Не попрощавшись, колдун пошел к ковру.

Потирая руки, Гаврила подождал, пока тот не отлетит подальше. Незачем тому было видеть, как они оставят его с носом и выберутся из ловушки. Зачем расстраивать такого человека? Такое невежество себе дороже может выйти.

В волшебном зеркале ковёр становился все меньше и меньше: сперва он превратился в темную черточку на небе, потом в соринку, а потом и вовсе пропал из глаз.

— Так! — привлекая внимание, сказал Гаврила, закатывая рукава повыше. — Давайте-ка прячьтесь за сундуками… Мало ли как дело повернется.

Только вот никак дело не обернулось. Удар, которым он собирался расколоть или откатить камень, в этот раз даже вздрогнуть его не заставил. Более того! Сила удара вернулась обратно и в воздухе засвистели куски золота, монеты, кувшины… Самого Гаврилу придавил золотой идол с оскаленным улыбкой плоской рожей и, вставленными вместо глаз изумрудами, оцарапал щеку. Через мгновение к оханью и стонам добавился ещё один голос, а в зеркале появилась донельзя довольное лицо колдуна.

— Все целы? Так и знал, что вы до этого додумаетесь. Давайте-ка ещё что-нибудь примозгуйте.

Он улыбался, а Гавриле хотелось расколотить ни в чем неповинное зеркальце. Масленников цветисто пожелал ему неприятностей, стараясь, чтоб не Анна, ни Ирина не услышали, что именно он выговаривает, но и тут оказался в проигрыше.

— Кстати, можете не ругаться. Девичьи ушки пожалейте — я вас все равно не слышу.

Зеркало потемнело, словно Белый Свет превратился в Чёрный, но через вздох-другой в нем, как и прежде, отразилась поляна над ними.

Масленников резко выдохнув сказал только одно слово:

— Прячьтесь…

Вид у него был настолько решительный, что никто не решился ни возразить, ни переспросить. Он сжал-разжал пальцы, похлопал ладонью о ладонь. Непонятно зачем даже попрыгал на одной, потом на другой ноге, похрустел шеей…

И приступил…

Из-за сдвинутых в одно место и поставленных стеной сундуков, все смотрели как он ничего хорошего не обещавшим прищуром загораживающему выход камню, прицелился в преграду….

Щелк, щелк, щелк…

То, что колдун оказался мерзавцем, к сожалению, не сделало его ещё и лгуном. Камень стоял несокрушимо, а по залу метался вихрь из золота, серебра и драгоценных камней — отбрасываемая камнем сила щедрыми пригоршнями разбрасывала по залу содержимое мешков и сундуков и крушила все вокруг себя. Наконец Гаврила устал и остановился. Тишина висела лишь мгновение и тут же сменилась капелью — зазвенели, отлипая от каменных стен золотые кружочки монет, со змеиным шорохом сползали драгоценные цепочки и украшения. Все это освещал единственный оставшийся целым светильник, качающийся на единственной цепочке. Под этот звон и шорох Избор негромко спросил:

— А стену пробить не пробовал?

Высунувшиеся из-за сундуков девушки спрятались снова.

— Пробовал, — хмуро ответил Гаврила после недолгого молчания. Качающаяся полутьма и золотая капель не давали забыть слова колдуна.

— Прыгали, прыгали и допрыгались…

— И что с того? — бодро спросил Исин. — Плащ нашли? Нашли! Пошли отсюда. Я дорогу знаю.

Гаврила посмотрел на довольного хазарина и взгляд его прояснился. Увидев, как киевлянин воспрянул духом, сотник утвердительно кивнул, отвечая на не озвученный вопрос.

— Вот именно. Можно, конечно, ещё тут что-нибудь полезное поискать, но кто знает, как оно будет действовать.

— Полотно! — догадался Избор, наблюдая, как переглядываются повеселевшие товарищи.

— Точно, — подтвердил Исин догадку, искоса поглядывая на Ирину. — Для нас сейчас важно не куда, а откуда…

— А потом как?

— А потом придумаем что-нибудь. Первый раз, что ли?

Ещё не вполне доверяя пришедшему в голову решению, Гаврила поднялся по ступенькам к камню. Колдовство ли это было или просто вмешалась Судьба, но на камне не оказалось, ни единой трещины, ни одной щербинки. Силу свою Гаврила знал и потому недоверчиво покачал головой. Получалось, что и впрямь приложил тут имперский колдун своё умение. Не просто весом камень к земле прижало, а ещё и колдовством притянуло.

— Уйдем, — продолжил за спиной хазарин. — А когда захотим — вернёмся…

Безо всякой надежды на успех Гаврила толкнул камень плечом, уже понимая, что ничего не выйдет.

— А может ведь так оказаться, что оттуда, — сотник мотнул головой. — До Киева нам поближе будет. И все под горку.

— Без ковра? — напомнил Избор.

— Ну, значит без ковра. Обходились же как-то раньше?

— Тем более если под горку, — сказал, наконец, Гаврила, приняв решение.

Исин, чувствуя, что его слова и есть единственный путь отсюда, не спеша подошёл к комом лежащему на крышке сундука куску ткани.

— Может, это тоже чей-то плащ… — пробормотал он, обернулся тканью и… Исчез. Материя всколыхнулась парусом, поймавшим ветер и бессильно опала на камни пола.

Не появлялся хазарин довольно долго. Гаврила успел отойти от камня, девушки выбрались из-за сундуков и принялись перебирать какие-то золотые украшения.

— Да чего он там… — пробормотал Избор и только хотел поднять тряпицу, как та, словно фонтанная струя взмыла вверх и распахнулась, выпуская хазарина. В этот раз вместе с сотником в подземелье ворвался сухой прокаленный воздух, словно только что отошёл он от кузнечного горна, только что раскаленным железом не пахло.

— Это пещера в горах, — сказал сотник. — Небольшая… А внизу, у подножья — песок. Много песка. До окоема.

Вздохнув поглубже, Избор, как только что перед ним сотник, вошёл в волшебный покров. Шелест, порыв горячего ветра и по ногам вдарило, словно спрыгнул с невысокой ступеньки. С мягким шорохом опала за спиной волшебная материя. Несколько мгновений Избор стоял, вглядываясь и вслушиваясь, впитывая в себя новое место. Тихо. Пусто. Жарко.

Меч с тихим укоризненным шипением вернулся в ножны. Ни человеку, ни волшебному полотну тут, похоже, ничего не грозило. Избор поднял покров, встряхнул и аккуратно разложил на камне. Пригодится ещё. Впереди светилось отверстие выхода. Оттуда волнами накатывался жар, заставлявший глаза прищуриваться. Осторожно наступая на камни, воевода пошёл ему навстречу. Нет, не выход. Просто дыра в стене. Голову просунуть, да и только… Однако, видно кое-что… Оранжевое море песка на окоеме переходило в голубоватое, выжженное солнцем небо. Далеко-далеко, насколько хватало взгляда, песчаные валы расходились в разные стороны, словно именно тут и начиналось песчаное море, а горы, в которых пряталась пещера — стали его берегом. Избор посмотрел направо, налево. Точно. Это и было началом песчаного моря, тут даже пахло как на берегу. Точнее воняло… Избор повел носом.

Ветер переменился и теперь тянул из пещеры наружу. Рука сама собой протянулась к рукояти меча. Знакомый запашок-то, ой какой знакомый… Пахло грязью, нечистотами… Неволей пахло…

Повернувшись спиной к дырке в стене, он разглядел в дальнем конце пещеры ход, ведущий куда-то вглубь. Воевода не успел сделать нескольких шагов, как послышался шорох материи и по камням ударили сапоги хазарина.

— Ты тут живой?

— Живой. И не один, вроде. Туда ходил?

Избор кивком указал на проход и только тут сообразил, что со своего места хазарин никак не мог видеть то, что видел он. Исин высунулся из-за камня и через мгновение молча повернувшись к воеводе значительно покачал головой. Пахло людьми. Узниками. Пахло так, что нос выворачивало. По своей воле в таких местах не сидят и такое не нюхают.

Осторожным, стелящимся шагом, покачивая саблей, хазарин двинулся в темноту.

Следом за ним, отставая на пару шагов, двинулся и Избор.

С каждым шагом у воеводы крепла мысль, что такое вот место надо бы и князю Брячеславу завести. По всем статьям такое место для сильных врагов ох как подходило. Врагу и без спроса не влезть и без разрешения не вылезти.

Через мгновение полотно всколыхнулось ещё раз, и на камни вступила Ирина. В этот момент, из темноты прозвучал не то стон, не то вой и ветерок донёс его до них вместе с новой волной отвратительного запаха. Воздух тут оставался слух, но прилетевший из тёмноты запах напоминал о застоявшемся болоте.

— Что это? — прошелестел напряженный как согнутая в дугу ветка голос Ирины.

— Да что угодно! — по-молодецки небрежно отозвался Исин, отправляя девицу себе за спину. — Волшебниково логово. Тут самое место какой-нибудь твари покровожаднее…

Он надеялся, что никто не услышит неуверенности, что он на самом деле испытывал. Действительно, кто знает, что там впереди. Может тварь, а может что и похуже. За его спиной еще дважды колыхнулось волшебное полотно и через несколько мгновений под каменными сводами стояли уже все пятеро.

Стараясь не шуметь, мужчины выступили вперёд. С каждым шагом вперёд хазарин укреплялся в мысли, что запах не стоит на месте, а накатывается волнами, словно там, куда он шел, стоял великан с опахалом и болтал им туда-сюда. С этой мысли его сбил шепот Анны:

— Зверь!

Хазарин только плечом дернул. Чем они там, принцессы, думают… Зверь так не пахнет. Не зверь — человек впереди. По спине скользнул холодок. И непонятно что лучше. Он ещё раз втянул в себя воздух и подбодрил себя — а скорее всего и не человек даже, а только то, что осталось от человека.

Яркое пятно света, то наливавшееся светом, то темневшее, когда облака загораживали Солнце — напоминание о том, что мир никуда не исчез и небо и солнце и, трава, все это есть на белом свете, правда в другом месте — сверкало шагах в тридцати, немного освещая камни вокруг. Избор, хоть шел вторым, первым увидел несуразность в игре теней. Слишком уж прямыми они были.

И верно…

В конце коридора нашлись три решётки. Толстые, в руку, прутья вырастали из пола и входили в потолок. Две дальних клетки явно пустовали, а вот в первой кто-то пах. Тяжёлый запах давно немытых тел, казалось, стелился по земле. Осторожным, стелящимся шагом, Избор приблизился и стал всматриваться в темноту за решёткой. За его спиной настороженно покачивал саблей Исин.

Это действительно оказался застенок. Узник его был настолько худ, что казалось не жил уже, а только пах.

— Мумия, — прошептала Ирина. — Я видела такое….

— Просто покойник, — не согласился Избор. — Опоздали…

— Опоздали, если б спешили, — поправил его Гаврила. — А так просто пришли не вовремя.

Но все они ошиблись. Услышав голоса или как-то иначе ощутив присутствие людей, похожий на мумию узник шевельнулся.

Это шевеление все поставило на свои места. Избор вздохнул, понимая, что к ним пришла еще одна морока.

— Не бросим же мы его? — спросила Ирина. — Волшебник его хоть в заточении держал, но все-таки кормил.

Исин хмыкнул.

— Кормил? Да он, похоже, как тут появлялся, так сам от него кусочек откусывал. Вон. Кожа да кости…

— Ну и что? Мы колдуна убили, и заботится о нем больше некому.

— Не бросим, — решил Гаврила. — Ну, если только уроним раз-другой, когда понесем…

Только вот куда идти? Камень впереди стоял сплошной стеной, и идти туда — только голову разбить. Оставалось вернуться.

— Назад, — сказал Гаврила. — Только вы тут пока постойте.

Он вышел из-за решетки и скрылся в темноте коридора. Кто знает, каким был этот камень? Не хотелось бы снова убедиться в собственном бессилии, но — обошлось…

Прошло немного времени, грохнуло раз, другой и в застенке стало светлее. Гавриловы шаги приблизились.

— Выходите. Я выход… Гм… Нашел.

Теперь вместо маленькой дырки в стене зиял пролом. Рядом с острыми гранями расколотых валунов лежали горки мелкого щебня, висела поднятая ударом пыль. В проломе виднелись и пустыня и загибающиеся в неё отроги гор.

— Нам туда…

Гаврила качнул головой в сторону песчаного моря.

— Наверняка где-то тут есть люди…

Осторожно обойдя несколько острых граней, он вышел на крошечную ровную площадку и остановился оглядываясь. Масленников стоял, а за его спиной переминались с ноги на ногу его спутники. Всем не терпелось спуститься вниз подальше от этой пещеры, от колдунов, но киевлянин стоял столбом и только улыбался.

— Эка нас куда занесло, — странно улыбаясь, сказал Гаврила. Это действительно был не жёсткий оскал, а мягкая улыбка-воспоминание о чем-то милом и теплом. Словно вспомнил те времена, когда не считался он ни богатырем, ни воином, а жил простым деревенским парнем.

— Ну? — не дождавшись продолжения, спросил Избор. — Ты чего? Что встал? Пошли людей искать…

— А что их искать? Вон там должны быть люди…

Его рука махнула перед ними, захватив половину пустыни.

— Бог тут живёт. Забытый Бог. И его слуги.

Он замолчал, с улыбкой что-то припоминая.

— Ну?

Избор не стал усложнять свою речь иными словами. Гаврила его понял.

— Бог — ничего. Нормальный такой Бог. Поговорить любит. А вот служители у него пакостники.

Он пошевелил пальцами и Избор понял, что служители неведомого Бога наверняка думают о Масленникове ещё хуже, чем он о них.

— А Киев… — начала Анна. Гаврила только рукой махнул. Принцесса погрустнела, но ничего не сказала.

— А кровушкой у твоего знакомого разжиться не получится? Запас — ты же знаешь — плечей не тянет.

Гаврила головой покачал.

— Нет у него крови. И тела нет… Так видимость одна… Дух, да голос. И память с дыркой…