«О ни дерутся, как дикие кошки, и в кровавой схватке на палубе взятого на абордаж купца не уступят самым отчаянным бандитам. Они так же безжалостны, как и остальные флибустьеры, бороздящие воды под черным флагом с черепом и костями. И хотя многие из них молоды и красивы, все они настоящие исчадия ада, дочери дьявола», – так описывает старинная хроника женщин-пираток, которые встречались среди членов вольного братства в период его расцвета. Причем слава некоторых из них была настолько громкой, что их имена вызывали не меньший ужас, чем, например, Моргана или Дрейка.

Самой знаменитой из пираток по праву считается Анна Бонни. Эта высокая рыжеволосая ирландка с чувственным ртом и великолепной фигурой имела такую большую власть среди карибских корсаров, что заслужила неофициальный титул «королевы флибустьеров». Правда, у нее имелось и другое, куда менее лестное прозвище: «Дьявол в юбке». Судя по свидетельству современников, и то и другое соответствовало действительности.

Растянувшись на многие мили, испанские галеоны ежегодного «Золотого флота» медленно шли к Наветренному проливу между Кубой и Эспаньолой. Замыкала эскадру «Санта-Мария», значительно отставшая от основных кораблей. Когда 18 августа 1719 года на горизонте показались паруса пиратской бригантины, на «Санта-Марии» это не вызвало тревоги.

Однако благодаря преимуществу в ходе бригантина быстро догнала медлительную «Санта-Марию» с явным намерением атаковать ее. Капитан счел это настоящим безумием: пиратскому суденышку с полутора десятками пушек не на что было рассчитывать против 64 орудий и трех сотен матросов галеона. Однако вскоре он убедился в своей ошибке. Следуя в кильватере, где она была в недосягаемости для испанских пушек, бригантина смело пошла на сближение, а усыпавшие ванты и реи пираты открыли столь меткий огонь из мушкетов, что в считанные минуты палуба «Санта-Марии» оказалась сплошь усеяна ранеными и убитыми.

Когда нос бригантины вплотную приблизился к галеону, его борт намертво заарканили абордажные кошки, и на палубу с леденящими кровь криками хлынули пираты. «Свидетелей не оставлять! Сносите им головы!» – громче всех надрывалась рыжеволосая фурия в мужской алой ситцевой рубашке и широких полотняных штанах. С короткой абордажной саблей в правой руке и топориком – в левой, она одной из первых врубилась в ряды испанцев, оставляя за собой кровавый коридор.

«Их натиск был так стремителен, что мы не успели даже перезарядить мушкеты. Завязалась рукопашная схватка. Вскоре наши матросы во главе с первым помощником капитана были вынуждены отступить на корму. Тогда эта дьяволица схватила бомбу, подожгла фитиль и бросила смертоносный снаряд в середину тесно стоявших людей. Оглушительный взрыв разорвал многих на куски. Те, кто остался жив, сдались, – писал один из немногих оставшихся в живых очевидцев кровавых „подвигов“ Анны Бонни. – Всех нас согнали на нос. Их предводительница указала концом своей окровавленной сабли на молодого лейтенанта, храбро сражавшегося с пиратами, и, смеясь, сказала:

„Никому из вас пощады не будет. Но тебе хочу предоставить выбор. Я возьму тебя на ночь к себе в каюту.

Если останусь довольна, то отпущу тебя. Если нет, отрублю голову. Решай“. Яне знаю, чем кончилось дело, потому что не стал дожидаться, пока пираты расправятся с нами, и прыгнул за борт. Два дня я провел в море, держась за деревянный обломок. А когда уже приготовился отдать Богу душу, меня подобрало проходившее мимо судно».

Неуемная бестия

Биография безжалостной пиратки Анны Бонни необычна. Она родилась в ирландском графстве Корк 3 марта 1700 года в семье преуспевающего адвоката. Когда девочке исполнилось пять лет, он отправился за океан в Южную Каролину, где стал владельцем большой плантации. Детство Анны прошло в богатом колониальном особняке со множеством слуг. Отец души не чаял в любимой дочери и не пожалел денег, чтобы дать ей хорошее образование. Однако под внешней благовоспитанностью красивой девушки скрывался буйный темперамент, доставляющий немало неприятностей родителям. Например, она шокировала местное общество, разъезжая верхом по пояс обнаженной. А однажды в припадке гнева зарезала ножом свою служанку. Дело не дошло до суда лишь благодаря влиянию отца и его юридической изощренности, которые и помогли замять жуткую историю. После этого адвокат решил поскорее выдать дочь замуж, в надежде, что это утихомирит ее.

Но Анна и тут преподнесла сюрприз. Хотя у нее имелось много поклонников, охотно взявших бы в жены дочь богатого плантатора, шестнадцатилетняя девушка тайно обвенчалась и сбежала с английским моряком Джеймсом Бонни. Увы, ее замужество оказалось недолгим. Не удовлетворявший пылкую Анну супруг был отправлен в отставку, получив на прощание от жены, довольно ощутимый удар чайником по голове.

Его место без промедления занял красавец-сорвиголова Джон Рэккам, известный на всем восточном побережье Америки как пират по прозвищу Калико Джек . По словам самой Анны, «он взял меня потому, что, не раздумывая, смело пошел на абордаж». Обряд венчания проходил не в церкви, а на палубе пиратской бригантины. Вместо обмена обручальными кольцами молодожены поцеловали лезвие сабли, поклявшись друг другу в вечной любви. Забегая вперед, следует сказать, что Анна недолго хранила верность. Поскольку новый муж также не смог удовлетворить ее неистовый темперамент, она (кстати, с его ведома) стала заводить себе любовников. Позднее во время массовой казни пойманных пиратов в Порт-Ройяле на Ямайке тайно присутствовавшая при сем Анна Бонни с грустью сказала: «Жаль бедняг. Многие из них были совсем не плохи в моей постели».

Впрочем, разочарование, постигшее ее на супружеском ложе, не помешало молодой женщине вскоре стать правой рукой Калико Джека. Она быстро постигла премудрости морской профессии и наравне со всеми несла вахту в «вороньем гнезде» на верхушке мачты. Еще на плантации отца Анна научилась неплохо стрелять. Став же пираткой, довела свое умение до совершенства. По любому поводу, а порой и без него, она вызывала мужчин на дуэли и неизменно выходила победительницей. Особенно громкую славу принес Анне поединок, когда дуэлянты стрелялись на рассвете после бессонной ночи, проведенной за выпивкой в таверне, и королева флибустьеров всадила пулю точно в лоб противника.

Кроме пистолета, рыжая бестия мастерски владела и холодным оружием, начиная с абордажной сабли и кончая акульим гарпуном. Но особое уважение пиратов Анна Бонни заслужила своим бесстрашием в бою и обнаружившимся у нее талантом военачальницы. Именно ей, в частности, принадлежала идея внезапного нападения на многопушечный испанский галеон. Всего же на счету Калико Джека и его супруги был не один десяток разграбленных судов в Карибском море. Но самым поразительным стало даже не это. В родительском доме Анна демонстративно не желала подчиняться общепринятым правилам поведения. Став же пираткой, она добилась строгой дисциплины среди членов вольного братства. Анна Бонни потребовала, чтобы все пираты приняли присягу на верность и не нарушали установленного распорядка. Например, каждый мог есть и пить сколько хотел, но беспробудное пьянство сурово каралось.

Джон Рэккам, по прозвищу Калико Джек

Нельзя сказать, чтобы жесткие ограничения пришлись по душе рядовым флибустьерам. Однако на открытое неповиновение охотников не нашлось, поскольку всем были известны вспыльчивость Анны и ее привычка чуть что хвататься за пистолет.

В октябре 1720 года у побережья Ямайки пиратская бригантина случайно наткнулась на хорошо вооруженный английский военный корабль. После ожесточенного боя уцелевшие флибустьеры вместе со своими предводителями попали в плен. Суд приговорил всех к смертной казни. Анна заявила, что беременна, и ей предоставили отсрочку до рождения ребенка, предписав жить в семье родителей.

Но как только пиратку освободили из тюрьмы, она принялась строить планы побега. К ней приставили двух охранников, которые должны были постоянно находиться в снятом ею до отъезда из Порт-Ройяла доме. Но однажды утром незадачливые стражники обнаружили, что их подопечная бесследно исчезла. Дальнейшая судьба королевы флибустьеров Анны Бонни неизвестна .

На рубеже XVII и XVIII веков укромные местечки бесчисленных островов Карибского моря служили надежным приютом пиратским шайкам. Одно из убежищ на острове Нью-Провиденс породило в начале XVIII века пирата, имя которого вселяло ужас – Черная Борода.

Свирепый кровожадный злодей, Черная Борода немало потрудился, чтобы заслужить свою отвратительную репутацию. Это он с двумя-тремя своими матросами уходил в глубь необитаемого острова Амелия, близ побережья Флориды, дабы как следует припрятать награбленное золото, серебро и драгоценные камни. Закопав сокровище, он обозначал его ориентирами, а свидетелей убирал, что являлось для него, обладавшего огромной физической силой и умением мастерски владеть любым оружием, вовсе не сложным делом. Его настоящее имя – Эдвард Тич. О его ранних годах жизни почти ничего не известно: одни называют местом его рождения Порт-Ройал на Ямайке, другие – английский Бристоль. Однако все сходятся во мнении с тем, что Тич не получил почти никакого образования и впервые заявил о себе еще в молодости, в 1713 году, как английский капер.

Место действия головорезов Тича

Способный ученик

Свою ужасную славу, уже под именем Черной Бороды, Тич приобрел в 1715-1718 годах, разоряя поселения на американском побережье. Каперство (узаконенное нападение) стало для него ступенью «эволюционного роста». Обосновавшись на острове Нью-Провиденс, Тич познакомился с капитаном Хорниголдом, предводителем шайки головорезов. Хорниголд, по-видимому, разглядел в молодом человеке перспективного соратника и взялся обучать его пиратскому ремеслу . Способный ученик пошел в гору, да так резво, что Хорниголд проникся к нему отеческими чувствами и наградил за выдающиеся практические успехи кораблем, который Тич нарек «Мщение Королевы Анны».

Вскоре Хорниголд получил так называемое «Королевское прощение» – амнистию, распространявшуюся на всех английских пиратов, согласных покончить с прежним образом жизни.

Тич был вне себя! Он обвинил своего наставника в предательстве и поклялся, что никогда не бросит «доброе пиратское ремесло». Демонстрируя презрение ко всяким «прощениям», Тич снялся с якоря, поднял «Веселого Роджера» и отправился в грабительский рейд. Отныне он стал называться Черной Бородой.

Природа не обделила Черную Бороду физическими данными. Рост мужчин в те времена редко превышал 180 см. Тич же был огромен и могуч: при росте 190 см он весил почти 120 кг и одним своим видом внушал страх любому. В схватке он не знал усталости и легко орудовал своей абордажной саблей даже тогда, когда почти все сражавшиеся падали без сил. Черная Борода обожал пистолеты. Обычно он затыкал за пояс семь-восемь пистолетов и, выхватывая один за другим, посылал пули в своих противников. Сохранились рассказы очевидцев о том, что Черная Борода перед схваткой наливал себе кружку рома, добавлял туда порох, поджигал эту адскую смесь и залпом выпивал ее. Воспламененный таким образом, он был непобедим.

Мастерски владея оружием, Черная Борода обладал еще и неким психологическим средством воздействия на противников – длинной черной бородой, за которую он и получил свое прозвище. Жесткая, как проволока, легендарная борода доходила ему до пояса. Для пущего эффекта он заплетал ее в косы и украшал разноцветными лентами. Во время сражения Тич вместо лент вплетал в бороду запальные фитили и поджигал их. Они извергали густой черный дым, вселяя смертельный ужас в сердца врагов. Перед противником вставал сам дьявол из преисподней.

Даниель Дефо, вдохновленный образом пылающей бороды пирата, писал: «Эта борода, покрывая все его лицо, наводила ужас на Америку подобно роковому метеору – страшнейшей из Божьих кар, когда-либо низвергавшихся с небес».

И маньяк, и садист

Но Черная Борода внушал трепет не только в сражении. Вспыльчивый, неуправляемый и непредсказуемый, он и своих людей держал почти в таком же страхе, как и врагов. Однажды, находясь в спокойном, даже меланхолическом состоянии, Черная Борода пригласил двоих из своей команды на выпивку. Сидели за столом при свечах. Неожиданно капитан выхватил два пистолета, задул свечи и, скрестив руки под столом, спустил курки. Одна из пуль попала в колено помощника капитана, Израэля Хендса, и тот на всю жизнь остался хромым. Говорят, Черная Борода так объяснил свою выходку: «Если я время от времени не буду убивать кого-нибудь из вас, вы забудете, кто я такой».

Смерть будто гипнотизировала его: вероятно, Черная Борода сознавал, что пиратская жизнь сулит ему раннюю могилу. Наверное, поэтому он, как маньяк, нередко предавался самоубийственным забавам. Однажды ни с того ни с сего крикнул своей команде:

– Эй, вы, а ну-ка, устроим тут чертов ад и посмотрим – не черти ли мы сами!

Ринувшись с палубы вниз, Черная Борода с тремя помощниками задраили люки и подожгли несколько больших горшков серы. Внутренние помещения корабля наполнились удушливым ядовитым дымом. Трое помощников едва не задохнулись, прежде чем смогли выбраться на палубу. Черная же Борода оставался в дыму еще несколько минут, танцуя и хохоча. Ни один смертный не смог бы выдержать столько времени в серном дыму. Белый как привидение, предводитель появился на палубе.

– Капитан, ты как будто прямо с виселицы! – воскликнул один из его людей.

– Отличная идея, приятель, – ответил Черная Борода. – В следующий раз мы поиграем в висельников и посмотрим, кто дольше сможет проболтаться в петле, не задохнувшись.

Поистине Черная Борода являлся патологическим типом. Никто не мог воздействовать на него, в том числе и 14 «жен», которых он менял почти так же часто, как корабли. С женами Черная Борода развлекался не менее изощренно, чем со своей командой. Например, любил смотреть, как очередная подруга вынуждена танцевать перед ним, аккуратно выпуская пулю за пулей ей по ногам. Когда так называемая жена надоедала, он просто запирал ее там, где хранил свои сокровища, и несчастная жертва умирала от голода. Черная Борода тем временем подыскивал себе следующую невесту.

Очередная свадьба Тича

Непредсказуемость Черной Бороды очень подходила к пиратской «профессии». Первые самостоятельные дела на Багамах принесли ему огромный успех: к 1717 году в его распоряжении находился целый флот из 6 кораблей, а также четыре сотни человек. Успех породил самоуверенность, и Черная Борода повел свою флотилию на север. Там, курсируя вдоль западного побережья Флориды, он стал брать приз за призом. Но скоро почувствовал, что ему надоели эти игры в кошки-мышки на море, и решил изменить стиль работы. К тому времени, как флотилия дошла до Южной Каролины, Черной Бороде уже вовсе наскучила та легкость, с какой он брал неуклюжие торговые суда. Следовало придумать что-нибудь новенькое. Бросив якорь у входа в гавань, Черная Борода стал ждать, когда жертва сама придет к нему: он знал, что торговые суда либо приплывут к Чарлстону, либо уйдут из гавани. И действительно, за несколько дней Черная Борода без каких-либо серьезных затруднений захватил 9 судов с людьми и товарами. Один лишь вид его развевающейся бороды лишал торговых моряков воли к сопротивлению. Никогда еще пиратство не давалось так легко.

Однако через несколько дней на победителей обрушились неприятности совершенно иного рода: людей Черной Бороды стали косить венерические болезни. Угроза нависла над всем его пиратским флотом. Надо было срочно доставать какие-то медикаменты, и Черная Борода выслал на берег специальный отряд. Стоит ли говорить, что пираты не собирались платить за услуги. Черная Борода пообещал мэру Чарлстона, что расправится со всеми своими пленниками и сожжет все корабли в порту, если что-нибудь случится с его людьми на берегу или необходимая помощь не будет доставлена вовремя. Спасая жизнь невинных людей, мэр удовлетворил требованиям пирата и отправил все, что нужно, на его корабль.

Черная Борода тотчас освободил пленников и с триумфом поплыл в Северную Каролину. Там он собирался сделать остановку, чтобы подлечить людей, а заодно очистить днище своего корабля от моллюсков и водорослей. К тому времени во всех колониях имя пирата уже стало синонимом злодейства. Но Черная Борода состоял в тайных деловых отношениях с губернатором Северной Каролины Чарльзом Иденом, который пообещал ему мирный прием, публично заявив, что Черная Борода принял условия «Королевского прощения». Губернатор был подкуплен пиратом: в обмен на убежище Черная Борода выдал ему долю добычи. Жители Северной и Южной Каролины и Виргинии не переставали жаловаться на продолжавшиеся бесчинства Черной Бороды, но Иден ничего не предпринимал.

Возмущенные подобным поведением, жители обратились к губернатору Виргинии Александру Спотсвуду, в надежде, что тот примет меры против злодея. Узнав, что Черная Борода покинул флотилию и укрылся на своем корабле в одном из небольших заливов, чтобы устроить там пиратскую базу, колонисты обратились к Спотсвуду с требованием решительных действий. Губернатор, будучи ярым ненавистником пиратов, поклялся сделать все, что в его силах.

Конец негодяя

В это время в водах Виргинии оказались два патрульных военных корабля его королевского величества под командованием лейтенанта Роберта Мэйнарда. Капитан знал, что, пока Черная Борода находится в заливе Окракоук, с ним не сладить: залив слишком мелководен для тяжелых военных кораблей. Тогда Спотсвуд, желая поскорее настичь пирата, снарядил для Мэйнарда 58 его людей, два легких и маневренных шлюпа, а также назначил награду в 100 фунтов за Черную Бороду – живого или мертвого.

21 ноября 1718 года Мэйнорд подошел к заливу Окракоук. Быстро спустилась ночь, и лейтенант решил дождаться утра, потому что атаковать пирата в темноте, да еще в мелководном заливе было бы слишком рискованно. Черная Борода заметил появление Мэйнарда, но не придал этому особого значения. Он небрежно распорядился приготовиться к сражению, а сам занялся ромом и пьянствовал всю ночь. Это, однако, не помешало увидеть, как на рассвете шлюпы Мэйнарда осторожно вошли в залив. Но далеко им пройти не удалось: оба оказались на мели. Задуманная атака сорвалась.

Подняв «Веселого Роджера», Черная Борода подошел вплотную к беспомощным шлюпам. Приветствие соответствовало его духу:

– Кто вы, черт вас дери, и откуда взялись?!

Пока на шлюпах отчаянно пытались сняться с мели, выбрасывая за борт все возможное, Мэйнард смело поднял флаг английских королевских военно-морских сил и крикнул в ответ:

– По флагу можешь видеть, что мы не пираты!

Придя в бешенство от столь дерзкого ответа совершенно беспомощного капитана, Черная Борода поджег свою знаменитую адскую смесь, опрокинул ее в глотку и заорал:

– Будь я проклят, если пощажу вас, а вы – меня!

Поединок Тича и Мэйнарда

Возражений не последовало, и началась беспощадная битва. Нацелив по четыре пушки на каждый шлюп, пират дал залп, который вывел из строя один корабль, убив на нем 20 человек. Шлюп же Мэйнарда почти не пострадал, и хитроумный лейтенант решил заманить пирата в ловушку. Понимая, что Черная Борода может покончить с его кораблем подобным залпом, Мэйнард искусно завлек пирата на свой борт для рукопашной схватки. Он приказал своим людям спрятаться внизу, а сам остался у руля. Черная Борода, видя одного лишь Мэйнарда и еще не протрезвев после ночной попойки, первым перебрался на шлюп, руководимый одним желанием: собственноручно растерзать дерзкого врага. Когда Черная Борода и его люди оказались на палубе, Мэйнард дал сигнал, и вся его команда ринулась наверх, застав атакующих врасплох. Но пираты быстро пришли в себя, завязалась жестокая схватка. Вскоре палуба стала скользкой от крови.

Кульминацией битвы стал поединок предводителей, сошедшихся лицом к лицу. Оба разрядили свои пистолеты, но Черная Борода промахнулся. Пуля же лейтенанта попала пирату прямо в грудь. Считая, что дело сделано, Мэйнард уже был готов праздновать победу, но его могучий противник вряд ли даже обратил внимание на зияющую рану. К ужасу Мэйнарда, пират занес свою абордажную саблю и страшным ударом разломил клинок лейтенанта надвое. Безоружный Мэйнард понял, что ему конец. Еще секунда – и пират покончил бы со своим врагом. Но в это мгновение один из матросов бросился на Черную Бороду сзади и перерезал ему горло. Захлебнувшись и криком, и кровью, страшный пират все же нанес удар, но промахнулся. Жизнь Мэйнарда была спасена.

Предводителю же пиратов, напротив, оставалось жить считанные минуты. Получив еще четыре пули и не менее двадцати глубоких сабельных ран, он в конце концов рухнул на палубу. К тому времени люди Мэйнарда уже явно брали верх над противником. Увидев, что их бесстрашный капитан повержен, пираты опустили оружие. Их арестовали, и впоследствии все они окончили жизнь на виселице.

Мэйнард поспешил в Бат. Желая как можно эффектнее объявить жителям обоих штатов о своей победе, он прикрепил к бушприту голову Черной Бороды. Знаменитая борода страшного пирата развевалась подобно «Веселому Роджеру». После остановки в Бате Мэйнард поплыл дальше, в Виргинию, где получил от Спотсвуда обещанную награду.

Остается сказать, что тайный альянс между Черной Бородой и губернатором Северной Каролины стал вскоре известен. Но достаточных улик не нашлось, и Иден остался на свободе. И хотя Черная Борода ушел в небытие, у пиратов еще долго оставался покровитель в Северной Каролине.

Кто самый известный пират всех времен и народов? Англичане считают, что это капитан Уильям Кидд. Расцвет его деятельности приходился на последние годы XVII века. Подвиги Кидда, как и он сам, стали легендой, в которой перед потомками предстает деспотичный капитан, безжалостный садист и жестокий морской грабитель. Удача всегда улыбалась ему, а где удача – там и богатство. И действительно, слухи о несметных кладах, где-то зарытых Киддом, и в наши дни не дают покоя охотникам за сокровищами. Если считать, что слава пирата измеряется речами, произнесенными о нем, то капитан Кидд вот уже 300 лет уверенно держит первенство.

Капитан Кидд мог выглядеть так

Дитя своего времени

Причину особой судьбы Кидда надо искать не только на море. Его взлет и падение напрямую связаны со сложным переплетением политических интриг, ведущих аж к самому английскому королю. Когда Кидда в конце концов арестовали в Бостоне в 1700 году и отправили в Лондон, суд над ним стал настоящим сражением главных политических партий Англии – вигов и тори. В результате короткая пиратская карьера Кидда превратилась в событие большого общественного значения.

Родина Уильяма Кидда

Казалось, ничто не предвещало Уильяму Кидду судьбу пирата. Он родился в Шотландии в 1645 году, вырос в условиях, близких к роскоши, и получил солидное разностороннее образование. Он был очарован морем и решил наняться на торговое судно, бросившее якорь в родной гавани. Оказавшись на корабле, Кидд проявил себя способным моряком, а в торговых делах заслужил репутацию честного дельца, что в конце концов сделало его хозяином собственного торгового судна.

На этом поприще Кидд действовал весьма успешно; однако его одаренная честолюбивая натура требовала большего, заурядная карьера торгового капитана его уже не устраивала. Поэтому, когда представился случай, Кидд сменил профессию, став английским капером, алчущим французской добычи. Он имел такой потрясающий успех на этой стезе, что вскоре Англия уже называла Кидда бесстрашным героем, а Франция – безжалостным негодяем.

Имея в своем послужном списке заслуги перед отечеством, Кидд обосновался в Нью-Йорке и женился на одной весьма состоятельной особе. Как преуспевающий делец и уважаемый гражданин Кидд продолжал служить обществу: он нередко выходил в море и, курсируя в водах Новой Англии, очищал их от враждебных французских каперов. Благодарные сограждане не остались в долгу и проголосовали за вручение «великому капитану Кидду» крупной денежной премии.

Так продолжалось до тех пор, пока у Кидда не увели его собственный корабль. Однажды, во время стоянки у острова Антигуа в Вест-Индии, когда капитан находился на берегу, взбунтовавшаяся команда подняла «Веселого Роджера» и ушла в море. Вероятно, зачинщику мятежа, некоему мадагаскарцу, удалось убедить остальных в том, что путь к настоящему богатству лежит через пиратство. Взбешенный Кидд поклялся, что впредь ни один мадагаскарец не ступит на борт его корабля. А в том, что ему еще предстоит командовать кораблями, он не сомневался.

В те времена случаи, когда команда вдруг становилась на путь морского разбоя, не являлись редкостью. И не только потому, что полные богатств испанские галеоны и португальские торговые суда были уж очень соблазнительной добычей; британский парламент серией законов о мореплавании, принятых в конце XVII века, навлек угрозу и на собственные, английские корабли. Эти законы запрещали колонистам Американского континента не только торговать с заморскими странами, но и самим производить готовую продукцию: подобное право целиком закреплялось за метрополией, то есть за Англией. Поэтому английские производители устанавливали непомерные цены на свои товары, что, естественно, не могло нравиться колонистам. Они возмущались, жаловались, но безрезультатно. И в то время как английские власти оставались глухими к жалобам своих заморских подданных, нашлись другие силы, отозвавшиеся на их нужды. Ведь пираты были не только головорезами, но и предпринимателями, а посему, не долго думая, взяли на себя выгодную роль «посредников» во взаимоотношениях между Англией и ее американскими колониями. Расчет оказался прост и верен: колонисты не проявляли щепетильности, приобретая товары, которые морские грабители снимали с судов, а затем продавали по вполне сходной цене.

На борту английского судна

Одна из влиятельных групп партии вигов особенно усердно обдумывала план экспедиции, которая не только искореняла бы пиратство, но и приносила «деловую» выгоду. Все необходимое было организовано, оставалось лишь подобрать надежного капитана. Уильям Кидд – кто лучше него подойдет для роли руководителя антипиратской кампании! Он так долго служил обществу, к тому же у него свои счеты с мадагаскарцами.

Капитан Кидд действовал на морях с официального разрешения английских властей

Лорд Белломонт, член партии вигов и недавно назначенный губернатором штатов Нью-Йорк, Массачусетс и Нью-Хэмпшир, нашел капитана Кидда, который, к счастью, оказался в то время в Лондоне, и предложил ему возглавить кампанию. Ведь от удачного выбора главы мадагаскарской экспедиции зависело и положение самого лорда. Уильям Кидд принял предложение более чем охотно, предвкушая месть мадагаскарцам за потерю своего корабля.

Честный среди головорезов

Состоятельные виги снабдили экспедицию Кидда всем необходимым. «Галера приключений», 258-тонный корабль-красавец, был снаряжен и вооружен под личным присмотром капитана. Особенно внимательно Кидд отнесся к подбору команды, не подпуская к кораблю ни одного мадагаскарца. Также капитан нуждался и в официальном документе, подтверждающем его полномочия. Без такой бумаги Кидд бы оказался не более чем обыкновенным пиратом. Белломонт и другие виги, поддерживавшие экспедицию, обладали достаточным влиянием, чтобы сделать нужный документ – королевскую грамоту. Кроме нее Кидд получил также разрешение атаковать французские корабли (каперское свидетельство), поскольку Франция в то время находилась в состоянии войны с Англией.

Вооруженный 34 тяжелыми пушками и королевской грамотой, Кидд отплыл в мае 1696 года. Но экспедиция началась неудачно. Вскоре после отплытия корабль Кидда остановило английское военное судно, капитан которого уговорил, а может быть, заставил часть команды Кидда перейти на службу в военно-морской флот его величества. Лишившись надежных моряков, Кидд решил идти в Нью-Йорк, чтобы набрать там новых. Однако Нью-Йорк не оправдал его надежд: большинство опытных моряков, готовых выйти в море, являлись отпетыми преступниками. В конце концов Кидду ничего не оставалось, как нанять с десяток весьма сомнительных личностей, явно не понаслышке знавших, что такое пиратское ремесло. В сентябре 1696 года Кидд и его пестрая команда оставили Нью-Йорк и начали поиск пиратов.

Первой целью Кидда стал Мадагаскар, в то время крупное пиратское гнездо. Капитаны Тью и Мейз, встречи с которыми искал Кидд, обосновались именно на этом острове, и Ост-Индская компания терпела серьезные убытки. Но, добравшись до острова, капитан обнаружил, что пиратов на нем нет: они ходили где-то по морям в поисках добычи. Со скудным запасом продовольствия и в отнюдь не блестящем состоянии духа Кидд все же отправился дальше на восток, к другому пиратскому берегу – Малабарскому побережью Индии. В пути «Галера приключений» встретила немало голландских и английских судов с богатым грузом, но Кидд не тронул их: он был честным моряком и не собирался причинять зла мирным судам. Подобное поведение капитана, конечно, не понравилось беспокойной команде. Для многих бездействие стало последней каплей. Как только «Галера приключений» бросила якорь у Малабарского берега, команда Кидда стала таять: люди незаметно исчезали с корабля и присоединялись к пиратам, которых Кидд пытался настичь.

Несмотря на все неудачи и искушения, честный капитан и на этот раз не изменил себе: с остатками команды он снова ушел в море, чтобы выполнить возложенную на него миссию. Но и те, кто еще остался с Киддом, не разделяли его убеждений. Однажды, когда мятежные настроения из шепота стали перерастать в громкий ропот, канонир Уильям Мур крупно повздорил с капитаном и вне себя закричал: «Ты взялся погубить нас, всем нам здесь крышка!» Кидд не сдержался. Схватив тяжелое деревянное ведро, он запустил им в бунтовщика и угодил тому прямо в голову. Мур рухнул на палубу с проломленным черепом и на следующий день скончался.

Побережье штатов Виргиния и Флорида

Открытое выступление Мура подействовало на Кидда куда больше, чем трагический исход инцидента. Это явилось последним предупреждением, и если не уступить отчаявшейся и готовой на все команде, то следующим трупом на корабле будет он, капитан Кидд. Пришла пора делать выбор, и Кидд, изменив себе, стал на путь пиратства.

Приняв роковое решение, Кидд больше не знал сомнений. Он нашел свой фарт на пиратском поприще и теперь как бы отыгрывался за неудачи, которые свели на «нет» все его попытки обуздать разбойников. Прежде всего Кидд заменил британский флаг французским (в те времена на каждом судне были на всякий случай припасены и флаги, и документы разных стран). По мнению Кидда, встреченное им судно «Кведаг» являлось его законной добычей, ибо шло под французским флагом. Что из того, что капитан оказался англичанином, владелец корабля – индусом, а груз предназначался американцам? Судно ценное, 454-тонное, а уж про груз и говорить нечего: шелк, сатин, золото, серебро и другие богатства. Прекрасно зная, что и флаг, и предъявленные французские документы фальшивые, Кидд тем не менее решил считать их подлинными, а в таком случае, по его мнению, имел полное право на захват «Кведага».

Весьма довольный добычей, Кидд вернулся на Мадагаскар с кораблем на буксире. Там он перевел свою команду с обветшавшей уже «Галеры приключений» на надежный «Кведаг» и, предвкушая возвращение домой, пустился в обратное плавание.

В то время как Кидд огибал Африку, известия о захвате им «Кведага» получили ощутимый политический резонанс не только в Англии. Великий Могол Индии, взбешенный тем, что англичанин захватил индийский корабль, приказал бросить в тюрьму чиновников Ост-Индской компании. В свою очередь, Ост-Индская компания, уязвленная заточением своих представителей, требовала от парламента и короля загладить вину перед Великим Моголом. Политики пребывали в смущении: ведь Кидд имел при себе охранную королевскую грамоту. И они приняли решение: объявили документ недействительным, и Кидда стали считать пиратом. Был издан приказ: «Найти и схватить упомянутого Кидда и его сообщников».

Тем временем Кидд, ничего не подозревая, приближался к вест-индскому острову Ангилья. Здесь на него обрушилось неожиданное известие: его команда, едва сойдя на берег для пополнения припасов, вдруг примчалась обратно с сообщением, что их капитан объявлен пиратом и подлежит аресту. Быстро развернув паруса, Кидд взял курс на Антигуа, чтобы обдумать план действий. Зная, что на море его будут преследовать, Кидд решил, что единственное спасение – лорд Белломонт. Он все объяснит лорду, а тот в свою очередь убедит в его невиновности тех, кто финансировал экспедицию. Дойдя до залива Делавэр, Кидд высадил на берег большую часть своей команды, выдав бывшим товарищам их долю добычи. Но на борту оставалось еще немало сокровищ. Прежде чем плыть дальше на север, навстречу своему року, Кидд отправил наконец сообщение лорду Белломонту.

Как ни велико было желание Кидда поскорее увидеть жену, он все же проявил осторожность и пошел сначала к Гарднерсу, небольшому островку к востоку от Лонг-Айленда. Бросив якорь, он послал за женой и ближайшими друзьями, чтобы вместе обдумать план дальнейших действий. Ожидая их прибытия и сознавая неопределенность своего будущего, Кидд закопал сокровища на острове (так, во всяком случае, он объявил впоследствии). Радостная встреча с женой и друзьями не прибавила Кидду уверенности: никто не знал, что делать дальше.

Остров Антигуа

Коварный лорд

Надежда как будто появилась, когда пришло письмо от Белломонта. Лорд, будучи хитрым и расчетливым политиком, обещал Кидду поддержку, если тот сумеет предоставить французские документы, принадлежавшие якобы захваченному «Кведагу». Ободренный хорошей новостью, Кидд расстался с женой, чтобы никогда больше ее не увидеть.

Бесславный конец Кидда

Стремясь как можно скорее восстановить свое доброе имя, Кидд с поразительной для такого умного человека наивностью отправился в Бостон, чтобы вручить свои свидетельства Белломонту. Лорд же только того и ждал. Спустя час по прибытии в Бостон Кидд был арестован, брошен в тюрьму и закован. Ловушка захлопнулась, и теперь, чтобы довести дело до конца, Белломонту нужны лишь бумаги Кидда.

Пойманный, словно мышь, Кидд совсем теряет голову. Тут бы ему раскусить натуру лорда и догадаться об его истинных замыслах. Но нет, он вручает искушенному интригану свой единственный оправдательный документ. Белломонт, заботясь лишь о собственной безопасности и репутации собратьев по партии в Англии, устраивает «исчезновение» важных бумаг. Кидду теперь нечем защищаться; ловушка Белломонта держит надежно, и виги могут использовать своего бывшего капитана в качестве политического козла отпущения.

Колонии не имели еще права самостоятельно вести дела о пиратстве, поэтому в 1700 году Кидда перевезли в Лондон, где он и предстал перед судом. До самого конца капитан отрицал свою виновность; Белломонт же так и не предъявил суду документы, которые могли спасти его бывшего протеже. Спустя год Кидда признали виновным по пяти пунктам обвинения в пиратстве, а также в смерти Уильяма Мура и приговорили к виселице.

А что же сокровища? Капитан Кидд утверждал, что зарыл их на острове Гарднерс. Но капитаны пиратских кораблей не часто имели столько сокровищ, чтобы их стоило где-то закапывать: ведь добычу обычно делили между всеми членами команды. Сокровища Кидда искали многие, но так до сих пор никто и не нашел.

Капитан Бартоломью Робертс был не совсем обычным пиратом. Он родился в 1682 году в Уэльсе в графстве Пемброкшир, с годами став высоким, красивым, смуглым моряком. Чрезвычайно набожный, он предпочитал чай спиртному и на борту своих кораблей настаивал на строгом соблюдении субботнего выходного дня. В этот день у него отдыхали даже музыканты, которые обычно играли постоянно, когда их приглашали на корабли. Он запрещал азартные игры и грозил смертью каждому, кто попытается привести на борт женщину. Его религиозность подчеркивал золотой с бриллиантами крест, висевший на шее, – с ним он шел в бой. Однажды Робертс даже пытался заставить священника пойти с ним в поход для улучшения морального состояния своей команды. Вообще, характер и манеры Робертса совершенно не соответствовали общепринятому облику морского разбойника. И тем более поразительно, что он не только являлся настоящим пиратом, но и самым удачливым грабителем всех времен. Только за три года, с 1719-го по 1722-й, Робертс захватил более четырехсот (!) кораблей. Этот фантастический рекорд никогда никем не был побит.

Столь удивительное достижение Робертса поражает еще и потому, что он, как и Кидд, не помышлял о подобной карьере. Бартоломью служил на невольничьем судне «Принцесса» и имел безупречную репутацию. Как-то, выйдя из Лондона, «Принцесса» достигла африканского Золотого Берега и во время погрузки на борт черного товара, была захвачена двумя пиратскими кораблями. Их предводитель, капитан Хоуэл Дэвис, оказался, как и Робертс, валлийцем. Ему удалось заставить Робертса присоединиться к его команде.

Начало «карьеры»

Будучи прагматиком, Робертс попытался извлечь максимальную пользу из скверного положения, в которое он попал. Благодаря ясному и трезвому уму, опыту мореплавателя и бесстрашию в бою, Бартоломью заслужил уважение своих новых товарищей. И когда во время неудачного нападения Дэвис был убит, пираты выдвинули Робертса на должность своего предводителя. А ведь они знали его всего полтора месяца!

Но не все поддерживали этот выбор. Дело решили слова Генри Дэнниса. Он сказал:

– Советую вам, пока мы трезвые, выбрать человека храброго и искусного в мореплавании, того, который благодаря своей рассудительности и отваге лучше других способен защитить и нас, и наше добро. Таким человеком я считаю Робертс.

После подобной речи Бартоломью признали предводителем, хотя несколько участников собрания были против.

– Раз уж я замарал свои руки и вынужден пиратствовать, лучше быть капитаном, чем простым матросом, – сказал Робертс, принимая командование.

Среди недовольных решением собрания был некий Уолтер Кеннеди, который затаил злобу на нового капитана.

Один из кораблей получил несколько пробоин, поэтому вся его команда перешла на судно «Королевский пират». Туда же перетащили и пушки. Первым намерением Робертса стало отомстить за смерть Дэвиса. Пираты вошли в гавань, разбомбили форт, а затем предали огню и поселение, и находившиеся в гавани суда.

Оставив дымящийся остров, Робертс направился к Бразилии. В бухте Байя пираты неожиданно обнаружили огромную флотилию хорошо вооруженных португальских торговых судов, готовых к отплытию. Отослав своих людей вниз, Робертс подошел к одному из португальских кораблей и встал на якорь. Затем он пригласил капитана на дружескую беседу и, когда тот, ничего не подозревая, оказался на «Королевском пирате», объяснил положение вещей: если гость не укажет самое богатое судно флотилии, его ждет мучительная смерть. Получив интересующую информацию, Робертс разрешил перепуганному португальцу вернуться на свой корабль, а сам поднял якорь и заскользил к цели.

Бартоломью Робертс

После недолгой рукопашной схватки пираты Робертса овладели богатым португальским судном. Не теряя времени, «Королевский пират» вместе с захваченным судном невинно направился к выходу из гавани мимо ничего не подозревавшей флотилии. Вдоволь посмеявшись над глупостью и трусостью португальцев, пираты обратились к не менее приятному занятию – разделу добычи. А так как Робертс не поощрял чрезмерных увеселений на борту, решено было найти подходящее место.

Для триумфального пиршества выбрали остров Дьявола. Пока команда предавалась разгулу, Робертсу стало известно, что неподалеку идет какой-то торговый корабль. Не в силах упустить такой случай, Робертс поспешно отплыл на небольшом и плохо снаряженном шлюпе, оставив на острове большую часть своих людей. Догнать жертву Робертсу не удалось. Вернувшись на остров Дьявола, капитан не нашел там своих судов: в его отсутствие Уолтер Кеннеди отомстил недругу, сбежав с обоими его кораблями. Робертс остался с одним шлюпом, горсткой людей и почти без припасов.

Взяв курс на Барбадос, он попытался улучшить свое положение, случайно вступив в бой с двумя барбадосскими военными кораблями. Те, однако, оказали ему отчаянное сопротивление. В результате Робертс потерял тридцать пять человек убитыми, а шлюп получил сильные повреждения. Спасаясь от гибели, Робертс велел выбросить за борт пушки и на облегченном судне сумел дойти до островов Гренадины, где можно было залечить раны. В тот день Бартоломью поклялся отомстить барбадосцам за свое унижение.

Потерпев неудачу в теплых Карибских водах, пираты решили попытать счастья на севере и отправились к Ньюфаундленду. Робертс и не подозревал тогда, что это решение спасло ему жизнь. Всего через несколько часов после их отплытия к островам явились два военных корабля, посланные губернатором Мартиники, с приказом обезвредить пирата, но не смогли его найти.

Между двух континентов

В июне 1720 года Робертс вошел в гавань Трепасси на юге Ньюфаундленда. С его шлюпа неслись звуки трубы, а на мачте развевался «Веселый Роджер». В гавани на якоре стояли 22 судна. Увидев приближающихся пиратов, все, кто находился на этих судах, бросились на берег. Как бы объявляя миру о своем возвращении, Робертс ограбил все корабли, выбрал себе самый лучший, а остальные сжег.

После успеха на Ньюфаундленде Робертс продолжал действовать в Атлантике. Энергия и фортуна вели его то к африканским берегам, то к американским. Как-то раз, захватив хорошую добычу, его новый корабль «Королевский жребий» бросил якорь у острова Тобаго. Здесь можно было отдохнуть и пополнить припасы. Тут-то Робертс и узнал о тех двух кораблях с Мартиники, которые чуть не захватили его на Гренадинах. Это сообщение вызвало гнев пирата. Он поклялся отомстить губернатору, а заодно наказать и жителей Мартиники. Подготовившись к походу, он двинулся к ненавистному острову. По пути Робертс захватил голландский корабль. Было это в середине февраля 1721 года. Победа далась ему нелегко: кровавая схватка продолжалась 4 часа. Зато теперь в его руках находилось прекрасное средство для мести. Голландский корабль оказался невольничьим, а такое судно обычно поднимало особый флаг в знак того, что оно готово продать рабов. Робертс знал это и, идя вдоль берегов Мартиники, подал такой сигнал. Вскоре он увидел направлявшихся к нему перекупщиков живого товара. Люди Робертса тут же освободили их от наличных, а затем связали.

Губернаторы Мартиники и Барбадоса вызывали особую ненависть Робертса своими неоднократными попытками его поймать. По-видимому, он считал это личным оскорблением, так как изобрел даже собственный пиратский флаг, на котором изобразил себя, стоящим на двух черепах. Под каждым черепом была надпись, по три буквы: под одним – ГГБ (Голова Губернатора Барбадоса), под другим – ГГМ (Голова Губернатора Мартиники). Этим флагом Робертс как бы посылал предупреждение своим главным недругам, демонстрируя, что их ждет, если они окажутся у него в руках.

Но что-то помешало Робертсу осуществить свой замысел. Он оставил Вест-Индию и опять ушел к Западной Африке. В середине 1721 года он достиг устья Сенегала, который в то время являлся важным торговым путем. Монополию на торговлю рабами, оружием и слоновой костью держали французы, и два их военных корабля постоянно охраняли вход в реку. Приняв судно Робертса за торговое, они сами вышли навстречу. Когда же Робертс поднял «Веселого Роджера», французы так перепугались, что сдались без боя. Робертс милостиво разрешил им сойти на берег, корабли же забрал себе, одно переименовав в «Скитальца», а другое используя как грузовое.

Побережье Западной Африки

Победа Огла

С двумя новыми кораблями Робертс пошел к Сьерра-Леоне. Ему стало известно, что там курсируют два английских 50-пушечных корабля королевских военно-морских сил – «Ласточка» и «Веймут», предназначенные для охраны африканского побережья от пиратов. Поначалу Робертс не придал этому большого значения. Однако спустя несколько месяцев он узнал из перехваченного письма, что «Ласточка» под командованием капитана Огла, находится всего в нескольких днях пути от него, и бдительность пришлось усилить. Посовещавшись с командой, Робертс решил идти к острову Аннабоно, но ветер отогнал пиратов к мысу Лопес, где они встали на якорь в конце января 1722 года.

Тем временем Огл был вынужден прервать преследование, чтобы похоронить с дюжину своих людей, умерших от лихорадки. У «Веймута» потери оказались еще больше. Из Англии он вышел, имея на борту 240 человек. В плавании приходилось все время заменять вышедших из строя людей, и в конце путешествия в судовом журнале значилось 280 умерших. Несмотря на потери, Огл горел желанием положить конец блестящей карьере Робертса. Похоронив мертвых, «Ласточка» продолжила поиски и в конце концов нашла пирата у мыса Лопес. Это случилось 5 февраля 1722 года.

На подходе к гавани Оглу пришлось изменить курс, чтобы обойти мель. Робертс, заметив маневр, расценил его как признак нерешительности и послал «Скитальца» захватить испуганного противника. Огл сообразил, в чем дело, и, продолжая играть роль убегающего, увлекал «Скитальца» все дальше и дальше. Когда пираты настигли «жертву» и подняли свой флаг, Огл замедлил ход, делая вид, что готов сдаться. Суда поравнялись друг с другом, и в это время по приказу Огла на «Ласточке» открылись пушечные порты и по пиратскому судну ударил залп. В последовавшем затем сражении пираты дрались героически и были готовы скорее даже взорвать свой корабль, нежели отдать его королевским военно-морским силам. Но на этот раз фортуна отвернулась от пиратов.

Захватив «Скитальца», Огл двинулся к мысу Лопес, в то время как ничего не подозревавший Робертс спокойно завтракал в своей каюте. Приближавшийся корабль Огла не вызвал сначала никаких подозрений. Но когда Робертс увидел королевский флаг, реакция его была молниеносной. Пираты подняли якорь и развернули паруса. У Бартоломью мгновенно родился план: на всех парусах идти на корабль Огла, принять его залп, дать свой и, не снижая скорости, уходить из бухты. План был рискованный и отчаянный, но мог сработать. Безукоризненно одетый, в богатом алом камзоле и бриджах, в шляпе с красным пером, Робертс отдавал одну команду за другой. Но его люди, позволив себе накануне слишком много спиртного, не успевали за своим капитаном. Огл дал второй бортовой залп, картечь настигла Робертса, и он навзничь упал на палубу. Думая, что капитан лишь ранен, пираты перевернули его на спину. По воротнику роскошного камзола расплывалось кровавое пятно: Робертс был мертв.

Лишившись предводителя, пираты сопротивлялись недолго, и Огл захватил их корабль. Большинство джентльменов удачи окончили жизнь на виселице, а капитан Огл был удостоен рыцарского звания за освобождение Атлантики от «великого пирата Робертса».

Так завершилась еще одна, полная драматических событий глава золотого века пиратства.

Капитан Эйвери на Мадагаскаре

В 1700 году в Лондоне была издана небольшая книжка под интригующим названием «Жизнь и приключения капитана Джона Эйвери, Мадагаскарского владыки». Автор не поставил своего имени, подписавшись просто «неким свидетелем, которому удалось сбежать с Мадагаскара». Книжка повествовала о том, как капитан Эйвери, известный английский пират, провозгласил себя королем Мадагаскара и жил на этом острове как и подобает настоящему восточному властелину. Богатство же свое он нажил морским разбоем: захватил мавританский корабль с неисчислимыми сокровищами на борту, среди которых находилась и прекрасная дочь Великого Индийского Могола. При захвате корабля многих женщин убили, но индийской принцессе была уготована судьба, худшая, чем смерть: Эйвери держал ее на Мадагаскаре как свою наложницу…

В Англии ходили разные версии этой истории, ведь при жизни Эйвери своей славой превосходил многих других известных пиратов. Его даже называли Архипиратом. Пьеса о нем под названием «Удачливый пират» была поставлена в Лондонском театре в 1712 году и имела грандиозный успех.

Настоящее имя «удачливого пирата» – Генри Эйвери, а свои называли его Долговязый Бен (явно не без юмора, ибо современники описывают его как приземистого, склонного к полноте мужчину). О происхождении Генри известно немного. В молодости он был честным моряком, служил в королевском, а затем торговом флоте, и к пиратству его побудила неверность жены. С 1690 по 1692 год Эйвери являлся капитаном корабля, нелегально промышлявшего работорговлей, и ему покровительствовал губернатор Багамских островов. Настоящая пиратская карьера Эйвери началась в 1694 году, когда он нанялся помощником капитана на каперское судно «Карл II», которое шло из Бристоля в Ла-Корунью, где собиралось присоединиться к испанской экспедиции против французов. Однако судьба распорядилась по-иному. На судне вспыхнул кровавый мятеж, вызванный отсутствием вожделенной добычи. Команде не платили уже восемь месяцев, и нет надежды на поживу за счет французов. Капитану предъявили ультиматум: или встать на путь пиратства, или покинуть свой пост. Тот выбрал последнее, и его высадили на берег. Наступил звездный час Эйвери: команда выбрала его капитаном, а судно изменило название на «Фенси» («Каприз»).

Флот Эйвери против французских купцов

Ставший пиратским, корабль взял курс на острова Зеленого мыса и по пути забрал по праву сильнейшего провиант с трех английских кораблей. Далее пираты захватили два датских судна, но их первая добыча не впечатляет: всего по 8 унций золота на человека. Еще несколько мелких приобретений, и вот уже «Фенси», минуя мыс Доброй Надежды, заходит на один из Коморских островов. Вскоре сюда же пришло французское пиратское судно с добычей, взятой в Красном море. Эйвери, не забывая, что Англия находится в состоянии войны с Францией, захватывает его. Теперь добыча принадлежит капитану, после чего Эйвери благополучно забыл о войне и нанял французов в свою команду. Перед тем как плыть дальше, Генри написал открытое объяснительное письмо своим соотечественникам и попросил местного вождя вручить его англичанам, когда те здесь появятся.

Теперь «Фенси» держал курс к Красному морю, где пираты намеревались поджидать Кофейный флот Великого Могола. По пути к Эйвери присоединились два пиратских корабля из американских колоний; еще два судна пополнили его флот уже в Красном море. Вскоре появились Кофейный флот, но лишь два корабля становятся добычей пиратов, остальным удалось ускользнуть под покровом ночи.

На просторах Индийского океана

Добыча на этот раз превзошла самые смелые ожидания пиратов. Один из захваченных кораблей, «Ганг-и-Саваи», оказался крупнейшим во всем флоте Великого Могола. Корабль был хорошо вооружен: 62 пушки крупного калибра, четыре сотни мушкетеров и других солдат. Схватка продолжалась два часа, обе стороны несли тяжелые потери, но в конце концов пираты взяли верх в абордажном бою.

Индийский историк Хафи Хан обвиняет капитана «Ганга» Ибрагима Хана в поражении.

«Англичане не столь блестяще владеют саблями, – пишет он, – и при явном нашем преимуществе в вооружении мы обязаны были их разгромить, будь сопротивление организовано должным образом».

Историк сообщает, что, когда пираты прорвались на палубу «Ганга», Ибрагим Хан бросился в трюм, где держал молодых турчанок, взятых им в Мекке, надел на девушек тюрбаны и велел им сражаться. Разумеется, участие в схватке таких «воинов» не решило исхода битвы. Англичане, захватив корабль, убили немало мужчин и не упустили возможности изнасиловать женщин – не важно, были они молоды или стары. Затем они оставили «Ганг», забрав с собой почти всех женщин. Несколько знатных дам бросились в море, другие сами закололи себя оружием англичан. Среди знатных дам, на которых польстились необузданные пираты, находилась престарелая родственница индусского владыки, возвращавшаяся из Мекки. По-видимому, она-то и послужила анонимному автору «Удачливого пирата» прототипом, «прекрасной принцессы».

Члены команды «Фенси» впоследствии не отрицали, что англичане пытали мужчин, заставляя отдавать спрятанные на борту судна сокровища, которых оказалось великое множество, насиловали пленниц. Добычу делили на французском острове Реюньон: каждый пират получил около 1 тысячи фунтов наличными и некоторое количество драгоценных камней в придачу. Сделав дело, пираты после некоторых споров согласились с предложением предводителя идти на Багамы, где они могли рассчитывать на радушный прием. Итак, «Мадагаскарское королевство» капитана Эйвери, скорее всего, такой же миф, как и его «прекрасная принцесса».

Прежде чем появиться на Багамах, осторожный капитан зашел на остров Св. Томаса. И не зря: оказалось, что на Багамах теперь другой губернатор, Николас Тротт. Эйвери написал письмо, выразив надежду, что новый губернатор отнесется к нему столь же благосклонно, как и его предшественники. Разумеется, подразумевался взаимный интерес.

Тротт принял предложение без оговорок. Но при подходе к порту Провиденс «Фенси» попал в сильный шторм, был выброшен на берег и полностью разбит. По совету Тротта пираты сняли со своего корабля пушки, которые затем установили на берегу для защиты гавани.

Удачливый пират

Обосновавшись на Багамах и зная, что Ост-Индская компания не оставит без последствий их «подвиги» в Красном море, Эйвери и его команда стали искать возможность получить королевское прощение. В этом им мог помочь губернатор Ямайки, имевший влияние при дворе. Пираты обратились к нему с просьбой, предлагая хороший гонорар за содействие, но тот, не поддавшись соблазну, отказался.

Тем временем Ост-Индская компания, находясь в очень сложных отношениях с индийскими властями из-за действий английских пиратов, умоляла британское правительство принять ответные меры. Правительство издало указ о награде в 500 фунтов за голову каждого члена шайки Эйвери, а компания эту награду удвоила.

Не получив поддержки губернатора Ямайки, пираты покинули своего капитана и рассеялись: одни перебрались на американский материк, другие – на соседние острова Вест-Индии. Часть команды, купив два шлюпа, отплыла в Англию. Капитаном одного из шлюпов был сам Эйвери, но теперь его звали Бриджменом. Оба судна благополучно пересекли океан и в июне 1696 года добрались до Ирландии. Здесь, при разгрузке своей добычи, они вызвали подозрение местного шерифа. Один из пиратов, Филип Миддлтон, был арестован. Спустя три месяца, в Лондоне, он дал пространные показания против своих бывших товарищей по ремеслу. Другой пират из команды Эйвери, Джон Ден, благополучно добравшись до Англии, был выдан полиции одной девицей, которая пришла в негодование от скупости своего клиента, хотя у того, как она сумела заметить, денег было больше, чем полагалось иметь простолюдину. Ден дал показания, которые подтвердили достоверность информации Миддлтона.

До конца года были арестованы еще несколько бывших людей Эйвери, и свидетельств о жестоких похождениях удачливого пирата прибавилось. Кроме того, показания пойманных преступников указывали на широкое потворство со стороны губернаторов американских колоний, что также не осталось без последствий.

Из двадцати четырех осужденных шестерых повесили, а остальных отправили на плантации в Виргинию. Самого Эйвери так и не нашли. По свидетельству Дена, капитан из Ирландии отправился в Шотландию, но собирался потом перебраться в Девоншир.

Конец действительной истории Архипирата остается загадкой. После ареста своих бывших товарищей он вряд ли продолжал называть себя Бриджменом, а раз так, то хроника его дальнейшей жизни скорее всего никогда не станет известной. Можно предположить, что Эйвери благополучно окончил свои дни в Англии и даже посещал Лондонский театр, где любовался пьесой «Удачливый пират».

Сэмюэль Беллами

Среди длинной вереницы морских разбойников, оставивших более или менее заметный след в истории пиратства, встречаются личности весьма неординарные. Наряду с заурядными грабителями, интересы которых не выходили за рамки наживы, просторы морей бороздили поистине уникальные пираты, достойные восхищения не только за проявленный героизм и благородство, но и подводившие под свои действия ярый социальный протест против несправедливостей несовершенного мира.

Достоверная биография уроженца Новой Англии капитана Сэмюэля Беллами прослеживается с 1715 года, когда он отправился в Вест-Индию искать затонувший испанский галеон с сокровищами. Не обнаружив на морском дне золотых россыпей, он решил поискать их в трюмах торговых кораблей и присоединился к известному французскому пирату Левассеру, прославившемуся позже в Индийском океане. Крейсируя в водах Флориды, Кубы и Багамских островов, они грабили все суда, попадавшиеся им на пути.

В театре как в жизни

Беллами не был чужд искусству, которое пытался прививать своим буйным подчиненным. Однажды капитан решил поставить на борту корабля пьесу «Королевский пират», которую видел несколько лет назад в одном из театров Бостона. В последнем акте Александр Македонский приказывает казнить пойманного пирата Диомеда. Страстный монолог Диомеда на премьере неожиданно прервал помощник капитана, никогда не видевший ничего подобного. Уверовав в реальность происходящего, он бросился в трюм и позвал подвыпивших товарищей спасать осужденного:

– Если они повесят Джека, то следующими будем мы!

Хмельная братия, размахивая саблями, устремилась на палубу. Потасовка была недолгой, но жаркой. Когда появился Беллами и восстановил порядок, пирату, игравшему роль судьи, уже успели отрубить руку, а «Александру Македонскому» – ногу.

Перед командами захваченных судов Сэмюэль Беллами неизменно произносил речь, пропагандируя свои взгляды и идеи:

– Я не злодей, и вам ничего не грозит. Я веду войну только с богатеями, которые нажили свои деньги путем обмана слабых и обездоленных. Я не признаю законов, которые выдумали богачи для своей безопасности, ибо как же иначе они, кровопийцы, лишенные храбрости, занимались бы мошенничеством? Будь они все прокляты! Эти хитрые негодяи клевещут на нас, изображая душегубами, хотя различие между нами состоит лишь в том, что они грабят бедных под прикрытием закона, а мы грабим богатых под защитой нашей собственной отваги. Так не лучше ли вам стать одними из нас, чем пресмыкаться перед этими мерзавцами?

Тем же, кто все-таки отказывался стать вольным охотником на стезе справедливости, капитан презрительно бросал:

– Все вы дьявольски совестливые болваны, черт бы вас побрал! Что толку убеждать слюнтяев, которые позволяют себя обирать под защитой священника-сводника, который сам не верует и не поступает так, как советует тупоумным дуракам, коим проповедует смирение и лучшую долю на небесах. Я высажу вас на первой же стоянке и убирайтесь с глаз моих! Подставляйте свои задницы для пинков и дальше, если вам это нравится!

Высаживаясь на берег, новоявленный Робин Гуд щедро одаривал самых бедных местных жителей, неизменно делая предпочтение одиноким старикам и семьям, оставшимся без кормильцев!

В начале 1717 года Беллами взял на абордаж великолепный 18-пушечный корабль «Уайдах», укрепил его еще десятью пушками и сделал этот трофей флагманским кораблем своей эскадры. В трюмах «Уайдаха», помимо хины, индиго и сахара, оказалось 180 мешков золотых и серебряных монет. Беллами решил припрятать богатую добычу, для чего отправился на север, дабы подыскать надежное местечко. В районе полуострова Кейп-Код, штат Массачусетс, пиратская флотилия попала в сильнейший шторм. «Уайдах» при порыве ветра буквально лег на бок и едва не опрокинулся. Беллами приказал убрать часть парусов, но к ночи шторм усилился. Вспышки молний выхватывали из сплошной темноты поверхность взбесившегося океана. Удары гигантских волн, перекатываясь через палубу, сотрясали корабль. Рулевые изо всех сил удерживали судно против ветра. Но силы были неравны.

Грот-мачта переломилась в трех футах над палубой и полетела вместе с такелажем за борт. Вслед за ней отправилась и бизань-мачта. Беллами растерял все свои суда и боролся с непогодой в одиночку…

Гибель «Уайдаха»

Ближе к утру, в полнейшей темноте, «Уайдах» налетел на берег. Треск ломающегося шпангоута слился с воплями пиратов. Беллами исчез в бурунах одним из первых, часть матросов, удержавшихся на плаву, изо всех сил боролась за жизнь. Из 146 человек команды спастись удалось лишь двоим – плотнику и матросу-индейцу.

Когда через сутки распогодилось, на место крушения сбежались местные жители. Обломки корабля море разбросало на протяжении четырех миль. В течение двух дней, пока не прибыли официальные власти, жители полуострова выковыривали из песка золотые и серебряные монеты.

Но основная часть сокровищ капитана Беллами осталась в прибрежных водах. В 1982 году к их поискам приступил американец Барри Клиффорд. Нанятые им ныряльщики на глубине 10 метров обнаружили несколько медных гвоздей и обрывки корабельных снастей. Клиффорд был уверен, что это остатки «Уайдаха», но не смог убедить своих компаньонов, и работы временно пришлось свернуть.

Через два года, найдя деньги на собственные исследования, Клиффорд продолжил поиски. На том же месте ему удалось обнаружить три пушки, а еще через год один из аквалангистов наткнулся на судовой колокол. Когда находку очистили от ракушек, на бронзовом ободе проступила надпись: «Уайдах гелли. 1716 г.».

– Мы почти у цели! – радовался кладоискатель.

Клиффорду повезло. В отличие от многих других горе-кладоискателей он не сошел с ума, не разорился и не превратился в фанатика. Ему сравнительно быстро и без больших затрат удалось реализовать планы, не дававшие спать по ночам. Счастливчик Барри, как его окрестила американская пресса, поднял со дна моря сокровищ на 15 миллионов долларов.

Так Фортуна, руководствуясь своими таинственными законами, отвернулась в свое время от благородного Робин Гуда – Беллами, чтобы через три века улыбнуться другому.

Основателем первой пиратской обители на Блэк-Рокс считается крупный гонконгский мафиозо Вонг Кунг-Кит. Этот бандит обосновался здесь еще в 20-х годах прошлого века, действуя просто, но очень жестоко. На море он обкладывал данью рыбаков, на суше – ремесленников, торговцев и владельцев ресторанов. Всех, кто не подчинялся, Кунг топил в море. Это оказалось достаточным, чтобы вскоре в округе не осталось ни одного строптивца.

Однако «соратники» Кунга, слегка разбогатев, покидали своего патрона, что ослабляло его «армию». Поэтому он принялся материально помогать всевозможным закрытым религиозным сектам, которые, в свою очередь, поставляли Кунгу надежных молодых парней. Все они были бедными, безработными и голодными, а потому Кунгу не составляло труда заставить их работать на себя. Порция риса с рыбой, новые штаны и обувь делали их верными и преданными Кунгу людьми. Эти новобранцы и составили его первые пиратские экипажи.

Пираты против танкеров

На небольших ботах и джонках пираты нападали на мелкие торговые суда, очищали их трюмы от всего ценного, команду убивали и отправляли на дно, а суда продавали либо оставляли себе. Бизнес Кунга процветал. Дисциплина среди его моряков была железной: непослушание, трусость, дезертирство или попытка уйти в отставку карались смертью.

Так продолжалось до 1939 года, когда 49-летний Вонг Кунг внезапно влюбился в 14-летнюю красотку Чан. После свадьбы Кунг не расставался с женой ни на минуту, и его люди подчинялись ей так же, как и своему хозяину. Однако прошло шесть лет, и Чан стала вдовой. Но, как оказалось, эта девочка привыкла не столько к роскоши и богатству, сколько к власти. Она возглавила пиратскую флотилию, уже насчитывавшую около полутора десятков военных моторных катеров с приличным вооружением. Именно с приходом к власти мадам Вонг пираты развернулись в полную силу. Так, в 1947 году они ошибочно захватили небольшой, груженный нефтью танкер. Когда Чан узнала об этом, ее головку посетила мысль о сверхприбылях. Нефть продали, а танкер отремонтировали и зарегистрировали под новым именем. Но это вовсе не означало, что пиратов перестали интересовать торговые суда или честные ремесленники. Просто нефть сулила куда более значительные доходы.

Чтобы без помех попадать на танкеры, хитрая Чан раздобыла для своих головорезов форму таможенников и полиции. Естественно, ничего не подозревавшие капитаны иностранных танкеров спокойно подчинялись требованиям остановиться. Оказавшись на палубе, бандиты предъявляли морякам автоматы. Этого оказывалось достаточно, чтобы экипажи танкеров перекачивали нефть в трюм пиратского судна. В противном случае команду попросту запирали в каюте, делали свое дело, а судно отпускали на волю волн.

В этих случаях пираты обходились без кровопролития, что вызывало недоверие гонконгских властей к рассказам капитанов о налетах. Да и страховые компании отказывались возмещать судовладельческим компаниям убытки. А Чан тем временем богатела. Есть сведения, что к 1950 году в ее флотилии насчитывалось около 60 судов, а к 1960 – уже 200, а под ее командованием находились более 10 тысяч пиратов!

Чан также захватила и регулировала всю проституцию, как на берегу, так и на море. Идея создания плавучих публичных домов принадлежала именно этой женщине. Сначала она придумала весьма любопытный ход. Вечером к торговому судну, находящемуся на рейде, подплывала лодка с полуголыми девицами. Команда корабля, завидев дешевых проституток, тайком от начальства поднимала их на борт, и начиналась оргия. Моряки распивали принесенный девицами алкоголь, не подозревая, что он «с сюрпризом». Утром оказывалось, что трюмы судна пусты, но это почти никого уже не волновало из-за тяжкого похмелья. Случалось и так, что вся команда просыпалась на боте, в котором вечером к кораблю подходил плавучий бордель, а судно с проститутками и пиратами было уже далеко в открытом море.

Хитроумная Чан Вонг

Местный Бермудский треугольник

Возникает естественный вопрос: куда же десятилетиями смотрели власти Гонконга? Отвечаем. Одни чиновники – самых высоких рангов – смотрели в свои кошельки, постоянно пополнявшиеся щедрой рукой Чан, других делали «слепыми» ее искусные проститутки. Империя Чан процветала. Сама же королева пиратов много времени проводила на Черных скалах. Видимо, не доверяя банкам все свое золото, Чан складировала драгоценный металл на одном из многочисленных островков. Каждое судно, приближавшееся к Блэк-Рокс, подвергалось атаке неизвестных катеров и прицельному обстрелу. А рыбацкие суденышки пропадали бесследно, словно в Бермудском треугольнике.

Когда вконец обнаглевшей Чан заинтересовался Интерпол, то выяснилось, что ни у кого в мире нет ее фотографии. За портрет королевы пиратов объявили вознаграждение в 25 тысяч долларов. В Гонконг потянулись фотографы – любители и профессионалы. И почти все они бесследно исчезли.

Жутким исключением стали филиппинский и австралийский журналисты. Упакованную в коробку для торта голову филиппинца получил по почте его же редактор. А шефу австралийца прислали конверт с двадцатью четырьмя фото. Причем на каждом отдельном снимке была запечатлена отдельная часть его подчиненного.

С лета 1963 года о вдове великого Вонг Кунг-Кита ничего не слышно. Но существует версия, что тогда на одном из островов произошел сильнейший взрыв, почти полностью его уничтоживший, и мадам Вонг погибла. Об этом Интерполу рассказали несколько ее бывших подчиненных. Их имена, естественно, не разглашаются. С тех пор к Блэк-Рокс потянулись искатели кладов, но их преследовали неудачи, если не сказать злой рок. Кто-то из экипажа бесследно пропадал, или судно шло ко дну, или ни с того ни с сего взрывался двигатель. Ужасна участь трех американских яхтсменов (двух мужчин и 23-летней девушки), вставших в 1977 году на якорь неподалеку от злополучного острова. Одного мужчину нашли прибитым гвоздями к борту яхты. Тело второго выловили из моря: на его акваланге был перерезан кислородный шланг. Девушка же потеряла рассудок. Врачи установили, что ее насиловали в течение нескольких суток. Спустя четыре месяца она скончалась в психиатрической клинике, так ничего и не сообщив следствию.

После этих жутких событий поток кладоискателей у Блэк-Рокс пошел на убыль. Но вероятно, что в гротах и пещерах Черных скал все же находится что-то существенное. Может быть, это сокровища или духи Кунга и Чан, а может быть, там обитают их «законные» наследники и последователи.