И вот мы жили и жили в нашей деревне, вернее, год за годом приезжали туда летом. Сначала с одним ребенком, потом с двумя, потом построили рядом с родительским маленький зеленый домик из переделанной бани и отселились туда, потом родился третий ребенок и появилась собака Капитан.

Кроме нас в деревне появилось множество наших родственников. Сначала вернулось семейство тети Марины Шахтарян, сбежавшее было после обвала потолка.

Вернее, они поначалу немало поездили по белу свету в поисках такого же прекрасного места, как Булавино. Даже присмотрели какую-то деревню и договорились там о покупке дома. В доме, кстати, не было электричества – были оборваны подводящие провода. Дядя Коля, уже на правах нового хозяина, подсоединил провода и отремонтировал проводку. После чего родители с двумя девчонками, моими двоюродными сестрами Дашей и Галинкой, отправились гулять по окрестностям.

И тут выяснилось, что деревня эта стоит на заливных лугах. А в густой траве, растущей на этих лугах, водится бесчисленное множество змей. Просто шагу нельзя шагнуть, чтобы не наступить на змею. Девчонки сначала подняли визг, а потом бунт. Они заявили, что от добра добра не ищут, что нечего ездить и искать неведомо чего, когда есть такое прекрасное и практически родное место, как Булавино, и, что уж совсем глупо, навеки поселиться в этом гадюшнике.

Решение было принято, и они вернулись в Булавино. Конечно, уже не в наш дом (хотя мои родители предлагали: дом к тому времени был уже порядком отремонтирован), а купили себе заброшенный дом на другом конце деревни. Он был в гораздо худшем состоянии, чем наш, но дядя Коля храбро принялся за ремонт. Мой отец помогал, и дом был довольно быстро приведен в жилое состояние: слегка выправлены стены, отремонтирована крыша, сделано новое крыльцо, переложена печка.

Домом до сих пор пользуются, хотя прошло уже больше тридцати лет. Правда, если заглянуть за рубероид, которым его обшили снаружи, чтобы меньше задувало в щели, то становится жутковато – такое там гнилье. Как только стены еще стоят! Однако пока держатся, не падают.

Хозяева прекрасно понимали, что дом ненадежный, поэтому вскоре была начата постройка летнего дома рядом, чуть ближе к озеру. Дом предназначался для Даши. Он получился не таким основательным, как деревенские дома – без печки и не очень утепленным. Тем не менее никто и не предполагал жить там зимой. Когда Даша вышла замуж (об этой романтической истории речь еще впереди), то силами ее мужа Леши Моркунова был построен еще один сруб с крышей, который в настоящее время потихоньку достраивают взрослая дочь Галины со своим мужем.

Тетя Марина и дядя Коля давно переселились в Армению, где дяде Коле предложили прекрасную работу.

Да и вообще, будучи армянином, он давно хотел вернуться на родину.

Так что теперь старшее поколение в Булавино больше не ездит – далеко, тяжело, и переезд уже не по возрасту и здоровью. Однако старым домом активно пользуется семья Галины и особенно ее старшая дочь Нонна.

* * *

Итак, история о замужестве Даши, которая очень тесно связана с историей процветания нашей деревни. К моменту начала «перестройки» почти все старожилы в деревне умерли или уехали, оставался один вдовый, полуослепший Никанор, который пил по-черному, когда ему удавалось достать бутылку.

Совхозного стада не стало давно, частных коров тоже. За молоком приходилось ходить шесть километров через лес в соседнюю деревню Арапиха, где некая баба Maшa держала чуть ли не последнюю в районе корову. В Задольском молока тоже не было давно. Поскольку у меня были маленькие дети, я ходила в Арапиху с двумя бидонами через лес в любую погоду. Лес там, надо сказать, настоящий, колдовской, тропинка еле заметна (трактора, которые раньше иногда пробивали там колею, исчезли одновременно с коровами). На тропинке сидели и провожали меня немигающим взглядом огромные филины. С еловых веток свисали лохмы седого мха, пахло смолой и земляникой. Так и ждешь, что деревья расступятся, и выедет тебе навстречу то ли былинный богатырь на чубаром коне, то ли появится Баба-Яга в ступе.

Все это очень романтично, но отмахивать каждый день по двенадцать километров с двумя тяжелыми бидонами, надо сказать, весьма утомительно. Поэтому мы были несказанно рады, когда выяснилось, что в деревне поселился некий молодой бизнесмен из Москвы по имени Леша Моркунов, который намерен на полном серьезе создать в Булавино действующую молочную ферму. По-видимому, все дело в том, что он по образованию был биологом (биофак МГУ) и действительно очень любил животных. Ради них был готов бросить все свои городские занятия.

Конь Барон во всей красе.

И правда, в деревне появилась строительная бригада, пара тракторов, довольно быстро был сооружен скотный двор и прибыли коровы, бык и несколько лошадей, в том числе великолепный конь Барон размером почти со слона. Ферма начала функционировать, были наняты два-три наемных работника, и сам Леша Моркунов тоже полностью переселился в деревню, стал там зимовать. Правда, этого, видимо, не вынесла его жена – очень милый человек, но все-таки городской. Жизнь фермерши ее не устроила, последовал развод, и остался в Булавино жить неженатый, относительно молодой фермер Леша с биологическим образованием и любовью к домашним животным.

Это наше молочное стадо. Первый раз выходит на выпас ранней весной.

Этот великолепный разноцветный особняк – основная резиденция Даши и Леши Моркуновых.

Моркуновская гостиница. В ней есть номер «люкс» (с отдельным настоящим городским туалетом и душем), три номера «полулюкс» (туалет и душ у них один на все номера, но тоже настоящий городской). Есть еще пара маленьких дощатых домиков с «удобствами во дворе», и, кстати, на них спрос даже выше. Вообще, у гостиничного комплекса имеется уже свой круг постоянных клиентов, которые, чтобы не «пролететь», заказывают себе комнаты на лето зимой и даже иногда предыдущим летом.

И тут выяснилось, что моя двоюродная сестра Даша, несмотря на образование (Ленинградский политех) и «послеперестроечную» профессию (учитель английского языка), на самом деле тоже больше всего в жизни ценит лошадей, коров и всякую животину. Она все лето проводила, возясь с ними, объезжала новых лошадей (жеребята рождались каждый год), лечила коров, непрерывно их подкармливала, разговаривала только о них. Видимо, это и послужило началом сближения. Надо сказать, что Леше пришлось ухаживать очень долго – года три.

Даша стойко держалась. То ли ее пугало то, что обоим было сильно за тридцать, у обоих дети от первого брака, то ли пугал Лешин весьма непростой характер.

Так или иначе, через три года Легла победил, и они поженились. На свадьбе мы, разумеется, присутствовали как ближайшая родня невесты и старые приятели жениха. Даша окончательно переселилась в Булавино.

После этого предприятие Моркуновых начало расти и развиваться еще в одном направлении. Они завели гостиницу для туристов в Булавино (построили очень большую зимнюю избу на несколько номеров с нормальным «городским» туалетом и дугшем) плюс несколько летних домиков, обзавелись постоянной клиентурой из числа любителей русской нетронутой природы, рыбаков, охотников и любителей конных прогулок. Даша завела целую школу верховой езды и успешно рулит гостиницей. Зарабатывают они очень неплохо: ферму свою дотируют доходами от гостиницы, а гостиничные постояльцы съедают все молочные продукты и оплачивают содержание коней. Так эти два бизнеса взаимно поддерживают друг друга.

Романтичный рекламный снимок: лесная красавица поит коня. Если честно, то снимок не натуральный, а постановочный: специально надели на девушку длинное платье и загнали лошадь в воду, чтобы вышло рекламное фото для сайта с описанием услуг моркуновской гостиницы.

Легла возглавляет местный клуб поисковиков, занимающихся раскопками в лесах «остатков войны». Это не «черные копатели» – клуб официально зарегистрирован, Леша имеет несколько губернаторских грамот за содействие розыску и захоронению солдат, числящихся с войны без вести пропавшими. Там ведь у нас проходили большие бои (Демянский котел), и в лесу можно найти все что угодно.

За год наши поисковики находят и хоронят до двухсот человек. Мой муж Сережа тоже член этого клуба, и у нас дома, в подвале, полно старых касок, каких-то железок ужасного вида, обнаруженных ими во время раскопок.

На раскопках. Пока просто копают там, где дал сигнал металлоискатель.

А это – печальная находка: незахороненные останки.

Нельзя сказать, чтобы бизнес Моркуновых всех поголовно устраивал в нашей деревне. Несколько раз находились личности, которые писали всякие жалобы и обращения в прокуратуру по поводу того, что, мол, трактора портят дороги, а от коров навоз стекает в озеро. Основной тезис противников был такой: «Здесь у нас теперь дачный поселок, а он тут со своими тракторами и коровами!» Всякие возражения насчет того, что должно же быть в деревне молоко, решительно отметались: «А мы молоко не пьем!» По-хорошему договориться никак не удавалось.

Но российский бизнес уже успел отрастить кое-какие когти и зубы, и голыми руками его не возьмешь. На каждую «телегу» пишется «противотелeгa», на каждый газ есть противогаз.

Конец наездам был положен, когда однажды вдали загудел могучий гудок, и – о чудо! – рассекая воду, к нашему Богом забытому берегу пристал небольшой пароходик, высадивший на берег настоящего вице-губернатора Н-ской области и его невиданную свиту: все районное начальство, включая прокурора и начальника СЭС.

Это явилась комиссия, чтобы разобраться с потоком поступающих «телег» и «противотелег». Высокое начальство обошло всю деревню, лично осмотрело ферму и постановило, что нарушений санитарных условий нет. Насчет ремонта дорог порекомендовало обращаться в областные дорожные службы. А насчет «дачного поселка» (этот довод был упомянут во время развернувшейся дискуссии) начальство грозно возопило: «Забыть и не вспоминать! Это деревня с сельскохозяйственным производством. И точка! Прокуратуре больше жалоб на ферму не принимать!» На чем все и кончилось.

Так что ферма растет и процветает, если не считать мелких неприятностей с работниками, которые регулярно ударяются то в запой, то в поножовщину. Но это дело привычное, и без таких мелких неприятностей бизнеса не бывает.

Это карта-схема нашей деревни, нарисованная масляными красками на листе кровельного железа и прикрученная к забору посередине деревни. Авторы – моя дочь Алена и кто-то из ее приятелей. Карта вызвала большое восхищение вице-губернатора, который долго ее рассматривал и провозгласил, что у нас очень передовая деревня и хорошо бы во всех деревнях иметь такую карту.

* * *

Еще одна часть нашего обширного семейства переселилась в Булавино вскоре после возвращения Шахтарянов. Это семьи моего дяди Роберта, брата мамы, и тети Марины. Они, как водится, приехали в гости к моим родителям, огляделись вокруг и уже не смогли уехать.

Дядя Роберт отправился по деревне искать, какой тут дом можно купить. К сожалению, больше в деревне свободных домов на продажу не было. Но дядя Роберт нашел выход. У нашей ближайшей соседки тети Ани (Анны Ефимовны) было два дома: так называемый «новый» – повидавшая виды халупа, на крышу которой она самолично каждый год лазила заделывать течи, и так называемый «старый» – почти рухнувшее сооружение с провалившейся крышей, куда уже люди не заходили, боясь, что оно совсем завалится. В нем еще сохранились подслеповатые окошки – заглянув в них, можно было увидеть провалившийся до земли пол и стоящую среди обломков старую кровать, на которой росли настоящие грибы – бледные поганки. Тетя Аня все собиралась разобрать этот «старый дом» на дрова, но за дело было страшновато взяться, как бы на голову чего не упало.

Так вот, дядя Роберт уговорил Анну Ефимовну продать ему этот дом за 45 рублей. Она, конечно, не предполагала, что он собирается в нем жить, думала, что тоже на дрова. Однако Роберт принялся его ремонтировать.

Помню, что на первом этапе даже был призван на помощь мой муж Сережа (я тогда уже вышла замуж). Сережу попросили помочь снести веранду, вернее, то, что от нее осталось, потому что было очевидно, что эта бывшая веранда и есть самая опасная для жизни часть халупы. Сережа взял ломик, подошел к веранде и, ожидая, пока подойдет дядя Роберт, просто прислонился к ней плечом.

Веранда рухнула, подняв столб коричневатой трухи и пыли. Еще два дня ушло на ее разборку и перетаскивание в костер. Потом дядя Роберт и его жена тетя Жанна как-то смогли пробраться внутрь, вытащили гнилой пол и знаменитую кровать с грибами, выгребли мусор, прямо на землю положили какие-то доски, заткнули самые большие дыры на улицу кусками полиэтилена и рубероида, подперли кое-как стены и потолок и вселились туда.

Интересно, что Анна Ефимовна, увидев такое дело, потребовала доплаты за дом. «Оказывается, он еще очень хороший, – сказала она, – а я-то думала, что он годится только на дрова». Впрочем, она не была жадной и удовлетворилась дополнительными двадцатью рублями.

Они прожили в этом сооружении несколько лет, постоянно намокая во время дождя и отчаянно замерзая в холодную погоду. При этом Роберт практически в одиночку строил рядом новый дом. К тому времени уже наступила «перестройка», и появилась возможность покупать кое-какие стройматериалы. В частности, на той знаменитой машине с эстонцем-водителем, которая застряла в лесу, кроме досок для нашей крыши, был привезен брус для дома дяди Роберта. Сначала дом задумывался как двухэтажный, и был возведен брусовый каркас двух этажей. Однако потом была совершена строительная оплошность. Заделывать стены и вставлять окна Роберт принялся, начиная со второго этажа, а не с первого. Заделывал он их очень качественно, укладывая брус на брус и скрепляя все монтажной пеной, покрыл домик крышей, так что получилась этакая прочная коробочка с окнами, стоящая на длинных тонких ногах – брусовом каркасе первого этажа. В этом и заключалась роковая ошибка. Дом в таком виде имел большую парусность, а основание было недостаточно устойчивым.

И вот однажды зимой, когда никого из нас в деревне не было, подул сильный западный ветер и его порывами домик был опрокинут. Вернее, подломились тонкие «ножки», и верхняя прочная часть спланировала на землю, оказавшись на несколько метров восточнее первоначального фундамента и обломав растущие рядом кусты. Но при этом не развалилась и даже практически не пострадала.

Обнаружили это мы с Сережей, приехав весной на майские праздники. Смотрим, а дом дяди Роберта стоит не на ножках, а на земле, при этом как-то странно – не на своем месте, а частично в кустах, частично на тропинке. Мы даже сразу не поняли, что произошло, как это он «спустился» на землю.

Дом дяди Роберта в его современном виде. Окна на фасаде завешены белой материей из-за невероятной жары, которая царила тем летом, когда делался снимок.

Сломанный каркас мы рассмотрели уже потом, когда подошли поближе.

Дядя Роберт мужественно вынес удар, когда мы ему сообщили, что «домик улетел».

Летом он как обычно приехал в отпуск, походил вокруг домика и принял единственно правильное решение: сделать дом одноэтажным, убрав обломки каркаса и передвинув прекрасно сохранившуюся верхнюю часть назад на фундамент.

Он собрал по всей деревне имевшиеся домкраты и принялся за дело. Домик приподнялся и стал медленно, по нескольку сантиметров в день, передвигаться к своему старому фундаменту. Кажется, за два года эта работа была закончена. Домик встал на фундамент прочно, как будто стоял там с самого начала. Дальше была пристроена еще одна комната-кухня, крыльцо, поставлена печка и, наконец, снесена старая Анькина развалюха.

Дядя Роберт и тетя Жанна отпраздновали новоселье и с тех пор с удовольствием живут в небольшом, но теплом и крепком жилище. Они развели прекрасный сад и огород и теперь наслаждаются на пенсии полным комфортом.

Спустя некоторое время после этой эпопеи был возведен еще один маленький дом из переделанной бани силами наемных строителей на второй части их участка. Предполагалось, что он предназначен для их сына Артема, когда тот вырастет. Однако когда Артем действительно вырос, оказалось, что его амбиции распространяются гораздо дальше маленького дома из бывшей бани.

Как только Артем стал прилично зарабатывать, он нанял бригаду и отгрохал себе рядом с родительским просто роскошный, высокий двухэтажный дом из толстенных бревен, очень необычной архитектуры, напоминающей швейцарское шале. С некрутой крышей, балконом во весь фасад, выходящим на озеро, – короче, очень необычное для Булавино сооружение.

Дом, впрочем, получился теплым и красивым. Внутри есть камин, оборудован хороший санузел (правда, в летнем варианте – вода поступает из водонапорного бака, закрепленного на высоте снаружи дома, а туда ее накачивает мощный насос из озера). На зиму, разумеется, приходится это все сливать.

В прошлом году Артем с женой активно занялись благоустройством участка – сажают сад.

* * *

Надо сказать, что еще за пару лет до строительства Артемова нового дома мы с Сережей тоже построили себе отличный большой желтый дом прямо рядом – на месте Аниного так называемого «нового» дома, так что мы с Артемом теперь оказались ближайшими соседями.

История этого Желтого дома была такая.

Это наш с Сережей Желтый дом. Виноград, увивающий балкон, разрастается с каждым годом. С другой стороны дома, под окнами, растет молодой дубок. Это моя гордость.

Долгое время деревня пополнялась новоселами из числа родни со стороны моей мамы. Однако у моего отца тоже есть сестра – тетя Лена, мать того самого Лени Лукерцева, который еще шестилетним ребенком одним из первых вступил на булавинскую землю во время нашего самого первого приезда.

Он и потом несколько лет приезжал в Булавино с нами, будучи маленьким ребенком. Затем на какое-то время ездить перестал, но однажды, уже окончив институт, приехал к нам вместе с матерью. Конечно, они сразу захотели купить дом. Анна Ефимовна к тому времени состарилась и в деревню не приезжала, но как раз приехал ее внук с поручением продать кому-нибудь оставшийся дом и с доверенностью на продажу.

Леня немедленно этот дом и купил. Однако семья тети Лены ездила в Булавино недолго – года два. Они как-то не втянулись в деревенскую жизнь. Дом был старый, крыша текла, надо было как обычно все чинить и переделывать, а им этим заниматься не хотелось. Муж тети Лены (Ленин отчим) с удовольствием собирал грибы и ягоды, но ему было уже за семьдесят, и он после этого уставал, начинала болеть спина. Кроме того, он вдруг увлекся бальными танцами, и ему без этого жизнь стала не мила (очень он нетривиальный человек), а какие бальные танцы в Булавино?

Тетя Лена – историограф нашего семейства, любительница составлять наше генеалогическое древо, разыскивать всяких дальних родственников и писать книги краеведческого и исторического содержания, в частности о наших предках (у нас в предках по русской линии было несколько довольно известных купеческих семейств). Попав в Булавино, она немедленно расспросила всех местных жителей об их воспоминаниях, даже посетила с этой целью соседние деревни. В результате родилась книжка по истории села Булавино Д-кого района Н-ской области.

После этого тетя Лена переключилась на другие свои интересы и приезжать в Булавино перестала. Стало ясно, что дом им не нужен.

А нам с Сережей и нашими детьми уже стало тесновато в маленьком Зелененьком домике. Родился Витя, третий ребенок, старшие выросли, им тоже нужно было отдельное помещение. Кроме того, завелись какие-то деньги, а в деревне при этом появилась довольно мощная строительная бригада под руководством Дашиного мужа Леши Моркунова.

Короче, мы выкупили у Лени дом и участок. Дом со всей очевидностью подлежал сносу, жить нам пока можно было в Зеленом домике и, если нужно, в старом мамином доме. Поэтому рядом со стареньким Аниным строением мы заказали Моркунову хороший дом из двух комнат, кухни и сеней, на высоком полуподвале, с утепленным вторым этажом, с камином и двумя печками. Что и было выполнено за три года.

А это мой сад. Этот цветник расположен прямо напротив балкона Желтого дома. Конечно, в нем выжили только самые неприхотливые цветы – в основном ирисы, хосты, золотые шары и флоксы. Они не погибли даже в зарослях двухметровой крапивы, которая ежегодно вырастает до того, как начинается в конце июля мой отпуск, несмотря на то что на майские праздники я все стараюсь тщательно прополоть. Флоксы и золотые шары цветут как раз в июле-августе, когда у нас с Сережей отпуска, и тем самым очень украшают наш участок. А широкий хозяйственныйдвормеждудомоми цветником мы просто выкашиваем, что и видно на фотографии.

В результате появился большой Желтый дом, в котором мы сейчас и живем.

Старый домик некоторое время стоял рядом, и Моркунов попросил разрешения поселить в нем временно своих наемных работников – цыганскую семью с маленьким ребенком. Мы, конечно, разрешили, хотя очень ужасались, что дом такой плохой и там будет очень неудобно жить с малышом. Но оказалось, что цыгане – люди крепкие, ничего с ними не сделалось, и они прожили в этом домике пару лет и даже родили там еще одного ребенка. Вообще, эта цыганская семейка являла собой очень интересное явление и заслуживает отдельного рассказа.

Но чтобы закончить рассказ об экспансии нашего семейства на булавинскую территорию, я пока кратко скажу, что через некоторое время цыгане уволились от Моркунова и уехали (не забыв перед отъездом попытаться вскрыть наш дом и оставив около дома небольшую делянку конопли). После этого старенький дом был снесен, а на его месте мы построили летнюю кухню.

К этому времени выросла и вышла замуж наша дочь Алена. К ней стали приезжать шумные и многочисленные студенческие компании. А я уже достаточно состарилась, чтобы переносить толкотню и шум. Поэтому были предприняты усилия по выселению Аленки и всех ее приятелей-студентов в отдельное помещение. Благо позади старого маминого дома была чудесная горка на опушке леса с сосенками, никем не занятая. Мы подали прошение на аренду ее у государства (к этому времени уже появились какие-то более или менее стабильные правила землепользования). На этом участке моркуновской бригаде был заказан еще один дом. Дом был построен, как и предыдущий, года за три в общей сложности, и, хотя в нем еще масса недоделок (в том числе нет туалета), этой зимой Алена с мужем уже там жили в самые лютые холода, когда на улице мороз доходил до тридцати пяти градусов. И ничего, оказался одним из самых теплых наших домов – печка в дальней комнате, камин в ближней. Правда, второй этаж не топится, но для летнего приема оравы студентов он вполне подходит.

Потрясающий пейзаж открывается от Митькиного дома. К сожалению, никак не встанешь с фотоаппаратом так, чтобы в кадр влезли одновременно и дом, и пейзаж – деревья загораживают. У них там очень неплохой сад со сливами, крыжовником и даже с собственными дубом и рябиной (прямо как в песне).

Вот уже и старший наш сын Митя вырос и женился. Строить ему дом у нас уже не было сил, но тут выяснилось, что старый приятель моих родителей и старожил Булавино Арнольд Викторович продает свой дом, стоящий на великолепнейшем месте, на самом мысу, выдающемся в озеро, так что вид оттуда открывается феерический. Дом был куплен для Мити, и мы надеемся, что его семья будет также с удовольствием жить в нем.

Вот так и вышло, что почти половина деревни теперь населена нашей родней. Если считать с владениями Моркуновых (гостиницей, фермой и их собственным жильем), то получается двенадцать домов. Как и положено в приличной деревне, все находятся друг с другом в сложных родственно-свойственных связях. Приятно и то, что среди этих домов большая часть – новостройки, причем есть даже производственные предприятия (гостиница и ферма).

И значит, деревня вовсе не умирает. Несмотря на отсутствие дорог и государственной поддержки, она официально признана самой быстроразвивающейся деревней Н-й области.

«И растут наши избы крыльцом на восток,

И гремят флюгера на высоком ветру!»