Реальность такова, что люди очень любят рассказывать о себе. Особенно когда они играют важную роль в значительных событиях. Особенно когда эти события – уже в прошлом.
«Хочу, чтобы у меня все было, – сказал мужик Золотой Рыбке. – У тебя все было, – ответила она…»
В общем, мемуары пишут все:
«Ракеты и люди»
«Воспоминания и размышления»
«Утерянные победы»
«Искусство управления государством»
«Сражение у атолла Мидуэй»
«Солдатский долг»
«Американские авианосцы в войне на Тихом океане»
«Человеческие качества»
«Дерзость надежды»
«Один в бескрайнем небе»
«Мировой кризис»
«Бизнес со скоростью мысли»
«Годы на Даунинг-стрит»
«Дорога в будущее»
‹…›
Есть одна небезынтересная тонкость: почему-то люди, которые сформировали лицо 2000-х: глобализацию, униполярный мир, отмену «золотого стандарта», «экономику знания», «экономику переживания», «экономику услуг», пресловутый «шестой технологический уклад», постиндустриальную перестройку городов с переносом производства в развивающиеся страны, концепцию безуглеродной экономики, социальные сети и сетевые организованности, не стали писать мемуаров.
И почему-то американские астронавты, первооткрыватели Луны, не рассказали о своей жизни и своих приключениях. Секретность? Помилуйте, все эти полеты, во-первых, находятся в глубоком прошлом – с 1969 года прошли две исторические эпохи, и, во-вторых, подробнейшим образом разобраны в литературе, в том числе официальной, и представлены в документальном и игровом кинематографе. Там давно нечего скрывать. Не умеют писать? Это Армстронг-то с его коллекцией исторических фраз? Не смешите людей…
Молчание людей, создавших эпоху, причем, конкретно, нашу эпоху: мир, в котором мы живем, – пугает сильнее, чем молчание Вселенной и очередной «конец света в 8 часов».
Нет, я ни на что не намекаю, ни о чем не спрашиваю…
Но разве это обстоятельство не заслуживает обсуждения ?…
Отец когда-то играл на гитаре старую бардовскую песню про «я спускаюсь в кафе, будто всплывшая лодка». Из начала 2017-го я вам скажу: мы все выжили: я, отец и мой сын. Нам не пришлось ужаснуться за то, что мы сделали, а в том, что где-то струсили, не сдюжили и фортуна была с другого торца, мы определенно виноваты. Я остался с Кристин, а мама со вздохом осталась с отцом. Наша революция с реформацией случилась в пространстве геокультурных кодов, и наш привычный Господь подтвердил свой геном как умел. Мир стал более человечным и более катастрофичным. У нас де-факто сократился детский возраст, стало можно работать с 14-ти, пресса прекратила крестовый поход против педофилов, а голубые перестали орать про права и браки. Чиновники остались. Они разделились на тех, кто устраивается, и тех, кто обустраивает мир. Последние работали группками и отвечали за жизнь людей. Американцы троллили нас, называя управленческие ОЧС сталинскими тройками. Но у их президента шута не было, а у нашего были теперь и шут, и канатоходец. Оба молодые, играющие со смертью.