Итак, если руководствоваться логикой только что проанализированного набора данных, мы можем согласиться с тезисом В. Иванова о вторичности степной «прародины» индоевропейцев. При этом в лице индоевропейцев и носителей гаплогруппы R1a мы как раз видим пример хорошей корреляции между лингвистикой (и шире — историей) и биологией-генетикой.

Кстати, на этом тему индоевропейцев как пришельцев на «нашу» родину можно закрыть. И чтобы не путаться и не разрывать с принятой научной традицией, будем нас, носителей гаплогруппы R1, далее к индоевропейцам и относить. Помня, впрочем, что отношение это чисто лингвистическое, а не биологическое. Ибо биологически-генетически «мы» индоевропейцев, точнее, дошедшую до нас их часть, поглотили.

После разлива Черного моря климат по-прежнему позволял тогдашним человеческим сообществам развиваться в благоприятных условиях. И вплоть до рубежа между периодами в голоцене — атлантикума и суббореала, примерно 5 тысяч лет назад, то есть в начале III тысячелетия до н. э. — людям, в частности нашим предкам времен неолита, было тепло, влажно, благоприятно для земледелия. И для охоты тоже, ибо и зубрам с турами было изобильно в степях.

Сущность этой жизни определяли специфические хозяйственные особенности степной зоны Евразии после рубежа IV и III тысячелетий до н. э. Скотоводство базируется на наличии скота. А тот, как известно, требует пищи. И потому местным жителям необходимо было постоянно осваивать пастбищные пространства. Конечно, у каждого племени и даже каждого рода был свой ареал, по которому и гоняли стада вкруговую — пока объедается трава в одном месте, она вырастает в другом. Но в то же время это не отменяет дележа земель. Скорее, даже требует.

А дальше все понятно: мужчины ходят в походы, нападают на чужих, убивают (или покоряют) мужчин и отнимают женщин. Навязывают свои гены, свою власть, свои законы. А затем и новый образ жизни синтезируется — из привычек пришельцев, приемлемых для них обычаев покоренного населения, специфических природных условий и соответствующего им быта. Потому так легко и внезапно расширялись подчас ареалы этносов: достаточно было бойцам некоего племени — всего, может, нескольким сотням воинов — прорваться, например, через горы, и вскоре тамошнее население уже другое по культуре. А так как национального сознания еще не было, а быть на стороне сильного и самому быть с ним сильным, убивать и отнимать всегда интереснее, нежели самому быть убитым, — то побежденные нечасто и сопротивлялось этой ассимиляции.

Тем более, что, по их мнению, так боги распорядились, раз их победили.

И потому новые племена и народы образуются здесь с калейдоскопической быстротою. И исчезают так же.

В этой связи важно здесь еще раз подчеркнуть уже высказывавшееся соображение. Генетическая история не есть этническая история. В последней развиваются по-своему различные племена и народы. И идентифицируют себя по-разному. И у нас нет с ними культурной и этнической идентичности. А одной генетической — недостаточно. Ибо генетическая история различается даже у людей, создавших в конечном итоге один народ.

Геногенеалогия помогает лишь понять, когда «мы» сформировались и откуда куда пришли. И не более. И мы поэтому исследуем не формирование русского народа из охотников на мамонтов с гаплогруппой R1, а лишь ищем этнические воплощения тех, кто донес ее до нас, нынешних.

И вот обнаруживается еще одно звено в цепи перерождений этносов, закончившейся (пока) синтезом русского народа. В последующее после образования «вторых» индоевропейцев время, 3600–2300 годы до н. э., Степь населяли люди древнеямной (или просто ямной) археологической культуры (подчас ее называют и курганной). Их относят к первым индоевропейцам-пастухам. Занимали они пространства от широты Киева на севере до предгорий Кавказа на юге и от Прутско-Днестровского междуречья на западе до Южного Урала. Именно там через некоторое время появилось новое важное ядро носителей гаплогруппы R1a, сыгравшее в дальнейшем немалую роль в судьбе Индии и Ирана.

Судя по археологическим памятникам этой культуры, в ней процветало и скотоводство, и земледелие. Здесь были колесные повозки, ярко развивалась медная, а позднее бронзовая металлургия. Сооружались крепости на возвышенностях.

«Ямники» уже явно говорили на индоевропейском языке:

атрибуты курганной (древнеямной) археологической культуры, восстанавливаемые по остаткам материальных памятников, совместимы с атрибутами древней культуры, реконструируемой для индоевропейского языка по лингвистическим данным.

К тому же эта культура —

— обнаруживает связи с переднеазиатским миром, которые шли через Среднюю Азию и через Кавказ. На это указывают колесные повозки переднеазиатского типа, характер изделий из металла с изображениями таких животных, как львы, скипетры из диорита и других драгоценных камней и др. [98]

Давайте приметим это — связи с индоевропейской культурной прародиной. И снова — по тем же направлениям: Кавказ и Средняя Азия.

Эти люди имели также весьма сложные религиозные культы, связанные с солнцем и огнем, — те, что будут характерны для последующих культур «новых» индоевропейцев. Покойников Солнцу и посвящали, засыпая охрой, а захоронение в скорченном положении на боку (или на спине с подогнутыми ногами) явственно символизирует, что мысль о реинкарнации этим людям была не чужда.

Здесь же началось уже заметное классовое расслоение. Один из великих русских историков и археологов Б. А. Рыбаков эту эпоху описывает так:

… в северной половине Европы (от Рейна до Днепра) усиливается скотоводческое пастушеское хозяйство, быстро возникает имущественное и социальное неравенство. Крупный рогатый скот становится символом богатства… а легкость отчуждения стад ведет к войнам и неравенству племен и вождей. Первобытное равенство нарушилось.

Открытие меди и бронзы привело к межплеменной торговле, которая усилила внутренние процессы дифференциации. [283]

В общем, тогда появилось то, что мы позднее видим у тех же индоариев: выделение социальных рангов, возможно, даже каст, появление особых рангов воинов и жрецов, почитание огня и Солнца и так далее.

А затем климат начал меняться. В худшую сторону. Наступило так называемое раннесуббореальное похолодание, заватившее почти все III тысячелетие до н. э. (4,7–4 тысячи лет назад). Средняя температура была тогда более чем на 2 градуса ниже современной. Одновременно усилилась влажность: осадков выпадало примерно на 100 мм больше, чем сейчас. По всей Северной Евразии разлились озера, увеличилась площадь болот.

Представители культуры шаровидных амфор

Тут же мы видим зарождение новой культуры — шаровидных амфор. Сроки ее жизни — от минус 2700 х до минус 2200 х годов. И очень интересный ареал: Центральная и запад Восточной Европы — Эльба, Одер, Висла.

Культура несколько… нелогичная, что ли. Поселения ее маленькие, а культурный слой на них — тонкий. Это заставляет сделать вывод, что носители шаровидных амфор на одном месте долго не сидели. И в то же время они не были кочевниками, хотя здесь и зафиксированы ритуальные захоронения лошадей. Хозяйство было скотоводческо-земледельческое: памятники этой культуры расположены исключительно в районах плодородных почв. И вкупе такие данные заставляют придти к заключению, что эти люди просто были вынуждены часто передвигаться по здешним лесам, отвоевывая у них в условиях влажного и холодного климата один участок за другим.

Так и дошли до верховья Западного Буга и Стыри, верховьев Прута, Серета, Днестра…

И она была красива, эта культура. Например, у ее носителей существовал —

— очень торжественный обряд погребения в монументальных каменных гробницах, над которыми иногда насыпали курганы. Иногда покойников сжигали. Есть особые захоронения животных. Известны случаи, когда покойника привозили на парной упряжке быков и этих животных хоронили вместе с умершим. Такие пышные похороны свидетельствуют о значительных социальных сдвигах. Еще ярче об этом говорят парные и коллективные захоронения. В парных погребениях мужчина хоронился в сидячем положении, а женщина — у его ног (предполагается ритуальное убийство). В другом — у ног умершего юноша и девушка. <…> Мужчин хоронили с оружием, женщинам клали костяные и янтарные украшения. [289]

Да и быт свой эти люди тоже делали красивым:

Для памятников культуры шаровидных амфор типичны украшенные резьбой костяные подковообразные поясные пряжки с прорезями и мелкими круглыми отверстиями, подвески из клыков кабана и зубов медведя, глиняные бусины, янтарные цилиндрические бусины и округлые подвески. Среди янтарных изделий имеется амулет с отверстием в центре. С одной стороны на нем помещен символ солнца — крест, с другой — схематичное изображение трех человек с луками и стрелами. Известны и медные украшения. [361]

При этом, однако, набор способов погребений чересчур разнообразен для единого народа —

— трупоположение и трупосожжение, подкурганные и бескурганные захоронения, захоронения в простых ямах и каменных ящиках, одиночные и коллективные, совершенные одновременно и последовательно. [155]

Это свидетельствует о культурном синкретизме. И возникает ощущение, что мы имеем дело с некими осколками разных народов, выдавленных с прежних территорий обитания из-за все тех же климатических изменений. И собрались они в дальних северных лесах не по своей воле.

Интересно, что в будущем мы еще увидим точно такое же явление — в северные леса будут регулярно выдавливаться части различных потревоженных в Степи (или Степью) народов.

Представители фатьяновской культуры

С другой стороны, на юге, —

— начавшаяся повсеместно борьба за стада и пастбища привела к широчайшему расселению пастушеских племен («культура шнуровой керамики») не только по Центральной, но и по Восточной Европе вплоть до Средней Волги. [283]

Прежнюю, древнеямную культуру эти степняки частично растаптывают, частично оттесняют. И в итоге вооруженные боевыми топорами новые племена разливаются по Европе:

Культуры шнуровой керамики или боевых топоров — это ряд генетически связанных культур, которые широко распространяются от берегов Рейна до Волги. К ним относятся саксотюрингская (или классическая) культура, культура одиночных могил Дании и Шлезвиг-Гольштейна, культуры одерской шнуровой керамики, рейнских кубков, культура ладьевидных топоров Швеции, Финляндии и Эстонии, культура Злота (в Польше), ржуцевская, или висло-неманская, в Юго-Восточной Прибалтике, среднеднепровская, фатьяновская и ряд более мелких.

При этом —

— происхождение ее не может считаться выясненным. Но следует категорически отвергнуть предположения о ее «генетических» связях с ямной общностью. Культуры шнуровой керамики нельзя вывести из степных культур типа ямной, против этого говорят хронологические и экологические соображения, значительные различия в керамическом производстве. [155]

Как бы то ни было, «шнуровиков» тоже относят к индоевропейцам. К «новым», «языковым». А значит, речь идет о мужчинах, ушедших от «нас» в Европу и смешавшихся там с местным населением. Не протогерманцы и не протобалтославяне, а те «мы», из которых впоследствии в разных природных, материальных и этнических условиях родились нынешние народы. Например, в Германии 23 % населения имеют гаплогруппу R1a и чуть больше — R1b.

Собственно, это лишь подтверждает убеждение археологов, что этнически культура шнуровой керамики не была неким единым образованием. Напротив, это был конгломерат из разных культур, из которых уже вовсю шло образование племен — или протоплемен, неважно. Различие рельефа и природных условий при тогдашних средствах коммуникации неизбежно вело к обособлению групп людей друг от друга.

Соглашаются с этим и лингвисты:

…продвигаясь через Центральную Европу дальше на Запад, носители «древнеевропейских» диалектов наслаиваются на местные культуры, постепенно их ассимилируя. Вначале еще остаются отдельные островки древних культур; некоторые из них сохраняются на протяжении раннего бронзового века. [98]

Например, культура шаровидных амфор определенное время сосуществовала с культурами шнуровой керамики. Более того — люди «шнуровой керамики» включили ее в фундамент своей культуры. Поэтому подчас говорят даже, что —

— культура шаровых амфор в известной мере перерастает в культуру шнуровой керамики.

А отчего бы и не перерастать? С одной стороны, какие-то пастухи, которые «в степи родились, ковылю молились»! Ну, в бою они посильнее других будут. Но в походе встречаются с племенами как раз «с другой стороны» культуры, которые трудолюбивы и используют сложные орудия в работе и быту. Которые украшают своих женщин дорогущей медью, а покойникам возводят целые мавзолеи! Которым не бывает голодно, и быков они закапывают без всякой пользы для желудка, исключительно ради культа. И медведи их оберегают — пусть и в виде ожерелья из собственных зубов… Так почему бы и не совместить два таких правильных образа жизни — лихих степных воинов и старательных сытых земледельцев?

Кстати, так наши предки поглотили и знаменитых создателей Стоунхенджа. А также других строителей мегалитических сооружений культового назначения — дольменов, менгиров, кромлехов, — что жили в прибрежной полосе от Скандинавии до Средиземноморья (в том числе и у нас на Западном Кавказе и Черноморском побережье России). Так поглотили, что непонятно даже, кем были эти великие строители по этнической принадлежности.

Другой, такой же инкорпорированной, культурой стала трипольская — в той ее части, что существовала на Среднем Днепре.

Одновременно с людьми «шнуровой керамики» на юге осваиваются люди катакомбной культуры. Считается, что это наследники «древнеямников», тоже полуоседлые скотоводы. Чуть позже с востока приходят племена абашевской культуры, которые теснят катакомбников.

Это все тоже «новые» индоевропейцы.

О том, что конкретно творилось в этих местах, как жили люди, о чем думали и во что верили, мы уж, видно, никогда не узнаем. За отсутствием письменных источников. Но это не принципиально. Важно, что в итоге индоевропейцы создали в период с 2200 х до 1800 х годов до н. э. огромный археологический пласт в Европе. И стали предками протобалтославян, протогерманцев, протокельтов и протоиталийцев. И заняли практически всю Европу.

ИТАК:

III–II тысячелетия до н. э. Одной из первых археологических культур, возникающих на «вторичной», степной прародине индоевропейцев, была древнеямная (ямная, курганная). Именно люди этой культуры были носителями гаплогруппы R1a. В то же время эта культура не была единой для всех распространяющихся с прародины индоевропейских общностей, ибо подходила и была адаптивна к степному био и экоценозу. В других природных условиях и в контакте с другими народами индоевропейцы «изобретали» новые культуры, адаптированные к другой жизненной среде. Одной из важнейших среди них была культура шнуровой керамики, которая в разных модификациях распространилась по всей Европе и стала базой для возникновения и развития основных нынешних европейских этносов (см. рис. 13).