сказал он и предложил. — Может быть, назад вернемся? Возьмем вертолет…
Жадный молчал, ждал, что скажу я. А мне говорить было нечего. Вертолет — это выход из положения, в котором мы очутились, а удача и смелость могли дать нам шанс воспользоваться им. Может быть…
Наша детская хитрость все-таки сработала.
Хотя, пожалуй, нет. Сработала не хитрость, а простая человеческая логика. Завидев в кустах разбитую машину, преследователи первым делом бросились именно на ту сторону дороги, на какое-то время, ощутив азарт охоты — слишком уж очевидны были приметы близкой победы. Кто-то там пытался командовать, но они пока не сориентировались и надеялись уже через пару минут ухватить нас за шкирки. Около вертолетов, стоящих по обе стороны от горящих обломков, осталось всего несколько человек — двое пилотов в черных кожаных куртках и четверо армейцев в пятнистых комбинезонах. Наворачивая на ствол автомата глушитель, Супонька спросил нас.
— Ну, у кого как с полезными навыками дело обстоит? Может быть, кто-то вертолет когда-нибудь водил?
Жадный только щекой дернул. Я помотал головой. С самолетом я еще как-то мог справиться, а вот вертолет…
— Что, ни разу в жизни? — удивился Супонька, поднимая автомат и примериваясь. — А я вот водил…
Автомат глухо затрещал, переводя людей в покойников. Враги на шоссе повалились, так и не услышав своей смерти.
— …в детстве. За веревочку…
Тут он слегка лукавил. Когда я сообразил, кто так нахально лезет в мою группу, то напряг память и кое-что вспомнил. Например, то, что лет десять назад, уже живя на нелегальном положении, тот устроился к одному миллионеру механиком в гараж. Кроме работы с автомобилями, в его обязанностях записано было, что он еще помогает пилоту хозяйского вертолета содержать машину в порядке. На этом месте ему удалось проработать почти год и он, видимо, успел кое-чего нахвататься от пилота.
— Бегом!
Подавая пример товарищам, я рванул к вертолетам. Сейчас все решали секунды. Время на раздумье и пробы у нас не оставалось. Его едва-едва хватало на действия.
Шелест рвущейся под ногами травы сменился топотом по асфальту. Трижды лязгнула металлическая подножка, принимая новый экипаж. За лобовым стеклом продолжалась дорога, и мелькали фигурки в камуфляже. Там гонялись за призраками, еще надеясь на победу.
Супонька словно слепой ощупывал кнопки, вглядывался в надписи, пытаясь вспомнить, что делать. На их счастье двигатель не успели заглушить, и им оставалось только взлететь.
Над реальностью.
— Слушай… Когда это у твоих удача закончится? Нельзя же так вот нагло, против здравого смысла!
— Почему нельзя? Очень даже можно…
— Я уж вижу. Они у тебя как три верблюда. И у каждого по два горба с удачей…
— Ну вот видишь, ты и сам все понимаешь…
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Подняться в воздух нам удалось только с третьей попытки. Не признавая в Супоньке хозяина, машина упорно не хотела отрываться от земли. Я сдержанно чертыхался. Жадный же, выставив ствол автомата в открытую дверь, наблюдал за лесом. За шумом мотора мы уже не слышали ни собачьего лая, ни человеческих криков. Только здравый смысл советовал поторапливаться. Несколько секунд машина висела на одном месте, впустую перемалывая воздух. По Супонькиному виду я видел, что он-то, куда именно нам надобно лететь, хорошо себе представлял, а вот объяснить это вертолету не мог.
— Ну, давай, лети, — напомнил ему втихую нервничающий Жадный. — Вспоминай детство.
— А я и лечу, — отозвался нечаянный пилот, соображая, на что еще следует нажать.
Задумчиво шевеля пальцами, он щелкнул тумблером, и отжал рычаг от себя. Ему повезло. Нам всем повезло. Слегка кренясь, вертолет все-таки сдвинулся с места. Медленно набирая скорость, машина развернулась по большому кругу, направляясь к городу. Теперь бежать в другую сторону смысла не имело — при такой облаве город давал больше шансов скрыться.
Город лежал совсем рядом. Преодолевая встречный ветер мы добрались бы туда за четверть часа, но с нашей стороны это было бы слишком большим нахальством впереться в туже часть города, откуда буквально только что с боем вырвались, поэтому я показал Супоньке, чтоб он летел по дуге. Ни один из нас не думал, что все несчастья этого дня закончились и далее все пойдет быстро и безболезненно.
Над реальностью.
— Слушай! Давай, пока джойстик не убрал.
Второй пожал плечами.
— Обещаю, что сбивать не буду, — пообещал Первый.
— Ну, это мы еще посмотрим, кто кого собьет. Ты про два горба удачи не забыл?
— Да ладно… Я их просто погоняю…
— Но и мы с компом в стороне не останемся.
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Вскоре мои опасения превратились в уверенность — откуда-то сбоку появился полицейский вертолет. Тот пока не стрелял, следовал параллельным курсом, ничем не выдавая своих намерений. Просто летел.
— Нас пасет, — злобно сказал Жадный, пристраивая гранатомет так, чтоб тот в нужный момент оказался под рукой.
Представив, что случиться с вертолетом, если тот станет стрелять в кабине, я остановил его.
— Руки у тебя чешутся? До него полтора километра, да и пилот там мастер… Развоевался…
Жадный с сожалением отложил оружие в сторону.
— Так ждать пока он нам на голову не сядет? Сам понимаешь, что пока он там, нам и сесть нельзя будет. Голыми руками на земле возьмут.
Я ничего не ответил, только сожалеющее покачал головой. Все шло так, как говорил товарищ. Сесть нам не дадут. Стрелять, конечно, тоже станут в самом крайнем случае, ну, например, если мы сейчас рванем в центр города, к Президентскому дворцу — зачем портить армейское имущество, если через несколько минут вертолету все равно придется садиться? Все они хорошо посчитали. Все…
Пришло время решаться на что-то… Под брюхом вертолета уже рассыпались огни окраинных городских кварталов. Яркие точки расплывались радужными колечками.
— Дождь? — тревожно спросил Супонька.
— Туман…
Пилот внимательно смотрел вперед. Земля там теряла очертания, заволакиваемая белесой дымкой. Супонька двинул рычаг вперед и вертолет начал снижение. Я оглянулся. Преследователь повторил наш маневр. Туман у земли был плотнее, и чтоб не потерять нас им пришлось приблизиться. Теперь вертолеты разделяло метров двести. Пристроившись одна над другой, обе машины усердно перемешивали туман винтами.
— Следи за ними, — сказал я Жадному. — Если начнет наглеть — стреляй. А ты — ищи место для посадки поближе к дороге.
Над реальностью.
— Ну и что? Организуешь очередное чудо?
— Зачем?
— Ну, без чуда тут явно не обойтись. Сам посуди: на хвосте — погоня, на земле — военные патрули.
— Зачем чудо, если есть физика?
— Физика?
— Ну, электроснабжение… Комп, примени…
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
Терять нам было уже нечего, и машина пошла на снижение. До земли нам оставалось метров двадцать. Второй вертолет несся уже метрах в пятидесяти позади и метрах в тридцати выше. Жадный в оба глаза следил за ним, желая повторить свой недавний подвиг — он явно хотел украсить свой рукав еще одной звездочкой, но вертолет бросало из стороны в сторону, да и туман скрадывал чужой контур, превращая аппарат в какую-то летучую кляксу.
Машины летели по кромке леса, черным пятном закрывавшим всю правую сторону горизонта.
По лицу Супоньки потекли ручейки пота. Вцепившись двумя руками в рычаг управления, он с напряжением ждал, что вот-вот из тумана и темноты выскочит какое-нибудь дерево или стена, но все кончилось иначе. Позади нас в небе вспыхнул ослепительно белый, с голубым оттенком, свет…
— Наши! — восторженно заорал Жадный, все глядевший назад.
Взрывная волна догнала вертолет и тяжело швырнула вперед.
Вспышка получилась краткой и ослепительной. На её фоне на одно лишь мгновение стали видны тонкие черные провода, высоковольтной линии расчертившие свет на несколько частей. Через несколько секунд обломки взорвавшейся машины лежали внизу, освещая длинными языками пламени поваленную вышку электропередачи.
— Какие «наши»? — в сердцах сказал я. — Очнись…
Не сбавляя скорости и не поднимаясь выше, мы пролетели еще с десяток километров до автострады. Жадный все крутился позади и восторженно повторял раз за разом «Ай да мы! Ай да мы!». Когда огонёк аварии скрылся в наступившей ночи, он довольно произнес.
— Да от нас врагам урону как от броневика с пехотой!
Супонька невнимательно покивал. Он занимался важным делом — искал площадку для посадки и вспоминал, как это делается. Вспомнил и вспомнил вовремя. Немножко боком и чуть не перевернувшись, они все-таки коснулись земли. Винт молотил ставший прозрачным воздух и затихающее свистел.
— Подведем итоги! — радостно сказал Жадный. — В нашем активе министр внутренних дел, катер с мелкой командой, два разбитых вертолета и трофей.
Он почти ласково постучал кулаком по борту.
Вместо ответа Супонька вытерся рукавом. Он бы тоже, возможно пошутил, но сил на это у него не осталось.
— Рано радуешься, — отозвался я, шаря под сидением. Там ожидаемо нашлась бутылка спиртного. Знаю я этих летчиков, они такие, запасливые. Я сунул её в дрожащие руки нашего пилота. — Не исключено, что в ближайшее время актив-пассив поменяется…
Супонька с благодарностью присосался к горлышку. В перерывах между глотками одноногий товарищ вернул нас в реальность.
— А в пассиве — Босой Череп…
…Мы не стали задерживаться, а похватав оружие, побрели к дороге добывать машину.
Это удалось до смешного просто. Видимо, Судьба решила пойти нам навстречу с улыбкой, а не с оскалом.
Двое полупьяных юнцов в автомобиле не стали искушать её, вышедшею к ним на встречу в виде людей с автоматами и уступили авто.
— Ваше сотрудничество с «Фронтом Национального Освобождения» вам зачтется народной властью! — крикнул Жадный и мы уехали.
Сев за руль, первым делом Супонька включил радио. Все станции передавали вперемешку с музыкой сообщение о неудавшемся покушении на Президента страны. На все лады расписывали самоотверженное поведение министра внутренних дел, своим телом защитившего Президента от очереди в упор из крупнокалиберного пулемета, а потом еще и накрывшего собой гранату…
— Ну, врут! — вроде бы даже с одобрением сказал одноногий. — Как это они не придумали, что граната была вдобавок ко всему еще и ядовитой?
— Фантазии не хватило…
— Получается, что мы нечаянно родили нового национального героя! — задумчиво заметил Жадный.
— Ну, это в какой-то степени и от нас зависит, — отозвался я. — Если мы им дадим время отлакировать его образ…
— Вот именно…
Через несколько минут фары высветили впереди перила моста. Мы переглянулись и, ни слова не говоря, свернули в сторону. В городе имелся шанс снова попасть под обыск. Не имея документов на машину объяснить, откуда в ней столько оружия будет трудно, поэтому притопив мешки в ближайшей заводи мы вернулись на дорогу.
На окраине города нас ждала новая явка — склад универсального магазина.
Над реальностью.
— Не нравится мне, что инициатива всегда у твоих.
Второй демонстративно отодвинулся от игровой консоли. Руки с растопыренными пальцами взлетели перед лицом.
— Не возражаю. Перехватывай. Хоть прямо сейчас.
Он довольно улыбался, да ведь и было чему радоваться. Пока его сторона побеждала.
— Хорошо. Запускаю в твои крысиные норы майора Аммонало…