Залетев в дом, Елистрей бросил короб в угол.

Два дела у него сейчас имелось — найти на кого злобу выплеснуть и понять, что тут происходит. Так что, вернув себе человеческое обличье, он первым делом бросился к Шару. Конечно, товарищей всегда надо опасаться, ибо кто может сделать добротную подлость, как не самые ближние к тебе люди? Им-то это в удобство и удовольствие, но такую свинью подложить — это уж чересчур. Всему есть мера!

В Шаре затлел огонек, он разросся в лепесток фиолетового пламени и в мгновение превратился в человеческое лицо.

Елистрей собрался выпустить на неверного товарища всю накопленную злость, но тот перебил его:

— Не стоит благодарности. Когда-нибудь и ты мне чем-нибудь поможешь.

— Если… — собрался перебить его Елистрей.

— А если не понадобится твоя помощь, то и ладно… Хотя… Верни ковер и мы в расчете!

— Ты смеёшься? — рыкнул Елистрей. — Издеваться вздумал?

Циндал в шаре замер, и лицо его потекло, переставая быть благостным.

— Что произошло? Там не оказалось принцессы? — осторожно спросил он. Елистрей быстро ходил по дому, складывая нужное в мешок, и неверный друг иногда терял его из виду.

— Я не знаю, кого ты прислал, но у этих девиц оказалась очень хорошая охрана! Куда лучше, нежели у моего князя. У моего бывшего князя.

— Какая охрана? Ты о чем? Вы не сумели поймать девчонок?

Каждый следующий вопрос цареградского мага звучал резче и резче.

— Поймали, но их отбили телохранители.

— Какие к черту телохранители? — выплеснулось из Шара. — Вы не смогли поймать двух изнеженных девиц, которых я прямо-таки сунул тебе в руки?

Издевки в его голосе не слышалось, но удивления — полной мерой. Елистрей вспомнил стаю летающих ковров и кучу кровожадных молодцов на каждом. С мечами и луками. И колдовством в каждом кулаке.

— Нет. Мы не смогли удержать двух каких-то девок, у которых телохранители оказались ничуть не хуже Императорских. Кого ты нам подкинул?

Циндал не ответил, только бровями ерзал, осмысливая услышанное.

— И летучих ковров у них оказался чуть не с десяток… И у них нашлось колдовское оружие, извергающее смерть из кулаков…

Лицо Циндала стремительно приблизилось, заполнив собой весь Шар.

— Смерть из кулака?

— Да!

Елистрей покрутил в руках какой-то кафтан, непонятно как попавший ему в руки и отбросил его за ненадобностью. — Я сам еле ушел от них… Я! Еле улетел! Они ворвались в терем Алчедара и разгромили там все…

Руки сами собой нашли кувшин вина и ополовинили его в дареный князем золотой кубок.

— Зачем?

Елистрей, борясь с волнением, хлебнул из кубка, покачал его. Золотая тяжесть приятно оттягивала руку. Не раздумывая, он сунул его в мешок. Мало ли как дело повернется.

— Зачем им было лезть к вам, если принцессу вы не захватили?

— У нас остались какие-то вещи этих девиц.

— Странно. В вещах есть что-то ценное?

— Мелочи. Старые тряпки… Немного золота, еда…

— И все?

— Вообще-то они пришли не только за этим. Они искали одежду Святогора.

Циндал в Шаре поднял брови, прося объяснений.

— Это местный богатырь непомерной силы. Жил очень-очень давно…

— Зачем?

— Не спросил… — с явной издевкой ответил Елистрей. — Честное слово, не до того было…

— Сейчас они где?

— Да вот не знаю…

— Даже не знаю, что тебе посоветовать… — медленно произнес Цареградский маг.

Елистрей криво усмехнулся и совсем уж собрался сказать, что в советах не нуждается, но шар погас, а царьградец исчез.

…Погасив Шар, Циндал откинулся в кресле и принялся в задумчивости похрустывать пальцами.

Ай-яй-яй, как интересно получается!

Неужели это опять те самые, о которых он и слышать бы не хотел?

Не у всякого мага хватит смелости публично признать поражение, поэтому то, что не так давно случилось с магами Вечного города, приходилось домысливать. Понятно, что все свои неприятности (а смерть троих не самых слабых в их мире магов самое малое тянуло на катастрофу) они списывали на случай и подлость противников, но все-таки разговоры о неких славянских воинах, приложивших к этому руку, ходили. Уж не об этих ли? А ведь вполне может быть и о них… И спросить уже не у кого — Вечный город молчал, словно говорить там было некому.

А может, так оно и есть?

Перебирая мысли как четки, Циндал поставил перед собой другой Шар.

Тот еще плевался внутри себя искрами, а колдун уже нетерпеливо покачивался на неудобном табурете, ожидая, когда из-за огненных росчерков выплывет голова Сарса.

— Что случилось? — наконец спросил тот, проталкивая слова сквозь зевок. За его спиной мелькали чьи-то руки-ноги, взлетали покрывала, слышался женский смех. Почувствовав, куда устремлен взгляд коллеги, он досадливо попенял:

— Если б ты знал, насколько ты некстати!

— Правда всегда кстати. Что у тебя в Киеве?

Степняк насторожился. Руки непроизвольно дернулись, словно хотели что-то проверить.

— Все нормально там. Как и обговаривали. А что?

Циндал не стал отвечать.

— Чем они могут снять заклятье?

— Только кровью.

— Любой?

Степняк оскалился.

— Ну, если хотят, чтоб княжество обезлюдело…

Циндал смотрел на степного мага, а у того задорно вздернутый уголок рта пополз вниз, а брови начали становиться похожими на склоны рядом стоящих холмов. К его чести он быстро сообразил, что имеет в виду цареградский маг.

— Они ищут сильную кровь?

— То-то и оно!

— Ты их перехватил? — Сарс стал деловитым и резким. — Где они?

— Нет. Не перехватил. Они в княжестве Алчедара. Знаешь?

— Знаю такого. Там же кажется этот…

Степняк пощелкал пальцами, вспоминая.

— Елистрей… — помог ему Циндал. — Как раз сейчас я с ним и говорил. Он еле ушел от них. Так что думаю, твоя помощь будет не лишней.

— А сам ты что? — подозрительно спросил маг.

— У меня тут своих дел хватает. Принцесса, понимаешь, пропала…

Коллега в шаре понимающе покивал и исчез.

Поднявшись с табурета, маг прошелся по комнате, повернулся на каблуках. В дверях, у самого входа стоял, неподвижный как фидиево изваяние, посыльный с вытянутой рукой.

Словно упрекая себя в забывчивости, колдун хлопнул себя по лбу.

— Очнись!

Фигура скорохода дрогнула, он тряхнул головой, сбрасывая наваждение и сбросив наваждение, продолжил фразу:

— Басилевсы хотят знать, не видел ли ты сегодня принцессу Анну?

…Вечер этого многотрудного дня выдался невесёлый. Ковры слетелись на поляну перед заветным камнем и сошедшие с них люди расселись в траве.

— Решайте, девоньки, можете лететь куда хотели. Не получилось у нас, — сказал Гаврила, будто это нуждалось в пояснениях.

— Ну, видишь, как получилось-то — развел руками другой Гаврила. — Нет ваших узелков у князя. Теперь нет. И волшебника тоже нет. Искать его нужно.

— Нет абрикоса — нет и косточки, — цветисто выразился хазарин. Второй Исин для чего-то, видимо не захотел уступить самому себе в галантности, добавил:

— Нет кочана — нет и кочерыжки!

Остальные Исины тоже как-то подозрительно заволновались, но Гаврила остановил их попытку выразиться еще более цветисто.

— Без вещей не полетим! — сказала, как отрезала одна. Вторая вздохнула и кивнула соглашаясь.

— Хватит кочевряжиться. Кто хочет дело сказать — пусть говорит. Пока солнце не зашло, может быть, чего умное в сто голов придумаем…

— Так что тут думать-то? Тут двумя путями идти надо. И колдуна сбежавшего искать и смотреть, может, что еще из полезного на глаза попадется.

— Так ведь нам напополам не разорваться.

— А вот тут остановимся и с нашими девицами поговорим. Поспрошаем что у них на уме.

Избор повернулся к стайке девушек.

— Что скажите, красавицы?

— Без моих вещей мне в Киеве делать нечего, — сказала одна. Остальные девушки закивали, соглашаясь.

— Вы-то этого колдуна искать будете? — спросила вторая Анна.

Поляна вскипела возгласами:

— А как же!

— Непременно поймаем!

— И сломаем ему чего-нибудь…

Голоса мужчин предвкушающее загудели, сделав поляну на мгновение похожей на пчелиное дупло, а девушки переглянулись и тоже зашушукались. Несколько голосов друг за другом определеили что и как будет дальше.

— Надо и нам с ними…

— Вместе что-нибудь да выйдет…

— Все ковер общему делу в пользу будет…

Избор пристально посмотрел ближней девушке в глаза.

— Крепко ваше слово? Не передумаете?

Половина девушек надменно вздернули подбородки.

— От своего слова не откажусь.

— У нас, у принцесс, слово тверже камня и дороже золота! — поддержал подругу кто-то из вторых Анн.

— Ну вот. Пополам рваться не придется, раз принцессы… — он произнес слово так, словно пробовал его на вкус: есть там лжа или нет, — Раз принцессы с нами, то на коврах-то мы много чего сможем.

Ночь сократила их число. С последними лучами солнца пропали все ковры, кроме одного и людей поубавилось. Со страхом в душе Исин увидел, как два разговаривающих друг с другом Гаврилы исчезли так, словно и не было их — быстрее, чем лопаются пузыри на дождевой луже. Исчезли ковры, мешки… Вместо людей и вещей на траве остались лежать три мешка да кадушка с рыбой — кто-то из расторопных двойников успел потратить нестойкое к закату золото, поменяв его на еду, а может быть само как-то к рукам прилипло, пока в княжеских гостях прохлаждались….