Первой мировой войны***(при участии С. Шилова)
Оперативная обстановка внезапно осложнилась, – говорил тоун Джаллав, – причем на нескольких уровнях одновременно. Особые опасения внушают уровни Вав, Зайин и Хетт, где события развиваются по образцу «Припарийской катастрофы», но в значительно большем масштабе. Уже очевидно, что процесс охватывает все три уровня, локализуясь в каждом из них на площади от одного до трех миллионов квадратных миль. «Припарийская катастрофа», как все помнят, началась на территории в несколько сот квадратных миль – и привела к гибели половины населения планеты и деградации оставшейся, что, в свою очередь, резко ослабило наши позиции в отдаленных уровнях. (…) противник сознательно оттягивал момент инвазии в слой Зайин. Подчеркиваю: сознательно. Он создал плацдармы: сверху и снизу; накопил силы… Мы с вами знаем, какова роль уровня Зайин для защиты Алефа. Думаю, противник знает это не хуже нас.
А. Лазарчук. «Солдаты Вавилона»
Наш рассказ о генеральном сражении Первой мировой войны подошел к концу. Анализируя военные и политические события лета 1914 г. – зимы 1915 г., мы иногда были вынуждены отклоняться от привычной Текущей Реальности, чтобы изучить те возможности, которые предлагает и отчасти даже навязывает пресловутое сослагательное наклонение истории.
Вообще-то в отличие от следующей войны Первая мировая содержит довольно мало содержательных развилок и альтернативных версий. Это можно связать с тремя основными факторами.
Во-первых, с высоким качеством предвоенного планирования и непосредственного управления боевыми действиями. В этой связи многие возможные отклонения от Текущей Реальности оказываются либо вырожденными (то есть приводят к тому же конечному результату), либо бессодержательными, поскольку представляют собой, скорее, «игру в поддавки».
Рассмотрим, например, альтернативу, в которой Австро-Венгрии удается быстро разгромить Сербию. С учетом условий местности и начертания дорожной сети это возможно только в двух версиях: (1) немедленное вступление в войну Болгарии или (2) сосредоточение на Сербском фронте значительных австрийских сил во главе с лучшими из генералов двуединой монархии.
Первая версия маловероятна. Конечно, Болгария, по крайней мере ее правящая элита, ненавидела Сербию. И именно то, что в Текущей Реальности она вступила в войну лишь 14 октября 1915 года, убедительно доказывает, что летом предыдущего года страна была совершенно неспособна воевать прежде всего по состоянию военного снаряжения. Понятно, что летом – осенью 1914 года Германия и тем более Австро-Венгрия решительно были не в состоянии помогать Болгарии военным снаряжением. Влияние руководства Антанты на решения сербского командования в 1914 году было намного слабее, чем осенью 1915 года. В этих условиях Сербия отреагировала бы на болгарские военные приготовления превентивным ударом, который имел бы все шансы на успех. Разумеется, организуя подобный контрудар, Сербия была бы вынуждена сдать австрийцам часть своей территории, в том числе и Белград, но разгром Болгарии привел бы к кризису на австро-сербском фронте, тем более серьезному, чем дальше продвинулись бы австрийцы в ходе предшествующих боев. В итоге к концу генерального сражения имеем примерно ту же линию фронта, что и в Текущей Реальности, плюс выведенную из войны Болгарию. Все это понимало и болгарское, и австрийское, и германское военное руководство, потому вступление Болгарии в войну и было отложено до удобного момента. Кроме того, заметим, что разгром Сербии Болгарией, а не Австро-Венгрией не решал политических проблем двуединой монархии.
Вторая версия была вполне возможна, ее «тень» витает над Текущей Реальностью в виде путешествия 2-й армии Бен-Ермолли «туда и обратно». Предположим, Конрад пошел на предельный риск и оставил 2-ю армию на Сербском фронте. Но для решительной победы – опять-таки с учетом характера местности и дорог – этого недостаточно. Нужно еще по крайней мере два корпуса и хороший командующий для собранных против Сербии сил. Взять эти два корпуса и этого «хорошего командующего» можно только с русского фронта и, по всей видимости, с левого фланга, то есть из армий Данкля или Ауффенберга (правый фланг после выделения 2-й армии на юг и так слишком слаб).
Но Галицийская битва была проиграна австрийцами и при гораздо лучшем соотношении сил Текущей Реальности. Нетрудно понять, что в этой версии поражение будет гораздо более тяжелым и быстрым: сомнительно, что удастся удержать Краков и Перемышль. А в этой ситуации, известной как Реальность Иванова , от положения на Сербском фронте уже вообще ничего не зависит. Соответственно, Конрад вполне обоснованно отказался от «сербского варианта». Рассмотрение его в качестве альтернативной версии истории бессмысленно, и к тому же данная «альтернатива» не является самостоятельной.
Во-вторых, Первая мировая война, несомненно, была классическим кризисом: «крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, – крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны…» (Ф. Энгельс). Вырождение сценарного пространства, то есть сокращение альтернативности, есть один из маркеров кризиса.
В-третьих, бедность альтернативных версий Первой мировой войны обусловлена особым характером событий 1914–1918 гг.:
Квантовый характер войны проявляется в том, что в войне всегда выбирается одно будущее из нескольких. Иными словами, в войне определяется судьба человека, общества, армии и государства.
В этом смысле война является ордалией цивилизаций, культур государств, социальных групп, конкретных людей.
Война отбрасывает тень на все слои Реальности: собственно – военный, политический, экономический, социальный (социопсихологический), психологический (личный).
Война может вестись ради военной победы, ради политического влияния, ради контроля над теми или иными экономически значимыми ресурсами, ради социального порядка – старого, нового или иного, ради справедливости.
Можно построить иерархию войн и их целей:
Первую Мировую войну принято считать войной за передел уже поделенного мира.
Такая задача, несомненно, стояла перед участниками и ими воспринималась, но ожесточенность войны и, равным образом, невозможность своевременно ее прекратить – даже тогда, когда уже возникла прямая и непосредственная угроза физическому выживанию вступивших в нее государств и народов – указывает на цивилизационные масштабы столкновения, на предельные и запредельные ставки.
В такого рода конфликтах бедность сценарного пространства связана с трудностями описания альтернативных цивилизационных моделей в языке существующих культур и цивилизаций. Кроме того, понятно, что даже весьма и весьма отличающиеся друг от друга версии чужой цивилизации неизбежно кажутся нам «на одно лицо».
Серьезный анализ Первой мировой войны, как столкновения цивилизаций, и ее альтернативных версий, как миров с иными целями и ценностями, структурными связями, понятием об Истине, дело будущего. Здесь мы ограничимся формальным рассмотрением альтернативных версий в том объеме, который необходим для понимания генерального сражения.
Мы рассмотрим сначала чисто военные альтернативы, затем попытаемся включить их в более широкий политический контекст.
Техника сценарного анализа
Техника сценирования было разработана Г. Каном (1967 год). «Ключевым понятием в сценировании, по Г. Кану, является долгосрочный «общий тренд» (multifold trend). (…) Экстраполяция тенденций в рамках существующих представлений и ожиданий, в логике «общего тренда» порождает так называемый «прогноз без неожиданностей» (surprize-free projection): базовый сценарий развития , который не содержит в себе ничего принципиально нового и удивительного, ничего, не вытекающего из представленных и поименованных тенденций. На основании этого сценария рисуется «стандартный мир» будущего. В дополнение к этому прогнозу разрабатывается несколько стандартных («канонических») вариаций, модулирующихся дополнительными возможностями развития; эти вариации образуют «альтернативные» варианты будущего. Совокупность всех альтернативных версий создает контекст , в который погружен базовый сценарий. «Канонические вариации» Г. Кана на тему Будущего включают в себя восемь вариантов развития мира. (…) Сценарий , согласно Герману Кану, это гипотетическая последовательность событий, конструируемая для привлечения внимания к изучению взаимных обусловленностей (причинностей, причинно-следственных связей) и к точкам принятия решений». [140]
Более поздние сценарные модели основывались на представлении об истории как о процессе принятия решений отдельными акторами. Некоторые решения безальтернативны, в то время как другие представляют собой решение противоречия («растяжки») и допускают возможность выбора между несколькими вариантами. Каждый такой выбор порождает сценарную версию . Решение может быть принято в течение ограниченного времени, которое носит название « окна выбора ». В этой технике, известной как дискретное сценирование , сценарные версии считаются независимыми, и сценарный выбор рассматривается как необратимый.
После падения «башен-близнецов» (2001 г.) метод дискретного сценирования был расширен введением представлений о « диких картах » или « джокерах », [141] под которыми понимаются « неопределенности вида ноль умножить на бесконечность »: крайне маловероятные, но предельно значимые события, а также концепцией « драйвера » или «тренда для тренда», описывающего «дрейф» существующих мировых трендов под действием тех или иных глубинных факторов.
Дискретное сценирование хорошо работает апостериори (то есть при сценировании прошлого ), когда ключевые «растяжки» могут быть легко определены из событийного анализа. В большинстве задач на сценирование будущего выделить противоречия нетрудно, но почти невозможно априори определить, какие из них носят ключевой характер. Поскольку число сценариев растет в геометрической прогрессии по мере увеличения числа растяжек, пространство сценирования быстро становится необозримым и для принятия управленческих решений практически бесполезным. [142]
Эта проблема решена в технике континуального сценирования . Континуальное сценирование выделяет общее ядро всех возможных сценариев – Неизбежное Будущее . Будущее, несовместное с Неизбежным, естественно, является Невозможным. Всякое Будущее, включающее в себя целиком Неизбежное Будущее и нигде не пересекающее «границу возможного», является версией будущего или сценарием.
В данной технике количество сценариев бесконечно, но эта бесконечность может быть описана созданием сценарного базиса , с большей или меньшей точностью охватывающего все пространство возможного. Сценарии, входящие в базис, не являются независимыми, и в качестве базового сценария может быть выбрана любая их линейная комбинация.
И дискретное, и континуальное сценирование опирается на ту или иную технику визуализации противоречий, например на метод социопиктограмм . [143]
Действительное и мнимое сценирование
Для анализа событий прошлого, когда «дикие карты» и ключевые растяжки известны, классическое дискретное сценирование вполне приемлемо.
Наиболее простой версией дискретного сценирования является бизнес-сценирование, в котором всегда выделяется четыре версии:
Инерционный сценарий, характеризующийся формулами «ничего не делали (не меняли»), ничего и не получилось (не изменилось)» или, другими словами, «все идет, как и раньше шло»;
Прорывной сценарий, рассматриваемый как отрицание инерционного – «делали и получилось!!! меняли и изменилось!!!»;
Реалистический сценарий (делали и меняли, но ничего не получилось);
Чудесный сценарий, в котором «ничего не понимали и не делали, но помог Господь, в результате получилось все, и даже больше, чем мы мечтали».
Рассмотрим дискретное сценирование «нормальной» (устойчивой, некризисной) ситуации. Для такой ситуации – и именно ввиду ее устойчивости – наиболее вероятен Инерционный сценарий. Этот сценарий реализуется «по умолчанию» ©. Понятно, что Прорывной сценарий, как отрицание Инерционного, часто имеет сторонников и может реализоваться проектно.
С другой стороны, Реалистический сценарий представляет собой риск Прорывного. Он подразумевает некоторое действие, поэтому вероятность его реализации заведомо ниже, чем у Инерционного. Однако это действие не доводится до конца, проходит неудачно, не случается. Соответственно, Реалистический сценарий является «испорченным» Прорывным. Поскольку испортить что-то есть много путей, а сделать что-то хорошо – мало (часто имеется единственный путь), вероятность реализации Реалистического сценария обычно выше, чем у Прорывного. Можно сказать, что Реалистический сценарий запускается проектно, но потом реализуется «по умолчанию».
Чудесный сценарий запускается и реализуется чудесным образом. Вероятность его реализации, разумеется, не равна нулю, но очень низка, заведомо меньше, чем у Прорывного.
Поэтому в «нормальной» ситуации детерминант сценарной матрицы положителен.
DET (I, R, B, W) = P(I)P(B) – P(R)P(W) > 0
Будем называть сценарии с положительно определенной сценарной матрицей «действительными».
Рассуждение проведено для простейшего случая бизнес-сценирования, но его можно обобщить на симметричные сценарные матрицы произвольной размерности.
Заметим здесь, что в дискретных моделях сценирования можно ввести своеобразный базис, по которому раскладываются не сценарии, но пространства сценирования:
Механистическое сценарное пространство S0, подразумевающее один-единственный сценарий (понятно, Инерционный, поскольку реализуется сам по себе, то есть «по умолчанию»).
Пространство бизнес-сценирования S1: четыре сценария (Инерционный, Прорывной, Реалистический, Чудесный).
Пространство расширенного бизнес-сценирования S2: семь сценариев (четыре Инерционных, Прорывной, Реалистический и Чудесный):
Пространство конструктивного бизнес-сценирования S3 : десять сценариев (четыре Инерционных, четыре Прорывных, Реалистический и Чудесный)
Понятно, что подобная последовательность бизнес-сценирований бесконечна, но на практике едва ли есть необходимость выходить за пространство S3.
Рассмотрим теперь матрицу бизнес-сценирования в кризисной ситуации. По самому определению кризиса, Инерционный сценарий в нем невозможен, тем самым невозможен и Прорывной, как его проектное отрицание. Реалистичный и Чудесный сценарии меняют характер. В отсутствие Инерционного сценария они симметризуются и начинают представлять собой два альтернативных варианта выхода из ситуации: в бизнес-сценировании – простейших и образующих бинарное противоречие. Это могут быть «революционный» и «эволюционный» сценарии, «внутренний» и «внешний» сценарии, «консервативный» и «либеральный» сценарии и т. д.
Будем называть их условно «правым» и «левым»:
Понятно, что в этом случае определитель сценарной матрицы отрицателен: DET (R, L) = – P(R)P(L) < 0. Будем называть сценарии с отрицательно определенной сценарной матрицей мнимыми.
Мнимые сценарные пространства также допускают разложение в ряд:
510 – единственный кризисный сценарий. Пространство пустое. Если у вас остался один сценарий, значит, кризис уже закончился и наступает катастрофа.
511 – два сценария – «правый» и «левый».
512 – восемь сценариев (четыре «правых» и четыре «левых»).
Этот ряд, конечно, тоже бесконечен, но на практике даже пространство SI2 реализуется крайне редко. Мы упоминаем о нем, поскольку есть серьезные основания считать, что при анализе генерального сражения мы сталкиваемся именно с этим редким случаем.
Вообще говоря, пространство сценирования SI2 реализуется в том случае, если кризис имеет некоторую проектную составляющую.
В общем случае, когда кризис еще не наступил, но его вероятность достаточно велика, чтобы чувствоваться (и отражаться в пиктограмме), сценарное пространство являет собой прямую сумму безкризисного и кризисного пространств. Будем называть сценарии, принадлежащие такому пространству, комплексными.
Генеральное сражение Первой мировой войны: военные сценарии
Итак, будем пользоваться техникой дискретного сценирования.
Пока исходим из того, что Сараевский кризис произошел в той редакции, которая известна нам из Текущей Реальности. Эскалация конфликта привела к мобилизации последовательно Австро-Венгрии, Сербии, России, Германии, Франции, Великобритании (и по ходу дела Бельгии и Турции), то есть что война началась и именно как Первая мировая война.
Рассмотрим набор сценарных узлов.
Война как целое
(0) Узел мобилизации
Окно выбора: день мобилизации (М).
Германия выбирает между нанесением главного удара на Западном или на Восточном фронте. С точки зрения логики этот узел вообще не должен рассматриваться, так как содержательного плана войны на востоке немцы на 1 августа 1914 года просто не имели. Но Германия была абсолютистским государством, Вильгельм II настойчиво высказывал эту идею и пытался ее осуществить, поэтому мы не можем исключить данную развилку из рассмотрения. Имеем:
(0/1). Главный удар наносится на Западном фронте.
Базовый сценарий (Текущая Реальность), поскольку соответствует плану Шлиффена и мобилизационным документам, соответствует также темпам мобилизации сторон. Вероятность реализации следует оценить в 90 %.
(0/2). Главный удар на Восточном фронте (Реальность Вильгельма, раз уж он ратовал за этот план). Маргинальный сценарий, поскольку вменяемого плана войны на Востоке нет, и его придется делать «на коленке». Нет и понимания, что будет происходить на Западе во время Восточной кампании. Вероятность реализации менее 10 %.
Понятно, что любые апостериорные оценки вероятностей достаточно условны. Однако если оценивать все узлы в одинаковой логике, интегральная оценка вероятностей результирующих сценариев достаточно надежна: в сущности, мы считаем не вероятности, а отношения вероятностей. А такие отношения гораздо меньше зависят от субъективности оценок – конечно, при условии, что субъективность всегда одинаковая.
Для простоты мы будем использовать следующее приближение:
Распределение вероятностей 50: 50 – обе стороны имеют примерно одинаковые шансы на успех или неуспех в сражении, аргументы в пользу того или иного оперативного, стратегического или политического выбора приблизительно равноценны;
Распределение событий 60: 40 – логическое исследование вероятностей не соотносится с выбором Текущей Реальности, причем проведенные стратегические Игры соответствуют Текущей Реальности. В этом случае мы считаем более вероятным алогичный выбор Текущей Реальности.
Распределение вероятностей 67: 33. Значительное превосходство одной из сторон в сражении, явные аргументы в пользу одного из вариантов выбора.
Распределение вероятностей 75: 25. Маргинальный вариант маловероятен, поскольку для его реализации необходимо сложное сочетание предварительных условий.
Распределение вероятностей 90: 10. Маргинальный вариант является « дикой картой ».
(1)«Восточный узел»
Здесь окно выбора не определено, вернее, возможно несколько точек включения – от дня мобилизации (М) до М + 42 и даже позднее – до весны 1915 года (М + 270).
(1/1). Немцы осуществляют доктрину «дранг нах остен» и перебрасывают сразу или позднее большие силы на Восточный фронт (Реальность Гитлера ©). Вероятность реализации 33 %.
(1/2). Немцы не имеют такой возможности (Реальность Гинденбурга). Вероятность реализации 67 %.
(2) «Ютландский узел»
Здесь окно выбора также не определено, но значимые сценарные развилки возникают лишь в одном случае: столкновение основных сил флотов Великобритании и Германии происходит до завершения генерального сражения (и для Великобритании, чем раньше, тем лучше), и заканчивается решительным результатом.
Немцами это сражение не выигрывается вообще. Англичане могут его выиграть, но такая возможность расценивается мною как «дикая карта»:
• Насильственно втянуть германский флот в сражение невозможно.
• Германское адмиралтейство и лично Вильгельм II придерживаются концепции fl eet in the being, полагают, что исход войны будет решен на суше, и флот должен быть сохранен для использования после разгрома Франции и России.
• С учетом размеров флотов и боевой устойчивости кораблей шансов на разгром одной из сторон в ходе единственного решающего сражения довольно мало.
Поэтому вероятность раннего «Ютландского Трафальгара» оценивается в 10 %.
Учтем «дикую карту» – вступление Турции в войну. Это событие произошло в Текущей Реальности, поэтому его необходимо принимать во внимание, но, заметим, в сценарном анализе считалось бы, что «Реальность Сушона» имеет пренебрежимо малую вероятность.
Западный фронт
(3) Бельгийский узел
(3/1). «Нешлиффен»: Германия не нарушает ни бельгийский, ни голландский нейтралитет. Маргинальный сценарий, поскольку другого плана войны на победу у Германии нет. Вероятность реализации менее 10 % (в сущности, этот вариант вообще имеет смысл рассматривать только в Реальности Вильгельма, когда главный удар наносится на Восточном фронте).
(3/2). «Недошлиффен» (Реальность Мольтке, Текущая Реальность): Германия нарушает нейтралитет Бельгии, но не Голландии. Поскольку это решение носит половинчатый характер и противоречит плану Шлиффена, его вероятность не слишком велика. Оценим ее в 30 %.
(3/3). «Шлиффен»: Германия нарушает нейтралитет и Бельгии, и Голландии. Этот вариант, реализовавшийся во Второй мировой войне, следует считать базовым, оценив его вероятность в 60 %.
Решение должно быть принято не позднее 4 августа (М + 3).
(3.1.) Приграничное сражение
Этот узел не возникает в версии «Нешлиффен», а также в очень маловероятном варианте «Контршлиффен», когда французы с самого начала переходят к жесткой обороне и протягивают свой левый фланг к морю.
Он возникает в версии «Недошлиффен» между М + 21 и М + 28 в форме решительного или нерешительного исхода битвы при Шарлеруа-Монсе:
(3.1/1). Разгром и уничтожение 5-й французской армии, разгром британского экспедиционного корпуса (Реальность Мольтке). По соотношению сил и геометрии операции – базовый сценарий с вероятностью реализации 75 %. Нужно было целое стечение обстоятельств, чтобы 5-я армия успевала уйти, и большинство этих обстоятельств от французов никак не зависели. После разгрома 5-й армии английская армия имела открытыми оба фланга, и шансы на ее спасение были ничтожны.
(3.1/2). Пятая армия и английские войска терпят поражение, но успевают уйти (Текущая Реальность). Вероятность реализации 25 %.
Похожая развилка (содержательно, та же самая) возникает в версии «Шлиффен», но гораздо раньше – между М + 7 и М + 14:
(3.1/3). Полный разгром и уничтожение бельгийской и голландской армий. Базовый сценарий с вероятностью реализации 67 % (Реальность Шлиффена).
(3.1/4). Голландской армии, не успевшей толком развернуться, помочь нельзя даже в ретроанализе. Бельгийские же войска могут сохранить свою организацию и, по крайней мере, частично отойти к Намюру на соединение с французскими войсками, поскольку в этом сценарии они никак не могут уйти в Антверпен (Реальность Альберта). Вероятность реализации 33 %.
(4) Узел Гумбиена
Служебный узел, не дающий самостоятельного расщепления сценариев, но модифицирующий вероятности в следующем узле. Сразу же после Приграничного сражения германский Генеральный штаб может начать переброску войск на Восток (как произошло в Текущей Реальности) или воздержаться от этого рокового шага. Хотя решение о преждевременном ослаблении Западного фронта безграмотно и абсурдно, оно повторяется в Играх, поэтому должно считаться базовым вариантом с вероятностью реализации 60 %.
(5). Решающее сражение на Западном фронте
Это сражение может начаться в день М+28 на Сомме («Контршлиффен», выбор 5/1., вероятность реализации 10 %), около 42–45 дня на Марне (Текущая Реальность, выбор 5/2, вероятность реализации 20 %) или двумя днями позже на Сене (Реальность Жоффра, выбор 5/3, вероятность реализации 40 %), или даже на 49–54 день на Лауре (Реальность Эренбурга, выбор 5/4, вероятность реализации 30 %).
С точки зрения исхода войны эта развилка несущественна, в том смысле, что во всех вариантах имеется одно и то же расщепление:
• победа немцев и коллапс фронта на Западе – сразу, в ходе одной битвы, или последовательно, когда фронт разваливается поэлементно и французы отступают с рубежа на рубеж;
• победа союзников и создание позиционного фронта во Франции.
Разница лишь в вероятностях.
Сценарный анализ на Западном фронте дает всего два аттрактора:
Или тем или иным способом возникает позиционный фронт на Западе (Текущая Реальность), или тем или иным способом происходит коллапс фронта на Западе и оккупация Франции (Реальность Шлиффена).
Позиционный фронт возникает:
В Реальности Вильгельма (главный удар на востоке) – безальтернативно.
В Реальности Мольтке – при реализации альтернативы 3.1/2 и победы союзников на Сомме или на Марне (вероятность таких побед 75 %) или Сене (50 %).
В Реальности Шлиффена – при реализации альтернативы 3.1/4 и победе союзников на Марне (50 %) или Сене (25 %).
Суммарная вероятность реализации позиционного фронта на Западе, таким образом, составляет: 10 % + 30 % (25 %(30%75 %+40 % 50 %)) + 60 % (33 %(30%50 % + 40%25 %)) = 10 % + 3,18 % + 4,9 % или около 18 %.
С учетом «служебной развилки» Гумбиенского узла, происходит небольшая модификация вероятностей, что дает для позиционного фронта на Западе вероятность 20 %, оставляя на коллапс Западного фронта и выход Франции из войны 80 %.
Реальность Шлиффена
Содержание сценария : оригинальный план выполняется без изменений и «улучшений».
Условия реализации: Шлиффен не уходит в отставку в 1906 г. и остается на своем посту до 1912 года или же на место начальника германского Генерального штаба назначается человек менее амбициозный и более педантичный, нежели Мольтке (фон Бюлов, Фалькенхайн).
Особенности сценария : чувствительность к случайностям и «диким картам», возможность стратегического размена Восточной Пруссии на Краков или на позиции в Карпатах.
Позитивные стороны (для Германии) : отсутствие «бутылочного горлышка» в развертывании и снабжении Западного фронта; к Мобежу, Брюсселю и, особенно, к Антверпену войска подходят с севера-северо-востока, а не с востока, что способствует фланговому охвату линии Мобеж-Брюссель-Антверпен.
Негативные стороны (для Германии ): чувствительность к задержкам на Западном Фронте; перспектива установления фронта на Востоке по нижнему течению Вислы, осады Кёнигсберга. Необходимость в этом случае десантной операции в нижнем течении Вислы вплоть до привлечения Флота Открытого Моря.
Общие выводы: сценарий катастрофический для Франции и с большой вероятностью для России в случае удачного осуществления. В случае неудачного осуществления – наоборот, – еще более катастрофический для Германии вариант, нежели даже Текущая Реальность.
В любом случае можно прогнозировать существенно меньшее число жертв и меньший уровень деградации хозяйства.
Вероятно усиление австро-германских противоречий.
Восточный фронт
Восточно-Прусский узел (6)
Это сражение должно завершиться между М+21 и М+28, причем возможны три варианта его исхода:
• Полная победа Германии с окружением и уничтожением одной из русских армий (6/1 Реальность Людендорфа). Хотя эта Реальность и является Текущей, она весьма маргинальна. Как уже указывалось, для такой победы нужно было очень много военного счастья (сам Людендорф упоминает «счастье Танненберга»). Кроме того, требовалось, чтобы Мольтке предварительно снял Притвица, а это совсем не соответствовало стилю его управления. Но и это ничего не решает: на Востоке был нужен именно Людендорф, а он в начале войны был никем. То есть еще должна была увенчаться успехом льежская одиссея Людендорфа. И даже при всех обстоятельствах были вещи, вообще от немцев не зависящие: Жилинский должен был испортить первоначальный план операции, и 1-ю армию обязательно должен был возглавить Ренненкампф. Так что вероятность такого исхода 25 %.
• Россия выигрывает сражение в Восточной Пруссии и выходит к нижней Висле (6/2 Реальность Жилинского с вероятностью 65 %).
• Сражение в Восточной Пруссии заканчивается с неопределенным результатом (6/3 Реальность Шлиффена). Эту возможность Шлиффен считал основной, но опыт всех проведенных по этой операции Игр указывает на спонтанное нарушение симметрии: геометрия операции такова, что неопределенный ее исход весьма маловероятен и даже должен считаться «дикой картой».
Галицийский узел (7)
Это сражение несколько «отстает» по времени и должно завершиться между М + 28 и М + 42. Здесь также три варианта:
• Россия полностью выигрывает сражение в Галиции, занимает Краков и прорывается на Венгерскую равнину (7/1, Реальность Иванова, вероятность реализации около 30 %).
• (7/2) Россия выигрывает сражение в Галиции, но Австро-Венгрия удерживает Краков, Перемышль (обе крепости могут быть блокированы) и фронт по Карпатам. Текущая Реальность и базовый сценарий с вероятностью реализации 67 %.
• Россия не выигрывает сражение в Галиции. Маргинальный сценарий с вероятность реализации 3 %, то есть сценарий требует нескольких «Диких карт». (7/3, Реальность Конрада).
Здесь необходимо заметить, во-первых, что в военном пространстве Восточно-Прусская и Галицийская операции совершенно независимы, хотя психологическая связь между ними есть: Восточно-Прусская операция завершается раньше, и ее исход влияет на принятие решений в Галиции, и, во-вторых, что никакого расщепления по «узлу Гумбиена», то есть по переброске двух корпусов с Западного фронта на Восточный, нет. Последнее еще раз иллюстрирует ошибочность действий Мольтке.
На Восточном фронте возникает не два, а три аттрактора:
Разгром немцев и австрийцев на Восточном фронте (Реальность Николая). Вероятность реализации около 67 %.
Позиционный фронт на Востоке (Текущая Реальность). Вероятность реализации 26 %.
Коллапс русского фронта на востоке, прорыв противника к Западной Двине и Днепру и далее на Восток (Реальность Гитлера). Вероятность реализации около 7 %.
Последние две вероятности модифицируются возможностью прорыва позиционного фронта весной 1915 года (8. Горлицкий узел). Имеем для Реальности Гитлера 13 %, для позиционного фронта на востоке 20 %.
Набор сценариев для Восточного фронта не учитывает развилки, связанные со вступлением Турции в войну. Дело в том, что само это событие – «дикая карта» с малой вероятностью.
Сценарная алгебра
Перемножая сценарные аттракторы для Западного и Восточного фронта, учитывая сценарные выборы для «Войны в целом», получим весь спектр возможных сценариев Первой мировой войны. При выполнении этой работы необходимо учесть, что формально весьма вероятный (0,8 × 0,67 = 53,6 %) сценарий: «коллапс Западного фронта при разгроме немцев на Восточном фронте», – невозможен в силу спонтанного нарушения симметрии. Где-то – на Западе или же на Востоке – фронт рухнет раньше, тогда на другом конце Европы слабейшая сторона сможет продержаться, рассчитывая на помощь победоносного союзника. «Ютландский Трафальгар» здесь ничего не меняет и расщепления не вносит. Поэтому вероятность реализации этого сценария поровну распределится между версиями «коллапс на Западе, позиционный фронт на Востоке», и «разгром немцев на Восточном фронте, позиционный фронт на Западе», добавляя к ним по 26,8 %.
Имеем следующие сценарии:
(I) «Позиционный фронт на Западе, позиционный фронт на Востоке». Эта Реальность известна нам как Текущая, хотя вероятность ее реализации невелика: 0,9×0,2×0,2 = 3,6 %.
Позиционная война на два фронта не сулит Германии и Австро-Венгрии ничего хорошего, но такая война с неизбежностью будет длительной. А это означает, что Великобритания понесет слишком большие финансовые затраты, Франция и Россия потеряют слишком много солдат и военного снаряжения. Победителем в войне окажется держава, не участвовавшая в генеральном сражении, а в ряде версий и вообще не вступавшая в войну. Добро пожаловать в привычный нам «Pax America».
(II) «Позиционный фронт на Западе, позиционный фронт на Востоке, «Ютландский Трафальгар». Версия предыдущего сценария, в котором реализуется «дикая карта» – быстрая и решительная победа Великобритании на море.
В этом сценарии США и Великобритания как бы «выходят в финал», впоследствии между ними с неизбежностью вспыхивает война. По результатам анализа стратегических игр это происходит между 1921 и 1934 годом, скорее – ближе к первой дате. Боевые действия идут на Атлантическом океане и в Канаде. Если проанализировать ряд послевоенных высказываний Д. Битти, можно сделать вывод, что даже в Текущей Реальности такая война имела шансы на реализацию, но получился Вашингтонский договор, узаконивший мировое лидерство США без военных действий.
Назовем этот сценарий, имеющий исчезающе малую вероятность (0,4 %), «Войной братьев».
(III) Позиционный фронт на Западе, разгром немцев на Восточном фронте. Сценарий, в котором Россия оказывается неоспоримым победителем в войне, перекраивает карту Балканского полуострова и проводит инфраструктурную и технологическую модернизацию за счет Германии и Австро-Венгрии. Этот мир – «Pax Rutenia» имеет высокую вероятность реализации – 36,2 %.
(IV) «Позиционный фронт на Западе, разгром немцев на Восточном фронте, «Ютландский Трафальгар». Версия предыдущего сценария, в которой «в финал» выходят Россия и Великобритания и, естественно, раньше или позже начинается противоестественная, но привычная «Борьба слона с китом». Вероятность реализации – 4 %.
(V) «Позиционный фронт на Западе, коллапс Восточного фронта» – «Мост Ватерлоо» с вероятностью реализации 2,3 %. «Ютландский Трафальгар» здесь расщепления не вносит и лишь модифицирует вероятность на 0,3 %, так что получается 2,6 %.
(VI) «Коллапс Западного фронта, позиционный фронт на Востоке». То, чего настойчиво добивался фон Шлиффен, полагая, что в дальнейшем с Россией удастся договориться или же принудить ее к миру. «Реальность Шлиффена», основной и весьма вероятный (38,2 %) сценарий семейства «Pax Germania».
(VII) «Коллапс Западного фронта, позиционный фронт на Востоке, «Ютландский Трафальгар». Основная версия войны по адмиралу Д. Фишеру: Великобритания спасает Европу за счет своей морской мощи и восстанавливает «Pax Britania» с вероятностью 4,2 %.
(VIII) «Коллапс Западного фронта, коллапс Восточного фронта», то есть полная победа Германии на Западе и на Востоке – самая резкая редакция «Моста Ватерлоо» – Реальность Гитлера. «Ютландский Трафальгар» здесь расщепления не дает. Вероятность реализации составляет 10,4 %.
Заметим, что этот сценарий, как ни странно, не так уж благоприятен для Германии: немецкие войска прорываются далеко внутрь России, война для России начинает приобретать действительно Отечественный характер – и мы неожиданно оказываемся в хорошо знакомых сценариях Второй мировой войны, причем весьма близко к ее Текущей Реальности. В очередной раз подтверждается мысль, что, в сущности, Вторая мировая война есть прямое продолжение Первой и попытка ее переиграть.
Суммируем результаты.
Четыре основных сценария однозначно определяют вариант Будущего:
Текущая Реальность, «Pax America» – 3,6 %.
Реальность Шлиффена, «Pax Germania» – 38,5 %.
Реальность Николая, «Pax Rutenia» – 36,2 %.
Реальность Фишера, возврат к «Pax Britania» – 4,2 %.
Четыре дополнительных сценария не определяют однозначно вариант Будущего и прогнозируют развитие конфликта на следующем шаге развития «в другой редакции»:
«Борьба слона и кита» – англо-русское соперничество, в какой-то мере соединение Второй мировой войны с третьей – 4,0 %.
«Война братьев» – англо-американский конфликт после Первой мировой – 0,4 %.
«Мост Ватерлоо: редакция Вильгельма», соединение Первой и Второй мировых войн в единую войну, структурно близкую к Первой – 2,6 %.
«Мост Ватерлоо: редакция Гитлера», соединение Первой и Второй мировых войн в единую войну, структурно близкую ко Второй – 10,4 %.
Первая мировая война в матрицах мнимого сценирования
Понятно, что сохранение довоенного «статус-кво», то есть возврат к «Pax Britania», является инерционным вариантом развития. Наименее вероятный сценарий «Pax America», отдающий мир державе, на тот момент еще второстепенной, не входящей ни в какие военно-политические расклады, играет роль прорывного. «Германская» и «Российская» версии мира образуют наиболее вероятные «Правый» и «Левый» сценарии.
В нулевом приближении, то есть игнорируя все дополнительные сценарии:
В первом приближении:
Обратим внимание на вырожденность сценарной матрицы. В этом приближении она должна насчитывать 16 сценариев. В действительности их восемь, причем лишь три можно считать вероятными.
Изучение сценарной матрицы приводит к следующим выводам:
1. Вероятность сохранения «Британского мира» мала, но не равна нулю и даже выше, чем у Текущей Реальности. Из этого можно заключить, что, во-первых, Британия имела свою проектность (проектность Фишера), и, во-вторых, именно благодаря этой проектности сценирование Первой мировой не является чисто мнимым, то есть в Первой мировой войне было или могло быть позитивное содержание, не сводящееся к цивилизационной катастрофе.
2. Но тем не менее сценарное пространство вырождено: сценариев всего восемь, а значительную вероятность реализации имеют только три, и среди них нет инерционного. Так что Первая мировая война все-таки была, прежде всего, цивилизационной катастрофой.
3. Вероятность реализации «Французского мира» строго равна нулю. Франция могла оказаться в лагере победителей (в Текущей Реальности так и получилось), но исторически она проигрывала войну неизбежно. Такова психоисторическая расплата за национальную паранойю с Эльзасом и Лотарингией.
4. Планирование Шлиффена оказалось адекватным и давало Германии значительные шансы на успех. Вероятность «Германского мира» составляет свыше одной трети, что для такой ситуации очень много.
5. Высока вероятность и «Русского мира», что свидетельствует о хорошей работе российского Генерального штаба в период после Русско-японской войны.
6. Весьма важно, что Текущая Реальность имеет очень низкую вероятность.
7. В текущей реальности все основные игроки исчерпали свой запас военной удачи: Франция в битве на Марне, Германия в Восточной Пруссии, Россия в Сарыкамыше. Другими словами, Текущая Реальность соткана по крайней мере тремя чудесами и должна считаться неустойчивой.
Следует обратить внимание на то, что вероятность Британского мира выше, чем у Американского, что в подобной ситуации (катастрофа, матрица сценирования близка к чисто мнимой) выглядит странным. С одной стороны, это, конечно, указывает на наличие у Великобритании проектности. Но, в общем и целом, у США она тоже была, где-то начиная с Теодора Рузвельта. Можно предположить, что внутри инерционного сценария «доброй старой Англии» вызревали совершенно иные сценарные возможности, и с этой точки зрения Британия была гораздо более похожа на Германию с ее магической цивилизацией, нежели кажется на первый взгляд.
Я склонен считать, что в Британии было скрытое двоевластие, когда верховная власть короля уравновешивала не политико-экономические вектора настоящего, а сценарные вектора Будущего.
Эти два «скрытых будущих» с высокой условно магической составляющей можно назвать «стимпанком» и «киберпанском». Стимпанковское будущее оказало влияние на английский детектив, в то время как киберпансковское – на английскую фэнтези и, прежде всего, на Толкиена и Льюиса. Магический характер обеих версий позитивного английского будущего привел к явной слабости в Великобритании жанра сайенс фикшн (как и в Германии, стоило бы заметить).
Если некротическая немецкая цивилизация описывается формулой Бержье «Магия плюс танковые дивизии», то магическая британская цивилизация – формулой «Гендальф серый плюс линейный флот».
Но непременным условием такого Будущего был «Ютландский Трафальгар» – полная, решительная победа Гранд Флита над флотом Открытого моря в генеральном сражении, причем никак не позднее весны 1915 года. И даже после этого нужно было выигрывать «Войну братьев» и как-то «пригасить» «русского медведя».
Первая мировая война и мир 1910-х годов: политические сценарии
Теперь расширим пространство анализа, включив саму Первую мировую войну в контекст общеполитической и общеэкономической ситуации 1910-х годов.
Россия прошла минимум своего Кондратьевского цикла в первой половине 1900-х гг. и находится в самом начале подъема. Франция прошла минимум в начале, а Британия в конце 1870-х гг., и обе находятся вблизи максимума, Германия и Австро-Венгрия прошли свои максимумы в 1890-х и 1900-х гг. и находятся в начале спада.
В целом, начало войны в середине 1910-х гг. выгодно для Антанты. Затягивание до 1918–20-х гг. выгодно для России и, вероятно, стало бы катастрофическим для Центральных держав.
Понятно, что это означает весьма высокую вероятность Первой мировой войны – и именно в той конфигурации, в которой она случилась в Текущей Реальности. Однако возникают и другие небезынтересные возможности.
«Судьба Европы решается в Эльсиноре»
Содержание сценария: вступление Дании в войну на стороне Антанты.
Условия реализации: в Дании купирован правительственный кризис 1904 года, Мадсен остается на посту военного министра, Альберти не предоставляет парламенту свой законопроект.
Особенности сценария: Германия принуждается к войне на три фронта, создается угроза Кильскому каналу и Вильгельмсгафену, решающее морское сражение на ранней стадии неизбежно, такое сражение может произойти еще до завершения развертывания сухопутных сил.
По-видимому, этот сценарий приводит к «Pax Britania» наиболее простым и наименее рискованным для Великобритании способом. Он катастрофичен для Германии и Австро-Венгрии, в общем и целом выгоден России, оттесняет США на периферию исторического процесса. По-видимому, важным моментом для принятия решения о нейтралитете Дании в Текущей Реальности послужило возобновление переговоров о продаже антильских колоний США (переговоры возобновились в 1902 году, но завершить все формальности удалось лишь в 1917 году).
«Мы решили предоставить Сербию ее собственной участи»
Содержание сценария: нейтралитет России в Австро-сербской войне.
Условия реализации: Столыпин тяжело ранен в Киеве, но остался в живых («дикая карта») или Николай II отказывается подписывать указ о всеобщей мобилизации, или отменяет его после очередной телеграммы Вильгельма, или успешно завершаются сепаратные переговоры России и Австро-Венгрии о разделе Балкан (в рамках «меморандума Хорвата», 1912).
Негативные последствия для России: страна лишается статуса надежного союзника. Неизбежен разрыв отношений с Францией, Бельгией, Сербией. Неизбежен также глубокий внутриполитический кризис с перспективой прихода к власти правых и ультраправых (правее «октябристов»).
Военное поражение Антанты.
Россия попадает в прямую финансовую и дипломатическую зависимость от Германии.
Вероятна новая русско-японская война в начале 1920-х.
Позитивные последствия для России: страна получает время на перевооружение, реструктуризацию промышленности и политические реформы. Возобновляется русско-болгарский союз.
Россия переориентируется с европейского на дальневосточный вектор развития.
Общие выводы: один из сценариев семейства «Pax Germanica», катастрофических для Антанты. Для России депрессивный сценарий на ближайший цикл развития (15–20 лет). В части подсценариев у России имеется дальнейшая интенция к развитию.
«Крест над святой Софией»
Содержание сценария: Русско-турецкая война в 1910–13 гг., например, прямое участие России в 1-й Балканской войне на стороне Балканского союза при нейтралитете Австро-Венгрии.
Условия реализации: успешное завершение переговоров Извольского с Эренталем в Бухлау.
Особенности сценария: чувствителен к позиции Германии и Англии и вообще к дипломатическим случайностям.
Сценарий достаточно маловероятный (хотя бы потому, что информацию о переговорах в Бухлау передавала Франции и Великобритании сама Австро-Венгрия). Возможен дипломатический хаос и самые разные осложнения вплоть до поддержки Великобританией Турции. Почти неизбежно разделение Балкан на два военных союза (прорусский и антирусский) с последующей войной между ними.
Сценарий катастрофичен для Турции, депрессивен для Австро-Венгрии, негативен для Германии, нежелателен для Великобритании и Франции и, по-видимому, более или менее устраивает только Россию.
Один из сценариев семейства «Pax Rutenia».
«Союз железных канцлеров»
Содержание сценария: возобновление в том или ином виде Союза трех императоров, при этом Германия выступает арбитром балканских противоречий.
Условия реализации: Фон Каприви не становится канцлером Германии в 1890 г.
В середине 1890-х заключается договор, аналогичный Бьёркскому, например, с использованием династических связей Витгенштейнов-Гогенлоэ.
Позитивные факторы для России: Идеальный сценарий вида: «морские державы» против «континентальных».
Шанс «окончательного решения Османского вопроса».
Отказ России от панславянского проекта.
Переориентация России от европейского к дальневосточному вектору развития.
Негативные факторы для России: У Германии и Австро-Венгрии нет достаточных ресурсов для кредитования реконструкции российской экономики по сравнению с Францией и Бельгией. Неизбежное замедление темпов предвоенного развития России.
Вероятна война против Англии и Японии и, возможно, Швеции, причем с ранним началом такой войны – вплоть до 1904 года.
Общие выводы: самый далекий от Текущей Реальности сценарий. Великобритания и США оттесняются на периферию истории. Катастрофическое развитие событий в Оттоманской империи и Франции. Германия занимает лидерскую позицию, реализуется «Pax Germanica», но Россия остается сильным и значимым партнером, который впоследствии может начать претендовать на ведущие роли. Рискованный, но достаточно перспективный сценарий для России.
Технологические «дикие карты»
Как это ни странно, они отсутствуют. Внедрение новых образцов стрелкового и пушечного вооружения (автоматов Федорова, пистолетов-пулеметов, тяжелых полевых гаубиц и т. п.) не привело бы к существенному улучшению в маневренный период войны, но заметно ухудшило бы положение во время патронного и снарядного голода. Внедрение новых типов вооружения (стратегической авиации, танков) не принесло бы коренных изменений, поскольку для выработки основных принципов боевого применения этого вооружения требуется время и массированное использование соответствующего оружия.