Я лежал на диване, отложив английскую версию того, чего в природе не было никогда (это я про перевод очередной книги на иностранном языке), и крепко задумался. Мои мысли были о том, что слишком долго в жизни я только и делаю, что со всего удивляюсь. Вследствие этого, становлюсь потом похожим на тех, кого не читаю и, вообще-то, не очень любил за то, что, обладая талантом и всем, чем нужно для хорошего писателя (глаза, руки, возможность думать и работать), большинство их ничего особо не сделали. Я имею в виду почти всех этих русских писателей-классиков, использовавших свои умения исключительно в описательных целях, чтобы иметь возможность таким способом удивляться не очень хорошему положению дел на Родине и после давать прогнозы в стихах, поэмах и прозе. Прогнозы, разумеется, не радужные… Как по мне, такие ничем особо не отличаются от тех, кто постоит обычно на митинге с каким-нибудь ярким плакатом на вытянутых руках, а потом поедет себе тихонько домой на трамвае удивляться и возмущаться в более спокойной атмосфере домашнего уюта и тепла. Поедет этот деятель, да и сядет в свою любимое кресло. Еще одно, но просто более теплое местечко, потому что все, на что хватает таких – это несколько часов критики, криков или переброски тела с ноги на ногу, избегая мороза и простуды, и, конечно, мастерски сыгранных при всем этом лиц великомучеников, которые рисуют более убедительно, к примеру, на иконах или на первых полосах газетах перед выборами в местную Думу.

У меня много раз были подобные состояния ненависти к собственному безделью и, как следствие трусости сказать, что хотел (вообще, у меня получается делать это куда чаще других), выводившие меня из себя с годами все больше. Эти мысли росли во мне, как растет обычно сорняк амброзия каждым божьим летом у алкашей-соседей или у самых ближайших родственников. А мысли эти, как и любая обида, имеют свой особый срок, а главное – корень…Конечно, тут обязательно проявятся все признаки усиления наших чувств, похожих на мастерски описанных Дитмаром Розенталем, этим русским переводчиком и словесником, в его книге по русскому языку, где он рассказал про усиления прилагательных. Если вкратце, то какое же дерьмо может выйти в игре со словами, если ты дурак или играешь в дурака всю жизнь, – предостерегает он… Сначала я обижался, потом все это превращалось в злобу, чуть позже в ненависть, и это все могло бы убить меня и любого другого в конце концов, если бы я не сдался до сих пор и не продолжал искать во всем не то, что называется «разумное зерно», а простой порядок или хотя бы смысл. Логика тут проста: «разумных зерен» я так ни разу и не видал, как и не понимаю, как можно, к примеру, какое-то число на уроке математики учитель предлагает классу вдруг взять и умножить на бесконечность! Я всегда заявлял, что такие примеры – безумие и полный крах школьника перед первыми попытками признать, что взрослый мир не стадо идиотов, а что-то совсем другое. Но и эта парадигма рушится любым старшеклассником, который просто привыкает особо не думать и слишком уж много не говорить правды: это затем, разумеется, чтобы побыстрее стать взрослым.

С другой стороны, а какой смысл искать, что на деле есть такого в том, чтобы касаемо моей профессии, к примеру, написать, о чем пишешь по-новому, отказав себе в возможности показать проблему как есть, тем самым попытавшись решить последнюю? Слова могут завести далеко, и я сам немного бессистемно долго время фокусничал с ними наравне с цифрами. Чуть позже я задумал основать тайный алфавит! Это было примерно в ту самую пору занятий нумерологией, когда я немного отклонился от курса. Так случилось в силу моей любознательности, я просто случайно узнал, что каждая буква выражается числом, которое в свою очередь выражается на бумаге своим символом – цифрой. Подкрепил я свою уверенность еще десятком возможностей выражать все числа буквами и наоборот, начав с того, что всерьез засел за гематрию – эту каббалистическую нумерологию. Это было не от нечего делать, просто я люблю узнавать новое, но тогда я оказался не готов к этим новым знаниям и забыл, что это не тема данной книги, и такая глубина знаний о числах проблему обид едва ли решит.

Однако, все чем я занимался в ту пору не пошло прахом. Я лично убедился, что русская страсть к рассуждениям (на бумаге, разумеется, тоже) нуждается в осмыслении. Мне как писателю повезло это понять, но как русскому человеку тяжело всегда контролировать все это, то есть просто не забывать для начала. Именно от этой склонности придумывать чушь, мы нередко осложняем сами себе жизнь, причем даже на бытовом уровне.

Если сказать об этих особенностях нашей ментальности, то даже беглого взгляда на то, как все мы ищем даже в эпоху навигаторов названия и после маршрут городских улиц, на то, как мы удивляемся до сих пор названиям всех магазинов, торговых центров, парикмахерских и похоже вообще всему – то все это просто надоедает и нас же самих потом нервирует. Мы обижаемся на кого-то, но нервничаем сами в итоге. Великий Гете, представитель педантичных немцев, очень точно сказал, что мы как бы не выпендривались, но все же коллективные создания. Так что видеть вокруг себя что-то неправильное и хотя бы не промолчать – это уже повод хотя бы не осуждать людей твоей же нации.

Это смешно, да это слова и зачастую совсем нелепые, и иногда, правда, смешные покруче хорошего стэндапа, но не в количестве таком, которое по известному закону не можете не перейти в качество. Когда я или вы добираемся на такси и блуждаем в поисках нужного адреса, и по привычке снова смеемся с очередного нелепого названия улицы, где само оно прямо намекает на невозможность такого хамского отношения и применения на практике, мы также не откажем себе удивиться обозначению порядковых номеров, написанных, когда не надо, – двузначными, а бывает и вовсе – через дробь.

К примеру, адрес 98/12 на одной из улиц города-милионника, в котором я проживаю и здравствую по сей день, едва ли возможен для адреса последней пятиэтажки улицы, состоящей всего из трех домов, вообще!.. А название таким улицам дают обычно такие, что даже моя страсть написать правдиво и как есть не выдерживает натиска элементарного чувства такта. Кстати, номер дома, который я привел в пример выше – реальный, а улица та и вправду состоит из 3-х домов и по сей день, но главное носит гордое имя знаменитого композитора. Черт его знает, почему никто особо не торопится назвать улицу иначе, но думаю расчет у застройщика и основателя этого квартала с яркими координатами выверен до мелочей: едва ли им грозит суд, так как родственники того, чье имя украшает таблички на углах домов приедут сюда с большей вероятностью, чем будет Второе пришествие Христа.

У меня также есть проблема свести длинные мысли и рассуждения к коротким фразам. И я также раньше рисовал все, что написал выше, в уме, представляя, как мои читатели будут потешаться со мной над этими заметками из жизни. Но однажды я понял, что своими же руками я опишу это и теперь в книге, и какой прок от этого. Одного этого примера достаточно, чтобы понять, как иногда мы поддаемся общему импульсу подмечать, что все у нас через задницу, вместо того, чтобы вовремя одернуть себя и понять, что все это психологический народный садомазохизм. Куда легче иной раз просто промолчать или позвонить хотя бы в местную администрацию и хотя бы попросить сделать проще поиск городских улиц, ну даже черт с ними – пусть и с такими названиями, о коих я вкратце вам рассказал.

Или вот, что касается некоторых употребительных фраз. К примеру, такая: «Если взглянуть на это с другой стороны, предположив, что всякое может быть…», а в ответ на это я слышу: «Все относительно», мне становится страшно. Дело в том, что это диалог из реальной жизни, происходивший на планерке в фирме, где я работал. Просто я вместо того, чтобы просто подремать как обычно полчаса этих совещаний ни о чем, как-то раз попытался вслушаться, о чем они вообще. Перечитайте начало абзаца сами и попробуйте день просто внимательно слушать, о чем и как вы сами и вам говорят среди дня родные, коллеги по работе и вообще все, кого повстречаете. Легкое удивление – это первое, что я гарантирую вам уже к полудню (в случае того, что вы останетесь в здравом уме).

Мне страшно, как и любому, кто начнет вдруг задумываться о том, что он говорит себе и другим каждый день. Хватит уже безликих и лицемерных этих предположений. Вдумайтесь, если взглянуть на тех, кто так разговаривает и с каким удовольствием ждет то, что знает ответ, то, предположив, что всякое может быть, он может вообще ничего не спрашивать, и это будет честнее и легче. Это первый случай ошибки общения, ведущий к неискренности. Эйнштейн в своей теории не ошибся, и она касается точных наук. Но только их это и касается, в нашем случае бытового использования кем-нибудь его знаменитого изречения – просто знайте: перед вами абсолютно точно идиот. И таким был я, повторяя зачем-то все то, чего я не хотел говорить, но зачем-то говорил. Потому что все говорили, только поэтому. Так легче жить, как известно.

Вы знаете, мы живем в России, и я русский (мечтаю, чтобы моими читателями были люди любой нации. Это так – к слову), и мы должны это учитывать и помнить. Есть такой неглупый парень по фамилии Солженицын. Если я не ошибаюсь, то вроде бы в 1974 году он опубликовал короткое эссе под названием «Жить не по лжи». Привожу все это в пример только потому, что заметка эта его совсем короткая и имеет практический смысл.

В том послании всем тогда и сейчас живущим русским, наш великий земляк сказал про нас правду: «Мы не выходим на баррикады и не отстаиваем свои права, все мы трусы. Мы боимся последствий, подставляя свою душу обстоятельствам и сознательно готовим страшное будущее нашим детям». Но, имея в виду все это, автор все же находит выход, и это удивительно просто и емко. Скажу честно, редкий русский писатель способен на это. В общем, чтобы не затягивать, вот его концепция. Одним из способов закончить уже молоть наконец молоть чепуху каждый день и продолжать тонуть дальше в этой всей всеобщей лжи, Александр Исаевич видит в личном неучастие каждого в этой самой лжи друг другу. Что нужно для этого делать, спросите вы? Да все просто: нам нужно отказаться говорить то, чего мы не думаем! И все! И того хватит, поверьте на слово. С главной темой этой книги все это связано также, ровно так же, как и со всем тем, что есть в нас и в наших текущих обстоятельствах, всего плохого и нерешенного в жизни каждого из нас.