«К острову (70 кв. км) подходят четыре тяжелых авианосца, пять линкоров и трое суток обрабатывают остров. После этого в получившуюся на месте японских укреплений лагуну входят транспорты и высаживают все необходимое для занятия острова, как то: морпехов, пиво, попкорн и передвижной кинотеатр».

ЖЖ-юзер tarkhil, Краткий анализ тактики Второй Мировой.

«Из 16 самолетов, которые пересекли берег, чтобы атаковать дамбы, 8 были сбиты, в том числе самолеты обоих командиров звеньев. При этом спаслось только 2 человека, которые попали в плен. Только двое из 56. У экипажа, сбитого на высоте 50 футов, почти нет шансов».

Гай Гибсон, Впереди – вражеский берег.

Вот уже много лет в среде любителей истории не утихают споры об «особом пути» англо-американцев, воюющих «не как все». Пожалуй, отечественный читатель впитывает не меньше мифов о войне союзников, чем западный читатель – о «войне Ивана». Одни утверждают, что американские войска – неженки и трусы, неспособные воевать без ежедневного мороженого, другие – что американцы и англичане в отличие от «кровавых тоталитарных режимов» всегда берегут каждого солдата и не несут напрасных потерь.

Но так ли это было на самом деле? В предлагаемой статье вкратце анализируются наиболее примечательные эпизоды войн с участием Великобритании и США, преимущественно – Второй мировой.

С ШАШКОЙ НА ПУЛЕМЕТЫ

Знаменитая атака легкой кавалерии под Балаклавой.

Во время Крымской войны русская армия под командованием князя Меньшикова попыталась отвлечь англо-франко-турецких союзников от осажденного Севастополя, нанеся удар в районе Балаклавы. В 6 часов утра 13 (25) октября турецкие войска неожиданной атакой были выбиты с четырех редутов, бросив пушки и все то, что находилось на редутах.

Командующий английскими войсками лорд Раглан, еще молодым адъютантом потерявший руку при Ватерлоо, видел, как русские начали стаскивать пушки с захваченных ими редутов, что считалось одним из явных признаков победы. Он быстро продиктовал приказ генералу Эйри, который был передан командующему кавалерией генералу Лукану через капитана Нолана. Приказ гласил:

«Лорд Раглан желает, чтобы кавалерия быстро пошла в наступление на находящегося перед ней противника и не позволила ему увезти назад пушки. Батарея конной артиллерии может сопровождать. Французская кавалерия на вашем левом фланге. Немедленно».

Как считают некоторые историки, генерал Лукан, находясь в низине, мог видеть только батарею в конце узкой подковообразной долины между Федюхинскими горами и взятыми редутами, а не пушки на высотах. Кавалерия была бы вынуждена атаковать видимые ею пушки, с трех сторон обстреливаемая ружейным и артиллерийским огнем. Поэтому Лукан попросил разъяснений, но капитан Нолан мог только подтвердить то, что было в приказе. Тогда Лукан приказал лорду Кардигану, командиру легкой бригады, атаковать. Лорд Кардиган в свою очередь указал на ясно видимую абсурдность буквального выполнения такого приказа, но теперь уже Лукан настоял. Ситуация усугублялась натянутыми отношениями между Луканом и Кардиганом, несмотря на то, что первый был зятем Кардигана. Вместе с кавалеристами в атаку поскакал и капитан Нолан.

Через двадцать минут легкая бригада как воинское соединение перестала существовать. Ей пришлось проскакать под перекрестным огнем сначала к батарее, потом обратно, преследуемой русскими кавалеристами. Только атака французской кавалерии спасла остатки бригады от полного уничтожения. «Это великолепно, но это не война!» – не сдержался французский генерал Боке, наблюдая за атакой. После сбора и перегруппировки выживших оказалось, что из всей бригады в седлах остались менее двухсот человек. Сомерсет Кэлторп (Somerset Calthorpe), адъютант Раглана, три дня спустя после битвы в письме другу описал потери англичан в 278 человек – 156 убитых и пропавших без вести, 122 раненых, 335 лошадей были убиты или пристрелены из-за ранений. Более поздние подсчеты дают цифру в 110 убитых, 130 раненых и 58 пленных – почти половину бригады. По русским источникам, потери английской кавалерии составили порядка пятисот человек, что, с учетом потерь тяжелой бригады в тот же день (двое убитых и 57 раненых), близко к английским данным. Поскольку капитан Нолан погиб в ходе атаки, установить точное содержание приказа, а значит, и ответственного за произошедшее, сейчас невозможно. Раглан и Кардиган взаимно обвиняли друг друга, впоследствии относительно успешно оправдавшись.

Английская армия в своей долгой истории несла и более серьезные потери, но на этот раз элитная часть, состоящая из аристократов, потеряла почти половину состава за столь короткое время и без видимого результата, что вызвало немалый шок в Англии. Британские историки традиционно считают эту атаку проявлением воинского духа и героизма, выполнением долга во что бы то ни стало, несмотря на неверно понятый или переданный приказ, отечественные – бессмысленной бойней. В английском языке выражение «атака легкой кавалерии» стало нарицательным, Альфред Теннисон посвятил ей одну из наиболее знаменитых поэм. Любопытно, что его же стихи о гораздо более успешной атаке тяжелой бригады таким успехом не пользовались. Позднее этот сюжет многократно использовался в литературе и кино. Вплоть до Первой мировой войны к захоронению погибших членов легкой бригады приезжали паломники из Англии, и Уинстон Черчилль во время Ялтинской конференции также специально посетил его.

Атака австралийской легкой кавалерии во время Первой мировой войны была, как ни удивительно, куда более удачной. К 1917 году на полях сражений властвовали шрапнель, пулемет и колючая проволока, массированно применялись танки и отравляющие газы. После самоубийственных атак начала войны, когда целые подразделения за считаные минуты выкашивались огнем скорострельных пушек, пулеметов и магазинных винтовок, кавалерия почти не применялась по прямому назначению. Но…

Английские войска в Палестине уже дважды безуспешно пытались пробиться сквозь укрепленную турецкую линию от Газы на побережье Средиземного моря до Беэр-Шевы в тридцати милях от него. Несмотря на артподготовку, фронтальные атаки пехоты на равнинной местности быстро захлебывались. В третий раз две пехотные дивизии при поддержке тяжелой артиллерии должны были атаковать укрепления Беэр-Шевы с юго-запада, а две конные (легкая кавалерия и конные стрелки – фактически ездящая пехота) дивизии обошли бы их с юга и востока. Если бы атака не увенчалась успехом в тот же день, англичанам пришлось бы отступить из-за недостатка воды. Для дезинформации противника был придуман сложный план с подбрасыванием ложного плана атаки, якобы утерянного раненым офицером патруля на виду у турок. Однако, как выяснилось после войны, эта дезинформация не удалась – турки достаточно хорошо определили реальные намерения англичан, за исключением точной даты наступления.

Утром 31 октября более ста полевых орудий и гаубиц открыли огонь по турецким позициям, тогда как двадцать тяжелых орудий подавляли артиллерию, обслуживаемую австрийцами. Пехота пошла в атаку и быстро выполнила свою задачу, ожидая соединения с кавалерией. По плану кавалеристы должны были спешиться, но на это не оставалось времени. Для атаки в конном строю была выбрана четвертая австралийская бригада легкой кавалерии. Солдаты атаковали на конях с дистанцией между эскадронами в пятьсот метров, держа штыки в руках, с ружьями на плечо.

Австрийская артиллерия открыла огонь с большого расстояния, но шрапнель была малоэффективна против разреженных боевых порядков – на дворе был уже 1917 год, а не 1914-й. Турецкие пулеметы открыли огонь с левого фланга (что могло бы причинить большие потери атакующим), но их быстро подавила приданная австралийцам конная артиллерия, тогда как стрелки не учли быстроты перемещения мчащейся конницы и не перевели вовремя прицелы на ближнюю дистанцию. Кроме того, пулеметчики и стрелки оказались шокированы неожиданным видом атакующей кавалерии. Перемахнув через линию траншей, австралийцы спешились и с тыла атаковали турок в штыки. Турки в большинстве случаев были уже настолько деморализованы увиденным, что быстро сдавались. В последующем рапорте командующий кавалерией указал, что успешная атака стала возможной благодаря отсутствию у турок колючей проволоки и других заграждений. Австралийцы потеряли 31 человека убитыми и 36 ранеными, взяв 38 офицеров и около 700 солдат пленными, тогда как британский пехотный корпус потерял 116 человек только убитыми – своеобразный мини-реванш за тяжелые потери австралийцев у Галлиполи.

Кавалерийская атака Беэр-Шевы считается последней успешной атакой такого рода в британской армии, хотя 7 ноября 1917 года и 2 октября 1918 года ее кавалерия еще успешно атаковала тех же турков в конном строю.

МАТРОСОВЫ И ГАСТЕЛЛО

Десятого декабря 1941 года в морском бою японцами был сбит бомбардировщик В-17, который пилотировал капитан Колин Келли. Это был первый бомбардировщик такого типа, потерянный в бою, в отличие от В-17, уничтоженных в Перл-Харборе и на Филиппинах. Во время войны считалось, что Келли таранил японский линкор «Харуна». Келли стал известен как первый герой войны, его посмертно наградили Крестом выдающейся службы (Distinguished Service Cross), а также посвятили монумент «Четыре свободы», созданный по инициативе Франклина Рузвельта. Однако же после войны вышли мемуары знаменитого японского аса Сабуро Сакаи, который стал очевидцем первого и последнего боя Келли. Предоставим слово Сакаи:

«Третий день войны я запомню надолго, так как именно в этот день я сбил свой первый В-17. Это также была первая «Летающая Крепость», потерянная американцами в бою. После войны я узнал, что этот бомбардировщик пилотировал капитан Колин П. Келли, один из американских героев…

Мы сумели продержаться над транспортами примерно 25 минут, кружа на высоте 18 000 футов, когда я заметил 3 больших круга на воде рядом с кораблями. Мы находились слишком высоко, чтобы различить водяные столбы от взрывов бомб, но эти 3 круга были красноречивы [именно три бомбы нес В-17 Келли]. Сразу же стало видно, что ни один из кораблей не получил попаданий, хотя в американских отчетах говорится, будто несуществующий линкор получил одно прямое попадание и 2 близких разрыва, после чего окутался дымом и отошел, волоча за собой след нефти.

Мои товарищи и я сам были возмущены тем, что противник атаковал, несмотря на присутствие истребительного прикрытия. Мы даже не заметили бомбардировщики! Я начал вертеться в кабине и через несколько секунд увидел одиночный В-17, который летел на юг в 6000 футов выше нас. Я постарался привлечь внимание остальных пилотов к этому бомбардировщику, и мы принялись искать другие самолеты, которые также наверняка участвовали в атаке. Мы еще ни разу не видели атаку бомбардировщиков без сопровождения, особенно атаку одиночного бомбардировщика в районе, где он наверняка встретится с нашими истребителями. Невероятно, но факт – одиночный В-17 атаковал цель прямо в пасти у наших истребителей. У этого пилота храбрости было в избытке.

* * *

Пулеметы «Крепости» палили непрерывно, и пилот все время чуть доворачивал из стороны в сторону, чтобы дать возможность стрелкам поймать нас на прицел. Но, несмотря на все его усилия, вражеские трассы пролетали мимо. Я выдвинулся чуть впереди своих товарищей и открыл огонь. От правого крыла бомбардировщика начали отлетать куски металла, затем появилась тонкая белая струйка. Скорее всего, это был бензин из пробитого бака, но мог быть и дым. Я продолжал стрелять по поврежденному участку, надеясь перебить снарядами пушки бензопровод или воздушную систему. Внезапно струйка превратилась в фонтан. Пулеметы бомбардировщика прекратили стрелять. Мне показалось, что внутри фюзеляжа В-17 начался пожар. Я не мог продолжать атаку, так как израсходовал боеприпасы.

Я отвернул влево, чтобы державшийся сзади «Зеро» использовал свой шанс. Пилот набросился на хвост В-17, как голодный, всадив в него длинную струю снарядов и пуль. Бомбардировщик получил серьезные повреждения, и до того как подошли остальные истребители, он клюнул носом и начал резко снижаться. Как ни странно, его крылья не отлетели, и он шел совершенно ровно, не потеряв управление. Похоже, его пилот решил совершить аварийную посадку на аэродроме Кларк. Я спикировал следом за поврежденной «Крепостью» и достал свою «Лейку». Мне удалось сделать 3 или 4 снимка. На высоте 7000 футов из бомбардировщика выпрыгнули 3 человека. Раскрылись 3 парашюта, а в следующий момент В-17 нырнул в облако и пропал.

Ни один японский пилот не видел, как разбился В-17, поэтому в то время нам не засчитали победу.

Ночью мы долго разговаривали о смелом пилоте В-17, который в одиночку попытался атаковать нашу эскадру. Раньше мы не слышали ни о чем подобном. Одиночный самолет был практически обречен на гибель, когда сталкивался с таким количеством истребителей противника. Неточности в рапортах уцелевших летчиков ни в коей мере не умаляют их героизма».

Таким образом, Келли не таранил вражеский линкор – в этом районе вообще не было японских линкоров. Более того, Келли и не пытался таранить какой-либо корабль. Бомбардировка его, по японским данным, также была неудачной, что неудивительно с учетом отсутствия у экипажа боевого опыта и ТТХ В-17. Так что же, Келли не был героем? Был. Он обнаружил противника, сообщил об этом командованию, атаковал и до последнего момента пилотировал уже горящий самолет, давая возможность остальным членам экипажа выпрыгнуть с парашютами. Дело в том, что бой Келли произошел спустя всего лишь три дня после нападения японцев на Перл-Харбор, и для поднятия духа пропаганде США срочно требовались подвиги, а о достоверности деталей речь уже не шла.

Лейтенант Джон Пауэрс (отечественному читателю более известен его однофамилец Гарри), пилот пикирующего бомбардировщика, седьмого мая 1942 года вместе с другими летчиками нашел и потопил японский авианосец «Сехо». На следующий день он атаковал и поразил другой японский авианосец «Секаку», но был убит близким взрывом собственной бомбы. Посмертно награжден высшей военной наградой США – медалью Почета (medal of Honor).

Франклин Рузвельт 7 сентября 1942 года сказал в радиообращении к нации:

«Лейтенант Пауэрс сказал им: «Помните, наши там, дома, рассчитывают на нас. Я не промахнусь, чего бы мне это ни стоило. Выложу им бомбу на палубу, как яйцо». Он повел свое звено на цель с высоты 18 тысяч футов сквозь стену разящего огня и тучи вражеских самолетов. Он спикировал к самой палубе авианосца, не сбрасывал бомбы до тех пор, пока не убедился, что обеспечено прямое попадание. В последний раз его видели, когда он пытался выйти из пике на слишком низкой высоте в 200 футов в страшном смерче снарядов, осколков бомбы, дыма и обломков разбитого судна. Его самолет был поражен взрывом собственной бомбы. Но Пауэрс исполнил свое обещание – «выложить им бомбу на палубу».

Также в честь Пауэрса в феврале 1944 года был назван эсминец.

Снова 1942 год, битва при Мидуэе. На этом острове в Тихом океане к началу одного из наиболее крупных морских сражений Второй мировой войны размещалось, не считая срочных пополнений, восемнадцать списанных с авианосцев пикирующих бомбардировщиков «Донтлесс» и шестнадцать уже устаревших пикирующих бомбардировщиков «Виндикейтор». Ограниченные запасы топлива на острове позволили выделить максимум два часа тренировок для группы Норриса на «Виндикейторах» и час – для группы майора Гендерсона на «Донтлессах». Как пишет американский историк Уильям Лорд в «Невероятной победе», семнадцать из двадцати одного пилота присоединились к эскадрилье только за неделю перед боем. Некоторые из них после окончания учебы не успели налетать даже четырех часов. В первый же день учебных полетов было два случая капотирования на посадке. Оборудование самолетов никуда не годилось. Уже в начале года при попытке пикировать на «Виндикейторах» расползалась обшивка плоскостей, поэтому пикировать на них больше не решались. Полетных карт не было, только четыре планшета на всех. И этим людям предстояла встреча с лучшими палубными пилотами мира.

Для старых самолетов сражение началось четвертого июня. Уже на взлете два «Донтлесса» и один «Виндикейтор» сломались и вернулись обратно на аэродром. Лофтон Гендерсон, хорошо зная о практически нулевом опыте пилотов и тяжелом состоянии их самолетов, отказался от классической атаки с пикирования и решил бомбить с пологого планирования – у него просто не было другого выхода. Он лично возглавил атаку и был сбит первым, еще не выйдя на боевой курс. Ни один из самолетов этих групп не попал в цель. Восемь из шестнадцати «Донтлес-сов», принимавших участие в атаке, были сбиты, все оставшиеся имели повреждения, четыре выведены из строя. Были также потеряны четыре из одиннадцати «Виндикейторов» и три тяжело повреждено. На следующий день двенадцать уцелевших бомбардировщиков повторили атаки, с тем же результатом. Командир группы капитан Ричард Флеминг, по утверждениям очевидцев, на горящем «Виндикейторе» таранил крейсер «Микума». Однако в посмертном представлении Флеминга к медали Почета нет ни слова о таране… Японцы также не отметили повреждений от попадания самолета. Но при этом за день до собственной гибели Флеминг возглавил группу после гибели командира. Он атаковал корабль на уже горящем самолете, летя на высоте всего лишь пятнадцати метров, добился близкого разрыва бомбы и лишь затем упал в море.

В честь майора Гендерсона будет назван аэродром на Гуадалканале, вокруг которого по совпадению вскоре развернутся ожесточенные бои. Погибшие экипажи дадут другим возможность все-таки прорваться и уничтожить большую и наиболее опытную часть японской палубной авиации. Это будет далеко не окончательная победа, но одна из первых ступеней к ней.

А что же англичане? Оказывается, и у них были свои герои – безногий ас Дуглас Бадер (потерявший ноги задолго до войны в результате авиакатастрофы), а также «разрушители дамб».

617-я эскадрилья, или «эскадрилья самоубийц», первоначально была сформирована в марте 1943 года для уничтожения трех основных немецких дамб Рура. Это позволило бы оставить без воды и электроэнергии большую часть немецкой военной промышленности, а заодно и уничтожить часть ее потоками воды из разрушенных дамб. Для успешной атаки требовалось «всего лишь» вести ночью тяжелый четырехмоторный бомбардировщик на высоте восемнадцати метров над рекой, затем чрезвычайно точно сбросить специальную четырехтонную «прыгающую бомбу», погружающуюся в глубь водохранилища и подрывающую плотину. Дамбы были разрушены, но обратно вернулась лишь около половины самолетов. Наводнение распространилось на протяжении восьмидесяти километров. К сожалению, немцы смогли достаточно быстро отремонтировать дамбы, и воздействие на промышленность оказалось кратковременным. Погибло почти две тысячи человек, больше половины из которых были рабами, угнанными в Германию, преимущественно из Советского Союза. Позднее эскадрилья много раз использовалась для выполнения других специальных задач, и с большим успехом, но многие летчики из обычных частей не хотели служить в ней, выбирая обычную службу, где только один летчик из десяти завершал полный тур вылетов. Но и это считалось ими лучшим выбором… Командир эскадрильи после пропагандистского тура по США вернется в часть и в 1944 году погибнет во время боевого вылета, когда его самолет выработает горючее.

В начале войны англичанам срочно потребовались эффективные средства борьбы с немецкими авиаразведчиками, вне зон действия береговых истребителей наводившими на транспортные конвои авиацию и подводные лодки. До строительства нужного числа эскортных авианосцев выходом стали «катафайтеры» или «харрикэты»-истребители «Харрикейн», запускавшиеся с катапульт на торговых судах. Затем пилот должен был быть подобран из воды специальными судами. Несмотря на возмущение известного беллетриста Валентина Пикуля «варварством» англичан, в большинстве случаев пилоты катапультных «Харрикейнов» успешно отгоняли или сбивали немецкие самолеты и потом благополучно подбирались. Всего с августа 1941 по июль 1943 года известно семь эпизодов применения катафайтеров (с одним или двумя самолетами), и только один пилот погиб – его парашют не раскрылся.

В пехоте тоже были примеры самопожертвования.

Роджер Янг до войны служил в национальной гвардии США. Он не отличался героическим телосложением, наоборот, был одним из самых маленьких солдат в армии – с ростом в 155 см и весом около 50 килограммов. В результате несчастного случая во время детского баскетбольного матча Янг имел слабое зрение и слух, носил очки с толстыми линзами, но дослужился до сержанта, думая, что не будет призван. Однако их часть призвали. Боясь, что из-за его слуха могут погибнуть подчиненные солдаты, перед отправкой он попросил понизить себя в звании до рядового. Полковой врач, обследовав Янга, признал его практически здоровым, и тот пошел служить рядовым. 31 июля 1943 года на Новой Джорджии взвод Янга был прижат к земле огнем японского пулемета. Янг пополз к пулемету, несмотря на неоднократные ранения и приказы остановиться. Уже смертельно раненый, он смог уничтожить вражеский расчет гранатой. Посмертно Роджер Янг был награжден медалью Почета. Поклонники Роберта Хайнлайна наверняка вспомнят космический транспорт «Роджер Янг» и песню со словами «К вящей славе Роджера Янга» из «Звездного десанта». Эта песня, «Баллада о Роджере Янге», была написана именно в честь этого героя. В послевоенное время в форте Беннинг, тренировочном лагере пехоты и воздушно-десантных войск, был введен курс ночной подготовки, также названный в честь Янга. Выпускник должен проползти сто метров по песку, грязи и воде под пулеметным огнем боевыми патронами, ведущимся на уровне груди или в последние годы – на уровне головы стоящего человека.

Позднее похожие случаи самопожертвования отмечались во время войн в Корее и Вьетнаме.

1945 год, Белтон Купер, «Смертельные ловушки»:

«Днем восьмого января при Вербомонте рота Ц получила семнадцать танков для распределения по частям – некоторые машины, подбитые прежде, вернулись из ремонта, некоторые прислал отдел снабжения армии взамен выбывших из строя. В наши задачи входило подготовить машины к бою и найти для них экипажи.

Из 33-го бронетанкового полка нам прислали семнадцать танкистов, имевших ограниченный боевой опыт – они сами лишь несколько дней тому назад прибыли на пополнение потерь. Из кадрового отдела – тридцать пять парней, лишь несколько часов тому назад сошедших в Антверпене с парохода и не получивших никакого инструктажа. Мы спросили, сколько из них прежде имело дело с танками, – оказалось, что никто. Большинство даже не видело танка вблизи. Мы выбрали тридцать четыре человека, и разбили на семнадцать пар. Каждая пара вместе с водителем составляла минимальный экипаж. Для всех провели краткий инструктаж на тему «что такое танк» и показали основные детали машины, пулемет и коробки со снарядами. Танки были уже заправлены, смазаны и готовы тронуться с места. Несколько механиков отогнали машины на край поля и, развернув башни в стороны, зарядили орудия бронебойными снарядами, чтобы не было осколков. Каждому танкисту дали произвести по три выстрела из башенного орудия (базовую подготовку проходили все новички, так что с пулеметами они уже были знакомы). На дальнейшую подготовку, прежде чем посыльные из 33-го полка развели новичков по подразделениям, времени не оставалось. Было три часа дня. Когда около семи часов я приехал в расположение 33-го бронетанкового, то обнаружил, что из семнадцати машин пополнения – пятнадцать были подбиты на дороге и уничтожены. Узнать, сколько человек уцелело из экипажей и были ли выжившие вообще, я не смог. И подобной трагедии предстояло повторяться еще не раз».

ЭТА РОТА НАСТУПАЛА ПО БОЛОТУ…

Цитата из Дуайта Эйзенхауэра, «Крестовый поход в Европу»: «Перед участком фронта американских войск у Сен-Лo огромный район был подвергнут массированной бомбардировке нашей авиации. К сожалению, часть бомбардировщиков сбросила бомбовый груз на боевые порядки 9-й и 30-й дивизий; в числе убитых оказался генерал Макнейр».

Главнокомандующий сухопутными войсками США и предполагаемый глава 1-й группы армий генерал-лейтенант Лесли Макнейр стал наиболее высокопоставленным офицером армии США, убитым на поле боя. По иронии судьбы, он прибыл на передовую, чтобы не допустить повторения предыдущих случаев «дружественного огня». Утром 24 июля 1944 года в ходе операции «Кобра» 2250 самолетов должны были произвести один из самых массовых налетов в истории войны, буквально перепахав бомбами все на участке два с половиной на шесть километров. По воспоминаниям очевидцев, небо стало черным от самолетов, затмивших солнце. К несчастью, легкий южный ветер снес сигнальные дымы от предполагаемого места бомбардировки точно на изготовившиеся к атаке американские войска. Из-за сложной системы радиосвязи предупредить летчиков вовремя не успели. Спустя двадцать минут после начала бомбардировки она была отменена из-за ухудшившейся видимости, но за это время только в 30-й дивизии было убито 24 человека и ранено 128, атака пехоты сорвалась. Несмотря на все предосторожности, на следующий день ситуация повторилась. Наученные горьким опытом, пехотинцы при приближении бомбардировщиков «на всякий случай» поглубже спрятались в окопах и «лисьих норах». Но и это почти не помогло – не считая потерь 9-й дивизии, погибло 64 человека, 324 были ранены, пропало без вести (преимущественно похоронены заживо) 60 и 164 получили психические травмы. Среди погибших был и Макнейр, но его смерть еще много месяцев скрывалась, чтобы не дать противнику повода для злорадства. Применение стратегической авиации в тактических целях более не приветствовалось.

СПАСЕНИЕ РЯДОВЫХ РАЙАНОВ

5 января 1942 года пять братьев Салливан из Ватерлоо, штат Айова, поступили на флот и, пройдя обучение, были зачислены на легкий крейсер «Джуно». Уже 13 ноября 1942 года, в первые минуты сражения при острове Саво, «Джуно» был торпедирован японским эсминцем и вышел из боя. В тот же день японская подводная лодка I-26 выпустила три торпеды по соседнему крейсеру «Сан-Франциско», но промахнулась. Тем не менее одна из них попала в «Джуно» рядом с первой пробоиной. Взрыв боеприпаса разломил крейсер пополам, убив большую часть экипажа. Поскольку в районе действовали японские подводные лодки, а обломки крейсера затонули за считаные секунды, другие корабли не останавливались для поиска и спасения выживших. Такое поведение прямо предписывалось всем флотам после знаменитого потопления «Хога», «Кресси» и «Абукира», когда единственная немецкая подлодка после атаки первого крейсера последовательно торпедировала еще два, остановившихся подобрать плавающих моряков. Крейсер «Елена» отправил разведывательным В-17 радиограмму о координатах потопленного корабля и наличии выживших, но сообщение не достигло цели. Как оказалось впоследствии, примерно сто пятнадцать из семисот членов экипажа «Джуно» пережили взрыв. Через восемь дней спасатели подберут десять выживших. Остальные погибнут от истощения и нападений акул. Спасшиеся с «Джуно» сообщили, что из братьев Салливан Фрэнк, Джозеф и Мэдисон погибли при взрыве, Альберт умер на следующий день, а Джордж жил еще четыре или пять дней. По условиям секретности, о гибели кораблей публично не сообщалось. Только 12 января 1943 года родители были извещены о смерти всех сыновей. Братья Салливан стали национальными героями, в 1943 году в их честь был назван новый эсминец, президент Рузвельт и папа Пий XII направили родителям письма с соболезнованиями.

В том сражении со стороны США погибло около двух тысяч моряков. Но знаменитыми стали только пятеро братьев, благодаря совпадению служившие вместе. После гибели Салливанов был принят закон, по которому, если один член семьи погибал на войне, его братья освобождались от военной службы. Этот закон повлиял на судьбу непосредственных прототипов братьев Райанов – братьев Ниланд (Niland). Их действительно было четверо, все они служили в американской армии и принимали участие в войне. Изначально братья служили вместе, но после гибели братьев Салливан были распределены по разным подразделениям. Как сложилась их судьба?

1. Сержант Фредерик «Фриц» Ниланд (24 года) – 501-й полк 101-й воздушно-десантной дивизии. Был выброшен 6 июня на полуостров Котантен, приземлившись вдали от других солдат. После ряда приключений он вышел к своим, где капеллан Френсис Сэмпсон (Francis Sampson) сообщил ему о смерти трех (как тогда полагали) его братьев и организовал необходимую переписку по возвращении Ниланда к родным. Ниланд был отправлен обратно в Англию, а затем на родину, в США. Именно он и послужил прототипом рядового Райана. Интересно, что Фредерик Ниланд был близким другом Уоррена Мака (Warren Muck) и Дональда Маларки (Donald Malarkey) из 506-го полка той же дивизии. Их жизнь будет описана все теми же Спилбергом и Хэнксом в телесериале «Братья по оружию/Band of Brothers».

2. Техник-сержант Роберт Ниланд (25 лет) – командир взвода 505-го полка 82-й воздушно-десантной дивизии. Погиб 6 июня в бою у деревни Невиль-о-Плен (Neuville-au-Plain). Вместе с двумя другими добровольцами он вызвался прикрыть отход своего взвода и погиб у пулемета, сдерживая наступающих немцев (два других солдата выжили). Прототип Шона Райана, убитого 6 июня на участке «Омаха».

3. Второй лейтенант Престон Ниланд (29 лет) – служил в 22-м полку 4-й пехотной дивизии, принимал участие в высадке в Нормандии и погиб 7 июня 1944 года недалеко от участка «Юта». Стал прототипом Питера Райана (убитого при высадке 6 июня на участке «Юта»).

4. Техник-сержант Эдвард Ниланд (31 год) – пилот. Его бомбардировщик В-25 был подбит в небе над Бирмой 16 мая 1944, и в течение долгого времени он считался пропавшим без вести и предположительно погибшим (missed in action and presumed killed). Но он выжил, и одиннадцать с половиной месяцев провел в японском лагере для военнопленных, после чего был освобожден британскими солдатами и вернулся домой. Прототип Дэниела Райана, убитого в Новой Гвинее за неделю до высадки в Нормандии.

В отличие от фильма, мать Ниландов не была вдовой, не получала «похоронки» в один день, и самое главное, в жизни не было душещипательной отправки спецгруппы в вражеский тыл для поиска и спасения единственного сына.

«УБИВАТЬ-НАСИЛОВАТЬ!»

Притчей во языцех стали страшилки, часто со ссылкой на рассказы пострадавших родственников, о чудовищных преступлениях советских солдат, бегающих по захваченному городу с факелами в поисках беззащитных жертв.

Девятнадцатый век, век галантности. Во время кампании Веллингтона в Испании 6 апреля 1812 года после долгой и очень упорной осады был взят Бадахос, один из ключевых пунктов обороны французов. Разозленные потерями (почти пять тысяч убитых и раненых) британские солдаты три дня грабили и жгли город. Значительная часть из более чем четырех тысяч убитых в Бадахосе была мирными жителями, за освобождение которых и сражались англичане. В наказание многие английские солдаты были выпороты, но никто не был повешен. Справедливости ради стоит отметить, что французская резня 1809 года в Сарагосе стоила испанцам на порядок больше…

Вы скажете «это же было давно»? Но вот что пишет австралийский военный корреспондент Осмар Уайт о поведении американских войск в конце Второй мировой войны:

«Только после окончания боев, когда грабеж превратился в организованный криминальный рэкет, военное командование вмешалось и установило закон и порядок. До того солдаты брали что хотели, и немцам при этом приходилось несладко. Однако я видел немного случаев преднамеренной и злоумышленной жестокости. Солдаты считали, что они всего лишь восстанавливают справедливость и несут морально обоснованное возмездие той расе, которая угнетала Западную Европу на протяжении пяти лет. Покорность немцев никак не влияла на поведение победителей, а напротив, возбуждала гнев и презрение. Мне довелось видеть, как американские солдаты преднамеренно и планомерно громили немецкий дом в Эрфурте…

После того, как боевые действия переместились на немецкую землю, солдатами фронтовых частей и теми, кто следовал непосредственно за ними, было совершено немало изнасилований. Количество их зависело от отношения к этому старших офицеров. В некоторых случаях личности нарушителей были установлены, они были отданы под суд и наказаны. Юристы держались скрытно, но признавали, что за жестокие и извращенные половые акты с немецкими женщинами некоторые солдаты были расстреляны (особенно в тех случаях, когда это были негры). Однако я знал, что многие женщины были изнасилованы и белыми американцами. Никаких акций против преступников предпринято не было».

АНГЛИЙСКИЕ ВЛАСОВЦЫ

Одним из первых воинских формирований, сражавшимся на стороне противника можно считать батальон святого Патрика, первоначально образованный в 1846 году дезертирами из армии США, ирландцами по происхождению и католиками. Возможно, именно запреты соблюдать католические обряды и послужили причиной дезертирства, хотя точные мотивы остались невыясненными. В батальоне, кроме ирландцев и немцев, служили канадцы, англичане, французы, итальянцы, поляки, шотландцы, мексиканцы и швейцарцы, преимущественно католики. Также в батальоне были сбежавшие с рабовладельческого Юга США негры.

Костяк будущего батальона составил Иностранный легион (Legiyn de Extranjeros), впервые отметившийся при Пало Альто и Ресаса де ла Пальма. В то же время Джон Райли, ирландский артиллерист, во главе сорока восьми ирландцев управлял мексиканской артиллерией при осаде форта Техас. Батальон святого Патрика впервые сражался как отдельная часть (артиллерийская батарея) 21 сентября 1846 года в битве при Монтеррее. Из-за рыжих волос и загорелых лиц мексиканцы называли солдат батальона «Лос Колорадос», позднее – «Сан Патрисиос». Джон Райли, возглавивший батальон, был опытным солдатом британской армии в Канаде, затем – армии США в Мичигане, незадолго до дезертирства выдвинутым на звание лейтенанта. В битве при Монтеррее батарея показала хорошую стрельбу, что, однако, не помешало мексиканцам капитулировать и оставить позиции. Батальон вырос до более чем семисот человек. Стрельба войск США по жителям, пытавшимся укрыться в католических церквях, способствовала росту дезертирства среди солдат-католиков, кроме того, ряды батальона пополняли католики непосредственно из Европы.

В битве при Буэна Виста «Сан Патрисиос» штыковой атакой перебили расчеты неприятельской батареи и захватили орудия. Захария Тейлор, командующий армией США, приказал эскадрону драгун «взять эту проклятую батарею», но эскадрон понес большие потери и был вынужден отступить. Позднее батальон святого Патрика прикрывал огнем отступление мексиканцев, выдержав дуэль с несколькими батареями. Многие ирландцы за их поведение в бою были награждены мексиканским правительством Военным крестом, другие получили земельные участки.

В битве при Чурубуско 20 августа 1847 года войскам США представилась возможность свести старые счеты – у мексиканцев уже не хватало боеприпасов. В то время как закаленные «Сан Патрисиос» упорно обороняли укрепления, в отличие от них мексиканские войска были всего лишь милицией, т.е. ополчением. Согласно рапорту мексиканского генерала Анайи, 35 «Сан Патрисиос» были убиты, 85 взяты в плен и еще около 85 смогли отступить с мексиканскими войсками, позднее к ним присоединились новые дезертиры. Уцелевшие солдаты были уволены с военной службы в 1848 году.

Пленные солдаты батальона были осуждены как дезертиры и предатели, к тому же виновники наибольших потерь, которые до сих пор несла армия США. Сорок восемь солдат были приговорены к повешению в нарушение тогдашних законов войны – вешать могли только шпионов и проявивших зверство к мирному населению (в чем солдат батальона святого Патрика обвинить не могли), дезертиров и перебежчиков к врагу полагалось расстреливать. Тридцать солдат, включая одного с ампутированными накануне ногами, были публично повешены перед строем во время битвы при Чапультепеке, 10 сентября 1947 года.

В США солдаты батальона святого Патрика традиционно считаются предателями, в Мексике – героями.

В двадцатом году получил известность Легион святого Георга, или Корпус свободных британцев, созданный Джоном Эмери.

Джон Эмери происходил из приличной английской семьи. Его отец Леопольд Стеннет Эмери был госсекретарем Индии и членом кабинета министров при консерваторах, а брат Джулиан – также министром. Закончив, как и отец, престижную лондонскую школу Хэрроу, Эмери-младший попытался выйти из-под родительской опеки и быстро завести собственное дело, но в 1936 году обанкротился и уехал во Францию. Убежденный антикоммунист, он примкнул к национал-социалистам. Вместе с лидером французских фашистов Жаком Дорио Эмери посетил Австрию, Чехословакию, Италию и Германию, чтобы лично убедиться в воздействии фашизма на эти страны. Своей семье Эмери сообщил, что в 1936 году поступил добровольцем к итальянским войскам, сражающимся в Испании на стороне Франко, и якобы получил медаль как офицер разведки. Хотя в действительности он впервые прибыл в Испанию только в 1939 году, когда война уже закончилась, и то всего лишь на несколько недель, слухи быстро разошлись и нужное Эмери впечатление было создано.

Эмери оставался во Франции до ее разгрома в 1940 году и создания правительства Виши. С вишистами он поссорился и безуспешно пытался уехать из страны. В сентябре 1942 года капитан Вернер Плак наконец предоставил Эмери желанную возможность, и в октябре того же года они выехали в Берлин, где Эмери принял предложение создать британский антибольшевистский легион. Гитлер разрешил Эмери остаться в Германии как гостю рейха. В качестве ответной любезности Эмери выступил по радио с рядом пронемецких пропагандистских передач для английской аудитории.

В январе 1943 года Эмери снова посетил Францию, где встретился с Дорио, членом Легиона французских добровольцев (Legion des Volontaires Franсais, LVF), вместе с немцами сражающихся на восточном фронте. Эмери снова загорелся идеей создания британского аналога, который он первоначально назвал легионом Святого Георгия. Однако попытка набрать добровольцев в лагере военнопленных в Сен-Дени провалилась – из сорока или пятидесяти опрошенных согласились только четверо – Логио, Морис Таннер, Освальд Джоб и Кеннет Берри (юнга, попавший в плен в 1940 году в возрасте всего 14 лет). Логио отказали по возрасту, Джоб был завербован немецкой разведкой, обучен, схвачен при попытке проникнуть в Англию и повешен в марте 1944 года. Из двух оставшихся только Берри на деле вступил в легион. Позднее к «ядру» легиона присоединились Томас Купер, Рой Курландер, Френсис МакЛарди, Эдвард Мартин, Алфред Минчин и Джон Уилсон.

Куперу, немцу по матери, в свое время по этой причине отказали в приеме в т.ч. британские ВВС и ВМФ. Купер вступил в Британский союз фашистов (БСФ) и оставался в нем до своего отъезда летом 1939 года в Германию. Застигнутый началом войны, Купер вступил в войска СС и служил в различных подразделениях дивизии «Тотенкопф» (Мертвая голова). В 1941 году, во время нападения Германии на СССР, он находился в Кракове и позднее хвастался перед сослуживцами по корпусу, что принимал участие в расстрелах поляков, советских военнопленных и евреев. Позднее он служил водителем грузовика в составе полицейской дивизии СС, сменившей испанскую «Голубую дивизию» на ленинградском фронте, в феврале 1943 года был ранен в ноги, став единственным британцем, награжденным немецкой боевой наградой.

Рой «Рег» Курландер, сын литовского еврея и англичанки, родился в Лондоне, служил в новозеландской армии и попал в плен в Греции в 1941 году. Курландер отличался крайними антирусскими взглядами и до вступления в КСБ принимал участие в нацистском радиовещании на Великобританию.

МакЛарди, бывший фармацевт и член БСФ из Ливерпуля, попал в плен в Бельгии в 1940 году.

Эдвард Бернард Мартин, рядовой канадской армии, попал в плен после разгрома Дьеппского десанта в 1942 году.

Алфред Вивиан Минчин был моряком торгового флота на судне «Empire Range», когда его потопили немецкие бомбардировщики на пути в Мурманск.

Рядовой (назвавшийся сержантом) Джон Уилсон, по всей вероятности, был принужден к вступлению в КСБ насильно.

Сотрудничество Эмери с корпусом закончилось в декабре 1943 года, когда в СС решили, что услуги Эмери им больше не нужны. Командиром легиона был назначен гауптштурмфюрер СС Ханс Вернер Ропке, выбранный за хорошее знание английского языка и административные навыки. Название «Легион Святого Георга» выглядело для него слишком религиозно, и Ропке заменил его на Корпус Свободных Британцев (British Free Corps, КСБ), т.к. Британским легионом уже называлась группа британских ветеранов Первой мировой войны. Официально корпус был создан 1 января 1944 года.

Всего через корпус в разное время прошло 39 человек. Некоторых из них шантажировали, других, как Эрика Плезантса и Джона Лейстера, привлекли доступом к лучшей, чем в плену, еде, выпивке и женщинам. Иногда, как у рядового Томаса Фримена, единственной целью вступить в корпус было саботировать его деятельность и попытаться сбежать. Несмотря на крохотный размер подразделения, СС продолжали работу с ним до апреля 1944 года, пытаясь довести численность корпуса хотя бы до тридцати человек, присоединить их к дивизии СС «Викинг» и отправить в бой. Фримен, стараясь предотвратить участие англичан в боях, послал письмо, подписанное еще четырнадцатью членами корпуса, преимущественно новичками, с просьбой отправить их обратно в лагеря военнопленных. Фримена и еще одного пленного 20 июня отправили в лагерь для штрафников в Норвегии, откуда в сентябре того же года Фримен бежал, перешел линию фронта с советскими войсками и был репатриирован на родину в марте 1945 года. Дисциплина в КСБ постоянно падала. Немцы долго и безуспешно пытались пристроить корпус к делу, но фактически им это так и не удалось вплоть до конца войны.

Эмери продолжил выступать по радио, пока в конце 1944 года не был отправлен в Северную Италию для моральной поддержки республики Сало Муссолини. Там Эмери и был схвачен партизанами в конце войны и выдан англичанам. Эмери был обвинен в измене, хотя настаивал, что не сражался против британцев и был антикоммунистом, но не нацистом. Такой способ защиты не удался, Эмери 28 ноября 1945 года был приговорен к смерти и 19 декабря того же года повешен. Существуют конспирологические теории, что Эмери был казнен в назидание семье и другому высшему обществу, чтобы предотвратить повторение предательства в будущем.

2 мая Купер вместе с остатками корпуса сдался в плен американцам в районе Шверина. В конечном итоге, британцами были арестованы 27 человек, в разное время служившие в КСБ или имевшие связи с ним. Эрик Плезантс оказался в советской оккупационной зоне, был арестован в начале 1946 года по подозрению в шпионаже и провел семь лет в лагере в районе Воркуты. Купер и МакЛарди получили пожизненное заключение, но первый, умолчав о своем участии в карательных акциях, был освобожден уже в 1953 году и жил на Дальнем Востоке, а срок МакЛарди был позднее сокращен до 15 лет. Курландер отсидел семь лет из 15. Фримен был успешно оправдан. Еще четверо участников КСБ получили от 10 до 25 лет тюрьмы, Берри, как самый молодой – 9 месяцев.

Если Корпус свободных британцев был скорее курьезом (если не считать происхождения его организатора), то в Индийской национальной армии (ИНА) служило более сорока тысяч выходцев из Индии, взятых в плен и согласившихся воевать против англичан. Формальным лидером сначала был Мохан Сингх, потом Субхас Чандра Бос, видные индийские националисты. Только после падения Сингапура из сорока тысяч пленных индийцев тридцать тысяч вошли в состав ИНА. В 1943 году разведывательно-диверсионные отряды ИНА использовались для дестабилизации индийских частей в британской армии и пропаганды среди населения. В 1944 году части ИНА сражались при Манипуре, Импале и Кохиме, затем в Бирме, понеся тяжелые потери при превосходстве британцев в артиллерии и авиации. После войны многие участники ИНА были репатриированы в Индию, где частью осуждались за предательство, частью влились в движение за независимость.

Наиболее экзотической частью был Индийский легион из добровольцев-студентов, живших в то время в Германии и пленных, захваченных в Северной Африке. Они по большей части использовались вермахтом в небоевых операциях в Нидерландах и Франции по укреплению Атлантического вала, но некоторые были заброшены в восточный Иран для саботажа и подготовки восстания в Индии, другие, в основном офицеры, были переправлены в Бирму к ИНА.

Сравнительно небольшой, но популярной группой были пропагандисты, из которых наиболее знамениты «лорд Хау-Хау» и «Токийская роза».

Как ни удивительно, первоначально «лорд Хау-Хау» было прозвищем лорда Кардигана, того самого, который возглавил вышеописанную атаку легкой бригады под Балаклавой. Во время Второй мировой войны радиокритик Джон Баррингтон из «Дэйли экспресс», комментируя выступление немецкого пропагандиста, сказал: «Он говорит на английском хау-хау». Кто именно был этим пропагандистом, осталось неизвестным.

Им мог быть Вольф Миттлер, немец, получивший британское образование и пародировавший произношение аристократов. Слушатели описывали его похожим на Берти Вустера. Ирония судьбы – именно автор «Дживса и Вустера» Пэлем Вудхаус во время войны из-за серии радиодиалогов, написанных в тюрьме и после его освобождения транслировавшихся на нейтральные в то время США, подозревался в сотрудничестве с нацистами и даже измене, часть библиотек отказались от его книг. Причем одним из наиболее яростных критиков Вудхауса был Алан Милн, автор «Винни-Пуха», а защищал его Джордж Оруэлл. Послевоенное расследование показало, что Вудхаус был наивным, но не предателем. Популярность передач Миттлера достигала более шести миллионов слушателей в Британии и Ирландии. Он пережил войну и работал на немецком телевидении.

Норман Бэйли-Стюарт был бывшим офицером, уволенным с лишением всех званий за продажу военных секретов Германии. Некоторое время в 1939 году он работал на немецком радио и после войны отсидел пять лет в тюрьме, чудом избежав смертной казни. Бэйли-Стюарт действительно имел нужный акцент и заявлял, что был «лордом Хау-Хау», но позднее пришел к выводу, что Баррингтон скорее всего мог слышать голос Миттлера. После освобождения он жил в Ирландии под псевдонимом Джеймс Скотт.

Возможный, но наименее вероятный кандидат – Эдуард Дитце, ведущий англо-немецко-венгерского происхождения.

Миттлера сменил Уильям Джойс. Он родился в США и вырос в Ирландии. В молодости он доносил на членов ИРА британским войскам, хотя и был католиком. Позже он стал почетным членом Британского союза фашистов и в августе 1939 года покинул Англию, узнав о своем предполагаемом интернировании. Он был основным немецким пропагандистом большую часть войны и принял немецкое гражданство. Джойс обладал специфическим акцентом, вероятно, из-за сломанного носа. После войны он был осужден за предательство и повешен 3 января 1946 года. Защита утверждала, что гражданин США и Германии не может предать Великобританию, но обвинение указало, что Джойс солгал о своей национальности для получения британского паспорта и права голоса и, таким образом, присягнул королю.

В паре с Миттлером для австралийских и новозеландских войск в Северной Африке работала Милдред Гилларс, «Axis Sally» («Салли стран Оси»), уроженка США. Наиболее знаменитой ее передачей стала речь 11 мая 1944 года, накануне ожидавшейся высадки в Нормандии, где Гилларс имитировала беспокойство солдатской матери, представляющей ужасную гибель своего сына в Ла-Манше. В 1949 году Гилларс получила от десяти до тридцати лет тюрьмы, в 1959 получила право на досрочное освобождение, но вышла из тюрьмы только в 1961 году. При этом приговор для Гилларс, только читавшей чужие тексты, было еще сравнительно мягким по сравнению с другими пропагандистами, которые сами сочиняли их.

Генри Бест, американский репортер, с началом войны между США и Германией был арестован немцами, но позже нанят вместе с двумя дюжинами других американцев для ведения пропаганды. 26 июля 1943 года Большое жюри заочно осудило его и других видных американских коллаборационистов (Джейн Андерсон, Дугласа Чандлера, Эдварда Делейни, Эзру Паунда) за предательство. В 1946 году Бест был арестован в Австрии, в 1948 году приговорен к пожизненному заключению. В 1951 Бест получил кровоизлияние в мозг и в следующем году умер в тюремном госпитале.

Дуглас Чандлер, американский журналист, переехал в Германию в 1931 году, во время войны также занимался пропагандой под именем «Пауль Ревере» и был осужден пожизненно.

«Токийской розой» союзники называли всех женщин-дикторов японского радио, говоривших на английском. Наиболее часто это прозвище ассоциировалось с Ивой Тогури д’Акуино, японо-американкой, родившейся в Лос-Анджелесе. Она долго отказывалась вести пропаганду и с риском для себя доставляла еду пленным, также намекая в передачах на слэнге, что является другом американцев. После капитуляции Японии репортеры предложили две тысячи долларов за открытие личности «Токийской розы». Нуждаясь в деньгах, Тогури пришла и была арестована. Год спустя ее отпустили на свободу за отсутствием состава преступления. Ее брак распался, и малолетний сын умер. В 1948 году ее снова арестовали «за поддержку японского правительства во время войны». В 1949 году Тогури признали виновной по единственному из пунктов обвинения – «зачитывание списка потерянных кораблей», приговорили к штрафу в десять тысяч долларов и десяти годам тюрьмы. В 1956 году она была освобождена досрочно. Двадцать лет спустя журналисты обнаружили, что ключевые свидетели обвинения были запуганы ФБР и оккупационной полицией, надлежащим образом проинструктированы и солгали под присягой. В январе 1977 года президент Форд принес Тогури официальные извинения и восстановил ее гражданство. В 2006 году комитет ветеранов Второй мировой наградил Тогури за «ее дух, любовь к стране и пример храбрости, который она давала своим друзьям американцам».

Также «Токийской розой» называли американку Рут Хаякаву, подменявшую Тогури по выходным, канадку Джун Суяму, «Соловья Нанкина» и Мертл Липтон, выступавшую по радио Манилы.