Мантикора – лев с человеческим лицом

Из всех жестоких существ мантикора, возможно, самое кровожадное и опасное. У нее туловище льва, человеческое лицо, голубые глаза и голос, подобный звучанию свирели. Но среди главных и особенно зловещих особенностей – три ряда зубов во рту, ядовитое жало на конце хвоста, как у скорпиона, и такие же ядовитые хвостовые шипы, которые существо может метать в любом направлении. Наконец, слово «мантикора» в переводе с фарси́ (персидского языка) означает «людоед». Это чудовищное создание чаще всего встречали в лесах Южной Азии, а также Индонезии и Малайзии, где оно считалось наиболее опасным хищником.

В некоторых текстах сохранилось такое описание: «У нее была огромная, напоминавшая человеческую, голова, мощное львиное тело, широкие сильные крылья, покрытые тяжелыми, звенящими, как металл, перьями, и тонкий, быстрый, загнутый, как у скорпиона, хвост с ядовитым жалом на конце. Мантикоры были почти неуязвимы. По всему южному побережью рассказывали, что их шкуру не пробивали самые тяжелые и твердые копья, не могли сразить даже заговоренные восточными магами гибкие клинки из прочнейшей стали, прокаленные на вулканическом огне. Убивали их только легкие, но смертоносные мечи из сильмарилла – металла, которым в мифические времена с людьми торговали гномы. Теперь во всем известном мире остался лишь один такой меч, но кто им владел, было неизвестно».

Первое упоминание о мантикоре мы встречаем в книгах грека Ктесия, личного лекаря персидского царя Артаксеркса II (IV век до н. э.). Благодаря этому врачу грекам стали известны многие персидские мифы. Дальнейшие греческие и римские описания повторяют основные признаки мантикоры, данные Ктесием: покрытое рыжей шерстью львиное туловище, три ряда зубов и хвост с ядовитым жалом и отравленными шипами.

Примечательно, что Аристотель в своем труде «История животных» тоже ссылается на греческого эскулапа: «Он [Ктесий] уверяет, что индийский зверь мартихора имеет тройной ряд зубов на нижней и верхней челюстях, и он величиной со льва и настолько же волосат, его ноги походят на ноги льва; его лицо и уши имеют сходство с человеческими; его глаза голубые, а сам он ярко-красного цвета. Хвост его такой же, как и у земляного скорпиона, в хвосте у него жало, и он имеет способность выстреливать, как стрелами, иглами, прикрепленными у него к хвосту. Голос его – нечто среднее между звуком свирели и трубы; он может бегать так же быстро, как олень, и еще он дикий и людоед».

Наиболее полное древнее описание мантикоры сделано во II веке римлянином Элианом, который приводит несколько весьма любопытных подробностей: «Всякого, кто приближается к ней, она поражает своим жалом… Ядовитые шипы на ее хвосте по толщине сравнимы со стеблем камыша, а в длину имеют около 30 см… Она способна победить любое из животных, за исключением льва». Хотя очевидно, что Элиан, как Аристотель и Плиний, черпал свои знания о мантикоре у Ктесия, он добавляет, что подробные сведения об этом чудовище содержатся в труде историка Книда.

Во II веке Филострат из Лемноса упоминает о мантикоре как об одном из чудес, о котором философ-неопифагореец Аполлоний Тианский расспрашивал царя мудрецов Иарха на холме мудрости.

Хотя о мантикоре редко говорится в древних научных книгах, ее описаниями изобилуют средневековые бестиарии. Оттуда мантикора перекочевала в естественнонаучные труды и фольклорные произведения. В XIII веке о ней писал Варфоломей Английский, в XIV – Уильям Кэкстон в книге «Зеркало мира». У Кэкстона три ряда зубов мантикоры превратились в «частокол огромных зубов в горле», а ее голос, подобный мелодии свирели, становится «сладким змеиным шипением, которым она притягивает к себе людей, чтобы затем пожрать их». Это, вероятно, единственный случай, когда мантикору перепутали с мифической сиреной.

В эпоху Возрождения волшебное существо с отравленным хвостом попадает на страницы «Истории животных» Конрада Геснера и «Истории четвероногих зверей» Эдварда Топселла. Но начиная с XVIII века оно уже не упоминается ни в одном серьезном научном труде, за исключением тех, что посвящены исследованиям мифов.

Как уже говорилось, на протяжении веков в описание мантикоры были привнесены лишь малозначительные детали. К примеру, Плиний пишет, что ее глаза не голубые, а зеленые, Варфоломей Английский утверждает, что «у нее покрытое шерстью тело медведя», а на некоторых средневековых гербах она изображена с кривым или спиралевидным рогом на голове, а иногда с хвостом и крыльями дракона. Однако такие изменения, сделанные разными авторами, мало сказались на общем представлении о мантикоре – со времен Ктесия существует только одна разновидность этого создания.

В то же время в литературе у мантикоры появляются и новые приметы. Так, например, Гонорий Августодонский, автор популярнейшего произведения XII века «Образ мира», наделяет ее способностью летать, то есть снабжает ее крыльями: «Есть там… в Индии также мантикора, зверь, лицом человек, с тройным рядом зубов, телом лев, хвостом скорпион, глаза голубые, шерсть цветом кроваво-красная, голос – змеиное шипение; избегая опасности, взлетает; бег ее быстрее полета птицы; употребляет человеческое мясо».

Хотя происхождение существа неоднократно пытались связать с различными загадочными животными, правильнее всего, очевидно, будет сказать, что она «происходит» от индийского тигра. Это предположение высказал еще во II столетии комментатор Ктесия греческий писатель Павсаний. Он считал, что челюсти с зубами в три ряда, человеческое лицо и хвост скорпиона – не что иное, как «фантазия индийских крестьян, испытывающих ужас перед этим животным». По мнению Валентайна Болла, легенда о трех рядах зубов могла возникнуть из-за того, что коренные зубы некоторых хищников имеют несколько острых рядов на каждом, а жало мантикоры – ороговевший участок кожи на кончике хвоста тигра, напоминающий своим видом коготь. Кроме того, по индийскому поверью, усы тигра считаются ядовитыми. Исследователи полагали, что древние персы видели человеческое лицо мантикоры на индийских скульптурах тигра-божества.

В Средневековье мантикора стала эмблемой пророка Иеремии, поскольку она – существо подземное, а Иеремия был сброшен врагами в глубокую яму.

Начиная со Средних веков мантикора приходит в художественную литературу. В романе XIII века «Царь Александр» говорится о том, что у берегов Каспия Александр Македонский потерял в битвах со львами, медведями, драконами, единорогами и мантикорами 30 тысяч своих воинов. В поэме Джона Скелтона «Воробей Филипп» (XVIII век) маленькая девочка, обращаясь к коту, убившему ее любимую птичку, говорит: «Пусть твой мозг съедят горные мантикоры!» В пьесе Джорджа Уилкинса «Несчастья насильственного брака» один из героев сравнивает ростовщиков с этими мифическими существами, «врагами человечества с двойным рядом зубов».

В фольклоре она стала символом тирании, зависти и вообще всякого зла. Еще в конце 1930-х годов испанские крестьяне считали мантикору «зверем плохих предзнаменований».

Мантикора – один из зверей-искусителей в новелле Флобера «Искушение святого Антония»: здесь это тоже рыжий лев с человеческим лицом и тремя рядами зубов, еще и распространяющий чуму. В XX веке представления о мантикоре продолжали развиваться. Например, в бестиарии польского писателя-фантастиа Анджея Сапковского она тоже имеет крылья и выстреливает отравленными шипами: «Живет в Индии. Тело у нее львиное, а голова и морда человечьи, но с пастью ужасной, в три ряда зубищ острых снабженной. Крылья у мантикоры орлиные, хвост же скорпионий, ядовитой иглой оканчивающийся. Яд свой, мгновенно отравляющий, берет мантикора из дерева, именуемого богун упас. Нападает на людей из засады, убивает и сжирает так, что ни косточки… не остается. И когда Иоанн Богослов в „Откровении” говорит: „И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы… и мучение от нее подобно мучению от скорпиона”, то святой в благочестивой простоте своей не саранчу имел в виду, а именно мантикор, которые в Судный день из пучин выйдут и будут истязать грешников жалами своими».

Современность сделала мантикору менее зловещей. В некоторых детских книжках она превращается в веселое, доброе и ранимое существо. В фантастическом рассказе Пирса Энтони «Заклинание хамелеона» мантикора, «существо, размером с лошадь, с головой человека, телом льва, крыльями дракона и хвостом скорпиона», охраняет дом доброго волшебника.

В отличие от ученых и писателей, художники позволяли себе относиться к образу мантикоры с большей долей фантазии. Ее изображали и с длинными женскими волосами, и со стрелами на хвосте. Единственное изображение трех рядов зубов можно увидеть в вестминстерском бестиарии. Самая подробная иллюстрация приведена в сборнике XVII века. На ней изображено существо с головой мужчины, туловищем льва, хвостом скорпиона, крыльями и когтями дракона, коровьими рогами и козьим выменем.

Картинки из бестиариев вдохновляли многих декораторов христианских храмов. Изображение мантикоры можно увидеть на восьмигранной колонне в аббатстве Сувини, на мозаиках в кафедральных соборах в Аосте и в Каоре, где загадочное существо олицетворяет святого Иеремию. Тем не менее за свою более чем двухтысячелетнюю историю мантикора мало изменилась и, несмотря на попытки придать ей добрые черты, по-прежнему остается символом убийственной жестокости и редкой кровожадности.

 

Под шкурой волка

Наравне с вампирами оборотни – чрезвычайно популярные персонажи легенд и преданий всех народов. Правда, между ними есть существенное историческое различие: оборотни гораздо древнее «кровососущих чудовищ», их изображения находят даже в наскальных рисунках каменного века. Но для начала немного мифологии. Вот какие слова произнес однажды перед собранием Зевс, бог неба, грома и молний: «Отныне ты навеки превратишься в волка. Волка среди волков. Это будет твоей карой. Смерть была бы слишком незначительным наказанием для тебя!» Это адресовалось Ликаону, аркадскому царю, тирану и злодею, который, чтобы посмеяться над божеством, накормил его блюдом из человечины.

Такова древнегреческая легенда о возникновении оборотней. Правда, во времена античности волк еще не был настоящим символом злобы, в который он превратился гораздо позже. К примеру, Ромул и Рем, вскормленные волчицей, стали основателями Рима, а сама Капитолийская самка до сих пор почитается в Италии как образ самоотверженного материнства. Спутниками Одина, великого бога северной мифологии, были верные волки Джерри и Фрекки. И не случайно: характер этого зверя всегда вызывал уважение, в частности его быстрота, ум, смелость, абсолютный слух, а также благоразумие и склонность к семейной жизни.

В незапамятные времена многие животные были тотемами – объектами поклонения. Но ни в какого хищника охотники и воины не перевоплощались столь истово и самозабвенно, как в волка: свирепость, выносливость, удачливость зверя восхищали первобытное сознание. Испокон веков он был естественным символом ночи, зимы и даже самой смерти (египетский бог Анубис с головой волка провожал умерших в царство мертвых). Но при этом наши далекие предки замечали в волке и какое-то загадочное свойство, роднившее его чуть ли не с небесным светилом. Историк Геродот передавал рассказ о некоем североевропейском племени, члены которого ежегодно на несколько дней превращались в волков. Такой «манией» страдали многие племена в разных концах Европы. Например, у балтов воинами были слуги бога-волка, которые шли в бой, ритуально принимая определенный наркотик. Во время сражения такие воины в своей галлюцинации считали себя волками. Кое-кто из них безвозвратно застревал в этом образе, и тогда его убивали, чтобы он не нанес ущерба стадам.

Германские «воины-волки», по преданию, были так свирепы, что не нуждались в оружии и убивали врагов даже щитами. Саги повествуют и о кровожадных разбойниках, тоже мнивших себя волками. Это не мешало верить, что героические предки со смертью превращаются в волков: не случайно боги скандинавов и германцев были подобны воинам-оборотням. А сам конец мира представлялся как пришествие Фенрира – вселенского Волка, который откроет пасть от земли до неба и пожрет всех, даже самого бога Одина.

Воплощением темных потусторонних сил волк стал в суровые времена инквизиции. Суды над оборотнями (как и над ведьмами) оканчивались жуткими приговорами, которые считались справедливыми еще до начала процесса. Обвиняемый, не признававший своей вины, подвергался пыткам до тех пор, пока не давал суду нужные показания. Именно в эпоху Средневековья начали распространяться самые дикие истории об оборотнях.

Массовая истерия, сопровождавшаяся выявлением и преследованием оборотней, прокатилась по Европе еще в XIV веке, а 200 лет спустя это поветрие достигло очередного пика. Первое судилище над оборотнем в том столетии состоялось в 1521 году, затем последовали сотни других. Так, в 1541 году обвиненный в убийствах крестьянин согласился, что он – оборотень, а волчья шкура спрятана внутри его тела. Судьи, чтобы проверить это, приказали отрубить ему руки и ноги. К изумлению свидетелей, ничего обнаружено не было, последовал оправдательный приговор, но подсудимый уже скончался от потери крови. Только в одной Франции в период между 1520 и 1630 годами инквизицией было «выявлено» более 30 тысяч оборотней. Большинство из них было казнено.

Последняя массовая вспышка преследований длилась во Франции с 1570 до 1610 года и сопровождалась небывалой «теоретической дискуссией». Пока крестьяне забивали кольями всех подозрительных прохожих, суды приговаривали к сожжению психически больных и невинно оболганных, ученые мужи писали трактаты, магистерские диссертации и памфлеты на тему оборотничества.

Ликантропия – превращение в волка – оказалась важным средством для проверки соотношения сил Бога и дьявола, а потому и предметом яростных теологических битв. Если Бог всесилен, то как он допускает бесчинство дьявола – превращение человека в волка? Один ученый восклицал: тот, кто смеет утверждать, что дьявол в силах изменить облик творения Божьего, тот утратил разум, тот не ведает основ истинной философии. Другой возражал: если алхимик может превратить розу в вишню, яблоко – в кабачок, тогда и сатана способен менять облик человека… силой, данной Богом!

Самым нашумевшим стал процесс, прошедший в XVI веке над неким Жилем Гарнье, наводившем ужас на жителей северных французских деревушек. По сообщениям современников, нищий бродяга Гарнье встретил в лесу дьявола, продал ему душу, а взамен получил снадобье, благодаря которому мог превращаться в волка. Так это было или нет, но оказалось, что Гарнье действительно загубил множество людей: насиловал женщин, занимался убийством детей, людоедством, отгрызал у трупов убитых им мужчин гениталии… Его поймали, допрашивали и пытали в Доле в 1574 году. Протоколы допросов и сейчас читаются как детективный роман.

Теологические споры завершились выводом, что дьявол не превращает человека в волка, а только окутывает его облаком и заставляет других видеть в нем зверя. Рождается оборотень от нормальной женщины, грешившей с бесом или оборотнем. И если она забеременела, вариантов уже нет: дитя обречено принадлежать темным силам. Более обычные причины появления оборотня – вселение в человека дьявола и колдовство. В обоих случаях жертва никакой силой воли не может справиться с роковой метаморфозой. Можно также заразиться ликантропией при контакте с оборотнем – через порез на коже, если туда попадет слюна человекозверя, или от его укуса.

Вера в ликантропию была сильна даже в XIX веке. Французские крестьяне в отдаленных районах страны боялись выходить из дома по ночам. Они верили, что на них может напасть луп-гару (французское название оборотня). Народы северной Германии были уверены, что, если произнести слово «волк» в декабре, можно спровоцировать нападение оборотней. Датчане считали, что оборотня можно распознать по форме бровей, а древние греки верили, что припадки эпилепсии как раз и являются одним из проявлений ликантропии. Еще Геродот в свое время упоминал неких неури – людей, которые ежегодно становились волками на несколько дней.

Превращение человека в животное – весьма распространенный сюжет и в славянской мифологии. Так, в «Слове о полку Игореве» описывается захват Всеславом Полоцким Новгорода, где сам князь представлен колдуном и оборотнем. Богатырь русских былин Вольга Всеславьевич оборачивался «левом-зверем», «рыбой-щучиной», «гнедым туром – золотые рога» и «малым горностаюшком», «малою птицей-пташицей» и т. д. В русских поверьях оборотнем также называли недоброго духа, который «мечется человеку под ноги» как предвестник беды. Причем появляется он всегда мельком, на бегу, и разглядеть его бывает очень трудно. В отличие от большинства поверий западных стран «русский» оборотень может предстать не только животным, но и палкой, копной сена, клубком, камнем. Перед превращением всегда бьется о землю. Считалось, что оборотень – это дитя, умершее некрещеным, или вероотступник, душа которого «проказит поневоле».

Согласно некоторым источникам, оборотни бывают двух видов: те, что превращаются в зверей по своему желанию, и больные упомянутой ликантропией. Иными словами, одни могут превращаться в животных в любое время дня и ночи, не теряя при этом способности мыслить по-человечески, а другие – только ночью (главным образом в полнолуние) и независимо от собственной воли. При этом человеческая сущность прячется глубоко внутри, полностью освобождая звериное начало. Сам человек может даже не помнить, что он делал, будучи в зверином облике. Стоит упомянуть и о том, что человек способен удерживать в себе зверя в течение всей лунной фазы, для того чтобы в момент наибольшей активности (полнолуние) обрести максимум силы и гнева для отмщения своим обидчикам.

В итоге установилось твердое убеждение, что оборотни являются кровожадными и злыми людьми, которые перевоплотились в свирепых волков. Питаются они кровью и человеческим мясом, а их жертвами становятся в основном одинокие путники. Некоторые оборотни полностью превращаются в волков, а некоторые остаются смесью (полулюди-полуволки). Считалось, что оборотень может вывернуть свою шкуру шерстью внутрь и благодаря этому превратиться на короткий срок в человека.

Полагали, что в некоторых случаях монстров можно распознать даже в человеческом облике: они имеют густые сросшиеся брови, острые уши и отличаются сильной волосатостью. Суставы пальцев покрыты шерстью, а третий палец имеет схожую длину со вторым. Оборотень принимает человеческий облик только в том случае, если его ранили, после чего он оставляет за собой кровавые следы.

Почему прообразом оборотня стал именно волк? Многие века этот зверь считался кровожадным существом, недаром крестьяне и охотники многое знали о его повадках (еще в XX веке волки иногда забегали из леса на улицы городов). В эпоху Средневековья наблюдения за волками позволили многое о них узнать. Уже в то время подмечали прожорливость и силу волка, умение бесшумно подкрасться к овчарне. Но тут же добавляли: от голода волк поедает землю, шея у него «негнучая», поворачивается он только всем телом. Говорили, что, если в лесу человек первым заметит волка, тот его не тронет, потеряв свирепость от людского взгляда. Если же волк первым чуял человека – непременно нападал. Не случайно от древних римлян пришла поговорка о молчуне: «Ты что, волка увидел?»

Христианский бестиарий давал такой совет: человек, оцепеневший от страха при виде волка, должен сбросить с себя одежду, найти два камня, стать на сброшенную одежду и стучать камнем о камень, пока хищник не уйдет восвояси. Одежду, которую снимает в этот момент человек, уподобляли грехам, два камня обозначали либо апостолов, либо пророков, а порой – и самого Христа. Однако горе простаку, который воспринял бы эту аллегорию как руководство к действию и вздумал бы пугать настоящего волка камнями и обнаженным телом!

Благодаря постоянному обновлению тканей (регенерации) оборотни не стареют физически и не подвержены заболеваниям, поэтому они практически бессмертны. Охотятся преимущественно ночью, выбирая подходящую жертву. Их нетрудно отличить от обычных животных: они значительно крупнее.

Мифический образ оборотня мог появиться по причине физиологических нарушений в природе человека. Есть документально подтвержденные случаи превращения человека в зверя. Кроме того, существует и такое понятие, как врожденный гипертрихоз – заболевание, вызывающее обильный рост волос на лице, предплечьях и груди. Рожденных с этим заболеванием часто забирали работать в цирк, где они развлекали публику в качестве оборотней или мутантов.

Подобно настоящим волкам, оборотни могут оставаться одинокими многие годы, тем не менее их стремление присоединиться к стае зачастую вынуждает оставить на время свое тайное убежище – в таком случае выявить это существо удается гораздо легче. Нападения оно совершает по той же причине, что и вампир. Только вампиру нужна всего лишь кровь, а оборотню, как и волку, требуется плоть. Также оборотень может убивать не из-за голода, а преследуя какую-либо цель.

Типичный случай произошел в конце 1980-х годов в ракетной части под Иркутском. Среди ночи старшего лейтенанта вызвали на место происшествия. В карауле стоял боец из его взвода, рядовой Петров. Обходя вверенную ему территорию, он заметил в свете фонаря за проволочным забором огромную фигуру. Внешне нарушитель напоминал странный гибрид человека и волка, рост его был около 2 м. Тело его было покрыто длинной серой шерстью, глаза горели недобрым огнем, а длинная морда кривилась в клыкастом оскале. Когда чудовище сделало попытку перелезть через ограждение, испуганный, но не растерявшийся караульный начал стрелять из автомата. К своему ужасу, солдат понял, что пули не причиняют чудовищу никакого вреда. После поднятого шума оно развернулось и скрылось в лесу.

Сослуживцы застали Петрова в шоковом состоянии. Прибывший на место старший лейтенант с трудом разобрал его бессвязную речь, но затем картина происшествия дополнилась странными находками там, где, по словам рядового, появился оборотень. Крови там действительно не обнаружили, а вот следы больших звериных лап там были, причем похоже, что существо передвигалось на двух ногах. Кроме того, на заградительной проволоке висел клок серо-черной шерсти. В то время дело, разумеется, замяли, но факта появления в таежном гарнизоне существа, которое по описанию полностью соответствовало оборотню или вурдалаку, это не отменяет. Тем более что встречи с созданиями, которых можно отнести к этой же категории, продолжаются.

Хотя по своей сущности оборотень является волком, он тем не менее чаще всего сохраняет человеческие способности и знания, которые помогают убивать. Такие приметы, как определенный выбор жертв, обход ловушек и человеческая хитрость, становятся очевидными при расследовании подобных дел.

По преданиям, существует несколько способов стать оборотнем:

• посредством магии;

• быть проклятым кем-то, кому причинено зло;

• быть укушенным оборотнем;

• быть рожденным от оборотня;

• съесть мозг волка;

• сделать глоток воды из волчьего следа в земле или из водоема, из которого пила волчья стая;

• попробовать жареной волчьей плоти;

• носить одежду, сделанную из волка;

• родиться в канун Рождества.

Как говорят, в первых четырех случаях кровь человека становится зараженной или проклятой. Человек, ставший оборотнем не по своей воле (рождение, проклятие или укус), не считается проклятым необратимо до тех пор, пока не попробует человеческой крови. Как только он это сделает, его душа будет проклята навечно и ничто не сможет его исцелить. И даже если после этого он уже не будет употреблять человеческую кровь, его душа не сможет попасть в рай. Французы считали, что излечить оборотней можно, если уколоть их до крови. А если человек стал оборотнем по проклятию церкви, «лечение» проводил проклявший его священник путем нанесения раны.

В некоторых странах верили, что оборотень будет спасен, если его ранят в зверином облике и три капли крови упадут на землю или же громко назовут человеческим именем, которое он носит. Те оборотни, которые хотят избавиться от наложенного на них проклятия, должны собрать всю свою волю и воздерживаться от поглощения человеческого мяса в течение 9 лет.

При нападении оборотня с ним можно справиться несколькими способами: нанесением серьезных повреждений его сердцу или мозгу; отсечением его головы; утоплением, удушением и другими действиями, вызывающими кислородное голодание. Существует предание, что его могут поразить три круглые серебряные пули или одна, которая разорвет сердце. Реже упоминается обсидиан (однородное вулканическое стекло), причиняющий незаживающие раны. Это еще одна общая слабость, приписываемая как оборотням, так и вампирам. При этом такие традиционные антивампирские средства, как чеснок, святая вода и осиновый кол, на оборотней не действуют.

После одного из перечисленных способов умерщвления зверь в последний раз превращается в человека, при этом раны, нанесенные ему в зверином обличье, остаются и на его человеческом теле. Таким же способом можно изобличить оборотня в живом человеке: если рана, причиненная зверю, позднее проявится у человека – то этот человек и есть оборотень.

Особые случаи оборотничества – когда зло ищет выход и человек сам норовит стать монстром. Во время ведьминых шабашей такие люди на перекрестках дорог или опушках леса оставляют клочки своих волос, кожи, капельки крови. Люди верили, что дьявол собирает это приношение и одаряет негодяев особым втиранием, составленным из частей жабы, змеи, ежа, лисицы и, разумеется, волка. В ближайшее полнолуние такой человек непременно получит желаемое. В быту оборотня можно опознать по светящимся в темноте запавшим глазам, по шелудивым ногам, по шерсти на ладонях, а при нарождающемся месяце – по тайному знаку на бедре.

Напоследок надо заметить, что в «большой литературе» оборотню не повезло. Сам сюжет использован доброй сотней писателей, тем более что начиная с эпохи романтизма в моду вошло иррациональное и демоническое, а человековолк стал переходить из романа в роман. Но настоящих удач не было: чаще всего он был не особенно страшен.

Зато в кинематографе оборотень стал настоящей звездой! С первого экранного появления в 1913 году он прочно утвердился в массовом сознании зрителя. В 1981 году приза «Оскар» удостоился герой фильма «Американский оборотень в Лондоне» – за лучший грим! Сюжет картины нехитрый, но техническое совершенство съемок впечатлило даже привычных ко всему зрителей: волчьи клыки, шерсть, морда вырастали прямо-таки на глазах. Находку очень быстро растиражировали в новых фильмах об оборотнях. Как и в некоторых других случаях, коммерческий успех продемонстрировал не столько закат привычного мифа, сколько его «приземление» и вульгаризацию на фоне стремительного научно-технического прогресса.

 

Смертоносный василиск

Более 2000 лет назад существо под названием василиск представлялось в античном мире всего лишь в виде зловредной змейки Ливийской пустыни. В совсем ином образе – как жуткий монстр с головой петуха, глазами жабы, крыльями летучей мыши и телом дракона, одаренного сверхъестественной силой, – василиск впервые появился у Плиния Старшего (I век). По его рассказу, воин, имевший неосторожность пронзить смертоносную тварь длинным копьем, пал с коня мертвым: яд вошел в его тело через древко копья! Более решительный и догадливый воин, описанный древнеримским поэтом Марком Луканом, в похожей ситуации спас себе жизнь страшным способом: разрубив василиска, он немедленно отсек себе руку, державшую меч.

Надо заметить, что смертоносный гад пустыни был известен и раньше. За два века до Плиния и Лукана его упоминал Элий Стилон, причем как хорошо известное существо: «Случается в Африке, что змеи собираются на пир возле издохшего мула. Вдруг они слышат жуткий вой василиска и поспешно уползают прочь, оставляя ему падаль. Василиск же, насытившись, снова издает страшный вой и уползает восвояси».

Африка здесь упомянута не случайно. Действительно, в античные времена в Ливийской пустыне жила маленькая ядовитая змейка с белой меткой на голове. Местные жители и путешественники очень боялись встретить ее на своем пути. Пугал древних не только ее смертельный укус, но и удивительная способность передвигаться с поднятой головой, опираясь на хвост. Местное название рептилии осталось неизвестным, однако греки без колебаний окрестили ее василиском, что означает «царь».

Разумеется, это не совсем тот змей, о котором упоминал Плиний Старший. Вот что сообщал римский писатель об этом чуде пустыни: «Василиск обладает удивительной способностью: кто видит его – сразу умирает. На его голове – белое пятно, напоминающее диадему. Его длина – не больше 30 см. Он обращает других змей в бегство своим шипением и передвигается, не изгибаясь всем телом, а приподнимая свою среднюю часть. Не только от прикосновения, но и от дыхания василиска кусты и трава засыхают, а камни воспламеняются…»

Вероятно, смертоносный василиск приобрел известность главным образом в Европе, хотя есть некоторые упоминания о нем и на Востоке. Когда-то существовало подобное создание, жившее в Исландии и известное как скоффин. Его внешность и поведение были сходны с видом и повадками василиска. Единственное, что могло убить скоффина, – это взгляд его сородича.

Само рождение этого чудища, по мнению греков и римлян, происходило неестественным путем: петух откладывал яйца, а змеи и жабы их высиживали, и таким путем появлялся на свет василиск – крылатое безобразное чудовище с четырьмя петушиными ногами, змеиным хвостом и сверкающими глазами, взгляд которых смертельно опасен для человека.

Преображение василиска в петуха вызвало некоторое смятение: монстра стали все чаще называть кокатрисом. Слово это стало общим для всех романских языков. И хотя английское ухо явственно слышит в нем слово «кок» – петух, на самом деле «кокатрис» – результат фонетических приключений латинского слова «коркодилус», обозначавшего в Средние века не только и (не столько) крокодила, сколько вообще любое чудовище. Джефри Чосер в своих описаниях василиска пробовал применить гибрид – словечко «васили-кок», чтобы точнее определить природу отравителя. Кстати, и слово «кокатрис» к тому времени приобрело иное значение. Это был специфический термин, клеймящий гулящих женщин (ибо взгляды их убийственны для добродетели мужчин!).

Похоже, кокатриса больше принимали западные христиане, чем язычники. Все записи о его появлении были сделаны христианами, как, например, предание о кокатрисе, предположительно появившемся в Риме во времена Папы Льва X. Необычное существо объявили причиной чумы, свирепствовавшей в то время. Утверждали также, что его вытащили из колодца в Вене в 1202 году. В 1598 году в Варшаве в подвале заброшенного дома обнаружили еще одного кокатриса – и свалили на него вину за смерть двух маленьких девочек.

Исходящий от этого монстра яд заражал воздух и убивал все живое. Погибали растения, плоды опадали с деревьев и сгнивали, трава засыхала, птицы падали замертво, и даже всадник, если приближался к зараженному месту, моментально умирал вместе со своей лошадью.

Как полагали древние, эти сведения раскрывают и саму историю возникновения знойной пустыни: получается, что именно василиск виноват в гибели всего живого вокруг и появлении песков. Так обычная рептилия постепенно превратилась в грозного монстра благодаря буйному воображению и человеческим страхам. Греки, назвав змею царем, приписали ей роль властелина над пресмыкающимися: змеями, ящерицами, крокодилами. Римляне же перевели название василиска на латинский язык, и он стал регулом, что тоже означает «царь».

Одна из интереснейших ососбенностей василиска – способность убивать все живое не только дыханием, но и взглядом, подобно Медузе Горгоне. Василиску тоже нельзя смотреть в глаза, иначе окаменеешь, а спастись от него можно только с помощью зеркала – в этом случае ядовитый взгляд обращался против самого существа. Кстати, римский автор Марк Анней Лукан считал, что василиск появился из крови убитой Медузы, что вполне логично, ведь на ее голове вместо волос шевелился клубок змей.

Главная черта, закрепленная греками в имени василиска, – царственность. Возможно, она связана с особой отметиной на голове существа или с его способностью передвигаться не опуская головы. Не случайно слово «василиск» можно в определенном контексте перевести и как «маленький тиран».

Поскольку переписчиками бестиариев были, как правило, люди из церковной среды, то относительно присутствовавшего в этих текстах василиска возникал естественный вопрос: каков он в глазах Господа, угоден ли он ему и с чем его отождествлять? Ответ был найден непосредственно в Ветхом Завете, где василиск выступает в качестве орудия Божественного мщения. В книге Иеремии (8, 17) сказано: «Я пошлю на вас змеев, василисков, против которых нет заговариванья, и они будут уязвлять вас, говорит Господь». О враждебном демоническом страже пустыни упоминается и во Второзаконии (8, 15): «Который провел тебя по пустыне великой и страшной, где змеи, василиски, скорпионы и места сухие».

В итоге василиск в демонологии стал символом открытого мщения, тирании и насилия дьявола. Как писали комментаторы, «василиск означает дьявола, который ядом своих гнусностей открыто убивает беспечных и неосмотрительных». Включая василиска в перечень имен дьявола, толкователи объясняли, что «дьявол, подобно аспиду и василиску, способен одерживать победу при первой же встрече, и если аспид сразу убивает укусом, то василиск – взглядом». Как следствие – характерное для Средневековья изображение василиска, где его попирает Христос.

Начиная с XII века василиск стал стремительно «расселяться» по городам и весям Европы. Но, как ни странно, оставаясь все тем же смертоносным, жутким чудовищем, зверь пугал все меньше и меньше – наверное, даже к самому отвратительному соседу со временем привыкают. Определение «зверь» (а не «гад») – это не оговорка. Теперь чудище предстает в первоначальном образе крылатого змея с головой петуха. У средневекового василиска хвост змеиный (реже драконий), крылья петушиные (реже лебединые); остальное, как правило, тоже от петуха: голова, гребень две лапы со шпорами. По принципу экономии у него осталась лишь две смертоносные способности – убивающий взгляд и ядовитое дыхание.

Рассказывают, что Англия когда-то буквально кишела василисками, от которых не было спасения, пока некий отважный рыцарь не обвешался с головы до ног зеркалами и не отправился в поход на чудовищ. Монстры, пытавшиеся на него напасть, валились замертво, увидев в зеркалах собственное отражение. Так английская земля была очищена от них. Кстати, столь действенный способ борьбы – изобретение Александра Македонского. После того как монстр погубил немало его воинов, великий полководец, чтобы избавиться от него, поднес к его морде зеркало, и он погиб.

Помимо этого, считалось, что действенной защитой от василиска служит клетка с петухом, крика которого он боится. Полагались и на ласку – единственное животное, которое бесстрашно бросается на чудовище и побеждает его. Правда, одолеть монстра она могла, лишь пожевав листья руты. Изображения ласки с листочками во рту украшали колодцы, предметы интерьера и даже церковные скамьи. В церкви резные фигурки ласок имели символический смысл: для человека Священное писание было тем же, что листочки руты для ласки, – вкушение мудрости библейских текстов помогало одолеть василиска-дьявола. А во Франции для невесты изготавливали защитное кольцо с вправленным в него правым глазом ласки. Еще одной практической рекомендацией было глядеть на монстра из-за стеклянного прозрачного сосуда.

Некоторые умельцы научились изготовлять чучела василисков – чаще всего их делали на основе морских скатов. В середине XVI века швейцарский естествоиспытатель Конрад Геснер высказал в своей «Истории животных» скептическое мнение относительно существования василиска. О нем он писал, что это «сплетни и фальшивая бессмыслица» и добавлял: «Аптекари и другие бродяги изменяют тела скатов многими способами по своей прихоти, обрезая, выворачивая и вытягивая в облик змей, василисков и драконов. Я видел в Цюрихе путешествующего бродягу, который показывал фигуру василиска, но она была сделана из ската».

Но интерес к загадочному неискореним: последние экземпляры «чучел василиска» были проданы в США в тридцатые годы XX века. Такие поделки до сих пор хранятся в музеях Вероны и Венеции.

С появлением естественных наук упоминания о василиске встречаются, конечно, все реже. Говорят, что последний раз его «видели» в Варшаве в 1587 году. Эдвард Топселл в книге «История змей» говорит о том, что петух со змеиным хвостом, возможно, существует, но он не имеет ничего общего с василиском. К. Браун в 1646 году пошел еще дальше: «Это существо – не только не василиск, он вообще не существует в природе».

Само по себе противостояние василиска и петуха достаточно любопытно, потому что именно с петухом связана легенда рождения василиска. В бестиарии Пьера де Бове 1218 года, по сути, повторяется античная версия о том, что яйцо василиска начинает формироваться в теле старого петуха. Петух откладывает его в укромном месте на кучу навоза, где его высиживает жаба. Из яйца вылупляется существо с головой петуха, туловищем жабы и длинным змеиным хвостом. По другим сведениям, на свет из яйца появляется не василиск, а куролиск или кокатрис, его родственник. Но куролиск менее могуществен, чем василиск, ему не подчиняются змеи и другие пресмыкающиеся.

Водилось и на Руси такое существо, которое иногда называли дворовиком. Дворовой, или дворовик, – близкий родственник домового, жил во дворе дома. Днем он выглядел как змея с петушиной головой и с гребнем, а ночью приобретал облик, похожий на хозяина дома. Дворовик являлся духом дома и двора. А вот водил он дружбу со змеями или нет, об этом в легендах не сообщается.

Существуют многочисленные изображения василиска на церковных барельефах, медальонах и гербах. В средневековых геральдических книгах он имеет голову и лапы петуха, птичье тело и змеиный хвост; трудно определить, чем покрыты его крылья – перьями или чешуей. Любопытно, что изображения этого мифического существа можно встретить и сейчас. Например, в городе Базеле (Швейцария) стоит памятник василиску, и жители города считают его своим покровителем.

Чрезвычайным разнообразием и живописностью отличаются изображения василиска эпохи Возрождения. Нечто похожее изображено на фресках Джотто в часовне Скровенджи в Падуе. Интерес вызывает и полотно Карпаччо «Святой Трифоний, повергающий василиска». По легенде, святой изгнал дьявола, поэтому на картине василиск изображен таким, каким, по мнению живописца, должен быть дьявол: у него четыре лапы, тело льва и голова мула. Забавно, что, хотя для Карпаччо василиск не мифологическое существо, а именно дьявол, название сыграло свою роль, и картина повлияла на дальнейшее представление о василиске.

Змеепетух нередко упоминается в литературе, хотя никогда не бывает главным героем. Помимо многочисленных комментариев к Библии и бестиариев, однозначно именующих его воплощением дьявола и порока, его образ нередко встречается в английских и французских романах. Во времена Шекспира василисками называли проституток, однако английский драматург использовал это слово не только в современном ему значении, но и обращаясь к образу ядовитого существа. В трагедии «Ричард III» невеста Ричарда леди Энн желает стать василиском, существом ядовитым, но в то же время царственным, как и полагается будущей королеве. В поэзии XIX века христианский образ василиска-дьявола начинает тускнеть. У Китса, Колриджа и Шелли это скорее благородный египетский символ, чем средневековое чудовище. В «Оде к Неаполю» Шелли призывает город: «Будь, как имперский василиск, сражай врагов невидимым оружьем».

Не обошла монстра и современная литература. У Джоан Роулинг в книге «Гарри Поттер и тайная комната» василиск представлен классическим змеиным царем, только огромным – почти 20 м, чем и отличается от древнего прообраза, но в остальном обладает всеми качествами, о которых говорилось выше. А вот как описывает змеиного царя в повести «Василиск» российский писатель-фантаст Сергей Другаль: «Рожками шевелит, глаза такие зеленые с фиолетовым отливом, капюшончик бородавчатый раздувается. А сам он был фиолетово-черный с шипастым хвостом. Треугольная голова с черно-розовой пастью широко распахнулась… Слюна его крайне ядовита и если попадет на живую материю, то тут же пойдет замена углерода на кремний. Проще говоря, все живое превращается в камень и дохнет, хотя ходят споры, что от взгляда Василиска тоже идет окаменение, но те, кто хотел проверить это, обратно не вернулись»…

Любопытно, что современные исследователи животного мира неоднократно описывали в своих работах загадочное существо татцельвурм – некую разновидность дракона. Оно попало в многочисленные каталоги и атласы и удивительно напоминает того самого древнего василиска. И хотя родиной татцельвурма называют Центральную Европу, ни один экземпляр этого таинственного то ли червя, то ли ящерицы так до сих пор так и не попал в руки ученых. Причина этого в том, что охотники за татцельвурмом-василиском никогда не возвращались назад. И это уже не художественная литература, а самая настоящая реальность.

 

Инкубы и суккубы

Как гласит история мистических перевоплощений, инкубы и суккубы – это демонические сущности, питающиеся сексуальной энергией человека. Инкубы – существа мужского пола, суккубы – женского. Обычно они являются по ночам в различных обликах и одурманивают людей, вводя их в полусонную дремоту. Иными словами, это и не сон, и не бодрствование, а по сути, частичный паралич тела и сознания. В таком состоянии человек не способен какими-либо физическими действиями противиться нападению загадочного существа. Нередко наступает полное ослабление голосовых связок, невозможно формировать мысли в слова, и уж тем более их произнести.

Во время полового акта жертва нападения испытывает высшую степень наслаждения, которое, в то же время, сопровождается страхом и смятением. Суккубы и инкубы вторгаются в сознание жертвы и корректируют восприятие внешнего мира, таким образом, меняя внешность, подстраиваясь под желания жертвы, чтобы выжать максимум сексуальной энергии. Чем опасно нападение этой сущности? А тем, что после него человек в энергетическом плане представляет собой досуха выжатый лимон. Во время обычного полового акта люди обмениваются энергиями, а во время близости с таким духом человек лишь растрачивает ее, тем самым полностью опустошая себя.

Существует несколько признаков, отличающих этих демонов от людей. Если в постель к женщине проник инкуб (буквально «лежащий над»), то все обитатели дома погрузятся в глубокий сон, даже спящий рядом муж. Другие признаки еще очевидней: инкуб часто оказывается жестоким любовником. Кроме того, ему приписывали необычную физическую природу: его член изображается раздвоенным, похожим на змею, на железный прут, на горящую головню, на член мула. Случалось, что от таких нечестивых связей рождалось потомство, и тогда все дети этой женщины сразу же попадали под подозрение. Косо смотрели и на близнецов. Кстати, считалось, что герой скандинавских легенд великий маг Мерлин был как раз плодом такой связи.

Кроме соблазнителей-инкубов, существовала, как сказано, и нечисть женского пола, совращавшая мужчин, в особенности монахов, старцев, отшельников. Именовались эти создания суккубусами или суккубами от латинского слова «суккубаре» – «возлежать под чем-либо». Существуют многочисленные предания о проделках этих соблазнительных тварей.

Поскольку демоны инкуб и суккуб неподвластны известным законам пространства и времени, они способны находиться одновременно в нескольких местах, вследствие чего один и тот же демон может одновременно владеть каким угодно количеством людей, то есть обладать сразу десятками, а то и сотнями совокупляющихся пар, которые рассматривает в качестве бессловесных «ульев», производящих нектар блаженства.

В этом не было бы ничего особенного, если бы не та страшная тайна, о которой предупреждали Отцы Церкви, – «сковывание уст», или «сковывание всех врат», когда у человека брезжит лишь искра сознания, все понимающая и видящая, но не имеющая возможности заявить о себе. Эти несчастные, однако, получают наслаждение – в этом смысле инкубы и суккубы не разочаровывают своих жертв. Но оно имеет лишь одно направление – вглубь темной природы бытия.

Инкуб может принимать и мужское, и женское обличье, иногда он появляется как мужчина в самом расцвете сил, иногда как сатир, а перед ведьмой он принимает образ похотливого козла. Среди других образов – собаки, кошки, олени, быки, косули, птицы, особенно вороны или аисты, а также змеи. Но даже звериный облик не мешал инкубу иметь плотские отношения с женщиной.

Особо коварные демоны могли приходить, воплощаясь в тела реальных живых людей – мужа, соседа или молодого конюха. Одна средневековая монашка сообщила, что подверглась сексуальному насилию со стороны местного прелата – епископа Сильвана, но последний заявил в свою защиту, что им в тот момент овладел демон. И монастырский совет не осудил священнослужителя.

Хотя сама склонность инкуба к распутству не подвергалась сомнению, в Средние века часто длились дискуссии по поводу того, как бесплотные демоны могут обретать тело и сходиться с женщинами. Один из демонологов XVII века по имени Синистари объяснял, что нечистый может принять телесную оболочку, вселяясь в другого человека, или создавая себе тело из различных материалов. Другие полагали, что демоны используют для этих целей трупы, особенно тела недавно повешенных людей.

У демонологов не было однозначного мнения и в отношении причин, по которым демоны стремились к ложу человеческой женщины. Некоторые полагали, что поскольку духи «не могут испытывать ни радости, ни удовольствия», они сходятся с человеком лишь для того, чтобы унизить его, втайне насмехаясь над горе-любовниками, которые, между прочим, иногда признавая греховность союза, не стремились избавиться от демонического поклонника. Еще одна версия гласит, что демоны и духи природы, завидуя бессмертию человеческой души, стремятся передать это свойство души своему потомству через союз с людьми.

Как бы то ни было, связь с инкубом считалась гораздо более тяжким грехом, чем супружеская измена, поскольку она приравнивалась к скотоложеству, а взаимоотношения с суккубами считалось грехом мужеложства, ведь суккуб – тот же дьявол, только в женском обличье. С расцветом инквизиции и судов над ведьмами описания инкубов и суккубов становились все более устрашающими. Если в ранних сообщениях женщины и мужчины признавались в невероятных удовольствиях, которые доставляли им демонические любовники, то позже женщины утверждали, что сексуальная связь причиняла им невероятную боль.

В наше время, когда получили широкое распространение самые различные версии психологии бессознательного, феномен суккуба и инкуба становится более понятным и объяснимым. Вероятно, эти сущности чаще всего являлись к людям религиозным, которые, ко всему прочему, сознательно подавляли свою сексуальность. Таким образом, подобные одержимости и явления, с точки зрения психологии бессознательного, – явное проявление гармонизирующего, уравновешивающего компонента психики. На фоне же отрицания и подавления сексуальных желаний и фантазий такой элемент не мог проявиться иначе как в устрашающей демонической форме. Сознательный запрет этой сферы жизни вынуждает бессознательное наделять инкуба страстью к насилию, поскольку только таким образом крайне религиозная монашка, терзающая себя за любые греховные мысли, могла позволить себе осуществление полового акта. Впрочем, это лишь версия.

По поводу внешности инкуба существует множество мнений. Говорят, кроме облика сатира с козлиными ногами он способен предстать мужчиной с головой, увенчанной рогами, отвратительным животным, а иногда и в образе таинственной незнакомки. И все же не это главное, поскольку инкубу вовсе не обязательно иметь сексуально привлекательную внешность. Он играет на более глубоких струнах человеческой души. Пищей ему служит не только сексуальная энергия. Он питается и моральными страданиями, которые испытывает жертва во время греховного акта. Кроме того, инкубов часто вызывали ведьмы для удовлетворения своих желаний, расплачиваясь с ними телами праведных женщин или девственниц.

При этом опытным ведьмам не требовалось специальных ритуалов, достаточно было лишь позвать его. Менее искушенные колдуньи применяли кое-какие нехитрые приемы: намазывали медом восточный угол жилища, рассыпали блестящие предметы либо использовали простое заклинание призыва. Но даже ведьмы со стажем помнили – инкуб потребует расчета за свой призыв, и заранее продумывали, чем его можно будет удовлетворить.

Вплоть до XII века представление о ночном демоне-соблазнителе существовало главным образом в форме народных сказаний, к которым богословие относилось весьма скептически. Собственно, именно как о распространенном народном поверье рассказывал об инкубе еще знаменитый Цицерон: «Видение нисходит на нас в момент между бодрствованием и сном, в так называемом первом облаке сна. В этом дремотном состоянии человек думает, что он еще бодрствует, и воображает, что видит призраки, устремляющиеся на него или блуждающие вокруг… К этому типу принадлежит и инкуб: согласно народным верованиям, он прыгает на людей во сне и давит их тяжестью, которую они вполне могут на самом деле ощутить».

Одним из первых теоретиков «инкубата» был парижский епископ Гильом Овернский (1180–1249), и не случайно: именно в те столетия интерес к этой теме резко возрос. Некоторые исследователями связывали это с крестовыми походами, поскольку на Востоке легенды такого рода пользовались особой популярностью. Так вот, Гильом утверждал, что демоны не способны на полноценные сексуальные отношения, но умело создают иллюзию таковых, а сперму при этом воруют на стороне. Украденное семя инкубы затем «вдувают в женское чрево». В доказательство своей версии епископ ссылается на неких португальских ведьм, беременевших, как он утверждал, «от ветра».

Одно из описаний ночного посещения инкуба изложено в «Золотой легенде» итальянского духовного писателя XIII века Иакова Ворагинского. Когда святой Эдмунд после долгих ночных штудий «внезапно заснул, забыв перекреститься и подумать о Страстях нашего Господа, дьявол налег на него. И так тяжко, что он ни одной рукой не мог перекреститься и не знал, что делать, – однако, по милости Бога, он вспомнил о его благословенных Страстях, и тогда враг потерял всю свою силу и упал с него».

К XVI веку учение об инкубате обогащается дополнительным количеством деталей. Высказываются предположения о характере полового акта с инкубом: он протекает «с наивысшим наслаждением» (Грилландус, «Трактат о ведьмах»), «необычайно чувственно» (Жакье), или напротив, «он не несет никакого наслаждения, а только ужас» (М. Гваццо, «Компендиум ведьм»), он «холоден и неприятен» (Реми); после такого акта его участники чувствуют себя «расстроенными и ослабленными», а некий мужчина, которого суккуб не отпускал целый месяц, даже умер (Кисслинг).

Множатся представления о крайней агрессивности инкубов. Так, утверждается, что они атакуют женщин даже в исповедальне. По Мартину Лютеру, излюбленное место засады инкубов – вода, где они, приняв вид водяных, совокупляются со своими жертвами и зачинают потомство, подвергая всех смертельной опасности. Английский монах Томас Вальсингам рассказывает, что одна девушка умерла от страшной болезни, которая раздула ее тело, как бочку, спустя три дня после того, как «осквернил ее дьявол». Немецкий писатель, теолог Цезарий Гейстербахский повествует о женщинах, одна из которых поплатилась жизнью за дьявольский поцелуй, а другая – всего лишь за пожатие руки невидимого инкуба.

Средневековье оставило также многочисленные предания о соблазнительницах-суккубах, атакующих и святых отшельников, и доблестных рыцарей. Иногда суккубы обнаруживали склонность к оборотничеству.

Но вот отношения с демоном-женщиной были несколько иными. Как уже говорилось, связь с ним могла длиться целыми десятилетиями (чего никак нельзя сказать о связях с инкубами) и, в общем-то, в мире и согласии.

Например, священник Бенуа Берн, ставший ведьмаком и сожженный на костре в возрасте восьмидесяти лет, признал на допросах, что имел связь с суккубом по имени Гермиона в течение сорока лет, при этом демон оставался невидимым для окружающих.

В историях о супружеской жизни с суккубами со времен раннего Средневековья часто варьируется легенда о фее-суккубе Мелюзине. Сюжет ее таков: герой встречает девушку необычайной красоты, которая становится его женой и дарит замечательное потомство. Но затем мучимый любопытством супруг нарушает наложенный женой запрет, который может быть весьма разнообразным – не подглядывать за купающейся супругой, не смотреть на нее в определенный день недели и т. п. Муж все же смотрит и – о ужас! – видит свою красавицу в образе дракона, змеи или сирены, полуптицы-полуженщины. После этого она исчезает, а многодетный отец-одиночка льет горькие слезы.

Английский отшельник XIV века Ричард Ролли сам описал посещение суккуба: однажды ночью к нему в постель пришла очень красивая женщина, которую он видел раньше и которая, по его словам, «любила меня самой благородною любовью». Ролли, боясь, что она заставит его согрешить, был готов вскочить с постели, осенить себя крестным знамением и испросить благословения Святой Троицы для них обоих, но она держала его так крепко, что он не мог ни пошевелиться, ни говорить. Ролли понял, что ночная посетительница была «не женщиной, но дьяволом в облике женщины», и тогда произнес про себя: «О Иисус, как драгоценна твоя кровь!» – и пальцем сделал знак креста у себя на груди, после чего демон сразу исчез.

Подобное действие спасает в последний момент и сэра Персиваля Уэльского – героя романов о короле Артуре. К острову, на котором пребывает сэр Персиваль, в полдень подплывает корабль с «женщиной великой красоты». Она угощает рыцаря яствами, вином в чрезмерном количестве и приглашает сопроводить ее в постель. Когда они укладываются на любовное ложе, взгляд рыцаря случайно падает на красный крест, возникший на рукояти его меча. Это приводит его в чувство, он делает знак креста, и суккуб исчезает.

Инкубы и суккубы нередко принимают облик умерших. В истории, рассказанной в XIII веке Уолтером Мепом, а позднее повторенной и Мартином Лютером в «Застольных беседах» (XVI век), к некоему рыцарю вернулась его мертвая, недавно похороненная им жена; она предложила остаться с ним до тех пор, пока он не произнесет некое проклятие. Они прожили несколько лет вполне счастливо, и суккуб даже родил ему детей. Однако в один прекрасный день рыцарь по забывчивости произнес-таки фатальное проклятие, и воплощенный дьявол мгновенно улетучился.

Несмотря на то что большая часть мифов об инкубах представляла их чрезвычайно опасными существами, встречаются и легенды с противоположной характеристикой этих духов. В истории польского автора XVII века Адриана Регенвольса, которая имела якобы место в 1597 году в Вильно, некий юноша Захария, получив от родителей любимой девушки по имени Бьетка отказ в ее руке, впал в меланхолию и удавился. Однако через некоторое время он явился к возлюбленной со словами: «Я пришел, чтобы выполнить свое обещание и жениться на тебе». Бьетка, несмотря на то что прекрасно поняла, с кем имеет дело, согласилась. Брак состоялся, но без свидетелей: ведь все близкие девушки знали, что Захария умер.

Несмотря на принятые предосторожности, вскоре разнеслась молва, что Бьетка замужем за духом, и народ собрался посмотреть на молодоженов. Эта популярность принесла Бьетке немало денег, так как дух умел весьма удачно пророчествовать и охотно занимался этим за мзду. Однако на вопросы он отвечал, лишь заручившись предварительно согласием жены. Через три года некий итальянский маг, домашний демон которого ускользнул из магического кольца, куда он был заключен, узнал в муже Бьетки беглеца, заключил его снова в свое кольцо и увез в Италию.

В другой истории английский феодал Эдрик Уальд наткнулся ночью на ярко освещенный дом, в котором обнаружил компанию женщин-суккубов. Одна из них была настолько хороша, что рыцарь, осознавая всю опасность подобной связи, все же похитил ее, увез домой, а впоследствии и женился на ней. Но вот однажды Эдрик нарушил наложенное на него супругой табу – никогда не упоминать ее «сестер», в обществе которых он ее встретил. После этого супруга-демон растворилась в воздухе, оставив, однако, мужу прекрасного сына Эльфнота, ставшего благочестивым христианином.

Многие неординарные личности эпохи Средневековья и Возрождения считались отпрысками инкубов и женщин. Ученые-теологи XV века Якоб Шпренгер и Генрих Инститорис подвели под это утверждение своеобразное физиологическое обоснование. Дети, якобы рожденные от демонов (а на самом деле при использовании чужого семени), часто бывают сильнее и лучше обычных. Это объясняется тем, что «демоны могут знать силу излитого семени», выбирать самое благоприятное время для соития и подбирать наиболее подходящую женщину.

Между тем, как упоминалось в других источниках, от связи ведьм и инкубов рождаются монстры. Например, ребенок некой Анжелы де ла Барт имел голову волка и хвост змеи. Сыном дьявола считали и легендарного Аттилу. А знаменитый Роберт Дьявол, герцог Нормандии, отец Вильгельма Завоевателя, прославившийся своей жестокостью, во французской средневековой литературе превратился в мифическое порождение демона и герцогини Нормандии. Прожив полную злодеяний жизнь, он покаялся и стал святым отшельником, из чего следует, что, согласно средневековым представлениям, сын демона «за отца не отвечает» и может, в отличие от своего папаши, рассчитывать на искупление грехов и спасение.

Разновидностью истории о Роберте Дьяволе можно считать английский роман XV века «Сэр Гаутер», в котором молодая женщина имеет связь с демоном, явившимся ей под кустом орешника в обличии «благородного лорда». Он сам предупреждает свою жертву, что зачатый от него ребенок будет дик и жесток. И ребенок действительно проявляет свирепый нрав: он иссушает груди всем своим кормилицам, так что за девять месяцев умирают девять нянек. Став взрослым, он совершает множество злодеяний, в том числе, сжигает в церкви монахинь. Однажды, в момент раздумья, Гаутер спрашивает мать, кто же он на самом деле, и она рассказывает ему всю правду, после чего сын инкуба раскаивается и получает прощение от самого Папы Римского.

Истории об инкубах и суккубах проходят через все Средневековье. В XV–XVII веках их можно найти в многочисленных отчетах о судебных преследованиях. Обвинения появляются примерно с 1430 года, но лишь в последующие столетия совокупление с дьяволом приобрело определенные очертания. Вот какую историю сообщал некий доминиканец. Он пишет, что многие проститутки предлагали свои услуги тем, кто собрался на собор в Констанце, но большинство из этих девиц были суккубами, которые даже похвалялись заработанными деньгами. В 1468 году одного человека из Болоньи осудили на смерть за посещение публичного дома, устроенного суккубами. Спустя два столетия просочились сведения о казни в 1655 году в Шотландии Уильяма Бартона. Он признался, что возлежал с дьяволом в образе дворянки, и она дала ему пятнадцать фунтов золотом.

Вопреки большинству представлений, согласно некоторым легендам, особая опасность инкуба/суккуба состояла в том, что от него невозможно было защититься с помощью молитвы или иных религиозных символов. Он не реагировал ни на «Отче наш», ни на распятие, ни на крестное знамение. Правда, можно было попытаться самостоятельно выяснить, чего же он хочет. Рекомендовалось делать это во сне, хотя неопытному человеку этот совет казался не самым легким. Поэтому считалось, что, лучше всего, если соответствующий ритуал изгнания проведет квалифицированный черный маг: создание и развоплощение энергетических сущностей – это сфера исключительно темной магии. Белые маги этим не занимались, а если и пытались изгнать инкуба мягким способом, это лишь злило его, а последствия могли быть непредсказуемыми.

И все же какие-то средства предлагались. Например, знатоки англо-саксонской медицины рекомендовали всем добропорядочным матронам довольно надежное средство от инкубусов – бальзам, который следовало использовать при посещении «ночного монстра». Для составления притирания следовало взять полынь, люпин, белену, чеснок, дикую вишню, фенхель, а также овечий хмель и «язык гадюки». Поместить все это в сосуд, поставить его под алтарь и отслужить над ним девять месс. Затем вскипятить содержимое сосуда в масле и овечьем жиру. Добавить освященной соли и поставить бальзам на туалетный столик. Если же какой-нибудь инкуб отважится переступить порог спальни, надо окунуть пальцы в бальзам и помазать им лоб и глаза искусителя. После всего этого останется лишь окурить духа ладаном и многократно его перекрестить.

Разумеется, все эти «чудеса» в относительно далеком прошлом. Как утверждают специалисты по демонологии, за последние сто лет своей деятельности инквизиторы успели уничтожить огромное количество людей, признавшихся в связи с похотливыми потусторонними сущностями. Сейчас случаи нападения инкубов и суккубов единичны и вызваны случайным их попаданием в наш мир через дыры в так называемом темпоральном слое Земли.