(род. в 1848 г. — ум. в 1917 г.)

Русская предпринимательница, директор «Товарищества Тверской мануфактуры бумажных изделий», крупнейшая московская благотворительница и меценатка.

Около 30 лет назад недалеко от московской станции метро «Кировская» еще стояло небольшое здание интересной архитектуры — Тургеневская библиотека-читальня, по которой и получила название расположенная рядом площадь. Но в одночасье, по прихоти одного из представителей советской власти, здание было уничтожено.

13 сентября 1883 г. на имя городского головы поступило заявление от Варвары Алексеевны Морозовой о намерении пожертвовать Московскому городскому общественному управлению 50 тыс. рублей на учреждение библиотеки-читальни в память скончавшегося незадолго до этого И. С. Тургенева. Бесплатная читальня должна была дать «возможность пользоваться книгами тем слоям городского населения, которым по состоянию их средств существующие библиотеки недоступны». Спустя полтора года читальню открыли в специально построенном для этого архитектором Д. Н. Чичаговым здании у Мясницких ворот рядом с Чистыми прудами, она принимала в день около 300 человек. Бесплатная библиотека была большой редкостью для того времени и добрым почином. По этому доброму примеру стали возникать и другие читальни: Островского, Гоголя, Пушкина.

Основательница библиотеки — дочь известного фабриканта и мецената, библиофила, собирателя рукописей и старопечатных книг Алексея Ивановича Хлудова, владевшего одной из первых российских хлопчатобумажных фабрик с паровыми машинами. По отзывам людей, близко его знавших, это был «человек неподкупной честности, прямой, правдивый, трудолюбивый, отличавшийся силой ума и верностью взглядов». Его отцом был ткач-кустарь из Егорьевска Рязанской губернии, обладавший большим природным умом, редкой предприимчивостью и огромным трудолюбием. Благодаря ему Хлудовы достигли значительного материального достатка и завели торговое дело в Москве, приписавшись к купцам, хотя и считались всегда старообрядцами.

Варвара Хлудова родилась уже в Москве, 2 ноября 1848 г. Систематических знаний она не получила, но благодаря фамильной настойчивости сама занялась своим образованием. В ее дневниковых записях девической поры можно найти строки о большом желании заниматься просветительской работой. Желание это было реализовано сполна. Да и не только этим родом благотворительной деятельности суждено было заниматься Варваре Алексеевне «во взрослой жизни».

Эту капиталистку купеческого происхождения, известную меценатку, эмансипированную красавицу с либеральными взглядами, да к тому же мать пятерых детей можно без преувеличения назвать прообразом современных бизнесвумен. Железной рукой она управляла текстильной империей Морозовых, издавала одну из самых прогрессивных газет России и жертвовала огромные суммы на просвещение рабочего класса.

Ее жизненный путь назвать легким нельзя. Когда Варе исполнилось семнадцать лет, в нее влюбился директор «Товарищества Тверской мануфактуры» Абрам Морозов, который приходился Хлудовым дальним родственником (Варвара была ему двоюродной племянницей). Именно ему с братом достались тверские текстильные заводы при очередном, четвертом, разделе знаменитого морозовского имущества. Абрам Абрамович был старше своей избранницы, не имел практически никакого образования, славился бурными кутежами и производил впечатление грубого и неотесанного мужика. Варенька же росла красавицей, много читала, музицировала на рояле, свободно говорила по-французски. И раз за разом отклоняла предложение незадачливого кавалера. Но тут в дело вмешался отец.

Алексей Иванович Хлудов был сторонником абсолютного домостроя в семье — любое непослушание со стороны детей пресекалось самым строгим образом. Богатый купец, старообрядец Морозов, с точки зрения не менее состоятельного купца Хлудова был блестящей партией для его дочери. Но поскольку хлудовские дети унаследовали жесткий отцовский характер, пришлось собственную дочь посадить под замок, чтобы не упрямилась. А сына Михаила, потребовавшего самостоятельности, вообще выставить из дому.

Около года просидела девушка в запертой комнате и сдалась лишь в обмен на прощение своего любимого брата. Так будущей предпринимательницей Варварой Алексеевной Морозовой была заключена первая серьезная сделка, а именитые купеческие династии породнились.

После свадьбы семейное ткацко-прядильное дело было развернуто Абрамом Морозовым с удвоенной силой. Он выписал новейшее ткацкое оборудование из Великобритании и Швеции, пригласил иностранных специалистов и проводил в цехах сутки напролет. Устройство красилен и прочих передовых вспомогательных производств сделало его мануфактуру безотказно действующим механизмом, превращавшим хлопок и шелк-сырец в ткани на любой вкус и достаток.

Однако брак молодоженов оказался несчастливым. Морозов был человеком с упрямым характером, с зачатками тяжелой психической болезни, которая быстро прогрессировала и задолго до старости свела его в могилу. Психическое заболевание Абрама Абрамовича длилось пять лет.

Жена отказалась определить его в спецклинику, как того требовал характер болезни, и ухаживала за мужем до самой его смерти. В этот, пожалуй, самый тяжелый и мрачный период жизни ей очень помог профессор Сергей Сергеевич Корсаков, лечивший больного на дому. Доктор Корсаков был знаменит тем, что первым отменил жестокое обращение с психическими больными, царившее тогда в больницах, и резко выступал против стерилизации и кастрации своих пациентов.

В 34-летнем возрасте Варвара Морозова осталась вдовой, имея на руках троих сыновей: Арсения, Михаила и Ивана. Еще до того как болезнь сделала Абрама Абрамовича невменяемым, он составил завещание с роковым условием: вторичное замужество лишает Варвару Алексеевну всего ее состояния. А состояние было огромным. Поэтому вторично замуж она не вышла, несмотря на большую многолетнюю и взаимную любовь к известному и уважаемому в Москве человеку — профессору, специалисту по финансовому праву, знатоку искусства Возрождения Василию Михайловичу Соболевскому. В гражданском браке с ним Варвара Алексеевна родила двоих детей: Глеба и Наталью, носивших фамилию Морозовых.

После смерти мужа Варвара унаследовала текстильную фабрику, одну из самых больших в России. Умная и волевая вдова взяла «Товарищество Тверской мануфактуры» в собственные руки, еженедельно по четвергам приезжая в Тверь из Москвы. Расширение сферы сбыта, выгодные закупки сырья, дешевая рабочая сила — все это приносило колоссальные прибыли. Морозова обладала практичностью и деловитостью, хорошо ориентировалась в коммерческих делах. В своей книге «Из прошлого» Вл. Немирович-Данченко писал о ней: «Красивая женщина, богатая фабрикантша, держала себя скромно, нигде не щеголяла своими деньгами». Но, проводя жесткую политику управления, она не забывала и об улучшении бытовых условий жизни своих рабочих, и о благотворительных делах в городе, где было расположено производство.

При фабриках имелись бесплатные: «школа четырехгодичного курса, рассчитанная до 1500 учащихся с классом кройки и рукоделия; больница на 80 кроватей, при коей состоят два постоянно живущих врача, два фельдшера и одна фельдшерица; родильный приют на 20 кроватей, при нем одна постоянно живущая акушерка; богадельня, в коей проживают 13 престарелых рабочих; колыбельная (детские ясли) на 85 детей с прислугой, няньками и смотрительницей; приют на 35 детей-сирот». Кроме этого работала аптека, «санатория», «убежище» для хроников, дом призрения, училище, библиотека, театр и вечерние курсы для рабочих. Такой разветвленной сети медицинских и культурно-просветительских учреждений в фабричных поселках Россия почти не знала.

Рабочие размещались в особых колониях, представлявших собой «отдельные домики на четыре семьи каждый, с отведенной для каждого домика землею в 180 кв. саженей с садом и огородом», а также в каменных казармах «усовершенствованного типа с новейшею системой отопления и вентиляции». Морозова искренне считала себя благодетельницей пролетариата. Во время стачек и забастовок на мануфактуре она всегда стремилась сама выяснить и уладить возникавшие конфликты и очень удивлялась неблагодарности и ожесточению забастовщиков. Ведь когда зачинщики подвергались допросу в полиции, на вопрос об образовании они отвечали: «.учился при фабрике Морозовых», «.воспитывался на счет фабрикантов Морозовых».

С годами производство расширялось, число рабочих увеличивалось и вновь возникала нехватка жилых, лечебных и просветительских учреждений и строений. В 1910 г. общее собрание пайщиков мануфактуры постановило перечислить на эти цели 580 тыс. рублей. Началось строительство, и уже через три года появилась самая большая казарма при фабрике. Среди трудового люда она получила название «Париж» и вызывала зависть у тех, кому не выпало счастье в ней проживать.

Часть своего огромного состояния Морозова передала на строительство московских больниц. В 1887 г. на Девичьем поле открылась психиатрическая клиника с новейшим медицинским оборудованием, при которой были разбиты сады, огороды, выстроены парники для трудотерапии больных и которой было присвоено имя умершего супруга (ныне она носит имя основоположника московской психиатрической школы профессора С. С. Корсакова). Сооружение и оборудование больницы обошлось Морозовой в 425 тыс. рублей. Кроме того, здесь же был построен Раковый институт, переименованный потом в Онкологический институт имени П. А. Герцена. Когда Варваре было 6 лет, от рака умерла ее мать. В память о ней, желая облегчить участь больных, страдающих тем же недугом, она и организовала постройку этой клиники, принявшей первых пациентов в 1903 г.

Проблемой помощи сирым и убогим в России впервые озаботились только в царствование Екатерины II. Тогда в сорока губерниях были заведены Приказы общественного призрения для устройства и открытия народных школ, сиротских домов, богаделен и больниц. Средства на эти богоугодные заведения жертвовало купеческое сословие, которое владело большими капиталами. Но главным основанием для щедрых отчислений был отнюдь не «излишек» денег у жертвователей, а прежде всего их желание обрести благодать в жизни вечной через добродетели в жизни земной, следуя евангельской заповеди: «Кто одел голого, накормил голодного, посетил заключенного, тот Меня накормил, Меня одел, Меня посетил». Купечество отличалось религиозностью, а благотворительность — помощь неимущему, проявление сострадания к ближнему — возведена христианством, как известно, в нравственный принцип. Другая причина заключалась в «возмужании» купеческого сословия, которое выходило на социальную арену и к нему приковывалось внимание самых широких слоев общественности.

В юбилейном «Русском альбоме», изданном в 1901 г. в Одессе, было написано: «Ни в каком другом русском городе, даже в Петербурге, нельзя найти столько благотворительных учреждений, созданных на частные средства, как в Москве. Сотни тысяч ежегодно жертвуются московским купечеством на дела благотворения. Клиники, больницы, богадельни, приюты с каждым годом приумножаются в Москве. Имена Боевых, Бахрушиных, Морозовых, Алексеевых, Солдатенковых, Хлудовых увековечены в сооружениях, воздвигнутых на их средства.»

Деньги, полученные от фабрики, позволяли Морозовой быть щедрой меценаткой. Ее имя было одним из первых среди благотворителей, поддерживающих работу женских курсов, научных лабораторий. Варвара Алексеевна построила и содержала школы в различных губерниях России, где детям бесплатно выдавали учебные пособия и кормили горячими обедами. Одним из ее самых известных детищ были так называемые Пречистенские общедоступные бесплатные вечерние курсы для рабочих, которые со временем стали просветительским центром московских пролетариев и просуществовали до 1922 г. В качестве преподавателей Морозова привлекала видных ученых и деятелей искусства: И. М. Сеченова, С. Н. Реформатского, А. И. Южина-Сумбатова, А. С. Голубкину и др. Лекции приходили слушать до полутора тысяч человек. Вместе с тем Варвара Алексеевна отказалась помочь Немировичу-Данченко в организации Художественного театра, за что тот в своих воспоминаниях вывел «фабрикантшу» как персону, занимающуюся благотворительностью исключительно из либеральной моды.

Капиталистка Морозова помогала крестьянам, пострадавшим от наводнений, устраивала госпитали для раненых на фронтах, выделяла средства на издание народнического журнала «Русское богатство» и даже сотрудничала с социал-демократами. Пятьдесят тысяч рублей Варвара Алексеевна пожертвовала на возведение на Миусской площади народного университета, основные средства на создание которого завещал другой меценат — Альфонс Леонович Шанявский. Университет, задуманный как «учреждение, удовлетворяющее потребности высшего образования народа», был открыт в 1908 г. и проработал 10 лет. Здесь же, в Москве, она построила трехэтажное ремесленное училище, начальную школу для бедных детей, была членом «Общества пособия несовершеннолетним, освободившимся из мест заключения», попечительницей «Общества вспомоществования нуждающимся студентам МВТУ и Московского университета», Городского попечительства о бедных и др.

Большую роль сыграла Морозова в создании во второй половине XIX в. газеты «Русские ведомости», редактором которой был ее гражданский муж В. М. Соболевский. Было учреждено Товарищество «Русских ведомостей», главной пайщицей которого стала Варвара Алексеевна. Это было солидное, серьезное издание, в котором сотрудничали лучшие силы русской литературы, науки, искусства, общественности. Здесь печатались Л. Н. Толстой, М. Е. Салтыков-Щедрин, Глеб Успенский, А. П. Чехов, А. С. Серафимович, профессора И. И. Мечников и К. А. Тимирязев. В «Русских ведомостях» увидели свет знаменитые статьи В. Г. Короленко о Мултанском процессе, тут же рассказом «Емельян Пиляй» дебютировал в центральной прессе Максим Горький.

С 1886 г. Варвара Алексеевна жила в большом особняке на Воздвиженке, который был построен специально для нее известным архитектором Р. И. Клейном. В этом доме «деловая женщина» выступала в роли хозяйки известнейшего в Москве литературного салона. В зале, вмещавшем до 300 человек, собирался цвет московской интеллигенции. Здесь часто гостили А. П. Чехов, А. Белый, П. Д. Боборыкин, А. А. Блок, В. Я. Брюсов, В. С. Соловьев и др. Один из бывавших там мемуаристов писал о Морозовой: «Утром щелкает в конторе костяшками на счетах, вечером — извлекает теми же перстами великолепные шопеновские мелодии. Беседует о Гете и зачитывается новейшими философами и публицистами. Она твердо полагает, что жертвовать деньги нужно лишь на то, чтобы лечить или учить людей».

Образ жизни матери вызывал у ее детей от брака с Морозовым открытое неприятие. «Подсмотрели, что ли, что-то неладное в либералах сыновья ее — Миша, Ваня и Арсений, но возненавидели ярой ненавистью их либерализм и, кажется, заодно и мамашу», — вспоминал художник Сергей Виноградов.

Действительно, отношения в семье складывались совсем непросто. И дело было, в первую очередь, в жестком характере Варвары Алексеевны: всегда подтянутая, деловая, она и с собственными детьми держалась строго и сухо. Морозовские мальчики, миллионеры с рождения, до своего совершеннолетия получали от суровой матери по 75 рублей в месяц. Это была скупость, предполагающая воспитание личности. Но сыновья этого не понимали. Непрощенными остались и экстраординарность, и природная одаренность матери, и ее фанатичность в работе.

По-разному сложились судьбы детей Варвары Алексеевны. Но, безусловно, каждый из них оставил свой след в истории рода. Так, Иван известен как один из самых знаменитых московских меценатов, коллекция которого к 1917 г. насчитывала уже более 100 работ русских художников и около 250 произведений новейшей французской живописи. Он окончил Цюрихский политехнический институт и позднее возглавил семейное дело. Продолжая благотворительную деятельность своей матери, Морозов участвовал в создании Московского коммерческого института, стал главным организатором клиники раковых заболеваний при Московском университете. Иван Абрамович, так же как и мать, заботился об улучшении условий труда и быта своих рабочих, открыл для них чайную, библиотеку, театр. Женился он на молоденькой хористке из «Яра», которая, однако, оказалась деловой женщиной. Став одним из директоров Тверской мануфактуры, она помогала мужу управлять делами.

Любителем изобразительного искусства был и старший сын, Михаил Абрамович, особенно ценивший творчество Серова и любивший его картину «Мика Морозов», которая находится сейчас вместе с другими в Третьяковской галерее. Всего в его коллекции насчитывалось 60 икон, 10 скульптур и около 100 полотен. В делах управления фабрикой Михаил принимал минимальное участие, причем занял жесткую позицию, выступая против намерений матери и среднего брата улучшить положение фабричных рабочих. Больше всего он прославился как лихой светский гуляка. На всю Москву прогремела история о его карточном проигрыше в миллион рублей в Английском клубе. Его супруга — Маргарита Кирилловна Морозова, урожденная Мамонтова, — завоевала известность в Москве благодаря устраиваемым в ее доме религиозно-философским собраниям, в которых участвовали самые известные русские философы того времени.

Абсолютно не принимал участия в родовом текстильном деле младший сын, Арсений, красавец, балагур, страстный охотник. Зато он удивил и «порадовал» всю Москву постройкой неординарного сооружения на Воздвиженке — замка в испано-мавританском стиле, в котором сейчас находится «Дом дружбы».

Сын Морозовой и В. М. Соболевского Глеб служил по инженерному ведомству и в 1924 г. вместе с семьей эмигрировал в Германию, дочь Наталья была известным в Москве врачом-окулистом и умерла не так давно — в 1971 г.

Варвара Алексеевна Морозова скончалась 6 сентября 1917 г. и была похоронена на Ваганьковском кладбище. В своем завещании она отписала большую часть состояния — пай фабрики — своим рабочим. В том же году «за контрреволюционную агитацию» большевики закрыли ее любимые «Русские ведомости». В конце 1930-х гг. журнал «Красный архив» «разоблачил» и саму Морозову: оказывается, своей филантропией она лишь пыталась «завуалировать эксплуататорскую деятельность предпринимателей». А популярная среди москвичей Библиотека имени Тургенева была сметена с лица земли относительно недавно, в 1972 г., при прокладывании Новокировского проспекта.