Научно-исследовательское путешествие
Дата: 10 августа
Материалы: испанско-английский словарь «Мерриам-Уэбстер».
Эксперимент: исследование химических и биологических реакций, которые проявляет бета Homo sapiens при встрече с альфа-самкой.
Наши глаза встретились. Под полновесной тяжестью ее взгляда в моем животе что-то затрепетало. Бабочки. Тепло поползло вверх откуда-то из центра моего тела – нечто, чего я прежде не ощущал, учитывая, что провел последние шесть часов на исследующем китов судне в заливе Гольфо-Нуэво. Не знаю, сколько прошло времени до того, как Бобби ткнул меня локтем в бок и сказал:
– Ты забыл слова, старик? Скажи, что у нас зарезервировано.
Черт. Сколько времени я на нее смотрел? Я такой болван. Переведя взгляд на ноги и собравшись с силами, чтобы улыбнуться, я пробормотал заученные слова:
– Tengo una reservación para veinte personas.
– Todos estan aqui?– спросила она, и в ее тоне угадывалось нетерпение.
Путеводитель меня подвел.
– Si?
– Bueno, sigueme a su mesa. – Она просто стояла со стопкой меню в руках и, кажется, готова была возвести глаза к потолку.
Ну и?
– Простите, на самом деле я не говорю по-испански. Просто запомнил это выражение из путеводителя…
– Que? – спросила она, явно растерявшись.
Потрясающее начало.
Я пожал плечами и поднял ладони к потолку, показывая, что сдаюсь. Она улыбнулась и негромко хихикнула. «Отлично. Теперь она делает из меня посмешище».
Когда все четырнадцать студентов и двое учителей расселись за длинным столом и изо всех сил старались сделать заказ, Бобби положил мне руку на плечо.
– Эй, старик, ведь всегда есть завтрашний день. Может, за ночь ты слегка позанимаешься и выучишь что-нибудь суперобходительное по-испански, чтобы сказать в следующий раз. Ну знаешь, какое-нибудь дерьмо в стиле Энрике Иглесиаса.
Он повернулся к Саре, своей девушке, и улыбнулся ей. В ответ она послала ему воздушный поцелуй, он поймал его и спрятал в карман, пока она хихикала с подружками. Я издал преувеличенно сдавленный звук. Бобби никогда не относился к людям, умеющим публично выражать привязанность. Может, дело в новой местности?
Пока мистер Тио повторял правила, что он делает каждый вечер после нашего прибытия, заканчивая свою речь угрозой «отправить всех домой следующим же рейсом», если мы нарушим комендантский час лагеря (десять вечера), Бобби делился со мной свежими новостями.
– Сара мне тут сказала, что Джуэлз положила на тебя глаз, и все знают, что ты на нее здорово запал. Так давай! Что может быть круче перепихона за границей?
Ага, как будто это так просто! Да, конечно. Парни вроде меня не возвращаются из южно-американской экспедиции с настоящими историями, которыми можно поделиться. Мы возвращаемся с кучей исследовательских данных и чуть расширившимся запасом испанских слов. Может, еще с парочкой новых ругательств.
Когда все уселись вокруг стола со всей этой поразительной едой, стало особенно заметно, как все возбуждены приездом в Аргентину. Патагония – наша вторая остановка за время двухнедельного путешествия, но именно тут мы наконец сможем провести и протестировать эксперименты, над которыми работали почти год. Я был одержим этим экспериментом, как ненормальный.
Ну, то есть пока сногсшибательная аргентинская хостесс меня не отвлекла. Бобби прав, мы проведем здесь целую неделю. Интересно, когда ее следующая смена?
Дата: 11 августа
Материалы: сковорода, продукты, костер, походная кулинарная книга.
Эксперимент: изучение молекулярной кулинарии из расходных материалов с целью в положительную или отрицательную сторону доказать утверждение, что самцы Homo sapiens действительно в несоразмерно меньшей степени склонны к успеху в домашних делах.
На следующий день я проснулся исключительно рано, закоченев от холода. Лицо и одежду покрывала свежая корка льда. Последние несколько ночей на улице стоял настоящий мороз, и все мы платили ему свою дань. Уже не говоря о том, что сон в палатках сам по себе не прибавляет комфорта. И в довершение всего моя команда была вынуждена вставать раньше всех, чтобы приготовить завтрак. Вчера мы вытянули короткую соломинку, так что следующие два дня дежурим по завтракам. Прошагав четверть мили, чтобы набрать топлива и разжечь костер, я поклялся, что больше никогда не буду жаловаться на переваренные мамой яйца.
Стремясь как можно дальше отодвинуть необходимость начать готовить, я попытался собрать кухонное оборудование и треножник для котелка с помощью исключительно испанских инструкций. Услышав, как я матерюсь себе под нос, Джуэлз вышла из палатки, чтобы помочь.
– Помощь нужна, ученый? Неужели мир кулинарии захватил тебя врасплох? – Она откровенно меня дразнила, увидев раскиданную вокруг кучу черного железа.
– Как вообще можно с этим справиться без картинок? Особенно людям, которые не говорят по-испански?
– Отодвинься-ка. – Она взяла кусок чего-то неопределенной формы и быстро соединила его с другим, не менее странным куском. – Мы с родителями все время ходили в походы в Монток. Бери котелок, сейчас будем варить овсянку.
И действительно, она в два счета собрала подставку для котелка, и уже вскоре вода закипела.
– Люк, почему бы тебе не сменить меня и не помешать кашу? Хочу, чтобы ты взял ее под личный контроль и испытал чувство завершенности.
– Я бы с радостью, просто не хочу нести ответственность, если кто-нибудь отравится и умрет.
– Я считаю, что ты просто Марта Стюарт в процессе становления, – крикнула она, удаляясь.
Мы в самом деле флиртовали друг с другом? На моем лице расплылась улыбка, и внезапно я вообразил, как готовлю завтрак с хостесс из ресторана. Она в моей рубашке порхает по кухне в поисках каких-нибудь аргентинских вкусностей. Только в моей рубашке. Пока я пытаюсь сосредоточиться на предложении по тематике исследования, которое сейчас разрабатываю, она описывает вокруг меня круги, взъерошивает мне волосы, поет и танцует, притягивает меня к себе…
– Люк! Люк!!! У тебя горит овсянка! – Джуэлз подбежала, сдернула котелок с огня и принялась обмахивать его кухонной варежкой.
– Черт. Извини. Я задумался об исследовании… забыл, чем занимаюсь. – В лучшем вранье всегда есть доля правды, так?
– Все в порядке. Только внизу подгорело. Наверное, до Марты Стюарт ты еще чуть-чуть не дотягиваешь.
Сегодняшний кулинарный шедевр состоял из подгоревшей овсянки, кусочков яблок и жевательного изюма с кусками коробок из-под сока. По крайней мере, обеда в ресторане все будем ждать с нетерпением, особенно я. Мы до конца поездки разделились на небольшие группы. Джуэлз в моей команде, и мне бы следовало впасть в настоящее возбуждение. Она знойная штучка. Я всегда так думал. Но почему-то стоило мне узнать, что я ей нравлюсь, и это произвело на меня противоположный эффект. Конечно, это повышает уверенность в себе, но одновременно приносит разочарование. Вроде как охота закончена, получите свой приз. Может быть, так думать глупо. Еще одна причина для противоречивых чувств. Надо будет потом спросить у Бобби.
Убрав за собой после завтрака, мы похватали свое снаряжение и приготовились к очередному набегу на холодное море.
– Брат, ты не видел мою вторую пару длинных кальсон? – спросил я, безнадежно роясь в нашей заваленной вещами палатке.
– Они тебе не потребуются. Сегодня мы работаем в воде.
– Что? Она же почти замерзла, чувак!
– Кого волнует холод? Мы плаваем с китами и проводим эксперименты! Это же потрясно! – воскликнул Бобби.
– Сегодня? Откуда ты знаешь?
– Я тебе уже говорил – уважай старших.
– Мудрый мастер Будда… заткнись на хрен! – Я швырнул фляжку в его сторону, но здорово промахнулся, что в принципе невозможно в двухместной палатке. Полное дерьмо.
Дата: 10 августа
Материалы: акваланг, подводная акустическая система «Даравок», закольцованная mp3-запись крика тревоги матери-китихи.
Эксперимент: исследование того, как бета Homo sapiens может проявить альфа-характеристики в случае эмоционального принуждения.
Все мы в разной степени раздетости собрались вокруг капитана «Сан-Фернандо», нашего рыболовного судна, превращенного в исследовательское. Мы отказались от рассчитанного на холодную погоду снаряжения в пользу черных гидрокостюмов «мокрого» типа (сверху надевается гидрокомбинезон «сухого» типа неоновых оттенков в стиле восьмидесятых в комплекте с перепончатыми перчатками и ластами). Полуголый народ, дожидающийся тронной речи на смеси испанского и английского, скакал на одной ножке, а мороз щипал каждый обнаженный кусочек кожи. Краем глаза я заметил, как Джуэлз пытается застегнуть молнию на своем «сухом» костюме. Я много лет занимался с родителями дайвингом и знал пару-другую фокусов насчет того, как натягивать спандекс, поэтому поспешил к ней на помощь.
Ведь так и поступают товарищи по команде, верно? И я вовсе не пытался разглядеть то, что может или не может быть под ее костюмом. Разумеется, нет.
– Кажется, эта молния сломана, – сказала Джуэлз, повернувшись ко мне спиной. Мне хватило пары секунд, чтобы ее застегнуть. – Спасибо, Люк.
– Не за что. Дай знать, если вдруг потребуется помощь. – «О боже, как-то это дурно звучит, нет?» – Ну знаешь… с молнией.
«Ну елки… еще хуже».
Она улыбается.
– Непременно, дам.
«Это что, своего рода приглашение, спрятанное за девичьим шифром? Где, черт побери, Бобби, когда он мне так нужен?!»
– Гм… вот и хорошо.
Шум и суматоха постепенно стихли, и седеющий капитан наконец-то начал свою тронную речь.
– Cállate! Soy el capitan de este barco у cuando estamos en el mar soy, Dios porq…
– Мы не говорим по-испански! – прокричал кто-то сзади.
– О, верно… puta, estupido. Ветер сегодня muy fuerte, поэтому мы там немного frio, но, как говорится: в спокойном море никогда не стать искусным матросом. Если кого-то будет vomitar, делайте это в океан, потому что la fregona мы потеряли.
Джуэлз подошла ко мне с испуганным видом.
– А если судно разобьется и утонет?
– Оно сделано из полиуретановой пены. У него принудительная плавучесть, так что даже если в нем пробить дырку, оно все равно останется на плаву.
«Слишком много морского жаргона. Я просто всезнайка какой-то. Нужно ее успокоить хоть немного».
Она морщит лоб.
– На самом деле у меня совсем небольшой опыт в mar.
– Не волнуйся, я буду рядом с тобой.
«Давай дальше, это получилось классно. Я все-таки могу быть мачо, точно!»
На ее лице расцвела улыбка, и я понял, что сказал то, что надо.
Мы собрали свое снаряжение и поплыли все дальше и дальше на восток. Я чувствовал себя в своей стихии. Холодные брызги зимнего моря попали в лицо, нос уже учуял знакомый свежий запах рыбы и соли. Когда я на воде, это напоминает мне о доме, семье и друзьях, барбекю, рыбалке, водных лыжах, гладиаторских битвах в трубах, где никогда не бывает победителей. К несчастью, это теплое туманное чувство быстро исчезло, как только в нас ударила огромная волна и раздался оглушающий рев из рупора:
– Hombre al agua!
– Что это значит? Человек за бортом? Кто?
Я побежал к борту судна и увидел, как кто-то отчаянно пытается выпутаться из шнуров на спасательном жилете. Это оказалась Джуэлз, и она была в панике. Если она не успокоится, то утонет. Сердце мое загрохотало, взревело в ушах громче, чем ветер и волны.
«Я обещал ей не допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось!»
Похоже, с выполнением обещаний у меня паршиво.
Не задумываясь, я прыгнул за борт с еще двумя членами команды. Вода ударяла меня, как тонна кирпичей, лед словно проник в жилы. Джуэлз была прямо передо мной, но я помнил из спасательных курсов, что, если подплыть к ней близко, она в панике утопит нас обоих.
– Джуэлз, все хорошо. Я сейчас кину тебе спасательный круг, просто дотянись до него.
– Не могу! Течение слишком сильное. Сейчас меня затянет под воду.
– Нет, не затянет, – твердо сказал я. – Ты плаваешь, на тебе спасательный жилет, просто схватись за круг.
Но она не схватилась, а мои ноги начали замерзать. Поняв, что она не в состоянии думать ясно, я заплыл ей прямо за спину, и, просунув руки ей под мышки, взял за плечи. Она принялась слепо молотить ногами и руками.
– Я тебя держу, не волнуйся, все будет хорошо. – Я попытался произнести это как можно спокойнее, насколько это вообще возможно после того, как тебя несколько раз ударили кулаком. Я плыл на спине обратно к судну, которое отнесло ветром и течением довольно далеко. Члены экипажа опустили в воду трап, а когда забрали у меня Джуэлз, я внезапно ощутил, как что-то коснулось моей ноги.
Я взлетел вверх по трапу, прежде чем начал визжать, как девчонка. Капитан склонился надо мной, смеясь.
– Похоже, наш joven heroe не только спас принцессу, но и нашел китов!
– Китов? – Южные гладкие киты были прямо здесь, и один из них только что прикоснулся ко мне!
– Все собрали снаряжение и приготовились плавать с китами, но давайте позволим нашему heroe первому нырнуть в воду.
Меня хлопали по плечам, пока я пробирался к Джуэлз, желая убедиться, что с ней все в порядке. Наш руководитель, Томас, уже осмотрел ее и сказал, что ей просто нужен отдых и что нет причин для беспокойства.
Я попятился подальше от окружившей ее толпы и увидел, как она одними губами устало произнесла: «Спасибо».
Капитан подошел ко мне.
– Как это говорится по-английски: Снова на глубину?
– Да, похоже на то. – Смеясь, я приготовился вернуться в арктическое море.
Нацепив акваланг, снова ныряю в сорокаградусную воду. У меня не осталось времени заметить, как тут холодно, потому что меня сразу окружило семейство из трех южных китов. Примерно сто тридцать тонн китов плавали вокруг нашего судна. Все равно что пятьдесят слонов, собранных в стадо. Оттолкнувшись от борта корабля, я поплыл рядом с ними. Киты нырнули глубже в океан, и я потерял их из виду. Я всмотрелся в глубокие воды в надежде увидеть их еще хотя бы раз. И пока я смотрел туда, почувствовал, как что-то прикасается к моей ноге. Повернувшись, я столкнулся с шеститонной самкой. Отлично понимая, что нарушаю правила, я положил руку ей на голову и ощутил шероховатые затвердения, помогающие нам отличать одного кита от другого. И, плывя рядом с этим огромным, чудовищным млекопитающим, я забыл заметить, что мои партнеры-исследователи спускают в воду водонепроницаемый динамик, специально оснащенный для того, чтобы воспроизводить крик тревоги матери-китихи. Это тест, который мы проводим с целью уберечь ни о чем не догадывающихся китов от столкновения с коммерческими судами. Я услышал знакомое «Ххххххуууууууу…. Ххххххуууууууу!», а когда повернулся, чтобы увидеть, откуда исходит этот звук, все стадо уже нырнуло в глубокие неведомые воды.
– Люк, ты это видел? Сработало идеально, как только мы воспроизвели звук, они сразу уплыли! Мы в буквальном смысле слова сможем спасти сотни китов, которые погибают ежегодно, если сумеем установить это на все рыболовные и торговые суда!
Это поразительно. Я не смог сдержать улыбку. Все объединилось в единое целое. Все исследования и долгие часы изучения китов, казавшиеся чем-то далеким, наконец окупались. В этот самый момент.
Вернувшись на судно, все ликовали и хлопали друг друга по спине. Единственное, что могло бы добавить этому дню совершенства, это еще немного времени с теми величественными животными.
Или с красивой хостесс. Моей красивой хостесс. По крайней мере у меня в голове она моя.
Заметив Сару, я спросил:
– Как дела у Джуэлз?
– Нормально, но она слегка потрясена. Она внизу, в каюте, сходи проведай ее.
Я открыл люк и спустился в каюту, где нашел Джуэлз. Она сидит, положив голову на обеденный стол.
– Привет, Джуэлз. Ты как?
Она подняла голову, и на ее лице расплылась улыбка.
– Ужасно болит голова, но в остальном все хорошо. Прости, что ударила тебя.
– Тут нечего прощать. Я просто рад, что ты не пострадала.
– Ну, благодаря тебе, моему герою. А сейчас расскажи мне про китов. Я слышала, ты с ними плавал.
Усевшись и начав рассказывать, я не мог не заметить возбуждение на ее лице и медленно понял, что оно мало связано с китами. Интересно, неужели мои чувства так ясно написаны у меня на лице? Я обдумывал эту мысль, ощущая, что судно легло на курс на запад, в порт.
Дата: 11 августа.
Материалы: песо, международный платный таксофон
Эксперимент: сравнительный анализ фундаментального несоответствия синдрома опустевшего гнезда относительно мужской и женской родительских Homo sapiens фигур.
Вернувшись в лагерь, Бобби не терял времени даром и задал исключительной важности вопрос:
– Так что, волнуешься перед встречей со своей латинской возлюбленной? – Поддразнивание сочилось из каждого слога. – Заграничные любовные интрижки, ух, какие жаркие, чувак.
– Не знаю, можно ли классифицировать то наше короткое общение как любовную интрижку. Скорее как запавшего на нее тупого американца.
– Признайся, ты в нее влюбился.
– Что? Типа любовь с первого взгляда? Ты прав. Невозможно. – Точнее, до сих пор я не думал, что это возможно.
– Да как хочешь, брат. Я-то знаю, что видел. Ты был просто сражен испанской кузиной Купидона, Cupido!
Мы оба расхохотались. Но я не невольно задумался, что может быть… просто может быть, Бобби прав.
Вечером, придя на обед в ресторан, я почувствовал, что в животе все дрожит, а адреналин зашкаливает. В попытке успокоиться я придержал дверь и пропустил всех перед собой. А когда присоединился к группе, увидел на ее месте пожилого джентльмена. Мое сердце упало. Сегодня у нее был выходной. «Проклятье!»
Подойдя к столу, я заметил сумочку Джуэлз на соседнем с ней стуле, присел и постарался забыть глупую девушку, из-за которой веду себя как ребенок. Все до сих пор обсуждали эксперимент, меня бомбардировали вопросами о китах и о спасении утопающих.
– Какова их шкура наощупь?
– Ты не боялся, что они ударят тебя хвостами?
– Боялся, что Джуэлз утонет?
Когда разговор, наконец, затих, Джуэлз под столом нащупала мою руку и сжала ее. Ледяные воды океана были все еще свежи в моей памяти, и наши переплетенные теплые пальцы составляли этому резкий контраст. Несколько месяцев назад я бы ликовал – тогда я мог только мечтать об этом.
Я без тени сомнения знал, что это не та рука, которую мне хочется сжимать.
Я направился к выходу из ресторана, увидел там платный таксофон и решил, что лучшим советчиком в этой ситуации будет папа. Вытащив несколько песо, я набрал номер родителей.
– Алло? Какой-то странный номер.
– Папа, это Люк. Я звоню из телефонной кабинки в Аргентине.
– Люки, мальчик мой, как дела, чемпион? Мы по тебе скучаем. Как поживаешь?
Скажу по секрету, постоянная веселость отца поднимала мне настроение. Откуда-то сзади послышался голос мамы:
– Это Люк звонит? Мне нужно с ним поговорить, Хэнк. Люк, как ты там? Вас кормят? Ты хорошо спишь? Тебе что-нибудь нужно? Ты уже привык к тамошней культуре? Есть там гаучо на лоша…
– Мам, переведи дух.
После короткого опроса на предмет моего здоровья, счастья, местонахождения и еще нескольких вопросов от мамы насчет того, кормят ли они меня, я наконец добрался до цели своего звонка.
– Слушай, пап, я вот почему звоню… тут есть одна девушка…
– А-а-а, точно, всегда есть девушка! Как ее зовут? Это подруга Сары?
– В этом-то все и дело, пап…
«Тук… тук… тук». Кто-то барабанил по стеклу кабинки. Я обернулся и увидел… Таинственную девушку.
Мою таинственную девушку.
Трубка безвольно повисла в моей руке, а я смотрел в эти прекрасные карие глаза. В трубке повторяют мое имя, выдергивая меня в реальность.
– Пап, давай я перезвоню. Гм… тут кое-кому нужен телефон. Мне кажется, это срочно…
– Люк, ты там осторожнее, хорошо, дружище? – услышал я, вешая трубку.
Я не мог поверить, что она здесь. Я же только что собирался потратить несколько песо, чтобы как следует поговорить о ней с отцом. Как будто она об этом знала.
Она выглядела блестяще. Даже лучше, чем я помню. Сегодня ее черные волосы не были собраны в пучок на макушке, как прошлым вечером, а свободно обрамляли загорелое лицо.
– Я Люк… то есть… Hola, me llamo Luke.
Она хихикнула и ответила:
– Hola, меня зовут Сибилла.
Сии-бии-ла, Сии-бии-ла, Сибилла. «Обожаю это имя».
– Гм… я тебя в ресторане не видел… у тебя сегодня выходной?
– Que?
Честное слово, ну почему нас не учили разговорному испанскому? Как я должен был к этому подготовиться?
Я показываю на ресторан у нас за спиной.
– Черт… эль ресторан не работать?
Наконец мой взгляд опустился ниже, к предмету у нее на ладони, она тоже опустила взгляд и протянула мне руку.
– Ah no trabajo hoy. Pero yo tengo un regalo para ti.
С выражением замешательства на лице я брел с ее протянутой ладони ожерелье.
– Aqui es un cazador de suenos que hice para los noches a fuera, нет плохих снов, – сказала она.
Она сделала мне украшение? Единственные подарки, какие я когда-либо получал от девушек, преподносились на день рождения, а это не считается, ведь все знают, что ты не можешь прийти на день рождения без подарка. И скорее всего, выбирали их мамаши. Я надел на шею ожерелье, Сибилла помогает мне закрепить кожаные застежки. Я остро ощутил ее близость, и по мне побежали мурашки, когда ее пальцы прикоснулись к шее. Я резко повернулся, и мы оказались лицом к лицу. Я просто тонул в карих озерах ее глаз. Как это говорится? Глаза – зеркало души? Если это правда, хочу утонуть в них навеки.
– Gracias por todo! – сказал я с самым лучшим аргентинским произношением.
Не раздумывая ни секунды, я закрыл глаза, и наши губы впервые встретились. Кровь прилила к моим губам, а знакомый жар разлился по телу. Я прикоснулся к ее щекам, ощутил их шелковистую кожу. Поняв, что она улыбается, я улыбнулся в ответ. У нее был такой изящный рот, но она только мазнула мне по губам, а я хотел большего. Запустив руку в ее волосы на затылке, я притянул Сибиллу ближе к себе. Мы открыли рты, и наши языки танцевали танго так, как умеют только настоящие аргентинцы. Они кружили и дразнили, затем сплелись и застыли в еще одном сладком объятии. Я знал, что хочу большего, и сократил расстояние между нами, желая только одного – полностью слиться воедино. Я растворился в этой минуте и услышал…
– Люк? Люк! Чувак, где ты, мать твою?
Черт, Бобби.
Сколько времени я отсутствовал?
Поцеловав Сибиллу снова, я открыл глаза и крикнул через плечо:
– Эй, старина! Я прямо возле платных таксофонов рядом с рестораном, разговаривал с родителями.
Все еще обнимал Сибиллу за плечи, а когда снова к ней повернулся, она по-прежнему улыбалась.
– Мне нужно идти.
Она ответила нежным поцелуем в губы и крепко стиснула меня в объятиях.
А прежде чем отпустить, прошептала мне на ухо:
– Esta ha sido la mejor noche de mi vida, mi amor.
Я был ошарашен и в ответ смог пробормотать только:
– Почему я?
Тут она протянула мне листок бумаги, повернулась и убежала.
Бобби нашел меня, стоящим с лицом, которое кричит о растерянности и ошеломлении.
– Брат, ты в порядке? Выглядишь так, будто только что увидел привидение.
– Или влюбился в ту таинственную девушку.
Теперь растерянным выглядел Бобби.
– Что? Она встретилась с тобой тут? А откуда она знала, где ты будешь? Она что, преследует тебя? Это круто.
– Что? Нет! Она тут работает, помнишь? У нее сегодня выходной, но она наверняка знает, что у нас ежевечерне заказаны места на шесть тридцать. Это же она заведует заказами. И она хотела увидеть меня и подарила мне вот это.
Я показал ему подаренного ловца снов.
– Ты не кажешься мне парнем, который любит носить на шее ожерелье, – ухмыльнулся он. – Хоть в Риме… хоть в Аргентине, без разницы.
По пути в ресторан я засунул записку в карман, не переставая думать: «Это не я». Обычно я такой логичный и расчетливый, но поездка сюда и новый опыт что-то во мне изменили. Я открыт тому, что жизнь может мне предложить, впервые в жизни плыву по течению, и это поразительное ощущение.
Дата: 11 августа
Материалы: канцтовары, фонарик.
Эксперимент: внутреннее когнитивное изучение нейробиологического коктейля из тестостерона, эстрогена, серотонина, окситоцина и вазопрессина и того, как они соединяются, чтобы создать любовное зелье номер 9.
Когда сегодня вечером все остальные готовились к лагерному костру, я сидел в палатке с запиской, поглотившей мое сознание сразу после того, как ее сунули мне в руку.
«Дорогой американский мальчик,
моя сестра учит английский в университете, и я упросила ее помочь мне написать это письмо. Она согласилась только тогда, когда я пригрозила рассказать маме, что ее бойфренд иногда у нас ночует и уходит рано утром.
Два последних дня мои эмоции словно летают на американских горках. Когда мы встретились в первый раз, я поняла, что ты особенный, и это меня по-настоящему напугало и озадачило. Я не понимала, что именно чувствую к совершенному незнакомцу, который даже не говорит на моем языке. Я всегда удивлялась, как люди понимают, что нашли свою половину. В мире так много людей, и у каждого своя история, свое воспитание и свои цели, как же можно найти того, кого полюбишь?
Однажды мама сказала мне, что от мужчины моей мечты у меня захватит дух. Когда я взглянула на тебя, все мои сомнения исчезли – мне не нужно знать твою историю, мне все равно, что происходило раньше. Меня волнует только одно – возможность быть с тобой, чтобы мы смогли написать собственную историю. Я знаю, это звучит абсолютно безумно, потому что ты приехал сюда ненадолго, но я хочу быть честной в своих чувствах. Я понимаю, что нам трудно общаться, но хочу, чтобы ты знал. Если ты чувствуешь хотя бы долю того, что чувствую я, давай встретимся сегодня в полночь на пляже у большого камня, и тогда я буду точно знать, что ты чувствуешь то же самое!
Con Amor, Сибилла».
Я перечитал это письмо с полдюжины раз, прежде чем до меня дошло все, что там сказано. Убивание времени в течение следующих трех часов стало подтверждением старой поговорки «Терпение – добродетель».
Девять тридцать. Нужно было чем-то заняться, чтобы перестать подсчитывать минуты. А также обдумать план побега, потому что после десяти нам лагерь покидать запрещается, точнее, из палаток можно выходить только по нужде. Присоединиться к собравшимся у костра однокашникам – вот моя единственная надежда отвлечься.
Я нашел Бобби и Сару, сидящих в обнимку, и сел рядом, пока Джимми пытался вспомнить аккорды к «Поддержи меня, детка», единственной песни, слова которой знаем все мы. Наш аргентинский руководитель попросил порадовать его американской песней.
Бобби наклонился ко мне и сказал:
– Почему песни всегда кажутся намного длиннее, когда поешь караоке?
– Не знаю, старик. Может, потому, что становишься центром внимания, а когда подпеваешь радио, то погружен в свой мир, – ответил ему я со смехом. И тут сообразил, что центром внимания становлюсь я, но тот новый человек, каким я становлюсь, совершенно не возражает, в отличие от прежнего меня.
Пока мы болтали и смеялись, я невольно желал, чтобы Сибилла оказалась рядом и разделила все это со мной. Я понимал, что это безумие, ведь мы только что познакомились, но внезапно мне стало совершенно наплевать, что об этом подумают другие, общество или родители. Я хотел того, что делает меня счастливым, то есть Сибиллу. Должно быть, я выглядел по-настоящему расстроенным, потому что ко мне подошла Джуэлз и положила руку мне на спину.
– У тебя все хорошо, матрос?
– Да, просто прекрасно, думаю. Я еще только начинаю осознавать весь этот новый опыт, понимаешь? И нам реально повезло, что мы тут очутились, – соврал я, только чтобы пощадить ее чувства. Я знал, что нравлюсь ей.
– Я тебя полностью понимаю. Если сесть и как следует подумать, то я других таких счастливчиков и не знаю.
– Не могу не согласиться.
– Знаешь, я рада, что мы оба сюда попали. В школе мы много времени вместе не проводим, и так здорово наконец-то узнать тебя поближе.
– Да, я тоже. Мне нравится проводить время с тобой, – ответил я, не догадываясь, к чему все клонится.
– Слушай, Люк, мне уже давно хочется это сделать… – Она повернула голову и потянулась ко мне, чтобы поцеловать. Я мгновенно отшатнулся.
– Сиди смирно. Зачем ты меня дразнишь? – игриво возмутилась она.
Я положил руки ей на плечи.
– Послушай, Джуэлз, ты мне вправду нравишься – как друг. И до того как мы сюда приехали, я бы отдал все что угодно, чтобы все сложилось именно так. Но я кое-кого встретил и влюбился в нее.
Неужели я сказал это вслух? Неужели я действительно влюбился в таинственную девушку, которую совсем не знаю?
– О-о-о, я понятия не имела. И кто она?
– Хостесс из ресторана, ее зовут Сибилла.
– Да она хоть по-английски-то говорит? – Ее брови сошлись на переносице, а лицо выражало злость и растерянность.
– Нет, практически не говорит, но… не знаю, как все получилось.
Джуэлз встала, и я увидел, что глаза ее блестят.
– Ну я рада, что ты счастлив. – Она фальшиво улыбнулась и ушла к своим подругам.
Не хотел ранить ее чувства, но больше мне никто не нужен, во всяком случае, в этом смысле. Я снова сел рядом с Бобби и Сарой у костра и старался не думать, как сильно задел чувства Джуэлз.
По пути назад в палатку я выложил свой план Бобби.
– Ты собираешься встретиться с ней на пляже, старик? А что, если ты неправильно понял ее письмо или ее чувства?
– Я знаю, что в нем написано, и я это сделаю. Просто мне нужно, чтобы ты прикрыл меня, если мистер Тио вдруг объявится и начнет наугад проверять палатки, пока меня не будет. Если заглянет к нам, скажи, что я ушел в туалет, потому что не очень хорошо себя чувствую, ну или что-нибудь в этом роде, не знаю.
– Хорошо, хорошо, старик. Надеюсь только, ради этого стоит так рисковать. Если он тебя поймает, сразу вылетишь домой, он с самого начала угрожал.
– Еще как стоит. – Я и себя пытался убедить, что это не совсем идиотский поступок.
Положив голову на скатку с постелью, я поставил будильник на одиннадцать пятьдесят пять и закрыл глаза, пытаясь успокоить бурю в сознании. Но она бушевала со скоростью тысяча миль в час.
Услышав первое пиликанье будильника, я вскочил, протер сонные глаза и надел куртку. Я расстегнул молнию на палатке как можно тише и выполз наружу на четвереньках, по-солдатски. Улавливая аромат затухающего костра, смешанный с резким, чистым ночным воздухом, я выбрался за территорию лагеря, вскочил на ноги и побежал на восток, к пляжу и морю. Нельзя было выбрать более удачной ночи для побега. Небо было усыпано звездами, светила полная луна.
Оставив фонарик в кармане, я направился на залитый лунным светом пляж и снял обувь. Холодный песок скользил между пальцев ног. Я наслаждался его прохладой.
Наконец я заметил громадный камень на пляже, на котором сидела она.
На ней было длинное красное платье и черный мохнатый свитер. Я увидел ее улыбку уже оттуда, где стоял, и мне захотелось как можно скорее покрыть расстояние между нами и снова ее поцеловать.
– Hola. – Заодно можно попрактиковаться в испанском, верно?
– Привет, – хихикнув, ответила она.
Бросив рюкзак, я притянул ее к себе и поцеловал куда более страстно, чем раньше. Она ответила тем же, положив ладонь мне на затылок и притягивая ближе. Сибилла запустила пальцы в мои волосы, и по спине у меня побежали мурашки. На секунду я оторвался от нее, задыхаясь, и пробормотал то, что пытался осмыслить последние несколько часов.
– Creo que te amo.
– Creo lo mismo.
Она снова меня поцеловала, и я знал, что она чувствует то же самое. Я повел ее обратно к камню и споткнулся о брошенный рюкзак. Мы оба рассмеялись над моим полным отсутствием элегантности. Смех универсален. Прежде я никогда об этом не задумывался.
Вытащив спальный мешок, я расстегнул молнию, чтобы мы оба смогли уместиться. Я встал и помог Сибилле лечь на одеяло. Она на мгновение прервала поцелуй, посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Мы не обменялись ни единым словом, но я точно знал, что она имеет в виду. Это идеально. Это счастье.
Сибилла закусила нижнюю губу, и тело мое мгновенно откинулось. Я поцеловал ее снова, снял куртку и свитер, не чувствуя холода. Она потянулась к своей сумке, вытащила большое одеяло и накрыла нас обоих. Сибилла отбросила в сторону свой свитер. Я целовал ее в шею, а она стащила с меня терморубашку. Стянув через голову платье, она высунулась из-под одеяла:
– Mucho calor, no?
– Si, mucho! – ответил я, наполняя легкие холодным морским воздухом. Вот и пригодился мой базовый испанский.
Я любовался ее телом, обрамленным лунным светом, желая запомнить это на всю жизнь. Пока она стаскивала с меня штаны, я бормотал вторую половину того, что выучил в палатке:
– Soy virgin pero te ame desde el momenta en que puse mis ojos, – сказал я, в первый раз по-настоящему смутившись. Хотя произнести «я девственник» оказалось гораздо проще, прикрывшись чужим языком. Не думаю, что сумел бы произнести это по-английски.
– No te preocupes, mi amor, ese es perfecto. – И с этими словами она потянула меня на себя. – Просто следуй за мной. Это как танец, – сказала она, улыбнувшись.
Мы снова очутились в коконе любви, созданном из ее гигантского одеяла и двух теплых тел. Она была наверху, целовала меня в шею, в грудь и ниже. Я чувствовал ее теплое дыхание на своей коже и начинал корчиться – предвкушение меня убивало. Она двигалась на мне, и я следовал за ней, и уже невозможно было оказаться еще ближе. Мы стали одним человеком, одним существом.
Я потерялся в ее теле. Потерялся в ее волосах, окутавших меня. В аромате лаванды. Я знал, что мы можем в любой миг утратить контроль, и вдруг, как раз перед этим мигом, меня внезапно ударило мыслью, что это и есть экстаз. Может ли что-нибудь быть лучше?
Мы оба перевели дыхание, я попытался собраться с мыслями, а она повернулась ко мне спиной и обняла себя моими руками, укутываясь в мое тепло. Я никогда не испытывал такого покоя и уюта.
– Eres feliz, mi amor? – спросила она с улыбкой.
Feliz? Feliz? Я слышал это слово раньше, но где… о! Feliz Navidad! Веселого Рождества! Да, мне весело. Или я счастлив? Это означает «счастлив»?
– Si claro que si, это и вправду было идеально. Te amo para siempre. – Она повернулась, и мы оказались лицом к лицу. Она ласкала мои губы своими, и я уплывал, сжимая свое ожерелье. Где-то сзади плескались о берег волны, а я пропадал в этих глазах, что всегда будут превращать мои сны в реальность.