«Ирландские вымпелы» — волочащиеся по воде за бортом судна концы тросов и линей, случайно оставленные небрежными матросами — служили ярким показателем неряшливости в морском деле, и Хоар, как и другие флотские офицеры, преследовал их с такой страстью, как будто они несли признаки чуть ли не содомии, творящейся на борту. Но в данном случае, однако, он благодарил судьбу за то, что Моро, судя по всему, был чужд такой пунктуальности. С кофель-планки под игрушечную кормовую галерею «Мари-Клер» спускался полудюймовый линь, добрых три сажени которого змеились в кильватерном следе. Хоар ухватился за него разбитыми пальцами. Должно быть, это был фалинь оторвавшегося ялика, так как конец был не оплетен, а размочален. Чем бы он ни был, он стал подарком фортуны.

Хоар сбросил ботинки и, насколько мог бесшумно, стал подтягиваться на фалине. Он приподнялся из воды и ухватился одной рукой за релинг кормовой галереи. Резная конструкция была единственным излишеством, которое придавало более шикарный вид маленькой шхуне. Она была достаточно прочна, чтобы выдержать часть его веса, но когда он попытался бесшумно подтянуться, держась за релинг, тот издал треск, негромкий, но выходящий за рамки обычных судовых шумов.

Осторожно двигая ногой, он нащупал какую-то вертикальную поверхность. Это было перо руля, петли которого слабо скрипели в штырях рудерпоста, когда рулевой подправлял курс. Здесь Хоар держался в темноте, дрожа от холода, но пока в безопасности, и размышлял, что ему еще подкинет судьба.

Он мог слышать, как наверху разговаривают по-французски. Голоса то приближались, то отдалялись.

— Мне надо… Лондон как только… закрыть… вам следует… Джаггери в Портс… отделаться… — Это был голос Моро.

— … в Лондон, сэр?.. Луи… — Голос одного из людей Моро звучал так, как будто он называл кого-то — возможно, человека Моро или его начальника — в Лондоне. «Луи». Как Хоар ни напрягал слух, он не смог уловить остальной части имени.

— Неважно кто. Занимайся своим делом. Иди на бак, бездельник, и поправь фор-стаксель. — Голос Моро прозвучал громко и отчетливо. Да, его собеседник в самом деле произнес чье-то имя. Проклятье!

На палубе воцарилась тишина. Хоар примирился со своим положением. «Мари-Клер» продвигалась к Веймуту, он держался, размышлял, дремал.

— По местам! — После длительной тишины громкая команда Моро ударила Хоара по ушам. — Нет, мы не будем становиться на якорь. Мне надо сойти на берег, а поскольку ты, кретин, упустил наш ялик, то высадишь меня на причал. Вон там, рядом с таможенным куттером. Затем отойдешь, а я пошлю двух-трех человек к тебе на шлюпке. Потом станешь дрейфовать напротив Билла в ожидании моего сигнала. Это может занять три-четыре дня. Если к среде сигнала не будет, то направишься в Дуарнене и доложишь Россиньолу. Теперь повтори мой приказ.

Раздалось невнятное бормотание.

— Хорошо. Теперь займись швартовкой, Бессак! Ты что, хочешь пронзить нашим бушпритом этот куттер?

Перо руля повернулось на левый борт. Хоар воспользовался тем, что на «Мари-Клер» были заняты швартовкой, и расстался с ней. Он скользнул по фалиню и поплыл к берегу, стараясь проделать это как можно бесшумно, чтобы отдаться на милость Элеоноры Грейвз. На востоке уже занималась заря.

— Итак, мистер Хоар, каковы ваши планы?

Элеонора выслушала историю, рассказанную свистящим шепотом Хоара. Домашний слуга Том наконец убедил себя, что полуодетое, разутое, перепачканное существо, которое подняло его с постели, и в самом деле было мистером Хоаром. Том разбудил хозяйку и послал горничную Агнессу помочь повару приготовить ранний завтрак. Сейчас он сидел на страже в углу залитой утренним солнцем гостиной — вылитый Джек Хорнер.

Элеонора Грейвз сидела на своей привычной оттоманке. Из-под закрытой фланелевой ночной рубашки выглядывали маленькие прямые желтоватые пальчики ног, напомнившие Хоару любознательных птенчиков. Ему захотелось утешить их, но вместо этого он ответил на вопрос.

— Будет бесполезно, — произнес он, — пытаться уговорить сэра Томаса дать мне людей для охоты на Моро.

Элеонора Грейвз фыркнула:

— Он скорее устроит охоту на вас, бросит в подземелье и замучает до смерти. Мистер Морроу — полагаю, теперь его следует называть Моро — уже наплел ему о вас развесистую клюкву. И сэр Томас наверняка соблазнится ею. Он, знаете ли, питает к вам глубокую неприязнь. Он поднимет все графство, чтобы преследовать вас, а не Моро. Итак?

У Хоара не было подходящего плана действий. Перед собой он оправдывался тем, что не спал всю ночь, тащась на буксире за шхуной как приманка для акул. В конце концов, ему было уже сорок три года.

  — Подумайте, мистер Хоар, пока я не переоденусь в более подходящую для дамы одежду. Агнесса скоро принесет вам завтрак.

Элеонора Грейвз поднялась с оттоманки и пошла наверх, унеся с собой свои пальчики. Хоар остался наедине с Томом.

— Вы можете сбежать в хозяйкином экипаже, — сказал Том.

Хоар встрепенулся, стряхивая дремоту:

— Я не умею править. А ты?

— Нет, ваша честь. До службы у доктора я не пахал, не ухаживал за лошадьми — мальчишкой я чистил трубы. Доктор, можно сказать, спас мои яйца.

Хоар понял его. Он во время своих разведывательных рейдов выяснил, что копоть и сажа дымоходов, которые чистили мальчишки, покрывали их незрелые мошонки плотным слоем, остававшимся там многие месяцы между посещениями бани. У детей развивались злокачественные язвы до достижения ими зрелости, и они зачастую умирали маленькими евнухами.

Последовавшее за этими словами молчание нарушила горничная Агнесса, принесшая на подносе завтрак Хоару — миску горячей овсянки и тарелку с хрустящим беконом. Поднос она поставила на хозяйкину оттоманку.

— Там у задних дверей какой-то человек, — сообщила она. — Похож на матроса. Спрашивает мистера ‘Оара. — Она по-девичьи зарделась, произнося такое неприличное слово. — Говорит, его зовут Стоун.

Стоун?

— Том, сходи и посмотри на него, — прошептал Хоар. — Спроси, как выглядит Боулд. Затем вернешься и доложишь мне.

Том кивнул и последовал за Агнессой из комнаты. С запозданием Хоар понял свою ошибку. Кто бы там ни был у двери, он поймет, что Хоар находится здесь. Черт побери его спящий разум!

— Он сказал, что Боулд черный. — Стоя в дверях, Том выглядел озадаченным.

— Будь любезен, Том, приведи его сюда. Это мой человек, он на моей стороне — и на хозяйкиной, конечно.

При виде своего офицера лицо Стоуна прояснилось, и он приложил костяшки пальцев ко лбу. Офицер, в свою очередь, был уверен, что на его лице тоже появилось радостное выражение.

— Какой попутный ветер тебя занес сюда, Стоун? — спросил он.

— Ну, мы, я и Боулд, зер, когда увидели, что вы остались на борту шхуны, мы поговорили и сказали: «Мистер ‘Оар доберется на ее борту до Веймута, и ему туго придется на мелководье подветренного берега». Тогда мы заделали те дырки вроде весельных портов, и отправились вслед. Мы решили не заходить в гавань, где уже стояла их шхуна, и направились в бухточку Рингстед-Бей. — Он добавил: — Понимаете, я сам из этих мест.

— О, так вы сын Джонатана Стоуна, Джейкоб, — воскликнула Агнесса. — А меня зовут Агнесса Диллоу. Помните меня? Наши матери любили посудачить друг с другом.

—  О да, помню вас, мисс. — Стоун опять приложил кулак ко лбу. Агнесса улыбнулась в ответ.

— Что дальше случилось? — прервал их Хоар. Время для флирта было неподходящим.

— Есть, зер. Мы вытащили яхточку на гальку, так что она в полной безопасности. Затем мы поспорили, кому идти в Веймут. Я сказал, что я должен идти, но он настаивал, что он. Но когда я сказал ему, что чернокожий будет так же незаметен в Веймуте, как белек в угольной куче, он согласился подождать сутки, охраняя вашу яхточку. Если никто из нас не появится, он столкнет яхту и направится в Портсмут, где доложит адмиралу. Так я прибыл к вам, зер. Надеюсь, мы поступили правильно.

— Все верно, Стоун, да благословит вас бог. Скажи мне, ты случайно не умеешь управлять повозкой?

— Да, зер. Смогу управлять четверкой лошадей не хуже тех повес в Лондоне.

Ко времени возвращения Элеоноры Грейвз трое мужчин — Хоар, Стоун и Том — разработали план, как первым двум избежать обнаружения людьми сэра Томаса, которые, по словам Стоуна, роились вокруг Веймута в большом количестве. Выглядело так, что они не были уверены в том, что Хоар утонул. Причину этого Хоар понял, взглянув на свои ободранные, кровоточащие руки. Очевидно, команда заметила окровавленные отпечатки под кормовым подзором «Мари-Клер» и доложила на берег своему хозяину. А тот обратился к закадычному другу сэру Томасу.

Миссис Грейвз разрешила поставленную перед ними задачу:

— Стоун изобразит посланца от моей подруги в Дорчестере, миссис Хадэвей, с просьбой срочно прибыть к ней. Он отвезет нас в экипаже, а запасную лошадь, на которой он как бы прибыл в Веймут, привяжем сзади. Вы, мистер Хоар, спрячетесь подо мной — там под сиденьем достаточно места. За городом мы свернем к Рингстеду, высадим там мистера Хоара и Стоуна, потом найдем какого-нибудь местного парня, который отвезет нас в Дорчестер.

— Тогда вы лучше повторите имя вашей подруги, мэм, — сказал Стоун. — Ну и опишите ее внешность. Если я еду форейтором, кто-нибудь может задавать вопросы.

Миссис Грейвз согласно кивнула:

— Разумеется. Хадэвей. Миссис Тимоти Хадэвей. Эмили Хадэвей. Это реальная персона, Стоун. Моего возраста, раза в два шире меня в обхвате… двое детей, малыш Тимоти и Аретуза.

За городом экипаж остановил неприятный, как у рептилии, голос рыцаря-баронета. Хоар — устроившийся довольно удобно, хотя ему и пришлось скойлаться как змее — задержал дыхание.

— О, сэр Томас! — воскликнула миссис Грейвз. — Что вы с вашими людьми тут делаете? Вы выглядите как отряд ополченцев, сэр, в самом деле.

— Примерно так и есть, дорогая Элеонора. Мистер Морроу принес известия, что ваш знакомый Хоар разыскивается как беглец от королевского правосудия. Он обвиняется в насильственном утоплении одного из островитян мистера Морроу. Прошлой ночью его видели в окрестностях. Вот мы его и ищем. Вам не довелось его видеть, Элеонора? — Голос сэра Томаса был суров.

— Нет, сэр Томас. Последний раз мы встречались после смерти бедного…

— Примите мой совет, Элеонора. Если вы вдруг встретите его по дороге в…

— Дорчестер, сэр Томас. Эмили Хадэвей — вы ее, разумеется, знаете — прислала сообщение, что ее бедный малыш Тимоти заболел крупом, и ей необходим мой совет. Ума не приложу, почему бы я ей понадобилась, — разразилась объяснениями Элеонора Грейвз.

— О, вы достаточно мудрая женщина, — ответил сэр Томас. — По истечению соответствующего периода времени я надеюсь, что смогу пожелать…

Слышавший эти слова Хоар так и не узнал, чего хотел пожелать сэр Томас Элеоноре, так как того перебил голос Стоуна:

— Извините, мэм, но нам следует быть на ходу, если желаете прибыть в Дорчестер до темноты.

— На ходу, парень? Ты звучишь скорее как моряк, а не как форейтор.

— А я и был моряком, зер, но потом я проглотил якорь и поступил на службу к мистеру Хадэвею. Но, прошу меня простить, зер…

Хоара толкнуло, когда экипаж рванул вперед, наверстывая упущенное время на пути к пинасу. Он злорадно торжествовал, представляя, как Хоар правит, оставив сэра Томаса стоять у верстового столба.

Дозорная служба в Портсмуте, заметив «Непостижимую», осторожно пробиравшуюся через банку Спит-Сэнд с поднятым швертом, немедленно доложила о ней сэру Джорджу Хардкастлу. Адмирал, как всегда, демонстрировал безжалостность. Хоару следовало немедленно отправиться в штаб для доклада сэру Джорджу о своих успехах — если таковые имелись. Офицерская форма, комплект которой он держал на яхте, была мятой и нечищеной, и Хоар надеялся, что его внешний вид послужит подтверждением незамедлительности выполнений распоряжения адмирала. Однако его надеждам не суждено было сбыться.

— Вы опять опаздываете, Хоар. Да еще и в таком неприглядном виде, — такими словами встретил его сэр Джордж. — Заявляю, что мое терпение по отношению к вам истощается.

Хоар быстро доложил адмиралу о неудачном преследовании «Мари-Клер», своем попадании в плен и побеге из Веймута. По ходу рассказа лицо сэра Джорджа становилось все более мрачным.

— Довольно, сэр, — проворчал он наконец. — Притащите этого человека сюда, в руки закона, живым или мертвым. Не теряйте ни минуты.

— Позволите взять подкрепление, сэр?

— Я несколько раз поручал вам, мой юный Геракл, те или иные задачи через моего секретаря, — сказал сэр Джордж. — Я поручал их вам, потому что был уверен в том, что вы их выполните к полному моему удовлетворению. Я ожидаю, что вы не будете обращаться ко мне с хныканьем по поводу того, как вам следует выполнять порученную вам задачу. У меня нет ни времени, ни желания кудахтать над вами, как курица над цыпленком. У меня есть свои обязанности, которые я должен выполнять. Именно поэтому я даю вам поручения, чтобы вы их сами выполняли. Отправляйтесь, сэр, и исполняйте свой долг.

Независимо от полученного нагоняя, Хоар, прежде чем приступить к выполнению адмиральских инструкций, решил исполнить отложенное дело — прижать Джаггери. Имея в руках Джаггери, он сможет завершить расследование, которое ему было поручено.

В «Виноградной грозди» Джаггери не было. Мистер Гринлиф полагал, что тот мог работать на складах Эрроусмита, и объяснил Хоару, как его найти. Чтобы добраться до складов, Хоар должен был пройти мимо своего жилища.

Склады представляли собой серию соединенных между собой сараев, тянувшихся от улицы Истни-Хай-Стрит до самого берега. В первых двух сараях Хоар никого не нашел и проскользнул через тесный переход в третий. Он вытащил свою боцманскую дудку и просвистел сигнал «Все наверх!» в надежде, что Джаггери, если тот поблизости, отреагирует по въевшейся на уровне инстинктов привычке.

В кособоком дверном проеме на противоположной стороне сарая появился человек. Он выглядел ошеломленным.

Все, что он, возможно, говорил Хоару, утонуло в грохоте, похожем на удар грома позади него. За взрывом последовали языки пламени. Крыша сарая за спиной Джаггери рухнула, и пламя начало пожирать ее. Джаггери лежал неподвижно, лицом вверх, наполовину заваленный обломками.

Удушающий запах сгоревшего пороха заполнил помещение. Хоар, со слезящимися глазами, кашляя, хрипя, пробирался сквозь дым по упавшим стропилам к лежавшему человеку.

Джаггери лежал на спине, уставившись в то, что было крышей. Часть его тела ниже пояса была спрятана под массивной балкой, лежавшей почти на уровне кирпичного пола. Он тяжело дышал. За руинами сарая раздавался рев пламени, усиливавшийся по мере разгорания пожара.

— Помогите, ваша честь. Что-то держит мои больные ноги и я не могу пошевелить ими. Вы сможете освободить меня?

Хоар подобрал брус полегче, чтобы использовать его в качестве рычага. Пристроив его в подходящем месте, он налег на рычаг всем своим весом. Однако, несмотря на все его усилия, балка не шевельнулась. Снаружи послышались звуки пожарного колокола. Слабые струи пожарного насоса и вода в ведрах вряд ли дадут больший эффект, чем струйки мочи двух пожилых мужчин.

Еще один, более слабый взрыв прозвучал в развалинах. Мерцающий огонь отражался в широко открытых глазах Джаггери, и эти глаза были наполнены ужасом.

— Соображай же быстрей! — Он с трудом выталкивал слова. — Навались! Навались сильней! 

Он задохнулся и схватил Хоара за плечо свободной рукой. Она была повреждена, но впилась в тело Хоара как грузовой гак.

Спустя минут пять от жара стали подпаливаться волосы. На устах Джаггери появился розовый пузырь. Когда Хоар склонился над ним, пузырь лопнул и обагрил лицо лейтенанта.

Джаггери тяжело дышал, его грудь вздымалась и опадала.

— Я мертвец, — сказал он.

Хоар не нашел в себе сил отрицать это. Он положил руку на плечо бывшего констапеля.

— Вы приличный человек, ваша честь, — наконец произнес Джаггери. — Я не… не хочу зажариться живьем. Сможете меня прикончить?

— Если вы мне скажете, кто он, «Тот Самый»? Босс Морроу, имею в виду.

— Бог свидетель, я не знаю, ваша честь. Морроу, он единственный, кто знает его имя.

— Почему Кингсли принес один из бочонков на борт своего судна? — прошептал Хоар. — С таким же успехом он мог застрелиться.

Джаггери покачал головой.

— Кингсли, ваша честь? Он не приносил бочонок на борт. Это я сделал. Как и в других случаях, я думал, что там бренди, подкупать интересующих его офицеров.

Жар от пожара становился невыносимым.

— Только когда убили Кингсли, а Морроу перестал появляться, я решил открыть один из бочонков. Никому не будет вреда, думал я, если попробую немного этого горячительного. Оно же не принадлежало никому, так как владелец был мертв. И когда я открыл его, я понял, что являюсь рас… рас…

— Расходным материалом?

— Да, именно этим… Но поторопитесь, сэр, поторопитесь! Мне уже подпаливает пятки.

Голос Джаггери стал таким же слабым, как и шепот Хоара.

Хоар не мог поверить этому человеку, хотя и говорят, что перед смертью не лгут. Оставался еще как минимум один слой в цветастой капусте речи Джаггери.

— Ты лжешь, Джаггери. Выкладывай всю правду, парень, или я оставлю тебя одного гореть заживо.

Джаггери промычал что-то, помолчал, затем вздохнул. На его губах образовался розовый пузырь и лопнул.

— Хорошо. Я с самого начала подозревал, что дело нечисто, и выяснил давно, что в тех бочонках. Но я подумал: что мне флот, мне нужно растить Дженни. И я продолжил служить им. Такова правда, ваша честь, вся правда и ничего кроме правды, да поможет мне Бог.

Наконец-то его слова звучали правдиво.

— Вы позаботитесь о Дженни, ваша честь? Она хорошая девочка, такая она, и завтра она станет дважды сиротой. — Он не сводил глаз с лица Хоара. — Я договорился с Гринлифом, что пока она поживет в «Виноградной Лозе».

— Я позабочусь о ней, — сказал Хоар. — Ее воспитают как леди.

—  Леди, надо же. Пьяньчужка Мег поперхнулась бы, услышав это. Просто научите девчушку читать и писать, хорошо? Вы обещаете?

— Обещаю, Джаггери.

— Поцелуйте ее от имени старого папаши. Э… Ну, кончайте с этим. Надеюсь, там, куда я попаду, будет не так жарко. О, Боже… — еще один розовый пузырь образовался на его губах и лопнул.

Ужасаясь тому, что он должен сделать, Хоар вынул нож и проверил острие большим пальцем. Отклонившись, чтобы струя крови не окатила его, он вбил нож между ребрами Джаггери. Тот прошипел, дернувшись как лосось. Затем, когда пламя уже обжигало его самого, Хоар закрыл покойнику глаза и выбрался из горящего склада. Времени катастрофически не хватало, но на него тяжело давили его новые обязательства.

Дженни Джаггери помнила Хоара. Когда тот рассказал о смерти ее отца, она постояла с минуту в задумчивости.

— Так я теперь сирота, самая настоящая, — промолвила она наконец.

— Боюсь, что это так, дитя, — ответил Хоар.

Она прошла к убогому ложу, где она спала, и вынула из-под подушки потертый кошелек.

— Здесь не хватит денег, чтобы оплатить проживание, — сказала она, подсчитав его содержимое. — Мне придется начать зарабатывать. Что вы хотите, чтобы я сделала, ваша честь? Я никогда не делала это прежде.

— Тебе ни для кого не придется «делать это», пока ты не вырастешь, Дженни, — сказал Хоар, — и даже тогда ты будешь это делать только в том случае, если сама захочешь. Я обещал твоему папе позаботиться о тебе, и не собираюсь нарушать свое обещание. Собери свои вещи, и мы пойдем.

Сначала мистер Гринлиф с неохотой воспринял уход Хоара с ребенком, но Хоар объяснил тому все обстоятельства дела. Также он уверил, что в «Проглоченный якорь», куда он уводил Дженни, мистер Гринлиф и его добрая жена будут иметь доступ в любое время и смогут убедиться в благополучии ребенка. Удовлетворившись сказанным, хозяин таверны распрощался с ними с улыбкой на устах и с полпенни в ладони.

В гостинице Хоар передал свою хрупкую обузу с ее жалкими принадлежностями розовощекой девушке Сюзанне, наказав ей накормить ребенка и подыскать ей уголок, который она сможет считать своим домом. Дженни охотно взяла руку Сюзанны, но оглянулась при этом на Хоара.

— Подожди, — прошептал он. — Твой папа дал мне целый пакет поцелуев для тебя, и поручил мне давать их тебе по одному перед сном. Этот на сегодня. — Хоар наклонился и поцеловал выпуклый прохладный лобик Дженни. Для него это был новый опыт. — Теперь иди, дитя.

Спустя некоторое время Сюзанна спустилась вниз.

— Она крепко уснула, сэр. У нее нет даже куклы, так что я дала ей свою — ту, которая была моей в ее возрасте — и с ней девочка уснула.

Она замолчала, вглядываясь в Хоара.

— Не сочтите за дерзость мой вопрос, сэр, — начала она, — но что вы собираетесь с ней делать? Для вас она немалое бремя.

— По правде говоря, Сюзанна, — ответил он, — я еще не обдумал это как следует. Она дочь Януса Джаггери, как вы, несомненно, знаете.

— Ну, Джаггери был плохим человеком, но не таким уж плохим, если вы понимаете, что я имею в виду. Но вы же не собираетесь стать ее папой, не так ли? Вы не производите впечатления семейного человека, а ей ведь потребуется мама, — кинулась в рассуждения Сюзанна.

— Надо будет подумать над этим, — задумчиво ответил Хоар. — А пока позаботься о ней.

Покончив с этим, Хоар был готов принять меры к тому, чтобы передать Эдуарда Моро в руки королевского правосудия. Это дело не терпело отлагательства, хотя, признавал Хоар, он сам потратил несколько драгоценных часов на устройство судьбы девочки-сиротки. 

Хоар страстно желал лично арестовать Моро, но он не был уполномочен командовать отрядом, который понадобится для этого. Ведь кроме нелояльных франко-канадцев, в распоряжении Моро могли быть и другие английские ренегаты, не говоря уже об ирландских ирредентистах, желающих отомстить за гибель Вольфа Тона. Но, независимо от возможного превышения полученных инструкций, Хоар решил участвовать в этом деле. Он до сих пор не мог забыть запаха смерти на месте гибели взорванного «Вантиджа».

Но как же ему предстояло действовать? Другой, более тактичный офицер — который вместо враждебности наладил бы хорошие отношения с сэром Томасом Фробишером — мог просто попросить у баронета подкрепление, подняться со стражниками к дому Моро, окружить его и арестовать преступника. Выполняя задачу, этот более тактичный офицер без труда убедил бы Моро не использовать украденное кентуккийское ружье, которым тот застрелил по крайней мере две жертвы — Кингсли и доктора Грейвза.

Более того, человек, стоявший за Моро — которого Фортье и Джаггери называли «Тот Самый» и который постоянно маячил на периферии расследования — мог иметь наготове подкрепление для защиты своего подчиненного Моро. Но опять же, мог и не иметь.

Хоар на ходу вспомнил, что дивизия морской пехоты, расквартированная в Портсмуте, имела в своем составе — наряду с пятьюдесятью пехотными ротами и артиллерийскими батареями — подразделение особого назначения. Полусолдаты, полуматросы, полукавалеристы, они носили название «Конные морпехи». Эти военные химеры несли службу на внешних постах сухопутного периметра Портсмута. Делая объезды, они вылавливали матросов и братьев-морпехов, дезертировавших со службы и пробиравшихся в сельскую местность. Их презирали и над ними подсмеивались, обзывая служебными бастардами, о которых годами циркулировали непристойные песенки.

Не так давно Хоар встречался с парой их офицеров, включая капитана, и даже занимал их сторону в диспуте с какими-то регулярными гусарами. И сейчас он шел в сторону их расположения среди бараков морской пехоты. Он надеялся, что их капитан — некий Джон Джинкс, если он правильно запомнил — будет на месте и положительно ответит на просьбу Хоара оказать ему вооруженную поддержку.

Капитан Джинкс оказался на месте и был весьма любезен.

— Прогулка встряхнет этих ленивых мошенников, — сказал он.

Через несколько минут Хоар трясся на выделенной ему строевой лошади рядом с капитаном Джинксом, за которым следовало подразделение конных морпехов.

Спустя полтора дня отряд морпехов под холодным моросящим дождем достиг каменоломни Морроу. Там с дюжину разнообразно вооруженных людей блокировали узкую мощеную дорогу, ведущую в Веймут. Их возглавлял сэр Томас, сидевший на красивом рослом, высотой в восемнадцать ладоней, коне — ирландском гунтере, предположил Хоар. Сбоку от него находился другой всадник.

— Приказываю вам остановиться, вы, банда неряшливых подобий солдат, — произнес сэр Томас Фробишер. — Как вы осмелились вторгнуться на земли Фробишеров без моего дозволения?  

— Мне плевать на то, как вы описываете моих морпехов, сэр, — резко парировал капитан Джинкс. — В любом случае, у нас есть ордер на арест некоего Эдуарда Моро, именуемого также Эдвард Морроу, по обвинению в измене, и прочее, и прочее. Прошу посторониться.

— Покажите ваш ордер, сэр, — сказал баронет.

Его кривые лягушачьи ноги едва выглядывали из-под живота его скакуна. Капитан Джинкс повернулся к Хоару, и то же самое сделал сэр Томас, который смотрел на Хоара с явным отвращением.

— Это снова ты, парень, — голос баронета сочился презрением. — Я сказал, что высеку тебя, если ты попадешься мне на глаза в моих владениях.

— Думаю, у вас этого не получится, — прошептал Хоар. — Вот он, ордер. Полагаю, вы найдете его в полном порядке. — Он показал документ.

— Парень, подай-ка его мне, — приказал сэр Томас.

— Нет уж, — возразил Хоар. — Вы сами можете приблизиться настолько, чтобы прочитать его.

— Да и черт с ним, — ответил баронет. — Я не подписывал его, а в этих краях я представляю закон. Можете идти к черту со своей похабной бумажкой.

— Ордер подписан и снабжен печатью маркиза Бландфорда, сэр, как вы можете ясно видеть. И мне нет необходимости напоминать вам, что он является лордом-лейтенантом этого графства.

Хоар надеялся, что сэр Томас прекратит препираться и решит — оказать сопротивление подразделению конных морпехов или подчиниться своему лорду-лейтенанту. Сам он устал напрягать свои голосовые связки.

Сэр Томас пробормотал несколько слов стоявшему рядом всаднику, который пришпорил свою лошадь и сумасбродным бешеным аллюром помчался к городу. Неохотным жестом он приказал своим сторонникам освободить дорогу и сидел на лошади, кипя от злости. Красные мундиры проезжали мимо, как ловчие перед егермейстером на смотре перед началом охоты. Замыкая строй, Хоар приподнял шляпу и молча поклонился баронету. Он чертовски устал и был рад окончанию этой восьмидесятимильной поездки. Дождь так и не прекращался.

В офисе каменоломни Моро не было. Слуга, стоявший в дверях дома, от которого начиналась спиралеобразная дорога в город, покачал головой:

— Хозяина нет дома. Он уехал.

— Посмотрим, — мрачно ответил капитан Джинкс. — Сержант МакНаб!

— Сэр?

— Возьмите четырех человек. Поставьте часовых у каждой двери. Обыщите весь дом. Вы должны помнить описание, данное вам мистером Хоаром.

— Сэр!

Один из солдат не смог сдержать смешка. Сержант МакНаб повернулся к нему:

— Молчать! Два наряда на работы в конюшне!

Остальная часть морпехов осторожно спускалась по спиралеобразной дороге вслед за Хоаром и своим капитаном мимо заставы. Они посмеивались при виде раздраженного сборщика дорожной пошлины на пути в город.

Колонна всадников проезжала мимо парадной двери дома миссис Грейвз, где горничная Агнесса неистово размахивала руками.

— Она отправилась на берег присматривать за мистером Морроу! — кричала она. — Она мне сказала передать вам, что вы найдете его у Портланд-Билла, где вы с ней дрались с его людьми.

Джинкс приказал перейти в галоп, но когда они сошли с мостовой на прибрежную гальку, отряд был вынужден замедлить ход, так как сначала одна, а затем другая лошадь захромали, став жертвами предательских камней.

— Не сама охота вредит лошади, а подобная этой дорога, — заметил вскользь капитан Джинкс.

Обогнув выступ одного из утесов, передовые всадники увидели одинокого Моро, пытавшегося столкнуть в воду шлюпку. Это могла быть та самая шлюпка, за которой Элеонора Грейвз пряталась тогда от нападавших на нее бродяг. Дул порывистый восточный ветер, облаков на небе было значительно больше, чем в том случае. Примерно в четверти мили от берега, почти касаясь внешней кромки бурунов, лежала в дрейфе «Мари-Клер» с обстененным фоком. Хоар передал ордер Джинксу. Пусть теперь он надрывается.

Джинкс перестроил своих людей. В это время внезапный шквал с дождем повлек «Мари-Клер» по направлению к берегу.

— Эдуард Моро, известный также под именем Эдварда Морроу, — закричал Джинкс, — у меня ордер на ваш арест по обвинению в измене! Приблизьтесь и сдавайтесь!

Он жестом приказал своим людям рассредоточиться и прицелиться.

— Будь я проклят, если сдамся! — проревел Моро.

— Сдавайтесь, или мы откроем огонь!

Моро продолжал толкать шлюпку. Приближающийся дождевой шквал как занавесом скрыл шхуну «Мари-Клер» и, достигнув линии солдат, намочил затравочный порох в их штуцерах.

— Огонь! — скомандовал капитан Джинкс.

Два штуцера выстрелили, три дали осечку. Хоар спешился и устало побрел по гальке в сторону Моро, подворачивая ногу чуть ли не каждом шагу.

— Тебе не пробиться через полосу прибоя, глупец, — прошептал он метису, прекрасно осознавая, что его слова не будут слышны дальше нескольких дюймов от его рта.

Моро не оборачивался. Ему, наконец, удалось стянуть на воду шлюпку. Он толкал ее, пока не зашел по колено в воду, затем рывком закинул себя в шлюпку и вложил весла в уключины. Он начал грести, поглядывая через плечо каждые несколько гребков, проверяя, на правильном ли он курсе. Канадец орудовал веслами не хуже любого спасателя береговой охраны.

Хоар увидел вдали, как двое человек спустились по борту шхуны в небольшой ялик и отвалили, буксируя за собой легкий линь. Они были еще за пределами бурунов.

Хоар полез в глубокий карман за своим пистолетом, надеясь, что он не промок. Используя левую руку как подставку, он тщательно прицелился в гребцов и выстрелил. Куда он попал, Хоар не заметил. Он вытащил второй пистолет и, задержав дыхание, нажал на спусковой крючок. Оружие зашипело, дернулось, и пуля попала в гребень волны. Делая очередной гребок, Моро мрачно ощерился на Хоара.

Сзади послышалось лошадиное ржание, и пущенный из пращи камень ударил в волну рядом с плечом Моро. Обернувшись, Хоар увидел Элеонору Грейвз на невысоком утесе, сидевшую верхом на неоседланном пони. Ее мокрые волосы переплетались с косматой гривой лошадки. Она заряжала в пращу следующий камень.

Второй камень выбил одну из правых уключин и Моро правым веслом лишь черканул по гребню волны. Шлюпку развернуло и поставило лагом к волне как раз тогда, когда она находилась в ее подошве. Вода хлынула внутрь и шлюпка накренилась в подветренную сторону.

Моро свалился за борт в пенящуюся воду. Там было достаточно глубоко, и его голова исчезла. Когда он вынырнул, он попытался схватиться за борт шлюпки, но промахнулся буквально на волосок. Ветер стал относить шлюпку, и Моро отчаянно пытался догнать ее, отставая все время на дюйм-другой.            

В голове Хоара крутились картины обожженных и изувеченных моряков «Вантиджа», он вспоминал моряков «Сципиона» и других кораблей, которые были уничтожены Моро и его подручными. «Да будь я проклят, если позволю ему мирно утонуть». Он сбросил башмаки и вошел в воду, пока она не достигла его пояса. Обмотав шнур своего ножа вокруг запястья, он нырнул в волну, забыв о шляпе, которую тут же унесло порывом ветра. Нож волочился за ним, не мешая ему в полной мере использовать всю силу своих рук.

Моро, стремясь доплыть до своей шхуны, не замечал Хоара до тех пор, пока тот не схватил его за одежду. Хоар влез на спину Моро и нагнул его голову лицом в воду.

 Моро вывернулся из рук Хоара, схватил того за уши и впился зубами в его нос. Хоар освободил свои руки, подтянул шнуром болтающийся нож и ударил им Моро. Он почувствовал, что нож проник в мягкую часть средней части туловища противника.

Рот Моро раскрылся со всхлипом, освободив нос Хоара, и хлебнул морской воды. Хоар потряс головой, провернул нож в теле Моро, вытащил его и еще раз ударил. Моро опрокинулся навзничь, его широко открытые глаза уставились на Хоара. Метис издал сдавленный крик, извергнув фонтан кровавой воды прямо в лицо Хоару. Офицер выпустил из рук нож, схватил Моро за его жесткие черные волосы и погрузил его голову глубже в воду. Моро захлебнулся, пустил несколько пузырей и умер — от ран или удушья, Хоар не знал и знать не хотел.

Шлюпка медленно раскачивалась на волне, почти на расстоянии вытянутой руки, словно искушая его злобной насмешкой. Хоар крепче схватил волосы Моро одной рукой, лег на спину и поплыл к берегу, буксируя поверженного врага через волны прибоя.

Вдали, за линией бурунов, «Мари-Клер» приняла обратно своих людей с ялика. Еще до того, как Хоар выбрался на берег, шхуна была уже на ходу под зарифленными фоком и гротом. Она легла на курс в сторону Франции.

Элеонора Грейвз спешилась и сбежала с утеса по тропинке, чтобы взглянуть вблизи на Хоара, который тяжело дышал над трупом противника. С его поврежденного носа струилась кровь.

— Отличная работа, — произнесла она. — Я бы покалечила его и передала в руки флотских, но иметь еще одну смерть на своей совести не хотела бы. Одной — того Дюга, главаря напавших — вполне достаточно.

— Вы не убили Дюга, — прошептал Хоар. — Кто-то удушил его.

Ее глаза заблестели:

— В таком случае, я убила бы Морроу без сожаления после того, что он сделал. Он явился в мой дом уже после вашего отъезда. Он оглушил беднягу Тома, ворвался ко мне и угрожал убить Тома и Агнессу, если я не передам ему бумаги Саймона. Мне пришлось это сделать. Он пролистал те бумаги, но не нашел ничего. Он что, полагал, что я отдам ему все без сопротивления? До насилия дело не дошло, так как один из его людей ворвался и предупредил его о вашем прибытии, так что он удалился, не причинив нам вреда. А я последовала за ним на моей Рози… Заберите его отсюда, и передайте мои наилучшие пожелания Флоту.

Она отвернулась и направилась по крутой тропинке к поджидающей ее пони Рози. Хоар с помощью одного из морских пехотинцев погрузил тело на запасную лошадь.