У дороги суетились какие-то неоружные людишки — собирали стрелы и стаскивали покойников в одно место.

Гаврила вышел из кустов и негромко кашлянул в кулак. Первый же обернувшийся узнал незваного гостя и его перекосило.

— Колдун! — истошно заорал собиратель рухляди. — Беда! Все пропали!

И этого хватило, чтоб обратить врагов в бегство, но Гаврила вдобавок затопал ногами и ухнул филином. Люди исчезли, словно их ветром сдуло. Раздвигая траву и поднимая ветки кустов, Гаврила и Избор прошлись по обочине туда-сюда, то и дело наклоняясь к земле. Никаких мешков тут не лежало… Стрелы — целые и перемолотые в щепки, поломанные копья… Этого добра хватало, а вот мешков не нашли.

Они вернулись к ковру с неприятными новостями.

— Пусто там… Стрелы да покойники.

— Мне очень нужен мой мешок, — повторила Анна, словно бы и не услышав, что ей сказали.

— Нет его, — повторил Избор. — Понимаешь? Нет!

— Да где ж его сейчас найдешь? — поддержал его Гаврила. — Приторочил кто-то из ратников к седлу и ищи его теперь…

Девушка покачала головой, то ли не веря этому, то ли не пуская страшную новость в голову.

— Или того хуже — заглянут внутрь и в лесу бросят…

— Не бросят, — твердо сказала девушка.

— Что в нем? — спросил Гаврила. Жестом он остановил готовое сорваться с подружкиных губ слова и поправился.

— Если что-то ценное, то возможно к князю отнесут, а если так…

Он пренебрежительно щелкнул пальцами.

— Сарафан какой-нибудь или бусы… Просто бросят.

— Или в кабаке пропьют, — добавил Исин. Избор кивком подтвердил слова товарища.

— Князю понесут, — твердо сказала принцесса. Уж в чем в чем, а в этом уверенность она имела твердую. Раз уж этот дикий князь знал, кто летит, то вполне мог знать и все остальное: о хитоне Геракла, о заклятье, положенном на её возлюбленного…

— Князю понесут… — повторила она после нескольких мгновений молчания. — Там все князю понесут… Не посмеют по-другому.

Гаврила слушал её, и все это нравилось ему меньше и меньше. Он внимательно посмотрел на девушек, стремясь увидеть то, что раньше не замечал.

— Выходит, они и впрямь вас встречали?

Анна вторая сдержанно кивнула.

— Получается так…

Богатырь перевел взгляд на воеводу. Несколько мгновений Гаврила и Избор смотрели друг на друга.

— А ведь я так и думал, что неспроста это все… — сказал воевода. — Не хватало нам во врагов новых колдунов. Похоже, опять мы не в своё дело вляпались…

— Мешок, — напомнила Анна вторая. — Мешок почему не ищем?

— Нет мешка… Унесли с собой… — раздраженно ответил Гаврила. От чужих колдунов добра ждать не приходилось. Нужно было придумывать, как выходить из этого положения.

— Догонять надо!

— Не догоним… — отмахнулся киевлянин. Все бросить и уйти или послушаться девиц, или убить их?

— Тогда надо сегодня же ночью, — влезла в разговор вторая Анна — Сегодня же ночью пробраться к князю и…

Избор покачал головой.

— Нет.

— Надо!

Воевода думал о другом. А вдруг, все же поляницы? Кто знает, какими они еще бывают? Диля и Тулица это одно, а эти, может быть, другое.

— А ты умеешь? — спросил он. — С князьями воевать — не хоровод водить. Тут глотки резать надо. Ножом…

Воевода вытащил засапожник и бросил говорунье. Та отшатнулась, а подруга побледнела.

— Нет, — резко сказала та. Пальцы сжались в кулачок, размером с куриное яйцо. — Нечего вечера ждать. Надо прямо сейчас! Пока они до города не добрались. Налететь и сверху!

Слушая перепалку, Гаврила задумчиво кивал. Страсть как хотелось простых решений, но он сдерживался. А может быть притвориться, что всему верит? Броситься отбирать этот самый мешок…

В прозрачном голубом небе, высоко-высоко, висело Солнце. Кто знает сколько там до города, но в любом случае догнать побитых алчедаровых дружинников они вполне успевали — ковер это не лошадь. Может быть, он и не быстрее птиц летал, но уж с лошадью точно потягаться сможет. Тем более что все равно им к этому Алчедару идти придется. По своим ли делам или по девичьим, но придется.

Гадкая мысль блеснула змеиными боками и осталась в голове.

А если нет никаких колдунов, точнее есть один княжий колдун, который просто обрушил ковер с девками и- все… Ну нужны эти девки зачем-то князю. А за нужду можно многое потребовать, если знать у кого.

Может быть, просто поменять этих девиц на святогорову кровь? Ну, если она, конечно, есть у князя.

Эта мысль неприятно кольнула совесть, доставляя неудобство, словно камень в сапоге и он оправдался перед самим собой — у них дело всей Руси касаемое, а у этих свистушек…

Только можно ли ради великого дела пойти на подлость, а то, что это будет именно подлость, он в том не сомневался? И как жить после этого? Христианам-то хорошо… Он вспомнил отца Никодима, того самого, с кем время от времени попивал «кровь Христову». Им-то здорово: согрешил, покаялся и все-ничего. Как с гуся вода… Снова чистенький… А ему-то как? Всю оставшуюся жизнь на совести жизнь этих двух девчушек носить…

А князь? С ним что?

Тут ведь как не смотри, с какого боку не подступай, а гадость они князю учинили, если это, конечно его люди. Принцессы девицы или нет, а ждал он их — встречать людей с почетом выслал. А они ему все испортили. Тяжело договариваться будет. Хотя, если его еще разочек пугануть, может быть и посговорчивее князь станет…

Решение пришло…

Он, по-доброму прищурившись, посмотрел на них и на ковер, потом опять перевел взгляд на девушек.

— Вы на него злобу имеете и у нас к нему интерес есть…

— Какой?

— Дело тайное, — встрял Исин, нахмурив брови. — Не всякому говорить можно.

Гаврила махнул рукой.

— Да чего уж там… Есть у него одна вещица, нашему князю очень потребная. Найти её надо и отобрать…

— Золото? — понимающе усмехнулась Анна.

— Дороже, — вернул усмешку Исин.

— И как это все будет?

— Мы их сейчас нагоним и наше отберем, — сказала вторая Анна. — А потом отвезем вас к нему и…

— …и он нам все сам отдаст… — непонятным тоном, то ли смеясь, то ли и в самом деле так думая закончил Избор.

— Ну да….

«А черт с ним, с князем-то..- подумал Гаврила. — Догоним, тогда девичье отберем, а потом сразу к князю, за своим! А потом разберемся!»

Ковер разгонялся медленно, с натугой, словно через силу…

Гаврила чувствовал это, да и каждый, кто сидел на нем по суетливому ерзанью ковра чувствовали, что тот движется.

— Ничего, — сказал Гаврила. — Мы им сейчас…

Они невысоко поднялись над деревьями, что их и спасло от неприятностей. Ковер дернулся, по нему пробежала волна-судорога, как если б он из последних сил хотел что-то сделать для своих седоков, и они всем скопом рухнули на траву…

Стряхнув с себя одну из невесомых почти девчонок, Избор поднялся, оглядываясь. Голубое и зеленое в глазах прекратило прыгать и метаться. На земле от веку спокойно: трава, кустики, цветочки. Солнышко в небе. Запутавшийся в ветках ковер висел недалеко безжизненный и неподвижный.

— Кончили воевать, — просипел снизу Хазарин.

— Теперь не догоним… — подвел итог приключению Гаврила и, заглянув в закипающие слезами глаза одной из девиц, поправился.

— Мы их, гадов, по-другому достанем…

Солнце еще не миновало половины своего пути, как они оказались на своей полянке с чудесным камнем. Все шло к тому, что они должны будут друг другу помочь. Подумав над тем, что случилось, Гаврила уверил себя, что ни один нормальный князь такую сильную реликвию, как кровь Святогора, на такую худосочную девицу менять не станет. Даже за двух девиц не отдаст. А попробуют они прийти к нему с этим предложением либо засмеёт в глаза, либо, если и впрямь эти девицы ему потребны, просто поубивает своих незваных гостей и дело с концом. Ну а с девицами поступит сообразно своим желаниям.

Так что по любому выходило, что придется им вместе какое-то время побыть и помочь друг другу. Только вот как? Как этим девочкам объяснить то, что сейчас на их глазах их станет вдвое, втрое, а то и вчетверо больше?

— Тут у нас такое дело, — несколько смущаясь, начал Гаврила. Он посмотрел на товарищей, на камень, придумывая слова, чтоб не напугать насмерть этих девчонок. Такое ведь не всякий взрослый ум выдержит, а тут две соплюшки. Еще умом двинутся или не пойми что подумают…

— Есть у нас одна диковина…

Рука сама собой потянулась к затылку.

— Да что ты их водишь туда-сюда, как телка на веревочке… — оборвал его Избор. — Вот смотрите, что у нас есть…

Трава под его шагом зашелестела, треснули ветки. На глазах у девушек он зашел за камень, махнул им рукой и сделал шаг вперед. Мгновение и фигура пинского воеводы словно бы расплылась, расширилась и… Из камня вышло уже двое воевод.

Одна из девчонок закусила кулачок, чтоб не вскрикнуть, а вторая, сглотнув ком в горле, спросила.

— Который настоящий?

— Оба настоящие, — ответил правый воевода.

— Одно плохо, — добавил второй. — Недолговечен. Как солнце закатится — все…

— Что все? — спросила вторая, вынув кулачок изо рта.

— Один останусь, — хором ответили Изборы. От этого хора они посмотрели друг на друга, одинаковым движением пожали плечами и, словно извиняясь, также хором поправились:

— Из двоих опять один останется…

Не давая девчонкам задуматься над происходящим, Гаврила подхватил:

— У вас диковина и у нас диковина. Кабы нам эти диковины сложить, то мы все дела переделаем. Как на это посмотрите?

Принцессы переглянулись.

Анна пришла в себя первой. Императорская кровь все-таки. Медленно поднявшись, она подошла к камню. От него тянуло теплом как от обычной каменной дворцовой стены. До волшебства оставался шаг. Всего один шаг, но чтоб его сделать, нужно собраться с духом.

— Анна!

Подруга подошла к ней и взяла за руку.

Принцесса вспомнила своего князя… Этот шаг, куда бы он не вел, должен будет привести её к нему…

Шаг дался ей тяжело, но она его сделала!

Зажмурившись, но сделала.

С дрожью — но сделала. Прохладная тень махнула над головой ветерком…

Нет, она, конечно, осталась одна, но… Не одна. Она не могла объяснить это.

— Ну вот как-то так! — сказал хазарин и, чтоб ошалевшим слегка девицам стало не так страшно, шагнул за ними следом.

— Давайте-ка все, разом. Чтоб время не терять….

Её новые друзья один за другим входили в тень бестрепетно раздваивались. Глядя на них, и она окончательно осмелела.

Одна за одной из-под камня выходили её двойники или она сама стала двойником этих пригожих девушек. Рядом с каждой преданно заглядывала в глаза подруга. Как это все происходило, она теперь не задумывалась. Колдовство и все тут. А как ковер летает? То-то же…

В конце концов, два Гаврилы несколько раз бросили сквозь камень, скатанный в рулон ковер, четыре хазарина с другой стороны поймали их, и поляна стала похожа на задний двор какого-нибудь персидского купца.

— Замечательно, — глядя на это и искренне радуясь, сказал один из Гаврил. — Теперь, девы, проверьте, как вас новые ковры слушаются….

Анны встрепенулись и, прекратив болтать друг с другом, бросились выбирать себе по ковру. Те не подвели и уже через мгновение они висели в воздухе, закрывая небо.

— Теперь о главном, — сказал Избор, когда радостный шум и визг улеглись. — Всем запомнить. Все мы- самые настоящие, но кто-то один- самый-самый настоящий. И ковер один — тоже самый-самый настоящий. Что бывает, если до заката мы у этого камня не соберемся, вы знаете. Не хотелось бы, чтоб кто-то из нас на не самом-самом настоящем ковре закат в воздухе встретил.

Мужчины закивали, выказывая полное с ним согласие.

Пинский воевода также кивнул удовлетворенно и покосился на девушек, держащейся своей стайкой.

— А вас, принцессы, особенно прошу. Не самовольствуйте. Что мы скажем, то и делайте…

— Мы плохого не посоветуем, — добавил какой-то Исин.