Снова застучали крышки сундуков, заскрипели петли, выставляя напоказ скопленные колдуном богатства.

Плащ нашелся в куче тряпья, что лежало ближе к входу. Анна быстрее других сообразила, что искать надо там — не мог колдун вообразить, что к нему попало и, не разбираясь, свалил где-то до лучших времён.

— Нашла! — звонкий голос принцессы расколол приглушенную тишину подземелья. В её руках плащ казался куском чёрного, беззвездного неба с алой полоской не то восхода, не то заката по краю. Гаврила, оглядев находку, переспросил:

— Точно он? Не подделка?

— Он! — убежденно сказала Анна. — Я помню. Вот кровь.

Действительно, на одном из краев материя не гнулась, застыв заскорузлой коркой.

Подошел Исин, присмотрелся… Не скрывая недоверия к неказистой тряпочке переспросил:

— Это что ли плащ?

— Этот. Он самый… — в два голоса ответили девушки. Хазарин покачал головой.

— До чего же вы такую вещь довели… Полы ей мыли, что ли?

— Где? Что? — также в два голоса встрепенулись девушки.

— Да вот же!

Хазарский палец заскользил по плащу от одного бурого пятна к другому.

— Пятна какие-то, куски вон висят…

— Это кровь! — несколько свысока ответила Анна. — Кровь настоящего героя. Полубога!

Радость и облегчение на Гавриловом лице мелькнули и пропали. Побоялся богатырь радостью спугнуть удачу.

— Ладно. Белоян разберется. Собираемся скоренько и на ковёр. И в Киев… Дня за два долетим?

Говоря всё это, он по-хозяйски оглядывался на раскрытые сундуки, на вываленные прямо на каменный пол вещи.

— А это всё? — спросил Избор. — Это все так вот и оставим?

— Не чужое ведь теперь… Все наше. — Поддержал его сотник. То свято, что с бою взято…

Гаврила почесал голову. Сотник с воеводой, конечно, правы, не чужое это теперь все, только как такую прорву вещей унести? Но выход, разумеется, нашёлся.

— Ладно… Чтоб лишний раз не возвращаться и колдуна здешнего плохими словами не поминать, забирай, что полезное увидишь на память.

Тишина тут же зазвенела золотом и серебром, зашелестела шелком и бархатом. Анна, повидавшая в своей жизни сокровищницы и побогаче стояла, прижимая к груди плащ и смотрела, как Ирина ходит от сундука к сундуку, то применяя колечки, то навешивая бусы из розовых жемчужин, выбирая которые покрупнее. Принцесса тихонечко фыркнула — очень уж разборчивой оказалась подруга. Чтоб полюбоваться собой, та взяла из очередного сундука зеркальце, кстати попавшееся под руку, и глянул в него. Исин, мявшийся неподалеку, увидел, как девушка завертела стеклом, глядя то с одной, то с другой стороны. Поймав недоуменный взгляд, хазарин подошёл ближе и украсил волосы девушки золотой диадемой с огромным зелёным камнем.

— Ты красивая… Не знал, что такие бывают…

Но девушка вместо улыбки протянула ему зеркало.

— Что это?

Исин не успел ответить, как увидел за стеклом движение и узнал вид. В зеркале, да и не зеркало это оказалось, а очередная колдовская штуковина — виднелся камень, недавно сдвинутый ими и чёрные космы травы и синее-синее небо, в котором тёмной заплаткой висел чужой ковёр. Исин сообразил быстро.

— Эй! Гляньте-ка! Ещё один колдун нужен кому-нибудь или обойдемся?

— Вот всегда у нас так: если не сейчас, так снова, — непонятно к кому обращаясь, сказал Гаврила.

— Как тот такой же, так и этот, — не менее озадачено отозвался Избор, покусывая губу. Очень ему это все не нравилось. Новый колдун мог означать новые неприятности. Хотя, что значит «мог»? Именно это он и означал!

— Многовато, что-то колдунов, получается, — добавила Ирина, не уловившая никакого смысла в речах богатырей. — Или у вас тут всегда так?

— Ничего страшного…

Исин дернулся, чтоб погладить, успокоить подружку принцессы, но на полпути передумал. Тем не менее, гордый недавней победой, убрав руки за спину и выпятив грудь, сказал:

— Где один летал, там и другого уложить место найдётся.

Только получилось совсем не по-исинову. Едва мужчины вышли наружу, как неведомые силы, неведомые и невидимые сковали их движения. Избор попробовал пошевелиться и ощутил себя не то пчелой в бочке мёда, не то мухой в ведре столярного клея. В двух шагах от чёрной дыры в земле они застыли, окутанные тягучей, медленной силой заклинаний. Сделав главное, незваный гость спрыгнул с ковра на землю, неспешно, явно напоказ, ничего не опасаясь подошёл поближе. У него хватило нахальства обойти вокруг них, покрутить участливо головой.

— Так, так, т-а-а-а-а-к, — он смотрел на них хозяйским глазом, как на своё собственное. — Кто тут у нас? Разбойники? Богатыри?

Он как-то по-особому развел руки, и сила ослабила хватку, словно сторожевой пёс приотпустил горло, дав возможность пленникам говорить.

— А ты кто такой, чтоб спрашивать? — выдохнул из себя Гаврила. — Я-то не со всяким разговаривать буду…

— Грубишь… — совершенно не обиженным тоном сказал колдун. — Ладно, горемыки, принцесса где?

— Какая принцесса?

— Анна. С вами она.

— А тебе зачем?

— Тут вопросы задаю я…

Незваный гость шевельнул пальцами, и всех троих изогнуло от боли. Перехваченное судорогой горло старалось выпустить из себя крик, но даже этой возможности колдун лишил своих пленников.

— Вот как-то вот так… — объяснил он им и явно издеваясь, поинтересовался. — Ещё вопросы будут?

Яду в его голосе хватало. Колдуна распирало от желания удивить их чем-нибудь ещё, он вместо этого охнул и начал заваливаться на бок. Хватка заклинаний ослабла, и богатыри провалились на землю. Избор, явно понимавший во всем происходящем куда больше других, бросился к колдуну, но тот, оторвав окровавленную руку от живота, отбросил его движением ладони. От этого движения кровь, что проступала багряным пятном, плеснула волной, и это спасло воеводу от неминуемой смерти — колдуну пришлось заняться собой.

— Сюда! — проорал воевода, высовывая голову из ямы. Гаврила его не услышал, или не захотел прислушаться. Он вскинул кулак, что поставить точку во всем этом безобразии, но колдовство пришлого колдуна оказалось то ли быстрее, то ли сильнее. Масленникова прикладывая спиной о каждую ступеньку снесло к ногам, стоявшим ни живы — ни мертвы, девушек. А через несколько мгновений там оказался и хазарин.

— Что это было? — поинтересовался Гаврила, глядя на кусок синего неба над входом в подземелье.

— Это наш дворцовый колдун Игнациус, — объяснила Анна.

— Это нам всем по шее надавали, — по-своему объяснил произошедшее Исин.

— Да не об этом я… — поморщился Гаврила поднимаясь. — Почему он нас отпустил?

— Как же… Отпустил… — через кряхтение вымолвил Избор. — Это я его ножичком…

Перевернувшись на спину, он показал длинный, с лезвием в полторы ладони кинжал с каплями крови.

— Как? Ты ж там не рядом…

Все ещё морщась, воевода отцепил с пояса ведерко, навел его на Гаврилу и через мгновение перед киевским богатырем растопырилась воеводская ладонь. Щелкнуть товарища по носу, как задумывалось, не вышло и пальцы сложились в кукиш.

— Как только эта гадина хватку ослабила, так я сумел дотянуться…

— А ведерко…

— Тут нашёл.

— Находчивый…

Гаврила тяжело поднялся.

— Добить бы его надо. Что человека-то зря мучить?

Избор, словно почувствовав, что полоса везения уже кончилась, взял у Ирины зеркальце, глянул и, покривившись лицом, повернул волшебное стекло к товарищам.

— Попробуй упокой такого.

Пришлый колдун за стеклом, здоровенький как гриб-боровик, словно и не истекал только что кровью, нетерпеливо прохаживался около спуска в магическую сокровищницу, руки нетерпеливо потирал. Явно не о здоровье своём думал, а о том, что с ними сделает, когда доберётся. Уж больно понятная улыбочка елозила по тонким губам. Киевский богатырь озадаченно покрутил головой — живуч, собака… Ирина несколько свысока объяснила:

— Колдовство. Когда у императоров любимая собака лапу поранила, он её колдовством обратно приклеил.

— Ну, ему-то я не лапу порезал, — несколько обиженный на то, что кто-то мог подумать, что он, воин, своей работы сделать не сумел, он-то, у кого руки в крови по колено, сказал Избор.

— Так колдун же! — вступился за Ирину хазарин. — Такому, что лапа, что брюхо… Матерый, видно.

— Ну а делать-то что? — спросила до сих пор молчавшая Анна. — Как теперь быть-то? Он добром не отстанет…

Трущийся у входа колдун попробовал решить эту задачу за них и предложил решение.

— Эй! Сидельцы! Слышите меня?

Гаврила поднял руку, обрыва разговоры.

— Так ты живой, милостивец? А мы тут горюем, что хорошего человека убили…

Колдун беззлобно рассмеялся.

— Ишь чего захотели… И не такие пробовали да… Слабоваты вы против меня. Даже если коллегиально. Ну, скопом, по-вашему.

— Так у нас и в мыслях такое не ночевало!

— Ну, хватит тут сказки рассказывать, — оборвал его колдун, поглаживая раненный бок. — Выходите, давайте, а то хуже будет…

— А хуже это как?

— Пока не решил, но точно не так хорошо, как сейчас.

— Давай-ка лучше ты к нам.

— Ну, сами напросились…

Несколько мгновений Игнациус стоял, молча что-то соображая. Сделал шаг, другой… И остановился. Гаврила поднял руку, привлекая внимание товарищей, и сделал жест, будто хватает кого-то. Товарищи ухмыльнулись понятливо, закивали… Только не обрадовал их колдун — потоптался у входа и отступил.

— Не получится мне к вам, — с искренним сожалением сказал он. — Тут покойный хозяин от таких как я защиту поставил.

— А ты сломай… — предложил хазарин. Гаврила показал тому кулак.

— Нет. Не стану. За вас боюсь… Начну ломать — вас ненароком покалечу, а мне принцессу надо целой доставить. Отпустите её.

Гаврила посмотрел на Анну. Та, прикусив губу, отрицательно качала головой.

— Не хочет она, — озвучил ответ воевода.

— А сама она что, говорить-то не может? Может быть, вы ей рот затыкаете?

— Нет, Игнациус. Передай императорам, что я замуж выхожу, — крикнула принцесса. — Князя полюбила и…

— Князя? Так ему не до того сейчас. Я же его уже убил…

Слово обрушилось как камень. Анна, ахнув, коснулась груди и повалилась на пол. Колдун, словно видевший что там у них происходит, злорадно расхохотался, но замолчал, ухватившись за бок. Избор зло оскалился.

— Не мог он Владимира убить, — убежденно сказал Гаврила, желая всех вокруг заставить поверить в свои слова. — Там Белоян. Он не позволит.

Богатырь прокашлялся и, стараясь чтоб голос звучал безразлично, переспросил.

— Какого такого князя?

— Так здешнего, вашего. Будет ещё кто ни попадя сестёр Императорских воровать.

— У нас, у вольных разбойников, князей не бывает.

— Наплевать мне на то, кто вы такие, — серьёзно, без веселья в голосе отозвался Игнациус, которому эта глупая перепалка стала надоедать.

— Отдайте принцессу и проваливайте на все четыре стороны. Обижать не буду.

Люди в подземелье увидели как маг, уверенный, что деваться им некуда, что все так и будет, поддергивает рукава халата, готовясь колдовать.

— Вы мне не нужны. Проваливайте… Принцессу отдайте.

— Так приди и возьми…

— Сказал же что не могу пока… — раздраженно отозвался колдун. — Прежний хозяин на вход заклятье наложил…

— А мы как же? — всерьёз удивился Гаврила, с самого начала думавший, что что-то слишком легко достались им такие богатства, слишком просто все вышло.

— Вы для серьёзных людей что мыши… А львам от мышей защита не нужна…

Колдун помолчал, ожидая ответа, но не дождался.

— Ну, как хотите. Мне десять дней, пока защита развеется, тут сидеть неохота, а вы поскучайте. Я вас для верности камушком придавлю, чтоб дурные мысли в головах не толкались, а попозже обязательно вернусь.

В зеркале колдун движением ладони приподнял камень-заслонку и уложил его на спуск в сокровищницу. Земля ощутимо дрогнула под ногами пленников, принимая тяжесть камня. Сразу стало темнее.

— Вы там, главное, друг друга не съешьте… А я скоро буду.

Глядя на побледневшую Ирину, Гаврила ухмыльнулся и подмигнул. Ничего лучшего, чем это, проклятый колдун и придумать не мог. Улетал бы быстрее.

— Он великий маг, — сказала подружка принцессы. — Сильный…

— Да и мы не пряники печатные…

Ирина недоуменно посмотрела на киевлянина.

— В смысле не из теста сделаны.

Он глянул на хазарина, ухмыльнулся.

— Даже кто из теста, так зачерствел до невозможности…