Япродолжаю агитировать за Чехию. Правда, сейчас, пожалуй, нельзя сказать, что я ломлюсь в открытые ворота, поскольку речь пойдет об истории, о культурном вкладе. Действительно, Западная Европа и крохотная Чехия… восточноевропейская, славянская, бывшая социалистическая. Какое уж тут сравнение, чего уж тут спорить. При нашем все еще не угасшем пиетете перед Западом, особенно с нашей исконно русской мечтой-любовью к Парижу. Если даже кто-то в школе умственно не напрягался, а потом тем более, пожалуй, и он выдавит из себя при слове «Франция» как минимум одну ассоциацию: «Ммм… мушкетеры». А уж сколько расскажет образованный наш соотечественник про Францию и Италию, даже если ни разу там не был!

Многим нашим гидам по западноевропейским странам приходится время от времени менять свой привычный маршрут и сопровождать группы в Чехию. Такое случается, когда наплыв желающих посетить именно Чехию становится просто огромным (вот так-то!). Никто из гидов, насколько я знаю, об этом не жалеет. Но вот недавно встречался я с блистательным гидом по Западной Европе. Что-то там у него не ладилось с очередной поездкой в любимую им Францию, какие-то проблемы были… Короче, встретились, пили не только чай… В разгар сетований на злодейку-судьбу он с надрывом, достойным русского трагического актера в чеховской постановке, воскликнул: «Я не желаю провести остатки жизни, рассказывая о чешской династии Пржемысловичей!» Ах ты… сноб франкофильский! Я, признаюсь, тугодум – я только засопел оскорбленно. Даже разящая, на мой взгляд, реплика из «Трех мушкетеров»: «Сударь, оскорбляя лошадь, вы оскорбляете и всадника» – пришла мне в голову, только когда я покинул этот гостеприимный дом. Эх, а мог бы еще остроумней срезать: «От дурака и слышу!» Вот, кстати, типичный пример так называемого лестничного остроумия.

Однако уж теперь я тебе отвечу, Михаил, ох как я отвечу! Да ты просто историю Чехии плохо знаешь, наверняка Вацлава святого с Вацлавом I спутаешь, а то и с Вацлавом IV, лентяем и пьяницей. А то б сам признал, что твои Каролинги и Меровинги ничуть не круче моих Пржемысловичей и Люксембуржцев. Ну ладно, по исторической значимости, по влиянию на ход мировой истории в один ряд Францию и Чехию вряд ли поставишь. Хотя… во всяком случае, это тебе не Румыния с Болгарией (не хочу никого обижать, но один Мюнхен в 1938 году чего стоит!). Но уж по накалу страстей, по захватывающим поворотам истории, взлетам и падениям, интригам… И наш Радзинский, драматически подвывая, мог бы вещать с теле экрана о захватывающей судьбе чешской короны не один вечер: «Но он не смирился со своим унижением перед этим выскочкой Габсбургом… Великий и гордый король Чехии… ЭТОТ!!!… ЖЕЛЕЗНЫЙ!!!… КОРОЛЬ!!!… ОТАКАР!!!… и-и-и-и-и-и-и-и… Он выступил на решающую битву, на свою… ПОСЛЕДНЮЮ!!!… БИТВУ!!!!!»

Голливуд давно бы забросил своих гладиаторов и александров македонских и бросился снимать грандиозные блокбастеры о феерических деяниях Люксембургской династии, да, видно, там такие же знатоки истории сидят. Так и вижу: Джек Николсон в роли Иоанна Чешского, бешено вращая белками глаз (его герой к этому времени ослеп), велит привязать своего коня меж двух коней оруженосцев и неистово бросается в свой последний бой. А его молодой сын, будущий великий и мудрый король и император Карл IV (чур меня, только не Ди Каприо!), благоразумно разворачивает свою дружину домой, в далекую Чехию. Битва-то явно проиграна, да и дерутся французы с англичанами. Им еще сто лет предстоит драться, пусть французов Жанна д’Арк выручает… Конец первой серии.

Да я такое мог бы тебе порассказать!.. Давайте я вам пока расскажу, а Михаил прочтет потом и устыдится.

 

Первые чешские святые

Первым из чешских князей принял христианство Борживой вместе со своей женой Людмилой. Крестил их великий наш просветитель Мефодий (Кирилл к этому времени уже умер). Людмила рано овдовела, потом умер ее сын, и всю свою душу мудрая женщина вложила во внука Вацлава, воспитывая его в христианском духе. Это сильно не нравилось ее невестке Дагмаре, язычнице. Тут серьезные историки замечают, что в то время язычнице войти в княжескую христианскую семью было так же маловероятно, как в наши дни доярке из Хацапетовки породниться с семьей новорусского олигарха. На это рассказчики красивой и жутковатой истории уточняют, что Дагмара, приняв христианство, в душе оставалась язычницей. Ну ладно, пусть так… У меня же есть свое объяснение этой вражде, оставившей значительный след в чешской истории. Оказывается, все наши многочисленные анекдоты о «нежной любви» между тещей и зятем не более чем анекдоты, порожденные пресловутым квартирным вопросом и маленькой зарплатой многих мужчин. Никакой «научной» основы для неприязни между ними учеными не найдено, и действительно, нежнейшие отношения устанавливаются подчас между тещей и зятем (особенно если живут они в разных городах). Другое дело – отношения между свекровью и невесткой. Это ужас! Здесь изначально бомба заложена, считают психологи; в основе конфликта обыкновенная женская ревность, пусть и неосознанная, и соперничество из-за мужчины. А если мирно уживаются обе, значит, мудрые женщины, честь им и хвала.

Конечно, основной причиной ненависти Дагмары считают борьбу за власть, а мое объяснение – лишь часть общей картины. Мудрая и добродетельная Людмила уступила власть невестке, удалившись в замок Мельник, но и тут Дагмара не успокоилась и подослала к ней убийц, которые задушили Людмилу ее собственным шарфом. Однако посеянное Людмилой доброе семя не пропало: маленький Вацлав вырос и очень много сделал для утверждения христианства в Чехии, для ее процветания. Правда, и он погиб мученической смертью от руки своего брата. Неудивительно, что бабушка и внук были канонизированы и стали первыми чешскими святыми – святая Людмила и святой Вацлав. Так их и изображают вместе: статная благородная женщина стоит слегка откинув голову назад, на шее тот самый белый шарф. А к ее юбке прижался маленький ангелоподобный мальчик. Особенно известно их изображение на витраже Альфонса Мухи, помещенном в самом знаменитом в Чехии соборе Святого Вита. Мимо пройти невозможно, тем более что на этом витраже удивительным образом художник уместил почти всю историю Чехии: вот пахарь Пржемысл, давший начало знаменитому роду Пржемысловичей; вот Борживой принимает крещение от Мефодия, а вот и Людмила с маленьким внуком. Святой Вацлав является покровителем Чехии и многократно увековечен в скульптурах: маленький – с бабушкой, большой – на коне. Самый грандиозный конный памятник стоит на Вацлавской площади на фоне еще более грандиозного Национального музея. Здесь популярное место встреч туристов и влюбленных. Лучше ориентира не придумать. Причем, говорят непочтительно: «В семь у коня» или даже «У хвоста».

Русская православная церковь также почитает этих святых – святую Людмилу Чешскую и святого Вячеслава Чешского. Да-да, так он на славянский манер зовется: Вацлав – Венцеслав – Вячеслав. Так что мы тезки! Если в группе у меня есть Людмилы, я их оповещаю до приезда в Прагу, что они могут посетить мощи своей покровительницы в соборе Святого Георгия (Йиржи) на Пражском Граде. Воцерковленные Людмилы так и делают, а для некоторых это даже является заранее намеченной целью поездки. Я же сам каждый раз бываю у святых мощей своего небесного покровителя вместе со своими туристами, поскольку они хранятся в самом знаменитом и посещаемом соборе – соборе Святого Вита. И каждый раз (ну почти каждый раз) я прошу у него, чтобы туристы в следующей группе были такими же хорошими, как и в этой… Я серьезно.

 

Сплошные Вацлавы

Чем мне еще нравится история Чехии, так это тем, что хронологическую цепочку основных событий запомнить куда проще, чем у той же Франции. Несколько веков правил княжеский, затем королевский, знаменитый и почитаемый чехами род Пржемысловичей. Затем правили Люксембурги – хоть и немцы, но тоже почитаемые из-за славного их представителя Карла IV. Затем настает немного запутанный период, но с XVI века и аж до 1918 года Чехией управляли австрийские Габсбурги. Тут уж об особом почитании и любви говорить не приходится, хотя тоже встречались люди достойные. Согласитесь, легко запомнить! А уж если разберетесь в Вацлавах – самое распространенное имя в чешской истории, даже двух последних президентов современной Чехии зовут Вацлавами, – то можете смело считать себя знатоком-богемистом!

Я вовсе не думаю, что не интересующийся историей или архитектурой человек не получит удовольствия от поездки. Некоторых обилие дат и имен даже раздражает, многие жалуются, что пухнет голова от потока информации, невозможно все запомнить. И гидам приходится с этим считаться. Однако давайте хоть самую простую хронологическую цепочку для себя выстроим, хоть с точностью плюс-минус столетие, хоть на уровне самого краткого путеводителя! Кто раньше жил – Ян Жижка или бравый солдат Швейк? А этот дом в каком веке могли построить – в прошлом или в период Средневековья? Насколько интересней тогда смотреть, слушать, вспоминать, разглядывая фотографии… А как здорово представить, что из этого стрельчатого готического окошка мог выглядывать бородатый Карл, а в эти пышные барочные ворота входила величественная Мария Терезия!.. Часто туристы присылают мне свои фотографии после поездок, и я однажды поразился, когда молодая девушка успела их подписать – это был готовый альбом-путеводитель по Чехии с правильными названиями домов, замков, костелов. Без единой ошибки! И все из своей головки – в доступных книгах такого количества сведений просто не найти. Какая умница!

 

Вечная невеста

Вот еще один мнемонический прием, помогающий изучить чешскую историю: нарисуйте на листке бумаги отрезок прямой длиной сантиметров десять. Это у вас будет XIII век – самый славный период правления Пржемысловичей. Теперь разделите его на четыре части и каждую подпишите: Отакар I (иногда пишут Пшемысл Оттокар) – Вацлав I – Отакар II – Вацлав II. Соответственно: отец – сын – внук – правнук. Вот вам и годы правления великих чешских королей, каждый из которых оставил значительный след в истории не только Чехии, но и всей Европы.

Однако я сейчас хотел бы продолжить женскую линию чешской истории. Можете считать это гендерным подхалимажем: вы же догадываетесь, кто чаще ездит в турпоездки – мужчины или женщины.

Отакар I проявил себя искусным дипломатом, заручившись поддержкой могущественного Фридриха II, императора Священной Римской империи германских народов, в состав которой входила и Чехия. Еще больше укрепить свое влияние в Европе должен был сильный ход Отакара: свою дочь Анну он обручил с сыном Фридриха, немецким королем Генрихом. Тому было четырнадцать лет, Анне девять, но удивляться здесь нечему. Самый обычный способ в то время обрести могущество, политическое влияние и территории. Совсем не редки случаи, когда выгодная невеста была на тридцать, а то и на пятьдесят лет старше жениха, да и красотой не блистала. На что не пойдешь ради государственных интересов! (Правда, наш Иван Грозный отказался от перспективного брака с английской королевой из эстетических соображений – слишком худой показалась. Но то русский мужчина, романтик!)

И вдруг у Отакара появились конкуренты: вначале наставник юного Генриха, кёльнский архиепископ, правивший пока от его имени, решил разыграть английскую карту – короля Англии женить на дочери австрийского герцога Маргарите, а младшую дочь английского короля Изабеллу отдать за Генриха. Коварный сводник заставил юного короля разорвать помолвку с чешской принцессой и праздновал уже победу, но тут и чешского и английского королей, и архиепископа оставил с носом герцог Австрии, добившийся руки Генриха для своей Маргариты. Видите, с каких давних времен австрийцы портили жизнь чехам! Отакар был так оскорблен, что даже войну начал с Австрией. А бедная девочка тоже, думаю, пережила удар. И ведь не потому ее отвергли, что была дурнушкой, совсем наоборот, что подтверждают дальнейшие события. Сам английский король вскоре предложил ей руку и сердце. Отакар всерьез задумался над предложением, стал вести с ним переговоры. Однако опять в судьбу Анны вмешалась большая политика! Император Фридрих II всегда предпочитал дружить с Францией, а англичане – извечные соперники французов. И Отакар, поразмыслив, предпочел сохранить верность своему могущественному покровителю и другу Фридриху. Так юная Анежка потеряла своего второго поклонника. Эх, политика!

Вскоре умер ее отец, и на чешский трон взошел Вацлав, любящий и любимый брат Анежки. К этому времени у повзрослевшего Генриха открылись глаза, и он вдруг обнаружил, что навязанная ему Маргарита и старовата для него, и не больно красива, да и вообще надоела. И приданое скупой австрийский тесть до сих пор не выплатил. И тут Генрих понял, что всю жизнь любил только Анежку, и никого, кроме Анежки! Покусав некоторое время локти, он решился открыто объявить о своем намерении развестись с женой и жениться на чешской княжне. Что тут началось в германском королевстве! Немецкие князья подняли переполох, опасаясь чрезмерного усиления чешского короля. Папа-император срочно уплатил Генриху из своего кармана задолженность по приданому, не желая ссориться с влиятельным австрийским родственником. И король Вацлав, как ни любил он свою сестру, как ни уважал любовные чувства Генриха, вынужден был благоразумно отказаться от этого брака. Да и Генрих в конце концов подчинился отцу. А насколько серьезны были его чувства к Анежке, говорит удивительное поэтическое продолжение этой печальной истории, оставшееся в веках. Среди богатого наследия средневековых поэтов-миннезингеров есть две удивительно красивые любовные песни, автором которых считают Генриха. В них говорится о нежной любви к прекрасной даме, которой влюбленный не может обладать, хоть готов отдать за нее свою корону.

Анежка… Молодая, красивая, знатная… И такая несчастливая судьба: трижды отвергнутая невеста! И тогда она решила уйти в монастырь. Женщина незаурядная, высокообразованная и одухотворенная, она состояла в переписке и была личным другом святой Клары Ассизской, последовательницы великого святого Франциска Ассизского, проповедовавшего идеал бедности и самоограничения. Именно такой суровый устав ордена клариссок Анежка выбрала для основанного ею в Праге монастыря. Здание для него возвел Вацлав, и оно стало первой в Праге постройкой в готическом стиле. Сейчас в нем находится замечательный музей средневекового искусства: изумительной красоты резные алтари, скульптуры, иконы… Однако на указателях, ведущих к музею, значится: «Монастырь святой Агнессы Чешской». Горячо любимую чехами Анежку (Анну, Агнессу) церковь смогла причислить к лику святых только в 1987 году, когда достоверно была установлена подлинность мощей – без этого не положено канонизировать. Сейчас изображение святой Агнессы Чешской украшает купюру в пятьдесят крон. На остальных купюрах в хронологическом порядке размещены другие выдающиеся люди чешской земли. И среди них три женщины!

 

Железный король. Он же – золотой

Двумя этими прозвищами современники наградили великого чешского короля Пржемысла Отакара II (смотрите свою хронологическую таблицу – третья четвертушка XIII века). С молодости он был так амбициозен и честолюбив, что пытался отнять корону у собственного отца еще при жизни последнего. Однако отец и сын в конце концов примирились, и Отакар взошел на трон законным путем, после смерти отца, Вацлава I. И всем своим дальнейшим правлением доказал, что его юношеские честолюбивые помыслы подкреплены многочисленными талантами: государственной мудростью, смелостью, железной волей и целеустремленностью. Найдите на карте Европы маленькую Чехию, а теперь представьте, что при Отакаре II владения чешской короны простирались от Балтийского моря почти до Адриатического! Причем такие огромные территории он приобретал как силой оружия, проявив воинские таланты, так и сложными дипломатическими маневрами и комбинациями, и в этом выказав незаурядные способности. Возглавляя очередной поход рыцарей по усмирению язычников на балтийских берегах, он стал основателем города Кёнигсберга, столицы Восточной Пруссии (ныне Калининград). До сих пор на старинных воротах города можно увидеть герб чешского короля! А когда его царственный взор обратился на юг, он вскоре завладел всеми четырьмя австрийскими землями: Штирией, Австрией, Каринтией и Крайной. Частью этих земель он уже обладал, для чего еще в юном возрасте женился на австрийской Маргарите – да-да, той самой Маргарите, которая много лет назад была брачной соперницей его тетушки (почувствуй разницу в возрасте!). Овдовев, почтенного возраста дама собиралась спокойно закончить свои дни в монастыре, да не тут-то было: уговорили на новый брак! Теперь, чтобы завладеть остальными землями, Отакару пришлось разгромить в бою войско венгерского короля Белы, который также имел на них права. А затем… жениться на его внучке Кунгуте, разведясь предварительно с Маргаритой (старушка наконец-то смогла уйти в монастырь). Сразу поясню: с точки зрения морали никаких вопросов в те времена подобные действия не вызывали – обычная политика. Как американцы говорят: «Ничего личного, только бизнес». Наоборот, вся Европа признала могущество чешского короля, отдавая должное его смелости, энергии и предприимчивости! Вот почему он заслужил прозвище Железный король. А Золотым королем его называли за роскошь двора, за великолепные дворцы и соборы, которые при нем строились. Оказывается, знаменитый собор Святого Штефана в центре Вены, знакомый каждому туристу, заложил король Чехии! Большинство новых подданных охотно признали власть Отакара. Один немецкий поэт-сатирик того времени даже высмеивал австрийскую знать за подражание чешским манерам: они приветствуют друг друга по-чешски, и чешские ругательства предпочитают немецким! Поразительно, это единственный известный мне случай, когда не славяне подражали немцам (потом французам), перенимая их привычки, манеры и слова, а наоборот! Вот вам и Пржемысловичи, о которых кой-кому неинтересно, видите ли, даже рассказывать!

Да, Пржемысл Отакар II стал самым могущественным государем Центральной Европы. И кому еще, если не ему, должна была достаться корона императора Священной Римской империи, которая к тому времени освободилась? Всеевропейский авторитет и уважение, могущество и процветание чешского королевства – все было на его стороне. И можно представить, каким ударом для самолюбивого короля было неожиданное избрание императором малоизвестного, далеко не знатного и небогатого графа Рудольфа Габсбурга! Как видно, многих завистливых германских князей именно растущее могущество чешского короля и напугало. И сам папа Римский, кому принадлежала главная роль в избрании императора, побоялся такой независимой и авторитетной личности на троне. Не сыграл ли тут роль и национальный вопрос: немцы не захотели видеть на имперском троне славянина? Историки считают, что первостепенной роли в те времена национальный вопрос не играл: знать говорила на латыни и на немецком языке, двор Отакара II был полон немцев, в самом королевстве было много немецких колонистов, чему способствовала политика самого чешского короля. Однако все-таки славянское происхождение короля отрицательную роль могло сыграть: вспомним возмущение немецкого поэта. В панегирике Рудольфу бюргеров Вены обвиняли в том, что они присоединились к славянину.

Железный король стремительно терял своих сторонников и свои владения. Он был вынужден принести присягу новому императору, встав перед ним на одно колено. И торжествующий Рудольф лишил его прав на австрийские земли, а Чехией и Моравией милостиво разрешил править на унизительных условиях. Гордый чешский король кипел от гнева, и всем было понятно, что смириться он не сможет – открытая война двух грозных противников неизбежна!

И в 1278 году при Моравском поле сошлись две равные по силе армии – Отакара и Рудольфа. Битва была кровопролитной и упорной, оба короля рубились в самой гуще схватки, как простые воины. Однако исход сражения решило предательство…

Долгие годы в Южной Чехии владел землями сильный и обширный род Витковцев. Многие из них мечтали о королевской короне, с тревогой наблюдая за укреплением власти Пржемысла Отакара. Во главе рода в то время стоял энергичный и честолюбивый Завиш из Фалькенштейна. Решив, что настало его время, Завиш вошел в тайный сговор с Рудольфом…

И в самый решающий момент битвы чешская конница, ведомая сторонником Завиша, внезапно ударила в спину своему королю. Пржемысл Отакар сражался яростно, отчаянно. Семнадцать ударов копья повергли великого чешского короля и изменили ход европейской истории…

А ведь по существу Отакар II явился истинным создателем будущей Австрийской империи, объединив все ее земли. Трудно представить, удержи он их в своих руках, как сложилась бы в дальнейшем судьба Чехии и всей Европы. Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения!

А все равно интересно пофантазировать. Венедикт Ерофеев мечтал, как по-другому сложилась бы судьба России, не сумей Ленин в семнадцатом году вскарабкаться на броневик. Я же представляю, как в начале XX века на далекой окраине Чешско-Венгерской империи в захудалом венском кабачке молодой журналист Гюнтер Хюнтер строчит едкий сатирический роман под названием, допустим: «Приключения бравого солдата Йодля». Выживший из ума чешский император Вацлав-Пржемысл XX, тупые чешские чиновники и жандармы и простой неунывающий австрийский парень Ганс Йодль, которого забрили в армию воевать за чуждые интересы чешской империи.

 

Чем не Шекспир!

Когда погиб отец, Вацлаву было всего семь лет. До его совершеннолетия Рудольф назначил править Чехией своего наместника. Но гнусный предатель Завиш из Фалькенштейна тоже не забывал своих интересов. Талантливый и харизматичный, он сумел войти в доверие к вдове Отакара, стать ее любовником, а затем и жениться на ней. Вацлав подрастал, и настало время, когда будущему наследнику престола шепнули на ухо, кто же истинный виновник смерти отца: вот он, предатель и убийца, выходит из спальни твоей матери!

Внимание! Чем не сюжет «Гамлета»? Юный принц узнает страшную тайну гибели отца, убийца делит ложе с вдовой своей жертвы! Однако показать, что знает всю правду, Вацлав не может, опасаясь за свою жизнь. Не знаю, прикидывался ли он сумасшедшим, подобно Гамлету, но дождаться сладкого мига мести ему удалось. Достигнув совершеннолетия, он вступил на престол, а когда Кунгута умерла, Завиш немедленно оказался в темнице. Теперь настало время усмирять восставших родственников Завиша и возвращать королевские земли, которые тот щедро им раздаривал. Впереди королевского войска двое стражников вели закованного Завиша, а рядом шел палач с мечом. Останавливаясь у стен мятежного замка, воины требовали открыть ворота, а палач при этом поднимал меч над головой Завиша. Лишь в замке Глубока отказались открыть ворота, тогда предателя обезглавили, а замок взяли штурмом.

Неизвестно, откуда Шекспир брал сюжеты, но почему бы не предположить, что он мог услышать о страданиях молодого Вацлава? Так много совпадений, только концовка у Шекспира трагичнее. Впрочем, в большую литературу Вацлав все-таки попал: у Данте в Чистилище есть несколько стихов о чешском короле. Правда, Данте принадлежал к враждебному политическому лагерю, поэтому стихи эти нелестны. На самом деле Вацлав II очень скоро про явил себя мудрым правителем. Восстанавливая былое процветание Чехии, он провел блестящую финансовую реформу, которую впоследствии копировали многие европейские соседи. Все больше богатства чешскому королевству приносили серебряные рудники, и вскоре серебряный чешский грош стал основным платежным средством по всей Европе. Пожалуй, благоденствие и процветание Чехии стало еще большим, чем в годы правления его великого отца. Тем более что в делах международных Вацлав тоже проявил большую мудрость. Заручившись поддержкой польских князей из Силезии, он вошел с войском в Польшу и победил своего основного конкурента Владислава Локотка. Большинство польских княжеств признали власть чешского короля, и в 1300 году он в городе Гнезно был коронован польским королем. С этого времени он с гордостью называл себя Божьей милостью королем Чехии и Польши!

Вот еще одна историческая альтернатива: появилась реальная возможность существования сильного славянского государства, способного противостоять германскому натиску в Европе. Различия языковые и культурные между чехами и поляками невелики, и перспективы такого союза были. Но Вацлав II умер в 1305 году, оставив единственным наследником по мужской линии пятнадцатилетнего сына Вацлава. Тем не менее юный Вацлав III энергично стал продолжать политику отца, но уже в следующем году был убит, когда собирал в Оломоуце войско для похода в Польшу.

Вот как русский историк Любавский пишет об этой ситуации: «Превращение Чехии в западнославянское могущественное государство не осуществилось. Историк, симпатизирующий славянам, с чувством скорби должен констатировать этот факт. Западные славяне остались поделенными на два государства, в разделении своих сил в дальнейшей борьбе за существование, и это фатально отразилось на их дальнейшей судьбе».

Древний род чешских князей и королей Пржемысловичей прервался «по копью», как тогда говорили, то есть по мужской линии. Казалось, золотой век Чехии остался позади, пришел конец ее величию и процветанию. Однако впереди ждал Чехию XIV век – время великого Карла IV!

 

Последний рыцарь Европы

Однако прежде, чем доберемся мы до Карла IV, надо рассказать не только о его отце, но и о деде. А то отдельные особо любознательные туристы спрашивают: «А как это графья из далекого Люксембурга стали чешскими королями?» Действительно, Генрих Люксембургский владел графством средней руки. По площади чуть больше нынешнего Люксембурга, преимущественно лесистое, оно приносило небольшой доход, так что знатностью и богатством Генрих похвастаться не мог. Большую часть молодости он провел при дворе французской королевы Марии Брабантской, где получил прекрасное образование, приобрел изысканные манеры, пристрастие к изящной словесности и искусствам. Там же его и женили, там же воспитывался и его первый сын Иоанн. Тем не менее для всей Европы опять стало неожиданностью, когда столь приятного во всех отношениях, но малознатного, малоизвестного, ничем себя пока не проявившего Генриха избрали германским императором. Как видно, ситуация была схожа с избранием нашего Горбачева: две соперничающие могущественные группировки не смогли одержать верх в борьбе за трон и сошлись на нейтральной кандидатуре, устраивающей обе стороны.

Однако выбор был сделан. Цитирую французского историка Р. Казеля: «Этот выбор, который год назад никто бы не осмелился предсказать, повлечет серьезные последствия для Германии и Люксембургского дома, который выдвинулся в ряд первых родов империи и будет занимать такое положение весь XIV век».

Генрих VII сразу же начал действовать. Для всех императоров основной головной болью уже несколько веков являлась Италия: формально входя в состав Великой Римской империи, она вся состояла из богатых и независимых городов-республик, которые то подчинялись императору, то поливали его с городских стен нечистотами. А начинающему императору полагалось добраться до Рима, чтобы официально быть коронованным имперской короной самим папой Римским. Так что многие императоры начинали свое правление с опасного итальянского похода, а некоторые им же и заканчивали. Второй проблемой в это время была Чехия. После смерти Вацлава II и недолгого правления его сына на чешском троне творилась анархия. Чешская знать, еле избавившись от австрийца, опять позарившегося на чешскую корону, посадила на трон мужа старшей дочери Вацлава II. Однако и он их очень скоро разочаровал. И вот к Генриху является делегация чешских панов с интересным предложением: императорского сына Иоанна женить на второй дочери Вацлава, Элишке, и посадить его на чешский трон. А действующий король проблемы не составит – никто его не поддержит. Вскоре и покорную Элишку к будущему тестю привезли: миловидная, нежное имя, всего на четыре года старше жениха. Чехи ее обожали как дочь любимого покойного короля. После некоторых колебаний – смущал возраст Иоанна, которому не исполнилось и четырнадцати (впрочем, это было важно для коронации, а не для венчания) – Генрих согласился. Быстро сыграли свадьбу, отец с войском отправился в Италию, а сын в сопровождении жены и опытных советников поехал в Прагу завоевывать королевский трон.

Расчет чешской знати был понятен: иметь королем императорского сына почетно и выгодно. А главное – совсем юного и неопытного, его легко подчинить своей воле и через Элишку диктовать нужные решения. Однако уже через несколько лет царствования юный властитель показал свой норов. Воспитанный в идеалах рыцарства, самолюбивый, горячий и непоседливый, он никому не желал подчиняться и вел самостоятельную политику, далеко не всегда совпадавшую с интересами чешской знати. В начале правления было многое: и состояние холодной войны с местным дворянством, переходящей иногда в вооруженные столкновения, и ссора с Элишкой, которая поначалу его горячо поддерживала (даже в заточении вместе с детьми он ее некоторое время продержал). Была и реальная угроза потерять корону: как посадила его чешская знать на трон, незаконно сместив предыдущего короля, так и снять могла.

В конце концов установился баланс сил: чешская знать, устав строить козни королю, мирно правила внутри страны, потихоньку поворовывая. А Иоанн полностью нашел выход своим романтическим, рыцарским устремлениям во внешнеполитической деятельности. Весь христианский мир заговорил об отваге и воинском искусстве молодого чешского короля. Трудно найти в Европе в то время вооруженный конфликт, в котором он не принял бы участие, сообразуясь со своими представлениями о рыцарском долге или со своими интересами (разумеется, и с интересами его владений – Чехии и Люксембурга). Одной из важнейших была его совместная с Людовиком Баварским решающая победа над австрийскими князьями при Мюльдорфе, в которую Иоанн внес основной вклад, чуть не погибнув при этом. Самые опасные противники Чехии, Габсбурги, почти на столетие притихли и перестали ей угрожать.

Однако складывается впечатление, что Иоанн вообще не успевал вложить меч в ножны. Так как же он при этом успевал исполнять еще один свой долг? Тем не менее Элишка продолжала регулярно пре умножать потомство чешского короля, что также оказалось чрезвычайно важным для международной политики. Вы уже догадались, о чем речь: Иоанн проявил себя не только отважным воином, но и искусным дипломатом. А самым действенным и распространенным средством для скрепления союзов и договоров, приобретения новых земель были в то время династические браки. «По обычаю, который просуществует еще века, не было удачного договора, который бы не включал в себя матримониальной статьи; как не было союза двух стран, который небыл бы союзом двух семей» (Р. Казель). Здесь Иоанн также действовал очень энергично и эффективно, приобретая себе новых союзников, нейтрализуя бывших врагов и закладывая возможность создания будущих коалиций. К середине правления он уже исчерпал запас своих детей и сестер, в ход пошли двоюродные! Вот теперь я понимаю, почему раньше о нехитром мужском деле говорили так напыщенно: «Силою своих чресл!..» Кстати, создается впечатление, что мнения бедных женихов и невест никто и не спрашивал. Нет, бывали, конечно, случаи непокорности. Сестра короля Чехии наотрез отказалась выйти замуж за Генриха Каринтийского: «Он старый и некрасивый». А этот брак был бы очень желателен для чешской короны. Представляю, как взбешенный Иоанн уговаривал строптивую сестру: «Аполитично рассуждаешь, послушай!» Зато французский король Карл Красивый (!) сам послал сватов к дочери чешского короля Марии. Французские хронисты описывали ее с восхищением: «Прекраснейшая девушка, простая, голубка по своей простоте». Увы, бедняжка через год умерла при родах вместе с новорожденным сыном, а Карл так и не заимел больше наследника по мужской линии, прервав династию Капетингов – во Франции после него стала править династия Валуа. А то б кровь чешских Пржемысловичей (через Элишку и Марию) влилась бы в голубую кровь французских королей! Интересно, что б тогда заговорили некоторые французские гиды?

Вообще, если говорить серьезно, отнюдь не только посредством заключения браков проводил Иоанн свою политику. Многие историки отмечают его тонкое политическое чутье, незаурядный ум. Так что бытующее о нем мнение как о «рубахе-парне» и «рубаке-рыцаре», славном, но недалеком, скорее всего, несправедливо. А современники восхищались его красотой и изяществом, щедростью и благородством, обходительностью и обаянием. Все эти качества приносили огромную популярность чешскому королю в Европе и помогали в достижении целей. Мешали иногда только его горячность и упрямство, но большей частью и их он научился обуздывать. И конечно, вызывала уважение удивительная энергичность короля: была общеизвестной и вошла в легенду скорость, с которой тот носился по Европе. Рассказывали, что курьеры с донесениями нагоняли его с огромным трудом. Историки, отслеживая даты его визитов, вычислили среднюю скорость передвижения: восемьдесят километров в день! Верхом на коне – это требует большой выносливости! И не случайно, что именно ему из всех европейских рыцарей папа Римский поручил почетную миссию – возглавить крестовый поход в Палестину. Для сбора средств папа разрешил в течение трех лет брать десятину с церкви. Деньги Иоанн собрал, а рыцарей для похода – нет. К тому времени святое дело освобождения Гроба Господня стало среди рыцарства непопулярно. Не ехать же в одиночку! Деньги Иоанн быстро потратил, на что был великий мастер, а «для отмазки» организовал совместно с Тевтонским орденом крестоносцев удачный поход против литовских язычников. Условно такой вояж договорились считать также богоугодным крестовым походом, хотя цели рыцарей были куда прагматичней.

Имея большую склонность к изящным искусствам, Иоанн сделал своим секретарем и духовником великого поэта и музыканта того времени Гильома де Машо. Вот какие хвалы он возносил своему покровителю: «Сей Богемец, о коем я вам расскажу, / Не имеет равных – ни герцога, ни короля, ни графа. / Со времен самого Карла Великого… / Ибо щедростью / Он превосходит Александра и Гектора – храбростью. / Это источник всякого благородства».

Понятно, Гильом отрабатывал свою зарплату, но не менее восторженно в стихах и прозе писали о нем в то время и другие известные авторы. «Слава короля в самом деле была очень громкой. Его достоинства были того же калибра, что и недостатки. Ничто в нем не было ординарным или обычным» (Р. Казель).

Другое дело, что все свои подвиги Иоанн совершал за пределами Чехии, пусть и во славу чешской короны. А в свое королевство наезжал на короткий срок исключительно с одной целью – собрать деньги на новые подвиги. Обычно это происходило так: после очередной победы король торжественно вступал в Прагу, восторженно встречаемый горожанами. Часто он устраивал рыцарский турнир и сам принимал в нем участие, вызывая еще большее обожание среди молодых чешских дворян. Потом навещал Элишку, чтобы заложить фундамент для будущих международных связей. Затем наступал грустный момент для чешской знати: тяжко вздохнув, она лезла в сундуки, чтобы в очередной раз профинансировать славные деяния своего короля. Чехия все еще оставалась богатым королевством, но расточительность Иоанна превышала ее возможности.

Под конец жизни король стал стремительно терять зрение. Можно представить, что стоило этому мачо, этому белокурому красавцу, этому вечному воину-победителю признаться в своей физической беспомощности. Современники рассказывают, что, уже полностью ослепнув, Иоанн продолжал посещать рыцарские турниры, делая вид, что внимательно следит за ходом схваток.

И он не смирился. Он увенчал свою бурную жизнь столь славной (сколь и бессмысленной) смертью, что заслужил восхищение своих современников, в том числе и врагов. И вполне достоин восторженных воплей телеисторика и крупнобюджетного блокбастера с участием самых высокооплачиваемых голливудских звезд. Судите сами…

Английский король Эдуард пересек пролив и высадился с войском на территории Нормандии. Это был смелый и рискованный шаг, поскольку наследник английского престола, юный принц Уэльский, сопровождал отца в этом походе. Погибни оба в сражении, на карту была бы поставлена корона Англии. Самой грозной силой в отряде англичан были знаменитые лучники. Эдуард за три года до высадки запретил в Англии все народные игры, кроме одной – стрельбы из лука, доведя смертоносное искусство своих подданных до совершенства. Стрела, пущенная из огромного, выше человеческого роста, английского лука, пробивала рыцарские доспехи.

Англичане одержали несколько локальных побед над французами, и это были первые битвы знаменитой Столетней войны. Еще лет через сто спасительницей Франции станет знаменитая Жанна д’Арк, а сейчас, в 1346 году, ее миссию пытался взять на себя… чешский король Иоанн. Пожалуй, изрядное преувеличение я себе позволил в этом сопоставлении, до такого ни один историк еще не договаривался, но… Иоанн, постоянно симпатизирующий Франции, не только посчитал своим рыцарским долгом вмешаться в войну, возглавил большой отряд люксембургских рыцарей, а другим отрядом поставил командовать своего сына Карла, но он также настойчиво призывал нерешительного французского короля к активным боевым действиям, был одним из главных организаторов отпора англичанам.

Битва при Креси. Англичане заняли оборону. Французские рыцари, еще не успев приблизиться к позициям англичан, несут огромный урон от стрел английских лучников. А вот генуэзские арбалетчики, воюющие за французов, быстро исчерпали запас своих стрел, остальные остались в застрявшем из-за постоянно идущих дождей обозе. Французы бросаются в атаку по раскисшему полю, навстречу бегут отступающие генуэзцы, которых рыцари принимают за изменников и обрушивают на их головы свои мечи. И все это под градом смертоносных английских стрел.

И вот, когда трагический исход сражения для французов стал абсолютно ясен, чешский король, сказав знаменитую фразу: «Такого, бог даст, не будет, чтобы король чешский убегал с поля битвы», велит привязать своего коня между конями двух своих оруженосцев и бросается в самую гущу боя, навстречу неминуемой гибели. Именно так понимает он свой рыцарский долг, именно такую смерть он считает для себя единственно достойной. По словам летописцев, он успевает сразить двух противников, прежде чем сам падет от смертельной раны. Наверное, это красивая выдумка: про двух рыцарей, сраженных слепым королем. Однако мне хочется верить, что это правда, что так оно и было… «В исступлении благородной страсти больше справедливости и надежды, чем во всех безрадостных правилах мира».

Наверное, так же думал и английский король Эдуард. Достоверно известно, что, узнав о смерти своего грозного противника, он прослезился, отдал ему королевские почести и, стоя над телом Иоанна, скорбно произнес: «Погиб венец рыцарства… Преломлено копье рыцарства!» А сын Эдуарда, Черный рыцарь, принц Уэльский, отдавая дань уважения поверженному противнику по обычаям того времени, сделал своим гербом герб чешского короля – три страусиных пера и надпись на немецком языке «Я служу». Символично, что через несколько столетий, накануне Второй мировой войны, носитель этого герба совершил подвиг совсем иного рода, но не менее романтичный, поразивший весь мир. Ради любви к женщине незнатного происхождения он отказался от прав на английский трон!

Даже после смерти неугомонный Иоанн продолжил свои вечные скитания по Европе. Дело в том, что за честь упокоить на своей земле прах великого рыцаря боролись Франция, Германия и Люксембург. Только после Второй мировой останки чешского короля были окончательно захоронены в Люксембурге. В самой же Чехии Иоанн (Ян) Люксембургский не слишком популярен. Сам он Чехию не очень-то любил, не много для нее сделал, так что чувства взаимны. Единственная категория чехов, которая называет его своим кумиром, – это фанатики так называемого «исторического фехтования». Длинноволосые, бородатые брутальные парни, которые облачаются в доспехи и соответствующие эпохе Средневековья одеяния, экипируют своих коней и наряжают девушек и устраивают настоящие рыцарские турниры на многочисленных исторических праздниках, днях городов и т. п. Рубятся всерьез, и конными и пешими, получая травмы, ушибы и переломы, так что занятие это исключительно для мужественных и сильных почитателей Великого Рыцаря Европы.

 

Самый великий чех

Несколько лет назад в Чехии был проведен опрос на тему: кого вы считаете самым выдающимся чехом? И великий чешский хоккеист Яромир Ягр занял всего лишь второе место (!), уступив королю далекого Средневековья, чеху всего лишь по матери, Карлу IV! И это оправданный выбор, делающий честь менталитету чехов, их представлению об истинном величии, о действительных заслугах. Увы, система ценностей современной цивилизации, при всех разговорах о гуманизме и христианских добродетелях, имеет одну неприятную особенность – высота памятника государственному деятелю прямо пропорциональна количеству трупов, которое он оставил за годы своего великого правления…

Не громкими военными победами возвеличил Карл свое королевство, а благоденствием подданных, стабильностью и процветанием, великолепием Праги, которой и Париж и Лондон в то время весьма уступали и числом жителей, и красотой, и благоустройством. Среди многочисленных талантов и достоинств Карла главным, несомненно, являлась мудрость. Столь трудно поддающееся точному определению качество, в его случае это означало, помимо несомненной дальновидности, способность к нахождению компромисса между могущественной церковью и королевской властью, дворянством, городскими сословиями и простонародьем, немецким и чешским населением. Именно этому он пытался научить своего старшего сына Вацлава, наследника престола. Увы…

Сочетание королевской твердости и разумной гибкости, способности принимать верные решения… Карл отнюдь не был мягкотелым гуманистом: и сейчас подобное политику непозволительно, а в те суровые времена тем более. Еще в юности, посланный отцом в Северную Италию, он показал в боях и личную смелость, и полководческий талант. Когда северный сосед, польский король Казимир Великий, попытался отвоевать Силезию, Карл ответил решительными военными действиями. В конце концов мудрость обоих властителей сделала их добрыми соседями, а потом и родственниками: внучка Казимира стала четвертой женой Карла. А еще летописи сохранили рассказ о характерном случае: знатный рыцарь, некогда награжденный за свои заслуги самим королем Чехии, попался на элементарном разбое на большой дороге. Увы, довольно характерное занятие для славных рыцарей в свободное от военных походов время. Карл лично накинул ему на шею петлю со словами: «Пусть знают, что моя рука может не только раздавать награды, но и карать». Вообще, чешский король, опережая на несколько веков свое время, мастерски владел непременным инструментом современного политика – пиаром. Обладая безусловным литературным талантом и красноречием, он предварял каждое свое значительное деяние письменным или устным заявлением, которое придавало особую торжественность и значимость этому деянию и еще больше укрепляло его авторитет, усиливало симпатию подданных. Вот как он мотивировал в своем указе основание в Праге университета: «…чтобы не надо было нашим верным жителям королевства, неустанно алчущим плодов знаний, просить милостыню в чужой земле, но чтобы они находили в королевстве стол, гостеприимно для них приготовленный». Знаковой стала «Книга о жизни и деяниях императора Карла IV, собственноручно им написанная». Разносторонне талантливый человек, прекрасно образованный, владеющий несколькими европейскими языками, друживший лично с выдающимися людьми того времени, среди которых великий поэт Франческо Петрарка, в то же время не чужд был он и обычных забав королей Средневековья: лично принимал участие в рыцарских турнирах, обожал охоту (благодаря этому своему увлечению, согласно легенде, Карл обнаружил целебное действие горячих источников и основал один из первых европейских курортов – нынешние Карловы Вары). Не чурался он хорошего вина и лично позаботился о том, чтобы лучшие винные сорта винограда из Франции прижились на чешской почве.

Все это хорошо, все это даже прекрасно характеризует Карла как незаурядную личность, но разве достаточно вышеперечисленных качеств для того, чтобы навсегда остаться в сердцах чехов, стать героем множества книг и научных исследований по чешской истории? Все-таки доминантой в его деятельности была любовь к Чехии: это не эмоциональная характеристика, а совершенно конкретная оценка его основных устремлений, движущая сила его многочисленных деяний, основа талантов и твердой воли. Подобная черта – привязанность к малой родине – совсем не очевидная для правителей того времени. Тем более удивительно, что Карл, который большую часть детства и юности провел при французском дворе, получил там блестящее образование, сформировался как личность, на всю жизнь сохранил привязанность и любовь к Франции, так заботился о Чехии! А еще давайте вспомним о влиянии отца, от которого Карл унаследовал многие таланты и черты характера? Многие, только не трепетное отношение к Чехии! Помните, как откровенно Иоанн Люксембургский не любил свое королевство: одно время он даже всерьез подумывал обменять его на более спокойное и прибыльное немецкое княжество! Явное и осознанное стремление юного Карла к Чехии встречало противодействие Иоанна, который опасался растущей популярности сына среди чехов и заговора чешской знати в пользу Карла. Почуяв это, осторожный не по годам Карл предпочел на время покинуть Чехию и отсидеться у младшего брата в Италии. Только испугавшись надвигавшейся слепоты, Иоанн окончательно утвердил сына своим наместником в Чехии. Нелишне заметить, что Карл был избран германским императором еще до смерти отца, то есть до того, как стал королем Чехии. Император Священной Римской империи куда значимей короля Чехии. Этот титул – давняя и недостижимая доселе мечта чешских королей, в том числе и отца Карла. Тем не менее все свои таланты и амбиции Карл бросил прежде всего к подножию чешского трона. Даже от некоторых европейских историков он заслужил упрек: мол, предпочитал он интересы Чехии интересам Германской империи.

Объясняют такое отношение к Чехии сохранившимися с детства чувствами, особенно нежной привязанностью к матери-чешке. А некоторые историки считают, что в дополнение к этому с присущей ему политической мудростью Карл предвидел, что будущее Европы в сильных и самостоятельных национальных государствах, а не в рыхлом объединении маленьких княжеств и герцогств. Как бы то ни было, сейчас о великих деяниях чешского короля неоднократно услышит от экскурсовода любой турист, увидит своими глазами Карлов мост, университет, собор Святого Вита.

Я же пытаюсь представить, вооружившись отрывочными сведениями (книги о Карле IV на русском языке найти не удалось), как оно было или могло быть на самом деле. Не побывавший даже в чертогах областной администрации, а тем более в чертогах королевских, да еще в средневековых, я пытаюсь представить давних правителей живыми людьми: как они беседовали, радовались, злились… О, ужас историков! Наверняка же не так говорили, более красиво, витиевато. Однако… имею я право? Имею!

Вот сохраненный летописцами эпизод. Король Иоанн, опасаясь, что чешская знать лишит его трона в пользу жены и малолетнего сына, держит их в отдаленном замке, затем пытается разлучить сына с матерью. И тут впервые четырехлетний будущий император проявляет характер: внезапно впадает в ярость, кричит, топает ножками. Опешивший отец, в свою очередь разъярившись, запирает кроху на целый день в темной комнате. Не встречал свидетельств, что в дальнейшем отношения отца с сыном были плохие, но относились они друг к другу настороженно. Через два года Иоанн отправил шестилетнего сына ко двору своего друга и родственника, французского короля. Там его ждали женитьба в девятилетнем возрасте на племяннице французского короля, Бланке Валуа, прекрасное образование, полученное у профессоров Сорбонны, полная светских развлечений жизнь при самом блестящем европейском дворе, но память о материнской ласке и малой родине так и осталась в сердце юного принца.

Впервые после долгого-долгого перерыва Карл въехал в Чехию в 1333 году. «Дааа… рыцарь ты, конечно, знатный, папенька, а вот хозяйственник…» – так, по моему мнению, подумал Карл, увидев запустение некогда цветущего королевства. Позднее сам король записал посетившие его в то время мысли следующими словами: «Королевство я нашел в таком жалком состоянии, что не было в нем ни крепости, ни поместья незаложенного. Большинство чешских панов занималось насилием из жадности и спеси, не зная ни страха, ни поклона перед королем. Славный некогда Отакаров град лежал в руинах, и мне пришлось пребывать как мещанину».

И, тяжко вдохнув, юный Карл направился наводить порядок. Однако первым делом он посетил могилу матери, Элишки Пржемысловны, в Збраславском монастыре, а по приезде в Прагу установил у гробницы своего духовного покровителя, святого Вацлава, серебряные фигурки двенадцати апостолов. Естественный порыв истосковавшейся души, но при этом какой мастерский пиар-ход! И тот, и другая были горячо любимы чехами, и авторитет Карла стал стремительно расти. (А через пару лет при очередном визите в свое королевство вечно нуждавшийся в деньгах Иоанн забрал и переплавил эти статуи. С его авторитетом среди чехов все стало окончательно ясно.)

А как же Карл осуществил давнюю мечту своих предшественников, чешских королей, и первым из них получил почетный титул императора Священной Римской империи, да еще и в таком молодом возрасте, даже не будучи пока королем? Любимым учителем и наставником юного Карла был ученейший человек того времени Пьер Роже де Бофор-Тюренн. Да и тот проникся симпатией к талантливому юноше, и их встречи продолжались, когда Карл уже покинул Францию. Во время приезда Карла вместе с отцом в Авиньон в 1340 году, друзья вновь встретились и уединились для беседы. Внезапно Пьер Роже сказал: «Ты будешь когда-нибудь Римским императором». На это Карл ответствовал: «А ты будешь еще раньше папой». Не знаю, что стояло у них на столе, сам Карл, описавший эту встречу в своих мемуарах, о том не упоминает. Правда, мне их диалог своей комплиментарностью напоминает хрестоматийную беседу двух русских мужчин в соответствующей обстановке: «Ты меня уважаешь? И я тебя тоже очень уважаю». Если Пьер Роже стал уже кардиналом и двигался к папскому престолу семимильными шагами, то юный Карл не мог даже мечтать об императорской короне. Тем не менее, став папой под именем Климента VI, старший друг не забыл свои застольные пророчества и начал активно действовать. Пять выборщиков вместо полагавшихся семи избрали Карла IV императором. Причем тремя из них были отец Карла и его ближайшие друзья. Так что надо признать, что Карл стал императором по блату, и недоброжелатели еще долго называли его «поповским королем». Пикантность ситуации заключалась еще в том, что император Людовик Баварский был жив-здоров и вовсе не собирался покидать трон. Другое дело, что он успел так разругаться с предыдущим папой, что был проклят им и формально отстранен от власти. Однако большая часть немецкой знати его поддерживала. Климент VI, проталкивая на трон Карла, преследовал свои цели: победить Людовика Баварского и заполучить послушного императора. Таким образом, в самом начале правления молодого короля и императора ждали большие проблемы: война с непредсказуемым исходом против непримиримого соперника и его многочисленных союзников. Звезды благоприятствовали Карлу: вскоре Людовик погиб во время охоты, и молодой император получил возможность забыть о войне и отдаться мирному созиданию.

Своими заслугами в градостроительстве и благоустройстве Праги Карл IV заслуживает сравнения с Лужковым. При одном небольшом отличии: со вкусом у Карла было… как бы это сказать, не в обиду Юрию Михайловичу? Короче, Церетели и Шилов шансов бы в Праге не имели. Так, после смерти французского зодчего Матье Аррасского Карл пригласил достраивать кафедральный собор совсем молодого еще Петра Парлержа. Хотя Петр и происходил из прославленной семьи немецких архитекторов, но на ту пору было ему всего двадцать лет и никаких самостоятельных работ за плечами. Как смог король сделать такой удачный выбор?! Петра Парлержа современные искусствоведы считают гением, его новаторские элементы обязательно упоминаются в любой серьезной книге об искусстве готики. Он создал целую архитектурную династию в Чехии, а также замечательную школу скульптуры. Еще одного гениального художника, Теодорика, король пригласил для росписи часовни в новом замке Карлштейн, и там были созданы настоящие шедевры средневековой живописи. Во времена правления Карла IV Прага не только стала столицей Священной Римской империи, но и превратилась в культурный, научный и художественный центр всей Европы. А при строительстве Нового города, увеличившего общую площадь Праги вдвое, мудрый король и император сам проявил себя прекрасным градостроителем-новатором: впервые в Европе город строился по заранее утвержденному плану, который лично создал Карл IV. Лучами расходились от Старого города необычайно широкие для тесного Средневековья улицы, будто император предвидел грядущую автомобилизацию. И опять указ о заложении Нового города звучит торжественно и патриотично: «Среди других забот нашего правления, которыми ежедневно, как волнующееся море, обеспокоена бывает наша душа, мы ревностно размышляем снова и снова о том, чтобы наше наследное Чешское королевство расцветало всяческой красотой… Потому что среди других владений, которые нам по праву достались в наследство от отца или которые счастливая судьба присоединила к ним… считаем это королевство неким избранным садом среди полей, самым дорогим из всех».

Сейчас вспомнил, что современный чешский историк недавно в интервью сказал: мол, неплохо бы отдать должное незаслуженно принижаемым предшественникам и последователям Карла IV и поумерить безудержные восторги вокруг него самого. Он-де завоевывал свой огромный авторитет, привлекая к этому преданных ему сторонников, которые сознательно славили его по всей Европе. А что в этом плохого? Вот наши политобозреватели часто говорят: «Опять Россия проиграла на Западе информационную войну». А Карл информационную войну выигрывал. Разве его победы не говорят о нем как о мудром политике, соответствующем самым современным критериям. Главное, что этот пиар подкреплялся действительно большими делами. И гуманизм Карла был не показной. Туристы часто спрашивают: «А что это за стена вон там, на зеленом холме?» А это так называемая Стена голода. После сильной засухи король собрал голодающих горожан, накормил их и поручил возводить крепостную стену, не очень-то на самом деле нужную. За работу он платил им хлебом. Спасенные горожане сохранили в благодарной памяти этот поступок Карла. Лишь один турист спросил, а почему бы королю просто не кормить голодающих. Однако сами же туристы объяснили ему, что нельзя такого делать, это неминуемо приведет к иждивенчеству и еще большей нищете: людям надо давать возможность заработать, «дать не рыбу, а удочку». Вот видите, сейчас это многие понимают, а мудрый король осознал уже в те времена.

Щедро одаривал он и людей искусства, прослыв главным европейским меценатом. Его указ о награждении придворного живописца Теодорика содержит такие слова: «За прекрасное и изобретательное украшение капеллы Страстей Господних». Большой поклонник Карла, великий поэт и гуманист Франческо Петрарка говорил: «Император окружает себя людьми столь высокого духа, как если бы их родиной были античные Афины». Я знал, что Петрарка не один раз встречался с Карлом, но недавно в обычной книжке его сонетов наткнулся на письма, в одном из которых поэт пишет о том, как посетил императора «…и принца доброго, но ленивого». Добрый и ленивый принц – это старший сын и наследник престола, Вацлав, на которого Карл возлагал такие большие надежды. Однако о грустном потом…

Сейчас, глядя на какой-нибудь чешский готический замок, я пытаюсь представить, не за этим ли узким стрельчатым окошком проходила их встреча. По воспоминаниям современников, принимая посетителей, Карл часто строгал ножом палочку, как будто думал о своем. Однако слушал всегда внимательно, задавал вопросы, вступал в беседу…

– А теперь прочти что-нибудь из нового.

– Да что-то неохота сегодня…

– Ну Франческо, ну прочти, император просит!

– Ну ладно: «Благословен день, месяц, лето, час / И миг, когда мой взор те очи встретил. / Благословен тот край, и дол тот светел, / Где пленником я стал прекрасных глаз!.. »

– Ай да Петрарка, ай да сукин сын! Умри, лучше не напишешь!..

Да, чувствую, как-то не так они беседовали… Какими-то другими словами изъяснялись. Написание киносценария о феерической судьбе рода Люксембургов придется отложить…

Кстати, о языке. Представляете, как импонировало чехам, что их великий король был настоящим фанатом чешского языка. И это притом что уже давно при дворах его предшественников господствовал язык немецкий. Среди знати, большую часть которой составляли немцы, тем более он был распространен. Что уж говорить о более поздних временах австрийского владычества, когда чешский язык вообще запретили и он чуть не исчез.

Хотя важнейшие указы и воспоминания Карл писал на латыни, как тогда было принято, но настаивал, чтобы в обычном общении и делопроизводстве писали и говорили по-чешски. В основополагающем законе империи, Золотой Булле, изданной Карлом, говорилось, что все чиновники империи, а также дети немецких князей и курфюрстов должны учиться чешскому языку. Хоть все жены Карла были иностранки, при дворе также преобладал чешский язык. И самая главная заслуга Карла в сохранении чешской культуры – в учрежденном при нем Эмаузском монастыре богослужение велось на чешском языке… Недаром многие немцы недолюбливали Карла и говорили, что он был отцом чехам, а вот им – отчимом.

Даже в наше просвещенное время дополнительную популярность политику среди рядовых избирателей помогают обрести некие черты, подпадающие под определение «ничто человеческое». И пусть черты эти вызывают осуждение на парламентском уровне. Любвеобильность (Саркози, Берлускони), мускулистый торс и спортивные успехи (Путин), умение выпить (Ельцин), конечно до уместных пределов, способность ввернуть при случае крепкое словцо или остроту на грани фола (все вышеперечисленные). В Средние века несмотря на блестящие результаты правления и удачу во всех возможных областях бедного Вацлава II многие недолюбливали за физическую хилость, истеричность и религиозную экзальтированность. А вот у Карла IV с «ничем человеческим» все было в порядке. Мужик он был физически крепкий, отважный воин, хоть и предпочитал дипломатические победы военным. Вина не чурался, даже любимый сорт известен – «Руландске чрвене». У поэта Яна Неруды есть романс, где Карл с неким Бушеком из Велгартиц выпили «много кубков и напелись во всю глотку». О грехах бурной молодости недоброжелатели немцы пытались какие-то слушки пустить, но история никаких порочащих сведений не сохранила. Известно, что Климент VI осуждал юного Карла за ношение «вольной, недостойной и неподходящей для императора одежды». Полагаю, что это был тогдашний аналог нынешних джинсов со свитером или что-то в меру экстравагантное.

Единственно, что может насторожить, так это сон, который Карл увидел в молодости и о котором потом рассказал в своих воспоминаниях. Приснилось ему, как ангел огненным мечом кастрировал его двоюродного брата, а свой странный поступок объяснил тем, что это расплата за грехи прелюбодеяния, а также предостережение ему, Карлу, и его отцу. Быть может, не вполне чистая совесть в данном вопросе породила такой странный сон? Фрейдисты размышляют, а история умалчивает…

Во всяком случае, «силою своих чресл» он обеспечил Люксембургскую династию девятью потомками от четырех жен, что для того времени являлось одним из важнейших достоинств монарха. Вспомните, какими средствами осуществлялась тогда международная дипломатия.

Карл прожил долгую и славную жизнь, и над его гробом прозвучали заслуженные им, как никем другим в чешской истории, слова: «Отец своей страны».

 

Яблоко от яблони…

В январе 1378 года французского короля Карла V Мудрого навестил король чешский и император Священной Римской империи Карл IV. Оба могущественных монарха состояли в дружеских и родственных отношениях. Вдвоем они успешно правили почти всей Европой. Как будто предчувствуя близкую смерть, оба правителя с гордостью представили друг другу своих наследников: десятилетнего Карла и семнадцатилетнего Вацлава. Французский летописец и поэт Жан Фруассар, описывая эту встречу, замечает: «Каково бы было могущественным правителям, если бы они могли догадываться, как промотают эти потомки их наследство?»

Что касается Карла, прозванного не без оснований Безумным, то его правление действительно стало катастрофическим для Франции. Если бы не подвиг Жанны д’Арк, разве сохранилось бы Французское королевство под ударами англичан? А Вацлав…

Судят по конечным результатам. И это справедливо. Приняв из рук великого отца процветающее королевство, к концу своей жизни Вацлав IV привел его к разрушительным и кровавым распрям, упадку и хаосу. И как только его не называли и не называют до сих пор: и Вацлав Ленивый и Король-пьяница. А некоторые современники вообще величали исчадьем ада, и поступки его, и даже внешность описывали в соответствующей манере. Сегодня экскурсовод может ни разу не упомянуть его имени, только непременно расскажет о несчастном Яне Непомуцком, которого злой чешский король приказал пытать, обезглавить и бросить в речку якобы за то, что он не выдал королю тайну исповеди его жены. И туристы, загадав желания, синхронно трут бронзовые барельефы статуи самого популярного в Чехии святого, даже не узнав имя короля.

Только нынешние историки размышляют: да, многих замечательных качеств отца сыну явно недоставало, яблоко действительно укатилось от Карловой яблони далеко. И пьянство, выросшее со временем в алкоголизм, имело место, а вместе с ним и его последствия: дикие вспышки ярости в начале правления и полная апатия и безразличие – в конце. Однако справедливо ли представлять короля абсолютно ничтожной фигурой, человеком, лишенным каких-либо добродетелей, талантов и желания управлять государством? И самый главный вопрос: а справился бы любой другой правитель, даже сам великий Карл IV, с теми объективными трудностями, которые буквально посыпались на голову молодого короля? После смерти Карла обстановка в Европе значительно ухудшилась. Во главе церкви оказалось сразу два папы, непримиримо враждовавших друг с другом и разделивших весь христианский мир на два лагеря. Вацлав делает вынужденный выбор в пользу Римского папы – и тут же оказывается в жесткой конфронтации с французами, которые поддерживают Авиньонского папу. Чехия невольно втягивается в совсем ей не нужные военные столкновения. Когда Вацлав справедливо посчитал, что оба папы должны быть переизбраны, чтобы прекратить распри, он восстановил против себя влиятельные университетские круги, которые продолжали поддерживать папу Римского. С пражским архиепископом он рассорился бесповоротно. Неизвестно, чья вина в этом была больше, но во время разбирательств королем овладела такая вспышка ярости, что архиепископ в ужасе бежал из Праги. Кстати, Ян Непомуцкий пал жертвой ожесточенной войны короля с архиепископом: романтическая версия о сохранении тайны исповеди была придумана много позже.

Разложение верхушки католической церкви в то время достигло апогея. Соответственно росли и критика, призывы к реформации церкви. Вацлав сочувственно отнесся к идеям выдающегося чешского реформатора, профессора Пражского университета Яна Гуса, позволил ему проповедовать в Вифлеемской церкви и тем самым в лице католического священства нажил себе очередного могущественного врага. Его объявили полуеретиком, а самые негативные оценки, вроде «человек дикий», «ужасного вида», принадлежат перу церковников. Безусловной заслугой короля считают издание им Кутнагорского декрета, благодаря которому было ликвидировано засилье неметчины в Пражском университете. Однако этим декретом он восстановил против себя немцев, влияние которых было значительным. Кое в чем Вацлав пошел дальше своего отца: он ввел в свой совет представителей мелкого и среднего дворянства. Многие из них оказались способными людьми, преданными королевству. Правда, возмутилась высшая знать, начав открыто конфликтовать с Вацлавом.

Согласитесь, человек, ведущий теологические диспуты, издающий важный государственный указ, реформирующий органы управления, не вписывается в образ ленивого и бездеятельного правителя, знать ничего не желающего, кроме пьянки и охоты. Прибавьте к этому продолжение строительства соборов и дворцов, начатое еще Карлом IV. Вацлав проявил себя не меньшим меценатом и знатоком искусств, преумножил великолепную коллекцию своего отца.

У каждого бывают моменты, когда «за что ни возьмешься, все валится из рук» и кажется «весь мир против». Наверное, такое чувство преследовало Вацлава большую часть его правления. И не бесталантливым человеком он был, а бесталанным . Не все знают значение этого старого русского слова, а означает оно не отсутствие талантов, а нехватку счастья, везения.

А как радовался отец рождению долгожданного мальчика, наследника! Дал свободу заключенным, послал в Аахен, традиционное место коронации немецких королей, золота, общим весом с новорожденного. Уже в два года короновал сына чешским королем, а потом, несмотря на протесты архиепископа, римским. Однако… Мать умерла, когда Вацлаву было два года, а со смертью отца он ощутил одиночество, отчуждение оставшихся родственников, среди которых неизменной враждебностью особенно выделялся его младший брат по отцу Сигизмунд…

Да, многих качеств отца не хватало Вацлаву: умения ладить со всеми, рассудительности, упорства и терпения. Тем не менее остается открытым вопрос: сумел бы на его месте справиться с ситуацией кто-то другой? Сигизмунд, отнявший у него власть, проблем не решил, от войны и бедствий Чехию не избавил. Более того, позорно бежал он из Праги, увозя обоз из пятисот повозок, большая часть которых была загружена коллекцией ценнейших произведений искусства, собранной его отцом и старшим братом. У городка Немецкий Брод обоз захватили гуситы…

Вот как сказал о правлении Вацлава великий чешский историк и просветитель Франтишек Палацкий в своей «Истории чешского народа в Чехии и Моравии»: «Ребенком он стал королем; по-детски, к сожалению, правил и во взрослом возрасте: благодушно и справедливо, пока страсти необузданные не сбили его с истинного пути, и стал он королевствовать не как муж, а по своему капризу и своенравно, как каждый слабый человек, который выглядеть сильным хочет».

К концу жизни постоянное пьянство дало о себе знать: вспыльчивость и несдержанность сменились глубокой апатией. Безучастно взирал Вацлав на беды своего королевства, на фактическое отстранение от власти, на предательскую казнь Яна Гуса. Лишь когда дошла до него весть о гуситских волнениях в Праге, о выкинутых из окна чиновниках, о горящих церквях, он схватился рукой за сердце и через три недели «с великим криком и ревом львиным» умер.

 

Рудольф и рудольфинцы

«Триста лет мы страдали» – так чехи говорят о времени правления ненавистных Габсбургов, даже главы чешских учебников истории, описывающие этот период, часто бывают озаглавлены подобным образом. Между тем Габсбурги владели Чехией почти четыреста лет. Оказывается, «триста лет неволи» – это так называемый «послебелогорский» период, когда Чехия полностью была растоптана Габсбургами, стала одной из провинций австрийской империи, когда преследовалось всякое инакомыслие, чешский язык и чешская культура находились под запретом. А первого Габсбурга выбрали на трон сами чехи в 1526 году. И Фердинанд I оказался вполне лояльным правителем. Протестантов не притеснял, хоть и не любил, ренессансное искусство на чешской земле внедрял, в честь горячо любимой жены построил в Праге замечательный летний дворец Бельведер. А его сын, Максимилиан II, вообще прослыл чуть ли не покровителем протестантов, число которых в Чехии стремительно росло. Даже их проповеди с интересом выслушивал, к ужасу своей многочисленной родни, почти сплошь состоящей из непримиримых католиков. Правил он разумно и справедливо, в полном согласии с чешскими сословиями. Правда, долгожданного указа о равенстве прав с католиками чешские протестанты так от него и не дождались.

И вот после внезапной смерти отца на троне императорском и королевском неожиданно для себя оказывается Рудольф II. Для тех, кто знает, «тот самый» Рудольф II. Тот самый, при котором Прага, куда он переехал с двором в 1583 году подальше от сварливых Габсбургов, стала поистине культурным, научным и мистическим центром Европы. Ни до, ни после этого периода ни одна европейская столица не пережила такого ошеломительного подъема. Прослышав о чудаковатом и щедром короле, большом любителе и знатоке всех видов искусств, наук и ремесел, в Прагу со всей Европы хлынули художники и врачи, астрологи и астрономы, серьезные ученые и авантюристы. И европейские послы в те годы считали за особую честь получить назначение в Прагу. Да вы наверняка читали и слышали об этом сумасшедшем времени. Вспомните совершенно необычные портреты художника Арчимбольдо: лицо человека как будто состоит из овощей и фруктов, губы – из вишен, нос – груша, и т. п. Так это придворный художник Рудольфа, создавший и его портрет. А знаменитые астрономы Тихо Браге и Иоганн Кеплер? Их самые великие открытия совершены в Праге, когда они служили личными астрологами Рудольфа. Любители мистики, каб балистики, герметизма, готических романов Майринка, книг Еремея Парнова наверняка читали про это время. Хотя бы легенда о глиняном человеке Големе и его создателе раби Лёве вам известна, а это тоже период Рудольфа. Каким же был этот удивительный король, сумевший так взбудоражить всю Европу, что о нем продолжают говорить и писать до сих пор?

Во-первых, он был не только страстным поклонником всего прекрасного, удивительного и загадочного, но и всесторонне образованным человеком, с большим вкусом и обширным кругозором. Свою коллекцию он создавал, не скупая все ценности подряд, а сознательно отбирая и классифицируя. В результате в Праге появилась коллекция картин, скульптур и редкостей, не имеющая себе равных в Европе. Достаточно привести в пример, что она содержала самую большую подборку картин Брейгеля Старшего Мужицкого. Вновь засиял красотой королевский дворец в Пражском граде. Строились и другие здания, до сих пор украшающие Прагу. К строительству Рудольф привлекал выдающихся архитекторов и ремесленников, прежде всего из Италии. Вскоре Прагу стали называть самым северным итальянским городом. Вряд ли выдающихся художников того времени Бертольда Шпрангера, Джузеппе Арчимбольдо, выдающихся ученых Кеплера и Браге удерживали при дворе Рудольфа только деньги. Скорее царившая там фантастическая творческая атмосфера, равной которой не было и быть не могло нигде и никогда. А королевская казна стремительно истощалась, к тому же есть все основания предполагать, что к середине правления деньги Рудольфа не доходили до адресатов, оседая в карманах его всесильных и бесчестных секретарей. И тут уместно перейти к…

…во-вторых, правителем он был никудышным. И основные причины этому – некоторые черты своеобразного характера и явное психическое нездоровье. Хоть объективные биографы и отмечали, что Рудольф обладал глубоким умом, сильной волей и интуицией, был дальновидным и рассудительным, но… Все сходятся на том, что история правления Рудольфа II – это история его болезни. Постоянное чередование глубокой депрессии и вспышек ярости, когда он начинал крушить все вокруг, даже драгоценности своей коллекции. А в редких промежутках превращался в спокойного и приятного человека, правда нелюдимого и робкого, стремящегося к уединению. Своих посетителей, важные делегации и посольства он заставлял ждать приема днями и даже неделями. Постепенно решение многих вопросов перешло на откуп его секретарей, вошедших в историю как отчаянные и наглые взяточники. Потерпев первые политические неудачи, Рудольф стал ненавидеть государственные дела, и на столе его скапливались сотни бумаг, требовавших неотложной работы. Иногда он специально перемешивал их, чтобы еще больше запутать секретарей!

Такие странности имеют свое объяснение. Рудольф получил воспитание при испанском дворе Габсбургов, где царили суровый, своеобразный этикет и атмосфера религиозной нетерпимости. Потому-то и отправила туда его мать, ревностная католичка Мария: подальше от протестантских ересей Центральной Европы и веротерпимости его отца Максимилиана. Попав в Прагу впервые, Рудольф тут же был ею покорен и полюбил навсегда. В 1583 году он окончательно решил сделать столицей империи Прагу и переехал туда со своими придворными числом в семьсот человек, вызвав временный жилищный кризис, который счастливо разрешился для Праги строительством новых прекрасных дворцов. А вот у императора резкая смена обстановки, свалившиеся на его голову заботы – немыслимые в Испании религиозные распри, турецкая опасность – вызвали сильнейший стресс. Вот это и могло привести к обострению давнего наследственного заболевания.

Как и во многих королевских династиях, из-за частых браков дальних и ближних родственников наследственные болячки у Габсбургов только копились и приумножались. Характерной чертой на портретах многих членов их семейства, в том числе и Рудольфа, является толстая нижняя губа, уродливо выпяченная вперед. Добро бы только губа! Прабабушкой Рудольфа была некая Хуана Безумная. Достаточно? Можно перечислить еще многочисленных дядюшек, страдавших явными психическими отклонениями. А родители Рудольфа были двоюродными братом и сестрой, что многократно усиливает у потомства вероятность наследственных заболеваний.

Вот это постоянное чередование агрессивного и депрессивного состояний и позволяет современным медикам поставить окончательный диагноз: циклический маниакально-депрессивный психоз. Слабым утешением Рудольфу могло бы послужить то, что сегодня это заболевание признано одним из самых распространенных среди цивилизованной части человечества. Наверное, следствием такого нездоровья, а также пытливого незаурядного ума, неуемной тяги ко всему необычному и загадочному явилась…

…в-третьих, явная и чрезмерная склонность к мистике, оккультным наукам, колдовству и магии. Со временем она приобрела болезненный характер, Рудольф постоянно находился в зависимости от предсказаний астрологов, мрачных пророчеств магов, искал решение сложных проблем в колдовстве. Безусловно, это также накладывало отпечаток на атмосферу Праги того времени. И «прославилась» эпоха Рудольфа II прежде всего таинственными, мистическими легендами, дошедшими до наших времен, а потом лишь реальным расцветом искусств. В XX веке прогрессивный журналист левых убеждений пачкает брюки в чердачной пыли Староновой синагоги в поисках обломков глиняного робота Голема. Туристам показывают красивый дом Фауста: «Вот здесь в крыше была дыра, через которую дьявол…» Начали проводить какую-то ночную экскурсию «Прага мистическая». Боюсь только – китч сплошной: экскурсовод в белой простыне и с косой. А уж книг сколько понаписано о том времени разной степени пошлости!

Естественно, кроме серьезных ученых и художников ко двору Рудольфа сбежалось и много шарлатанов и авантюристов, часть из которых заслужила его доверие. Да только не нашему поколению людей, внимавших Чумаку с Кашпировским и подбирающих мужей по гороскопам, снисходительно посмеиваться над наивностью короля, жившего на рубеже XVI и XVII веков! Я вот только обратил внимание: окружающие сумасшедшего Рудольфа, многие выдающиеся рудольфинцы, сами были с изрядными тараканами в голове. Закономерность? Великому астроному Тихо Браге в молодости отсекли на дуэли кончик носа. Так он постоянно привязывал к носу серебряный «протез»! Встреть такого в темном переулке… Это нормально? Про Арчимбольдо ничего такого не знаю, но его картины!.. А вот краткое резюме Джона Ди. Это выдающийся ученый, о нем самом написано много книг и монографий. Ко двору Рудольфа он прибыл из Англии с известнейшим авантюристом и проходимцем Эдвардом Келли. Правда, пробыл там недолго, в отличие от Келли, который так и остался в Праге получать золото из свинца для доверчивого короля. Итак, резюме доктора Ди…

• Был личным астрологом и советником английской королевы.

• Разработал систему координат для флота ее величества, которая лежит в основе современной картографии.

• Заслал в испанский флот колдунью, которая вызвала бурю, погубившую «Непобедимую армаду» и спасшую Англию от испанского завоевания.

• Придумал слово «Великобритания».

• Изучил язык ангелов, составил словарь этого языка. (До сих пор в Британском музее хранится каменная столешница, где Джон Ди высек таинственными знаками этот словарь.)

• Собрал колоссальную библиотеку научных книг из двух тысяч томов.

• Был тайным агентом королевы Англии в Европе. Его позывной был 007 (так вот откуда у Джеймса Бонда ноги растут!)…

Какой король – такая эпоха, такие и люди. Или, как сейчас говорят, не мы такие – время такое.

Постоянно думаю, что изречение из записных книжек Венедикта Ерофеева: «Мистика всегда идет бок о бок с половой распущенностью» – не более чем изящная шутка. Однако еще одно качество Рудольфа подтверждает правоту писателя. Неистовый любитель молоденьких красоток заболел сифилисом, что неопровержимо установили современные врачи, исследуя его останки. Возможно, последствия этой болезни в дальнейшем усугубили его психическое расстройство. Кстати, женат он так и не был, но имел шесть детей от дочери своего служащего. Старший сын, дон Джулио, живя уединенно в замке Чешски-Крумлова, совершил ужасное преступление: убил и расчленил свою любовницу, дочь местного цирюльника. Явное сумасшествие сына лишний раз подтверждает тяжелую наследственность, проклятием висевшую на его отце.

Способность к деятельности угасала с каждым годом. Лишь редкие вспышки яростной активности, вызванные страхом потерять трон, порождали действия импульсивные и неудачные, несущие роковые последствия. Затем опять наступал период апатии. Как тут не сравнить несчастное правление Рудольфа с таким же несчастливым правлением Вацлава IV двести лет назад. От обоих сложное время требовало действий четких и безошибочных. Тот и другой оказались между двух огней, пытаясь умиротворить католиков и протестантов. Младший брат Рудольфа, честолюбивый Матиаш, точно так же стремился отобрать у него трон, как это делал младший брат Вацлава, Сигизмунд. И оба, устав от постоянных неудач, к концу правления окончательно опустили руки и были фактически отстранены от власти.

Последние дни одинокий император посвятил заботе о своем любимом стареющем льве, кормя его с руки. Когда-то якобы астролог предсказал смерть императора сразу после смерти льва. И пророчество сбылось. А королевство Чешское продолжало катиться к катастрофе. Протестанты, добившиеся при жизни Рудольфа письменного подтверждения своих прав, устно обещанных еще Максимиллианом, вскоре убедились, что никто этих прав соблюдать не собирается. И тогда вооруженная толпа протестантов осуществила традиционную для Чехии расправу – выкинула из окна королевского замка католических чиновников. На этот раз швыряние закончилось комически – все трое остались живы, приземлившись в кучу мусора. Правда, последствия были весьма трагичными. Фердинанд II, принявший власть после недолгого и бесславного правления Матиаша, направил в Прагу войска. И восставшие чехи потерпели сокрушительное поражение при Белой горе. И еще печальная параллель: победитель увозил из Праги на этот раз полторы тысячи повозок, из которых немалая часть была загружена сокровищами коллекции Рудольфа.

Вот отсюда, от Белой горы, от 1620 года, и отсчитывают чехи те самые «триста лет неволи». А потом были жестокая казнь двадцати семи повстанцев на Староместской площади, выселение лучших людей Чехии, не пожелавших вернуться в католичество, и страшная Тридцатилетняя война между протестантами и католиками.

Из отзывов моих туристов:

Чехия необычно романтична и полна истории, она сохранила сильнейшую энергетику многих столетий.

Ну что, устали? Надоело? Сейчас отдохнем, сейчас увидим небо в алмазах. Сейчас последуем мудрой философии большого русского поэта Игоря Иртеньева: « Для чего дано мне тело? / Для того оно дано, / Чтоб в нем жизнь ключом кипела / И бурлила заодно» . Только, пожалуйста, прислушивайтесь и к другим его мудрым советам: «Не доливайте водку в пиво, / Во-первых, это некрасиво. / А во-вторых, снижает слог, / А в-третьих, просто валит с ног».