Цыганка Надежда быстро снова забеременела. Это поводом для отлынивания от работы не считалось, да и она сама была замечательно крепкая женщина. Я видела просто невообразимые для городского человека сцены. Например, у нас была самая длинная в деревне деревянная лестница – метров шесть, наверное, если не все восемь. Она использовалась всей деревней для ремонта крыш.

Тяжести лестница была неимоверной. Это понятно, если учесть, что она состояла из двух длиннющих продольных деревянных шестов (даже, скорее, бревен) диаметром в толстом нижнем конце не менее пятнадцати сантиметров, а в тонком верхнем – не менее десяти, плюс еще штук двадцать перекладин-ступенек соответствующей толщины.

Таскали ее по деревне всегда не меньше, чем два мужика, а то и три, если далеко нести. Я эту лестницу, например, самостоятельно могла только передвинуть на метр-другой. Так вот, однажды Рома прислал Надежду с ребенком попросить у меня эту лестницу – что-то там на крыше прибить. Надежда была уже на седьмом месяце, если не на восьмом. Я, конечно, сказала, что сейчас попрошу брата и еще кого-нибудь помочь донести. И каково же было мое удивление, когда она сказала: «Не надо, не надо», одной рукой положила лестницу себе на плечо, другой подхватила с земли свою четырехлетнюю дочку (!!!) и преспокойно пошла своей дорогой!

В больницу на медицинский осмотр в райцентр в Д. она ходила редко, но иногда все-таки ходила – за сорок километров, по жаре, всегда пешком через лес! Рома возить отказывался: «Я занят, да и нечего, ей надо – пусть идет сама, а то пусть не ходит». Когда она выбиралась на шоссе, ее иногда подбрасывали попутки, и то не всегда.

При этом цыган был очень не прочь получить нового ребенка – мальчика, конечно. Насчет второй девочки он и думать не хотел и только говорил: «Пусть попробует еще раз девчонку родить, так взгрею, что своих не узнает!» Но самая главная опасность подстерегала бедную дуру Надежду впереди. Когда она уже должна была родить, Рома соблаговолил довезти ее до больницы в Д. и лично присутствовал при беседе с врачом.

И вот, на вопрос врача, которые по счету роды, Надежда берет и в присутствии мужа отвечает: «Шестые». Вот это да! Налицо один ребенок – девочка. Второй должен вот-вот родиться. А где еще четыре?! Надежда осталась в больнице, а разъяренный Рома явился домой, весь исполненный самых черных подозрений. То, что он у нее не первый муж, он, разумеется, знал или догадывался. Но где дети?

Рома в ярости заявил, что ненавидит женщин, которые бросают своих детей, и если выяснится, что Надежда их бросила, то он ее убьет совсем или как минимум выгонит навсегда. Слава богу, все кончилось хорошо – родился мальчик, и Надежда смогла доказать мужу, что остальные четыре ребенка остались «где-то там, у ее матери».

Кстати, Надежду почему-то не оставили в больнице Д. Почему? Из-за неясной национальности? И повезли за сорок километров в В., там тоже не приняли, отправили в Н., и в конце концов, кажется, она родила прямо в машине скорой помощи, не доехав до Н. Странная история.

Надежда с новорожденным сыном у нашей калитки.

Так или иначе, Рома забирал их с сыном уже из Н. Мальчика привезли в Булавино, назвали Веней. Все очень радовались, потому что это был первый новорожденный чуть ли не за последние сто лет у нас в деревне.

Все дарили Надежде, по обычаю, подарки, я тоже подарила деньги и красивый кувшин. Хотя зачем цыганке кувшин? Ну, в крайнем случае, надеюсь, продаст. Надежда надела очень красивое синее бархатное длинное платье, помыла волосы (оказалось, что она блондинка). Короче, вся деревня гуляла и веселилась.