Ночь в Константинополе случилась жаркая.

Ветра, весь день гонявшие волны по Босфору, усвистали в Африку, оставив город задыхаться в духоте летней ночи, однако безветрие это синоним спокойствия. Императорский дворец, не смотря на позднее время, сверкал огнями и сотрясался от топота сотен ног.

Принцесса пропала!

Багрянородные братья Анны — Василий и Константин уже третий день искали невесть куда подевавшуюся сестру. Дворцовые слуги быстро облазили дворец от чердака до подвала, но удача никому не улыбнулась. Перетряхнули весь двор, даже зверинец прошерстила императорская стража, но — тщетно. Пропала Анна.

Когда Циндал появился перед императорами те, внешне сохраняя спокойствие и достоинство, уже готовы были кусать локти и грызть ногти.

— Сестра наша, Анна, пропала…. - сообщил ему Василий. Он старался быть сдержанным, но не получалось.

Сестра императоров — не просто сестра, это еще политические возможности. Отдав сестру в нужные руки, Империя много чего могла бы приобрести. Ну, а где выгода — там и интерес.

— Искать надо… — неопределенно сказал Циндал.

— Так ищи! — взревел Константин, не сдержавшись. — Ищи, колдун! И чтоб нашел!

— Иначе на кол сядешь! — добавил Василий.

— На галеры!

Маг сдержал глумливую улыбку. Что он может, это благородный дурак, не знающий, что такое настоящее могущество? Однако ссорится с императорами не с руки. Ну, пособачишься с ними, настоишь на своем и где потом искать пристанище, крышу над головой, слуг, хорошую библиотеку? Пусть уж идет все как идет. Хотя нет… Нечего им тут орать на умных людей…

— Можно попробовать, — сухо сказал Циндал. — Только вот какое дело, государи. Волшебство это непростое и вам выбрать сейчас придется. Либо я покажу, кто её украл, либо узнаю где она сейчас.

— Да как ты смеешь! — взъярился Константин. Маг мстительно, хотя и неслышно, хмыкнул и развел руками.

— Правила колдовства не мной установлены, а Всевышним! Либо то, либо другое… Но не все сразу.

Император сдался и осел, как пивная пена оседает над кружкой.

— Анну покажи!

— Нужно зеркало, — сказал маг. — Побольше. И какую-нибудь вещь принцессы.

Зеркала Императоры не пожалели. Четверо слуг отодрали от стены огромную, в рост человека раму с зеркальным стеклом, где по бронзовому ободу вились позолоченные виноградные лозы. Пятый принес что-то вроде шарфа или шали. Кланяясь, слуги поставили блестящее стекло перед Императорами, и маг обвязал вокруг него полосу тонкого шелка.

— Ну? — прорычал Василий. — Колдуй!

Циндал не ответил, но поклонился, взмахнул руками.

В первое мгновение ничего не произошло, а потом…

Потом по зеркалу пробежала рябь, словно по прудовой глади непонятным волшебством поставленной вертикально, ударили дождевые капли. Густо, густо… Кто-то из императоров за спиной мага вздохнул, перекрестился…

По стеклу побежали круги, оно задрожало и из глубины начало появляться изображение. Плеснуло зеленым, потом оранжевым и через вздох стало ясно, что за стеклом горит костер, около которого сидят люди. На траве лежало какое-то тряпье, лежало блюдо и несколько ковриг хлеба. Рядом с каждым лежали мечи, отблескивая в живом пламени красным.

Мысль пришла, махнула хвостом и сбежала. Потом вернулась. Кстати… Про умных людей… Эдак можно одним ударом двух птиц…

Правильно. Так и надо сделать!

Одна из фигурок шевельнулась.

— Анна!

Братья императоры наклонились и задышали — один над правым плечом, другой — над левым.

— Точно она!

Циндал вроде как удивленно вскинул брови. По краю зеркала, где неясно отражались оба императора, прошло движение.

— Вот так случай! — негромко воскликнул Циндал, привлекая императорское внимание. — Вон это кто!

— Кто? Знаешь их?

— Видал я, вроде, эти рожи… — вроде как неуверенно произнес маг. — Это Киевского князя люди. Убить меня хотели…

— А что не убили? — настроение у Императоров стало куда как лучше. Половину дела сделали — нашли сестру.

— Отбился. Киевскому князю тогда силу да удачу захотелось к рукам прибрать. А я мешал им.

Он вспомнил «Паучью лапку», и стиснул зубы, заталкивая поглубже нервную дрожь от этих воспоминаний. Одного раза хватило, второй ведь можно не пережить…

— Слабоваты они против меня оказались, — не моргнув глазом солгал маг.

— Это хорошо… — переглянувшись меж собой и согласно друг другу покивав, в один голос сказали Императоры. — Тогда так, колдун… Все свои дела побоку и лети туда, вези Анну назад.

— Я? — удивился Циндал. Василий кивнул, что мол, все правильно, что не ослышался маг. Все в точности так.

— Враг тебе со всех сторон знакомый, — добавил словообильный Константин, — тобой уже битый. Они тебя боятся. Тебе там только показаться — и все!

Маг открывал и закрывал рот, стараясь придумать что-нибудь, что заставит Императоров изменить решение, но Василий только рукой махнул и лицом удивление выразил, что маг еще тут, а не на полпути туда.

Императоры отвлеклись — в зеркале один из похитителей поднялся и нырнул в темноту…

Злость полыхнула в душе яркой вспышкой и Циндал, подхватив литого золота кубок, грохнул им по блестящему стеклу. Зеркало тонко звякнуло и мелким мусором посыпалось вниз, превращаясь в блестящую кучу сверкающего песка. Императоры отпрянули. В городе Василия заклокотало, но Циндал опередил императорский рев.

— Нельзя больше, — скрывая злобу и огорчение за поклоном ответил он на незаданный вопрос. — Еще чуть-чуть и они бы о нас узнали. А как тогда мне Анну выручать?

…Следующим утром проснулись рано — солнце еще не успело подняться над окоемом.

Но темнота не помеха тому, кто свое дело знает. И тому, кто в одном месте несколько дней ночует- тут уже не глазами, а ногами видишь.

Гаврила отвернулся от подернувшегося пеплом костра и, подхватив котел, пошел к бочажку — хоть и хорошо поели вчера, а только брюхо старого добра не помнит, ему новое подавай. За спиной послышались неразборчивые возгласы — все потихоньку поднимались. День предстоял не простой. Ночью, так ни чего не решив, они понадеялись на утро — недаром говорят, что оно вечера мудренее. Вот оно и пришло, только — Гаврила, конечно, отвечал только за себя — ничего у него в голове за ночь не прибавилось. Понятно, что вещи старых богатырей нужны, а где их брать теперь никто не знает. Сгорела надежда в колдовской башне. Над ухом прозудел комар. Киевлянин отмахнулся, рукой разогнал мусор на воде, опустил в бочажок котел и снова задумался.

Такой ночи, что во вчера осталась, и врагу не пожелаешь. У каждого, наверное, седых волос втрое прибавилось! Гаврила вздохнул. Но только хоть весь тут поседей от огорчения, а что-то все равно придумать придется. Никак нельзя им ничего не придумать.

Вздохнув, киевлянин наклонился над бочажком, потянул ручку котелка вверх. Вода перед ним пошла рябью, и он несколько мгновений не видел ничего кроме мельканья водяных колец — вил. В кольцах расходящихся волн он увидел темный силуэт — отражение его собственной головы…

Или нет? Что-то шло не так, там, внизу на воде.

— Это не я, — сказал он, наконец, рассмотрев отражение. Там дергалось от играющей на поверхности рыбьей мелочи лицо какого-то старика.

— Конечно не ты, — отозвалось отражение знакомым голосом, и Гаврила, соединив все это — голос и изображение в своей голове, обрадовался:

— Белоян! Ты где?

— Там где нужно. А вот вас где носит, что в спокойную воду вам посмотреть некогда?

— Да все дела, дела… — отозвался озадаченный киевлянин. — У вас-то там что? Не развеялось?

Белоян отрицательно качнул головой. Гаврила не успел спросить о новостях, как волхв продолжил.

— Нашли что-нибудь?

— Ищем, — пожал плечами киевлянин. Он не стал сразу так вот расстраивать волхва. — Стараемся. С колдунами схлестываемся… Вчера вот, у одного башню сожгли.

— Вы там поторапливайтесь…

— Случилось чего? — насторожился Гаврила — мало им неприятностей.

— Что у нас еще может случиться? — Зло ответил вопросом на вопрос волхв, но почувствовав, что несколько переборщил, всеже объяснил.

— Степь зашевелилась…

Порыв ветра погнал по поверхности рябь, и задергавшееся лицо волхва растворилось в прозрачной воде. Гаврила еще несколько мгновений постоял, ожидая появления Белояна, но не дождался, вернулся к товарищам.

— Почему сухой? — встретил его вопросом Избор. Тот в ответ пождал плечами, догадываясь, что за шутку для него приготовил Пинский воевода и, опережая его, объяснил:

— С Белояном разговаривал.

— С кем?

Возглас раздался совсем не с той стороны, откуда его можно было ждать?

— С кем?

Одна из девиц прижав кулачок к груди, широко раскрытыми глазами смотрела на киевлянина.

— С Белояном, — повторил Гаврила. Он успел увидеть как кусок хлеба, и куриная ножка вываливаются из её руки и падают в траву. Мгновение замешательства разбил Исин, первым сообразивший, что что-то тут не так.

— Так вы Белояна знаете?

Одна кивнула, так ничего и не произнеся.

— А откуда ты его знаешь?

— Я с ним… — она запнулась, и подозрительно посмотрела на него. — А вы?

Её взгляд поочередно обежал мужчин.

— А кто ж у нас его не знает? — удивился Гаврила. — Это же Киевский волхв! Он нашего князя первый советник!

Аккуратно поставив котелок на землю, он поднял куриную ножку и откусил.

— Так чего ты с ним?

Но девица своенравно мотнула головой и задала встречный вопрос.

— Кто вы такие?

Гаврила на миг замешкался, соображая говорить ли правду, но после того, что произошло за эти несколько дней… Он тряхнул головой и ответил. Тем более что обе девицы в их власти. Кем бы они ни были, но от них никуда они не денутся. То, что эти двое не враги он теперь знал точно, однако друзья ли они? Вот в этом следовало разобраться.

Однако он не успел ответить на вопрос. Из-под ног, прямо из наполненного водой котелка послышался голос.

— Куда ты пропал, торопыга окаянный… Вечно тебя искать приходится!

— Да тут мы. Тут…

— А не попадалась ли вам по дороге….

— Дедушка!

Одна из девушек бросилась к котелку, словно там тонул ее любимый котёнок. Стоявшего на пути хазарина снесло в сторону и он, чтоб не упасть в костёр, ухватился за другую девицу. Глиняная чашка, что та держала в руках в ожидании завтрака, выскользнула и, найдя в траве камень, разлетелась на десяток осколков. Девушка не успела набрать воздуху в грудь, но Исин, не желавший ничего пропустить, не дал ей слова сказать.

— Я тебе ещё лучше достану!

Та кивнула, не столько соглашаясь, сколько отстраняясь он несвоевременной заботы — следовало присмотреть за принцессой.

Гаврила подавился словом, но успел подхватить бросившуюся к котелку девицу. Она болтала ногами в воздухе, хватала его руками, стараясь подгрести поближе к котелку.

— Что у вас там опять? Бабы?

Гневливый голос волхва не обещал ничего хорошего. И в тоже мгновение…

— Анна!?

Гавриловы руки сами собой разжались, и принцесса шлепнулась на траву.

— Дедушка!

Одним лягушачьим прыжком она доскакала до котелка и обняла его, словно стал тот котел не медным, а золотым.

— Я потерялась!

Белояново лицо подернулось рябью, в котелке забулькало — старый волхв смеялся. Он смеялся, смеялся и никак не мог остановиться, а когда все же отдышался обрадованно сказал:

— Как же ты потерялась? Ты теперь нашлась! А я уж совсем собрался на твои поиски людей налаживать.

Он стал серьезным.

— Эй, где вы там? Подойдите и слушайте!

Богатыри собрались около котелка и склонились над водой.

— Эй, Гаврила! Чтоб девушкам никакого урону не было. Знаю я вас. Беречь их как… Как не знаю что! И в Киев их как можно скорее доставьте.

— Быстро не получится, — возразил Гаврила. — Вот дело сделаем и с собой привезем.

Тем временем, быстрее других сообразивший что произошло, Исин, подхватив под локоть вторую девушку, принялся объяснять ей.

— Мы посланцы Белояновы. Его поручение выполняем. Беда у нас, девушки… Князь наш в беду попал…

— Да знают они, что у нас случилось, — донеслось из котелка. Анна часто-часто закивала.

— Вот! Вот! — крикнула она, расталкивая богатырей и наклоняясь над котлом. — Ты про кровь героев говорил! Так я с собой плащ Геракла везла!

— Везла?

— Отняли его!

Исин отпустил девушку и посмотрел на товарищей, мол, кто что тут понимает?

— Слыхал я что-то про этого мужика, — произнес Избор, потирая колючую щеку. — Вроде воином считался и впрямь не из последних. Герой!

Белояну объяснять что такое «плащ Геракла» не пришлось.

— Так… Гаврила!

— Здесь я.

Киевлянин наклонился над водой.

— Плащ ищите. Анна знает какой.

Гаврила виновато вздохнул.

— Тут вот какая незадача… Поищем, конечно, только возможно спалили мы его вместе с вчерашней башней. Ну получилось так. Не хотели, а…

Белоян нахмурился.

— Откуда у вас только руки растут? — в сердцах сказал он. Несколько мгновений волхв молча хмурил брови.

— Все равно ищите, — наконец сказал он. — Хороший колдун одной захоронкой не обходится.

Он помолчал, прикидывая как до них довести не самую хорошую новость.

— И вот еще что… Думал, это нашему делу помеха будет, а выходит — польза.

— Да что там еще такое?

— Решил за вас сам цареградский маг Циндал взяться. Понятно, не за вас самих, но… Его на поиски Анны отрядили. Так вот он вас найдет.

Гаврила оглянулся на девичьи «ой!» за спиной, вздохнул. Мог Белоян кого хочешь удивить. Обрадовал, значит, ничего не скажешь…

— Ну, а польза нам какая от этого может быть?

— Так у него кровь тоже не из слабых…

— Так он же колдун… — насторожился Масленников. — А ты говорил, что…

— Не всю жизнь он колдовал. Лет сто назад он добрым богатырем был.

Белоян прищурился, явно что-то вспоминая, но видно не о том вспомнил и тряхнул головой, отбрасывая ненужные думы.

— Или ты думаешь, что в волхвы только умные идут? В волхвы идут тогда, когда в глупую голову кулаками да булавами ума понапихают…