Венгерское искусство XIX века
Михай Мункачи. Читающая женщина. 1880
Миклош Барабаш (1810–1898) Заигрывание 1841. Холст, масло. 106,5x85
Миклош Барабаш в течение непродолжительного времени учился в Вене, после чего в 20 лет освоил технику литографии и уже в 23 года стал популярным портретистом, благодаря чему его финансовое положение было не столь затруднительным, как у большинства коллег-живописцев. Совершив поездку в Италию, мастер обосновался в Будапеште, где возглавил основанное по его инициативе в 1859 Художественное общество.
Барабаш оставил великое множество портретов (около трех тысяч), однако он писал и пейзажи, и жанровые сцены. К последним относится композиция «Заигрывание», представляющая сцену любовной игры жеманной барышни и кавалера. В компоновке их фигур чувствуется неестественность, будто автор нарисовал их отдельно, а затем просто подставил друг к другу. Да и взгляд молодого человека, который, скорее всего, в таких пикантных и романтических обстоятельствах должен быть устремлен на предмет страсти, направлен куда-то вдаль, что также неубедительно.
Йожеф Борсос (1821–1883) Вдова 1853. Холст, масло. 98,5x83
Венгерский портретист Йожеф Борсос известен также жанровыми работами. Получив образование в венской Академии художеств, Борсос остался верен добротной, академической манере письма, однако его многочисленные портреты обнаруживают несомненное тяготение к романтизму. Все они рассказывают зрителю о внутренней жизни модели, красоте ее души, не ограничиваясь воспеванием внешней роскоши и лоска. Эти произведения так же, как и жанровые полотна, имели огромный успех у публики.
Прекрасный образец последних — картина «Вдова», в которой очевиден психологический подход к изображению героини. Горе и бесприютная тоска женщины тонко подчеркиваются автором голыми стенами интерьера, в них ее тонкая фигура кажется еще более одинокой. Она стоит у входа в соседнюю комнату, где у распятия в полумраке горят свечи — эта деталь говорит о том, что и ее жизнь подошла к некоему порогу, за которым предстоит быть одной.
Ференц Уйхази (1827–1921) Скорбящий солдат 1850. Холст, масло. 50,5x63
Венгерский художник Ференц Уйхази начинал с исторических и жанровых картин, опираясь на традиции голландской живописи. В 1848–1849 он участвовал в войне за независимость от Австрийской монархии, в результате проигранной.
Полотно «Скорбящий солдат», созданное через год после окончания войны, посвящено этому трагическому событию в жизни венгров. Старый воин пришел на кладбище почтить память своих друзей, сложивших головы во время сражений. Здесь захоронены не только его товарищи, но и мечты о свободном государстве, которые объединяли огромное количество венгерских людей, но им не суждено было сбыться. Это произведение романтическое по духу, о чем говорят и выбор обстановки — скорбная кладбищенская земля с молчаливыми памятниками, и эмоциональное состояние подавленного героя, и вторящее ему настроение природы — обложенное тяжелыми тучами небо нависло над всеобщим безмолвием.
Виктор Мадарас (1830–1917) Оплакивание Ласло Хуньяди 1859. Холст, масло. 243x311,5
Живописец эпохи романтизма Виктор Мадарас получил художественное образование в венской Академии, а также в Школе изящных искусств в Париже. Творчество он посвятил историческому жанру и судьбе своей страны.
Действие данного полотна происходит в XV столетии. Борьба за власть всегда сопряжена с жертвами. Во время правления юного короля Ласло V из династии Габсбургов, в 1456, был убит его опекун и наставник. Монарх покарал убийцу — молодого представителя оппозиционной политической группировки Ласло Хуньяди. Его казнь многочисленными сторонниками семьи Хуньяди, желавшими видеть на престоле представителя своей нации, а не австрийца, была воспринята как национальная трагедия. По иронии судьбы не имевший наследника король правил недолго, и после его ранней смерти венгерским монархом стал младший брат казненного, Матьяш Хуньяди (Матьяш I Корвин).
На картине в интерьере капеллы Будайского замка показана сцена оплакивания убитого Ласло Хуньяди его матерью Эржебет Силади и невестой. Женщины стоят на коленях перед телом, и кажется, что в эти скорбные минуты они полны решимости продолжать борьбу. Эржебет увидит восхождение на трон своего второго сына и станет королевой-матерью.
Берталан Секей (1835–1910) Миклош Добоци и его жена 1861. Холст, масло. 133x155
Сюжет картины Берталана Секея «Миклош Добоци и его жена» относится к печальному периоду венгерской истории, когда ослабленное внутренними проблемами королевство не смогло отразить натиска войск Османской империи и попало под ее владычество. В битве при Мохаче (1526) армия была разбита превосходившим по численности противником, турки вошли в Буду.
Художник создал произведение на тему личной трагедии людей, судьбы которых сломала война. После победы османов венгр Миклош (Михай) Добоци бежал вместе с женой на лошадях. Однако они не смогли уйти от погони, и тогда Добоци, чтобы любимая не досталась туркам, зарезал ее, после чего покончил с собой.
Вдали пылает горящий город, несчастные беглецы при приближении вражеских всадников прощаются с жизнью. Рука венгерского солдата уже занесена. Ради чести жены он решился на крайний шаг.
Шандор (Александр) Лицен-Майер (1839–1898) Спящая женщина 1867. Холст, масло. 55x62,5
Творчество венгерского мастера Шандора Лицен-Майера получило известность как в Венгрии, так и в Германии: в 1880-х он возглавлял художественную школу в Штутгарте, после чего был профессором Академии художеств в Мюнхене. Его полотна отражали события венгерской истории. Живописец занимался также оформлением книг, необыкновенный успех имели иллюстрации произведений классиков немецкой литературы — Гете и Шиллера.
Кроме исторических работ художественное наследие Лицен-Майера составляют полотна портретного жанра, также принесшие известность. Среди них — замечательный романтический образ спящей молодой женщины, утопающей в мягкой перине. Она вся во власти грез, в прекрасном мире сновидений. Нежность ее кожи и шелк волос вдохновляют творца. Этот прелестный интимный портрет не отпускает взгляд зрителя, хотя и рождает неловкое чувство словно от непрошеного вторжения в чужую жизнь.
Пал Синьеи-Мерше (1845–1920) Качели 1869. Картон, масло. 50,3x41,5
Пал Синьеи-Мерше окончил Академию художеств в Мюнхене и там же познакомился с искусством импрессионизма, настолько впечатлившего молодого мастера, что он ради него оставил академическую манеру живописи. Однако эти работы не нашли понимания в художественной среде. В начале 1870-х автор обзавелся семьей и почти оставил творчество, удалившись в родовое имение. Успех пришел к нему лишь через два десятка лет, когда он (уже во второй раз за это долгое время) решил вернуться в мир искусства.
Полотно «Качели» относится к первому периоду творчества художника, еще не разочаровавшегося в живописи. На нем представлена излюбленная импрессионистами сцена отдыха на природе: под сенью раскидистого дерева беззаботно летает на качелях барышня, чуть ближе к зрителю ведут оживленный разговор ее спутницы, а еще ближе, на переднем плане картины, молодая женщина нянчится с ребенком. Композиционно фигуры распадаются на отдельные группы, не связанные между собой; кажется, что произведение слегка перегружено ими. Пространство картины ограничивается стеной дома, на фоне которой и происходит сцена летнего гулянья, поэтому ему недостает глубины.
Пал Синьеи-Мерше (1845–1920) Влюбленные 1870. Холст, масло. 53,3x63,5
В замечательном полотне «Влюбленные», признанном одним из лучших в творчестве художника, ощущается влияние живописи Эдуарда Мане и Гюстава Курбе. В изображении молодой пары нет страсти и чувственности, которых можно было бы ожидать от произведения со столь романтическим названием, однако у зрителя не возникает сомнения в том, что перед ним по-настоящему любящие, близкие и преданные друг другу люди. Они расположились среди стогов скошенного сена, девушка уютно устроилась на предусмотрительно захваченном с собой клетчатом пледе, а молодой человек улегся прямо на сено, положив ей на колени голову. Они счастливы своей молодостью, любовью и мечтами о долгой совместной жизни, такой же спокойной и безмятежной, как умиротворенные луга их родной земли, убегающие вдаль под бескрайним небом. Персонажи не взаимодействуют со зрителем, они погружены в общение друг с другом, и, кроме этого, в данный момент для них ничего не существует.
Берталан Секей (1835–1910) Король Ласло V и регент Ульрик Циллеи 1870. Холст, масло. 122x222
Берталан Секей, получивший академическое образование в Вене, писал исторические картины в романтическом ключе. Темы своих произведений художник находил в истории родной Венгрии.
Сюжет полотна «Король Ласло V и регент Ульрик Циллеи» относится к XV веку. Ласло V был коронован во младенчестве, так как его отец умер, не дождавшись рождения сына. Его опекуном до достижения совершеннолетия был граф Ульрик Циллеи. Картина знакомит зрителя с бытом венгерского монарха: он сидит вместе со своим верным графом Ульрихом в зале, стены которого расписаны изображениями коронованных особ, их взор услаждают танцы девушек, слух ласкает игра музыкантов. Однако нет веселья и радости в глазах юного короля, и даже шут, изображенный на переднем плане, задумчив. Художник романтического мировосприятия делает акцент на эмоциональном состоянии героев.
История юного правителя и его наставника трагична, ее развязка не вошла в произведение Секея. В результате интриг и безжалостной борьбы за власть граф Ульрик был убит, когда Ласло исполнилось 16 лет. Король отомстил за смерть друга, однако месть была нечестной: монарх казнил обидчика, предварительно обещав ему неприкосновенность. Сам Ласло погиб через год, в семнадцатилетнем возрасте, не успев вступить в брак со своей невестой — французской принцессой, и родить наследника. Поговаривали, что он был отравлен.
Берталан Секей (1835–1910) Японка 1871. Холст, масло. 169,5x120,5
В полотне «Японка» нашел отражение свойственный романтизму интерес к экзотике, в частности — увлечение японским искусством, начавшееся в Европе во второй половине XIX столетия. Гравюры из Страны восходящего солнца становились объектами копирования и коллекционирования европейскими художниками, вдохновляя их на создание собственных композиций.
Представленное полотно Секея — стилизация под японскую живопись. Художник разрабатывает восточную тему, однако решает ее в формах европейской живописи. При национальном «реквизите» картина остается типично западной, а женский образ далек от своего японского прототипа. Черноволосая модель, запечатленная во время совершения туалета перед зеркалом, больше похожа на одалиску.
Михай Мункачи (1844–1900) Женщина с хворостом 1873. Дерево, масло. 99,7x80,3
Михай Мункачи — один из самых известных венгерских живописцев XIX столетия, получивший художественное образование в Мюнхенской и Дюссельдорфской художественных академиях, а также в Академии художеств в Вене. Он писал пейзажи, отображая простую красоту родных земель, создавал портреты, стараясь постичь внутренний мир модели. Картины исторической и бытовой тематик позволяли ему поднимать вопросы социальной несправедливости в обществе, известной ему не понаслышке: рано оставшись сиротой, художник ребенком был отдан в подмастерья, терпел лишения и с трудом зарабатывал на хлеб. В зрелом творчестве он обратился к религиозным образам.
«Женщина с хворостом» — типично жанровая картина. Образ простой женщины, уставшей от своей ноши и присевшей немного отдохнуть у обочины лесной дороги, решен в психологическом ключе. Позволив себе небольшую передышку в пути, крестьянка, вероятно, задумалась о нелегкой доле, забытых мечтах, женском счастье. Даже в это время она не разгибает спины, согнутой под тяжестью хвороста. Реалистическая манера исполнения полотна констатирует суровую правду жизни, ничуть не приукрашивая героиню и не идеализируя сельский труд.
Пал Синьеи-Мерше (1845–1920) Майская прогулка (Пикник) 1873. Холст, масло. 127x162,5
Знаменитый «Завтрак на траве» Эдуард Мане (музей д'Орсе, Париж) создал в 1863, спустя три года было написано одноименное полотно Клода Моне (ГМИИ им. А. С. Пушкина, Москва). «Майская прогулка» венгерского художника Пала Синьеи-Мерше является вариацией этой темы — пикника компании молодых людей и барышень на природе. Безусловно, работа ближе спокойному и умиротворенному холсту Моне, а не скандальному произведению духовного лидера импрессионистов Мане, в котором изображение современной обнаженной женщины в компании одетых спутников было воспринято публикой как оскорбление.
Венгерский живописец расположил сцену пикника на открытом пространстве холма, поднимающегося к верхнему краю картины. Трактовка сюжета немного отличается от французских прототипов, Синьеи-Мерше вводит в него легкую интригу: зритель становится свидетелем зарождения романтических отношений некоторых участников прогулки. На полотне — две барышни и четыре молодых человека, двое из них стараются завладеть вниманием девушек, тогда как остальные предоставлены самим себе. Лица этих персонажей не видны — один повернут спиной, а голова другого полностью скрыта полями широкой шляпы. Благодаря этому, а также по причине композиционной разобщенности создается впечатление их одиночества и ненужности в этом обществе. Закругленные очертания холма рождают эффект бесконечности пространства, убегающего в зеленую даль навстречу бескрайнему небу.
Пал Синьеи-Мерше (1845–1920) Дама в лиловом 1874. Холст, масло. 103x76
Прелестный женский образ был создан после того, как молодой художник, разочарованный непониманием своего искусства публикой, покинул Мюнхен, поселился в родовом имении, женился и почти забросил живопись. В данной работе ему удалось передать и радость теплого дня, и трепетную красоту молодой женщины, сидящей на небольшом пригорке и глядящей вдаль. При этом облик дамы удивительным образом оказывается созвучным окружающему пейзажу. Погруженная в созерцание, прекрасная как внешне, так и внутренне, она пребывает в гармонии с природой, в состоянии блаженного равновесия духовного мира с внешним.
Картина несет пьянящее ощущение полноты и счастья бытия и веры в прекрасное будущее.
Пал Синьеи-Мерше (1845–1920) Воздушный шар 1878. Холст, масло. 42x39,3
В отличие от французских импрессионистов Пал Синьеи-Мерше не создавал произведения непосредственно на пленэре. Он доверял своей памяти и работал в мастерской. Однако его, как и парижских коллег, волновали возможности передачи на холсте эффектов световоздушной среды.
Данное полотно, на котором изображены лишь огромный полосатый шар в небе и узкая полоска земли, над которой он поднялся, можно принять за этюд, поскольку в нем нет сюжета. Но небо в белых разводах легких облаков настолько глубоко, таким осязаемо-объемным получился шар, летящий над открытым бескрайним пространством, буквально пропитанным солнечным светом, что становится очевидным: именно в передаче ощущений человека, наблюдающего за полетом воздушного шара в ясный летний день, и заключена основная идея этого холста. Картина рождает чувство ликующей радости и легкости бытия, знаменуя собой воплощение вечной мечты о полете.
Шандор Бродский (?) (1819–1901) Эстергом и окрестности. Около 1875. Холст, масло. 132x216,5
Венгерский пейзажист Шандор Бродский первоначально не помышлял о художественной деятельности, а планировал заниматься медициной. В венскую Школу изящных искусств он попал в 1841, после чего, получив образование в Мюнхене, стал известным пейзажистом. В 1856 мастер обосновался в Пеште и в течение двух лет держал фотографическую студию, однако делом его жизни осталась живопись.
Творчество Бродского относится к романтической школе. Его поражающие воображение пейзажи с драматичной игрой облаков и таинственным светом, льющимся сквозь них, рождают ощущение красоты первозданного мира. Художник часто включал в них изображения древних руин, приглашая зрителя поразмышлять о скоротечности времени, житейской суете и вечности.
«Эстергом и окрестности» — панорама далеких пологих гор и вольно раскинувшегося по равнине Дуная, на берегу которого виднеется древний город. Его изображению автор отводит второстепенную роль: внимание живописца сосредоточено на необыкновенной красоте местности. Мягкий волшебный свет словно одухотворяет природу. Далекий и низкий горизонт и широта «кадра» оптически увеличивают глубину пространства, создавая эффект его бескрайности.
Лайош Дик-Эбнер (1850–1934) Дорога с диким алтеем. Около 1880. Холст, масло. 37,3x77,6
Венгерский автор Лайош Дик-Эбнер получил художественное образование в Мюнхене. В начале 1870-х живописец переехал в Париж. На развитие его творческой манеры оказала влияние живопись французских художников-пейзажистов, запечатлевавших окрестности деревушки Барбизон.
«Дорога с диким алтеем» — умиротворяющий летний пейзаж с сельской дорогой и двумя человеческими фигурками, неспешно идущими по ней. Горизонтальный формат полотна и низкая точка зрения, с которой оно написано, позволяют художнику сконцентрировать внимание зрителя на придорожной траве, желтеющей под летним солнцем, и нежных цветках дикого алтея, виднеющихся в ней. Сорняки, растущие по обочинам и всегда остающиеся незамеченными, попадают на передний план картины, занимая почти половину этой композиции. Живописец словно призывает находить прекрасное в обыденных вещах, повсеместно и повседневно окружающих человека.
Лайош Дик-Эбнер (1850–1934) На краю деревни. Около 1880. Дерево, масло. 41x32,5
Лайош Дик-Эбнер сложился как мастер бытового жанра, работавший в реалистическом стиле. Его творчество — галерея крестьянских образов, показанных в повседневных тяготах, заботах, занятиях и праздничных гуляньях.
Сюжет произведения «На краю деревни» прост и непритязателен. Молодая девушка с девочкой лет пяти несут в кувшине воду, только что набранную в колодце. Что-то привлекло их внимание, и они остановились на пути. Окружающий пейзаж вряд ли можно назвать примечательным: беленые стены хат, грунтовая дорога, «журавль» и возле него лошади, пьющие воду из корыта. Художник-реалист, Дик-Эбнер не склонен идеализировать или приукрашивать деревенскую действительность. Однако и в этой неприглядной серости будней он видит свою прелесть — в поэзии сельской жизни и патриархальности.
Михай Мункачи (1844–1900) Натюрморт с цветами 1881. Холст, масло. 147x11 5
«Натюрморт с цветами» — замечательный пример данного жанра в творчестве Михая Мункачи. Для работы он составил композицию из простых цветов, побегов травы и широких листьев сорных растений. Пышный букет симпатично смотрится в небольшой пузатой вазе на декоративном круглом столике, его расположение на плоскости холста гармонично и радует глаз. Однако некоторые особенности этого натюрморта заставляют зрителя задуматься. То ли букет небрежно поставлен в вазу, горлышко которой слишком узко для него, то ли он не очень свеж, многие цветы опустили свои головки и вызывают уже не радость, а жалость и грусть. Кроме того, видны другие разбросанные растения, не поместившиеся в вазу и беспомощно ожидающие гибели. Эти детали вносят тревожные нотки в общее звучание работы.
Лайош Дик-Эбнер (1850–1934) Возвращение после сбора урожая 1881. Холст, масло. 94,5x131
«Возвращение после сбора урожая» — прекрасное жанровое полотно Лайоша Дик-Эбнера. Сельская дорога, идущая вдоль русла, заросшая речка с перекинутым через нее деревянным мостом, прочно стоящим на своих мощных опорах — такой пейзаж представлен зрителю художником. Шествие крестьян, возвращающихся с полевых работ, разворачивается по диагонали холста, позволяя рассмотреть всех его участников. Две молодые женщины что-то обсуждают, а идущий рядом крестьянин с интересом вслушивается в их разговор. Пара чуть поодаль явно выясняет отношения: они даже приостановились, мужчина в запале обернулся к своей собеседнице, а та, уперев руки в бока, совершенно очевидно ни капельки не собирается ему уступать.
Как любому жанристу, Дик-Эбнеру дорога каждая мелочь, подмеченная в поведении людей. Жизнь крестьян представляла для него неисчерпаемый источник вдохновения, предлагающий все новые типы и сюжеты.
Карой Лотц (1833–1904) После купания. Около 1880. Холст, масло. 128x99
Карой Лотц, немец по происхождению, является одним из крупнейших венгерских художников академической школы. Он известен благодаря произведениям монументального искусства, созданным в жанрах мифологической и аллегорической живописи. Мастер работал над бытовыми и историческими картинами, писал пейзажи и пользовавшиеся большим успехом у публики портреты, а также образы обнаженных женщин.
На полотне «После купания» художник изобразил трех обольстительных юных прелестниц, отдыхающих после принятия водных процедур. Героини Лотца чувственны и немного жеманны, волнующие изгибы их тел напоминают персонажей картин французских художников рококо.
Обнаженные женщины в произведениях Лотца не стыдятся своей наготы и не пытаются укрыться от глаз живописца. Он часто показывал спящих моделей, не подозревающих о том, что за ними наблюдают, это давало ему возможность изображать их в открытых позах, не рискуя быть обвиненным в излишней смелости.
Пал Синьеи-Мерше (1845–1920) Жаворонок 1 882. Холст, масло. 163x128
В «Жаворонке» Пал Синьеи-Мерше отошел от импрессионистической манеры исполнения и воплотил на холсте скорее идеальную фантазию, чем реальную сцену. Обнаженная героиня этого полотна, совершено не заботясь о своей наготе и о том, что кто-то может за ней наблюдать, лежит на сочной зеленой траве, подперев рукой щеку и задумчиво глядя на небо и парящего в нем жаворонка. Низкий горизонт открывает широкий простор синего неба, живописно испещренного облаками, тем самым перенося действие картины из мира реальности в мир мечты. Этой мечтой и явилась ранняя птаха, жаворонок — символ весны и радости. Картина Синьеи-Мерше повествует о счастье и молодости, светлых мечтах и иллюзиях.
Шимон Холлоши (1857–1918) Очистка кукурузы 1885. Холст, масло. 151x100,5
Шимон Холлоши — один из крупнейших реалистов в венгерском искусстве. Он получил классическое академическое образование в Мюнхенской академии, однако не только избрал иной путь творчества, но и заповедовал его своим ученикам, для которых открыл художественную школу. Живописец исповедовал идеи реализма, почерпнутые им из искусства французских мастеров, наиболее высоко он ценил Гюстава Курбе. В стремлении к достоверному изображению народных типов и правдивой передаче особенностей обыденной жизни Холлоши не мог довольствоваться услугами натурщиков, поэтому уехал в провинцию, где непосредственно наблюдал простых людей, занятых своими повседневными делами.
Картина «Очистка кукурузы» принесла автору известность как в Венгрии, так и за ее пределами. Это юмористическая жанровая сценка, сюжетом которой стала отнюдь не обработка собранного урожая, а любовная игра хорошенькой крестьянки и ее ухажера, довольно настойчиво добивающегося благосклонности. Полусерьезно и полуигриво девушка пытается уклониться от своего поклонника, но он уже перехватил тонкое запястье ее руки, устраняя эту несерьезную и скорее жеманную преграду на пути к желанному поцелую.
Шимон Холлоши (1857–1918) Размышление 1886. Холст, масло. 80x64,5
Кроме жанровых сцен в творчестве Шимона Холлоши представлены портреты, в которых художник выступает тонким, лирическим мастером. В них очевидно желание проникнуть во внутренний мир модели, найти живописные возможности, способные передать ее настроение, образ мыслей и чувств.
Образ молодой женщины, находящейся в глубоком раздумье, очень удачно найден автором. Героиня, чьи мысли витают где-то далеко, показана в профиль, ее взгляд обращен к невидимому объекту. Она полностью отрешена от действительности, всеми помыслами устремившись к своей иллюзорной реальности. В руках у девушки нежные стебельки анютиных глазок, повернувших к зрителю свои хорошенькие головки. Эти милые цветы на языке символов могут означать раздумье и память, они также считались цветами верности и любви. Таким образом, изображая растения в данном портрете, Холлоши преследует не только эстетические цели, но и раскрывает образ самой модели.
Бела Ивани-Грюнвальд (1867–1940) Молитва 1891. Холст, масло. 120x116
Бела Ивани-Грюнвальд учился у Берталана Секея и Кароя Лотца в Школе декоративного искусства в Будапеште, после — в Мюнхенской академии художеств и Академии Жюлиана в Париже. По возвращении в Мюнхен он примкнул к Шимону Холлоши и в 1890-х писал натуралистические полотна.
К ним относится представленный холст, изображающий совсем юную девушку, молящуюся прямо на улице возле дома. Опираясь на спинку стула, она крепко скрестила пальцы рук и сосредоточилась на обращении к Всевышнему. Видимо, героиня еще недавно была занята своими повседневными делами, но что-то заставило ее прерваться и обратиться к Тому, у Кого она ищет защиту и помощь. Возле дощатого забора среди низкорослых розовых цветов, словно обрамляя фигурку, растут две лилии. Они с давних времен считались символом чистоты, возможно, и в данном полотне растения ведут свое безмолвное повествование о жизни этой девушки.
Бела Ивани-Грюнвальд (1867–1940) Пастух и крестьянка 1892. Холст, масло. 100x119
Пастух и крестьянка — сюжет, очень характерный для творчества художника, наблюдающего за жизнью простых людей. В этой работе прослеживается увлечение живописца натурализмом — ему важны самые разные детали. Зритель различает все: от узора одежды героя до крошечных веток и травы. Глубина пространства и внимание к деталям позволяют различать предметы дальнего плана картины, где за спинами персонажей виднеется деревенский дом. О предмете разговора, происходящего между крестьянкой, теребящей в руке травинку, и опирающимся на посох пастухом, на которого она не поднимает глаз, остается только догадываться, но можно предположить, что от него зависит многое в дальнейшей жизни двух этих людей.
Йожеф Рипль-Ронаи (1861–1927) Женщина с птичьей клеткой 1892. Холст, масло. 185,5x130
Йожеф Рипль-Ронаи учился в Мюнхене, после чего в 1887 переехал Париж, где его наставником стал Михай Мункачи. Пребывание во Франции не могло не наложить отпечатка на творчество художника, и уже в 1889, потеряв интерес к реалистической живописи Мункачи, он обратился к искусству Поля Гогена.
Представленная картина близка к символизму. Женская фигура почти утрачивает осязаемую плотность и превращается в певучий контур. Прослеживается влияние техники клуазонизма (достижение современной французской живописи), при которой изображение делится на плоскости разных цветов, ограниченные четкой линией. Так, отдельными пятнами воспринимаются темное закрытое платье модели, ее лицо, кисти рук, волосы и шляпка. Комната растворяется в синеватом мареве, сообщая всей сцене таинственность и недосказанность.
Йожеф Рипль-Ронаи (1861–1927) Моя почтенная мать 1892. Холст, масло. 152x110,5
В портрете пожилой матери художника звучат тревожные нотки. Ее бледное лицо обращено к зрителю, однако взгляд, направленный, скорее всего, в себя, ускользает от него. Женщина сидит в чуть скованной позе на деревянном стуле, кажущемся слишком большим и неудобным для нее: чересчур высоки подлокотники, достаточно жестка и тверда спинка. Создается впечатление, что ей неуютно в этой довольно скупой обстановке, из всего убранства которой живописец запечатлел вышеупомянутый стул и белую вазочку с виднеющимися из нее листьями какого-то растения, стоящую на самом краю полки. Комната словно погружена в серую дымку, как героиня полотна погружена в свои раздумья и воспоминания. Колорит картины очень сдержанный, он ограничен тонами серого и коричневого.
Йожеф Рипль-Ронаи (1861–1927) Игроки в кегли 1892. Холст, смешанная техника. 81,5x116,5
Сцена игры в кегли на природе показана не совсем обычным образом: ни один из ее участников не обращен к зрителю лицом, отчего складывается впечатление, что он сам тоже находится на этой площадке и вместе с другими игроками следит за ходом действия. Мужские фигуры в широких уличных одеждах выглядят уплощенными, сведенными почти к силуэтам, особенно в группе людей на дальнем плане, изображенных почти эскизно. Точно подмечены и переданы характерные движения и позы играющих: неестественно широкий шаг или неуклюжее ожидание. Здесь никто не заботится о том, насколько эффектно или невыигрышно он смотрится. Запал игры, увлеченность общим делом объединяют эти безликие фигуры, индивидуальность которых неважна художнику, как и самим игрокам, — все их внимание приковано к кеглям.
Пал Синьеи-Мерше (1845-1920) Oculi [1] 1884–1894. Холст, масло. 60,5x47,8
На данном холсте Пал Синьеи-Мерше изобразил замечательный осенний пейзаж с затянутым облаками небом и ярко пылающей на его фоне листвой кустарников. Тоскливо возвышаются облетевшие деревья, подставляя свои осиротевшие ветви холодному дуновению осени. На побуревшей траве кое-где уже лежит не успевший растаять первый снег. В этот безветренный и спокойный пейзаж вторгается тревожная нотка: среди безмятежной природы замер охотник, поджидающий дичь. Проследив за направлением его взгляда, зритель увидит летящую в небесной вышине птицу, на которую уже нацелено дуло ружья, отмеряя, возможно, последние минуты ее жизни. Суждено ли ей навсегда прервать свой свободный полет и стать добычей верного пса или в этот раз охотник останется без трофея?
Йожеф Рипль-Ронаи (1861–1927) Автопортрет в коричневой шляпе 1897. Холст, масло. 64x88
В «Автопортрете в коричневой шляпе» художник пишет себя нарядно одетым, в окружении развешанных на стене картин, что наводит зрителя на мысль, что он застал творца не в рабочей мастерской, а на выставке. Лицо автора — чуть смещенный композиционный центр холста, и по мере удаления от него предметы теряют четкость, акцентируя внимание именно на нем. Зритель встречает обращенный на него из-под коричневой шляпы усталый и внимательный взгляд, сгорбленные плечи живописца дополняют его утомленный образ. Состояние изможденности соответствует колориту полотна, в котором преобладают серо-коричневые тона.
Во время написания этого произведения художник пользовался успехом: годом раньше он стал работать над оформлением интерьеров, занимался прикладным искусством, создавая дизайн для витражей, мебели и гобеленов; на Всемирной выставке в Париже в 1897 серебряную медаль получила вышивка, выполненная женой художника по его эскизу.
Пал Синьеи-Мерше (1845–1920) Луг с маками 1896. Холст, масло. 39,5x62,2
Картина Пала Синьеи-Мерше «Луг с маками» написана под влиянием импрессионистов и очень напоминает почти одноименное полотно Клода Моне «Поле маков у Аржантёя» (1873, музей д'Орсе, Париж). Но если французский художник включил в него несколько человеческих фигурок, то Синьеи-Мерше полностью посвятил свою работу природе. Маковое поле кажется абсолютно бескрайним, так как линия горизонта смещена. Зритель видит лишь крошечный кусочек неба над бесконечным простором луга, далеко уводящим взгляд. В этом также проявляется отличие и своеобразие картины венгерского мастера. Отсутствие четких контуров и ясных линий как нельзя лучше подходит для передачи услаждающего глаз буйства красок и изменчивости природы, так поражавшей воображение импрессионистов и ставшей основной целью их пейзажной живописи.
Ласло Патаки (1857–1912) Допрос 1897. Холст, масло. 225x300
Ласло Патаки был венгерским последователем мюнхенской школы жанровой живописи. Сначала он учился в городской Академии художеств, потом в Париже, где работал в мастерской у Мункачи. Патаки считал себя его твердым последователем. Как и у учителя, основными источниками его вдохновения были социальные сюжеты и мрачные, порой даже жестокие жизненные сцены.
Такова и данная картина; интересно, что сам допрос остается за ее пределами. Видна лишь группа людей, собравшихся перед домом, ожидающих окончания мучительного процесса. Но о том, что происходит внутри, зрителю намекает край фигуры солдата с ружьем на плече, стоящего в дверях дома. Одна женщина плачет, отделившись от остальных, лица других угрюмы. Окружающий пейзаж полностью соответствует настроению: мокрая дорога уходит в серую даль. Единственное яркое пятнышко на всем холсте — юбка самой маленькой героини, которая, возможно, не понимает происходящего.
Янош Васари (1867–1939) Золотой век 1898. Холст, масло. 92,5x156
Янош Васари в 18 лет поступил в Академию художеств Будапешта. В силу того, что обучение спонсировал архиепископ, большинство его ранних картин имеет библейский сюжет. В Академии Васари провел всего два года, как и большинство современников, он отправился сначала в Мюнхен, а затем и в столицу искусств рубежа столетий — Париж, там некоторое время, как и многие соотечественники, учился в Академии Жюльен. Васари провел в Париже и путешествиях много лет, но под конец жизни вернулся на родину.
В отличие от многих живописцев он работал в самых разных направлениях — от натурализма до символизма. Мастер писал полотна на острые социальные темы и увлекался возможностями цвета. Картина «Золотой век» — пример символизма Васари. Здесь нет четкого сюжета, а есть лишь образы, скрытые дымкой. Чем дальше удаляются изображенные предметы, тем больше они превращаются в бесплотные, исчезающие тени, символизирующие ушедший золотой век — полулегендарное гармоничное слияние человека и природы. Это полотно выражает ощущение «fin de siecle» (с французского — «конец века»), овладевшее европейским обществом на рубеже столетий и часто находившее отражение в современной живописи.
Адольф Феньеш (1867–1945) Тихая улица 1899. Холст, масло. 100,5x120,3
Адольф Феньеш, как и многие его современники, учился сначала в родном Будапеште, а потом отправился в Париж. Через несколько лет он вернулся в Венгрию, где состоялась его первая выставка. Феньеш, живописец реалистического направления, во многих полотнах отражал жизнь простых людей. Он писал жанровые сцены, натюрморты, пейзажи, являющиеся свидетельствами быта его соотечественников.
Представленная картина — сельский пейзаж, типичная среда обитания крестьян. Однако в этой работе не увидеть ни жителей, занятых повседневными делами, ни следов их деятельности. Художник выбрал момент, когда вокруг домов не копошатся люди, не едут запряженные лошадьми телеги. Сейчас его интересуют деревенская улочка сама по себе, ее скромная и неприметная красота, незамысловатая поэзия простых рифм: уходящих перспективой белых стен домов, чередующихся с вертикалями деревьев. Широкие тени от их крон с неясными контурами, падающие на ярко освещенную дорогу, создают почти абстрактный узор, покрывающий землю, подобно гигантскому ковру. Ему-то и отведен весь передний план композиции — пустое, незаполненное пространство, в которое вливается русло улицы.
