— Мистер Арнольд пользовался уважением в городе и, конечно же, не имел врагов. У меня нет причин подозревать.

Здесь что-то нечистое, но разумеется, мне приходится проявлять любознательность. — Мильтон Тайдуотер был симпатичным пожилым человеком с вкрадчивым голосом и самыми задушевными манерами, просто созданным для своей профессии. Будучи человеком пунктуальным и методичным, он надел зелёный фартук и хирургические перчатки, прежде чем выдвинуть ящик холодильной камеры.

Первое, что увидели Рид и Синг, оказались ступни мистера Арнольда, торчавшие из-под белой простыни на хирургическом столе на колёсиках.

— О Боже, прошу прощения, мистер Арнольд. — Мистер Тайдуотер поправил простыню и обратился к Риду. — Вы не возьмётесь за ту сторону?

Рид помог Тайдуотеру перекатить стол в рабочую комнату.

— Миссис Капелла, вы можете воспользоваться фартуком и перчатками миссис Тайдуотер, они вон там.

Синг сняла с крючка на стене зелёный фартук и надела, а на полке над рабочим столом нашла коробку хирургических перчаток первого размера, стоящую ровно в дюйме от коробки перчаток второго размера и строго параллельно последней.

Тайдуотер осторожно отвернул простыню, складка за складкой, открывая останки мистера Арнольда.

— Как вы понимаете, я уже начал восстановительные работы, так что вам придётся довольствоваться этим. Просто представьте, как он выглядел сразу после несчастного случая.

Риду не пришлось сильно напрягать воображение. Хорошо, что парня оденут в костюм с галстуком.

— Как это произошло?

— Штабель брёвен рассыпался прямо на него. Рабочим потребовалось несколько часов, чтобы разобрать завал. Разумеется, к тому времени он уже давно был мёртв.

Синг негромко заговорила, внимательно осматривая тело.

— Колотые и рваные раны по всему телу спереди. Кусочки коры и сосновые иголки под кожей. — Она взяла левую руку трупа и осторожно приподняла. В верхней части рука изогнулась, точно резиновая. — Перелом плечевой кости.

— Вы найдёте много переломов, — сказал Тайдуотер. Синг повернула руку, чтобы получше рассмотреть несколько точечных колотых ран.

— Как по-вашему, чем нанесены эти повреждения?

— Острые камни на земле? Возможно, сучки на брёвнах.

— У-гу. Кровотечение наблюдалось?

— О да. Конечно.

— А как насчёт других повреждений, вот этих рваных ран от брёвен? Здесь кровотечение наблюдалось, прежде чем вы их промыли?

Тайдуотер удивился собственному ответу.

— Гм… теперь, когда вы спросили… нет, не думаю. Здесь кровь была по большей части свернувшейся.

Синг присмотрелась к вмятине на левой стороне груди.

— Я не вижу синяков.

— Да, это несколько странно.

— А что насчёт кровоподтёков на груди и животе?

— М-м-м?

— Судя по характеру повреждений, он лежал навзничь, когда на него посыпались брёвна. Так обстояло дело?

Тайдуотер переступил с ноги на ногу.

— Гм… полагаю, он лежал навзничь, да. Синг схватила фотоаппарат.

— Ничего, если мы…

— О, конечно, — сказал Тайдуотер.

Она отдала фотоаппарат Риду, и он принялся снимать, следуя за Синг, которая в ходе осмотра тела медленно двигалась вокруг стола. В первую очередь он сфотографировал колотые раны на левой руке.

Синг надавила обеими ладонями на грудную клетку, и она легко поддалась.

— Грудная клетка проломлена. — Синг надавила на таз и болезненно сморщилась. — Подвздошная кость подвижна. Таз раздроблен!

Тайдуотер помотал головой.

— О, вы не видите и половины того, что было. Мне потребовался не один час, чтобы привести тело в порядок, и трупное окоченение, безусловно, не помогало делу. Многое скроется под костюмом, разумеется. Но вот шея — она меня несколько озадачила, особенно синяки на ней. Что вы скажете?

Синг стояла в торце стола, осторожно держа в ладонях голову мистера Арнольда. Она поворачивала её то так, то эдак, разглядывая шею, потом легонько потянула на себя, и шея вытянулась. Она повернула голову вбок, и шея не оказала никакого противодействия, лишь издала хлюпающий звук.

— Я понимаю, что вы имеете в виду.

— Мне доводилось видеть сломанные шеи, но такого — никогда.

Синг прощупала шею по всей длине, надавливая пальцами, защипывая и слегка выкручивая позвонки.

— Нет. Здесь сильный подвывих, разрыв между первым и вторым шейными позвонками. Мне кажется; кровоизлияние в области шеи произошло в результате повреждения позвоночных артерий. — Профессиональное спокойствие на миг изменило ей, в глазах мелькнул страх. Рид размышлял о том, что это значит. Синг моргнула, стирая странное выражение с лица, и продолжила: — Разумеется, позвоночник тоже наверняка повреждён. Диффузное кольцевое кровоизлияние на шее. — Она держала голову вывернутой в неловком положении, пока Рид фотографировал посинелую шею, а потом отступила назад, заметно встревоженная. — Рэнди Томпсон.

Рид сглотнул.

— Да, он выглядел примерно так.

Синг аккуратно положила голову мистера Арнольда в предельно естественное положение, какое допускала повреждённая шея, и сказала:

— Мистер) Тайдуотер, вот отчего он умер; брёвна здесь ни при чём. Кровоизлияние на шее весьма обширное, что означает, что мистер Арнольд был жив, когда это случилось. У него всё ещё билось сердце и имелось кровяное давление. Из рваных и колотых ран от упавших брёвен кровотечения не наблюдалось, и синяков здесь нет — следовательно, в момент их нанесения кровяное давление отсутствовало. Мистер Арнольд был уже мёртв. Что ещё хуже… — Она показала на большие тёмные пятна на груди и животе мужчины.

— Вы видите застывшие кровоподтёки. Когда человек мёртв, кровь под действием силы гравитации приливает к части тела, находящейся ниже всего. В данном случае кровоподтёки говорят нам, что после смерти мистер Арнольд лежал на животе, а не на спине, в каковом положении был найден. Тот факт, что кровоподтёки застыли… видите? Когда я надавливаю на них, они не меняют очертаний, поскольку кровь уже свернулась, — отсюда следует, что он был мёртв по меньше мере восемь-двенадцать часов, прежде чем его перевернули.

— Значит, он умер в воскресенье ночью, — сказал Рид.

Синг кивнула.

— А брёвна упали на него в понедельник утром. Тайдуотер стоял с открытым ртом в полной растерянности.

— Я понимаю, но, с другой стороны, ничего не понимаю.

Рид и Синг не заводили разговора о мистере Арнольде, пока не оказались одни за столиком для пикников на окраине города.

Хотя их никто не мог слышать, Синг всё же говорила пониженным голосом.

— Проколы на левой руке расположены по такой же линии и на таком же расстоянии друг от друга, как проколы на термосе со стоянки. У этого существа острые зубы, и оно смело ими пользуется.

— Оно также не прочь при случае свернуть шею.

— Нет. На самом деле, я думаю, оно предпочитает действовать таким образом. Синяки на голове и шее не от зубов и когтей, а от пальцев. — Синг подытожила: — Кто-то просто свернул мистеру Арнольду шею и оставил тело лежать ничком.

— А потом кто-то передвинул тело.

— И перевернул с живота на спину.

— И обрушил на него штабель, чтобы представить дело как несчастный случай.

Синг содрогнулась при этой мысли.

— Что не сулит ничего хорошего Кэпу.

— Извини?

Она отмахнулась.

— Да так, просто мысли вслух.

— Но теперь мы выявили некоторые закономерности, верно? Тянущаяся на юго-восток линия, по которой происходят нападения; два парня, убитых одинаковых образом, один из которых спрятан под брёвнами, а другой… — У Рида пресёкся голос.

— Тоже спрятан. Мы просто ещё не нашли его. Рид кивнул.

— Мне стоит отправиться на ту вырубку и увидеть всё своими глазами. Ты ведь сделала снимки хижины, да?

— Великое множество.

— Я тоже. Я хочу просмотреть фотографии. Все, одну за другой.

Синг взглянула на часы.

— Встретимся в Эбни? Рид встал из-за стола.

— Поехали.

Когда Рахиль сорвалась с места и понеслась по лесу, раздвигая еловые и сосновые лапы, перепрыгивая через брёвна и ломая сухие неподатливые ветки, Бек обнаружила, что ехать у неё на закорках гораздо удобнее, чем трястись на руках, цепляясь за шерсть и болтаясь из стороны в сторону. Рахиль совершенно спокойно принимала на себя удары проносящихся мимо ветвей и сучьев. Ехать на ней было всё равно, что скакать на сухощавой породистой лошади.

Значит, сасквотчи знали практичный и эффективный способ транспортировки своих детёнышей. Рахили просто требовалось, чтобы кто-то напомнил ей, как это делается.

Рахиль и Бек спускались по горному склону в тенистую лощину, где стволы древних кедров и трёхгранных тополей поддерживали лесной полог, точно колонны в сумрачном соборе. Бек понятия не имела, где именно они находятся, но по положению солнца, местами пробивавшегося сквозь сплетения ветвей над головой, заключила, что они по-прежнему движутся на юг.

Когда они спустились в болотистую пойму, заросшую трёхгранными тополями, Рахиль резко снизила скорость и пошла осторожными крадущимися шагами, мягко ступая по чёрным гниющим листьям, кружа и петляя, насторожённо озираясь по сторонам, принюхиваясь и прислушиваясь. Страх снова вернулся: он чувствовался в поведении Рахили, в её глазах, движениях и в смрадном запахе, который усиливался, когда она тревожилась. Бек занервничала и тоже принялась оглядываться вокруг, не зная, что именно высматривать, но желая убедиться, что этого поблизости нет.

Рахиль издала тихий свист.

Мгновенно послышался ответ, и Рахиль бросилась вперёд сквозь тополиную рощу и заросли молодых кедров. Она выбежала на небольшой луг, где полевые цветы купались в лучах солнца и на краю пруда росли высокие рогозы.

Рахиль присела на корточки, оказавшись по пояс в траве. Бек спустилась на землю позади неё. Глубоко, облегчённо вздохнув, Рахиль потрогала пальцем листья одуванчика, потом сорвала, положила в рот и принялась жевать, скользя рассеянным взглядом по сторонам. Она хрюкнула: «Хрм!»

«Хрм!» — донеслось в ответ из зарослей рогоза, и серая тень ожила, зашевелилась, но продолжала прятаться там. В появлявшихся и исчезавших разрывах листвы, колеблемой лёгким ветром, Бек увидела сначала один жёлто-коричневый глаз, уставившийся на неё, потом второй, потом снова первый. Лия смотрела холодно и подозрительно.

Рахиль лениво встала, широким шагом подошла к рогозам и с неохотного позволения Лии принялась шарить в них, щупать и перебирать, словно женщина, покупающая блузку в магазине. Наконец, она вырвала с корнем приглянувшийся ей рогоз и положила в траву. Потом вырвала следующий, попробовала на вкус, потом вырвала ещё один, тоже попробовала, решила, что первый ей нравится больше и отложила второй в сторону.

Рахиль вернулась с целой охапкой рогозов и села, положив растения между собой и Бек. По опыту Бек знала, что ей предстоит: сейчас ей придётся грызть, жевать и через силу глотать кусок за куском сырые, жёсткие, волокнистые стебли под пристальным немигающим взглядом Рахили.

Она уже схватила один рогоз и проворно управлялась с. ним, предварительно откусив коричневую цилиндрическую головку, словно мягкую морковку, с целью придать растению аппетитный вид. Рахиль выжидательно посмотрела на Бек, предлагая сделать то же самое.

Бек последовала её примеру и взяла один рогоз, гадая, с какого конца лучше откусить.

Свист!

Лия ответила первой, выступив из зарослей и протяжно свистнув. Рувим выскочил из пруда, облепленный илом и возбуждённый, разбрызгивая ногами жидкую грязь. Даже Рахиль замерла на несколько мгновений с торчащим изо рта стеблем и уставилась в сторону древних тополей.

Из-за деревьев показался Иаков, казавшийся усталым после долгого перехода, но и при свете дня наводящий ужас. Его чёрная шерсть блестела, стреловидный гребень на голове походил на митру. Он нёс что-то в охапке, прижимая к животу.

Бек даже обрадовалась: он нёс фрукты! Яблоки и груши! Настоящая пища! Человеческая пища! Бек в жизни не видела ничего аппетитнее!

Лия и Рувим в мгновение ока подскочили к Иакову и низко склонились перед ним, просительно протягивая руки, точно нищие перед вельможей, ловя сочные фрукты, посыпавшиеся у него из рук.

Рахиль нервно заёрзала на месте, не сводя с них взгляда, поскуливая, явно желая присоединиться к компании, но стесняясь попроситься к ним.

«Ну же, давай! Не сиди тут пнём!»

— Р-р-рахиль!

Бек одной рукой указала на фрукты, а другой толкнула Рахиль в бок и испустила жалобный крик, стараясь максимально приблизиться к обезьяньему «О! О-о-о!» От крика у неё засаднило горло.

Лия и Рувим грозно посмотрели на неё и снова принялись поглощать фрукты — яблоко, груша, снова яблоко, — без остановки, запихивая в рот чуть ли не целиком, уничтожая один за другим с вызывающей тревогу скоростью.

Бек запрыгала на месте для пущей выразительности, протягивая руки к фруктам и издавая все звуки, какие находила соответствующими случаю. Она чувствовала себя по-дурацки, но она была голодна.

Рахиль медленно направила указательный палец на Иакова и хрюкнула.

Иаков бросил на неё взгляд и на несколько драгоценных секунд задумался. Он посмотрел на яблоко, которое держал в одной руке, потом на грушу, зажатую в другой.

Лия и Рувим тоже смотрели на яблоко и грушу, протягивая жадные руки.

Иаков с видимой неохотой пришёл к какому-то решению, медленно, очень медленно сделал три шага по направлению к Рахили и оттуда бросил ей яблоко и грушу. Рахиль поймала грушу с ловкостью заядлого кетчера. Яблоко запрыгало по земле, и Бек схватила его. Рахиль перемолола зубами грушу со скоростью электрической овощерезки. Бек откусила кусочек от яблока…

А потом уставилась на него. Минутку. Яблоко! Плод садового дерева, кем-то посаженного.

Она подняла глаза на Иакова, который устраивался в траве на отдых. Бек осмотрелась по сторонам в попытке найти хоть какой-нибудь намёк, хоть какое-нибудь указание на место, откуда пришёл Иаков.

Где бы он ни был, там наверняка живут люди. По-видимому, там находится ферма, крестьянский двор, сад — какая-то собственность, которой владеют и управляют люди, пользующиеся дорогами, домами и телефонами.

Бек снова уставилась на яблоко. «Что за сорт такой? Оно из яблок, которые зреют в июне, или же куплено кем-то в магазине? Где…»

Она не видела и не слышала приближения Рувима, покуда большая грязная рука не высунулась у неё из-за плеча и не схватила яблоко.

— Не-е-ет! — В отчаянии Бек инстинктивно вцепилась в плод обеими руками и крепко прижала к груди как последнее средство спасения от голодной смерти.

Хватка у Рувима была железной, а тело Бек казалось легче пёрышка, когда он опрокинул её на спину и попытался вырвать яблоко у неё из рук. Истошно визжа, надеясь на помощь, задаваясь вопросом, где, собственно говоря, Рахиль, она выскользнула из грязных цепких рук и извивалась всем телом, покуда не перевернулась на живот, накрыв собой яблоко.

Сквозь стебли травы она увидела Рахиль, которая бежала к ней на помощь с криками и угрожающими гримасами, пока Лия, яростно рыча и скаля зубы, не повалила её на землю и не принялась молотить кулаками.

Рувим явно не испытывал ни малейших угрызений совести. Он схватил Бек за волосы и рывком поднял с земли. Она отчаянно брыкалась, вися на волосах и вопя от дикой боли, пронзившей голову в месте ушиба, но не могла вырваться. Рувим старался отнять яблоко, а она изворачивалась и не давала. Улучив момент, она пнула его в живот здоровой ногой. С таким же успехом она могла пинать бетонную стену. Рувим бросил её на землю и попытался схватить яблоко обеими руками. Бек попыталась убежать.

Один шаг — и растянутая лодыжка жестоко наказала её. Она завизжала от боли, чуть не упала, потом восстановила равновесие…

Так быстро, что она даже не увидела толком, как это случилось, яблоко исчезло. Бек жалобно вскрикнула при виде своих пустых рук и мгновенно принялась шарить взглядом по земле, искать, искать повсюду вокруг.

Но Рувим уже оставил её в покое, и она без труда поняла почему. Он зашагал прочь с торжествующим видом, поднеся руки ко рту. Она услышала сочный хруст яблока у него на зубах.

Лия напоследок ещё раз треснула Рахиль по спине, а потом отступила и присоединилась к своему вороватому сынку.

«О Господи, где Ты? — мысленно вскричала Бек. — Как Ты можешь допускать такое?»

Она упала на землю, скуля и плача. Это просто нечестно!

Она услышала знакомое свинячье похрюкиванье над головой, и в следующий миг огромная фигура заслонила солнце. Рахиль села рядом, сопя носом, тяжело дыша и издавая тихие стонущие звуки утешительного свойства. Бек чувствовала запах её дыхания —. оно всё ещё отдавало грушей. Рахиль осторожно убрала волосы у неё с лица, а потом откинулась назад и предложила Бек единственное утешение, какое имела, — стебель рогоза.

Одна цепная пила производит сильный шум. Четыре цепные пилы производят страшный шум. Четырёх цепных пил, бульдозера и время от времени падающих деревьев более чем достаточно, чтобы здорово затруднить процесс общения. Лесозаготовочный участок на дороге 27 будет чрезвычайно шумным местом — по крайней мере до той поры, покуда бригада из шести человек не закончит рабочий день. Рид в предписанном инструкциями защитном шлеме чувствовал себя несколько глупо, когда орал во всё горло, обращаясь к человеку, стоящему всего в нескольких футах от него; но новый бригадир — мужчина лет сорока пяти, с пивным животом, — орал с таким видом, словно давно привык к этому, — значит, всё нормально, можно драть глотку.

— Так где стоял грузовик? — спросил Рид. Огромная ель с шумом рухнула на землю, заглушив слова. Бригадир прокричал:

— Что?

— Грузовик! Где он стоял?

Бригадир повернул голову в сторону вырубленного участка, и туда же унёсся ответ:

— А! По-моему, где-то там! — Он указывал на середину вырубки, теперь представлявшей собой открытое пространство, утыканное пнями, усыпанное опилками и прочими отходами лесозаготовительных работ, изрытое гусеницами бульдозера.

Рид указал на место, где бульдозер сгребал в кучу новую партию брёвен.

— Вы там нашли его?

Бригадир указал на груду брёвен и проорал что-то. Рид расслышал слова «нашли… под ними… утром… расплющенный в лепёшку».

— Ясно.

— Тёмное дело. — Бригадир наконец повернулся и прокричал в лицо Риду. — Штабеля так не рушатся без посторонней помощи. Но вам следует подумать вот о чём: на счётчике бульдозера были намотаны лишних шесть минут, когда мы сюда прибыли.

Следующее дерево тяжело рухнуло на землю подобием лавины, послав в воздух облака пыли, пыльцы и хвои. Рид подождал, когда всё уляжется, а потом спросил:

— Лишних шесть минут? Гм… вы можете пояснить? Бригадир повернул голову, чтобы посмотреть и указать рукой на бульдозер, который с рёвом проезжал мимо, грохоча и визжа гусеницами.

— Каждый день мы отмечаем часы…

Рид резко повернулся, чтобы проорать в лицо бригадиру:

— Вы отслеживаете время работы на бульдозере? Бригадир посмотрел на него, как на последнего тупицу.

— Ну да, я же сказал. Выключили счётчик времени, когда ушли в пятницу вечером, а когда вернулись в понедельник утром, Ал валялся тут, раздавленный в лепёшку, а бульдозер показывал лишних шесть минут.

— И как вы это объясняете? Бригадир потряс головой.

— Никак. Разве только, если бы я хотел свернуть штабель брёвен, мне бы понадобился бульдозер.

— Вы хотите сказать, что кто-то намеренно свалил на него брёвна?

— Не знаю. Никто из нас не знает.

— Ладно, если бы кто-нибудь попытался сделать такое, как он заставил бы его оставаться на месте?

Бригадир удивлённо вскинул брови.

— Так значит теперь делом заинтересовалась полиция, я правильно понимаю? — Он знаком велел Риду следовать за ним и двинулся к дороге, где стояли машины лесорубов.

Рид пошёл рядом, радуясь возможности убраться подальше от шумного места. Подойдя к своему старенькому пикапу, бригадир запустил руку в открытое окно и вытащил оттуда искорёженный металлический предмет.

Смятый термос со знакомыми отметинами зубов.

— Нашёл это у пня рядом с грузовиком, недалеко от места, где валялась каска Аллена. Аллен имел обыкновение приезжать сюда в воскресенье вечером и сидеть подле своего пикапа, потягивая кофе, планируя работу на неделю. И он всегда надевал каску. Что бы это ни было, это случилось там. Он и близко не подходил к штабелю.

Голос Синг звенел от волнения.

— Мы искали закономерность в поведении животного, но мы не ожидали такого!

Кэп слушал по мобильнику, сидя за компьютером в университетской библиотеке. С этого места в библиотечном интернет-центре он видел почти весь главный этаж; если он сутулился, монитор заслонял его лицо.

— Зачем этому типу заваливать тело брёвнами, но оставлять термос на участке?

— Он его не видел. Термос валялся за пнём.

— А что насчёт отпечатков в бульдозере?

— Уничтожены. На бульдозере после происшествия два дня работали.

— Мне кажется, тебе нужно быть осторожнее.

— Тебе нужно быть осторожнее. Он криво улыбнулся.

— Послушай, я нахожусь в высшем учебном заведении, среди элиты научного мира. Чего тут бояться?

— Это не смешно.

— Это язвительно и саркастично. Синг хихикнула.

— Мы оба будем осторожны, ладно?

— Непременно.

Кэп попрощался и сложил свой сотовый, слегка нервничая. Он осторожно повернул голову и произвёл визуальное опознание человека, работавшего — или притаившегося — за другим компьютером, а потом посмотрел на поток посетителей внизу. Ровным счётом ничего необычного, а он проработал в университете достаточно долго, чтобы научиться замечать необычное с первого взгляда.

Университетская библиотека являлась современным неистощимым кладезем знаний: шесть этажей, мили стеллажей и миллионы томов. Она была любимым местом, вторым домом студентов-старшекурсников и докторантов, которые устраивали свои личные кабинеты в читательских кабинках и обеспечивали постоянное движение транспорта в лифтовых шахтах. Это было тихое, сумрачное место, где великие умы могли покорять новые рубежи познания, если только они делали это тихо и не приносили с собой еду и напитки. В последнее время никаких убийств здесь не происходило — может, один-другой эксгибиционист между стеллажами, но, безусловно, никаких шпионов или убийц.

Кэп расслабился и улыбнулся. «Ладно, — подумал он, — я проявил осторожность».

Он снова направил внимание на монитор, пытаясь разобраться, найти смысл в «не позволяющих сделать окончательный вывод» результатах анализа, взятых Ником в лаборатории Джуди, как сокращённо называли в университете лабораторию расшифровки ДНК, которой руководила Джудит Ферфакс. Файлы на принесённом Ником диске содержали многочисленные ряды одних и тех же букв — А, С, Т и G — в мириадах комбинаций, которые все представляли специфические цепочки нуклеотидов ДНК, представленной в образцах шерсти, экскрементов и слюны. Там имелись ссылки и указатели, призванные сообщить, у какого животного взяты образцы, если специфические последовательности нуклеотидов совпадут с ДНК известного животного.

К счастью, процесс расшифровки ДНК сейчас усовершенствовался настолько, что с использованием интернет-ресурсов вроде Генетического банка и вычислительной мощности высокоскоростного компьютера Кэп мог получить доступ к огромным архивам известных структур ДНК, провести сравнительный анализ и найти соответствие.

По крайней мере, именно так Кэп предполагал достичь цели. Пока он обнаружил множество соответствий, но также и много путаницы. Любой человек, включая ребят из лаборатории Джуди, сделал бы вывод о неопределённости данных: вероятно, образцы Кэпа загрязнены.

Загрязнённость являлась классическим «фактором неудачи», когда речь шла об анализе ДНК. Хотя процесс анализа теперь был автоматизирован до предела и исключал большинство обычных ошибок, загрязнение оставалось единственным маленьким вредным и злым гномом, постоянно выжидающим случая запутать и испортить дело. Ходило множество историй о случаях неправильной идентификации, вызванной внедрением чужой ДНК в оригинальную. Однажды было установлено стопроцентное совпадение ДНК трицераптоса с ДНК индюка, но исследователи не смогли сказать, действительно ли динозавр идентичен индюку или же просто кто-то, съев сандвич с индейкой во время проведения анализа, загрязнил образец.

Почти для всех образцы Кэпа свидетельствовали бы о факте загрязнения, о наличии в известной ДНК некой чужеродной, каким-то образом к ней примешавшейся.

Почти для всех это означало бы конец дела.

Для Кэпа на этом дело не кончилось. Конечно, он хотел бы остановиться на достигнутом. Так было бы гораздо проще, чем искать другое возможное объяснение и думать о том, что это может значить.

Кэп откинулся на спинку кресла, сцепив руки на животе, и уставился на монитор. Что дальше?

Ага. В уютный, обставленный креслами и диванами читальный зал вошёл мужчина с брюшком, в вытянутом шерстяном свитере.

Доктор Морт Айсенбаум. Он-то Кэпу и нужен.

Айсенбаум — холостой, неприспособленный к жизни гений — предпочитал общение с органическими молекулами, аминокислотами и протеинами жизни в сложном мире людей. Они с Кэпом не были близкими друзьями, но часто совещались по поводу разных проектов и обменивались мнениями об отдельных студентах. Этот человек являлся первопроходцем в области компьютерного анализа ДНК и обычно с удовольствием консультировал по вопросам, с ним связанным. Кэп располагал всеми данными, систематизированными и выложенными на компьютере. Это не займёт у Айсенбаума много времени.

Кэп отважился выйти из своего укрытия и пройти в читальный зал. Айсенбаум сидел на своём излюбленном месте за большим дубовым столом и листал один из томов, сложенных перед ним в стопку, явно увлечённый поисками.

— Прошу прощения, Морт?

Айсенбаум посмотрел на него поверх очков. На его лицо набежала тень.

— Доктор Капелла. Как поживаете?

— Неплохо, неплохо. Я как раз разбирался с одной проблемой, когда увидел вас. У меня возникли трудности.

Айсенбаум захлопнул книгу, положил сверху стопки и встал со стула.

— Боюсь, я не смогу помочь вам.

Пока Кэп подыскивал слова, Айсенбаум проскользнул мимо него и пошёл прочь.

— Гм… у меня всё здесь, на компьютере. Уверен, это займёт у вас всего несколько минут.

Айсенбаум уходил, не оборачиваясь.

— А как насчёт… нам ведь необязательно общаться здесь. Может, мы пойдём куда-нибудь, выпьем кофе или что-нибудь такое? Договор о неразглашении не запрещает нам разговаривать друг с другом — только с посторонними. — Он остановился. «Я и есть посторонний».

Айсенбаум вышел за дверь, словно они с Кэпом вообще не были знакомы.

Кэп почувствовал разочарование. Айсенбаум всегда производил на него впечатление одинокого чудака, не особенно считающегося с политикой факультета.

Ладно. Кэп вернулся к компьютеру и ссутулился в кресле, уставившись в монитор — на случай, если Господь ниспошлёт озарение. Может, эти результаты всё-таки имеют смысл на свой странный манер?

Многие структуры ДНК, представленные в образцах экскрементов, шерсти и слюны, совпадали с ДНК шимпанзе, но многие совпадали с ДНК человека. На первый взгляд могло показаться, что либо ДНК шимпанзе загрязнена ДНК человека, либо наоборот, — если бы не третья группа, которая представляла собой странный гибрид первых двух. Она близко соответствовала ДНК шимпанзе, а там, где наблюдались отличия, совпадала с ДНК человека. Загрязнение не могло послужить причиной такого феномена.

Что ещё хуже, ко всему остальному повсюду примешивались странные структуры ДНК, вообще не имеющие аналогов: «дефектные» ДНК, неидентифицированные контаминанты, непонятно как сюда попавшие. Если только…

Кэп скинул все результаты анализа на новый диск и засунул его в карман, вместе с диском, полученным от Ника. У него появилась догадка, но он нуждался в человеке, который проверит возникшую гипотезу и, надо надеяться, объявит ошибочной. Он нуждался в человеке, который с удовольствием сообщит ему, как глубоко он ошибался практически во всём, который беспощадно раскритикует его умозаключения.

Кэп мгновенно подумал о человеке, идеально подходящем для такого дела. Судя по холодному приёму, оказанному Кэпу Айсенбаумом, уломать его будет трудно, но это не имеет значения. Кэп находился в отчаянном положении.

Пит прислонил к стене винтовку, стащил с себя следопытское снаряжение и с глубоким усталым вздохом опустился на скамейку, стоящую на веранде «Высоких сосен». Он снял шляпу, причесал волосы пальцами и уставился неподвижным взглядом в дощатый пол, ни о чём не думая.

Тайлер положил своё снаряжение на пол подле перил веранды. Почему-то у молодого следопыта ещё оставалось достаточно сил, чтобы держаться на ногах.

— Ребята, хотите выпить чего-нибудь?

— Кофе, — сказал Макс, лежащий навзничь на полу. — Без сахара и сливок.

— Я возьму коку, — сказал Бенни, плюхаясь на скамейку рядом с Питом.

Тайлер ждал, но Пит молчал.

— Пит?

Пит медленно вернулся к действительности и наконец ответил:

— Просто воды. Спасибо, Тайлер. Тайлер отправился за напитками.

Секунды три все молчали, но очевидно дольше трёх секунд Бенни выдержать не мог.

— Что ж, мы прошли по следу в обратном направлении. У нас ещё оставался примерно час до наступления темноты.

Ничто не могло утешить Пита.

— Нам в любом случае больше нечего было там делать. Подошёл Джимми Кларк. Он выглядел довольно бодрым.

У него даже одежда не была испачкана.

— Все вернулись?

— Да, — ответил Бенни, — мы закончили работу. Джоана и Крис уже отправились домой. Они тонкие штучки.

Пит взял слово после Бенни — он весь день только этим и занимался.

— В лесу всё чисто. Он в полном распоряжении твоих ребят, и я действительно желаю вам успеха.

— Спасибо, Пит.

Пит потёр утомлённые глаза.

— Я в любом случае хотел убраться оттуда. Я не хочу, чтобы мои ребята торчали там в темноте, когда все преимущества на стороне этого зверя.

— Всё закончится сегодня ночью. У меня предчувствие.

— Да, хочется надеяться, — сказал Бенни. — Не всем нам нравится, как идут дела.

С другой стороны парковки донёсся голос:

— Пит!

— Лёгок на помине, — сказал Бенни.

Рид, одетый в форму, выходил из большого автофургона, в котором Пит узнал передвижную лабораторию Синг.

Пит слабо улыбнулся. Молодой человек явно горел жаждой деятельности.

— Где вы были? — спросил Бенни. — Охотились на снежного человека?

— Бенни! — Голос Пита звучал напряжённо. Потом он спокойно добавил: — Думаю, тебе пора отправляться домой.

— Мне просто интересно знать, чем он занимался, пока мы рвали задницы, разыскивая его жену. — Он с вызовом обратился к Риду: — У вас ведь есть жена или вы предпочли бы не обсуждать этот вопрос?

Рид улыбнулся.

— Я признателен вам за помощь, но думаю Пит прав: вам пора идти.

— Бьюсь об заклад, здесь происходит нечто большее, чем кажется на первый взгляд!

— Отправляйся домой, Бенни! — рявкнул Пит.

Бенни волком посмотрел на Пита, потом на Рида, затем схватил своё снаряжение.

— Я не вернусь.

— Я на тебя не рассчитываю, — сказал Пит.

Бенни протопал через парковку к своему пикапу, бормоча что-то насчёт платы, которую следовало бы потребовать за труды, хотя любых денег за такую работу было бы мало. Рид, на удивление спокойный, проводил парня взглядом, а потом вопросительно посмотрел на Пита.

— Мы не нашли её, — сказал Пит. — Вообще ничего не нашли.

Вернулся Тайлер с напитками в картонном контейнере.

— А где Бенни?

Макс взял кофе, Пит свою воду.

— Угощайтесь кокой, — предложил Пит Риду. Рид взял коку.

— Мы с Синг хотели бы поговорить с вами в трейлере.

Любопытство Пита было на пределе, прежде чем Рид произнёс хотя бы слово.

— Лады.

Солнце стояло низко, и в лощину падала тень. Покинутая разгромленная хижина постепенно таяла, растворялась в преждевременных сумерках. Беловолосый Уайли Кейн и морпех Стив Торн переместились на позицию с подветренной стороны, радуясь перемене вида и возможности хоть немного разнообразить скучное времяпрепровождение. Они провели весь день, изнывая от бездействия, шёпотом перекидываясь шутками, не ожидая появления зверя до наступления темноты.

Теперь темнота подступала, и по мере угасания света они оживлялись всё сильнее. Оба в последний раз проверили свои винтовки, глядя в оптический прицел и держа на мушке бак с пирожками и объедками. Скоро им понадобятся приборы ночного видения. Уайли Кейн, которому предстояло дежурить в первую смену, примерил свой.

Сэм Марлоу, молодой фанат морской пехоты, взглянул на часы. Он спал мало, но немного почитал и теперь настало время сменить напарника. Он тихо поднялся, поправил винтовку на плече и вышел.

Дженсон осторожно спустился с наблюдательного пункта, спрятанного среди ветвей. Они не обменялись ни словом. Марлоу просто похлопал Дженсона по плечу и полез наверх, перебираясь с ветки на ветку.

Наблюдательный пункт представлял собой устройство, пригодное только для выносливых и терпеливых людей: ненадёжное с виду седалище, прикреплённое к стволу дерева футах в двадцати над землёй, было не чем иным, как складным стулом с подножками (чтобы ноги не болтались в воздухе) и ремнём безопасности (чтобы охотник не свалился вниз, если вдруг заснёт). Марлоу перелез с ветки на стул и пристегнулся ремнём. Стоянка Теда и Мелани Брукс находилась прямо внизу, пустынная, но с выставленной на ней соблазнительной приманкой: картонной тарелкой с подвядшим салатом и тремя жареными гамбургерами на маленьком карточном столике.

«Ну давай, приятель, — подумал Марлоу, налаживая прибор ночного виденья. — Давай покончим с этим делом».

Тесное пространство передвижной лаборатории было оборудовано двумя скамьями, многочисленными шкафчиками, полками и рабочим столом, битком набито разнообразными бутылочками, пробирками, пипетками, фотоаппаратами со штативами, микроскопом, картами, линейками и рулетками, а теперь ещё ко всему этому добавились рации и GPS-блоки, которые заказал Рид. Синг сидела за своим ноутбуком, щёлкая мышкой и открывая цифровые фотографии, а Рид с Питом, с трудом втиснувшиеся в складные кресла, заглядывали ей через плечо.

— Покажи номер 1, — сказал Рид, допивая коку. — Я сделал этот снимок, когда мы с Бек только-только добрались до хижины. Синг открыла окно на мониторе. Это был снимок разгромленной комнаты, с разломанными полками, с разбросанными повсюду рваными упаковками и сплошь усыпанным белой мукой полом.

— Хм. Никаких следов, — заметил Пит.

— Я фотографировал каждый участок поверхности перед собой, прежде чем ступить на него, — сказал Рид.

— И обратите внимание, — сказала Синг, выделяя и увеличивая фрагмент фотографии. — Лопата на полу в левом углу.

— Ага, — сказал Пит.

— А теперь покажи номер 2, — сказал Рид.

— Этот снимок я сделала на следующий день. — Синг вывела на экран вторую фотографию и поместила рядом с первой.

— О'кей, верно, — сказал Пит. — Именно так всё и выглядело, когда я был там. — Второй снимок представлял ту же самую комнату в том же состоянии с той лишь разницей, что теперь на усыпанном мукой полу отчётливо виднелось несколько следов от ботинок, и с ещё одним отличием, сразу же замеченным Питом. — Хм. Лопата исчезла.

— И обратите внимание на следы, — сказал Рид. Пит кивнул.

— Верно. Два комплекта. — Он вытащил из кармана несколько карточек со схематическим изображением следов. — Я зарисовал там три разных вида отпечатков. — Он указал на монитор. — Вот следы Рида. Тот же размер, та же подошва, те же самые характеристики износа. Но вот эти в углу, где лежала лопата… Я думал, они принадлежат Рэнди. — Он откинулся на спинку кресла, потирая затылок. — Но безусловно, это не так.

Рид озвучил мысль, к которой несомненно пришёл Пит:

— К тому времени, когда появились другие следы, Рэнди был мёртв, а мы с Бек… переживали свои неприятности. Нашу стоянку не было видно за деревьями. Кто бы это ни был, он наверняка принял мои следы за следы Рэнди.

— Мы предполагаем, что наш третий участник истории зарыл тело Рэнди в надежде, что оно никогда не будет найдено, — сказала Синг.

— Итак, мы имеем двух людей, убитых одинаковым способом, — сказал Рид, — и попытку скрыть оба факта убийства. Сначала Аллена Арнольда завалили брёвнами, а потом Рэнди Томпсона зарыли где-то с помощью лопаты из хижины.

— Лопату выбросили, возможно, закопали вместе с телом, чтобы не осталось никаких отпечатков пальцев, никаких ниточек — с глаз долой, из сердца вон, — добавила Синг. — Разумеется, всё это лишь гипотеза, основанная на имеющихся данных.

— Что скажете? — спросил Рид Пита. — Как по-вашему, мы можем оказаться правы?

Пит откинулся назад, сцепив руки за головой.

— Если вы найдёте тело-Рэнди, то, наверное, узнаете всё. Шериф Миллз знает о ваших догадках?

— Узнает, когда появится здесь завтра утром, — сказал Рид. — Надеюсь, он либо примет нашу гипотезу, либо предложит лучшую, но в любом случае сделает что-нибудь. — Рид глубоко вздохнул, пытаясь справиться с переполняющими душу эмоциями. — Ничто не говорит о том, что Бек ещё жива, но я по-прежнему верю.

— И мы готовы принять любые новые идеи, не сомневайтесь, — сказал Пит. — Так что насчёт Джимми? Вы позволите ему дальше заниматься этим делом?

— Я предоставлю решить вопрос шерифу Миллзу. Джимми до сих пор считает меня сумасшедшим.

Пит уставился на монитор, взъерошил волосы пальцами.

— Можно подумать, одной этой тупой твари нам недостаточно — так теперь у неё появились помощники!

С наступлением ночи всё изменилось. Когда солнце потускнело до кроваво-красного цвета, а потом скрылось за далёкой горной грядой, когда небо из синего стало чёрным, когда ночные голоса леса застонали, защёлкали, затявкали и затараторили, Бек почувствовала, как возвращается другой страх, подобный медленно действующему яду, и постепенно поглощает всё её существо. Хотя они с Ридом пытались за разговорами прогнать этот страх в первую ночь, проведённую над хижиной на ручье Лост-Крик, теперь Бек знала, как он зовётся — Ночной Страх, — и верила в него безоговорочно. Он всегда приходил без приглашения, но не без причины: там, в кромешной тьме, было чего бояться.

Как ни странно, сасквотчи тоже испытывали страх. Эти дикие звери, способные выходить на поиски пищи по ночам, были испуганы. Об этом свидетельствовали их опасливо стреляющие по сторонам глаза, излишне осторожная поступь, странное напряжённое молчание и, конечно же, запах страха, который усиливался по мере того, как сгущалась тьма. Они снова бежали — такое впечатление, будто спасались бегством, — кружа и петляя по старому лесу на крутом горном склоне, спотыкаясь и чуть не падая, усталые и голодные, движимые страхом перед чем-то, таящимся там во мраке.

Они вышли из-под полога леса, чтобы пересечь участок открытой местности — многие акры — сплошь усыпанный обломками скал и острыми камнями. Над ними расстилалось безоблачное небо и прямо впереди низко над горизонтом мерцали созвездия Стрельца и Скорпиона. Они двигались на юг. Мягкие гибкие ступни обезьян обхватывали камни, приспосабливаясь к неровностям. Стремительно, молча они пересекли открытое пространство и снова оказались под сенью леса.

Шум столкновения в зарослях впереди походил на грохот взрыва — внезапный, оглушительный, леденящий кровь. Бек качнулась в сторону, обхватила покрепче шею Рахили, попыталась разглядеть, что там происходит. Она ничего толком не видела в темноте, но похоже, что Лия на кого-то налетела, потревожила его или подверглась нападению какого-то зверя. Послышались звуки яростной борьбы и треск веток. Лия пронзительно завизжала, Рувим завопил, Иаков взревел.

Рахиль, пытаясь смотреть сразу во все стороны, закружилась на месте с такой скоростью, что сбросила Бек со спины. Бек приземлилась на одну ногу, запрыгала на ней, чтобы поберечь другую, и повалилась на спину в кусты. Она покатилась по земле, забилась, попыталась встать, но не смогла подтянуть ноги, запутавшиеся в ветвях, вьющихся стеблях и прутьях.

Земля дрожала. Иаков по-прежнему ревел. Рувим визжал. Напуганная Рахиль шумно и часто дышала.

Лост-Крик. На мгновение Бек словно опять оказалась у горестной маленькой хижины, слышала те же звуки, сходила с ума от того же ужаса. Она завопила, молотя руками по сторонам в поисках какой-нибудь крепкой ветки, чтобы за неё ухватиться.

Лия натолкнулась на какое-то крупное, сильное и проворное существо, но, очевидно, спугнула его. Теперь оно с треском продиралось сквозь заросли, спасаясь бегством и двигалось в направлении Бек. Когда зверь проносился через луч лунного света, Бек успела увидеть огромную округлых очертаний тушу, галопом несущуюся к ней, перепрыгивающую через брёвна, ломающую ветки на своём пути. Она сразу поняла, что это медведь. И поняла также, что через секунду-другую он растопчет её. Собрав последние силы, она попыталась вскочить на ноги, поскользнулась, пошатнулась И снова упала лицом вниз. Она испустила истошный вопль. Неужели это Рахиль? Прямо над ней раздался рёв, такой низкий и громкий, что он отдался у Бек в груди. Она перекатилась на спину и успела увидеть, как Рахиль перепрыгивает через неё и встаёт прямо на пути медведя. Шерсть на ней поднялась торчком, отчего очертания фигуры увеличились.

Два огромных тела сшиблись с грохотом, подобным удару грома, и, сцепившись, покатились по земле, наталкиваясь на стволы деревьев, сотрясая ветви, взметая листья и взрывая землю. Бек слышала звуки ожесточённой борьбы, но почти ничего не видела, покуда Рахиль не встала в столбе призрачного лунного света, сжимая в руках громадное чёрное, бешено бьющееся тело. Ловко, быстро и с поразительной силой Рахиль схватила медведя за голову обеими руками, рывком подняла громоздкую тушу в воздух и яростно мотала из стороны в сторону, покуда шейные позвонки не хрустнули и зверь не обмяк. Напоследок она ещё раз тряхнула тело — оно безжизненно болталось, точно набитый свинцом мешок, — а потом швырнула на землю, тяжёлое, бесформенное, мёртвое.

Рувим всё ещё продолжал орать. Лия издавала стонущие и щёлкающие звуки, несомненно пытаясь успокоить сына. Иаков пыхтел и сопел где-то рядом, продираясь к ним сквозь кусты.

Рахиль всё ещё кипела яростью: шерсть у неё щетинилась, ноздри раздувались, выпуская струйки пара, оскаленные клыки блестели в лунном свете. Она наклонилась, схватила медведя за шкуру, подняла над головой и снова с силой швырнула на землю. При ударе внутренности зверя оторвались с хлюпающим звуком, от которого Бек передёрнуло.

Она отважилась бросить лишь один взгляд. Глаз медведя она не видела, а только язык, вывалившийся из пасти и поблёскивающий в тусклом свете, ряд белых зубов и голову, неестественно вывернутую, почти оторванную.

Тяжело дыша, Рахиль направилась к Бек, вытянув руки, чтобы поднять её с земли.

Бек съёжилась, отпрянула назад. «Нет, не прикасайся ко мне».

Она уже раньше слышала такие жуткие вопли, повергшие её в дикий ужас. Она видела жестоко изуродованное тело Рэнди Томпсона и задавалась вопросом, что за кошмарное чудовище могло сделать такое.

Теперь, глядя в тёмное морщинистое лицо Рахили, она знала.