Подвиг „Славы"

етом 1915 года немцы наступали по побережью Балтики на территории нынешней Советской Латвии, подошли к начальным, южным излучинам Рижского залива и… остановились. До сих пор их Балтийский флот, свободно черпавший крупные силы из Атлантического океана и Северного моря, оказывал сухопутным войскам сильную поддержку, помогал им осуществлять наступательные операции. Теперь же войскам предстояло двигаться по берегу Рижского залива, Войти в него германские корабли могли только через узкий Ирбенский пролив. Но хозяевами закрытого Рижского залива были корабли русского Балтийского флота. Они перегородили входные форватеры минными полями и бдительно их охраняли.

Командование германских сухопутных войск не переставало взывать о помощи к своим военно-морским силам. Шифрованные немецкие радиограммы, которыми обменивались армия и флот, наполняли эфир, перехватывались русской разведкой и… легко переводились на язык открытых сообщений.

Немцы не знали одного очень важного факта. В самом начале войны в Балтийском море выбросился на камни и был захвачен русскими моряками германский крейсер «Магдебург». Командир крейсера постарался скрыть от русских моряков самую важную военную тайну – секретный шифр, с помощью которого составляются и читаются секретные военные радиопередачи. Для этой цели он просто выбросил его за борт, привязав к нему надежный груз.

Не найдя шифра на захваченном корабле, русские моряки догадались, где его нужно искать. Отважные и умелые военные водолазы отправились на дно моря, обшарили его вокруг крейсера и добыли для родины то, что зачастую оказывается важнее крупной победы,- ключ к секретному языку врага. Вот почему командование русского флота примерно с середины лета знало, что вот-вот немцы попытаются крупными силами прорваться через Ирбенский пролив и вытеснить русские корабли из Рижского залива. Надо было подготовить достойную встречу.

Крупные русские корабли базировались на порты Финского залива. Пройти в Рижский залив через северный проход – Моон-Зундский пролив- они не могли: этот пролив отличался мелководьем и был непроходим для крупных кораблей с большой осадкой. Значит, надо было идти окружным путем, огибать острова, запирающие Рижский залив, и проходить через Ирбенский пролив. Кроме того, послать большие силы, если бы даже им удалось пройти незамеченными, было нельзя, так как Финский залив и подходы к Петрограду остались бы без защиты. Поэтому приходилось больше полагаться на минные заграждения Ирбенского пролива и бдительность прикрывающих его миноносцев и других малых боевых кораблей во главе с уже знаменитым «Новиком». И только один линейный корабль «Слава», насчитывавший к тому времени 12 лет службы в родном флоте, был направлен на помощь защитникам Рижского залива. «Слава» незаметно для немцев прошла сквозь извилины пролива, через частоколы минных заграждений, не задев ни одной мины, и ее 4 могучих орудия калибром 305 миллиметров и вспомогательная артиллерия основательно усилили собой оборону пролива.

Прошло несколько дней. В ночь на 26 июля русская разведка предупредила защитников залива о приближении к проливу мощной немецкой эскадры. 7 линейных кораблей (додредноутного типа), 10 крейсеров и много кораблей других классов бросили немцы против обороны пролива, чтобы быстро и наверняка смять ее. При этом немцы не знали, что в заливе находится «Слава», и считали свое превосходство в силах еще большим, чем оно было на самом деле.

С раннего утра отряды немецких тральщиков под защитой легкого крейсера и большого числа миноносцев начали расчищать проходы для своих главных сил. Русские корабли открыли энергичный и меткий огонь, их снаряды заставляли вражеские тральщики сбиваться с курсов, панически метаться среди минных заграждений. Вскоре один из германских миноносцев наскочил на мину и тут же затонул. Тем временем к залпам артиллерии русских кораблей присоединились бомбы наших гидросамолетов.

Вот уже больше часа длится бой, и немцы не могут продвинуться сквозь неприступные «ворота» пролива. И вдруг новый сильный взрыв поднял водяной столб, на этот раз над легким крейсером – вожак миноносцев, прикрывающих тральщики, подорвался на мине. С пробоиной в корпусе крейсеру уже не до прорыва. Его командир отзывает тральщики с минных полей и уходит вместе со всей флотилией в юго-западном направлении.

Но немцы не отказались от прорыва. После первой неудачной попытки они решили направить в пролив свои основные силы, такие мощные и многочисленные, чтобы русские не могли далее надеяться на сколько-нибудь длительное и успешное сопротивление. И вскоре вахтенные на марсах русских дозорных кораблей увидели на западном горизонте очертания вражеских кораблей. Снова впереди тральщики и миноносцы, но место одного легкого крейсера заняли грузные силуэты двух линейных кораблей, сопровождаемых тремя крейсерами. Вся эта грозная сила шла против двух канонерских лодок и миноносцев.

Грохот орудийных залпов далеко разнесся по заливу. Вместе с радиотелеграфом он донес до «Славы» призыв о помощи. На полной скорости понесся русский линейный корабль к проливу. Он подоспел во-время и – один против пяти крупных кораблей – открыл огонь из своих орудий. Уже в начале боя он потопил один и подбил другой миноносец противника.

Проходили часы, приближался вечер, а неравный бой все продолжался, и немецкая «армада» не могла продвинуться вперед, не могла решить своей задачи. Еще несколько метких залпов «Славы» – и немцы поняли, что и на этот раз им пройти в залив не удастся. По сигналу флагмана весь отряд германских кораблей повернул и снова исчез за чертой горизонта в западном направлении.

***

Русские моряки понимали, что враг не откажется от столь необходимого для него вторжения в Рижский залив, что следует ожидать нового натиска.

И действительно, через несколько дней рано утром на горизонте снова показались многочисленные дымы. На этот раз к проливу шла еще более сильная эскадра – два дредноута, 4 легких крейсера, 32 миноносца и большое количество тральщиков. Двенадцать орудий калибром 281 миллиметр составляли основное вооружение каждого дредноута. Эти орудия были много дальнобойнее артиллерии «Славы». Казалось, не могло быть и речи о каком-нибудь сопротивлении старого линейного корабля такой огромной силе. Но командир «Славы» повел свой корабль на врага и первым делом разметал немецкие тральщики, заставил их прекратить траление и уйти из пролива. Тогда в бой вступили немецкие дредноуты. Они: открыли по «Славе» огонь из орудий главного калибра и при этом сами держались на такой дистанции, что менее дальнобойные орудия «Славы» не могли их достать. Немцы были уверены в легкой победе, и когда «Слава» стала быстро отходить за пределы досягаемости вражеских пушек, они решили, что старый линейный корабль предпочел отступить, чтобы не быть сразу же уничтоженным. Но вот «Слава» вышла из-под огня противника и остановилась. Раздается необычная, странная команда, и открываются кингстоны в отсеках правого борта для впуска забортной воды. Корабль получает крен на правый борт, стволы его орудий, направленные на врага, как бы вскидываются кверху. Теперь у них увеличивается «угол возвышения» – то, что сообщает артиллерийским орудиям добавочную дальнобойность. Теперь снаряды «Славы» полетят намного дальше обычной предельной дистанции. И тогда накренившийся корабль снова развивает свою наибольшую скорость, но уже не отдаляется от противника, а неожиданно для изумленных немцев смело сближается с ними. Беспрерывно ведут огонь башни «Славы», тяжелые снаряды на этот раз пролетают невероятное для противника расстояние и накрывают немцев. Преимущество неуязвимости оказалось для немцев потерянным, а удары «Славы», меткие и сильные, грозили серьезными потерями. Немецкие корабли в третий раз отказались от прорыва в Рижский залив и быстро удалились в южном направлении. Так совершили свой подвиг моряки «Славы», так они показали вместе с образцами мужества, твердости и преданности родине еще и образец отличного владения техникой корабля, что дало им возможность по сути дела открыть совершенно новое средство увеличения боевой мощи своей артиллерии.

Этот случай произошел больше 30 лет назад и хорошо всем известен. Это, однако, не помешало продажной американской прессе в 1945 году в одном из своих популярных технических журналов поместить заметку о возможности увеличения дальнобойности корабельных орудий путем создания искусственного крена как о новом предложении.

Бегство „Гебена"

В самом начале первой мировой войны многочисленные корабли английского и французского флотов, в течение нескольких дней наблюдая в Средиземном море за германским линейным крейсером «Гебен», в то время самым сильным и быстроходным кораблем этого класса, и легким крейсером «Бреслау», умышленно дали им возможность ускользнуть в Турцию.

В ночь на 29 октября 1914 г. Турция предательски напала на Россию и начала военные действия на Черном море. «Гебен» и «Бреслау» вышли на черноморские просторы. Вражеское командование возлагало на эти корабли большие надежды.

В состав нашего Черноморского флота в то время входили старые тихоходные линейные корабли с немногочисленной и недостаточно дальнобойной артиллерией, но с хорошо подготовленными артиллеристами, которые отлично владели порученной им боевой техникой. Поэтому при всех схватках с русскими кораблями после первых же залпов «Гебену» приходилось выходить из боя. Так было 18 ноября 1914 года, когда «Гебен» не выдержал поединка с русским линейным кораблем «Евстафий», получив серьезные повреждения и потеряв много людей. Так было и 3 апреля 1915 года, при встрече с русскими кораблями недалеко от Севастополя. Так было и 10 мая того же года, когда в бою у Босфора «Гебен» получил серьезные повреждения.

Но вот в начале 1916 года в свои первые боевые походы вышли только недавно вступившие в строй новые русские линейные корабли «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина». Встреча с такими противниками вовсе не улыбалась немцам. И все же «Гебену» не удалось избежать ее. Как это случилось?

На расстоянии 100-120 миль от входа в пролив Босфор, на южном берегу Черного моря расположен район, снабжающий углем столицу Турции. Вывозить уголь приходилось морем через порт Зунгулдак, так как сухопутных дорог, соединяющих район со Стамбулом, не было. В мирное время турки пользовались и привозным – главным образом английским – углем. Но как только Турция вступила в войну и началась блокада Дарданелл со стороны Эгейского моря, приток иностранного угля прекратился, запасы мирного времени быстро истощились, и Зунгулдак остался единственным источником топлива. Вот почему морской путь между Босфором и портом Зунгулдак с самого начала войны стал для турок важнейшей артерией. По этой артерии днем и иочью на десятках пароходов, сотнях парусников, на всем, что могло -проплыть расстояние в 100 миль с грузом в несколько тонн, непрерывно перегонялось топливо.

Прекратить или намного уменьшить подвоз угля к району Стамбула- вот боевая задача, поставленная русским командованием перед Черноморским флотом еще в самом начале военных действий.

И эта задача очень успешно решалась русскими моряками. Только -за первый год войны на Черном море было потоплено 58 пароходов и несчетное число парусников, перевозивших уголь. Тогда туркам пришлось бросить на охрану угольных судов свои боевые корабли – сначала миноносцы, затем крейсера, в том числе и «Бреслау». Но и это не помогло.

Почти каждый день русские миноносцы по прежнему уничтожали последние пароходы и парусники, захватывали десятки рыболовных судов. Угольная блокада уже душила турок. И тогда немцы и турки решились на крайнюю меру – послать в море для прикрытия возвращающихся из Зунгулдака судов с углем свой сильнейший боевой корабль – «Гебен».

Утром 7 января из Босфора в Зунгулдак вышел угольный транспорт «Кармен». Его сопровождали турецкие эсминцы. С наступлением темноты эсминцы повернули на обратный курс, оставив транспорт бе amp; охраны: ведь Зунгулдак уже совсем близко, а ночная тьма хорошо скрывает судно от русских блокадных кораблей.

Под вечер вслед за «Кармен» из Босфора вышел и «Гебен» с расчетом прибыть в Зунгулдак к утру следующего дня и принять под свою- охрану возвращавшийся транспорт «Кармен». Но утром, когда «Гебен» прибыл на место, оказалось, что «Кармен» сюда еще не приходила.. И тут же радио принесло командиру «Гебена» плохую весть: ночью русские миноносцы наш,пи транспорт и потопили его.

Пришлось «Гебену» возвращаться на запад, в Босфор.

От подобранных и взятых в плен моряков с «Кармен» русские- узнали, что вслед за транспортом должен выйти из Босфора и «Гебен». Миноносцы тут же взяли курс на Босфор, чтобы выследить, подкараулить линейный крейсер, послужить для него приманкой и навести его на новый и сильный русский линейный корабль «Императрица Екатерина».

Это им удалось. «Гебен», заметив русские миноносцы, дал полный ход и погнался, как ему казалось, за верной добычей. Миноносцы отходили на северо-запад. Там крейсировала «Императрица Екатерина».

«Гебен» мчался вперед уже около часа, как вдруг на горизонте (на северо-северо-западе) показался густой, черный дым. Это была «Императрица Екатерина», которая уже с дистанции в 110 кабельтовов- (20 километров) открыла меткий огонь, легла на контр-курс и полным ходом пошла навстречу германскому кораблю. Скоро снаряды «Екатерины» градом осколков обрушились на палубу «Гебена».

Немцы не стали ждать неизбежного разгрома при сближении на встречных курсах; они повернули в сторону Босфора, снова развили полную скорость и начали отвечать огнем своего главного калибра. Вслед за «Гебеном» повернула и «Екатерина». Теперь бой шел на параллельных курсах, попрежнему на большой дистанции. «Гебен» напрягал всю мощь своих машин, чтобы увеличить дистанцию, поскорее уйти из-под разящих ударов артиллерии русского линейного корабля.

Но и «Екатерина» развила огромную по тому времени скорость в 21 узел, и немцам очень трудно доставался выигрыш каждого кабельтова. Наконец, дистанция увеличилась до 23 километров (125 кабельтовов) и продолжала расти. «Императрица Екатерина» послала в убегавшего, израненного противника свой последний мощный залп и прекратила преследование, а «Гебен» все мчался на запад, чтобы поскорее укрыться в извилинах спасительного Босфора от новой и грозной силы русского флота на Черном море.

Ютландский бой

28 линкоров, 9 линейных крейсеров, 8 тяжелых и 26 легких крейсеров и 79 миноносцев вывели англичане в Северное море. Что же так встревожило английское адмиралтейство? Почему чуть ли не все силы английского флота были одновременно брошены в одном направлении, к северо-западным берегам Ютландского полуострова?

Когда в начале войны русские захватили германский крейсер «Магдебург» они сняли копию с найденного секретного шифра для радиопередач и передали ее англичанам. Поэтому английская разведка перехватывала и легко расшифровывала секретные радиопереговоры между германскими кораблями и морскими базами. Днем 30 мая 1910 г. был перехвачен приказ германского вице-адмирала Хиппера: в 20 часов флоту выйти в море на север к проливу Скагеррак, к южным берегам Норвегии.

Донесение разведки об этом приказе и вызвало посылку английского флота на восток наперерез немцам в тот район Северного моря, где ожидалась встреча с кораблями Хиппера.

В эскадру Хиппера входило только пять линейных крейсеров, подкрепленных легкими крейсерами и миноносцами. Сзади же, отстав на 50 миль, шел со всеми германскими силами адмирал Шеер. Его план заключался в следующем: корабли Хиппера должны были послужить приманкой для части английского флота. Они должны были встретить англичан, связать их боем и навести на свои главные силы. Соединившиеся части германского флота окажутся сильнее и быстро уничтожат противника, прежде чем подоспеют английские главные силы. Всего немцы вывели в море 16 линейных кораблей, 5 линейных крейсеров,

6 линейных кораблей устаревшего типа, построенных до появления «Дредноута», 11 легких крейсеров и 61 эскадренный миноносец.

Англичане ничего не знали о замысле Шеера. По донесениям разведки они считали, что главные силы германского флота не вышли в море. Как и Шеер, Джеллико решил завлечь немцев в ловушку. Он послал вперед эскадру Битти, с тем чтобы тот, встретив корабли Хиппера„ завязал с ними бой и завлек их на главные силы англичан. Вышло так,, что обе стороны не ожидали встречи с главными силами противника. Но немцы боялись такой встречи – у них не было достаточно сил,, чтобы выдержать бой с «Большим флотом» англичан.

Поздно вечером 30 мая в Северном море было большое оживление. С северо-запада к берегам Ютландского полуострова спешили корабли Битти. Они шли двумя линиями: впереди линейные крейсера под непосредственным командованием Битти, сзади в нескольких милях – линейные корабли под командованием контр-адмирала Томаса. Впереди обеих боевых линий шли разведчики – легкие быстроходные крейсера, а фланги охранялись флотилиями эскадренных миноносцев.

Недалеко от берегов Англии, в заранее намеченной точке в море„ встретились корабли, вышедшие из Скапа-Флоу, Инвергордона и Крамарти, и соединились в одну большую эскадру под командой адмирала Джеллико. Отсюда они направились вслед за Битти. С юга навстречу англичанам шли корабли Хиппера, а еще южнее за ними двигался Шеер с главными германскими силами. Всю ночь и утро следующего дня, 31 мая, все эти корабли продолжали свой путь по направлению к мысу Скагеррак, как бы стремясь к одной точке Северного моря.

Не встретив немцев, после полудня Битти хотел было уже повернуть на север к главным силам. Но в этот момент, около 14 часов, с английского легкого крейсера «Галатея» заметили на горизонте густой и неподвижный столб чгрного дыма. Вскоре наблюдатели с «Галатеи» увидели остановившийся и неистово дымивший мирный датский грузовой пароход «У-Фиорд». Два германских эсминца, тоже издалека завидев черный дым «У-Фиорда», нагнали пароход и остановили его. С «Галатеи» открыли огонь по германским эсминцам, а радио корабля послало Битти через эфир весть о приближении линейных крейсеров Хиппера.

Через 9 минут германский легкий крейсер «Эльбинг», шедший в передовом дозоре, донес Хипперу: «Вижу на северо-западе неприятель ские корабли». Около 14 часов 30 минут дня обе передовые эскадры пошли навстречу друг другу и начали знаменитый Ютландский бой.

Больше часа сходились противники – линейные крейсера обеих сторон. В это время перестрелку вели их боевые разведчики – легкие крейсера. И только в 15 часов 48 минут, почти одновременно и на полном ходу, шесть английских и пять германских линейных крейсеров открыли огонь из орудий главного калибра.

Почему же только шесть английских линейных крейсеров приняло участие в бою? Где были в это время четыре мощных линейных корабля, входивших в эскадру Битти? Оказалось, что они настолько отстали, что не могли помочь своему флагману. Плохая связь и неслаженность между частями эскадры Битти привели к тому, что в решительный момент силы английского авангарда оказались разрозненными. Но Битти не особенно горевал об этом. Он считал себя сильнее немцев и стремился нанести им поражение без чьей-либо помощи.

По скорости хода, калибру и дальнобойности главной артиллерии германские корабли уступали английским. Казалось, что все шансы для победы на стороне Битти.

Завидев англичан, Хиппер повернул свои корабли и начал уходить в том направлении, откуда должны были появиться главные силы немцев – линейные корабли Шеера. В погоне за ускользающим противником Битти немедленно последовал за германскими кораблями, не дожидаясь своих четырех линкоров.

Бой разделился на несколько артиллерийских поединков между кораблями-противниками. Совсем неожиданно англичане стали нести чувствительные потери. Английские линейные крейсера плохо выдерживали удары тяжелой артиллерии противника. Снаряды легко пробивали на расстоянии 9-16 километров их бортовую, башенную и палубную броню. Через 17 минут боя пошел ко дну английский линейный крейсер «Индефатигебл». Еще через 20 минут второй английский линейный крейсер «Куин Мэри» также кончил свою боевую жизнь.

Вскоре после гибели «Индефатигебл» вступили в бой подоспевшие четыре линейных корабля Битти. Это были еще более мощные корабли, чем линейные крейсера. Они были вооружены орудиями калибра 381 миллиметр.

Почему же англичане несли такие потери?

Английские корабли на западном горизонте выделялись четко, ясно, а германские корабли на восточном горизонте были прикрыты легкой мглой. Поэтому за первый период боя в английские корабли попало вдвое больше снарядов, чем в германские. Но самая главная причина английских потерь скрывалась в устройстве кораблей: они были недостаточно защищены от разрушительного и зажигательного действия снарядов. На них не было достаточно толстой брони, не было продумано расположение переборок, водонепроницаемых отсеков. Поэтому огонь и вода распространялись по кораблю, взрывались боеприпасы. Корабли оказались недостаточно живучими.

Пока шел бой между большими кораблями, пока легкие крейсера в боевой разведке сражались, следя за маневрами противников, между линиями сталкивались во встречных атаках и расходились отряды эскадренных миноносцев. Эти быстрые и малозаметные корабли налетали на боевые линии больших кораблей и стремительно уходили. Миноносцам обеих сторон в дневных атаках не удавалось потопить ни одного большого боевого корабля. След торпеды на воде выдавал ее направление, и корабли «отворачивали», увертываясь от подводного удара. И все же эти малые, как будто слабые корабли оказывали огромную помощь линейным силам. Их атаки заставляли большие корабли часто менять курс и скорость. Этим сбивалась наводка орудий, снижались меткость и скорость стрельбы. Поэтому в самые опасные, критические минуты боя обе стороны бросали на противника флотилии миноносцев и получали передышку для выполнения маневра.

Кончался второй час Ютландского боя. Несмотря на потерю двух кораблей, Битти по прежнему решительно наступал. Уже 45 минут шло сражение между линейными крейсерами – немцы уходили, англичане преследовали их, снаряды все чаще и чаще накрывали германские корабли. И вдруг с передового разведчика английской эскадры, с крейсера «Саутгемптон», пришло тревожное донесение: «Спешно. Вне очереди. Вижу неприятельский линейный флот, пеленг примерно юго- восток, курс противника – север». Это приближались главные силы германского «флота открытого моря» под командой адмирала Шеера.

Картина боя резко изменилась. Английские линейные крейсера повернули последовательно один за другим обратно. Длинная линия кораблей Шеера на полном ходу повернула на запад, чтобы отрезать эскадре Битти путь к отступлению. Битти энергично отстреливался, его корабли на полном ходу мчались вперед, на север, чтобы во-время вырваться из угрожающей им петли. Их боевые помощники – легкие крейсера – под огнем тяжелых орудий германских кораблей зорко следили за движениями и маневрами противника, а стремительные эскадренные миноносцы снова бросились в атаку на преследователей. Эта атака помогла кораблям Битти, уже порядком поврежденным, без особых потерь выполнить поворот на север. Теперь надо было завлечь немцев на английские главные силы.

А с северо-запада уже приближались корабли Джеллико – основные силы англичан.

24 линейных корабля выстроились в шесть кильватерных колонн по четыре корабля в каждой. Каждая кильватерная колонна – отдельная эскадра линейных кораблей. Вокруг – прикрытие из 39 быстрых эскадренных миноносцев, а далеко впереди и на флангах – тяжелые и легкие крейсера. Но это были еще не все корабли Джеллико. В 25 милях к востоку от главных его сил, еще ближе к Битти и немцам, полным ходом шла на юг эскадра адмирала Худа из трех линейных крейсеров под охраной крейсеров и эскадренных миноносцев. Эта эскадра для разведки шла впереди Джеллико и в этот момент находилась восточнее места боя. Радио принесло Худу приказ Джеллико о присоединении к главным силам.

Вся эта морская сила быстро приближалась к месту боя. Уходящий от немцев Битти знал, что скоро роли снова переменятся, а пока что он завлекал флот адмирала Шеера поближе к Джеллико, подальше от германских баз. К этому времени освещение на море переменилось в пользу англичан и их артиллеристы все чаще и чаще начали наносить кораблям Хиппера тяжелые повреждения.

Погоня продолжалась. Немцы были уверены в победе над кораблями Битти и не подозревали о надвигающейся с севера опасности. Только в 17 часов один из германских крейсеров, попавший под огонь кораблей Худа, первый радировал Шееру о приближении нового сильного противника, а в 17 часов 45 минут передовые крейсера Джеллико открыли огонь по головным крейсерам Шеера. Так встретились главные силы противников.

Снова решительный перевес оказался на стороне англичан, но медленное развертывание кораблей Джеллико и путаница в передвижениях отдельных частей английского флота позволили немцам приспособиться к обстановке и пристреляться к противнику. Вскоре, через полчаса после встречи главных сил, погиб третий английский большой корабль, броненосный крейсер «Дифенс» водоизмещением 14 600 тонн, а другой броненосный крейсер «Уорриор» был тяжело поврежден и вышел из боя. Вместе с этими двумя крейсерами был выведен из строя и линкор «Уорспайт». А еще через несколько минут английский крейсер «Инвинсибл» взорвался, переломился надвое и пошел ко дну. На «Дифенс» погибли контр-адмирал Арбетнот и вся команда, на «Инвинсибл» – контр-адмирал Худ, а из команды спаслось только шесть человек.

Бой разгорался. Огненные вспышки выстрелов охватывали горизонт на огромном пространстве. Но Шеер еще не знал, что встретился со всем «Большим флотом» англичан. В 18 часов 25 минут германские эсминцы подобрали англичан с потопленного корабля. Пленных опросили, и тогда только Шеер узнал, с какими силами придется сражаться. Немедленно германским кораблям был передан сигнал повернуть «все вдруг» на 16 румбов. Каждый корабль должен был повернуть на своем месте в боевой линии; передовой корабль становился концевым, а концевой – передовым.

К этому времени английские артиллеристы уже пристрелялись но германским кораблям. Оказавшиеся при повороте в хвосте линейные крейсера «Зейдлиц», «Дерфлингер» и «Лютцов» испытали ряд сильных ударов, причинивших этим кораблям большие разрушения. В результате полученных повреждений крейсер «Лютцов» полностью потерял боеспособность. Ночью он потонул.

До наступления темноты осталось два часа. Вся тактика немцев во второй половине сражения сводилась к тому, чтобы не принимать боя, протянуть до ночи и с возможно меньшими потерями ускользнуть.

Карта Ютландского боя

Медлительная осторожность английского адмирала помогла Шееру. Внезапными поворотами «все вдруг» своих кораблей он сбивал огонь англичан и спасал свои силы от разгрома. Непрерывные торпедные атаки германских эскадренных миноносцев заставили англичан отворачивать и обеспечивали передышку большим кораблям. Так в коротких боевых схватках и передышках прошли последние светлые часы дня 31 мая. Наступил вечер, затем ночь, и Шееру удалось увести свои сильно поврежденные корабли на германские базы.

Цифры Ютландского боя очень выразительны. С обеих сторон в нем участвовало 249 боевых кораблей, в том числе 44 линейных корабля и 14 линейных крейсеров. Бой велся на огромных дистанциях- до 16-18 километров. Противники выпустили более 8 ООО тяжелых снарядов калибра от 280 до 380 миллиметров. В среднем такой снаряд весил примерно 600 килограммов. Таким образом, за шесть часов боя орудия выбросили около 5 миллионов килограммов стали и взрывчатых веществ – почти по миллиону в час. Но на каждые 100 выстрелов приходилось всего два-три попадания, и было выведено из строя очень немного судов: англичане потеряли три линейных и три броненосных крейсера, а немцы – один старый и небольшой линейный корабль додредноутного типа, один линейный крейсер и четыре легких крейсера. Кроме того, обе стороны потеряли несколько эскадренных миноносцев.

Военные историки и писатели западных стран называли Ютландский бой величайшим из морских сражений всех времен. На самом же деле это сражение заслуживает такого названия лишь по количеству столкнувшихся морских сил и по мощи их вооружения.

Ютландский бой не имел того значения, которое ему приписывали, потому, что ни одна из сторон не добилась решительной победы. Английский флот, обладавший огромным преимуществом в силах, в самой благоприятной боевой обстановке не сумел решить своей задачи – разгромить, уничтожить главные силы противника. Кроме того, крупные недостатки в устройстве линейных и броненосных крейсеров привели к тому, что англичане понесли большие потери, чем немцы. Германский флот, который в начале боя обладал большим превосходством в силах над эскадрой Битти, также не решил своей задачи – уничтожить завлеченную в ловушку часть английского флота.

Историческая операция

25 октября 1917 года крейсер «Аврора» громом своих пушек, направленных на Зимний дворец в Петрограде, возвестил начало новой эры – эры Великой социалистической революции.

Под руководством Ленина и Сталина рабочий класс сверг власть капиталистов и помещиков и установил свою, советскую власть – власть рабочих и крестьян.

Октябрьская революция расколола весь мир на две системы – сиг стему капитализма и систему социализма. Вот почему русские помещики и капиталисты, а также империалисты Англии, Франции, США и Японии вступили в жестокую борьбу против молодой Советской республики. Кроме открытой войны белогвардейцы и иностранные интервенты стали засылать; на нашу территорию своих агентов для организации заговоров и диверсий. Примером одного из таких заговоров явился мятеж на форту «Красная горка».

В ночь на 13 июня 1919 года комендант форта «Красная горка» вместе с другими предателями разоружили и арестовали застигнутых врасплох спящих бойцов-коммунистов и перешли на сторону наступавших из Эстонии белогвардейцев Юденича. Сильный форт, вооруженный двумя батареями дальнобойных морских орудий калибром 305 миллиметров, одной батареей крепостных орудий калибром 254 миллиметра и другими, менее крупными орудиями, неожиданно выпал из оборонительной системы Петрограда и в то же время усилил собою артиллерийскую мощь наступавшего противника. Таким же предательским способом вслед за «Красной горкой» был захвачен врагом форт «Серая лошадь» с менее мощной, но все же достаточно сильной артиллерией.

В самом Петрограде и в тылу наших войск, в учреждениях и в некоторых штабах орудовали предатели, диверсанты и шпионы, ¦ состоявшие на службе у иностранных разведок. Они пытались расстроить, подорвать оборону Петрограда, облегчить врагам наотупленце и в решительный момент организовать переворот и захват власти в самом городе.

Тяжелые дни переживала наша Родина. То с одной, то с другой стороны важнейшим жизненным центрам молодой Советской республики угрожали белогвардейские орды и экспедиционные силы. интервентов.

На самые опасные, решающие для революции фронты великий Ленин посылал своего верного соратника товарища Сталина. Еще так недавно, в летние дни 1918 года, товарищ Сталин, возглавив оборону Царицына, остановил и затем разгромил уже было нависшие над городом полчища атамана Краснова, заставил их далеко откатиться от волжской твердыни страны Советов. Теперь во что бы то ни стало нужно было дать отпор врагу на северо-западе, отодвинуть, оттеснить его от Петрограда. И снова товарищ Сталин на самом решающем боевом посту – там, где революции и родине угрожала наибольшая опасность.

Прибыв в Петроград, товарищ Сталин провел огромную организационную работу в городе, в прифронтовых учреждениях, в частях войск и на кораблях флота. Было налажено снабжение фронта и кораблей, разгромлены центры предательства и шпионажа в тыловых учреждениях и в самом Петрограде, организовывались новые, высоко боеспособные части. Товарищ Сталин вдохновил защитников красного Питера на новые подвиги, внушил им уверенность в конечной победе.

Враги на фронте и в тылу скоро ощутили результаты его грандиозной работы: все сильнее становилось сопротивление наших частей, все чаще и.успешнее переходили они в контратаки, все труднее и труднее было предателям и шпионам делать свое грязное дело в тылу наших войск и в Петрограде. Все это и заставило белогвардейцев, при непосредственной помощи англичан, ускорить организацию предательских захватов кронштадтских фортов. Но, кроме «Красной горки» и «Серой лошади», нигде планы врагов успеха не имели. Все остальные форты Кронштадта продолжали стойко и уверенно защищать город пролетарской революции и морские подступы к нему. Переход двух фортов с их сильной артиллерией в руки врага не внес смятения в ряды его защитников, руководимых- товарищем Сталиным, а, наоборот, вызвал быстрые и решительные контрмеры, в которых главная роль была поручена линейным кораблям Балтийского флота «Петропавловску» и «Андрею Первозванному».

Особенность положения заключалась в том, что нельзя было терять времени. Нельзя было позволить противнику использовать артиллерию «Красной горки» для обстрела Кронштадта и активной помощи своим наступавшим частям. Нельзя было дать англичанам достаточно времени, чтобы они успели разобраться в обстановке и прийти на помощь

восставшим фортам – ведь теперь английские корабли могли бы рассчитывать на успех при прорыве сквозь минное заграждение. Поэтому план, предложенный товарищем Сталиным, требовал немедленно противопоставить орудиям «Красной горки» не менее мощную артиллерийскую силу, которая смогла бы оказать противодействие орудиям форта и отвлечь на себя их огонь. Одновременно надо было так же быстро организовать ударные части для наступления на «Красную горку» с суши. А для поддержки этих частей опять-таки была нужна мощная и дальнобойная артиллерия. Такой артиллерией – орудиями калибром 305 миллиметров – были вооружены оба линейных корабля, возглавлявших «Действующий отряд» Балтийского флота-«Петропавловск» (12 орудий) и «Андрей Первозванный» (4 орудия). Первый из них был одним из лучших линейных кораблей своего времени. Товарищ Сталин предложил использовать эти два линейных корабля, а также крейсер «Олег», в качестве главной артиллерийской силы для ударов по «Красной горке», а гидросамолеты флота – для одновременной бомбардировки противника, разведки и корректировки стрельбы кораблей. Таким образом товарищ Сталин предложил нанести форту координированный удар, в котором одновременно должны были участвовать и помогать друг другу сухопутные, морские и воздушные силы, но главная роль поручалась линейным кораблям.

Это решение товарища Сталина встретило сопротивление старых военно-морских специалистов. Они предлагали наступать только с суши и утверждали, что еще не бывало случаев, чтобы при взятии современных мощных береговых крепостей основная боевая задача решалась силами флота, что такое решение противоречит морской науке, опрокидывает ее. Товарищ Сталин отверг их предложения, как неверные и обреченные на неудачу.

Как только стало известно о ночных событиях 13 июня, на линейные корабли и крейсер «Олег» пришел приказ быть в боевой готовности – занять позиции для возможного боя с неприятелем на берегу и на море и «немедленно отвечать огнем кораблей, если захваченные противником форты начнут обстреливать Кронштадт»: Приказ о боевой готовности получила и Воздушная бригада Балтийского флота.

И когда «Красная горка» открыла огонь по Кронштадту, оба линейных корабля ответили ударами орудий своего главного калибра и с того времени почти непрерывно держали форт под огнем. Скоро над фортом поднялся дым пожаров, и все слабее и слабее становился огонь его орудий.

А тем временем формировались и сосредоточивались в Ораниенбауме ударные части, получившие название «Береговой группы войск». И уже в ночь на 14 июня эти части двинулись на запад, стали занимать исходные позиции для наступления на «Красную горку».

14 июня весь день продолжался артиллерийский бой между линейными кораблями и фортом.

Вскоре в бой вступил и крейсер «Олег». Мощные орудия советских кораблей метко поражали врага, вызывали все новые и новые пожары и разрушения, сея страх и панику в рядах белогвардейцев. Вечером сильный взрыв потряс сооружения форта. К небу взвились языки пламени, столб черного дыма на короткое время почти закрыл форт. Это – особенно удачный залп «Петропавловска». И еще не успел разойтись дым вызванного им пожара, как в воздухе появились советские гидросамолеты, сбросившие на форт 14 бомб и 7000 стрел.

Противник растерялся, распылил огонь своей артиллерии по многим целям – результаты его стрельбы были ничтожны.

Так в течение 13 и 14 июня были подготовлены все условия для координированного удара по «Красной горке» 15 июня.

В этот день линейный корабль «Петропавловск» начал интенсивный обстрел «Красной горки» рано утром. На боевой пост «Андрея Первозванного», поставленного накануне на ремонт и приемку топлива, встал крейсер «Олег», который открыл огонь по форту «Серая лошадь». В то же время, поддерживаемая огнем бронепоезда и миноносца «Гайдамак», двинулась в наступление береговая группа войск.

Уже через час на «Красной горке» вспыхнули большие пожары, и облака черно-бурого дыма заволокли сооружения форта. Ответный огонь противника был беспорядочен, его орудия наводились попеременно то на советские корабли, то на Кронштадт, то на береговые цели и-редко- на наступающие части. А части Красной Армии придвигались все ближе и ближе. Вот. уже заняты Большие и Малые Борки, вот-вот будет взято Риголово. Красная Армия начинает наступать и на Нарвском направлении. Обманутые предателями бойцы гарнизона «Красной горки» по одному и группами стали переходить на сторону наступающих

советских частей, сопротивление белых было сломлено. В 17 часов огонь с «Красной горки» прекратился, а вечером противник поспешно покинул форт. Еще несколько часов – и над «Красной горкой» снова взвилось знамя страны Советов. А к полудню 16 июня огонь крейсера «Олег» заставил противника очистить форт «Серая лошадь». Через несколько дней артиллерия «Красной горки» и «Серой лошади» полной своей мощью снова вошла в строй обороны Петрограда.

В своем историческом телеграфном докладе Ленину об окончании операции по возврату фортов товарищ Сталин писал:

«…Морские специалисты уверяют что взятие Красной горки с моря опрокидывает всю морскую науку точка Мне остается лишь оплакивать так называемую науку точка Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела запятая доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных точка Считаю своим долгом заявить что и впредь буду действовать таким образом несмотря на все мое благоговение перед наукой»

Так впервые в истории: морских войн последнего полувека вопреки всем признанным, но устаревшим теоретическим положениям была доказана возможность взятия приморских крепостей с помощью координированных действий взаимодействующих между собой сухопутных, морских и воздушных сил при главном участии кораблей флота. Сталинская операция 13-16 июня 1919 года послужила примером и началом тех координированных операций против берега противника, которые широко применялись Вооруженными Силами Советской страны во время Великой Отечественной войны.