В начале 90-х годов прошлого столетия возникла идея создания «Энциклопедии Высоцкого». Вероятно, по образцу знаменитой тогда «Энциклопедии Лермонтова». При музее Высоцкого была образована редакция во главе с Дмитрием Галковским. Для этой энциклопедии я и начал делать первые статьи, а точнее, это были подборки биографического материала по определенным темам.

Энциклопедия не вышла, о судьбе редакции в музее говорили, что она исчезла вместе со всеми материалами. На каких условиях и в каком составе работала редакция и работала ли она вообще, — мне не известно. Мои же статьи остались в архиве, некоторые из них публикуются в этой книге.

 

Гитары Высоцкого

Когда и как Владимир Высоцкий впервые взял в руки гитару? Существует несколько противоречивых версий. Но, разумеется, самое достоверное свидетельство принадлежит матери В.В. — Нине Максимовне Высоцкой: «В десятом классе, а, может быть, и раньше Володя мне говорит: «Мамочка, хочешь доставить мне удовольствие — купи ко дню рождения гитару…» Купила ему гитару, тогда это было просто. И самоучитель — известного тогда гитариста — Михаила Высоцкого: «Вот, учись». — «Нет, мама, я уже сам умею». Сел и сыграл что-то простое. Кто-то научил его во дворе…»

Владимир Высоцкий с Игорем Кохановским

Но вполне вероятно, что эти первые — очень простые — аккорды показал В.В. его школьный друг — Игорь Кохановский: «Мы подружились в восьмом классе, а мне мама подарила гитару в честь окончания семилетки. И я очень быстро научился несложным аккордам, но поскольку знал на память почти весь репертуар Вертинского, то стал это подбирать на гитаре… И когда мы собирались школьной компанией, я исполнял разученное. И Володя как-то попросил, чтобы я показал ему эти аккорды…»

Школа-студия МХАТ. Все сокурсники помнят Высоцкого с гитарой, но не с первого курса…

Г. Епифанцев: «У Володи гитара появилась еще в Школе-студии. Я хорошо помню, как он пел уличные песни».

Р. Вильдан: «С гитарой я помню Володю курса с третьего. Вначале он пел не свои песни, про Колыму, про сроки. А где-то в году шестидесятом сказал: «Все! Чужие не пою. Только свои».

Хотя сам Высоцкий вспоминал, что в Школе-студии он только отстукивал ритм. Это подтверждает А.Макаров: «Хорошо помню, что довольно долгое время Володя совсем не играл на гитаре. Позже появилось ритмическое постукивание по столу или, как рассказывает актриса Жанна Прохоренко, — по перилам лестницы. Она училась с Володей в Школе-студии и хорошо его знала».

В общем, можно предположить, что гитара — уже как инструмент — появилась у В.В. на старших курсах Школы- студии МХАТ.

Г. Ялович: «Он все время говорил: «Надо набить подушечки. Надо набить подушечки». А уж после студии постоянно приставал: «Послушай это. А это еще лучше!» И как он из мальчика-дилетанта превратился в мастера?! Все это — постоянная работа, постоянное самосовершенствование.»

А с середины шестидесятых годов Высоцкий воспринимается только с гитарой:

Вспоминает Иван Дыховичный: «В Ленинграде на концерте произошел замечательный случай. <…> Мы с Володей сидели на подоконнике, а мимо в зал еще шли люди. И один из них сказал: «Смотри, Высоцкий!» А другой говорит: «Да ладно… Высоцкий — с гитарой!» Они прошли, Володя их догнал: «Почему с гитарой?! Что она у меня из бока растет?! Что вы такое говорите — она из меня растет, что ли, эта гитара?!»

Иногда на концертах Высоцкий использовал этот образ — «гитара растет сбоку». И, по всей вероятности, эта фраза имела хождение среди друзей Высоцкого.

Запись в дневнике В. Золотухина (31 мая 1969 года): «Была премьера «Хозяина тайги» (29-го в Доме кино). <…> Мы пошли в ресторан. Сели. Назаров заказывал. Стали петь. Просили Высоцкого все. Без гитары он не поет, жаль, что она не растет у него сбоку».

А вот как сам Высоцкий ответил на этот вопрос: «Когда появилась гитара?» (Пятигорское интервью, 14 сентября 1979 г.): «Вы знаете, гитара появилась совсем случайно и странно. Я давно, как все молодые люди, писал стихи. <…> Гитара появилась так: вдруг однажды я услышал магнитофон… Услышал приятный голос, удивительные по тем временам мелодии — и стихи, которые я уже знал, — это был Булат.

Я немножко обучен музыкальной грамоте, хотя, конечно, все забыл, но это дало мне возможность хоть как-то, худо-бедно, овладеть вот этим бесхитростным инструментом — гитарой. Я играю очень примитивно. <.> Я специально делаю упрощенные ритмы и мелодии, чтобы это входило моим слушателям не только в уши, но и в души, чтобы мелодия не мешала воспринимать текст.

Вот из-за чего появилась гитара. А когда? Уже лет четырнадцать назад, после окончания Школы-студии».

Профессионально ли Высоцкий владел гитарой? На этот вопрос отвечает музыкант, композитор Анатолий Бальчев, хорошо знавший В.В.: «В точном смысле слова — нет. Но и здесь у Володи был дар. Он мог брать очень сложные аккорды, даже не зная, что он берет именно эти аккорды. Володя все схватывал мгновенно: кто-то показал, и он ставил палец так, как было нужно. Причем он брал именно те 3–4 аккорда, которые были необходимы для его стихов».

Актер Театра на Таганке и тоже профессиональный музыкант Виталий Шаповалов: «Я Володе показывал какие-то вещи на гитаре и однажды сказал:

— Тебя упрекают в примитивизме: одни и те же аккорды…

— А мне больше и не надо.

— Нет, вот ты возьми шестую ступень, у тебя музыкальная фраза будет длиннее. Один аккорд, но ты его можешь разнообразить. Это даст тебе больше окраски.

— Шапен, я знаю шесть аккордов, и народ меня понимает.

— Володя, ну я же тебе зла не желаю. Я просто хотел, чтобы у тебя звук был побогаче.

Он одевается на Чаплина, а я — на Карбышева в «Павших и живых». Походил-походил — к его чести, жажда узнать у него была сильнее гордыни, — подходит и говорит:

— Шапен, ну покажи.

Я ему показал это, и он везде стал использовать:

— А ты мне еще что-нибудь такое покажешь?»

Гитар у Высоцкого было много. Проследить судьбу каждой практически невозможно. Расскажем вначале о самой знаменитой гитаре — гитаре народного артиста СССР Алексея Денисовича Дикого.

Вспоминает Алексей Чердынин — кинооператор, в шестидесятые годы друг В.В.: «У меня были тогда магнитофонные пленки, были и записи Высоцкого, сделанные еще во ВГИКе. Тетя Шура (Александра Александровна Дикая — вдова А. Дикого, у которой тогда жил А. Чердынин) услышала Володины песни:

— А кто это поет? А что это за Высоцкий?

Это были первые Володины песни — уличные, дворовые, «блатные». А Дикой ведь сам побывал в сталинских лагерях, правда, недолго. <…>

В очередной раз ко мне приходит Володя, а я и говорю: «Тетя Шура, это и есть Высоцкий». И Александра Александровна попросила Володю спеть…

А у нее в то время хранилась гитара Дикого — знаменитая гитара венской работы. Она побывала у многих известных артистов, а появилась в России у цыган, в «Яре». С этой гитарой были связаны какие-то романтические истории, ее крали… Когда Высоцкий увидел эту гитару, он сразу сделал «стойку на месте»! Вижу, у него «глаза навылет», говорит мне:

— Делай что хочешь, но это такая гитара!

…Мы начали потихоньку тетю Шуру «обрабатывать»… Устроили такую небольшую осаду — Володя приходил, пел… Конечно, он включил все свое обаяние, а это он делать умел… В общем, тетя Шура была очарована и, в конце концов, просто подарила Высоцкому эту гитару. Я хорошо ее помню — небольшая изящная гитара в большом футляре, обшитом вельветом в мелкий цветок. Куда Володя дел эту гитару Дикого, я точно не знаю…»

Об этой же гитаре вспоминает Нина Максимовна Высоцкая: «Я знаю, что актеры цыганского театра «Ромэн» в шутку говорили Володе:

— Скажи, где лежит твоя гитара, — украдем!

К сожалению, дальнейшая судьба гитары мне точно не известна. Возможно, Володя подарил ее сыну Марины Влади — Пьеру, который тогда учился в консерватории по классу гитары. А футляр еще долго хранился дома — старый, пыльный, я его кому-то отдала».

Посмертная судьба гитар Высоцкого. Две гитары хранятся в квартире В.В. на Малой Грузинской, где живет теперь Нина Максимовна Высоцкая. Большая концертная гитара с двумя грифами, которая висит в кабинете, и гитара мастера Шуликовского, сделанная специально для Высоцкого.

Одна гитара находится в США у друга Высоцкого, Михаила Шемякина: «.Врываясь, сразу хватал эту гитару. Гитара его хранилась у меня. Вот она и сейчас здесь стоит… Он сказал: «Я оставляю ее, потому что это наш рабочий инструмент».

Еще одну гитару Высоцкий подарил Бабеку Серушу: «Когда я въезжал в свою квартиру на Речном вокзале, то Володя к новоселью подарил мне гитару. Потом оказалось, что она очень ценная.

— Володя, ну зачем мне гитара?

— Я же буду приезжать к тебе, чтобы было на чем играть.

Гитара хранилась у меня, потом нужно было ее отремонтировать. У меня был один знакомый — композитор Леня Гарин — он и отдал ее в ремонт. Потом пришел и говорит: «Ты знаешь, это очень ценная гитара — известного мастера».

Вот точно не помню: Климова или Климкина…»

Одна из первых гитар Высоцкого хранится у Инны Александровны Кочарян в знаменитом доме на Большом Каретном. На гитаре автографы Высоцкого, Стриженова и Утевского.

И. Кочарян: «Володя купил эту гитару году в 60-м или 61-м. Купил за шесть рублей, тогда — за шестьдесят… И сразу принес к нам…»

Возможно, именно об этом вспоминает И.К.Высоцкая: «Я помню, что мы покупали гитару, но не помню когда. Хорошо запомнила, что мы платили шестьдесят пять рублей старыми деньгами. Но я не возьму на себя смелость утверждать, что это была первая гитара.»

Во всяком случае, первые записи песен Высоцкого — или большей их части — были сделаны в квартире Кочаряна под аккомпанемент именно этой гитары. В том числе и знаменитая «Золотая пленка Кочаряна».

Еще одна гитара Высоцкого — и тоже из самых первых — теперь хранится в Музее Высоцкого на Таганке. Она подарена семьей Абрамовых.

 

Леонид Ильич Брежнев

В. Высоцкий. «К 15-летию Театра на Таганке, 1979 г.

Конечно, Высоцкий помнил и о времени, и об обстоятельствах прихода Леонида Ильича Брежнева к власти в СССР, но мемуарных свидетельств об отношении Высоцкого к Генеральному секретарю ЦК КПСС очень немного…

Во время круиза на теплоходе «Шота Руставели». 1971 год

В.И.Туманов: «Володя понимал, что Брежнев в последние годы — пустое место… Смеялся над ним».

Второе — тоже легко представимое: Высоцкий прекрасно копировал речь Л.И.Брежнева. Скорее всего, В.В. в последние годы разделял всеобщее ироническое: «Брежнев умер, но тело его живет». Л.И.Брежнев присутствует в стихах Высоцкого, которые, конечно, не могли быть тогда напечатаны:

Но Высоцкий не мог ограничиться одной иронией. Он идет дальше:

Об отношении Брежнева к Высоцкому и его песням сведений тоже немного, но они есть… Конечно, Леонид Ильич знал о существовании такой неординарной и популярной личности, слушал его песни…

Один из летчиков правительственного авиаотряда рассказывал В.И.Туманову: «Когда мы летели с Дальнего Востока, вдруг в салоне зазвучали песни Высоцкого. Мы — к стюардессам: «Вы что — с ума сошли?» А они говорят, что кассету передали из окружения самого Брежнева…»

Из воспоминаний зятя Брежнева, Юрия Чурбанова, узнаем прямо противоположное: «Когда внуки крутили кассету с песнями Высоцкого и его голос грохотал по всей даче, Леонид Ильич кривился…»

Но, с другой стороны, в книге В.Новикова «Высоцкий» мы находим: «Случалось ведь петь в доме Галины Брежневой, отец которой в это время в больничной палате в телефонную трубку слушал Высоцкого. Трогательный факт, конечно, но что он меняет в жизни?» Об этом же рассказал в одном из выступлений ГИ. Полока, но тоже без ссылки на источник информации.

В сложное для себя время (1969–1970 годы) Высоцкий даже хотел встретиться с Генеральным секретарем ЦК КПСС. Вспоминает Давид Карапетян: «Володя был ужасно расстроен этой историей с КГБ (во время поездки Высоцкого с Д.Карапетяном в Ереван сотрудники КГБ установили слежку и фиксировали каждый шаг В.В.). Именно в это время он хотел каким-то образом встретиться с Брежневым и попытаться с его помощью решить свои проблемы; кто-то обещал ему устроить встречу с дочерью Брежнева. «Я должен быть совершенно чистым перед этим разговором».

О том, что после высылки Солженицына должен был принудительно «выдворен из страны» и В. Высоцкий — в последнее время сообщалось неоднократно, правда, без ссылок на конкретные свидетельства или документы. Более того, якобы уже готовое решение Политбюро ЦК КПСС по этому вопросу не подписали Л И. Брежнев и Ю.В. Андропов. Другой вариант: высылку Высоцкого предложил Суслов, а воспрепятствовал этому Андропов…

После смерти Высоцкого в Москве говорили, что «сам Брежнев посочувствовал общему горю и слушал в день похорон на ялтинской даче Володины песни, особенно «Протопи ты мне баньку, хозяюшка…» (Д. Чижов «Отражения»)

Вот такие сведения — неоднозначные и противоречивые. Вполне возможно, что песни Высоцкого Брежневу нравились, но, Ю как говорилось в тогдашнем анекдоте: «А что могут подумать наверху?!»

Однако Леонид Ильич Брежнев сыграл в судьбе Высоцкого роль достаточно значительную, и вот при каких обстоятельствах… В 1971 году в Париже на встрече активистов Общества дружбы «Франция — СССР» с Л И. Брежневым присутствовала Марина Влади — к тому времени жена Высоцкого. В начале встречи Брежнев долго говорил об истории дружбы между народами Франции и Советского Союза…

Марина Влади пишет в книге «Владимир или Прерванный полет»: «…Ролан Леруа мне шепчет: «Смотри, как он поворачивается к тебе, как только заходит речь о причинах этой дружбы…» Действительно, я замечаю понимающие взгляды Брежнева. Я знаю, что ему известно все о нашей с тобой женитьбе. Прежде чем уйти, мы фотографируемся: группа французов вокруг советского главы. Этот снимок сделал гораздо больше, чем все наши хлопоты, знакомства и мои компромиссы вместе взятые».

Действительно, когда наступает критический момент — Высоцкому в первый раз отказывают в визе для поездки во Францию, Марина Влади звонит из Москвы в Париж Ролану Леруа. Тот связывается с Жоржем Марше — тогда Генеральным секретарем французской коммунистической партии… «Позже мы узнали, что Жорж Марше хлопотал за нас перед самим Брежневым. Потребовалось доброжелательное вмешательство высшего чиновника СССР, для того чтобы ты получил — в конечном счете — законное». Более того, заграничный паспорт «в зубах», как выразился Высоцкий, принес прямо домой один из ответственных работников ОВИРа…

Более конкретны сведения о контактах Высоцкого с детьми Брежнева. (Высоцкий как-то сказал: «Меня любят все дети…» — имея в виду детей высшей партийной и советской номенклатуры.)

Из воспоминаний художника Бориса Диодорова: «В 1969 году Володя вдруг привел ко мне Галину Брежневу. С ней был какой-то замминистра…»

Общеизвестно, что Галина Брежнева песни Высоцкого знала и любила.

Рассказывает Валерий Янклович — в последнее время один из самых близких для В.В. людей: «Неоднократно Володя встречался с Галиной Брежневой. Он держал ее как бы на самый крайний случай. И чуть было не обратился к ней, когда начались эти следствия (в 1979–1980 гг. на Высоцкого было заведено несколько уголовных дел — о якобы незаконном получении денег…), когда он почувствовал, что кольцо начинает сжиматься. Колебался — обращаться или не обращаться, думал, что это будет унизительно для него. И еще — не было этого последнего края…»

После смерти Владимира Высоцкого к Галине Брежневой обратился Юрий Петрович Любимов — тогда были сложности с выпуском спектакля «Владимир Высоцкий»: «Сперва с Галиной я говорил — дочерью Брежнева, и она сказала, что плохо себя чувствует, — это я говорил по поводу того, что не выпускают спектакль о Высоцком, а я знал, что она его поклонница горячая, Галина». Когда Галина Леонидовна умерла, Любимов пришел на прощание с ней с громадным букетом роз… «Она очень много сделала для театра и для Володи Высоцкого».

Сын Л.И.Брежнева — Юрий — работал во времена «цветущего застоя» заместителем министра внешней торговли СССР Вторым замминистра был тогда Журавлев, который несколько раз и в разных ситуациях помогал Высоцкому. При содействии Журавлева — и, конечно, не без ведома Ю. Брежнева — В.В. получил возможность беспошлинного ввоза из- за границы нескольких машин. Известно, что однажды «один замминистра (К. Трофимов?) пригласил Юрия Брежнева к Высоцкому на Малую Грузинскую. Я еще бегал в «Березку» — организовывал стол. Это было осенью 1979 года, сразу после Тбилиси и Пятигорска». (В.П. Янклович)

Но известен и другой факт… У Высоцкого был назначен концерт в Министерстве внешней торговли, и он рассчитывал, что там будет и Ю. Брежнев. Вспоминает актер Театра на Таганке, близкий друг В.В. — Иван Бортник: «Юрий Брежнев не захотел или не смог прийти… Об этом стало известно часа, наверное, за два до начала концерта. И чиновники — как бы чего не вышло — один не пришел, второй, третий… Скорее всего, впервые на концерте Высоцкого был полупустой зал».

Высоцкий хорошо знал Виктора Суходрева — личного переводчика Брежнева, знал — еще по Большому Каретному — его жену Ингу Окуневскую. И когда после смерти В.В. нужно было решить вопрос о передаче квартиры на Малой Грузинской Нине Максимовне Высоцкой, друзья решили обратиться прямо к Брежневу.

Вспоминает Валерий Янклович: «Марина Влади написала личное письмо Брежневу. Я позвонил Суходреву, изложил суть дела.

— Виктор, ты скажи точно, сможешь передать или нет?

— Дайте мне время до завтра…

Назавтра он позвонил мне и сказал, что письмо будет передано. Действительно, письмо Брежневу он передал, и вопрос был решен очень быстро».

Позже — точнее и подробнее об этом рассказали Инга Окуневская и Виктор Суходрев.

Инга Окуневская: «… Известие о его смерти было для меня шоком. Виктор не смог пойти на похороны — у него в то утро были какие-то неотложные дела с иностранной делегацией, и я поехала одна. Как-то я прошла в театр через все милицейские ограждения — сказала, что пришла по приглашению Марины. Тут же ко мне подскочил Кобзон:

— Инга, тебя ждет Марина! А где Виктор?

— На работе, он сейчас не может приехать.

Я прошла в кабинет к Юрию Петровичу, там сидела Марина. Мы обнялись. Она заплакала… А потом сказала:

— У меня к тебе есть дело. Нужно, чтобы наша квартира осталась маме Володи. Нужно мое письмо передать Брежневу. Сможет Виктор мне как-то помочь?

— Знаешь, я за Виктора не могу дать ответ, я должна ему позвонить.

Позвонила Виктору, он сказал:

— Поезжай домой и жди моего звонка, а я постараюсь дозвониться до Александрова.

И я поэтому не поехала на кладбище — я на машине тут же вернулась домой и сидела, ждала звонка. Где-то часам к пяти-шести Виктор дозвонился Александрову, и тот сказал: «Присылайте мне письмо».

Виктор Суходрев: «В общем, был звонок от Инги, она мне изложила просьбу Марины, и я ей сказал, что буду выяснять. Вы прекрасно знаете, какая была обстановка вокруг похорон: замалчивание его смерти в газетах, вся эта милиция вокруг — и так далее… Я не мог сразу сказать Марине, что письмо я, конечно, возьму, потому что не был на сто процентов уверен, что мне его удастся передать по назначению — я не знал, какова будет реакция «с той стороны». А взять письмо и не передать — это для меня был абсолютно неприемлемый вариант. Я позвонил помощнику Брежнева, Андрею Михайловичу Александрову, с которым был хорошо знаком. Напомнил ему, что Марина, во-первых, является вице-президентом Общества дружбы Франция — СССР; а во-вторых, что, когда Брежнев незадолго до этого был с официальным визитом во Франции и принимал в советском посольстве руководство этого Общества, то особенно тепло беседовал с Мариной, и именно поэтому она считает возможным направить ему такое (чисто личное) письмо. 

С сыном Марины Влади Володей рядом со своей BMW 2500 на Малой Грузинской улице. 1975 год

Через какое-то время, после очередной деловой встречи у Брежнева, Андрей Михайлович сказал:

— Кстати, это письмо от Марины Влади, которое вы мне тогда переслали… Вы знаете, я его Леониду Ильичу даже не показывал. В этом не было необходимости, я просто позвонил в Моссовет, переслал его туда, и вопрос решился очень быстро, можно сказать, в одночасье.

Александров был человеком быстрых действий — он любил делать все сразу, с ходу, что называется, — у него обычно бумаги не залеживались. Я думаю, что он позвонил в Моссовет в тот же день, когда мое письмо оказалось у него на столе, — то есть на следующий день после похорон Высоцкого».

Кстати, Владимира Семеновича Высоцкого похоронили в правительственном гробу (изделие номер «шесть», или просто «шестерка», — особой конструкции и из особых ценных пород дерева), в таком же гробу через два с половиной года уронили в могилу тело Леонида Ильича Брежнева.

 

Гаи СССР

За 42 года своей земной жизни Владимир Высоцкий более десяти раз попадал в серьезные автомобильные аварии. Разбивал машины, переворачивался — спутники его получали серьезные травмы: переломы, сотрясения мозга, сам В.В. отделывался более или менее глубокими царапинами.

И только два раза «дорожно-транспортные происшествия» случались не по его вине. Естественно, что его отношения с работниками Государственной автомобильной инспекции складывались далеко неоднозначно…

О том, как Высоцкий водил свои автомобили — очень быстро и очень неосторожно — сохранилось много свидетельств. Первая «проба скорости» состоялась на Украине…

Вспоминает, а точнее — излагает, Давид Карапетян: «…И вот Володя, словно читая мои мысли, просится за руль. Оказавшись на безлюдной трассе, прошитой желтой канвой несжатых полей, Володя не мешкая — с места в карьер — рванулся в заманчивый оперативный простор. Словно почуяв беду, суетливо заметалась взлетевшая стрелка спидометра… Я посмотрел на друга и… залюбовался: судорожно стискивая руль вконец загнанной легковушки, безбожно нажимая на газ, он в каком-то вертикальном взлете души был весь устремлен к финишной ленте горизонта…

Нам помешал внезапно возникший поворот. Он был вполне безобидным, но Володя растерялся и резко, как все новички, нажал на тормоз, вместо того, чтобы убрать газ. Я попытался вывернуть руль, но было поздно: со скрежетом остановившись и чуть поразмыслив, наш «Москвич» закружился в неуклюжем фуэте, соскользнул на край обочины и, неловко перевернувшись, кубарем покатался вниз. И самопроизвольно встал на колеса: несмотря на кульбит, он вовсе не собирался сходить с дистанции… Дебют Высоцкого в роли автоаса длился не более пяти минут…»

Учил Высоцкого водить Борис Диодоров, учил на своей «Волге». У Высоцкого все получалось сразу. Приведем один поразительный эпизод, рассказанный мне Борисом Аркадьевичем Диодоровым: «Однажды Володя позвонил мне: «Я на машине…» Поехали куда-то. Володя вцепился в руль — он недавно начал водить — и говорит: «Вот сейчас будем мчаться по хорошему шоссе, почти лететь. И чтобы кто-нибудь ехал навстречу — лоб в лоб! Интересно, свернул бы тот другой или нет?» Меня это поразило».

Итак, Высоцкий очень быстро научился — и водить, и рисковать, и нарушать… Георгий Гречко: «Однажды Владимир пригласил меня на концерт в какой-то Дом культуры в районе заставы Ильича. Володя был на «иномарке», его друзья — тоже. <…> Поехали. Или Володя со своими друзьями очень спешили, или это был их обычный стиль, но они мчались как сумасшедшие. Почти никакого внимания на светофоры, трамваи обгоняли по встречным рельсам!» Надо отметить, что космонавт Гречко на обычной «Волге» все же не отстал от Высоцкого.

Свидетельство Алексея Штурмина: «Он водил неосторожно. Мне кажется, что это было у него в характере. Был такой случай: серьезно заболел Валерий Янклович, он лежал в больнице, в Измайлово. Володя мне звонит:

— Валера там умирает! Давай поедем, сделаем что-нибудь!

Я бросил все, приехал. А Володя только что купил «Мерседес-450» — очень мощная спортивная машина. <…> И вот зимой — это было как раз под Новый год — мы поехали в больницу. Володя врубил дальний свет и попер против движения! Я спокойно отношусь к опасности, но тогда мне было очень неуютно. И то, что он часто разбивал машины, не было случайностью, скорее — закономерностью».

Врачу-анестезиологу Станиславу Щербакову пришлось испытать еще более сильные ощущения: «…потому что он гнал как сумасшедший! Когда мы приехали, меня, извините, тошнило. Володя рвал и метал: то под 120, то «по нулям». Я ведь и на «скорой», и на реанимобиле поездил — переносил нормально, а тут меня тошнило».

Вероятно, при темпераменте и темпе жизни Высоцкого перейти на другие скорости он просто не мог. Анатолий Эфрос: «Он летал по Москве на своем автомобиле с быстротой молнии. Однажды у красного светофора его машина догнала мою. Он открыл окно и прохрипел, сделав смешное ударение:

— Наперегонки!

И рванул так, что я сразу потерял его из виду».

Однажды А.С.Макаров встретил Высоцкого на «Мосфильме»: «Володя предложил подвезти. Мы сели, кажется, в «БМВ». Он так гнал, что я сказал:

— Володя, мы же взлетим!»

Но надо сказать, что не всегда это было связано с характером В.В., — в последнее время сказывалась болезнь… П.П. Николаев — бывший участковый милиционер на Малой Грузинской: «А в каком состоянии он водил машину?! Теперь это подается как смелость и прочее… А это было безрассудство».

Илья Янклович: «Володя водил машину в любом состоянии… Я сильно заболел, но тогда еще не было известно, что это воспаление легких… Отец был занят и попросил Володю заехать за мной. Он приехал, и вот тогда я понял, что и сам Володя серьезно болен. Он даже нетвердо стоял на ногах, а один раз поскользнулся на лестнице… Но он забрал меня из школы и, не обращая внимания на перекрестки и светофоры, отвез меня в больницу и, как оказалось впоследствии, спас мне жизнь».

Как же реагировали московские «гаишники» на регулярное превышение скорости, да и на более серьезные нарушения. Конечно, легендарному Высоцкому иногда прощали — или разрешали — то, что не позволяли другим.

В.И. Туманов: «Мы торопились куда-то. Надо было развернуться. Володя говорит гаишнику:

— Начальник, можно я здесь развернусь?

Тот так посмотрел:

— По-моему, Владимир Семенович, вам все можно.

Ну Володька и развернулся на сплошной».

Близкий друг Высоцкого рассказал мне, что однажды они серьезно загуляли… Была плохая погода, — шел снег, и маленький скоростной «мерседес» застрял рядом с отделением ГАИ. Начальник отделения, видя состояние друзей, не только помог вытащить машину, но и сам сел за руль, чтобы отвезти их домой. Высоцкий сидел на заднем сиденье и хлопал майора по плечу: «А!? Хороша машина! А как идет!»

И еще одно очень любопытное свидетельство Вадима Ивановича Туманова: «Ездил Володя очень хорошо… Но был ли он асом? Для меня ас — это человек, который не только хорошо ездит, но и досконально разбирается в машинах. Однажды я говорю Володе: «Давай, вымоем твою машину, чистая она быстрее идет.» Ну пошутил так. Вымыли. Едем, Володя говорит: «Слушай, Вадим, она действительно быстрее идет»…»

Но в Государственной автоинспекции были люди, для которых оштрафовать Высоцкого было особой «честью». Илья Янклович рассказывал мне, что за машиной Высоцкого долго гонялся экипаж ГАИ: «Загнали в какой-то переулок и все-таки содрали штраф». В.И.Туманов: «Гаишники, конечно, останавливали, штрафовали… А один несколько раз догонял и штрафовал. Специально, конечно».

В.Б. Смехов: «Он на днях ехал по спокойной трассе, остановился по свистку, и «тот» <…> инспектор поставил просечку в правах. А когда ошарашенный водитель назвался, тот осклабился радостно:

— А я знаю! Я тебе и ставлю дырку, потому что ты — Высоцкий!»

Иномарок в Москве тогда было немного, Высоцкого знали в лицо, знали и номера его машин. Первую иномарку «Рено-16» в начале семидесятых годов Марина Влади купила во Франции и привезла из Парижа. Естественно, на машине были иностранные номера. А такие машины тогда не выпускали дальше чем за сто километров от Москвы. Сам Высоцкий рассказывал об этом так: «За сто километров от Москвы меня уже не выпускают, из-за иностранных номеров останавливают, и все. Я им (гаишникам) говорю: «Вот мои документы, я — Владимир Высоцкий. Если вы меня не знаете… Не знаете! Но я же гражданин Советского Союза! У меня есть доверенность, это машина моей жены…» — «Все равно с такими номерами не имеем права выпускать!»

Владимир Высоцкий и Марина Влади на даче в Переделкино. 1976 год

Но были и другие сотрудники ГАИ, которые знали и любили песни Высоцкого, отсюда и совершенно другое отношение к Владимиру Семеновичу Высоцкому. Н.И. Тамразов: «Была весна 79 года. Мы едем на большом сером «мерседесе», и нас останавливает гаишник:

— Превышаете скорость.

А Володя вдруг говорит:

— А она медленнее не идет. Чего ни делаю, не идет медленнее.

Гаишник ничего не понимает, вроде сидят нормальные взрослые люди… Володя поворачивается к нему, тот увидел, узнал:

— Ну, товарищ Высоцкий, что же вы шутите… Будьте осторожны».

Вспоминает А.Тюрин, организатор концертов Высоцкого в МГУ: «На концерт ехали с Таганки на двух машинах: Владимир Семенович — на своей, организаторы — на такси. На Ленинском проспекте Высоцкий собирался оставить машину у друга (кажется, Ивана Бортника) и пересесть в такси. Поручив не отставать от него, он поехал первым. Однако после первых двух светофоров его «мерседес» исчез из виду. В ответ на упрек таксист в сердцах воскликнул:

— Я в своем автопарке самый опытный водитель, но угнаться за Высоцким — это самоубийство! Его номер машины знаком всей милиции Москвы — вот и догони его попробуй, если ему — ни красных, ни зеленых…»

Повторим, что далеко не всегда эти «гонки» заканчивались благополучно. Марина Влади рассказывает об аварии на «Рено-16», на той самой — первой «иномарке» В.В.:

«Только вернувшись домой, я понимаю всю серьезность аварии: весь перед смят, машины больше нет».

А. Демидова: «Переезд на гастроли в Ленинград. Высоцкий попал в аварию. За 70 километров до Ленинграда. Перевернулся. Сам, слава Богу, ничего — бок машины помят».

1 января 1980 года «Мерседес-250» на большой скорости, да еще на обледенелой дороге, врезается в трогающийся с остановки троллейбус. Два пассажира получают серьезные травмы, у Высоцкого только сильно поцарапано лицо. Бог, действительно, хранил или судьба берегла — для чего- то другого?..

Подъезжает патрульная машина ГАИ — составляется протокол о серьезном ДТП… И Высоцкому грозит уголовное дело… Друзья пытаются помочь… В.Абдулов: «Мы обращались к Владимиру Баеву — однокласснику Володи, — а он работал тогда зав. отделом кадров ГАИ СССР. Но и он не смог помочь — дело уже было передано в милицию. Да, когда у Володи отбирали права — это Баев всегда их возвращал».

В заключение еще один эпизод… Высоцкий вместе со своим другом Бабеком Серушем опаздывают в Шереметьево: «Володя начал гнать. И его останавливает сотрудник ГАИ — сразу узнал Володю:

— А — Высоцкий… Автограф!

— Мы опаздываем. Если сделаешь «зеленую волну» — дам автограф.

«Гаишник» передал по рации, и Володя гнал до аэропорта как сумасшедший».

28 июля 1980 года. Похороны Владимира Семеновича Высоцкого. Траурный кортеж от Театра на Таганке движется по Садовому кольцу. Работники ГАИ отдают честь и останавливают даже «олимпийские» автобусы. Последний путь — и снова: «зеленая волна».

 

Иван

Окружение Высоцкого последних лет — тема отдельной большой статьи, но об одном человеке следует рассказать особо. И по месту, которое он долгое время занимал в жизни В.В., и по роли — противоречивой, а в конце трагической — которую он сыграл в его судьбе…

Марина Влади в книге «Владимир, или Прерванный полет» довольно нелицеприятно пишет о друзьях-приятелях своего мужа: «Среди этих приятелей были: Иван — артист твоего театра — талантливый человек с неудавшейся судьбой…» (В этом же ряду Марина упоминает «предателя — Володарского» и еще одного приятеля — «электронщика, который торговал записями В.В.».) И продолжает: «Все эти люди были лишь лакеями, которых ты не сегодня — завтра «оставлял в тени забвения».

Только одного человека Марина Влади называет близким другом Высоцкого — Вадима Ивановича Туманова: «Володя с Ванькой дружил, когда они пили. Но Ванька довольно быстро выходил из этого состояния, а Володя нет. Я Ваньке наговорил после смерти Володи. В последний год они раздружились, не знаю почему.»

Есть и другие точки зрения на отношения Высоцкого и Ивана. Вспоминает Нина Максимовна Высоцкая: «О Ване Володя говорил, что ему с ним всегда интересно. Ваня часто бывал здесь, на Малой Грузинской». В.П. Янклович: «Ваня — это особый случай в жизни Володи. Володя с ним близко общался, находил в нем что-то близкое себе — помимо «черноты» и общей болезни. Я помню, как Ваня, кобенясь, не хотел уезжать в отпуск, а Володя заставлял его. Даже хлопотал, чтобы его кто-то принял на юге… Это было — куда от этого денешься». Ксения Ярмольник: «Ваня — человек эрудированный и интересный, действительно талантливый актер. В общем, личность. И когда Ивана не было, Володе чего-то не хватало — не знаю уж чего… Может быть, он давал Володе какой-то заряд? — Не знаю… Но был случай тяжелый и трагический, после которого мы стали врагами.»

Вот такие противоречивые сведения и оценки. А что же сам Иван? В трех книгах о Высоцком он опубликовал два текста воспоминаний и фрагменты писем В.В. к нему. Несколько цитат из воспоминаний: «Я очень горжусь, что он любил меня, был со мною на «ты», и тоже (?) ревниво отношусь к памяти о нем и перипетиям его короткой и страстной жизни». (1988 г.) «В близких отношениях — а я испытал на себе дружбу Высоцкого — он был очень внимательным и даже нежным. Причем о своих друзьях Володя должен был знать все, и я все знал о Володе». (1992 г.). И ни слова о противоречиях, конфликтах, а тем более — трагических ситуациях. Правда, факт ссоры в 1980-м году Иван признает: «Володя мне иногда говорил: «Ну если вот с этим поссорюсь (он называл фамилию), ладно. Но если с тобой — мне будет очень больно. И все-таки мы поссорились, примерно за год до его смерти. Не по-крупному, но поссорились, — обычные дела между друзьями. И я считал себя виноватым, но подойти, сказать — как-то не получалось: гордость заела. Мы продолжали часто встречаться и общаться, но ссора была» (1992 г.).

Да, дружба была, и было общение на самом высоком уровне, правда не очень часто. Озлобленный на Марину Влади и иногда переносящий неприязнь и на Высоцкого, Э. Володарский вспоминает такой эпизод: «Ваньку… обожал. Как-то Ваню прорвало, и он стал авторитетно, со знанием дела говорить о Серебряном веке. У Володи упала челюсть. Он долго слушал и спросил: «Ванька, откуда ты все узнаешь?» — «Ну как? — ответил Ваня. — У меня мама — кандидат наук, Серебряным веком занималась». У Володи почернели глаза от гнева: «Ваня, ты знаешь так много интересного, а сидишь и день за днем мне какую-то х…ню молотишь. Какая же ты сука!»

Но не только откровенные разговоры, интеллектуальное общение и выпивка, которая некоторое время для некоторых актеров Таганки была образом жизни, — но и еще одно печальное обстоятельство, связывало Высоцкого и Ивана… Наркотики. В последнее время вокруг В.В. сложился круг людей — очень узкий, — которые так или иначе были связаны с наркотиками. Врачи, которые все «понимали» — и «помогали» (спасали, но и доставали). Администраторы, которые тоже знали, но их знание было таким: без наркотиков концерты могут не состояться…

Каково же место и, так сказать, позиция Ивана? В одном разговоре, записанном на диктофон, он мне признался, что Высоцкий мог уговорить кого угодно. «Даже меня уговорил уколоться. Я поплыл.» Иван пытается представить это единичным случаем, но это, конечно, не так. Врач-реаниматолог Анатолий Федоров вспоминал: «Это было поздней осенью 75-го года. Вадим Туманов вызвал Олега Филатова — моего друга, а Олег позвонил мне:

— Высоцкому очень плохо. Ты не можешь приехать?! Я же не реаниматолог.

А Олег по специальности — травматолог. Но было понятно — что-то серьезное. И мы с Олегом поехали. А там (на Малой Грузинской. — В.П.) Володя был с Ваней — уже прилично «заквашенные». Да еще накололись какой-то дрянью, и у них температура подскочила «за сорок». Я посмотрел- посмотрел: ну, этих ребят уже ничему учить не надо…».

Прекрасно осведомлен об этом В.П. Янклович, один из самых близких людей последних лет жизни В.В.:

— Насколько я понимаю, у них с Иваном все это началось в Болгарии. Они там были осенью 1975 года.

— Мне говорили, что у Высоцкого была какая-то вина перед Иваном?

— Да, я помню, что Володя какую-то вину чувствовал перед Ванькой… Но почему и по какой такой причине, не знаю».

В кругу друзей последних лет практически все утверждали, что Высоцкий «посадил на иглу» Ивана в начале 1976 года. Вот и источник чувства вины: В.В., как совестливый человек, все прекрасно понимал, хотя в 77-м году можно говорить еще о привыкании, а не о болезни.

В 1995 году Иван публикует письма Высоцкого к нему. В одном из них есть загадочная фраза: «Гофманиада продолжается…» (июль 1977 г.). Иван пишет в примечаниях: «Накануне отъезда Володи за границу нас познакомили с врачом-наркологом по фамилии Гофман». Что это? Попытка лечиться? Очередное снятие наркотической абстиненции? Или — временный источник наркотиков?

А теперь о «ссоре друзей»… По свидетельству четырех человек, Ваня «взял» у Высоцкого из номера ампулу с наркотиком. Это было во время гастролей Театра на Таганке в Польше. Учитывая, что Высоцкий прилетел в Варшаву после тяжелейшего курса лечения в парижском госпитале «Шарантон» и что каждый спектакль давался ему с большим трудом, — можно представить, что значила для В.В. каждая ампула «лекарства». В.П. Янклович: «Ванька у Володи в Польше «свистнул» наркотик — вот и поругались…». К. Ярмольник: «Ваня в Польше вытащил у него из шкафа ампулу. Подвигал, подвигал помаленьку — думал, что Володя не заметит…». Об этом мне также рассказывали В. Гольд- ман и В. Баранчиков.

Труппа Театра на Таганке. 1968 год

Можно вспомнить еще один — трагический эпизод. Гастроли Театра на Таганке во Франции — 1977 год. Знаменитый «Гамлет», сыгранный в Марселе. («Володя играл гениально». — Ю.П. Любимов.) А перед спектаклем Высоцкий «сорвался», «ушел в пике» — исчез, растворился в незнакомом городе. Его искали и нашли Марина Влади, Давид Боровский и Ю.П. Любимов… Все так, но ведь никто не упоминает человека, с которым Высоцкий «путешествовал» по марсельским ресторанам и кабакам. Все тот же Ванька… А во время спектакля В.В. рвало кровью, а за кулисами дежурили врачи…

И, наконец, два очень близких к В.В. человека почти напрямую называют Ивана виновником последнего запоя Высоцкого. В.И. Туманов: «Все началось с Ивана — это мне точно рассказали. А если это начиналось, то остановить Володю было очень трудно. Теперь, конечно, никого винить нельзя, но я Ваньке при людях наговорил тогда.» Ксения Ярмольник: «Это было 21 или 22 июля. Тогда мы Володю почти полностью вывели из запоя. И тут приезжает Ваня…».

В.П. Янклович: «Они же с Ванькой так нажрались 21-го. Володька орал! А Ванька ржал: «Орешь? Ну, ори — ори!» Мне Ксения рассказывала. Она мне позвонила: «Приезжай!» Но вечером я приехать не смог…».

Ксения Ярмольник: «…Я поняла, что они запьют. И прикинулась «дохлой лисой», говорю, что у меня заболело сердце. И уехала. Я думала, что Володя поедет за мной, но он не поехал».

Иван остается ночевать на Малой Грузинской: «Утром Володя посылает меня: «Надо бы где-нибудь достать…». Я сходил, принес две бутылки. А в последнее время ему совсем немного надо было. Тут приехала Оксана и устроила истерику — одну бутылку вылила в раковину. — «Уходите, вы нам не друг!». А потом наглоталась димедрола. Я ушел».

Ксения Ярмольник: «Это же продолжалось всю ночь — с вечера до утра. Ваня пел какие-то песни. А лето, все окна открыты. Вот тогда я и напилась, только не димедрола, а элениума. А Ване сказала: «Убирайся отсюда!»».

В.П. Янклович: «Я смог приехать, наверное, часов в одиннадцать. Ивана встретил уже на выходе. Я зашел в квартиру — Ксения была просто в шоке!».

К. Ярмольник: «Это было ужасно. Я сказала:

— Все! Я ухожу. Или пусть он уйдет.

Володя:

— Нет, вы останетесь оба! Если ты уйдешь, то я выброшусь с балкона!

Я оделась, выскочила на улицу… Смотрю, Володя висит на руках, держится за прутья решетки! Не помню, как я взлетела на восьмой этаж, как мы с Ваней вытащили Володю. После этого случая я с Ваней не здороваюсь, более того, стали врагами».

А теперь — предварительные итого… 6 сентября 1983 года В.С. Золотухин записывает в своем знаменитом теперь дневнике: «Говорил с Венькой (В. Смехов) о черном Ванькином крыле дьявола надо мной. Больше всего он беспокоится: «Дьявольское соседство! Ты вспомни, что он с Володей сделал?!»

А что он с Володей сделал?»

Ксения Ярмольник: «…Иван часто провоцировал Володю на то, что ему нельзя было делать. Зная Володю, он говорил ему обидные вещи. Он знал, на каких струнах играть, и делал это…».

В.П. Янклович: «Иногда, чтобы уменьшить дозу, мы прятали ампулы. Володя об этом догадывался. «Ах, вы так! Тогда поеду к Ивану: если у него есть — он даст». Ваня был «черный человек» для Володи. Но теперь, конечно, никого винить нельзя…».

К. Ярмольник: «Знаете, ведь Володя все про всех знал. Он мне несколько раз говорил: «Очень жаль, что ты появилась в моей жизни, когда из нее ушли все мои друзья».

 

Игорек

Одна из самых загадочных фигур близкого окружения Владимира Высоцкого в последние годы жизни — Игорь Годяев. Загадочной она стала во многом потому, что через несколько лет после его смерти Годяев покончил жизнь самоубийством. Тогда говорили, что он добровольно ушел из жизни, потому что его мучило раскаянье: не смог спасти Высоцкого. На самом деле это, разумеется, не так. Но обо всем по порядку.

Игорь Годяев — фельдшер института скорой помощи имени Склифосовского, тот самый «Игорек» из посвящения Марины Влади в книге «Владимир, или Прерванный полет». Приведем несколько характеристик Игоря Годяева — разных и разноречивых, которые помогут составить представление об этом человеке…

Леонид Сульповар — врач Института Склифосовского: «Я с Игорем много работал, он был фельдшером на реанимобиле. Молодой человек и весьма неординарная личность, хотя и с некоторыми комплексами… Игорь всегда искал чего-то необычного, а Высоцкий, вся атмосфера вокруг него, конечно, привлекали. Игорь много сделал для Володи, и Высоцкий принимал его, в общем, нормально. У них были свои отношения, о которых не мне судить…»

Всеволод Абдулов — близкий друг Высоцкого: «Игорь — замечательный человек, абсолютно чистый. Игорек — из тех первых врачей, которые спасли Володю в 69-м году. Он — один из активных участников каждой помощи, каждого спасения. Были случаи, когда Игорь один — на свой страх и риск — помогал Володе.»

Станислав Щербаков — врач Института Склифосовского: «Годяев — он всегда такой фирменный, немного нагловатый. Папа — какой-то представитель в Японии. Очень умный мужик и классный фельдшер. Он был такой московский мальчик с хорошим юмором. Конечно, ему было престижно знакомство и общение с самим Высоцким.»

В.П. Янклович: «Игорек работал фельдшером на реанимобиле «Склифа». Он был в той бригаде, которая спасла Володю во время первой клинической смерти. Когда у него горлом кровь пошла в квартире Севы Абдулова. Я познакомился с Игорем, когда они забирали Володю в «Склиф» — выводили из запоев. Так и держалась эта связь до следующей болезни — до наркотиков. Конечно, Игорь был искренне предан Володе — служил не за страх, а за совесть. Очень близкой духовной связи, конечно, не было — другой уровень, — но чисто человеческая близость была. Володя Игоря очень ценил. Ценила Годяева и Марина, ценила в прежние времена. А потом и за все эти алкогольные дела.»

Нина Максимовна Высоцкая: «Годяев… Он больше крутился около Марины. И тут много загадок. Зачем он взял кассеты разговоров Володи с Вадимом Тумановым? Почему у него фотографии Володи с Мариной на Таити? Сосед видел, что он выносил большую коробку с чем-то…»

Артур Макаров: «Годяев… Годяйчик. Игорь. Игорек. Два раза он был, когда Володя умирал. Вот ему я доверял. Его же страшно «напарили». Родители привезли «Волгу» из-за границы. «Продай, а что будет сверху — твое». Они поехали с Ш., а их «кинули» — подсунули «куклу»…»

Итак, знакомство Игоря Годяева вначале с Мариной Влади, а потом и с Владимиром Высоцким произошло при трагических обстоятельствах летом 1969 года, когда В.В. побывал в состоянии клинической смерти. Марина Влади: «Я прошу, чтобы срочно вызвали «скорую», у тебя уже не прощупывается пульс, меня охватывает ужас.

Осмотрев тебя, два врача «Скорой помощи» и санитар реагируют до смешного просто: слишком поздно, слишком большой риск, тебя нельзя перевозить. Им не нужен покойник в машине — это повредит плану». В конце концов, Марина добивается того, что Высоцкого забирают в реанимационное отделение Института имени Склифосовского. Был ли в этой бригаде Годяев — точно не известно.

Но собственно знакомство произошло позже, вечером следующего дня: «Поздно вечером — прошло уже шестнадцать часов, как я жду, — один из них (врачей), невысокий человек с живыми глазами и торчащими усами (И. Годяев), приглашает меня войти. (.) Врач успокаивает меня: «Было очень трудно. Он потерял много крови. Если бы вы привезли его на несколько минут позже, он бы умер. Но теперь — все в порядке.»

Игорек, Вера, Вадим, Толя и Леня хорошо поработали. Отныне они будут служить тебе верой и правдой, как в ту страшную ночь».

Действительно, врачи из Склифосовского будут постоянно помогать В.В. — вначале «вытаскивая» из самых глубоких «уходов в пике» — погружений в «этиловое безумие», — а потом, когда водку заменили наркотики, все стало гораздо сложнее. (Подробно об этом в книге В.Перевозчикова «Правда смертного часа».)

Постепенно Игорь Годяев становится «своим человеком» в доме Высоцкого, и не только потому, что участвует во всех «спасениях», но и потому, что Игорь — знаток и коллекционер песен В.В. Вспоминает С. Щербаков: «У Игоря было около тридцати часов записей Высоцкого. И кое-что он писал напрямую, на концертах».

В.Коган — фельдшер реанимобиля в Институте Склифосовского: «У Игоря было очень много кассет Высоцкого, в том числе и рабочих, где Володя пробует какие-то варианты…» (Я слушал одну такую кассету, что хранится у В.И.Туманова. Высоцкий начинает работу над песней «Ты — дока, но и я не прост». Эту строчку В.В. повторяет на разные мелодии и ритмы — более десяти раз. — В.П.)

А. С. Макаров подарил мне одну из кассет Игоря Годяева, на которой записаны разговор Высоцкого с неизвестным, и оригинальные фрагменты нескольких концертов В.В., запись на портативном магнитофоне «УИР»(?). В конце 90-х годов я передал кассету в фонды Музея Высоцкого.

К сожалению, вышеупомянутые записи постигла печальная участь. Вдова Годяева сказала мне: «Я мало что могу сообщить вам… У него была своя жизнь. А на кассетах Высоцкого дочь записала свои рок-ансамбли…»

К счастью, сохранились другие записи В.Высоцкого. Анатолий Бальчев — музыкант, композитор, автор музыки к стихотворению Высоцкого «Попытка самоубийства» — вспоминает: «Игорь Годяев прилично владел гитарой, причем, настолько, что аккомпанировал Володе на некоторых записях. Например, у Бабека». (После смерти Высоцкого его друг Бабек Серуш выпустил двойной альбом, так называемый «Белый альбом», на котором В.В. аккомпанировал среди других музыкантов И. Годяев. — В.П.)

Теперь о судьбе пленок, на которых ночные разговоры В.И. Туманова с Высоцким. В.И. Туманов: «Вначале Слава Говорухин включал, потом сам Володя. Их было пять или шесть». На кассетах рассказы Туманова о сталинских лагерях — потрясающие человеческие документы. На основе этих рассказов Высоцкий хотел написать сценарий о судьбе В.И.Туманова и снять фильм по этому сценарию. После смерти Высоцкого эти пленки исчезают из квартиры на Малой Грузинской.

Высоцкий в институте скорой помощи им. Склифосовского. Сентябрь 1974 года

И только спустя несколько лет выяснилось, что сам Высоцкий незадолго до смерти передал эти кассеты Годяеву. В Янклович: «За три дня до последнего «Гамлета» (т. е. 15 июля. — В.П.) Володя привез Игорю эти пленки, причем, отдал их не ему, а жене. Володя попросил, чтобы эти кассеты пока побыли у них. Наверное, потому, что их дом находился в отдаленном районе. Эти записи в то время могли как-то скомпрометировать Вадима Туманова». В конце концов, три кассеты были возвращены Туманову, а две кассеты — по одним сведениям — увезла в Париж Марина Влади, по другим — они просто исчезли во время переезда Г. Антимония на Ленинский проспект…

Последние недели и дни жизни Высоцкого… Игорь Годяев часто бывает на Малой Грузинской — помогает как и чем может. В конце июня — в начале июля В.В. собирается улететь в тайгу к Туманову — это одна из последних попыток избавиться от наркотиков, — и собирается лететь вместе с Годяевым. Значит, ему полностью доверяют и на него надеются.

18 июля — последний «Гамлет». Высоцкому плохо. Идет Олимпиада, все каналы перекрыты, наркотиков нет. В.Янклович вызывает скорую. Приезжает Годяев. Но даже «скорой помощи» не выдают наркотики, и Игорь — прямо за кулисами — делает укол витаминов, чтобы как-то поддержать В.В. В это время за кулисами находился кинорежиссер Петр Солдатенков. Он видел, как В.В. выскочил со сцены: «Высоцкий задрал свитер, и Годяев всадил ему укол прямо под лопатку».

25 июля 1980 года. С этой трагической даты начинается посмертная судьба Владимира Семеновича Высоцкого. «Игорь сыграл большую роль именно в посмертном периоде, особенно сразу после смерти. Ведь главным было — скрыть про наркотики. Если бы власти узнали про наркотики, то это во многом могло решить всю посмертную судьбу. А, Высоцкий — наркоман?! Зачем хоронить его на Ваганьковском? Зачем потом его издавать?!» Времена-то были еще те. И. Годяев с Федотовым поехали в поликлинику и «сделали» справку о смерти. Это очень важно. Потом Годяев едет в ОВИР и меняет загранпаспорт на общегражданский…» (В. Янклович).

28 июля. Ночь перед похоронами. Вспоминает Марина Влади: «Твой врач Игорек спрашивает меня, может ли он положить тебе в руки ладанку. Я отказываюсь, зная, что ты не веришь в Бога. Видя его отчаянье, я беру ее у него из рук и прячу тебе под свитер…»

После похорон, «когда начались дела с рукописями, с памятником, Игорь проделывал громадную повседневную — черновую работу: сводил людей, перевозил материалы…» (В. Янклович).

Годяев принимает участие в пересъемке рукописей, вместе с А.Макаровым занимается проблемой долгов В.В., разбирает архив. Вероятно, именно тогда к нему попали фотографии, о которых упоминает Н.М. Высоцкая.

Через четыре года после смерти Высоцкого Игорь Годяев покончил жизнь самоубийством. Его добровольный уход из жизни (самоубийство — есть дуэль с самим собой?) поразил практически всех, кто его знал. «Такой сильный человек. Он же занимался в школе каратэ у Штурмина, показывал нам приемы. И вдруг — самоубийство». (Илья Порошин, сын В. Янкловича.)

Почему? Вернемся к самой первой версии: «Было такое настроение — давили на Игорька: якобы он виноват в смерти Володи». Но это мнение А.Федотова — врача-реаниматолога, который был в квартире на Малой Грузинской в ночь смерти Высоцкого, мнение абсолютно необоснованное, — скорее, его самого и с гораздо большими основаниями винили в этом.

Станислав Щербаков: «Годяев трижды травился. Ему нужно было попугать одну девушку, которая его отвергла.» Версию о несчастной любви поддерживают многие. Но обстоятельства смерти Годяева говорят о другом.

Ксения Ярмольник: «И жена, и дочь были в квартире. Он заперся в ванной, выпил какое-то лекарство. Наполнил ванну водой, лег туда. Остановилось сердце».

Анатолий Федотов: «Кто-то был дома — жена или дочь… Игорь лег в теплую ванну и сделал себе укол… В общем, профессионально ушел из жизни…»

Хотел попугать одну девушку, которая его отвергла, а нанес сильнейшую эмоциональную травму самым близким людям? Возможно, прав А. Макаров — Годяев очень переживал, когда у него практически украли «Волгу», принадлежавшую родителям? Вообще говоря, когда мы имеем дело с самоубийством, всегда вступаем в область догадок и предположений.

В любом случае, Игорь Годяев искренне любил Высоцкого, много делал для него. Именно поэтому он и останется в нашей памяти…

 

Бухара, 1979 год

«Володя собирается на гастроли в Среднюю Азию. А я как раз был у него:

— Володя, а ты не хочешь меня с собой взять?

— Да с большим удовольствием, Толян. Почту за счастье.

И меня оформили артистом «Узбек-концерта». Поездка была такая: Учкудук, Зарафшан, Навои, Бухара. Валера Янклович, Володя Гольдман, Сева Абдулов и я. Да, была еще девушка — актриса. Они с Севой Абдуловым читали стихи».

(Анатолий Федотов — врач-реаниматолог, которого считали «личным врачом» В. Высоцкого)

«Тогда (июль 1979 года) с ним ездила девушка — ведущая.

— А вы не помните ее фамилию?

— Сейчас вам скажу. Лена Облеухова. Володя попросил на эти гастроли ведущую, я поговорил с Леной. Мы встретились на улице Горького напротив магазина «Подарки», я посадил Лену к нему в машину. Мы с Володей расцеловались, они уехали. Там с ним и случилось.»

(Николай Тамразов — администратор, ведущий и режиссер)

«Высоцкий гастролировал в Средней Азии. В Учкудуке, Зарафшане, Навои, Бухаре. В самое пекло… Условия концертов были жестокими. Володя был обязан давать пять — пять! — концертов в лень. (По сведениям Александра Петракова — четыре концерта в день. — В.П.) Причем последние три — на открытой площадке, когда дует страшный «афганец», когда песок забивает рот. (Других упоминаний о концертах на открытых площадках нет. — В.П.) Отработали Учкудук…»

(Владимир Гольдман — администратор, который вместе с В.Якловичем проводил эти гастроли, — в интервью израильской газете «Глобус»)

Василий Повереннов — в то время руководитель объединения водоснабжения золотодобывающего предприятия в Зарафшане, имевший определенный вес в партийных органах, — устроил ВВ полет на вертолете над пустыней КызылКум. Высоцкий заметил, пролетая над гигантскими карьерами, где открытым способом добывали урановую руду: «Даже пустыню опустошили…»

Юрий Гуров — исследователь жизни и творчества Высоцкого: «Мне Василий рассказывал о знакомстве с ВВ в Ташкенте во время гастролей театра в 1973 году. А в 1979 году, когда готовили поездку Высоцкого по Узбекистану, на Повереннова вышел Гольдман. Все согласования в горкоме Зарафшана проводил Василий. Ну и — встречал, перевозил, устраивал экскурсии, кормил, доставал — не особо вникая для чего — «лекарство» (пока позднее — уже в Навои не прилетела Оксана с «грузом»). Вот в это время они с ВВ и подружились — очень близко. В Зарафшане перед концертом были на квартире у Повереннова, потом вся труппа была приглашена на дачу…»

В. Гольдман: «В Средней Азии мы с Володей любили ходить на базары… Обманем бабая на 10 копеек — и идем довольные…»

Всеволод Абдулов: «Вот представьте себе, Валерий, — Учкудук… Жара, и четыре концерта подряд… А вечером Володю приглашают на озеро — солидные, уважаемые люди. Костер, шашлыки… Володя берет гитару — и это уже пятый концерт».

(Речь идет о банкете в подсобном хозяйстве у Анатолия Ивановича Кацая, заместителя директора Навоийского горно-добывающего комбината, для которого В.В. подписал поздравительную открытку:

от Высоцкого, 22 июля 79 г.

И расписался…)

В. Гольдман: «Володя начал плохо себя чувствовать еще в Зарафшане. Мы работали, отменяли концерты, работали, отменяли. В Бухаре, чтобы Володе было легче работать, Янклович рано утром пошел в кинопрокат доставать ролики, а мы остались в гостинице: Володя, Толя Федотов и еще одна девушка».

А теперь фрагмент интервью с Оксаной Ярмольник, которая, по-моему, является единственным независимым свидетелем тех трагических событий:

— А про остановку сердца в Бухаре вы знали?

— Как знала?.. Я была в Бухаре.

— Вы были в Бухаре?!

— А кто Володю откачивал? Я его откачивала. В принципе Володя сразу хотел, чтобы я поехала. Но потом мы договорились, что я прилечу в Бухару. Но уже через несколько дней звонит Валера Янклович:«Все, Володя заболел! Немедленно вылетай! Сначала полетишь до Ташкента, а потом до Зарафшана».

А.Федотов: «Перед гастролями один военный врач — Володин знакомый — сумел достать несколько больших упаковок «лекарства». И мы рассчитывали, что этого хватит, по крайней  мере, на месяц. Валера взял примерно половину… А Володя тогда уже не контролировал себя… И через неделю Янклович звонит Ксении: «Срочно вылетай!»

Владимир Высоцкий с Мариной Влади и близким другом Всеволодом Абдуловым. Конец 1960-х годов

О. Ярмольник: «Беру эту коробку и мчусь в аэропорт… Билетов нет. Разгар лета, да еще начался Афганистан и везут эти первые — страшные черные гробы. То есть — ужас! Кое-как долетела до Ташкента. А как я добиралась до Зарафшана — это целая отдельная история.

Приезжаю. Жара такая, что каблуки вязнут в асфальте. За колючей проволокой работают заключенные, на улицах ни одного прохожего — пустой город. (Рядом с Учкудуком находись урановые рудники и карьеры, а в Зарафшане добывался сопутствующий металл — золото. Город строился преимущественно заключенными. Но Оксана ошибается: она приехала не в Зарафшан, а в областной центр, отстоящий на сто километров, — Навои. Колючей проволоки и заключенных хватало и там. — В.П.) Прямо на улице останавливаю «запорожец».

— Ребята, вы не знаете, где живет Высоцкий?

Они говорят, что у Высоцкого сейчас концерт, а один показывает мне паспорт, в котором через две страницы Володин автограф. Приезжаем к кинотеатру, я захожу: Володя без голоса, что-то рассказывал».

Ю. Гуров: «Вася Повереннов рассказал мне, что из Учкудука, где даже утром жара перевалила за 40 градусов, Высоцкого везли в машине с кондиционером, и он очень сильно простудил горло».

В. Повереннов: «Перед каждым концертом Толя Федотов делал ему обезболивающие уколы прямо в шею.»

Вероятно, эти уколы помогали не всегда, а «лекарство», как мы знаем, к этому времени кончилось.

Валерий Павлович Янклович: «В 1979 году в Бухаре у Володи была клиническая смерть. Жара под пятьдесят градусов. Перед этим его рвало, съел какой-то ерунды на базаре… Федотов, который был с нами, сделал ему укол прямо в сердечную мышцу. Это было ровно за год до смерти, 25 июля 1979 года. Кроме Володи и Федотова в номере были Сева Абдулов и Оксана.

Второй — более подробный вариант воспоминаний В. Янкловича: «Рано утром Володя пошел на рынок — искать лекарство… И где-то нашел ампулу, у врачей… Это такая штука обезболивающая, которую колют в десну, когда удаляют зуб. А он еще поел несвежего плова. И Володя сделал укол себе (в вену?!) — и чуть не умер тогда. Федотов его спас».

В. Гольдман: «Я лежу в номере, вдруг слышу крик! Вылетаю: Володя лежит — клиническая смерть! Федотов сделал ему укол в сердце, потом стал делать массаж, а я дышал через салфетку ему в рот. Володя очнулся, пришел в себя. Оказывается, он пошел на базар и наелся там вчерашнего плова».

А. Федотов: «Да, это было при мне. Ко мне прибежал Гольдман: «Володе плохо!» Я быстро одеваюсь, беру шприцы — у меня были с собой. Прихожу. В номере Ксюха — они жили вместе — и Сева Абдулов. Володя — бледный- бледный, стоит покачивается. Вижу — отравление, но не пищевое. Он декаина себе уколол — это я потом узнал. Зрачки расширенные, громадные.

Все стоят напуганные — Севка, Ксюха, Гольдман… Единственное, что он успел мне сказать: «Толя, спаси меня. Буду считать лучшим врачом в мире».

Тут началась рвота — чего-то он еще наелся не очень хорошего. И Володя упал. Упал без сознания. На сонной артерии нет пульсации, дыхание остановилось. И отсутствие сердечной деятельности. Я еще успел выругаться и ввел ему несколько ампул глюкозы сорокапроцентной. Но интоксикация наступает не сразу. Я кричу: «Ребята! Он же умирает!»

И давай дышать изо рта в рот — не помогает. Тогда я уколол кофеин прямо в сердце. Ну, конечно, у меня был еще промидол. Сделал укол промидола».

О. Ярмольник: «Единственная заслуга Толи, что он попал туда, куда надо. Была самая настоящая клиническая смерть. Я ему дышала, а Толя Федотов делал массаж сердца… Володя, когда очнулся, сказал: «Я вас видел и чувствовал… Ты дышишь, а Толя массирует».

А. Федотов: «И, видно, сердечная мышца возбудилась, сердце заработало… И буквально через пять минут стали появляться самостоятельные дыхательные движения. Была остановка сердца — самая настоящая… Володя пришел в себя, я говорю: «Все, Володя, закончились твои гастроли.»

В тот же день мы улетели в Ташкент».

Станислав Щербаков — врач-реаниматолог Института скорой помощи имени Склифосовского: «Такие «залипухи» у Федотова. Спас и отпустил в этот же день! Врач отпустил после клинической смерти?! Такого не бывает! А что такое массаж сердца? Сердце сжимают между грудной клеткой и позвоночником. Случается, что и ребра ломают, чтобы спасти человека».

А.Федотов: «Так вот, он (Володя) пришел в себя и говорит: Нет-нет. Мы сегодня работаем. А мы с Янкловичем, не договариваясь: «Нет, Володя, хватит».»

В. Гольдман: «Я снял концерты и отправил их через Ташкент в Москву. С Володей полетел Сева Абдулов, а мы с Валерием Павловичем остались: у нас был багаж — надо было его отправлять».

О. Ярмольник: «А через полчаса Володя был как ни в чем не бывало. Уже подошли Сева, Гольдман, Валера Янклович. И говорят: «Да. Наверное, все три концерта ты, Володя, не отработаешь. Один придется отменить».

Вот сволочи! И тут я устроила скандал: «Какие концерты! Вы что, с ума сошли! Он же умирал. Никаких концертов!»

А Володя как-то так: «Да, наверное, надо.»

Я чувствовала, что он на моей стороне, но отказать им он не мог. Почему не мог? Ну он же их всех собрал, они на него рассчитывали. Ведь все на Володе зарабатывали… Он мог заработать в любом месте, а они — нет. А тут все билеты проданы, верный заработок. И в тот день он пошел на один концерт… Они говорят: «Володя, ну хоть один!..» Его накачали… Им от него было надо…»

А теперь обратимся к книге Александра Петракова «Владимир Высоцкий. Каталог выступлений»..

25 июля 1979 года в Бухаре СОСТОЯЛСЯ концерт В. Высоцкого!

Эти сведения о дате последнего концерта опровергает Юрий Гуров: «Про Бухару — как я тебе и говорил — порядок городов такой — Учкудук — Зарафшан — Навои — Бухара. В Учкудук они прилетели 21 июля. График поездки, как рассказали мне ребята, организовавшие концерты в Зарафшане, два дня в городе, затем — переезд. 23-го утром на машине с кондиционером переехали в Зарафшан, 25-го — в Навои (туда 26-го и приехала Оксана, вечером 26-го — переезд в Бухару. По-видимому, утренний поход на рынок и последующая «клиника» произошли 27 июля (а не 25-го, как утверждал В.П.Янклович). 28 июля переезд в Ташкент и возвращение в Москву. Повереннов, кстати, сопровождал труппу по всем городам, где проходили гастроли. Был и в момент клинической смерти в Бухаре…

А на вертолете Василий Васильевич Повереннов меня прокатил, как катал Высоцкого, — из Зарафшана в сторону Учкудука. И погиб он, разбившись на вертолете «Ми-2», в феврале 2006 года».

В. Янклович: «Я отправил Володю в Москву буквально полумертвым. Через день сам возвращаюсь в Москву. Самолет посадили не во Внуково, а в Домодедово. Володя узнал об этом и приехал туда. Прорвался к трапу, чтобы встретить меня. Здоровый, подтянутый, как будто два месяца отдыхал. Восстанавливаемость просто колоссальная».

Н. Тамразов: «После этого Володя мне сказал, что побывал на том свете.

— Знаешь, Тамразочка, я там побывал.

— Ну, и как там?

— Хреново, темно».

В продолжение темы…

Ю. Гуров: «Немного позднее, уже из Москвы, Высоцкий просил Повереннова достать мумие для Одиль Версуа, которая была больна раком. Вася передал мумие через Гольдмана, и тот часть «заныкал». Высоцкий позвонил, в разговоре упомянул про мумие, и когда Василий рассказал поподробнее — после паузы, поняв, что Гольдман присвоил значительную часть лекарства, попросил Василия не иметь больше дел с Гольдманом.

Но Василий — добрый человек. Он по просьбе Гольдмана и в колонию к тому фото высылал (Гольдман с Высоцким, Гольдман с Папановым… — это уже после смерти В.В.)». (Благодаря этому Гольдман был переведен с общих работ в столовую — хлеборезом. — В.П.)

В Узбекистане администраторы пошли дальше группы В.В. Кондакова (см. «Ижевское дело»). Они вообще не пользовались билетами Узбекской государственной филармонии, они печатали свои — фальшивые. То есть присваивали не часть выручки от продажи билетов, а практически все деньги…

Спустя несколько лет в СССР началась перестройка. Вся страна обсуждала знаменитое «Узбекское дело». Был арестован один из организаторов гастролей Высоцкого. При обыске у него дома — во дворе были выкопаны два кувшина, набитые теми самыми фальшивыми билетами и сторублевками. Каким-то образом в эти кувшины попала вода, и практически все сгнило.

 

Настя

Среди «страшных тайн», которые открыла Марине Влади 26 или 27 июля Фарида Володарская, была и такая: у Высоцкого «на стороне» растет дочь. Как прореагировала тогда Марина — не известно. Но Артур Сергеевич Макаров, который несколько лет был ее доверенным лицом, рассказывал мне, что в начале 90-х годов Марина Влади встречалась с дочерью Высоцкого и ее мамой — актрисой Театра на Таганке Татьяной Иваненко. Тем самым она как бы признала отцовство В. Высоцкого.

Владимир Гольдман и Владимир Высоцкий у мечети в городе Орджоникидзе

В театре, конечно, знали об отношениях Высоцкого и Иваненко, более того, практически никто из театральных друзей В.В. не сомневался, что Настя — дочь Высоцкого. Б.Хмельницкий: «К Тане Владимир относился очень хорошо, роман у них был долгий. Настя действительно очень похожа на Володю, и только это говорит мне, что она его дочь».

Более того, заведующая кадрами театра Е.И. Авалдуева тоже знает об этом: «Володя привез мне из Парижа очень красивый подсвечник и закрытый свитерок. После его смерти я подарила его Тане Иваненко на память. Ей было трудно — она воспитывала Володину дочь».

Георгий Епифанцев рассказывал мне в 1987 году:

«Таня Иваненко свято хранит память о Володе… Замкнута, никому ничего не рассказывает. Ее позиция — мне ничего не надо! У меня к ней — теплое, душевное отношение. Дочке нужно бы фамилию и отчество Высоцкого, ведь все знают — это его ребенок».

В театре знали, что в 1977 году, во время гастролей в Париже, Татьяна подошла к Марине Влади и сказала:

— Знаете, я очень люблю вашего мужа…

— Я тоже очень люблю своего мужа, — спокойно ответила Марина

Кстати, как вспоминает В.П. Янклович, именно Высоцкий настоял, чтобы Т. Иваненко была включена в состав труппы, выезжающей во Францию.

В.П. Янклович в то время работал главным администратором Театра на Таганке, а в последние годы жизни В.В. был одним из самых близких людей:

«Я однажды спросил у него:

— Вот ходят слухи, что у тебя ребенок от Иваненко… Скажи, пожалуйста, это правда?

Володя засветил вопросом на вопрос:

— А как ты думаешь, если бы я был так уверен, что это мой ребенок, неужели бы стал отказываться от него?!

Хотя потом я слышал от других людей совершенно противоположное. А Бортник даже говорил мне, что Володя Тане помогал…»

Было ли это настроением минуты или отражением их сложных, даже бурных отношений, мы этого не знаем. А вот как начинается стихотворение Высоцкого, посвященное Татьяне Иваненко:

Свидетельство (или комментарий) друга Высоцкого (это конец 60-х) Бориса Диодорова: «С Татьяной у Володи были сложные отношения… Бурная сцена, все — разрыв! Расстаются навсегда. Я собираюсь увезти ее на машине, а Володя бросается на капот: «Стой!»

В единственном пока интервью (опубликовано в еженедельнике «Успех», январь 1998 года) Татьяна Иваненко рассказывает очень интересные и важные для биографии В. Высоцкого вещи: «Начну с того, что Марина в своей книге встречу с Володей описала неверно. Встреча действительно произошла в квартире корреспондента «Юманите» Макса Леона, но Володя пришел туда не один… С ним была я. С той минуты, когда он взял гитару и запел, Влади не сводила с него глаз. Мне стало не по себе… Потом мы с ней вышли на кухню и сказали друг другу пару слов…

— Поругались?

— Нет. Были произнесены напыщенные фразы, которые сейчас мне кажутся смешными. Влади сказала, что от такого хорошего мужчины, как Володя, она не отступится, даже если ей придется лечь на рельсы. А я ответила, что не родился еще мужчина, ради которого это могу сделать я… После этого я ушла.

— И все кончилось?

— Нет, Володя еще долго разрывался, метался между мной и Мариной.

Роман Влади и Высоцкого называют сейчас романом века…

Может быть, это и так. Володя влюбился в нее, почему бы и нет?!

— Таня, извините за такой вопрос… Выходит, что Марину Высоцкий любил больше, чем вас?

— Трудно сказать… Я знаю одно: она хотела от него ребенка, но он был против. А вот родила я» (интервью Т. Булкиной).

В 1987–1988 годах я «работал» в архиве Театра на Таганке — помогал разбирать завалы различных документов. И одновременно заканчивал первую книгу — «Живая жизнь. Штрихи к биографии В. Высоцкого». И однажды в литературной части театра ко мне подошла Татьяна Иваненко — это было 2 января 1988 года. До начала спектакля оставалось совсем немного времени, и мы поговорили, наверное, минут двадцать…. Тогда Настя училась, по-моему, в 10-м классе, уже писала, по словам Татьяны, интересные стихи и была очень похожа на отца.

Татьяна рассказала, как ее родители вначале не принимали Высоцкого… Но она устроила встречу. В.В. пришел с гитарой, спел несколько песен… И навсегда покорил отца и маму…

В этом, а еще в том, что Настя — тонкий и деликатный человек, мне довелось убедиться самому. 25 января 1998 года в фойе Театра на Таганке группа Пятигорского телевидения снимала фрагмент передачи, посвященной 60-летию Владимира Высоцкого. И вот с камерой и микрофоном мы подошли к девушке, имени и фамилии которой, естественно, не знали:

— Кто Высоцкий — для вас?

— Вы знаете, я, наверное, буду немного необъективна, потому что я дочь актрисы Театра на Таганке Татьяны Иваненко… Высоцкий для меня — это наша история… Это вечный протест против несправедливости жизни, протест реальный, который идет от сердца.

Высоцкий — это естественность, это любовь, это умение общаться и с рабочим, и с академиком — с одинаковым тактом и на одном уровне.

— Я знаю, что вы пишете стихи. А есть у вас стихотворения, посвященные Высоцкому?

— Да, есть. Безусловно, есть.

— Вы не считаете, что слишком много помпезности вокруг этой даты?

— Нет. Возможно, это справедливо. Это, я думаю, можно воспринимать как компенсацию за отсутствие таких публичных знаков внимания при жизни Высоцкого.

А рассказы и воспоминания, которые всегда сопровождают подобные мероприятия, может быть, не всегда правдивые… Пусть они останутся на совести тех людей, которые эти сведения доносят до нас…

И пусть каждый для себя решит, что такое в его жизни — Высоцкий. Он, наверное, у каждого свой, как Пушкин. Прошу прощения за такое сравнение…

— Почему бы и нет… А сколько вам было лет, когда не стало Высоцкого?

— Тогда мне было восемь лет.

А в заключение приведем четверостишие из стихотворения Высоцкого, посвященного матери Насти — Татьяне Иваненко…

 

Нью-Йорк

27 июля 1980 года В. Высоцкий должен был играть последнего в сезоне «Гамлета», а на 29 июля у него куплен билет в Париж. За несколько дней до смерти он получил американскую визу и, предположительно, 5 августа В.В. хотел вылететь из Парижа в Нью-Йорк. Почему же — в Нью-Йорк?

Дело в том, что этот город поразил Высоцкого с первого раза — он многим говорил об этом. Барбара Немчик — невеста, а потом и жена В. Янкловича: «Ему очень понравился Нью-Йорк. Володя говорил, что «этот город для меня».

Скорее всего, тут не обошлось без влияния Михаила Шемякина: «Вот что он возлюбил сразу же и так же естественно, как и я, — это Нью-Йорк. Когда я впервые (…) прилетел в Нью-Йорк, я сразу же понял, что это мой дом» (с 1980 г. М. Шемякин живет в Нью-Йорке. — В.П.).

Марина Влади подробно описывает первое — вместе с Высоцким (1975 г.) — пребывание в Нью-Йорке, но это все же ее впечатления. И слова: «Здесь ты всего лишь зритель» справедливы только для первого приезда. Надо добавить — «восхищенный зритель». А потом в Нью-Йорке происходило много событий достаточно значимых для В.В. — они тоже повлияли на его отношение к этому городу…

Здесь состоялись три первых концерта его американского турне — они прошли с большим успехом. Кстати, за две недели выступлений в США Высоцкий заработал 36 тысяч долларов — сумма по тем временам очень солидная. «За две недели я заработал больше, чем за всю жизнь», — сказал В.В. Туманову.

В Нью-Йорке Высоцкий был «главным героем» одной из самых популярных передач телесети Си-би-эс — «Шестьдесят минут». В Москве он рассказывал В. Шехтману: «Представляешь, звонит репортер и говорит, что интервью будет тридцать минут и вы получите три тысячи долларов». Это то самое интервью, в котором В.В. сказал: «Я — не диссидент, я — поэт».

В Нью-Йорке Высоцкий несколько раз встречался с Иосифом Бродским. В интервью «Независимой газете» Бродский сказал: «Мы всячески гуляли, развлекались, когда Володя бывал в Нью-Йорке». Но самое главное, только Бродский назвал В.В. «большим русским поэтом». Вспомним Цветаеву: «Вершины сходятся, низы враждуют».

К этому времени в Нью-Йорке жил Михаил Барышников, который обещал перевести на английский сценарий Высоцкого и Володарского «Каникулы после войны». М.Шемякин: «У Володи была мечта — работать в американском кино. Но он понимал, насколько это сложно». Напомним, что весной 1979 года Высоцкий записывает в телестудии МГУ «кинопробу» для известного американского кинорежиссера Уоррена Битти.

С Иосифом Бродским в квартире Михаила Барышникова в Нью-Йорке

И еще одно обстоятельство… Высоцкий многим в Союзе говорил, что американцы больше похожи на русских, чем, допустим, французы. Это подтверждает Марина Влади: «Кто еще так похож на американца, как советский человек. Они отдыхают летом на берегу реки, рыбачат, пьют пиво и говорят о будущем детей в нескольких тысячах километров друг от друга, и жители Подмосковья ничем не отличаются от жителей пригорода Нью-Йорка. (…) Глядя на них, ты говоришь: «Как легко мы могли бы договориться между собой: русские и американцы».

В общем, причин стремиться в этот город у Высоцкого было достаточно, и все они были для него вполне серьезными. А конкретное намерение — пожить в Нью-Йорке, вероятно, возникает после успешных концертов в США (январь 1979 года). Но еще раньше В.В. говорит своему родственнику, уже живущему в Америке, Павлу Леонидову: «Хочу и буду жить в Нью-Йорке. Как? Не знаю, но догадываюсь. Деньги? Деньги у нас найдутся… Ты говоришь, какая из моих половин хочет в Нью-Йорк, а какая боится порвать с Россией? Да обе хотят сюда, и обе хотят забредать туда. Раз в пять лет. Нет, раз в год. Приехать из Нью-Йорка на пароходе и подгадать рейсом прямо в Одессу». Вероятно, не все слова в этом «монологе Высоцкого» принадлежат самому В.В., но о намерении пожить и поработать в Нью-Йорке он говорил не только Леонидову.

К 1979 году в США, а особенно в Нью-Йорке, уже много русских эмигрантов «третьей волны». Среди них были и «значимые другие» — то есть люди, мнениям и оценкам которых В.В. доверял. После одного из концертов он разговаривает за кулисами с Наумом Коржавиным. В Нью-Йорке бывает в мастерской Эрнста Неизвестного, с которым был хорошо знаком в России.

И Высоцкий, несмотря на прогрессирующую болезнь, начинает «прорабатывать этот вопрос». В.И. Туманов: «Валера Янклович на Барбаре специально женился (Б. Немчик —

американка польского происхождения, в 1979–1980 гг. училась в аспирантуре МГУ). Они с Володей хотели проехать с концертами по Америке и по Канаде». В. Янклович — тогда главный администратор Театра на Таганке — был организатором многих выступлений В.В., вел его финансовые дела. И, конечно, Высоцкому в США был нужен человек, которому бы он полностью доверял. В. Янклович: «Володя сказал, что, когда я женюсь на ней, мы вместе поедем в Штаты…

— Мне нужен там свой человек. Попробуем понять, насколько серьезно американцы интересуются русской культурой».

Б.Немчик: «Планы поездки в США? Нет, не только концерты… Насколько я помню, Володя хотел, чтобы мы поехали все вместе: он, Валера и я. Уже была оформлена американская виза (в середине июля 1980 г. — В.П.), вместе с ним мы ходили в наше посольство». Еще Барбара рассказывала мне, что В.В. в Америке хотел бы связать русскую эмиграцию и Россию. И вполне резонно добавила, что Высоцкий был, пожалуй, единственным человеком, который смог бы это сделать.

Весной 1980 года — после затяжек с утверждением сценария «Зеленый фургон» (В.В. собирался снимать этот фильм как режиссер и, кроме того, сыграть в нем главную роль. — В.П.) — Высоцкий многим своим друзьям говорил, что на полгода собирается за границу… Олегу Халимо- нову: «И поработать надо — собираюсь прозу писать. И образ жизни надо резко поменять». Теперь известно, что на эти полгода В.В. собирался именно в Нью-Йорк…

Трудно сказать, на кого конкретно рассчитывал Высоцкий в Нью-Йорке. А ведь поддержка в первое время, разумеется, была необходима. Вряд ли он собирался лететь туда с Мариной Влади: к этому времени их отношения — на грани разрыва… Может быть, обещал помочь Милош Форман — знаменитый американский кинорежиссер? Высоцкий пригласил его на Московскую Олимпиаду, но Форману не дали советскую визу… В.В. очень огорчился, вероятно, он рассчитывал поговорить о сценарии «Каникулы после войны».

Может быть, были разговоры с Барышниковым — в Союзе у них были достаточно близкие отношения… А возможно, В.В. уже знал о планах своего близкого друга Михаила Шемякина переселяться в Нью-Йорк? Уже шесть лет в Нью-Йорке живет Павел Леонидов, но Высоцкий знает, что на него рассчитывать не приходится. Леонидов бедствовал, даже просился назад в Союз. В 1979 году после концертов в Нью-Йорке В.В. оставил ему тысячу долларов, но тот даже не позвонил.

Скорее всего, Высоцкий рассчитывал только на самого себя… А еще — на американских врачей. После нескольких неудачных попыток вылечиться от наркомании друзья Высоцкого узнают, что в США есть специальная клиника, в которой используются жестокие, но эффективные методы лечения. Высоцкий — Янкловичу: «В Америке есть врачи, которые могут мне помочь. А здесь никто ничего сделать не может». Если бы наши советские врачи забрали Высоцкого в реанимацию 23 июля? Если бы он улетел в Париж 29-го? А в начале августа попал бы в Нью-Йорк? Если бы…

 

Подарки

Все люди, хорошо знавшие Высоцкого, в один голос утверждают, что он любил дарить, любил сам процесс дарения. И прежде всего, слово — родителям. Вспоминает Нина Максимовна Высоцкая: «Володя в детстве был очень добрым мальчиком, раздавал соседским детишкам свои игрушки, книжки, шапочки. Знаете, и у него это осталось… Последние годы, если кто-то приходил в дом, сразу же искал глазами: что бы подарить своему гостю. (…) Он говорил: «Ну, мамочка, пусть людям будет хорошо!» Семен Владимирович Высоцкий рассказывал, что свой любимый велосипед Володя перед отъездом из Германии «подарил немецкому мальчику — своему знакомому».

Очень точные слова о щедрости В.В. сказала Римма Васильевна Туманова: «Щедрость его — она же никакого предела не имела! У него заведется что-то, малейшее что-нибудь, он должен всем подарить, всех сделать счастливыми. И смотрит в глаза: нравится или не нравится, счастлив ты в этот момент или нет… Он же все раздаривал, да и раздавал просто…»

Вспоминает Николай Ишувич Тамразов — режиссер и ведущий многих концертов Высоцкого: «Просто раздавал деньги… Сам мне рассказывал:

«— Тем, кто называл меня Володя, давал по червонцу. А тем, кто Владимиром Семеновичем, — по пятерке».

О том же говорит близкий друг Высоцкого — актер и кинорежиссер Иван Владимирович Дыховичный: «У Володи были дни «раздачи денежных знаков населению». Причем он не был расточительным человеком: у него было трудное детство, и вообще деньги он считал. Но в те дни — «раздачи денежных знаков» — по пять рублей получали все, кто хотел… Обычно это было в ресторане ВТО, к его столику просто выстраивалась очередь».

Многие друзья и знакомые В.В. говорят, что если Высоцкий начинал что-то дарить, то отказаться было практически невозможно. Вспоминает Алексей Штурмин — основатель московской школы карате, в последние годы хороший знакомый В.В.: «Володя открыл шкаф, достал дубленку и начал мне ее дарить… Я сопротивлялся изо всех сил, но «если он чего решил», то спорить с ним было совершенно невозможно. Этот Володин подарок до сих пор у меня».

Наверное, из подарков В.В. разным людям можно было создать своеобразный музей… Врач Леонид Сульповар: «Храню горнолыжные ботинки, которые Володя привез мне из Парижа. Это было в 1975 или в 1976 году, когда с инвентарем было очень сложно. Володя узнал об этом и говорит:

— Ботинки я тебе привезу.

— Ну, это дело тонкое и точное…

— Ничего, сделаем!

Мы сняли мерку: я поставил ногу на картон — очертили, вырезали…

Вернулся из Парижа довольный:

— Я все-таки тебе привез!

И подарил ботинки известной итальянской фирмы, для того времени — просто роскошные ботинки!»

О громадных чемоданах, набитых самыми различными вещами — главным образом, подарками, — помнят все, провожавшие В.В. из Парижа.

Вспоминает жена Михаила Шемякина Ревекка: «Володя был постоянно озабочен одним: кому-то достать лекарство, какие-то вещи — «друзьям надо!», что-то еще… И я ему иногда что-то покупала.

А Марина мне сказала:

— Этот нескончаемый поток! Она, конечно, все понимала и сказала это почти с восхищением».

Вспоминает Аркадий Свидерский: «Как-то он мне сказал такую фразу: «Ты единственный, кто у меня ничего не просил». Для него это было удивительно. Я сказал: «Володя, а мне ничего, собственно говоря, не надо». — «Как? Ну, все как-то обращаются, просят, например, что-нибудь привезти». — «Нет, — говорю, — не надо». И вот однажды, когда он только приехал из Франции, мы были у него на улице Телевидения, и вдруг он мне говорит: «Все, старик, я все про тебя знаю». Открывает шкаф и достает великолепный, совершенно новый кожаный пиджак-красавец: «Ну-ка померь». Я надел. «Все, — говорит, — не снимай». — «Да ты что, Володя! Кто же такие подарки… И потом, я ведь не просил, зачем он мне!» — «Нет, бери». Ну я снял все-таки этот пиджак. Володя не успокоился, достал какую-то рубашку и говорит: «Если откажешься, я с тобой поссорюсь». — «Спасибо, Володя, но…» — «Все! Моя душа будет спокойна». Эта рубашка у меня до сих пор дома лежит — очень хорошая рубашка, красная, вельветовая, в мелкий рубчик. Володя любил делать добро…»

Владимир Высоцкий и Михаил Шемякин

Причем многие вещи были «целевого назначения». Рассказывает бывший директор Театра на Таганке Николай Лукьянович Дупак: «Однажды Владимир зашел ко мне в кабинет, а я растираю, массирую раненую ногу…

— Что случилось, Николай Лукьянович?

— Да вот, раненая нога замерзает, а здоровая — нет…

Представьте себе, что через некоторое время возвращается из Парижа и вручает мне очень теплые ботинки. У кого- то узнал мой размер… Вот в этом он весь!»

Еще одно свидетельство — вспоминает певец Александр Подболотов: «Володя часто спрашивал, что мне привезти из Франции… И я вижу, что он действительно хочет мне что-нибудь привезти… Я попросил купить только одну вещь — каподастр — это зажим для гитары. Сейчас этот ка- подастр уже изношен, совсем старенький, но я его спрятал, берегу… Вообще не было такого случая, чтобы Володя хоть что-нибудь не привозил своим друзьям и знакомым. Все радовались этим мелочам, а я видел, что и Володе это было приятно».

Теперь о двух необычных подарках… Иван Дыховичный: «Володя был невероятно широк на какие-то подарки. В этом смысле он был человеком жеста, красивого жеста. Марина рассказала мне, что в Париже он пришел к Дмитриевичу, не зная, что там можно купить в подарок… И он купил два пакета клубники. Это смешно: купить клубнику в Париже — все равно что у нас подарить два куска мыла… Но они его поняли — это был жест! Володя ел эту немытую клубнику, и они — тоже, и в этом была какая-то прелесть».

Марина Влади: «Ты смотришь на меня, и в твоих глазах я вижу ликование, какое было у меня, когда мои дети наутро после Рождества бросались разворачивать подарки. Ни слова не говоря, ты подводишь меня к двери в спальню и несколько театральным жестом распахиваешь ее. На большом голубом ковре, на кровати, на стуле, на маленьком столике и даже на подоконнике — десятки серебристых шкур, настоящий меховой ковер — целая симфония».

В заключение еще об одной особенности «дарения» В.В…. Вспоминает Георгий Епифанцев: «Володя очень интересно дарил подарки. Всегда оглядывался, что у него самое дорогое, чтобы подарить человеку. Например, мне на день рождения подарил полное собрание сочинений Гоголя, которого он сам очень любил. Подарил с такой надписью: «Жора, читай почаще Гоголя!»

 

Илья Порошин (сын Валерия Павловича Янкловича)

Однажды Он пришел ко мне во сне. Спрашиваю, не хочет ли Он есть? А Ему почему-то захотелось супа. Я кинулся на кухню суп готовить, совершенно уверенный, что умею, хотя никогда раньше этого не делал. И вот что-то там строгаю, а у меня не клеится. И такое страшное чувство, что не успеваю. Сейчас войду в комнату, а Его уже нет. Так хотелось покормить Его супом.

Вот это чувство неудовлетворенности не покидает меня. Оттого, что недообщался, не насмотрелся, не наслушался, недовысказался. До сих пор, пораженный какой-нибудь прежде незнакомой мне песней, будь то группа «Аквариум» или Башлачев, я представляю себе, как сказал бы Ему: «Дядя Володя, послушайте, как это здорово! Ведь это — для Вас!»

Имя Его я услышал совершенно всуе. 1976 год. Я, девятилетний, переехал в Москву к отцу, работающему в Театре на Таганке главным администратором. Новые интересные люди, фильм «Зорро» в сверкающем огнями кинотеатре «Россия», поразившем меня доселе невиданными размерами, удивительные Любимовские спектакли, коммунальная квартира с соседским сыном, старшеклассником Генкой. Как-то с его уст и слетела Эта фамилия. Обнаружив мою полную неосведомленность о существовании Высоцкого, он меня страшно пристыдил: «Да ведь твой отец работает с Ним Самим!» И дал послушать «Гимнастику». Глубочайшего потрясения не произвело, впрочем, только до знакомства с «Диалогом у телевизора». Все. С этой минуты детская душа предана навеки.

Первая встреча. Долгая мечта попасть на концерт должна была воплотиться в реальность в тот день, когда я, сидя в «Икарусе» (почему-то?), ждал Высоцкого и папу, за Ним ушедшего. Ждал томительно долго и изнемогая. Из разговоров понял, что «Володя очень плохо себя чувствует». Вдруг пришли, у Него вид совершенно больной. Меня не заметил, с кем-то поздоровался. Проехали метров пятьсот. Он говорит: «Останови!» Открывают дверь, и тут Его начало рвать. Он походил-походил, вернулся. Отрезает зло: «Все, ребята, концерт надо отменять!» И вдруг, очевидно, увидев мои очень жалостливые глаза, неожиданно мягко и добро говорит: «Не переживай, в следующий раз обязательно послушаешь». С тех пор жил только ожиданием «следующего раза».

И вот вместе с отцом и дядей Володей я прибыл на его невиданном «мерседесе» в крохотный подмосковный зал. Сижу за кулисами. Концерт. Магия. Боль в груди, слезы комком в горле, безудержный смех, в общем, все… Вдруг Он посреди выступления говорит: «Я сейчас спою «Диалог у телевизора». Вообще-то не собирался, но тут мальчик маленький за кулисами, он специально приехал эту песню послушать». А в перерыве (два концерта шли подряд) — накрытый столик, чай горячий, вкусные бутерброды. Он курит только «Винстон», смеется, рассказывает. Сказка! Чудо! А на следующем концерте опять «про клоунов». Благодарности моей детской нет предела. Он, оказывается, — просто добрый Бог, настоящий, живой. Не только для меня — для всех, кто Его окружал.

Первый визит к Нему домой. Опять мучительно долго ждал у дома в машине. Отец только начинал с Володей работать, видимо, ему неудобно было меня вот просто так приводить. Это потом уже я бывал почти ежедневно, жил неделями. А в этот раз все поражало. Огромная квартира, мягкая мебель неимоверных размеров, цвета и мягкости (просто, наверное, это была первая мягкая мебель, которую я увидел). У окна какая-то потрясающая аудиоаппаратура с множеством усилителей и микрофоном (интересно, зачем в квартире микрофон?). По сторонам какие-то скульптуры, как из католических храмов, на стенах множество фотографий прекрасной женщины с поразительно длинной шеей, несколько гитар. Совершенно иностранная ванная с низкой раковиной неизвестного назначения. Очень светлая кухня с яркими полотенцами на стенах, громадной куклой на чайник, никелированной мойкой, несметным множеством разноцветных банок из-под чая. Сам чай. Крайне незнакомый неземной напиток удивительного вкуса. Он тут же, видя мое восхищение, сообщает, что Сам является большим знатоком и гурманом, покупает чай в английских магазинах, составляет дивные комбинации. В тот же миг при мне щедро отсыпал чей-то маме в подарок чудесной смеси в громадную банку.

Володя, видимо, любил меня удивлять, одаривать. Впрочем не только меня — всех. Как-то Он в очередной раз во Франции, а отец в его квартире живет. Среди ночи звонок — Володя из Парижа. Отец держит трубку, и в течение полутора часов только: «Ух ты! Ну да! Ух ты! Ну да!» И так каждую минуту. А Володя ему и про то, и про се, и про Марининого сына, который новым видом карате занимается, когда «энергия от удара атакующего к нему же с удвоенной силой возвращается». А из Парижа мне прямо в театр дивные дары: джинсовый костюм «Ливайс», такой плотный, что самостоятельно мог стоять, красные горнолыжные штаны из болоньи, высоченные желтые кожаные сапоги, дутую куртку (за двести метров видно, что все иностранное). Тут же в театре командует: «Надевай». Я домой, в метро. Люди на меня пялились, как на принца. Чрезвычайно приятно.

У Володи была удивительная щедрость на подарки, всем — из каждой поездки — полные чемоданы.

Последний раз приехал. Вхожу — все кресла, диваны в платьях, рубашках — для друзей. Огромный пакет для меня. Я пошутил, что как в маленьком американском городке — скупили все и сейчас цены поднимем. Он очень смеялся.

Встречи с Володей — как ощущение постоянного праздника, радости. Его голос, такой нервный и хриплый на сцене, вдруг становился очень мягким, добрым и тихим. Впервые меня это крайне поразило в бесконечном подвале-переходе Театра на Таганке, когда этот громкоголосый мужчина что-то нежно «шептал» кому-то на ухо.

Бесконечные подарки: одежда, пластинка «Алиса в стране чудес», клюшка. А незабвенная точная копия «вальтера» (пистолет-зажигалка), крошечная и поразительно подробная подводная лодка, кинжал-авторучка — все было любовно сработано умелыми руками уголовничков. Правда, миниатюрный пистолет искуснейшей работы был запрещен для использования моим отцом, дабы не распугать учителей и одноклассников. Приходилось совместно с Володей производить выстрелы с его балкона.

Машинами Он гордился страшно. Спрашивал небрежно: «На чем купаться поедем, на старом или на спортивном «Мерседесе»?» Володя частенько демонстрировал скорость 200 км/час, резко тормозил, показывал, как все кнопки на дверях одновременно открываются-закрываются движением ключа, люк на крыше, самонастраивающийся приемник. По тем временам «пещера сорока разбойников» просто меркла в сравнении с таким автомобилем.

Однажды Володя приехал с папой в интернат поздравить меня с днем рождения. Все учение побросали и сбежались на Высоцкого и его машину смотреть. А Он — легкий, модный, с четырьмя огромными тортами, метровой коробкой шоколадных конфет, мешком жвачки… Ну! Тут меня все, от директора до последнего хулигана, зауважали чрезвычайно (а может, напротив, невзлюбили?).

Часто Володя, смиряя праведный гнев моего отца по поводу систематических прогулов мною музыкальной школы, мягко советовал заниматься музыкой серьезно. Приводил в пример свою «полную музыкальную безграмотность» и большие расходы на переписчиков музыки.

Любимое занятие на тот период — беспрерывно слушать Володины пластинки, которые от Него самого, кстати, постоянно прятали в щель между письменным столом и стеной в кабинете. Ведь Он их вечно раздаривал всем. Вообще же коллекция пластинок других исполнителей (Битлз, Роллинг Стоунз, всевозможный джаз, классика и т. д.) была редкая. Володя с гордостью знакомил меня и папу, к примеру, со «Старманией» в удивительном французском исполнении.

Помощь другим для Него была, видимо, насущной потребностью. Я сломал руку. Привезли в больницу, бросили. Отвратительная боль и гадкое настроение. Ночью чувствую, что-то изменилось. Все забегали, засуетились. После операции от наркоза очнулся, у кровати медсестра приветливая, вообще — повышенное внимание. Потом узнал от отца, что Володя той ночью в больницу приезжал. Теперь я — самый уважаемый и всеми любимый пациент.

Я никогда не подозревал, что Он — наркоман. Витали в воздухе разговоры, что Он пил. Ни разу не видел Его пьяным, в смысле таким, как другие пьяные, — шатающимся, тупым. Я заболел как-то, и Володя по просьбе отца приехал за мной, чтобы отвезти в больницу сдать анализы. Я замечаю, что Он какой-то странный, заторможенный. Что-то бормочет не очень связное про каких-то гаишников, безуспешно пытавшихся Его остановить. Как бы сам с собой разговаривает. Шаги нетвердые, по лестнице идет — скользит. Другой случай. У Него был настоящий кинжал «зеленого берета», в черных кожаных ножнах, именной, со всеми делами. Он тогда «болел». Я, как обычно, сижу в кресле, читаю Володины стихи, энтузиастами собранные в тома в шикарном зеленом переплете. Тут Он приходит из спальни в трусах, с остановившимся взглядом, меня как бы не замечает, достает кинжал из шкафа и говорит сам себе что-то вроде: «А вот и поглядим, каков он в деле…» И обратно в спальню. Я посидел, поразмыслил — что-то не то. И к Севе Абдулову. Тот в спальню. Совместными усилиями с кем-то, по-моему, даже Нина Максимовна принимала посильное участие, оружие отобрали.

И третий случай. «Володя в глубоком запое», как я понял из разговоров. Последний оказался. Я приехал к Нему. Сел. Наблюдаю. Аркаша Высоцкий очень грустный, говорит моему отцу, мол, «я больше не могу сидеть, мне надо в институт». Все бегают, мечутся, все как-то не так. Слышу Володин голос, Он уже не говорит, а что-то рычит страшно. Вбегает в комнату со стеклянным взглядом (как на фотографии в роли Свидригайлова), смотрит на меня в упор и… не видит, что- то судорожно ищет, выскакивает на лестницу прямо в трусах, потом обратно. Вдруг останавливается, лицо неожиданно смягчается, мгновенно добреет, и Он говорит очень тихим, даже нежным голосом: «А?! Илюшка, привет!» И все, снова выключился, понеслось. Я очень переживал. А буквально через день, ночью, Володя с папой заехали за мной, чтобы ехать ночевать к Нему. Он был свежий, «как огурчик», подтянутый весь. Только как будто очень-очень уставший. Я страшно обрадовался, думаю, все кончилось, слава богу.

13 июля я должен был отправиться в спортивный лагерь на сборы, а двенадцатого с другом Сашкой, до конца не верившим в мое такое высокое знакомство, пришел в театр просто поболтаться, да и Володю посмотреть в «Преступлении». В те дни, когда в афише значились спектакли с Его участием, а они, как правило, отменялись, театр напоминал жалкую крепость, осажденную несметной ордой. Я уже не ходил на спектакли целиком, видел все по много раз, поэтому смотрел обычно любимые «Володины» куски. Шел первый акт. Мы с Сашкой сидели в буфете за бутербродами. Рядом у противоположной стены беседовали трое моих знакомых — ярых «таганских» фанатов.

Вдруг выходит Он. И прямо ко мне. Я как-то необычайно обрадовался. Говорю так просто: «Вот, мол, дядя Володя, познакомьтесь, Сашка, друг мой, карате вместе занимаемся». Сашка остолбенело, как кролик удаву, руку жмет. А Володя, измученный такой, говорит мне: «Вы покушайте, а потом идите в зал. Будет очень важная сцена». Я ему — конечно, обязательно. А Он вдруг наклонился, поцеловал меня в лоб, повернулся и ушел. Я как-то весь замер. С одной стороны, мне было очень лестно, радостно — вот все, и Сашка тоже, увидели, как меня Володя любит. Но было внутри что-то свербящее. Я говорю Сашке: «Давай останемся завтра на «Гамлета», а в лагерь отдельно позже приедем». А он: «Да ладно, не убежит от нас «Гамлет», вернемся через месяц, тысячу раз еще увидим». Да и порядки в секции у нас были строгие. В общем, не сложилось.

А в лагере, 27 июля, тренер, краем уха слышавший о моем знакомстве, сказал: «А ты слышал, Высоцкий умер».

Он остался для меня добрым божеством, обещавшим подарить полный комплект «Адидаса», итальянский гоночный пятнадцатискоростной велосипед для поездок из школы к Нему на дачу, настоящую испанскую гитару…

Он одарил меня неизбывным счастьем прикосновения к своему Гению, счастьем жить в одно время с Ним и рядом с Ним.

Мне хочется когда-нибудь встретить Его, упасть к Его ногам, поцеловать их и громко крикнуть: «ДЯДЯ ВОЛОДЯ! ВЫ — ВЕЛИКИЙ ГЕНИЙ! ТЕПЕРЬ ВСЕ, ВСЕ ЗНАЮТ ЭТО! СПАСИБО БОГУ, ЧТО ВЫ ЕСТЬ В МОЕЙ ЖИЗНИ!»